Риз спустился в коридор и замер, прислушиваясь. Грохотало в винном погребе, а еще сверкало так, будто кто-то размахивал ярким фонарем. Охотник ждал, когда напасть вернется в коридор, однако она не спешила. Пришлось самому идти к погребу. И как только он сделал первый шаг, грохот прекратился, в подвале стало тихо и темно.
Скрывать своего присутствия не было смысла, и все же Риз медленно распахивал дверь, чтобы не скрипнула. Не вышло. Протяжный тонкий визг несмазанных петель резанул по нервам так, что Левитрок поморщился — будто по зубам сухой тряпкой провели.
В погребе никого не было. Вот только запах... К винным испарениям добавилось еще что-то. Так пахнет воздух после грозы.
Риз вошел в погреб. Винных луж стало меньше, в остальном же — никаких особых изменений. После разорения прошлых ночей здесь больше нечего было ломать. Да и спрятаться было негде.
— Где же ты?— пробормотал Левитрок.
И тут же почувствовал шипение над ухом — будто кто-то принюхивался. А еще легкое прикосновение — мягкое и в то же время жгучее, как крапива.
Риз резко обернулся, но заметил лишь мимолетное движение, ускользнувшее от его взгляда за спину. Он снова развернулся и на этот раз увидел виновника устроенного в подвале погрома.
Как он и подозревал, это был призрак. Только призрак мог произвести такие разрушения, при этом не наследив. Впрочем, следы оставляли даже призраки, но обычный человек их не видел.
Бесплотное существо, едва видимое и колеблющееся, висело посреди погреба, развернувшись к Левитроку спиной. Да, у него была спина, так как, несмотря на размытость, все же можно было различить в его формах отдельные сугубо человеческие черты. Потому что когда-то это, определенно, был человек. Он умер, но вместо упокоения продолжал влачить жалкое существование. Почему? Для этого существовало немало причин, о которых можно было только гадать. Как и о том, мужчина это был при жизни или женщина, потому что призраки — создания бесполые.
Так или иначе, но он представлял опасность, поэтому от него нужно было избавиться. Не убить — так как убить того, кто уже умер, у кого и тела-то как такового не было, невозможно,— а именно избавиться от назойливого присутствия. Изгнать. Риз знал пару способов. Правда, дело это опасное и хлопотное.
Для начала он решил испробовать самый простой и безобидный способ. Что-то удерживало дух умершего в этом мире. Решив его проблему, можно было надеяться на то, что он успокоится и исчезнет сам. Именно с этого Риз и решил начать.
— Кто ты? Что тебе здесь нужно?— спросил он.
Призраки — отчасти разумные существа, некоторые из них даже умели говорить. Поэтому Левитрок рассчитывал получить ответ на свои вопросы.
Но этот дух молчал, едва заметно покачиваясь из стороны в сторону.
Риз шагнул к нему. Призрак почувствовал опасность, вздрогнул. Охотник сделал еще шаг, и еще один. Неожиданно существо развернулось и взглянуло на Левитрока пустыми черными глазницами. Жуткую физиономию перекосила гримаса гнева. Призрак рванулся вперед и, остановившись в шаге от Охотника, дико заверещал ему в лицо, обдав удушающим смрадом. Одновременно с этим его тело заискрилось, а все в погребе, что не было привязано или приколочено, взлетело в воздух.
Левитрок понял, что договориться с призраком по-хорошему не получится, но, по крайней мере, он попытался.
Риз отшатнулся назад и ударил мечом. Клинок рассек бесплотное существо, не встретив сопротивления. С таким же успехом можно было сражаться с солнечным лучом или дымом, поднимавшимся над костром. Это если речь бы шла об обычном оружии. Но у Левитрока был необычный меч. Безжизненные до сего момента знаки, покрывавшие клинок, вспыхнули при соприкосновении с враждебной субстанцией, обожгли призрака. Тот протяжно зашипел и отпрянул в сторону. И тут же ответил мощным телекинетическим ударом, сбившим Риза с ног. Охотник отлетел к лестнице, чувствительно ударившись о ступеньку плечом, но уже спустя секунду он был на ногах. Чтобы освободить левую руку, он воткнул факел в пустующий подфакельник на стене и начал надвигаться на призрака. Со всех сторон в Левитрока полетел весь тот сор, который до сего момента висел в воздухе: щепки, доски, куски битого камня. Серьезного урона эта мелочь не могла причинить, но досаждала серьезно. Поэтому, заметив застрявшую под уцелевшим стеллажом крышку от бочки, Риз подхватил ее на ходу и прикрылся, будто щитом. Так он добрался до призрака и нанес несколько последовательных ударов мечом. Существо ловко уклонилось от каждого из них, а потом снова попыталось отбросить Охотника телекинезом. Левитрок был начеку и, скрывшись за "щитом", выдержал удар.
Призрак отлетел вглубь погреба и замер, набираясь сил. Риз воспользовался заминкой, достал из кошелька горсть приготовленного порошка и, приблизившись к бесплотному противнику, осыпал его смесью железной стружки, древесного угля и соли. Это было старое проверенное средство. Соль обжигала призрака, железо лишало его на миг магической силы, а угольная пыль делала его уязвимым для внешних атак. Лишь только облако накрыло призрака, он слегка потемнел, заискрился, задрожал. На этот раз удар мечом разделил бесплотное тело на две половинки. И хотя они тут же срослись, на пол упали капли светящейся субстанции, которую маги называют эктоплазмой. Это была "кровь" призрака. Это была сама его жизнь.
Призрак заметался по погребу. Риз преследовал его, то осыпая порошком, то охаживая мечом. Угольная пыль, хоть и несущественно, но лишала духа бесплотности, и он не мог удрать сквозь стену. Его раны уже не успевали затягиваться, и эктоплазма текла на пол ручьем. Некогда грозное и опасное, существо теперь напоминало курицу, которая удирала по крестьянскому двору от хозяина, вознамерившегося отрубить ей голову. Левитрок преследовал его, теперь уже уверенный в скорой победе. Но призрак оказался живучим и дотянул до того момента, когда у Риза закончился его чудесный порошок. И хотя на то, чтобы причинить Охотнику вред, у него не осталось больше сил, их хватило для того, чтобы удрать. Зашипев и сжавшись в точку, существо исчезло. Одновременно с этим что-то звонко упало на пол. Присмотревшись, Риз увидел небольшое оловянное колечко. Подняв его, Левитрок направился к выходу.
На настойчивый стук в дверь никто снаружи не отреагировал. Пришлось постучать снова и крикнуть:
— Открывайте, опасность миновала!
Лишь после этого загремели подпорки, и дверь открылась.
Дружинники смотрели на Риза так, будто не верили своим глазам. Постепенно настороженность начала сменяться выражением неподдельного уважения. Барон растолкал подчиненных, приблизился к Охотнику:
— Говори!
— Это был призрак,— ответил Риз.
— Был? То есть, ты хочешь сказать, что его больше нет? Ты его уничтожил?
— Призрака непросто уничтожить, гораздо легче прогнать,— изложил Охотник азбучную истину.— Уверен, он больше не вернется. По крайней мере, в ближайшее время.
— Откуда он взялся? И что он делал в моем подвале?
Левитрок разжал пальцы и показал оловянное колечко. Он обратил внимание на то, как менялось выражение лица барона. Сначала это было непонимание, потом удивление, наконец...
...ужас?
В довершение ко всему винный кувшин выпал из его руки и разбился о камни двора.
— Оно тебе знакомо?— спросил Риз.
Барон едва заметно качнул головой, а потом затряс ею так, словно сам себя пытался в этом убедить.
— Н... нет... нет...
Он попятился назад, резко развернулся и быстрым шагом скрылся в доме.
— Что с ним?— спросил подошедший Рок Дукан. Он мимолетно взглянул на кольцо в руке Левитрока, но тут же потерял к нему интерес.
— Хотел бы я знать,— пробормотал Риз.
— Барон приказал приготовить для тебя комнату,— сказал Рок.— Пойдем, я тебя провожу...
Прежде чем заснуть, Риз долго рассматривал найденное в винном погребе кольцо. Простое оловянное колечко, которое едва налезло на мизинец. Ничего особенного. И все же было в нем что-то, что ввергло барона Фрама в дикий ужас. Никаких сомнений — он лгал, когда пытался убедить Риза в том, что никогда прежде его не видел. Почему? Что он пытался скрыть?..
Риз проснулся неожиданно и вначале никак не мог понять, что именно его разбудило? Судя по темени за окном, стояла ночь, и до рассвета было еще далеко. Сердце бешено стучало, будто случилось что-то нехорошее. Но что?
Где-то что-то зазвенело, а потом по дому прокатился приглушенный то ли рев, то ли вой. И спустя мгновение в дверь спальни постучали.
Прихватив меч, Риз встал с кровати, бесшумно прошелся по деревянному полу, убрал засов и резко распахнул дверь.
В коридоре стоял Рок Дункан и еще двое дружинников. Все трое выглядели то ли взволнованными, то ли раздраженными.
— Что случилось?
— Так запросто и не объяснишь,— ответил десятник.— Лучше, если ты сам все увидишь своими глазами.
"Неужели призрак вернулся?"— это было первое, что пришло в голову Охотнику.
Вой повторился, только теперь громче и отчетливее. И Риз понял, что выл барон Фрам.
Он не стал одеваться, так и пошел следом за Дуканом в одних подштанниках и на босую ногу.
Идти пришлось недалеко — в баронскую опочивальню, располагавшуюся этажом выше. По мере приближения грохот становился все громче, и время от времени он прерывался воплями Горлена Фрама.
— Что там происходит?— спросил Риз.
— Не знаю,— пожал плечами Рок Дукан.— Дверь заперта изнутри.
Риз подергал за ручку — дверь на самом деле была заперта. Он с осуждением посмотрел на десятника:
— А если его там убивают? Тоже мне — защитники, мать вашу... Ломайте!— прикрикнул он на дружинников.
Те вопросительно посмотрели на Дукана и с его молчаливого согласия навалились на дверь, за которой тут же наступила тишина. Преграда продержалась недолго — под ударами бравых вояк вылетела скоба запора, и дверь распахнулась, ударившись о стену. Дружинники, сделав дело, отошли в сторону, а Риз, взяв у одного из них масляную лампу, ворвался в комнату.
Барона нигде не было видно. Зато в глаза бросился сущий погром, будто по спальне пронесся ураган... или здесь побывал давешний призрак, привыкший крушить все на своем пути. Но, присмотревшись, Левитрок отметил, что мебель была не разломана, а порублена. В изголовье кровати торчал арбалетный болт. Сам арбалет валялся у окна. От свечи, упавшей с перевернутого стола, уже занялся огонь, пожиравший лежащую на полу медвежью шкуру, и Левитрок первым делом потушил его, набросив поверх одеяло. Пританцовывая на нем, он услышал натужное сопение, доносившееся...
...из шкафа.
Осторожно приблизившись, Риз распахнул створку и увидел забившегося в угол Горлена Фрама. Он дико вращал глазами, трясся весь, прижимая к груди меч. Рубашка его промокла от крови... Впрочем, присмотревшись, Риз понял, что это не кровь, а вино. Да и разило от барона так, что ни с чем не перепутаешь. Когда Левитрок попытался отнять у него меч, Горлен Фрам замычал, попытался отмахнуться от обидчика своим оружием, но вышло неловко, и уже через пару секунд он лежал на полу спальни, придавленный к полу коленом и глухо рычал, не в состоянии связать и двух слов. Хотя... Кое-что Риз все же разобрал:
— Она была здесь.
— Кто она?— переспросил Охотник, но в ответ прозвучало нечто нечленораздельное.
Впрочем, итак понятно, кого он имел в виду — Хозяйку Леса.
Риз еще раз окинул взглядом комнату. Теперь невозможно было сказать с уверенностью, был ли здесь кто-либо еще, кроме самого барона, или же ему лишь привиделось на почве обильных излияний.
Можно было оставить все, как есть, или...
— Тащите его во двор!— принял решение Левитрок.— И воды холодной принесите пару ведер!
Барон попытался сопротивляться, но дружинники — парни крепкие — свинтили его и поволокли из дома. Риз и десятник Дукан шли следом. Прислуга провожала их одобрительными взглядами — достал их, видать, хозяин...
Чтобы привести Фрама в чувство, двух ведер колодезной воды оказалось недостаточно. Тем не менее, к первому лучу солнца, робко заглянувшему во внутренний двор замка, барон пришел в себя. Выглядел он жалко — мокрый, помятый, обессиленный. Но, по крайней мере, был уже в состоянии соображать.
— Вино еще осталось?— хриплым голосом спросил он Риза. Тот промолчал.— Ну и ладно.
Он утолил жажду из ведра, и его потухшие глаза снова пьяно заблестели.
— Чье это кольцо?— спросил Левитрок.
Барон болезненно поморщился, застонал:
— Что ж ты душу мою бередишь?! Без тебя тошно.
— Ты попросил меня о помощи, а сам помогать отказываешься. Я не смогу тебя защитить, если ты будешь лукавить... Это кольцо... Оно было у призрака. И ты его узнал. А значит, и призрак этот, вернее, тот, кем он был при жизни, тебе знаком. Так ведь?
— Так,— буркнул Горлен Фрам.
— Ну?
— Баба это, девка молодая. Красивая была, зараза. Жила в Заполье — деревня это к югу отсюда,— начал свой рассказ Горлен Фрам, уставившись себе под ноги.— Запал я на нее... Молодой был еще, горячий, если ты понимаешь, что я имею в виду. А она... Другие не отказывали, почитали за честь покувыркаться с баронским сынком. А эта — ни в какую. А ведь я по-хорошему хотел. Так и вился вокруг нее вьюном. Жениться даже хотел, но отец мой был против. Так и сказал: обоих порешу, ежели чего...
Он замолчал. Спустя какое-то время Ризу пришлось толкнуть его локтем:
— А дальше что было?
— Что было, что было... Замуж девка собралась. Парень к ней городской просватался, и родители ее были не против. Меня так и взяла обида. Это что ж такое — баронского сына на какого-то подмастерья променяла?! Напился я тогда с горя и...— он тяжело вздохнул, скрипнул зубами.
— Говори уж, раз начал!
— А что говорить? Разум помутился от вина — будь оно неладно! Сам я ничего из того не помню, потом уже рассказали, что я с дружиной в Заполье отправился. Человек десять нас было. До деревни не добрались, девку эту по дороге встретили. Ну и...
— Что?
— Снасильничали мы ее тогда,— едва слышно произнес барон.— Сначала я сам, а потом и все остальные по моему приказу. Говорят, она в самом начале кричала, на помощь звала, а потом смеяться начала. Умом тронулась. А потом... В общем, выхватила она кинжал у одного из дружинников моих и вонзила его себе прямо в сердце. Сразу умерла, не мучилась... Я ничего этого не помню. Очнулся лишь на следующий день. Кто-то проболтался отцу, так он меня так отделал, что потом неделю ни сесть, ни встать не мог... Вот такие дела...
Благодаря откровениям барона картина складывалась ясная. И все же оставалась пара вопросов.
— А с телом той девушки потом что было?— спросил Риз.
— Хватило ума похоронить ее, без шума. Закопали там же, у перекрестка, так что никто об этом не узнал. Думали тогда все, что пропала она: пошла в соседнюю деревню и не вернулась.
— У перекрестка, значит,— нахмурился Левитрок. Не самое лучшее место для могилы.— А кольцо это, значит...
— Женишок ейный подарил. На большее у него денег не хватило. А она, дурочка, радовалась ему, будто из чистого золота... При ней оно было, когда это все случилось.
