Безотцовщине Оли было уже двадцать три, но он до сих пор жил на материнском иждивении. Он у нее был единственным чадом, да к тому же поздним и желанным, поэтому и носилась она с ним, как с дитем малым. Впрочем, на трезвую голову Оли мог и забор поправить, и сена накосить, и дров нарубить. Но денег у него никогда не водилось. Тем удивительнее был тот факт, что вчера он явился на постоялый двор с суммой, какую не каждый крестьянин заработает и за год.
Откуда у него деньги?
Именно это и предстояло узнать Ризу, направившемуся в Семипядье.
Деревенька располагалась неподалеку, и если двигаться по дороге, мимо не пройдешь. Она, дорога, была здесь одна такая, и только у Семипядья разветвлялась на едва заметную юго-восточную, уводившую к замку барона Фрама, и более просторную юго-западную, которая бежала до самого Крелина.
День был солнечный, почти безоблачный, дорога — утоптанная и сухая. Риз шел налегке и рассуждал о том, какие неожиданные повороты иногда случаются в жизни. Ведь раньше у него и в помыслах не возникало побывать в Ковахе, а вот забросила же судьба! И теперь неизвестно, когда еще представится случай вернуться в Мисхет? Не так давно он всей душой ненавидел магов и колдунов, а нынче он и сам начал ворожить как те, кого он преследовал по наущению Лиги Очищающего Огня. Но задание он получил как раз соответствующее своему привычному ремеслу — найти человека, распространявшего во владениях барона Фрама худые деньги. Не исключено, что это был либо сам чародей, либо его сообщник. В общем, ничего нового. Хотя... Теперь за ним не стояла вся мощь влиятельной Лиги, да и чужой он был здесь, и если что, то отдуваться придется самому. И еще: отныне, доведись встретиться с колдуном лицом к лицу, полагаться Риз Левитрок мог лишь на собственные навыки да меч — доспехов Лиги, защищавших почти от любого заклинания, у него теперь не было...
Появление Левитрока в деревне было встречено с настороженностью. Мало того, что чужак, так еще и при оружии. И то, что он был один, никого не вводило в заблуждение: там, где один, могли появиться и другие. Впрочем, излишней паники и страха в поведении селян не было. Проводив Риза изучающими взглядами, они возвращались к прежним заботам.
В любой деревне колодец обычно был местом неожиданных встреч. За водой отправлялись в основном женщины. А им всегда было о чем поговорить, посплетничать. И очень часто мужьям и отцам, заждавшимся ведра воды, потом приходилось с батогами отправляться на их поиски.
При появлении незнакомца бабы замолчали, а некоторые неожиданно вспомнили о том, зачем сюда пришли, и, похватав ведра, начали расходиться.
— Доброго дня вам, селянки!— поздоровался Риз.
— И тебе не хворать, красавчик!— ответила одна за всех. Сразу видно — баба боевая да незамужняя: глазками она стреляла почище любого лучника.
— А не подскажите ли мне, где живет Оли сын Белги?
— А тебе он зачем? Опять что натворил, поди?
— Так он нынче под утро домой явился,— вступила в разговор дородная приземистая тетка.— Рожа помятая и злющий, как наш хряк, когда его не покормишь вовремя. Не иначе с узелковскими опять сцепился. А может из пришлых кого помял?
— Не больше обычного,— поспешил успокоить ее Риз.— Мне бы увидеться с ним. Дом покажете?
— Ну, идем, покажу!— подмигнула ему разбитная молодка, ловко подцепила коромыслами ведра и грациозно зашагала по деревенской улице.
— Смотри, Улька, всего-то ему не показывай, пока замуж не позовет!— крикнула вдогонку одна из подруг, чем развеселила всех собравшихся.
— Я Улька, слышал уже. А тебя как зовут?— спросила женщина, когда ее нагнал Левитрок.
— Риз.
— Откуда будешь, чем занимаешься?
— Из Мисхета я, Охотник.
— Ну, надо же, из Мисхета!— удивилась Улька.— А правду говорят, что у вас там людей на кострах жгут, а на обед крыс и жуков едят?
— Ты слушай больше всяких пустозвонов, они еще и не такое расскажут,— ответил Риз.
Впрочем, Улька спрашивала об этом не ради интереса, а лишь для поддержания беседы. Поэтому быстро сменила тему:
— А ты к нам надолго или так, походя? А то, коль решишь задержаться, можешь у меня остановиться.
— Я не один, и мы уже нашли приют на постоялом дворе...
— Тю! Так там платить надо, а я денег с тебя не возьму, а вот мужичок в хозяйстве сгодится,— она снова окинула его недвусмысленным оценивающим взглядом.— А два — еще лучше, коль твой товарищ такой же ладный, как и ты.
— Ты лучше скажи мне вот что,— Левитрок сделал вид, что не услышал лестного предложения молодухи.— Появлялись ли намедни в деревне посторонние люди?
— Так мы же у дороги живем, посторонние каждый день туда-сюда шастают! Тебе кто из них интересует?
— Тот, кто недавно щедро серебром расплатился, коего теперь у селян столько, что пропивают бездумно на радость Григу Паниверсу.
Риз внимательно наблюдал за Улькой, и от его взгляда не ускользнуло то, как она напряглась при упоминании серебра. Отметил он и замешательство болтливой селянки, которая обычно, судя по всему, не лезла за словом в карман.
— Ну, так как?
— Не понимаю я, о чем ты говоришь,— выдавила из себя Улька. Интерес к охотнику из Мисхета у нее начисто пропал.— Пришли мы уже, вот дом тетки Белги!
Она указала на покосившуюся избенку, а сама быстро зашагала восвояси.
Риз сделал первые выводы: в деревне знали, откуда появилось худое серебро, но почему-то боялись об этом говорить.
Толкнув калитку, Левитрок вошел во двор и заметил в окне женщину, которая, прикрываясь занавеской, пристально разглядывала незнакомца. Когда их взгляды встретились, бабка поспешно задернула занавесь и скрылась в доме.
Риз поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
Тишина.
— Тетка Белга, открывай, я знаю, что ты дома! Не бойся, не обижу!— крикнул Левитрок.— Мне только поговорить надо.
Решимость к хозяйке пришла не сразу, и она пошла навстречу, лишь когда поняла, что пришлый готов сломать дверь, но добиться своего. В промежутках между ударами Риз услышал приглушенный мужской голос, а значит, и Оли был дома.
Громыхнул засов, дверь отворилась, выпустив наружу женщину лет шестидесяти, и тут же закрылась за ее спиной. Пускать гостя в дом хозяйка явно не собиралась.
— Чего гремишь, окаянный?!— грозно зыркнула она, подавшись вперед, чем заставила Риза отступить назад.
— Добрый день, тетка Белга!
— Какая я тебе тетка, охламон?! Кто ты вообще такой и чего тебе нужно?
— Меня зовут Риз Левитрок. А пришел я, чтобы поговорить с твоим сыном по поводу его вчерашнего загула.
— Нет его дома, убирайся, пока ухват не взяла!
Судя по всему, меч на поясе Охотника ее совсем не пугал. Всем своим видом она напоминала медведицу, защищавшую свое неразумное чадо. И готова была идти в этом до конца.
— Ты бы лучше ухватом сына своего поучила уму-разуму! А то ведь, неровен час, с ним беда приключиться может.
— Ты что — угрожать вздумал?!— нахмурила густые брови бабка Белга и поперла буром на Охотника.
— Угомонись, бабка!— попятился назад Левитрок. Будь на месте Белги мужик, получил бы по сопатке за такую напористость, но бить старуху Риз не посмел.
— Проваливай отсюда, чтобы духу твоего не было!— все сильнее распалялась Белга. Подхватив с перил моток веревки, она принялась хлестать им Охотника. Это было уже слишком. Риз перехватил ее руку, попытался отнять у нее веревку, но бабка принялась визжать, призывая на помощь "добрых людей".
— А ну, отпусти мать!— грозно зарычал появившийся на крыльце Оли с помятой, как и говорила селянка, рожей. Парнишка был могуч, мог голыми руками подковы гнуть, но на всякий случай он прихватил топор и ринулся с ним на Левитрока.
Риз потянулся к мечу, однако на его руке повисла бабка Белга, а сынок ее был уже совсем рядом.
Левитрок почувствовал приступ ярости, и сам не заметил, как раскалились ладони. Одновременно с этим старуха отлетела от него так, словно ее конь копытом лягнул. Риз вскинул освободившуюся руку в предостерегающем жесте, и сам удивился, когда увидел, как между пальцев сформировался плотный огненный шарик, готовый сорваться в направлении указанной цели.
Оли замер в недоумении, а его мать, поднимаясь с земли, перестала орать и пробормотала:
— Чародей...
Пусть будет так — Риз не стал спорить. Он уже заметил, как местные реагировали на любые проявления магии. Впрочем, почти так же, как и везде: магов боялись, а посему — уважали.
— Брось топор, и давай-ка поговорим спокойно, с глазу на глаз!— сказал Левитрок, разглядывая огненный шарик в руке. Он понятия не имел, что с ним делать. Бросать нельзя: кругом сено-солома, дерево, вспыхнет, потом не затушишь. А как его убрать?
Риз сжал пальцы в кулак — во все стороны полетели огненные брызги, но, главное,— шарик исчез.
— Идите в дом, мама!— сказал Оли и положил топор на крыльцо.
Риз тем временем тушил ногой мгновенно занявшуюся огнем солому. Крестьянский сын пришел ему на помощь. Лишь поле того, как миновала угроза пожара, появилась возможность поговорить, и Риз сразу перешел к главному:
— Откуда у тебя серебро, которым ты вчера расплачивался на постоялом дворе?
— А тебе зачем?— насторожено спросил Оли.
— Ты знаешь, что это были худые деньги, наколдованные?— Риз не сводил глаз с собеседника.
— В первый раз об этом слышу!— с вызовом ответил тот, а потом добавил: — И с чего ты взял, что это мое серебро было худым? Там вчера столько народу было — поди разберись, кто чем платил?
— Твое, твое — можешь не сомневаться. Или не веришь чародею?
На этот раз Оли промолчал.
— Так откуда серебро?
— Нашел!
— Где?
— В Баронском лесу.
— Врешь?— прищурился Охотник.
— Не вру! Чем хочешь могу поклясться, что деньги эти из леса!
— А место можешь показать?
Оли задумался.
— Почему нет? Могу, конечно.
— Идем, покажешь... Только не вздумай меня обмануть! Если что — вернусь и спалю твою хату вместе со всем добром!
— Больно надо,— проворчал Оли и направился к дому.— Я сейчас.
Через пару минут он появился на крыльце с котомкой за плечами.
— Пошли...
Место, о котором говорил Оли, существовало на самом деле. По крайней мере, вел крестьянин Охотника уверенно, все дальше углубляясь в дебри. Лес этот, как и сама деревня Семипядье, как и другие земли, лежащие меж отрогов гор и речной долиной, принадлежали барону Фраму. Территория не маленькая даже по меркам Коваха, но глухая, слабо заселенная. Всего-то пара деревень да господский замок, издавна принадлежавшие баронам Фрамам. Правда, были в этом и свои преимущества: во-первых, отсутствие серьезных противников, претендовавших на земли. Мисхет никогда не пытался распространить свою власть западнее гор Улиглис, а Таррэны ни в счет, так как тяжбы с беспокойным и ретивым соседом были скорее развлечением, чем серьезным территориальным спором. Во-вторых, удаленность от центра, а значит, определенная свобода действий без оглядки на герцогские капризы. В-третьих,— и это самое важное — возможность взимать пошлину с купцов, путешествовавших в Мисхет и обратно. И хотя с тех пор, как в соседнем государстве к власти пришла Лига Очищающего Огня, этот торговый путь серьезно истощился и не шел ни в какое сравнение с прочими, расположенными западнее и южнее, свою прибыль, хоть и малую, но постоянную, барон с податей имел. Особенно с учетом того, что земли эти были наследственными и Фрамы пользовались ими безраздельно, а ленный долг исполняли лишь в случае войны, посылая конный и пеший отряды в войско герцога. Впрочем, после заварушки двадцатилетней давности, когда герцог попытался навести порядок в Мисхете, и которая закончилась грандиозным пшиком, Фрамов ни разу не побеспокоили. Во-первых, нынешний герцог не воевал с соседями, а во-вторых, в той памятной мясорубке под стенами Изорока самые существенные потери понес именно барон Фрам отец нынешнего господина окрестных земель, а его сын уже не мог нанять достаточное количество опытных воинов не только для герцогского войска, но даже для личной охраны.
Обо всем этом и многом другом Риз узнал от разговорившегося в пути крестьянина. А когда его болтовня начала утомлять, он легко отстранился, припомнив недавний случай непроизвольного применения магии. Отталкивание у него получилось само собой, так же, как прежде и воспламенение, которое он, кажется, научился контролировать. А уж до чего хорош был огненный шарик в руке! В прежние времена такие умели создавать почти все боевые маги. Да и сейчас для большинства сильных колдунов заклинание Огненный Шар было сущим пустяком. Пару раз Ризу приходилось сталкиваться с такими "умельцами", изредка забредавшими в Мисхет. Правда, доспехи Лиги прекрасно защищали от магического пламени, но тому, кто не имел подобной защиты, такой вот Огненный Шар мог причинить серьезные раны. Однажды Риз видел, как он прожег и кольчугу, и грудину стражника, а потом испепелил все его внутренности в межреберном пространстве...
За размышлениями Риз даже не заметил, как они вышли на поляну, большей частью утопавшую в тени, так как могучие деревья простирали над ней свои густо поросшие зеленью ветви. А в самом ее центре лежал плоский камень, богато усыпанный лепестками цветов, фруктами и грибами.
— Ты куда меня привел?— настороженно спросил Риз.— Это же алтарь!
— И что?!— нахмурился Оли.— Из-за тебя у матушки прихватило сердце. Хочу попросить лесного дедушку, чтобы он помог ей оклематься, а потом дальше пойдем.
Сказав это, селянин начал невозмутимо рыться в котомке.
— Ты хочешь... что?!— сначала Риз едва не задохнулся от возмущения, а потом вспомнил, что он больше не в Мисхете, где поклонение всякой нечисти преследовалось по законам Лиги Очищающего Огня и такого вот приверженца древних традиций могли даже отправить на костер. А в Ковахе каждый волен был поступать, как ему заблагорассудится и поклоняться, кому вздумается. Магов здесь не преследовали, а, напротив, всячески привечали, холили и лелеяли. Да только не задерживались они долго в глухомани, шли в города, где народ побогаче и жизнь посытнее. Поэтому в деревнях, как и сто, как и тысячу лет назад, предпочитали поклоняться духам лесным и болотным, водяным и стихийным, порожденным самой природой или призванным запретной в Мисхете магией.
Кстати, в Мисхете вся эта нечисть почти полностью была истреблена. К чему и сам Раз Левитрок приложил немало сил.
— Ладно, подноси свои дары, раз так приспичило,— согласился Охотник.
Он отошел, решив не мешать таинству, и прислонился к дереву, скрестив руки на груди. Еще недавно и в другом месте он собственноручно выпорол бы суеверного парня — и это еще в лучшем случае. Однако сейчас ему самому стало интересно со стороны взглянуть на ритуал, о котором раньше знал лишь понаслышке. Глядишь, может и ему когда-нибудь пригодится. Ведь теперь и он сам с некоторых пор стал... хм... колдуном.
Приготовления крестьянина не заняли много времени: он достал из котомки небольшой мешочек из темной материи и, обратившись лицом к алтарю, забубнил что-то на непонятном языке. Не сразу, но Риз сообразил, что заклинание Оли читал по-варенски — на языке, родственном тому, на котором в нынешние времена говорили люди, проживавшие на территории бывшего королевства Эволин. Отдельные слова Левитрок понимал, но никак не мог уловить общую суть произносимого. Может быть, потому что никакого смысла и в помине не было. Об этом говорил как-то Сатрас: для заклинания важен не смысл, а правильная мелодия слов, способная пробудить потаенные силы.
