Риз Левитрок (Рабочее название)

Беглянка продиралась сквозь дебри ночного леса, прижимая к груди пятилетнего сына. Свет масляной лампы с трудом разгонял темноту, сгущавшуюся черной патокой на расстоянии вытянутой руки. Упругие ветви хлестали ее по лицу, но она уже не чувствовала боли и шла вперед, подгоняемая единственным желанием — спасти ребенка. Она ни разу не обернулась, но знала точно — преследователи были совсем рядом, выдавая свое присутствие шелестом листьев, хрустом веток и глухим рычанием. В отличие от нее, мальчик, чей взор был устремлен ей за спину, видел мелькавшие между деревьев красные точки глаз, приближавшиеся с каждым ударом трепещущего сердца.

— Мама... Мамочка...— шептал он дрожащим голосом.

— Потерпи, Риз,— отвечала женщина, тяжело дыша.— Мы скоро выберемся из леса, а там и до людей недалеко.

Но лес не отпускал ее, цеплялся в ночную рубашку корявыми ветвями, хватал за ноги ползучими корнями, вырастал на пути непроходимым буреломом.

Небольшая полянка показалась островком безопасности посреди ожившей чащи. Женщина сделала шаг, и тут же прямо перед ней вспыхнул овал портала, переливавшегося всеми цветами радуги. Колеблясь, искрясь по краям и производя приглушенный гул, он тронулся с места и начал надвигаться на беглянку в неутолимом желании проглотить обоих — и женщину, и ребенка.

Она попятилась — позади послышалось глухое рычание. Резко обернувшись, женщина увидела большого черного пса с горящими красными глазами. Он скалил пасть и, припадая к земле, медленно надвигался на нее, загоняя в ловушку.

Женщина шагнула в сторону, но снова услышала предупредительное рычание, а потом увидела вторую псину, появившуюся из кустов. А потом еще одну, уничтожившую последнюю надежду на спасение.

Но она не собиралась сдаваться. Резко шагнув навстречу твари, женщина отмахнулась лампой, едва не ударив пса по морде. Заметила, как повело оскаленную пасть, словно ветерком развеяло висевшую в воздухе дымку. Порождение ночи трусливо взвизгнуло и отступило назад.

— Что, не нравится?— хищно усмехнулась беглянка и уже более уверенно сделала еще один шаг вперед.

Однако псина не испугалась. Отпрянув назад, она сжалась тугой пружиной, оттолкнулась от земли и прыгнула, ударив женщину лапами в руку, прижимавшую сына к груди. Беглянка не устояла на месте, отлетела назад... и тут же была проглочена прожорливым порталом...

Поднимаясь на ноги, она сразу поняла, где находится — во дворе собственного дома, откуда ей удалось убежать несколько минут назад.

Все старания оказались напрасны...

Во дворе было светло от огня, вырывавшегося из окон горевшего изнутри дома, и людно от заговорщиков. Среди них был только один маг, зато его прислужников — не меньше десятка. Все с оружием в руках, теснили к охваченному пламенем дому мужчину, остервенело отбивавшемуся от них сжатым в ладони факелом.

— Угомонись, Глим!— гневно воскликнул маг, державший в руке жезл.— Не думаешь о себе, побеспокоился бы о жене и ребенке.

Как только женщина встала, ее окружили прислужники мага. Она оставила на земле лампу, еще крепче, обеими руками, прижала к себе сына и оскалилась, словно волчица, готовая вцепиться в глотку любому, кто покусится на ее дитя.

Глим замер, но так и не обернулся. Жена и сын... Его сила... И его слабость.

Враги знали, чем его взять. Он остался, чтобы дать близким возможность скрыться, спастись. Но...

Он был перепачкан кровью с головы до ног — своей и чужой. Во дворе уже лежало три бездыханных тела, еще несколько копошились, пытаясь подняться. Сломанный и оплавленный меч валялся в стороне — он уже не мог быть поддержкой своему хозяину.

— Глим...— умолял его маг.— Я обещаю, что не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье. Давай успокоимся и просто поговорим.

Но вряд ли он говорил искренне. Метнулась тень, и за спиной Глима появился один из прислужников...

— Берегись, Глим!— закричала женщина.

Мужчина ловко увернулся от удара мечом в спину, ловким захватом вывел нападавшего из равновесия и повалил на землю. А потом резко шагнул вперед и ткнул факелом в лицо опешившему магу. Горящая смола попала ни кожу, маг завизжал, взмахнул наугад жезлом, и выпустил в нападавшего ветвистую молнию, вложив в заряд всю свою мощь.

Дымящееся и обугленное местами тело Глима упало к его ногам. А потом раздался полный боли женский крик:

— Гли-и-им...

— ...А вот, к примеру, чем Ночной Странник отличается от Черного Попутчика?

Риз Левитрок вздрогнул, и наваждение исчезло, оставив лишь осадок горечи.

С тех пор как погиб его отец, прошло уже больше двадцати лет. Боль превратилась в ноющую рану, одиночество стало образом жизни, и лишь жажда мести была так же остра, как и прежде. Именно она всякий раз мысленно возвращала его в те далекие дни, когда жители Мисхета восстали против засилья магов и избавились от тех, кто на протяжении веков тайно и явно повелевал умами и душами обитателей ныне свободной страны.

Жаль только, что отец не дожил до этого дня. Да и мать вскоре умерла от полученных ран. И остался Риз один. Но не пропал, не сгинул. Нашел приют в Лиге Очищающего Огня, которая воспитала из него пламенного борца с магической заразой, доблестного воина, всегда готового прийти на помощь тем, кто в ней нуждался. В отличие от прочих побратимов, которые прочно осели в столице и выезжали в провинцию лишь в крайних случаях, он находился в постоянном странствии, освобождая землю от злокозненных магов и их порождений, лезших в Мисхет с упорством обреченных, и в несбыточной надежде встретить однажды того, по чьей вине он остался сиротой...

— Что?— переспросил он ехавшего рядом оруженосца.

Гвино Сорбат был парнем недалеким. Может быть, именно поэтому ему не суждено было подняться выше слуги Охотника. Они с Ризом были знакомы с детства, так же, как и их отцы. Те были товарищами по оружию и погибли в один день, отказавшись подчиниться воле зарвавшихся магов. А их детей приютила Лига Огня. И вроде бы мальчишки росли в одинаковых условиях, ели из одной миски, спали на соседних койках, посещали одни и те же занятия. Но Риз смог пройти Последнее Испытание и стал полноправным членом Лиги, а Гвино испугался в трудную минуту, дрогнул, отступил... И остался оруженосцем при своем более удачливом товарище. Впрочем, ни на что большее он и не претендовал. Не было в нем искры, способной разгореться ярким огнем. Был он робок, безынициативен, ленив, болтлив не в меру. К его положительным качествам можно было отнести разве что исполнительность, хозяйственность, покорность судьбе и своему господину, каковым с годами стал Риз Левитрок.

— Ну и бестолочь же ты, Гвино!— беззлобно ответил странствующий Охотник.— И чем ты только занимался на уроках монстроведения?

— Спал, ясное дело,— признался оруженосец.— Ничто не нагоняло на меня такую скуку, как монотонное бормотание мастера Хилвера.

— Вот именно поэтому ты и не стал настоящим Охотником.

— Не очень-то и хотелось,— буркнул Гвино, поежившись.— Не мое это — сражаться с чудовищами и колдунами. Зато я могу сапоги починить, и кольчугу залатать. А кто лучше меня готовит луковый суп, а? Чтобы вы без меня делали, мастер Левитрок!

Что ж, Ризу приходилось признать, что определенная польза от этого недотепы все же была. Он и за конями ухаживал, и оружие ладно точил, и с торговцами умел сговориться, не забывая о собственной выгоде. Правда его луковый суп, на самом деле, был больше похож на прокисшие помои, но Риз не хотел расстраивать лишний раз слугу и всеми силами заставлял себя проглотить ложку-другую жуткого варева, если под рукой не было ничего другого.

— Так чем же отличается Ночной Странник от Черного Попутчика?

— Об этом известно даже дитю малому,— вздохнув, ответил Риз.— Ночной Странник, как и следует из его имени, появляется только ночью. Чаще всего на дорогах вдали от населенных мест. Это всадник, оседлавший конский скелет, глазницы которого светятся в темноте. Горе тому, кто повстречает его на своем пути. При приближении Ночного Странника кони теряют рассудок, выходят из подчинения и норовят сбросить седока. А у большинства людей отнимаются ноги, и они оказываются в полной власти чудовища. А он, настигнув добычу, высасывает из нее жизнь. На тот случай, если противник все же в состоянии оказать сопротивление, у Ночного Странника есть меч, а его броня настолько крепка, что такую не берет ни один клинок. Так что справиться с ним непросто.

— А Черный Попутчик?— голос Гвино заметно дрожал.

— Этот может появиться и днем, и ночью. Увидеть его трудно, несмотря на то, что он постоянно находится где-то рядом. Он преследует свою цель, медленно сводя ее с ума. Встреча с Черным Попутчиком может быть опасна даже для самого бесстрашного воина. Потому как, чем больше человек сопротивляется, тем раньше станет добычей монструма...— Риз повернул голову и взглянул на побледневшего оруженосца.— А почему тебя вдруг это заинтересовало?

— Меня уже давно не покидает ощущение, что за мной все время кто-то наблюдает,— прошептал Гвино.— Так и чую, как его глаза буравят мне темечко.

Риз оглянулся и только сейчас заметил, что они ехали по дну оврага, густо поросшему кустарником и низкорослыми деревьями. Все бы ничего, но из-под кустов то и дело выглядывали белеющие кости — как человеческие, так и животные.

— Уж лучше бы мы дожидались переправы вместе со всеми,— пробормотал оруженосец, затравленно оглядываясь по сторонам...

После полудня они выехали на берег Ярки к парому, который сел на мель посреди реки. Перевозчик не мог с уверенностью сказать, когда удастся наладить переправу. Уж больно прочно засел плот — так просто не сорвешь. Пока суд да дело, он предлагал всем желающим заглянуть в харчевню, расположенную там же, при переправе, но Риз спешил добраться до города засветло, поэтому спросил об объездном пути.

— Есть такой,— немного подумав, ответил паромщик.— Ниже по реке брод, а потом через овраг можно добраться до деревни Ключи. От нее до города рукой подать...

Но кроме двоих представителей Лиги по этой дороге больше никто не поехал. И теперь, глядя по сторонам, Риз понимал — почему. Сразу видно — лихое место, давно уже нехоженое. Опасное.

Риз потянулся к мечу, и тут ему на плечи обрушилась мохнатая туша, выбив из седла и прижав к земле мощными лапами. Охотник успел перевернуться на спину и отгородиться руками от чудовища, из распахнутой пасти которого ему на грудь капала тугая слюна.

"Приплюснутая морда, желтые круглые глаза, прижатые к голове ушки, куцый хвост, жесткая короткая шерсть бурого окраса, короткие лапы..."

Свинорез, кто же еще! Правда, довольно крупный и дюже голодный. Иначе поостерегся бы нападать на человека, тем более, вооруженного.

Испуганная лошадь под седлом оруженосца взбрыкнула и понесла всадника по дну оврага, а значит, на его помощь рассчитывать не приходилось...

Как всегда.

Риз с трудом удерживал свинореза, рвавшегося к его горлу. Острые клыки клацали перед самым носом, едкая слюна застила глаза и воняла так, что Охотник начал задыхаться. Он попытался дотянуться до кинжала, так как мечом на таком расстоянии было несподручно обороняться, но едва убрал руку с горла чудовища, как оно усилило натиск и цапнуло в плечо. Благо щиток был изготовлен из прочной толстой кожи, так что клыки так и не добрались до вожделенного человеческого мяса. Пришлось снова вцепиться в шерсть обеими руками.

Однако силы покидали Риза, а свинорез выглядел неутомимым, несмотря на свою худобу. Голод превращал его в опасного противника.

Охотник сдавил пальцами левой руки глотку животного, а правой, собранной в кулак, коротко ударил в приплюснутую морду. Чудовищу не понравилось. Свинорез разъяренно взвизгнул и тут же получил еще раз по сопливой морде. Лишь только его хватка слегка ослабла, Риз потянул монструма в сторону, завалил на бок. Свинорез тут же поднялся на лапы, но Охотник оседлал его сверху, вдавил колени в бока, прижал голову к земле, а потом выхватил кинжал и несколько раз вонзил его в грудь хищника. Когда Свинорез совсем уж обмяк, Риз для верности перерезал ему горло.

"Здоровый, гад",— отметил он, пнув агонизирующее тело противника. Должно быть, уже давно следил за парой всадников, один из которых за версту излучал трусливый душок, а другой настолько увлекся воспоминаниями, что не заметил подкравшейся опасности. Обычно эти твари держатся вблизи селений и охотятся на свиней — отсюда и название. Ну, бывает еще корову задерут, если атакуют стаей. А на людей они редко нападают, только если голод сильнее страха. Правда, порой встречаются и свинорезы-одиночки. Они крупнее будут и рвут все, что на зуб попадется. Судя по застилавшим дно оврага костям, этот был из их породы. Давно уже здесь безобразничал, не брезгуя ни зайцем, ни косулей, ни решившим сократить путь странником.

Риз вытер клинок о шерсть свинореза и пошел навстречу лошади, неспешно возвращавшейся к своему хозяину и опасливо косившей глазом на поверженное чудовище.

— Успокойся, Ласточка, он уже не опасен,— потрепал он кобылу за гриву и вскочил в седло.

Лишь выехав из оврага, он повстречался с Гвино, все еще пытавшимся угомонить беспокойного коня. Всадник исподлобья смотрел на Охотника.

— Риз...— виновато пробормотал он.

Охотника всегда раздражала нарочитая почтительность оруженосца. В обычных условиях Гвино обращался к нему на "вы" и называл то хозяином, то господином, лишний раз подчеркивая возникшее между ними с годами различие. И лишь в минуты опасности и когда чувствовал за собой вину, оруженосец вспоминал о том, что они были друзьями.

— Это был всего лишь свинорез,— буркнул Риз. Проезжая мимо, он бросил взгляд на топор, который оруженосец носил за спиной. Порой ему казалось, что Гвино таскает его с собой только для того, чтобы уравновешивать объемный животик, нависавший над тугим пояском. Впрочем, и дрова им Гвино колол довольно споро.— Как думаешь, далеко еще до деревни?

— Уже близко. Вон дым поднимается из-за холма.— Гвино спрыгнул с коня и направился обратно в овраг.— Я сейчас...

Вскоре они на самом деле въезжали в селение, окрашенное раскаленной медью заходящего солнца. Увидев вооруженных людей, местные настороженно провожали их взглядами. А заметив на спине одного из всадников щит с символом Очищающего Огня, они и вовсе начали сбиваться в кучи.

— Кажется, нам здесь не рады,— отметил Риз, тайком проверяя, свободно ли выходит меч из ножен.

Прошли те времена, когда представители Лиги были желанными гостями в любом населенном пункте, в любом доме. Людей, не побоявшихся бросить вызов могуществу магов, объединившихся в группу единомышленников, названную в последствии Лигой, и избавивших Мисхет от прежних хозяев, вначале носили на руках в прямом смысле этого слова. После того, как удалось отразить ответный удар, нанесенный изгнанниками при поддержке соседнего Коваха, их значимость только возросла. А потом... Потом настали относительно мирные времена, беглые маги лишь изредка забредали на территорию свободного Мисхета, предпочитая пакостить издалека, да и чудовища встречались все реже, и роль Лиги в повседневной жизни стала меркнуть. Именно тогда появилась Служба Предупреждения, продолжившая борьбу с тайными и явными проявлениями запрещенной магии. Она выявляла и преследовала всех тех, кто по старинке пытался ворожить или прибегал к помощи магов, нарушая тем самым Закон. Спору нет, встречались и такие, но все чаще под раздачу попадали люди, совершенно непричастные к магии. И тогда в дело вступал Отдел Дознания, не чуравшийся применять пытки, выбивая признательные показания. С этими людьми Риз не хотел иметь ничего общего. Именно поэтому он все реже появлялся в Арсане, давно уже превратившемся в мрачный город, наполненный страхом. Власть Лиги в столице была неоспоримой и твердой, как камень. Особенно с тех пор, как ее главой стал Марск Мадден. Он окружил себя преданными людьми и постепенно выживал из города всех тех, кто был не согласен с его политикой. По крайней мере, раз в год в Арсане раскрывались заговоры против власть предержащих — мнимые и явные. А в провинции все чаще, как знать, так и простолюдины проявляли недовольство, готовое вылиться в бунт. Впрочем, поддержка у Лиги все еще была довольно высока, а сеть шпионов и доносителей настолько густа, что Маддену всякий раз своевременно удавалось погасить искры мятежа, не дав им разгореться в бушующее пламя.

Риз старался не вмешиваться в политику — ему и без того хватало работы. Но подобное к себе отношение — презрение, богато сдобренное страхом,— он считал незаслуженным и обидным.

Только встретившись со свинорезом, он понял причину загадочной усмешки паромщика, отправившего его по объездной дороге. Должно быть, рассчитывал негодяй, что сгинет на дне оврага заезжий лигист.

Не сбылось.

Беспрепятственно добравшись до постоялого двора, они с Гвино передали коней на попечение малолетнего конюха, а сами прошли в гостевую залу.

В отличие от остальных селян, харчевник приветливо принял представителей Лиги.

— Добро пожаловать, уважаемые! Таким гостям в моем доме всегда рады!

— Далеко ли будет до города?— спросил первым делом Риз.

— Недалече. Но ведь и время уже позднее. Чего уж на ночь глядя в путь отправляться?— канючил харчевник, пытаясь уговорить проезжих остановиться на постой. Гостей у него было немного, все больше местных забулдыг, зашедших пропустить по кружке. А с них спросу никакого. Вот и цеплялся за каждого клиента, как за соломинку.— А у меня и комната для вас есть, и перекусить с дороги чего найдется. Зайчатина свежая с грибами, окорок, суп луковый, зелень с огорода, а?

— Супа не надо, а остальное неси,— сказал Риз, решивший уважить хозяина. И хотя в деревне на него смотрели косо, но вряд ли кто отважится на бузу. Меч на поясе и щит за плечами красноречиво предупреждали о возможных неприятностях.

— Будет сделано в лучшем виде!— обрадовался харчевник и метнулся на кухню готовить ужин.

Гости же прошли к столу, расположенному в стороне от остальных. Пока харчевник суетился у печи, Риз украдкой разглядывал посетителей, а Гвино отрешенно бросал кости.

— Вот и снедь поспела,— появившийся хозяин поставил перед гостями миски с едой, кувшин с вином и кружки.— Кушайте на здоровье!

Но не ушел за стойку, замялся и спросил:

— А паром, значица, наладили? А то моя баба, говорят, застряла на переправе — будь она неладна... переправа та. Что ни день, то одно, то другое приключится: то плот на мель сядет, то канат порвется, то еще что. А все потому, что паромщик и тамошний трактирщик — родные братья. У того, что трактир держит, дела неважно идут. Вот и подсобляет брательник, как может. Хоть бы вы на него своей властью повлияли. Ведь негоже так-то!

— Насчет парома не знаю,— ответил Риз, пробуя зайчатину. Мясо таяло во рту, а грибочки приятно хрустели на зубах.— Мы добирались до Ключей по объездной дороге.

— Это через овраг-то?!— выпучил глаза харчевник.— Повезло же вам! Нехорошее это место. Объездной дорогой уже, почитай, год никто не пользуется. Раньше через нее скот гоняли с дальнего луга. Да только пропадать стали коровки. Отобьется животина от стада — и нет ее. И люди гинут бесследно, вот и не ездит никто. Боязно.

— Там свинорез разбойничал,— ответил Гвино вместо хозяина.— Только нет его больше. Достопочтенный господин Левитрок прикончил его вот этим самым кинжалом,— оруженосец кивнул на клинок, которым Риз поддевал кусочки мяса из миски.

— Хорошо, ежели так,— неуверенно пробормотал харчевник.

— Не веришь?!— вытерев жирные пальцы о штаны, Гвино наклонился к мешку, который принес с собой, развязал веревку и выложил на край стола... голову свинореза.— А это тогда что?

— Мерзость-то какая!— поморщился харчевник.— Вы бы убрали ее со стола, пока у гостей кусок поперек горла не встал... А лучше я сам ее уберу. Покажу потом своим, пусть подивятся на уродину... И вас добрым словом помянут.

— Доброе слово карман не тянет,— намекнул Гвино.

— Оно, конечно, так,— вздохнул харчевник, предчувствуя непредвиденные расходы.— А, может, сторгуемся? Ужин вам задаром обойдется. И за постой я с вас денег не возьму. Идет?

— Э-э, нет, любезный, маловато будет! За такую-то образину в городе золотом заплатят — знаю точно.

— Так нет у меня золота,— пожал плечами хозяин.— Зато...— он затравленно огляделся и продолжил шепотом:— Зато скажу вам кое-что. Кому другому не сказал бы, а вам скажу.

Гвино умел торговаться и чувствовал выгоду за версту. За голову свинореза — тут он был искренен — он рассчитывал выручить пару золотых монет. В Мисхете хватало чудаков, готовых платить за всякую дрянь — лишь бы у соседа такой не было. Но загадочность харчевника показалась ему сулящей выгоду.

— Говори же, мы слушаем.

Харчевник снова скользнул взглядом по залу и зашептал:

— Был тут у меня нынче странный посетитель. Настолько странный, что волосы дыбом. Вроде бы и убогий, но взглянул я на него, и ажно живот свело, будто за мной сама смерть пришла.

— Почему ты называешь его убогим?— поинтересовался Гвино.

— Потому как слепой. И рожа обожженная...

— Слепой?— напрягся Риз.

— То-то и оно! Но я думаю — враки это все. Нацепил повязку на глаза, а сам без поводыря ходит, да так ладно, что ни одного стола не задел и сына моего, который полы натирал, да зазевался, обошел да по голове мимо ходом погладил. А еще ворон у него на плече сидел, по сторонам так и зыркал. А на меня глянул, ажно голова закружилась.

Гвино пристально посмотрел на Риза, заметил, как тот побледнел и потерял интерес к еде.

— Ты думаешь, это был колдун?— спросил Охотник сквозь зубы.

— Так а я о чем толкую?! Я их сразу примечаю — меня не обманешь. Я помню еще лихие времена, когда шагу ступить нельзя было — всюду... эти... Вот я и подумал: расскажу вам, а уж вы решите, как дальше быть.

Тут харчевник был прав: Лига щедро платила за каждого убитого колдуна. А за живого — и того больше.

— Когда, говоришь, ты его видел?— спросил Охотник.

— Солнце уж садиться начало. Пришел человек с реки, про паром рассказал, а вскоре и этот появился. Как вспомню — дурно становится.

— А куда пошел?— не терял надежды Риз.

— Так это самое интересное!— оживился харчевник.— Он почему зашел? Расспрашивал о заброшенном хуторе, видать туда собирался идти.

— Расскажи и нам, что за хутор такой?— попросил Охотник.

— Гнилое место, однако. Там уж почитай лет шесть никто не живет. А до этого жила семейка нелюдимая. От местных нос воротили, зато странных гостей привечали. Так я думаю, они тоже... того... из этих были. Но врать не буду, сам я их не видел, потому как в Ключи они не приходили ни разу. Однако люди разное про них рассказывали. А однажды ночью, помню, бабахнуто так, что меня ажно с койки подбросило. Я к окну, — а там зарево аккурат над лесом, где проклятый хутор стоял. Светло так стало, будто солнце всходило. А потом снова потемнело и тихо стало — аж в ушах заломило...

— А дальше что?— попросил продолжения Гвино.

— А ничего! Наши ходили поутру на хутор. От него мало что осталось — только яма на том месте, где дом стоял. А бревна по всей округе разметало, да деревья поблизости повалило. Но вот что примечательно: стали наши живых искать, ну, или мертвых, полезли в яму эту, и тут худо им стало — один даже чувств лишился, а остальные потом ден пять недужили. С тех пор мы на хутор ни ногой. Да и забыл я о нем, если честно. А тут... этот... со своими расспросами: где хутор, да что, да как?

— Так ты думаешь, он на хутор подался?— уточнил Риз.

— К ворожее не ходи,— уверенно кивнул харчевник.

Гвино заметно приуныл. Глядя искоса на Риза, он уже догадывался, к чему приведет его неуместное любопытство. Он уж и пожалел о том, что решил продать харчевнику трофей. Уж лучше бы в город отнес — пользы больше, а неприятностей меньше. Потому как видел, как заинтересовался историей Охотник.

— Покажешь нам, где находится этот хутор?— попросил Риз.

— Э-э, нет, мы так не договаривались!— харчевник замотал головой так, что того и гляди — оторвется.— Я и в лучшие времена туда носа не показывал, а теперь и подавно. Чует сердце — неспроста туда слепой направился...

Тут Риз был с ним согласен. Неспроста.

— Так объясни хотя бы, как туда добраться?

— Ты думаешь... это он?— нахмурился Гвино.

— Не знаю. Но проверить не помешает,— и вопросительно посмотрел на харчевника, ожидая ответа на поставленный вопрос.

— Так ведь темно уж!— всполошился тот.— Не уж-то прямо на ночь глядя туда пойдете?!

— Если он все еще там, то к утру уж точно уйдет. Ищи его потом,— пробормотал Риз, зыркнул на харчевника:— Говори, где хутор?!

— Ох, язык мой болтливый!— вздохнул тот, чувствуя, что теряет клиента.— Так недалече же! Вот только ночью искать то место не с руки будет. Еще заплутаете... Ну, да, вам виднее... Лучше всего вернуться по дороге к оврагу. Если взять левее, там ручей будет — не промахнетесь. Потом пройдете против течения с полверсты, а дальше... Там тропка была, но она уже давно заросла. Правда, указатель старый остался... От него свернете в лес и все время прямо, на север, то есть... А то подождали бы до утра. А там я... эх!... послал бы с вами мальца своего — он дорогу знает, покажет, а?

Гвино тоже с надеждой посмотрел на Риза, но тот отрицательно покачал головой:

— Нет, сейчас пойдем.

Сказал, как отрезал. Засобирался, встал из-за стола.

— А голову... это... я себе оставлю или как?— заканючил харчевник.

Гвино хотел было возразить, но вмешался Охотник:

— Забирай. И вот тебе еще,— он бросил на стол серебряную монету.— Заслужил.

— Напрасно это. Головы бы с лихвой хватило,— проворчал оруженосец, недовольный расточительностью хозяина, и покорно поплелся следом, зная, что переубедить Риза не удастся...

Освещая путь факелами, Риз и Гвино верхом вернулись к оврагу. Отыскали ручей и, проскакав с полверсты на юго-запад, достигли покосившегося указателя — все так, как обещал харчевник. Тропка, на самом деле, затянулась зеленью, поэтому дальше пришлось двигаться наугад. Но уже скоро лес начал редеть — когда-то здесь была то ли вырубка, то ли поле. Появились первые поваленные деревья. Такое впечатление, будто ураган прошелся. Стволы были выворочены с корнем, те, что потоньше — переломлены пополам. И еще кое-что: впереди становилось светлее.

— Гаси огонь,— шепотом сказал Риз и, подавая Гвино пример, бросил на землю факел и затоптал сапогом.

Дальше шли пешком, привязав коней к поваленному дереву. Риз вытащил меч и взял в руку щит, а Гвино, помимо топора, прихватил с собой арбалет.

Чем дальше в лес, тем ярче становилось в округе. Вскоре оказалось, что костров было несколько. Они горели по краю выемки в земле, уже поросшей травой и кустарником.

То самое место, о котором говорил харчевник.

Заброшенный хутор.

Жестом приказав неповоротливому оруженосцу оставаться на месте, дальше Риз стал красться в одиночку. Чтобы заглянуть на дно ямы, не приближаясь к ней вплотную, ему пришлось забраться на насыпь поверх землянки, бывшей когда-то, судя по всему, подземным ледником. Отсюда вся яма была, как на ладони.

А вот и человек, о котором говорил харчевник. Сразу и не скажешь, что убогий. Не молод, высок, строен. Одет просто, но опрятно — дорожная накидка с капюшоном, штаны, сапоги. Лица не видно, потому как стоял он спиной к Ризу. Но Охотник его сразу узнал — словно сердце кольнуло.

...Роген.

Тот самый колдун, который убил отца. Но и Глим его неслабо достал перед смертью: выжег зенки факелом да лицо подпортил — ни с кем другим не спутаешь. После той злополучной ночи подручные увезли Рогена сначала в Арсан. А потом, когда магов погнали по всему Мисхету, он и вовсе покинул страну. С тех пор о нем ни слуху, ни духу не было. Риз даже опечалился — не подох ли паскуда? Не заслужил он тихой смерти. За все, что он причинил, Риз готов был рвать его голыми руками — медленно, чтобы помучился, гад. Но сердце подсказывало: жив отцеубийца, только притаился где-то, зализывает раны. Все мечтал свидеться, расспрашивал, вынюхивал. Но никто не встречал беглого мага с выжженными глазами.

А тут такая удача!

Как и следовало ожидать, Роген появился на заброшенном хуторе неспроста. И не для того, чтобы насладиться тишиной ночной у жаркого костерка. Он, как и подобает неисправимому колдуну, совершал ритуал — жуткий и знакомый Охотнику только по рассказам мастера Хилвера. На дне ямы были разложены фрагменты человеческого скелета. Роген знатно потрудился, чтобы собрать как можно больше костей, принадлежавших некогда одному покойнику, очистить их от земли и сложить согласно строению тела. Непростое дело, если учесть, что старик был слеп. Но он справился. И вот теперь он произносил длинное заклинание на языке, известном лишь магам, да и то — далеко не всем. Речь Рогена была полна экспрессии, руки метались по сторонам в такт словам, усиливая эффект заклинания. Пальцы оставляли в воздухе светящиеся полосы, исчезавшие не сразу, а таявшие, словно снежинки, угодившие на горячую ладонь. Пространство, ограниченное краями ямы, искрилось и потрескивало, по земле скользили размазанные тени. И за всем этим действом, примостившись на вершине посоха, воткнутого в землю чуть в стороне от колдуна, наблюдал черный ворон.

Роген был слишком увлечен ритуалом и даже не подозревал о том, что на поляне появился посторонний. Охотник мог подкрасться к нему и прикончить одним ударом. Но тогда он не узнает, что именно привело колдуна на заброшенный хутор?

Риз решил подождать.

Тем более что ритуал подходил к концу. Притаившись на холме, Охотник заметил, как начал сгущаться воздух над скелетом. Вытянувшись вверх, дымка постепенно приобрела очертания человеческого тела — нечеткого, расплывчатого, прозрачного. Поняв, что он достиг своей цели, Роген замолчал и опустил руки. И тут Риз услышал голос, звонкий, как колокольчик, и печальный, как песнь плакальщицы:

— Зачем ты потревожил мой покой?

— Ты знаешь, кто я?— спросил колдун.

— Да.

— Тогда ты должен знать, что мне нужно.

— Знаю. Путеводная Звезда.

— Да, она самая!— оживился Роген, его голос задрожал.— Она уцелела? Где она?

— Я спрятал ее в надежном месте.

— Где? Здесь?

Призрак молчал.

— Отвечай!— закричал колдун.

Его крик не возымел действия, поэтому он скрутил сухие пальцы в замысловатую фигуру и произнес короткое заклинание. Призрачное тело забилось в конвульсиях и взмолилось о пощаде:

— Перестань, прошу тебя! Я покажу, где тайник.

Роген опустил руку и высокомерно произнес:

— Показывай!

Призрак тронулся с места и медленно поплыл по склону ямы вверх. Тут же ворон, словно по команде, перепорхнул на плечо Рогена, колдун выдернул из земли посох и направился следом.

"Интересно, о чем шла речь? Что за Путеводная Звезда такая?"— подумал Риз и тоже пошел за призраком.

Идти пришлось недалеко. Дух умершего человека беспрепятственно проплыл сквозь бурелом на краю поляны и приблизился к дереву, устоявшему во время магического взрыва шестилетней давности. Это был могучий дуб в четыре обхвата. Но даже его накренило взрывом так, что толстые корни топорщились во все стороны. Дерево потеряло большую часть ветвей и засохло.

— Здесь,— сказал призрак, указав на дупло в стволе.

Как и предупреждал харчевник, Роген двигался уверенно — и не скажешь, что слепой. Обойдя завал, он подошел к дубу и сунул руку в дупло. Мгновением позже на свет появилась шкатулка. Пальцы старика ощупали ее со всех сторон, наткнулись на защелку...

...и тут позади Риза, который притаился за буреломом, треснула ветка.

Охотник и колдун обернулись одновременно и увидели Гвино, кравшегося по краю поляны.

"Любопытный болван! Чтоб тебя скрючило и не разогнуло!"— подумал Риз.

Каркнул ворон, и в тот же миг в кучу поваленных деревьев ударила ветвистая молния. Часть разметало по сторонам, часть тут же вспыхнула ярким всепожирающим огнем. Кувыркнувшись в сторону и прячась за щитом, Риз ушел с линии атаки, и в то место, где он только что прятался, ударила вторая молния.

Он заметил, как исчез Роген, а за миг до этого ворон, громко хлопнув крыльями, взлетел в небо.

"Где колдун?!"

Взгляд охотника заскользил по поляне. Роген не мог далеко телепортироваться. Он должен быть где-то рядом.

— Сзади!— закричал Гвино.

Риз резко обернулся, и встретил очередную молнию щитом. Будь это обычный щит, от него осталось бы лишь одно воспоминание. Но этот был не простым. Знак Очищающего Огня оберегал его обладателя от любых колдовских посягательств. Это был один из немногих магических предметов, дозволенных законами Лиги. И право на его ношение имели исключительно представители Лиги, да и то — не все. Риз потом и кровью заслужил эту честь, и с тех пор щит не раз спасал ему жизнь.

Случилось это и теперь. Молния бессильно растеклась по щиту, не причинив его владельцу ни малейшего вреда.

"Спасибо, Гвино!",— мысленно поблагодарил Охотник оруженосца, позабыв недавнее недоразумение, оттолкнулся от земли и, прячась за щитом, ринулся на колдуна.

На дальней дистанции Роген был неуязвим. Выпущенный Гвино арбалетный болт колдун схватил голой рукой и отбросил в сторону. Но выстрел не прошел даром, подарив Охотнику толику времени, позволившую ему на пару шагов приблизиться к цели.

— Стреляй по ворону!— закричал Риз. Он уже понял, что колдун видел мир глазами птицы. Оставшись без поводыря, Роген станет по-настоящему слеп.

Колдун взмахнул рукой, и навстречу Охотнику, угрожающе вращаясь, полетел обломок древесного ствола. Щит мог уберечь от магии, но против естественных предметов он был бессилен. Однако Риз успел пригнуться, пропустив снаряд над головой. Огромное полено с гулом пронеслось над ним и упало за спиной.

"Еще несколько шагов!"

Второе такое же бревно полетело к Гвино. А тот был настолько увлечен перезарядкой арбалета, что не заметил приближающейся опасности. Его сбило с ног и отбросило в заросли кустарника.

Риз зарычал. Гнев придал ему новых сил.

Роген оставался на месте, готовя очередное заклинание. Когда Охотник был уже совсем близко, колдун вытянул перед собой обе руки, собрав пальцы вместе, и из них ударили два тугих огненных потока, способные превратить в пепел даже прочную сталь. Но щит Лиги оказался в состоянии отразить и эту атаку. Прячась за ним, Риз упрямо двигался вперед — шаг за шагом. Нестерпимый жар опалял незащищенное лицо, но Охотник терпел, зная, что другой такой возможности может и не представиться.

Однако когда до колдуна оставалось совсем ничего, он неожиданно исчез.

— Будь ты проклят, Роген!— закричал Риз, завертелся по сторонам и все же не заметил, как позади него появился колдун.

Он набросился на Охотника, первым делом ударил по левой руке, и она тут же онемела — щит выпал из ослабевших пальцев, лишив его хозяина защиты от магии. Но Роген решил расправиться с ним голыми руками. Он обвил горло Левитрока, сдавил нещадно. Риз забился в его стальных объятиях, захрипел, чувствуя, как задыхается. Он пытался достать колдуна мечом, но не вышло. А тот изловчился и выбил оружие из его руки.

— Кто ты такой? Что тебе от меня нужно?— спросил его Роген, тяжело дыша от напряжения. Не получив ответа, он опустил свободную ладонь на грудь Охотника. Зашипела в мгновение ока прожженная кожа нагрудника, и Риз почувствовал нестерпимую боль.

— Риз Левитрок!— закричал он.

— Левитрок?!— кажется, колдун был несказанно удивлен. От неожиданности он даже ослабил хватку.

И Риз этим воспользовался.

Он сначала резко рванул вниз, а потом дернул головой, поднырнув под руку Рогена, и освободился от его объятий. Но колдун немедля ударил Охотника ногой, повалив на землю, после чего обрушился сверху, прижал коленом и снова вцепился пальцами в горло.

— Послушай, мальчик!— зашипел он, уставившись пустыми глазницами под тугой повязкой в закатывающиеся глаза Охотника.— Я не хотел убивать твоего отца. И тебя я не хочу убивать, но ты не оставляешь мне иного выбора. Прости...

Сквозь пелену перед глазами Риз увидел появившегося позади колдуна Гвино. Его лицо было залито кровью, он едва стоял на ногах и вяло сжимал обеими руками древко топора.

— Бей...— едва слышно прохрипел Риз.— Бей же...

Гвино медлил. Как и тогда, во время Последнего Испытания. Он мог прихлопнуть комара, мог отрубить голову курице, но человека...

— Бей!

Колдун обернулся и тут же взмахом руки отшвырнул оруженосца назад.

А Риз дотянулся-таки до кинжала, выхватил слабеющими пальцами и воткнул его в бок Рогена.

Колдуны — они тоже люди. И кровь у них того же цвета, что и у простого смертного. И умирают они так же — бесповоротно.

И все же Роген попытался завершить начатое, вцепился в горло Риза обеими руками, но хватка уже была не та. Охотник провернул лезвие в ране — кровь хлынула потоком. После чего без труда оторвал от себя скрюченные пальцы, столкнул податливое тело на землю, кашляя и хрипя, встал на карачки.

— Я не хотел убивать твоего отца,— булькая кровью из пробитого легкого, прошептал Роген.

Риз не ответил.

— Я умираю...— совсем тихо пробормотал колдун.

И вдруг он снова ринулся на Охотника, навалился ему на спину, опустил ладонь на затылок. Охотник закричал от нестерпимой боли — будто его голову заполнили раскаленным железом. Он выхватил кинжал из раны в боку Рогена и нанес еще несколько ударов — куда придется.

На землю они упали оба — один замертво, другой без сознания...

Сделав еще один круг над поляной, ворон заприметил цель и резко спикировал на землю, опустившись рядом с оброненной колдуном шкатулкой. Косясь на нее одним глазом, птица начала боком подбираться поближе, но тут откуда-то прилетел топор и едва не снес ворону голову. Он испуганно вспорхнул и, покружившись над поляной, улетел восвояси.

Он был неутомим и летел весь остаток ночи. А когда солнце окрасило горизонт золотом, опустился на плечо человека, скрывавшего свое лицо под черной накидкой.

— Ну, рассказывай...— проскрипел властный голос из-под капюшона...

— Риз... Риз, твою мать! Да очнись же ты!

Гвино тряс хозяина и друга, пытаясь привести его в чувство. Он и сам был весь в крови, но своими ранами он собирался заняться потом. А сейчас...

— Риз!!!

Крепкая пощечина заставила Охотника открыть глаза.

— Еще раз себе такое позволишь, я тебе морду набью,— пробормотал он, тяжело оторвался от земли и присел, опираясь об оплавленный жаром камень.

Осмотрелся.

Гвино был сильно взволнован, поэтому даже не обиделся. Бревном ему рассекло лоб — отсюда и столько кровищи. В остальном же ему повезло. Как и самому Левитроку. Болела голова, словно это он, а не оруженосец бодался с древесным стволом, немного подташнивало, но ни ран, ни других повреждений на теле не было. А колдун — вот он, лежал неподалеку. Мертвый. Кинжал Охотника все еще торчал из его спины, а лужа крови под телом уже впиталась в землю.

— А я уж думал... того...— глупо улыбнулся Гвино. Он был рад, что старый товарищ вернулся к жизни.— Ты ведь даже не дышал! Я и сердце слушал, и зеркальце к губам подносил...

Риз и сам не мог понять, чем это вырубил его Роген? Должно быть, какая-то незнакомая магия — последнее, на что оказался способен старый слепой колдун.

"Повезло в этот раз".

Он поднялся на ноги, опасно пошатнулся, но устоял. Вяло ковыляя, Охотник прошелся по полю боя, подобрал щит, меч, склонился над телом поверженного врага, вытащил из спины кинжал, вытер о плащ колдуна и сунул в ножны. И только после этого заметил шкатулку, лежавшую возле умирающего костра.

В ней должна находиться Путеводная Звезда, за которой пришел сюда Роген.

"Что за звезда?"

Риз устало опустился на кочку, раскрыл шкатулку и увидел на ее дне кожаный мешочек небольших размеров. Ослабевшими пальцами он развязал шнурок, подставил руку и высыпал на ладонь содержимое мешочка. Это была... хм... странная штука, похожая... На ум Левитроку не пришло ничего, с чем можно было сравнить этот предмет. Может быть потому, что он представлял собой осколок чего-то некогда цельного, но такого же непонятного, загадочного. Об этом красноречиво говорили неровные края предмета. В остальном же это был кусок то ли камня, то ли еще чего — легкого, но очень твердого,— покрытый переливавшимися магическими символами.

"Это и есть Путеводная Звезда?! И вот ради этого куска камня Роген пожертвовал жизнью?!"

Но как раз по этой причине Риз не выбросил находку, а вернул ее в мешочек и спрятал в карман.

Нет, не стал бы Роген рисковать ради пустяка...

"Отвезу-ка я его в Арсан. Пусть Старшие изучат эту... хм... звезду. Как знать..."

Город Рикс стоял у самой границы с Ковахом и был первым населенным пунктом, который волей-неволей посещали прибывавшие в страну путешественники и купцы. Юго-западнее находилась только крепость Изорок — настоящие и единственные ворота Мисхета, отрезанного от остального мира горами Улиглис. Именно благодаря этой особенности неугомонные соседи очень редко беспокоили жителей Мисхета своими посягательствами. Последний раз это случилось после бегства магов. Владыка Коваха, якобы по просьбе изгнанников, собрал внушительную армию из преданных вассалов и попытался вторгнуться в пределы соседнего государства. Но защитники Изорока выстояли, хотя и потеряли немало бойцов. С тех пор ни один враг не ступал на землю Мисхета. Разве что разбойничьи шайки спускались с гор, да на побережье высаживались пираты, но этим закон был не писан, и народ мирился с их существованием так же, как с докучливым наличием гнуса, бороться с которым было бесполезно.

Особенно после того, как маги покинули эти земли.

В Риксе и в лучшие времена жило не больше трех тысяч человек. Город, как и его окрестности, испокон веков принадлежали баронам Вифтам, верно служившим тем, кто правил Мисхетом. И тогда, когда он был частью большого королевства Эволин, и потом, когда в результате изнурительной кровопролитной войны королевство распалось на отдельные независимые территории, одной из которых и был Мисхет. Тогда на этих землях обосновались маги. И бароны служили им верой и правдой. Потом, когда магов изгнали, Вифты присягнули на верность Лиге. Служили, надо сказать, исправно: по мере возможностей гоняли разбойников, платили положенную вассальскую десятину, снаряжали вооруженную сотню, когда в этом возникала необходимость.

Родовое гнездо Вифтов располагалось в так называемом Внутреннем Городе, отгороженном от прочих улиц и домов рвом и высокой крепостной стеной с подъемным мостом. Кроме барона и его приближенных во внутреннем городе обитали мастеровые, прислуга, охрана — всего человек триста с семьями. Остальные обитатели Рикса жили во внешнем городе и тоже по мере возможностей выполняли любую прихоть хозяина. Силой их никто не держал, но люди покидали город редко. В последний раз значительный исход был связан с изгнанием магов. Вместе с ними в Ковах ушли и те, кто не смирился с новой властью, кто остался верен прежним хозяевам Мисхета. Но очень скоро численность населения Рикса восполнилась за счет пришедших в город крестьян из окрестных деревень, тех, которые не побоялись устроить жизнь на новом месте.

И многие не прогадали. Бароны в большинстве своем были суровы, но справедливы. Если и обижали сами кого, то другим в обиду не давали.

Работай усердно, чти хозяина, плати десятину — и живи в свое удовольствие.

И почти всех это устраивало. А нет — так ведь никто силой не держит! Уходи, а завтра на твое место придет другой и будет под гроб жизни благодарен...

Спешных дел у Риза не было... Разве что Путеводная Звезда, которая и не звезда вовсе, а невесть что такое. Нет, не верил Охотник в то, что дух обманул Рогена или сам колдун ошибся. Наверняка, эта штука хранила какую-то тайну. Но какую?

Помочь могли Старшие. Не было в Лиге людей мудрее и опытнее убеленных сединами старцев, много чего повидавших на своем веку. И если порой сказывался возраст, и кого-то из Старших подводила память, на выручку приходил другой. Один мог забыть, ошибиться, но вместе они могли решить любую задачку, какой бы сложной она ни казалась непосвященному. В помощь им была богатая библиотека, доставшаяся в наследство от прежних правителей.

Поэтому Риз не сомневался, что Старшие разгадают секрет осколка, покрытого магическими знаками. Единственное, что его удерживало от того, чтобы немедленно отправиться в обратный путь, было нежелание возвращаться в Арсан. Риз ненавидел этот город. Раньше он казался ему слишком большим и шумным, а с некоторых пор столичный воздух был пропитан запахом жженной плоти, страхом, горевшим в глазах прохожих, и ненавистью, возникавшей при виде эмблемы Огня на щите Охотника.

"Нет, осколок подождет".

Риз решил заглянуть в Рикс, в котором никогда не бывал. На рассвете вместе с Гвино он выбрался на дорогу и направился в сторону города...

Дорога в Ковах проходила непосредственно через Рикс. В городе останавливались и те, кто направлялся в Мисхет, чтобы отдохнуть после нелегкого пути по горным тропам, и двигавшиеся в противоположном направлении, чтобы пополнить в Риксе запасы провианта перед утомительной дорогой, нанять охрану или проводников. Благодаря выгодному расположению городка местные жители никогда не бедствовали и не сидели без дела, а гостевые дворы всегда были полны постояльцами.

Нынче же Риза встречали закрытые ворота, перед которыми уже собралась толпа народу. В город никого не пускали. Вышедший на люди стражник устало объяснял, что придется подождать. Как долго? Сие ему не ведомо.

— А что случилось?— поинтересовался Риз.

— О, еще один,— недовольно проворчал стражник, увидев на щите Охотника Очищающее пламя.— То годами никого не видно, а тут понаехали...

Прав был служивый: за пределами Мисхета представителей Лиги особо не жаловали, поэтому они редко появлялись у границы, а если и путешествовали в Ковах и дальше на запад, то вынуждены были скрывать свою истинную сущность. Потому что, хоть и прошло немало времени с тех пор, как были изгнаны прежние правители, злопамятные маги ничего не забыли и готовы были щедро платить за каждого убитого лигиста. А уж если такого доставят живьем... Хм...

— Ты хочешь сказать, что в Рикс прибыли и другие?— спросил Левитрок.

— А то! Приехали еще вчера, остановились во Внутреннем Городе, в замке барона. А с утра поступил приказ, чтобы, значит, ворота запереть, никого не впускать, никого не выпускать.

— Почему?

— А пес его знает?! Нам об этом не докладываются... А вы, стало быть, не с ними?

— С ними, с ними, отстали по пути, теперь вот нагнали,— слукавил Риз, чувствуя, что иначе в город не попадешь.— Открывай ворота!

Стражник понял, что его обманывают, но возразить не посмел — проблем потом не оберешься.

— Может, ну их?— шепнул Ризу на ухо Гвино, не горевший желанием лишний раз пересекаться с "братьями по призванию".

У Риза среди лигистов было немало добрых знакомых — все-таки не один год из одной миски щи хлебали. Но попадались и такие, коим он бы руку не подал. Таких было не много, но куда ж без них?

— А ты хочешь проторчать весь день у ворот?— ответил вопросом на вопрос Риз Левитрок.— К тому же нам с ними не обязательно встречаться. Они сидят во Внутреннем Городе, а мы остановимся где-нибудь во внешнем... Эй, любезный!— окликнул он стража.— Где тут у вас на постой берут?

— Вам-то зачем? Вас нынче сам барон привечает. Езжайте к Внутреннему Городу, дорогу всякий укажет.

— А все же?

— Ну, чего-чего, а постоялых дворов у нас полно. Да хотя бы "У каштана". Там и кормят вкусно, да и цены за горло не берут... Это как выедите на площадь, сразу налево, а там уж спросите.

— Спасибо, служивый!

Народ при виде того, как одних пропускают, а других просят подождать, начал роптать. Такой на их взгляд произвол не прибавил популярности представителю Лиги Очищающего Огня. Ему в спину уставились десятки гневных взоров. Но ровно до тех пор, пока не закрылись ворота...

Рикс выглядел притихшим, словно природа накануне грозы. Если перед воротами еще толпились люди, то чем дальше в город, тем меньше встречалось прохожих. И в этом не было ничего необычного. В последнее время, если в городе появлялись представители Лиги, жители предпочитали не выходить на улицу.

Мало ли что?

Вот и теперь за Ризом и его оруженосцем из-за занавесок и ставней приглядывали сотни внимательных глаз. Но стоило Охотнику стрельнуть взглядом, как любопытные тут же ретировались в сумерки комнаты, а редкие прохожие, заприметив знак Огня на щите, спешили скрыться в переулке.

— До чего же любят вас в народе — просто завидки берут,— съязвил Гвино, наблюдая неприкрытый испуг горожанина, вжавшегося в стену дома при виде движущегося по улице Охотника.— Если так дальше пойдет, скоро нас повсюду бить начнут.

Риз окинул оруженосца осуждающим взглядом, но ничего не сказал. То, чем в последнее время занималась Лига, ему и самому было не по сердцу. Но дав однажды клятву верности, он вынужден был терпеть и идти до конца вместе с теми, кто вырос с ним под одной крышей.

Слишком запоздало послышался встречный конский топот, и на узкой улице появился конный отряд, отмеченный не только цветами барона Вифта, но и обжигающим огнем Лиги на щитах. Риз различил знакомые лица, не все из которых он был рад видеть. И в первую очередь это касалось того, кто двигался во главе отряда.

Оран Домат — правая рука Марска Маддена и глава Службы Предупреждения собственной персоной.

Не было, пожалуй, в Мисхете другого такого человека, которого Риз ненавидел бы так же, как этого. Разве что Ровен, но колдун теперь был мертв, а значит, Оран прочно занял его место.

Взаимная неприязнь возникла между ними задолго до того, как они получили щиты Лиги. Оран был всего на пару лет старше Риза, но считал это вполне достаточным, чтобы требовать от Левитрока безусловного подчинения. Впрочем, возраст был не единственным его преимуществом. Оран и в детстве был рослее и сильнее остальных, да и в смелости ему трудно было отказать. Он был прирожденным лидером, хотя завышенное самомнение очень часто играло с ним злые шутки. С момента своего появления в Арсане он сумел подчинить себе большую часть таких же, как он, сирот, усыновленных Лигой после войны с магами. Они выполняли за него самую грязную работу, а он беззастенчиво присваивал себе все достижения коллектива и был на высоком счету у руководства Лиги. Риз являлся одним из немногих, кто отказывался ему подчиняться, за что был часто бит, как самим Ораном, так и его приспешниками. Продолжалось это до тех пор, пока Левитрок не окреп и не приобрел необходимые в бою навыки. Однако когда он готов был бросить вызов своему извечному сопернику, тот почувствовал, что очень скоро может лишиться лидерства, и сменил тактику. В ход пошли лесть и радушие, внешне похожие на примирение. Но при этом и тот, и другой прекрасно понимали — все это показное и неестественное. В отличие от Домата, Левитрок не стремился к лидерству и оставил все так, как было.

Оран первым из всей группы получил щит. Пользуясь покровительством Марска Маддена, он быстро продвигался по службе и очень скоро стал главой новой Службы, боровшейся с тайными и явными проявлениями магии. Это официально. На самом же деле Служба Предупреждения пресекала всяческие проявления недовольства в народе, используя при этом самые грязные методы. И эта работа была по вкусу ее свежеиспеченному главе. Сам он редко пачкал руки в крови невинных, но без сомнений и угрызений совести отдавал приказы на поимку и устранение неугодных — Лиге, Марску Маддену, и не в последнюю очередь — себе самому.

Однажды он предложил Ризу теплое местечко в Службе Предупреждения. Не по доброте душевной и не в знак истинного примирения, а лишь ради того, чтобы лишний раз уязвить непокорного Левитрока. Риз, естественно, отказался. Его решение вызвало недовольство у главы Лиги, и он вынужден был уйти на вольные хлеба, став бродячим Охотником на магов.

С тех пор пути Домата и Левитрока пересекались редко, но всякий раз, когда это случалось, у Риза возникали новые неприятности.

— Левитрок?!— удивился Оран, увидев двигавшегося ему навстречу Охотника.— А ты что здесь делаешь?

— Любуюсь достопримечательностями,— процедил сквозь зубы Риз, проклиная себя за опрометчивое решение — во что бы то ни стало попасть в город. Уж лучше бы он проторчал весь день у ворот! Но кто бы мог предположить, что глава Службы Предупреждения решится оставить нагретое кресло в Арсане? Он уже и сам, наверное, не помнил, когда в последний раз покидал столицу.

— Закончишь потом,— не понял сарказма Домат.— А сейчас ты поступаешь в мое полное распоряжение.

Субординация в Лиге была не пустым словом. И она обязывала Риза повиноваться главе Службы Предупреждения. Острое желание послать Орана куда подальше могло бы иметь самые печальные последствия. А посему приходилось подчиняться.

И все же...

— А без меня, значит, не справитесь?— Риз решил уязвить самолюбие Домата, однако на этот раз не прошло.

— Справимся, но лишний меч не помешает. Будешь присматривать за нашим тылом — больше от тебя все равно никакого толку.

Послышались робкие смешки прихлебателей, и Оран усмехнулся, довольный тем, что его шутка попала на благодатную почву.

— Значит, мне опять придется прикрывать ваши задницы? Хм... Как всегда,— парировал Левитрок, и был вознагражден улыбками тех, кто разделял его чувства в отношении главы Службы Предупреждения.

Да, среди людей Орана Домата были и такие.

Отряд проехал мимо, а Риз и его оруженосец пристроились в хвосте кавалькады.

— Он до сих пор не может простить вам той каши, которую вы однажды так смачно сдобрили песком,— шепнул ему Гвино.

Риз с товарищем очень часто подшучивали над Ораном, когда были учениками в Лиге. И каша была не самой обидной шуткой в адрес будущего главы Службы Предупреждения. Риз улыбнулся, вспомнив физиономию Домата, когда тот хрустел песком на зубах, упрямо делая вид, что ничего не произошло.

— Не я, Гвино, а ты,— поправил приятеля Левитрок.— Это была твоя идея и твое исполнение. А по зубам потом получил именно я.

Оруженосец густо покраснел и не нашел, чем возразить.

Риз приблизился к своему давнему приятелю Тигриту, поинтересовался:

— Что случилось? Что вы здесь делаете?

— Как обычно,— ответил тот хмуро.

— То есть, опять невинных на костер потащите?

Тигрит посмотрел на него с осуждением:

— Ты так говоришь, будто мне это доставляет удовольствие!— сказал он раздраженно. Потом, уже более спокойно, добавил: — Нет. На этот все очень серьезно. Наши информаторы сообщили, что в Мисхет проникла группа людей, решившая организовать покушение на главу Лиги. Все до единого — наемники-убийцы, опытные бойцы-диверсанты. К тому же, говорят, среди них есть и маги. Они проникли через границу разными путями и должны были встретиться в Риксе. Сегодня как раз день встречи.

— Ты сам-то в это веришь?— усомнился Левитрок. В последнее время каждого второго обвиненного отправляли на костер как мага или пособника, а каждого третьего вешали, как заговорщика.

— Верю, раз уж Оран Домат оторвал свою задницу от знаменитого кресла, и сам вызвался руководить операцией захвата и нейтрализации. Почувствовал возможность выслужиться перед Марском Мадденом.

Да, это был веский аргумент.

— Думаю, они скучают безумно друг по другу,— сказал Риз.— Я имею в виду задницу и кресло.

— Еще бы! В последнее время они стали единым целым, можно сказать — срослись.

— Я вижу, ты тоже любишь своего начальника,— усмехнулся Риз.

— Ты даже не представляешь, насколько,— фыркнул Тигрит.— И не я один.

— Бери пример с тех, кто однажды набрался смелости и послал его туда, куда не залезет ни один приличный человек.

— Ты себя имеешь в виду? И чего ты достиг, кроме новых шрамов, язвы и всеобщей ненависти?

— Я свободен.

— Это тебе только кажется. На самом же деле мы все рабы обстоятельств.

Так, развлекая друг друга непринужденным остроумием, они ехали по городским улицам, пока не добрались до места.

— Дальше пойдем пешком,— спешившись, сказал Оран.

С главой Службы Предупреждения в Рикс прибыло шестеро лигистов. Кроме них в задержании было задействовано десять человек барона Вифта.

— Держись в стороне,— предупредил Риз Гвино, больше рассчитывая на его арбалет, нежели на топор.

Отряд оказался на западной окраине города и дальше двигался переулками. Впереди шел один из людей барона, показывая дорогу. Когда он остановился, замерли и остальные.

— Вон в том доме,— сказал наемник, указав на двухэтажное строение, стоявшее под крепостной стеной.

Пространство перед жилищем оказалось свободным от застройки, поэтому подобраться незаметно можно было разве что вдоль соседних домов, стоявших слева и справа под небольшим углом. Риз, как и Оран, долго всматривался в окна, пытаясь определить, наблюдал ли кто-нибудь из предполагаемых злоумышленников за улицей? Однако разглядеть что-либо сквозь грязное стекло было невозможно.

— Тигрит, возьми пятерых наемников и зайди слева вдоль домов,— распорядился Оран.— Не дайте никому уйти! И вот еще что... Левитрок пойдет с тобой, раз уж ты ему доверяешь.

— А ты — нет?— спросил Риз.

Оран проигнорировал его вопрос, добавил:

— Как доберетесь до дома, ждите моего сигнала. Все.

Тигрит не знал никого из людей барона, поэтому выбрал первых попавшихся на глаза, махнул Левитроку и стал обходить злополучный дом слева. Риз замыкал группу, а Гвино, как и требовал хозяин, шел в отдалении, затравленно косясь по сторонам и крепко сжимая в руках взведенный арбалет.

До места добрались без происшествий. С этой стороны дома окна оказались закрыты ставнями, поэтому не возникло необходимости особо таиться. Наемники рассредоточились вдоль стены. Риз осторожно выглянул из-за угла.

Часть людей, оставшихся с Ораном Доматом, кралась к дому, заходя справа, а сам Глава Службы Предупреждения и преданные ему лигисты шли напрямки. Они остановились в десяти шагах от крыльца. Оран подобрал с земли камень и швырнул его в одно из окон дома. Раздался звон разбитого стекла, за которым последовал грозный окрик:

— Эй, вы, слышите меня?! Я Оран Домат, глава Службы Предупреждения. Дом окружен, сопротивление бесполезно. Сдавайтесь, и, может быть, я оставлю вас в живых!

"Самоуверенный идиот!"— подумал Риз Левитрок. Вместо того чтобы воспользоваться неожиданностью, он разворошил осиное гнездо. А его "может быть" не гарантировало злоумышленникам ровным счетом ничего.

И не удивительно, что сразу после того, как он заткнулся, на земле расцвело яркое пятно, внутри которого оказался бестолковый и самонадеянный Глава Службы Предупреждения.

Ризу было знакомо заклинание Огненного Кольца. Все, что оказывалось в его пределах, вспыхивало жарким пламенем. Если маг, наложивший заклинание, был достаточно силен, жертва в мгновение ока превращалась в пепел. Щит Лиги, исправно защищавший от лобовых магических атак, в этом случае был слабым подспорьем.

— Берегись!— закричал стоявший рядом с Левитроком Тигрит, и один из лигистов успел вытолкнуть своего начальника из кольца прежде, чем оно замкнулось. На том месте, где только что стоял Оран Домат, взметнулось обжигающее пламя, заставившее находившихся поблизости легистов прикрыться щитами. Но сам храбрец, спасший главу Службы Предупреждения, не успел покинуть пределы кольца и завертелся на месте, объятый всепожирающим пламенем.

Окрестности огласил истошный вопль.

Снова зазвенело разбитое стекло, и в лежавшего на земле Орана Домата полетели арбалетные болты.

Риз сразу же отметил, что за последнее время Оран заметно обрюзг, чего не могли уже скрыть доспехи, которые пришлось срочно перекраивать. Но навыки, приобретенные за годы, проведенные в казарме Лиги, он не утратил. Один из болтов угодил ему в шлем и срикошетил, не сумев пробить прочную броню. Два других Домат принял на щит, успев развернуться лицом к дому. В окна полетели ответные болты, дав возможность главе Службы Предупреждения подняться на ноги и ретироваться за угол дома.

Спасший ему жизнь лигист, имени которого Риз не знал — должно быть, кто-то из новичков,— катался по земле и визжал, пытаясь сбить пламя. Прилетевший из окна второго этажа болт милосердия прервал его мучения. Тело замерло, продолжая гореть ярким огнем.

Трое лигистов выбежали на открытое пространство перед домом и забросили в окна глиняные горшки. Мгновением позже наружу повалил густой дым. Риз невольно поморщился, почувствовав едкий запах.

"Серные бомбы".

Оран решил выкурить заговорщиков из дома. Что ж, в этом была своя логика.

Послышался надрывный кашель, топот ног по деревянному полу, а потом страшный удар сорвал с петель входную дверь и отшвырнул ее далеко от дома. На крыльцо высыпали вооруженные люди...

— К бою!— приказал Оран и первым бросился на неприятеля с мечом в руке.

"Что ж, смелости ему не занимать".

Заговорщиков было шестеро. Двое вооружены топорами, еще трое с арбалетами. Разрядив оружие в ринувшихся к ним представителей власти, они взялись за мечи. Шестой же, хоть и носил на поясе меч, вышел из дома с голыми руками. Заметив, что арбалетные болты не причинили лигистам никакого вреда, он шагнул вперед и резко взмахнул рукой слева направо. Воздушная волна расшвыряла нападавших по улице. Досталось и вышедшему из-за угла Левитроку. Удар был настолько силен, что его сбило с ног, а потом еще протащило несколько шагов по земле. Но уже через мгновение он снова стоял на ногах, отражая удары набросившегося на него заговорщика и искоса поглядывая на стоявшего у крыльца мага.

Это был молодой здоровый детина — высокий ростом и широкий в плечах, что было непривычно для магов, уделявших больше времени совершенствованию заклинаний, нежели физической подготовке. Да и меч, судя по всему, он носил не ради украшения. Но его время еще не настало. Чувствуя уверенность в себе, маг оставался на месте, в то время как его подельники набросились на ближайших противников, завязав бой. А он снова шевелил пальцами, пробуждая очередное заклинание.

— Колдуна брать живым!— приказал Оран, а сам вступил в схватку с одним из заговорщиков.

Его подчиненные бросились на мага в надежде успеть прежде, чем будет закончено заклинание. Но увы... Они ринулись на колдуна со всех сторон, а он снова замахал руками, бросая отрывистые фразы на языке древней магии. Круговое движение руками, резкий рывок вперед обеими кулаками — и вырвавшийся в лидеры лигист согнулся пополам, захрипел, пытаясь вдохнуть воздух. Пас левой рукой снизу вверх, а потом резкий выпад по прямой правой — и голова наемника опасно запрокинулась назад. Раздался хруст шейных позвонков, и бездыханное тело нападавшего рухнуло на землю. Легким движением пальцев колдун поднял в воздух выпавший из рук мертвеца меч и мощным броском швырнул его в третьего нападавшего. Меч, словно стрела, преодолел расстояние в несколько шагов и пробил горло наемника барона Вифта.

Прилетел арбалетный болт, однако маг был начеку. Взмахом руки он изменил направление движения снаряда, и болт пролетел мимо. Другой все же достиг цели. Ударив в спину, он вспыхнул и рассыпался в прах, не причинив колдуну никакого вреда.

"У него магическая защита!"— сообразил Риз, принимая на щит удары топора атаковавшего его воина. В отличие от мага, он был невысокого роста, но жилистый и подвижный. Риз безуспешно пытался пробить его блоки. Несколько раз Левитрок надеялся поймать его на ошибках, однако заговорщик уходил из-под удара и снова рвался в бой.

Оран прикончил своего противника и присоединился к тем, кто был вплотную занят магом, который вынужден был взяться за меч. Воином он был таким же отменным, как и магом. Действовал неспешно, обдуманно, хладнокровно. Отразив выпад наемника барона, колдун оказался у него за спиной и с ходу подрубил ему ноги чуть выше голени. Когда наемник рухнул на колени, маг вонзил меч ему в спину, и тут же с разворота ногой отбросил следующего, лишь после этого вырвав клинок из тела поверженного врага.

Заговорщики сражались ожесточенно, понимая, что пощады им не будет. Потеряв одного товарища, они отправили к праотцам шестерых. Но все равно силы были неравны, сказывалась усталость и навыки лигистов и наемников. Поймав противника на противоходе, Риз оттолкнул его, а потом резко подался вперед и ударил мечом сверху вниз. Заговорщик принял клинок на древко топора, и оно не выдержало, лопнуло. Вторым ударом Левитрок завершил начатое, дважды пронзив грудь незнакомца. И тут же бросился на помощь Тигриту, которого противник прижал к стене дома.

Колдун сражался сразу с тремя лигистами. Оран был в прекрасной форме, и теснил мага, нанося удар за ударом, не давая времени на раздумье. Остальные двое пытались достать его с флангов, вынуждая маневрировать. Одному из них удалось нанести удар, метя в бок, но колдун неожиданно исчез, секундой позже появился за спиной у нападавшего. И уж его удар не прошел бесследно: меч пронзил тело, сократив общую численность представителей власти еще на одного человека. Оран не стал мешкать и ринулся на колдуна, но тот выбросил вперед руку, словно пытался отгородиться от нападавшего, и главу Службы Предупреждения отшвырнуло назад.

Левитрок вовремя пришел на помощь товарищу. Вдвоем они одолели заговорщика. Тигрит навалился на него щитом, а Риз встретил ударом меча. Перешагнув через тело поверженного противника, он хлопнул старого приятеля по плечу, и тот вдруг болезненно поморщился. Только после этого Риз заметил кровь, сочившуюся из раны Тигрита в правом боку. Зажав ее ладонью, лигист прислонился к стене, чтобы не рухнуть на землю.

— Ты как?— спросил его Риз.

— Бывало и хуже,— ответил товарищ.

— Держись!— подбодрил его Левитрок и бросился на помощь Орану Домату и его команде.

Расклад сил изменился не в пользу заговорщиков. Их осталось двое. А противников было пятеро. Колдун и боец с топором стояли спина к спине, их окружало неприятельское кольцо, время от времени жалившее холодным оружием то с одной стороны, то с другой. За пределами кольца лежали трупы и раненые, неспособные продолжать бой.

И вдруг снова ожила магия. Пытаясь достать противника мечом, один из лигистов наткнулся на невидимую преграду, другой споткнулся на ровном месте. Сам Риз так и не успел добраться до кольца: неведомая сила оторвала его от земли и отбросила назад. И не исключено, что именно это спасло ему жизнь. Так как в следующее мгновение он заметил яркие пятна на земле, которые расцвели уже знакомыми Огненными Кольцами. Вспыхнул один из людей барона, и его конец был предрешен. Оран бросился на колдуна, но так же, как Риз, отлетел назад. И тут на него напал один из людей барона, попытавшись пронзить грудь.

— Предатель!— взвизгнул Глава Службы Предупреждения, кувыркнувшись в сторону и уходя из-под удара.

Но Риз был с ним не согласен. Он видел закатившиеся глаза наемника и скованность, с которой тот атаковал союзника.

— Он зачарован!— крикнул Левитрок, поднимаясь на ноги.

Оран мельком посмотрел на Риза, его взгляд скользнул вверх и...

— В доме еще один колдун!— закричал он, подставляя щит под очередной удар.

Это был призыв к действию. Риз находился ближе остальных к входу в дом. Он кивнул, взбежал на крыльцо и оказался на первом этаже здания.

В доме все еще воняло серой. Затаив дыхание, Левитрок добрался до лестницы, поднялся на второй этаж, заглянул в одну комнату, потом в следующую...

Колдун стоял у разбитого окна и был полностью сконцентрирован на ворожбе. Левитрок шагнул в комнату, и тут заскрипели доски под его ногами. Колдун — мужчина лет пятидесяти — резко обернулся и с ходу бросил в охотника заклинание. Риз прикрылся щитом, и смертоносная магия бессильно растеклась по его поверхности. А он сам, выронив меч, выхватил кинжал и метнул его в человека у окна. Клинок пробил незащищенную грудь. Колдун удивленно взглянул на торчавшую между ребер рукоять, попытался вытащить кинжал из груди, но не хватило сил, и он рухнул на пол.

С улицы донесся звон клинков и рев Орана Домата:

— Живьем брать колдуна!

Риз развернулся, чтобы поднять меч, и встретился взглядом с человеком, который невесть откуда появился за его спиной. Мощный удар в челюсть опрокинул его на пол, сверху обрушился нападавший и вцепился пальцами в горло Левитрока. Второй раз за этот день его пытались задушить. Риз потянулся к оброненному мечу, но тот упал лишком далеко. Щит был плотно зажат между телами и тоже оказался бессилен помочь своему хозяину. Тогда Риз уперся обеими руками в подбородок противника, пытаясь оторвать его о горла.

От нехватки воздуха потемнело в глазах, зазвенело в ушах. Риз вяло сопротивлялся, его ногти царапали лицо заговорщика, а тот лишь сильнее сжимал пальцы и морщился от натуги.

И вдруг случилось непредвиденное. Раздалось шипение, под ладонями Левитрока стало тепло, и повалил легкий дымок. Нападавший завизжал, отпрянул назад, и Риз увидел страшные следы ожога на его лице. Почерневшая кожа лопнула, обнажив розовую запеченную плоть и белеющие кости черепа.

Но это было только начало. Его руки... Взглянув на ладони, Риз увидел, как они раскалились, стали похожи на расплавленное железо. Жара при этом Левитрок не чувствовал — лишь приятное тепло. Пока его противник метался по комнате, прижав руки к обезображенной физиономии, он с трудом поднялся на ноги, продолжая глядеть на пылающие ладони. С пальцев на пол упали тяжелые огненные капли.

Риз закричал.

Не от боли — от ужаса.

Он взмахнул руками, рассчитывая загасить продолжавшее разгораться пламя — во все стороны полетели огненные брызги, попали на мебель, которая тут же загорелась.

В комнате начался пожар.

Визжащий заговорщик схватил меч Левитрока и бросился на опешившего Охотника. Ризу удалось уклониться от удара, но нападавший увлек его за собой, и они оба вывалились сквозь разбитое окно. Риз упал на спину, снова во все стороны полетели огненные брызги. Его противник, не мешкая и продолжая реветь, вскочил на ноги и бросился бежать по улице, унося с собой меч Левитрока. Его нагнал арбалетный болт, и заговорщик упал у куста... из которого выглядывала удивленная физиономия Гвино Сорбата.

Риз поднялся с земли. С его пальцев на землю продолжали падать тяжелые капли огня, но ладони светились уже не так ярко. Он увидел, что перед домом появилась подмога, присланная бароном Вифтом. Колдуна заломали, заткнули ему рот, связали руки за спиной. Схватили и его подельника — единственного пережившего сражение.

Оран Домат пристально смотрел на Риза, и блеск его глаз не предвещал ничего хорошего.

Огонь, раскаливший докрасна ладони Левитрока, погас. Руки стали прежними. Риз сделал шаг навстречу Орану, но тут же на него направили свои арбалеты люди барона.

— Так, так, так...— пробормотал глава Службы Предупреждения и коротко бросил: — Взять его!

Когда Риза окружили уцелевшие лигисты и наемники барона, он даже не помышлял о сопротивлении. То, что с ним произошло, и его самого выбило из колеи и требовало хоть какого-то объяснения. Он не шелохнулся, когда его повалили на землю и спеленали так же, как и лежащего рядом колдуна. Повернув голову в сторону, он увидел Тигрита, смотревшего на него... с осуждением и разочарованием. Скосив взгляд, Риз заметил Гвино, выглядывавшего из-за кустов.

— Мой меч...— одними губами прошептал Левитрок, надеясь, что оруженосец его поймет...

— Знаешь, ты мне никогда не нравился. И раньше я не понимал, почему? Вроде бы неплохой парень: смышленый, ловкий, находчивый. Иногда мне даже казалось, что мы могли бы стать друзьями. Ты и я — мы могли бы вывернуть этот мир наизнанку... Но не срослось. Теперь я знаю, почему. Потому что ты враг. Ты всегда им был, хотя и умело это скрывал. Ты обманывал наших покровителей, ты обманывал своих друзей, ты обманывал меня. Но сердце...— Оран постучал кулаком по груди.— Его не обманешь. Оно с первого дня почувствовало твою гнилую сущность, но так и не смогло достучаться до разума. А вчера все твое дерьмо само выплеснулось наружу. Какая оплошность! Столько лет таиться и облажаться в один момент. Или я ошибаюсь? Может, у тебя были для этого другие причины? Может быть, ты не мог поступить иначе? Почему? Молчишь? Что ж, молчи. Я подожду. Но как только мы прибудем в Арсан, ты расскажешь обо всем. Я сам вытяну из тебя правду — жилу за жилой, слово за словом. Клянусь! Ты расскажешь о том, как давно приобщился к колдовской пагубе, и о том, кто тебя этому научил. Ты расскажешь, что ты делал в Риксе и что тебя связывает с заговорщиками... Хотя, это я и без тебя знаю. Ты ведь один из них, правда? Ты приехал на границу, чтобы сопроводить сообщников до столицы. С твой помощью им бы не составило труда проникнуть в город, а потом подобраться к нашему высокочтимому главе. И только случайная встреча со мной нарушила ваши коварные планы... Вот видишь, я снова переиграл тебя. Как и всегда.

Так и не дождавшись от Левитрока ни звука, Оран Домат пришпорил коня и ускакал в голову обоза.

Риз проводил его тяжелым взглядом и уставился в деревянный пол повозки, на которой его везли в столицу...

С того момента, как произошло невероятное, он не произнес ни слова. Вчера он был слишком поражен случившимся, искал и не находил ответа на вопрос: что же это было? Он с ужасом разглядывал руки, которые не так давно пылали огнем, расплавившим лицо противника, но не причинившим вреда ему самому. Даже рукава рубашки не пострадали!

А еще он смотрел на тех, кого знал с детства и считал своей второй семьей. Возможно, кто-нибудь из них сможет объяснить, что это было? Нет. В мгновение ока он стал для них не просто чужим, но чуждым. Риз видел, как постепенно неуверенность и сожаление в глазах лигистов сменяется ненавистью и злобой. По дороге в замок барона они подгоняли его ударами щитов и остриями мечей. Руками к нему они не показалось, будто боялись заразиться неведомой и смертельно опасной болезнью. И лишь затолкав в подвал, бывшие друзья дали волю эмоциям: они били его ногами, а он даже не пытался прикрыться. В этот момент он хотел умереть.

Возможно, его и забили бы на смерть, но Оран не дал. Не по доброте душевной, нет. "Предателя и заговорщика", затесавшегося в ряды Лиги, он жаждал привести в Арсан живым. Чтобы в столице, стоя рядом с Марском Мадденом, заглянуть в глаза давнего соперника и еще раз насладиться своим триумфом.

А потом всю ночь Риз пытался найти хотя бы какое-то объяснение случившемуся. И чем больше он об этом размышлял, тем явственнее чувствовал, что сходит с ума...

Это было вчера. А сегодня, рано утром, его вывели из подвала и посадили в клетку на повозке, в каких в Мисхете перевозили преступников. Но эта была особенной. Прочные стальные прутья покрывали специальные позолоченные знаки, блокировавшие способности любого колдуна. Это и была та самая дозволенная магия, которую Лига провозгласила малым из зол, способствовавших искоренить пагубу, годами довлевшую над Мисхетом. Словно этого недостаточно, руки и ноги узника сковали цепями. Так как клетка была одна, а пленников двое, захваченный при штурме логова заговорщиков маг составил компанию Ризу Левитроку...

Какова ирония судьбы! Их обоих везли в одной клетке: ненавистного мага, замышлявшего недоброе против главы Лиги, и Охотника, на счету которого было несколько десятков пойманных и обезвреженных колдунов. И это событие, должно быть, забавляло нечестивца, сидевшего напротив Риза. Оттого он и скалился всю дорогу, стоило Ризу случайно скользнуть по нему взглядом.

За ночь шок прошел, осталась лишь беспросветная пустота. И Риз упрямо молчал, слушая откровения Орана Домата. Ему нечего было сказать человеку, который для себя уже все решил. Никакие объяснения, никакие уговоры не могли подействовать на главу Службы Предупреждения. Единственным человеком, с кем, может быть, и поговорил бы Риз, был Тигрит, но старый приятель, хоть и порывался с утра объясниться, после разговора с Ораном ехал далеко впереди и даже во время привала старался избегать взгляда человека, которого не раз называл братом.

— Если он сбежит по дороге, я знаю, кто ему в этом поможет,— сказал тогда Тигриту Оран, глядя на Риза.— Потому мой тебе совет: держись подальше от клетки.

Риз даже не помышлял о побеге. Напротив, он сам стремился попасть в Арсан. Только там он мог встретиться и поговорить с людьми, которые, возможно, смогли бы объяснить произошедшее. Он был уверен — Старшие обязательно ему помогут.

Никаких сомнений...

От Рикса до Арсана торопящийся всадник мог добраться дней за пять. С заводным скакуном — и того быстрее. Телега же двигалась медленно, поэтому Риз не рассчитывал увидеть столицу раньше, чем через полторы недели.

Чем дальше на северо-восток, тем оживленнее становилась местность. Деревни встречались даже чаще, чем необходимо было путнику для того, чтобы сделать привал на постоялом дворе. Небольшие городки, коими славился восток Мисхета, так же становились крупнее по мере приближения к столице. Впрочем, ни один из них не мог сравниться с Арсаном. С тем Арсаном, который мальчишкой посещал Риз Левитрок. Сейчас же и стольный град серьезно опустел. Впервые это случилось во время войны, когда озлобленные горожане вырезали ненавистных магов и их приспешников. Тех, кто не успел сбежать за пределы Мисхета. Под горячую руку попадали не только виновные, но и непричастные: кто-то сводил личные счеты, кто-то пользовался возможностью, чтобы безнаказанно пограбить, а иные и вовсе резали глотки ради забавы. Были и такие. Потом численность городского населения начала восстанавливаться за счет тех, кто поддержал Лигу. Именно они стали новыми владельцами безвременно опустевших домов и угодий. А потом власть в свои руки взял Марск Мадден, и снова горожане пошли, как бараны под нож. Страшно стало жить в Арсане. Никто не был застрахован от тугой веревки на шею или жаркого костра под ноги. Многие из тех, кто еще недавно ликовал при виде сгоравшего колдуна, сами оказались объяты Пламенем Очищения. Вчера он строчил доносы на ближнего в надежде присоединить к своему участку кусочек соседской землицы справа, а сегодня за ним самим пришли по навету более проворного соседа слева.

Страшно было жить в столице.

Те, кому нечего было терять, уходили в села. Остальные же оставались, а потом вздрагивали всякий раз, когда скрипела калитка во дворе или рассохшиеся доски на крыльце. Сердце едва не выпрыгивало из груди при виде приближающегося отряда блюстителей порядка, и с пересохших губ невольно срывалось: "Славься Лига Очищающего Огня!"

Зародившись в столице, страх постепенно расползался по всему Мисхету. И если к одинокому Охотнику люди относились терпимо, то отряд лигистов всегда вызывал напряжение. Риз уже давно путешествовал в сопровождении лишь одного оруженосца. Поэтому настоящее отношение жителей Мисхета к власти он увидел только сейчас, оказавшись в окружении недавних побратимов. Прохожие спешили убраться с дороги. При этом они старательно прятали глаза, в которых лигист мог ненароком прочитать смешанное чувство страха и ненависти. И трудно было понять, чего в них было больше.

Зато на людей, волей злодейки судьбы оказавшихся в железной клетке, народ смотрел с интересом и даже с сожалением. Не все, но многие. Словно и не было десятилетий, проведенных под игом магов и чародеев. Словно все они только и мечтали о том, чтобы вернулись старые добрые времена.

И ведь, правда, не все было так плохо при магах. Да что уж там — во многом лучше жилось и состоятельным господам, и простому люду. Чародеи, хоть и не за даром, но свою работу выполняли исправно. С помощью магии строились дома и мосты, прокладывались дороги и каналы. По городам и весям странствовали бродячие кудесники, за скромную плату приготовлявшие зелья от любых болячек. Они же разгоняли тучи в ненастную погоду накануне сенокоса, истребляли грызунов, помогали старателям в поисках богатой жилы... А какие празднества они устраивали — с чарующей музыкой, фейерверком, красочными иллюзиями и наваждениями!

Н-да...

Если бы все были такие хорошие, может, и не прогнали бы их. Но ведь хватало и таких, которые пакостили без меры, изводя честной народ: кого порчей, кого ядом, кого подосланным чудовищем. Обнаглели от безнаказанности так, что всякие берега потеряли. Вот и обозлились люди. Среди состоятельных и знатных сословий нашлись покровители, недовольные тем, что страной управляли безродные маги. Помогли деньгами, оружием, опытными наемниками. И не стало больше колдунов в Мисхете.

А страна чахла без магии. То, что было создано при них, пришло в негодность за двадцать лет. А у власти снова оказались люди, которых беспокоили только собственные проблемы. Ах, если бы только это... Страшно стало жить в Мисхете: того и жди — придут лигисты и отправят на костер или на виселицу по ложному доносу.

Страшно...

Безымянный колдун не сводил глаз с Риза, и это начинало его раздражать. Хоть и блокировала клетка магические способности, но, такое чувство, словно незнакомец ковырялся своими грязными пальцами в душе Охотника.

— Чего уставился?!— прошипел Риз, опалив гневным взглядом недобитка.

— Пытаюсь понять, кто ты — волк или овца? Готов ли ты покорно пойти под нож или все же намерен побороться за свою жизнь?

— Ты это о чем?— насторожился Охотник.

— Ты ведь маг...

— Нет!— воскликнул Риз.

— Маг,— повторил незнакомец.— Но, похоже, сам об этом не подозревал до недавнего времени. Сила дремала в тебе до заветного часа и пробудилась неожиданно и несвоевременно...

— Я не...

— Суть дела не меняется от того, что ты отказываешься это принять. И знаешь, в чем заключается главная несправедливость? В том, что тебе не суждено насладиться могуществом данного тебе судьбой дара. Дорогу ты проведешь в этой клетке, а по прибытии в Арсан тебя будут пытать, а потом сожгут в Очищающем Пламени. Впрочем, можешь утешить себя тем, что на это зрелище соберется посмотреть весь город. Еще бы! Левитрок... Знаменитый Риз Левитрок — гроза чудовищ и колдунов — оказался скрытым магом. И люди будут радоваться, глядя на то, как ты корчишься в муках. Потому что ты будешь, пожалуй, первым, кого за последние годы заслуженно отправят на костер. Не как мага, нет. А как убийцу, по вине и от руки которого погибло немало хороших людей.

— Ложь! Я не убил ни одного достойного человека! Все они были чудовищами, использовавшими свою магию во зло.

— А кто ты такой, чтобы решать, что такое зло, а что — добро?! Ты не судья, не Создатель. Ты обыкновенный убийца на службе узурпаторов... И, да, ты не волк. Ты глупая овца, покорно принимающая волю мясника.

Риз больше не смог терпеть, рванулся к колдуну и вцепился в его глотку. Цепи на руках не могли этому воспрепятствовать. Маг захрипел, но глаза по-прежнему искрились ехидной улыбкой. Правда, длилось это недолго. Мощным ударом в грудь, колдун отбросил от себя Охотника, и теперь уже сам набросился на Риза, придавил его ко дну повозки и начал наносить удар за ударом — куда кулак попадет.

Еще вчера Левитрок лишился доспехов Лиги, способных защитить его от чувствительных ударов. Да и сил с потерей артефакта заметно поубавилось. Цепи сковывали его движения, и некоторое время он неуклюже отбивался, чувствуя, что заметно уступает неизвестному колдуну. Но ярость кипела в груди и рвалась наружу. Протяжно заревев, он сбросил с себя мага, и ненадолго ситуация изменилась в его пользу.

На шум уже сбегались лигисты и люди барона Вифта, сопровождавшие пленников в Арсан. Они собирались разнять непримиримых врагов, но их остановил Оран Домат. То, что происходило в клетке, доставляло ему удовольствие. И лишь когда стало понятно, что потасовка закончится смертью одного из задержанных, он неохотно приказал пресечь бузу.

Разнять дерущихся через стальные прутья не удалось, поэтому пришлось открыть клетку. Едва скрипнула распахнувшаяся дверца, безымянный маг, только что самоотверженно мутузивший Риза, рванулся на свободу, сбрасывая на ходу чудесным образом разомкнувшиеся браслеты цепей на запястьях. Оковы на ногах отпали сами. Взмах руки — и вставшие на его пути охранники разлетелись во все стороны, отброшенные спрессованной воздушной волной. Дико заржали кони, встали на дыбы, выбрасывая из седел растерявшихся седоков.

Оказавшись снаружи, маг ударил ногой пытавшегося подняться лигиста. Тут же подобрал оброненный кем-то меч и пришпилил им к земле одного из людей барона, схватившего его за ногу. Снова взмах — и арбалет в руках другого воина подбросило вверх, отчего сорвавшийся с ложа болт устремился в небо. Пальцы зачерпнули пригоршню воздуха, который маг "рассыпал" под ноги рванувшихся к нему противников, и тут же перед ними выросла огненная стена, заставившая воинов отпрянуть назад. А маг вскочил в седло и, прижимаясь к холке коня, поскакал восвояси.

Все произошло настолько стремительно и неожиданно, что Риз даже опомниться не успел. Он все же вывалился из клетки, но тут же на него навалились охранники, распластали по земле и намяли бока.

— Догоните его!— визжал разъяренный Оран Домат, глядя, как клубится пыль по дороге за спиной удирающего мага.

Но пока подчиненные ловили взбесившихся лошадей, беглеца и след простыл...

Оран Домат прекрасно понимал, что произойдет, если и второй пленник не доберется до Арсана, поэтому за Ризом следили денно и нощно. А сам Левитрок все чаще склонялся к мысли, что упустил единственный шанс на спасение. После бегства дерзкого колдуна его положение стало незавидным. Теперь некому было подтвердить его непричастность к заговору. Старшие — они хоть и мудры, но поверят скорее главе Службы Предупреждения, нежели простому Охотнику, в котором к тому же неожиданно проснулись магические способности. По крайней мере, так говорил недавний сосед Риза по клетке. И не оставалось никаких сомнений в том, чью сторону займет Марск Мадден, слово которого всегда было решающим.

Побег казался невозможным. Хотя...

На четвертый день пути Риз заметил всадника, ехавшего следом за отрядом Домата. Имея возможность обогнать медленно ползущий обоз, он, тем не менее, выдерживал определенную дистанцию, исчезал из виду, когда лигисты останавливались на привал, и снова появлялся на горизонте, когда отряд продолжал движение.

И хотя разделявшее их расстояние было большим, и Риз видел всадника лишь мельком, он почти не сомневался в том, что это Гвино Сорбат.

Но что с того? Оруженосец был слишком глуп и труслив, чтобы попытаться освободить своего хозяина и друга. Риз не верил в то, что он на это решится, и все же надеялся до тех пор, пока не показались стены Арсана...

В столице Риз побывал в прошлом году, и с тех пор город ничуть не изменился. Разве что стал еще мрачнее, несмотря на ясный день. Люди появлялись на улицах лишь при крайней необходимости, отчего город казался вымершим. А те, что все же решались, спешно уступали дорогу отряду лигистов, двигавшемуся к центру города. Те же, кто был застигнут врасплох, вжимались в стены домов и дрожащими голосами приветствовали тех, кто нынче правил Мисхетом:

— Славься Лига Очищающего Огня!

И снова робкие, но полные сочувствия взгляды, устремленные на человека, сидящего в клетке.

Тяжело было смотреть на то, во что превратился Арсан за последние два десятилетия. Поэтому Риз старался не приближаться к столице без надобности. И чем дальше от нее, тем лучше. На окраинах народ жил все еще, как и прежде, разве что теперь уже без магов.

Телега медленно катила по городским улицам, гремя колесами по булыжной мостовой. Цокали копыта лошадей, разгоняя густую гнетущую тишину. Пахло дымом и сгоревшей плотью — особенно на площадях, где ежедневно происходили казни явных и мнимых колдунов. Там же заканчивали жизнь на виселицах их приспешники. Тела не снимали до тех пор, пока они не начинали смердеть на всю округу, служа немым предупреждением для тех, кто мечтал о возвращении прежних времен.

А вот и Серый Замок — в прошлом обитель одного из могущественных магов, правивших Мисхетом, а нынче резиденция Лиги Очищающего Огня и ее главы Марска Маддена. Там же, в мрачных подвалах, располагалась тюрьма, в которой издавна содержали самых опасных преступников, каковыми считались колдуны всех мастей. В специально оборудованных камерах, отрезанные от внешнего мира, они были лишены своего самого главного оружия — магии. Здесь они дожидались приговора, неизменно отправлявшего их на костер. Впрочем, телега правосудия была неповоротлива, отчего некоторые томились в подземелье годами, постепенно сходя с ума от страха и неизвестности.

Загрохотал подъемный мост, распахнулись прочные ворота, телега въехала во внутренний двор Серого Замка, и Риз Левитрок понял, что жить ему осталось недолго...

— Заносите его, живее!— раздраженно прикрикнул надзиратель, распахнув тяжелую дверь. Нерасторопные помощники втащили тело Левирока в камеру, небрежно бросили на кучу гнилой соломы и так же молча вышли в коридор.

Хлопнула дверь, лязгнул засов. Риз остался один.

Прошло немало времени, прежде чем истерзанное пытками тело зашевелилось. Риз застонал, с трудом перевернулся на спину и снова замер без сил. Затрепетали распухшие веки, приоткрылись узкими щелочками и тут же заслезились от боли, разливавшейся по всему телу расплавленным железом...

Вчера... Да, кажется, это было вчера... его доставили в Серый Замок. Дежурившие лигисты и прочие обитатели резиденции Лиги с недоумением разглядывали человека в клетке. Многие знали Левитрока лично, остальные, по крайней мере, слышали об одиноком Охотнике, странствовавшем по Мисхету в поисках колдунов и их порождений. И никто не мог понять, как он оказался в клетке, в которой перевозили опасных колдунов. Оран Домат не собирался удовлетворять любопытство каждого. Он перебросился парой слов лишь с одним человеком — начальником тюрьмы. Тот уже давно ничему не удивлялся, поэтому и появление нового заключенного воспринял хладнокровно — по крайней мере, внешне. Он лично распахнул дверцу клетки, поцедил сквозь зубы:

— Только дернись...

Угроза не пустая. Рядом с ним стояли двое стражников с направленными на Левитрока арбалетами. Одно неверное движение, и эти парни прикончат того, с кем не один год делили стол и кров. Взращенные Лигой, они не ведали сомнений и беспрекословно подчинялись приказам старшего.

Возможно, это был бы лучший выход из всех возможных. Но Риз все еще надеялся на справедливость, на встречу со Старшими. Поэтому он вылез из клетки и сам направился к лестнице, ведущей в подвал замка.

Левитрока без промедления определили в подземную тюрьму, выделив для него специальную камеру, в каких содержали пойманных колдунов. От прочих помещений подобного типа это отличалось разве что стенами. Их покрывали магические знаки, лишавшие заключенного всех его необычных для простого смертного способностей. Отливавшие золотом узоры мерцали и переливались волнами, служа помимо всего прочего естественным освещением камеры. Прежде чем закрылась дверь, Риз попросил встречи со Старшими.

Ответа не последовало...

Это было вчера, а сегодня его отвели на первый допрос.

Риз никогда прежде не бывал в этом помещении, один вид которого располагал к вынужденному откровению. Камера пыток, снабженная всевозможным инструментарием, способным развязать язык даже немому.

На допросе присутствовали трое. Естественно, мастер-палач — как же без него? Здоровый, хоть и не молодой уже детина, способный голыми руками ломать кость за костью, отстраненно готовил к работе свои инструменты: ворошил угли в жаровне раскаленной до красна кочергой, раскладывал на столе ножи, клещи, иглы, проверял, достаточно ли остры зубья пилы, прочны ли веревки на дыбе? Не то, чтобы ему не терпелось заняться делом... Он, несомненно, любил свою работу, но она уже с давних пор стала рутиной, не доставлявшей такого удовольствия, как прежде.

Пришел Оран Домат — как и обещал. Он стоял у стены и, скрестив руки на груди, с нетерпением ждал начала.

Третьим был Марск Мадден. Старик развалился в кресле и, подперев гладко выбритый подбородок кулаком, неотрывно смотрел на Левитрока, которого веревками растянули на верстаке, лишив тем самым подвижности. Несколько раз Риз пытался заговорить с главой Лиги, призывая к справедливости и беспристрастности, но старик остался глух к его словам. То ли он, как и Оран Домат, для себя уже все решил, то ли не верил в искренность своего недавнего воспитанника, но с его стороны не последовало ни единого вопроса, когда за дело взялся мастер-палач.

Беря в руки тот или иной инструмент, он красочно повествовал о его предназначении и последствиях применения. Риз знал этого человека с детства, и никогда не слышал от него больше двух слов, а тут такое красноречие. Да, мастер-палач любил свое ремесло.

Никаких сомнений.

А потом была боль во всех ее проявлениях. Трещали кости, шипела прижигаемая плоть, шла кровь из тонких надрезов... Сначала Риз упрямо молчал, чтобы не доставлять удовольствие Орану Домату своим криком. Он утробно рычал, кусал губы, сдерживался. Но мастер-палач был настолько искусен, что настал тот момент, когда пыточную огласил нечеловеческий вопль, вынудивший главу Службы Предупреждения плотоядно оскалиться и оставивший равнодушным Марска Маддена. Такое впечатление, будто старик дремал в своем кресле с приоткрытыми глазами — полная отрешенность и завидная невозмутимость.

Однако она бесследно улетучилась, когда начало происходить невероятное. Сначала сами по себе задрожали, забились, словно змеи, цепи, висевшие на стене. Задребезжал, запрыгал аккуратно разложенный на столе инструмент. Да и сам стол заходил ходуном. Потянуло дымком от веревок, стягивавших руки Риза Левитрока.

Довольная улыбка медленно сползла с лица Орана Домата. Марск Мадден побледнел, когда от стола оторвались и повисли в воздухе клещи. Вслед за ними взлетели и другие инструменты и принялись кружить по комнате. Мастер-палач невольно выронил на пол кочергу, раскалившуюся по всей длине. А когда извивающееся от боли тело Левитрока заискрилось, а над ним самим начало формироваться, наливаясь чернотой, грозовое облачко, глава Лиги не выдержал, завизжал:

— Чего же вы ждете?! Остановите его!!!

Мастер-палач схватил с подпрыгивавшего на месте стола деревянный молоток и, коротко размахнувшись, нанес удар по темени узника. Риз отключился и пришел в сознание уже в камере с мерцающими узорами на стенах...

Боль, зародившаяся в пыточной, не покинула его и в камере заключенного. Горели огнем участки тела, прожженные каленым железом. Саднили крохотные разрезы, оставленные острым ножом. Пальцы распухли, а ногти, под которые мастер-палач загонял иглы, почернели. Голова раскалывалась после удара молотком. Безумно хотелось пить. Вода — полная кружка — стояла у стены рядом с дверью, но дотянуться до нее Риз не смог. Малейшее движение причиняло ему еще больше боли. Он все же попытался, и едва не вырубился. Стены камеры размыто поплыли перед глазами, а потом расступились и породили силуэт человека — призрачный и колеблющийся, словно туман. Впрочем, едва незнакомец сделал шаг, его тело стало непроницаемым. Ризу показалось даже, что он почувствовал запах сирени — такой чужой в пропахшей мочой и потом камере.

— Негодяи... Варвары...— пробормотал человек, опускаясь рядом с Ризом на колени. Он бегло осмотрел истерзанное пытками тело, провел по ранам неожиданно мягкой ладонью, и Левирок почувствовал, как боль неожиданно отступила. Стало легко и безмятежно, потянуло в сон. И только сейчас, когда развеялась пелена перед глазами, он узнал человека, невесть каким образом очутившегося в его камере. Узнал и вздрогнул, потому как рядом с ним на коленях стоял мертвец...

При жизни он был магом. Звали его Сатрас — необычное для уроженца Мисхета, а потому легко запоминающееся имя. Риз видел его еще в детстве, и с тех пор он ничуть не изменился. После Дня Гнева, когда народ восстал против магов, их пути не пересекались, но Левитрок слышал о том, что за голову этого человека Лига в свое время обещала солидное вознаграждение. Риз, вдохновленный призом, охотился за ним, как и многие другие. Но повезло не ему, а его извечному сопернику. Именно за поимку Сатраса Оран Домат получил место главы Службы Предупреждения. Причем взял он мага легко, без потерь. Пленника доставили в Серый Замок, а потом... Только слухи. Одни говорят, он не выдержал пыток и умер прямо на дыбе. Другие возражают: Сатрас легко перенес все страдания, а умер сам по себе накануне казни. Впрочем, его тело все же было предано огню во дворе Серого Замка...

И вот он появился в камере Риза Левитрока, чтобы избавить его от боли. Но для мертвого Сатрас выглядел слишком... живым.

— Ты?— пробормотал Охотник.

— Не ожидал?— усмехнулся колдун.

— Ты же умер...

— Слухи о моей смерти были несколько преувеличенными,— улыбнулся маг. Поняв, что первая помощь пошла впрок, он встал и подошел к стене. Поднял с пола кружку с водой, вернулся к раненому и напоил его.

Утолив жажду, Риз приподнялся и сел, откинувшись на стену. Боль притупилась настолько, что ею можно было пренебречь. Раны запеклись и больше не причиняли страданий. Но поверить в то, что перед ним Сатрас, было нелегко.

— Я видел, как твое тело сгорело в огне.

— Ты уверен, что мое?— сказал Сатрас и покачал головой.— На самом деле это был какой-то бродяга, который невольно оказался втянут в одну неприятную историю. Несчастный не был похож на меня при жизни, ну, разве что самую малость. Однако тебе сказали, что это я, и ты поверил.

Риз вспомнил тот день, когда сожгли колдуна. Его лицо было сильно изуродовано, но... Да, Марск Мадден сказал, что это Сатрас, и не доверять ему не было причин.

— Не понимаю... К чему этот обман?

— Ты хочешь знать, почему Лига не уничтожила настоящего Сатраса? Потому что я ей нужен. Мои познания, мой опыт, мои навыки... А мне необходимо было исчезнуть на некоторое время, поэтому я заключил сделку с Марском Мадденом: он поможет мне "умереть", а я... В общем, мне пришлось тоже сделать кое-что для твоего начальства... Ты удивлен? Охотно верю. Ваш достопочтимый глава не посвящает подчиненных в свои тайны. И ты был бы удивлен еще больше, если бы узнал, чем он занимается под крышей Серого Замка.

— Меня это совершенно не интересует,— огрызнулся Риз. Уже давно пути Лиги и его собственные разошлись и пересекались лишь изредка. Последняя такая встреча оказалась роковой.

Риз завертел головой:

— Как ты сюда попал? Могу поклясться, только что тебя не было в этой камере.

— Не было...— подтвердил Сатрас.— Я услышал твой стон и пришел на помощь.

— Но ведь дверь заперта!

— Я ведь маг, ты забыл? И, смею тебя заверить, маг не из последних. Меня не в состоянии остановить ни двери, ни стены.

Чтобы не быть голословным и избавить Риза от последних сомнений, он приблизился к стене и протянул руку. В мгновение ока кисть стала прозрачной, и пальцы беспрепятственно погрузились в камень.

— Но... как?!— выпучил глаза Левитрок.— Эти знаки на стенах... Они должны блокировать твои способности!

— Должны,— кивнул Сатрас.— Но... Есть одна хитрость. Я о ней пока умолчу, для твоего же блага. А сейчас давай-ка лучше поговорим о твоем Даре.

— Ты... откуда знаешь?— колдун не переставал удивлять Риза.

— Мне известно обо всем, что происходит в стенах этого замка. Я знаю, например, что в следующие пару дней тебя никто не потревожит. Скоро у Лиги появятся заботы поважнее, чем личность Охотника, неожиданно обретшего магический дар. Поэтому у нас с тобой будет достаточно времени, чтобы пообщаться... У меня уже давно не было столь интересного собеседника. Полагаю, ты столь же неглуп, как и твой отец...

— Ты знал моего отца?— встрепенулся Риз.

— Даже лучше, чем ты можешь себе представить. Одно время мы были даже друзьями. И я очень сожалею о том, что меня не оказалось рядом с ним в тот злополучный день, когда...

Сатрас замолчал.

— ... когда такой же маг, как ты, убил его,— закончил за него Левитрок.

— Я не стану оправдывать Рогена,— пробормотал Сатрас.— Но, поверь, у него не было другого выхода. В те дни решалась судьба всего Мисхета. А твой отец... Он принял не ту сторону, которую следовало. Его, как и многих других обманули. И в результате мы имеем то, что имеем, и чего уже не изменить.

— Я не понимаю...— начал было Риз, но колдун его перебил:

— Как я уже заметил, у нас еще будет время, чтобы поговорить обо всем, что тебя интересует. И о твоем отце тоже. А сейчас... дай-ка мне на тебя взглянуть...

Сатрас уставился на Риза, его глаза вспыхнули белым огнем...

— Не бойся!— успокоил он вздрогнувшего Охотника.— Я не причиню тебе вреда.

Колдун протянул руки к голове Риза, но так и не коснулся ее. Пальцы медленно поползли вниз, и Левитрок почувствовал тепло, исходящее из ладоней Сатраса. Вернувшись вверх, они снова спустились вниз, после чего огонь в глазах колдуна погас.

— Ну, что?— настороженно спросил Риз.

— Бедняга Роген,— пробормотал маг.— Возмездие настигло его спустя столько лет... Надеюсь, он хотя бы не мучился перед смертью?

— Откуда ты знаешь, что он умер? Что я убил его?

— Этот твой дар... На самом деле он не твой. Это дар Рогена. В прямом и переносном смысле.

— Я...— Риз ничего не понимал.

— Прежде чем умереть, Роген передал тебе свои навыки. Щедрый подарок, хотя не знаю, зачем он это сделал? Не хотел, чтобы труды всей его жизни исчезли вместе с ним?— спросил он то ли Риза, то ли самого себя.— Или все же это была своеобразная месть? Охотник на магов, который сам стал колдуном... Забавно...

— Забавно?!— разъярился Риз.— Ты находишь забавным то, что меня по его вине отправят на костер?!

— Нет, забавно то, что твой дед был очень сильным магом... Да-да, не удивляйся! Он умер задолго до твоего рождения. Умер при обстоятельствах, которые сильно повлияли на твоего отца. Из человека подававшего неплохие надежды в магии, он превратился в ярого сторонника только-только зарождавшейся Лиги Очищающего Огня. Мы призывали его одуматься, но он был непоколебим. Он отказывался идти по стопам своего отца, и не хотел, чтобы его дети имели какое-то отношение к магии. И он почти добился своей цели. Его сын, Риз Левитрок, стал знаменитым Охотником на колдунов. И если бы не случайная встреча с Рогеном... Какова ирония судьбы...

В очередной раз за последние несколько дней Риз был полностью раздавлен обрушившейся на него новостью. Его дед был магом?! Ни отец, ни мать никогда об этом не говорили. Они вообще не говорили о своих родителях.

— А Марск Мадден знает о том, что мой дед...— пробормотал Риз.

— Конечно! Он был хорошо знаком и с ним самим, и с твоим отцом. Он и Глим стояли у истоков Лиги. А после его смерти Марск стал полноправным главой гонителей магии и чародейства. Но... Тебе, как и многим другим, наверняка, неизвестно, что задолго до всех этих событий, разительно изменивших облик Мисхета, Марск Мадден и сам был магом...

— Марск Мадден — маг?!— это известие окончательно добило Риза.

— Не самый выдающийся, но... Да.

Мир, который знал Риз Левирок, рухнул. А оставшаяся пустота нуждалась в переосмыслении.

— Вижу, тебе нужно о многом подумать,— сообразил Сатрас.— Да и мне тоже.

Шагнув к стене, его тело стало прозрачным, призрачным. Прежде чем исчезнуть, колдун обернулся и сказал:

— С возвращением в семью, Риз Левитрок!

После чего он прошел сквозь стену, оставив Охотника в одиночестве...

Ночь была богата на размышления. Риз вспоминал отца, пытаясь понять, что его могло связывать с колдунами? Почему он ни разу не обмолвился о том, что и он сам, и его отец были магами? Возможно, знай об этом Риз, его жизнь сложилась бы иначе. Думал и о том, зачем Роген перед смертью передал ему свой дар? Неужели на самом деле это была всего лишь месть — изощренная и коварная? В его размышлениях нашлось место и для Марска Маддена. Ведал ли кто еще в Лиге о том, что ее глава, столь непримиримый к всякого рода ворожбе — сам бывший колдун? Знал ли об этом его любимчик Оран Домат?

А когда усталость взяла свое, ему приснился кошмар. Будто он лежит, растянутый на дыбе, а в его голове копошится слепой Роген. Боли не было — лишь недоумение и безразличие. Рядом с головой, вцепившись когтями в столешницу, сидел черный ворон, одним глазом косившийся на подопытного... Появился Сатрас, держащий в руке факел. Он что-то говорил, но Риз не слышал слов, видел лишь, как шевелятся его губы. Закончив безмолвную речь, Сатрас бросил факел под стол, и Риза окутало жаркое пламя...

Он проснулся в холодном поту, и потом долго не мог снова уснуть. А утром его разбудил скрежет отпираемой двери...

Колдун ошибся. Риза все-таки потревожили. Сначала пришел надзиратель, заменил кружку с водой, поверх которой положил кусок хлеба. Скромный завтрак — и, скорее всего, обед — узника подземелья. А после полудня явился сам Марск Мадден. Он вошел в помещение в одиночестве, не опасаясь, что заключенный совершит какую-нибудь непростительную глупость. Они долго сверлили друг друга взглядами, но первым заговорил глава Лиги. Старик разжал ладонь, и Риз увидел тот самый осколок, который он обнаружил в шкатулке, который у него отобрали при задержании.

— Откуда у тебя это?— сухо спросил глава Лиги.

Ризу нечего было скрывать, поэтому он ответил искренне, хотя и с неохотой:

— Помнишь колдуна по имени Роген? Того, который убил моего отца? На днях он появился в Мисхете. Он пришел за этим осколком. Я убил его и отнял эту штуку.

— Ты... знаешь, что это?

Немного подумав, Риз сказал:

— Путеводная Звезда.

— Верно...— тихо пробормотал Марск Мадден. В его голосе послышалось сожаление.— Что тебе о ней известно?

— Ничего. Я понятия не имею, что это такое.

— В таком случае, откуда тебе известно это название?

— Его произнес Роген, когда допрашивал какого-то духа на развалинах безымянного хутора неподалеку от Рикса.

— Что он еще сказал?— насторожился старик.

— Ничего,— буркнул Риз.

Марск Мадден ему не поверил. Спрятав осколок, он прошелся по камере и заговорил, вкрадчиво:

— Ты ведь знаешь, Риз, как я вас всех люблю. Вы — мои дети. Вы — моя гордость. И мне горько осознавать, что один из моих сыновей сбился с правильного пути, предавшись пороку магии.— Он остановился напротив Левитрока, заглянул ему в глаза.— Я хочу тебя спасти, сынок. Очень хочу. И я спасу тебя... если ты поможешь мне. Все, что от тебя требуется — это искренность. Ничего больше. Расскажи, что тебе известно о Путеводной Звезде, и я избавлю тебя от мук.

Риз молчал.

— Вчера...— продолжил старик с драматизмом, в который трудно было не поверить.— Ты так кричал... Но... Ты ведь все еще не знаешь, что такое НАСТОЯЩАЯ боль. Не заставляй меня идти на крайние меры. Пощади мое слабое сердце.

— У тебя нет сердца,— вырвалось вдруг у Риза.

Мадден пристально посмотрел на него...

— Продолжай...

— Ты лжешь! Ты никогда не любил никого, кроме себя. Ты называешь нас своими детьми... Не завидую я тем, у кого такие родители, как ты. Уж лучше быть сиротой.

— Что еще?

Риза прорвало. Он прекрасно понимал, к чему приведет его откровенность, но остановиться уже не мог.

— Ты... Ты обманывал нас все это время! Ты вырастил свору преданных псов, натасканных на магов и их приспешников, а сам...

— Что?

— Ты никогда не говорил о том, что ты сам — бывший маг!

Глаза старика яростно сверкнули. Риз почувствовал, как в груди похолодело, а его сердце стянуло стальным обручем. Если бы не защитные знаки, препятствовавшие проявлению любой другой магии в этом помещении, он бы подумал, что Маск Мадден применил к нему одно из своих безмолвных заклинаний. Впрочем, магическая защита не помешала Сартасу проникнуть в соседнюю камеру. Так что все может быть.

— Об этом тебе рассказал Роген?

Риз не ответил.

— Что он еще сказал? Где остальные осколки Путеводной Звезды?

Риз молчал.

— Глупец!— злобно прошипел старик.— Ты даже не представляешь, что тебя ожидает в ближайшие несколько дней. Море... ОКЕАН боли! Ты расскажешь мне все, ты будешь умолять меня о пощаде, ты...

Марск Мадден пошатнулся, схватившись за сердце. Но устоял. Закрыв глаза, он доковылял до стены, а по ней добрался до двери. Остановившись на пороге, он обернулся и произнес так же сухо, как и начинал:

— Напрасно ты так... Ты, на самом деле, был мне, как сын. И только поэтому я даю тебе время до завтра. Подумай! Если ты не расскажешь все, что тебе известно о Путеводной Звезде, ты пожалеешь о том, что появился на свет... И помни об Очистительном Огне.

Хлопнула дверь, Риз остался в камере один...

— Это, действительно, был осколок Путеводной Звезды?

Сатрас появился неожиданно и стремительно, едва дождавшись ухода Марска Маддена. Он даже не дал возможности Ризу осмыслить произошедшее.

— А ты опять подслушиваешь?

— Да...— в голосе — ни капли сожаления.— Путеводная Звезда?

— Не знаю я!— воскликнул Риз. Сначала один, теперь вот другой. Был еще и третий, но весь вышел. И всех их почему-то интересует этот невзрачный кусок камня!— Что это вообще такое — Путеводная Звезда?

— Ее предназначение следует из ее названия,— ответил Сатрас.— Это магический предмет, который должен указать путь.

— Куда?

— Не куда, а к чему,— поправил его колдун.

Риз уставился на него в ожидании продолжения, но его не последовало.

— Тебе не следует об этом знать!— категорически заявил старик. Поймав на себе настойчивый взгляд Левитрока, он покачал головой.— И даже не проси!

Но Риз чувствовал, что Сатрасу самому хочется поговорить о Звезде. Однако... что-то его удерживало.

— К тому же это не весь артефакт, а лишь его часть. Осколок,— пробормотал колдун.— Один из трех. Лишь тот, кто объединит все части, обретет Путеводную Звезду. Но этого ни в коем случае не должно произойти. Иначе случится беда.

— Почему?

— Потому что!— воскликнул Сатрас. Он застонал от отчаяния.— Ты даже не представляешь, что ты натворил!

— Я?!— удивился Риз.— А я-то тут при чем?!

— А кто же еще?! Ведь это благодаря тебе Марск Мадден завладел вторым осколком.

— Вторым? Значит, у него есть первый?

Сатрас кивнул.

— Есть! А значит, равновесие нарушено. Боюсь, теперь твой покровитель не устоит перед соблазном заполучить последний осколок.

Заложив руки за спину, Сатрас задумчиво зашагал по комнате и сам не заметил, как прошел сквозь стену и исчез в соседней камере. Его последние слова Риз едва расслышал.

— Он уже давно не мой покровитель,— буркнул Левитрок.

— Вот как?— голова колдуна пробила стену и посмотрела на молодого человека.— А ведь он считает тебя своим сыном. Одним из сотни заморышей, воспитанных им в ненависти к магам и чародеям, готовых на все ради его ласкового взгляда.

Сатрас полностью появился в камере.

— Не говори ерунды!— вспыхнул Риз.— Не все такие, как Оран Домат. Да и сам Марск Мадден — не образец благодетели. И многие из тех, кого ты называешь его сыновьями, прекрасно понимают, чего стоит ласковый взгляд главы Лиги. Но... ты так и не ответил на мой вопрос: куда ведет Путеводная Звезда?

— Не сейчас,— отмахнулся Сатрас.— Может быть, как-нибудь потом поговорим об этом. А сейчас... Мы просто обязаны восстановить равновесие.

— Что ты имеешь в виду?— не понял Риз.

— У Марска Маддена теперь два осколка. Это на один больше, чем положено.

— Ты хочешь...— начал догадываться Риз.

— Именно! И ты мне в этом поможешь!

— Я?!— удивился Риз.— Я должен помогать колдуну? Ты бредишь!

Сатрас пристально посмотрел на Левитрока:

— Сейчас ты очень похож на своего отца. Он был чуть старше тебя нынешнего, когда мы однажды обратились к нему за помощью. И так же, как и ты, он не хотел иметь с нами ничего общего. Мы не смогли его переубедить, и произошло... Ты и сам знаешь, что произошло в ту злополучную ночь.

— Ты это к чему?— не понял его намека Риз.

— К тому, что сейчас похожая ситуация. И если ты мне не поможешь, в Мисхет может прийти беда пострашнее Марска Маддена и его Лиги.

Риза воротило от одной мысли о том, что ему придется прислуживать колдуну — какой бы благой ни была его цель. Да и сравнение с отцом показалось ему неудачным. Глим погиб, защищая семью от таких, как этот Сатрас. В ту ночь Риз поклялся самому себе, что не успокоится до тех пор, пока не сдохнет последний маг. А теперь один из них просил его о помощи.

— Риз... Все на самом деле очень серьезно. Мисхету угрожает опасность...

— Ты даже представить себе не можешь, как часто я слышал эти слова из уст Марска Маддена...— вздохнул Риз.— Да и чем я могу помочь великому магу? Если ты не заметил — я сижу в тюремной камере, взаперти, без оружия. Зато ты, в отличие от меня, можешь проходить сквозь стены. Так почему бы тебе самому не сходить и не забрать этот проклятый кусок камня?! Я даже скажу тебе, где он, скорее всего, находится. Но после этого, будь любезен, оставь меня в покое!

— Мне известно, где он,— буркнул Сатрас.— Как и то, кому принадлежал Серый Замок до тех пор, пока его не захватила Лига. Геворд пуще единственного глаза оберегал Реликварий. А Марск Мадден, хоть и кричит на каждом углу о вреде магии, сам пользуется ее благами от души. Он превратил Реликварий Геворда в потайную комнату, где от посторонних глаз занимается колдовством, зная, что сквозь магическую преграду не сможет проникнуть никто, кроме хозяина. Я никогда не испытывал привязанности к Геворду Одноглазому, но мне стало его искренне жаль, когда я узнал, каким пыткам подверг его Марск, чтобы он открыл тайну магического барьера...

Потайная комната Марска Маддена, о которой знали все, хотя и не говорили об этом вслух, с самого начала своего существования неумолимо влекло мальчишек — воспитанников Лиги, обитавших в соседнем крыле замка. Их любопытству не могли воспрепятствовать ни строжайший запрет даже приближаться к покоям Марска Маддена, ни суровый нрав их хозяина. О потайной комнате, скрытой от глаз посторонних, ходили легенды. За отсутствием достоверных сведений одни воображали несметные сокровища, хранившиеся в этом помещении, другие были уверены, что Марск Мадден прячет в его стенах запретные магические артефакты, третьи — и только шепотом — рассказывали о таинственной узнице, стоны которой временами разносились по замковым коридорам.

— Знаешь, я готов отказаться от компота на целый год, лишь бы одним глазком заглянуть в потайную комнату,— сказал как-то Гвино Сорбат. И это была заветная мечта любого мальчишки, присягнувшего на верность Лиге.

В те годы поговаривали, что только тому, кто пройдет Последнее Испытание, будет раскрыта тайна. Но, увы, ни сам Риз, ни кто другой из его знакомых так и не попал в потайную комнату Главы Лиги. Возможно, это удалось Орану Домату — любимцу Марска Маддена,— но он об этом помалкивал...

— Тогда ты сам понимаешь, что предлагаешь мне невозможное,— заметил Риз, уличив Сатраса в алогичности.

— Да, я не смогу проникнуть в потайную комнату. И ты не сможешь...

— Я рад, что ты это признаешь...

— ... Но! Только что ты сам назвал меня великим магом. А для великого мага не существует невозможного.

Риз уже совсем ничего не понимал, но был заинтригован выше меры. Ради одного того, чтобы узнать, что же задумал Сатрас, он готов был пойти на сделку с совестью и оказать колдуну посильную помощь.

— Подожди меня здесь, я скоро приду,— сказал вдруг старик и скрылся из виду в соседней камере.

"Как будто я могу отсюда куда-нибудь уйти",— подумал Риз и, откинувшись на стену, закрыл глаза...

Ждать пришлось долго. Наконец, Сатрас вернулся и развел бурную деятельность. Сначала он высыпал прямо на пол пригоршню мелких костей. Признавая всю мерзость магического ремесла, Риз часто ловил себя на мысли, что порой это довольно любопытно — наблюдать за тем, как работает маг. Особенно, когда не знаешь, что он задумал.

Однако, прежде чем приступить. Колдун поинтересовался:

— Так ты мне поможешь?

— При одном условии.

— Говори же, да побыстрее, а то время идет неумолимо.

— Я тут вот о чем подумал... Раз Рогену удалось передать мне свои способности, наверное, и я смогу отдать их любому желающему?

— Ты это о чем?— не понял его колдун.

— Не понимаешь? Я не хочу иметь ничего общего с вашей магией! Я хочу снова стать обычным человеком. Помоги мне, и тогда я помогу тебе.

— Вот оно что,— пробормотал маг.— Впервые встречаю человека, которому привалило такое счастье, а он от него отказывается.

— Мне это счастье и даром не нужно.

— Что ж, дело поправимое... если вместе с Даром ты готов расстаться и со своей жизнью,— старик пристально уставился на Левитрока.— Увы, только так и никак иначе. Отныне только смерть может избавить тебя от магических способностей. И если ты пожелаешь... Роген не знал ничего такого, что не было известно мне, но в хорошем хозяйстве даже такая безделица может пригодиться... Ну, так как?

— Я подумаю,— с трудом выдавил из себя Риз.

Он хотел освободиться от магии, чтобы жить. В этом случае потеря самой жизни ради избавления от магических способностей была лишена всякого смысла.

— Впрочем... Есть еще один способ,— продолжил вдруг Сатрас, уставившись в пол.— Сложный ритуал, основанный на учении Пустынников...

Колдун замолчал.

— И?— подстегнул его Риз.

Сатрас посмотрел на Левитрока:

— Ты поможешь мне, а потом я помогу тебе...— и вкрадчиво повторил:— Ты мне — я тебе. Договорились?

В другой ситуации Риз послал бы колдуна куда подальше, но пока был хотя бы один шанс вернуть все на свои места, он не мог и не хотел его упускать.

— Да.— Это слово далось Ризу еще труднее.— А... что ты собираешься делать?

— Скоро сам увидишь.

Больше всего на свете Сатрас, как, впрочем, и прочие маги, любил таинственность.

— Ты не боишься, что сюда кто-нибудь войдет?

— Нет,— мотнул головой колдун, раскладывая косточки в определенном порядке. В свое время Риз изучал естествознание, поэтому смог безошибочно определить, что косточки эти принадлежали в большинстве своем какой-то птице — скорее всего, цыпленку, которого Сатрас съел на обед пару месяцев назад. Или же он собирал их на протяжении более долгого времени, беря каждый раз по одной-две косточки, чтобы бдительный страж ничего не заподозрил. Теперь старику предстояла нелегкая задача — сложить весь скелет воедино. Нелегкая... и даже невозможная, потому как многие нужные кости отсутствовали, а некоторые, напротив, были представлены в нескольких экземплярах. И самое главное — у скелета отсутствовала птичья голова. Ее должна была заменить голова мыши — благо, грызуны в замковых подвалах никогда не переводились. Они были вездесущи эти твари. Мыши прогрызли норы между камерами и шастали по подземелью без преград и зазрения совести в поисках скудного пропитания.— До вечера нас никто не потревожит... Впрочем, лучше всего, на самом деле, поторопиться. Так что... не мешай мне!

Риз повиновался и молча наблюдал за тем, как Сатрас пытается собрать то, что невозможно было собрать в принципе. Со стороны он напоминал ребенка, увлеченного сложной головоломкой: морщил лоб, натужно сопел и рычал, но Левитрок не вмешивался.

"Пусть помучится, раз он такой таинственный".

Наконец, кости были разложены. Получился... какой-то уродец. Риз повидал на своем веку много разных чудовищ, но то, что собрал Сатрас, даже в самом страшном сне не могло присниться.

Однако колдун остался доволен.

— Еще немного,— пробормотал он, заметив нетерпение Левитрока, распростер руки над нелепым скелетом и принялся что-то нашептывать.

Каково же было удивление Риза, когда косточки зашевелились и медленно поползли друг к другу. Они соединялись согласно заданному колдуном расположению, и на глазах Риза Левитрока тот самый кошмарный сон становился явью. Прошло немного времени, и прямо перед ним, пошатываясь на тонких ножках, стояло... нечто. Благодаря шести лапкам, оно больше всего было похоже на паука. Конечности крепились к птичьему хребту, заканчивавшемуся остромордой головой крупной мыши. Длинные острые передние резцы клацали в непреодолимом желании что-нибудь погрызть, и Риз невольно отступил назад, пряча босые ноги.

— Что... это?— спросил он колдуна.

— Костяной Слуга, или Погремушек, как его называют некоторые маги. К сожалению, безмозглый и неуправляемый. Ты-то мне и нужен для того, чтобы устранить это недоразумение.

— Я?!— Риз попятился еще дальше.

— Ну, извини, я сам не могу,— развел руками Сатрас.— Кому-то нужно поддерживать жизнедеятельность существа, подпитывать его маной и все такое. А ты...

— А что я?— напрягся Левитрок.

Колдун, определенно, задумал что-то недоброе.

— Я перенесу твое сознание в эту маленькую черепушку,— он постучал ногтем по мышиной голове.— Не бойся, это на время! Ты проведешь Костяного Слугу до потайной комнаты, проникнешь вовнутрь, возьмешь осколок Путеводной Звезды и вернешься назад.

— А... второй осколок?

— Он должен остаться! Я собираюсь восстановить равновесие, а не свести с ума Марска Маддена. А с одним осколком он не опасен... Ну, так как, согласен?

— А как это... хм... — Риз с опаской посмотрел на костяное существо.

— Не беспокойся, это безопасно и совсем не больно! Как только ты принесешь мне осколок, я верну сознание обратно в твое тело.

В Левитроке боролись любопытство, осторожность и укоренившееся с годами негативное отношение ко всему, что было связно с магией.

Победу одержало любопытство.

Он кивнул:

— Ладно, я согласен.

— Вот и хорошо!— обрадовался Сатрас.— Ты приляг, чтобы удобнее было, расслабься, а я пока экраном займусь.

Еще не поздно было отказаться, но... Проклиная себя за чрезмерную сговорчивость, Риз опустился на солому. А сам искоса наблюдал за магом.

Сатрас добрался до двери и поднял с пола кружку, в которой оставалось еще немного воды.

— Не будешь?— спросил колдун и, не дожидаясь ответа, добавил: — Вот и славно!

Он вытянул перед собой кружку на ладони, потом резко и вместе с тем мягко убрал руку, а кружка осталась висеть в воздухе. Затем он начал действовать обеими руками. После пары легких пасов вода покинула сосуд огромной колышущейся каплей. Содрогаясь, она поднялась вверх и начала расширяться, словно бычий пузырь, заполняемый воздухом. И вскоре превратилась в большой, но невероятно тонкий шар, на поверхности которого переливались отблески золотистых узоров на стене. Орудуя пальцами, но при этом не прикасаясь к шару, Сатрас выровнял его и придал ему устойчивости. А потом обернулся к Ризу.

— Если что-то пойдет не так...— не скрывая угрозы, произнес Левитрок.

— Ты слишком привередлив для человека, которого через несколько дней отправят на костер.— Колдун присел рядом и заглянул в глаза Левитрока. Риз почувствовал головокружение — потолок покрылся рябью, заколыхался, пошел волнами...

"Еще не поздно отка..."

Нет, поздно.

Сатрас протянул руку и, произнеся короткое заклинание, надавил Левитроку на лоб двумя пальцами. В глазах у Риза потемнело, а потом ему показалось, будто он провалился сквозь пол. Это чувство свободного падения ни с чем другим не перепутаешь. Затяжной полет, а потом приземление, которое было мягким, словно на пуховую перину. А когда к нему снова вернулось зрение, мир выглядел как-то иначе.

Взгляд заслоняла мутная пелена, сквозь которую отдаленные предметы казались размытыми и искаженными, зато близкие виделись не только четкими, но и слегка светящимися. К тому же они были необычно большими... Например, кучка соломы, которую Риз первоначально принял за гору сваленных в кучу тонких древесных стволов. Или куриная косточка, не пригодившаяся Сатрасу при создании Погремушека. Ризу она показалась большой, размером с коровью берцовую кость.

Левитрок повернул голову... и тут же шарахнулся в сторону, заметив великана, развалившегося поверх соломы. А еще он почувствовал запах давно немытых ног, и только потом, осторожно приблизившись к голове великана, сообразил, что эти ноги принадлежат ему.

Так непривычно было видеть себя со стороны, да еще в такой перспективе!

Непривычно и страшно.

Впрочем, грудь великана по имени Риз Левитрок медленно вздымалась и опадала, а значит, он было жив.

Риз сообразил, что думает о себе в третьем лице, и от этого ему стало совсем неуютно. Поборов нерешительность, он приподнял левую переднюю конечность, и увидел... обглоданную куриную косточку — одну из тех, что пошли на "строительство" Погремушека. Голова поворачивалась с трудом и лишь слегка, поэтому разглядеть что либо, кроме передних "лап" не получилось.

"Наверное, это к лучшему".

Ризу стало не по себе. Нестерпимо захотелось вернуться обратно в свое тело, но... Вряд ли это получится без вмешательства Сатраса. А тот и пальцем не пошевелит до тех пор, пока не получил осколок Путеводной Звезды.

"Проклятый колдун! Зачем я только согласился на это безумие?!"

Погремушек задрал — насколько это было возможно — голову... и снова отшатнулся назад, увидев стоящего над ним человека. Он был громаден!

"Теперь я понимаю, что чувствует крыса за мгновение до того, как ее раздавят сапогом",— подумал Левитрок.

Лицо Сатраса выглядело размытым, но Ризу показалось, что маг полностью удовлетворен своим свершением. Чуть в стороне висел шар — такой же огромный, как и все, что окружало Левитрока в этом помещении. На его поверхности происходило какое-то движение, но подробностей — по причине удаленности — Риз не мог разглядеть.

— А теперь принимайся за работу!— заговорил Сатрас. Его голос был непривычно растянут, искажен до неузнаваемости.— И... будь осторожен! Второй попытки у нас может и не быть.

Только сейчас Риз задумался о том, как ему удастся покинуть запертую камеру. Существо заметалось по помещению, мелодично стуча костяными лапками по каменному полу. В поле зрения оказалась прогрызенная мышами дыра в стене, ведущая в коридор подземелья. Риз направился к ней и замер в нерешительности — нора показалась ему слишком тесной. Он обернулся было, чтобы поискать другой проход, однако путь ему преградил Сатрас:

— Давай же, у тебя получится!

Риз не чувствовал своего нового тела, и, тем не менее, оно подчинялось ему беспрекословно. Подобрав лапки, он просунул в нору мышиную голову. Вроде бы помещается...

Сзади что-то безжалостно надавило — должно быть, это Сатрас решил помочь своему Костяному Слуге — и тело целиком протиснулось в дыру.

В первое мгновение Риза охватила паника. Ему показалось, что существо застряло. Он дернулся вперед, попятился назад, неуклюже заскрежетав импровизированными лапками по каменным стенам норы...

"Застрял!"

Хотелось заорать во все горло, но костяное существо не произнесло ни звука. Оно билось в панике, стирая косточки о шершавую поверхность норы, и уже не подчинялось воле разума, заполнившего маленькую черепную коробку.

"Успокойся!"

Это был голос Сатраса — привычный, звучавший как бы ниоткуда и отовсюду.

Риз подчинился. Расслабился.

Спустя некоторое время успокоилось и костяное существо.

"А теперь ползи вперед!"

Плавно перебирая лапками, Погремушек тронулся с места, протиснулся вперед. Потом еще немного, еще. Медленно, но верно он продвигался к выходу из норы. Забрезжил приглушенный свет факелов, нора стала просторнее, и вскоре нелепый "паучок" выбрался в коридор. Осмотрелся, заметил силуэт надзирателя, сидевшего на табурете за перегораживавшей проход решеткой. Судя по обмякшему телу и ровному сопению, он дремал, а значит, не мог помешать.

В подземелье было тихо, но обостренный слух существа все же отмечал раздававшиеся со всех сторон звуки: стук падающих на твердую поверхность капель воды, стон узников за толстыми дубовыми дверьми, скрип отсыревшей древесины и потрескивание древнего камня, лязг цепей, приглушенные шаги, едва различимое бормотание бодрствовавших надзирателей, доносившееся из караульного помещения.

Проскользнув сквозь прутья решетки и обогнув табурет со скукожившемся на нем дежурным, Погремушек направился к лестнице, ведущей на первый этаж замка. И когда до цели оставалось совсем немного, на его пути появилась большая крыса. Она с ходу набросилась на Костяного Слугу, опрокинула его на спину и отпрыгнула в сторону, готовясь к новой атаке. Погремушек ловко перевернулся на брюшко, вскинул над головой передние лапки, угрожающе заклацал зубами. Но это ничуть не смутило агрессивного грызуна. Он снова бросился на противника. Однако на этот раз Риз был готов к встрече, и, как только крыса приблизилась к нему, он вцепился ей в морду передними резцами. Грызун пронзительно пискнул и, стряхнув неприятеля, обратился в бегство.

Одержанная победа придала решительности, и Погремушек продолжил путь с большей уверенностью в собственных силах.

Вот и лестница.

Ступени оказались слишком высокими. Костяной Слуга потянулся лапками к краю, но не достал. Пришлось изменить тактику. Отступив назад, он присел, а потом резко оттолкнулся от пола. Легкое тело подбросило вверх и вперед, и первая ступень оказалась преодолена.

"Молодец!"— подбодрил его голос Сатраса.

Выходит, старик наблюдал за ним. Наверное, именно для этого ему понадобился пузырь из воды.

Подъем по лестнице отнял немало времени, но не сил. Магическое существо не знало усталости. Другой вопрос — чего это стоило контролировавшему его колдуну. Но проблемы Сатраса Риза совершенно не волновали.

Дверь на первый этаж была заперта. Однако под ней имелась довольно просторная щель. Распластавшись по полу, Погремушек прополз под дверью и оказался в одном из коридоров первого этажа.

Ах, если бы с такой же легкостью можно было сбежать самому Ризу!

Увы, прочные двери, надежные засовы и многочисленная вооруженная охрана надежно охраняли узников подземелья.

Риз Левитрок прожил в Сером замке несколько лет. Правое крыло было известно ему настолько хорошо, что он мог ориентироваться там даже с закрытыми глазами. Да и в левом он бывал достаточно часто, чтобы не заплутать. Реликварий Геворда, ставший позже потайной комнатой Марска Маддена, находился на третьем этаже, а значит, Костяному слуге предстоял еще не один подъем по лестницам Серого замка. Потом его ожидало новое испытание — коридор, по которому невозможно было прошмыгнуть незамеченным, запертая дверь, ключ от которой глава Лиги постоянно носил с собой, а потом магический барьер, преграждавший путь в потайную комнату, пройти через который мог только Марск Мадден.

В левом крыле, помимо тюремного подземелья и личных покоев главы Лиги, находились резиденции Службы Предупреждения и Отдела Дознания, казармы замковой стражи и прочие служебные помещения. Поэтому людей в холле было предостаточно. Они сновали туда-сюда, переходили из одной комнаты в другую, поднимались и спускались по лестнице, ведущей на верхние этажи. Притаившийся за углом Погремушек внимательно наблюдал за их перемещениями, проклиная старого колдуна, который так торопился, что не мог дождаться ночи, когда все эти люди отправятся на покой.

"Будь внимателен!"— предупредил его голос Сатраса.— "Никто не должен тебя заметить".

Легко сказать...

У лестницы дежурили двое охранников, проскочить мимо которых было практически невозможно. Их скучающие взгляды скользили по холлу, и появление необычного существа не осталось бы для них незамеченным.

Понял это и Сатрас.

"Сейчас я тебе помогу",— сказал он.

"Интересно, как?"

Ждать пришлось недолго. С грохотом распахнулось окно в противоположной от Риза половине зала. Шум привлек внимание охранников...

"Ну же, быстрее!"— воскликнул Сатрас.

И Риз бросил костяного "паучка" напрямки к лестнице. Пользуясь тем, что лигисты — кто с удивлением, кто с раздражением — пялились на внезапно распахнувшееся окно, существо стремительно пересекло холл, лавируя меж ног застывших на мгновение людей. Но непосредственно перед лестницей Риз замешкался: вряд ли ему удастся преодолеть пару десятков ступеней, оставаясь при этом незамеченным. Люди спускались и поднимались по лестнице бесперебойно, глядя при этом себе под ноги. Хотя бы один из них непременно заметит странное существо, поднимет тревогу и тогда...

Левитрок обратил внимание на длинное полотно правее лестницы. Изображавшая Очищающий Огонь тряпка свисала с перил второго этажа до самого пола первого.

"Что ж, можно попробовать..."

Погремушек обогнул лестницу прямо под носом уставившихся на распахнутое окно охранников и приблизился к распластавшемуся по камню полотнищу. Здесь, в проеме между лестницей и стеной, у него был шанс остаться незамеченным. Не теряя времени, "паучок" вцепился в край грубой ткани и, перебирая лапками, пополз вверх.

"Сообразительный мальчик",— похвалил его Сатрас с теплотой.

Досадное недоразумение с распахнувшимся окном подарило Ризу несколько секунд времени. Никто не заметил Костяного Слугу, стремительно пробежавшего через холл. А потом лигисты разошлись по своим делам. Если бы кто-нибудь из них пристально присмотрелся к полотнищу Очищающего Огня, то, наверняка, заметил бы ползущее вверх существо. Но они были слишком заняты своими заботами, чтобы обращать внимание на обыденные вещи, знакомые многим с детства.

Добравшись до самого верха, Погремушек дождался, пока мимо пройдет задумчивый лигист, и только после этого вскарабкался на перила и спрыгнул вниз, ловко приземлившись на все шесть лапок.

Половина пути оказалась пройденной.

На третий этаж устремлялись две лестницы. По той, что располагалась справа, можно было попасть в помещения, занимаемые Службой Предупреждения. Где-то там, в роскошном кабинете, сидел Оран Домат, с нетерпением дожидавшийся того дня, когда Риз Левитрок навсегда исчезнет в очищающем пламени. Лестница слева вела в опочевалью Марска Маддена, и ею пользовались только в исключительных случаях: никто не имел права без особых на то оснований тревожить покой главы Лиги Очищающего огня. Поэтому никто не заметил Костяного Слугу, упрямо прыгавшего со ступени на ступень, пока он не добрался до дверей, за которыми находилась цель его опасного путешествия.

Двери оказались закрыты, а щель под ними настолько ничтожна, что "паучку" так и не удалось просочиться в коридор третьего этажа.

И снова на помощь пришел Сатрас.

"Подожди, я попытаюсь открыть дверь".

Риз понятия не имел, как колдуну удавалось воздействовать на предметы на таком расстоянии, но он заметил, как задрожала дверная ручка, медленно пошла вниз. Раздался щелчок, и дверь слегка приоткрылась.

Погремушек проскользнул в образовавшийся зазор и оказался в коридоре, в котором ему так ни разу и не довелось побывать.

Три двери: слева, справа и впереди. Риз знал, что в покои Марска Маддена ведет последняя. Костяной "паучок" смело засеменил вглубь коридора, но тут неожиданно вспыхнули два огонька над заветной дверью.

"Осторожно!"— воскликнул Сатрас. В его голосе слышалась тревога.

Погремушек живо метнулся к дверному проему справа и притаился за углом.

"Сторожевая сова над дверью",— пояснил колдун.— "Она не должна тебя обнаружить, иначе поднимется тревога, сработает защитная магия, а потом сюда примчится вся охрана Серого замка".

Аккуратно выглянув из-за угла, "паучок" едва различил мутный силуэт каменной совы, застывшей в нише над дверью. Магическое существо почувствовало опасность. Ее глаза мерцали, ощупывая пространство коридора. Продолжалось это недолго. Так и не обнаружив нарушителя, сова угомонилась, глаза погасли, опасность миновала.

Но стоило Погремушеку высунуться из-за угла, как снова вспыхнули два огонька, заставив его ретироваться в укрытие.

"Что же делать?!"

Риз не мог задать этот вопрос колдуну, но Сатрас и сам понял, что его протеже оказался в затруднительном положении.

"Тебе не удастся проскочить мимо Стража",— пришел он к неутешительному выводу. И тут же добавил:— "Но я и это предвидел. В нише, позади Стража, есть небольшая отдушина, ведущая в покои Маддена. А теперь посмотри наверх. Видишь выступ, проходящий под самым потолком?"

Увы, Костяной Слуга не мог задрать голову, а посему Ризу пришлось поверить колдуну на слово.

"Если бы тебе удалось добраться до этого выступа, то по нему ты смог бы достичь ниши и через отдушину проникнуть в комнату".

"Замечательно! Только как это сделать?!"

Чтобы все же взглянуть на упомянутый выступ, Погремушеку пришлось опереться лапками о стену. Так и есть: почти под самым потолком по всему периметру каймой тянулся декоративный порожек шириной чуть уже человеческой ладони. В дальней части коридора он на самом деле достигал ниши, в которой сидела Сторожевая сова... Но... Как до него добраться по гладкой стене?

Впрочем, стена оказалась не такой уж и гладкой. Древняя кирпичная кладка изобиловала трещинами, скреплявший камни раствор местами осыпался, образовав щели, достаточно глубокие для тонких лапок костяного "паучка". Зацепившись за крохотный выступ, Погремушек подтянулся и, оторвав тельце от пола, двинулся к следующей неровности.

"Я знал, что у тебя получится!"— похвалил его Сатрас.

Но стоило ему это сказать, как лапка Костяного Слуги сорвалась, и существо упало на пол.

"Не сдавайся! Вперед!"

Погремушек снова полез на стену.

Подъем занял немало времени. Несколько раз "паучок" срывался и падал, но возвращался к стене и с завидным упрямством карабкался вверх.

Вот и порожек. Дотянувшись до него, Костяной Слуга повис на двух лапках. Одна из них сорвалась, но в последний момент неведомая сила подтолкнула крохотное тельце вверх, и "паучок" оказался на выступе.

Сторожевая Сова была создана из камня, но при этом вертела головой и хохлилась, как живая. Взгляд ее горящих глаз скользил по полу, однако того, что происходило под самым потолком, она не видела. Поэтому Погремушек беспрепятственно добрался до ниши. Улучив момент, он проскочил мимо Стража, обогнул его и увидел отверстие в стене. Оно оказалось довольно просторным для Костяного Слуги. "Паучок" легко протиснулся сквозь дыру в камне и проник в покои Марска Маддена.

Сразу за дверью начинался рабочий кабинет главы Лиги. В помещении было сумрачно, но существо, созданное Сатрасом видело в темноте ничуть не хуже, чем при свете дня. У зарешеченного окна с закрытыми ставнями стоял письменный стол. По обеим сторонам от него у стен разместились высокие книжные полки. На полу — мягкий ковер. На столе, кроме письменных принадлежностей Погремушек заметил большой хрустальный шар, по поверхности которого пробегала радужная зыбь. Риз знал, что при помощи этой штуки колдуны могли общаться друг с другом на расстоянии и видеть то, что происходило в любом уголке этого мира. Удаленность зависела исключительно от силы мага. Больше ничего примечательного.

"Вход в потайную комнату находится в спальне",— сообщил Сатрас.

Да, справа имелась дверь.

Расправив лапки, "паучок" прыгнул вниз и мягко приземлился на пушистый ковер. И лишь сейчас Риз задумался о том, как он выберется из покоев Марска Маддена после того, как выполнит поручение Сатраса?

Впрочем, сначала нужно было проникнуть в потайную комнату и найти там осколок Путеводной Звезды.

Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Проскользнув в щель, Погремушек оказался в спальне. Слывший аскетом глава Лиги предпочитал спать на роскошной кровати с мягкой периной и целой кучей подушек в цветастых наволочках с кружевами. Несколько удивляло наличие огромного платяного шкафа. Вещь бесполезная для человека, годами носившего один и тот же наряд. Высокое зеркало. Комод... Стену рядом с ним украшал магический узор, похожий на тот, что покрывал стены темницы Риза Левитрока.

"Это и есть портал, ведущий в потайную комнату",— пояснил Сатрас.— "После смерти Геворда Одноглазого остался только один человек, который может его активировать. Марск Мадден".

"Как же, в таком случае, я попаду внутрь?"— подумал Риз.

"Посмотри за комодом",— посоветовал ему Сатрас.

"Хм..."

Погремушек обогнул комод, проскользнул в зазор между низким шкафом и стеной и... увидел мышиную нору, о существовании которой, пожалуй, не подозревал и сам Марск Мадден.

"Вот так запросто?!"

Сатрас был великим магом. Он без проблем мог проходить сквозь стены, он мог создать Костяного Слугу из куриных объедков. Но проникнуть в потайную комнату ему было не суждено. А вот мышам это удалось! Вездесущие грызуны... Для них не существовало ничего запретного. Они были повсюду! И никакая магия не могла защитить от их любопытства и прожорливости.

Скользнув в нору, Погремушек оказался в потайной комнате.

Как и все воспитанники Лиги, Риз с детских лет стремился попасть сюда. Воображения было достаточно, чтобы представить все, что угодно, но такое...

Это было просто чудо! Комнаты, как таковой, попросту не существовало. Левитроку показалось, будто он очутился внутри огромного шара, стенки которого были сотканы из лоскутов звездного неба. Шар этот медленно вращался, перед глазами проплывали созвездия, подмигивавшие яркими светилами, остальные звездочки искрились, словно бриллианты, рассыпанные по черному полотну. Вместе с ними в непрестанном движении находились десятки других предметов, о предназначении которых Риз мог только догадываться. Совсем рядом — только протяни руку — проплыли обычные на вид песочные часы. Они вращались вокруг собственной оси, при этом их содержимое, нарушая все законы естества, продолжало перетекать из одной колбы в другую, даже если часы оказывались перевернутыми вверх тормашками. А вот мимо пролетел кинжал, примечательный разве что тем, что его клинок был слегка оплавлен. Или раскрытая книга, страницы которой перелистывались сами по себе.

"Ага, вот и осколок Путеводной Звезды!"

Риз заметил его, когда кусочек камня едва не столкнулся с хрустальным шаром, на поверхности которого отразилась нелепая фигурка Костяного Слуги.

"Теперь самое сложное",— произнес Сатрас. Его приглушенный голос вибрировал и прерывался.— "Ты должен будешь призвать осколок. Для этого тебе придется сосредоточиться, сконцентрироваться на предмете и силой мысли заставить его приблизиться. На мою помощь можешь не рассчитывать. Я и без того едва удерживаю связь из-за помех, которые наводит защитное поле комнаты".

"Как?! Как мне это сделать?!"

Ответа Риз не получил, но решил попробовать так, как он это себе представлял. Поймав взглядом пролетающий мимо осколок, он отдал мысленный приказ: "Ко мне!"

Осколок продолжил свой путь, проигнорировав волевой приказ Левитрока, и исчез из виду на фоне мерцающих звезд.

Пришлось дожидаться его нового появления, но результат оказался тем же.

"Ты что там — заснул?!"— прозвучал строгий голос Сатраса.

"У меня не получается!"— воскликнул бы Риз, если бы мог.

"Сосредоточься! Думай только об осколке! Представь шнурок, который вас соединяет. Мысленно потяни его, но не теряй при этом концентрации!"

Для Сатраса это были прописные истины, поэтому говорил он об этом с легким раздражением, словно учитель, которому приходится в сотый раз объяснять один и тот же урок.

"Итак, сосредоточиться... Думать об осколке..."

Риз представил тонкую бечеву, петлю которой он накинул на кусочек плававшего в воздухе камня. Второй конец он держал рукой, хотя таковой у него в данный момент и не было. Но ведь и самой веревки тоже не существовало!

"И как его теперь тянуть?!"

Риз представил, как он перебирает руками по шнуру... и, о чудо, осколок сорвался со своей орбиты и некоторое время двигался в направлении Костяного Слуги. Но воодушевление, охватившее Риза, все испортило. Стоило ему потерять концентрацию, и заветный предмет снова улетел восвояси.

"Проклятье!"

"Ты очень способный парень!"— похвалил его, тем не менее, Сатрас.— "Магия у тебя в крови... Попробуй еще раз. Только будь внимателен, не давай волю эмоциям!"

"Осколок... Шнурок... Петля..."

Мысленно Риз плавно перебирал бечеву руками, и осколок послушно приближался. Когда он оказался совсем рядом, Левитрок попытался схватить его рукой... На что Погремушек послушно взмахнул костяной лапкой.

Все верно, руки-то у него не было...

Осколок готов был сорваться, однако в последний момент Костяной Слуга рванулся вперед и схватил его зубами.

"Получилось!"

"У тебя получилось!"— ликовал Сатрас.

Именно так. Теперь Риз мог дать волю переполнявшим его чувствам. Кто бы мог подумать, что такая ерунда в состоянии вызвать настоящую бурю эмоций?!

Однако... Пора было уходить.

Сжимая в пасти осколок, Погремушек завертелся на месте, пытаясь отыскать мышиную нору. Это оказалось непросто. В "глазах" рябило от сверкавших звезд, черная нора безнадежно терялась на фоне темного неба.

И тут Риз заметил, как прямо ниоткуда потянуло дымком. Не сразу, но он сообразил, что дым валит как раз из мышиной норы, но...

"Это что еще такое?"— пробормотал голос Сатраса. Вопрос, волновавший Риза не меньше, чем самого колдуна.

Какой-то необычный дым: темный, густой и подвижный, словно... живой. Вместо того чтобы развеяться, он сгущался в одном месте, становясь чернее ночи, приобретая явно различимые человеческие черты.

"Ой-ой-ой..."— в голосе Сатраса послышались нотки страха.

"Что это?!"

Мысленный вопрос Левитрока остался без ответа.

Тем временем фигура выросла до размеров обычного человека. Получился размытый силуэт, сотканный из клубящегося дыма. Он приподнял голову, слегка развел в стороны руки...

Мимо проплывал второй осколок Путеводной Звезды. Стремительным движением таинственное существо схватило его и сжало в дымной ладони. А в следующий момент ярко вспыхнули два красных глаза, уставившиеся на Костяного Слугу.

"Беги!!!"— завопил вдруг Сатрас.— "Спасай осколок, пока не поздно!"

Риз Левитрок никогда не бегал от своих противников. Будучи самим собой, он выхватил бы оружие и принял бой. Но сейчас, находясь в теле Костяного Слуги, у него не было другого выбора.

И он побежал.

Фигура из дыма загораживала от него мышиную нору, поэтому пришлось идти в лобовую. Лихорадочно перебирая лапками, Погремушек ринулся навстречу порождению враждебной магии, которое определенно не ожидало такой прыти от существа из объедков. Оно попыталось схватить Костяного Слугу свободной рукой, но Погремушек ловко проскочил между ног чудовища и с ходу нырнул в нору. К счастью она была достаточно просторной, и уже спустя мгновение беглец оказался в покоях Марска Маддена.

Погремушек метнулся в кабинет... и только сейчас вспомнил о том, что входная дверь заперта.

"О, нет..."

Замерев на пороге спальни, он обернулся и увидел выскользнувшую из норы черную змею. Ее глаза горели красным магическим огнем. В пасти она сжимала второй осколок Путеводной Звезды.

Бросок гадины был настолько стремительным, что Погремушек не успел увернуться. Змея ударила его головой, отправив в полет. Костяной Слуга не рассыпался только благодаря прекрасной работе Сатраса, но осколок выпал из зубов и отлетел в сторону.

"Не-ет!"— закричал Сатрас.

Погремушек ударился о стену и упал на пол кабинета. Лежа на спинке, он заметил как змея бросила небрежный взгляд на поверженного противника, а потом уставилась на оброненный Костяным Слугой предмет. Приподнявшись над полом, она дернула головой, заглатывая свой осколок. Теперь ничто не мешало ей завладеть второй частью Путеводной звезды.

Затрепыхав лапками, Погремушек вернулся в естественное положение и тут же бросился к осколку. Змея, изогнувшись, ринулась ему навстречу. Она передвигалась гораздо быстрее Костяного Слуги, но тот находился ближе к заветной цели. Желая упрочить шансы, гадина собралась в тугую пружину и прыгнула к осколку в тот миг, когда Погремушек готов был схватить его зубами...

В этот момент резко распахнулась входная дверь, разметавшая по сторонам обоих претендентов. Костной слуга отлетел в угол, а черная змея скользнула за книжный шкаф, когда на пороге появился Марск Мадден.

"О-о-о, нет!"

Глава Лиги сразу же увидел Костяного Слугу. Риз заметил, как нахмурился его лоб, как приподнялась рука в знакомом охотнику на колдунов жесте: Мадден собирался метнуть в непрошенного гостя заклинание.

Погремушек отпрыгнул в сторону, а в то место, где он только что стоял, ударила молния, оставившая прожженную дыру на пушистом ковре. Спасаясь, Костяной Слуга бросился в спальню и нырнул под кровать, показавшуюся ему надежным укрытием. Притаившись, он видел ноги Марска Маддена, приблизившегося к спальне. Он видел осколок Путеводной Звезды, так же отброшенный в сторону. А еще он видел черную змею, скользившую по-над стеной, уже за спиной Марска Маддена, к выходу. Тварь решила не искушать судьбу и довольствоваться имеющимся. Пока глава Лиги изрыгал проклятия и был занят Костяным Слугой, она решила сбежать.

Убежище оказалось не таким уж и надежным, как предполагал Риз Левитрок. Мощный рывок перевернул кровать, и охотник на колдунов увидел Марска Маддена, кипевшего в праведном гневе. Следующая молния должна была испепелить Погремушека, но лишь попортила паркет, а Костяной Слуга снова ускользнул и спрятался за комодом. Поборов желание вернуться в потайную комнату, он выглянул из-за угла, увидел главу Лиги, покинувшего прежнее место и приближающегося с противоположной стороны. Змеи уже не было в комнате, она выскользнула в распахнутую дверь, унося с собой один из осколков Путеводной Звезды. А второй...

Он лежал на прежнем месте. Марск Мадден его не заметил. Как не догадывался он и о том, что именно привело Погремушека в его опочивальню. Но на счет того, кто послал это существо, он не ошибся.

— Я знаю, что это твои проделки, Сатрас!— ревел глава Лиги.— Понятия не имею, как тебе удалось создать Костяного Слугу в пределах противомагического кокона, но даром это тебе не пройдет! Клянусь, я...

Он резко заткнулся. Выглянувший из-за угла Погремушек проследил за его взглядом, замершем на осколке Путеводной Звезды.

— Ты... Ты...— От возмущения и негодования у Марска Маддена перехватило дыхание. Он мгновенно побледнел, схватился за сердце и начал оседать на пол.

Воспользовавшись его беспомощностью, Погремушек бросился к осколку, схватил его зубами и выскочил сначала в кабинет, а затем и в коридор.

— Сатрас, я тебя убью!— донесся до него слабый голос главы Лиги...

Выскользнув из покоев Марска Маддена, черная змея заскользила по коридору к лестнице. Она не стала спускаться вниз, а обвив балясину, поднялась на перила и заскользила вверх.

Где-то внизу поднялась тревога, по лестнице бежали лигисты, а змея, добравшись до чердака, свернулась кольцом под маленьким распахнутым окошком. Ее тело задрожало, расплылось, утратив прежние формы, а потом снова собралось воедино, превратившись в черного ворона, держащего в клюве осколок Путеводной Звезды.

Птица оттолкнулась от пола, взмахнула крыльями и выпорхнула в окно. На берегу моря, за пределами городских стен ее поджидал хозяин, скрывавший свое лицо под черной накидкой...

На шум, поднятый Марском Мадденом, спешила подмога. Гремя сапогами и бряцая оружием, лигисты взбегали по лестнице, мешая друг другу, ломились в коридор. Решительно настроенные, они готовы были вступить в бой с любым противником — кем бы он ни был. Но никому и в голову не пришло, что причиной переполоха было крохотное существо, созданное из объедков.

Сжимая в зубах осколок, Погремушек мчался по коридору, ловко лавируя между ног не замечавших его лигистов. Пару раз его едва не раздавили в суматохе, но он успел увернуться из-под подошв кованных сапог. По лестнице он скатился, оказавшись в миг опустевшем холле, а оттуда, протиснувшись под дверью, бросился в подвал.

Это наверху было шумно и людно. А здесь по-прежнему царила тишина. Надзиратель дремал на своем месте и даже не подозревал о том, что творилось у него над головой. И только сейчас Риз понял, что совершил непростительную ошибку: после того, как неведомое существо из дыма похитило один из осколков Путеводной Звезды, он мог оставить второй Марску Маддену. Возможно, главе Лиги было бы легче смириться с частичной потерей. Теперь же, лишившись обоих осколков, он был вне себя от ярости.

"Может, сдохнет от досады? Туда ему и дорога".

Сатрас словно чувствовал его сомнения:

"Тащи сюда осколок! Быстрее, пока не стало поздно!"

Поборов нерешительность, Погремушек протиснулся в мышиную нору и снова оказался в камере. Он бросил взгляд на неподвижного Риза Левитрока, заметил, как замахал руками, зашевелил губами бормочущий заклинание колдун. И в тот же миг мир померк, а потом сознание снова вернулось в родное тело.

Риз открыл глаза и увидел, с каким равнодушием Сатрас раздавил тело Погремушека. Охотника покорежило, словно он все еще пребывал в костяном теле магического создания. А колдун склонился, стряхнул раздробленные останки, поднял с пола заветный осколок, сжал его в ладони и сказал, обернувшись к Левитроку:

— Нам пора уходить!

Риз замотал головой:

— Нет, колдун, я остаюсь.

— Ты с ума сошел?!— выпучил глаза Сатрас.

— Бежать — значит признать свою вину. А я ни в чем не виноват.

— Кому, как ни тебе, известно, сколько невинных отправил Марск Мадден на костер? Не глупи, мальчишка! Он не пощадит тебя, особенно после того, как ты помог мне похитить осколок Путеводной Звезды.

"Как чувствовал: не нужно было связываться с колдуном",— подумал Левитрок.

— Он ведь об этом не знает. И, я надеюсь, не узнает,— Риз внушительно посмотрел на Сатраса и снова покачал головой.— Нет.

— А как же наш уговор?— не сдавался колдун.— Я все еще могу тебе помочь. Я могу избавить тебя от Дара. Но только в том случае, если ты пойдешь со мной.

"Вот же привязался!"

Но слова Сатраса поколебали уверенность Риза в своей правоте. Он завертел головой, разглядывая стены:

— Да и как отсюда сбежишь? Разве что ты обратишь нас в мух или пауков...

— Это ни к чему!— отмахнулся старик.— Ты спрашивал, как мне удалось нарушить работоспособность противомагического кокона? Видишь эти линии?— Сатрас провел пальцами по сверкающим узорам на стене.— Это магический контур — очень сложная конструкция. В живых осталось не так много магов, способных их прочесть. Еще меньше тех, кто в состоянии создать нечто подобное. И я знаю только пару человек, кто может перенаправить потоки, меняя тем самым структуру заклинания... Этот узор блокирует любое проявление магии в пределах помещения. Я прервал всего одну линию — вот здесь, — и блокировка была нарушена, хотя видимость ее и осталась. А если соединить вот эти потоки...— Колдун сделал пас рукой, а потом провел пальцем по стене, и появилась светящаяся перемычка между двумя линиями.— Этот прервать, а эти два опять же соединить... и вот так...

Риза ослепила яркая вспышка, а когда он открыл глаза, то увидел пылающий белым огнем овал на стене. В помещении стоял странный гул, давящий на уши и вызывающий беспокойство.

...— то мы получим портал, который выведет нас из этого подземелья.

По тюремному коридору уже грохотали сапоги лигистов, лязгали отпираемые решетки...

— Ну же!— Сатрас протянул руку.

Риз Левитрок был слишком поражен происходящим, чтобы трезво рассуждать. Так и не приняв окончательного решения, он все же сжал ладонь колдуна. Сатрас шагнул к порталу и силой увлек за собой Охотника. Риз утонул в ярком свете, а потом что-то лопнуло, давящий гул резко оборвался, и Левитрок почувствовал легкий ветерок, взлохмативший его шевелюру и ударивший в ноздри неистребимым запахом протухшей рыбы.

Риз открыл глаза и сразу же догадался о том, где он находится. Это был портовый район — самый грязный и убогий в Арсане, знаменитый своими трущобами и бандами, которые не смогли привести к порядку ни городская стража, ни гнев Лиги Очищающего Огня. Правда, поговаривали, что главари банд охотно сотрудничали и с теми, и с другими, оттого их и не трогали. Своих они не сдавали, но чужаков не любили, а магов — и вовсе на дух не переносили. Поэтому лигисты редко появлялись в этом квартале, потому что знали: если туда случайно забредет пришлый колдун, его либо выдадут властям, либо потихоньку придушат, а тело выбросят в море.

Сатрас, если и знал об этом, внешне выглядел спокойным.

— Шесть лет...— пробормотал он, глядя на волны, накатывавшие на берег. Потом поднял голову и, щурясь, посмотрел на солнце.— Шесть лет, вырванных из жизни.

— Не понимаю,— удивился Риз.— Если это было так легко, почему ты не сбежал раньше?!

— Легко только мухи плодятся,— проворчал колдун.— Мне понадобилось два года, чтобы изучить структуру магического контура. А потом еще столько же, чтобы найти правильное сочетание силовых линий. Однажды я ошибся и едва не превратил в руины весь Серый Замок,— захихикал Сатрас.— К счастью, вовремя успел перенаправить потоки. Но тряхнуло нас тогда знатно. Хорошо еще, что Марска в тот день не было в замке. Но он все равно о чем-то догадался, хотя и не подал виду. В те дни он, как никогда прежде, нуждался в моей помощи.

— И все равно ты провел в подземелье два лишних года,— не уступал Риз.

— Нет,— покачал головой колдун.— Во-первых, я не терял времени даром и совершенствовался. Во-вторых, Марск Мадден использовал меня, а я — его. Так что наше сотрудничество было взаимовыгодным. И, наконец, я ведь не от хорошей жизни решил провести время в подвале Серого Замка. Я... хм... Мне нужно было исчезнуть на некоторое время из этого мира. Пути в другие миры мне не известны, а в этом... что может быть надежнее, чем стены Серого Замка?

— Выходит, не такие уж они и надежные, если мы сбежали,— усмехнулся Риз, но тут же нахмурился:— Кстати... Там, в покоях Марска Маддена, я столкнулся с... Не знаю, что это было за существо...

— Я видел его... твоими глазами... Это капладок — рукотворное магическое существо, сообразительное — в отличие от Костяного Слуги, — способное менять свою форму. Создать такого могли бы многие известные мне маги. Но этот охотился за осколками Путеводной Звезды. Что наводит меня на тревожные мысли.

— О чем ты?— спросил Риз, заметив, как напрягся колдун.

— Да, так... Неприятные воспоминания. Но, так или иначе, нам нужно убираться из Арсвида. У меня плохие предчувствия. А они меня еще никогда не обманывали.

— Я не могу уйти без своего меча,— решительно заявил Левитрок.— Он должен быть у моего оруженосца. Вот заберу его, тогда и уйдем.

— Забудь о нем!— воскликнул Сатрас.— Доберемся до моего убежища, я дам тебе другой меч. Я дам тебе три меча...

Риз покачал головой:

— Такого у тебя точно нет. Это меч Охотника.

Колдун поник: такого у него на самом деле не было. Он мог многое, но в кузнечном деле он не разбирался. Он мог придать стали необходимые качества, но не мог выковать саму сталь.

— Мы обязательно найдем для тебя новый меч...— попытался он, все же, убедить Левитрока. Но тот был непреклонен:

— Нет, мне нужен мой! Я иду за мечом. Если ты против — можешь убираться!— сказал Риз и зашагал к ближайшему переулку.

— Безумец!— прошипел Сатрас и направился следом за ним.

— Кстати, почему ты решил перенести нас именно в порт? Почему ты сразу не перебросил нас за пределы города?— спросил Риз. Он ни разу не обернулся, но слышал, как семенит и спотыкается позади него колдун.

— Я могущественный маг, но не всемогущий,— огрызнулся Сатрас.— Для дальнего портала требуется много энергии. И чем дальше, тем больше. Энергии, которой питается противомагический кокон в подземелье Серого Замка, было достаточно для броска в лучшем случае на две версты. Слишком мало, чтобы дотянуться до крепостных стен. А портовый квартал оказался в самый раз. Шесть лет назад я специально присмотрел это местечко и приготовил его для переноса.

— Ты все предусмотрел,— заметил Риз.

— Да, я такой,— не стал с ним спорить колдун.

Времена в Мисхете были тяжелые, поэтому два беглеца ничем не отличались от других оборванцев, сновавших по портовому кварталу. Риз Левитрок лишился доспехов и ничем не напоминал Охотника, преданного Лиге Очищающего Огня. А в Сатрасе прохожие видели всего лишь истощенного старика, у которого на лбу не было написано, что он великий маг. Тот и другой редко появлялись в Арсане, поэтому существовала лишь малая вероятность того, что их кто-нибудь признает.

И все же Риз был начеку. Наверняка, их будут искать. Скорее всего, уже предупреждена городская стража, и перекрыты все входы и выходы из города. И, конечно же, прав был колдун, настаивая на том, чтобы немедленно покинуть Арсан. Но Левитрок не мог отказаться от меча Охотника. Без него он чувствовал себя, как без рук. Ничуть не меньше ему хотелось вернуть свои доспехи, надежно защищавшие Охотника практически от любых проявлений магии, но для этого пришлось бы вернуться в Серый Замок. А это — верная смерть.

У Гвино Сорбата был свой дом, доставшийся ему в наследство после смерти родителей. Он пустовал долгие годы, пока Гвино числился послушником Лиги. Не выдержав Последнего Испытания, парень решил покинуть Серый Замок и вернулся в отчий дом. Он починил прохудившуюся крышу, собственными руками обновил ветхую мебель и даже разбил грядки на заднем дворе. Но появился Риз Левитрок и предложил старому приятелю место оруженосца. Гвино не был гордым. А еще он мечтал быть лигистом. Пусть даже в качестве простого оруженосца. И он согласился. И теперь бывал в своем доме лишь изредка, когда они с Ризом навещали Арсан.

Дом этот стоял на Коровьей улице, к западу от портового квартала. Так что беглецам предстояло пройти через весь город.

Риз неплохо ориентировался в Арсане, поэтому избегал больших улиц, предпочитая узкие мрачные переулки, которых даже днем сторонились местные жители. Здесь могли ограбить или даже убить, а у Левитрока не было при себе даже кинжала. Но он слишком часто заглядывал в глаза смерти, чтобы пасовать перед жалкой кучкой голодранцев, провожавших его заинтересованными взглядами. Ему порой приходилось сталкиваться с людьми подобного сорта. Эти ребята ничем не отличались от диких шавок, которые нападали стаей, да и то — на заведомо слабого противника. Они кожей чувствовали опасность, исходившую от человека, чье лицо украшали полученные в бою шрамы, поэтому даже не пытались остановить, а напротив — загодя уступали дорогу.

В то время, как Левитрок был напряжен и сосредоточен, Сатрас демонстрировал завидное спокойствие и даже беспечность. Ему бы умерить гонор, прикинуться простачком, слиться с толпой... Так нет, даже внешне он демонстрировал свое превосходство над окружавшими его людьми. А эти его магические штучки...

Когда они проходили мимо харчевни, Риз не мог ни обратить внимание на дородного горожанина, сидевшего на веранде в одиночестве. Ему как раз подали блюдо с курицей, и он, облизываясь, примерялся к ней с ножом. Запах был такой, что голова с голодухи закружилась. Но денег у Риза не было, а значит — проходи мимо, не задерживайся!

Каково же было его удивление, когда, свернув за угол, его окликнул Сатрас:

— Держи!— он разломал внезапно появившуюся у него в руках курицу — ту, самую, которую только что надрезал дородный горожанин.

В подтверждение догадки с веранды харчевни донесся дикий рев толстяка. И неизвестно, чего в нем было больше — страха или обиды за потерянный ужин.

— Ты украл курицу?!— Риз удивленно уставился на мага. Такой мелочности он от него не ожидал.

— Представляешь, раньше терпеть не мог курятину,— сказал Сатрас, жадно отрывая смачные куски зубами.— А за шесть лет, проведенных в Сером Замке, как-то незаметно пристрастился... Бери, бери, он себе еще закажет!

Риз покачал головой, но полкурицы все же взял. Голод не тетка.

Сгущались сумерки, народу на улицах не стало вовсе, зато городской стражи заметно прибавилось. Никаких сомнений — искали двух беглецов из Серого Замка. Искали усердно, будто достоверно знали, что они все еще в городе.

Вот и дом Гвино Сорбата. Конь стоял у кормушки, а значит, хозяин на месте.

Сатрас остался за углом, а Риз, осмотревшись, поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

— Кто там?— послышался приглушенный голос оруженосца.

— Это я, Гвино, открывай!— тихо сказал Риз.

Загрохотал засов, дверь открылась, на пороге появился Гвино. Выглядел он угрюмым, словно не рад был встрече. А еще Ризу показалось, будто он совсем не удивлен неожиданному появлению своего хозяина и товарища.

Но не было времени обращать внимание на такие мелочи. До западных ворот рукой подать, однако скоро их запрут на ночь. Если уже не заперли в связи с бегством "опасных преступников".

— Где мой меч?

Гвино равнодушно развернулся и направился вглубь дома. Риз последовал за ним. Оруженосец прошел через комнату и остановился у окна.

— Где меч?

— Риз...— Гвино даже не обернулся. В голосе дрожь и... еще что-то... знакомое.

— Гвино?— насторожился Левитрок.

Оруженосец обернулся, и Риз увидел слезы в его глазах.

— Прости, Риз...

Он не успел договорить, как из соседней комнаты вывалились лигисты во главе с Ораном Доматом. Риз бросился к двери, но она распахнулась, и в дом ворвалась подмога.

Ловушка захлопнулась.

Риз посмотрел на Гвино. С сожалением, с болью. Только что его предал лучший и, пожалуй, единственный друг.

— Прости, Риз,— пробормотал тот.— У меня не было другого выхода.

— Не было,— подтвердил Оран Домат. Он, в отличие от остальных, даже не обнажил меч. Безоружного Риза Левитрока он не боялся. Да и чего бояться, когда тебя окружает восемь лигистов, прошедших ту же самую школу, что и сам Охотник?— Пособники колдунов заканчивают жизнь в пламени Очищающего Огня. Так что выбор был очевиден.

— Я не виню тебя, Гвино,— сказал Риз. И это была правда. Его оруженосец имел целый ряд достоинств, но отвагой он никогда не отличался. И Риз давно с этим смирился.

— Это правда?— спросил вдруг Гвино.— Ты стал колдуном?

Риз промолчал. Он и сам хотел бы получить ответ на этот вопрос.

— А я снова тебя уделал.— Орана просто распирало от гордости.— Я был уверен, что ты обязательно здесь появишься. И я не ошибся: ты сам пришел в западню. Теперь тебе ни за что не отвертеться. Марск Мадден все еще сомневался, но ты сам все испортил, связавшись с Сатрасом... Кстати, где колдун?

— Я здесь!

Маг появился на пороге неожиданно. От прежней беспечности не осталось и следа. В глазах горел огонь, а тело окружала тонкая сверкающая аура. Стоявшие к нему спиной лигисты не успели обернуться. Сатрас протянул руки вперед и, развернув их ладонями наружу, резко развел в стороны. Четверых лигистов разбросало по сторонам. Остальные ринулись было на колдуна, но тот воздел руки вверх, подцепив двоих из них, а потом швырнул их так, что они сбили с ног двоих других.

Орана Домата магия Сатраса не задела. Он прикрылся щитом и выхватил из-за пояса жезл, скрывавшийся под плащом, и активировал заклинание.

— Быстро за спину!— крикнул маг Ризу, и того не пришлось уговаривать.

Но Оран ударил не в Охотника. Его целью был колдун. Несмотря на защитную ауру, его тело парализовало, сдавило так, что глаза полезли на лоб. Ноги оторвались от пола, и сотрясавшееся дрожью тело повисло в воздухе. Магия жезла была сильнее его возможностей.

Глава службы Предупреждения хищно оскалился:

— Ты бессилен против меня, колдун! Однажды я пощадил тебя, оставив в живых. На этот раз я не совершу подобной глупости.

Заметив, как поднимаются с пола его слегка помятые товарищи по оружию, он отрывисто крикнул:

— Убейте их обоих!

Риз не привык прятаться за чужими спинами. Тем более что в данной ситуации Сатрас не мог его защитить. И хотя у него по-прежнему не было оружия, он не стал дожидаться, пока его прирежут, как барана. Схватив с пола стоявшую у дверей корзину с углем, он бросил ее в ближайшего противника. Тот успел прикрыться щитом, но Левитрок ударил в него ногой, и лигиста отбросило назад. А Риз молниеносно переместился к печи, схватил кочергу и тут же отразил рубящий удар мечом.

Бил человек, которого Охотник знал с детства. Добрыми друзьями они никогда не были, но и зла друг другу не делали...

"Ах, как давно это было..."

А теперь он, слепо выполняя приказ командира, готов был убить того, с кем провел ни один год под крышей Серого Замка. Заглянув в его глаза, Риз не увидел ничего, кроме лютой ненависти — той самой, которую и он сам еще недавно испытывал к колдунам и прочим врагам Лиги.

И только сейчас Риз понял, что мир изменился, и уже никогда не будет прежним. И те, с кем он раньше сражался в одних рядах, отныне стали его самыми непримиримыми противниками.

Он почувствовал, как внутри закипает гнев. А потом увидел, как она, жарким пламенем, рванулась наружу, сорвалась с его ладони и опалила лицо бывшего товарища. Лигист завизжал от боли, отшатнулся, упал на пол, принялся кататься, пытаясь сбить пожиравшее его пламя. Замерли остальные, но Риза уже было не остановить. Кочерга раскалилась у него в руке, и он, заревев, пронзил ею грудь следующего лигиста, невольно опустившего щит. Остальные набросились, было, на него, но тут же отпрянули назад, не в силах выдержать жар окутавшего Левитрока пламени. А он выпустил из пальцев кочергу, позволив умершему лигисту упасть на пол, расправил плечи, развел руки в стороны и закричал, с новой силой выплескивая наружу всю ярость, которая скопилась в его душе. В миг его тело раскалилось так, что на него невозможно стало смотреть. Падающие с пальцев огненные капли воспламенили пол, от жара занялись занавески на окнах, обуглилась нехитрая мебель, собранная руками Гвино Сорбата...

— Держи себя в руках!— процедил сквозь зубы скованный параличом Сатрас. Он, как и все остальные чувствовал нестерпимый жар, источаемый Левитроком. Еще немного, и все, кто находился в этом доме, превратятся в обугленные головешки. И лигисты, и Оран Домат, и он сам — великий маг Сатрас.

Мобилизовав остатки сил, он взмахнул руками, разрывая путы сковывавшего его заклинания. Ноги коснулись почерневшего пола...

Он снова был свободен.

Оран Домат, прячась за щитом от заполнившего помещение жара, попытался снова заковать колдуна в магические кандалы. Но на этот раз Сатрас был начеку. Он парировал атаку, и тут же вцепился в жезл невидимой хваткой, рванул на себя и отнял магические оружие у главы Службы Предупреждения.

— Магия не нужна тем, кто ее не признает,— пробормотал он, пряча жезл за пояс.

Оран Домат не хотел уступать. Он выхватил меч, заревел и бросился на мага. Но сделал всего лишь шаг, когда его подхватила неведомая сила и отбросила на стену. Из Орана выбило дух, шлем упал с головы, и он распластался на полу без чувств.

Лигисты столпились кучей рядом с его телом. Они выглядели жалкими и беспомощными перед лицом великого мага. Они не просили о пощаде, но готовы были покорно принять уготованную им участь.

Однако в данный момент Сатраса больше волновало состояние Риза Левитрока.

— Успокойся!— крикнул он, щурясь от яркого света, источаемого телом Охотника.— Возьми себя в руки!

Это не помогло.

Тогда он окутался непроницаемой защитой, приблизился к Левитроку и, пробормотав какое-то заклинание, прикоснулся ладонью к его голове.

Риз замолчал, а следом за этим стал спадать и жар. Прошло немного времени, и он снова стал прежним. А о произошедшем напоминали лишь опалины, оставшиеся на его почерневшей от копоти рубахе.

Вместо того, чтобы воспользоваться возможностью и сбежать, лигисты продолжали жаться в углу комнаты. Страх сковал их сильнее любого магического заклинания.

Еще бы! Не каждый день приходится встречаться лицом к лицу с великим магом!

Покончив с одним делом, Сатрас развернулся к ним и сказал:

— А теперь ваша очередь.

Его глаза гневно сверкнули, по рукам пробежали молнии, заискрившись на кончиках пальцев.

Гнев отнял у Риза все силы, перед глазами стояла пелена, уши заполнял навязчивый шум, а мысли путались, но он понял, что задумал колдун, и сказал ослабевшим голосом, срывавшимся на хрип:

— Оставь их... пусть уходят...

Сатрас был не из тех, кто меняет принятые решения, но на этот раз он решил уступить. Он опустил руки, свет в его глазах погас и он сказал с нескрываемым недовольством:

— Убирайтесь, пока я не передумал!

Лигисты дружно вздрогнули, словно спало наваждение, и на ватных ногах направились к выходу, прихватив тела погибших и бесчувственного Орана Домата.

— Хотя этого ублюдка следовало прикончить,— пробормотал Сатрас, легкими пасами руки сбивая огонь со стен и мебели.

Риз разделял его чувства, но и он не привык менять своих решений. К тому же добивать раненых было не в его правилах.

Когда лигисты исчезли, в подпорченном огнем доме, заполненном дымом, остались лишь двое беглецов и Гвино Сорбат, жавшийся в углу в предчувствии скорой расплаты.

— Риз...— пробормотал он, заметив направлявшегося к нему Левитрока.

— Мой меч!

К сожалению, лигисты унесли с собой все свое оружие.

"Нужно было хотя бы щит забрать",— с опозданием подумал Риз.

Гвино кивнул и исчез в соседней комнате. А потом вернулся, неся в дрожащих руках сверток. Опустив его на покосившийся стол, он лихорадочно развернул тряпку, обнажив сверкающий меч Охотника.

Риз трепетно взял его в руки, провел пальцами по клинку, взялся за рукоять, покосившись на Гвино.

— Риз...— попятился тот.

Левитрок опустил меч на плечо, в последний раз взглянул на бывшего оруженосца и простился с ним навсегда:

— Живи.

После чего обернулся к Сатрасу и сказал:

— Идем.

Ему больше нечего было делать в этом городе.

На улице их встречала толпа людей, всполошенных шумом и несостоявшимся пожаром. Они испуганно расступились пропуская двух закопченных мужчин, вывалившихся из дома в клубах дыма. Один нес на плече меч, а глаза другого сверкали, словно угольки.

Беглецы направились к городским воротам. Те, как и следовало того ожидать, были заперты. У сторожки стояли стражники. Заметив двоих подозрительных людей, они схватились за оружие.

— Я, великий маг Сатрас, приказываю вам открыть ворота!— громко произнес колдун.

Подобные слова не звучали в Арсане уже более двадцати лет. Может быть, именно поэтому они не возымели действия. Народ начал забывать о том, что этим миром когда-то правили маги.

Стражники выхватили оружие и дружно бросились на шагавшую к воротам парочку. Сатрас встретил их широким жестом, отбросив нападавших назад. Его силы были на исходе — много ушло на то, чтобы разорвать оковы, — но кое-что он все еще мог.

Стражники разлетелись, словно тряпичные куклы.

— Открывайте ворота, бездельники!

На этот раз парней проняло. Даже не удосужившись поднять оружие, они поспешили к воротам. Загремели засовы, заскрипела лебедка, поползла вверх прочная решетка, створки ворот распахнулись, выпуская на простор мага и Охотника на колдунов...

Временное прибежище мага находилось на скалистом побережье южнее Арсана. Ночь пришлось провести в лесу. Когда рассвело, Сатрас исчез на некоторое время, а назад вернулся с небольшим мешком. Потом они долго петляли среди скал, пока не пришли на место. Пещера располагалась за сплошной стеной кустарника, так что, если не знать о ней заранее, ни за что не отыскать. К тому же у нее была прочная каменная дверь, открывающаяся при помощи потайного механизма. Оказавшись внутри, Сатрас высыпал из мешка на стол съестные припасы — как будто недавно собранные на грядке овощи и хлеб,— перекусил и, не сказав ни слова, лег спать на единственную в пещере кровать.

Риз последовал его примеру, расположившись на шкуре, брошенной прямо на пол.

Проснувшись, он какое-то время смирено дожидался, когда поднимется колдун. Тот лежал на кровати лицом вверх, и Левитроку показалось, будто он не дышит. Мысль о том, что старик мог умереть во сне, ничуть не расстроила молодого человека. Но он все же решил проверить, чтобы не терять понапрасну время. Он подкрался к кровати колдуна, склонился над ним в надежде услышать хоть слабое посапывание...

— Я все вижу!— пробормотал Сатрас, причмокнул губами и повернулся на бок.

Проголодавшись, Риз ополовинил остатки недавнего обеда, а потом — от скуки — решил похозяйничать в пещере. Беглый осмотр имущества колдуна позволил ему уличить Сатраса во лжи. Тот обещал меч... Даже три меча. Но Риз не обнаружил в пещере вообще никакого оружия, если таковым не считать дорожный посох, частично затертый ладонью до блеска. Наверное, им пользовался еще прадед Сатраса.

Зато на полках он нашел великое множество всевозможных порошков, толченых трав и кореньев — непременные атрибуты любого колдуна. А за изъеденной молью занавесью Риз обнаружил проход, уводивший далеко под скалу. Левитрок взял факел и решил прогуляться, но чуть было не заблудился в лабиринте ходов.

Когда он вернулся в жилую часть пещеры, Сатрас по-прежнему спал. Ризу захотелось подышать свежим воздухом, но он так и не нашел механизма, отпиравшего каменную дверь.

Сидя в сумрачной пещере, освещенной масляной лампой, он совершенно потерял счет времени, хотя и знал о том, что снаружи все еще день благодаря скромному лучу света, проникавшему в пещеру через небольшую отдушину на потолке. Когда отдушина почернела и начали слипаться глаза, он снова лег спать. А проснувшись, обнаружил Сатраса уже на ногах — бодрого и полного сил.

И первым делом старик начал его поучать.

— Ты должен научиться контролировать свою силу!

— Зачем?— удивился Риз.— Я не собираюсь становиться магом.

— Глупо! Глупо пренебрегать столь редкостным подарком судьбы! Многие тратят долгие годы и саму жизнь для того, чтобы пробудить магические способности. Ты же получил их почти даром...

— Будь проклят тот день, когда я встретился с Рогеном!— воскликнул Левитрок.— Я бы отдал полжизни, чтобы все изменить.

— И всегда думай, прежде чем что-то сказать!— строго сдвинул брови Сатрас.— Слова — это не пустое сотрясание воздуха. Порой они становятся явью.

— Тогда вспомни о том, что ты обещал избавить меня от проклятого дара.

— Раз обещал, значит, сделаю,— пробормотал колдун.— Но это будет не просто. Понадобится какое-то время, чтобы приготовиться к ритуалу, найти подходящее место, собрать необходимые компоненты. Так что это произойдет не сегодня. И не завтра. Именно поэтому тебе придется научиться контролировать эмоции. Иначе ты раньше времени угробишь и себя, и тех, кто будет находиться рядом с тобой... К тому же концентрация пригодится тебе для ритуала.

Риз вздохнул и спросил:

— Что я должен делать?

— Есть несколько действенных способов развить самоконтроль,— заложив руки за спину, Сатрас прохаживался по пещере.— Например, медитация. Ты ведь знаешь, что это?

Левитрок кивнул. Ее рекомендовал мастер Хилвер тем молодым воинам, которые перед сражением испытывали жуткий мандраж. Медитация помогала успокоить нервы и взять себя в руки. При всем уважении к заслуженному мастеру, Риз считал это глупостью. Ему нравилось возбуждение перед боем: оно разгоняло кровь и придавало остроту ощущениям.

— Забудь!— махнул рукой Сатрас.— В нашем случае медитация не годится: бессмысленная трата времени. Мы с тобой займемся телекинезом.

— Это еще зачем?— нахмурился Риз.

— Во-первых, суть телекинеза заключается в предельном самоконтроле и концентрации на предмете, который ты хочешь сдвинуть с места. К тому же у тебя к телекинезу есть предрасположенность. Помнишь, как ты, находясь в теле Костяного Слуги, подтянул к себе осколок Путеводной Звезды? Конечно, я тебе немного помог при этом, но большую часть работы ты сделал сам.

— А во-вторых?

— Во-вторых, от телекинеза гораздо больше пользы, чем от медитации.

— Что в ней такого полезного?— фыркнул Левитрок.

— Никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни,— задумчиво отметил колдун, потом встрепенулся, сдвинул на край стола пустую кружку и сказал: — Попробуй приподнять ее!

Риз потянулся к кружке, но тут же его пальцы обожгло, словно он прикоснулся к раскаленному камню. Он резко отдернул руку и зашипел.

— Не лапай ее руками!— прикрикнул на него Сатрас.— Ты должен поднять кружку силой мысли! Сконцентрируйся на ней, представь, как она отрывается от стола, и мысленно помоги ей.

Риз придвинулся к столу так, что кружка оказалась перед самыми его глазами, уставился на нее застывшим взглядом, наморщил лоб...

...Кружка не шелохнулась.

— Работай!— Сатрас зевнул.— А я пока делом займусь.

Он прошел к полкам, достал из плетеного лукошка хрустальный шар и положил его в центр стола. Заметив вопросительный взгляд Левитрока, он сказал:

— Так надо... И вот еще что: присматривай за ним. Если с ним что-то случится, быть беде.

После чего он улегся на кровать и закрыл глаза.

— Это ты называешь заняться делом?— недовольно проворчал Левитрок.

— Ты даже представить себе не можешь, сколько всего великий маг может сделать во сне! А ты не отвлекайся, трудись!

— Я есть хочу!

— Ты еще не заработал...— пробормотал Сатрас и вскоре захрапел...

Никакие телесные упражнения не изматывали Риза так, как попытка сдвинуть силой мысли треклятую кружку. От пота рубашка прилипла к телу, в глазах расплывались разноцветные круги, начали дрожать руки, но кружка упрямо отказывалась двигаться. В отчаянии он взмахнул рукой и снес ее со стола.

Грохот разбудил старого колдуна, Сатрас открыл один глаз посмотрел на разъяренного Левитрока, на опустевший стол и тихо произнес:

— Деревянная кружка победила знаменитого Охотника.— Он встал с кровати, потянулся, хрустнув костями.— Чтобы тебя утешить, раскрою одну маленькую тайну: мне в свое время понадобилось почти два месяца, прежде чем я сдвинул с места куриное перышко...— Он нахмурился и пробормотал: — Может быть, именно поэтому я так долго испытывал жгучую неприязнь к курятине?

— Ты долго собираешься прятаться в этой пещере?— спросил его Риз.

— До тех пор, пока ты не научишься самоконтролю.— Колдун понял с пола кружку и вернул ее на прежнее место.— Как только она хотя бы на толщину ногтя оторвется от стола, мы отсюда уйдем.

— Ты хочешь сказать, что мы будем сидеть здесь два месяца?!— выпучил глаза Риз.

— Ты себе льстишь,— усмехнулся Сатрас.— Меня начали приобщать к магии едва ли не с самого рождения. И начинал я как раз с медитации. По идее она должна успокаивать, умиротворять. Но меня она раздражала больше всего на свете... Потом были телесные тренировки, ибо сила духа напрямую связана с крепостью тела. Я изучал символику, жестику, алхимию, законы природы. Таким образом, я был основательно подготовлен к тому моменту, когда мы перешли непосредственно к практической магии. А ты... Сколько лет ты провел в Сером Замке?

Риз задумался:

— Больше десяти.

— Приплюсуй к ним годы, проведенные в поисках колдунов и нечестии, и можешь смело считать это время потерянным...

— Ты ошибаешься!— воскликнул Левитрок.— Нас многому научили в Сером Замке...

— Да чему вас там могли научить?— пренебрежительно поморщился Сатрас.— Мечом махать? Возможно, в этом деле ты и преуспел. Но что толку? Против мага — даже не самого могущественного — ты бессилен.

— Знаешь ли ты, скольких колдунов сразил я своим мечом?!— разгорячился Риз.

— Всем своим победам ты обязан исключительно везению и защите магии доспехов,— отмахнулся старик.— Без них тебя бы уделал даже начинающий маг. И не смотри на меня так! Ваша Лига запретила любые проявления магии, но сама вовсю использует ее для достижения своих целей. И это касается не только доспехов. Тебе многое неизвестно, мой мальчик. Марск Мадден задурил ваши детские головы и на протяжении многих лет использовал вас для собственной выгоды. И будет использовать до тех пор, пока его кто-нибудь не остановит... Что касается тебя... Если бы твой отец в свое время внял уговорам братства, то у тебя был шанс пройти по тому же пути, который проделал я и другие маги. И сейчас тебе было бы гораздо легче победить деревянную кружку... Но не расстраивайся. Ты парень способный, у тебя все получится... Рано или поздно. Работай...

Он скрылся за занавесью, а через некоторое время вместо него появился крестьянин с окладистой бородой, в лаптях и простой рубахе, подвязанной веревкой. От неожиданности Риз потянулся к мечу, но селянин заговорил с ним голосом Сатраса:

— Расслабься, это я.

— Здорово!— восхитился Левитрок.— Ты еще и внешность менять умеешь?

— Я много чего умею,— проворчал старик.— А это не преображение. Это обычные чары. На них тратится меньше энергии. На самом деле я выгляжу так же, как и всегда, но окружающие видят меня в ином облике.

— Куда ты собрался?— спросил его Риз.

— Надо запастись провиантом,— он потряс мешочком с деньгами.

— Зачем куда-то ходить и тратить деньги? Разве ты не можешь организовать нам роскошный обед, не покидая пещеры? Ну, как тогда, с жареной курицей?

— Красть нехорошо,— покачал головой Сатрас.— А еще мне нужно видеть предмет, который я хочу... хм... получить. К тому же я иду в город не только ради еды. Нужно посмотреть, чем занята Лига, послушать, что говорят в народе о нашем побеге и вообще...

— Понятно.

— А ты давай, не отлынивай от занятий! И присматривай за хрустальным шаром.

— Что в нем такого особенного?— Риз потянулся к шару, но Сатрас его остановил.

— Осторожно, не прикасайся к нему!

Риз отдернул руку и спросил:

— Почему?

— Не стоит пачкать его ауру. А еще ты можешь его уронить и разбить. Так что береги его...

Прошло два дня.

Сатрас оказался строгим учителем. Он не давал поблажек Ризу, заставляя его часами пялиться на кружку. Когда Левтрок начинал нервничать, отчего раскалялись ладони, старик выпускал его из пещеры подышать свежим воздухом, но как только молодой человек успокаивался, требовал продолжать упражнение.

Чем дольше Риз занимался, тем больше убеждался в том, что у него ничего не получится. Впрочем, однажды ему показалось, что...

— Ты видел?!— воскликнул он так громко, что разглядывавший с кровати каменный потолок колдун вздрогнул от неожиданности.— Она шевельнулась!

Сатрас лениво повернул голову, посмотрел на кружку и проворчал:

— Ерунда... Тебе показалось... Продолжай!

У колдуна были серьезные намерения. Из города он вернулся с полным мешком еды, а значит, на самом деле, решил остаться в пещере до тех пор, пока Левитрок не добьется положительных результатов.

— На первое время должно хватить,— сказал он, лишая Риза последней надежды.

Впрочем, в город он не заходил, купил все необходимое в предместье. Там же узнал последние новости. Лига не посвящала жителей Арсана в свои проблемы. О том, что кому-то удалось сбежать из застенков Серого Замка, никто не знал. Но власти разыскивали двух опасных преступников, за головы которых была обещана солидная награда. Весть быстро распространилась за пределы Арсана, на перекрестках стояли заставы, а между ними курсировали разъезды. Задерживали всех подозрительных, кого-то потом отпускали, остальных же отправляли в столицу на дознание.

Сам Сатрас все время либо валялся на кровати, либо экспериментировал с порошками, отравляя и без того спертый воздух пещеры. Время от времени он подходил к столу, пристально разглядывал хрустальный шар, ворчал и в очередной раз напоминал о том, чтобы Риз за ним присматривал.

На третий день колдун снова отлучился и вернулся ближе к вечеру.

— Что нового?— спросил его Риз, наблюдая, как крестьянская личина меняется на привычный облик колдуна.

— Марск Мадден не дурак. Он прекрасно понимает, что в Арсан мы не вернемся. Но он понятия не имеет, где нас искать. Поэтому лютует больше обычного. Лигисты хватают всех, кто косо посмотрит, тащат несчастных в Серый Замок. И что-то подсказывает мне, что на волю выйдут не все. Скверно все это... Как твои успехи?— Колдун по привычке взглянул на хрустальный шар, прикоснулся к нему ладонью, медленно прокатил по столу.

Риз красноречиво поморщился.

— Понятно. Продолжай!

Мягко оттолкнув шар, Сатрас направился к кровати.

Риз не сводил глаз с опостылевшей кружки. Искоса он заметил, как хрустальный шар подкатился к противоположному краю стола и, сверкнув, полетел на пол. В следующее мгновение Левитрок испытал целую бурю эмоций: и злость на беспечного колуна, который требовал особого внимания к сохранности шара, но при этом сам игнорировал собственные правила; и беспомощность от того, что не успеет подхватить артефакт, который вот-вот разобьется о каменный пол; и еще что-то доселе неведомое, отчего чувствительно закололо кончики пальцев. Уставившись на шар, Риз машинально протянул руку. И хотя их разделяло расстояние почти в три локтя, он будто бы почувствовал прикосновение к гладкой хрустальной поверхности. И в этот момент шар завис в воздухе, прекратив падение.

Сатрас резко обернулся, увидел ученика, застывшего в неестественной позе, усмехнулся. А Риз замер, боясь вздохнуть. Он не сводил глаз с шара и явственно продолжал ощущать его округлые формы под пальцами. Одновременно с этим он был уверен, что, стоит ему только пошевелиться, чары развеются, и шар разобьется.

Колдун медленно приблизился к повисшему в воздухе артефакту, аккуратно взял его в ладонь, проворчал:

— Вот видишь, можешь, когда захочешь.

Сказав это, он небрежно бросил хрустальный шар через плечо. Тот ударился о стену, упал на пол и разлетелся на тысячи сверкающих кусков.

— Ты...— удивленно уставился на Сатраса Риз.— Ты что наделал?!

Ему хотелось броситься на колдуна и придушить его.

— Он исполнил свою роль, и больше не нужен,— спокойно ответил тот.

— Но...

— Это старая уловка. Я постоянно твердил об исключительной ценности шара. И ты сам в это поверил. Когда артефакту угрожала опасность, ты невольно мобилизовал скрытые силы. И добился результата даже раньше, чем я предполагал.

— А шар?— не унимался Левитрок.

— Обычная безделица. Раньше такие продавали на каждом углу. С их помощью очень удобно морочить головы доверчивым обывателям.

— Ну ты...— скрипнул зубами Риз. Он глубоко вздохнул, сдерживая ярость. Но тут ему в голову пришло кое-что обнадеживающее.— Значит, обучение закончено? Мне больше не нужно пялиться на кружку?

— А ты сможешь повторить результат?

Риз посмотрел на кружку, сосредоточился, протянул руку с растопыренными пальцами и...

...ничего не получилось.

— То-то и оно. Продолжай!

— Стоило ради этого гробить хрустальный шар?— вздохнул Риз.

— Стоило. Теперь ты сам знаешь, на что способен...

Хрустальный шар пострадал не напрасно. Кроме уверенности в собственных силах Риз начинал понимать, что ему следует делать, чтобы воздействовать на предметы на расстоянии. Он мог сколь угодно долго напрягаться, пытаясь подцепить кружку, но все старания были напрасны. Однако стоило ему представить, как пальцы прикасаются к предмету — при этом было важно почувствовать само прикосновение, — как происходило чудо.

— Смотри!— радостно воскликнул он, привлекая внимание Сатраса. Кружка короткими рывками ползла по столу к его растопыренным дрожащим от напряжения пальцам. И пусть пока получалось коряво и лишь на близком расстоянии — начало было положено. Это подтвердил и сам Сатрас:

— Теперь, если ты не забросишь тренировки, дело пойдет быстрее.

— Как я пойму, что пора остановиться?

— Совершенству нет предела! А ты находишься лишь в самом начале пути. Так что выводы делай сам.

Риз протянул руку к кружке, и она медленно подползла к самому краю. Он проделал это настолько непринужденно, что теперь не мог понять, почему у него раньше не получалось? Он отставил ее в сторону, обернулся к Сатрасу и попросил:

— Расскажи мне о магии.

— Что ты хочешь знать?

— Все!

Сатрас засмеялся:

— Нет такого человека, который знал бы все о магии. Даже Ушедшие не обладали полными знаниями.

— Расскажи мне о них.

Сатрас задумался.

— О них мало что известно. Они ушли в те времена, когда у человечества не было письменности, и вся информация передавалась из уст в уста. Многое не дошло до наших дней. А то, что сохранилось, было настолько искажено, что теперь трудно понять, что правда, а что вымысел.

— Говорят, это были великаны...

— Ерунда! Они от нас ничем не отличались. И все же в них было что-то особенное.

— Что?

— Это нельзя объяснить. Это нужно почувствовать.

— А ты откуда знаешь?

— Так говорят.

— Куда они ушли?

— В иной мир.

— Разве есть другие?

— Да, их много. Одни похожи на наш, другие отличаются настолько, что наши законы природы там бессильны.

— Почему они ушли?

— Они искали мир, где нет смерти.

— Нашли?

— Кто знает? Одни уверены, что, да, нашли. Другие сомневаются, считают, что они до сих пор скитаются в поисках благодати.

— Неужели они ни разу не возвращались с тех пор, как покинули наш мир?

Сатрас нахмурился, пристально посмотрел на Левитрока и пробормотал:

— Существует поверие о том, что день, когда они вернутся, станет последним для нашего мира.

Риз хотел еще что-то спросить, но колдун встал с кровати и направился к выходу:

— Пойдем, полюбуемся на закат. Он бесподобен в это время года.

Они вышли из пещеры, поднялись на скалу. Сатрас опустился на камень и уставился на солнце, уже наполовину скрывшееся за холмами. А Ризу не сиделось на месте. Он прохаживался по скале, пинал камешки ногами, поднимал их и бросал вдаль. Вдруг его взгляд упал на ворона, примостившегося на ветке высохшего дерева, одиноко стоявшего у самого обрыва. Ему показалось, что птица внимательно наблюдает за ними. Сразу нахлынули воспоминания: заброшенный хутор... Роген... и ворон, служивший колдуну глазами...

— Сатрас!— позвал Левитрок старика.

Тот ничего не ответил.

Обернувшись, Риз увидел колдуна, задумчиво провожавшего взглядом солнце.

— Сатрас!

Тот вздрогнул, повернул голову.

— Что?

Риз молча указал на ворона.

Но стоило старику взглянуть на птицу, как она оттолкнулась от ветки и камнем рухнула вниз. Спустя некоторое время ворон появился снова, поднимаясь все выше и выше.

— Это всего лишь птица,— пробормотал Сатрас, но в его голосе не было уверенности.

Он поднялся с камня и сказал:

— Завтра мы уходим.

— Куда?

— Для начала в Ковах, а там видно будет...

Риз Левитрок никогда не бывал за пределами Мисхета. И если Ковах он еще мог себе как-то представить, то более отдаленные области бывшего королевства Эволин воображение рисовало такими же зыбко-призрачными, как внезапно прерванный сон. Естественно, он много слышал о землях, расположенных за хребтами гор Улиглис и от путешественников из самого Мисхета, и от пришлых торговцев, родившихся за пределами земель, подчиненных ныне Лиге Очищающего Огня. Но одно дело слышать, другое же — увидеть все своими глазами. Раньше Риз и не помышлял о том, чтобы покинуть Мисхет хотя бы даже на пару дней. Да и сейчас, сложись обстоятельства иначе, он бы предпочел остаться.

Еще не так давно жизнь казалась ему книгой, которую он не прочитал, но приблизительно знал, чем она закончится. Теперь же все встало с ног на голову, и трудно было предположить, что принесет следующий день, а уж более отдаленное будущее и вовсе скрывалась за непроницаемой пеленой тумана неизвестности.

Поэтому ночью Риз долго не мог заснуть, а когда это произошло, сон показался недолгим: его разбудил Сатрас, безжалостно встряхнув за плечо.

— Что, уже пора?— сонно пробормотал Риз.

Старик ничего не ответил. Он выглядел взволнованным и напряженно всматривался в сторону выхода из пещеры, крепко сжимая в руке свой походный посох. На его плече висела дорожная сумка.

— Что случилось?— спросил шепотом Левитрок, поднимаясь с пола.

— Не знаю,— тихо ответил Сатрас.— Что-то не так... Я чувствую...

— Что?

— Опасность.

Стоило ему это сказать, как сквозь отдушину в потолке, через которую в пещеру поступал свежий воздух, хлынул густой туман. Он был гораздо тяжелее воздуха, поэтому со стороны походил на поток молока, скользившего по стене и стекавшего на пол. Первым делом он "залил" и без того догоравший костер. В пещере стало темно, но Сатрас тут же взмахнул рукой, и над его головой образовалось зыбкое светящееся облачко, не такое яркое, как огонь, но дававшее достаточно света для ориентации в пространстве.

— Что это?— выдавил из себя Риз, вынимая из ножен меч.

— Не знаю!— скрипнул голосом колдун. Он был удивлен и, кажется, напуган, не меньше Левитрока. Оба дружно попятились вглубь пещеры.

А туман тем временем продолжал сочиться через отдушину и растекаться по полу. Ризу он казался живым и разумным. Иначе как еще объяснить тот факт, что он первым делом отрезал обитателей пещеры от выхода? И только после того, как путь к бегству оказался перекрыт, он начал распространяться по залу. Добравшись до грубо сколоченного табурета, он лизнул его ножку — древесина тут же почернела и начала рассыпаться. Войдя во вкус, туман окутал табурет полностью, и от того осталась лишь горстка пепла на полу.

Следующей на очереди была деревянная кадка. Ее бока быстро прохудились и заполнявшая ее вода, тут же растеклась по полу. Задрожал подточенный туманом шкаф, накренился и рухнул, огласив пещеру звоном бьющейся посуды, просел и скрылся из глаз лабораторный стол колдуна, зашипели, закорчились, словно живые, плавящиеся шкуры на полу. При этом ни стеклу, ни керамике, ни камню туман не причинил никакого вреда.

Он казался ненасытным. Он поглощал все, до чего только мог дотянуться. Туман перекатывался волнами, бугрился и разбрасывал во все стороны хищные щупальца. Одно из них потянулось к Сатрасу. Колдун взмахнул рукой, и с его пальцев сорвалась короткая молния, ударившая в самую гущу тумана. Растекшаяся по полу масса болезненно вздрогнула, сжалась, втянув в себя щупальца, замерцала, словно грозовая туча, и изрыгнула ослепительный заряд, устремившийся в обидчика. Сатрас едва успел поставить магический щит, спасший ему жизнь. После чего последовал очередной выпад. На этот раз из его ладони ударила тугая струя огня, опалившего распластавшееся по полу облако. Ответ последовал незамедлительно: белесая масса тут же раскалилась докрасна, вспыхнула и обрушилась на колдуна огненной волной. Но старик снова спрятался под непроницаемым куполом магического щита.

Прикрывая лицо от жара одной рукой, а в другой крепко сжимая рукоять меча, Риз оказался в стороне от развернувшегося магического сражения. Он ничем не мог помочь Сатрасу, попавшему в плотное огненное кольцо, и скрипел зубами от своего бессилия.

Впрочем, старик сам мог за себя постоять. Какое-то время он просто наблюдал за тем, как бесится пламя, пытающееся пробить его надежную защиту. Потом он распростер руку с растопыренными пальцами, из его рта вырвался густой клуб пара, а по-над полом с треском прокатилась ледяная волна.

Находившийся в десяти шагах от колдуна Риз почувствовал, как обжигающий жар в мгновение ока сменился жутким холодом. Он увидел красочный ледяной узор, затянувший часть стены и потолка. Но куда более поразительным оказалось то, что стало с пламенем. Оно... тоже замерзло. Риз даже представить себе не мог, что такое в принципе возможно...

"Так не бывает!"

Только что извивавшееся, бившееся в приступе ярости огненное чудовище замерло. Его янтарные языки, тянувшиеся к колдуну, покрыли сверкающие кристаллики льда. И лишь в самой сердцевине кольца по-прежнему пульсировала жилка пламени, к которой целеустремленно тянулись со всех сторон ледяные иглы.

Сатрас напряженно выжидал. Судя по его собранности и готовности к бою, он все еще не верил в победу, которая стороннему наблюдателю могла показаться безоговорочной.

Тем временем огонь начал меркнуть, желто-красные языки почернели, заклубились едким дымом. Под его напором с треском взорвались оковы, ледяная крошка брызнула во все стороны. Обретшее свободу чудовище, похожее на сотканного из дыма змея, опустилось на пол и, огибая защитный купол колдуна, отползло в сторону. Остановившись в нескольких шагах от Сатраса, змей свернулся в клубок, сначала утративший осязаемые формы, а потом снова начавший преображаться. Он вытянулся вверх столбом, который на глазах изумленного Риза Левитрока начал приобретать очертания человеческой фигуры. Задрожали рассыпанные по полу осколки битой посуды, взлетели в воздух и закружились вокруг черной фигуры. Набирающий скорость "водоворот" втягивал в себя все новые предметы и медленно расширялся. Не прошло и минуты, как по залу кружилось все, что не было уничтожено туманом. А человеческая фигура становилась все плотнее и все четче в своих очертаниях.

Сатрас бездействовал и зачарованно наблюдал за происходящим. В глазах — восхищение... и неподдельный страх, настолько осязаемый, что Риз почувствовал, как его внутренности сжимаются в комок. Одновременно с этим раскалились его ладони и жар начал медленно распространяться по всему телу.

— Помни о концентрации!— процедил сквозь зубы Сатрас, почувствовавший состояние своего ученика.

Риз глубоко вздохнул, сосредоточился, выдохнул. Жар спал, ладони снова стали прежними.

— Молодец!

Погас защитный купол, колдун попятился назад, не сводя взгляда со своего недавнего противника. Проходя мимо Риза, он подхватил его под руку и увлек к занавеси, за которой находился вход в туннель.

— Уходим!

— Куда?

Маг не ответил.

— Что это?— снова спросил Риз.— Что вообще происходит?

Сатрас упрямо тащил за собой ученика. Мерцающее облачко преследовало его, освещая туннель.

— Это он,— произнес наконец колдун.

— Кто?

— Не знаю. Несколько лет назад наши пути пересеклись. И эта встреча едва не стала для меня последней в жизни. Он силен... Он гораздо сильнее любого архимага. Я уже не говорю об обычных.

— Что ему было нужно?

— Он не сказал, сразу же попытался меня убить. Я едва унес ноги. Потом он настойчиво меня преследовал и, наверняка, настиг бы, если бы я не сдался на милость Лиги Очищающего Огня. Думаю, он достал бы меня и в Сером Замке, если бы мы с Марском Мадденом не организовали мою мнимую смерть. Антимагический кокон надежно скрыл меня от его назойливости... С тех пор прошло шесть лет. Я думал он угомонился, забыл о моем существовании и покинул Мисхет. Возможно, так оно и было. Но тут появился ты с осколком Путеводной Звезды, и наши с ним пути-дорожки снова пересеклись.

— Ты думаешь... это он похитил один из осколков?

— Еще недавно я подозревал об этом, а теперь просто уверен.

— Зачем ему Путеводная Звезда? Что это вообще такое?

Сатрас, даже если и собирался что-то ответить, не успел: по туннелю прокатилась мощная волна, вздрогнули стены, посыпалась на голову каменная крошка.

— Живо, за мной!

Старас вырвался вперед и побежал. Риза не пришлось уговаривать дважды, и он помчался за колдуном. В прошлый раз он едва не заблудился, петляя по извилистым ходам подземелья. В отличие от него, Сатрас прекрасно ориентировался в лабиринте и ни разу не свернул в тупик. Может быть, только благодаря этому преследователю так и не удалось их настичь.

А в том, что таинственный незнакомец упрямо идет по их следам, Риз ничуть не сомневался. Время от времени туннель сотрясали раскатистые волны. С потолка то и дело падали мелкие камни и огромные глыбы, способные похоронить неосторожного человека. Несколько раз Сатрасу пришлось пустить в дело магию, чтобы расчистить путь. На ходу, даже не сбавив скорости, он взмахом руки разбрасывал по сторонам преграждавшие путь каменные обломки. Иногда, в редкие минуты затишья Ризу казалось, будто он слышит отдаленные шаги преследователя. Оборачиваясь, он замечал его тень, скользившую по стенам подземелья, и даже видел его силуэт, появлявшийся в проеме позади беглецов. Впрочем, это все могло быть плодом его разыгравшегося воображения, порожденного воцарившимся где-то глубоко внутри страхом. Он то и дело напоминал о себе жаром, зарождавшимся в центре ладоней. Но Риз помнил о наставлениях учителя и тут же гасил его, мобилизуя все свое самообладание.

Сатрас, казалось, не знал устали. В то время как Риз начинал уже задыхаться от бесконечного бега, старик не сбавлял скорости ни на минуту. Но Охотник не отставал от него и остановился лишь однажды, когда беглецы покинули узкий туннель и выбежали на каменный мост, переброшенный через пропасть.

Света облака оказалось недостаточно, чтобы осветить все пространство, но кое-что Ризу все же удалось разглядеть. Мост протяженностью около тридцати шагов был изогнут горбом, при этом никаких подпорок у него не было. Неизвестно кто и когда его построил, но, наверняка, случилось это давным-давно, если судить по почерневшим от времени каменным блокам и дырам, не внушавшим никакого доверия к этой ветхой переправе. Едва Сатрас ступил на мост, как послышался треск, и в пропасть полетели камни. Послышался всплеск. Оказалось, что провал был заполнен водой, правда, затхлой, имевшей отвратительно едкий запах.

— Иди за мной, не бойся!— подбодрил колдун Риза, и Левитрок неуверенно шагнул на мост.— Быстрее, быстрее!

Мост разваливался под ногами, но Сатрас двигался вперед частым шагом, не обращая внимания на треск. Даже когда из-под его ноги ушла и рухнула вниз огромная каменная глыба, он не остановился и, наконец, добрался до площадки на противоположной стороне пропасти.

Вскоре и Риз присоединился к нему, обернулся и, взглянув на то, что осталось от моста, нервно поежился.

И тут же заметил вышедшего из туннеля преследователя.

Это, определенно, был человек, хотя его лица, скрытого капюшоном, Риз так и не смог различить. Высокий, худощавый, стройный, весь в черном. Приблизившись к мосту, он остановился.

Риз посмотрел на Сатраса, который внимательно наблюдал за незнакомцем, готовый ко всяким неожиданностям. Но того, что произошло в следующий момент, наверное, даже он не ожидал. Позади зашуршали камни, и оба беглеца разом повернули головы. Перед ними был очередной туннель, но вход в него неожиданно преградила куча камней, которой только что там не было в помине. Причем, она росла на глазах, к ней со всех сторон сползались и подлетали все новые и новые булыжники. Она сама тоже не стояла на месте: камни находились в непрестанном движении, терлись друг о друга, создавая отвратительный скрежет. Достигнув определенного размера, куча внезапно рассыпалась, но уже в следующий момент камни оторвались от пола и, набирая скорость, полетели по кругу. При этом диаметр диска медленно, но верно увеличивался, вынуждая беглецов пятиться к мосту. С другой стороны к нему направился незнакомец.

Диск из камней пугал Риза больше, чем человек из плоти и крови. Сжав меч обеими руками, он шагнул на мост, но тут же был остановлен вцепившимся в его локоть Сатрасом.

— Я сам,— сказал колдун и развернулся лицом к незнакомцу, ступившему на мост.

Ризу не часто доводилось видеть схватку двух магов, тем более столь могущественных. Но внутренний голос подсказывал, что Сатрасу будет нелегко одолеть своего противника.

Похоже, колдун разделял его мнение. Поэтому, сотворив заклинание, он вскинул руки вверх, и сорвавшиеся с его пальцев молнии ударили в гроздь сталактитов, нависавших над мостом. Срезанные остроконечные шипы устремились вниз, но незнакомец успел укрыться под магическим защитным куполом, и каменный дождь не причинил ему никакого вреда. Однако самая огромная "сосулька" рухнула на мост, и он рассыпался окончательно, разделив два берега провала.

Поднявшаяся в воздух пыль не позволяла с уверенностью сказать, последовал ли незнакомец за мостом. Для пущей уверенности Сатрас приблизился к обрыву, и запустил вниз огненный шар.

И тут же полыхнуло так, что Риз отпрянул от провала, прикрывая лицо обеими руками. Загорелась "вода"... вернее, то, что заполняло бездонную яму.

— Кровь земли,— с наслаждением пояснил колдун и обернулся ко входу в туннель. Диск по-прежнему вращался над землей, препятствуя проходу.

Сатас помрачнел.

— Он жив,— пробормотал старик и глянул на противоположную сторону провала.

Риз проследил за его взглядом и снова заметил силуэт незнакомца, временами появлявшийся меж языков бушевавшего пламени. Он стоял у самой стены, скрестив руки на груди, и смотрел на беглецов из-под надвинутого на глаза капюшона.

— Но теперь даже ему нас не достать,— продолжил Сатрас.

Магические жернова продолжали расширяться. Камни пролетали уже совсем рядом с колдуном. Риз вынужден был переместиться на крошечный выступ, оставшийся от моста, но нестерпимый жар пламени отбросил его обратно. Пришлось отступить к стене, и он тут же оказался зажат между наплывавшими камнями и нестерпимым жаром со дна провала.

— Сатрас!— привлек он внимание старика.

Колдун развернулся и незамедлительно начал действовать.

Он вытянул перед собой руки ладонями вверх и замер, что-то тихо бормоча. Риз заметил, как задрожали его пальцы, как натянулись жилы на шее, а лицо покраснело от натуги. Постепенно бормотание становилось все громче и громче, но все равно Левитрок не мог разобрать ни одного слова.

Руки старика плавно пошли верх, а вместе с ними стал приподниматься и диск из вращающихся обломков скалы. Причем, скорость вращения так же постепенно возрастала. Самые нижние из камней промелькнули перед носом Сатраса, но он даже глазом не повел, продолжая бороться с магией незнакомца, непринужденно подпиравшего стену по ту сторону провала.

Риз почувствовал, как нарастает напряжение. Оно становилось почти осязаемым, било мелкой дрожью его тело и до звона давило на уши.

Голос Сатраса стал оглушительным. Маг яростно выкрикивал слова заклинания, поднятый диском ветер трепал его седые кудри, а глаза блестели от рвавшейся наружу силы. Камни уже с трудом удерживались на своей орбите, они сталкивались друг с другом и разбивались при этом в мелкую крошку, самые неустойчивые начали разлетаться по сторонам.

А потом наступила развязка.

Крикнув что-то отрывистое, Сатрас резко взмахнул правой рукой налево и вниз. Еще одно слово — и взмах левой направо и вниз. А потом он вскинул перед собой обе руки вверх, развел и резко опустил. Диск разорвало в клочки, камни разлетелись во все стороны...

...и вдруг замерли, повиснув в воздухе.

Риз посмотрел на колдуна. Сатрас был в замешательстве. Видимо, он задумал нечто иное, но что-то пошло не так. Потом Охотник повернул голову и взглянул на незнакомца. Вспышка пламени позволила разглядеть лицо не старого еще человека. Бледная кожа, впалые щеки, четко очерченные скулы, тонкие губы, упрямый, выбритый до синевы подбородок, прямой с горбинкой нос, глубоко посаженые глаза. В отличие от растерянного Сатраса, он был полон уверенности в собственных силах и, кажется, наслаждался тем, что происходило на противоположной стороне пропасти. Как кот с мышкой, он играл со старым магом, внушая призрачную надежду на счастливое избавление перед тем, как запустить коготки в податливое тело.

Вспышка погасла, и лицо незнакомца снова утонуло в темноте.

А камни медленно тронулись с места и начали сбиваться в кучу. Они с грохотом сталкивались, собираясь в нечто, изначально похожее на столб высотой в восемь локтей. Но уже по прошествии некоторого времени этот столб начал приобретать узнаваемые черты человеческой фигуры. У него обозначилось туловище, сложенное из крупных обломков, руки и ноги, собранные из камней поменьше, массивная голова.

Работа еще не была завершена, а Риз уже понял, с чем им предстоит иметь дело на этот раз.

Голем.

Так колдуны называли созданных ими неутомимых и покорных существ, предназначенных для самой грязной работы.

Големы были разными — в зависимости от материала, пошедшего на их строительство, и силы самого мага. Тех, что существовали в прежние времена, Риз помнил смутно. Ребенку они все казались огромными и страшными. После того, как маги были изгнаны из Мисхета, вместе с ними исчезли и големы. Впрочем, время от времени они все же появлялись на землях Лиги Очищающего Огня, а значит, находилась работа для Охотника. И если в самой магии Левитрок почти не разбирался, то о големах знал практически все.

Самыми опасными были огненные и ледяные. Первые испепеляли все, к чему прикасались, вторые, соответственно, замораживали живьем. И еще неизвестно, что было хуже. Кроме того были глиняные големы, деревянные, стальные и из прочих металлов и даже воздушные. Однажды Риз повстречал голема, созданного из человеческих костей... Кстати, Погремушек, судя по всему, тоже был големом, только маленьким. В общем, на создание магического слуги годился любой подручный материал. Иногда его свойства зависели от того, для каких целей колдун решил воспользоваться услугами голема. Например, для охраны лучше всего годились металлические или каменные. Глиняные отменно чувствовали себя в огне, у водяных была своя стихия, а воздушные прекрасно летали и ни на что другое, в общем-то, не были способны. Соответственно, у каждого из них были свои сильные стороны и свои уязвимые места. Стальной был прочен, но неповоротлив, глиняный не боялся огня, но был слишком хрупок, водяной — подвижен, однако чувствительно реагировал на резкие перепады температуры.

С каменным големом было непросто справиться. Ни огонь, ни меч не способны ему навредить. Зато сам он мог с одного удара раскроить черепушку или переломать все кости. Будь у Риза его доспехи и боевой молот, он бы, не задумываясь, бросился на голема. А так... Впрочем, глядя на едва державшегося на ногах колдуна, он все же решил попытать счастья, сжал рукоять меча и шагнул навстречу чудовищу, перегораживавшему выход из пещеры.

Но Сатрас его остановил:

— Не лезь, я сам.

"Сам, так сам..."

Риз отошел в сторону.

Сатрас остался стоять на краю обрыва, когда голем тронулся с места. Первые шаги дались ему с трудом. Ризу даже показалось, что он вот-вот рассыплется. Но неподвластная пониманию Охотника магическая сила надежно связывала воедино тысячи мелких и крупных камней. Потом голем ускорился и, производя неимоверный грохот, помчался на мага. Казалось, теперь никакая сила не в состоянии его остановить. И Ризу стало боязно за своего товарища.

А колдун продолжал стоять на месте — усталый и жалкий по сравнению с надвигавшимся на него каменным чудовищем. Лишь когда расстояние сократилось до пяти шагов, он внезапно вскинул руку, и в тот же миг в грудь голему ударил мощный поток спрессованного воздуха. Его сила была такова, что чудовище разорвало на части, во все стороны полетели камни, и лишь ноги продолжили свой путь, сделав еще несколько шагов, прежде чем рассыпаться.

Сатрас пошатнулся на краю пропасти. Риз тут же подбежал к нему и подхватил под руку.

— Уходим,— слабым голосом произнес колдун. Но прежде чем Левитрок увлек его к выходу, Сатрас обернулся и с вызовом посмотрел на незнакомца.

Тот шевельнул губами, и в голове Левитрока прозвучали его слова:

— Мы еще встретимся...

Из пещеры они выбрались южнее скалистого берега и оказались в лесу, который узкой полосой тянулся с востока на запад вдоль всего северного побережья. Никто их не преследовал, но Сатрас не остановился даже для того, чтобы перевести дух. Еще в пещере он отказался от помощи Риза и шел самостоятельно, ведя за собой Охотника. Выглядел он по-прежнему бледным, но хотя бы крепко держался на ногах.

Левитрок неплохо знал эти места и был удивлен, когда старик направился на восток, то есть, обратно к Арсану, вместо того, чтобы двигаться на юг через лес или на запад к дороге.

— Ковах находится на юго-западе,— напомнил он колдуну.

— Я в курсе. Но сначала мы пойдем на восток. Мне нужно кое-что сделать, а перед этим я должен восполнить свои силы.

— Как?

— Увидишь...

Целью прогулки Сатраса оказалась небольшая поляна, расположенная к юго-востоку от столицы Мисхета. Чтобы добраться до нее, пришлось продираться через непроходимые дебри. Но вот были срублены последние ветви, и колдун приблизился к пирамидальному камню, торчавшему посреди редкого молодняка. Глыбу покрывал слой мха толщиной в палец, его вершину до сих пор венчала резная башенка, под крышей которой стояла масляная лампа. Стекло давно лопнуло, а масло вытекло, поэтому проку от нее не было никакого.

Сатрас с нежностью провел ладонью по мху, довольно улыбнулся и предложил Левитроку:

— Прикоснись-ка к нему... Что-нибудь чувствуешь?

Ризу показалось, будто глыба слегка вибрирует. Он сообщил об этом Сатрасу.

— Правильно, так и должно быть. Это и есть сила, позволяющая творить чудеса. Маги называют ее маной. Она поднимается из самых глубин земли и концентрируется на гранях этого валуна. При определенной сноровке маг может впитывать ее во время прикосновения. Впрочем, тебе это без надобности, а мне будет в самый раз.

Он отстранил Левитрока от камня, прикоснулся к нему обеими руками и сладострастно зажмурился. Риз заметил, как тело колдуна окутала светящаяся аура — истощенный маг набирался сил.

Как ни странно, но об этих камнях Риз никогда прежде не слышал. И ни разу на них не натыкался, хотя облазил вдоль и поперек весь Мисхет...

Много чего еще не знал Левитрок о магии. И — странное дело — ему очень хотелось восполнить эти пробелы в знаниях.

— Ты так здорово разделался големом... Научишь?— попросил он Сатраса.

— Может быть, потом, когда выберемся из Мисхета.— От услады голос старика заплетался, словно тот был пьян.

— Почему?

— Потому что магия оставляет свои следы. И чем сильнее заклинания, тем четче след. Для опытного мага он — как свет маяка, который видно издалека. Лучшие из нас, находясь в Арсане, способны "учуять" такую вспышку даже на южной границе Мисхета. А наш настойчивый недруг, похоже, очень сильный маг.

— Ты боишься его?

— Ну... Он сильнее меня, что уж тут говорить и... Да, он вызывает у меня определенные опасения. Потому что таких, как он, следует бояться. Это фанатики и безумцы. Никогда не знаешь, что у них на уме. Единственное, в чем я уверен, — он не отступит и будет нас преследовать. Поэтому я собираюсь немного запутать следы. Но после этого никакой магии, пока мы не уберемся из этой проклятой страны.

— А потом?

— Там видно будет... Не мешай!

Риз отошел в сторону, присел, прислонившись к дереву и, незаметно для себя, задремал...

И снова его разбудил колдун:

— Нам пора уходить.

Риз встал с земли, потянулся, поправил меч и был готов к дороге. Но Сатрас его остановил:

— Погоди! Есть еще одно незаконченное дело... Мне понадобится капля твоей крови.

— Зачем?— насторожился Охотник.

— Когда ты начнешь мне доверять и перестанешь задавать глупые вопросы?!— вспыхнул старик.

— Тогда, когда я начну понимать, что ты делаешь,— парировал Риз, но, наткнувшись на непреклонный взгляд колдуна, все же закатал рукав и протянул руку.

— Момент...

Сатрас что-то забормотал, бросил на землю перед Ризом щепотку какого-то порошка, взятого из мешочка, а потом закрепил заклинание замысловатым пасом обеих рук. И тут же пространство перед Левитроком исказилось, засверкало серебром, потускнело, и он увидел свое отражение в порожденном магией зеркале. Оно не было настоящим, а будто бы сотканным из воздуха, но более четкого отражения Риз никогда прежде не видел. Охотник осмотрел себя с головы до ног, почесал давно не бритый подбородок...

— Повернись-ка кружок-другой!— попросил его колдун.

Риз подчинился.

А когда он вернулся в исходное положение, произошло очередное превращение: зеркало растаяло, но отражение Риза никуда не исчезло. Оно стояло напротив и глупо хлопало глазами. От неожиданности Левитрок отступил назад. Его отражение осталось стоять на месте, почесывая подбородок.

— Что это?— пробормотал он.

— Это твой ментальный Двойник. Он поможет нам запутать следы... Но сначала кровь.— Сатрас взял Охотника за руку, полоснул ножом по ладони, подцепил несколько капель крови лезвием и небрежно смахнул на "отражение". Кровь моментально впиталась, и в глазах Двойника появилась некая осмысленность.

— Иди через лес на юго-запад до заката!— приказал ему колдун.— Потом поверни на запад и продолжай идти до восхода солнца. Как только наступит рассвет, разрешаю тебе исчезнуть.

Двойник ничего не сказал, покорно развернулся и зашагал в указанном направлении. Риз заметил, что трава, по которой он шел, даже не шелохнулась.

— Объясни!— попросил он Сатраса.

— Смотри!— колдун взмахнул рукой, и Риз увидел три полосы, будто бы начерченные в воздухе светящимся дымом. Две заходили на поляну с запада, а потом растекались небольшим "озерцом" аккурат в том месте, где сейчас стояли двое беглецов. Еще одна тянулась за удаляющимся Двойником.— Это ментальный след, который оставляет любое живое существо. У каждого он свой, особенный, но только опытные маги могут отличить один от другого... Эти два оставили мы с тобой. Они продержатся в воздухе до завтра, после чего окончательно развеются. Если наш недруг пойдет по следу, то он рано или поздно доберется до этой поляны и... пойдет за Двойником, ментальный след которого, благодаря крови, ничем не отличается от твоего собственного. Понятно?— Он взмахнул рукой, и следы снова стали невидимыми.

— Да, но... А мы как отсюда уйдем, не оставив следов?

— Об этом можешь не беспокоиться,— подмигнул Ризу колдун.

Он создал своего Двойника и отправил на юго-восток:

— Пусть наш преследователь думает, что мы разделились. Это заставит его изрядно понервничать!— захихикал Сатрас. После чего он передал Ризу брусок из неизвестного охотнику металла. Тот был шершавым и теплым на ощупь.— Это силит — мертвое железо. Оно поможет нам избавиться от ментального следа... Только долго нельзя к нему прикасаться — оно начинает забирать жизненную силу.

Риз с трудом поборол искушение бросить брусок на землю.

Прав был колдун: пора бы начать ему доверять...

Брусок мертвого железа на самом деле пагубно влиял на состояние того, кто к нему прикасался. Риз прошел всего пару верст, но устал так, словно провел в пути несколько дней без сна и отдыха. Заметив его состояние, Сатрас отобрал брусок, заверив, что теперь необходимость в нем исчезла.

И судя по всему, колдуну удалась его уловка: беглецов никто не преследовал. До наступления темноты, всю ночь и пару следующих дней Риз был начеку. Он постоянно прислушивался, оглядывался, проверял — не идет ли кто следом? И очень надеялся на то, что никогда больше не увидит человека, гнавшегося за ними в пещере. Было в нем что-то... зловещее. И как бы его многоопытный спутник ни храбрился, но Риз чувствовал, что и для самого Сатраса очередная встреча с незнакомцем может стать последней.

Потом, когда тревоги улеглись, Левитрок слегка расслабился и проявлял осторожность не больше привычного.

Еще недавно нудные упражнения, навязанные ему колдуном, не вызывали ничего, кроме раздражения. Теперь же, когда Сатрас запретил любые проявления магии, Риз заметно скучал по занятиям, позволявшим развить в нем потаенные возможности. Старик был скуп на похвалы, но не переставал напоминать о том, что его ученик способен на большее. На что именно, он не говорил, что лишний раз подстегивало любопытство Риза Левитрока.

Однажды он не сдержался и, воспользовавшись тем, что старик задремал после плотного обеда, попытался поддеть телекинезом веточку, лежавшую у ног...

...и тут же получил чувствительный подзатыльник, как какой-то нашкодивший юнец.

— Никакой магии!— зашипел на него Сатрас.

— Ты же спал! Откуда ты узнал?!

— Я чувствую... Я все чувствую, даже когда сплю.

— Научишь?

— Всему свое время,— проворчал старик и снова задремал...

Ризу нравилось путешествовать в обществе Сатраса. Особенно после того, как удалось избавиться от преследователя. Если в начале пути старик был слишком сосредоточен, а потому молчалив и резок, то по прошествии нескольких дней пути расслабился и он.

Колдун оказался интересным собеседником. Казалось, не существовало такой темы, которую тот не готов был поддержать, не было такого вопроса, на который Сатрас не мог ответить. Иногда он брюзжал, когда в нем говорил опыт прожитых лет. Да и во вкусах спутники заметно расходились. Но никогда старик не пытался навязать молодому Охотнику собственную точку зрения.

— Я не собираюсь тебя переубеждать,— говорил он.— Придет время, и ты сам поймешь, что я был прав... Лишь бы только не было поздно...

Левитрок всегда считал колдунов безнадежно испорченными и порочными. А как иначе, если они во всем полагались на свои способности?! То, что обычный человек вынужден был достигать потом и кровью, колдун получал, лишь пошевелив пальцами. Да, теперь-то Риз знал, что за каждым небрежным пасом колдуна, за каждым его заклинанием стояли месяцы, а то и годы кропотливой работы. Но, посвятив всю свою жизнь магии, колдун утрачивал даже самые элементарные навыки, прививавшиеся простым смертным едва ли не с молоком матери.

Детские воспоминания навевали образ одного такого чародея, который жил в их деревне. Он был настолько ленив, что разучился ходить — левитировал от кресла до кровати и обратно. Он невероятно растолстел, ел за десятерых и с каждым годом требовал все больше податей за те услуги, которые он оказывал местным жителям. В деревне его не любили, но терпели, потому как польза, какая-никакая, но от него все же была: дождь призвать или, наоборот, тучи развеять, коровку подлечить или порчу снять. Когда в деревне появился пришлый маг и предложил сельчанам свои услуги взамен старого борова на более выгодных условиях, народ с радостью принял его предложение. Но до утра чужак не дожил — умер во сне. А потом начался падеж скота, река вышла из берегов, а по ночам с погоста стали приходить мертвяки. Сельчане намек поняли, упали в ножки "старому благодетелю", заплатили ему сверх обычного, и снова зажили, как и прежде.

Но ничто в этом мире не вечно. Умер старый колдун. Говорят, пережрал. А может, кто яду подсыпал. Только слез лить никто не стал. А потом и вовсе погнали мисхетцы магов поганой метлой, да так, что только пятки сверкали.

Но Сатрас, как оказалось, мог обходиться и без колдовства. Риз с удивлением и даже — чего таить! — с восхищением наблюдал за тем, как старик ставит силки на зайца, как устраивается на ночлег посреди леса, как стирает свои одежды в речке. И думал о том, что, если бы в прежние времена все маги были такими, как этот, может, и не случилось бы ничего...

До границы с Ковахом беглецам пришлось добираться окольными путями. Брели лесом и степью, избегая дорог, в города и села, помня о том, что встречи с ними ищет не только могущественный незнакомец, но и Лига Очищающего Огня, заглядывали редко. Немало времени уходило на добычу пропитания. К тому же на два дня зарядил дождь, так что пришлось пережидать непогоду в наспех сооруженном лесном укрытии. Поэтому только спустя две с лишним недели путники добрались до переправы, за которой находилась та самая деревня Ключи, где Левитрок узнал о Рогене. После чего его привычная жизнь изменилась коренным образом.

Но воспользоваться услугами предприимчивого паромщика Ризу снова не удалось: у переправы расположись лигисты. Не возникло никаких сомнений насчет того, кого они там поджидали. Правда, их было всего двое, и Левитрок готов был помериться с ними силами. Но колдун всячески старался избегать неприятностей и сумел удержать Охотника от опрометчивого поступка.

Через реку они перебрались, воспользовавшись бродом, а потом шли по оврагу, где в прошлый раз Риз убил свинореза...

Вроде бы это случилось совсем недавно, а сколько за это время произошло событий!

Невольно Риз вспомнил о друге детства, который предал его, как только припекло. Впрочем, Гвино всегда славился своей трусостью, и уже не раз бросал Риза в трудную минуту. Поэтому случилось то, что рано или поздно должно было случиться.

Таких, как он, уже не исправишь...

У Сатраса оставалось еще несколько монет, и он решил напоследок запастись провиантом. Он сам пошел в Ключи, а Риз, которого могли признать селяне, остался ждать его у кромки леса. Старик вернулся с едой и плохими новостями:

— В Изороке полно лигистов и людей барона Вифта. Говорят, ловят кого-то.

— Понятное дело — кого,— пробормотал Риз.— И что теперь? Через Изорок лежит единственный путь в Ковах.

— Есть еще один,— немного подумав, сказал Сатрас.

— Через горы?— поморщился Риз. Тащиться по тропам контрабандистов ему хотелось меньше всего. Тем более что без проводника можно было очень долго блуждать в горах.

— Нет...— ответил Сатрас и, предваряя следующий вопрос спутника, сказал: — Скоро сам увидишь. Но сначала давай перекусим, а то у меня уже желудок к позвоночнику прирос.

На обед был кусок ветчины, вареные яйца, свежий хлеб, ядреный лук и кринка молока. Скудно, но денег у колдуна совсем не осталось, так что и за это спасибо. А в будущем беглецам придется рассчитывать только на собственные силы и везение.

Обед подходил к концу, когда из леса появились трое. Судя по внешнему виду и поклаже — контрабандисты. Должно быть, шли из Коваха. Они недавно спустились с гор, миновав крепость Изорок, чтобы не платить солидную пошлину на ввоз товаров. А может, несли что-то запрещенное в Мисхете, оттого и не хотели встречаться с представителями власти. Наткнувшись на мирно трапезничавших мужчин, они насторожились. Ризу не понравилось то, как они шушукались в отдалении. Такие, как эти, готовы были на любую каверзу, лишь бы сохранить в тайне свои делишки. Дожевывая кусочек хлеба, Охотник подтянул поближе меч, который он снял вместе с поясом на время привала, и сел поудобнее. Но в глубине души он еще надеялся, что все обойдется.

Не обошлось.

Контрабандисты приблизились к беглецам. В то время как двое зашли за спину Сатрасу и опустили на землю свою поклажу, один остановился напротив Риза, продолжая сверлить его взглядом. Охотник медленно жевал, уставившись в сторону. Чтобы привлечь его внимание, настырный контрабандист задел ногой кринку, в которой было еще немного молока, и оно расплескалось по земле.

Левитрок потянулся к мечу, но Сатрас тихо сказал:

— Спокойно Риз. Нам не нужны неприятности.

Его слова вызвали ехидные усмешки на лицах двоих контрабандистов, но тот, что стоял перед Ризом, оставался хмур и сосредоточен.

Это был здоровый детина в легких доспехах и с коротким мечом на поясе. Судя по шрамам на роже — человек беспокойный, задира. Его двое приятелей были поменьше ростом и посуше, но тоже при оружии.

— Ты не помнишь меня?— заговорил, наконец, громила.

Риз задрал голову, посмотрел на вопрошавшего и, не сказав ни слова, опустил взгляд. Нет, этого человека он видел впервые в жизни.

— А я тебя сразу узнал,— настаивал тот.— В прошлом году в Двилине ты сдал нас городской страже. Мне удалось сбежать, а вот моим товарищам не повезло. Двоих убили в потасовке, а еще одного схватили, а потом повесили на площади.

Риз еще раз взглянул на бузотера... Нет, такого он бы запомнил.

— Ты ошибаешься,— процедил Охотник сквозь зубы.— Я не был в прошлом году в Двилине.

— Ты гнусный доносчик, да еще и трус к тому же!— с ненавистью оскалился контрабандист.

Риз тяжело вздохнул, но тут же вмешался колдун. Он попытался встать, однако его силой усадили на место. И все же сказал:

— Послушайте, уважаемые! Произошла какая-то ошибка. Мой товарищ...

— Не лезь, Сатрас!— пробормотал Риз. Если колдун все еще надеялся спустить дело на тормозах, то Левитрок прекрасно понимал, что без драки тут не обойдется.

— Да, лучше бы ты помолчал, старик,— поддержал его громила.— А то ведь и тебе придется язык укоротить. Возможно даже вместе с головой.

Контрабандисты захихикали, довольные шуткой приятеля.

Левитроку нелегко было сдерживать ярость, рвавшуюся наружу. Он уже собирался ответить задире, как подобает настоящему мужчине. А тот почувствовал приближение развязки и опустил пальцы на рукоять меча.

— Риз, я прошу тебя!

Наткнувшись на умоляющий взгляд колдуна, Риз расслабил плечи и потянулся за последним куском ветчины.

Но чему быть, того не миновать. Громила попытался толкнуть Охотника ногой в плечо. Однако Левитрок был начеку. Он подхватил неугомонного под пятку одной рукой, а другой поднял с земли пустую кринку и резко встал. Контрабандист не устоял на ногах и повалился на спину. Одновременно с этим в лицо второму полетел глиняный кувшин. Третий ринулся, было, на Риза, и наткнулся на вовремя выхваченный из ножен меч.

Грузный задира неуклюже поднимался с земли, но Риз нанес ему сокрушительный удар ногой в лицо, и тот снова рухнул, перевернувшись на спину. Второй противник успел уклониться от кувшина, выхватил нож и даже попытался нанести удар, но против опытного бойца у него не было никаких шансов. Увернувшись, Риз оказался у него за спиной и ударом сверху вниз отсек правое ухо. Контрабандист завизжал, зажал ладонью рану и умер, пронзенный клинком Левитрока.

В живых оставался лишь зачинщик. Он все еще попытался подняться, но Риз ударом ноги подрубил его руки, а когда контрабандист распластался на земле, Левитрок вскинул меч, собираясь поставить точку в этом коротком поединке. Но прилетевший из чащи арбалетный болт не дал довести дело до конца. Он ударил Риза в плечо, а потом на опушку вывалила ватага вооруженных людей.

Контрабандистов оказалось больше, чем предполагали беглецы. Кроме первых троих было еще шестеро, которые отстали и подоспели к месту боя перед самой развязкой. Побросав свои пожитки, они с ходу ринулись на раненого Левитрока. К счастью у них был только один арбалет, и первый выстрел оказался последним.

Вмиг побледневший от боли Риз плотно сжал зубы, обхватил рукоять меча ослабевшими пальцами, прижал свободную руку к пробитому плечу и приготовился к встрече противника. Он был хорошим бойцом, но рана и численное преимущество неприятеля оставляли ему совсем немного шансов уцелеть в этой передряге. Впрочем, он не первый раз в жизни смотрел в лицо смерти и готов был умереть, прихватив с собой парочку врагов.

Но у Сатраса были иные планы. Понимая, чем закончится противостояние, он недовольно поморщился и начал действовать. Зачерпнув ладонью воздух, он смял его пальцами и запустил в контрабандиста, напавшего на Левитрока первым. Риз сумел отразить рубящий удар топора, но не удержал меч в ослабшей руке и остался без оружия. В тот миг, когда контрабандист готов был добить Охотника, ему в грудь ударил сгусток спрессованного воздуха, отшвырнув на несколько шагов назад. Сатрас тут же стряхнул на кончики пальцев порцию маны, взмахнул рукой и выпустил навстречу приближающимся людям огненную волну. Обдав жаром Риза, она прокатилось низко над землей, а потом взметнулась вверх непреодолимой стеной пламени, заставив контрабандистов сначала остановиться, а потом обратиться в бегство. Связываться с магом они не собирались.

Поле боя осталось за беглецами. Последним улепетывал зачинщик, оставивший на траве и свое оружие, и свою ношу. Мешки его приятелей оказались охвачены пламенем.

Риз, морщась, поднял свой меч и отправил его в ножны. А потом посмотрел на колдуна.

— Нужно быть сдержаннее, молодой человек!— упрекнул его Сатрас.

— Но мы ведь победили!— не понял его упрека Левитрок.

— Все могло быть совсем иначе, если бы не мое вмешательство.

— Не спорю... А ты, похоже, напрашиваешься на благодарность?

— Не в этом дело!— прокряхтел колдун.— Мне пришлось применить магию, и, боюсь, это не осталось незамеченным.

Риз понял, что имел в виду Сатрас, и виновато пробормотал:

— Мне очень жаль.

— Теперь это уже не важно,— махнул рукой Сатрас.— Но на будущее запомни: лучшая битва та, которую удалось избежать.

— Человек, пытающийся избежать смерти ценой бесчестия, рано или поздно получает и то, и другое. Так говорил мастер Халвер.

— Отступление — это не всегда бегство. Иногда это еще и стратегия,— настаивал на своем Сатрас.— Иногда лучше отступить, чтобы потом нанести решающий удар... Покажи-ка свою рану!

Арбалетный болт не задел кости, но плотно засел в мякоти зубцами наконечника. Обычно такой приходится вырезать, но у Сатраса к подобным ранам был свой подход.

— Предупреждаю сразу — будет больно!— сказал он.

— Меньше слов, больше дела,— подбодрил его Риз.

— Тебе лучше прилечь.

Риз пожал плечами и подчинился.

Колдун присел рядом, уперся левой рукой в грудь Охотника, а правой прикоснулся к древку болта. Оно тут же почернело и рассыпалось в труху. В плече остался только наконечник. Взглянув на Левитрока, он приложил ладонь к ране. Плечо обожгло нестерпимой болью, Риз закричал и потерял сознание...

Когда он очнулся, старик по-прежнему сидел рядом с ним и временами задирал голову, чтобы посмотреть на небо. Проследив за его взглядом, Риз увидел кружившего над опушкой ворона.

— Это он?— спросил Охотник.

Старик не был в этом уверен, поэтому промолчал. Он бросил Ризу в руки еще теплый кусочек расплавленного металла. Не сразу, но Левитрок догадался, что это был тот самый наконечник арбалетного болта, который засел в плече.

— Ты сможешь идти?— спросил его колдун.

Риз прислушался к своим ощущениям. Плечо все еще болело, но терпимо. Скосив взгляд, он заметил пропитанную кровью повязку на плече, наложенную поверх рубахи.

— Сколько я провалялся без сознания?

— Недолго, но нам лучше поторопиться.

Риз привстал, и в этот момент его лицо обдало порывом ветра, а в глубине леса затрещали деревья.

Треск становился все ближе.

— Шевелись!— Сатрас помог Охотнику подняться.

Риз быстро нацепил пояс, оглянулся и увидел, как вдалеке раскачиваются верхушки деревьев. А еще этот треск... Такое впечатление, будто сквозь чащу ломился великан, сминавший вековые сосны, словно сухие тростинки.

И он быстро приближался.

— Бежим!

Сатрас направился вдоль леса в сторону гор. Охотник последовал было за ним, но снова остановился, заметив дорожный мешок, оставленный нарывавшимся на ссору громилой.

Пригодится.

Он поднял его, закинул на плечо, сделал шаг, и тут в его лодыжку вцепились пальцы контрабандиста, которого Риз прикончил первым. Охотник растянулся по земле, оглянулся. На него смотрели пустые остекленевшие глаза мертвеца, который, лежа на животе, удерживал Левитрока одной рукой. Риз ударил его ногой по голове — мертвец недовольно оскалился, но хватки не ослабил. Напротив, потянулся к жертве второй рукой. Охотник дернул ногой — скрюченные пальцы соскользнули, царапнули когтями по штанине, а получивший свободу Риз вскочил на ноги, побежал вслед за удалявшимся колдуном и настиг его лишь на вершине холма, поросшего редкой порослью.

Он снова оглянулся, тяжело дыша, и увидел, как, разорвав подлесок, на опушку вырвалась черная туча. Никакого другого сравнения Ризу в голову не пришло. Бесформенная густая масса выплеснулась на лужайку, заискрилась молниями, заметалась по сторонам, словно гончая, потерявшая след.

И вдруг замерла.

Риз почувствовал, как неведомая сила сдавила его голову тугим обручем, туман поплыл перед глазами, огнем обожгло растревоженную рану, а ноги стали ватными. Но хуже всего было то, что он не мог сойти с места. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не пришедший на выручку Сатрас. Он схватил охотника за руку и потащил за собой.

Туча тоже тронулась с места, вытянулась и, извиваясь, словно огромная черная змея, направилась следом за беглецами, оставляя позади себя след на омертвевшей траве.

Когда опушка леса, а вместе с ней и преследователь, скрылась за холмом, Риз почувствовал облегчение. Тиски разжались, туман развеялся, в ногах появилась сила, и он смог двигаться самостоятельно.

— Быстрее, быстрее!— подгонял его Сатрас.— Еще немного осталось, должны успеть.

— Куда?!— никак не мог понять Риз. Он видел, с какой скоростью двигалась туча. Рано или поздно она настигнет беглецов.

Колдун не ответил, а лишь прибавил скорости, спускаясь в лощину, через которую протекала Ярка.

Риз постоянно оборачивался на бегу. Но преследователь серьезно отстал и появился на вершине холма только тогда, когда беглецы оказались на берегу реки. В этом месте она была узкой и бурной. Ризу сначала показалось, что старик собирается переправиться на противоположный берег...

Неужели в этом их спасение?!

...но Сатрас бросился налево, в чащу, покрывавшую западный склон предгорья.

— Ты...— начал было Охотник, но не договорил, замолчал.

"Пора бы начать мне доверять".

Что-то в этом роде сказал не так давно старый колдун.

А еще он не был похож на человека, который сошел с ума от страха. Напротив, Риз видел осмысленность в его глазах. И — надежду.

Он решил подчиниться.

Но каково же было его изумление, когда, продравшись сквозь заросли, они оказались в тупике.

— Сатрас, какого...— пробормотал Левитрок и тут заметил странное сооружение под самой скалой.

Оно было частично вырублено в горной породе, представляя собой выемку в форме арки. Под ней — ровная, почти гладкая площадка, покрытая резными магическими символами. В центре площадки возвышался постамент, увенчанный большим прозрачным кристаллом.

— Сатрас...— окликнул Риз колдуна, но тот только отмахнулся:

— Не мешай!

Он приблизился к постаменту, распростер руки над кристаллом, и Риз увидел, как из ладоней к нему потянулись светящиеся ручейки маны.

Позади послышался знакомый треск. Риз обернулся. Преследователь был уже совсем рядом.

— Быстрее... Быстрее, чтобы ты ни задумал,— пробормотал он, уставившись на Сатраса.

Неожиданно кристалл вспыхнул ярким светом, пространство под аркой засверкало, заколебалось водяной рябью.

— Ко мне!— крикнул Охотнику колдун.

Риз и без того пятился к скале. Он уже видел черную змею, ломившуюся через заросли, не разбирая дороги. Она была совсем близко.

— Быстрее, быстрее!— отчаянно махал рукой Сатрас.

Когда Риз приблизился, колдун схватил его за рукав и потащил за собой под арку.

Левитрок обернулся и увидел змею из дыма, вырвавшуюся на поляну. Она не остановилась, а наоборот, выпущенной из лука стрелой метнулась к беглецам. И казалось, самое страшное неизбежно. Но сделав еще один шаг вперед, Риз увидел, как змея наткнулась на невидимую преграду и растеклась по ней черной кляксой, закрыв собой и солнце, и весь видимый мир. Стало темно и холодно. Но продолжалось это всего лишь мгновение. А потом солнце снова ослепило Риза.

Когда он открыл глаза, то не узнал местности. Они с Сатрасом стояли посреди леса. Под ногами — каменная площадка, над головой — дуга арки, за спиной — постамент с искрящимся кристаллом.

"Где мы?"— хотел он спросить Сатраса, но вдруг кристалл раскалился, как давеча, добела. Сатрас вмиг побледнел, вскинул свой посох и изо всех сил ударил по кристаллу. Тот разлетелся на мелкие кусочки, и сразу же под густыми кронами деревьев стало сумрачно.

Плечи колдуна обмякли. Сатрас выглядел изможденным, как всегда, когда запас маны оказывался на нуле. Он тяжело вздохнул и вдруг устало улыбнулся и сказал:

— Ну, вот мы и в Ковахе...

В Ковахе?!

Ризу было трудно в это поверить. Местность почти ничем не отличалась от предгорья в Мисхете. Разве что лес был погуще, да полуденное солнце теперь висело не над равниной, а над горами.

Так или иначе, но главное, что их с колдуном больше никто не преследовал.

— Едва успели,— поддержал его мысленное облегчение Сатрас.

— Думаешь, теперь он нас не найдет?

— Во всяком случае, не сразу. Я уничтожил силовой кристалл и прервал тем самым связь с Мисхетом. Наш недруг понятия не имеет, куда вел портал. Мы можем быть, где угодно — хоть на Киркнейских островах. Ему понадобится немало времени, чтобы отыскать наши следы. А когда он появится, я буду к этому готов.

Риз на это очень надеялся. Настойчивость незнакомого колдуна вызывала у него серьезные опасения.

Он огляделся по сторонам:

— Мы в Ковахе... Что дальше?

— Да, не будем терять время понапрасну!— спохватился Сатрас.— Теперь мы должны добыть третий осколок Путеводной Звезды.

— Зачем?— нахмурился Риз.— Разве у нас недостаточно было неприятностей?

— Их будет гораздо больше, если нашему недругу удастся собрать полный артефакт. Мы должны его опередить.

— То есть, ты сам хочешь воспользоваться Путеводной Звездой?

— Соблазн велик, но я пока еще не решил,— признался маг.— Сейчас главное, чтобы она не оказалась в посторонних руках.

— Ты так и не рассказал, что это такое?

— У нас еще будет время об этом поговорить,— ушел от ответа Сатрас.

И на этот раз Риз не стал настаивать, хотя неопределенность начинала его раздражать, но напомнил:

— Не забывай, что одним из осколков Звезды владеет тот, кто нас преследовал.

— Увы... Поэтому так важно, чтобы он нас не опередил. К тому же, если у нас будет два осколка, то мы получим больший простор для маневров.

Риз не понял, что имел в виду колдун. И вообще, его затея не нравилась Левитроку. Но...

— Где находится третий осколок?

— О его местонахождении должен знать мой хороший знакомый — барон Лин Таррэн. Мы немедленно отправимся к нему!

— Далеко идти?

— Не очень. Сейчас мы находимся на землях барона Фрама. Ему принадлежат все эти склоны и леса, граничащие с Мисхетом. А Лин Таррэн владеет равнинными территориями юго-восточного предгорья... Но если нас ничто не задержит, думаю, завтра-послезавтра мы доберемся до гостеприимного замка моего старого приятеля.

Сатрас сделал шаг и споткнулся о сухую ветку. Посох выпал из его руки, а он сам едва устоял на ногах. Сокрушенно вздохнув, он протянул ладонь к отлетевшему посоху, и тот послушно вернулся к хозяину.

— Не боишься, что незнакомец почувствует твою магию?— спросил его Левитрок.

— Нет,— покачал головой Сатрас.— Магический фон в Ковахе гораздо выше, чем в Мисхете. Незначительное волшебство растворяется в нем, как соль в воде. К тому же нас разделяет горный хребет. А он в состоянии экранировать даже самые серьезные вспышки магии.

— Значит, я снова могу продолжить свои занятия?— обрадовался Риз.

— Не только можешь, но и должен! Ты итак потерял слишком много времени. А магия, особенно в твоем возрасте, нуждается в постоянном совершенствовании...

До постоялого двора, расположенного в начале подъема к перевалу, путники добрались хоть и засветло, но уже на закате. Отношения между Мисхетом и Ковахом никогда не были безмятежными, а с появлением Лиги Очищающего Огня стали и вовсе напряженными. Однако торговля не прекращалась даже в тот злополучный для Коваха год, когда объединенная армия герцогства попыталась навести "порядок" на землях соседа, но сломала зубы о крепость Изорок, а ее остатки бесславно вернулись за перевал. Поэтому на постоялом дворе было полно народу — одни везли свои товары на северо-восток, другие двигались в противоположном направлении. Однако места хватало всем — и для запоздалых визитеров нашелся бы и кусок жареного мяса в количестве, достаточном для того, чтобы утолить голод, и скромный уголок, где можно было преклонить голову. Но денег не было ни у Левитрока, ни у мага. И если Риз устал настолько, что готов был прилечь у ближайшего дерева, то Сатрас категорически отказывался ночевать под открытым небом.

— Что-нибудь придумаем,— сказал он своему спутнику, и они вошли в просторный двухэтажный сруб, зал которого был забит до отказа.

В Мисхете человек с оружием всегда привлекал внимание — никогда не знаешь, кто он и что ему придет в голову. Но в ковахском трактире на вновь прибывших не обратили никакого внимания. Несмотря на поздний час, народ не собирался расходиться, гремела музыка, вино и пиво лились рекой на радость и во благо краснорожего хозяина заведения, суетившегося за стойкой. В большинстве своем, судя по внешнему виду, гуляли местные крестьяне. Однако и проезжие торговцы в зале присутствовали.

Проходя через зал, Риз с трудом сдерживался, чтобы не дать в морду кому-нибудь из тех, кто беспардонно толкался и наступал ему на ноги. Сатрас же шарил взглядом по сторонам, будто искал среди посетителей постоялого двора знакомых. Заинтересованность колдуна стала понятна Левитроку, когда очередной перебравший невежа крупного телосложения прошелся по залу, грубо расталкивая таких же подвыпивших посетителей. И мимоходом задел локтем Риза. На этот раз Охотник не собирался сдерживаться и шагнул, было, следом за наглецом, который, выпучив глаза, ломился к столу у окна. Но его перехватил Сатрас.

— Не стоит затевать ссору на пустом месте,— сказал маг.

Риз стиснул зубы, бросил взгляд в спину бузотера, нависшего над столом, за которым сидело шестеро человек с угрюмыми физиономиями. И ненароком обратил внимание на кошель, висевший у того на поясе в области поясницы. Каково же было его удивление, когда кошель неожиданно исчез, словно его и не бывало, да так, что горлопан и нахал этого не заметил.

Левитрок уставился на Сатраса, однако тот уже вырвался вперед, приближаясь к трактирной стойке.

Пользуясь тем, что хозяин заведения был занят с другими клиентами, Риз тихо проговорил:

— Ты украл кошелек. А как же твои моральные принципы?

— У каждого правила есть свои исключения,— невозмутимо ответил колдун, тайком пересыпая деньги в свой кошелек. И вдруг спросил: — Я тебе не говорил о том, что иногда могу предсказывать будущее? Так вот, я скажу тебе, что очень скоро случится с бывшим владельцем этого тощего мешочка.— Он смял его в кулаке, а когда разжал пальцы, кошелька и след простыл.— Сейчас ему начистят физиономию, и отберут все деньги, что у него есть. Но если я ошибаюсь, и удача будет на его стороне, он все равно их пропьет, празднуя победу. Так не лучше ли будет, если эта пара монет послужит благому делу?

Со стариком было трудно спорить.

— Добро пожаловать в "Еловую шишку", господа!— Хозяин вернулся за стойку и обратился к гостям.— Меня зовут Григ Паниверс... Сразу видно, что вы пришли издалека и, наверняка, очень устали с дороги. Но вам повезло: у меня осталась незанятой еще одна комната. И она в вашем полном распоряжении всего за три малых ковахских льва. За два дополнительных серебряка я угощу вас пивом и жарким, приготовленным одним из лучших поваров севера.

— Договорились,— кивнул Сатрас. Он отсчитал положенную сумму и, приготовив еще одну монету, спросил:— Нет ли на постоялом дворе кого, кто поутру отправится в земли барона Таррэна? Мы бы охотно присоединились к обозу, чтобы не топтать наши башмаки.

— Как ни быть?! Есть пара человек, едущих в Крелин по торговым делам... Да вон они — сидят за столом у лестницы! Я давно знаю этих господ и готов посодействовать... хм... за небольшую плату. Думаю, они не откажутся: и вам веселее будет, и им лишний меч не помешает,— покосился трактирщик на оружие Левитрока.

— Значит ли это, что неспокойно нынче на дорогах Коваха?

— Всякое бывает,— уклонился от прямого ответа хозяин постоялого двора, не сводя глаз с зажатой между пальцев старика монеты.

Сатрас расстался с малым львом, а потом снова спросил:

— А известно ли тебе, как поживает барон Таррэн?

При упоминании этого имени трактирщик поморщился.

— А что ему будет... супостату? Живет не тужит.

— Неужели все еще тягается с вашим господином по каждому пустяку?— усмехнулся Сатрас.

— Так ведь у господ нет краше развлечения, окромя как мериться силами с равными по рождению. Не нам об этом судить, конечно, хотя и простому человеку часто крепко перепадает от их забав.

— Так ведь скука у вас тут смертная!— заметил маг.— Чем еще заняться уважаемому человеку на старость лет?

— Чем заняться — всегда найдется, особенно, если живот с голодухи к хребту липнет,— проворчал трактирщик.— А что касается возраста, так рано еще барону думать о старости. Уж нас с вами он точно переживет.

— Я про Таррэна, а не про вашего господина.

— Так этот и того моложе будет! Нашему барону он, пожалуй, в сыновья годится.

— Погоди, погоди, уважаемый...— нахмурился Сатрас.— Ты какого барона имеешь в виду? Я говорю о Лине Таррэне. А ты?

— Так и я о Таррэне!. Только звать его Карас.

— Карас?!— Левитроку показалось даже, что колдун побледнел.— А со старым бароном что не так?

— Это как посмотреть. Если верить в благодать загробного мира, так у старика все в порядке. А если...

— Лин Таррэн умер?!— перебил его Сатрас.

— Уж года три как,— растерянно проговорил Григ Паниверс.— А вы и не знали?

— Меня долго не было в этих краях,— пробормотал маг.

— Вот же незадача... Умер старый барон, умер. Теперь в Таррэне всем заправляет его сынок... чтоб ему пусто было,— сказал словно сплюнул.

Судя по выражению лица, Сатрас полностью разделял отношение трактирщика к новому барону. Вопросов у него больше не возникло, он отвернулся от стойки и медленно пошел к только что освободившемуся столу.

— Подавай жаркое... и про пиво не забудь!— сказал трактирщику Риз и направился следом за магом. Ему под ноги упал недавний бузотер, таки нарвавшийся на зуботычину. Одного удара оказалось достаточно, чтобы он распластался на полу и отрубился. Риз переступил через тело, к которому тут же устремился победитель скоротечного поединка и, как и предсказывал Сатрас, беззастенчиво обшарил карманы поверженного.

Сатрас, не будь он глубоко погружен в собственные мысли, мог бы гордиться своей прозорливостью. Но колдун, сев за стол, подпер кулаками подбородок и уставился в никуда.

— Что-то не так?— спросил его Левитрок, усаживаясь напротив.

— Все не так,— пробурчал маг и добавил:— Наши планы меняются.

— Почему?

— Лин Таррэн умер. Теперь он никому не расскажет о том, как далеко продвинулись его поиски третьего осколка Путеводной Звезды... Жаль, очень жаль... Он был умен, прекрасно образован, свободно владел любым видом оружия. Настоящий аристократ старой закалки. С ним приятно было поговорить, причем на любые темы. С ним не страшно было вступить в бой с превосходящими силами противника. Он относился к той редкой категории людей, которые удачно совмещали мужество и рассудительность... Нет, он не был идеален. Таких попросту не существует. Он, как и все мы, совершал ошибки, но всегда извлекал из них полезные уроки. Временами он бывал резок и даже заносчив, но с ним всегда можно было найти общий язык... Чего не скажешь о его сыне Карасе. Кажется, мальчик получил от отца исключительно его немногочисленные недостатки, которые он еще в раннем возрасте сумел раздуть до неимоверных размеров. Неприятный тип, скажу я тебе! Меня он на дух не выносил, всякий раз демонстративно покидал замок, когда я переступал его порог. Впрочем, чувство неприязни у нас было взаимным, и я этого особо не скрывал.

— Это значит...

— Это значит, что он спустит на нас собак, как только узнает о нашем появлении! И уж конечно не даст нам взглянуть на бумаги, которые должны были остаться после смерти его отца. Впрочем... Карас никогда не разделял увлечений Лина Таррэна. Он считал их напрасной тратой времени, взором, блажью! Поэтому я особо не удивлюсь, если окажется, что он сжег все работы отца и развеял прах над его могилой.

Повисла гнетущая тишина, которую прервал Риз:

— Как только ты заговорил о могиле, я вспомнил тот день, когда повстречался с Роганом на сгоревшем хуторе...

Левитрок сделал паузу, словно рассчитывал на то, что колдун поймет его с полуслова. Но Сатрас молчал.

— В ту ночь он призвал дух умершего...

— Ты думаешь, о чем говоришь?!— гневно повысил голос колдун.

— Но ведь ты великий маг!— ошибочно рассудил его реакцию Риз.

— Великий, но не безумный! У магии существуют свои правила и свои запреты. Вседозволенность уже не раз ставила наш мир на грань полного уничтожения. Именно она привела к тому, что маги были изгнаны из Мисхета.

— Значит, прикончить человека при помощи магии — это нормально, а призвать дух мертвеца — ни-ни?! Что-то я не вижу большой разницы!

— Потому что ты ни хрена не разбираешься в магии!— Сатрас заметил, что перешел на повышенные тона, и на спорщиков начали обращать внимание посторонние. Он понизил голос:— Только такие олухи, как ты, могут считать, что магам все подвластно и все дозволено. Нет, мой дорогой, ты ошибаешься! Магия — это не забава! Это кропотливая работа, а главное — ответственность за принимаемые решения. Правда, не все об этом помнят, что и приводит очень часто к печальным последствиям.

— Если бы все колдуны считали так, как ты, Мисхет был бы другим,— тихо сказал Риз.

— Я тоже не самый лучший образец для подражания,— пожал плечами Сатрас.— Но, во всяком случае, я сначала думаю, а уж потом делаю. Уяснил?

— Более-менее... И все равно я не могу понять, что такого в том, чтобы призвать дух умершего? Нет, я знаю, что это нехорошо и все такое, но...

— А то, что ты при этом вторгаешься в потусторонний мир, в котором царят иные законы. Мир, населенный существами, которые только и ждут того, когда такой вот прыткий парень вроде тебя совершит непростительную ошибку, чтобы подчинить его своей воле, чтобы, в конце концов, уничтожить, сожрать его бессмертную душу. Эти твари хитры и коварны, Но хуже всего то, что, каждый раз общаясь с ними, ты теряешь частичку самого себя и, сам того не замечая, становишься таким же, как они. Запомни ученик, нет магии опаснее некромантии!

— Я запомню... учитель.

Принесли ужин. Налегая на пиво, Риз спросил:

— Так какие у тебя теперь планы?

— Спроси меня об этом завтра. Я должен подумать...

То ли постоялый двор у дороги на перевал пользовался дикой популярностью у местного населения, то ли над окрестными деревнями прошел дождик из серебра, только гуляли крестьяне широко и почти до самого утра. Григ Паниверс не возражал, сгребал малых львов пригоршнями, потирал потные от волнения ладошки и строил грандиозные планы на будущее. Зато у проезжих постояльцев выдалась беспокойная ночь. Громкая музыка, пьяные склоки, звон битого стекла и хруст ломающейся мебели продолжались до рассвета. И лишь с первыми лучами солнца на постоялом дворе воцарилась тишина.

Риз Левитрок спал, как убитый, и проспал бы, наверное, до следующего вечера, если бы его не разбудил Сатрас:

— Вставай, лентяй, давно уже пора делом заняться!

Риз продрал глаза, поднялся с кровати и сощурился, ослепленный бьющими в окно солнечными лучами. Время неумолимо приближалось к полудню.

— А ты сегодня невероятно великодушен,— сказал он, удивившись тому, что колдун не потревожил его раньше.

— Иногда даже великим магам нужен отдых,— проворчал старик. Судя по помятой физиономии и всклокоченной бороде, он и сам только что проснулся.

Риз напился воды из кувшина на подоконнике, выглянул во двор, вспомнил вчерашний разговор и спросил:

— Ты уже решил, что мы будем делать дальше?

— Нет еще, я спал.

— В таком случае, может быть, позавтракаем для начала?

— Если мы позавтракаем, то уж точно останемся без обеда и крыши над головой,— сказал маг и пояснил: — Денег мало осталось.

— Скверно,— скрипнул зубами Риз.

— Ничего, что-нибудь придумаем... А сейчас садись за стол и выслушай следующий урок!

Левитрок подчинился в предчувствии новых знаний.

Сатрас придвинул к нему погашенную оплывшую свечу, непринужденно зажег ее щелчком пальцев и сказал:

— Потуши огонь!

— Как?— удивился Риз.

— С телекинезом ты уже знаком. Принцип тот же, только с обратным действием: ты должен не притягивать предмет, а отталкивать его.

— Хм...— нахмурился Левитрок, уставился на огонек, поднатужился, но у него ничего не получилось.

— Помоги себе!— Сатрас демонстративно щелкнул пальцами.— Так, например. Это ничего не значащий жест. Если тебе не нравится этот, придумай свой. Представь, как у тебя на пальцах концентрируется энергия, а потом щелчком отправь ее к цели.

Риз сделал все так, как сказал учитель, однако и на этот раз огонек даже не шелохнулся.

— Ты чувствуешь, как энергия перетекает в пальцы?

— Нет.

— Ты вообще не чувствуешь энергию, циркулирующую по твоему телу вместе с кровью?

Риз неопределенно пожал плечами.

— А что ты чувствуешь, перед тем, как начинают пламенеть твои ладони?

— Ярость.

— А еще?

— Тепло.

— Вот! Его производит мана, приходящая в возбужденное состояние. Ты должен научиться контролировать ее состояние. Остужать, когда это необходимо, или, напротив, разогревать, концентрировать и дозировано выплескивать наружу в те моменты, когда это потребуется. Ты можешь делать это мысленно, а можешь для облегчения процесса привязать всплеск к какому-нибудь определенному жесту или заклинанию.

— Даже так? А я всегда думал, что заклинания — это уже готовое волшебство.

— Так думают все те, кто не имеет ни малейшего понятия о магии! Сами по себе заклинания ничего не значат. Зачастую это просто набор слов, хотя есть и исключения, но... тебе об этом еще рано знать...Н-да... Так вот, если эти слова произнесет непосвященный, ничего не произойдет. Нужно знать механику заклинания, но это целая наука... А теперь к делу! Попробуй перенаправить внутренние энергетические потоки на кончики пальцев правой руки. Дождись, пока мана достигнет определенной концентрации, а потом выплесни ее в сторону свечи.

Риз понимал, что от него требует колдун, но не знал, как этого добиться. Он закрыл глаза и прислушался к внутренним ощущениям. Ему показалось, будто он чувствует, как мана, словно дождевая вода по трещинкам пересохшей земли, растекается по телу...

Перенаправить потоки...

Риз не придумал ничего лучшего, как опустить правую руку, и это сработало. Тепло устремилось к пальцам, начало заполнять их как вода, льющаяся в пустой сосуд. Левитрок открыл глаза, взглянул на свечу и, почувствовав, как тепло в пальцах начало быстро рассеиваться, поспешно взмахнул рукой, так, словно стряхнул капли влаги на трепещущий огонек.

Прокатившийся над поверхностью стола поток сжатого воздуха сорвал свечу и швырнул ее о стену у окна. Зазвенел подсвечник, рассыпался на куски податливый воск. На стене осталась выбоина от сильного удара металлического предмета.

Эффект был настолько ошеломляющим, что Риз невольно отшатнулся и едва не свалился с табурета. А Сатрас, мимо которого только что пролетел увесистый предмет, застыл на мгновение, а потом кашлянул и пробормотал:

— Тебе еще многому предстоит научиться. И в первую очередь — соизмерять собственные силы.

Он собрал воск и, поместив внутрь фитиль, вылепил из него неказистую свечу, а потом воткнул ее в покореженный подсвечник и снова поставил его на стол.

— В общем, принцип ты понял, а с деталями сам разберешься. А теперь... зажги свечу! У тебя есть предрасположенность к огню... Только постарайся не спалить постоялый двор!— поспешно добавил маг.

После случившегося Риз уже ни в чем не был уверен. Но собственные возможности настолько захватывали, что отказаться от предложения колдуна он был не в силах.

— Я должен перенаправить энергетические потоки в пальцы и выплеснуть манну на свечу?— спросил он на всякий случай.

— Ты мыслишь в правильном направлении, но... Давай-ка посмотрим, что у тебя получится,— сказал маг и... отошел к двери и прикрылся защитным куполом.

Риз сконцентрировался, ощутил ток маны по телу, привычно опустив руку вниз, дал ей стечь на кончики пальцев, а потом небрежным жестом стряхнул тяжелые "капли" в направлении свечи.

Произошло то же, что и в прошлый раз: подсвечник улетел к стене.

— Как я и говорил — ты быстро учишься,— сказал за его спиной колдун.

— Я собирался ее зажечь, а не отбросить в сторону,— проворчал Риз.

— Знаешь, в чем твоя ошибка?— Маг подошел к столу.— Во-первых, ты воспользовался одним и тем же жестом. Так не годится. У магии есть свои законы. Например, один жест — одно заклинание. За взмахом руки ты закрепил Отталкивание, поэтому для заклинания Огня придется применить что-то другое. Во-вторых, о чем ты думал, когда концентрировал ману на кончиках пальцев?

— Ну...

— Вот именно. Еще одно правило: сначала думай — потом делай! Со временем, когда ты отточишь свое мастерство до совершенства, ты будешь действовать машинально. Но сейчас постарайся сконцентрироваться на поставленной задаче. И еще: мана способна принимать различные формы и состояния, и твоя задача научиться трансформировать ее в то, что задумал. Следующий шаг — присвоение символов определенным видам трансформированной маны. Например, если тебе нужно что-то телепортировать подумай о веревке с петлей, если что-то оттолкнуть — о бурной реке, сбивающей с ног, или о сильном порыве ветра. Этим ты облегчишь себе задачу. Понимаешь, о чем я?

— Говоришь ты мудрено, но... кажется, да.

— Ну и славно. Теперь тебе будет, чем заняться в ближайшие несколько дней, а я...

Он не договорил, так как из глубин дома донесся истошный вопль.

Кричал и причитал хозяин постоялого двора. Риз и Сатрас выскочили из комнаты и спустились по лестнице в зал.

Посетителей не было. Григ Паниверс стоял за стойкой и ворошил кучку золы дрожащими пальцами. Бледный, осунувшийся, жалкий. Однако услышав скрип ступеней, он переменился в лице, хищно оскалился, схватил кочергу и бросился на постояльцев с криком:

— Вы мне за все заплатите!

Первым на его пути оказался маг. Сатрас вскинул руку с заклинанием, но Риз опередил его, заслонил учителя и двинул трактирщику кулаком в челюсть так, что тот отлетел назад и выронил кочергу, занесенную над головой колдуна.

— Караул, убивают!— завопила дородная повариха, появившаяся на пороге кухни. Со двора прибежали двое дюжих парней. Один держал в руке молоток, другой топор. Увидев рухнувшего на пол Грига Паниверса, чья физиономия была залита кровью, они ринулись на обидчиков. Но тут вмешался Сатас. Он вскинул руку над головой, сжал пальцы хищной лапой, и работников ослепила яркая вспышка.

— Ой, мамочки мои... Колдун!— взвыла кухарка.

Топор и молоток упали на пол, парни бросились к выходу, но дверь гулко захлопнулась перед их носами.

Зашевелился очнувшийся трактирщик.

Свет был настолько яркий, что Риз ничего не видел. Лишь когда он погас, Охотник начал различать смутные силуэты обстановки, смазанные светлыми и темными пятнами перед глазами.

Сатрас подошел к сидящему на полу Григу Паниверсу и протянул ему руку.

— Не бойся, я тебя не обижу!

Трактирщик мог бы и сам подняться, но не посмел воспротивиться желанию колдуна, взялся за руку и встал на ноги.

— А теперь давай спокойно поговорим... Что случилось?

— А то сами не знаете?— недовольно пробурчал Григ.

— Не знаю, поэтому и спрашиваю. Говори!

— Деньги ваши... Они превратились в золу.— Трактирщик продемонстрировал кучку праха на стойке.— И теперь я знаю, почему... Ваше Чародейство.

— Уж не хочешь ли ты обвинить меня в мошенничестве?!— грозно сдвинул брови Сатрас.

Трактирщик сжался весь и зажмурился в ожидании неминуемой кары, но ее не последовало.

— Расслабься, я же сказал, что не трону тебя... Продолжим... Значит, ты считаешь, что я расплатился с тобой худой монетой?

— Потерю шести малых львов я бы еще смог как-то пережить,— сокрушенно ответил трактирщик.— Но в золу превратились почти все деньги, которые я выручил вчерашним вечером.

— Даже так?— пробормотал Сатрас. Он достал кошелек и высыпал на ладонь... щепотку золы.

— Хм...— Маг приблизился к стойке, поковырял пальцем золу, среди которой было несколько сохранившихся серебряных монет.

Задумался.

Потом обернулся к трактирщику и сказал:

— Не все серебро превратилось в золу. Здесь ровно шесть монет. Откуда ты знаешь, что это не те самые, которые ты получил от меня?

— Точно знаю! Две из них я отложил... в укромное место. Сегодня хотел перепрятать, а там — зола.

— Понятно...— Сатрас почесал бороду и спросил:— Кто еще вчера расплачивался серебром?

— Дак, почитай что все! Постояльцы и местные тоже, хотя раньше расплачивались в основном медяками. Я еще подумал — откуда такое богатство?! Схрон что ли чей нашли? Или ограбили кого? С них станется...

— Понятно,— повторил маг и посмотрел на трактирщика.— Не хочу, чтобы ты думал обо мне худое. Я не имею никакого отношения к этому волшебству. Монеты, которыми я расплатился за постой и стол, мы... хм... В общем, они не наши, а, скорее всего, из того же "схрона", откуда и все остальные.

— Как, в таком случае, они к вам попали?— спросил Григ.

— Это не важно,— пробормотал Сатрас.— Гораздо важнее найти источник худых денег.

— Вот и займитесь этим, Ваше Чародейство, сделайте доброе дело! А то ведь беда, если по всей округе расползется эта пагуба.

— Почему бы и нет? Займусь, пожалуй. Только не задаром, естественно. Нам, чародеям и колдунам, тоже кушать хочется.

— Ну... убыток ведь у меня серьезный, так что расплатиться за работу мне не чем. А за наградой вам лучше к нашему барону обратиться. Это ведь и в его интересах. А то ведь как народ начнет платить подати худой монетой, быть беде... Кстати, барон наш давно уже колдуна ищет — вроде как помощь ему нужна, но подробностей я не знаю.

При упоминании Горлена Фрама Сатрас кисло поморщился.

— Хорошо, я подумаю. А пока мы у тебя поживем, если ты не против,— он внушительно посмотрел на трактирщика.

— Так...— хотел было возмутиться Григ, но одумался, вздохнул печально.— Живите, конечно.

— Вот и ладно. Только не говорите никому, что на постоялом дворе поселился маг. Не надо.

Трактирщик живо закивал, домочадцы его поддержали.

Сатрас кивнул Ризу, и они вернулись в свою комнату.

— Я не все понял. Объяснишь?

— Охотно! Во владениях барона Фрама появилось наколдованное серебро. Вряд ли оно из схрона, как считает наш друг трактирщик. Мне знаком этот вид магии. Заклинание скоротечно, и деньги не могли пролежать в тайнике больше пары дней. Значит, они "свежие". То есть, кто-то совсем недавно запустил их в оборот.

— И ты собираешься найти этого человека?

— Да. Только искать его буду не я, а ты. Ты ведь у нас Охотник?

— Да, но...

— Не возражай! Кто-то ведь должен позаботиться о хлебе насущном?! Деньги нам не помешают... Достойно оплатить такую работу сможет только барон Фрам, а я с ним с давних пор не в ладах. Не думаю, что он обрадуется, если увидит меня.

— Интересно, есть вообще в Ковахе кто-то, с кем у тебя хорошие отношения?

— Был Лин Таррэн, да весь вышел... А вообще, чтобы ты знал, магов нигде не любят — ни в Мисхете, ни в Ковахе, ни где-то еще. Одни боятся, другие завидуют, третьи видят в победе над магом прекрасную возможность для самоутверждения. К тому же всем известно, что маги тоже смертны. Запомни это и в будущем постарайся не проявлять свои способности без крайней на то необходимости.

— Хорошо. Что мне делать?

— Сам разберешься, не маленький... Впрочем... Для начала узнай, как зовут того баламута, из-за которого мы влипли в историю, из какой он деревни. Навести его, спроси, откуда он взял худые деньги... А я тем временем займусь более важными делами,— сказал Сатрас и улегся на кровать...

"Баламута" звали Оли и жил он в деревне Семипядье, которая находилась южнее постоялого двора у дороги, ведущей в столицу. Бездельник, каких мало, но силен, как бык — за что и ценили его отдельные односельчане. Когда в деревню приходили суровые соседи из Узелков, он за чарку медовухи готов был уладить любой конфликт. Правда, не стоило ему наливать лишнего, иначе случались недоразумения, как, например, минувшим вечером.

Безотцовщине Оли было уже двадцать три, но он до сих пор жил на материнском иждивении. Он у нее был единственным чадом, да к тому же поздним и желанным, поэтому и носилась она с ним, как с дитем малым. Впрочем, на трезвую голову Оли мог и забор поправить, и сена накосить, и дров нарубить. Но денег у него никогда не водилось. Тем удивительнее был тот факт, что вчера он явился на постоялый двор с суммой, какую не каждый крестьянин заработает и за год.

Откуда у него деньги?

Именно это и предстояло узнать Ризу, направившемуся в Семипядье.

Деревенька располагалась неподалеку, и если двигаться по дороге, мимо не пройдешь. Она, дорога, была здесь одна такая, и только у Семипядья разветвлялась на едва заметную юго-восточную, уводившую к замку барона Фрама, и более просторную юго-западную, которая бежала до самого Крелина.

День был солнечный, почти безоблачный, дорога — утоптанная и сухая. Риз шел налегке и рассуждал о том, какие неожиданные повороты иногда случаются в жизни. Ведь раньше у него и в помыслах не возникало побывать в Ковахе, а вот забросила же судьба! И теперь неизвестно, когда еще представится случай вернуться в Мисхет? Не так давно он всей душой ненавидел магов и колдунов, а нынче он и сам начал ворожить как те, кого он преследовал по наущению Лиги Очищающего Огня. Но задание он получил как раз соответствующее своему привычному ремеслу — найти человека, распространявшего во владениях барона Фрама худые деньги. Не исключено, что это был либо сам чародей, либо его сообщник. В общем, ничего нового. Хотя... Теперь за ним не стояла вся мощь влиятельной Лиги, да и чужой он был здесь, и если что, то отдуваться придется самому. И еще: отныне, доведись встретиться с колдуном лицом к лицу, полагаться Риз Левитрок мог лишь на собственные навыки да меч — доспехов Лиги, защищавших почти от любого заклинания, у него теперь не было...

Появление Левитрока в деревне было встречено с настороженностью. Мало того, что чужак, так еще и при оружии. И то, что он был один, никого не вводило в заблуждение: там, где один, могли появиться и другие. Впрочем, излишней паники и страха в поведении селян не было. Проводив Риза изучающими взглядами, они возвращались к прежним заботам.

В любой деревне колодец обычно был местом неожиданных встреч. За водой отправлялись в основном женщины. А им всегда было о чем поговорить, посплетничать. И очень часто мужьям и отцам, заждавшимся ведра воды, потом приходилось с батогами отправляться на их поиски.

При появлении незнакомца бабы замолчали, а некоторые неожиданно вспомнили о том, зачем сюда пришли, и, похватав ведра, начали расходиться.

— Доброго дня вам, селянки!— поздоровался Риз.

— И тебе не хворать, красавчик!— ответила одна за всех. Сразу видно — баба боевая да незамужняя: глазками она стреляла почище любого лучника.

— А не подскажите ли мне, где живет Оли сын Белги?

— А тебе он зачем? Опять что натворил, поди?

— Так он нынче под утро домой явился,— вступила в разговор дородная приземистая тетка.— Рожа помятая и злющий, как наш хряк, когда его не покормишь вовремя. Не иначе с узелковскими опять сцепился. А может из пришлых кого помял?

— Не больше обычного,— поспешил успокоить ее Риз.— Мне бы увидеться с ним. Дом покажете?

— Ну, идем, покажу!— подмигнула ему разбитная молодка, ловко подцепила коромыслами ведра и грациозно зашагала по деревенской улице.

— Смотри, Улька, всего-то ему не показывай, пока замуж не позовет!— крикнула вдогонку одна из подруг, чем развеселила всех собравшихся.

— Я Улька, слышал уже. А тебя как зовут?— спросила женщина, когда ее нагнал Левитрок.

— Риз.

— Откуда будешь, чем занимаешься?

— Из Мисхета я, Охотник.

— Ну, надо же, из Мисхета!— удивилась Улька.— А правду говорят, что у вас там людей на кострах жгут, а на обед крыс и жуков едят?

— Ты слушай больше всяких пустозвонов, они еще и не такое расскажут,— ответил Риз.

Впрочем, Улька спрашивала об этом не ради интереса, а лишь для поддержания беседы. Поэтому быстро сменила тему:

— А ты к нам надолго или так, походя? А то, коль решишь задержаться, можешь у меня остановиться.

— Я не один, и мы уже нашли приют на постоялом дворе...

— Тю! Так там платить надо, а я денег с тебя не возьму, а вот мужичок в хозяйстве сгодится,— она снова окинула его недвусмысленным оценивающим взглядом.— А два — еще лучше, коль твой товарищ такой же ладный, как и ты.

— Ты лучше скажи мне вот что,— Левитрок сделал вид, что не услышал лестного предложения молодухи.— Появлялись ли намедни в деревне посторонние люди?

— Так мы же у дороги живем, посторонние каждый день туда-сюда шастают! Тебе кто из них интересует?

— Тот, кто недавно щедро серебром расплатился, коего теперь у селян столько, что пропивают бездумно на радость Григу Паниверсу.

Риз внимательно наблюдал за Улькой, и от его взгляда не ускользнуло то, как она напряглась при упоминании серебра. Отметил он и замешательство болтливой селянки, которая обычно, судя по всему, не лезла за словом в карман.

— Ну, так как?

— Не понимаю я, о чем ты говоришь,— выдавила из себя Улька. Интерес к охотнику из Мисхета у нее начисто пропал.— Пришли мы уже, вот дом тетки Белги!

Она указала на покосившуюся избенку, а сама быстро зашагала восвояси.

Риз сделал первые выводы: в деревне знали, откуда появилось худое серебро, но почему-то боялись об этом говорить.

Толкнув калитку, Левитрок вошел во двор и заметил в окне женщину, которая, прикрываясь занавеской, пристально разглядывала незнакомца. Когда их взгляды встретились, бабка поспешно задернула занавесь и скрылась в доме.

Риз поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

Тишина.

— Тетка Белга, открывай, я знаю, что ты дома! Не бойся, не обижу!— крикнул Левитрок.— Мне только поговорить надо.

Решимость к хозяйке пришла не сразу, и она пошла навстречу, лишь когда поняла, что пришлый готов сломать дверь, но добиться своего. В промежутках между ударами Риз услышал приглушенный мужской голос, а значит, и Оли был дома.

Громыхнул засов, дверь отворилась, выпустив наружу женщину лет шестидесяти, и тут же закрылась за ее спиной. Пускать гостя в дом хозяйка явно не собиралась.

— Чего гремишь, окаянный?!— грозно зыркнула она, подавшись вперед, чем заставила Риза отступить назад.

— Добрый день, тетка Белга!

— Какая я тебе тетка, охламон?! Кто ты вообще такой и чего тебе нужно?

— Меня зовут Риз Левитрок. А пришел я, чтобы поговорить с твоим сыном по поводу его вчерашнего загула.

— Нет его дома, убирайся, пока ухват не взяла!

Судя по всему, меч на поясе Охотника ее совсем не пугал. Всем своим видом она напоминала медведицу, защищавшую свое неразумное чадо. И готова была идти в этом до конца.

— Ты бы лучше ухватом сына своего поучила уму-разуму! А то ведь, неровен час, с ним беда приключиться может.

— Ты что — угрожать вздумал?!— нахмурила густые брови бабка Белга и поперла буром на Охотника.

— Угомонись, бабка!— попятился назад Левитрок. Будь на месте Белги мужик, получил бы по сопатке за такую напористость, но бить старуху Риз не посмел.

— Проваливай отсюда, чтобы духу твоего не было!— все сильнее распалялась Белга. Подхватив с перил моток веревки, она принялась хлестать им Охотника. Это было уже слишком. Риз перехватил ее руку, попытался отнять у нее веревку, но бабка принялась визжать, призывая на помощь "добрых людей".

— А ну, отпусти мать!— грозно зарычал появившийся на крыльце Оли с помятой, как и говорила селянка, рожей. Парнишка был могуч, мог голыми руками подковы гнуть, но на всякий случай он прихватил топор и ринулся с ним на Левитрока.

Риз потянулся к мечу, однако на его руке повисла бабка Белга, а сынок ее был уже совсем рядом.

Левитрок почувствовал приступ ярости, и сам не заметил, как раскалились ладони. Одновременно с этим старуха отлетела от него так, словно ее конь копытом лягнул. Риз вскинул освободившуюся руку в предостерегающем жесте, и сам удивился, когда увидел, как между пальцев сформировался плотный огненный шарик, готовый сорваться в направлении указанной цели.

Оли замер в недоумении, а его мать, поднимаясь с земли, перестала орать и пробормотала:

— Чародей...

Пусть будет так — Риз не стал спорить. Он уже заметил, как местные реагировали на любые проявления магии. Впрочем, почти так же, как и везде: магов боялись, а посему — уважали.

— Брось топор, и давай-ка поговорим спокойно, с глазу на глаз!— сказал Левитрок, разглядывая огненный шарик в руке. Он понятия не имел, что с ним делать. Бросать нельзя: кругом сено-солома, дерево, вспыхнет, потом не затушишь. А как его убрать?

Риз сжал пальцы в кулак — во все стороны полетели огненные брызги, но, главное,— шарик исчез.

— Идите в дом, мама!— сказал Оли и положил топор на крыльцо.

Риз тем временем тушил ногой мгновенно занявшуюся огнем солому. Крестьянский сын пришел ему на помощь. Лишь поле того, как миновала угроза пожара, появилась возможность поговорить, и Риз сразу перешел к главному:

— Откуда у тебя серебро, которым ты вчера расплачивался на постоялом дворе?

— А тебе зачем?— насторожено спросил Оли.

— Ты знаешь, что это были худые деньги, наколдованные?— Риз не сводил глаз с собеседника.

— В первый раз об этом слышу!— с вызовом ответил тот, а потом добавил: — И с чего ты взял, что это мое серебро было худым? Там вчера столько народу было — поди разберись, кто чем платил?

— Твое, твое — можешь не сомневаться. Или не веришь чародею?

На этот раз Оли промолчал.

— Так откуда серебро?

— Нашел!

— Где?

— В Баронском лесу.

— Врешь?— прищурился Охотник.

— Не вру! Чем хочешь могу поклясться, что деньги эти из леса!

— А место можешь показать?

Оли задумался.

— Почему нет? Могу, конечно.

— Идем, покажешь... Только не вздумай меня обмануть! Если что — вернусь и спалю твою хату вместе со всем добром!

— Больно надо,— проворчал Оли и направился к дому.— Я сейчас.

Через пару минут он появился на крыльце с котомкой за плечами.

— Пошли...

Место, о котором говорил Оли, существовало на самом деле. По крайней мере, вел крестьянин Охотника уверенно, все дальше углубляясь в дебри. Лес этот, как и сама деревня Семипядье, как и другие земли, лежащие меж отрогов гор и речной долиной, принадлежали барону Фраму. Территория не маленькая даже по меркам Коваха, но глухая, слабо заселенная. Всего-то пара деревень да господский замок, издавна принадлежавшие баронам Фрамам. Правда, были в этом и свои преимущества: во-первых, отсутствие серьезных противников, претендовавших на земли. Мисхет никогда не пытался распространить свою власть западнее гор Улиглис, а Таррэны ни в счет, так как тяжбы с беспокойным и ретивым соседом были скорее развлечением, чем серьезным территориальным спором. Во-вторых, удаленность от центра, а значит, определенная свобода действий без оглядки на герцогские капризы. В-третьих,— и это самое важное — возможность взимать пошлину с купцов, путешествовавших в Мисхет и обратно. И хотя с тех пор, как в соседнем государстве к власти пришла Лига Очищающего Огня, этот торговый путь серьезно истощился и не шел ни в какое сравнение с прочими, расположенными западнее и южнее, свою прибыль, хоть и малую, но постоянную, барон с податей имел. Особенно с учетом того, что земли эти были наследственными и Фрамы пользовались ими безраздельно, а ленный долг исполняли лишь в случае войны, посылая конный и пеший отряды в войско герцога. Впрочем, после заварушки двадцатилетней давности, когда герцог попытался навести порядок в Мисхете, и которая закончилась грандиозным пшиком, Фрамов ни разу не побеспокоили. Во-первых, нынешний герцог не воевал с соседями, а во-вторых, в той памятной мясорубке под стенами Изорока самые существенные потери понес именно барон Фрам отец нынешнего господина окрестных земель, а его сын уже не мог нанять достаточное количество опытных воинов не только для герцогского войска, но даже для личной охраны.

Обо всем этом и многом другом Риз узнал от разговорившегося в пути крестьянина. А когда его болтовня начала утомлять, он легко отстранился, припомнив недавний случай непроизвольного применения магии. Отталкивание у него получилось само собой, так же, как прежде и воспламенение, которое он, кажется, научился контролировать. А уж до чего хорош был огненный шарик в руке! В прежние времена такие умели создавать почти все боевые маги. Да и сейчас для большинства сильных колдунов заклинание Огненный Шар было сущим пустяком. Пару раз Ризу приходилось сталкиваться с такими "умельцами", изредка забредавшими в Мисхет. Правда, доспехи Лиги прекрасно защищали от магического пламени, но тому, кто не имел подобной защиты, такой вот Огненный Шар мог причинить серьезные раны. Однажды Риз видел, как он прожег и кольчугу, и грудину стражника, а потом испепелил все его внутренности в межреберном пространстве...

За размышлениями Риз даже не заметил, как они вышли на поляну, большей частью утопавшую в тени, так как могучие деревья простирали над ней свои густо поросшие зеленью ветви. А в самом ее центре лежал плоский камень, богато усыпанный лепестками цветов, фруктами и грибами.

— Ты куда меня привел?— настороженно спросил Риз.— Это же алтарь!

— И что?!— нахмурился Оли.— Из-за тебя у матушки прихватило сердце. Хочу попросить лесного дедушку, чтобы он помог ей оклематься, а потом дальше пойдем.

Сказав это, селянин начал невозмутимо рыться в котомке.

— Ты хочешь... что?!— сначала Риз едва не задохнулся от возмущения, а потом вспомнил, что он больше не в Мисхете, где поклонение всякой нечисти преследовалось по законам Лиги Очищающего Огня и такого вот приверженца древних традиций могли даже отправить на костер. А в Ковахе каждый волен был поступать, как ему заблагорассудится и поклоняться, кому вздумается. Магов здесь не преследовали, а, напротив, всячески привечали, холили и лелеяли. Да только не задерживались они долго в глухомани, шли в города, где народ побогаче и жизнь посытнее. Поэтому в деревнях, как и сто, как и тысячу лет назад, предпочитали поклоняться духам лесным и болотным, водяным и стихийным, порожденным самой природой или призванным запретной в Мисхете магией.

Кстати, в Мисхете вся эта нечисть почти полностью была истреблена. К чему и сам Раз Левитрок приложил немало сил.

— Ладно, подноси свои дары, раз так приспичило,— согласился Охотник.

Он отошел, решив не мешать таинству, и прислонился к дереву, скрестив руки на груди. Еще недавно и в другом месте он собственноручно выпорол бы суеверного парня — и это еще в лучшем случае. Однако сейчас ему самому стало интересно со стороны взглянуть на ритуал, о котором раньше знал лишь понаслышке. Глядишь, может и ему когда-нибудь пригодится. Ведь теперь и он сам с некоторых пор стал... хм... колдуном.

Приготовления крестьянина не заняли много времени: он достал из котомки небольшой мешочек из темной материи и, обратившись лицом к алтарю, забубнил что-то на непонятном языке. Не сразу, но Риз сообразил, что заклинание Оли читал по-варенски — на языке, родственном тому, на котором в нынешние времена говорили люди, проживавшие на территории бывшего королевства Эволин. Отдельные слова Левитрок понимал, но никак не мог уловить общую суть произносимого. Может быть, потому что никакого смысла и в помине не было. Об этом говорил как-то Сатрас: для заклинания важен не смысл, а правильная мелодия слов, способная пробудить потаенные силы.

И, кажется, Оли это удалось. Неожиданно заскрипели деревья, зашуршала листва, задрожал алтарь. Порывом невесть откуда налетевшего ветра сдуло лепестки и фрукты с камня, и только сейчас Риз заметил, что его покрывают густые темные пятна, очень похожие...

...на высохшую кровь.

Левитрок оттолкнулся от дерева в тот самый момент, когда Оли сдавил мешочек пальцами, и они мгновенно покраснели от крови. Несколько капель упали на алтарь и тут же впитались в камень. А потом на него опустился и сам мешочек с подношением.

Учителя Лиги Очищающего Огня всячески избегали конкретики. Они считали недопустимым углубленное изучение основ магии теми, кому в будущем предстояло с ней бороться. Боялись — и не без оснований!— что тот или иной ученик может проникнуться крамолой и встать на скользкий путь предательства. Именно поэтому особое внимание уделялось умению выявления колдунов и борьбе с ними, но не самой магии. То, о чем не говорилось на уроках, ученики постигали позже, учась на собственных ошибках. И все же их знания о магии, как таковой, были слишком ограничены.

Но кое-что Риз знал наверняка: если колдун в своих ритуалах использует кровь — жди беды. А еще — только сейчас, связав все слова Оли воедино, Левитрок понял их смысл: парень просил у лесного дедушки защиты от напасти, коей, по всей видимости, и был утративший бдительность Охотник.

— Ах ты...— Он выхватил меч и ринулся на крестьянина, но тот уже закончил заклинание, развернулся, бросил котомку в приближающегося противника и побежал к лесу.

Риз увернулся, поднажал и почти настиг Оли, но вдруг неведомая сила оторвала его от земли и швырнула о ствол дерева, которое он только что подпирал. Левитрок чувствительно ударился головой и мешком рухнул на землю.

Превозмогая боль, он потянулся к оброненному мечу, но тут же вздыбилась земля, и извивающийся, как живой, корень захлестнул петлей его запястье. Риз рванулся, попытался встать, однако точно такие же корни надежно приковали его к земле, растянув во все стороны руки и ноги.

Тем временем сила, призванная непутевым селянином приближалась к поляне: шумели деревья, трещали сухие ветки, а шелест листьев складывался в сознании Левитрока в беспрерывное "Убей! Убей!! Убей!!!"

И вот он появился на поляне...

Лесной дедушка?

Воображение Риза рисовало совсем иное, нежели он увидел собственными глазами. Это была огромная коряга, лишь отдаленно напоминавшая человека, причем корни торчали вверх, чем напоминали вздыбленные волосы. Причудливые наросты на стволе означали глазницы, в которых горели яркие угольки, и рот, вокруг которого рос мох, похожий на длинную окладистую бороду. Две мощные ветви служили чудовищу ногами. "Руки" у него были потоньше, но такие же корявые...

Лесной дедушка?!

Прежде Ризу не приходилось встречаться с подобными существами. Разумеется, в Мисхете тоже водилось немало всякой нечисти. Был и свой лесной дедушка. Но безобидный дух, а не уродливое чудовище, похожее на самый жуткий ночной кошмар, которому местные приносили кровавые жертвы!

Как можно поклоняться такому монструму?!

Коряга приближалась, а Риз никак не мог освободиться от опутывавших его корней. Но все получилось как-то само собой. Чувства Левитрока и без того уже перехлестывали через край, отчего ладони раскалились, а потом жар распространился по рукам. Ожившие корни обуглились, зачадили и ослабили хватку. Поэтому Риз успел освободиться в тот момент, когда чудовище оказалось рядом с ним и, приподняв узловатую ветвь, служившую ему опорой, опустило ее на голову Охотника. Левитрок перекатился в сторону, чудом избежав смерти, схватил меч, быстро вскочил и тут же нанес удар. Стальной клинок, покрытый магической вязью, глубоко врезался в древесину, коряга раздраженно заскрипела, взмахнула ветвью-рукой. Риз успел отшатнуться, но его все же слегка зацепило, отбросив назад и расцарапав лицо.

Поднимаясь на ноги, Риз обратил внимание на то, как глубокая рана на теле чудовища затягивается вязким янтарным соком. Зато его жар как рукой сняло.

Как же это некстати!

А еще он подумал о том, что справиться с лесным дедушкой будет непросто. Его древесина была слишком прочной, чтобы рассчитывать на быструю победу, поэтому, отвечая ударом на удар, коряга имела существенную фору. Были бы у Риза его магические доспехи... С другой стороны, без них он чувствовал себя легче, подвижнее. И это позволяло несколько выровнять шансы. Особенно, если учесть, что чудовище не было неуязвимым.

Зато оно владело магией! Коряге подчинялись все растения в этом лесу. Деревья хлестали ветками, царапали, старались выбить глаза. Корни ползли из-под земли, словно коварные змеи, опутывали ноги, лишая Левитрока подвижности, испытывали на прочность его шкуру, нанося колющие удары. Кружившаяся в воздухе листва пыталась сбить с толку, закрывая в безумном круговороте своего повелителя. Прошло всего несколько секунд, а Риз уже истекал кровью и тяжело дышал, отбиваясь от тянувшейся к нему со всех сторон растительности. К тому же замшелая коряга усердно наседала, пыталась достать его своими ветвями, атакуя из плотного вращающегося кокона опавшей листвы. Но и Риз не стоял на месте. Вначале он, поняв, что противник слишком силен, попытался отступить, уйти с поляны. Однако деревья сплелись ветвями, образовав сплошные заросли без единого просвета. Это означало только одно: лесной дедушка не собирался отпускать обещанную ему жертву. Поэтому Левитроку пришлось перемещаться по кругу в пределах поляны, защищаться и использовать малейшую возможность для контратак. Его расчет был предельно прост: истощить чудовище. О том, что магия подпитывается маной, Риз знал и до встречи с Сатрасом. И запас ее небезграничен. Рано или поздно противник "выдохнется", а значит, утратит свое преимущество и станет более уязвимым.

Сам он тоже пытался колдовать, однако, находясь в непрестанном движении, все никак не мог сконцентрироваться. Отличная мысль — раскалиться добела и спалить дотла проклятую поляну — тоже оказалась неосуществима по непонятной пока причине. И все же он не оставлял попыток и, улучив момент, щелкал пальцами, в надежде получить Огненный Шар. Однако дальше жидких искр дело так и не продвинулось.

Поэтому вся надежда была исключительно на ловкость и меч. Риз вертелся, отбивался клинком от корней, рубил тянущиеся к нему ветви и лишь изредка наносил удары своему основному противнику, продираясь сквозь шуршащую листвой завесу.

И, кажется, его тактика начала приносить свои плоды. Лесной дедушка постепенно выдыхался, а вместе с этим ослабевало и его воздействие на окружающий мир. Уже и корни лезли из земли не так кучно, и ветви хлестали как-то вяло, да и сама листва постепенно опадала на землю, оголяя грозного противника. Риз перешел к активным действиям, усилив натиск. Каждый его удар достигал цели, нанося чудовищу незначительный урон. Однако количество неизбежно переходило в качество. Во все стороны летела кора и стружка, раны на древесине уже не успевали затягиваться, коряга начала истекать соком.

И вот настал тот момент, когда после очередного удара коряга замерла, а вместе с ней замер и весь окружавший поляну лес. Риз воспользовался моментом, сосредоточился, зажег в ладони Огненный Шар и запустил им в чудовище. Сгусток пламени угодил ему в условную грудь, рассыпался, окутав до самых корней, пожег сухой мох, опалил шершавую кору. Коряга вздрогнула, издала протяжный скрип и рухнула на землю.

Риз устало вздохнул. Все-таки противник оказался не таким уж и могущественным, каким представлялся в самом начале.

Но что с ним? Издох? А если нет, что с ним делать? Порубить на дрова — на всякий случай? Меч не был для этого предназначен, ему не по силам такая работа, а топора у Риза не было.

Впрочем, главная цель достигнута. Враг повержен, а самому Левитроку следовало вернуться в деревню Семипядье, чтобы примерно наказать неблагодарного крестьянина. Но не до смерти: сначала ему придется все же рассказать, откуда он взял худое серебро.

Риз посмотрел на лесного дедушку, рухнувшего на свой же алтарь. Теперь он ничем не отличался от обычной коряги, которая совсем недавно выделывала такие фортеля, что диву даешься. Огонь уже погас, но древесина все еще чадила.

Может, сжечь его?

Подумав, Левитрок отказался от этой идеи: не хватало еще устроить лесной пожар. Он взглянул напоследок на своего недавнего противника, развернулся и зашагал на запад. Ветви разошлись и уже не перекрывали путь, а значит, можно было беспрепятственно покинуть поляну.

Позади раздался знакомый скрип.

Риз обернулся на ходу и увидел...

Нет, нужно было все-таки его сжечь...

Коряга снова оживала — тяжело, в судорогах. Она приподнялась над землей при помощи четырех веток, да так и осталась. Разошлись в стороны корни на воображаемой голове, обнажив глубокую пасть, усеянную по окружности несколькими рядами зубов, загнутых внутрь. Сунь в такую глотку руку — пиши пропало. Да что там руку — такая и голову могла откусить без труда! Корни, похожие на щупальца леранского многонога, извивались в поисках пищи, которую можно было бы подтянуть к раззявленной пасти. Чудовище дрожало. И не от страха, не от холода — от злобы и нетерпения. Оно жаждало покарать человека, осмелившегося бросить вызов повелителю Баронского леса.

— Проклятье...— только и успел произнести Риз в тот самый момент, когда на него ринулась ожившая коряга.

Добираясь до алтаря лесного монструма, они с Оли двигались вверх, в сторону гор. Обратный же путь предстоял по наклонной вниз, и это значительно упрощало задачу. А она была одна и понятна: бежать, спасаться. Риз не стал геройствовать, вовремя сообразив, что на этот раз ни его славный меч, ни зачаточные магические навыки не в состоянии остановить, а, тем более, уничтожить разъяренное чудовище, порожденное самим лесом. И только бегство давало шанс уцелеть. Правда, шанс призрачный, потому как в скорости Левитрок все же серьезно уступал коряге, передвигавшейся на четырех конечностях. Поэтому расстояние между ними быстро сокращалось. И монструм давно нагнал бы беглеца, если бы тот не петлял из стороны в сторону. Ожившая коряга была не так подвижна, как Охотник. Она натыкалась на деревья, теряя драгоценное время, чтобы подняться на "ноги", но потом быстро наверстывала упущенное, проламываясь сквозь густые заросли, которые Ризу приходилось огибать.

Левитрок бежал из последних сил, он задыхался и чувствовал, как начинают заплетаться ноги. А лес все не кончался — уж слишком далеко ушли они с селянином от деревни. К тому же не было никакой уверенности в том, что в Семипядье его ожидало спасение. Крестьяне — не воины, они скорее разбегутся при появлении чудовища, нежели возьмутся за оружие, чтобы помочь чужаку. Да и оружия у них никакого не было, если таковым не считать вилы да косы.

А потом случилось то, чего так опасался Риз. Проломившись сквозь сплошную стену зарослей, он почувствовал, как земля ушла у него из-под ног, и Левитрок кубарем покатился по склону на дно глубокого оврага. Он видел, как стремительно приближается трухлявый пень, но не успел ни уклониться, ни прикрыться, и врезался в него головой. Брызнули искры из глаз, тело обмякло и докатилось до дна тряпичной куклой.

Сквозь застилавшую глаза пелену Риз увидел чудовище, гулко приземлившееся рядом с ним. В предчувствии победы и сытной пищи оно пронзительно заскрипело, жадные щупальца потянулись к Левитроку, заклацали сотни острых, как лезвие, зубов...

— Остановись!— прозвучал голос, привыкший повелевать.

Женский голос.

Коряга резко развернулась, чтобы взглянуть на того, кто посмел помешать торжеству справедливости и возмездия... и замерла. Раздался недовольный скрип, передние лапы взрыхлили землю, словно чудовище хотело подчеркнуть свою непреклонность.

— Оставь его в покое, с него достаточно!

Риз увидел силуэт женщины, облаченной в плащ с накидкой. Она безбоязненно приблизилась к повелителю леса, словно коня похлопала по шершавой коре и сказала:

— Идем!

И они пошли по дну оврага — незнакомка, спасшая жизнь чужаку, и чудовище, беспрекословно подчинявшееся ее воле.

После чего свет померк, и Риз провалился в бездонную пучину небытия...

"Убью!"— думал Риз, возвращаясь в деревню.— "Теперь точно убью!"

Оли заслуживал смерти. Риз никогда не был излишне кровожадным, но порой ему трудно было сдержать рвавшуюся наружу ярость. А сейчас Левитрок был настолько зол, что даже не пытался себя контролировать, отчего тело покрылось огненными прожилками и во все стороны летели искры.

Чудовище основательно его потрепало. Да и падение с края обрыва не прошло бесследно. Риз хромал на ушибленную ногу, его лицо было покрыто подсохшей кровью, а тело представляло собой сплошной синяк, саднивший, заставлявший морщиться при каждом неосторожном движении.

Но, главное, он был жив.

И благодарить за это стоило незнакомку, вовремя появившуюся на дне оврага.

Кто она? И какое отношение имела к лесному чудовищу? Риз не разглядел ее лица, но запомнил то, как она обращалась с корягой. Так, словно они были давно знакомы.

Кто же она?

Когда Риз добрался до Семипядья, жар спал, но гнев не исчез. Он целеустремленно прошелся по деревенской улице, пугая своим видом селян, ногой распахнул хлипкую калитку, пнул попавшуюся на пути курицу, приблизился к двери крестьянского дома и...

...наткнулся на выбежавшую на крыльцо тетку Белгу.

— Не пущу!— взвыла она, заслонив собой дверной проем.

Риз схватил ее за рукав, дернул на себя и оттолкнул в сторону. Бабка взвизгнула, снова бросилась, было, на Левитрока, пытаясь его удержать, но тот взмахнул мечом, и старуха сжалась в комок от страха.

Охотник вошел в дом.

Это была обычная деревенская изба. Риз прошел через сени в светелку. Позади побитой собакой плелась скулящая Белга, но приближаться старуха побаивалась.

Оли нашелся в светелке — прятался за печкой. Бугай, способный уложить кулаком быка, был жалок и напуган. Риз схватил его за ворот, выволок на белый свет и как следует приложился кулаком к харе. А потом снова взялся за воротник и, как нашкодившего щенка, потащил паренька во двор — негоже было проливать кровь в доме. Тетка Белга попыталась отбить сына, но получила рукоятью меча по голове и рухнула на пороге сеней без чувств. А Риз выволок не сопротивлявшегося крестьянского сына на крыльцо и мощным пинком под зад отправил его в пыль давно неметеного двора. Почувствовав свободу, Оли попытался удрать, но Левитрок настиг его, сбил с ног, наступил на шею и вскинул меч...

— Пощади его, чародей!

Риз обернулся и увидел явившуюся к дому тетки Белги сельскую делегацию. О пощаде просил дедок — наверняка, деревенский староста. Он единственный отважился ступить во двор, а остальные — мужики и бабы — столпились на улице у покосившейся калитки.

— Не беги греха на душу!— умолял старик.— Оли, конечно, шибко шибутной, но жалко его, неразумного. Без отца рос, воспитывать его некому было.

— Вот именно,— буркнул Риз.— В детстве не воспитали, а теперь поздно уже.

— Пощади, прошу тебя! Уважь старика!— он низко поклонился, опираясь на клюку.

— Этот мерзавец лесное чудище на меня натравил, смерти моей хотел!— никак не мог успокоиться Левирок.

— Не по злобе душевной, а по недомыслию и скудоумию. Я лично всыплю ему батогов, раз уж на то пошло,— надолго запомнит мой урок... Не убивай его...

Риз глянул за ограду. Народу собралось немало. И хотя ярость рвалась наружу, но убивать провинившегося на глазах у всей деревни было как-то паскудно.

Он опустил меч и убрал ногу с шеи паренька.

— Так и быть... Но взамен ты ответишь на мои вопросы. Ты ведь староста здешний, все, поди, знаешь?

— Обязан,— пожал плечами дедок.

— Вот и расскажи, откуда в деревне появилось худое серебро?

Староста замялся, посмотрел за забор и сказал:

— Расходитесь по домам, селяне!

Они охотно подчинились. Но не все. Во двор робко вошла Улька и поставила к ногам Левитрока корзинку, прикрытую платком. После чего живо выскочила на улицу и торопливой походкой направилась к своему дому.

— Что это?— настороженно спросил Риз.

Староста, кряхтя, присел, снял с корзинки платок, развернул лопухи, и Риз увидел краюху хлеба, шмат сала, кольцо колбасы, кусок буженины, свежие огурцы, яйца, кринку с молоком и миску квашеной капусты.

— Живем мы небогато,— признался староста.— Поэтому не прогневайся, прими, как откуп за нашего охламона,— кивнул он на Оли, понуро сидевшего на крыльце.

Время было за полдень, и Риз успел проголодаться. При виде такого изобилия он сглотнул слюну, и это не ускользнуло от пристального взгляда старосты:

— Окажи милость, чародей, отобедай со мной! Да и раны твои не мешало бы промыть и перевязать. Пойдем ко мне в дом, там и поговорим.

Риз вернул меч в ножны, покосился на корзину.

— Вели, чтобы отнесли ее на постоялый двор. Пусть скажут, что для чародея — Григ Паниверс поймет.

— Как скажешь...

В доме старосты Териха было уютно, хотя и не богато. Видать, старик не злоупотреблял своим положением, жил по средствам, селян не обижал. А за порядком следила внучка Лека. Девка была хороша собой, но больно робка. Когда Риз снял рубаху, чтобы она промыла и перевязала раны, девушка залилась румянцем. У нее были нежные руки. Она настолько бережно протирала влажной тряпкой покрытое шрамами тело Левитрока, что он не только не испытывал боли, но жмурился от удовольствия. Потом она делала какие-то примочки, накладывала бинты, и все так ладно и с любовью. Риз, не желая смущать деваху, тайком разглядывал ее, порождая в воображении лихие мысли.

Когда с лечением было покончено, Лека занялась готовкой, а староста предложил Ризу льняную рубаху.

— Она, хоть и не новая, но почти не ношеная. Мне теперь велика будет, а тебе в самый раз.

— Спасибо.— Риз не стал отказываться, надел рубаху на чистое тело...

Обед был поздним, ели наваристые щи со сметаной и хреном. Мужчины сидели за столом вдвоем.

— Рассказывай по делу!— предложил Левитрок, налегая на щи.

Терих лишь взглянул на внучку, и она послушно вышла из дома. После чего староста заговорил:

— Серебро было настоящим. Это плата за... кой-какую работу. Ты не подумай, ничего разбойного! Беда вся в том, что мужики наши деньги взяли, а работу не выполнили. Вот и осерчала на них Лесная Хозяйка.

— Кто?!— замер Риз.

— Хозяйка леса, говорю!

— Ты имеешь в виду жену барона вашего?

— Нет у него жены,— проворчал старик.— Была, да сбежала лет двадцать назад с баронским кузнецом. С той поры господин наш на баб даже не смотрит. И кузнеца теперь у него нет... Нет, я говорю про настоящую хозяйку леса. Она здесь всем заправляет. Лес хоть и принадлежит барону издавна, но, если честно, не властен он в его пределах. А вот она... Ей все тут покорны: и звери, и птицы, и деревья, и люди. Мы, то есть. Служим ей по мере сил. Да она многого и не просит: трав каких насобирать, лужок покосить, дров нарубить, зверя отловить. За то и платит нам. Щедро. Но наши дуроломы хотели схитрить, за что и поплатились. Хозяйка добро помнит, но и зла не прощает. Жаль только, что пострадали невинные. Я про трактирщика говорю и про тех, кому худые деньги достались.

— А кто она такая — ваша хозяйка?— спросил Левитрок.

— Баба, понятное дело. Не из местных. Пришла в наши края недавно. Жила в лесу тихо-мирно, неприметно. Да случилась беда: заболел у нас малец один. Совсем плох был, думали до утра не дотянет. Так она сама явилась в деревню, пошептала что-то, травками напоила, поставила пацана на ноги, в общем, и ушла. А потом повадились к ней селяне со своими проблемами. Она редко кому отказывала, всех привечала. Денег за помощь не брала, но от мелких даров не отказывалась: молочка там или ягод лукошко завсегда брала. Хорошая она баба... Лесного дедушку приструнила...

— Это как?

— Как-как... Она недавно в наших краях, а дух этот издревле в Баронском лесу обитал. Его еще мой дед помнил, и прадед. Говорили, сначала он слаб был, пакостил по мелкому: силки портил, людей путал, грибы топтал. А потом освоился, окреп, житья от него не стало. Вот и начали его привечать — чтобы, значит, не озоровал. А он наглел не по дням: все большего требовал, к крови свежей пристрастился... Да, наши глупцы ему жертвы приносили: кто курицу на алтаре зарубит, кто ярке горло перережет. А потом... В общем, поговаривали, что лихие люди — не наши — человека на алтаре порешили. Дедку пришлась по вкусу человеческая кровь. За нее он многое готов был исполнить... Но ты не подумай чего — мы ведь не душегубы какие. Ягод там или грибов каких... Ну, куру, если очень приспичит. А так — ни-ни! Но пришлые крови не чурались, вот и развратили дедушку лесного. Злым он стал, мстительным. Крови жаждал, и с каждым днем все больше. А если не давали — пакостил без меры... А тут как раз Хозяйка объявилась. Упросили мы ее избавить нас от напасти...

— А она что?

— Подсобила, конечно! Теперь и он у нее в услужении, прямо шелковым стал! Чужих в лес не пущает, территорию свою охраняет, но с местными озоровать перестал.

— А какая она — старая или молодая?— поинтересовался Риз. Теперь понятно было, кто его спас: Лесная Хозяйка. Но не разглядел он ее, поэтому и спрашивал.

— Когда как,— буркнул староста.— То молодка красоты дивной, то старуха убогая. Ведьма, одним словом.

— Понятно.— Левитрок сыто вздохнул и отодвинул пустую миску.

Наелся.

Выходило так, что не было у селян злого умысла. Всему виной глупость и разгильдяйство. Попытались обмануть Хозяйку, за это она их и наказала. Но с того же Оли, как с гуся вода, а вот трактирщику досталось. Да и у них с Сатрасом по его вине больше не было денег. Хорошо еще, что Григ Паниверс на постой взял. Но вечно кормить их и привечать он не мог. А значит, вопрос заработка по-прежнему оставался жизненно важным.

И все же одной проблемой меньше. Дело можно было считать законченным. Преследовать Лесную Хозяйку Риз не собирался. Здесь не Мисхет — ни чародеев, ни ведьм никто не притеснял. К тому же она спасла ему жизнь. Да и местные души в ней не чаяли...

Можно было возвращаться на постоялый двор.

И все же Риз решил отчитать старика:

— Вы должны были мне сразу рассказать про Хозяйку. А вместо этого сукин сын Оли решил скормить меня лесному духу.

— Молодо-зелено,— вздохнул Терих.— Испугался он. Со старшими не посоветовался. Но понять его можно. Барон наш сразу невзлюбил Хозяйку — уж не знаю почему. Запретил он нам с ней якшаться. Когда ты появился в деревне, люди сперва подумали, что тебя барон прислал. Вот и решили защитить покровительницу нашу... Но я, как и обещал, выпорю мерзавца. И за то, что Хозяйку обманул и на деревню нашу невзгоды навлек, и за то, что лесного духа развращал, кровавые подношения делал, и за то, что смерти твоей пожелал. Всыплю, как следует, надолго запомнит.

— Пусть будет так.

Риз встал из-за стола, собираясь покинуть деревню, и тут же снаружи послышался конский топот и ржание. Левитрок выглянул в окно и увидел вооруженных всадников, спешивающихся перед домом старосты.

— Это баронская дружина,— сказал староста.— Не гневайся, чародей! Барон строго-настрого приказал, чтобы, если появится в его владениях маг, сообщили ему.

Левитрок с укоризной посмотрел на старика, покачал головой.

— Мог бы и предупредить.

Терих промолчал, уставившись в пустую миску.

Риз вернул меч на пояс и вышел во двор прежде, чем баронские дружинники ворвались в дом. Увидев чужака, они замерли. Им не пришлось доставать оружие, так как они сделали это, едва спешившись.

Пятеро. То ли в этих краях было не принято путешествовать в одиночестве, то ли барон был слишком высокого мнения о неизвестном чародее, решив, что в одиночку его не удастся уговорить. Судя по внешнему виду, ребята были наемниками. Таких, как эти, и в Мисхете было полно. Это городская стража, лигисты и дружинники крупных землевладельцев имели единую униформу, а наемники одевались, как попало. Да и вооружены эти были соответственно: пара мечей, два топора, арбалет, метивший Левитроку в грудь. Одно неверное движение, и не дождется Сатрас своего ученика.

Риз не стал обнажать оружие, да и от демонстрации магии решил пока отказаться. Скрестив руки на груди, он застыл на крыльце, дожидаясь объяснений.

Вперед вышел воин лет сорока с пышной бородой и эмблемой воющего волка на груди.

— Ты, что ли, маг будешь?

— А кто спрашивает?

— Я Рок Дукан, десятник барона Фрама. Барон хочет тебя видеть, поэтому ты поедешь с нами.

В отличие от своих товарищей, он был слишком дерзок и самоуверен, словно и не боялся вовсе незнакомого мага.

— А если не поеду?

— Тогда мы доставим тебя силой.

— А сил-то хватит?— усмехнулся Риз, сжал пальцы в кулак, а когда разжал, на ладони появился Огненный Шар. Он, словно живой, трепетал, то увеличиваясь в размерах, то съеживаясь до размеров ореха. Волшебство получилось настолько непринужденно, что Левитрок сам удивился.

— Даже не сомневайся!— оскалился Рок.— И магией своей можешь меня не пугать. Не боюсь я.— Он вытянул из-за пазухи кожаный мешочек на шнурке.— Знаешь, что это? Амулет. Я купил его по случаю у одной чародейки. Дорого обошелся, зараза. Но он того стоит: пока он на мне, не страшна никакая магия.

— Уверен?

Такого добра и в Мисхете было полно. Этот товар доставляли тайными тропами контрабандисты. Предлагали доверчивым олухам за большие деньги, хотя, на самом деле, толку от него не было никакого. Обман чистой воды.

— Даже не сомневайся, проверено на деле.

Пусть так. Разубеждать десятника Риз не стал. Он либо на самом деле ничего не страшился, либо был дурак, каких поискать. Впрочем, иногда это одно и то же. Зато его товарищи явно побаивались чужака: то ли впервые увидели живого чародея, то ли, наоборот, прекрасно знали, на что способен разъяренный маг. Взглядами укора они осуждали десятника, но помалкивали.

— Ну, так как: сам поедешь или нам силу применить?

Риз решил не накалять обстановку, хотя и очень хотелось проучить заносчивого Рока Дукана. То, что потенциальных противников было пятеро, его не смущало: достаточно было испепелить десятника, а остальные сами от страха разбегутся. К тому же он сразу отметил: всадников было пять, а коней — на одного больше. Шестого пригнали специально для него. Риз не знал, как в Ковахе, а в Мисхете врага не сажают в седло — его тащат на веревке за лошадью.

А от встречи с бароном Левитрок решил не отказываться. Горлену Фраму зачем-то понадобился маг — об этом еще трактирщик Паниверс говорил,— а беглецы нуждались в деньгах. Пока что их интересы совпадали. То, что маг он начинающий, Риз решил не говорить. Если подвернется настоящее дельце для опытного чародея, можно будет попросить о помощи Сатраса.

— Будь по-твоему, вези меня к своему барону. Поговорим...

Замок Горлена Фрама стоял над обрывом, был виден издалека и казался таким же древним, как окружающие его скалы. Он знавал и лучшие времена, но было это очень давно. Скорее всего, обветшание началось еще при отдаленных предшественниках нынешнего владельца, который так же не располагал достаточными средствами, чтобы вернуть родовому гнезду былую славу. Зубцы стен местами обвалились, на крышах угловых башен отсутствовали целые фрагменты черепичного покрытия, а одна из них и вовсе треснула и слегка покосилась. Риз с сожалением отметил, что иные избы в Семипядье выглядели ухоженнее этого замка, и впервые задумался о том, в состоянии ли будет расплатиться барон с магом, в услугах которого он нуждался?

А вот за предоставленного коня он был благодарен Горлену Фраму. Замок, хоть и находился неподалеку от деревни, но располагался на крутой возвышенности, и добраться до него пешком казалось довольно затруднительным занятием. Кони были в мыле к тому времени, когда, петляя по извилистой тропе, достигли ворот, окованных стальными полосами, основательно проржавевшими, но все еще достаточно прочными.

И хотя Риз не увидел никого на смотровых башнях барбакана, ворота распахнулись заблаговременно, пропуская во внутренний двор шестерых всадников.

Замок Горлена Фрама мало чем отличался от обычной крепости средней руки. С трех сторон он был окружен каменной стеной, с четвертой, нависавшей над обрывом, стоял господский дом. Слева под стенами были размещены казармы, кузница и конюшня, справа — складские помещения, зернохранилище, псарня и хижины замкового люда. Посреди внутреннего двора стоял колодец. Господский дом находился на возвышенности, отгороженный от внешнего мира еще одной крепостной стеной, которая, если не считать сам дом, была последним бастионом на пути потенциальных захватчиков. К воротам вели две боковые лестницы, прекрасно простреливаемые со стен.

Барон Фрам ничуть не сомневался в том, что незнакомый маг не откажет ему визите, поэтому сам встречал дорогого гостя у ворот. Это был крупный мужчина, слегка за пятьдесят с обвислыми усами и покрытым густой щетиной волевым подбородком. Несмотря на легкую обрюзглость, он все еще был полон сил, но выглядел как-то болезненно, устало и печально. Внешне он почти ничем не отличался от своих дружинников: одет просто, но добротно, из предметов роскоши разве что баронская золотая цепь, да перстень на безымянном пальце правой руки. Он вышел встречать гостя без оружия, что само собой говорило о его миролюбивых намерениях. Впрочем, в случае чего, рядом находилась его дружина. Правда, негусто даже для захолустного барона — всего-то человек двенадцать. С другой стороны, кто мог ему угрожать в этой глуши?

Помимо наемников в замке обитала прислуга. Этих было чуть больше, но тоже слишком мало для того, чтобы барон смел гордиться своим благосостоянием.

Хозяин замка долго и пристально разглядывал Левитрока, а потом спросил, обращаясь к стоявшему за спиной Риза Року Дукану:

— Это и есть маг?

— Он самый,— подтвердил десятник.

— Впервые вижу чародея с мечом на поясе... Ну да ладно... А чем докажешь, что ты маг?— этот вопрос предназначался уже Левитроку.

— А разве я должен кому-то что-то доказывать?— ответил вопросом на вопрос Риз.

Барон сердито прищурился:

— Дерзкий, да?

Риз неопределенно пожал плечами.

А Горлен Фрам улыбнулся и сказал:

— Это хорошо, терпеть не могу, когда передо мною лебезят. Мы люди простые, хоть и баронского роду... Так ты, значит, на самом деле чародей?

Риз хотел ответить, но его опередил расторопный десятник:

— Как есть. Я собственными глазами видел огонь в его руке, которым он хотел меня испепелить.

— Это за что же?— нахмурился барон.

Риз ответил прежде, чем Рок Дукан успел вставить слово:

— Не люблю, когда меня силой тащат в гости.

Барон строго взглянул на дружинника, раздраженно дернул щекой.

— Не обижайся на него. Рок — знатный воин, но этикетов не знает. Зато исполнительный не в меру. Я приказал ему доставить мага, вот он и расстарался.— Он снова уставился на десятника, сдвинул брови:— Я что тебе сказал, Рок? Уговорить, упросить, на коленях умолять! А ты что же?

— Не привык я ползать на коленях, пусть он даже великий архимаг,— буркнул Рок.

Ответ удовлетворил Горлена Фрама, и он решил, что на этом инцидент исчерпан.

— Что ж, добро пожаловать в мою скромную обитель... Тебя, кстати, как звать?

— Риз Левитрок.

— Вот и славно... Дело у меня к тебе будет, Риз, серьезное дело, но сперва... Мы ведь не в столицах живем, законы гостеприимства знаем. Отужинай со мной, не побрезгуй!

— Спасибо, Ваша Милость, но я только что из-за стола.

— Так ведь мой стол, поди, краше крестьянского будет? Я хоть и не купаюсь в злате, но сытно пожрать люблю. А вот чего я не люблю, так этого, если мне отказывают... И вот еще что: давай-ка без всяких там милостей. Зови меня барон Фрам или просто — барон...

Господский дом был не особо велик, поэтому в обеденном зале за выставленными в ряд столами могли поместиться человек сорок — не больше. Но барон решил поужинать в своей комнате — более уютной и обжитой. Пока прислуга накрывала на стол, начало темнеть. Затопили камин, зажгли свечи. Барон не спешил перейти к делу, расспрашивал Риза о том, откуда он, что и как? Удивился, когда узнал, что Левитрок прибыл из Мисхета.

— Как тебе удалось выжить в этом крысятнике?! Там же Лига вовсю лютует, магов и колдунов на кострах жжет!

На подобные вопросы Риз отвечал осторожно, чтобы не попасть впросак. Но в остальном ему нечего было скрывать, говорил, как есть.

"Пожрать" барон Фрам на самом деле любил от души. Особенно выпить. На ужин подавали пять сортов мяса, кучу всевозможной зелени, а главное — вино. Ему-то барон и отдал предпочтение, хотя и на еду налегал, как с голодного края.

Риз не стал отказываться от глотка, а потом и вовсе вошел во вкус и сам не заметил, как захмелел.

Подвыпивший барон оказался приятным, хотя и довольно шумным собеседником. Он сыпал историями, громко смеялся, балагурил и подливал себе вина, может быть, даже чаще положенного, но пьянел медленно — сказывался большой опыт. К полуночи, когда бочонок опустел, уже оба едва держались на ногах, но Барон разошелся не на шутку и приказал принести из погреба еще один.

— А не много будет?— спросил Риз заплетающимся языком.

— Ты меня уважаешь?— нахмурился Фрам.

— Да.

— Тогда пей!

Они залпом опустошили кружки, барон обнял охотника за плечи, встряхнул по-дружески.

— Живу тут, как в пустыне, напиться не с кем. Рок — не в счет, да только скучно с ним: шуток не понимает, а лишку хватит — глупым становится, как...— барон защелкал пальцами, пытаясь найти подходящее слово.

— Как мельничный жернов,— подсказал Риз.

— Почему жернов?— не понял барон.

— А потому что мелет все без разбору.

Барон хлопнул собутыльника по спине, громко расхохотался.

— А ты молодец, в карман за словом не лезешь! Выпьем?

Это было не предложение, а факт.

Выпили.

— А ты на самом деле чародей?— спросил хозяин замка.

— Да,— самодовольно кивнул Риз.

— Докажи!

— Легко!

Левитрок лениво взмахнул рукой, и стоявшая перед ним на столе свеча погасла.

— Э-э,— заблеял барон,— так и я могу!

— А так?

Риз щелкнул пальцами, и... фитилек свечи вспыхнул игривым огоньком.

На этот раз Фрам был восхищен. Да что уж там, волшебство получилось настолько непринужденно, что вызвало удивление и у самого Риза Левитрока. Особенно, если учесть, что это был второй раз в жизни, когда он попытался воспламенить свечу, причем первый опыт оказался неудачным.

— А так можешь?— не унимался Охотник. Он протянул руку к корзинке с фруктами, лежавшее поверх остальных яблоко сорвалось с места и со звонким шлепком угодило в раскрытую ладонь Риза. Он откусил от него, разжевал и решил не останавливаться на достигнутом.

Как никогда прежде Левитрок чувствовал, как обогащенная маной кровь курсирует по его венам. Достаточно было легкого напряжения, чтобы она прилила к пальцам сжимавшей яблоко руки. Ладонь тут же раскалилась, потянуло дымком, запахло паленым. Риз разжал пальцы, и на стол упало яблоко, почерневшее с одного бока. Он продемонстрировал барону пятерню, покрытую огненными прожилками:

— И так ты можешь?

Фрам был искренне поражен.

— Хорошо, хорошо, теперь ты меня убедил! Выпьем за это!

Риз подхватил со стола деревянную кружку, сделал несколько глотков и только после этого сообразил, что не удосужился погасить пламенеющую ладонь. Он сделал это с запозданием, отчего на кружке остался четкий выжженный оттиск его руки.

— Расскажешь, наконец, зачем тебе понадобился маг?— спросил он барона, жадно грызущего куриную ножку.

Фрам поперхнулся, закашляв, бросил обглоданную кость в пустую миску, промочил горло вином и заговорил осипшим голосом:

— Ты ведь недавно в Ковахе, но, может быть, слышал уже о бабе, которую местные кличут Хозяйкой Леса? Так вот, я хочу, чтобы ты убил эту стерву.

Неожиданная просьба барона застала Риза врасплох. Он готов был к чему угодно, но такое...

— Да, я о ней уже слышал. И слышал только хорошее. Вроде как она людям помогает, детей лечит и все такое. Чем же она тебе не угодила?

Если бы месяц назад кто-нибудь рассказал Левитроку о том, что однажды он будет защищать ведьму, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Но с тех пор многое изменилось.

— Пойми меня правильно: я ничего не имею против вас, чародеев. Двадцать лет назад, когда бывший правитель Коваха решил помочь магам вернуть власть в Мисхете, и моя дружина в числе прочих осадила крепость Изорок, с нами было два десятка таких, как ты. Мы бились плечом к плечу с магами, и никто не может упрекнуть меня в том, что я предвзято отношусь к вашему брату... Я ни слова не сказал, когда узнал, что в моем лесу поселилась пришлая ведьмочка. И сейчас бы помалкивал, если бы она не попыталась меня убить.

— Она... Ты уверен?— нахмурился Риз.

— Один раз можно было бы списать на случайность. Но за последние полтора года она уже несколько раз покушалась на мою жизнь. И то, что я сижу перед тобой, иначе как удачей и не назовешь... В прошлом году во время охоты на меня напал дикий вепрь...

— Такое порой случается...

— Не перебивай! Да, случается, но когда я прикончил скотину, обнаружил у нее на шее веревку с медальоном, на котором было начерчено мое имя. Я поговорил с одним человеком из Крелина, который часто общается с магами, и он сказал, что это колдовские штучки, что кто-то желает моей смерти и умышленно натравил на меня зверя.

Ризу нечем было возразить. С подобным ему уже приходилось сталкиваться.

— Были и другие случаи?

— Да...— прокряхтел барон.— Через несколько дней после той злополучной охоты меня хотели отравить. Хорошо еще, что первый кусок мяса я скормил своей собаке. Она сдохла прежде, чем я успел отрезать следующий кусок... Хороший был пес, боевой, преданный. Если бы не он, тот самый вепрь полакомился бы моими внутренностями.

— Еще?

— Этого мало?!— взревел Фрам.

— Я до сих пор не вижу, что связывает эти покушения с Хозяйкой Леса?

— А кто еще в наших краях мог натравить вепря или приготовить сильный яд, если не эта ведьма?! Ну, хорошо, вот еще один случай. Произошло это совсем недавно... Ты видел, поди, тренировочную площадку во внутреннем дворе моего замка?— когда Риз кивнул, барон продолжил: — Так вот, когда-то там стояли деревянные чурбаны, на которых мои ребята отрабатывали удары. А теперь представь себе такое: когда я проходил мимо, одно из этих чучел напало на меня и попыталось воткнуть копье в мою грудь... Я всякого повидал на своем веку, но такое...

— На тебя напало чучело?!— удивился Риз.

— Не веришь?— барон резко поднялся с лавки.— Пойдем!

— Куда?— опешил Левитрок.

— Пойдем, пойдем, я тебе кое-что покажу!

— Ночь уже, темно...

— Ничего, я тебе лично посвечу... Идем, я говорю!

Кроме самого барона в господском доме постоянно обитало несколько слуг и пара телохранителей. Детей у Горлена Фрама не было, а жена, как известно, сбежала с кузнецом. Прислуга либо уже спала, либо притаилась в ожидании очередных причуд хозяина. От телохранителей, дежуривших у дверей, барон отмахнулся, взял со стены факел и решительным, хотя и нетвердым шагом направился во двор. Риз последовал за ним. Они задержались у внутренних ворот, пока одинокий стражник снимал засов, потом спустились по лестнице и прошли в юго-восточную часть замка, где между крепостной стеной и казармой была зажата тренировочная площадка. От упомянутых бароном деревянных чурбанов остались только пеньки обрубленных стоек, но Горлен Фрам собирался показать нечто иное. Он подошел к стене, поднес факел и строго спросил:

— Видишь?

Риз заметил на каменных блоках бурые разводы. Догадался:

— Это кровь?

— Именно! Напавший на меня чурбан размазал по стене одного из моих дружинников. Еще троих покалечил. А в меня метнул копье. К счастью, я в тот день был в кольчуге, и оно лишь скользнуло по груди.

— А дальше что было?

— Слуги набросили на него сеть, а дружинники порубили его топорами в щепки. Потом я приказал срезать и сжечь остальных — от греха подальше.

— И все равно я не понимаю, почему ты думаешь, что во всех твоих злоключениях виновата Лесная Хозяйка?

— Я видел ее, как тебя!— продолжал неистовствовать барон, пытаясь доказать свою правоту.— В лесу, когда на меня напал дикий вепрь. Ну, как видел... Мельком заметил бабу, а потом она исчезла за деревьями. Я здесь родился, это мои земли! Поэтому я знаю всех обитателей баронства. Но эту кралю я никогда раньше не видел.

— И ты решил, что это была Лесная Хозяйка.

— А кто еще?! Если тебе и этого мало, в последний раз, когда мы отбивались от сбрендившего деревянного чурбана, я заметил черную кошку...

— Это еще тут при чем?— удивился Риз.

— А...— прокряхтел Горлен Фрам.— Говорят, она превращается в черную кошку и в таком виде шастает по округе... После этого случая я приказал перебить всех черных котов в баронстве. Предлагал по серебряному льву за шкурку. И что ты думаешь? Ни одного не нашли.— Барон замолчал, пристально посмотрел на Левитрока и выдавил с заметной обидой:— Я чего-то не понимаю: ты что — отказываешься мне помочь?!

— Нет, но... Я не хочу, чтобы пострадал невиновный человек.

— Да она это, она, говорю тебе! Кроме нее некому. Она — единственная ведьма на всю округу. До того, как она объявилась, я жил не тужил, а потом все это началось... Так ты поможешь мне?

Риз неопределенно пожал плечами. Он зла не забывал, но и добро помнил. Если бы не Хозяйка, растерзало бы его лесное чудище. Так что он был ей обязан жизнью. Как желать смерти такому человеку? С другой стороны, и барон пришелся ему по душе, хотелось ему помочь, но как?

— Знаешь, за что это она на тебя так взъелась?— спросил он Горлена Фрама.

— Нет...— буркнул барон.— Да мало ли? Я — человек простой, местами грубый. Опять же — выпить люблю. Может, насолил ей чем, обидел. Но... это мои земли. И я буду делать здесь то, что хочу. Захочу — кучу наложу прямо посреди перекрестка, захочу — вырублю этот лес к такой-то матери! Я здесь хозяин — и точка!

Барон был, конечно, в своем праве, но...

— Избавь меня от этой бабы,— сказал Горлен Фрам опустошенно.— Я не особо богат, но отблагодарю тебя за это от души. Сотню львов дам и коня своего лучшего...

Барон пошатнулся, схватился за сердце, поморщился.

— Что-то нехорошо мне как-то... Идем в дом, пропустим еще по кружке, и на боковую.

Риз не стал спорить, направился следом за бароном.

У колодца Горлен Фрам остановился, передал Ризу факел, сказав:

— Подожди, хлебну водички...

Барон толкнул деревянное ведро, и оно, загрохотав, упало вниз. Потом он навалился на ворот, начал вращать его, но уже через пару витков веревка натянулась.

— Что за...

Фрам напрягся, покраснел от натуги.

— Помоги мне!

Риз успел сделать лишь шаг, как веревка лопнула, и барон завалился на спину.

Левитрок помог ему подняться на ноги. Барон завертел головой по сторонам в поисках предполагаемого виновного, но так как во дворе, кроме гостя, никого не было, он засопел, отряхнулся и сказал:

— Ну и хрен с ней, с водой! Пойдем-ка лучше вина выпьем!

Они направились к лестнице, и тут случилось неожиданное: утонувшее, было, ведро вылетело из колодца и угодило в спину барону. Он заревел от ярости: "Не понял?!" и начал разворачиваться. Но не успел. Появившееся из горловины колодца щупальце захлестнуло горло Горлена Фрама и, резко рванув, потащило назад.

Хмель слетел с Левитрока, как пух с одуванчика под сильным порывом ветра. Перекинув факел в левую руку, правой он выхватил меч и перерубил щупальце в тот момент, когда оно подволокло грузное тело барона к колодцу. Обрубок исчез, но уже через секунду появился его хозяин — леранский многоног.

Чудовище выглядело огромным. Оно с трудом протиснулось сквозь горловину каменного колодца, выпустив вначале наружу свои длинные гибкие щупальца. Судя по их количеству и по тому, что их окончания не успели зароговеть, это была юная особь. Нависнув тушей над бароном, она заверещала так, что жалобно заскулили собаки на псарне. Горлена Фрама спасло лишь то, что многоног, хоть и обладал восемью парами глаз, не сразу заметил жертву. Зато он увидел своего обидчика и, спрыгнув с колодца, набросился на Риза Левитрока.

Лишь однажды Охотнику пришлось иметь дело с леранским многоногом. Правда, тот был меньше размером, а Левитрока защищали доспехи Лиги Очищающего Огня. Но даже тогда пришлось изрядно попотеть, чтобы угомонить разъяренного монструма. Многоног очень проворен — как в воде, так и на суше. Он не стоит на месте, стремительно перемещается, опираясь на свои многочисленные щупальца. Эти тонкие, но длинные, прочные и сильные конечности представляли серьезную опасность для человека. Хлестким ударом щупальца он мог повалить на землю даже всадника. А еще многоног опутывал ими свою жертву, лишая подвижности, хватал всевозможные тяжелые предметы и бил своего противника. У более возрастной особи кончики щупалец роговели, превращаясь в тонкие и чрезвычайно прочные иглы, каковые с легкостью пробивали стальные доспехи. К счастью, этот был еще слишком юн. Но даже он мог доставить немало хлопот.

Бросившись на Риза, он нанес несколько молниеносных ударов гибкими конечностями, словно проверял защиту противника. Левитрок был к этому готов: одно из щупалец он отрубил, от ударов других ухитрился увернуться.

К тому же Охотник тоже не стоял на месте. Он ловко маневрировал, пытаясь обойти монструма с тыла. Там, в самом центре его клубнеобразного тела было уязвимое место. Если его проткнуть, чудовище теряло ориентацию и шло в разнос. Но ударить многонога в спину непросто: его глаза были равномерно распределены по всему телу, и он прекрасно видел, что происходит у него за спиной. Он вертелся, словно читал мысли Левитрока, и беспрестанно атаковал.

В результате очередного натиска противники обменялись ударами: Риз получил пару чувствительных хлестких ударов по плечу и по голени, и был сбит с ног. Многоног тут же метнулся к нему. Зубов у чудовища не было. Зато имелся прочный хоботок, которым он пробивал тело жертвы, накачивал ее едким, растворявшим даже кости желудочным соком, а потом хлебал мерзкую жижу до полного насыщения. Монструм попытался вонзить его в грудь Охотника, но Риз откатился в сторону, вскочил на ноги, выронив факел, и ударом меча отрубил еще одно щупальце под самый корень. К сожалению, пронзить уязвимое место он не успел, пришлось отступать, а потом готовиться к следующей атаке многонога.

Барон Фрам тем временем продолжал лежать у колодца, навалившись на него спиной. Он тяжело дышал, судорожно глотая воздух и потирая горло, на котором чудовище оставило заметный след. Выпучив глаза, он с ужасом смотрел на монструма, который явился из самых кошмарных снов по его душу. Страх лишил его сил и воли, к тому же при нем не было никакого оружия, так что на его помощь Риз мог не рассчитывать.

Зато из казармы выскочили дружинники барона. Шум и гам вырвали их из объятий сна, и они явились при оружии, но, как были — в исподнем. Увидев бушевавшего во дворе многонога, они, как и их хозяин, вначале опешили.

— Чего стоите?!— закричал Левитрок.— Бейте его издалека!

Его крик вывел из ступора бывалых воинов, привыкших иметь дело с людьми, а не с монстумами. Щелкнул арбалет, прилетело копье. Многоног снова заревел, ринулся на дружинников, и они с криками разбежались по сторонам.

Риз разочарованно поморщился — толку от таких помощников было немного.

Все приходится делать самому.

Получив секундную передышку, он соорудил Огненный шар и запустил его в многонога. Снаряд с шипением преодолел разделявшее противников расстояние и разбился о туловище чудовища. Вначале его окутало пламя, но оно так же быстро опало, как и появилось.

Огонь многонога не брал.

Зато снова обратил внимание монструма на Охотника. Резво перебирая щупальцами, он бросился на Риза, и тому пришлось последовать примеру "бравых" дружинников, то есть, обратиться в бегство.

Кто-то спустил собак. Натасканные на охоту псы начали задорно. С дружным лаем они выскочили во двор, но, увидев непривычное для этих мест чудовище, поджали хвосты и стали жаться к стенам. Псарь не терял надежды, пинками и руганью гнал собак на врага, но те лишь громче скулили и искали надежное убежище.

Однако они привлекли внимание многонога, который тоже никогда прежде не видел таких существ. А может, его раздражал жалобный собачий скулеж. Чудовище завертелось на месте. Риз воспользовался моментом, подскочил к многоногу и пробил мечом чувствительный орган чудовища.

Монструм вздрогнул, пошатнулся. Забились, затрепетали щупальца, оказавшиеся не в силах удержать массивное тело. Многонога повело в сторону, он попытался сохранить равновесие, но не устоял, рухнул в пыль двора...

— Бейте его, пока не очухался!— закричал Риз, и, подавая пример, первым набросился на чудовище. Он рубил и колол его мечом, пока хватало сил. Потом устало отошел в сторону, уступив место дружинникам. Ребята остервенело продолжили кромсать беспомощного многонога на куски, вымещая злобу за пережитый страх. А потом подтянулись и собаки. Почувствовав, что угроза миновала, они принялись растаскивать во все стороны отрубленные щупальца, трепля их с рычанием и злобой.

Левитрок стоял в стороне и безучастно наблюдал за происходящим. Что-то сверкнуло в темноте. Скосив взгляд, он увидел черного кота, сидевшего у казармы. Заметив пристальное внимание человека, животное моргнуло и юркнуло за угол.

Левитрок покачал головой и направился к колодцу. По пути он нагнулся и понял что-то с земли...

Барону уже стало заметно лучше, но он все еще был бледен и слаб. Риз помог ему подняться на ноги.

Горлен Фрам, пошатываясь, доплелся до того места, где его дружинники превращали в фарш то, что некогда было грозным чудовищем. Теперь оно не было таким уж страшным и вызывало разве что отвращение.

— Что это?!— поморщился барон.— Никогда не видел такую жуткую тварь.

— Это леранский многоног,— пояснил Риз.— Чудовище обитает в море, у берегов Мисхета...

— Какого, в таком случае, хрена он делает в моем колодце?!— заревел Фрам.

— Не знаю,— пожал плечами Охотник.— Вряд ли он сам туда залез.

— И как он там поместился — такой огромный?— почесал макушку барон.

— Многоноги очень быстро растут. Этому от силы несколько месяцев. Возможно, его бросили в колодец, когда он был еще совсем маленьким.

— И мы все время пили эту воду...— задумчиво произнес Фрам, а потом резко согнулся пополам, и выплеснул содержимое желудка себе под ноги.

Придя в себя и утерев рот, барон осмотрелся и завопил:

— Кто?! Кто это сделал?!

Риз молча протянул ему медальон, который поднял с земли рядом с поверженным чудовищем. На медной пластинке было начерчено имя Горлена Фрама.

Барон выразительно посмотрел на Охотника и вкрадчиво сказал:

— Убей ее, убей эту суку, прошу тебя!

Риз молча кивнул...

Ночное происшествие лишило покоя и сна многих обитателей замка, но только не Левирока. Он уснул, едва опустившись на кушетку, которую перенесли в баронскую спальню по приказу Горлена Фрама. В отличие от Риза, хозяин замка был не на шутку напуган, боялся оставаться не только один, но даже под охраной своих самых преданных слуг. Кажется, он больше никому не доверял, разве что своему новому знакомому. Поэтому он уговорил гостя провести остаток ночи в его опочивальне.

А Риз был уверен, что этой ночью уже ничего не случится. Он упал на кушетку и тут же захрапел. Напрасно барон звал его по имени и тряс за плечо. Вино и усталость сделали свое дело, унеся Охотника на чудовищ и колдунов в мир сновидений...

Утром барон был угрюм и неразговорчив. Он так и не ложился спать, зато опустошил два кувшина вина, однако хмель его больше не брал. Да и солнечному свету не удалось развеять его страхи, разве что самую малость. И хотя день только начинался, он с ужасом думал о том, что рано или поздно снова наступит ночь.

— Может быть, останешься?— спросил он Риза после скромного завтрака. Стол снова ломился от яств, но после вчерашнего кусок не лез в горло, а от вина Левитрок благоразумно отказался.

— Кто тогда убьет ведьму?

Аргумент оказался весомым, и барон не стал настаивать. Он приказал седлать коня для гостя.

— Возьми пока этого. Потом, когда выполнишь поручение, получишь другого, получше. Его зовут Ветерок. Будь с ним осторожен, он молод и горяч!

— Я справлюсь...

На постоялый двор Риз возвращался по знакомой уже дороге. Она была одна, не ошибешься. Семипядье встретило его тишиной и безлюдьем. Неужели слухи о происшествии в замке уже достигли деревни и напугали жителей так, что все боялись нос высунуть во двор?

Риз свернул к дому Териха.

Дверь открыл сам староста, нахмурился, увидев давешнего гостя.

— Не бойся, мне поговорить только,— успокоил его Риз.

— А я и не боюсь. Поздно уже в моем возрасте чего-то бояться... Проходи...

Леки в доме не было.

— За ягодами пошла,— пояснил старик.

— Не боишься ее одну в лес отпускать?— спросил Риз.

— Чему быть, того не миновать. А Лека — девка толковая. Да и Хозяйка за ней приглядит, в обиду не даст.

— Я как раз о ней хотел с тобой поговорить.

— О Леке-то?— прищурился Терих.— Неужто приглянулась деваха?

— Внучка у тебя одно загляденье, что есть, того не отнимешь. Но поговорить я хочу о Хозяйке.

— Вот оно что...— погрустнел дед.

— Мне бы свидеться с ней, поговорить. Где мне ее искать?

— Даже не пытайся, не выйдет ничего. Не найти тебе Хозяйку, если она сама этого не захочет.

— А все же? Как вы ее зовете, если нужда появится?

— Да как... Идем в лес и зовем, а деревья и птицы доносят до нее наши мольбы.

— И что, приходит?

— А как же! Сама придет или слуг своих пришлет.

— Каких слуг?— удивился Риз.

— Так у нее ж вся окрестная живность в услуге! И не только. Лесной дедушка опять же.

— А живет она где?

— В глуши дремучей, куда разумные люди не ходят. Болота там непроходимые, только она одна и знает дорогу через топи...— Старик заметил, как задумался Левирок, поспешил добавить:— Не ходи туда, сгинешь почем зря! А раз уж приспичило, поищи ее в других местах.

— Где, например?— навострил уши Риз.

— Есть такие. Поляна, на которой орлянка растет... травка такая. Хозяйка часто использует ее для своих зелий. Наши девки рвут траву и складывают под кустом, а она, значит, забирает потом... А еще есть Могуч-камень, туда Хозяйка тоже приходит. Мы ей там припасы оставляем: грибы, например, или молоко, или лукошко с малиной. Любит она малинку, сердешная. И в березовой роще она бывает, с деревьями разговаривает.

— Спасибо за совет, Терих,— поблагодарил Риз.— Только где те места искать?

Дед подробно объяснил, где находится и поляна с орлянкой, и Могуч-камень, и березовая роща.

— Смотри, не заплутай только!— предупредил он.— И вот еще что...— замялся старик.— Если ты что худое задумал, так лучше откажись. Хозяйка любого человека насквозь видит, каждую думку, как книгу читает. Если ты к ней со злом придешь, погубит не задумываясь... И поделом,— добавил он безбоязненно.

— Я тебя услышал, старик,— кивнул Риз и вышел во двор...

— Где тебя носило?— спросил Сатрас, даже не подняв глаз. Он сидел за столом у окна и сосредоточенно выводил чернилами какие-то узоры на чистом листе бумаги.

— Искал хозяина худых денег, сражался с ожившей корягой, спасал местного барона от леранского многонога,— устало проговорил Охотник, усевшись на кровать рядом со столом.

— В общем, приятно провел время,— подытожил колдун.

— Ага... А ты чем занимался все это время?

— Да уж тоже не сидел, сложа руки,— буркнул Сатрас.

— Я вижу,— кивнул Риз, глядя на стоявшую на столе корзинку с остатками крестьянских даров. Посыльный из Семипядья добросовестно выполнил поручение Левитрока и отнес продукты на постоялый двор; трактирщик не отважился присвоить себе часть продовольствия, собранного селянами для заезжего мага, и передал гостинцы Сатрасу; а тот по достоинству оценил заботу и усердие ученика, почти опустошив плетеное лукошко к моменту его появления. Он и сейчас отстраненно дожевывал вареное яйцо, закусывая его копченой колбасой.— Что ты там рисуешь?

Маг поморщился от того, что ему мешали сосредоточиться, но довел дело до конца, закончил витиеватый узор. Потом вдруг смял лист, бросил его в пустую миску и воспламенил непринужденным щелчком пальцев.

— Я создаю магические печати,— пояснил он, придвинув к себе корзинку с кусками свежей глины. Он взял в руку один из них и размял его на ладони в тонкую лепешку.

— Зачем они тебе?— удивился Риз. Что такое магические печати, он и сам знал, в общих чертах, но считал, что нужны они лишь для тех, кто несведущ в колдовстве. Раньше, при магах, их продавали в Мисхете на каждом рынке. Цены кусались, но печати того стоили. Потом, когда маги покинули родину, печати продолжали проникать в Мисхет посредством контрабанды, и Лига Очищающего Огня вела непримиримую борьбу с торговцами этим запрещенным товаром.

— А сам не догадываешься? В бою не всегда хватает времени для произнесения сложных заклинаний и формул. А печать — это конструкция, готовая к немедленному применению. У нее только один недостаток — она одноразовая.

Сатрас дал листку бумаги перегореть, потом растолок пепел пальцем, ссыпал его на глиняную лепешку и, закрыв края, принялся ее нещадно мять.

Риз повернул голову и увидел на подоконнике несколько готовых печатей, сушащихся на солнце.

— Ты готовишься к бою?

Старик неопределенно пожал плечами.

— Думаешь, ОН нас найдет?

— Рано или поздно, так или иначе,— пробормотал Сатрас. Придав изделию округлую форму, он аккуратно поставил на нее оттиск деревянной печати, встал из-за стола и отнес магический артефакт на подоконник. После чего выглянул в распахнутое окно и обратился к Левитроку:— Рассказывай, что тебе удалось узнать по нашему делу?

Риз поведал о том, что случилось прошлым днем, особое внимание уделив Хозяйке Леса и барону Фраму. Насчет последнего Сатрас заметил, что тот ничуть не изменился за последние годы — все тот же выпивоха и баламут. А вот Хозяйка его заинтересовала.

— Чародейка в Баронском лесу? Хм... Это может быть интересно...

— Горлен Фрам хочет, чтобы я ее убил.

— Ты?!— усмехнулся маг.— Судя по тому, что ты о ней рассказал, эта дамочка тебе не по зубам.

— Это мы еще посмотрим!— грозно оскалился Риз.

— Вижу, уроки, полученные в Лиге Очищающего Огня, не прошли для тебя даром,— строго прищурился старик.— Остынь, парень!.. Ты вот что... Раз надумал искать чародейку, пусть будет так. А когда найдешь, не спеши делать глупости! Скажи, что я хочу с ней встретиться. Нам есть о чем поговорить. А потом... там видно будет. Если не удастся договориться... В общем, без меня тебе с ней все равно не справиться.

— А как же барон?

— Не принимай его слова близко к сердцу. Я знаю чародеев. Никто из них в здравом рассудке не станет угрожать людям без особых на то причин. И барона я знаю лучше, чем ты, и не думаю, что, с тех пор как мы виделись в последний раз, он изменился. Самодур и хам!

— За это не пытаются убить!

— Что ты понимаешь?! Маг — чувствительная натура, его любой может обидеть... Но не будем больше об этом... Покажи лучше, как ты усвоил мои уроки?

Сатрас вернулся к столу и передвинул на край свечу.

Риз поморщился и легким движением руки затушил огонек.

— Хм... Хорошо. А теперь зажги ее!

Левитрок щелкнул пальцами, но на этот раз у него ничего не вышло. Он щелкнул снова — результат тот же.

— Тебе еще учиться и учиться,— вздохнул колдун.

— Не понимаю,— пробормотал Риз.— Вчера у меня любое заклинание получалось без проблем.

— Знаешь почему? Вчера вы с бароном налакались изрядно. От тебя и сейчас за версту разит. Вино расслабляет, открывает каналы, ускоряет ток маны. А сегодня у тебя похмелье, голова, поди, болит, общее недомогание. Не самое лучшее состояние для начинающего мага.

— Не могу же я все время ходить пьяным?!

— Ни в коем случае! Я знал немало чародеев, которых погубило вино. Пьянство — беда. А тебе нужно больше практиковаться. Вот и займись этим, раз пока других забот нет.

В одном Сатрас был прав: после вчерашнего Риз чувствовал себя не очень. Да и в общем вчера был трудный день и беспокойная ночь,— первая ее половина,— а сегодня Охотник собирался немного отдохнуть. Но старик не желал считаться с его мнением:

— Давай, давай, не ленись, если на самом деле хочешь стать настоящим магом...

Что-то получалось, что-то нет. Но сегодня даже успех не радовал Риза. И когда Сатрас ушел куда-то по своим делам, прихватив с собой подсохшие печати, Левитрок перекусил остатками крестьянских даров и тоже решил прогуляться.

Поляна, на которой росла орлянка, находилась ближе всего к постоялому двору. Именно туда Риз и решил наведаться в первую очередь. Пока он занимался, Ветерок отдохнул и поел отборного овса. Естественно, за счет заведения. Григ Паниверс вздыхал, подсчитывая убытки, но вынужден был терпеть присутствие двоих магов во избежание куда больших неприятностей. Кстати, Риз сообщил ему о том, что худое серебро принадлежало Хозяйке Леса, а значит, никакого возмещения потерь не предвиделось. Трактирщик и без того не особо наделся на торжество справедливости, но настроение эта новость ему все же подпортила. Вроде бы и виновный известен, а попробуй взыщи с него хоть одну монету!

Верхом до места Риз добрался быстрее, как если бы шел пешком. Солнце уже преодолело полуденную отметку, день был в самом разгаре, но людей Охотник так и не повстречал на своем пути.

Куда же они все подевались?!

Жаль, не спросил об этом ни у Териха, ни у Паниверса. Тем более что и на постоялом дворе никого, кроме пары заезжих путников, он не видел.

Впрочем, до поляны Риз лишь короткий участок пути ехал по дороге, а потом пришлось свернуть в лес. Людей здесь не было, зато зверья всякого хватало. Да и лес был не в пример родному мисхетскому. Густой, обширный. Когда-то и Мисхет славился своими рощами, но их постепенно вырубили. Особенно в последнее время налегали на топор. А винили в этом Лигу Очищающего Огня. Мол, вся древесина пошла на дрова для костров. Что ж, была, была в этих словах доля правды.

В лесу не существовало никаких указателей, но поляну Риз, немного поплутав, все же нашел. Та или нет — спросить не у кого. Трав на ней разных было предостаточно, однако поди разберись, какая из них орлянка. В травах Риз плохо разбирался. И все же, по некоторым приметам было видно, что люди сюда время от времени приходили.

Спешившись и ослабив подпругу на седле, Риз решил прибегнуть к радикальным методам и заорал во все горло:

— Хозяйка!!!

Вспорхнули потревоженные птицы, всхрапнул напуганный Ветерок, а потом наступила тишина.

Риз крикнул снова и, присев у дерева, закрыл глаза.

Было бы слишком просто и даже невероятно, если бы на его крик тут же появилась обосновавшаяся в этом лесу пару лет назад ведьмочка. Но попытаться все же стоило. Может, на самом деле, донесет до нее легкий ветерок просьбу о встрече, или, как утверждал Терих, звери да птицы лесные оповестят свою хозяйку?

В тиши и благоденствии Риз просидел какое-то время. Кажется, даже вздремнул чуток, а когда открыл глаза, не удивился, увидев на поляне только пасущегося баронского коня.

Не пришла Хозяйка.

Риз не спешил унывать. Было еще два места, куда наведывалась колдунья. Глядишь, в одном из них больше повезет...

Могуч-камень находился к юго-востоку от Семипядья. Ориентиром служила скала, возвышавшаяся над лесом. В нескольких шагах от нее и стояла каменная глыба причудливой формы, в некоторых местах отполированная до блеска от прикосновения тысяч человеческих рук. Похожие камни стояли и в Мисхете, и к ним тоже приходили люди со своими проблемами. Считалось, будто прикосновение к глыбе излечивало различные болезни, а самые могучие из камней даже исполняли желания. Нужно было только искренне попросить.

Риз пожалел о том, что не расспросил Сатраса — на самом ли деле эти камни обладают чудодейственной силой или же это только людские предрассудки? Что ж, в следующий раз. Не для того Левитрок забрался в такую глухомань. Его интересовала только Хозяйка.

Разумеется, ее здесь не было. Зато у камня стояло небольшое лукошко, заметно перепачканное малиновым соком. В него сердобольные крестьяне собирали ягоды для неуловимой колдуньи. Почему бы и нет? Малины вокруг Могуч-камня на самом деле оказалось много, да и ягоды выглядели непривычно большими, а на вкус были невероятно сладки. Ризу понадобилось немного времени, чтобы собрать полное лукошко с учетом того, что каждую вторую ягоду он отправлял в рот. Потом он прикрыл корзинку листом лопуха, поставил ее на камень, а сам отошел в сторону и уселся под деревом в ожидании результата.

А результат был таким же, как и на лесной поляне: никаким. Не пришла Хозяйка. Риз с сожалением посмотрел на солнце, медленно опускавшееся над лесом. Приближался вечер.

Что ж, и здесь не повезло.

Риз встал подошел к камню, снял с лукошка лопух, собираясь полакомиться малиной — не пропадать же добру? Но каково было его удивление, когда он увидел, что ягод в лукошке нет. Ни одной.

Раздался задорный девичий смех. Должно быть, выражение лица Охотника было настолько забавным, что трудно оказалось сдержаться.

Риз резко обернулся.

— Хозяйка?!

Но смех тут же оборвался. Левитрок не успел даже понять, откуда он прозвучал.

— Хозяйка, покажись! Мне нужно с тобой поговорить!

Тишина. Только птицы поют над головой, оповещая лес о приближении сумерек.

Риз прошелся меж деревьев, заглянул за кусты.

Никого.

— Хозяйка!!!

Крикнул и только Ветерка напугал.

После этого смысла не было тащиться в березовую рощу, хотя и находилась она неподалеку. С другой стороны, подумал Риз, может и не Хозяйка это была? Может, местные девки его разыграли, а потом еще и потешались? Чтобы после не укорять себя за допущенную оплошность, Охотник сел в седло и направился к березовой роще...

Ехать пришлось недалече, да все на юг. В лесу уже было сумрачно, и даже зверье притихло в преддверии ночи. А в березовой роще оказалось еще довольно светло. Сразу бросились в глаза пестрые ленточки, развешенные на ветвях деревьев. Тоже один из обычаев, пришедших из тех времен, когда магов в этом мире еще не было, а народ поклонялся духам лесов и рек, гор и небес. В Мисхете, где остатки магии искоренялись Лигой Очищающего Огня, эти обычаи возрождались особо рьяно, и их приверженцы преследовались так же бескомпромиссно, как и колдуны. Но люди, нуждавшиеся в поддержке и помощи, продолжали тайком посещать такие вот рощи, в которых они развешивали ленточки на деревьях, одаривая тем самым мелких духов, или ставили идолов в надежде привлечь внимание духов постарше, посильнее.

Ветерок, до сих пор спокойный и покорный, показал норов и отказался приближаться к роще. Пришлось Ризу спешиться и идти пешком.

— Хозяйка!— кричал он, глядя по сторонам, все дальше и дальше углубляясь в березовую рощу. Сам не верил, что от этого будет толк, но продолжал настырно идти то прямо, то налево, то направо.

А когда пропала последняя надежда, он развернулся, собираясь возвращаться на постоялый двор. И хотя свой цели он так и не достиг, но хотя бы не в чем будет себя упрекнуть.

Как вдруг...

— Ты звал меня? Я здесь!

Риз обернулся и никого не увидел, зато услышал смех, похожий на тот, что прозвучал в окрестностях Могуч-камня.

— Хозяйка?!

— Я здесь!— донеслось до него, но уже с другой стороны.

— Покажись, я не обижу тебя! Я хочу только поговорить!

Смех в ответ, и снова не оттуда, откуда прозвучал голос. А потом он и вовсе заметался по роще, как ошалевшее эхо.

— Покажись!— Левитрок завертелся на месте.

— А ты догони меня!— послышалось позади, и звонкий удаляющийся хохот.

— Как скажешь,— скрипнул зубами Риз и отправился в погоню.

Сначала Левитрок шел быстрым шагом. Он видел мелькавшее среди зарослей простое крестьянское платьице, и временами казалось, будто он настигает задорную хохотушку, но свернув за куст, понимал, что отстал еще больше. И тогда он, охваченный внезапным азартом, побежал.

Девушка мчалась зигзагами, постоянно меняя направление. Риз замечал ее лишь мельком, гораздо чаще слышал хруст веток под ее ножками и короткие игривые смешки. Он старался не потерять ее из виду, и потому не заметил, как позади остались последние березы, а под сапогами захлюпала вода. Лишь когда его нога по колено провалилась в топкую жижу, он остановился и поспешил выбраться на твердую почву. И только сейчас он понял, что оказался на краю того самого болота, о котором предупреждал его Терих. Двигаться дальше было слишком опасно. К тому же солнце почти что скрылось за лесом, и очень скоро наступит ночь.

Риз покачал головой и решил возвратиться назад, в рощу.

Позади него хлюпнула вода, раздался ехидный голосок:

— Ну, что же ты?! Догоняй!

Левитрок обернулся и увидел девушку, появившуюся в нескольких шагах от него. Она была совсем близко, и манила его рукой, но... Риз заметил, что стоит она в самом топком месте, а ее ноги при этом едва касаются водной глади.

— Вот оно что...— пробормотал он, сообразив, что перед ним и не человек вовсе, а морочанка — лесной дух, способный принимать человеческий облик. Обратится такой симпатичной девкой и давай водить кругами по лесу, морочить. Чаще всего они безобидны, наиграются вдоволь и исчезнут. А могут, как этот, завести на потеху в топь непроходимую. Весело же! Да не очень.

Риз покачал головой и попятился назад. И тут же дух преобразился. Милое девичье личико сморщилось, стало старым и уродливым, тонкий беззубый рот перекосила гримаса ненависти. Морочанка, вытянув перед собой руки, рванула к Левитроку. Но Риз встряхнул рукой, и на ладони появился огненный шар.

Дух замер на месте, заворчал недовольно, задергался. Не любил, видать, огня, боялся. Постоял так немного, а потом быстро ушел под воду, словно растаял.

— Так-то лучше,— вздохнул Риз, погасил огненный шар и зашагал к березовой роще...

Из леса Охотник выбирался уже впотьмах. Правда, над миром появилась полная луна — первая в этом месяце. Риз кое-как добрался до дороги и направился на север, в сторону Семипядья. Ехал не спеша, прислушиваясь и поглядывая по сторонам. Всякое могло случиться на ночной дороге. Поэтому приближающийся стук копыт он услышал загодя. Его нагонял конный отряд. Вряд ли это был барон со своей дружиной. После вчерашнего Горлен Фрам еще долго не отважится высунуть нос за пределы крепостных стен.

Тогда кто?

Это мог быть отряд, направлявшийся к границе с Мисхетом...

Торговцы? В такое время?

Вряд ли. К тому же Риз слышал, как скрипит сталь доспехов и бряцает оружие.

От греха подальше, Левитрок свернул в лес и притаился за кустом.

Ждать пришлось не долго. И вот появились всадники. Их было не меньше полусотни, но каких! Увидев их в лунном свете, Риз почувствовал, как волосы зашевелились на голове. Потому как никогда прежде ему не доводилось видеть столько живых мертвецов в одном месте.

Да, все они были когда-то мертвы: и кони, и люди. Животные сохранились неплохо. Тощие скелеты, обтянутые тонкой кожей. Лишь местами зияли прорехи, сквозь которые проглядывали кости. Конские глаза горели красным огнем, твари громко сопели и фыркали, распространяя удушливый смрад. Оценить состояние всадников оказалось гораздо труднее: тела большинства скрывали проржавевшие и основательно помятые стальные доспехи, а на головах были шлемы, закрывавшие их лица. Но сквозь прорези забрал сочился все тот же красный свет, от которого мороз пробегал по коже. Легкая кавалерия производила более удручающее впечатление. Кожаные нагрудники полуистлели и были покрыты дырами, оставленными мечами и топорами. Забрал на их шлемах не оказалось, и потому можно было разглядеть их лица... Нет, не лица, а голые черепа с глазницами, излучавшими красное свечение. Сразу было понятно, что все эти люди когда-то погибли в бою. Но что их заставило вернуться к жизни в эту тихую ночь?

Загадка.

Риз искренне надеялся, что они промчатся мимо. Их было слишком много, чтобы рассчитывать на победу. Но часть всадников вдруг осадила своих скакунов рядом с тем местом, где прятался Левитрок. Зашарили по сторонам горящие глаза. Занервничал, задрожал Ветерок. Риз попытался успокоить его, погладив коня по шее.

— Тише, тише, мальчик!

Получилось. Ветерок сдержался, не выдал их местонахождение.

Всадники постояли на месте, повертели головами, а потом пришпорили коней и помчались следом за удалявшимся отрядом.

Риз облегченно вздохнул, слизнул скользнувшую по щеке капельку внезапно выступившего пота. Его конь тоже был весь в мыле и едва стоял на месте. Выждав еще немного, Левитрок вернулся на дорогу и не спеша поехал следом за исчезнувшими в ночи мертвецами.

Сердце защемило, когда он приблизился к Семипядью. Всадники были здесь — о чем свидетельствовал смрадный запах, который теперь и до утра не развеется. Но проскакали мимо.

Куда?

Какая разница?! Главное, самое худшее было позади. Мертвецы не тронули деревню. Впрочем, она и без того казалась вымершей: ни света в оконцах, ни шороха, ни скрипа. Молчал скот в загонах, даже собаки не брехали, попрятавшись в своих будках.

Или на самом деле не было здесь никого?!

Только сейчас Риз вспомнил, что даже днем деревня показалась ему опустевшей, заброшенной. Из всех обитателей он видел только старого Териха...

Наверняка, старик что-то знал. Но промолчал при встрече.

Хм...

Захотелось посмотреть старосте в глаза, поговорить по душам. Но Риз решил иначе. Не сейчас. Завтра...

Когда Левитрок добрался до постоялого двора, Сатрас уже спал. А поутру колдуна и след простыл.

Риз поворчал, спустился вниз, заказал себе яичницу на сале и отвар из шиповника с медом. Ел не спеша, дожидаясь, пока разойдутся постояльцы. И лишь когда в зале остались только он и трактирщик, подозвал Грига Паниверса:

— Уважаемый!

Трактирщик приблизился на полусогнутых от робости ногах.

— Чего изволит Ваше Чародейство?

— Тут вот какое дело... Возвращался я нынче ночью на постоялый двор и на дороге, ведущей в Крелин, встретил отряд всадников...

— Чего ж тут необычного?— удивился Паниверс.— По нашей дороге много людей ездит. Торговцы разные, путешественники опять же.

— А необычным было то, что все они мертвые были, всадники эти.

— Ах, вот оно что! — воскликнул трактирщик.— Неужто полнолуние нынче было?

— Было.

— Надо же, совсем запамятовал!— сокрушенно затряс он головой.— Иначе непременно предупредил бы, что в такие вечера лучше за пределы постоялого двора не выходить... А я-то давеча думал, что это посетителей совсем нет? А оно вот что, значит...

— Что?

— Дык, полнолуние же!— заявил трактирщик.

— Ну и?

— В эту ночь Нечестивый Герцог со своей дружиной выезжает на большую дорогу.

— Нечестивый Герцог?

— Он самый.— Но тут до Паниверса дошло:— А вы, поди, и не слышали о нем... А-а-а...— опечалился он.— Так если изволите, я расскажу вам эту историю! У нас тут ее каждый с малолетства знает.

— Что ж, рассказывай!— согласился Риз.

Трактирщик задумался, почесал макушку:

— О таком на трезвую голову даже днем говорить жутко...— Он метнулся к стойке, достал бутыль, помахал ею Охотнику.— Не желаете ли глоточек суспинской настойки?

Напиток был крепким, поэтому Риз, чей день только начинался, покачал головой:

— Нет. Но раз уж ты угощаешь, налей-ка мне пивка!

— Будет сделано!— с готовностью ответил Григ Паниверс и скрылся с глаз.

Вскоре они сидели за столом. Левитрок отхлебнул из кружки терпкого зендальского пива, трактирщик залпом проглотил порцию настойки поморщился и начал свой рассказ:

— Нечестивый Герцог — его настоящего имени я не помню — владел когда-то этими землями. Давно это было... да, почитай лет сто назад, с гаком. В те годы он был самым могущественным человеком во всем Эволине. Даже тогдашний король не мог сравниться с ним ни богатством, ни влиянием, ни обширностью родовых земель. И хотя эти территории считались частью Эволина, на самом деле, власть короля заканчивалась на границе герцогства. Открыто они не враждовали. На людях Герцог оказывал уважение королю, а за глаза считал его недостойным короны и, говорят, постоянно плел заговоры.

Сам по себе он был человеком беспокойным, злобным, мстительным, жестоким. На месте он не сидел, постоянно разъезжал по своим владениям, лично верша суд. Наказание даже за самые незначительные проступки было суровым. В те годы нельзя было пройти по дороге и версты, чтобы не наткнуться на висельника, приговоренного судом Герцога. Но это еще что. Говорят, любил он собственноручно кровушку пустить. В его замке даже пыточная имелась, и он в ней был старшим палачом. Да и соседей он постоянно обижал, а сладу с ним не было.

Но не об том речь.

Случилось это в год, именуемый в народе Жатным. Это потому что смерть в тот год собрала богатый урожай. Вторглись пустынники окаянные, у которых пересохли все колодцы и погиб урожай. Они прошлись по Эволину огнем и мечом, многих ограбили, многих убили и осадили столицу тогдашнюю — город Мелен. Король призвал на помощь всех, кто только способен был держать в руках оружие. Обратился он и к Нечестивому Герцогу, дружина которого считалась самой большой в королевстве. Но не пришел тот, отказался. Королевское войско было разбито, сам король пал на поле боя, а Мелен варвары разграбили и разрушили. Однако говорят, перед смертью король проклял Герцога. И вскоре проклятие это сбылось, да...

Когда в начале следующего года колодцы снова наполнились водой, пустынники ушли из Эволина, увозя с собой богатую добычу. А королевство осталось после этого беззащитным, так как лучшие воины погибли на поле последней битвы. И Нечестивый Герцог решил воспользоваться случаем, прибрать к рукам то, что не успели или не смогли присвоить варвары. Они не добрались до его владений, поэтому ни имущество Герцога, ни его дружина не понесли никаких потерь. Он собрал отряд и отправился на юг, в разоренный Мелен. Рассчитывал на то, что теперь никто не откажет ему в королевской короне. Но до города он не добрался. Ранним утром странники наткнулись на его отряд, расположившийся у дороги. Все они, и сам Герцог, были мертвы. Кто их убил? Да и убил ли? А если нет, то почему все умерли — о том никому не ведомо. Странники сообщили об этом правителю ближайшего города, а когда тот послал своих людей, ну, чтобы проверить, что да как, те никого не нашли. Мертвецы исчезли.

Герцога с тех пор живым никто не видел. Наследников у него не нашлось, а дальние родственники проиграли все тяжбы новому королю и вынуждены были уступить часть земель в пользу короны. Территория Герцогства сократилась раза в два, приграничные наделы отошли преданным королю баронам, а в Крелине он посадил человека, приходившегося бывшему владельцу кузеном. Это был безвольный и болезненный человек, полностью покорный своему новому сюзерену. Герцогство впервые стало неотъемлемой частью Эволина. Правда, ненадолго. Уже через десяток лет в результате внутренней смуты, переросшей в кровопролитную войну, королевство распалось. Часть земель захватили соседи, часть получило независимость. А герцогство сократилось еще на треть до его нынешних размеров... Вот такая история.

Трактирщик замолчал, налил себе новую порцию настойки и выпил на этот раз, смакуя короткими глотками.

— А как же мертвецы?— напомнил ему Риз. Несмотря на все заверения и придирки Сатраса, он получил приличное образование, знал и о Жатном годе, и о дальнейшей судьбе Эволина. Слышал и о Герцоге, но без подробностей. Поэтому история с вернувшимися к жизни мертвецами задела его за живое.

— Ах, да, самого главного не сказал!— встрепенулся трактирщик, хлопнув себя по лбу.— Они появились не так уж давно, лет двадцать назад. О Нечестивом Герцоге к этому времени уже все забыли, а он взял и напомнил о себе, возникнувши со своим отрядом таких же мертвяков на дороге, ведущей из Крелина. В тот день, говорят, свадьба была в Семипядье. Староста тогдашний выдавал свою дочь замуж. Гуляли знатно, с размахом. Солнце уж село, а веселье было в самом разгаре. И вот появились... эти. Они промчались по деревне, разя своими мечами всех, кто встречался на дороге. Говорят, немало народу порубили, как местных, так и пришедших из соседних деревень. Правда, видать, спешили. Добивать не стали, миновали деревню и скрылись в темноте.

С тех пор люди из Семипядья боятся показываться из домов в полнолуние, а многие и вовсе уходят к своей родне в соседние деревни, где мертвецы никогда не появлялись. Но тут вот какая штука: происходит это не каждый месяц, а как придется. Бывает, три месяца подряд, как только взойдет полная луна, выезжают мертвецы на дорогу и наводят страх на округу. А потом их с полгода не видно. В следующий месяц они снова появляются и на два исчезают бесследно. Но народ у нас не рисковый, а потому в назначенный день, вернее, ночью, Семипядье словно вымирает до рассвета.

— Дела...— заключил Левитрок и спросил: — Почему же никто не обратился к местным магам-чародеям? Возможно, кто-то и смог бы избавить вас от напасти?

— В баронстве магов нет... ну, кроме Хозяйки Леса...

— Кстати, да, почему она вам не поможет?! Хозяйка, как я слышал, могущественная, опекает Семипядье?

— Это да, но... Не знаю. Вроде просили ее люди, однако толку от этого до сих пор никакого.

— А барон ваш?

— А что барон?! Мертвецы в окрестностях его имения не появляются. Так что ему от них никакого вреда.

— Или он их сам боится,— пробормотал Риз.

— Тоже верно,— согласился трактирщик.— Да и денег на толкового мага у него все равно нет и не будет... А маги здесь были, из Крелина, лет шесть назад. Да и раньше, вроде бы приходили какие-то. Про ранних ничего не скажу, не видел, не знаю. А недавние вроде как нашли то место, откуда выходит Нечестивый Герцог со своим отрядом. Провели ритуал, взяли за это с людей деньги немалые и ушли. А через полгода мертвецы снова появились.

— Самозванцы, поди, маги эти были?— поморщился Риз.

— Да кто ж их разберет? Кое-что на самом деле умели, а вот с Нечестивым Герцогом не совладали. А других больше не приглашали. Откуда у крестьян лишние деньги? Барон десятину забирает, то да се, а на остаток малый им жить еще нужно. Своих проблем хватает.

— Это понятно,— кивнул Риз.

Трактирщик уставился на Левитрока с прищуром:

— Может вы, Ваше Чародейство, займетесь мертвецами этими?

Вряд ли кто мог назвать Риза корыстным человеком. Правда, от денег за выполненную работу он никогда не отказывался, но и последнее не забирал. А что взять с семипядцев, кроме харча свежего? Да дело даже не в этом! Нечестивый Герцог со своим отрядом мертвецов пробудил у Левирока охотничий интерес. В таких случаях не грех и задаром поработать. Но... Грубой силой, да без доспехов приличных тут не справиться, раз уж маги не смогли... Если, конечно, они на самом деле магами были, а не проходимцами коварными... Тут знания понадобятся и навыки особые, каковыми Риз пока что мог похвастаться только будучи в хмельном состоянии. Да и то... Нет, браться за дело, которое он не в состоянии выполнить, он не станет. Однако узнать о нем побольше все же не помешает.

— Ты говорил, что маги недавние нашли место, откуда появляется Нечестивый Герцог,— обратился он к Григу Паниверсу.

— Беретесь, значит, Ваше Чародейство?!— обрадовался тот.

— Еще не решил... Так откуда?

— Был у Нечестивого Герцога охотничий домик в наших краях. Ну, как домик... Маленький замок! С башенками, с высоким забором, все, как полагается. Говорят, любил правитель бывший там покутить, когда появлялся в наших краях. Но с тех пор как он сгинул, домик этот опустел, обветшал, осыпался. Развалины настоящие! Местные к нему не приближаются, боятся. Вот там, как я слышал, он и появляется.

— А где находятся эти развалины?

— Их нетрудно найти! Если пойдете по дороге в Крелин, минуя Семипядье, то верст через пятнадцать доберетесь до границы владений барона Таррэна. Там дорога раздваивается. Одна ветка ведет в стольный герцогский город, а по другой можно добраться до имения Таррэнов. Так от развилки нужно свернуть на восход и идти все время прямо и прямо. Охотничий домик стоит на скале, не заплутаете. Пешим ходом к вечеру можно добраться. А так как вы теперь при коне, то и до полудня управитесь, если прямо сейчас в путь отправитесь.

— Скор ты, трактирщик, как я погляжу!— усмехнулся Риз.

— А чего тянуть-то?

— Как будто у меня других забот нет?!

— Ну, дело ваше,— пожал плечами Григ Паниверс, собрал пустую посуду и исчез в кладовой...

Дело ясное, что дело темное. Мертвецы просто так в мир живых не возвращаются. Риз знал это наверняка. Нельзя сказать, что событие это было из ряда вон выходящим. Не раз Левитроку приходилось сталкиваться с такими, как этот Герцог. Одних призывали маги, сведущие в делах загробного мира. Других удерживали на этом свете какие-то чрезвычайно важные заботы. Вопрос лишь в том, что именно мешало бывшему правителю Коваха обрести желанный, а главное — вечный — покой? Возможно, это знание помогло бы Ризу избавить селян от напасти. И еще: визиты Герцога были как-то связаны с полнолунием. Риз слышал о Перевертышах, которые были способны обращаться в диких зверей в ту самую ночь, когда на небе появлялась полная луна. Но в Мисхете он с такими не встречался. Да и не похож был Герцог на Перевертыша. Нет, тут что-то другое. Но что?

Риз посидел еще чуток за столом, и, так и не дождавшись Сатраса, решил прогуляться в Семипядье, поговорить со старостой...

Ветерок был молодым и горячим жеребцом, но Левирок быстро приноровился к нему, да и сам конь, застоявшийся в стойле, рад был вырваться на простор и платил за это ездоку полным послушанием.

В деревне снова было людно. Риз не спеша ехал мимо крестьянских дворов, с которых доносился детский смех, мимо огородов, где трудились бабы, мимо завалинок, столь удобных для стариков. Его узнавали, но все равно провожали взглядами и сдержанно кивали головами в знак приветствия, если на них обращался взор Охотника.

Риз спешился у двора старосты, вошел в дом без приглашения — благо дверь оказалась не запертой. Лека, появившаяся ему на встречу, испуганно ойкнула и быстро скрылась с глаз. Левитрок прошел в светлицу, где на лавке, подперев спиной стену, сидел Терих и чинил изрядно потертый хомут. На Риза он посмотрел исподлобья, но от работы не стал отрываться.

— Здравствуй, Терих!

— И тебе не хворать, мил человек!— буркнул в ответ старик.

— Неужто не рад меня видеть?!

— От чего же? Гость на порог — счастье в дом,— но радости в его голосе не чувствовалось.

— А может, не ожидал, что я переживу эту ночь, потому и не предупредил о том, что нынче на большую дорогу выедет Нечестивый Герцог со своей свитой?

Терих промолчал, продолжая ковырять хомут шилом. Потом все же выдавил:

— Ну, жив остался, и то хорошо.

— Напрасно ты так, старик. Я ведь ни тебе, ни внучке твоей, ни остальным селянам зла не желаю...

— Хозяйка запретила говорить тебе о Герцоге,— перебил его Терих.

— Это еще почему?— удивился Риз.— И где ты ее повстречал, если не секрет?

— Почему — не знаю,— пожал плечами старик.— Может, докучаешь ты ей слишком своей настырностью. А может, испытать тебя решила, проверить, что ты за чародей такой? А повстречал ее не я, а Лека. В лесу. Вчера. Ей Хозяйка и сказала.

— Понятно... Но теперь, может быть, поговорим о Герцоге?

— От чего ж не поговорить-то? Спрашивай!

— Кое-что я уже о нем знаю — слышал от Грига Паниверса...

— Не думаю, что смогу рассказать тебе больше,— сказал староста.— Григ — он хоть и не нашенский, с Крелина, но уже давно тут обосновался. А знает, пожалуй, даже больше моего: к нему торговцы заходят, местные, опять же, говорят всякое. А уж по пьяному делу чего только не услышишь!

— И все же... Как ТЫ думаешь, почему Герцог объявился через столько лет после своей смерти? Что его удерживает в этом мире? Почему возвращается каждое полнолуние? Куда потом уходит?

— Не гони ты так!— взмолился Терих.— Давай-ка по порядку. А для начала скажи, от чего у тебя вдруг такой интерес к Нечестивому? Неужто решил извести окаянного?!

— Пока не знаю,— честно сказал Левитрок.— Я чародей начинающий, куда уж мне до вашей Хозяйки! Раз уж она не смогла...

— Ты напраслину-то на Хозяйку не наводи!— строго сказал Терих.— Раз не изничтожила нежить, значит, время еще не пришло.— И тут же поспешил добавить:— Но если ты раньше нее поспеешь, никто на тебя зла держать не станет. В печенках уже этот Герцог сидит, будь он неладен! Люди, те, что помоложе, из Семипядья в город уходят. Да и из других деревень тоже. Того и гляди — одни старики останутся! Боятся все, жизни от проклятых не стало.

— Точно, проклятых!— пришло в голову Ризу.— Герцога ведь король перед смертью проклял. Не это ли ключ к загадке?! Ты-то как думаешь, старик? Знать бы причину, может быть, и удалось бы изгнать Нечестивого.

— Сие мне не ведомо, чародей,— сказал старик.— У тебя голова большая, ты и думай.

— Помощь мне нужна!

— Это ты мне говоришь?!— удивился Терих, не сдержался, хохотнул.— Да я и курице-то голову уже толком не в силах свернуть! А меч в руках и не держал никогда. И в магии вашей ничего не понимаю. Какая от старика может быть помощь?

— Информация мне нужна. Может, слышал, что, видел. Ты ведь здесь всю жизнь прожил. Наверное, помнишь еще времена, когда о Нечестивом Герцоге и слыхом не слыхивали?

— Отчего же, помню, конечно. Пацаном, бывало, шастали мы по развалинам охотничьего домика, хотя уже в те годы место это лихим считалось. А нам то что?! Напротив, нарочно лезли в самое пекло — когда на спор, когда ради куражу... Теперь, как вспомню, аж мороз по коже. Бр-р-р... А тогда нам все ни почем было. Да и не было там ничего и никого. Ни мертвяков, ни живых. Это уже опосля нечисть там появилась. Я сам не видел, но маги городские вроде говорили, что аккурат оттуда, из охотничьего домика, выходит Нечестивый Герцог со своим отрядом.

— Может, все же приметил там что интересное, необычное?

— А там не на что смотреть — голые стены и камни,— отмахнулся Терих.— Все, что можно было стащить, унесли, пожалуй, еще до моего рождения. Я даже в подвалы спускался. Ничего там нет,— уверенно сказал старик.

Риз, хотя и верил ему, но решил все же сам взглянуть на руины. Крестьянин, тем более, пацан сопливый в тонкостях колдовства не разбирался. Левитрок тоже не мог похвастаться углубленным знанием магии, но кое-чему его в Лиге все же научили. Глядишь, упустил что-то Терих. К тому же с тех пор столько лет прошло, мог и забыть.

— А почему место лихим издавна считалось?— спросил он старика.

— Не знаю. Старшие нам запрещали приближаться к развалинам. Может, что знали, но не говорили, чтобы лишний раз не пугать. А может, и сами не ведали, но чувствовали — не чисто там.

Может быть и так...

— Мне вот интересно, с чего это Герцог вдруг появился?— задумался Риз.— Проклятие — это понятно. Но почему столько лет ждал? Как думаешь?

— А я знаю?

— Может его потревожил кто?

Терих пожал плечами, а потом вдруг спохватился:

— А знаешь, и правда ведь, было в тот год кое-что. Если бы ты сейчас не спросил, и не вспомнил бы.

— Что было?— насторожился Левитрок.

— Мне в ту пору лет сорок было, и я промышлял охотой в Баронском лесу с высочайшего соизволения нашего господина. Часть добычи относил на хозяйский двор, часть в городе продавал, что-то в семью приносил. Охотником я был знатным...

Риз кашлянул, вырывая старика из объятий приятных воспоминаний.

-... Так я к чему это говорю?!— обиделся старик.— Лес я знаю, как свою ладонь. Поэтому и подошел ко мне один незнакомец. Назвался магом столичным — имени его, извини, не припомню. Давно это было. Попросил провести его через болота. Денег дал богато. Я и повел, хотя сам хаживал всего пару раз. Но повезло нам, прошли, не утопли. А он всю дорогу меня о Герцоге расспрашивал, вот, совсем как ты: и что, и где, и как? Ну, я рассказал ему все, что знал. Спрашивал он и о том, где находится охотничий домик? Я сказал. А чего не сказать-то?

Старик замолчал.

— А дальше что было?— спросил его Риз.

— На болотах он недолго пробыл. Бродил, искал что-то, вынюхивал. Потом мы в деревню вернулись. Он снова спросил что-то об охотничьем домике, и ушел. С тех пор я его больше не видел.

— Думаешь, он пошел туда?

— Может и так. Не знаю. Ты спросил — я ответил.

Что ж, не исключено. Маги вечно совали свой нос, куда не следует. Может, и этот нечаянно или с умыслом пробудил Нечестивого Герцога, над которым довлело королевское проклятие. Вот и носится он в полнолуние неприкаянным по большой дороге...

— Спасибо тебе, Терих.

— Было бы за что,— проворчал тот.

— А ты, значит, через болота провести можешь?— спросил старика Левитрок.

— Даже не проси!— замотал головой староста.— Хозяйка не велит. Накажет потом обоих за непослушание. Мне то что, я старый, а вот тебе молодому, да Леке моей еще жить и жить. Ни к чему это все.

Сказал, как отрезал.

— Ладно, раз уж так.— Риз развернулся и хотел уходить.

— Ты это...— бросил ему вдогонку Терих.— Осторожнее будь. С Герцогом ведь на самом деле еще никому совладать не удавалось: ни при жизни, ни после смерти...

Риз твердо решил посетить развалины охотничьего домика, но не один, а с Сатрасом. И не потому что боялся, не в этом дело. Сатрас был старым колдуном, опытным. Возможно, приметит что-то особенное, что простому человеку даже в глаза не бросится. А может — как знать — снимет проклятье, избавит местную босоту от напасти?

На этот раз повезло: Сатрас вернулся на постоялый двор и снова был занят рукоделием — на лепных кусках глины скрупулезно вырезал загадочные магические знаки.

— Ну, что нового?— поинтересовался он сходу.— Нашел Хозяйку Леса?

— Нет еще...

Левитрок поведал о результатах минувшего дня, рассказал о встрече с отрядом мертвецов и, в частности, о Нечестивом Герцоге.

— Вечно ты лезешь туда, куда не надобно!— проворчал старик.— Дался тебе этот Герцог?!

— Так ведь и тебе все неймется!— отметил Левитрок, кивнув на глиняные заготовки.— Все ворожишь что-то непонятное.

— Это для дела!

— Ну и я для дела. Я — Охотник, меня сызмальства учили истреблять нечисть всякую... Ну, так как, поможешь?

Сатрас ответил не сразу, закончил работу, отложил в сторону украшенный магической вязью кусок глины и лишь после этого заговорил:

— Я ведь не впервые в этих краях. Приходилось уже слышать о Нечестивом Герцоге. Правда, встретиться с ним как-то не довелось — не появлялся он в те дни, когда я гостил у Лина Таррэна. И вот какая штука: предлагал я своему другу извести нечисть. Но он был против.

— Почему?— удивился Риз.

— Понимаешь... Таррэны и Фрамы никогда не ладили. Лину Нечестивый Герцог не мешал, зато его соседу изрядно кровь портил. Люди боялись селиться в этих местах. А раз нет людей — нет работников, и подати платить некому. Бедные Фрамы были для Таррэнов предпочтительнее зажиточных. Лин все ждал, когда хозяйство соседа окончательно захиреет. Хотел его земли за бесценок скупить. Но Горлен оказался упрям, а главное — неприхотлив. Сам едва концы с концами сводил, но фамильные земли ни за что не хотел продавать.

— Ну, так нет теперь Лина Таррэна,— напомнил ему Риз.— А с его сыном, как я понял, ты не особо дружен. Так может, подсобишь людям, изведешь, наконец, нечисть?!

— Если бы это было так просто,— хмыкнул Сатрас.— Проклятие, порожденное на пороге смерти, имеет особую природу. Снять его может только тот, кто его наложил.

— Но ведь король умер?!

— Вот то-то и оно...— буркнул колдун.— Однако попробовать можно, хотя и без гарантий. Но хочу сразу тебя предупредить: это будет очень опасно.

— Ты боишься?

— Смерти? Нет. Хотя и умирать пока не собираюсь. Гораздо страшнее то, что, если нам не повезет, мы тоже станем проклятыми и присоединимся к отряду Нечестивого Герцога.

Такая перспектива Ризу не понравилась.

— Страшно?— усмехнулся Сатрас, заметив выражение его лица.

— Вот именно за это я и не люблю вас, колдунов,— ответил Левитрок.— Наворотите такого, с чем потом сами справиться не можете, а людям за это расплачиваться приходится.

— Что поделать,— вздохнул маг.— Мы все стремимся к совершенству, но его невозможно достичь без проб и ошибок. Однако ты прав: ошибки магов обходятся порой особо дорого.

Риз смотрел на Сатраса, но никак не мог задать самый важный на сей момент вопрос. Теперь он и сам не был уверен в том, что стоит связываться Нечестивым Герцогом.

Однако колдун сам предложил:

— Прогуляемся до охотничьего домика?

— Поехали,— выдавил из себя Левитрок.

Они спустились в зал, Сатрас на ходу бросил провожавшему их взглядом трактирщику:

— Я возьму твою кобылу.

Не спросил, а поставил в известность. Впрочем, Григ Паниверс не посмел возражать. Должно быть, он уже проклинал тот день, когда на пороге его постоялого двора появились два чародея, но ничего не мог с этим поделать...

— Вот что мне нравится в этих краях, так это постоянство. Ничего не меняется: как было баронство захолустьем, так им и осталось.

Они миновали Семипядье под пристальными взглядами селян, потом выбрались на безлюдный тракт. Ехали не спеша, Сатрас вертел головой по сторонам и рассказывал:

— Фрамы здесь, почитай, уже лет триста живут. Это Таррэны появились сравнительно недавно. Они земли получили за какие-то заслуги от последнего короля Эволина, аккурат после Жатного года, когда не стало Нечестивого Герцога. Вроде как основатель династии до сего блага безродным был — то ли слугой, то ли охранником. Но отличился в чем-то и заслужил награду. Подробностей я не знаю, Лин об этом своем предке не любил говорить, стеснялся поди. Когда королевство распалось, дед Лина Таррэна присягнул новому господину, а последующие герцоги неизменно подтверждали ленный уклад и одаривали своих преданных вассалов новыми наделами и почестями. Сам Лин был на короткой ноге с герцогом. Думаю, и сынок его преуспевает... Но Фрамы упрямцы те еще. Гордость не позволяет им признать соседей ровней — сами-то они родовые бароны будут, хоть и захудалые...

Он неожиданно замолчал, остановил кобылу и спешился. Его внимание привлекли следы конских копыт, оставленные на рыхлой обочине.

— Свежие,— отметил он, взборонив землю пальцами.

— Да, это были они,— подтвердил Риз. Где-то в этом месте он съехал с дороги и спрятался в куширях от греха подальше.

— Хм... Раз оставляют следы, значит, не призраки.

— Какие уж там призраки!— фыркнул Левитрок.— Самые настоящие мертвецы! Вонь стояла такая, что дыхание захватывало.

— Уже лучше.

— Это почему?

— Потому что иметь дело с существами из плоти куда проще, чем с бестелесными созданиями.

— Ага, особенно когда эта плоть вооружена до зубов и не чувствует боли,— пробормотал Риз.

— Боль чувствует даже камень,— заметил Сатрас и вернулся в седло...

На всем протяжении пути до границы владений Сатрас внимательно присматривался к следам, оставленным мертвым отрядом, но седла не покидал. Лишь у самой развилки маг спешился, прошелся по обочине, присел над примятой травой.

— Они пришли оттуда,— уверенно указал он на восток.

— Так и есть,— согласился Левитрок.— Трактирщик наш так и говорил: охотничий домик Нечестивого Герцога находится к востоку от развилки.

— Когда-то к нему вела дорога,— пробормотал Сатрас, глядя себе под ноги. Но Риз, как ни присматривался, не смог разглядеть даже намека на таковую. Лишь когда старик всковырнул носком сапога дерн, обнажив плотно уложенные друг к другу камни, понял, о чем речь. Много времени прошло с тех пор, как по этой дороге ходили и ездили люди. За сотню лет она основательно заросла травой и лесом — не разобрать.

Прежде чем вернуться в седло, маг пристально посмотрел на Риза, спросил вкрадчиво:

— Не передумал?

Даже если и так, то после его вопроса Левитрок не мог ответить иначе, как:

— Нет.

Сатрас сунул ногу в стремя, и вдруг на поляну, расположенную к западу от дороги, треща ветвями кустарника, вырвался олень. Взмахнув широкими рогами, он устремился через открытое пространство к ближайшим зарослям. Следом за ним на поляне появилась всадница. Пользуясь возможностью, она вскинула арбалет, метя рогатому животному в бок. Но в этот момент ее жеребец прянул в сторону, заржал и встал на дыбы. Арбалетный болт ушел в небо, а наездница мигом обхватила шею коня, и только благодаря этому удержалась в седле.

Риз невольно залюбовался девушкой. На вид ей было лет двадцать. Из-под изящной охотничьей шляпки выбивались каштановые пряди, бархатный костюм наездницы выгодно подчеркивал изгибы точеного тела. Легкий румянец на мраморно-белой коже щек, горящий в азарте погони взгляд... Она была очаровательна!

Когда скакун опустился на передние копыта, девушка повернула голову и заметила двух чародеев, застывших у дороги. На Левитрока она бросила лишь мимолетный взгляд, который потом дольше приличного задержался на Сатрасе. И лишь влетевшая на поляну группа всадников в окружении охотничьих собак заставила девушку вернуться к реальности:

— Ну что же вы, несравненная, олень уходит!

Наездница встряхнула волосами, пришпорила пританцовывавшего в нетерпении скакуна, и, снова возглавив погоню, скрылась в лесу.

— Хороша...— пробормотал Риз и спросил Сатраса:— Ты знаешь, кто она?

Маг покачал головой.

— По ту сторону дороги начинаются земли Таррэнов. Может быть, жена Караса или кого-то из его гостей...— он обратил внимание на глупое выражение лица Левитрока.— Во всяком случае, тебе лучше выкинуть ее из головы.

— Это почему?— насупился Риз.

— Сразу видно — девушка благородных кровей, нечета тебе, голодранцу.

— Между прочим, в Мисхете служители Лиги приравнены в правах к дворянскому сословию,— с вызовом сказал Левитрок.

— Так то ж в Мисхете! А здесь другие обычаи. Ты для нее — никто, пыль дорожная.

Сатрас легко пришпорил кобылу и направился на восток от развилки. Риз какое-то время продолжал смотреть в противоположную сторону, словно надеялся, что ОНА вернется, но потом огорченно вздохнул и последовал за Сатрасом...

Дороги к охотничьему домику, как таковой, не существовало уже несколько десятков лет, поэтому отряд мертвецов двигался напрямую через лес. Следы конских копыт четко отпечатались на сырой и влажной земле.

— Все они ведут на запад,— отметил Сатрас.— И ни одного следа в противоположную сторону... Ты понимаешь, о чем я?

И правда! Риз как-то не подумал об этом. Да и трактирщик со старостой ничего не говорили о том, как Нечестивый Герцог возвращался обратно в свое логово.

Или не возвращался?

Тогда совсем непонятно, как он в полнолуние вновь и вновь появлялся из охотничьего домика? Как и то, куда он потом направлялся...

...и куда исчезал?

Когда путь пошел в гору, и начались каменные осыпи, следы окончательно исчезли, а вскоре чародеям пришлось спешиться и, оставив коней на привязи, двигаться по склону на своих двоих.

Охотничий домик на самом деле некогда представлял собой небольшой замок, от которого к настоящему времени мало что сохранилось. Причиной тому послужил обвал в горах. Каменные глыбы разрушили крепостную стену и часть построек внутреннего двора. Рухнули сторожевые башенки, серьезно пострадал и сам господский дом.

"Здесь при всем желании негде укрыться". Это была первая мысль, которая пришла в голову Ризу, достигшему развалин. Даже та часть строений, которая более-менее уцелела, не могла дать приюта и одному человеку, не говоря уже о многочисленном воинском отряде. Разве что...

— Терих говорил, что где-то здесь должен быть подвал.

Он нашелся быстро, правда, не совсем то, что рассчитывал увидеть Левитрок. Лестницу основательно завалило рухнувшими обломками со второго этажа.

— Тут и пешему-то нелегко будет протиснуться, не то, что конному,— сказал Риз.

Сатрас был с ним согласен, но...

— Если здесь что-то и есть, то только в подвале.

Пришлось спускаться.

Вход в подвал оказался основательно разрушен, дверь отсутствовала. Но стоило мужчинам протиснуться немного вперед, как стало просторно...

...и темно.

Сатрас щелкнул пальцами, и к потолку поднялось уже знакомое светящееся облачко. Оно плыло над головой колдуна, когда тот шел по просторному подвальному проходу мимо распахнутых дверей комнат, похожих на тюремные камеры. Риз следовал за ним и заглядывал в каждое из помещений, в то время как Сатрас уверенно двигался вперед, уставившись в темноту, медленно разгоняемую магическим светом. В этот момент он был похож на гончую, взявшую лисий след.

— Ты... что-то чувствуешь?— спросил его Левитрок, но колдун ничего не ответил.

Лишь когда сплошная стена преградила ему путь, Сатрас остановился.

— Это здесь!— уверенно сказал он и провел по стене ладонью.

— Что?— не понял Риз.

Колдун буркнул что-то под нос, взмахнул рукой, и Левитрок увидел то, чего не замечал прежде: стену покрывал магический узор — сверкающий и переливающийся, чем-то похожий на тот, который Сатрас создал в своей темнице Серого Замка.

— Что это?

— Магический Заслон,— пояснил Сатрас.— Его наложили могущественные чародеи. Их было несколько — один с такой работой и за год не справился бы...

— Наверное, это были те самые маги, о которых рассказывал трактирщик,— предположил Риз.— А для чего нужен этот Заслон?

-Его предназначение — держать взаперти кого-то или что-то, находящееся за этой стеной.

— Нечестивого Герцога?— догадался Левитрок.

— Пожалуй.

— Но ведь мертвец появился прошлой ночью! Почему Заслон его не удержал?!

— Никто не совершенен,— вздохнул Сатрас.— Маги тоже порой ошибаются. Возможно, в этой вязи существует какой-то изъян. И если у Нечестивого Герцога есть маг, если он достаточно разумен, то за долгие годы заточения он мог найти неточность и воспользоваться ею, чтобы обойти преграду... Или... кто-то специально нарушил формулу, чтобы выпустить Герцога на свободу.

Риз подумал о чародее, которого Терих водил по болотам. А потом взглянул на стену. Она выглядела прочной, но от мысли о том, что за ней мог находиться Нечестивый Герцог со своей свитой, становилось не по себе.

Тем временем Сатрас снова ворожил: произносил заклинания, делал пасы руками до тех пор, пока узор не отделился от стены и не повис в воздухе. Теперь их было два: настоящий, на стене, и призрачный почти погасший — в воздухе. Колдун резко растопырил пальцы, а потом так же быстро сжал их в кулак, и копия узора исчезла.

— Поищу-ка я изъян на досуге,— пробормотал он.— Возможно, удастся восстановить Заслон. Тогда и Нечестивый больше никому зла не причинит.

Теперь можно было и уходить. Сатрас взмахнул рукой, и узор на стене стал невидимым.

— Как ты это делаешь?— спросил его Риз.

— Есть заклинание, которое позволяет видеть невидимое. Например, ментальный след или магическую ловушку.

— А я так смогу?

— Роген мог, значит, и ты сможешь... когда-нибудь... Кстати...

Сатрас сунул руку за пазуху и достал небольшую книжицу с медной защелкой.

— Возьми!

— Что это?

— Здесь записаны некоторые формулы, заклинания, рецепты.

— Зачем ты мне ее отдаешь?— насторожился Риз.

— Если со мной что-нибудь случится... В общем, тебе это может пригодиться... Только не суй свой нос раньше времени!— рявкнул колдун, когда Левитрок попытался открыть защелку.— И никому не показывай эту книгу! Иной маг за нее на любую подлость пойдет. Спрячь до поры до времени, так лучше будет...

Огонек свечи — хоть ты тресни! — отказывался загораться. Риз и пыхтел, и тужился — никак. От усердия ладони нагрелись так, что начала дымиться столешница, а со свечей никак не получалось.

— Передохни уже!— сжалился над ним Сатрас. Сам он "развесил" в воздухе копию Магического Заслона и, лежа на кровати, искал предполагаемый изъян. Причем делал это с закрытыми глазами, отчего казалось, что он просто дремлет.

А может и так — время-то было уже позднее, за окном стояла ночь. Риз и сам еще недавно клевал носом, но неудача раззадорила так, что сон как рукой сняло.

— Нет уж,— скрипнул он зубами на великодушие колдуна.— Или она загорится, или я спалю весь этот притон к такой-то матери!

— Ну-ну,— проворчал Сатрас и, подложив под голову руки, продолжил... хм... поиски. Вскоре по комнате пополз его нарастающий храп.

А Риза мучила жажда. Вставать с табурета было лень, поэтому он поддел телекинезом ковшик, зачерпнул им воды из кадки, напился, вернул ковш на место и задумался. "Вот почему ЭТО получается так легко, что диву даешься, а треклятая свеча никак не загорается?!"

Остудив ладони до естественного состояния, Левитрок опустил их на почерневшую местами столешницу и уставился на фитиль свечи.

— Помни о концентрации!— пробормотал он сам себе.

Именно в этом и заключалась проблема. Ему гораздо легче было раскалиться самому докрасна, нежели воспламенить свечу. Особенно на фоне неудач, которые озорно раздували внутренний огонь. А еще — прав был Сатрас — нужно было привязать заклинание к чему-то конкретному — к жесту, к слову,— а не тупо пялиться на свечу в ожидании результата.

Риз щелкнул пальцами, но фитилек не загорелся.

Он щелкнул еще раз, подкрепив требование словесным приказом: "Гори!"

Ни хрена...

Захотелось схватить свечу и выкинуть ее в распахнутое окно, но Риз поспешил унять гнев, заметив, как по ладоням поползли огненные прожилки.

— Спокойно, спокойно...

Он снова уставился на свечу, сконцентрировался... Ему даже показалось, что слегка затлел фитилек. Но вместе с этим задрожал под ладонями стол.

Это что еще такое?!

Риз медленно убрал руки со стола, но вибрация не только не прекратилась, но и усилилась. Теперь уже и пол под ногами дрожал, и стекло в оконной раме дребезжало, да и весь дом ходил ходуном.

Сначала открыл глаза, а потом и приподнялся на кровати встревоженный Сатрас. Вопросительно уставился на Левитрока.

— Это не я!— замотал тот головой, сам не в состоянии понять, что происходит.

Сатрас вскочил с кровати и бросился к окну.

Риз заглянул ему через плечо и увидел, что и снаружи происходило нечто невероятное: мощные порывы ветра гнули деревья, сверкали молнии, в воздухе кружили предметы, которые и втроем-то было трудно оторвать от земли. Один из них — старый мельничный жернов — ринулся к окну. Он был слишком велик, чтобы протиснуться внутрь. От удара вылетела рама, жернов лопнул и осыпал осколками Сатраса, который вовремя успел отпрыгнуть назад и прикрыться магическим щитом.

— Уходим!— крикнул он, пятясь к двери.— Сейчас от постоялого двора и мокрого места не останется.

Риз последовал было за ним, но вспомнил о своих вещах и шагнул к кровати, у которой лежал его дорожный мешок, но в этот момент рухнула потолочная балка, и ему пришлось спешно ретироваться.

Чародеи выскочили из комнаты, спустились по лестнице в зал. Там тоже творилось форменное безобразие: прыгали столы и лавки, трещал и лопался деревянный пол, по кругу летала посуда. Редкие посетители метались в панике — кто-то спешил к двери, кто-то лез в окно. Григ Паниверс пытался спасти кувшины, но они упрямо вырывались из его рук, чтобы продолжить дикий пляс по залу.

— Господа чародеи, что же это такое, а?— с упреком завопил он, заметив своих беспокойных постояльцев. Кажется, он решил, что это их колдовские штучки.

— Бросай все и спасайся!— крикнул ему колдун, устремившись к двери. Она неугомонно хлопала, мешая людям выйти наружу. Поэтому Сатрасу пришлось принимать радикальные меры. Взмахом руки он сорвал обезумевшее недоразумение с петель и первым выскочил на крыльцо.

За ним последовали вмиг отрезвевшие селяне. Пока колдун озирался по сторонам, они бросились через двор на дорогу. В это время порыв ветра подхватил стоявшую у конюшни телегу и швырнул ее на крестьян. Сатрас отреагировал прежде, чем телега размазала людей по стенке: протяжным жестом он остановил телегу, уже зависшую над головами селян. Но они, глупые, застыли на месте, пучеглазо пялясь на приближающуюся смерть. Пришлось старику поднапрячься, чтобы отшвырнуть повозку в сторону.

А Риз в это момент смотрел в противоположную сторону. Там, за невысоким забором начинался лес. В глубине этого леса стоял невообразимый треск, а макушки вековых деревьев, подсвеченных лунным светом, трепетали словно тонкие колоски...

Все это уже было. Было совсем недавно...

— Он нас нашел!— воскликнул Левитрок.

— Сюда!— крикнул ученику Сатрас и, схватив за руку, увлек к конюшне.

Три лошали отчаянно бились в запертых стойлах не в силах вырваться наружу. Риз первым делом освободил коня одного из постояльцев, и тот, фыркая пеной, умчался через распахнутые ворота. Потом пришла очередь Ветерка. Молодой жеребец тоже рвался на свободу, и Левитроку пришлось постараться, чтобы слегка его угомонить и одновременно с этим не попасть под копыта. Когда он потянулся за седлом, Сатрас, уже взобравшийся на хозяйскую кобылу, крикнул:

— Нет времени! Поторопись!

Пришлось обходиться без седла. Почувствовав тяжесть седока, Ветерок рванул из конюшни следом за Сатрасом на кобыле Паниверса.

Выбравшись на тракт, всадники поскакали на юг. Сатрас запустил в воздух светящееся облачко, которое еле поспевало за мчащимися во весь опор чародеями. Позади раздался дикий треск — это сложилась изба постоялого двора. Риз обернулся, но ничего не увидел. Оставалось лишь надеяться, что трактирщик в это время был уже снаружи.

Риз не привык к скачкам без седла, поэтому вцепился в конскую гриву, обхватил ногами бока, прижался к шее. Он то и дело оборачивался, но не видел ничего, кроме тьмы. Зато слышал все нарастающий треск и шелест, будто его по пятам преследовала огромная змея.

Впереди показались огороды Семипядья.

"Если чудовище ворвется в село, быть беде",— подумал Риз. Но Сатрас свернул в сторону и помчался через лес на юго-восток.

— Куда?!— закричал ему Риз. Только на ровной дороге у них был шанс оторваться от преследователя!

Но старый колдун не ответил, не обернулся. Он гнал лошадь, и та, словно окрыленная, неслась между деревьев, неожиданно появлявшихся из темноты. То, что ее не мог нагнать молодой и резвый Ветерок, показалось Ризу странным.

"Наверняка, не обошлось без магии".

Обдумать мысль он не успел — кони вылетели на поляну. Сатрас осадил свою кобылу, спрыгнул на ходу. Животное сделало еще несколько шагов и упало.

Магия больше не действовала, и загнанная лошадь умирала.

— Уезжай!— крикнул колдун Левитроку.— Быстро, пока еще не поздно!

Риз мешкал. Он не мог бросить товарища в беде.

Повернув голову, он увидел обломок скалы, торчавший посреди поляны...

Так это же Могуч-камень!

Сатрас подскочил к Ветерку и шлепнул его ладонью по крупу. Конь дико заржал, сорвался с места и поскакал на юг. Возможно, он и видел что-то в непроглядной темноте лесной чащи, но не Риз. При столкновении лба и ветки победила последняя. Искры брызнули из глаз Охотника, Левитрока сбросило на землю, и, наверное, он на какое-то время потерял сознание. Потому что когда он очнулся, Ветерка уже и след простыл, а позади, на поляне творилось нечто невероятное: темноту озаряли яркие вспышки, тишину разрывали громкие хлопки. Это Сатрас сражался с чудовищем. И Риз, выхватив меч, бросился ему на помощь.

Выскочив на поляну, он замер, увидев, как отважный маг борется с гигантской змеей. Тварь была такой огромной, что на поляне могла поместиться только ее голова. Чудовище, сотканное из плотного мрака атаковало прижавшегося к Могуч-камню чародея, а тот отбивался посохом, пуская в противника молнии и огненные шары. Змея пронзительно шипела, пряталась в чаще, а потом снова бросалась на мага, но уже с другой стороны. Сатрас был ранен и истекал кровью, но его руки все еще крепко сжимали посох, а взгляд был полон решимости. Только сейчас Риз понял, почему старик выбрал для сражения именно это место. Могуч-камень питал его энергией, называемой маной. Сатрас черпал ее пригоршнями, "поил" посох, а потом запускал в змея магические разряды. И эта тактика приносила свои плоды: чудовище выглядело потрепанным, теряло куски плоти, но тоже не собиралось уступать.

Колдун увидел Риза, переменился в лице.

— Зачем ты вернулся?!— закричал он, и тут же пропустил мощный удар. Змея метнулась к нему стрелой, ударила в грудь головой. Сатрас отлетел назад, ударился о камень, выронил посох. Но уже через миг вскочил на ноги, вскинул руки вверх, сложил ладони и произнес заклинание. В руках появился большой двуручный меч, но не обычный, а сотканный из бушующего пламени. Появился вовремя, так как змей снова сунулся на поляну, и тут же получил мечом по морде. Грозное оружие оставило на скуле пламенеющую рану и заставила тварь вернуться в лес.

— Уходи!— закричал снова Сатрас, махнул Ризу рукой.— Прячься, заклинаю тебя! Ты все испортишь!

Риз внял его словам, попятился назад и скрылся в кустах.

А старый колдун продолжил бой.

Еще несколько раз змей пытался его достать, бросался на Сатраса то слева, то справа. Но маг был начеку и встречал противника мощными беспощадными ударами огненного меча. А один раз, изловчившись, он пронзил твари левый глаз. Змей пронзительно заверещал, отпрянул назад, и на какое-то время на поляне воцарилась непривычная тишина.

Неужели он испугался? Неужели Сатрас его одолел?

Старик и сам в это не верил. Он стоял в боевой позе, держа огненный меч наготове, и всматривался в темноту леса.

Захрустели сучья, разошлись в стороны ветви кустарника, и на поляну вышел человек. Остановившись у кромки леса, он медленно поднял руки и скинул капюшон.

Это был тот самый тип, который преследовал их еще в Мисхете. Риз видел его лицо лишь мельком, но успел запомнить на всю жизнь.

— Узнаешь меня?— спросил Сатраса незнакомец. Голос у него был шелестящий, вкрадчивый.

— Что тебе от меня нужно?— крикнул ему старик.

— Отдай осколок Путеводной Звезды, и тогда я, может быть, пощажу тебя.

— Подойди и отбери... если сможешь!— усмехнулся Сатрас.

— Глупый человек,— вздохнул незнакомец.— Ты же знаешь, что я сильнее тебя. Я сильнее всех вас вместе взятых. Но если ты настаиваешь... Я подойду и заберу у тебя и осколок, и твою никчемную жизнь.

Он непринужденно отставил правую руку в сторону, и в его ладони появился точно такой же меч, как и у Сатраса. Сделал он это настолько непринужденно, что Риз с легкостью поверил в его могущество.

Нет, старику с ним не справиться в одиночку. Риз шагнул было на поляну, и его тут же ослепила яркая вспышка. За ней последовала еще одна и еще. Щурясь от яркого света, Левитрок увидел, как на поляне появились пять огненных пятен. Кажется, это были какие-то знаки — среди травы особо не разглядеть.

Незнакомец замер, сделал шаг назад, но не успел: пятна соединила сплошная светящаяся линия, образовав на земле замкнутую фигуру. Тот час же знаки выпустили извивающиеся, словно щупальца многонога, светящиеся ростки, которые впились в незнакомца с пяти сторон. Его тело вздрогнуло, выгнулось дугой, и он закричал от боли.

Это была магическая ловушка!

Теперь Риз понял, чем все это время занимался старик. Он точно знал, что преследователь рано или поздно их найдет, и основательно приготовился к встрече. На поляне с Могуч-камнем, дававшим дармовую ману, он создал ловушку, а когда незнакомец появился, заманил его в западню.

Ай да Сатрас, ай да молодец...

И теперь он стоял, скрестив руки на груди, и улыбался, наслаждаясь своей работой.

— Так кто из нас сильнее?— спросил старик незнакомца.

Но тот ничего не ответил — он продолжал вопить от боли.

Ночное небо породило рассерженный клекот, и на Сатраса из темноты обрушилась разъяренная птица. Это был тот самый ворон — неизменный спутник незнакомца...

Тот, да не тот.

Птица была огромной, размах крыльев — не меньше пяти саженей. Да и от вороньего облика осталось немного — разве что черное перо. Это был опасный хищник, порожденный враждебной магией. Спикировав на ничего не подозревавшего мага, он сбил Сатраса с ног, заложил короткую петлю и снова обрушился на распростертого на земле человека.

Риз больше не мог оставаться в стороне, бросился на ворона, уже запустившего когти в податливое тело старого колдуна. Удар мечом пришелся по крылу, во все стороны полетели перья, но на землю они не упали, а, превратившись в пепел, развеялись по ветру. Ворон оставил в покое Сатраса, взмыл ввысь и исчез из виду.

Левитрок склонился над магом. Его истерзанное тело сочилось кровью, на Риза он смотрел единственным глазом, губы что-то шептали, но не разобрать — что именно.

Снова раздался клекот, и из темноты показалась птица. Риз успел увернуться, сходу ударил мечом, но на этот раз промахнулся. Однако и ворон не задел его, пронесся мимо, заходя на следующий круг.

Птица стремилась добить старого мага, но Левитрок отгонял ее, становясь на пути магического создания. Несколько раз он попал, оставив на теле ворона глубокие раны. Но и ворон успел отметиться, располосовав Ризу спину и повредив плечо.

Тем временем знаки на земле стали меркнуть, смолк крик незнакомца. Его тело обмякло и упало на траву. Превозмогая слабость, он силился подняться.

— Убей его...— прошептал Сатрас.

Риз развернулся и, шатаясь, направился к неприятелю.

На этот раз птица атаковала в полном молчании. Риз почувствовал, как в его плечи впились крепкие когти, а потом ноги оторвались от земли, и он взмыл над землей. Он видел, как поднялся незнакомец, как подобрал оброненный Сатрасом посох, как приблизился к магу и тут же пронзил ему грудь дорожной клюкой.

— Сатрас!!!— закричал Левитрок. Взмахнул мечом, пытаясь пронзить ворона, все выше и выше поднимавшегося в небо. Промахнулся.

А Незнакомец склонился над бездыханным телом мага и вытащил из-за пазухи осколок Путеводной Звезды.

Окончательно погасли знаки, и на поляне стало темно.

Ворон уносил Риза в неведомую даль. Левитрок бился в его когтях, размахивал мечом и, похоже, попал-таки куда-то. Когти неожиданно разжались, Риз полетел вниз. Раздался треск ломающихся веток, звук падения, выбившего из груди весь воздух вместе с отчаянным криком.

А потом стало темно и безмятежно...

— Просыпайся, Риз! Просыпайся!!!

Звонкий, как колокол, голос вырвал Левитрока из небытия. Казалось, будто он звучал отовсюду разом. И этот голос был Ризу знаком. Но откуда? Он никак не мог вспомнить.

Память породила видение последних запомнившихся событий: бой на поляне, торжествующий Сатрас, повергший своего противника, внезапно упавшая с черного неба огромная птица...

Сатрас!

Неужели он погиб? Незнакомец пронзил ему грудь посохом. Верная смерть для обычного человека. Но Сатрас...

— Просыпайся!!!

Риз открыл глаза, и тут же закружилась голова, а тело стало легким-легким, того и гляди — взлетит. И вообще, состояние было такое же, как однажды в детстве, когда они с Гвино удрали в лес за городом и, проголодавшись, наелись каких-то ягод. Ох, и мутило же их тогда! Точно так же, как сейчас.

Вначале мир расплывался у Риза перед глазами, и он долго не мог сфокусировать взгляд. Когда ему это удалось, он увидел обычную обстановку типичного сельского дома: ажурные занавески на окнах, за которыми царила кромешная темнота, жаровня, засыпанная раскаленными углями и стоявший на ней котелок, в котором бурлила какая-то густая жижа, метелка в углу, стол... и сидящий на нем черный кот...

— Вставай! Тебе пора иди!— сказало животное женским голосом.

Говорящая кошка?!

Или, может, Ризу показалось?

— Вставай!

Кошка спрыгнула на пол и, задрав вверх пушистый хвост, направилась к двери. Уже у выхода она оглянулась и повела головой так, словно приглашала следовать за собой.

Марево перед глазами никак не рассеивалось, а когда Риз спустился с кровати, его покачнуло так, что он едва не упал. Удержался, опершись о подвернувшийся под ноги табурет, сбив при этом стоявший на нем ковшик. По доскам растеклась жидкость, и тут же пол почернел, словно его разъело кислотой.

Превозмогая слабость, Риз встал на ноги, закачался, едва не потеряв равновесие, а когда вновь взглянул в сторону двери, там, вместо кошки стояла женщина.

Лесная Хозяйка.

Риз узнал ее, хотя и не видел лица, скрытого под глубоким капюшоном. Она поманила его изящной ручкой, распахнула дверь в непроглядную темень и исчезла.

— Постой!— с трудом выдавил Риз. Язык не слушался, поэтому слово получилось растянутым и корявым, будто спьяну.

Левитроку необходимо было с ней переговорить. О чем — он не помнил, но точно знал — надо. И он направился следом. До двери оставалось пройти всего несколько шагов, но они дались Ризу с превеликим трудом. Чтобы не упасть, он двигался от кровати к столу, от стола к комоду, от него по стене до распахнутой двери. Вывалившись на крыльцо, он попытался схватиться за перила, но ладонь свободно прошла сквозь деревянный брус, будто он был из воздуха, и Левитрок кубарем скатился по ступеням в пыль.

Раздался веселый девичий смех, который еще больше, чем сам голос, был похож на звон колокольчиков. Риз задрал голову, но не увидел Лесной Хозяйки — только густой лес. А когда присел и обернулся, — не обнаружил за собой никакого дома.

Он сидел в траве, посреди поляны. Той самой, где Сатрас сражался с незнакомцем. Вон и Могуч Камень стоит. Правда, марево перед глазами сменилось теперь туманом, лениво шевелившимся в безветренную погоду.

Рядом с камнем... Риз прищурился, силясь разглядеть нечто, похожее на кучу рваного тряпья. И вздрогнул, когда понял, что ошибся. На самом деле это было тело.

Тело колдуна Сатраса.

Оно так и лежало там, где его пронзил посох в руках незнакомца. Неподвижное. Окоченевшее.

Мертвое.

Сплюнув набившуюся в рот пыль, Риз поднялся с земли, почувствовал, что сил в ногах прибавилось. Теперь он мог передвигаться без поиска опоры, хотя каждый шаг давался нелегко. Такое впечатление, будто он увязал в плотном тумане. И все же он добрался до тела, попытался присесть рядом с ним, но рухнул на колени. Рука потянулась к плечу...

И вдруг Сатрас встрепенулся, развернулся, захлестнул шею Левитрока левой рукой, привлек к себе и, глядя в глаза Охотника своими мутными неживыми глазами, сказал не человеческим голосом:

— Найти ЕГО и убей! Убей, пока не стало поздно! Убей!!!

Риз попытался вырваться, да куда там!

— Где же я его найду?— пролепетал он.

— Ищи третий осколок Путеводной Звезды! ОН тоже будет его искать. Рано или поздно вы встретитесь.

— Он сильнее меня...

— Нет. Уже нет. Я отнял у него способность к магии. Теперь даже ты справишься с ним без особого труда. А еще я дарую тебе часть своей силы. Распорядись ею с умом!

Сказав это, Сатрас опустил на затылок Левитрока правую руку. Почувствовав, как леденеет внутри головы, как холод стремительно распространяется по всему телу, Риз забился, попытался освободиться от железной хватки ожившего мертвеца. Но тщетно.

Впрочем, Сатрас сам отпустил его вскоре. Глаза колдуна закатились, он завалился на спину, а через мгновение его тело рассыпалось мириадами снежинок, которые, опустившись на землю, тут же растаяли.

Риз, окоченевший и дрожащий от холода, продолжал сидеть на траве, покрывшейся инеем. Неожиданно ему на плечо опустилась чья-то рука, и по телу разлилось спасительное тепло.

— Грядут лихие времена,— услышал он знакомый голос Лесной Хозяйки.

Левитрок поднялся, обернулся.

Она стояла перед ним, скрывая свое лицо. Риз не сдержался, резким движением скинул с ее головы капюшон, и увидел жуткую от безобразия физиономию древней старухи. Она визгливо захохотала. Ее кожа на лице потрескалась и осыпалась, обнажив белесый череп. Левитрок отшатнулся назад, а ведьма вскинула руку, и Охотник, почувствовав нестерпимую боль, снова провалился в беспамятство...

— Господин Левитрок... Ваше Чародейство!

Жалобный и в то же время требовательный голос вернул Риза к действительности. Кроме того кто-то нещадно тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел склонившегося над ним человека в легкой стеганой куртке и с луком за спиной.

— Ну, наконец-то!— с облегчением вздохнул тот, обрадовавшись возвращению Левитрока в мир живых.

— Ты кто? Где я? Что со мной?— пробормотал Риз, приподнимаясь с земли.

Он завертел головой и обнаружил, что лежит на краю леса у дороги.

Но где?

— Мигрин меня зовут,— ответил незнакомец.— Я служу у барона Фрама. Он всю округу на ноги поднял после того, как вы пропали.

— Пропал?— не понял Левитрок.

— Ну, да! Третий день вас ищем, с ног сбились! А тут гляжу из леса человек вышел. Вышел и шлепнулся лицом в пыль. Я к нему, а это вы!

— Третий день?— никак не мог взять в толк Риз.

— Ну, да! Три дня прошло с тех пор, как вы со своим товарищем устроили погром на постоялом дворе, а потом внезапно исчезли... А у нас снова беда...

— Что за беда?— Риз встал на ноги. Пока Мигрин услужливо стряхивал с него пыль, он осмотрел себя с ног до головы, ощупал. Меча на поясе не было. Одежда потрепанная, рваная, вся в крови. А раны... Они были. Но не свежие, а уже зарубцевавшиеся и лишь слегка саднившие при прикосновении. Три дня прошло? Пусть так. Но даже за три дня они не могли бы так затянуться. Может, путает что служивый?

А Мигрин тем временем распинался о другом:

— Беда у нас, как есть беда! В подвале замка поселилось какое-то чудище неведомое. Крушит все, ломает, грохочет.

— Что за чудище?— буркнул Риз отстраненно.

— Да кто ж его знает? Может, такое же, как в колодце было, а может, и что похуже. Его никто не видел — в подвал идти желающих нет. Да и барон приказал запереть, заколотить двери, так что... А оно там хозяйничает уже вторую ночь подряд. Днем еще ничего, а вот ночью... Жутко так, что спать невозможно.

— А днем, значит, тишина?

— Тихо днем, а с наступлением темноты снова начинается. Барон в ярости. Орет: "Отыщите мне чародея, хоть из-под земли достаньте!" Совсем прислугу застращал.

— Пьяный опять, поди?

— Какой там!— махнул рукой Мигрин.— Вино-то в погребе осталось, не добраться теперь до него... Правда, сегодня по утру барон человека на постоялый двор посылал, но ведь и трактирщику нашему нечем похвастаться. Вы с вашим товарищем на славу постарались: побили все, что только можно было. Убытки сплошные у Паниверса. Вот барон и лютует. Так что смилуйтесь, берите моего коня и скачите в замок, пока он сам бед не натворил!

— А мой Ветерок где, не знаешь?

— Так в конюшне баронской, где ж ему быть? Позавчера пришел. Дорогу ведь знает.

Прежде чем сесть в седло, Риз прислушался к своим ощущениям. Слабое недомогание, но в остальном он чувствовал себя превосходно. Словно и не было того жуткого падения с небес на землю, во время которого он себе всю шкуру подрал. Оказавшись верхом, он спросил:

— А ты как же?

— Я пешком доберусь, тут уж недалече...

И в самом деле — дорога, у которой пришел в себя Левитрок, вела к баронскому замку. Для Риза было большой загадкой то, как он тут оказался. И вообще, что с ним приключилось после падения с неба? Где он пропадал целых три дня? Срок немалый. Но явно недостаточный для того, чтобы затянулись глубокие раны. Как такое произошло? И что означали его видения? Лесная Хозяйка... Сатрас... Подумав о колдуне, Риз вспомнил о даре мертвеца. Если это был не сон, не бред, то...

Спасибо, Сатрас!

А ведь еще была у него книжица с рецептами и заклинаниями. Правда, она вместе с остальными вещами осталась на постоялом дворе...

Нужно будет при случае забрать.

Да и меч поискать не мешало бы. Что же это за Охотник без зачарованного меча?

Но сначала Левитрок решил навестить барона, поэтому и направился в замок...

— Риз, твою мать!— взволнованный известием о появлении чародея барон Фрам крепко обнял Левитрока, как родного. Так, что затрещали кости. И только теперь Риз почувствовал, что одними царапинами дело явно не обошлось. Видать, еще и кости были поломаны, но — чудо расчудесное! — тоже срослись, зажили в одночасье. Однако барон со своей медвежьей нежностью готов был исправить это недоразумение.

Он внезапной боли Риз побледнел, его ноги обмякли, и он начал оседать на пол.

— Эй-эй-эй!— запричитал Фрам, подхватил Охотника прежде, чем тот упал на камни внутреннего двора.

— Все в порядке, господин барон,— произнес Риз, отстраняясь от опешившего хозяина замка. Лучше держаться подальше от человека, способного убить в пылу дружеских чувств.

— Что с тобой? И где тебя носило все это время?— нахмурился Фрам. Радость радостью, но еще недавно он проклинал чародея последними словами за то, что тот исчез, бросив своего работодателя на произвол судьбы.

— Не знаю,— честно признался Риз и сразу решил перейти к делу.— А у тебя снова неприятности?

— Ты так это называешь?— барон стал смурнее тучи.— Да я места себе не нахожу! В пору бежать из замка, бросив хозяйство и заботы.

— Неужели все так плохо?

— А ты думал, я мышиной возни испугался? Не-ет, дорогой, это не мыши, совсем не мыши. Разве что огромные, размером...— барон завертел головой в поисках подсказки.— С лошадь... Кстати, а где Мигрин? Это ведь, его кобыла?

— Да. Он скоро придет... Что ж, пойдем, посмотрим, кто поселился у тебя в подвале.

— Иди, если охота, а я тебя снаружи подожду,— отведя в сторону взгляд, проворчал Фрам.

Риз усмехнулся, и это не укрылось от глаз барона.

— Думаешь, я боюсь?— он хотел было возразить, но не нашелся.— Ну, да, боюсь. Да я готов выйти на бой даже с десятком отпетых головорезов, не оробею! А вот все эти ваши магические штучки... Нет, это не по мне.

— А почему ты думаешь, что это магия?— поинтересовался Риз.

— А что еще?! Наверняка, это проделки старой ведьмы из леса. Я же говорил тебе — она твердо решила сжить меня со свету.

— Если бы решила, ты бы уже давно был мертв. Идем.

В замковый подвал можно было попасть двумя путями: со двора и из дома. Но в настоящее время обе двери были надежно заблокированы. Причем последняя еще и забаррикадирована бочками, ящиками и прочим тяжелым хламом. Поэтому барон решил отпереть ту, что со двора — так проще. Прежде чем его люди убрали массивный брус, подпиравший прочную окованную стальной полосой дверь, барон спросил:

— Ты уверен, что справишься? У тебя ведь даже меча при себе нет!

И правда, Риз об этом как-то запамятовал. А соваться в подвал без меча даже ему было не по себе.

— Ели хочешь, я дам тебе свой,— предложил барон.— На время.

— Нет, спасибо, тут обычный меч не поможет.

— А какой поможет?

— Такой, как у меня был. Особенный. Зачарованный на уничтожение магических тварей. Только нет его у меня больше, потерял где-то.

— И что теперь?— нахмурил брови Фрам.

— Поищу потом. А сейчас... Мигрин говорил, что шумно становится только по ночам, а днем вроде тихо?

— Ну... да.

— Так может нечего опасаться, пока солнце светит?

— Тебе виднее,— прищурился барон.— Тебе ведь туда идти.

Без меча, без доспехов... Но надо. Риз решил рискнуть. На всякий случай он взял колун, торчавший из пня, и сказал:

— Открывайте дверь!

Его слово на этой земле не значило ничего, поэтому челядь сначала посмотрела на хозяина, и лишь после его молчаливого кивка, убрала подпорки. Замок снял сам барон и отошел в сторону.

Взяв приготовленный факел и сжимая в правой руке топор, Риз начал не спеша спускаться в подвал. Следы разрушения появились уже на лестнице. Внутренняя сторона двери была исцарапана и исполосована. Такое впечатление, будто кто-то пытался вскрыть ее крепкими когтями. Отметки остались не только на древесине, но и на стальных полосах. Ступени оказались богато усыпаны битой керамикой и кирпичной пылью. Но никаких следов Левитрок не обнаружил.

Странно...

Оглянувшись, Риз увидел, что обитатели замка не сводят с него глаз. Стоят в стороне, смотрят напряженно, с нескрываемым сочувствием, держа оружие наготове.

Поборов нерешительность, Охотник спустился в подвал до второй двери. Она, менее прочная и не скрепленная сталью, лежала в коридоре, сорванная с петель. Такая же исковерканная и искромсанная.

Риз пожалел, что у него нет третьей руки, которой он мог бы метать огненные шары. Или, на худой конец, спутника, освещавшего бы путь.

Пол в коридоре так же был усыпан битой посудой. Осколки колотых горшков предательски трещали под ногами охотника, как ни старался он соблюдать тишину. Если в подвале кто-то был, то он уже знал о приближении незваного гостя. Свет факела дрожал и плясал на ближайших стенах. Был он каким-то робким, тусклым, вот-вот готовым зачахнуть. Уже в пяти шагах вперед Риз не видели ни зги. И темнота пугала его, как никогда прежде. Пугала своей неизвестностью и напряженной тишиной. Казалось, будто кто-то смотрит из нее на Охотника, завлекая его все глубже в подземелье.

Риз начал жалеть о том, что отважился сунуться сюда без своего меча. Пожалуй, прав был барон: погром в подвале устроило магическое существо. Оглядываясь назад, Левитрок видел отчетливые следы, которые оставляли его сапоги. Но при этом не обнаружил ни единого следа нарушителя спокойствия. А они должны были остаться: отпечатки лап, экскременты, огрызки пищи. Разве что существо летало по воздуху и не нуждалось в пище...

Левитрок прошелся по коридору, заглянул во все доступные подвальные помещения, повстречавшиеся на его пути. Повсюду хаос и разорение, но ни единого следа. Ничего, что дало хотя бы намек на природу безобразника. Две двери оказались заперты, и о том, что за ними могло находиться, Риз даже не догадывался.

В самом конце подвала располагался винный погреб. Если в подземелье кто-то и был, то только там. Когда заскрипела отворяемая дверь, сердце Левитрока бешено заколотилось. В нос ударил приторный запах перебродившей ягоды. И не удивительно: бочки, в которых хранилось главное богатство барона Фрама, были разбиты, и благородный напиток разлился по полу. Часть его успела просочиться сквозь трещины в почву, но еще оставалось немало огромных чадящих вином луж.

— Что за тварь!— прозвучало позади Охотника, и он вздрогнул от неожиданности. Обернулся, увидел хозяина замка, рискнувшего спуститься в подвал. Барон держал в одной руке факел, в другой — меч. Его лицо помрачнело при виде опустошенного погреба. Все остальные потери, казалось, барона совершенно не трогали.

Он отстранил Левитрока в сторону и, позабыв о прежнем страхе, первым вошел в погреб. Зачавкали его сапоги по мокрому полу. Риз направился следом и при первом же случае воткнул факел в крепеж на стене. Теперь одна рука у него была свободна для магии. Если что.

Но и в погребе никого не оказалось.

— Она мне за все заплатит!— проскрежетал зубами Фрам, осматривая раскуроченные бочки.

— Ты все еще думаешь, что в этом замешана Лесная Хозяйка?

— А кто еще?!— барон был уверен в своей правоте.

— Это сделал не человек.

— А кто?!

— Пока не знаю, но не человек — это точно... Нужно вернуться сюда ночью. Там и поглядим.

Барон печально осматривал помещение. И, похоже, нашел то, что искал: неповрежденную бочку с вином.

— Ну, хоть что-то...— проворчал он.— Пришлю людей, пускай заберут ее наверх...— Он поднял с пола донышко от кувшина, нацедил в него вина, выпил залпом и посмотрел на Левирока.— Ночью, говоришь? Что ж, посмотрим. А коль поймаешь эту бестию, не спеши, не убивай! Я собственноручно шкуру с нее спущу.

— Это если будет, что спускать,— буркнул Риз.

Когда они вернулись в коридор, Риз спросил, проходя мимо запертых дверей:

— А там что?

— Ничего особенного, хлам разный.

— Можешь открыть?

— Легко.

Барон отпер замок, Риз распахнул дверь и заглянул внутрь помещения. Да, ничего особенно, если не считать все тех же следов погрома. И они лишь утвердили подозрения Охотника.

— Эту тоже открыть?— спросил барон, приблизившись к следующей двери.

— Нет, я видел достаточно.

Они покинули подвал...

Пообещав вернуться к вечеру, Риз перекусил на ходу, забрал Ветерка, прихватил с собой лопату и отправился на поиски меча. Задача предстояла непростая. С некоторой уверенностью можно было предположить, что Левитрок потерял свое оружие где-то у поляны, на которой стоял Могуч Камень. Но где именно?

Придется пошарить по зарослям.

А еще не мешало бы похоронить Сатраса. Хоть и колдун, но человек был хороший. Негоже оставлять тело на растерзание хищникам и падальщикам.

По мере приближения к цели нарастало волнение. То ли оно каким-то образом передалось коню, то ли Ветерок и сам что-то чувствовал, но вблизи поляны он начал проявлять беспокойство, а потом и вовсе заартачился и наотрез отказался идти дальше. Пришлось спешиться, привязать коня к дереву, а самому идти пешком.

Нынче поляна выглядела иначе, чем давеча. Вытоптанная, выжженная, почти совершенно лишенная растительности. Даже кусты и деревья на опушке почернели и обуглились. С замирающим сердцем Риз окинул поляну взглядом, однако тела колдуна так и не обнаружил. Зато...

— Вот те раз!— не сдержался, воскликнул он, увидев торчавший из земли у самого Камня меч.

Левитрок готовился к длительным поискам с неизвестным результатом, а тут так повезло!

Воткнув лопату в землю, Риз ступил на поляну и тут же почувствовал, как кольнуло сердце, а по телу будто мураши пробежали и волосы на голове зашевелились. А потом с каждым следующим шагом ему становилось все хуже и хуже. Ноги заплетались, дыхание стало учащенным, ладони раскалились сами собой, да и в голове, словно в горниле, разгорался всепожирающий огонь. Морщась и кряхтя, Левитрок упрямо двигался к цели.

До меча он добрался на грани обморока. Увидел то, чего прежде не было — ленточку, повязанную на рукоять. Такие местные барышни в косы заплетают.

Но как она оказалась на мече? Кто ее оставил? Наверное, тот, кто нашел меч. Но кто? И зачем?

Впрочем, не время для рассуждений. Об этом можно будет потом подумать. А сейчас...

Риз протянул руку к мечу... и тут же отдернул, когда ленточка, бившаяся на ветру в безветренную погоду, превратилась в обвившую своим гибким телом клинок змею, которая раззявила пасть, обнажив длинные зубы, и рванулась к удаляющимся пальцам Охотника. Не успела, Риз оказался проворнее. Парень завертел головой в поисках какой-нибудь палки, чтобы прогнать змею, а когда снова взглянул на меч, то увидел свисавшую с перекрестья гарды безобидную ленточку.

Привидится же такое...

Риз опять потянулся к мечу. Медленно, осторожно, ожидая очередного подвоха. Но на этот раз обошлось без неожиданностей. Ладонь легла на эфес, пальцы сжали рукоять, рванули меч из земли, а потом...

... потом Риз не помнил, как убрался с поляны. Очнулся он бредущим по лесу. Следом за ним шагал Ветерок.

Сам что ли отвязался?

Чудеса, да и только.

Ленточка по-прежнему оплетала рукоять. Риз отвязал ее, хоте выбросить, но потом передумал, сунул в карман...

Постоялый двор Грига Паниверса не был разрушен до основания, как подозревал Риз, но все же сильно пострадал, пережив визит незнакомца. Наверняка, пару дней назад он выглядел гораздо хуже, однако за прошедшее время трактирщик слегка привел в порядок свое хозяйство, но работы по его восстановлению хватит еще надолго, а главное — будет стоить трактирщику новых расходов. Григу пришлось нанять местных крестьян, которые пытались поправить просевшую крышу. Стучали молотки, визжали пилы, пахло свежей древесной стружкой.

Несмотря на проводимый ремонт, заведение продолжало принимать гостей. Правда, гости не спешили останавливаться на полуразрушенном постоялом дворе. От того и хмурился Григ, угрюмо скобля стол в пустом зале. Услышав, как скрипнула входная дверь, он воспрянул, было, духом, но, разглядев визитера, нахмурился пуще прежнего.

— А-а, господин чародей!— оскалился он. В выражении его лица не было традиционного радушия, пусть даже напускного.— Явились, значит, посмотреть, что натворили вы со своим дружком? Или, может быть, совесть проснулась, и вы решили оплатить мне понесенные убытки? Так это завсегда милости просим! Я готов взять любой монетой — мне нынче не до жиру.

— Где мои вещи?— Риз проигнорировал его нытье. В том, что случилось, была, конечно, и доля его вины. Все-таки за ним с Сатрасом охотился незнакомец, и с этой точки зрения трактирщик пострадал безвинно. Но ведь не сам Охотник разгромил постоялый двор, поэтому и не собирался расплачиваться за чужие грехи. Да и нечем было если честно.

— Какие такие вещи?— прищурился Григ.— Нет у меня никаких вещей! Ничего нет! Самому впору милостыню просить...

Неумолимо приближалось вечернее время, а Левитроку нужно было еще немало сделать. Поэтому он решил ускорить процесс и схватил трактирщика за горло левой рукой, а правую сжал в кулак, угрожая расквасить нос.

— Где. Мои. Вещи.— Внятно, слово за словом произнес он.

— Помогите! Помогите!!!— заверещал Григ Паниверс. Ризу пришлось сдавить его горло, отчего визг тут же перешел в хрип.

Но призыв был услышан. Со двора в дом ворвались мужики с топорами и молотками, еще двое спустились со второго этажа. Однако, увидев чародея, замерли в нерешительности.

— Я не прошу чужого,— спокойно произнес Левитрок.— Я лишь хочу забрать свое. Впрочем, мешок можешь оставить себе. Мне нужна лишь книжица, которая в нем была. Я заберу ее и уйду. Договорились?

Трактирщик послушно кивнул, и Риз отпустил его горло.

Григ побрел к кладовке, а обратно появился с мешком в руке. Не желая и дальше опускаться в глазах селян, он небрежно бросил ношу под ноги чародея. Риз не стал накалять обстановку, поднял мешок, развязал горловину и изучил содержимое котомки. Там было все, что и прежде, за исключением того, за чем он пришел.

— Где книжица?— грозно уставился он на трактирщика.

Григ уныло сунул руку за пазуху и достал обтянутую потрескавшейся кожей книжицу. Нехотя протянул ее владельцу.

Левитроку больше нечего было делать на постоялом дворе. Уходя он, все же, сказал:

— Извини, что так получилось. Но мы виноваты не больше твоего. А тот, кто это сделал, рано или поздно за все ответит. Обещаю!

Григ промолчал, на этом и расстались...

Прежде чем вернуться в замок барона Фрама, Риз наведался в Семипядье, где жизнь шла своим чередом. Еще на околице он различил звон молота о наковальню, и поехал на звук.

— Мне бы мелкой железной стружки горсть,— поздоровавшись, обратился он к кузнецу — жилистому немолодому мужчине в кожаном фартуке. Рядом с ним стоял помощник, державший клещами раскаленную подкову — совсем еще мальчишка, наверное, сын.

Кузнец оказался неразговорчивым. Молча опустив молот на наковальню, он отошел к верстаку, присел над ящиком со всяким хламом, порылся в нем и извлек на свет небольшой брусок железа. Потом добавил к нему напильник с верстака и передал оба предмета Левитроку.

— Сам. Мне некогда,— сказал он, глядя на клонящееся к горизонту солнце.

Риз зажал брусок в тисках, подставил под него миску и принялся шаркать по металлу напильником. Сначала получалось коряво, но со временем он приноровился.

На то, чтобы получить достаточное количество железной стружки, у Левитрока ушло не меньше часа. Кузнец к тому времени уже закончил свою работу и, ополоснув тело водой из бочки, наблюдал со стороны за стараниями чужака. Судя по одобрительному взгляду, трудолюбие и настойчивость чародея были ему по нраву.

Стружку Риз ссыпал в пустой кошель, а потом снова обратился к кузнецу:

— Мне бы еще древесного угля немного и... соли каменной.

Заметив недовольство кузнеца, Охотник поспешил добавить:

— Я расплачусь с тобой, как только у меня появятся деньги. Обещаю!

Судя по выражению лица, кузнец не очень-то верил в его обещания, но отказать чародею не смог. У него нашлись и уголь, и соль. Все это добро Риз ссыпал в тот же кошель и, попрощавшись с кузнецом, погнал Ветерка на юго-восток...

Солнце еще не успело зайти, когда Левирок въехал во двор замка. Первым делом он поинтересовался, тихо ли в подвале? Получив утвердительный ответ, он спросил:

— Где я могу найти ступку и пестик?

— На кухне спроси.

Через некоторое время он сидел на скамье у входа в подвал и медленно перетирал смесь из железной стружки, соли и угля. Добившись нужной консистенции, он вернул порошок в мешочек, а сам достал книжицу Сатраса — может, в ней найдется какой дельный совет?

Книга оказалась исписанной до последнего листа, но толку-то? Многие рецепты были интересны, однако слишком уж сложны, иные ингредиенты были Ризу незнакомы. А заклинания и вовсе оказались написаны на непонятном Левитроку языке. Но он продолжал искать. За этим занятием его и застал барон Фрам.

— Грешным делом подумал, что ты снова пропал,— признался он, поставив рядом с собой кувшин с вином. Заметил меч на поясе охотника.— Нашел, значит? Могу я на него взглянуть?

Риз передал барону оружие, тот придирчиво осмотрел клинок, цокнул языком, вернул его владельцу.

— Хорошая сталь, но мой, поди, лучше будет,— похвастался Фрам.

Риз не стал спорить, да и барону не нашлось, что сказать. От него заметно разило вином, но хмель почему-то его не брал.

— Хлебнешь?— предложил он Левитроку. Тот отказался. Да и барон не стал пить, поставил кувшин на лавку.

Так они и сидели до тех пор, пока за подвальной дверью не загрохотало.

— Началось,— без особой радости отметил барон. Чтобы унять дрожь в пальцах, он глотнул вина из кувшина.

Не помогло.

Риз встал с лавки, взглянул в сторону подвала. Гремело там знатно. Вроде и не осталось ничего особенного, что еще можно было бы разбить-разломать, но громыхало так, будто кто-то носился на телеге по узкому коридору. Туда-сюда, туда-сюда.

— Неужто пойдешь?— спросил чародея барон.

Риз вытащил меч, в левую руку взял факел, сказал сдержанно:

— Открывайте дверь!

Засов убрали только после того, как грохот откатился вглубь подвала. Риз спустился на лестницу, и дверь за его спиной тут же захлопнулась. Для пущей верности дружинники вернули запор на прежнее место, оставив Охотника один на один с напастью. Теперь, если что, назад ходу не было. Разве что с позором.

Риз спустился в коридор и замер, прислушиваясь. Грохотало в винном погребе, а еще сверкало так, будто кто-то размахивал ярким фонарем. Охотник ждал, когда напасть вернется в коридор, однако она не спешила. Пришлось самому идти к погребу. И как только он сделал первый шаг, грохот прекратился, в подвале стало тихо и темно.

Скрывать своего присутствия не было смысла, и все же Риз медленно распахивал дверь, чтобы не скрипнула. Не вышло. Протяжный тонкий визг несмазанных петель резанул по нервам так, что Левитрок поморщился — будто по зубам сухой тряпкой провели.

В погребе никого не было. Вот только запах... К винным испарениям добавилось еще что-то. Так пахнет воздух после грозы.

Риз вошел в погреб. Винных луж стало меньше, в остальном же — никаких особых изменений. После разорения прошлых ночей здесь больше нечего было ломать. Да и спрятаться было негде.

— Где же ты?— пробормотал Левитрок.

И тут же почувствовал шипение над ухом — будто кто-то принюхивался. А еще легкое прикосновение — мягкое и в то же время жгучее, как крапива.

Риз резко обернулся, но заметил лишь мимолетное движение, ускользнувшее от его взгляда за спину. Он снова развернулся и на этот раз увидел виновника устроенного в подвале погрома.

Как он и подозревал, это был призрак. Только призрак мог произвести такие разрушения, при этом не наследив. Впрочем, следы оставляли даже призраки, но обычный человек их не видел.

Бесплотное существо, едва видимое и колеблющееся, висело посреди погреба, развернувшись к Левитроку спиной. Да, у него была спина, так как, несмотря на размытость, все же можно было различить в его формах отдельные сугубо человеческие черты. Потому что когда-то это, определенно, был человек. Он умер, но вместо упокоения продолжал влачить жалкое существование. Почему? Для этого существовало немало причин, о которых можно было только гадать. Как и о том, мужчина это был при жизни или женщина, потому что призраки — создания бесполые.

Так или иначе, но он представлял опасность, поэтому от него нужно было избавиться. Не убить — так как убить того, кто уже умер, у кого и тела-то как такового не было, невозможно,— а именно избавиться от назойливого присутствия. Изгнать. Риз знал пару способов. Правда, дело это опасное и хлопотное.

Для начала он решил испробовать самый простой и безобидный способ. Что-то удерживало дух умершего в этом мире. Решив его проблему, можно было надеяться на то, что он успокоится и исчезнет сам. Именно с этого Риз и решил начать.

— Кто ты? Что тебе здесь нужно?— спросил он.

Призраки — отчасти разумные существа, некоторые из них даже умели говорить. Поэтому Левитрок рассчитывал получить ответ на свои вопросы.

Но этот дух молчал, едва заметно покачиваясь из стороны в сторону.

Риз шагнул к нему. Призрак почувствовал опасность, вздрогнул. Охотник сделал еще шаг, и еще один. Неожиданно существо развернулось и взглянуло на Левитрока пустыми черными глазницами. Жуткую физиономию перекосила гримаса гнева. Призрак рванулся вперед и, остановившись в шаге от Охотника, дико заверещал ему в лицо, обдав удушающим смрадом. Одновременно с этим его тело заискрилось, а все в погребе, что не было привязано или приколочено, взлетело в воздух.

Левитрок понял, что договориться с призраком по-хорошему не получится, но, по крайней мере, он попытался.

Риз отшатнулся назад и ударил мечом. Клинок рассек бесплотное существо, не встретив сопротивления. С таким же успехом можно было сражаться с солнечным лучом или дымом, поднимавшимся над костром. Это если речь бы шла об обычном оружии. Но у Левитрока был необычный меч. Безжизненные до сего момента знаки, покрывавшие клинок, вспыхнули при соприкосновении с враждебной субстанцией, обожгли призрака. Тот протяжно зашипел и отпрянул в сторону. И тут же ответил мощным телекинетическим ударом, сбившим Риза с ног. Охотник отлетел к лестнице, чувствительно ударившись о ступеньку плечом, но уже спустя секунду он был на ногах. Чтобы освободить левую руку, он воткнул факел в пустующий подфакельник на стене и начал надвигаться на призрака. Со всех сторон в Левитрока полетел весь тот сор, который до сего момента висел в воздухе: щепки, доски, куски битого камня. Серьезного урона эта мелочь не могла причинить, но досаждала серьезно. Поэтому, заметив застрявшую под уцелевшим стеллажом крышку от бочки, Риз подхватил ее на ходу и прикрылся, будто щитом. Так он добрался до призрака и нанес несколько последовательных ударов мечом. Существо ловко уклонилось от каждого из них, а потом снова попыталось отбросить Охотника телекинезом. Левитрок был начеку и, скрывшись за "щитом", выдержал удар.

Призрак отлетел вглубь погреба и замер, набираясь сил. Риз воспользовался заминкой, достал из кошелька горсть приготовленного порошка и, приблизившись к бесплотному противнику, осыпал его смесью железной стружки, древесного угля и соли. Это было старое проверенное средство. Соль обжигала призрака, железо лишало его на миг магической силы, а угольная пыль делала его уязвимым для внешних атак. Лишь только облако накрыло призрака, он слегка потемнел, заискрился, задрожал. На этот раз удар мечом разделил бесплотное тело на две половинки. И хотя они тут же срослись, на пол упали капли светящейся субстанции, которую маги называют эктоплазмой. Это была "кровь" призрака. Это была сама его жизнь.

Призрак заметался по погребу. Риз преследовал его, то осыпая порошком, то охаживая мечом. Угольная пыль, хоть и несущественно, но лишала духа бесплотности, и он не мог удрать сквозь стену. Его раны уже не успевали затягиваться, и эктоплазма текла на пол ручьем. Некогда грозное и опасное, существо теперь напоминало курицу, которая удирала по крестьянскому двору от хозяина, вознамерившегося отрубить ей голову. Левитрок преследовал его, теперь уже уверенный в скорой победе. Но призрак оказался живучим и дотянул до того момента, когда у Риза закончился его чудесный порошок. И хотя на то, чтобы причинить Охотнику вред, у него не осталось больше сил, их хватило для того, чтобы удрать. Зашипев и сжавшись в точку, существо исчезло. Одновременно с этим что-то звонко упало на пол. Присмотревшись, Риз увидел небольшое оловянное колечко. Подняв его, Левитрок направился к выходу.

На настойчивый стук в дверь никто снаружи не отреагировал. Пришлось постучать снова и крикнуть:

— Открывайте, опасность миновала!

Лишь после этого загремели подпорки, и дверь открылась.

Дружинники смотрели на Риза так, будто не верили своим глазам. Постепенно настороженность начала сменяться выражением неподдельного уважения. Барон растолкал подчиненных, приблизился к Охотнику:

— Говори!

— Это был призрак,— ответил Риз.

— Был? То есть, ты хочешь сказать, что его больше нет? Ты его уничтожил?

— Призрака непросто уничтожить, гораздо легче прогнать,— изложил Охотник азбучную истину.— Уверен, он больше не вернется. По крайней мере, в ближайшее время.

— Откуда он взялся? И что он делал в моем подвале?

Левитрок разжал пальцы и показал оловянное колечко. Он обратил внимание на то, как менялось выражение лица барона. Сначала это было непонимание, потом удивление, наконец...

...ужас?

В довершение ко всему винный кувшин выпал из его руки и разбился о камни двора.

— Оно тебе знакомо?— спросил Риз.

Барон едва заметно качнул головой, а потом затряс ею так, словно сам себя пытался в этом убедить.

— Н... нет... нет...

Он попятился назад, резко развернулся и быстрым шагом скрылся в доме.

— Что с ним?— спросил подошедший Рок Дукан. Он мимолетно взглянул на кольцо в руке Левитрока, но тут же потерял к нему интерес.

— Хотел бы я знать,— пробормотал Риз.

— Барон приказал приготовить для тебя комнату,— сказал Рок.— Пойдем, я тебя провожу...

Прежде чем заснуть, Риз долго рассматривал найденное в винном погребе кольцо. Простое оловянное колечко, которое едва налезло на мизинец. Ничего особенного. И все же было в нем что-то, что ввергло барона Фрама в дикий ужас. Никаких сомнений — он лгал, когда пытался убедить Риза в том, что никогда прежде его не видел. Почему? Что он пытался скрыть?..

Риз проснулся неожиданно и вначале никак не мог понять, что именно его разбудило? Судя по темени за окном, стояла ночь, и до рассвета было еще далеко. Сердце бешено стучало, будто случилось что-то нехорошее. Но что?

Где-то что-то зазвенело, а потом по дому прокатился приглушенный то ли рев, то ли вой. И спустя мгновение в дверь спальни постучали.

Прихватив меч, Риз встал с кровати, бесшумно прошелся по деревянному полу, убрал засов и резко распахнул дверь.

В коридоре стоял Рок Дункан и еще двое дружинников. Все трое выглядели то ли взволнованными, то ли раздраженными.

— Что случилось?

— Так запросто и не объяснишь,— ответил десятник.— Лучше, если ты сам все увидишь своими глазами.

"Неужели призрак вернулся?"— это было первое, что пришло в голову Охотнику.

Вой повторился, только теперь громче и отчетливее. И Риз понял, что выл барон Фрам.

Он не стал одеваться, так и пошел следом за Дуканом в одних подштанниках и на босую ногу.

Идти пришлось недалеко — в баронскую опочивальню, располагавшуюся этажом выше. По мере приближения грохот становился все громче, и время от времени он прерывался воплями Горлена Фрама.

— Что там происходит?— спросил Риз.

— Не знаю,— пожал плечами Рок Дукан.— Дверь заперта изнутри.

Риз подергал за ручку — дверь на самом деле была заперта. Он с осуждением посмотрел на десятника:

— А если его там убивают? Тоже мне — защитники, мать вашу... Ломайте!— прикрикнул он на дружинников.

Те вопросительно посмотрели на Дукана и с его молчаливого согласия навалились на дверь, за которой тут же наступила тишина. Преграда продержалась недолго — под ударами бравых вояк вылетела скоба запора, и дверь распахнулась, ударившись о стену. Дружинники, сделав дело, отошли в сторону, а Риз, взяв у одного из них масляную лампу, ворвался в комнату.

Барона нигде не было видно. Зато в глаза бросился сущий погром, будто по спальне пронесся ураган... или здесь побывал давешний призрак, привыкший крушить все на своем пути. Но, присмотревшись, Левитрок отметил, что мебель была не разломана, а порублена. В изголовье кровати торчал арбалетный болт. Сам арбалет валялся у окна. От свечи, упавшей с перевернутого стола, уже занялся огонь, пожиравший лежащую на полу медвежью шкуру, и Левитрок первым делом потушил его, набросив поверх одеяло. Пританцовывая на нем, он услышал натужное сопение, доносившееся...

...из шкафа.

Осторожно приблизившись, Риз распахнул створку и увидел забившегося в угол Горлена Фрама. Он дико вращал глазами, трясся весь, прижимая к груди меч. Рубашка его промокла от крови... Впрочем, присмотревшись, Риз понял, что это не кровь, а вино. Да и разило от барона так, что ни с чем не перепутаешь. Когда Левитрок попытался отнять у него меч, Горлен Фрам замычал, попытался отмахнуться от обидчика своим оружием, но вышло неловко, и уже через пару секунд он лежал на полу спальни, придавленный к полу коленом и глухо рычал, не в состоянии связать и двух слов. Хотя... Кое-что Риз все же разобрал:

— Она была здесь.

— Кто она?— переспросил Охотник, но в ответ прозвучало нечто нечленораздельное.

Впрочем, итак понятно, кого он имел в виду — Хозяйку Леса.

Риз еще раз окинул взглядом комнату. Теперь невозможно было сказать с уверенностью, был ли здесь кто-либо еще, кроме самого барона, или же ему лишь привиделось на почве обильных излияний.

Можно было оставить все, как есть, или...

— Тащите его во двор!— принял решение Левитрок.— И воды холодной принесите пару ведер!

Барон попытался сопротивляться, но дружинники — парни крепкие — свинтили его и поволокли из дома. Риз и десятник Дукан шли следом. Прислуга провожала их одобрительными взглядами — достал их, видать, хозяин...

Чтобы привести Фрама в чувство, двух ведер колодезной воды оказалось недостаточно. Тем не менее, к первому лучу солнца, робко заглянувшему во внутренний двор замка, барон пришел в себя. Выглядел он жалко — мокрый, помятый, обессиленный. Но, по крайней мере, был уже в состоянии соображать.

— Вино еще осталось?— хриплым голосом спросил он Риза. Тот промолчал.— Ну и ладно.

Он утолил жажду из ведра, и его потухшие глаза снова пьяно заблестели.

— Чье это кольцо?— спросил Левитрок.

Барон болезненно поморщился, застонал:

— Что ж ты душу мою бередишь?! Без тебя тошно.

— Ты попросил меня о помощи, а сам помогать отказываешься. Я не смогу тебя защитить, если ты будешь лукавить... Это кольцо... Оно было у призрака. И ты его узнал. А значит, и призрак этот, вернее, тот, кем он был при жизни, тебе знаком. Так ведь?

— Так,— буркнул Горлен Фрам.

— Ну?

— Баба это, девка молодая. Красивая была, зараза. Жила в Заполье — деревня это к югу отсюда,— начал свой рассказ Горлен Фрам, уставившись себе под ноги.— Запал я на нее... Молодой был еще, горячий, если ты понимаешь, что я имею в виду. А она... Другие не отказывали, почитали за честь покувыркаться с баронским сынком. А эта — ни в какую. А ведь я по-хорошему хотел. Так и вился вокруг нее вьюном. Жениться даже хотел, но отец мой был против. Так и сказал: обоих порешу, ежели чего...

Он замолчал. Спустя какое-то время Ризу пришлось толкнуть его локтем:

— А дальше что было?

— Что было, что было... Замуж девка собралась. Парень к ней городской просватался, и родители ее были не против. Меня так и взяла обида. Это что ж такое — баронского сына на какого-то подмастерья променяла?! Напился я тогда с горя и...— он тяжело вздохнул, скрипнул зубами.

— Говори уж, раз начал!

— А что говорить? Разум помутился от вина — будь оно неладно! Сам я ничего из того не помню, потом уже рассказали, что я с дружиной в Заполье отправился. Человек десять нас было. До деревни не добрались, девку эту по дороге встретили. Ну и...

— Что?

— Снасильничали мы ее тогда,— едва слышно произнес барон.— Сначала я сам, а потом и все остальные по моему приказу. Говорят, она в самом начале кричала, на помощь звала, а потом смеяться начала. Умом тронулась. А потом... В общем, выхватила она кинжал у одного из дружинников моих и вонзила его себе прямо в сердце. Сразу умерла, не мучилась... Я ничего этого не помню. Очнулся лишь на следующий день. Кто-то проболтался отцу, так он меня так отделал, что потом неделю ни сесть, ни встать не мог... Вот такие дела...

Благодаря откровениям барона картина складывалась ясная. И все же оставалась пара вопросов.

— А с телом той девушки потом что было?— спросил Риз.

— Хватило ума похоронить ее, без шума. Закопали там же, у перекрестка, так что никто об этом не узнал. Думали тогда все, что пропала она: пошла в соседнюю деревню и не вернулась.

— У перекрестка, значит,— нахмурился Левитрок. Не самое лучшее место для могилы.— А кольцо это, значит...

— Женишок ейный подарил. На большее у него денег не хватило. А она, дурочка, радовалась ему, будто из чистого золота... При ней оно было, когда это все случилось.

— Откуда ты знаешь, если ничего не помнишь?

— Видишь это?— барон ткнул пальцем в блеклый шрам на скуле.— Это она мне кольцом своим оставила, когда... Хм... Выходит, она это была... в подвале?

— Похоже на то,— кивнул Риз.

— Но почему она именно сейчас появилась? Почему ждала почти тридцать лет?

— Не сама она пришла. Подманил ее кто-то.

— Думаешь?

— Уверен. Призраки не носят колец. За ним она пришла.

— Как это?— наморщил лоб Горлен Фрам.

— Кто-то разрыл могилу, снял кольцо с пальца и забросил его в подвал... Знал, что мертвец, похороненный у перекрестка, никогда не найдет покоя. Знал, что дорого было колечко покойнице, что придет она за ним.

— Ну... Пришла, забрала... Почему не ушла после этого? Почему в подвале сидела все это время? Почему появлялась только ночью?

Риз пожал плечами. Многое еще было ему неведомо.

Но кое-что он, все же, знал.

— Нужно будет провести обряд изгнания. Помнишь место, где девушку похоронили?

— Наверное, хотя, если честно, я по этой дороге с тех пор ни разу не ездил.

— Твое счастье! Такие призраки, как этот — мстительные существа. Всякое могло случиться.

Барон пристально посмотрел на Охотника.

— Теперь ты все знаешь и все равно помогаешь мне. Почему?

— Почему нет?

— Потому что я сам себе противен! Как вспомню ее... Не хотел я, чтобы так вышло. Любил я ее. А напился и... Эх, да что там! Долго пытался ее забыть. Потому что, как вспомню, жить не хочется... Забыл вроде. А тут это колечко... Так почему ты мне помогаешь? Неужто только из-за денег?

— Деньги мне нужны, не стану скрывать,— сказал Риз, а про себя подумал: "Особенно теперь, когда не стало Сатраса".— А еще я считаю, что каждый человек имеет право на ошибку.

— Ты думаешь?

— Жаль только, что иные ошибки слишком дорого стоят.

— Если бы только все можно было вернуть,— заскулил барон.

— Хорошо, что ты раскаиваешься в содеянном. Это поможет нам изгнать неприкаянного духа.

— А если нет?

— Тогда ты умрешь. Рано или поздно...

На место давнего преступления они отправились вдвоем: Риз и барон. Фрам, в последние годы покидавший пределы замка исключительно в обществе преданных телохранителей, даже не стал артачиться — видел уже, на что способен Риз Левитрок. Как показали последние события, Охотник один стоил всей его дружины. К тому же дело предстояло иметь не с живыми существами, а с призраком, против которого его бойцы все равно были бессильны.

Риз долго готовился к поездке, поэтому из замка они выбрались только после полудня. Двигались не спеша, молча. Барон страдал от похмелья, но Левитрок запретил ему даже прикасаться к вину. От этого Горлен Фрам выглядел жалко, а чувствовал он себя еще хуже. Но для дела так было даже лучше.

Поведанная бароном история никак не повлияла на отношение к нему Охотника. Риз и до этого не питал к своему работодателю особой любви. Он просто делал свое дело в надежде, что когда-нибудь его старания будут оплачены.

— Я вот что думаю...— прервал молчание барон.— Может, зря я на Лесную Хозяйку напраслину наводил? Неужто это призрак пакостил все последнее время? И чучела эти, и непотребство в колодце?

— Про Хозяйку ничего не скажу, не знаю,— ответил Левитрок.— Но и не призрак это был. Не по силам ему это, не по естеству. Понятно только, что за всем этим человек стоит. Тот, который сначала многонога в колодец подсадил, а потом в подвал кольцо подбросил. Тот, кто знал, что ты частенько туда за вином наведываешься.

— Кто?!— заревел барон.

— Тот, кому известна была твоя история, кто знал, где искать могилу девушки, которую... хм...

— Так ведь не знает никто из посторонних! Я и сам, поди, забыл уж — найду ли?

— А что стало с дружинниками, которые сопровождали тебя в тот самый день?— спросил Риз.

Фрам задумался.

— Никого не осталось, померли уже все. Кого в бою пришибли, кто сам по пьяному делу шею свернул. Из нашей той компании только я до сих пор судьбу гневлю. А кроме нас и отца моего никто не знал.

— Это ты так думаешь,— проворчал Риз.— Трудно скрыть тайну, которая известна не тебе одному. Да и ты сам...

— Что? Думаешь, я проболтался кому? Да за кого ты меня...— набычился Фрам, но, наткнувшись на холодный взгляд Левитрока, осекся.— Я, когда пьяный, за себя не ручаюсь. А ты не так что ли?

— Я девушек не насиловал,— буркнул Риз.

Барон зарычал. Не по нраву ему были упреки Охотника. Но возразить нечем. Поняв свое бессилие, он дико пришпорил коня и умчался вдаль по дороге, заставив своего обидчика глотать прогорклую пыль.

Риз продолжил ехать не спеша и через некоторое время увидел Горлена Фрама, остановившегося у перекрестка. Он сидел в седле, свесив ноги по одну сторону и, лишь дождавшись Охотника, спрыгнул на землю.

Спешился и Риз. Огляделся.

— Здесь это было?— спросил он.

— Да,— глядя себе под ноги ответил барон.

— Где могила?

Барон пожал плечами.

— Я же говорил уже: на меня словно помутнение нашло, ничего не помню из того дня. Со мной такое не часто бывает, но... бывает... Ее без меня закопали. Говорили, что у дороги, я не проверял... Давай поищем, хотя уже столько лет прошло...

Но искать долго не пришлось. Как и подозревал Левитрок, могилу недавно вскрывали. Он еще издалека разглядел примятую траву и холмик свежевскопанной земли левее покосившегося указателя. Взяв притороченную к седлу лопату и мешок со снаряжением, он подошел поближе, сказав барону:

— Отведи пока лошадей подальше.

Копать было легко — земля даже не успела просесть. Да и останки оказались присыпаны неглубоко. От тела мало что осталось: плоть сожрали черви, волосы осыпались, одежда сгнила. Лишь кости, но запашок до сих пор стоял тот еще. Впрочем, Ризу было не привыкать, не впервой. Сначала он окопал скелет, потом начал аккуратно перекладывать кости на расстеленное старое одеяло, старясь ничего не упустить. По некоторым признакам он определил, что убитой была женщина. А большего и не требовалось. Барон, привязавший лошадей к дереву и вернувшийся на перекресток, стоял в отдалении, потом, притомившись, присел на камень, оставленный у дороги для усталого путника.

Сделав дело, Риз подобрал края одеяла, и отнес кости в сторону на открытое место, присмотренное заранее. Потом он, опять же самостоятельно, набрал хвороста и сухих веток и устроил жаркий костер. После этого он подозвал Горлена Фрама. Тот нехотя приблизился.

— Послушай, чародей, может, без меня обойдешься?— заканючил он.

— Обойдусь, пожалуй. Но тогда дух этой девушки может озлобиться и будет тебя преследовать до самой смерти. Твоей смерти,— ответил Риз.

— Что мне делать?— вздохнул барон.

— Проси прощения, пока не прогорят кости.

— Так это ж, поди, долго? Что, так и талдычить все время — прости да прости?

— Покайся, поговори с ней, расскажи, как ты ее любил. Главное — говори искренне, чтобы она поверила и простила.

— А если не простит?

— Лучше не думай об этом.

Пока Горлен Фрам стоял в сторонке, Риз побросал в костер одну за другой все кости.

— Можешь начинать,— сказал он и уступил место барону.

— А ты куда?— взволновался тот, заметив, что чародей уходит.

— Не бойся, я буду рядом.

Левитрок не ушел далеко, присел над мешком, вытащил старое бронзовое зеркало, которое он собственноручно натирал до блеска не меньше часа, достал меч, развязал мешочек с порошком из смеси угля, железа и соли. Время от времени он бросал взгляд на барона, который все никак не мог отважиться и приблизиться к костру. Наконец, тот решился, подошел и рухнул на колени. Его лица Риз не видел, но слышал шепот, похожий на бормотание:

— Вот и свиделись снова, Лели. Кто же знал, что так получится... Ох, ну и наломал же я дров... Уж прости ты меня, дурака. Ревность проклятая и вино хмельное тому причиной. Любил я тебя. Да ты и сама знаешь. Сколько раз тебе об этом говорил. А ты только улыбалась... Твоя улыбка... М-м... Она до сих пор сводит меня с ума. Каждый раз, как вижу ее во сне, просыпаюсь и вою, словно выпь. Думаю о том, что натворил, что потерял... и опять вою. Сколько раз пытался наложить на себя руки, но не смог. Трус потому что. Подлец, пьяница и трус...

Риз сидел в стороне и слушал. Все правильно говорил барон, искренне. Вспоминал события давно минувших дней и отрешенно смотрел на огонь, позабыв о том, где он и зачем. Ему давно нужно было выговориться, покаяться, снять тяжкий груз с души. Но... Наверное, этого оказалось недостаточно. Левитрок заметил, как белесый дым, тянувшийся от кострища, внезапно почернел. Если раньше он возносился вверх, то теперь распластался над землей и начал окружать Горлена Фрама, словно хотел задушить в своих объятиях. Риз встал с присядок, взял в руку меч и шагнул к костру.

Подозрения Охотника оправдались: щупальце дыма обвилось вокруг шеи барона, он захрипел, но так и не смог оторвать взгляда от пламени — продолжал зачарованно смотреть на костер. Риз зачерпнул горсть порошка из мешочка и осыпал им пространство вокруг работодателя. Дымное кольцо тут же разжалось, черное марево прянуло во все стороны, однако удлинившееся щупальце продолжило затягивать петлю на шее. Левитрок шагнул вперед и резким ударом отсек его своим мечом. Щупальце упало на землю, забилось и растаяло.

Но это было только начало.

Черный дым сжался в комок, отлетел в сторону, а потом вытянулся, завертелся веретеном, и пред Охотником предстал давешний призрак. На Фрама, который, освободившись, продолжил вымаливать прощение, он даже не взглянул, а прямиком ринулся на Охотника. Риз сместился в сторону, пропустив мимо себя нежить, и проводил ее протяжным ударом клинка. Простой меч не смог бы причинить призраку вреда, но этот... Символы Очищающего Огня вспыхнули, призрак выгнулся и яростно зашипел. Он не дал Ризу нанести второй удар, стремительно переместился влево и уже издалека протянул руки в сторону Левитрока. Охотник почувствовал, как его тело сковала лютая стужа. Причудливый морозный узор покрыл рукава, изо рта повалил пар, острые ледяные иглы устремились к учащенно бьющемуся сердцу.

В подвале замка Риз почти одолел призрака. Здесь же, у своей могилы, дух оказался гораздо сильнее. Магия доспехов Лиги Очищающего Огня смогла бы защитить Охотника от Смертельной Стужи, а вот обычная крестьянская рубаха — вряд ли.

Однако с некоторых пор Риз обладал способностями, которые не были ему доступны в прошлом. И теперь лишь они могли его спасти.

Призрак оставался на месте, наблюдая за тем, как у его противника синеют губы, а непослушное тело затягивает ледяная корка. Пройдет не больше минуты, и с ним будет покончено. А уж потом можно будет заняться тем, кто изначально был во всем виноват.

Риз и сам чувствовал, что долго не протянет. Времени у него оставалось совсем мало. Собственное тело напоминало ему ледяную глыбу — холодную и неподвижную. И лишь где-то в самой глубине теплилась еще крохотная искорка жизни — пульсирующая и теплая.

Искорка...

Риз мысленно представил маленькой уголек, медленно черневший под натиском окружавшей его Смертельной Стужи. Так же мысленно он подул на него. Частички сажи разлетелись во все стороны, уголек ярко вспыхнул, став из красного золотистым. Риз "дунул" еще раз и почувствовал исходящее от уголька тепло. Оно опалило тянувшиеся к нему ростки Стужи, заставила их отпрянуть, сжаться.

Еще одно дуновение...

Уголек разгорелся ярче солнца, и тепло стремительными потоками пылающей лавы растеклось по всему телу. Сквозь застилавшую взор изморось Риз увидел, как раскалились его ладони, как тает лед, превративший рубаху в некое подобие панциря. Энергия переполняла Охотника и рвалась наружу. Риз не стал тратить ее даром, а, как учил Сатрас, согнал ее в кончики пальцев и, накопив солидный заряд, метнул его в противника.

Огромный огненный шар устремился в призрака и, соприкоснувшись с ним, ослепил Охотника яркой вспышкой. Будь на месте духа живой человек, испепелил бы его в раз. Но и призраку изрядно досталось. Его бесплотное тело словно бы оплавилось, утратив былые очертания. Оно "потекло", на землю упали тяжелые черные капли...

...и вскоре Риз понял, что это еще не конец.

Капли не исчезли, они слегка увеличились в размерах, утратив при этом былую черноту, стали серыми и устремились к Охотнику подвижными полупрозрачными шарами, которые в определенных кругах называли Призрачными Спутниками. Риз завертел мечом, встречая новых противников. Зачарованное оружие с одного удара рассекало шар, и он исчезал. Но Призрачных Спутников было так много, что некоторым из них удавалось добраться до цели. Они пролетали сквозь тело Левитрока, причиняя ему нестерпимую боль и отнимая силы. Орудуя мечом, Риз переместился к своим пожиткам и поднял с земли бронзовое зеркало. Это, конечно, не щит Лиги Очищающего Огня, но и от него был кое-какой толк. Натыкаясь на собственное отражение в зеркале, Призрачные Спутники резко меняли направление и отлетали прочь, чтобы потом повторить попытку.

Риз вертелся волчком, рубил мечом, прикрывался зеркалом, и постепенно численность противников сошла на нет. Последнего Спутника он уже преследовал сам, а уничтожив, обратился к призраку.

Выглядел тот жалким и совершенно обессиленным. Уронив голову на грудь и покачиваясь из стороны в сторону, он висел в воздухе и даже не попытался улизнуть, когда к нему приблизился Охотник. И лишь когда они оказались лицом к лицу, призрак вскинул голову, зашипел, ринулся было на Левитрока. Но Риз выставил перед собой зеркало, заставив противника отшатнуться назад. После чего он сам сделал шаг следом и мощным ударом рассек бесплотное тело пополам. Обе половинки упали на землю и растаяли, оставив после себя лишь капли вязкой эктоплазмы на траве.

Риз опустил меч и подошел к костру. Топливо почти прогорело, как и часть костей, остальные на его глазах рассыпались прахом. Дольше всех продержался череп, и как только он исчез, костер окончательно потух.

Горлен Фрам все еще находился в прострации и молча таращился на остывшие угли.

— Барон...— окликнул его Риз.

Тот не реагировал.

— Ваша Милость!— Левитрок потряс Фрама за плечо.

— А...— закряхтел тот, его плечи обмякли, он встряхнул головой, прогоняя наваждение.

— Ты как?— спросил его Охотник.

Барон задрал голову, посмотрел на своего спасителя и будто бы не узнал. Лишь спустя какое-то время его взгляд стал осмысленным, и он смог, не без помощи Левитрока, подняться на ноги.

— Я что-то пропустил?— пробормотал он, глянув на прогоревший костер.

— Не важно. Все уже позади.

— То есть...

— Она больше не вернется.

— Уверен?

— Да. Мне пришлось уничтожить ее дух. Теперь ни одному магу не удастся ее призвать.

— А иначе было нельзя?— упрекнул его Фрам.

— Нет,— покачал головой Риз.— Ее дух слишком долго копил ненависть к тебе. В нем не осталось ничего светлого, один мрак... Мне очень жаль.

— Жаль...— эхом отозвался барон и зашагал к лошадям. Но на полдороги остановился, обернулся к Ризу.— Я тут кое-что вспомнил... Я говорил, что в живых не осталось никого, кроме меня, из тех, кто... Ну, ты понял... Так вот, я ошибся. Есть еще один человечек. Рок Дукан. Он в те годы совсем еще мальчишкой был, меч в руках держать не мог. Поэтому все время пропадал на конюшне. А я сам себе дал зарок, что сделаю из него воина... В тот день он, как обычно, с лошадьми возился, а тут мы. Я решил взять его с собой — самое время становиться мужиком! Но в дороге он отстал, поэтому в начале его с нами не было. А потом... Не помню.

— Ты подозреваешь человека, который предан тебе, как пес?— покачал головой Риз.

— Даже самый преданный пес может сгоряча цапнуть за руку, которая его кормит... Клянусь, я вытяну из него правду! И если это он, я с него шкуру живьем спущу,— распалял себя Фрам.

— Не торопись, барон! Ты уже и без того наделал достаточно ошибок в своей жизни. Подумай сам, зачем ему это? Что он выиграет от твоей смерти?

— Не знаю, но чувствую, что это он.

— Допустим, но я сомневаюсь, что он сам смог бы все это провернуть. Тут чувствуется рука опытного чародея, знакомого не понаслышке с магией.

— И об этом он нам тоже расскажет,— скрипнул зубами Фрам и вскочил в седло...

Барону не терпелось вернуться в замок, чтобы покарать предполагаемого предателя, но Риз умышленно осаживал его в надежде остудить пыл Горлена Фрама прежде, чем он натворит новых бед. Он ехал не спеша, заставляя тем самым барона приноравливаться к его темпу.

Дорогой Риз размышлял. Мог ли быть Рок Дукан тем человеком, который только на памяти Охотника дважды покушался на жизнь своего господина? Мог. Как и любой другой из прислуги барона. Не велика задача подбросить кольцо в подвал! Или же злоумышленник сам обладал какими-то магическими способностями? Вряд ли. Утаить их, как понял Левитрок на собственном опыте, было непросто. Скорее всего покушавшийся действовал в паре с опытным чародеем. И в этом случае подозрения падали в первую очередь на Хозяйку Леса. Потому что, как неоднократно отмечал сам барон, кроме нее в округе не было других магов. А если это на самом деле так, то...

Левитрок чувствовал себя загнанным в тупик. С одной стороны Хозяйка угрожала местному барону, который обратился за помощью к Охотнику, и Риз обещал уладить проблему. С другой чародейка с уродливым старческим лицом и голосом юной девы уже дважды спасала Левитроку жизнь, и он просто не мог ответить на это черной неблагодарностью.

Что же делать?

Еще один вопрос, который не давал Ризу покоя: если его предположения верны, то пока что было непонятно, кто в этой паре играл ведущую роль? То ли — предположительно — Рок Дукан обратился к ведьме за помощью, то ли она сама использовала его в своих целях.

Непонятно...

Как бы то ни было, но предстоящий разговор с десятником мог многое прояснить. А потом придется вплотную заняться лесной чародейкой. Для начала Левитрок хотел с ней просто побеседовать, узнать ее мотивы, цели. А уж потом — как получится...

Риз первым увидел всадницу, медленно ехавшую через луг в направлении леса. Это была та самая девушка, которую они с Сатрасом повстречали в окрестностях охотничьего Домика.

"Хороша",— в очередной раз отметил Левитрок, любуясь стройной фигуркой красотки.

Он повернул голову в сторону Фрама, собираясь спросить, не знает ли барон, кто она такая. Увидел, что и барон заметил незнакомку и при этом нахмурился и даже побледнел. И в этот момент конь под всадницей прянул в сторону, дико заржал и, сорвавшись с места, понес через луг. Девушка всеми силами пыталась его осадить, но животина закусила удила и не подчинялась ни острым шпорам, ни короткой хлесткой плетке.

Испуганное животное неслось по кромке леса вдоль дороги, по которой двигались Риз и его наниматель. Недолго думая, Левитрок пришпорил Ветерка и помчался сначала навстречу всаднице, а потом, плавным поворотом пристроился следом за ней, быстро нагнал и попытался подхватить узду, выпавшую из девичьих рук. Получилось не сразу, но получилось. Правда, эти меры так и не помогли остановить сбрендившего от страха коня. И тогда Риз спрыгнул на землю и тут же оказался сбит с ног. Узду он не выпустил из рук, и его поволокло вслед за конем. Перед носом мелькали копыта, по лицу хлестали ветви низкорослого кустарника, но вскоре конь, сначала сбросил скорость, а потом и вовсе остановился. Только после этого Левитрок выпустил из рук уздечку и, слегка оглушенный, распластался по земле.

Он услышал, как девушка спрыгнула на землю, а потом прозвучал ее голос:

— Эй! Э-эй, ты в порядке?!

Риз поднялся на ноги и оказался лицом к лицу с обворожительной красавицей, вид и близость которой лишили его дара речи.

— Ты как, не ушибся?— глядя ему в глаза, спросила девушка.

Риз только сейчас почувствовал, как саднит колено и жжет расцарапанная щека, но продолжал молчать, пожирая взглядом незнакомку.

— Язык проглотил?— нахмурилась она.

Подъехал барон Фрам.

— Смело, но глупо,— проворчал он, обращаясь к Охотнику, даже не взглянув на девушку.

— А вы, как всегда, сама любезность, сосед,— упрекнула его незнакомка.

— Ох, простите! Я вас, сударыня, не приметил сразу!

— В отличие от вашего расторопного слуги вы всегда были равнодушны к прекрасному,— фыркнула она.

— Это вы о кобыле?— Фрам окинул взглядом животное, а потом с таким же аппетитом прошелся по телесам девушки.— Да, хороша, скотинка, ничего не скажешь. Только строптивая больно.

Ризу показалось, будто говорил барон вовсе не о лошади. Незнакомка была того же мнения, что и не замедлила отметить:

— Перестаньте хамить, барон!— произнесла она устало.

— Никто не в силах запретить мне говорить то, что я сочту нужным. Я нахожусь на своей земле. В отличие от вас, сударыня.

— Ах, простите, любезнейший, за то, что осквернила эту непорочную почву своими стопами!— фыркнула девушка.— Но если вы попытаетесь напрячь память, то обязательно вспомните, что Ильперов луг когда-то принадлежал Таррэнам, а потом ваш батюшка воспользовался беспомощностью бывшего владельца и попросту присвоил себе эту землю. И не только ее.

— Не присвоил, а вернул то, что издавна принадлежало Фрамам!— зарычал барон.— Этот луг был вотчиной моего рода еще в те времена, когда ваши предки, сударыня, крутили хвосты коровам на задворках королевства Эволин.

— Хам,— ответила девушка, но не злобно, а будто констатируя факт.

Риз молча наблюдал за перепалкой и невольно отмечал, что симпатии его были на стороне незнакомки. Настолько, что у него чесались кулаки, и он едва сдерживался от того, чтобы не двинуть Фрама по морде. Честь барона и заслуженный заработок Охотника спасла незнакомка, снова обратившая свой взор на Левитрока.

— К сожалению, мне нечем отблагодарить тебя сейчас за твою самоотверженность,— сказала она.— А просить об этом твоего хозяина я не стану, потому что ему неизвестно такое чувство, как благодарность. Поэтому я приглашаю тебя в наше имение. Загляни, если появится свободное время, спроси госпожу Мирану Таррэн. А если меня вдруг не будет, обратись к моему брату Карасу, он щедро вознаградит тебя за спасение своей непутевой сестренки... Надеюсь, барон, вы не станете препятствовать торжеству справедливости и отпустите на минутку вашего преданного слугу?— обратилась она к Фраму.

— Он мне не слуга и может поступать так, как ему вздумается,— проворчал барон.— Хотя на его месте я бы и близко не подходил к гадюшнику, который вы называете вашим имением.

Девушка более пристально посмотрела на Левитрока.

— Ну... На вашего сына он тоже не похож — слишком много отваги и достоинства. Явно не ваша порода,— сказала она.

— Не забывайтесь, сударыня!— рявкнул Фрам.— А то ведь я могу и забыть о том, что передо мной женщина.

— Так кто же ты?— проигнорировала Мирана реплику барона, не сводя глаз с его спутника.

— Риз Левитрок, Охотник из Мисхета.

— Всего лишь охотник?— с заметным сожалением заметила девушка.

Риз хотел было пояснить, но вмешался барон Фрам.

— И, между прочим, первоклассный чародей,— не без гордости отметил он.

— В самом деле?— удивилась Мирана.— Чародей из Мисхета? Удивительное сочетание! А говорят, что у вас там маги пригодны только для растопки костров... Я хотела бы услышать твою историю. Я вообще обожаю чародеев и всякие магические штуки... Ну, так тем более, приглашаю тебя к нам. Потому как через три дня мой брат устраивает турнир, на который приглашены лучшие воины не только герцогства, но и более отдаленных земель. Традиционно в турнире принимают участие и маги. Так что и ты сможешь продемонстрировать свое умение. А если ты и меч носишь не только лишь для красоты... В общем, я буду рада, если ты примешь мое приглашение.

Она вскочила в седло присмиревшего коня и, не оборачиваясь, поскакала по дороге...

— Мирана...— смаковал Риз девичье имя.— Значит, она сестра барона Караса Таррэна?

Странно, что Сатрас о ней не упоминал.

— Подбери слюни, парень!— осадил его барон.— Не по коню овес. У ее ног валяется весь высший свет Крелина. Говорят, сам герцог оказывает ей знаки внимания... Естественно, когда его супруга смотрит в другую сторону. А таких, как ты, она использует в качестве подтирки. Хотя... я тебя понимаю. Девочка что надо. Только строптивая больно, заносчивая, сладу с ней нет. Словами бросается, будто змеюка жалит...

Наговаривал на нее барон, Риз в этом не сомневался. А даже если и нет, отказываться от приглашения красавицы он не собирался. И не только потому, что хотел снова увидеть ее. Он уже давно искал возможность попасть в имение Таррэнов, чтобы узнать о судьбе последнего осколка Путеводной Звезды, и не хотел упускать, возможно, свой единственный шанс...

Барон первым проехал через ворота замка и спешился сразу, как только конюх подхватил жеребца за узду. Риз же проследовал до конюшни и самостоятельно привязал Ветерка у кормушки.

Прислуги, кроме конюха, во дворе не было. Зато дружинники кучковались возле казармы. Одни играли в кости, другие просто бездельничали, не сводя глаз с Охотника. Было во всем этом что-то странное, но Риз так и не понял, что именно.

— Где Рок?— на ходу спросил барон, обращаясь к одному из служивых.

— Я здесь,— отозвался Дукан с крепостной стены.

— Иди за мной, разговор есть,— в прежнем, не очень-то любезном тоне бросил ему Фрам, поднимаясь по лестнице, ведущей к жилым помещениям.

— Говори здесь, у меня нет секретов от моих товарищей по оружию,— откликнулся десятник и начал не спеша спускаться во двор.

Барон остановился. Риз даже издалека заметил, как он побагровел от негодования.

— Ты...

И только сейчас Охотник сообразил, что именно ему показалось странным: дружинники все до единого были в полном снаряжении и при оружии. Впервые за все то время, что Риз провел в замке. Они даже тренировались налегке, а тут...

Похоже и барону это показалось подозрительным. Поэтому брань, готовую сорваться с его уст, он приберег для лучшего случая. А сейчас ему нехотя пришлось пойти на уступки:

— Хорошо, здесь, так здесь,— сказал он и вернулся во двор. Когда к нему подошел Рок Дукан, барон долго смотрел ему в глаза, а потом пробормотал:— Значит, я не ошибся. Значит, это ты подбросил кольцо в подвал.

Десятник молчал и едва заметно усмехался.

— Почему, Рок? Я ведь доверял тебе, как самому себе.

— Напрасно,— ответил Дукан.— Ты ведь сам учил меня никому не доверять.

Риз, стоявший позади Фрама, заметил, как их с бароном начали окружать дружинники. Краем глаза он увидел прятавшегося прежде на крепостной стене арбалетчика. Сейчас он вышел из укрытия и направил свое оружие на Охотника. Еще трое зашли Левитроку со спины, а двое других присоединились к Дукану. Остальные остались стоять на месте. Судя по их нерешительности, они сомневались и готовы были примкнуть к любой победившей стороне.

— Но почему?— недоумевал Фрам.— Я же всегда был добр к тебе!

— Так ведь и я долго терпел тебя, хотя давно уже мог прикончить собственными руками.

— За что?!

— Неужто не за что?!— воскликнул Рок.— За свою никчемную жизнь ты натворил столько бед, что одного раза убить тебя было бы мало.

— Что ж не убил?— поморщился Фрам.

— Госпожа не велела. Она сама хотела покончить с тобой. Вот и придумывала каждый раз что-то новое. То чучела на тебя натравила, то чудище многоногое... Говорил я ей, что баловство это. Нет вернее способа, чем острый клинок. Но она меня не послушала. А тут еще этот... чародей объявился,— прошипел он, взглянув на Левитрока.— Кстати, если не станешь вмешиваться, обещаю, что живым отпущу.

— Заманчивое предложение,— пробормотал Риз.

Может статься, барон на самом деле заслуживал смерти. По крайней мере, его десятнику было виднее, чем пришлому Охотнику. Да и сам Левитрок не питал к Горлену Фраму особо дружеских чувств. Но спокойно смотреть на то, как семеро убивают одного...

— А если я откажусь?— спросил Риз.

— Ляжешь в одну яму с этим боровом.

Возможно, у Левитрока был шанс уцелеть в передряге. У Горлена Фрама его не было. Заревев, он одной рукой оттолкнул Рока Дукана, а другой выхватил меч. Одновременно с этим Риз сместился чуть в сторону, притянул к себе ближайшего дружинника, подвернувшегося под руку, и заслонился им от выпущенного из арбалета болта. Пронзенное снарядом и начавшее оседать тело он толкнул на опешивших людей десятника, а потом и сам потянул меч и тут же отразил обрушившийся на голову клинок. После чего переместился в сторону, под левую руку второго нападавшего, избежав тем самым следующего удара, и оказался спиной к спине с Горленом Фрамом, просевшим под натиском Рока Дукана и двух других дружинников.

— Держись, барон!— крикнул Левитрок, блокируя посыпавшиеся на него удары.

Фрам рычал и скалился, как бешеный пес. Он уже не пытался сам атаковать, ушел в глухую оборону и постепенно отступал, толкая спиной Охотника.

Противники Риза были явно слабее своих товарищей, противостоявших барону. К тому же одного из них Левитрок успел чувствительно задеть, и тот жалил лишь время от времени, зажимая кровоточащую рану на боку.

— Меняемся!— крикнул Риз, потянув Фрама за локоть. К счастью, барон понял, что от него требуется, и, повинуясь приказу, сместился на место Охотника, а тот оказался лицом к лицу с Роком Дуканом.

Если верить словам барона о том, что именно он преподавал уроки фехтования будущему десятнику, то с годами ученик серьезно превзошел своего учителя в мастерстве боя на мечах. С учетом того, что компанию Року Дукану составили два бывалых наемника, Левитроку приходилось несладко. Троица имела опыт совместного боя и со знанием дела атаковала Охотника со всех сторон, заставляя его отступать. А он вынужден был теснить барона, сбивая того с ритма поединка. В конце концов, Ризу пришлось уйти в сторону, чтобы получить пространство для маневра, и Горлен Фрам остался в одиночестве. Впрочем, к этому времени он уже успел уложить одного из противников, и ожесточено наседал на оставшегося.

Рок Дукан сражался умело, но без изыска, полагаясь на силу удара. Стараясь измотать Левитрока. Двое других действовали на подхвате в расчете на ошибку Охотника. Риз ловко уходил из-под ударов, но силы его таяли с каждой минутой. Кроме того ему приходилось время от времени поглядывать в сторону крепостной стены, где арбалетчик перезаряжал свое оружие. Это заняло у него какое-то время, а потом стрелок направил арбалет на Левитрока и выжидал подходящего момента. Именно его Риз пропустил. Он услышал щелчок тугой тетивы, резко повернул голову и увидел летящий в него болт.

Случилось нечто странное. Будто бы время замедлило свой ход. Или выпущенный арбалетом снаряд увяз в воздухе, сгустившемся до состояния патоки. Он двигался, но гораздо медленнее привычного. Не менее странной была и реакция тела. Повинуясь внутреннему позыву, Левитрок выставил руку ладонью наружу, словно пытался отстраниться от короткой стрелки. Разум вопил о том, что это бесполезно, что болт, выпущенный с близкого расстояния, без труда пробьет и ладонь, и само тело, не защищенное доспехом. Но произошло неожиданное: так и не достигнув ладони, снаряд наткнулся на невидимую преграду и разлетелся на куски.

И снова время потекло в своем привычном темпе.

Но замерли опешившие дружинники, будто бы только сейчас вспомнившие о том, что перед ними чародей. Да и сам Риз был удивлен не меньше. Лишь Рок Дукан не растерялся, и Левитрок едва успел уклониться от мощного удара мечом, просвистевшего перед самым его носом.

Бой продолжался.

— Чего рты раззявили?!— зарычал десятник.— Бейте его, не давайте колдовать!

Дружинники очнулись, налегли с обеих сторон. Риз попятился назад, едва успевая отбивать прилетавшие то справа, то слева мечи. Один из нападавших вырвался вперед, заступив дорогу своему приятелю, и оказался рядом с Охотником. Левитрок воспользовался его близостью и ударил краем стопы по колену. Раздался четкий хруст, и наемник с воплями боли повалился на землю. Риз ткнул его мечом в спину, и на одного противника стало меньше. Впрочем, в следующий миг он и сам пропустил удар, оставивший неглубокий порез па плече. От боли он выронил меч, но тут же поднял его и отскочил в сторону, избежав неминуемой смерти со стороны наседавшего Рока Дукана.

В это время барон Фрам, до сих пор сражавшийся на равных со своим противником, пропустил удар в бедро и рухнул на колени. Дружинник поспешил его добить. Фрам наклонился в сторону, уходя из-под удара, но меч, резко изменивший направление, догнал его и обрушился на голову. Кровь залила лицо Горлена Фрама, и он растянулся на земле.

Риз остался один на один против трех дружинников, если не считать прятавшегося на стене арбалетчика.

Чувствуя развязку, враги усилили натиск. Риз оступился и упал на спину. Повергший барона воин бросился к нему, но его оттолкнул Рок Дукан:

— Он мой!

Десятник схватил меч обеими руками и попытался проткнуть Левитрока, но Риз откатился в сторону и тут же ногой выбил оружие из рук Рока Дукана. Тот навалился на Охотника, придавил его коленом к земле и схватился за горло. Задыхаясь, Риз уперся обеими руками ему в челюсть. Оба противника яростно рычали и сопели. Остальные дружинники стояли в стороне и теперь уже безучастно наблюдали за противостоянием.

Силы покидали Охотника, перед глазами расплывались радужные круги. И вот когда он уже находился на грани жизни и смерти, произошло нечто необъяснимое. Его тело неожиданно стало легким и свободным. Риз без проблем поднялся с земли и с удивлением отметил, что не чувствует терзавшей его мгновение назад боли. А потом он обернулся и...

...увидел десятника, продолжавшего безжалостно душить... закатившего глаза Левитрока.

Риз не мог равнодушно смотреть на это. Он, наклонился, поднял с земли свой меч и, недолго думая, воткнул его в спину Рока Дукана.

И тут же боль вернулась к нему, и он обнаружил себя лежащим на земле, под хрипевшим десятником, который продолжал вяло сжимать горло Охотника. Из его спины торчал пронзивший его меч.

Левитрок легко сбросил с себя Рока Дукана, перевернулся на живот, кое-как поднялся на ноги. Увидел пораженных случившимся дружинников, устало выдернул меч из спины десятника и сделал шаг в направлении оставшихся противников.

Но они уже даже не помышляли о продолжении боя. Трусы побросали свое оружие и обратились в бегство. Дружинники, не принимавшие участие в драке, жались к стене казармы. Страх превратил их в беспомощных овец.

Левитрок посмотрел на Рока Дукана. Десятник был еще жив. Риз приблизился к поверженному врагу, присел рядом и хрипло спросил:

— Кто твоя госпожа? Кто хотел убить барона? Лесная Хозяйка?

Дукан приоткрыл глаза, посмотрел на Левитрока. Из его глотки вместе с кровью вырвался то ли кашель, то ли смех.

— Она... за меня... отомстит...

Промолвил он и умер.

Раздался стон.

Риз обернулся и увидел, как зашевелился барон.

Живой?!

Охотник заковылял к Горлену Фраму. Еще издалека он заметил огромную шишку на его лбу — в том месте, куда угодил меч дружинника. Лицо барона было густо залито кровью, глаза безумно таращились по сторонам, мужчина сжимал обеими руками голову и покачивался из стороны в сторону. Но, главное, он был жив.

Риз помог Фраму встать на ноги, и оба, едва держась на ногах, направились к замку...

Они сидели в столовой и пили вино. Даже Левитрок решил пропустить пару кружек, чтобы снять накопившееся за день напряжение и унять ноющую боль ран. Фрам пил вдвое больше Охотника, но захмелевшим при этом не выглядел. Разве что усталым и угрюмым. Старая служанка, бывшая нянька, промыла рану на его голове, перевязала, прикрыв вздувшуюся шишку. Но барон то и дело прикладывал к ней пузатую бутыль с прохладным вином из подвала и морщился от каждого прикосновения.

Боль никак не унималась, и вино не помогало. Поэтому Фрам послал человека в Семипядье за внучкой старосты. Она знала толк в травках разных, отварах. Говорят, сама Лесная Хозяйка ее кое-чему научила. Может, подсобит чем? Однако Леки дома не оказалось. Старосте передали, коли объявится, чтобы немедля в замок господский поспешала. Но теперь уже стемнело, а девки все не было. Вот и мучился барон, спасаясь одним лишь вином.

Сначала пили молча. Риз вспоминал о том, как убил Рока Дукана. Это было... необычно. Настолько, что самому страшно становилось. Откуда новое умение? Неужели Сатрас передал? Но только ли это? Может, еще что, о чем Левитрок даже не подозревает?

Потом Риз вернулся к действительности и решил спросить барона:

— Что надумал со своей дружиной никчемной делать?

Шестеро вояк, не принимавших участие в бою, были разоружены и заперты на ночь в сарае. Барон пообещал решить их дальнейшую судьбу к утру.

Фрам пожал плечами. Значит, еще ничего не надумал.

— Не сочти за дерзость, но я бы на твоем месте гнал их в три шеи,— сказал Левитрок.— Нет доверия тому, кто однажды уже предал.

— Прогнать недолго,— буркнул барон.— А новых где взять?

— Неужто в Ковахе перевелись наемники?

— Наемники есть, денег нет,— вздохнул Фрам. Посмотрел на Риза и, отведя глаза, сказал:— Вот ты меня снова спас, а мне тебя даже отблагодарить нечем. И не предвидится.

— Но ведь ты же обещал!— нахмурился Риз.

Барон снова взглянул на Левитрока, пожал плечами и промолвил:

— Вот такое я говно... Я и дружине своей задолжал за полтора года. Подбрасывал мелочишко время от времени, чтобы не разбежались... Сам видишь, к чему это привело.

— У тебя сколько деревень?— спросил Риз.

— Три. Да какой с них прок? Народец бедный, сам едва концы с концами сводит. Прошлый год неурожайный был, едва с голоду все не передохли. Многие в город тогда подались, кое-кто к Таррэнам ушел, чтоб им пусто было. Остались в основном старики, да бабы, да дети несмышленые. Что с них возьмешь? Кормят, поят — и то дело.

— Неужели все настолько плохо?

— И даже хуже! У меня вот тут вот,— барон похлопал себя по шее,— еще и заимодавцы сидят. Кровопийцы настоящие! Однажды сделал глупость, взял в долг сгоряча, да потерял быстро. Теперь вот расплатиться никак не могу. А люди солидные, со связями. Ежели что не так, я землю свою потерять могу. Сам же видел, как соседушки косятся на мои владения! И не они одни. Только не получат они ни клочка. Вот им, а не землю!— Фрам скрутил смачную фигу и сунул ее под нос Ризу.— Они пропитана кровью моих предков. Да и что я за барон буду, без земли, без замка?— он бессильно развел руками и поник.

После смерти Сатраса Риз не знал, что делать дальше? Ведь не по собственному решению пришел он в эти края. Колдун все распланировал, а без него не было никакой цели у Левитрока.

Вернуться в Мисхет? Отправиться дальше на юг? При любом раскладе ему нужны были деньги. А денег, выходило так, у барона не было и не предвиделось.

Хотя...

— Я тебе коня обещал?— напомнил вдруг Фрам.— Можешь оставить себе Ветерка. Вижу, приглянулись вы друг другу. Забирай!

Риз молчал.

— Мало? Хм...— нахмурился барон.— С мертвяков наших можно кое-что по мелочи собрать да продать. Невесть что, но уж всяко лучше, чем совсем ничего.

— Ты лучше с людьми своими расплатись, а то последние разбегутся,— буркнул Риз.

— Со своими людьми я сам разберусь! У них ведь тоже, как и у меня, выбор не велик. Либо к кому другому в наем идти, либо на дорогу, разбойничать. И в том, и в другом случае вкалывать надо. А они уже привыкли бока отлеживать. Так что никуда они не денутся. Выпорю завтра их хорошенько, а потом сделаю вид, будто ничего и не было... Не думай о них! Ты лучше скажи, чем мне тебя отблагодарить?

Риз пожал плечами.

— А знаешь...— барон завертел головой по сторонам.— Выбирай сам, чего хочешь! Живу я не богато, но и не нищеброд какой! Бери, что приглянется! Продашь при случае, вот и будут тебе деньги... Только сразу предупреждаю: меч свой я тебе не отдам. И на вино рот не разевай! Самому мало.

Риз окинул взглядом столовую. Обитал барон не в пустых стенах, но и похвастаться особо нечем. Не было у него ни богатой посуды, ни роскошных трофеев. Правду говорил: единственной настоящей ценностью у него была земля — та самая, которой он не мог с умом распорядиться. Да еще родовая цепь и перстень на пальце, с гербовой печатью. Отдать их — это все равно, что добровольно отказаться от баронского титула.

Нечего было взять с Горлена Фрама.

Риз уставился в столешницу, не заметив, как отлегло от сердца у барона.

— Слушай!— встрепенулся вдруг Фрам.— Ты ведь на турнир вроде собирался? Я этого не одобряю, но дело твое...

Риз посмотрел на него, не понимая, к чему клонит барон. А тот встал из-за стола и молча вышел из столовой. Долго его не было, а назад вернулся следом за слугой, который принес набор доспехов.

— Скидай на стол и проваливай!— приказал ему Фрам. Когда слуга ушел, он деловито посмотрел на Левитрока и похвастался:— Почти новые. Кучу денег за работу отдал, а надевал всего пару раз, да и то не по делу а так, покрасоваться. А потом раздобрел, тесно мне в этом железе стало. Так и лежат теперь без проку. Да ты сам посмотри! Мастер делал не местный, а из самого Мелена! Какая работа! А сохранность какая? Ни ржавчинки, ни трещинки!

Доспехи на самом деле были хороши. Стеганый поддоспешник с длинными рукавами, панцирь с клепанными металлическими пластинками, прикрывавшими не только грудь и бока, но и шею. Плечи защищали опять же стальные дуги внахлест. К кирасе прилагались наручи из прочной, проваренной в масле кожи в два слоя и куполовидный шлем. Пластины были покрыты лаком, оберегавшим металл от ржавчины, остальное богато смазано жиром.

— Я тебе еще перчатки дам и сапоги,— добавил барон.

Риз согласно кивнул. Доспехи стоили даже больше того, что обещал барон. Фрам и сам это прекрасно понимал, поэтому, как только Риз протянул руку, тут же наложил лапу на доспех и сказал решительно:

— Получишь все это, но после того, как выполнишь свою работу и разберешься с лесной ведьмой. У нас ведь такой уговор был?

Барон все же добился своего — напился так, что слугам пришлось отвести его в опочивальню. Риз расположился в гостевой и уснул, едва коснувшись головой подушки.

А утром, подойдя к окну, он увидел беседовавшую с нянькой Леку. У Левитрока был к девушке свой интерес, поэтому он быстро оделся и нагнал внучку старосты уже у ворот.

Лека приходила по требованию Горлена Фрама. Но так как барон все еще спал и никто не отваживался его будить, она объяснила няньке, как приготовить отвар из собранных ею трав и как наносить мазь, замешанную ею же этой ночью.

Но Риз хотел поговорить с ней не о бароне.

— Слышал я, ты целыми днями пропадаешь в лесу, травы собираешь, с деревьями разговариваешь...

Девушка и прежде смущалась, встречая Риза на своем пути, а тут и вовсе раскраснелась и не знала, куда спрятать глаза.

— А еще говорят, что лекарскому искусству тебя обучала сама Лесная Хозяйка. Это правда или люди наговаривают?

Не сразу, но она ответила:

— Я с рождения росла в доме лекаря в Ковахе, наблюдала за ним, помогала, если просил. Научилась кой-чему. А когда он умер, пришла в Семипядье. Дед Терих меня приютил, был добр ко мне. А теперь, хоть и не родной он, а нет для меня ближе него никого другого.

— Вот оно что... А Хозяйка? Знаешь ее?

— А кто ж ее здесь не знает?

— Можешь меня с ней познакомишь?

На этот раз Лека промолчала, глядя в сторону.

— Это очень важно,— вкрадчиво произнес Риз.

— Я передам, если ее повстречаю,— пообещала Лека.— А уж согласится ли она с тобой говорить, не мне решать.

— Неужто суровая такая?

— Строгая,— кивнула Лека.— Но справедливая.

— Только прошу тебя, не тяни с этим. Мне с ней как можно скорее встретиться нужно... Не бойся, я ее без дела не обижу.

— Ты-то?— усмехнулась девушка.— Смотри, как бы она сама тебя не обидела.

И быстро выбежала за ворота.

Барон жаждал ведьминой смерти, а Риз хотел для начала разобраться. За что Лесная Хозяйка так невзлюбила Горлена Фрама? Почему пыталась его убить? Почему не сделала это сама, раз уж такая могущественная, что все ее в округе на словах уважают, а на самом деле побаиваются? Почему поручила дело Року Дукану?

Вопросов было много. Не мог Левтрок убить ее, не получив на них ответы. Да и вообще... Как расправиться с человеком, который дважды спас его самого? Почему? Неужели не ведала Хозяйка о том, что барон нанял Охотника по ее душу? Наверняка знала. В этих краях, кажется, вообще ничего не происходило без ее ведома. Да и десятник, наверняка, доносил обо всем, что замышлял Горлен Фрам.

Поэтому не обманывал он Леку, обещая не трогать Лесную Хозяйку, не поговорив с ней прежде. А последние слова девушки и вовсе заставили его задуматься о том, чего он и сам все время опасался. Хватит ли сил, чтобы одолеть могущественную ведьму? С такими, как она, ему и прежде было бы не просто справиться. А сейчас, без зачарованных против магии доспехов...

Возможно, в книжице Сатраса что-нибудь полезное отыщется?

Риз уже листал ее, но на этот раз решил ознакомиться основательнее. Делать ему пока все равно было нечего. Поэтому он отправился под навес, и, завалившись на сено, взялся за чтение...

Записи Сатраса выглядели сумбурными и бессистемными, поэтому постороннему человеку понять их смысл было нелегко. Похоже, что колдун вел свой дневник не один год — почерк постепенно менялся, становился все корявее и небрежнее. Первые заметки были написаны более прилежно, однако со временем чернила выцветали, так что и их было трудно разобрать. Но даже то, что поддавалось прочтению, вряд ли могло быть применено на деле начинающим магом: то формулы и заклинания были слишком сложны в исполнении, а то предназначались для человека с определенным багажом знаний и умений.

Тем не менее, кое-какие записи заинтересовали Риза. Например, те, где молодой еще Сатрас учился извлекать ману из окружающего мира. Оказывается, ее можно было черпать не только из камней-накопителей — как тогда, в Мисхете. Мана была повсюду, даже в воздухе, разве что в меньших количествах. А еще колдун писал о том, как читать ментальный след. При определенной сноровке можно было обойтись без усилителей — достаточно лишь концентрации.

Хм...

Разглядывая из-под навеса двор, Риз попытался сконцентрироваться — примерно так же, как он это делал, чтобы унять разгоравшийся внутри огонь.

Ничего не вышло.

Он решил не сдаваться и сменил тактику. Ему уже удавалось ощущать потоки маны, циркулировавшие по телу вместе с кровью. А Сатрас писал о том, что ментальный след на треть состоит именно из этого вещества. Возможно, следует поискать его следы в воздухе...

Левитрок долго концентрировался... и с удивлением заметил, как окружающий его мир начал меняться. Очертания предметов стали четче, а живые существа наоборот окружила слегка сверкающая дымка. Это касалось не только людей, но и бродивших по двору кур, и дремавшего на цепи пса, и пытавшегося стащить кусочек хлебной корки воробья. Впрочем, разница была: и цвет иной, и размеры. А еще он заметил размытый след, который оставляли проходившие через двор слуги барона. Правда, он тут же таял, но Левитрок понял, что движется он в правильном направлении. Нужно лишь побольше тренироваться.

Однако не вышло. Сначала во двор въехала телега, на которой в замок доставили два объемных бочонка. Не трудно было догадаться об их содержимом.

Вино для барона...

Риз укоризненно покачал головой.

А говорил что денег нет...

Потом появился сам Горлен Фрам — словно учуял запах любимого напитка на расстоянии да сквозь дубовые доски. Он вышел на крыльцо помятый со сна и смурной с перепою. Пока крестьяне тащили в подвал одну из бочек, со второй он тут же снял пробу, утолив жажду четвертью кувшина. И — вот настоящее чудо! — взгляд барона стал осознанным, щеки украсил здоровый румянец, сутулая фигура приосанилась — совсем другой человек! Снова наполнив кувшин, Фрам жестом велел отнести бочку в подвал, а сам, теперь уже смакуя вино маленькими глотками, отдал кое-какие распоряжения. Старый конюх отпер замок на сарае, в котором томились нерадивые дружинники, а двое слуг принесли из дома кресло. Барон уселся посреди двора и долго разглядывал виноватые рожи предателей.

— Я хозяин на этой земле!— сказал он неожиданно окрепшим голосом.— А вы присягали мне на верность, но клятву свою не сдержали. Согласно закону и обычаям, я имею полное право повесить вас, как предателей, как собак! И это было бы справедливо...

При этих его словах наемники замялись, что-то виновато запричитали.

— Молчать!— рявкнул барон.— Лучше не злите меня, пока я не передумал... А решил я дать вам еще один шанс. И даже гнать не стану, хотя следовало бы. Кому вы еще нужны, кроме меня? Естественно, мне придется вас наказать. Полагаю... по десять... нет, по пятнадцать плетей каждому будет достаточно. Для того, кто не согласен, у меня найдется прочная веревка. Выбирайте!

Выбор был очевиден, наемники согласно закивали.

Конюх принес плеть и протянул ее барону, но Фрам решил иначе:

— Велика честь для этих мерзавцев! Пусть сами себя секут!

И против этого никто не стал возражать.

— Только чур не плутовать!— нахмурил брови Фрам.— Замечу нерадивость, сам отхожу так, что мало не покажется.

Началась порка. Наказуемый, обнажившись по пояс, ложился на скамью, а его товарищ брался за кнут. Наемники били друг друга от души, так, что Ризу стало невмоготу слушать крики и стоны, и он решил прогуляться. Барон был так увлечен экзекуцией, что не заметил проскользнувшего через двор Охотника...

Следуя заветам Сатраса, Риз старался каждую свободную минуту уделять тренировкам своих способностей. Пока еще трудно было говорить о непринужденности, но кое-что уже получалось, причем, гораздо легче, чем прежде. Например, телекинез. Все меньше уходило времени на концентрацию, все дальше тянулись невидимые "щупальца" магии, поднимая в воздух пока еще небольшие предметы. Кроме того Риз пытался уже комбинировать умения. Так он поднимал в воздух камешек, притягивал к себе, а потом резко бросал его вперед, в выбранную заранее цель. И если получалось задуманное, Левитрок радовался, как ребенок.

Сегодня он шел по лесу, отыскивая невидимые глазу непосвященного ментальные следы. Это только на первый взгляд лес выглядел пустым. На самом деле жизнь била ключом. Если сконцентрироваться и присмотреться, то можно было заметить птицу, притихшую на ветке. Среди изумрудной листвы она выделялась едва заметным желтоватым свечением, окружавшим ее тщедушное тельце. Или золотистого жука, спешившего по своим делам в густой траве. Или муравья. И каждое существо оставляло свой ментальный след. Уйдя в концентрацию слишком глубоко, Риз внезапно увидел, что весь лес, все окружавшее его пространство наполнено едва заметными следами, оставленными его обитателями. На первый взгляд они мало чем отличались друг от друга, хотя Сатрас говорил как-то, что каждое существо оставляет свой неповторимый след. Но Левитрок был еще слишком неопытен, чтобы отличить один от другого. Да и сам лес предстал пред Охотником таким, каким он его никогда не видел: ярким, насыщенным и в то же время полупрозрачным, как будто воздушным. И все его многообразие — каждое дерево, каждый куст! — сверкало и искрилось, переливаясь всеми цветами изумруда. От неожиданности Левитрок так разволновался, что утратил концентрацию, а вместе с ней исчезло и удивительное видение. Потом он битый час пытался повторить результат, но у него ничего не получилось. И хотя при этом он ничего особенного не делал, но устал так, что ноги подкашивались. Риз присел под дерево и закрыл глаза, чтобы немного отдохнуть...

— Это ты хотел меня видеть?

Риз открыл глаза и увидел стоявшую перед ним женщину. Он сразу же узнал ее: это была та самая старуха из его то ли видения, то ли кошмара. И хотя при свете дня ее облик не вызывал прежнего ужаса и отвращения, ее трудно было называть красавицей. Невысокого роста, сухая, хмурая. Одета по-крестьянски блекло, без излишеств.

Вставая на ноги, Риз машинально потянулся к мечу. Старуха не тронулась с места, но предупредила:

— Не делай глупостей, мальчишка, или он свернет тебе шею!

Левитроку не пришлось долго гадать о том, кого она имела в виду. Тут же раздался знакомый скрип, и, повернув голову направо, Риз увидел стоявшего рядом лесного дедушку. Заметив, что на нее обратили внимание, коряга гневно зашевелила корнями, затрясла мшистой "бородой", затрещала корой.

Риз демонстративно отвел руку в сторону, оставив меч в покое. В конце концов, он ведь для начала собирался поговорить с ведьмой, а уж если что...

— Так, значит, ты и есть Лесная Хозяйка?— спросил он.

Во время их первой встречи Левитрок не видел ее лица, лишь только руки. И это были руки молодухи, а не старой корги. Да и голос у ведьмы тогда был помоложе, поприятнее. Впрочем, Терих предупреждал, что она умеет менять облик, становясь, то юной красоткой, а то старой образиной. А Горлен Фрам считал, что Лесная Хозяйка и вовсе способна превращаться даже в кошку.

— Я пришла не для того, чтобы отвечать на твои вопросы. Я хочу предупредить: не суй нос не в свои дела и не ищи со мной встречи. Это первое и последнее предупреждение. Прощай!

Судя по сему, на этом разговор был закончен. Старуха развернулась и пошла прочь.

— Постой!— крикнул ей вдогонку Левитрок.— Сажи хотя бы, почему ты хочешь убить барона Фрама? Что он тебе сделал?

Ведьма не промолвила ни слова.

Риз почувствовал закипавшую злость.

— Э, нет, я не дам тебе так вот запросто уйти! Не для того искал столько дней! Я заставлю тебя ответить на все мои вопросы!

Он выхватил меч и бросился за старухой. Следом за ним устремился лесной дедушка. Однако коряга оказалась слишком неповоротлива, чтобы угнаться за прытким Охотником. Левитрок почти настиг ведьму. Но всего в шаге от цели, когда он уже протянул руку, чтобы вцепиться в плечо старой карги, она резко обернулась, зашипела, взмахнула рукой так, словно отталкивала настойчивого юношу. И Левитрока на самом деле отбросило назад. Однако на землю он не упал, а был подхвачен неведомой силой и оторван от земли.

Риз беспомощно барахтался в воздухе, размахивал мечом, но ничего не мог поделать. Рядом, но на недостижимом расстоянии, стоял лесной дедушка, готовый в случае чего подхватить неугомонного человечишку.

Ведьма подошла поближе, внимательно посмотрела на Риза и пробормотала:

— Ты слишком глуп и непочтителен для ученика Сатраса. Угомонись, не доводи до беды!

Сказав это, она ушла.

— Эй, погоди! Ты знала Сатраса?! Постой же!!!

Напрасно Риз надрывал глотку: ведьма скрылась в лесу. А через некоторое время сила, удерживавшая Левитрока на весу, исчезла, и он упал на землю.

Риз чувствовал себя униженным, и оттого гнев не унимался. Он срубил мечом тонкое деревце, пнул ногой подвернувшийся гриб, заметался по поляне.

Догнать старую ведьму? Но как? Куда она пошла?

И тут ему в голову пришла идея: ментальный след! Каждое живое существо оставляет ментальный след. А след мага, если верить Сатрасу, четче обычного.

Риз попытался сосредоточился. Однако для начала нужно было успокоиться. Это далось непросто. Но как только получилось, окружающий мир снова преобразился, и изумленный Левитрок увидел не просто след, а женский силуэт, медленно удалявшийся по лесу. Более того, рядом с ним отчетливо прослеживался еще один — бесформенный и расплывчатый, оставленный лесным дедушкой. Так как они не стояли на месте, а быстро исчезали вдали, Риз, не желая упустить их из виду, поспешил вдогонку.

Преследовать старуху по ментальному следу и не терять при этом концентрацию было непросто. Несколько раз Риз отвлекался на какую-то ерунду, и едва различимая дымка таяла. Приходилось останавливаться и снова сосредотачиваться на главном. Всякий раз ему удавалось "зацепиться" за след в последний момент перед тем, как он скроется за деревьями.

Лесная Хозяйка двигалась в юго-восточном направлении, старательно выбирая проторенную дорогу. Риз даже не заметил, как добрался до березовой рощи. Но старуха не стала в ней задерживаться, пошла дальше на юг. И вскоре под ногами Левитрока захлюпала жижа.

Ментальный след уводил вглубь болота.

Риз замер на мгновение, разглядывая просветы на воде, там, где еще не затянулась потревоженная ряска. Это означало, что ведьма шла не по воздуху, а значит, и Охотник сможет пройти.

Но стоило ли быть таким настойчивым?

Левитрок отказывался сдаваться.

На всякий случай он взял торчавшую из земли палку и, прощупывая дно, последовал за старухой.

Лесная Хозяйка прекрасно знала местность. Она двигалась не напрямки, а постоянно петляла, ступая по проложенной кем-то притопленной тропинке. Ориентировалась она по вешкам, едва торчавшим над водой. Это существенно облегчало задачу, и все же осторожность была не излишней: неосмотрительный шаг влево, шаг вправо — и нога проваливалась в топь.

По мере продвижения вглубь болота злость уступала место рассудительности, и Риз все чаще задумывался о том, к чему может привести новая встреча с ведьмой? Судя по всему, это была не обычная деревенская травница, а довольно могущественная чародейка, справиться с которой будет непросто. Но, оглядываясь назад, Левитрок понимал, что зашел уже слишком далеко, поэтому сдаваться не собирался.

Болото только на первый взгляд выглядело безжизненным. На самом деле даже здесь жизнь била ключом: жужжали комары, с мшистых кочек таращились лягушки, вездесущие птицы наблюдали за упрямым Охотником с веток редких деревьев, закрепившихся своими корнями на топкой почве. Но было здесь и еще что-то. Что именно — Риз не мог понять, но чувствовал. Такое ощущение, будто за ним все время кто-то наблюдал, заходя то слева, то справа, то со спины. И очень скоро он убедился в том, что это не игра воображения.

Сначала вода пошла рябью, потом обозначилось стремительное движение — что-то надвигалось на Левитрока сбоку. Риз остановился, вытащил меч и, подняв его над головой обеими руками для удара, замер. Но в паре шагов от тропинки неведомое существо резко ушло на глубину — прикатившей волной лишь замочило колени.

— Ну, где же ты?— проскрежетал зубами Риз.

И словно в ответ на его вопрос черная, как сажа, вода вздыбилась бугром, разлетелась во все стороны брызгами, породив жуткое существо, которое оказалось на целый локоть выше Охотника.

Это был болотник. Точно такие же водились и в Мисхете, и Левитроку приходилось с ними встречаться. Огромный, как медведь, густо заросший водорослями и скользкий от ила, он поднялся во весь рост, собираясь смести противника мощным ударом лапы. Риз не растерялся, шагнул в сторону, уходя из-под удара, и тут же проткнул рыхлое податливое тело мечом. Но убить болотника было непросто: рана быстро затянулась, а он сам ушел под воду, готовясь к новой атаке.

У болотника было одно-единственное уязвимое место. Нечто вроде сердца. Орган, особо ценимый алхимиками. Но добыть его неповрежденным было непросто и утомительно. А у Левитрока не было на это ни времени, ни возможности, ни желания. Его подвижность ограничивалась шириной тропинки, а любой удачный удар болотника мог оказаться роковым. Поэтому перед ним стояла одна лишь цель — прикончить монструма.

Одна лишь проблема: сердце у этой твари не стояло на месте, оно находилось в постоянном движении, отчего рассчитывать приходилось только на удачу. Поэтому, когда болотник снова показался на поверхности, Риз нанес сразу несколько колющих ударов, увы, безрезультатных.

Но и монструм не достиг желаемого и решил сменить тактику. Он исчез из виду, и спустя короткое время то тут, то там вода забурлила, выпуская наружу зеленоватый ядовитый газ. Риз тут же почувствовал его воздействие: заслезились глаза, перехватило дыхание, ноги стали ватными. Он ринулся прочь, так быстро, насколько это было возможно. Излишняя поспешность могла привести к плачевным результатам, но и оставаться на месте было смертельно опасно.

Прощупывая дно палкой, Левитрок стремился выйти из удушающего облака. Ему вдогонку летели комки донного ила — болотник разошелся не на шутку.

Особенно тяжело дались последние шаги. Риз почти ничего не видел из-за пелены и слез, застилавших глаза. Он судорожно кашлял и задыхался. Но упрямо шел вперед, оставляя позади отравленный ядовитыми миазмами участок болота. И когда уже казалось, что все позади, прямо перед ним неожиданно вынырнул болотник. Левитрок заметил лишь движение и нечеткие контуры тела монструма. Он ударил наобум — просто ткнул мечом... и услышал дикий рев, оповещавший о том, что цель достигнута.

Но болотник не хотел умирать в одиночку. Уходя под воду, словно тающий комок снега, попавший на сковороду, он вцепился своей лапой в ногу Риза и сдернул его с тропинки прежде, чем сам окончательно растекся по водной глади.

Охотник плюхнулся в болото и тут же основательно увяз. В правой руке он держал меч, а в левой палку. Первый стеснял его движения и тянул ко дну, а от второй не было никакого толку — она свободно проваливалась в трясину, не давая возможности удержаться на поверхности. Выбирая одно из двух, Риз отпустил палку, потому что с мечом не хотел расставаться ни в какую. Он попытался догрести до тропинки, однако лишь еще больше увяз, нахлебавшись болотной жижи. И только после этого он бросил меч вперед и сам рванулся в том же направлении. Но уже не смог сдвинуться с места.

Левитрок медленно погружался в топь, которая была слишком густой и вязкой, чтобы сдвинуться с места, и слишком мягкой, чтобы нащупать опору. И, казалось, уже ничто не могло его спасти. Как вдруг... Такое впечатление, будто болото само вытолкнуло Охотника на тропинку. Риз выбрался из трясины и обрадовался, почувствовав под ногами твердь. Обернулся... и увидел себя самого, постепенно уходящего под воду. Над поверхностью торчала лишь макушка головы и правая рука, простертая вверх. Не теряя ни мгновения, Риз вцепился в нее, поднапрягся, потянул. Из горла вырвалось беззвучное натужное рычание. И тело, его тело, медленно, но верно, поддалось, пошло вверх. Показалась голова, раздался громкий, захлебывающийся вдох, а потом сдавленный кашель. Риз подтянул самого себя к тропинке, удостоверился, что теперь ему ничто не угрожает и...

...обнаружил себя лежащим в черной жиже, обессиленным, с рвущейся наружу рвотой, но живым.

— А ты не так прост, каким кажешься на первый взгляд.

Голос прозвучал совсем рядом, но когда Риз завертел головой, то никого не увидел. Однако он узнал этот голос: он принадлежал той незнакомке, которая спасла его от лесного дедушки. Той, кого он до некоторых пор считал Хозяйкой Леса.

А может, это она и была?

Левитрок уже ни в чем не был уверен.

— Ты где? Кто ты?— Риз попытался подняться. Под руку подвернулся спасенный меч. Сжав его в ладони, Охотник встал на ноги.

— Не ищи Лесную Хозяйку! Угомонись!— Голос прозвучал сзади. Левитрок обернулся, но снова никого не обнаружил.

— Не могу,— покачал головой Левитрок.— Она хочет убить Горлена Фрама. Я против. Барон, конечно, не подарок, но...

— Ты ошибаешься. Лесная Хозяйка не желает смерти барону. Он для нее — пустое место, будто и нет его вовсе.

— Тогда кто, если не она?— спросил Риз.

— Не знаю. Но ты не там ищешь... Уходи с болот и больше не возвращайся! Здесь тебя ждет только погибель.

Сразу же после сказанных ею слов Риз увидел искрящуюся дорожку, начинавшуюся у него под ногами и уводившую в северном направлении. Его ненавязчиво выпроваживали, и возражения, надо полагать, не принимались...

А в замке барона к вечеру снова стало весело. Риз услышал рев Фрама, едва пройдя через внутренние ворота. Потом завизжала женщина, и Левитрок увидел выскочившую на крыльцо служанку, которая, подобрав подол, бросилась через двор к стоявшим у ворот дружинникам.

— Что опять случилось?— спросил Риз и сам удивился собственному спокойствию. Он уже настолько привык к тому, что барон постоянно влипал в неприятности, что начинал к этому привыкать, как к пробуждению поутру.

— А кто ж его знает?— лениво пожал плечами воин и болезненно поморщился: видать спина после утреней порки побаливала.

— Снова напился?

— Не больше обычного!— не скрывая злости, ответила служанка.— И вроде мирный был, тихий. А стоило ему испить зелья, как будто дух лесной в него вселился...

— Какое зелье?— насторожился Риз.

— То самое, которое ему нянька по наущению крестьянской девки приготовила.

— Леки что ли?

— А то кого еще?

Левитрок нахмурился. После недавнего разговора с... кем-то, у кого был приятный женский голос, он уже и не знал, что думать. Только теперь он и сам сомневался в том, что Лесная Хозяйка хотела убить барона. Это была могущественная колдунья, да к тому же очень скверного нрава. Такая, если захочет, кого угодно со свету сживет. Неужто с бароном справиться не могла?

Нет, не она это.

Тогда кто?

Неужели Лека?

Девка в травках разбиралась, с Лесной Хозяйкой общалась. А до этого в городе жила, опять же — у лекаря. Кто знает, чему она там у него научиться могла? Не колдун, но все же...

Однако верить в это не хотелось. Не похожа она была на хладнокровного убийцу. Молодая совсем, робкая. Да и зачем ей гробить барона?

Но на душе стало как-то погано. Риз решил проверить догадку и направился в дом.

Барон буянил где-то в трапезной — слышался грохот, треск ломаемой мебели, рев и сопение здорового мужика. Риз решил заглянуть на шум.

В трапезной было сумрачно, поэтому барона Левитрок разглядел не сразу. Увидел лишь тогда, когда тот вывалился из потемок и с ревом ринулся на Охотника. В его руке Риз заметил топор. Горлен Фрам был не в себе — это уж точно. Достаточно было взглянуть в его безумные глаза. Но Риз не стушевался: терпеливо дождался, когда барон приблизится, и в последний момент отступил в сторону, пропуская безумца мимо себя. Одновременно с этим он взмахнул рукой, желая остановить Фрама прежде, чем тот стукнется лбом о стену. Но что-то не рассчитал: рука угодила барону под подбородок, и, такое впечатление, будто тот налетел на поваленное дерево. Сдавленно хрюкнув, он рухнул, как подкошенный на спину, выронив свое оружие, да так и остался лежать, вылупившись в потолок. Риз отшвырнул топор ногой подальше, посмотрел на барона, покосился на заглядывавших в трапезную наемников.

— Вы уже знаете, что делать!— устало сказал он.

Те кивнули, подобрали беспомощного барона и поволокли его во двор.

А Риз добрался до стола, на котором нашел два кувшина и миску квашенной капусты. В одном кувшине было вино. А вот содержимое другого терпко пахло зноем, лугом, солнцем.

Травами.

Риз макнул в зелье мизинец, попробовал капельку кончиком языка...

Полынь, ромашка, зверобой, мята, еще что-то знакомое.

Сплюнул на пол. Развернулся и вышел на крыльцо.

Наемники с удовольствием окунали барона головой в кадку с водой. Фрам сопротивлялся, но парни держали его крепко и работали с задором, припоминая хозяину утреннюю порку. Барон вроде уже очухался, но Риз не стал спешить, подошел к стоявшей в стороне хмурой няньке, спросил:

— Ты с травами, что Лека принесла, ничего не напутала?

Она взглянула на Охотника, как на несмышленого.

— У меня и мать настои делала, и бабка тоже. Да и я сама, поди, не городская какая-нибудь, в чем в чем, а в травах разбираюсь. Вот, например, то зелье, что старостина внучка приготовила, его и моя бабка отцу моему давала, когда он домой помятый приходил. Ничего особенного в нем нет — все травки полевые, да корешки лесные. Все местное. Наше. Для укрепления оно, и боль снимает. Вот только нельзя его с вином пить! Говорила я об этом Горлуше. Но разве он послушает. Седой уже, а словно дитя неразумное. И упрямый, весь в отца.

— Значит, не при чем тут Лека?— облегченно вздохнул Риз. Чувствовал ведь, что не она желает смерти барону.

— Она все правильно сделала. Я проверяла перед тем, как господину преподнести.

Вот и хорошо...

Но снова возникал вопрос: кто же хотел убить Горлена Фрама?

— Нашел ведьму?

Барон сидел на крыльце, глядя себе под ноги. С его растрепанных волос и бороды на землю капала вода.

— Она меня нашла.

— И?

— Не она это.

— Сама сказала? И ты ей поверил?!

— Если бы сказала, может быть, и не поверил бы. Нет, сам так думаю. Не она.

— Тогда кто?

— Не знаю,— пожал плечами Риз.

— Может, сучка эта драная?

— Лека, что ли?

— Какая Лека?!— заревел барон.— Я про стерву из рода Таррэнов... Хотя, какой там род — одно название.

— Мирана? Ведьма?

— А почему нет? Всякий раз, как ее увижу, меня озноб берет. А ведь я не из робких буду, и с бабами обходиться умею. А вот с ней сладу нет. Смотрит так, что провалиться сквозь землю хочется, а уж если заговорит — хоть без оглядки беги. Чистая ведьма... Слушай!— встрепенулся он вдруг.— Ты ведь на турнир к Таррэнам собирался! Так, может, присмотришься к ней получше? Разведаешь, что да как?

— Для турнира у меня доспехов нет,— припомнил Левитрок.

— Будут! Тебе сейчас отдать или до утра подождешь?

— Подожду...

На следующий день Риз получил все, что обещал барон: поддоспешник, кирасу, наручи, шлем, перчатки со стальными нашлепками и сапоги, усиленные металлическими пластинами. А кроме того Горлен Фрам решил расщедриться и добавил ко всему прочему пеструю попону для Ветерка и щит для его хозяина — простой, но добротный. Заметив косой взгляд Риза на висевший на стене щит барона, Горлен сказал:

— Я бы дал его тебе, но лучше не стоит. На нем герб Фрамов. Боюсь, с таким украшением тебя на земли Таррэнов не пустят. А своего герба у тебя, я так понимаю, нет?

Риз покачал головой.

— Скверно. Без герба ты не сможешь выступить на господском турнире, а драться с простолюдинами зазорно для знатного воина. Потом с тобой ни один порядочный человек за стол не сядет.

Риз нахмурил лоб. Герба у него на самом деле никогда не было, потому что в Мисхете достаточно было того, что он выступал в доспехах Лиги, что само собой приравнивало его к тамошнему дворянству. Но...

— Я что-нибудь придумаю,— пообещал он барону и забрал щит...

Хорошо, что даже в свои лучшие годы Горлен Фрам был крупнее Левитрока, поэтому его доспехи оказались слегка великоваты. Не беда. Это маленькое трудно сделать большим, наоборот — легче. Кирасу можно было подтянуть при помощи ремней, сапоги на ногах не болтаются, если намотать портянки поплотнее. Тоже самое касалось и шлема — подкладку потолще — и нет проблем. А вот перчатки оказались впору. Глядя на распухшие руки барона, трудно было представить, что когда-то у него были изящные тонкие пальцы.

И все же с доспехами предстояло поработать. В других условиях Риз занялся бы этим сам, но сейчас у него не было ни подходящих инструментов, ни годного материала. Поэтому за помощью он снова обратился к барону.

— На тебя не угодишь,— буркнул Горлен Фрам.— Ну, хорошо... Поезжай в Семипядье, тамошний кузнец на все руки мастер. Он тебе до завра подгонит все, как надо.

— Думаешь, он станет работать бесплатно? Я ему уже и без того задолжал.

Барон насупился, запыхтел.

— Скажи ему, что я с него подати целый год брать не буду... Нет, полгода с него хватит. Тут делов-то на пару львов...

Работы у кузнеца было немного, но трудиться задаром ему не хотелось. Отмена податей на полгода — это, конечно, хорошо, но звонкая монета — лучше. Впрочем, отказать господину земли, на которой он жил, кузнец не мог. Поэтому за работу взялся, хотя и без охоты. Пока он возился со шлемом, Риз на листе из книжицы Сатраса изобразил меч, объятый пламенем. Рисовать он не умел, но вышло более-менее.

Показал кузнецу.

— Сможешь сделать такую картинку из стали на щите?

Почесав затылок, мастер кивнул.

Левитрок решил не мешать кузнецу, сказал, что заедет вечером, а сам отправился в лес, чтобы потренироваться в фехтовании и поупражняться в магии...

Кузнец успел в срок. Теперь доспехи, подтянутые и начищенные, сидели на Левитроке, как влитые. Но больше всего Ризу понравился его герб на щите. Изображение украшала искусная чеканка, отчего и меч, и сам огонь выглядели, как настоящие. Можно было бы еще пламя раскрасить краской, но на первый раз и так сойдет.

А вот барон наморщил рожу, взглянув на щит.

— Наивная душа... Ты думаешь, нарисовал картинку, налепил себе на лоб — и ты теперь знатный господин? Нет, дорогой мой, не все так просто! Знатным человеком нужно родиться. Да чтобы предки твои до седьмого колена герцогами были, графами, ну, или на худой конец, баронами. Чтобы герб твоего рода был занесен в Большую Геральдическую Книгу, да чтобы не просто так, узор, а со смыслом. А что означает этот меч в кустах?

— Это не кусты, это огонь!— обиделся Риз.— Меч Охотника и пламя Мага.

— Уже хорошо, что такого ни у кого больше нет...— Барон задумался, сказал:— Ладно уж. Ты ведь не местный, с тебя и взятки гладки. Проверять вряд ли кто станет — чай не королевский турнир. А Таррэны и сами скороспелые дворянчики, так что с них не убудет... А в остальном... Выглядишь ты достойно, сразу видать выучку. Так что, если получится попасть на господский турнир, надери им там всем задницы. Да так, чтобы надолго запомнили...

Турнир начинался завтра, но Риз решил отправиться к Таррэнам загодя. Тем более что и путь был не близкий. Можно было, конечно, срезать через леса, но Левитрок предпочел ехать по дороге, наслаждаясь восторженными взглядами встречных путников. Возможно, в чем-то барон и ошибался, но в одном он был прав: в доспехах Риз Левитрок выглядел сногсшибательно.

Усадьба Таррэнов находилась на полпути от перевала до Крелина, в юго-западной части земель, принадлежавших ныне сыну старого приятеля Сатраса. Именно усадьба, а не замок, как у Фрама. Никаких крепостных стен, рвов, сторожевых башен. Забор имелся — частично каменный, частью — кованый. За ним — во внутренних пределах — сад, а в его центре — просторный дом с колоннами и парадной лестницей. Даже издалека было видно, что живут Таррэны, если не богато, то уж, во всяком случае, зажиточно — не чета полунищему, но гордому Горлену Фраму. Впрочем, одна башня все же имелась — в стороне от господского дома стоял древний донжон, как немое напоминание о былых временах.

Турнир — это всегда праздник. И для хозяев, и для челяди. Поэтому готовились к нему с размахом, всем миром. Из окрестных деревень крестьяне несли хлеб, мясо, зелень, украшения в виде длинных гирлянд из полевых цветов. На территории усадьбы стучали молотки, вжикали пилы, слышался людской гомон.

Риз добрался до ворот уже на закате. Его остановила стража, то ли по случаю торжеств, то ли по обыкновению разряженная в баронские цвета, а на встречу вышел немолодой уже мужчина с манерами царедворца.

— Меня зовут Винит Ран,— представился он почтительно.— Я распорядитель турнира и официальное лицо герцога Неуса. С кем имею честь? Ваш герб мне незнаком, что позволяет мне предположить — вы прибыли издалека.

— Да, из Мисхета. Меня зовут...— Риз задумался, стоит ли ему представляться настоящим именем? Все же решился: — Риз Левитрок.

Распорядитель погрустнел:

— Увы, я плохо знаком с геральдикой вашей родины и вашего имени я никогда не слышал... Хм... Может ли кто-нибудь из уважаемых жителей Коваха за вас поручиться?

— Горлен Фрам.

Выражение лица Винита Рана стало совсем кислым. Видать, буйного барона и в Ковахе недолюбливали. Почувствовав, что его сейчас попросят удалиться, Риз добавил:

— Я прибыл по личному приглашению госпожи Мираны Таррэн.

— Вот как?!— удивился герольд.— В таком случае добро пожаловать на ежегодный турнир Золотой Перчатки! Он, как вам должно быть, известно, начнется завтра. А сегодня вы можете переночевать в лагере, расположенном на поляне западнее усадьбы. Если вы поедите по этой дороге, то очень скоро доберетесь до места. Там я рекомендую вам незамедлительно обратиться к квартирмейстеру Оджеру. Он позаботится и о вас, и о вашем коне...

Несмотря на глубокую провинциальность грядущего турнира, народу на него собралось немало. Шатры занимали все пространство между усадьбой и тянувшимся далее на север лесом, не говоря уже о кострах, у которых разместились те, кому не хватило временной крыши над головой. В основном это были оруженосцы и простолюдины, решившие попытать счастья в борьбе, если не за главный приз, то уж, во всяком случае, за приличное по их меркам вознаграждение. К тому же участников турнира кормили и поили за счет устроителей мероприятия.

Ризу понадобилось какое-то время, чтобы отыскать квартирмейстера Оджера. Им оказался бойкий малый, который живо распорядился разместить и накормить Ветерка, а потом лично проводил Левитрока к месту ночлега.

Это был просторный шатер, в котором помимо наспех сколоченных кроватей стоял даже такой же пахнущий древесиной стол. Ризу отвели последнее ложе из имевшихся, расположенное в самом конце шатра. И раз уж время уже было позднее, то Охотник решил сразу же лечь спать, так как вставать предстояло сравнительно рано. Проходя мимо других участников турнира, коих в импровизированное жилище набилось не меньше двух десятков, Риз искоса присматривался к своим потенциальным соперникам. Самому младшему из них не было и двадцати, а старший годился Ризу даже не в отцы, а в деды. Сейчас почти все они были налегке, но рядом с их кроватями стояли стойки, на которых нашли свое место их оружие и доспехи. По ним можно было судить о достатке участников турнира, и Левитрок не преминул отметить, что шибко богатых среди них не было. Не удивительно: те явились на турнир с собственными шатрами и свитой и стояли отдельным лагерем у самого леса.

И если Риз был здесь новичком, то остальные, судя по оживленным разговорам и смеху, знали друг друга давно или же уже успели познакомиться и подружиться под кувшин-другой доброго вина, стоявшего на столе вместе с корзиной с фруктами. Появление Левитрока каждый из них воспринял по-своему: кто-то приглядывался к незнакомцу, прикидывая его возможности, кто-то лишь взглядом скользнул, а кто и вовсе не обратил на него никакого внимания. Лишь один решил высказаться по поводу появления нового лица:

— О-о, свежего мяса подвезли! Я с удовольствием сделаю из него отбивную!

Это был здоровенный тип, обнаженный по пояс. Тело покрывали многочисленные шрамы и рубцы — свидетельства былых сражений. И то, что он был до сих пор жив, говорило о многом.

Риз провел целый день в седле, поэтому мечтал только об одном: добраться до кровати и хорошенько выспаться перед турниром. Игнорируя замечание здоровяка, он молча прошел мимо стола к своей кровати и долго еще возился с доспехами, с внутренним вздохом сожаления вспоминая приятеля Гвино, который, будучи оруженосцем и верным товарищем, всегда помогал Охотнику снять с себя железо.

Оставшись в исподнем, Риз откинул грубое стеганное одеяло и увидел... примостившуюся на его кровати жабу. Большая и мерзкая, она надула щеки и вдруг сказала:

— Чего уставился?! Накрой, дует!

От неожиданности Риз выронил одеяло и отшатнулся назад, налетев на табурет, чем несказанно развеселил заметно притихшую до этого публику.

— Вы только посмотрите на этого воина!— заявил один из приятелей, сидевших за столом.— Лягухи испугался!

— Никогда не видел говорящей жабы?— поддержал его другой.

— Наверное, он не женат,— философски заметил третий.

— Не бойся, она не кусается!— сквозь смех успокоил Левитрока четвертый.— Но обматерить может на раз.

Риз немало повидал на своем веку и точно знал, что лягушки не разговаривают. Наверняка, это проделки мага, сидевшего среди прочих за столом. Охотник зыркнул по лицам невольных соседей, пытаясь определить, кто из них колдует? И наткнулся на ехидную ухмылку здоровяка. Встретившись со взглядом Охотника, тот перестал улыбаться, оскалился:

— Хочешь что-то сказать?— процедил он сквозь зубы.— Ты сначала с жабой разберись!

— Не настаивай, Арно!— сказал сидевший рядом с ним старик. Несмотря на почтенный возраст и почти полностью седую окладистую бороду, выглядел он все еще молодцом.— Может, она ему еще понравится, и он решит провести с ней ночь.

По шатру снова прокатился дружный гогот.

Риз скрипнул зубами и почувствовал, как внутри закипает огонь, но усилием воли смог себя сдержать. Затевать ссору было не с руки. Компания дружная, сбитая, справиться со всеми не получится — задавят числом.

— Завтра посмотрим, кто чего стоит,— буркнул он, отвернулся и схватил лягушку, собираясь бросить ее на пол. Но жаба вдруг раздулась и лопнула, заставив Риза в очередной раз вздрогнуть.

А компания покатилась со смеху.

— Весело тут у вас,— снова пробормотал Левитрок и уселся на ложе. Хотел лечь, но из-за стола встал молодой человек и подошел к его кровати.

— Не обижайся на них!— сказал он дружелюбно.— Парни любят подурачиться, особенно, когда появляется кто-то новенький. Через это все прошли, не ты первый.

— А кто из них маг?— поинтересовался Риз.

— Догадался? Молодец!— парень присел рядом с Охотником.— А маг у нас Летрик — вон тот чудак с закрученными усами.

Левитрок взглянул на мужчину лет тридцати с небольшим. Он единственный был одет так, словно не собирался ложиться. И одет был достаточно роскошно, чтобы судить о его достатке. Заметив взгляд Риза, Летрик улыбнулся и учтиво кивнул.

— А остальные кто?— продолжил знакомство Левитрок.

— Здоровяка зовут Арно. Он наемник, берется за любое дело, которое хорошо оплачивается. Туго тебе придется, если жребий изберет его твоим противником. Отличный боец и настоящий псих. На прошлом турнире он только по недоразумению проиграл поединок графу Расту, поэтому очень зол и жаждет реванша,— охотно делился сведениями парень.— Рядом с ним сидит Молан. Они с Летриком братья. Прибыли к нам из вольного портового города Винса. С ними и поодиночке-то справиться нелегко, а когда они вместе — пиши пропало...

Братья были похожи друг на друга так же, как огонь и камень — то есть, никак. Маг был постарше, воин — покрупнее. Один спокойный, другой хохотун. Они даже сидели в разных концах стола.

-...Последний из нашей компании старина Биал. Не смотри, что он тощий, как жердь. Он — ветеран из Ларцена. Участвовал в десятках походов, имеет огромный боевой опыт. Он и Арно несколько раз встречались в поединках, но ни одна из битв не выявила победителя. В Ковахе его считают первым клинком. Но он сам скромно называет себя единственным.

— А ты?— спросил Риз.

— О нет, я не воин!— взмахнул руками собеседник.

— В таком случае, что ты тут делаешь?

— Поверь, без меня не проходит ни один турнир! Но здорово повезет тому, кому не понадобится моя помощь... Я лекарь. Меня зовут Лезар.

— А меня Риз.

— Очень приятно, — новые знакомые пожали друг другу руки. Лезар продолжил: — Я впервые вижу тебя на турнире Золотой Перчатки. Да и в других местах мы, вроде бы, не встречались. Откуда ты?

— Из Мисхета.

— Вот как? И что же привело тебя в Ковах?

— Это долгая история,— сказал Левитрок и демонстративно зевнул.

— Прости, совсем тебя заболтал!— лекарь оказался догадливым.— Ты ведь с дороги, тебе перед турниром отдохнуть нужно. Не буду больше мешать. Если возникнет желание, завтра еще поговорим. Не часто удается поговорить с парнем из Мисхета.

— Обязательно поговорим...

Первый день турнира Золотой Перчатки выдался солнечным и безоблачным. Риз проснулся еще затемно, оделся и, оттачивая меч, наблюдал за тем, как пробуждается лагерь, делаются последние приготовления к празднику.

Согласно регламенту первые поединки должны были начаться ближе к полудню, но народ стал собираться загодя. Оставив все свои дела, в окрестности усадьбы барона Таррэна со всех концов стекались толпы народа. Шли крестьяне из близлежащих и отдаленных деревень, приезжали и приходили пешком жители небольшого шахтерского городка, расположенного у юго-восточных границ баронских владений. Чтобы успеть пораньше, им пришлось отправляться в путь глубокой ночью. Группы всадников и экипажи знати, судя по разговорам, прибывали со всех концов герцогства и даже из-за его пределов. Одни провели ночь на постоялых дворах, другие останавливались у своих знакомых. Ближе к началу турнира потянулись люди из Крелина. Но не было пока самого важного гостя — герцога Неуса, поэтому начало боев медленно смещалось все дальше за полуденную отметку.

Однако люди не скучали. Играла веселая музыка, шла бойкая торговля сладостями, выпивкой и наспех приготовленной едой. Устроители турнира приглашали народ принять участие в незатейливых соревнованиях для простолюдинов. В одном конце поля крестьяне перетягивали канат, в другом бросали репу в деревянные ведра, проверяя свою меткость. Желающие бегали на перегонки в мешках, рубили на спор бревно, соревновались в кулачном бою. Публика посолиднее держалась в стороне, развлекаясь беседами на отвлеченные темы, потягивая под тенистыми тентами изысканное вино, доставленное из баронских погребов.

Ближе к полудню появилась Мирана в сопровождении мужчины лет тридцати, которого все присутствующие учтиво называли господином бароном. Это и был Карас Таррэн. Он разительно отличался от своего соседа Фрама. Полная противоположность! Молод, подтянут, величав. В глаза бросалась утонченность его манер, строгость, граничащая с напыщенностью, а так же уважение, которое испытывали к нему даже те, кто от роду был богаче и знатнее. Секрет успеха таился в его близости с герцогом Неусом. Говорят, они были старыми добрыми друзьями. А значит, ссориться с таким человеком было бы опрометчиво. Такое мог себе позволить лишь бесшабашный Горлен Фрам.

Мирана прошла мимо Левитрока, даже не взглянув в его сторону. Потом Риз еще несколько раз пытался попасться ей на глаза. И то равнодушие, каким одарила его красавица, лишь однажды на мгновение задержавшись взглядом на госте из Мисхета, обидело Охотника. Как будто и не было той встречи в полях, не было любезной беседы, радушного приглашения. Как будто она видела его в первый раз в жизни. Зато с другими Миарана оказалась более учтива. Риз заметил, что девушка пользуется огромным вниманием даже с учетом того, что на турнир прибыло немало других дам, ничем не уступавшим ей в красоте и знатности. Но именно вокруг нее постоянно вились какие-то щеголи, лезли из кожи вон, чтобы произвести впечатление на сестру Караса Таррэна. Возможно, именно в этом и заключался секрет ее успеха. И от мысли об этом Ризу становилось совсем противно. Особенно на фоне того, как Мирана кокетничала со всеми этими выскочками, которые и меч-то в руках держать не могли, а самым громким их подвигом было не более чем убийство мухи, пойманной на исходе жизни.

Совсем не так Левитрок представлял их встречу. Может, она уже забыла, кто он? Но напомнить о себе самому Ризу не позволила гордость. Он вернулся в лагерь, где чувствовал себя увереннее, чем на празднике, на котором ему не нашлось места. Вернулся как раз вовремя, потому как появился Винит Ран и объявил о распределении жребия на первые поединки. Левитроку достался серьезный противник. Звали его Пела Гобер. Он был на голову выше Риза и шире в плечах, уступая в размерах разве что наемнику Арно. При этом он был чрезвычайно подвижен и вынослив. Охотник имел удовольствие понаблюдать за ним, когда тот разминался на своем оруженосце: крепкие и молниеносные удары, непредсказуемость движений, бесконечный натиск, сдержать который будет непросто. Пела прекрасно владел своим мечом, который был на палец шире клинка Левитрока и длиннее на целую ладонь. Узнав своего противника, он довольно усмехнулся, решив, что бой не затянется.

Жребий был брошен, но турнир после этого так и не начался. Все ждали Герцога Неуса. Винита Рана отозвал барон Таррэн, и они о чем-то долго беседовали в стороне ото всех.

— Эй, иди к нам!— позвал Риза его новый знакомый Лезар.

Компания в прежнем составе расположилась на опушке леса. Летрик спрятался в тени под деревом, Лезар, напротив, нежился под солнцем, сняв головной убор и подставив бледное лицо под жаркие лучи. Остальные трое коротали время, играя в кости. Биал в своих доспехах выглядел более внушительно, нежели без них. Его грудь защищала сверкавшая на солнце выпуклая стальная пластина, украшенная росчерком молнии — отличительным знаком одного из пограничных отрядов, частенько сражавшихся с лесными дикарями, постоянно нападавшими на Ларцен. Молен носил кольчугу, а Арно — кожаный панцирь.

— Вы постоянно вместе?— спросил Риз, встав напротив лекаря.

— Нет, что ты, мы видимся только на турнирах, да и то — не на всех. У каждого своя жизнь. У меня практика в Крелине, Биал дает уроки фехтования у себя в Ларцене, братья редко покидают Винс, а то и вовсе надолго исчезают, сопровождая корабли или торговые караваны. Арно тоже часто в разъездах. Не сидится ему на месте, постоянно ищет приключений и заработка.

— А хозяев турнира ты хорошо знаешь?

— Таррэнов? Не очень. Кто они и кто я... Хотя иногда я встречаю их в Крелине, особенно милашку Мирану. Однажды я даже лечил одного ее ухажера, которого ранили на поединке в ее честь.

— Интересная девушка,— заметил Левитрок.

— Если ты думаешь за ней приударить, то хочу тебя разочаровать: меньше, чем герцог ее не устроит. Она знает себе цену.

— А как же все эти обожатели, которые преследуют ее на каждом шагу?

— У них нет ни единого шанса. А ей, как и любой девушке, приятно их внимание. Иначе она их давно бы уже разогнала.

— Говорят, она магией интересуется.

— Не знаю,— пожал плечами Лезар.— Насчет магии обращайся к Летрику. Он у нас специалист.

— А...

Риз не успел договорить. Проходивший мимо Пела Гобер вроде не нарочно, но на самом деле нарочито грубо толкнул его в спину. Левитрок и лекарь едва не стукнулись лбами. После чего Охотник проводил грубияна тяжелым взглядом.

К нему подошел Арно.

— Я на твоем месте уже бы дрался,— пробормотал он. Окинул взглядом Риза с ног до головы и, презрительно усмехнувшись, добавил:— Теленок...

При этом он неуважительно надвинул шлем на глаза Левитрока.

Риз поправил шлем и сказал спокойно:

— Сделаешь так еще раз — пожалеешь.

— Серьезно?!— фыркнул громила и снова потянулся к шлему. Риз не стал дожидаться и ударил его в лицо. Но Арно был начеку и перехватил летевший в челюсть кулак своей огромной лапой. Риз отпрянул назад и выхватил меч. Точно так же поступил и его противник. Но тут же к ним бросились друзья и знакомые. Лезар попытался остановить Охотника, остальные преградили путь наемнику.

— Мы еще встретимся!— процедил сквозь зубы Арно.

— Конечно,— принял его вызов Левитрок.

— Зачем ты так, Арно?— упрекнул наемника Лезар.

— Терпеть не могу таких, как этот!— а потом снова бросил Ризу:— Ты покойник!

Лекарь вздохнул и пробормотал:

— Кажется, скоро у меня появится работа... И это в лучшем случае...

На поляне снова появился Винит Ран:

— Господа, прошу внимания! Герцог Неус задерживается, и мы вынуждены перенести начало поединков на послеобеденное время. А чтобы вы не скучали, да и уважаемая публика была хоть как-то вознаграждена за свое терпение, мы решили провести небольшое показательное сражение, более известное в простонародье, как стенка на стенку...— Послышались возгласы недоумения.— Но так как знатным воинам не престало махать кулаками, то в бой вы пойдете с оружием в руках...— И снова участники турнира зароптали.— Во избежание серьезных травм, оружие у вас будет тренировочное, то есть деревянное,— заявил Ран и прежде чем его перебьют в очередной раз, быстро продолжил: — Правила боя таковы: жребий разделит участников забавы на две группы. Одна получит мечи, другая — щиты. Цель сражения — захватить вражеское знамя. Удары оружием в лицо запрещены. В остальном каждый волен использовать любую приглянувшуюся ему тактику. Отнятое в бою оружие может быть использовано по назначению. Противник, получивший рану, сбитый с ног или покинувший поле боя, считается побежденным...— Герольд окинул взглядом толпу и спросил: — Есть желающие?

Несколько человек вышло вперед. Из знакомой Ризу компании принять участие в забаве решил один лишь старина Биал.

— Ну же, господа!— подбодрил остальных Винит Ран.— На вас дамы смотрят!

И действительно, к месту будущего сражения со всех концов поляны уже стекалась публика, среди которой было немало женщин. Риз увидел Мирану Таррэн, шедшую в сопровождении своего брата. И если вначале Левитрок решил пропустить призыв Винита Рана, посчитав его затею не серьезной, то появление высокопоставленной красавицы заставило его сделать шаг вперед. Брюзжащий мгновение назад Арно тут же последовал за ним и хищно оскалился, обернувшись на Охотника. Он решил не упускать своего шанса.

Карас Таррэн что-то шепнул на ухо герольду, а Винит Ран озвучил его слова:

— Щедростью нашего благодетеля и организатора турнира барона Таррэна каждый участник забавы получит по двадцать больших львов и бесплатную выпивку по окончании турнира... Естественно, если победит.

Деньги и выпивка оказались притягательнее девичьей милости, и к уже вызвавшимся участникам сражения присоединились и все остальные.

— Прекрасно! А сейчас мы бросим жребий и поделим вас на два отряда.

Левитрок попал в группу, которой было разрешено иметь при себе только щит. Риз сдал свое оружие на хранение Лезару и присоединился к остальным. Из знакомых в его отряд попал многоопытный Биал, которому почти единогласно было предоставлено командование действиями группы. А вот Арно и Молан оказались в числе противников, чему громила несказанно обрадовался. И пусть меч в его руке был деревянный, да к тому же с закругленным концом, он был уверен, что найдет достойное применение даже этому неказистому оружию.

"Полем боя" был выбран участок дороги, ограниченный с двух сторон кирпичной оградой. Два флага — синий и красный — разделяло расстояние в сотню шагов. Между ними расположились участники турнира. Кто-то из соратников Левитрока предложил взять флаг в кольцо, считая, что в таком случае противнику будет нелегко прорваться внутрь. Но Биал избрал иную тактику. Он расположил отряд на полпути к цели, выставив вперед самых рослых и крепких бойцов, одним из которых был будущий противник, а ныне союзник Пела Гобер. Их оказалось достаточно, чтобы перекрыть всю дорогу, отгородившись от противника щитами. Риз попал во вторую шеренгу. Позади него остались лишь командир и еще несколько воинов, с которыми Биал поговорил отдельно, дав им особое поручение.

Тем временем в стане противника готовились к атаке. Командовал ими какой-то граф, чей щит украшали связанные в пучок стрелы на фоне восходящего солнца. Он так же поставил в первый ряд отборных воинов, среди которых оказался и Арно. Остальные сгрудились позади, и лишь трое остались охранять красный флажок.

Зрители расположились по обе стороны от дороги, за оградой. Затея Винита Рана никого не оставила равнодушным, пришли даже те, кого обычно трудно было оторвать от дешевой выпивки.

Над ристалищем повисла напряженная тишина. И как только ее разорвал визгливый крик сигнального рожка, нападающая сторона с оглушительным ревом ринулась в атаку.

На Риза, которому не часто доводилось участвовать в массовых сражениях, она произвела неизгладимое впечатление. Сердце бешено заколотилось, моментально под перчаткой вспотела ладонь, сжимавшая щит. Голос разума вопил о том, что лучше будет убраться с дороги катящейся навстречу лавины, ощетинившейся мечами.

Похоже, то же самое чувствовали и стоявшие в первом ряду воины: некоторые из них подались назад, руша строй.

— Стоять! Держаться!— грозно заорал Биал.

Быстрее всех несся вошедший в раж Арно. Он издалека приметил Левитрока и теперь не сводил с него глаз, не замечая разделявшего их препятствия. Когда до первой шеренги оборонявшихся оставалось лишь несколько шагов, гигант выставил вперед плечо и, что было сил, врезался в щит и державшего его воина. Удар получился настолько мощным, что его ощутил даже стоявший следом Левитрок. Такое впечатление, будто в грудь ударили таранным бревном. И не упал он только потому, что его тоже подпирал стоявший позади побратим.

Но не всем повезло так, как ему, и тут же прозвучал зычный голос Винита Рана:

— "Дикий кабан" и "Золотое копье" покидают поле боя!

Первым был тот самый воин, что стоял перед Ризом. От удара налетевшего на него Арно у него горлом пошла кровь. Второй не устоял на ногах и упал на землю. И если владелец герба с изображением золотого копья смог сам отойти в сторону, то бедолагу "кабана" пришлось вытаскивать с поля боя его оруженосцу. Парень сильно рисковал, сунувшись в эпицентр настоящего сражения.

Арно рвался к Левитроку. Возникшего на пути противника он попросту отшвырнул в сторону и тут же ударил мечом, метя в голову Охотнику. Риз прикрылся щитом и сразу ушел в сторону. Гигант зарычал, ударил дважды: сначала наискосок, а потом сверху вниз. И снова щит барона Фрама не дал Арно расправиться с Левитроком. Третьего удара Риз не допустил: ударом ноги он оттолкнул гиганта назад. Но его место занял новый противник. Удар пришелся по шлему. Нанесен он был деревяшкой, но с такой силой, что из глаз Риза посыпались искры. "Красный" попытался добить Охотника, однако ему помешал Арно:

— Он мой!— заорал громила, убирая с дороги соперника.

Риз воспользовался недоумением "красного" и оглушил его хлестким ударом щита в защищенное забралом лицо. Не давая ему опомниться и одновременно уходя из-под удара Арно, он подкосил ноги противника и попытался завладеть выпавшим из его руки мечом. Однако здоровяк оказался начеку и нанес опережающий удар. Риз уклонился и, поднырнув под руку Арно, схватил-таки заветное оружие.

— Теперь посмотрим, кто кого!— улыбнулся он.

— "Синяя башня" выходит из игры... "Два топора"... Может быть, в следующий раз... Граф Занк, увы...

Один за другим участники сражения покидали поле боя. Ушел и Пела Гобер: его толкнули в спину щитом так, что он перелетел через забор, а значит, выбыл из боя. Но остальные продолжали сражаться. Уцелевшие "синие" обзавелись мечами, а их противники завладели щитами, и теперь находились примерно в равных условиях. Один из "красных", одолев своего соперника и оставшись в одиночестве за спинами защитников, ринулся, было, к синему флагу. Но его рывок не остался незамеченным бдительным Биалом. Старик не угнался бы за прытким юношей. Поэтому он поступил иначе: схватил свой щит за край и метнул его вслед приближавшемуся к флагу "красному". Сверкающий на солнце диск угодил тому в затылок и срубил, словно хрупкое деревце. Публика восторженно оценила находчивость Биала, а он сам, учтиво поклонившись, снова ринулся в бой.

Риз не видел этого, так как Арно, не давая опомниться противнику, бросился в бой. Он наносил удар за ударом, тесня Левитрока, однако длилось это недолго. Теперь, имея меч, Риз мог не только защищаться, но и отвечать взаимностью, причем довольно успешно. Настоящее оружие оставило бы на теле Арно пару серьезных ран, но удары деревянным мечом лишь сильнее приводили громилу в ярость. Он явно не ожидал встретить в лице Левитрока достойного противника. И в конце концов ему самому пришлось сначала уйти в глухую оборону, а потом, при случае, воспользоваться кем-то оброненным щитом.

Воодушевленный развитым успехом Риз разошелся не на шутку. Парируя один удар, он тут же наносил три своих. И теперь уже Арно вынужден был пятиться назад, едва сдерживая натиск новичка. Левитрок же, словно насмехаясь, игриво лупил громилу, оставляя на его теле синяки.

Тем временем близилась развязка состязания. На поле боя остались лишь десять человек. Риз и Арно были заняты друг другом и давно уже позабыли, какая перед ними стояла задача. Но помнил несгибаемый Биал. Ему и его товарищу удалось продвинуться в направлении вражеского флага, но там они наткнулись на ожесточенное сопротивление "красных". Сначала двое против троих, а потом на помощь союзникам подтянулись еще двое из трех охранявших все это время свою реликвию. Последний тоже рвался в бой, но ему приказали оставаться на месте, и он вынужден был подчиниться.

Двое против пятерых. Эти двое творили чудеса выдержки и стойкости. Особенно старина Биал. Он разве что чуть-чуть преувеличивал, называя себя лучшим бойцом на этом турнире. Несмотря на возраст, он был неутомим, а опыт участия в десятках боев и сотнях поединков давал ему возможность принимать единственно верное решение даже в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Вот и сейчас он, постепенно оттягивая на себя всю пятерку, неожиданно крикнул своему напарнику:

— Вперед!

Дважды повторять не пришлось: "синий" бросился к неприятельскому флагу. На его пути возник последний защитник. Но он, выставив перед собой щит, снес его на бегу и через мгновение уже вздымал над головой знамя победы.

— Битва окончена, победа присуждается синей команде!— провозгласил Винит Ран.

Риз, готовившийся нанести очередной удар, замер, опустил оружие и, сделав шаг назад, кивком поблагодарил Арно за увлекательный поединок.

Но громила так и не смог смириться с тем, что все это время заметно уступал в умении какому-то никому не известному выскочке. Когда Левитрок повернулся к нему спиной и направился к Лезару, собираясь забрать свое оружие, Арно скрипнул зубами и ринулся на человека, которого он теперь ненавидел всем своим сердцем.

— Сзади!— крикнула Мирана.

Риз обернулся и увидел несущегося на него гиганта. Времени на раздумье у него не оставалось, поэтому действовал он машинально: развернулся в пол-оборота и выставил перед собой руку. И в тот же миг Арно отбросило назад, как тряпичную куклу.

Повисла гнетущая тишина, которую прервали сначала робкие возгласы:

— Маг... Маг...

А потом свое недовольство во весь голос высказал граф Занк:

— Я требую аннулировать результаты сражения! В рядах нашего противника был маг!

Графа поддержали его сторонники, и даже публика подняла недовольный ропот, а Биал и остальные "синие" заметно приуныли и смотрели на Риза с раздражением.

Карас Таррэн, не скрывавший своих симпатий к "красным", подошел к Биалу и протянул руку. Старик нехотя передал ему захваченный флаг, после чего барон обернулся к Занку и сказал:

— Я думаю, что...

— Этот воин честно сражался и не применял магии!— прервала его Мирана.— Уважаемый Довлат, скажите же!

Она обращалась к почтенному магу в пурпурной робе, который находился в толпе зрителей.

— Подтверждаю, магия в сражении не применялась!— без особого удовольствия произнес он.

Карас сердито стрельнул взглядом в сторону сестры, но ее неожиданно поддержал Винит Ран:

— Правила не воспрещают магам участвовать в состязаниях воинов. Как и обратное.

Теперь и он удостоился ненавистного взгляда барона Таррэна.

— Здесь я устанавливаю правила!— процедил он сквозь зубы.

Но...

— Победу одержала команда "синих"!

Голос прозвучал за спинами собравшейся у дороги толпы. Должно быть, знакомый голос, потому что зрители неожиданно поспешно разошлись в стороны, пропустив к месту спора двух мужчин, двигавшихся в сопровождении серьезной охраны. Один из них был знатным господином примерно одного возраста с Карасом Таррэном и, глядя на то, как почтительно склонились все собравшиеся, в том числе и сам барон, нетрудно было догадаться, что это и есть герцог Неус. А вот второй... Риз видел его всего пару раз, да и то мельком, но узнал сразу. Это был тот самый человек, который убил мага Сатраса...

На Левитрока нашло помутнение. Он бросился на убийцу с кулаками, но не достал. От первого удара тот ловко увернулся. А сделать второй Ризу не дала герцогская охрана. На него набросились со всех сторон, повалили на землю, скрутили. Старый Довлат и маги, прибывшие с герцогом, стояли рядом, держа наготове заклинания.

— Да он безумец!— подал голос граф Занк.

Остальные, в том числе и Мирана, полностью разделяли его недоумение. Впрочем, девушка подошла к брату и что-то зашептала ему на ухо. Потом уже он сказал пару тихих фраз герцогу.

Тот выслушал барона, поморщился, кивнул, после чего снова посмотрел на смутьяна.

— Так-то ты отплатил мне за мою доброту,— смерил его взглядом герцог, когда Риза поставили на ноги, продолжая при этом выкручивать руки.— Объяснись, или я прикажу бросить тебя в темницу до справедливого суда!

— Этот негодяй убил моего друга!— не сдерживая лютой ненависти, прошипел Левитрок.

— Что?— Неус удивленно посмотрел на своего спутника.— Висенц?

— Я впервые вижу этого... несчастного,— невозмутимо произнес тот.

— Ты лжешь!— бросил Риз.— Ты прекрасно знаешь, кто я! Это ведь ты преследовал нас в Мисхете, а потом напал на постоялый двор Грига Паниверса. Это ты убил старика!

— Это какое-то недоразумение,— Висенц взглянул на герцога.— Я никогда не был в Мисхете и понятия не имею о том, кто этот человек и о каком старике идет речь?

— Я в этом и не сомневаюсь,— поддержал его герцог и обратился к Ризу:— Когда произошло это... убийство, о котором ты говоришь?

— Пару дней назад.

— Так вот, я могу тебя заверить в том, что на протяжении последних десяти дней Висенц не покидал Крелина и почти все время был рядом со мной. За исключением разве что темных ночей, которые я провожу в объятиях моей дражайшей супруги. Но утром он неизменно появлялся на завтрак. Так что он никак не мог быть в это время ни в Мисхете, ни где-нибудь еще. Если он, конечно, не превращался в летучую мышь и не покидал мой дворец через каминную трубу.

Его шутка была воспринята дружным учтивым смехом, что доставило герцогу несказанное удовольствие.

— Я не знаю, как он это делал,— пожал плечами Риз.— Может летучей мышью, а может, пушистым зайцем. Думаю, это не составило бы особого труда для могущественного чародея.

— Это кто чародей? Висенц?— выпучил глаза герцог Неус и рассмеялся. Его поддержала почтенная публика.— Я снова убеждаюсь в том, что ты ошибаешься. Висенц не имеет никакого отношения к магии! Я знаю его многие годы и ни разу не видел, чтобы он ворожил.

— Зато я видел!

— Довольно!— повысил голос герцог. Его лицо стало суровым.— Мне начинают надоедать твои настойчивость и неучтивость. Или ты признаешь, что ошибся, или я вынужден буду тебя примерно наказать!

— Но...— растерялся Левитрок. Он был в смятении.— Неужели я на самом деле ошибся?

Теперь Риз уже ни в чем не был уверен. Злодея он видел лишь впотьмах — и тогда, в пещере, и намедни, на лесной поляне.

— Разумеется!— кивнул герцог.— А теперь, раз уж недоразумение разрешено, извинись перед уважаемым человеком, и мы продолжим турнир.

Извиняться?!

Но посмотрев на Неуса, Риз понял, что или так, или дело может закончиться неприятностями, не входившими в планы Левитрока.

— Я обознался, прошу прощения!— пробормотал он, не смея поднять глаз.

— Ты удовлетворен, мой друг?— обратился Неус к Висенцу.

— Вполне. Мы все порой ошибаемся.

— Это мудрое решение... А теперь давайте-ка продолжим веселье!— захлопал в ладоши герцог. Когда люди стали расходится, он приблизился к Ризу и тихо сказал: — Еще одна такая выходка, и я прикажу гнать тебя прочь из Коваха. И это в лучшем случае. Ты меня понял?

— Да,— пробормотал Риз.

— Учти, я буду следить за тобой... Отпустите его!

Мирана с благодарностью посмотрела на герцога, а Риз — на Мирану.

Слуги оставили Левитрока в покое и последовали за своим господином. Риз повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на Висенца...

...неужели на самом деле ошибся?!

...но встретился взглядом с Арно. Тот криво усмехнулся, довольный тем, что его враг впал в немилость герцогу Неусу.

— Слабак!— презрительно фыркнул здоровяк.— Я на твоем месте не стал бы извиняться, будь я даже тысячу раз неправ...

Площадка для поединков была не лучше и не хуже других, знакомых Левитроку по Мисхету. Расчищенная поляна с утрамбованной землей, с двух сторон окруженная плетнем. С третей стороны, прилегая к забору особняка, стояла добротная возвышенная трибуна для знати. С четвертой ристалище выходило на лагерь участников турнира.

Пока собиралась подогретая выпивкой, показательным сражением и последующим скандалом публика, Винит Ран объяснял участникам незамысловатые правила. Традиционно турнир Золотой Перчатки делился на несколько категорий состязаний, в каждом из которых мог отличиться любой желающий побороться за главный приз. Исключением являлись простолюдины. Для них существовали более приземленные забавы, победители которых получали свои награды. Золотую Перчатку же мог выиграть только знатный воин. Но добиться победы было непросто. Турнир состоял из трех этапов. Первый — пеший или конный бой. Претенденты могли поучаствовать либо в одном из них, либо в обоих поочередно — по желанию. Череда поединков должна была выявить сильнейшего в том или ином виде. После чего победителям предстояло сразиться друг с другом. В том случае, если и в пешем, и в конном бою побеждал один и тот же претендент, он автоматически попадал в третий тур, где ему предстояло встретиться с одним из любимчиков Караса Таррэна. О ком шла речь, не пояснялось, а Риз не стал спрашивать, решив, что имелся в виду кто-то из приближенных барона. Одолев последнего, претендент объявлялся победителем турнира и получал вожделенный приз — массивную перчатку из чистого золота и другие попутные победе регалии. В случае поражения "счастливчика" ожидал утешительный приз.

— И много было победителей за предыдущие годы?— спросил Левитрок стоявшего рядом Лезара.

— Ни одного. Еще никому не удалось завоевать главный приз.

— Наверное, барону до жути не хочется расставаться со своей золотой перчаткой,— усмехнулся Риз.

Дополнительные правила так же мало чем отличались от принятых в Мисхете. В выборе оружия для участников не было ограничений. Бой продолжался до первой серьезной раны, полученной одним из соперников, кроме того любой мог прекратить сражение или отказаться от оного, заявив об этом распорядителю. После чего он, разумеется, выбывал с турнира, хотя и мог приять участие в других видах соревнований. Наконец, поединок мог остановить сам барон Таррэн, как учредитель турнира, а так же герцог Неус, будучи самым почетным гостем на этом празднике клинка и отваги.

Удары в лицо и другие, способные серьезно покалечить противника, запрещались правилами. Неосторожное убийство не исключалось, но умышленное было наказуемо. За этим внимательно следили как устроители турнира, так и главный его судья герцог Неус.

Отдельным пунктом соревнований считались показательные выступления магов. И хотя любимцу публики так же полагалось вознаграждение, это было, скорее, развлечение, нежели настоящий поединок.

Начались первые бои. Риз не захотел уходить далеко, остался посмотреть на своих возможных противников, одним из которых мог стать Арно. Противником здоровяка жребий выбрал графа Занка. Но бой этот оказался непродолжительным. Не сказать, что граф не умел держать в руках оружие, однако Арно был более опытным бойцом. Не малую роль сыграло падение Занка, когда он пятился под натиском озверевшего противника. Арно настиг оказавшегося на земле графа и приставил меч к его горлу. Герцог Неус остановил поединок и объявил победителя. Потом Занк устроил скандал, жалуясь на убогое состояние ристалища, и долго искал камень, который, якобы, подвернулся ему под ногу. Не нашел и, осыпая проклятиями устроителей турнира, покинул поле битвы. Следом шел Арно. Проходя мимо Левитрока, он ткнул в него пальцем и сказал:

— Ты следующий!

— И чего он к тебе привязался?— посетовал Лезар.— Обычно он более сдержанный... Если хочешь, я с ним поговорю...

— Нет, не надо,— покачал головой Риз.— Я сам справлюсь.

И вот настала его очередь.

— На бой вызываются Риз Левитрок из Мисхета и Пела Гобер из Крелина!

Противника Риза знали многие, и даже сам герцог Неус приветствовал его стоя аплодисментами. А вот Левитрок был для публики темной лошадкой. К тому же не малую роль сыграла его выходка, направленная на приближенного герцога. Поэтому его появление сопровождалось свистом и оскорбительными выкриками. Висенц, сидевший рядом с Неусом, внешне оставался спокоен. Как и Мирана, не поддержавшая ни своего брата, демонстративно морщившего лицо, ни остальных недоброжелателей чужестранца.

Риза не смутили свист и крики. Он вышел на середину ристалища и терпеливо ждал, пока Гобер насладится обожанием публики.

Доспехи у Пелы были добротные, практически без изъянов. Меч тяжелый, таким долго одной рукой не помашешь, поэтому щита при нем не было.

Прежде чем герольд объявил о начале поединка, герцог Неус поманил пальцами Левитрока, и тому пришлось подойти к трибуне.

— Никакой магии, ты слышишь? У нас честные бои!

— Я прослежу за соблюдением правил,— заверил его маг Довлат.

Неус кивнул и снова обратился к Ризу:

— Помни — я слежу за тобой!

— Поединок начинается!— крикнул герольд.

Теперь Гобер стоял в центре поля, а Риз у трибуны. Пела махал руками, призывая публику к поддержке.

Левитрок взглянул на свой щит. Его наличие было несущественным, но все же преимуществом перед противником. Он мог выдержать даже несколько мощных ударов топором, не говоря уже о мече. Это с одной стороны. С другой же его наличие демонстрировало публике слабость его обладателя и добавляло несколько очков к доблести Пелы Гобера. Поэтому Риз, недолго думая, бросил щит на землю.

И в этот момент его противник ринулся в атаку.

Его замысел был понятен: ошеломить Левитрока, заставить его пятиться, прижать к трибуне, лишив пространства для маневра, и завершить бой, едва его начав. На Риза со всех сторон посыпались удары, настолько мощные, что он пожалел о том, что бросил щит. А еще ему пришлось взяться за меч обеими руками, чтобы не дать Гоберу пробить его защиту. И на первых порах Пеле удалось задуманное: Риз отступал, уйдя в глухую оборону, и уже чувствовал спиной шершавые доски трибуны.

Мисхет считался небольшим государством, поэтому знатных воинов, способных противостоять Охотнику, можно было пересчитать по пальцам. Риз знал их слабости и редко проигрывал в поединках. Хуже было то, что в последние годы он все чаще сражался с чудовищами, а не с людьми. И хотя многие из них были сильнее и коварнее человека, Левитрока в трудные минуты защищала заговоренная броня Лиги Очищающего Огня. Сейчас же на нем были доспехи среднего качества, немного непривычные, тяжеловатые и сковывающие движения, а противостоял ему опытный противник, каких в Мисхете стоило поискать.

Но это только раззадорило Левитрока. Как и то, что Мирана наблюдала за ним, не скрывая волнения. Значит, переживала. И Риз не мог ударить в грязь лицом. Когда Пела оттеснил его под трибуну и нанес, как ему казалось решающий удар, пытаясь проткнуть своего противника, Риз отбил меч и тут же переместился за спину Гобера, отметившись на его спине ударом клинка, нанесенным плашмя. Любимчик публики развернулся с запозданием и увидел готового к отражению очередной атаки Левитрока.

— Неплохо,— оскалился он, оценив защиту противника.— А что ты скажешь на это?

Он снова ринулся в бой, полагаясь на силу. На этот раз последовали еще более мощные удары, часть из которых наносилась с разворота. Уже первый из них отбил меч Левитрока в сторону, а второй едва не снес ему голову. Ладони отсушило так, что они с трудом удерживали рукоять клинка. Поняв, что так ему не сдержать натиска Гобера, Риз решил сменить тактику. Продолжая отступать, он по-прежнему встречал меч противника своим, но уже не пытался сдерживать натиск, а лишь сопровождал удары, отводя их в стороны. Выглядело это не так эффектно, как прежде, зато начало постепенно приносить свои плоды. Пела Гобер стал выдыхаться. Понадеявшись сломить защиту Левитрока с нескольких ударов, он недооценил противника, выглядевшего гораздо свежее его самого. Хотя он и достал пару раз Риза, этого оказалось недростаточно. И теперь у него был лишь один выход: поднапрячься и завершить начатое. Или поединок мог закончиться совершенно неожиданно как для самого Гобера, так и для всех без исключения его поклонников. Зарычав, он усилил натиск. Сила ударов, если и ослабла, то незначительно, зато увеличилась частота их нанесения. Каждый из них сопровождался отчаянным воплем, к завершению серии начавшему срываться на хрип. Последний удар был нанесен в пустоту, так как Риз попросту отошел в сторону, и Пела завалился вперед. Он лишь чудом устоял на ногах, проскочив мимо Риза и едва не врезавшись головой в частокол. И это изрядно позабавило зрителей из числа простолюдинов, а у Левитрока появились уже свои поклонники.

-Давай же, врежь ему как следует!

Левитрок мог бы, наверное, закончить поединок, ударив противника в спину. Но, во-первых, это было бы нечестно. А во-вторых, Пела Гобер, предчувствовавший именно такое развитие событий, ударил с разворота. И снова едва не упал, когда его меч не нашел цели и распорол лишь воздух.

— Продолжим?— предложил ему Риз, стоявший в стороне.

Его спокойствие и свежесть взбесили Гобера. Но злоба эта была пустой, так как сил уже не осталось. Однако и уступить он не мог — на него смотрел герцог. Неус выглядел растерянным, так как тоже полагал, что его любимчик быстро разделается с чужестранцем. Он то и дело посматривал на Довлата, однако тот лишь пожимал плечами, не чувствуя никакого проявления магии.

Следующая атака Пелы Гобера была более спокойной по сравнению с предыдущими, а удары более слабыми в отличие от прежних. Риз не только сдержал натиск, но и начал отвечать, оставляя на доспехах противника свежие царапины. Трибуны помалкивали, зато неистовствовала чернь, вставшая на сторону Левитрока. Мирана проявляла сдержанность. Зато в ее взгляде появилось облегчение — она больше не волновалась за судьбу своего недавнего спасителя.

Риз все чаще отвечал выпадами. Он не полагался на силу, отдавая предпочтение частоте попаданий. Каждый звонкий удар по стальным доспехам Гобера заставлял морщиться его поклонников, словно причинял им боль. Герцог Неус уже не скрывал своего раздражения, подозревая о том, что Левитрок давно мог закончить поединок, но не делал этого с одной единственной целью — покуражиться, еще больше унизить своего противника. Риз решил больше не травмировать Его Светлость, тем более что он и сам был измотан до предела. Поэтому, как только Пела Гобер в очередной раз "провалился", он помог ему упасть и приставил острие меча к спине противника. Пела дернулся было, наткнулся на клинок и упал, поняв, что поединок закончен.

— Довольно!— махнул рукой герцог. Он встал с кресла и начал спускаться с трибуны. Следом за ним потянулись его приближенные. Ушла и Мирана, даже не посмотрев в сторону Риза.

— Победу одержал Риз Левитрок из Мисхета!— оповестил публику герольд. Заметив быстро удаляющегося герцога, он взглянул на Винита Рана — распорядитель подал знак — и добавил:— Объявляется перерыв!

Риз убрал меч и протянул руку недавнему противнику. Тот отказался от его помощи, но не смог подняться самостоятельно. Ему на помощь пришел оруженосец. Однако оказавшись на ногах, Пела оттолкнул и его. После чего, смерив Риза ненавидящим взглядом, заковылял к своему шатру.

Риз, подобрав щит, тоже покинул ристалище. У входа его поджидал Арно — не минуешь. Громила смотрел на Левитрока с чувством превосходства, и сказал во всеуслышание, когда тот проходил мимо:

— Со мной тебе так просто не справиться!

— Посмотрим,— буркнул Риз и хотел, было, пойти прогуляться по лесу, помедитировать, но его остановил Лезар.

— Ты весь в крови! Давай хотя бы раны перевяжу!

Только сейчас Левитрок заметил, что его доспехи были пробиты в нескольких местах на стыках пластин, а из дыр сочилась кровь. Боли он не чувствовал и будь у него пара дней, он бы отказался от помощи лекаря, но завтра предстояло продолжение турнира, и ему не стоило терять силы.

— Не откажусь.

Они направились в шатер.

Раны оказались ерундой — бывало и хуже,— однако и из-за пустяковой царапины порой может случиться заражение крови. А Лезар знал толк в избранном своем ремесле. Он сначала промыл раны, потом обработал их какой-то мазью и наложил чистые повязки.

— Почему ты мне помогаешь?— спросил вдруг Риз.

Лекарь уставился на него вопросительно. Левитрок пояснил:

— Твои друзья настроены ко мне... Скажем так — не совсем дружелюбно.

— Только не нужно обобщать!— фыркнул Лезар.— Не знаю почему Арно так на тебя взъярился, но остальные не испытывают к тебе никакой вражды. А Биалу ты и вовсе понравился! Он по достоинству оценил и то, как ты сражался с ним плечо к плечу, и потом, когда не испугался герцога. А когда ты победил Гобера, он даже в ладоши хлопал и свистел, чего за ним раньше не наблюдалось... Только он сам тебе об этом не скажет, от него похвалы можно сто лет ждать... Кстати, а чего ты на самом деле набросился на герцогского дружка?

— Обознался,— процедил сквозь зубы Риз.

— Ну-ну...

Когда они вышли из шатра, бои первого дня подходили к концу. Риз решил сходить к броннику, который по доброте барона Таррэна брался бесплатно чинить доспехи любого участника турнира. Причем те, кто одержал победу, имели преимущество.

Очереди перед шатром мастера не наблюдалось: состоятельные господа приехали на турнир со своими кузнецами и прочей челядью. К тому же, увидев Левитрока, баронский бронник обрадовался, словно увидел старого знакомого.

— Чем могу служить?

— Мне бы доспехи подлатать, если возможно.

— Почему нет?— удивился ремесленник, даже не взглянув на предстоящую работу.— Благодаря вам, господин, я стал богаче на десять ковахских львов.

— Это как?

— Поспорили мы — я, значит, и мой сосед Вильм... Вообще-то я тоже хотел поставить на Пелу Гобера, но он меня опередил. А что за спор, если оба поставили на одно и то же? Вот и пришлось мне ставить на вас. И не прогадал ведь! Целых десять серебряных монет выручил со старого скряги. Да что уж там деньги — главное, утер нос зловредному задаваке. И все благодаря вам, мой господин. Так что починю все, что пожелаете, будет ваша броня, как новая.

— А успеешь ли к завтрему?

— Да тут работы-то на час! Пару пластин поменять, да пару швов наложить. Не извольте беспокоиться, все будет вовремя и в лучшем виде...

Когда после позднего обеда Риз направился к лесу, чтобы спокойно помедитировать, его нагнал сигнал герольдов, объявивших общий сбор. Оказывается, поединки первого дня закончились, и участники могли отдохнуть и перекусить за счет гостеприимного хозяина турнира. Но перед этим, чтобы завтра не терять времени, решено было провести жеребьевку на второй тур, хотя еще и первый не был завершен до конца. И вот тут судьба показала свой злой оскал: по жребию Левитроку в противники достался... странствующий воин Арно Вержак...

Вместо медитации Риз отправился в шатер, чтобы лечь пораньше спать. Завтра ему предстоял тяжелый поединок. Его соседи веселились на празднике, посвященном открытию турнира, или заливали вином поражение — были среди них и такие. Поэтому заснул он быстро, намереваясь встать к завтраку, чтобы забрать свои доспехи. Но его разбудили еще раньше — солнце только-только начало всходить. Причем вырвали из сна бесцеремонно, сбросив с кровати. Спросонья Левитрок решил было, что это либо очередная шутка Летрика, либо необдуманный проступок Арно. Риз не собирался спускать проделку ни тому, ни другому. Но ни мага, ни громилы поблизости не оказалось. Зато было много других людей, не приписанных к данному шатру. И среди них Карас Таррэн. С бароном пришли его люди, и как раз они навалились на Риза, бесцеремонно прижав его к полу. Поэтому, чтобы заглянуть ему в лицо, Таррэну пришлось присесть.

— Ты мне сразу не понравился,— сказал он.— Как чувствовал, что с тобой на мою землю придут неприятности. Но ты ошибался, если думал, что это сойдет тебе с рук...

— Что?!— воскликнул Охотник. Он понятия не имел, о чем идет речь.

Барон проигнорировал его вопрос, поднялся и приказал слугам:

— Тащите его на виселицу!

— За что?!— продолжал недоумевать Риз. И тут же получил под дых кулаком в латной перчатке. Слуги барона поволокли обмякшее тело на выход. Лезар смотрел ему вслед сочувствующе, Биал — осуждающе, Молан — брезгливо.

Несмотря на раннее время, почти весь лагерь был уже на ногах. Одни только что проснулись, иные — еще и не ложились. Многие стояли у своих палаток, но самая большая толпа собралась в центре лагеря, окружив кольцом что-то, что привлекало всеобщее внимание. Правда, смотрели все вверх. Взглянул и Риз и увидел... Арно. Он висел в воздухе в десятке метров от земли лицом вверх. Судя по безвольной позе, обвисшим рукам и натекшей на площадку луже крови, он был мертв.

— Что, доволен? Победил великого воина, одолел злокозненной магией?!— пылал в бешенстве Карас Таррэн.— Ты дорого заплатишь за это убийство!

— Я?!— искренне удивился Риз.— Я-то тут при чем?!

— А кто еще?!— взревел Таррэн.— Кто вчера затеял ссору с Арно? А ты, оказывается, мстительный подонок! Или ты боялся предстоящего боя с одним из лучших воинов на этом турнире и таким способом решил избавиться от своего противника?

— Я его пальцем не трогал!

— Кто тогда?!

— Хороший вопрос, брат мой!— появилась Мирана.

— Опять ты заступаешься за этого проходимца?!

— Потому что кроме меня некому больше.

— А нужно ли? Ты заступаешься за убийцу!

Мирана посмотрела на Риза, и он сказал твердо:

— Я не убивал Арно!

Судя по выражению лица девушки, она в этом не была уверена. Мирана перевела взгляд на брата:

— А если ты на самом деле казнишь невиновного?

— Я готов взять этот грех на себя!— послышался голос, и к Таррэнам подошел разбуженный герцог Неус. Несмотря на поспешный подъем, он успел привести себя в порядок. Следом за ним пришел и Висенц.

Взглянув на него, Риз снова подумал о том, что не ошибся: это именно ОН охотился за осколками Путеводной Звезды. И тут же его осенила неожиданная мысль: а не Висенц ли убил Арно, чтобы подставить самого Левитрока? Зачем? Да затем, чтобы чужими руками устранить соперника, каковым являлся Риз! Почему он сам этого не сделал? Может быть, потому что не в силах? Сатрас говорил о том, что отнял у противника его способности к магии, но... В таком случае, как он прикончил Арно?

Что-то тут не клеилось. Нужно было во всем хорошенько разобраться.

И думал об этом не он один:

— Ваша Светлость, Могущественный Государь!— заговорила Мирана.— Ваше стремление к справедливости известно как в Ковахе, так и за его пределами.— Девушка учтиво присела в реверансе.— Но мне не хотелось бы, чтобы на празднике, устроенном Таррэнами, пролилась невинная кровь...

— Не бойтесь, моя дорогая!— заверил ее герцог.— Преступника повесят, так что крови не будет.

— Вы понимаете, что я имею в виду,— нахмурилась красавица.

— И что же вы предлагаете, очаровательная Мирана?

— Так как есть определенные сомнения в том, что именно этот человек убил Арно Вержака, то я предлагаю провести расследование, чтобы либо доказать его вину, либо найти настоящего убийцу, который обязан понести заслуженное наказание.

— Боюсь, обычному дознавателю тут не справиться. Ведь убийство было совершено при помощи магии. А единственный специалист по такому делу, по крайней мере, тот, который известен мне, обитает в Мелене. Уйдет слишком много времени на отправку гонца, необходимые в таком случае переговоры с правителем Меленала. И еще не факт, что тот отпустит человека, без советов которого он и шагу не может ступить,— усмехнулся Неус.— Если вам известен кто-то другой...

Уголки губ Мираны опали. Она явно не знала такого человека...

— Я могу найти убийцу!— заявил Риз.

Все обернулись в его сторону.

— Ты?!— удивился Таррэн.— Это по крайней забавно! Убийца будет искать самого себя!

— Я не убивал Арно,— категорически заявил Левитрок.— Я могу это доказать.

— Попробуй,— предложил ему герцог. Он, как безоговорочный владетель своих земель, имел полное право вершить суд и, судя по всему, знал в этом толк. Он мог выступать в роли судьи, выслушивать речи обвиняемого и делать соответствующие выводы согласно принятым в Ковахе законам, обычаям и собственному настроению.

— Когда я ложился спать, Арно был еще жив. Это могут подтвердить многие.— Риз стрельнул взглядом по толпе, увидел знакомые лица:— Лезар, Биал, засвидетельствуете мои слова!

Лекарь с готовностью затряс головой, а старик сдержанно кивнул.

— После этого я не покидал шатра.

— И это тоже может кто-то подтвердить?— герцог окинул взглядом собравшихся. Не дождавшись ответа, он посмотрел на Лезара:— Ты?

Лекарь, похоже, был честным парнем. К тому же он сомневался. Поэтому он не стал лгать, сказал, как есть:

— Когда я вернулся в шатер, Риз уже спал.

— А где был в это время Арно?

— Он остался на празднике. Я сказал, что ему не мешало бы выспаться перед завтрашним боем, но он ответил, что у него есть еще одно дельце.

— Понятно. И ты можешь поручиться за то, что предполагаемый убийца до самого утра не покидал шатер?

— Я...— Лезар виновато посмотрел на Левитрока.— Я не знаю. Я уснул сразу же, как только улегся на кровать.

— А ты?— спросил Неус Биала.

— Я тоже спал и ничего не видел,— ответил старый воин.

— Спрашиваю еще раз: кто-нибудь может подтвердить то, что этот человек не выходил ночью из шатра?— громко спросил герцог, указывая на Левитрока, но ответа так и не дождался. После чего он обернулся к Ризу: — У тебя нет свидетелей, а твоим словам я не обязан верить... Но ты можешь сказать что-то еще в свое оправдание.

Ризу нечего было сказать, разве что...

— Я родился и жил в Мисхете. Законы у нас суровы, но даже в Мисхете любой житель, обвиненный в том или ином преступлении, имеет право на защиту. И если никто не берется его защищать, то он имеет право сделать это сам.

— Мы не в Мисхете,— фыркнул Карас Таррэн.

— Но неужели Ковах в благородстве чем-то уступает своим соседям?— спросила Мирана герцога.

— Разумеется нет,— процедил тот сквозь зубы.

— Так дайте же ему возможность защитить свою честь и свою жизнь!

— Я могу найти настоящего убийцу!— сказал Риз.

— Почему ты в этом так уверен?— поморщился барон Таррэн.

— Потому что...— Риз не собирался говорить этого, но сейчас у него не было другого выхода.-...в Мисхете я был Охотником на колдунов и прочую нечисть.

Он заметил, как оскалился Довлат, а Летрик посмотрел на него как-то по-новому, словно увидел впервые.

— Ты Охотник?— удивился Карас.— Удивительные дела! Перед нами стоит маг, который охотится на магов, и убийца, который ищет убийц.

— Да, что-то здесь не так,— поддержал его герцог Неус.

— Это долгая история, которая не имеет никакого отношения к нашему делу. Главное — я умею и знаю, как идти по следу мага, совершившего преступление. И я найду его, кем бы он ни был.

— Занятно,— засопел Неус. Задумался.

Это не понравилось Карасу Таррэну, и он отвлек герцога от размышлений:

— Ваша Светлость, мы не можем доверять человеку, который сам подозревается в преступлении! К тому же турнир...

— Да, времени у нас немного,— пробормотал Неус. Он посмотрел на Мирану и наткнулся на молчаливую мольбу в ее глазах.— Я принял решение!— Герцог обернулся к Ризу.— Я даю тебе времени до заката. Если ты найдешь убийцу и докажешь его вину, я прощу тебя и даже награжу! Если не успеешь или не сможешь — тебя повесят с последним лучом солнца. Такова моя воля!

— А если он сбежит?— почти шепотом спросил Карас.

— Не сбежит,— заверил его герцог, а потом отдал распоряжение.— Закуйте его в цепи, так, чтобы он мог лишь медленно передвигаться! Кроме того я прошу Пелу Гобера и уважаемого Довлата присмотреть за ним, чтобы он не наделал глупостей.

Старый маг кивнул.

— Я не спущу с него глаз, Ваша Светлость!— охотно заверил герцога воин, выбывший с состязаний. Разумеется, он станет теперь внимательно присматривать за человеком, который был виновен в его поражении. Но ведь всякое может случиться? Например, его подопечный может нечаянно споткнуться и свернуть себе шею.

Все это красноречиво читалось в глазах Пелы Гобера...

— С чего ты собираешься начать?— сухо спросил Риза уважаемый Довлат, когда слуги барона Таррэна заковали подозреваемого в цепи. Они свисали с запястий Левитрока, а чуть ниже колен соединялись с другой парой, которая обвивала его лодыжки. С такими ни быстро, ни далеко не убежишь.

— Как обычно — осмотрю место преступления, возможно убийца оставил какие-нибудь следы,— ответил Риз.

Старый маг согласно кивнул.

Это устраивало и Пелу Гобера, потому что не нужно было далеко идти. Видать, вчера он хватил лишнего, и сегодня у него болела голова.

Звеня цепями, Риз приблизился к подсохшей уже луже крови, над которой продолжало висеть тело мертвого Арно. Следов тут было много, словно табун промчался. Зеваки успели натоптать так, что не разберешь, какие отпечатки оставил убитый, какие — убийца, а какие простой прохожий. Левитрок присел, ковырнул пропитавшийся кровью песок, растер его между пальцев. Когда он взглянул на стоявших рядом с ним мага и воина, то заметил, что оба скептически относятся к его способностям.

Чуть в стороне собралась изрядная толпа, для которой работа Охотника оказалась интереснее продолжившегося турнира. Все смотрели на Левитрока и ждали чуда.

Риз встал, задрал голову.

— Я хотел бы взглянуть на тело вблизи,— сказал он.

— Так спусти его на землю!— хмыкнул Пела.— Ты же маг!

— Маг-ренегат, охотящийся на своих собратьев,— злобно прошипел Довлат.

— Это в прошлом,— буркнул Левитрок и снова посмотрел на тело над головой.

Может быть, попробовать притянуть его телекинезом?

Риз поднял ладонь, насколько позволяла цепь, и попытался мысленно зацепиться за свисавшую вниз руку Арно. Почувствовав под пальцами нечто плотное, он потянул. Тело покачнулось и стремительно рухнуло на землю — Левитрок едва успел отскочить в сторону.

— Неуч!— поморщился старый Довлат.

— Растяпа!— рыкнул на Риза Пела Гобер, которого обрызгало кровью. Утершись, он приблизился и взглянул на труп.— Бедный Арно...

— И что теперь?— спросил Охотника маг.

— Было бы неплохо перенести тело в один из шатров, где можно спокойно изучить его раны,— предложил Риз.

Взглянув на собравшихся ротозеев, старый маг нашел идею стоящей и отдал соответствующие распоряжения. Слуги барона Таррэна оттащили труп в шатер, отведенный под нужды лекаря, и положили его на стол. Лезар попытался возразить, но гневный взгляд мага заставил его быстро заткнуться.

— Благодарю, дальше я сам,— сказал Риз.

Осмотр он начал с головы. На Арно было больно смотреть: рот открыт, распухший язык вывалился наружу, глаза вылезли из орбит и удерживались на месте только растянувшимися веками, все лицо в крови, текшей изо рта. Но ни единой внешней раны при этом не видно.

Хм...

— Я его раздену с вашего позволения,— заявил Левитрок.

Никто не стал возражать.

— Тебе помочь?— предложил Лезар.

— Сам справлюсь,— буркнул Риз.

Он расстегнул ремни и стащил с Арно кожаные доспехи, снял стеганую куртку, белую рубаху. Осмотрел тело. Оно было изрядно помято, так, будто оно угодило в камнедробилку: ребра поломаны, позвоночник разорван, грудь ввалилась внутрь. И при этом ни капли крови, ни единого свежего пореза или синяка.

— Странно все это,— пробормотал Охотник.

— Что странно?— спросил его Довлат.

— Он весь переломан, но ни одного внешнего повреждения. Такое впечатление, будто что-то перемололо его изнутри. Уверен, под его кожей нет ни одной уцелевшей кости.

— Ты видишь его насквозь?— хмыкнул Пела.

— Я знаю,— сухо ответил Риз.

— Если хотите, я могу сделать вскрытие,— снова заявил о своем присутствии Лезар. Он обращался к Левитроку, но при этом косился на его сопровождавших.

— Это излишне,— сказал Довлат.— Я знаю, отчего он умер, какая магия его убила.

— И что же это?— поинтересовался Левитрок.

— Это майхаманская язва — редкий вид магии, родиной которой являются Майхаманские острова. Я видел уже людей, попавших под ее воздействие, когда путешествовал в поисках новых знаний. Но я понятия не имею, как она попала на материк, потому что майхаманские колдуны неохотно делятся своими... талантами.

— Расскажите поподробнее, уважаемый!— попросил Риз.— Как воздействует эта разновидность магии? Что она из себя представляет?

— Майхаманскую язву вызывает напиток, приготовленный особым способом. Для того чтобы добиться наибольшего эффекта, нужно соблюсти пропорции редких компонентов. После чего на приготовленное зелье накладывается специальное заклинание.

— Оно вам известно?— как бы между прочим спросил Риз.

— К сожалению, нет.

— К сожалению?

— Никогда не помешает знать рецепт снадобья, с помощью которого можно примерно наказать своего врага. Говорят, испивший этот напиток умирает медленно и перед смертью испытывает ужасные мучения,— смаковал свои фантазии почтенный Довлат.— При этом он не произносит ни звука, так как его уста запечатаны одним из элементов заклинания. А главное — против этого зелья нет никакого противоядия. И для того, чтобы с уверенностью умертвить человека, понадобится всего лишь капля... Когда я был на Майхаманских островах, я просил одного тамошнего колдуна раскрыть тайну этого напитка, предлагал щедрую награду, но он отказал мне, так как я не принадлежал к числу избранных. Увы...

— А почему тело подняло в воздух?— спросил Риз.— Это так же является частью магического заклинания?

— Нет. Это-то меня и удивляет. Майхаманское зелье... более приземленное, если можно так выразиться. По сути это обычный яд, хотя и заряженный магией.

Странно...

Риз задумался.

— Я полагаю, отраву могли подмешать Арно в вино, когда тот с друзьями веселился на празднике,— пробормотал он. Вывод был неприятен, так как отыскать отравителя будет непросто. К тому же им мог быть кто угодно — не обязательно маг.

— Арно не пил вино в тот вечер,— возразил Лезар.— Он ответственно относится... относился к турнирам и не употреблял хмельное между поединками.

— Ядом могли полить его пищу,— не сдаваться Левитрок.

— Сомневаюсь,— покачал головой лекарь.— Он ел только мясо. Срезал кусок с вертела и тут же съедал мясо, пока оно горячее. Мы тоже ели его и, как видишь, живы-здоровы.

— Майхаманская язва действует практически сразу,— заявил Довлат.— Если бы вы испробовали зелье, то были бы уже давно мертвы.

— Ну, вот!— развел руками Лезар.

Левитроку неохотно пришлось признать, что он зашел в тупик.

Что теперь делать?

На кону была не только его честь, но и сама жизнь.

Какое-то время он молча прохаживался по шатру, и, удивительное дело, никто его не тревожил.

— Где мои вещи?— спросил Риз Лезара.

— Доспехи все еще у кузнеца, а остальное забрали люди барона сразу после твоего... ареста.

— Могу я получить на время свой дневник?— обратился Левитрок к Довлату.

— Зачем он тебе?

— Там...— говорить такое, тем более, магу, не хотелось, но делать нечего.— Там записаны кое-какие рецепты и заклинания. Возможно, одно из них нам поможет.

— Заклинания, говоришь?— пробормотал старик.— Хорошо...

Через несколько минут принесли дневник, но передали его не Ризу, а Довлату.

Риз протянул руку, однако старый маг не спешил расставаться с потертой книжицей.

— Ты ведь сам понимаешь, что я не могу ее отдать тебе, не изучив содержимое,— заявил старик.— Вдруг там что-нибудь, что может нам навредить?

Риз помнил наставления Сатраса, который не хотел, чтобы посторонние совали свой нос в его записи. Но, похоже, особого выбора у Левитрока не было.

— Хорошо, смотрите!

Довлат раскрыл дневник, пролистал страницы, удивленно стрельнул густыми бровями и разочарованно сказал:

— Но в ней же ничего нет — чистые страницы... А-а, понимаю, зачарованное письмо. Никто не может прочесть написанное, кроме хозяина книги... Умно...

— Не бойтесь, я не причиню вам вреда,— заверил его Риз.

— Потому что не успеешь,— оскалился Пела Гобер.— Я сверну тебе шею прежде, чем ты откроешь рот, чтобы произнести заклинание.

Довлат неохотно отдал дневник.

Риз раскрыл его, усмехнулся, глядя на каракули Сатраса. Он был не только одним из лучших магов, но и весьма предусмотрительным человеком.

Поиски не заняли слишком много времени. В последние дни Риз частенько заглядывал в дневник. Он успел досконально изучить самые интересные рецепты и заклинания из тех, которые были записаны на понятном ему языке. И среди них не оказалось ничего полезного. Каково же было его удивление, когда он наткнулся на описание, которое — Риз мог в этом поклясться! — видел впервые. Оно заканчивало объемный материал, посвященный поискам ментальных следов. Именно этот текст Риз читал чаще всего и знал его почти наизусть. А тут появились новые строчки, там, где раньше была приписка на языке, непонятном Охотнику. Теперь же он мог их прочитать без проблем. Речь шла о способе проследить живое существо не только в пространстве, но и во времени. Насчет взгляда в будущее Сатрас выражал сомнения, но вот что касалось прошлого... При особой концентрации можно было "перемотать" время назад и узнать, чем, например, человек занимался пару минут до этого. Или час. Глубина погружения в прошлое зависела исключительно от сил мага и его мастерства. Сатрас утверждал, что истории знакомы чародеи, которым удавалось отследить судьбу того или иного субъекта, вернувшись к истокам — к моменту его рождения. А были и такие, кто мог, зацепившись за другого "подопытного", "уйти" еще дальше. Таким способом некоторые осмобо одаренные маги "отматывали" назад уже не года, а столетия.

Дальше шло подробное, но туманное описание способа добиться нужной для "перемотки времени" концентрации.

Левитрок еще не до конца понимал, что ему это даст,— да и получится ли? — но решил попытать счастья. Все равно ничего другого на ум не приходило.

— Я попробую,— произнес он вслух.

— Что?— спросил его Довлат.

— Ты все равно не поймешь,— небрежно отмахнулся от него погруженный в свои мысли Риз, и старый маг едва не задохнулся от возмущения.

Охотник машинально сунул дневник за пазуху и вышел из шатра. За ним последовали остальные: Довлат, Пела Гобер и Лезар. Снаружи к ним присоединилась вся остальная свита зевак.

Приблизившись к месту преступления, Левитрок решил, что новая способность может отнять немало времени и сил, и потому присмотрел себе удобное место в тени под деревом. Уселся, скрестив ноги, и уставился на кровавое пятно на земле.

Ментальный след Арно он увидел уже через минуту, правда, не на земле, а в воздухе там, где и было тело совсем недавно. От него вниз, слегка пересекаясь, спускались два бледно-молдочных шлейфа. Один из них обозначал взлет Арно, другой — падение уже мертвого тела. Различить их было просто, так как второй был не настолько насыщенным, как первый, по причине того, что мертвое тело постепенно теряло накопленный за определенное время запас маны. На земле они расходились: второй окруженный ментальными следами слуг барона, направлялся к шатру лекаря, а первый, одинокий, уходил в противоположную сторону. Так как с утра на месте преступления побывало немало народу, ментальных следов оказалось предостаточно. Они настолько перемешались, что напоминали Ризу клубок пряжи, распущенный по земле. Хорошо еще, что он начал уже понемногу различать "оттенки" ментальных следов. Тот, который оставил Арно, он приметил сразу и проводил его взглядом по края поляны. Впрочем, Левитрок и так знал, что он туда приведет, и это ему ничего не давало. Поэтому нужно было "отмотать" время назад, как это было описано в дневнике.

Проблема в том, что никакой конкретной техники в записях Сатраса не прослеживалось. Чистые ощущения! Маг должен был "подключиться к избранному ментальному каналу и силой воли заставить время течь вспять".

Но как это сделать?

Риз понятия не имел и уповал лишь на то, что об этом знал Роген и передал свои знания Охотнику.

Понятно было только одно — для "подключения к ментальному каналу" требовалась крайняя концентрация. Левитрок посмотрел вверх, разглядел след, оставленный Арно, и вцепился в него взглядом...

Сильный толчок в плечо вернул Риза к действительности.

— Не спи, чародей, замерзнешь!

Рядом стоял и злорадно скалился Пела Грубер. Это он ударил Левитрока в плечо, вырвав его из небытия.

— Еще раз так сделаешь, пожалеешь,— предупредил Пелу Охотник, а Довлату объяснил:— Только что я пытался сконцентрироваться, а этот увалень все испортил.

Маг понятливо кивнул и сказал:

— Он больше не будет...— Сказал настолько внушительно, что Гобер стер с лица дурацкую усмешку и виновато потупил взор.— Только и ты поторапливайся! Время к полудню, а результатов никаких.

Риз взглянул на солнце и понял, что пробыл в забытьи дольше, нежели ожидал.

— Я постараюсь.

Впрочем, время не прошло даром. Кажется, он понял, что ему нужно делать. Откуда? А вот это осталось для него неясным.

Не важно...

Сконцентрировавшись на цели, Риз снова увидел ментальный след, оставленный Арно. Он стал еще более блеклым, а очень скоро мог и вовсе исчезнуть. Левитроку следовало поторапливаться. Он мысленно потянулся к следу в воздухе — примерно так, как при телекинезе,— представив щупальце, оканчивающееся тонкой иглой. Мягко прикоснулся к нему. На "ощупь" ментальная зыбка была холодной и мягкой. Не теряя времени, Риз вонзил в нее "иглу". Она вздрогнула, сопротивляясь чужому вмешательству. Левитрок знал, что так получится, поэтому представил, как игла выпустила шипы во все стороны, прочно увязнув в зыбке. Та, словно поняв, что сопротивление бесполезно, покорилась.

Теперь предстояло самое сложное — "отмотать время назад". Риз никогда этим не занимался и даже в теории смутно представлял, как это делается. Подчиняясь наитию, он вообразил кораблик, плывущий вниз по течению. Это получилось на удивление легко. А вот с остальным оказалось не так просто. Левитрок напрягся так, что вздулись жилы на шее. Его тело тряслось от натуги, по лицу катил пот. Но кораблик... Он начал терять скорость! Вот он совсем остановился — этого нельзя было не заметить на фоне стремительно бегущей реки. А потом и вовсе стал медленно подниматься против течения.

И тут случилось чудо! Видение исчезло, и Риз снова увидел поляну. Из великого множества ментальных следов сталось лишь два. Но теперь это были не зыбкие сгустки магической энергии — оба приняли форму человеческих тел. Различить, кто из них кто, было невозможно, но одно из них висело в воздухе, и Левитрок без сомнений заключил, что оно принадлежало Арно. Второе, странно пятясь задом и оглядываясь, вышло на поляну, взглянуло вверх, а потом склонилось к земле, словно что-то взяло или положило и снова, двигаясь задом, исчезло в кустах.

Прошла пара минут, и тело, висевшее в воздухе, медленно спустилось вниз. Некоторое время оно лежало неподвижно, а потом начало корчиться и вздрагивать. Еще чуть-чуть — и оно странным образом встало на ноги, прянуло всем телом и... посмотрело на левую руку, словно в ней что-то было. Последовало движение правой рукой — такое впечатление, будто Арно что-то открыл... а потом попятился спиной назад.

И только сейчас Риз понял: все, что он видел, было событиями минувшей ночи, но в обратном порядке! Время шло вспять!

Уже можно было бы сделать первые выводы, но Левитрок не стал спешить, встал с земли и направился следом за Арно.

А тот пятился назад, но шел не к поляне, на которой вчера стояли столы и веселились гости барона Таррэна, а чуть в сторону, к шатрам. Вот Арно проник в один из них. Это было временное жилище, которое занимали маги, прибывшие на турнир Золотой перчатки. Риз сунулся за ним и увидел, как умерший ночью воин открыл чей-то дорожный сундук и положил в него какой-то предмет. После чего покинул шатер и... выйдя на поляну, растаял.

Очнулся и Левитрок.

Наваждение исчезло, и Риз видел себя в окружении людской толпы. Точнее, люди стояли в стороне и внимательно, с удивлением на лицах наблюдали за странным поведением Охотника.

— Теперь, когда ты вышел из транса, я требую объяснений!— обратился к нему Довлат.— Что это было?

— "Время, обращенное вспять".

— Тебе подвластна эта способность?— удивился старый маг.

— Немного.

Довлат посмотрел на Риза как-то иначе. Теперь в его взгляде не было прежнего пренебрежения. Скорее уж наоборот.

— И... что же тебе удалось узнать?

— Я знаю, как Арно провел последние минуты жизни. Но пока что смутно представляю, что с ним случилось... Идем со мной!

Риз вместе с Довлатом вошли в шатер магов.

— Ты знаешь, кому принадлежит этот сундук?— спросил Охотник.

— Конечно, Летрику...

— Вот как?!— поразился Левитрок. Дело принимало неожиданный оборот.

— Почему тебя это интересует?

Риз замялся.

— Я обязательно расскажу тебе об этом,— ответил он, наконец.— Но сначала я бы хотел переговорить с самим Летриком.

— Хм...— нахмурился Довлат.— Хорошо! Приведите сюда мага Летрика!— распорядился он, обращаясь к слугам барона...

Ждать пришлось недолго. Летрик наблюдал за поединком своего брата и был зол на то, что его оторвали от зрелища в самый напряженный момент.

— Неужели нельзя было подождать пять минут?!— воскликнул он, яростно сопя.— Молан уже почти уложил этого неповоротливого борова из Ордана и... А что здесь происходит?— окинул он взглядом собравшихся.

Пока Летрик гневно пыхтел, Левитрок сконцентрировался на нем и увидел знакомый ментальный след. Тот самый, который после смерти Арно появился на поляне.

Все сходилось.

— Я могу поговорить с ним наедине?— попросил Риз Довлата.

— Это исключено!— покачал головой старый маг.— Я обязан присматривать за тобой и не упускать из виду.

Но Левитроку показалось, что это была не главная причина его упорства. Настоящей было обыкновенное любопытство.

— Не бойся, я не сбегу. Особенно теперь, когда, как мне кажется, смогу доказать свою невиновность. Но сначала я бы хотел переговорить с Летриком.

— Мне не о чем говорить с убийцей моего друга!— заартачился вдруг Летрик.

Довлат пристально посмотрел на него и сказал:

— У вас пять минут.— Он подал жест и вместе с ним из шатра потянулись все те, кто в нем находился.

Риз и Летрик остались вдвоем.

— Это твой сундук?— спросил Левитрок, пнув ногой деревянный ящик.

— Да, и что?— с вызовом бросил брат Молана.

— Сегодня ночью Арно был здесь и взял что-то из твоего сундука... Что это могло быть?

— Откуда ты...— едва не задохнулся Летрик.— Я хотел сказать, с чего ты взял, что он рылся в моем сундуке?

— Я видел это.

— Ты?! Но как?

— Тебе известно что-нибудь о способности, именуемой "время, обращенное вспять"?

— Да, кое-что слышал... Ты хочешь сказать...

— Да, я прошел за ментальным следом Арно, и он привел меня к твоему сундуку. Он взял у тебя что-то... Что-то, что его убило.

Летрик переменился в лице, побледнел.

— Я не... Он...— залепетал молодой маг.— Ты же видел! Он сам взял, я тут не при чем!

— Тогда тебе нечего бояться! Расскажи об этом Довлату и остальным!— предложил ему Риз.— Арно погубило его любопытство. Никто не виноват. Тем более я.

— Если бы это было так просто,— фыркнул Летрик.— Даже если мне поверят, последует неминуемое наказание за то, что я притащил на турнир смертельно опасный артефакт.

Вдруг выражение его лица переменилось, а мгновением позже в руке появился огненный шар.

— А может, мы поступим иначе?— прошипел он.— Я прикончу тебя, а потом скажу, что ты на меня напал и пытался убить. И никто не узнает, что случилось этой ночью на самом деле.

— Не считай Довлата за дурака,— как можно спокойнее ответил Левитрок.— Он уже понял, что к чему. Ему, как и мне, не известны лишь детали произошедшего. Если ты окажешь сопротивление, будет только хуже.

Летрик задумался, потом сжал ладонь, потушив огненный шар.

— Обидно...— пробормотал он.— Обидно, когда наказывают невиновного человека.

— Я рад, что ты это понимаешь,— усмехнулся Риз, хотя понял, что его собеседник имеет в виду не его, а себя. Он приблизился к пологу и, сдвинув его в сторону, позвал Довлата.

— Теперь я готов рассказать о том, что произошло нынешней ночью,— сказал Риз и обратился к Летрику.— Если я в чем-то ошибусь, ты меня поправишь... Итак, со слов лекаря Лезара мы знаем, что вчерашний вечер Арно провел со своими друзьями на празднике, устроенном бароном Таррэном в честь турнира Золотой перчатки. Мы знаем, что он ел мясо и не пил вина, а еще, что у него было какое-то дело, распространяться о котором он не стал. Позже, дождавшись удобного момента, Арно пробрался в шатер магов и взял из сундука Летрика некий предмет. Я подозреваю, что это была какая-то шкатулка...— Риз посмотрел на Летрика, и тот утвердительно кивнул.— Значит, я не ошибся... Он взял шкатулку и покинул шатер незамеченным. Должно быть, его терзало любопытство. Поэтому, выйдя на поляну, освещенную в ту ночь кострами, он не вытерпел, открыл шкатулку и... умер. Очень скоро Летрик заметил пропажу и пошел по следам Арно. Он нашел его на поляне... точнее, над поляной и испугался. Чтобы скрыть следы преступления, он забрал свою, теперь уже пустую шкатулку и ушел.

Довлат строго посмотрел на Летрика, тот понуро кивнул, подтверждая слова Левитрока.

— Я тут ни при чем. Он сам виноват,— пробормотал молодой маг.

— Нераскрытым остается один лишь вопрос: что было в шкатулке? Что убило Арно?— спросил Риз.

— Да,— присоединился к нему Довлат.

— Это... Это усовершенствованное заклинание майхаманской язвы,— с трудом выдавил из себя Летрик.— Мне удалось привязать ее к артефакту... ну и немного улучшить. Правда, оно еще было незавершенным. Начало турнира оторвало меня от дела, а Молан так хотел на него попасть... В общем, я решил взять заклинание с собой, чтобы продолжить работу в свободное время.

— А как о нем узнал Арно?— спросил Риз.

— Я сам проболтался! Арно сказал как-то, что мы, современные маги, слишком измельчали по сравнению с нашими предшественниками. Я и рассказал ему сгоряча о своей работе. А он привязался: дай мне, говорит, свое заклинание! Мол, нужно же его испробовать, а тут появилась такая замечательная возможность.

— Это он о чем?— подозрительно спросил Довлат.

Летрик покосился на Левитрока.

— Уж не знаю, что он не поделил с этим парнем, только испробовать мое заклинание он собирался на нем. Естественно, я отказал!

— А он?

— А он,— ответил вместо Летрика Риз,— решил его украсть. За что и поплатился.

— Я же говорю — заклинание было недоработанным, всякое могло случиться!— начал оправдываться Летрик, а потом печально вздохнул: — Эх, Арно, Арно, что же ты наделал?!

В шатре повисла тишина.

— Я могу быть свободным?— спросил Риз старого мага.

— Это не мне решать,— ответил Довлат.— Но я немедленно поговорю с Его Светлостью и, думаю, он примет верное решение.

— А я?— подал тихий голос Летрик.

— А ты... Ты заинтересовал меня своей последней работой, но...— Довлат покосился на Риза,— поговорим об этом потом...

— Ты сумел доказать свою невиновность, поэтому я дарую тебе свободу!— вынес вердикт герцог Неус. Барон Таррэн при этом выглядел посрамленным и явно был недоволен решением сюзерена. Зато его сестра стояла с высоко поднятой головой и лучилась от счастья.

Раз гадал: радовалась ли она торжеству справедливости или все же переживала за него?

Хоть самую малость?

Его задумчивый вид заставил герцога нахмуриться:

— Что-то еще? Может быть, ты ждешь моих извинений? Их не будет. Если бы ты не затеял ссору с Арно, ничего этого не случилось бы!

Риз не стал оправдываться.

— Могу я продолжить участие в турнире?— спросил он.

— Не думаю, что это возможно,— покачал головой Неус.— Жребий был брошен, пары, составлены, второй тур в самом разгаре.

Стоявшая у него за спиной Мирана встала на носочки и что-то шепнула герцогу на ухо. Судя по тому, как покачал головой Неус, она пыталась его переубедить, но герцог был неумолим. Девушка снова зашептала, и на этот раз Его Светлость ответил кивком.

— Твое участие в турнире исключено,— сказал он Левитроку.— Но ты все еще можешь показать себя в состязаниях чародеев. И хотя ты теряешь право на главный приз, победителя среди магов тоже ждет солидная награда.

— Я в первую очередь воин, а не маг,— недовольно проворчал Риз.

— Я не вправе тебя принудить, но неужели ты откажешь прекрасной даме, которая замолвила за тебя слово?

Левитрок взглянул на Мирану и заметил мольбу в ее глазах. Ради ее благосклонности он готов был на многое, но... Он ведь был начинающим магом, изучившим всего пару фокусов — да и то лишь азы. Ему ли тягаться с такими профессионалами, как тот же Летрик или Довлат?

Риз не боялся проиграть. Он не хотел осрамиться.

Но и отказать Миране он не мог.

— Я приму участие в состязаниях чародеев,— заявил он и учтиво поклонился баронессе, встретившей его решение с радушной улыбкой.

— В таком случае готовься! Состязания состоятся нынешним вечером. Победителя по традиции выберет толпа...

Проходя мимо дерева, на котором его собирались повесить, Риз только сейчас осознал, сколь мизерное расстояние отделяло его сегодня от смерти. От той самой, которая не раз ходила за ним попятам в его бесконечных скитаниях по Мисхету. Но одно дело погибнуть от рук враждебных магов или распоясавшихся чудовищ, и совсем другое — стать жертвой навета, недоразумения. Такое случалось с Левитроком нечасто, и привыкнуть к этому было нелегко. Оттого и не утихала досада, не перераставшая в ярость только потому, что все хорошо закончилось.

Хорошо ли?

Избавившись от одной проблемы, Риз нажил себе другую.

Состязание магов...

Появилась даже шальная идея покинуть турнир, чтобы не стать предметом насмешек тех, кто еще недавно жаждал его смерти. С этой мыслью Левитрок направился к кузнецу, чтобы забрать свои доспехи, потом оседлать Ветерка и...

Да, а что потом? Ведь участие в турнире было не самой целью — хотя и это тоже,— а лишь предлогом для того, чтобы попасть во владения Таррэнов и узнать, имеет ли Мирана какое-то отношение к покушениям на барона Фрама?

Риз испытывал легко объяснимую симпатию к этой девушке, поэтому сама мысль о том, что Мирана могла жаждать смерти его работодателя, казалась ему кощунственной. Особенно после того, как она, невзирая на неминуемые пересуды, защитила его от нападок собственного брата и подозрений герцога Неуса.

Если бы ни она, еще утром его тело болталось бы на ветке с тугой петлей на шее, а его имя было бы навсегда опорочено убийством Арно Вержака, которого Риз не совершал.

Чем больше Левитрок думал о поручении Горлена Фрама, тем меньше ему хотелось лезть в это дело. Не потому что существовали хотя бы самые малейшие подозрения в виновности Мираны. Скорее, напротив. Не выглядела она коварной преступницей, задумавшей погубить своего соседа. Еще меньше она была похожа на злую колдунью. И если Риз был в этом почти уверен, то барон Фрам сомневался. Поэтому новой задачей Левитрока отныне будет доказать непричастность Мираны, чтобы даже всуе Горлен Фрам не мог поносить ее прекрасное имя своими нелепыми подозрениями.

И если повод остаться в имении Таррэнов Ризу удалось найти, то причин отказаться от участия в состязаниях магов на первый взгляд не было. Любое его поползновение могло быть расценено как проявление трусости. Мнение поголовного большинства собравшейся на турнир публики Левитрока ничуть не волновало, но разочарование госпожи Таррэн в своем избраннике стало бы самой суровой карой для беглеца из Мисхета.

Избраннике?

Ах, как хотелось Ризу, чтобы так было на самом деле. Он даже не заметил, как легкая симпатия к этой обворожительной девушке переросла в нечто большее...

Окончательно решив остаться, Риз, тем не менее, первым делом забрал у кузнеца свое имущество. И хотя тот был не особо разговорчив и смотрел на Левитрока с подозрением, свою работу он выполнил примерно. Риз не стал облачаться в доспехи, навестил Ветерка в конюшне, утолил голод за общим столом и лишь после этого занялся делом.

Проще всего оказалось разговорить слуг Таррэнов. О своем господине они говорили сквозь зубы, боясь сболтнуть что-то лишнее и тем самым нажить себе хлопот. Зато о Миране щебетали, как пташки, радуя сердце Охотника. Как и следовало ожидать, ничего плохого они не могли сказать о девушке. Еще и потому, что она едва ли не с рождения жила в Крелине у тетки, изредка показываясь в имении. Правда, после смерти отца визиты стали более частыми, но не настолько, чтобы надоесть своему брату. Имела ли она какое-то отношение к чародейству? Это да, если считать магией ее очарование. Большего слуги сказать не могли.

Риз услышал то, что хотел, чего и ожидал. Вроде бы можно было на этом и остановиться, а уж завтра вернуться к барону Фраму и доложить о результатах расследования. Но для полного успокоения Ленвитрок решил пообщаться с господами, которые знали Мирану лучше, чем слуги.

Мужчины, окружавшие баронессу Таррэн в Крелине, пускали слюни при одном упоминании ее имени. Слушая их восторженные речи, Риз с трудом сдерживал ревность и готов был зацепиться за любое недоброе слово или намек в адрес Мираны, чтобы затеять ссору и наказать наглеца. Но почитатели красоты юной баронессы не могли сказать о ней ничего плохого. Зато женщины... Они были преисполнены завести к очаровательной и безумно популярной в столице особе, составлявшей конкуренцию даже самым признанным красоткам Крелина. И Левитрок поражался тем потокам грязи, которые исторгали нежные уста дам при одном упоминании имени Мираны. Они с упоением рассказывали о любовных интрижках баронессы, о ее коварстве и подлости. Риз слушал их, скрипя зубами, и очень сожалел о том, что не может вызвать на поединок женщину. На главный вопрос почти все отвечали с непоколебимой уверенностью: знакома ли Мирана с магией?

— Да она ведьма!

Иначе как еще объяснить ее невероятный успех у мужчин?! Одна история с герцогом Ненусом чего стоит!

— Какая история?— спросил Риз.

— Всем известно, что герцог женился на женщине, которую любил с младых лет. И на первых порах был примерным семьянином. Пока не повстречался с Мираной Таррэн. Она околдовала его, и несчастный герцог позабыл о прежней любви, совсем потерял голову, выполняя малейшие капризы смазливой ведьмочки.

Все эти обвинения ничуть не поколебали уверенности Левитрока в непричастности Мираны к покушениям на Горлена Фрама, но разожгли пылающее пламя ревности, загасить которое было непросто.

Если отбросить все домыслы и наветы, то оставались лишь факты: да, Мирана интересовалась магией, точно так же, как и любой дугой человек, неравнодушный к чудесам. Она, как и ее отец, привечала чародеев, но сама, судя по всему, магическими способностями не обладала.

Точка!

Теперь уж точно можно было со спокойной совестью возвращаться к барону Фраму. Госпожа Таррэн не имела никакого отношения к нависшей над ним угрозе.

Тогда кто?

Риз терялся в догадках.

Впрочем, в данный момент этот вопрос волновал его меньше всего. Приближался вечер, а вместе с ним и состязание магов, участие в котором Левитрока могло разочаровать объект его особого внимания.

Нужно было что-то делать...

Как это часто бывало в последнее время, за помощью он обратился к дневнику Сатраса. В нем было описано немало удивительных чудес, но каждое из них, даже самое незначительное, требовало особых способностей и долгой тщательной подготовки. А времени у Левитрока было в обрез.

От постоянного напряжения, в котором Риз находился с самого утра, колотилось сердце и тряслись руки. Чтобы хоть немного успокоиться, Левитрок попробовал медитировать — обычно это помогало. Но только не сегодня.

А солнце уж клонилось к закату. Подошел к концу второй день состязаний, и народ потянулся к столам, на которых снова в изобилии появилась еда и выпивка. Есть Риз не хотел, но от кружки пива решил не отказываться. А еще лучше — вина. Уже после первых глотков дрожь в конечностях прошла, а неуверенность в собственных силах стала не такой острой. После второй кружки мир снова засиял радужными цветами, а проблемы, мучавшие Левитрока на протяжении дня, показались несущественными. Ну и что с того, что он был начинающим магом? Подавляющее большинство присутствующих не умело даже того, чему он успел научиться в кратчайшие сроки! А что касается его соперников в состязании... Да, они сильнее и опытнее него! И нет ничего зазорного в том, чтобы проиграть тому же Летрику или Довлату.

Подобные мысли успокаивали лучше вина, и... за это стоило выпить...

Состязания начались в лучах заходящего солнца на той же поляне, где еще недавно звенела сталь клинков. Первым по жребию выступал маг из Винса. Встав в центре площадки, он взмахнул посохом, и тут же ярко вспыхнули костры, разложенные по углам ристалища.

Риз, сидевший за столом напротив входа, пьяно хмыкнул:

— Так и я могу!

Представление продолжалось.

Маг из Винса вонзил свой посох в землю под ногами, но на этот раз ничего не произошло. На первый взгляд. Однако потом... Выпустив посох из рук — он повис в воздухе, — чародей сконцентрировался на лунке, сделал пару замысловатых пасов. И из земли показался хрупкий росток. Извиваясь и увеличиваясь в размерах, он потянулся вверх, породил веточки, на которых появились крохотные листочки. Маг увлеченно крутился вокруг ростка. При этом посох послушно следовал за ним, как преданная собачка. Прошло совсем немного времени, и посреди ристалища выросла и расцвела белая роза. Щелчком пальцев чародей преломил тонкий стебель, заставил цветок подняться над площадкой. Медленно вращаясь вокруг собственной оси, он подлетел к ложе, в которой сидела высокопоставленная публика, и замер перед Мираной Таррэн. Девушка улыбнулась, взяла розу, вдохнула ее аромат и помахала цветком магу.

Риз ревниво нахмурился.

В завершение своего выступления чародей из Винса поднял руки над головой, резко раскрыл ладони, и в воздух взлетели две голубки. Но это было еще не все. На глазах изумленной публики две стремящиеся в небеса птицы превратились в четыре, те удвоили результат, а восемь превратились в шестнадцать. Словно этого не было достаточно, голуби выстроились в фигуру, похожую на символическое сердечко, а маг учтиво поклонился обворожительной баронессе.

Прежде чем исчезнуть, голуби успели нагадить на головы зрителям, но в общем гомоне одобрения этого никто не заметил. Разве что сами пострадавшие, да Риз, в печали потянувшийся к кувшину с вином. Тягаться с профессионалами ему было трудно и глупо.

Следующим на поле вышел Летрик, так же, как и сам Левитрок, помилованный герцогом. Парень решил показать несколько приемов магического поединка. Его оружием был жезл размерами несколько длиннее обычного. Брат Молана пригласил на ристалище всех желающих сразиться с магом, пообещав при этом никого не поранить. Вышли двое воинов. Судя по всему, Летрик рассчитывал на большее количество добровольцев, но мало кто хотел связываться с чародеем. Да и эти двое решились только потому, что смелости прибавляло выпитое ими вино.

— Нападайте!— предложил Летрик, и бой начался.

Только что вояки едва держались на ногах, но, взявшись за оружие, мгновенно преобразились. Они действовали слажено, поочередно, но не сбавляя натиска, атаковали чародея. Летрик вынужден был защищаться, подставляя под удары мечей свой жезл. Он хоть и был деревянный, однако острые клинки не оставляли на нем даже царапин. Находясь под постоянным гнетом, Летрик, тем не менее, выглядел спокойным. Он ловко перемещался по площадке, распаляя завидной неуязвимостью своих противников. А те, чувствуя полное бессилие, все больше приходили в ярость и усиливали натиск. И было у Риза такое чувство, что Летрик мог бы давно уже покончить с ними, но не делал этого, желая продлить веселье, позабавить публику.

А потом началось самое интересное. Один из противников вырвался вперед. Скрываясь за щитом, он почти достал Летрика. А может, и достал, но маг не подал виду. Брат Молана отступил назад, сделал пас рукой, и щит противника распался на куски. Воспользовавшись недоумением воина, Летрик нанес удар жезлом, угодившим в грудь противника. Того отбросило назад с неимоверной силой — оторвало о земли и пронесло по воздуху над всем ристалищем. Обещая не причинять вреда добровольцу, маг не дал ему упасть в песок. Подцепив его в последний момент телекинезом, он аккуратно опустил тело на площадку. После чего вернулся ко второму добровольцу, приняв на жезл удар его меча. Клинок не выдержал столкновения и со звоном разлетелся вдребезги.

— Мой меч!— заревел рассерженный воин. В порыве ярости он подскочил к стоявшему у ложи высокопоставленных гостей стражу, неожиданно выхватил из его рук копье и, коротко размахнувшись, метнул в мага.

Летрик не успел отреагировать должным образом — копье пробило ему грудь и на длину локтя вышло из спины.

Весело гомонившая публика мгновенно притихла. Риз, отстраненно потягивавший вино, уронил кружку на стол. Кажется, он даже протрезвел, пораженный неожиданным окончанием поединка. Не менее обескураженным выглядел и сам виновник происшествия.

Летрик, пропустив удар, продолжал стоять на ногах, удивленно разглядывая торчавшее у него из груди древко.

А потом произошло и вовсе невероятное событие. Голова мага плавно развернулась на пол-оборота, за спину, с резким хрустом руки согнулись в локтях в обратную сторону, пальцы схватились за древко и медленно потянули за копье. Все это происходило в гробовом молчании. Публика застыла, разинув рты.

А Летрик, как ни в чем не бывало, извлек из тела инородный предмет, резким движением принял естественное состояние и, взмахнув копьем, запустил его в своего обидчика.

Как и минуту назад сам маг, его противник не успел отреагировать на бросок. Однако едва соприкоснувшись с грудью растерянного воина, копье разлетелось на тысячу осколков. Но нервы у парня не выдержали, ноги подкосились, и он упал на колени.

Летрик торжественно вскинул руки вверх, и публика взвыла, оценив мастерство мага. А Риз потянулся за очередной порцией выпивки, окончательно поняв, что соревноваться с бывалыми магами ему еще рано.

— Мой меч!— канючил тем временем окончательно протрезвевший воин, сокрушенно собиравший осколки клинка.— Это было фамильное оружие... Мой отец... Мой дед...

Летрик, собиравшийся покинуть ристалище, решил задержаться. Он что-то сказал своему недавнему противнику, и тот высыпал осколки на стол у ограды. Маг накрыл их полой своего плаща, провел рукой над столом, резко сдернул покров и...

...глазам изумленной публики предстал невредимый меч.

Это событие окончательно добило зрителей, и по итогам двух состязаний Летрик стал лидером.

Потом были и другие выступления. Чародей из Ларцена превратил бочку воды в вино, а груду камней — в пироги, и все желающие могли оценить его кулинарные способности. Другой маг ловил зубами стрелы и со скоростью молнии перемещался по площадке. Почтенный Довлат повеселил публику невероятными превращениями. Он обратил одного пьянчугу в свинью, которая самозабвенно плескалась в грязной луже, так же созданной магией чародея, а потом пела похабные песенки, доводя зрителей до исступления. Затем легким движением руки старый маг изменил внешность высокопоставленных зрителей в ложе, предоставив возможность публике самой решать, кто из них настоящий. Каждая ошибка вызывала настоящие взрывы хохота.

И вот наступила очередь гостя из Мисхета.

— Еще вчера он охотился на магов и отправлял их на костер!— произнес в повисшей тишине глашатай.— А сегодня сам творит чудеса и сожалеет о своем прошлом. Встречайте! Риз Левитрок из Мисхета!

Речь глашатая разозлила Охотника. Что было, то было, но зачем об этом кричать на всю округу?! Выходя на ристалище, Риз заметил, как на него смотрят люди: как на какое-то чудовище!

Глашатай приблизился к Левитроку и протянул к нему руку. Возможно, он хотел поддержать нетвердо стоявшего на ногах чародея. Но Риз не оценил его любезности, оттолкнул в сторону. Да, может быть, чуть сильнее, чем следовало бы: глашатай отлетел к самой ложе, крепко врезавшись в деревянные подпорки. Тут же дружинники барона Таррэна потянулись к оружию, а примкнувший к гостям Довлат мгновенно произвел заклинание, сгустившееся светящимся шаром у него между пальцев. Однако Неус остановил его и попросил барона придержать своих ретивых слуг. Герцог хотел посмотреть на то, чем готов был его удивить гость из Мисхета.

Риз стоял посреди ристалища, не зная, с чего начать. Публика, разгоряченная недавним представлением, начала проявлять недовольство. Послышались робкие окрики, с каждой секундой становившиеся все громче и нахальнее.

Левитрок прислушался к своим ощущениям. Мана бурлила в нем, как кипящая вода в котле, и рвалась наружу. Мысленно согнав ее в кончики пальцев, Риз подхватил камень, лежавший у ограды, и без труда притянул его к себе, поймав в ладонь.

А дальше что?

Притихшая, было, толпа снова зашумела. Из задних рядов вылетело что-то на поляну и подкатилось к ногам Левитрока. Глянув вниз, Риз увидел огрызок яблока. А потом услышал издевательский пьяный смех...

То, что случилось потом, стало неожиданностью не только для собравшихся, но и для самого Охотника. Пальцы сдавили камень так, что он с громким треском рассыпался в песок. Скопившаяся за день злость рвалась наружу, и Риз уже не в силах был ее сдерживать. Он даже не заметил, как раскалились ладони, а в глазах появился неестественный блеск.

Раскрошив камень, он не сделал более ни единого движения, однако что-то происходило вокруг. Воздух затрещал, заискрился, тьма, давно уже спустившаяся на Ковах, сгустилась еще сильнее. Звезды, такие яркие в эту ясную ночь, неожиданно погасли. То же самое произошло и с другими источниками света: огонь окружавших ристалище костров начал сжиматься и блекнуть. Потухли факелы на столбах и в руках баронской прислуги.

Наступила гнетущая тишина.

Риз не отдавал отчета происходящему, он даже не видел, что творится вокруг. Не понимала и публика, но чувствовала — сейчас случится что-то...

...ужасное?

С оглушающим треском в землю ристалища ударили молнии, и поляна вспыхнула ярким огнем. Это оказалось слишком для впечатлительной толпы, и народ с воплями бросился врассыпную. Быстро опустела и часть ложи для родовитых гостей, покинувших насиженные места по боковым лестницам. Среди оставшихся были Таррэны, старина Довлат, сам герцог Неус и не отходивший от него ни на шаг Висенц. Они завороженно смотрели на человеческую фигуру, продолжавшую стоять посреди бушующего пламени. Мало того, что огонь не причинял ей никакого вреда — она и сама стала пламенем, принявшим человеческие очертания. Она стояла, слегка разведя в стороны руки, и, казалось, наслаждалась яростью бушующего огня...

Выплеснув накопившуюся энергию, Риз очнулся, увидел то, что натворил, и сам ужаснулся. Ему захотелось бежать прочь из пламени. Но сделав шаг, он заметил, как мир замер и притих. Застыло пламя, окружавшее его со всех сторон, смолк гомон встревоженной толпы и докучливый гул огня.

Риз протянул руку к извивавшемуся перед ним языку пламени, провел по нему ладонью, так и не почувствовав ожидаемого жара. Прошелся вперед. Оглянулся... и увидел самого себя, раскаленного добела. При этом одежда ничуть не пострадала.

Удивленно хмыкнув, Охотник приблизился к ложе, окинул взглядом тех, кто не поддался всеобщей панике. Впрочем, барон Таррэн выглядел испуганным и не скрывал этого. Лишь близость сюзерена удерживала его на месте, но выпученные глаза выдавали животный страх. Герцог Неус оказался крепким орешком. Он, даже если и испугался, не подавал виду, однако же был предельно напряжен. Его правая рука до судорог впилась в поручень, а застывший взгляд был устремлен на середину ристалища. Висенц выглядел удивленным, словно не ожидал ничего подобного от гостя из Мисхета. Маг Довлат был занят делом — он творил какое-то заклинание, да так и замер, не успев закончить начатое. А вот Мирана снова приятно удивила Левитрока. Пожалуй, она была единственной, кого происходящее забавляло. Она тоже смотрела на Риза — того, что стоял посреди огня,— и в ее глазах было нескрываемое восхищение.

Левитрок подошел к ней. Девушка по-прежнему держала в руках белую розу, подаренную ей магом из Винса. Риз закрыл ладонями цветок, а когда убрал руки, роза стала огненно-красной...

Мгновением позже видение исчезло. Бушевавшее посреди ристалища пламя опало и растворилось в песке, на небе снова засияли звезды, а костры вспыхнули с прежним пылом. Риз — прежний Охотник из Мисхета из крови и плоти — стоял посреди пустой поляны, пытаясь понять, что же, собственно, только что произошло? Гул испуганной толпы становился все тише, настолько, что можно было услышать, как текло вино из опрокинутой бочки, и ворчал во сне утомленный выпивкой горожанин, прикорнувший прямо за столом.

Гости в ложе внимательно смотрели на приближавшегося Левитрока. Риз шел твердой походкой — хмель улетучился без следа.

Потом герцог Неус долго разглядывал Охотника, после чего хрипло сказал:

— Если ты хотел нас напугать...— Он проглотил стоявший в горле комок,— ...то тебе это почти удалось.

— Сегодня выдался тяжелый день,— пожал плечами Риз.

Герцог посмотрел на бледного Караса, на загадочно улыбавшуюся Мирану, на так и не закончившего свое заклинание Довлата, на не сводившего с Левитрока глаз Висенца и продолжил:

— Думаю, никто не станет возражать, если приз в состязаниях чародеев мы отдадим нашему гостю из Мисхета?

Возражений не возникло. А Мирана даже захлопала в ладоши. И только сейчас заметила, что роза в ее руках стала красной.

В ладонь Риза перекочевал тугой кошель с золотом. Герцог был настолько поражен случившимся, что не стал ограничивать себя в щедрости. Он снял с пальца перстень с рубином и так же протянул его Левитроку со словами:

— Если надумаешь поступить на службу, знай: ворота моего дворца в Крелине для тебя всегда открыты. Не пожалеешь!

— Я подумаю,— пообещал Левитрок.— А сейчас, с вашего позволения, я хотел бы немного отдохнуть.

Он на самом деле чувствовал себя выжатым до основания. Хотелось спать.

Учтиво поклонившись господам, он развернулся...

— Постой, Охотник!— окликнула его Мирана. Она опрометью спустилась с ложи, быстрым шагом приблизилась к Левитроку и протянула ему розу.— Меня трудно удивить, но тебе это удалось.

Девушка подалась вперед, и Ризу показалось, что она собирается его поцеловать в щеку, но Мирана лишь прошептала ему на ухо:

— После полуночи у старой башни. Приходи, я буду ждать...

Несмотря на то, что до полуночи оставалось совсем немного времени, дождаться встречи оказалось непросто. Хмель прошел, но усталость валила с ног, и, чтобы не заснуть, Ризу пришлось бродить по притихшему лагерю, пугая своим неожиданным появлением тех, кто еще не лег спать. Не зная точного времени, он боялся опоздать, поэтому на встречу отправился заранее, стараясь не попадаться никому на глаза, чтобы не скомпрометировать объект своего повышенного внимания.

"Наконец-то! Сбылось!"— думал он, прохаживаясь около старого донжона, расположенного в стороне, как от лагеря участников турнира, так и от самой усадьбы. Сюда никто не забредал без особой надобности, да и сама башня стояла, освещенная лишь светом луны на ясном небе.

Несмотря ни на что Риз вынужден был признать, что даже в своих самых смелых мечтах не рассчитывал на благосклонность особы, имевшей грандиозный успех в Крелине. Левитрок видел, как ее обхаживали столичные щеголи — отбоя от них не было. И небезосновательно. Мирана Таррэн была очаровательна и притягательна. И просто чудо какое-то, что выбрала она именно его — никому не известного Охотника из Мисхета.

Риз мог собой гордиться.

Послышались шаги. Левитрок заметил приближающуюся девичью фигуру и вышел навстречу. Мирана приблизилась к нему беззвучно, словно призрак, держа в руке потайной фонарь, и тут же угодила в жаркие объятия.

Риз обезумел от страсти. Он принялся осыпать поцелуями лицо девушки, пытаясь найти губы, но красотка ловко уклонялась, не делая попыток отстраниться.

— Полегче, полегче, пылкий Охотник!— игриво шептала она, не отвечая на его нежность.

И лишь когда руки Риза легли на ее грудь, она, слегка присев, выскользнула из его объятий.

Левитрок зарычал.

В ответ послышался задорный смех.

— Не спеши, чужестранец, тебе еще нужно заслужить мое расположение!

— Только скажи!— горячо зашептал Риз.— Ради твоей улыбки я готов на любые безумства!

— Сейчас увидим... Иди за мной!

Риз готов был следовать за ней, хоть на край света, но далеко идти не пришлось. Мирана приблизилась к башне, передала спутнику фонарь. Послышался скрежет отпираемого замка.

— За мной!— сказала девушка, забрав светильник, и открыла скрипучую дверь.

Они вошли в башню.

Мирана остановилась, словно что-то забыла, давая возможность Ризу осмотреться.

Судя по царящему внутри башни беспорядку, ею уже давно не пользовались. Когда-то сюда снесли ненужную старую мебель, и теперь она загромождала все пространство первого этажа, покрывшись толстым слоем пыли и паутины. До лестницы, ведущей на верхние этажи, было не добраться. Впрочем, это было ни к чему, так как она все равно обрушилась.

Пока Риз вертел головой, Мирана протиснулась между шкафами.

— Сюда!

Левитрок направился следом за ней, гадая, что задумала девушка? А она добралась до каменной лестницы, спиралью уходившей вниз и начала спускаться.

— Куда ты меня ведешь?— спросил он.

— Боишься?— усмехнулась Мирана.— Не бойся, мы уже почти пришли.

Сделав полвитка, лестница закончилась еще одной дверью. Эта не была заперта, и девушка первой вошла в коридор, заканчивавшийся тупиком.

— Вот мы и пришли.

Своим сообщением она обескуражила Риза.

Куда пришли? Зачем?

Ответ последовал незамедлительно.

— Мой отец не был магом, но любил все эти штуки, за которые у вас в Мисхете отправляют на костер. Он и сам пытался ворожить, но у него не все и не всегда получалось. Однако вот эта дверь...— Она похлопала ладошкой по стене.— Она вышла у него на славу.

— Дверь?— удивился Левитрок.

— А ты не видишь?— расстроилась Мирана.— Я думала...

— Погоди...

Риз сконцентрировался, уставившись на стену, и... увидел едва светящиеся контуры прямоугольника, обозначавшие дверь. Кроме того, он разглядел с десяток замысловатых символов, похожих на те, что покрывали стену тюрьмы в Сером Замке.

— Да, точно, это определенно либо магическая дверь, либо портал,— кивнул он. О порталах он читал в дневнике Сатраса.

— Ты видишь!— обрадовалась девушка.— Сможешь ее открыть?

Риз замялся. После сегодняшнего представления Мирана ожидала от него чуда, и ему не хотелось бы ее огорчать, но...

— Я не знаю.

Девушка снова погрустнела.

— Понятно,— пробормотала она и, потеряв интерес к Левитроку, направилась к лестнице.

Ризу было нелегко терять завоеванные позиции, находясь в шаге от победы.

— Куда ведет эта дверь?— спросил он, желая отсрочить неизбежное.

— За ней находится потайная комната моего отца,— Мирана остановилась на первой ступени.— Там есть... одна вещь, которая мне очень нужна.

В этот момент Риз подумал о третьей части Путеводной Звезды. Возможно, Лину Таррэну удалось ее найти. И если это так, то осколок мог находиться по ту сторону магической двери, в потайной комнате.

Уж не его ли хотела заполучить Мирана?

Но спросить об этом девушку открыто Риз не решился.

— Я уже не раз обращалась за помощью к магам,— продолжала между тем Мирана устало.— Это именно я настояла на том, чтобы помимо воинов в Турнире Золотой Перчатки принимали участие и чародеи. Надеялась, что он привлечет магов со всех окрестных земель, что кто-нибудь из них сможет открыть эту дверь...— Она с сожалением посмотрела на Риза.— Вот и ты...

— Подожди, я не сказал нет! Я не знаю. Мне нужно подумать.

Заглянуть в дневник Сатраса. Может быть, поговорить с Лесной Хозяйкой.

Неожиданно Мирана взвизгнула и, обвив шею Левитрока, подтянула вверх ноги.

Риз заметил мышь, спрыгнувшую с лестницы. Она пробежала по коридору мимо замершей парочки и скрылась в норке, ведущей в потайную комнату.

— А ты не можешь стать таким же маленьким, как эта мышка?— спросила девушка Левитрока, продолжая висеть у него на шее.

— Нет,— покачал головой Риз и подумал: "Был бы жив Сатрас, он бы обязательно что-нибудь придумал!" Старый маг, наверняка, смог бы открыть эту дверь. Или создал бы Костяного Слугу, который через мышиную нору проник бы в потайную комнату. Или еще что-то.

— Жаль.

Наслаждаясь запахом ее волос, Риз не удержался, поцеловал девушку в щеку. Она не стала возражать, потому что задумчиво смотрела на нору в стене. Левитрок решил не останавливаться на достигнутом и заскользил губами по шее.

И все испортил.

Мирана спохватилась, опустила ноги вниз и оттолкнула от себя нетерпеливого кавалера.

— Ты не заслужил даже этого!— заявила она.— Так что теперь ты мне будешь должен.

— Всегда к вашим услугам,— галантно поклонился Риз.

— Занимай очередь!— усмехнулась красотка.— Таких, как ты, у меня десяток на каждой улице в Крелине. А вот если бы ты открыл эту дверь...

— Ты просто не оставляешь мне выбора,— пожал плечами Риз.

— Даю тебе пять... ну, хорошо, десять дней сроку. Если не откроешь — тебе лучше не попадаться мне на глаза. А сейчас разрешаю тебе проводить меня до усадьбы!— она протянула кавалеру фонарь и позволила ему идти первым.

Левитрок был одновременно раздосадован и полон надежд. С одной стороны, он рассчитывал на нечто большее. Но у Мираны появились новые условия. И это был шанс, который Риз не хотел упускать. Вот только как открыть магическую дверь? В потайной комнате Лина Таррэна мог находиться третий осколок Путеводной Звезды. Впрочем, после смерти Сатраса он перестал интересовать Левитрока, так как парень понятия не имел, что с ним делать? Однако был и второй приз, прельщавший Охотника куда сильнее — благосклонность Мираны. То, ради чего стоило попытать счастье.

Освещая дорогу, Риз проводил девушку до парадной лестницы.

— Десять дней, не забывай!— напомнила ему Мирана, забирая фонарь.

— Я ее открою, не сомневайся!— заверил девушку Левитрок.

Они застыли, держась за ручку светильника и смотря в глаза друг другу. Риз думал, было ли между ними что-то или строптивая красотка вела бы себя точно так же, будь на его месте кто-нибудь другой? О чем думала в этот момент Мирана, трудно сказать.

— Сомневаюсь, что вашему отцу понравилась бы ваша... хм... дружба с простолюдином,— раздалось вдруг из темноты. Оба вздрогнули от неожиданности, повернули головы и увидели приближающегося Висенца.

Его слова лишили Левитрока дара речи, зато Мирана ответила резко:

— В отличие от вас, мой отец никогда не совал свой нос в чужие дела.

— Вы слишком плохо его знали, иначе не были бы в этом так уверены.

— Да как вы смеете!— гневно воскликнула девушка.

— Еще одно слово, и мне придется вас проучить,— вмешался Риз, взяв Висенца за ворот.

— Я бы охотно принял твой вызов, щенок, имей ты хоть каплю благородной крови,— спокойно ответил наглец и с пренебрежением, двумя пальцами, оторвал руку Левитрока от своего воротника.— Но мы-то с тобой прекрасно знаем, кто ты такой. Честь не позволяет мне скрестить клинки с безродным выскочкой. Пожалуй, я попрошу Карраса, чтобы он приказал своим слугам сначала выпороть тебя, а потом гнать палками со своей земли.

Висенц был прав: предки Риза Левитрока были простыми людьми. Но о том, что такое честь, он знал не понаслышке. Поэтому, не особо утруждая себя правилами этикета, он ударил Висенца кулаком в лицо, заставив того отшатнуться назад.

— Прошу прощения!— извинился он перед Мираной.— Он первым начал.

— Я это просто так не оставлю!— пригрозил Висенц, потирая челюсть.

— Можете пожаловаться герцогу, а я подтвержу, что вы первый затеяли ссору, оскорбив при этом даму,— заявила Мирана.

Не сказав более ни слова, Висенц удалился.

Мирана, долго смотревшая ему вслед, обернулась к Левитроку и улыбнулась:

— Как мы его, а?

Вдруг она вздрогнула и поежилась.

— Жуткий тип, этот Висенц. Всякий раз, когда я его вижу — мурашки по коже.

— Кто он вообще такой?

— Я и сама толком не знаю,— пожала плечами девушка.— Он приближенный Его Светлости. Появился в Крелине несколько лет назад и сразу же стал фаворитом герцога Неуса. Я с ним старалась не пересекаться. Зато мой отец от него натерпелся. Я даже подозреваю, если бы не докучливость Висенца, папенька был бы до сих пор жив.

— Они были хорошо знакомы?— спросил Риз.

— У них были какие-то общие дела. Они что-то вместе искали.

— Что?— насторожился Левитрок.

— Не знаю. Я почти не появлялась в усадьбе, а отец не любил бывать в Крелине, поэтому виделись мы с ним не часто.

Они искали осколки Путеводной Звезды!

Левитрок снова уверовал в то, что не ошибся. Висенц и был тем самым человеком, который преследовал их с Сатрасом, а потом убил старого мага.

Почему же он теперь изображает полную беспомощность? Почему грозится пожаловаться на своего обидчика то барону Таррэну, то герцогу Неусу вместо того, чтобы расправиться с ним собственными руками?

И тут Риз вспомнил свое видение, в котором Сатрас говорил о том, что он отнял у своего убийцы его способности.

Неужели это правда?!

— Я...

Риз настолько погрузился в раздумья, что не заметил, как ушла Мирана. Это событие его немного расстроило, но уже через мгновение он снова размышлял о том, как же ему открыть магическую дверь?

Он так и не придумал ничего путного, и решил, что утро вечера мудренее. А как только взошло солнце, его шатер посетил герцог Неус.

Они вышли наружу и переместились подальше от сопровождавшей Его Светлость охраны.

— Я знаю о том, что произошло вчера между тобой и Висенцем,— начал герцог, смотря в сторону.

— Уже нажаловался,— пробурчал Риз.

— Нет. Как раз он не сказал о том, кто поставил ему под глазом синяк. О склоке мне поведала... одна известная нам обоим особа... Я не позволю никому обижать моих приближенных, слышишь?! В конце концов, это мой долг! Я обязан тебя наказать... С другой стороны, ты затупился за честь девушки, и только поэтому я не стану требовать твоей головы. К тому же... она за тебя очень просила. Плутовка, не могу ей ни в чем отказать... В общем, я принял решение: тебе придется покинуть турнир и не показываться мне на глаза до тех пор, пока я гощу у барона Таррэна. А если я еще раз услышу о том, что ты позволил себе ударить по лицу благородного господина, наказание будет более суровым... Я даю тебе на сборы... час. Этого достаточно?

— Вы очень великодушны, Ваша Светлость!— процедил сквозь зубы Левитрок.

Герцог уже развернулся чтобы уйти, но Риз окликнул его:

— Ваша Светлость! Остерегайтесь этого человека, он не тот, за кого себя выдает.

Неус сверкнул очами, но ничего не сказал, ушел...

Сборы в дорогу были не долгими. Риз лишь закинул в дорожный мешок свои нехитрые пожитки, попрощался с Лезаром и Биалом, находившимися в шатре, оседлал Ветерка и покинул пределы имения Таррэнов. Медленно правя коня, Риз искал взглядом Мирану, но она не вышла его провожать. Впрочем, он был уверен, что очень скоро они встретятся снова. И возможно к этому времени он уже будет знать, как открыть магическую дверь в потайную комнату...

Ризу некуда было спешить, главное, добраться до замка Горлена Фрама засветло. Долго он видел перед глазами милый облик Мираны Таррэн, и не заметил даже, как глубоко погрузился в меланхолию. Чтобы немного развеяться он пришпорил заскучавшего Ветерка и погнал коня галопом. Встречный ветер и срывавшиеся с неба капли дождя быстро разогнали тоску, поэтому уже через версту Левитрок снова перешел на рысь.

Ближе к полудню полило знатно, и Риз остановился в ближайшей деревне под навесом. Покормил коня, да и сам заодно решил перекусить, пока идет дождь. Он сидел, задумчиво жевал украденную со стола на турнире колбасу и наблюдал за тем, как постепенно распогоживается. Именно поэтому он заметил в небе птицу, кружившую над лесом. Приблизившись к деревне, она неожиданно рухнула вниз, быстро увеличиваясь в размерах. От столкновения навес вздрогнул, затрещали опорные столбы. Огромные острые когти без труда разодрали соломенную крышу. В образовавшуюся дыру проникла большая голова с загнутым крючком клювом, и Левитрок узнал в птице ту самую тварь, которая не так давно носила его над лесом. Бросив недоеденный кусок колбасы, он сорвал с морды встревоженного Ветерка кормушку с овсом, вскочил в седло и вонзил шпоры в крутые бока. Конь выскочил из-под навеса в тот самый момент, когда птица наполовину протиснулась сквозь крышу. Поняв, что добыча уходит, она вылезла обратно, звонко хлопнула крыльями и устремилась в погоню.

Риз гнал Ветерка по деревенской дороге мимо крестьянских дворов, обдавая грязью ругавшихся ему вслед селян. Они не заметили пролетевшее над их головами чудовище, а его самого интересовал только удиравший всадник.

Вырвавшись за пределы деревни, Риз прибавил ходу. То и дело оглядываясь, он видел не отстающую от него птицу. Она летела над лесом, заходя то слева, то справа. Улучив момент, она спикировала вниз, пытаясь вцепиться в спину Левитрока когтями. Но Риз заметил ее приближение, успел прижаться к шее коня, и когти лишь распороли плащ на спине. Подозревая, что в следующий раз может так не повезти, он резко свернул в лес. Замелькали проносившиеся мимо деревья. Пришлось сбросить скорость и перейти на рысь, чтобы не свернуть себе шею или не остаться без глаза.

Сомкнувшиеся над головой кроны надежно укрыли всадника от преследовавшего его хищника. Птица потеряла его из виду и беспомощно кружила над лесом, оглашая окрестности скрежещущим криком, и все еще надеялась найти хоть маленькую лазейку. Но и Риз не стоял на месте, постепенно забираясь все дальше и дальше в дебри.

А лес становился все гуще. Очень скоро Ветерок перешел на трусцу, потом на шаг и, наконец, вовсе остановился. Незадолго до этого отдалился и окончательно стих крик птицы.

Отстала?

Не успел Риз подумать об этом, как в полусотне шагов от него сквозь крону, ломая ветви, упало что-то тяжелое и зарылось под толстый слой перегноя. Левитрок уставился на место падения и увидел, как вздымая прелую листву, к нему, огибая деревья, устремилось что-то невидимое, большое и чрезвычайно быстрое. Ветерка не пришлось долго упрашивать, он и сам испугался, дико заржав, сорвался с места и поскакал через лес, не разбирая дороги. Риз едва удержался в седле, а потом верви застучали по лицу, и всаднику пришлось наклониться, чтобы сберечь свои глаза. Оглянувшись, он увидел, как из-под листвы вынырнула большая черная змея. С ней Левитрок тоже уже не раз встречался. Ее тело, потолще некоторых деревьев, было похоже на извивающийся столб плотного дыма, черного, как непроглядная ночь. Огромная голова парила над землей, в то время как хвост мелькал далеко позади. В скорости она не уступала сбрендившему от страха Ветерку и постепенно нагоняла то и дело оборачивавшегося всадника.

Риз заметил, как сверкнули ее глаза, и следом за этим раздался жуткий треск. Развернувшись вперед, Левитрок увидел, как падают, складываясь накрест два дерева, к которым приближался Ветерок. Коня уже было не остановить. К счастью, деревья налетели друг на друга, спутались ветвями и замерли на мгновение в тот момент, когда под ними промчался пригнувшийся всадник. Секундой позже они все же рухнули. Змея ловко преодолела препятствие и начала быстро сокращать отделявшее ее от добычи расстояние.

Неожиданно путь всаднику преградил ручей. Конь сначала притормозил, но, почуяв близость опасности, пересилил себя и вошел в воду. Ручей оказался неглубоким. Через пару секунд Ветерок выбрался на противоположный берег, а вот змея... Она стрелой влетела в воду и так же стремительно вернулась назад, скрутившись при этом кольцом.

Неужели она боится воды?!

Похоже на то. Риз наблюдал за ней, пока конь не ворвался в ближайшие заросли: змея провожала их взглядом, не пытаясь продолжить погоню...

Сориентировавшись по солнцу и немного поплутав по лесу, Левитрок выбрался на дорогу и продолжил путь к замку барона. Теперь, когда преследователь отстал, можно было немного поразмышлять.

Это, определенно, было ручное чудовище их общего с Сатрасом недоброжелателя, но... Ведь Сатрас отнял у него магическую силу! Или? Может быть, слуга не нуждался в поддержке своего господина?

Как знать...

Если предположить, что этот недоброжелатель и Висенц одно и то же лицо, то, выходит, рановато Риз уверовал в безобидность врага. А еще дал ему по лицу. Не поэтому ли приближенный герцога Неуса, до сих пор умело скрывавший свои способности — пусть даже безвозвратно ушедшие, — решил поквитаться с Левитроком, натравив на него своего монструма?

Похоже на то...

Дальше... Мирана говорила о том, что у Висенца с Лином Таррэном были какое-то общие дела...

"Они что-то вместе искали..."

Путеводную Звезду — что же еще?! Нашел ли что Лин Таррэн — это еще вопрос. А вот Висенцу улыбнулась удача. Он узнал, где находятся два других осколка, не поленился, отправился в Мисхет, добыл их оба, убив при этом Сатраса. Знал ли он о том, где находится третья часть Путеводной Звезды? Скорее всего. Неспроста он появился на турнире и околачивается в поместье Таррэнов. А это значит, что и отец Мираны достиг своей цели, и третий осколок хранится в потайной комнате. Знает ли Висенц о ее существовании? Может быть. Правда, теперь, лишившись магической силы — если это на самом деле было так, — он не сможет самостоятельно ее открыть.

Что это означало?

"Что бы ты сделал на его месте?— спросил сам себя Риз и тут же ответил: — Я бы дождался, когда магическую дверь откроет кто-нибудь другой, а потом..."

Левитроку стало не по себе от мысли, что самое худшее его еще ожидает впереди...

До замка барона Фрама он добрался даже раньше, чем ожидал, пропустил мимо выезжавшую из ворот телегу и направился во внутренний двор, где его уже поджидал сам хозяин.

— А вот и наш герой явился!— недовольно проворчал барон.— Я тебя не ожидал раньше, чем через три дня. И раз уж ты здесь, а турнир продолжается, то... Кому хоть проиграл? Достойный воин или так?

— Никому.

— Тогда что ты здесь делаешь?— удивился барон.

— Долгая история.

— Пойдем, расскажешь!— Фрам подцепил гостя под локоток и потащил к замку.— Мне как раз молодого вина привезли, нужно пробу снять, а то, может, как в прошлом году — кислятину подсунули?

Судя по раскрасневшейся физиономии барона, пробу он уже снял самостоятельно, но Риз решил не отказываться...

— Так, говоришь, старина Биал все еще жив и даже сражается на турнирах? Упрямый старик! Помню его по битве у Изорока. Я тогда еще молодой да стройный был, не чета сегодняшнему, а он, Биал то есть, уже повоевал вдоволь, командовал сотней. Он-то своих людей успел вывести, когда нас мисхетцы окружили. Себя не жалел и другим помогал. А наши тогда почитай все полегли, потому что трусы. Побежали, так ваша кавалерия их и порубала, как капусту. Меня отец незадолго до этого за подмогой отправил, а сам...

К тому времени, как барона потянуло на воспоминания, было изрядно выпито и съедено. Риза быстро развезло на старые дрожжи, и он почти не пил, в пол-уха слушал Фрама, а сам отделывался короткими фразами, мечтая о том, как бы сбежать от барона в свою опочивальню.

— У тебя мыши есть?— спросил он вдруг, заставив Горлена замолчать.

— А как же! Что ж это за замок без мышей? Они даже у герцога Неуса есть. И мыши, и крысы, и клопы — все, как полагается. А что?

— Поди и норы их по всему дому?

— Есть такое дело!

— Покажи!

Опешив от странной просьбы, Фрам, тем не менее, тут же встал из-за стола:

— Идем!

Идти далеко не пришлось. Одна из нор находилась тут же, в столовой. Мыши прогрызли доску деревянной обивки, а потом и камень на стыке блоков.

Риз присел рядом, опасно покачнулся, схватился за стену. Осмотрел дыру.

— Маленькая,— констатировал он.— В такую не пролезешь.

— Мышь пролезет,— заверил его барон.

— А человек — нет.

— Нет,— согласился Горлен,— человек не пролезет... Тут даже скелг не пролезет.

— Кто?— не понял Риз.

— Скелг, говорю, подгорный человечек.

— А разве такие есть?

— У нас тут много чего есть... Но я, сколько здесь живу, ни разу не видел. Ни живого, ни мертвого.

— А кто видел?

— Нянька моя видела. Я еще мальцом несмышленым был, когда она мне о скелгах рассказывала... Не веришь? Я и сам не верю. В детстве верил, а теперь нет.

— А какие они, скелги? Совсем маленькие? Вот такие?— Риз растопырил пальцы, демонстрируя размеры.

— Да нет, поди побольше будут... Да не знаю я, говорю же — не виде я их! А если так интересно с Зурой поговори.

— С кем?

— С Зурой, говорю, с кормилицей моей!

— Хорошо, завтра обязательно поговорю.

— А чего до завтра-то тянуть? Зура! Зура!!!— заорал барон.

— Да спит она уже!— попытался его образумить Левитрок.— Завтра...

— Зура!!!— не унимался Горлен Фрам.

Появилась старуха, бодрая, будто и не ложилась вовсе. Только взволнованная.

— Что случилось, Горлуша?

— Не называй меня так!— поморщился барон.— Хотя бы при людях. Расскажи-ка лучше о скелгах, а то чародей иноземный не верит, что они у нас есть.

— А скелгам от его неверия ни горячо, ни холодно,— недовольно буркнула Зура.— Они сами по себе, а люди отдельно. Не любят они людей, потому как те им горя немало принесли. Вот и не появляются, сторонятся. Ушли в глубины неведомые и куют там железо, и золото добывают.

— И что, много у них золота?— спросил Риз.

— Не мало. Им его все равно девать некуда, вот и копят в своих сокровищницах.

— Зачем, если оно им не нужно?— усомнился Левитрок.

— Не знаю. Положено так.— Старуха взглянула не него исподлобья.— А ты, чародей, если не веришь, сходи к Студеному ручью, может чего и увидишь. Только вот приманить скелга непросто...

— А как?

— Есть один верный способ. Для этого нужно в глухую ночь, когда на небе полная луна светит, подняться на гору и ударить по серебряной наковальне золотым молоточком, если они у тебя есть. Скелги и сбегутся на этот звон, потому как подумают, что это Горный Мастер вернулся. Не с пустыми руками придут, все свои богатства принесут на починку.

— Уж больно расточительный способ твой!— усмехнулся Риз.

— Какой есть...— отвернулась от него Зура.

— Когда она мне про это в первый раз рассказала,— вмешался Горлен Фрам, с усмешкой,— я к отцу пошел. Говорю ему: "Дай мне серебряную наковальню и золотой молоток, пойду на скелгов охотиться!"

— Дал?

— Ага, дал! Задница потом неделю болела, сесть не мог!— рассмеялся барон.

— Есть еще один способ,— подала голос старуха, не разделившая веселья своего выкормыша.— Правда это или нет — не знаю, но люди говорят, что скелги на вересковое пиво падкие. Поэтому в стародавние времена их подманивали так: разводили костер и лили в огонь пиво. Скелги чуяли запах и выходили из своих нор. Главное при этом, чтобы пиво осталось, а то обидятся, уйдут и больше не появятся.

— Вот это дело!— обрадовался Риз.— Это не серебряная наковальня!

— Не скажи,— покачала головой старуха.— Вересковое пиво давно уже не варят в наших краях, да и рецепт позабыт, никто и не вспомнит.

Левитрок взглянул на барона — тот с сожалением пожал плечами.

— Жаль...

Утро выдалось тяжелым, голова у Риза с похмелья болела так, как никогда прежде.

Знатно они вчера с бароном покутили!

С трудом встав с кровати и морщась от малейшего движения, Охотник добрался до окна, распахнул створки. Вдохнул свежего воздуха.

Не помогло. Напротив, замутило так, что впору было броситься к бадье. Но Левитрок пересилил рвотные позывы, напился воды из кувшина, оделся и спустился во двор, собираясь помедитировать.

Так бы оно и было, если бы он не встретил Горлена Фрама. Барон сидел на крыльце, наблюдал за тем, как скубутся щенки в пыли, и потягивал вино. Риз хотел, было, сбежать, чувствуя, чем закончится встреча, но не успел...

— А-а, господин чародей глаза изволили продрать! Садись рядом! Садись, кому говорю!

Пришлось присесть на ступеньку.

— Хлебни-ка винца! Вижу, плохо тебе с непривычки-то!

От одной только мысли о вине Риза затошнило еще сильнее.

— Хлебни, не бойся, оно разбавлено! Хуже не будет.

Риз пересилил себя, сделал глоток, другой. В голове приятно зашумело, в животе заурчало.

Жизнь налаживалась.

— А я по своим деревням решил проехаться,— заявил барон.— Пора мужичков моих поскрести, а то ведь забыли, поди, как их хозяин выглядит. Тебя с собой не беру, знаю, что ты на скелгов охотиться собрался.

— Чего?— не понял Левитрок.

— Забыл никак? Сам же вчера говорил, что скелга решил поймать, чтобы он, значит, по норам пошуршал да мышей мне в замке повывел. Это хорошее дело, одобряю! А то после того, как в округе всех котов перевели, мыши эти совсем оборзели, так и шастают повсюду. Я уже заснуть боюсь — неровен час нос откусят или еще что поважнее.

Только сейчас Риз припомнил разговор с баронской кормилицей... Как же ее зовут-то? Не важно. Она рассказывала что-то о маленьком народце, который жил под горой.

Только вот причем здесь мыши? Для другого дела скелг нужен был.

— Не боишься сам ехать?— спросил Левитрок Фрама.

— Боюсь, но поеду. Дармоедов своих с собой возьму, хватит им бока отлеживать. Они еще даже десятой доли своей вины передо мной не загладили, пусть отрабатывают!

Риз не стал настаивать. Раз решил, пусть едет. А ему на самом деле не мешало бы делом заняться. Баронесса дала ему десять дней, так что времени не так уж и много осталось.

Скелги, говоришь? Ну, пусть будут скелги...

Для начала нужно было сообразить, о чем конкретно вчера говорила кормилица. Всего разговора Риз не помнил — только обрывки. Поэтому первым делом он разыскал старуху. Ее звали Зура. Именно. Поговорив с ней, Риз освежил память. Скелги — маленькие человечки, обитавшие в местных пещерах. Правда, их давно уже никто не видел. Может быть, потому что не искал и не звал. А сами они людям на глаза старались не попадаться. Вот только призвать их было совсем непросто. Серебряную наковальню и золотой молоточек Левитрок отмел сразу. Где их взять? А вот насчет пива стоило покумекать.

— Так, говоришь, рецепт давно утерян?

— Как есть,— кивнула Зура.— Поди лет сто никто в наших краях вересковое пиво не варил. Потому что на любителя оно — вкус, говорили, необычный, голова после него дурная, да похмелье тяжелое. Это людям, а скелгам оно в радость было.

— Может, Лесная Хозяйка знает, как его варить?— не терял надежды Риз.

— Может, и знает. Она много чего знает. Да скажет ли?

Да, это проблема...

А главное, не известно, что из всей этой затеи получится? В само существование скелгов Риз верил с трудом. Оно конечно, в мире много всяких монструмов водилось, особенно после войн с несоразмерным применением магии. Возможно, и были когда-то маленькие человечки. Да вот живы ли? Не померли ли в своих пещерах? Самому искать их бессмысленно, только время терять. А вот подманить как... Тут бы пиво это вересковое пригодилось. Да где ж его взять-то, если не варили его уже сто лет? Разве что с Лесной Хозяйкой поговорить... Но знает ли она рецепт? А если знает — скажет ли...

Одни проблемы...

Только вот на скелгов и была у Риза единственная надежда. Отдавая отчет своим познаниям в магии, охотник прекрасно понимал, что дверь каменную ему ни за что не открыть. Особенно после того, как это пытались сделать более именитые чародеи. Поэтому хочешь не хочешь, а нужно отправляться на поклон к лесной ведьме.

Самому идти Левитроку было не с руки. Помнил он, чем их последняя встреча закончилась. Он решил попросить помощи у Леки. Внучка старосты однажды свела его с Хозяйкой. Возможно, сведет и еще раз...

Дверь открыл староста. Вопросительно и недовольно посмотрел на Охотника.

— Тебе чего?

— Лека дома?

— А тебе зачем?— насторожился Терих.

— Поговорить с ней хочу.

— Нет ее,— грубо отрезал старик.

Он уже хотел было закрыть дверь перед носом незваного гостя, но тут в доме что-то загремело.

Риз молча отодвинул старосту в сторону и вошел в светлицу. Лека спешно заметала рассыпанную по полу золу.

— Здравствуй, красавица!— поприветствовал ее Охотник.— Разговор к тебе есть важный.

— Ну, раз важный...— девушка смела золу в кучку, но убирать не стала. Пристроила веник к стене и, сложив руки на груди, предложила: — Говори!

— Может, выйдем, во дворе поговорим?— покосился Риз на замершего на пороге Териха.

Лека пожала плечами, сняла фартук и направилась к выходу.

Когда Левитрок проходил мимо старосты, тот процедил сквозь зубы:

— Если обидишь внучку мою, не посмотрю, что чародей.

— Не бойся, старик, пальцем не трону!— заверил его Риз и вышел следом за девушкой во двор.

— Что за тайны привели тебя ко мне?— спросила Лека.

— Да какие там тайны!— махнул рукой Охотник.— Просто спокойно поговорить с тобой хочу. А то дед твой сегодня что-то не в духе.

— Что есть, то есть,— кивнула Лека.— Это он такой после того, что в трактире случилось. Говорит, что не к добру ты здесь появился. Как бы чего не случилось.

— Пусть не беспокоится понапрасну. Я уже скоро уйду отсюда. Вот только дела свои закончу. И ты мне в этом можешь помочь.

— Это как?

Риз замялся.

— Мне бы еще раз с Лесной Хозяйкой встретиться, поговорить. Очень надо!

— Даже не знаю,— вздохнула девушка.— Захочет ли она тебя видеть? Зла она на тебя почему-то — уж не знаю, что там промеж вас произошло.

— Да в общем-то ничего особенного. Просто не нашли общий язык.

— Думаешь, на этот раз найдете?

— Не знаю. Но увидеть мне ее нужно позарез. Дело-то пустяковое, но очень важное для меня.

— Раз пустяковое, так, может, я чем помогу?

Риз взглянул на девушку... Почему бы и нет? Она ведь тоже в травках и зельях толк знала...

— Может быть... Тебе случаем не известен рецепт верескового пива?

Вопрос удивил Леку. Она ожидала от чародея чего-то другого.

— Я думала, дело у тебя на самом деле серьезное. А ты просто пива верескового захотел!

— Не для себя! Ты только не смейся, но... Говорят, его скелги любят.

Риз думал, что девушка его на смех поднимет за то, что он поверил в небылицу, но Лека осталась предельно серьезной.

— Да, так говорят. И что?

— То есть, ты тоже веришь в то, что скелги существуют?

— Не знаю,— пожала плечами Лека.— Я их никогда не видела.

— Вот и я тоже. А хотелось бы точно знать — существуют или нет?

— Ой, что-то недоговариваешь ты,— хитро прищурилась девушка.— Ну, да дело твое... Помнишь, я рассказывала тебе о том, что росла в доме лекаря? Так вот, он тоже любил вересковое пиво. Варил его только для себя. К счастью, редко...

— Почему к счастью?

— Он после пива этого совсем дурной становился. Я его боялась, пряталась.

— Ты говорила, что он умер...

— Да, лет шесть уж, поди.

— А рецепт?— спросил Риз и затаил дыхание.

— Я, когда уходила, все его рецепты с собой взяла. И этот есть.

От воодушевления Ризу захотелось расцеловать девушку, но, взглянув на вышедшего на порог Териха, сдержался.

— Вот только я никогда им не пользовалась,— остудила пыл юноши Лека.— И пива я варить не умею.

— А кто умеет?— теперь, когда имелся рецепт, глупо было бы останавливаться на полпути.

— Из местных разве что Григ Паниверс варит.

— Так давай его попросим, пусть сварит пива! Неужели тебе самой не хочется взглянуть на живого скелга?!

Девушка отрицательно покачала головой, чем расстроила Охотника. Но тут же успокоила:

— Я дам тебе рецепт, а дальше делай с ним, что хочешь...

Риз подозревал, что после разгрома в трактире и последнего разговора "по душам" Григ Паниверс будет не очень рад видеть Охотника. И не ошибся.

— А-а, господин чародей пожаловали!— окрысился он, едва увидев вошедшего в зал Левитрока.— Желаете что-нибудь сломать? Я как раз ремонт закончил! С чего начнете? Вам лавку подать или сразу со столов начнете? А может, на этот раз раскатаете мой трактир по бревнышку? Не стесняйтесь, не отказывайте себе ни в чем! Гулять, так гулять!

— А ты все еще обижаешься!

— Да нет, что вы! Какие уж тут могут быть обиды?! Ведь гость всегда прав, не так ли?

— Не хотел я, чтоб так получилось. Ни я, ни Сатрас...

— Кстати, а где ваш старый приятель? Что-то давненько я его не видел!

— Его больше нет. Его убил тот человек, который разрушил твой трактир.

Несмотря ни на что, Григ Паниверс не был бессердечным. Известие о гибели Сатраса заставило его забыть прежние обиды.

— Горе то какое! Трактир что... отстроить можно, а человека назад не вернешь. Хоть и был старый чародей нравом крут, но смерти он не заслуживал... А вы что ж, снова на постой али как?

— Нет, друг мой, я теперь у барона обосновался, так что не стану тяготить своим присутствием. А к тебе я пришел по важному делу...

— Всегда рад услужить настоящему чародею, особенно, если мои услуги будут по справедливости вознаграждены.

Приз за выигранное состязание чародеев приятно оттягивал карман, но Риз готов был расстаться даже с парой золотых монет, особенно, если результат окажется положительным. Он достал кошель и продемонстрировал его содержимое, высыпав монеты на ладонь. Их блеск отразился в глазах алчного трактирщика, и с этой минуты Григ Паниверс был готов, если не на все, то на многое.

— Так чем я могу помочь господину чародею?— спросил он, не отрывая глаз от золота.

Левитрок не стал его искушать, спрятал кошель и перешел к делу:

— Ты, говорят, пиво варишь?

— Разумеется! Лучшее пиво в округе!

— Особенно, если учесть, что кроме тебя никто его здесь не варит,— усмехнулся Риз.

— Бывает, торговцы из города привозят, так то не пиво, а лошадиная моча!— обиделся Григ.— А я пиво с младых лет варю! И толк в этом деле знаю, потому как и отец мой варил, и дед тоже, и...

— Верю, верю!— успокоил его Охотник.— Поэтому к тебе и пришел.

— За пивом?— не поверил своим ушам трактирщик. Он не мог понять, к чему клонит чародей.

— За пивом. Но не за обычным. Мне нужно вересковое пиво.

Григ сразу погрустнел.

— Так нет его у меня. Могу с уверенностью сказать, что ни у кого нет. Ни здесь, ни в Крелине, ни даже в Мелене. Хотя... был в Крелине один чудак, который утверждал, что ему известен рецепт верескового пива. Так он умер давно. Говорят, от этого пива и умер.— Наверное, трактирщик имел в виду того самого лекаря, у которого жила одно время Лека.— А так... Пробовал я его однажды сварить. Только бурда какая-то получилась. И отец мой пробовал, и дед тоже...

— У меня есть рецепт.

Григ замолчал на полуслове и пристально посмотрел на чародея.

— И вы хотите, чтобы я сварил по нему пиво,— сообразил он.

— Именно.

— Ежели это на самом деле рецепт верескового пива...— Григ закатил глаза, и Риз явственно представил себе, как от натуги заскрежетали в голове Паниверса шестеренки счетного устройства, лихорадочно исчислявшего возможную прибыль.

— Я не знаю, но очень на то надеюсь,— остудил его пыл Охотник.

— Я могу на него взглянуть?

Риз передал трактирщику старый пергамент и внимательно наблюдал за тем, как Григ Паниверс изучает состав пива и способ его приготовления.

— С таким рецептом я сталкиваюсь впервые,— подытожил трактирщик.— Но вроде ничего сложного. Правда, есть несколько травок, которых у меня нет. Однако в Семипядье живет девчонка одна, травница, дочка старосты...

— Лека?

— Она самая. Можно у нее спросить. Вы, Ваше Чародейство, травками этими займитесь, а я пока котел разогрею, да солод приготовлю...

Раньше Риз даже не подозревал, что работа пивовара сродни занятию алхимика. Простому обывателю из Мисхета, непосвященному в тайны создания этого популярного во всем мире напитка, могло бы показаться, будто Григ Паниверс корпит над каким-то запрещенным законами этого государства зельем. Так что дотошный лигист мог бы, не разобравшись, подвести трактирщика под костер. Впрочем, на родине Левитрока любили пиво, и за решетку отправлялись лишь недобросовестные пивовары, приготовлявшие некачественный продукт.

И вообще, касательно алхимии в Мисхете было не все так просто. Уже не первый год не утихали ожесточенные споры о том, является ли она примером магической практики или нет? Уж очень тонка была грань между процессами изготовления того же пива и, скажем, приворотного зелья. Одни считали, что, если конечный продукт алхимика не причиняет вреда, то на костер отправлять его рано. Другие, самые непримиримые борцы с магическими проявлениями, возражали тем, что даже то же самое пиво является причиной сотен смертей ежегодно. В этом с ними трудно было поспорить.

А может, они просто не любили пиво.

Тем не менее, в Сером Замке преподавали алхимию хотя бы для того, чтобы адепты Лиги Очищающего Огня имели понятие о том, с чем им предстоит иметь дело. Да и свой алхимик был. Он стряпал снадобья, помогавшие лигистам в их нелегком труде. А в свободное от основной работы время... варил самый ядреный в Мисхете самогон.

Раньше пиво интересовало Левитрока исключительно в качестве готового продукта. Поэтому он с любопытством наблюдал за тем, как Григ Паниверс засыпал несколько сортов солода в специальный котел, заполненный подогретой до определенной температуры водой. Как увлеченно помешивал варево, распространявшее по оборудованному под пивоварню сараю приятный карамельный запах. Как, макнув в зелье мизинец, подкидывал в печь дровишек, почувствовав, что его температура недостаточна для задуманного. Несмотря на то, что процесс занимал немало времени, Риз не отлучился ни на минуту и видел, как в определенный момент в котел полетела часть трав, добытых Охотником у Леки. К счастью, у нее нашлись все ингредиенты, необходимые для приготовления верескового пива.

Прошло немало времени, но и не очень много. Григ зачерпнул ложкой варево, капнул в него что-то из маленькой бутылочки и, оставшись довольным, отложил ложку в сторону.

— Готово?— с нетерпением спросил Левитрок.

— Какой же вы прыткий, Ваше чародейство!— усмехнулся трактирщик.— Нет, не готово!

Он подтащил чан, прикрытый мелким ситом, и, объясняя свои действия, перелил в него сусло. Потом промыл чистой горячей водой оставшуюся в котле дробину и снова пропустил ее через сито. Попробовав пальцами вязкость сусла, он добавил еще немного воды и с помощью Левитрока водрузил чан на жаровню.

Похоже, процесс пивоварения был продолжительнее, нежели рассчитывал Охотник.

И снова варево томилось над огнем, а Григ Паниверс помешивал его ложкой с длинной ручкой. В положенное время в чан полетели высушенные цветы вереска и еще какие-то травы. Риз почувствовал, как сарай наполнился новыми запахами, слегка дурманящими и кружащими голову. Стало еще жарче, и Левирок, решив проветриться, вышел на свежий воздух.

Время пролетело незаметно, хотя и нельзя сказать, что безрезультатно. Утомленное дневным бдением солнце медленно клонилось к закату, но до наступления темноты было еще далеко.

Когда он вернулся в сарай, запахи снова сменились. Охотник почувствовал горечь полыни и легкую свежесть мяты. А через некоторое время Григ Паниверс вышел из сарая и вернулся с двумя ведрами, полными холодной воды из колодца. Воду он вылил в огромную бадью, какие Риз встречал разве что в банных.

— Помогай!— буркнул он, передав Левитроку пустое ведро.

Потом они вдвоем наносили воды достаточно, чтобы наполовину заполнить бадью. В нее-то они и поместили чан с варевом для охлаждения.

— Что теперь?— спросил Риз.

— Не знаю, как вы, Ваше Чародейство, а я проголодался...

— Я про пиво.

— А что пиво? Пусть остывает. Потом я закупорю чан и оставлю сусло бродить дней на пять-семь.

— Пять-семь дней?!— удивился Риз. Два дня, ну, три, в крайнем случае. Однако семь дней?!

— Да,— кивнул Паниверс.— Но даже потом это будет не пиво, а бурда. Чтобы стать настоящим пивом, ему придется созреть.

— Сколько?— едва сдерживаясь, процедил сквозь зубы Левитрок.

— Месячишко не мешало бы продержать его в темноте и прохладе...

— Месячишко?!— заревел Охотник.— Но у меня не столько времени!

— А пиву все равно, есть у вас время или нет, господин чародей!— улыбнулся Паниверс. Похоже, полная растерянность Риза доставляла ему удовольствие...

Понятное дело, что спорить с трактирщиком было бесполезно, от него мало что зависело. Однако ждать целый месяц Риз не хотел и не мог. Именно по этой причине, вместо того чтобы поспешить к закату обратно в замок, он, расплатившись с Григом двумя монетами, свернул в Семипядье, прихватив с собой плотно закупоренный кожаной крышкой кувшин со свежим суслом. Это чтобы два раза туда-сюда не ездить, ежели что.

Не чаявший снова увидеть Охотника староста даже зарычал от раздражения. А Лека как будто была рада видеть чародея.

— Как успехи?— спросила она.— Получилось пиво?

— Мы узнаем об этом в лучшем случае через месяц,— вздохнул Риз.— А хотелось бы пораньше. Ты случайно не известен способ ускорить брожение и созревание? Я вот и сусло привез.

— Даже не ведаю, чем тебе помочь,— пожала плечами деревенская красавица.— Я никогда не варила пиво.

— Жаль,— взгрустнул Левитрок.

— Может, Лесная Хозяйка знает?— Было видно, что Лека искренне пытается помочь Ризу.

— Может и знает,— неуверенно пробормотал парень.

— Если хочешь, я поговорю с ней...

— Конечно, хочу! Поговори, будь добра!

— Только не сегодня — уже поздно. Завтра.

— Завтра, так завтра,— не стал спорить Охотник.— Вот, возьми этот кувшин! В нем сусло. Если и Хозяйка не сможет помочь, просто вылей его.

На том и расстались, договорившись встретиться на следующий день после полудня...

Барон снова напробовался вина и был невменяем: то орал песни, то гонял челядь. Левитрок не стал встревать, а сразу отправился спать. Долго не мог заснуть, но проснулся рано и до полудня маялся от безделья, отягощенный мыслями о том, удалось ли Леке встретиться с Лесной Хозяйкой?

В полдень он отправился в деревню, но Леку дома не застал.

— Нет ее, в лес ушла еще затемно,— ответил недовольный Терих.

Возвращаться в замок, где страдал от похмелья Горлен Фрам, не хотелось, и Риз присел за домом старосты медитировать. К сожалению, ему так и не удалось сконцентрироваться, потому что в голову беспрестанно лезли всякие мысли. К счастью, Лека появилась еще засветло и, лукаво улыбаясь, вручила Охотнику давешний кувшин.

— Неужто получилось?!— обрадовался Риз.

— Я не пробовала, но Лесная Хозяйка сказала, что по вкусу оно, конечно, отличается от настоящего, но тоже ничего. А еще она сказала, что ты чудной. Только поэтому и решила тебе помочь.

— Поблагодари ее от моего имени, когда снова увидишь! И тебе тоже огромное спасибо за хлопоты!

Опомнившись, Риз достал кошель, собираясь расплатиться с девушкой золотом, но она отказалась брать деньги.

— Будешь должен!— сказала она ему и шмыгнула в дом прежде, чем Левитрок успел что-то возразить.

Бороться с искушением было невмоготу, и Риз, сняв крышку, пригубил верескового пива. На вкус оно было терпким и необычно крепким, почти сразу в голове зашумел хмель, а чуть погодя разыгрался нешуточный аппетит, и Левитрок только сейчас вспомнил о том, что ничего сегодня еще не ел.

Нужно было возвращаться в замок. Однако Риз не стал спешить. Все это время он размышлял о том, как сподручнее ловить скелгов в том случае, если задумка с пивом все же удастся? И пришел к выводу, что голыми руками маленьких человечков не возьмешь. Тут пригодится смекалка и кое-что более вещественное. Поэтому он не спеша прошелся по деревне, заглядывая в крестьянские дворы. Но так и не увидел то, что искал. Тогда он обратился к мальчишке, скучавшему на завалинке.

— Не подскажешь мне, у кого в Семипядье есть сеть? Ну, такая, которой рыбу ловят.

— А что дашь, если скажу?— дерзко стал клянчить сопляк.

Риз решил его не баловать.

— Знаешь, кто я такой?

— Ты чародей чужеземный. Так мамка сказала. А папка говорит, что ты прихвостень господина барона. Вот.

— Лучше мамку свою слушай,— скрипнул зубами Риз.— Да, я чародей. И если ты мне не скажешь, где взять сеть, я превращу тебя в жабу. А потом... Когда я был мальчишкой, таким, как ты, знаешь что мы делали с жабами при помощи соломинки?

Пацан знал, поэтому и побледнел сразу. И уже не вспоминал о вознаграждении.

— Ну чего ты сразу!— заныл он.— Я же пошутил. А сетей ни у кого нет. У нас рыбу на уду ловят или острогой бьют... А ты что, на рыбалку собрался?

— Нет, мне сеть для другой дичи нужна.

— Так, может, сойдет такая, которой птиц ловят?

— А есть?

Парнишка искоса поглядел на Охотника.

— Не боись, я заплачу!— обнадежил его Левитрок.

— Тогда я мигом!— мальчишка сорвался с места и тот час же скрылся в сарае. Вернулся он быстро, неся в руках собранную в комок сеть. Риз придирчиво осмотрел товар. Сеть была в меру большая — локтей по семь в длину и ширину. Ячейка мелкая, как раз то, что нужно, ежели скелги окажутся совсем уж крохотными. Правда, не особо прочная да с прорехами в некоторых местах, но это не беда, можно починить на досуге.

— Может, у кого еще есть? Я все возьму. Плачу...— из достал из кошелька монету и показал ее пацану.— Плачу золотой!

Для простого крестьянина это были большие деньги, а для мальчишки сопливого и подавно — целое состояние. Поэтому, когда малец бросился по соседям, Левитрок был уверен — в лепешку расшибется, но найдет.

Так оно и вышло. Почти. Сначала послышался громкий писк, а потом на деревенской дороге показался мужик средних лет, тащивший пацана за ухо.

— Ты чего ж, чародей, мальца худому учишь?— упрекнул он Охотника.

— Я?!— удивился Левитрок.

— Этот паскудник забрался в мой сарай и пытался сетку украсть.

Риз с укоризной посмотрел на раскрасневшегося и корчившегося от боли ребенка, сказал:

— Теперь ты знаешь, что брать чужое без спроса нехорошо.

Пацан уныло кивнул.

На пороге дома появился еще один крестьянин. Похоже, отец сорванца. Увидев, как сосед крутит ухо его чаду, он собирался вмешаться, но Левитрок на корню пресек назревавший конфликт. Он хлопнул в ладоши так, что даже у самого в ушах зазвенело. А когда селяне обратили на него свое внимание, сказал:

— В общем, так. Мне нужны все сети, какие есть в вашей деревне. Плачу... скажем, по золотому за пяток. Все, что найдете, тащите в замок барона поутру, там и рассчитаемся...

На следующий день Риз встал пораньше, первым делом разыскал Зуру, чтобы поговорить с ней на этот раз обстоятельно, по существу. Интересовала любая дополнительная информация, а в первую очередь — где обитают скелги, где их можно повстречать?

— Говорила же, в пещерах они живут,— проворчала старуха.— Но не в тех, где люди бывают, а в своих. Они невелики ростом, поэтому и вход в эту пещеру небольшой, на нору похожий и обязательно потайной, скрытый от глаз. Так что найти его будет непросто.

— Как же быть тогда?— растерянно спросил Левитрок.

— Есть одна примета...— пробормотала Зура.

— Какая?— оживился Риз.

— Скелги под землей живут, в темноте, значит. То есть, непривычны они к дневному свету. Поэтому, если и выходят из-под горы, то только по ночам. Дорогу себе лампами освещают. Так что, если увидишь ночью в горах огонек, наверняка это скелг вышел подышать свежим воздухом или еще по какой своей надобности.

— Уже хорошо. Только вот горы большие, лесом поросшие, поди разгляди этот огонек... А не припомнишь, где в последний раз видели скелгов?

— Давно это было,— наморщила лоб Зура.— Мне лет восемь тогда исполнилось. Мамка послала в лес за грибами. А я ягодами увлеклась и заплутала маленько. Весь день блукала, а к заходу солнца вышла к горному ручью. Уже темнеть начало. Страшно стало пуще прежнего. Особенно, когда поняла, что это Студеный ручей.

— А что в нем такого особенного?— поинтересовался Риз.

— Нехорошее это место. Из наших в те места никто не ходит, и мне родители строго-настрого запрещали к ручью этому приближаться.

— Чем нехорошее?

— Там люди в старые времена пропадали. А что да как — сие мне не ведомо.

— Хорошо. И что дальше было?

— Что было, что было? Вспомнила, как отец говорил, что если идти вниз по ручью, то рано или поздно выйдешь к Росянке — это речка тут неподалеку есть. А от нее уже легче было до дома добраться. Пока шла, совсем стемнело. А тут огонек. Я сначала испугалась, а потом подумала — а вдруг люди? Подошла тихо и увидела его.

— Скелга?

— Его самого. Он что-то мыл в ручье. Это уже потом, когда я родителям рассказала, отец догадался — сказал, что скелг золото намывал.

— И какой он, скелг этот?

— Я и не успела его тогда толком разглядеть. Издалека смотрела, да и темно там было — только лампа тусклая горела. А когда камушки под ногами зашуршали, скелг испугался, тут же погасил свет и скрылся в темноте.

— Понятно... Как я понимаю, до дома ты все же добралась.

— Только не той ночью. Жутко мне стало. Я спряталась среди камней, да так и продрожала до самого утра. А уж когда солнышко взошло, страх отступил. Я бегом вниз по ручью, добралась до Росянки, а потом и до дома. Родители уже и не чаяли меня увидеть.

— Значит, говоришь Студеный ручей...— задумался Левитрок.— Объяснишь мне. Как до него добраться?

Крестьяне из Семипядья не подвели, пришли скопом, принесли сети. Бравые стражи барона вначале отказались их пускать. Пришлось Ризу самому выйти за ворота.

Сетей в деревне нашлось немало. Помня о солидной награде, селяне притащили все, что нашли. Большие и маленькие, целые и рваные. Левитрок придирчиво выбрал пяток лучших и заплатил золотой, хотя они того и не стоили. Но раз обещал...

Часть сеток нуждалась в починке. За нитью Риз решил обратиться к Горлену Фраму и застал его в столовой. Барон сидел за столом перед неразлучным кувшином и держал в руках намалеванный на холсте женский портрет. Сегодня он был смурным и неразговорчивым. Печально-задумчивым. Левитрок не стал его беспокоить, отыскал кормилицу и уже через нее разжился прочной нитью.

Еще какое-то время ушло на последние приготовления. Но уже после полудня Охотник оседлал Ветерка и отправился к Студеному ручью, чтобы осмотреться на месте и поставить ловушки...

Ручей находился к северо-востоку от замка Горлена Фрама. Чтобы не заблудиться на незнакомой местности Риз решил придерживаться маршрута однажды проделанного юной Зурой, только в обратном направлении. Вначале он добрался до Росянки и ехал вниз по течению до тех пор, пока не увидел бурный приток, водопадом низвергавшийся с высокого берега на каменистую отмель. Это и был Студеный ручей. Дальше путь лежал все больше на север да все круче в гору. Какое-то время еще можно было двигаться верхом, но очень скоро конь начал спотыкаться о камни, и Левитроку, решившему поберечь животину, пришлось спешиться. Подумав немного — негоже оставлять спутанного жеребца в лесу на ночь глядя,— он снял с седла сети и закинул на плечо сумку. А потом сказал ветерку:

— Беги домой!— и хлопнул его легонько по крупу.

Конь уже не раз находил дорогу туда, где его всегда ждала добрая порция овса и пахучее сено, поэтому за него Риз мог не беспокоиться. Другой вопрос — как он сам потом будет добираться до замка?

— Уж доберусь как-нибудь...

Студеный ручей не напрасно получил свое название. Вода в нем была такая холодная, что зубы ломило, а мышцы очень быстро сводило судорогой. Его истоки лежали где-то высоко в горах, но слишком далеко Риз не стал забираться, облюбовал полянку под скалами и только потом узнал, что не ошибся. Когда полез в кусты за валежником и наткнулся на едва приметную нору в скале. Может, это и не нора была, а просто расселина. А может, как раз вход в подземелье. Человек в него не протиснется, а вот крохотному скелгу в самый раз будет. Наверное.

Так или иначе, но чутье подсказывало: место выбрано правильно.

Солнце уже висело низко над горами, следовало поторопиться с приготовлениями. Отбросив последние сомнения, Риз быстро соорудил костер, но зажигать пока не стал, а сперва расставил сети. Опыт охоты — как на нелюдь, так и на прочую живность — у него был солидный. Знал, как подманивать да как загонять дичь. Сети он расставил так, чтобы скелги, коль появятся, то свободно выйдут из своего убежища. А вот обратно им уже не вернуться. Разве что после общения с Охотником.

Только сейчас он подумал о том, а владеют ли обитатели подземных пещер человеческой речью? Зура об этом ничего не говорила, а сам он не спросил.

Как же с ними общаться, если они не умеют говорить?!

Но что теперь уж об этом думать? Поздно. Во всех смыслах этого слова. Вон и солнце уже почти село за гору. Самое время поджигать костер. Левитрок всегда носил с собой огниво, но решил развести огонь с шиком: щелкнул пальцами, и тут же на ладони появилось пламя. Риз подивился тому, как ловко у него теперь это получалось. Не менее грациозно и даже как-то небрежно он смахнул огонь на стопку валежника, и тот тут же вспыхнул и затрещал, освещая полянку под скалой.

И снова посетила несвоевременная мысль: пиво пивом, но неужели костер не отпугнет скрытных и осторожных скелгов? Неужели они настолько глупые? А может, напутала что Зура?

Однако кормилицу теперь не спросишь, охота начиналась.

Когда прогорела первая порция хвороста, Риз подбросил в костер ветки покрупнее и дал им заняться пламенем. После чего достал из сумки кувшин с пивом и бережливо полил им полыхающий сушняк. Повеяло тонким ароматом трав и знакомым всякому завсегдатаю трактиров запахом бражки.

Но достаточно ли этого будет для того, чтобы выманить скелга?

На всякий случай Риз плеснул еще немного пива. Потом поставил кувшин рядом с костром, а сам, прихватив сумку, отошел в сторону, чтобы не смущать своим видом охочих до верескового пива маленьких человечков. Он спрятался за кустами, откуда хорошо просматривалась поляна, присел на камень и развязал мешок, собираясь поужинать. В животе призывно урчало — то ли на самом деле так проголодался, то ли пивные ароматы так подействовали. Стараясь не шуметь, Риз жевал колбасу, хлеб и лук, которыми его снабдила заботливая кормилица, и запивал все это дело колодезной водой. А сам думал: появятся ли скелги? С каждой прошедшей минутой сомнения лишь усиливались. Всякое, конечно, бывает, но что-то слабо верилось, что его план сработает. Тому было немало причин. И лишь надежда заставляла его продолжать странную охоту.

Когда окончательно стемнело, а огонь начал затухать, Левитрок вернулся к костру, разворошил угли, подкинул очередную порцию веток, сбрызнул их пивом и вернулся на свое место. Где-то вдалеке сверкнула молния, а спустя какое-то время пророкотал раскат грома.

— Этого только не хватало,— проворчал Риз. Намечавшийся дождь мог окончательно испортить его и без того призрачные планы...

Далеко за полночь Риз сидел на камне, борясь с одолевавшим после ужина сном, рассеянно смотрел на дым, который по воле ветра тянулся в сторону норы, и сомневался все сильнее. Даже если метод Зуры и работал, то давно это было. Когда скелги в последний раз пробовали вересковое пиво, если местные больше ста лет его не готовили? Те, кто помнил его вкус и запах, давно уже умерли, а молодые знают о нем разве что по рассказам стариков. Да и то лишь в том случае, если они вообще существуют, эти скелги.

Но сдаваться Риз не спешил. Молнии участились, время от времени даже срывались редкие капли дождя, но основательно пока не лило. Что ж, до утра еще было время, а в кувшине еще оставалось немного пива. Правда, костер снова начал затухать, и Левитрок привстал, собираясь задать огню пищи, да так и замер, увидев показавшееся из кустов существо.

Ростом оно было чуть побольше двух локтей. Маленькое, но в крысиную нору точно не влезет. Уже одного этого было достаточно для отчаяния: ничего не выйдет из задумки Левитрока. Но охотничий азарт и природное упрямство не позволили Ризу развернуться и уйти. Напротив, он присел, чтобы скелг его не заметил, и стал ждать.

Высокая трава у скал почти полностью скрывала существо, и лишь когда оно вышло на поляну, Риз смог разглядеть его в подробностях. Оно поразительно походило на человека, только очень маленького. Худосочное, с жидкой бороденкой, длинными растрепанными волосами и большими на выкате глазами. Одето оно было в темные штанишки чуть длиннее колен и ладную кольчужку, натянутую поверх плотной рубахи. Дополняла наряд легкая курточка из грубой материи. На ногах — добротные башмачки. В руках скелг держал какую-то трубку — крепко сжимал ее в ладошках и водил из стороны в сторону. За спиной у него был тощий дорожный мешок, а на поясе украшение в виде крупных металлических шаров.

Судя по поведению, скелга разрывало пополам двоякое чувство: с одной стороны он испытывал страх, оттого и зыркал по сторонам, шел, неуверенно передвигая заплетавшимися ногами. С другой стороны его непреодолимо манил дух верескового пива. Он шмыгал носом и облизывался в предвкушении, от которого не мог избавиться даже под угрозой смерти. Выйдя на поляну и увидев кувшин, он уже не отрывал от него глаз. И, казалось, ничто на свете не могло заставить его отказаться от желания сделать глоток-другой из этого огромного по его меркам сосуда.

Когда скелг замер, Риз затаил дыхание. Ему показалось, что осторожность существа вот-вот пересилит жажду. Маленький человечек даже отставил ногу назад, а Левитрок приподнял руку, собираясь мгновенно создать и запустить за спину скелга огненный шар. Пламя должно было стать преградой на пути добычи Охотника, и она не сможет вернуться назад тем же путем, каким пришло. Но чувство самосохранения обязательно заставит скелга броситься к своей норе — кусты были слишком густыми, чтобы через них прорваться к убежищу. Оставалась тропинка в обход. Именно там Риз установил сеть. Другие он разместил вниз по течению ручья на тот случай, если скелг предпочтет иной путь спасения. Перекрыть все пространство было не реально, но все же шанс того, что добыча угодит в ловушку, был очень высок.

Жажда оказалась сильнее. Существо пискляво проворчало, словно жаловалось на собственное слабодушие, и продолжило путь к кувшину.

Риз опустил руку. По сути, он уже мог привести в исполнение свой замысел. Однако Левитрок решил дать скелгу возможность испить пива перед тем, как у того начнутся неприятности.

Впрочем, они начались даже раньше, чем маленький человечек добрался до цели. Сначала Риз мельком заметил, как шевельнулись, вздрогнули ветвями густые кусты за спиной скелга. Сначала Охотник подумал, что ему показалось. Потом, когда движение повторилось, он решил, что скелг пришел не один. Что ж, пусть будет так. Оценивая размеры существа, Риз был уверен, что легко справится даже с сотней таких, как этот.

Но действительность удивила его своей непредсказуемостью. То, что появилось из кустов, ничем не напоминало безобидного на вид скелга. Оно было гораздо крупнее, хотя и такое же тощее, как маленький любитель верескового пива. У него были длинные лапы и передвигалось оно на четырех конечностях, глубоко припадая к земле. Слегка вытянутую пасть украшали мелкие острые зубки. Глаза были такие же большие, как и у скелга, что выдавало в нем обитателя сумрачных подземелий. По хребту до самого хвоста, плавно нисходя на нет, тянулся роскошный гребень, похожий на рыбий плавник. Тело покрывала рыбья же чешуя, а там, где ее не было, например, на морде и на груди, взгляду открывалась тонкая, почти прозрачная пепельная кожа. Судя по клыкастой пасти, когтям и повадкам, это был хищник. И он явно охотился на скелга. Он был увлечен своей добычей так же, как та емкостью с вожделенным пивом. И оба не подозревали о том, что за ними наблюдает кто-то третий.

Скелг добрался, наконец, до кувшина. Чтобы поднять большой по его меркам сосуд, ему пришлось положить на землю свою ношу. Затем, обхватив кувшин обеими руками, он поднатужился, приподнял его и поднес ко рту. Почти пустая, посудина оказалась не слишком тяжелой, но были в этом и свои минусы. Чтобы добраться до щекочущей нюх жидкости, скелгу пришлось запрокинуть кувшин чуть ли не вверх дном. Лишь после этого, наконец, задергался его кадык и послышались громкие жадные глотки.

Хищник тем временем медленно приближался к увлеченной и потому ничего не подозревавшей жертве. И Левитрок уже явственно представлял, к чему приведет беспечность маленького человечка. И вроде бы теперь было ясно, что скелг ничем не сможет помочь Охотнику в его проблемах, но смотреть на то, как чудовище сожрет безобидного любителя верескового пива, было противно душе. Поэтому, как только хищник изготовился к прыжку, Риз щелкнул пальцами и тут же запустил в чудовище появившийся на ладони огненный шар.

Последующие события произошли стремительно. Сгусток пламени разбился о голову чудовища и мгновенно окутал все тело, поглотив его до кончика хвоста. Очнувшийся скелг выронил кувшин и, еще больше выпучив и без того большие глаза, уставился на выпрямившегося во весь рост Левитрока. Испугался. Сделал шаг назад, обернулся, увидел объятое пламенем чудовище, тут же отпрянул назад и заметался по поляне: влево-вправо, вперед-назад. Еще спустя миг распустившийся на краю поляны огненный цветок вздрогнул и с неохотой выпустил свою добычу, которая, мощно оттолкнувшись от земли, взмыла вверх и пролетела над скелгом, устремившись в сторону Левитрока. Риз едва успел отпрыгнуть в сторону. Он перекатился и вскочил на ноги, вынимая при этом меч из ножен.

Охотник и чудовище замерли друг напротив друга.

Риз был удивлен тому, что огонь не причинил его противнику никакого вреда. И хотя чешуя алела, словно раскаленная, и дымилась, пламя быстро стекло с тела, будто вода, оставив на земле выгоревшие в траве проплешины. О чем думало в этот момент чудовище, трудно сказать. Левитрок видел в его прищуренных глазах лишь ненависть и острое желание отомстить тому, кто испортил столь славную охоту.

Пока противники созерцали друг друга, воспользовавшийся заминкой скелг подхватил с земли свою трубку и шмыгнул к норе, избрав обходной путь. Риз лишь мельком проводил его взглядом и тут же забыл о его существовании, так как теперь у него возникли другие заботы.

Резко прильнув к земле, чудовище прыгнуло. Левитрок был начеку, сместился в сторону и, пропуская мимо летящее стремительной стрелой тело противника, нанес удар вдогонку. Меч скользнул по чешуе, не оставив даже царапины. Существо ловко приземлилось на лапы, в два прыжка достигло края поляны и скрылось в кустах.

К счастью, заросли вокруг поляны оказались слишком густыми, и продраться сквозь них, не потревожив листву, было нелегко. Алекс медленно поворачивался, наблюдая за тем, как чудовище пытается обойти его с тыла, производя при этом неимоверный шум. Поэтому появление противника не стало неожиданностью для Охотника. Чудовище в невероятно мощном и грациозном прыжке вырвалось из кустов и пролетело над головой Левитрока. Охотник проводил его мечом. Но на этот раз не попал. А монструм приземлился в шаге от костра и снова скрылся в дебрях. Какое-то время трещали ветки и шуршала листва, после чего все стихло. Риз завертел головой, так как теперь чудовище могло появиться откуда угодно. В том, что оно еще вернется, Левитрок почти не сомневался.

Разведенный посреди поляны костер постепенно затухал, медленно съеживалось освещенное пространство, с каждой секундой становилось все темнее. Пройдет совсем немного времени, и поляну полностью поглотит сумрак. Для хищника, обитавшего в подземелье, куда никогда не проникал свет, это давало неоценимое преимущество. Чего нельзя было сказать о человеке, наделенном обычным зрением.

Треск веток заставил Риза обернуться. Чудовище падало на него сверху, и лишь в последний миг Охотнику удалось от него увернуться. Оказавшись на земле, тощий обитатель подземелья не бросился снова в заросли, а приблизился к костру, ударом лапы разметал угли и лишь после этого скрылся в обрушившейся на поляне темноте.

Случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Чудовище просто решило ускорить события.

Риз стоял посреди поляны, держа меч наизготовку, неторопливо поворачивался и слушал. Теперь определить местоположение противника он мог только на слух. Но толку от этого было немного. Почувствовав приближение чудовища, Риз успел развернуться, но пропустил удар лапой, а сам, взмахнув мечом, промахнулся. Хищник снова исчез, а Левитрок поморщился от боли: острые когти рассекли ему не защищенное доспехом бедро.

Шорох за спиной. И снова противник оказался ловчее, а Риз обзавелся новой раной, которая впоследствии обещала превратиться в еще один шрам на память.

Шорох. А мгновением позже небо осветила вспышка молнии. Благодаря ей Риз увидел приближающееся чудовище и взмахнул мечом. Однако и хищник был начеку и отпрянул в сторону, снова скрывшись в темноте.

Свет. Нужен был свет!

Левитрок щелкнул пальцами и, породив огненный шар, запустил его в заросли. Ближайшие кусты ярко вспыхнули, на поляне стало светлее. Тогда Риз создал еще один шар и поджег им остатки хвороста, лежащие у потухшего костра. Третий огненный сгусток улетел к противоположному краю поляны.

Теперь посмотрим, кто кого...

Чудовище появилось неожиданно, но Риз успел обернуться и ударить мечом. На этот раз клинок рассек противнику бок, отчего хищник злобно зашипел, прежде чем скрыться в зарослях.

А на поляне происходило то, чего Левитрок не учел: огонь перекинулся на соседние кусты, и пламя быстро начало распространяться по всем зарослям, постепенно окружая Охотника со всех сторон.

Но где же чудовище?

Риз повернул голову и увидел хищника, смотревшего на него из зарослей. И вдруг ощутил слабость. Ноги стали ватными, закружилась голова. Но гораздо хуже было то, что в глазах потемнело, и поляну снова поглотил мрак, несмотря на окружавшие ее огни.

Левитрок не заметил приближения хищника, лишь услышал скрежет когтей по прочной коже нагрудника, ощутил толчок и едва удержал равновесие. Удар мечом последовал с запозданием. А через пару секунд чудовище атаковало его со спины, оставив глубокую чувствительную рану.

Зарычав от бессилия, ослепленный Риз принялся наносить удары налево и направо, и это заставило его противника притаиться, но ненадолго. Как только появилась возможность, чудовище отметилось на его шкуре новыми царапинами.

Нужно было что-то делать!

Риз протер глаза — не помогло. Мгла так и не рассеялась. Тогда он наобум запустил пару огненных шаров, услышал шипение улетевших куда-то снарядов, но не увидел даже минимального свечения.

Уже давно Левитрок не чувствовал себя таким беспомощным. Тяжело раненый, истекающий кровью, безоружный он готов был сражаться до конца. Но что предпринять, если не видно врага?

Идея, посетившая Левитрока, показалась ему не более безумной, чем каждая из его способностей, поневоле унаследованных от Рогена. Но... Почему бы и нет? Кто знает, что еще подарил ему умирающий колдун?

Риз закрыл глаза и попытался сконцентрироваться. Он не знал, как пробудить то, о чем он понятия не имел — не ведал даже, есть оно или нет? И все же он попытался представить, как его острый взгляд пронзает темноту, словно раскаленная игла. Для начала необходимо было перенаправить потоки маны. Сгонять ее на кончики пальцев стало делом привычным настолько, что в последнее время он делал это машинально. Теперь же, как он думал, следовало устроить приток к голове, а если быть более точным — к глазам. Сделать это в первый раз оказалось непросто. Особенно в обстановке, когда каждую секунду могло последовать нападение. Стоящий посреди поляны человек с закрытыми глазами стал бы легкой добычей для притаившегося в темноте хищника. Борясь с желанием отказаться от своей затеи, Риз медленно перемещался по сторонам, прислушивался, готовый к немедленному реагированию, а сам поспешно сгонял потоки маны к голове.

И тьма расселась! Несмотря на то, что именно этого и добивался Левитрок, успех оказался для него полной неожиданностью. Нет, не стало светло, как днем, да и окрестности выглядели мутно, размыто. Это на расстоянии десяти шагов. Все то, что находилось дальше, и вовсе тонуло в густом, как туман, сизом мареве. Самыми светлыми оказались области, прилегавшие к поляне. Не трудно догадаться, что это был огонь, охвативший окрестный кустарник. Риз даже видел пляшущие языки пламени, не привычные золотисто-алые, а серые и прозрачные, как вода. Слегка повернув голову, Риз увидел красноватое пятнышко, которое, несмотря на размытые очертания, явственно выделялось на общем темно-сером фоне. Оно трепыхалось, словно лист на ветру, но как-то осознанно, целеустремленно, словно было живым.

Подземный хищник?

Но почему он так дрожит и бьется? Да и размерами пятно было гораздо меньше скрывавшегося в темноте чудовища...

И тут Риз догадался: это был скелг. А трепыхался он потому, что угодил в сеть, расставленную Охотником. Бился отчаянно, но молча, чтобы не привлекать внимания своего недавнего недоброжелателя. Рвался из сети, потому как огонь бушевал уже совсем рядом с ним.

Послышался легкий хруст. Риз резко повернул голову на звук и увидел несущееся к нему зигзагами красное пятно гораздо больших размеров, чем первое. Охотнику пришлось мобилизовать все свое самообладание, чтобы не слетела концентрация. Он остался на месте, стоя полубоком к стремительно приближавшемуся хищнику. И только тогда, когда тот прыгнул, отступил в сторону и нанес удар. Меч рассек плоть, на траве остались красные и яркие, как угольки, пятна. И хотя хищник исчез из виду, петляющая цепочка этих пятен вела через поляну к зарослям.

Послышался жалобный писк. Это скелг, которому угрожала опасность сгореть живьем, призывал на помощь.

Стоило Ризу сойти с места, как концентрация рассеялась, и окружающий мир стал таким, как прежде. К счастью, наваждение, насланное подземным чудовищем, исчезло, как и оно само. Но теперь ему угрожала другая опасность: поляну уже окружало почти сплошное огненное кольцо. Левитрок начал задыхаться от дыма. Следовало выбираться отсюда, пока не стало поздно.

Но вместо того, чтобы пробиваться к ручью, Риз бросился на выручку скелгу.

Маленький человечек основательно запутался в сети. Она спеленала его по рукам и ногам. Да к тому же любитель верескового пива так неудачно упал, что застрял меж камней и не мог выбраться без посторонней помощи. А огонь уже лизал ему пятки.

Левитрок схватился за сеть, сперва оттянул скелга подальше от огня, и лишь после этого принялся быстро, но аккуратно резать мечом прочные нити, переплетенные в мелкую ячейку. Вскоре скелг оказался на свободе и, недолго думая, рванул в самое пекло, за которым скрывался вход в подземелье.

— Куда?!— зарычал Риз, ловко схватил маленького человечка за ворот, легко оторвал его от земли и, подхватив под мышку, быстрым шагом направился к ручью.

Пламя слишком быстро распространялось по окрестностям. Казалось, уже весь лес пылал, превращаясь в пепел и дым. Крепко прижимая к себе недовольно верещащего скелга одной рукой и прикрывая лицо от жара другой, с зажатым в ней меччом, Левитрок бежал между охваченных огнем деревьев. Сверху сыпались горящие ветви, подошвы припекало углями, дышать становилось все труднее, и Риза душил кашель. Наконец он добрался до ручья, не задумываясь, бросился в бурлящий поток и, утопая по колено, перебрался на противоположный берег. Сюда огонь не добрался: ручей стал надежной преградой на пути всепожирающего пламени. Но он не мог защитить от дыма. Поэтому Ризу пришлось уйти еще дальше, пока воздух не стал пригодным для дыхания.

Выбравшись на открытое пространство, Левитрок остановился. Позади, за горным ручьем бушевало пламя, а Охотника снова окружала темнота.

— Я тебя сейчас отпущу,— сказал он скелгу,— после чего мы спокойно поговорим... Ты меня понимаешь?

Человечек задергал ножками, завертелся, заверещал, и Ризу, хотел он того или нет, пришлось поставить его на землю. Он медленно разжал пальцы и убрал руки.

Даже в присядке он был выше скелга, и подземный обитатель его явно боялся. Но не убежал, лишь отступил назад и, что-то лопоча шепотом, начал тыкать своей трубкой то в Левитрока, то в сторону леса. Говорил он скороговоркой, отчего Риз успевал разобрать лишь отдельные слова.

— Эй-эй, не так быстро, я никак не разберу, что ты говоришь!

— Варлот вернется, варлот не отпускать свой добыча.

Говорил он чудно, пискляво, но смысл был понятен. А еще у него в темноте сверкали глаза. Как у кошки.

— Варлот? Это ты чудовище так называешь?

— Варлот чудовищ,— закивал малютка.— Варлот есть скелги. Варлот человеки нападать. Сильный, злой.

— Не бойся!— успокоил его Левитрок.— Пусть только появится, я его...

Договорить Риз не успел. Он лишь заметил, как увеличились в размере глаза скелга, а в следующее мгновение ему на плечи обрушилась неподъемная тяжесть. Он не смог удержаться на ногах и завалился на спину. Когти прошлись по спине, разодрав кожу доспеха. Риз перекатился на пол-оборота, отмахнувшись мечом, но варлот ловко отпрянул назад, а потом снова прыгнул вперед. Левитрок инстинктивно выставил левую руку, и чудовище неожиданно отбросило назад. Однако опять же оно в мгновение ока оказалось на четырех лапах и упрямо атаковало Охотника, резко выпрыгивая вперед и нанося удары когтистыми лапами. Упираясь в землю ногами, Риз отползал назад и отбивался мечом. Но Варлот оказался хитрее: вместо очередного выпада, он неожиданно схватил Риза за ногу и рванул на себя с такой силой, что его противник выронил меч. Левитрок попытался отбиться отталкивающим телекинезом, но на этот раз ничего не вышло.

Все?

Не способный высвободить ногу, он выглядел беспомощно и был таким. Он видел, как сверкнули глаза хищника, как тот сжался, как тугая пружина, для решительного броска и вскинул свободную лапу и... в этот момент у него за спиной загрохотало так, будто грянул гром. Чудовище вздрогнуло и издало истошный вопль, после чего отпустило ногу Охотника и бросилось в ближайшие кусты.

И только сейчас, после странного грома, засверкала молния, и в ее вспышках Риз увидел скелга, крепко сжимавшего в маленьких ручонках свою неразлучную трубку, из которой валил дым. Увидел и варлота, который полукругом обогнул поляну и зашел к скелгу со спины...

Левитрок не знал, как, но малютка только что спас ему жизнь. Было бы черной неблагодарностью не отплатить ему равной монетой. Меч валялся где-то позади, в траве, а чудовище уже готовилось к прыжку...

Риз подскочил с земли, успел сделать только шаг, когда варлот обрушился на хрупкие плечи скелга, смяв его, как тряпичную куклу. Охотник с разбегу врезался в подземного хищника, не дав тому ударить лапой по незащищенной спине малютки, упал сам и увлек чудовище за собой. Варлот взбрыкнул. Риз обхватил его тело со спины, поднатужился, приподнял, но не удержал в руках извивающуюся и довольно тяжелую тушу, уронил под ноги. Недолго думая, он ударил сапогом. Бил, не видя цели в кромешной темноте. Судя по клацнувшим клыкам, попал, куда надо. Выхватил нож и снова ударил наугад. Но варлот опять успел удрать.

Риз бросился к скелгу, нашарил в траве щуплое тельце.

— Эй, ты как, живой?

— Живой?— эхом ответил малютка. После чего поднялся на ноги. Судя по скорости, хищник не причинил ему серьезного вреда.— Варлот злой, когда шкура дырявый. Мстить, пока не убить. Нам бежать!

И быстро рванул в кусты.

— Эй, погоди!— крикнул ему вдогонку Риз. Хищная подземная тварь была не только живучая, но и, судя по всему, мстительная. Прав скелг, варлот не успокоится, пока не перегрызет горло и одному, и другому. Убегать от опасности Левитрок не привык, но всему бывают свои исключения. У варлота имелось существенное преимущество: он прекрасно видел в темноте, а Риз — нет. Поэтому вынужденное отступление воспринималось более благоразумным, нежели глупая смерть. Но...

— Бежать!— прошипел из темноты скелг.

— Я меч потерял в этой темноте!— сказал ему Риз.— Опять. Без своего оружия я никуда не пойду!

Что-то зашуршало, потом раздался щелчок, другой, и тут же ярко вспыхнул свет. Левитрок увидел скелга, частично скрытого ветвями кустарника и держащего в руке добротную лампу. Яркое пламя билось в прозрачном цилиндре с ручкой. Повесив свою трубку за спину, он опасливо вышел на поляну, приблизился к Ризу, завертел по сторонам лампой, помогая своему вынужденному союзнику осмотреться.

"А мог бы и сбежать",— мысленно отметил Левитрок.

Он не стал нервировать малютку, покрутил головой, увидел меч, поднял и, сменив им нож, почувствовал себя снова защищенным.

— Бежа-а-ать!— демонстрируя нетерпение, жалобно заскулил скелг.

— Бежать, так бежать,— не стал спорить Риз и легкой трусцой поспешил за ринувшимся в заросли человечком.

Следовать за ним было легко. Скелг часто перебирал короткими ножками, но шаги Левитрока были длиннее, пожалуй, один к четырем, а то и к пяти. К тому же коротышка прекрасно ориентировался в этом лесу и прилежно огибал самые густые места, а свет лампы, которую он так и не убрал, не давал Ризу упустить его из виду. Правда, он понятия не имел, куда бежит и зачем? Варлот, несмотря на все опасения, то ли потерял интерес к неуступчивой добыче, то ли сбился со следа. А еще случилось то, что рано или поздно должно было случиться: начался дождь. Точнее, ливень, настолько сильный, что даже лампа скелга едва проглядывалась за обрушившимся с небес потоком. Поэтому появление варлота оказалось для Риза неприятной неожиданностью. Он словно из омута вынырнул из дождя в непосредственной близости от Левитрока, ударил когтями и снова исчез в темноте. К счастью, удар пришелся по груди, и когти не смогли распороть прочную кожу доспеха. Но чудовище решило не останавливаться на достигнутом и продолжило преследование. Оно даже не думало скрываться и, производя размазанный дождем шум, заходило то слева, то справа, временами атаковало, словно проверяя готовность Охотника. Риз был начеку, отбивался мечом и при этом старался не упустить из вида скелга. А коротышка начал выдыхаться. Вначале Риз наступал ему на пятки, а потом его терпение лопнуло, Левитрок подхватил малютку рукой, сунул под мышку и теперь уже припустил, что было сил. Подземный человечек лишь в самом начале недовольно заверещал, но потом смирился, перестал брыкаться и затих.

Петляя по ночному лесу, Левитрок снова оказался у ручья. Вначале какое-то время бежал вниз по течению, но тут всполошился скелг:

— Та сторона давай! Быстро, быстро давай!!!

Хорошо. Риз ринулся в воду и только после этого понял, насколько раздулся поток, стал мощнее и глубже. Однако возвращаться было уже поздно, и он, борясь со сбивающим с ног течением и все глубже погружаясь в воду, направился к противоположному берегу. Одно неловкое движение, и потом уже вряд ли удастся остановиться до самого водопада. А там камни, там смерть. Похоже, скелг тоже это понимал, оттого и вцепился одной рукой в плечо охотника и подтянул ноги. Риз чувствовал, как дрожит маленький человечек, словно воды он боялся больше, чем подземного чудовища.

Но удача была на стороне Левитрока. Дно ручья начало постепенно подниматься и вскоре он выбрался на берег. Остановился, оглянулся.

Если коротышка надеялся на то, что ручей остановит варлота, он глубоко ошибался. Чудовище, не отстававшее от своей добычи, не раздумывая бросилось в воду. До дна оно не доставало и его серьезно сносило вниз по течению, но уже не было никаких сомнений, что рано или поздно доберется до берега и продолжит преследование.

— Тама бежать!— скелг помахал лампой в сторону скал. Он уже настолько освоился под мышкой Левитрока, что не собирался спускаться на землю.

"Тама" означало на север, то есть, в горы. Впрочем, другого пути и не было: слева — скалы, позади — бурный ручей, вниз по течению — варлот, наверняка, уже добравшийся до суши. И лишь впереди, в проблесках молний, можно было заметить проход между каменных глыб, уводивший в неизвестность.

— Быстро, быстро!— поторапливал Охотника скелг.

Левитроку не оставалось ничего иного, как довериться своему низкорослому спутнику, и он сунулся в проход.

Скелг явно судил по себе. В его отношении проход был достаточно просторен для таких понятий, как "бежать" и "быстро". Но Риз едва помещался между скал, цеплял их плечами, а порой приходилось даже протискиваться боком. Так как меч в такой тесноте был бесполезен, он убрал его в ножны и удобнее перехватил скелга. В зависимости от ситуации Ризу приходилось то брать малютку под мышку, а то и во все — совсем небрежно — за ворот.

И вот, наконец, скалы расступились, и Риз выбрался на простор. Но радость его оказалась преждевременной: осмотревшись, он понял, что оказался в каменном мешке, из которого был лишь один выход. Он же вход.

— Ты куда нас завел?— спросил он с укоризной скелга.

Тот ничего не ответил, зато забарахтался в объятиях Охотника, проявляя острое желание спуститься на землю. Риз не стал с ним бороться, отпустил и только после этого подумал: а ведь он сейчас сбежит, и Левитрок останется один на один с чудовищем. Оно еще не показалось из прохода, но уже можно было услышать скрежет когтей по камням.

Однако скелг не убежал. Поставив под ноги лампу, он принялся возиться со своей трубкой, но что-то пошло не так, и он бросил ее на камни, а сам сорвал с пояса один из украшавших его металлических шаров.

В этот самый момент появился варлот. Он быстро ворвался в каменный мешок, однако, заметив, что добыче некуда деваться, остановился и издал душераздирающий скрежещущий рык.

Ризу пришлось схватиться за меч. Здесь, по крайней мере, было достаточно пространства для маневров, но исход нового противостояния казалось невозможным просчитать. И словно в подтверждение этих опасений Левитрок почувствовал, как его снова начинает одолевать слабость, а перед глазами сгущается тьма.

Риз встряхнул головой, приготовившись к бою, однако в этот самый момент между ним и чудовищем возник коротышка скелг, сжимавший в руке металлический шар. Такое впечатление, будто он решил бросить вызов варлоту... или умереть с чувством достоинства. Скелг не стал медлить, сделал что-то такое, отчего шар громко зашипел, размахнулся и швырнул его в чудовище. Немного не добросил, но шар покатился дальше, оказавшись под носом у варлота. К удивлению Риза, с которого мигом слетело наваждение, хищник резко отпрянул назад, и в этот момент раздался оглушительный грохот. Земля мощно вздрогнула под ногами Левитрока, во все стороны полетели обломки камней, а чудовище исчезло в окутавшей все пространство едкой дымке. Впрочем, Риз видел скелга, а тот, недолго думая, сорвал с пояса еще один шар и снова бросил его в сторону прохода.

На этот раз бросок был сильнее. Риз видел, как шар ударился в скалу, после чего прозвучал уже знакомый грохот. Эффект же оказался намного существеннее, чем от первого шара. Нависавшая над проходом глыба отделилась от скалы и рухнула вниз. Сквозь громыхание камней послышался жалобный скулеж варлота.

И все стихло.

Риз продолжал стоять на месте, держа наготове меч. Скелг, поднявший с земли трубку, находился рядом и в таком же напряжении ожидания.

Охотник не заметил, как кончился дождь. Правда, теперь видимость, кроме ночной темноты, затруднял дым, затянувший каменный мешок. Но вскоре он рассеялся, и беглецы увидели удручающую картину. Невзрачный на вид шарик основательно разворотил скалу, так, что рухнувшие камни завалили проход...

Откуда в нем такая сила?!

Не иначе магия...

Чудовища не было видно. Наверное, оно осталось по ту сторону завала.

Скелг поднял лампу и медленно, с опаской зашагал к бывшему проходу. Риз последовал за ним.

Нет, чудовищу не удалось убежать от неведомой силы, способной превратить прочную скалу в груду битого щебня. Из-под камней торчала его лапа, а оно само находилось под массой мелких и больших осколков.

— Дохлый, сука!— брезгливо фыркнул скелг и подергал за лапу. И в этот момент когти рванули вперед, вцепились в куртку коротышки и потянули назад. Скелг испуганно заверещал, но Риз не растерялся, одним мощным ударом отсек конечность, отчего маленький человечек плюхнулся на зад.

— Вот теперь дохлый,— сказал Охотник. Присел, протянул руку скелгу и помог ему подняться...

— Будем знакомиться? Меня зовут Риз. А тебя?

Малыш набычился, принял горделивую позу и, стукнув себя в грудь кулачком, сказал:

— Тяма.

— Тяма? Это такое имя?— удивился Левитрок.

— Тяма,— кивнул скелг.

— Пусть будет так...— смирился Риз. Осмотрелся.— А скажи мне, Тяма, как мы теперь отсюда выбираться будем?

Проход засыпало обломками скалы, и на разбор завала ушел бы не один день.

— Пиво есть?— неожиданно спросил коротышка.

— Не, нет,— покачал головой Риз.— У меня только один кувшин с собой был.

— Жалостно,— удрученно вздохнул скелг. Он поднял с земли свою трубку, повестил ее за спину, и направился к кустам у дальней скалы.

— Эй, ты куда?!— насторожился Левитрок.

Но в ответ прозвучало молчание.

Когда Риз догадался, было уже слишком поздно. Он опрометью бросился за скелгом, но не успел: за кустами обнаружилась тесная дыра, в которую и нырнул юркий пройдоха — Риз увидел лишь мелькнувшие подошвы. Он попытался схватить скелга, но не смог до него дотянуться.

— Ах, ты ж, маленький засранец! Сбежал! А ведь я жизнь твою спас! И никакой благодарности.

Впервые увидев скелга воочию, Риз понял, что напрасно надеялся на его помощь. Существо оказалось крупнее, чем он думал, такое в мышиную нору не пролезет. А теперь вот оно завело его в тупик и... сбежало.

— Сучонок...— устало произнес Риз, встал с колен и вернулся к завалу. Заметил оставленную скелгом лампу...— И на этом спасибо.

Риз поднял лежавший с краю камень, отбросил его в сторону, поднял другой, взглянул, сколько еще осталось.

— Придется потрудиться...

Неожиданно за спиной послышался треск и грохот. Левитрок выронил камень и развернулся, выхватывая меч.

В предрассветных сумерках он увидел, как треснула скала, и эта трещина начала медленно расширяться. Огромный каменюка, скрипя и дребезжа, смещался в сторону, открывая чернеющий проход внутрь горы.

Риз приблизился к скале, увидел стоящего на пороге скелга, вернее, его силуэт и светящиеся в сумерках глаза.

— Лампа брать, идти за мой спина!— послышалось из темноты.

Левитрока не пришлось уговаривать. Он метнулся к завалу, взял лампу и вернулся к скале. Как только он вошел под свод пещеры, глыба позади него поползла назад.

Риз стушевался: а что, если эта пещера рассчитана на скелга и будет слишком мала для человека? Ему уже сейчас приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой о потолок. А что потом? К тому же не известно еще, куда ведет этот проход? Что там, впереди?

— Идти, идти!— поманил его ручкой забежавший вперед скелг. Похоже, в подземелье он чувствовал себя вольготнее, чем снаружи.

Что ж, посмотрим...

Освещая путь лампой, Риз направился за маленьким человечком...

Напрасно Риз переживал — пещера оказалась достаточно просторной, чтобы выпрямится во весь рост, а временами и вовсе расходилась во все стороны настолько, что не всегда свет лампы достигал потолка и стен.

Тяма бодро, вприпрыжку шел впереди, бормотал себе под нос песенку, из которой Левитрок не понял ни слова. По ощущениям Риза, они то спускались вглубь, то снова поднимались вверх, петляли по запутанным ходам, преодолевали трещины по переброшенным каменным мосткам, восходили по выбитым в камне ступеням или крались вдоль скал по-над бездонной пропастью. Скелг был здесь не впервые, вел уверенно. Вопрос лишь в том, куда?

— Куда мы идем?— спросил его Риз.

— Тяма дом.

— Ты ведешь меня к себе домой?— удивился Левитрок.

— Нет. Тяма дом дылда нельзя. Дылда уходить, Тяма — дом,— объяснил скелг.

— Понятно... Где ты так нашему языку научился?— поинтересовался Риз.

— Дылда гора ломать, наши дорога ломать, сука! Тяма слышать, Тяма учить.

Наверное, он имел в виду рудокопов, работавших где-то неподалеку на шахте. От них он и набрался словечек, которых в приличном обществе стараются избегать.

За время пути Левитрок частенько посматривал на трубку за спиной у скелга. Интересное это было оружие, необычное. Не понятно, что за магия, но что магия — в этом Охотник не сомневался. Но еще больше ему понравилось действие шаров, способных разнести в дребезги целую скалу.

— Скажи, Тяма, а у тебя еще остались шары, ну, те, которыми ты варлота убил?

— У Тяма нет. У Ойка есть.

— Кто такой Ойка?

— Ойка умный. Ойка шар-бум делать, Тяма давать.

— Послушай... Мне бы пару таких шаров. Ну, хотя бы один! Сможешь для меня достать?

Риз думал, раз уж скелгу не суждено пролезть в мышиную нору, так хотя бы попробовать разворотить каменную дверь при помощи шара. Ничего другого ему на ум все равно не приходило. А времени, отведенного Мираной, оставалось все меньше и меньше.

— Нельзя. Ума говорить, дылда получать шар-бум, рушить гора, убивать скелги... Нельзя.

— Кто такой Ума?

— Ума старый, Ума мудрый. Ума учить скелги.

— Учитель, значит? Что ж, может, он и прав. Но люди разные бывают. Я, например, тебя спас, не забыл? И гору рушить я не собираюсь, и скелгов не хочу обижать... Пойми, мне очень нужен такой шар! Один. И мы с тобой будем в расчете, а?

Тяма остановился, подумал и решительно ответил:

— Нет...

Трудно сказать, куда и как долго шли Левитрок со скелгом, пока не добрались до просторной пещеры, через потолок которой пробивался яркий солнечный свет. Похоже, снаружи наступил новый день.

Тяма подошел к стене, сунул руку в узкое отверстие, и скалы расступились, выпуская Левитрока в большой мир.

— Дылда уходить и никогда не возвращаться. Нельзя.

Значит, пришла пора прощаться, но...

— Тяма... Что насчет шара-бум? Может, мне самому с вашим Умой поговорить? Мне очень-очень нужно! Пожалуйста!— взмолился Риз.

И снова скелг задумался. Посмотрел на Левитрока, перевел взгляд на его меч, похлопал глазами...

— Хорошо.

Он закрыл вход в пещеру, развернулся и направился к нише, расположенной в дальней части пещеры. Вошел и вдруг пронзительно тонко запищал, задрав голову вверх. Риз едва не оглох, а еще ему показалось, будто непонятные слова — если это вообще были слова — понеслись по подземелью со скоростью выпущенной стрелы и долго не затихали, словно решили остаться в подземелье навсегда.

Тяма вышел из ниши и сказал:

— Теперь ждать...

Ждать пришлось долго. Левитрок решил перекусить. Запах чесночной колбасы взбудоражил скелга. Риз отломил кусочек, угостил Тяму. Вначале колбаса не понравилась коротышке. Он морщил нос и фыркал. Но распробовав, не только доел, но и попросил еще.

После завтрака скелг растянулся прямо на камнях и беспечно заснул. Левитрок воспользовался случаем и заглянул в нишу, которую накануне посетил скелг. Осветив потолок лампой, он увидел глубокое отверстие, уходившее в неизвестность. Риз догадался, что именно по нему Тяма передал сообщение своим сородичам, и оставалось только догадываться, кто и как продолбил эту дыру и как далеко она уходила.

Вернувшись в центр пещеры, Риз улегся, чтобы вздремнуть. Меч он положил рядом, сжав ладонь на рукояти...

Крепкий сон сморил Охотника. Разбудили его встревоженные голоса, заполнившие пещеру. Риз осторожно приоткрыл глаза и увидел с десяток скелгов, окруживших его со всех сторон. Они были разные — молодые и старые, довольно рослые для скелга и совсем коротышки. Все, кроме одного, в доспехах и при оружии. Большинство держало в руках кирки, которыми можно было разбивать не только камни, но и головы противников. Один был вооружен коротким широким мечом, который в руке Левитрока едва потянул бы на кинжал. Еще двое щеголяли уже знакомыми Ризу трубками, способными разить неприятеля на расстоянии.

Единственный скелг, не носивший доспехов, был стар и сед. Его борода оказалась настолько длинна, что ее пришлось заправлять за кушак. Он был одним из тех, чьи голоса услышал Левитрок. Вторым был Тяма. Молодой и старый скелги о чем-то спорили на непонятном Ризу языке. Правда, суть спора была итак понятна: старик то и дело тыкал в сторону Охотника изящным узким кинжалом, сверкавшим в отблесках проникавших в пещеру солнечных лучей.

Стоило Ризу пошевелиться, приподнимаясь с пола, как скелги встрепенулись, уставились на него, угрожая своим оружием, а спорщики на время замолчали.

Риз медленно поднялся, оставив меч лежать на камнях, примирительно развел руки в стороны, сказал, обращаясь к Тяме:

— Скажи им, что я никому не причиню зла. Мы просто поговорим, и я уйду.

Тяма заговорил, передавая слова Охотника.

— Это и есть мудрый Ума?— предположил Риз, кивнув на старика, гордо скрестившего на груди руки. Тем самым он демонстрировал, что не боится дылду.

— Ума мудрый. Он наш вожадь.

— Вождь,— поправил его Риз.— Ему не нравится то, что ты привел меня в эту пещеру?

— Да, Ума сердиться. Я говорить, дылда хороший, добрый, он варлот бить, скелг защищать,— горячо заговорил Тяма.

— А ты спросил его насчет шаров-бум? Мне нужен один-единственный...

— Зачем тебе этот шар?— спросил вдруг Ума.

Оказывается, он тоже знал язык людей, причем, гораздо лучше, чем Тяма!

— Есть одна дверь, которую я не могу открыть,— объяснил Левитрок.— Каменная дверь. Я уже все испробовал — никак,— легко соврал он.

— Хочешь завладеть тем, что не принадлежит тебе?— строго прищурился старый скелг.

— Да, в общем-то, хозяин не против. Вернее, хозяйка. Это она попросила меня открыть дверь, которую запер ее отец... Он умер и унес в могилу свои тайны. Дверь эта не простая, магическая, если ты понимаешь, о чем я.

— Тяма говорил, что ты колдовать умеешь. А простую дверь открыть не можешь?— с недоверием спросил Ума.

— Я в магии не силен,— признался Левитрок.— Мне куда ближе меч,— кинул он на свое оружие.— Я, воин. Ну... и в маги немного разбираюсь. Пытаюсь, по крайней мере.

— Воин и колдун... Хм... Это хорошо,— закивал старик.

— Ты это о чем?— насторожился Риз.

— Ты хочешь получить шар-бум? А мы хотим избавиться от саутальнэ. Житья от них не стало. Когда они появились, мы приняли бой и проиграли. Нам пришлось уйти из нашего города. Мы были вынуждены оставить жилы, полные руд и каменьев, и начать все сначала. Мы вырубили в камне новый город, мы открыли новые жилы и зажили лучше прежнего. Но недавно снова появились наши враги, и если их не остановить, нам снова придется уходить... или умереть. У нас осталось мало воинов, зато много женщин и детей. Они не переживут новый переход, а тех, кто уцелеет, добьют варлоты и другие подземные чудовища. Уничтожь саутальнэ, и мы дадим тебе все, что ты пожелаешь!

— Так уж и все?— хитро прищурился Риз. Скелги были невероятно богаты. Поговаривали, будто их пещеры ломились от золота, серебра и драгоценных камней.

— Возьмешь столько, сколько сам сможешь унести. Даю слово!

— Хорошо... Осталось только понять, кто такие са... саль...

— Мы зовем их саутальнэ — не живые и не мертвые. Когда-то они были людьми и погибли в бою. Но потом колдовство вернуло их в наш мир, чтобы нести зло, смерть и разрушения. Люди сражались с ними, и победа была близка, но саутальнэ перехитрили их и ушли под землю. Под землей люди не умеют сражаться, и им пришлось отступить. Правда, их колдуны запечатали вход в подземелье и решили, что избавились от неживых-немертвых навсегда. Но они оказались беспомощны перед силой полной луны. Когда на небе восходит полная луна, саутальнэ покидают свое убежище и возвращаются в мир живых, чтобы в очередной раз сразиться со своими врагами. Они бессмертны и бесстрашны, у них мощное оружие, прочные доспехи и быстрые животные. Горе тому, кто встанет на пути саутальнэ.

— Кажется, я знаю, о ком ты говоришь,— хрипло выдавил из себя Левитрок.— Местные жители зовут его Нечестивым Герцогом. Он появляется в полнолуние со своей свитой, скачет по дорогам мимо сел невесть куда, и убивает всякого встречного. Оттого селяне предпочитают не выходить из своих домов, когда на небе появляется полная луна, а то и вовсе уходят, куда подальше — кто в город, кто в дальние деревни.

— Значит, и говорить больше не о чем. Изведи саутальнэ, и я выполню свое обещание!

Старик подал сигнал, и один из скелгов открыл вход в пещеру. Никто не произнес ни слова, но итак было понятно, что Охотнику предлагали уйти.

Он поднял меч, вернул его в ножны, закинул на спину дорожный мешок и направился на свет.

Остановился.

— Если вдруг я выполню твое поручение... Как мне с вами свидеться?

Старик ответил, не задумываясь:

— Мы сами тебя найдем, не беспокойся!

— Уверен, ты сдержишь свое слово,— недвусмысленно строго произнес Риз и вышел из пещеры...

Левитрок давно уже не брался за дело, если был уверен, что не справится с поставленной задачей. Поручение Умы было как раз таким, однако... прямо отказать Охотник не смог. Потому что скелги, вернее, их шары-бум, были единственной надеждой на успех. Риз нутром чувствовал, что не ошибся, понадеявшись на помощь подгорных обитателей. И появившееся недавно разочарование, связанное с ростом типичного скелга, снова сменилось уверенностью в том, что Охотник избрал верный путь.

Особенно если учесть, что ничего другого на примете не было.

Но... Как выполнить поручение Умы?

Нечестивый Герцог и его свита были грозной силой. Вспоминая нечаянную встречу на ночной дороге, Риз чувствовал, как мороз пробирает по коже, а ладони становятся мокрыми. Явный признак неуверенности и... да, страха. Только вот не было в нем ничего зазорного. Страх помогает оценить опасность и уцелеть. Выжить. И не стоит путать его с трусостью — это было нечто иное.

Так вот, внутренний голос вопил о том, что не стоит связываться с Герцогом. Не по зубам он был Левитроку: ни тому, прежнему Охотнику в доспехах Лиги Очищающего Огня, ни нынешнему неопытному чародею, изучившему пару трюков, способных поразить разве что публику на рыночной площади.

Но как раз выполнение этого задания давало шанс получить благосклонность прекрасной Мираны. И не только это. Риз был почти уверен, что осколок Путеводной Звезды находится именно там, за каменной дверью, защищенной магическим заклинанием.

С другой стороны, какой в нем толк, если два других забрал тот, кто убил Сатраса?

Висенц?

Возможно. Нет, наверняка. И если ничего не предпринимать, то рано или поздно он доберется до осколка и тогда...

Да, что тогда? Левитрок понятия не имел о том, ради чего все эти труды и старания? Ради чего погиб Сатрас?

Куда должна была привести Путеводная Звезда?

Что там такого, ради чего один пошел на убийство, а другой предпочел рискнуть, твердо зная, что может при этом умереть?

Что?!

Неожиданно Риз сообразил, что эта тайна будоражила его сильнее всего. Перед ней меркло все: и желание отомстить за Сатраса, и стремление доказать собственную значимость, выполнив это задание, и даже... близость Мираны. Вот только разгадать ее будет непросто. Ведь для этого ему нужны были все три осколка Путеводной Звезды, а это значит, что рано или поздно ему придется вывести на чистую воду Висенца. Но как?

Ответ на этот вопрос оказался настолько простым, что Левитрока бросило в жар. Проблема заключалась лишь в том, чтобы добыть третий осколок. И сделать это раньше Висенца. А значит...

Значит, придется выполнить поручение Умы и избавить этот мир от Нечестивого Герцога.

Хм...

Для начала Риз решил обобщить все сведения, полученные на счет этих... Как их назвал мудрый скелг? Са... Сауль... Ах, так ли это важно?! Гораздо важнее была его суть. Неживые-немертвые. Убить их обычным способом не представлялось возможным. Тут не поможет ни простая сталь, ни заговоренная. Что тогда?

Наилучшим вариантом Левитрок считал возможность избавить Герцога от проклятия. В этом случае, как знать, может, нелюдь сам уйдет и уведет с собой свое войско? Возможно. Но как это сделать? Сатрас был уверен в том, что проклятие мог снять только тот, кто его наложил. Однако король умер даже раньше герцога и уже не мог ничем помочь.

Сам Сатрас предлагал иное решение проблемы: "починить" Магический Заслон и запереть Герцога и его банду в подземелье. Сделать это было проще, но только на первый взгляд. Даже могущественному чародею понадобилось время, чтобы разобраться в хитросплетениях завитков магической вязи. Он не успел, погиб. А Риз и вовсе в этом не разбирался. Во-вторых, это не решило бы главной проблемы: избавить скелгов от докучливости неживых-немертвых. Ведь если восстановить Заслон, они навсегда останутся под землей, и тогда маленькие человечки будут обречены на уничтожение.

Хм...

А что если...

Идея появилась неожиданно и... своевременно.

Что если выманить проклятых всадников из их убежища, а уж потом запереть вход в подземелье? Они не смогут вернуться назад, и тем самым скелги будут спасены!

Но что дальше? Что предпримет Нечестивый Герцог? Не станет ли он постоянной угрозой для местных жителей?

И главное — как "залатать" магическую вязь?

Сатрас как-то обронил: "Роген мог, значит, и ты сможешь".

Хм... Роген много чего мог, он был не менее могущественным чародеем, нежели Сатрас. И постепенно Левитрок "вспоминал" все новые и новые приемы магического искусства. Но уж слишком медленно и невпопад.

Риз уцепился за единственную на данный момент возможность выполнить поручение старого скелга, несмотря на целый ряд вопросов и противоречий. Возможно, что-то придет на ум потом, но сейчас у него не было другого решения проблемы.

Уже не в первый раз Риз задумывался о том, как ему не хватает мудрых советов Сатраса, его поддержки, его одобрения. Старик всегда знал, что делать, и редко ошибался. А еще он понял, как трудно стало принимать решения. Раньше с ним такого не случалось. Возможно, потому что теперь от принятых им решений зависело, если не все, то очень многое. Потому что все чаще речь шла о жизни и смерти.

Не только его жизни и его смерти.

Был еще один человек, который мог бы дать дельный совет...

Лесная Хозяйка.

Но как-то не заладились у Риза с ней отношения. Поэтому искать ее, только время тратить.

А охотничий домик Нечестивого Герцога был неподалеку. Не то, чтобы совсем близко. Но гораздо дольше было бы возвращаться в имение барона Фрама, чтобы забрать Ветерка, а потом снова отправляться в путь на ночь глядя. Поэтому Левитрок решил размять ноги. Добравшись до реки вдоль ручья, как учила Зура, он вышел на дорогу и зашагал на юг, в направлении Крелина...

Как ни спешил Левитрок, до охотничьего домика он добрался лишь к вечеру. Правда, времени до заката было еще достаточно, а он не собирался ничего предпринимать — только посмотреть, кое-что проверить. Ведь если не удастся сделать первый шаг, все остальное не будет иметь никакого смысла.

Лишь посмотреть...

Риз спустился в подвал. Сразу стало темно. Сатраса не было, некому запустить светящееся облачко.

"Нужно было взять фонарь Тямы",— запоздало подумал Охотник.

К счастью, на стенах висели старые факелы. Риз снял один из них, не стал возиться с огнивом, перегнал ману в правую ладонь, прикоснулся к пеньковой обмотке, пропитанной жиром, сконцентрировался...

Факел вспыхнул настолько неожиданно, что Риз резко отдернул руку. Он сам поразился тому, как просто у него стали получаться некоторые магические штуки.

Освещая подвал, он не спеша зашагал вглубь коридора.

А вот и стена, на которой Сатрас обнаружил Заслон. В тот раз старик сделал так, что магическая вязь стала видима не только ему, но и Левитроку.

Как?

Риз не видел ничего — голая стена, сложенная из каменных блоков.

Как сделать узор видимым?

От этого зависели все его последующие замыслы.

Левитрок воткнул факел в держак, уселся напротив стены, уставился на нее, концентрируя внимание.

"Роген мог, значит, и ты сможешь".

Сатрас говорил, что было даже какое-то заклинание, но он его не сказал, и в книге чародея его не было.

Увидеть невидимое...

Роген мог...

Риз точно знал, что стену украшает магическая вязь. Он даже примерно помнил, как она выглядит: замысловатый узор из отливавших золотом линий.

От пристального созерцания в глазах начало рябить. Риз смежил веки, отдохнул и снова уставился на стену.

И его старания были вознаграждены. Узор появлялся медленно, кусками. Вначале он был блеклый, едва видимый, но постепенно линии становились ярче, наливались золотым огнем, мерцали, как затронутые ветерком угли.

От волнения видение исчезло, и Левитроку пришлось начинать сначала. Однако на этот раз магическая вязь проявилась быстро и с приложением минимальных усилий. А через короткое время Риз уже не мог понять, почему раньше у него с этим было столько проблем? Теперь он с легкостью мог сделать вязь видимой, а потом так же непринужденно скрыть видение, как будто его и не было вовсе.

Это, в общем-то, и все, ради чего пришел на руины охотничьего домика Риз Левитрок. Его следующий шаг был гораздо сложнее: "починить" Магический Заслон.

Вот так задача!

Риз понятия не имел о том, как это делается. Он не понимал принципа заклинания Заслона, и уж тем более не мог определить его изъяны.

Хотя... Если присмотреться, можно было заметить разорванные линии.

Возможно, в этом и заключалась проблема? От времени вязь потускнела, а в некоторых местах и вовсе покрылась разрывами. Или, как предполагал Сатрас, у Нечестивого Герцога был маг, которому удалось нарушить связь. И если восстановить поврежденные каналы...

Хм...

Левитрок вспомнил, как в подземелье Серого Замка Сатрас одними лишь пальцами стирал линии на покрывавшем стены камеры узоре, как рисовал новые...

Попробовать?

Поднявшись, Риз приблизился к стене, уже не опасаясь, что магическая вязь развеется. Прикоснулся к одной из линий и почувствовал, как она мягко вибрирует — словно вена, по которой бежит кровь. Оторвав руку от стены, Риз взглянул на ладонь и увидел, что его пальцы отливают золотом, как будто он смазал краски.

Ни на что особо не надеясь — только попробовать, — Риз снова прикоснулся к разорванной на его взгляд линии, провел по ней пальцем и...

...линия замкнулась!

Весь узор вспыхнул ярким светом, заставив Левитрока отшатнуться.

Когда же он вновь взглянул на магическую вязь, то к своему ужасу понял, что это уже совсем другой узор.

Он изменился!

— Проклятье...— выдавил из себя Риз.

Левитрок понятия не имел, что он только что сделал, и как это повлияло на заклинание в целом? Однако внутренний голос подсказывал: лучше вернуть все к первозданному виду и оставить все, как есть.

Пошарив взглядом по узору, Риз, кажется, нашел исправленный им участок — он выглядел свежее, светился ярче,— и попытался стереть начертанное всей пятерней. Впопыхах да напряжении рука дрогнула и случайно пересекла соседнюю линию. Снова последовала яркая вспышка и... узор опять изменился. А еще... Пол задрожал под ногами, из далекого далека послышался цокот десятков конских копыт.

— Ой-ой-ой!— запричитал Охотник.

Ну, зачем он только взялся за то, в чем совершенно не разбирался?!

Нужно было быстро все исправить!

Здесь стереть, а тут соединить...

Риз провел пальцами по узору...

Очередная вспышка...

Неужели ошибся?

...и магическая вязь погасла.

Что он только что сделал?!

Он и сам не понимал. Но сердце подсказывало — ничего хорошего. В подтверждение этого предположения он услышал конское ржание, заглушившее на миг стук копыт.

И оно было совсем рядом.

Левитрок попятился назад, все еще гоня от себя мысль о том, что только что он уничтожил Магический Заслон, а потом развернулся и побежал к выходу. Оглянувшись, он увидел прорывавшихся сквозь стену всадников, и впереди всех был сам Нечестивый Герцог. Слабая надежда на то, что хлам, заполнявший коридор, сможет задержать проклятое войско, не оправдалась:призрачные всадники и их лошади проходили сквозь рухнувшие балки и завалы, не встречая сопротивления.

В потемках Риз споткнулся, едва не упал, пожалел о том, что не взял факел, но не остановился. На бегу он замахал рукой, мысленно призывая огонь, и его ладонь запламенела.

Какой никакой, а свет.

Впрочем, его было недостаточно — препятствия замечались лишь под самым носом,— и еще пару раз он едва не растянулся на полу, а под конец в последний момент успел пригнуться под нависавшей над выходом балкой.

Всадники были уже близко. Нечестивый Герцог размахивал кистенем. Массивное усыпанное шипами било звучно рассекало воздух и неумолимо приближалось к голове Охотника.

Вот и лестница. Левитрок взлетел по ней и отпрыгнул в сторону от просвистевшего рядом кистеня. Всадники вырвались из подвала и заполнили тесный от каменных обломков двор охотничьего домика. Риз не стал дожидаться, пока его порубят на куски, вскарабкался на стену, спрыгнул вниз и покатился по склону. Дорожный мешок сорвало со спины, и он остался где-то позади. Левитрок же, кувыркаясь и набирая скорость, пытался зацепиться за мелькавшие перед глазами корни и ветки кустарников. Наконец, спуск закончился, когда Охотник врезался в лежавший вдоль склона ствол дерева. Вместе с выбитым из груди воздухом вырвался стон.

Некоторое время Риз не мог пошевелиться, потом привстал, чувствуя, как болит все тело, и понял, что могло быть и хуже. Ни переломов, ни серьезных ран он не получил — лишь ушибы и легкие порезы. И все бы ничего, но совсем близко раздалось конское ржание, а мгновением позже он увидел приближавшихся всадников. Они заметили Охотника и пришпорили лошадей.

Риз побежал.

Пока он находился в подвале охотничьего домика, солнце село за горы и лишь его последние лучи освещали местность еще некоторое время. А потом стало темно.

Левитрок бежал, не разбирая дороги. Ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать: всадники преследовали его по пятам. Правда теперь, когда они покинули подземелье и окончательно "обросли" плотью, им приходилось объезжать препятствия, и только это спасало Левитрока от их смертоносного оружия. Риз быстро спускался по пологому склону, петляя меж обломков скал и все чаще встречавшихся деревьев. Полыхавшее на ладони пламя погасло, зато на небе появилась растущая луна, света которой хватало, чтобы смотреть себе под ноги.

Загустевший, было, лес неожиданно закончился. Левитрок выбежал на открытое пространство, разделенное дорогой, уводившей путника в сторону Крелина. Теперь Риз пожалел о том, что поленился сходить в имение барона Фрама и забрать Ветерка. Он понимал, что если преследование продолжится, то рано или поздно всадники настигнут его.

А они, судя по всему, не сбирались отставать. Риз отчетливо слышал конский топот и лязг стальных доспехов.

Он приближался.

Единственным спасением, как казалось Охотнику, было добраться до леса по ту сторону дороги. Там начинались земли барона Таррэна. А еще Левитрок подумал о том, что где-то здесь, на этой поляне он, впервые увидел Мирану. Девушка, увлеченная погоней за оленем, его даже не заметила...

О чем это он?

Спохватившись, Риз побежал через поляну. Он даже не успел добраться до дороги, когда появились всадники. Охотник поднажал, преследователи — тоже.

Он так и не успел добраться до леса. Его настигли неприятели. К счастью, он успел выхватить оружие и отбить удар мечом нагнавшего его мертвеца. Потом он отскочил в сторону, едва не сбитый с ног другим всадником. И вынужден был остановиться, когда понял, что его окружили со всех сторон.

Всадники не стояли на месте они гарцевали на безопасном расстоянии и лишь некоторые приближались со спины, нанося чувствительные удары. Левитрок крутился на месте, подставляя свой меч, и задыхался от становившегося все нестерпимее зловония. Он искал выход, и не находил его. Он пытался воспользоваться дремавшей в нем магией, но с ужасом понимал, что не в состоянии выполнить даже простейшее заклинание, как будто этому препятствовала близость мертвого воинства.

Осознание того, что сейчас ему придется умереть, пробудило ярость. Рыча, как дикий зверь, он принялся бросаться на всадников, пытаясь подороже продать свою жизнь. Некоторые удары достигали цели, но не причиняли мертвецам никакого вреда. И это только усиливало гнев Охотника.

Он не успел поразить ни одного неприятеля. От удара по голове подкосились ноги, и Риз рухнул на землю. Он с трудом перевернулся на спину, и увидел, как его со всех сторон обступили всадники. Сквозь застилавшую взор пелену он видел, как на него внимательно смотрели пустые глазницы покрытых лоскутами плоти черепов, а оружие уже было приготовлено для того, чтобы прервать его никчёмную жизнь.

И в этот миг поляну осветила вспышка. Левитрок плотно зажмурился, а когда открыл веки, то увидел загадочную фигуру, стоявшую рядом и протягивавшую ему руку. Она излучала яркий режущий глаза свет, который очень не нравился всадникам. Они вынуждены были расступиться, прикрывая руками пустые глазницы.

— Ну!— требовательно прозвучал женский голос. Его обладательница встряхнула протянутой рукой. Риз подал ладонь и сам не понял, как оказался на ногах. А в следующий миг его как будто оторвало от земли и швырнуло куда-то в сторону. Когда ноги снова коснулись тверди, всадники стояли уже далеко в стороне. Но это было только начало. Земля снова ушла из-под ног, и снова рывок, позволявший в мгновение ока преодолеть приличное расстояние. Потом еще один и еще.

И лишь когда остались далеко позади и всадники, и поляна, незнакомка отпустила руку Левитрока и скинула с головы капюшон...