Воспользовавшись возникшей заминкой, снова влез следователь, последние пятнадцать минут приплясывавший у входной двери, словно она вела в занятый сортир.
— Вы не могли просто купить этот браслет! Разработку нанотехнологий должны были производить в строжайшем секрете! Браслет был создан в единственном экземпляре! Он не мог попасть в магазин!
Я закатила глаза, попросив у солнцеокого Шамаша терпения и смирения для общения с идиотами, и тихим ласковым голосом ответила:
— Угу, в секрете. Весь Интернет второй месяц гудит. А насчёт единственности... А вы точно уверены, что змейка была одна? И что её действительно похитили, а не учёные решили так оригинально намекнуть, что им зарплату давно пора повысить?
Каюсь, я немного преувеличила и немножечко приврала для красного словца, но... как там в классике?.. зачем же стулья ломать?!
Толстячок взвыл и ударил рукой в стену. Терминатором он не был, камень обклеенный дешёвыми обоями в желтенький цветочек, крошиться и не думал, зато несчастная конечность едва не выскочила из сустава. Тихо пожелав много всяких разных хворей на мою очаровательную голову (не поняла, а я тут при чём?), он уже совершенно спокойно спросил у отца:
— Вы думаете, ей можно верить?
— Её слова не противоречат остальным данным. Так почему бы и не поверить ей?
— Вы выгораживаете свою дочь!!!
— Я просто не пытаюсь её "топить". К тому же, я не почувствовал в её словах лжи.
Не знаю почему, но именно этот комментарий добил нервного человека, и следователь выскочил за дверь что-то нервно бормоча себе под нос. Я проводила его недоумевающим взглядом и пожала плечами. Отец несколько мгновений сидел, устало откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, что я уже подумала, что он заснул и осторожно потыкала в него пальцем. Папочка недовольно разлепил глаза, поднялся и кивком предложил мне следовать за ним. Можно подумать, я здесь оставаться собралась.
Мы шли по плохо освещённому коридору, я вежливо приотстала на полшага. Встречные люди вежливо кивали отцу, с некоторым интересом скользили взглядом по моей скромной персоне.
— Ты хорошо выдержала допрос, — в пол-голоса признал отец. — Не сломалась, когда тебе незаслуженно обвинили в воровстве. Надеюсь, незаслуженно? — я кивнула. Маг лишь только вздохнул. — Ты молодец, сильная. И меня вымотать умудрилась. И в кого ты такая?
— Да вот, — я тихо хмыкнула. — Идёт тут рядом маг один...
Жаль, что я не могла тогда увидеть лицо папочки.
Выйдя на улицу и спустившись по высокой, "парадной" лестнице мы ещё несколько минут шли в молчании.
Первым не выдержал отец.
— Ты ничего не хочешь сказать мне, дочь моя? — тихо и проникновенно спросил папочка, заглядывая мне в глаза. Я задумчиво прикусила губу, потёрла переносицу. Что-то вертелось на краю сознания, что-то мне велели ему передать, но вот что...
— А, вспомнила! Тебя в школу вызывают. Хельгины сорняки опять весь первый этаж оплели!
Отец схватился за голову и едва не застонал. Весь его вид даже не говорил, а вопил: "И кого я воспитал!!!"
... Я закончила свой пересказ событий двухгодичной давности, постоянно перемежающийся с моими довольно скептическими комментариями, возникшими за это время. Анрис слушала с неподдельным интересом, постоянно тонко улыбаясь своим мыслям. Лично у меня складывалось впечатление, что сейчас она, продолжая загадочно улыбаться, самоуверенно заявит "Не верю! Не было такого!". И ведь будет в чём-то права.
"А как всё было на самом деле?" — заинтересовалась девушка, теребя прядь волос, выбившуюся из сложной причёски из скрученных и закреплённых на затылке жгутов.
"Скучно, — честно призналась я. — Я одного знакомого гения с криминальными наклонностями однажды от папы отмазала, вот и попросила вернуть услугу. Правда, он за это ещё и приплатить потребовал, вымогатель несчастный..."
"А как..." — Анрис нахмурилась, пытаясь правильно выразить свою мысль. Я случайно "словила" смутный образ тёмной комнаты, в которой как фальшивая рыбка в закипающем чайнике плавала моя змейка.
"Фильмы о суперагентах, которые из бэушного мобильника прошлого века и пилочки для ногтей способны сделать навороченного всесильного робота были самыми популярными... мишенями для обстрела тухлыми яйцами. Поэтому вытащить вещицу с помощью не особо хитрого приспособления для того гения не составило особого труда. К тому же браслет те лопухи поленились запереть в сейф, понадеявшись на сигнализацию, которая, кстати, тоже работает от электричества, а его очень часто отключают...."
Заметив, что у египтянки уже глаза на лоб полезли, я смущённо замолчала. Естественно, жрица ничего не могла понять, так зачем я перед ней подробно распиналась? Надеялась на похвалу? Хорошо, хоть хватило ума не рассказывать, что мне пришлось провернуть, чтобы свет в районе вырубить, и чего мне это стоило... Брр, лучше не вспоминать.
Отбросив кусок ткани, в который я куталась, я подошла к натянутой верёвке и осторожно коснулась одного из платьев. Ткань всё ещё была влажной и немного прохладной на ощупь. Я вздохнула и подошла к окну. Тёплый ветер мазнул по коже, слегка взлохматил волосы и принёс сухой запах пыльных дорог. Я тонко чихнула и присела на краешек постели обдумывая свои планы на остаток дня. Сейчас хорошо бы вздремнуть, как раз одежда подсохнуть успеет, а то надоело нагишом ходить, а ночью можно будет с новыми силами играть на нервах хозяина. Я сладко зажмурилась и как проснувшаяся кошка выгнулась дугой. Коснувшись пальцами стены, я на мгновение замерла и краем глаза уловила где-то на периферии зрения мелькнувшую тень.
Вампир оказался лёгок на помине. И как всегда, он вошёл без стука.
Я поспешно села нормально и потянулась за простынёй, но потом одёрнула себя — с каких пор я стесняться начала? Лучше на Брунгальда полюбуюсь — он так очаровательно смутился... Глаза, серые или красные, не разобрать из-за расширенных зрачков, уши покраснели, словно их кто-то долго и качественно трепал, и теперь просвечивали сквозь светлые волосы, кажущиеся розоватыми. Рот слегка приоткрыт, лицо тупое и пустое. Я сдавленно хихикнула. Нет, по его имени ясно, что он с пуританского севера, но чтоб настолько... Интересно, он что, обнажённых женщин ни разу не видел? Или рассмотреть не успевал?
Мысленно хихикая, я сделала недоумевающую физию, как и у Анрис. В Древнем Египте, насколько я помню, к наготе относились совсем по-другому, и девушка теперь тихо недоумевала, что случилось с нашим хозяином.
"Хозяин, тебя стучать не учили, нет? Ведь и не такое можно увидеть... — так, не палюсь, не палюсь, старую порнуху не вспоминаю, а то у нервного и впечатлительного вампира сердце не выдержит. — Будь добр, выйди, а?!"
Удивительно, но он послушался, с такой скоростью скакнув за дверь, что даже его тень офигела. Я подскочила и поспешила натянуть на себя наиболее сухое платье, на ошарашенный взгляд жрицы пообещав попозже объяснить ей сей дивный феномен нашего хозяина, а сама, пытаясь казаться спокойной хотя бы самой себе, неторопливо вышла в коридор.
Хмурый, но спокойный и холодный, как айсберг, вампир дожидался меня, прислонившись спиной к противоположной стене коридора. Я постаралась изобразить виноватую и скромную улыбку, но всё равно получился злорадный скособоченный оскал.
"Чего тебе надобно, старче?"
Брунгальд изобразил на своём холёном лице что-то умеренно брезгливое и сунул мне в руки, какой-то заляпанный клочок бумаги, словно уже кем-то в сортире использованный, и мешочек с мелодично звякающим содержимым. Сунув в него нос, я убедилась, что там были деньги, в основном мелкое серебро, иногда темнели редкие медяки, несколько покрупнее размером прочих монет.
"Сходишь на рынок и купишь еды, — коротко приказал вампир, — И одень что-нибудь открывающее рабский браслет".
"Горит?" — я уныло вздохнула. Единственной одеждой, открывающей руки, была не досушенная свежесделанная кофта, и я не испытывала не малейшего желания натягивать на себя мокрую ткань.
"Где? Что?" — подскочил на месте вампир и принялся так дико озираться и втягивать носом воздух, что я даже не полюбовавшись на этот цирк, тихо буркнула:
"Ничто и нигде. Это словесный оборот такой. Мне срочно идти надо или как?"
"Если есть не хочешь, можешь вообще не ходить", — милостиво разрешил Брунгальд. Я вздохнула — желудок громко урчал, требуя кормёжки, и этот сволочный вампир не мог этого не слышать.
"Ладно, сейчас переоденусь и пойду", — буркнула я и скользнула в комнату.
Анрис встретила меня требовательным взглядом. Блин, как-то слишком быстро моя жрица освоилась на равных общаться с моей солнценосной персоной... Нет, это у меня уже ранний склероз начался! Я ж сама ей втолковывала, чтоб она прекратила со мной как с богиней общаться! Выходит, я уже привыкла к этому пиетету...
Я бросила на постель кошель и смятый листок, а сама, сняв платье, с омерзением натянула на себя мокрую безрукавку и свои, тоже ещё не шибко сухие, шорты. Жрица развернула листок и теперь хмурила чёрные бровки, пытаясь разобрать что там накорябано, иногда вертя бумагу, словно пытаясь определить, где верх, а где низ.
"Ты вообще читать умеешь?" — усомнилась я, присаживаясь рядом с ней. Девушка бросила на меня гневный уничижительный взгляд, призванный испепелить меня на месте, ну или хотя бы пробудить совесть, спящую беспробудным сном праведника. Увы, легче было осуществить первое, чем второе.
"Конечно же, да! — египтянка в задумчивости прикусила губу и побарабанила пальцами по коленке, — но мне кажется, наш хозяин не умеет писать".
Поперхнувшись от такого предположения, я выхватила у Анрис лист и сама уткнулась в него носом. Корявые остроугольные закорючки, призванные изображать буквы, было выведены на желтоватой низкокачественной бумаге жирным углём, уже успевшим немного размазаться и сделать запись не читаемой. К тому же письменность оказалось мне абсолютно не знакома — ну не полиглот я, что поделаешь! Поэтому сунув каракули вампира обратно жрице, я снова заглянула в мешочек с деньгами. Конечно, серебро в золото за это время превратиться не успело, а если бы и успело, можно было бы патентовать себя как философский камень нового (или наоборот старого?) тысячелетия. Я сгребла несколько монеток в кулак, пропустила сквозь пальцы, меланхолично наблюдая, как одна с тихими звяком упала на пол и укатилась под кровать. На ладони осталась только одна монета, крупная, медная, с замысловатой чеканкой, танцующей вязью чего-то условно растительного. Я мечтательно покрутила её в пальцах и сунула в карман, отправив туда для верности ещё и пару серебрушек. Анрис краем глаза заметила это, и насмешливо подмигнула. Ей казалось, что я задумала что-то пакостное для Брунгальда.
Я склонилась над кошелем ещё ниже, чтобы подруга не заметила мою ухмылку. Не-э-эт, я мечтала, как вернусь в своё время и отнесу эти древние монетки в какой-нибудь музей... какое мне там спасибо скажут... Ага, очень маленькое. Ведь внятно объяснить, откуда я их свистнула, я не смогу. Да и вообще, уж больно эти мысли напоминают мои глупые детские мечты на тему "вот КА-А-К вырасту, вот КА-А-К стану известной актрисой/учёной/изобретательницей вот вы и пожалеете, что меня не ценили и не уважали, вот!!!". Какая же я глупая была... да в прочем и сейчас не лучше.
Я хмыкнула и тряхнула головой. Главное, что я вполне довольна собой такою, какая я есть. Это Хельга постоянно копается в своих мозгах, мучая всех и себя вопросом "ну почему я такая?!" и "ну как мне стать лучше??!!"
"Кажется, я примерно понимаю, что здесь написано", — неуверенно коснулась моей руки жрица.
"Когда кажется, креститься нужно!"
Девушка подняла на меня изумлённый взгляд, тонкие брови изогнулись правильными полуовалами над миндалевидными глазами.
"Зачем креститься?"
"Забудь, — отмахнулась я, понимая, что до рождения этой фразочки человечеству на данной стадии пилить ещё далеко и долго, — так что там написано?"
Анрис виновато улыбнулась.
"Мне надо немного времени, и я всё расшифрую. Вроде бы, это список, что нужно купить, и грубо нарисованный план, как пройти на рынок".
Я только махнула рукой, понимая, что сама нифига не разберу, и как следствие ничего не куплю. Девушка послала мне солнечную улыбку и снова уткнулась в замызганную бумажку. В египтянке пропал великий дешифратор.
Хель
Опыт — это такая вещь, которая появляется сразу после того, как была нужна.
Опытный человек
Я удивлённо разглядывала местный аналог интернета, так сказать, изнутри. Мне казалось, тут будут бесконечные столбцы непонятных цифр, обязательно ядовито-зелёного цвета на чёрном фоне, длинные спирали двоичных кодов, переплетающиеся, как ДНК, и ехидно подмигивающий белый курсор. Ничего подобного! Я стояла в просторной и совершенно пустой комнате со стенами абсолютно белого цвета. Точнее, такими они должны были быть в идеале. Напротив меня красовалась угольно-чёрная надпись "Добро пожаловать в Сеть!". Буквы были абсолютно ровные, как будто их чертили по линейке. А ниже было вкривь и вкось было приписано синим маркером "Оставь надежду, всяк сюда входящий! Ты входишь сюда по доброй воле!"
— Нравится? — деловито поинтересовалась Рейдж из-за спины. — Моё творчество.
Я обернулась. Лениво прислонившись к стене и флегматично любуясь двумя надписями стояла хрупкая девушка с ультрамариновыми волосами и огромными, на пол-лица, фиолетовыми глазами. Она напоминала героиню какого-нибудь не особо популярного аниме. Такая же красивая и не оригинальная.
— Рейдж? — настороженно поинтересовалась я. — Это ты?
— Нет, — ехидно фыркнула девушка, — Твой большой глюк. Естественно, я! Кого ты ещё могла встретить на старте?
— А почему...?
Договорить мне Рейдж не дала.
— А потому! Таких куколок мультяшных здесь на каждую дюжину тринадцать штук! Затеряться не составит труда.
Я попыталась рассмотреть себя. Интересно, а какая из меня анимешка получилась? К моему разочарованию — никакая. У меня даже одежда осталась прежней. Я вопросительно уставилась на подругу.
— Менять свою внешность в Сети могут лишь достигшие определённого уровня опыта, — спокойно пояснила убийца. — Ты здесь впервые, так что придётся тебе находиться в своём нормальном облике.
С этими словами Рейдж подошла к чистой и монолитной на вид стене и чуть её толкнула. Уронив челюсть на пол, я наблюдала, как часть стены открывается наружу наподобие двери. Немного справившись с удивлением и захлопнув рот, я только покачала головой. Сеть она Сеть и есть. Даже в нашем устаревшем интернете и не такое можно встретить.
За порогом оказалась бесконечная бетонная дорога, больше напоминающая тонкий мостик над бездной, уводящий в тёмно-синие пространство. Чуть в стороне от дороги расцветал огромный фантомный цветок самых ярких и попугайских расцветок. Развернув широкие лепестки с резными краями, цветок по-птичьи взмахнул ими, превратившись в гигантскую колибри. Испустив пронзительный крик она улетела в сиреневую высь.
