Я вновь усмехнулся — неплохой ход. На кого-нибудь другого это могло бы подействовать. Но меня учили убивать безмолвно, ведь молчание деморализует жертву куда вернее красивых словес. Хотя... я вспомнил, как убил Руму Каморан... иногда красивые словеса бывают очень даже к месту. Например, сейчас...

— Потому что, — с теми же мурлыкающими интонациями тихо выдохнул я, в два шага передвинувшись к ней за спину, — этой ночью... — левая ладонь легла ей на грудь немногим ниже яремной впадины, отчего она невольно прижалась ко мне, — право умереть... твое.

Она умерла почти мгновенно — в пещере Дагона у меня было достаточно возможностей, чтобы изучить слабые места доспехов Мифического Рассвета. А я, не успело рассеяться багровое марево распадающегося заклятия, был уже на полпути к собору Аркея. Служители, конечно, в этот час давно отдыхают, но двери собора открыты всегда. Что мне только на руку. В конце концов, стражники видели, как я бежал прочь, но никто не видел, что я вернулся. Главное, никому не попасться на глаза.

Мне повезло, и я не попался. И, как выяснилось при свете свечей в соборе, не испачкался в крови, что было ещё большей удачей. Продремав всю ночь на скамье в соборе Аркея, утром я вернулся к постоялому двору. Тело одной из сектанток неубранным лежало недалеко от ворот. Как я и думал, это оказалась вполне рядовая горожанка, как сказал кто-то из присутствующих рядом стражников — прислуга из "Риверсайда", местного клуба для богачей. Удивило меня только то, что она оказалась данмеркой. Как и вторая, убитая мной. Неприятно удивило. Я говорил Белизариусу — и верил в свои слова — что данмеры, особенно приехавшие из Морровинда, гораздо лучше тех же имперцев представляют, что такое дэйдра. Видимо, не все. Или это меня слишком твёрдо воспитывали в вере в Альмсиви? Все-таки благочестие — один из столпов морального облика любого редоранца. Правда, непонятно, как быть теперь, когда из богов Трибунала остался только Вивек, а Альмалексия и Сота Сил убиты Нереварином, которого они же и пытались уничтожить — во всяком случае, я слышал именно такую версию произошедшего. Так что верить мне, получается, особо не в кого... Трибунал уничтожен, поклонение дэйдра под запретом, а бить поклоны имперской Девятке я сам не хочу. Слишком прочно мне вдолбили, что имперский культ — для имперцев. Для данмеров есть... то есть был Трибунал.

С обвинениями тоже обошлось благополучно. Нервы мне, конечно, потрепали изрядно, но, поскольку ни подтвердить, ни опровергнуть, что на момент убийства я был не в соборе, было некому, стражники от меня отвязались. Особенно упорствовал Ульрих Леланд, капитан городской стражи, бретон по происхождению. Оно и понятно — по городу ползли слухи, что именно его стараниями в Чейдинхолле введена новая система штрафов. Судя по рассказам горожан, штрафовали буквально за каждый чих, порой по совершенно надуманным поводам. И инициатором был вот этот знойный красавец того типа, что так нравится человеческим женщинам — во всяком случае, бретонки и имперки от шестнадцати до шестидесяти при его появлении в поле их зрения заметно преображались, пытаясь привлечь его внимание, в то время как красноокие данмерки неприязненно кривили точёные лица и отворачивались. Со стороны этот контраст выглядел довольно забавно.

Обвинение в убийстве принесло бы в графскую казну — или, что вполне вероятно, в карман самого капитана — сразу тысячу септимов. На эту сумму можно было бы купить пару пегих лошадей или чалую, вроде тех, на которых Легион патрулирует имперские дороги. Или безбедно прожить больше полугода, покупая продукты каждый день и имея не меньше двух смен одежды. Такие деньги у меня были — после продажи трофеев, снятых с вампиров из Опустошённой Шахты, мне хватало даже на покупку одного из знаменитых вороных из чейдинхолльских конюшен — но отдавать их за убийство фанатички, которая на меня же и напала? Ни за что! Это была самозащита. И вообще это был не я!

Озвучивать все это вслух я естественно не стал — не для того я полночи наматывал круги по нефу собора и отсиживал задницу там же на жёсткой скамье. Помог мне тот самый стражник, которого я видел перед чьим-то домом. И который видел меня бегущим как раз в сторону собора Аркея. Тогда я об этом не задумывался, но очень удачно совпало, что собор расположен на противоположной стороне города. И что ни один из задних дворов в том районе города не облюбован кем-то из нищих. Эта братия, как я выяснил на собственном опыте, за пару монет продаст кого угодно. Так что капитан Леланд остался ни с чем. Бретон, не скрывающий своего разочарования, напоследок зло ощерился мне в лицо:

— Я тебя запомнил, красноглазый. И я найду, чем тебя прижать, так и знай.

— Мехрун тебе в помощь, капитан, — хмыкнул я.

Месяц Вечерней Звезды, 7-10. Скинград, год 433 Третьей Эры. Глартир.

Вечером следующего дня я был в Имперском городе. Лютер обрадовался мне, как родному, ведь моё появление означало, что его кошелёк пополнится на сумму большую, чем обычно. Его помощник Винсон, правда, его радости не разделял, но оно и было понятно — в его случае моё появление означало только дополнительную работу.

Поздно ночью, я, чистый, сытый и отдохнувший, дождавшись, пока Винсон отправится отдыхать в свой угол в подвале, пристал к Лютеру с расспросами. Некоторые моменты моего прошлого пребывания под его крышей после моих размышлений по поводу агентурной сети Клинков, к которой, судя по всему, относился и я, заставляли серьёзно задуматься. К тому же, если я прав, в столице, в случае нужды мне будет, кому довериться.

И я, поцелуй меня дремора, оказался прав! Лютер Брод оказался агентом Клинков в столице. Только гораздо более информированным, чем я. Этим и объяснялись все замеченные мной в прошлый раз странности.

— Грандма... командир будет недоволен, — сокрушённо покачал головой имперец.

— Почему? — изумился я. — У тебя отличное прикрытие. Если бы я не смотрел на ситуацию, имея столько фактов, ни за что бы не догадался.

— Какие факты? — полюбопытствовал Лютер.

— Во-первых, Дж... — я покосился на дверь подвала и, хотя разговаривали мы и так негромко, на всякий случай понизил голос, — гранд... тьфу!.. командир упомянул, что, кроме видимой всем рыцарской части Ордена, есть скрытая. Агентурная. И она намного больше первой. А что может быть удобнее в качестве прикрытия, чем маска трактирщика, к которому заходят самые разные посетители? Люди выпивают... иногда много, и начинают говорить. А трактирщик вежливо слушает. Ведь людям нравится, когда их слушают. И порой то, что они говорят, — я ухмыльнулся, — вот как я сейчас, в нужных руках оказывается весьма небесполезно. Я прав?

— Продолжай, — усмехнувшись в ответ, кивнул тот.

— Во-вторых, то... недоразумение... в твоём погребе. Сам выбор заведения Ба... одним нашим общим знакомым. Меня из... из дома... направили тоже именно сюда. То, что ты не примчался на звуки драки и вообще не показал вида, что что-то было. Это, конечно, можно было бы объяснить тем, что тебе за это было хорошо заплачено, но я в жизни не поверю, что у Ба... эм, нашего знакомого имелись такие деньги, чтобы оплатить ущерб, твоё молчание и невмешательство и... некоторые неприятные хлопоты.

— Логично, — вздохнул Лютер. — Это все?

— Только одно. И то, если бы я не задумался над этим вообще, даже не обратил бы внимания. Собственно, тогда и не обратил... Ты не удивился моему появлению, но все же слишком пристально изучал. Словно сверялся с чем-то вроде словесного портрета.

Лютер выругался, задумчиво почесав лысину:

— Вот же глазастый... грязекраба тебе в печёнку... И откуда ты такой умный взялся на мою седую голову? Описание твоей наглой кукольной физиономии, и не только её, действительно было, хотя я тебя узнал, ещё когда его читал — ты ведь останавливался у меня до этого. Шейн и флин, кроме тебя, у меня ещё никто не спрашивал. Флин... Спросил бы, как нормальные люди, сиродиилику... сиродиильский бренди. И все остальное в общих чертах ты угадал верно. Только я не пойму, зачем это тебе, умник?

— Любопытство, — пожал я плечами, заодно отметив, что здесь флин называют сиродииликой. — Разминка для ума. К тому же всегда неплохо знать, что есть человек, которому можно доверять.

— Разминка для ума, — ворчливо передразнил имперец. — Видно, ребятки Филиды мало тебе по мозгам надавали.

— О, ты и об этом в курсе? — заинтересовался я.

— В курсе... Да я же для... командира сведения о тебе и собирал! — Лютер откинулся на спинку стула, на котором сидел, и налил себе пива.

— И, — я невольно подался вперёд, — есть ли что-то, что не вошло в твой доклад?

Имперец поперхнулся.

— Ты, что, и туда успел нос сунуть?

— Успел, — хмыкнул я, глядя как он вытирает рубашкой залитое пивом лицо и шею. — Он лично вручил мне кипу пергаментов и велел ознакомиться. В приказном порядке.

— Даже так? — удивился он. — Нет, в докладе было все, что мне удалось выяснить.

— Кстати, кто об этом разговоре докладывать должен? Ты или я?

— Оба, — буркнул Лютер.

Потом вдруг ехидно ухмыльнулся.

— Только тебе, насколько я понимаю, придётся отчитываться командиру непосредственно.

— Напугал алита голой жопой, — хмыкнул я. — Лучше расскажи мне вот что...

...Из рассказа Лютера выходило, что моё решение не спрашивать Джоффри по поводу жалования было верным. Оное полагалось только рыцарям, как личной охране императорской семьи, поскольку другого дохода они, по вполне понятной причине, иметь не могли. Агенты вроде меня и Лютера находились на самообеспечении. Именно поэтому Лютер не предоставлял бесплатного жилья даже собратьям по Ордену — дармовщину любят все, а ему тоже надо на что-то жить. Новостью для меня это, в общем-то, не стало, поскольку нечто подобное я и предполагал. Удивляло только, что никто не сподобился мне это сообщить сразу.

— Кстати, у меня есть пара кувшинов мацта. Будешь? — с невозмутимой физиономией поинтересовался Лютер.

И расхохотался, когда меня перекосило от отвращения при упоминании ненавистного рисового пойла. Видимо, Джоффри, который об этом знал с моих собственных слов, не поленился добавить в список примет мою реакцию на любимый напиток данмеров Морровинда. А Лютер, в свою очередь, не поленился его достать, чтобы было, что продать в случае ошибки.

Поскольку я сейчас находился в своего рода свободном поиске, переться на север немедленно было необязательно. К тому же Лютер тоже составит отчёт. Звезду я добыл, но в книге упоминались святилища других принцев дэйдра. Возможно, с их артефактами мне будет проще расстаться. Вопрос лишь в том, где их искать и что придётся сделать, чтобы их получить. Властители дэйдра не отличаются человеколюбием, скорее, пожалуй, наоборот, и задание Азуры в этом отношении меня сильно удивило. Хотя, если разобраться, убить пятерых разумных, даже если они этого сами желают — хотя к моему появлению это желание, похоже, осталось в прошлом — это вам не цветочков нарвать. Ну и, само собой, чем быстрее я притащу Мартину дэйдрический артефакт, тем лучше.

Кстати, Лютер немного помог мне и в этом. Поскольку кочевряжиться было уже поздно, он, когда я спросил о дэйдрических святилищах, указал, где искать святилище Мефалы. Но на вопрос, что он там сам-то делал, отвечать отказался наотрез. Я, в общем-то, не расстроился — не больно-то хотелось. Но Мефала... Предки знают, какой службы может потребовать Прядильщица... Поинтересовавшись у Лютера, откуда он узнал, где его искать, получил в ответ взгляд, ясно говорящий, что я его уже достал... и имя. С довольно подробными сведениями о том, кто его носит.

Онтус Ванин. Имперец. Член Гильдии Магов, бывший преподаватель Университета Волшебства, ныне отошедший от дел. Довольно часто захаживает к Финтиасу в поисках, как выразился Лютер, "лёгкого чтива". Вроде "Похотливой аргонианки" и "Взбесившейся женщины". И, если услышав первое название, я удивлённо разинул рот только когда узнал, что сие скандальное творение советника Хлаалу Крассиуса Курио в Сиродииле свободно продаётся во всех книжных лавках, то второе заставило меня хохотать до колик в животе и лицевых судорог.

— И что, — все ещё хихикая и вытирая слезы, поинтересовался я, — книжку с таким... хих-ы-гы-гык... ой, не могу... названием... действительно читают?

— Понятия не имею, — с явным злорадством наблюдая за моими мучениями ответствовал Лютер. — Я — не читал. Но говорят, что содержание соответствует названию. И многим нравится. Хотя по мне — полная ерунда.

О, Неревар!.. Услышав последнее замечание, я немедленно представил себе брутального Лютера Брода, увлечённо читающего книжку с надписью "Взбесившаяся женщина" на обложке и, поскуливая, — смеяться я уже не мог — вцепился в ноющий живот и сполз со стула.

Онтус Ванин отыскался в магазине Финтиаса. Когда я упомянул "Современных Еретиков" и поинтересовался литературой с той же тематикой, книготорговец немедленно предложил мне "Разновидности дэйдра". Книгу я купил — в библиотеке Повелителя Туч такой не было, а мои познания о них были довольно поверхностны, хотя в сравнении с рядовым сиродиильцем я вполне мог сойти за эксперта. Стоило мне отойти от прилавка, как меня окликнул стоявший возле книжных полок немолодой имперец, на вид — ровесник Джоффри, в белой мантии мага.

— Интересуетесь дэйдра, юноша? — несколько снисходительно улыбаясь, полюбопытствовал он.

— Благословения богов вам. Э-э... с кем имею честь быть удостоенным беседы? — да-да, я не только хамить умею.

Особенно когда надо произвести хорошее впечатление на собеседника. В Чейдинхолле я общался не только с соотечественниками, но и с имперцами. Одна дамочка меня здорово развеселила, обозвав графа Индариса "невоспитанным невежей", которому кто-то там постепенно прививает "утончённые имперские манеры". В имперском этикете я пока все равно, что гуар в лавке горшечника, но вежливость, как правило, принимается благосклонно.

— Ох, где же мои манеры... Онтус Ванин, к вашим услугам, юноша. В прошлом — преподаватель Университета Волшебства, ныне на пенсии. Ложусь поздно, читаю всякие... — пожилой маг скосил глаза на завёрнутый в грубую бумагу свёрток, едва заметно порозовев на скулах, — книжонки. И совершенно не интересуюсь делами Гильдии Магов.

— Рад знакомству. Ксарес Веним... — ляпнул я и осёкся, сообразив, что назвал родовое имя.

На которое с середины месяца Огня Очага вообще-то не имею никакого права. Хорошо хоть вовремя заткнулся и не добавил "из Дома Редоран", как положено, придурок. Правила хорошего тона, которые я за ненадобностью почти позабыл, сыграли со мной злую шутку. Обычно для представления хватало просто имени. Некоторые удивлялись — чтобы данмер и не похвастался принадлежностью к какому-нибудь древнему славному роду? — но вопросов не задавали. Это в Морровинде такое вызвало бы нездоровый интерес, а в Сиродииле просто пожимали плечами и через минуту забывали. Можно было бы, конечно, кивать на то, что я наполовину босмер — для длинноухих древесных меров, представляясь, назвать только своё имя, без родового — вполне нормально, но внешность-то у меня отнюдь не босмерская...