Зверь лютый Книга 14. Прыщ

Да с такими накрутками...! А вы говорите — "узость рынка".

Конечно, при таких ценах рынок сжимается. В щёлочку. Как у девушки на морозе.

Я бы и это пережил. Есть, знаете ли, в этом некоторый вызов, некоторая востребованность изощрённости. "Изощрённо" подпрыгивать "между ветвями власти" — это, как раз, из оптимизационных задач.

Но моя "камера" ещё и сверху крышкой прикрыта: ограниченность пространства социума.

Нельзя сильно отличаться от остальных. Неважно какие они — "остальные". Важно не выделяться в том ряду, куда ты попал. "Прыжок на месте — провокация. Конвой... — без предупреждения".

На нас с Акимом и так уже шипят: вотчину оторвали вчетверо против обычной. Всякие новизны инновируем. В округе люди с голодухи кору толкут, а у нас хлеб не переводится. По соседним деревням бабы над ступами пестами машут, руки рвут, спины ломают, а у меня мучица готовая. И куда лучше селянской.

Уточню специально для попаданцев: если вы привыкли собираться вечерком за столом, попить чая с сахаром, с семейством, с удовольствием, с чайной ложечкой, с лимоном, с вкусной булочкой, из чашки тонкого фарфора, под телевизор...

Забудьте. Ничего из перечисленного, кроме вечера, стола и удовольствия, здесь нет. Ничего!

До словосочетания "хлеб ситный" (из муки, просеянный сквозь сито) — полтысячелетия. Просто до слова, о котором можно помечтать. "Ступенчатый помол" на Руси — с конца 14 века. Вот Мамаево побоище отведут, Тохтамышу ручкой помашут и начнут двойной помол.

А я тут, в 12 веке, извернулся, Домну настропалил, и теперь у нас на завтрак — французские булки. Мука — настоящая белая пшеничная. Народ сметает... аж за ушами трещит. Роскошь невиданная! Вот только название ещё не придумал: "французские" — неуместно, пердуновские... пердячиские... Подожду народного словотворчества.

Ага, дождался. Как-то в трапезной слышу:

— Домна, а дай ещё парочку. Из бабской присыпки.

Не понял я. У меня, как-то... к такому словосочетанию... ассоциации — не пищевые. Позвал Домну, спрашиваю. Села рядом, вздохнула тяжко:

— Воруют, Ваня. Каждая-всякая. По чуть-чуть, горсть-две, но тащут и тащут. Уж и не знаю что делать.

* * *

Коллеги-попаданцы, кто интересовался женской русской средневековой косметикой?

"Иные же жонки лицо своё безобразят, и паки красок накладут — ино червлёно, ино бело, ино сине, что суть подобно мерзкому зверю облизьяну"?— протопоп Аввакум о русских красавицах.

"Женщины в Московии имеют изящную наружность и благовидную красоту лица, но природную красу их портят бесполезные притирания. Они так намазывают свои лица, что почти на расстоянии выстрела можно видеть налепленные на лицах краски. Брови они раскрашивают в чёрную краску под цвет гагата".

"Белила их столь грубы, что женщины похожи на булки, сверх меры засыпанные мукой".

"Всего лучше сравнить их с жёнами мельников, потому что они выглядят, как будто около их лиц выколачивали мешки муки".

Эти описания от европейских путешественников 16-17 веков. В это время русская косметика мало отличалась от европейской. Кроме одной детали. Иностранцы в ужасе писали:

"Русские женщины чернят свои зубы!".

В сочетании с белилами и румянами чёрная улыбка — устрашает.

Хотя иноземцы говорят о муке, но это ошибка — взгляд постороннего мужчины. Действительность ещё хуже. Профессиональный врач:

"Румяна и пудра их похожи на те краски, которыми мы украшаем летом трубы наших домов. Они состоят из красной охры и испанских белил".

"Испанские" — это которые свинцово-цинковые.

* * *

— Значится так. Отучить баб хотеть быть красивыми... Не, против бога я не пойду. Раз они думают, что чем белее — тем красивее, то и будут краситься да мазаться. Хоть кол на голове тещи. У меня мужики с "мазильни" уже начали известью приторговывать — бабы морды лица отбеливают. Плохо: кожа сохнет, морщины пойдут. Лучше уж — "бабья присыпка". Мда... Повелеваю: каждой поварёшке выдавать раз в неделю бесплатно по горсти белой муки. Мало? Они что, ещё чем, кроме лиц, красоваться собираются?! Ладно, по две. Остальным — продавать. Горшеня корчажцев малых понаделает, Хохрякович цену скажет. Невеликую. Пусть уж лучше мукой посыпаются, чем известью.

— А чужим? Ну, не вотчинным? Там же бабы тоже обзавидовались.

— Продавать. На постоялых дворах. Втридорога. Пусть все знаю, что наши бабы — наикращие. И что я для своих — никакого богачества не пожалею.

Ох, погрызут бабы по деревням в округе мужицкие плеши... А не всё мне! — Надо и помахивать!

На зависть соседей мне плевать: вякнут — обломаю. А вот с властью... Я и так на пределе. На пределе допустимого для "святорусского боярина вотчинного". Потолок возможного.

"Потолок

на нас

пошел снижаться вороном.

Опустили головы -

еще нагни!".

"Крышка мира" давит на моё темечко. Стараюсь, пригибаюсь.

Больше земли — нельзя, больше людей — нельзя, больше денег — нельзя. Паутина мира...

Точнее: конгломерат действующих стереотипов представлений о границах допустимого. Стереотипов, поддерживаемых обычаями, законами, словом божьим, вооружённой силой...

Мой "фигурный болт", как прогрессора, не в знании, например, технологий обогащения урана или производства титановых сплавов. Главное моё преимущество — массовость. Философская готовность организовать крупносерийное производство. Хоть чего. На Руси это тайна за семью печатями. Мелкосерийное производство крестьянских серпов и деталей замков проявится под Киевом перед самой "Погибелью земли Русской". А так-то... 18-19 века.

Разница между штучным и серийным производством... Прежде всего — в мозгах. А не только в конструкции, технологии, инструментарии, организации...

Забавно: кроме известного английского афоризма насчёт однорукого с бутербродом, не могу вспомнить ни одного яркого выражения ни из одного фолька... Народная мудрость по теме — отсутствует? Народные массы с массовым производством не сталкиваются?

Пропасть между отдельным, сильно взпзд... мда... изделием, сотворённым очередным гениально уелбантурившимся "левшой", и тем же, но — серийно... Собственно говоря, парень и погиб при попытке внедрить массовую технологию. "Ружья кирпичом не чистить" — это вам не штучно "блоху подковать".

Именно массовость, тиражирование — отличало Европу от Азии. Единичная, нержавеющая железная колонна в Индии — эффектно. А сотня примитивных, ржавеющих, но — стреляющих, чугунных пушек — эффективно.

Что лучше: уникальное чудо или дешёвый ширпотреб?

Ответ зависит от определения смысла понятия "лучше".

Я, "здесь и сейчас", даже до такой дилеммы не дорастаю. Ни — сделать чудо-чудное и продать задорого, ни — нашлёпать серию и продать задёшево.

"Не жди чудес — чуди сам" — мысль мне нравится. Но — фиг.

Любой способ получения любых существенных, наблюдаемых со стороны, ресурсов окончательно делает меня публичной нелюдью — вышибает из общего ряда "боярин святорусский вотчинный".

" — Враги голову подымают.

— Это хорошо: поднятую голову — рубить легче".

Коммунистический диалог из "Поднятой целины" — азбука. А что всякий "не такой" — потенциально враг... Вы что, ожидали встретить на "Святой Руси" толерастию? Нету тут этого. "Кто не со мной, тот против меня" — читайте Евангелие.

Не суть — что делать полезного. Суть в том, что всё полезное — вредно. Опасно до смертельности.

Умственный пример для сомневающихся.

Вот нашёл бы я, чисто вдруг, сильно гипотетически, в здешних болотах кимберлитовую трубку. Господним промыслом по Маяковскому:

"Я вижу-

где сор сегодня гниет,

где только земля простая-

на сажень вижу,

из-под нее...

алмазы толпой вылезают".

Спустил бы болото, выкопал кимберлит, подождал года четыре, пока он выветрится-распадётся, напросеивал алмазов, повёз продавать. Даже без огранки. Что дальше будет? — "Прошу пана до гиляки". В лучшем случае: "Три секунды — полёт нормальный. Так это... низенько. Головой в поруб". А что болото отберут... Сомневающиеся могут и 21 в. попробовать.

Этот мир, "Святая Русь" — снова ощущался мною как паучий мягкий кокон, спеленавший со всех сторон. Взамен прежнего "страшно", "голодно", "бабубы", "ты меня уважаешь?"... давило безысходное "ску-у-ушно".

Так что ж мне — водку стаканАми с утра?!!

Но и в этом мягком, тёплом, душном коконе — душе моей не было покоя: грызло чувство долга перед моими людьми. Им было нужно расти.

Чарджи хотел набрать ещё два десятка гридней, а их нужно кормить и вооружать; "альф" доводил до совершенства технологию избостроительства — ему нужен фронт работ; Христодул матерился по поводу своих старых открытых печей — нагляделся на новые, с закрытым верхом; Горшеня интересовался: какие ещё крынки делать и куда запас складывать; Прокуй, наигравшись с паровичком и циркулярками, истерично соображал какую-то хитрую приспособу для центровки турбин с использованием бронзовых зеркал; Фриц освоил нивелир с транспортиром и теперь плотоядно облизывался при слове "триангуляция"...

Я их научил, дал им дело, приохотил думать. Им это стало интересно. Если я остановлюсь, если им станет неинтересно, станет некуда расти... Елица уже ушла.

Рябиновский кокон, "Святая Русь" вообще, становились мне тесным. Душно мне, тесно.

Ску-у-учно...

"Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот — и веселый свист.

Прокатилась дурная слава...

Что я — нелюдь и прогрессист".

Пока — не прокатилась. Но тренироваться свистеть — уже пора.

В первых числах декабря, когда установилась нормальная санная дорога, большой Рябиновский обоз двинулся в стольный город Смоленск. Товары — на продажу, боярича — в службу, боярыню — в общество. Себя — показать, людей — посмотреть.

Отчасти, и я это понимал — дезертирство: сбежал от неизбежно накатывающих проблем. Может, что-нибудь дорогой придумается? Или при дворе государя вдруг...

У меня есть мечта. Такая... личная цель в жизни — "Русь белоизбянная". Однажды, когда я, голый и поцарапанный, интимно приспособил Марьяшу на Черниговских болотах, глухой ночью, в присутствии половецкого конного дозора... мда... и произошло тогда... Да не то что вы подумали! Произошёл приход мысли в мою голову! Можно сказать: вторжение.

Виноват! Не углядел, расслабился, допустил. Свою вину признаю! Впредь обещаю...! Но увы — уже.

Я тогда, чисто стебаясь и выстёбываясь, вдруг додумался до "печки по белому". И сразу почувствовал — эта задачка скучать не даст. Это такая цель, что всей жизни — вкус и цвет придаёт.

К решению я подбирался хоть и без суеты, но неотвратимо. "Печь по белому" превратилась в "белую избу". С плотной непромокающей деревянной черепицей, чердаком, дощатыми полами, потолками и дверями, огнеспасательными досками, трубными печами трёх уже разновидностей... Надо ещё внедрить двух-топочную "русскую теплушку", стекло для окон как-то производить, подсвечники взамен светца для лучины, интерьер разнообразить — поставцы, там, шифоньеры с антресолями...

В вотчине через год все избы будут "белые" — что дальше?

Ситуация смущала своей непрописанностью. Как-то коллеги-попаданцы так не попадали.

Глава 290

В попадизме все истории можно, достаточно условно, разделить на три вида.

Дамско-любовные.

"Да, ей нравились его прикосновения, но Роззи вовсе не была уверена в том, что хочет повторения прошедшей ночи. Точнее она хотела этого, но ведь она дала слово...".

В центре — переживания женщины 21 в. в том или ином историческом костюме. Маскарад бывает очень миленьким, но всегда недостоверным: разница в психологии даже между двумя соседними поколениями слишком велика. А написать достоверный психологический портрет средневековой женщины... Даже если и удастся — такой текст не купят.

Военно-политические. Пострелюшки со стратегушками. Часто с привкусом реваншизма.

"Кованая полусотня гридней, поддержанная огнём новеньких гочкинсов с флангов, двинулась, пригибаясь, цепью в атаку на "тигров" Бату-хана".

Уточню: "тигры" в этом контексте — совсем конные, а не Pz.VIH.

Инженерно-технические. В двух вариантах.

Первый: попаданец вляпывается со своим мусором и увлечённо рассказывает о том, как много полезных вещей можно из этого мусора сделать.

"Отрезаем алмазной пилой донышко у пустой водочной бутылки, вставляем свечку... О! Светло!".

"Оч.Умелые ручки", "Сделай сам" — очень популярное и интересное занятие. Когда негде или не на что купить. Отмирает с развитием розничной и интернет-торговли и ростом ассортимента. Как, кстати, и навык кухонных заготовок у хозяек.

В основе — "Робинзон Крузо":

— У меня всё есть! Дайте только Пятницу.

Второй: попаданец вляпывается "голым" и быстренько прогрессирует.

В основе — "Таинственный остров". Там команда начинает с пары стёклышек от часов и завалившегося за подкладку ржаного семечка. Но даже Жюль Верн не смог обойтись без "роялей": рябчики и железные руды не водятся на тропических островах, прибой выкинул на берег целый арсенал нарезного оружия с боеприпасами, вражеский корабль подорвался на неизвестной торпеде, суперподводная лодка застряла в гротах острова, сумасшедший внезапно вспомнил свои профессиональные навыки и пробил фальшборт ударом кулака...

Наши стараются работать чище. Лепят всякие полуавтоматические арбалеты и стационарные огнемёты. Из подручного, но облагороженного, дерьма. Уважаю: я сам так поташ и бумагу делал.

Дальше что?

Самострел, как на Руси называют арбалет, Прокуй мне сделает. Аж в трёх вариантах. Их тут уже лет двести делают — для охоты на крупного зверя.

Вот я такую, к примеру, приспособу схватил.

И — побежал.

На войну.

Сам.

Один. Без ансамбля...

Это прогресс?

"Один в поле не воин" — русская народная мудрость. Для войны нужна армия, нужны люди. Вооружённые, обученные, организованные... Мотивированные.

Как у вас, коллеги, с набором неумирущих мотивировок для аборигенов средневековья? Потому что ошибка...

Предсмертные слёзы, тихо текущие из светлых глаз прогрессора-неудачника, получившего арбалетный болт в затылок от своих боевых, но недостаточно мотивированных сподвижников, описаны доном Руматой. Тотальное дезертирство "всего прогрессивного человечества", за исключением десятка мальчишек — у Янки. Просто от слов "анафема", "интердикт".

"Царство божие", "геенна огненная", "крестное целование", "честь рода", "с дедов-прадедов бысть есть", "как все — так и мы"... чем вы перебьёте такие мотивировки?

"Если б все были таки ротозеи

Чтоб осталось от Москвы, от Рассеи?

Всё б пошло на старый лад, на неволю

Взяли б всё у нас назад: землю, волю".

И какая разница — что вы спрогрессировали: арбалет древнеримский или самопёр буржуинский.

Даже не доходя до боестолкновения, даже не касаясь сути и устойчивости мотивов ваших людей — нужна не "штука", но "серия". Вооружение, оснащение... не одного — многих.

Масса прекрасных инженеров, изобретателей, рационализаторов придумывают: как бы сделать что-нибудь нужное? Я их понимаю: мне самому это занятие доставляет удовольствие.