Не успел я вывалиться из подземелий на каменные полы какой-то комнаты, как на меня с придушенным рыком "Сейчас ты умрёшь!" бросился какой-то здоровяк, закованный в покрытую шипами воронёную броню и размахивающий шипастой же дубиной...
Да сколько же можно?!
Мечник из меня тоже так себе. Не настолько паршивый, как лучник, но все равно — далеко не лучший. Особенно, если сравнивать с другими членами моего... Дома моей матери. Специфика отцовского обучения сказывается. А катана — не кинжал, для неё существует своя техника. Которой меня, в силу ранее озвученных причин, не учили, и то, что я о ней хоть что-то знаю — исключительно моя заслуга. Чего скрывать, в пещерах меня спасало только то, что гоблины владеют оружием ещё хуже, чем я. И ещё вот этот "броненосец". Правда, броня исчезла, как только он умер, и примчавшиеся на шум драки Клинки (вы не поверите, как я рад вас видеть, господа!) увидели раскинувшегося на каменном полу свеженького покойника в знакомом красном балахоне, и меня, стоящего над ним с занесённой катаной и изумлённо разинутым ртом. А я-то уже мысленно примерял на себя его доспехи... Мда-а... не везёт.
Разочарованно вздохнув, досадливо покосился на мертвеца... А потом наклонился, потянул пропитанное кровью сукно, расправляя складки и с растущим удивлением рассматривая разрезы, расчертившие ткань буквально повсюду, превратив добротный плащ в лохмотья... и содрогнулся, сообразив, что несколько минут назад мне невероятно повезло — остывающий на каменных плитах убийца к моменту нашей встречи был уже кем-то изранен и ослаблен. Изранен настолько тяжело, что просто не в состоянии был оказать мне серьёзного сопротивления...
— Что? Опять этот заключённый? — оправившись от удивления, рявкнул старший воин, имени которого я так и не услышал, и потянул из ножен свою катану. — Надо бы разобраться с ним...
— Стоять! — тихий, но властный голос Императора заморозил редгарда на месте. — Этот мальчик не из их числа. Вряд ли бы убийцы стали нападать на кого-то из своих.
Старик быстро поднялся по ступеням и подошёл ко мне. Чтобы не провоцировать Клинков, я медленно и аккуратно убрал катану в ножны. Старший из воинов зло сузил глаза, но промолчал. Оружие он явно узнал. Впрочем, потребуй он немедленно его отдать, я бы не стал спорить. Ни к чему устраивать себе лишние сложности. Второй меч, доставшийся мне от покойной капитанши, был короче и, на мой взгляд, хуже сбалансирован, поэтому нравился мне ещё меньше, но я бы пережил. На безрыбье и грязекраб — рыба...
— Им не понять, почему я доверяю тебе, — Император грустно улыбнулся. — Да и тебе мне сложно это объяснить...
...Было невозможно не поддаться очарованию этого человека. Несчастный отец, переживший своих сыновей, преследуемый убийцами и знающий, что обречён, он принимал свою судьбу с таким смирением и достоинством, что отказать ему в просьбе о помощи я не смог. Да и не хотел, если честно. Возможно, это и было глупо с моей стороны, но так мне казалось правильным. Было между нами что-то... что-то неуловимо роднившее властителя огромной империи и изгнанного из клана мальчишку из провинции.
— Возможно, от тебя все же будет какая-то польза, — прожигая меня неприязненным взглядом, процедил безымянный Клинок. — Вот, держи этот факел.
Иными словами, не путайся под ногами, мальчик, пока настоящие воины будут биться с врагами. А факел я взял. Им можно неплохо ткнуть противника в физиономию, что я как будто бы случайно с успехом изобразил на редгарде, заставив того с приглушенной бранью отшатнуться от пламени. Ребячество, конечно, но мне уже надоело. Что бы там он себе ни придумал по поводу меня, лезть поперёд всех в драку я не собирался. Навоевался по пути сюда. Ехидно ухмыльнувшись в спину кипящему от негодования телохранителю, я неожиданно встретил полный мягкого упрёка взгляд выцветших от старости голубых глаз и... мне стало стыдно. Ведь, если разобраться, у меня в каком-то смысле, долг перед этими людьми. Если бы не их вмешательство, пусть и случайное, а не от великой доброты, сидеть мне в тюрьме — не помня, за что, неизвестно, сколько времени... а я тут дурака валяю. Недостойно для одного из сыновей Дома Редоран, где серьёзность почитается за добродетель. Даже для изгнанного. Наверное, именно так приходит понимание, что игры кончились и пора взрослеть. Ответив Уриэлю виноватым взглядом, я скромно пристроился в хвосте маленького отряда.
Убийцы нападали ещё дважды, но было похоже, что самых лучших Клинки положили первыми ещё во дворце или где там произошло первое нападение, поскольку в первый раз нападающие едва успели наколдовать себе доспехи и оружие, прежде чем Баурус и второй, которого, оказывается, звали Гленрой, справились с ними, не подпустив никого к так же выхватившему меч Уриэлю. Во время второй схватки, когда Клинкам встретились более серьезные противники, я, как дурак, торчал в сторонке, изображая подставку для вручённого факела. Не потому что злился, нет. Просто до меня как-то незаметно дошло, что Гленрой, при всей своей неприязни был прав — вреда от моего вмешательства, скорее всего, будет больше, чем пользы. Эти двое — опытные тренированные воины, знающие, кто из них чего стоит. Мои умения им неизвестны и, к тому применять их в открытом поединке с одоспешенным воином мне ещё не приходилось. Так что самый разумный вариант — последовать совету и не путаться под ногами, просто наблюдая за сражением. А посмотреть было на что — Баурус, ловкий, стремительный даже в тяжелых доспехах, успешно противостоял сразу двоим ассасинам, в то время, как Гленрой, зажавший в углу третьего, напоминал гуара — сильный, но грузный и не слишком ловкий, он раз за разом пробивал защиту противника мощными таранными ударами, вкладывая в них немалую силу, пока тот не осел на пол грудой окровавленных тряпок. Глядя на них, на отточенные тренированные движения, на непринужденность в обращении с катанами, я в очередной раз ощутил нечто, подозрительно похожее на зависть...
Вообще-то, я с детства мечтал стать мастером-алхимиком, к чему упорно стремился, игнорируя тихое разочарование отца и открытое неодобрение остальных — у Дома Редоран не слишком хорошие отношения с Гильдией Магов. А учителя алхимии где? То-то и оно... Наслушавшись рассказов о мужестве Призрачных стражей, большая часть которых происходила из Дома Редоран, в детстве я мечтал ни больше, ни меньше, чем вопреки всем и всему изобрести лекарство от корпруса. Правда, когда я стал старше, моровые бури как-то внезапно прекратились и оказалось, что этой болезни — благодаря Нереварину — больше не существует, но любовь к алхимии на этом не закончилась. Я просто начал мечтать изобрести зелье, исцеляющее вампиризм. Или ликантропию. Или ещё что-нибудь, благо болезней в Ресдайне было намного больше, чем хотелось бы. А вот искусство выпускания кишок себе подобным меня совершенно не влекло и, когда мои двоюродные братья сосредоточенно махали незаточенными хитиновыми клинками в тренировочной зале, я прятался в комнатах алхимика, с такой же сосредоточенностью растирая в порошок какую-нибудь лекарственную травку. И хотя по общепринятым меркам я был весьма неплохо, пусть и достаточно специфически, подготовлен, то же искусство владения короткими клинками так и не сумел освоить в мере, которая удовлетворила бы моего отца, бывшего в нём признанным мастером.
Дальнейший наш путь, как я понял, лежал через канализацию. Ой-ёй... Имперская столица, насколько я знаю — самый большой город Тамриэля. И весьма густонаселённый. Я бы прекрасно обошёлся без выяснения на личном опыте, сколько и какого дерьма... то есть нечистот производится в нем ежедневно.
Заметив мою посеревшую физиономию и догадавшись о причине, Гленрой злорадно ухмыльнулся. Наверное, чтобы я не забыл, как горячо он меня любит. Но я, посмотрев на невозмутимого Уриэля, решил, что, если сам Император не считает зазорным идти через канализацию, то и я как-нибудь переживу.
Однако ход в туннели канализации оказался кем-то заперт. Причём с той стороны — даже с моего места было видно здоровенный висячий замок. Этот сам по себе неприятный факт мне вдруг совершенно не понравился. Слишком не вовремя. Слишком похоже на ловушку. Вперёд не пройти — я почти уверен, что и этот замок не открыть без ключа. А ключа, судя по поведению Клинков, почему-то не имеется... И если нас прижмут сзади... Но прежде чем я успел открыть рот, чтобы высказать свои соображения, Баурус, в бессильной ярости грохнув бронированным кулаком по запертой решётке, зло прорычал, с ненавистью глядя куда-то сквозь неё:
— Это ловушка!
— Они сзади! — эхом откликнулся Гленрой, выхватывая меч и устремившись навстречу возникшим в коридоре за нашими спинами фигурам в уже знакомых багровых балахонах, уже окутывающимся маревом заклятий.
Твою мать...
Затолкав нас с Императором в какую-то боковую комнатку, Баурус в явном отчаянии огляделся:
— Тупик... Вот что, парень, — обратился он ко мне. — Будь здесь и охраняй Императора. Даже ценой своей жизни охраняй! — рыкнул он уже на ходу, бросаясь туда, где слышались звуки схватки.
— Послушай меня, у меня мало времени, — лицо Уриэля было бледно, голос странно напряжён. — Мой путь вот-вот окончится здесь, но ты... О тебе они не знают. Только пока, но этого достаточно. Вот, возьми, — дрожащими руками он торопливо снял с себя золотую цепь с крупным рубином. — Это — Амулет Королей. Прошу, передай его Джоффри. Он знает, что делать.
— А... я... — испуганно промямлил я, принимая протянутую реликвию.
— Есть ещё один наследник. Ещё один мой сын. Джоффри знает, где его искать.
— Хо... хорошо, — кивнул я. — Я все сделаю, Ваше Величество.
— Спасибо, мальчик. И прости за то, что втянул тебя в это...
— Меня зовут Ксарес, — неожиданно для себя произнёс я. — Ксарес, изгнанник из рода Веним Великого Дома Редоран.
— Благодарю тебя за помощь, Ксарес, — улыбка Уриэля была неожиданно тёплой, и я невольно улыбнулся старику в ответ.
Ничего, мы выберемся отсюда. И я обязательно верну ему Амулет. Потому что каким-то непостижимым образом этот старый человек вдруг стал для меня "своим", занял место, ранее принадлежавшее исключительно моим родичам из Дома. А если не получится... я постараюсь выжить и выполню его последнюю просьбу: найду этого Джоффри и отдам Амулет Королей ему.
За моей спиной раздался тихий скрежет камня о камень, и мимо меня к Императору рванулась закованная в знакомые воронёные доспехи фигура, занося над головой кинжал. Действуя скорее инстинктивно, нежели осознанно, я прыгнул на убийцу, сбивая его с ног, и мы вместе покатились по выщербленному каменному полу, закончив путь ударом о стену, от силы которого я невольно лязгнул зубами, едва не откусив себе язык. Раздался хруст, мой противник дёрнулся и обмяк, а наколдованные доспехи вместе с вожделенным кинжалом истаяли кроваво-красным дымом, сменившись уже намозолившим глаза багровым балахоном. Сбросив с себя мертвеца, я оглянулся на Уриэля как раз вовремя, чтобы увидеть, как старик, болезненно морщась и судорожно комкая одежду на груди, оседает на пол. Не успев задуматься над своими действиями, я осторожно придержал его, не давая удариться о каменные плиты и одновременно пытаясь нащупать рану.
— Оставь... — бледные, с уже посиневшими лунками ногтей пальцы стиснули мою руку. — Это... просто сердце.
Вот так... Все-таки от Судьбы не уйдёшь, мрачно думал я, бессильно наблюдая, как восковеет и разглаживается лицо, как тускнеют и закрываются голубые глаза... Что с того, что я сумел защитить Императора от кинжала убийцы? Я все равно оказался совершенно беспомощен, когда после всех испытаний этого дня у него не выдержало сердце. И что теперь? Бежать? Сзади враги — Клинки по большому счету мне тоже не друзья — впереди... крысиные ходы канализации. Тайный ход, на который рассчитывала погибшая капитан Рено? Если он спрятан так же, как выход из моей камеры, то искать его можно бесконечно долго, так что на этот вариант можно тоже не рассчитывать. Я вздохнул — осталось только дождаться, когда меня вновь препроводят обратно в камеру, не забыв отобрать вручённый Императором Амулет... и надеяться, что ограничатся только этим.
Осторожно высвободив ладонь и бережно уложив уже мёртвое тело на каменный пол, я встал, когда в комнатушку ворвался Баурус. Один. Без Гленроя. Тяжёлых шагов второго телохранителя тоже было не слышно, но почему-то, несмотря на его открытую неприязнь ко мне, меня это не обрадовало.
— Нет, нет, — молодой редгард рухнул рядом с телом Императора на колени, каким-то полусумасшедшим взглядом окидывая все вокруг: стены, потайной проход, меня, труп убийцы, опять меня... — Не уберегли...
— Как это случилось? — сдавленно спросил он минуту спустя, тяжело поднимаясь на ноги.
Я рассказал. Все, включая короткий разговор перед появлением убийцы. Ничего не утаивая, кроме, разве что, своих мыслей по поводу возможности бегства. Даже Амулет показал, хотя и подозревал, что он может попытаться его отнять. Но, чтобы выполнить последнюю просьбу Императора, мне понадобится помощь. У Гленроя я вряд ли решился бы о ней попросить, но Баурус показался мне более открытым. К тому же честность в моем положении, если пользоваться одним из выражений дяди Болвина — лучшая политика.
— Он сказал "Джоффри"? — изумление в голосе молодого телохранителя можно было буквально потрогать руками.
К Амулету он даже не прикоснулся.
— Ну да, — немного недоумевая при виде его реакции, кивнул я. — Отдал Амулет и сказал, что Джоффри знает, где найти ещё одного наследника...
— Вполне возможно, — неожиданно серьёзно кивнул он в ответ, — Странно, конечно, что Император доверил Амулет именно тебе, но... ему виднее.
— Он говорил, что его враги обо мне не знают. Пока не знают, — медленно произнёс я, нерешительно пряча драгоценность. — Видимо, у всех остальных шансы добраться до этого Джоффри слишком невелики.
Подумав, я рассказал ему о посетивших меня перед последним нападением подозрениях. Баурус помрачнел, хотя казалось, что больше мрачнеть ему некуда.
— Похоже, что ты прав, — проговорил, наконец, он. — Впрочем, как бы то ни было, моё задание провалено — Император мёртв. И новые распоряжения получить не у кого — я единственный выживший. К тому же, кто-то должен остаться охранять его тело. Так что я останусь здесь, а ты отправляйся к Джоффри... Постой! Давай руки.
Я с некоторым сомнением протянул ему обе руки, но он всего лишь аккуратно сбил с меня браслеты наручников, негромко бормоча:
— Поверить не могу, что своими руками отпускаю беглого заключённого с Амулетом Королей в кармане...
— Хочешь, тебе отдам? — хмуро поинтересовался я, осторожно массируя ноющие запястья. — Меня и без того в дрожь бросает, как подумаю, что мне с этой побрякушкой переться, скамп знает куда, чтобы отдать её человеку, о котором мне известно только имя. А ты, я так понимаю, и дорогу и адресата знаешь. Да и от всяких тварей легко сможешь отбиться.
— Не кипятись, — мягко произнёс редгард. — Все-таки ситуация слишком... необычная.
