— Неважно где ты учишься, отец, — оставив свое кровавое, лишь чуть тронутое огнем мясо, неожиданно встал на сторону кузена Энтиор, вновь сделав несколько изящных движений рукой, и манерно протянул, демонстративно покосившись на Бэль: — Важно, кто учится и с какими целями. Зачастую, даже имея перед глазами самый лучший пример, можно поступать далеко не соответствующим образом, либо наоборот...
— Знаешь, братец, — подмигнув Бэль, вмешался в разговор Кэлер, накалывая на вилку кусок телячьей почки, фаршированной паштетом, — все зависит от того, кто этот пример подает. Бывает, что кое с кого просто не хочется его брать.
Бэль, в чей огород активно метал камни вампир, энергично кивнула, подтверждая согласие с ходом мыслей брата и, закусив губку, потянулась через полстола к соуснику с густой, почти одни ягоды, и сладкой вишневой подливой к мясу. Выловив пальцами вишенку, принцесса положила ее на язык и нахально-детским взглядом посмотрела прямо в изумленно расширившиеся бирюзовые очи красавчика Энтиора.
— Бэль! — только и сумел выдавить из себя Энтиор, почти поперхнувшись именем кузины.
— Воистину, малышка, рукой гораздо вкуснее, — поддержал принцессу Кэлер, окунув в соус всю пятерню, и достал целую горсть вишен, закапав белоснежную узорчатую скатерть, донес до рта и принялся жевать.
На впавшего в шоковое состояние Энтиора было просто больно смотреть, но добила его проделка Элии. Поглядев с каким аппетитом Кэлер лопает вишни, богиня сама потянулась к соуснику рукой. Выловила пару ягод, задумчиво их прожевала, облизала пальчики и кивнула с умным видом:
— Очевидно, правы люди, утверждающие, что еда руками пробуждает аппетит и придает блюду дополнительные оттенки вкуса.
Взгляд, которым наградил сестру после этих слов Энтиор, был подобен взору героя, падшего от руки вернейшего соратника.
— Это, наверное, у тех, у кого навоз с пальцев в еду падает и капает иная ароматная грязь? — 'невинно' высказал догадку Джей, любуясь нежной зеленью лица вампира.
— Может, введем в королевстве новое правило этикета насчет еды руками? — весело предложил обществу Лимбер.
— Только после моей кончины, — демонстративно прикрыл лицо рукой Энтиор.
— Судя по твоему виду, ждать недолго осталось, — хохотнул любящий отец.
Вампир оскорблено фыркнул и погрузился в демонстративное молчание, якобы наказывающее родственников за издевательства и должное побудить их к глубочайшему раскаянию. Почему-то никто не возрыдал и не стал немедленно просить у принца прощения.
Без ядовитых реплик Энтиора обед прошел весело и приятно даже для Мирабэль. Она наслаждалась каждой минуткой, проведенной вместе с родственниками, но как не искренна была ее радость, одна навязчивая мысль никак не хотела оставить принцессу. Ей ужасно хотелось обсудить с кем-нибудь историю Тулина и его загадочного подарка. Все понимающий Лейм, готовый выслушать сестру, как назло исчез в мирах на неопределенный срок, оставались Элия, Джей и Кэлер. Лучше всего, конечно, было поделиться тайной с кузиной, правда, у девушки возникли некоторые сомнения относительно благосклонного отношения богини к новости о том, что младшая сестра свободно разгуливает по подземелью и дружит с жертвами Энтиора.
И все-таки Бэль решилась, понадеявшись, что самые щекотливые моменты удастся как-нибудь обойти или замолчать. Когда трапеза завершилась, горячий пирог и воздушные пирожные оставили после себя лишь приятное воспоминание, а Элия вместе с другими родственниками поднялась из-за стола, девчушка поспешила к сестре. По счастью, Энтиор, частенько провожавший Элию до покоев, все еще разыгрывал злую обиду и вышел первым, не дожидаясь никого.
Тихонько подобравшись к сестре, Бэль попросила:
— Элия, можно мне сейчас пойти к тебе поговорить?
— Хорошо, детка, — согласилась богиня и, не тратя времени даром, телепортировалась вместе в сестренкой в апартаменты.
Бэль в покоях Элии нравились все комнаты без исключения, но особенно малышка любила будуар и гостиную. Несмотря на комфорт и изысканную красоту спальни, юная эмпатка не могла долго находиться в месте, пропитанном столь яркими и пока чуждыми ей эмоциями. Сама не отдавая отчета, почему, Бэль почти не играла в этой части апартаментов сестры. В гостиной девушка сразу же скинула с узких ступней миниатюрные и, если бы не фасон, казавшиеся просто детскими, туфельки. По эндорскому ковру было кощунством ходить в обуви, если можно наслаждаться прикосновением густого ворса к ногам. Забравшись в большое кресло, обитое кремовой тканью с выпуклым узором, Мирабэль подперла подбородок кулачком и задумчиво поинтересовалась у сестры:
— Элия, а как становятся призраком? Почему?
— Призраком? — привычная к неожиданным вопросам фантазерки Бэль, без малейшего удивления переспросила богиня, опускаясь на диванчик неподалеку от кузины. — По-разному, детка. Тут испытанного рецепта, одного на всех, не бывает. Но кое-что общее у призраков есть. Их не зря называют неприкаянными душами. Нечто удерживает души на земле, не давая уйти, обрести покой, не дает Силам или Служителям Смерти понять, что нужно явиться и забрать жертву. Так происходит, если, конечно, мы говорим именно об истинных привидениях, а не отголосках памяти и эмоций, своего рода слепке личности или ее обрывке, запечатленном на вещах или в зданиях.
— Я хочу знать о самых настоящих, — серьезно и уверенно заявила Бэль, поблескивая карими глазами, расширенными от любопытства. Она поерзала, устраиваясь поудобнее, подобрав под себя ножки.
— Призраки могут остаться среди живых, удерживаемые узами сильной любви или ненависти, которые испытывают к ним люди, или собственными неистовыми чувствами, пережитыми в момент смерти, — не впадая в довольно привычный для себя излишне менторский тон, но и не опускаясь до примитивизма, поведала сестренке Элия. — Нити эмоций становятся своего рода якорем, мешающим душе продолжить путь. Так же подобную роль может сыграть неисполненное обещание, клятва, обет или невозвращенный долг. Вымышленные или настоящие, они равно цепко держат душу в своих сетях.
— Я дружила с призраком мальчика, убитого Энтиором, — призналась Бэль, не дожидаясь расспросов о причинах внезапного интереса. — Его звали Тулин, маленький подмастерье менестреля Мендоллы, арестованной за шпионаж. Мы играли в замке, еще вчера поджигали замечательные фейерверки, которые ты подарила мне. А потом Тулин дал мне одну вещь и исчез. Почему-то все, с кем мне удается подружиться, быстро исчезают , даже призрак. Почему исчезают призраки? Почему ушел он?
— Трудно судить, малышка, — качнула головой принцесса, не упрекая сестричку за неподобающее знакомство. (Когда таковое уже не только состоялось, но и пришло к завершению — нотации не имеют смысла). — Если ты смогла по настоящему подружиться с привидением и выдернуть его из бесконечного замкнутого круга мыслей о собственных страданиях, то он обрел свободу, и его душа утратила связь с местом гибели. Радость от игры с фейерверками могла стать последним сильным впечатлением, истончившим якорь страданий. Возможно, кстати, его освободил и ритуал дарения. То, чем Тулин одарил тебя, было ценным для него?
— Да, очень, — признала девушка, вспоминая торжественный, почти патетичный тон мальчика. — Он говорил, что это подарок отца и талисман, который теперь будет оберегать меня. Знаешь, Элия, он подарил мне картинку, вылитый портрет Кэлера. Красивая. Но разве такая вещь могла быть очень ценной?
— Иногда значим бывает не столько сам предмет, сколько представление о нем владельца. Тебе ведь собственная шкатулка с безделушками дороже всей сокровищницы замка, — с легкой улыбкой констатировала Богиня Любви, осторожно подводя сестренку к мысли о необходимости продемонстрировать подарок. — Но, кто знает, быть может, талисман Тулина и в самом деле является драгоценным?
— Я принесу и покажу тебе его! — охотно предложила Бэль, опережая желание сестры, и вскочила с кресла.
— Воспользуйся Законом Желания, егоза, — внешне спокойно, стараясь не показывать внутреннего возбуждения, предложила Элия, и Бэль, протянув руку вперед, извлекла из воздуха предмет, моментально подтвердивший правильность подозрений богини. Знакомая форма, узор на рубашке и орнамент по краю миниатюры. Без сомнения, перед Элией была карта из Колоды Либастьяна.
— Вот, — сестричка доверчиво протянула подарок Тулина.
Элия взяла карту в руки, и последние сомнения покинули богиню. Дюжий мужчина с добродушной веселой искоркой в глазах, мечом на поясе и закинутой за спину гитарой не мог быть никем иным. На портрете действительно красовался братец Кэлер, удостоенный поэтичного и удивительно подходящего псевдонима — Туз Страж.
'Ничто не происходит совершенно случайно, настал срок, и нити Мироздания сплелись так, чтобы Карта из Колоды Джокеров попала к нам через Бэль', — сделала оптимистичный вывод Богиня Логики и начала продумывать, каким образом карту можно забрать у сестренки, не посвящая ее в тайну, слишком опасную даже для взрослых, не то что для ребенка. Появилась идея, и принцесса тут же поспешила реализовать ее.
— Надо же, — весело воскликнула Элия. — Карта словно для коллекции Джея.
— Значит, это игральная карта? — заинтересованно уточнила Бэль.
— Конечно, дорогая, — ласково заверила сестренку Элия, показывая пальцем на причудливый, но удивительно гармоничный узор из роз, игральный костей и шутовских колпаков. — Видишь, орнамент, обрамляющий портрет, и рисунок на рубашке — оборотной стороне миниатюры — идентичны, такие рисунки очень характерны для карт.
— А у Джея есть другие такие?
— Нет, у него нет. Но ему, увлекающемуся коллекционированием редких карт, будет интересно посмотреть на портрет брата, ставшего персонажем колоды, — совершенно честно, но слишком конкретно (ведь у Джея действительно не было других карт) ответила Элия, продолжая любоваться картой и недоумевая, почему она не излучает силу столь же мощно, как карты, найденные прежде. В конце концов, богиня пришла к мысли о том, что всему виной странное состояние, в котором пребывало творение Либастьяна. Будучи материальным предметом, переведенным в нематериальную плоскость, оно утратило или изменило часть своих характеристик, но, вновь вернувшись в мир живых, карта Колоды Джокеров должна была обрести прежнюю силу, тем более мощную, что находилась в одном мире со своим физическим оригиналом.
— Это точно Кэлер, а не кто-то очень похожий на него? — еще раз переспросила Бэль.
— Почему бы и нет? — усмехнулась Элия, пожав плечами. — Наш брат — личность весьма популярная в мирах и как бард и как покровитель стражей. Не вижу причин, по которым с него не могли бы нарисовать столь своеобразный портрет.
— Кэлеру, наверное, тоже интересно будет посмотреть на эту картинку, — предположила маленькая принцесса.
— Конечно, — согласилась принцесса, сделала вид, что задумалась, и продолжила: — А вот Джею, наверное, твою игрушку лучше не показывать. Он так азартен и охоч до экзотических новинок, способных стать жемчужинами его обожаемой коллекции, что тут же захочет обладать картой. А тебе она дорога как подарок друга. Джей начнет горячиться, торговаться, предлагать за миниатюру все сокровища Вселенной, а когда ты ему откажешь, разобидится и решит, что поссорился с тобой навсегда. Таков уж наш вспыльчивый братец! Ты знаешь, как много значит для него все то, что касается божественной сути и призвания Бога Игроков.
— Элия, — бесхитростно сказала Бэль, не предполагая, что угодила прямехонько в расставленную ловушку, — если ты думаешь, что эта картинка так много значит для Джея, я подарю ему ее. Не думаю, что Тулин стал бы возражать. В конце концов, память хранится не в вещах, а в сердце. Правда!? Я не хочу, чтобы брат расстраивался. Он мне всегда что-нибудь привозит из странствий, играет со мной и никогда не жадничает, если я прошу что-нибудь подарить.
'Это потому, мой наивный котенок с мудрым сердечком, что ты ни разу не просила у нашего братца нужной ему до зарезу вещи. Счастливое различие в приоритете ценностей', — философски улыбнулась про себя принцесса и ответила:
— Солнышко мое, с твоей стороны очень благородно предложить Джею такой ценный дар, но позволь своей циничной сестре дать тебе маленький меркантильный совет. Джею очень будет нужна эта картинка, так почему бы тебе не пожелать чего-нибудь взамен? Брат расстарается.
— Пожелать? Чего угодно?— мечтательно протянула Бэль, ухнув с головой в грезы.
— Попробуй, — лукаво предложила искусительница Элия. — Чем Джокер не шутит? Когда Джею что-нибудь позарез нужно, он способен свернуть горы. Я выступлю посредником в вашей сделке.
— О-о-о!!! — глаза девушки разгорелись, предложение сестры она восприняла как приглашение к увлекательной игре, в которую свойственно играть взрослым. — А можно я подумаю, чего мне больше хочется?
— Конечно, — рассмеялась Элия и с мягкой насмешкой уточнила: — Дать тебе карандаш и лист бумаги?
— Ага, — серьезно согласилась Бэль, и принцессе не осталось ничего иного, кроме как обеспечить сестренку письменными принадлежностями.
Усевшись на небольшую конторку в углу, девушка углубилась в творческий процесс сочинения требований, а Богиня Любви, заложив карту Кэлера в книгу о душевных болезнях, принялась за чтение специальной литературы, питая призрачную надежду обнаружить там хоть малейший намек на лечение недуга Рика. В присутствии братьев Элия не подавала вида, но состояние рыжего принца серьезно встревожило ее. С альвионских времен в душе отважной, не боящейся ни Творца, ни Повелителя Межуровнья принцессы поселился смутный, но от того не менее значимый страх потерять семью, стать беспомощной свидетельницей гибели родичей. Элия была готова на многое, если не на все, чтобы не допустить подобного поворота событий.
Итак, на протяжении как минимум получаса каждая из принцесс занималась своим серьезным делом. Бэль посасывала карандаш, наворачивала локон на палец, прикусывала нижнюю губку, сопела, вздыхала, короче, работала с полной самоотдачей. Такой усидчивости от нее пытались тщетно добиться педагоги, а буквочки высокого шрифта из-под руки юной принцессы выходили ровные, аккуратные, изящно и соразмерно украшенные декоративным элементом, как раз такие, каких уж и не чаял увидеть бедолага каллиграф, расписавшийся в своем бессилии.
— Элия, а записывать можно любые желания, даже самые неисполнимые? — еще разок уточнила девушка, отвлекаясь от почти полностью исписанного листа бумаги.
— Конечно, милая, — рассеянно заверила сестренку богиня, и та снова углубилась в работу.
Наконец, девушка спрыгнула со стула у бюро и объявила:
— Эли! Я закончила! Вот!
Богиня подняла глаза на младшую кузину и взяла из ее рук листок прекрасной гербовой бумаги.
— Это все, детка? — не без иронии осведомилась женщина, мельком глянула на преизрядный список.
— Пока больше ничего не вспоминается, — чуточку огорченно созналась Бэль.
— Думаю, Джею этого хватит для изучения, — уверенно предположила Элия, скатывая свиток в трубочку.
