Александр. Продолжение похода 4

И вновь Деметрию улыбнулась удача, против него находились молодые воины Ван Миня, тогда как против Александра, также атаковавшего главные резервы циньского владыки, стояли воины ветераны. Поэтому Деметрий смог быстрее преодолел последние заслоны на своем пути и первым оказался перед колесницей украшенной желтым паланкином.

В этом бою сыну Антигона удавалось буквально все. Он отразил атаку синов, сам перешел в наступление и совершил столь блистательный прорыв к колеснице правителя. Венцом всех деяний Деметрия, который в своих позолоченных доспехах был подобен олимпийскому небожителю, должно было стать пленение циньского вождя раньше самого Александра. Однако великие Мойры в самый последний момент изменили его жребий.

Едва только дилмахи Деметрия пробивали ряды последних защитников, Ван Мин приказал возничему развернуть громоздкую колесницу и вопреки ожиданию стратега не ринулся в бегство, а устремился под защиту своих ветеранов.

Приближение его колесницы внесло суматоху в рядах ветеранов, чем не преминул воспользоваться Александр, продолжавший рваться к правителю Цинь. В считанные минуты своей саблей он уничтожил всех, кто только загораживал ему путь к циньскому царю. На разгоряченном коне, он в один бросок достиг колесницы, втоптав при этом в землю, одного из телохранителей Ван Мина. Находившийся в этот момент рядом с Александром гейтер Аристоник, метким броском копья поразил одну из лошадей упряжки колесницы правителя Цинь, лишив её возможности двигаться.

Побивая последних защитников Ван Мина, Александр одним ударом снес голову второму из царских телохранителей и попутно отразил щитом брошенное в него копье возницы. Потрясая окровавленным клинком, великий царь устремился на своего главного противника, но тут под копыта его коня бросился слуга правителя.

Обычный носитель зонта владыки, он ранее не выказывал храбрости и героизма, однако в этот момент он грудью встал на защиту Ван Мина. Действия его были столь неожиданны и отважны, что царский жеребец попятился от него, давая возможность циньскому правителю выхватить из ножен небольшой кинжал. Лезвие его было смазано ядом змеи, от укуса которой человек умирал в течение минуты.

Хорошо поставленным движением Ван Мин метнул свое смертоносное оружие в македонского царя, но великие Мойры хранили потомка Аргидов. Отбиваясь от нападения слуги Александр, сделал резкий выпад и кинжал, скользнув по его доспеху, улетел куда-то в сторону.

Громко взвизгнул от столь откровенного невезения несостоявшийся объединитель Поднебесной. Крепко сжав свой верный меч, стоя под желтым балдахином, он изготовился к схватке с Александром, не обращая никакого внимания на Аристоника ударом меча свалившего царского возницу на землю.

Возможно, в другой жизни или при других обстоятельствах у Ван Мина была бы возможность отомстить человеку сорвавшего все его жизненные планы. Правитель Цинь был неплохим фехтовальщиком, и обреченность придавала ему дополнительные силы, но против клинка Шивы он был бессилен.

Когда оружие противников встретилось друг с другом в яростной схватке, меч владыки Цинь предательски хрустнул и отлетел далеко в сторону. Оставшийся в его руке обломок не мог защитить от молниеносного выпада великого царя и из рассеченного плеча, ручьем хлынула кровь.

Пытаясь зажать рану рукой, Ван Мин вперил в Александра полный жгучей ненависти взгляд. Чувствуя неминуемую гибель, син раскрыл губы, желая перед смертью предать не снимаемому проклятью своего недруга. В его роду хорошо знали подобное искусство но, ни одно слово не успело слететь с его уст.

Со спины на него вихрем налетел стратег Деметрий и обрушил мощный удар на правителя царства Цинь. Удар был так хорошо произведен, что в мгновение ока снес Ван Мину голову, что упала прямо под копыта коня Аристоника.

Столь необычная развязка схватки, лишившая его почетной победы, вызвало сильнейший гнев у Александра. Будь он один на один с Деметрием, владыка македонцев, не раздумывая, набросился бы на Деметрия и убил бы дерзкого наглеца. Но вокруг них шел бой и Александр был вынужден обрушить свою ненависть на иные цели.

Не в силах удержать занесенную для удара руку, он перерубил шест, что держал балдахин над колесницей Ван Мина, а затем принялся избивать находившихся рядом с ним синов. Подобно пожару, что выжигает сухой кустарник, так и Александр опустошал ряды противника.

Не отставал от него и Деметрий. Увиденный им гневный взгляд царя, породил в душе стратега не страх, а ответный гнев. Сын Антигона считал, что также заслуживает свою долю славы в этой схватке и не собирался уступать её никому. Охваченный гневом он, как и Александр бросился на синов, круша и топча их мечом и конем.

Свою лепту в окончательный разгром противника внес и гейтер Аристоник. Соскочив с коня, он поднял с земли кровавый трофей двух героев и, воткнув его на шест от балдахина, поднял его высоко вверх. Сотни и тысячи воинов синов громко воскликнули от ужаса при виде отсеченной головы своего правителя, опустили оружие и бросились бежать прочь, преследуемые белыми дьяволами.

Солнце уже начало свое движение к горизонту, когда битва закончилась полной победой Александра. Следуя давно выработанной традиции, он стал объезжать поле боя, желая собственными глазами увидеть и оценить последствия битвы.

Когда в окружении гейтаров он приблизился к сариссофорам, то сердце яростно затрепетало в его груди. Глядя на их поредевшие ряды, он ясно увидел, как близко подошли к краю пропасти поражения его несокрушимые сариссофоры, в битве на равнине реки Хуанхэ.

Облизнув запекшиеся губы, Александр подъехал к брошенным им в пасть тигра воинам и если бы кто-то из них бросил ему в этот момент упрек, он бы воспринял это как должное. Однако оставшиеся в живых воины при виде царя стали приветствовать его криками: — Хайре! И смахнув скупую мужскую слезу, сорвав с себя легендарный рогатый шлем он стал кричать им в ответ: — Хайре! Мы победили!

Глава XIV. К островам Блаженства.

Теплая океанская волна лениво колыхала корабли Неарха, продолжающие свое странствие к югу от столбов Геракла. Вернее сказать теперь они шли больше на восток, следуя причудливому изгибу берега, который неожиданно повернул влево и тянулся вот так уже несколько недель.

Для Неарха подобное поведение суши не было большой неожиданностью. Ведь столь неожиданный зигзаг земли был для него, полностью ожидаемым фактом, благодаря тайным лоциям.

Занимаясь возведением Александрии Южной, наварх не жалел для этого ни времени ни сил. Уж слишком важен был этот форпост торговли алмазами для македонского царства. Усмиренные Аристогоном негры больше не тревожили пришельцев своими нападениями и подручные Неарха могли полностью сосредоточиться на строительстве порта и крепости. Они трудились на совесть и, созерцая их работу, критянин мог гордиться своим детищем. Все было хорошо в новом городе и каменные стены с крепкими воротами, и широкий удобный причал для кораблей. Единственным её минусом было большое удаление от портов Средиземного моря, но Неарх свято верил, что регулярная торговля выправит со временем этот недостаток.

Продолжая двигаться на восток, наварх приказал усилить внешнюю разведку. Весь его многолетний опыт и интуиция говорили о скором столкновении с бежавшими пунами. Это распоряжение стало предметом многочисленных шуток со стороны Аристогона, но критянин продолжал упрямо требовать от впереди идущих кораблей соблюдения максимальной бдительности и осторожности.

Встреча с бежавшими от возмездия карфагенянами произошла неожиданно, ранним утром. Когда пришедший с побережья туман стал рассеиваться под воздействием ветра и солнечных лучей на две дозорные биремы из белой стены выскочили три боевых корабля карфагенян.

Пуны первые начали боевые действия, дав залп по морякам Неарха из всех своих баллист и катапульт. Весь удар их метательных машин пришелся на головное судно. Густой град камней и стрел обрушился на бриему, калеча гребцов, разрывая парусину, круша корпус корабля. В ответ с обоих судов раздались протяжные звуки тревожных труб, чей звук далеко разносился по поверхности воды.

Смысл этих сигналов был вполне понятен и очевиден и, желая как можно скорее уничтожить противника, пуны двинулись на таран. Попавшая под обстрел противника бирема пыталась уклониться от столкновения, но проблемы с парусом и многочисленные раненые гребцы не позволили ее экипажу сделать это. От хлесткого удара в красный бок биремы носового тарана противника судно накренилось, а когда триера пунийцев отошла назад, энергично выгребая веслами, внутрь корабля с шумом ринулась вода. Подошедшая к месту боя вторая триера противника, видя бедственное положение биремы, не стала её атаковать, ограничившись повторным залпом по тонущему кораблю.

Вторая бирема Неарха, продолжая подавать сигнал тревоги, не обратилась в бегство, а сама атаковала один из кораблей противника. Пока карфагеняне были заняты добиванием своей жертвы, бирема развила хорошую скорость и пошла на сближением с ближайшим кораблем противника. Пуны слишком поздно заметили приближение биремы и не успели отвернуть от надвигающейся на них опасности. Миг, и моряки Неарха выстрелом из катапульты всадила в высокий борт триеры заостренное бревно, а затем протаранили весла триеры. Раздался стремительный треск и хруст ломающихся весел противника, после чего корабль пунов беспомощно закачался на волнах подобно птице с подбитым крылом.

Чем бы дальше закончился этот бой для биремы трудно сказать, не приди на её тревожный зов головной отряд триер. Выполняя приказ наварха, они сопровождали свои дозорные корабли и вовремя услышали призыв о помощи. Прорвавшись сквозь клочья тумана, они сходу атаковали не ожидавших такого поворота событий карфагенян.

Теперь уже македонцы первыми обстреляли врага из метательных машин и устремились на врага, приготовив абордажные крючья и перекидные мостки. Через час все было закончено. Захваченные корабли противника были потоплены вместе с большей частью команды, а взятых в плен командиров, быстроходный корабль доставил к Неарху.

Спасая свои жизни, пленные пуны недолго запирались и вскоре, наварх уже знал, что бежавшие из Гадеса карфагеняне сумели благополучно достичь своего тайного города на земле Африки. Он располагался на побережье океана и вел активную торговлю с царством Ганы, удачно обменивая свои товары на золотой песок и самородки золота.

Торговля с неграми выступавших в качестве посредников, происходила довольно своеобразно. Пуны доставляли свой товар на специальную площадку и, разложив свои изделия на земле, уходили прочь, терпеливо дожидаясь наступления ночи. Тогда на место обмена приходили негры и при свете факелов осматривали предложенные пунами товары и, оценив его, оставляли столько золота, сколько считали нужным дать за него.

Если карфагеняне были согласны с этой оценкой, они забирали золото, если нет, то забирали свой товар, что случалось крайне редко. На первом месте этого менового товарооборота были металлические изделия и стеклянные бусы, очень популярны среди жителей царства Ганы.

За ту фору времени, что беглецы получили после падения Гадеса, они не смогли создать новый флот и напавшие на дозор Неарха корабли составляли половину всех судов карфагенян. После короткого совещания Неарх принял решение атаковать неприятеля, дав возможность воинам Аристогона проявить себя в ратном деле.

Искомый тайный город пунов располагался вблизи устья большой реки, что вытекала из недр черного континента, хотя назвать его городом можно было с большой натяжкой. Защитные стены его были сделаны из толстых бревен и достигали высоты четырех метров. Из камня были сооружены только торговые склады, храм богини Астарты и несколько башен, гордо возвышающихся над остальными постройками.

У причала под разгрузкой стоял торговый корабль карфагенян, которые неторопливо освобождали его трюм от находящегося в нем товара. Других кораблей на пирсе не было, поскольку они увезли посольство карфагенян в одну из столиц Ганы расположенной на берегу океана.

Появление кораблей Неарха вызвало настоящий шок для обитателей городка. Отчаянно забили в гонги сторожа на башнях, порождая среди населения волну криков и стенаний. Горожане спешно высыпали на стены поселения, с которых в македонцев полетели камни, и стрелы едва только флотилия Неарха приблизилась к ним.

Проявив мастерство и умение; не дожидаясь приказа Неарха, часть кораблей вступила в дуэль с защитниками городка, в то время как остальные суда двинулись к причалу, намериваясь высадить там воинов Аристогона.

Конечно, не все вышло гладко у мореходов как того им хотелось. Гоплиты стратега долго бестолково топтались у ворот, которые закрывали проход с пристани в город, а сильные океанские волны долго не давали мореходам ответными залпами согнать воинов противника с крепостных стен.

Рассвирепев от медлительности своих гоплитов, разгневанный стратег схватил двойную тяжелую секиру и с громким криком ринулся на штурм стен. Отпихнув ногой стоявшего на его пути воина, Аристогон буквально взлетел вверх по только что установленной штурмовой лестнице, не обращая внимания на вражеские стрелы и камни, летящие со стен.

Фортуна в этот день была на стороне храбреца стратега. Ни одна стрела выпущенная врагами не коснулась его, исправно поражая при этом других воинов. Мощным ударом секиры Аристогон опрокинул защитника стены пытавшегося заступить ему путь. Затем быстро перемахнул через гребень стены и вот он уже вступил в схватку с врагом, энергично действуя своим страшным оружием.

На помощь командиру поспешили воины самниты из его личной сотни, и вскоре стена была полностью очищена от противника, а стратег сам открыл ворота в город.

Дальше последовало взятие города с неизменным избиением его жителей, грабежом и насилием хотя солдаты имели четкий приказ Неарха о недопущении подобных действий. Положение дел несколько исправили моряки, которые высадились на пристань вслед за воинами и принялись останавливать разошедшихся вояк стратега.

Именно им согласились сдаться карфагеняне, укрывшиеся в храме Астарты, получив твердую гарантию в сохранении своих жизней. Все уцелевшие жители поселения были собраны перед храмом богине, где сошедший с корабля флотоводец объявил им волю македонского царя. Либо они признавали над собой власть великого царя Александра и сохраняли свои жизни и имущество, либо их обращали в рабов и продавали в рабство. Стоит ли говорить, что почти все уцелевшие выбрали первый вариант, а упрямцы были отправлены на корабли флотилии в качестве пленников.

Продолжая политику строительства новых городов, Неарх отдал приказ о расширении поселения, до размеров полноценного порта осознавая в душе, что это будет его последнее творение в этом плавании. Мореход полностью выполнил приказ царя о взятии под контроль факторий пунов связанных с добычей алмазов и золота и соединением их морской дорогой с портами империи.

Поэтому наварх оставил в Александрии Золотоносной весь свой вспомогательный флот и устремился на восток, не дожидаясь как обычно возведения крепких стен вокруг города. Неарх спешил достичь устья таинственной реки, которая согласно лоциям Нефтеха вытекала из земель Ганы.