Надо было видеть её лицо в этот момент! Такой смеси эмоций я не видел даже тогда, когда ругался с Мартином в Кватче в нашу первую встречу в соборе Акатоша. Ну да, одно дело быстренько продать какой-нибудь "ножичек"... типа железной клейморы... и завалиться спать дальше. Или продолжить пить на вырученные деньги. И совсем другое — лупить молотом по наковальне, будучи с похмелья.

Видимо, пить было не на что, потому что Агнетта, бросив на меня страдальчески-ненавидящий взгляд, перебрала мои вещи и назвала цену. Кстати, вполне справедливую, на мой взгляд. Во всяком случае, Маро Руфус в "Лучшей защите" брал лишь немногим больше. Если и качество ремонта окажется приблизительно на его уровне, то будет вообще замечательно.

Пока оружейница, что-то тихо приговаривая себе под нос, возилась с моей бригантиной, я рассматривал ассортимент её изделий. Последний не радовал. Агнетта специализировалась на тяжёлых доспехах — всюду громоздились кованые железные кирасы, наручи и поножи. На одной из полок тускло поблёскивал полировкой закрытый стальной шлем. На стойках красовались железные же клейморы и молоты. М-да... северянка, она северянка и есть. Я начал подозревать, что те разбойнички, которые после встречи со мной остались украшать пейзаж на дороге к Скинграду, отоваривались как раз у Агнетты. В общем, ничего такого, что могло бы мне подойти...

Когда Агнетта закончила с бригантиной и взялась за молот, я вспомнил, что по соседству видел вывеску алхимика. Заплатив за уже сделанную работу и оставив небольшой задаток за предстоящую, я сообщил, что скоро вернусь, и сбежал, провожаемый злобным взглядом, оставив похмельную оружейницу страдать от оглушительного звона в одиночестве. Что я, совсем дурак — уши насиловать?

Лавка алхимика находилась буквально за стеной от кузницы. Я, пока не вышел из неё, здорово удивлялся, как соседи терпят постоянный шум. Но оказалось, что на улице звуки из кузницы совершенно не слышны. Видимо, Агнетта наняла мага, чтобы зачаровать стены. Или же это сделали её соседи...

Владелицей лавки оказалась тёмная эльфийка. Хорошенькая... и совсем молодая, лет на пятнадцать-двадцать старше меня. Я удивился — большинство встреченных мной данмеров были среднего возраста. Кроме Фарвила Индариса — несовершеннолетнего придурка тридцати пяти лет от роду, заигравшегося в рыцари сына и наследника графа Андела Индариса. Сам я с ним не общался, только видел на ступенях того самого "Риверсайда" в окружении таких же мальчишек, но из людей, а не меров, однако из рассказов жителей Чейдинхолла услышал достаточно, чтобы составить о нем своё мнение. Весьма нелестное, к слову.

— Доброго дня, мутсэра. Рада приветствовать сына Великого Дома Редоран. Я Фалану, — эльфийка вдруг замялась и нервно стрельнула в меня глазами. — Дом Хлаалу, если это имеет значение...

— В Сиродииле? Думаю, что нет, — улыбнулся я, немного озадаченный её замешательством. — Ксарес. Дом ты сама назвала. Если это важно, — я улыбнулся ещё шире, внимательно при этом следя за её реакцией.

— Нет, — с едва заметным облегчением покачала головой Фалану, — в конце концов, мы не в Морровинде.

Эльфийка оказалась таким же увлечённым алхимиком-экспериментатором, как и я сам. Это, по её признанию, был уже второй её магазин. Первый, располагавшийся где-то возле Желтой Императорской Дороги, неподалёку от Имперского города, был разрушен взрывом в ходе неудачного эксперимента. К концу беседы мы улыбались друг другу гораздо искреннее, нежели при знакомстве. Особенно после того, как я увидел и, почти не торгуясь, купил набор алхимика. Купленный мной, конечно, здорово уступал виденному в Кватче, но зато этот набор был мой собственный. И, в сравнении с тем, что когда-то был у меня дома, этот был гораздо лучше — легче и компактнее. Кстати, со слов Фалану выходило, что Глартир — тот самый босмер, который назначил мне встречу в полночь за часовней Джулианоса — что-то вроде местного чудака. Эксцентричный, но вполне безобидный босмер и не более того. Услышав это я, решил все-таки не идти — связываться с придурком? Увольте!

— Мне здесь нравится. Жители Скинграда — очень милые люди, даже Глартир, — застенчиво улыбнулась Фалану. — К тому же я все равно не могу вернуться в Морровинд... — на последней реплике эльфийка снова настороженно стрельнула в меня взглядом.

Неспроста это. Хотя, чей бы гуар ревел... Я сделал вид, будто не понял намёка. И вообще не слышал последних слов.

— Кстати, — я полез в сумку и достал оттуда небольшой свёрток. — Ты не знаешь, что это за растение?

В очередной раз остановившись, чтобы дать передохнуть своей кобыле — как бы она себя не вела, я не изверг издеваться над животным, благо, была возможность отдохнуть и самому, все-таки у лошадки слишком тряская рысь — я на берегу небольшого прудика нашёл растение с сине-зелёными, слабо светящимися ажурными листьями. Нашел я его даже не по свечению, а на звук — растение издавало негромкий, но вполне различимый монотонный звон, который прекратился, как только я извлёк его из земли: я не поленился и аккуратно выкопал его вместе с корешком, благо, как хранить алхимические ингредиенты, знал получше многих, а первичная обработка сиродиильских растений не отличалась от обработки морровиндских.

— Это "корень Нирна", — внимательно рассмотрев слегка привядшее и уже почти не светящееся растение, Фалану аккуратно завернула его обратно и вернула мне. — Я мало что о нем знаю, кроме того, что он вообще существует и как выглядит. И даже не представляю, для чего он может быть полезен. Кстати, отличная работа, Ксарес, — эльфийка улыбнулась. — Сразу видно, что ты умеешь обращаться с ингредиентами. Если ты будешь в Скинграде, и при тебе будет что-то, что мне было бы интересно, я с удовольствием куплю у тебя травы, которые ты принесёшь. Сама я, понимаешь ли, из города выбираюсь редко...

Я кивнул, пряча свою находку — или правильнее будет сказать, добычу? Вернуться в Скинград можно хотя бы ради того, чтобы ещё раз побеседовать с кем-то, кто так же влюблён в алхимическое искусство, как и я. Кто знает, может, у нас найдется еще что-то... объединяющее.

— Да, по поводу "корня Нирна" — я, кажется, знаю, кто тебе нужен. В таверне "Западный Лес" Эрины Джеранус, в подвале живёт ещё один алхимик. Поговаривают, что Эрина его там зачем-то прячет, — эльфийка по-девчоночьи тоненько захихикала.

Я вежливо улыбнулся, едва сдержавшись, чтобы не поморщиться — терпеть не могу такое хихиканье. Кирану, изображая, что ей нравятся мои наивные мальчишеские шутки и такие же наивные подарки, хихикала точно так же. Интересно, Кэролин, обрабатывая Мартина, тоже так делает? Ой, вряд ли... Вспомнив об этом и о том, для чего все затеяно, я в очередной раз мысленно посочувствовал другу. Хотя... вдруг я ошибаюсь, и у них уже все хорошо? Я мысленно вознёс короткую безадресную молитву, чтобы так оно и было... В конце концов, не можешь отказаться — найди способ превратить это в удовольствие.

— Так вот, — отсмеявшись, продолжила Фалану, — алхимика зовут Синдерион. И он как раз интересуется редкими и необычными растениями. Если кто и сможет тебе помочь с "корнем Нирна", то это он.

Синдерион, значит. С ума сойти, два алхимика в городе! А эльфийка говорила, что она тут единственный алхимик. Хочу жить в Скинграде... Подумав, я неожиданно для себя все-таки задал последний вопрос. Не особо рассчитывая на ответ.

— Почему ты думаешь, что я что-то знаю об этом? — тут же нахохлилась данмерка.

— Вообще-то я спросил на всякий случай, — честно признался я. — Но теперь я в этом уверен. Брось, Фалану, — продолжил, видя, как сердито нахмурились тонкие брови, — мы же не в Морровинде. И я не Ординатор Трибунала.

— Действительно... — она немного расслабилась. — На Ординатора ты, пожалуй, не тянешь. Ну, ладно... Где-то к северо-западу отсюда есть святилище Сангвина. Правда, дороги я не знаю — я была там всего однажды, и путешествовали мы с проводником и по ночам.

Ловко вывернулась... Попробуй, докажи, что это не так. С другой стороны, судя по некоторым оговоркам, у неё есть причина для осторожности.

— Показать сможешь? — я достал карту.

Фалану озадаченно нахмурилась... а потом обвела пальцем большую окружность примерно посередине между Скинградом, Кватчем и Корролом. М-да... Судя по всему, придётся побегать. Невесело. Что полагается приносить в дар Сангвину, она тоже не знала. Совсем невесело, потому что, возможно, придётся возвращаться. Вряд ли мне так повезет, как с приношением Гирцину, которое само на меня напало.

Я уже почти взялся за ручку двери, когда она меня окликнула:

— Ксарес?

— Да?

— Ты случайно не знаешь... эмм... какой штраф тут, в Сиродииле, полагается за... некрофилию?

У меня отвисла челюсть. Штраф за... что-о?! За некро... филию?!

— Я просто так спрашиваю, — торопливо добавила Фалану.

Ага. Конечно. Разумеется. Охотно верю. Я захлопнул рот и совсем другим взглядом посмотрел на собеседницу.

Вот эта вот хорошенькая эльфийка, на которую я чуть было не начал пускать слюни и с которой собрался в далеком — или не очень — будущем... ставить совместные алхимические опыты — любительница трупов? О, Неревар...

Нет, я знаю, что молодые данмерки, скажем так, не моногамны(1)... до определенного возраста, к счастью, хотя бывают и исключения. Вроде Барензии, матери Его Величества Хелсета — в её постели кто только не побывал, даже покойный император Уриэль вроде как отметился. Как и его обожествленный предок. Кто-то не побоялся даже издать серию книг(2) с перечислением похождений юности нынешней королевы Вэйреста. Анонимно, правда. Помнится, за чтение второго тома — точнее, за перечитывание эпизода, где Барензия, на тот момент еще не королева, прилюдно совокупляется с каджитом — мне здорово влетело от старшего брата, у которого я его и спёр. И от мамы, когда она узнала, за что он меня лупит: братец, скотина, не постеснялся показать книжку, раскрытую как раз на том самом эпизоде...

Но некрофилия? Я, на беду, немедленно вообразил Фалану, нежно лобзающую несвежего мертвеца... и едва сдержал тошноту.

А ведь ответить-то что-то надо...

Я в задумчивости подергал себя за косу, одновременно отметив, что шнурок ослабел и надо бы привести себя в порядок, пока не получилась причёска "не один я в сене кувыркался". Да уж... после таких откровений желание "кувыркаться" пропадает начисто... И с кем бы то ни было. Что ж мне так на женщин-то не везёт?

— А это... первый случай? — осторожно поинтересовался я

Данмерка закусила губу, внимательно глядя на меня. Я, изобразив вежливый интерес, уставился на неё, старательно гоня от себя картинки её возможных развлечений и всей душой желая, чтобы ответ был "да".

— Ну, — неохотно протянула, наконец, она, — скажем, "нет".

Я едва сдержал ругательство — полюбопытствовал, называется. Потом задумался. Во время беседы с зачарователем из Гильдии Магов мелькало что-то такое... Хотя нет — там разговор шёл за некромантию. Которую у меня на родине оч-чень не любят. Как и тех, кто ей занимается. Цепкие руки Ординаторов и жаркое пламя костра — вот что ожидает в Морровинде того, кто будет уличён в некромантии... по крайней мере, применительно к телам данмеров. Потому что тела людей и орков под запрет не попадают. Из всех Домов Морровинда некромантией занимаются только Телванни... но с ними Храм, несмотря на давние разногласия и явное пренебрежение храмовыми доктринами с их стороны, предпочитает не связываться. Впрочем, и сами Телванни не слишком жалуют этот раздел магии. А вот данмерский культ поклонения предкам, кстати, некромантией не является. Я лично дам в морду любому, кто попробует сказать мне, что это не так. И буду непростительно мягок, потому как мои соотечественники в таких случаях без разговоров хватаются за ножи. И не просто хватаются. Но некрофилия... вот уж с чем не ожидал столкнуться. Кстати, а дома-то что за это дело полагается? Покопавшись в памяти, вынужден был признать, что не знаю. И что этой... отвечать?

— Не знаю, — наконец сознался я. — Но наверняка не меньше пятисот монет.

— Да хоть тысячу, — с видимым облегчением отозвалась Фалану. — Лишь бы не Морровинд.

И добавила себе под нос, но я все же расслышал:

— В котором за мои проделки меня ждет только кинжал ассасина. А то и что-нибудь похуже...

Только оказавшись за плотно закрытой дверью в лавку, я позволил себе привалиться к каменной подпорке балкона на втором этаже, ошалело выдохнув:

— Охренеть!..

Чтобы тут же подпрыгнуть от раздавшегося сбоку голоса:

— Пташка прочирикала мне, что ты ходишь по городу и расспрашиваешь людей о Глартире — местном чудаке... Я хотел бы знать, почему.

Повернувшись на голос, я узрел немолодого полуредгарда, сверкающего на солнышке гладкой лысиной, окруженной венчиком коротко стриженных седых волос, и наряженного в полный доспех стражника с гербом Скинграда на груди.

— Дион. Капитан городской стражи Скинграда, — коротко представился он. — Итак?..

Еще не отойдя от откровений Фалану Хлаалу, я промямлил:

— Да я просто любопытствую...

— Отлично, — физиономия капитана, и без того излучавшая неодобрение, стала совсем неприязненной. — Можешь играть в эти свои игры, если тебе так хочется. Но позволь мне дать тебе совет, — он понизил голос. — Глартир — просто безумец. Пока что он безопасен, но я уверен, что это — только пока. Возможно... он попросит тебя что-нибудь сделать для него. Что-нибудь... странное. Так вот, самым мудрым твоим поступком будет пойти и рассказать все ближайшему стражнику. Я... понятно выразился?

— Вполне, — озадаченно кивнул я.

Провожая взглядом удаляющегося капитана Диона, я чесал в затылке и напряжённо размышлял. И он, и эта некрофилка Фалану утверждали, что Глартир — сумасшедший. Тогда к чему капитан затеял этот разговор? Что за туманные предупреждения?

Во что я, полюби меня дремора, снова вляпался?

Ровно в полночь я сидел на траве, привалившись к нагревшемуся за день валуну за часовней Джулианоса, раздумывая, насколько все же мягкий климат в этой части материка. Если бы не знал, ни за что бы не догадался, что уже наступила зима. Тепло, только по ночам немного холодает. Идеальный климат для здешних виноградников. В столице и её окрестностях сейчас неуютно — постоянные холодные дожди, поначалу умывшие город, сейчас превратились во врага. Сыро, промозгло, из колодцев канализации воняет так, что слезятся глаза, а от льющегося за шиворот дождя не спасает никакой капюшон. И ходить приходится по щиколотку в воде, ручьями текущей по городским улицам. Только и радости, что она практически чистая, потому что всю грязь вынесло в канализацию ещё в начале сезона дождей. В озере Румар сезонное, как выразился Лютер, всплывание дохлой рыбы, которую ушлые рыбаки из Портового района продают приезжим, не знающим, откуда она берётся, и... не слишком добросовестным держателям постоялых дворов. К каковым сам Лютер Брод, несмотря на то, что его пансион располагался в не самом престижном районе Имперского города, не относился. Он же мне и рекомендовал — если резкое, почти приказное "Не вздумай!" можно назвать рекомендацией — в ближайшие недели рыбные блюда в столичных тавернах не брать, как бы их ни расхваливали. Да и сам я, проезжая по мосту, видел льющуюся в озеро через решётку пенистую отвратительную мутно-оливковую жижу. И рыбу всех видов и размеров, плавающую вокруг медленно расползающегося по водной поверхности — дерьмо, как известно, не тонет, причём во всех смыслах — пятна нечистот кверху брюхом. Помниться, мелькнула ещё мысль о том, что сейчас набрать чешуи, как я опрометчиво пообещал старому рыбаку в Вейе, было бы проще простого. Если иметь свободное время и не страдать излишней брезгливостью. И ещё одна — о том, что попади я в имперские казематы сейчас, о побеге через тайный ход Клинков можно было бы смело забыть — из-за сильно поднявшегося уровня воды я бы там так и остался. А утонуть в дерьме — не тот вид смерти, который я бы себе желал. Клодетта и Огье, наверное, блаженствуют — зелья исцеления болезней в таких условиях будут нарасхват, только успевай наполнять бутылки... Хотя горожане, наверное, привыкли...