Урлог, воспользовавшись вынужденным бездельем, анализировал сложившуюся ситуацию. Изначально сюда согнали около пятидесяти отрядов, но это же очень мало, даже с учётом описанных соседями потерь. По подсчётам варвара выходило, что команд здесь должно оказаться как минимум вдвое больше, но куда же могли подеваться полторы сотни претендентов на желание? Неужели сумели скрыться от "Лесных теней"? Или вообще решили не заходить на эльфийские земли? Всё это казалось Урлогу очень странным.
А тем временем по указанию "солнечного" глашатая конвоиры выдернули из толпы подсудимых Субу и двух имперских стражников. Промежуток между появлениями герольда стремительно сокращался с каждым новым вызовом. Если сначала этот интервал достигал получаса, то на седьмой команде уже не превышал пяти минут. Все арестованные прекрасно понимали, что с такими темпами они уже очень скоро окажутся у владыки.
— Великий старец Зухтима говорил, — вдруг шепнул Урлогу Хафейн, стоявший рядом. — Перед ликом смерти будь храбрым как лев, спокойным как скала и неудержимым как пламя. Так что если вздумаешь разнести здесь всё по щепочкам, только свистни.
— Непременно, — кивнул головой Урлог и оценивающе посмотрел на своих напарников. Ни один из этих двух не являлся трусом. Редькинс вообще не знал, что такое страх, а Драммингс мог броситься на врага в любую секунду. Но пока теплилась хоть какая-то надежда решить все вопросы миром, варвар не хотел прибегать к крайним мерам.
— Следующие! — снова объявил "солнечный" и пренебрежительно указал пальцем на Урлога, Пэтти и Басса.
К помощи охраны глашатаю на это раз прибегать не пришлось. Урлог улыбнулся знаменитой варварской улыбкой, что заставляла трепетать сердца красавиц и вселяла ужас в души врагов, самостоятельно вышел из толпы и уверенным шагом направился к входу в приёмный зал. Гном и хоббит молча последовали за своим командиром. Взгляды всех троих выражали готовность встретить любые превратности судьбы с высоко поднятыми головами.
Двери отворились, и подсудимые вошли внутрь. Зал для приёмов, к их огромному удивлению, оказался раз в десять меньше зала для ожиданий. Да и народу здесь оказалось сравнительно немного. Всего три десятка эльфов, разодетых как павлины, с каменными выражениями лиц стояли вдоль стен и обмахивались веерами, стараясь хоть немного облегчить невыносимую духоту. А в дальнем углу зала находилось огромное плетёное кресло, видимо, исполняющее функции трона, на котором расположился... Владыка Изумрудного Леса?!.. Урлог при виде такого зрелища изумлённо поднял брови, Басс поперхнулся, а Пэтти ехидно захихикал.
Одеяние сидевшего на троне эльфа не отличалось многообразием деталей и состояло из простого серебряного венца с тремя крупными изумрудами и набедренной повязки из тонкой белой материи. Подобный наряд подошёл бы какому-нибудь варвару или дикарю, но вот на эльфийском правителе он смотрелся более чем странно. По поводу причёски монарх тоже не особенно напрягался, его пепельные волосы были собраны на затылке в обычный хвост, как у рядового солдата. На столике возле трона стоял огромный кальян, к которому полуголый эльф периодически прикладывался. После очередной затяжки он вялым взглядом оглядел ошарашенных посетителей и лениво произнёс непонятную фразу:
— А потому что жарко, потому что я так хочу и потому что подданные должны восхищаться великолепным телом своего владыки!
— Чего? — только и смог выдавить из себя шокированный Урлог.
— Все, кого сюда ни заводили, в первую очередь интересовались причиной отсутствия на мне одежды. Поэтому я решил отвечать сразу, ещё до того, как зададут этот дурацкий вопрос, — пояснил владыка, вдохнул дым и опять заговорил. — Для справки, меня зовут Занниэль, и сегодня я буду вашим судьёй.
— Урлог понимать!
Владыка равнодушным взглядом скользнул по новоприбывшим, на пару мгновений задержавшись на мехе розового песца, после чего зевнул и спросил:
— И что же понадобилось в нашем государстве такой странной команде? Меня вообще очень удивляет, как могли объединиться мой островной сородич, похоже, из клана "Стальной Акулы", почему-то переквалифицировавшийся в охотника на мамонтов, бородатый подгорный коротышка и священная зверюшка.
— Я — Пэтти Редькинс! — обиделся хоббит.
— Зверюшка, твоим именем и мнением я поинтересуюсь позже. Если вообще поинтересуюсь. Честно скажу, они мне безразличны.
— Я — Пэтти Редькинс! — упрямо твердил Зелёный Нос. — И я — чёрный маг!
— Зверюшка, мне всё равно, чем ты занимаешься, и твои цветовые предрасположенности меня тоже не волнуют... Но почему вы не отвечаете на вопрос, который я вам только что задал, а? Что же прикажете мне самому на него отвечать? Хм, да пожалуйста! — владыка подпёр подборок ладонью и скучающим тоном продолжил. — Вы, как я понимаю, божьи посланники, охотящиеся за одной из эльфийских реликвий, которая по случайному совпадению является составной частью некоего артефакта, потерянного этим вашим богом. Собрав все утраченные куски воедино, вы получите от своего нанимателя почёт, славу и уважение. Я правильно угадал?
— Не совсем, — буркнул Басс.
— И в чём же я ошибся?
— Все награды получит только один из трёх!
— Урлог подтверждать!
— О, дело гораздо запутанней, чем я думал. Но мне оно всё равно не интересно, — лениво махнул рукой Занниэль. — Кстати, если до этой минуты вас обвиняли всего лишь в незаконном переходе границы, наказание за который пустяковое — всего пара-тройка лет на каторге, то сейчас вы сами подтвердили планирование вами преступления против имущества правящего Дома, а это, знаете ли, попахивает "проращиванием".
— А что такое "проращивание"? — спросил Пэтти.
— Вы, зверушки, любопытны просто до безобразия! Ладно, поясняю — это такая национальная казнь. Вас приведут в специальный сад, расположенный рядом с дворцом, привяжут к таким красивым узорчатым столбикам, а потом заставят проглотить по семечке одного растения, название которого вам всё равно ничего не скажет. Эти семечки, попав в желудки, с огромной скоростью начнут прорастать, протыкая своими побегами ваши внутренности и высасывая все соки и энергию. Особые свойства растения не дадут вам скончаться сразу. Говоря вкратце, пока кустарник полностью ни вытянет всю вашу жизненную силу, вы не умрёте. Обычно, ему для этого требуется трое-четверо суток, хотя находились и крепкие ребята, державшиеся по неделе. Зато потом.., — эльф вдруг замолчал и уставился на подсудимых, хитро улыбаясь.
— Что потом? — рявкнул Басс. Гном уже был готов в любую секунду начать крушить всё вокруг. После столь красочного описания эльфийской расправы он не собирался сдаваться живым этим отморозкам.
— Потом самое интересное, — радостно закончил Занниэль. — Вместо тела казнимого появляется очень красивый куст с великолепными кроваво-красными цветами. Так что если сейчас я не услышу от вас что-нибудь, заслуживающее внимания, придётся посылать за главным садовником.
Гном, зверея из-за показной весёлости владыки, сжал кулаки и пристально посмотрел на варвара, но Урлог отрицательно покачал головой.
— А причем здесь садовник? — не понял последних слов владыки Редькинс.
— Главный садовник у нас по совместительству является главным палачом. Просто данный вид казни подразумевает некую... эстетичность. В этот сад ведь детей специально приводят, чтобы те растения показать, да и я сам не прочь иногда прогуляться среди цветущих кустарников, особенно когда там никто не орёт. А если устраивать "проращивание" бездумно, мы получим беспорядочные заросли. Но наш садовник — настоящий мастер. Он умудряется так расположить казнимых, что на его работу потом любо-дорого смотреть. Сплошное торжество элегантности и красоты! Хотя с вами ему придётся помучиться. Дело в том, что если к этой казни приговорены несколько персон, запрещается расставлять их в разных уголках сада, только всех вместе, но в данном случае это требование ни к чему хорошему не приведёт, поскольку рост и размеры у вас очень разные. Впрочем, зная таланты главного садовника, думаю, что и с этой проблемой он справится. Ну, вам есть, что сказать, или мне уже можно утверждать приговор?
— Я протестую! — выкрикнул Пэтти.
— Протестуешь? — брови владыки от удивления поползли вверх. — Зверюшка, да ты, похоже, не осознаешь своего положения. Ваша троица до сих пор жива лишь потому, что мне скучно, и я надеюсь на то, что вы сумеете меня развлечь.
— Скучно?
— Ну да! Знаешь, зверюшка, я существую на этом свете уже две тысячи лет и, если будет на то милость светлых, тёмных и прочих разноцветных богов, проживу ещё столько же. За эти долгие годы я повидал так много всего, что меня уже практически невозможно ничем удивить, и теперь я просто умираю от скуки. Флорхет может подтвердить, — Занниэль кивнул в сторону эльфа, стоящего за креслом-троном.
Урлог, уже несколько минут внимательно рассматривавший этого Флорхета, хмурился всё больше. Он не нравился варвару. Если большинство жителей Изумрудного Леса взирали на чужаков просто с презрением, то взгляд единственного глаза этого эльфа выражал такое омерзение, словно бы перед ним дурнопахнущие трупы. В остальном его лицо было совершенно бесстрастным.
— Кстати, а может сам Флорхет меня развлечёт? Иногда ему это удаётся, — призадумался владыка. — Эй, Флорхет, давай покажи своё шутовское мастерство!
— Он есть шут? — удивился Урлог.
— Ну, сегодня он шут, — Занниэль задумчиво посмотрел в потолок. — И вчера тоже, кажется, был шутом. А до этого неделю работал придворным бардом. А ещё раньше являлся... ага, моим личным парикмахером. Но вот кем он был до парикмахера?
— Балетмейстером, Ваше Владычество, — подсказал Флорхет тоном, показавшимся Урлогу слишком мягким. — Если дадите на то Ваше дозволение, я на секунду отлучусь, чтобы подготовится к исполнению возложенных на меня обязанностей.
— Отлучайся! — разрешил владыка.
Шут поклонился, но покидать приёмный зал не стал, а просто ещё дальше зашёл за кресло.
— На самом деле, Флорхет мой личный телохранитель, — зевнул Занниэль. — Но поскольку охранять меня в принципе не от кого, я даю ему всякие мелкие временные должности, чтобы не застаивался. Да и на какое-то время от скуки спасает...
— Я готов! — перебил объяснения владыки громкий голос.
Флорхет появился из-за трона, медленным ровным шагом прошёлся через весь зал до подсудимых и так же неспешно вернулся обратно. Придворные заулыбались, а владыка захохотал. Что касается троих приключенцев, то они изумлённо уставились на всё это, пытаясь понять причину смеха.
— Вот умора! — ржущий Занниэль хлопнул рукой по подлокотнику трона. — Знатно насмешил, зараза!
— И где здесь смеяться? — гневно прорычал Басс, не в силах больше терпеть эльфийские издевательства.
— Как это где? Разве не видите: у него же меч на левой стороне висит! — ухмыльнулся владыка, утирая выступившие от хохота слёзы.
— И? — не успокаивался гном.
— Так Флорхет ведь левша. Вот и представьте, как он будет свой клинок вытаскивать. Вот смех-то, я не могу!
Урлог почесал в затылке, Пэтти хихикнул ради приличия, но осёкся под суровым взглядом гнома, который был неумолим.
— Это не смешно, — не сдавался Басс. — Эльфийский юмор вне моего понимания.
— У нас есть и более грубые шутки, — пожал плечами владыка, похоже, совсем не обидевшись. — Вот, например, один из моих шутов полгода провёл при инлосском дворе, постигая местные направления юмора, и вчера как раз вернулся. Надеюсь, сейчас он покажет нам, чему научился. Эй, стража, поторопите Энлиаза, а то я снова начинаю скучать!
Судя по тем скорости и рвению, с какими было выполнено приказание, эльфы Изумрудного Леса старались лишний раз не огорчать своего владыку, потому что очень его уважали. Ну, или же очень боялись. В любом случае, уже через минуту в левой стене открылась дверца, ранее не замеченная никем из приключенцев, и оттуда мешком вывалился эльф с размалёванным лицом, накладным красным носом, в кудрявом рыжем парике и обвешанном бубенчиками костюме пёстрой расцветки.
— А вот и я! — крикнул новоприбывший Энлиаз, после чего залился громким смехом и бросил в одного из придворных тухлое яйцо. Придворный недовольно скривился и стал стирать образовавшееся на груди пятно кружевным платочком. Шут тем временем принялся носиться по залу, дико хохоча и дубася бутафорским мечом всех, кто подворачивался под руку. Услышав хоббитский хохот, Энлиаз попытался было поглумиться и над подсудимыми, но угрюмая физиономия Урлога заставила его отскочить от троицы чужаков как можно дальше, попутно размазав кремовый торт по своему собственному лицу.
— Что это?! — в голосе Занниэля появились возмущённые интонации, и поэтому улыбающийся Басс и хохочущий Пэтти тут же постарались придать себе прежний серьёзный вид. — Да это какое-то издевательство, а не шутки! Любезный Энлиаз, кто вас этому учил?
— Старший императорский шут, — гордо ответил красноносый эльф. — Он сказал, что у меня есть несомненный талант, благодаря которому я обязательно попаду в историю.
— В историю ты точно попадёшь как эталонный представитель самого безвкусного юмора, — владыка покачал головой и обернулся к Флорхету. — Убери Энлиаза.
— Слушаюсь!
Безропотный телохранитель, не произнеся более ни слова, подошёл к дрожащему от ужаса шуту и резким движением клинка смахнул тому голову, после чего вернулся к Занниэлю.
— Выполнено! — отрапортовал Флорхет, низко кланяясь.
— Вообще-то я подразумевал всего лишь выставление его из дворца, — Владыка поморщился, словно от зубной боли. — Впрочем, данный вариант меня тоже устраивает. Эй, унесите тело!
Пока слуги убирали обезглавленный труп и меняли ковёр, верховный эльф задумчиво созерцал подсудимых. Те, впечатлённые скоростью и жестокостью расправы, старались молчать и не делать лишних движений.
— Я придумал, — наконец сказал Занниэль, посмотрев в потолок. — Ваша компания довольно забавна и, думаю, вполне способна развеять мою скуку. Я дам вам ровно три задания, не больше и не меньше. Если сумеете с ними справиться, сниму с вас все обвинения и даже отдам тот самый кусок артефакта. Ну, а не сумеете — что ж, главному садовнику придётся усердно поработать. Эти условия вас устраивают?
— Устраивают, — гаркнул Басс, особо не задумываясь о подробностях договора с владыкой. У гнома просто не осталось сил, чтобы терпеть такую духоту, да ещё и в обществе эльфов, и ему хотелось как можно быстрее отсюда вырваться.
— Я согласен, — ухмыльнулся Пэтти в предвкушении демонстрации своих способностей. Эльфийские задания наверняка будут сложными, и без его некромантской магии соратникам ни за что не управиться!
А вот Урлог задержался с ответом. Уж слишком ему не нравились ехидные взгляды, которые стали бросать на приключенцев придворные, едва только владыка предложил сотрудничество. Означает ли это, что в сделке кроется какой-то подвох? В любом случае, с этим Занниэлем следовало быть настороже и держать ухо востро.
— Урлог соглашаться! — скрепя сердце произнёс варвар после недолгого раздумья.
