Истребитель орков. Orcslayer. (Перевод)

Готрек поднял топор. Руны на его навершии слабо светились: — Они горят ярче, чем глубже мы спускаемся. Это поведет нас.

Он открыл дверь, и они вошли в шахты Карак-Хирна. Они видели несколько зеленокожих, которые шли по коридорам и вниз по валам, из было намного меньше, чем они видели на своем пути от Ундгрина, но не это удивило Феликса, сильнее чем все, что они видели ранее. Он ожидал, что все они будут биться в двери главной шахты, пытаясь вернуться во владение, но в каждой кузнице и литейном цеху они двигались, а каждом рабочем месте и яме для отходов, орки и гоблины все еще трудились, создавая оружие, технику и броню.

Феликс почувствовал себя словно мороз прошелся по коже, думая об этом. Сколько орков было занято здесь, чтобы некоторые их них все также могли продолжать работать и не спешить атаковать двери шахт? И какую невероятную уверенность должен иметь ум, стоящий за этим предприятием, чтобы продолжать повседневную работу, как будто повторный захват Карака был уже решенным делом? Вот только любой разум, который был способен согнуть волю гномов и обратить их против своих братьев, имел все основания быть уверенным. Может ли такая вещь, какой бы она ни была, быть побеждена? Если бы она могла руководить действиями армии орков и гномов, что бы она могла сделать, если бы обратила всю свою власть на одного человека или гнома?

Разум Феликса все чаще и чаще обращался к этой безнадежной нити рассуждений, чем глубже они уходили в шахту. С каждым уровнем его настроение становилось все чернее, и его убежденность в том, что они не смогут выиграть предстоящую битву, становилось сильнее. Осознание того, что этот мрак, несомненно, был искусственным — вторжение в его сознание того, что они искали, — не помогало расслабиться. На самом деле, это усилило его опасения, что вещь была непобедима. Его или ее способность крутить его сознание и заставлять чувствовать себя безнадежным была доказательством того, что на самом деле не было надежды победить его. Он мрачно усмехнулся. Если бы рунический топор еще не показывал им дорогу, они, конечно, могли бы использовать его настроение для поиска пути. Чем оно было чернее, тем ближе они должны быть.

Когда он перережет себе горло, они будут знать, что они у источника.

Хотя они ничего не говорили вслух, Феликс мог сказать, что гномы также были затронуты присутствием вещи. Они дергались и качали головами, как будто их осаждали комары, и он слышал, как они бормочут на выдохе. Галин изредка стонал и клал руку на глаза. Даже Готрек был тронут недугом, он показал это, ругаясь яростным шепотом и поводя плечи, как будто пытаясь отмахнуться от ярма.

Десять уровней вниз, на три уровня ниже входа в Ундгрин, коридоры стали уже и боковые проходы меньше. Это был самый новый район шахты, многие из тоннелей были лишь пробными щупальцами, проталкиваемыми через скалу, ищущими свежие пласты руды, и поэтому они еще не были сильно обработаны или расширены. Руна на топоре Готрека светилась так ярко, что они больше не нуждались в лампах, чтобы видеть, и чувство страха в сердце Феликса давило на него, как гигантская рука, почти парализуя его. Он чувствовал, как будто его кости превратились в свинец. Это был высший акт воли, чтобы просто сделать еще хоть один шаг.

После того как они продолжили свой путь вниз, в тесном коридоре, Готрек остановился. Впереди был свет факела, исходящий из отверстия в левой стене. Звуки движения также исходили из него.

— Вернуться и найти другой путь? — прошептал Нарин.

— Спрятаться, пока они не уйдут? — предложил Галин.

Феликс, прищурившись, поглядел на гномов. Он никогда раньше не видел такого страха в их роду. Конечно, он чувствовал то же самое, но он был только человеком.

Готрек сплюнул с отвращением: — Возвращайся, если хочешь, — сказал он: — Другого пути нет. Он поднял свой топор: — То, что мы ищем, находится за пределами этого места, и я не видел других ветвей.

— Тем не менее, — сказал Галин, жуя усы, — было бы разумно проверить. Посмотрим вокруг немного.

Готрек пожал плечами: — Это всего несколько гроби.

— Но они могут убить нас, — сказал Нарин. Он дрожал.

Готрек поглядел на него с отвращением: — Теперь ты боишься орков?

— Я... Нет, — сказал Нарин. Он яростно покачал головой: — Нет. Что на меня нашло? Конечно, нет.

— Я знаю, что на нас нашло, — сказал Галин, дрожа: — Это Спящий. Он знает, что мы придем. Это заставляет нас бояться. Он может читать наши мысли. Это безнадежно. Это...

Готрек сплющил его ударом слева: — Возьми себя в руки, Торговец Камнем. Что бы это ни было, если оно живет и дышит, оно может пасть от твоего топора.

Галин медленно сел, потирая челюсть через бороду: — Мне жаль, Истребитель. Это... Трудно удержаться от этого.

— Я говорил тебе не идти. Теперь сражайся или возвращайся и оставь меня в покое. — Готрек повернулся и направился к факельному свету. Остальные остались позади него, держа оружие наготове. Ноги Феликса дрожали так сильно, что было трудно ходить. Он знал, что это был Спящий, заставляющий его бояться, но это не заставило страх рассеяться, или заставить сердце колотиться не так сильно.

Готрек прижался к стене и наклонился вперед, чтобы заглянуть в отверстие, свет его рунного топора, был скрыт рукой. Он нахмурился, долго наблюдая за дверью, прежде чем молча пройти мимо нее и заставить других последовать за ним.

Другие гномы были так же потрясены, когда проходили мимо двери. Феликс шел последним, и он заглянул туда со смесью любопытства и страха, его разум представлял себе все виды ужаса и грязи. Вместо этого он увидел горсть орков в дальнем конце длинной низкой камеры, собирающих деревянный ящик вокруг ребристого смолистого мешка размером с бочонок эля. Под блеском слизи он имел текстуру и полупрозрачный блеск крыльев насекомых. Через него Феликс мог еле увидеть что-то бледное и наполовину скрученное внутри. Вдоль стен комнаты было установлено по крайней мере двадцать собранных ящиков, и их было достаточно, чтобы вместить еще двадцать блестящих мешков.

Гномы стали шептаться, когда прошли достаточно безопасное расстояние по коридору.

— Их десятки! — Сказал Нарин: — Многие десятки!

— Но... Но что это? — Спросил Галин: — И что породило их?

Готрек свернул в темный коридор: — Мы узнаем через минуту. — Он начал двигаться вперед.

Всего в сто футов они подошли к сырому боковому туннелю, вырытому в правой стене. Он был наклонен вниз под острым углом в землю.

Топор Готрека полыхал словно факел, когда он стоял на пороге туннеля. — Вот и все, — сказал он.

Он вошел в него. Феликс попытался последовать за ним, но обнаружил, что не может. Волна страха и отчаяния здесь была сильнее, чем любая, которая ранее омыла его, поворачивала его назад, чтобы увести прочь. Его маленькая шутка о перерезании горла внезапно перестала быть шуткой. Он был так напуган и так уверен, что все, что было в конце туннеля, не только убьет его, но и превратит в безумного монстра, который повернется к своим друзьям и распространит влияние Спящего повсюду, что он даже захотел вбить свой кинжал в шею, чтобы положить конец этим страданиям и спасти мир. Он хотел вырвать глаза, чтобы ему не пришлось это видеть, но его руки дрожали слишком сильно. Нарин и Галин были также парализованы.

Готрек оглянулся на них: — Что теперь?

— Разве ты этого не чувствуешь, Истребитель? — спросил Нарин, его зубы выбивал дрожь друг об друга: — Ты сделан из камня?

— Я чувствую это, — сказал Готрек: — но самое худшее, что может случиться, это то, что мы умрем, и это могло случиться, с тех пор как мы покинули Розенхайм.

— Смерть — не самое худшее, — выдавил Галин: — Это сделает нас. Это сделает нас похожими на клан Кузнецов Драгоценностей. Это настроит нас против нашего вида.

— Это и произойдет, если ты просто стоять и дрожать, — сказал Готрек: — Перестань думать и иди. Это единственный способ.

Он повернулся и снова начал спускаться по туннелю, и было ли это словами Готрека, или тот факт, что слушание на мгновение освободило его от бездонной спирали его воображения, Феликс обнаружил, что он снова смог двигаться. Нарин и Галин тоже последовали за истребителем, следуя по туннелю вглубь земли, прямому словно стрела.

— Это работа орков, — пробормотал Нарин: — Но орки никогда бы не выкопали ничего такого.

Через сто ярдов туннель остановился у стены из полированных базальтовых блоков, зеркально гладких и настолько хорошо установленных, что было почти невозможно увидеть соединения между ними. Широкая, низкая дверь, более узкая сверху, чем внизу, открылась в темно-черную комнату, окруженной границей странных символов вокруг нее.

— Это старое, — сказал Галин, чувствуя одновременно удивление и ужас: — Старше гномов. Что это сделало?

— Ни гном, ни человек, ни эльф, — сказал Нарин: — Это совершенно точно. — Он указал на символы: — Эти знаки призваны оградить кого-то от, или запереть кого-то в...? Это храм или гробница?

— Что бы это ни было, — сказал Готрек: — Оно должно было оставаться похороненным. — Он шагнул через черную дверь.

Глава 24.

Феликс, Галин и Нарин последовали за Готреком в пробуренный проход в базальте. Феликсу пришлось пригибаться из-за низкого свода. Красный свет рунного топора отражался темным светом от глянцевых черных стен, открывая большую восьмиугольную комнату с большим количеством низких трапециевидных дверных проемов, ведущих в темноту. Феликс вздрогнул. Было чувство непостижимого возраста в месте, которое напомнило ему о старых туннелях, в которых он и Готрек почти потеряли себя во время своих путешествий с Теклисом. Он чувствовал себя очень молодым, маленьким и незначительным.

Что-то в размере дверей заставило его понять, что место не было построено ни для кого, кто ходил на двух ногах. На мгновение он попытался представить, что это могло быть, но затем он остановился. Следуя этой линии предположений, он снова будет кричать в туннеле.

Было почти утешительным видеть следы присутствия орков в этом чужом месте. Орки могли быть ужасными трудно выводимыми монстрами, но они были знакомыми ужасными, трудно выводимыми монстрами. Длинные доски были проложены через широкое круглое отверстие в центре комнаты, чтобы сделать мост, и след пыли, гальки и следы орков пересеклись с дверью, в которую Феликс и гномы вошли в другой дальней стене. В этом месте тоже был знакомый запах орков — суровая животная вонь, смешанная с вонью смерти и гниющего мусора.

— Откуда орки узнали, что это здесь? — спросил Феликс, глядя вокруг: — Как они его нашли?

— Они и не находили, — сказал Готрек: — Оно их позвало.

— Гурниссон, — сказал Нарин: — Спрячь свой топор на минутку. Кажется, я вижу свет.

Готрек скрыл навершие топора рукой, спрятав свечение руны и погружая комнату во тьму. Когда его глаза привыкли к темноте, Феликс увидел бледно-зеленый словно от фосфора свет, идущий от дальней двери, настолько тусклый, что было трудно быть уверенным, действительно ли он там. Потом что-то скрыло его. Огромные тени сгорбившись стремительно приближались к ним вдоль зала.

— Что-то приближается! — сказал Галин.

Готрек перестал скрывать свой топор, в то время как Феликс, Нарин и Галин приготовились. Из дальней двери вынырнули шесть огромных мутировавших орков, каждый размером с варбосса, с которым они столкнулись в большом зале, их черные фасеточные глаза сверкали красным как руническое сияния. От них, словно облако, исходил удушливый запах гнилого яйца.

Феликс и гномы подавились и заткнули себе рты, когда орки рассредоточились, двигаясь, чтобы окружить их и поднимая оружие

— Грунгни! — выкрикнул Нарин: — Это больше не орки. Они стали чем-то другим.

— Мутанты, — сплюнул Галин: — Оскверненные хаосом.

Это было правдой. Мутации, которые так исковеркали варбоссов и впрямь превратили их в отвратительных существ, которые стояли прямо перед ними. Там, где кожа варбоссов побледнела, она была мертвенно белого цвета, словно у дохлых рыб, и блестела липким блеском. Кое где они были покрыты шишками и опухолями, щеголяли полупрозрачными колючками и шипами, растущими из черепов и плеч, как молочные сосульки. У одного из них было кольцо крошечных щупалец, прорастающих из центра груди вокруг гнойной стомы. Их руки были длинными и искривленными, доходили почти до земли, а предплечья были покрыты хрустящими панцирями позвоночника, подобно раковинам пещерных крабов-альбиносов. Золото и Оникс блестели на их шеях.

Готрек провел большим пальцем по лезвию топора, проливая кровь. Он ухмыльнулся: — Наконец то будет драка.

— Это будет бойня! — застонал Галин: — У них есть ожерелья. Все они имеют ожерелья. Они все непобедимы. Это конец.

— Заткнись, — сердито сказал Готрек: — Мы убьем их всех.

— И отрежем им головы, — мрачно сказал Нарин, — чтобы они больше не нападали после смерти.

— Человеческий отпрыск, за мной, — сказал Готрек: — Забери ошейники, и я убью их. Галин, сделай то же самое для Нарина. Пошли!

Готрек и Феликс побежали на орков слева, в то время как Нарин и Галин побежали справа, но это было бесполезно. Орки, казалось, сразу же знали, что они намеревались сделать, и когда Феликс попытался обойти первого, другие напали на него, а не на Готрека. Он должен был отпрыгнуть, словно школьница, чтобы избежать потрошения. Готрек встал на пути орков и удерживал их, но они были очень сильны, а также не убиваемые, и оттеснили его назад.

Галин и Нарин столкнулись с той же проблемой. Они отступили перед тремя другими орками, безумно уклоняясь и парируя, затем нырнули в сторону и побежали на другую сторону комнаты. Орки последовали за ними.

— Не работает, Гурниссон! — Позвал Нарин.

Феликс вернулся на сторону Готрека, рассекая тех изо всех сил, хотя он знал, что это бессмысленно. Его меч отскочил от слизистой белой плоти орков, как будто это был камень.

— Попробуй еще раз, — хмыкнул Готрек, когда и ударил орков.

Феликс кивнул и сделав круг зашел за орков, но они повернулись к нему снова в то же мгновение. Он отступил. На дальней стороне крытой дыры Галин и Нарин пытались избежать окружения.

Феликс снова посмотрел на дыру и доски, которые покрывали ее: — Дыра! — Закричал он.

— Что? — сказал Готрек.

Феликс вышел из боя и побежал к яме. Он бросил свой меч и начал отбрасывать доски. Волна разложения и смерти, набросилась на него и ударила в нос. Под досками отверстие уходило прямо вниз примерно на десять футов. Зигмар знает ее первоначальное предназначение, но теперь это была могила. На дне было множество трупов орков, настолько старых и гнилых, что их скелеты показывались через их гниющую плоть.

Феликс выругался. Он надеялся, что все будет куда лучше. Орки вылезут из этого в одно мгновение.

— Берегись, Человеческий отпрыск!

Феликс инстинктивно откатился в сторону, когда орочий тесак почти упал на него. Он расщепил доску которую Феликс пытался поднять. Орк снова набросился на него. Феликс нырнул вниз и прокатился мимо него, выхватывая меч, когда он подкатился к его ногам.