Стоило увидеть накрытое фиолетовой вуалью лицо Нары, как у меня слёзы хлынули в три ручья. Вот так, ревя без остановки и вытирая лицо платком, выданным мне Гэвой, сама я им запастись не додумалась, мы двигались в хвосте процессии.
Поравнялись с гробом. Нарикаль в своём персиковом, расшитом золотом платье казалась невестой, прилегшей на минутку отдохнуть в ожидании своего прекрасного принца. Вот только уже никогда ей не стоять со своим суженым у алтаря.
Золотой в Леворе — цвет радости и счастья, фиолетовый — траура и печали. Именно в таком платье, склонившись, сидит у гроба женщина. Наверное, её мать. За её спиной стоят двое: туэр Нового моста и, видимо, его супруга. Тоже в фиолетовом.
Я подошла и осторожно коснулась сцепленных кистей Нары своей правой рукой. Какие же они ледяные. Может, в этот миг и надо было сказать пару слов, но они просто не шли из горла. Будто тисками сдавило. Женщина, сидевшая напротив, подняла голову и уставилась на меня.
— Это всё ты! Всё из-за тебя! — неожиданно закричала она и забилась в истерике.
У меня чуть ноги не отнялись, хорошо, что Гэва меня вовремя подхватила за подмышки и развернула к выходу. Тем временем мессир Веаль сгрёб нэду Кайрит, и та зарыдала навзрыд у него на плече. И чего это она на меня набросилась? Я-то тут при чём?
Плохо помню, как мы выбрались из комнаты. Прошли коридором и попали в большой зал. Наверно это и был главный церемониальный. Помню только высокий расписной потолок, голубые с золотом драпировки, какие-то картины. Но тогда всё было, будто в тумане.
Мы уже собрались выйти, как на нас налетела нэда Отерр:
— Вот вы где. Вы, нэда Олиенн, из комнаты без меня ни шагу. А ты, дылда бестолковая, у меня получишь!
— Нэда Отерр, — позвала я разбушевавшуюся женщину слабым голосом.
— Надо было тебя, дурищу деревенскую, сразу обломать, а я всё ждала, пока сама поумнеешь. Говорили мне...
Что там ей говорили, о чём предупреждали, я слушать не стала, с силой дёрнув пышущую яростью начальницу Гэвы за левую руку. Похоже, немножко не рассчитала, или у меня "запитка силой" произошла мгновенно. Женщина аж покачнулась, тут же уставившись на меня во все глаза.
— Нэда Отерр, на нас все смотрят.
Действительно, некоторые из присутствующих стали оборачиваться, посмотреть, что за шум.
— Давайте сначала выйдем из зала, — кивнула я в сторону двери.
Ошарашенная матрона молча последовала за нами, что само по себе уже было невероятно. О, а кто это нас поджидает? Наша красотка Лана. Сдала нас со всеми потрохами и, прям, светится от счастья. Ну, погоди, ещё не вечер.
— Нэда Отерр, я хотела, чтобы Гэва осталась при мне. Вы сами распорядитесь или мне следует обратиться к кому-то вышестоящему?
От моей наглости леди потеряла дар речи. Потом, сверкнув глазами, набрала в грудь побольше воздуха, чтобы отчитать маленькую нахалку, то есть — меня, но неожиданно передумала. Затем собралась сказать что-то ещё, и вновь лишь с шумом выдохнула воздух. Крепко же я ухитрилась вышибить её из колеи.
— Присматривать за вами Его Величество поручил мне лично, — наконец сурово возвестила матрона.
— Так это же прекрасно, — обрадовано улыбнулась я, — Вот только незадача, — улыбка моя померкла и я горестно вздохнула, — Ножки мои совсем плохо ходят. Кто же меня носить будет? Неужели вы?
— Могу и я.
— А как же ваши остальные обязанности, или их будет выполнять кто-то другой?
Я оказалась права. Такая перспектива начальнице королевской банно-прачечной службы совсем не улыбалась.
— Что вы хотите, нэда Олиенн?
— Пусть Гэва пока будет со мной. Ведь, когда надо будет куда-то пойти...
— Никуда вы не пойдёте. Мэтр Фрион это категорически запретил.
— Не думаю, что его будут спрашивать, если речь пойдёт о деле государственной важности. Вы слышали об адептах Хаоса?
Все трое приоткрыв рот от удивления, уставились на меня.
— Вижу, что не слышали. Так что вызов к дознавателям это только вопрос времени.
Мы немного постояли, пока дамы переваривали услышанное, думая каждая о своём. Потом отправились в разные стороны нэда Отерр с Ланой по своим делам, а мы с Гэвой вернулись в комнату.
— Твоё наказание откладывается, — шепнула я девушке, обняв её за шею, когда та привычно взяла меня на руки. Лукавый насмешливый взгляд был мне ответом.
Лишь только мы оказались в комнате, служанка тут же упорхнула. Затем вернулась, неся, судя по времени суток, то ли ранний обед, то ли поздний завтрак. Желудок предательски заурчал, и я, как голодный зверь, набросилась на еду, успев только бросить Гэве:
— Рассказывай!
— Что?
— Всё за последние три дня, что я спала.
Девушка не стала отмалчиваться и принялась выкладывать всё без утайки. О налёте на дворец двух десятков адептов Хаоса, при котором я пострадала. О полном разгроме банды злодеев королевскими гвардейцами. Надеюсь, моё громкое хмыканье не слишком сбивало рассказчицу. Получалось у неё, кстати, довольно толково и обстоятельно. Вот только слухи, они слухи и есть. Брехня одним словом.
На следующее, после моего вторжения, утро нашли Нару.
— Бедная девочка, — вздохнула Гэва, — Как она была прекрасна. И зачем туэр Клэрион её убил?
— Г-хе-хе-хе, — кусок застрял у меня поперёк горла, — Чего? — только смогла выдавить я.
Девушка рассказала подробности, всё, что знала. Утром стражники пришли забрать Клэра на допрос. Зашли в комнату, он валяется на кровати пьяный, а на полу избитая Нара со сломанной шеей. Так он же под следствием, как вообще такое могло произойти? Девушка недоумённо уставилась на меня. Оказывается, туэр Лесистого предгорья был не в тюрьме, а на поруках у лаэра Восточного хребта. А почему тот за ним не присматривал? Ну не сам же лично. Был приставлен королевский дознаватель Свирт. Только не справился он. Спал мертвецки пьяный в соседней комнате.
Нет, вот это прикол. Что-то невообразимое. Клэр, и вдруг убийство и кого — очаровательной милой девочки. Просто в голове не укладывается.
— А следствие?
Уже закончено. Туэр признан виновным. Сегодня состоится казнь. У меня аж сердце оборвалось. А почему никто за него не заступился? А что элгар Альронд? Под подозрением. Именно он привёл Нарикаль накануне вечером, когда предположительно и случилась трагедия, в комнату Клэра. А кто это всё видел то? Двое старых слуг мессира Альронда.
— Ах, вы же не знаете нэда. Всё же происходило в его доме.
Ну ни х... то есть, ничего себе! А чего всё так быстро? Тяп, ляп и готово. И сразу — смертная казнь! Когда она, кстати будет?
— Наверное, уже началась. Когда я шла к вам, видела, как Его Величество со свитой, направились на балкон, в свою ложу.
— Так чего мы сидим?
— Нас же не пустят.
— Пусть только попробуют!
— Ой, мне, нэда, надо взять одну вещь.
— Давай быстрее!
Я схватила со стола стакан сока и осушила его одним залпом. Что-то от таких новостей у меня в горле совсем пересохло.
Мы буквально подбежали к выходу на балкон. Правда, МЫ — это сильно сказано. Бежала, естественно, Гэва, подхватив меня на руки. Не обращая внимания на удивлённые лица стражников, мы подскочили к самой двери. Только тут служанка опустила меня на пол.
— Не велено никого пускать, — вперил в меня угрюмый взгляд один из гвардейцев.
Ну вот — снова здорово.
— Позовите офицера.
— Я уже здесь, — послышалось из-за спины, — Это опять вы, нэда Олиенн?
О, туэр Шобэр тут, как тут. Прямо какое-то дежа вю.
— Мне хотелось бы поговорить с лаэром Восточного хребта.
— А после это сделать нельзя?
— Потом может быть поздно.
— Хм-м, идёмте, — усмехнулся офицер.
— И чему тут радоваться? — с этими мыслями я проследовала на балкон.
Здесь было два ряда кресел. Дальше располагалась королевская ложа. Элгар Альронд сидел прямо над нами. Туэр, который следовал впереди, стал подниматься по лестнице. Мы за ним.
— Вы куда? — преградил нам дорогу субъект, не скажу, что хилого, но, так скажем, не шибко могучего телосложения. Был он светловолос, голубоглаз и весьма красив, если бы не хороший такой компостер под левым глазом. Опухоль и синева уже спали, а чёрно-жёлтая отметина осталась. Судя по тому, как этот герой наскочил на нашего провожатого, решительности ему было не занимать. Только, похоже, она ему не всегда помогала.
А чего это он вдруг так переменился в лице и дернулся в сторону, схватившись за рукоять меча? Я обернулась. Это надо мной нависла Гэва, ну оч-чень недружелюбно сверля взглядом красавчика. О-о, даже Шобэр рот приоткрыл. Ладно, недосуг мне в эти разборки вникать. Я мышкой скользнула к лаэру.
У-у, такое впечатление, что дядька постарел лет на двадцать. Весь как-то потемнел и осунулся. Мы поздоровались.
— Добрый день, элгар Альронд.
— Не очень-то он и добрый, нэда Олиенн, — его слова прозвучали, как укор. Я потупилась. Действительно, ляпнула не подумавши.
— Но я рад вас видеть. У вас ко мне какое-то дело?
Я покосилась на дворянина, сидевшего слева от лаэра и смотревшего на площадь с таким видом, будто происходящее рядом его не касалось. Но уж больно демонстративно он это делал.
— Вы под арестом?
— Нет, нэда, скорее — в опале. Всё-таки не уберёг,.. — он оборвал себя на полуслове и тяжело вздохнул.
Истерический рёв трубы, мерные удары по барабану возвестили о значимости момента. Полный апофегей — смесь апофеоза с апогеем.
— Как он красив, — восторженно прошептала рядом Гэва.
Девушка была права. В снежно-белой рубашке с расстёгнутым воротом, как будто он явился не из тюремной камеры, а с дружеской пирушки, в тёмно-зелёных штанах и тёмно-коричневых ботфортах, Клэр был действительно хорош. Я смотрела на него, как будто видела первый раз, стремясь запечатлеть каждый штрих, каждую чёрточку, каждое мгновение. Его лицо было хищным и благородным одновременно. И вёл он себя в последние минуты, как подобает дворянину. Спокойно, с достоинством взошёл на эшафот и развернулся, чтобы услышать королевскую волю.
Вновь прозвучали звуки труб и барабанная дробь.
— Ох, ох, — вздыхала Гэва, нетерпеливо ёрзая на сиденье.
— Да что с тобой? — не выдержала я.
— Ах, нэда, у нас в горах есть такой обычай, девушка может спасти жизнь приговорённого к смерти, — громким шёпотом, глотая звуки, зачастила служанка, — если согласится выйти за него замуж и отправиться в ссылку. Только мне не по чину, вот если бы...
Но до того, что она там подумала, мне уже не было никакого дела, потому что мои руки сами выхватили из раскрытой ладони девушки свадебный поясок, на секунду захлестнули его вокруг талии, завязав бантиком, а потом, сорвав и сжав в тугой комок, с невиданной для маленькой девочки силой швырнули его в приговорённого. Краем глаза уловив, что в него что-то летит, Клэрион выставил руку, и в следующий миг на ней повисла успевшая распрямиться в воздухе золотая свадебная лента.
Э-э! Стой! Куда! Ты что, дура, делаешь?! Совсем спятила! Запоздало дёрнулся я, когда пояс золотой молнией сверкнул в воздухе. Теперь можно было орать и беситься сколько угодно, прошлого уже не воротишь.
А что такое? Удивлённо послышалось в ответ.
Охренела! Я НЕ ХОЧУ ЗАМУЖ!!!
Не ори на девочку! Она ни в чём не виновата. Разве ты не желал спасти жизнь туэру.
Хотел, но не ТАКОЙ ЦЕНОЙ!
Девочке всё равно пришлось бы рано или поздно стать чьей-то женой.
Но не в десять же лет?! Но ладно она, но ТЫ-то о чём думала?!
Но я же... Я ведь тоже никогда не была замужем.
ЧТО!!! Я аж задохнулся от крика. Ну она-то дура малолетняя, но ты... Э-э-э... А вообще, сколько тебе лет? Кем ты себя ощущаешь? Девочкой, девушкой, женщиной? Спохватился я.
Ну-у, я ещё слишком молода... И вообще, женщинам таких вопросов не задают.
Ах вы, шалавы сопливые, дуры малолетние, Лолиты хреновы! Первому попавшемуся мужику на шею!
И вовсе Клэр не первый попавшийся. Обиделась я. Он за нас кровь проливал. За тебя, между прочим, тоже. И нечего обзываться. Мы не сожительствовать собираемся, а честно выходим замуж.
Тут я вообще потерял дар речи. Ну ни хрена себе! Меня аж перекосило. Ну я им...
Э-э-э, держи себя в руках. На нас же все смотрят.
Возврат в реальность. Я стою, намертво вцепившись в спинку кресла нижнего ряда, а все взоры устремлены на меня. Даже король развернулся. А за его спиной дворяне повскакивали с мест.
Надеюсь, следы моей внутренней борьбы никак не отразились на лице, ведь весь ожесточённый спор длился лишь одно мгновение. Вот только костяшки пальцев побелели.
— Вы это сделали, нэда, — слышится справа за спиной удивлённо-восторженный вздох Гэвы.
— Да-а, — доносится слева голос лаэра Восточного хребта, — а я уж думал, что вы меня больше ничем удивить не сможете.
Оборачиваюсь к нему.
— Элгар Альронд, возраст невесты имеет значение?
— Хм-м, думаю, королевскому совету будет над чем поразмыслить в ближайшее время.
Дальше всё помню очень смутно. Ноги окончательно отказали, и я плюхнулась в кресло. Гэва меня о чём-то спрашивала, потом со мной беседовал лаэр. Не помню, что им говорила, на какие вопросы отвечала. Всё дальнейшее смазано. Вернее не так, как бы лучше сказать?
Вот вы едете в троллейбусе и смотрите в окно. А там хмурое небо, моросит мелкий осенний дождь, движутся машины, люди спешат по своим делам. Всё выглядит серым и безликим, краски померкли и звуков почти не слышно. Вот и у меня дальнейшие события того дня почти не отложилось в памяти. Вроде какое-то движение перед глазами, кто-то что-то говорил. А кто, что, куда, зачем? Что происходило? Убей — не помню.
Единственное, что запомнилось: Клэрион с открытым ртом и моим золотым поясом в руке. Ха! Ну и дурацкий же у него был вид.
Часть третья.
Свадебное путешествие.
Глава 1.
Проклятье, никак не могу заснуть! Вроде и постель мягкая, и бельё чистое, и одеяло тёплое.
Третий день торчим в этой дыре! И уже четвёртая неделя пошла, как мы выбрались из Левора. А как всё хорошо начиналось!
Мы стоим в храме Создателя на центральной площади Левора. Масштабное сооружение, но только по местным меркам. Конечно, не такое грандиозное, как храм Христа Спасителя в Москве или Исаакиевский собор в Питере, но тоже внушает. Только брал этот храм не воздушностью, объёмом и обилием света, а монументальностью, подавляя вошедшего своей незыблемостью что ли. Да и вообще, глядя на всю леворскую архитектуру, выражение "мой дом — моя крепость" обретало не абстрактный, а вполне осязаемый реальный смысл. Тут всё так строят: замки, дворцы, дома, храмы.
Нет, в украшениях недостатка нет. И портреты,.. может и правильнее называть их иконами,.. Создателя и его Жены выполнены великолепно. Тусклые блики света придают лицам божественной четы одновременно одухотворённость, властность и суровость, а самой церемонии особую торжественность.
Я стою, ни жива, ни мертва в богато расшитом золотом лимонном платье. Это произведение искусства пожаловано мне самим королём. Раньше предназначалось принцессе, но так и не было ни разу надето. Девочка заболела, ей стало не до парадных одежд. Однако на гараде король должен объявить её своей наследницей, а уж на следующем осеннем балу она должна быть непременно. Всё равно из того платья, что на мне, она давно выросла. Не беда, для королевской дочери, если надо, то не десяток, а сотню таких сошьют.
