— Ты, деточка, между прочим, с утра ничего ещё не ела. А Нелла приготовила твои любимые сладкие пирожки с лайтой, — попыталась соблазнить меня наставница.

Мой живот предательски заурчал.

— А сок будет?

Талловый сок Ола очень любила.

— Всё будет, милая, — наставница погладила меня по голове, — А что там с этой машиной, — спросила она.

— Пусть мужчины сами разбираются, — махнула я рукой, — Вот когда соберут, может и будет на что посмотреть.

Я идею в массы бросила, посмотрим, что из этого получится.

— Верно, деточка, пусть они с этими смертоносными штуковинами возятся. Не наше это дело, не женское.

О-о, как же ты права, Фида. Если б я была просто маленькой девочкой, меня б это тоже не волновало. А так...

— Ну что, Ола, каралар уже готов? — попытался подколоть меня выскочивший навстречу братец.

Узнал, как называется машина. Типа — эрудит?

— Нет, все ждут тебя.

— Почему?

— Ну, ты ж у нас самый умный.

Поздний завтрак или ранний обед был просто великолепен. Он мне показался божественным. Не ресторация конечно, без особых разносолов и экзотических приправ, но приготовлено с душой. Я одолела какую-то пичугу, вроде цыплёнка табака и салат из нескольких сортов растений. Ола все их знала, но мне сейчас было не до ботаники. Я сидела с набитым брюхом, горько созерцая тарелку с полудюжиной таких румяных и манящих пирожков и вертела в руках стакан любимого сока. Протолкнуть ещё что-то через горло было выше моих человеческих сил.

— А можно я сок и пирожки потом?

— Конечно, милая, я их салфеткой накрою. Ты никогда столько не ела.

— У меня растущий организм, — чуть не брякнула я в ответ.

— Я проголодалась. Ты ведь всегда недовольна, что я плохо ем, — пробурчала я в слух.

Говорить тоже было тяжело.

— Сейчас разденемся и в кроватку, — проворковала наставница.

— Подсади меня Фида, я так устала.

Обожралась ты на халяву.

Жрал-то всё ты, я только помогала.

— Спасибо тебе, Фида, чтобы я без тебя делала, — едва слышно пробормотала я, проваливаясь в пелену сна.

— Не за что, — голос женщины дрогнул. Она шмыгнула носом. Фида заплакала? Почему?

— Таити, Таити, нас и здесь неплохо кормят, — гнусавым голосом пробурчал появившийся не пойми откуда толстый жирный котяра с короткими лапками.

Это ещё что такое!

Спи, девочка, это — твой сон.

А-а-а, ну тогда ладно.

Глава 2.

Я проснулся. Кругом было темно. Первой мыслью было, может раннее средневековье мне приснилось и стоит лишь открыть глаза, как я снова окажусь в Дубне. Ничего не видно. Руки и ноги маленькие и тонкие? Сейчас узнаем. Сунул руку под рубашку. У-у, тут и в кромешной темноте не ошибёшься.

Да-а-а. Оставь надежду всяк сюда входящий. Я в теле девочки.

А где давги! Частица бедняжки Олы внутри меня сжалась в комочек от страха.

Без паники, я спрыгнула с кровати. Где же окно? Отдёрнем штору. О-о-о, тут какая-то конструкция из деревянной рамки и бычьего пузыря. Э-э, быков тут нет, значит, скорее всего, это — внутренности нарга.

Стало светлее. Одеваемся. Не надо думать, что женщинам благородного сословия для этого непременно нужна прислуга. Но все эти пуговички, застёжки, подвязки. Интересно, тут есть корсеты? Что-то у Фиды я его не заметила. С ними был бы полный мрак. Ах, моё несчастное девичье тело.

Нет, мать, я над тобой вообще угораю.

Попрошу без комментариев. Вот, ты меня отвлёк, и я сама себя пристегнула. Клок волос попал вместе с пуговицей в петлю. Приходится расстёгивать и высвобождать. Волосы перекидываем на грудь, чтобы не мешали. Уф-ф. Наконец-то. Гриву опять назад. Нет, надо с ней что-то делать.

Я порылась в памяти Олы. Нет, девушкам причёски не полагались. Вот замужние дамы строили на голове из локонов настоящие замки, фантазируя, кто во что горазд. Разумеется, в соответствии с очередным писком моды, а она особа чрезвычайно переменчивая. Да-а, долго же мне придётся ждать. Обидно.

Меня отвлёк запах пирожков. Я схватила один. О-о, как они восхитительны. Запила соком. М-м-м. я была готова поверить, что жизнь прекрасна и удивительна.

Если бы не давги. Надо срочно узнать, что творится снаружи.

Расправившись с парой кулинарных шедевров и осушив стакан, я направилась к двери. Фигушки, она не открылась.

Замуровали, демоны!

Видимо Фида решила утихомирить свою подопечную простейшим способом, отрезав её от внешнего мира. Не на ту напала. Я принялась рыскать по комнате, ища хоть какую-то железяку, которую можно использовать как отмычку. На столе — ничего, под кроватью — ничего, за сундуками... Вроде что-то есть за маленьким. Я попыталась его сдвинуть. Три раза "ха" — не с моим новым телом. Лишь с помощью суровой нитки мне удалось извлечь оттуда спицу. Наверное, это была спица. Длинная, бронзовая.

А что у нас с дверью? Замок — внушительная железная коробка. Посмотришь — испугаешься. Только вряд ли тут может быть что-то слишком мудрёное. Не сейф всё-таки. Спицу в замочную скважину. Поворачиваем. Да что ж такое, ничего не получается. Моя отмычка соскользнула, потом ещё раз.

Не думайте, что я какой-нибудь медвежатник с большим производственным опытом. Но замок-то был простейшим.

Я догадалась посмотреть в щель между дверью и косяком. Я кручу, язычок задвигается. Ещё немного. Чёрт, опять сорвался. Повторим. Дёргаю дверь на себя. Клац. Непокорное устройство, словно надсмехаясь, опять показало мне язык. Но дверь-то открыта. А-а, так и оставим. Пусть потом взрослые разбираются, кто из них плохо закрыл дверь.

Нужно только спрятать спицу. Закинуть за сундук. А достану ли я её оттуда в следующий раз? Под подушку или под одеяло. А если будут перестилать простыни? Я запрыгнула на кровать, потянула ткань, которой была задрапирована стена. Пристроим её здесь. Аккуратно прокалываю материю. Будем надеяться, что кровать в ближайшее время передвигать никто не будет.

Полюбовавшись на дело рук своих, я спрыгнула на пол. Пора отправляться по своим делам. Пирожки! М-м-м. Ну как можно уйти и не взять хотя бы один. Руки грязные — сполоснём. Пирожок в зубы и вперёд. На двор, где лежит катапульта или баллиста, понятия не имею, чем они отличаются. Как эту штуковину обозвал Лон? Каракал? Каралар? Ладно, не важно.

Я крадучись спустилась с лестницы, зато по двору прошествовала с деловым видом. Будто так и надо. Может же нэдина куда-то идти по делам. Вот и кузница. Гивр с сыном, как его, кажется — Лат, дружно стучали молотками, расклёпывая железные шпильки, чтобы стянуть ими деревянную раму.

Моя тень легла рядом. Кузнец обернулся.

— О-о, нэдина. Пришли посмотреть на нашу работу?

— Ага. Ловко у вас получается.

— Если б можно было нагреть эту тягу ещё с другой стороны.

Утерев рукой пот, Гивр повертел в руках прут в два раза толще предыдущего.

— А разве нельзя сделать это заранее?

— Так дерево?

— Оно же сырое. Можно ещё воды плеснуть.

Кузнец покосился на меня.

— Лат, раздуй мехи.

Гивр подхватил с земли стяжки, уже расклёпанные с одной стороны и вслед за сыном скрылся в кузнице. Прошло несколько минут, и они выскочили обратно. Немного воды из плошки в отверстие, сын с другой сунул туда шпильку, и мастер несколькими точными ударами расплющил искрящийся красным другой её конец.

— Лат, давай следующую.

Пока сын мухой слетал туда-сюда, отец успел смочить отверстие. Вновь показался раскалённый хвост прута.

— Стой! — успела я крикнуть, — А кругляшок?

Впопыхах Гивр забыл надеть шайбу, что он тут же исправил. Ещё несколько ударов. Готово.

— Чтобы мы без вас делали, нэдина? — усмехнулся кузнец, вытирая лоб рукавом, — Может, вы и с этой штукой разберётесь?

Он поднял с земли свёрток. Железный корпус, бронзовые колёсики, какие-то штырьки. Хм-м.

— Гивр, а что за рисунок, о котором говорил Порг?

— Да вон он висит.

Действительно, на стене был наколот на крючок свернутый в трубочку лист папируса. Папируса? Нет, наверно всё-таки жёлтой бумаги. Подпрыгнув, я сдёрнула цидулку. Та-ак, с одной стороны схема установки, даже размашистым почерком написано, что это — каралар. Попросту — большой арбалет на станине. Две рамы: толстая верхняя и тонкая нижняя. Про механизм натяжения железного лука с такой же тетивой — ни слова. Только нарисована какая-то загогулина с ручкой.

А что с другой стороны. О-о, вот это интересней. Для тех, кто ничего не понимает — несколько маленьких чёрточек. На самом деле — схема передач.

Возвращаюсь к железкам.

— О-о, какие интересные колёсики!

— Это не колёсики, а шестерёнки, — поправляет Гивр.

— А где тут зад, где перёд? — спрашиваю я, вертя в руках корпус, — Рисунок должен быть сверху?

— Это штамп главной имперской кузницы.

— Разве у нас такие не делают?

— Пробовали, получается не очень. Эту машину ваш отец, как я слышал, купил по дешёвке у одного вольного барона. Она была сломана. У хозяина на ремонт денег не было, а выбросить — жалко.

— А откуда у отца деньги?

— Вроде бы сначала лаэр Западного Кряжа дал взаймы, а потом лаэр Приморский тому всё возместил.

А "излишки" поделили? Хотя чиновники здесь могут быть и не такими жуликоватыми, как в России, если закон к ним достаточно суров. Всё-таки средневековье. Чуть что — на плаху. Жаль, что девочка плохо разбиралась в законодательстве. Ладно, сведения о размахе местной коррупции можно раздобыть и позже.

За разговором я довольно быстро собрала передаточный механизм. А чего сложного, если есть схема. Надо лишь разобраться, где тут зад, где перед, где верх, где низ.

— Вот, — придерживая дело рук своих, чтобы не развалилось, я посмотрела на кузнеца.

— Хм, — хмыкнул тот, почесав затылок.

— Тут должно быть ещё что-то. За что цеплять.

— Ага, сейчас, — Гивр быстро смотался в кузницу, притащив рейку и ручку, — Сейчас попробуем, — провозгласил он, добавив к моему шедевру недостающие детали. Не долго думая, кузнец накинул тетиву на рейку и закрутил ворот.

— Э-э-э, — только и смогла выдавить я, как всю конструкцию выперло наружу, и она едва не развалилась, как карточный домик. Гивр в последний момент успел попридержать её своей лапищей, лишь на землю упали какой-то штырёк и пара шайб. Кузнец бросил на меня виноватый взгляд, а я в ответ посмотрела на него, как Ленин на буржуазию. Если б могла — испепелила бы взором.

Я пару раз глубоко вздохнула и полезла за упавшими детальками. Под моим суровым взором, мастер сам восстановил хитрую конструкцию без моего участия.

— Сейчас проклепаю, — бросил он на ходу, скрывшись в кузнице.

А мне-то, что делать?

— О-о, нэдина, вы опять тут как тут? — добродушно усмехнулся сержант Хабд.

От неожиданности я невольно вздрогнула.

А что ты хочешь. Он же воин, значит, умеет подкрадываться бесшумно.

Так и заикой недолго стать.

— Гивр пошёл клепать этот... как его... натяжной механис, — я сморщила лоб, изображая интенсивную мозговую деятельность.

— Наверно механизм, — поправил меня сержант.

— Что?

— Ме-ха-низм, — повторил по слогам воин.

— А-а, может быть, — кивнула я в ответ.

— Фида тебя искать не будет?

— Что ж мне теперь и во двор выйти нельзя? — надулась я.

— Может, и нельзя.

— Почему?

— Если давги пойдут на штурм.

— Да-а? А когда?

— Когда их обстреляем. Только это точно не сегодня.

— Почему?

— Клей ещё не высох. А по такой погоде, Порг сказал сохнуть ему не меньше двух дней.

— А если затащить их в кузню, там же жарко?

— Точно, — охваченный идеей, Хабд мигом оказался у двери.

— Эй, Гивр, — окликнул он мастера, сунув голову внутрь.

Но о чём они договорились, узнать мне было не суждено.

— Ола, что ты тут делаешь? — послышался знакомый голос.

Я обернулась. О-о-о, явление Христа... то есть Фиды, народу.

— Пойдём со мной, — наставница была непреклонна.

Пока мы шли через двор, она меня строго отчитала: и за стрельбу из арбалета, и за дерзкие слова, и за побег из комнаты. И вообще леди себя так не ведут. В заключение своего пространного монолога она пообещала непременно пожаловаться отцу, когда тот приедет.

Частичка Олы внутри меня сжалась от страха. А мне было по-барабану. Всё, что могло плохого со мной случиться, уже случилось, и бояться отца мне не стоит. Ему наверняка будет не до меня. О-о-о, как же я ошибалась!

Тем временем мы пересекли двор и оказались у часовни Пресветлой Жены Создателя, которая была сестрой владыки Хаоса. Так что Светозарный не только победил Разрушителя, отняв у того окружающий нас мир и низвергнув во Тьму, но и лишил единокровной сестры. От этого брака и пошёл род людской.

Здесь кроется подтекст, что женщины склонны к хаосу и разрушению.

Клевета! Мы дарим жизнь.

Ну, мы-то тоже принимаем в этом посильное участие.

Кобели драные, лишь бы соблазнить несчастную девушку и смыться. А забота о детях?

Привожу почти дословно слова одного учёного: "У людей, как и у других млекопитающих, именно на самок возложена забота о подрастающем поколении".

Ты ещё скажи: "Наше дело не рожать. Сунул-вынул и бежать". Все вы мужики — сволочи.

Между прочим, ты отвлеклась от темы.

А на чём я остановилась.

Как мы с Фидой пришли к священнику.

Тогда не отвлекай меня.

Хм-м.

Мы вошли в деревянную пристройку к башне, которая была не намного больше моей комнаты, только потолок — выше. Часовня — это сильно сказано, по-местному "таларелла" — молельня, церковь, храм. А для отца Фергюса ещё вдобавок и келья, и исповедальня. Священник тут и спал, и ел, и совершал обряды. Для меня же эта комната стала ещё и учебным классом. Сидя на грубо сколоченном табурете, за столь же незатейливым столом, я постигала азы счёта, училась чтению и письму. Остальная обстановка была такой же спартанской: низкий топчан со старым шерстяным одеялом, кожаная подушка. Ни простыней, ни прочих изысков цивилизации. "Спальня" была отделена от остальной части помещения занавеской из небелёной ткани.

О том, что мы находимся в таларелле, напоминали скромный складной алтарь, который использовали в походе военные священники (наш патер Фергюс был именно из таких) и очень красивый образ Пресветлой Жены. Яркие краски, роспись под золото и серебро, блестящая бронзовая рамка. Даже я не могла оторвать взор, что уж тут говорить про простых воинов и крестьян, для них это творение рук человеческих было, как чудо небесное.

А как ещё эта икона могла восприниматься в полутёмной комнате с дощатым полом и стенами никогда не знавшими краски. Единственной "роскошью" было окно, затянутое бы... нарговым пузырём, да совсем маленькие оконца под потолком, бросавшие разноцветные блики. Неужели стекло? Но рассмотреть их мне толком не дали.

— Не крутите головой, нэдина, девушке благородного сословия так вести себя не подобает, — завела старую шарманку моя воспитательница.

Нет, ну как же надоели эти бесконечные поучения и наставления.