Истребитель орков. Orcslayer. (Перевод)

— Нет! Ты этого не сделаешь!

Разлетелись искры, словно серебряно-красная полоса вспыхнула на пути удара орка. Тесал скользнул в дюйме от головы Феликса. Готрек!

Орк хрюкнул и поднял Феликса, пока он бил Готрека. Сквозь рев в ушах Феликс услышал звон металла, сталкивающегося с металлом.

Готрек пнул орка между ног. Дурак, смутно подумал Феликс. Топоры не могут повредить ему. Зачем ботинком? Но орк застонал и отпустил Феликса. Готрек с хеканьем наотмашь отрубил ему голову, когда Феликс упал среди трупов. Орк опустился на колени и скатился вперед, голова скатилась вниз.

Готрек тяжело уселся на грудь другого орка. Рана в плече покраснела.

— Но, как? просвистел Феликс через раздавленное горло: — Я же не

— Разве нет? — Готрек указал на меч Феликса. Ожерелье зеленокожих свисало на его клинке.

Готрек покачал головой и вытер лоб: — Борода Гримнира, на волоске. — Он повысил голос: -Железнокожий! Спусти веревку.

— Нарин ... Нарин мертв, — сказал Галин, сидя и сжимая голову.

— Мертв? — сказал Готрек. Его лицо ожесточилось.

Феликс стоял, массируя горло. Он едва мог сглотнуть, и его голова ужасно пульсировала: — Спасибо... Спасибо, Готрек. Я бы...

Готрек пожал плечами: — Спасибо тебе. Этот удар не сделал бы ничего, если бы ты справился этим проклятым ожерельем. Он встал и взял одну из сломанных досок. Он воткнул один конец в пол из трупов и прислонил другой к стене. Давайте выбираться из этой вонючей дыры.

Один за другим они ползли по узкой доске и вылезали из ямы.

Когда он достиг вершины, Готрек посмотрел на Нарина, лежащего в собственной крови под орком, которого он убил, и покачал головой: — Упрямый дурак. Сказал же ему не идти.

— Готрек... — Раздался слабый голос.

— Он жив! — сказал Галин.

Они перешли к умирающему гному, на их сапоги брызнула его кровь. Его ребра вылезли из его разбитой груди, как сломанные белые пальцы из красного рагу.

Он посмотрел на них, ухмыляясь: — Ну, я... Я сделал это. Избежал титула тана. Сбежал от моей... Жены. От моей супружеской кровати. — Он приложил усилия, чтобы выдавить еще слов: — Скажи моему отцу, что мне жаль, что я... Я не дала ему наследника. Но не... Очень сильно. — Он влажно рассмеялся, брызгая кровью изо рта.

Готрек встал на колени: — Да, я ему расскажу.

— И... Верните ему его осколок. — Его рука полезла в спутанную от крови бороду и потянула наружу обугленные щепку щита Друтти: — Скажи ему, что я... Желаю ему удачи в борьбе... С тобой.

— Я тоже ему это скажу. — Готрек спрятал кусок дерева в сумке на ремне и взял Нарина за руку: -Пусть твои предки приветствуют тебя, Нарин Наринссон.

Нарин уже был мертв. Готрек и остальные опустили головы.

Нарин уже был мертв. Готрек и остальные опустили головы.

Феликс молча выругался. Ему понравился острый на язык гном. Конечно, он дразнил и оскорблял Феликса, как и все остальные, но от него это как-то звучало иначе, словно легкое знакомое подзуживание старого друга, а не угрюмое недоверие постороннего, которое он чувствовал от других.

Раздался звук шагов. Феликс и остальные подняли глаза. Поверхности комнаты были настолько твердой, что было трудно сказать, с какого направления пришел звук.

— Кто там? — спросил Галин, оглядываясь вокруг: — Покажи себя!

Весь страх, что борьба с орками оттолкнула, снова проник в сердца Феликса. Волосы, поднялись на затылке. Орки были только слугами того, что они должны были уничтожить. Им еще предстояло встретиться с хозяином — вещью настолько мощной, что она могла деформировать, не только умы ее приспешников, но и их тела.

Еще один шаг. В дальней двери появилась темная фигура. Они повернулись лицом к лицу, оружие наготове. Он вошел в красный свет топора Готрека.

— Хамнир! — закричал Галин: — Хамнир, ты жив!

— Добро пожаловать, друзья, — медленно сказал Хамнир: — Добро пожаловать в место где исполняются наши мечты.

Через просветы бороды гномьего принца Феликс смог увидеть блеск золота.

Глава 25.

Галин застонал. Готрек крякнул, словно словил удар. Феликс вздрогнул.

Хамнир плавно скользнул вперед, разводя руками: — Мне жаль, что вас поприветствовали столь грубо, но вы убили столь многих из нас, что Спящий был напуган и лишь старался защитить себя.

— Принц Хамнир, — сказал Галин, шагнув вперед: — Что они с вами сделали? Снимите его.

Хамнир коснулся ожерелья на шее: — Это величайшая честь, когда-либо дарованная мне. Я ношу его с гордостью.

— Сними его, черт возьми! — Лицо Галина покраснело. В его глазах стояли слезы: — Это вещь Хаоса! Борись с ней!

— Не угрожайте мне, — спокойно сказал Хамнир: — Спящий...

— Чума забери этого Спящего! Сними его! — Галин набросился на Хамнира, потянувшись к его шее.

Быстрее, чем глаз мог уследить, Хамнир снял топор со спины и набросился на Галина. Лезвие прорубило доспехи Галина и его ребра, как будто это были лишь бумага и ветки. Инженер умер раньше, чем упал на пол.

— Не угрожайте мне, — сказал Хамнир, так же спокойно, как и раньше. Феликс и Готрек смотрели, как он вытер топор о бороду Галина. Он вытащил еще одно ожерелье из своего камзола и огляделся. Он протянул его Готреку: — Спящий не хочет убивать тебя, Готрек. Ты сильный. Ты будешь хорошим ресурсом в предстоящей борьбе. Возьми его и присоединяйся к нам.

Готрек закрыл глаза. Его голова упала. Феликс никогда не видел в нем такой боли: — Ранульфссон, — сказал он, его голос ожесточился: — Хамнир, сними его. Борись с ним. Ты же гном: принц, а не раб.

— Я все также принц, — сказал Хамнир: — Принц, который следует за великим Богом. Возьми ожерелье, Готрек, и ты увидишь.

— Нет, ученый, — Сказал Готрек: — У меня нет хозяина: гнома, Бога или демона. Он поднял глаза и посмотрел на Хамнира: — Теперь сними его, или я сниму его с тебя сам.

— Послушай меня Готрек, — сказал Хамнир, его глаза сияли фанатичным огнем: — Как долго благосостояние гномов увядало? Как долго мы теряем владение за владением? Как долго мы уступали территорию и власть эльфам и людям, и даже мерзким скавенам? С ожерельем придет прочность, неуязвимость. Ничто не встанет у нас на пути. С гроби, как нашими рабами, копающими в шахтах и работающие в наших плавильнях, мы станем сильнее даже чем мы были в золотом веке!

— Хамнир... — сказал Готрек, но Хамнира было не так просто прервать.

— Спящий сначала захватил гроби, потому что их умы просты и легко подчиняются, но даже с его просвещенным руководством империя гроби долго не выстоит. Их нельзя научить большему, чем самым элементарным навыкам. Он подошел ближе: — Но гномы, гномы великая раса, раса, которая не будет рабами, но равными партнерами в общей судьбе. Он даст нам свою силу и мощь, а также мудрость веков, не поддающихся исчислению, и все, что он просит взамен, это поделиться ожерельями с нашими родственниками и привести его детей в каждое владение, которое мы навестим.

— Его дети? — прорычал Готрек.

— Разве вы не видели их, когда шли? спросил Хамнир: — Даже сейчас гроби готовят их к путешествиям. Скоро паровые тележки понесут их вдоль всего Ундгрина к каждому владению в мире. — Он снова протянул ожерелье: — Возьми его, Готрек. Все ваши сомнения, ваше черное настроение, ваши страхи рассеются, словно облако, и на смену им придет блаженный покой. Ты больше никогда не будешь злиться. Возьми его. Присоединяйся к нам.

Готрек ударил его по руке, выбив ожерелье. Оно зазвенело по полу: — Нет.

Хамнир выглядел по-настоящему грустным. — Тогда, старый друг, — сказал он, вздыхая, — Боюсь, ты должен умереть. Он вытащил топор так же быстро и небрежно, как человек прихлопывающий муху, и почти зацепил горло Готрека.

Истребитель отскочил назад, ругаясь, на пол спланировали клочки бороды. Феликс тоже увернулся. Даже после слов Хамнира его атака была неожиданной. Атаки обычно имели некую вводную часть — повышение голоса, угрожающие жесты, блеск гнева в глазах нападавшего. Перед ударом Хамнира не было ничего из этого.

Принц ударил снова, столь быстро как и раньше, и Готрек заблокировал удар руническим топором, отступив. — Не делай этого, Ранульфссон, — сказал он, нахмурив брови: — Я не хочу причинять тебе боль.

И я не хочу причинять тебе боль, — спокойно сказал Хамнир, рубанув снова, — Но если ты не возьмешь ожерелье, у меня нет выбора. Те, кто не с нами, те против нас.

Готрек продолжал отступать, парируя каждый удар, но ни разу не нанося свой. Феликс никогда не видел убийцу таким несчастным в бою. Это была битва, которую он не мог выиграть. Убийство Хамнира было трагедией, а не победой, но и быть убитым им не было славной гибелью. И имелась существенная вероятность обречь гномов, и, возможно, весь мир, на бессмысленное рабство.

Но если Готрек не нанесет удар в ближайшее время, он не сможет сделать этого никогда. Он слабел с каждым шагом. Рана от топора в плечо, принесла большую потерю крови, и при этом она все еще кровоточила. Феликс видел, он шатался, когда он парировал удар в голову. Хамнир же устанет в последнюю очередь.

Феликс обошел вокруг Хамнира, прицеливаясь в ожерелье.

— Нет! — огрызнулся Готрек: — Это моя схватка! — Он посмотрел на Хамнира: — И его. Не подходи.

Поэтому Феликс лишь стоял, пока Готрек наворачивал круги спиной вперед вокруг ямы с неудержимо наступающим спокойным Хамниром.

— Борись с этим, ученый, прошипел Готрек: — Борись с ним! Ты самый умный гном, которого я знаю. Разве ты не видишь, что он делает? Разве ты не чувствуешь запах Хаоса?

Хамнир рубанул в живот. Готрек едва вовремя его заблокировал.

— Разве ты не помнишь, что он сделал с Фергой? — Спросил Готрек: — Ты хочешь быть таким же?

Лоб Хамнира сморщился на мгновение, но затем снова разгладился: — Если бы я знал тогда то, что знаю сейчас, я бы присоединился к ней.

— Этот ваш Бог захватил вас силой, убивая невинных гномов и используя для этого гроби — древних врагов нашего народа. Как ты можешь быть на его стороне?

— Мы отказываемся слушать, — спокойно сказал Хамнир: — Он сделал то, что должен был сделать. Для тех, кто слушает, есть только радость.

Готрек стиснул зубы, когда он поскользнулся и нажал на ногу: — Как долго мы дружим, ученый? Сколько раз мы сражались бок о бок, и вдрызг напивались, делили сокровища, и спорили обо всем и ни о чем одновременно? — Его голос был хриплым от волнения. Феликс никогда не слышал его таким: — Неужели это меньше, чем радость бытия рабом?

Хамнир замолчал, его лицо обеспокоилось. Его атаки замедлились.

— Хорошо ученый, — Сказал Готрек: — Борись с ним!

Хамнир остановился, топор замер и его руки задрожали, словно внутри него разгорелась война: — Бороться бесполезно, — сказал он, полузадушенным голосом: — Нас всего лишь двое, когда их тысячи. Мы дети, когда он бессмертный. Если я сниму ожерелье, сотни других поднимут его. Чтобы я не сделал, это не имеет значения. Мы уже проиграли.

— Это не так! — взревел Готрек: — Сними ожерелье, и мы убьем его вместе.

Хамнир печально покачал головой: — Ничто не может убить его. Он слишком силен. Слишком стар.

Готрек зарычал: — Что ты за гном такой? Неужели ты обречешь свою расу, потому что вы сдался без боя?

Это было то, чего не стоило говорить.

Лицо Хамнира снова стало спокойным. Он поднял свой топор: — Чтобы спасти мою расу, я подчиняюсь ему, ибо если мы будем противиться, мы будем уничтожены. Только присоединившись к нему, мы будем жить.

— С ожерельем на шее, — сплюнул Готрек.

— Но мы будем жить. — Хамнир снова замахнулся на Готрека.

Готрек парировал и отступал, его лицо скривилось от горя и ярости.

-Готрек, — сказал Феликс, в нетерпении: — Позволь мне снять его с него. Возможно, он придет в себя.

— Он сам должен сделать это, — Сказал Готрек, глядя на Хамнира: — Он должен быть сильным и снять его сам.

— Может быть, никто не достаточно силен для этого.

— Гном должен быть достаточно сильным!

Боль в голосе Готрека была столь сильной, что Феликс не мог ее выдержать: — Есть целый клан сверху который говорит об обратном, — сказал он.

Готрек выругался.

Хамнир рубанул снова, но на этот раз Готрек вернул ему его атаку, ударив в топор Хамнира, пытаясь разоружить его. Хамнир блокировал и контратаковал со стремительной скоростью. Он был вдвое быстрее, чем до того, когда у него не было ожерелья. Они кружили возле трупа Галина.

— У тебя мало шансов, ученый, — Проскрежетал Готрек: — Сними его или умри!

Но тем не менее, было совсем не ясно, кто умрет первым. Готрек теперь дрался одной рукой, ведь раненная рука была бессполезной. Он едва мог останавливать удары Хамнира.

Истребитель отступил, обойдя тело Галина. Хамнир давил вперед, свирепо атакуя, но поскользнулся на крови Галина.

Быстрее, чем можно было моргнуть, Готрек поймал топор Хамнира и вырвал его из его хватки диким рывком запястья. Тот улетел в дыру.

Хамнир отступил. Готрек прыгнул на него, словно борец, ударил его по земле и оседлал его грудь. Он сорвал ожерелье с шеи Хамнира и отбросил его, глядя ему в лицо, его топор поднялся.

Хамнир моргнул, спокойно глядя на него: — Теперь ты убьешь меня, Готрек? Ты поклялся защищать меня, пока один из нас не умрет.

Готрек не смог удержать лицо: — И я потерпел неудачу, — задохнулся он: — Ты уже мертв. — Он вбил топор в грудь Хамнира. Хамнир взбрыкнул и скрутился, задыхаясь, а потом замер неподвижно, его глаза уставились вникуда.

Феликс уставился на него, ошалев, а Готрек плюхнулся со своего погибшего друга. "Зигмар", подумал он, что истребитель наделал?

— Не смотри на меня, человеческий отпрыск, — зарычал Готрек, его голос был хриплым. Он спрятал свое лицо в массивной, окровавленной руке: — Или я убью тебя там, где ты стоишь!

Феликс отступил, задрожал и отвернулся. Он зарылся в своей сумке и вытащил медицинский набор, позволив Готреку остаться со своим горем, пока он латал свои раны и пытался понять, что произошло. Готрек убил гнома! Хамнира! Его друга: без колебаний, не давая тому времени прийти в себя. Феликс не мог перестать воспроизводить сцену в своей голове.

Откуда мог Готрек знать выздоровеет Хамнир или нет? То, что сказал Хамнир не звучало как то "не так". Неужели он совершил ошибку?

После долгого перерыва Готрек встал, пошатываясь. Его левая рука была красной от плеча до запястья. — Верно, — сказал он, прочищая горло: — Давайте закончим это.

Он вытащил длинную полоску бинтов из сумки Галина и начал обматывать их вокруг своего разрезанного плеча, после этого он перешел к дверному проему, откуда пришел Хамнир. Края двери были повсюду покрыты все теми же древними вырезанными охранными символами, которые отмечали внешнюю дверь. Феликс теперь был уверен, что они были помещены, чтобы удерживать что-то внутри, и он начинал понимать, чем это что-то было.

Лицо истребителя было мертвым и холодным, сильнее чем Феликс когда-либо видел. Он хотел спросить его о Хамнире, но боялся, что тот убьет его, если он спросит. Он держал язык за зубами и следовал за ним.