Было бы неплохо иметь под рукой артефакт многоразового использования, заживляющий раны.
Хотя Асарте он не помог.
Впрочем, с Камнем можно разобраться потом. Я пришел сюда не за этим.
Где же телепортационная площадка?
Находясь во дворе, я ее не заметил. На нижнем этаже башни и в подвале ее тоже не было. Хотя я мог и проглядеть — не до этого было. Нужно будет еще раз все хорошенько осмотреть.
Я поднял с пола свою саблю и сунул ее за пояс. После чего окинул взглядом подвальное помещение. Нет, площадки здесь точно нет. Как и ничего другого примечательного или более-менее ценного.
Хотя...
На столе стоял чудо-проектор, бросавший на стену круглое световое пятно. Теперь, когда фигурка пустынного воина уничтожена, толку от него было немного.
А жаль... жаль...
Впрочем, вещица сама по себе уникальная и, наверняка, дорогая.
Я подошел к столу, аккуратно взял в руки проектор. Сквозь ажурную решетку с левого бока я разглядел внутри кристалл, служащий источником света. Больше там ничего не было.
Как же эта штука выключается?
Я повертел коробку в руках и обнаружил рычажок, задействовав который, я одновременно закрыл выдвижные шторки на объективе и ажурной решетке. В подвале тут же стало темно.
Пришлось снова включить проектор, чтобы при свете добраться до лестницы. Поднявшись на первый этаж, я задвинул шторки и спрятал аппарат в сумку. "Камень крови" я продолжал держать в руке. Если это на самом деле "Лечилка", пусть поработает над моим коленом. Не хотелось бы хромать всю оставшуюся жизнь.
Я прошелся по нижнему этажу в поисках телепортационной площадки...
Нет, ее здесь нет.
Может быть она на верху? Но как туда забраться — без лестницы?
Ладно, это потом.
Я вышел во двор.
Битва уже давно закончилась. Побежденные клоны почти все исчезли. Как, впрочем, и каменный человек, выполнивший возложенную на него миссию. Двор устилали тела и отдельные их части упокоенных — теперь уже навеки — разбойников.
Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать: площадки здесь нет. Но я упрямо бродил по двору, пытаясь разглядеть на захламленной брусчатке следы магических знаков.
Тщетно.
Настроение, поднятое одержанной победой, испортилось.
Никакого телепорта в Уби-Хотере не было. Неужели, Хайяс меня обманул? Но зачем?
Я постарался взбодриться. Возможно, площадка находится на верхних этажах башни. Нужно лишь решить, как туда забраться.
Но сначала я хотел проверить, как там мои девочки, и направился за бархан.
Девушка по-прежнему спала. Теперь она, подобрав ноги, повернулась на бок и подложила ладошки под щеку. Пантера лежала рядом и тоже кемарила.
Мое появление заставило кошку напрячься, но узнав непутевого охотника, она расслабилась и демонстрационно отвернула морду в сторону.
Я подошел к ним, подбрасывая на ладони "Камень крови". Все мои мысли вертелись вокруг так и не найденного телепорта.
Неужели все старания были напрасны? Что, если и на верхних этажах башни не обнаружится никакой площадки? Возвращаться назад? Попытаться пересечь пустыню... За что мне это наказание?! Разве я многого желал? Всего лишь хотел вернуться в Найрован...
И тут пейзаж исказился, поплыл, размытый маревом. Пантера, почуяв неладное, вскочила на лапы...
Прежде чем мир исчез, я успел подумать:
"Ну, вот, опять во что-то вляпался..."
Глава 5
Перенос был неожиданным и необычным, и это стоило мне пары миллионов окочурившихся нервных клеток. Я уж было решил, что нашел новые неприятности на свое многострадальное седалище. Ан нет, это сработала телепортационная магия. Теперь понятно, что за камешек держал в руках Асатра. Сейчас он был дезактивирован, поэтому прожилки потускнели и были едва заметны на поверхности темно-фиолетового камня. Но как только "кровь Ялина" накопит силу, артефакт будет снова готов к применению.
Многоразовый телепортационный камень, переносящий владельца в любое указанное им место?
Этот артефакт был бесценен.
Ни во время игры, ни после Затмения я ни о чем подобном не слышал. Должно быть, владение подобными магическими предметами было прерогативой исключительно Мудрецов.
Вот это подфартило!
Моя внутренняя жаба лежала в прострации на спинке, подогнув лапки и высунув язык. Такое ей и не снилось.
Вот только куда это меня занесло?
Я окинул взглядом пространство.
Прямо передо мной высились скалистые отроги гор.
Неужели Туор?!
Я стоял в усыпанной галькой ложбине между крутых холмов, поросших сочной травой. Должно быть, это было русло ручья, становившегося полноводным во время дождя и таяния снегов. Он и сейчас журчал кристально-чистой водой, узкой змейкой огибая принесенные потоком камни. Я обернулся, чтобы взглянуть, куда нес свои воды ручей, и увидел широкое озеро, искрившееся в лучах предзакатного солнца у самого горизонта.
Это могло бы быть озеро Глубокое, расположенное во владениях барона Луда, если бы не одно обстоятельство: Глубокое лежало к югу от Туора, а тут озеро, если судить по положению солнца, находилось на западе.
Нет, это определенно не Туор.
Дальнейшие размышления о том, куда я угодил, прервало неожиданное обнаружение того, что я увидел у себя под ногами. Это была изрядная куча желтого песка уюмской пустыни, которую перенесло куда-то вместе со мной. И не только это. На песке, на подстилке из разбойничьей накидки, лежала улыбающаяся во сне девушка-джугги. А рядом беспокойно озиралась по сторонам большая черная кошка. Повернув морду, она пристально, словно с укором, посмотрела на меня и беззвучно оскалила клыки.
Мне показалось, что еще мгновение, и магия амулета уже не в состоянии будет ее удержать...
И тут спящая зашевелилась и застонала, ее лицо перекосила гримаса боли. Она заметалась на земле, словно пытаясь от чего-то отстраниться или кого-то с себя сбросить.
Кошка тут же забыла обо мне и развернулась к девушке. Я тоже подошел поближе и опустился рядом на колени.
Наверное, ей приснился дурной сон. Я поступил так, как делала мама, когда я был ребенком: нежно провел пальцами по ее волосам, убирая сбившуюся на глаза челку, а потом наклонился и поцеловал ее в лоб.
Материнская магия подействовала. Девушка расслабилась, разжала пальцы, вцепившиеся в края накидки, повернула голову набок и снова чему-то улыбнулась. Потом она сладко потянулась, открыла глаза, и ее взгляд уперся мне в грудь.
Улыбка тут же исчезла с ее счастливого лица, в миг перекошенного дикой злобой. Она подскочила, и наши лица оказались близко друг к другу.
У нее были такие соблазнительные губки. А глаза... М-м-м... В них, даже в таких гневных и непримиримых, можно было раствориться без остатка. Я бы, наверное, не сдержался и поцеловал ее... если бы не лезвие ножа — моего ножа, мгновение назад висевшего на поясе,— врезавшегося мне в горло так, что на нагрудник закапала кровь. Ее взгляд был настолько красноречив, что я не сомневался в серьезности ее намерений. Однако что-то удержало ее руку, и она успела сделать лишь неглубокий, но чувствительный надрез, после чего замерла, разглядывая мое лицо.
Я воспользовался ее заминкой, резко отстранил кривой уюмский нож от горла, а потом слегка выкрутил запястье. Клинок упал на землю, а я получил пощечину.
Нет, это было не больно — она ударила левой рукой, без замаха,— но зато обидно до слез. Я с ней носился весь день, как с родной, переживал за нее, не пожалел единственную "Лечилку", можно сказать, вытащил с того света, а она в меня ножом тычет, а потом еще и по морде бьет.
Девушка что-то сказала и, вырвавшись, вскочила на ноги. Я завладел ножом и тоже поднялся, чтобы не прилетело еще и с ноги. Она снова что-то бросила мне в лицо по-джуггански.
— Чего?! Я не понимаю тебя!— сказал я, убирая нож в ножны.
Она смутилась и, немного подумав, сказала нерешительно по-айленски:
— Ты — не он!
— Естественно! Я — это я,— заверил я ее.
Она смерила меня с ног до головы недоверчивым взглядом и только сейчас заметила рваное платье и открытую на обозрение грудь. Левой рукой она запахнула накидку и тут же правой влепила мне еще одну пощечину.
Вот эта уже была чувствительной!
— Все вы, мужчины, одинаковы,— сказала она, покраснев и отведя глаза.
И увидела непривычный для нее пейзаж. Ее и без того большие глаза поползи из орбит.
— Где это мы?— У нее был восхитительный акцент. Она так мило растягивала слова, словно смаковала их на вкус.
— В Найроване... наверное.
Рука снова взлетела для пощечины, но я перехватил ее, дернул на себя и жестко сказал:
— Ударишь меня еще раз — превращу в крысу!
Она поверила, побледнела, дернулась, чтобы отстранится, и я выпустил ее руку. Девушка не удержалась на ногах и упала на землю. Она хотела было встать, но передумала и... неожиданно заплакала.
Кошка, не вмешивавшаяся в наши разборки, тут же подошла к ней и стала тереться мордой о плечо. Заметив хищника, девушка улыбнулась сквозь слезы, и, обняв, принялась гладить между ушей. Чем совершенно выбила меня из колеи: другая на ее месте подняла бы крик, бросилась бежать, забралась с разбегу на отвесную скалу, а эта...
Пет-терапия пошла на пользу. Девушка перестала плакать и больше не бросала в мою сторону ненавистные взгляды. Она вообще перестала меня замечать, увлекшись довольно урчащей кошкой.
Между тем погода начала стремительно портиться. Подул порывистый ветер, нагнал тяжелые свинцовые тучи. Загремел гром, сверкнула молния, и начался ливень.
А спрятаться на открытой местности было негде. Разве что...
— Айда за мной!— я протянул девушке руку, чтобы помочь ей подняться.
Она гордо отказалась от моей помощи, встала сама. Но вместо того, чтобы последовать за мной, она закрыла глаза и подставила лицо под барабанящие капли.
Конечно, дождь был событием экстраординарным для жителей безводной пустыни. Так что я не стал мешать ей наслаждаться низвергавшимся с небес потоком, и быстрым шагом направился к скалам по дну набухшего ручья.
Пантера заметалась на месте, посматривая то мне в след, то на беспечно стоящую под проливным дождем девушку. Наконец, решение было принято, и она, оборачиваясь, поплелась следом за мной.
Я довольно улыбнулся.
Это мой пет!
Вход в пещеру был просторный, а внутри она еще больше расширялась и возносилась вверх, ощетинившись короткими острозубыми сталактитами. Ручеек, ставший, благодаря дождю, полноводным, бурлил в границах проточенного в камне русла, уходившего вглубь горы и терявшегося в темноте. Слева от него возвышалась сухая площадка, на которой чернело золой старое кострище. Рядом с ним топорщилась сухими ветками вязанка хвороста. Значит, мы были не первыми, кто искал приюта в этой пещере. Кто были наши предшественники? Охотники? Старатели? Или такие же путники, случайно забредшие сюда в непогоду?
Как знать...
А за вязанку хвороста огромное им спасибо. Костерок для просушки будет в самый раз.
Пока я разводил огонь, а пантера, тревожно посматривая на вход, вылизывала шерсть, появилась девушка — мокрая с головы до ног, но довольная как кошка, стянувшая кусок колбасы.
Как мало нужно человеку для счастья...
А я бы сейчас не отказался от сытного окорока и кружки хорошего пива — со вчерашнего дня не ел.
Но мои съестные припасы остались где-то в далеком Уюме. Так что приходилось игнорировать призывное урчание желудка и надеяться, что в ближайшее время мы выберемся к людям или по пути удастся что-нибудь подстрелить.
Кстати, о людях... Должно быть, нас занесло на запад. Местность напоминала предгорье Оскона, а водная гладь на западе — озеро Мамур, где на берегу стоят найрованские поселения, среди которых небольшой городок Сайн. А на востоке... Где-то неподалеку начиналось ущелье Страха, ведущее к Перевалу Забвения, за которым находится Берег Смерти. До Затмения это была отдельная рейдовая локация, рассчитанная на групповое прохождение. Одиночке там нечего было делать. Вход в ущелье преграждала высокая стена с прочными воротами. У ворот дежурили стражники, предупреждавшие об опасностях, подстерегавших путника по ту сторону гор. Если игрок настаивал, появлялся запрос: "Вы уверены, что хотите перейти в локацию Берег Смерти?" Задействовав "Да", игрок оказывался в ущелье Страха...
Я побывал там однажды в составе рейда из двадцати восьми человек. Нам удалось добраться до Перевала, потеряв шестерых. А потом мы все полегли, так и не ступив на Берег Смерти. За короткую историю существования локации пройти ее полностью так никому и не удалось.
После Затмения я не бывал в этих краях, но слышал, что локация, утратив незримые барьеры, преграждавшие путь неосторожному страннику, стала неотъемлемой частью мира. Искатели приключений, пользуясь тем, что пост у ворот был оставлен найрованцами, не раз пытались проникнуть на Берег Смерти. Но все до одного пропали без следа. А два года назад монстры прорвались в Найрован — то ли кто-то не закрыл ворота, то ли обитатели ущелья Страха нашли какую-то лазейку — не знаю. Они добрались до озера Мамур, уничтожили несколько поселений и едва не ворвались в Сайн. Защитникам города удалось сдерживать натиск, пока Король не прислал подкрепление. Чудовищ истребили, а у ворот воздвигли крепость с крупным гарнизоном. Теперь никто не мог проникнуть за стену без разрешения Его Величества...
Я так рвался в Найрован, а оказавшись здесь, понятия не имел, что делать дальше. Вернуться в Яровэн? Или посетить Брошенные земли — благо они находились недалеко от этих мест?
Впрочем, теперь, обладая универсальным телепортационным камнем, я мог в мгновение ока оказаться в любой точке мира. По крайней мере, я на это надеялся...
Закончив с разведением костра, я присел к огню и, размышляя о насущном, время от времени подбрасывал в пламя сухие хворостины. Девушка тоже устроилась у костра, отжимая промокшую накидку.
— Ты бы просушила одежду,— предложил я ей.
— Не дождешься,— фыркнула она.
Непись, а туда же.
Впрочем, накидку она, все же, сняла, плотно запахнув порванное платье, и накинула ее на камень перед костром.
Я тоже снял нагрудник, чтобы сменить рубашку, чем насторожил молодую уроженку Уюма.
— Не бойся, я не буду к тебе приставать,— поспешил я ее успокоить.
— Только попробуй,— снова фыркнула она и бросила взгляд на пантеру.
Кошка тут же прекратила вылизывать шерсть и, посмотрев на меня, оскалила клыки.
И это мой пет...
— Тебя как звать-то?— спросил я девушку, разложив мокрую рубашку на камни.
— Хайтерэ,— коротко ответила она.
Красивое имя. Запомнить бы...
— А мама как тебя зовет?
Девушка резко повернула голову, тяжело засопела, сверкнула взглядом.
Дикарка какая-то!
— Я что-то не то сказал?— спросил я ее.
Она снова отвернулась, пряча увлажнившиеся глаза.
