А, собственно, чего я развожу панику!? Смешок феникса пропустил мимо ушей, виртуальных. Это я прекрасно все вижу, а вот остальные еле дышат через свои лицевые платки, без их чар лежали б в отключке. После Рушиза залу заполнил туман, в котором точками выделялись магические светильники в виде ободов вокруг верхних частей колонн да раскаленный камень с чадящим огнем на месте плевков элеменаля. Круколвэх с его электричеством и водой мгновенно породил быстро распространяющуюся ядовитую взвесь, щиплющую глаза, когда остужал камень под духом стихии, отражаемый огненным щитом, в конце концов проломленным. После победы поле битвы плотно заволок дым, режущий глаза так, что и пальцы на вытянутой руке не разглядеть.
Шамольд перебрался к последнему трупу — магу, убитому арбалетным болтом Викзара. Сам воин с дварфом не шевелился за колонной, прислушиваясь к шорохам, кворкающим плевкам и недовольным мявкам и чихам раэкапу. Отжистли вынужденно растянула щит до купола, из-за его мутноватых границ истинным зрением ничего не рассмотреть, не с таким амулетом, что уж говорить про обычное. Норадлуну вообще ни до чего нет дела, а его фамильяр, расправившись с более мелким и менее сильным собратом, занялся каменными расплавами на потолке, замораживая их дыханием.
— Отбой, — раздался приглушенный голос Шамольда, обезвредившего всю сигналку.
Отж тут же положила руку на плечо мага, устало сбросившего контроль над инфэо и промокнувшего ресницы, на которые тек пот с бровей.
— Чистка! — скрежетнул я ключ-фразу на малоре, запуская под потолком примененный в Черьме воздухоочиститель, на скорую работу которого ушла вся энергия из второго кольца. Зато зала заблагоухала забористым заснеженьем. Через минуту, за которую Норадлун покрыл льдом все огненные островки. Поднявшийся сильный ветер никого не смутил.
— Впечатляет!.. — отцепив край платка произнес Норадлун, делая полный вздох. — Быстра телепортация, на пару ударов сердца дольше...
— И каюк, гргхе! Пчхи! — раздался громоподобный кашель и чих сдерживавшегося Диртуда.
— Йейльский пиромант! Чтоб... — заматерилась вслед за прорванной плотиной молчания рульфка, стаскивая очередное опустошенное кольцо.
— Вик, Дир, — кивнул на трупы привалившийся к одной из колонн Шамольд, намекая на необобранные трупы.
— Хвалю, паря, высоко взлетишь, — специально подошел ко мне Диртуд, чтобы смачно отпечатать пятерню на моей спине, не эстетично проминая крылья.
— Сам обирай, впереди ждут йейльские груды золота, — отмахнулся Викзар, промывающий глаза у фонтана, подав пример остальным.
— Шевелитесь, йейли, скоро ялов хватятся! Ариэль, выпускай на город феникса.
— Нет.
— Что? — ласково-ласково.
— Грабь сокровищницу, — у меня вызрела идея своей мести Сливару.
— Смотри, ушлепок ялов, нас не подставь! Шам, Нор — клиньте двери, Дир и Вик за мной, — взмахом руки посылая с очередного кольца каменный молот, снесший первую дверь. В этот момент я опустошил тайники, опасаясь за устойчивость подпространственных тайников.
Эхо отъехавшей плиты еще гуляло, статуя в центре еще была статуей, а дварф уже крякнул и с неимоверной прытью бросился к одной из полок, успев стащить с полки и щит и принять на него первый удар. Минуты две у троицы с поддержкой раэкапу ушло на бой с каменным големом-охранником, стоявшим в центре большого круглого зала с купольным потолком, вдоль стен которого стояли сундуки, стеллажи и полки с множеством шкатулок, статуэток, подставки с оружием и специальные манекены с одеждой.
Диртуд сразу стал вычленять наметанным глазом дельное оружие и складывать в изъятый из заплечного рюкзачка мешок Дригдерта, периодически касаясь мифрилового щита — потрескавшийся верхний слой красной с золотом эмали, боевые царапины и вмятины, он висел за спиной, закрывая ее всю от зада до затылка. Викзар, взяв вместительный кубок с каменьями, стал азартно вычерпывать сундуки с платинами и золотыми. Сама Отжистли не глядя сметала всю имевшую несчастье попасться на глаза бижутерию. Шамольд, передав свой мешок Диртуду, взялся за шкатулки, либо оборачивая их в тшеговскую ткань и кладя во второй свой мешок, либо развеивая часть плетений и кладя так. Норадлун бегло осматривал все остальное, кладя в свой.
А я ринулся к алтарю Араса, что наверняка находился в самой большой пустоте под холмом. Мои предположения целиком оправдались — в центре гигантской пещеры стоял он, алтарь. Плита в виде тридцати трех лучевой звезды, на каждом луче и в самом центре стояли тумбы. Я смог подобраться, только выйдя из тварного мира, стены и пол пещеры оказались укреплены вделанными прямо в камень тонкими полосами хатти, у сокровищницы остался фантом.
Все верно, хатти-клеть была изготовлена из освещенного материала. И верно предположение о непрерывном бое, идущем повсюду: исторгнутые твари появлялись с суровой регулярностью. Если не успеть испепелить после убийства, то труп оживал, превращаясь в еще более мерзкую пакость. Весь пол был черным, по нему носились небольшие воздушные торнадо, втягивающие пыль и остатки костей. Раненые сами подходили или их подносили к лучевым тумбам — короткая молитва и раны затягивались, через час-два серьезный ранения в печень или живот окончательно заживлялись и воины отходили от тумб, после тяжелых ранений шли сразу на выход. Всего без сильного напряга работало три тройки из двух воинов и мага, в резерве еще две, правда, искуснику приходилось чуть ли не касаться на глазах наращивающего жгуты мышц монстры, чтобы инфэо вообще сработало. Один жрец стоял у центральной тумбы, возложив на нее руки и непрестанно шепча молитвы, трое в своих секторах сидели в позах "чуткого мудреца", мгновенно вскакивая в едином движении и помогая раненому, впрочем, не выходя за пределы звезды, от которой шли квадратные островки, по которым можно было перебраться ко второму арочному проходу, богато украшенному, к которому ни одна тварь не приближалась близко.
Именно на центральной тумбе появлялись исторгнутые глоры. Дюжий монах при мне подхватил хрупкое тело дровки, мгновенно погруженную жрецом в сон, и понес к третьему проходу, а из второго важно выдвинулся монах ему на замену.
Моя попытка исследовать звезду изнутри принесла интересные плоды. Во-первых, вся звезда в ответ мгновенно полыхнула в истинном зрении нестерпимым белым светом, разом обратившим в пепел всю погань. Во-вторых, что-то заметил жрец и все три монаха, отреагировавшие сразу и враждебно — я вылетел подобно пробке из взболтанного шампанского.
Эскапада привела к тому, что из лучей звезды вышли пучки света, по полосам из хатти как по проводам поднявшиеся к потолку, под которым висела специальная платформа с железом, разом обратившимся в хатти. Излишек чистой силы выпал белыми хлопьями вниз. Тут же раздался колокольный звон, из всех щелей высыпали люди, около пяти десятков накопилось к тому времени, когда манна небесная перестала сыпаться. К чести собравшихся, никто не толкался, не прыгал и не бегал, все медленно поспешали, вкушая благодать, чудесно сказывающуюся на всех телах тварного мира, продлевая жизнь, избавляя от импотенции, усиливая дар, а то и даря его простым воинам.
От этого я надолго впал в ступор, едва переваривая самые сливки с поступающей в память для последующего анализа информации.
Судя по одежде, здесь проходили стажировку члены элитного подразделения личной королевской охраны, возможно не только Хофоха. Бойцы уровня Арама, выглядящие молодыми мужчинами лет на восемнадцать, с усиленной регенерацией, устойчивостью к ядам и магии, сохраняющие форму с учетом тренировок лет по сто. Только внезапность и необычность атаки вкупе с экипировкой спасла наш отряд от убиения — сокровищницу охраняли здешние выпускники. Маги третьей-четвертой-пятой степеней с силой шестой-седьмой-восьмой, но с опытом против тварей. Да, не часто здесь манна падает, но и пятка лет, проведенных здесь, вполне достаточно для воинов и десятка для магов.
Что ж, главное я выяснил.
— Мы готовы, — тронула меня за плечо Отжистли.
Ее касание вывело меня из ступора. Быстро вернувшись и заместив идеального фантома собой, поднялся. В сокровищнице было все перевернуто и разбросано, на постаменте голема лежало двенадцать мешков, весящих под центнер каждый, в основном оружие и золото. В сокровищнице еще на ацать таких мешков добра. Я ухмыльнулся.
— Чего лыбишься? Роимся отседова.
— Нет, — и для отыгрыша приложился пальцами к вискам, прикрыл глаза. Я выпустил феникса в Черьме, подкинув в плазму один из алмазов — для задумки требовалась прорва энергии, Тиалпи обещал сдюжить.
— Че, к ялу, опять!?
— Представление в городе началось. А эм... роиться не придется. Нор, — осмелился я обратиться кратким именем, — передай образ подготовленной в той роще стоянки и дома Гриндидо.
— Портал засекут, — резковато ответил недовольный обращением маг, однако просьбу выполнил сразу.
— Не хай, — чиркая по Аюуо и снимая маскировку с Асацио, выгадывая себе секунды от их округлившихся от культурного шока глаз.
Держа посох за центр в горизонтальном положении активировал ключ-фразой Инферно в центре холла, второй взмах, и второй ключ-фразой запечатал вход.
— Теперь плевать на все, — третий жест с посохом сбросил с пентагонального постамента мешки. — Сокровищницу надо ограбить подчистую, валите все в портал, — четвертый указывающий жест, малор и мигнувший камень браслета, отдавший всю силу.
— Оха-хо! — первым очухался дварф и с уханьем отправил в горизонтальный портал, выход расположился на двухметровой высоте над мягкой травой, самый тяжелый мешок.
— Ял! Что ты задумал? — верно оценив ситуацию и метнувшись к полупустому сундуку.
— Сделать хатти-Миттар! — и полезно — он стянет в одно место все исторгаемое на территории, радиусом до Груздя, если не больше.
— Что? — растерянный голос Нора.
— То! Не отвлекайте, вместе свалим! — и встал прямо, взявшись обеими руками за Аюуо, поясной камень по всей сокровищнице разбросал радужные зайчики, всем говоря об активном использовании, откровенно красуясь. Маскарад с меня спал еще при появлении посоха.
На тихие возгласы и перебранку едва ли не шепотом внимания не обращал — все позже прослушаю и просмотрю: как они соорудили носилки, как вытряхивали сундуки, чтобы заполнить мелочевкой и снова вытряхнуть в портал, как Норадлун проявил чудеса смекалки, работая шитом льда как ковшом экскаватора, как Отжистли активировала сразу два кольца, призвавших туповатых, но исполнительных помощников, начавших шустро выковыривать из стен все ценное. И каждый кидал полные зависти взгляды на мой гарнитур, и каждый со вздохом одергивал себя, чтобы через пару носок вновь плотоядно посмотреть и заметить на себе взгляд Интеграла у моих ног.
Пока возродившийся феникс раскочегаривался на Черьме, я снимал матрицу с хатти и встраивал ее в вирапэш. На силе, получаемой от атак феникса, затея не выгорит, однако если добавить поддержку из подземного храма, должно прокатить на ура.
Так, я не готов. Первый взмах парящего над Черьмой феникса с размахом крыльев в пять метров и все оперение, в том числе и с хвоста, летит в дом Гриндидо, атакую по площади. Я все еще не готов — тяну проволоку из хатти, раздраивая клеть в своем кармане, от главных ворот до верха храмовой пещеры. Второй взмах семиметрового в размахе феникса по зданию Гильдии Наемников. Вновь заминка — вырубал довольных на подпотолочной площадке, убирал растительную прокладку, мешавшую замкнуть все полосы в одной точке, к которой подходила проволока внутри с руку толщиной железной обмотке из руды, подтянутой с примеченного под Груздем места. Удар десятиметрового феникса по особняку купца с россыпью по атаковавшим магам. И опять я не готов — перезачаровываю ворота так, чтобы вдалбливаемая фениксом сила шла на цепное распространение вирапэша, для чего на нескольких концах сети оставил матрицы самого вирапэша. Все делал интуитивно, но и так было ясно, что при соприкосновении с хатти инфэо будут сминаться и разрушаться, а надуваемые матрицы имеют не только устойчивую структуру, но и подпитываются с алтаря. Надеюсь, при первом столкновении с силой хатти мои чары не развеются. Проволока прикреплена к железным петлям — сейчас единственной прослойке между зачарованными воротами, уже привлекших внимание магов, и хатти. Что произойдет, когда из города ударит феникс, а сталь петель превратится в хатти? И превратится ли?
Двадцатиметровый феникс начал каждым своим взмахом отправлять в ворота ворох перьев с крыльев и хвоста. Вот отделилась первая волна. Пора! На этот раз пролетел через алтарь снизу и сразу наверх, проконтролировать результат, не обращая внимания на предупреждения симбионта о внезапном переполнении эфирного тела и аккумуляторов на гране их разрушения. Да! Пофиг на эффект вырвавшегося из центральной тумбы светящегося призрака на столбе света вознесшегося к куполу и реакцию находящихся в зале, не знаю пока, на что рассчитывали жрецы, но их усилия ни к чему не привели. Зато мои! О, да!!! Высокие энергии, обращая руду в хатти, устремились по проволоке ввысь. По наитию разместился в самой стальной петле перед самым подходом перьев и света.
Взрыв сексуального желания и порыв немедленно подарить наслаждение всем окружающим застал меня врасплох. Какой вирапэш? Какой хатти? Вот несчастная магиня, преданная наставником, вот брошенная управляющим служанка, вот ночные бабочки, обслуживающие гарнизон, вот отвергнутая любимым знакомая дровка... Точки несчастных побежали по всему Фосливу, а снизу свет все шел и шел, а феникс ритмично все взмахивал и взмахивал гигантскими крыльями, постепенно увеличиваясь, а внешняя стена уже занялась.
— Горячо, Зефир!.. Не рычи, Инт!.. Ох, Аня!.. — фамильяр единственный смог привести меня в чувство.
Аня банально стала использовать перепадающую и ей энергию для размножения. Почему у разных душ не может быть детей? Благодаря нашей крепкой связи мой бесполый ближний подстроился под мои желания, появившиеся из-за раскрывшегося второго энергетического центра, свадхистхана.
Она моя самая ближняя, и она несчастна. Астрал заполнился мириадами пушистых шариков, десятки обрели тела в тварном мире, впоследствии став первейшими защитниками — исторгнутые твари для них были не более чем едой, сытной и питательной.
В своей жажде мести я забыл о простых и ни в чем не повинных фосливцах. Какую судьбу я уготовил для этого, до селе тихого, края!? Волна сострадания сошла с меня, ударив по второй стене, в мгновение ока целиком ставшей из хатти, и прокатилась до площади с тысячелетним дубом, преображая его в молоденький мэллорн, весьма резво заполнивший все пространство когда-то примыкавшей к нему площади, вплотную подойдя к домам. Гигантский ствол на высоте за двести метров раскрывался колоссальным зонтиком кроны, накрывающей всю станицу с предместьями. Но на фоне беззвездного и безлунного неба, когда больно смотреть на яркого феникса, когда вокруг невесть что твориться, трудно заметить без помощи рассвета.
— Ну что такое, Инт? — спросил я раэкапу, устроившего жалобный скулеж у моего фантома.
