— Это же Сорока-Мэгги, птичка Мисс Найтингейл! Что это она здесь делает? — удивился Рон.
Вместо ответа она начала выкрикивать резким голосом непонятные слова:
— Апофема! Демиург! Алеаторика! Гностицизм!
Все начали смеяться. В школе уже знали о пристрастии сороки Мисс Найтингейл к заум-ным словам. И где она только их набиралась?
Меж тем Сорока-Мэгги бесцеремонно склевала у Гарри из тарелки пару горошин, а потом сунула клюв в его бокал с соком и попила. Не слишком-то приятно, когда кто-то пьёт из твоего бокала, тем более птица! Гарри не знал, согнать её со стола или нет. Ведь это всё-таки птичка Мелиссы, а её самой в зале не было, чтобы призвать хулиганку к порядку.
Мэгги прыгала по столу, задорно блестя глазами-бусинками. В зал влетела припозднившаяся Букля с запиской от Сириуса. Когда она увидела маленькую юркую сороку в непосредственной близости от Гарри, её жёлтые глаза сразу стали злыми — Букля была очень ревнивой. Она резко, с размаха, села Гарри на плечо, вцепившись в него когтями и как бы говоря наглой сороке: Это мой хозяин!
— Эй, подружка, полегче! У меня от твоих когтей шрамы останутся! Мне и одного на лбу вполне хватает! Сделаешь ещё меня Франкенштейном, — попробовал было возмутиться Гарри, но на Буклю это не возымело абсолютно никакого воздействия. Она громко ухнула, явно для острастки Мэгги, но глупышка не поняла намёка. Она разгуливала между тарелок Гарри с беспечным и самоуверенным видом, нагло косясь на Буклю чёрным глазом. Ползала наблюдало за спектаклем, устроенным птицами.
— Эй! Поттер! Нет бы из-за тебя девчонкам так ругаться, а то — птицы! — донёсся до слуха Гарри насмешливый голос Малфоя. Стол слизеринцев поддержал его дружным хохотом. Гарри же не знал, что ему делать. Он чувствовал себя довольно глупо.
Букля уже было совсем собиралась перейти в наступление, как Мэгги зачирикала, засвистела, затрещала на своём птичьем языке. Букля внезапно успокоилась, негромко ухнула, отпустила плечо Гарри, нежно ущипнула его за ухо клювом и вылетела из зала. Мэгги же стала исподтишка приближаться к безучастно сидевшей Гермионе, явно нацеливаясь на её серёжку. Сорока резко подпрыгнула, ловко выдернула серьгу из уха, метнулась вверх и была такова. Всё произошло за считанные секунды, никто ничего сразу и не сообразил. Гермиона опомнилась, вскочила со своего места и кинулась вдогонку за сорокой-воровкой.
— Гермиона, стой! Потом заберёшь свою серёжку у Мисс Найтингейл! — кричал Гарри ей в спину.
— Нет! Это подарок Виктора! Вдруг она её потеряет? — отозвалась на бегу Гермиона, уно-сясь прочь из зала.
— Ну и невелика потеря! Подумаешь, подарок Вики... — скривился Рон. — А Сорока-Мэгги и правда клептоманка. И зачем это её Мисс Найтингейл держит?
— Наверное, любит. Ведь держал же ты Коросту, когда она была наполовину облезшая и только и знала, что дрыхла. Невилл всё держит свою жабу Тревора, хоть тот всё время убегает, вернее, упрыгивает. По сравнению со всеми ними моя Букля — просто идеал. Обидчивая она, правда, и ревнивая очень, но письма исправно носит. Ой! Письмо! — Он огляделся, обнаружив письмо под столом. Букля в приступе ревности кинула его на пол.
Внутри, как и ожидалось, была записка от Сириуса:
У меня всё нормально. Приходите в воскресенье с утра.
Сириус.
Слово с утра было подчёркнуто.
Ага! — подумал Гарри. — Он не хочет, чтобы мы знали, что днём он прекрасно проводит время в компании Мелиссы! Вот жук! Я ему ещё устрою допрос с пристрастием!
Наконец-то Гермиона вернулась в зал, неся трофейную серёжку в руках.
— Ты чего так долго? — спросил её Рон. Но Гермиона только многозначительно улыбнулась.
Гарри весь день был как на иголках. Вот-вот должна была приехать бабушка Невилла Долгопупса и забрать его в госпиталь Святого Мунго, чтобы навестить его родителей. Полдень, три часа, пять... а бабушка всё не появлялась. Невилл не проявлял никакого беспокойства по поводу её отсутствия.
— Эй, Невилл, — окликнул его Гарри. — Разве ты сегодня никуда не едешь с бабушкой?
— Не-а. Она приедет завтра. Я хотел посмотреть первый этап конкурса, и она разрешила мне остаться. Мы поедем завтра с утра.
— Понятно... — разочаровался Гарри. Он уже успел настроиться на поездку. Приготовил мантию-невидимку, пергамент с чернилами на случай каких-то выписок. Он очень надеялся на успех своего расследования и переживал — вдруг что-то не заладится? Что если он не найдёт нужные бумаги или не обнаружит в них ничего нового? А ну как он вообще не сможет проникнуть в больницу?
— Эй! Ты уже пробовался в жюри? — вырвал его из раздумий Невилл. — Осталась одна вакансия.
— Нет ещё. Да я и не собирался, собственно, — честно ответил Гарри. — Судить — это сложно. Надо быть беспристрастным, объективным. А как это сделать, если среди участниц мои подруги и ...
— Да ладно тебе морализаторствовать! Все всегда голосуют за своих друзей, а учителя — за своих любимчиков. Так что в итоге всё по честному. — И Невилл потащил упирающегося Гарри к отборочному барабану.
Механизм отбора был крайне прост. Надо было покрутить барабан, полный шариков, а потом достать из него один и открыть его. Разноцветные шарики были полыми и состояли из двух половинок. Если в него была вложена карточка члена жюри, вытащивший её и становился одним из судей.
Около барабана была толпа. Все хотели попытать счастья — девочки и мальчики, младшекурсники и выпускники. Крэбб стоял надувшись как индюк — ему посчастливилось достать шарик с предпоследней карточкой. Невилл зажмурился, запустил руку в барабан и достал красный шар. Ничего. Пусто.
— Я самый невезучий человек на свете, — проговорил он грустно и разочарованно и отошёл от барабана, — этого и следовало ожидать...
— Гарри! Давай же, чего ты тянешь? — налетел на него Рон. — Я попробовал, но ничего не вытащил. А тебе обязательно повезёт, ты же любимчик фортуны, счастливчик! Давай! Кто-то же должен помочь Гермионе выиграть!
Последний аргумент Рона подействовал, и Гарри покорно поплёлся к барабану, покрутил его чуть-чуть для вида и сунул руку внутрь. Ему показалось, что фиолетовый шарик на миг стал прозрачным, и в нём поблёскивает золотым тиснением карточка. Гарри не задумываясь достал и открыл его. Так и есть! Он вошёл в состав жюри!
Вокруг заохали и заахали. Гарри глупо улыбался. Надо же — не хотел, а вытянул карточку.
— Как всегда! — недовольно бормотал себе под нос Рон. — Вечно одним всё, а другим — ничего. — И уже вслух:
— Поздравляю, Гарри! Пусть победит сильнейший, но мы-то знаем, кто это! — и он многозначительно подмигнул.
Конкурс начался через час.
Шестнадцать участниц, бледных и взволнованных, ждали объявления первого задания. Слово взяла Мелисса — председатель жюри:
— Милые девушки! Милые наши маленькие женщины! — обратилась она к участницам. — Сегодня первый этап конкурса Мисс Хогвартс. Мы собрались здесь сегодня ради вас, чтобы оценить вашу красоту, артистизм и умение перевоплощаться. Для вас приготовлены костюмы известных в нашем мире женщин. Вы вытягиваете имя из барабана, выбираете себе платье, соответствующее имени, прихорашиваетесь и на время становитесь вашей героиней, рассказывая о себе всё, что знаете, чем вы знамениты, как и когда прославились.
Мы же, со своей стороны, постараемся судить честно и непредвзято. Очки, полученные каждой из участниц, пойдут на счёт её факультета. Следующий этап состоится через два месяца тридцать первого декабря — в Новогоднюю ночь.
У некоторых участниц на лицах отразился запоздалый испуг, другие же, наоборот, рас-слабились. Чжоу закусила губу, Гермиона побледнела, а Джинни, напротив, успокоилась.
Девушки по очереди подходили к барабану и с обречённым видом доставали шарики. Кому-то досталась Моргана, кому-то — Гиневра, многим достались греческие волшебницы — Цирцея, Медея, даже прекрасная Елена Троянская. Пэнси Паркинсон вытащила карточку королевы Маб, Гермионе досталась Изольда, Чжоу — арабская сказочница Шахерезада, а Джинни — Мисс Найтингейл! Председательница жюри выглядела искренне удивлённой. Дамблдор улыбнулся в бороду и объяснил, что они решили сделать Мелиссе приятный сюрприз, посчитав её достойной преемницей великих колдуний и волшебниц прошлого.
Девушки ушли готовиться.
— Эх, жаль, что для леди Годивы карточки не нашлось! — послышалось откуда-то сзади, и Гарри невольно рассмеялся плоской шутке.
До выхода первой участницы на сцену оставались считанные минуты...
* * *
Больше всех очков набрала ...Джинни! Она просто перевоплотилась в Мелиссу, рассказывая вкратце о её жизни и её главном достижении — о любовном напитке Тристан и Изольда. Девушка упомянула и о работе в школе, о происках недоброжелателей, и о шутке над Малфоем. Джинни оказалась незаурядной актрисой. Ей долго хлопал, смеясь, весь зал, включая и жюри, все члены которого, не сговариваясь, поставили ей по десять баллов. Она была польщена и раскраснелась от радости, глаза её сияли.
Второе место разделили Гермиона и Чжоу. Гермиона взяла тем, что подробно рассказала о действии и составе любовного напитка, который по ошибке выпили Тристан и Изольда, чем заслужила десять баллов от Снегга. Зато Крэбб поставил ей всего шесть, потому что ему, видите ли, было слишком скучно всё это слушать.
Чжоу повезло в том, что ей достался весьма выгодный красный шёлковый костюм, со-стоящий из полупрозрачных шаровар и такой же жилетки расшитой жемчугом. Правда, её рассказ об арабской сказочнице, развлекавшей привередливого царя сказками на протяжении тысячи и одной ночи, тоже был неплох. Заглядевшись на стройные ножки Чжоу, ученики поставили по девять-десять баллов. Преподаватели оказались строже и требовательнее.
Уроки причёсок не прошли даром. Чжоу завила себе волосы в локоны с помощью палочки, как её учила Мелисса, и по-восточному подвела миндалевидные глаза — ни дать ни взять арабская волшебница. Гермиона же соорудила себе сложную корону из переплетённых волос — получилось даже лучше, чем тогда у Мелиссы. Платье она себе выбрала из тяжёлого изумрудного бархата, расшитого золотой нитью.
И правда королева! — восхищённо подумал Гарри. Он и не заметил, когда это маленькая зануда и зубрила Гермиона, бурундук и всезнайка, превратилась в девушку, да ещё такую миловидную. Но высший балл он, не выдержав, всё равно поставил Чжоу.
Выступления других девушек тоже были неплохими. Правда, противной Пэнси Паркинсон Гарри поставил всего пять баллов, руководствуясь исключительно личной неприязнью, а ещё из мести Крэббу. На деле же злая королева Маб в исполнении Пэнси была более чем убедительна.
Четыре девушки не прошли в следующий тур. Они, конечно, расстроились. Августа Грим-ли с четвёртого курса из Пуффендуя рыдала где-то в гримёрке. Во время её выступления Пивз начал кидать на сцену пакеты с краской и, конечно же, испортил всё впечатление. У Мисс Найтингейл откуда-то появился хрустальный колокольчик. Раздался мелодичный звон, и Пивз мгновенно убрался восвояси, пятна краски мистическим образом исчезли. Но своё гадкое дело полтергейст сделал — сбил девушку с мысли и отвлёк жюри. Пятикурсница из Слизерина Джулия Маркус сделала вид, что не больно-то ей и хотелось принимать участие в этой глупой затее. Матильда Брестоне и Хейди Найтли из Когтеврана отнеслись к поражению философски — просто не повезло.
Во время праздничного ужина участницы сидели за отдельным столом, оставаясь в вы-бранных костюмах. Хуже всех пришлось Чжоу. В зале было не так жарко, а на ней был всё тот же прозрачный шёлковый костюм. На неё, к тому же, пялилась добрая половина учеников-мальчиков. Гарри скрипел зубами от ревности. В итоге Чжоу надоели многозначительные взгляды, и она убежала переодеваться.
Гермиона же, напротив, сидела с прямой спиной, держа, прямо-таки, королевскую осан-ку. Она просто таки купалась в лучах славы, наслаждаясь всеобщим вниманием. Гарри отметил про себя, что его подруга, оказывается, не была лишена чисто женского тщеславия.
Но всё же в центре внимания вполне заслуженно оказалась Джинни. В отличие от других, она была в обычной праздничной мантии, но это было даже оригинально среди бархатных, шёлковых и атласных платьев. Она слегка смутилась, не привыкнув к проявлению вниманию к своей скромной персоне.
— А у этого Уизли сестрёнка ничего! — донеслось до Гарри откуда-то сзади. Он улыбнулся и впервые с удивлением заметил, что она и правда, ничего — чайного цвета глаза, огненные волосы, молочно-белая, почти прозрачная кожа, слегка тронутая веснушками. И когда эта вечно младшая сестрёнка успела вырасти и похорошеть? Всё время была маленьким гадким утёнком, и вдруг нате вам...
Гарри аж вздрогнул от этой мысли — может, это любовное зелье всё же запоздало подействовало? Но он решительно прогнал эту мысль из головы. Зато на её место пришла не менее жуткая. Однажды ему придётся выбирать между Гермионой, Чжоу и Джинни... Вот это и правда будет ужасно! Не хотел же он быть в жюри, ведь не хотел же! И всё равно судьба-насмешница рассудила по-своему. Вот это он влип. А всё Невилл: Попробуй! Попробуй!.. Его бы поставить перед таким выбором. У Гарри зла не хватало. Прямо в разгар праздника у него резко испортило настроение. Его не радовала ни изысканная еда, ни победа близких ему людей. К тому же он вспомнил, что завтра с утра тайно едет с Невиллом в больницу. Поддавшись дурному настроению, он впервые подумал, что его может постигнуть неудача.
— Эй, Гарри! Ты чего такой кислый? — хлопнул его по плечу Рон. — Жалеешь, что дал Джинни выиграть?
— Нет, что ты. Она и правда была супер! Настоящая актриса. Я вот о чём подумал... — И Гарри рассказал Рону о своих опасениях.
— Пожалуй, ты прав. Однажды тебе придётся принимать нелёгкое решение. Но взялся за гуж — не говори, что не дюж! Если уж ты член жюри, то и суди. Только по-честному.
— Угу, — угрюмо согласился Гарри, а сам мрачно подумал, что Рону легко говорить, от не-го-то ничего никогда не зависит.
После того, как восторги по поводу конкурса улеглись, и праздничный ужин закончился, все разошлись по своим гостиным. Гермиона без устали болтала о том, как она выбирала костюм, делала причёску и готовила речь. Казалось, что второе место, поделённое пополам с Чжоу, её пока вполне устраивает. Главное, она заткнула за пояс противную слизеринку Пэнси, которая была лишь на восьмом месте.
Гермиона с Джинни срочно кинулись писать письма домой, сообщая о своих успехах, Гарри же пошёл спать, зная, что нужно хорошенько выспаться.
* * *
Утром он вскочил ни свет, ни заря. Невилл ещё сладко похрапывал в подушку. Гарри надёл мантию-невидимку, подхватил сумку со всем необходимым и заковылял вниз заранее, позёвывая во весь рот. В главном холле было пусто и сумеречно. Была суббота, и все предпочи-тали поспать подольше.
Где-то через полчаса приплёлся сонный Невилл, держа в руках Тревора. Он вышел на крыльцо, Гарри бесшумно проскользнул за ним. Карета, запряжённая парой тестралей, уже стояла на дорожке. Теперь надо было проникнуть в неё так, чтобы Невилл ничего не заметил. Гарри впервые пришло в голову, что он не знает, как сделать даже такую элементарщину.
