Фригга с нежностью перебирала волосы ластящегося, как огромный кот, сына, сумбурно рассказывая обо всем, что произошло с ней за эти годы. Локи щурился, едва не урча, кивал, подбадривал, успевая и предложить что-то вкусное, и поцеловать тонкие пальцы, чешущие ему голову, и развеселить метким саркастичным замечанием. На рассказе о потере Чаши он нахмурился, глаза на миг изменили цвет, пожелтев.
— Всеотец в своем репертуаре, — недовольно скривился Локи. — Любит быть добрым за чужой счёт. Это был подарок тебе. Не ему. Не Асгарду. Лично тебе. Я понимаю причины и расклад, но не одобряю его поведения. Он должен был как минимум посоветоваться с тобой, а не решать единогласно за твоей, мама, спиной. С Лафеем я ещё поговорю. А пока… — сидящий у ног Фригги сын поднял голову, — не дело, что твои прекрасные руки мёрзнут. Впрочем, таскать с собой тяжести тоже не вариант, пусть и красивые. Я тут подумал и решил, что тебе нужно что-то… самоходное.
— Это как? — удивилась Фригга. Локи пакостно улыбнулся.
— Тебе нужен питомец. Такой, который всегда будет рядом, согреет, развеет тоску и грусть, который способен обиходить себя и защитить тебя. Проще говоря… Тебе нужна кошка.
— Во дворце есть пара кошек… Валькирии держат.
— Это не те кошки. Тебе нужна особая! — Локи встал, коротко позвав: — Шуша! Кис-кис!
Дверь приоткрылась, в комнату просочилась… Если это кошка — то Фригга готова была заставить супруга съесть его собственную бороду: здоровенная, по пояс Локи, тварь песочного цвета с красноватыми полосками на коротком, удивительно густом мехе, длинным раздвоенным хвостом, загнутыми серпами когтями и четырьмя глазами. Она издала низкий звук, приближаясь, скаля в широченной улыбке несколько рядов острейших зубов.
Фригга потрясённо распахнула глаза, разглядывая потирающееся о Локи чудовище, басовито замурчавшее, закатывающее от восторга черные, без белков, глазки.
— Это что? — слабым голосом спросила Фригга, осторожно протянув руку, о которую тут же потерлись, выпрашивая ласку. Локи мечтательно вздохнул.
— Когда-то, когда я был маленьким, я очень хотел кошку. Но все не получалось… Вот. Исполнил детскую мечту.
Удивительно мягкое пушистое страшилище брякнулось на бок, затарахтев ещё громче. На домашнюю мурлыку оно было похоже в самую последнюю очередь, но если Локи сказал, что это кошка — значит, кошка. Пусть и весит минимум двадцать стоунов
* * *
.
— А почему Шуша? — полюбопытствовала Фригга, почесывая маленькие круглые ушки.
— Потому что «Счастье», — улыбнулся Локи. — Шуша теперь твоя. Будет мурчать, греть тебе руки, если что — покусает нахалов, желающих странного.
Фригга оценила широту пасти — такая лошадь перекусит одним движением.
— А чтоб вам не было скучно, сейчас позову Мурчика.
Локи поймал взгляд матери и торопливо добавил:
— Не волнуйся, нексу очень ласковые!
— Как-то не сомневаюсь, — ошеломленно пробормотала Фригга. Присоединившийся Мурчик был немного темнее и крупнее — Фригга запросто смогла бы использовать его как лошадь, только ноги подобрать. А еще был очень ласковым: урчание пробирало до костей.
— Кошачье мурлыканье полезно для здоровья, — пояснил Люк, легко отпихивая пытающееся взгромоздиться на него животное. — Они очень преданные… И служить будут только тебе.
Фригга окинула внимательным взглядом пытающихся казаться совершенно неопасными ручных чудовищ, выращенных сыном специально для нее — что наводило на размышления — и с любопытством поинтересовалась:
— Чем их кормить?
— Врагами, — лаконично ответил Локи, улыбаясь не хуже нексу, и Фригга сразу поняла, что в данном случае в шутке есть лишь доля шутки. Скорее всего, очень малая часть. — А вообще мясом. Они прекрасные охотники, выведут всех мышей.
— Не сомневаюсь, — хихикнула Фригга. — Они так же любят лазить по помойкам, как обычные кошки?
— Увы, — развел руками Локи. — Есть такой грешок. Везде хотят залезть, всюду хотят сунуть любопытные носы. Скучно тебе с ними не будет.
— В этом я уверена, — улыбнулась Фригга, целуя сына в щеку. — Спасибо.
Проводив мать к Биврёсту, Локи помахал рукой. Улыбка сползла с лица, вокруг радужек стремительно растеклись алые кольца. На короткий свист подбежало еще пяток нексу.
— Ну что, котятки, пошли поиграем?
Иллюзия сползла, открывая черную броню. Кольцо на пальце вспыхнуло, перенося Люка на ледяные просторы Ётунхейма вместе с ворчащими и топорщащими вылезшие из шерсти иглы нексу.
* * *
Лафей зачарованно смотрел на Чашу, стоящую на столе. От крохотной вещицы шло нежное тепло, в которое хотелось завернуться, словно в одеяло, закрыть глаза и наслаждаться часами.
Вот только взять в руки хрупкую, на первый взгляд крохотную Чашу, которую Лафей запросто мог спрятать в кулаке, великан не мог. Артефакт мгновенно раскалялся, обжигая пальцы, и перетерпеть — не вариант: когда мясо обугливается, руки тянуть не тянет.
Издевательство и насмешка: Один отдал Чашу, вот только воспользоваться ею было невозможно. Лафей еще раз попытался, отдернул руку и уронил лицо в ладони. На глаза наворачивались злые слезы. Ётунхейму необходима Чаша, они балансируют на грани вымирания, и видеть спасение для своих подданных, не имея возможности воспользоваться… Жестокая насмешка. Как раз в духе…
Лафей вскинул голову, не понимая, что его испугало, и шеи тут же коснулось длинное черное лезвие со вспыхивающими на нем золотыми письменами. Тело сковало невидимыми путами. Ётун дернулся, сразу понимая — бессмысленно, и обреченно констатировал:
— Локи.
— Приветствую, царь Лафей, — промурлыкал приятный мужской голос из-за спины, а потом его обладатель встал напротив, небрежно отведя копье в сторону. Великан таким великодушием не обманывался: стоит Локи захотеть, и его гибель неизбежна. Незваный гость скользнул янтарным взглядом по так и стоящей в открытой шкатулке Чаше.
— Брать чужое без спросу может быть вредно для здоровья, — любезно просветил он стиснутого Силой великана, на ногу которого уже начало нехорошо посматривать сразу четырьмя глазами неизвестное Лафею животное, похожее на кошку из ночного кошмара. Еще одно подошло ближе, шумно обнюхивая коленку. Царь сглотнул, прикинув перспективы ближайшего будущего.
— Это была честно заработанная плата, — попытался хоть как-то оправдаться Лафей. — Она… Ты можешь забрать мою жизнь, но оставь Чашу. Прошу.
Локи поднял бровь, небрежно потрепав по ушкам трущуюся об его бедро нексу.
— Поясни.
— Мы… вымираем, — тяжело выдохнул ётун, вываливая все как на духу. Сейчас не время и не место для пестования гордости. Сейчас ему надо выжить — и правда может помочь. — Ларец слишком долго отсутствовал. Наш мир стал к нам слишком суров… Мы вымираем. А Чаша — это шанс. Надежда.
Локи бросил на Лафея проницательный взгляд, кивнув. Лжи он не чувствовал. Абсолютно.
— Кем были мои родители? — неожиданно спросил Локи. Лафей изумленно вздрогнул, но тут же скривился.
— Мы не смогли узнать. Да и если честно… Не хотели знать.
— Ты мог оставить меня себе… — глаза Локи походили на лавовые озера. — Так почему же?
— Ты был слишком опасен. Я боялся… — Лафей замялся, пытаясь описать те смутные ощущения, что испытывал, стоя возле корзины со спящим младенцем. — Льды умирали вокруг тебя.
Локи медленно кивнул, кошмарные кошки, начавшие лизать ступни великана, словно пробуя их на вкус, отошли в стороны.
— Один знает, — неожиданно признался Лафей, плюнув на все. — Он хотел представить тебя моим сыном, украденным во…
— Я помню, — холодно оборвал его Локи. — И рассуждения Всеотца вслух — тоже.
Великан заткнулся, не зная, что сказать. Локи провернул копье, превращая его в меч со слишком длинной рукоятью, щелкнул пальцами, подзывая нексу, порыкивающих на пленника. Протянул руку.
Чаша влетела в ладонь, вспыхивая нежно-голубым пламенем. Сковывающие невидимые путы исчезли, Лафей рухнул на колени, трепетно ловя небрежно брошенный ему артефакт.
— За это я потребую многое, — острие копья коснулось подбородка великана.
— Что именно? — Лафей прижал к груди мгновенно согревшую его Чашу, проглатывая рвущиеся с языка слова. Надо твердо и четко знать, что именно хотят взамен. Нельзя заявить: «Что угодно» — тогда с Локи станется забрать себе все, включая всю планету и ее жителей.
— Союз на год.
— Не против блага Ётунхейма, — отрезал великан.
— И еще, — Локи подошел ближе. — Пять черенков каменных роз. Моя мать была огорчена переходом ее собственности в чужие руки.
Лафей молча кивнул. Союз. Каменная роза — живой камень, жуткая редкость. Стоят даже не состояние… Но за Чашу можно и их найти.
— Хорошо, — подвел черту Локи. — Царь Лафей…
Гость исчез, и великан без сил повалился на пол, прижимая к себе спасение целого мира.
*Хатшепсу́т — женщина-фараон Нового царства Древнего Египта из XVIII династии. Носила титул царя.
**В контексте тибетского буддизма Пхур-Бу (от тибет. «колышек» или «гвоздь») — ритуальный кинжал, используют для изгнания злых духов.
* * *
Тобгял — бог-хранитель (тибетское).
* * *
Стоун — мера веса. 6.35 кг
Глава 11. Ласковое слово и кошке приятно
«Джентльмен — это тот, кто назвал кошку кошкой, даже если он об нее споткнулся и упал».
Это забавное высказывание, услышанное в Мидгарде, Тор вспомнил сразу же, как только увидел мать, ласково поглаживающую здоровенное страшилище, отдаленно похожее на кошек, которых нежно любили валькирии. Оно громко мурлыкало, закатывало в восторге глазки — обе пары, — подставляло голову, спину, пузико, скребя когтищами по полу, лизало Фригге тонкие пальцы, тыкалось лбом и вообще всячески показывало свою радость.
Второе в это время сосредоточенно нюхало затылок Тора, споткнувшегося о длинный раздвоенный хвост — ас мог поклясться, что гнусная тварь ловко подцепила его этим самым хвостом за щиколотку, захлестнув концами — и он еле подавил порыв позорно взвизгнуть, отбиваясь Мьёльниром.
— Мурчик! — укоризненно нахмурилась Фригга, и чудовище послушно отошло, напоследок пройдясь по лежащему Тору мягкими лапами с удивительно острыми когтями. — Сынок… Ты не ушибся?
— Нет, — буркнул Тор, осторожно вставая. — Откуда у тебя… это?
— Правда прелесть? — лукаво улыбнулась Фригга, почесав и второе шерстистое страшилище. — Локи подарил.
— Ах Локи… — протянул Тор, глядя на неожиданные подарочки другими глазами. — Я мог бы и догадаться.
Действительно. Мог бы и догадаться. Уж слишком отличались эти твари от фауны Асгарда или Мидгарда… Да и остальных планет. Было в них нечто… чужеродное. Кроме того, исходящая от них магия…
— Для чего? — Тор сел в кресло, наблюдая за удивительно ласковыми четырехглазыми монстрами.
— Руки греть, — пояснила Фригга. — Локи не понравилось, что Чашу отдали.
Тор понятливо кивнул: он отлично знал трепетное отношение брата к личной собственности, в том числе и подаркам.
— И не только, — туманно высказалась Фригга. — Впрочем, я давно хотела кошку, но… Сам понимаешь.
Тор понимал. Рядом с Одином постоянно находились вороны и волки, распугивающие все живое просто из любви к искусству.
Поэтому и валькириям приходилось постоянно приглядывать за своими пушистыми любимицами, иначе можно было легко и просто их лишиться. Сам Один на такие мелочи совершенно не обращал внимания.
Теперь — Тор ещё раз осмотрел полосатых тварей, не уступающих размерами мелким лошадям — придется.
Неожиданно млеющий под ласковыми поглаживаниями Мурчик подмигнул оторопевшему асу правым крайним глазом, и Тор с трудом подавил ухмылку. Да уж. Кого-то точно ждет сюрприз.
Уже через неделю стало ясно, что сюрприз — всем сюрпризам сюрприз. Наглые нексу вели себя так, словно решили отомстить всем, и Одину в первую очередь, за все хорошее. Превентивно и вообще.
Хугин и Мунин не рисковали теперь пикировать с высоты, пугая, чтобы словно случайно ткнуть клювом в макушку: нексу на здоровенных откормленных воронов лишь облизывались. Волкам не повезло вдвойне — они летать не умели.
Попытавшихся нагнуть наглых пришельцев, показав, кто тут альфа, волков ждала неожиданность: Мурчик одним изящным прыжком завалил Фреки, впиваясь в шею всеми своими зубами, недвусмысленно уперев задние лапы с выпущенными когтями в брюхо пойманного. Одно движение — и кишки вывалятся наружу. Шуша лишь злобно зашипела, припадая к земле, и волки предпочли установить вооруженный нейтралитет.
Один тоже оказался не в восторге от постоянного присутствия возле его супруги двух наглых зубастых тварей кошмарного вида.
Нексу не отходили от Фригги дальше, чем на пару шагов. Они сопровождали ее везде, басовито мурлыкая, спали, развалившись, у ее ног, так что Один, решивший как-то ночью навестить супругу, был крайне неприятно удивлен, когда его нежно лизнули за щиколотку, стоило ему подойти к кровати.
Сама Фригга только посмеивалась: ее эта мелкая, но чувствительная пакость очень радовала. Царице понравилось мелко и тонко мстить за изъятый у нее без позволения — принадлежащий лично ей! — артефакт.
Да, она банально грела о Чашу руки, так что?
Не в этом дело, а в том, что ее в очередной раз даже не потрудились не то что спросить, а хотя бы уведомить о том, что находящаяся в ее собственности вещь необходима для блага государства.
Фригга устала от своеволия супруга и решила хоть как-то попортить ему нервы. Ну а то, что любимый сын позаботился об этом заранее — так Локи и раньше предугадывал многое.
Нексу оказались невероятно разумны, все понимали, да и мяукали так выразительно, что Фригга научилась прекрасно понимать питомцев. Особенно ее радовало то, что у Тора с ними сложились прекрасные отношения. Что же до прочих… Никого из них не съели и не покусали — уже хорошо.
Фразу про врагов царица забывать не собиралась.
* * *
Ётунхейм
Лафей плакал.
Тихие, редкие слезы текли по грубому лицу великана сами собой. Он плакал впервые с тех пор, как был младенцем, и совершенно этого не стыдился: перед ним и его подданными лежало будущее, освещаемое теплой, как солнце, надеждой.
