Таман слушал молча, не двигаясь и не задавая лишних вопросов. На мрачном лице его ходили желваки, а в глазах бушевала буря. И, несмотря на его внешнее спокойствие, мне казалось, что если я отпущу его, мужчина сорвется: разнесет в щепки комнату и пойдет откручивать головы всем виноватым. Поэтому я не отпускала. Обнимала его за шею, поглаживала по лицу, плечам и... продолжала рассказывать.
Про ту жуткую историю, выплеснутую на меня Грэтой, которой излить душу хотелось, похоже, не меньше, чем избавиться наконец от племянницы, перешедшей ей дорогу в извращенной любви. Если бы Ильва послушалась ее и сбежала, если бы свадьба с даном состоялась, если бы... Наверное, тогда женщина отпустила бы старшую племянницу с миром. Но Брэд-риль сделал из Ильвы шлюху, поставив на ухо клеймо вивьеры и обрезав ее роскошные волосы. А это означало, что никакой свадьбы не будет, и девчонка навсегда останется в доме отца. И Грэта решила действовать жестко: убить соперницу, подставить нордов и за компанию насолить Касс-рилю, которому, по ее мнению, давно уже пора уйти с поста, освободив первую должность в рильторе Брэду.
Именно эта цепочка событий и привела нас с "тетей" в деревянную беседку, поросшую плющом, где она едва не осуществила задуманное, а я... чуть не умерла. Я рассказала Йену все! Про ужас, испытанный мною, когда собственными руками влила содержимое темного флакона в рот Рыжу. Про отчаяние и боль потери, про страх перед смертью и про ненависть, сжигавшую меня изнутрии. Я говорила, говорила, говорила, а норд, подтянув меня повыше, чтобы удобнее было наклоняться, целовал меня в лоб, виски, и... ловил губами бегущие из глаз слезы. Рассказывая ему о пережитом кошмаре, я словно отпускала часть засевшей в душе боли, и с каждым словом мне становилось все легче.
Когда речь зашла про Тинару, я уже почти успокоилась. По дороге мы с малышкой еще немного пообщались, поэтому я могла теперь более четко объяснить Йену роль сестренки во всей этой истории. Начала с того, зачем она приезжала в Стортхэм после моей помолвки. Как призналась Тина, грядущая свадьба с младшим даном послужила лишь поводом. И, несмотря на то, что замуж за этого извращенца она по-прежнему не хочет, тогда девчонка примчалась в горную общину, скорее, на разведку, чем из желания поселиться среди меченых навсегда.
Отец рвал и метал, срываясь на ней, тетя что-то темнила, вызывая подозрения у младшей племянницы, и малышка решилась. Пользуясь очередным скандалом Брэда и Грэты, улизнула из дома, взяла напрокат двухместный экипаж и помчалась навещать Ильву. О том, как прошла та встреча, Йен и сам прекрасно знал, так что вспоминать ее я не стала. Перешла сразу к визиту номер два, на который, как выяснилось, мелкую подвигла изнывающая от любопытства тетушка.
Ей явно не хватало информации, получаемой от шпионки Кимины, с которой они встречались во время прогулок, и она жаждала убедиться в моей затянувшейся амнезии сама. Ведь вспомни я хоть что-то из последнего свидания Ильвы с Грэтой, вооруженной чашей Отавии, и личность того, кто стоял за моим пробуждением в мини-борделе Стортхэма, стала бы очевидна. Этого лэфа боялась, пожалуй, даже больше, чем глупых поступков брата, желавшего во что бы то ни стало вернуть себе сбежавшую "игрушку".
После той поездки тетя была особенно задумчива, и Тина, давно изучившая ее, решила устроить за ней тотальную слежку. Тогда-то для шестнадцатилетней девчонки, наивно полагавшей, что растет в благополучной любящей семье, и начала рушиться привычная картина жизни. Малышка оказалась достаточно сообразительной, чтобы быстро понять ситуацию, и умной, чтобы не кинуться с разоблачениями к психу папаше и маньячке тетке.
Вообще-то, собрав побольше доказательств, Тинара планировала снова рвануть ко мне, но обстоятельства сложились так, что у нее это не получилось. Зато получилось покопаться в зельях Грэты и подменить яд на снотворное. Очень концентрированное и опасное, но все же снотворное, которое по счастливой случайности внешне сильно походило на отраву. А еще, огрев бутылкой распускавшего руки папашу, малышка примчалась в беседку, надеясь разрушить пагубные планы тети. Вот только застала там меня, валявшуюся на скамье, и неподвижного керса, лежащего возле ступеней.
Пока будила, пока отпаивала, пока рассказывала, пока рыдала... сколько времени прошло, я не знаю. Но, видимо, не очень много, раз с нордами мы встретились, только выехав из Миригора. Про паукообразный глаз с отростками-лапками, которые впиваются в кожу, я тоже не забыла упомянуть. Вот только показать этого фирского посланника, увы, не смогла, так как по приезде в Стортхэм он просто исчез из седельной сумки, куда забрался в парке. Поэтому тема странного существа пока осталась открытой в отличие от темы сестры, которую я хотела обсудить до ее возвращения.
— Не могу отдать Тинку на растерзание этим уродам, ты же понимаешь? — я потерлась щекой о плечо норда, и, подхватив посеребренную сединой прядь, намотала ее на палец, любуясь бело-рыжими переливами жестких мужских волос. — Она ведь хорошая, хоть и балованная. Мало кто решился бы на то, что сделала эта девочка.
— И что ты предлагаешь? — спросил таман, внимательно посмотрев на меня.
— Оставить малышку здесь.
— Она не останется, Лер, — грустно улыбнувшись, ответил Йен. — Это для тебя мы такие же лэфы, как и все остальные. А для нее — меченые уроды, вызывающие презрение, брезгливость и неприязнь. Она на этом выросла, впитала это отношение вместе со своим воспитанием...
— А еще она думала, что отец любит Ильву больше ее, и искренне ей завидовала, — перебила я его. — И что теперь? Когда происходит разрыв шаблона, наступает переоценка ценностей, милый. Так что Тинара вполне может изменить свою точку зрения на нордов. Надо просто дать ей такой шанс. Мы ведь дадим, правда? — потянувшись, я чмокнула его в подбородок.
— Я поговорю с Грэмом, — вздохнув, сдался "медведь".
— Ты просто чудо, — довольно улыбнулась я и... сладко зевнула. Сонливость все еще не отпускала, хоть и не давила так сильно, как по пути домой. — А с Сорисом тоже поговоришь? Ведь Ким опасна. Узнай она, что я вернулась...
— Не узнает. Если не встретит случайно Янину с твоей мелкой.
— А Керр не проболтается?
— Нет, — качнул головой таман, приведя в движение растрепанные волосы.
— Уверен? — с сомнением переспросила я, машинально заправляя рыже-белые пряди за его острые уши. Почему-то показалось, что седины у "медведя" прибавилось, как и тонких морщинок, которые залегли возле внешних уголков глаз. Все еще темно-голубых, до грозовой синевы, но уже без сверкающих в их глубине молний.
— Керр паршивец, конечно, известный, но слово он держит. Я попросил в керсарне еще, чтобы не болтал о твоем возвращении, и он обещал. Так что волноваться нечего.
— А синяк под глазом у него откуда?
— Заслужил, — сухо ответил Йен.
— За лестницу? — улыбнулась я.
— И за нее в том числе, — хмуря брови, проговорил мой таман.
— А еще за что? — любопытство требовало информации. Рассказав свою часть истории, мне теперь не терпелась услышать о том, что происходило в Стортхэме после моего исчезновения.
— Пытался доказать мне, что ты действительно сбежала к папочке, — нехотя признался "медведь".
— Ха! Ну да: вспомнила то, что вспомнить не могла, и помчалась к тому, кого боюсь как огня, — смешок, вырвавшийся из горла, получился грустным. — Болван этот Керр.
— Не спорю, — поцеловал меня в кончик носа норд. — Но знаешь... — и замолчал, глядя мне в глаза.
— Что? — поторопила его я, продолжая ластиться к мужчине подобно кошке.
— На мгновение я подумал, что, может, и правда ты решила уйти, — тихо-тихо, едва ли не шепотом, произнес Йен.
Первым порывом было обидеться, вторым: обидеть его, стукнув чем-нибудь тяжелым по лбу. Но вместо всего этого я притянула голову мужчины к себе и прильнула к его губам, вложив в этот поцелуй всю свою нежность, любовь и доверие, которые к нему испытывала. Только к нему одному... во всех мирах. На какое-то время мы оба полностью выпали из реальности, растворяясь друг в друге, в наших взаимных чувствах и в ощущении безграничного счастья, которое возможно испытать, лишь пережив угрозу потери любимого.
Очнулись же, когда услышали громкое покашливание визитера, чей приход банально не заметили, увлеченные поцелуем. Эх... стоило все-таки запереть дверь на ключ, а не оставлять ее открытой в ожидании Тинары. А то... ходят тут всякие!
— Прошу прощения, что отвлекаю, — снова кашлянув, сказал "всякий". — Но, во-первых, у меня есть важные новости, а во-вторых, будьте добры рассказать, что все-таки произошло этим вечером? — проговорив это, Грэм подошел к одному из кресел и, нисколько не смущаясь нашего слегка расхристанного вида, сел в него.
Уходить гость явно не собирался. Во всяком случае, до получения ответов на свои вопросы. К моей великой радости, Йен с пересказом уложился минут в пять. Сухо, коротко и по существу. Белокосый покивал, подумал и выдал:
— Насчет Грэты Ирс... Думаю, она больше для вас не опасна.
— Почему? — недоверчиво спросила я.
— Потому что ее арестовали за убийство брата.
— Что?! — а вот это мы произнесли уже втроем, учитывая подлетевшего к нам Лааша.
— Брэд мертв, — повторил информацию Грэм. — Когда я приехал в дом Ирсов, то застал ее там, рыдающую над его телом. Платье в крови, глаза сумасшедшие, в руках осколок винной бутылки... с ним она на меня и кинулась. Городской страже ее вида и поведения было вполне достаточно, чтобы признать если не виновной, то точно невменяемой.
— Грэта убила Брэда? — не веря собственным ушам, пробормотала я. — Не может такого быть!
— Ну, как убивала, я не видел, конечно, — пожал плечами блондин. — Но Брэд мертвее мертвого. Гарантирую. А тетя твоя сильно не в себе. Даже пыталась обвинить в смерти брата меня, вот только я прибыл позже стражей, вызванных живущим по соседству Касс-рилем. И обвинения ее в расчет никто не принял.
— Бутылкой убит? — не испытывая ни капли жалости к старому извращенцу, уточнила я. К "тетушке", честно говоря, сочувствия тоже не было.
— Сказали, что да.
— Бутылкой, — повторила, переводя взгляд на Йена. Тот понял мою мысль без слов и, обращаясь к рилю, сказал:
— Не стоит говорить младшей Ирс о том, отчего погиб ее отец, Грэм.
— Думаешь, она... — хмуря брови, начал тот.
— Есть вероятность, да, — кивнул мой таман. — Но будет лучше, если девочка станет считать, что Брэда убила обезумевшая от ревности тетка. Кстати, что теперь ее ждет? Казнь?
— Вряд ли, — почесав гладкий, как и у всех лэфири, подбородок, проговорил беловолосый норд. — В сумасшедший дом, скорее всего, запрут. В один из тех, из которых не сбегают.
— А Тинара? Что с ней? — кусая от волнения губы, спросила я.
— Маленькой лэфе всего шестнадцать лет. Единственный ее опекун теперь ты, Ильва. Тебе ее судьбу и решать.
— А если я не дам согласие на свадьбу малышки с даном ну... например, до ее совершеннолетия. Нам всем это не выйдет боком? — волнуясь еще больше, спросила его.
— Нам... нет, — широко улыбнулся мне риль. — А вам с Тиной — не знаю. Хотя, как мне кажется, недостатка в потенциальных невестах младший дан не испытывает, чтобы так уж сильно цепляться за Ирсов. Скорее всего, породниться — было идеей Брэд-риля. Так что, думаю, вопрос решаем.
— А жить ей где? — не успокаивалась я. — Можно оставить сестру в Стортхэме?
— Можно-то оно можно, но... Не боишься испортить ее репутацию такой сменой места жительства? Девочка привыкла блистать на городских приемах и купаться во внимании поклонников, несмотря на свой юный возраст. Захочет ли такая лэфа жить среди изгоев? — он был прав, полностью прав, но я все равно надеялась, что Тина останется со мной. Потому что чувствовала за нее ответственность и... просто мне очень этого хотелось.
— То есть лично ты не против, но решение принимать ей?
— Именно, — кивнул Грэм.
— Отлично! — я довольно потерла руки и, отлепившись наконец от Йена, села на кровати. От новостей белокосого даже сонливость отступила. Зато появилось острое желание чего-нибудь съесть. Но срываться с места и нестись на кухню я постеснялась. Вот уйдет гость, тогда и совершу набег на кулинарные запасы Энии. — Пока утрясаем все хлопоты с похоронами и переоформлением опекунства на меня, предложу Тинаре погостить тут. А потом... пусть сама выбирает. Если захочет вернуться домой, найму ей компаньонку надежную. Есть ведь такие, да? — Грэм кивнул. — А если останется в Стортхэме, значит, так тому и быть. Верно, милый? — я обратилась за одобрением к своему молчаливому таману. Тот, чуть улыбнувшись, кивнул и, сев рядом, снова меня обнял. Не сильно, но... так приятно.
— Теперь про Кимину, — вздохнув, проговорил риль. — Предательство должно быть наказано, — он внимательно посмотрел на меня и спросил: — Какое наказание ты для нее хочешь, Ильва?
— Вам решать, — сказала я то, о чем давно думала. — Ким, помогая Грэте, прежде всего, подставила общину нордов. Ведь если бы я тогда умерла в цепях, то примчавшийся на мои поиски Брэд наверняка обвинил бы Таша и остальных в изнасиловании и убийстве своей дочери. Что же касается лично меня... тут все сложно. Понять ее я, конечно, могу, да, а вот простить — вряд ли. Уж не знаю, чем именно шантажировала тетя аманту Сориса, но действовала Кимина вынужденно, а не по своей инициативе. Это, безусловно, смягчает ее вину. Но... — я беспомощно развела руками и грустно улыбнулась. — Не спрашивай меня о наказании, Грэм, не мне судить эту лэфу, а вам.
Блондин покачал головой, затем перекинул через плечо косы и, поднявшись, сказал, что решит вопрос в ближайшее же время. В дверях он едва ли не нос к носу столкнулся со странной троицей: сияющей, словно начищенное блюдо, Тиной, хмурой Яниной и явно раздраженным Керр-саем, короткие волосы которого торчали во все стороны, а над бровью красовалась еще одна свежая царапина.
Узрев эту компанию, я искренне испугалась, что сестра с нордом, встретившись в купальнях, банально подрались. Но потом успокоила себя тем, что бить женщин у меченых не принято, а Керр вполне мог и сам обо что-нибудь пораниться. И все же столь необычное настроение троицы давало пищу для размышлений.
Янина чуть заметно кивнула рилю, моя же младшая поприветствовала его по всем правилам местного этикета. После чего без каких-либо переходов спросила:
— И как там отец? Протрезвел?
— Убит, — так же прямо ответил ей Грэм.
К чести Тинары, в истерику она не впала. Постояла, пожевала губами, словно не решалась задать следующий вопрос, а потом все-таки проговорила:
— Ты его убил?
— Нет.
— Хорошо, — кивнула девушка и, немного помолчав, поинтересовалась: — Известно, кто?
— Грэта. Она, судя по ее поведению, тронулась умом.
— Понятно, — кивнула сестра, бледнея.
— Семейка психопатов, — проворчал стоящий в коридоре Керр и, если бы не Янина, загородившая его собой, наверняка огреб бы пару новых ссадин от кинувшейся на него блондинки.
