Норадлун сразу определили разрушительную природу вытекающего из глаз Ариэля. И корил себя за промедление, когда сорвалась маленькая слабенькая капелька — Сеартрп вырвался и сбежал. Всем несказанно повезло — всего лишь встряхнуло чуток, а могло и взорвать, или затопить, или... Норадлун, подавший последний запас, нейтрализующий мощь до состояния, позволяющего чарованной пробирке из самого закаленного и неразрушимого стекла удерживать силу в себе, прекратил судорожный поиск решений — последняя дорожка до самого слезного протока затянулась в наглухо закрывшуюся рукой дварфа пробирку, ставшую антрацитово черной. Ближе чем на шаг, его не подпустили. Это занозой засело где-то внутри.
Викзар проклинал все и всех. Последнее воспоминание перед болезненным пробуждением еще и от крика, заломившего уши и болью звенящего в голове, кололо предательским унижением и горькой обидой. Мечта карман жжет, а на шею повесить нечего! Только пенька. Для ялова отродья Бездны!
Шамольд, преследовавший сбежавших баранов, и так и эдак вертел свое новое знание — Ариэль является высшим оборотнем с сильнейшим магическим даром. По себе он знал, на что и как смотреть. И ночная побудка окончательно и бесповоротно подтвердила его подозрения, возникшие в сокровищнице. Часть-человек и часть-собака когда-то нашли друг друга, сумели найти общий язык и стать почти целым, сулившим в мечтах абсолютно безболезненное обращение и такой желанный полный контроль над конурой, дающий возможность беспрепятственно проносить туда дополнительный вес и объем. Да, это мечты — между частями уместился магический дар, мешающий полному объединению, мешающий обретению истинной сущности жалким полукровкой, вопреки всему не превратившимся в непомнящего себя убийцу, добивающегося дающегося истинному с рождения. Перевертыш не определился — завидует или жалеет Ариэля, чья целая сущность под воздействием, наверняка жрецов, раскололась, и теперь из-за сильного дара оторванная часть испытывает боль при попытках объединиться, вернее при самой мысли об этом, при таком-то даре. О, что это был за дар! Земля и вода, а не ментал и огонь, как думают другие, не видящие лица за маской, на мгновенье в сокровищнице приоткрывшей спрятанное, судящие по используемым инфэо. За думами Шамольд прозевал викзарского барана, атакованного мириадами местных муравьев и уже на треть обглоданного. Остальных трех он нашел, успокоил и повел обратно, так и не определившись относительно Ариэля и его совершенно непонятной второй ипостасью. Непозволительная задумчивая небрежность стоила жизни второго барана — тот непонятно как запнулся и насадился на бамбуковые колья. Впрочем, Шамольд лишь злорадно рыкнул и помочился на вечно бодавшийся и лягающийся труп. Перевертышу стоило бы задуматься о безопасности подопечных, а не колоться о новое знание и старые обиды. В итоге один из единорогов задел ствол бамбука, от толчка качнувшийся и распоровший нежное цветочное брюшко с переваривающей насекомых едкой слизью, так любимой муравьями. Обрызганные скакуны тут же и скопытились, сам Шамольд едва успел вынужденно отскочить прямо в процессе мочеиспускания и не схватить на свою шкуру ни капли. Проклиная глупую скотину, он поплелся в обход, готовя правдивый рассказ, едва ли смогущий полностью защитить от гнева расстроенной рульфки.
Диртуд едва успел порадоваться окончанию приступа, как пришлось вновь навалиться всей тяжестью под совершенно очумевшим взглядом Интеграла, жестко сдерживаемого Зефиром. Неожиданно тяжелое тело, не без усилий вчера положенное на подстилку, сейчас легко выгнулось дугой под всем немалым весом дварфа.
Я хотел видеть звезды, я перетерпел всю боль, повернувшуюся ко мне очередным свои задом. А что в итоге? Когда видимость прояснилась, то никаких звезд не было и в помине. Передо мной торчала борода из двух ржавых косиц, бугор носа с двумя болотцами побокам и непонятной каштановой мешаниной. Это не звезды!!! Глаза не смогли повторить кульбит точки фокуса, слияние с телом не завершилось, вот они и закатились, а я наконец-то провалился в темноту, к звездам, к себе.
— Оха-хо! — все никак не унимался хохочущий Диртуд, подрыгивающий ногами, держась за живот и приминая спиной и боками упавшие цветы и еще не убранные мелкие ветки.
Раэкапу уже успокоился, уменьшился, свернулся калачиком под боком мирно сопящего Ариэля с шариком-фениксом посередь груди, мерно колыхающим пламенными язычками в такт дыханию спящего, обращающего ноль внимания на окружающий шум.
— Но-о-ор!? — еще ласковее, чем к Диру. Маг был сдержаннее.
— Понимаешь, Отж, — с трудом, но преодолевая себя, — Диру пришлось сесть на него, чтобы удержать в очередной приступ. И тут пациент очнулся, представляешь?
— Нор... — мягко подходя к пятящемуся магу.
— Он почувствовал на себе Дира в интимной позе, увидел его немытую рожу перед собой. И его глаза закатились прямо как у девицы, свалившейся в обморок. Отж, беда миновала, он в здоровом сне, — быстро протараторил маг, едва не запнувшись о ветку.
— Диагноз целителя?
— Он сам себе помог, — ответила колючка. — Повторю. Все жизнеобеспечение завязано на цветную узду с узелками. Любое воздействие извне классифицируется как атака. Иссякнет питающая амулет чистая сила — наступит смерть тела. Подобная привязка имеет свои выгоды и недостатки. В Ремпту он смог схитрить и напитать лишь второстепенные амулеты.
— Диагноз, Нор.
— Разрыв оборотнической сущности, наделенной Даром, с большой буквы. Как и Шам, он не сможет наполнять плетения силой, пусть и сумел преодолеть себя, сложить части. Полное слияние крайне маловероятно из-за обязательно условия — полный отказ от Дара.
— Виноваты жрецы Араса?
— Не имею понятия, — смягчившись. — Происходящее за пределами сокровищницы для нас тайна. И в станицу не сунуться, сама понимаешь. Да-да, Отж! И не смотри так! Это результат контакта с хатти, дальше гадания на костяшках.
Обман. Окунулся во темень как утопающий, опускающийся ко дну и не знающий, что водой можно дышать. Дыхательный рефлекс сломил волю. Легкие наполнились жидкостью. И стали натужно ее прокачивать, подчиняясь заложенной программе. А дыхалка-то не рассчитывалась на подобную плотность кислородосодержащей субстанции, и мышцы долго точно не выдержат. Вот и я засоображал как экспресс, знания топили массой.
Хатти — структурированный материал, резонирующий на высокие энергии, откликающийся на души исторгаемых и чистые порывы паствы, бессознательно фокусирующих на алтаре прану, силу веры. Прекрасный инструмент, действующий без изысков. Спички детям не игрушка. Это обо мне. После раскрытия первой чакры прошло слишком мало времени, переполненного событиями. Успеть приспособиться, освоиться, понять и принять, когда!? А тут такой шанс, грех не воспользоваться. Поторопился. И ни капельки не смешно. Эдакая стирка ультразвуком, отслоившая от основы всю пакость. Так бережно сохраняемую. И едва не покоцавшая на прядки саму ткань.
Потокам во вместилище, осознавшим чудовищность свершенного, пришлось принять тяжелое решение — отпустить часть, грозившую стать тем камешком, что лавиной обрушит возведенное. И приложить все усилия для привлечения оставшегося во вне потока обратно. Вот так я и оказался в луже последствий, лишенный тройственного видения как минимум. И без перебрасывания тела между пластами реальности. Огрызок-обрезок. Йейль!.. Ведь куча примеров поступков у эмоций на поводу...
Зато вынес ценный опыт и знания. Чего только стоят модификации фигур Кийитли, дополнения к теории Тикмиля и структурам Шеадро. Системный анализ позволит чаровать хатти! Да что там, встраивать суть хатти практически куда угодно! Но автентический клад — загрязненные мировые энергетические потоки влияют лишь косвенно на построения из высших энергий, исключение — Небесная Грань, слой на высоте пары с лишним десятков километров над уровнем океана, экранирующий нечистые потоки, капсулирующий их в приплюснутой сфере, охватывающей весь Глорас с его самыми нижними слоями атмосферы. Причем эта грань работает антагонистично. Я прожил слишком мало на планете и практически не пользовался внешней силой, чтобы запачкаться. Но и чистым не являлся настолько, чтобы не пропускать. Магнит тянет железо, а не пластик, у грани схожий принцип.
Сомнения вызывает случившаяся спонтанная перестройка всех моих артефактов, отреагировавших на бушующие вокруг силы. Особенно меня интересует Аюуо, в Асацио только телепортацию и встраивал, не жалко.
Ну и расширение фундамента вторым элементом — водой. Земля и вода, две чакры, усложнение якоря новым символом. Уже ощутил изменения на вирапэш. Теперь нужна перекомпиляция того же колунвэха. А взаимная интерференция двух чакр в используемой маске не убираема. Походу, каждая новая неизбежно отразится даже в замутненном зеркале телес тварного мира. Все же Вместилище накладывает свои рамки. Кокон Ранэля предпочтительно теперь вообще всегда оставлять актичным.
И... и какое же я чудовище! Миэ, что же я натворил, через что заставил пройти... Во имя чего!? И судьба намекала, а я... все осквернил, опошлил, извратил. Эгоистичная тварь! И поделом мне... это мой крест, а ты... Лейо не даст тебя в обиду, живи и радуйся жизни. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня...
Вера, надежда, любовь... Арас. Каково же влияние с учетом Небесной Грани? Незапятнанных нет — все либо ушли, либо пойманы в кристаллы, либо как омрахум отстаивают свое чистое "я". Жижа разрушает, однако ведь живут же как-то глорасцы, в относительном процветании и мире. Экран от влияния божеств и других сильных сущностей с соседних планет? До или после катастрофы, исковеркавшей и взбаламутившей планетарные тела?
Исчерпав слой-хранилище, обратив на него внимание лишь в самый последний момент периода сверхскоростной однопоточной обработки, вывалился в тварный мир. Полуденный Ра прорезал кроны лучами, выжигающими грибницу, с великим трудом восстанавливаемую Норадлуном вслед за расчисткой завалов.
— Здравствуй! — И тебе привет.
— Мряу! — погладил по холке.
— Очнулся? — искусник оказался третьим после моих ближайших друзей.
Быстрая промотка зафиксированного симбионтом вызвала в голове звон и раскаленную боль. Я скривился.
— Терпи, Ариэль. Сам наворотил.
— Нор у нас такой. Добрый.
— Да уж, — пронзенный слабостью плюхнулся на спину. Зрение сузилось до глазниц — слишком болезнен и изматывающ оказался даже простой сферический обзор. Рассинхронизация между частями вносила сумятицу в управляющие сигналы и нервные импульсы, перегружая мозг.
— Умеешь удивлять. Оборотень. Какова звериная ипостась?!
— Тише, Отж. Накорми прежде вопросов.
— Уговор, Дир. Ариэль сам питается.
— Жадина... — доставая из сумки пару сочных черных абрикосов.
— Из-за тебя, отрыжка Бездны, погиб мой Гогьльтли!!!
— Воскреси.
— Идиот!! — замах пропал втуне, вернее отлично сработала одежка, отбив ногу.
— Извини. Мне, правда, жаль.
— Среди нас есть умелец? — с прищуром, не обратив внимания на лицо Отж
— Ммм... Там был артефакт для создания эйнхерий, — не обращая внимание на фон из капилляров и цветных пятен закрытых век в упрощенном интерфейсе ОСМО.
— Йейль, они не имеют магии! — второй замах до цели не дошел, сдержанный самостоятельно на полпути.
— Хм, зато неимоверно сильны. Но даже с жезлом надо выполнить ритуал с множеством вещественных компонентов. За что!? — потирая ушибленный затылок.
— Мы еще поговорим, — сквозь зубы. — Работать, лентяи!!! — гаркнула Отж на остальных, пнув первый попавшийся вещевой мешок
— А мешок за чо-о?! — посмел заикнуться Викзар. И его мешок проломил бамбук. Насупившись, воин зло сплюнул и стал зло срывать на упавшем прямо на золотые сундуки стволе, шинкуя двумя палашами из бывшей графской коллекции.
Тошно. Ни о чем серьезном думать не желалось, шарить в ОСМО не хотелось. Аура мрачности, зависшая над стоянкой, сгущалась.
— Ариэль, ты понимаешь случившееся с тобой? — с сытым любопытством.
— Да, что стряслось в подземном храме? — с давно гложущим интересом.
— Там тренировалась королевская воинская элита. Поглощение манны... пещерной давало им силу и молодость, усиливало магические способности. Видимо, жрецы посчитали меня исчадием Бездны. Никому не советую без подготовки даже касаться действующих алтарей, тем более в присутствии жрецов.
— И тебя... — через паузу, первым сбросив оковы удивления, не столь чрезмерного, как у в пол-уха подслушивающего Викзара.
— Что меня?
— Твою оборотническую сущность разорвало пополам. И теперь Дар мешает слиянию, так?
— Ну... примерно...
— Ты еще не пробовал плести заклинания? — с тщательно скрытым превосходством.
— Намекаешь, что вербальные якоря, как-то малор и жесты, стали недоступными?
— Примерно, — смутился Нор. — Ударишься в шаманизм? — уже ехидно. — Там накопители маэны редко когда нужны, — прозрачно так, как паравоз.
— Фу... — высказал свое презрение Шамольд.
— Пусть подсобляет в дележке, — тихонько произнес Викзар, ни к кому конкретно не обращаясь, уткнув нос в кожаные наручни с замысловато исполненным тесненно-резным узором.
— Устами... Ты упоминал мощный некрарт, Ариэль. Откуда вообще знаешь о нем и кольце?
— Во ж пиявы присоскались... — хмыкнул в бороду дварф, жуя третью ножку из восьми.
— А клириков-поганеборцев не боишься? Ясно. Ну что ж, нефритовая шкатулка из неоткрытых, фонит в инфракрасном спектре при поляризации истинного зрения, а Малышом расплачивались в одной из торговых операций, — рыбка клюнула на приманку, крючок почти готов.
— С амлетами пучок, выкарабкаешься, — обнадежил Диртуд.
— Фонит в инфракрасном спектре при поляризации истинного зрения, — пожевал Нор.
— Нечаровка одна такая, — подхватился Шам, точно выуживая ту самую.
— Дай, — протянула руку Отж.
— Держи, — досадливо пожал плечами перевертыш, сверля шкатулку глазами.
Отж достала инструменты, чтобы раскрыть секрет и достать содержимое. А я накладывал последние штрихи на шутку юмора. Да, я лишился вербального подспорья, получил замечательные резервуары, полные чистой силы, раскрылся перед командой достаточно сильно... Нет, фишку с мыслеплетением оставлю прозапас, тем отчасти более прав был Нор — не могу я магичить. Вот представить плетение, которое как по трафарету исполнит симбионт через Аюуо из запасов Асацио... Заодно получу четкие емкостные цифры, динамику потерь, в общем, проведу так нужные сейчас полевые испытания.
Иллюзию призрака жуткого назгула, долженствующую сработать при открытии шкатулки, напугать, заставить выпустить из рук, чтобы та захлопнулась, а секрет замка поменялся, боялся, что незаметно не подправлю на таком удалении от себя, однако мне подфартило — ее поднесли к костру с закипающим травяным сбором. Сценарий позаимствовал из мультика, антураж — нежить-боссы из нескольких инстансов в рпг-игре, которой когда-то переболел. Примитивная логика корректировала главного персонажа и вставляла считанное у держателя имя в текст.
Тракт в крови, на тракте лужи,
