В Гнисис я не поеду. Пусть делают со мной, что хотят. Да, я присягал Мартину и Ордену, но своими руками принести им одну из величайших святынь своего народа... я не смогу. И дело даже не в том, что я просто не доеду до Гнисиса, не говоря уже о том, что до самой маски тоже не так-то просто добраться. Я просто не могу. Умом я понимаю, что это не прихоть, а необходимость. Тем более что врата Обливиона, если верить тому, что я слышал в Имперском городе, куда стекаются все новости и слухи, открываются по всему Тамриэлю. Но...

— Знаю, — кивнул Джоффри. — И хотя сердце моё противится этому, другого выхода я не вижу. Тем более что Пепельная маска Вивека, о которой ты наверняка подумал, для нас, к сожалению, более недоступна.

Я на мгновение расслабился, но тут до меня дошло, что сформулировано как-то странно...

— Что значит "более недоступна"? — голос мой сел.

Джоффри вздохнул.

— Последние сведения, которые я получил из Морровинда, говорят, что Гнисис уничтожен. Как Кватч.

— А Альд'Рун? Что с Альд'Руном? — я подался вперёд, заранее боясь услышать ответ.

Но грандмастер лишь покачал головой.

— Я не знаю, Ксарес. Ситуация сейчас такова, что донесения порой просто не доходят. Но твой родной город всё же больше, чем крошечная деревушка Гнисис, а Дом Редоран славится своими воинами, так что стоит надеяться на лучшее.

Я кивнул, думая о том, что Гнисис, наряду с имперскими легионерами, тоже охраняли воины Дома Редоран, и что упомянутый Кватч не спасло ни более выгодное, чем у Альд'Руна, расположение, ни окружавшие его стены...

Через три дня после этого разговора я подъезжал к развалинам Санкр-Тора. Сопровождавший меня Бел гарцевал на красавце Пожаре, которого все-таки сумел приручить, а Ролианд восседал на крупном пегом жеребце, взятом в конюшне под Брумой и, по утверждению северянина, явно привезенным из Скайрима. Я верил — этот гривастый битюг четырех с небольшим локтей в холке и с копытами размером с блюдо, скрытыми, к тому же, под длиннющей шерстью, отличался от легких тонконогих лошадей Сиродиила, как орк от босмерки. А уж по мерзостности характера эта зверюга превосходила и Прорву, и Пожара вместе взятых. Впрочем, северянин быстро показал ей, кто тут главный. Мне оставалось только тихо завидовать — чтобы вот так укрощать лошадей, надо обладать медвежьей статью Ролианда. Или хотя бы его кулачищами. Впрочем, на ночь, во избежание смертоубийств, пегого все же привязывали отдельно.

К моей величайшей радости, Джоффри наказал Белу заехать в Вейнон, что-то передать преемнику настоятеля Мабореля. Что — я не спрашивал, как не спрашивали меня, что и зачем я делаю. В конце концов, у каждого свои задачи.

В Вейноне и заночевали. Пока Клинки обменивались новостями с Пинером и остальными немногочисленными обитателями небольшого приората, я вручил Прорву Эронору, обрадовав его новостью, что кобыла зажеребилась, получил от эшлендера шутливый нагоняй за то, что не уследил, и на своих двоих порысил в пригород Коррола, в котором, как я хорошо помнил, была конюшня. Там я обзавёлся, наконец, собственной лошадью — гнедым жеребцом, отзывавшимся на прозвище Топаз. Статью он несколько уступал Пожару, зато имел перед ним неоспоримое преимущество — спокойный и незлобивый нрав. В общем, мы быстро поладили. В сам город я тоже зашел, держа свой путь в Гильдию Магов. Точнее, к тамошнему алхимику.

Прямой дороги к Санкр-Тору, если она когда-то и была, ныне не существовало. Во всяком случае, мы её не нашли. Пришлось ехать по полузаброшенному тракту до перевала, через который когда-то велась торговля — и не только она — со Скайримом, а уже оттуда поворачивать к развалинам города. Единственные, кого мы там встретили, кроме пары медведей и нескольких горных кошек, был небольшой отряд контрабандистов, принявших нас за патруль Легиона. Не напади они сами, мы бы их даже не заметили. Кстати, о том, что это контрабандисты, я узнал от своих товарищей, потому что ничего, кроме плохонького оружия и меховых нордских доспехов при них не было. С другой стороны — а кто ещё может околачиваться возле старого перевала, которым уже несколько столетий почти никто не пользуется?

Санкр-Тор встретил нас неласково. От некогда великолепного, если верить летописям, города, в котором, согласно сиродиильским легендам, была похоронена Алессия, Королева Рабов, имперская святая, остались оплывшие промороженные руины, от которых к тому же веяло какой-то потусторонней жутью. Мы и сами не заметили, как начали общаться сначала шёпотом, а потом и вовсе жестами.

— В этот раз один ты туда не пойдёшь, — набычился Бел, глядя на развалины древней крепости Клинков.

Ролианд молча кивнул, настороженно обозревая окрестности.

— Надо отвести лошадей подальше от развалин, — вдруг произнёс он.

— Ты кого-то видел?

— Я не уверен, — медленно ответил северянин, — но мне показалось, что я видел... скелет. В рясе, как у монаха. Или в мантии колдуна.

Нежить... Я невольно напрягся. Джоффри, отдавая мне ключ от покинутой крепости Клинков, в которой и хранились доспехи Тайбера Септима, ставшего Талосом... То есть он и был Талосом, генералом короля Кулехайна, потом взял имя Тайбер Септим... а потом опять стал Талосом. Я потряс головой, чтобы отделаться от ненужных сейчас мыслей. Джоффри и Мартин долго разъясняли мне, что и как, но я так и не понял до конца. Вообще, имперские легенды приводили меня в ступор, причём не имеющий ничего общего с состоянием священного трепета. Особенно связанные с Алессией. "Святой" Алессией. Что такое "Похотливая аргонианка" и "Похититель целомудрия" вместе взятые по сравнению с её жизнеописанием? Даже Барензия, пожалуй, не сравнится — с быками или минотаврами она не... не была замечена. Хотя, когда я неосторожно высказался на эту тему, мне было заявлено, что Барензия, дескать, превзошла Алессию количественно. И что истории о Вивеке того лучше. Одна мол, только его связь с властителем дэйдра Молаг Балом чего стоит... У нордов, дескать, любовные связи "мужей" хоть и не считаются греховными, но в сказаниях о таковых все-таки предпочитают умалчивать, а не расписывать кто, кого, как и что из этого вышло. Что б они понимали в иносказаниях, умники... Я снова помотал головой и тихо выругался — что за чушь вечно в такие моменты лезет мне в голову!..

Джоффри, отдавая ключ, предупредил, что руины прокляты. Правда, подробностей он не сообщил — то ли не знал, то ли не хотел нагнетать. Только упомянул, что случилось это ещё при жизни Тайбера Септима, потому что доспехи были переданы Клинкам сразу после битвы за город, как знак признания заслуг Ордена. Что город вскоре был покинут всеми его жителями. И что Клинки до последнего безуспешно пытались снять проклятие и вернуть реликвию, но после того, как четвёрка лучших рыцарей Ордена, спустившаяся в подземелья Санкр-Тора, чтобы попытаться хотя бы вынести доспехи, так и не вернулась, тогдашний грандмастер Ордена Клинков приказал вывозить из крепости все, что возможно, а затем лично запер вход в подземелья, запретив дальнейшие попытки.

Теперь же нам троим предстояло добиться успеха там, где они потерпели поражение. Троим, потому что одного меня опять не отпустили. Звучало это так:

"Твои друзья поедут с тобой. И это не обсуждается."

"Оба? Но, грандмастер, зачем?"

"Затем. В подземельях Санкр-Тора погибли лучшие рыцари-Клинки. И их было четверо. Четверо, Ксарес! Я не умаляю твоих возможностей, но одному тебе там не справиться."

"Так они рыцари, а я ассасин. Разная подготовка, разная манера вести бой..."

"Вот и хорошо. Тем больше у вас шансов достичь успеха."

Впрочем, я не особо и сопротивлялся. После святилища Дагона и более близкого, чем мне бы хотелось, знакомства с магией Ксаркса, я довольно нервно относился к разным древним заклятиям. И был совсем не против, чтобы кто-то прикрывал мою спину.

Следуя совету Ролианда, мы отвели лошадей подальше от развалин. Оставалось надеяться, что за ними будет, кому вернуться.

Сразу же за воротами нас встретил скелет. Обычный человеческий костяк, посеревший от времени. Необычным было то, что скелет не лежал на земле, как подобает порядочным покойникам, а неторопливо перебирал ногами, уткнувшись лбом в каменную стену. На наше появление он среагировал мгновенно, развернувшись к нам... э-э... лицом и занося для удара серебристо блеснувшую клеймору.

Бел икнул. Ролианд выругался. Я сделал и то, и другое, и торопливо сдёрнул со спины лук, радуясь тому, что не забыл его зачаровать, как собирался:

— Ваше оружие ему почти не страшно, но постарайтесь его задержать. И, ради всех богов... постарайтесь не лезть под стрелы.

В ответ выругались оба.

Скелет в замешательстве остановился и, скрипя сухими позвонками, завертел черепом, явно пытаясь решить, кого рубить первым. Я был перед ним, но находился дальше, чем двое Клинков, медленно подбиравшихся к нему справа и слева.

Наконечник стрелы едва заметно покраснел. Нежить ненавидит огонь, этому меня учили с детства. И хотя зачарование вышло не слишком сильным, стрел и магии в луке достаточно. Должно быть достаточно. В крайнем случае, есть ещё Обесцениватель...

Стрела вонзилась точно в глазницу черепа, пробив тонкую кость. Скелет завизжал. Услышав этот визг, я едва не выронил лук. Нет, не от страха. От изумления. Как этот набор костей без единого клочка плоти может издавать какие-то звуки? Главное — чем?! И тем не менее. Впрочем, если что-то держит эти кости вместе, не давая им раскатиться, почему бы этому "чему-то" не визжать?

Скелет потянулся костлявой рукой к стреле... потом передумал и перехватил клеймору поудобнее. Повертел черепом, как будто в этой пустой башке было чем думать... и, определившись с выбором, бросился на меня.

Вторая стрела пробила оставшуюся глазницу, но он даже не притормозил. Только опять завопил да движения стали более разболтанные, как у пьяного. Или как у куклы в руках неумелого кукловода. Бел, подбадривая себя яростным "Рррааааа!", бросился наперерез. Ролианд присоединился к нему, что-то рыча по-нордски, и я был абсолютно уверен, что это не молитва Шору, потому что ни в одной известной мне молитве не упоминаются "волосатые яйца". Стрелять в эту свалку стало опасно, но они прекрасно справились без меня, буквально разобрав скелет на части. Последнюю точку в схватке поставил северянин, со словами "Извини, мужик!" разрубивший своей дайкатаной череп.

— Ты ещё на костях попрыгай, — посоветовал настороженно озирающийся Белизариус.

— И попрыгаю, — мрачно буркнул Ролианд, методично кроша ставшие вдруг хрупкими кости сапогами. — Надёжнее будет.

— Кстати, неплохая штука, — Бел подобрал клеймору. — Сталь с покрытием из серебра. Для нежити должно быть самое оно. И в отличном состоянии, как это ни странно. Эй, северный медведь, хочешь себе такую игрушку? Мне тяжеловата, а тебе должна быть в самый раз.

— Давай, — немедленно отозвался тот, глядя куда-то вправо. — Потому что своими воплями мы привлекли ещё парочку.

— Не парочку, — поправил его я, увидев, наконец, "скелет в рясе".

Лич. Нежить, не просто оживлённая магией, но способная её использовать. Чтоб тебя дремора расцеловал... На Вварденфелле эту мерзость давно истребили, а вот на материке этим почему-то никто не озаботился. Впрочем, насколько я знаю, до сравнительно недавнего времени в Сиродииле некромантия не являлась запретной практикой, как в Морровинде.

Торопливо выпустив в сторону твари сначала огнешар, затем ещё три стрелы, я отбросил лук и, уворачиваясь на бегу от летящих в меня заклинаний, выхватил Обесцениватель.

Немёртвый маг, бывший, скорее всего, при жизни волшебником-бретоном — одним из тех, кто находился в рядах разбитой Тайбером Септимом союзнической армии — оказался на диво живуч. Если, конечно, такое определение уместно по отношению к тому, кто вот уже четыре столетия как мёртв. К тому же он почти непрерывно колдовал, не обращая внимания ни на тлеющую мантию, ни на разрубленный вместе с остатками шлема череп. Хуже того, магия, поддерживавшая подобие жизни в этих высушенных останках, сделала их ещё и намного более прочными, чем бывают кости. Во всяком случае, на мече прибавилось зазубрин, а я подумал, что надо будет поискать мага-зачарователя... или оружие, зачарованное на дополнительный урон огнём — такое прекрасно сгодится и для живых и для мёртвых. И, возможно, даже для дэйдра, если, сохрани предки от такого счастья, мне снова придётся с ними столкнуться.

Всего нам встретилось пятеро личей и неизвестное количество оживших скелетов. Во всяком случае, считать их никто не догадался. Как выразился уставший Ролианд, когда мы в очередной раз наткнулись на группу из двух мечников и одного стрелка, я повторять не буду. Достаточно того, что на нормальный язык его восклицание переводилось, как " их тут... очень много".

И неудивительно — за годы войны здесь полегло немало бойцов с обеих сторон. Скайримцы, сиродиильцы, бретоны. А до того — айлейды, раса меров, населявшая Сиродиил до возникновения Империи, те, которые пришли подавлять вспыхнувший в этом городе мятеж рабов-людей и погибли под его стенами. По крайней мере, часть встречавших нас мертвецов щеголяли именно эльфийским вооружением. Во всяком случае, так назвали мои братья-Клинки те изящные вещи, которые нам встречались. Зло, поселившееся здесь, подняло из могил всех, до кого смогло дотянуться. Удивляло одно — оружие, столетиями лежавшее в земле, выглядело так, словно вчера вышло из-под рук кузнеца! Правда, в бою с нежитью от эльфийского меча было толку не больше, чем от обычного стального...

Странно, но возле крепости Клинков ни личей, ни скелетов не было. Совсем. Нервно хохотнув, Белизариус предположил, что все они устроили нам горячую встречу в паре кварталов ранее. Ролианд просто пожал плечами — ему явно были безразличны причины отсутствия нежити, он просто радовался передышке. Я же подумал, что возможно, на то есть веские причины. И они могут оказаться таковы, что костяная армия, встретившая нас на поверхности, покажется игрушечной. Никто ведь не знает, что за зло поселилось в Санкр-Торе...

Посовещавшись, мы решили, что в городе, кишащем нежитью, ночевать не будем. Даже в крепости, которая, на удивление, сохранилась лучше, чем остальные здания в городе. И вообще, чем скорее мы отсюда уберёмся, тем будет лучше. Лучше провести пару ночей без сна, чем в этом самом сне быть убитым.

Дверь в святилище отыскалась быстро. Все же Клинки покидали крепость не впопыхах и успели забрать с собой планы помещений. В том числе и подземных. Так что, в каком направлении двигаться, было известно — Джоффри даже позволил мне срисовать копию с плана подземелий. Правда, разобраться, в том, что я намалевал, мог только я сам да и то с трудом, но главное, что она у меня была. Вопрос был в том, насколько могут быть разрушены древние коридоры...и кого мы в них встретим.

Я позволил себе немного расслабиться только тогда, когда оказался рядом с друзьями. Перевёл дыхание и тихо сполз по стене. Помолчал, раздумывая, как рассказать им то, что увидел...