Покончив с первой бутылкой монах, стал хорошим и настолько пьяным что позабыл про всякий страх.
— Чего от меня надо безумным кошкам?
— Слухи, последние новости, — я неопределенно пошевелил пальцами, — все что можешь рассказать.
— Это будет стоить минимум еще три бутылки.
— Идет, — я кивнул разносчице и подался вперед, старательно не обращая внимания на вонь исходящую от екая. — Начинай!
Пьянчуга принялся в полной мере отрабатывать полученное спиртное, рассказывая про все события и происшествия случившиеся во всей восточной части Хонсю за последние две недели. Рассказал про ссору двух старост деревень духов и последовавшую за ней битву. Рассказал про прошедшего здесь десять дней назад дайдароботча сопровождаемого хиноенмой, рассказал про заварушку у подземных кузнецов у горы Хаккода, вылившуюся в потепление всех подземных источников вокруг горы, и парализовавшую туризм на неопределенное время, и поделился "новейшей" новостью про вернувшуюся к жизни Тамамо-но-Маэ.
К концу рассказа его речь стала уж совсем неразборчивой и Химари, с трудом терпящая ароматы пьяницы, твердо решила что пора и честь знать. Я ее молча поддержал и мы принялись собираться, не обращая внимания на уже клюющего носом екая. Накинув капюшон она секунду подумала и в последний раз обернулась к монаху.
— Скажи, а если надо кого-то найти, или спросить про него, к кому тут можно было бы обратиться?
— В храме... неподалеку... хакутаку... Кеине зовут... — он уткнулся носом в стол и захрапел.
Мы переглянулись, и вышли под ливень, остановившись под козырьком на самой границе дождя.
— Сходим туда?
— Можно, — рассеяно согласился я приглядываясь к бредущей под струями воды, и будто размывающейся в их токах фигурке. Меня что-то насторожило в ней и я пригляделся повнимательнее. Человек: лет тридцати, небритый, в очках, одет в классический деловой костюм на вид — обычный офисный работник... Вот только офисный планктон в деревне аякаси, смотрелся также неестественно как и рыба в Сахаре! Я прищурился, начиная сплетать вязь чар. — Но думаю, в этом нет смысла.
— Почему?
— Он нас уже сам нашел! — С этими словами я метнул "Копье льда" пришпиливая фигуру марионетки к мостовой. Быстрым шагом подошел и заглянув в глаза куклы, не сдержал злой усмешки. — Ведь так, тварь?!
— Нассследниик Аммакааваа — прошипела-прохрипела кукла. Через крохотные отверстия грязно-бордовых зрачков, виднелся бесконечно чуждый людям, жестокий и злобный разум. — Яаа нашеелл тебяя!
— Теперь поймай!
Разбив нити души и тела я освободил измученную душу от оков подчиненной плоти отпуская ее на перерождение. Тело рассыпалась прахом.
— Кажется, нас ждет хорошая битва, — Химари предвкушающе улыбнулась, сверкая алыми глазами. В духовном спектре, нэко буквально горела жаждой разорвать марионеточника на мелкие кусочки.
— Не здесь, — решил снизить число случайных жертв я. — Выйдем за деревню и там подождем. Он сам явится.
* * *
Подходящее место: достаточно далеко от поселений и соответственно внимания богов, и в тоже время не совсем в глуши, нашлось довольно быстро. Небольшая долина судя по валявшимся вокруг костям послужившая однажды в качестве поля боя притаилась меж трех отвесных скал окруженная их острыми вершинами как клыками была сплошь усеяна примостившимися в густой траве валунами различных форм и размеров.
— Неприятное местечко, — заметила Химари, и воткнула обратно в землю подобранную берцовую кость. Я с завистью покосился на ровно вздымающуюся грудь нэко: от безумной пробежки по маршруту "Деревня — долина" она лишь зарумянилась как яблоко — не то что я, до сих пор с трудом переводящий дух.
— Наоборот, — не согласился я подыскивая более-менее свободную площадку. — Отличное место! В крайнем случае я смогу поднять духов мертвых и они нам помогут.
— Может заранее призовешь? — нэко запрыгнула на громадный белесый валун округлой формы, козырьком приставив ладонь ко лбу и огляделась в попытке разглядеть хоть что-то в округ. Ливень хлестал с такой силой что сбивал листья с деревьев, и мы были относительно сухими лишь благодаря защитным рунам на одежде. — Что это за звон?
Тихий звон так похожий на тот что раздается в голове при оглушительной тишине, тихо, но отчетливо рассекал шум дождя.
— Это гашодокуро недоволен что ты по его голове топчешься!
— Что?! — Химари птицей слетела с затрясшегося валуна и длинным прыжком скакнув ко мне обнажила клинок.
Валун затрясся сильнее и начал постепенно вылазить из почвы, попутно стряхивая с себя комья мокрой земли и принимая более узнаваемые очертания гигантского черепа.
Я подтянул нэко за вспыхнувшую белоснежную линию и положил руку на лезвие Цукико.
— Сейчас она не понадобиться. Он нас не заметит.
— Ты уверен? — опасливо поинтересовалась Химари, наблюдая как по бокам от черепа выплывают костлявые руки, упираются в землю и начинают, медленно, рывками выволакивать массивное костлявое тело из землю. Роняя целые пласты чернозема из межреберных промежутков и отверстий таза, гигант выпрямился, медленно повел черепом по сторонам и резко встряхнулся всем телом расшвыривая по сторонам остатки налипшей почвы. Мы синхронно поморщились от раздавшегося в голове писклявого грохота:
— Еда?! — Гашодокуро повернулся шагнул в нашу сторону, нелепо наклонился, заглядывая за один из валунов поднял "голову" и обвел взглядом пустых темных глазниц окрестности, — не замечая нас в упор. — Где еда?!!! Хочу есть!!! Есть!!!
Несуразное чудовище принялось исследовать долину, заглядывая за валуны и издавая пронзительно тонкие вопли: сообщая всему миру о терзающем его голоде. Убедившись что здесь ничего и никого нет, он медленно убрел вглубь гор.
Дождавшись пока его вопли не стихнут вдали, я снял защитный барьер.
— Теперь нам ничего не мешает.
— А это не опасно, — отпускать его? — забеспокоилась нэко.
— Опасно, но у нас нет на него времени и сил, — враги близко!
— Сколько у нас времени?
Я замешкался с ответом. Построенная в моем сознании трехмерная карта местности — с отражающейся на ней темной массой приближающихся врагов, реальное расстояние отображала, но предсказать точно сколько у нас времени было затруднительно, — враги двигались слишком странно: одни отряды отставали, другие наоборот — выбивались вперед или даже в стороны. Создавалось впечатление что враг не только не знает точно где мы, но еще и плохо управляется с такой массой марионеток. Решив ему помочь я выпустил в пространство приличный объем маны, и дождавшись пока войска не начнут двигаться по направлению к нам, посмотрел на Химари:
— Минут двадцать.
— Готовимся!
Пока Химари бегала, прикрепляя к валунам многочисленные талисманы и защищая их от дождей я раскидал по местности в произвольном порядке несколько сотен ловушек, закрепил их на тактической карте в сознании и полоснул по запястью ножом. Тягучие серебристые капли падая на землю впитывались в нее и притягивая к себе свободную ману начали тянуться, образуя вокруг меня чудовищно сложный восемнадцатиконтурный заклинательный круг. В данный момент, обойтись без него я не мог.
— Химари, — закончившая с амулетами кошка стояла рядом. — Послушай меня. Когда придет время битвы, ты ни в коем случае не должна выходить за эту линию, — я указал на проявившуюся линию круга. — Что бы не случилось, даже не думай выходить за нее! Ты поняла?
— Э-э-э... почему? — нэко по птичьи склонила голову набок.
Тяжко вздохнув я принялся объяснять, попутно создавая плетения:
— Магию высших порядков быстро заметят все мало мальски могущественные существа, и боги — не исключение. А нам их внимание совсем не нужно — потому я создам купол рассеивания что будет маскировать созданную мною магию. Но ты не сможешь выжить в зоне разрушения, потому я и говорю тебе — сидеть здесь! Эх, опять тратить силы... — я горестно скривился. Чувство опустошенного резерва и затухающей Искры, по праву делили второе место в моем списке неприятных отношений...
— Юто.
— Хм?
— Может пойти более простым путем и не тратить свои драгоценные силы?
Я отвлекся от вязи плетений.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему бы просто не призвать всех наших? Несколько сотен екаев сотрут в порошок всех врагов, и не надо будет принимать крайние меры!
От шока я потерял концентрацию, но не обращая внимания на рассыпавшиеся чары, в восхищении уставился на нее. От такого внимания девушка аж попятилась.
— Что?!
— Химари... ты гений! — я обнял девушку изо всех сил, не обращая внимания на сдавленный писк "Ребра!" и отпустив, запрыгнул на ближайший валун, воздвигая над солидным участком непроницаемый для дождя купол.
— Почаще это вспоминай, — заявила польщенная нэко, украдкой потирая бока, и уже тише спросила: — а почему?
Я лишь улыбнулся, зажигая на ладони серебристое пламя.
Я ведь и в самом деле не вспоминал про возможность призвать своих вассалов на битву — не воспринимая их воинами, способными действовать в масштабных битвах... Эх, да что там уже говорить! Инерция мышления как она есть... Как просто бы было жить без нее!
Направив руку к небу, я вложил почти все свои силы в масштабный зов. Пламя на ладони, взметнулось столбом, застыло колонной холодного света и от нее начали отделяться маленькие огоньки. Касаясь земли они вспыхивали бесцветным маревом, оставляя вместо себя моих вассалов — недоумевающих, озадаченных и даже испуганных, но всех как один одетых и с оружием.
Я не стал идти сложным путем и на душе каждого пришедшего в мой клан, ставил самую что ни на есть вульгарную метку, — являвшую собою сложнейшую печать. Эта печать являвшая собою комплекс витиеватых, растянутых по времени и воздействию чар, усиливала способности моих вассалов, увеличивала их личную силу, давала возможность обрести те способности о которых они сильнее всего мечтали, прививала им стимул развиваться и учиться, подавляла агрессию и ускоряла акклиматизацию в клане, внушала чувство абсолютной верности и духа братства... а также позволяла мне в любой момент найти любого из них где угодно и когда угодно, — и призвать к себе!
Но позвал я лишь сильнейших.
Первой — как сильнее всего связанная со мною, появилась Тама, за ней Хашан, Цицерон — в окружении воинов-теней, Сураи, Арго — с компанией из пятнадцати они, в числе коих, был и Карнаж, Мияко со своей сестрой и многие другие... Ближе к концу прибыла Кёко, а самым последним — Рум, — тот самый, избавленный от безумия Химари, кот. Все прибыли и на меня уставились в немом ожидании двести восемнадцать глаз.
Старательно откашлявшись, я постарался придать себе более внушительный вид (судя по ухмылке Тамы, неудачно) и начал рассказывать зачем я собственно всех собрал таким... экстравагантным образом.
На словах о битве, екаи чуть оживились, при упоминании численности врага и собственно о том кем они являлись и как сюда попали — возбужденно загомонили, а при упоминании что Кабал уже нападал на меня и теперь повторяет попытку — взревели от ярости. И я ясно видел алый туман ярости, гнева и ненависти, поднявшийся над уже даже не толпой, а чем-то куда более опасным и грозным, чем-то что собралось с одной целью — уничтожить того кто покусился на их предводителей, восстановить честь и сокрушить врага, сокрушить настолько жестоко, насколько возможно! Выбить из него само желание выступать против нас...
Я не стал возражать. Пламя в моей груди пылало, обжигая грудь и внося в разум толику такого далекого, давно забытого, но вернувшегося вновь желания обрести упоение в битве. Забытые давным давно чувства истинного демона, жаждали собрать жатву душами и жизнями на поле боя...
— Коль мы желаем единого — сокрушим врага, — я говорил тихо, но слышали меня все. — Но став одним целым — сокрушим без потерь! Вы согласны доверить мне свои души и разумы?
— Да! — Химари шагнула первой.
— Разумеется — вильнула хвостом Тама.
— Мы и так едины — пророкотал Хашан. Его стальной лик выражал полное одобрение: пусть я и редко сейчас с ним общался, но Архивариус был моей Эмблемой, этого было не изменить, это было предрешено, и он не мог поступить иначе кроме как одобрить.
— Я ваша Тень! — глаза Цицерона пылали белизной. Его тень вихрилась вокруг него, обращаясь острыми клинками, и вновь расплываясь туманом.
— Да! — Арго оперся на свой атрибут — массивную золотую секиру. Земля вокруг ее лезвия стремительно умирала, трава засыхала на корню, а вода превращалась в пар.
Один за другим, они все кричали "Да", и я решился.
Мир поплыл и взорвался мириадами осколков зеркал, разбиваясь на части и собираясь вновь. Ослепительные пушистые клубки разумов и душ раскрывали свои тайны, сплетаясь в единую сеть со мною в центре и делясь секретами друг с другом. Магия и Дух, переплетались, объединялись, сливались и умножались, образуя одно целое — из множества тел, но одно. Мы стали едины и мир для нас никогда более не будет прежним... но нас это уже не волновало. Единым порывом, мы развернулись к темному приливу, захлестывавшему тысячами тел край долины...
Комментарии автора:
Улицы заброшенного поселения.
https://pp.userapi.com/c604720/v604720212/35125/JlNS4j8muAY.jpg
https://pp.userapi.com/c604720/v604720212/35137/cd9nnByI494.jpg
https://pp.userapi.com/c604720/v604720212/3512e/t79WCyTmQJs.jpg
Глава 27. Бой в Долине Валунов.
Кривая усмешка сама-собой выползла на мое лицо когда я вспомнил забавный эпизод своей прошлой жизни. Тогда — во время краткого перерыва в моей беспокойной жизни, один мой друг, заслуживший звание Архистратига на Небесах, спросил меня: Как бы я поступил если бы мне выпал шанс возглавить войско? Как бы я начал битву?"
Я ответил: "С заклятья помощнее"
Тогда он лишь улыбнулся и сказал что я неправ и одними заклятьями битву не выиграть, приведя пример ангельских легионов что уступая в численности демоническим ордам, неизменно их побеждали, сражаясь как одно целое.
"Сила в единстве" — так сказал он мне...
Кто знал что эти слова окажутся пророческими? И кто знал что однажды я захочу сказать: "Как же ты был прав, мой старый друг!" Сказать не себе, но ему?
Никто.
Уже некому говорить.
Уже некого хвалить.
Старый спор остался без участников и судьи. И некому довести его до конца.
Но его плоды послужат мне сейчас, — в настоящем, а потому, я на время отодвину прошлое в глубь разума и приму настоящее как действительность. Отдав должное урокам павшего друга прямо здесь. Например... выиграв эту битву! Ведь я — Сердце нашего Объединения, тот кто держит узы нашего братства. Тот кто сплетает воедино сердца и души аякаси, создавая непреодолимую и неостановимую силу — "Хякки яко". И сейчас — когда их души горят у меня на ладони, я чувствую как их разумы проникают вглубь друг-друга, вызнают чужие тайны... и открывают свои, даруя возможность действовать как одно целое.
