Зверь лютый. Книга 8. Догонялки

А проблема-то серьёзная: эльфы — не гориллы. Скорее, ближе к неандертальцам. От связи с гориллой детей не рождается, а вот от эльфов, судя по известной литературе, женщины человеческие вполне могут принести жизнеспособное потомство. От орков — так это точно.

Здесь, в 12 в., таких — вся Панония. А ещё пол-Чехии и пол-Моравии. Хазарские мятежники-орки там очень хорошо погуляли вместе с уграми.

Принцип племени, принцип нацистов: "мы — люди, остальные — нет" — превращает всякий сексуальный контакт с представителями другого народа, другой веры — в зоофилию. "Церковный Устав Ярослава Мудрого" это чётко понимает и поддерживает:

"Аще кто с бесерменкою или с жидовькою блуд сьтворить, от Церкви да отлучится и от христиан, а митрополиту 12 гривень". Вира — как за скотоложество.

Другой вариант предназначен для иностранцев:

"Аще жидовин или бесерменин с рускою будеть иноязычници, митрополиту 8 гривень, а руска понята в дом церковный".

Опять иноверцам-инородцам скидка и льготные условия! С этих-то, с пришлых — всего-то 8 гривен. А вот нашей-то, как всегда — тюрьма. До 7 лет исправительных работ.

Что-то не нравится мне в стае, в племени. Когда все остальные люди вокруг — звери. Страшновато как-то. Как в бассейне с голодными крокодилами. Рептилии просто кидаются рвать и жрать. Молча. А поговорить?

"Неторопливо истина простая

В реке времен нащупывает брод:

Родство по крови образует стаю,

Родство по слову — создаёт народ.

...

И не отыщешь выхода иного,

Какие возраженья ни готовь:

Родство по слову порождает СЛОВО,

Родство по крови — порождает кровь!".

Итого: язычество говорит — секс с волками возможен. Христианство с его паствой из "пасомых козлищ" — не возражает, а на примере голубя — поддерживает. Сословная структура, рабовладение — аналогично. Чувство племенной общности, преклонение перед прародителями — тоже "за".

* * *

Что-то у меня от предков крышу сносит! С их родо-племенно-языческо-ведическими заморочками. Подложить девку под реального лесного волка... Да ну — дурдом же!

— Мара, твой эксперимент — смертельно опасен. Лесной волк... чего ты хочешь? Что б он порвал девчонку?

— Не-а. Чтоб он её... как ты говоришь — трахнул. Покрыл, поял, случился. А кто такой — "э-кс-пер-и-мент"?

Блин! Это мент с вот такой длинной испанской аристократической фамилией! Менто-гранд.

— Эх ты, головозад, нужен зверь. Чтобы она попробовала и от своих страхов избавилась. Нужно — шесть, а лучше — восемь. Волков и волчиц. Живьём. И не тяни, как снег ляжет — высылай Фанга своего в лес.

— Мара! Ты сдурела?! Целую стаю живых волков?!

— Я тебе покажу "сдурела"! Ты мне ещё тут поговори! Не только без волос — без шкуры останешься! И вели спешно баньку поставить. А то я на тебя самого... волков со всего леса соберу. Иди.

Я вышел на дорогу, поджидая своих людей с телегой и покойником. В состоянии крайнего недоумения и полной растерянности. Не врубаюсь напрочь.

Как-то мне померещилось, что я что-то в этом мире стал понимать, как-то прыгаю-бегаю-уворачиваюсь довольно удачно. Но вот, чуть в сторону от повседневных дел — и сразу трясина и "нихт ферштейн". Слова все поодиночке понятны, а вот смыслов... мозги кипят.

А кормить их чем? Волков этих. Им же до 4 кг мяса в день надо! Каждому! А как она такую стаю удержать собирается? Клетки-то строить или нет? Может, она слово какое знает? Какие-то древние заклинания? Что-нибудь эдакое на "истинном языке"? Типа "Ап!" у Боярского?

"Ап! И волки на девку залезли.

Ап! И с тела в глаза мне глядят...".

Фигня какая-то! Предки у нас... ну явно психи!

Стояла поздняя осень. Начало ноября, тёмные, глухие ночи, мокрый лес скрипит на ветру. Уже оттрепетался — листья облетели, стоит голый. По утрам уже холодно, заморозки начинаются. Народ спешно добирает оставшееся на полях, по лесам. В воду с сетями уже не лезут — холодно.

Егорий идёт. Юрьев день. Праздник на Руси — начало зимнего сезона. На Егория — окончательный расчёт землевладельца, хозяина с работниками. Отсюда и русское народное: "объегорить". Все дела на улице должны быть закончены. Конечно, будут и зимой выходить мужички и за сеном — оно в стогах на лугах осталось, и за дровами.

"Откуда дровишки?

Из лесу, вестимо".

Но это уже экзотика. Нормально — всё семейство под крышей, у печки. А у меня печек нет. Плохо.

Я, всё-таки, сорвал "пауков" с их дел на один день, и они мне вынесли остывшие кирпичи на руках через болото. Перевёл с глиняного островка и Жиляту:

— Вот тебе кирпич, глина, песок. Давай печки делать.

— Эй! А помощник где? По ряду с тебя — подсобник должен быть.

А с помощником получилось смешно. Ещё одна маленькая догонялочка.

Попался на глаза "альф". Ну, та длинномерная рожа, которой я, в своё время, на морду лица раков навесил. Парень после той истории как-то потерял своё лидерство в молодёжной компании. А как относятся молодые самцы к смещённому лидеру...

Короче, пока тащили кирпичи через болото, его в эту, ледяную уже жижу, сбили. И посмеиваются:

— В ногах слаб, стоит нетвёрдо. Головёнку не держит, на сторону заваливается...

Предполагали, что и я эти насмешки поддержу по старой памяти. Парнишка, конечно, завалился смешно. Ещё смешнее пытался выбраться. Но мне, этих мест и людей владетелю, всякие смердячьи глупые шутки... Велел чтоб помогли, вытащили из грязюки. На подворье — дал отогреться да обсушиться, горяченького похлебать.

И предложил ему к Жиляте в подсобники пойти.

— А чего? Ремесло серьёзное. Абы где такому не выучишься. Это ж редкий случай, чтобы кирпичник — ты подумай — сам кирпичник! На двести вёрст — единственный! Тут вот, в нашей вотчине. И тебя возьмёт. По моему приказу и без всякой платы. Да такая удача и во сне не пригрезится! А нет... так другие сыщутся.

Жилята попытался капризничать:

— Сопляк он ещё, взрослого мужика давай!

— Да какие дела, Жилята?! Не гож парень — выгоним. Я тебе новых на выбор найду. С десяток. И молодых, и старых. А пока я искать буду — ты вещички свои собирай и давай назад, на болото. Согласен?

Тема показалась закрытой нам обоим.

Глава 174

Я уже говорил: мир — вещь очень связная. За какую ниточку не дёрни — звон идёт как при воровстве Иван-царевичем молодильных яблочек. И хорошо, если поднятая тобой волна уходит за горизонта. Пока она земной шар обогнёт — глядишь, и спрятаться успеешь. Но чаще мир ведёт себя проще, непосредственнее. "Плюнешь в морду — драться лезет". Или, хотя бы, загадки подкидывает.

Мы с Жилятой как раз пытались решить, с каких печек начинать. У меня и часть боярской усадьбы поставлена, и кое-какие общинные строения выведены, и типовые крестьянские подворья на разной степени завершённости. Потихоньку-полегоньку, но я и специализацию развиваю, и конвеерность внедряю.

Так что, "с чего начать" — актуально. Понятно, любое моё предложение "мастером" отвергается. Просто потому, что моё. Тяжко так работать. Но другого у меня нет. И тут прибегает Трифена. Полуодетая. В смысле — без овчины на плечах. Холодно уже. Так-то мы с ней ночью в той медвежьей полости... не мёрзнем. Даже совсем.

Прибежала, отдышаться не может, встала рядом с нами, кулачки к груди прижала и молчит.

Молодец, девочка, если не пожар и не война, то приличной женщине рот следует открывать только по вопросу мужчины. А, ещё — для еды.

— Что случилось?

— Там... Братьев моих привезли. Христодула и младших. Беда там.

Ну, кто бы сомневался. С твоим семейством — всегда беда. С каждым из вас. Но меня это порадовало: можно вздорного мастера оставить. После, как бы он не сделал, я ведь найду повод придраться. А то возомнил, понимаешь. Что ни слово — то поперёк. Ежели каждое смердячее рыло будет мне в моей земле перечить...

Так, кажется, Аким это уже говорил.

В поварне сидели три мелких потомка покойного отца Геннадия, Хрысь и ещё какой-то мужичок. Вроде, я его в Невестино на поминках видел? Точно, хорошая у меня память на лица.

Ну, люди добрые, у меня тут дел выше крыши, давайте излагайте. По-быстренькому.

По-быстренькому не получилось. Очередное следствие дел моих — меня догнало. Говорливое следствие.

После моего грабежа, учинённого на подворье упокоенного мною же Невестинского попа, и интимной брижки вдребезги пьяной вдовы-попадьи, вдовица принялась распродавать оставшиеся активы, собираясь уйти куда-то к родне. Естественно — по реке, естественно — до ледостава. Завершив распродажу, попадья договорилась с проходящими лодейщиками, и устроила, напоследок, отвальную для односельчан. Погуляли здорово. Так, что среди ночи подворье полыхнуло. Из-за общей сырости пожар на соседние дворы не распространился, гости успели выскочить, детишки вообще у соседей ночевали, но вот попадья...

— Вся обгорела. Быдто головешка какая. Земля ей пухом.

Лодейщики, повздыхав на пепелище, быстренько свалили. Пока не начались вопросы об уже полученном задатке.

Часть подготовленного к отправке майна погорела или исчезла.

— Да и твоего серебра не сыскали. Ну, которым ты, боярич, с попадьёй за поповское-то барахло расплачивался.

Вот и причина.

Причина пожара.

Я так старательно делал многозначительное лицо, когда меня пейзане расспрашивали: почём я столько поповского майна купил? Кого-то из односельчан, похоже, жадность задавила.

"Всё пропало! Клиент уезжает! Гипс снимают!" — классика.

Значит, не лодейщики — им было бы проще придавить семейство по дороге и просто забрать всё. А кто? Вот этот мужичок, который представляется соседом поповского семейства и благодетелем сироток? Он привёз мальчишек к "Паучьей веси" и теперь, сокрушенно вздыхая, рассказывает мне эту историю.

Однозначно идентифицировать эмоции по столь заросшей морде... Кое-какая хитроватость во взгляде... Предположительно, недоказуемо... Как и моя гипотеза о поджоге. А оно мне надо? Мозги выкручивать? Поиск улик, сбор показаний, представление доказательств... Не моя деревня, пускай сами.

— Ты тогда сказал... ну, когда с села уходил... что "сестра нужна богатая". И что мне через сестрину... ну, "сухарик обломится". Вот по твоему слову и получилось. Прими нас, христа ради. Господине.

Христодул, мрачно смотревший в пол во время всего предыдущего рассказа, тяжко вздохнул, и опустился передо мной на колени, привычно уперев лоб в утоптанный пол нашей поварни. Оба его младших брата, начав уже поскуливать и ныть, последовали наглядному примеру.

Остальные... Невестинец и рот открыл:

— Дык... эта... как это "по слову"? Он чего, всё наперёд предсказал?!

Тяжёлый, исподлобья, взгляд Хрыся. Внимательный, напряжённый — Домны из-за печки.

Меня постоянно проверяют, оценивают. Насколько ты, "Зверь Лютый" — "муж добрый"? Насколько на тебя, на твои таланты, доброту, удачу можно положиться? "А на что ты годен?...". Можно ли тебе — верить? Можно ли — в тебя верить? Или просто терпеть, как явление природы, как мелкое неудобство? Достоин ли ты, господин и владетель, чтобы эти смерды и холопы, были преданы тебе душой? Или так, "спустя рукава", "пронесло нашего дурня мимо — и ладно"?

Мне очень не хотелось брать Христодула к себе. Я ведь не забыл, как он пытался воткнуть мне нож в спину, с какой злобой говорил тогда, при расставании.

Тут недавно одного "чудака с ножиком" едва пережил. И снова подпускать к себе... А причины для ненависти у него не исчезли. Наоборот, он не дурак, и моё гипотетическое серебро как мотив смерти его матери и пожара...

Полувсхлип-полувздох и рядом с братьями стекает на колени Трифена. Смотрит на меня с мольбой своими чёрными глазищами и "падает ниц".

Мда... только сегодня ночью мы с ней очень даже неплохо отрабатывали и эту позу.

Воспоминания, видимо, обоюдные, потому что она чуть смещается, переставляя колени под платьем пошире и прогибая спинку. А, может, послать все эти проблемы? В господском доме сейчас нет никого, растянем нашу медвежью полость и.... "И пусть весь мир подождёт". Пару разиков.

А она ведь пытается мною манипулировать! Переключить внимание, вызвать приятные ассоциации, поманить "пряником". Предлагается. Готова оплатить своим телом желаемое решение.

Обычный женский подход.

Использовать таким способом любящую тебя женщину — жену, дочь, сестру, любовницу... для получения личных выгод — обычный мужской.

Может, Христодул сестрицу и настропалил. История всех монархий буквально набита такими эпизодами. И этот конкретный эпизод, наверняка, будет... приятным.

Стоп, абстрагируемся.

— Христодул, кем ты собираешься стать, когда вырастешь?

Вопрос, явно, из серии неожиданных. Здесь не принято спрашивать такое у детей. Ни пожарным, ни космонавтом они быть не собираются. Христодул, не вставая с колен, в недоумении выпрямляется. Сейчас будет один из трёх вариантов: "как отец мой был", "как господин повелит" и "на всё воля божья".

Его взгляд скользит по спине стоящей рядом сестры, лицо искажается злобной гримасой: парень понял, чем именно его судьба выкупается. Ошибся я, плохо о мальчишке подумал: он сестрицу на "платёж телом" не настраивал. Совсем наоборот. В слух он не произносит, но я достаточно чётко читаю такие слова по губам.

* * *

Хорошо, что Трифена — не боярыня. "Устав" очень не ободряет словесных оскорблений:

"Аще кто зоветь чюжюю жону блядью: великых бояр — за сором ее 5 гривень золота, а митрополиту 5 гривень, а князь казнит...".

Самые дешёвые наказания — за сельских жительниц. Там по кунской гривне митрополиту и князю. Всего-то 4 коровы. За горожанок — уже втрое. А вот 10 гривен золотом... Это ж больше 2 кг! Как за физическое изнасилование!

Если у нас, в моей России за каждую... будут давать от 8 до 12... Страна точно опустеет. Мечта феминистки: все мужики в бушлатах, за колючей проволокой. А вокруг — одни бабы. С автоматами наизготовку. "Полнарода — сидит, полнарода — сторожит". Наше это, исконно-посконное.

И не скажешь — "не нормативная лексика". Поскольку используется в нормативном документе. В одном из двух главных нормативных документов "Святой Руси". Самого длительного в российской истории, семивекового, действия.

* * *

Пару мгновений я думал, что Христодул взорвётся. Как-то даже дрючок свой покрепче ухватил. Но... "по одёжке протягивай ножки" — русская народная мудрость. На дворе — мокро и холодно. Тащиться "в никуда", выпрашивая милостыню...

— Да хоть кем. Лишь бы — отсюда подальше. Господин.

Честный ответ. Взгляд исподлобья, мало что скрежета зубовного нет. Ещё один ненавидящий меня холоп. Зря ты так, деточка. Право на ненависть принадлежит свободным. А раб... может любить, может не любить, но зубки скалить... вышибут.

— Вот и хорошо. Пойдёшь в болото, кирпичи жарить. Да этого, голядину хромого, прихвати. А то там толку никак не получается. А братьев твоих... Хрысь, поставь мальков у себя по дворам. Всё. Трифена, пойдём-ка со мною.