Блэк наверняка, после тех событий поговорил с Генни и убедил ее держаться от меня подальше еще сильнее, чем раньше. Если до этого она хотя бы разговаривала со мной, то сейчас... За пределами совместных тренировок у директора мы никак не контактируем.
Раньше хоть можно было перекинуться парой фраз или она ворчала, смотря, что я делаю, а сейчас просто избегает лишний раз быть рядом.
— 'И что же случилось, пока я был без сознания?'
Римус нашел меня в Хогсмиде, и я потерял сознание, а проснулся уже в Больничном Крыле. По словам мадам Помфри меня принес как раз Римус, но уже после того, как остальные ученики вернулись в школу. Скорее всего, со мной что-то делали, пока я был без сознания. Возможно, кто-то мою голову проверял или типа того. Сириус явно боится меня или то, чем я могу стать, а потому логично, что он захочет все проверить.
Последствий я никаких не ощущаю, но это может пока.
И вот на следующий же день Генни держит со мной дистанцию и не говорит. Похоже, Блэк что-то узнать сумел и потому велел моей сестре ко мне лишний раз не приближаться и наедине не оставаться. Этого стоило ожидать.
— Так будет лучше, — вздохнул я.
Мне самому нужно разобраться, опасен ли я или нет. Может, я и правда могу навредить ей.
— Тебе бы тоже держаться от меня подальше.
— Еще чего, — усмехнулась девушка. — И пропустить все самое интересное?
— Ну, пеняй на себя, — улыбнулся я.
— А то. Кстати, а тебе не кажется, что МакГонагалл нас как-то обманывает? — нахмурилась она.
— Ты о чем?
— А что если, когда она в виде кошки следит за нами, это на самом деле другая кошка, а сама МакГонагалл идет отдыхать?
Профессор в этот момент как раз проходила мимо и лишь на секунду остановилась и двинулась дальше.
— Хм-м-м-м, — задумался я. Черт, теперь эта идиотская мысль будет мучать меня до конца дня.
— Ну, подумай над этим, — наглая девица нарочито медленно развернулась, явно стараясь привлечь мое внимание к своим бедрам. — Ладно, у меня срочные дела. Увидимся.
Слизеринка упорхнула по своим делам, оставив меня одного.
Мимо прошла Гермиона. Она явно хотела со мной поговорить, но в последний момент испугалась и убежала, а я не стал ее догонять. Мне надоело бегать за кем-то. Мне надоело носиться повсюду и пытаться успеть везде. Настроения просто не было.
Мы с Гермионой общаемся, дружбу никто не разрывал, но...
Вот уже неделя прошла с того нападения, а вокруг меня стало как-то маловато народа. Панси занята своими делами, Генни опять играет в молчанку, а мы с Гермионой так ничего и не решили с тех пор, как выяснилась правда.
Если честно, я даже не знаю: стоит ли что-то решать, или пусть остается все, как есть...
— М-да, и что мне делать?
Вопрос странный.
Тренировки сегодня не будет, уроки тоже закончились, а вот делать мне как-то и нечего. Готовить нет настроения, заняться тоже нечем, да и спать не охота.
— Хотел выходной и спокойствие, вот и получил, — покачал я головой.
Вернувшись в свою комнату, я просто упал на диван, ноги поставил на чайный столик и, запрокинув голову, стал пялиться на потолок. Там периодически мерцал мой магический круг, что я годами рисовал. Ничего интересного.
— Как же скучно, — вздохнул я.
Мне даже как-то начало недоставать привычного шума.
Раньше Панси и Гермиона о чем-то спорили или пытались 'издеваться' надо мной. Мы придумывали темы для разговора или обсуждали дальнейшие планы. Иногда сюда забредала или была затащена Генни, и тогда уже все общение превращалось в какой-то балаган. Шумно, но хотя бы нескучно.
— Ненавижу тишину...
Вокруг меня слишком много тишины.
Тишина — это пустота.
Тишина — это отсутствие голосов и людей.
Тишина — это одиночество...
— Я снова один, — прошептал я.
Постепенно разум начал проваливаться в дрему. Мысли текли вяло и уплывали куда-то очень далеко, оставляя меня одного...
Вокруг стало темно и холодно. Словно наступила глубокая ночь, а окон в помещении не оказалось или шторы были такими плотными, что через них ничто не пробивалось.
Дверь открылась — и внутрь полил солнечный свет, что разогнал тьму. И в этом свету показались знакомые силуэты.
— Эй, не спи! — прозвучал рядом голос. — У нас дело, а ты опять задрых! Просыпайся, лентяй! Нас ждут подвиги ради справедливости!
— Не пытайся поднять его раньше времени, командир, — послышалась наглая усмешка. — Его так просто не поднять. Нужна какая-то мотивация.
— Пинок будет отличной мотивацией! — расхохоталась другая девушка.
— А лучше выпить... — зевнул кто-то. — Рысь, хватит бодаться, я немного. Отстань!
Подняв голову и протерев глаза, я увидел их, стоящих передо мной.
Смуглокожая коренастая девушка, облаченная в латный доспех. Ее волосы заплетены в высокий хвост, а пышные губы растянулись в веселой улыбке, обнажая белоснежные зубы. Несмотря на небольшой рост, она казалась такой сильной и нерушимой как скала. Ее левая рука придерживала боевой молот на поясе, а за спиной красовался круглый деревянный щит.
— Джилл, — прошептал я.
— Хватит сидеть, нам еще местную шахту от кобольдов чистить.
— Надеюсь, именно 'чистить', а не опять играть в дипломатию и миря всех со всеми, — фыркнул рядом стоящий блондин. Высокий человек с бородкой-островок, он пригладил свои светлые волосы и поправил темный костюм с висящими на ремнях кинжалами.
— Свен... — вспомнил я его имя.
— Эй! Я не собираюсь убивать невинных и разумных существ, которые ничего плохого не сделали! — возмутилась Джилл. — Я паладин, а не убийца! Если можно договориться, то я найду общий язык с кем угодно!
— Ну, с такой политикой нас уже нанимать боятся, — покачала головой высокая девушка с гривой рыжих волос, с миловидным веснушчатым лицом и большими голубыми глазами. Одетая довольно откровенно и вооруженная большим топором, она скептически смотрела на командира и ее логику. — А то, как пошлют с личом разбираться, а затем доказывать, что он хороший и те жертвоприношения были пустяком.
— Иргет...
— Эй, я ведь не настолько тупая! — гневно прищурилась дварфийка.
— Ага, но пить не даешь, — зевнул высокий, долговязый мужчина с вытянутым острым лицом, сальными черными волосами и торчащими из-под них острыми ушами. Он был одет в легкий кожаный костюм с маскировочным плащом, а за спиной он носил большой изогнутый лук.
— Гррр! — зарычал большой пушистый барс рядом с ним и опять толкнул хозяина в ногу головой.
— Да трезвый я, хватит!
— Лирдик, Рысь...
— О, проснулся-таки, — заметила Джилл. — Идем скорее, у нас много работы!
— Да, не задерживайся, — рассмеялся Свен. — Хочу с работой поскорее разобраться и пройтись по злачным местам. Говорят, девчонки тут просто огонь — надо проверить.
— Ага, а потом тебя спасать придется, — вздохнула Иргет. — А вообще и правда, нечего задерживаться.
— Да, и выпивку не забудь, — усмехается Лирдик. — Ну и мяска для Рыся.
Они пошли вперед, а я лишь смотрел вслед уходящих друзей.
— Простите меня, — заскрежетал я зубами. По щекам потекли слезы. — Я не смог ничего сделать... Я...
— Все хорошо... — теплая ладошка легла на мою голову и погладила по волосам. — Не надо об этом думать...
Поднимаю голову и вижу грустные глаза, смотрящие на меня из-под черного капюшона. Хрупкая фигура, закутанная в угольно-черный плащ, стоит рядом с протянутой рукой. Она никак не меняется лицом, но в глазах я вижу, чувствую, ощущаю заботу и доброту.
— Идем, — ее протянутая рука возле меня.
— Афи...
Тянусь к ней и...
Моя рука проваливается сквозь ее — и наваждение резко пропадает!
— Что за?! — подскочил я и стал озираться.
Все резко пропало.
— Я, кажется, с ума схожу! — схватился я за голову.
Только что, все было так реально, будто я действительно видел все это. Будто я видел их, знал их, говорил с ними. Их лица крутятся в моей памяти, их голоса звучат в голове, они...
— Да что происходит со мной?
Мне страшно.
Мне кажется, что это не моя память, что это чужое и эти люди мне чужие, но на душе все равно так больно, будто я и правда мог знать их и с трудом переживаю разлуку. Но я не уверен, мои ли это воспоминания, мои ли это мысли и мои ли это друзья...
— Но почему же тогда мне так больно? — спросил я сам себя, но ответа, как всегда, нет. — Я тут точно сойду с ума.
Быстро умывшись, я покинул комнату и отправился прогуляться. Мне сейчас очень нужен свежий воздух...
Глава 55. Нахальность.
— Пха-ха-ха-ха-ха! Ой, не могу! Это восхитительно! — хохотала Панси, смотря на это.
= 'Хватит смеяться. Это совершенно не смешно', — возмутился Медальон.
— Ха-ха-ха-ха! Лапками давай! Сделай так еще раз! Ха-ха-ха-ха!
— Ш-ш-ш-ш-ш! Мяу! — зашипел кот, сложив лапки на груди.
Кот Гермионы, Живоглот выглядел сейчас дико смешно, пытаясь стоять вертикально и сложить передние лапы на груди, и удержаться от хохота было невозможно. Такой обиженный вид просто потрясающий.
Панси каталась по полу и откровенно ржала не в силах себя контролировать. Уж слишком это было забавно, а Живоглот все дулся и злился, но от этого было лишь веселее.
Некоторое время девушке понадобилось, чтобы прийти в себя и успокоиться. Подобная картина выносила мозг и не давала сосредоточиться на их работе, но поделать ничего она не могла.
Сейчас Панси и Медальон проверяли, что он вообще может, проводят всякие испытания и тестируют. Пока она не подберет ему подходящее тело, надо бы разобраться в самом процессе. У нее самой не было возможности все это проверить на себе, а такой шанс узнать нечто новое упускать нельзя. Да и полезным может быть подобное умение.
Медальон способен временно брать чужое тело под контроль.
На людях это они пока не испытывали, но вот животных, на которых крестраж был надет, становились временно одержимы им и он мог контролировать их тела. Ощущения, по его словам, были мутными и расплывчатыми, ведь он лишь контролирует тело, а не владеет им. Да, может использовать, но только, пока остальная часть души и разума подавлена и не активна. Постепенно хозяин возвращает себе контроль над собой и вытесняет его, но где-то час контроля все же есть. Пока только на кошках, но скоро можно будет проверить и на человеке.
— 'Интересно, а психологическое состояние будет играть роль в сопротивлении?' — спросила она сама себя.
Интересный вопрос.
Теоретически если жертва подвержена серьезному стрессу или сломлена, то сопротивляется неохотно и дольше должна оставаться под контролем. Проверить это, пока возможности нет, а от предложения попробовать она отказалась. Ну, там поймать кого-нибудь, попытать, напугать, а затем проверить. Да, можно потом жертве стереть память, но Панси никакого удовольствия от насилия не получала. Подобные 'тесты' она проводить не хотела бы.
= 'Долго мне еще котом быть?'
— Это интересный опыт, нельзя упускать возможность такое испытать, — хихикнула она.
= 'Вот сама и пробуй, а я хочу нормальное человеческое тело'.
— Будет, — кивнула она. — Я сейчас подбираю тебе идеального кандидата. Тут нужен кто-то непримечательный и желательно мой одногодка, а то тебе придется в Хогвартсе задержаться уже без меня.
= 'А может мне попробовать слиться с Поттер?' — спросил Медальон.
— Ты с ума сошел? Ни в коем случае! — тут же ответила она. — Она же в центре внимания, и любые перемены в ней тут же будут проверяться, а потому тебя быстро раскроют, и все наше дело полетит тебе же под хвост. К тому же она главная цель Оригинала, а потому у тебя может не быть времени даже адаптироваться и сразу пошлют в бой. Нет, это слишком опасно для нас обоих.
Ну, тут она несколько, может, преувеличивала.
За Генни не так уж и сильно следят, и если делать все аккуратно, то никто ничего и не заметит, но все равно не стоит. Это Жалкая Панси была никому не интересна, провела год в депрессии, и потому перемены в характере списали на разочарование в любви, а вот с Генриеттой подобное не прокатит. Плюс, самой слизеринке не хотелось бы, чтобы ее подруга как-то менялась.
= 'А как насчет Эванса?'
— Тут так же не получится, — покачала Панси головой. — Гарри интересует Оригинала, и если ты с ним сольешься, то можешь потом пострадать. Потому лучше не стоит.
К тому же она не была уверена, что подобное вообще возможно. Вокруг Гарри слишком много странностей, а потому не факт, что его вообще даже подчинить можно. Нет, технически ничего не мешает, но все же рисковать и терять крестраж не хотелось бы.
Ну и, разумеется, ей бы хотелось сделать Гарри своим исключительно собственными силами, а не прибегая к таким методам. Это ведь вызов ей как Темной Леди, если она не способна подчинить какого-то школьника своим умом, то и о дальнейшем завоевании мира нет смысла говорить.
— Не боись, я подберу тебе хорошего носителя, и будешь в шоколаде, — успокоила она его. — И...
Девушка резко прервалась, когда тело начало трясти и стало очень холодно. Она застучала зубами и обхватила себя руками, стараясь сдержать озноб. Где-то минуту продолжалось это, а затем ее начало отпускать — и тепло снова вернулось в тело.
— Ха-а-а-а... Ха-а-а-а... — старалась она отдышаться и успокоить бешено стучащее сердце. — Опять...
= 'Ты переусердствовала с Мантией'.
Да, стоило ожидать каких-нибудь последствий.
Мантия-Невидимка сама по себе жуткая, а ей ее приходилось несколько раз надевать и тестировать, а потом еще и тот напряженный момент. Это не могло не сказаться на ней, и потому периодически преследуют подобные 'приступы' озноба и панические атаки. Это одна из причин, почему она сейчас держится подальше от друзей. Им не стоит видеть ее в таком состоянии.
Порой ей может неожиданно стать очень холодно и страшно. Кажется, будто краски в мире померкли, а тени приближаются. Иногда это случалось на уроках и Панси приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не выдать свое состояние окружающим. Особенно ей не хотелось, чтобы что-то заметил Гарри. Ей ведь не нужно, чтобы он в ней усомнился или разочаровался, когда она взяла Мантию без спроса. Так что приходилось сжимать зубы и терпеть, а также видеться с ним как можно меньше, чтобы он ничего не заметил. Да и с Генни пришлось посиделки отложить, ей тоже знать ничего не стоит.
— Ничего, уже слабее, чем раньше, — заставила она себя улыбнуться. — Постепенно сходит.
Да, спустя неделю приступы уже не такие сильные, как в первые дни, уже легче, но все равно неприятно.
— Думаю, через неделю или две уже все пройдет.
Она надеялась на это, так как всю жизнь подобное ощущать не хотелось бы.
— Ладно, давай вернемся к испытаниям. Надо еще кое-что проверить.
= 'Хорошо...'
* * *
— Да какого черта тут происходит? — злилась Джинни Уизли, идя по коридору. Очень хотелось что-нибудь, а лучше кого-нибудь побить, но, как на зло, никого вокруг не было. Настроение было самым паршивым, и она сейчас собиралась все узнать, даже если придется применить силу. — Вот же пингвины чертовы!
