Несмотря на все странности Борзого, Тиму с ним было спокойно. В глубине души он надеялся, что тот доведет его до самого гнезда, а потом, чем черт не шутит, может быть, поможет выполнить поручение Учителя. Но нет. Когда впереди замаячила знакомая отвесная стена, отмечавшая границу Полигона, и путники выбрались на просторный островок, Борзой выдал самую длинную за все время фразу:
— Все, дальше я не пойду. Дальше сам.
— А куда идти-то?— спросил Тим, озираясь.
— Туда,— проводник указал на запад.— Иди вдоль стены, не ошибешься.
На этом его миссия была выполнена и он, не попрощавшись, развернулся и зашагал обратно в лагерь.
Тим остался один.
К этому моменту начал накрапывать дождь, и туман прибило к земле нудной изморосью. Поежившись, Тим зашагал сначала по острову, а потом снова по воде, ловко орудуя слегой.
Время было полуденное, Тим ничего не ел со вчерашнего дня. Да и вчера это был не полноценный обед, а легкий перекус ягодами. Поэтому чем дальше, тем сильнее чувствовался голод. К счастью, на болоте росли ягоды, вполне себе съедобные — Борзой срывал их на ходу, и закидывал в рот без сомнений. Вот и Тим, следуя его примеру, подкреплялся на ходу, утоляя голод приятными на вкус ягодами, внешне похожими на голубику. Пару раз он замечал выныривавших неподалеку крыс, но стрелять не стал — нечем было развести костер, а голод был не настолько остер, чтобы грызть сырое мясо.
Однажды, потянувшись за очередной ягодой, Тим попал в переплет, причем, в прямом смысле этого слова. Когда до заветной ягодки оставалось всего с десяток сантиметров, из воды его атаковали тонкие гибкие побеги. Первый стремительно обвился вокруг запястья, второй рванул вверх и захлестнул горло, третий, четвертый, пятый... Они вылетали один за другим, в считанные секунды опутав добычу с ног до головы. После чего последовал резкий рывок, и Тим рухнул в воду.
Побеги, похожие на воздушные корни эпифитов, оказались крепкими, Тим еще в самом начале пытался порвать их голыми руками, но ничего не вышло. При этом они так сильно стягивали петли, что впивались в тело — поддеть их, чтобы ослабить хватку, было невозможно. Больше всего проблем доставляла петля на горле. Она продолжала затягиваться, как будто намеривалась отделить голову от тела.
Тим начал задыхаться.
А подводный хищник продолжал тянуть его в пучину. Разглядеть что-либо в мутной воде было проблематично, но Большакову все же показалось, что он увидел похожее на корягу тело на самом дне, из которого исходили сотни длинных извивающихся побегов-щупалец.
И все они тянулись к Тимофею.
Пришлось расстаться с луком и взяться за мачете. Порвать путы было сложно, а вот рассечь — запросто. Первым делом Тим избавился от петли на шее. Стало легче, но ненамного — вдохнуть он, находясь под водой, по-прежнему не мог.
Большаков принялся рубить связывавшие его побеги, но на их месте появлялись новые. Легкие готовы были взорваться, нестерпимо хотелось сделать вдох. И Тим сделал его, когда ему удалось на мгновение вырваться на поверхность. Однако новая серия щупалец тут же утянула его под воду. Самые настойчивые пытались захлестнуть руку с тесаком, но Тим отбивался от них, в перерывах продолжая рубить те, что тянули его за ноги вниз. И в какой-то момент подводный обитатель сдался, уцелевшие щупальца отпустили Большакова и медленно, с явной неохотой удалились. Тим рванулся вверх, выскочил по грудь из воды и вдохнул так, что слышали его, наверное, даже в лагере.
Выбравшись из омута, он долго приходил в себя, выплевывая попавшую в легкие воду. Потом просто лежал на спине, подставив лицо сыпавшейся с неба измороси и думая о том, что едва не стал жертвой какого-то фикуса-переростка...
Лук он не потерял — тот всплыл поверх отрубленных щупалец, густым ковром покрывших гладь омута. Правда, долго не решался протянуть к нему руку, опасался нового нападения подводного агрессора. Потом подобрал ветку и уже ею подцепил свое оружие. Оставалось только надеяться, что лук не пришел в негодность после длительного пребывания в воде.
И снова в путь...
В следующий раз опасность он почувствовал заблаговременно. Это недавно приобретенное умение было успешно забыто во время нахождения на болоте, и вот оно вернулось! Означать это могло только одно: владения Великой Матери остались позади. Но от этого местность не стала безопасной, в чем Большаков и смог убедиться, ощутив тревогу, болезненно пульсировавшую где-то в темечке. Казалось, стоит сделать еще один шаг, и... Тим понятия не имел, что произойдет в этом случае. Он хотел обойти опасное место стороной, но потом вспомнил о еще одном Таланте и сконцентрировал взгляд на невидимой невооруженным глазом тропинке. И увидел! Он не мог с точностью сказать, что же это было. Тим видел лишь расплывчатые желтые контуры предмета — или существа, — расположившегося на пути следования. Вдаваться в детали Большаков не стал, и, прощупав слегой дно, обошел стороной опасный участок.
В последствии он еще несколько раз натыкался на скрытую под водой угрозу, но Талант За секунду до... действовал безотказно.
А потом опасности вдруг исчезли. Почти час Тим брел по Болоту на запад вдоль отвесной стены, и никто не пытался на него напасть. С одной стороны это радовало, с другой же — напрягало. Здесь не было видно ни крыс, ни редких птиц, ни даже гнуса, досаждавшего всю дорогу от лагеря. Куда они все подевались?
Ответ напрашивался сам собой: Большаков ступил на территорию, подконтрольную Аркосарху. Все те, в ком разума было хотя бы на одну мысль, предпочитали держаться как можно дальше от его владений. Тим был единственным живым существом, отважившимся войти во владения Змея без его соизволения.
Возможно, именно поэтому он и был до сих пор жив: Аркосарх представить себе не мог, что к нему пожалует непрошенный гость. А может, он спал. Или находился где-то далеко от этих мест, например, охотился. И Большаков очень надеялся на то, что подобное положение вещей сохранится на протяжении всей его нелегкой миссии.
Болото в этих местах не было похоже на то, что окружало лагерь Детей Гоа. Больше всего оно напоминало цепочку озер, разделенных узкими перемычками суши, поросшей травой с крепкими стеблями и длинными сочными листьями. Раздолье для огромного Змея, живущего в воде. По поверхности некоторых водоемов были разбросаны изумительной красоты кристаллы, даже в пасмурную погоду переливавшиеся всеми цветами радуги. Похоже, это и была та самая жемчужница, о которой говорила Карга.
И эти цветы собирало какое-то жуткое на вид существо, бесстрашно бродившее по болоту, временами погружаясь в черную воду по грудь.
Пока оно не замечало Тима, парень успел его разглядеть. Оно было огромно и бесформенно. Больше всего это существо напоминало Большакову труп тучного человека, который провел в воде пару месяцев. Скорее всего, это и был человек, но... черт возьми, что же с ним произошло?! Тело его распухло, кожа стала рыхлой и склизкой, покрытой зелеными гноящимися нарывами. Они пульсировали, то распухая, будто вот-вот готовы были лопнуть, то опадали, выделяя изумрудную мокроту, сочившуюся в воду. Относительно длинные волосы, некогда покрывавшие его голову, частично выпали, а то, что осталось, сбилось в неприглядные клочки, перемазанные грязью. Если этот человек некогда носил одежду, то теперь от нее не осталось и следа. Но даже этот факт не позволял определить половую принадлежность субъекта. И все же по некоторым признакам Тимофей определил, что перед ним женщина.
Смутная догадка шевельнулась в мозгу, но Большаков прогнал ее, как чудовищную и непозволительную. Однако когда существо почувствовало чужое присутствие и резко обернулось, продемонстрировав лицо, сомнения пропали.
— Анна?— скривился Тим то ли от боли, то ли от отвращения.
Несмотря на кардинальные перемены, все еще можно было узнать знакомые черты в том, что лишь условно называлось лицом.
Кажется, она его тоже узнала, замычала что-то нечленораздельное — при этом у нее изо рта потекла черная жижа, похожая на жидкий ил. Сжимая в левой руке жемчужницы на прочных стебельках, она неуклюже взмахнула правой, продолжая верещать и вращать глазами.
Что она пыталась сказать? Напугать Тима? Ей это удалось. Кажется, Большаков Хасака испугался меньше, чем изменившейся Анны. А уж когда она, продолжая дико реветь и махать рукой, поперла из воды... Тим попятился.
От переизбытка чувств гнойники на теле утопленницы запульсировали с нарастающей частотой, их природа не вынесла такого насилия, и они начали лопаться, испуская ядовито-зеленые миазмы, которые, словно облако, окружили аморфное тело Анны. Причем это облако начало быстро расширяться, увеличивая зону отчуждения вокруг женщины и заставляя Тима пятиться все быстрее.
— Не подходи...— дрогнувшим голосом предупредил ее Большаков. Он не хотел убивать женщину, с которой жестокая судьба и без того сыграла злую шутку. Но если она продолжит приближаться, у него не останется иного выбора.
Тимофей поднял лук со стрелой и натянул тетиву.
Анна отреагировала своеобразно: она распахнула рот так, что в него без труда поместилась бы голова Большакова, и из него вырвался рой какого-то звонко жужжащего гнуса. Рой устремился к Тиму, но, поравнявшись с ним — Тим беспомощно попытался прикрыться от него рукой, — резко взял выше и, пролетев над головой, умчался вдаль.
Она что — пыталась его напугать?!
Женщина резко заткнулась и остановилась, как будто с сожалением глядя на Тима.
А он только в этот момент почувствовал приближающуюся опасность. Вот только приближалась она не спереди, а сзади. Заторможено, как в замедленной съемке, Тим начал поворачивать голову. Но уже краем глаза он заметил, как по поверхности водоема за его спиной идет высокая волна. Нечто подобное он уже видел прошлой ночью, когда ему и его товарищам посчастливилось познакомиться с Аркосархом. Сомнений в том, что это он и был, не возникло. Как и том, что Тим даже обернуться не успеет, как будет атакован огромной змеей.
И в этот момент тишина взорвалась новым криком Анны — на этот раз пронзительным, скрипучим, царапающим по нервам, как наждачка. Тима ударило по ушам так, что он мгновенно оглох — визг Анны сменился пронзительным писком. Большаков выронил лук и схватился за голову, которая готова была вот-вот взорваться. И это все, что он спел сделать. В глазах потемнело, ноги подкосились, и он повалился на землю без чувств.
Глава 16
Очнувшись, Тим долго не мог понять, где он находится. Однозначно не в желудке большой змеи, но где? Раскалывалась голова, тошнило, ломило все тело. Он не сразу, но вспомнил, что с ним произошло до этого. Анна... Просто жуть! Что с ней произошло с тех пор, как они виделись в последний раз? Честно сказать, Тим не верил, что она выжила. Но с женщиной случилось нечто более ужасное. Уж лучше бы она умерла...
Но... Где он?
Окружающее пространство было похоже на внутреннее убранство деревенского дома. Правда, таких домов уже давно не было даже в самых дремучих уголках его необъятной родины. Они остались в далеком прошлом. А здесь... Дом был бревенчатым срубом с маленькими окошками, занавешенными плотной грубой тканью, не пропускавшей внутрь солнечный свет. Поэтому в помещении, освещенном допотопной масляной лампадкой, было сумрачно. Пока Тим приходил в себя, он все время слышал какие-то подозрительные звуки: стук, скрежет, шорох, скрип. И все это разнообразие сопровождалось натужным сопением и кряхтением. Чтобы взглянуть на источник звуков, Тиму нужно было перевернуться на другой бок, но он долго не решался этого сделать. Боялся снова увидеть Анну в ее неприглядном состоянии. Помимо страха ее внешний вид вызывал еще и стойкое омерзение. С другой стороны, Анна, похоже, спасла Большакова от Аркосарха. И тем самым заслужила, по крайней мере, благодарность. А еще Тим хотел услышать объяснения. Правда, он не был уверен в том, что бесформенное чудовище, в которое превратилась милая домашняя женщина, умело разговаривать. Но попытка не пытка.
Тим медленно перевалился на спину, а потом и на другой бок.
В противоположном углу дома на самом деле стояла женщина, но определенно не Анна. Эта тоже не отличалась красотой и изяществом и больше всего напоминала Бабу-Ягу из сказок: маленькая, тощая, сгорбленная, в убогом рубище. Нос у нее был крючком, а волосы торчком.
— Очнулся, наконец,— проскрипела она, не оборачиваясь.
Старуха стояла у стола и то ли готовила обед, то ли варила какое-то зелье. Она рубила сухую траву, толкла в ступке какие-то порошки, помешивала большой ложкой варево в котле, висевшем над очагом. На Тима она не обращала ни малейшего внимания.
— Вы кто?— осторожно спросил Большаков, вставая с простенькой лежанки, заменявшей кровать.
— Зови меня Раской... или просто бабушкой, если хочешь сделать мне приятное.
— Хорошо, бабушка. А... где я?— озираясь, продолжил расспрашивать Большаков. Дом был небольшой, с единственной комнатой, плотно заставленной всяким скарбом, полезным в хозяйстве. Тут и лежанка, и стол, и печка, и полки с горшками, и пара пеньков заменявших табуреты, и кадка с водой, и... чего там только не было. У входа — дверной проем был такой низкий, что Тимофею, выходя, пришлось бы наклоняться в три погибели,— кучей лежало его оружие и мешок.
Хозяйственная была старушка.
— В доме моем, конечно же.
— А... как я здесь оказался?
— Анна тебя беспамятного притащила, как будто у меня других дел нету.
— Анна... Я думал, это был кошмарный сон,— поморщился Тим.
— Что, не понравилась она тебе?— усмехнулась Раска, обернувшись.
— Я ее знал... раньше...
— Раньше все мы были краше и моложе,— прокряхтела старуха. Потом сменила тему: — Ну, как там поживает моя сестричка?
— Сестричка?— не понял Большаков.
— Она самая, Ворска.
— Даже не знаю, о ком вы говорите.
— Знаешь, конечно. Это сейчас ее зовут Гоа, Великая Матерь, Повелительница Полигона... А раньше она была просто Ворской.
— Она... ваша сестра?!— удивился Тим.
— Была когда-то. А сейчас у меня нет вражины страшнее, чем это чудище болотное. Глаза бы мои ее не видели! Чтоб она сдохла, тварь поганая!
Большаков даже не нашелся, чем ответить. Впрочем, старуха и не ждала от него ни одобрения, ни сочувствия.
— Знаю, зачем она отправила тебя к Гнезду. Яйцо ей понадобилось. Давно она уже на него глаз положила, да руки коротки. Каждый сезон присылает кого-то, все никак угомониться не может. Глядишь, у тебя что-то, да получится.
— То есть...— опешил Большаков.— Вы не против...
— Нет, конечно!— еще больше удивила его ведьма своим желанием помочь вражине и твари поганой .— Я буду только рада, если тебе удастся добыть это яйцо и отнести его моей сестренке.— Она уставилась на Большакова и добавила: — Да только не сможешь ты, силенок не хватит. Змей отожрался за прожитые сезоны, сильным стал, не совладаешь ты с ним.
— Как же тогда...— растерялся Тим.
— Помогу я тебе. Не за так, разумеется,— хитро прищурилась ведьма.
