Тим взвел курок и, отведя пистолет в сторону, надавил на спусковой крючок. Раздался звонкий щелчок, однако выстрела не произошло.
Лишь после этого Тимофей осмелился заглянуть вглубь ствола. Чтобы хоть что-то разглядеть, пришлось крутиться, ловя едва проникавший сквозь заросли деревьев свет.
— Ни черта не видно...
Только сейчас, задрав голову, Тим заметил, что начало вечереть. А значит, пора искать место для ночлега. В животе надсадно урчало — Тим не ел сегодня ничего, кроме ягод. Разбаловали его девчонки ежедневными мясными блюдами. Завтра первым делом нужно будет основательно подкрепиться ,— думал он, устраиваясь на дереве в десятке метров от земли. Гнездо было относительно безопасным и довольно удобным — разлапистая ветвь была похожа на кресло с удобными подлокотниками, вывалиться с такой было бы проблематично. Откинувшись на приятно пружинящие ветки, Тим закрыл глаза и быстро заснул...
Утром он не спешил спускаться вниз. Оставив на ветке оружие и мешок, Тим забрался на самый верх и уже оттуда окинул взглядом окрестности. На востоке вздымалась пограничная скала. Дерево было чуть выше нее, и Большакову удалось заглянуть за грань. Однако он не увидел ничего, кроме белесой дымки, стлавшейся по-над ровной, словно отсеченной поверхностью каменной преграды. Невольно возникала мысль о ее искусственности. И, как ни странно, этот факт Тима почти не удивлял: ему уже давно Полигон представлялся эдаким обособленным клочком земли, висевшем в великом ничто.
Развернувшись на 120 градусов, он увидел сопку, которая была целью его путешествия. Она располагалась к юго-западу, километрах в пяти, может чуть больше. Тим видел ее уже однажды, правда, с другого ракурса. Назвать ее горой мог разве что человек, никогда не видевший настоящих гор и называвший так любую приподнятую над землей кочку. Нет, это была именно сопка. Увидев ее в первый раз, Тим ошибся разве что в ее размерах. В высоту она была не менее трехсот метров. И не пирамидальной, каковой выглядела с северной стороны, а слегка вытянутой, со скалистым хребтом. Рядом с ней, примыкая с юго-востока, стояла еще одна сопка, пониже, почти полностью заросшая густым кустарником. Большего не разглядеть.
Тим спустился на землю, прихватив свои вещички. Еще вчера он приметил неподалеку небольшой ручеек, вернулся к нему, напился, умылся, почистил зубы. Потом обобрал ягоды с куста, позавтракал.
Перед тем как отправиться в путь, Большаков снова изучил пистолет. На первый взгляд за прошедшую ночь ничего не изменилось — ни внешне, ни внутренне. Однако чем черт не шутит? Тим взвел курок, направил ствол в ближайшее дерево и нажал на спусковой крючок. И вроде бы готов был ко всему, но раздавшийся выстрел все равно вышел неожиданным. Теперь уже никаких сомнений не было — пистолет заряжался сам по себе каким-то непостижимым образом. Чудеса, да и только!
Тяжелая пуля расщепила ствол дерева. Пробивная способность у оружия была колоссальной. Выходного отверстия не было видно, однако пулю Тимофей так и не нашел.
Ну и ладно.
Похвалив себя за то, что не поддался первому порыву выбросить пистолет за ненадобностью — теперь в его руках был весомый аргумент, против которого даже Невидимка не пляшет,— и, отметив на будущее, что следует определить время перезарядки, Большаков отправился в путь...
Вчера он весь день шел вдоль скал, а сегодня пришло время углубиться в лес. Как ни странно, но понадобилось некоторое внутреннее напряжение, чтобы это сделать. Такое волнение, наверное, испытывали древние мореплаватели, когда им приходилось удалиться от берега в поисках новых территорий. Близость земли, хоть и не гарантировала безопасность, но успокаивала.
Как оказалось, опасения были не безосновательны. Чем ближе подходил Большаков к сопкам, тем тише становилось в округе. Все реже встречалась живность, и даже птицы предпочитали держаться на расстоянии от этого гиблого места.
Гиблого?
Именно. Это ощущалось почти физически, висело в воздухе и тихо позванивало колокольчиками, предупреждавшими об опасности. И напрасно Тим пытался убедить себя в том, что это он себя так накрутил, а на самом деле ничего такого здесь нет. Гнет становился все сильнее по мере приближения к предполагаемому логову Невидимки. Большакова поколачивало, бросало в жар, он нервно вздрагивал при малейшем шорохе и ловил себя на мысли о том, что ему нестерпимо хочется отсюда убраться.
Единственное живое существо попалось ему неожиданно. Когда из высокой травы, громко хлопая крыльями, в небо взвилась птица, похожая на гуся, Тимофея едва Кондратий не хватил.
— Чтоб ты скисла!
На самом деле Большаков выразился более витиевато, заставив покраснеть зеленую листву. Хотел было запустить вслед пернатому стрелу, но пожалел. Стрелу. Сделав шаг, он едва не наступил на гнездо, скрытое в густой траве. Гусь высиживал кладку из трех больших рябых яиц. План мести подсказало урчание желудка. Тим присел, взял одно из яиц, веточкой пробил скорлупу и выпил содержимое естественного сосуда. Для уроженца деревни — событие обыденное. Это в городах боялись сальмонеллеза и прочих страшилок, а в деревнях яйца пили без страха и угрызений совести. Второе яйцо Большаков смаковал своеобразно: все той же веточкой размешал его содержимое и пил коктейль, сетуя лишь на то, что нет соли. Приняв третье яйцо, желудок отблагодарил своего хозяина довольным урчанием. Утолив голод, Тим продолжил путь.
Лес начал меняться. Все чаще вместо вековых деревьев стали появляться похожие на бамбук растения с тонкими, высокими и идеально прямыми стволами. Постепенно они полностью вытеснили более привычную зелень. Кустарник сменили заросли папоротника — или чего-то на него похожего,— растения с широкими длинными листьями нескольких видов. Одни стлались вдоль земли и путались в ногах, другие же возвышались над головой Тима, закрывая собой жаркое солнце Полигона.
Перемещаться по такому лесу было непросто и тревожно. Большакову пришлось взяться за тесак и прорубать себе путь сквозь настоящие дебри. При этом треск стоял такой, что обитатели окрестностей сопки заблаговременно знали о появлении непрошеного гостя. Да и видимость была минимальная. Опасность могла появиться под самым носом, но... С каждой минутой Тим все больше убеждался в том, что здесь нет ни единого живого существа. То ли они сами ушли, подальше от беспокойного соседства Невидимки, то ли тот их всех уничтожил и схарчил.
А потом появились и прямые свидетельства того, что именно здесь обитал таинственный и ужасный Хасак. Посчитав зазорным продираться сквозь густые заросли бамбука , Невидимка проделал в зарослях просторную просеку. Некоторые стволы были выкорчеваны с корнем, другие подломаны на разной высоте. Каждые десять-двенадцать метров один из таких обрубков украшала голова того или иного обитателя полигона. Сохранность останков была различной, но голых черепов не наблюдалось. А потому принадлежность голов определялась без труда: вон ту еще недавно гордо носил шипастый волк, а эта когда-то являлась вместилищем разума кровожадного оборотня. Были здесь головы как уже знакомых зайцев , оленей , коз , так и не виданных до сих пор существ, которые некогда населяли Полигон, а теперь были полностью уничтожены. Вид некоторых из них внушал трепет — на их фоне шипастые волки выглядели безобидными щенками. Однако Хасак расправился с ними без проблем, показав, кто истинный хозяин леса. Как ни странно, но человеческих голов среди них не было. Ни одной. Вспоминая судьбу Геннадия, глупо предполагать, что Хасак не нападал на людей. Легче было допустить, что для их голов Невидимка нашел другое применение.
По мере приближения к сопке заросли становились все гуще. Если бы не просека, Большакову не удалось бы прорубиться сквозь плотно стоявшие друг к другу деревья даже при помощи тесака. Да и Невидимке продраться сквозь такие заросли было бы проблематично. По крайней мере, он не мог подкрасться незаметно. И это жирный плюс в пользу Большакова. Впрочем, он же был и минусом: если вдруг нападет Хасак, удирать от него Тим сможет только по просеке.
Сможет ли?
Тим долго стоял на месте и не решался ступить на импровизированную дорогу. Не помогали даже увещевания о том, что вряд ли Невидимка, боящийся света, появится средь белого дня. Снова понадобилась полная внутренняя мобилизация. Сжав пистолет в правой руке, а тесак в левой, Большаков шагнул на просеку.
Он шел и оглядывался, больше всего опасаясь нападения сзади. Ведь совершенно неизвестно, что ждет его впереди. К тому же просека меньше всего напоминала прямую дорогу. Мало того, что она извивалась из стороны в сторону, так еще и изобиловала частыми ответвлениями, многие из которых заводили Тима в тупик. Для чего они нужны были Хасаку, непонятно. Вот только в каждом таком закутке, в самом его конце, лежал труп того или иного животного. И это не могло не напрягать.
Заросли бамбука втянулись в проход между сопками. Даже если бы Тиму удалось продраться сквозь непроходимые дебри, забраться наверх он бы не смог — скалы были отвесными и неприступными. Поэтому и приходилось брести по ущелью, петляя среди встававших на пути каменных глыб, то и дело забредая в тупиковые закоулки, выискивая правильный путь...
Куда?
Дорога определенно вела к логову Хасака, и по мере приближения Тиму становилось все тревожнее. Так и хотелось развернуться и уйти... нет, убежать отсюда как можно дальше. И единственное, что заставляло его двигаться вперед, была призрачная надежда добыть-таки идентификатор и... Нет, Тим не собирался отдавать его Кириллу. Перебьется! Прав был Сан Саныч — каждый беспокоился о собственной шкуре. Как Наташа, как Эдик, как Кирилл. Как сам Сан Саныч. Чем Тимофей Большаков хуже или лучше них? Идентификаторов осталось всего четыре штуки. Один у Невидимки, другой — в Сокровищнице. Где находятся еще два, можно было гадать сколько угодно. А вот времени до часа Ч оставалось все меньше — только неделя. Всех все равно не спасти. Даже при лучшем раскладе Полигон удастся покинуть лишь четверым. И не факт, что в этом коротком списке будет имя Большакова. То же самое касалось и остальных: Лиды, Артема, Саши Маленького, Сан Саныча, Анны и еще одного, неизвестного до сих пор Претендента. Насчет Вики Тим не был уверен. Возможно, Кирилл захочет взять ее с собой, и тогда Вика будет той самой четвертой, кому повезет пережить весь этот кошмар.
А остальные просто умрут.
Добравшись до очередной развилки, Тим, отягощенный мысленной борьбой с собственной совестью, бездумно свернул направо. И тут же почувствовал тревогу. Завертел головой, пытаясь понять, что именно его так взбудоражило? Вроде бы никакой явной угрозы не наблюдалось... Немного помедлив, Большаков шагнул вперед.
Но тревога его не оставляла, напротив, становилась все сильнее. Выражалось это участившимся сердцебиением, сбивчивым дыханием, заплетающимися ногами.
— Да что такое...— Тим остановился, чувствуя, что, если сделает еще один шаг, то рухнет на землю.
Состояние было странное и необъяснимое. Даже сравнить было не с чем. Разве что... Когда идешь по минному полю и каждое мгновение ожидаешь взрыва.
Неужели еще какой-то Талант раскрылся? Так вроде не было такого. Из зарезервированных оставался разве что Отвод Глаз, но это явно не то. Что-то новое?
Может быть, может быть...
Преодолевая панический страх, Тим сделал еще один шаг. И тут же вынужден был схватиться за дерево, так как ноги едва не подкосились. И только сейчас он увидел то, что именно представляло собой опасность — неестественно изогнутая ветка, усаженная остро заточенными кольями. Она была так хорошо замаскирована, что фиг заметишь... если бы не странная подсветка, обрамлявшая ветку мерцающим ореолом. И ее, и веревку, прикрепленную к фиксатору, спускающуюся между стволов и протянутую по-над землей поперек прохода. Веревка была самодельной, сплетенной из органических волокон, а потому почти не заметной на фоне опавшей листвы. И нога Тима стояла так, что один единственный шаг мог привести в действие весь хитроумный механизм ловушки.
Нервно поежившись, Тим медленно отступил назад.
Хасак может ставить ловушки?
Что-то сомнительно. К тому же Тим прекрасно знал того, кто в ловушках был мастак: Сан Саныч. И эта как раз была похожа на одно из его творений.
Неужели странный старшак тоже в свое время охотился на Хасака? Так, как умел это лучше всего. Но судя по тому, что ловушка до сих пор была нетронута, затея оказалась пустышкой.
Осторожно переступив через веревку, Тим совсем уж медленно пошел дальше, глядя себе под ноги. Прошел не далеко. Внезапно прорезавшаяся способность подсветила еще одну ловушку. Теперь это была яма, вырытая посреди прохода. Краями не обойдешь, но перепрыгнуть можно. Да только на том краю поджидала очередная неожиданность в виде дощечки, на которую непременно угодила бы нога при приземлении и которая запустила бы следующий смертоносный механизм. Проследив за убегающей ввысь веревкой, Тим наткнулся взглядом на подвешенное бревно, как и давешняя ветка, густо утыканное кольями.
Немного подумав, Тим решил не испытывать судьбу, вернулся к развилке и пошел налево, справедливо решив, что направо соваться не только опасно, но и бесперспективно: не было так Невидимки, иначе все ловушки были бы давно разряжены...
Лабиринт казался бесконечным. Не зная дороги, Тим то и дело забредал в тупики и возвращался, чтобы выбрать другой путь. Невидимка никак не заявлял о своем присутствии, и это обнадеживало Большакова, все больше верившего в то, что днем чудовище отлеживается в своем логове, а на охоту выходит исключительно в темное время суток. Поэтому во что бы то ни стало, нужно было успеть добраться до его убежища засветло, а потом...
Всю дорогу Тим строил планы своих действий при встрече с Хасаком. Основная роль отводилась пистолету. И оставалось только надеяться на то, что он перезарядился — с момента последнего выстрела прошло часов семь, но кто его знает? Было бы здорово застать Хасака спящим и засадить ему пулю в лоб. Правда, было непонятно — как найти спящего невидимку, не наступив на него при этом? И не забывать — попытка будет только одна. Впрочем, убойная сила ствола плюс Талант С Первого Раза должны были сделать свое дело.
А если нет?
Об этом не хотелось даже думать...
Судя по положению светила над головой, время близилось к вечеру, а Большаков все блукал по лабиринту. А ведь потом еще придется отсюда как-то выбираться... К сожалению, Тим не сразу сообразил о том, что нужно как-то отмечать пройденный путь. Так что возвращение обещало затянуться.
Возвращение?
Тим даже усмехнулся и пробормотал собственным мыслям в ответ:
— Да ты оптимист...
Все усиливающийся тошнотворный запах разложения намекал на то, что логово чудовища находится совсем близко. Очень хотелось верить, что так попахивал сам Хасак, сдохший от несварения желудка. Но это вряд ли.
И вот заросли разошлись в стороны, скалы расступились, и Тим вышел на открытое пространство, чем-то похожее на закуток, в котором Артем решал загадку с шаром. Большаков предполагал найти, которая могла служить Невидимке убежищем, и боялся, что так и будет — под открытым небом было бы спокойнее. Однако ничего подобного. Ниша в скале все же имелась, и, видимо, именно в ней прятался Хасак от солнечного света, но в данный момент она была пуста.
