Легенда N1. Полигон

Полигон

Глава 1

Местонахождение: Сектор 26-12-16

Цель: Перейти в следующий сектор

Время: 60 единиц

Сообщение высветилось на черной плите, торчавшей на потолке. Вначале Тим увидел абсолютно чистую, отполированную до зеркального блеска поверхность. Затем на ней появились какие-то непонятные значки. Уже через мгновение они сменились на другие, потом, в течение нескольких секунд значки менялись с бешеной скоростью, пока не сложились, наконец, в удобоваримую читаемую надпись.

Знать бы еще, что все это значило?

Впрочем, первый, произнесенный вслух вопрос, был иным:

— Где я?

Тим завертел головой и обнаружил, что находится в скромном по размерам помещении: четыре метра в длину, два — в ширину и три — в высоту. Примерно. Этакий каменный пенал, единственным украшением которого была та самая черная, как ночь, плита, похожая на экран гигантского смартфона. Можно ли было считать украшением ровные ряды круглых отверстий в боковых стенах, Тимофей не знал. Сзади — сплошная стена. Спереди — проход, похожий на дверной, но он был перекрыт каменной заслонкой. Освещение давали две непривычные лампы с открытым огнем под самым потолком.

Куда идти-то?

Словно кто-то невидимый и неведомый прочитал его мысли, и в следующий миг каменная заслонка впереди дрогнула и отошла в сторону, открывая проход в неизвестность. Одновременно с этим надпись на черной плите исчезла, а вместо нее появились три ряда коротких вертикальных черточек, и тут же их количество стало уменьшаться снизу вверх и справа налево. Исчезновение происходило со скоростью примерно единица в секунду.

Время пошло.

Но Тим остался стоять на месте, все еще силясь понять, где он находится и как он сюда попал? Попытка вспомнить, что было до того, как он здесь оказался, тоже ни к чему не привела — как отрезало.

Так бы он и стоял, игнорируя как четкие наставления, так и неумолимый бег времени. И дело вовсе не в упрямстве или своенравии. Просто перед тем, как куда-то идти, хотелось бы сначала понять, что, где и как? Однако, похоже, это не входило в планы того — или тех, — кто затеял эту мистификацию, и, громко лязгнув, из отверстий в боковых стенах медленно поползли толстые металлические иглы. Ну, как медленно... К тому моменту, как с черной плиты исчезнет последняя черточка, они должны будут сомкнуться, и Тим окажется пронзенным десятком стальных штырей. Спрятаться было негде — только покинуть помещение.

— Вы совсем офигели, уроды?!— закричал Тим в бешенстве.— Да что здесь происходит?!

Хотел он того или нет, но ему пришлось подчиниться. Тим быстро добрался до выхода и вышел из пенала. За его спиной с шорохом закрылась каменная заслонка. Теперь назад хода не было.

А вперед?

Пару секунд вокруг царила кромешная темнота. А потом одна за другой начали вспыхивать уже знакомые лампы, освещая не особо длинный коридор с множеством боковых ответвлений. Когда загорелся последний светильник, Тим увидел еще одну каменную дверь и стоящий сбоку от нее белый столб, увенчанный черным мраморным полушарием, похожим на чашу.

Прежде чем направиться к двери, Тимофей решил заглянуть в ближайший из боковых проходов. Оказалось, что это и не проход вовсе, а глубокая ниша. И в ней стояла еще одна черная плита. Она отреагировала на появление Тима заалевшими знаками, которые, сменившись на читаемый текст, выдали новое задание:

Местонахождение: Сектор 27-12-16

Цель: Перейти в следующий сектор

Время: 120 единиц

Текст быстро сменился на четыре ряда штрихов, начавших поочередно исчезать, отсчитывая время. Кроме того, раздалось шипение, и коридор стал заполняться зеленоватым газом, поступавшим из тонких щелей в стенах у самого пола. Сделав непроизвольный вдох, Тим закашлял, почувствовав, как кольнуло в легких, а на глаза навернулись слезы.

— Что же вы творите, гады?!

Происходящее было похоже на какой-то розыгрыш. Или... реалити-шоу. Тим завертел головой, высматривая скрытые камеры. Не заметил ни одной. Или это квест такой? Но он не давал своего согласия на участие! И как он здесь оказался? Усыпили и бесчувственного доставили в...Да, куда? Тоже вопрос.

Впрочем, об этом можно подумать потом. Тим начал задыхаться. Ему будто нарочно не давали времени на размышления. Нужно было спешить.

Он сунул руку в задний карман брюк, достал платок и прикрыл им нос. Если и стало легче, то ненамного — нещадно душил кашель, в ногах чувствовалась слабость, а перед глазами поплыли круги.

Шарахаясь из стороны в сторону, Тим зашагал по коридору, заглядывая в боковые проходы, которые, как и первый, оказались обычными нишами. Ничего примечательного он не заметил. Разве что кучу битого камня в углу одной из ниш. Здесь произошло частичное обрушение кладки, но до дыры дело не дошло, а значит, единственным выходом из коридора оставалась каменная дверь в его конце. Уже проходя мимо, Тим заметил идеально ровный белый шар из материала, похожего на мрамор, лежавший между стеной и мусором, слегка присыпанный битым камнем. Увидел и забыл. Не до мелочей сейчас. Нужно отсюда выбираться, пока не задохнулся. А выход, похоже, один — каменная дверь.

И она была заперта.

Тим обнаружил это, когда преодолел последний отрезок и навалился на дверь. Она не шелохнулась.

— Откройте, твари!!!

Тим заколотил в дверь кулаками, но быстро понял, что это ничего не даст. Дверь открывалась как-то иначе. Но как?

Он отступил назад, осмотрел саму дверь. Ни малейшего намека на замочную скважину или что-то в этом роде. Глянул на дверной проем и боковые стены в тщетной надежде обнаружить рычаг или какой-нибудь другой механизм.

Нет ничего.

Кроме каменного столба с чашей.

В принципе он мог быть каким-то украшением, но...

Коридор постепенно заполнялся газом. Внизу он уже стлался клубами, так, что не было видно пола. Под потолком же еще было достаточно относительно свежего воздуха, но вряд ли это продлится долго. К тому моменту, как истечет время, каменная кишка с запертой дверью полностью заполнится газом, и тогда...

Задыхаясь от кашля и вытирая катившие градом слезы, Тимофей шагнул к столбу, ватные ноги подвели, и парень едва не упал — успел схватиться за края чаши. С опозданием он подумал о том, что столб может не выдержать его веса. К счастью, конструкция оказалась достаточно крепкой, выдержала. В отличие от ног Тима. Они отказывались держать тело, и парень рухнул на колени.

Должен, обязательно должен быть какой-нибудь рычаг. Или кнопка, открывающая эту чертову дверь!

Но ничего подобного Тим так и не обнаружил.

Мысли путались, в голову лез всякий бред вроде а может, в эту чашу нужно налить воды? Да где же ее взять? Или землей наполнить? Та же проблема — не было в коридоре никакой земли. Один битый камень и...

...белый мраморный шар.

И тут же картинка сложилась. Ну, конечно, шар! Правда, он был белым, а чаша черной, но размеры, вроде бы, совпадали.

Догадка придала Тиму сил. Цепляясь за края чаши, он встал на ноги и, перебирая руками по стене, поплелся по коридору в обратном направлении. Труднее всего оказалось преодолевать просветы, создаваемые нишами. Требовалась мобилизация всех сил на рывок в полтора несчастных метра. Но до места Тим все-таки добрался, ввалился в нишу, уже заполнившуюся газом настолько, что не было видно ни стен, ни пролома, ни кучи битого камня, ни белого шара. Пришлось Тимофею опуститься на колени и шарить руками среди обломков, пока пальцы не наткнулись на сферу. Она оказалась холодной и почему-то ужасно тяжелой. То ли это не мрамор был, то ли Тим настолько ослаб, что с трудом удерживал в руках шар диаметром около двадцати сантиметров.

Поднялся как штангист, идущий на рывок, и, прижав к животу бесценную сферу, побрел к двери.

Тим понятия не имел о том, сколько времени прошло и сколько ему еще осталось? Все происходящее было похоже на кошмарный сон, и очень хотелось, чтобы так и оказалось на самом деле. Вот только ощущения были вполне реальные. Кашель не прекращался, голова кружилась, легкие готовы были разорваться, ноги еле шевелились и заплетались, цепляясь за малейшую неровность на полу. В довершение всех бед, газ заполнил коридор так, что невозможно было ничего разглядеть даже в двадцати сантиметрах перед глазами. Тим брел наугад. Впрочем, в прямом коридоре заблудиться было непросто. Шаг. Еще шаг. Еще. Уже пора было бы добраться до двери, но коридор никак не заканчивался. По внутренним ощущениям, отведенные Тиму две минуты уже давно закончились, но он все еще был жив, продолжал бороться.

Вот и столб. Наконец-то... Из последних сил и наощупь Тим загрузил в чашу шар.

Ничего не произошло.

Неужели он ошибся?

Тим попытался вынуть шар, но он так плотно лег на ложе чаши, что теперь очень непросто было вытащить его оттуда. Он как будто-то приклеился...

Зашуршала открываемая дверь. Тим вывалился из коридора, рухнув плашмя на пол. Дверь позади него тут же закрылась, а над головой сами собой вспыхнули тускоые светильники.

Вместе с Тимофеем в помещение ворвалось некоторое количество зеленого газа, но он быстро развеялся, и Тим задышал чистым воздухом. Вначале кашель усилился, но очень быстро стал стихать, да и в голове начало проясняться.

Первое, что увидел Тим, задрав голову, была черная каменная плита и уже горевшее на ней сообщение:

Местонахождение: Сектор 28-12-16

Цель: Перейти в следующий сектор

Время: 300 единиц

— Да что же вы за люди такие!— простонал Тим, едва шевеля языком.— Дайте хотя бы отдышаться!

Но и в этот раз мольбы его не были услышаны. Время пошло.

Состояние Тима было так себе, но, наученный горьким опытом, он решил не медлить. Однако сперва осмотрелся.

Это помещение оказалось довольно просторным по сравнению с предыдущими — ровный квадрат метров двенадцать на двенадцать. В каждой из четырех стен имелось по каменной двери, но все они были заперты. Правда, по бокам от одной из них, той, что справа, Тимофей увидел на стене два рычага.

Почему два?

Голова у Тима все еще плохо соображала, но вариантов виделось тоже два. Во-первых, один из рычагов может активировать ловушку, а значит, нужно было каким-то образом выбрать правильный. Что случится, если Тим ошибется? Он понятия не имел. Как и не знал, что произойдет, когда истечет время. В первом помещении были шипы, во втором — газ. Здесь же ничего не происходило. Но расслабляться не следовало. Исходя из предыдущего опыта, Тим подозревал, что лучше не тянуть, хотя времени ему отвели на этот раз немало — целых пять минут. Впрочем, это как раз-таки настораживало. Слишком много для простой загадки — необходимости выбрать один из двух рычагов.

Ладно...

Тимофей встал с пола. Ноги все еще плохо слушались, но это ерунда по сравнению с тем, что было пару минут назад. Озираясь по сторонам, он добрался до двери, гадая, какой из рычагов ему выбрать?

Левый или правый?

Выбрал правый. Почему? Он удобно ложился под правую руку. Немного подумав, Тим потянул рычаг вниз. Раздался лязг, но совсем не там, где ожидалось. Дверь даже не шелохнулась, а звук донесся сзади. Обернувшись, Тимофей увидел, как в полу напротив входа в коридор, который он недавно покинул, образовалась дыра.

И больше ничего не происходило.

Стараясь мягко ступать, Тим приблизился к дыре, глянул вниз.

— Кто бы сомневался,— пробормотал он, чувствуя, как на голове зашевелились волосы.

Оказывается, под полом находилась пустота по всему периметру, заполненная водой. Плиты, слагавшие пол, держались на прочных металлических стойках. Когда Тим потянул рычаг, одна из них опустилась вниз, уйдя под воду. Гораздо хуже было бы, если бы пол устилали колья, но и вода не сулила ничего хорошо, свались Тим вниз. Выбраться потом из резервуара было невозможно. Побарахтавшись несколько минут, Тим попросту утонет.

Постепенно прошедшая слабость в ногах снова вернулась, но уже по другой причине. В любой момент плита под ногами могла уйти вниз, и тогда...

Аккуратно, насколько это возможно Тим вернулся назад, к двери. Похоже, он все-таки ошибся с рычагом. Что ж, можно попробовать другой. Хорошо, что их только два.

Рычаг легко пошел вниз, и снова раздался лязг. Уже зная, что увидит, Тимофей обернулся. Так и есть — еще одна из плит ушла под воду.

— Не понял,— пробормотал он. Потом задрал голову вверх и крикнул: — Ну, что не так-то?

Естественно, ему никто не ответил.

А время шло.

Теперь уже можно было догадаться, что произойдет, когда оно истечет: Все плиты опустятся вниз, и Тим окажется в воде. К гадалке не ходи! Вот только непонятно — как открыть дверь, а?

Оба рычага самостоятельно вернулись в исходное положение.

Может, в другой последовательности попробовать? Сначала левый, а потом правый?

Хорошая идея!

Тим сместился влево и дернул за рычаг. Его даже не удивил тот факт, что еще одна плита — в дальнем углу — погрузилась в воду. Разве что немного расстроил. Но попытка не пытка. Пока. Потянул правый рычаг. В полу стало еще на одну дыру больше.

— Вы издеваетесь?!— раздраженно крутанулся на месте Тим.

А потом началось.

Плиты, одна за другой, стали опускаться вниз. Происходило это в произвольном порядке, дыр в полу становилось все больше, соседние быстро сливались в обширные провалы. В какой-то момент исчезла под водой и плита, отсчитывающая время. Тим успел лишь заметить, что осталось чуть больше двух минут.

Он жался к стене, все еще на что-то надеясь. Но надежда эта таяла с каждой секундой — от некогда ровного пола осталось всего несколько плит.

И чудо случилось! Открылась дверь, правда, не та, у которой стоял Тим, а справа от него. В принципе, до прохода все еще можно было добраться — как будто специально именно к нему вела извилистая тропка из оставшихся плит, и только в одном месте пришлось бы прыгать. Но из прохода выскочил какой-то человек, и дверь тут же закрылась за его спиной, отрезая единственный путь к спасению.

Незнакомец был мужского пола, чуть младше Тимофея, возможно, лет двадцати пяти. Из соседнего помещения он выскочил так, будто за нам гнались. На лице — крайняя озабоченность, если не сказать — испуг. В отличие от Тима, вид закрывающейся двери незнакомец воспринял воодушевленно. Развернулся, ударил ладонью левой руки по согнутой в локте правой и радостно крикнул:

— Лови!

— Осторожно!— крикнул ему Тим, когда тот обернулся и занес ногу для шага вперед.

— А, черт!— парень едва не шагнул в провал, лишь каким-то чудом успел остановиться, остервенело размахивая руками.

— Быстрее сюда!— помахал ему рукой Тим.

Незнакомец огляделся. Увиденная картина ему не понравилась.

— Уверен?— нерешительно спросил он.

И в этот миг вниз ушла очередная плита, разорвав узкую тропку еще в одном месте.

— Быстрее, быстрее!— в отчаянии замахал ему Тим.

Незнакомца проняло, он осторожно прошелся по извилистой тропинке, остановился перед провалом.

— Прыгай!— подсказал ему Тим.

— Ох, не нравится мне это,— проворчал парень, но прыгнул. Его нога угодила в середину одиночной плиты, но задерживаться на ней он не стал — прыгнул дальше. Короткая пробежка — и вот он стоит у стены рядом с Тимом.

— Что дальше?— спросил незнакомец, наблюдая за тем, как под воду уходят последние плиты.

— Тяни за вон тот рычаг!— указал ему Тимофей.— Погоди! Мы должны дернуть оба одновременно. Понял? На счет три: раз, два, три!

Эта мысль пришла в голову Тима почти в самом начале, вот только показалась ему абсурдной. Рычаги находились слишком далеко друг от друга, одному человеку невозможно было активировать их одновременно. Но как только появился второй кандидат, паззл сложился.

Парни потянули рычаги одновременно, и дверь открылась. Толкаясь плечами, они оба выскочили из помещения, в котором от пола осталось всего три плиты.

— Успели!

Дверь за ними закрылась.

Незнакомец взглянул на Тима и протянул ему руку:

— Эдуард!

— Тимофей!

— Очень... Ну, очень...— парень прижал у груди ладонь.— От души!

— Взаимно,— натужно сопя, ответил Тим. Такое впечатление, словно он кросс пробежал.

— Где это мы?— спросил Эдик, оглядываясь.

— Не знаю.

— Ты тоже? Жесть какая-то! Вроде не пил вчера, а совершенно не помню, как здесь оказался?

— Аналогично.

— Но как только узнаю, я тому, кто это придумал, глаза на жопу натяну.

— Я участвую,— охотно согласился Тим.

— Но только после меня!— шутливо погрозил ему пальцем Эдуард.— О-о, черт!

Тимофей проследил за его взглядом и успел заметить лишь, как надпись на черной плите сменилась на исчезающие штрихи. То есть, время было запущено. Сколько его было отведено, он не успел разглядеть, судя по количеству исчезающих штрихов, немного, секунд тридцать.

Это снова был коридор, правда без ниш и каких-либо излишеств — просто ровный коридор длиной метров двадцать. Заканчивался он привычной каменной дверью, и она была закрыта. Зато над ней, на высоте примерно двух с половиной метров виднелся похожий на окно проем, выходящий в соседнее помещение.

Тиму понадобилась всего пара секунд, чтобы все это рассмотреть, а потом произошло следующее. Боковые стены дрогнули и начали сходиться, черная информационная плита стала погружаться в пол, а над тем самым окном над запертой дверью появилась заслонка, которая медленно ползла вниз, постепенно перекрывая единственный выход из западни.

— Бежим!— крикнул Эдуард и первым устремился по коридору. Тим не отставал от него ни на шаг, так что до выхода они добрались быстро и почти одновременно.

Возможно, имелся какой-то оригинальный способ открыть каменную дверь, но не было времени на поиски и раздумья — через несколько секунд стены сблизятся настолько, что попросту раздавят тех, кто находился в коридоре. Поэтому самым очевидным решением было выбраться из ловушки через окно.

Тимофей попытался добраться до него в прыжке, но так и не дотянулся.

— Хорош прыгать, подсади меня!— неожиданно предложил Эдик.

Тим, даже прекрасно понимая, что это единственно правильное решение, засомневался:

— Почему это ты?

— Тимоха, мы теряем время! Давай, потом я тебя вытащу! Ну же, быстрее!

Спорить и припираться было некогда. Тим подставил руки, сцепленные замком, Эдуард ловко запрыгнул на них, схватился за край крохотной площадки перед проемом и с помощью Тимофея взобрался на нее, с трудом балансируя на самом краю.

— Давай!— протянул руку вверх Тим.

Эдик взглянул на него, потом на неумолимо уменьшающийся зазор между заслонкой и основанием...

— Извини, друг, не в этой жизни,— сказал и исчез из виду.

— Эдуард... Эдик!!!— Тим врезал по двери кулаком.— Сука ты!

С запозданием он попытался добраться до карниза, упираясь ногами в боковые стены, но теперь в коридоре стало слишком тесно, да и стены находились в движении — ноги соскальзывали с гладкой поверхности. А потом над головой послышался легкий стук — это заслонка легла на основание, окончательно перекрыв окно.

— Сука, сука, су-у-ка-а-а!!!— заорал Тим. Напрасно он упирался в стену руками и коленями — остановить мощный пресс не хватало сил.

Отведенное время подходило к концу. Стены сблизились уже настолько, что стали давить на плечи. Единственное, что мог сделать Тимофей в данной ситуации, это развернуться боком, даровав себе еще пару секунд жизни. Но они прошли очень быстро, и вот уже стены сдавливают ребра. Еще немного, и затрещит голова...

Но неожиданно давление прекратилось, смолк грохот сходящихся каменных плит. А через мгновение снова загрохотало — это стены начали расходиться.

Переживший нешуточный стресс Тимофей обессиленно сполз на пол. Взглянул на свои руки — они нещадно тряслись. Из горла парня вырвался хрип облегчения.

Но на самом ли деле все закончилось? Или Тимофею уготовано что-то другое, еще более страшное, нежели быть раздавленным прессом?

Он думал о том, что, если ему повезет, и он переживет этот кошмарный день, а потом встретится с тем, кто затеял все эти бесчеловечные испытания, то одними глазами тот не отделается. Тим не был ни чрезмерно жестоким, ни особо мстительным, но в этом случае он сделает исключение.

Расходились стены гораздо быстрее, чем сходились, и уже секунд через десять они вернулись в исходное положение. После чего открылась каменная дверь. После всего пережитого у Тима не было сил, чтобы подняться. С другой стороны, он имел все основания опасаться, что предложение не будет длиться вечно, и дверь вот-вот закроется. Поэтому он все же поднялся и, шатаясь из стороны в сторону, направился к выходу.

— Живой?!— как-то вяло обрадовался стоящий перед очередной черной плитой Эдуард.— Как же я за тебя рад, дружище!

Наигранное радушие Эдика придало сил, Тим сжал кулаки и устремился к тому, кто только что обрек его на жуткую смерть. Вяло улыбающийся Эдик почувствовал неладное и попятился назад.

— Только давай без обид, хорошо? А как бы ты поступил на моем месте? Не, ну, серьезно! Времени же совсем не остава...

Прилетевший кулак врезался в его челюсть. Эдик рухнул, как подкошенный, но это был тот самый редкий случай, когда Тимофей решил не останавливаться на достигнутом, и принялся пинать предателя ногами. Сжавшийся в позу зародыша Эдуард жалобно скулил и просил о пощаде.

— Хватит, не надо, остановись! Без меня ты отсюда не выберешься!

День выдался нелегким, злости накопилось столько, что на десятерых хватит. Тим бил от души, и, наверное, убил бы подлеца, да вовремя спохватился. То, что судьба — или тот, кто взял на себя ее роль, — свела его с Эдуардом, вряд ли было случайностью. Уже дважды испытание можно было пройти, исключительно полагаясь на помощь друг друга. Кто знает, что ждет их впереди?

Тимофей прекратил избиение и только сейчас осмотрелся.

Они находились в округлом помещении с двумя дверьми. Та, что вела в коридор со сходящимися стенами, уже закрылась. Другая была заперта изначально. Рычагов, как в позапрошлый раз, рядом с ней не было. В глаза сразу бросились три слегка приподнимавшиеся над полом панели, расположенные как раз напротив двери и на приличном расстоянии друг от друга.

Исходя из прошлого опыта Тим начал подозревать, что открыть дверь можно нажатием на эти панели.

Но почему их три?

Еще раз окинул взглядом помещение в поисках чего-нибудь, что могло пригодиться в решении очередной головоломки.

— Сколько у нас времени?— спросил он. Черная плита стояла торцом к нему, и он не видел, что на ней изображено.

— Была тысяча единиц, а теперь... не знаю,— кряхтя, поднялся с пола Эдик.

Что-то около 15 минут, кажется? Это был самый длительный промежуток, а значит, и задание не из простых.

— Ты не пробовал вставать на эти панели?— Тим подошел к одной из них.

— Я думал об этом, когда ты... Хм... В общем, нет. Даже понятия не имею, что может произойти, если на них наступить.

Да, произойти могло все, что угодно. Тиму не давали покоя равномерно расположенные в полу отверстия. Помнится, сквозь похожие в другой комнате вылезали острые колья, правда, эти были поменьше диаметром. Не было их только в самом центре зала. Зато там имелась какая-то подозрительная скоба, утопленная в полу, а на высоком потолке, в самом центре помещения, можно было разглядеть какое-то приспособление с крюком.

Интересно, для чего оно?

Так и не решившись наступить на панель, Тим направился к информационной плите. От 15 минут осталось чуть больше половины. Слишком много времени было потеряно на решение вопроса личной неприязни.

Нужно что-то делать...

Тимофей вернулся к панели и на этот раз наступил на нее без раздумий. Каменная плита послушно опустилась на уровень пола, и в тот же миг слева от двери и в десятке шагов от Тимофея из пола через те самые отверстия ударили огненные струи.

— Ну, зачем?— застонал Эдуард, поняв, что его новый знакомый сделал что-то не то.

— А у тебя есть другие предложения?— исподлобья спросил Тим.

На этом сюрпризы не закончились. С привычным уже каменным шуршанием открылась ниша справа от двери, и Тим увидел массивный ворот, похожий на часть запорной арматуры. Продолжая стоять на плите, он приказал Эдику:

— Покрути эту хреновину!

— Зачем?

Тим и сам этого не знал, но был уверен — раз она есть, значит, это неспроста.

— Много говоришь. Время!

Эдик пожал плечами и направился к нише. Но как он не пыхтел, ему так и не удалось даже пошевелить словно приржавевший ворот.

— Не крутится он!

— Ладно...

То, что выглядело само собой разумеющимся, оказалось ошибочным решением.

— Становись на вторую панель!— А что еще можно было придумать в сложившейся ситуации?

— Ты уверен?

— Нет, но нужно же что-то делать?

— Я бы тебе сказал, да ты такой психованный, что лучше помалкивать,— проворчал Эдуард, но послушно наступил на панель через одну от Тима.

И снова из пола ударил огонь, правда, теперь справа от двери, рядом с открывшейся нишей. Сама дверь при этом не шелохнулась.

— Тебе не кажется, что мы делаем что-то не то?!— раздраженно спросил Эдик.

Как и в прошлый раз, но уже в стене слева, открылась еще одна ниша, продемонстрировав еще один ворот.

— А вот и решение загадки!— обрадовался Тим и сошел с панели. Она снова приподнялась, а перед второй дверью вспыхнул огонь. Еще один очаг появился, когда Эдик покинул свою панель. Правда, теперь это никого не взволновало, так как решение загадки казалось очевидным. Два ворота, два человека, одна дверь...

— Крутим одновременно!— сказал Тим, и когда Эдуард взялся за ворот, навалился на свой.

Увы, ни одному, ни другому не удалось сдвинуть их с места. То ли они на самом деле заржавели, то ли парни делали что-то не то.

— Да что не так?!— психанул Тимофей, ударив ладонями по вороту.

— Снова ошибся?— со злорадством оскалился Эдик.

— А тебе весло, да?!— сжав кулаки, направился к нему Тимофей.— Сгорим же здесь заживо! Вместе сгорим!

Взгляд Тима упал на третью, пока еще не активированную панель. Для чего-то же она предназначена?!

Изменив направление, он наступил на панель, утопив ее в пол.

Такое впечатление, будто огонь вспыхнул повсюду. Тим даже присел от неожиданности, а Эдику пришлось отшатнуться, так как жаркое пламя ударило из пола совсем рядом с ним. Но нет, если присмотреться, можно было заметить прорехи в выглядевшем сплошной стеной огне. А центр зала и вовсе оказался чист от пламени, но добраться до него было уже невозможно. Неожиданно сегмент пола в центре зала дрогнул и стал приподниматься над поверхностью. Тут же невесть откуда донесся, хотя и приглушенный, но все же пронзительный девичий визг, сменившийся отчаянным криком:

— Вытащите меня отсюда!!!

Приподнявшись сантиметров на двадцать над полом, сегмент остановился. Правда, теперь уже можно было разглядеть вертикальные металлические прутья, крепящиеся снизу к сегменту и уходящие вниз. И непрекращающийся девичий визг стал немного громче.

— Вороты!— догадался Тимофей.

Возможно, он ошибался, но...

Лавируя между огненных столбов и задыхаясь от жара, он добрался до ниши, навалился на ворот. Нет, тот отказывался крутиться.

Неужели, снова ошибся?

Оглянулся.

Эдуард оставался стоять на прежнем месте, озираясь в полной растерянности.

— Чего стоишь? Хочешь здесь сгореть? Живо к вороту!

Живо у Эдика не получилось. Он уже не верил, что им удастся выбраться из зала, объятого пламенем. Пока еще оставались крохотные островки и узкие дорожки, но скоро истечет время, и они сгорят заживо.

— Быстрее, быстрее!— подгонял его Тимофей и просящий о помощи тонкий женский голос. Впрочем, последний его ничуть не волновал — самому бы спастись. Не верил он в очередное озарение Тимофея. Ведь только что пытался крутить этот чертов ворот — ничего не получилось.

Но надежда умирает последней.

Добравшись до ниши, он взялся за ворот.

— Вместе: раз, два, три!— крикнул ему Тим, и— о чудо!— вороты провернулись.

Вот только произошло вовсе не то, на что рассчитывал Эдик. Он надеялся, что откроется дверь, а вместо этого продолжила подниматься часть пола, все больше похожая на клетку.

От неожиданности Эдик перестал вращать ворот, у Тимофея его тут же заклинило, а клетка замерла, выбравшись из пола на полметра.

Смолкший было визг, возобновился.

— Мы опять что-то не то делаем!— без энтузиазма произнес Эдик.

— Все правильно мы делаем, крути давай!— крикнул ему Тим.

Эдику не оставалось ничего иного, как довериться человеку, которого он недавно обрек на верную смерть, и он взялся за ворот.

Клетка быстро поползла из пола. Сначала показалась голова девушки лет двадцати с небольшим. По ее длиной до плеч рыжим волосам стекала вода. Теперь уже можно было догадаться, отчего она так дико визжала. А как не визжать, когда сидишь в клетке, погруженной в воду? Вначале на ее лице читались надежда и даже какое-то облегчение, но как только она увидела полыхающий вокруг клетки огонь, снова взялась за старое — принялась голосить от страха. И ее можно понять — вместо утопления теперь ей грозит смерть от огня.

Визг болезненно ударил по ушам, Эдик не стерпел, рявкнул:

— Заткнись, дура, а то сейчас обратно опущу!

И она на самом деле замолчала, за что Тим был несказанно благодарен и ей, и Эдуарду.

Когда клетка поднялась на уровень пола, раздался щелчок. Тим отпустил ворот и крикнул девушке:

— Выбирайся оттуда, быстрее!

— Как?— удивилась та и демонстративно подергала прочные прутья.

А даже если бы ей и удалось открыть дверь, то она тут же оказалась бы в огне, окружавшем клетку со всех сторон.

Тимофей глянул на клетку, различил дверь и тянущийся к ней рычаг, уходящий к крыше. Поднял глаза и посмотрел на торчащий из потолка крюк... И опять паззл сложился. В потолке крюк, на крыше клетки скоба...

— Крутим дальше!— оповестил он Эдуарда.

— Зачем?— закатил тот глаза.

— Крути, кому говорю!

Когда они налегли на вороты, раздался щелчок, и клетка продолжила подъем. Ее поднимала толстая штанга, упиравшаяся в дно.

Девушка не понимала, что здесь происходит, но молила парней:

— Мальчики, вытащите меня отсюда, прошу вас!

— Самим бы выбраться,— проворчал Эдик.

Когда клетка уперлась в потолок, крюк зацепился за скобу и одновременно с этим надавил на механизм, приводивший в действие запорный рычаг. Дверца со скрипом раскрылась. Девушка осторожно приблизилась к краю клетки — под ее ногами бушевало пламя.

— Прыгай!— приказал ей Тим.

— Я боюсь, там огонь!

Немедля ни секунды, Тим пересек зал и остановился левее выхода из клетки, висевшей под потолком.

— Прыгай, я тебя поймаю!

Девушка сомневалась.

— Быстро иначе все сгорим к чертовой матери!

Это был весомый аргумент. Незнакомка оттолкнулась от прутьев и прыгнула, огласив зал диким визгом. Она пролетела на бившим из пола пламенем и рухнула прямо на Тима. Девушка была небольшого роста и худенькая, но Тимофей не устоял на ногах, повалился назад, в лизавший его спину огонь. И если бы его не схватил за пояс Эдуард, они сгорели бы оба.

— Будешь должен,— улыбнулся ему Эдик и тут же смутился, наткнувшись на жесткий взгляд Тимофея.

— Мальчики, дорогие, спасибо вам...— запричитала девушка.

— Не каждому рыбаку удается вытащить из воды такую рыбку,— растянул рот до ушей Эдик, пожирая взглядом симпатичную на его взгляд девчонку. Мокрая майка плотно облегала ее фигурку, практически не скрывая приятных глазу изгибов. Заметив, куда устремлен взгляд паренька, девушка смутилась и прижала руки к груди.

— Рано нас благодарить,— привел в чувство обоих Тим.— Нужно отсюда выбираться.

— Ты знаешь, как?— спросил его Эдик.

— Три панели. Нас тоже трое...

Продолжения не потребовалось, теперь Этик и сам все понял.

— Мальчики, вы знаете, где мы находимся и что здесь происходит?— озвучила девушка традиционные вопросы.

— Давай об этом потом поговорим, хорошо? Становись вот сюда!— указал он на одну из панелей. Сам занял ту, что левее, а Эдик наступил на панель справа.

И дверь открылась.

— Быстро наружу!— схватив девушку за руку он нещадно потянул ее вперед, и как только они выскочили в коридор, зал позади них превратился в геенну огненную. Ухнуло так, что обжигающим потоком их подтолкнуло в спины. Незнакомка снова взвизгнула, а Эдик неприлично выругался. Но тут же закрылась каменная дверь, и в коридоре стало сумрачно и прохладно.

— Да неужели!— закатил глаза Эдик, все еще не веря, что ему удалось выбраться из очередной ловушки.

Но сколько их впереди?

— Ребята, где мы?— заканючила девушка.— Кто-нибудь мо...

Пол под ногами вздрогнул так, что все трое едва не упали. Казалось, все сооружение заходило ходуном, потолок покрылся трещинами, из которых на головы посыпался песок и мелкие камешки.

— Бежим!— крикнул Тим, и, схватив девушку за руку, рванул ее следом за собой.

Вибрация только усиливалась, теперь уже и по стенам побежали трещины, и на пол стали выпадать крупные куски камня. Тим стремился вперед, несмотря на сопротивление незнакомки. Вернее, она была бы рада бежать быстрее, но у нее от страха подкашивались ноги. Девушка визжала без остановки, меняя разве что тональность и громкость в зависимости от степени опасности. Она едва не оглушила Тима, когда у них за спинами из потолка выпал каменный блок — настолько большой, что перекрыл собой весь коридор. Эдик, который до сих пор плелся в хвосте, но только потому, что ширина коридора не позволяла обогнать бегущую впереди парочку, рванул на обгон, оттолкнув в сторону сначала голосящую девицу, а потом и Тимофея. Теперь ничто — ни вероятность снова получить по морде, ни сама тысяча чертей — не могло его остановить.

Длинный коридор закончился поворотом налево, Эдик повернул вместе с ним, не сбавляя скорости, и в облаке пыли наткнулся на какое-то препятствие, которое неожиданно выругалось матом. Эдик отскочил назад и только теперь увидел еще одну троицу людей, вынырнувших, по всей видимости, из коридора, шедшего параллельно ихнему. Оба вытекали в небольшое помещение, из которого имелся только один выход — очередной длинный коридор.

— Вы еще кто такие?— с нескрываемой агрессией спросил Эдуард, окинув взглядом незнакомцев. Двое мужчин и женщина — так же как у них. Хотя и не без различий. Одному из незнакомых мужчин было лет пятьдесят. Небольшого роста, заросший щетиной, в позорных дутых на коленях трениках и дырявой майке-алкоголичке. Босиком. Рожа у него была такая, что нетрудно догадаться — мужик страдал от похмелья. Спортом он занимался разве что в утробе матери, оттого тяжело дышал, приложив ладонь к груди. Второй, напротив, совсем пацан лет восемнадцати. Какой-то плюгавый и нескладный, длинный и при этом ужасно худющий, с темными курчавыми волосами и бледным лицом, покрытым красными пятнами некачественного румянца. Последней была женщина бальзаковского возраста, полноватая или, скорее, крупная, наверняка, бойкая в обычных жизненных ситуациях. Но сейчас она выглядела уставшей и напуганной.— Решили всем семейством прогуляться?

Еще недавно все эти люди готовы были бежать до тех пор, пока держат ноги, а теперь, остановившись, не могли найти в себе сил продолжить путь. Наверное, так и бы и стояли, таращась друг на друга, если бы не выскочивший из-за угла Тим. Сначала он тоже опешил от неожиданности, но потом растолкал столпившихся в проходе людей с криками:

— Бежим, бежим, бежим!! Чего встали?!!

Новый коридор был гораздо просторнее предыдущего — по нему даже на легковом автомобиле можно было проехать. Пользуясь этим, Эдик снова обогнал всех и вырвался вперед. Он уже видел прямоугольник света, очень похожий на выход из этого... механизированного ада. Тим же все больше отставал, заякоренный продолжавшей неустанно голосить девушкой. Было у него такое ощущение — стоит ему только отпустить ее руку, и она тут же остановится. Поэтому и тянул за собой из последних сил. Позади творилось нечто несусветное: раздавался непрерывный треск и грохот, падали каменные глыбы, беглецов по пятам преследовало облако поднятой пыли.

Несмотря на то, что выход видели все, последний коридор казался бесконечным. Но надежда на спасение все же была, и Тим рвался вперед. Примерно на полпути его обогнал и рослый курчавый паренек, и похожий на пропойцу мужчина. И только тучная женщина по-прежнему отставала. В отличие от девчушки, которую тащил за собой Тимофей, эта бежала молча, сосредоточенно. Кажется, она меньше остальных верила, что ей удастся выбраться из этой передряги, но все равно продолжала бежать. Как могла.

Первым из коридора вырвался Эдуард и остановился, глядя куда-то вдаль. Вскоре к нему присоединились двое других мужчин. Тот, что постарше, рухнул на колени и уперся в пол, тяжело дыша. Наконец, и Тим добрался до выхода и вынужден был зажмуриться от яркого света, резанувшего по глазам.

Позади послышался крик.

Тимофей обернулся и, щурясь, заглянул в коридор. Из-за царившего там сумрака и витавшей пыли он не сразу разглядел женщину, лежащую на полу. Похоже, она подвернула ногу и упала, когда до выхода оставалось всего ничего.

Не долго думая, Тим выпустил руку девушки, продолжавшей цепляться за него, как за спасательный круг, и бросился назад, в коридор.

— Ты куда?— окликнула его спасенная незнакомка.

— Наш герой никак не может остановиться!— покачал головой Эдик.

Тим не слушал их, бежал, глотая пыль и стараясь не думать о приближающемся грохоте.

Женщина лежала на полу, тяжело дышала и стонала.

— Нога?— спросил Тим.

— Да... кажется, подвернула,— морщась ответила женщина. Голос у нее был по-матерински приятный.

Как такую бросить?

— Давайте я вам помогу!— Тим попытался приподнять ее, но не хватило сил.

Женщина заглянула ему в глаза, сказала:

— Уходи, спасайся сам...

Грохот нарастал. Казалось, будто все сооружение складывалось, как карточный домик.

— Тимоха, не будь дураком!— донесся крик Эдика.— Бросай ее, если жизнь дорога!

— Вместе уйдем,— заверил женщину парень.— Только вы должны мне помочь. Цепляйтесь за шею и опирайтесь на здоровую ногу!

Сам он подхватил ее под руку...

— И раз!

...потянул вверх. Приподнял.

Идти было тяжело. Крупная женщина давила на него всем своим весом, которого в ней было под центнер. Но Тим крепился, не сдавался. Он не оглядывался, но чувствовал, как уже почти за его спиной падают вниз каменные блоки. Отлетающие от них осколки катились по полу, обгоняя шагавших к выходу людей. Пара кусков чувствительно ударила в спину. А у выхода стояли четверо спасшихся и вглядывались вглубь коридора. Эдик смотрел скептически, мнимый или реальный алкоголик — с жалостью, кучерявый парнишка — с ужасом, а девушка — с состраданием.

Тим выбрался из коридора в последний момент. но не остановился, как другие, а начал спускаться по широкой ступени.

— Ну, ты псих!— восхитился его поступком Эдик.

— Уходим, не стоим, уходим!— крикнул Тим, не оборачиваясь.

Из коридора вырвалось облако пыли, так и не представившаяся девушка взвизгнула и бросилась к лестнице, Эдик обогнал ее и снова вырвался вперед. Он лучше других чувствовал опасность. А она пока что никуда не делась. Обгоняя людей, по лестнице покатились камни. Сама лестница дрожала и трескалась и, такое впечатление, стремилась уйти из-под ног.

Люди бежали вниз через не могу. Хорошо еще, что вниз, а не вверх. Иначе добежали бы не все. Тим и хромающая женщина последними спустились с лестницы на землю, но и это было еще не все. Земля под ногами тоже потрескалась. Трещины стали быстро расширяться, подгоняя едва передвигавших ноги людей все дальше и дальше, пока они не добрались до скалистой и потому устойчивой поверхности. И теперь они все дружно повалились на камни и лишь после этого обернулись, чтобы увидеть, как уходит под землю гигантская каменная пирамида, значительно превосходившая в размерах подобное сооружение, носящее имя фараона Хеопса. Невероятно, но факт — пирамида будто тонула в земле, а та, под воздействием непрекращающихся вибраций, засыпала ступени, постепенно поглощая циклопическую постройку.

— Вовремя мы оттуда выбрались,— впервые подал голос алкоголик.

С ним никто не стал спорить. Не прошло и пары минут, как от пирамиды осталось одно воспоминание — лишь обширная воронка, засыпанная разбитой в комья землей.

— И что это, мать его, было?

Глава 2

Вопрос, заданный Эдиком, был не единственным и, пожалуй, не самым важным в сложившейся ситуации. Еще несколько секунд после того, как улеглась пыль, стояла гробовая тишина, а потом она взорвалась теми самыми вопросами, на которые каждый из присутствующих хотел получить ответ:

— Да что здесь происходит?!

— Где мы, кто-нибудь может мне сказать?

— Вы видели?! Она провалилась под землю! Как такое вообще возможно?

— Как я сюда попал?! Ничего не помню...

Вопросы сыпались поодиночке и одновременно, но ответов на них не было ни у кого. И может быть именно поэтому общий гвалт стих так же внезапно, как и начался, и собравшиеся соизволили осмотреться.

Они стояли на краю воронки, а та, в свою очередь, располагалась посреди густорастущего леса — вот, пожалуй, и все, что можно было разглядеть, не сходя с места. Слишком мало информации, чтобы сделать хоть какие-то выводы.

Первой сообразила миниатюрная девчушка — вытащила из заднего кармана коротких шорт смартфон, вытерла экран о майку, потом с тревогой пробежалась по нему пальцами и радостно улыбнулась:

— Надо же, столько времени в воде провел, но работает!

Ее примеру последовал Эдик, у которого так же обнаружился мобильник, завертелся, глядя на экран:

— А толку? Сети нет от слова совсем.

— Да, нет сети,— удрученно подтвердила девушка.

— Кажется, я знаю почему...— подал голос худощавый паренек.

Все, даже те, у кого не было при себе телефона, посмотрели сначала на него, а потом туда, куда указывала его дрожащая рука.

— У меня в глазах двоится?— судорожно сглотнув, спросил Эдик, глядя на две блеклые луны на небосводе.

Впрочем, проблемы со зрением были тут ни при чем. Луны были разного размера — одна, условно, как апельсин, другая — как абрикос. Меньшая находилась рядом с большей и, скорее всего, являлась ее спутником. Причем обе висели так близко к земле, что, казалось, вот-вот упадут.

Солнце, между прочим, тоже было не совсем обычное, слишком яркое, почти белое.

В остальном же — небо, как небо — голубое и безоблачное.

— Где мы, а?— выдохнуло вместе с перегаром пересохшее горло алкоголика.

Тихо заскулила сидящая на земле женщина. Девочка завторила ей, взяв октавой пониже.

— Это какая-то митис... мифисти... тьфу ты, мис-ти-фи-кация,— с трудом произнес сложное слово Эдик.— Так не бывает!

— Не веришь своим глазам?— спросил его Тим. В главном он был согласен со случайным знакомым — явно попахивало нереальностью происходящего, но две луны видел, похоже, не только он, а это кое-что, да значило.

— Да ерунда это!— не собирался сдаваться Эдик.— Всему должно быть разумное объяснение.

— Например?

— Например, высокие технологии.

— А поконкретнее?

— Проекция!

— На все небо?

— Так я же говорю: ВЫСОКИЕ технологии!

— Да уж, выше некуда,— скептически усмехнулся Тим.

— Вероятность существования таких технологий ничуть не больше, чем предположение о том, что мы оказались в каком-то параллельном мире,— заметил худощавый паренек.

— Самый умный, да?— набычился Эдик.

— Не дурак,— с готовностью ответил юноша.

— Смотрите, там еще один черный камень!— разрядила обстановку девушка и первой бросилась к информационной плите. За ней потянулись и остальные.

Камень стоял на легкой возвышенности, прикрытый со стороны воронки густыми кустами, поэтому его и не заметили сразу. Взобравшись на холм, все пятеро — женщина так и осталась сидеть на месте, потирая ушибленную ногу,— уставились на его отполированную до зеркального блеска поверхность в ожидании чуда. И оно не заставило себя ждать. Как и в прошлые разы по черноте зарябило красными точками, потом появились непонятные символы, быстро сменившиеся удобоваримым текстом:

Поздравляю! С разной степенью успеха вы прошли первое испытание и достойны определенной награды. Она не заставит себя ждать. Достаточно лишь прикоснуться к панели и получить заслуженное вознаграждение. Оно поможет вам пройти второе испытание, после которого вы получите право побороться за главный приз — возможность стать Легендой !1.

Новое задание: покинуть Полигон в отведенный срок

Оставшееся время: 21 день

Добро пожаловать на Полигон 67!

Надпись исчезла, вместо нее на панели появилось желтоватое изображение человеческой ладони — наверное, то самое место, куда следовало приложить руку.

— Какой на хрен Полигон?— прохрипел алкоголик.— Какая на хрен Легенда?

А Эдик опрометью метнулся к камню, чтобы первым получить причитающийся приз — что бы это ни было. Особо не задумываясь, он приложил ладонь к панели в указанном месте. Рисунок слегка вспыхнул и исчез — появилась надпись:

Получен скрытый Талант

И все на этом.

Эдик ожидал чего-то более существенного, может, даже материального, поэтому не стал скрывать своего недовольства:

— Эй что за развод?!

Снова появился знак ладони, и Эдик решил, было, попытать счастья еще раз, но его грубо оттиснул в сторону подошедший алкаш:

— А ну-ка, пацан, посторонись!

Прикосновение потной ладони. Вспышка. Та же самая надпись: Получен скрытый Талант.

Следующий!

— Интересно, как эта штука фурычит?— обошел вокруг камня Эдик.

— Высокие технологии,— подсказал ему Тим.

— Это само собой... Так и хочется посмотреть, что у него внутри?

— Плита выглядит цельной, скорее всего, внутри нее ничего нет, вернее, тот же камень,— уверенно заявил худосочный юноша.

— А еще хочется выворотить его из земли,— проигнорировал его замечание Эдик,— и проследить, куда тянутся провода?

— Какие провода?— наморщил лоб Тим.

— А ты еще не понял? Это же реалити-шоу такое!

— Какое на хрен шоу?— подал голос алкоголик.

— Ну, игра такая, типа на выживание. Уверен, здесь понатыкана уйма скрытых камер. Нас снимают и делают ставки.

— Какие ставки? Какая на хрен игра?— прорычал мужик трениках.— На моих глазах человека пронзило копьем, которое упало откуда-то с потолка. Оно пробило ему голову и вылезло между ног...

— Не надо, пожалуйста!— попросила девушка, но ее просьба не была замечена.

— ...а потом еще воткнулось в каменный пол с такой силой, что этот чудик так и остался стоять, как жук, наколотый на булавку. Ни хрена себе игры, да?

— Это жестокий мир,— философски отметил Эдик.— Сейчас очень трудно кого-нибудь чем-нибудь удивить, вот и доходят до крайностей. А народ любит экшн, и чтобы побольше кровищи было...

— Хватит уже про кровь!— взмолилась девушка. Она подошла к плите, на которой все еще помигивал символ ладони, и почему-то спросила у окружающих: — А можно мне?

— Конечно, можно,— великодушно разрешил Эдик и, когда девушка протянула руку, добавил:— Только смотри, чтобы внутрь не затянуло.

Незнакомка отдернула резко руку. Эдик заржал.

— Дурак!

Она все же переборола нерешительность и робко прикоснулась к плите:

Получен скрытый Талант

— Точно игра!— закивал Эдик.— Таланты, Уровни, Мана... Я одно время увлекался эрпэгэшками, так там то же самое. Круто! Вот только мне хотелось бы уточнить некоторые условия контракта. Эй, вы меня слышите?!

— Че ты так орешь?— поморщился алкоголик.— И без тебя башка трещит.

— Эй, будьте людьми, дайте человеку пива!— не унимался Эдик.

— Не кричи!— тихо сказал Тим.— Никого здесь нет. И пива тоже нет... Давайте что ли знакомиться? Меня зовут Тимофей.

— Лида,— представилась девушка.

— Артем,— помахал рукой худощавый.

— Эдик,— шутовски расшаркался балагур.

— Терехов...— буркнул алкоголик.— Геннадий Максимович.

— А это твоя жена?— спросил Эдик у Гены, кивнув на продолжавшую сидеть женщину.

— С ума сошел?— выпучил глаза обладатель завидных треников.— Я — свободная птица.

— Дятел что ли?— не сдержался Эдик.

— А в ухо хочешь?— попер на него Максимович.— Ты не смотри, что я худой и кашляю, вмиг рога пообломаю!

— Эй, да я пошутил!— пошел на попятную Эдик.— Успокойся!

— Я спокоен, юморист хренов,— подтянул треники Гена и щелкнул резинкой.— Совсем молодняк нюх потерял, никакого уважения к старшим.

— Все успокоились?— Тим окинул взглядом присутствующих.— Тогда продолжим. Я так понимаю, никто не знает, где мы находимся? Тогда другой вопрос: кто-нибудь помнит, как он здесь оказался?

Кто-то задумался, кто-то сразу же отрицательно качнул головой.

— Я помню, что было вчера,— сказал Артем.— А сегодняшний день как отрезало.

— А я даже вчерашний не помню,— признался Гена.

— Неудивительно,— съязвил Эдик и получил подзатыльник от старшего.

— Что-то все тебя обижают,— заметил Тим.— Может, ты что-то не так делаешь или не то говоришь?

— А может, это не во мне проблема? Может, это вы такие зажатые, шуток не понимаете?

— Нашел время шутить,— попеняла ему Лида.

— Время и место,— уточнил Артем.

— Не толерантные вы какие-то, все на одного,— буркнул Эдик.— Так не честно.

— Геннадий Максимович...— начал было Тим.

— Вот, сразу видно культурного человека!— обрадовался Гена.

— Геннадий Максимович, вы сказали, что был еще один человек...

— О, нет!— застонала Лида.

— Значит, вас было четверо?

— Нет. Я его встретил, когда еще один был. Даже познакомиться не успели. Я как раз в комнату какую-то забежал, а там он, за рычаг тянет. Только он его отпустил, и с потолка это копье упало...

— Достаточно, подробностей не надо!— перебил его Тим, заметив, как побледнела Лида.

— К чему эти вопросы?— поинтересовался Эдик.

— Пирамида была огромная, заметил? И вся она разбита на сектора. Я так подозреваю, там комнат-ловушек был не один десяток, а может и сотни.

— И?

— Так может, и другие люди были, не только тот, кого видел Геннадий Максимович? Но выбраться удалось лишь нам.

— Может, и так. Что это нам дает?

— Не знаю пока, размышляю.

— Ну-ну. Как надумаешь что, мне скажи, вместе посмеемся.

— Тебе лишь бы поржать.

— Почему бы и нет? Уж лучше так, чем ходить с кислой рожей!

— Можно мне сказать?— Артем, будто прилежный школьник, поднял руку, привлекая всеобщее внимание.

— Можно Машку за ляжку...

— Говори, Артем!— Тим проигнорировал очередной выпад Эдика.

— Так получилось, что мы понятия не имеем ни о том, где мы находимся, ни как сюда попали, ни кто в этом виноват. Слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы, а гадать на кофейной гуще — лишь понапрасну тратить время.

— И что ты предлагаешь, умник?— спросил Эдик.

— Я думаю, в сложившейся ситуации нам сперва нужно расставить приоритеты и разработать план совместных действий.

— Каких на хрен действий?— в своей обычной манере поинтересовался Гена.

— Программа минимум — выжить. Программа максимум — выбраться отсюда.

— Да ты стратег!— похлопал в ладоши Эдик.— И как же ты собираешься отсюда выбираться?

При этом он ткнул большим пальцем себе за спину, напоминая о необычном феномене в виде двух лун.

— Я рассуждаю логически: раз есть вход, то должен быть и выход. И кажется, именно это подразумевает поставленная перед нами задача — покинуть Полигон. Судя по всему — задача не из простых. К тому же она может быть связана с риском для жизни, в чем мы могли убедиться при прохождении первых заданий в пирамиде. Действовать наобум — контрпродуктивно, нерационально и опасно. Поэтому я и предлагаю выстроить план совместных действий.

— А я думаю, что это всего лишь дурацкий розыгрыш, и я не собираюсь в нем участвовать. Это мое официальное заявление!— закричал Эдик, вертя головой.

— Можешь даже в ООН пожаловаться,— предложил Тим.— Артем прав. Нам нужен план действий. И да, я тоже думаю, что выбраться отсюда будет непросто.

— Откуда столько пессимизма?— удивился Эдик.

— Сроки. Помнишь, сколько давалось на выполнение первых заданий? Считанные минуты. А тут двадцать один день — это слишком много для легкой прогулки.

— Ты хотел сказать, четырнадцать дней?— поправил его Эдик.

— Двадцать один, четырнадцать... О чем вы говорите?— вмешался Гена.— У вас с глазами проблемы? Там ведь красным по черному было написано: оставшееся время — 16 дней.

— А мне показалось одиннадцать,— робко заметила Лида.

— А ты, умник, сколько видел?— обернулся к Артему Эдуард.

— Восемнадцать.

— Это что же выходит — каждый видел что-то свое?— поморщился Эдик.

— Выходит так,— кивнул Тим.

— Но как такое возможно?! Текст был один, а цифры разные!

— Так ведь высокие технологии,— не преминул съерничать Тим.— И ты все еще думаешь, что это розыгрыш?

— Я уже не знаю, что мне думать,— погрустнел Эдик.— Может, это какой-то гипноз?

— Думай, тебе полезно!

— Но почему у всех разные цифры?— спросила Лида.

— А помните начало текста?— откликнулся Артем.— О том, что мы прошли первое испытание с разной степенью успеха. Похоже, именно поэтому у всех разные сроки.

— Раз так, то почему у меня 14, а у какого-то занюханного ботана целых восемнадцать дней?— возмутился Эдик.

— Может быть, потому что он не бросал своих товарищей в беде?— напомнил ему Тим.

— А можно с этого места поподробнее?— заинтересовался Гена, а Лида, даже не до конца понимая, о чем речь, посмотрела на Эдика так, словно ничего другого от него не ожидала.

Сам Эдик не нашелся, что сказать, и в кои веки разумно промолчал, недобро зыркнув на Тима.

— Похоже, подробностей мы не узнаем,— огорченно вздохнул Гена.— Так что мы будем делать, гении доморощенные?

— В любом случае, времени у нас немало, а жить как-то надо,— заговорил Тим.— Поэтому предлагаю для начала осмотреться, разбить лагерь, поискать чего-нибудь съестного и воду.

— Пива бы...— мечтательно почесал грудь Гена. Потом, словно вспомнил о чем-то, сунул руку в карман треников и достал мятую пачку сигарет и зажигалку. Закурил.

Событие, вроде бы, тривиальное, а привычка — пагубная, но отчего-то все приободрились, а Лида даже улыбнулась

— Геннадий, не расходуйте особо газ, ваша зажигалка нам еще пригодится!— посоветовал Тим.

— Обращайся!— деловито сообщил мужик и убрал курительные принадлежности в карман.

— Идем?— предложил Тим.

Лида кивнула. Артем тоже был не против.

— Куда вы намылились?— закатил глаза Эдик.— Лично я никуда не собираюсь идти.

— Здесь нам делать нечего,— заявил Тим.— Нужно искать выход с Полигона.

— А камень? Может, еще что-нибудь напишут? Кстати, вы оба, не хотите получить свои Таланты?

— Забыл,— хлопнул себя по лбу Артем и прикоснулся к плите. То же самое проделал и Тимофей. В обоих случаях появилось уже знакомое сообщение:

Получен скрытый Талант

— Вот же заладила!— воскликнул Эдик, словно рассчитывал увидеть что-то иное. А когда надпись исчезла, снова появился символ ладони.— Да что ж это такое?!

И вдруг догадался, подошел к Тиму и тихо сказал:

— Нужно тетку сюда тащить, пусть подержится за камень, авось полегчает.

Тим не стал возражать, спустился с холма и остановился рядом с женщиной.

— Меня зовут Тимофей. А вас?

— Анна,— тихо произнесла женщина.

— Очень приятно... Нам нужно идти. Вы сможете?

— Куда? Зачем?— растерянно забормотала Анна.— Все бесполезно, мы все здесь умрем.

— Умрем, если будем держаться поодиночке. А вместе мы обязательно выкарабкаемся из этой передряги,— заверил ее Тим и протянул руку.

Анна посмотрела на него с сожалением, но взялась за руку, приподнялась, попробовала наступить на ушибленную ногу, поморщилась, однако устояла.

Они не спеша поднялись на холм.

— Анна, не могли бы вы приложить ладонь к этой плите?— попросил ее Тим.

— Зачем?— совершенно отстраненно спросила женщина.

— Мы хотим проверить одну догадку. Не бойтесь, это не опасно!

И снова Анна не стала спорить, с нескрываемым равнодушием прикоснулась к плите.

Получен скрытый Талант

Надпись исчезла, но символ ладони больше не появился — плита так и осталась черной.

— Я же говорю, что за нами наблюдают!— обрадовался Эдик.— Иначе откуда камню знать, что нас здесь шестеро?

И ведь трудно было с ним не согласиться.

— Идем!— сказал Тим.

— В какую сторону?— спросил Артем.

— Туда,— уверенно махнул Тимофей на восток.

— Никуда я не пойду!— Эдик демонстративно уселся напротив плиты, скрестив ноги.

Если он ждал, что его начнут уговаривать, то ошибся.

— Ты как хочешь, а мы уходим!— Тим, продолжая поддерживать хромающую Анну, начал спускаться с холма в направлении леса. Лида, Артем и Геннадий Максимович последовали за ним.

Когда они почти добрались до зарослей, их окликнул Эдик:

— Эй, неугомонные, подождите, я с вами...

Тимофей Большаков родился в лесу — в буквальном смысле слова. Его маме, которая была на девятом месяце беременности, захотелось костяники, вот и ушла в лес, никого не предупредив. А вернулась, как ни в чем не бывало, с сынишкой, завернутым в оренбургский платок. Так вот, этот лес был совершенно не похож на знакомый с детства и родной Тиму кедрач. И на березняк тоже не похож. Он, как ни вертел головой, так и не смог разглядеть ни одного знакомого растения. И ладно он, совсем не специалист, но ведь и Лида, флорист по образованию, вынуждена была пожимать плечами, когда Эдик, узнавший о ее профессии, спрашивал:

— А это что за дерево? А это что за куст? А это лианы что ли?

Вряд ли его интересовала незнакомая растительность, было похоже, что Эдик всячески пытается подбить к девушке клинья. Окончательно это стало понятно, когда он, приобняв миниатюрную шатенку, заговорщицки сказал:

— В зелени я не разбираюсь, зато мне известны некоторые секреты женской анатомии. Если хочешь, я мог бы преподать пару уроков тантрической любви.

— Ты бы лучше своими руками занялся,— закатила глаза Лида.

— А что ни так с моими руками?— не понял Эдик, к чему клонит девушка.

— У тебя мозоли на ладошках, особенно на правой,— сказала Лида и резко сбросила его руку с плеч.

— Не понял...— наморщил лоб Эдик, глядя на идеально гладкие ладони, не знавшие тяжелой физической работы.

Артем тихо хихикнул, а Тим заметил:

— И тут облом...

— Есть хочется!— заскулил Эдик — единственный, кто болтал без умолку. Отстав от группы, он присел рядом с большим грибом, которым можно было накормить пару человек.— Как насчет жареных грибочков?

— Вообще-то они могут быть ядовитыми,— сказал Тим, не оборачиваясь,— но тебе можно.

Эдик тоскливо вздохнул, встал и отведя ногу, пнул гриб, разлетевшийся на несколько крупных кусков.

— Куда мы идем, кто-нибудь может мне сказать?

— А тебе не все равно?— спросил Тим.— Тут, куда ни иди, все равно, рано или поздно, куда-нибудь, да выйдешь.

— Логично,— буркнул Эдик.— И все же хотелось бы знать, каковы наши цели, к чему мы стремимся?

— Можешь считать это ознакомительной прогулкой. Идем, смотрим по сторонам, восхищаемся. Если кто-то заметит источник воды — сообщаем об этом незамедлительно. То же самое касается, если кто-нибудь заметит следы пребывания человека...

— Ты думаешь, здесь есть еще кто-то кроме нас?— с нескрываемой надеждой спросила Лида.

— Я ни в чем не уверен, но не исключаю такой возможности. И будет лучше, если мы первыми узнаем о них, чем они о нас.

— Это почему?— заинтересовался Эдик.

— Потому что мы понятия не имеем, что это за место и кем оно может быть населено,— пояснил Тим.

— А еще мы можем повстречать диких животных, и не факт, что они будут травоядными,— поддержал Тима Артем.

— Кстати, да. Поэтому смотрим, нет ли царапин на деревьях или помета на земле.

— А ты можешь по какашкам определить, какое животное их оставило?— усмехнулся Эдик.

— Нет. Зато по ним можно судить о его размерах и о том, что он ест.

— Лучше бы вы об этом не говорили,— поежилась Лида.— Как-то неуютно стало вдруг в этом лесу.

— Не бойся, красавица, смотри какие богатыри тебя охраняют!— напыжился Геннадий, продемонстрировав жалкий бицепс.

Девушка улыбнулась.

— Нет, я серьезно! Помню, лет десять назад мы с мужиками по пьяни на медведя ходили. С голыми руками!

— И как?

— Сначала мы мишку гоняли по лесу, потом он нас... В общем, победила дружба.

— А вы откуда, Геннадий Максимович, раз у вас медведи водятся?— спросил Артем.

— Сам я с Кубани буду...

— А на Кубани есть медведи?— удивилась Лида.

— Не, на Кубани медведей отродясь не было,— согласился Геннадий.— Это я к дружку своему в Сибирь ездил — вот там, да, медведей полно.

— С Кубани, значит?— задумался Тим. Он сразу заметил, что люди его окружали разные, поэтому никак не мог понять, что их могло связывать.— А остальные? Артем?

— Я из Мурманска.

— Владик,— ответила Лида.

— Ебург,— а это уже Эдик.

— Чего?!— не понял Геннадий.

— Это так некоторые особо одаренные личности Екатеринбург называют,— пояснил Артем.

— Не, в Екатеринбурге нормальные люди живут,— покачал головой Гена.— А этот точно из Ебурга.

— А вы?— обратился Тим к Анне. Женщина, наконец, смогла идти сама, но плелась в самом хвосте, неотрывно глядя себе под ноги.— Анна?

— Что?— вздрогнула она.

— Вы откуда будете?

— Из... из Ярославля...— ответила Анна и неожиданно упала на колени и громко разрыдалась, переполошив остальных.

— Что такое? Что случилось? Вам плохо?

— Мои дети... Как же они теперь без меня...

— А муж?— спросил Геннадий.— Есть?

— Есть, да что толку? Пьющий он у меня, за ним самим глаз да глаз нужен.

Пришлось утешать Анну всем пятерым, после чего попечительство над женщиной взяла на себя Лида...

Следов пребывания человека в лесу не наблюдалось, да и с животными было как-то напряжно. Лишь пару раз путники заметили каких-то грызунов, похожих на бурундуков, которые, заметив людей, поспешили спрятаться в кустах.

— Боятся,— отметил Тим.

— И что это значит?— не поняла Лида.

— То, что люди им знакомы и представляют для них угрозу.

— С чего ты взял?— спросил Эдик.

— Я вырос в тайге. Последние годы жил в Чите, но до сих пор считаю себя сельским жителем. А городским этого не понять.

— Да куда уж нам, немощным!— фыркнул Эдик и снова заскулил:— Есть хочется — желудок уже узлами пошел.

— Могу предложить ягоды,— сказал ему Тим.

— Какие ягоды?— навострил уши Эдик.

— Да вон же, красные такие, весь куст ими усыпан!

Остальные посмотрели туда, куда указывал парень, и, точно, увидели плодоносящий куст. Ягоды были мелкими, похожими на смородину, но точно не она.

— Ядовитые какие-то на вид,— поморщился Эдик.

— Да нет, вроде съедобные,— покачал головой Тим.

— Откуда знаешь?

— А вон видишь, птица их ест. Значит, и нам можно.

И в самом деле, чуть в стороне, на похожем кусте расположилась небольшая птаха с длинным хвостом, и она, воровато озираясь, клевала красные ягоды.

— Ух ты ж, какая красивая!— восхитилась Лида.— На лирохвоста похожа.

— А как по мне, так она похожа на мой обед,— не сдержался Эдик. Он попытался подкрасться к птице, но та загодя заметила покушавшегося и легко вспорхнула с кустарника.— Ну, вот, улетела! Остался теперь без мяса.

— Угощайся!— кивнул Тим на ягоды. Сам он уже отведал парочку.

— Вкуснятина!— охарактеризовала продукт Лида.— Сладкие такие! По вкусу похожи на что-то, но не могу понять, на что. Что-то из детства... А, конфеты были такие, мне их мама за хорошее поведение по одной штуке выдавала.

При упоминании слова мама Анна горько всхлипнула. И прежде чем она снова разревется, Тим, собравший пригоршню ягод, предложил их стоявшей в стороне Анне.

— Покушайте, они на самом деле очень вкусные!

— Нет, спасибо, не хочу... Воды бы попить...

Да, с водой были настоящие проблемы. Прошло не меньше часа с тех пор, как они вошли в лес, но никакого намека на близость водного источника так и не заметили.

— А вы ягод покушайте, они сочные, хоть немного утолите жажду,— не сдавался Тим.

Зато Анна сдалась и пригубила пару ягод, печально заметив:

— Да, вкусные...

Постепенно лес начал меняться, стройные, высокие деревья сменили корявые узловатые, приземистые. Все чаще приходилось продираться сквозь настоящие дебри. Лучи местного светила с трудом пробивались сквозь густую листву, а сумерки с каждой минутой становились все гуще.

— Вечереет,— заметил Геннадий.

— Похоже,— согласился Тим.

— А мы до сих пор никуда не пришли,— вздохнул Эдик.— Такое впечатление, будто этот лес никогда не закончится.— Вдруг его осенило: — А вам не кажется, что мы заблудились?

— Чтобы заблудиться, нужно иметь какую-нибудь цель, а у нас ее нет. Идем... куда-нибудь. Хотя... Можно было бы, конечно, залезть на дерево, осмотреться. Жаль, вовремя не сообразил, а теперь уже смысла нет, темнеет. Нужно на ночлег останавливаться.

— Ты собираешься ночевать в лесу?— забеспокоилась Лида.

— Есть другие предложения?— улыбнулся Тим и сам же ответил:— Тут повсюду лес, так что без вариантов.

— Так, может, уже и остановимся?— заскулил Эдик.— Ноги гудят, как не свои.

— Не хотелось бы спать в этих зарослях да на корнях. Нам бы на полянку какую выбраться. Пройдем еще немного, пока совсем не стемнело...

На поляну они набрели минут через двадцать. Хорошая такая поляна, достаточно просторная, ровная, местами заросшая травой и кустами. Теперь, когда над головой не нависали ветви деревьев, можно было разглядеть темнеющее небо. Две луны так и висели над горизонтом, но чуть в стороне, нежели пару часов назад. Теперь, подсвеченные заходящим светилом, они приобрели четкие очертания.

— Неуютно как-то здесь,— поежился Эдик.— Может костер разожжем?

— Почему бы и нет?— не стал спорить Тим. Погода стояла теплая, комарья не было, но не хотелось провести ночь в незнакомом месте в полной темноте.— Кто идет за хворостом?

Вызвались Лида и Артем, как самые молодые. Начали они с опушки леса, а потом скрылись в зарослях. Тим не стал терять времени, выпросил у Геннадия зажигалку и соорудил шалашик из сухих веток, поместив в его центр комок сухого моха. Нехитрое топливо вспыхнуло, как порох, быстро занялся огнем шалашик. Тим добавил веток покрупнее, и вскоре в центре поляны разгорелся настоящий костер.

— Ловко у тебя получается,— похвалил его Геннадий и подмигнул: — Мастерство не пропьешь, да?

— Я не пью,— ответил Тим.

— Что, совсем?— огорчился Гена и посмотрел на парня с жалостью.

— Выпить могу, но такое желание появляется нечасто.

— Как же ты расслабляешься?

— А я не напрягаюсь,— пожал плечами Тим.

Когда костерок начал затухать, вернулись сборщики топлива. Тим подбросил мелких веток, потом в ход пошли крупные, сломанные о колено.

— Ты зачем мокрые палки притащил?— попенял Артему Гена.

— Где? Я только сухие собирал!

— А это что?— Геннадий продемонстрировал палку сантиметров восьмидесяти длиной, на удивление ровную, без коры и сучков, необычно темно-зеленого, почти черного цвета. При свете костра она блестела так, словно была покрыта лаком, отчего, на самом деле, создавалось впечатление, будто древесина была сырая.

— Так она сухая!

Потерев палку ладонью, Гена вынужден был признать — сухая, хотя и холодная.

— Тяжелая такая,— отметил он. Потом, подражая Тиму, попытался сломать ее о колено, однако тут же болезненно сморщился — палка даже не затрещала. В конце концов, он взмахнул ею пару раз, как дубиной, и решил не бросать в костер.

Благодаря костру на поляне стало уютнее. Когда совсем стемнело, небольшой пятачок стал казаться островком безмятежности в море мрака. Впрочем, темнота эта не была кромешной, так как светила полная луна — та, что большая. Другая же к этому времени ушла в тень и была не видна. И теперь ночное небо почти ничем не отличалось от привычного, если не считать размеров естественного спутника — на Земле он выглядел заметно меньше,— и самой звездной констелляции.

Ребята расположились вокруг костра. Эдик и Артем улеглись на траву, остальные сидели. Анна сначала держалась в стороне от остальных, но ее уговорили сесть поближе. Тем не менее, она не поддерживала завязавшийся разговор, отстраненно смотрела на пламя, думая о чем-то своем.

— Как же хочется есть,— скулил Эдик.— Никакого толку от ваших ягод, только аппетит разыгрался. Я по природе своей хищник, р-р-р-р... Мне мясо нужно. Я бы не отказался от хорошей отбивной, хорошо прожаренной и со специями разными.

— А я мяса много не ем,— заявила Лида.

— Тогда тебе повезло!— сказал Эдик.— Кушай зелень — ее здесь хоть отбавляй! Хочешь травку жуй, хочешь — листья. А на десерт — ягоды есть.

— Я не корова, чтобы траву жевать,— нахмурилась Лида.— Сам ее ешь!

— Я бы с удовольствием,— вздохнул балагур,— но мне мяса хочется. Ничего не могу с этим поделать.

Кое в чем он был прав: ягоды смогли лишь на время притупить чувство голода, так что есть хотелось не только ему одному. Да и от пары глотков воды никто бы не стал отказываться. Но сейчас, с наступлением ночи, и о первом, и о втором можно было только мечтать.

— Завтра что-нибудь придумаем,— пообещал Тим.

— Уж придумай, будь любезен!— попросил Эдик.— Иначе вы потеряете самого красивого и умного парня в вашей серой компании.

С водой, тут уж как повезет, но Тим не сомневался, что рано или поздно им удастся отыскать какой-нибудь источник. А вот с пропитанием было труднее, особенно что касается мяса: никакого оружия у ребят не было — даже захудалого ножа. Да и с живностью в этом лесу дела обстояли не очень — за несколько часов пути повстречалось всего лишь пара птиц да какие-то грызуны.

— Я обязательно что-нибудь придумаю,— сам себе пообещал Тим.

Потом — по просьбе Тима — каждый рассказал немного о себе. Тима интересовало, что знают и умеют его неожиданные спутники. Лида, как уже говорилось, занималась флористикой, Артем изучал в институте маркетинг, Эдик временно нигде не работал, а Геннадий, напротив, брался за любую работу, какая только подвернется.

— Я специалист, так сказать, широкого профиля. Ну, забор поправить, грядку вскопать, скотину накормить. Трактор еще вожу... Нынче в деревне дел невпроворот, а рабочих рук вечно не хватает. Вот и приходится делать все самому.

— Понятно.

Сам Тим перед армией успел отучиться на токаря. Потом была служба в погранвойсках, а после нее опять же работал по профессии. Понимал, что без образования никак, но пока еще не определился с направлением, а иногда даже жалел, что не остался в армии, хотя ему и предлагали контракт с возможностью поступления в профильный институт.

— А вы?— обратился Тим к Анне. Женщина не принимала участия в беседе, молча сидела у костра и смотрела на огонь. Вопроса она то ли не услышала, то ли не захотела отвечать.

— Оставь ее!— шепнул Геннадий.— Худо бабе. Не в себе она от пережитого. Дай ей время оклематься.

Остальные, если и не смирились с произошедшим, то старались об этом не говорить и даже не думать. И порой это удавалось. В эти моменты они напоминали группу людей, собравшихся на загородный пикник с ночевкой у костра. Разве что гитары не хватало.

— Смотрите!— воскликнула вдруг Лида.

Тим, задумавшийся о своем, сначала не понял, о чем это она, проследил за ее рукой и увидел трех светлячков, круживших возле костра.

— Вы видели?— продолжала Лида.— Они вылетели прямо из огня!

— Скажешь тоже,— фыркнул Эдик.— Они бы там сгорели к чертям.

— Ты мне не веришь?— настаивала Лида. Она встала и начала медленно приближаться к насекомым, которые не собирались улетать.

Похоже, никто ей не поверил. Да и как можно было в такое поверить? Скорее всего, девушке показалось. Хотя... Светлячки на самом деле были не обычные: крупные, как шмели и яркие, как светодиоды.

Они не испугались Лиды даже тогда, когда она протянула к ним руку.

— Лида, может, не на...— хотел, было, предупредить ее Тим, но не успел.

Любопытная девушка прикоснулась пальцами к одному из светляков и тут же резко одернула руку, огласив поляну громким криком. Да что уж там — ее вопль, прозвучавший в полной тишине, пронесся над лесом, потревожив заночевавших на ветвях птиц. И не понятно, чего больше было в этом крике — боли или испуга.

Только после этого светлячки сорвались с места и дружной тройкой скрылись в лесу.

— Да что ж ты так орешь?— зарычал Эдик.— Напугала... Вон, руки как трясутся!

Лида со страдальческим лицом показала ему пальцы: два из них — средний и указательный — обгорели так, что почернели и потрескались, а ногти — оплавились.

— Твою мать...— закатил глаза Эдик — ему стало дурно от увиденного. А еще этот запашок — горелого мяса и жженных ногтей...

— Больно,— не сдерживая слез, простонала Лида, сжав обожженные пальцы в ладони левой руки.

— Нужно обработать рану,— предложил побледневший Артем.

— Нужно, только вот чем?— задумался Тим. Ни мази от ожогов, ни какой-никакой зеленки у них не было.

— Есть народное средство...— начал было Геннадий, но где-то в лесу раздался протяжный вой — то ли торжествующий, то ли предостерегающий, жуткий настолько, что волосы зашевелились на голове.

— Ч... что это было?— икнув, спросил Эдик, озираясь по сторонам.— Волки?

— Нет, это не волки,— уверенно сказал Тим.

Геннадий поднял с земли палку-дубинку. Как чувствовал, что пригодится. Взглянув на него, Анна вдруг истерично захохотала. И ее дикий смех получился даже пострашнее недавнего воя.

Как будто этого мало, из леса донесся треск веток — словно что-то быстрое, тяжелое и сильное ломилось сквозь чащу в направлении поляны.

Ребята поднялись на ноги, сбились в кучу.

— Я боюсь,— пролепетала Лида, прижимаясь к оказавшемуся рядом с ней Эдику. Она дрожала и тяжело дышала.

— Я тоже,— не стал скрывать тот. Он всматривался в темноту, словно надеялся разглядеть приближающуюся опасность сквозь темень, густые заросли и расстояние.

Анна продолжала истерить, заливаясь хохотом на разные лады.

— Да заткните ее кто-нибудь!— не сдержался Гена. Сбрендившая женщина пугала его ничуть не меньше, чем приближавшееся нечто.

Вот затрещали вдавленные в землю ветки кустарника, росшего на опушке, и... На поляне так никто и не появился.

— Где оно?— пробормотал Артем.

Тим почувствовал, как что-то едва уловимое проскочило совсем рядом, всколыхнув нагретый огнем костра воздух. Он резко обернулся, но никого не увидел. А уже в следующий момент Артем отлетел к костру от мощного удара в спину и упал в считанных сантиметрах от пышущего жаром огня. Он тут же одернул руки, вскочил, стряхивая угольки с ладоней, завертел головой в поисках обидчика.

Но никого не разглядел.

Эдик же, посмотрев на его спину, обратил внимание на два кровавых росчерка, как будто оставленных острыми, как бритва, когтями.

— Что это такое? Вы его видите?— заголосил он.

— Оно невидимое, разве вы еще не поняли?— сказала Лида.

В это трудно было поверить, но, похоже, девушка была права. Несмотря на поднятый гвалт, все слышали топот лап по поляне, видели, как приминалась под ними трава, а там, где ее не было, оставались следы и глубокие впадины от когтей. Но никто не видел самого нарушителя спокойствия. Хотя...

Кое-что Тим все же заметил. Какие-то размытые и смазанные очертания, отмеченные краем глаза. Никакой конкретики, скорее ощущение, нежели прямое свидетельство. Но даже оно пугало. То, что выбралось из леса на поляну, было довольно крупным, безумно быстрым и чудовищно сильным. Впрочем, об этом можно было судить и по следам, оставленным на голой земле. При весе в три сотни килограмм и росте за два метра невидимый обладатель длинных когтей представлял серьезную опасность для невооруженного человека. И даже для целой группы, которую страх превратил в стадо беспомощных овец. Все, на что они были способны, это жаться друг к другу в ожидании неминуемой развязки.

Однако чудовище не спешило нападать. Лишь однажды оно сделало выпад, атаковав Артема, а потом продолжило нарезать круги вокруг костра. Почему? Непонятно.

А Анна продолжала хохотать, закатив глаза. Геннадий не выдержал:

— Да замолчи ты!

Он подскочил к женщине. Трудно сказать, что он собирался сделать. Возможно, доведенный до отчаяния, он готов был ударить Анну палкой, которую сжимал в руке, но женщина отмахнулась от него, отчего Геннадий отлетел назад метров на десять, и к нему тут же устремилось невидимое чудовище.

Тим, как и в прошлый раз, заметил его краем глаза.

— Берегись!

Гена и сам не собирался долго разлеживаться. Он вскочил на ноги, рванулся к костру, словно чувствовал, что именно там его спасение, но чудовище настигло его и мощным рывком одернуло назад. Геннадий снова оказался на границе света и тьмы. Он успел подняться и, может быть, успел бы добежать до костра. Но вместо этого он встал, как вкопанный и, раззявив рот, смотрел куда-то в сторону. Создавалось такое впечатление, будто он видит приближающееся к нему чудовище, облик которого вогнал его ступор. А оно снова нанесло удар, отбросив человека еще ближе к лесу, помяв его и одновременно приведя в чувство. Окончательно осознав, что ему угрожает, Гена снова попытался добраться до источника света. И снова неудача. Чудовище обрушилось на него всей своей тушей, сбив с ног и прижав к земле. Гена умудрился вырваться и, лежа, принялся отбиваться палкой, ногами подталкивая себя к костру. Палка то и дело попадала по невидимому телу — отчетливо слышались глухие удары. Но толку от них не было никакого. Вот нога Гены задралась вверх — похоже, ее схватил невидимка,— и мужчину поволокло к лесу. До сих пор лишь матерившийся Геннадий заорал от страха. Попытался вывернуться, но не тут-то было. Чудовище без особых усилий и довольно быстро заволокло его в дебри и продолжило удаляться, унося с собой добычу. Гена орал, как резаный, звал на помощь, но...

Через минуту удаляющийся крик оборвался.

Одновременно с этим замолчала и Анна — она снова уставилась на затухающее пламя и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

— Господи, господи, господи...— зачастила Лида, озираясь по сторонам.

Шмыгнул носом Артем, тихо заскулил Эдик.

— Что это было? Кто-нибудь может мне сказать?— едва слышно спросила Лида.

— Н...не знаю,— снова начал заикаться Эдик.— Но н...надеюсь, оно б...больше не вернется.

— Мне кажется, оно боится огня... или света,— сообщил Тим. Он был единственным, кто, хотя бы внешне, сохранял спокойствие.

Никто не стал ни спорить, ни подтверждать его предположение. Но похоже, он не ошибался: невидимка слишком долго кружил вокруг костра, не предпринимая попыток атаковать, хотя мог это сделать в любой момент, не опасаясь неприятностей со стороны испуганных людей. И лишь когда Геннадий оказался за пределами освещенного участка, он напал, невзирая на то, что противник был худо-бедно вооружен. Впрочем, эта палка все равно не смогла причинить чудовищу никакого вреда.

— Костер... Он затухает,— испуганно заметила Лида.

Этого нельзя было допустить, и все четверо принялись подкидывать в умирающий огонь сухие ветки.

— Хватит, довольно!— закричал Тим, расталкивая товарищей, которые завалили костер топливом и он почти затух, а на поляне стало совсем темно. Пришлось Тиму убрать часть веток, а потом упасть на колени и дуть на угли, чтобы снова вспыхнуло пламя...

— А... как же Геннадий?— спросила Лида.

— Хочешь следом за ним?— взбесился Эдик.— Давай, вперед, с песней!

— Мы ему не сможем помочь,— резонно заметил Артем.— И его не спасем, и сами погибнем.

— Послушай умного человека!— снова посмотрел на девушку Эдик.

Как ни противно Тиму это осознавать, но спорить с Эдиком было сложно. Без оружия, в темном незнакомом лесу, против опасного невидимки у них не было ни малейшего шанса. А Гена... Внутренний голос подсказывал Тиму, что помощь ему уже не потребуется...

Остаток ночи они поддерживали огонь и с минуты на минуту ожидали появления невидимки. И все же напряжение немного спало, но малейший шорох или крик ночной птицы заставлял вздрагивать даже более-менее уравновешенного Тима. Что уж говорить об остальных?

Анна больше не смеялась, сидела тихо, продолжая, как неутомимый маятник, раскачиваться из стороны в сторону. Тим подобрал с земли сухую палку. Он прекрасно понимал, что толку от нее не будет, но наличие хотя бы такого оружия немного успокаивало. Ею же он ворошил угли в костре, сгребая их в кучу. Эдик долго не находил себе места. Обняв самого себя, словно озяб, он прохаживался возле костра, стараясь при этом оставаться в пределах освещенного участка. Артем сидел спиной к огню и смотрел в сторону леса — туда, куда невидимка утащила свою добычу. Лида...

— Ой!— воскликнула вдруг девушка. Артем вздрогнул, а Эдик остановился и принялся озираться в поисках потенциальной опасности.

— Что случилось?— спросил Тим.

— Мои пальцы...— растерянно пролепетала девушка и показала Тиму руку. На ее пальцах не осталось даже малейшего намека на страшный ожог.

— Как это?— не понял Эдик.

— Вот это да!— восхитился Артем.

А Тим вопросительно уставился на Лиду.

— Я не знаю,— пожала она плечами.— Я даже не заметила. Сначала было очень больно. Потом боль прошла, а теперь... вот...

— Кажется, я теперь знаю, какой Талант ты получила,— догадался Артем.— Это называется Исцеление.

— Откуда ты знаешь?— спросил Эдик.

— Из компьютерных игр.

— Ты хочешь сказать... это игра?!

— Не знаю. Но принцип похожий. Выполнил задание — получил в награду скрытый Талант. У нее,— кивнул он на Лиду,— это Исцеление. Очень полезный Талант... Другого объяснения у меня нет. Ты же видел ее ожог? Он сам по себе и так быстро не проходит. Там все мясо обуглилось — самое время пальцы ампутировать...

— Прекрати!— взмолилась Лида.

— Я тоже хочу такой Талант!— заявил Эдик.— Кстати, как он работает?

— Я не знаю,— сказала Лида.— Я ничего такого не делала, просто сжимала обожженные пальцы в ладони, мне казалось, что от этого не так больно.

— Наверное, ты можешь исцелять прикосновением,— предположил Артем.

— Класс!— восхитился Эдик.— Слушайте, а ведь я тоже получил какой-то скрытый Талант! Почему я ничего не чувствую?

— Наверное, потому что он скрытый,— пожал плечами Артем.— Если я правильно понимаю эту механику, он сам проявится, возможно, в какой-нибудь экстренной ситуации.

— Куда еще экстреннее?— фыркнул Эдик и посмотрел на Анну.— А вы видели, как Гена отлетел от нее?

— Ага. Это было похоже на телекинетический удар...

— Чего?

— Ну, воздействие на предмет без непосредственного контакта, на расстоянии.

— Везет же! Что одной, что другой.

— Я бы не стал ей завидовать,— шепотом сказал Артем, косясь на покачивающуюся Анну.— Похоже, она.. того...

— Тем более. Зачем ей такой дар?

Тим тоже играл когда-то в компьютерные игры и прекрасно понимал, о чем идет речь, что имеет в виду Артем. Но одно дело игра, совсем другое — реальная жизнь, в которой чудес не бывает. С другой стороны, сам факт того, что он очутился невесть где, причем понятия не имеет о том, как он сюда попал, можно было отнести к разряду чудес или, по крайней мере, невероятных событий, имеющих какое-то объяснение, недоступное общепринятому пониманию. При таком раскладе можно было вполне допустить и чудодейственное исцеление, и телекинез и все, что угодно. Правда он, как и Эдик, хотя и получил какой-то Талант, но пока что не чувствовал в себе никаких изменений.

Так же, как и Артем...

Запас топлива закончился прежде, чем наступило утро. Последней в костер полетела палка, которую Тим намеривался использовать в качестве оружия. После чего ребята с грустью и тревогой наблюдали, как медленно, но верно затухает огонь. Однако прежде, чем он окончательно погас, начался восход солнца. И именно в этот момент Тим почувствовал непреодолимую усталость, с которой невозможно было бороться. Его глаза закатились, и он завалился набок, полностью отрешившись от реальности...

Очнулся он от того, что кто-то нещадно тряс его за плечо.

— Тим... Тим! Да проснись же ты!

Открыл глаза, увидел склонившуюся над ним Лиду. Девушка была взволнована, но не напугана.

— Что случилось?— Тим привстал, силясь понять, где он и что с ним.

— Анна исчезла.

— Как исчезла?— не понял он, стряхивая остатки сна.

— Не знаю. Я даже не заметила, как заснула, а когда открыла глаза, ее уже не было.

И в самом деле, Анны не было на ее прежнем месте. Тим осмотрелся.

Солнце все еще поднималось над лесом, то есть, с момента восхода прошло не больше часа. Даже костер все еще дымился. Артем и Эдик безмятежно спали: один — свернувшись калачиком, другой — скрючившись в три погибели. Не удивительно, что никто не заметил, как исчезла женщина.

— Ты думаешь, это... оно?— шепотом спросила Лида.

— Вряд ли,— покачал головой Тим, поняв, что имеет в виду девушка.— Мы бы это услышали.

— Я уже ни в чем не уверена,— вздохнула Лида.

Тим встал с земли, потянулся. Кошмарная ночь закончилась, начинался новый день.

Прошелся по поляне. Теперь, при свете солнца, можно было хорошо рассмотреть следы, оставленные невидимкой. Нет, это не были отпечатки человеческих ног. Скорее лапы — большие когтистые лапы. Взглянул в сторону кустов, через которые невидимка протащил сопротивляющегося Геннадия. Они были изрядно поломаны. А вон и та странная темно-зеленая палка, которой отчаянно отбивался Гена. Тим поднял ее, осмотрел и задумался. На обычную древесину этот материал был не очень похож. Скорее, на пластик — плотный и тяжелый. А может, это была все же древесина, но какая-то совсем уж необычная?

— Лида... я пойду посмотрю, что там, а вы пока побудьте здесь, никуда не уходите.

— Может, не надо?— неуверенно наморщила личико девушка.

— Может, и не надо, но я схожу.

Сжав покрепче палку в руке, Тим вошел в лес.

Ночная догадка о том, что невидимка боится света, казалась ему, если и не верной, то хотя бы имеющей право на существование. Исходя из этого, можно было предположить, что чудовище с восходом солнца предпочтет отсиживаться где-нибудь в темном укромном месте.

И все же на душе было неспокойно. Тим медленно шел и думал: зачем он вообще поперся по следам невидимки? На этот вопрос ответить было непросто. Наверное, мучила совесть за то, что никто не бросился на помощь Геннадию. Даже прекрасно понимая, что эта выходка могла закончиться весьма плачевно для обоих.

Тиму и раньше приходилось ходить по следам — отец часто брал его на охоту. Да и сам он, повзрослев, любил побродить по лесу с ружьем. Потом его опыт пригодился во время службы на границе. А после армии, обосновавшись в Чите, он частенько наведывался в свою деревню, чтобы отдохнуть от городской суеты и, вспоминая детство, прогуляться по лесу.

Но сейчас идти по следу оказалось совсем уж просто. Их было немало: сломанные ветки, примятая трава, разворошенная прелая листва, отпечатки лап. Причем, Тиму даже не нужно было особо присматриваться — все эти следы как будто слегка подсвечивались, облегчая задачу. Он даже встряхнул головой, чтобы прогнать наваждение, но подсветка никуда не делась. И только теперь Тим понял, что это, похоже, и есть полученный им Талант. Знать бы еще, как он называется?

Что ж, не такой полезный, как Исцеление, но... дареному коню в зубы не смотрят.

Далеко идти не пришлось — чудовище не стало тащить добычу в свое логово — где бы оно ни было,— расправилось с Геннадием в сотне метров от поляны. То, что осталось от человека, висело теперь на параллельной земле крепкой ветке. Невидимка набросил останки на торчавший кверху сук, пронзив подбородок, отчего казалось, будто изуродованное тело пытается выполнить на импровизированной перекладине какое-то изощренное упражнение. От самого тела мало что осталось — все мясо было будто бы скальпелем срезано. Костяк при этом не развалился, а голова и вовсе уцелела, отчего можно было с полной уверенностью сказать: да, это Геннадий.

Вернее, то, что от него осталось.

Тим, сам охотник, дичь потрошил и разделывал, но чтобы такое... Он почувствовал, как накатывает дурнота при взгляде на свисавшие до земли кишки.

Позади раздался характерный звук, издаваемый блюющим человеком. Тим обернулся и увидел сложившегося пополам Эдика.

И как только ему удалось настолько бесшумно приблизиться?

Оставалось только надеяться, что следом за ним не припрутся остальные.

Тим подошел к приятелю, подхватил его под руку и силой потащил обратно на поляну.

— Никому не говори о том, что ты только что видел. Не надо...

Глава 3

Вернувшись в лагерь, Тимофей наткнулся на вопросительный взгляд Артема и лишь отрицательно покачал головой, а потом сделал то, что собирался сделать еще вчера — забрался на самое высокое дерево на опушке леса. Осмотрелся по сторонам, спустился и рассказал о том, что увидел, остальным:

— Как я и предполагал, повсюду лес,— сообщил он. Глянул на местное светило.— К западу отсюда такой бурелом, что нам не продраться. Да и на севере лес слишком густой, настоящие дебри. А вот к востоку он пожиже будет. Кроме того, там видны просветы — то ли поляны, то ли водоемы, а еще дальше, кажется, скалы. Плохие новости — ни города, ни даже крупного поселка поблизости нет. Ни дорог, ни вышек сотовой связи — ничего.

— А на юге что?— спросила Лида.

— Тот же лес и сопка метров двести в высоту, может, чуть больше.

— И куда нам?— спросил Эдик.

— Я предлагаю и дальше идти на восток,— высказался Тим.

Особых возражений не последовало. Разве что Лида, вопреки событиям минувшей ночи, никуда не хотела уходить с поляны. Лес пугал ее теперь не меньше, чем скрывающийся в нем невидимка. Артем пытался ее успокоить:

— Эта тварь боится света.

— Откуда ты знаешь?

— Она все время держалась вдали от костра и освещенного им пространства. В противном случае, она расправилась бы со всеми нами. Или ты думаешь ее испугала палка в руке у Гены?

— Не знаю. Я ничего не знаю и знать не хочу... Я хочу домой...— всхлипнула девушка.

— Выход есть наверняка,— с уверенность заявил Тим.

— А если нет?

— Мы никогда об этом не узнаем, если будем сидеть на одном месте.

— Согласен,— кивнул Эдик.— Но почему ты думаешь, что нам нужно идти именно на восток? Почему не на юг, не на север? Только потому, что дорога на восток будет полегче? А вдруг нам нужно было идти на запад, а значит, мы все время шли в противоположную сторону?

Оказывается, этот остряк и балагур мог иногда трезво мыслить. На его вопросы у Тима не было ответов. Он и сам не знал, что именно тянуло его на восток? Может быть, интуиция? Но, как говорят в органах, интуицию к делу не пришьешь.

— Проблема в том, что мы даже не имеем понятия о том, что подразумевается под фразой покинуть Полигон,— заметил Артем.— Уйти с определенной территории? Пересечь некую линию? Пройти через какую-то дверь?

Эти замечания заставили задуматься не только Тимофея. Прав был Эдик. Прав был Артем. Но делать-то что-то надо?

— Если предположить, что Полигон — это какая-то ограниченная его создателем территория, то в принципе неважно, в какую сторону идти,— услышав тишину на поставленные вопросы, Артем самостоятельно попытался на них ответить.— Рано или поздно мы выйдем за пределы этой территории. А если нет? Если это все же какой-то ограниченный в пространстве пункт назначения? Тогда мы можем бродить по этому лесу до второго пришествия. Разве что появятся какие-нибудь подсказки или мы случайно наткнемся на место перехода.

И снова на поляне воцарилась тишина, которую через продолжительное время прервал вопрос Эдика:

— Ну, что, идем?

— А как же Геннадий Максимович?— подала голос все это время молчавшая Лида.

— Забудь о нем!— резко ответил Эдик.— Нет его больше.

Тим строго посмотрел на него, опасаясь, как бы он не сболтнул лишнего.

— Но мы же не можем уйти вот так... А Анна?

— Что ты предлагаешь? Бегать за ней по всему лесу? А что потом? Ну, найдешь ты ее? И что? Станешь слюни ей подтирать? Она же сумасшедшая! Нет, вы как хотите, а я не стану спать рядом с психичкой! Еще придушит ночью...

Слова Эдика прозвучали жестко, даже жестоко, но даже Тим с его общечеловеческими замашками не нашел, чем возразить. А Артем подвел итог:

— В путь...

Поляну покидали с двояким чувством. С одной стороны, с этим местом были связаны не самые приятные воспоминания, а окружавший лес пугал неизвестностью. С другой же — надежда не покидала даже больше всех остальных пессимистично настроенную Лиду. По пути вооружились все четверо. Тим оставил себе странную дубинку, найденную в лесу. Троим его спутникам пришлось довольствоваться обычными палками. Не бог весть что, но лучше, чем ничего.

Лес, как и обещал Тимофей, оказался не очень густой, по крайней мере, на первых порах. И идти легко, и видимость сносная — трудно было бы напасть неожиданно.

— Смотрите, заяц!— закричал Эдик, да так, что вздрогнули все.

И в самом деле, между деревьями мелькнула пушистое существо с длинными ушами, но...

— Это не заяц, он скачет, как кенгуру, на задних лапах,— заметил Артем.

— Какая разница? Есть хочется — у меня уже кишки ссохлись.

Голод одолевал не его одного — все-таки за весь вчерашний день товарищи по несчастью не ели ничего, кроме ягод. А тут целый заяц. Ну, или не заяц, но такой вкусный на вид.

— А мне больше всего на свете хочется пить,— простонала Лида.

Ночью никто не вспоминал ни о голоде, ни о жажде. А сейчас, когда чувство опасности притупилось, начали напоминать о себе насущные потребности организма.

Частично обе проблемы удалось снова решить с помощью ягод. Помимо уже привычных, красных, отчасти похожих на смородину, встречались и плоды других цветов. Однако...

— Вон те, зеленые, лучше не есть,— сказала вдруг Лида.— От них может понос приключиться. И с теми черными нужно быть аккуратнее. Одна-две ягоды хороши, как снотворное, а если съесть больше, то можно и не проснуться.

— Откуда ты это знаешь?— удивился Эдик.— Ты же совсем недавно говорила, что не узнаешь ни одного растения?

— Не знаю откуда...— растерялась девушка, а потом уверенно добавила: -...но знаю!

— Откуда?!

— Похоже, это одна из функций ее нового Таланта,— пояснил Артем.

— Еще один умник нашелся!— закатил глаза Эдик.

— Значит, она умеет не только лечить?— заинтересовался Тим.

— Я думаю, эти Таланты взаимосвязаны. Некоторые растения являются компонентами лекарственных зелий. Так или иначе, но и то, и другое имеет прямое отношение к биологии.

— Слушай, ты всегда был таким умным?— спросил вдруг Эдик.— Или это твой Талант прорезался?

— Я много читаю, интересуюсь различными темами и у меня хорошая память.

— Ботан, одним словом,— кивнул Эдик.— А кроме того... ты что-нибудь чувствуешь? Какие-нибудь изменения? Просто я понять не могу, почему только у нее открылся Талант?!

— Он открылся у всех, просто ты об этом еще не знаешь,— сказал Артем.

— А когда узнаю? Ну, интересно же!

— Когда придет время.

— Кстати,— подала голос Лида.— Вон ту травку тоже можно кушать. Она по вкусу напоминает дикий чеснок.

— Такую к мясу хорошо, а так...— вздохнул Эдик...

Тим шел хмурый. Есть хотелось все сильнее, уже и ягоды не спасали. А ведь съестного в этом лесу было немало. Кроме скачущего на задних лапах зайца, изредка встречались еще какие-то мелкие животные. Однажды из кустов выскочила птица и стремительно побежала прочь, размахивая короткими мясистыми крыльями. Летать она, явно, не умела, зато бегала быстро. Гораздо больше пернатых обитало на верхнем ярусе леса, но добраться до них было и вовсе нереально.

Тимофей сокрушенно вздохнул. Это там, дома, в другом мире, он был неплохим охотником. А как им не быть, имея под рукой ружье, приличный запас патронов, капканы, ловушки, манки? А сейчас у него при себе не было даже обычного ножа. Без него даже при наличии кое-каких задумок, воплотить их в жизнь будет непросто. Но нужно — иначе не выжить.

Как оказалось — впрочем, никто в этом и не сомневался, — в лесу обитали не только ушастые прыгуны и бегающие птицы, но и живность покрупнее. И опаснее. Одного из них Тим заметил случайно и, в то же время, своевременно, успел остановить спутников и призвать к тишине. Что это была за тварь, толком понять не удалось — слишком далеко было. Но это и хорошо. Существо было поменьше того, что навестило лагерь ночью, но тоже довольно крупное и опасное. Если и сравнивать его с кем-то, так это с волком, хотя и условно. Животное было не меньше метра в холке, с уродливой вытянутой мордой и клыками хищника. Шерсти на нем не было, если за таковую не принимать шипы, торчавшие из равномерно распределенных на спине наростов, похожих то ли на крупные бородавки, то ли на шишки. Так или иначе, но погладить эту тварь было бы проблематично. Зеленовато-бурый цвет морщинистой кожи обеспечивал ей неплохую маскировку. Кроме того, она была обладателем крепких когтистых лап и гибкого, похожего на плеть, хвоста.

Это хорошо, что Тим заметил ее первым — справиться с таким хищником без наличия более-менее сносного оружия было бы непросто. Впрочем, тварь была занята: она преследовала того самого — или другого — зайца, тихо подкрадываясь к нему по густому подлеску. Собственно, Тим сначала увидел зайца, лишь после этого краем глаза заметил преследователя. Не случись этого, еще неизвестно, какую добычу предпочел бы хищник.

Застать зайца врасплох ему все же не удалось — ушастый почувствовал опасность и бросился наутек. Бегал он быстро, но гнавшаяся за ним тварь была еще быстрее. Спасала ушастого только маневренность — он молниеносно менял направление, отчего клацающий зубами хищник долго не мог его схватить. Однако сегодня удача была на его стороне: зайца он достал ударом лапы, распоров ему бок. Ушастый полетел кубарем, вскочил, но прыти заметно поубавилось. После второго удара он уже не успел увернуться — клыки хищника сомкнулись на его шее, тушка мелко задрожала и обмякла.

Хищник встряхнул головой, рыкнул и скрылся в подлеске.

Все это произошло на глазах у застывших ребят. Они еще долго стояли, боясь пошевелиться, и помалкивали. Потом первым заговорил Эдик:

— Не хотел бы я встретиться с такой образиной на узкой тропинке.

Говорил он непривычно серьезно и тихо. Взглянул на палку в руке и истерично усмехнулся: против гонявшегося за зайцем хищника она была слабым аргументом.

— Сдается мне, она здесь не одна такая,— заметил Артем.

— Замолчи!— шикнула на него Лида.— И без тебя страшно.

А ведь он прав — если одна такая тварь наводила ужас на ребят, что будет, если на них нападут несколько таких хищников? А ведь кроме них в этом лесу могли обитать и другие монстры, гораздо более опасные, нежели этот — один невидимка чего стоит!

— Жутко,— подытожил Эдик.

И спросить с ним никто не стал...

Вопреки обещаниям Тимофея, постепенно лес становился все гуще. Вернее, подлесок. Увы, заметить это с дерева было невозможно, а теперь приходилось продираться сквозь заросли кустарника, развесистые, похожие на папоротник листья в человеческий рост, переплетения свисавших с ветвей растущих рядом деревьев лиан.

— Это прямо тропики какие-то!— оживился Эдик, слегка отошедший после встречи с хищником.

— Предлагаешь повернуть назад?— зло спросил Тим. Ему приходилось не легче, чем другим. Все-таки он привык к редколесью Восточной Сибири, а не к джунглям Борнео. А бесился он оттого, что понимал — если так и дальше пойдет, на самом деле придется поворачивать. Это означало потерю времени, винить в которой он мог лишь себя самого — сам ведь выбирал маршрут.

— Заметь, не я об этом заговорил!— довольно усмехнулся Эдик.

Но поворачивать никуда не пришлось — вскоре отряд вышел на открытое пространство, уступленное лесом небольшому озеру.

— Вода!— радостно закричали ребята.

Эдик бросился на берег, следом за ним поспешила несколько секунд назад едва передвигавшая ноги Лида, но их пыл остудил более опытный в подобных делах Тимофей:

— Я бы не стал пить эту воду.

— А что так? Боишься козленочком стать?— поддел его Эдик.

— Вода застоявшаяся, грязная, в ней могут водиться вредоносные организмы,— поддержал старшего товарища Артем.

— И что ты предлагаешь? Сдохнуть от жажды на берегу водоема?

— Нет. Воду нужно отфильтровать, а лучше — прокипятить.

— Да? А ты не подскажешь мне, у кого была единственная в этом мире зажигалка? И где она теперь?— при этом Эдик красноречиво посмотрел на Тимофея.

Ранним утром, стоя перед останками Геннадия, Тим даже не подумал о том, чтобы поискать зажигалку среди кишок и прочих внутренних органов. А даже если бы подумал... вряд ли бы ему хватило духу.

— Смотрите, там Камень!— воскликнула Лида, указывая на противоположный, восточный, берег.

Компания всем скопом бросилась в указанном направлении. По пути попалась узкая, впадавшая в озеро речушка с кристально-чистой водой, но друзья позабыли о жажде — каждого интересовало, что же в этот раз будет написано на плите? Может действительно, какие-нибудь подсказки?

Оказалось — ничего. Плита чернела пустотой.

— Там был ручей,— пробормотал Тим.— Если кто-то все еще хочет пить...

Пили всей компанией, упав на колени и черпая воду ладонями — только Эдик улегся на бережок и приник в живительной влаге губами.

— Хорошо-то как,— блаженно растянул он рот в улыбке, напившись раньше всех вдоволь. И вдруг его улыбка исчезла и он встревоженно уставился в сторону леса.— Люди...

Все перестали пить, поднялись с земли, разглядывая вышедшую из леса группу людей. Их было шестеро, трое вооружены, если оружием можно было назвать обычные палки. Четверо мужчин и две женщины. Судя по внешнему виду, в этих местах они оказались случайно.

Воду они увидели раньше, чем незнакомцев, поэтому сначала обрадовались, а потом замерли, настороженно разглядывая тех, кто вышел на поляну раньше них.

Немая сцена затянулась. Ни те, ни другие, похоже, наученные горьким опытом, понятия не имели, кто эти чужаки и что можно от них ожидать? Так и стояли четверо против шестерых.

Тим мысленно прикидывал силы потенциальных противников. Женщины — не в счет. Из четверых мужиков двое могли представлять опасность. Один был огромен, другой — крепок. Оба вооружены. У высокого нехилая такая палица из ствола дерева с обрубками корней. Не хотелось бы получить такой по голове. Остальные двое чем-то напоминали Артема — не в обиду ботанику будет сказано. К тому же один из них был ранен и не мог стоять сам, его поддерживал товарищ. Это плюс. Минус же заключался в том, что Тим, случись все же заварушка, вряд ли на полном серьезе мог бы рассчитывать на Артема. Да и Эдик... слишком уж он трусливый и хлипкий. А справиться с двумя бугаями будет не так-то просто.

Зато Артем предпочел кулачному бою дипломатию. Он передал палку Лиде, и, добродушно улыбнувшись и помахав рукой, поздоровался:

— Добрый день! И сразу же первый вопрос: вы не подскажете, где мы находимся и как мы сюда попали?

Чужаки переглянулись и откровенно с облегчением вздохнули — похоже, драться им тоже не хотелось.

— Мы думали, вы нам об этом расскажете!— крикнул тот, что постарше и покрупнее других — похоже, лидер группы.

— Мы второй день здесь и пока что не разобрались,— ответил Артем.

— А мы третий.

Не сказать, что после этого растаял весь лед недоверия, но напряжение, явно, спало. Друзья присоединились к Артему, вторая группа тоже тронулась с места и пошла навстречу. Последними ковыляли раненый и его товарищ.

— Если вы не против, мы попьем воды?— вежливо попросил старший.

— Конечно, пейте на здоровье!

Словно все еще чего-то опасаясь, чужаки пили по очереди: первыми женщины, потом напоили раненого, напился и его товарищ. Все это время силовики стояли рядом, словно прикрывая своих, и вроде как непринужденно беседовали с Артемом, не убирая дубинок и не упуская из виду Тимофея, обоснованно именно в нем чувствуя основную угрозу.

— Что с ним?— спросила Лида, указав на раненого.

— Вчера на нас напала какая-то тварь,— пояснил старший.— Еле отбились. Мы, вроде, в порядке, а вот Сергею не повезло.

— Я могу попробовать...— неуверенно предложила Лида.

— Что?— не понял старший.

— У нее недавно открылся Талант,— пояснил Артем,— она людей лечит.

— Серьезно?— то ли удивился, то ли обрадовался старший.— Серега, ты как?

Он обратился к раненому — в конце концов, ему решать.

— Если это не больно,— поморщился тот.

— Совсем не больно,— заверила его Лида.

Она подошла к Сергею, присела рядом с ним, осмотрела раны. Левое предплечье было перевязано полоской ткани, оторванной от рубашки. Повязка сильно пропиталась кровью. Левый же бок тоже был разорван, похоже, когтями. Такие же глубокие царапины остались и на бедре с той же стороны.

В общем, работы не мало.

Лида решил начать с руки и осторожно прикоснулась к ране. Сергей зашипел, и девушка поспешила его успокоить:

— Потерпи, скоро боль пройдет... наверное...

— Кто это его?— спросил Эдик.— Не невидимка случайно?

— Почему невидимка?— не понял старший.— Вполне видимая тварь. Правда, я таких животных раньше не видел. На корягу похожа, с корнями-щупальцами на голове.

— И такие здесь водятся?— передернуло Эдика.

— Так вы тоже не знаете, где мы?— задал Тим самый важный вопрос.

— Понятия не имеем. Ни где мы, ни как сюда попали, ни как отсюда выбраться.

— А вот такой Камень уже встречали?— поинтересовался Артем, указав на информационную плиту, возле которой уже крутились незнакомые девчонки.

— Да, и в катакомбах, и после того, как оттуда выбрались.

— Какие катакомбы? Разве вы не из пирамиды пришли?— насторожился Тим.

— Пирамида? Нет,— покачал головой атлетически сложенный парень лет двадцати пяти.— Мы в подземелье встретились — не спрашивай, как мы туда попали, никто не знает. Двоих там потеряли, пока выбрались.

— Нас тоже сначала шестеро было,— сказал Эдик.— Но прошлой ночью невидимка сожрал тощего мужика, а толстая тетка сошла с ума и сбежала в лес.

— Жуть какая!— наморщила конопатое личико девушка из отряда чужаков.

— Может, познакомимся?— предложил старший.

Его звали Александр. Тридцать шесть лет, бизнесмен из Саратова. Остальные: Виктор — 27-летний фитнес-тренер, ростовчанин; Вика — 24 года, Питер; Сергей — 22 года, продавец из Саранска; Наталья — 27 лет, ветеринар, Курск; Евгений — 21 год, временно неработающий из Челябинска.

— А Таланты вы уже открыли?— спросил Эдик.

— Кто о чем, а вшивый о бане,— заметил Артем.

— Ты не прав, умник!— вспылил Эдуард.— Должны же мы знать, кто на что способен и на что мы можем рассчитывать?

— Ну...— тут уж Артему нечем было возразить.

— Это же мистика какая-то!— эмоционально воскликнул Александр.— Ни за что бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами... Вика, покажи им!

Сказав это, он обернулся к обворожительной блондинке из северной столицы. А та, в свою очередь, посмотрела на Евгения, получила от него сигарету из мятой пачки, сжала ее губами, поднесла к ней палец, который вспыхнул робким огоньком. Девушка затянулась и выпустила изо рта струйку дыма.

— Офигеть!— восхитился Эдик.

— По крайней мере, теперь у нас не будет проблем с огнем,— заметил Артем.

— А остальные?— не унимался Эдуард.

— С остальными пока не ясно,— пожал плечами Александр.— А у вас?

— Та же фигня,— посетовал Эдик.

Тим решил промолчать. Со своим Талантом он и сам пока толком не разобрался.

— А у вашей знакомой неплохо получается, как я погляжу,— Александр кивнул на Лиду, возившуюся с Сергеем. Она уже закончила с рукой и сняла повязку. На месте страшной раны остались лишь бледные шрамы. После чего она занялась боком. Но тут, как будто Александр сглазил, дело застопорилось — рана никак не хотела затягиваться, да и Лида внезапно побледнела и ослабла.

— Наверное, слишком много для одного раза,— предположил Артем.— Похоже, у Таланта есть свои пределы. А может Мана закончилась.

— Манка?— не поняла Наталья.— При чем здесь каша?

— Нет, не каша,— улыбнулся Артем.— В играх любое магическое воздействие питается специальной субстанцией, называемой Маной. Это что-то вроде энергетика для магов. Как только она заканчивается, маг становится беспомощным.

— И что тогда делать?— спросила Наташа. Похоже, компьютерными играми она не увлекалась.

— Когда как... Чаще всего помогает специальное зелье Маны — оно частично или полностью восстанавливает запас.

— Где ж его взять-то?— вздохнул Эдик.

Артем пожал плечами:

— Не знаю. Будем надеяться, что способность восстановится сама собой, как в игре.

— Так то в игре!— фыркнул Эдик.

— А мне все больше кажется, что это тоже игра, только без сэйвов и точек возрождения...

После знакомства и первого общения между двумя группами пали последние преграды недоверия, девушкам нашлось, о чем пошептаться, да и мужикам было, о чем поговорить.

— Ясно, что отсюда нужно выбираться, но как?— начал тему Александр.— Куда идти? На север пути нет, там болота начинаются, не пройти. Да и твари там водятся жуткие. Пришлось поворачивать на юг.

— А мы с запада пришли,— подхватил Тим.— Там настоящие джунгли, не продраться...

— ...и невидимка,— вставил свое слово Эдик.

— Что за невидимка?— поинтересовался Виктор.

— А хрен ее знает!— пожал плечами Эдуард.— На то она и невидимка. Пришла из леса, навела шороху на поляне, утащила Генку, а потом подвесила его на дерево и разделала, как свиную тушу — одни кости остались.

Тим посмотрел на него с укором. Все-таки проболтался, балабол!

— Жесть,— поежился Женя.

— Не то слово. Как вспомню, так снова блевать тянет.

— И что вы решили?— спросил Александр.

— Плана, как такового нет, идем на восток, там скалы какие-то,— сообщил Тим.

— Скалы — это плохо,— пробормотал Александр.

— Почему?— не понял Тимофей.

— Не знаю... Размышляю... На севере болота, на западе непроходимые дебри, на востоке скалы...

— Ты думаешь, нужно идти на юг?— Тим начал догадываться, к чему он клонит.

— Я не знаю. Мысли вслух.

— Я тоже не знаю, но мне почему-то кажется, что нужно идти именно на восток.

— Откуда такая уверенность?— сдвинул брови Александр.

Тимофей пожал плечами.

— Может, это твой Талант подсказывает?— предположил Женя.

Тим тоже думал об этом. Но тогда получалось, что у него два Таланта? Или они просто взаимосвязаны? Как у Лиды, которая и раны залечивать могла, и в растениях разбиралась.

— Мутный какой-то Талант,— поморщился Эдик.

— Какой есть,— буркнул Тим.

— Так что делать будем?— вернулся Александр к насущному.

— Вечер на носу,— сказал Тим.— Тащиться по лесу на ночь глядя... Предлагаю заночевать у озера...

— Еще одна веселая ночка?— усмехнулся Эдик.

— Именно поэтому,— кивнул Тим.— У нас достаточно времени, чтобы подготовиться...

— А что готовить-то?— воскликнул Эдик.— Ни хрена же нет!

— Сегодня разведем костры, а завтра будем думать...

— До завтра еще дожить надо,— проворчал Эдик...

Измотанные неизвестностью и бесцельным блужданием по лесу люди не рвались снова в путь. Причин для того, чтобы остаться у озера, по крайней мере, на какое-то время, было немало: усталость, наличие воды, отсутствие оружия, еды и четких планов на будущее. К тому же снова неумолимо приближался вечер и таившая опасности ночь. Поэтому на предложение Тимофея возражений не последовало.

Как-то само собой получилось, что командование взял на себя самый старший. И в этом случае спорить никто не стал. К тому же Александр и в самом деле оказался толковым руководителем — наверное, сказывался опыт работы с относительно большим коллективом собственной фирмы. Да и чисто по-человечески он устраивал всех. Уравновешен, вежлив, внимателен. Говорил он спокойно, умел слушать, решения принимал коллегиально, поручения давал согласно способностям, но и сам не оставался в стороне и не чурался грязной работы.

Идеальный руководитель.

Лагерь разбили на берегу озера, рядом с ручьем и Информационной Плитой. Далеко от воды отходить не стали — озеро должно было стать естественной преградой на пути потенциального агрессора. Теперь следовало обезопасить временное пристанище с трех других сторон. Так как времени до захода солнца оставалось немного, решили на первый раз обойтись одними кострами, исходя из того, что невидимка,— и, даст бог, прочие местные хищники,— сторонился огня. Работали все, за исключением раненого Сергея и ухаживавшей за ним Лиды. Артем оказался прав — ее Талант начал со временем восстанавливаться, и девушка снова занялась лечением. Правда, на долго ее не хватило — запас неведомой энергии иссяк прежде, чем удалось полностью затянуть страшную рану на боку парня. Так что по обоюдному согласию дальнейшие процедуры было решено отложить до завтра, а Лида присоединилась к девушкам, собиравшим на опушке леса ягоды на ужин. Парни тем временем заготавливали топливо для костров.

— Смотрите рыба!— закричал Эдик и бросился в воду, пытаясь схватить добычу голыми руками. Естественно, у него ничего не вышло — только промок весь.

— А была ли рыба?— задумчиво спросил Артем, сбрасывая в кучу принесенные из леса ветки. Ему показалось, что Эдик попросту отлынивает от работы.

— Была, клянусь!

К воде подошли Александр и Тим, пошептались, после чего отправили Эдика сушиться, а сами пошли на север в сторону прибрежных зарослей...

К тому времени, как местное светило начало опускаться за лес, на берегу стояли три пирамидки из сушняка, а рядом возвышались большие кучи веток про запас. На ночь должно было хватить. Наверное.

Ребята собрались в лагере и с тревогой посматривали в сторону зарослей, за которыми скрылись их лидеры. Не случилось ли чего?

Но нет, вот показался Александр, а следом за ним шел обнаженный по пояс Тимофей, который нес в руках...

— Смотрите, он рыбу поймал!— радостно закричал Женя.

— Я же говорил!— обиженно проворчал Эдик, косясь на Артема.— А кое-кто мне не верил.

— Всего одна?— наморщила носик Вика.

— К сожалению это все на сегодня,— вздохнул Тим.— Но завтра мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Представляете, он ее голыми руками схватил!— восхитился Александр.

— Да ну?— не поверил Виктор.

— А то! У нас в Сибири все так ловят,— отшутился Тим.

— Повезло,— фыркнул Эдик...

Рыба была небольшая, сразу понятно — на десятерых не хватит. Это чтобы насытиться.

— Есть два варианта,— предложил Александр.— Первый — разделить на всех, поровну, по маленькому кусочку.

— Вариант второй — отдать рыбу мне и радоваться тому, что хоть кто-то этой ночью ляжет спать сытым,— подал голос Эдик.

— Вариант второй,— продолжил Александр,— накормить наших девушек и раненого, а остальным надеяться на то, что завтра улов будет богаче.

Разумеется, единогласно приняли второй вариант. Если кто-то и был против, то помалкивал.

Рыба была почти без чешуи, так что чистили ее не долго, потом кое-как выпотрошили, нанизали на ветку и жарили на отдельном костре. Всем этим занимался Тим, знакомый с приготовлением пищи в полевых условиях не понаслышке.

Пока суд да дело, стемнело. Александр и Вика запалили остальные костры — девушка поджигала мох, а мужчина раздувал пламя. Теперь предстояло всю ночь поддерживать огонь.

Тимофей разделил еще горячую рыбу на куски и раздал по одному каждой из девушек, использовав вместо тарелок широкие листья какого-то водного растения. Одна лишь Наташа отказалась.

— Я не ем мяса,— виновато сказала она.

— Ну, если ты настаиваешь...— подскочил Эдик и, схватив Наташину порцию, тут же отправил его в рот.— Хорошо, но мало... Если кто-то еще не ест мяса...

Тим с Александром, жевавшие ягоды, переглянулись, Артем закатил глаза, Виктор презрительно фыркнул.

— Бери мою, у меня аппетита нет,— сказал Сергей. Съел он даже меньше Лиды.

Эдик не стал отказываться, так же быстро проглотил кусок и сытно отрыгнул.

— Подходите, если что,— улыбнулся он.— Всегда рад помочь... Ну, что теперь можно и на боковую?

После скромного ужина договорились о дежурстве. Первым заступал Евгений. Потом Виктор, Тимофей, Артем, Эдик и Александр. Девчонок решили не беспокоить. Лида взялась присматривать за Сергеем, поэтому улеглась неподалеку — на тот случай, если ему станет хуже или захочется пить. Остальные устроились компактно внутри огненного периметра.

Тим прошелся по лагерю в поисках удобного места, окинул взглядом ребят. Напряжение, если и существовало, то только внутреннее. Внешне же все это напоминало обычный пикничок в лесу на берегу озера. Разве что Артем вел себя как-то странно: сидел у костра, обхватив ноги и... дрожал.

— Замерз?— спросил его Тим.

— А?— вздрогнул парень.— Не, нет. Не знаю... Как-то не по себе...— простучал он зубами.

Подошел Александр. Он тоже заметил необычное поведение Артема, спросил:

— Что с ним?

Тим пожал плечами. Хотел, было, отойти, но Александр взял его под руку и отвел в сторону:

— Давно собирался обсудить этот вопрос, но все не решался — не хотел народ напрягать, и без того проблем хватает. Знаешь, что меня беспокоит? Сроки, отведенные на то, чтобы отсюда выбраться. У вас ведь тоже появлялось такое сообщение?— Тим кивнул.— Ты заметил, что у всех разные сроки?

— Да. Мы пришли к выводу, что сроки зависят от успешности прохождения первого испытания — кажется, так было написано в сообщении?

— Может, и так, но я не об этом. Вопрос: что случится, если кто-то не успеет вовремя покинуть Полигон?

Об этом Тим как-то не задумывался, а сейчас был не самый подходящий момент для глубокомысленных размышлений.

— Что ТЫ об этом думаешь?— спросил он.

— Даже не знаю. Вряд ли что-то хорошее.

— Значит, ты думаешь, что последует какое-то наказание?

— Я этого не исключаю.

— Каким образом? Придет злой дяденька и отшлепает по попке?

— Боюсь, все будет намного серьезнее.

— Не знаю, не знаю... Если кому-то грозит наказание, я не представляю, как его можно будет исполнить. Механика и все такое.

— Это-то и напрягает,— вздохнул Александр.— Тут можно ожидать, чего угодно. Место такое...

— Как по мне, так рано поднимать панику. Время у нас еще есть. Если я не ошибаюсь, самый короткий срок был у Лиды, одиннадцать дней... Вернее, одиннадцать было вчера, ну, или позавчера, так как день уже закончился. То есть, остается девять дней. У остальных — побольше будет.

— У нас дела обстоят не так хорошо. Женя... У него было восемь дней, теперь осталось пять.

— За пять дней можно многое успеть. Сейчас — главное добраться до скал...

— А если ты ошибаешься? Если там нет никакого выхода? Если я прав, и нам нужно идти на юг?— перебил его Александр.— Сколько времени мы потеряем?

— Что ты предлагаешь? Разделиться?

— Как вариант.

Тимофей задумался.

— Я, в общем-то, не против. Но нужно все обмозговать, с ребятами посоветоваться. Давай завтра об этом поговорим?

— Хорошо...

— Мальчики, смотрите, тут, на Камне надпись появилась!— Наташа была обеспокоена, даже на ноги вскочила, хотя только что более-менее удобно устроилась на траве.

Все забыли о сне, дружно собрались перед Информационной Плитой.

Внимание!

На ваш лагерь напали низшие древолюды!

Задание: Выжить

Дополнительное задание: убить трех древолюдов

Награда: хороший топор

Допустимые потери для получения награды: 1 человек

— Что это значит?— тихо спросила Лида.

В ответ ей со стороны леса прозвучал сухой треск, от которого на головах у многих зашевелились волосы.

От костров, разведенных полукругом, было немало преимуществ. Это и освещение, и защита, и тепло. Впрочем, ночи на Полигоне и без того были теплыми. Однако имелся и один существенный минус: находясь внутри огненного полукольца, невозможно было разглядеть то, что происходило снаружи. Тем более, на границе леса. И эта неизвестность пугала не меньше, чем прозвучавший треск.

Кто такие древолюды, трудно было представить даже человеку с богатой фантазией: вариантов было немало. А уж те, у кого с фантазией слабо, и вовсе томились в неведении. Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Существо, ворвавшееся во внутренний периметр между костров, на самом деле чем-то напоминало человека. Но был ли это человек? Все его тело, руки, ноги были свиты из переплетенных то ли корней, то ли лиан. Самые толстые напоминали обнаженные мышцы, те, что потоньше — вены и артерии. Самой примечательной же была голова — эдакий чурбачок, покрытый морщинистой корой, между сладок которой проглядывали маленькие изумрудно-зеленые глазки. Имелся и рот — тонкая безгубая щель, за которой скрывались острые иглоподобные зубки.

Проскочив меж огней, древолюд окинул хищным взглядом добычу и снова издал душераздирающий треск. Но и после этого никто из ребят не пошевелился, разве что девчонки завизжали хором. Резкий звук не понравился чудовищу, и он рванулся вперед и взмахнул лапой. Бил наотмашь, тыльной стороной условной ладони, и только поэтому не порвал когтями лицо оказавшейся ближе остальных Наташи, а сбил ее с ног, отбросив на несколько шагов назад, к самой воде. Лишь после этого оцепенение спало с ребят. Виктор бросился на обидчика, но тут же отлетел следом за Наташей. Александр достал противника кулаком, от души двинул ему в деревянную морду, однако лишь разбил костяшки, и тоже оказался на земле. Остальные, поняв, что голыми руками с этим монстром не справиться, похватали свое нехитрое оружие. И в этот момент появился еще один древолюд. В грациозном прыжке он пролетел над костром, приземлился на четыре конечности и тут же прыгнул на пятящуюся назад Вику...

До своей дубины Александр добирался на карачках, так как, пытаясь подняться на ноги после сокрушительного удара древолюда, каждый раз падал на землю. Однако мысль о том, что, если ничего не делать, то эта ночь станет последней в его жизни, заставляла действовать даже вопреки головокружению и вялости. Пока полз, немного пришел в себя, схватил палицу, пошатываясь, встал на ноги и отправился на помощь Тиму, пытавшемуся достать атаковавшее его чудовище своей палкой. Детство и юность у Александра выдались бурными, было, что вспомнить. Так что битой он умел махать, более того знал, куда бить и как бить. Его ничуть не смутил тот факт, что противник стоял к нему спиной. Он доковылял до древолюда и без раздумий и сожалений ударил того по неказистой голове узловатой дубиной. Такой удар просто обязан был расколоть похожую на трухлявый пень голову, как переспевший арбуз. Однако древолюд лишь вздрогнул, резко развернулся и набросился на Александра. Взмахом лапы он отбил очередной удар противника, а уже в следующий раз его когти полоснули по диагонали, разорвав на мужчине майку и оставив на груди глубокие царапины. Прежде чем Александр успел опомниться, крепкие шершавые пальцы впились в его лицо, запрокинув голову назад. Монстр оскалил клыки, намереваясь вцепиться в горло, но тут на помощь товарищу подоспел Тим. Он не стал бить древолюда, а набросил ему на горло крепкую палку и рывками оттащил от Александра. Тот, получив свободу, принялся лупить по чудовищу дубиной, охаживая с разных сторон в поисках уязвимого места. Тим же продолжал висеть на противнике, все сильнее сдавливая палкой его горло...

Тем временем второй древолюд сбил с ног Вику и навалился на нее всем телом, сразу метя клыками в горло и игнорируя сыпавшиеся ему на спину удары, которые одновременно наносили палками Женя и Виктор. Вика же, натужно сопя, упиралась обеими руками ему в морду, не давая дотянуться до шеи. В какой-то момент из-под ладоней девушки повалил дым, чудовище зарычало и отпрянуло от Вики, разметав при этом досаждавших ему парней...

Артем и Эдик не принимали участия в сражении. Но остаться в стороне им все же не удалось, так как появился третий древолюд. Этот был здоровее двух предыдущих, да и пришел он не с пустыми руками, принес большую берцовую кость, используемую в качестве дубины. Первым же ударом он разбил палку, которой попытался прикрыться Артем. Хорошо еще, что парень на следующем шаге назад зацепился за ветку и упал навзничь, иначе вторым ударом монстр раскроил бы ему череп. Кость рассекла лишь воздух. Добивать упавшего противника древолюд не стал, обратил свой взор на Эдика. Тот попятился назад, а потом бросил свое оружие в ринувшееся к нему чудовище, развернулся и побежал в темноту.

Обладатель кости не стал его преследовать, ринулся на помощь собратьям. Он ворвался в толпу сражающихся, легко разметав вставших на его пути, и атаковал Александра. Тот успешно блокировал удар костью, приняв ее на древко палицы, но удержать свое оружие в руках не смог, выронил. Впрочем, Александр не растерялся, понимая, что ему угрожает, поднырнул под грозящий удар, навалился всем телом и ухитрился завалить древолюда на спину. Правда, зацепиться за него он не смог, был сброшен и отлетел в сторону...

Тиму почти удалось додавить своего противника, когда появился урод с костью. Чудовище уже задыхалось, нетвердо держалось на ногах и отмахивалось лапами из последних сил. Но тут появился третий и едва все не испортил. Отбросив Александра, он резво вскочил на ноги и попытался с ходу огреть Тимофея костью по темечку. Тим успел не только увернуться от удара, но и подставить под него обмякшего древолюда. Кость, в отличие от палицы, расколола череп, и Тим, забрызганный чем-то теплым и липким, только после этого разжал свои объятия. Его руки тряслись от натуги, но на отдых не было времени. Вытерев лицо рукавом, он, подобно Александру, подставил палку под удар, и не только удержал ее, но и умудрился ударить в ответ, правда, не особо результативно...

Ожоги, нанесенные Викой древолюду, сделали его морду еще ужаснее — она почернела и начала шелушиться. Кроме того, они явно причинили боль чудовищу. И оно не собиралось это прощать. Метнувшись к девушке, оно настигло ее, схватило за волосы и рвануло назад. Вика взвизгнула и, потеряв равновесие, упала на землю. Древолюд снова прицелился к ее шее, но тут на него налетел пришедший на помощь Вике Сергей. Несмотря на недолеченную рану, он ринулся на людоеда и, обхватив рукой его горло, попытался придушить противника, как это недавно сделал Тим. Однако ему не хватило сил. Резким рывком монстр сбросил парнишку, тот упал лицом вниз, после чего нога древолюда с силой опустилась ему на шею. Раздался хруст костей, Сергей, дернувшись, замер.

То, что случилось потом, надолго останется в памяти ребят. Взглянув на распластанное на земле тело Сергея, Вика изменилась в лице, вытянула руки вперед, и с ее ладоней в сторону убийцы сорвался яркий огненный шар. Древолюд вспыхнул как спичка и заметался по поляне. Вместо того чтобы броситься к воде, он, завывая и рыча, ринулся в противоположную сторону, прошелся по одному из костров, разметав его по сторонам, и направился к лесу. Однако не дошел, упал, объятый пламенем.

Остался последний древолюд. Один против восьмерых. Но это его ничуть не смутило — то ли он был настолько голоден, то ли уверен в собственных силах. Впрочем, не без причин. Из восьмерых только трое — Александр, Тимофей и Виктор — проявляли активность. Еще двое — Евгений и Артем стояли на подхвате, но в драку не лезли. Вика, словно опустошенная своей выходкой, рухнула на колени и стояла, опершись руками о землю, склонив голову. Лида и Наташа жались друг к другу и с перекошенными от ужаса лицами наблюдали за происходящим.

Древолюд ловко уворачивался от палицы Александра и игнорировал нечастые удары палок, наносимые Тимом и Виктором. Гораздо чаще он сам огрызался, рыча и крутясь на месте — бил то костью, то когтями свободной лапы. Пока что удары не достигали своей цели, но все могло измениться в любой момент.

На этот раз Тим попытался завалить древолюда, налетел на него, обхватил руками, сделал подсечку. Однако получил чувствительный удар локтем по зубам и вовремя ретировался от промелькнувшей мимо головы кости. Александр воспользовался моментом и, бросившись вперед, врезал палицей. Попал по левому плечу, отчего лапа у монстра обвисла. Но он отмахнулся костью, потом сделал неожиданный бросок вперед и снова нанес удар, на этот раз достигший цели: под раздачу попал Виктор, упавший на землю с разбитой головой. Древолюд не остановился, налетел на не ожидавших атаки Артема и Женю. Последний машинально выставил перед собой руки и... чудовище отшвырнуло назад, выбив воздух из его груди. Оно упало на спину у воды, а Тим позаботился о том, чтобы оно не смогло подняться, лупя его ногами и палкой. Потом подоспел Александр, и уже не особо церемонясь, оприходовал древолюда по голове своей палицей. Он продолжал бить его даже после того, как монстр перестал подавать признаки жизни, даже когда, наконец, лопнула его голова и во все стороны полетели осколки древесины и мозга. И только Тим, навалившись сзади, смог его остановить.

Сражение было выиграно.

Глава 4

Первые несколько минут ребята приходили в себя. Александр лежал на берегу, тяжело дыша и смотря в темное небо, рядом сидел Тим, обхватив колени обеими руками. Чуть в стороне — Вика, медленно крутящая головой из стороны в сторону. Наташа и Лида так и держались вместе и тихо скулили в два голоса. Артем стоял у костра и молча осматривал поле боя. И только Женя нервно рыскал туда-сюда, не зная, на что потратить резкий впрыск адреналина.

— Да угомонись ты, сядь!— рявкнул на него Александр.— Мельтешишь перед глазами...

Женя послушно присел, но теперь заламывал руки, никак не в силах успокоиться.

Тим, напротив, встал и направился к говорящей плите.

— Что там?— спросил его Артем.

— Ничего,— ответил тот. После чего подошел к телу Сергея и присел рядом на корточки. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — парень мертв. Его голова была неестественно запрокинута назад. При этом остекленевшие глаза смотрели не просто вперед, а даже слегка вверх, хотя он лежал на животе.

Артему хватило одного взгляда на Сергея, его замутило и вырвало.

Девчонки завыли громче.

— Заткнитесь, вы, обе!— крикнул Александр.

В его голосе было столько злости, что девушки затихли.

Тим окинул взглядом берег. Костры постепенно затухали, но даже в полумраке он заметил...

— А где... эти?— пробормотал он растерянно, после чего вскочил на ноги и приблизился к тому месту, где только что лежало тело одного из убитых древолюдов. Того, которому его же сородич раскроил череп.

Тела нигде не было. Ни этого, ни другого монстра, которого они уделали на пару с Александром.

Чтобы удостовериться в этом окончательно, Тимофей вышел на берег. На мокрой земле все еще виднелись следы босых ног древолюда, но само тело исчезло. Как и берцовая кость, которой тот орудовал. А вместо нее у самой воды лежал...

...топор.

Хороший такой топор, с удобной деревянной рукоятью, широким, идеально заточенным лезвием.

— Топор?— удивился Александр.— Откуда?

— Как я понимаю, это награда за победу.

— Это ясно. Непонятно откуда он взялся? Не было ведь никакого топора?

— А то, куда и как исчезли тела этих уродов, тебя не интересует?— спросил его Тим, тоже немного раздраженно.

— Чертовщина какая-то...— только и нашелся, что сказать Алекс.

— Не должно быть никакого топора,— сказал вдруг Артем и, не дожидаясь, пока его попросят пояснить, продолжил: — Мы не выполнили условие задания, у нас два трупа.

— А ведь он прав,— согласился с ним Александр.

Но Тим не верил в то, что тот — или те, — кто выдал им задание, решил проявить снисхождение. Не похоже на него... Или на них... А это значило...

Он опрометью бросился к Виктору, рухнул перед ним на колени, приложил пальцы к сонной артерии и...

...почувствовал биение жизни.

— Он жив!

Голова Виктора была вся в крови, он лежал неподвижно с тех пор, как упал атакованный древолюдом, поэтому все и решили, что он умер. А Тим нащупал пульс, хоть и слабый, но все же.

— Лида, сделай что-нибудь!— закричал Тимофей.

Девушка продолжала сидеть и шмыгать носом.

— Лида!!!

— Я не знаю, что делать! Я не врач, я крови боюсь!— заревела она снова в голос.

— Если ты ничего не сделаешь, он умрет!

— Я...— Лида встала, шатаясь подошла к лежащему на земле Виктору, рухнула на колени и, стараясь не смотреть на окровавленную голову, прикоснулась к ней дрожащими пальцами.

— Перевязочный материал нужен, хоть какой-нибудь.— Тим окинул взглядом остальных.

— Где ж его взять?— буркнул Александр.

Махнув рукой, Тим снял рубашку, оставшись в майке, и принялся рвать ее на полосы, используя лезвие топора.

Что бы ни делала Лида, но это сработало: Виктор вздрогнул, громко вдохнул воздух и открыл глаза.

Лида растерянно улыбнулась и, завалившись набок, отключилась...

Сергея похоронили на опушке леса. Могилу вырыли при помощи топора и палок, землю из ямы выгребали руками. Участвовали все, кроме приходящего в себя Виктора с перебинтованной полосками ткани головой и обессилившей после использования Таланта Лидии. Даже вернувшийся из леса Эдик помогал, как мог. Правда, сначала Тим хотел дать ему по морде, за то, что струсил и убежал, но его остановил Александр:

— Брось! Его уже не изменишь.

Хоронили молча, потому что все слова были бессмысленны. Потом долго стояли у могилы с искренне траурными лицами. Кто-то сожалел о потере человека, которого толком никто не успел узнать, кто-то представлял себя на его месте — не сейчас, так позже, потому что кошмар, в котором оказались эти люди, был далек от завершения.

Потом снова решали, как жить и что делать дальше.

Единственное, чем притягивало это озеро — наличие воды и пищи в виде рыбы. Однако после ночных событий это были слабые аргументы — даже самые сомневающиеся не хотели оставаться там, где их едва не убили. И кто знает, что случится следующей ночью?

— А вы думаете в другом месте будет лучше?— заметил Александр.

— Мы этого не знаем наверняка, может и лучше,— пожал плечами Артем.— И не узнаем, если будем сидеть на месте.

— По крайней мере, теперь у нас есть топор,— сказал Женя.

И в чем-то он был прав. Наличие топора должно было значительно улучшить незавидное существование группы. Причем, учитывались его возможности не только лишь и не столько как оружия. При помощи этого нехитрого инструмента можно было изготовить как другое, более примитивное, но не менее действенное оружие, так и многое другое из того, что поможет выжить людям, оказавшимся вдали от цивилизации. Топор оставался у Тима, и пока что никто другой на него не претендовал. А Тим уже строил на него грандиозные планы — вот только сначала нужно было добраться до скал.

Таков был его план. Впрочем, с Большаковым никто не спорил. Даже Александр, еще вчера предлагавший разделиться на две группы, одна из которых пойдет на восток, а другая направится на юг, после ночных событий, похоже, отказался от этой идеи. Ночь показала, что только вместе они имеют шанс выжить. Кроме того, и он решил довериться не совсем понятному Дару Тимофея, которого магнитом тянуло именно на восток.

Итак, решено.

Тим предложил идти вдоль ручья, который бежал как раз с востока, по крайней мере, до тех пор, пока это возможно. К тому же двигаться по открытому берегу казалось легче, чем тащиться сквозь дебри леса. И снова возражений не последовало.

Прежде чем уйти, ребята собрались у камня в надежде получить новые указания, но информационная плита хранила молчание...

Походный порядок был таков: впереди шел Тим, прорубавший в случае необходимости путь сквозь густые заросли топором; рядом шагал Александр, готовый пустить в ход свое относительно грозное оружие — шипастую деревянную булаву; за ними следовали остальные — отстраненная Вика и угрюмая Наташа, помогавшие идти Виктору Артем и Женя, присматривавшая за раненым Лидия. Эдик, во избежание косых взглядов, плелся в самом хвосте.

Во время одного из привалов, — а таковые из-за все еще слабого Виктора приходилось делать частенько,— Тим вырубил из древесных стволиков пару крепких копий для безоружных Артема и Жени. Несмотря на примитивизм, таким оружием можно было легко проткнуть потенциального противника. Главное — было бы желание и немного силы. Кстати, эти двое парней сошлись на почве примерно одинакового возраста и компьютерных предпочтений. Им было о чем поговорить, особенно после того, как у Жени прорезался его Талант.

— Это Кинетика,— пояснил Артем, глядя как Женя легким движением руки разбивает кучки прелых листьев, отбрасывает в сторону ветки и камни.— Очень полезный Талант. С его помощью можно как притягивать предметы, так и отбрасывать их. Причем можно использовать как сам импульс, так и посторонние предметы, с помощью которых вполне реально наносить дополнительный урон. Например, камни.

— Притягивать?— решил уточнить Евгений.— Ты уверен?

— Сам попробуй!

— Знать бы еще — как?

— Не знаю... Попробуй перенаправить энергию!

— А как?

— Вот чего не знаю, того не знаю.

— Кстати, у нашей Вики, похоже, новый Талант появился!— подал голос Александр. Несмотря на разницу в годах, он все время посматривал на красотку и даже пытался оказывать знаки внимания, но девушка игнорила его так же, как и всех остальных. Похоже, она привыкла к несколько иному обществу.

— Нет, это дальнейшее развитие старого Таланта — Огненный Шар,— с уверенностью заявил Артем.— Теперь она может не только зажигать огонь пальцем, но и бросаться им.

Вика лишь равнодушно взглянула на него и тут же отвернулась.

— Да и у тебя, похоже, Талант нарисовался,— вспомнил Тимофей, обращаясь к Артему.

— Это какой?— удивился тот.

— А помнишь, как тебя колбасило перед самым появлением древолюдов? Ты как будто чувствовал, что нам угрожает опасность, вот тебя и трясло. А я думал, ты замерз.

— Ну... не знаю...— задумался Артем.

— Кстати, тоже очень полезный Дар,— отметил Александр.

— А сам?— спросил его Тим.— Ничего в себе не чувствуешь?

Александр покачал головой.

— Ну, ничего, рано или поздно и ты получишь свой Талант...

Если с водой проблем не возникало, хотя по мере продвижения на восток ручей становился все уже, то с едой ситуация выглядела плачевно. Кроме ягод нечем было порадовать желудок. С другой стороны, эти самые ягоды здорово поддерживали общее состояние, что заметил не один лишь Тимофей.

— У меня с желудком проблемы, язва или что-то в этом роде,— сказал ему Александр.— Мне постоянно нужно чем-нибудь закидываться — печеньки, сухарики, конфетки. Пропустил или перенервничал — и на тебе, начинает живот крутить — спасу нет. А тут как бабка отшептала. Уже четвертый день на подножном корме — и хоть бы хны.

— Сплюнь,— посоветовал Тим.

— Тьфу, тьфу, тьфу... Да и в общем бодрячком, хотя раньше без куска мяса дня не проходило. Я вообще покушать люблю.

— Что-нибудь придумаем,— пообещал Тим.

А спустя полчаса они спугнули крупную дичь.

— Смотрите, олень!— закричал Женя, провожая взглядом ломанувшееся сквозь дебри животное.

Тим успел его хорошо разглядеть. Длинные, слегка загнутые назад козлиные рога, вытянутая и загнутая к низу хоботком морда, длинные, как у лани ноги, густая вьющаяся шерсть... Не олень, конечно, скорее, коза. Причем настолько резвая, что и думать не следовало о том, чтобы догнать ее и огреть топором. Тут без ружья не обойтись...

До скал успели добраться еще засветло, правда радости увиденная картина не доставила. Это была сплошная отвесная стена метров двадцати в высоту, забраться на которую без специального снаряжения не представлялось возможным. Не было и прохода, по крайней мере, в том месте, к которому вышла группа. Тим затылком чувствовал на себе недовольные взгляды спутников, да и сам понимал, что, похоже, облажался.

— Ну, и куда теперь идти? Налево или направо?— сухим голосом спросил его Александр, предлагавший идти на юг, а не на восток.— Если прямо, то без меня. У меня лоб нежный, им неудобно стены прошибать.

— Налево,— как можно увереннее сказал Тим.

— А может, никуда уже не пойдем?— застонала Лида.— Ноги уже не идут, да и темнеть скоро начнет.

И многие с ней были согласны, особенно Артем с Женей, которые едва ли не на себе тащили раненого Виктора.

— Еще пять минут. Если никуда не придем, останавливаемся на ночлег,— процедил сквозь зубы Тимофей. Он не хуже других понимал, что и через пять минут, и через час ничего не изменится. Стоя рядом со стеной, сквозь заросли кустарника можно было видеть, что она тянулась однообразно и практически ровно как на север, так и на юг.

— А почему налево?— спросил Эдик. После ночного происшествия у него заметно поубавилось гонору, а как по мнению многих — так только сейчас он стал похож на нормального человека.

— Что касается тебя, то ты можешь идти хоть направо, хоть назад.— Слова Тима прозвучали не очень-то дружелюбно, но вряд ли кто осудил бы его за такое отношение к проштрафившемуся товарищу.

Заслужил.

— Ладно, веди, Сусанин!— махнул рукой Александр.

Тим пошел первым и уже не оборачивался всю дорогу, но слышал, как ребята следуют за ним и даже не отстают. Так прошло пять минуть, потом еще пять. Сначала послышались тяжелые вздохи Лиды, потом вдруг закашлял Александр. А Тим шел все быстрее, что-то влекло его вперед и...

Возможно, он и ошибался, но только не сегодня.

Когда заросли кустарника расступились, парень вышел на просторную поляну, и сразу понял — это оно — то самое место, куда его так тянуло подсознание или что-то еще. Во-первых, он увидел информационную плиту, стоявшую у самой скалы. На ней не было ничего написано, но пробегала какая-то подозрительная рябь. Во-вторых, в глаза бросилась не очень глубокая, полукруглая и, похоже, ручной работы ниша в стене, посреди которой стояла прямоугольная арка, именуемая в архитектуре порталом. Правда, она никуда не вела, и прошедший сквозь нее человек уже через пару шагов уткнулся бы в стену. Но что-то подсказывало, что воздвигли ее именно здесь не просто так. Наконец, в-третьих,— и это, пожалуй, самое важное на данный момент,— на поляне жили люди. Об том говорили и неказистые шалаши и такие же примитивные навесы, и ровные грядки, на которых росла всякая зелень, и частично отгораживавший лагерь от леса частокол.

— Смотрите, здесь были люди!— радостно воскликнула Наташа.

— В том-то и дело, что были...— пробормотал Александр.

И он, скорее всего, был прав: лагерь выглядел заброшенным. Шалаши частично разрушены, грядки вытоптаны, а уцелевшие — заросли сорняками, частокол тоже зиял обширными прорехами...

— А это...— Лида присела рядом с валуном, покрытым каким-то бурым налетом, и вопросительно посмотрела на подошедшего Тимофея. Взгляд умолял опровергнуть ее подозрения, но Тим промолчал, так как тоже считал, что это запекшаяся кровь. Пройдясь по лагерю, он обнаружил и другие следы борьбы. Такое впечатление, будто здесь устроили бойню. Но кто?

— Эй, есть здесь кто-нибудь?— крикнул Александр.

— Тише ты!— зашипел на него Эдик.— С чего вы взяли, что здесь жили люди? Может, это местные, как их... древолюды.

И подтвердить, и опровергнуть его предположение было одинаково сложно, так как не сохранилось ничего, что могло бы рассказать о тех, кто некогда жил в этом лагере. С уверенностью можно было говорить только о том, что предшественники знали толк в садоводстве, имели кое-какие навыки в строительстве и обладали более-менее примитивными орудиями труда. Об этом говорили, например, остроконечные колья частокола. Затачивали их определенно топором или похожим инструментом.

— А я думаю, что эти люди, так же, как и мы, пытались выбраться отсюда, поэтому и собрались возле выхода,— заявил Артем.

— С чего такая уверенность?— фыркнул Эдик. Похоже, ему удалось придушить угрызения совести, и проснувшийся в нем на некоторое время хороший человек приказал долго жить. Эдик снова стал самим собой.— И где ты видишь здесь выход?

— Уверенности нет, только предположение,— спокойно ответил Артем.— А выход... вот он. Видишь эту штуковину, похожую на дверной проем? Это Портал.

— Да ну нах! Ты серьезно? Портал? Как в компьютерной игре?— все больше распалялся Эдик.

— Вроде того.

— То есть, если я сейчас пройду сквозь него, то перенесусь в другое место?

— Ребят, о чем вы это?— Наташа с непониманием смотрела то на одного, то на другого.

— Ты что, никогда в компьютерные игры не играла?— спросил Эдик.

— Нет. Мне это не интересно да и времени не было. У нас в деревне работы непочатый край. За день на ферме так ухайдакаешься, что одно только желание — добраться до кровати.

— Тогда поясняю для непонятливых!— повысил голос Эдик.— Этот молодой человек уверяет, что перед нами Портал. А Портал — это средство для мгновенного перемещения на большие расстояния. То есть, если я сейчас пройду сквозь него, то окажусь в другом месте. Правда, Артем?

— Так только в сказке бывает,— Наташа потеряла интерес к теме.

— А я что говорю! Но попробуй объяснить это нашему упертому вундеркинду.

— Мое предположение легко проверить,— не сдавался Артем.

— А вот тут я с тобой спорить не стану. Сейчас и проверим. Можешь готовить оправдания.

Эдик направился к арке.

— Не думаю, что все так просто,— подал голос Тим. В отличие от Наташи ему не нужно было объяснять, что такое Портал. Он и сам, впервые увидев арку, подумал о том же, о чем и Артем. Тем не менее, разум реалиста и в чем-то даже скептика отказывался в это верить.— Иначе зачем тут лагерь? Нашли Портал, прошли сквозь него и покинули Полигон.

— Сейчас увидим,— буркнул Эдик и приблизился к арке. Если он хотел показать, какой он храбрый, то ему это не очень удалось: перед самым Порталом он все же остановился, а на его лице проявилась нерешительность. Потом он все же сделал шаг под арку, еще один и...

...уперся в скалу.

— Ну и как, я уже исчез?— спросил он, дурачаясь.

— Тут на камне надпись появилась!— привлекла всеобщее внимание Лида.

И все бросились к плите.

Поздравляю, вы нашли Портал, с помощью которого сможете покинуть Полигон! Вот так запросто? Конечно, нет! Чтобы активировать Портал, вам понадобится персональный идентификатор

Общее количество идентификаторов, разбросанных по территории Полигона: 6

До Перезагрузки Полигона осталось: 18 дней

Найдите идентификатор и покиньте Полигон

И помните: один идентификатор обеспечивает свободный проход через Портал лишь одному человеку

Желаю успехов!

Ваш Доброжелатель

— Что еще за иден-тифи-катор?— скривился Эдик, с трудом произнеся заковыристое слово.

— И почему их всего шесть?— спросила Наташа.— Нас ведь девять?

— А главное — где их искать?— вставил свое слово Артем.

— А меня больше интересует, что случится, если мы не найдем эти штуки и останемся здесь дольше отведенного срока?— тихо произнес Александр.

— Давайте подумаем об этом завтра...— предложил Тимофей.

— Где-то я уже слышал эту фразу,— почесал затылок Эдик.

— ...а сейчас,— продолжил Тим,— нужно устраиваться на ночлег.

— Что, здесь?— наморщила носик Лида.

— Почему нет?— пожал плечами Тим.— Это место ничем не хуже других. Даже лучше. Вон целая куча веток, не нужно будет самим собирать. А этот частокол — какая-никакая, но преграда.

— Скорее никакая — дырявая и хлипкая,— снова подал голос Эдик, и снова ему никто не ответил.

— Я тоже думаю, что нам лучше остаться здесь,— высказал свое мнение Александр.— Скоро солнце сядет, не хотелось бы бродить по темноте. Если кто захочет, может расположиться в шалаше...

— А кому-то придется поддерживать всю ночь огонь,— напомнил Артем.

— Устроим дежурство как прошлой ночью,— предложил Тим.— Нас четверо, каждый отстоит вахту в два часа — и наступит утро.

— Ты считать разучился?— встрял в разговор Эдик.— С чего ты взял, что нас четверо?

— Девчонок и Виктора я не посчитал, пусть отдыхают...— не оборачиваясь, ответил Тим.

— Все равно четыре никак не выходит!

— Это как считать... Я, Александр, Артем и Евгений. Четверо.

— А я?— удивился Эдик.

— Лично я тебе не доверяю. Ты же первым сбежишь в случае опасности и нас не станешь будить.

— А ты за всех не говори!

— У меня такое чувство, что с ним все согласны,— усмехнувшись, сказал Артем.

И правда, остальные смотрели на Эдика, мягко говоря, недоверчиво. Он заметил это и махнул рукой:

— Да пошли вы...

Но пошел именно он сам — направился невесть куда и скрылся за шалашом.

— Нужно будет хорошенько здесь осмотреться, может что-нибудь полезное найдем,— предложил Александр.

— Согласен,— кивнул Тим.— Только завтра... Саша, можно тебя на пару слов...

Они отошли в сторону.

— Скажи, Вика... Она всегда такая молчаливая и замкнутая была?— спросил Тим.

— Что, запал на девчонку?— вроде как с усмешкой и в то же время настороженно спросил Александр.

— Не в этом дело. С нами была уже одна, тоже все время молчала, а потом у нее крыша поехала, и она в лес рванула. Где ее теперь носит? Жива ли?

— Вот ты о чем... Не знаю... Иногда не поймешь, что в собственной голове творится, а уж в чужую заглянуть и вовсе проблема. Когда мы с ней встретились, она закатила истерику. Требовала прекратить балаган, вернуть ее туда, откуда ее забрали, грозилась своими обширными связями, говорила, что ее будут искать, обязательно найдут, и вот тогда никому не поздоровится. А потом, видимо, поняла, что не все так просто, и с тех пор молчит.

— Вот это и настораживает.

— Я думаю, ты зря беспокоишься. Она — сильная девочка, сильнее многих из нас. Можешь мне верить, я хорошо знаком с такими, как Вика. Они, если ставят перед собой цель, достигают ее любыми путями. Так что все с ней будет в порядке.

— Надеюсь...

— Эй, народ, сюда идите! Сейчас у вас настроение поднимется!— раздался крик Эдика.

Несмотря не недавние разногласия, все поспешили на крик и увидели Эдика, стоявшего перед настоящим кладбищем. В том, что это было именно оно, сомневаться не приходилось: холмики могил, воткнутые в изголовье шесты вместо крестов, на некоторых даже лежали камни с начерченными углем или нацарапанными именами, большая часть из которых была уже едва читаема. На рядность никто не обращал внимания, поэтому хоронили людей, как придется.

— Сколько их здесь?— прошептала Лида.

— Штук тридцать, а то и больше,— прикинул Александр.

— Некоторые могилы совсем старые, смотрите, как земля просела,— отметил Артем.

— А эти совсем новые, как будто только вчера кого-то похоронили,— кивнул Тим на рядок, расположенный ближе всего к лесу.

— Ну что, вы все еще хотите здесь оставаться?— ехидно усмехнулся Эдик, добившись ожидаемого результата.

— А есть другие варианты?— посмотрел на него Александр. Никто не ответил.— Значит, остаемся здесь. А покойников не стоит бояться: они уже никого не обидят...

Никто кроме Эдика не захотел спать в шалаше, поэтому народ разместился у костра, который непринужденно развела Вика, метнув в пирамидку из хвороста огненный шар. Спать легли с пустыми желудками. Хоть и прав был Александр, отмечая свойственную Полигону пониженную потребность в пище, но даже Тим начал ощущать заметную слабость, связанную с недоеданием. Да и в животе постоянно урчало — и не у него одного.

Первым на дежурство встал Женя. Его должен был сменить Александр, потом Тимофей и под утро — Артем. Несмотря на общую усталость, засыпали сложно, подспудно ожидая очередного нападения местных обитателей. Однако эта ночь прошла без происшествий. Тем не менее, пробуждение было тяжелым. Причем симптомы были у всех одинаковые — головная боль, слабость, апатия.

— Есть хочется,— простонал Эдик.

И, похоже, в этом и заключалась проблема.

— Да, нужно что-то поесть,— согласился с ним Артем.

— Предлагаю посвятить сегодняшний день поиску пропитания!— Александр не рвался на роль лидера, но кто-то же должен был заняться организацией?

— А как же эти... идентификаторы?— подала голос Лида.

— У меня такое чувство, что, если мы сегодня не наедимся досыта, завтра уже никто из нас не встанет на ноги,— высказал недалекое от истины предположение Александр.— Поэтому все дела побоку, собираем ягоды, грибы, прочую съедобную зелень.

— При этом не стоит забывать, что не вся зелень съедобная,— предупредил Артем.

— У нас есть прекрасный знаток местной флоры,— напомнил Тим, взглянув на Лиду.

— Именно это я и имею в виду,— кивнул Артем.— Не нужно спешить и кидать в рот все, что под руку попадет. Собираем, приносим в лагерь, а тут Лида сама разберется, что съедобно, а что нет.

— Справишься?— посмотрел на девушку Александр.

Лида сначала неуверенно повела плечами, а потом согласно кивнула.

— Кстати, не могла бы ты первым делом осмотреть эти грядки,— продолжил Саша.— Возможно, не придется ходить слишком далеко... Остальные отправляются в лес и собирают ягоды! Только не разбредаться, держаться всем вместе и далеко не заходить!

— Нужно, чтобы кто-нибудь из парней остался в лагере,— сказал Тим.

— Вот и оставайся! А я пойду прогуляюсь вместе со всеми.

— У меня другое предложение: ты оставайся в лагере, будешь Лиду защищать, если что, а заодно осмотришься здесь, может, что полезное найдешь.

— А ты?

— А я по местности поброжу. Не лишним будет знать, что здесь и как. Я в лесу вырос, с охотой знаком.

— И то дело!

— Смотрите, что я нашла!— послышался крик Наташи.

А нашла она грубо плетеную корзинку — самое то для сбора ягод. К сожалению, корзина была одна — по крайней мере, другие на глаза не попадались.

— Парни, приглядывайте за нашими девушками!— попросил Александр.

Вика, Артем, Женя, Наташа и Эдик ушли в лес, Лида принялась разглядывать зелень на грядках, сетуя на то, что те основательно заросли сорняками. Саша начал осмотр лагеря с шалашей, а Тим, напившись из ручья и прихватив с собой топор, отправился вдоль скалы на юг...

Как Тим и предполагал, скала оказалась отвесной и неприступной на всем протяжении пути. Как будто специально воздвигнутый барьер. А еще ему показалось, будто она слегка, самую малость, заворачивает к западу. Это могло ничего не знать, но Тим явственно представил себе огромную территорию Полигона, словно забором обнесенную по кругу высокой и ровной скалой. Эдакий загон, выход из которого только один — Портал в виде прямоугольной арки. Само существование такого Портала, после всего, что с ним случилось за последнюю пару дней, уже особо не удивляло. Как и условие, согласно которому можно было воспользоваться этим самым Порталом, а именно — отыскать некий идентификатор. С самого начала пребывание на Полигоне было осложнено прохождением различных квестов. Как будто — и тут нехотя приходилось признать правоту Эдика — за ними все время кто-то наблюдал и выдавал задания. Тот, кто в последнем послании представился Доброжелателем. Но кто он такой? Как ему удалось провернуть такую аферу? И главное — какую цель он преследует?

С идентификаторами тоже было не все так просто. В первую очередь настораживало то, что уже отметила Наташа — их, если верить говорящей плите, было в наличии всего шесть, а претендентов на них — девять. Значит ли это, что троим не удастся покинуть Полигон? И что с ними будет в этом случае? К тому же было непонятно, что собой представляют эти самые идентификаторы и где их искать?

А времени с каждым часом становилось все меньше. И ладно сам Тимофей, в его распоряжении оставалось еще две с половиной недели. А как быть с Евгением, которому щедрый Доброжелатель отвел всего восемь дней, из которых на данный момент осталось только три? Что с ним будет, когда истечет время? Вспоминая незавидную судьбу Гены и Сергея — ничего хорошего.

Размышления не мешали Тимофею изучать прилегающий к скале лес, тем более что местность не отличалась особым разнообразием. Правда, он сделал одно открытие, когда добрался до истока ручья. Это был настоящий водопад, низвергавшийся со скалы, образуя небольшое озерцо, окруженное огромными валунами. Не Ниагара, конечно, но тоже красиво. Из озера вода вытекала в северном направлении ручьем, который около лагеря плавно поворачивал на запад.

Чуть южнее водопада Тим обратил внимание на дерево, с которого была стесана полоска коры. Очень похоже на метку, но кто ее оставил и зачем — непонятно.

Тимофей решил прояснить этот вопрос в другой раз, а пока продолжил движение вдоль скалы. И чем дальше он брел, тем сильнее утверждался в мысли о том, что, если и впредь так двигаться, то рано или поздно он вернется к лагерю, но уже с северной стороны.

Интересно, сколько дней понадобится на такое путешествие?

Если бы у него было достаточно времени, он бы обязательно проверил. А сейчас пора возвращаться назад, иначе до заката не успеет, а бродить по лесу ночью было опасно. Жаль, что прогулялся бес толку. Впрочем, отрицательный результат, тоже результат.

Но прежде чем возвращаться, не мешало бы подкрепиться — Тим набрел на куст знакомых ягод и решил его обобрать. Неизвестно, какой урожай соберут остальные, уж лучше побеспокоиться о себе самому. К сожалению, ягод было немного, однако по соседству рос еще один куст, а дальше в лес — еще. Так, собирая ягоды и тут же отправляя их в рот, Тимофей добрел до поляны, просто усыпанной ягодами, отдаленно похожими на землянику. Такие ему еще не попадались, и есть их сходу было бы опрометчиво. С другой стороны, их было так много, что хватило бы на всех и еще бы осталось немало. Тим решил взять пробу и отнести Лиде — пусть вынесет свой профессиональный вердикт. Но до ягод Тимофей так и не добрался — тугая петля затянулась чуть выше ступни, а потом неведомая сила рванула в небеса так, что он клацнул зубами, едва не откусив язык. До стратосферы он не долетел, остановился метрах в пяти над землей, раскачиваясь из стороны в сторону на веревке, которая была частью примитивной и в то же время вполне действенной ловушки. Сам такие мастерил по детству, правда, никто в них так и не угодил. А ему вот повезло.

Знать бы еще, кто установил ловушку, и на кого он охотился: на лесную дичь или на человека?

В кинофильмах герою очень часто удавалось выбраться из подобной западни. Причем, способов было несколько. Например, дотянувшись до веревки и перерезав ее висящим на поясе ножом.

Ножа у Тима не было. Был топор, да вот беда — при рывке веревки Тимофей выронил его, и теперь единственное подходящее оружие лежало на земле и добраться до него не представлялось возможным.

Еще можно было дотянуться до веревки и растянуть петлю. В кинофильме. В реальной жизни иначе. Тим все же попробовал, но очень скоро понял всю тщетность своих попыток.

Потом он пытался раскачаться, чтобы добраться до ствола дерева и по нему забраться наверх, а потом уж освободиться от веревки. Увы, даже раскачаться как следует не вышло — напрасно он дергался и извивался, как уж.

Висеть вверх ногами было, мягко говоря, неприятно. Сначала зашумело в ушах, потом начались головные боли. Хуже всего было неведение. Сколько он сможет провести в таком положении, и что случится в том случае, если он останется жив и придет тот, кто установил ловушку? А если никто не появится? Так ведь и сдохнуть можно.

Томиться в неведении пришлось не особо много, по ощущениям — не больше часа. Послышался треск веток, шорох листьев под ногами, после чего Тим сквозь муть в глазах увидел мужчину, остановившегося метрах в десяти от поляны и уставившегося на необычную добычу.

Ему было лет пятьдесят. В пышной бороде седины было гораздо больше, нежели в курчавых волосах головы. Нос картошкой, пухлые губы, едкий взгляд. Одет он был в изрядно поношенные джинсы, рубаху на выпуск и самодельный жилет из прочной кожи. Ботинки на ногах выглядели все еще довольно прочными и удобными. Но главное — в руке мужик держал снаряженный толстым болтом арбалет. Явно самопал, однако толково изготовленный и грозный на вид. Кроме того, справа на поясе у него висел охотничий нож в самодельных кожаных ножнах, а слева — увесистая дубина, усеянная шипами из костяных осколков. За спиной мужик носил кожаную котомку.

Когда гляделки закончились, незнакомец спросил:

— Ты кто такой? На сектанта вроде не похож... Новенький что ли?— голос у него был звонкий, речь внятная, хотя и слегка шепелявая.

— Наверное, новенький,— не стал спорить Тим. Ему слова давались с трудом, звучали растянуто, каждое молотом стучало по голове.— Хотя мы здесь уже четвертый день, а кое-кто и пятый.

— Так ты не один?

— Нет... И они будут меня искать.

— Ты уверен?— хитро прищурился мужик.— Хотя... Вы, новенькие, пока что еще не в курсе местной кухни. Пока еще верите в дружбу и взаимовыручку... Ничего, очень скоро это пройдет.

— Почему?

— Потому что время на исходе — уж не знаю, сколько его у тебя было изначально, но не думаю, что слишком много,— а выбраться с Полигона смогут не все. Да что уж там — уйдут единицы. И это в лучшем случае.

— А вы здесь давно?

— Порядком. Многих, таких, как ты, пережил... И не выкай мне, не люблю.

— Как тебя зовут? Меня — Тимофей.

— Не думаю, что наше знакомство затянется надолго, но, если тебе это так важно, зови меня Сан Саныч, так привычнее.

— Очень приятно! Может, снимешь меня с дерева?

— Может и сниму. Я еще пока не решил... Так сколько вас, говоришь?

— Если со мной, то девять будет.— Тим не видел причины темнить. Наоборот, рассчитывал на то, что численность новичков заставит Сан Саныча действовать осмотрительно.

— Это плохо,— нахмурился мужик.

— Почему?

Ну вот, уже задумался.

— Передеретесь, когда идентификаторы искать начнете. Особенно когда найдете.

— Что за идентификаторы такие? Мы как раз вчера задание на поиск получили.

— Это хрень такая, навороченная. Похожа на мобильник, только крепится на руку, как часы. Как надел — происходит идентификация, присваивается новое имя, и после этого можешь идти через Портал, на волю.

— Если ты все это знаешь, то почему все еще здесь?

— Может быть, потому что добыть идентификатор не так уж и просто?— усмехнулся Сан Саныч.— Сколько их еще осталось, что Доброжелатель говорит?

— Шесть.

— Когда я сюда попал, их было одиннадцать. С тех пор народу здесь перебывало немерено, во всяком случае, больше полусотни, а уйти удалось только пятерым.

— Неужели все так плохо?

— Даже хуже, чем ты можешь себе представить.

— А что случается с теми, кто не найдет идентификатор?

— А сам как думаешь?— снова усмехнулся мужик, но на этот раз грустно.— Умерли все. Так или иначе — у Доброжелателя на это очень богатая фантазия.

— Кто он — Доброжелатель?

— Знать бы... В лицо его никто не видел, он предпочитает общаться через информационные камни. Но можешь мне верить, он в курсе всего, что происходит на Полигоне.

— Камеры?— предположил Тим, вспомнив опасения Эдика.

— Не думаю. Я уже здесь давно, но ни одной не видел. Тут что-то другое.

— Кстати, а как тебе удалось задержаться здесь надолго?

— Есть маленький секрет...— замялся Сан Саныч.

— Расскажи, а? У нас одному хорошему человеку всего три дня осталось.

— Рассказать не сложно. Сложно выполнить.

— Что?

— Задание, естественно. Нужно попросить у Доброжелателя отсрочку. Обычно он не отказывает и дает задание, выполнить которое не так уж и просто, особенно новичку да без полезного Таланта...

— Есть у Женьки уже Талант... А что за задание?

— Они разные бывают. Я же говорю, Доброжелатель мастак на выдумки. Только не каждый способен его выполнить. Сразу скажу — сложное оно будет, на грани человеческих возможностей. Если твой приятель его осилит, получит отсрочку. Длительность опять же зависит от сложности задания. Может, пару дней, а может — пару недель. Только хочу сразу предупредить: даже не пытайтесь перехитрить Доброжелателя! Он этого не любит. Так что удачи твоему другу!

— А еще с нами девчонки...

— Вот уж кому я не завидую,— покачал головой Сан Саныч.— Им труднее, чем мужикам, идентификатор добыть. Разве что кто-то свой отдаст, да что-то не встречал я здесь рыцарей без страха и упрека. Каждый за свою шкуру трясется... Ладно, заболтался я с тобой, пора и честь знать...

— Эй, а как же я?!

— Сейчас отпущу. Парень ты, вроде, неплохой, вон, о девчонках беспокоишься... пока...

— А ты что, один здесь?

— Один.

— Послушай, может, ты к нам присоединишься? Нам бы пригодился человек, знающий Полигон и его обычаи. Да и тебе попроще было бы.

— Проще, говоришь? В последний раз, когда я с дуру согласился присоединиться к одной компании, меня едва не прикончил такой же радушный паренек, как ты... Нет, спасибо, мне и одному неплохо. К тому же, сам говоришь, осталось всего шесть идентификаторов. А вас сколько? То-то же... Не думаю, что вы сильно отличаетесь от тех, что были здесь до вас. Уверен, закончится все тем, что вы глотки начнете рвать друг дружке за каждое устройство... если хоть одно найдете...

Сан Саныч не спешил опускать Тима на землю. Вместо этого снял с плеча котомку и бросил ее под дерево:

— Возьмешь, как спустишься, побалуешь своих девчонок свежатиной.

— А ты?

— А я себе еще добуду.

— Хороший ты мужик, Сан Саныч!

— Я в курсе,— прокряхтел тот.— Оттого и все мои проблемы, оттого и торчу здесь до сих пор... Прощай, надеюсь, больше не увидимся.

— Это почему?— удивился Тим и даже не сразу сообразил, что мужик уходит.

— Потому что валить отсюда надо.— Сан-Саныч обернулся,— Кстати, если не боишься и умеешь пользоваться своим топором, можешь прогуляться к старым руинам — они недалеко от этой поляны, метров триста на запад.

— Зачем?

— Там иногда можно что-нибудь полезное добыть... если уцелеешь... И вот еще что... Вы где остановились? Не у Портала ли?— сказал мужик и исчез за кустами.

— Там.

— Зря. Уходили бы вы оттуда, опасно там надолго оставаться.

— А где не опасно?

— Не знаю, пока не встречал такого места.

— Тогда какая разница? Эй?

Шаги Сан Саныча затихли.

— Эй, а как же я?! Сан...— В этот момент веревка ослабла, и парень рухнул вниз, успев в последний момент сгруппироваться так, чтобы не свернуть себе шею.

— Что б тебя...— Тим встал, потирая ушибленный бок.

Распутав на ноге веревку, он первым делом схватил топор и рванул к кустам, за которыми скрылся Сан Саныч, но того уже и след простыл.

Вернувшись, Тимофей поднял котомку, развязал шнурок и обнаружил в мешке три тушки тех самых существ, похожих на зайцев.

— Спасибо, Сан Саныч!— от души поблагодарил он. Сегодня у компании на обед будут не только ягоды.

Он совсем уж было собрался возвращаться, да вспомнил про руины. Что за руины? Интересно же. Особенно в том плане, что там можно добыть что-нибудь полезное. Сан Саныч говорил, что до них метров триста. Всяко ближе, чем в следующий раз тащиться от самого лагеря. Вспомнилось зловещее если уцелеешь, но могло ли оно остановить человека любознательного и в меру бесстрашного?

Тим отправился к руинам...

Вроде бы обещанные триста метров остались позади, да и лес стал заметно реже, но никаких руин не было и в помине. Неужели обманул Сан Саныч? А зачем? Смысла в этом на первый взгляд не было. Да и на второй — тоже.

Путь преградило упавшее дерево, от которого осталась лишь часть торчавшего из земли под острым углом ствола, покрытого толстым слоем пушистого мха. Перелезая через него, Тим ощутил под пальцами необычную для дерева прочность, соскреб топором мох и уже по одному характерному скрежету догадался, что это и не дерево вовсе, а камень. Вернее, обломок рухнувшей колонны. Он огляделся, и в этот момент будто пелена спала с глаз. Оказывается, он уже какое-то время брел по тем самым руинам, которые поглотил лес. То, что Тимофей по недомыслию принимал за холмы и завалы, на самом деле было останками строений, присыпанными прелой листвой, заросшими кустарником и травой. Часть стен по-прежнему стояла вертикально, и теперь Тим понять не мог, почему он не замечал их раньше. Может быть, потому что их покрывал толстый слой зеленого мха, делая незаметными на фоне густого зеленого же леса? Однако разглядев в первый раз, Тим уже не мог их развидеть. Причем, в мельчайших деталях, которые не мог скрыть даже вездесущий мох. Дело в том, что стены не были ровными и гладкими, их покрывала изящная резьба, складывавшаяся в причудливые узоры. Да и камни кладки были не бездушными прямоугольными брусками, а неким резным конструктором, собранным в замысловатые формы. Кем бы ни были строители этих зданий, они, определенно, являлись представителями продвинутой — по крайней мере, в архитектурном плане — цивилизации, от которой практически ничего не осталось.

Исчезла она давным-давно, не одну сотню лет назад. На месте селения вырос густой лес. Некоторые деревья невозможно было бы обхватить даже втроем. Густые заросли мешали определить точные границы, скорее, города, нежели деревни. А тонны перегноя погребли под собой нижние ярусы домов, так, что наверху пока еще оставались лишь частично или полностью разрушенные верхние этажи или основания крыш. Вести раскопки здесь можно было до скончания веков. Но стоило ли это неимоверных усилий? Ведь столько лет прошло с тех пор, как город был заброшен или разрушен. Вряд ли что путевое могло сохраниться во влажном климате, среди тонн гнили и плесени. С другой стороны, Сан Саныч уверял, что на руинах все же можно было добыть что-нибудь полезное.

Что он имел в виду? И на что намекал, говоря если уцелеешь?

Тим взглянул на топор в руке. Подумал: палка — лучше, чем совсем ничего, а топор — лучше палки. Но будет ли его одного достаточно в случае возникновения настоящей опасности? Этот мир — или неведомый Доброжелатель — подарил всем новичкам сверхъестественные способности. Лида могла заживлять раны, Вика — метать огненные шары, Женя обладал навыком кинетического удара. Даже Артем чувствовал опасность, хоть и дрожал при этом, как осиновый лист. А что получил сам Тимофей? Прав был Эдик — какой-то мутный у него Талант. Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Тим решил воспользоваться Талантом, правда, долго не мог сообразить, как его активировать. Потом просто произнес вслух:

— Хочу увидеть...

И увидел. Цепочку иллюзорных, будто бы сотканных из тумана следов, уводивших вглубь захваченного лесом селения. Появились они, явно, не просто так. Вопрос лишь в том, кто их оставил и куда они вели? Последнее было легко проверить, отправившись по следам, что Тим и сделал.

Призрачные следы прилежно огибали встававшие на пути препятствия в виде огромных деревьев, непроходимых зарослей, крутых холмов. Следуя за ними, Тим невольно отмечал значительную протяженность руин и снова приходил к выводу, что некогда на этом месте стоял большой город. Лишь однажды ему пришлось продираться сквозь труднопроходимые дебри, миновав которые, он оказался на залитой солнцем обширной поляне, со всех сторон окруженной густыми зарослями кустарника. След тянулся еще метров двадцать, а потом обрывался у каменного блока размерами примерно 1,5х2х1м. Больше всего своей формой и размерами он напоминал саркофаг и, похоже, таковым и являлся — крышка толщиной сантиметров десяти была слегка сдвинула, словно предлагая заглянуть внутрь.

Впрочем, если там и было что-то ценное, то его уже, наверняка, забрали те, кто приходил сюда до Большакова. Например, тот же Сан Саныч. Но зачем он посоветовал сюда идти, если знал, что здесь больше ничего нет? Да и сообщил он о руинах так, как будто что-то полезное, по его словам, появлялось там время от времени.

Как грибы или ягоды?

В том, чтобы стоять на одном месте и пялиться на каменный параллелепипед, не было особого толку. Нужно было либо приблизиться к нему, либо развернуться и уйти. И почему-то Тиму казалось предпочтительным именно последнее. Возможно, все дело в прочитанных книгах, просмотренных фильмах и пройденных играх, в которых частенько встречался подобный сюжетный ход. И всякий раз любопытство главного героя каралось согласно законам жанра.

А может Тим просто сам накручивал себя, а на самом деле ничего не произойдет, если он осторожно одним глазком заглянет в саркофаг? В конце концов, именно к нему привел невесть кем оставленные следы. Это ж-ж-ж-ж не спроста?

А вдруг... А вдруг там лежит тот самый идентификатор?

Приняв решение, парень покрепче сжал в руке топор и не спеша приблизился к саркофагу.

Призрачный след, выполнив свою роль, тут же исчез.

Так и есть — крышка была сдвинута, но недостаточно, чтобы заглянуть сквозь щелочку внутрь. Нужно было приложить определенные усилия, чтобы увеличить зазор, а для максимального результата и вовсе сбросить плиту на землю.

Тим решил ограничиться первым, положил топор на плиту, уперся в нее обеими руками, надавил. Плита пошла подозрительно легко, провернувшись на коробке саркофага так, чтобы не упасть. Вместе с тем образовалась приличная дыра, сквозь которую наружу вырвался затхлый воздух столетий, изрядно приправленный терпким запахом смерти. Тим отпрянул назад и поморщившись, прикрыл нос тыльной стороной руки. Ему потребовалось определенное самообладание, чтобы вернуться на прежнее место и заглянуть внутрь.

На дне саркофага лежал мумифицированный покойник. И надо сказать, сохранился он очень даже неплохо. Да, подсох немного, да, почернел, но все еще без труда можно было определить, что это мужчина средних лет, с пышной некогда бородой и длинными волосами, стянутыми помутневшим от времени обручем. Вместо ожидаемых бинтов, его тело отправилось в последний путь в роскошном многослойном наряде. Увы, время его не пощадило, наряд уже давно утратил свою привлекательность, а местами прохудился настолько, что можно было разглядеть высохшую плоть. Хорошо сохранился лишь медальон, изготовленный из меди или бронзы, украшенный причудливым резным орнаментом. Неказисто, но сработано с любовью. Однако вовсе не к нему был прикован взгляд Тимофея, замершего над приоткрытым саркофагом. На груди вдоль тела лежал изумительной работы причудливо изогнутый лук, выполненный скорее из склеенных между собой полосок кости, нежели дерева. И что было немаловажно — сохранился он просто великолепно. Более того, уцелела даже тетива, изготовленная из полупрозрачного и оттого похожего на синтетику материала. Помимо лука имелись и стрелы в расшитом узорами колчане, который лежал сбоку от мумифицированного тела.

Не идентификатор, конечно, но...

Тим вспомнил, как по детству вместе с друзьями мастерил луки, а потом стрелял по самодельным мишеням и воздушным шарикам. Это, конечно, не одно и то же, но опыт — какой-никакой, все же имелся. А в сложившейся ситуации лук — с некоторыми допущениями — мог заменить охотничий карабин.

Так что вопрос — брать или не брать — не стоял.

Конечно же брать!

Тимофей медленно потянулся к луку, прикоснулся к нему, потянул на себя. Высохшая рука покойника, прижимавшая оружие к груди, затрещала. А потом произошло хоть и предполагаемое, но довольно неожиданное событие: пальцы мумии сжались на ложе лука, щелкнув, рассыпались ветхие веки мертвеца, и на Тима уставились пустые глазницы. Однако он готов был поклясться — мертвец видел его.

Тимофей отшатнулся назад, споткнулся о корень и упал на пятую точку. Он не отрывал взгляда от саркофага, вот-вот ожидая появления вооруженной луком мумии, однако на самом деле, все обстояло гораздо серьезнее, нежели он предполагал.

Мертвец на этой поляне был не один. Только сейчас Тим обратил внимание на многочисленные бугорки, покрывавшие все пространство поляны. А ведь Тимофею с самого начала показалось, будто они смутно напоминают человеческие тела. Если бы он внимательно разглядел их, то, наверняка, различил бы подогнутые ноги, распластанные руки, приподнятые головы. Впрочем, они сильно заросли мхом и травой, а Тим слишком увлекся саркофагом, чтобы обращать внимание на причуды воображения.

Оказалось, не показалось.

Затрещали разрываемые тонкие корни, пошло трещинами и полопалось мягкое покрытие из подножной растительности, и вот на белый свет полезли мертвецы. Внешне они мало чем отличались от того, что покоился в каменном ящике. Правда, выглядели более удручающе. Дерн запустил корни в их тела, отчего они больше напоминали каких-то леших, нежели воинов из рода человеческого. Отныне земля стала их плотью, а мох и плесень — кожей. При всем при этом они были вооружены причудливыми, похожими на древнеегипетские хопеши клинками, которыми одинаково хорошо можно было и рубить, и колоть, и резать. Увы, время их не пощадило. Судя по толстому зеленоватому налету, изготовлены они были из бронзы, имели многочисленные выбоины и сколы, однако при всем при этом оставались до сих пор достаточно грозным оружием.

Сами воины оказались довольно резвыми для покойников. Если на первых порах, освобождаясь от растительных пут, они выглядели заторможенными, то, выбравшись на свободу, заметно оживились. Особенно, когда увидели того, кто посмел нарушить их покой. Когда Тим дернулся в сторону, пытаясь проскочить мимо вставшего на его пути ожившего, тот молниеносно повторил движение и снова преградил дорогу. Да и остальные не стали стоять на месте, начали приближаться, готовые в любой момент не только отрезать путь к бегству, но и нанести сокрушительный удар.

Да, первым побуждением Тима было удрать. Все-таки не каждый день имеешь дело с ожившими мертвецами. То, что было вполне приемлемо для кинофильма, резко контрастировало с мироощущением Тима, основанном на жизненном опыте и полученных знаниях. Впрочем, события несколько дней, проведенных на Полигоне, наглядно доказали, что здесь возможно даже невозможное. Кроме того, существовало, по крайней мере, еще два фактора, не позволивших Тимофею удариться в панику, опустить руки: другого выхода у него все равно не было, а раз так, то он готов был бороться до конца — каким бы он ни был.

Попытка проскочить между двух мертвецов едва не закончилась плачевно: оба ударили одновременно. От первого удара Тим увернулся, а вот второй пришлось блокировать. Меч обрушился на рукоять топора, оставив глубокую щербину. Будь клинок острее, он без труда бы перерубил не особо прочное препятствие. Впрочем, даже таким можно было расколоть череп или нанести серьезное увечье.

Своей цели — вырваться из кольца — Тим так и не добился: миновав двоих мертвецов, он наткнулся на следующую пару. Пришлось бить самому. Топор, в отличие от мечей, был острым, поэтому хватило одного удара, чтобы отсечь противнику руку вместе с частью плеча, обнажив при этом плоть, представлявшую собой, то ли гниль, то ли рыхлую землю, скрепленную хрупкими костями. Второго Тимофей отбросил назад прямым ударом ноги и вынужден был развернуться, почувствовав исходящую сзади опасность. И это, и то, что произошло в следующий момент, трудно было бы объяснить без вмешательства сверхъестественного. Меч уже опускался ему на голову, и первым побуждением было снова подставить под него рукоять, но внезапно Тим почувствовал, что падающий сверху клинок вот-вот изменит направление и рубанет сбоку, пытаясь снести ему голову. И что не менее удивительно, тело само приняло решение вопреки здравому смыслу: сжимавшие рукоять топора руки поставили боковой блок... в который мгновение спустя ударил меч.

Что бы это ни было, но оно спасло Тиму жизнь. И не только. Мертвец тоже не ожидал отпора, поэтому опешил, застыв с приподнятым клинком. Тимофей не стал медлить и сделал то, что собирался сделать его противник — боковым ударом снес ему голову.

К сожалению, мертвецов было слишком много, и праздновать победу было слишком рано. Тем более что, выпутавшись из одной передряги, Тим угодил в другую: его снова окружили, и со всех сторон посыпались дары. И снова случилось то, на что не способен обычный человек. Тим чувствовал, откуда исходит угроза, мозг мгновенно отдавал приказ телу, и то действовало самостоятельно, экономя время, которое ушло бы на раздумья и расчеты. Но и это еще не все: движения Тима значительно ускорились, так, что за три секунды он успел отбить пять ударов с разных сторон и дважды ответить, уничтожив двоих противников.

Это было невероятно!

А чудеса продолжались. Взглянув на замерших в нерешительности мертвецов, Тим увидел красные пятна, усыпавшие тела противников. Они отмечали точки на голове, суставах, конечностях, уже получивших те или иные повреждения. Несложно было догадаться, что эти точки указывали на слабые места. Оставалось только воспользоваться подсказкой.

В следующую секунду перед взором Тимофея промелькнула схема дальнейших действий. Сначала он врывается в толпу мертвецов, на ходу подрубая ногу первого и отсекая руку с мечом у второго. Удар ногой отбрасывает шагнувшего ему навстречу покойника, тут же настигает его и раскалывает череп топором. Бьет с разворота, угодив в височную область четвертого, подставляет под удар пятого тело подвернувшегося под руку шестого, а потом успокаивает пятого, разрубив его костяк пополам ударом сверху вниз. Дальше... Вдавливает в землю череп первого, лишившегося ноги и пытающегося вцепиться в штанину Тима костлявыми пальцами, и круговым ударом перерубает позвоночник второго, оставшегося без руки и оружия.

Видение было идеальным — по крайней мере, Тим не обнаружил в нем изъянов. И это как будто послужило сигналом к действию. Все произошло, как в видении. Схема сработала без огрехов, и спустя несколько секунд Тим стоял в окружении валявшихся вокруг мертвецов, тела и оружие которых рассыпались...

...прах к праху, пепел к пеплу...

...а на земле оставались лежать лишь кучки белеющих костей.

Все еще не веря в реальность произошедшего, Тим удивленно хмыкнул...

...и схлопотал стрелу, ударившую его под ключицу.

Стреляли сзади, и Тим даже знал, кто именно. Обернувшись, он увидел стоявшего в саркофаге мертвеца, пристраивавшего новую стрелу на тетиву. Решение — единственное и оттого верное — пришло мгновенно: замахнувшись, Тим метнул топор в противника. Совершив полный оборот, оружие ударило в лоб острием, расколов череп и отбросив мертвеца назад с такой силой, что тот вылетел из саркофага.

И снова Тимофей изумился той легкости, с которой он расправился с многочисленными противниками. Радость омрачила разве что боль в левом плече. Парень с трудом дотянулся до стрелы, попытался ее выдернуть. Увы, металлический наконечник плотно засел в плоти, от легкого рывка у Тима потемнело в глазах, из горла вырвался стон, ноги стали ватными.

Нет, самостоятельно он не сможет извлечь стрелу. Нужно возвращаться в лагерь пока он не истек кровью. Но сначала...

Тим обошел саркофаг, склонился над высокопоставленным покойником, и рывком вырвал из его вновь одеревеневшей руки лук. Отлетели в сторону пальцы, но это так, мелочи. Взял колчан, в который вернул извлеченную мертвецом стрелу. В условиях суровой реальности каждый снаряд был на вес золота. Нет, гораздо дороже. На память о бое и одержанной победе Тим снял с шеи мертвеца медальон — законный трофей. Наконец, аккуратно забросив на правое плечо котомку Сан Саныча, он покинул поляну.

Глава 5

В лагере было оживленно. Собиратели вернулись не с пустыми руками, да и Лида, подчистившая грядки от сорняков, собрала урожай каких-то съедобных овощей, корешков и трав. Александр тоже не терял времени даром. Его главным достижением стала находка настоящего котла, то ли припрятанного, то ли брошенного предшественниками в кустах. Кроме того, в шалашах обнаружились и другие полезные предметы: моток прочной волокнистой веревки, деревянные ложки, глиняные кружки, примитивная удочка с костяным крючком, горсть каких-то минералов и прочая мелочь, например, мешочек с каменной солью. Все это было аккуратно разложено на поляне рядом с корзиной, полной свежих ягод. Помимо них ребята собрали несколько сортов различных то ли овощей, то ли фруктов — так сразу и не поймешь.

Тим лишь мельком взглянул на добычу. Ему было худо от кровопотери, да и торчавшая в спине стрела донимала тупой болью. Вначале никто этого не заметил, ребята бросились к товарищу, наперебой хвастаясь своими достижениями и засыпая вопросами, и лишь когда ноги Тимофея подкосились, открылось очевидное. Парня подхватили на руки и отнесли на лежанку из веток и травы, уложив на живот. Тут же над ним склонилась Лида и, раздавая грамотные поручения, принялась извлекать стрелу. Получилось не совсем безболезненно, и Тим на какое-то время отключился...

У Лиды все получилось. Когда Большаков очнулся, стрелы в спине уже не было, а частично заживленная рана почти не болела. Рядом сидела бледная от потери сил лекарка.

— Спасибо,— поблагодарил ее Тим.— Лечение тебе удается все лучше и лучше.

— Это после того как я улучшила Талант и получила еще один,— похвасталась рыжая.

— Серьезно? А как?— оживился Тим.

— Случайно вышло. Крутилась возле грядок, заметила, как сверкает черная плита, будто подмигивает. Я подошла к ней, а она мне и говорит...

— Что, прямо так и говорит?— улыбнулся Тимофей.

— Ну, нет, конечно,— смутилась девушка.— Это я так выражаюсь. На камне надпись появилась: мол, ты старалась и добилась потрясающих успехов, поэтому достойна награды. Появился список, и Доброжелатель предложил мне выбрать основной образ.

— И что ты выбрала?

— Лечение, конечно! Очень полезный Талант. Мы тут всего ничего, а оно уже сколько раз пригодилось.

— Это да... А второй? Ты сказала, что получила еще один Талант.

— Да, так и есть. Я выбрала Смешивателя. Мне Доброжелатель ее порекомендовал.

— Смешиватель?— удивился Тим.

— Да. Правда, сначала там стояли какие-то кракозявки. Они мельтешили, как будто камень подбирал подходящее слово. И только потом появилось — Смешиватель. С большой буквы.

— И что это значит?

— Я пока что и сама толком не поняла, но вроде как теперь я умею делать разные полезные смеси, лекарства там... Вот только я и сама не знаю, какие и как.

— Научишься еще,— заверил ее Тим, а сам подумал: стоит тоже сходить к Камню, может, и ему что новое откроет?

Он приподнялся — закружилась голова. Наверное, из-за кровопотери. Тим зажмурился.

— Тебе бы поесть не мешало, сил набраться,— посоветовала Лида.

— Не буду спорить с лекарем,— улыбнулся парень.— А что есть?

— Ягоды, корешки сочные, травки полезные. А если ты немного подождешь, то скоро сварится суп из зайчатины.

— Полюбопытствовали, значит?

— Извини, ребята не удержались, заглянули в твой мешок... Кстати, откуда он? И лук этот?

— Обязательно расскажу. Я думаю, всем будет интересно и полезно послушать. Вот только напиться бы сначала.

— Тебе воды или лучше молока?— хитро подмигнула ему рыжая.

— Молока?!— выпучил глаза Тим.— Откуда молоко-то?

— Есть у нас теперь персональный молочный комбинат. Вон он стоит, у скалы.

Тим повернул голову и увидел... козу. Вернее, рогатое животное, отдаленно напоминающее козу. Кроме рогов с означенным животным его роднила густая пегая шерсть, тонкие ноги и копыта. Вот только морда лица у чуда природы было далеко не козлиная, какая-то причудливая помесь бульдога с носорогом. Но мало ли каких только коз не бывает на свете? Главное, что у нее было большое вымя, из которого, как из крана, текло молоко.

— Откуда животина?— только и смог произнести Тим.

— Наташка за собой привела. Говорит, увидела на поляне, подошла погладить, а та даже не испугалась. А потом и вовсе за Наташкой пошла, как привязанная.

— Да что ты говоришь? Неужели у нее Талант проклюнулся? Постой... Она же ветеринар?— вспомнил Тимофей. В голове завертелась какая-то важная мысль, но ее спугнул подошедший Алекс:

— Ну, что, герой? Где это ты ухитрился стрелу поймать? И стоит ли нам опасаться появления этих стрелков в ближайшую ночь?

— Дайте мне, наконец, напиться, и я все расскажу!

Рассказ получился долгим. Тимофей поведал и о своих приключениях, и о встрече с Сан Санычем. Вышло бы, может быть, и быстрее, да ребята постоянно перебивали уместными и не очень вопросами, то и дело вспыхивало обсуждение услышанного. И это при том, что некоторые темы Тим не осветил, решив сначала перетереть их с глазу на глаз с Александром. Получилось это лишь тогда, когда все разошлись, сместившись к костру, над которым висел большой котел с супом на зайчатине. Благодаря травкам, собранным Лидой, запах у варева был просто обалденный.

— Сань, подожди!— остановил старшего Тим.— Есть еще кто-что...

— Говори. Только быстрее, а то у меня от этих запахов сейчас желудок сам к котлу рванет.

— Сан Саныч посоветовал уходить с этого места.

— Почему?— насторожился Алекс.

— Говорит, здесь опасно.

— А где не опасно?

— Я то же самое спросил!

— А он что?

— Сказал, что нет таких мест на Полигоне.

— Ну, тогда какая разница? Здесь хотя бы забор какой-никакой есть. А у тебя топор. С его помощью мы могли бы нарубить новых бревен и полностью окружить лагерь... Кстати, может теперь, когда у тебя есть лук со стрелами, одолжишь его коллективу?

Расставаться с топором не хотелось, но, пожалуй, Саша был прав.

— Не вопрос... Но это еще не все...

— Что еще?— с тоской произнес Алекс, втягивая тянущийся от костра аромат.

Говоря тихо, чтобы не услышали со стороны, Тим поведал о том, что ожидает тех, кто вовремя не найдет идентификатор. Вернее, что это может совсем нехорошо закончиться, так как конкретики он не знал.

— Хреново...— угрюмо заключил Александр.— А... может, этот Сан Саныч преувеличивает? Ему можно доверять, как думаешь?

— А зачем ему врать?

— Мало ли... А так... Хреново... И ладно я, у меня еще две недели времени есть. А вот у Женьки его почти совсем не осталось.

— Да, три дня, если не считать сегодняшний,— кивнул Тим и взглянул на такие близкие луны.— Есть, правда, возможность отсрочки. Так Сан Саныч сказал.

— Что за отсрочка?— заинтересовался Саша.

— Нужно попросить Доброжелателя об отсрочке. Он выдаст какое-то задание, после выполнения которого можно рассчитывать на дополнительные дни.

— Что за задание?

— Не знаю,— пожал плечами Тим.— Сан Саныч говорил, что у всех разные, но одинаково непростые.

— Ну, думаю, все вместе мы поможем нашему товарищу. Ты как?

— Помочь не сложно. Ты скажи лучше, что потом делать будем?

— Ты о чем?

— Об идентификаторах. Их всего шесть осталось. А нас — девять... Десять, если Сан Саныча считать. Один идентификатор — один билет на свободу. Понимаешь, о чем я?

— Понял, не дурак,— прокряхтел Алекс.— Я тоже думал об этом.

— И?

— Не знаю, честно... Может, не все так плохо, как кажется?

— А если ты ошибаешься?

Старший задумался.

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Время у нас еще есть...

Суп получился от души. То ли с голодухи, то ли благодаря отобранным Лидой травкам и корешкам, заброшенным в качестве приправы и ради гущи. За неимением посуды ели прямо из котла. А так как ложек нашлось лишь четыре штуки, то Тиму пришлось занимать очередь в самом хвосте. Его, как раненого хотели пропустить вперед, но он отказался.

— Хлебушка бы...— мечтательно сопел Эдик.— Без хлебушка как-то не очень.

— Оно и видно,— буркнул с завистью Алекс, глядя, как парень с жадностью закидывает в рот жижку, ложку за ложкой, не забывая и про кусочки мяса.

К слову, Наташа отказалась от супа и, устроившись в стороне, скромно клевала салатик, приготовленный из кусочков овощей и фруктов, нарезанных при помощи крепкой нитки.

— А она почему суп не ест?— тихо спросил Тим у Артема.

— У нее непростые отношения с мясными блюдами,— так же тихо ответил тот.— Ее чуть не вывернуло, когда она увидела принесенных тобой зайцев. А когда Алекс их разделывать начал, она заистерила не по-детски.

Эдик, то ли услышав разговор двух товарищей, то ли, находясь на своей волне, взглянул искоса на Наташу и, облизывая ложку, произнес:

— А завтра у нас на обед козлятина?

Даже при свете костра было видно, как побледнела Наташа и поперхнулась кусочком чего-то, что до нарезки было похоже на баклажан, но имело совершенно иной вкус.

— Только попробуй!— решительно процедила она. Окинула взглядом остальных и в полный голос заявила: — Это всех касается!

— Любовь зла, полюбишь и козла,— вздохнул Эдик. Вика хихикнула — и это было едва ли не первое на памяти Тима проявление ею эмоций за последнее время...

Этой ночью Тима решили не беспокоить, избавив его от дежурства. Парень пытался возражать, но его уговорили. Пусть поправляется. Впрочем, ночь прошла спокойно, Тим проспал до утра, а разбудил его стук топора. Он встал, поморщился, дернув плечом — оно все еще немного побаливало, хотя уже не так как вчера. Спасибо Лидии. Сходил к ручью, умылся, напился и направился к Александру, рубившему не особо толстое дерево.

— Доброе утро! Решил заняться заготовкой дров?

— Нет,— покачал головой Алекс, воткнув топор в дерево и присев на корточки. Дерево было лишь слегка подрублено, а он уже утомился. Сразу видно, мужик не привык к тяжелому труду.— Нужно частокол закончить. Уже две ночи тишина.

— Так ведь это хорошо!

— Хорошо,— не стал спорить Алекс.— Но напрягает. Первые ночи, проведенные в этом мире, не были такими спокойными. Значит, рано или поздно снова пожалуют гости. И лучше бы к этому времени обзавестись надежной оградой.

Тут Алекс был прав, и спорить с ним Тим не стал. Но... Он глянул на прорехи в уже возведенном частоколе. Их было гораздо больше, чем установленных вертикально и вкопанных в землю бревен. Такое впечатление, будто их предшественники спешили и лишь частично отгородились от внешнего мира, перекрывая самые опасные направления. Толку от таких мер предосторожности было немного — ничего не стоило обойти установленную преграду. А на то, чтобы закончить сплошной частокол, понадобится не один день. И это при том, что времени у ребят было немного. Зато дел — непочатый край.

— Нужно идентификаторы искать,— напомнил он Саше.

— Знать бы еще, что это такое и где их искать?

— Понятия не имею.

— А что твой Сан Саныч говорил?

— Ничего путного. Сказал, что их не так-то просто найти и добыть. И то, что он сам до сих пор на Полигоне, только подтверждает эти слова.

— Вот видишь. Я считаю, что сперва мы должны себя всесторонне обезопасить, а уж потом идти туда, не зная куда, и искать то, не зная что. Времени еще навалом.

— У тебя. У меня. Но не у Жени.

— Так может, ему стоит согласиться на задание от Доброжелателя? Ты ведь вчера что-то об этом рассказывал. Ты с ним уже говорил на эту тему?

— Нет еще. Нужно будет поговорить... И это не единственная проблема.

— Тут я с тобой согласен. Проблем — море. Не знаешь, с чего начать.

— У нас еда осталась?

— Супа еще немного есть, да двух зайцев зажарили впрок — холодильника-то нет. Кроме того, есть еще что-то из зелени. В общем, с голоду не помрем.

— Я все же схожу на охоту, лук у меня есть.

— А пользоваться им умеешь?

— Ну... В детстве мастерили, стреляли.

— Это не одно и то же.

— Согласен. Но тут без вариантов, Сайгу вряд ли подгонят. Придется научиться пользоваться луком.

— Вот не сидится человеку на месте,— пробормотал Алекс, вырывая топор из дерева.— Дело твое. А мы тут пока обороной займемся... И это... поговори с Женькой. Жалко пацана.

Лагерь постепенно просыпался. Девчонки встали первыми, кучно устремились к лесу по понятной причине. Вылез из шалаша Артем, сонно щурясь помахал Тиму рукой. Тот ответил равнозначным приветствием и начал готовиться к очередной прогулке по лесу.

— Привет! Как плечо?— спросила его подошедшая Лидия.

— Спасибо, более-менее благодаря твоим стараниям.

— А ты снова куда-то собрался?

— На охоту.

— Только Наташке не говори, расстроится... Подожди...— Она отошла, но через минуту вернулась, принеся завернутый в широкий лист кусок зайчатины.— А то лук свой не сможешь натянуть.

— Спасибо,— улыбнулся Тим.— Повезет же кому-то с такой женой.

— Место вакантно, так что не теряйся,— то ли пошутила, то ли всерьез ответила Лида.

Проснулся Виктор и теперь ходил по лагерю, зевал и почесывал грудь. А Женька все еще спал. Ладно, поговорю с ним, когда вернусь,— подумал Тим и направился к ручью, чтобы умыться и напиться перед дорогой. Когда он проходил мимо информационного камня, тот вспыхнул, мигнув пару раз.

Не об этом ли рассказывала вчера Лидия?

Заинтересовавшись, Тим подошел к плите. Она снова подмигнула, после чего появилось изображение ладони. Тим приложил руку, убрал и тут же на плите буква за буквой появился текст, как будто бы набранный на клавиатуре:

Пройдено испытание Руины в лесу

Применены Таланты:

Предвидение (тест)

По наитию (тест)

Слабое место (тест)

С первого раза (тест)

Награда: Костяной лук в хорошем состоянии (получен)

Награда: Выбор направления развития боевых навыков:

Топор (Ближний бой)

Лук (Бой на дальней дистанции)

(Одно на выбор)

Выбрать направление прикосновением руки

Судя по появившимся в три ряда полоскам, принятие решения было ограничено по времени. Тридцать секунд на то, чтобы сделать выбор. Хм... Слишком мало, чтобы взвесить все за и против. Топор или лук? Ближний бой или дальний? Тим рассуждал рационально. Стрелял он гораздо лучше, чем махал топором. Еще один нюанс в пользу лука — возможность решить свои проблемы, не подпуская противника вплотную. Ну, и охота, конечно.

Тим протянул руку и прикоснулся к надписи: Лук.

Выбор сделан!

Направление — Бой на дальней дистанции

Разновидность — Стрельба из лука

Для закрепления результата требуется подтверждение!

Текст исчез, появилось мерцающее изображение ладони. Тим приложил свою...

Выбор подтвержден

Результат занесен в реестр Претендента

Прав был Артем — все это на самом деле напоминало компьютерную игру. Поэтому нелегко было относиться к этому серьезно, если бы не два человека, уже умерших в этой жестокой игре.

На этом сюрпризы не закончились:

Доступны Образы согласно проявленным Навыкам и отмеченным Способностям:

Следопыт

Охотник

Плут

Тень

(Один на выбор)

Потенциальные Таланты каждого из Образов:

Следопыт: Поиск следа, Ориентация на местности, Слабое место

Охотник: Ни дня без добычи, Меткость+, Рачительный хозяин

Плут: Скрытое передвижение, Ловкость+, Предвидение

Тень: Отвод глаз, С первого раза, По наитию

Выбрать Образ прикосновением руки

На этот раз Доброжелатель был сколь щедр, столь и жесток: всего одна минута, чтобы сделать, возможно, судьбоносный выбор.

Итак...

Следопыт, Охотник, Плут, Тень...

Каждый из Образов предлагал соответствующие и оригинальные в своем роде возможности. С некоторыми из них Тим уже успел ознакомиться. Все они были хороши, но... Выбрать нужно было что-то одно.

...42, 41, 40...

Следопыт... Неплохой Образ, особенно для человека, оказавшегося на незнакомой местности. Похоже, именно благодаря ему Тим так быстро вывел группу к Порталу. А Талант Слабое Место он применил в бою с мертвецами. Наверное, это были те самые красные метки на их телах, удар по которым наносил непоправимый — критический — урон.

Охотник... Тоже неплохо. Образ гарантировал ежедневную добычу и плюс к Меткости. А вот с Рачительным хозяином было не так понятно, но, определенно, вещь полезная в хозяйстве.

Плут... Необычный Образ. Да и Таланты звучат заманчиво.

То же самое касалось и Тени.

Что же выбрать?

...18, 17, 16...

Знать бы еще, что готовит ему будущее? Что ждет впереди? Что может больше всего пригодиться? Но если исходить из личных предпочтений, то Тим склонялся к одному из двух последних Образов. Охота, если не брать в расчет заманчивые Таланты, была ему итак знакома, да и по следам он умел ходить. А вот Скрытное передвижение, С первого раза — это было не только необычно, но и могло пригодиться.

Плут или Тень?

...10, 9, 8...

Что будет, если он так и не примет решение вовремя? Лишится возможности получить полезный Образ или Доброжелатель сам сделает за него свой выбор? И не пожалеет ли Тим потом об этом?

Доброжелатель, словно почувствовав его затруднения, пришел на помощь в самый последний момент:

Не бойся сделать неверный выбор! Выполняя особые задания, в дальнейшем ты сможешь заслужить еще один Образ. И не один.

Ну, хорошо. Тим прикоснулся к надписи Тень. Именно этот Образ показался ему самым перспективным на данный момент.

Выбор сделан!

Получен Образ: Тень

Открыт Талант: С первого раза

Зарезервированы Таланты:

Отвод глаз

По наитию

Выполняй задания, совершенствуй Знания и Способности, чтобы открыть новые Таланты!

С одной стороны Тим очень надеялся, что сделал правильный выбор. С другой — трудно было смириться с мыслью, что все это происходит с ним на самом деле. Как и понять принцип получения сверхъестественных навыков без какого бы то ни было внешнего воздействия. Именно поэтому происходящее казалось каким-то наваждением. Чьей-то злой шуткой. А еще немного разочаровало несоответствие рекламы полученному продукту: он-то думал, что вместе с Образом приобретает полный пакет Талантов. Но нет, лишь один из трех — остальные нужно было еще заслужить.

Парень собрался отойти от почерневшей, словно умершей, плиты, когда на ней появилась очередная надпись:

Рекомендую принять особое задание

Цель — устранить конкурентов из числа Претендентов на один из шести идентификаторов

Число Претендентов на данный момент: 18

Задание будет считаться выполненным после устранения хотя бы одного Претендента

Награда: Персональный идентификатор и возможность покинуть Полигон

За устранение каждого последующего Претендента предусмотрена дополнительная награда + 20% вероятность перенять Талант Претендента

Срок исполнения: 3 дня

Для принятия задания требуется подтверждение

На плите появился символ ладони.

Тим не сразу сообразил, что имеет в виду Доброжелатель. Снова перечитал текст — благо, на этот раз таймер не был запущен.

Устранить Претендентов? Это кого Он имеет в виду? Артема? Александра? Лиду?

Изменившись в лице, Тим попятился от каменной плиты, как только до него дошел чудовищный смысл задания. Когда расстояние между ним и плитой превысило пять метров, надпись исчезла, камень стал черным.

Он так и пятился, пока не наткнулся на Виктора, который, скрестив мускулистые руки на груди, пристально разглядывал Портал.

— Аккуратнее!

— Извини...— пробормотал Тим.

— Все никак не могу поверить в то, что эта штуковина на самом деле Портал. Я такие только в кино видел. Это вообще реально — перенестись из одного места в другое?

— Не знаю,— искренне ответил Тим.

— А если да, то что находится с другой стороны, как думаешь?

И снова Тимофей пожал плечами.

— Может, это проход через скалу?— задумчиво предположил Виктор.— А если не заморачиваться и попробовать забраться на нее, а потом спуститься вниз уже на той стороне? Тогда никакой идентификатор не понадобится.

Упоминание идентификатора напомнило Тиму задание Доброжелателя, отчего он невольно вздрогнул. Но ход мыслей Виктора был ему понятен. Он и сам об этом думал. Вот только забраться на отвесную скалу вряд ли получится. По крайней мере, без специального снаряжения. Об этом он и сказал стоявшему рядом товарищу по несчастью.

— Как раз это не проблема,— махнул рукой Виктор.— Я одно время увлекался билдерингом...

— Чем?— не понял Тим.

— Видел когда-нибудь чудиков, которые карабкаются по стенам домов с минимальным снаряжением или без него? Так вот, это и есть билдеринг. И скажу тебе, что подняться на скалу не очень сложно — я уже и маршрут наметил. Вопрос лишь в том — что находится по ту сторону?

— Не знаю,— буркнул Тим. Но чуйка подсказывала ему, что это было бы слишком просто. Посмотрел в сторону леса. Заглянуть за скалы можно было, если забраться на подходящее дерево. Проблема лишь в том, что таких высоких деревьев поблизости не было. Как будто специально.

Он оставил задумавшегося Виктора у скалы, а сам направился к Жене, о чем-то беседовавшему с Артемом.

— Женя, можно тебя на минуту, разговор есть!

— Ладно, потом поговорим,— сказал Евгений Артему и поплелся вслед за Тимом. Они отошли в сторону. Тим сорвал с куста ветку, сунул ее в рот, прикусив зубами и размышляя о том, с чего начать неприятный разговор.

— Я слушаю,— напомнил о себе Женя.

— Сколько у тебя времени было на то, чтобы покинуть Полигон?— спросил Тим.

— Восемь дней. А что?

— Сколько осталось?

— Три... И?

— Тебе срочно нужен идентификатор, чтобы выбраться отсюда в положенный срок.

— А то что?— насторожился Женя.

— Не знаю. Но Сан Саныч говорил, что ничего хорошего.

— Что значит ничего хорошего?

Скрипнув зубами, Тим выдал на одном дыхании:

— Ты умрешь, если не покинешь Полигон в установленный срок.

— Я...— поперхнулся Женя.— Да ну, ерунда какая-то! Сам-то этот Сан Саныч, как я понял, тут уже давно трется, и ничего.

— Есть возможность продлить пребывание на Полигоне. Для этого нужно попросить Доброжелателя об отсрочке. Он даст какое-то задание, которое тебе придется вы...

Тим не договорил, вспомнив текст на каменной плите. А что, если Доброжелатель и Жене предложит устранить одного из конкурентов? Каково оно — пожертвовать одним человеком, чтобы спасти другого?

— Какое задание?

С другой стороны, если Женя ничего не будет делать, то умрет он сам. Как? Сан Саныч об этом ничего не говорил, а Тим даже представить себе не мог. Вот только он теперь уже почти не сомневался, что у Доброжелателя хватит сил, средств и воображения, чтобы привести в исполнение обещанное наказание.

— Эй, какое задание?— чтобы привлечь внимание Тима, Жене пришлось подергать его за рукав.

А может, обойдется?

— Не знаю. Задание дает Доброжелатель. У каждого оно свое, но непростое однозначно.

— И как получить это задание?

— Понятия не имею... Подойди к камню, попроси Доброжелателя об отсрочке...

— А он услышит?

— Услышит, можешь мне поверить.

Женя взглянул на Тима и спросил:

— А тебе не кажется, что все это звучит как полный бред?

— Кажется...— не стал спорить Тим.— И если бы пару дней назад мне кто-нибудь об этом рассказал, я бы послал этого человека куда подальше.

— А сейчас?

— А сейчас многое изменилось, и я бы на твоем месте хотя бы прислушался к тому, что говорят другие. А в остальном поступай, как знаешь.

Решив, что долг исполнен, Тим зашагал к лесу.

— А может, врет твой Сан Саныч?— крикнул ему вслед Женя.

Тимофей ни в чем не был уверен, поэтому и пожал плечами, не оборачиваясь.

На опушке леса его остановил Александр. Он, наконец, свалил первое дерево и теперь сидел на нем, отдыхал.

— Поговорил, значит?

— Угу.

— А он что?

— Не знаю. Вроде, не поверил. Кажется, он слишком несерьезно относится ко всему происходящему.

— К этому трудно относиться серьезно,— заметил Алекс.— Еще вчера ты был обычным человеком, вел ничем непримечательный образ жизни. И тут все встает с ног на голову, мир меняется — в прямом смысле этого слова,— вокруг происходит какая-то чертовщина... Может, мы все попросту сошли с ума?

— говорят, что с ума сходят поодиночке — это только гриппом все вместе болеют.

— Ну, я не знаю... Внушение, психотропные вещества, облучение какое-нибудь... Должно же быть этому какое-то объяснение?

— Должно. Но его нет.

— И что ты предлагаешь?

— Я? Почему я должен что-то предлагать? Я в такой же ситуации, как и все остальные, и так же понятия не имею, что с нами произошло и уж тем более — что еще произойдет. Но...

— Но?

— У меня такое чувство, что все на самом деле гораздо серьезнее, нежели может показаться.

— А мне все это напоминает какую-то игру,— признался Александр.

— Согласен. Только это очень жестокая игра. Игра, правила которой устанавливаем не мы... И ты вот что... Присмотри-ка за Женей, как бы чего не случилось...

Если вначале Тим собирался поохотиться, то теперь все его помыслы занимали утренние события. Не давало покоя задание Доброжелателя, предложившего устранить конкурентов, пообещав в качестве награды столь желанный идентификатор. Тим отказался от него и лишь на миг задумался о том, а не поспешил ли он? Но тут же прогнал прочь порочную мысль, обругав себя последними словами за секундную слабость. Убить человека, с которым переносил все тяготы, ел из одного котла, одной ложкой... Никто не был идеальным или безгрешным, у каждого из них были свои недостатки — видимые или тщательно скрываемые. Но никому из них Тим не желал смерти. Даже Эдику. Одно дело набить морду и совсем другое — отнять у человека жизнь. Для Тима это означало уничтожить целый мир, более того — будущее, все то хорошее и плохое, что могли бы совершить нерожденные еще дети и внуки этого человека. Поэтому сама мысль о том, чтобы убить кого-нибудь из своих товарищей ради спасения собственной шкуры была Тиму противна. Не то он получил воспитание. Он знал, что, сделав это, будет потом жалеть всю оставшуюся жизнь. Да и как с этим жить?

А вот как на его месте поступил бы другой человек — это еще вопрос. А ведь не исключено что кто-нибудь из тех, чьи жизни так ценил Тимофей, тоже получит соблазнительное предложение от Доброжелателя. Тот же Евгений, например. Будет ли он так же щепетилен в вопросах жизни и смерти? А Эдик? Почему-то Тиму казалось, что этот беспринципный человек, если и не с удовольствием, то вполне охотно примет задание и, возможно даже, выполнит его, не терзая себя моральными аспектами. Ведь на кону стояла собственная жизнь. А своя рубашка, как известно, всяко ближе к телу.

Отвлечься от неприятных мыслей Тимофей смог только припомнив одно обстоятельство, на которое сразу не обратил внимание. Упоминая Претендентов, Доброжелатель выдал число 18. Откуда оно взялось? Ведь вместе с Тимом к Порталу добралось лишь девять человек! Ах, да, еще Сан Саныч... И Анна, убежавшая в лес. Значит ли это, что она все еще жива? Но даже при всем при этом выходило только одиннадцать человек. Кто остальные семеро? То есть, были на Полигоне и другие люди? Кто они? Где?

Вопросов было больше, чем ответов. Вернее, ответов вовсе не было. А раз так... Не пора ли заняться более насущными делами, нежели гадание на кофейной гуще?

Первым делом Тиму захотелось проверить полученные от Доброжелателя Дары. Вот только как это сделать? Таланты у Тени были... специфические. И хотя открытый Тимом — С первого раза — был как раз самый понятный, но как его испытать, вне боя?

Он решил отложить эту часть тренировок до лучших времен и взял в руки лук. Это было настоящее произведение искусства. Композитный лук, склеенный из тонких полосок кости, дерева и кожи. Тугой настолько, что приходилось прилагать серьезные усилия, чтобы его натянуть. Проделав это упражнение пару раз, Тим почувствовал, как тетива режет пальцы, подумал, что неплохо было бы обзавестись перчаткой или чем-то похожим. Но это потом. А сейчас... Он достал стрелу, наложил ее на тетиву, натянул лук и выстрелил в дерево, стоявшее метрах в двадцати. Попал, причем почти туда, куда целился. Сделав поправку, он выпустил вторую стрелу, вонзившуюся в дерево на ширину ладони выше первой.

Неплохо.

А если так?

На этот раз Тим метился более тщательно, чувствуя, как дрожат находящиеся в состоянии напряжения руки. Лук заходил ходуном и пришлось дожидаться подходящего момента, который он, скорее, прочувствовал, чем вычистил осознанно. Пальцы отпустили тетиву, стрела отправилась в полет и угодила в дерево аккурат между двумя предыдущими снарядами.

Есть!

Тим был в полном восторге от результатов стрельбы. Он не мог поверить в то, что это окажется так легко, как будто он годами занимался стрельбой и лишь на какое-то время забросил любимое занятие. И вряд ли этому способствовал опыт, полученный в детстве. Все-таки те луки, что они мастерили с пацанами, в подметки не годились этому, настоящему, профессиональному. Да и давно это было. Поэтому ничего другого не оставалось, как поверить в чудесное приобретение навыка, дарованного неведомым Доброжелателем.

Последующий час Тим стрелял из лука, как увеличивая расстояние до цели, так и меняя саму цель. В густом лесу невозможно было развернуться в серьез, поэтому пришлось ограничиться сорока шагами, с которых парень без труда попадал в середину листа, формой похожего на кленовый. К концу тренировки руки от натуги едва держали оружие, а пальцы правой оказались стерты в кровь.

Тем не менее, Тим все же не оставил мысль об охоте, перебинтовал пальцы куском ткани, оторванной от майки, и углубился в лес. Еще час он блукал по дебрям, но добыча, словно чувствуя угрозу, не высовывала носа из своих убежищ. И только забредя далеко на север, Тимофей наткнулся на зайцеподобного зверька, выскочившего ему навстречу. Тим выстрелил с запозданием, за момент до того, как заяц скрылся в кустах. Стрела прилежно попала туда, куда он метился, правда, ушастого там уже не было.

Ну, правильно, по движущейся цели нужно было стрелять с упреждением. Жаль, что сообразил это Тим слишком поздно. Поспешил.

На поиски новой цели ушло немало времени. Тот ли это был заяц или другой, но и на этот раз Тим промахнулся, когда животное начало петлять, бросаясь то влево, то вправо, причем совершенно непредсказуемо. Тим пришел к выводу, что сейчас как нельзя кстати пришелся бы Талант Предвидения. С его помощью — так Тиму казалось — можно было бы предугадать то место, в котором окажется петляющий заяц в следующий момент. Но увы, не было у него этого Таланта. И, похоже, не будет, так как он выбрал не тот Образ. А что толку от С первого раза? Нет, Талант полезный! Но для того чтобы от него была польза, нужно было сначала попасть в цель.

И все же терпение и настойчивость принесли свои плоды. Преследуя неугомонного зайца, Тим дождался подходящего момента, когда животное остановилось всего на пару секунд, то ли переводя дух, то ли размышляя, в какую сторону бежать. И Тимофей выстрелил, навскидку, с легким упреждением. Заяц будто почувствовал угрозу. Дернулся вперед и покатился кубарем, отброшенный пронзившей его стрелой.

— Есть!— радостно дернул правым локтем Тимофей.

Теперь можно было и возвращаться...

В лагере жизнь шла своим чередом. Саша, Женя и Виктор попеременно рубили деревья, Артем и Вика собирали ягоды — Тим встретил их, когда возвращался назад. Они несли с собой полную корзинку всякой зелени, несмотря на то, что со вчерашнего дня осталось немало. Лида возилась на грядках, Наташа ухаживала за козой. Девчонки заметно прихорошились — похоже, помылись в ручье и простирнули вещи, быстро высохшие на жарком солнце Полигона. Эдик... Эдик ничего не делал, разделся по пояс и валялся на траве, загорал, лениво объясняя лесорубам, как правильно валить деревья.

— Этого на суп,— Тим бросил зайца к ногам Лиды.— Вчера обалденно получилось.

— Понравилось, значит?— не без удовольствия улыбнулась девушка.— Будет тебе суп!

Тим направился к лесорубам. Дела у них шли ни шатко ни валко. За полдня удалось свалить всего шесть деревьев, из которых можно было вырубить чуть больше десятка кольев нужной длины. А чтобы закончить частокол таких кольев понадобится не меньше сотни. Это же сколько придется ребятам махать топором?

— Ну, как, никого больше не повстречал?— спросил Алекс.

— Нет.

Повернулся к Жене:

— Ходил к Камню?

— Ходил,— угрюмо кивнул тот.

— И что? Получил задание?

— Получил.

— Да что ты тянешь кота за хвост! Расскажи нормально!

— А что рассказывать? Задание какое-то нереальное: найти Семя Жизни. Что это? Где его искать? Может, ты знаешь? Нет? Вот и я тоже... Да пошло оно все!— Женя пнул ногой бревно и зашагал в лагерь.

— Не обижайся на него,— сказал Александр.— Переживает парень.

— Понятное дело,— кивнул Тим.

— А у меня, похоже, к вечеру Талант появился,— улыбнулся Алекс.

— Серьезно? Какой?

— Смотри!

Алекс подошел к уже отесанному, но еще не поделенному на части стволу дерева, подхватил его ладонями и без видимых усилий оторвал от земли.

— Я, кончено, по молодости железки тягал, но чтобы так легко,— продолжал улыбаться старший.

— Неслабо!— поразился Тим.— Сколько в нем весу? Килограмм сто пятьдесят?

— Да, пожалуй, что и все двести будет.

— Неплохо.— Посмотрел на Виктора.— А ты как?

— Пока ничего не чувствую,— ответил тот равнодушно.

— Одни вы с Эдиком остались... бесталантные.

— Правильно говорить — бесталанные,— поправил Тима вернувшийся из леса Артем. И сразу же добавил:— Я тут кое-что нашел.

— Еще одно кладбище?— неудачно пошутил Виктор.

— Почти.

Оказалось, Артем наткнулся на присыпанную листвой кучу смартфонов у скалы. Раньше там никто не ходил, вот и не замечали. А Артему приспичило сократить путь, он полез через кусты и наступил то ли на тайник, то ли на захоронение.

Как оказалось, второе было ближе к истине: ни один из смартфонов не работал — сели аккумуляторы, что и не удивительно по причине отсутствия электричества. А вот их количество не могло не поражать: три с лишним десятка! Дорогие и не очень, новые и потертые, в челах и без. Разные, но одинаково мертвые.

— Интересно, где теперь их бывшие владельцы?— хмуро спросил Виктор, не обращаясь к кому-то конкретно.

Отвечать никто не стал, словно это была запретная тема. Разве что Артем отметил:

— У нас на девятерых всего два смартфона. То есть — один к пяти. Здесь тридцать два аппарата. Можно приблизительно посчитать, сколько людей побывало в лагере за последнее время.

— Кстати, а что с нашими мобильниками? Они еще работают?— поинтересовался Алекс.— Можно попробовать заменить аккумулятор.

— Зачем?— не понял Женя.

— А вдруг на этих телефонах есть что-нибудь интересное, полезное для нас?— объяснил старший.

— Это вряд ли,— покачал головой премудрый Артем.

— Почему?

— Логично рассуждаю. На первых порах человек, оказавшийся на Полигоне, не обладает никакой полезной информацией. А к тому времени, когда она появляется, аккумулятор обычно садится.

— Ну, да, логично,— неохотно согласился Алекс.— И все же, не мешает проверить. Так что у нас с мобильниками?

— Мой сдох еще вчера,— доложился Эдик и, недолго думая, бросил свой телефон в общую кучу.

— А я свой как выключила, так с тех пор и не доставала,— сообщила Лида. Вытащила смартфон из кармашка, включила.— Еще двадцать один процент зарядки.

— Вот и славно, вечером проверим, а сейчас пора бы подкрепиться...

Суп варила Лида. Пока закипала вода, она взялась перебрать зелень в корзинке...

— Вика... Вика!

— Ну что?!

— Иди сюда!

— Сама иди, если тебе надо,— устало ответила Вика.

Лида не поленилась, подошла, протянула горсть каких-то зеленоватых, похожих на крыжовник ягод.

— Надеюсь, ты их не ела?

— А что?— закатила глаза белокурая красавица.

— А то, что они ядовитые!

Вику проняло — даже побледнела.

— Артем, ты тоже их не ел?

Парнишка замотал головой.

— Ну и слава богу... Запомните эти ягоды и даже не прикасайтесь к ним, если не хотите умереть!— сказала она громко.

Ягоды она выбросила и руки помыла, а потом вернулась к закипевшему котлу...

Суп получился не хуже вчерашнего, хотя вкус у него был какой-то другой. Наверное, все дело в травках да корешках. Но никто не жаловался, ели все... кроме Наташи — та, как птичка, снова клевала ягоды, запивая их козьим молоком.

— Привет честной компании! А у вас тут весело. И пахнет вкусно. Угостите? Я уже три дня нормально не жрал.

Голос прозвучал настолько неожиданно, что Артем уронил свою ложку в котел. Да и для остальных появление незнакомца оказалось настоящим сюрпризом.

— Кажется, в нашем полку прибыло...

Глава 6

Новеньким оказался совсем молодой парнишка. На вид — школьник. Мелкий, субтильный. Но взгляд решительный, дерзкий. Он остановился на кромке леса и, судя по напряженности, готов был в любой момент — при возникновении опасности со стороны незнакомцев — броситься обратно в чащу.

— А ты кто еще такой?— в голосе Эдика не было ни капли дружелюбия.

— Человек!— гордо ответил парнишка.

— Понятно, что не пингвин,— усмехнулся балагур.— Звать тебя как? Откуда? Куда?

— Что ты набросился на человека?— заступилась за парня Наташа.— Не видишь, он напуган? Иди к нам, не бойся!

— У Наташи проснулся материнский инстинкт,— закатил глаза Эдик.— Ты его еще грудью покорми!

— Не слушай этого дурака, подходи, присаживайся!— продолжала суетиться Наташа. Так как парень не двигался с места, она сама подошла к нему, взяла за руку и подвела к костру.— Как тебя зовут?

— Саня.

— Еще один,— не унимался Эдик.— Будешь тогда Сашей Маленьким, так как Большой у нас уже есть.

— Сколько тебе лет?— спросил Алекс.— Только честно!

— Семнадцать... будет,— с вызовом ответил паренек.

— Совсем еще ребенок!— вздохнула Наташа.— Как же тебя сюда занесло?

Женщина налила новенькому супа, протянула ему свою ложку, ополоснутую в чашке с чистой водой.

— Не знаю, не помню...

— Ты ешь, ешь, не стесняйся!

— Я не стесняюсь.— Саша Маленький взял ложку и заработал ею словно олимпийский чемпион по гребле веслом. Пару минут лагерь наполнялся только звуками поглощения супа.

— Давно уже здесь?— поинтересовался Саша Большой, когда его тезка облизал ложку и положил ее в опустевшую миску.

Парень задумался.

— Дня три или четыре... Не помню точно.

— Как же ты выживал все это время?

— А чего? Подумаешь!— фыркнул Саша Маленький.— И хуже бывало.

— Это как?

— Я детдомовский,— коротко ответил Санек, решив, что этого достаточно.

— Бедняжка!— всплеснула руками сердобольная Наташа.— Из огня да в полымя.

— Так как ты жил все это время? Чем питался? Где спал?— продолжил расспрос Александр.

— Ягоды собирал. Они вкусные...— и тут же быстро добавил,— ...но мясо вкуснее. Спал, где придется — один раз даже на дереве пришлось, когда удирал от какого-то монстра.

— Ты про Информационную Плиту знаешь?— спросил Тим. Потом все же указал на стоявший неподалеку камень.— Знаешь, что это такое?

— Да, видел, когда из подземелья брался,— кивнул Санек.— Да и потом встречал, в лесу.

— Разобрался, что к чему?

— А то!

— Сколько тебе дней осталось?— снова вмешался Алекс.

— Да что вы привязались к мальчишке?!— не стерпела Наталья.— Прямо перекрестный допрос устроили.

— Я не из праздного любопытства спрашиваю,— строго ответил Саша Большой.— Нужно же знать, сколько у парня времени осталось.

— В самом начале было шестнадцать дней,— ответил Санек.— А теперь даже не знаю.

— Это что же такое творится?— зарычал Эдик.— Даже сморчку неотесанному времени больше дали, чем мне!

— Сам ты сморчок!— с вызовом ответил Саня Маленький.

— Ты за языком-то следи, щегол!— набычился Эдик.

— Ты первым начал,— не сдавался новенький.

— И он прав,— подвел итог Тим и обернулся к Эдику.— Не цепляйся к нему!

— Да он сам кого угодно покусает, волчонок детдомовский!— фыркнул тот.

— Ты один или с тобой еще люди были?— спросил Тим, вспомнив о семерых неизвестных, блуждавших по Полигону. Впрочем, один из них уже нашелся.

— Не, я с самого начала один был. Думал даже, что здесь вообще людей нет.

— А к лагерю ты только что вышел или уже бывал здесь?— задал свой вопрос Саша Большой.

— Не, не был,— покачал головой Саша Маленький.— Я все время по лесу блукал. А потом увидел огонь, подкрался, а тут вы сидите.

— Видишь эту арку? Это Портал. С его помощью можно выбраться с Полигона.

— Что, как в компьютерной игре?— удивился Санек.

— Вроде того,— кивнул Алекс.— Только пропуск нужен. Идентификатор называется.

— Чего?

— Мы и сами толком не знаем,— подала голос Лида.— Только без этой штуки отсюда не выбраться.

— А у вас она есть?— спросил Санек.

— Нет,— ответил Алекс.— И где ее взять, мы не знаем. А искать надо потому что, если не найдем...

— Да перестаньте вы парня пугать!— снова закудахтала Наташа, которая, словно заботливая наседка, взяла опекунство над новеньким.— Он итак весь дрожит.

— И ничего я не дрожу,— нахмурился оскорбленный пацан.

— А Талант у тебя есть?— А это уже Эдик поинтересовался на волнующую его тему.

— Чего?

— Так ты не знаешь?— удивилась Лида.— Все, кто появился на Полигоне, получают какой-нибудь Талант.

— Чего?

— Талант. Умение. Навык. Скилл,— подсказал Артем.— В компьютерные игры играл?

— А-а, так бы и сказали! Не, нет, ничего я не получил.

— Получил, получил,— заверила его Лида.— Просто он у тебя еще не проявился.

— А у вас есть эти... Таланты?

— А как же! Я людей могу лечить,— с гордостью ответила Лида.— Александр... ну, Саша Большой, тяжести может поднимать. Вика огонь руками разводит и Огненные Шары бросает. Женька предметы на расстоянии отталкивает.

— Кинетик он,— пояснил Артем.

— А ты сам?

— Не понял еще пока,— пожал плечами Артем.— Есть что-то, я чувствую, но пока не знаю точно, что именно.

— Он чувствует, когда опасность приближается,— напомнила Лида.

— Кстати, когда он появился, ты что-нибудь почувствовал?— спросил вдруг Саша Большой.

— Нет,— покачал головой Артем.

— Это хорошо,— буркнул старший.

— А у остальных тоже есть Таланты?

— Наташа зверей умеет приручать,— на этот раз ответил Артем.— Тим... Тут, насколько я понимаю, тоже не все совсем понятно. А у двух оставшихся, как и у тебя, Талант еще не проявился.

— Ладно, ребятишки, вы как хотите, а я сегодня топором намахался, устал, спать хочу,— Саша Большой поднялся и направился к своей лежке, бросив на ходу.— Разбудите меня ближе к утру на вахту! Хоть немного посплю...

— Мы же хотели смартфоны проверить? Тебе не интересно, что там может быть?— окликнула его Лида.

— Нет... Утром все равно расскажите.

— А ты тоже, наверное, спать хочешь?— обратилась Наташа к новенькому.— Пойдем, я тебе твое место покажу!

— Кто бы обо мне так заботился?— вздохнул Эдик.— Уложил, по головке погладил, сказочку на ночь рассказал. А может, и еще чего...

— Не дождешься!— огрызнулась Наталья.

— А можно я здесь еще посижу?— попросил Саша Маленький.

— Сиди, конечно,— обиделась немного Наташа, когда ее чрезмерная забота была отвергнута.— Может, ты ягод хочешь?

— Нет, надоели уже...

По-хорошему нужно было ложиться спать, но затея со смартфонами интересовала больше, чем полноценный отдых. Поэтому у костра собрались все, кроме Саши Большого.

Заменой аккумулятора занялся Артем. К сожалению, смартфон у Лиды оказался простенький, недорогой, не совсем новый и не самый популярный. Поэтому в сторону полетели более продвинутые модели типа тех, что были украшены надкушенным плодом раздора, более новые телефоны и неподходящие по размерам аккумуляторов. Из 33 — если считать и смартфон Эдика — имевшихся в наличии, батарея подошла только к трем. Один так и не включился, другой оказался запаролен. Оставался последний.

— Есть!— обрадовался Артем, уже и не надеявшийся на удачу. Не то, чтобы он рассчитывал обнаружить что-то путевое в смартфоне, но это было дело принципа.

— Нужно проверить записи, диктофон, фотографии, видео,— подсказал Эдик.— Все остальное — мура.

Телефон принадлежал некой Оксане. Записи девушка не вела, диктофон так же был девственно чист. Зато фотографий и видео оказалось немало. Причем некоторые из них были интимного характера.

— Не хотела бы я, чтобы кто-то вот так же рылся в моем мобильнике,— проговорила Вика. Должно быть, это ее сильно задело, учитывая тот факт, что она до сих пор в основном помалкивала.

— Правда, ребята, нехорошо это как-то, все равно, что в чужом нижнем белье копаться,— присоединилась к ней Лида.

— А мне нравится!— оскалился Эдик.— И фигурка ничего, и все остальное. Но сразу видно — не профессионалка. Позы так себе...

— Прекращай, Артем!— вмешался Тим.— Просматривай только последние записи!

— Да ладно тебе!— завопил Эдик.— Тоже мне, борец за нравственность нашелся! Если не нравится, не смотри и не мешай другим! Правильно я говорю, мужики?

Без поддержки он не остался: и Виктор, и Саша Маленький с интересом рассматривали фото незнакомки как в стиле топлесс, так и ню. Но раскрасневшийся Артем решил прислушаться к совету Тима и перешел к последним фотографиям.

— Смотрите на число! Последним фото не больше десяти дней,— сказал он.— Более свежих нет.

— А это точно здешние?— засомневался Тим, увидев первые фотографии, сделанные лицевой камерой, запечатлевшей девушку лет двадцати пяти, довольно миленькую. По фону трудно было сказать что-либо определенное: то небо, то деревья какое-то, то скалы. Но неизменно слащавая улыбка, словно приклеенная. Вот это и смущало — не соответствовало моменту. Впрочем, это могла быть привычка профессионального селфера.

Артем пролистал с десяток фотографий, остановился на той, что изображала какую-то тварь, похожую на огромную жабу. Мертвую. Девушка позировала на ее фоне. Взгляд напряженный, уставший, испуганный. Да и наряд заметно поистрепался, а щеку украшала свежая, еще кровоточащая царапина. От улыбок первых дней не осталось и следа. Потом было еще несколько фотографий. Судя по датам, на лагерь у Портала девушка наткнулась через два дня. Пару недель назад он почти ничем не отличался от нынешнего... Оксана на фоне Портала... Оксана у костра... Оксана у скалы... Были фотографии и других людей. Человек шесть, если девушка запечатлела всех. Пятеро парней и еще одна девушка, кроме Оксаны. Двое позировали с самодельными копьями, у одного был примитивный каменный топор.

На последней фотографии хозяйка смартфона стояла у дерева, со ствола которого была частично срезана кора. Позади — заросли кустарника, за ними, вроде бы скала. Ничего особенного. Разве что девушка выглядела почти счастливой — почти такой же, как на первых фотографиях.

— Все,— сказал Артем, закрывая альбом.

— Теперь видосы включай,— предложил Эдик и в предвкушении облизал пересохшие губы.— Уверен, там есть, на что посмотреть.

— Всего восемь процентов зарядки осталось,— предупредил Артем.

Видеосюжетов тоже было немало — от нескольких секунд до получасовых роликов. Чтобы не тратить ни время, ни заряд аккумулятора Артем начал с последнего. Снова Оксана делала селфи.

— Привет. Тринадцатый день в аду. Сегодня нас осталось двое. Пашка выполнил задание, добыл ключ, но... В общем, теперь его с нами нет... Нас осталось двое. И два дня на то, чтобы получить идентификаторы.— Оксана говорила быстро, отрывисто, явно нервничала.— Черт, батарейка почти на нуле, так что это, наверное, последнее сообщение... Жаль, Светки нет, заряжать некому...— Девушка всхлипнула, но сдержалась, не заплакала.— Короче, я не знаю, что нам делать. Мы облазили, наверное, весь Полигон. Разве что на болотах не были, но туда лучше не соваться. Те, кто туда ушел, больше не вернулись. Так что Сокровищница — наша последняя надежда. Спасибо Пашке, он отдал жизнь, чтобы заполучить этот чертов ключ... В общем, мы были сегодня у входа в пещеру, но, вы не поверите, ключ не подошел! То ли это какой-то развод, то ли я чего-то не понимаю. Ключ, мать его, не подошел!!! Я психанула, выкинула его, но Сергей подобрал. Все еще на что-то надеется, глупенький. Даже если это был бы ТОТ САМЫЙ ключ, что толку? Там два замка, а значит, нам нужны два ключа. То есть, нужно начинать все сначала, а у нас всего два дня осталось... Я не знаю, что нам делать. Я устала. Я...

На этом запись обрывалась — похоже, аккумулятор окончательно сдох.

— Если я правильно понял, они нашли какую-то Сокровищницу, которая как-то связана с получением идентификаторов,— заключил Артем.

— В том-то и дело, что какую-то и как-то,— фыркнул Эдик.

— Интересно, удалось им найти ключи и попасть в эту пещеру?— пробормотала Лида.

— Боюсь, мы этого никогда не узнаем,— предположил Артем.— Но судя по отчаянию этой Оксаны — вряд ли.

— И... что с ними стало?— едва слышно спросила Наташа и посмотрела на ребят.

Но отвечать никто не стал. Во-первых, никто понятия не имел, а, во-вторых... вряд ли Наташа хотела бы услышать правду.

— А мне интересно, как ее смарт оказался в общей куче?— И снова Эдик доказал, что способен говорить не только глупости.

— Кстати да.

— Как вариант, она сама его туда бросила, когда сел аккумулятор,— ответил Артем.— Или это сделал тот, кто приходил в лагерь после нее. От того момента, когда была сделана эта запись, нас отделяет больше недели.

— Ну, или Доброжелатель расстарался,— опять выдал не самую глупую версию Эдик.

— А я предлагаю замять для ясности,— высказался Виктор.— Это не самая главная наша проблема.

— Согласен,— кивнул Артем.— Нужно искать идентификаторы и выбираться отсюда, пока еще есть время.

Все посмотрели на притихшего Женьку, да так, что даже Тимофею стало неудобно.

— Если эти Оксана и Сергей так и не нашли эти ключи, может, нам стоит попробовать?— предложил он.

— Знать бы еще, где находится эта Сокровищница,— задумался Виктор.

— И где искать ключи,— добавил Артем.

— Может, есть и другие полезные видосы?— спросил Эдик.

Артем открыл новый ролик. Владелец смартфона бежал через лес, слышалось натужное сопение, шелест листвы, треск веток. Камера дергалась так, что разглядеть что-либо было невозможно. Похоже, Оксана от кого-то убегала. От кого? Не понятно.

Еще одна запись, сделанная на день раньше. Снова лагерь, компания из двух человек. Похоже, это и были Сергей и Павел, а сама Оксана снимала. Они сидели у костра и ожесточенно спорили о том, где искать ключ. Паша настаивал на том, что больше шансов найти его на болотах. Оксана отговаривала его, напоминая о том, что это слишком опасно. Сергей помалкивал, вороша палкой угли. Потом, когда возникла пауза в споре, он сказал:

— А я предлагаю идти...

Экран потух.

— Аккумулятор сел,— вдохнул Артем.

— На самом интересном месте,— зарычал Виктор.

— Не думаю,— покачал головой Артем.— Если рассуждать логически, сейчас Сергей предложит идти туда, где, по его мнению, находится один из ключей. Дальнейшие события можно легко восстановить. Ребята пошли туда, добыли ключ, но при этом погиб Павел. А потом оказалось, что ключ не подходит к замку. Так что эта самая Сокровищница до сих пор не открыта, и в ней находится то, что нам нужно.

— Осталось всего ничего — найти два ключа... и саму Сокровищницу,— фыркнул Виктор.

— Завтра я отправлюсь на ее поиски,— заявил Тимофей.

— А остальным не мешало бы заняться поисками ключей.

Спорить с ним никто не стал. Почти никто...

— То есть, вы всей толпой собираетесь гоняться за одним идентификатором?— усмехнулся Эдик.— А как вы его потом делить будете?

— О чем ты?— не понял Виктор.

— О том, что вряд ли в той самой Сокровищнице целая пачка идентификаторов. В лучшем случае один. Допустим, добудете вы его. А что потом? Кому он достанется? Или вы его поделите, каждому по кусочку?

Об этом никто не задумывался. Компания собралась приличная, девять... то есть, с Сашей Маленьким теперь уже десять человек. А значит, нужно было найти десять идентификаторов за отведенное время. Реально ли это? Нет. Особенно, если вспомнить, что этих самых идентификаторов осталось на Полигоне всего шесть.

В этом смысле группа Оксаны находилась в более выгодном положении: делить шесть идентификаторов на семерых человек всяко легче. Но как-то не срослось. Впрочем, Тим мог ошибаться: две недели назад идентификаторов могло быть больше шести, и, возможно, кому-то из их предшественников все же удалось выбраться с Полигона.

Или?

— Вы как хотите, а я с завтрашнего дня начинаю искать ключи,— решительно заявил Артем.— А может, если повезет, найду и идентификатор.

— Не боишься, что тебя сожрут в лесу?— усмехнулся Эдик.— Ты ведь ботаник, маменькин сынок — по тебе сразу видно. Тебя даже заяц обидеть может. Ты же...

— А есть другие предложения?— перебил его Артем.

— Нужно идти всем вместе,— сказала Лида.

— И снова мы возвращаемся к вопросу: как потом делить найденный идентификатор?— Эдик повернулся к Тиму.— Вот ты отдашь его кому-нибудь... если найдешь?

Вопрос серьезный, но Тим об этом пока не думал. А подумать было о чем.

— Вот видишь!— по-своему оценил его молчание Эдик.— И я бы не отдал. И никто не отдаст!

— Не суди всех по себе,— упрекнул его Артем.

— А то ты бы отдал?

— Может и отдал бы...

— Вот именно — может! А потом, когда прижмет, скажешь я — не я и корова не моя...

— Лошадь,— поправил его Артем.

— Чего?

— Я — не я, и лошадь не моя, и сам я не извозчик. Так было в оригинале.

— Да какая разница?! Но в одном ты прав: нужно искать идентификаторы...

На этот раз решили не будить уставшего за день Сашу Большого, так что последним дежурил Виктор. Тим был перед ним. А когда подошла смена, до рассвета оставалось еще достаточно времени, и он решил снова завалиться спать.

Поэтому встал, когда солнце было уже высоко, а все ребята собрались у скалы и стояли с задранными головами. Смотрели они на Виктора, который, цепляясь за едва заметные выступы, карабкался вверх. Сейчас он, растянувшись, как паук, замер на одном месте, раздумывая свои дальнейшие шаги.

— Не валяй дурака, Витек, спускайся, пока не сорвался!— советовал ему Саша Большой.

Эдик лежал на траве, подложив руки под голову — так было удобнее глазеть на скалу. Наташа стояла, затаив дыхание, Лида грызла ногти, Вика была спокойна, по крайней мере, внешне. Артема, Жени и Саши Маленького не было видно. То ли все еще спали, то ли уже куда-то умотали с утра пораньше.

Увидев Виктора на скале, Тим вспомнил о том, что таким образом тот надеялся удрать с Полигона, минуя Портал. Сам Тимофей не очень верил в такую возможность. А Виктор... Он действовал. И уже преодолел чуть больше половины пути, застыв метрах в десяти от земли. До края скалы оставалось еще примерно столько же.

К словам старшего он не собирался прислушиваться, попробовал переместиться влево, перенеся вес тела на левую ногу. Но начал крошиться камень, и парню пришлось искать другую опору, чтобы не сорваться. Потом он сунулся вправо, перебирая пальцами по выступам, сместился в указанном направлении и чуть выше, глянул вниз, победно улыбнувшись.

Тим понятия не имел, как вообще возможно было забраться так высоко по практически отвесной и на вид гладкой стене? А Виктор не сдавался, продолжал подниматься, все больше напоминая распластавшегося на гладкой вертикальной поверхности паука. И в какой-то момент даже Тим начал верить в то, что он все-таки доберется до края.

Преодолев, видимо, самый сложный участок, Виктор нарастил темп. Теперь он двигался уверенно и довольно быстро. То вправо, то влево, но неизменно вверх.

И вот, когда до края оставалось рукой подать, участок скалы, по которому карабкался Виктор, заискрился.

— Осторожно!— крикнула Лида и тут же зажала рот рукой.

Потому что по каменной поверхности волной пробежал электрический разряд, и, достигнув Виктора, отбросил его назад. Падая спиной вниз, парень кричал и размахивал руками, но не долго. Тело шлепнулось на камни, и крик оборвался.

Первые несколько секунд все оставались на своих местах и только смотрели на Виктора. Потом одновременно с места сорвались Саша Большой, Лида и Тимофей. Наташа осела на землю, уронив голову на грудь, Вика резко отвернулась, а Эдик встал на карачки, чтобы исторгнуть из желудка его содержимое.

И было из-за чего. Упав, Виктор ударился головой о камень, и она раскололась, разбрызгав во все стороны мозги. Взглянув на эту картину вблизи, Лида рухнула без чувств, да и Саша Большой побледнел, как полотно. Тим же старался не смотреть на то, что осталось от головы, и зачем-то пытался нащупать пульс на запястье все еще подрагивавшей руки Виктора...

И снова похороны, вторые за последние несколько дней.

Придумывать велосипед не стали, похоронили Виктора на общем кладбище — места там хватало, с запасом. По примеру с соседними могилами, эту отметили шестом с перекладиной, на которой Александр выцарапал имя покойного.

Долго стояли над свежим холмиком земли. Девчонки выли, обнявшись втроем, Саша Большой, играл желваками, словно винил себя в чем-то, Эдик переминался с ноги на ногу, чувствуя себя неуютно. Самым спокойным выглядел, как это ни удивительно, Саша Маленький. То ли потому что совсем не знал Виктора, то ли был слишком молод, чтобы прочувствовать глубину случившегося.

Когда начали расходиться, Эдик не сдержался, высказался:

— А как хорошо начинался день...

Развивать тему никто не стал, и он добавил:

— Глупая смерть.

Утверждение спорное, но вполне имеющее право на существование. Но потом Эдик потерял берега:

— Зато на одного претендента стало меньше.

Шедший перед ним Тимофей резко развернулся и с ходу нанес удар кулаком в челюсть. Эдик рухнул, как подкошенный. Ребята обходили его с разных сторон, не выражая ни капли сострадания. Лишь чувство брезгливости на лицах и молчаливая поддержка несдержанности Тима.

— Ты еще скажи, что я не прав!— закричал Эдик, встав на карачки и держась за ушибленную челюсть.— Вы все думаете так же, как и я, только боитесь об этом сказать. Лицемеры!

— Хочешь с ноги получить?— приблизился к нему Тим.

Эдик отшатнулся, но Тимофей не стал бить, развернулся и пошел за остальными.

— Он, конечно, тот еще урод, но... разве он не прав?— заговорила Вика. Она с вызовом посмотрела на одного, на другого.

— Вик, только ты не начинай!— взмолилась Наташа.

— А я думаю, гнать надо этого недоделка из нашего лагеря,— предложил Женя.

— Надо,— согласился с ним Алекс.— Да только чем мы потом будем отличаться от него же самого?

— А ничем!— воскликнула Вика.— Прав Эдик, хоть и урод. Все мы думаем только о том, как бы самому спастись, а на других наплевать. Или я не права? Вот ты, папик, готов отдать мне, слабой девушке, эту хреновину, как ее там... когда и если ты ее найдешь?— Вика подскочила к Александру.— Ну, чего молчишь? Думаешь, не вижу, как ты на меня пялишься? Трахнуть меня хочешь? Ну, хочешь ведь, скажи? Хочешь, я вижу. Так я не против: достань для меня идентификатор, и я твоя.— Она окинула взглядом замерших товарищей и добавила: — Кстати, это всех касается!

— Вика...— удивленно протянула Лида.

Да и остальные не ожидали от молчаливой до сего момента девушки таких откровений. А тут просто прорвало.

А Вика, гордо расправив плечи, не спеша продолжила путь в лагерь...

О том, что нужно искать идентификаторы, было много сказано, но дальше слов дело не пошло. Вернувшись в лагерь, Саша Большой взял топор и отправился рубить деревья. Лида, пошушукавшись с Натальей, занялась своими грядками, сама Наташа решила покормить козу. Артем, Саша Маленький и Женя уединились у скалы и о чем-то спорили. Эдик забрался в шалаш, демонстрируя то, как он никого не хочет видеть. Вика же ушла на край лагеря, разделась до кружевного нижнего белья и разлеглась на циновке, подставив идеальное тело под жаркие солнечные лучи. То ли на самом деле надумала позагорать, то ли — что скорее всего — решила предъявить товар во всей его красоте. И надо отдать должное, там было на что посмотреть. Она была уверена в том, что с нее не сводят глаз, и еще сильнее распаляла потенциальных кандидатов, принимая самые обворожительные позы. А уж когда совсем осмелела и оголила грудь... Тим решил заняться делом, взял лук и, предупредив Алекса о том, что уходит до вечера, направился на юг, стараясь не смотреть в сторону загорающей Вики...

Можно было сколько угодно гадать о том, где находилась Сокровищница — ясности просмотренное вчера видео не внесло. Понятно лишь одно: вход в пещеру где-то в скалах. А они служили восточной границей Полигона, однако как далеко тянулись на север и юг — предстояло еще выяснить. Но не сегодня. Сегодня Тим хотел кое-что проверить, поэтому отправился на юг, по уже протоптанной дорожке.

Бредя вдоль скалы, Тим вспоминал электрическую паутину, убившую Виктора. Нет, умер он от удара о землю, но если бы не она, парень, наверняка, смог бы забраться наверх. И хотя шансы на спасение были мизерны... Ну, не верил Тим, что все так просто! Да еще этот разряд. Откуда он взялся? Понятно, что не случайно появился. Но откуда? Какова его природа? Неужели и это проделки неведомого Доброжелателя? Наказав Виктора, он продемонстрировал свои, практически неограниченные, возможности, значительно превосходящие человеческие, а заодно намекнул на то, что не стоит пытаться его обмануть, а следует играть по установленным им правилам.

Еще одно доказательство того, что все намного серьезнее, нежели могло бы показаться.

Время у Тима еще было. Сколько его прошло с того момента, как он очутился на Полигоне? Пять дней, шел шестой. Это значит, осталось еще пятнадцать дней на то, чтобы найти идентификатор и убраться отсюда. Куда? Тот еще вопрос. И не будет ли ТАМ еще хуже, чем ЗДЕСЬ?

Но Доброжелатель не оставлял Тиму иного выбора.

Подумал он и о Жене. Вот кому не позавидуешь! У парня осталось всего два дня, а он совсем не чешется. То ли не верит, что ослушание будет наказано, то ли на что-то надеется. Неужели только на то, что минует лихая? И это после всего, что случилось?

С другой стороны, а что ему еще остается? Найти за два дня загадочный идентификатор очень сложно, практически нереально. То же самое касается и отсрочки, которую можно выпросить у Доброжелателя. Женя попытался, получил задание, но... Оно оказалось ничуть не проще основного. Семя Жизни? Что это такое? И где его искать?

Не повезло пацану. И помочь ему затруднительно. Тим бы помог, если бы только знал — как?

А потом он задал самому себе вопрос: отдал бы он Жене идентификатор, если бы его нашел? Или Вике? Похоже, она сходит с ума со страха, если согласна на все ради возможности выбраться с Полигона. А может, для нее не в первой заключать подобные сделки и получать желанное, торгуя своим телом? Но можно ли было ее в этом упрекнуть? Тим и не собирался. Чисто по-человечески и исходя из собственных моральных устоев, ему было искренне жаль эту девушку. Но она сама выбрала свой путь. То же самое, в принципе, касалось и Эдика. Ну, воспитание у парня такое! Вернее, полное его отсутствие. И прав был Алекс — его уже не изменить. А то, что дал ему по морде... Так он давно напрашивался, вот и заслужил.

И все же, отдал бы он Жене идентификатор, если бы его нашел? Или прав был Эдик, и каждый печется лишь о собственной шкуре? Особенно, если задуматься о том, что это, может быть, единственный шанс и другого не будет. Готов ли он пожертвовать собой, чтобы спасти малознакомого ему человека?

Вот тот-то и оно...

А ведь Женя не единственный, кто может остаться без идентификатора. Их шесть, а претендентов десять... И даже больше, если верить упоминанию Доброжелателя. То есть, у шестерых был какой-никакой шанс выбраться с Полигона. А что будет с остальными? Даже если Тимофей проявит изрядную щедрость, всех он все равно облагодетельствовать не сможет при всем своем желании.

Размышляя о разном, Тим брел вдоль скалы, скользя по ней взглядом. Если бы появился вход в пещеру — а именно такой представлялась ему Сокровищница,— он бы его не пропустил. Лес справа то сгущался, то редел, иногда появлялась мелкая живность...

Кстати, не мешало бы сегодня поохотиться, потому что в лагере, кроме зелени, уже ничего не осталось. Причем это не менее важно, нежели поиски неведомого идентификатора, так как с голодухи не очень-то побегаешь по Полигону.

Перед глазами мелькнуло что-то знакомое. Тим попятился назад, озираясь по сторонам... Стоп, вот оно! Дерево, обезображенное срезом коры. Большаков заметил его еще во время первой своей прогулки на юг. Заметил и успешно забыл. И, кажется, именно его он видел на фотографии, сделанной Оксаной. Полной уверенности в том, что именно так кто-то неизвестный отметил вход в Сокровищницу, не было. Как не было и других вариантов ее местонахождения.

Но проверить стоит, раз уж пришел.

Продравшись сквозь кусты, Тим оказался перед скалой и увидел дверь... Нет, ДВЕРЬ, так будет точнее. Каменная, массивная, украшенная... кажется, это называется барельефом — выпуклой то ли резьбой, то ли лепниной. Скорее, первое, если учесть, что никаких зазоров между украшением и самой дверью не было заметно. Мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять — сценка, изображенная на барельефе, какая-то неправильная. Такое впечатление, будто кто-то криво собрал паззл. К тому же общее впечатление портила похожая на окно прямоугольная выемка в центре барельефа.

Так или иначе, но как-то по-другому Тимофей представлял эту дверь. Да и замки — тоже. Никаких скважин, к которым могли бы подойти обычные ключи, на двери не было. Зато в самой скале с обеих сторон от двери на уровне плеча довольно рослого молодого человека имелись круглые выемки, внутри которых так же просматривалась замысловатая резьба.

Неужели это и есть замки?

Если да, то, размышляя логически, в выемки нужно было поместить какие-то круглые штуковины и... Хм... Если подумать хорошенько — полный бред. Ну, был бы Полигон высокотехничным объектом, с современной электроникой и прочим. Можно было себе представить некую карту, которая, при прикосновении к считывающему устройству, открывала бы дверь. А как могли функционировать эти ключи? Загадка.

Тем не менее, факт оставался фактом. По крайней мере, в это верили предшественники Тима. И даже один человек погиб, пытаясь добыть таинственный ключ. Который, впрочем, не подошел к замку.

Что за ключ? Тим представлял себе эдакую штуковину, похожую на массивную печать. Или это мог быть цилиндр. Так или иначе, но ничего подобного ему пока что не попадалось, однако теперь он хотя бы примерно знал, что искать.

Было и еще кое-что, бросавшееся в глаза. Над одним из замков был вырезан символ, напоминавший каплю воды, а над другим — человеческий череп.

И что бы это могло означать?

Еще одна загадка.

Тим еще немного постоял перед дверью, понял, что здесь ему делать больше нечего и собрался уходить. Теперь можно было с чистой совестью поохо...

Стоп!

Он замер. Потом развернулся и бросился обратно к двери, на ходу доставая из кармана медальон, снятый с груди владельца саркофага. Остановившись перед одним из замков, он сравнил узоры. Ну, так и есть, одно и то же! Не медля ни секунды, он вставил медальон в выемку — размеры совпали идеально! Но... Едва Тим убрал руку, как медальон выпал, и парень едва успел его подхватить.

Хм...

Не может быть. Ведь полное совпадение. Те же линии, те же завитки! Тим даже поднес медальон к замку, еще раз сравнивая узоры.

Одно и то же!

Однако стоило ему слегка повернуть украшение-ключ, как все встало на свои места. Ну, конечно! При повороте медальона на 180 градусов изображение зеркально изменялось, поэтому и не совпадало с тем, что было вырезано на замке.

Неужели его постигла та же участь, что и его предшественников? Ключ, да не тот?

Разве что...

На это раз, не спеша радоваться, Тим переместился к соседнему замку. Сравнил узоры. Вроде бы похожи, но точно не сказать. Зато можно проверить. Он медленно поднес медальон к выемке. Приставил, надавил. Ключ вошел в замок. Парень убрал руку, и на этот раз ключ не выпал. А спустя секунду раздался характерный щелчок.

Есть!

Тим взглянул на изображение черепа над выемкой. Ну, конечно! Череп. Мертвец. Кладбище. В таком случае, что могла означать капля? Дождь? Ручей? Водоем? А может, она вообще не имела никакого отношения к воде? Может, это и не капля вовсе, просто похоже?

Так или иначе, но дверь не открылась, нужен был второй ключ. Вопрос лишь в том, где его искать? И еще — чем для Тима закончатся эти поиски? С кладбищем ему откровенно повезло. В следующий раз все может быть совсем иначе.

С некоторым беспокойством Тимофей поднес руку к ключу: что, если теперь его не вытащить? А потом придет новый претендент, вставит свой ключ и оставит Тима с носом? Но он напрасно волновался. Поддев медальон указательным пальцем — для этого в камне имелась специальная выемка — он без проблем извлек его из замка. Снова раздался щелчок, а значит, задвижки закрылись.

Вот теперь можно и уходить.

Глава 7

Охота в этот день не удалась. То ли потому, что все помыслы Тима вращались вокруг Сокровищницы и ключей к ней, то ли просто не повезло. В лагерь он вернулся с пустыми руками, и компании пришлось довольствоваться свежими фруктами и жареными корешками. Впрочем, последние после термической обработки, да еще и присоленные, чем-то отдаленно напоминали картошку, так что никто не жаловался, тем более что настроение было подпорчено утренними событиями.

Кстати, соль постепенно заканчивалась, а где взять новую, никто не знал. Нужно будет поискать...

Ночь пошла спокойно. Тим дежурил первым и проснулся одним из первых. Умылся, почистил пальцем зубы, позавтракал ягодами со вчерашнего ужина, окинул взглядом лагерь. С тех пор как Саша Большой получил свой Талант, рубка деревьев заметно ускорилась. Вчера, например, он сделал примерно столько же, сколько за все предыдущие дни. На краю лагеря возвышалась уже приличная стопка бревен, и глава отряда подумывал о том, что пора бы начать — или, точнее будет сказать, продолжить — возведение забора. Сейчас он как раз выбирал брешь в уже стоявшем частоколе, которую выгоднее всего в первую очередь перегородить новыми кольями. С этим он и обратился к Тимофею.

Тим не разбирался в вопросах фортификации, но свое мнение высказал:

— Думаю, важнее всего перекрыть подступы со стороны леса.

— Я тоже так думал,— кивнул Александр.— Но как раз там самая большая брешь — бревен не хватит. Может с южной стороны начать, там и дыры поменьше будут?

— Делай, как знаешь,— пожал плечами Тим,— тебе виднее!

— А ты, снова на охоту собрался?

— Наверное,— неопределенно ответил Тим.

С одной стороны, он не отрицал важность охоты. Одними корешками да ягодами сыт не будешь. Голод они утоляли, но насыщали плохо. С другой же, не следовало забывать об основной цели — поиске идентификатора. Местонахождение одного из них было известно, но чтобы добраться до него, нужно было открыть каменную дверь в Сокровищницу. Один из ключей у Тима уже был. Где взять второй?

Вот вопрос.

Капля воды. Что она могла означать?

Хм...

Проходя мимо информационной плиты, Тим заметил, как она призывно мерцает.

А вдруг?

Подошел, приложил ладонь. И спустя пару секунд появилось сообщение:

Привет, претендент!

Тебе сказочно повезло! Ты не только обнаружил вход в Сокровищницу, но и раздобыл один из ключей, открывающих дверь в пещеру, где хранятся самые ценные богатства Полигона 67. Осталось лишь войти и взять их. Вот так запросто? Почти.

Предлагаю принять задание: Сокровища Полигона.

В случае согласия ты получишь подсказку, где искать второй ключ. При этом ты будешь обязан войти в сокровищницу в течение трех дней. Если тебе это не удастся сделать, ты будешь сурово наказан.

Твой выбор?

Появился символ ладони, а под ним начался отсчет времени. Тридцать секунд.

Итак, Доброжелатель предлагает задание, дает подсказку, но ограничивает время поисков тремя днями. Если рассуждать логически, то это слишком много, если здание простое. На деле же — и зная коварство Доброжелателя — задание может оказаться настолько непростым, что и десяти дней не хватит. О чем красноречиво повествовала судьба Оксаны и ее друзей. Правда, неизвестно, приняли ли они задание или нет. Но общий результат и гибель, по крайней мере, одного из них — Павла — намекали на то, что выполнить условия Доброжелателя будет непросто.

А если отказаться? Возникает другая проблема — где искать второй ключ? Вместе с тем, эти поиски не будут ограничены по времени, а его у Тима еще две недели. Итак, подсказка против самостоятельных поисков, четырнадцать дней против трех.

Тим так и не прикоснулся к плите, и знак ладони исчез, а вмесио него появилось новое сообщение:

Предупреждение!

Ты уже дважды отказываешься от предложенного задания. Еще один отказ, и ты будешь наказан!

Плита почернела.

Ну вот, хотелось как лучше, а вышло, как всегда. Хоть совсем не подходи к этой плите!

Но решение принято, и ключ придется искать самому. Где?

Возможно, Сан Саныч что-то знает? Встретиться бы с ним... Старожил мог рассказать много чего интересного. Но... где искать Сан Саныча?

— Привет,— подошел Артем.— Поговорить бы...

— Давай, поговорим.

Отошли, присели на камни.

— Рассказывай!

— Странный он какой-то,— с ходу озадачил Артем.

— Кто?

— Саша Маленький.

— Почему? Мне казалось, вы нашли общий язык.

— Я тоже так думал. Да только...

— Ну, что случилось? Чем он тебе не угодил? Вроде, нормальный пацан.

— В том-то и дело. Нормальный, хочет всем понравиться, угодить. Да только не верю я ему.

— Почему?

— Потому что он врет постоянно.

— Например?

— Примеров много, но доказать не могу. Нет у меня ничего, кроме подозрений. Понимаешь, всякий раз, когда он начинает что-то о себе рассказывать, у меня появляется стойкое ощущение — врет ведь.

— Ощущения к делу не пришьешь,— заметил Тим.— А кроме того... Ну, приукрашивает что-то парень. Он ведь детдомовский, ему и рассказать-то особо нечего, вот и придумывает... Или он не из детдома?

— Как раз здесь я ему верю. Но все остальное... Ты бы присмотрелся к нему. У тебя опыта побольше будет, может, что заметишь.

— Когда? Мне охотиться надо. И идентификатор искать... Сам-то ты когда на поиски отправишься? Время идет.

— Да мы уже не раз собирались. Сначала с Жекой, теперь вот еще этот Саша появился. Надумали сегодня идти, но что-то мне перехотелось. Какое-то нехорошее предчувствие.

— А они?

— Они вдвоем ушли. Теперь сердце не на месте.

— А ты с Женей разговаривал на эту тему?— нахмурился Тим.

— А то! Но он упертый. Тем более, ему, как никому другому, нужен этот идентификатор, у него сегодня...

— Да, я помню... Тебе раньше нужно было ко мне подойти. А теперь, когда они уже ушли... Где их искать?

— Они на болота собирались.

— На болота?!— встрепенулся Тим.— Вы разве не слышали, что Оксана говорила?!

— Да, опасно! Но с другой стороны и шансов больше.

— Балбесы!— закатил глаза Тим.— Когда они ушли?

— Еще темно было. Меня будили, но я отказался. Они обозвали меня трусом и ушли.

— Ладно,— Тим встал, взял лук.— Попробую их догнать.

Шансы у него были не велики, но попробовать стоило...

Вначале была надежда на первый проявившийся на Полигоне Талант — отслеживать следы. Однако с некоторых пор он исчез. Возможно потому, что Тимофей выбрал другой Образ. Оставил бы Охотника, меньше было бы проблем. А сейчас приходилось шарить взглядом по сторонам в поисках оставленных следов, сломанных веток и прочих едва заметных нюансов. А потом еще гадать — оставили их сбежавшие парни или живущие в лесу звери?

Примерно через час движения на север Тим вышел на берег небольшого озера в каменной впадине. Вода в нем была ледяная. Решив напиться, Тим почувствовал, как заломило зубы, а руку, погруженную в озеро, начало сводить судорогой. А еще ему показалось, что своим очертанием этот водоем напоминает каплю.

Уж не на дне ли этого озера находится второй ключ?

А что, место подходящее! Попробуй, нырни в ледяную воду! Да и глубина здесь, похоже, не маленькая.

Впрочем, сейчас у него все равно не было времени, нужно было догонять пацанов.

Тим пошел дальше на север.

Выбор маршрута оказался удачным, и уже через четверть часа Тимофей увидел ребят. Вернее, сперва он заметил трех монстров, круживших рядом с деревом. Причем то один, то другой пытался на него забраться или просто подпрыгивал, клацая зубами. А Женя с Сашей Маленьким сидели на ветвях дерева, подобрав ноги и испуганно глядя вниз. Понять их было можно: на дерево их загнали три хищника, отдаленно похожие на волков. Одного такого Тим уже встречал в лесу, а тут их было трое. Пасти, усаженные острыми клыками, шипы, покрывавшие тела вместо шерсти, нездоровый зеленоватый оттенок кожи...

Бр-р-рр!

Мерзкие твари.

Тима они не видели, полностью поглощенные загнанной на дерево добычей. А вот парни попали по полной. Можно было бы оставить все, как есть — будет молодым урок на будущее. Да как-то не по-товарищески это. К тому же, неизвестно насколько терпеливы окажутся хищники. Что, если они не уйдут? Так и будут кружить у дерева день-другой? А ночью всякое может случиться. К тому же у Жени уже завтра истекало время...

Мысленно матеря обоих искателей приключений, Тим решил действовать.

Три матерых хищника — это много. Был бы один, в крайнем случае, двое — куда ни шло. А трое... Да, Тим был вооружен. Но лук — это не охотничье ружье. Да и стрела серьезно уступала пуле по наносимому урону. Но делать нечего, нужно выручать пацанов.

Тим присмотрел тяжелую палку, положил ее к ногам — на всякий случай. Достал из колчана три стрелы, две воткнул в землю, третью наложил на тетиву. Прицелился. Опыт у него уже какой-никакой был, так что он не боялся промахнуться с пятидесяти метров. Но успеет ли он расправиться с тремя хищниками прежде, чем они атакуют?

Стрела ушла в цель и попала в шею задравшей голову твари. То ли так удачно попал, то ли сработал фактор неожиданности и сопутствующий ей Талант С первого раза,— но волк дернулся и завалился набок, суча лапами. Была надежда на то, что два других испугаются и убегут, но вышло иначе. Невозможно понять, чем руководствовались хищники — желанием отомстить или большей доступностью цели,— но они позабыли о добыче на дереве и бросились на ту, что стояла в нескольких десятках шагов от них. Бегали они очень быстро — резво сорвались с места, а потом неизменно наращивали скорость. Тим успел поднять вторую стрелу и выпустить ее чуть ли не в упор. И даже попал, но хищник будто не заметил этого. Правда, вместо прыжка он пробежал мимо, но резко развернулся, чтобы напасть сзади. Зато прыгнул второй, ударил Тимофея лапами в грудь и свалил на землю. Однако, двигаясь по инерции, не смог зацепиться и пролетел дальше, столкнувшись с сородичем. Именно это позволило Тиму приять единственно верное решение: он вскочил на ноги, хватая приготовленную палку, и тут же огрел ею волка, попытавшегося цапнуть его за ногу. Хищнику это не понравилось, он отскочил в сторону и, рыча, оскалил пасть. Тем временем его сородич не спешил нападать. Прижимаясь к земле, готовый к прыжку, он медленно обходил добычу, не сводя с нее глаз. Тимофей тоже не стоял на месте, перемещался сообразно ситуации, стараясь держать на виду обоих хищников. При этом он время от времени делал выпады и размахивал палкой, заставляя волков шарахаться назад. Лук лежал на земле, полностью бесполезный в ближнем бою.

Трудно сказать, насколько умны были эти хищники и понимали ли они, что этот танец не может продолжаться бесконечно. Так или иначе, но они не оставляли попыток добраться до горла добычи. Тим пресекал эти попытки ударами палки. И хотя бил он сильно, но толку от этого было немного. А потом, опустившись на хребет одного из волков, палка сломалась. Хищник просел, заскулил и завертелся на месте, но его сородич прыгнул, завалил Тимофея, подмял под себя и рванулся к глотке. Тим успел схватить его за горло и принялся бить по морде обломком палки. Волку это не нравилось, но он терпел, рычал и не оставлял попыток добраться до кадыка. В какой-то момент он вцепился клыками в палку, сжал челюсти, и она рассыпалась.

Тим остался совсем без оружия.

А тут еще второй хищник цапнул его за голень и затряс головой. Тим заревел, взбрыкнул, ударил свободной ногой. Неизвестно, куда он попал, но зубы разжались. Однако Тимофей продолжал наносить удары ногами по воздуху, не подпуская к себе волка. Одновременно с этим он боролся со вторым хищником, пытаясь сбросить его с себя.

На глаза попалась торчавшая из земли стрела. Недолго думая, Тим схватил ее и тут же воткнул в глаз почти дотянувшемуся до его горла волку. Тот заскулил, завертелся, оставив Тима в покое, затряс передней лапой, пытаясь извлечь стрелу.

Тим вскочил на ноги, заорал, бросаясь с голыми руками на третьего хищника, и тот дрогнул, попятился назад, а потом развернулся и бросился в заросли. Тим же, кипя праведным гневом. Схватил с земли лук и добил скулящего волка, выпустив в него одну за другой три стрелы.

А потом снова рухнул на землю, чувствуя, как нестерпимо болит поврежденная клыками нога и расцарапанная когтями грудь. Посмотрел в сторону дерева: парни так и сидели на ветках, испуганно глядя на Тимофея. Хотелось обругать их — ведь могли бы и помочь! Но поняв, что это бесполезно, Тим принялся осматривать раны. На лодыжке остались следы от клыков, доставших до кости. Нога болела, но терпимо, Тим опасался лишь заражения. А вот грудь выглядела ужасно. Царапины были глубокими, кровь пропитала рваную майку и капала на траву. Тимофей не придумал ничего лучшего, как стянуть с себя рванину и приложить ее к ранам.

Нужно было срочно возвращаться в лагерь и надеяться на помощь Лидии.

— Здорово ты их,— виновато проблеял Женя.

Парни, наконец, решились спуститься на землю и подошли к сидевшему Тимофею.

— Ты весь в крови,— отметил Саша.

Так и хотелось сказать, что-то резкое, но вместо этого Тим произнес устало:

— Возвращаемся в лагерь...

А в лагере их ожидала новость, связанная с появлением еще двух горемык, которым не посчастливилось оказаться на Полигоне. Звали их Михаил и Андрей. Первый был лет сорока, небольшого роста, жилистый. Второй моложе, лет тридцати, тоже не особо высокий и в меру упитанный. Оба должны были покинуть Полигон в течение 14 дней, шесть из которых уже прошли. Оба получили и уже открыли Таланты: Михаил прекрасно владел пращей, а Андрей мог на короткое время — пока всего на пару секунд — становиться невидимым. Не самый, кстати, бесполезный навык. Было чему позавидовать. Благодаря своему умению Андрей успел уже отличиться и получить в награду неплохой нож.

Ребята пришли почти с самого запада. О Портале им поведала информационная плита, как и о некоторых других аспектах пребывания на Полигоне. Однако, ничего такого, о чем бы не знали Тим и его друзья. Зато мужики появились не с пустыми руками, принесли зайца и еще какую-то птицу, похожую на упитанного индюка. Ее поймал Андрей, использовав свой Талант. Подкрался, под невидимостью рванул вперед и голыми руками схватил пернатого. А зайца на свой счет записал Миша, способный с сорока метров при помощи изготовленной из куска кожи пращи попасть в цель размером с кулак.

— В детстве прочитал про Давида и Голиафа,— рассказывал он,— попробовал повторить подвиг, но быстро понял, что это не мое. А тут без вариантов. Попалась в руки полоска кожи, вспомнил детство, получилось неплохо. А потом плита эта закрепила Талант. Сначала жалел, особенно глядя на выкрутасы Андрюхи, да только выбора у меня не было: либо бери, что дают, либо ходи голодным. Пришлось брать. А сейчас... В общем, с голоду не помру, и то хлеб.

У Миши была зажигалка, думали пообедать мяском у Портала, а тут такая компания.

Приготовлением пищи занялась Вика, так как Лида в это время ухаживала за ранами Тима наложением рук.

— Что-то зачастил ты ко мне,— улыбалась лекарка.

— Жизнь такая,— вздохнул Тим.

-Я тут кое-что приготовила, в следующий раз с собой возьмешь.— Лида протянула парню глиняный горшочек.

— Что это?

— Мазь на травах. Когда тебя в следующий раз поцарапают, нанеси ее на рану, должно помочь.

— Спасибо, если так...

На обед был суп с мясом. Ели все, кроме Наташи, которая по-прежнему отказывалась от мяса. Новенькие рассказывали о своих приключениях. Сами расспрашивали что, да как. Провинившиеся Женя и Саша выглядели виновато, поэтому помалкивали. Говорил в основном Саша Большой, строя планы на новеньких, которые по его задумке должны были помочь ему с возведением частокола. Вспомнили Сергея, Виктора...

А потом возникшую вдруг тишину разорвал истошный вой Натальи. Она, по своему обыкновению, держалась в стороне от мясоедов и совмещала полезное с приятным: сама жевала всякую зелень и кормила ею свою любимицу. И вот ее скрутило так, что девушка кричала от боли, корчась на земле. Цвет лица стал серым, проступили фиолетовые прожилки, тело сотрясалось в конвульсиях. Все забыли про обед, подскочили к стенающей, но не знали, что делать дальше. Только Лида склонилась над Натальей, пытаясь понять, что произошло. Гадать долг не пришлось — рядом были рассыпаны фрукты, которые ела девушка. И среди них Лида нашла те самые, похожие на крыжовник ягоды.

— Ты их ела?— с болью в глазах спросила она Наташу.

Та не ответила, но и так было понятно — ела.

— Я же говорила, я же предупреждала!

— Это... опасно?— угрюмо спросил Саша Большой, морщась всякий раз от криков Натальи.

— Не знаю... Ну, что вы все на меня так смотрите?!— застонала Лида.— Я же не врач! Я не знаю, что делать!

— Если это отравление, нужно промыть ей желудок,— сказал Михаил.

— Так там вроде марганец нужен,— засомневался Саша Большой.

— Достаточно чистой воды.

Больной занялись Лида и Миша, а остальные вернулись к костру. Аппетит пропал, сидели молча, искоса поглядывая в сторону импровизированного лазарета...

После процедур Наташе на самом деле стало легче. По крайней мере, она перестала кричать и даже заснула. Миша остался с ней, а Лида вернулась к Тимофею. После наложения рук раны затянулись, а теперь она обработала их еще и мазью.

— Лекарство есть, а перевязочного материала нет,— повинилась она.

— Ничего, я пока так похожу,— успокоил ее Тим.

Хотя с бинтами и прочим на самом деле была большая проблема. А теперь он еще и без майки остался.

— Это была не случайность,— тихо сказала Лида.

— Что?— не понял ее Тимофей.

— Я сегодня сама перебирала ягоды, ядовитых там не было.

Тим посмотрел на нее, сказал то, что напрашивалось само собой:

— Ты думаешь, кто-то хотел ее отравить?

— Ее или кого-нибудь другого — не знаю,— пожала плечами Лида.— Если она умрет...

Девушка всхлипнула.

— Не расстраивайся,— погладил ее по спине Тим.— Все будет хорошо.

Сам он не был в этом уверен, но вслух говорить не стал...

Тут было над чем подумать. Если Лида не ошибалась, и кто-то на самом деле подбросил к остальным ягодам ядовитые...

Но кто?

Из списка подозреваемых Тимофей мог с уверенностью вычеркнуть себя, Лиду и саму Наташу. Лекарка, если бы хотела отравить подругу, вряд ли стала бы привлекать внимание к подброшенным в корзину ядовитым ягодам. С остальными было сложнее. С некоторых пор он и старым-то знакомым не особо доверял, что уж говорить о новых людях? И Эдик, и Вика не скрывали свою озабоченность тем, что идентификаторов на всех не хватит. Но смогли бы они убить человека ради того, чтобы уменьшить количество претендентов? Хм... А Артем? Сложно сказать. С одной стороны, не похоже, не то у него воспитание. С другой... Кто знает, что у него на уме? Саша Большой? Та же история. Но он, в отличие от Артема, был более открыт и предсказуем.

С новенькими оказалось еще сложнее. Совсем недавно Артем уже высказывал свои подозрения в отношении Саши Маленького. Что это было? Предвзятое отношение? Чрезмерная бдительность? Или открывшийся Талант? Мог ли щуплый, неказистый на вид и в то же время довольно дерзкий и, пожалуй, даже агрессивный паренек подбросить ядовитые ягоды? Чтобы понять это, нужно было сначала ответить на другой вопрос: откуда он вообще узнал, что эти ягоды ядовитые? Его ведь еще не было в тот момент, когда Лида об этом предупреждала. Или это и есть то, что насторожило Артема: Саша что-то недоговаривает, а возможно, и откровенно лжет?

Еще меньше доверия было к Михаилу и Андрею. Вроде бы нормальные мужики, но... кто их знает?

И еще кое-что. Тим вспомнил задание, от которого он однажды отказался. Доброжелатель предлагал ему устранить хотя бы одного конкурента, обещая в качестве награды один из шести идентификаторов. Что, если сбылись самые худшие опасения Тимофея, кто-то другой получил схожее задание и не стал от него отказываться? Например, Женя? Что, если он солгал насчет Семени Жизни, а на самом деле получил ТО САМОЕ задание?

Предаваясь размышлениям, Тим пришел к неутешительному выводу: он не мог доверять ни-ко-му. Ну, может быть, немножко Лиде. И снова вспомнил слова Сан Саныча, предрекавшего нечестную борьбу за выживание. Только теперь он начал понимать, что имел в виду едва знакомый мужик, говоря о том, что уж лучше быть одному, чем постоянно оглядываться и каждую секунду ожидать какой-нибудь подлости от тех, кого ты считаешь друзьями.

После промывания желудка Наташе стало лучше, но появилась новая тревога: уснув сразу после обеда, она не просыпалась до самого вечера, и это начало тревожить тех, кто о ней беспокоился. Посоветовавшись, ребята решили ее разбудить, но ни слова, ни даже серьезная встряска не смогли привести девушку в чувство. Она не реагировала на внешние раздражители, продолжала спать, безмятежно улыбаясь во сне.

В лагере царило полное уныние. Только вчера разбился Виктор, и вот опять. Верил ли кто, что Наташе удастся выкарабкаться? Надеялись многие, но верили... Даже Эдик и Вика сидели угрюмые, погруженные в свои неведомые другим мысли. Переживали? Или опасались того, что и их может постигнуть такая же участь?

Тиму искренне хотелось, чтобы Наташа оклемалась. Он никому не желал смерти, тем более этой девушке — доброй и беззащитной. А если она умрет? Да, еще одним претендентом станет меньше. И возможно, этот факт кого-то порадует. А кто-то, может быть, даже получит за это награду. Как он будет после этого смотреть в глаза остальным? Или не будет, а просто уйдет через Портал от греха подальше? По крайней мере, сразу станет ясно, кто подбросил ядовитые ягоды, и одной черной овцой станет меньше.

Вечер наступил незаметно. Эдик зевал, Саша Маленький кемарил прямо у костра, Лида не отходила от Натальи, хотя тоже выглядела утомленной и совершенно разбитой. Да и остальные не спешили отправляться на боковую.

— Ты бы поспала хоть немного, едва на ногах держишься,— обратился к Лиде Саша Большой.

— А кто за Наташей присмотрит?— вяло ответила лекарка.

— Дежурный по лагерю и присмотрит. Ты сделала все, что могла, отдохни чуток!

Лида не стала спорить, кивнула и направилась к своему шалашу.

— За ней на самом деле нужно присматривать всю ночь,— тихо сказал Тим, усевшись рядом с Алексом.

— Думаешь, очнется?

— Нет, я не об этом. Есть кое-какие опасения.

— Ты думаешь...— нахмурил брови Александр.— Кто-то попытается ее... хм...

— Я не исключаю такой возможности,— кивнул Тим.

А еще подумал о том, что лучше бы сегодняшней ночью дежурить только тем, кому можно хоть немного доверять. Как бы не вышло так, что именно неудавшийся убийца останется один на один с беспомощной девушкой и завершит незаконченное преступление.

Но кому здесь можно верить?

Тим склонялся к тому, что, скорее всего, придется ему самому просидеть всю ночь, не смыкая глаз.

Именно об этом он и сказал Саше Большому.

— Я мог бы тебя сменить,— как бы невзначай произнес Алекс.

— Нет, спасибо, я сам.

— Ты мне не доверяешь?— обиделся Саша.

Тим не хотел нагнетать, ответил нейтрально:

— Я сам справлюсь. Так будет лучше.

Растолкали Сашу Маленького и отправили его спать. Следом отправился Эдик, Миша и Андрей. Сашу Большого, похоже, все же задело недоверие Тимофея. Он продолжал сидеть у костра, потом еще долго прохаживался по лагерю, прежде чем скрылся в шалаше.

— А ты чего спать не идешь?— спросил Тим у Жени.

Тот ответил не сразу. Вернее, не ответил, а спросил:

— Ты не знаешь, сколько сейчас времени?

Тим посмотрел на небо.

— Не знаю. Что-то около полуночи. А может, уже и за полночь. А что?

И лишь взглянув на напряженного Женьку, догадался.

Тим помнил о том, что Доброжелатель дал парню восемь дней на то, чтобы выбраться с Полигона, но как-то позабыл, что тот попал сюда на один день раньше самого Тимофея. А значит, сегодня истекал последний день...

Или уже истек?

Неужели Сан Саныч его обманул? Или сам Тимофей что-то не так понял? Неужели напрасны были все опасения?

— Вот видишь, ничего не случилось,— улыбнулся он Жене.— Иди спать. Завтра будет трудный день.

Женя взглянул на него недоверчиво, но кивнул, встал и сделал шаг к шалашу.

И в этот миг в него ударила молния.

Она ослепила Тима. Поэтому тот не увидел, что стало с парнем. Зато сквозь пронзительный писк в ушах услышал, как завизжала Вика — единственная, кто помимо него самого, оставалась у костра. Кто-то дергал его за руку, кто-то спрашивал, где Женя. Он же тряс головой не в состоянии произнести ни слова. За него ответила Вика:

— Женю молнией убило...

Глава 8

От Жени осталась лишь горстка пепла — как ни трудно было в это поверить. Вот и Тим не поверил, бродил по лагерю, заглядывал в шалаши, пока его не остановил Саша Большой:

— Остановись, Тимофей! Нет его больше.

Тим устало рухнул на бревно, опустив руки между ног, и свесил голову на грудь.

Уже не раз и не два у него была возможность убедиться в том, что все происходящее вокруг не шутка, не розыгрыш и даже не обыденная реальность. И в этом, и в серьезности намерений Доброжелателя. И в его непомерной жестокости. Но потом случалось нечто новое, и Тим чувствовал полную растерянность и опустошенность.

А ведь Сан Саныч предупреждал! И Тим даже поверил ему, и Женьку предупредил, но все равно, где-то в глубине души, не верилось в то, что за непослушание последует столь суровое наказание. Вот и Женя не поверил, понадеялся на авось...

В том, что удар молнии не был случайным, Большаков ничуть не сомневался. Не бывает таких совпадений! А значит...

Это какие же возможности у Доброжелателя? Кто он? Демиург? Бог? А может, сам Дьявол?

Как бы то ни было, но урок усвоен. Жаль только, что такой ценой. Уже с завтрашнего дня Тим серьезно займется поисками идентификатора, вернее, второго ключа от двери в Сокровищницу. А сейчас ему очень хотелось забиться в свой шалаш и поспать. Дежурство? Нет, не сегодня, в следующий раз.

Направляясь к шалашу, он увидел, как Саша Большой собирает оставшийся после Жени пепел в миску. Зачем?

Плевать...

Гибель Жени проняла не только Тимофея. На следующее утро все встали рано. А некоторые, судя по опухшим глазам, и вовсе не ложились. Однако с восходом солнца ребята собрались у потухшего костра — все, кроме Наташи, которая так и не пришла в себя, — и долго молчали, не зная, с чего начать.

Первой заговорила Лида:

— Жалко Женьку...

И заревела.

— Прекрати сейчас же!— строго зыркнул на нее Саша Большой.— Женю уже не вернешь, и слезы твои не помогут...— Он окинул взглядом собравшихся.— Какие будут предложения?

— Нужно искать эти чертовы идентификаторы,— высказался Михаил.

— Капитан Очевидность!— фыркнул Эдик.— Может, подскажешь, где именно искать?

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи,— буркнул Миша.

— Вот и я о том же.

— Сути дела это не меняет,— сказал Александр.— Без идентификаторов мы все здесь передохнем...

Снова всхлипнула Лида, но поймав суровый взгляд Саши Большого, прикусила губу.

— Для начала нужно определиться с критериями поиска,— сказал Артем.

— Ты это на каком языке сейчас сказал?— докопался до него Эдик.

Да и Александру захотелось конкретики:

— Поясни!

— Я не думаю, что идентификаторы разбросаны бессистемно...— снова Эдик закатил глаза, и Артем поспешил пояснить: — Я имею в виду, что вряд ли их можно найти под кустами, или, например, на дереве, или зарытыми в землю.

— Почему нет?— дернул щекой Эдик.— Как по мне, так они могут быть, где угодно.

— Может, и так,— не стал спорить Артем,— но даже в этом случае должна быть какая-то логика, какие-то подсказки.

— Почему ты так думаешь?— спросил Андрей.

— Потому что...— Артем задумался. Лично он в этом не сомневался, но как объяснить другим?— Наше существование на Полигоне обставлено как игра. А в любой игре должна быть логика действий, правила. Мне не хотелось бы углубляться в специфику вопроса, но... Любая игра — это комплекс определенных задач — или заданий,— выполнение которых неизменно ведет к заранее определенному финалу. Под словом определенный я имею в виду заранее спланированный.

— Все равно не понимаю, к чему ты клонишь?— поморщился Эдик.

Артем прикрыл глаза — куда еще проще-то?!

— Хорошо...— сказал он, вздохнул полной грудью, выдохнул, продолжил.— Допустим, некто создал Игру в реальном мире. Ну, или не совсем реальном, не суть.

— Это ты о Доброжелателе?— спросила Лида.

— Наверное... Не знаю...Ну, допустим, это он. Доброжелатель создал Игру, каким-то непостижимым для меня образом заманил в нее Игроков, то есть, нас, и поставил перед нами задачу: выбраться с Полигона. Для этого мы должны отыскать идентификаторы, которые он разместил в определенных, скорее всего, труднодоступных местах. Чтобы добраться до них, нам нужно выполнить некую определенную опять же работу, возможно даже, пройти цепочку квестов, чтобы добраться до цели.

— Да с чего ты взял?— вспылил Эдик.— Почему не предположить, что этот Доброжелатель на самом деле просто разбросал идентификаторы, где придется, или спрятал так, что хрен найдешь. А вы, дурачки, ищите!

— Не думаю,— качнул головой Артем.— В этом нет смысла. Если мы не найдем идентификаторы, то все умрем. Не проще ли было бы нас всех сразу убить?

— А может, он так извращенно над нами стебется?— усмехнулся Эдик.

— Вряд ли. У всего, что с нами происходит, есть определенная цель...

— Какая?

— Не знаю. Но уверен, что она есть... Возможно... Логика начальных злоключений Главного Героя любой РПГ состоит в том, чтобы подготовить его к финальной битве. В начале Игры ГГ всегда слабый. Выполняя Задания, он получает определенный Опыт или очки Развития, которые может потратить на улучшение своих Способностей. С каждым таким шагом ГГ становится сильнее, осваивает новые Навыки, зарабатывает деньги, покупает или добывает более продвинутое снаряжение, оружие или, если он маг, новые, более сильные заклинания.

— Так то в игре,— фыркнул Эдик.

— У нас то же самое, не заметил? Мы попали сюда беспомощные, как котята, и, выполнив начальное задание, получили уникальные Способности, именуемые Талантами. Возьмем, например, Лиду...

— А брать будем силой или как?— подколол его неугомонный Эдик.

— Вначале Лида получила Талант Исцеления,— проигнорировал Артем его замечание.— Постоянно его совершенствуя, она не только улучшила его эффективность, но и получила еще один Талант — Смешиватель. А помните нашу первую схватку? Мы выполнили задание Доброжелателя, и получили в награду топор... Это и есть постепенное развитие персонажа. Уверен, если мы и дальше будем выполнять различные задания, то это пойдет нам только на пользу.

— А мне тоже нужно будет драться в финальной битве?— еле слышно спросила Лида.

— Про финальную битву я сказал, обобщая,— пожал плечами Артем.— Возможно, не будет никакой битвы, возможно, будет что-то другое. Не знаю. Единственное, в чем я не сомневаюсь, так это в том, что нас к чему-то готовят.

— И убивают,— добавил Эдик.

— Это похоже на естественный отбор,— сказал Андрей.— Выживают сильнейшие.

— Согласен,— кивнул Артем.— Об этом и говорил Доброжелатель: только достойные смогут покинуть Полигон.

— Когда это он такое говорил?— удивился Эдик.

— Ну, не буквально! Он говорил, что выбравшиеся с Полигона получат возможность побороться за право стать Легендой !1.

— Не помню я такого!

— Было, было,— поддержал Артема Андрей.— Может, и не дословно, но смысл верный.

— Допустим...— Эдик пожевал губами.— Допустим, ты прав. Но ты так и не ответил на главный вопрос: где искать идентификаторы?

— Я не знаю... Думаю, это должны быть какие-то потаенные места...

— Например?

— Подземелье, дупло в дереве или, например, пещера. Помните сообщение Оксаны?

Эдик снова хотел возразить, но Артем остановил его, подняв палец вверх:

— ...Но при этом обязательно должны быть какие-то подсказки. Так что нам нужно прочесать местность, изучить все хорошенько. И внимательно отмечать всякие странности, которые помогут нам отыскать тайники.

Тим, уже нашедший Сокровищницу, как никто другой понимал, насколько Артем прав. Но пока помалкивал.

— Предложение дельное,— согласился Саша Большой.— Вот только бродить по лесу в одиночку слишком опасно. Поэтому я предлагаю разбиться на группы.

— А как же твой забор?

Кто это сказал? Разумеется, Эдик. Ну, не мог он без подколок.

Александр лишь болезненно поморщился, но промолчал. Тогда продолжил сам Эдик:

— Так мы до китайской пасхи будем искать! А потом снова возникнет проблема: кому достанется идентификатор, если его найдет группа?

— Можно составить небольшие группы,— уже не так уверенно продолжил Александр.— По два-три человека. А когда и если что-то найдем... Будем тянуть жребий.

— Не нравится мне это,— поморщился Эдик.— Мне в лотерею не везет.

— Если не нравится, можешь идти один,— фыркнула Лида.— А я пойду с Тимом... Ты не против?

Вообще-то он как раз и собирался идти один, но как тут откажешь?

— Нет, конечно.

— А можно и мне с вами?— напросился еще и Артем.

Тиму снова пришлось сдержанно кивнуть.

Остальные тоже поделились согласно предпочтениям. Миша и Андрей составили вторую группу, в третью вошли Вика, Саша Большой и Саша Маленький. Эдик остался в одиночестве.

— Э нет, так дело не пойдет!— завопил он.— Решили от меня избавиться? Я с вами пойду!— напросился он в группу Андрея и Михаила.— А то все по трое, а вы вдвоем, как... не родные.

— Постойте, а как же Наташа?— спохватилась вдруг вставшая рядом с Тимом Лидия.— Ее нельзя оставлять без присмотра.

— И то верно,— почесал макушку Саша Большой.

— Вот ты и оставайся, — растянул до ушей рот Эдик, обращаясь к Лиде.

— Почему я?— пробормотала девушка.

— Ну, ты же лекарь. Врач! Клятва Гиппократа и все такое...

Лида обиженно надула губки, потом совсем уж жалостливо пробормотала:

— Я боюсь одна оставаться.

— Артем...— Тим положил руку на плечо парню.

— А как же...— начал, было, Артем, но поперхнулся от волнения.

— Ты ведь не оставишь беззащитную девушку одну?— продолжал изгаляться Эдик.— Не по-пацански это.

— Но нам тоже нужны идентификаторы,— договорил все же Артем.

— Не думаю, что мы уже сегодня что-то найдем,— попытался успокоить его Александр.— Мы только посмотрим, что и как, а потом... потом видно будет...

Сначала Тим расстроился по поводу того, что ему навязали нахлебников, но очень быстро смирился с этим. Одна голова хорошо, а три лучше. Да и ребята в его группу вошли хорошие. Одно лишь напрягало: если им удастся найти идентификатор, его единственного владельца будет определять случай. И не факт, что им станет он, Тимофей Большаков. После того, что произошло с Женькой... Тим искренне боялся подобной участи. С другой стороны, у него и возможностей найти и получить идентификатор было больше, и отведенного на поиски времени. Чего нельзя сказать об Артеме, и, тем более, о Лиде. Если Тим не ошибался, то у девушки оставалось без малого четыре дня на то, чтобы покинуть Полигон, иначе...

И все же, когда Лиде и Артему пришлось остаться в лагере, Тим внутренне облегченно вздохнул. А потом всю дорогу до холодного озера считал себя распоследним подлецом.

Прав, прав был Сан Саныч. И Эдик. И Вика. Каждый беспокоится только о собственной шкуре.

И от этой их правоты было муторно на душе.

И лишь возникшие проблемы позволили отвлечься от неприятных мыслей.

Вода в озере была ледяной. В прямом смысле этого слова. По ощущениям — температура не выше нуля, а то и ниже, вопреки законам физики. При этом она не была соленой — Тим убедился в этом в очередной раз, сделав маленький глоток.

Несмотря на прозрачность воды, дна не было видно, и не определить, насколько глубоко озерцо. Проверить это можно было только опытным путем. Тим ни за что не рискнул бы лезть в ледяную воду, если бы не стойкая убежденность в том, что именно на дне озера находится второй ключ от двери Сокровищницы. Почему он был в этом уверен? Подсказка, о которой говорил Артем. Капля. Это и сама вода, и форма озера... Если не здесь находится ключ, то где еще?

Первым делом Тим разделся. Снял с себя все, чтобы не мочить одежду. Погода стояла теплая, солнце приятно припекало спину. Но стоило сунуть ногу в воду, как по всему телу пробежали мурашки. Бр-р-р-р!

После этого Тим долго не решался сделать шаг. Не хочется, но надо. Хотя бы для того, чтобы ополоснуться.

Надо... Надо...

Поняв, что так и не заставит себя шагнуть в ледяную воду, он решил пойти на крайние меры: отступил назад, разбежался и прыгнул, глубоко вдохнув и затаив дыхание.

Перепад температуры вышел ошеломляющим, настолько, что Тим выдавил из себя весь воздух и на автомате едва не вдохнул. Быстро заработал деревенеющими руками, всплывая на поверхность, и только после этого сделал вдох. Ногу скрутило судорогой, и Тим рванул к берегу, быстро выбрался на разогретые камни и принялся растирать скрюченную судорогой стопу.

Отпустило только через пару минут. Солнце отогрело закоченевшее тело и о второй попытке не хотелось даже думать, но... надо.

Надо нырять!

На этот раз Тим не стал далеко отходить, прыгнул прямо с камня. Вода показалась не такой ледяной, как при первом погружении, но и приятной ее не назовешь. Сделав глубокий вдох, он нырнул и начал погружаться, активно работая руками и ногами. И чем глубже он уходил, тем холоднее становилось телу. Да и сама вода, казалось, начала густеть, настолько, что Тиму показалось, он в ней увяз. Открыл глаза. Вода прозрачная, но дна так и не видать. Сплошная чернь. А ноги снова сводит судорогой, и уши вот-вот отвалятся. Да и легкие готовы взорваться.

Пришлось разворачиваться и всплывать.

Потом Тим совершил еще несколько погружений, даже камень с собой тяжелый брал, но до дна так и не достал. Утешало разве то, что, наконец, выкупался, пусть и без мыла, без шампуня.

Что теперь? Возвращаться в лагерь ни с чем?

Был и другой вариант: он уже давно собирался поискать Сан Саныча. Накопилось немало вопросов к бывалому отшельнику. Где его искать? Имелась на этот счет у Тимофея одна идея, и он, приняв решение, направился на юг, не заходя в лагерь...

Путь лежал к истоку ручья. Вода здесь была не в пример теплее, хотя и проточная. Вот где нужно было купаться! Но теперь уже поздно, Тим вдоволь нанырялся на ледяном озере, от воды его мутило. Да и времени нет — нужно искать Сан Саныча.

От водопада он направился дальше на юг. Шел, вспоминая, где свернул в лес в прошлый раз. Немного поблукал, но вышел-таки к поляне, где росли неизвестные ему ягоды.

Почему он пришел именно сюда? Он вспомнил о ловушке, в которую угодил по неопытности. Во-первых, она была явно рассчитана на человека. Во-вторых, такие ставят для того, чтобы обезопасить подступы к месту обитания. А значит, логово отшельника находится где-то неподалеку. Оставалось лишь его найти. В крайнем случае, можно было покричать, позвать Сан Саныча, но с этим Тимофей решил не спешить, не будучи уверенным в том, что на зов явится отшельник, а не кто-нибудь другой.

Лес не любит шума.

Дальше он шел, внимательно глядя по сторонам и под ноги, не исключая того, что ловушка могла быть не одна. Сейчас ему, как нельзя кстати, пришлась бы способность различать следы. Но, увы, она исчезла. Поэтому приходилось рассчитывать только на острое зрение и удачу.

И он не ошибся. Еще одну ловушку он обнаружил западнее поляны, на которую так и не решился ступить. Это была яма, прикрытая ветками и присыпанная листвой. Если бы специально не искал что-либо в этом роде, ни за что бы не увидел, провалился. И оставалось только гадать, что там, внизу — земляной пол или заточенные колья?

Именно эта находка убедила Тима в том, что он на правильном пути.

Сан Саныч оказался настоящим маньяком, помешанным на собственной безопасности. Чем ближе к логову, тем больше встречалось всяких ловушек и всевозможных подлянок. Тим двигался предельно осторожно и медленно, но даже так успевал заметить опасность лишь в самый последний момент. Вот тонкая, почти не заметная среди ветвей кустарника веревка, протянутая вдоль земли. Проследив за тем, куда она тянется, Тимофей обнаружил подвешенное между деревьев бревно, усаженное кольями. Контакт с таким вряд ли бы кто-то пережил, что только подчеркивало серьезный настрой отшельника. Вот только не понять, что это — мания или горький опыт? Потом буквально методом тыка Тим обнаружил еще одну ловушку, уже знакомую петлю, присыпанную листвой. Не увидел, а скорее почувствовал, ткнул в подозрительное место палкой, и тут же ее захлестнуло петлей и вырвало из рук молодого человека, подняв на недосягаемую с земли высоту.

— Ну ты и жук, Сан Саныч!— восхитился Тим.

После этого каждый шаг он делал лишь после того, как прощупывал землю палкой. Нашел еще одну петлю. Потом была снова волчья яма, а под конец подпружиненная толстая ветка, ощетинившаяся, как и недавнее бревно, кольями. Тут Тим едва не попался. Оставалось только гадать, что именно он сделал не так, когда ветка с шорохом листвы и треском распрямилась ему навстречу. Лишь в последний момент он успел уклониться, уйдя прыжком вниз и в сторону.

Поднялся, отряхнулся, взглянул на ветку.

— Придурок больной!— крикнул он в сердцах.

Эта ловушка оказалась последней. Тим вышел на полянку, ничем не примечательную, если особо не присматриваться. А если все же присмотреться, то можно было заметить, что почти со всех сторон она окружена буреломом. Продраться через такой было довольно затруднительно и человеку, и зверю. Открытыми оставались только две тропинки: та, по которой пришел Тим и еще одна, убегающая на запад. В том, что и на ней установлено немало ловушек, Тимофей ничуть не сомневался.

Добравшегося до поляны ожидало полное разочарование. Она была девственно чиста. Ничего примечательного. На первый взгляд. Тим осторожно прошелся туда-сюда...

Неужели ошибся?

Нет. Сначала он обнаружил кострище, накрытое хитроумным матом из веток и листьев. Потом отыскал вход в землянку, так же прикрытую закамуфлированным щитом из древесных обрубков. По такому можно было пройтись и не заметить.

Спускаться вниз было боязно. Темно там, мало ли что отшельник приготовил незваному гостю?

— Сан Саныч?— тихо позвал Тимофей.

Из норы не донеслось ни звука.

Стало интересно. Тим опустился на колени, держа в руках увесистую дубинку, склонился над входом, глянув в темноту...

...И тут же почувствовал, как в затылок уперлось что-то тонкое и острое.

— Не шевелись,— услышал он тихий и спокойный голос.— И брось палку! Так, теперь лук.

— Сан Саныч, это я, Тимофей! Мы с тобой недавно встречались,— как Тим ни старался держаться молодцом, голос его задрожал. Все-таки неожиданно подобрался отшельник, напугал, черт.

Откуда он только взялся?!

— Я вижу, что это ты... Чего приперся?— прежним тоном отвечал отшельник, продолжая упирать гостю в затылок свой арбалет. Штука мощная. Дрогнет палец, и болт без проблем пробьет голову.

— Разговор есть. Проблемы у нас.

— Проблемы, говоришь? А у кого их нет?

Давление на затылок прекратилось, послышался хруст веток, что означало — Сан Саныч отошел от Тима, но не далеко.

— Поворачивайся... Я сказал — поворачивайся, а не поднимайся!

Тим, и правда, хотел было встать, но раз отшельник против, пришлось разворачиваться на коленях. Увидел знакомое лицо, так и есть, Сан Саныч, его ни с кем другим не перепутаешь. Правда, в прошлый раз Тим смотрел на него сверху, а теперь — снизу, но узнал. Мужик стоял метрах в пяти от него и продолжал целиться из арбалета, искоса поглядывая в сторону восточной тропинки.

— Ты один?

— Как видишь.— Тим старался казаться спокойным, но внутри все кипело и клокотало.

— Как меня нашел?

— Искал, вот и нашел,— пожал плечами Тим.

— Зачем?

— Я же говорю, поговорить надо, вопросов — море. Ты ведь здесь уже давно, многое знаешь. Может, подскажешь что? А то нам всем конец.

— Это ваши проблемы.— В прошлый раз Сан Саныч был более открыт. А сейчас крысился и зыркал по сторонам, словно ожидал подвоха.

— Не спорю. Но совет-то дать можно? За совет денег не берут вроде?

— Отстал ты от жизни, парень,— хмыкнул отшельник.— Иной совет дороже денег стоит.

— Помнишь, я тебе про Женю говорил, про парня, у которого срок пребывания на Полигоне заканчивался?

— Ну?

— Его вчера молнией убило. Ни с того ни с сего — шарахнуло, и нет больше Женьки, только горстка пепла осталась.

— Бывает.

— Что значит бывает?! Как такое возможно?!— психанул Тим, разозленный равнодушием Сан Саныча.

— Возможно и не такое,— дернул плечами тот.— Кого-то молнией убило, под кем-то земля разверзлась и поглотила. А один и вовсе растаял, как снеговик в июльский день. А все потому, что не поверил ты мне, думал, наверное, преувеличивает Сан Саныч, сгущает, так сказать, краски. Нет, парень, все настолько серьезно, что дальше некуда. Доброжелатель шуток не любит и неподчинение не терпит.

— Да все я понял и Женьке сказал. И тот вроде понял. Но что толку, если Доброжелатель задания дает нереальные?

— И об этом я тебе тоже говорил,— усмехнулся отшельник.— Кстати, что за задание было?

— Найти Семя Жизни какое-то.

— Во как!— стрельнул бровями мужик.— Я бы и сам не отказался его найти.

— А что это за семя такое?— заинтересовался Тим.

— Придет время, сам узнаешь.

— Или нет, если идентификатор не найду.

— Тут я тебе, парень, не помощник... Догадываешься, почему?

— Конкуренция,— кивнул Тим.

— Она самая... Мне тоже нужно отсюда выбираться, край, как нужно. Перезагрузка не за горами.

— Что за перезагрузка?— спросил Тим.

— Начнется новый цикл.

— И?

— Ох, и сложно же с вами, новичками!— проворчал Сан Саныч.— Впрочем, я и сам таким же был когда-то. Поэтому, так и быть, объясню... На Полигоне принята цикличность. Длительность каждого цикла меняется раз от разу. Когда три месяца, когда — полгода. По-разному бывает. За это время претенденты расходуют ресурсы, опустошают тайники, уничтожают монстров и промысловых животных, находят идентификаторы, количество которых строго определенно для каждого цикла. Если все это не обновлять, то уже через полгода Полигон опустеет, станет скучным и бесполезным. Для того чтобы восполнить потери и происходит Перезагрузка, начинается новый цикл. С новыми животными, новыми ресурсами, новыми загадками, новой партией идентификаторов.

— А в чем загвоздка?— не понял Тимофей.— Как по мне, так лучше дождаться начала нового цикла, а потом уже искать идентификаторы, которых станет больше, а значит, и найти их будет легче.

— Какой ты шустрый! Думаешь, самый умный, да? Э нет, родной, при Перезагрузке все те, кто не успел убраться с Полигона, уничтожаются.

— Как это?— растерянно пробормотал Тим.

— Без понятия. Только после Перезагрузки все то, что не принадлежало Полигону изначально, исчезает. Мусор, испорченные предметы, люди — все.

Тим почувствовал, как внутри похолодело. Если раньше он успокаивал себя тем, что времени у него достаточно, а если не успеет, всегда сможет попросить у Доброжелателя отсрочку, то теперь пришлось взглянуть на суровую действительность под новым углом.

В одном из своих посланий Доброжелатель упоминал о Перезагрузке, было такое, но Тим не обратил на это внимания. Поэтому и не помнил, сколько времени осталось до начала нового цикла. Двадцать с лишним дней, если он не ошибается. Примерно столько, сколько ему было отведено на то, чтобы выбраться с Полигона.. Так что на большую отсрочку он мог не рассчитывать.

— Теперь ты понимаешь, почему я не стану вам помогать?— прервал его размышления Сан Саныч.— Помог бы, но не могу, самому дороже обойдется... Но в вашем положении есть один несомненный плюс.

— Это какой же?— произнес Тимофей пересохшим горлом.

— Чем меньше у вас возможностей отсюда выбраться, тем больше бонусов перепадет на вашу долю. Доброжелатель он хоть и... хм... Он по-своему справедлив. Он даст вам шанс, только нужно его не упустить.

— Откуда ты это знаешь? Кто тебе рассказал, если все наши предшественники из последнего цикла исчезли?

— Что-то Доброжелатель подсказал, до чего-то я сам дошел. Тут ведь полно информации, только нужно уметь ее искать.

— Как это сделать, если время поджимает?

— Ну, наверное, не сидеть в лагере безвылазно, а исследовать Полигон, смотреть, а главное, видеть. Стремиться. Рисковать.

— Кстати, насчет риска... На самом деле на болотах так опасно?

— Кому как. В общем, да, новичку там ничего не светит, кроме смерти.

— А ты? Ты там бывал? Я к чему спрашиваю? Есть подозрение, что идентификаторы нужно искать именно там. Разве ты не пытался?

— А как же? Бывал я там, и не раз. И, да, мыслишь ты в правильном направлении. Там, наверняка, есть идентификатор, а может, и не один. Да, и я пытался его добыть, но только зубы обломал... Не повезло мне с моими Талантами.

— А какие у тебя Таланты?— спросил Тим.

— Шустрый какой!— засмеялся Сан Саныч.— Так я тебе и отвечу, жди!

— Почему бы и нет?— пожал плечами Тимофей.

— Чтобы ты узнал мои сильные и слабые стороны? Фигушки! Я и так тебе много лишнего уже рассказал. Поэтому разговор наш окончен. Бери свои манатки и проваливай! И здесь меня можешь не искать, не приду я сюда, раз место паленое. Удачи!

Тим поднял лук, взял дубинку, встал и направился к восточной тропинке, не оборачиваясь. И тут вспомнил кое-что:

— Есть еще один вопрос, последний,— обернулся он и увидел, что Сан Саныч продолжает держать его на прицеле.

Отшельник кивнул.

— Ты знаешь что-нибудь о Сокровищнице?

— Есть такая, слышал. Насколько мне известно, еще никому не удавалось туда попасть, потому что это одно из самых сложных заданий. Правда, говорят, и приз достойный. Но как по мне, это напрасная трата времени. Уж слишком заморочено все. Так что забудь, парень, все равно не успеешь. Уж лучше на болота сходи, может, тебе больше повезет, чем мне...

Возвращаясь в лагерь, Тим размышлял о том, что рассказал Сан Саныч. Так получалось, что встреча с этим человеком приносила одни лишь плохие новости. Было досадно за то, что отшельник слишком многого не договаривал. Но понять его можно: чем больше он откровенничал, тем меньше у него шансов получить заветный идентификатор. Конкуренция была приличная, восемнадцать претендентов. Хотя нет, теперь уже меньше: Виктор погиб, и Женя тоже. Но все равно слишком много осталось, а идентификаторов всего шесть осталось. И добыть их было, ой, как не просто. Если даже многоопытный и бывалый Сан Саныч пасовал, что говорить о новичках, ни к чему не приспособленных, не обладающих той информацией, какую успел добыть скрытный отшельник?

Удручен он был и тем, что услышал от Сан Саныча о Сокровищнице. Обидно. Ведь и ее саму нашел, и один из ключей. Бросать было жалко, а искать... Да, где искать второй ключ? На дне ледяного озера? Непросто это было — сегодня он смог в этом убедиться. А если он ошибается? Если нет там никакого ключа? Только время зря потеряет. Или заболеет. А может, уже заболел — что-то его ближе к вечеру знобить стало.

Не лучше ли сходить на болота?

Опасно, да. Но прав Сан Саныч — кто не рискует, тот... все равно умрет.

А если нет разницы...

По пути подстрелил зайца — хоть не с пустыми руками пришел, можно будет суп сварить.

В лагере кроме Лиды, Артема и, естественно, Наташи, никого не было. Впрочем, время до заката еще было, рано беспокоиться.

— Как она?— спросил Тим, кивнув на Наталью.

— Без изменений,— угрюмо ответила Лида.

— А остальные? Никто не возвращался?

— Ты первый,— сказал подошедший Артем. И он тоже не лучился хорошим настроением.— Нашел что-нибудь?

Артем был, пожалуй, единственным, если не считать Сан Саныча, с кем бы Тим охотно поговорил о своих успехах и неудачах. Парень башковитый, грамотный, может, и подсказал бы что. Но...

— Нет, пока ничего,— ответил Тим и почувствовал, как снова оживает притихшее презрение к самому себе. Совсем недавно укорял Сан Саныча, а теперь вот сам скрывает свои знания от товарища. Впрочем...Как знать, может, и Артем таит от него много чего интересного?

Каждый сам за себя.

Подошла Лида, взяла его за руку и молча отвела в сторону.

— Послушай, Тим...— как-то неуверенно начала она.— Вика, конечно, не подарок и не образец для подражания, но... В общем... Может, она права?

— Ты о чем?— не понял Тимофей.

— Ну... Я тут подумала... В общем... Я тоже хочу тебе предложить...

Замолчала.

— Что предложить?— Какая-то она странная была в этот момент.

— Себя,— ответила Лида, отведя глаза.— В обмен на идентификатор.— И тут же, заметив, как дернулась рука Тима, которую она так и держала в своей, затараторила: — Ты не подумай, я не такая, просто... Я боюсь, Тим. Осталось всего несколько дней, а потом... Я не хочу... так как Женя. Мне страшно.

Она разревелась. Тим прекрасно понимал, что это в ней говорит отчаяние и что она на самом деле никогда бы себе этого не позволила, если бы не обстоятельства. Если бы не страх. И то, что она пошла на этот шаг, красноречиво характеризовало тот ужас, который вызывали в ней ближайшие перспективы.

— Ты не подумай...— хлюпала она носом, уткнувшись в плечо Тимофея.— Я бы никому другому... Я бы и так... Ты хороший...

Тимофей гладил ее по спине и не знал, что на это ответить. Лида была славной девушкой, но... Как говорится, сердцу не прикажешь. А пользоваться минутной слабостью девушки в своих корыстных интересах... Нет...

— Мы обязательно что-нибудь придумаем,— вкрадчиво произнес он.

— Правда?— Лида задрала голову и бросила на Тима щенячий взор.

Подозревая, что совершает сейчас ошибку, Тим все же сказал:

— Обещаю...

Спустя примерно полчаса появилась первая поисковая группа. Впереди бодро шагал Саша Маленький, следом за ним, на приличном отдалении, шли Вика и Саша Большой. Девушка была в приподнятом настроении, смеялась над тем, что ей говорил Александр. Что именно он говорил, было не разобрать.

— Как дела?— спросил Тим, когда они подошли к костру, на котором Лида варила суп. Мяса в нем было немного, зато зелени — хоть отбавляй. Но это лучше, чем жевать одни корешки.— Нашли что-нибудь?

— Не-а,— мотнула головой Вика.

— А чего тогда такая довольная?— исподлобья спросила Лида. Она уже отошла от недавней истерики, слезы высохли. При этом девушка избегала встречаться взглядом с Тимом — похоже, ей было стыдно.

— Не твое дело,— все так же индифферентно ответила блондинка.

Лида не обиделась, она уже привыкла к тому, что Вика воспринимает ее, как пустое место. Спросила:

— Есть будете? Суп почти готов.

Саша Большой посмотрел на Вику, а та дернула головой:

— Аппетита нет.

Качнув бедрами, она отошла от костра и, направляясь к своему шалашу, оглянулась, задержав взор на Александре.

Судя по тому, как Саша Большой только что принюхивался к непритязательному вареву, он был голоден. Но у Вики были на этот вечер другие планы, и ему пришлось подчиниться.

— Аппетит — это такая штука...— пробормотал он и зашагал к шалашу, внутри которого скрылась блондинка. Остановился, костяшками пальцев постучал по каркасу, а потом бойко нырнул внутрь.

— А я буду!— заявил Саша Маленький, присаживаясь у костра.

— Подожди немного, скоро будет готово,— сказала Лида, помешивая деревянной ложкой варево.

Остальных дожидаться не стали — темнело уже, скоро спать. Беспокоились, конечно, однако, война войной, но обед по расписанию.

Саша Маленький проголодался, уплетал суп так, что грохот ложки о миску стоял на всю поляну. Тим тоже ел с аппетитом, но не спеша. Как и Артем. А Лида больше ворошила варево ложкой, нежели ела.

Сначала из шалаша, в котором скрылись Александр и Вика доносились бухтение и смешки. Потом послышалось ритмичное поскрипывание, к которому через минуту добавились красноречивые постанывания.

— Ну, это же неприлично!— не выдержала Лида. Она говорила нарочито громко, чтобы ее услышала парочка в шалаше. Однако те, если и услышали, не собирались останавливаться. Саша Маленький, продолжая наворачивать суп, хитро улыбался. посматривая то на Тима, то на Артема, которому, так же, как и Лиде, было стыдно за своих товарищей. А Тим взял палку и, вместо того, чтобы подбросить ее в костер, швырнул в стенку шалаша. Не из зависти, нет. Просто он считал, что в любых ситуациях, каковыми бы трудными они ни были, не стоит оскотиниваться.

Скрип и стоны смолкли, но ненадолго. Через пару секунд раздался заливистый смех, а потом снова заскрипело и застонало с удвоенной силой.

Тим виновато посмотрел на Лиду, мол, сделал все, что мог, и уткнулся в свою миску.

— Артем... ты чего?— послышался настороженный оклик Саши Маленького.

Тим поднял глаза и увидел, как Артема нещадно трясет, так, что суп из миски, стоявшей у него на коленях, расплескивался через край. При этом взгляд у него был отрешенный, невидящий.

Тим сразу догадался, что это означает. Но прежде чем он успел отреагировать, раздался истошный протяжный вой, отразившийся от скал и улетевший в сторону леса. Вой не человеческий. Да и не каждое животное способно издать такой звук. Тем не менее, вырывался он из горла Натальи, сидевшей на своем ложе с задранной вверх головой.

Тим растерялся. Он-то ожидал появления опасности извне, а она нарисовалась в непосредственной близости.

Или нет?

Закончив выть, Наталья обмякла и рухнула на ложе.

Зато со стороны леса раздался новый истошный вопль:

— Помогите!

Это кричал Эдик.

Тим увидел его сквозь прореху в частоколе. Эдик вылетел из леса и, что было сил, мчался в сторону лагеря, то и дело, оглядываясь на бегу. Это его и подкосило в буквальном смысле слова: зацепившись за что-то, он растянулся, проехав несколько метров по траве с протянутыми вперед руками.

Появился Андрей. Он задержался на опушке, обернулся, отчаянно махая рукой. Потом пересилил страх и на мгновение исчез в зарослях, а вернулся уже с Михаилом. Старший товарищ выглядел неважно, еле двигался, припадая на левую ногу, поэтому Андрею пришлось тащить его на себе, забросив руку на плечо. При этом он постоянно озирался и словесно поторапливал норовившего соскользнуть на землю Михаила.

Из шалаша выскочил Саша Большой, натягивая на ходу штаны.

— Что это было?— испуганно спросил он. Было видно, что его колотит. Не так сильно, как Артема, но все же — руки тряслись так, что он долго не мог застегнуть молнию.

Тим, посматривая то на снова затихшую Наталью, то на бегущих к лагерю парней, потянулся за луком и встал на ноги, приготовив оружие для стрельбы.

Эдик, похоже, здорово ушибся, если смог подняться лишь тогда, когда с ним поравнялись тяжело бредущие Андрей и Михаил, но, взяв низкий старт, смог быстро их обогнать, первым добрался до лагеря и спрятался за спинами вооруженных товарищей.

— Что случилось?— спросил его Александр, постукивая обухом топора по ладони.

Эдик не мог сразу ответить, тяжело дышал, упираясь руками в колени, а когда попытался это сделать, и так стало все понятно. Из леса выскочил дикого вида мужик в меховой накидке и, сделав пару порывистых шагов, метнул копье вслед удаляющимся Андрею и Мише. Копье пробило насквозь тело Михаила, и тот рухнул на землю, завалившись набок. Андрей на автомате попытался ему помочь, но из леса выскочили еще два дикаря, и он бросился бежать. Еще одно копье вонзилось в частокол, рядом с которым промелькнул Андрей, а второе с опозданием залетело в лагерь, пройдя в паре метров от костра.

Одно было ясно — это не древолюды. Это определенно были люди, хоть и безумно дикие, прямо неандертальцы какие-то! От копий они избавились, а никакого другого оружия у них не было. Однако это их не остановило. Все трое ринулись к лагерю. И вот тут произошло нечто удивительное. Примерно на полпути вырвавшийся вперед дикарь внезапно прыгнул вперед, как будто пытался нырнуть в воду, руками вперед. Еще в полете они преобразились в лапы, так что бег продолжил на четырех конечностях уже матерый хищник, полностью покрытый шерстью. Трудно сказать, кто выглядел страшнее: шипастый волк или перевоплотившийся дикарь, а по сути — оборотень. Пожалуй, все же последний. Может быть, потому что он был и крупнее, и сильнее. А еще он не был похож ни на одно знакомое животное, что само по себе вызывало определенные опасения.

Два других дикаря последовали примеру первого, и вот к лагерю, клацая клыками, устремились три стремительных чудовища.

Тим вскинул лук сразу после того, как копье пронзило тело Михаила. Натянул тетиву, прицелился, но не выстрелил сразу, а потом замешкался, пораженный внезапным превращением оборотней. Может быть, это и к лучшему, так как теперь он стрелял чуть ли не в упор, и промахнуться было мудрено. Стрела застигла хищника в воздухе, угодила в грудь — более чем удачно. Оборотень коснулся земли, не удержался на лапах и покатился по траве кубарем.

Один готов.

Но два других были уже близко. Тим успел достать стрелу и даже натянул лук, однако не выстрелил, так как хищники ворвались в лагерь, и напали на людей: Тим побоялся задеть своих. Впрочем, ребята и сами справлялись. Один из оборотней набросился на Андрея, но тот внезапно стал невидимым, заставив нападавшего опешить. Сам же Андрей не растерялся, появился сбоку и тут же несколько раз ударил оборотня ножом, заставив его заскулить и закрутиться на месте в тщетной попытке дотянуться языком до ран. Андрей вознамерился его добить, но чудовище увернулось и побежало подыхать в лес.

Минус два.

От третьего отбивались одновременно Саша Большой и Артем. Первый размахивал топором перед носом кидавшегося на него оборотня, другой же отталкивал чудовище палкой. Тим выстрелил, метя зверю в бок, но тот не вовремя дернулся, и стрела пролетела под брюхом.

— Еще оборотни!— закричал Саша Маленький.

Тим обернулся и увидел, что из сумерек со стороны леса к лагерю спешат еще несколько уже обратившихся тварей. Если они набросятся одновременно...

Тим завертел головой. Прав был Александр, когда пытался достроить частокол. Теперь Тимофей это понимал. Будь у него побольше времени, он непременно помог бы товарищу. А теперь-то что об этом говорить? Оборотни рассыпались веером и приближались с разных сторон, целеустремленно направляясь к прорехам в ограде. В принципе можно было их все перекрыть, выставив по одному человеку. Но Тим и сам понимал, что не каждый выстоит один на один против оборотня. Например, девушки, у которых не было никакого оружия.

Кстати...

— Вика!— заорал Тим. Наверняка, оборотни боялись огня, и блондинка могла существенно помочь.

Девушка испуганно выглянула из шалаша. И куда только подевалось ее хорошее настроение? Она выглядела напуганной, особенно когда смотрела на метавшегося по лагерю хищника.

— Огонь!— времени на длинные фразы у Тима не было, поэтому сказал коротко.

Увы, то ли Вика не поняла, что от нее требуется, то ли попросту боялась пошевелиться, но, увидев приближающихся к лагерю хищников, она спряталась в шалаше.

Тим гневно зарычал. Его просто колотило от злости. Очень захотелось забраться в шалаш и вытащить белобрысую сучку за волосы. Но некогда. К ближайшей от него прорехе в частоколе приближались сразу два оборотня. В лучшем случае Тимофей успел бы выпустить одну стрелу. Даже если бы он попал, второй хищник ворвался бы в лагерь. Поэтому Тим поступил иначе: он сделал пару решительных шагов к костру, подцепил его ногой и мощным гребком отправил в сторону приближавшихся тварей. Затея была рискованная — могла загореться штанина, но в этот раз удача была на стороне Тима. Сам он не пострадал, да и горящие дрова разлетелись удачно. Рассыпались перед прорехой в частоколе, на пути оборотней. Оба хищника резко изменили направление, и вместо того, чтобы ринуться в лагерь, вынуждены были побежать в обход.

Выиграв несколько секунд, Тимофей выстрелил в выскочившую на поляну тварь. Попал. Однако хищник не обратил внимания на угодившую в него стрелу, прыгнул к вертевшемуся на месте Саше Большому на спину и соскользнул вниз, оставив глубокие царапины. Александр выгнулся назад от боли, заорал. Развернулся, чтобы покарать обидчика, отмахнулся топором, отгоняя хищника, приготовившегося к новому прыжку. Но тот терпеливо переждал и прыгнул в тот момент, когда топор уже пролетел мимо него. На это раз он встал на задние лапы, передние опустил на плечи рослого Саши и прицелился к его горлу. Александр бросил оружие и вцепился в шкуру оборотня обеими руками. После чего без видимых усилий оторвал чудовище от земли, размахнулся и швырнул его на рассыпанные перед входом в лагерь все еще горящие дрова. Шерсть вспыхнула, оборотень загорелся и принялся кататься по углям, лишь усугубляя положение.

Тим показал Саше большой палец и вернулся к сражению.

Оборотни полезли в лагерь с разных сторон. Тимофей выпустил еще одну стрелу, а потом его взгляд упал на копье, под острым углом торчавшее из земли метрах в пяти от того места, где недавно горел костер. Это было более удобное оружие для ближнего боя, нежели лук. Тим бросился к нему, схватил и тут же вынужден был быстро развернуться, чтобы встретить выпадом рванувшего к нему оборотня. Копье и морда чудовища разминулись лишь в последний момент — тварь непостижимым образом ушла в сторону и снова бросилась на Тима. Но он был начеку, ударил, не попал, но обратным взмахом копья все же задел чудовище, распоров ему бок острым, как бритва, наконечником из материала, похожего не непрозрачное стекло.

— Вика!

Один из оборотней прыгнул на Андрея и подмял под себя. Тим оказался рядом прежде, чем клыки чудовища сомкнулись на горле нового знакомого, и вонзил копье в податливое тело. Андрей и сам не лежал бревном, одной рукой отталкивал уродливую морду, другой орудовал ножом, нанося удар за ударом. Заметив, как тварь обмякла, Тимофей переместился к Саше Большому и Артему, боровшимся с еще одним противником. Втроем они отогнали его за пределы лагеря.

— Вика!!

Обернувшись в сторону шалаша, где скрывалась девушка, Тим скользнул взглядом по лагерю. Лида, почему-то зажав ладонями уши, сидела под скалой, как будто она могла ее защитить. Рядом с ней распластался оборотень без видимых повреждений. Тем не менее, он был определенно мертв. Чуть в стороне стоял Саша Маленький. Парень выглядел на удивление спокойным и даже улыбнулся, встретившись взглядом с Тимом.

— Они возвращаются!— подал сигнал Артем.

Судя по мелькавшим в густых сумерках за частоколом теням, чудовищ не становилось меньше. Понеся чувствительные потери, они уже не лезли напролом, а кружили вокруг лагеря, то ли дожидаясь, пока окончательно погаснут остатки костра, то ли по какой-то другой причине, однако уходить не собирались.

— Вика, очнись!— снова закричал Тим.— Нам нужен огонь, иначе мы все умрем!

Не дождавшись ответа, парень хотел было сунуться в шалаш, но оборотни ворвались в лагерь с двух сторон. Ближайшего встретил он сам ударом копья. Оно хоть и задело вскользь хищника, но и тот отметился когтями, разодрав Тиму бок, а Андрею бедро. Потом оборотень промчался по ухоженным грядкам и напал на Александра с Артемом, которые и без того отступали под натиском полезших в пролом чудовищ.

— Держись, Андрей!— крикнул Тим и бросился на помощь товарищам.

И в этот момент перед мордами напиравших хищников взорвался огненный шар, ударившийся о землю. Они прянули в стороны, разбегаясь по лагерю.

Вика выглядела растерянной. У нее хватило мужества, чтобы выбраться из шалаша, но, увидев метавшихся по лагерю чудовищ, она снова замерла в нерешительности.

— Вика!

Оборотни будто поняли, что больше им ничто не угрожает, и начали сходиться, окружая ребят со всех сторон. Их было шестеро — огромные, опасные, злые.

Ребята сбились в кучу, встав спинами друг к другу. Тим с копьем, Саша Большой с топором, Артем с палкой, Андрей с ножом. Вика снова спряталась в шалаше, Лида так и сидела у скалы, стараясь казаться незаметной, а Саша Маленький... Было что-то странное с этим невзрачным пареньком. Такое впечатление, будто он ничуть не боялся оборотней, так и стоял на прежнем месте и... улыбался.

А Эдик... Был ведь еще Эдик!

Вернее, его нигде не было.

Снова сбежал?

Четверо против шестерых. Не лучший расклад. Это понимали и люди, и не люди. Первые жались друг к другу. Вторые медленно приближались и не спешили, словно понимали, что развязка близка.

И вдруг оборотни попятились назад, низко припадая к земле. А потом на поляне стало ослепительно ярко, настолько, что Тим зажмурился. Поэтому не увидел, что произошло дальше. Услышал лишь странный звук, похожий на электрический разряд и жалобный скулеж хищников. После чего стало так жутко, что ноги подкосились, и Тимофей упал на землю. Больше всего на свете в этот момент ему хотелось стать маленьким, раствориться, исчезнуть. От охватившего его ужаса он сжался в комок, подтянув ноги к животу и прикрыв голову обеими руками.

Он слышал, как, продолжая жалобно поскуливать, разбегаются оборотни, уступая место чему-то более страшному, нежели они сами.

Чему-то или кому-то, если судить по неторопливым шагам. И чем ближе они звучали, тем сильнее сжимался Тим в предчувствии непоправимого.

Кто-то остановился рядом с Тимофеем, и внезапно все закончилось. Страх исчез без следа, тело расслабилось настолько, что Тим не мог пошевелиться, продолжая лежать в позе эмбриона.

И прозвучал удивленный голос:

— А чего это вы здесь разлеглись?

Глава 9

Их было трое: Кирилл, Леха и Жанна. Не призраки, не боги, сошедшие на землю. Люди. Но именно они спасли всю группу, приложив для этого минимум усилий. А все благодаря полученным на Полигоне Талантам.

Да, ребята не были новичками. Кирилл — парень двадцати восьми лет, светловолосый, с длинной постоянно падающей на глаза челкой — провел на полигоне больше двух месяцев. Чуть меньше него находилась здесь Жанна. Девушке было двадцать три года. Серенькая, невзрачная, худющая настолько, что было страшно за нее — как бы не рассыпалась костьми. И тем не менее было в ней что-то особенное, неуловимое, отчего трудно было отвести от девушки глаза. А еще хотелось выполнять все ее капризы и желания, защищать и оберегать ее, пусть даже ценой собственной жизни. И ничего удивительного в том, что Жанну сразу же окружили своим вниманием абсолютно все мужчины: Андрей накинул на ее хрупкие плечи свою куртку, Саша Большой по первому желанию принес воды, как обычно появившийся после разборок Эдик осыпал Жанну дифирамбами и был особенно красноречив, Тим просто не сводил с нее глаз и немного ревновал остальных за то внимание, которое им оказывала новенькая. Но на девушек чары Жанны не действовали, а пресмыкание перед ней их мужчин не вызывало ничего, кроме зависти и злобы.

Третьим был Леха, на Полигоне всего-то пять недель. Он хотя и был старше всех — тридцать восемь лет от роду, — но просил называть его именно так — Леха. Такой же худой как и Жанна, долговязый, скуластый, с короткой стрижкой, он был не многословен и спокоен. Но стоило коротко взглянуть ему в глаза, чтобы понять — с этим человеком лучше не шутить. Это понял даже Эдик, поэтому в отношении Лехи был непривычно учтив и обходителен.

Тем не менее, верховодил в этой малой группе не Леха, а Кирилл. Может быть, потому что обладал задатками лидера? Как знать...

Тела оборотней, как и их оружие, исчезли без следа — как будто и не было ничего. Как только наступило затишье, Лида занялась раной Тимофея, используя как наложение рук, так и мази собственного приготовления. Боль утихла, рана заживала буквально на глазах.

В это время остальные знакомились, благодарили спасителей и перебивали друг друга вопросами — все-таки впервые довелось встретиться со старожилами, если не считать знакомства Тима с неуловимым Сан Санычем. Говорил преимущественно Кирилл. Отвечал охотно, хотя и без подробностей. И сам расспрашивал: о том, как долго ребята на Полигоне, какие Таланты успели получить. Не обошли и тему идентификаторов.

— Всего шесть штук осталось, и добыть их будет непросто,— сообщил он то, о чем ребята итак уже были в курсе.

— Знать бы, хотя бы, где искать,— пробормотал Андрей.

— Предлагаю поговорить об этом завтра. Ночь уже,— зевнул Кирилл.— День был трудный, нам бы отдохнуть не мешало.

— Нужно Мишку похоронить,— напомнил Андрей.

Его тело принесли в лагерь, но лежало оно чуть в стороне от костра, в сумерках.

— Я помогу,— предложил Тим.

— Хоронить?— удивился Леха, который с момента знакомства не произнес ни слова.— Зачем?

— Не лезь!— строго посмотрел на него Кирилл.— Если хотят похоронить, пусть хоронят, это их дело.

— А что тут такого?— Артем не понял, к чему клонят эти двое.

— Ничего, друг, все нормально,— мягко улыбнулся Кирилл.— Просто Леху временами клинит, несет какую-то пургу. А так он мужик хороший, хоть и недалекий.

— Сам ты недалекий!— злобно сплюнул старшак, встал.— Где я могу кости бросить?

— Чего?— удивилась Вика.

— Он спрашивает, куда ему лечь,— пояснил Саша Большой.— Пойдем, покажу...

Мишу похоронили на кладбище как-то обыденно, без лишних слов и слез. Пробившее его копье исчезло, избавив ребят как от лишних хлопот, так и от более-менее сносного оружия, которое определенно могло пригодиться в хозяйстве. Яму рыли втроем попеременно, при свете факелов: Тим, Андрей и появившийся Саша Большой. Потом, когда ее засыпали, подошли Артем, Саша Маленький и Эдик. Вика ушла спать, а Лида извинилась и осталась с Наташей. Ее можно было понять: Мишу она почти не знала, а ее помощь в данный момент больше нужна была живым, нежели мертвым.

По окончании траурной церемонии Саша Большой отозвал Тима в сторону, спросил:

— Что думаешь о новеньких?

— Не знаю пока,— честно признался Тим.

— Не нравится мне этот Леха,— Александр тоже был предельно искренен.— Да и Кирилл... скользкий он какой-то.

— Они нас спасли,— напомнил Тим.

— Это да. Но... Сам понимаешь, идентификаторов всего шесть, а нас теперь стало еще больше...— Задумался.— Двенадцать человек.

— На самом деле больше.

— Ты про этого... Сан Саныча?

— И не только...— Не хотелось Тиму рассказывать об особом задании, которое ему предлагал Доброжелатель. Разве что вскользь.— Была информация о том, что на Полигоне находится восемнадцать человек. Но это было еще до того, как погиб Виктор. А потом был Женя, теперь еще Миша...

— Откуда...— нахмурился Саша.— И ты молчал?!

— А что это меняет?

— Не знаю... То есть, где-то еще ходит-бродит три человека.

— Один из них точно Сан Саныч. Второй может быть Анна...

— Ты думаешь, она все еще жива?

— Не знаю, возможно.

— Остается еще один человек. Кто он?

— Какая разница?— не мог понять Тим.

— Если это новичок, то без проблем. Почти. А если старожил вроде этих троих...— Саша кивнул в строну притихшего лагеря.

— Что тут гадать? Нужно искать идентификаторы. Времени остается все меньше и меньше.

— Тут ты прав...

Прежде чем лечь спать, они навестили Наташу.

— Как она?— спросил Саша Большой у сидевшей рядом с ней Лиды.

— Бредила снова, только что успокоилась, уснула,— шепотом ответила девушка.

— Бедная девочка... Сколько ей времени осталось?— спросил вдруг Александр.

Лида с гневом посмотрела на него, но Тим правильно понял, о чем хотел спросить старший. Ответил:

— Если я не ошибаюсь, то пять дней.

— А тебе?— Саша посмотрел на Лиду.

Та опустила глаза и даже побледнела. Потом тихо произнесла:

— Три дня...

Да, время пребывания многих претендентов подходило к концу. Наташе оставалось пять дней, Андрею и Эдику — шесть, Вике — семь. Но больше всех время поджимало именно Лиду. Три дня. С учетом того, что за восемь полных дней ребятам не удалось найти ни одного идентификатора, и того, что она безвылазно торчала в лагере, ее шансы выбраться с Полигона были незавидны.

Обо всем этом и о многом другом Тим и думал, пока не заснул. Надеялся поспать подольше, раз ночью засиделись, но его разбудили на рассвете. Кто-то дергал его за штанину. Тим открыл глаза и увидел заглядывающего в шалаш Кирилла. Он радушно улыбался и призывно махал рукой. Ничего не понимая, Тим вылез из шалаша и только после этого увидел...

...стоявших на коленях и держащих руки за головой товарищей. Всех, кроме Наташи — она, как и вчера, лежала на кушетке. Рядом застыли Жанна и Леха. Девушка держала за волосы морщащуюся Вику, приставив к ее горлу лезвие ножа. А у Лехи в руках было копье, которое тот приставил к спине Андрея.

Все угрюмо смотрели на Тима.

Тот повернул голову, взглянул на бревно рядом с шалашом — там он вчера оставил свой лук и стрелы. Сейчас их там не было. Его оружие, как и топор, и дубинки приятелей, лежали в куче на недосягаемом расстоянии.

— Не дергайся!— услышал он раздавшийся из-за спины тихий голос Кирилла.— Ты же не хочешь, чтобы Жанна перерезала горло этой красотке?

Жанна презрительно фыркнула.

— На колени!— приказал Кирилл. Тим увидел, как ему на плечо опустился массивный, похожий на мачете, тесак.— На колени, я сказал!

Кириллу пришлось немного повысить голос, Тим подчинился.

— Руки за голову! Вот так... Теперь осталось вытащить из норы борова,— усмехнулся Кирилл и направился к шалашу, в котором спал Александр, бросив сообщникам на ходу.— Если кто дернется, валите наглухо!

Сказал он общо, но Тим ничуть не сомневался, что в первую очередь эти слова относятся к нему.

Как-то неожиданно все обернулось. Вчера вечером эти трое помогли, спасли, можно сказать, а теперь... И ведь не понять, что у них на уме? Ясно, что ничего хорошего.

Тим зыркнул по сторонам, не меняя положения головы. Кирилл стоял к нему спиной, двое других были далеко, не достать. И до оружия не дотянуться. Малейшее неверное движение, и... Его-то они вряд ли достанут, но как быть с Викой и Андреем? Готов ли он был пожертвовать этими двумя ради попытки, которая неизвестно к чему приведет? У этих троих было оружие, которое они вчера не соизволили показать — наверное, спрятали где-то, прежде чем войти в лагерь. А еще они обладали сильными Талантами, которые они вчера успешно продемонстрировали, без труда разогнав оборотней. И не исключено, что это еще не все, на что они были способны.

Тим решил не дергаться. Пока. Нужно было сначала узнать, что хотят эти трое.

Кирилл разбудил Сашу Большого точно так же, как недавно Тимофея. Александр выбирался из шалаша задом, ворча, как медведь. Было бы смешно, если бы не было так печально. Когда он обернулся и увидел стоящих на коленях людей, его брови сдвинулись. А взглянув на Вику, он тут же бросился к ней.

— Вика!

На его пути возник Кирилл. Александр отмахнулся от него рукой, да так, что белобрысого отбросило шагов на десять назад.

— Стоять!— крикнула Жанна и надавила на нож.

Александр резко остановился, но тут завизжала Вика, увидевшая кровь, и он снова побежал. Вернее, успел сделать пару шагов, когда Жанна перехватила нож левой рукой, а правую простерла в сторону приближающегося здоровяка. С ее пальцев сорвалась кустистая молния и ударила Сашу Большого в грудь. Он остановился, его тело затрясло, но он короткими шажками продолжал идти вперед.

Тим вскочил на ноги, однако его ноги тут же подкосились, и он рухнул обратно, теперь уже не в силах пошевелиться.

Но он видел, как издалека прилетел тесак. Тот самый, который держал в руках Кирилл. Сравнительно тонкий у рукояти, он заметно расширялся к острию, изгибаясь при этом посередине. Обладая прекрасной балансировкой, он вошел в спину Александра под прямым углом и погрузился почти на всю длину. Саша перестал искрить, обернулся, с непониманием взглянул на снова стоявшего на ногах Кирилла и упал.

— Одним уродом меньше,— злобно бросил белобрысый убийца.

Вика снова завизжала, заплакала Лида, заскулил Эдик.

— Заткнитесь!— рявкнул Кирилл.— Тихо, я сказал! Кто сейчас произнесет хоть звук, ляжет рядом с этим боровом!

Желающих не нашлось, все замолчали. Вика прикусила губу и молча смотрела на свою майку, которая продолжала пропитываться кровью. Лида давилась рвавшимся из нее криком, но молчала.

А Кирилл заметно преобразился. Куда только девался вчерашний учтивый и почтительный молодой человек? Сейчас он и выглядел, и вел себя, как настоящий тиран.

— Вот и ладушки!— сказал он, окинув взглядом стоявших на коленях ребят.— А теперь поговорим. Сначала хочу предупредить: ваша вольница закончилась. Теперь вы будете делать то, что я скажу. Кстати, это и в ваших интересах. Мы здесь дольше вас, знаем и умеем больше. Вчерашний вечер тому доказательство: если бы не мы, оборотни порвали бы вас, как Тузик грелку... Со своей стороны мы гарантируем вам защиту, ну а вы, как я уже сказал, будете делать то, что вам скажут.

— Например?— спросил Андрей.

— Сразу к делу? Молодец!— похвалил его Кирилл.— Отвечаю: вы добудете для нас идентификаторы.

— А сами что же, кишка тонка?— фыркнул Андрей и тут же получил от Лехи по голове. Тот ударил его древком копья — не сильно, но чувствительно.

Потом он наклонился и что-то тихо сказал Андрею на ухо. При этом из-за пазухи у него выпал медальон и повис на кожаном шнурке, сверкая на солнце. Увидав его, Тим вздрогнул: медальон был похож на тот, который он нашел в гробнице. Неужели это и есть второй ключ? А Тим все ломал голову, где его искать? Оказывается, его уже нашел Леха, но воспользоваться им не смог, так как для того, чтобы открыть каменную дверь, нужно было два ключа. Кроме того, Леха мог и не знать, что это ключ. Или знал, но не имел понятия, где находится вход в Сокровищницу.

— Наши возможности не безграничны, а в последнее время еще и фарта нет,— объяснял между тем Кирилл.— Может, вам больше повезет? Как вам известно, на Полигоне осталось шесть идентификаторов. Три для нас, три для вас...

— Это не честно, нас больше,— подал голос Артем.

— Без нашей помощи вы ни одного не добудете, а так хоть у кого-то шанс появится.

Что ж, в словах Кирилла была своя логика. Даже если предположить, что ребятам удалось бы добыть все шесть идентификаторов, все равно бы на всех не хватило. Но это вряд ли, так как никто понятия не имел, где их искать. Может быть, и нашли бы, будь у них больше времени. Но его-то как раз было совсем впритык — особенно для девчонок.

Видя, что возражений ни у кого нет, Кирилл справедливо рассудил, что его условия приняты. Тем не менее, он добавил:

— Не бойтесь! Обижать никого не будем... Если сами не напроситесь. Но за косяки придется ответить. Церемониться я с вами не собираюсь — нет ни времени, ни желания. Поэтому не советую со мной ссориться. И еще: косячит один — отвечают все. Как мушкетеры. Так что хорошо об этом подумайте: если себя не жаль, так пожалейте хотя бы своих товарищей... А еще у меня для вас есть хорошая новость — как только мы получим свое, сразу же уйдем. Но до тех пор Я буду за вас думать и решать. Всем понятно?

Никто не ответил, но даже молчание вполне удовлетворило Кирилла.

— Времени у нас мало, поэтому не будем тянуть кота за хвост. На сегодня мне нужны два человека: меткий и умный.— Он посмотрел на Тима.— Ты, кажется, умеешь стрелять из лука?

Тим неопределенно дернул плечами.

— Надеюсь, так оно и есть. Иначе ты попал... Не разочаруй меня!— Он снова повернулся к остальным.— Второе задание для человека, способного к логическому мышлению. Кто из вас любит разгадывать загадки?

Добровольцев не нашлось, но Эдик подкинул очередную подлянку:

— Есть у нас один такой. Да Артем? Вумный как вутка.

Кирилл перевел взгляд на Артема. Тот неуверенно поежился, а потом одарил Эдика уничтожающим взглядом.

— Не сердись на него,— сказал Артему Кирилл.— Я бы тоже тебя выбрал... Условия прежние: не справишься, умрешь. У тебя три дня.

— А что делать-то?— дрожащим от обиды голосом спросил Артем.

— Сейчас расскажу и даже покажу... Остальные могут быть пока свободны! Леха, Жанна, присмотрите за ними, пока меня не будет! И чтобы не сидели без дела! Найдите для них какую-нибудь работу! Но сперва пусть это...— он с ненавистью кивнул на тело Александра,— уберут. Чтобы к моему приходу его здесь не было!

Народ встал с колен, но расходиться не спешил — все искоса посматривали на Леху и Жанну. А Кирилл махнул рукой Тиму и Артему:

— Идите за мной, по пути все расскажу... Да, и лук свой возьми, пригодится!— сказал он Тиму...

Рассказывать он ничего не стал, решив, что лучше один раз показать, чем попусту молоть языком. Он вел ребят на юг, вдоль скалы. Тим даже решил, что они держат путь к Сокровищнице. Но нет, они прошли мимо, Кирилл не взглянул в сторону кустов, за которыми находилась каменная дверь с необычными замками. Не знает о ней? И это хорошо, особенно теперь, когда Тим в курсе, у кого второй ключ-медальон. Осталось только придумать, как до него добраться... Ну, и дожить до этого момента.

Кирилл не отличался ни излишним доверием, ни преступной беспечностью. Он всю дорогу держал в руке свой тесак и не упускал из виду обоих парней. Впрочем, гораздо больше внимания он уделял Тиму, справедливо считая его более опасным, нежели недоучившийся студент. Но даже он совершал ошибки, за которые Тимофей мог его не раз и не два наказать. Но не делал этого по нескольким причинам. Во-первых, перед ним был не обычный человек. Это на вид Кирилл ничего особенного собой не представлял — и ниже ростом, и не такой крепкий, как Тимофей, да и теми навыками, которые Большаков приобрел в армии, он явно не владел, а скорее всего, он вообще не служил. Но... Полигон наделил его сверхъестественным Талантом, с помощью которого он мог кого угодно скурить в бараний рог. Причем, почти буквально. Тим этот его Талант уже дважды испытал на себе и точно знал, что ничего не сможет противопоставить силе, превращавшей его в полное ничтожество. А ведь помимо этого могли быть у Кирилла и другие Таланты, о которых Тим ничего не знал. Поэтому Большаков хотел сначала получше присмотреться к новичку, узнать его сильные и слабые стороны, а потом, если бить, то наверняка. Во-вторых, Кирилл неплохо знал психологию людей, по крайней мере, таких, как Тим. И он был прав, предполагая, что некоторые его новые знакомые не станут делать глупости, побоявшись навредить своим товарищам. Стоит только ошибиться, и, как предупреждал Кирилл, пострадают все. А то, что так оно и будет, Тим ничуть не сомневался: достаточно было взглянуть Кириллу в глаза, чтобы понять — чужие жизни для него не значат ровным счетом ничего. Незавидная участь Александра тому яркий пример. Да и двое других, судя по всему, были одного с ним поля ягоды. Наконец, в-третьих, Тим, во что бы то ни стало, хотел узнать, где находятся идентификаторы. А Кирилл как раз и был тем человеком, который кое-что знал об их местонахождении. Пусть даже не всех шести, но хотя бы некоторых из них. А уж после того, как он поделится этими знаниями... Нет, Тим не был кровожадным. Просто он сразу понял, что шутки закончились с того самого момента, как он очутился на Полигоне. И расклад получался предельно понятным — или ты, или тебя.

А вот Артема Кирилл напрасно недооценивал. Несмотря на свой травоядный вид, паренек показывал зубки, пусть и тогда, когда сам Кирилл этого не видел. Так, когда последний чуть вырвался вперед, повернувшись к спутникам спиной, Артем поймал взгляд Тимофея и коротко кивнул на увлекшегося Кирилла. Намек был предельно понятен: лучшего момента для того, чтобы наброситься на противника, трудно было придумать. Рвануть вперед, обхватить сзади шею, заблокировать руку с тесаком и душить, душить, душить... Тим понял его замысел, но строго покачал головой.

Не сейчас.

До места добирались пару часов, ели по пути сорванные ягоды, беседовали на отвлеченные темы. Тимофея интересовало абсолютно все, даже самая незначительная информация могла помочь в будущем. Но вопросы задавал в основном Артем. Кирилл отвечал — то довольно подробно, то отделываясь короткими фразами, иногда сам что-то рассказывал, не дожидаясь вопроса. Кстати, он снова стал прежним, тем, вчерашним Кириллом — спокойным и даже приветливым. И Тимофею трудно было понять, когда он был настоящим — сейчас или тогда, когда убивал Александра?

— Вот ты уже два месяца здесь...— снова заговорил Артем.

— Больше.

— Тем более. И что за два месяца так и не смог добыть идентификатор?

— Если бы это было так просто,— пробормотал Кирилл.

— Но ведь кому-то это удалось. Ты ведь был не единственным. В лагере у Портала было полно людей, мы знаем. Неужели все они... голос Артема дрогнул,— ...умерли?

— Нет, не все. Кое-кому на самом деле повезло... Когда я появился на Полигоне, идентификаторов оставалось что-то около дюжины. С одной стороны, добыть их было легче, в смысле, больше возможностей. С другой... Я тогда был новичком, без Талантов, понятия не имел, куда попал и что здесь происходит. А лес тогда кишел разными тварями — не то, что сейчас, — повезло, что добрался до лагеря. А народец там жил тогда гнилой. На чью-то помощь трудно было рассчитывать. Из лагеря без сопровождения не выйдешь, а с собой меня никто не брал... Хуже всего пришлось, когда срок пребывания на Полигоне оказался на исходе. Взял отсрочку, кое-как выполнил задание Доброжелателя — чуть концы не отдал. Но взамен получил Талант. Хоть что-то. Вот только к этому моменту находиться в лагере стало невыносимо. Старшаки — в смысле, старожилы — таких, как я, прессовать начали. Вот и пришлось нам с Жанкой и еще двумя парнями рвать когти, пока не грохнули... Уже потом повстречали Леху. Так нас стало пятеро. Ушли на юго-запад, мочили местных тварей, выполняли особые задания, чтобы не сдохнуть раньше времени. Все мечтали: прокачаемся, добудем идентификаторы, вернемся к Порталу, перебьем старшаков, если они к этому времени сами не передохнут, и на свободу с чистой совестью...

— И что?— заинтересовался рассказом Артем.

— Не все мечты сбываются,— грустно усмехнулся Кирилл.— Прокачались мы неплохо, Талантов у каждого, как у Тузика блох. Но, похоже, этого недостаточно для того, чтобы добыть идентификатор. Сдается мне, тут еще особая удача нужна. Или расположение Доброжелателя, не знаю. Не повезло нам, короче. Одного из наших убили. Другого... мы сами прикончили, когда он нас кинуть решил. С каждым разом получить отсрочку становилось все труднее, а шансов выбраться отсюда — все меньше. А тут еще Перезагрузка Полигона на носу. Пришлось возвращаться к Порталу с пустыми руками. Думали, предстоит битва со старшаками а тут вы нарисовались...

— О какой перезагрузке ты говоришь?— навострил уши Артем.

— Ты не в курсе?— удивился Кирилл.— Через двенадцать дней произойдет что-то вроде отката к заводским настройкам. При этом локация будет очищена от всего того, чего здесь не было изначально. То есть, если мы не успеем к этому времени отсюда убраться, то...

— ... тоже исчезнем,— прошептал Артем.

— Хватаешь на лету.

— Мне это не светит,— пожал плечами ботаник.— Мне всего девять дней осталось, так что я по любому до Перезагрузки не доживу.

Кирилл взглянул на Артема с интересом:

— Фаталист что ли? Так спокойно об этом говоришь...

— Нет. Просто я выберусь отсюда к этому времени.

— Уверен?— усмехнулся Кирилл.

— Почти.

— Ну-ну...

Если бы в прошлую свою прогулку в южном направлении вдоль ограждавшей Полигон стены Тим не поленился, прошелся бы еще с пару километров, то, наверняка, сам бы обнаружил каменную формацию, выросшую посреди леса немного западнее скал. Именно к ней и направился Кирилл, увлекая за собой новых знакомых. Подошли с восточной стороны, обошли глыбы с севера, свернули на юг и остановились перед входом в некое ущелье, уводившее вглубь каменной аномалии.

— Нам сюда,— сообщил очевидное Кирилл и первым вошел в ущелье.

Проход оказался узким, но коротким. Когда он расширился, ребята вышли на почти идеально круглую площадку диаметром около тридцати метров, окруженную со всех сторон, если не считать прохода, отвесными скалами. Сразу же бросалась в глаза их восточная часть. Ровная, почти гладкая на всем свое протяжении. Она представляла собой эдакую монументальную панораму, выполненную разноцветными красками. И хотя изображение практически полностью выцвело и обшелушилось, все еще можно было догадаться, что некогда это была карта, скорее всего, карта Полигона. Жаль только, деталей уже не различить.

Помимо панорамы внимание привлекал пол площадки, выложенный крупной квадратной плиткой. Кладку время тоже не пощадило: одни плитки просели, другие потрескались, третьи и вовсе отсутствовали.

К западу от входа почти у самой стены стояла полутораметровая колонна, увенчанная толстостенной чашей, в которой находился каменный шар радиусом примерно двадцати сантиметров. В отличие от остального интерьера, он отлично сохранился, был идеально гладок, без выбоин, трещин и сколов. Точно такая же колонна, только без шара, стояла у противоположной стены.

— Ну, сам догадаешься или нужна подсказка?— обернувшись к Артему, с прищуром спросил Кирилл.

— Что?— не понял тот.

— Может быть, Эдик преувеличивал твои умственные способности?

Артем надулся, но промолчал.

— В общем, задание такое: нужно переправить шар из одной чаши в другую.— Кирилл жестом изобразил направление.

— В чем проблема?— удивился Артем.

— А ты попробуй!

Пожав плечами, Артем приблизился к колонне, протянул руки к шару и... тут же отдернул с криком Ой!, затряс конечностями, заплясал на месте под заливистый смех Кирилла.

Взглянув на удивленного Тима, Артем пояснил:

— Он током бьется!

— Что, не нравится?— продолжая хохотать, спросил Кирилл.— Это еще что, вторая попытка будет гораздо больнее. И так по нарастающей.

— А если изолировать?— предположил Артем.

— Не поможет,— покачал головой Кирилл.— Все пробивает.

— Что-нибудь вроде ковша на длинной ручке,— продолжал сыпать идеями умник.

— Не-а, пробовали. Шар возвращается обратно в чашу.

— Как это?— выпучил глаза Артем.

— Не знаю. Телепортация или что-то в роде того... Дело не в этом. Шар можно передвигать, даже не прикасаясь к нему.

— Э?— еще больше удивился Артем.

— Смотри и учись!

Кирилл подошел к колонне, простер руки над шаром, не прикасаясь к нему, а потом плавно очертил ими полукруг, опустив к бокам сферы. И случилось чудо: шар раскалился белым светом, а потом медленно взлетел над чашей, следуя за руками приподнимавшего его Кирилла.

— Офигеть,— только и смог сказать Артем.

Продолжая удивлять новых знакомых, Кирилл легким нажимом, но опять же без прикосновения, подвигал шаром из стороны в сторону, а потом плавно вернул его в чашу и развел руки в стороны. Сфера погасла.

— Как-то так...

— Вот это да!— восхитился Артем. И тут же наморщил лоб:— Но если его можно перемещать без прикосновения, то в чем проблема? Не понимаю...

— В том, что шар всякий раз возвращается в чашу... Сам попробуй!

После полученного удара Артем опасался приближаться к сфере, но любопытство взяло верх. Он сделал все так же, как и новый знакомый, может быть, чуть медленнее, и у него получилось: светящаяся сфера повисла между подрагивавших от нервозности рук.

— Мягко надави на него в нужном направлении!— посоветовал Кирилл.

Артем попробовал, и шар послушно сдвинулся с места.

Парень улыбнулся и продолжил эксперимент. Он рассчитывал, что в лучшем случае дотолкает сферу до конечной цели, а в худшем станет свидетелем обещанной телепортации. Но вышло несколько иначе. Артем сделал пару коротких шагов к противоположной стене, все больше убеждаясь в том, что у него получится задуманное. И вдруг с поверхности сферы с треском сорвались молнии и ударили умника в грудь с такой силой, что его отбросило назад метров на пять. Тело в состоянии тряпичной куклы упало под стену и замерло. А шар на самом деле исчез, через мгновение снова появился в чаше и погас.

— Ах, да, забыл сказать, что перед тем как телепортироваться, шар бьет молниями,— с запозданием произнес Кирилл. И было понятно, что сделал он это намеренно.

Тим бросился к телу Артема, сопровождаемый очередной фразой Кирилла, произнесенной с невозмутимым спокойствием:

— Не переживай за него, скоро очухается!

Тим рухнул на колени перед Артемом, первым делом проверил его пульс. Бьется. Потом проверил кости на предмет повреждений. К счастью, повреждений не было. И все же Тимофей обернулся и одарил Кирилла суровым взглядом. Ведь мог же объяснить на словах, не доводить дело до крайностей! Или нет? Может, ему доставляло удовольствие причинять людям боль?

По крайней мере, Кирилл не обманул: уже через минуту Артем пришел в себя, вздрогнул и открыл глаза.

— Теперь ты в курсе проблем, с которыми сталкивались те, кто приходил сюда до тебя,— назидательно произнес подошедший злоумышленник.— И знаешь о том, какова цена ошибки. Повторяю: с каждым разом мощность удара будет только нарастать. Поэтому советую делать паузы между попытками, не меньше получаса... У тебя три дня. И сразу предупреждаю — даже не пытайся воспользоваться идентификатором, если он вдруг окажется в твоих руках. Бессмертным он тебя не сделает. И сам сдохнешь, и устройство испортишь. Идем!— а это он сказал уже Тимофею и первым зашагал к проходу.

Тим замешкался, оглядываясь на поднимавшегося Артема, но его подстегнул жесткий окрик Кирилла:

— Идем, я сказал!

От скал они направились дальше на юго-запад, углубляясь в дебри леса. Кирилл шел открыто, не реагируя на доносившиеся время от времени скрипы и шорохи. Такое впечатление, он ничего не боялся. Совершенно. Не удивительно — человек провел на Полигоне не один десяток дней. И выжил. В отличие от многих других несчастных, невесть каким образом здесь оказавшихся. Шагая следом за ним, Тим уже в который раз размышлял о том, что это за мир, как он сюда попал и почему именно он? Снова не найдя ответа, спросил Кирилла.

— Не знаю,— ответил тот.— И никто не знает. Кого я не спрашивал, никто не помнит момент перехода и то, что было до этого. Как отрезало.

— А зачем мы здесь? Есть какие-нибудь идеи?

— Никаких, кроме того, что сообщил Доброжелатель: все мы получили уникальную возможность стать Легендой !1.

Тим припомнил, что именно это было написано на черной плите в самом начале пребывания на Полигоне. Но что это могло означать?

— Без понятия,— пожал плечами Кирилл.— Уверен только в том, что Полигон — это только начало.

— Почему ты так думаешь?

— Много размышлял об этом. Полигон — это что-то вроде отборочного раунда. Если ты заметил, сюда попадают разные люди. Есть сильные, такие как я и ты. А есть и другие, вроде того же Артема или Эдика. На Полигоне происходит выбраковка — все ненужное отсеивается, а победители проходят в следующий раунд.

— Куда?— тихо спросил Тим. Хотя это было всего лишь предположение, Тим опасался, что Кирилл может оказаться прав. Он-то надеялся на то, что, получив идентификатор, не только покинет Полигон, но и вернется в родной мир, домой. А что если это на самом деле только начало длинного пути?

— Вряд ли кто-то об этом знает. Те, кто уходит через Портал, назад не возвращаются, поэтому не могут рассказать, что находится по ту сторону. А те, кому не повезет, умирают в поисках идентификаторов или потом вычищаются во время Перезагрузки и таким образом не могут передать новеньким накопленную информацию. Так что все мы начинаем с нуля и в полном неведении.

Они прошли еще немного. Тим размышлял над словами Кирилла. Потом вспомнил об Артеме, возникли новые вопросы.

— Тот шар, который... ну...

— Я понял.

— Откуда ты про него узнал?

— О нем знали все, кто жил в лагере, когда я там только появился. Может, кто-то случайно нашел. Или получил соответствующее задание, но не смог его выполнить. И никто не смог. Кто-то вроде бы даже умер, пытаясь перетащить шар из чаши в чашу. После этого желающих стало меньше. А так... пробовали, наверное, все, но рано или поздно сдавались.

— А ты?

— И я тоже. И Жанка. Только ничего не вышло. Я вовремя успел остановиться, а Жанка руки сильно обожгла, до сих пор шрамы остались.

— Почему тогда ты думаешь, что Артему удастся то, чего не удалось другим?

— Девяносто девять процентов, что и он облажается, но попытка не пытка. Хотя, как сказать,— усмехнулся он.— Если у него не получится, пробует следующий. Время и люди пока есть... Это не самый простой способ добыть идентификатор, но и не самый опасный... если действовать с умом.

— А мне что нужно будет делать?— насторожился Тим. Неспроста ведь Кирилл настоял на том, чтобы Большаков взял с собой оружие.

— Скоро узнаешь, уже почти пришли.

Был и еще один вопрос, на который Тим хотел получить ответ. У него имелись собственные предположения, но хотелось бы услышать от самого Кирилла.

— Зачем ты убил Саню?

Кирилл остановился, обернулся, посмотрел на Тимофея.

— Ты считаешь меня чудовищем? Пусть так, мне плевать. Я хочу выжить.

— Но ведь он тебе ничего не сделал!

— Он поднял на меня руку!— повысил голос Кирилл.

— Он пытался защитить свою девушку!

— Свою?— усмехнулся Кирилл.— Ты видел их вместе? Земля и небо. Красавица и чудовище. Поверь моему опыту — она его просто использовала. А когда получила бы свое, бросила бы, не задумываясь.

Америку Кирилл не открыл, Тим и сам так считал. Как и то, что каждый человек имеет право на ошибку.

— Ты его убил.

— Думаешь, наоборот было бы лучше? Так я против... И вообще, я тебя не понимаю. Вместо того чтобы благодарить меня, ты кидаешь какие-то предъявы.

— Благодарить? За что?— опешил от подобной наглости Тим.

— Одним конкурентом стало меньше. А он на самом деле мог составить конкуренцию. Не мне — тебе. Он и Андрей... Насчет последнего, кстати, подумай. Лучше это сделать сейчас, пока не стало поздно. Сам справишься или мне тебе помочь?

— Не вздумай!

— Дело твое,— пожал плечами Кирилл.— Просто с каждым найденным не тобой идентификатором твои шансы выбраться отсюда, выжить, становятся меньше. И если Андрей окажется удачливее тебя...

— Нет, я сказал!

И снова Кирилл пристально уставился на Тимофея.

— Когда-то я был таким, как ты, но, к счастью, быстро понял, что эта дорога неудачников, которым ничего в этой жизни не светит. Но переубеждать я тебя не стану, это твой выбор. Вопрос лишь в том, пожалеет ли тебя Андрей, если я сделаю ЕМУ равнозначное предложение? Кстати, мы пришли...

Кирилл первым вышел на поляну, примечательную лишь тем, что в ее центре стоял пень давно срубленного дерева. Ровный срез успел уже затянуться мхом. Тим готов был предполагать, что угодно, относительно предстоящего ему задания, но теперь и вовсе потерялся в догадках.

А Кирилл подошел к росшему на опушке дереву и поднял что-то с земли. Подошел к Тимофею и, раскрыв ладонь, показал три ореха, своей формой и рожками похожие на морскую мину. Потом направился к пню, положил на него плоды и вернулся к спутнику.

— Теперь смотри!— тихо сказал он.

Не понимая, что должно произойти, Тим уставился на пень, но все равно пропустил тот момент, когда орехи...

...внезапно исчезли.

Только что были, и вот их нет. Лишь спустя секунду зашуршали кусты в южной части поляны, и Тиму даже показалось, что он заметил мелькнувший среди ветвей пушистый черный хвост.

— Видел его?!— оживился Кирилл.

— Кого?

— Хорька этого, неуловимого!

— Ну...

— Понятно,— погрустнел парень.— Тяжело тебе придется.

— Что?

— В общем, задание такое: ты должен будешь поймать этого грызуна. Он обожает орехи, а еще любит потрепать нервы тем, кто на него охотится.

— Поймать?

— Не совсем. Ловить его голыми руками бесполезно. Он невидим, когда подбирается к орехам, хрен разглядишь. А еще он очень быстр, хрен поймаешь. Даже у Лехи не получилось, а он тоже парень шустрый.

— А если сетями?

— У тебя есть сеть?

— Нет, но можно сплести, я умею.

— Забудь! Пробовали, бесполезно. Пока он невидим, он еще и неосязаем. Типа призрак. Такой, что сквозь любую сеть пролезет.

— Как же его тогда...— опешил Тим.

— Вот! Невидимость пропадает через пару секунд после того, как он добрался до орехов. И бесплотность тоже. Правда, к этому моменту он уже далеко, без чего-нибудь дальнобойного его не достать.

— То есть, ты хочешь, чтобы я...

-...подстрелил его из лука. Именно! Но сделать это будет не просто, уж слишком он резкий, зараза.

— Я заметил,— буркнул Тим.

— Задание понятно?

Тим подумал и кивнул.

— Тогда все. Я возвращаюсь в лагерь, а ты работай.

— А...

— Тварь эта орехи любит, на них и приманивай. Орехов здесь поблизости полно, но хорь предпочитает брать их исключительно с пня.

— Почему?

— Не знаю... Мне кажется, он прекрасно понимает, что к чему, и просто издевается над нами... Ладно, я пошел. Счастливой охоты...

— Подожди!— остановил его Тим.— Что мне делать с этим животным, если я его поймаю?

— А ты оптимист,— усмехнулся Кирилл.— Подстрелишь, тащи тушку в лагерь, там разберемся. Еще не факт, что с него выпадет идентификатор,— буркнул он едва разборчиво.

Но Тим его услышал:

— То есть, как это не факт?

— Насколько я знаю, не было задания насчет грызуна. Ясно, что квестовый хорек, но что за него дают, никто не знает. Может, идентификатор, а может, что-то другое... И не разочаровывай меня! Помнишь, о чем я сказал твоему другу? Не пытайся захапать устройство, не делай глупостей — убью...

Кирилл ушел, а Тим остался, присел на пень, задумался.

Теперь ему было известно, где и каким образом можно добыть три идентификатора. Правда, знания эти сами по себе ничего не давали. Во всех трех случаях сделать это было непросто. Как перетащить шар из одной чаши в другую, если тот каждый раз возвращается в исходное положение, да еще бьет молниями так, что мало не покажется? Как подстрелить некоего грызуна, который перемещается с безумной скоростью и при этом бестелесный? Как отобрать ключ у человека, наделенного серьезными Талантами, особенно если он против?

Впрочем, добыть идентификатор было лишь половиной дела. На пути к свободе стояли трое серьезных противников, не боявшихся испачкать руки в чужой крови. Даже если допустить, что Тиму удастся добыть идентификатор и добраться до Портала, что после этого будет с остальными? Немного подумав, он пришел к выводу, что вряд ли Кирилл убьет их всех. Кто-то ведь должен будет таскать для него каштаны из огня. Но показательную порку он непременно устроит. И скорее всего, избавится от тех, от кого меньше всего пользы. Кто первый в этом списке? Лидия? Наташа? Эдик? Артем?

Чем больше Тимофей думал, тем больше склонялся к мысли о том, что от этой троицы нужно как-то избавиться. Мысли эти были противны морали Большакова, но... Похоже, иного выхода у него не было.

Опционально он наметил узнать о том, где находятся остальные три идентификатора. Возможно, пригодится, если не ему самому, то кому-нибудь из друзей.

А сейчас пора заняться делом и попробовать поймать неуловимого грызуна.

Встав с пня, Тимофей направился к дереву, на котором росли необычные орехи, поднял парочку и вернулся к центру поляны. Орехи он поместил в выемку на пне и, приготовив лук к стрельбе, попятился назад, не сводя глаз с импровизированного стола.

На этот раз грызуна пришлось ждать долго. Тим даже решил, что тот не появился. Возможно, он что-то не так делал? Глаза устали от напряжения, Тимофей моргнул — всего миг! — а когда открыл глаза, орехи исчезли. Парень завертел головой, пытаясь понять, в какую сторону рванул пронырливый вор? Как и в прошлый раз с запозданием заметил дрогнувшие кусты, правда, на этот раз другие. То есть, ни временными промежутками, ни путями отступления грызун себя не ограничивал. Это плохо.

Тим снова сходил за орехами, набил полный карман и стал выкладывать по одному.

Истратив с дюжину плодов, он сделал еще несколько неутешительных выводов. Например, время невидимости воришки не становилось короче. Каждый раз все те же две-три секунды. С учетом того, что и скорость при этом не падала, грызун успевал отбежать на безопасное расстояние. Пару раз Тиму удалось правильно угадать направление бегства, но выпущенные вдогонку стрелы ушли в молоко. Было самое время пожалеть о том, что Полигон наделил его не тем Талантом. Сейчас вместо С первого раза пригодилось бы Предвидение или По наитию. Из относительно положительных моментов Тим мог отметить разве то, что однажды ему удалось разглядеть грызуна, так сказать, во всей его красе. Если честно, красавцем его трудно было назвать: впечатление портила плоская морда и пасть, усеянная крепкими зубками. А так, да, это был похожий на хорька грызун с куницу размером, черно-белого окраса и с пышным длинным хвостом. Стырив очередной орех и скрывшись в кустах, он дождался, пока Тим опустит лук, а потом высунул мордочку из листвы и прострекотал длинную, почти птичью, трель.

Еще и издевается, зараза!

Тим резко вскинул лук и тут же выстрелил, но хорька и след простыл.

На третьем десятке орехов Тимофей пришел к выводу, что эта увлекательная игра может продолжаться до бесконечности. Теперь он понимал, почему никому до сих пор не удавалось поймать эту шуструю тварь. Кроме разочарования его ожидало и еще одно интересное открытие. Когда хорек решил в очередной раз покрасоваться, Тим увидел на его спине... маленький рюкзачок. Вернее, больше всего этот предмет напоминал эдакий чехол для мобильного телефона с лямками, опоясывавшими тело грызуна. Он был черного цвета, поэтому разглядеть его на фоне однотонной шести оказалось непросто. И хотя, пообщавшись с животиной, Тимофей легко мог себе представить, как хорек в перерывах между поеданием орехов названивает своим приятелям и хвастается, как он в очередной раз обвел вокруг пальца неуклюжего двуногого, скорее всего именно в этом чехле грызун носил идентификатор. Сан Саныч ведь говорил, что тот размерами и формой похож на мобильный телефон.

Таким образом, чтобы завладеть прибором, нужно было всего лишь поймать хорька.

И тут Тима как током ударило. Поймать! Именно поймать, а не убить, чем он все это время занимался. Чем занимались все те, кто приходил сюда до Большакова. Нет, свои шансы он оценивал невысоко — уж слишком проворна была лесная тварюшка. Но был один человек, который мог найти общий язык с грызуном. И звали этого человека Наташа. Смогла же она приручить козу! Так может, и с хорьком что получится? Не факт, конечно, но чем черт не шутит? Единственное, что могло помешать этому эксперименту, это состояние девушки. Когда Тим видел ее в последний раз, выглядела она не очень. Но внезапно пришедшая в голову идея казалась Тимофею более реалистичной, нежели бессмысленные попытки подстрелить неуловимого грызуна из лука.

Ссыпав оставшиеся орехи на пень, Тим отправился в лагерь...

Раз уж все равно по пути, Тим решил навестить Артема. Чем ближе подходил, тем тревожнее становилось на душе. Как там ботаник? Жив ли? А может, уже сбежал, воспользовавшись возможностью? В первом случае было бы жаль парнишку. Во втором жалеть придется всех остальных. Тимофей ничуть не сомневался, что Кирилл не оставит без наказания побег одного из заложников. Вот только расплачиваться за глупость одного предстоит всем остальным.

Но он ошибся, причем в обоих случаях. Артем не сбежал и был жив, сидел под колонной, тупо уставившись в одну точку.

— Как успехи?— спросил Большаков.

— Успехи?— хмуро выдал Артем, даже не взглянув в сторону подошедшего товарища.

Впрочем, мог бы и не спрашивать — шар лежал в исходной чаше, а значит, Артему не удалось выполнить задание.

— Понятно...

— А у тебя как?

— Так же...

Тим коротко рассказал о грызуне, обожавшем лесные орехи.

— Попали мы с тобой,— буркнул Артем.

— Прорвемся,— без особого энтузиазма заверил его Большаков.— Идем в лагерь, скоро темнеть начнет.

— Нет ни малейшего желания видеть эти бандитские рожи,— поморщился Артем.

— Не бойся, ничего они тебе не сделают, по крайней мере, пока.

— В том-то и дело, что пока...

В лагерь они пришли в сумерках, ориентируясь на запах жареного мяса и огонь горевшего посреди поляны костера, у которого собрались и старшаки, и новенькие. Неожиданное единение. Кирилл что-то рассказывал, Эдик заискивающе заглядывал ему в рот и нарочито восхищался своим новым кумиром. Вот, кто никогда не пропадет! Остальные сидели молча, глядя на огонь.

— Судя по вашим рожам, хвастаться вам нечем,— быстро заключил Кирилл, заметив подошедших.— У вас есть еще два дня. А сейчас отдыхайте! Можете пожрать, если хотите.

Кирилл кивнул на котел, почти доверху забитый кусками жаренного мяса.

— Остальным — спать!

Андрей поднялся первым, не скрывая облегчения. Похоже, компания не пришлась ему по душе. Проходя мимо Тима, он красноречиво закатил глаза. Вика встала следом, но не спешила отойти от костра.

— Спасибо, Викуша, мясо было просто великолепно!— похвалил ее Кирилл. Девушка как будто только этого и ждала, приветливо улыбнулась и, кокетливо повиливая бедрами, направилась к своему шалашу.

Провожая ее осуждающим взглядом, Тим думал о том, что недолго она горевала об Александре, что напрасно тот пожертвовал ради нее своей жизнью и что в очередной раз Кирилл был прав, характеризуя эту беспринципную особу.

Лида тоже встала, но пошла не к шалашу, а в противоположную сторону, к лежанке, на которой, подобрав под себя ноги, сидела Наташа — единственная, кто не присоединился к компании. Но то, что она сидела, а не лежала, Тим счел добрым знаком. Значит, оклемалась девчонка.

Лида, похоже, хотела ее проведать перед сном, но ее остановил непререкаемый окрик Кирилла:

— Я сказал — спать!

Лида зыркнула на него обжигающим взглядом, но подчинилась.

И только Эдик остался сидеть у костра, нарочито отделяя себя от остальной компании. Однако Кирилл быстро поставил его на место:

— А тебя это не касается?

— А можно я с вами посижу?— заканючил Эдик.— С вами интересно.

Кирилл и Леха переглянулись, одновременно улыбнулись. Оба понимали сущность этого подхалима, но, похоже, их это устраивало. А вот на лице Жанны читалась нескрываемая неприязнь, не сулившая Эдику ничего хорошего. И его счастье, что в лагере рулил Кирилл.

— Я вот спросить хотел, а ты видел идентификатор?— спросил Эдик.

— Конечно.

— Да ну! Как он выглядит? Что это вообще такое? Как он работает?

С одной стороны, тема была интересная, с другой же — у Тима были еще незаконченные дела, и он сначала напился из кадки, а потом направился к Наташе, каждую секунду ожидая недовольного окрика Кирилла. Но его не последовало.

— Привет. Ты как?— спросил Тим.

Наташа подняла голову, и Большаков увидел зареванные глаза и... свежий синяк под глазом.

— Что случилось?

Девушка засопела, сдерживая слезы, а потом сдавленно выдала:

— Он Витку зарезал!

И все-таки разревелась.

— Кого?— не понял Тим.

— Козу...

Тим покосился на загон, в котором еще утром жевало траву рогатое существо. Теперь он был пуст. Уже догадавшись, оглянулся, посмотрел на котел с жареным мясом, рядом с которым устроился ничего не подозревающий, выуживающий прожаренные куски проголодавшийся Артем. С сочувствием уставился на Наташу.

— А с глазом что?

Девушка не ответила, лишь разревелась еще громче.

— Заткнись, дура!— крикнула издалека Жанна.

Ехидно усмехнулся Леха.

Тим сжал кулаки и решительно вернулся к костру.

— Кто ее ударил?— спросил он, поочередно глядя на старшаков.

— Ну, я, а что?— с вызовом набычился Леха.

— Если ты еще хоть раз ее пальцем тронешь...

— То что?— Леха поднялся и шагнул навстречу Тимофею.

Они были примерно одного роста, но на фоне атлетически сложенного Большакова хулиганистый старшак выглядел невзрачно. Однако было в его взгляде что-то такое, что не могло не насторожить.

Решительность? Опыт? Безбашенность?

Со стороны за назревающим конфликтом наблюдал Кирилл. Смотрел с интересом, но не вмешивался. Как и Жанна.

— Я предупредил,— выдавил сквозь зубы Тим. И развернулся, чтобы уйти.

— Эй, мы еще не закончили!— окликнул его Леха и, схватив за плечо, резко развернул к себе.

Тим не стал медлить, дав волю рвавшейся наружу злости, от всей души вмазал Лехе кулаком по роже. Но тот внезапно исчез, а мгновением позже Тим дернулся от чувствительного удара в бок. Били сзади — Большаков даже не понял, кто это был. Резко развернулся, и снова ему прилетело сзади, на этот раз в левый бок. Еще один разворот. Никого. Лишь смазанное движение на периферии зрения. И очередной удар, но теперь уже в челюсть.

Потом удары посыпались, как градины, то слева, то справа. Тим перестал крутиться, понимая, что все равно не поспеет за стремительно быстрыми перемещениями Лехи. Теперь он понял, что имел в виду Кирилл, называя своего приятеля шустрым парнем. Не то слово! У Большакова не было ни единого шанса уклониться от ударов, поэтому он лишь прикрывал самые уязвимые точки предплечьями и локтями. И все же Лехе удалось пробить в голову, Тим упал на колени. Тут же последовал удар ногой, опрокинувший Большакова на спину. Но на этом избиение не закончилось. Леха перестал мельтешить перед глазами, и методично наносил удары, стоя на одном месте. Подбежала Наташа, попыталась оттащить ублюдка, вцепившись ему в руку. Леха оттолкнул ее, прикрикнув:

— Исчезни, дура! Или одного раза не достаточно было?!

К Наташе присоединилась Лида. И теперь уже вдвоем девушки повисли на Лехе с просьбами остановиться. Из шалаша выглянул Артем. Да и Андрей поднялся на шум, но не спешил вмешиваться.

— Довольно, Леха!— лениво произнес Кирилл.— Хорош, я сказал!

Потом, когда дебошир нехотя отошел в сторону, он присел рядом с неподвижно лежащим Тимофеем и спокойно произнес:

— Скажи спасибо своим подружкам. Но если ты еще раз дернешься на меня или на моих друзей, я их останавливать не буду. Незаменимых у нас нет. Ты меня понял?

Тим промолчал и тут же почувствовал, как его начинает плющить — Кирилл включил один из своих Талантов.

— Понял,— проскрежетал Большаков сквозь зубы.

Удовлетворенный ответом Кирилл вернулся к костру.

Тим встал, кивком поблагодарил девчонок — не исключено, что они спасли ему жизнь. Осмотрел себя. Все тело болело, но переломов не было, лишь ссадины да намечающиеся синяки, разбитая губа и стесанная кожа на локте. Бывало и хуже.

Он хотел вернуться к Наташе и продолжить разговор, но вмешался Кирилл:

— Всем спать!— Он медленно обвел взглядом ребят, и те молча разошлись, даже Эдик. У костра остался сидеть лишь Леха. А Кирилл направился к шалашу, но не своему, а к тому, в котором спала Вика. Не спрашивая разрешения, он залез внутрь. Какое-то время Тим ожидал хотя бы вежливого возмущения со стороны дамы, но его не последовало. И это парня ничуть не удивило.

Тим направился к ручью, чтобы смыть кровь. Когда он поравнялся с Информационной Плитой, по ее поверхности пробежал всполох. Тим замер. Тут же появилась надпись:

Предлагается новое задание: убить вожака оборотней

Награда: Большой Бум

Под надписью замигал отпечаток ладони.

Только этого сейчас и не хватало!

Тим хотел развернуться и уйти, но внезапно вспомнил о том, что уже проигнорировал два предложения, и что очередной отказ мог быть чреват. При этом он ничуть не сомневался, что штрафные санкции ему вряд ли понравятся. И угораздило же его приблизиться к этой чертовой плите! Делать нечего — Тим приложил ладонь, принимая задание. Надпись тут же изменилась:

Задание принято!

Время выполнения — не ограничено

Награда — Большой Бум

Следы помогут отыскать логово оборотней

То, что время не ограничено, это хорошо. А что касается следов...

Стоило о них подумать, как на траве появилась четкая цепочка светящихся отпечатков лап, явно не человеческих. Они вели к лесу в южном направлении. Тим встряхнул головой, и следы исчезли.

— Вот же...— пробормотал он и продолжил путь к ручью. Когда он присел у воды, со стороны лагеря прозвучал томный стон Вики...

Глава 10

Ночью прошел дождь — первый за все время пребывания на Полигоне. Новый день начался на удивление спокойно, как ни в чем не бывало. Завтракали все вместе. Эдик лебезил перед Кириллом, Вика жалась к новому вожаку, как кошка, остальные держались в стороне, не скрывая брезгливости по отношению к двоим подхалимам. Андрей даже не сдержался, заметил:

— Эдик, я так понимаю, сегодня твоя очередь спать с Кириллом?

И тут же получил локтем по зубам от старшего. Кирилл ударил беззлобно и несильно, исключительно в профилактических целях. Видя обиженную физиономию Эдика, Андрей посчитал разбитые губы приемлемой платой за оскорбление морального урода.

После завтрака все разошлись по своим делам. Первым ушел Артем, потом Кирилл с Викой, оставив обитателей лагеря на попечении Лехи и Жанны. Андрей тоже решил куда-то прогуляться. Лида крутилась около информационной плиты, но не решалась к ней приблизиться, Наташа вернулась на свой лежак, Эдик спрятался в шалаше.

Тим подошел к Наташе.

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно,— убитым голосом произнесла та.

— Поможешь мне?

— Я? Тебе?— удивилась девушка, даже голос ожил.

— Есть дело по твоей специальности... Прогуляемся?

Наташа как-то странно посмотрела на Тима, словно он предлагал ей что-то неприличное, но все же скинула ноги с лежанки, начала вставать...

— Нет, не так.— Тим понятия не имел, что получится из пришедшей в голову затеи, не знал, как отреагирует Кирилл на участие в выполнении задания постороннего, вот и решил перестраховаться.— Я сейчас уйду в лес, а потом ты подойдешь. Не хочу, чтобы нас видели вместе...

Пока добирались до места, Тим ввел девушку в курс дела. Его идея показалась Наташе забавной, но обещать она ничего не стала. Посмотрим...

До поляны добрались часа за три — Тим нашел ее, не блукая. Набрал орехов, разместил парочку на пне, отвел в сторону Наташу, замер. Грызун появился через пару секунд. Это стало понятно по тому, как исчезли орехи, а потом зашуршали кусты. Но в отличие от Тима, Наташа, похоже, успела рассмотреть хорька:

— Какая лапочка!— воскликнула она радостно.

После чего надобность в Тимофее пропала, и девушка начала действовать сама. Она сорвала горсть орехов и уселась на пень.

— Ты только не приближайся!— предупредила она Тима и поцокала языком.

Из кустов высунулась мордочка хорька. Тим начал медленно поднимать лук. Наташа краем глаза заметила это движение, не поворачивая головы, сказала тихо:

— Даже не думай! Потом сам ее ловить будешь!

Тим опустил оружие, решившись полностью довериться девушке.

Исчезнувший было хорек, снова появился и, подчиняясь цокающему призыву Наташи, робко выбрался на поляну. Он косился на стоявшего в стороне Тима, но при этом несмело приближался к девушке, подманивавшей его чарующими звуками и орехами. Несколько раз он останавливался и даже пятился назад, но Наташа подзадоривала его — Тим впервые видел ее такой веселой и жизнерадостной.

И вот зверек оказался у ее ног. Наташа наклонилась и протянула орех. Грызун принял его, мгновенно расколол крепкими зубами, выплюнул скорлупки и захрумкал ядром. Одного плода оказалось достаточно, чтобы между девушкой и животным появилось не только взаимопонимание, но и симпатия. Грызун смело запрыгнул к ней на колени и продолжил прием пищи. Наташа подавала ему орехи одной рукой, а другой почесывала за ушами, говоря при этом разные приятности.

Когда девушка попыталась извлечь из чехла устройство, Тим не вытерпел, начал приближаться.

— Оставайся на месте!— предупредила его Наташа. Необычно строго прозвучали ее слова.

Что-то не понравилось Тиму в ее голосе, и он продолжил медленно приближаться.

— Стоять!— рявкнула девушка. А хорек на ее коленях принял боевую стойку и агрессивно запищал, оскалив зубки.— Тим, я прошу тебя, не доводи до греха, остановись! Я все равно сделаю так, как решила.

— Наташ, а как же остальные?— попытался урезонить ее Тим.

— А что остальные?!— воскликнула девушка.— Идентификатор один, а нас много. И раз я его добыла, почему он должен достаться кому-то другому?

— Ты не понимаешь... Кирилл со своей бандой... они все равно не дадут тебе уйти.

— Это мы еще посмотрим,— усмехнулась Наташа.— Остановись! Последний раз тебя предупреждаю! Тим, я не желаю тебе зла, но если ты не остановишься...

— То что?— Тим угрожающе начал поднимать лук.

И в этот момент кусты затрещали, и на поляну вышел солидный волчара... ну, или как там называлась эта тварь, покрытая шипами. Уставившись на Тима, он глухо зарычал. А чтобы у Тима не возникло глупых мыслей и тщетных надежд, на поляне появилось еще четверо таких же чудовищ. И если с одним Тимофей, может быть, и справился бы, то остальные разорвали бы его на мелкие кусочки.

— Будь паинькой, Тимоша,— улыбнулась Наташа.— Я от своего не отступлю.

Ей удалось, наконец, одной рукой вытащить идентификатор. Он на самом деле был похож на мобильник — черная, как информационная плита, коробочка толщиной с палец. Отдав грызуну последний орех, Наташа перехватила прибор правой рукой и без тени сомнения приложила к запястью левой. Откуда она знала, что с ним делать, Тим мог только догадываться.

Большаков дернулся к девушке на рефлексах, но тут же вынужден был остановиться — шипастые твари обступили его со всех сторон, в опасной близости заклацали пасти. Наташа пристально посмотрела на него и покачала головой. Похоже, это было последнее предупреждение.

Как только Наташа приложила идентификатор к руке, выскочили изогнутые скобы, похожие на плоских металлических червей, и обвили предплечье Наташи. Раздался щелчок. Теперь снять идентификатор можно было только вместе с рукой.

Большаков устало опустился на траву и наблюдал за тем, как девушка увлеченно елозит по идентификатору пальцами, словно это сенсорный экран.

— Не обижайся, Тимофей!— бормотала она между делом.— У меня был всего один шанс отсюда выбраться, и я им воспользовалась. Ты бы на моем месте поступил точно так же.

— Нет,— решительно ответил Тим.

Девушка посмотрела на него удивленно.

— Ну и дурак... И что бы ты сделал? Отдал идентификатор этому ублюдку Кириллу? И это после того, как он убил Сашу?

А на самом деле? Что было бы, окажись идентификатор в его руках, а не у Наташи? Он ведь даже не задумывался об этом! Поэтому и от нее никакой подлости не ожидал. А она поступила так, как поступило бы 99,9% людей, оказавшихся в подобной ситуации. Когда видишь, как вокруг тебя умирают люди, когда понимаешь, что твои шансы избежать смерти минимальны, когда понимаешь, что самостоятельно тебе ни за что не выбраться из этой ловушки... А тут такой шанс!

— Ты меня подставила,— напомнил он девушке.— Выходит, что я не выполнил задание.

Наташа потупила взор, похоже, поняла, что имеет в виду Тим. Но потом вдруг сказала:

— Так ты его и не выполнил. Я его выполнила, Тимоша, я. И награда — моя. Скажешь это несправедливо?

Тим ничего не сказал.

— То-то и оно... А ты что-нибудь обязательно придумаешь. Я в тебя верю.

Ну, допустим, была у Тима задумка насчет Сокровищницы. Кстати, о том, что он ее обнаружил, он так никому и не рассказал. Так в праве ли он после этого осуждать других?

Так вот, Сокровищница... Оставалось только отнять у Лехи ключ, но... Завтра Кирилл потребует отчет о выполнении задания с грызуном. И что Тим ему скажет? Что Наташа обвела его вокруг пальца и что один идентификатор из шести тю-тю? Шансы уцелеть после этого минимальны. Кирилл сам сказал, что если не справится Большаков, пойдет кто-нибудь другой. А Тимофея он грохнет, для острастки, чтобы другим неповадно было.

А может, сказать ему, что задание выполнено, но у грызуна не было никакого идентификатора? Кирилл сам ведь проговорился о том, что не уверен в этом. Правда, он просил в качестве доказательства тушку хорька. Вряд ли Наташка даст прикончить своего нового любимчика. Вон как вчера убивалась из-за козы... Можно придумать что-нибудь... например, что подстреленный хорек исчез. Как древолюды, как оборотни...

Оборотни...

Тим встрепенулся. Вчера он получил задание — прикончить вожака оборотней и успешно о нем забыл. За убийство полагалась награда — какой-то Большой Бум. Что бы это ни было, его можно было бы выдать за награду за убитого хорька и тем самым снять некоторые скользкие вопросы.

А как же Наташа?

Если она уйдет тихо, не привлекая внимания, можно будет сказать, что она пропала в лесу. Ни проверять, ни горевать — разве что кроме Лиды,— никто не станет. Наоборот, некоторые обрадуются — одним конкурентом меньше.

План был хорош, особенно, за неимением ничего лучшего. Правда, для претворения его в жизнь придется найти и уничтожить вожака оборотней. С первым, вроде, не должно было возникнуть никаких проблем. Тим подумал о следах, и они — призрачно-подсвеченные — появились: цепочка убегала на юго-запад. А вот со всем остальным...

Тим вопросительно уставился на шипастую тварь, терпеливо застывшую рядом, потом перевел взгляд на Наташу.

— Поможешь? В последний раз?

— Что ты хочешь?— устало спросила девушка.

Тим объяснил.

Наташа долго думала, потом покачала головой:

— Нет, извини. Я не хочу рисковать, когда финал так близко.

Тим разъярился, резко вскинул лук, метя девушке в лицо.

Наташа не испугалась.

— Стоит мне только пальцем пошевелить, и эти милые собачки порвут тебя в клочки.

— Если хоть одна тварь дернется, я выстрелю,— парировал Тим.— Они меня порвут, а тебе потом придется выковыривать стрелу из глаза. Я не промахнусь.

Наташа снова задумалась.

— Ладно, я помогу тебе, чем смогу. Только на многое не рассчитывай... И вот еще что: не делай глупостей. Идентификатор активирован и настроен на мою личность. Теперь никто другой не сможет им воспользоваться. Он — мой...

И снова они шли по лесу, на этот раз на юго-запад. Следы были четкие, яркие. Когда глаза начинали уставать, след тускнел. Но стоило только Тиму моргнуть, как цепочка появлялась снова. Парень шел впереди, следом — Наташа, на плече которой сидел ее новый любимчик — хорек, за ней — свора шипастых тварей. Неизвестно, как у нее это получалось, но животные слушались девушку с полуслова. А иногда ей и слов не надо было говорить — они действовали сами.

На вопросы касательно идентификатора, девушка отвечала скупо. По сути это была та же информационная плита, только в миниатюре и индивидуальная. Устройство присвоило Наташе уникальное имя, отличающее ее от остальных претендентов, и сообщило о ее готовности покинуть Полигон, воспользовавшись услугой Портала. Помимо этого при помощи идентификатора можно было просматривать актуальные задания и прогресс их выполнения, контролировать собственные Характеристики и Таланты.

То есть, Артем был недалек от истины, предполагая, что они невольно стали участниками какой-то игры — странной, жестокой и ужасно реальной. При этом желание самих участников никого не интересовало. А за дальнейшее участие нужно было побороться. Отказ от участия и борьбы означал только одно — смерть...

В дороге Тим размышлял о том, как неожиданно все обернулось. Наташа, эта тихоня и неженка, оказалась той еще стервой. И уж если даже ей нельзя было доверять ни грамма, то что говорить о других? Кирилл, Леха, Жанна... С этими итак понятно. Как, впрочем, и с двумя другими — Викой и Эдиком. Им и раньше доверять было нельзя. А как быть с остальными? Артем? Лида? Андрей? Неужели и они, случись такая возможность, предадут его с легкой совестью? И как ни неприятно это было, пришел к выводу, что, да, скорее всего, предадут. Не по злобе душевной, а потому что нет другого выхода.

Прав был Сан Саныч, тысячу раз прав. Вместе легче идти к цели. А что потом? Потом приходится делать выбор. И тут уж каждый за себя...

Таланты Наташи не могли не поражать. Оказывается, она и с животными умела находить общий язык, и даже с птицами. И когда только успела, если пару дней провалялась без сознания? Но факт оставался фактом. Когда до цели осталось совсем чуть-чуть — об этом так же сообщила Наташа, — они остановились. Девушка выставила руку, и на нее откуда-то сверху спикировала небольшая яркая птичка. Наташа поиграла с ней в гляделки и отпустила. После чего закрыла глаза и замерла.

— Ты чего?— тихо спросил ее Тим.

Нехотя, но девушка пояснила. Оказывается, в этот момент она осматривала местность с высоты, глядя на мир глазами птицы. Благодаря этой уловке она определила местоположение пяти ни о чем пока не подозревавших и занимавшихся своими делами оборотней. Кто из них был вожаком, она понятия не имела. А значит, придется валить всех пятерых.

— Предупреждаю сразу — отправлять на убой своих питомцев я не стану,— тихо прошипела Наташа.— Они мне еще пригодятся... Только в крайнем случае.

— Значит, этих монстров тебе жалко, а меня нет?— горько усмехнулся Тимофей.

— Это еще вопрос, кто из нас монстр.

После чего она в подробностях объяснила, где находится каждый из оборотней.

Сам, значит, сам...

Жаль, что для ближнего боя он ничего с собой не прихватил. Хотя бы тот же топор. Во-первых, не знал, что может пригодиться. Во-вторых... Оружие еще в первый день прибрал к рукам Леха — и топор, и нож Андрея, и лук Тимофея, и даже самодельные копья Артема и Саши Маленького. Позже Тим получил лук обратно по распоряжению Кирилла. Но остальное оружие так и оставалось у Лехи.

Тим взял половчее лук и, пригнувшись, пошел вперед короткими перебежками.

Первого оборотня он нашел именно там, где его заметила Наташа своим птичьим взором. Оказывается, не мясом единым жили оборотни. Этот собирал с куста ягоды, сразу же отправляя их в рот. Внешне он выглядел как человек, хотя и изрядно дикий: грязный, вонявший нечистотами даже на расстоянии, с гривой никогда не мытых волос и густой щетиной на совершенно несимпатичной физиономии. Рядом с ним никого не было. Тим медленно поднял лук, медленно натянул тетиву. По прямой до оборотня было метров сорок. Обладая определенными навыками, промахнуться трудно. Но Тим медлил. Претило то, что стрелять придется в спину. Мерзко это, подло, даже с учетом того, что перед ним был не совсем человек. Почему-то подумал о том, как бы повел себя на его месте Кирилл? Вряд ли бы он терзался сомнениями.

Рука, тянувшая тетиву, начала уставать. Отбросив последние сомнения, Тим разжал пальцы. Звучный хлопок и свист стрелы привлекли внимание оборотня, но было уже поздно. Снаряд угодил именно туда, куда метил Тим — как раз между лопаток. То ли при этом был поврежден жизненно важный орган — предположительно, сердце, — то ли сработал Талант С Первого Раза, но оборотень не произнес ни звука, так и рухнул в кусты, не донеся до рта очередную ягоду.

Минус один.

Следующий должен был находиться где-то левее.

Тим не стал приближаться к убитому. Стрелу он заберет потом, когда мертвец исчезнет. Меньше хлопот. Отклонился на юго-восток, огибая густые заросли, присматриваясь и прислушиваясь. Лес словно замер в ожидании очередного убийства — ни крика птиц, ни шелеста листьев. Именно благодаря этому Тим отыскал второго оборотня, которого не оказалось в указанном Наташей месте. Этот не терял времени даром, оттачивал навыки боя с копьем. Судя по мокрому от пота лицу, тренировался давно и упорно, нанося колющие удары по невидимым противникам. Не хотел бы Тим схлестнуться с ним в ближнем бою. Поэтому-то сомнений было гораздо меньше, чем пять минут назад. Вышел из-за дерева, натянул тетиву. Лук предательски заскрипел, заставив оборотня резко обернуться. Ему хватило мгновения для того, чтобы сориентироваться и принять решение. И вот копье, рассекая воздух, устремилось в Тимофея. Примерно в тот же миг Тим отпустил стрелу. После чего оба ушли с линии огня — и копье, и стрела пролетели мимо цели. Теперь Тим оказался в более выгодной позиции. Оборотень остался без оружия, от противника его отделяло не менее тридцати метров — понадобится время, чтобы добраться до цели. А Тиму всего-то и нужно было, что достать новую стрелу. Казалось бы, секундное дело, но и оборотень не мешкал. Он побежал навстречу и успел сократить расстояние вдвое, прежде чем Большаков произвел очередной выстрел. Стрелял, не метясь, но не промахнулся бы, если бы оборотень не прыгнул вперед, коснувшись земли руками... Нет, не руками, а лапами — как же быстро ему удалось преобразиться! И хотя времени на раздумья не оставалось, Тим потерял секунду, чтобы принять верное решение. Он успевал еще выстрелить из лука, но не больше одного раза. Попадет ли? Одно дело стрелять по неподвижной цели. Совсем другое — бить в стремительно приближающегося и маневрирующего противника. И не просто бить, а разить в глаз — только в этом случае можно было рассчитывать на победу. Любое другое попадание не давало гарантий того, что противник будет повержен или хотя бы остановлен. Вот только попробуй попади в глаз скачущей цели!

Но был и другой вариант развития событий. Брошенное оборотнем копье воткнулось в дерево, рядом с которым стоял Тимофей. Совсем рядом — только протяни руку. А копье в ближнем бою было гораздо лучшим подспорьем, нежели лук. Именно поэтому Тим выронил свое оружие и вцепился в копье. В мыслях проскочила картинка того, как он пыжится, пытаясь вырвать его из дерева, повернувшись спиной к приближающемуся противнику. Впрочем, почти так и получилось. Вытянуть копье одним рывком на самом деле не удалось. Поэтому Тим надавил на него сверху вниз, потом рванул вверх, едва не упал, когда копье обрело свободу, и успел развернуться в тот самый момент, когда оборотень прыгнул, выставив перед собой передние лапы.

Тим ударил практически без замаха, просто подставляя копье под стремительно летящее на него двухсоткилограммовое тело. Оборотень ударил по нему лапой, но лишь чуть-чуть сместил в сторону, отчего копье угодило не в середину груди, а немного левее. Однако чудовище продолжило двигаться по инерции, налетело на Тима, сбило его с ног и подмяло под себя. Они оказались нос к носу. В непосредственной близости клацнули клыки. Тим не стал цепляться за бесполезное теперь копье, схватил оборотня за голову, отстранил от себя. Почувствовал, как когти прошлись по бедру, взвыл приглушенно, встрепенулся, пытаясь сбросить с себя оборотня. А тот не оставлял попыток дотянуться до вражеского горла, так и клацал зубами. Но все реже, все слабее, пока его глаза не помутнели, и он не замер с распахнутой пастью.

Тим сбросил с себя оборотня, первым делом осмотрел собственную рану. Нога была порвана, как и штаны. Идти можно, но малейшее движение причиняло боль. В самый раз опробовать мазь, приготовленную Лидой. К счастью, горшочек уцелел.

Обрабатывая рану, Тим поглядывал на противника, которому повезло меньше. Копье и сила тяжести разворотили ему всю грудину. Живучая тварь! При меньших повреждениях он бы точно дотянулся до горла Большакова.

Мазь на самом деле оказалась чудодейственной. Нет, рана не затянулась на глазах, но боль стала не такой острой. Тим наложил поверх гладкий лист, перевязал полоской ткани, снова натянул штаны. Когда обернулся, оборотень исчез. Вместе с копьем. Жаль, могло пригодиться.

Минус два.

Тимофей оглянулся. Ни Наташи, ни ее питомцев не было ни видно, ни слышно. Закралась неприятная мыслишка: что, если она его бросила и находится на полпути к Порталу? В этом случае Тим ничего не мог поделать, и предположительное бегство Наташи ничего не меняло в его планах. Раз уж начал, надо заканчивать. Тем более что полдела, почти половина, уже сделано.

Осталось три оборотня, один из которых вожак.

Третьего Тиму пришлось долго искать, там, где его отметила Наташа, оборотня не оказалось. Обнаружился он на поляне, вместе с двумя другими.

Быт оборотней был суров и неказист. Костров они не разжигали, потому что предпочитали мясо с кровью. Вот и сейчас один из перевертышей ожесточенно обгладывал кость, срывая зубами куски мяса и заглатывая их целиком. Судя по обилию костей на поляне, от голода оборотни не страдали. Пахло здесь соответствующе — смертью.

Другой мастерил себе копье, притягивая к крепкому древку сухожильями острый скол кости. Третий попросту дремал, откинувшись на ствол дерева. Судя по размерам, пышной гриве волос и множеству шрамов на теле, он и был, скорее всего, вожаком.

Какое-то время Тим выжидал, полагая, что атаковать сразу троих оборотней слишком опасно. Но те никуда не спешили, а Тимофею еще нужно было засветло вернуться в лагерь. Поэтому он решил действовать. Главное — прикончить вожака и тем самым выполнить задание. Он уже давно начал подозревать, что, чем позже его заметит противник, тем выше вероятность нанесения критического урона с одного удара. То есть, если противник будет оставаться в неведении до самого контакта, то стопроцентный Крит гарантирован. Этим Тимофей и решил воспользоваться. Вот она, его цель, спит, не подозревая о том, что смерть подкралась к нему вплотную. Выбрав самую удобную позицию, Тим выпрямился во весь рост, не спеша натянул лук, целясь оборотню в запрокинутую голову с приоткрытым ртом, из которого доносился рычащий храп. Это раньше смогли возникнуть какие-то сомнения — попадет-не попадет. Но с некоторых пор вогнать стрелу в пятак с полсотни метров казалось ему детской забавой. Если бы его спросили, как это у него получается, он бы не смог объяснить. Он просто чувствовал момент, когда нужно отпускать стрелу, и эта чуйка пока что ни разу его не подвела.

Вот и сейчас Тим прицелился, беря слегка выше цели. И в этот момент оборотень открыл глаза и посмотрел прямо на Большакова. Одновременно с этим Тимофей почувствовал, как его повело. Как будто голова закружилась, а руки сами приподняли лук и выпустили стрелу мимо цели.

Похоже, Талантами был наделен не только он один.

Пока Тим собирал глаза в кучу, оборотень не мешкал. Большаков даже не заметил, как тот преобразился. Увидел, как к нему на полной скорости приближается матерый хищник размером с приличного бычка.

И снова Тимофей подумал о том, что в ближнем бою он совершенно беспомощен, особенно против когтей и клыков. Нечего ему было противопоставить оборотню, способному одним махом перекусить берцовую кость или ударом лапы распороть податливое тело от подбородка и до паха. А тут еще вялость накатила такая, что в пору искать пятый угол — даже лук выпал из рук. И Тим побежал, хотя и понимал, что это бесполезно. Непослушные ноги заплетались, каждое движение давалось с неимоверными усилиями — такое впечатление, будто сам воздух уплотнился, и его приходилось продавливать, раздвигая в стороны. В попытке избежать неизбежного, Тим лавировал между деревьев и слышал, как приближается смерть. У нее были тяжелые шаги и смрадное дыхание. Тимофей оглянулся, словно это могло что-то изменить, увидел оборотня, сжавшегося пружиной, готового прыгнуть на спину своей жертве. И в этот момент откуда-то сбоку выскочил шипастый волк. Метя оборотню в глотку, он врезался в него, когда тот сам прыгнул на Тимофея. Несмотря на разницу в весе, ему удалось отбросить в сторону перевертыша, хотя до горла он так и не дотянулся. Но не оставил попыток сделать это. Он набросился на лежащего противника, однако оборотень нанес удар лапой. Попал по голове, содрав шерсть и повредив шкуру. После чего вскочил на лапы и зарычал, пытаясь напугать меньшего размером хищника. Разница на самом деле была существенная, все равно как тигр против пуделя. Но шипастого это ничуть не смущало. Он не стоял на месте, маневрировал, то и дело бросаясь на оборотня, а тот, не настолько подвижный и резкий, отбивался лапами и клацал клыками. Иногда попадал, но все чаще по корпусу, защищенному шипами, и резко одергивал поврежденную лапу.

Два других оборотня не остались без дела. Они были не такими крупными, как вожак, при этом их атаковали по два шипастых волка, так что забот у них хватало. Один все же не оставлял попыток пробиться к вожаку, игнорируя нападки со всех сторон. Другой полностью озаботился защитой и заметно отставал.

Тим тоже не собирался стоять в стороне. Сначала он собирался вернуться за своим луком. Потом передумал, видя, как вожак начинает наседать на отчаянного, но все же уступающего в силе противника. Поэтому он схватил корявую палку и начал наносить беспорядочные удары, не приносившие должного результата, но хотя бы отвлекавшие оборотня.

А тот метался между двух огней. Стоило ему сконцентрироваться на шипастом волке, как прилетала увесистая дубина. А когда он разворачивался к Тиму, питомец Наташи рвался к его глотке.

Все произошло настолько стремительно, что Большаков не сразу понял, как остался один на один с оборотнем. Вот он бьет противника палкой, и тот разворачивается к обидчику. Шипастый волк прыгает на него, но оборотень совершает неуловимое движение, хватает его клыками за шею и встряхивает крупной башкой. Раздается хруст костей, но оборотень еще несколько секунд трясет обмякшее тело противника. После чего роняет его к своим лапам и смотрит на Тима.

Парень в замешательстве — уж слишком быстро и неожиданно все произошло.

Оборотень прыгает, Большаков заслоняется палкой. Клыки клацают в непосредственной близости от его лица. Совершить повторную атаку Тим не дает и начинает отчаянно размахивать дубиной. Оборотень пятится назад, но не от страха — он дожидается удобного момента для прыжка.

И тут с пронзительным криком откуда-то из зарослей над головой на оборотня посыпались птицы. Размером они были с ворону, такие же черные и крикливые. Они хлопают крыльями, наносят удары когтистыми лапами, метя в глаза, долбят слегка загнутыми остроконечными клювами. Оборотень мечется клацает пастью, бьет лапами. Тим улучает момент и обрушивает на хребет чудовища свою дубину. Раздается хруст. К сожалению, это сломалась дубина, а не хребет. Но сломалась так удачно, что в руках Тимофея остается заостренный, похожий на осколок меча кусок. И он, не останавливаясь на достигнутом, пользуясь тем, что оборотень отчаянно отбивается от атакующих его со всех сторон птиц, вгоняет острую палку в бок чудовища. Раздается душераздирающий вой. Тим наваливается на оборотня всем телом, давит на палку, вгоняя ее сначала в податливое тело, а потом и в землю. Лишь после этого он отстраняется, отшатывается назад, так как разъяренные птицы продолжают клевать оборотня. Теперь уже они не разлетаются, они плотно облепили его со всех сторон и беспорядочно долбят клювами все еще живое существо.

Где-то в стороне два шипастых волка рвут на части одного из оборотней. Еще один питомец Наташи пытается догнать последнего уцелевшего, поджавшего хвост, удирающего со всех... лап.

Победа!

Тим рухнул на пятую точку, смотрит на буйство птиц и думает о том, что не хотел бы оказаться на месте оборотня-вожака. Кто бы мог подумать, что безобидные на вид птички способны на такую жестокость? Тело недавнего противника превратилось в сплошную рану, отчего удары клювами становятся смачными, а во все стороны разлетаются окровавленные ошметки. И даже когда уже мертвый оборотень постепенно обращается в человека, они не останавливаются, но смотреть на это уже невозможно.

Раздались шаги, подошла Наташа.

— Кыш, кыш!— размахивает она руками, разгоняя птиц.

К ней медленно бредут израненные волки. Наташа гладит их, приговаривает что-то ласковое, утешающее. На ее плече сидит хорек и не сводит своих внимательных глаз с Тимофея.

Победа...

Направляясь в лагерь, Тим, то и дело, срывался на бег. Разорванная нога уже почти не болела, но усталость брала свое, и он, совершая двадцатиметровый рывок, вынужденно переходил на шаг, тяжело дыша и обливаясь потом. Спешил он не только потому, что начинало смеркаться. Была еще одна причина, подгонявшая его не хуже кнута: на месте схватки с оборотнем он не нашел обещанной награды. Твари, как оно и бывало прежде, исчезли, как и их нехитрое оружие, но никакого Бума — ни большого, ни малого — там не было. А значит, весь замысел Тима с ускорением устремлялся коту под хвост. Тим спешил к информационной плите, за разъяснениями.

Наташа осталась далеко позади. Она отказалась сопровождать Тима, а Большаков не стал настаивать. Спрятать прикипевший к ее руке идентификатор было затруднительно, поэтому девушка нее хотела попасться на глаза Кириллу и его приятелям. Она решила уйти тихо, по-английски, не прощаясь. Так было бы лучше для всех, если бы не одно но: без обещанной награды Тиму будет нелегко обосновать странное совпадение: исчезновение неуловимого хорька и пропажу Наташи. Пытливый ум мог бы задействовать в качестве связующего звена Талант девушки, чтобы восполнить неизвестные величины в этой незамысловатой схеме. И кто окажется крайним, особенно после того, когда — если — Наташе удастся просочиться в Портал незамеченной? Правильно, Тим. Вот и спешил он за разъяснениями к черному камню, ни во что особо не веря, но и не теряя надежды.

В лагерь он вернулся на закате, проигнорировал вопросительные взгляды сидевшей у костра компании, прямиком направился к плите. Та встретила его картинкой мигающей ладони. Тим прикоснулся и убрал руку, когда появилась четкая надпись:

Задание выполнено!

Положенную награду можно забрать из тайника, расположенного в ста пятидесяти шагах к северу от лагеря, в дупле большого дерева

Дополнительная награда: Открыт новый Талант — По наитию

Тим облегченно вздохнул. Все-таки не обманул его Доброжелатель, хотя такое развитие событий не исключалось. К тому же не было никакой гарантии того, что задание будет засчитано — сам бы Большаков вряд ли справился с оборотнями. И если бы не помощь Наташи... Но нет, награда ждала своего обладателя.

— Что пишут?— раздалось любопытное восклицание за спиной.

Тим вздрогнул, резко обернулся и увидел Кирилла. То смотрел на плиту, но как-то странно, будто ничего не видел.

Неужели сообщение может прочитать только тот, кому оно адресовано?

— Рассказывай!— потребовал Кирилл.

— А что тут рассказывать?— Тим готовился к этому разговору, несколько раз в голове прокручивал вероятные вопросы и наиболее подходящие на них ответы.— Выстрелил наугад, туда, где, как мне казалось, вот-вот появится грызун. Он появился и словил стрелу.

— Да ты Робин Гуд, в натуре!— восхитился подошедший Леха.

— Просто повезло,— скромно потупил взор Тимофей. Только сейчас ему в голову пришла мысль: а что, если кто-то из этой троицы умеет читать мысли?

— А дальше что было?— спросил Кирилл, пристально глядя на Большакова.

— Хорек исчез. Я всю поляну десять раз обшарил, но так ничего и не нашел. Думал уже, развод какой-то. Или ты в чем-то ошибся...

— Я никогда не ошибаюсь,— процедил сквозь зубы Кирилл.

— Оставалась одна надежда, на информационную плиту. Ты ведь говорил, что было такое задание. Шанс слабый, но...

Тим и сам чувствовал, что его лепет — это игра на грани фола. С другой стороны, прицепиться особо тоже было не к чему. Задание выполнено, а какое задание — пусть каждый думает свое.

— И где награда?— прищурился Кирилл.

— Тут недалеко.

— Веди!

Тим едва заметно вздохнул. Первый раунд он, кажется, выиграл. Правда, еще неизвестно, как отреагирует Кирилл, когда вместо идентификатора в тайнике окажется какой-то непонятный Большой Бум. Так что праздновать победу было еще рано. От напряжения Большакова потряхивало, но он очень старался сохранять спокойствие, хотя бы внешне.

К тайнику хотели пойти все, но Кирилл был против. Поэтому пошли трое: он сам, Тим и Леха. Тим сосредоточенно считал шаги. Впрочем, его старания оказались напрасны: большое дерево, упомянутое на плите, трудно было перепутать с каким-нибудь другим. Да и дупло Тим заметил издалека и даже удивился: на самом видном месте. И как только никто до сих пор не сунул в него свой любопытный нос?

Демонстрируя покорность судьбе, Тим уступил право первой брачной ночи Кириллу. Да тот бы и не дал никому другому опередить себя. Они с Лехой стояли в стороне и наблюдали за тем, как осторожно Кирилл погружает руку в черноту дупла. Так и казалось, что вот-вот сейчас кто-нибудь или что-нибудь вцепится в жадные пальцы, а то и отхватит руку по локоть. Да и сам Кирилл не исключал чего-то в этом роде, поэтому выглядел напряженным и сосредоточенным. Но вот на его лице появилось удивление, он потянул руку обратно и вытащил из дупла...

...старинный пистолет.

Наверное, из похожего Пушкин метил в Дантеса, а Лермонтов в Мартынова. Впрочем, нет, этот был даже попроще: массивная рукоять, длинный ствол, в который свободно можно было погрузить указательный палец, и ударный механизм револьверного типа.

Ничего лишнего.

— Что это?— удивление на лице Кирилла сменилось разочарованием.

— Волына,— коротко пояснил Леха.

— Сам вижу, что не вибратор!— поморщился Кирилл. Его легко было понять: он-то надеялся получить идентификатор, а вместо него добычей стал какой-то несуразный пистолет.

Кирилл вопросительно посмотрел на Тимофея. Тот был удивлен не меньше, не ожидал увидеть огнестрельное оружие, хотя намек содержался в самом названии — Большой Бум. Все, что он мог, это пожать плечами.

Реакция Кирилла оказалась неожиданной. Он вскинул пистолет и направил его в голову Тимофея.

— Ты мне больше не нужен.

Раздался выстрел.

Бум вышел, на самом деле, знатным. Оглушило не только стрелявшего Кирилла, но и Леху, стоявшего чуть в стороне. Что уж говорить о Тимофее — ему и вовсе показалось, будто в голове взорвалась граната. Даже слезы выступили на глазах. Могло бы быть и хуже, если бы Кирилл метил в голову. В последний момент он слегка отвел ствол в сторону, и тяжелая пуля пролетела в считанных сантиметрах от уха Большакова. Прожужжала, как большой стремительный шмель, обдав жаром и разметав в стороны волосы.

Все произошло настолько стремительно, что Тим не сразу понял, что произошло. Осознание пришло позже, а вместе с ним и ярость. Нестерпимо захотелось врезать Кириллу по морде, сбить на землю, а потом пинать ногами до тех пор, пока тот не превратится в отбивную.

Сработавшее Наитие услужливо предложило самый очевидный вариант: Тим наносит прямой удар рукой, кулак сминает нос противника и... Большаков оказывается на земле. Через мгновение картинка меркнет. Другим вариантом было врезать коленом в пах, потом лбом в переносицу, но результат оказался тот же: полет, падение, темнота. Или...

Тим встряхнул головой, прогоняя очередное видение. Нет, против Кирилла ему ничего не светит: этот ублюдок ждал от Тима именно такой реакции, пытливо смотрел на Большакова и был начеку. Тимофею понадобились неимоверные усилия для того, чтобы не наделать глупостей. В конце концов, если бы Кирилл хотел его убить, то не промахнулся бы с двух шагов. Просто он таким вот незатейливым образом выпускал пар. Ну, и провоцировал, конечно.

Тим сдержался.

За что, наверное, и был вознагражден.

— Я пошутил,— улыбнулся Кирилл.— Держи!

Он бросил пистолет Тимофею. Тот не ожидал ничего подобного, но все же успел подхватить оружие, не дал упасть на землю.

Пистолет был тяжелым, такой долго нее удержишь на вытянутой руке. Тут принцип такой — поднял, прицелился, выстрелил.

— На хрена ты его ему отдал?!— возмутился Леха.

— Так будет честно,— заявил Кирилл.— Все-таки он выполнил задание, завалил хорька. Ты не смог, я не смог, а у него получилось... А если он его теперь еще и зарядить сумеет...

Кирилл смотрел на Тимофея и ухмылялся, откровенно издеваясь.

И только теперь до Большакова дошло. Пистолет этот, после выстрела, был совершенно бесполезен. Если пулю еще можно было поискать или сделать новую, то с остальными ингредиентами была настоящая засада. В первую очередь это касалось пороха. Где его взять? Тим вспомнил, как в детстве они с приятелем пытались создать порох из подручных средств: сера там, селитра, уголь. Даже пропорции правильные где-то вычитали. Но ничего у них не получилось. А сейчас у него не было ни селитры, ни серы. А значит и пороха не будет. А без него...

Но пистолет он выбрасывать не стал. Жалко. Сунул его за ремень и зашагал следом за двинувшимися к лагерю, о чем-то шепчущимися и хихикающими парнями...

— Пистолет? Откуда?!— с этими словами Тима встретил в лагере Артем.

— В лотерею выиграл,— хмуро ответил Тимофей.— А ты как?

Артем поморщился.

Понятно.

Тим не ел весь день: сперва не хотелось, на нервах-то, потом некогда было. А теперь в желудке духовой оркестр играл фуги. Так что первым делом он направился к котлу, в котором еще оставалось немного жареного мяса.

Козлятина...

Тим невольно вспомнил о Наташе. Где она сейчас? Как? Со своей шипастой и пернатой свитой, определенно не пропадет. Вопрос лишь в том, что она задумала?

Как оказалось, ее судьба интересовала не его одного.

— Тимофей, ты нашу любительницу козлов нигде не видел?— окликнул его Кирилл.

— Нет.— Тим покачал головой и встретился со взглядом Лиды. Взгляд у нее был... какой-то подозрительный. В том смысле, что она явно что-то подозревала. Может, видела, как эти двое шли по лесу? Или Наташа перед уходом поделилась сокровенным с подругой? И еще кое о чем подумал. Наташу, конечно, тоже было жаль, но как раз у Лиды оставался всего один день на то, чтобы добыть идентификатор. Вот кому должно было достаться устройство! Но что теперь-то об этом думать?

— Одни проблемы от этой истерички!— фыркнула Вика, пристроившая на плече Кирилла свою голову.— Надо было ей побольше ядовитых ягод насыпать, не было бы никаких проблем.

— Вика!— возмутилась Лида.

А Тим уловил то, что не заметила целительница.

— Так это ты отравила Наташу?— посмотрел он на Вику.

— Травила, травила, да не дотравила,— хихикнула девушка.

— Ну ты и... стерва,— фыркнул Тим брезгливо.

Вика встрепенулась, уставилась на Кирилла со словами:

— И ты будешь молчать, когда обижают твою девушку?!

Кирилл как-то устало посмотрел на нее и сказал:

— Так ведь он прав.

Вика нервно стукнула его по плечукулачком и вскочила на ноги:

— Сегодня будешь спать один!

И быстрым шагом, спотыкаясь, направилась к своему шалашу...

Кирилл снова показал, кто в лагере хозяин. Когда он полез в шалаш Вики, та снова попыталась качать права. Послышалась звонкая пощечина, короткий девичий взвизг. На пару минут воцарилась тишина, а потом Вика томно застонала.

Вот и вся гордость...

А ближе к утру появились шипастые волки. Они не спешили атаковать лагерь, лишь обозначили присутствие протяжным воем. Жанне, дежурившей в это время у костра, не пришлось никого будить, ребята проснулись сами, высыпали на поляну, завертели головами, не в силах спросонья понять, кто и откуда их атакует.

Зато старшаки не растерялись. Кирилл приказал Лехе раздать оружие ребятам, после чего довольно грамотно распределил бойцов по периметру. Сам он, а вместе с ним Тимофей и Лида, встречал гостей с южной стороны, Леху вместе с Викой и Артемом он отправил в сторону кладбища, а Жанне, Саше Маленькому и Андрею предстояло перекрывать брешь в частоколе на востоке.

Пока остальные томились в неведении, Тим прекрасно понимал, что волки пришли не сами по себе. Поэтому он, не привлекая, впрочем, внимания, посматривал по сторонам, а особенно в направлении Портала, где рано или поздно должна была появиться Наташа.

А она не спешила — поблизости все время крутился Кирилл, как будто чувствовал неладное. Желая помочь девушке, Тимофей несколько раз пытался отвлечь бдительного старшака, но тот все равно возвращался на прежнее место и шерстил взглядом окрестности Портала.

Снова выручили птицы. Черными камнями они посыпались с неба на Жанну и ее маленький отряд, больше пугая, нежели стремясь нанести урон. Андрей пытался отмахиваться топором, Саша и вовсе упал на землю, обхватив голову руками. Зато Жанна не жалела молний, разбрасываясь ими налево и направо. Вот и первые пташки посыпались на землю. Но их было слишком много, и Кирилл не вытерпел, бросился на помощь подруге.

— Оставайся здесь и смотри в оба!— приказал он Тимофею.

Тим демонстративно стоял спиной к Порталу, но при этом косился в сторону леса, прекрасно понимая, что именно оттуда должна появиться Наташа.

И она появилась. Девушка перемещалась короткими перебежками, от укрытия к укрытию. Тим видел ее, она видела Тима и знала, что он видит ее, но не останавливалась. И вот, когда до Портала оставалось рукой подать, Наташа рванула по прямой, показавшись в пятне света, который давал костер. И надо же такому случиться, что именно в этот момент Лиде приспичило обернуться.

— Наташа?!— удивилась она, выставив перед собой копье.

Беглянка замерла.

— Пусть идет,— вкрадчиво произнес Тимофей, пытаясь взглядом контролировать отбивавшихся от птиц старшаков. Они были неподалеку, и если кто-то из них обернется...

— Куда?— не поняла Лида.

— Подруга, ты меня не видела, хорошо?— подмигнула ей Наташа и бросилась к Порталу.

Хорошо, что обошлось без спецэффектов: ни вспышки, ни хлопка. Наташа вошла под арку и попросту исчезла.

Птицы еще какое-то время продолжали атаковать, потом внезапно пропали. Исчезли и шипастые волки, словно их и не было.

— Наташа...— все еще не могла поверить в произошедшее Лида.

— Забудь! Не было никакой Наташи. Ты поняла?— пристально посмотрел на нее Тимофей.

Девушка кивнула...

Глава 11

— Где Наташка? Где эта сука?!

Крик разгневанного Кирилла разбудил Тимофея на рассвете. Несмотря на беспокойную ночь, он чувствовал себя вполне отдохнувшим.

Когда птицы улетели, а волки разбежались, Кирилл отправил всех спать, у костра остались только старшаки. Они о чем-то шушукались, но так тихо, что слов не разобрать. Под их монотонное бухтение Тим и заснул. А утром...

— Пусть только вернется, я живого места на ней не оставлю!

— Так может, и не вернется уже?— предположил Леха.— Неспроста зверье вчера напало. Поди, сожрали малохольную и пришли за добавкой.

— Тогда ей повезло,— буркнул Кирилл, немного успокаиваясь. А потом вдруг снова разошелся.— А вам что, особое приглашение нужно? Подъем, бандерлоги! Встаем все, быстро, быстро, еще быстрее!!!

Он метался по лагерю и пинал ногами шалаши, из которых поспешно выползали испуганные обитатели. По невесть откуда взявшейся привычке они выстраивались в шеренгу напротив костра и затравленно, исподлобья посматривали на разбушевавшегося старшака. Не все — некоторые боялись поднять глаза.

— Кто-нибудь знает, куда вчера свалила Наталья?

Все молчали. Тим искоса взглянул на Лиду, стоявшую рядом. Девушку всю трясло, она слишком уж нарочито смотрела себе под ноги, и парень понимал: чуть-чуть поднажать, и она сдаст и Наташу, и покрывавшего ту Тимофея.

— Ты знаешь?— Кирилл подошел к Саше Маленькому, который сжался весь, втянул голову в плечи и яростно затряс головой.

Кирилл наблюдал за ним пытливым взглядом, как будто старался прочитать мысли. Возможно, имелась у него такая фишка. Не исключено.

— Ты?— обратился он к Андрею. Тот не скрывал своей ненависти к Кириллу, хотя и не лез на рожон. Он лишь криво усмехнулся и неопределенно дернул плечами.

Следующим был Тим.

— Ты знаешь, где она?

И снова этот пронизывающий, пробирающий до костей взгляд. Определенно в нем было что-то сверхъестественное.

— Нет,— ответил Тим. И ведь не соврал: он понятия не имел, куда попала Наталья, переступив порог Портала. И Кирилл ему поверил.

Но вот он переместился к Лиде, и девушка побледнела. Тим понял, что нужно как-то спасать ситуацию, и привлек к себе внимание допрашивающего:

— Ей всего два дня оставалось, может, она получила задание от Доброжелателя и не справилась с ним?

Судя по всему, Кирилл об этом не задумывался, и такой расклад его вполне устраивал. Он забыл о Лиде, отошел в сторону, раздумывая.

— Почему я об этом ничего не знаю?— тихо спросил он, не оборачиваясь.— Я ведь предупреждал вас: косячит один — отвечают все. Предупреждал?!— рявкнул он неожиданно и громко.

Нестройный хор бубнящих голосов подтвердил его слова.

— Вот и не обижайтесь!— С этими словами он обернулся, кивнул Лехе, стоявшему позади Андрея. Тот криво усмехнулся и хлопнул Андрея по плечу. Когда тот резко оглянулся, то Лехи не было на прежнем месте. Он появился уже перед Андреем и, не раздумывая вонзил ему в грудь копье. Бил грамотно, между ребер, прямо в сердце. Андрей лишь охнул, его ноги подкосились, и он упал на землю.

Заскулила Лида, ее поддержала Вика.

— Заткнитесь обе!— подала голос Жанна.— Или сдохните следом — от вас обеих толку никакого нет, не жалко.

Скулеж стих.

Леха вырвал копье из мертвого тела, вытер стальной наконечник о майку Андрея и, как ни в чем не бывало, беспечно насвистывая, пошел испить воды.

— Это чтобы вы уяснили — я ни разу не шучу,— сказал Кирилл — как-то слишком спокойно, будто ему после смерти Андрея полегчало.— Для тупых и особо упертых повторяю в последний раз: без моего разрешения никто никуда не уходит. И лучше присматривайте друг за другом, потому что косячит один...

Он нарочито замолчал, предлагая другим закончить фразу, и его ожидания оправдались:

— ...отвечают все!— почти идеальным хором повторили ребята.

— Молодцы! А теперь за дело! Артемушка, у тебя время до вечера! Если не разгадаешь загадку, ты труп. Ты мне веришь?

Артем обреченно кивнул.

Кирилл перевел взгляд на Тима:

— Для тебя у меня есть особое задание...

— А можно я сначала помогу Артему?— спросил вдруг Тимофей.

Кириллу не понравилось то, что его перебили, но он сдержался и неожиданно снизошел:

— Почему бы и нет? Но при одном условии: если вам не удастся до вечера разобраться с головоломкой, Артем умрет. И ты ему в этом поможешь.

— Я...— запнулся Тим.

— Да, да, ты убьешь своего друга. Согласен?

У этого придурка явно было не в порядке с головой.

Артем затравленно посмотрел на Большакова. Тим хотел вначале отказаться, но почему-то кивнул.

— Замечательно! — Кирилл потер ладони и обернулся к своим дружкам: — Похоже, сегодня вечером у нас намечается шоу! А чтобы в ваши головы не лезли никакие дурные мысли,— сказал он озадаченным,— с вами пойдет Леха.

Тот кивнул.

— Даю тебе полный карт-бланш.

— Чего?— не понял Леха.

— Если заметишь какую-нибудь подлянку, можешь убить их обоих.

— Легко,— фыркнул Леха, обратился к смертникам.— За мной!

Тут Лида совсем по-детски подняла руку, привлекая к себе внимание. У Тима екнуло сердце.

— Чего тебе, милая?— ласково спросил Кирилл.

— У меня сегодня последний день,— грустно пролепетала девушка.

— Какая жалость!— скорчил рожу Кирилл, а потом снова рявкнул:— Так чего же ты стоишь? Живо к Плите, бери особое задание — возможно, еще не все для тебя потеряно! Как дети малые, честное слово...

Лида, еле волоча ноги, направилась к камню.

— Чего застыли? Шевелим поршнями, времени в обрез!— прикрикнул на Тима и Артема Леха.

— А вы, дорогие мои,— обратился Кирилл к Вике, Эдику и Саше Маленькому,— приберитесь здесь пока...

И снова Тим и Артем шагали на юг, но на этот раз старшак следовал за ними, неся на плече свое копье.

— Он ненормальный! Он псих! Он больной на всю голову! Я его боюсь,— зашептал Артем, когда Леха отстал шагов на десять. А потом вдруг сказал едва слышно:— Нужно бежать, пока есть возможность.

— Не вздумай!— так же тихо предупредил его Большаков.

— Я не знаю, что делать с этим проклятым шаром. Уже все перепробовал. Сил больше нет.

— У нас еще есть время.

— А если не получится?

— Тогда и думать будем...

С тех пор как Тим побывал на этой поляне в последний раз, ничего не изменилось. Он направился к западной колонне, которую венчала чаша с шаром, а Артем, обессиленно подволакивая ноги, поплелся к фреске, украшавшей северную стену.

Как же его перенести на другую колонну? У этой загадки должно было быть какое-то решение.

Тим так и не решился прикоснуться к шару — не видел в этом смысла. Его заинтересовали плиты, которыми был выложен внутренний двор между скал. Имея одинаковые размеры, различия между ними бросалось в глаза. Одни были выше других, некоторые расколоты, а иные и вовсе отсутствовали. Нет ли в этом какой-то потаенной логики?

Леха устроился под стеной у выхода, сидел, прикрыв глаза. Тим прохаживался по двору в поисках потенциальной закономерности расположения плит. Артем же застыл перед фреской, как будто уснул.

— Что ты там разглядываешь?— спросил его Тимофей.

— Не знаю. Просто мне кажется, что эта карта — часть загадки.

— Почему?

Артем пожал плечами.

— Это не уверенность, а предположение. Слишком сложно и расточительно для простого украшения. Мне кажется, у нее должен быть какой-то функционал. Понять бы только какой?

— Все может быть гораздо проще: что, если карта была здесь изначально, а уже потом появилась загадка с шаром?

Артем обиженно уставился на Большакова, который только что лишил его последнего шанса.

— Тогда я не знаю,— упавшим голосом произнес он.

— Не расстраивайся, мы обязательно что-нибудь придумаем.

У него на самом деле появилась одна идея, хотя он и не был уверен, что это сработает.

Тим вернулся к шару.

Встав между колонной и стеной, он попытался представить, как берет шар и пытается перенести его на другое место. Вся надежда была на новый Талант — Наитие. Он срабатывал в случае предполагаемой атаки на Кирилла, почему бы не применить ее в, так сказать, мирных целях?

И у него получилось. Видение выдало картинку того, как он берет шар и... его тут же поглощает темнота. Ах, да, к шару нельзя прикасаться. Вроде бы досадная ошибка, но именно она показала, что Талант работает.

Тим сосредоточился.

В новом видении он представил, как приподнимает шар, не касаясь того руками. Это сработало. Потом он начал не спеша двигаться вперед. Один шаг, другой, третий...

И снова темнота.

— Артем! Как далеко тебе удалось продвинуться?

— Не очень далеко,— не оборачиваясь, ответил ботаник.— Прямой дороги не существует. Путь больше похож на лабиринт, у которого помимо поворотов есть тупиковые ветви. Мне удалось отойти от колонны метров на восемь. Ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило!

Восемь метров...

Тим окинул взглядом поляну, которая в диаметре была не меньше тридцати метров. То есть, Артему удалось преодолеть почти треть пути.

Но какой ценой?

— Ты путь запомнил?— спросил Тим.

— И даже больше — я его отметил. Видишь камни на плитах? Каждая плита равна одному шагу. Два шага вперед, шаг вправо, два шага вперед, два шага влево и так далее.

То, что длина плиты была равна одному шагу... Это неспроста.

Тим прошелся по маршруту, посмотрел в сторону дальней колонны. Как же далеко до нее было.

Вернулся к исходной точке и активировал Наитие, а потом мысленно повел своего аватара по проложенному маршруту. Его хватило всего лишь на шесть шагов, после чего процесс обрывался. Но не чернотой, как в случае неудачи, а белой вспышкой, если так можно выразиться, и возвращением в исходную точку. Попробовав еще раз и с небольшим ускорением, он смог сделать еще один дополнительный шаг, что навело на мысль: его Талант имеет ограничения по времени.

— Что ты задумал?— спросил его подошедший ботаник.

— У меня недавно появился новый Талант...

Тим рассказал Артему и о Наитии, и о том, что только что убедился в действенности этого метода.

— Здорово!— обрадовался Артем.— Когда не бьет молниями, можно опробовать массу комбинаций.

— Не все так просто,— грустно усмехнулся Тим и рассказал об ограничении.

— А если разбить маршрут на куски?— предложил Артем.

— Это как?

— Мысленно определил первый отрезок, прошел, устанавливаешь второй. И так далее.

— Можно попробовать,— неуверенно сказал Большаков. Мысль, конечно, стоящая, вот только в случае ошибки страдать придется именно ему.

Тим подошел к колонне, не прикасаясь к шару, обхватил его руками. Шар засветился и приподнялся с чаши.

Чудеса да и только! К этому трудно было привыкнуть.

— Два шага вперед,— подсказал ему Артем.

Тим шагнул — раз, другой. Шар послушно двигался перед ним.

Остановился.

— Иди, не бойся!— подбодрил его Артем.— За первые пятнадцать шагов я ручаюсь. Проверено на собственной шкуре.

Большаков решил довериться и, на самом деле, смог сделать обещанные пятнадцать шагов.

— А дальше куда?

— Прямо точно нельзя — там меня и выбило в последний раз. На большее сил не хватило.

Тим снова активировал Наитие. С каждым разом проделать это получалось все проще.

Призрачный аватар сделал шаг влево, и его поглотила чернота. Активация, шаг вправо. Еще один шаг. Вылет... Активация. Шаг вправо. Прямо. Прямо. Вылет...

Методом проб и ошибок Тимофею удалось удлинить построенный Артемом маршрут еще на десять шагов, после чего Наитие перестало работать.

Он сообщил об этом Артему.

— Наверное, заряд закончился,— предположил тот.

— Это как у Лиды?

Девушка не могла лечить бесконечно, рано или поздно она выдыхалась и нуждалась в отдыхе и восстановлении энергии.

— Ага.

— Как думаешь, сколько времени понадобится на восстановление?

— Не знаю. Может, несколько минут. А может и несколько часов.

— Часов?!— возмутился Тим.

Артем виновато пожал плечами.

— И что теперь? Назад?

— Нет, назад нельзя,— затряс головой Артем.— Только вперед.

Вот же попал.... Тим прикусил губу. Без Наития было боязно принимать решение. И как только Артем с этим справлялся?

Ладно, делать нечего.

Большаков задумался. Прямо? Налево? Направо?

Робко шагнул вперед. Облегченно вздохнул. Теперь куда? Сделать еще один шаг вперед оказалось не так-то просто. Сделал. И снова не ошибся. Сдул повисшую на носу капельку пота. Дальше? Еще один шаг вперед? Опасно. Но... Шагнул и по реакции шара понял, что ошибся. Шар вспыхнул и выпустил разряд в грудь Большакова. Одновременно потемнело в глазах, перехватило дыхание и отбросило назад.

Боль была адская — такое впечатление, будто конь лягнул. А еще было трудно дышать. Тим хрипел, силясь сделать вдох. Потом его начал душить кашель, и он перевернулся на живот, подтянул под себя ноги, попытался встать, но без сил рухнул на плиты.

— Ты как?— подскочил к Большакову обеспокоенный Артем.

— Жить буду... наверное...— Язык едва ворочался во рту, тело онемело и казалось чужим, кашель душил неимоверно, да и грудь ломило так, что приходилось переживать насчет целостности ребер.

Впрочем, вскоре начало отпускать. Артем помог Тиму подняться. Обернувшись, Большаков увидел шар, телепортом вернувшийся обратно в чашу. С сочувствием посмотрел на Артема: это сколько же пацану пришлось пережить? Бедолага... Мельком взглянул на Леху. Эта падла ехидно скалилась...

Пока восстанавливался Талант, Тим прохаживался по площадке, хмуро косясь на шар в чаше. Артем же вернулся к фреске и замер в поисках хоть какой-нибудь подсказки.

— Два шага вперед... Шаг вправо... Два вперед...— Тим тоже искал подсказку, но уже на полу, переходя от одной плиты к другой по проложенному маршруту.

Нет, не было никакой закономерности.

Возвращаясь на исходную позицию, Большаков бросил косой взгляд на Артема. Пошел дальше, а потом резко остановился. Что-то только что бросилось в глаза. Что-то очень важное. Но что?

Он вернулся назад и снова посмотрел на Артема. Тот стоял в прежней позе мыслителя, подперев подбородок кулаком. Нет, не это... Сместив взгляд, Большаков взглянул на фреску. Что же привлекло его внимание?

Взгляд заскользил по выцветшему рисунку с запада на восток, цепляясь за каждую незначительную мелочь. Не то... Не то... Не то...

Стоп!

— Артем? Это ведь река?— спросил он, проведя пальцами по едва заметной линии.

— Наверное.

— А почему она здесь течет с запада на восток, хотя на самом деле ее путь лежит с севера на юг?

— Не знаю... Ты думаешь, это имеет какое-то значение?

— Может быть.

Артем задумался, потом сказал:

— Мне кажется, что карту нарисовали именно так, чтобы как можно тщательнее отобразить долину реки. Эта скала довольно длинная, но не очень высокая. Если карту развернуть, то она не поместится в прежнем масштабе...

Но Тим его уже не слушал. Ведя пальцами по контуру реки, он тихо бормотал:

— Два шага вперед. Шаг вправо. Два вперед... Ты это видишь?

— Что?— не понял его Артем.

Тим взял его за руку и отвел в сторону, а потом показал на разложенные на плитах камни.

— Попробуй, соедини их мысленно линией!

— И?— продолжал недоумевать Артем.

— А теперь мысленно наложи эту линию на контуры реки на фреске.— От своей догадки Большаков сиял, как путеводная звезда в ненастную погоду.

— Не может быть...— пробормотал Артем.— Это что же, выходит, искомый нами маршрут повторяет течение реки?

— Очень на то похоже. По крайней мере, приблизительно. А тупики, про которые ты говорил, это притоки... Это русло реки, мой друг, а не лабиринт!

— Я же говорил, что неспроста тут эта фреска!— От мощного вброса адреналина Артем даже запрыгал на месте, сотрясая кулаком.

— Погоди радоваться, нужно проверить эту догадку.

— Да я почти уверен, что мы на правильном пути... Кто пойдет?— спросил Артем.

Ни тому, ни другому не хотелось, но...

— Я пойду,— сказал Тим.— Если что, остаток пути постараюсь пройти на Наитии.

Артем вздохнул с нескрываемым облегчением...

Тим шел не спеша. Если направление движения и было теперь известно, то с количеством шагов можно было ошибиться. Когда возникала заминка, Тим на мгновение активировал Наитие, проверяя правильность расчетов Артема. Сердце колотилось, как бешенное, и тем сильнее, чем дальше отходил Большаков от исходной точки. Временами он поглядывал на карту, на которой Артем камнем чиркал метки, отмечая количество шагов в ту или иную сторону.

И вот наступил момент, когда река на карте закончилась, но до колонны оставалось еще сделать несколько шагов.

— Тут куска фрески не хватает,— растерянно проговорил Артем.

— Я вижу,— процедил сквозь зубы Тим. Попробовал задействовать Наитие, но снова закончился заряд Таланта, а значит...— Придется рисковать.

Проще всего было добраться до колонны по прямой. Вот она, всего две плиты осталось! Так и хотелось рвануть вперед и опустить шар в чашу. Но что-то подсказывало Тиму, что не все так просто.

Он шагнул налево. Его не поразило молнией, не отбросило назад. Угадал.

— Что скажешь?— окликнул Большаков Артема.

— Тут прямо или снова налево.

— Это и понятно,— пробормотал Тим и шагнул вперед.

Снова удача.

Посмотрел на Артема. Тот пожал плечами: теперь река могла броситься в любом из трех направлений, наименее вероятным из которых было влево.

Было бы обидно ошибиться в одном шаге от цели.

Нога сама пошла вперед, но в последний момент Тим передумал и шагнул вправо.

Вздох облегчения...

Он стоял перед колонной. При желании до нее можно было дотянуться рукой. Но именно это и напрягало. Наитие все еще было неактивным. Подождать? Хм... Немного подумав, Большаков шагнул вправо.

Повезло.

Если предположить, что на пути реки появлялось серьезное препятствие, то она могла течь на запад еще продолжительное время, а потом резко повернуть на восток и дальше двигаться до самого устья.

И все же Тим решил иначе — он шагнул вперед, и снова угадал.

— Ты сделал это!— обрадовался Артем.

Не совсем, но...

Тимофей повернул налево и приблизился к колонне — других вариантов быть не могло. Затекшими руками он опустил шар в чашу.

— Готово.

Неожиданно шар задрожал, словно пытался выпрыгнуть из чаши. Тим попятился назад. Сделал всего пару шагов, когда шар развалился на куски, которые исчезли на глазах, словно растаяли. А вместо них в чаше остался лежать черный прямоугольный прибор.

Идентификатор.

— Это он?— неуверенно спросил Артем.

Тим кивнул, протянул руку, но в следующий момент его отбросило в сторону, как и стоявшего рядом Артема, а у колонны возник Леха, который и заграбастал устройство.

— Все, пацаны, свободны!— сказал он, наигранно улыбнулся, развернулся и зашагал в лагерь.

Тим и Артем шли за ним, как в воду опущенные. Было обидно — именно им удалось добыть идентификатор, а плодами их стараний должен был воспользоваться кто-то другой. И это был, определенно, не сам Леха. Если бы захотел, он мог бы нацепить устройство еще в пути. Но нет, он нес его в лагерь, а значит, собирался отдать Кириллу. А это наводило на мысли о том, что, похоже, Леха тоже побаивался главаря. Наверное, было за что.

— Кирилл! Кирюха, он у меня!— начал кричать Леха еще на подходе.

В лагере было тихо и на первый взгляд безлюдно. Хотя нет, вон Саша Маленький сидит, что-то жует.

Кирилл появился из-за шалаша. Он был в одних трусах, что сильно противоречило его имиджу. Сделав неуверенный шаг, он тут же остановился, затравленно глядя на пришедших.

— Он у нас, Кирюха!— радовался Леха, потрясая в воздухе идентификатором.

Кирилл не разделял его радости. Он выглядел каким-то растерянным, если не сказать — испуганным.

— Кирилл?— напрягся Леха, улыбка сползла с его лица.— Что-то не так?

Кирилл встряхнул головой, вздохнул и зашагал вперед. Он приблизился к Лехе, взял из его руки идентификатор, взглянул на него и тут же начал пятиться назад, не сводя глаз с устройства.

Леха стоял в полной растерянности, да и другие — тоже. Что-то Кирюша нынче не в себе.

— Киря, ты чего?

Продолжая пятиться, Кирилл приложил идентификатор к запястью, и произошло то, чему уже однажды Тим был свидетелем: прочные скобы обхватили руку, признавая своего нового владельца.

— Эй, кореш, мы так не договаривались!— завопил Леха. Его тон разительно отличался от недавнего лебезения. Сейчас Леха готов был наброситься на своего приятеля невзирая ни на что.

Кирилл словно понимал это и продолжал медленно пятиться. Поравнявшись с шалашом, он наклонился и поднял с травы комок одежды. Выпрямившись, он как-то странно дернул щекой. Сначала это показалось нервным тиком. Однако уже через секунду все лицо задрожало, как будто через него пропустили электрический ток, и начало преображаться, теряя знакомые черты. Впрочем, новые тоже были знакомы, но принадлежали они другому человеку. Не прошло и десяти секунд, как на месте Кирилла появился... Эдик.

— Что за...— выпучил глаза Леха.

Тим, Артем, да и сидевший в стороне Саша Маленький последовали его примеру.

А Эдик — судя по роже и одежде в руках, это был именно он,— все так и пятился назад...

...к Порталу.

Только теперь неуверенность и страх исчезли, и он улыбался.

— Что, лохи, сделал я вас?

— Стоять, урод!— заревел очнувшийся Леха. Он исчез и появился там, где только что стоял Эдик, и сразу же нанес удар копьем. Вот только Эдик не стал его дожидаться, развернулся и побежал к Порталу так быстро, что засверкали пятки. Леха вскинул копье и метнул его в беглеца. Но ему снова не повезло: Эдик успел нырнуть под арку за мгновение до того, как копье пронзило бы ему спину. Эдик исчез, а метательное оружие пролетело дальше и ударило в скалу.

Леха зарычал и, сжав руками голову, в отчаянии присел на корточки, поминая Эдика не самыми лестными словами...

— Кто же знал, что у него есть такой Талант?

Леха виновато переминался с ноги на ногу, стоя перед Кириллом, из глаз которого разве что молнии не сыпались. Они с Викой и Жанной ходили на охоту, вернулись только под вечер, с добычей, а тут такое...

В ярости Кирилл разнес пол-лагеря. При этом досталось всем: и своим, и чужим. Пока Кирилл крушил шалаши, люди корчились на поляне, вопя от боли и страха.

Какой же жуткий Талант у этого недоноска!

Когда Кирилл немного успокоился и начал задавать вопросы, ребятам пришлось оправдываться, всячески стараясь не допустить повторного взрыва ярости. Даже Леха мямлил, как нашкодивший подросток.

Да и прав он был — никто не знал про Талант Эдика. Тот все время прибеднялся, жаловался, завидовал. А оказалось, темнил парень. Улучил момент, прикинулся Кириллом, получил идентификатор и был таков.

Вот же сука...

И это мнение разделяли абсолютно все и не стыдились высказывать его вслух.

Выслушав всех по очереди, Кирилл вдруг рванул к информационной плите с вопросом: сколько Идентификаторов осталось на Полигоне?

Оказывается, такое возможно. И на панели высветилась цифра 4.

— Как четыре?!— заревел Кирилл.

И началась вторая часть марлезонского балета. Кирилл повторно прошелся по лагерю, доламывая то, что уцелело после первого раза. Со стороны на это было жутко смотреть. Еще страшнее было попасть под этот выброс гнева. Трескалась земля, падали небольшие деревья, оголяя мощную корневую систему, взлетали и раскалывались в воздухе камни. И снова Страх и Боль накрыли поляну, заставляя находившихся на ней людей истекать кровью из всех наличествующих отверстий. Талантов у Кирилла было, как у дурака фантиков, попробуй урезонь такого монстра? Никто и не пытался: у новеньких кишка была тонка, а старшаки не решались.

Потом опустошенный Кирилл сидел у костра, вернее, у того, что от него осталось, обхватив колени и глядя в пустоту. Остальные сбились в кучу в стороне, смотрели кто на него, кто на заходящее солнце.

— Тим, иди сюда!— хрипло произнес Кирилл.

Большаков подчинился. После того, как он видел Кирилла в ярости, возражать ему было чревато.

— Завтра ты идешь на охоту. Цель — Хасак. Задание — уничтожить и добыть идентификатор.

— Какая цель?— переспросил Тим.

— Ты че, в уши долбишься?!— заорал Кирилл.— Я же сказал: охота на Хасака, чего непонятного?

— Это кто?

— Тварь невидимая, шастает тут по лесам, убивает всех подряд.

— Невидимка?— холодея, переспросил Большаков.

— Она самая.

— Но...

Кирилл резко задрал голову, взглянул на Тимофея так, что и слов не надо. Большаков почувствовал, стоит только сейчас возразить Кириллу, и у того рука не дрогнет.

Тим сдержанно кивнул.

— Он обитает под горой, на юге,— продолжил Кирилл.— Мы пытались его достать, двоих потеряли, остальные забздели, разбежались... Даю тебе... пять дней. Не вернешься в срок, начну резать твоих друзей. А потом и тебя найду и порву на части не хуже Хасака. Ты меня понял?

Тим снова кивнул, но все же произнес:

— Мне бы оружие какое, для ближнего боя.

Не оборачиваясь, Кирилл бросил ему под ноги свой тесак.

— Отдашь, когда вернешься назад.

Наклоняясь, Тим заметил, как в траве что-то блеснуло. Цепочка. А на ней...

Тим незаметно сгреб сначала случайную находку, а потом уже взял тесак.

— Благодарю.

— Свободен.

Большаков отошел в сторону, разжал ладонь. Солнце уже почти зашло — костер бы снова развести не мешало,— но даже в сгущающихся сумерках Тим разглядел медальон, похожий на тот, который он добыл на руинах. Наверное, Леха потерял его, когда вместе с остальными корчился от боли, придавленный Талантом Кирилла.

— Твою мать!— тут же заголосил Леха, и Тим вздрогнул, подумав, что старшак обнаружил пропажу медальона и сейчас начнется шмон. Однако обернувшись, он увидел, что все уставились не на него, а в сторону леса, из которого вышла...

...Лида.

На девушку было страшно смотреть. Одежда на ней была изорвана в клочья, вся она — в крови и грязи. Шла, еле волоча ноги, глядя пустыми глазами вперед. Так она миновала поляну, и никто не осмелился ее окликнуть. А Лида направилась к информационной плите.

Все, кроме Кирилла, не сговариваясь, последовали за ней.

Добравшись до места, Лида упала на колени и приложила к плите ладонь. Убрала. Чрез пару секунд появилась надпись:

Поздравляю, ты справилась с заданием. В качестве награды я даю тебе 10 дополнительных дней пребывания на Полигоне

— Не фига себе!— дернул бровями Леха.— Целых десять дней! Это что же за задание такое было?

Но Лида ничего не ответила. Она кое-как встала и поплелась к лежанке, которую до нее занимала Наташа.

Глава 12

Разгадав загадку шара в чаше, ни Тим, ни Артем не получили никаких дополнительных бонусов. Наверное, Доброжелатель счел идентификатор более чем достойной наградой. Вот только получил ее человек, который не заслужил даже арбузной корки в голодный год. Тим мог бы смириться с тем, если бы прибор достался Кириллу. Или Лехе. Но Эдику...

Впрочем, он готов был простить и Эдика. Если согласиться с тем, что каждый достигает цели, исходя из своих внутренних убеждений и моральных принципов — или отсутствия таковых в принципе, — то Эдик проявил свои лучшие качества, чтобы получить идентификатор и покинуть Полигон. Но в результате его деяния Тиму теперь предстояло уничтожить Невидимку, воспоминания о котором вызывали у него дикий озноб. А когда перед глазами всплывала картина того, что осталось от Гены, ему натурально становилось дурно. И в пору было искать длинную веревку и прочный сук, если бы не одно но: в распоряжении Тима оказались оба медальона-ключа, и теперь он мог открыть дверь в Сокровищницу, забрать идентификатор и воспользоваться услугами Портала.

От мысли о том, что при этом придется бросить на произвол судьбы своих товарищей, становилось тошно, но, похоже, у Тима не было иного выхода: встречу с Невидимкой он точно не переживет.

Итак, решено.

Вначале он собирался попрощаться с теми, к кому прикипел за время пребывания на Полигоне. В свете предстоящей встречи с Невидимкой, которого Кирилл отчего-то называл Хасаком, вряд ли это вызвало бы у кого ненужные подозрения. Но Тим не смог. Ему было стыдно за то, что он собирался сделать. И отказаться от этого он тоже не мог: это был его единственный, возможно, последний шанс. Поэтому уходил он по-английски, пряча глаза от искавшего его взгляда Артема. Да и остальные провожали его молча, с каменными лицами. Многие подозревали, что, возможно, видят Тимофея в последний раз.

Что ж, они были недалеки от истины: получив идентификатор, Тим вернется в лагерь с наступлением темноты. К сожалению, он не обладал навыками Натальи, сумевшей отвлечь внимание старшаков, а бодаться с ними он не мог просто физически. Придется найти способ добраться до Портала. Во что бы то ни стало. Именно над тем, как это сделать, Тимофей размышлял, двигаясь вдоль скалы на юг.

Вот и дерево с меткой. Тим продрался сквозь заросли и остановился перед входом в Сокровищницу.

Минута истины...

Первым он использовал свой ключ. Тот, как и ожидалось, без проблем встал на свое место в специальной выемке. Раздался уже знакомый щелчок. Потом Тим достал медальон, еще недавно украшавший грудь Лехи. Взглянув на лицевую сторону, покрытую фигурной резьбой и сравнив ее с узором замка, Тим так и не смог с уверенностью определить совпадения. Тогда он медленно развернул ключ обратной стороной, чтобы сравнить знаки над замком и на ключе. Они были идентичны — нечто, похожее на молнию. Знак Тим увидел в тот самый момент, когда поднял медальон с земли, но некоторые сомнения все же оставались до последнего момента. И даже сейчас, поднося ключ к выемке в камне, Большаков сильно волновался — даже руки дрожали. Пару раз шаркнув по замку, он все же попал в выемку — ключ идеально подошел к узору, внутри скалы что-то щелкнуло, по ней пробежала заметная трещина, камень пришел в движение.

Тим шагнул назад и, затаив дыхание, наблюдал за событием, обещавшим спасение. Но с каждым мгновением надежда уступала место недоумению. Ничего удивительного, если учесть, что в движение пришла не вся дверь, а только ее небольшой участок. Медленно, со скрежетом вниз опускалась плита размером десять на двадцать в самом центре двери, заполняя собой соответствующей формы выемку и отрывая взору все тот же сплошной камень. Но Тим не терял надежды до последнего, отмечая, как выравнивается кривая картинка на барельефе. Теперь, когда совместились все линии, выпуклости и впадины, можно был рассмотреть все изображение в его первозданном виде.

Даже когда подвижная плита остановилась, смолк шорох камня и скрежет потайного механизма, Тим все еще на что-то надеялся. И лишь увидав в открывшейся нише еще один округлый замок, Большаков все понял и жалобно заскулил.

Прав был Сан Саныч, заявив однажды, что Доброжелатель — мастак на выдумки. Тим не помнил, добавил ли при этом старшак, что выдумки у Доброжелателя изощренные и жестокие. Тимофей даже представил себе лицо этого неизвестного персонажа, который, глядя на растерянность Большакова, ехидно хихикает, наслаждаясь триумфом своей маленькой пакости. А растерянность была естественной реакцией на фиаско, ожидавшее любого на месте Тимофея. Человек старается, ищет Сокровищницу, рискует жизнью, чтобы добыть сначала один ключ, потом другой. И вот, когда цель близка, как никогда, оказывается, чтобы открыть проклятую дверь, нужен еще и третий ключ.

Тут кто угодно придет в отчаяние.

Из хороших новостей было то, что Тимофей, похоже, знал, предысторию третьего ключа: его добыла условная группа Оксаны. Ключ не подошел ни к одному из двух замков. Потому что предназначался он для третьего, скрытого за подвижной плитой. Проблема лишь в том, что Тимофей понятия не имел, где теперь находится этот ключ. Судьба тех, кто его добыл, так же была довольно туманна: то ли они погибли, пытаясь добыть идентификаторы, то ли, не сумев их добыть, разделили участь Жени — помнится, Оксана говорила, что им оставалось всего два дня из отведенного на Полигоне времени. А может, им все же повезло, и они ушли через Портал.

В любом из этих случаев ключ был бы потерян безвозвратно.

Это означало лишь одно — хотел Тимофей или нет, но ему придется идти на встречу с Хасаком...

Отправляясь в дорогу, Тим не побеспокоился о провианте, хотя мог бы взять с собой кусок жареного мяса из вчерашней добычи Кирилла. Но он был твердо уверен в том, что запас еды ему не понадобится: до вечера можно будет протянуть и на ягодах, а насущные проблемы с пропитанием придется решать уже по ту сторону Портала. Но не срослось. Теперь же, по мере продвижения на юг, голод все чаще напоминал о себе. Будто дразня парня, то и дело мимо него пробегали упитанные зайцы — никогда прежде он не видел их в таком большом количестве. И Тим был уверен в том, что, отправься он сегодня на охоту, в лагерь вернулся бы не с пустыми руками. Но в том-то и дело, что шел он в противоположном направлении, и, не имея возможности развести огонь, не видел смысла убивать живность без веской на то причины. Это что касалось зайцев. Зато с хищниками он не церемонился. Наткнувшись на шипастого волка, он пустил в ход лук, не задумываясь. Выстрел был великолепен, стрела угодила твари в глаз, пронзив при этом мозг. Волк упал, как подкошенный, избавив Алекса от погони с целью вернуть стрелу.

Стрелы он берег. Из той дюжины, что имелась в его распоряжении, он пока что не потерял ни одной. А теперь, в свете предстоящей охоты на Невидимку, относился к сбережению боеприпасов особенно трепетно.

Всю дорогу он размышлял о том, как будет выполнять поручение Кирилла. Хасак был, наверное, если использовать термины компьютерных игр, эдаким Боссом Полигона. По крайней мере, одним из них. Учитывая то, что знал о нем Большаков, то, что через Полигон прошла уйма народу, но до сих пор никому не удалось его прикончить, и даже Кирилл относился к Невидимке с нескрываемым трепетом, а охоту на него перепоручил постороннему, справиться с монстром будет, ой, как не просто. Хасак был быстр, ловок, силен, а главное — невидим. Что мог ему противопоставить Тимофей? Лук с дюжиной стрел, хороший тесак для ближнего боя и... Покидая лагерь, он взял с собой допотопный пистолет. Да, в бою он, без пороха и пули, был бесполезен. Но не выбрасывать же хорошую вещь? Тим думал о будущем: возможно, оружие еще пригодится на той стороне Портала — кто знает, куда еще занесет? И, как знать, возможно, ТАМ удалось бы разжиться всем тем, чего так не доставало на Полигоне. Теперь же, после того, как мечтам Большакова не суждено было сбыться, тяжелый ствол представлял собой исключительно дополнительный груз, который Тиму приходилось тащить с собой.

Во время очередного привала Большаков вертел его в руках, размышляя о том, а стоит ли с ним теперь таскаться? Толку от него никакого, только место в мешке занимает. За разглядыванием оружия мысли увели Тима не в ту сторону. Заглянув в глубину ствола, Тим подумал о том, что, если бы у него был хотя бы один заряд, можно было решить все проблемы одним нажатием на спусковой крючок. Бах — и никакие проблемы уже не беспокоили бы Тимофея Большакова: ни идентификаторы, ни Невидимка, ни Кирилл с его бандой. Причем мысль была такой навязчивой, что Тим с трудом отвел пистолет в сторону и только после этого надавил на крючок.

Раздался оглушительный выстрел.

От неожиданности Большаков выронил пистолет, вскочил на ноги и отпрыгнул назад, как будто у его ног лежало не огнестрельное оружие, а гремучая змея. Оглушенный выстрелом, он долго смотрел на ствол, из которого еще несколько секунд вился сизый дымок.

Присел. Осторожно, словно пистолет мог укусить, Тим взял его в руки.

— Что за ерунда?— пробормотал он.

Пистолет был однозарядный, и единственный выстрел сделал позавчера Кирилл. Вскоре после этого Тимофей словно надеясь на чудо, еще пару раз нажимал на спусковой крючок, но результат был отрицательным. И вот спустя два дня пистолет снова выстрелил.

Так не бывает.

Разве предположить, что кто-то зарядил его без ведома Большакова. Но когда, если учесть, что оружие все время было при Тимофее? Ночью, когда он спал? А откуда взялась пуля, которая сейчас срезала толстую ветку на соседнем дереве и улетела дальше? А порох — или чем он там заряжается? Единственным кандидатом на подобную шалость Тиму виделся только Доброжелатель. В глазах Большакова он был практически всемогущим.

Этот мог.

Вот только зачем?

А может, он ошибался? Может, этот пистолет был не так прост, каким казался на первый взгляд? Предположение, конечно, абсурдное, но не более чем все то, что происходило время от времени на Полигоне. Здесь многое трудно было объяснить с точки зрения элементарной логики. К тому же оружие на самом деле было необычным — Тим заметил это, хотя и не сразу. Взводимый ударный механизм револьверного типа предполагал наличие капсюля, а тот, в свою очередь, гильзы. Но ни того, ни другого не было от слова совсем. Пистолет, замысловатым путем попавший в руки Большакова, заряжался через ствол литой или катаной пулей, приводимой в движение давлением газа, образующегося при сгорании пороха. Воспламенение пороха в оружии такого типа производилось при помощи искры, высекаемой ударно-кремниевым замком, либо открытым огнем тлеющего фитиля. Ничего подобного в Большом Буме не было. Поэтому принцип его действия был загадкой изначально. А уж когда в нем появился заряд с пулей...

Тим взвел курок и, отведя пистолет в сторону, надавил на спусковой крючок. Раздался звонкий щелчок, однако выстрела не произошло.

Лишь после этого Тимофей осмелился заглянуть вглубь ствола. Чтобы хоть что-то разглядеть, пришлось крутиться, ловя едва проникавший сквозь заросли деревьев свет.

— Ни черта не видно...

Только сейчас, задрав голову, Тим заметил, что начало вечереть. А значит, пора искать место для ночлега. В животе надсадно урчало — Тим не ел сегодня ничего, кроме ягод. Разбаловали его девчонки ежедневными мясными блюдами. Завтра первым делом нужно будет основательно подкрепиться,— думал он, устраиваясь на дереве в десятке метров от земли. Гнездо было относительно безопасным и довольно удобным — разлапистая ветвь была похожа на кресло с удобными подлокотниками, вывалиться с такой было бы проблематично. Откинувшись на приятно пружинящие ветки, Тим закрыл глаза и быстро заснул...

Утром он не спешил спускаться вниз. Оставив на ветке оружие и мешок, Тим забрался на самый верх и уже оттуда окинул взглядом окрестности. На востоке вздымалась пограничная скала. Дерево было чуть выше нее, и Большакову удалось заглянуть за грань. Однако он не увидел ничего, кроме белесой дымки, стлавшейся по-над ровной, словно отсеченной поверхностью каменной преграды. Невольно возникала мысль о ее искусственности. И, как ни странно, этот факт Тима почти не удивлял: ему уже давно Полигон представлялся эдаким обособленным клочком земли, висевшем в великом ничто.

Развернувшись на 120 градусов, он увидел сопку, которая была целью его путешествия. Она располагалась к юго-западу, километрах в пяти, может чуть больше. Тим видел ее уже однажды, правда, с другого ракурса. Назвать ее горой мог разве что человек, никогда не видевший настоящих гор и называвший так любую приподнятую над землей кочку. Нет, это была именно сопка. Увидев ее в первый раз, Тим ошибся разве что в ее размерах. В высоту она была не менее трехсот метров. И не пирамидальной, каковой выглядела с северной стороны, а слегка вытянутой, со скалистым хребтом. Рядом с ней, примыкая с юго-востока, стояла еще одна сопка, пониже, почти полностью заросшая густым кустарником. Большего не разглядеть.

Тим спустился на землю, прихватив свои вещички. Еще вчера он приметил неподалеку небольшой ручеек, вернулся к нему, напился, умылся, почистил зубы. Потом обобрал ягоды с куста, позавтракал.

Перед тем как отправиться в путь, Большаков снова изучил пистолет. На первый взгляд за прошедшую ночь ничего не изменилось — ни внешне, ни внутренне. Однако чем черт не шутит? Тим взвел курок, направил ствол в ближайшее дерево и нажал на спусковой крючок. И вроде бы готов был ко всему, но раздавшийся выстрел все равно вышел неожиданным. Теперь уже никаких сомнений не было — пистолет заряжался сам по себе каким-то непостижимым образом. Чудеса, да и только!

Тяжелая пуля расщепила ствол дерева. Пробивная способность у оружия была колоссальной. Выходного отверстия не было видно, однако пулю Тимофей так и не нашел.

Ну и ладно.

Похвалив себя за то, что не поддался первому порыву выбросить пистолет за ненадобностью — теперь в его руках был весомый аргумент, против которого даже Невидимка не пляшет,— и, отметив на будущее, что следует определить время перезарядки, Большаков отправился в путь...

Вчера он весь день шел вдоль скал, а сегодня пришло время углубиться в лес. Как ни странно, но понадобилось некоторое внутреннее напряжение, чтобы это сделать. Такое волнение, наверное, испытывали древние мореплаватели, когда им приходилось удалиться от берега в поисках новых территорий. Близость земли, хоть и не гарантировала безопасность, но успокаивала.

Как оказалось, опасения были не безосновательны. Чем ближе подходил Большаков к сопкам, тем тише становилось в округе. Все реже встречалась живность, и даже птицы предпочитали держаться на расстоянии от этого гиблого места.

Гиблого?

Именно. Это ощущалось почти физически, висело в воздухе и тихо позванивало колокольчиками, предупреждавшими об опасности. И напрасно Тим пытался убедить себя в том, что это он себя так накрутил, а на самом деле ничего такого здесь нет. Гнет становился все сильнее по мере приближения к предполагаемому логову Невидимки. Большакова поколачивало, бросало в жар, он нервно вздрагивал при малейшем шорохе и ловил себя на мысли о том, что ему нестерпимо хочется отсюда убраться.

Единственное живое существо попалось ему неожиданно. Когда из высокой травы, громко хлопая крыльями, в небо взвилась птица, похожая на гуся, Тимофея едва Кондратий не хватил.

— Чтоб ты скисла!

На самом деле Большаков выразился более витиевато, заставив покраснеть зеленую листву. Хотел было запустить вслед пернатому стрелу, но пожалел. Стрелу. Сделав шаг, он едва не наступил на гнездо, скрытое в густой траве. Гусь высиживал кладку из трех больших рябых яиц. План мести подсказало урчание желудка. Тим присел, взял одно из яиц, веточкой пробил скорлупу и выпил содержимое естественного сосуда. Для уроженца деревни — событие обыденное. Это в городах боялись сальмонеллеза и прочих страшилок, а в деревнях яйца пили без страха и угрызений совести. Второе яйцо Большаков смаковал своеобразно: все той же веточкой размешал его содержимое и пил коктейль, сетуя лишь на то, что нет соли. Приняв третье яйцо, желудок отблагодарил своего хозяина довольным урчанием. Утолив голод, Тим продолжил путь.

Лес начал меняться. Все чаще вместо вековых деревьев стали появляться похожие на бамбук растения с тонкими, высокими и идеально прямыми стволами. Постепенно они полностью вытеснили более привычную зелень. Кустарник сменили заросли папоротника — или чего-то на него похожего,— растения с широкими длинными листьями нескольких видов. Одни стлались вдоль земли и путались в ногах, другие же возвышались над головой Тима, закрывая собой жаркое солнце Полигона.

Перемещаться по такому лесу было непросто и тревожно. Большакову пришлось взяться за тесак и прорубать себе путь сквозь настоящие дебри. При этом треск стоял такой, что обитатели окрестностей сопки заблаговременно знали о появлении непрошеного гостя. Да и видимость была минимальная. Опасность могла появиться под самым носом, но... С каждой минутой Тим все больше убеждался в том, что здесь нет ни единого живого существа. То ли они сами ушли, подальше от беспокойного соседства Невидимки, то ли тот их всех уничтожил и схарчил.

А потом появились и прямые свидетельства того, что именно здесь обитал таинственный и ужасный Хасак. Посчитав зазорным продираться сквозь густые заросли бамбука, Невидимка проделал в зарослях просторную просеку. Некоторые стволы были выкорчеваны с корнем, другие подломаны на разной высоте. Каждые десять-двенадцать метров один из таких обрубков украшала голова того или иного обитателя полигона. Сохранность останков была различной, но голых черепов не наблюдалось. А потому принадлежность голов определялась без труда: вон ту еще недавно гордо носил шипастый волк, а эта когда-то являлась вместилищем разума кровожадного оборотня. Были здесь головы как уже знакомых зайцев, оленей, коз, так и не виданных до сих пор существ, которые некогда населяли Полигон, а теперь были полностью уничтожены. Вид некоторых из них внушал трепет — на их фоне шипастые волки выглядели безобидными щенками. Однако Хасак расправился с ними без проблем, показав, кто истинный хозяин леса. Как ни странно, но человеческих голов среди них не было. Ни одной. Вспоминая судьбу Геннадия, глупо предполагать, что Хасак не нападал на людей. Легче было допустить, что для их голов Невидимка нашел другое применение.

По мере приближения к сопке заросли становились все гуще. Если бы не просека, Большакову не удалось бы прорубиться сквозь плотно стоявшие друг к другу деревья даже при помощи тесака. Да и Невидимке продраться сквозь такие заросли было бы проблематично. По крайней мере, он не мог подкрасться незаметно. И это жирный плюс в пользу Большакова. Впрочем, он же был и минусом: если вдруг нападет Хасак, удирать от него Тим сможет только по просеке.

Сможет ли?

Тим долго стоял на месте и не решался ступить на импровизированную дорогу. Не помогали даже увещевания о том, что вряд ли Невидимка, боящийся света, появится средь белого дня. Снова понадобилась полная внутренняя мобилизация. Сжав пистолет в правой руке, а тесак в левой, Большаков шагнул на просеку.

Он шел и оглядывался, больше всего опасаясь нападения сзади. Ведь совершенно неизвестно, что ждет его впереди. К тому же просека меньше всего напоминала прямую дорогу. Мало того, что она извивалась из стороны в сторону, так еще и изобиловала частыми ответвлениями, многие из которых заводили Тима в тупик. Для чего они нужны были Хасаку, непонятно. Вот только в каждом таком закутке, в самом его конце, лежал труп того или иного животного. И это не могло не напрягать.

Заросли бамбука втянулись в проход между сопками. Даже если бы Тиму удалось продраться сквозь непроходимые дебри, забраться наверх он бы не смог — скалы были отвесными и неприступными. Поэтому и приходилось брести по ущелью, петляя среди встававших на пути каменных глыб, то и дело забредая в тупиковые закоулки, выискивая правильный путь...

Куда?

Дорога определенно вела к логову Хасака, и по мере приближения Тиму становилось все тревожнее. Так и хотелось развернуться и уйти... нет, убежать отсюда как можно дальше. И единственное, что заставляло его двигаться вперед, была призрачная надежда добыть-таки идентификатор и... Нет, Тим не собирался отдавать его Кириллу. Перебьется! Прав был Сан Саныч — каждый беспокоился о собственной шкуре. Как Наташа, как Эдик, как Кирилл. Как сам Сан Саныч. Чем Тимофей Большаков хуже или лучше них? Идентификаторов осталось всего четыре штуки. Один у Невидимки, другой — в Сокровищнице. Где находятся еще два, можно было гадать сколько угодно. А вот времени до часа Ч оставалось все меньше — только неделя. Всех все равно не спасти. Даже при лучшем раскладе Полигон удастся покинуть лишь четверым. И не факт, что в этом коротком списке будет имя Большакова. То же самое касалось и остальных: Лиды, Артема, Саши Маленького, Сан Саныча, Анны и еще одного, неизвестного до сих пор Претендента. Насчет Вики Тим не был уверен. Возможно, Кирилл захочет взять ее с собой, и тогда Вика будет той самой четвертой, кому повезет пережить весь этот кошмар.

А остальные просто умрут.

Добравшись до очередной развилки, Тим, отягощенный мысленной борьбой с собственной совестью, бездумно свернул направо. И тут же почувствовал тревогу. Завертел головой, пытаясь понять, что именно его так взбудоражило? Вроде бы никакой явной угрозы не наблюдалось... Немного помедлив, Большаков шагнул вперед.

Но тревога его не оставляла, напротив, становилась все сильнее. Выражалось это участившимся сердцебиением, сбивчивым дыханием, заплетающимися ногами.

— Да что такое...— Тим остановился, чувствуя, что, если сделает еще один шаг, то рухнет на землю.

Состояние было странное и необъяснимое. Даже сравнить было не с чем. Разве что... Когда идешь по минному полю и каждое мгновение ожидаешь взрыва.

Неужели еще какой-то Талант раскрылся? Так вроде не было такого. Из зарезервированных оставался разве что Отвод Глаз, но это явно не то. Что-то новое?

Может быть, может быть...

Преодолевая панический страх, Тим сделал еще один шаг. И тут же вынужден был схватиться за дерево, так как ноги едва не подкосились. И только сейчас он увидел то, что именно представляло собой опасность — неестественно изогнутая ветка, усаженная остро заточенными кольями. Она была так хорошо замаскирована, что фиг заметишь... если бы не странная подсветка, обрамлявшая ветку мерцающим ореолом. И ее, и веревку, прикрепленную к фиксатору, спускающуюся между стволов и протянутую по-над землей поперек прохода. Веревка была самодельной, сплетенной из органических волокон, а потому почти не заметной на фоне опавшей листвы. И нога Тима стояла так, что один единственный шаг мог привести в действие весь хитроумный механизм ловушки.

Нервно поежившись, Тим медленно отступил назад.

Хасак может ставить ловушки?

Что-то сомнительно. К тому же Тим прекрасно знал того, кто в ловушках был мастак: Сан Саныч. И эта как раз была похожа на одно из его творений.

Неужели странный старшак тоже в свое время охотился на Хасака? Так, как умел это лучше всего. Но судя по тому, что ловушка до сих пор была нетронута, затея оказалась пустышкой.

Осторожно переступив через веревку, Тим совсем уж медленно пошел дальше, глядя себе под ноги. Прошел не далеко. Внезапно прорезавшаяся способность подсветила еще одну ловушку. Теперь это была яма, вырытая посреди прохода. Краями не обойдешь, но перепрыгнуть можно. Да только на том краю поджидала очередная неожиданность в виде дощечки, на которую непременно угодила бы нога при приземлении и которая запустила бы следующий смертоносный механизм. Проследив за убегающей ввысь веревкой, Тим наткнулся взглядом на подвешенное бревно, как и давешняя ветка, густо утыканное кольями.

Немного подумав, Тим решил не испытывать судьбу, вернулся к развилке и пошел налево, справедливо решив, что направо соваться не только опасно, но и бесперспективно: не было так Невидимки, иначе все ловушки были бы давно разряжены...

Лабиринт казался бесконечным. Не зная дороги, Тим то и дело забредал в тупики и возвращался, чтобы выбрать другой путь. Невидимка никак не заявлял о своем присутствии, и это обнадеживало Большакова, все больше верившего в то, что днем чудовище отлеживается в своем логове, а на охоту выходит исключительно в темное время суток. Поэтому во что бы то ни стало, нужно было успеть добраться до его убежища засветло, а потом...

Всю дорогу Тим строил планы своих действий при встрече с Хасаком. Основная роль отводилась пистолету. И оставалось только надеяться на то, что он перезарядился — с момента последнего выстрела прошло часов семь, но кто его знает? Было бы здорово застать Хасака спящим и засадить ему пулю в лоб. Правда, было непонятно — как найти спящего невидимку, не наступив на него при этом? И не забывать — попытка будет только одна. Впрочем, убойная сила ствола плюс Талант С Первого Раза должны были сделать свое дело.

А если нет?

Об этом не хотелось даже думать...

Судя по положению светила над головой, время близилось к вечеру, а Большаков все блукал по лабиринту. А ведь потом еще придется отсюда как-то выбираться... К сожалению, Тим не сразу сообразил о том, что нужно как-то отмечать пройденный путь. Так что возвращение обещало затянуться.

Возвращение?

Тим даже усмехнулся и пробормотал собственным мыслям в ответ:

— Да ты оптимист...

Все усиливающийся тошнотворный запах разложения намекал на то, что логово чудовища находится совсем близко. Очень хотелось верить, что так попахивал сам Хасак, сдохший от несварения желудка. Но это вряд ли.

И вот заросли разошлись в стороны, скалы расступились, и Тим вышел на открытое пространство, чем-то похожее на закуток, в котором Артем решал загадку с шаром. Большаков предполагал найти, которая могла служить Невидимке убежищем, и боялся, что так и будет — под открытым небом было бы спокойнее. Однако ничего подобного. Ниша в скале все же имелась, и, видимо, именно в ней прятался Хасак от солнечного света, но в данный момент она была пуста.

Или нет?

Трудно сказать, когда имеешь дело с Невидимкой.

По всей поляне были разбросаны кости, клочки шерсти, высохшие внутренности — следы пиршества монстра. Именно они источали жуткую вонь, от которой перехватывало дыхание. Кода Тим ступил на поляну, кости предательски затрещали под его ногами. Увы, но иначе пройти было невозможно.

Впрочем, на шум никто не отреагировал — похоже, Хасака не было дома. Или он притаился, уйдя в инвиз. Тиму не давала покоя ниша, скрытая сумраком. И еще один проход с аркой, слева от того, по которому пришел Большаков. Да и тылы не были прикрыты. Именно поэтому Тим шел медленно, то спиной вперед, то боком, крутился, находясь в непрестанном движении, стараясь держать под контролем все пространство на 360 градусов. Взведенный пистолет в правой руке, тесак — в левой.

Добрался до центра поляны, все больше склоняясь к мысли о том, что Хасака здесь нет. Оставалось проверить нишу для полного успокоения. Тим присел, воткнул в землю тесак, поднял кость и бросил ее в сумрак ниши. Кость свободно пролетела до стены, щелкнула о камень, пала.

В нише никого не было.

А где же в таком случае Хасак?

В иной ситуации Большаков обрадовался бы отсутствию монстра. Но в том-то и дело, что он пришел сюда как раз по душу Невидимки и уходить, так и не встретившись с Хасаком, было нельзя. Тиму позарез нужен был идентификатор. С другой стороны, начинало смеркаться, а столкнуться с Невидимкой в темноте, да еще на его собственной территории, хотелось меньше всего.

Но проблема решилась сама собой: прямо на глазах, на пустом месте, из чистого прозрачного воздуха начали формироваться клубы тумана. Только что ничего не было, и вдруг заклубилось, затянуло все пространство, ограниченное скалами, сгустилось так плотно, что на расстоянии вытянутой руки не было видно ни черта. Вздрогнула земля, как будто откуда-то сверху прилетело что-то тяжелое. После чего оно заметалось по поляне, взбивая туман, как густые сливки. Тим не видел его, лишь ощущал движение воздуха, да слышал мягкие упругие шаги, доносившиеся то слева, то справа, то сзади. Он и сам не стоял на месте, крутился, выставив перед собой одновременно и пистолет, и тесак. Сердце колотилось в зобу, адреналин зашкаливал, руки предательски тряслись, ноги подгибались.

Он непременно пропустил бы удар, если бы новый Талант услужливо не подсветил силуэт ринувшегося на него Хасака. Произошло это в последний момент, когда добычу и охотника разделяло не больше шага. Большаков отшатнулся в сторону, как стремительно разжавшаяся пружина, когтистая лапа рассекла воздух в том месте, где он только что стоял. После чего силуэт Невидимки снова растаял в тумане.

И снова о местонахождении Хасака Тим мог судить только по топоту лап и завихрениям тумана, то приближавшимся, то снова удалявшимся от цели.

И вдруг все прекратилось, Тим как будто оказался в коконе, заполненном тишиной. Он не слышал ничего, кроме собственного сердцебиения, доносившегося, казалось бы, со всех сторон.

А где Хасак?

Только что Невидимка пугал Большакова своим мельтешением. Но когда оно прекратилось, стало еще страшнее. Ведь теперь он мог появиться, откуда угодно. И не исключено, что Хасак сейчас стоит прямо за спиной Тимофея и...

Парень резко обернулся. Потом еще раз. И еще. Он крутился на месте, не зная, откуда придет смерть. А потом не выдержал и побежал прочь.

Позади снова послышались грузные шаги. Тим прибавил скорости и чуть не врезался лбом в стену. Вроде бы именно здесь должен был находиться проход. Но где? Слева? Справа? Большаков сместился влево, и в тот же миг туман рассекла лапа Невидимки, крепкие когти заскрежетали по скале, но Тим не стал дожидаться, побежал вдоль отвесной стены в надежде наткнуться на выход из ловушки.

А вот и он, проход. Но только Большаков сунулся под арку...

Под арку? Не было, вроде бы никакой арки!

...как почувствовал стремительное движение справа, закончившееся прямо перед ним.

Тимофей резко остановился, уставился вперед, сузив глаза, и услужливый Талант подсветил ему контуры Хасака, замершего в двух шагах от него. Похоже, Невидимка не собирался выпускать добычу на простор. Тим заметил, как чудовище потянулось к нему, и, уже не раздумывая, вскинул пистолет и выстрелил в центр окутанной туманом фигуры.

Выстрел вышел, как обычно, громким. Но Хасак заревел еще громче, настолько, что Тим втянул голову в плечи, а потом, развивая успех, нанес удар тесаком. Увы, Невидимка успел ускользнуть, а Большаков ринулся в проход, еще раз отметив, что, когда он входил в логово, не было никакой арки.

Вернее, она была, но у другого прохода. А куда ведет этот?

Раздумывать было некогда. Тим пробежал через короткий туннель, вырвался на простор, совершенно свободный от тумана — еще одно подтверждение того, что тот был порождением Хасака, скрывавшим чудовище от солнечных лучей. Впрочем, светило уже садилось, и лес постепенно погружался в сумерки.

Тим хорошо так разогнался, хотя и приходилось петлять по замысловатому лабиринту. К счастью, пока что ему удавалось избегать тупиковых ответвлений, и он все больше отдалялся от логова Невидимки. И снова, только благодаря вновь приобретенному Таланту ему удалось избежать смертельной опасности, когда на пути появилась хитроумная ловушка Сан Саныча — едва успел остановиться.

А впереди маячила еще одна.

И только сейчас Большаков понял: к логову вели два прохода и, охотясь на Хасака, Сан Санычу удалось перегородить один из них своими ловушками в надежде на то, что рано или поздно Невидимка сунется туда и сдохнет. Но Хасак оказался умнее, нежели предполагал старшак. Так может, он и сейчас не станет преследовать Тимофея, испугавшись последствий?

В данный момент Большаков мечтал только об одном — чтобы чудовище оставило его в покое.

И вроде бы никто не преследовал Тимофея. Неужели на самом деле испугался? Или сдох, не сумев переварить пулю, выпущенную из допотопного пистолета?

Подумал и будто сглазил: Тим увидел, как по проходу стремительно движется, приближаясь, волна тумана. Дернулся было назад, в надежде добраться до ближайшего ответвления, но быстро сообразил, что не успеет. А значит, путь к спасению только один — сквозь ловушки.

И Большаков побежал.

Ловушки были хитрые, Тим понял это уже по ходу. Они не были непроходимыми. Это только кто-нибудь невнимательный мог угодить под падающее сверху бревно или встающую на дыбы решетку с кольями. А если идти аккуратно, зная, куда наступать, то можно было миновать их все. Но на осторожности у Тимофея не было времени, поэтому рассчитывать приходилось исключительно на Талант, ловкость и удачу. И пока у него все получалось.

А вот Хасаку везло гораздо меньше, вернее, совсем не везло. Судить об этом можно было по срабатывавшим одна за другой ловушкам и воплям чудовища, которому прилетало сейчас со всех сторон. Но он упрямо ломился вперед, подгоняемый жаждой возмездия, и, похоже, жизней у него было побольше, чем у кошки.

Волна тумана слегка поотстала, Тим сбавил темп, обходя гостинцы Сан Саныча более обдуманно. Однажды даже забрел в тупик и успел выбраться из него, прежде чем его настиг Хасак. Под конец, когда ловушки остались далеко позади, он даже смог серьезно оторваться и...

... остановился, как вкопанный, поняв, что снова оказался в логове Невидимки.

Где-то он ошибся, не туда свернул, обежал скалы по кругу и вернулся на исходную позицию.

Тумана здесь больше не было, развеялся. Или Хасак утащил его за собой — хрен его знает, как все это работает. Да и не нужен он был больше Невидимке — пока Большаков нарезал круги, солнце практически скрылось за горизонтом, и в лесу, по крайней мере, среди скал, стало почти темно.

Поэтому Хасак появился без прежнего прикрытия, шел в открытую, тяжело шел, истекая темной, практически черной кровью. Досталось ему знатно — живого места на теле не осталось. Благодаря многочисленным кровоточащим ранам теперь он был лишь условно невидим. Самая большая зияла на груди — там, куда угодила пистолетная пуля. Впрочем, и другие были ничуть не меньше. Оставалось только гадать, как он до сих пор не сдох. Тим впервые смог оценить его истинные размеры. Хасак был высок, под три метра, и широк в плечах. У него были длинные лапы — что передние, что задние, выгнутые, как у кузнечика, в обратную сторону. Рожу, к сожалению, не разглядеть в деталях. Единственное, что с уверенностью можно сказать — башка у него была большая, а пасть — широкая.

Шел он исключительно на волевых, на желании поквитаться с обидчиком, которым, не без основания, считал Большакова. А Тим жалел, что пистолет еще пару часов будет бесполезен. Одной пули с лихвой хватило бы, чтобы добить подранка. Был, правда, еще тесак, но, чтобы им воспользоваться, придется подпустить Невидимку практически вплотную.

Подранок был опасен даже больше, чем невредимый зверь — это Тим знал точно. Особенно если зверь разумный, сильный, привыкший побеждать. Тим так и не решил, как лучше поступить, поэтому медленно пятился назад. А Хасак, так же медленно, приближался. Большаков не видел его глаз, но не сомневался — взгляд Невидимки был сконцентрирован на том, кто вначале считал себя охотником, потом сам стал добычей, но, благодаря стечению обстоятельств, снова готов был сменить переменчивую ипостась.

У Хасака на этот счет были определенные возражения.

Отслеживая каждое, даже самое мимолетное, движение, Тим краем глаза заметил, как откуда-то сверху прилетело что-то круглое, упало на камни и громко разбилось. Большаков скосил глаза и успел заметить осколки глиняного сосуда, разлетевшиеся во все стороны. Следом за этим гулко вспыхнуло пламя, как будто кто-то зажег газовую горелку. Вспыхнув в одном месте, огонь быстро пробежал по прямой, отрезая Тимофею путь к отступлению. Жар опалил ему спину, заставив не только остановиться, но и резко податься вперед.

Послышался недовольный рык Хасака — не любил он огонь, боялся. А уж когда сверху прилетел еще один глиняный горшок, и похожая огненная стена вспыхнула уже позади самого Невидимки, он откровенно запаниковал, заметался в поисках пути к спасению. И Тимофей решил не упускать, возможно, единственный шанс. Он бросился на Хасака, размахивая тесаком. Тварь увернулась несколько раз, а потом сама нанесла хлесткий удар, отбросивший Большакова назад. Хорошо еще, что полетел он между двух огней, а не в ревущее пламя, упал на спину, увидел, как приготовился к прыжку Невидимка, понял, что не успеет ничего предпринять и...

Мир замер, как будто мгновенно замерз. Замер Тимофей, не в состоянии даже пальцем пошевелить — лишь мысли в голове продолжали свой лихорадочный бег. Замер Хасак, так и не успев оттолкнуться от земли. Замерло даже пламя, превратившись в причудливую, поражающую своей реалистичностью декорацию.

А потом появилась она.

Девушке было на вид слегка за двадцать. Спортивного вида, в облегающей изящные формы, видавшей виды майке, коротких шортах, получившихся из джинсовых штанов, с волосами, собранными в конский хвост. Личико у нее было милым, несмотря на ссадины, царапины и следы то ли грязи, то ли маскировки. Взгляд решительный, строгий, обжигающий. Эдакая дикарка... с настоящей абордажной саблей в руке.

Она была единственной во всем мире, кто продолжал жить в реальном, не замершем времени. Она спрыгнула со скалы, нависавшей над площадкой, приземлилась мягко, но уж слишком поспешно рванула к Хасаку, сделала шаг и тут же рухнула на колено, болезненно поморщившись. Похоже, при падении сверху она подвернула ногу. Как много чувств отобразилось в этот короткий миг на ее лице: страдание, досада, непреклонность, ярость, решительность. Превозмогая боль, она поднялась и, прихрамывая, продолжила путь к Невидимке. Она прошла мимо Тимофей, бросив на него лишь мимолетный, совершенно равнодушный взгляд. Почти вплотную приблизилась к изготовившемуся к прыжку Хасаку, вскинула над головой саблю, схватив ее обеими руками, с красноречивым намерением отрубить Невидимке голову и...

Мир ожил в самый неподходящий момент.

Сабля уже опускалась на бычью шею чудовища, но оно оказалось быстрее. Молниеносный удар отбросил девушку назад — так же, как недавно Большакова. Она даже упала почти рядом с ним, но чуть-чуть подальше. А у Хасака как будто второе дыхание открылось. И, наверное, не только это. Тим заметил, что ран на его теле стало заметно меньше, и даже самая большая, на груди, начала затягиваться чуть ли не на глазах.

Похоже, эта тварь регенерировала.

Движения Невидимки снова становились резкими, порывистыми, неуловимыми. Шасть — и он навис над пытавшейся подняться девушкой. Она же, поняв, что не успевает, попятилась назад, активно работая здоровой ногой и свободной рукой. Одновременно с этим она ухитрялась отбиваться от чудовища, тянувшего к ней свои лапы. Сабля рассекала воздух под аккомпанемент громких вскриков, которым могла бы позавидовать одна знаменитая теннисистка. И было в них столько ненависти, боли и отчаяния... А Хасак продолжал надвигаться — медленно, уверенно, с ленцой. Словно понимал, что его добыче некуда деваться. И даже страх перед продолжавшим бушевать пламенем куда-то улетучился.

Остается только гадать, почему он при этом игнорировал Тима, лежавшего неподалеку. Посчитал, что тот не в состоянии? Думал, что тот не посмеет? Чувствовал его страх?

Тим на самом деле жутко боялся. Но это не помешало ему подняться на ноги и посмотреть в спину Хасака. А тот, похоже, почувствовал его взгляд. Замер на какое-то мгновение, и в этот момент Тим прыгнул. Теперь уже он оказался быстрее чудовища. Оно начало разворачиваться, но тесак уже пронзил его тело, там, где по идее должно было находиться сердце. Хасак выгнулся и заревел. Что удивительно, закричала и незнакомка:

— Не-е-ет!!!

Чем несказанно удивила Большакова.

Сделав неуверенный шаг в сторону Тима, чудовище рухнуло на землю.

— Что ты наделал?— превозмогая боль и не сдерживая ярость, к Большакову подскочила девушка.

В гневе она была еще прекраснее.

— Я его убил,— обозначил факт Тимофей.

— Зачем?— задала она, пожалуй, самый странный вопрос из всех, что доводилось слышать в свой адрес Тимофею.

— Иначе он бы убил тебя.

Девушка зарычала. До Хасака ей было далеко, но сколько ярости, сколько экспрессии!

— Я охотилась на него два месяца! Я готовилась к этому не один день! Я, я должна была его убить!— выдавая предложение за предложением, она надвигалась на Тима, а он, ни черта не понимая, пятился назад, поглядывая то на нее, то на мелькавшую перед носом саблю.

— Какая разница?— ляпнул Тим, но тут же сам догадался — идентификатор.

Однако ответ незнакомки смог его удивить:

— Да потому что Хасак — это Легенда!

— Что?— не понял Тим.

И тут же заметил едва уловимое движение позади девушки. Да и она, похоже, что-то почувствовала. Однако ни он, ни она не успели отреагировать должным образом. Хасак оказался проворнее. Вначале Тим увидел, как тело незнакомки пробили когти чудовища. Пробили насквозь и вышли из груди. Потом был мощный рывок вниз, рассекающий тело девушки вдоль позвоночника до таза. Тим надолго запомнит ее удивленный и слегка расстроенный взгляд, кровь, хлынувшую горлом, губы, пытающиеся что-то сказать.

И удовлетворенную физиономию Хасака, показавшуюся из-за плеча прекрасной незнакомки.

Невидимка полностью вышел из инвиза, представ пред Большаковым в своем истинном обличье. Какой же он жуткий был, этот Хасак! Жуткий и уродливый, как сны Иеронима Босха. А Тиму как раз нужно было выплеснуть злость, и он сделал это с удовольствием, вонзив тесак в левый глаз чудовища. Кажется, он при этом дико кричал, и еще вопрос, что именно доконало Хасака — пронзенный мозг или этот душераздирающий крик...

Тим похоронил ее там же, на поляне, при свете все еще горевшего огня. Яму выкопал неглубокую, лишь бы тело поместилось, сверху присыпал выбранной землей, соорудив невысокий холмик. Похоронил, потому что так надо, так принято. Чтобы не видеть застывшую смерть на ее прекрасном лице. Потом долго размышлял о бытии. Только что, совсем недавно, она была жива, и вот... Особенно обидно, когда думаешь, что победил, что враг повержен, что...

Эх...

Жалко было девчонку. Тим даже имени ее не узнал. А она, между прочим, умудрилась выжить в этом негостеприимном мире, и речь шла о паре месяцев как минимум. И была очень близка к триумфу, но...

Хасака закапывать не пришлось, он исчез сам, как исчезали все враги до него.

Полигон сам прибирал за неугомонными гостями.

Идентификатора Большаков так и не нашел — не было его нигде, Тим досконально все осмотрел: ни на поляне, ни в самом логове, ни при Невидимке.

Неужели все напрасно было? А девчонка так старалась, так надеялась. Выходит, и умерла зазря...

Впрочем, была еще надежда на информационную плиту. Как в случае с пистолетом. Может, подскажет Доброжелатель, где заветный прибор искать?

Но надежда на это казалась Тимофею слишком уж призрачной...

В обратный путь он отправился еще затемно, слегка прикорнув перед дорогой и прихватив с собой саблю незнакомки. Оружие лишним не бывает. Шел быстро, часто срываясь на бег, спешил развеять последние сомнения и либо получить идентификатор, либо удостовериться в том, что его нет. Может быть, именно поэтому добрался до места на исходе дня.

Никто не должен был знать о том, что Тим вернулся. Если идентификатор существует, то он должен принадлежать именно ему, и никому другому. Хватит с него приключений, хватит этого дурдома!

Нужно уходить. Тихо. Не прощаясь.

Поэтому к лагерю Тимофей подбирался скрытно, вовсю пользуясь возможностями, предоставленными глубокими сумерками. В лагере же было непривычно светло от горевших там и тут костров. У главного, над которым висел котел, сидели Артем, Лида и Саша Маленький, угрюмо смотрели на огонь. Кирилл нервно прохаживался рядом с Порталом, а за ним, как собачка на привязи, бегала взволнованная Вика и что-то пыталась доказать. Что именно — понять несложно: завтра у нее последний день, отведенный Доброжелателем. И если ничего не предпринять... Она не хотела разделить участь Жени. Ей было страшно. Она плакала и истерила не по-детски. Кирилл же как будто ее не замечал, думая о чем-то своем.

А где же Жанна и Леха?

Стоило о них подумать, и они появились. Прямо за спиной у Тима, прятавшегося за кустами.

— Какие люди!— радушию Лехи не было границ.— А чего не заходим? Чего прячемся?

— Я не прячусь,— буркнул Тимофей, выходя из-за кустов. Его увидел Кирилл и бросился чуть ли не бегом навстречу.

— Ну?— спросил он, уставившись на Большакова, так будто пытался прочитать его мысли.

А может, и читал их — кто знает, какие у него еще есть Таланты?

Поэтому Тим решил не лгать:

— Я убил его.

— И?— голос Кирилла дрогнул.

Тимофей ответил не сразу, потому что понятия не имел, как отреагирует вспыльчивый старшак на плохую новость? Поверит ли? Или сразу шарахнет чем-нибудь убойным.

— Ну?!— рявкнул тот.

— У него не было идентификатора.

Глаза Кирилла сузились до щелок. Нет, он точно пытался поковыряться в голове Большакова. И хорошо еще, что не в буквальном смысле. Но судя по его настрою, это могло произойти в любой момент.

Однако Кирилл сам догадался, схватил Тима за руку и потащил его к информационной плите.

Знак ладони подмигивал издалека. Тим подходил к плите с двояким чувством. С одной стороны, в ожидании заслуженной награды, с другой — в полном расстройстве от того, что мечтам его, видимо, не суждено сбыться, и желанный идентификатор таки достанется не ему.

Прикоснулся к плите, появилось сообщение:

Легенда !5298 уничтожена!

Появилась новая Легенда!

Поздравляю, ты сделал первый шаг на пути к заветной цели!

Деяние такого масштаба заслуживает достойной награды

Получен новый Талант:

Отвод Глаз. Шаг 1

Продолжительность: 5 единиц

Эффективность: 50% (Хамелеон)

Время перезарядки: 300 единиц

И все?

Тим даже не знал, радоваться ему или огорчаться.

Но тут на плите появилось новое сообщение, написанное, как примечание, мелким шрифтом:

Ах, да, и получи свой идентификатор!

В последующую пару секунд Тим успел испытать радость, воодушевление, быстро сменившееся настороженностью, а потом и разочарованием. Радовало, что он, все-таки, получит свой идентификатор, не зря, видать, старался. Вот сейчас появится еще одно сообщение, в котором будет сказано, где именно искать заветный предмет, и нужно уже сейчас быстро соображать, как ловчее обмануть Кирилла, тупо пялящегося на плиту не в состоянии ничего прочесть. Но сообщение так и не появилось, плита почернела, что обычно говорит о конце связи. И это настораживало.

А потом случилось и вовсе из ряда вон выходящее: прямо на глазах Тимофея, а так же стоявшего рядом Кирилла и собравшихся за их спинами остальных претендентов, под плитой появился идентификатор — словно соткался из воздуха.

Тим опешил от неожиданности, зато Кирилл не растерялся, моментально схватил прибор и едва не нацепил его на руку. Он бы так и сделал, но ему на плечо опустилась тяжелая рука Лехи:

— Кирюха, мы же договорились...

Кирилл замер, словно раздумывая, потом кивнул, наверное, собственным мыслям, и убрал гаджет от запястья.

Но тут же был атакован повисшей на руке Викой. Она нахально тянулась к идентификатору, увещевая Кирилла лестью и соблазнительными обещаниями:

— Кирюша, родной, отдай мне его, пожалуйста! Ты самый лучший, ты самый хороший, ну, что тебе стоит? Я все для тебя сделаю, все, что захочешь. Я не хочу умирать, мне страшно, Кирилл! Хочешь, я встану перед тобой на колени?

Она на самом деле упала на колени и попыталась расстегнуть ширинку на штанах старшака.

— Хочешь, я сделаю это прямо здесь? Пусть они смотрят, пусть завидуют тебе!

Лицо Кирилла перекосило, он с брезгливостью крайней степени оттолкнул девушку ногой и подошел к Тимофею.

Вика не угомонилась. Она вскочила на ноги, снова бросилась к Кириллу, а он взял из руки Большакова пистолет, посмотрел на него пытливо, развернулся и, прежде чем Тим успел его остановить, выстрелил приближающейся и продолжающей клянчить Вике прямо в голову. Раздался оглушительный хлопок, голова девушки разлетелась на куски, как фарфоровая, обмякшее тело отбросило назад.

Кирилл опять посмотрел на дымящийся пистолет, на этот раз с удивлением. Буркнул:

— Надо же...

Повертев в руках оружие, он заткнул его за пояс. После чего усмехнулся, щелкнул пальцами, точно так же, как это делала Вика, разжал ладонь, и на ней тут же вспыхнуло пламя.

— Забираю...— буркнул он.

Потом Кирилл окинул взглядом опешивших и стоявших в прострации людей и сообщил:

-Я ухожу. Надоели вы мне все. Если кто-то дернется... Ну, вы сами понимаете.

Он начал пятиться назад, стараясь никого не упускать из виду. И никто не посмел его преследовать, все стояли, боясь пошевелиться. Только Жанна подалась вперед:

— Кирилл...— ее голос был полон мольбы и непонимания.

— Жанна, девочка, не вынуждай ме...

А потом и сам Кирилл застыл на месте и на полуслове.

Это произошло так же, как вчера в логове Хасака, все замерло — и люди, и круживший у костра мотылек, и сам огонь. А потом появилась Она.

Если бы Тимофей мог шевелиться, он бы не устоял на ногах, а если постараться, то и потерял бы сознание, как легкоранимая барышня. Перед глазами до сих пор стоял образ мертвой девушки со страшной раной на груди. Выжить с такой было просто нереально. К тому же Тим сам похоронил незнакомку...

И вот она вернулась.

От жуткой раны не осталось и следа. Правда, теперь на ней была не майка, а рубаха, завязанная узлом на животе. Но во всем остальном она была живее всех живых. Даже хромать перестала! Она двигалась быстро, расчетливо. Первым делом она взяла из руки застывшего Кирилла идентификатор и тут же нацепила его на запястье. Потом подошла к Тимофею, забрала у него свою саблю, задорно подмигнула, одарив обворожительной улыбкой, и легкой походкой направилась к Порталу.

Ей не хватило самую малость времени, чтобы уйти по-английски. Она была в двух шагах от арки, когда воздействие ее Таланта закончилось, и мир ожил. Но всеобщее замешательство было настолько сильным, что люди так и стояли, провожая ее взглядами. Даже Кирилл. А она, приблизившись к Порталу, обернулась, снова улыбнулась, помахала всем рукой и...

...исчезла.

Еще какое-то время в лагере царила гробовая тишина, а потом ее разорвал задорный смех Большакова.

Глава 13

Первым отреагировал Леха. Воспользовавшись Талантом, он молнией переместился к Большакову и с ходу врезал ему с правой в челюсть. Тим упал с разбитым лицом, но продолжал смеяться.

— Че ты ржешь?— растерялся Кирилл.

Со стороны было похоже на то, что у Большакова поехала крыша.

— Тимоша, что с тобой?— забеспокоилась Лида.

— Истерика у него,— закатила глаза Жанна.

— Три Идентификатора!— давясь смехом, сказал Тим.— Три чертовых Идентификатора пропархнули мимо моего носа.— Он развел большой и указательный пальцы на пару миллиметров и продолжил:— Вот столько не хватило, чтобы убраться с этого проклятого Полигона. И так три раза.

Кирилл почесал горло, процедил сквозь зубы:

— А ведь я догадывался, что эта сучка Наташка сбежала через Портал.— Посмотрел на Тима, вздохнул: — Это был последний Идентификатор, местонахождение которого было мне известно...

— Ты же говорил что знаешь, где все шесть,— вмешалась Жанна.

— Я тебя обманул. А теперь мы все здесь сдохнем! Кто-то раньше, кто-то позже. И за это кому-то придется ответить.— Он окинул взглядом собравшихся.— Всем вам придется ответить. Я буду убивать каждый день по одному человеку — как раз хватит до Перезагрузки.— Кирилл снова посмотрел на Большакова и сказал: — А начну, пожалуй, с тебя.

Большаков понял, что он не шутит, рванулся к нему с низкого старта. Вернее, попытался это сделать, но рухнул, как подкошенный, и завыл, скрученный жуткой болью. А Кирилл молча подошел к Лехе, протянул руку к его копью. Взгляд — не терпящий возражений. И Леха не смог ему отказать, отдал копье безропотно.

Кирилл приблизился к корчащемуся на земле Тимофею, ткнул его ногой, переворачивая на спину, и вскинул копье, собираясь пронзить разочаровавшего его человека.

— Стой!— взвыл Тим.— Я знаю... где есть иден... идентификатор...

Это была единственная возможность выжить.

Кирилл замер.

— Говори.— Он опустил копье и даже слегка ослабил давление на Большакова.

— Я нашел Сокровищницу,— признался Тим.

Кирилл красноречиво дернул бровями, но тут же поспешил добавить дегтя к меду:

— А толку? Чтобы ее открыть, насколько я знаю, нужны какие-то ключи.

— Они у меня. Оба.

Тим сунул руку в карман и вытащил медальоны.

— Ах ты, крыса!— завопил Леха.— Так вот, кто его украл!

Он кинулся к Большакову, но не добежал — легким взмахом руки и даже не прикоснувшись, Кирилл отбросил его в сторону. Потом подошел к Тиму, взял медальоны, осмотрел их.

— Так это и есть ключи?

Тимофей кивнул.

Кирилл рассмеялся, перевел взгляд на обиженно сидящего на земле приятеля:

— Прикинь, Леха, оказывается, ты все это время таскал на шее ключ от знаменитой Сокровищницы!

— Он мой!— процедил сквозь зубы Леха.

— Был твой, стал мой,— продолжая улыбаться, заявил Кирилл. Правда, улыбка была совсем не добрая.

Леха заиграл желваками. Казалось, что он вот-вот бросится на обидчика, но... духу не хватило, сдулся, как воздушный шарик.

— То-то,— удовлетворенно хмыкнул Кирилл и вернулся к Тимофею.— Раз ты все еще здесь, то, как я понимаю, есть какая-то загвоздка.

— Есть,— кинул Тимофей.— Для того чтобы открыть дверь в Сокровищницу, нужен еще один ключ. Третий.

— И где он?

— Я не знаю.

Кирилл разочарованно вытянул лицо:

— Тогда зачем ты мне нужен?

Копье начало подниматься вверх.

— Я найду его!— поспешил заверить Большаков.

Копье замерло.

— Хорошо,— бодро произнес Кирилл, быстро приняв решение.— У тебя один день...

— Но я не ус...

— Один! Ищи, где хочешь. Ты — способный парень, вон, самого Хасака завалил!

— Просто повезло,— буркнул Тим.— Да и эта... девчонка здорово помогла. Ты не знаешь ее?

— Алиса-крыса, сучка драная,— проскрежетал зубами Кирилл.— Нужно было ее прикончить, когда была такая возможность...

Похороны друзей стали рутиной. Тим стоял над могилой Вики и вспоминал всех тех, с кем познакомился не так давно и кто ушел раньше него. Из старой гвардии оставались только Лида и Артем, да прибившийся позднее Саша Маленький.

Кто следующий?

Вика была красивой девушкой, стильной, заносчивой и целеустремленной. К своей цели она шла, выбирая самый легкий путь, не утруждая себя моралью, не брезгуя ни чем. Но даже это ее не спасло. А может, и погубило.

Взгляд Большакова скользил по могилам товарищей по несчастью, которых он даже не успел толком узнать. Александр... Виктор... Евгений... Их имена по заведенной кем-то традиции выцарапывались на горизонтальной перекладине креста, установленного в изголовье. Зачем, если очень скоро все это исчезнет, перемолотое Перезагрузкой?

Михаил... Андрей... Вика...

Может, для того, чтобы их судьба служила предостережением для, тех, кто еще оставался?

Сколько их, таких вот неудачников, прошло через Полигон? Взгляд Тимофея скользнул по остальным могилам.

А ведь не все похоронены на этом импровизированном кладбище. Были и другие, кто погиб вдалеке от лагеря. Геннадий... Сергей... Анна... А сколько тех, кто утонул в болоте, свалился в яму и свернул себе шею, вступил в неравный бой с местными чудовищами, был убил и сожран?

Ради чего все это? В чем провинились все эти люди, за что неведомая сила забросила их на Полигон? Почему именно их, а не кого-то другого?

Тим не был праведником, хоть и старался жить по совести. Но что-то он не мог припомнить за собой грехов, достойных такого наказания.

Или было что-то?

Неожиданно взгляд зацепился за имя на очередном грубом кресте из связанных вместе палок: Сергей.

Это явно был не тот Сергей, которого знал — пусть и всего несколько часов — Большаков. Того похоронили у озера, а этот...

Был еще один Сергей, оказавшийся на Полигоне и пытавшийся проникнуть в Сокровищницу. Не было никаких гарантий того, что это именно его могила — мало ли Сергеев побывало на Полигоне? Но Тим точно помнил о том, что именно ТОТ Сергей, приятель Оксаны, был последним владельцем ключа, который не подошел к замку на двери в Сокровищницу. Он и не мог подойти, так как это, наверняка, был третий ключ от замка, скрытого за каменной перегородкой. Чтобы добраться до него, нужно было воспользоваться двумя другими, которых у Сергея не было.

И Сергей мог быть не тот, да и не факт, что он был похоронен вместе с ключом, но... Это был единственный реальный шанс. И Тим не мог его упустить. Правда, для этого придется нарушить покой мертвеца...

А перед этим как-то избавиться от опеки Кирилла — тот следовал за Тимофеем, как привязанный и на этот раз, похоже, не собирался упускать его из виду. Еще на кладбище он спросил Большакова:

— Ну, какие мысли есть? Где искать ключ? Ты помнишь, что у тебя на все про все один день?

Тим задумался. Сказать Кириллу о своей догадке? В этом случае, если ключ действительно в могиле, Кирилл откроет дверь в Сокровищницу, заберет идентификатор и уйдет. Одной проблемой, причем, большой проблемой, станет меньше. Но что потом? Где искать оставшиеся два билета на волю? Впрочем, до Перезагрузки оставалось еще шесть-семь дней, и можно будет попытаться их отыскать. Правда, не исключено, что два других старшака начнут качать свои права...

— Не знаю.

Тим решил не рисковать. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Авось удастся как-то оторваться от Кирилла, выкопать медальон, забрать идентификатор и сбежать через Портал.

— Стоять!— рявкнул Кирилл ребятам, которые начали расходиться с кладбища.— Раз уж мы здесь... Чтобы далеко не ходить... Эй, ты, иди сюда!— поманил он Артема.

— Я?— растерялся тот.

— Иди. Сюда,— вкрадчиво повторил Кирилл, и Артем обреченно поплелся к старшаку.

— Что ты задумал?— взволновался Тимофей. Взгляд Кирилла не предвещал ничего хорошего.

Артем покорно приблизился и остановился перед старшаком, не смея поднять глаз. Кирилл опустил руку на его плечо, посмотрел на Тима и сказал:

— Это чтобы тебе лучше думалось.

С этими словами он рывком развернул Артема к себе спиной, схватил того за волосы, вытащил тесак и поднес его к горлу парня.

— Нет!— закричал Большаков.— Я знаю, где третий ключ!

Кирилл довольно улыбнулся, мурлыкнул:

— Сработало... Опять...

Он оттолкнул Артема, бросив ему в спину:

— Живи пока...— потом снова обратился к Большакову.— Такие, как я, всегда будут давить таких, как ты. Знаешь почему? Потому что мы готовы идти до конца, а вы — нет. Пожалел своего дружка? А смысл? Он ведь все равно скоро умрет. И не важно, кто его убьет — я, Доброжелатель, Полигон. Или он сам решит повеситься от безнадеги. Он не жилец, понимаешь? Такие, как он, обречены. Скажу тебе больше — такие, как он, не имеют права на жизнь. Они лишь занимают пространство и гадят, гадят, гадят. Мы — охотники, они — дичь. Вначале я думал, ты один из нас. А ты оказался таким же травоядным, как и все они,— кивнул он вслед уходящим ребятам.— Тем хуже для тебя... Так что там насчет третьего ключа?

— Он здесь.— Тим подошел к могиле Сергея.

— Поясни.

Тим рассказал об информации, полученной с мобильника Оксаны, добавил:

— Гарантии, конечно, нет, но...

Кирилл задумался, потом коротко сказал:

— Копай!

Могила была недавней, земля, хоть и просела, но еще не слежалась, поэтому рыть ее можно было даже руками, чем Тим и занялся. Без лопат трудно было выкопать стандартную яму, поэтому мертвецов хоронили неглубоко. И вряд ли у предшественников нынешних обитателей лагеря были лучшие условия. Особенно если учесть, что Сергея хоронила Оксана.

Подумав об этом, Тим снова усомнился в том, что это именно ТОТ Сергей. Стала бы хрупкая на вид девушка тратить время и силы, зная, что очень скоро Перезагрузка все равно уничтожит все следы пребывания Претендентов?

— Копай!— повысил голос Кирилл.

Тим продолжил разгребать землю руками. Во-первых, ему самому было интересно проверить свою догадку. Во-вторых, он чувствовал... нет, он точно знал, что, пока он роет землю, он жив. Если он ошибался, если на дне могилы не окажется никакого медальона, Кирилл похоронит его в собственноручно вырытой яме. А отказ ничего, по сути, не изменит, разве что могилу для него выроют другие.

Земля была мягкой, податливой, с каждой минутой яма становилась все глубже. И чем глубже она становилась, тем медленнее работал Тимофей. И дело не только в усталости. Он живо представлял себе, как очень скоро доберется до разложившихся останков Сергея, как зачадит смрадом, как...

Засмеялся Кирилл, и Большаков удивленно обернулся, не понимая, что так развеселило старшака?

— Хочешь, я открою тебе страшную тайну?— загадочным шепотом произнес Кирилл.— Там нет никого.

Вроде, казалось бы, невозможно удивиться еще сильнее, но у Тимофея получилось.

— К...как нет?

— Ни там, ни здесь,— Кирилл пнул ногой по холмику над могилой Александра,— ни вообще на всем кладбище нет ни одного покойника за исключением глупой смазливой красотки, решившей, что она способна вить из меня веревки. Но и она скоро исчезнет, и это кладбище окажется абсолютно пустым.

Ничего не понимая, Тим продолжал пялиться на старшака.

— Объясняю. Тела умерших Претендентов исчезают сами по себе ровно через 24 часа после смерти. Не спрашивай — почему, не знаю. То ли из эстетических побуждений Доброжелателя, то ли он просто не хочет загаживать Полигон разлагающейся плотью. Кстати, это касается всей живности. Квестовые монстры исчезают почти сразу после смерти. Дичь — позже. Если ты, к примеру, убьешь зайца и вместо того, чтобы зажарить его и съесть, оставишь на месте смерти, он тоже исчезнет ровно через сутки. И не смотри на меня так, я знаю, что говорю. Поэтому нам было забавно наблюдать за тем, как трепетно вы хороните своих покойников, вместо того чтобы отнести их в сторону, чтобы не мозолили глаза. Они все равно исчезнут, даже завонять не успеют!

— А медальон?

— А вот медальон принадлежит Полигону, так что никуда не исчезнет. И если он был у этого...— Кирилл наклонил голову, чтобы прочитать нацарапанное на деревяшке имя покойника.— ...Сергея, то сейчас лежит на дне этой ямы. Так что копай, не бойся испачкать руки!

Откровения Кирилла заставили Тима не только задуматься, но и ускорили сам процесс. Как ни удивительны были слова старшака, но Большаков ему верил и копал быстрее.

Когда он выгреб очередную порцию земли, что-то блеснуло при свете факела. Тимофей схватил комок, разрушил его, очистил предмет от грязи и показал Кириллу.

Медальон.

— А ты удачливый сукин сын!— усмехнулся старшак, принимая ценную находку.— Наверное, только поэтому до сих пор живой... А теперь веди в закрома...

Ждать до утра — пусть и оставалась всего пара часов — Кирилл не желал, и они с Тимофеем направились к Сокровищнице при свете факелов. Правда, пока добирались, начало светать. Кирилл всю дорогу балагурил, расписывая Большакову его последние дни на Полигоне в самых мрачных тонах, и строил собственные планы на будущее по ту сторону Портала.

— Ты как думаешь, что там?— спросил он.

— Не знаю,— буркнул Тим. Его бесил тот факт, что снова, уже в который раз, очередной идентификатор проскакивал мимо его пальцев. Невольно даже зародилась мысль о том, что это неспроста. Ведь, по сути, ни один из четырех приборов он не добыл на сто процентов собственными руками. В квесте с шаром львиную долю работы выполнил Артем, а он лишь пришел на все готовое. Наглого хорька он бы ни за что не поймал, если бы не Талант Натальи. Хасак прикончил бы его, не вмешайся вовремя таинственная Алиса. А из трех ключей к Сокровищнице ему самому удалось добыть лишь один.

Неужели Доброжелатель не считает его достойным? А как же Эдик? Этот проныра и вовсе обманным путем завладел идентификатором, не приложив к его поиску и добыче ни крупицы усилий!

А может, напрасно Кирилл считает его удачливым, и на самом деле он распоследний лузер? В отличие от того же Эдика. Или Наташи. Или Алисы, образ которой до сих пор стоял перед глазами Большакова.

— Она точно умерла, я в этом уверен,— пробормотал он.

— Кто?— услышал его шедший рядом Кирилл.

— Та девчонка, которая... Хм...— Он стушевался, не смея напомнить своему спутнику его недавнее фиаско.— Хасак вскрыл ее когтями, как консервную банку, все внутренности вывалились наружу. Она не дышала, я проверял. Я похоронил ее... А потом она вернулась.

— Сразу видно, что ты новичок на Полигоне,— слишком уж обыденно ответил Кирилл. Похоже, его факт воскрешения незнакомки совсем не удивлял.— Это удивительное место. Страшное и все же удивительное. А что касается той сучки... У меня есть логичное объяснение: она нашла Семя Жизни.

Макс уже слышал о нем. Женя получил от Доброжелателя задание найти Семя Жизни. Вот только никто не знал, что это такое и где его искать. Женя не стал заморачиваться и... умер.

— Что это за Семя такое?

— Ты слышал о цветке папоротника?— спросил вдруг Кирилл.

— У папоротника нет цветов, он размножается спорами. Но... Да, я знаю об этом поверье. У нас деревенские на Ивана Купалу до сих пор ходят в лес, ищут цветок. Одни по традиции, другие же верят, что он на самом деле существует.

— Так вот, Семя Жизни — это местный аналог цветка папоротника. Оно появляется лишь однажды за всю сессию Полигона, поэтому найти его сложно. Еще труднее добыть.

— Почему?

— Потому что оно появляется только в труднодоступных местах. К тому же добыть его пытаются не только Претенденты, но и местные твари. Некоторые из них знают — или чувствуют,— где и когда должно появиться Семя и поджидают где-нибудь неподалеку. Понимаешь, к чему я клоню?

— И что, оно на самом деле может наделить бессмертием?

— Нет, конечно! Хотя твоя мысль мне нравится. Бессмертие — вот дар, от которого я бы не отказался. Представляешь, какие возможности? А если еще с умом пользоваться Талантами... Нет бессмертным оно не делает. Семя предоставляет возможность одного Возрождения.

— Как это?

— Как в компьютерной игре... В твоей деревне играют в компьютерные игры?

— Вообще-то я из Читы, хотя, да, родился в деревне. И да, там тоже, как и в городах, играют и в стрелялки, и в бродилки.

— Если ты умрешь, Семя Жизни дает шанс возродиться в безопасном месте. Насколько я знаю, это место находится там же, где появилось Семя. Правда, все то барахло, что было при тебе, остается на месте смерти, но это не самая большая потеря по сравнению с жизнью, не так ли?

— Ты... видел его?

— Нет. Но я знал человека, который нашел Семя, умер и воскрес... Далеко еще?

До Сокровищницы они добрались уже при солнечном свете.

— Надо же,— хмыкнул Кирилл,— сколько раз проходил мимо этого дерева, даже думал — кому это понадобилось кору срезать?

Тим проводил его до двери и отошел в сторону, так как медальоны все равно были у Кирилла. Правда, пришлось объяснить, что с ними делать.

Все, что происходило по мере вставления ключей в замки, Тиму было уже знакомо. Но и Кирилл не выказывал никаких эмоций, как будто всю жизнь только и занимался тем, что открывал каменные двери. Когда опустилась перегородка, Кирилл, теперь уже без лишних подсказок, вставил в замок третий ключ. И на этот раз случилось то, чего давно уже добивался Большаков — каменная дверь дрогнула и поползла в сторону, в стену.

— Зря мы факелы выбросили,— буркнул Кирилл, вглядываясь в сумерки проема.

Впрочем, глаза быстро привыкали к слабому освещению, и, пройдя через проход, оба искателя сокровищ Полигона уже на пятом шаге уткнулись в очередную преграду.

Если это и Сокровищница, то она была пуста. Абсолютно. Кирилл жадно шарил взглядом по сторонам в тщетной надежде отыскать хоть что-то, похожее на награду, обещанную Доброжелателем тому, кто откроет каменную дверь.

Ничего.

Тима же снедало двоякое чувство: с одной стороны разочарование, с другой же — злорадство. Хрен тебе, а не идентификатор!— веселилась душа при взгляде на растерянного старшака.

Он первым обратил внимание на еще одну дверь, расположенную напротив входа. Загвоздка лишь в том, что даже беглого взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать — как таковой двери не существовало, это была лишь резьба по камню, только обозначавшая контуры двери. Чтобы лишний раз убедиться в этом, Тим подошел к стене, провел пальцами по резьбе. В месте, обозначавшем замок, он обнаружил отверстие, похожее на скважину, однако такое маленькое, что в него не помещался даже мизинец.

— Свали!— рявкнул Кирилл, отпихнув Большакова в сторону. Теперь и он разглядел барельеф, и, приняв его за реальную дверь, начал шарить ладонями по камню в поисках потайного механизма.

Тим ему не мешал, наблюдал со стороны. Он подумал о том, что сейчас было самое время наброситься на Кирилла, стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым, и одной проблемой станет меньше. Но старшак как будто почувствовал намерения Тимофея, резко обернулся, бросил гневно:

— Не стой у меня за спиной!

Глаза у него был безумные. Но, пожалуй, это было их естественное состояние.

Тим пожал плечами — в Сокровищнице было слишком тесно, и он отошел к выходу.

Кирилл тоже отступил от стены, а потом, произведя какие-то замысловатые манипуляции, резко толкнул воздух ладонями в направлении воображаемой двери. Вздрогнула вся пещера, с потолка посыпалась крошка, по ушам ударило скаканувшим давлением. Если бы перед Кириллом стоял человек, его бы размазало по стене. Но сама стена, как и воображаемая дверь, выстояла. Кирилл заревел и ударил по стене, на этот раз кулаком, выплеснув беспомощную злость.

Потом он стоял перед дверью, смотрел на нее, постепенно успокаиваясь. Наконец, спросил, не оборачиваясь:

— Как ее открыть?

Тим молча пожал плечами, не задумываясь о том, что Кирилл его не видит. Впрочем, вопрос старшака был скорее риторическим. Большаков же вообще сомневался в том, что ЭТУ дверь можно как-то открыть. Не было ни малейшего намека даже на микроскопический зазор: стена была сплошной. Тим даже подумал, что эта дверь чем-то похожа на очаг в каморке папы Карло. Такая же фальшивая. Вот только ее, как холст, невозможно было убрать в сторону. Разве что... В наличии имелось отверстие круглого сечения диаметром не больше десяти миллиметров. Замочная скважина? Еще одна?

Вот только где искать подходящий золотой ключик?

Тим вышел из пещеры, сломал ветку с куста, очистил ее от лишней зелени и вернулся в Сокровищницу. Потом он аккуратно вставил ее в отверстие — ветка длиной около тридцати сантиметров прошла полностью, то есть, отверстие было либо очень глубоким, либо сквозным. Понимая, что это бессмысленно, Тимофей даже попытался заглянуть в него, присев на корточки, однако ничего не увидел, встал и устало посмотрел на Кирилла.

Тот все понял без слов.

— Есть какие-то мысли?— спросил он Большакова.

— Нужно подумать.

— Думай, время еще есть... А мне сейчас хочется кого-нибудь убить...— и он направился к выходу...

Насчет кого-нибудь убить было не простым сотрясанием воздуха. Одни, чтобы сбросить напряжение, отрывались на ближних своих — когда словесно, когда рукоприкладством,— другим было достаточно выйти в лес или степь и прокричаться от души. А Кириллу, больному на всю голову, требовалась кровавая жертва.

Вернувшись в лагерь, он какое-то время маялся, срываясь на неодушевленных предметах, но этого оказалось недостаточно. И тогда взгляд его безумных глаз прошелся по лицам окружавших. Ребята физически ощущали исходящую от Кирилла угрозу, поэтому со стороны были похожи на кроликов, оказавшихся в одной клетке с голодным тигром. Особенно напрягал тесак в его руке, которым Кирилл нервно рассекал воздух. И вот его взгляд замер на Саше Маленьком.

— Подойди ко мне!

Саша безропотно подчинился и обреченно поплелся к палачу. Он жалостливо посматривал на остальных, словно моля о защите, а ребята виновато прятали глаза, понимая, что легко могут сами оказаться на месте избранной жертвы. Приблизившись к Кириллу, Саша остановился, глядя себе под ноги.

— Ну что, барашек, пришло твое время?— с садистским предвкушением в голосе произнес палач.

— Кирилл!— попытался его урезонить Тимофей.

— Хочешь занять его место?— не оборачиваясь, спросил тот.

Большаков промолчал.

— Может, кто-то другой хочет поменяться с мелким местами?— повысил голос Кирилл.

В ответ прозвучала гнетущая тишина.

— Я даже не сомневался,— усмехнулся Кирилл.— Поэтому оставляю за собой право выбора.— Потом, словно оправдываясь, добавил:— Он все равно умрет. К тому же он самый бесполезный в нашем дружном коллективе. Какой от него толк? Только перевод продуктов...— посмотрел на съежившегося Сашу Маленького.

Как будто этого было недостаточно. Кириллу захотелось заглянуть ему в глаза. Взяв Сашу за подбородок, он силой задрал его голову, и их взгляды встретились. Что он хотел увидеть? Страх? Покорность? Безысходность? Ничего подобного в глазах щуплого паренька не было. Напротив, они лучились решимостью, непреклонностью и... ненавистью. А еще Саша, хоть и едва заметно, но улыбался.

И Кирилл не выдержал этого взгляда, попятился назад. Его лицо перекосила гримаса ужаса, как будто в глазах паренька он увидел...

...собственную смерть.

Сделав два шага назад, он вдруг схватился за грудь, там, где у нормального человека находилось сердце, охнул, поморщился и упал навзничь.

Произошло это настолько неожиданно, что никто не мог понять, придуривается Кирилл или на самом деле случилось непоправимое. Он, конечно, не чурался эпатажа, но... Маска неподдельного ужаса так и застыла на его лице, и изобразить нечто подобное мог только великий артист.

Первой очнулась Жанна.

— Кирилл?— голос ее дрогнул. Она сорвалась с места, быстрым шагом приблизилась к неподвижному телу и упала на колени. Ее гибкие пальцы прошлись по щекам, шее, замерли, прощупывая пульс... Девушка медленно подняла голову и, уставившись на Сашу Маленького, хрипло спросила: — Ты что наделал, урод?

Сашу как будто подменили. Над телом поверженного врага стоял уверенный в собственных силах парень, смотревший на Жанну с чувством собственного превосходства. И если раньше проблески чего-то подобного казались скорее наигрышем, то сейчас стало понятно: как раз наоборот, именно сейчас онвыглядел настоящим, а игрой были застенчивость, робость и слабость.

— Я взорвал его сердце,— не без гордости за свой Талант ответил Саша.

— Ты...— запнулась Жанна. Она перевела взгляд на Леху и крикнула: — Мочи его!

Леху не пришлось уговаривать. Только что он стоял в отдалении и тупо пялился на мертвое тело главаря, и вот он появился за спиной Саши Маленького с копьем, занесенным для удара. Саша его не видел, на это и был расчет — и не важно, какими он обладал Талантами, все равно не успеет ничего сделать. Леха ударил. Но копье наткнулось на непреодолимую преграду в считанных сантиметрах от позвоночника Саши, после чего Леху отбросило назад, да так, что он пролетел до самой ограды, потеряв при этом свое оружие.

Жанна тоже не осталась на месте, пришла в движение одновременно с Лехой, но, в отличие от напарника, решила отойти на безопасное расстояние. Сместившись на несколько шагов в сторону, она встряхнула обеими руками, выпустив в Сашу две ветвистые молнии. Но и они не смогли добраться до тела жертвы, беспомощно заскользили, огибая тело малолетнего убийцы. Лицо Жанны перекосило от напряжения, однако она не сдавалась. Да и Леха на удивление быстро пришел в себя и снова бросился на обидчика, правда, теперь уже без изысков, бегом, подхватив по пути оброненное копье. Вот только на этот раз он так и не успел добраться до Саши — его оторвало от земли и подбросило в воздух, где брыкающееся тело принялось медленно вращаться в разных направлениях. Вскоре к нему присоединилась и его подружка.

Саша же стоял к ним спиной и улыбался. Если это были его проделки, то он полностью контролировал ситуацию, даже не видя противников. Впрочем... Вот он помахал рукой и из леса вышел сначала один человек, потом другой, третий...

Их было семеро. Вроде бы обычные люди, но... В глаза бросалось несколько примечательных деталей. Все семеро напоминали то ли дикарей, не знавших благ цивилизации, то ли бедолаг, давно утративших эти блага. Их привычная одежда давно пришла в негодность. Даже самый изысканный наряд представлял собой убогую рванину, хотя большинство не имело и того, щеголяя голым торсом при жалких остатках дырявых штанов, не прикрывавших и колен. Отсутствие одежды некоторым образом компенсировали самодельные доспехи, изготовленные из подручных средств: разнообразные наплечники, налокотники, нагрудники из кожи, дерева и кости. Почти все были при оружии: луки, копья, дубины. И еще — тела шестерых украшали татуировки, больше похожие на застарелые шрамы, заполненные запекшейся кровью. По сути так оно и было — татухи делали при помощи надрезов, заполняя раны чем-то бурым. При этом никаких живописных или хотя бы удобоваримых картин среди татуировок не наблюдалось — сплошные размашистые линии, сливающиеся в жуткие узоры. В общем, Пикассо отдыхает.

Правда, имелось и исключение. Один из семерых выделялся как своим ростом — он был высок, строен, статен,— так и накожными рисунками. Его татуировки, покрывавшие даже гладко выбритый череп, казались вытравленными или выжженными на коже, уже давно составляя с ней единое целое. И при этом они определенно имели какой-то потаенный смысл. Они не только бросались в глаза, но и завораживали, как настоящее произведение искусства. Мужчина шел последним — не спеша, вальяжно, что, определенно, соответствовало его статусу. Он один носил почти новые камуфлированные штаны и добротные берцы, хотя торс оставался обнаженным. Из оружия у него при себе был только охотничий нож в кожаных ножнах на поясе. Когда он вышел на поляну, где уже рассредоточились остальные шестеро, взявшие под контроль даже не помышлявших о сопротивлении ребят, Саша Маленький направился к нему и, остановившись в шаге, опустился на колени, покорно склонив голову.

Лысый строго взглянул на него сверху вниз, покатал желваками и выдавил хрипло:

— Ты его убил.

Не смея поднять голову, Саша произнес тихо, но уверенно:

— Иначе он бы убил меня и забрал себе мой Талант.

— Хм... Хорошая у него Способность... Была. Жаль, что так получилось. Он был лучшим из всех, с кем мне доводилось встретиться на Полигоне. От него живого было бы больше толку. Но что теперь жалеть? Успокойся, у меня к тебе нет претензий. И еще — ты выполнил задание и имеешь полное право стать одним из нас, но... Как ты знаешь, это решать не мне.

— Знаю, учитель...

Глава 14

О смерти Кирилла никто, кроме Жанны, не сожалел. Даже Леха. Кажется, он был даже рад избавиться от тирана и конкурента в одном лице. За короткий период знакомства Кирилл безжалостно и без видимых на то причин убил троих человек. Возможно, столько же, сколько уничтожил сам Полигон или тот, кто его создал. И если грех последнего еще можно было списать на правила игры, Кирилл убивал просто так, ради удовлетворения собственных амбиций.

А Жанна, похоже, была в него влюблена, и тяжело переносила потерю дорогого ей человека. Внешне она выглядела раздавленной горем, а на незнакомцев смотрела с нескрываемой ненавистью, но попыток атаковать не предпринимала.

Те тоже не проявляли явной агрессии к обитателям лагеря, но были начеку. А Тим, Артем и Лида все еще понятия не имели, кто они такие и чего еще от них ожидать. Судя по внешнему виду, незнакомцы провели на Полигоне не один день. Да что уж там — речь шла о неделях, а то и месяцах беспощадной борьбы за выживание. Изношенная одежда, покрытые шрамами и обезображенные татуировками тела, исковерканные — если судить по холодным взглядам — души. Но... откуда они взялись? Неужели Доброжелатель ошибался? Помнится, он сообщал, что изначально на Полигоне должно было находиться 18 Претендентов. После этого сообщения Виктор, Женя, Михаил, Саша Большой, Андрей, Вика и Кирилл погибли. Наташа, Эдик и прекрасная незнакомка покинули Полигон. Остались: Тимофей, Артем, Лида, Леха, Жанна, Саша Маленький, Сан Саныч и, предположительно, Анна. Итого — 18. Всё! Кто же тогда эти семеро?

С этим вопросом он и обратился к человеку, которого Саша Маленький уважительно назвал учителем, когда тот подошел к Большакову.

— Вы кто?

Ему было лет сорок. Непререкаемый авторитет читался на лице, да и держался он соответственно. В отличие от того же Кирилла, который при первом знакомстве казался обычным и даже милым пареньком, этот сразу же давил своим тяжелым взглядом, а его возможности, наверняка, не уступали таковым покинувшего бренный мир смазливого подонка.

— Мы Дети Гоа,— коротко и оттого загадочно ответил учитель.

— Что это значит?

— Мы обязательно поговорим об этом, но позже. А сейчас мне хотелось бы, чтобы ты проводил меня в Сокровищницу. Наш общий друг Александр сказал, что тебе удалось открыть каменную дверь...

Тим перевел взгляд на Сашу Маленького и наткнулся на усмешливый взгляд — самоуверенный и дерзкий.

— Значит, вы знакомы?

— Конечно, Тимофей. Это я отправил его к вам, чтобы быть в курсе всех ваших успехов и неудач, а так же ваших планов и затей. Это было обязательное задание, наградой за выполнение которого — присоединение к нашей дружной Семье.

— К Семье?

— Самой настоящей. У тебя будет еще шанс в этом убедиться, но... это право нужно заслужить. И в качестве первого шага навстречу я прошу тебя проводить меня к Сокровищнице. Я знаю, где она находится, и могу сам прогуляться на юг, но в твоих интересах составить мне компанию.

Сокровищница была последней надеждой Тима выбраться с Полигона. Со смертью Кирилла он остался единственным, кто знал о ее местонахождении. Он так думал. Оказалось, есть, по крайней мере, еще один человек, посвященный в тайну. После того, как был вставлен третий ключ, извлечь медальоны из ячеек оказалось невозможным. Каменная дверь так и осталась открытой, так что любой мог прийти и воспользоваться плодами чужих успехов. Правда, толку от этого было бы немного — вход в Сокровищницу преграждала очередная, теперь уже сплошная, стена с барельефом, и Тим понятия не имел, как преодолеть эту преграду.

Может быть, учитель знает?

— Хорошо, я провожу.

— Оружие оставь в лагере, оно тебе не понадобится...

Прежде чем отправиться в путь, Учитель решил обезопасить тылы. Подозвав Лиду, Артема, Жанну и Леху, он привлек их внимание, изобразил плавный жест, и все четверо рухнули на землю. Тим дернулся было к упавшим, но Учитель его остановил:

— Не беспокойся о них. Они просто уснули. И будут спать, пока мы не вернемся.— Немного помолчав, он все же добавил: — А если мы не вернемся, они уже никогда не проснутся.

Намек был прозрачен...

— Так что за Семья и кто такой Гоа?

Учитель не был расположен к разговорам, шел молча, на расстоянии нескольких шагов позади Тимофея. А Большаков жаждал ответов на уже имевшиеся и продолжавшие возникать вопросы, поэтому и заговорил первым.

— Кто такая,— поправил его Учитель.— Гоа — Великая Матерь, Защитница Слабых, Истинная Повелительница Полигона. А мы — ее нерадивые, но любящие Дети, готовые выполнить любое Ее желание, получая взамен мелкие блага, а главное — Жизнь.

— Как-то это все туманно,— поморщился Тим.

Учитель продолжил не сразу.

— Перезагрузка Полигона. Тебе это о чем-то говорит?— спросил он, наконец.

— Слышал кое-что... Примерно через неделю все, что не принадлежит Полигону, будет уничтожено. Как-то так.

— Все верно. Так оно и будет... Ты спросишь, откуда я это знаю? Я ЭТО видел. И не один раз.— Заметив, что заинтересовал собеседника, Учитель продолжил: — Я пережил не одну Перезагрузку и все благодаря Матери Гоа.

От неожиданности Тимофей даже остановился и обернулся.

— Ты мне не веришь?— усмехнулся Учитель.— Но это правда. И я не один такой. Есть и другие Братья, оставившие позади не одну Перезагрузку. Но я тут дольше всех, уже почти пять лет.

— Но... как...

— Почитание Великой Матери и отказ от всяческих контактов с Самозванцем, который предпочитает, чтоб его называли Доброжелателем — это основа. Но есть и нюансы. Однако о них ты узнаешь только тогда, когда станешь одним из нас.

— И... это реально?— от волнения голос Тима дрожал. То, что сейчас говорил Учитель, было сродни неожиданному помилованию для человека, приговоренного к смерти и почти смирившегося с неизбежным.

— Вполне. Хотя должен тебя предупредить — последнее слово всегда остается за Великой Матерью. Она одна решает, достоин ли ты жить или умрешь, как все остальные. Получив положительный ответ, ты должен будешь отказаться от всего того, что получил от Самозванца. Взамен Великая Матерь одарит тебя своими Талантами, ничем не уступающими прежним. Так что, в конце концов, тебе придется выбирать лишь между Жизнью и Смертью, и, по-моему, выбор очевиден...

Тут было о чем подумать, поэтому остаток пути они проделали в молчании. Тим размышлял, а Учитель ему не мешал. И хотя сам по себе выбор, как и говорил старшак, был очевиден, для принятия окончательного решения Тиму не хватало информации. Например, кто такая эта Матерь Гоа? Что она потребует взамен, кроме отказа от покровительства Доброжелателя? Вряд ли ее побуждения были бескорыстными. Но на все наводящие вопросы Учитель отвечал однозначно:

— Ты узнаешь об этом, когда станешь одним из нас.

То есть, Тиму предлагалось принимать все на веру и слепо выполнять то, чего от него потребует как сама Великая Матерь, так и ее первый представитель — Учитель.

Дверь в Сокровищницу была открыта, а дальше хода не было. Ничего не изменилось с тех пор, как Тимофей побывал здесь в последний раз, вместе с Кириллом. Вроде совсем недавно это было, а уже сколько всего случилось. И даже появился реальный, хоть и довольно смутный, шанс обойтись как без самого идентификатора, так и без прочих глупых и невыполнимых затей. А главное — выжить.

Осмотрев вход в Сокровищницу, Учитель, кажется, остался доволен. По крайней мере, именно это чувство читалось по его физиономии. Проведя рукой по барельефу, он обернулся к Тимофею:

— На моей памяти ты первый, кому удалось собрать все три ключа и открыть каменную дверь. До недавнего времени я считал, что на этом вход в Сокровищницу будет открыт. Но нет, изощренность и подлость Доброжелателя не имеет границ. Заставляя Претендентов продираться через тернии, он окружает их все новыми, еще менее проходимыми зарослями. Я давно подозревал, что он попросту наслаждается чужими страданиями. Теперь я в этом абсолютно уверен.

Несмотря на аллегорию, Тим понял, что имел в виду Учитель, но...

— А дальше?

— Что дальше? — не понял Учитель.

— Как дальше пройти?

— Я не знаю.

— Я думал, ты хочешь попасть в Сокровищницу.

— Вовсе нет! Напротив, я лишь хотел убедиться в том, что никто другой не сможет туда проникнуть. Ни сейчас, ни потом, когда случится Перезагрузка и начнется новый цикл... Я же говорил тебе, что меня не интересуют мнимые блага, которые предлагает Самозванец. Все, что нужно, мне дает Великая Матерь. Я хочу, чтобы и ты понял: ни у тебя, ни у твоих друзей нет ни малейшего шанса покинуть Полигон, по крайней мере, в этом цикле. Осталось всего три идентификатора, но ни один из них вам не удастся добыть ни за оставшееся время, ни в принципе. Поверь мне! И у вас остается лишь два пути: либо смириться и исчезнуть в результате Перезагрузки, либо признать верховенство Великой Матери и сохранить жизнь.

— Я подумаю.

Судя по выражению лица, Учитель ожидал услышать нечто иное. Но спорить и настаивать он не стал.

— У тебя будет достаточно времени, чтобы принять решение, пока мы будем добираться до нашего дома.

— Мы должны идти с вами?— осторожно спросил Большаков.

— Нет. Но если вы откажетесь, нам придется вас убить.

Сказано это было обыденным тоном, как будто речь шла о чем-то пустяковом, несущественном.

Тим проглотил вставший поперек горла комок и спросил:

— А где находится ваш дом?

— В самом центре болот, там, где обитает Великая Матерь...

Учитель разбудил ребят так же непринужденно, как и усыпил. То, что они проспали несколько часов, стало для них откровением. После чего Учитель вкратце рассказал остальным то, что уже знал Большаков, закончив предупреждением:

— Уговаривать я никого не стану. Если хотите жить — вы сами последуете за мной.

Как ни странно, но возражений не возникло. Почти. Жанна заявила о том, что никуда не пойдет до тех пор, пока не похоронит Кирилла. И это притом, что раньше она сама усмехалась всякий раз, когда новички рыли могилы для своих товарищей. Так или иначе, но над ней никто не стал насмехаться, как, впрочем, и помогать. Да и Жанна не стала рыть новую яму, воспользовавшись той, которую накануне разворошил Тимофей. Она бережно опустила тело возлюбленного на дно и, упав на колени, руками сгребла землю, соорудив небольшой холмик. А потом еще несколько минут сидела рядом, глядя в пустоту.

— Нам пора,— произнес Учитель.

Дети Гоа собрались помочь Жанне подняться, но она резко и довольно грубо отвергла их предложение, ничуть не заботясь о последствиях...

— Это правда... то, что он сказал?— тихо спросила Лидия, шедшая справа от Тимофея. Слева от Большакова держался Артем. Жанна и Леха двигались следом. Дети Гоа разделились почти поровну — трое шествовали впереди отряда, четверо замыкали его. Саша Маленький держался вместе со второй группой, окончательно обособившись от своих недавних товарищей. Самым последним шел Учитель, полностью контролируя ситуацию.

Что примечательно, за все время знакомства, Дети Гоа не произнесли ни слова. Говорил исключительно Учитель, да и то исключительно по делу.

Может, у них языков нет?

— Не знаю.

— Я боюсь,— призналась девушка.

Тим так и не нашелся, что ей ответить. Успокоить? Но ему и самому было тревожно, несмотря на все заверения Учителя (а может, именно благодаря им). Сказать правду? А какая она, правда? Он ни в чем не был уверен.

— Он сказал правду,— уверенно заявил Артем. И добавил: — Я чувствую.

— Новый Талант?— поинтересовался Тим.

— Не знаю... Наверное.

Что ж, очень полезная способность. Жаль, что появилась она только сейчас. Случись это раньше, можно было бы избежать многих неприятностей и смертей. С другой стороны, то, что Учитель говорил правду, обнадеживало.

Если, конечно, Артем не ошибался...

Без оружия Тим чувствовал себя голым. Оставалось лишь уповать на боевые навыки Детей Гоа, которые не дадут в обиду своих новых знакомых. Впрочем, и лук, и Большой Бум, и тесак, и прочее железо сектанты взяли с собой. Когда же Тим намекнул на вероятность получить свое оружие обратно, Учитель сказал так:

— Его получит тот, кто более достоин.

И что-то подсказывало Большакову, что это будет не он.

Ближе к вечеру лес начал редеть, захлюпало под ногами, воздух наполнился запахом гнилостных испарений, а еще чуть позже заклубился туман, низко стелящийся над землей. Если бы кто-то собрался снимать фильм ужасов, лучше места не найдешь. Казалось, здесь сама атмосфера давила на психику, порождая в умах картины, заставлявшие шарахаться от любого постороннего звука.

Не зря старшаки предупреждали, что не следует соваться на болота. А они сюда пришли. Причем, практически добровольно.

Хуже всего было новичкам. Но даже бывалые Жанна с Лехой то и дело озирались по сторонам и вздрагивали, когда ни с того ни с сего трещали ветки или лопались всплывавшие на мутную поверхность болотной жижи пузыри.

В отличие от них Дети Гоа выглядели спокойными. Еще бы — они-то вернулись домой. Здесь каждая кочка была им знакома. Но соваться в болото на ночь глядя?

— Будем ждать до утра?— предположил Тимофей.

— Нет,— качнул головой Учитель.— Великая Матерь жаждет вас увидеть. Не следует заставлять Ее ждать.

— Но...— начал было Большаков, однако Учителю хватило одного лишь взгляда, чтобы тот замолчал.

Дети Гоа оказались готовы к ночному переходу через болото. Они достали из тайника слеги и факелы, которые определенно пригодятся в быстро сгущавшихся сумерках. Вперед вышел Учитель и подобно Моисею повел за собой тех, кто в него верил.

О том, что такое болота, Тимофей знал не понаслышке. И прекрасно понимал — неосторожный шаг влево, опрометчивый шаг вправо — и будешь пускать пузыри. Поэтому он шел след в след за двигавшимся впереди него сектантом и к тому же самому призывал своих товарищей.

То ли болота были не глубоки в этих местах, то ли проводник, двигавшийся замысловатыми зигзагами, выбирал наиболее удобный маршрут, но глубже, чем по колено Тим ни разу не погрузился. Так они добрались до едва заметного над водной поверхностью островка в паре сотен метров от условного берега. Дальнейший путь глубь болот был отмечен расположенными на приличном отдалении друг от друга вешками из сухих веток, заметить которые в ночной темноте было проблематично. Но Учителю это было без надобности. С учетом того, что у него даже факела при себе не было, в темноте он видел не хуже, чем днем. Плюс прекрасное знание местности.

Отдышавшись, путники продолжили движение. Тут-то все и началось. Едва Учитель ступил на невидимую тропу, как черная вода всколыхнулась, и над поверхностью со скрипом вознеслись два жутких существа, отдаленно напоминавших встреченных однажды древолюдов. Только в этих осталось мало чего человеческого, больше всего они напоминали трехметровые обрубки древесных стволов с гибкими подвижными щупальцами-корнями и длинными, хваткими передними конечностями, которые трудно было назвать руками. Водоросли и черный, как нефть, донный ил густо покрывали их тела, а из трещин на условной голове сверкали красные глаза-угольки. На их фоне даже рослый Учитель выглядел пигмеем, и одного вида хватало, чтобы предположить — с этими ребятами шутки плохи.

Гости замерли на месте, а те, кто не успел ступить на тропу, живо переместились в дальний конец острова. Ладони Жанны покрылись сеткой готовых сорваться молний, Леха ощетинился бесполезным в данном случае копьем, Лида прикрыла руками рот, сдерживая рвавшийся наружу крик. Едва увидев чудовищ, Тим и сам готов был убежать как можно дальше, но на пути стояли Дети Гоа, а обогнуть их означало сойти с тропы и... Так он и замер, ожидая развития событий.

Кстати, сектанты тоже выглядели пугающе напряженными, хотя, в отличие от гостей не спешили обратиться в бегство. И лишь Учитель демонстрировал спокойствие и полную уверенность в собственных силах. Возможно, это было напускное, но в таком случае, его выдержке можно было только позавидовать. Даже тогда, когда к нему потянулись корни и лапы чудовищ, он не сошел с места, но поднял вверх правую руку, словно привлекая внимание, и произнес короткую фразу, состоящую из трудно произносимых и совершенно непонятных слов.

Корни замерли, конечности опустились. Древолюды что-то недовольно проскрипели и погрузились в воду, исчезнув из вида. Через минуту уже ничто не напоминало об их недавнем присутствии.

— Что это было?— спросил Тим. Голос прозвучал хрипло, сдавленно.

— Это Стражи Великой Матери,— пояснил Учитель.— Они охраняют границы ее владений и не пропустят никого чужого. Детей Гоа это не касается.

Возможно, он лукавил. Большакову показалось, что, не произнеси Учитель замысловатую фразу, очень похожую на пароль, и Стражи порвали бы на клочки даже его. И вместе с тем Учитель дал понять пару простых истин: власть Великой Матери велика, никто не проникнет вглубь болот без ее соизволения, а тому, кто не хочет проблем, лучше держаться рядом с Учителем.

Но последующие события показали, что и на солнце бывают пятна, что возможности даже великой и ужасной Матери Гоа далеко не безграничны и что близость Учителя не гарантирует от неприятностей.

Во время очередного привала на следующем островке группу атаковали... крысы. Ну как крысы... Здоровые монстры, размером не уступавшие ротвейлеру, а зубами даже превосходившие эту милую собачку. Еще у них были иглы, отчего они были больше похожи на дикобразов. И когти, способные вскрыть не только консервную банку, но и ее потенциального владельца.

Они совершенно беззвучно выползли из воды на остров и так же тихо атаковали зазевавшегося сектанта: одна из крыс вцепилась ему в обнаженную икру, а другая в прыжке добралась до спины, впила когти в податливое тело и стала ловко карабкаться выше, к шее. Еще парочка появилась на противоположном берегу. А всего в атаке принимали участие с дюжину обитателей местных болот.

Нужно отдать должное Детям Гоа. Они не только отбивались сами, причем довольно успешно, но и защищали гостей. Один даже прикрыл собой Лидию, пожертвовав клочком кожи, выхваченной крепкими и острыми зубами.

Но в общем и целом бой оказался коротким и с легко предсказуемым результатом. Минуты через две после начала атаки на берегу лежало одиннадцать крысиных тушек, которые споро разделывали аборигены, со знанием дела вырезая самые смачные куски. Лидия занялась обработкой раны своего спасителя, чем заслужила одобрительный кивок Учителя. Кстати, сам он в скоротечном бою участия почти не принимал, внимательно наблюдая за тем, как сражались его подчиненные. Лишь однажды ему пришлось применить свой Талант — довольно примечательный и действенный. Крыса подкралась к нему сзади и прыгнула, метя в спину. Однако Учитель почувствовал опасность и обернулся, хотя и в самый последний момент. Молниеносный взмах руки, и тело крысы замерло в воздухе, не долетев до цели чуть больше метра. Резкое движение пальцами, раздался хруст костей, и на землю упала смятая, как пивная банка, тушка болотного хищника.

Похоже, не все контролировала Великая Матерь в своей вотчине, и власть ее была далеко не безгранична. Но затрагивать эту тему Большаков не стал. Однако кое-какие выводы все же сделал.

Как оказалось, не только животный, но и растительный мир мог быть недружелюбным и более того — смертельно опасным — как к незваным гостям, так и к старожилам болот. Вначале свою агрессивность проявили обычные на вид кувшинки. Цветы были красивыми даже на взгляд человека, не имеющего никакого отношения к флористике. Большие, ослепительно белые на грязном фоне болота и даже слегка фосфоресцирующие в свете факелов. Если мужчины любовались ими молча, то Лидия, часть своей жизни посвятившая именно цветам, не смогла не восхититься вслух:

— Какие красивые!

И протянула руку, чтобы хотя бы прикоснуться к чуду. Тут же из воды выскочили то ли корни, то ли побеги и обвились вокруг девичьего запястья. От неожиданности и испуга Лида взвизгнула и отпрянула назад. Но жадный цветок не отпускал девушку. Из воды вылетали все новые нити пут, оплетали восторженную флористку и, что хуже всего, настойчиво тянули ее в болото.

Крик девушки и вместе с ним поползновения хищного представителя местной флоры прервал следовавший за Лидией сектант — тот самый, которому она оказала первую медицинскую помощь. Похоже, в знак благодарности он негласно взялся опекать девушку. Взмахом грубого, но довольно острого тесака он отсек побеги, а потом помог освободиться от продолжавших свою автономную жизнь обрезков.

— Теперь ты знаешь, что красота может быть смертельно опасна,— назидательно заметил Учитель, но ругать Лиду не стал.

Чуть позже, когда вдоль подводной тропы начали появляться новые представители болотной флоры, гости смотрели на них настороженно.

Эти цветы были желтыми, похожими на коробочки-оригами. До поры до времени они прятались под водой и появились только с приближением людей.

Как будто чувствовали их.

На этот раз Учитель сам остановился и, обернувшись, прокомментировал:

— Ни за что не приближайтесь и ни в коем случае не прикасайтесь к этим безобидным на вид растениям, если вам дорога жизнь.

В качестве демонстрации он щелкнул пальцами в направлении самой дальней коробочки, та вздрогнула и тут же раскрылась, выпустив в воздух облачко зеленоватого дыма. На самом деле это была пыльца, заполнившая собой пространство в два кубических метра.

— Одного вздоха этой пыльцы будет достаточно, чтобы потерять сознание и уйти под воду. Так эти незатейливые растения добывают себе свежий перегной.

Сказав это, Учитель медленно пошел вперед, шевеля пальцами. При этом расположенные совсем уж близко к тропе коробочки плавно смещались в сторону, освобождая проход.

После знакомства с кувшинками и разъяснений аборигена гости старались держаться подальше от любителей свежей подкормки и облегченно вздохнули лишь тогда, когда последняя их коробочек оказалась далеко позади.

Еще спустя несколько минут Учитель снова обернулся и предупредил:

— А теперь тс-с-с! Ведите себя как можно тише.

В подробности он не стал вдаваться, и расспрашивать его никто не стал.

Дальше шли с нарастающим напряжением, озираясь по сторонам, понятия не имея, как может выглядеть потенциальная опасность и откуда она может появиться? Поэтому, когда вскрикнул Артем, синхронно запищала и Лида, да и остальные вздрогнули от неожиданности. Артем же вытащил из воды ногу, и все увидели вцепившуюся в голень пиявку, размером и формой похожую на гаванскую сигару. Покинув родную стихию, она активно извивалась, но не отпускала свою законную добычу. Артем выглядел испуганным и одновременно растерянным — он даже не пытался оторвать от себя кровососа, затравленно посматривал то на набухавшую на глазах пиявку, то на окружавших его людей. Ничем хорошим это не закончилось бы, если бы не вмешался один из сектантов. Без лишних разговоров он приблизился к Артему, и одним ловким движением отсек червяку голову. При этом пиявка взорвалась кровавыми брызгами. Оказывается, за короткий промежуток времени она ухитрилась откачать из паренька не меньше стакана крови. Мгновенно сдувшееся тело полетело в воду, а голова так и осталась висеть на голени. И сквозь нее продолжала обильно сочиться кровь. Тот же самый сектант поддел голову ножом, шикнул на Артема, когда тот застонал, а потом развел клинком непривычные для червя челюсти, обнажив четыре длинных, как у змеи, клыка, впивавшиеся в сочную плоть.

Голова полетела следом за телом.

Виновато глянув на Учителя, Артем заметил, как тот сокрушенно покачал головой, а потом перевел взгляд вдаль, туда, где всколыхнулась болотная гладь и стремительной волной покатила в сторону подводной тропы.

Дети Гоа действовали слаженно, как будто всю свою жизнь готовились к тому, что сейчас должно было произойти. Не дожидаясь приказа Учителя, они вдруг вскинули руки вверх, воздели глаза к темному небу и замерли, словно в старой детской игре Море волнуется раз.... Сам учитель ловко переместился в центр группы, но не в поисках спасения, как это могло показаться на первый взгляд. Он выбрал самую оптимальную точку, примерно равноудаленную от местоположения остальных сектантов. В отличие от них, он раскинул руки в стороны и тоже запрокинул голову.

Все эти приготовления не могли не вызвать неподдельного недоумения у гостей, не понимавших, что происходит. Но еще больше напрягала стремительно приближавшаяся волна, сметавшая со своего пути весь мусор, плававший на поверхности. Не было никакого сомнения в том, что под водой находится что-то большое, сильное, стремительное, двигавшееся заметными зигзагами.

И оно было уже совсем рядом.

Вначале казалось, что волна вот-вот захлестнет столпившихся на тропе людей. Однако вышло даже эффектнее, чем ожидалось. В считанных метрах от тропы водная поверхность взорвалась, и наружу вырвалось гибкое тело змеи, сколь огромной, столь и непривычной внешне. Диаметр ее тела был никак не меньше полуметра, а голова, сплюснутая по горизонтали и украшенная роговыми наростами, похожими на шипы, казалась еще больше. Когда она раззявила пасть, то не возникло никакого сомнения в том, что она способна за раз проглотить даже самого упитанного человека. Ужасными казались и клыки, плотным частоколом заполнявшие необъятную пасть. В стремительном броске чудовище ринулось к ближайшей цели, каковой по иронии судьбы стала девочка Лида. Та выпучила глаза, сжалась в комок, но не сдвинулась с места, не закричала, так как горло перехватило спазмом страха. То, что произошло потом, она не видела, так как зажмурилась. Да и остальные, спроси их, а что же, собственно, произошло, вряд ли смогли бы дать вразумительный ответ. Так или иначе, но, такое впечатление, будто голова змеи наткнулась на непреодолимую преграду в каком-то метре от Лидии и пресмыкающееся отлетело назад, рухнув в воду. Брызгами окатило всю группу, но сектанты, в отличие от гостей этого даже не заметили — они продолжали стоять с распростертыми вверх руками и устремленными в небо глазами. И лишь Учитель сменил позу, сконцентрировав внимание на водной глади. Он как будто ждал неминуемого продолжения атаки. И не ошибся.

Змей появился чуть в стороне от того места, куда упал, и куда смотрел Учитель. Но лысый старшак был начеку. Слегка довернув корпус, он несколько раз широко зачерпнул воздух обеими руками. Время на это у него было — скользящему по водной поверхности змею нужно было разогнаться, в надежде пробить невидимую защиту. И вот когда он снова поднялся над водой, изогнулся, чтобы нанести удар, Учитель опередил его, мощным толчком ладоней запустив в противника всю накопленную им энергию. Никаких спецэффектов не было, но Змея снова отшвырнуло назад, как огромную тряпичную куклу.

И это была победа. Змей не стал испытывать судьбу и предпочел удалиться, оставляя на воде буруны и завихрения.

Как только это произошло, сектанты уронили руки и разом обмякли, исчерпав до дна все свои силы. Они едва держались на ногах, но учитель ими явно гордился и просто лучился удовлетворением от исхода поединка.

Тим глубоко вздохнул. Оказывается, он все это время стоял не дыша. Не удивительно. Сначала появление чудовища... Как-то в уме не укладывалось, что это не сон, не жуткий кошмар, не сцена из фильма ужасов... Потом неожиданный отпор, который оказали нападавшему сектанты. Судя по всему, совместными усилиями им удалось создать некий защитный барьер, который не смогла пробить гигантская змеюка. Каждый внес в его создание свою скромную лепту. А Учитель смог собрать эти крупинки в одно целое и применить его с наивысшей эффективностью. Врагу так и не удалось пробиться к тропе. Когда же он попытался снова, тот же Учитель встретил его сокрушительным ударом силы, собранной с каждого представителя так называемой Семьи и объединенной им в мощный ударный кулак.

— И это тоже слуга Великой Матери?— с сарказмом заметил Большаков.

— У нашей Госпожи есть не только друзья и преданные слуги, но и враги. И Аркосарх один из них.

— Значит, не так уж могущественна ваша Госпожа.

Учитель одарил Тима леденящим взглядом. Не нравилось тому, что кто-то смеет говорить о его Хозяйке в уничижительной форме. На будущее Тимофей решил не затрагивать эту щекотливую тему — было видно, что главный сектант едва сдерживает гнев.

— Поговорим об этом после того, как ты ближе познакомишься с Великой Матерью,— сквозь зубы процедил Учитель.

Когда он отошел, к Тиму приблизился Артем.

— Аркосарх?— тихо сказал он.— Именной монстр. Возможно, Босс. Уверен, что на него завязан какой-нибудь квест.

А может, и один из оставшихся идентификаторов,— подумал Тим.

Еще недавно невидимка, Хасак, казался ему самым сильным и опасным существом на Полигоне, эдаким царем монстров или, как Артем называл подобных тварей — Боссом. Но после встречи с большим змеем Большакову пришлось изменить свое мнение. А еще он более уважительно начал думать о Великой Матери — кем бы одна ни была. Человек, у которого такие враги, не мог быть пустым местом...

Дальнейший путь к центру болот прошел без эксцессов. И вот, наконец, Дети Гоа вывели гостей на обширный остров, обжитый более основательно, нежели лагерь у Портала. Вернее, это была цепочка островов соединенных друг с другом удобными мостками. Самый большой из них был плотно застроен, пусть и убогими, но все же хижинами — всяко лучше, чем совсем уж примитивные шалаши, в которые каждый раз приходилось забираться на карачках. И выглядели эти хижины довольно старыми — как будто их не затронула пресловутая Перезагрузка.

Может, так оно и было? Может, не только люди, но и земли, находившиеся под контролем Великой Матери, не подвергались глобальному очищению?

Кто же Она такая в этом случае?

Тимофею не терпелось с нею познакомиться.

И ему не пришлось долго томиться в ожидании:

— Великая Матерь ждет вас,— сообщил Учитель, поместив факел в крепеж на шесте рядом с тропой. Света на большом острове было достаточно, чтобы не спотыкаться на ровном месте. Повсюду зеленоватым огнем горели необычные светильники в небольших каменных чашах.

Как оказалось, не все Дети Гоа пришли в лагерь Претендентов вместе с Учителем. Еще человек десять оставались на острове, и теперь они вышли встречать гостей, а может, и будущих братьев и сестер. Это были не только мужчины, но и женщины. Не уделяя особого внимания внешнему виду, выглядели они не особо привлекательно. Да и резные татуировки не придавали их лицам очарования и шарма. Они стояли вдоль тропы, пробегавшей через остров, и провожали новичков взглядами молчаливо и настороженно. После того как те проходили мимо, местные присоединялись к процессии.

Сначала Большаков решил, что Великая Матерь обитает в самом большом доме, стоявшем в центре острова. Однако по-прежнему шедший впереди группы Учитель прошел мимо него и направился к переходу, ведущему на соседние островки.

Как еще в самом начале отметил Тим, остров никто не охранял — ни сторожевых постов, ни оборонительных сооружений. И это при том, что даже Учитель не скрывал того факта, что у Великой Матери на болотах были свои враги. Похоже, к островам они не отваживались приближаться, и Дети Гоа чувствовали себя здесь в полной безопасности. Но как раз на острове, к которому Учитель вел гостей, дежурили двое воинов с копьями, больше похожими на ритуальные, нежели на настоящее оружие — уж слишком много на них было излишних украшений. Никакого жилища на островке не было. Единственной его достопримечательностью были две большие чаши из дикого камня, стоявшие у самой воды. В них горел все тот же зеленый огонь. Ни дров, ни какого-либо другого топлива видно не было, поэтому оставалось загадкой, что именно поддерживало жизнь этого яркого пламени. Пробегая между чашами, тропинка перетекала в деревянный мостик, заканчивавшийся довольно просторной площадкой, собранной из плотно уложенных древесных стволов.

Учитель прошел по мостку на площадку. Но шедший следом за ним Артем вдруг остановился, не смея покинуть твердую землю. Его не трясло, как это обычно бывало в случае опасности, но выглядел он растерянно. Впрочем, как и все остальные. Они тоже остановились, отказываясь следовать за Учителем.

— Ну, что же вы?— воскликнул тот, обернувшись.— Смелее! Не бойтесь!

Учитель демонстрировал радушие. Но остальные Дети Гоа были менее дружелюбны или более искренни. Отрезав гостям путь к отступлению плотной цепью, они продемонстрировали серьезность намерений, подняв копья и направив их в сторону пятерки новичков.

Не понимая истинных намерений сектантов, но довольно трезво оценивая шансы — свои и товарищей, — Тим отодвинул с дороги Артема, первым прошел по мостку и приблизился к Учителю. За ним робко последовали остальные.

Учитель довольно улыбался. Окинув взглядом гостей, он сказал:

— Лицезреть Великую Матерь — большая честь. Вам несказанно повезло. Так возрадуйтесь же и навсегда запомните этот момент начала новой жизни!

После этого он повернулся лицом к воде, картинно воздел руки к небу и громко произнес:

— Взываю к тебе, о, Великая Матерь! Приди, взгляни на новых Последователей, жаждущих присягнуть истинной повелительнице Полигона!

После чего он несколько раз произнес короткую фразу на непонятном языке с трудно произносимыми словами.

Тим до сих пор не знал, чего ожидать от грядущего. Воображение рисовало картину того, как из темноты выплывает лодка. Гребца в ней нет, она плывет сама по себе. А в лодке стоит ОНА — величественная, суровая, властная.

Но реальность оказалась иной.

Когда Учитель замолчал, на болотах воцарилась зловещая тишина. Тут итак было скупо со звуками, а после речи сектанта, казалось, звук отключили полностью. Тишина давила на уши и угнетала.

Как вдруг в паре метров от помоста вода запузырилась, забулькала, всколыхнулась и породила...

...ЕЕ.

Назвав Ее однажды Великой и Ужасной, Тим оказался недалек от истины. Она была на самом деле огромна и до жути безобразна. Ее трудно было описать словами — ЭТО нужно было видеть. Правда, потом даже не самого впечатлительного человека долго мучили бы кошмары. На первый взгляд Она казалась бесформенной — нечто корявое, оплывшее, несуразное весом под десяток тонн. И это как минимум, так как еще неизвестно, сколько Великой Матери находилось под водой — можно было только гадать. Тело составляло процентов семьдесят объекта поклонения сектантов. Все остальное — это головы на длинных змеиных шеях. Впрочем, от голов у них были только пасти, единственным предназначением которых было хватать, рвать и жрать. Правда, они были такими большими, что вполне могли заглотить человека целиком. Вот и сейчас пять толстых шей извивались и покачивались над водой, как будто искали, чем бы перекусить? Что касается головы, настоящей, а не мнимой, то ее не существовало, сколько ни присматривайся. Зато глаз было предостаточно — больших, выпученных, разбросанных по всему телу для полного контроля окружающего мира.

Никто из ныне живущих не видел знаменитую лернейскую гидру, воспетую в греческих мифах и убитую могучим Гераклом. Но, возможно, она выглядела именно так. Исходя из этого, можно было не сомневаться, что Геракл на самом деле был крутым без меры чуваком. Потому как сразить ЭТО, да еще в одно лицо, было тем еще подвигом.

Доподлинно неизвестно какое из чувств превалировало у гостей в тот момент, когда это чудо предстало их глазам. Удивление? Восхищение? Страх? Вряд ли второе, скорее уж третье. Так или иначе, но никто из пятерки даже не шелохнулся — они так и стояли, задрав головы, и выпученными глазами смотрели на Великую Матерь, а некоторые даже с раскрытым ртом.

Учитель находился рядом. Всем своим видом он демонстрировал неземную радость человека, воочию узревшего свое божество. Это было настоящее блаженство, красноречиво отражавшееся на его лице.

Блаженство, граничащее с безумием.

Остальные сектанты, как только всплыла эта образина, упали на колени и не смели поднять глаз. Ну да, красота была просто сногсшибательная.

Тим в который раз пересмотрел свои взгляды на суровую реальность. Если Хасак по сравнению с Аркосархом казался пушистым котенком, то сам Змей выглядел на фоне Великой Матери безобидным ужиком.

Тим медленно перевел взгляд на Учителя. Желая понять, в своем ли тот уме? И в этот момент одна из условных голов совершила молниеносный рывок, атаковав очумевшего от лицезрения болотной богини Леху. Она не мелочилась, заглотила сразу полтела, сомкнув клыки на поясе. Потом резко оторвала его от помоста, задрав вверх. Леха забавно дергал ногами и, возможно, вопил во все горло, вот только из утробы чудовища не донеслось ни звука. Спустя секунду оно заработало челюстями, и тело несчастного начало погружаться в пучину, из которой не было возврата. Ноги так и болтались во все стороны, пока в бездонной пасти не скрылись стопы. Еще какое-то время можно было наблюдать, как тело медленно спускается по пищеводу. Потом сокращения прекратились, и вся туша чудовища медленно ушла под воду.

— Жизнь за жизнь. Великая Матерь сделала свой выбор!— провозгласил Учитель с застывшей на губах безумной улыбкой.

Глава 15

Первой отреагировала Жанна. Пока остальные гости переваривали происходящее так же тщательно, как Великая Мать свою добычу, девушка, не желавшая разделить участь Лехи, отпрыгнула в сторону и ощетинилась заготовленным Талантом, направленным на Учителя. Ее расчет был верен — убей она главаря, и остальные разбегутся сами.

Возможно, она и ошибалась.

Так или иначе, но на этот раз ничего не произошло. Напрасно она трясла руками в надежде поразить Учителя своими молниями. С ее пальцев не сорвалось ни мизерного разряда, ни крохотной искорки. С каждой новой неудачной попыткой она распалялась все сильнее, а под конец и вовсе перешла на крик отчаяния, как будто он мог что-либо изменить.

Учитель внимательно наблюдал за ней, не предпринимая попыток хоть как-то прикрыться. В глазах — ни капли страха, лишь искреннее сочувствие. Когда сектанты попытались наброситься на Жанну, он жестом остановил их, давая девушке еще один шанс. Потом еще один. И еще.

Пока Жанна не сдалась сама.

— Ты не сможешь мне навредить, девочка,— вкрадчиво произнес он.— Ни мне, ни кому-то еще. Эти острова,— он обвел руками окрестности,— владения Великой Матери. Дары Самозванца здесь бессильны. ЕЕ же власть — беспредельна. ЕЕ могущество растет с каждым новым днем, а ЕГО, становится все меньше и меньше. И не далек тот день, когда весь Полигон подчиниться власти Великой, а ЕМУ придется убираться подобру-поздорову. Смирите гордыню, склоните голову перед НЕЙ, и она избавит вас от тирании Самозванца, одарит вас новой — лучшей — жизнью и Талантами, которые вам и не снились! Хвала... Хвала Великой Матери!

— Хвала!!!— дружно подхватили сектанты.

Произнеся короткую проповедь, Учитель потерял интерес к Жанне и, переведя взгляд на Сашу Маленького, жестом предложил ему приблизиться.

Сектанты оттеснили гостей назад, сами же образовали полукруг, в центре которого находились Учитель и Саша Маленький.

Главарь окинул толпу пристальным взглядом, потом снова посмотрел на неофита и заговорил торжественно и даже пафосно:

— Сегодня великий день в твоей жизни, мой мальчик! Ты доказал свою преданность, свою полезность, свою твердость в принятом однажды решении. Великая Матерь не против, и сегодня ты станешь одним из нас.

Толпа загудела. Это не был гул одобрения или, напротив, проявления недовольства. Гул был тяжелый, давящий и несмолкаемый. Когда одни выдыхались, его подхватывали другие, отчего он перекатывался слева направо и обратно. То ли это было своеобразное музыкальное сопровождение, то ли часть ритуала — трудно сказать непосвященному. Но каждый знал, что ему делать, что красноречиво демонстрировало сплоченность этого небольшого, но дружного коллектива.

Саша опустился на колени, Учитель встал у него за спиной, простер руки над головой неофита и утробно загудел в такт с остальными, взяв октавой пониже. Сначала его голос просто оттенял всеобщий хор, но постепенно он, набирая силу, начал доминировать, и под конец уже многоголосый гомон стал едва заметным аккомпанементом солу лидера.

Если гостей этот гул раздражал и даже пугал, то на местных он действовал чарующе. Глядя на их лица можно было предположить, что в момент песнопения они получали оргазм. Саша Маленький и вовсе впал в транс и слегка покачивался в такт далекого от музыки гула.

Что бы ни делал Учитель, но давалось это ему с превеликим трудом. На его шее вздулись жилы, пальцы дрожали от напряжения, на лбу выступила испарина. И старания не прошли даром: стоявшие в отдалении гости увидели, как от головы Саши к рукам Учителя потянулись темные испарения, похожие то ли на туман, то ли на едкий дым. Когда они лизнули его ладони, Учитель вздрогнул, лицо перекосила гримаса боли, зрачки расширились до максимума, но он выдержал и это, даже не сбившись с ритма. И терпел все время, пока испарения полностью не впитались в ладони.

Лишь после этого его голос резко смолк. Заткнулись и остальные сектанты. Плечи Тима опали — он и не заметил, какому напряжению подвергался все это время. И вот, наконец, оно спало — как будто гору с плеч сбросил.

Для гостей все закончилось, но не для Саши Маленького, сознание которого все еще пребывало в измененном состоянии. Когда остров погрузился в долгожданную тишину, парень мелко задрожал и прикусил губу — по подбородку потекла кровь. И боль эта нарастала по мере того, как Учитель медленно, словно желая продлить мучения неофита, отводил свои руки от головы Саши. Со стороны казалось, будто он тянет... что-то невидимое. И при этом борется с тем, кто тянет с противоположного конца. Когда напряжение достигло своего апогея, Учитель резко дернул, Саша вскрикнул и повалился на землю.

Учитель тоже едва стоял на ногах. Он отошел от Саши, приблизился к болоту и теперь уже над ним простер свои руки. Постояв так немного, он встряхнул ладонями, и все увидели, как в воду упали два темных сгустка, похожих на бесформенные кусочки смолы. И лишь после этого боль ушла. И на лице Учителя отобразилось блаженство.

— Теперь Самозванец не властен над тобой, мой мальчик!— произнес Учитель, обернувшись к Саше, который уже пришел в себя и даже пытался встать на ноги. Его голос дрожал от слабости.— Отныне ты один из нас, и Великая Матерь готова одарить тебя Талантом, ничем не уступающим тому, которым ты пожертвовал ради общего блага. Подойди ко мне!

Саша подчинился.

Учитель глянул на него, как отец на любимое дитя, погладил по голове и вытащил из-за пояса нож.

После всего случившегося, казалось бы, уже ничто не могло удивить, шокировать гостей. Но нет, Учителю это удалось. Поднеся нож к обнаженной груди Саши, он медленно, словно наслаждаясь мгновением, произвел глубокий разрез, внимательно наблюдая за реакцией подопытного. Саша поморщился, прикусил губу, но не произнес ни звука, что Учитель воспринял благосклонно, с садистской ухмылкой. После чего взял из угодливо поднесенной одним из Детей Гоа миски тряпку, смоченную в какой-то мутной бурой бурде, и приложил к свежей кровоточащей ране.

Потом он бесконечные пять минут наносил разрезы на грудь неофита, тут же смачивая их бурым раствором. Несмотря на то, что узор представлял собой хаотично разбросанные линии и завитки, определенно, он нес в себе какой-то потаенный смысл.

Наконец, экзекуция подошла к концу. Саша стойко перенес пытку, так и не произнеся ни звука.

— Я рад, что не ошибся в тебе, мой мальчик!— приветливо улыбнулся Учитель, убирая нож.— Ты достойно перенес и это испытание, отчего сила твоего нового Таланта будет максимально высока... Покажи же нам, чем одарила тебя Великая Матерь!

Саша кивнул и медленно заскользил взглядом по лицам стоявших перед ним людей. Первым, на ком он остановил свой взор, был Артем. Немного подумав, Саша перевел взгляд на Лиду, а потом дальше, на Жанну. И вдруг девушка вскрикнула и упала на землю в жутких корчах. Она, выпучив глаза, кричала от боли, ее тело содрогалось и извивалось, скрюченные пальцы взрывали землю, из уголка рта потекла пена.

Новый Талант не позволял убить противника мгновенно, но он предоставлял другую возможность — насладиться его мучениями.

Саша был доволен.

Его взгляд переместился на Тимофея. Тот вздрогнул, как будто прикоснулся к оголенному проводу. А потом тело наполнилось нестерпимой болью, отчего ноги Большакова подкосились, и он рухнул рядом с Жанной. В свое время его пугала сама мысль о том, чтобы снова испытать на себе Талант Кирилла, превращавший человека в полное ничтожество, безрезультатно ищущее спасение там, где его не было. Сами же страдания были скорее ментальными, нежели физическими. Кирилл поражал свою жертву СТРАХОМ. Сейчас же он испытывал настоящую физическую боль. БОЛЬ, которую невозможно было ни игнорировать, ни стерпеть. И он орал во все горло, ничуть не стыдясь своей слабости. В какой-то момент в его визир попало лицо Саши Маленького.

Он улыбался.

Третьим подопытными стал Артем. Тимофею казалось, что ребята в свое время сдружились. Но это не помешало Саше испробовать свой новый Талант на товарище, теперь, наверное, бывшем. И пусть в его глазах не было того счастья, которое он испытывал, истязая Жанну или Тимофея, но именно это пугало больше всего: он мучил человека просто потому, что так было нужно.

Следующей должна была стать Лида. Ей было безумно жаль Тимофея, и даже Жанну, но еще больше ей хотелось убежать отсюда, как можно дальше от этого психопата с невинным личиком. Он пугал ее даже больше, чем чудовище, которое Учитель называл Великой Матерью. Однако страх парализовал ее, приковав к земле, лишив даже последних остатков воли.

Но Учитель остановил Сашу Маленького, опустив ему на плечо руку.

— Довольно!— произнес он внушительно.

Саша нехотя подчинился, и корчившиеся на земле ребята тут же обмякли.

— Помогите им подняться!— приказал главарь своим подчиненным, что тут же было исполнено. Он медленно прошелся мимо гостей, заглядывая каждому в глаза.— Великая Матерь щедра к своим Детям и беспощадна к своим врагам. Вам придется сделать выбор, с кем вы — с нами или с НИМ? Я не стану никого ни уговаривать, ни заставлять. Это должен быть добровольный выбор. Времени на его принятие у вас немного — до Перезагрузки осталось всего пять дней. Думайте, решайте! А сейчас всем спать...

Гостям выделили две отдельных хибары — одну для мальчиков, другую для девочек. Несмотря на все треволнения, Тим жутко устал и хотел спать. Мысль о побеге как возникла, так же быстро и исчезла. Бежать, по крайней мере, попытаться, конечно, можно. Он даже выглянул наружу, чтобы проверить, сколько человек охраняло их с Артемом жилище. Оказалось, ни одного. После инициации Саши Маленького все разошлись по домам, даже караульных не выставили. Почему? Ответ напрашивался сам собой: острова находились под надежной защитой Великой Матери. И не только. Не стоило забывать об Аркосархе, о Стражах и прочей кусающей, царапающей и жалящей смертельно опасной живности. Они никого не пропустят на острова без разрешения ужасной Гоа. И... никого с них не выпустят.

Так что не стоило подозревать Учителя в беспечности. Он прекрасно знал, что делал. С одной стороны выказывал некое доверие к потенциальным неофитам. С другой же имел возможность проверить их на вшивость. Если кто-то этой ночью попытается убежать... Что ж, сам виноват.

Тимофей и пытаться не стал. Без оружия, с заблокированными Талантами, без знания местности... Нет.

Как ни странно, но и Артем не начал ни бузить, ни призывать к неповиновению. С одной стороны, он боялся. С другой же — испытывал определенные надежды.

— Это шанс, Тим! ОНА, конечно, страшная и все такое. Да и Учитель этот ничем не лучше, но шанс... Ты как думаешь?

— Никак,— буркнул Большаков. Предложение Учителя, на самом деле, было заманчивым. Когда нет выхода и поджимает время, схватишься и за соломинку. Вопрос лишь в том — стоит ли оно того?— Давай спать!

Пять дней. Осталось всего пять дней. И три идентификатора. Один из них находится в Сокровищнице — в этом нет никаких сомнений. Но как туда попасть? Что касалось двух других, то их сначала следовало найти, а потом еще и добыть. И Тим ничуть не сомневался в том, что сделать это будет очень непросто. С этой точки зрения он понимал Артема и не осуждал. Да он и сам, чем дольше размышлял, тем больше склонялся к мысли, что предложение Учителя — это единственная возможность пережить Перезагрузку...

Тим не заметил, как уснул. А рано утром их разбудили. За ночь никто из гостей не попытался убежать. С Лидой было все понятно. Но Жанна, честно сказать, удивила Большакова. Впрочем, сон не пошел ей на пользу, она выглядела такой же измученной, как и вчера, разве что ненависти в глазах поуменьшилось. Возможно, тоже от усталости и безысходности.

Как-то само собой получилось, что новенькие, выйдя из хижин, сразу же сбились в кучу, как будто это могло их хоть как-то защитить. Аборигены собрались в сторонке, а потом появился Учитель. Первым делом он отправил Детей Гоа на повседневные работы, попросив задержаться лишь одну строгую на вид сектантку. После чего обратился к новичкам.

— Ну что, подумали?— прищурился он, глядя на гостей.

Как ни странно, но первой ответила Лида:

— Я согласна.

Артем был удивлен, Жанна фыркнула, Тим промолчал.

— А остальные что же?— нахмурился Учитель.

Демонстрируя свое презрение, Жанна отвела взгляд, посмотрев на небо. Артем все еще колебался, поэтому пожал плечами. А Тим, выдержав устремленный на него пристальный взгляд главаря сектантов, снова не сказал ни слова.

Учитель обратился к Лиде — единственной пошедшей на добровольное сотрудничество:

— Одного согласия недостаточно. Вы должны будете сперва доказать, что достойны чести стать одними из нас. Это необходимое условие, обязательное для каждого новичка. Мы все в свое время проходили это испытание, и вы не станете исключением. Для каждого из вас у меня будет особое поручение, выполнив которое, вы получите право на инициацию.

— Какое поручение?— поинтересовалась Лидия.

— Ничего сверхъестественного. Поручения будут сообразны вашим возможностям. Трудные, но выполнимые... Начнем с тебя.— Он снова посмотрел на Лиду.— Ты разбираешься в травах, так?

— Да,— скромно кивнула девушка.

— Вот и хорошо. Твоим поручением будет изготовить зелье. Особенное. Непростое. Сложность заключается в пропорциях составляющих его элементов. Все компоненты очень редкие, особенно один из них. Его пока нет в наличии. Его нужно будет сначала добыть. И поможет тебе в этом...— он перевел взгляд на Тимофея.— Ты.

— Что касается тебя,— обратился Учитель к Артему,— то у нас в лагере завелся предатель, доносящий обо всем, что здесь происходит, Врагу Великой Матери. Найди его, и станешь одним из нас.

— Я...— растерялся Артем.— Но как?

— Не знаю. Это не мое поручение. Моими устами говорит Великая Матерь, а она точно знает, на что вы способны.

— У меня...— сглотнув комок в горле, тихо промямлил Артем,— ...осталось всего два дня.

— Тем более тебе нужно торопиться! Иди, подумай пока о том, как ты сможешь выполнить поручение Великой Матери... Иди же!— повысил голос Учитель, заметив нерешительность парня. Когда Артем понуро поплелся вглубь лагеря, он перевел взгляд сначала на Лиду: — Ты тоже можешь быть свободна. Карга, проводи девушку в лабораторию!— обратился он к оставшейся сектантке.— Покажи ей рецепт и собранные тобой ингредиенты.

— Идем!— довольно грубо произнесла Карга.

Лидия ушла.

— А мы поговорим о твоем поручении,— обратился Учитель к Тимофею.— Иди за мной!

И зашагал по тропинке. Тим направился за ним.

— А я?— окликнула главаря Жанна.

— Для тебя у меня будет особое задание. Обсудим его потом.

Они не спеша шли по лагерю, Учитель проповедовал:

— Я знаю, как иногда непросто принять решение. Особенно, если приходится выбирать из двух зол. Ведь ты считаешь Гоа злом? Можешь не отвечать, я сам так считал, когда увидел ее впервые. Но внешний вид бывает обманчив. На самом деле у Великой Матери большое сердце. Она беспокоится, переживает за тех, кто ей небезразличен. Она как зеркало — отображает то, что видит. Если ты к ней по-хорошему, то и она к тебе всей душой. Ничто человеческое ей не чуждо. Она ведь не всегда была... такой. Просто ей не повезло. Но еще не поздно все исправить. И мы можем ей в этом помочь.

— Помочь в чем?— спросил Тим, рассудив: чтобы лучше узнать человека... или чудовище, нужно понять его мотивацию.

— Вернуться к исходному, стать сильнее, избавиться от Самозванца. Без нас она обречена. Мы нужны ей. А она нужна нам, чтобы выжить в этом негостеприимном мире. Она очень щедра к тем, кто ей предан. И тем ценнее ее Дары, чем сильнее она сама. Так что интерес у нас взаимный. Симбиоз, понимаешь?

Они прошли через весь лагерь, потом по мостку перебрались на один из соседних островков. Это был небольшой клочок суши, который почти полностью занимала довольно симпатичная беседка с плетеными креслами. В одно из них опустился Учитель, другое он предложил Тимофею.

— Почему ты пытаешься меня переубедить?— спросил Тим.— Зачем я тебе?

Учитель долго смотрел на Большакова, потом произнес:

— Ты ошибаешься, если думаешь, что у тебя есть выбор. На самом деле его у тебя нет. Осталось пять дней до Перезагрузки и три идентификатора, чтобы покинуть Полигон. Я знаю, где они находятся, и могу с уверенностью сказать — тебе не удастся добыть ни один из них. Просто поверь мне... Что касается твоего вопроса... Великая Матерь желает видеть тебя в наших рядах. Она считает, что в тебе большой потенциал. Но решение принимать тебе. И это решение должно быть не только добровольным, но и искренним.

— Ты хотел поговорить со мной о поручении,— напомнил Тим.

— Есть одно зелье, которое сделает Великую Матерь сильнее. Для него нам не хватает одного очень важного компонента. Ты должен будешь его добыть.

— Что за компонент и где он находится?

— Похоже, Гоа в тебе не ошиблась,— улыбнулся Учитель.— Ты достаточно умен, чтобы делать правильные выводы и принимать правильные решения.

Тим еще ничего не решил. Он просто пытался понять, что от него хотят?

— Нам нужно яйцо, которое охраняет Аркосарх. Тебе придется пробраться в его гнездо и выкрасть это яйцо.

Взметнувшиеся вверх брови стали единственной видимой реакцией Тима на столь деликатное поручение.

— Да, сделать это будет нелегко,— кивнул Учитель.— Это не просто яйцо, это в некотором роде жизнь Аркосарха. Его следующая жизнь.

— То есть?— нахмурился Большаков.

— Когда происходит Перезагрузка, Полигон обновляется. Скажу так, чтобы тебе было понятно: настройки откатываются к заводским установкам. Снова появляются действующие лица, исчезнувшие во время прошлого сезона, и им приходится начинать жизнь с нуля. Это что касается обычных персонажей. Но есть Легенды. Обновление затрагивает и их... Но! У каждой местной Легенды есть нечто вроде флешки, на которой сохраняются предыдущие настройки. После возрождения с нее происходит загрузка прошлого Опыта, и, таким образом, Легенде, в отличие от обычных персонажей, не нужно начинать все с нуля. Понимаешь о чем я?

— Ты хочешь сказать, что яйцо, которое мне нужно добыть, и есть эта флешка?

— Именно!

— Значит...— задумался Тимофей.— Если его уничтожить, Змей не сможет после Перезагрузки вернуть утраченные Навыки.

— Ты схватываешь налету,— кивнул Учитель.— Но яйцо нам нужно не только и не столько для этого. Сам Аркосарх доставляет Великой Матери неудобства ничуть не больше, чем обычный комар. Напротив, от него есть несомненная польза — он охраняет свое гнездо, а значит, и часть этого болота от посягательств Претендентов. Это позволяет Гоа экономить силы на защиту своей территории.

— Зачем же оно вам?

— А сам не догадываешься?— прищурился Учитель.

Большаков качнул головой, но вдруг его осенило:

— Великая Матерь хочет получить Навыки Змея!

— В точку! Там весь накопленный за последние шестнадцать сезонов Опыт. Именно столько Змей существует на Полигоне, и пока что никому не удавалось ни прикончить его, ни добраться до яйца.

— Лишившись яйца, Змей не сможет восстановить утраченный опыт...— задумчиво пробормотал Тим.

— ...и перестанет быть Легендой. Он снова станет прежним ужиком — большим, но беспомощным, — которого будут гонять все, кому не лень,— захихикал Учитель.

— А как же защита болота?

— Забрав весь накопленный Аркосархом Опыт, Великая Матерь станет гораздо сильнее и уже не будет нуждаться в соседстве Змея... Есть еще вопросы?

— А... у Великой Матери тоже есть... флешка?— осторожно спросил Тимофей.

Взгляд Учителя ему не понравился — тот понял, к чему клонит новичок.

— Сделаем вид, что я не слышал твоего вопроса,— процедил он сквозь зубы. Потом добавил: — Даже не думай об этом! Без Великой Матери, без ее покровительства никто не переживет Перезагрузку. И ты в том числе.

— Но...— Тим на короткий момент задумался, стоит ли об этом говорить, потом все же решился.— Я тоже Легенда... в некотором роде.

— Я знаю,— ничуть не удивился Учитель.— Но на тебя не распространяются правила этого мира, ты здесь чужой. Поэтому после Перезагрузки ты не сможешь возродиться.

Мелькнувшая было надежда, тут же угасла.

— Поэтому ты должен беречь Великую Матерь, а сначала — стать одним из нас, выполнив ее поручение.

— Добыть яйцо,— упавшим голосом произнес Тим.

— Именно.

Вспоминая слова Учителя о том, что за двадцать шесть сезонов никому не удалось добраться до этого яйца, Большаков прекрасно понимал, что поручение Великой Матери — чистое самоубийство. Сам Тим находился на Полигоне всего две недели, но уже успел многому научиться. Страшно подумать о том, какие Навыки приобрел Аркосарх за прошедшие 16 сезонов. Еще большую тоску нагоняли мысли о том, что неспроста Гоа обратилась к постороннему. Если ей так уж нужно это яйцо, то почему она не забрала его раньше? Может быть, потому что не смогла, силенок не хватило? А сейчас нашла дурака, которого не жалко отправить на верную смерть.

Учитель встал с кресла.

— Помни, что времени у тебя осталось не так уж и много, так что в твоих интересах не затягивать с выполнением поручения.

От недавнего радушия не осталось и следа. Оно и понятно — чего церемониться со смертником?

Учитель вышел из беседки.

— Постой!— окликнул его Тимофей, решивший кое-что уточнить.

— Что тебе?

— Я хотел спросить, мои Таланты будут разблокированы на время выполнения поручения?

— Ты не можешь пользоваться Талантами Самозванца, пока пребываешь на территории, контролируемой Великой Матерью. Гнездо Аркосарха находится в северо-западной части болот, на которую власть Гоа пока не распространяется.

Он хотел продолжить путь, но Тим его снова остановил:

— Мне понадобится мое оружие.

— Я не могу тебе его отдать. Его нужно сперва заслужить.

— Это как? Еще одно поручение?

— Так. Или бой претендентов. Я думаю, на твое оружие найдется немало желающих.

— Послушай, тебе шашечки или ехать? Тебе нужно яйцо? А мне нужно мое оружие! Без него мои шансы равны нулю.

— С ним они тоже не велики,— буркнул Учитель. Задумался.— Хорошо, я верну твое оружие. Только не рассчитывай с его помощью победить Аркосарха. Зубы обломаешь.

— Я сам разберусь,— парировал Тимофей.

— Даже не пытайся!— покачал головой Учитель.— Аркосарха тебе не одолеть, только погибнешь зря и провалишь ответственное задание. Поэтому постарайся добыть яйцо, не вступая в противостояние со Змеем. Это не совет, это приказ.

Он ушел, оставив Тима наедине с его мыслями...

Говоря об оружии во множественном числе, Большаков рассчитывал получить хотя бы лук. Проси больше, чтобы получить хоть что-то! Но щедрость Учителя превзошла все его ожидания: сектант вернул ему ВСЕ оружие: и лук, и мачете Кирилла, и даже Большой Бум. Заметив удивленный взгляд Тимофея, Учитель лениво пояснил:

— Все эти железяки ничто по сравнению с Дарами Великой Матери. Ты сам это поймешь, когда станешь одним из нас... Ступай, время не ждет!

Тим не стал спорить — оставалось пять дней до Перезагрузки, а ему еще предстояло так много успеть.

И все же он не мог покинуть лагерь, не попрощавшись с друзьями. Отправившись на поиски Лиды, первым он встретил Артема. Парень был олицетворением вселенской печали, что в его положении было неудивительно.

— Как дела?— спросил Тим.

— Никак,— вздохнул Артем.— Ума не приложу, как выполнить поручение — Таланты-то заблокированы!

Погруженный в собственные проблемы, Тим как-то позабыл о том, что поручение получил не он один. Но ему хотя бы вернули оружие, а после выхода с территории Гоа заработают и его Таланты. Артему в этом отношении было гораздо сложнее. А Лиде?

Большаков опустил руку на плечо Артема и не очень уверенно сказал:

— Ты что-нибудь придумаешь.— Прежде чем уйти, он все же решил прояснить для себя еще один вопрос: — А ты, значит, решил податься в сектанты?

Артем взглянул на него виновато.

— А у меня есть выбор? Тим, пойми, мне всего два дня осталось. Теперь я понимаю, что чувствовала Лида. И Вика. Да я хоть черту лысому готов присягнуть, лишь бы не сдохнуть... как Женя.

— Ты мог бы взять особое задание,— без особой надежды предложил Тим.

— А ты видишь здесь где-нибудь информационную плиту?

Артем был прав: пользуясь свободой передвижения, Тим облазил уже почти все острова по соседству с лагерем, но черной плиты он не встречал. Что было неудивительно — Великая и Ужасная терпеть не могла ни самого Доброжелателя, ни того, что с ним было связано.

Знать бы еще, откуда такая неприязнь? И почему Учитель называл Его Самозванцем?

— А ты, значит, уходишь?

Было в вопросе Артема нечто большее, чем констатация факта.

— У меня непростое поручение. Кто знает, сколько времени понадобится на его выполнение.

— Ты серьезно?— удивился Артем.— А я думал, ты решил дать деру.

Эта мысль посетила Тима сразу после того, как он получил оружие. Почему бы и нет? Но следом за этим возникал новый вопрос: а что потом? Он понятия не имел, как попасть в Сокровищницу. Как не знал, где искать другие два Идентификатора. Попытаться, конечно, можно — время позволяло,— но как вернуться на болота в случае неудачи? Сектанты не простят ему обмана и предательства — к гадалке не ходи.

Вот и получалось, что придется и дальше плясать под дудку Учителя и стоявшей за ним Гоа.

— У меня, как и у тебя, нет другого выхода,— с грустью ответил Тим.— Ладно, я пошел, увидимся еще.

И уже уходя, мысленно добавил: Наверное.

Так называемая лаборатория находилась в самом центре поселения. Однако внутрь Тима не пустили. Он хотел зайти, но ему навстречу вышла та самая Карга.

— Чего тебе?— строго зыркнула она на него.

— Могу я поговорить с Лидой?— не стал хамить Большаков.

— Она занята.

Карга развернулась, чтобы задернуть за собой полог.

— На минуту! Я иду к гнезду Аркосарха. Как знать, увидимся ли мы еще.

Сектантка почти скрылась в лаборатории, но что-то ее заинтересовало, и она снова появилась перед Тимом.

— Раз уж все равно ты туда идешь, собери жемчужницу — она растет неподалеку от гнезда. Это такие болотные цветы, похожие на кристаллы нежно-перламутрового цвета.

— Хорошо,— кивнул Тим.— Принесу.

Карга взглянула на него, хмыкнула, как будто хотела сказать: Если вернешься.

— Лида, тут к тебе пришли!

Карга исчезла, а на ее месте появилась Лидия.

Еще утром она заламывала руки от страха и неопределенности. А теперь просто светилась от оптимизма и возникших перед ней перспектив.

— У тебя все хорошо?— на всякий случай спросил Тимофей.

— Ты знаешь, а тут не так уж и плохо, как казалось вначале! Эта женщина... Карга... она так много знает о местных растениях. И об Учителе она столько интересного рассказала. И о Великой Матери. Это Она на вид такая... страшная, а на самом деле — добрая и щедрая. А главное, она может нас защитить от Самозванца... от Доброжелателя. Вот он — действительно злой и жестокий, хотя никто его и не видел. Потому что он всех боится и всегда действует исподтишка.

— Значит, у тебя все хорошо,— кивнул Большаков.

— Тимоша!— схватила его за руку Лида.— Ты не сомневайся, соглашайся на все, что бы ни сказал Учитель. Он плохого не посоветует. Он умный, даже мудрый. Он дольше всех на Полигоне. Он многое знает, многому может научить. Он...

— Мне пора,— Тим мягко, но решительно вытянул свои пальцы из рук Лиды.

— Мне тоже. Мы с Каргой сейчас с новыми травами экспериментируем. Это так интересно!

— Удачи!

— И тебе... Тим.

Она скрылась за пологом раньше, чем Большаков успел отвернуться.

Резкая перемена настроения у Лиды ему не понравилась. Неужели она на самом деле поверила во все то, в чем только что пыталась убедить Тимофея? Нет, то, что Карга разбиралась в местной зелени, сомнений не вызывало. И то, что Учитель был неглуп — тоже. Но все остальное... Похоже, Лида относилась к той категории людей, которые легко поддаются влиянию всевозможных сектантов, целенаправленно ходящих по квартирам обывателей в поисках как раз такой доверчивой души. Впрочем, осуждать Лидию он не спешил: девушка готова была поверить в любую чушь, способную спасти ее жизнь.

И поэтому ее было особенно жаль...

Вику Тимофей, по понятным причинам, искать не стал. Так сказать: я тебя не видел долго, и еще б не видел столько. Не сложилось как-то с Викой изначально. За те пару дней, что они были знакомы, не вышло между ними дружбы. Артем, Лида — вот и все друзья, которые остались. С ними Тим попрощался, и можно было отправляться в путь.

Но еще какое-то время Большаков бесцельно бродил по лагерю, словно пытался отсрочить неизбежное. Не хотелось ему идти в гости к Аркосарху. Вспоминалась эпическая схватка с Хасаком. Как выжил — до сих пор не мог понять. А Змей-то покруче будет.

Погода испортилась окончательно. А может, она всегда была на болотах такой. Небо хмурилось, по-над землей стлался туман, да и настроение было под стать. Сектанты его будто не замечали. Своим он еще не стал, но уже достаточно примелькался, чтобы не обращать на него внимания. Замеченный издалека Учитель укоризненно покачал головой. А через несколько минут к Большакову подошел рослый сектант:

— Это ты Тимофей?

— Да.

— Иди за мной...

Неожиданного проводника звали Борзой. Был он хмур и неразговорчив. На все вопросы-расспросы он отвечал односложно — да-нет, а некоторые замечания Тима и вовсе пропускал мимо ушей.

Взяв старт на самом западном острове, они следовали по одному Борзому видимой тропе, петлявшей между зарослей росшей прямо из воды высокой мясистой травы, между похожих на шишки кочек и пугавших своей чернотой омутов. Вначале они отклонились к югу, и Большакову даже начало казаться, что таким образом они скоро доберутся до большой земли.

Размечтался...

Из воды поднялся могучий Страж, замахал руками-ветками, заскрипел, предупреждая путников о приближении к некой черте, переступать через которую категорически воспрещалось. Борзой не обращал на него внимания, и продолжал вести за собой Тима. В какой-то момент Страж тронулся с места и пошел навстречу нарушителям границы. И только после этого, пробормотав под нос что-то недовольное, Борзой взял правее, и парни, успев проскочить под самым носом у болотного гиганта, устремились на запад, постепенно отклоняясь к северу.

Борзой, как и Тимофей, был лучником. Оружие у него было простенькое и Большакову казалось, что тот с завистью посматривает на его лук. И почти не сомневался — если с ним что-то случится, проводник с несвойственной ему радостью завладеет более совершенным оружием.

Впрочем, даже своей палкой с натянутой на ней жилой Борзой умел обращаться довольно профессионально. Что и доказал, подстрелив какую-то тварь, похожую на водяную крысу. Уложил ее одним выстрелом, когда та находилась под водой, после чего, явно рискуя, погружаясь в воду почти по грудь, добрался до всплывшей тушки. Добычу он, вернувшись на тропу, повесил на петлю на поясе с явным намерением отнести ее в лагерь.

Борзой прекрасно знал болото, как мог их знать человек, проживший в этих краях не один год. Знал его особенности, его опасности. Ни разу за все время прогулки он не подверг угрозе жизнь Тимофея. Он не вдавался в разъяснения, поэтому Большакову приходилось лишь догадываться, почему проводник обходил стороной те или иные места, почему замирал в определенные минуты, призывая Тима к тишине. Однажды, когда ни с того ни с сего мутная жижа забурлила, как будто начала закипать, Борзой спешно достал из сумки какой-то пористый камень и бросил его в сторону явной опасности, кравшейся под водой. В предчувствии чего-то непоправимого и от ужаса неведомого у Тимофея зашевелились волосы на голове. Напряженный вид Борзого тоже не способствовал расслаблению. И лишь когда подкатывавшее почти к ногам кипение сошло на нет, проводник, как ни в чем не бывало, продолжил путь.

Несмотря на все странности Борзого, Тиму с ним было спокойно. В глубине души он надеялся, что тот доведет его до самого гнезда, а потом, чем черт не шутит, может быть, поможет выполнить поручение Учителя. Но нет. Когда впереди замаячила знакомая отвесная стена, отмечавшая границу Полигона, и путники выбрались на просторный островок, Борзой выдал самую длинную за все время фразу:

— Все, дальше я не пойду. Дальше сам.

— А куда идти-то?— спросил Тим, озираясь.

— Туда,— проводник указал на запад.— Иди вдоль стены, не ошибешься.

На этом его миссия была выполнена и он, не попрощавшись, развернулся и зашагал обратно в лагерь.

Тим остался один.

К этому моменту начал накрапывать дождь, и туман прибило к земле нудной изморосью. Поежившись, Тим зашагал сначала по острову, а потом снова по воде, ловко орудуя слегой.

Время было полуденное, Тим ничего не ел со вчерашнего дня. Да и вчера это был не полноценный обед, а легкий перекус ягодами. Поэтому чем дальше, тем сильнее чувствовался голод. К счастью, на болоте росли ягоды, вполне себе съедобные — Борзой срывал их на ходу, и закидывал в рот без сомнений. Вот и Тим, следуя его примеру, подкреплялся на ходу, утоляя голод приятными на вкус ягодами, внешне похожими на голубику. Пару раз он замечал выныривавших неподалеку крыс, но стрелять не стал — нечем было развести костер, а голод был не настолько остер, чтобы грызть сырое мясо.

Однажды, потянувшись за очередной ягодой, Тим попал в переплет, причем, в прямом смысле этого слова. Когда до заветной ягодки оставалось всего с десяток сантиметров, из воды его атаковали тонкие гибкие побеги. Первый стремительно обвился вокруг запястья, второй рванул вверх и захлестнул горло, третий, четвертый, пятый... Они вылетали один за другим, в считанные секунды опутав добычу с ног до головы. После чего последовал резкий рывок, и Тим рухнул в воду.

Побеги, похожие на воздушные корни эпифитов, оказались крепкими, Тим еще в самом начале пытался порвать их голыми руками, но ничего не вышло. При этом они так сильно стягивали петли, что впивались в тело — поддеть их, чтобы ослабить хватку, было невозможно. Больше всего проблем доставляла петля на горле. Она продолжала затягиваться, как будто намеривалась отделить голову от тела.

Тим начал задыхаться.

А подводный хищник продолжал тянуть его в пучину. Разглядеть что-либо в мутной воде было проблематично, но Большакову все же показалось, что он увидел похожее на корягу тело на самом дне, из которого исходили сотни длинных извивающихся побегов-щупалец.

И все они тянулись к Тимофею.

Пришлось расстаться с луком и взяться за мачете. Порвать путы было сложно, а вот рассечь — запросто. Первым делом Тим избавился от петли на шее. Стало легче, но ненамного — вдохнуть он, находясь под водой, по-прежнему не мог.

Большаков принялся рубить связывавшие его побеги, но на их месте появлялись новые. Легкие готовы были взорваться, нестерпимо хотелось сделать вдох. И Тим сделал его, когда ему удалось на мгновение вырваться на поверхность. Однако новая серия щупалец тут же утянула его под воду. Самые настойчивые пытались захлестнуть руку с тесаком, но Тим отбивался от них, в перерывах продолжая рубить те, что тянули его за ноги вниз. И в какой-то момент подводный обитатель сдался, уцелевшие щупальца отпустили Большакова и медленно, с явной неохотой удалились. Тим рванулся вверх, выскочил по грудь из воды и вдохнул так, что слышали его, наверное, даже в лагере.

Выбравшись из омута, он долго приходил в себя, выплевывая попавшую в легкие воду. Потом просто лежал на спине, подставив лицо сыпавшейся с неба измороси и думая о том, что едва не стал жертвой какого-то фикуса-переростка...

Лук он не потерял — тот всплыл поверх отрубленных щупалец, густым ковром покрывших гладь омута. Правда, долго не решался протянуть к нему руку, опасался нового нападения подводного агрессора. Потом подобрал ветку и уже ею подцепил свое оружие. Оставалось только надеяться, что лук не пришел в негодность после длительного пребывания в воде.

И снова в путь...

В следующий раз опасность он почувствовал заблаговременно. Это недавно приобретенное умение было успешно забыто во время нахождения на болоте, и вот оно вернулось! Означать это могло только одно: владения Великой Матери остались позади. Но от этого местность не стала безопасной, в чем Большаков и смог убедиться, ощутив тревогу, болезненно пульсировавшую где-то в темечке. Казалось, стоит сделать еще один шаг, и... Тим понятия не имел, что произойдет в этом случае. Он хотел обойти опасное место стороной, но потом вспомнил о еще одном Таланте и сконцентрировал взгляд на невидимой невооруженным глазом тропинке. И увидел! Он не мог с точностью сказать, что же это было. Тим видел лишь расплывчатые желтые контуры предмета — или существа, — расположившегося на пути следования. Вдаваться в детали Большаков не стал, и, прощупав слегой дно, обошел стороной опасный участок.

В последствии он еще несколько раз натыкался на скрытую под водой угрозу, но Талант За секунду до... действовал безотказно.

А потом опасности вдруг исчезли. Почти час Тим брел по Болоту на запад вдоль отвесной стены, и никто не пытался на него напасть. С одной стороны это радовало, с другой же — напрягало. Здесь не было видно ни крыс, ни редких птиц, ни даже гнуса, досаждавшего всю дорогу от лагеря. Куда они все подевались?

Ответ напрашивался сам собой: Большаков ступил на территорию, подконтрольную Аркосарху. Все те, в ком разума было хотя бы на одну мысль, предпочитали держаться как можно дальше от его владений. Тим был единственным живым существом, отважившимся войти во владения Змея без его соизволения.

Возможно, именно поэтому он и был до сих пор жив: Аркосарх представить себе не мог, что к нему пожалует непрошенный гость. А может, он спал. Или находился где-то далеко от этих мест, например, охотился. И Большаков очень надеялся на то, что подобное положение вещей сохранится на протяжении всей его нелегкой миссии.

Болото в этих местах не было похоже на то, что окружало лагерь Детей Гоа. Больше всего оно напоминало цепочку озер, разделенных узкими перемычками суши, поросшей травой с крепкими стеблями и длинными сочными листьями. Раздолье для огромного Змея, живущего в воде. По поверхности некоторых водоемов были разбросаны изумительной красоты кристаллы, даже в пасмурную погоду переливавшиеся всеми цветами радуги. Похоже, это и была та самая жемчужница, о которой говорила Карга.

И эти цветы собирало какое-то жуткое на вид существо, бесстрашно бродившее по болоту, временами погружаясь в черную воду по грудь.

Пока оно не замечало Тима, парень успел его разглядеть. Оно было огромно и бесформенно. Больше всего это существо напоминало Большакову труп тучного человека, который провел в воде пару месяцев. Скорее всего, это и был человек, но... черт возьми, что же с ним произошло?! Тело его распухло, кожа стала рыхлой и склизкой, покрытой зелеными гноящимися нарывами. Они пульсировали, то распухая, будто вот-вот готовы были лопнуть, то опадали, выделяя изумрудную мокроту, сочившуюся в воду. Относительно длинные волосы, некогда покрывавшие его голову, частично выпали, а то, что осталось, сбилось в неприглядные клочки, перемазанные грязью. Если этот человек некогда носил одежду, то теперь от нее не осталось и следа. Но даже этот факт не позволял определить половую принадлежность субъекта. И все же по некоторым признакам Тимофей определил, что перед ним женщина.

Смутная догадка шевельнулась в мозгу, но Большаков прогнал ее, как чудовищную и непозволительную. Однако когда существо почувствовало чужое присутствие и резко обернулось, продемонстрировав лицо, сомнения пропали.

— Анна?— скривился Тим то ли от боли, то ли от отвращения.

Несмотря на кардинальные перемены, все еще можно было узнать знакомые черты в том, что лишь условно называлось лицом.

Кажется, она его тоже узнала, замычала что-то нечленораздельное — при этом у нее изо рта потекла черная жижа, похожая на жидкий ил. Сжимая в левой руке жемчужницы на прочных стебельках, она неуклюже взмахнула правой, продолжая верещать и вращать глазами.

Что она пыталась сказать? Напугать Тима? Ей это удалось. Кажется, Большаков Хасака испугался меньше, чем изменившейся Анны. А уж когда она, продолжая дико реветь и махать рукой, поперла из воды... Тим попятился.

От переизбытка чувств гнойники на теле утопленницы запульсировали с нарастающей частотой, их природа не вынесла такого насилия, и они начали лопаться, испуская ядовито-зеленые миазмы, которые, словно облако, окружили аморфное тело Анны. Причем это облако начало быстро расширяться, увеличивая зону отчуждения вокруг женщины и заставляя Тима пятиться все быстрее.

— Не подходи...— дрогнувшим голосом предупредил ее Большаков. Он не хотел убивать женщину, с которой жестокая судьба и без того сыграла злую шутку. Но если она продолжит приближаться, у него не останется иного выбора.

Тимофей поднял лук со стрелой и натянул тетиву.

Анна отреагировала своеобразно: она распахнула рот так, что в него без труда поместилась бы голова Большакова, и из него вырвался рой какого-то звонко жужжащего гнуса. Рой устремился к Тиму, но, поравнявшись с ним — Тим беспомощно попытался прикрыться от него рукой, — резко взял выше и, пролетев над головой, умчался вдаль.

Она что — пыталась его напугать?!

Женщина резко заткнулась и остановилась, как будто с сожалением глядя на Тима.

А он только в этот момент почувствовал приближающуюся опасность. Вот только приближалась она не спереди, а сзади. Заторможено, как в замедленной съемке, Тим начал поворачивать голову. Но уже краем глаза он заметил, как по поверхности водоема за его спиной идет высокая волна. Нечто подобное он уже видел прошлой ночью, когда ему и его товарищам посчастливилось познакомиться с Аркосархом. Сомнений в том, что это он и был, не возникло. Как и том, что Тим даже обернуться не успеет, как будет атакован огромной змеей.

И в этот момент тишина взорвалась новым криком Анны — на этот раз пронзительным, скрипучим, царапающим по нервам, как наждачка. Тима ударило по ушам так, что он мгновенно оглох — визг Анны сменился пронзительным писком. Большаков выронил лук и схватился за голову, которая готова была вот-вот взорваться. И это все, что он спел сделать. В глазах потемнело, ноги подкосились, и он повалился на землю без чувств.

Глава 16

Очнувшись, Тим долго не мог понять, где он находится. Однозначно не в желудке большой змеи, но где? Раскалывалась голова, тошнило, ломило все тело. Он не сразу, но вспомнил, что с ним произошло до этого. Анна... Просто жуть! Что с ней произошло с тех пор, как они виделись в последний раз? Честно сказать, Тим не верил, что она выжила. Но с женщиной случилось нечто более ужасное. Уж лучше бы она умерла...

Но... Где он?

Окружающее пространство было похоже на внутреннее убранство деревенского дома. Правда, таких домов уже давно не было даже в самых дремучих уголках его необъятной родины. Они остались в далеком прошлом. А здесь... Дом был бревенчатым срубом с маленькими окошками, занавешенными плотной грубой тканью, не пропускавшей внутрь солнечный свет. Поэтому в помещении, освещенном допотопной масляной лампадкой, было сумрачно. Пока Тим приходил в себя, он все время слышал какие-то подозрительные звуки: стук, скрежет, шорох, скрип. И все это разнообразие сопровождалось натужным сопением и кряхтением. Чтобы взглянуть на источник звуков, Тиму нужно было перевернуться на другой бок, но он долго не решался этого сделать. Боялся снова увидеть Анну в ее неприглядном состоянии. Помимо страха ее внешний вид вызывал еще и стойкое омерзение. С другой стороны, Анна, похоже, спасла Большакова от Аркосарха. И тем самым заслужила, по крайней мере, благодарность. А еще Тим хотел услышать объяснения. Правда, он не был уверен в том, что бесформенное чудовище, в которое превратилась милая домашняя женщина, умело разговаривать. Но попытка не пытка.

Тим медленно перевалился на спину, а потом и на другой бок.

В противоположном углу дома на самом деле стояла женщина, но определенно не Анна. Эта тоже не отличалась красотой и изяществом и больше всего напоминала Бабу-Ягу из сказок: маленькая, тощая, сгорбленная, в убогом рубище. Нос у нее был крючком, а волосы торчком.

— Очнулся, наконец,— проскрипела она, не оборачиваясь.

Старуха стояла у стола и то ли готовила обед, то ли варила какое-то зелье. Она рубила сухую траву, толкла в ступке какие-то порошки, помешивала большой ложкой варево в котле, висевшем над очагом. На Тима она не обращала ни малейшего внимания.

— Вы кто?— осторожно спросил Большаков, вставая с простенькой лежанки, заменявшей кровать.

— Зови меня Раской... или просто бабушкой, если хочешь сделать мне приятное.

— Хорошо, бабушка. А... где я?— озираясь, продолжил расспрашивать Большаков. Дом был небольшой, с единственной комнатой, плотно заставленной всяким скарбом, полезным в хозяйстве. Тут и лежанка, и стол, и печка, и полки с горшками, и пара пеньков заменявших табуреты, и кадка с водой, и... чего там только не было. У входа — дверной проем был такой низкий, что Тимофею, выходя, пришлось бы наклоняться в три погибели,— кучей лежало его оружие и мешок.

Хозяйственная была старушка.

— В доме моем, конечно же.

— А... как я здесь оказался?

— Анна тебя беспамятного притащила, как будто у меня других дел нету.

— Анна... Я думал, это был кошмарный сон,— поморщился Тим.

— Что, не понравилась она тебе?— усмехнулась Раска, обернувшись.

— Я ее знал... раньше...

— Раньше все мы были краше и моложе,— прокряхтела старуха. Потом сменила тему: — Ну, как там поживает моя сестричка?

— Сестричка?— не понял Большаков.

— Она самая, Ворска.

— Даже не знаю, о ком вы говорите.

— Знаешь, конечно. Это сейчас ее зовут Гоа, Великая Матерь, Повелительница Полигона... А раньше она была просто Ворской.

— Она... ваша сестра?!— удивился Тим.

— Была когда-то. А сейчас у меня нет вражины страшнее, чем это чудище болотное. Глаза бы мои ее не видели! Чтоб она сдохла, тварь поганая!

Большаков даже не нашелся, чем ответить. Впрочем, старуха и не ждала от него ни одобрения, ни сочувствия.

— Знаю, зачем она отправила тебя к Гнезду. Яйцо ей понадобилось. Давно она уже на него глаз положила, да руки коротки. Каждый сезон присылает кого-то, все никак угомониться не может. Глядишь, у тебя что-то, да получится.

— То есть...— опешил Большаков.— Вы не против...

— Нет, конечно!— еще больше удивила его ведьма своим желанием помочь вражине и твари поганой.— Я буду только рада, если тебе удастся добыть это яйцо и отнести его моей сестренке.— Она уставилась на Большакова и добавила: — Да только не сможешь ты, силенок не хватит. Змей отожрался за прожитые сезоны, сильным стал, не совладаешь ты с ним.

— Как же тогда...— растерялся Тим.

— Помогу я тебе. Не за так, разумеется,— хитро прищурилась ведьма.

— А что взамен попросите?— заинтересовался Большаков.

— Сущий пустяк!— взмахнула руками старушка.— Ты как яйцо заберешь, принеси его мне, взглянуть на него хочу. А потом можешь отнести его моей сестричке.

Голосок у нее был такой лилейный, что Тим усомнился в искренности ее слов. Но перечить не стал, спросил о другом:

— Чем же вы мне поможете? Сами же говорите, что мне не справиться с Аркосархом.

Старуха загадочно прищурилась, вытерла морщинистые руки о грязный фартук, открыла стоявший тут же на столе ларец и достала из него кинжал изумительной красоты. Судя по формам, отделке, по узорам на рукояти, изготовил его тот же мастер, который когда-то создал лук, попавший в руки Большакова.

— Вот, держи, сим оружием убьешь ты Змея.

— Это точно?

— Точнее не бывает. Вонзи в него кинжал, и он высосет из поганого всю его силу вместе с жизнью.

— Так просто?— усомнился Большаков.— Почему же никто до сих пор его не прикончил этим ножом?

— Надобности в этом не было. Служил мне Аркосарх верой и правдой, да тесно стало нам с ним на болоте.

— Допустим,— кивнул Тим.— А что я с этого получу?

Старуха задумалась.

— Ты ведь хочешь уйти с Полигона?— спросила она.

— Да,— ответил Тимофей, не задумываясь.

— Убьешь Аркосарха — получишь свой идентификатор.— Старуха старухой, а сложное слово произнесла без запинки.— И иди на все четыре стороны... Только вот кинжал этот мне вернуть не забудь.

— А если...— Тим запнулся.

— Если с тобой что-нибудь случится, кинжал сам ко мне вернется, в следующем сезоне... — хихикнула ведьма.

— Спасибо, бабушка... Так я пойду?— Тим попятился назад, как будто боялся, что ведьма передумает.

— Утра хотя бы дождись!

Тим распахнул дверь и выглянул наружу. Так и есть, ночь стояла на болотах, темно, хоть глаза выколи. Большаков решил не спешить и вернулся в дом.

Старуха занималась своими делами, на гостя не обращала внимания. Тим тоже ее не беспокоил, сидел на лежанке, откинувшись на стену, дремал, взвешивая все за и против. Ему не хотелось связываться с Аркосархом, но уж больно хороша была награда — один из трех оставшихся на Полигоне идентификаторов. С Сокровищницей он зашел в тупик, о том, где находился еще один прибор, Большаков не знал. Так что...

Кстати, о наболевшем...

— Бабушка, а вы знаете что-нибудь о Сокровищнице?

— Как не знать?— ответила старуха, не оборачиваясь. Она, как заведенная, продолжала что-то крошить, толочь и варить.— А ты почему интересуешься?

— Никак не могу понять, как в нее попасть. Я нашел все три ключа, открыл дверь, а там еще одна, но не настоящая, а вырезанная на стене. И отверстие в ней. То есть, нужен еще один ключ? Все равно не понимаю, как ее открыть — там же сплошной камень!

Старуха захихикала.

— Сколько себя помню, все ищут эти ключи. Иногда даже находят. Иногда все три. Открывают дверь... А там ничего нет!— продолжала веселиться ведьма.— Пройти дальше еще никому не удавалось.

— Но... как же тогда? Вы знаете?

— Знаю. Потому что ко мне ведет эта загадка. Но ты первый, кто пришел по этому поводу сюда, а не стал ломиться головой в дверь, которую невозможно открыть.

— И...— затаил дыхание Тим.

Ведьма оскалила гнилые зубы:

— А ты жадный... Ты ведь получишь свою награду, когда убьешь Аркосарха! Тебе этого мало? Тебе еще и сокровища подавай?

Тим смутился. Плевать ему хотелось на все Сокровища вместе взятые. Ему хотелось выбраться с Полигона. Ему хотелось выжить.

— Да уж ладно,— смягчила гнев на милость Раска.— Если сможешь убить Змея, помогу тебе попасть в Сокровищницу. Мне оно ни к чему...

Когда начало светать, Тим снова направился к выходу. Подобрал все свое оружие, закинул мешок за плечи, попрощался с бабкой.

— Сам не справишься, возьми с собой Анну,— прокряхтела она ему в след.

Тим потянулся к двери, но она отворилась сама, и в дом вошел... Борзой.

Увидев Тима, он вздрогнул, нахмурился, попятился назад:

— Ты что здесь делаешь?

— А ты?— парировал Большаков.

Ситуацию разрядило гнусное хихиканье ведьмы.

— Чего приперся?— спросила она Борзого, вдоволь насмеявшись.

— Учитель начал меня подозревать, пришлось уходить,— ответил тот, потом недобро взглянул на Тимофея и прошипел: — А все твой дружок, недомерок этот... Ходил, что-то вынюхивал, неудобные вопросы задавал...

Только теперь Тим понял, что произошло. Выходит, Борзой и есть тот самый предатель, о котором говорил Учитель, и которого нужно было разоблачить Артему. Ай да Артемка, ай да сукин сын! И как ему удалось, без Таланта? А Раска, получается, и есть Враг? Ну да, она ведь и сама об этом говорила...

Мог бы и раньше догадаться.

— И как ты теперь назад вернешься?— спросила бабка у Борзого.

— Не знаю. Назад мне хода нет. Учитель предательства не простит,— приуныл парень.

— Ты же знаешь, я не смогу тебя, как она, от Перезагрузки укрыть.

— Мне бы пару дней перекантоваться, а там я что-нибудь придумаю,— оживился Борзой.

— Ну, оставайся, мне не жалко,— прокряхтела старуха и вернулась к своим корешкам да травам.

Тиму тоже нужно было возвращаться к своим делам. То, что случилось в доме, он обдумает по пути к Гнезду. Когда он подошел к двери, дорогу ему заступил Борзой, ставший вдруг не в меру разговорчивым:

— А ты куда собрался?— при этом он как-то подозрительно косился на кинжал, который Большаков пристроил за пояс.

— Не твое дело,— ответила за Тима старуха.— Пусть идет, а ты пока мне поможешь, терпеть не могу бездельников...

Тим отодвинул Борзого с прохода и вышел из дома.

Снаружи его уже поджидала Анна. И снова Большакова передернуло от внешнего вида недавней знакомой. Ну как, как такое с ней могло произойти? Анна, словно прочитав в его глазах испытываемое отвращение, промычала что-то неразборчивое, отчего изо рта брызнула струйка болотной жижи, развернулась и зашагала через болото в северо-западном направлении.

Тим последовал за ней.

Домик ведьмы стоял на островке, чуть большем, чем само жилище. Ни забора, ни мостков здесь и в помине не было. Зато над водой и чахлой растительностью витали тучи гнуса. Причем тучи — это не преувеличение, а факт. То и дело мошкара сбивалась в плотный рой, порождая в воздухе жуткие монструозные фигуры циклопических размеров. Они угрожающе нависали над головой Большакова, но не предпринимали попыток нападения, как будто только и ждали приказа. Гул давил на психику не хуже инфразвука.

Гнус следовал за Тимом до тех пор, пока домик Раски не скрылся в тумане, после чего неохотно отстал, вернувшись на охрану территории. Сразу же отпустило ментально, хотя чувство тревоги сопровождало Большакова еще какое-то время.

Анна оказалась неважным проводником. Несмотря на свои крупные габариты, она шла быстро и при этом не проваливалась, как будто что-то удерживало ее на поверхности, не давало погрузиться глубже, чем по колено. Тим попытался было следовать за ней, но угодил в трясину и еле выбрался из нее. Анна даже не думала ему помогать, отстраненно стояла в стороне и ждала результатов борьбы человека и болота. А когда Тим добрался до суши, развернулась и пошла дальше, не дав тому даже передохнуть. Дальше Большакову пришлось полагаться больше на собственное чутье и слегу.

Пару раз из болотной жижи вылезали местные обитатели. В первом случае это была группа каких-то монстров, похожих на рыболюдей. Во втором — еще более странное существо, имевшее отдаленное сходство с черепахой. Рыболюдей Анна отогнала, уже знакомо выпустив изо рта им навстречу облачко гнуса. Они не испугались, а зря. Прожорливые мошки набросились на ихтиандров, как стая оголодавших пираний. Чешуя, прикрывавшая тела существ, не особо помогала, так как гнус безошибочно находил уязвимые места и пожирал плоть со скоростью серной кислоты. Понеся незначительные потери, противник был обращен в бегство.

На черепаху гнус не подействовал. Огромная тортила, защищенная прочным панцирем, игнорировала мошек, медленно плыла вперед, приближаясь к Тимофею. Добравшись до отмели, она встала на длинные лапы, приподняв массивное тело над водой, и уже быстрее зашагала к добыче, пятившейся от нее назад.

Помогло ядовитое облако, выпущенное Анной из покрывавших ее тело гнойников. Судя по тому, как задергалось чудовище, попавшее в это облако, яд обладал нервно-паралитическими свойствами. Корчась и едва ковыляя на то и дело подламывавшихся конечностях, черепаха вернулась в воду и скрылась из глаз.

В обоих случаях Тим поблагодарил Анну за помощь, но не получил от нее ни звука в ответ...

Великая Матерь распространила свое влияние на две трети болот. Последнюю треть поделили между собой Аркосарх и Раска. То есть, обитали они недалеко друг от друга, тем не менее, понадобилось не меньше часа, чтобы добраться до знакомых озер, на которых росла жемчужница. Анна, посчитав свою миссию исполненной, начала собирать цветы. Значит, дальше Тиму придется идти самому.

Гнездо Змея находилось у самой скалы, на небольшом островке, слегка возвышавшемся над водной гладью. На первый взгляд, до него невозможно было добраться посуху. А соваться в воду Тим не решался, несмотря на то, что в округе царила тишь да гладь. Прогулявшись вдоль озера, он все же обнаружил совсем узкую топку, ведущую к острову вдоль стены.

Он шел медленно, озираясь по сторонам и каждое мгновение ожидая появления Аркосарха. Не верилось в то, что забрать заветное яйцо можно так просто. Так не бывает. Время от времени он посматривал на Анну, которая продолжала собирать цветы. Вряд ли она была бы такой безмятежной, если бы поблизости находился Змей. И это немного успокаивало.

Вот и остров. Он, как и логово Хасака, был густо усыпан костями. Но если там они выглядели обглоданными, здесь кости были тщательно очищены от плоти, как будто мясо сначала вываривали несколько часов к ряду, и оно отпало само собой. Кроме того, как кости, так и землю покрывала какая-то белесая слизь. Ступая по ней, Тимофей чувствовал, как прилипают к земле ноги. Он шел настолько медленно, что, если бы сейчас появился Аркосарх, Большаков не смог бы от него убежать. Но Тим упрямо двигался вперед, к цели. Он уже видел яйцо, довольно большое, серое в черную крапинку. Оно находилось посреди острова на ровной площадке, слегка погруженное в землю. Как и все вокруг, оно было покрыто слизью, стояло острым концом вверх, манило.

Чем ближе подходил к нему Тим, тем чаще билось сердце. Ну не верил он, что все так просто: воспользовался моментом, пришел, забрал.

А может Анна прикончила змеюку в прошлый раз?

Хотелось бы в это верить...

Добравшись до яйца, Тим остановился. Осмотрелся. Никого и ничего. На противоположном берегу в легкой туманной дымке Анна продолжала срывать цветы. Собрав с десяток, она отправляла их в рот и меланхолично пережевывала, глядя в пустоту. После чего шла дальше.

Ну, нет, так нет. Отсутствие Аркосарха Большакова ничуть не расстраивало. Наоборот. Тим присел, прикоснулся к яйцу. Оно было холодным и скользким. Когда он убрал пальцы, следом потянулись вязкие нити слизи.

— Фу, гадость какая!— поморщился Тимофей.

Снова обернулся, окинул взглядом водную гладь озера.

Тишина и покой.

Но пора и честь знать. Снова прикоснувшись к яйцу, Тим попытался его поднять, но у него ничего не вышло — яйцо основательно прилипло к земле, да и пальцы соскальзывали с его поверхности. Кроме того, Тим боялся раздавить хрупкий предмет. Вряд ли это понравится Великой Матери. Он пробовал и так и сяк, наконец, смог приподнять яйцо, но его не отпускали десятки потянувшихся следом липких и прочных нитей.

И в этот момент позади него что-то раздраженно зашипело. Так, как будто лопнул воздушный шланг. Тим вздрогнул, едва не выронив яйцо. Медленно опустил его на место и так же медленно обернулся, заранее зная, что он увидит.

Так и есть. Огромный Змей возвышался над ним в непосредственной близости, раззявив пасть и покачиваясь из стороны в сторону. Длинный раздвоенный язык гневно трепетал, и с него на землю сочилась та самая слизь. Но Аркосарх не предпринимал попыток атаковать, словно боялся повредить самое дорогое, что у него было — яйцо. Тем не менее, он продолжал шипеть и медленно, сантиметр за сантиметром приближаться, как будто пытался выдавить Тимофея из опасного сектора.

И Тим попятился, не сводя глаз с чудовища. Несмотря ни на что, он был спокоен. Нечто подобное должно было произойти, иначе и быть не могло. А теперь поздно бояться. Он медленно, стараясь не раздражать Змея, потянулся к пистолету. Аркосарх зашипел еще громче, предупреждая не делать глупостей. Тим нехотя подчинился.

Пятясь назад и с трудом вырывая ноги из вязкой слизи, покрывавшей землю, Большаков пытался найти выход из создавшейся ситуации и... не находил. Талант По наитию тоже не помогал. Что бы ни предпринял Большаков, любое его поползновение заканчивалось мгновенной смертью.

Прыжок в сторону?

Нет.

Мачете?

Увы.

Большой Бум?

Не успеет.

А если...

С недавних пор у Тима был еще один Талант, который он так и не успел испробовать.

Отвод Глаз!

Мысленный приказ, и...

На первый взгляд ничего не произошло. Тим не стал невидимым, как тот же Хасак. Но Аркосарх вдруг встрепенулся, завертел головой, потом стремительно закрутил всем телом, словно не мог понять, куда подевалась его законная добыча?

Но и Тим, не сумев своевременно сориентироваться, потерял слишком много времени. Отведенные пять секунд прошли, а вместе с ними закончилось и действие Таланта. Аркосарх как будто почувствовал это, обернулся и снова увидел Тима.

Большаков тихо заскулил. У него был один единственный шанс, и он его бездарно профукал!

А Змей был в ярости и больше не собирался церемониться с человеком, решившим покуситься на самое дорогое. Зашипев, он молнией подался вперед...

Тим все еще успевал выхватить кинжал, выданный ему Раской. Но что потом? Сможет ли он им воспользоваться? Успеет ли? Пробьет ли он прочную на вид чешую, покрывавшую тело Змея? Да и не верилось ему, что будет достаточно одного удара для того, чтобы прикончить эту тварь. Поэтому вместо кинжала он схватился за пистолет, в котором был уверен, и тут же выстрелил в приближающуюся раззявленную пасть.

Грохот выстрела прокатился над болотами, но его тут же сменил оглушительный рев Змея, похожий на скрип колес внезапно затормозившего поезда, только намного громче и резче. И доносился он не из пасти, а из нутра Аркосарха. Потому что пасть разорвало в клочья. И тем не менее, Змей был все еще жив. Он встряхнул остатками головы, изогнулся и, припав к земле, устремился к воде, оставляя за собой широкий кровавый след. Двигался он так быстро, что Тим не смог бы за ним угнаться. Да он и не собирался: с такой раной Аркосарх не жилец. Во всяком случае, теперь он точно не опасен.

Облегченно вздохнув, Тим направился обратно к яйцу. При этом он продолжал коситься на озеро, гладь которого успокаивалась после довольно шумного погружения Аркосарха. Глянув в сторону противоположного берега, он не обнаружил там Анны. Она куда-то ушла. Ну и ладно, сам справился. Теперь оставалось только забрать яйцо и вернуться к ведьме за вознаграждением. К сожалению Аркосарх сбежал на дно озера, где и сдохнет в скорости. И там же, на дне, останется идентификатор, про который говорила Раска.

Жаль очень жаль. Оставалось только надеяться на порядочность ведьмы и на то, что ее способ проникнуть в Сокровищницу на самом деле действенен.

Тим тянул яйцо и гадал, что случится раньше: лопнут липкие нити, удерживавшие яйцо, или скорлупа? С чавканьем яйцо освободилось от пут, Большаков присел на зад, но не упал. Готово.

Яйцо он убрал в мешок, тот закинул за спину и направился к тропе, с трудом выдирая ноги из липкого плена.

Когда позади раздался всплеск воды, Тим закатил глаза и остановился. Наверное, это могла быть и Анна, но с уверенностью в 99,9% вернулся Аркосарх. Большаков обернулся... Так и есть. Змей. Удивляло даже не само появление, хотя и это тоже, а то, что от раны, нанесенной Большим Бумом, не осталось и следа. То ли монстр так быстро регенерировал, то ли его лечило само болото.

Сказать, что он был в ярости, ничего не сказать. Возвысившись над водной гладью, он заголосил похлеще иерихонской трубы. А потом рванулся к обидчику.

Бежать?

Бессмысленно.

Драться?

Бесперспективно.

Тимофей судорожно сглотнул и все же выхватил заветный кинжал.

И тут случилось непредвиденное: Аркосарх резко остановился, сжавшись в пружину и удивленно прошипел, высунув язык.

Он боялся! Это читалось в его неподвижных глазах.

Тим сдул повисшую на кончике носа капельку пота и медленно попятился назад: до тропы оставалась всего пара шагов.

Аркосарх зашипел громче. Наверное, не будь у Большакова в мешке яйца, ему удалось бы уйти. Но он уносил с собой не только могущество одного из трех главных Боссов Полигона, но и в каком-то роде его жизнь.

Не к месту и не ко времени в голову Тима пришла мысль: может, внутри яйца игла?

Он продолжал пятиться, не сводя глаз со Змея. Тот не шевелился, однако шипение становилось все громче. И когда Тим преодолел границу дозволенного, Аркосарх нанес удар хвостом. Бил хлестко, с намерением переломать противнику кости, размазать его по стене, невзирая даже на то, что при этом он мог повредить и само яйцо.

Тима выручили его Таланты. За секунду до... предупредил его об опасности, а Наитие подсказало единственное решение. Поэтому удар хвостом и резкий нырок вниз практически совпали по времени. Хвост врезался в стену над головой Большакова. Тим даже успел взмахнуть кинжалом, и тот рассек чешую с такой легкостью, будто это была кожура апельсина. Змей заверещал, сместился в сторону, чтобы держаться подальше от человека, способного причинить ему боль.

Тим воспользовался моментом, выбрался на тропу и побежал, что было сил.

Арксарх скользнул в воду и устремился следом. В воде он передвигался даже быстрее, чем по суше, поэтому неудивительно, что он настиг беглеца и тут же нанес еще один хлесткий удар. На этот раз Тим замешкался и не успел уклониться: кончик хвоста ударил его по пояснице, отправив в полет. Он упал в воду на самом краю тропы. Вода привела его в чувство, но вместо того чтобы встать и бежать дальше, он принялся шарить по дну в поисках оброненного кинжала. К счастью, Аркосарх слишком быстро разогнался и проскочил мимо, и ему тоже понадобилось время, чтобы развернуться.

Секунда, другая... Тим никак не мог нащупать кинжал, а Змей уже развернулся и выпущенной стрелой летел к Большакову.

Да где же он?!

Мысль Спасайся! и осознание того, что уже не успевает, пришли одновременно. Стоя на карачках, Тим заглянул в раззявленную пасть Змея, еще мгновение и...

Аркосарх остановился так, будто налетел на невидимую стену, его пасть захлопнулась в считанных сантиметрах от головы Большакова. Он дернулся еще раз, но с тем же успехом.

Что-то мешало Змею приблизиться к жертве.

У этого что-то было имя — Анна. Появившаяся из ниоткуда старая знакомая Тимофея держала Аркосарха за хвост. Более того, она тянула его на себя, перебирая по гибкому телу толстыми разбухшими пальцами. Сил Анне было не занимать. Да и Змею не за что было зацепиться, поэтому он начал удаляться от Тимофея, не оставляя своих попыток вонзить в него свои клыки. Лишь поняв, что все его попытки тщетны, он обратил свой взор на первопричину и ринулся на Анну. Свою проблему он собирался решить с ходу, но нарвался на крепкую зуботычину — оказывается, Анна могла еще и драться. Но при этом ей пришлось выпустить хвост Аркосарха. Чем тот тут же и воспользовался. Ему потребовалось чуть больше мгновения для того, чтобы обвиться вокруг обширного тела Анны. Женщина-монстр оказалась внутри пружины, которая начала сжиматься, деформируя и без того аморфное тело. Так как руки Анны оказались прижаты к бокам, она не могла сопротивляться. По крайней мере, в привычном смысле этого слова. Но кое-что Змей не рассчитал: от его напора начали лопаться нарывы, покрывавшие тело Анны. Связанную в необычном танце пару окутало густое зеленое облако. И если Анне оно не причиняло вреда, то Аркосарха знатно заколбасило. Сначала по его телу пробежала судорога, потом оно обмякло, и Анна смогла высвободиться из плена.

Можно только догадываться о том, что она собиралась сделать — схватив Аркосарха за хвост, она потянула его из воды на тропу. Змей был против. Он извернулся и впился клыками в спину большой женщины. А потом начал то ли жевать ее, то ли пытался заглотить целиком. Анна не осталась в долгу: из ее тела полезли какие-то корешки, которые всячески препятствовали Аркосарху в его начинаниях. Они оплетали челюсти, лезли в ноздри, в глаза.

На мелководье вспыхнула ожесточенная схватка двух чудовищ.

Тем временем Тим продолжал искать кинжал. Нашел его, наконец. Попытался встать и взвыл, почувствовав боль в ушибленной пояснице. Все-таки крепко его приложил Змей. Но Тим нашел в себе силы подняться.

Рисковать он не стал, активировал мысленным приказом Отвод глаз и направился к Змею.

Аркосарх не видел его, но чувствовал приближение опасности. Он забился, пытаясь освободиться. Однако Анна крепко держала свою добычу. Она вцепилась в Змея, вереща, как умалишенная, и тащила назад, нанося при этом довольно чувствительные удары.

Последнюю секунду мнимой невидимости Тим потратил на то, чтобы выбрать подходящее место для удара и лишь после этого вонзил кинжал туда, где у нормального млекопитающего находится горло. Есть ли таковое у змеи, Большаков не знал, но сути дела это не меняло. Клинок вошел в тело Аркосарха, как в масло, погрузившись по самую рукоять. И как будто бы это придало Змею новых сил, он дико заверещал, перекричав даже Анну, забился еще сильнее и вырвался из объятий чудища болотного. Кинжал остался торчать в условном горле, а Змей попытался удрать. Но не тут-то было. Помятая и истекающая зеленой слизью Анна снова успела схватить его за хвост. Аркосарх изворачивался, бился, рвался в болотную пучину, но женщина оказалась сильнее.

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет...— подумал Тим.

Время от времени голова Змея появлялась над водной гладью, и Большаков видел, как разложение пожирает плоть вокруг рукояти кинжала. Оно быстро распространялось по всему телу. Настал момент, когда оно попросту развалилось на две части: голова упала в воду, но хвост все еще продолжал извиваться в руках Анны. А она держала его, как будто наслаждаясь муками Змея. Лишь когда зараза подобралась к ее рукам, она разжала пальцы и обессиленно опустилась на отмель.

С Аркосархом было покончено. По крайней мере, в этом сезоне. Не обманула старуха, да и кинжал не подвел. Если бы у Змея были лапы, возможно, ему удалось бы спастись. Но он не смог вытащить клинок, поэтому и сдох.

Кстати, надо бы забрать его, вернуть старухе, а то...

А то что?

Внезапная мысль заставила Тима застыть на месте. Вначале он собирался найти кинжал и отнести его вместе с яйцом к Раске. Потом вернуться в лагерь и доложить Учителю о выполнении задания. Но... К чему это все, если он сейчас может попросту забрать идентификатор и покинуть Полигон?

К черту старуху! К дьяволу Учителя вместе с его Великой Матерью!

Оставалось только понять, где искать идентификатор?

Из собственного опыта Большаков уже знал, что есть, по крайней мере, три способа получить обещанную награду. Во-первых, взять ее на месте выполнения задания. Так было с топором после отражения атаки Древолюдов. Так было с луком, найденным на руинах. Грызун таскал идентификатор с собой, а еще один появился после решения загадки с шаром. Во-вторых, награда появлялась под информационной плитой, как в случае с третьим идентификатором. В-третьих, награда могла находиться где угодно, и ее местонахождение указывал Доброжелатель посредством информационной плиты. То есть, сначала Тиму нужно хорошенько осмотреться на месте гибели Аркосарха. И если он ничего не найдет, отправляться к ближайшей плите в надежде на один из двух других вариантов.

Правда, может оказаться так, что награду выдает сама старуха Раска... Ну, ничего страшного, придется вернуться на болота и тупо забрать причитающееся.

Приняв решение, Большаков осмотрелся. Аркосарх сдох слишком неудачно, пусть и на отмели, но все же в воде. Если с него упал идентификатор, то найти его будет непросто. Но цель оправдывала средства, и, упав на колени, Тим принялся шарить по дну в поисках заветной награды. Даже не верилось, что очень скоро он сможет убраться с Полигона. Куда? Не важно. Главное, подальше отсюда.

Утомленная боем Анна продолжала сидеть на отмели там же, где она бросила хвост большой змеи в воду, и безразлично наблюдала за ползающим в воде Большаковым.

Тим же начал со стороны головы. От нее не осталось и следа, Змей распался на составляющие, которые растворились в воде, поэтому представить его местоположение в момент смерти можно было только приблизительно. Чтобы ничего не пропустить, Тимофею пришлось облазить гораздо большее пространство, и его труды были частично вознаграждены: он нашел кинжал. Хорошо, но... не то. Впрочем, выбрасывать оружие он не стал, пригодится еще. Сунул его за пояс на спине и продолжил поиски идентификатора.

Он не спешил, основательно шарил вокруг себя и змейкой полз от воображаемой головы к хвосту. Увлеченный своим занятием, он не заметил, как отдохнувшая Анна поднялась из воды и направилась восвояси. Он не обратил на нее внимания, когда она прошла мимо у него за спиной. Лишь когда она начала удаляться, Тим глянул ей в след и замер: неуклюже шагая по тропинке вдоль отвесной стены, Анна уходила, держа в левой руке... идентификатор.

— Анна!— Тим вскочил на ноги.

Чудовище, которое еще недавно было довольно симпатичной и, вне всякого сомнения, милой женщиной, вздрогнуло, как будто его ударили кнутом по спине, а потом бросилось бежать к суше.

Внешне она выглядела нелепо, гротескно, объемно. Но бегала, оказывается, довольно быстро. Особенно если учесть, что она бежала по болоту. Казалось, топь отторгала ее распухшее тело и не давала погрузиться глубже щиколоток.

Тим за ней, к своему стыду, не поспевал. Ноги вязли в жиже, он проваливался все глубже и прилагал все больше усилий для того, чтобы продвигаться вперед. Его слега осталась где-то на острове у Гнезда, поэтому он шел наугад, по стопам большой женщины.

И это оказалось не самой лучшей идеей.

— Анна, подожди!— кричал он вслед.

Но она его не слушала, целеустремленно шла вперед, ни разу не обернувшись. Временами ее фигура терялась в туманной дымке, и тогда Большаков снова срывался на крик, чувствуя, как нарастает злость к упрямой толстой бабе. Лишь когда на пути появлялись островки, Тимофею удавалось ускориться и сократить разрыв. К счастью, суша появлялась все чаще, поэтому Большаков уже дышал в спину Анне, подгоняемый мыслью о том, что еще немного, и он ее нагонит.

Что потом?

Тим был решительно настроен. Анна взбесила его своей непокорностью, и он уже с трудом сдерживался от того, чтобы не пустить в ход лук. Когда руки уже тянулись к оружию, он вспоминал печальные глаза разбитой несчастьем женщины, какой он увидел ее в момент встречи. И руки опускались. Поэтому он взывал к ее разуму:

— Зачем тебе идентификатор?! Посмотри на себя! Куда ты пойдешь в таком виде? Все кончено, Анна, смирись!

Она шла по прямой, строго на юг. Из-за того, что стена окружала Полигон по кругу, скалы постепенно сдвигались на запад, пока совсем не исчезли из виду. Избушка ведьмы находилась восточнее. Выходит, Анна шла не к ней, она рвалась на сушу, к Порталу.

Анна была упрямой, но Тим — еще настойчивее. Женщина была сильной, но Большаков оказался выносливее. Наступил момент, когда толстуха начала выдыхаться. Она заметно сдала, ее ноги заплетались, она тяжело дышала и сопела, как паровоз. Большаков не задумывался о том, что будет, если и когда он настигнет женщину. Он просто следовал за ней, постепенно нагоняя. Он не таился, двигался шумно, и Анна чувствовала его приближение. И когда она оглянулась в первый раз, Тим отметил отчаянье на ее расплывшемся лице и первые искорки просыпающейся ярости. Заметив, как близко подобрался Тим, она жалобно заскулила, а потом раскрыла рот больше похожий на пасть, и выпустила в сторону Большакова рой гнуса.

Это были не безобидные комарики. Это насекомые жрали на своем пути все, к чему прикасались. Там, где пролетел рой, не оставалось ни веточки, ни листика, ни следа жизни.

Тиму некуда было спрятаться, некуда было бежать. И он не придумал ничего лучшего, как нырнуть в воду в надежде на то, что гнус не последует за ним. Воды там оказалось немного, Большаков распластался по дну и замер в ожидании непоправимого. Рой заявил о своем приближении давящим гулом. Но вода оказалась для него непреодолимой преградой. Мошки кружили над тем местом, где только что стоял человек и не находили обещанной добычи. При этом они не спешили улетать, и Тим начал задыхаться.

Лишь когда стих гул, Большаков вырвался на поверхность, громко вдохнул воздух и завертел головой в поисках Анны. Пока он прятался от гнуса, женщина успела изрядно оторваться. Зарычав от злости, Тим вскочил на ноги и бросился за ней...

Они шли через болота весь остаток дня. Анна полностью выдохлась, но все равно старалась сохранять разрыв, не позволявший Большакову приблизиться вплотную. Чем дальше на юг они шли, тем суше становилась местность. Однако и Тим давно уже устал и преследовал женщину чисто на волевых. Гнус, похоже, закончился, поэтому, когда Тимофей приближался на опасное расстояние, Анна вскрывала свои гнойники, оставляя позади себя густое ядовитое облако. Однажды это случилось в тот момент, когда Большаков почти настиг женщину. Тим начал задыхаться, воздуха не хватало. Парень упал на колени, хрипел, пуча глаза и видя сожаление на лице обернувшейся Анны. Но она не остановилась, чтобы ему помочь, она ушла, оставив его умирать. И это разозлило Тима до крайности. Он выжил, пришел в себя, схватил лук и бросился по следам исчезнувшей из виду Анны.

Болото осталось позади, лес становился все гуще, солнце садилось за стену, приближалась ночь.

Талант помогал отслеживать Анну, да этого и не требовалось. Она шла, не разбирая дороги, оставляя за собой четкие следы в траве и настоящую просеку в зарослях кустарника. Тим ее не видел, но чувствовал, что она где-то рядом. Она не могла уйти далеко. Злость придавала сил, а предчувствие скорой добычи — решительности.

Сначала Тим услышал громкий треск, а потом раздался истошный вой. Он ничуть не сомневался в том, что кричала Анна. Она была совсем близко. Но что могло с ней произойти?

Тим продрался сквозь кусты и увидел жуткую картину. Анна угодила в ловушку, установленную Сан Санычнем. Остро заточенные колья, вбитые в упавшее сверху бревно, пронзили ее тело со спины. Она так и повисла на них, смотря на вылезшие из груди колья мутнеющими глазами. Из ее рта, как, впрочем, и из ран, текла черная болотная жижа. Она умирала.

У ее ног на одном колене стоял Сан Саныч, только что поднявший с земли идентификатор. Так как Тим не старался скрываться, старый охотник услышал его шаги, схватил лежавший рядом арбалет и резко развернулся, направив самострел в противника. Тим на автомате вскинул лук.

Так они и застыли, не сводя друг друга глаз.

Наконец, Сан Саныч сказал:

— Сейчас я встану и уйду. Если ты дернешься, я выстрелю. Мне терять нечего.

— Так не честно,— едва слышно пробормотал Тимофей.— Это мой идентификатор.

— Кто успел, тот и съел,— произнес Сан Саныч.— Без обид, парень.

На скулах Большакова заиграли желваки.

Он не хотел убивать этого человека. В свое время Сан Саныч помог ему, объяснил, что такое Полигон, подсказал, как здесь выжить. Помимо Артема и Лиды, он был одним из тех немногих людей, которых можно было назвать положительными персонажами. И выпустить в него стрелу было нелегко. Невзирая ни на что.

К тому же мужик и сам держал его на прицеле. Даже если Тим выстрелит первым, Сан Саныч успеет надавить на спусковой крючок. Это было всего лишь предположение, но его подтверждал активированный Талант Наитие: Тим стреляет, в ответ летит болт. Темнота...

— Проваливай!— процедил он сквозь зубы, медленно опустил лук, развернулся и зашагал в обратном направлении.

— Спасибо, парень!— крикнул ему в спину Сан Саныч.— Удачи тебе!

— Да пошел ты...— буркнул Большаков, возвращаясь на болота.

Глава 17

Осталось два идентификатора. Всего два. И три с небольшим дня, если не считать наступившую ночь. А ее можно было не считать, так как тащиться через болото в темноте Тим не собирался. Так что ночь можно будет посвятить отдыху и размышлениям.

А подумать было о чем.

Три дня, два идентификатора. Где их искать? Да и стоит ли? Не проще сдаться, поклониться в ножки великой и ужасной Гоа и получить ее покровительство, а вместе с ним возможность пережить Перезагрузку?

Впрочем, был еще один шанс: Сокровищница. Один из двух идентификаторов находился именно там. А Раска обещала помочь с проникновением, если Тимофей убьет Аркосарха и принесет ей его яйцо. Лишь бы не обманула. Но иного выбора у Большакова не было. Так что придется возвращаться к Раске и надеяться на ее порядочность.

С этими мыслями Тим и заснул...

Спал он беспокойно, оттого и проснулся рано, а когда забрезжил рассвет, он выломал слегу и направился к болоту. Тело Анны так и осталось висеть на покрытом кольями бревне. Она, хоть и монстр, но не местный, а значит, исчезнет, когда пройдут сутки с момента смерти. Так говорил Кирилл.

Кирилл... Редкостная была тварь. И казалось бы, уж кто-кто, а он добьется своего. Ничего удивительного: паренек готов был идти по трупам. И шел, практически бежал. Но, поди ж ты, сдох, и следа от него не осталось. А Тим и поныне был живее всех живых.

Но надолго ли?

Возвращаясь к болоту по собственным следам, Тимофей увидел то, что вчера не разглядел в сгущавшихся сумерках, а именно — информационную плиту, скрытую в зарослях кустарника. Двигался бы левее, ни за что бы ее не заметил.

— А это кстати,— пробормотал Тим и направился к источнику новостей.

Приближаясь, он заметил, как призывно мигает на камне символ ладони. Это могло означать, что угодно: как появление полезной информации, так и новое задание от Доброжелателя, которое было бы сейчас, ой, как не своевременно. Но Большаков решил все же рискнуть — была у него к таинственному кукловоду пара вопросов.

Прикоснулся к плите.

Легенда !4999 уничтожена!

Улучшена личная позиция в списке Легенд: !4875

Так держать!

Получен новый Талант: Мимо цели

Один смертельный удар в ближнем бою и два — в дальнем, которые наносит противник, не достигают своей цели

Активируется автоматически

Время перезарядки: 300 единиц

Похоже, это была награда за Аркосарха. Какова она будет в деле, можно было только гадать, но звучало довольно неплохо.

Однако это было еще не все. Следом за первым сообщением появилось второе:

Талант По наитию улучшен:

Продолжительность: 4 такта

Интересно, а Сан Саныч тоже получил премию за убийство Анны?

У Тима были вопросы к Доброжелателю, но именно этот он не стал озвучивать. Спросил о другом, более насущном:

— Количество оставшихся на Полигоне идентификаторов.

На плите, ожидаемо, появились два штриха. Значит, он не ошибся.

— Количество Претендентов.

Две черточки исчезли, а вместо них появились четыре.

И тут все правильно. Когда Тим в последний раз пересчитывал оставшихся на Полигоне Претендентов, их было восемь человек. Сан Саныч ушел, Анна и Леха умерли, Саша Маленький принял покровительство Великой Матери. Остались четверо: Лида, Артем, Жанна и сам Большаков.

А вначале их было 18...

— Время, оставшееся до Перезагрузки.

Голос Тимофея дрогнул. Он и сам знал, сколько осталось, но хотел лишний раз убедиться.

На плите появились три длинные черточки.

Три дня.

Время поджимало.

Развернувшись спиной к плите, Тим зашагал к болоту...

Двигаться по болоту, когда никуда не спешишь, и никто не пытается тебя убить или сожрать, было легко. Даже Стражи не появлялись. А может, не было их в этой части болот? Возможно, эта территория находилась под контролем Раски, у которой не было собственных Стражей. Да, слабовата она была против своей сестрицы, а все ж ей неймется! Интересно, что она задумала?

Если она решит присвоить яйцо и не помогать Большакову с Сокровищницей, Тим не сможет вернуться к Гоа, и умрет во время Перезагрузки.

От этих мыслей он даже остановился и, лишь придя к выводу, что рискнуть все же стоит, пошел дальше...

С предположением о том, что эта территория принадлежала Раске он, похоже, не ошибся: все тропинки вели к дому ведьмы. До места Тим добрался к полудню. Борзого при Раске не было. Сама карга смотрела на Большакова с подозрением.

— То, что сдох Великий Змей, я сразу почувствовала. Однако ты не спешил. Или случилось что?

Тим решил не скрывать, рассказал ей о том, что произошло после смерти Аркосарха.

— Ах, она, негодница!— посетовала Раска.— Я велела ей присмотреть за тобой, помочь, если понадобится. А она вот что удумала, мерзавка!

Все верно говорила ведьма, да только чувствовалась в ее голосе какая-то фальшь. Как будто знала она о том, чем все дело закончится. Как будто не ему, Тиму, был обещан идентификатор, а Анне.

Вначале не хотел Тим упоминать Сан Саныча, потом подумал: что, если она ВСЕ знает сама? Пришлось рассказать правду.

— И ты позволил ему уйти?!— воскликнула ведьма, прищурила глаза, проворчала: — Добрый ты, это тебя в конце концов и погубит... А яйцо-то принес?

— Да, вот оно.— Тим достал флешку. Глаза ведьмы при виде яйца сверкнули, руки сами потянулись к заветному артефакту, но Тим отступил назад.— Вначале помоги мне проникнуть в Сокровищницу!

Снова глаза Раски превратились в щелочки, лицо стало недобрым.

— Глупенький... Ты же находишься на моей земле. В моем доме. В моей власти. Неужели ты думаешь, что я не смогу силой отобрать у тебя это яйцо? Несмышленый...

Похоже, сбывались самые негативные опасения Большакова. Он попятился к выходу, рука сама потянулась к висевшему на поясе кинжалу. И вдруг как переключатель в голове щелкнул: Тим перестал тянуться к кинжалу, покорно приблизился к ведьме и протянул ей яйцо Аркосарха.

Ракса довольно улыбнулась, сама вытащила из-за пояса Тима кинжал и поднесла оружие к горлу парня.

— Чик — и нет тебя!— сказала она и мерзко захихикала.

После чего развернулась и направилась к столу, заставленному всевозможной колдовской утварью. Нож она вонзила в столешницу. Чем она потом занималась, Тим не видел — Раска закрывала собой обзор. Он же так и стоял, словно статуя, не в силах пошевелиться. Но вскоре она вернулась, держа в одной руке яйцо, а в другой какой-то флакон закрытый деревянной пробкой.

— Не смей мне перечить, мальчик!— прошипела она.— Все будет, как я сказала. А если нет...— она сверкнула глазами так, что Тиму враз поплохело. И вдруг взгляд смягчился, да и Тимофея отпустило — он едва не рухнул от накатившей слабости.— Вот, возьми, отнести его сестренке, пусть подавится...

Тим принял из руки ведьмы яйцо.

Скрипнула дверь. Тим резко обернулся и увидел вошедшего Борзого, несшего корзинку, наполненную какими-то травами. Тот заметил Большакова, державшего в обеих руках большое змеиное яйцо, и замер в нерешительности.

— Чего встал, как пень?— гаркнула ведьма Борзому.— Поставь корзинку на стол и выметайся из дома!

Борзой вздрогнул и поплелся выполнять требование Раски. Она же протянула Тимофею флакон.

— Что это?— спросил парень.

— Зелье духа, обещанная награда. Мы ведь договаривались? А Раска всегда держит слово, что бы про нее ни болтали.

— Зелье?— удивился Тим, пытаясь сообразить, как какое-то зелье поможет ему попасть в Сокровищницу?— И как оно действует?

— А сам не догадываешься?— проворчала ведьма.— Выпей его, как соберешься в Сокровищницу. Все, до последней капли. И не забывай о времени, иначе... Ах...

Договорить она не успела. Ее тело выгнулось дугой, и она заорала так, что у Тима заложило уши. Над ее плечом появилась голова Борзого, и он шепнул на ухо старухе:

— Привет тебе от Великой Матери.

Большаков бросил взгляд на стол, но не увидел там кинжала, которым он убил Аркосарха. Он обнаружился в спине ведьмы, когда та обернулась к Борзому. Парень стоял и усмехался, а она пыталась дотянуться до высасывавшего из нее жизнь клинка. Увы, ее руки никак не могли до него достать. Ее тело тем временем вздрагивало от судорог, кожа пошла пузырями и начала лопаться, выпуская наружу зеленую слизь, голос ломался от высокого фальцета до раскатов грома, лицо корежило, как будто пыталось найти новый, еще более уродливый облик. Силы покидали ее, крик становился тише, ноги подгибались, и Раска медленно оседала на пол. Когда ее колени подломились, она рухнула навзничь и замерла.

Тим посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Борзого.

— Зачем?— спросил он.

— Такова была воля Великой Матери.

— Значит, ты...

— Нет, я ее не предавал,— усмехнулся Борзой.— Я всегда служил ей верой и правдой. Это была ее идея — отправить меня соглядатаем к Раске. Она хотела знать, что задумывает ее сестричка. Пришлось постараться, чтобы втереться в доверие к болотной ведьме. Мне это удалось. С тех пор я докладывал ей о том, что происходило в лагере, а Великая Матерь знала про все, что замышляет Раска.

— Но Артем тебя разоблачил.

— Нет, конечно!— засмеялся Борзой.— Это тоже было частью замысла Великой Матери. Мне нужен был предлог, чтобы подобраться к Раске. И мнимое разоблачение стало этим самым предлогом. Я сбежал из лагеря и пришел к ведьме. Мне нужно было заполучить вот этот кинжал...— Парень присел над телом Раски, вытащил из ее спины клинок и снова встал на ноги.— Дело в том, что с его помощью можно было убить не только Аркосарха, но и саму ведьму. Сначала я собирался последовать за тобой, когда ты направился к Логову. Справиться с тобой — для меня не составляло проблем. Но Раска не выпустила меня из дома — как будто что-то подозревала. Кроме того, она отправила с тобой эту толстую страхолюдину. Очень опасная тварь.

— Ее звали Анна,— пробормотал Тим.

— Ты ее знал?

Большаков кивнул.

— А знаешь, как она стала... такой? Однажды она приперлась на болота и познакомилась с Раской. Ведьма пообещала ей помочь вернуться в родной мир. Но для этого тетка должна была пройти один ритуал. Она согласилась. И Раска передала ей свое проклятье. Так женщина превратилась в чудовище. Правда вместе с проклятьем она получила и некоторые Таланты Раски, но разве они стоили того, чтобы становиться такой уродиной?

— Вот, значит, как оно все было.

Борзой быстро перемещался по дому, сгребая в свой мешок все самое ценное.

— Это я рассказываю на тот случай, если ты вдруг начнешь жалеть болотную ведьму,— он пнул мертвое высохшее тело Раски.— Все те, кто ей однажды поверил, плохо закончили. Та еще тварь была.

— И что теперь?

— Теперь...

Борзой снова присел рядом с покойницей перевернул ее на спину и вонзил ей в грудь кинжал.

Большаков поморщился. Зачем было изгаляться над трупом? Какой бы тварью ни была Раска, но теперь она мертва. Однако на этом Борзой не закончил. Ничуть не колеблясь, он сделал глубокий разрез. После чего убрал кинжал и сунул обе руки в образовавшуюся рану. Затрещали кости, когда Борзой поднатужившись, разворотил грудную клетку старухи, и, вонзив нож в половицу, сунул руку едва ли не по локоть в казавшуюся бездонной дыру.

Тим смотрел на происходящее удивленно и брезгливо.

Неужели Борзому понадобилось сердце болотной ведьмы?

Нет. Когда Дитя Гоа нащупал искомое и вытащил руку на свет, Тим увидел в ней...

...идентификатор.

Один из двух оставшихся.

Борзой тоже смотрел на прибор. Задумчиво. После чего озвучил ход своих мыслей:

— Кто бы мог подумать, что это будет так просто.

— И... что теперь?— Голос Тима задрожал в предчувствии.

Борзой посмотрел на Большакова, криво усмехнулся.

— Если бы я получил его год назад...

— А что сейчас?

Надежда немного окрепла.

— А сейчас у меня другие планы. Меняемся? Я тебе эту штуковину, а ты мне яйцо?

И он протянул идентификатор Большакову.

Тим не мог поверить в происходящее. Так просто? Впрочем, пришлось попотеть, чтобы заполучить яйцо, так что сделка была справедливой. Яйцо ему ни к чему, а вот идентификатор...

Обмен должен был произойти практически синхронно, но как-то так вышло, что Борзой первым прикоснулся к яйцу. А когда пальцы Большакова потянулись к идентификатору, его визави резко выдохнул, и Тимофея отбросило назад. Спиной он открыл входную дверь и вылетел наружу. Борзой вышел следом за ним. В одной руке он держал идентификатор, в другой — яйцо Аркосарха.

— Вот прямо так, да? На все готовое? Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы получить эту хреновину.

— Так какого черта...— простонал Тим.

— Извини, не удержался. Видел бы ты свое лицо...— он опустил в мешок яйцо Аркосарха, за ним последовал и идентификатор: — Все, возвращаемся в лагерь!

— Ладно я. Тебе-то это зачем?— спросил Большаков, поднимаясь с земли.— Теперь у тебя есть идентификатор, ты в любой момент можешь покинуть Полигон.

— Серьезно? А что там, по ту сторону Портала? Ты знаешь? Вот и я не знаю.

— Возможно, Портал — это дорога домой.

— Возможно да,— кивнул Борзой.— А может, и нет. Помнится еще в самом начале, когда я только оказался в этой дыре, Доброжелатель сообщил о том, что Полигон — это лишь начало долгого пути к Цели. Правда, он так и не сказал — что это за Цель. Может быть, ты прав, и это дорога домой. Но кто тебе сказал, что я хочу Туда вернуться?

— Разве нет?

— Говорят, лучше не возвращаться туда, где тебе было когда-то хорошо. И тем более, если тебе там было плохо. Получается: позади мрак, впереди неизвестность.

— А здесь, значит, рай небесный?

— Не рай. Зато все предельно понятно. Тем более, с этой штукой,— он покачал на ладони идентификатор,— у меня появляются неплохие перспективы. Великая Матерь щедро одаривает тех, кто приносит ей такие вот игрушки.

— Ты хочешь... отдать его этому чудовищу?!— Тим едва не задохнулся от возмущения.

— Честно сказать, мне все равно. Я могу отдать его тебе, если ты предложишь мне что-то равноценное.

— Я...

Тиму не пришлось даже задумываться, чтобы прийти к выводу: не мог он ничего предложить Борзому. Что может быть равноценно свободе, дороже жизни? А именно это предоставляли возможности идентификатора.

Хотя...

Было у Большакова нечто, что, на самом деле могло представлять для Борзого интерес. Тайна Сокровищницы. Кто-то, кажется, Кирилл, говорил о том, что Сокровищница — самая навороченная загадка Полигона, что там может быть не только идентификатор, но и что-то не менее ценное. Вот только не доверял Тим Борзому. Что ему стоит вначале согласиться, а потом кинуть? Ведь что может быть дороже идентификатора? Правильно, два идентификатора.

— Вот видишь,— правильно понял его молчание Борзой. Он вернулся в дом и забрал кинжал.— Поэтому не парь мне мозги, бери ноги в руки и топай в лагерь! И вот что: если вздумаешь взбрыкнуть, я тебя убью.

— Может, все же отпустишь? Зачем я тебе?

— Не-а,— покачал головой Борзой.— На тебя у меня есть кое-какие планы. Так что вперед, шевели задом...

До земель Гоа Борзой шел следом за Тимом, указывая дорогу, и не сводил с него глаз. Не сказать, что Большаков шел безропотно. В пути он прокрутил все вероятные возможности скрытной атаки. Увы, каждый его выпад заканчивался плачевно. А Наитию он в последнее время научился доверять. Даже недавно приобретенный Талант не мог исправить ситуацию: у Борзого всегда оставался шанс для второго удара.

Тим не оставлял попыток до границы территорий, а когда она была преодолена, Таланты Большакова снова оказались заблокированы. Лишь после этого Борзой немного расслабился — он-то остался при своем.

Уже начинало вечереть. Заканчивался восемнадцатый день на Полигоне. Оставалось чуть больше двух. Помимо своей беспомощности Тимофей сожалел и о том, что ему пришлось следовать за Борзым в лагерь вместо того, чтобы рвануть к Сокровищнице и опробовать последний дар Раски. Он понятия не имел, что это за зелье, как оно действует и чем сможет ему помочь. И очень надеялся, что последний дар не окажется последней шуткой ведьмы.

Но сначала нужно было выбраться с болот.

Человека, сидящего на корточках и ковыряющегося в земле, Тим увидел издалека и сразу же узнал. Это был Артем. Что он делал вдали от лагеря и в полном одиночестве, можно было гадать сколько угодно. Он был не столько увлечен своим занятием, сколько погружен в невеселые — судя по выражению лица — мысли. Поэтому и не заметил того, что его одиночество было нарушено. Даже когда Тим вышел на островок, Артем не повернулся, а продолжал ковырять землю палкой, глядя в никуда.

— Привет. Чем занимаешься?— спросил Тим.

Артем вздрогнул, медленно обернулся, но, увидев Борзого, резко вскочил на ноги и попятился назад, опасаясь мести человека, которого он уличил в предательстве и с потрохами сдал Учителю. Вот уж кого он не рассчитывал увидеть в ближайшее время, а может, и никогда.

— Не ссы, пацан,— рассмеялся Борзой.— Я на тебя не в обиде. Ты сделал то, что должен был сделать.

Артем ничего не понимал и выглядел растерянным.

— Я тебе потом все объясню,— пообещал ему Тим.— Так что ты тут делаешь?

— Готовлюсь к инициации,— убитым голосом произнес Артем.

— Значит, ты принял решение,— вздохнул Тим.

— А что мне остается? Сегодня истекает отведенный Доброжелателем срок. Восемнадцать дней пролетели как мгновение,— снова вздохнул Артем.

Вздохнул и Тим. Занятый собственными проблемами, он совершенно забыл о том, что Артему Доброжелатель отвел меньше времени, чем ему самому. И вот этот день настал. Можно было, конечно, попытаться добраться до информационной плиты и взять особое задание, но в этом не было ни малейшего смысла. До Перезагрузки оставалось всего два дня. Но что было гораздо хуже — на Полигоне оставался всего лишь один ничейный идентификатор, находившийся в Сокровищнице, и его Тим не собирался уступать даже тому, кого все это время называл своим другом.

Так что, наверное, у Артема на самом деле не было другого выхода. Но почему он ковыряется в земле?

Тим озвучил свой вопрос.

— Карге нужны кое-какие ингредиенты для ритуального напитка. Вот, ищу нужные корешки.

Карга... Тим только сейчас вспомнил о том, что обещал ей принести жемчужницу. Впрочем, плевать, теперь это не важно.

— А ты как? Выполнил задание Учителя?— спросил Артем.

— Да.

— Это хорошо. Значит, ты тоже сможешь пройти инициацию. Мне бы не хотелось остаться одному... с этими,— он кивнул на Борзого, дипломатично отошедшего в сторону.

— Ты не один. Есть еще Лида.

Однажды Тим пообещал ей, что поможет выбраться с Полигона. Свои обещания он привык выполнять, но... не в этот раз. Потом ему будет стыдно за себя, он будет жалеть Лиду. Но если он не сделает то, что задумал, не останется ни сожаления, ни жалости, ни его самого.

— А ты?— уставился на Тима Артем.

Большаков ничего не сказал.

— Идентификатор? Ты что-то узнал?

— И да, и нет. А еще я встретил Анну. Помнишь ее?

— Ты нашел Анну? Здесь, на болотах?— оживился Артем.

— Да. Она попала в услужение к местной ведьме.

— И?

Немного подумав, Тим произнес:

— Ее больше нет.

Тем временем Борзому надоело торчать на одном месте, и он подошел к разговаривавшим.

— Пойдем, успеете еще наговориться. А мне до захода солнца нужно еще преподнести Великой Матери идентификатор.

— Увидимся еще,— подмигнул Тим Артему, но тот не удостоил его внимания, так как все это время не сводил глаз с Борзого.

— Ты сказал идентификатор?— спросил он вдруг сектанта.— Он у тебя?

— А тебе какое дело?— огрызнулся Борзой. Несмотря на заверения в том, что он не обижается на Артема, на самом деле обида, определенно имелась. Но тему он не стал развивать и, кивнув Тиму, зашагал к лагерю.

Артем смотрел ему в след. Потом вдруг встрепенулся, извлек из кармана брюк бутылочку, похожую на ту, которую Тим получил от Раски и залпом выпил ее содержимое. По его лицу пробежала судорога, он встряхнул головой и крикнул Борзому вслед:

— Эй, ты, мы еще не закончили разговор!

Никогда прежде Тимофей не слышал подобных интонаций в его голосе. Сейчас же он звенел от стали и льда.

Борзой знал Артема не так хорошо, как Тим. Поэтому проигнорировал его вызов, не оборачиваясь, показав средний палец, поднятый над головой.

Снова по лицу Артема пробежала судорога. Оно заметно преобразилось, приобрело жесткие, решительные черты, опять же не свойственные потомственному ботану. Потом его глаза сузились и...

...Борзой внезапно вскрикнул и рухнул на колени в болотную жижу, схватившись руками за голову. Ему было больно. Очень больно. Настолько, что он заорал так, что его, наверное, услышали не только в лагере, но и на южной окраине Полигона.

А Артем продолжал сверлить его взглядом и щурить глаза.

Сначала у Борзого пошла кровь их ушей. Потом, начала вырываться брызгами изо рта. Он сжимал голову ладонями, как будто пытался ее раздавить. И в какой-то момент она не выдержала и на самом деле взорвалась, разметав во все стороны обломки костей, обрубки пальцев и ошметки мозга.

Лишь после этого Артем перестал щуриться, тяжело вздохнул и внезапно обмяк.

Обезглавленное тело Борзого еще немного простояло на коленях, а потом рухнуло плашмя на землю.

Если сказать, что Тимофей был поражен случившимся, значит, не сказать ничего. Уж сколько ему довелось повидать за последнее время, сколько пришлось испытать самому. Но такое... Он удивленно и, что уж там скрывать, испуганно посматривал то на тело Борзого, то на замершего Артема. Не дай бог пережить то, что испытал перед смертью сектант. Не дай бог закончить так же, как он.

Наконец, Артем очнулся и, ковыляя, направился к телу. Уже на первом шагу его вывернуло на изнанку. Но утерев рот, он продолжил идти. Стараясь не смотреть на дело рук своих, он присел рядом с неподвижным телом, развязал веревку на горловине мешка, который носил за плечами Борзой, после чего вывалил все его содержимое на землю. Сокровища покойника не заинтересовали Артема, на яйцо Аркосарха он даже не взглянул. Да и не нужно оно ему было. Он взял лишь самое ценное, идентификатор, и тут же, не задумываясь, нацепил его на запястье.

После чего он встал и обернулся к Тиму, по-прежнему пребывавшему в ступоре.

— Я ухожу. Извини, что так вышло. Но ты сам должен понять — я не мог поступить иначе. Я не хочу здесь подыхать. Но и таким, как они,— кивнул он на тело Борзого,— я становиться не хочу. Поэтому... прощай.

— Артем...— очнулся Большаков и сделал шаг навстречу. Зачем? Он и сам этого не знал. Что он хотел? Нет, не остановить. Может быть, понять? Или попрощаться?

Но Артем оценил его реакцию по-своему:

— Не подходи!— крикнул он и начал щуриться.

И вот тогда Тим ощутил то, что почувствовал Борзой перед смертью. Помнится, где-то он читал, что головной мозг не чувствует боли. Может, и так, но это в другой реальности. Сейчас же Тим ощутил полный спектр боли в ее первозданном виде. То, что происходило у него внутри черепной коробки, невозможно было ни описать, ни вытерпеть. И Тим закричал так же, как совсем недавно орал Борзой. Правда, ему повезло больше, чем его предшественнику — он отрубился уже на третьей секунде невыносимых мучений...

В отключке он пробыл недолго, если судить по тому, что Артем не успел далеко уйти. Ботан торопливо брел по болоту в южном направлении. Он бы побежал, если бы это было возможно. Но асфальтовой дорожки здесь не было. Поэтому Артем брел то по колено, то по пояс в воде, активно размахивая руками, словно отталкивался от воздуха. Он постоянно оглядывался и, заметив, как Тимофей очнулся, постарался прибавить скорости, опасаясь, что бывший друг начнет его преследовать.

Неприглядный поступок Артема на самом деле разозлил Большакова до крайности. И черт бы с ним, с Борзым, но его-то за что?! Друг, называется... Мог ведь и по-хорошему. Скорее всего, Тим и так бы не стал препятствовать Артему, вошел бы в его положение, дал бы уйти. Вот такой он, то ли добрый, то ли глупый. А сейчас Тимофей кипел гневом. Руки чесались взяться за лук и выпустить стрелу в спину удаляющегося стервеца. Благо расстояние было подходящее. Но испытав на себе воздействие нового артемкиного Таланта, он не находил в себе сил не то чтобы взяться за оружие — он даже дышал с трудом, а мир расплывался перед глазами. Лишь на волевых он заставил себя подняться и замер, раскинув руки — земля уходила из-под ног.

О преследовании не могло быть и речи.

Да Тим и не собирался. Других забот хватало. Быстро вечерело, а ему еще нужно было выбраться с болот до наступления темноты, потому что потом сделать это будет практически невозможно.

Артем не знал, что ему ничего не угрожает и спешил. А спешка до добра не доводит. Вот и Артемка переусердствовал. Сунувшись напрямки, он внезапно ушел под воду, но уже через секунду появился на поверхности и отчаянно заработал руками, пытаясь выбраться из трясины. И ему это вроде бы даже удалось. Оказавшись по пояс в воде, он попытался вылезти на сушу. Но болото не отпускало его, и Артем начал снова погружаться в вязкую жижу. Сначала он боролся молча, потом его охватила паника, рвавшаяся из груди сдавленными криками беспомощности. Наконец, поймав взгляд Большакова, он закричал:

— Помоги, Тим! Прошу теб...

Он ушел в воду с головой и не успел договорить. Лишь через несколько секунд ему снова удалось вырваться на поверхность, но так, что над водой торчала лишь голова. Артему приходилось задирать подбородок, чтобы не нахлебаться жижи.

— Помоги...— хрипел он, пуча глаза.— Спаси...

Сердце у Тима было не каменное. Да, подлец Артем, да, он заслужил то, что получил, но... Просто стоять и смотреть, как умирает человек, Большаков не мог. Беда лишь в том, что силы, отнятые Артемом, так к нему и не вернулись окончательно. Сделав шаг, он покачнулся и упал. Снова поднялся и, ловя равновесие, медленно пошел вперед.

— Быстрее... спаси... прошу...

Болото тянуло Артема на дно. Вот уже и рот ушел под воду, снаружи остались торчать только нос и глаза.

В том, что Тим с трудом передвигал ноги, была его вина. Понимал ли он это? Понимал ли, что, если ему кого и винить в том, что случилось, то только самого себя?

Резкий рывок увлек Артема ко дну, и голова полностью исчезла из виду. Тим дернулся вперед, но снова упал. А когда поднялся, то место, где совсем недавно боролся за жизнь Артем, уже затянуло ряской.

Большаков, понимая, что опоздал, обессиленно рухнул в воду. Там его и нашли сектанты, прибежавшие на донесшиеся до лагеря вопли.

Глава 18

Когда Большаков пришел в себя, первым он увидел сидящего на кочке Учителя, голову которого обрамлял ореол заходящего солнца, а в руках он держал яйцо Аркосарха. Налюбовавшись им, он передал флешку Карге, а сам обратился к очнувшемуся Тиму:

— А теперь рассказывай, что здесь произошло?— категоричным тоном заявил он.— Только помни, что от твоей искренности зависит твоя жизнь. Не пытайся меня обмануть. Я почувствую ложь, и тогда тебе не поздоровится. Начни с того, как ты покинул лагерь. Я хочу все знать, в мельчайших подробностях.

Обманывать Тим не собирался, рассказал все, как было. Чего уж теперь? Учитель слушал внимательно, никак не выдавая своих эмоций. Лишь когда Тим закончил, сектант кивнул и сказал:

— Каждый получает то, что заслужил.

— Тебе и Борзого не жаль?— спросил его Тим.

— Борзого не зря так назвали. У него была цель, и шел он к ней напролом. Рано или поздно мы бы с ним столкнулись, и он бы все равно умер.

— И что теперь?

Учитель встал, лениво потянулся, держа на вытянутой руке яйцо.

— Сегодня знаменательный день!— произнес он достаточно громко, чтобы его слышал не только Тим, но и все сектанты, прибывшие с ним на шум.— Мудростью Великой Матери и стараниями наших братьев Госпожа избавилась от двух своих самых ненавистных врагов и стала единоличной повелительницей болот. Но это еще не все!— Он обхватил яйцо двумя руками и поднял его над головой.— Сегодня случится то, что предначертано: сегодня наша госпожа станет единоличной Хозяйкой Полигона. А еще сегодня мы примем в наши ряды того, кто приложил немалые усилия для того, чтобы справедливость восторжествовала. Ты станешь одним из нас,— посмотрел он на Тима.— Ты это заслужил по праву.

— Но я...

Тим собирался сказать, что у него несколько иные планы, однако его голос потонул в дружном вопле радости, вырвавшемся из глоток сектантов. Не хотелось ему становиться одним из них. Таким, как они. Не хотелось принимать власть над собой болотного чудовища, пожалуй, самого жуткого из всех обитателей Полигона. И не хотелось оставаться здесь навсегда.

Впрочем, возникшая заминка пошла на пользу, дав возможность обдумать свои дальнейшие действия. Что будет, если он сейчас вот так запросто, в открытую сообщит о том, что он отказывается от столь высокой чести стать одним из них? Пожалуй, ничего хорошего. Вряд ли Учитель примет отказ. Вряд ли его одобрит Великая Матерь. Вряд ли его выпустят живым с островов. Поэтому, когда снова воцарилась тишина, он решил промолчать, и последовал за Учителем, который увлек свою паству за собой. Последние несли тело Борзого и его мешок. Проходя мимо того места, где умер Борзой Тим увидел в траве кинжал, который не заметили сектанты. Подумал, что оружие лишним не бывает, тем более, такое, и, подняв его, спрятал в колчан со стрелами...

Трудно сказать, что именно и в большей степени так раззадорило сектантов — приближение великого праздника или радость за Госпожу, — но готовились они к торжеству с завидным энтузиазмом. Еще недавно это были хмурые молчаливые люди, ведущие неторопливую, размеренную и в чем-то скучную жизнь. И вот они бегают по лагерю, искренне радуются и тарахтят без умолку. С наступлением ночи темно в лагере не стало: развели костры, зажгли факелы и даже какие-то лампадки. Украсили деревушку неказисто, но с любовью: тряпичными лоскутками, резными косточками, деревянными игрушками. Организовали шведский стол, на котором появилось много мяса, фруктов и овощей. А еще — ритуальный напиток, приготовленный совместными усилиями Каргой и Лидой. Что это было на самом деле — спиртное или наркотик — бог весть. Скорее второе. Потому как, пустив чашу по кругу и выпив по глотку, сектанты оживились пуще прежнего. Тиму тоже пришлось глотнуть. И уже через минуту он почувствовал не только небывалый прилив сил, но и рвавшуюся наружу удаль. Голова, как и тело, стала легкой, распиравшая изнутри радость требовала выхода. Захотелось сделать еще глоток этого бальзама жизни, этой амброзии духа. Но когда чаша пошла по второму кругу, Тимофей смог сдержать порыв и только сделал вид, что пьет. Было у него такое чувство, что еще один глоток, и крышу сорвет окончательно. А ему нужна была ясная голова, так как время неумолимо уходило, а еще столько всякого нужно было сделать.

Одно хорошо — никто его особо не контролировал. Это в самом начале сектанты подходили один за другим, благодарили его за то, что он сделал. Да и Борзому отдавали дань уважения, подходя к его мертвому телу и отвешивая поклоны. Потом, правда, о Тимофее забыли, а он и не возражал. Он посматривал по сторонам и только и дожидался удобного момента, чтобы тайком улизнуть из лагеря. Да как-то не получалось: то Учитель крутился рядом, отдавая последние распоряжения, то Лидия...

Лида...

То ли она окончательно прониклась сектантским бытом и идеологией, то ли причиной тому был ритуальный напиток, девушка радовалась вместе со всеми. И восхваляла Великую Матерь, ее мудрость, ее опыт, ее человеколюбие. Не зря ведь говорят, что религия — опиум для народа. Вот и Лиду накрыло религиозным угаром, да так, что жалко было на нее смотреть. Проблема в том, что и изменить Тим ничего не мог. Оставалось два дня. И один идентификатор. А она сама выбрала свой путь и с наступлением полуночи должна будет вместе с Большаковым пройти ритуал обращения, после которого станет полноправным членом этого общества. Кроме того она получит дары от Великой Матери. И это грядущее событие воодушевляло Лидию настолько, что говорила она об этом с придыханием и нескрываемым нетерпением.

А Тимофей всячески хотел избежать ритуала обращения, понимая, что назад дороги не будет. Особенно после того как узнал, что после обряда он не сможет воспользоваться идентификатором. И не сможет покинуть Полигон. Теперь была понятна реакция Борзого на гаджет, ради которого остальные Претенденты готовы были грызть друг другу глотки. Для почитателя Великой Матери он был бесполезен. А вот если скормить его чудовищу, то можно было получить всевозможные блага класса люкс. Например, новый Талант или что-то другое, равнозначное. Но как-то не срослось у Борзого: с приближением кульминации праздника его тело отнесли на ритуальный остров, и Большаков догадывался — зачем.

И вот, с наступлением полуночи экзальтированная от зелья и предстоящего события толпа сектантов под предводительством Учителя решила нанести визит Великой Матери Гоа. Тиму так и не удалось сбежать, и от лицезрения чудовища ему, похоже, тоже не отвертеться. Как ни крути, но он невольно стал ключевым персонажем истории, и снова оказался в центре внимания.

— Великая Матерь хочет видеть того, благодаря кому она сегодня станет полноправной Хозяйкой Полигона,— сообщил Учитель.— Она лично хочет тебя отблагодарить. Гордись! Не каждому выпадает честь быть обласканным Госпожой.

— Горжусь,— буркнул Тим и поплелся за старшаком...

В отличие от главного острова, освещение ритуального оставалось скупым. То ли в сакральных целях, то ли чтобы скрыть уродство Гоа. Еще недавно буйствовавшие в приступе экзальтации сектанты, ступив на святую землю, мгновенно прониклись царившей здесь атмосферой и заткнулись. Глядя на них, Тим мог с уверенностью сказать: они до усрачки боялись Великую Матерь. Исключением был разве что Учитель, но даже он, ступив на помост, вдруг стал каким-то маленьким и ничтожным. Тима, чего уж тут скрывать, тоже потряхивало. Не столько от того, что ему предстояло увидеть, сколько от грядущей неизвестности. Он понятия не имел, что вскоре произойдет? Чем закончится ритуал и в целом эта ночь? Внутренний голос — или выпитый напиток — успокаивал: что ни делается, все к лучшему. Его шансы проникнуть в Сокровищницу и добраться до идентификатора были исчезающе мизерны. Не было никакой гарантии того, что ведьмино зелье поможет. Еще больше он сомневался в том, что Доброжелатель не устроил на пути к главному сокровищу Полигона еще одну — а может, и не одну — подлянку. А времени оставалось совсем мало. Пройдет день, другой, и на Полигоне произойдет откат к заводским установкам. Большаков понятия не имел, как это будет и как такое в принципе возможно, но ничуть не сомневался в том, что это произойдет. И тот самый внутренний голос увещевал его выкинуть из головы глупые идеи и смириться с действительностью.

Все, что ни делается — к лучшему.

К воде приблизились трое: Учитель, Большаков и Лидия. Но так, что старшак, державший в руках круглобокий глиняный сосуд, стоял все же чуть-чуть впереди, тем самым показывая, что основная заслуга в произошедшем принадлежит именно ему. Жаден был Учитель до милости Великой Матери. И хотя регламент мероприятия не оглашался, вне всякого сомнения, первым действием должно было стать возвышение Гоа...

Но нет, Тим ошибся. Сначала был ужин. Тело Борзого поднесли к краю помоста, раскачали и бросили в воду без всякого пиетета, как мешок с компостом. Не успела гладь успокоиться, а носильщики вернуться на свои места, как вода забурлила, а потом на поверхность всплыло то немногое, что осталось от шпиона Великой Матери.

Вроде все на этом, но нет. На воде вздулся пузырь, а когда он лопнул, над помостом прокатилась искрящаяся волна. Тим не успел — да и не смог бы — отшатнуться. Впрочем, он ничего не почувствовал. В отличие от остальных сектантов. Те радостно восприняли Дар повелительницы — чем бы он ни был. Особенно лучился Учитель — такое впечатление, будто ему перепало нечто превосходившее его ожидания.

Ну а потом, собственно, наступила его очередь.

— Великая Матерь!— крикнул он с придыханием.— Сегодня свершится то, чего мы с нетерпением ждали не один день, а некоторые из нас и не один год. Сегодня — день торжества справедливости, день великих перемен. Мы все перед тобой в долгу. Мы получили от тебя больше, чем смогли дать сами. И сегодня мы дадим тебе то, что принадлежит тебе по праву. Это знаменательный день! Сегодня наша Госпожа станет безусловной владычицей Полигона. Возрадуемся же, братья!

Дружный — а главное, искренний — гвалт прокатился над островом. Лидия радовалась вместе со всеми, и только Тим стоял непричастно, плотно сжав зубы. Но никто не обращал на него внимания.

— Жаль, что твои враги не могут стать свидетелями твоего торжества, ибо все они мертвы. Все, кроме одного! Но сегодня и ему придется покинуть Полигон, так как порвется последняя нить, связывавшая его с этим миром. И наступит время Великой Матери!— заорал он в исступлении.— Время всемогущей Гоа!!!

Под радостные вопли сектантов появилось болотное чудовище. С тех пор как Тим видел его в последний раз, краше оно не стало. Большакова передернуло от смеси страха и отвращения. Руки чесались схватить лук и выпустить стрелу в уставившийся на него большой глаз. Да что толку? Вряд ли обычная стрела сможет покончить с Великой Матерью — легендарным чудовищем Полигона и без пяти минут его Хозяйкой. Тут и спрятанный в колчане кинжал будет бессилен. Почему-то Тим в этом не сомневался. Неспроста же помалкивал Доброжелатель, в данный момент терявший бразды правления на Полигоне. Похоже, жидковат он был против Гоа. А значит, не всемогущ. Но даже если и предположить, что кинжал сработает, и тварь сдохнет, что будет потом с Большаковым? Сектанты попросту разорвут его на части голыми руками, потому что со смертью Гоа исчезнет единственная возможность пережить Перезагрузку.

Они ему этого не простят.

Поэтому и не оставалось Тиму ничего иного, как наблюдать за тем, как Учитель протягивает Великой Матери сосуд. Наверное, в нем было то самое зелье на основе содержимого яйца Аркосарха, о котором однажды говорил Учитель. Одна из шей выгнулась, в нетерпении подалась вперед, лязгнули зубы, принимая дар и едва не оттяпав вместе с ним руки сектанта. Большаков видел, как проглоченный сосуд заскользило вниз по пищеводу. Честно сказать, несколько иначе он представлял себе считывание информации с флешки. Все оказалось одновременно проще и сложнее: информацию, оказывается, можно было проглотить, правда, замутив сперва из нее какое-то зелье. Тварь довольно заурчала и погрузилась в пучину.

Вот и все. Оставалось только присягнуть новой повелительнице, а потом облобызать новых братьев и сестер.

Водная гладь взорвалась океаном брызг, разлетевшихся во все стороны. Стоявшую на помосте толпу окатило зловонным душем. На поверхность снова вырвалась туша Великой Матери. Ее трясло, словно в лихорадке, большие глаза бешено вращались, покрывшись сеткой капилляров, шеи раскачивались из стороны в сторону, клацая зубами. А потом болото огласил многоголосый вопль боли, сбивший с ног сектантов. Тимофея и Лидию невидимая волна почему-то не задела. Так они и стояли, ошарашенно поглядывая то на корчившуюся в судорогах Гоа, то на ползавших и не в состоянии подняться с помоста сектантов. То, что им неслабо досталось, было видно с первого взгляда. Похоже, они разделили часть боли, которую испытывала Великая Матерь. Они морщились и стонали, из их ушей и носов текла кровь. Но хуже всех выглядел Учитель. Татуировки на его теле горели огнем, и это доставляло ему ни с чем несравнимую боль. Он скрежетал зубами и, не в силах сдерживаться, ревел, как раненый зверь. Его затуманенный взгляд шарил по сторонам, пока не наткнулся на корчившуюся Каргу. Взгляд был достаточно красноречив: он винил в произошедшем тетку, допустившую ошибку в приготовлении зелья.

— Я не могла ошибиться!— заверещала она сквозь боль. И тут же перевела взгляд на Тима.— Это он!

И Учитель ей без промедления поверил. Может быть, еще и потому, что Тим, в отличие от остальных, не только не корчился от боли, но и довольно улыбался, сам того не замечая.

— Ты-ы-ы...— зарычал он.

Никогда прежде Тимофей не видел в глазах человека столько ненависти. Вот только вины его в случившемся не было. Это не он зарядил яйцо какой-то гадостью, вирусом, если уж уподоблять его флешке. Это Раска отправила последний привет своей ненаглядной сестрице. А Борзой принес его в лагерь. Но и ведьма, и шпион были мертвы, а отвечать за несварение желудка у Великой Матери кому-то было нужно. И не только за это. Того, как корежило самого Учителя, врагу не пожелаешь. Вот и хотелось ему на ком-то отыграться. А тут он стоит и лыбится во весь рот.

Учитель нашел в себе силы подняться, выставил перед собой скрюченные пальцы, встряхнул руками и...

...ничего не произошло. А, наверное, должно было разорвать Тима в клочья, стереть с лица земли так, чтобы и следа не осталось. Но ничего не вышло.

То ли от бессилия, то ли он удивления Учитель заревел пуще прежнего. С помоста начали подниматься и другие сектанты. Они тоже хотели выместить свою злость на Большакове, однако и у них ничего не получалось.

Магия, дарованная Великой Матерью, перестала действовать.

Но не обычное оружие. Тимофей почувствовал опасность, краем глаза заметил подозрительное движение слева, услышал скрип натягивающегося лука, даже успел повернуть голову. И в этот самый момент с тетивы сорвалась стрела. Противник стоял шагах в десяти от него, и невозможно объяснить, как он мог промахнуться с такого расстояния. То ли штормило его знатно, то ли...

Был у Тима с некоторых пор особый Талант, Мимо Цели, гарантировавший промах противника, даже если тот будет стрелять в упор. Правда, особых Талантов это не касалось — Борзой вынес его из дома ведьмы одним бесконтактным ударом. А стрелок из лука промахнулся с десяти шагов.

Испытывать судьбу Тимофей не стал. В лагере сектантов его больше ничто не задерживало. Разве что... Он посмотрел на Лиду. Девушка так и стояла в полной прострации. Почувствовав на себе взгляд, она повернула голову и посмотрела на Большакова. И было в ее взгляде всего понемногу: удивления, непонимания, раздражения, злости и даже немного ненависти. А вот от прежней теплоты не осталось и следа. И надежды тоже не было. Не удивительно — только что Большаков приговорил ее к смерти.

И все же он сказал:

— Ты со мной?

А она едва заметно покачала головой.

И Тим побежал, расталкивая все еще обессиленных, но очень злых сектантов, тянувших к нему свои руки. Еще одна стрела пролетела мимо, когда он прыгнул на мостки. И тут уж трудно сказать, то ли Талант помог, то ли ему просто повезло. Он решил не рисковать и, раз уж власть Гоа закончилась, мысленно активировал Отвод Глаз. Сам он, как и прежде, не заметил никаких перемен, но то, что трюк удался, подтвердили крики сектантов:

— Где он? Куда он делся?

У Тима было пять секунд относительной невидимости, и он не терял времени даром. Он быстро бежал по мосткам, перепрыгивал с островка на островок, сбивал в воду факелы. Позади продолжала вопить от боли Великая Матерь, бесновался в ярости Учитель, расталкивавший сектантов и бросавший их в погоню, пугая при этом карами небесными. И только Лидия стояла на месте, провожая Тима взглядом, полным разочарования.

Когда действие Таланта закончилось, а Тимофей оказался в пятне света, прилетела стрела. Она прошла совсем рядом. Тим обернулся, заметил стрелка и тоже выстрелил. В отличие от противника, он не промахнулся. Остальные преследователи поспешили затеряться в темноте. Пожертвовав стрелой, он выиграл для себя время...

Задерживаться на болоте было равносильно смерти. Не важно, как там было на самом деле, но, вне всякого сомнения, теперь именно ЕГО сектанты считали виновником случившегося и жаждали ЕГО крови. Правда, теперь, когда сектанты лишились дарованных им Гоа Талантов, они уже не представляли прежней угрозы. И все же их было больше. Да к тому же время поджимало, и Тим не собирался его терять на игру в прятки. Все, хватит, довольно! Быстро в Сокровищницу, забрать идентификатор и прочь из этого ада!

Пока не стало поздно.

С другой стороны, тащиться через болота ночью было не самой хорошей идеей. Даже днем очень трудно, а порой и совершенно невозможно — Артем бы подтвердил — было распознать дорожку, выстланную по дну и оттого не заметную для постороннего. Да и редких вешек, служивших ориентиром знающим, в ночной темноте не разглядеть. Но Тима выручила его Способность замечать детали. Тропинка слегка подсвечивалась, когда Большаков слегка прищуривал глаза. Самую малость, но этого оказалось достаточно, чтобы не сбиться с пути и не свалиться в топкую яму. Гораздо больше он опасался Стражей, которые могли воспрепятствовать ему покинуть пределы владений Великой Матери, а в свете недавних событий — еще и расправиться с виновником всех бед. Но они так и не появились. Этой ночью болото казалось вымершим. Как будто все его немногочисленные обитатели притаились в ожидании чего-то нехорошего. Так что еще затемно Тим выбрался на сушу и только после этого сделал привал...

Когда взошло светило, Большаков был уже далеко от болот. Как оказалось, затаился весь Полигон, а не только владения Великой Матери. За все время пути Тим не увидел ни единого живого существа. Более того — ни малейшего движения вокруг, ни самого тишайшего звука: ни треска веток, ни шелеста листвы. Единственным подвижным объектом было местное солнце, бег которого на фоне похожего на стоп-кадр мира казался особенно стремительным. И очень было похоже на то, что именно с этим — неумолимым ходом времени — и была связана эдакая заморозка: приближалась Перезагрузка, и, наверное, Полигон это чувствовал, и источаемое им напряжение ощущалось физически. Когда именно начнется Великая Зачистка, Большаков не знал. Два полных дня у него точно было. А потом? Можно было только гадать.

Вот и спешил Тим, передвигаясь легкой трусцой и переходя на шаг лишь для того, чтобы перевести дух. Он даже ягоды ел на ходу — голод одолевал все сильнее, но не отпускавшая тревога заставляла двигаться без остановок. Наверное, именно поэтому до лагеря он добрался вскоре после полудня. Но и здесь задерживаться не стал. Еще и потому, что поселение Претендентов выглядело таким же заброшенным, каким оно было до появления там группы парней и девушек чуть более двух недель назад. Даже хуже. Всего две недели, а сколько всего случилось. Перед глазами промелькнули воспоминания — трогательные и пугающие. И лица тех, с кем он пришел, и кто останется здесь навсегда...

Законы физики на Полигоне никто не отменял, поэтому, несмотря на некоторую замороженность Полигона, ручей продолжал бежать по своему руслу, и его журчание наполняло жизнью впавший в летаргический сон мир. Еще немного на юг, и вот он, вход в Сокровищницу.

Тим был на взводе. По его прикидкам эпопея с пребыванием на Полигоне вот-вот должна была закончиться. Он понятия не имел о том, как он попадет внутрь. Он не знал, что его ждет по ту сторону Портала. Но чувствовал, что скоро все закончится.

По крайней мере, в это хотелось верить.

Поэтому он не стал задерживаться и, обогнув помеченное дерево, направился в Сокровищницу.

— Я знала, что ты придешь именно сюда,— раздался голос за спиной.

Тим резко развернулся, срывая с плеча лук, но не успел. С пальцев Жанны сорвалась короткая молния, Тима ударило электрическим разрядом, тело обмякло, и он рухнул на землю, выронив оружие.

Жанна неторопливо приближалась, а он беспомощно глядел на нее. Его тело продолжало сотрясать в конвульсиях, а изо рта текла пена. Намерения девушки читались в ее глазах, и Тим попытался дотянуться до лука, однако Жанна запустила еще одну молнию, отчего парня выгнуло дугой, а потом затрясло с новой силой.

— Ты даже представить себе не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы выбраться отсюда. А я тебе расскажу. Сначала мне пришлось лечь под одного из старшаков — он обещал помочь мне добыть идентификатор. Обманул, конечно. Но и сам не ушел — я его убила. Он был первым. Потом были и другие. Я стала настоящей маньячкой, потому что очень хотела выбраться из этой сраной западни. А потом появился Кирилл... Да, я знаю, он не был идеальным, сам себе на уме, тот еще деспот. Но я любила его... Девушки любят дерзких, сильных, способных постоять за себя и защитить тех, кто их окружает. Кирилл был прирожденным лидером. Вожаком, с которым все считались, которого все боялись. А мне с ним было спокойно. Я знала, что рядом с ним мне ничто не угрожает...

— Он бросил бы тебя так же, как и первый старшак,— сказал Тим. Хотя эти слова и дались ему с трудом, он очень хотел, чтобы Жанна знала его мнение.

Девушка снова шарахнула его разрядом. Беззлобно, чисто для профилактики. А может, потому что Тим был прав.

— Кирилл умер, и мы никогда не узнаем о том, как бы он поступил на самом деле. Я не виню тебя в его смерти. Его убили эти уроды с болот. И ты не можешь себе представить, через что мне пришлось переступить, чтобы пойти вместе с ними и... стать одной из них.— Она опустилась на землю рядом с Тимом, облокотилась на руку и заглянула ему в глаза.— Я хочу жить, понимаешь? Как только подумаю, что все закончится, так и не начавшись... Чего путного я достигла в этой жизни? Ни-че-го. А какие были планы... Не хочется умирать полным лузером. Не хочется умирать. И я готова была смириться, я готова была переспать с этим ужасным типом со стремными татухами. Я готова была вылизать все тело этой жуткой твари, Великой Матери. Лишь бы выжить, понимаешь? А ты все испортил. Ненавижу тебя.

-Все так плохо?— спросил Тим. Пока Жанна была отвлечена монологом, он медленно тянулся к мачете на поясе.

— Не знаю. Этот урод, Учитель, бесится, как не в себе. Правда, говорит, что еще не все потеряно, что достойная жертва вернет Великой Матери утраченную силу, но... Не знаю.— Жанна провела рукой по груди Большакова. В конце дорожки с пальцев сорвались молнии, и Тима снова выгнуло дугой. На этом девушка не остановилась. Она задумчиво рисовала на груди Большакова узоры, причиняя ему при этом адские страдания. Тим скрипел зубами, едва сдерживая рвавшийся изнутри вопль. Справившись с мыслями и, видимо, приняв какое-то окончательное решение, она убрала руку.— Так или иначе, но он послал меня за тобой. Он хочет принести ТЕБЯ в жертву. В крайнем случае, его устроит твоя голова. И знаешь что? Второе нравится мне больше, чем первое. Почему? Потому что мне хочется тебя убить собственными руками, а не наблюдать за тем, как это сделает болотное чудовище. Хватит с нее твоей головы. А мне нужно выпустить пар.

С этими словами она взяла мачете, до которого Тим так и не дотянулся, и поднесла его к горлу Большакова.

Тим отвел взгляд.

Крепкие пальцы схватили его за подбородок и развернули голову.

— Смотри мне в глаза!— рявкнула девушка.— Я хочу видеть, как из тебя уходит жизнь. Это такой кайф.

Тим смотрел. И видел перед собой совершенно свихнувшуюся особу. Трудно сказать, когда у нее поехала крыша. То ли она всегда была такой, то ли повредилась рассудком, оказавшись на Полигоне. Возможно, на ее психическое состояние повлияли последующие события. А может, последней каплей стала смерть Кирилла. Но никакого сомнения в том, что она на самом деле перережет ему горло и будет наслаждаться угасанием жизни в его глазах, не возникало.

И Тим ударил.

Дотянуться до мачете ему не удалось. Вместо тесака он нащупал колчан. Хотел было вытащить стрелу, но пальцы нащупали рукоять ведьминого кинжала. Остальное было делом техники и окончательно принятого решения. Кинжал беспрепятственно вошел в бок Жанны. Девушка вздрогнула, шумно вздохнув. Предчувствие наслаждения от смерти противника сменилась недоумением и растерянностью. Она медленно склонила голову, увидела, как из-под рукояти клинка потекла кровь. Ее кровь. Лицо перекосило выражением безграничной досады, после чего девушка молча завалилась на Большакова.

Минут пять Тим лежал, не шевелясь, придавленный мертвым телом Жанны. В том, что она была мертва, он не сомневался. Вначале он чувствовал, как бешено бьется ее сердце, девушка прерывисто дышала, ее мышцы непроизвольно, хотя и слабо, сокращались. Потом сердцебиение становилось все реже все слабее. Сделав последний вздох, Жанна затихла и расслабилась. И лишь после этого остановилось и сердце.

Мачете так и осталось лежать на его груди и, придавленное телом девушки, болезненно впивалось в плоть. Тим, истративший все свои силы на единственный удар, был настолько слаб, что не мог даже пошевелиться. Потребовалось время, чтобы прийти в себя. И все это время он дышал запахом волос убитой им девушки.

Испытывал ли он к ней жалость? Наверное, да. Жанне многое пришлось пережить и, наверное, не ее вина в том, что она стала такой, какой стала. Она просто хотела жить. Жалел ли он о содеянном? Скорее всего, нет. У него не было другого выхода. Или он, или она. И в данном случае выбор был очевиден.

Окончательно оправившись, Большаков аккуратно свалил с себя мертвое тело. Ее глаза продолжали смотреть на него с нескрываемым укором, и он закрыл их, проведя по векам ладонью.

— Извини,— пробормотал он, подобрал свое оружие и встал на ноги.

И лишь после этого на него накатило. Умер еще один человек, пытавшийся выжить. К подобным смертям Тим начал уже привыкать. Но все дело в том, что на этот раз Претендента убил не Полигон, не ужасная Великая Матерь, не неведомый Доброжелатель, а он, Тимофей Большаков. За без малого три недели Тиму тоже приходилось отнимать чужую жизнь. Но только сейчас он в полной мере ощутил себя убийцей. Сделать это оказалось легко. Гораздо сложнее будет со всем этим жить.

Тим встряхнул головой и отвернулся от Жанны. Перед ним был вход в Сокровищницу. И он просто обязан был добраться до идентификатора и покинуть Полигон, чтобы смерть убитой им девушки не оказалась напрасной — как бы дико это ни звучало.

Тим не беспокоился о том, что кто-то в его отсутствие воспользуется плодами его трудов. Разве что самую малость — на Полигоне ни в чем нельзя было быть уверенным. Но нет, никого здесь не было. А если и был, то не смог открыть последнюю каменную дверь. Да и как ее откроешь? Тим представления не имел, что за ключ для этого понадобится и где его искать.

Как не знал и того, каким образом ему может помочь зелье болотной ведьмы.

Он размышлял об этом всю дорогу, но так ничего не придумал. Каким образом выпитая жидкость поможет ему открыть каменную дверь, которую в принципе невозможно открыть? Ладно еще, был бы во флаконе некий аналог нитроглицерина: шарахнул им по плите, она и рассыпалась. Или, например, полить ее зельем...

А пить?

Он достал флакон, повертел его в руках, вытащил пробку из древесных волокон. Понюхал и резко дернул головой — зелье едко воняло жидкостью для чистки туалета, а на вкус, наверное, была неким аналогом содержимого того же толчка. От одной мысли об этом скромное содержимое желудка подступило к пищеводу.

А что, если это яд? Эдакий прощальный привет болотной колдуньи. С Раски станется — она даже сестру не пожалела.

Была, правда, возможность проверить неприятную догадку при помощи Таланта По Наитию. Тим представил, как он пьет зелье. После этого что-то произошло, но и он при этом не умер. Что ж, по крайней мере, не яд, уже хорошо.

Тим долго стоял с флаконом в руках, никак не мог решиться. Впрочем, других идей тоже не появилось. И он поднес сосуд к губам. Будь что будет.

Жидкость на вкус была противной. Мерзкой. Коснувшись языка, она рванула наружу, и Тиму пришлось зажать рот рукой, чтобы не выплюнуть ведьмино зелье: он помнил наказ Раски — до последней капли. Борясь с рвотными позывами, он проглотил его и прислушался к ощущениям.

Ничего.

Тут одно из двух: либо ведьма впарила ему пустышку, либо маленького глотка было недостаточно.

Тим снова поднес флакон к губам. Зелье он пил маленькими глотками, силой проталкивая его внутрь и прилагая все мыслимые усилия для того, чтобы оно не вернулось обратно. Однажды ему довелось употребить теплый спирт. Думал тогда, что нет ничего отвратительнее. Ошибался, есть. Безмерно обрадовался, когда сосуд покинула последняя капля. Тим отбросил флакон в сторону и выразил свое отношение к вкусу зелья протяжным рыком отвращения. Лицо у него при этом было сродни мученику, прошедшему все круги ада.

Как ни странно, но жидкость вполне прижилась в желудке и больше не бунтовала. Единственное, что напоминало о выпитом, это послевкусие во рту. Однако при этом ничего не происходило.

Неужели обманула ведьма?

И тут началось.

Тиму показалось, будто он в мгновение растаял, как снеговик: просто растекся во все стороны, осев на пол. Тело исчезло, превратившись в пар, но при этом глаза остались и удивленно смотрели на окружающий мир с пола. Наверное, остался и мозг, потому как сознание воспринимало происходящее, как реальность. А вот рта не было, иначе Тим заорал бы во все горло. Рассудок так и вопил, но воздух не сотрясало ни звука. Единственное, что слышал Большаков в данный момент, это монотонную пульсацию, похожую на сердцебиение: тук... тук... тук...

И при всем при этом он оставался жив.

Немного придя в себя, Тим осмотрелся. Вначале он мог взглянуть только на то, что было перед его глазами. Вверх, вниз, налево, направо. Картинка была четкая, детальная. Тим мог разглядеть во всех подробностях каждую трещинку на полу, каждую песчинку. Когда его заинтересовало, а что, собственно, происходит позади, мир послушно развернулся, и он увидел каменную дверь, за которой находилось главное сокровище Полигона.

А если поближе? Уж очень хотелось Большакову заглянуть в замочную скважину. Раньше сделать это было довольно затруднительно.

Пожалуйста! Стена приблизилась, но теперь скважина находилось слишком высоко. Подняться бы... И это было исполнено без проблем. Вот она, замочная скважина. Тим приблизился к ней вплотную, а потом и вовсе юркнул внутрь. Тела, как такового, у него не было, поэтому сделать это оказалось проще простого. Отметив, что пульсация начала учащаться, он заскользил по тесному каналу.

Какой толщины могла быть каменная плита, служившая дверью? Сантиметров десять? Может, пятнадцать? Кирилл хорошо врезал по ней своим Талантом, и она выстояла. Двадцать? Двадцать пять?

Тим скользил по скважине сначала полминуты, потом минуту, а она все не заканчивалась. Выходило так, что не было никакой двери. Была сплошная скала, в которой какой-то умник проделал тонкое отверстие. Абсолютно прямым оно не было. Тим чувствовал, как он отклоняется то влево, то вправо, то в вертикальной плоскости. И летел, летел, летел...

Пульсация нарастала. И при этом становилась все громче. И это начинало серьезно беспокоить Большакова. Очень уж она была похожа на сигнал тревоги.

Или на неумолимый отсчет запущенного таймера...

При мысли о таймере вспомнились последние, так и не досказанные слова Раски: помни о времени! Что именно она имела в виду?

Тим мысленно ускорился. Медленно проплывавшая со всех сторон шершавая структура камня слилась в гладкий монолит, отчего стала напоминать внутреннюю стенку тонкой трубки. А скорость все увеличивалась по мере ускорения все сильнее раздражавшей пульсации. Вот уже стенки канала раскалились, а он все никак не заканчивался.

Тим понятия не имел, что могло — или должно — было случиться, но предчувствие было нехорошее. Ничуть не меньше напрягало и пройденное им за это время расстояние. Это же как далеко от входа могла находиться Сокровищница? Большаков мысленно посочувствовал тем, кто однажды пройдет первую дверь и попытается подручными средствами пробить дыру во второй, мнимой. Удачи неведомому Претенденту!

Это какой же извращенной фантазией нужно обладать, чтобы придумать такую задачку? Ай да Доброжелатель, ай да сукин сын!

Посторонние мысли помогали Тиму отвлечься от все сильнее накатывавшей тревоги. Звуки пульсации уже слились в монотонный гул, столь громкий и неприятный, что, будь у Тима голова, она бы взорвалась от внутреннего напряжения. Что-то должно было произойти, с секунды на секунду.

Три... два... один...

Трубка лопнула, Тим вылетел на открытое пространство, сила гравитации увлекла его вниз, тело покатилось по жесткому шершавому полу и замерло. Вдохнув пыли, Большаков натужно закашлял, приподнялся, встав на колени и упершись руками в пол. Он снова был самим собой, прежним, с телом и всеми к нему прилагающимися ощущениями. К счастью, он отделался лишь легкими ушибами да разодранными при падении ладонями.

Окружавшая его темнота взорвалась ослепительной вспышкой. Тим зажмурился, а когда открыл глаза, первым делом осмотрелся.

Он находился в просторном зале округлой формы. Позади — сплошная стена с крошечным отверстием, похожим на замочную скважину. Тим нервно поежился, представив, что случилось бы, задержись он хотя бы на секунду в приведшем его сюда канале. Впереди три прохода, над которыми время от времени вспыхивали ничего не говорящие загадочные символы. Причем не одни и те же, а меняющиеся с каждым разом. Вдоль стены стояли чаши, в которых горел зеленоватый огонь, похожий на тот, которым пользовались сектанты на болотах.

Если это была Сокровищница, то самого сокровища в ней не было от слова совсем. Но скорее всего, путь еще не закончился, и впереди Тима ждало новое испытание.

А иначе никак. Вернуться назад было невозможно. Замочная скважина имелась. Но как в нее забраться без ведьминого зелья?

Так что вперед, только вперед, до победного конца... или чего-то менее приятного.

Итак, три прохода... Интуиция подсказывала, что только один из них — путь к Сокровищнице. Куда вели два других, можно было гадать до бесконечности.

Какой из трех правильный?

Левый? Правый? Посередине?

И что значат эти символы над проходами? Почему они постоянно меняются?

Соваться в проход наобум было опасно. Тим огляделся в поисках чего-нибудь, что можно было бросить в надежде, что потенциальная ловушка сработает. Увы, ни камня, ни ветки, ничего. Как бы это ни было удивительно, но сквозь замочную скважину его протянуло в полной экипировке. Как такое было возможно в принципе? Иначе как чудом и не назовешь. И лук был при нем, и колчан со стрелами, и кинжал с мачете. Но бросать в темноту прохода ни один из предметов не хотелось. Кто знает, удастся ли его потом вернуть?

Большаков решил снова прибегнуть к Таланту По Наитию. До сих пор это срабатывало. Он мысленно шагнул в проход слева, сделал пару шагов и...

...стало темно.

Иными словами, сунься он в проход во плоти, смерти не миновать. И можно было даже не гадать, что именно поджидало его в темноте.

Итак, это проход не подходит. Может быть, следующий?

Мысленный призыв к Таланту, шаг в темноту. Смерть.

Оставался один проход и, казалось бы, логично предположить, что он и есть ТОТ САМЫЙ. Но Сердце Тима было не на месте. Поэтому он и в третий раз воспользовался Талантом и...

...умер.

Вернее, умер бы, если бы поддался спешке.

И что теперь? Три прохода, и в каждом притаилась смерть. И вернуться нельзя.

Большаков снова посмотрел на меняющиеся символы. Они имели какое-то значение, определенно. И что-то подсказывало Тиму, что нужно только выбрать правильный. Но какой именно?

И в этот момент над левым проходом появился символ, похожий на каплю. Именно такой был вырезан над одним из замков самой первой двери.

Пока Тим размышлял, знакомый символ сменился другим. А Большаков стоял в раздумье, пытаясь ухватиться за мелькнувшую и снова исчезнувшую мысль. Он решил не спешить. И минут через семь его надежды оправдались: над центральным проходом вспыхнул символ молнии — такой был над третьим замком.

Тим живо активировал По Наитию и мысленно рванул в проход. Через три секунды его поглотила темнота и уныние.

Неужели он ошибся?

Его идея заключалась в том, что своеобразным пропуском в Сокровищницу служил один из уже использованных им символов. Возможно, он ошибся и поставил не на тот?

У Большакова было еще две попытки.

Следующей пришлось ждать с полчаса. Когда над проходом справа появился пугающий череп, Тим воспользовался Талантом. И на этот раз его мысленный аватар беспрепятственно углубился в проход.

Тим не стал медлить. Символы появлялись секунд на пятнадцать. Пять из них уже были израсходованы. Большаков бросился в проход, подозревая, что второй такой возможности может и не представиться.

Темнота поглотила его практически сразу, как будто сзади погасли горевшие в чашах огни. Тут же накатила паника. И лишь мысль о том, что промедление смерти подобно, заставляла двигаться вперед. Тим считал убегающие секунды, а проход все не заканчивался. И если вначале он шел, шаря перед собой руками, то, досчитав до шести, сорвался в бег, как будто от этого зависела его жизнь.

Впрочем, он был недалек от истины. Огонь вспыхнул неожиданно, заполнив весь проход позади Большакова. Но это было еще не все: пламя, подобно стремительно несущемуся по трубе водяному потоку, ринулось следом за Тимом, подстегивая его и без того безумный бег. Жар обжигал спину, пожирал так необходимый для дыхания кислород и при этом освещал проход не только позади Большакова, но и далеко впереди. Именно благодаря этому Тима увидел выход и снова ускорился, хотя, казалось бы, куда еще? Из прохода он выскочил, как пробка из бутылки, в отчаянном прыжке. Не удержался на ногах, растянулся на полу, получив новые ссадины и ушибы. Обжигающе ухнув, пламя пролетело над ним и погасло. Но темно в помещении не стало, так как вспыхнули огни в чашах.

Осмотревшись, Тим удивленно пробормотал:

— Какого черта?

Создавалось такое впечатление, будто он снова оказался в том же самом зале, где был только что: перед ним снова зияли чернотой три прохода, над которыми вспыхивали символы, а у стен в чашах горели зеленоватые огни.

Оборачивался Большаков медленно, боялся окончательно разочароваться, увидев в стене крохотное отверстие замочной скважины. Но нет, позади него находился проход, из которого все еще тянуло жаром.

А значит, испытания не начинались, а продолжались. И ему опять предстоит проскочить через проход под правильный символ?

Что-то грохнуло над головой, посыпалась крошка. Тим испуганно задрал голову и увидел, что потолок начал опускаться. То есть, на этот раз создатель Сокровищницы решил поторопить Претендента. Относительно хорошей новостью было то, что символы над проходами в этом зале менялись гораздо быстрее — секунд за пять. Относительно же — потому что, если нужный проход окажется той же протяженности, что и предыдущий, Тим просто не успеет из него выскочить.

Когда появился знакомый знак — капля — Тим не решился ринуться в проход без проверки. И не прогадал: впереди его подстерегала смерть. Следующий знак появился уже через полминуты. Череп. Потолок опускался медленно, время у Тима еще было, поэтому он снова устроил проверку и опять его решение оказалось верным. Третьего знака пришлось ждать около минуты. Молния.

С одной стороны, проверка отнимала время, необходимое на преодоление неизвестного расстояния. С другой же... Тим и сам толком не знал, почему он не бросился в проход, а снова использовал Талант По Наитию. И снова его аватар умер на третьем шаге.

Большаков замер в растерянности. И что это значит? Неужели выход из этого зала открывали какие-то другие символы. Но какие? Помимо капли, черепа и молнии их было не меньше трех десятков. А выбрать предстояло один единственный, правильный, причем появившийся над единственно правильным проходом.

А потолок продолжал опускаться.

Оставаться на месте нельзя, еще пара минут, и его начнет давить плитой в несколько тонн. Есть четыре выхода — выбирай! Вот только в каждом из них подстерегала не менее жуткая смерть.

Тим смотрел на менявшиеся символы, пытаясь понять логику головоломки. Заметил лишь разницу: в предыдущем зале они менялись по очереди, слева направо, а в этом — одновременно, синхронно.

И что с того?

Ничего.

А еще он понял, что через несколько секунд потолок закроет собой символы, и выбирать придется наугад.

Ошибся.

Так и не достигнув верхней отметки знаков, потолок замер.

На сердце у Тима отлегло. Похоже, создатель ловушки пытался взять претендента на испуг. Вот не выдержали бы у него нервы, и он бы ринулся в первый попавшийся проход, на верную погибель. Но Тим оказался крепким орешком. А значит, время у него еще было.

И снова ошибся.

Из потолка, и без того нависавшего над головой, с противным скрипом полезли металлические шипы. Казалось бы, какая разница, как умереть? Но нет. Пока опускался потолок, Тим сохранял хладнокровие. Но с появлением шипов его проняло, и он чуть было не бросился в проход. Остановился на самом пороге, после чего, пригнувшись, вернулся назад, чтобы видеть продолжавшие безучастно вспыхивать символы.

Должна быть какая-то логика. Но какая?

Вибрируя и скрипя, шипы опускались быстрее, чем потолок. Сначала Тим втянул голову в плечи. Потом пригнулся, искоса глядя на символы.

Должна быть какая-то...

Три знакомых символа вспыхнули одновременно: Череп, Капля, Молния. Большаков впервые видел такую комбинацию. И ему казалось, что она не могла быть случайной. Первой мыслью было запустить По Наитию. Но время... У него было не больше пяти секунд на все про все. И он, заорав во все горло, бросился в проход. Уже на бегу подумал — может, нужно было выбрать другой? — но останавливаться не стал, припустил еще быстрее. Он бежал, петляя из стороны в сторону сообразно изгибам коридора, и каждое мгновение ожидал срабатывания ловушки. Совсем муторно стало, когда истекли отведенные пять секунд. Ну... вот... сейчас...

В очередной зал он выскочил, продолжая орать и остановился, лишь упершись в край вытянутого каменного параллелепипеда. На этот раз обошлось без спецэффектов. Хотя... Обернувшись, он увидел сплошную стену, без малейшего намека на проход, из которого он только что выскочил. И вообще в этом зале не было ни одного прохода, отчего он напоминал замурованную каменную цистерну. Ни дырочки, ни трещинки. Правда, на стене напротив была вырезана дверь, похожая на ту, через которую Большаков вошел в предбанник Сокровищницы. Но в ней не было даже намека на замочную скважину. А еще в центре зала располагался параллелепипед, похожий на каменный стол. На нем стояли сундуки — наверное, то самое сокровище, добраться до которого пока что никто не смог.

Никто, кроме Тима.

Было чем гордиться. Теперь бы еще выбраться отсюда. Мысль об этом занимала Большакова даже больше, чем обладание идентификатором. Хотя...

Осмотрев фальшивую дверь, он вернулся к столу. Интересно все же, какова была награда за самую сложную загадку Полигона? Судя по количеству сундуков, это должен быть не только идентификатор.

Тим открыл крышку самого большого. В него могло поместиться столько золота, что его хватило бы на безбедную жизнь не одного поколения Большаковых. Правда, в другом мире. А на Полигоне все золото мира не стоило ничего. Впрочем, его и не было в сундуке. Награда за труды была более практичной — полная экипировка, отдаленно похожая на легкие рыцарские доспехи, изготовленные из современных материалов. Тим так и не понял, из чего именно — то ли пластик, то ли какая-то композитная хрень. Даже основа, на вид тряпичная, была прочной и при этом мягкой и податливой. Тим заинтересованно перебирал вещи, а потом не удержался, решил примерить обновы. Из той одежды, в которой он попал на Полигон, у него осталось только изрядно потрепанные джинсы и разбитые кроссовки. Он вдумчиво надевал на себя один предмет за другим, подгонял их при помощи удобных застежек и с удовлетворением отмечал, что более удобной экипировки он до сих пор не встречал. Больше всего ему понравилось термобелье. Оно одинаково хорошо защищало как от жары, так и от холода и ощущалось как вторая кожа. Обувь оказалась прочной и при этом легкой, с размером Доброжелатель вполне угадал. Штаны и куртка были усилены теми самыми композитными вставками, ничуть не стеснявшими движений. Помимо этого в комплект входили наколенники и налокотники, а так же удобный литой шлем с герметичным солнцезащитным забралом, непроницаемый снаружи и не стесняющий обзора изнутри. Примерив его, Тим все же решил пока обойтись без головного убора.

Последним предметом, перешедшим в его пользование, стал удобный рюкзак, которому, судя по материалу, не было сносу. После чего Тим перешел к соседнему сундуку.

Этот был плоский и вытянутый, слегка изогнутый, как футляр для музыкального инструмента. Но и его содержимое было вполне улитарного характера, наиболее подходящее для человека, борющегося за свое существование. В футляре хранился полный набор лучника. В комплект входил собственно сам лук — такой же навороченный, как и прочая экипировка. Это было настоящее произведение искусства, состоящее из блоков, тросиков, еще чего-то, названия чему Тим не знал. Даже прицел был! Кроме лука в футляре имелся колчан с дюжиной стрел, изготовленных из невероятно прочного и при этом легкого материала, приблуда, с помощью которой можно было натягивать тетиву и удобные перчатки.

Этот лук был куда круче того, которым Тим пользовался до сих пор. Но и старый он пока решил не выбрасывать. Пригодится.

Отложив лук в сторону Большаков задумался: почему именно лук? Был ли это стандарт за неимением огнестрела, и в таком случае он достался бы любому, кто проник в Сокровищницу, или же Доброжелатель приготовил подарок исключительно для Тима, зная его специализацию? И как не невероятно было второе предположение, отчего-то Тим решил, что, скорее всего, так оно и было. Возможно, Доброжелатель не был всемогущим, но его могущество было велико — это однозначно.

Дальше.

В сундуке кубической формы обнаружился прозрачный шар, похожий на тот, в который обычно помещают уютный игрушечный домик с парой елок или санями, запряженными оленями, а если его встряхнуть, возникает иллюзия падающего снега. В этом же не было ничего, за исключением какой-то то ли сверкающей, то ли светящейся пылинки. При этом было непонятно, то ли она залита стеклоподобным веществом, то ли сама по себе парит в самом центре сферы.

— Ну и что это такое?

Тим понятия не имел.

Поэтому убрал шар в рюкзак.

Оставалась последняя коробочка — плоская шкатулка. Именно в такой мог поместиться идентификатор. Большаков подозревал это, едва увидев ее, поэтому самое приятное оставил на сладкое. Он открывал ее медленно, в предвкушении, и когда крышка была откинута, лицо Тима вытянулось от разочарования: вместо ожидаемого прибора, дающего возможность покинуть Полигон, в шкатулке хранился медальон, похожий то ли на флешку из гладко отполированного черного камня, то ли на смертник — жетон военнослужащего.

— Какого хрена?— вырвалось у него из в момент пересохшей глотки.

Этого не могло быть, но это было так.

Тим еще раз прошелся по сундукам, на этот раз без особых церемоний, переворачивая ящики и сбрасывая их на пол.

Не было никакого идентификатора.

Зарычав раненым зверем, Большаков схватил со стола шлем и запустил им в стену. И только сейчас обратил внимание на то, что с открытием последнего ларца на месте каменной двери появился проход, из которого лился мягкий небесного цвета свет. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это Портал. Не похожий на тот, через который покинули Полигон Наташа, Эдик и остальные счастливчики, но все же. Тиму было плевать и на его эксклюзивность, которую можно было объяснить исключительностью Сокровищницы, и на то, что, в отличие от остальных, ему не достался идентификатор — как-нибудь без него обойдется. Ему было даже абсолютно все равно, куда именно ведет этот Портал. Главное — он открылся, и теперь Большаков может выбраться из опостылевшей локации, которая уже послезавтра будет перезагружена с уничтожением всего ей исконно не принадлежавшего.

Тим принял решение и уверенным шагом направился к Порталу. По пути он подобрал с пола шлем, ничуть не пострадавший от удара о стену. Перед Порталом Большаков остановился, обернулся, окинул взглядом Сокровищницу и переступил через порог.

Ну, здравствуй, новый мир, неведомый!

Глава 19

Особых спецэффектов за этим не последовало: яркий свет, заставивший Тима зажмуриться, иллюзия движения в пространстве, и плавная остановка.

Тим открыл глаза и обнаружил себя стоящим у кромки леса. Судя по растительности, флора ЭТОГО мира ничем не отличалась от знакомой Большакову по Полигону. Уже хорошо — ведь могло закинуть и в куда менее привлекательное место, например, в пустыню.

А потом он обернулся, и блаженная улыбка медленно сползла с его лица: Тимофей увидел богом проклятый лагерь Претендентов — опустевший после визита в него сектантов с болота.

— Не-е-ет!!!

Жестокое чувство юмора было у Доброжелателя. Изощренное. Дать почти невыполнимое задание, всю дорогу вставлять палки в колеса, наконец, снизойти и обнадежить, а потом вот так вот безжалостно обломать.

— Су-у-ка-а!!!

Тим рвал глотку, пока ему не показалось, что он слышит ехидный смех, доносящийся отовсюду. Он резко замолчал — оборвался и смех.

Показалось...

Разочарование было столь велико, что Тим не устоял на ногах и рухнул на пятую точку. Так он и просидел до захода солнца, мысленно жалея себя и проклиная Доброжелателя.

Закончился девятнадцатый день пребывания на Полигоне. В распоряжении Тима оставались ровно сутки и, может быть, еще чуть-чуть. А может, и нет. Тим понятия не имел, когда именно начнется Перезагрузка. Все его надежды найти идентификатор в Сокровищнице пошли прахом. Впрочем, теперь он знал, где, вернее, у кого именно находится последний гаджет. Это было логично и предсказуемо. И Большакову стоило догадаться об этом раньше, но он уперся в эту Сокровищницу рогом и понял свою ошибку только сейчас. Когда было уже, возможно, слишком поздно.

Или нет?

Короче, владельцем последнего идентификатора была, вне всякого сомнения, Великая Матерь. И чтобы завладеть им, Тиму придется каким-то образом прикончить чудовище, которое попыталось — причем, не совсем безуспешно — тягаться в могуществе с самим Доброжелателем. Он ее, конечно, сделал, но не без труда. И не без косвенного участия в этом самого Большакова. Да и Раска расстаралась, травонула чем-то сестричку, и та, если до сих пор не сдохла, явно подрастеряла свои силы и возможности.

И это был шанс для Большакова. С прежней Гоа, да еще и на ее территории, ему было бы бодаться не с руки. Сейчас же получался совсем другой расклад. Хотя... Легкой прогулки ждать не стоило. Как знать, может, оклемалась уже страхолюдина? Да и сектанты вряд ли станут смотреть на то, как Тим убивает их единственную надежду на то, чтобы пережить Перезагрузку. Без Гоа им всем конец.

Жалко ли бы Тимофею этих людей?

К собственному удивлению он понял — нет, не жалко. Что-то надломилось в нем за последние дни. А может, прав был Сан Саныч — что ему пусто было! — что человек человеку волк, каждый сам за себя и своя рубашка ближе к телу?

Правда, много их было, сектантов. И даже без своих Талантов они представляли немалую опасность. За жизнь Гоа, а значит, и за свои жизни, они будут драться остервенело. А если Гоа пришла в себя, и они снова получили свои способности?

У-у-у...

Но ведь и у Тима не было иного выбора. Или он, или они. Без идентификатора он все равно не жилец.

Вот только... Лидия...

С ней как быть?

Это единственное живое существо на всем Полигоне, которое Тимофею на самом деле было жаль.

Но ведь идентификатор один...

Вот эту самую мысль Большаков постарался запихнуть куда подальше, с тем и заснул, набираясь сил перед завтрашним днем, который обещал быть непростым...

Восход местного светила Тим встретил уже на ногах. Наступил двадцатый день. Последний. Решающий.

Тим сходил к ручью, умылся, полюбовался на свое отражение в воде — супермен, не иначе. Потом добрался до информационной плиты с тем, чтобы узнать — а что, собственно, он нашел в Сокровищнице?

Первым он положил перед плитой то ли жетон, то ли флешку и спросил:

— Характеристики предмета.

И на поверхности цвета ночи появился текст:

Усилитель оружия

Сквозь Преграду

Увеличивает пробивную способность оружия на 25%

Во как!

Знать бы еще, как им пользоваться...

На этот вопрос плита ничего не ответила — догадайся, мол, сам. Тим взял в руки лук, повертел его туда-сюда и, да, нашел! Был рядом с рукоятью разъем, по размерам подходящий для этой флешки. Тим примерил, вставил, заметил, как по оружию пробежала паутинка молний.

— Хм...

После этого он положил перед плитой сам лук и спросил о его характеристиках.

Блочный лук Тихая Смерть

Вес: 2,25 единиц

Длина: 1,12 единиц

Длина растяжки: 86 единиц

Усиление натяжения: 36 единиц

Сброс усилия: 90%

Скорость полета стрелы: 112 единиц

Дальность полета стрелы: 750 единиц

Эффективная дальность: 420 единиц

Прицельная дальность 120 единиц

Дополнительно: усилитель Сквозь Преграду: + 25% к пробивной способности оружия

Все эти цифры ни о чем не говорили Тимофею, поэтому он отметил только то, что установка усилителя прошла в штатном режиме. Ну, и немного о стрелах:

Стрелы заговоренные

Материал: каднист

Прочность: 100%

Длина: 60 единиц

Вес: 39 единиц

Дополнительно: с вероятностью в 99% стрела сама возвращается к своему владельцу через 300 единиц времени, если до этого момента не будет поднята владельцем

Материал, из которого были изготовлены стрелы, был неизвестен Большакову. Но куда сильнее его заинтересовали их дополнительные свойства. Стрела сама возвращается к своему хозяину? Это как? Бумерангом что ли?

Тим решил проверить. Натянул лук — как же легко он идет! — прицелился, выпустил стрелу в частокол, стоявший метрах в ста от ручья, отметил, что попал именно туда, куда целился, и тут же спрятался за плиту.

От греха подальше.

Не имея при себе часов, время он отсчитывал сам. Спустя примерно пять минут даже напрягся, ожидая, что стрела прилетит, обогнув информационную плиту, но ничего подобного не произошло. Вообще ничего не произошло. Тим выждал еще немного и осторожно выглянул. Стрелы в заборе не было.

Хм...

Лишь когда Тим потянулся за новой стрелой, то, посчитав, заметил, что их снова стало 12.

— Офигеть...— пробормотал он.

Это ж теперь не нужно будет всякий раз рыскать в траве в поисках утерянного снаряда! Выстрелил и забыл!

Класс!

Был у Тима соблазн изучить и остальную экипировку, да время поджимало. Поэтому он положил перед плитой лишь стеклянный шар.

??????

— И что это за фигня?— растерялся Большаков.

То ли Доброжелатель и сам не знал, что это такое, то ли не хотел об этом говорить.

Ну и фиг с ним. Тим убрал шар в рюкзак и направился обратно на болота...

Большаков покинул лагерь полный решимости, но по мере приближения к болотам, ее становилось все меньше и меньше. Его терзали сомнения. Что если Великая Матерь оклемалась? Что если она вернула Таланты своим почитателям? Что если Тим не сможет с ними справиться, не сможет одолеть Гоа? Что если он ошибается, и у нее нет идентификатора, все старания Тима пропадут даром, и он при этом потратит ставшее практически бесценным время?

Но как он ни пытался зарядить себя оптимизмом, как ни поторапливал, ноги сами избрали черепаший темп, поэтому до болот Большаков добрался лишь во второй половине дня. Теперь, даже если никто и ничто не станет ему препятствовать в пути, к островам он выйдет лишь к вечеру.

Впрочем, если он ошибся, то ни на что другое у него все равно уже не оставалось ни времени, ни идей, ни сил.

Болота, как и весь остальной Полигон, замерли в ожидании неминуемой Перезагрузки. Впрочем, не совсем. Стражи встали на пути Большакова и обойти их удалось лишь воспользовавшись Талантом Отвод Глаз. Пяти секунд оказалось достаточно, чтобы проскочить мимо, но все же Стражи заметили Тима и потом преследовали еще какое-то время по пятам. К счастью, они были слишком неповоротливы, чтобы угнаться за целеустремленным человеком. К тому же Тиму помогал другой Талант, названия которого он не знал, но который исправно подсвечивал тропинку через топи.

И уже сам факт того, что Большаков мог пользоваться своими Талантами на территории, подконтрольной Великой Матери, обнадеживал: это означало, что Гоа все еще не восстановила свои силы. Правда, и у этой данности имелись свои минусы: если тварь сдохла и ушла на дно, попробуй потом добраться до идентификатора.

И если фауна не проявляла особой активности, то флора всячески пыталась воспрепятствовать продвижению чужака. Однажды Тим чуть не нанюхался спор лопнувшей рядом с ним коробочки какого-то растения — едва успел выскочить из окутавшего его облака. Потом его атаковали подводные корни, но на этот раз Тим не дал утащить себя на глубину, отбился при помощи мачете.

Впрочем, и живность не полностью впала в спячку. Когда Большаков выбрался на небольшой островок, его атаковала группка огромных крыс. Первых двух он подстрелил из нового лука. Еще одну зарубил мачете. Потом, в азарте боя, снова пустил в дело лук, вдогонку удирающим тварям. И та из них, в которую Тим попал, унесла с собой под воду его стрелу. Две другие он не поленился, подобрал. А третья, унесенная крысой, вернулась сама, как и было обещано ее характеристиками, через пять минут. Тим лишь хмыкнул удовлетворенно — к чудесам Полигона он уже начал привыкать...

До островов он добрался, как и предполагал, только к вечеру. Солнце лениво садилось за близкий горизонт, подернутый туманной дымкой, еще немного, и станет совсем темно.

В лагере сектантов никого не было, и это настораживало. Куда все подевались? Предположений было много, но гадать Тимофей не стал. Нет никого — и черт с ними. Не сектанты его интересовали в данный момент, а их повелительница. Ну, как интересовала... Будь на то воля самого Большакова, век бы ее не видел. Но в том-то и дело, что выбора у него не было. Или пан, или пропал. Причем, в прямом смысле слова. Или он убьет Гоа и заберет идентификатор, или она его. Был, правда, еще один вариант: Тима прикончит не Великая Матерь, а сам Полигон... или покровительствовавший ему неведомый Доброжелатель — не принципиально. Результат один и то же.

Тим отправился на ритуальный остров, к месту обитания Великой Матери.

Пока добирался, солнце окончательно ушло за скалы, и стало темно. Но не совсем: как раз на ритуальном острове горели знакомые зеленоватые огни. Именно на них и ориентировался Большаков, пробираясь через болото по островкам, связанным деревянными мостками. Еще издалека он заметил людей. Вот, значит, где все! Как будто и не уходили со вчерашней ночи. Или это было позавчера? Черт, как быстро летит время!

Впрочем, насчет всех он сильно погорячился. Из двух десятков сектантов, обитавших на болотах, в данный момент на ритуальном острове присутствовало лишь четверо. Одним из них был Учитель. Куда подевались остальные, можно было только гадать.

Лидии среди них не было.

Зато был Саша Маленький, или просто Малой, как его теперь называли. Двух других — девушку лет двадцати пяти и здорового мужика — Тим видел в лагере, но не знал, как их зовут.

Четверка сектантов стояла на площадке у омута, в котором обитала Великая Матерь. Учитель напряженно всматривался в черноту водной глади, остальные... Они были похожи на манекены — неподвижные и безжизненные, замершие так, как их выставили в витрине магазина.

Они чего-то ждали.

Тим приближался не спеша, стараясь не шуметь. Вот он оказался на расстоянии, достаточном для того, чтобы перебить сектантов из лука, будучи уверенным в том, что ни единого промаха не последует. Но стрелять он не стал. Во-первых, несмотря на явное ожесточение, произошедшее с ним с тех пор, как он попал на Полигон, сердце его не окаменело окончательно и стрелять в безоружных людей, стоявших к нему спиной, он не смог. Во-вторых, сами по себе они Большакова мало интересовали. А той, ради кого он сюда пришел, не было ни видно, ни слышно. Возможно, Гоа уже сдохла, и сектанты в данный момент и таким образом молча оплакивали ее и свою незавидную долю. В-третьих, Тим хотел знать, где Лида, и рассказать об этом могли лишь сектанты. Живые сектанты. Поэтому он целеустремленно шел к ритуальному острову, не привлекая к себе внимания.

Вода вспучилась неожиданно и без предисловий. На поверхность вырвалась одна из условных голов Великой Матери и заявила о себе недовольным скрежетом. Пасть заклацала, раскачиваясь из стороны в сторону на толстой шее, а единственный появившийся из воды глаз уставился на Учителя.

Лидер сектантов поморщился и медленно обвел взглядом троих побратимов, так, словно ему предстояло сделать нелегкий выбор. И он пал на девушку. Едва уловимое движение головы учителя, и избранная сделала шаг вперед, приблизившись к краю площадки. Сделала она это совершенно неосознанно, как марионетка, подчиняющаяся воле кукловода. Довольно зарокотав, пасть на шее резко подалась вперед, схватила добычу поперек тела и рывком увлекла ее под воду. Через пару секунд поверхность омута окрасилась красным.

Ошарашенный произошедшим, Тимофей замер на месте.

Это что же получается? Учитель скармливал Великой Матери своих побратимов? Зачем? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой: отравленная Раской Гоа умирала. И, похоже, ее можно было спасти, принеся определенные жертвы. Тимофей даже не задумывался над тем, что именно в этом случае играло роль антидота — живая человеческая плоть, как таковая, или Сила, которой однажды поделилось со своими адептами чудовище, а теперь забирало ее назад. Это не принципиально. А вот побуждение, двигавшее Учителем, было предельно понятно: жертвуя доверившимися ему людьми, он пытался спасти Великую Матерь. Ну, и себя любимого за одно, так как без нее жить ему оставалось бы всего несколько часов, до Перезагрузки. Судя по выражению его лица, это решение давалось ему нелегко. Но выбор — либо он, либо они — был очевиден. Наверное, он надеялся на то, что вот-вот Гоа оклемается, и жертвоприношения больше понадобятся. Однако время шло, в пасть чудовищу отправлялся очередной сектант, а лучше ей не становилось. Таким образом, он скормил ей почти всех жителей поселения на болоте — вот куда они подевались!

И Лиду тоже — как ни горько было это признавать.

Ну, и кто здесь настоящее чудовище — Гоа или Учитель?

Вопрос риторический.

Тим скрипнул зубами.

А над водной поверхностью снова появилась псевдоголова чудовища и гневно потребовала добавки.

С каждым появлением повелительницы выбор Учителя был все сложнее. Но сейчас он, похоже, смирился с неизбежным и понурым жестом двинул вперед очередную фигуру — здоровяка. Жертвы, похоже, находились под воздействием какого-то зелья, потому что никаких поползновений с их стороны не возникало. Можно, конечно, предположить крайнюю преданность болотной богине, ради которой сектанты готовы были отдать свои жизни, но это вряд ли. Неспроста они даже внешне выглядели какими-то зачарованными, марионетками. Вот и здоровяк сделал пару шагов к краю площадки и даже глазом не моргнул, когда над его головой нависла клацающая острыми зубами пасть Великой Матери. Рывок, зубы сжались на теле жертвы, еще один рывок, и добыча исчезла в черной воде.

Следующим должен был стать Саша Маленький. А в том, что Гоа потребует и его жизнь, Тим ничуть не сомневался. Гораздо больше сомнений возникало у Большакова относительно самой личности щуплого паренька-детдомовца. С одной стороны, он принял сторону противника. Он шпионил за Претендентами, он без колебаний убил Кирилла... Впрочем, последнее само по себе было неоднозначным деянием. И в том, что он, отдай такой приказ Учитель, без угрызений совести прикончил бы и Артема, и Лиду, и самого Большакова, Тимофей ничуть не сомневался. И все-таки ему было немного жаль этого пацана, которому изначально не повезло в жизни. Поэтому Тим поднял лук, прицелился и выстрелил в Учителя.

Стрела угодила в спину, чуть выше левой лопатки. Такое впечатление, будто Тим стрелял в деревянный манекен — Учитель даже не вздрогнул. Он выждал секунду. После чего потянулся рукой к стреле, резким движением вырвал ее и отбросил в сторону. И лишь после этого обернулся.

— Хорошо, что ты пришел,— безэмоционально произнес он, взглянув на Большакова.— Если кто-то и может спасти Великую Матерь, так только живая Легенда. Иди ко мне!

В происходящем все было удивительно: и реакция Учителя, и его слова. Но еще больше то, что Тим послушно шагнул вперед и направился к позвавшему его человеку. Вроде и не собирался, но ноги сами потащили его ставшее безвольным тело на ритуальный остров. И сил воспротивиться этому у него не было. Это же какой властью был наделен Учитель, если мог ТАК повелевать людьми. Теперь Тима уже не удивлял тот факт, что сектанты чуть ли не добровольно бросались в пасть чудовищу. И следующим должен был стать Тимофей Большаков. Все его естество противилось этому, а ноги послушно вели к месту жертвоприношения.

Вот он взошел на площадку и остановился напротив Учителя.

— Брось это!— спокойно сказал ему Учитель, кивнув на лук.— Оно тебе больше не понадобится.

Тим бросил оружие на землю и замер в ожидании новых приказов.

— Я тебя раньше ждал,— заявил Учитель.— Даже подарок приготовил,— он небрежно махнул рукой в сторону некоего объемного прямоугольного предмета, накрытого плетеными циновками, который стоял в центре острова.— Увы, с тех пор многое изменилось, и подарок больше не актуален.

Учитель окинул взглядом Большакова:

— Хороший костюмчик. Прочный. Только он тебе не поможет. Великая Матерь разжует тебя как зачерствевший крекер, а ее желудочный сок переварит даже сталь...

Раздался громкий всплеск, Учитель резко повернул голову на звук, а Тим мог лишь скосить глаза. И он увидел, что там, где только что стоял Саша Маленький, никого больше не было, и лишь по воде расходились широкие круги.

— Жаль,— равнодушно заключил сектант.— Перспективный был паренек.

Он медленно прошелся по площадке, задержался на миг рядом с так называемым подарком, а потом вернулся к Тимофею и уставился на него с ненавистью.

— Ты все испортил,— зло прошипел он.— То, что я выстраивал годами, потом и кровью. Оставалось сделать всего лишь шаг на пути к заветной цели. Один единственный шаг. Но появился ты и все испортил...

Тиму хотелось возразить — он-то тут при чем? Его использовали втемную, он сам жертва обстоятельств и интриг более могущественных существ. Но он молчал, так как Учитель не давал ему слова. Он стоял и смотрел, но не на противника, а ему за спину, где успокоившаяся было водная гладь снова начала закипать, пузырясь и пенясь.

— Нет-нет, я тебя не виню! Знаешь, каков девиз Полигона? Каждый. Сам. За себя. Тебе выпал шанс, и ты его использовал. Как бы я поступил на твоем месте? Наверное, точно так же. Если бы у меня был выбор. Но, понимаешь, какая штука... Ты ошибся,— сказал он и противно захихикал.— Ты облажался, парень! А я, между прочим, был с тобой вполне искренен, когда говорил о том, что Великая Матерь — это наш единственный шанс пережить Перезагрузку. И вот она умирает. Доволен? Но хочу открыть тебе маленький секрет, раз ты сам до сих пор не понял: если она умрет, ты тоже долго не протянешь. Перезагрузка начнется завтра... Да, у тебя был маленький шанс спастись. Сам понимаешь, о чем я. Но... Я тебе его не дам. В конце концов, своя рубашка ближе к телу. Жаль... Жаль, что все так вышло.— Он окинул взглядом окрестности.— Мне здесь нравилось, а теперь придется уходить в неизвестность. Впрочем, есть еще надежда на то, что живая Легенда сможет исцелить Великую Матерь. Ты даже представить себе не можешь, как я этого желаю. И очень надеюсь, что последняя жертва пойдет впрок...

Он был безумен. Трудно сказать, когда с ним это произошло. То ли в тот самый момент, когда он впервые оказался на Полигоне, то ли уже в процессе превращения Претендента в вожака сектантов и преданного поклонника Великой Матери. В Учителя. А может, он уже давно свихнулся. Не суть. И да, он на самом деле жаждал исцеления своей Госпожи. Не потому что он ее любил. Он просто не хотел никуда уходить с болот, он хотел остаться на Полигоне. Потому что впереди его ждала Неизвестность, которой он страшился больше, нежели гнева чудовищной Гоа. А еще он от всей души ненавидел стоявшего перед ним человека, стараниями которого был разрушен его маленький, пахнущий трупным разложением мирок. И в то же время, он надеялся на то, что его противник в состоянии исправить, если не все, то главное — спасти Великую Матерь.

Жизнь за жизнь.

Он говорил, говорил, говорил... И он не видел, как за его спиной медленно вырастает из воды его повелительница.

Проблема Учителя в том, что он считал именно себя центром мироздания. Думал, что все крутится вокруг него. И саму Гоа он уже давно считал игрушкой в своих шаловливых ручках. А зря. Потому что у Великой Матери были на него свои планы.

Учитель пожертвовал сектой для того, чтобы спасти Гоа. Но это, похоже, не помогло. Почему? Возможно, потому что в живых до сих пор оставался самый главный сектант. Тот, в кого Великая Матерь вложилась больше, чем в остальных. И как знать, возможно, именно эта жертва могла все исправить. Оставалось это лишь проверить.

Учитель был слишком занят обличением своего врага и описанием тех мук, какие предстоит претерпеть Тимофею по пути от зубов до желудка болотного чудовища. И не замечал, как над ним медленно нависла пасть Гоа, обрамленная кольцом острых зубов, растущая прямо из длинной шеи, похожей на трубу диаметром в полметра. Она изогнулась дугой, приготовившись к броску. Лишь когда на темечко Учителя упала тяжелая капля вязкой слюны, он запнулся на полуслове и медленно задрал голову вверх.

И в этот момент Гоа атаковала.

Учитель легко поместился в просторную пасть, сомкнувшую зубы чуть ниже его пояса. После чего шея выпрямилась вверх, дернулась, проталкивая добычу по пищеводу, и медленно, с явным удовлетворением ушла под воду.

Все произошедшее Большаков охарактеризовал одним емким, хотя и нецензурным словом, обозначавшим чрезмерное увлечение тем или иным индивидуумом пустыми разглагольствованиями. В его голосе не было ни восторга по поводу случившегося, ни злорадства. Просто констатация факта. И усталость.

А еще осознание того непреложного факта, что в этом небольшом замкнутом мире он теперь остался совсем один. Сколько их было вначале? 18 Претендентов и два десятка сектантов. И не осталось никого. Кроме него.

Ах, да, была еще Великая Матерь, но ее можно и нужно было отнести скорее к представителям местного фольклора. Что не отменяло сам факт ее существования. И то, что встреча и разговор по душам между оставшимися неизбежны.

Если бы только можно было этого избежать... Тима трясло от одного вида Гоа, и он ничуть не боялся в этом признаться. Да, возможно, она ослабла, она страдает, она чахнет. Но вряд ли от этого она стала менее опасной. И все же это был тот самый случай, когда встреча должна состояться при любой погоде. Причем, интерес к ней был обоюдный. Тимофею нужен идентификатор. Если он его не добудет, то умрет уже сегодня. С Гоа все было не так однозначно. Возможно, закусив Учителем, она вернула утраченное, и теперь могла спокойно пережить Перезагрузку. Если нет, то ее последний шанс на спасение стоял сейчас в центре ритуальной площадки и задумчиво смотрел на затянувшуюся после последнего всплеска водную гладь.

И все же она не спешила.

Чтобы побудить к действию Великую Матерь, Тим взял с земли камень и бросил его в омут. Он боялся Гоа, но ничуть не меньше он боялся того, что она откажется вылезать. Что тогда делать?

Но она вылезла. Может быть, Учителя для полного исцеления оказалось недостаточно. А может, Гоа решила пойти на личный рекорд, уничтожив последнего Претендента. Причем вылезла она буквально. Если раньше Гоа демонстрировала лишь свои шеи и верхнюю часть тела, то на этот раз она решила предстать пред Большаковым во всей своей красе и медленно поползла на берег.

Было у Тима опасение, что она похожа на растение, прочно сидящее на дне болота. Эдакая репка, которую придется выкорчевывать из земли. Но нет. Великая Матерь, в девичестве Ворска, умела передвигаться, хотя и не особо проворно. Впрочем, это и не удивительно — при ее-то габаритах.

Она была просто огромна. Размером с дом, передвигавшийся при помощи коротких конечностей, похожих на ласты. Проталкивая себя вперед, Гоа полезла на сушу. И чем больше ее появлялось, тем брезгливее становилось выражение лица Тимофея. Страшно, да, но превалировало все же чувство отвращения. Даже Анна в ее новой ипостаси выглядела куда привлекательнее Великой Матери. Если очень грубо, то формами Гоа напоминала гигантскую черепаху с пятью отростками-шеями. Правда панциря, как такового, у нее не было — тело частично прикрывали наросты, похожие на мозолистые образования, частично оно представляло собой рыхлую массу — гноящуюся и отваливавшуюся кусками. Пахла она при этом соответственно. А еще у нее было десятка три глаз. Самый маленький размером с кулак, самый большой — как тыква-рекордсмен. За редким исключением их трудно было разглядеть. Одни тонули в аморфной плоти, другие прикрывали складки наростов. Так что, похоже, несмотря на обилие глаз, со зрением у Гоа были проблемы. Время от времени по телу чудовища пробегали волны судорог, и тогда оно останавливалось и извергало из той или иной пасти поток черной жижи.

Чем больше Гоа выползало на сушу, тем меньше места для маневров там оставалось. Добравшись до середины острова, она отбросила стоявший там подарок в сторону. Тот отлетел на берег и замер, слегка спустившись в воду. Циновка частично сползла, но в сумерках все равно не было видно, что представляет собой последний дар Учителя.

К сожалению, чудовище появилось недалеко от мостков, ведущих на соседний остров, поэтому Большаков не мог отступить, и оказался в своего рода западне. Но духом он не пал, глядя, как медленно двигается Гоа и не спешит применять свои Таланты — коль у нее таковые имелись. Еще в самом начале, как только туша поперла на берег, Тим выпустил в нее первую стрелу. Это был пробный выстрел для того, чтобы проверить реакцию Гоа и прощупать уязвимые места. Стрела чуть ли не полностью погрузилась в рыхлую плоть, Великая Матерь этого даже не заметила.

Вторая стрела ударила по мозолистому наросту и, щелкнув, срикошетила в воду. Выходит, защита у нее довольно прочная, такую и пулей не пробьешь. Третья стрела угодила чудовищу в глаз, и это ему не понравилось. Глаз лопнул, как нарыв, и Гоа заверещала, воздев к небу все свои шеи. При этом из ее пастей ударили фонтаны черной жижи.

Но в целом на ситуацию эта рана не повлияла, и, успокоившись, Гоа продолжила надвигаться на Большакова. Тимофей не стоял на месте. Нельзя. Если Гоа прижмет его к воде, он пропал. Поэтому он перемещался по краю суши, заставляя чудовище поворачиваться следом. А вот и мостки, по которым можно было уйти с ритуального острова. Но стоило Тиму сделать шаг в их направлении, как Гоа атаковала. Двигалась она медленно, зато шеи у нее были очень подвижные, резкие. Тимофей едва не попал под раздачу и лишь чудом успел уклониться от клацнувших над головой зубов.

Великая Матерь, определенно, не собиралась отпускать свою законную добычу.

Сместившись влево, Тим применил еще одну стрелу. Бил прицельно, в один из множества глаз. Промахнуться с близкого расстояния было трудно, главное — выбрать неприкрытый наростом. Эта уловка снова сработала, подарив Большакову пару секунд. Времени даром терять он не стал, подскочил к Гоа, сменив лук на тесак, и рубанул им в то место, где одна из шей соединялась с туловищем. Перерубить похожий на бревно отросток с первого раза оказалось невозможно. Шея была толщиной не менее сорока сантиметров. Лезвие легко рассекло мягкую плоть и увязло, углубившись на ширину ладони.

Да, работа предстояла довольно утомительная. И главное при этом — не попасть под ответный удар. Это Тиму нужно было постараться, чтобы прикончить чудовище. Его же противнице достаточно было одного единственного контакта.

Ваншот. Так это, кажется, называется?

А еще она могла неожиданно использовать какой-нибудь Талант, и все. Но то ли Гоа решила вначале с ним поиграться, то ли еще что.

Следующие несколько минут Тим действовал однотипно: отходил на безопасное расстояние, стрелял в глаз, вызывая у Великой Матери секундный ступор, а потом налетал с тесаком и подрубал ближайшую из шей. Гоа тоже не отличалась изобретательностью, преследовала Большакова и при малейшей возможности атаковала противника единственным доступным ей способом.

Но были в этой тактике и свои минусы. Заканчивались стрелы, а их возобновление происходило слишком медленно. За все это время к Тиму вернулось всего две стрелы: та, которой он ранил Учителя, и первая, посланная в глаз Великой Матери. Да и самих глаз становилось все меньше, и цели при этом мельчали, так как Тим разумно начинал с самых крупных и более доступных. Однако через пять-семь минут он выбил десяток целей, оставшись при этом с единственной зачарованной стрелой. Хорошо еще, что у него имелись в наличии обычные. Поэтому он смог продлить свой танец со смертью еще на пять минут. Правда, на этот раз он вернул тесак на пояс и использовал каждое сближение с Гоа для того, чтобы выдернуть из ее тела стрелу. За шесть подходов ему удалось пополнить боезапас на четыре снаряда. Два из них он тут же пустил в дело, и на этот раз подрубил-таки одну из шей. Нет, полностью отделить ее от тела не вышло. Но рана получилась настолько большая, что шея обвалилась под собственным весом, упав на тело ее хозяйки.

Гоа дико заверещала. То ли боль оказалась настолько нестерпимой, то ли потеря настолько чувствительной, то ли сработал один из ее Талантов. Крик ударил Большакова по ушам кувалдой, пронзил мозг тысячью игл, лишил сил и подкосил ноги. Выронив лук, Тимофей рухнул на колени и зажал ладонями уши, из которых потекла кровь.

Впрочем, и для Гоа применение Способности не прошло даром. Разложение тела как будто ускорилось — во множестве появились новые язвы, сочившиеся тошнотворным гноем, гнилое мясо начало отваливаться кусками, обнажая крупные почерневшие кости скелета.

Только это спасло Тима от верной смерти. Пока он пребывал в беспомощности, Гоа тоже зализывала раны почти в буквальном смысле слова: она склоняла шеи над язвами и пыталась залить их внутренним соком. Попадая на плоть, он противно шипел, а Великая Матерь оглашала окрестности новыми криками боли, правда, не шедшими ни в какое сравнение с тем, что поверг на землю Большакова. Раны при этом покрывались плотной коркой, предоставлявшей чудовищу дополнительную защиту.

К тому моменту, когда Гоа пришла в себя, оклемался и сам Большаков. Он все еще был слаб, но смог подняться, заметив, как на него надвигается неповоротливая туша Великой Матери. Хотел поднять лук, но к нему его не подпустила одна из пастей. Пришлось отступить, держа в руке тесак. Правда, уйти далеко не удалось: Гоа прижала его к воде, еще немного и...

Великая Матерь почти добралась до Тима, но наползла на частично срубленную шею и тем самым причинила себе новую боль. Позабыв о Большакове, она занялась более насущной проблемой. Пасть, готовая атаковать противника, принялась грызть собственную плоть для того, чтобы избавиться от досадной помехи. Удовольствие то еще. Гоа ревела и содрогалась всем телом, пока рывком не оторвала обрубленную шею.

Тим в это время ухитрился обойти тушу сбоку и выбраться на открытое пространство. Когда совсем рядом моргнул глаз, он не упустил возможности и вонзил в него тесак.

Гоа снова заверещала, ее тело заколыхалось, пасти заклацали, пытаясь схватить противника, но Тимофей был вне их досягаемости. В ходе сражения он лишил чудовище большей части глаз, тем самым частично его ослепив. Поэтому и металась Великая Матерь, поэтому хватала зубами воздух, потеряв из виду Большакова.

То ли на нервной почве, то ли по какой-то другой причине, но разложение Гоа ускорилось до фатального значения. Плоть уже не отваливалась, а оплывала. Было такое впечатление, будто Великая Матерь тает, как снеговик со всех сторон окруженный огнем. И тут уже ей стало не до Большакова. Она дрожала, как холодец, верещала в предчувствии скорого конца, и оплывала на землю. Ручейки слизи стекали в болото. Тим же стоял в стороне и наблюдал за происходящим, морщась от удушающего зловония.

И вот настал момент, когда на месте Великой Матери осталась лишь куча бесформенной плоти. Какое-то время она продолжала шевелиться, но больше не кричала — было нечем. Шеи сами отвалились и растаяли, смешавшись с остальной разложившейся плотью.

Глядя на то, что осталось от Великой Матери, Тим не верил, что ему удалось прикончить самого серьезного противника на Полигоне. Да основную работу сделала Раска, но и он приложил к этому свою руку. И дело тут не только в везении.

Что ж, осталось только забрать идентификатор и покинуть Полигон.

Большаков невольно поежился, представив, как ему придется копошиться в зловонной массе в поисках гаджета. Но иначе никак.

Он подошел к останкам Гоа, прикрыв нос рукой, и нехотя начал ковыряться в густой слизи тесаком, в надежде найти искомое хотя бы к утру.

Масса вздрогнула неожиданно и резко. Она словно взорвалась, отбросив Тима назад. Он инстинктивно зажмурился, потом, уже лежа на спине, еще какое-то время протирал глаза от облепившей лицо слизи. И когда ему это удалось, увидел новую ипостась Великой Матери. Сбросив с себя все лишнее, она предстала перед Большаковым в виде скелета, собранного из черных, будто обугленных костей. Она стала меньше, но все еще подавляла как габаритами, так и массой. Головы у нее, как и прежде, не было и в помине. Зато имелось шесть лап, похожих на паучьи. Само тело представляло собой эдакую клетку из ребер, внутри которой бился в подвешенном состоянии кожаный мешок диаметром до полутора метров.

Краше Гоа не стала, но стала понятнее.

И опаснее. В отличие от себя прежней, эта была очень подвижная. Не давая Тиму опомниться, она набросилась на него, пытаясь забить похожими на шипы лапами. Атака была настолько ошеломляющая, что Большакову не оставалось ничего иного, как уклоняться, быстро перемещаясь по клочку суши. Принцип прежний — не попасть под удар. А вот с ответными действиями было не так просто. Лук в данной ситуации казался совершенно бесполезным. Вряд ли обычная стрела могла причинить урон набору костей разной величины. Да и не успевал он не то, что прицелиться — даже лук натянуть. Поэтому стрелковое оружие было отброшено в сторону за ненадобностью, и Тимофей остался с тесаком. Правда, и от него не было особого толку. Улучив момент, Большаков нанес рубящий удар, попав по промелькнувшей мимо лапе. Раздался звон — такое впечатление, будто клинок угодил по камню. Впрочем, почерневшие кости даже внешне походили на древнюю окаменелость, так что ничего удивительного. Возможно, положение исправил бы боевой молот или хотя бы обычная кувалда, но где ж их взять?

Вот и приходилось Тиму скакать, уходя от разящих со всех сторон лап и искать уязвимые места у новой Гоа.

Возможно, таковым являлся кожаный мешок, определенно не пустой. Однако заключенный в решетку из ребер, он был не самой доступной целью. И все же именно на нем сконцентрировал Тимофей свое внимание — другого выбора у него все равно не было.

Чтобы добраться до мешка, нужно было рисковать, подходя не то, чтобы вплотную, а даже между лап чудовища. А как раз это проделать было очень сложно. Несмотря на отсутствие глаз, как таковых, Гоа каким-то образом видела своего противника, причем, не важно, с какой стороны он подходил. К тому же атаковала она одинаково четко и быстро не только по фронту, но и с флангов, и с тыла. Попробовав один раз, Тим нарвался на прямой удар. Лапа ударила в грудь, угодив в синтетическую пластину. Пробить ее не смогла, но сила удара была такова, что Большакова отбросило назад, и он растянулся на спине на самом краю острова. Великая Матерь решила этим воспользоваться и в мгновение ока оказалась рядом, нависнув над Тимом и задрав обе передние лапы над поверженным противником.

Понимая, что не успеет ни подняться, ни переместиться в сторону, за секунду до этого Большаков активировал Отвод Глаз. Гоа, собиравшаяся нанести серию молниеносных ударов, потеряла Тимофея из виду, замерла на миг, а потом начала вертеться на месте, гадая, куда исчез противник. В этот момент кожаный мешок оказался прямо перед носом Большакова. Недолго думая, он просунул тесак между ребер и, обхватив рукоять обеими руками, с силой вонзил его в податливую массу. Острый клинок с легкостью распорол кожаную преграду, а потом на всю длину погрузился в противно чавкнувшее содержимое мешка. Хлынула дурно пахнущая жижа, заливая лежащего Большакова. Гоа забесновалась, заметалась, расплескивая содержимое мешка по земле. Одновременно с этим начал разваливаться и сам скелет. Сначала отпадали отдельные косточки. В течение нескольких секунд чудовище лишилось большей части ребер и половины лап. Но Гоа продолжала свой неуемный неуклюжий бег, словно в этом заключалось ее спасение. При этом из мешка доносилось глухое отчаянное подвывание, сопровождаемое цокотом лап и грохотом костей. Наконец, потеряв еще одну конечность, тварь осыпалась на площадку, и в последнюю очередь лопнул мешок, разбросав по сторонам лоскуты кожи и ошметки внутренностей.

Вой вырвался наружу, и среди останков костяка Тим заметил обнаженное, скрюченное тело старухи с мокрыми косматыми патлами, облепившими ее лицо.

Ворска, сестра Раски.

Она дрожала всем телом, выла и пыталась подняться, но ей не хватало сил.

Сжимая в руке тесак, Тим встал с земли и приблизился к ведьме. Увидев его, Ворска заткнулась. Теперь она сверлила взглядом ненавистного врага и натужно сопела.

— Думаешь, ты победил?— спросила она. Голос у нее был глухой, сиплый, как у астматика, каркающий.— Не-ет... Нет! Меня нельзя убить. Два раза взойдет солнце, и я вернусь. Так было. И так будет всегда. А ты... Тебя я заберу с собой.

Она замолчала. И в тот же миг Тимофей почувствовал ни с чем несравнимую боль, вспыхнувшую в тысяче местах одновременно. Сначала подкосились ноги, и он рухнул на колени. Потом завалился на бок и принялся кататься по земле, оглашая окрестности диким ревом.

Боль была внутренней, и чтобы добраться до нее, нужно было содрать с себя кожу. Большакову безумно захотелось это сделать, и он не мог сопротивляться этому желанию. Но прочный доспех не дал свершиться безумию. Ногти скользили по прочной поверхности синтетических платин, не оставляя на них ни малейших следов.

Ворска сначала просто довольно улыбалась, потом начала смеяться. Дуэт — крик боли и хохот безумия — не просто разлетелся по болоту — он наполнил весь мир и звучал теперь даже в самых его отдаленных уголках. А мир затаился в напряжении, натянутом, как струна, готовая порваться. И никто не мог с уверенностью сказать, что произойдет, если — когда — она лопнет.

Тиму было больно. И обидно. Обидно проиграть в тот момент, когда до цели оставался всего лишь маленький шажок. Обидно проиграть безобразной крикливой старухе, да, ведьме, но лишившейся большей части своей силы. И даже смерть его огорчала гораздо меньше, нежели тот факт, что он исчезнет навсегда, а ОНА вернется после Перезагрузки.

И вот последнего он никак не мог допустить. Поэтому, превозмогая боль, он потянулся скрюченными пальцами к Ворске, схватил ее за тощую шею, обтянутую дряблой кожей, и принялся душить.

Но и ведьма не осталась в долгу. Ее корявые пальцы тоже сомкнулись на горле Большакова и надавили на кадык. При этом Ворска продолжала смеяться, хотя уже не так громко. А через минуту, когда перед глазами поплыли разноцветные круги, Тим понял, что старуха снова берет верх. Он же теряет силы и медленно умирает. Его пальцы разжались, ее же, напротив, сомкнулись еще сильнее. Тим попытался оторвать их от себя, но быстро понял, что легче разогнуть подкову, нежели освободиться от стальной хватки ведьмы. И тогда его рука потянулась за спину, нащупала сначала колчан, а потом и рукоять кинжала. Еще через несколько секунд клинок пронзил бок Ворски. Ее безумный смех резко оборвался, а потом болота огласил протяжный, резонирующий, нечеловеческий вой. Тим вырвал кинжал и снова загнал его в бок. Потом еще раз и еще.

Старуха продолжала выть.

Правда пальцы на горле Большакова разжались, и он постарался отстраниться от ведьмы. Но встать не смог — вой старухи не только резал слух, но и отнимал у Тима последние силы. И тогда он выхватил пистоль и выстрелил Ворске в лицо. Голова взорвалась переспевшей тыквой, смех резко смолк, тело дернулось несколько раз и, наконец, замерло.

Все...

Больше всего на свете Большакову хотелось расслабиться и упасть на землю, отдышаться. Но тело ведьмы начало разлагаться на глазах, и Большакову пришлось отползти в сторону, подальше от растекающейся лужи, в которой растворялись даже кости. Впрочем, вскоре едкая субстанция впиталась в землю, исчезнув без следа, а на месте смерти болотной ведьмы остался лежать...

...идентификатор.

Тим пополз назад, взял прибор в руки. Да, это он и есть, идентификатор. Последний на Полигоне. Билет в другой мир. Спасение. Жизнь.

Как там дальше?

Тим припомнил, как это делали другие — Наталья, Эдик, Алиса. Он поднес гаджет к запястью...

...и в этот момент раздался приглушенный стон.

Тим отчаянно завертел головой, и его взгляд замер на подарке Учителя. С позиции, в которой находился Большаков, теперь было видно, что это клетка. И внутри нее кто-то шевелится.

Сунув идентификатор в удобный кармашек на груди, Тим осторожно приблизился к клетке. С Учителя станется — приготовить прощальный сюрприз. Тимофей медленно стащил циновку, и теперь отчетливо видел скрючившееся за прочными деревянными прутьями тело.

Тело Лиды.

Гамма чувств нахлынула на Большакова. Радость — ведь он считал, что она погибла вместе с остальными, пойдя на корм Великой Матери. Настороженность — как так могло случиться, что выжила лишь одна она? Почему Учитель ее пощадил? Что она делала в клетке? Сюрприз? Какого рода? И, наконец, сожаление — идентификатор был один, а значит...

Лида была жива и сквозь прутья смотрела на Тима. Взгляд ничего непонимающего человека. Как будто она только что проснулась и не могла понять ни где она, ни что происходит.

Замка на дверце не было. Она была туго привязана к основанию прочной веревкой. Тим разрезал ее кинжалом, откинул дверцу и помог девушке выбраться из клетки.

— Ты как?— спросил он ее.

Она ничего не ответила, медленно повела головой сначала направо, потом налево.

— А где... Она?

Голос у нее был слабый, хриплый.

Тим сразу понял, кого Лидия имеет в виду.

— Ее больше нет.

Девушка уставилась на него с недоверием и... кажется, это было осуждение?

— Ты... убил ее?

— Она не оставила мне другого выбора,— пожал плечами Тимофей.— А еще...

Он вытащил из кармашка идентификатор и показал его девушке. Но та даже не взглянула на прибор, продолжала сверлить взглядом Большакова.

— Зачем?— произнесла она, наконец.— У нас был шанс. У нас у всех. А теперь... Я тебя ненавижу!

Говорят, от любви до ненависти один шаг. В данном случае расстояние оказалось гораздо короче.

— Уходи!— она толкнула его в грудь.— Ну, чего же ты ждешь? Проваливай! Оставь меня... Нет! Стой!

Лида схватила его за руку, заглянула в глаза.

— Убей меня! Прошу тебя! Только быстро и без боли. Я устала от боли.

Тим смотрел на нее и молчал.

— Ну, же, Тимоша!

Она взяла его за руку с оружием и поднесла кинжал к груди.

— Я прошу тебя.

Наверное, она была права. Ведь ожидание смерти — хуже самой смерти. А конец один.

Но Тим не смог. Он преодолел сопротивление и отвел руку с кинжалом в сторону, чтобы не поранить девушку. И тут же увидел в ее глазах презрение. Но ему было плевать. Он воткнул клинок в землю, взял из кармашка идентификатор и, не раздумывая, приложил его к запястью Лиды. Щелкнули браслеты, началась идентификация.

— Почему?— удивленно спросила Лидия.

А правда — почему? Ведь он ее даже не любил. Не испытывал к ней ничего, более дружеских чувств. Может быть, потому что иначе не мог? Потому что, в противном случае, презирал бы себя всю оставшуюся жизнь?

Тим взглянул, как на горизонте начало светлеть. Судьбоносная ночь закончилась быстро. Наступал последний день существования Полигона в его нынешнем виде.

— Иди.

— А ты?— она схватила его за плечи.

Тим постарался улыбнуться:

— Иди.

— Тим...

— Прощай.

Девушка поцеловала его в щеку, развернулась и зашагала к мосткам, ведущим на соседние острова. А Тим уселся на клетку и уставился в черноту омута...

Зеленые огни в чашах погасли сами собой. Возможно, они и загорались сами по себе, когда наступала ночь. Тим провел на болоте несколько дней, но задумался об этом только сейчас. Он вообще много чего успел передумать за то время, пока над Полигоном всходило солнце. Единственное, о чем он не хотел думать, так это о том, КАК это будет? Перезагрузка и все такое. Когда ему надоело сидеть на клетке, он перебрался на главный остров. Деревня сектантов опустела и выглядела... Мертвой? Нет, спящей, как и весь остальной окружающий мир. Мир, в котором осталось лишь одно живое существо.

Тимофей Большаков.

И этот мир, Полигон, теперь принадлежал ему. Пусть и на очень короткий срок.

Сбросив рюкзак на землю, Тим снова уселся, на этот раз на скамейку под стеной одного из домов. Он никуда не хотел идти. Зачем? Все равно он уже никуда не успеет. А деревня была не так уж плоха, чтобы встретить именно в ней Перезагрузку.

Тим откинулся на стену спиной и закрыл глаза...

Перезагрузка началась в полдень. Тим понял это, когда на его глазах стал исчезать мусор, брошенный сектантами. Сначала это были мелкие предметы: валявшаяся под ногами Большакова щепка, сломанная ветка, кусочек отбитого камня. Потом Перемены затронули более крупные объекты: исчезла кем-то оставленная на подоконнике грубо вырезанная из дерева кружка, прислоненные к стене самодельные вилы, растаял в воздухе плетень, отгораживавший от внешнего мира небольшой огородик. Да и само приусадебное хозяйство будто ластиком стерла невидимая рука. Особо эффективно исчезали строения — они рассыпались на частицы, таявшие в воздухе, но при этом не разваливались на части. Большие перемены затронули сначала окраины деревни, примыкавшие к воде, а потом медленно двинулись к центру деревни, уничтожая все на своем пути. А на их месте оставалось свободное пространство, местами усыпанное камнями, местами заросшее травой.

Тим был одним из немногих, кому довелось стать свидетелем Перезагрузки. Правда, он уже ни с кем не сможет поделиться своими впечатлениями. Великое Очищение приближалось к нему со всех сторон, а он сидел и смотрел на происходящее, если и не равнодушно, то вполне спокойно.

А что толку метаться?

Еще он думал о том, успела ли Лида добраться до Портала?

Одновременно с Переменами, начало гаснуть и местное солнце. Как будто кто-то невидимый медленно прикручивал светильник. Когда Тим оказался в незатронутом пока Переменами круге диаметром не больше двадцати метров, стало так темно, что видимость ограничивалась как раз этим самым кругом. Да и в нем было не особо светло, и с каждой секундой становилось все темнее. Лишь теперь сердце Большакова забилось сильнее. Как-то иначе он представлял себе свою смерть. Да и умирать не хотелось — вся жизнь была впереди.

Солнце погасло окончательно, но в сжимавшемся кругу было еще достаточно светло. Почему? Опустив голову, Тим заметил, что свет струится из его рюкзака.

— Что за...— пробормотал он. После чего наклонился, поднял рюкзак, раскрыл его и зажмурился, от хлынувшего наружу яркого сияния.

Наощупь он нашарил источник свечения. Им оказался тот самый шар, который он обнаружил в Сокровищнице и предназначения которого так и не узнал. Когда Тим видел его в прошлый раз, это был обычный стеклянный — на вид — шар, внутри которого парила сверкающая пылинка. Сейчас же она раскалилась так, что шар напоминал новое солнце — яркое и при этом холодное. Увы, ему не хватило сил, чтобы разорвать кольцо Тьмы. Но и Тьма оказалась бессильна погасить последний источник света в этом мире. Борьба, должно быть, шла нешуточная — Тим почувствовал, как уплотнился окружавший его воздух, стало тяжело дышать. А еще скакануло давление, и в ушах пронзительно запищало. Давление усиливалось, и в какой-то миг Тимофей уже не смог удерживать в руках шар, и тот упал на землю. По многострадальным ушам ударило резким хлопком, из уст Тима вырвался стон и...

...Когда он пришел в себя, то обнаружил, что продолжает сидеть на той же скамейке, левый край которой оказался попорчен Переменами, будто его погрызли термиты. За спиной у Тима возвышался огрызок стены — все, что осталось от некогда прочного дома, построенного стараниями Учителя и его приспешников. Земля под ногами Большакова и перед скамейкой была утоптана, но уже в шаге от нее зеленела молодая трава, покрывавшая большую часть ставшего голым и диким острова посреди болот.

Тим видел это все, так как снова светило солнце, продолжившее свой путь, преодолев полуденную отметку...

— Странный ты человек.

Голос прозвучал совсем рядом, Тим вздрогнул от неожиданности и повернул голову.

Рядом с ним на скамейке сидел мужчина лет сорока, худощавый, с прилизанными волосами, в деловом костюме с галстуком.

Не хватает только кейса в руках,— подумал почему-то Тим.

И он даже не стал спрашивать, кто был этот человек. Итак понятно.

— Ты мог убраться с Полигона еще несколько дней назад,— продолжал между тем Доброжелатель.— Шесть... Шесть идентификаторов, каждый из которых мог стать твоим... Я не понимаю.

Он не злился, нет, говорил спокойно и, похоже, на самом деле, пытался понять.

— И не поймешь,— устало ответил ему Большаков.

— Ты их пожалел? А они? Они пожалели тебя? Ведь, покидая Полигон и унося с собой один из идентификаторов, они обрекали тебя на верную смерть, прекрасно это осознавая. Ну, один раз, ну, два... Я внимательно наблюдал за тобой и все ждал — когда же. Когда же ты поумнеешь!

— Вот такой я сентиментальный дурак,— усмехнулся Тим, снова посмотрел на собеседника и спросил: — Что теперь?

— А это очень интересный вопрос. Правильный! Ты первый кому удалось проникнуть в Сокровищницу. Первый, кому удалось получить Второй Шанс. Правда, я теперь не знаю, что мне с этим делать? Как-то иначе я себе все это представлял. С одной стороны, ты заслужил награду. Честно заслужил. С другой же...— Теперь уже Доброжелатель уставился на Большакова.— Я не могу тебя здесь оставить. Ты уничтожил всех Легенд, ты много знаешь, кое-что умеешь... Даже не представляю, к чему ВСЕ ЭТО может привести, с твоим-то характером. А кроме того, ты — перспективный малый. Мне очень интересно узнать, как далеко ты сможешь зайти.

— И?

Доброжелатель молча сунул руку за отворот пиджака и вытащил из внутреннего кармана...

...новенький идентификатор.

— Надеюсь, ты знаешь, что с ним делать.— Он с подозрением посмотрел на Большакова.— Или нет? Может, поэтому ты так и не воспользовался этим предметом?

Было понятно, что Доброжелатель стебется, поэтому Тим оставил его слова без ответа. Он взял идентификатор и приложил его к запястью. Щелкнули браслеты, запястье пронзило короткой, но острой болью, которая, впрочем, тут же прошла.

И перед глазами Тима замелькали строки появляющихся из ниоткуда сообщений. Такое впечатление, будто он воспользовался очками дополнительной реальности. На самом деле очков у него не было, а строчки появлялись прямо перед глазами. Тим даже не стал заморачиваться над вопросом — как такое возможно. Не после всего того, что ему пришлось пережить.

— А теперь будь любезен покинуть Полигон,— Доброжелатель встал со скамейки.— Уже начали появляться новые Претенденты, и я не хочу, чтобы ты с ними пересекся.

Он шагнул в сторону, взглянул на кусок, оставшийся от прежнего мира, недовольно покачал головой, но ничего не сказал. Следующий шаг он сделал за обломок стены, но тут же вернулся назад:

— Ах, да, спасибо за Гоа. Дамочка возомнила о себе невесть что и начала меня в последнее время раздражать. С меня должок.

После чего он окончательно скрылся за стеной, и, когда Тим встал и заглянул за угол, Доброжелателя там уже не было...

Переход прошел, как по маслу. Тим шагнул под портальную арку. На какое-то время его поглотила темнота, и о том, что он существует, сообщила появившаяся на темном фоне яркая надпись:

Идет Переход. Ждите...

Ждать пришлось не долго. Тима ослепило ярким светом, пахнуло в лицо обжигающим потоком воздуха. Появилась новая надпись:

Добро пожаловать в Отстойник 24!

Отстойник?

Звучало неприятно и настораживающе.

Была у Тима слабя надежда на то, что он, все же вернется в родной мир, но, увы, не срослось.

Жаль...

Он открыл глаза и охнул, обнаружив себя стоящим на краю обрыва. Короткий шаг вперед, и он упал бы со скалы, возвышавшейся над лежавшей под ней долиной метров на пятьдесят.

Местность была примечательная — это не Полигон, точно. Долина представляла собой песчаную пустошь, на которой местами торчали каменные обломки различных размеров и рухнувших с окрестных скал валунов. Причем и песок, и сами камни имели красноватый оттенок, да и сама местность очень напоминала Большой Каньон, в котором Тим никогда не был и теперь, наверное, уже никогда не будет.

В Отстойнике — почему бы он так ни назывался — было довольно жарко и ветрено, и Большакова спасал лишь быстро адаптировавшийся к новому климату костюм. О чем Тим своевременно получил соответствующую информацию на без его на то волеизъявления встроившийся в органы зрения инфодисплей. Впрочем, грех жаловаться, фича была полезная, всяко лучше черной плиты, которую с собой не возьмешь. К тому же очень полезно было узнать и температуру воздуха за бортом, и влажность, и местное время, и много-много прочей информации, не сходя с места и не задавая дополнительных вопросов. Они только начинали формироваться в голове, а идентификатор уже искал на них подходящий ответ.

Вещь!

Но нужно отсюда как-то выбираться, пока не шлепнулся вниз.

Тим завертел головой и увидел, что влево можно пройти вдоль скалы по узкому — шириной со стопу — карнизу, который выходил на более широкую площадку.

А еще Большаков увидел пыльное облако, движущееся по долине в его направлении. Присмотревшись, он различил стремительно приближающийся... нет, это был не автомобиль. И не ракета. Это было нечто среднее. Эдакий футуристический челнок, летевший по-над песком со скоростью гоночного болида. А следом за ним несся еще более футуристический объект. Этот не утруждал себя скольжением вдоль земной поверхности, совершал головокружительные маневры, заходя то слева, то справа, то поднимаясь вверх, то снова теряясь в пыльном облаке. И время от времени он стрелял по преследуемому транспортному средству, о чем красноречиво говорили заметные даже невооруженным глазом трассеры, кучно ложившиеся по сторонам от удиравшего. Он тоже двигался по замысловатой траектории, и только по этой причине все еще не был подбит.

До скалы, на которой замер Тимофей, они так и не добрались. В какой-то момент преследуемый сделал резкий вираж и занырнул в расселину между скал на противоположной стороне вытянутой с севера на юг долины. Преследователь пролетел мимо, но быстро развернулся и продолжил погоню, скрывшись из виду.

Примерно через минуту раздался взрыв, ознаменованный выбросом огня и дыма в воздух и с запозданием прокатившимся по долине взрывом.

— А тут весело,— пробормотал Тим и неторопливым приставным шагом направился по карнизу к площадке...

Конец первой книги