В той или иной степени каждая в отдельности встречалась, но чтобы все вместе и наглухо — это действительно экстраординарный случай, хотя в его батальоне был уникум, однако он намертво пьянел с одного шкалика даже посредственной бздешги, и язык у него становился что помело.
Из объяснений Симы Алик уяснил одно — на полноценный магический щит ее не хватит, ее вообще больше ни на что не хватит, кроме поддержки защит. Одна радость — сам материал выдержит хоть магический таран первой степени, хоть удар арбалетного мифролового болта, да еще способность поглощать чужие "инфэо", это если не попадут в незащищенные ладони или голову.
Новый термин показался таким же смазливым, как идущий впереди люфс, отчего Алик тут же впал в уныние, едва пришла эта ассоциация. Пришла и зависть — впереди шагавший делал это непринужденно и словно не замечал мелких змей, ни разу не попробовавших его броню на вкус, и корней, раз за разом усердно считаемых человеком, несмотря на месяцы тренировок и неспешность ведущего.
Алик прилежно выполнял поручение — знакомство с чебро, его старания иногда даже отгоняли упаднические мысли, но те все лезли и лезли, преодолевая все препоны, как вода сито. К ним присоединилось и желание поскорее посмотреть на два одноручных меча, идущих комплектом, и простенький кинжал больше для проформы. Алик прекрасно умел метать ножи, часто выигрывая не малые суммы, не мазал из арбалета в яблоко с десяти саженей. С луком он и не дружил, и не враждовал. И вот надо же было такому случиться, что именно его магический вариант был предусмотрен, причем для обеих рук — с какой хошь, с той и стреляй. Когда сможешь контролировать потребную прорву маэны.
По скромным прикидкам юноши, стоимость одного только кинжала — при оглядке на проданные на аукционе мечи, — составляла многие тысячи платинов. Алик хорошо разбирался в обычных клинках, но пасовал перед зачарованными, плохо понимая причины высокой стоимости одного, и низкой другого при вроде бы одинаковых свойствах, правильно оценивать которые его не успели обучить. А здесь он судил, к тому же, только по словесному описанию — Сима отказывалась предоставлять мыслеобразы до тех пор, пока он их не изучит.
Молодой человек выспросил достаточно для того, чтобы сложилась общая картина по характеристикам и возможностям чебро. Выяснил, попутно, кое-что о себе с магической точки зрения. Мыслеканал до родных юноша пока не пробовал устанавливать, но остальное по нему выяснил. Поэтому задолго до темноты перестал общаться с Симой, переключившись на окружающий лес и вялотекущее осмысление информации по искусственным спутникам и вампирской сущности учителя.
Пока он шел сзади, ему вдруг вспомнилось, что Йомиэль владеет круговым обзором, по поводу учителя он и не сомневался. Ему явственно почудились выросшие у обоих на затылке глаза, вперившиеся прямо в него. Жуть накатила, и юноша, приноровившийся к бурелому и многочисленным морщинам, испещрившим эту лесистую область, вновь едва не грохнулся: под его ногами свернулся в большой шар матерый ежище. Плечи впереди идущего подозрительно дернулись, однако у чебро уже не было сил на усиление зрения и слуха, поэтому больше юноша ничего не заметил. И с досады со всей мочи саданул по ежу, отправляя до глубины души возмущенного — как, еще и он!? — ежа в полет. Йом явственно хихикнул, а волосы Ариэля осуждающе качнулись. Насупившись, он опустил очи долы, наткнувшись на хихикнувшие пятки впереди идущего.
— Йейльская пернатая!
За лесного брата отомстила лесная сестра: метко шлепнувшийся вонючий и склизкий комочек угодил прямо за шиворот и не медля начал по спине прокладывать дорожку, а где-то в кронах оттрубили победные фанфары, быстро удаляясь с места происшествия. Первый ученик засмеялся в голос, издал смешок и направляющий, еще раз печально вздохнули сзади.
— Тьфу! — Ква-а-а! — Гррр!
Даже лягушка обиделась, обматерив плевца и быстро упрыгнув в густую траву справа, словно боясь быть расплющенной взбешенным двуногим, плевавшим на нее во всех смыслах, сумевшим быстро взять себя в руки и ускорить темп вслед за Ариэлем, обогнав поздно спохватившегося Йомиэля, обиженно засопевшего в спину. Обиделся, похоже, и сам лес: по лицу Алика хлестали невесть откуда взявшиеся ветки, безуспешно цеплялись шипы за одежду, повсюду стали мерещиться игольчатые комки, злобно сверкающие бусинами глаз.
Юноша вынужден был ненадолго деактивировать тройку показавшихся бесполезными защит, попросив Симу очистить затылок со спиной и прикрыть его от неприятных царапин; поползновения настырных веток по выдиранию клочьев длинных волос увенчались почти полным провалом в связи с отсутствием таковых, а к трем длинноволосым они даже не пытались приставать. Но даже зная о явно лыбящейся роже люфса, человек потрогал чистый затылок: он никак не мог избавиться от мысли, что там все еще грязно, ему хотелось ополоснуться обычной водой.
Он бывал в этом влажном лесу, жарком днем и холодном ночью, но много южнее, на вылазке со своими ребятами. Тогда он чувствовал себя уверенным, а не как сейчас — сопливым юнцом, но это быстро прошло. Алик совладал с собой, обрел невозмутимый вид, выпрямил спину, в отличие от йомиэлевской, совсем не уставшую тащить на себе груз рюкзака, странно тяжелого для такого компактного, и бодро перепрыгивал свалившиеся стволы или низко нагибался, не задевая, как люфс, грязные стволы, чем только не облепленные.
Глава 3. Привал
— Ты куда?
— За хворостом. Ночи здесь холодные, а я не хочу активировать обогрев в ущерб защите.
— Погодь, — он послушно встал, молча ожидая продолжения.
Они засветло нашли поляну, достаточно просторную и ровную для них четверых. С полверсты как они прошли глубокий ручей, почти речку — средний шаг шириной, пядь глубиной.
Йомиэль, мгновенно сбросив ношу, едва понял про привал, блаженно полулежал на ней, раскинув ноги и вытянув руки или наоборот — в позе "звезда" все едино. Сай уже срезал дерн, готовя в центре место для костра, собственно и сподвигнув юношу, оставившему свой рюкзак на противоположной половине, на поход за хворостом.
— Какими инфэо ты уже владеешь помимо Светляка?
— Точилка, Искра, Зеркало.
— Йомиэль, вставай, хватит изображать уставшего.
— Но я... уже встал.
— Алик владеет оружием, Йомиэль — магией. Оба недоучились, однако уже имеете боевое прошло, вам обоим следует перенимать опыт друг дружки. И не кривись, Йом!
— Не люблю железки, — буркнул тот.
— Это тебя не избавит от практики. Знаю, прозвучи дико, Алик, но невдалеке было высохшее дерево, еще не упавшее. Ваша задача — на нем исследовать возможности прилагающегося к чебро холодного оружия, а так же добиться того, чтобы оно выглядело и действовало как добротный, но ничем не примечательный местный аналог. И учтите, что сюда надо все полешки, готовые к попаданию в небольшой костер, принести за один раз, а там не должно остаться даже пня. Полную боевую форму активируете непосредственно у дерева, идите.
— Интеграл просится наружу, — произнес Лейо, когда двое послушно отправились к упомянутому дереву.
— Выпусти, — внезапно поняв, как соскучился по нему.
Левее центра поляны появился наглый кот, тут же принявшийся с королевским достоинством столбить поляну. Раэкапу(*), радужный эжзасзаский катопум, невероятно грациозный. Шерсть недлинная, но чрезвычайно плотная и мягкая, нежных радужных оттенков, изменяющихся в широком диапазоне при смене освещения и угла просмотра, без узора, в ночи может ярко светиться, завлекая крупных насекомых; весит килограммов пять, когда по своему обыкновению объестся; когти острые, втягиваются целиком; уши округлые, широко расставлены, с небольшими кисточками, загнутыми назад; длина в метр, причем тело — малая часть золотого сечения; на конце хлесткого хвоста, стоящего не трубой, а изогнутого интегралом, расположен костяной нарост, подобный оголовью булавы, скрытый длинной кисточкой.
Один удар хвоста — и рептилия заморожена, разгрызена и проглочена, или оглушена и холодом превращена в вялое существо, неспособное оказать достойного сопротивления и преследования. Когти тоже обладают свойством превращаться в раскаленные лезвия, без труда шинкующие добычу, как и зубы. Чудовищная регенерация распространяется только на хвост.
Цветастый замечательно смотрелся среди яркой растительности болот, сливаясь, но здесь выглядел дико неуместно, и притом просто шикарно попадал в тему.
— Интеграл, а обняться? — на что кот, неспешно проинтегрировав все окрестные деревья, смерил меня задумчивым взглядом, перетекшим из желтого в зеленый, и гордо сел рядом, подставив спину для ласк. Кончик хвоста подрагивал далеко впереди, превращая безобидный кустик травы в ледяное крошево, а тихое мурлыкание говорило о недостаточности моих стараний и желании ощущать вторую пару рук, тискавшую бы шею и заушье. — Фу какой!
И отнял руку. Кот некоторое время сидел, не шевелясь, потом чисто по-человечьи вздохнул, жалобно посмотрел на меня, и таки соизволил снизойти до моей ноги, подставляя такой желанный для меня мягкий и горячий живот с грудью, наискось положив хвост поверх моих ног.
— А что Осцилляция?
Вторая особь, женского пола, прозванная за постоянное мелкое дрожание хвоста, изогнутого вопросом. Подобрали почти одновременно. Она более светлая и цвета сочнее, мордочка дымчатая с темными ушами, носочки тоже темные.
Они были молоды и любопытны, и до старших им было еще расти и расти, но Йом захотел... В общем, теперь через полтора месяца появятся еще пять карликовых раэкапу. Они были достаточно дикими, пока их не накрыла волна после нашего с Миэ соития. А потом Лейо их всегда держал рядом, в результате они стали ручными, привязались к нам, обрели задатки эмпатии, помимо усиления магических способностей — у других раэкапу только зубы нагреваются при поедании мороженых ящериц или рыбы, их любимого лакомства, а когти просто острые.
Прекращение роста тогда нелегко далось и вылилось в ускоренное половое созревание с достаточно болезненным развитием мышц и укреплением костей. Зато их мордочки остались такими умильно-детскими. Вот глаза — те да, взрослеют и многое понимают.
— Инстинкты сильны. Как и мать, скрывается, готовится к воспитанию котят.
— А ты ее воспитываешь?
— Ага! Надеюсь отключить гипертрофированное самосохранение, в детях уже не будет.
— Ух ты! Решился?
— Да. И у матери психику подправлю.
— Предлагаю вместе попробовать добиться от их шерсти хамелеонских свойств. Есть идея использовать разницу температур.
— Смоделируем сейчас?
— Позже.
— На следующей неделе надо обязательно, дабы признак стал наследственным с первого выводка.
— Тебе видней. Завтра начнем.
Йом устал, морально. Да, он летом занимался физическими упражнениями, даже начал осваивать комплекс эллорашэ, но... Сегодня слишком часто его посещала непонятная щемящая боль в груди и где-то глубже, кажется, это одно из тонких тел, упадок сил — не вина Йоу. В лекарке он всего год недоучился до соответствующих разделов, занимающихся ментальной и энергетической оболочками, а на магике проходят воздействие на них только на пятом курсе, в самом конце.
Он четко помнил весь сегодняшний день, каждую черточку или пылинку. Это казалось и правильным, и не правильным одновременно. Боясь напортачить, люфс решил дождаться утра и проконсультироваться у Ариэля. Беспокойство по поводу непривычной прохлады, бегающих мурашек, отошло на второй план, но часто всплывало — Йом зябко поежился чисто от самого факта нахождения в подобной местности, ведь симбионт обеспечивал достаточный комфорт.
Сейчас его уже не трогал новый ученик, все чувства свелись к безразличию. Смирился он и с необходимостью помахать мечом, никаких приемов он не знает, порезаться он о свое оружие не сможет, как и поставить хотя бы синяк, что выяснил еще днем, поэтому особо не волновался.
Алик заметил пустой взгляд напарника и его вполне человеческое поеживание, вызвавшее полуулыбку, и внутренне расслабился, предвкушая и заранее трепеща перед боевой формой и видом клинков.
Искомая сосна отыскалась быстро, плутать не пришлось. Оба так и не задумались над тем, как будут все это перетаскивать. Один торопливо активировал боевую формацию и с восхищением уставился на два одинаковых ксифона в руках. Другой сделал это со вздохом, преисполненным вынужденности, мазнул глазами по листовидному лезвию в руке, по обоюдоострому прямому кинжалу в три пальца толщиной у эфеса и длиной лезвия примерно в две пяди.
— Дурень!
— Сам такой! — вяло огрызнулся люфс.
Он, не долго думая, сделал неуклюжий колющий удар. Клинок легко проткнул ствол насквозь и застрял. Йом меланхонично направил в клинок порцию силы и поводил из стороны в сторону — рука не ощутила никакого препятствия, будто перед ним не дерево, а иллюзия. Естественно, получилось кривовато, кончик подрагивал, образовав неровный срез при движении в одну сторону, мах в другую вырезал из ствола неровный блин. И вся махина сухой сосны с шумом завалилась в сторону второго ученика, вынужденного отпрыгнуть в сторону. Но полностью упасть не смогло, зацепившись за соседнее.
— Ай! Йеееейль! Да чтоб тебя, ялов еж!
— Активировал бы щит, — между делом заметил люфс, пока человек поднимался.
— Самый умный, да?! — вспылив. — Хоть раз в жизни держал "железку"? — язвительно, видя, как неуклюже тот, как масло, неровно и криво нарезает оставшийся пенек.
— Зачем? — все тем же тоном и взмахнув рукой с кинжалом.
Обрубок развалился на одинаковые чурбаны, идеально ровно распавшиеся на четыре полешка каждый, даже покоцаный, верхний.
— И? Сказано оружие изучать, а не магией баловаться, — неожиданно для Алика у него прорезался тон, которым он наставлял молодых рекрутов. Два его меча под идеальным углом смотрели вниз, словно в руках у статуи.
— А я что? — пожал плечами Йом и, сделав несколько быстрых петель кончиком кинжала, направил его на все еще торчащий пень, из которого повалил пар.
— Ааа, это и есть "проводник", да?
— Якорь, — шагнув ближе. — Вот проводник, — касаясь кончиком меча краешка усохшей древесины, тут же с еще большим треском рассыпавшейся крупными щепками.
— Ясно.
— Ты всегда такой нервный? — непринужденно, тыкая кинжалом в ствол.
— Нет, — все еще продолжая стоять и следить за вяло колупающимся люфсом.
Тем временем Йомиэль воспроизвел по памяти уменьшенную копию оружия Сабира, бывшее при нем при нападении, не вспомнив ничего из "местного". Поднял руку вверх, и под кривую ухмылку опустил.
— Аййй, ял! — под хмурый, но веселый взгляд бросив все из рук и убаюкав правую, получившую отдачу от оставившего вмятину орудия.
— Хых! Это не местный аналог меча.
— А какой нужен?
— Обычный поясной.
— Покажи.
— Как? Ни Образом(*), ни Иллюзией(*) не владю.
— Опиши словесно, — пожав плечами, эфесы сами скакнули в руки.
— Вспомни городскую стражу.
— Ааа, поняааатно... — в его руке образовался табельный меч, на поясе ножны.
— Кинжал с такого же типа лезвием. Не длиннее текущего, — уточнил Алик, гадающий, как же ему преобразовать мечи.
