Джинни сейчас искала Гермиону и собиралась с ней серьезно поговорить. Вот уже почти две недели подруга выглядит сильно подавленной, грустной и одинокой. Она старательно избегает Эванса, но если раньше хотя бы старалась делать вид, что все в порядке, то сейчас просто в постоянной депрессии. Даже работу старосты часто пропускает.
Рон, вот, за нее отрабатывает, но даже ему она ничего не рассказывает.
— 'Ну, хотя бы моему братцу мозги прочистили', — хмыкнула она.
Что именно случилось в Хогсмиде между ее братом и Эвансом, она не знает, а Рон не рассказывал, но с тех пор братец вообще перестал вспоминать о существовании своего 'врага' рядом. Если раньше Гарри был для Рона как красная тряпка для быка, то сейчас они просто делают вид, будто друг друга не существует. А недавно, когда Дин Томас предложил погулять и заодно проучить Эванса, Рон вообще не отреагировал. Хотя тут все можно объяснить тем, что все свободное время братец проводит рядом с Лавандой. Та едва не погибла, когда напали Пожиратели, и ей еще не разрешили покидать Больничное Крыло, вот он и сидит с ней по нескольку часов и скрашивает ее скуку.
Но если тут все нормально, то вот с остальным все странно.
Сразу после того нападения Генни опять начала избегать своего брата. Она и раньше держала дистанцию, но сейчас вообще даже не смотрит в его сторону. Как они при этом вместе тренируются, Джинни понять не могла, но тут точно что-то странное происходит.
Но больше всего странного происходит именно с Гермионой, а Джинни уже устала смотреть, как подруга проваливается в депрессию и собиралась все выяснить.
Искомая Грейнджер нашлась довольно быстро. Она ПРОШЛА МИМО БИБЛИОТЕКИ и просто бродила по коридорам.
— 'Черт, все куда серьезнее, чем я думала!'
Быстро догнав угрюмую девицу, Джинни преградила ей путь.
— Стоять!
— А? Джинни? — удивилась Гермиона, только сейчас заметив, что она тут не одна, благо в коридоре, кроме них, никого не было.
— Идем! — рыжая схватила подругу за руку и повела к ближайшему пустому классу.
Та даже не сопротивлялась этому, и они быстро уединились в заброшенном помещении. Уизли закрыла дверь и наложила чары против прослушки. Не стоит кому-то слышать, о чем они говорят.
— Ну-с, рассказывай, — серьезным тоном сказала пятикурсница. — Что с тобой происходит и как это связано с Эвансом?
— Да ничего, — неубедительно пыталась она оправдаться. — Все в порядке...
— Ага, конечно, по тебе видно, — фыркнула Джинни. — Ты ходишь мрачная, Эванс ходит мрачный, и это явно неспроста.
Нет, Джинни было как-то плевать на брата Генни. Да, он оказался лучше, чем она о нем думала, да и его труды по вытаскиванию себя из социального дна и вбивание каких-то мозгов в голову ее брата заслуживает уважение, но вот сам он девушку слабо волновал. Гермиона же другое дело. Это ее близкая подруга, и помочь ей нужно, даже если для этого надо будет помогать и Эвансу.
— Да все нор... — замялась Грейнджер и явно хотела уйти, но дверь за спиной Уизли была закрыта. — Не нужно...
— Не нужно?! — возмутилась она. — Я — твоя подруга, и я не могу видеть, как ты впадаешь в глубокую депрессию и занимаешься самобичеванием.
— Все хорошо, — начала Герми злиться. — Тебя это не касается — и точка! Я ухожу!
Она направилась к выходу, но рыжая не собиралась так легко ее отпускать.
— Если сейчас не разберешься с собой, то потеряешь Эванса так же, как и Рона! — прямо заявила Джинни.
Грейнджер застыла.
— Вокруг него постоянно крутится Панси, и, пока ты тупишь, она просто уведет его у тебя, как было с Лавандой. Ты сама же вредишь себе своей нерешительностью! Если сейчас сбежишь, то второго шанса не будет!
— Дело не в этом! — зарычала Гермиона, но не обернулась. — Дело не в нерешительности!
— А в чем тогда? Мерлин... — Уизли закатила глаза. — Серьезно, Гермиона, я думала, что с моим братцем ты действовала как снулая рыба, но от него ты хотя бы не бегала. Эванс, конечно, не настолько хорош, чтобы я тебе его прямо сватала, но я же вижу, что тебе плохо. Не надо опять замыкаться в себе, если нужен совет, я всегда готова помочь. Или это он обидел тебя? Тогда...
— ДЕЛО НЕ В ЭТОМ! — закричала она и резко обернулась. Из глаза Гермионы текли слезы. — Это я виновата во всем! Это моя вина, что он поссорился с Генни! Это я та, кто разрушила их жизни и дружбу! Такая, как я, просто недостойна счастья! Мне тоже нравится Гарри! Я, черт побери, влюблена в него уже давно, но я не заслуживаю счастья с ним!
— О! И как же? — Джинни с трудом сдерживала свое раздражение, — Выпила оборотного зелья и выступила под его личиной? Или, может, подпоила его чем, из-за чего он закатил ту истерику в гостиной?
— Нет, я...
— НУ А ЕСЛИ НЕТ, ТО КАКИЕ ПРОБЛЕМЫ?! — буквально взорвалась рыжая, не дав Гермионе закончить. — Эванс до последнего года был тем еще ничтожеством, и его проблемы с сестрой и не только оттуда и исходят! И знаешь что?! Лучше всех это понимает он сам! Вот скажи, ты ведь призналась ему в своей страшной, какой-бы-она-там-ни-была вине?!
— Не называй Гарри так! — голос Гермионы наконец-то хоть немного отвердел. — Он просто слишком добрый... Призналась... Сказал, что не сердится и прощает меня... Но ведь...
Джинни тяжело вздохнула. Вот умеют же люди так усложнить простое... Талант, иначе не скажешь. Гении. И, если она ничего не сделает, этот 'гений' закончит старой девой в окружении множества Живоголотов. Нет, Глотик был лапочкой, но заполнить дыру в личной жизни котами просто нельзя.
— 'Но ведь' что? — устало, буркнула она.
— Но... Гарри... явно расстроен...
— Ну, расстроен, — констатировала Джинни уже без эмоций. — Может даже был расстроен из-за этого аж пару дней. Но я готова поставить семейную усадьбу на то, что сейчас он больше расстроен из-за того, что ты опять его избегаешь. Или вообще вдолбил себе какую-нибудь благоглупость вроде того, что ты была рядом с ним только из чувства вины!
Мерлин свидетель, она готова поставить Нору на что угодно, все равно никто ее не возьмет.
— Да откуда ты знаешь! — слабо возмутилась Гермиона.
— Не знаю, — покладисто согласилась рыжая. — Вот только ты тоже не знаешь, потому что не спрашивала, — Уизли снова начала раздражаться, — Видишь ли, отношения на расстоянии не приводят ни к чему. Кем вы будете по жизни — друзьями, врагами, парнем и девушкой, вы можете выяснить только вместе! Так что иди к нему или, не будь я — Джинни Уизли, если не вызову Фреда и Джорджа на ближайших каникулах и не закину вас двоих на необитаемый остров!
Эти двое вполне способны и не на такое ради счастья друзей. Да, Джинни не очень нравился подобный вариант из-за буквального навязывания парня подруге, поэтому вряд ли она на него серьезно пойдет. Если только ее совсем выбесить...
К чему Гермиона, увы, была крайне близка.
— Ты так говоришь, как будто это просто... — простонала та, чуть ли не падая на ближайший стул.
— Это просто. Или мне тебя за ручку отвести?
— Я даже сама не знаю, что я чувствую, как я могу спрашивать его...
Нытье, нытье — и ничего, кроме нытья... Пациент уже сдался, осталось добить.
— Есть древняя методика, — Джинни ухмыльнулась, — Вспомни все те моменты, когда Паркинсон вокруг него вертелась. Ну и, до кучи, представь его с Паркинсон свадьбу, чего уж там, — Гермиона аж закашлялась, — Что ты чувствуешь, видя такое?
— Конечно, мне неприятно... — отмахнулась Грэйнджер. — Но и что? Что ты хочешь доказать этим примитивным тестом на ревность? Ревновать его... У меня нет никакого права...
— О! Кажется, мы подошли к корню проблемы. Имею ли я право?! — издевательским тоном возопила Джинни. — Будет ли так лучше для него?! А может, другая девушка будет для него лучше?! Да Мерлин и Моргана, как долго это будет продолжаться?! — она шагнула к Гермионе и начала трясти ту за плечи. — Хватит этого нытья! Где та смелая и наглая Гермиона, которая никогда не боялась отстаивать свои убеждения даже перед Снейпом? Где та девушка, что стала старостой своим трудом и заслугами? Где та нахалка, что никогда не сдается и стала лучшей благодаря самой себе?! Хватит быть овощем, стань прежней эгоисткой и подумай над своим счастьем!
Джинни замолчала, стараясь отдышаться, так как такая речь дается не так уж и легко, особенно учитывая, что импровизировать приходится на ходу.
Гермиона же замерла и большими глазами смотрела на подругу.
— Так, — глубоко вздохнула Уизли, — теперь приведи себя в порядок, а затем пойди к Эвансу сделай уже что-нибудь!
— Да что...
— Что-нибудь! Хоть в постель его затащи!
— Это... как-то... перебор... — густо покраснела она.
— Ну, так сама придумай. Это ты тут мозги имеешь, а не я. Используй голову! Вперед!
Гермиона развернулась и на нетвердых ногах двинулась к выходу...
Глава 56. Решимость.
Приведя себя в порядок, Гермиона направилась на поиски Гарри. Ноги дрожали, и сама она очень хотела убежать, но... Но Джинни была права... Одна она ничего не решит. Так что она отправилась на поиски Гарри.
Все эти годы она ужасно боялась правды.
В детстве она так же, как и Гарри, была одиноким отщепенцем, все отворачивались от нее и оставляли одну. Тогда ей было все равно, но подружившись с Генни, Роном и остальными, она осознала, как приятно иметь друзей и какое это счастье — быть с ними. Однако с этим рос и страх того, что все вернется назад, и она снова останется одна. С годами этот страх только усиливался, но до четвертого курса она могла легко его игнорировать.
А затем случился четвертый курс...
Она сожалела, что решила сделать это. Она думала, что достаточно умна, чтобы выкрутиться из любой ситуации, а последствия не будут особо сильными. Вот только она ошиблась, и за ее ошибку расплачивались ее друзья. Гарри и Генни поссорились, разорвали свои узы и никак не могут простить то, что случилось. Умом она понимала, что лишь ускорила события, а не создала их, но даже так это не умаляет вины, которую девушка несет.
С тех пор все полетело к чертям.
Страх быть брошенной и остаться одной стал невыносимо сильным. Страх быть осужденной, страх, что от тебя все отрекутся и остаться навечно в полном одиночестве. Это мерзкий страх, который не дал ей поступать правильно и подавлял все эти годы. С тех пор она стала проявлять меньше инициативы и что-то делать, лишь молча следуя за другими. Она перестала быть той сильной и уверенной в себе девушкой и превратилась в безвольную оболочку себя прошлой.
И вот правда раскрылась.
Не так, как хотела бы Гермиона, но не заставь ее говорить Панси, она сама вряд ли когда-либо решилась. Так что отчасти она была благодарна подруге. Та заставила Гермиону вывалиться из своей скорлупы и предстать перед Гарри.
Тот, к ее удивлению, не стал злиться или ненавидеть, а простил, но в его словах все равно сквозила грусть и разочарование. От того она и не могла просто так собраться и как-то поступить. Гермиона просто впала в депрессию.
Далее Гарри и Генни едва не погибают после нападения на Хогсмид. Гермиона как узнала, что случилась, тут же поспешила проведать их, но с Генни было все в порядке, а к Гарри уже отправилась Панси.
Видя, как они болтают вместе, как легко и хорошо ладят, ей не хотелось им мешать, и она была готова снова уступить парня, как в прошлый раз....
— Джинни права, — сжала Грейнджер кулаки.
Гермионе нравится Гарри, она могла себе признаться, что влюблена в него. Он и раньше ей нравился, но теперь, общаясь снова как когда-то на четвертом курсе, стараясь помочь ему разобраться в своих проблемах, она чувствовала себя с ним счастливой. Она была на своем месте, поддерживая и помогая ему, а потому не собиралась так просто сдаваться. Джинни права в своих словах. Если постоянно быть пассивной, то счастье проплывет мимо, и его уже не догнать. Счастье не идет само, к нему нужно идти, и Герми собиралась сейчас это сделать.
Она докажет Гарри свои чувства.
— Непременно...
Завернув за угол, она увидела его спину.
Время пришло.
— Ну, вперед...
* * *
Прогулка по коридорам Хогвартса немного успокоила нервы.
Да, чувство грусти никуда не уходило, но особо яркие эмоции слегка отпустили. Перед глазами все еще мелькали те лица, в голове крутились имена, также какие-то события с ними.
Вот Джилл читает лекцию о справедливости и правильных поступках, от которой у всех уши в трубочку сворачиваются, так как эта речь повторяется уже который раз подряд. Вот все утаскивают Свена от очередной красотки, к которой он начал приставать, а тот матерится и просит не спасать его хоть раз. Иргет опять задержалась в кондитерской и потратила кучу денег на выпечку, которую она просто обожает. Говорит, на ее родине нет таких вкусных десертов. Лирдик снова пытается напиться, а его напарник Рысь старается утащить хозяина от бутылки. Тот недоволен, но ничего поделать со здоровенным ирбисом не может, а потому лишь обиженно сопит.
И она... Афи...
Красивое лицо в лучах закатного солнца. Ее грустный взгляд на горизонт. Как ее белоснежные волосы треплет легкий ветерок, а она молча смотрит куда-то вдаль...
— Но я ли смотрю на них? — спрашиваю я сам себя.
Мне хочется думать, что это действительно мои мысли, мои воспоминания, мои... друзья...
Хочется, но я не знаю, как мне быть и что делать. Это все кажется таким далеким и пустым, а сам я ничего не могу с этим поделать. Лишь гадать и бояться.
— Теряю ли я себя?
Чем больше узнаю, тем страшнее мне становится. Мне кажется, что постепенно часть меня уходит и заменяется чем-то другим. Чем-то чужим и непонятным, и от того мне страшнее.
— М? — отвлекся я от своих мыслей, когда позади услышал чьи-то шаги.
Обернувшись, я увидел стремительно приближающуюся ко мне Гермиону. Девушка выглядела очень серьезной, что несколько напрягало.
— Герми? Что-то случилось?
Та не отвечала и продолжила быстро приближаться.
Все ближе и ближе.
Это начало все сильнее напрягать и волновать меня.
— Ты что...? — только хотел я сказать, как девушка резко перешла на бег и почти моментально оказалась передо мной. — Бха-ха! — вызвалось из моего рта, когда она лбом врезалась мне в грудь и повалила меня на землю. Такого удара от нее я никак не ожидал. Следом, что-то тяжелое рухнуло на меня сверху и придавило к земле. — Какого...?!
Я даже сказать толком ничего не успел, как Гермиона заткнула мой рот поцелуем.
Всего несколько секунд, которые продлились, казалось, вечность, ее нежные губы касались моих, а затем она разорвала контакт и посмотрела мне в глаза.
— А?
— ЭТО НЕ ТАК! — резко закричала она. — Я с тобой не из-за чувства вины, а потому что ты мне нравишься, придурок!
В следующий миг я будто реально слышал 'щелк' — и серьезность и уверенность Гермионы резко куда-то делась. Она словно очнулась от какого-то наваждения. Ее лицо густо покраснело, дыхание перехватило, и на лице отразилась паника.
— Не-е-е-т, не смотри! — взвизгнула она.
