Бам-бам-бам!
Громкий стук в дверь вырвал псайкера из транса, могучим ударом вбил обратно в оболочку из мяса, крови и костей. От неожиданности он потерял равновесие и кубарем покатился по полу, запутавшись в собственном плаще.
Бам-бам-бам!
Психосиловой меч словно сам прыгнул Герману в руку, но прежде, чем вершить расправу, он мельком глянул на разложенные по полу карты. Последний рисунок успел проявиться.
'Будем считать, тебе сегодня повезло!' — зло подумал он и подошел к двери.
— Оу... прости. Кажется, я тебя отвлек, — Вертер излучал искреннее смущение, но оно не могло пересилить его решимость.
— Твоя интуиция феноменальна, — выцедил сквозь зубы Герман, и только сейчас заметил, что из его рта ручьем текут слюни, а из носа — кровь. Он беззастенчиво утерся рукавом и вперил в незваного гостя гневный взор. — И надеюсь, у тебя серьезная причина, чтобы меня беспокоить.
— Да есть такое, — Вертер чувствовал себя неловко, и не только из-за того, что застал дознавателя в не лучшем виде. — У меня... как бы это описать... предчувствие. Кажется, это по твоей части.
— По моей, по моей, — проворчал Герман, но гнев уже начал отступать. — Заходи.
Впустив Вертера, он первым делом достал из шкафчика початую бутылку амасека и сделал солидный глоток прямо из горла. Потом вытащил оттуда же пластинку гликопасты и разом откусил половину, запив еще одним глотком спиртного. И только потом указал аколиту на стул, а сам устроился на кровати. Не выпуская из рук бутылку.
— Что за предчувствия?
— Предчувствие, что скоро будет жопа, — Вертер пожал плечами и виновато улыбнулся.
— Конкретнее.
— Каждый раз, как подумаю про планету, к котором летим, так будто холодный пот прошибает. Притом, что мне потеть нечем. Это даже не страх. Это животный ужас, без какой-либо рациональности.
— Видения были? Странные сны?
— Нет.
— Голоса слышишь?
— В реальном пространстве — нет, в варпе постоянно.
— Что они говорят?
— В основном обещают надрать мне зад.
— Раньше такое уже было?
— Да. Когда мы подлетали к Рисле Квартус, я смотрел на нее через иллюминатор, и она казалась мне больной. Тогда я списал все на загрязненную атмосферу. Но... — Вертер принялся тереть виски. — Это происходит слишком часто, чтобы быть простыми совпадениями.
— Знаешь, если бы я дважды самолично не замерял твой психический потенциал, то уже запер бы тебя в нуль-камере, как латентного псайкера.
— Я бы сам туда залез. Но тут что-то другое, а что именно, я понять не могу, и меня это бесит.
— Меня тоже. Но сейчас это не так важно. Что-то еще?
— Пока все.
— Тогда проваливай. А про то, что будет жопа, — дознаватель кивнул на разложенное Таро, — я и так уже знаю.
Вертер ушел. Герман дожевал гликопасту и уже не спеша прикончил остатки амасека. При всех тяготах жизни псайкера, в ней были и приятные моменты. Например, биомант мог не волноваться об алкоголизме. Он крутнул в руках меч и выполнил первую форму из Девяноста девяти священных ударов. На завершающем выпаде оружие чуть-чуть скользнуло в ладони, уведя движение острия в сторону, и Герман тихо ругнулся. Меч был подарком его наставника, врученным одновременно со званием дознавателя. К своему вящему стыду, он признавал, что не уделял достаточно внимания тренировкам с ним, больше концентрируясь на непосредственном использовании психосил. Не станет ли это пренебрежение роковым?
Он еще раз осмотрел получившийся расклад.
'Великое Око' и перевернутый 'Император'. 'Отшельник' и 'Голубь'. 'Смерть' и...
Герман подобрал с пола последнюю карту и внимательно ее осмотрел. Эта карта довольно редко появлялась в раскладах, пожалуй даже реже, чем 'Разоритель'. Она изображала обнаженного златоволасого ангела, с зияющей раной на груди, сжимающего в правой руке пламенный меч, а левой заслоняющегося от нависшего над ним бесформенного чудовища. Символ жертвы и героизма. Символ подвига и победы. Символ смерти, дарующей жизнь.
'Ангел'.
Извлечь из колоды эту карту означало предсказать великий триумф. Герман обратился памятью ко времени, когда он, будучи подростком, получил свое назначение. Он сжимал в руках выданный в день выпуска посох и таращился в иллюминатор, пока суборбитальный челнок вез его на корабль. Терра праздновала Сангвиналу, предшествующую Дню Вознесения и посвященную примарху Сангвинию. И хотя маршрут пролегал на значительном отдалении от стен Дворца, а годы в Схоластика Псайкана привили Герману изрядный цинизм, он не сдержал дрожи благоговения при виде Врат. Именно на этом месте десять тысяч лет назад стоял Ангел и защищал Дворец от прислужников Хаоса.
Герман убрал карты и погасил освещение. Завтра будет достаточно времени, чтобы доложить обо всем господину Тору и выработать дальнейшие действия. А пока стоит вспомнить все хорошее, что случалось в жизни, хоть таких вещей и было немного. Другой возможности может и не представиться.
Точильный камень в сотый раз прошуршал вдоль лезвия. Темная катачанская сталь почти не отражала свет ламп, и могло показаться, что нож урчит от удовольствия, предвкушая вкус вражеской крови. Сержант Джей Спенсер знал, что так оно и есть, и тихо улыбался, с терпением и заботой доводя лезвие до бритвенной остроты. Это не было фигурой речи, обычных бритв он не признавал.
Скоро будет еще одна операция, еще одна битва. Или несколько. Еще больше уничтоженных ксеносов и еретиков. А значит, все будет правильно, как и должно быть. И если удача изменит ему, то так тому и быть. Жизнь, проведенная в истреблении врагов Императора — жизнь, прожитая не напрасно. И Джей понимал, что вечно она длиться не будет. Он и так подзадержался на этом свете, о чем каждое утро напоминали седые проблески в волосах. Его ум все еще был остер, и в руках оставалось достаточно силы, чтобы перерубить орочью шею одним ударом. Но сам Джей замечал, что чуть-чуть хуже стало зрение, и пусть совсем немного, но замедлилась реакция. Он не был так уж стар, лишь немного перешагнул за сорок, но по меркам Катачана уже был древней руиной.
Краем глаза он глянул на Айну. За соседним верстаком она с особым тщанием перебирала свой хеллган. Она разобрала оружие на самые мелкие детали, положив каждую на отдельную бумажку с написанной на ней молитвой машинным духам, и теперь занималась тонкой настройкой под характеристики атмосферы планеты, к которой летела 'Таласа Прайм'. Джей беззвучно хмыкнул. Тщание и дотошность, с которой кадианка относилась к подобным вещам, могла бы показаться смешной для кого угодно. Кроме кадианцев.
В чем-то, однако, они были похожи. Оба были детьми своих миров, солдатами по праву и обязанности рождения, никогда не знавшими ничего кроме войны... да и не желавшими знать ничего другого. Джей до сих пор не мог перебороть в себе отвращения, что охватывало его всякий раз при спуске на мирные имперские планеты. В глубине души он презирал их жителей за беспечность и мягкотелость, хотя и понимал умом, что это неправильно, и что именно они и составляют ту огромную штуку, что зовется 'человечеством', и что именно ради них существуют прирожденные бойцы, такие как он и Айна.
— Серьезно, на этом корабле хоть кто-нибудь спит ночью?
Джей обернулся на голос. В арсенал вошел Влад и проследовал к закрепленному за ним шкафу.
— Похоже, что нет, — хмыкнул сержант. — А ты чего арбитрше койку не греешь? Трясет перед дракой?
— Можно и так сказать, — Влад выгреб весь свой арсенал и водрузил его на свободный верстак. — Хотя завтра просто не будет времени проверить снаряжение. По расчетам мы выходим из варпа в полдень, а я хочу нормально выспаться.
— Впрок все равно не наспишься.
— Не недооценивай терранцев старой выделки. Держу пари, никто в секторе не умеет спать так, как я. Однажды я заснул на краю лагеря, а когда проснулся, надо мной стоял танк. Я чуть голову себе не расшиб о днище.
— Тоже мне достижение, — Джей осклабился. — Вот попробовал бы ты вздремнуть рядом с батареей 'Василисков', про которой ведут контрбатарейный огонь...
— Не давай ему продолжать, — произнесла Айна, на секунду оторвавшись от внутренностей хеллгана. — Это третья по невыносимости из его историй.
— А какие тогда первая и вторая? — ехидно спросил он, но кадианка уже вернулась к своему занятию.
Джей попробовал пальцем лезвие и одобрительно цокнул языком. Он убрал нож в ножны, и взялся за мельтаган. Вообще, большого смысла в этом не было, оружие бойцов 'Пальца' время от времени перебирал Варнак, что железно гарантировало отсутствие любых поломок. Но, как и любой ветеран, Джей предпочитал подгонять снаряжение под свои привычки. Регулируя полярность магнитных катушек в стволе, он заметил, как Влад разворачивает темно-серый комбинезон с капюшоном.
— Это та штука, которую тебе Варнак смастерил? — спросил он.
— Ага.
-Тонковат, мне кажется.
— Со слов изготовителя, это все равно, что слой стандартной флакк-брони, но закрывающий каждый сантиметр тела, — Влад скинул гвардейскую гимнастерку со штанами и принялся натягивать комбинезон на себя. — Если бы я не видел, что изготовлено это платьице чуть ли не из обрезков буквально у меня на глазах, то может даже и поверил бы.
— Не ссы, Варнак в своем деле шарит как никто. Не удивлюсь, если на самом деле это эквивалент двойного слоя, а он просто перестраховывается.
— Да мне бы и одного хватило, если честно. От серьезной подачи все равно никакая броня не убережет, а мне просто не хочется из-за каждой царапины менять листы обшивки.
— Это же просто куски металла, — удивился Джей.
— Это память о доме, дурак, — без гнева отозвался Влад. — Если у тебя отнять твою бандану и нож — ты сильно будешь этому рад?
— А, вот что... а шлем тоже с нуля изготовлен?
— Не, это обычная 'Аквила' со склада, я ее только покрасил. Хм... а неплохо сидит, — Влад покрутился на месте, помахал руками, сделал кувырок с места вперед, потом назад. — Ну, давайте сюда своих elfow, посмотрим, что у них внутри.
— Кого? — не понял Джей.
— А, elfy, — Влад изобразил кислую рожу. — Это сказочные существа из легенд Старой Земли. Их описание схоже с внешностью эльдар. Даже по легендам те еще ублюдки. Могли иногда одарить волшебным предметом или сокровищами, но чаще развлекались похищениями детей. Очень боялись железа.
— Хорошие были легенды, — сержант ухмыльнулся. — Правдивые. Вот пусть и эти ушастые боятся нашего железа. Кстати, ты нормальный нож себе так и не сделал, все зубочистку эту носишь?
— Если ты про штык-нож, то его и дальше буду носить. Он многофункциональный, не то, что твой тесак. А для рукопашной у меня кое-что другое.
Джей пригляделся, что это за 'другое'.
— Ты все-таки до них дорвался...
— Я не для того столько времени позволял Гериону швырять меня по всему гимназиуму, чтобы потом идти на дело с одной стрелковкой. И если ты не забыл, совсем недавно мы столкнулись с огрином-берсеркером, и если бы я не расплавил трос крана с контейнером...
-... то я бы просто зажарил его из мельты.
— Все равно они лежат без дела. Это оскорбление для духов оружия.
— Да мне-то не жалко, — сказал Джей. — Но это тебе не хеллган, силовые мечи вещицы недешевые.
— Если нас завтра перебьют, на стоимость всем будет плевать, — Влад вытащил мечи на свет и выполнил серию приемов, без активации клинков. — А я собираюсь использовать все, чтобы пережить эту высадку.
— Все-таки трусишь?
— Я был у Германа, он раскладывал Таро Императора и подтвердил, что будет плохо.
— Ты бы поменьше заморачивался с этими псайкерскими штучками. От них иногда толк бывает, но чаще они просто сбивают с толку.
— Я бы хотел, — с неожиданной злостью ответил Влад, и глянул на него исподлобья. — Но я чувствую то же, что и он. Мы слишком отдалились от света. Тьма все гуще. Я не знаю, как мы переживем завтрашний день, но если от меня хоть что-то зависит — я сделаю все, и немного сверх того.
Он ушел, унеся с собой все свое снаряжение. Айна проводила его взглядом и принялась собирать хеллган.
— Надо было пристрелить его, когда только нашли. Он бы моральной угрозой, — безразлично сообщила она. — А теперь поздно. Он ел с нами за одним столом и сражался плечом к плечу. Он стал одним из нас.
— Инквизитор ему доверяет. Герман тоже, хотя слышал, они чуть не подрались.
— Это не вопрос доверия или недоверия. Это вопрос сохранения чистоты душ, чистоты от размышлений и сомнений. Пусть моя душа давно пожрана тварями варпа, ваши еще не поздно спасти, — она повернулась к Джею и впилась в него немигающим, рыбьим взглядом. — Когда настанет момент, просто сделай то, что должно.
Наверное, впервые в жизни сержант Спенсер не нашелся, что ответить.
На следующий день
'Таласа Прайм' вышла из варпа в половине второго по бортовому времени. Задержку вызвало пожелание Тора вернуться в реальное пространство как можно ближе к гравитационному колодцу системы. Когда по корпусу корабля прокатилась волна вибрации, и цепкие лапы Имматериума выпустили фрегат из своих объятий, по всем отсекам пронесся вздох облегчения. Успешное окончание путешествия через варп — всегда повод для радости. Где бы это путешествие ни завершилось.
Планета, которая виднелась через огромный иллюминатор на мостике, в имперских регистрах значилась длинным неудобопонятным индексом, и настоящего имени не имела, как не имела его вся система. Это могло показаться очень странным, ведь мир ААА класса, обладающий чистой атмосферой, водой и благоприятным климатом, неизбежно должен был встать первым в очередь на колонизацию. Но свет Астрономикона едва добирался до окраины Галактики и несоразмерные риски ставили жирный крест на аппетитах чиновников Администратума.
Была и еще одна причина, о которой знали лишь лорды Оринтийского конклава, и имя ей было 'эльдар'. Три тысячи лет назад, во время волны экспансии в секторе, силы Светоносного Крестового похода столкнулись с ожесточенным противостоянием со стороны ксеносов. Битвы в космосе и на поверхностях планет были столь ожесточенными и кровавыми, что среди сопровождавших флот инквизиторов Ордо Ксенос возникла идея попробовать дипломатию там, где не справлялись сталь и огонь.
Результатом долгих витиеватых споров стал своеобразный пакт о ненападении. Империум объявлял плеяду звезд в субсекторе Тенебралем запретной территорией, туда не допускались колонисты и эксплораторы. Взамен остальные завоеванные и вновь открытые миры получали неприкосновенность от действий Рукотворных Миров и Ушедших. Заключенный мир держался хлипко и шатко, с обеих сторон всегда находились непримиримые и просто лихие личности, но все же он держался.
Вертер этих тонкостей не знал. Он смотрел на постепенной растущий сине-зеленый диск, до боли напоминающий Землю, боролся с душащим его страхом и слушал брифинг инквизитора.
— Первое, что я хочу сказать: изначально мы летели не сражаться. Я надеялся провести все вообще без единого выстрела, — Тор перевел взгляд на дознавателя, — мы должны быть готовы ко всему. Как всегда.
