Зверь лютый. Книга 8. Догонялки

Мужик, неожиданно для себя столкнувшийся с потоком встречной былино-речистости, несколько растерялся, и, выйдя из образа, спросил по-простому:

— Эта... ну... а кудой-то?

— А тудой-то. Кирпичи лепить. Сидя работать будешь.

Дальше... как обычно. Или правильнее — "КеГеБычно"?

"И его два красивых охранника

Повезли из Сибири в Сибирь".

За спиной осталась воющая беременная баба, штук семь детишек мал-мала меньше, взбаламученное село и Хрысь с красными ушами. Поскольку я, хоть и негромко, с глазу на глаз, но высказался откровенно. По теме: что я о такой организации трудовых ресурсов думаю, и где таким управителям место.

Единственный, кого эта история порадовала — Христодул. Он уже всё своё заведение организовал. Очень эффективно использовал наличие у себя инородцев-голяди. Два старика, старуха и хромой, обеспечивали ему полный контроль и управляемость контингента.

"Ой, ты, начальничек, ключик-чайничек,

Отпусти на волю,

А дома ссучилась, а дома скурвилась

Милая по мною...".

Этот юный... "начальничек, ключек-чайничек" не сильно волновался по поводу личной жизни своего контингента, зато выпросил у меня некоторые дополнительные права. Типа продления срока отработки при ненадлежащем поведении работника. Разрешение на использование некоторых технических приспособлений вроде колодки деревянной нашейной и наножной. Введение индивидуального режима питания. И — обмундирования. Бардовского фасона:

"В полях под снегом и дождём

Мой милый друг, мой голый друг...".

После чего пришёл в радостное расположение духа и, ощерившись, просил только об одном: о достаточном количестве исправляемых и уму-разуму научаемых. Что в ближайшие дни и исполнилось.

Да, кстати, ещё когда тащили дурака-былинника через гать с вывернутыми за спину руками, обнаружилось, когда в ледяную жижу уронили случайно, что он бегает очень резво и немочь в ногах ему не помеха. А когда одели железное кольцо на шею да цепь замкнули вокруг творильной доски, на которой кирпичи лепят, стал он и к маленькому Христодулу обращаться... как к старшему, по вежеству.

Интересно, что вся остальная бригада "больных" уже к полудню старательно махала топорами на лесосеке — наглядный пример оказался убедительным.

Вот как-то так. Мне нужны печки в дома. И если у работников нет на то доброй воли, то будут работать подневольно. Хотя, конечно, для всего попадизма это ересь и плевок в лицо. Ну и плевать.

Третья тема это, конечно, бабы. Точнее — демография и народа приумножение.

Я Хрысю и другим матёрым "паукам" несколько раз говорил. Они покивали и из головы выкинули. Начиная с Покрова пошли свадьбы в селище. Но сколько я не повторял, чтобы все гожие девки и вдовы были взяты замуж...

"Мели Емеля, твоя неделя" — русская народная мудрость. Про меня.

Смысл происходящего понятен: у "пауков" свои резоны. То жених косой, то невеста рябая. Хотя, конечно, дела эти решают родители и у них другие проблемы: приданое, подарки, давние ссоры, кому с кем родниться, мастерица ли?

— А давай погодим... Через годик-другой у меня и меньшая вырастет, а твой пущай пока жеребёнка подрастит... А сынок владетелев... болтанул и ладно. Или — забудет, или — отбрешемся, господь боронит...

Я — не ГГ, я — ДД. Не — главный герой, любовник, символ, выразитель и тыр с пыром. Я простой ДД — натуральный долбодятел. Не из любви к искусству, а по необходимости в жизни. Роль прапорщика-надсмотрщика — мне не в кайф. Но склерозом — не страдаю. Сказал — сделаю. Можно было, конечно, пойти в лоб. Как сделал Его Императорского Величество сирот призрения департамент.

При ликвидации сиротских приютов, так называемых "государевых детей", подходящие по возрасту юноши и девушки были построены парами по росту и в таком порядке препровожены под венец. Были и другие примеры такого же толка.

Но я ж демократ! Зачем мне эта... аракчеевщина? Тем более, что у меня тут в ходу "Устав церковный", под статью которого я сам чуть было не попал. А теперь спокойно могу пугануть ею некоторых нерасторопных. И откормленный Меньшак. У которого аж звенит. Который для этого дела и привезён был.

Глава 176

Первую печку мы с Жилятой сложили в усадебной бане. Получился монстр. Два часа топим, три дня моемся. В первые часы в парилке — только ползком. Уши в трубочку мгновенно сворачиваются. Но проблема с горячей водой на боярском подворье решилась однозначно: "всегда!".

А имея "главное достижение человеческой цивилизации" просто стыдно не применить его по его "главному назначению". Банщиком я назначил Меньшака и запустил "вертушку": каждые три дня пара новых баб приглашается на боярский двор для исполнения уборочно-приборочных работ. Каковые начинаются и заканчиваются процедурами из личной гигиены типа "помывка банная". Под контролем, естественно, банщика.

Не сразу пошло, не сразу. У кого там у них менопауза — под платочками не разглядеть. Пришлось Меньшака к Маре на несколько дней заслать. С парой бабушек в качестве наглядных пособий. Для прохождения ускоренного курса бойца-гинеколога.

* * *

Понятно, что ручного (бимануального) обследования (пальпации) внутренних половых органов — от него и ждать не приходится.

Ситуация, честно говоря, тупиковая: УЗИ у меня нет и не предвидится. При правильной пальпации работают подушечки на внутренней поверхности пальцев. Чрезвычайно чувствительная зона: ими можно "видеть", а не только чувствовать. Но это — и опыт, и талант. Как "орлиное" зрение или "абсолютный" слух. В третьем тысячелетии только 2% врачей корректно используют эту технологию. А здесь, в "Святой Руси" внутренние органы малого таза принципиально остаются вне обследования. Придётся искать и растить профессионалов.

Потому что Меньшак... ну понятно. Вот я сдёрнул его со смолокурни, где он топором пни колол. Что получается, когда "чрезвычайно чувствительными подушечками" топором машут... Да почти весь здешний труд даёт такой же эффект — талант чувствительности уничтожается. Как "забивает" пальцы "захват за боковые грани" у каменщика... я уже об этом...

Состояние кожи, молочных желез, поверхностные группы лимфатических узлов посмотрел — и ладно. Ещё и общий медицинский осмотр на него же взвалил. Мне ж надо понимать: как у моих со здоровьем. Не дай бог какой-нибудь туберкулёз в вялотекущей форме. Или грибок где. Про аскарид и не говорю.

Начали мы сверху, со старших. Кажется у Гаршина, земский врач, одуревший от тоски и темени осенних ночей в российской глубинке, регулярно насилует семидесятилетнюю старуху-прислужницу в больничке. У нас таких проблем нет. Поскольку — ни врачей, ни старух таких — не доживают. Или они возраста своего не знают?

Понятно, что Хрысь специфических вопросов о здоровье не задавал и графа "способность к деторождению" в его сводной таблице ресурсов отсутствует. Элементарные вопросы приходится решать агентурным путём на основе бабских слухов с перепроверкой по факту. Маразм, конечно.

Факеншит! Поймаю попаданца и буду совать носом в это... место. Пока не придумает ответ на простой вопрос: как приумножить свой народ без нормальной гинекологии и акушерства? Я не говорю — "лечить". Хотя бы элементарные меры профилактики. Хотя бы минимальная статистика. А, без толку.

Если табу ведёт к вымиранию народа, то тем хуже для этого народа.

По моим прикидкам получается, что изменение гормонального фона у женщин здесь, в "Святой Руси", в среднем заканчивается к 35 годам. Что соответствует возрастному цензу, действовавшему в Российской Империи в 18-19 веках при приёме кандидатов в монастыри: женщины — старше 35, мужчины — старше 50. После этого можно и господу послужить — всё равно в миру от тебя толку не будет.

Что радует — на "Святой Руси" нет венерических заболеваний. Хотя понятно: селения довольно замкнуты снаружи, но очень плотно связаны внутри.

Как в старом тосте:

— Выпьем за здоровье твоей жены, Гиви. Пока она здорова — здоровы все мужчины в ауле. Пока здоровы мужчины — здоровы и все женщины в селении. Пока все женщины здоровы — здоров и ты. Так что — за тебя, дарагой!

Исконно-посконный общинный образ жизни. Стоит занести любую инфекцию — вся община быстренько вымирает.

* * *

А вот на лобковую вошь нарваться можно. Поэтому — сперва в баньку. Потом — к Меньшаку на медосмотр. "Вертолёт" ему построили. Новая забота — зеркальцев не из чего понаделать. Нормальной нержавейки нет, серебрение по железу Прокуй делать не умеет. Пришлось из медяшки мастырить.

Я уже говорил: рукодельничаю помаленьку. Не помню ни одного попаданца с аналогичными проблемами. Может, они и вправду думают, что детей — аисты приносят?

Как же у нас, у попадунов, всё... лапидарно-фрагментировано! Как объяснить взрослым женщинам с полным набором "святорусских" обычаев — необходимость такой процедуры? Какие такие ведические-евангелические образы использовать? Ну хоть бы один мой коллега ну хоть бы какую заготовочку по этой теме...

Меньшаку, когда он прокипятить инструмент поленился, я с одного раза мозги вправил. Прямо этим же инструментом. Но бабы-то... Что, бить каждую смертным боем?!

Десяток первых бабушек-старушек дал полный спектр возможных реакций. От непрерывного хихикания и застенчивых просьб:

— А можно я... это... ещё приду?

До истерик, драк и всенародных оскорблений. Доставалось и Меньшаку, и мне, и всей России в целом.

Все варианты отказников я быстренько свёл к двум: "не могу" и "не хочу".

Первые отправлялись к Маране для излечения от немочей. Мара предпочитает использовать наиболее сильнодействующие средства. Поэтому вопросы отпадали быстро. Кстати, кое-кого она и вправду подлечила.

Остальных — "на кирпичи".

"Танцуют — все" — прекрасный слоган. Особенно, когда танцы в обнимку с лопатой. А Христово Дуло — тот ещё... балетмейстер. И очень предусмотрительный: по краю болота стал кладбище раскапывать. Как раз возле гати. Как идёт новичок на островок — ему сразу показывают:

— Вон тут у нас такой-то лежит, вон там — такая-то. А вот ещё две пустые ямки. На всякий случай.

И снова: не надо думать, что рычание "Лютого Зверя" или обещание хоть каких неприятностей делает людей послушными. Необходимо постоянное поддержание довольно высокого уровня страха.

Ругань, крик, мордобой очень мало помогают.

Чёткое ощущение: пока на пейзанина рычишь, пугаешь — пугается. Может побежать, схватить, тащить. И через полчаса — эффект заканчивается. При следующих наездах — реакция всё слабее. Нужно от слов, угроз переходить к делу, к порке. Задалбывает несколько.

Поэтому везде, сколько можно, пытался заменять телесные наказания — работами.

Здесь чисто по физиологии — вместо кратковременной памяти, которая на 15 минут, загружается память долговременная. И — мышечная. Неделями пупок рвать под брёвнами — на дольше хватает. И — умственная: ночами напролёт себя дурнем поминать — лучше запоминается, чем полчаса панического визга под плетью.

Как это работает? Не — по Карнеги. Противно. Медленно. Не — эффектно. Но — эффективно.

Вот стоит передо мной баба. Лет сорок, здоровая, ширококостная, седая уже. Лицо и руки морщинистые, глаза повыцвели. И кроет в семь загибов. И Меньшака, и Хрыся, и меня, и Акима. "И всю систему в целом".

Тётенька! Я готов подписаться под каждым вашим словом! А уж "систему в целом", он же — мир дольний, "Русь Святая", люди-человеки... да я и двенадцать коленцев могу построить! Но приказы мои ты будешь исполнять. Любые. Просто потому что — мои. И если не хочешь с Меньшаком "безобразием заниматься", то топаешь "на кирпичи". Вы все там будете. И твои хихикающие товарки — тоже. Кроме тех, у кого от этого "безобразия" — животы вырастут. Потому что иначе — ты мне не интересна. Нет у тебя какого-то особого таланта.

Я понимаю, что ты десяток детей выродила, пяток — похоронила, другой пяток — вырастила, выкормила, уму-разуму выучила. Что делов за свою жизнь — гору неподъёмную переделала. Натрудилась-настрадалась.

Меня учили уважать пожилых женщин. Потому что это наши матери. Потому что именно от них — большая часть того немногого хорошего, что есть в нас. Мы сами — из них. И телами, и душами. Об этом много прекрасных слов сказано и будет сказано. И про первое воспоминание, и про детскую память о материнском прикосновении, и про материнскую любовь...

Я помню как великолепно поёт Таисия Павалий, как рвёт душу её "Пiсня про Матiр":

"Посіяла людям літа свої, літечка житом,

Прибрала планету, послала стежкам споришу.

Навчила дітей, як на свiтi по совiстi жити,

Зітхнула полегко — i тихо пішла за межу

...

Вона посміхнулась, красива і сива, як доля,

Змахнула рукою — злетіли у вись рушники.

"Лишайтесь щасливі", — і стала замисленим полем

На цілу планету, на всі покоління й віки".

Я же помню мою мать! Помню как она умирала. Я мотался по свету, звонил через полмира. Она была в сознании, но говорить уже не могла — ураганная форма рака горла. И такое бывает. Очень быстро... Мой последний звонок... Я как-то пытался... "оптимизировать" — внушить хоть какой-то оптимизм. "Всё будет хорошо"... Через полчаса мне позвонил отец — "Всё".

Я не могу сказать — "в меня это вбито". Это просто я и есть! Мама — это хорошо, это правильно, это надо любить и беречь. Это... я не знаю... Как дышать. Это ж душа моя! Вырвать кусок и выбросить... Кровавым ошмётком.

Но... Сейчас мне нужны кирпичи. А слать туда, в сырое болото, мальчишек... Их ещё можно чему-то научить. Если они живыми останутся. А ты... Ты умрёшь. Может — в эти две недели, может — в ближайшие 20 лет. Но уже не выучишься.

Сволочная страна. Сволочной мир. Сволочное занятие. Попадизм.

В котором приходится делать этот сволочной выбор. Чтобы выжило чуть больше детей и внуков — посылать на смерть их матерей и бабушек. Из-за неразвитости сволочного рынка сволочной рабочей силы. Были бы у меня волосы — выдрал. С тоски. Но — нету. Не тоски — волос.

Баба обругала меня напоследок, на мои слова:

— Завтра чтоб с рассветом была на островке.

показала кукиш и, пылая возмущением, удалилась. Её напарница, повздыхав, отправилась следом. С моим напутствием:

— Напомни там мужикам: за простой-прогул — ногата в день.

Конечно — обидно. Когда кукиши показывают и матом кроют. Но мне всякие порки-драки — не в кайф. Всё должно быть "по согласию".

Поутру её сын привёз упрямую бабу прямо ко мне. Поступил как его учили, "як на свiтi по совiстi жити".

Наказание плетями, конечно, больно. Но не столь эффективно, как разорение семейства. Они очень боятся взыска серебром — у здешних смердов серебра почти нет.

Сын её принёс мне извинения за недостойное поведение матушки и отвёз её на островок. Баба не угомонилась и там. На третий день она упала в болото и захлебнулась. Так Христодул сказал. И добавил... непечатно.