— Очнулся?
— Аг... — Нор поперехнулся, смертельно побледнев. Со всей ясностью он увидел отражение своих мыслей в золотой глубине проницательных очей, с холодностью выжидающей отсраненности смотрящих в самую душу. Давящий интеллект на юном и смазливом личике, как и у виденых им раженьцев. Распластаться — унизить и себя, и его. Проигнорировать — росписаться в самообмане. И шипение распушившегося раэкапу. — Ппрости, варав... — заплетающимся и непослушным языком в момент пересохшем рту. Обратного пути нет, мысль облечена в слово. — Позволь начать Ритуал Сара, — вина жгла изнутри. За мысли и намерения, пришедшие после понимания случившегося, до полного осмысления, по отношению к такому родному существу... Испросить разрешение — это единственное, чем он может уважить Ари, не ставить его перед неминуемостью очередного выбора.
— Нет.
Мир рухнул. Нор ухнул на дно, разглядев мимолетную горечь боли, мелькнувшую в глазах. И разбился о пустоту. Все ушло из Ариэля, оставив статую, нейтральную ко всему и всем, холодный гранит, зеркальное отражение той глыбы льда, которую Норадлун сам часто демонстрировал окружающим. И неимоверная усталость обреченности посреди равнины одиночества. Внезапно озера глаз захлопнулись, оставив недвижимую маску лица.
— Ты. Не. Виноват. — Чеканящий голос — словно дырявый сосуд, не удержавший в себе строгость. — Слышишь, Норадлун?
— Да... — ответила лепешка.
— Это последствия... Все, — надтреснулся голос, — времени не осталось. Нор! Готовься ставить купол...
Нор успел тупо моргнуть, а вследующий миг в лицо ударила обжигающая вьюга, исполосовавшая лицо теркой из хрусталиков снега. Мгновенное погружение в мировой поток энергий отрезвило, эфирное тело надулось от жадного глотка. Отточенный пасс ознаменует появление купола, нутро которого оказалось запорошено спокойно, теперь спокойно, оседающим снегом.
Нор сам стал куском льда, маленьким кусочком, удерживающим бурю страстей. И по поводу Гриндидо в стазисе, и по поводу... От спокойствия и рассудительности остался жалкий кристалик — Ари превратился в живой камень. Сказки, легенды, мифы, ничего конкретного маг не мог вспомнить — попросту не знал. Но в силу своего профессионализма он отличил стазис от полной консервации процессов жизнедеятельности, не спутал ни с окаменением(*), ни с параличем(*), ни с другими подобными заклинаниями.
Для мага мир сузился до маленького пяточка относительного спокойствия за тонкой пленкой защитного заклинания, отделяющего островок от непроглядной темени, приютившей клокочущие на все лады стихии, то ли выясняющие правду в извечном споре, то ли пытающиеся
— Что происходит, Нор? — раздался над ухом мягкий голос проснувшейся Отж.
— Перенеси сюда наши вещи, Отж. Криохран раскрывается. — Думать о шмотье проще, оно понятнее и ближе, и не больно.
— Как скажешь. Нор. — Отж тоже не в себе, интонации плывут.
Есть я. Есть купол. Есть взбесившаяся погода. Есть Отж со своими миньонами, за раз перенесшая все. Есть кот, волком смотрящий. Есть я. Есть купол...
— Нор!.. — испуганная девочка. Есть взбесившаяся погода...
— Повторяй за мной мантру, Отж, как учил.
Ни на какие сложные медитационные техники он сейчас не был способен, да и знал всего три маленьких да одну чуть побольше. Нужно очиститься от следов "Наваждения".
— Ом ах хум со ха...
(!!! Добавить знание о зависти и прочих чувствах в прошлое)
...Вынуждено оставил тварное тело, разделив точку опоры, иначе рисковал остаться вовсе без тварной оболочки, исчерпавшей абсолютно все энергетические ресурсы. Лишнее мгновение после рокировки инфэо — и хрупкое равновесие опоры оказалось бы бесповоротно нарушено, Вместилище проваливается в тварный мир... Тьфу, тьфу, тьфу! Отставить думы о неслучившемся.
А за Нора обидно. Сплоховал с изъятием. Будь времени больше, потушил бы и силу своей ментальной установки. Надеюсь... Нор и Отж справятся — цельные и сильные личности. Нам всем катастрофически нехватает времени. Пытался летом обмануть Время — вот и взымается плата за долги. Не-не-не, нельзя так думать. Двумерное мышление какое-то у "чм", линейное. План, не отвлекаться!
Пока птички в клетке, отбуксированной Аней за пределы видимости Вместилища сразу же после создания, в центр ячейки следящей сети, я исследовал организм пресловутой совы. Цветок дара привит топорно, раскрывается под наркотическим опьянением — для менталона вполне естественна смещенная граница "кайфа", когда разум напрочь отключается, при всем при том используется виртуозно, альфар выжимает из него все соки, четко блюдя грань. Разобраться в хитросплетениях сферы Ш`Зан-д-оло с наскоку не вышло, еле успел перехватить бразды и оценить состояние внешней среды. Спешка и грубость вкупе со скудностью познаний махов выпили все силы. А тут еще Нор... Благо успел запомнить тварные координаты остальных трех гавриков, так и не выкарабкавшихся из петель. По плану Хофох.
(!!! Фамильяр — доминирующая астральная составляющая глора после обряда принесения в жертву)
— Тятя Лео! — только что летел через бурю, а тут бац — и меж ладошками сонной Арьяны с покрасневшими от пролитых слез глазами. Из-за перегородки торчит не менее слипающееся яблоко Нимуса.
Удивление. Радость. Тревога. Резкая смена декораций, имя. Любимая племянница. Заплаканная.
— Тише, милая, — усталый голос матери. — Жив дядя Леон, тише, спи...
Согреть, ласково-ласково. Только и могу, что мыслить!..
— Он тута! Секотно... — тихое угуканье-смех.
— Он всегда-всегда с тобой, — материнский пальчик проводит по носу, по пупку, кружок у сердца. — Тут, — поцеловав в лобик.
— Мама, он тута!.. — капризно, настойчиво сводя ладошки лодочкой вокруг растерянного меня.
— Конечно тута, доча...
Арьяна надула губки. И свела ладошки вместе. "Покажись маме!" — раздался ее голос у меня в голове. Как у точки, частички-мысли, может имется голова, не понял, но все ощущения соответствовали. "Как? Я не умею..." — подумал в ответ. "Ты сильный..." — раздался утвердительный голос. И она разняла ладошки. Удар сердца — мама не видит. Удар сердца — разочарование в глазах. Удар сердца — налилась слезинка.
Знать и не видеть — это одно. Но знать и присутствовать... Нет, это выше моих сил. Арьяночка! Миленькая!.. Ну не плач... Для тебя я буду частичкой Ра, маленькой и ласково теплой, буду звездочкой, только не плач... Буду светить весело, Арьяна. Верно, все верно, родненькая — у мысли будет сила, раз так надо. Только не плач!
— Леон?
Ай, молодец! Улыбнись еще раз, Арьяночка.
Светящаяся точка закружилась над младенчиком, играясь.
— Мама!.. — весело рассмеялась девочка, пытаясь поймать огонек. — Тута!.. — как и не плакала вовсе.
— Тута... — материнская рука нежно гладила Арьяну по голове.
— Лети, сильный Лео! — зевнула Арьяна, закрыв счастливые глазки. Сон взял свое.
Ситуация огорошила меня. Отпущенный, я, погасший дабы не мешать сну, хотел просто оказаться в месте рассчитанных координат. И оказался. Не думать! План! Золотая сова. Вторая золотая сова. Граф.
Обратно не рискнул возвращаться тем же необычным способом. План! На автопилоте и по-старинке поплыл-полетел, пытаясь придумать безопасный способ воссоединения с телом, не обращая внимания на окружающее.
Идея постепенно начала вырисовываться. Сила мысли. На этом все и строилось. Арьяна наглядно продемонстрировала мне эту прописную истину, порядком запылившуюся.
Будучи на месте интуитивно занял позицию над теменем. Думать о солнце. О яркой звезде. О Крон-Ра. Океан энергии. Бесконечный безграничной. Безмерно малая частичка обладает безмерно большим потенциалом...
... йейль!
— Я не знаю, Отж! Хватит трясти, — взмолился Нор.
Покой пришел незаметно, а прояснение снизошло одномоментно — невидимая рука опустила рубильник. Едва не сбившись, Нор продолжил целебное медитирование — для Отж, ведя ее если не к просветлению, то к очищению от навеянных иллюзий.
В полной тишине они потом вдвоем поставили палатку. Разделять на секции не стали — одно общее пространство с двумя входами-выходами. Поставили жаровню и поставили готовиться еду на троих. Затащили все вещи. Молча, понимая взгляды и жесты друг друга. Затащили внутрь троих в стазисе, одного окаменевшего приподнял Зефир, а Интеграл завез внутрь. Покушали. Раздели троих до исподнего и вновь одели в легкие "спальники", сделавшие их похожими на личинки. Так будет легче и быстрее приступить к обработке ран после снятия стазиса. Раздели трупы, почистив и забрав все мало-мальски ценное, разложенное в последствие по мешкам. Заволокли рыжего — не они пленнили, не им решать. Купол отпустили, спрятавшись в палатке. И стали ждать.
И тут над окаменевшим начала разгораться точка.
— Прости.
— Успокойся, это не очередная атака. Ариэль... просыпается.
— Ммм. Я в детстве... видела медитирующего омрахум.
— Надо отвернуться — сожжем глаза.
— Активируй очки "Экстра", Нор.
— Мде... Оу! Это же Крон-Ра!!!
— Йейль в пень! Кто же он!?
— Очередной знакомец-родственник императора Моара?
— Нет! Нету никакого эльфийского императора! Все чушь!
— Но не сам же... Крон-Ра... да и сейчас...
— Ты видишь, откуда поступает сила?
— Кхе... Из ниоткуда... там... там неисчерпаемое море чистой энергии!!!
— А глянь на шейную нить!
— Белый, розовый, коричневый, золотой, серебряный, фиолетовый, синий, голубой, зеленый...
— На границы! Между красным, оранжевым, желтым и зеленым...
— Но их...
— Их нет. Трех границ...
— Символизм цвета, Отж. Омрахум и классическая магия.
— Ты тоже видешь объем его... Асацио!?
— Отж!.. Слышишь ноту? Чуешь мяту и перец на языке?
— Нет. Сияние впиталось в него...
— Идентичность! Состояние точь-в-точь как после Миттара!
— Нить была другой. И этих бесконечно повторяющихся красно-оранжево-желтых узоров на одежде не было.
— Фу ты!
— Нор! А как же Дир, Вик, Шам!? И этот...
— "Не бойтесь".
— Ссс! Аня!?
— Эм...
— "Стазис сколь потребуется продлиться".
— Фамильяры умеют...
— "Отец. Эволюция. Не заблуждайтесь".
— О чем... это?
— Отж!.. А ты помочь им сможешь?
— "С отцом вместе".
— А ты кто?
— "Анэстэзийской звездочкой отец назвал".
— А он кто?
— "Внимайте. Серебро, два золота и граф — он донести хотел. Серебро для вас, мною прочие поглощены".
— Постой!..
— Стерва.
— Уймись, дурочка.
— Яааа!?
— Еще сто восемь раз, Отж. Без шуток.
Ясность не помешает. Нор и сам принял пилюлю.
— Добу...
— Добу, Нор. Ты успил?
— Нет. Жукнас. И правильно сделал, не спорь.
— А я что?
— Не строй невинну деву. Будем сиднем здесь?..
— Уж завтрак верно. Слушай, мы в полной Бездне!
— Сливара сожрала звездочка, какая ирония...
— Нор!
— Да-да, совы Хофоха и Мияргаза, однозначно.
— Гильдия объявила нам вендетту!
— Без паники!
— Йейль! — смачный пинок по альфару. — Все твое наваждение!!!
— Хе-хе! Отж, хе-хе, один намек — и я бы наделал тебе кукол Гриндидо, хе-хе, до... Стоп! — Маг застопил замах в свою сторону. — Перебор.
— Извини. Он обидел стаю...
— Тааак! Сядь, Отж. Сядь!!! Смотри мне в глаза.
Глубоко вздохнув и хлопнув в ладоши, целитель оборвал сеанс поверхностного гипноза. Он и сам ощутил уменьшение дваления ариэлевской установки.
— Отж, — битый час на все лады повторял Нор, — у Ари не было выбора. Он Нас спасал, да поми ж наконец! Либо убираемая гипноустановка, либо смерть.
— Не выгораживай своего варава, Он мог Сам всех убить.
— Ладно. Давай так. Клянусь на крови — гипноз только для полного восстановления памяти о прошедшем вчера бое с момента применения Наваждения. Устроит?
— Да, — пожевала она губами. — Приступай.
Сосредоточившись, Нор стал очень аккуратно и очень медленно помогать памяти разделять вымысел и реальность. Это не его специализация, но как целитель он обязан был владеть информацией. Потея от напряжения, Нор шаг за шагом выстраивал событийную линию вчерашнего боя со стороны Отж. Короткий промежуток, а насыщен жуть. Целитель большое внимание уделял мелочам, из которых и складывалась мозаика боя. Боя без потерь со стороны Отжиг, к чему он и пытался подвести Отжистли.
— И?
— Наваждение задело всех, только так я готова согласиться. Однако он же сам говорил о своем иммунитете!..
— Есть окольные пути, опосредованное воздействие. Уж ты-то должна знать.
— Забыли. И про вендетту. Я знаю имена всех напавших ублюдков — они все имели зуб на Отжиг. У Гильдии лишь один прямой факт, — рульфка метко плюнула в лицо сове, — но он не жилец. А свидетельства мертвых не являются достаточным основанием для объявления кровной мести.
— Хвала Бодо!
— Гриндидо... — в одно имя она уместила только кровожадности, такую жажду мести, обещание такой участи...
— Отж! — переменился в лице Нор.
— Не сцы, кондор, твой ком в здравом рассудке.
— И светлой памяти, — хохотнув.
— Твоими стараниями... Бездна! Пора выбираться на Тракт, не нравится мне здесь.
— Ари нетранспортабелен.
— Мряу!
— Хи-хи! А он так не считает, Нор. Ты, главное, ирбисов позови.
— Мяурррау!
— Мурр...
— Хе-хе.
— Моя Крукки!.. Кисонька... Соскучилась сладенькая?..
— Хе-хе! — ограничившись почесыванием Авбека за ушами, шеи и парой хлопков по спине.
Сумки перераспределили так, чтобы с максимальной аккуратностью тела расположить наиболее оптимально. Пленного Отж у себя простым мешком да как можно грубее. Сборы много времени не отняли. Уже к полудню, судя по часам, — вьюга превратилась в ливень со снегом, а света почти не прибавилось, — кавалькада отъехала, опять же судя по часам, десять километров от места вынужденной стоянки.
Под лапами понуро идущих за раэкапу ирбисов что-то хлюпало, трескалось, пищало, пыхало, хрустело, чавкало, вздыхало и прочая. Кости, черепа, коряги, какие-то остовы, комки лома, искореженные и оплавленные элементы проржавевших доспехов и щитов, иногда золотые или серебряные блики, даже какой-то драгоценный камень засветился, тут же раскрошившись.
Отж все же активировала кольцо, пустив глаз Виката. Тот протянул всего пять минут, показав всю ту же безрадостную картину. Обнажилось копящееся веками сокровище болот, чтобы вскоре вновь скрыться под толщей все прибывающей воды, или быть смытым и расстворенным в кипящих источниках на севере.
— Помойка, — брезгливо выдала Отж.
— Я слышу эхо заклинаний. Погодники.
— Хофохских магов ткнули носом в Мияргаз, — хмыкнула рульфка, — Хватило намека — и они в руках герцога.
— Золотая сотня плюс все старшие группы.
— И армия, Нор. Оцепить без шанса прорыва.
— Тварей. Исполнители про нас ни сном, ни духом. Поставили пафосную цель и...
— Хи-хи!.. — прыснула рульфка, впрочем, не пожелав поделиться мыслями.
— Теперь мы доподлинно знаем, откуда берутся... Пустоши.
— Да, хи-хи, это войдет в анналы, хи-хи, истории, хи-хи!.. Пааафосно! — Передразнив. — Хи-хи-хи...
