А Цинна... Сильно сомневаюсь, что она могла оказать достойное сопротивление вооружённому головорезу. Скорее, помчалась бы на улицу, призывая на помощь стражу. Если только не предположить, что это спланированное убийство...
Нет, так не пойдёт. Если думать обо всем этом в таком ключе, можно дремора знает до чего додуматься... Достаточно вспомнить Глартира.
— Я не знаток культуры и истории айлейдов, но в том, что Умбакано что-то задумал, почти уверен, — произнёс вдруг Лютер. — И ты ему нужен... пока нужен. Чтобы дойти в Неналате до... цели, в чем бы она ни заключалась, — трактирщик смотрел на велкинд у себя в руках, но я был уверен, что он не видит того, на что смотрит, и боялся пошевелиться, чтоб ненароком не сбить его с мысли. — А там, возможно, он попытается избавиться от тебя. Недаром же он не стал в этот раз предлагать тебе деньги, а попытался сыграть на наёмничьей жадности. К тому же, он слишком обтекаемо выразился — его слова могут означать, как наличие каких-то редких артефактов, которые могли, вопреки всему, сохраниться до наших дней, так и ловушек, которые тоже... не дадут тебе заскучать. Но в этом случае, он явно недооценивает твою способность соображать.
— Думаешь?
— Уверен. И это хорошо. В первую очередь — для тебя.
— Возможно, — пробормотал я.
— И ещё... Этот парень...который тогда ускакал, бросив своих людей, тоже наверняка будет там.
— С чего ты так думаешь?
— Ты — гарантия для Умбакано, что он дойдёт до того, что ищет в Неналате. А его задача — охранять нанимателя от тебя.
— От меня? — у меня отвисла челюсть.
Если про ловушки и возможное предательство нанимателя я думал и сам — мне тоже не понравилось излишне размытое заявление о награде, которое действительно можно было трактовать, как угодно — то предположение Лютера, что Умбакано может ждать предательства от меня и подстраховаться, оказалось новостью. Насколько неприятной, я еще не решил, но оскорбительной — точно.
— Да-да. От тебя. Нет, от того, что вас встретит в развалинах, тоже, но в первую очередь именно от тебя. И если мои предположения по поводу этого ублюдочного альтмера верны, тебе ни в коем случае не стоит ссориться с этим парнем. Ты, конечно, уже не тот потерянный мальчишка, который в конце прошлого лета явился сюда с мокрым вьюком за плечами... нет, мальчишкой ты так и остался, и даже умудрился не разукрасить своё хорошенькое личико шрамами, но взгляд...
— Я понял о чем ты, — кивнул я. — Последнее время разбойники, которых хватает на то, чтобы напасть на меня, вопят "Я тебя не боюсь!", в то время, как осенью предлагали поплакать или пожаловаться мамочке.
Шпильку про "личико" я спокойно пропустил мимо ушей — Лютер Брод не из любителей мальчиков, а с кукольностью своей физиономии я волей-неволей смирился, особенно после того, как Бел, скотина, злостно высмеял мою мечту добавить себе мужественности, отрастив бороду. Впрочем, что с имперца, с упорством и тщательностью маньяка ежеутренне уничтожающего малейший намёк на растительность — если это не брови — на своей физиономии, возьмёшь...
Лютер усмехнулся.
— Ну да, обычная тактика этих ребят. Но вернёмся к нашему разговору. Тот парень...
— Клод Марик, — подсказал я.
— Да, он. Этот Клод Марик, если дело обернётся плохо, вероятно, сможет прикрыть тебе спину. Потому что он тоже посвящён в делишки Умбакано. И, по-видимому, гораздо больше тебя. Но вряд ли настолько, чтобы им нельзя было пожертвовать. Или, наоборот, до такой степени, что для альтмера спокойнее будет от него избавиться. Так что поверь старому солдату, не порти с ним отношения.
— Я учту, — ответил я медленно. — Но ты говоришь так, словно мне следует согласиться...
— Следует, — кивнул Лютер. — Джоффри ждёт тебя, это верно. И чем быстрее, тем лучше. Но я не думаю, что он одобрит, если ты такое серьёзное дело оставишь на произвол судьбы.
Я кивнул.
— Это, конечно, не Обливион, — продолжил он, — но нынешние альтмеры — потомки альдмеров и айлейдов, бежавших на Саммерсет от алессианских повстанцев. Живых айлейдов, к счастью уже не осталось — почти никто не способен прожить три тысячелетия...
Однако такие все же есть. Тот же Дивайт Фир, к примеру... или Альмсиви. Хотя их поддерживала сила Сердца Лорхана. Как и Дагот Ура. Но все равно, я уверен, что старый каймер-Телванни — не единственный...
— ...но те, кто помнит их и их идеи, еще могут быть живы. Сейчас на Саммерсете вновь началось какое-то нехорошее шевеление. А у нас все еще нет законного императора, чтобы напомнить им о заключенных договорах и соглашениях. Да еще и это вторжение из Обливиона... — трактирщик печально покачал головой. — В общем, если какой-то альтмер в своём интересе к айлейдам и их магическому наследию не гнушается грязных методов... особенно в это нескпокойное время... Не то, чтобы я всерьёз верил, что по прошествии стольких лет сохранилась возможность вернуть те недобрые времена, но... я бы хотел иметь полную уверенность, — лицо Лютера Брода было серьёзным и мрачным. — А ты?
Три дня спустя незадолго до наступления заката я подъехал к развалинам Неналаты. Признаков появления Умбакано я не заметил, поэтому решил пройтись — осмотреться и размять ноги. Егоза не Прорва, но провести целый день в седле — то еще удовольствие.
Осмотр окрестностей не дал особых результатов — ни разбойничьих шаек, ни диких зверей. Охотничьих лагерей поблизости тоже не было. Правда, на противоположном берегу возвышалась небольшая часовенка... Подумав, я направился к ней. Шаткий деревянный мостик пронзительно скрипел под сапогами в такт моим мыслям о том, что идея заручиться расположением монахов местного приората довольно удачна. Мне-то много не надо — тюфяк для меня, хотя бы в конюшне, да защищённое стойло для Егозы — я уже привык обходиться малым, хотя при случае не отказываю себе в некоторой роскоши. Денег у меня более, чем достаточно, чтобы достойно отплатить монахам за доброту...
Однако, подойдя к дверям часовенки, я неожиданно даже для себя замер. Чутье, развившееся за время блуждания по айлейдским подземельям, истошно вопило об опасности. Но...
Слишком тихо. В Вейноне никогда не было такой тишины. В самом приорате всегда было слышно шаги монахов, шелест пергамента, сопение, шуршание одежды, в хозяйственной части — вотчине Эронора — блеяли и топотали овцы, фыркали лошади...
А тут...
Хотя... в витражных окнах виден свет свечей. И, похоже, кто-то живой там всё-таки есть — благодаря кольцу, зачарованному на обнаружение живых существ, которое было снято мной с одного из защитников Сигила в Мёртвых Землях, я ясно различал внутри часовни три розоватые ауры в человеческий рост.
Вот только почему я чувствую опасность?
Сцепив зубы, я сделал ещё один шаг к двери часовни... и резко остановился, злобно прошипев самые мерзкие ругательства, которые сумел вспомнить. А потом медленно, стараясь не шуметь, потянул из ножен Умбру...
Запах. Так — почти так — пахло в полутёмных залах сигильских башен в Обливионе, так пах воздух Вилверина Вендесель... в том зале, где я нашёл растерзанный труп каджитки из банды, оккупировавшей верхний уровень развалин. И в точности такой же запах я ощущал в Вилверине Сель Санкремати. Там, где обосновался чернокожий некромант из Даггерфолла.
Кровь. Гниющая плоть. И почти неуловимый запах курений, которые используют в своих ритуалах некроманты.
Полчаса спустя я спускался в подземелья Неналаты, рассудив, что, поскольку заснуть после драки с тремя труповодами мне однозначно не светит, было бы неплохо сделать что-нибудь полезное. Например — разведать, что там внизу. Вряд ли Умбакано озаботится каким-либо вооружением. Альтмеры, конечно, в большинстве своём сильные маги, но я лучше проведу его по пустым залам, чем буду сходить с ума, пытаясь одновременно обезвредить то, что нам попадётся на пути, и прикрыть его холёную задницу от зубов какого-нибудь резвого зомби или кровососа. К тому же я надеялся встретить там ещё парочку некромантов и медленно, с чувством свернуть им шеи — после лицезрения того, что осталось от несчастных монахов и, видимо, их гостя-охотника, меня до сих пор мутило, несмотря на то, что последствия некромантских экспериментов я видел не впервые. И то, что большинство встреченных мной труповодов — долговязые альтмеры на локоть-полтора выше меня ростом и немногим менее долговязые бретоны, меня совершенно не смущало. Я жаждал крови.
Выбрался я под утро, усталый и разочарованный. Ни одного некроманта в подземельях я не встретил, зато увидел прямо-таки рекордное количество нежити, справиться с которой в одиночку было, конечно, возможно, но отняло бы столько времени и сил, что я бы там и остался — померев не столько от ран, сколько от голода и усталости. Только поэтому я предпочёл вернуться — разведка, незаметно ставшая зачисткой верхнего уровня, отняла у меня всю ночь. А ведь есть, по меньшей мере еще один — я видел каменную дверь с растительным орнаментом из метеоритного стекла и надписью "Неналата Вендесель". Возможно, у моего нанимателя будут какие-нибудь идеи.
Обнаружив, что Умбакано все ещё не объявился, я рассудил, что ждать его, сонно пялясь на осквернённую часовню, смысла нет. Поэтому я выволок из приората самый незасаленный тюфяк — от него меньше всего разило некромантской вонью — и, едва не свалившись с ним в воду с мостика, оттащил к входу в подземелья Неналаты, присмотрев местечко для отдыха чуть поодаль от развалин. Спать там, где все пропиталось магией смерти или там, где рядом бродит неупокоенная нежить? Ни за что!
Разбудило меня тихое обеспокоенное ржание Егозы. Моя вороная, топталась возле моей лежанки, разметав сложенный мной для костра, но так и не разожжённый шалашик из веток и нервно прядая ушами, и внимательно глядела в сторону осквернённой часовни. Поскольку лошадиное чутье уже не раз спасало меня от неприятностей, я резво скатился с устроенного лежака и, не торопясь вставать во весь рост, всмотрелся в ту же сторону.
Из-за часовни выехали два всадника, первый, странным образом сливающийся с окружением, натянул поводья, заставляя своего коня остановиться. Я ругнулся, невольно зажмурившись и растирая ноющие от напряжения глаза — силуэт незнакомца плыл, растворялся, не позволяя рассмотреть даже очертаний. Я бы решил, что лошадь под ним — просто заводная, если бы не зачарованное кольцо... и если бы эта лошадь не была мне знакома. Именно на этом широкогрудом чалом жеребце Клод Марик удрал из Малады. Правда, после беседы с Лютером я сомневался, что это действительно было бегство...
С действием заклинания "хамелеон" я был знаком — оно сильно выручало меня в Обливионе. Но самому мне мощные маскировочные заклинания все ещё были не под силу, приходилось довольствоваться свитками. Пара таких, купленных у Калиндила, в данный момент покоилась на дне моей заплечной сумки, упрятанная в зачарованный от сырости тубус. Они мне пригодятся, если придётся совсем туго и единственным выходом из положения станет бегство, но, надеюсь, до этого не дойдёт. Нет, простенький отвод глаз я налагать научился, но действовал он только в том случае, если противник не знал, где меня искать, а сам я находился в глубокой тени. И если он не догадывался применить заклинание обнаружения жизни. Да и длилось действие чар до обидного недолго.
Этот же спокойно сидел в седле, явно не беспокоясь, что заклятие рассеется. Я прикусил губу, подавляя приступ зависти — такой артефакт, а в том, что это именно артефакт, я был уверен, мне бы здорово пригодился.
Пока всадник под "хамелеоном" обозревал окрестности, второй, на тонконогой белой лошади, попытался его объехать. Зря он это сделал. Лошадь, почуяв смрад смерти и разложения, с испуганным ржанием, перешедшим в визг, резко рванулась вперёд и грузно плюхнулась в воду, подняв тучу брызг и едва не утопив своего седока, наполовину вылетевшего из седла.
Когда я вышел на берег возле каменного портала, Умбакано, мокрый с головы до ног и злой, как минотавр со стрелой в заднице — было и такое, когда я надышался какой-то ядовитой дряни так, что не смог ни прицелиться, ни натянуть тетиву, как следует — с выражением крайнего отвращения на холёной физиономии отжимал меховую оторочку бархатного имперского наряда.
— О, вы уже здесь, мой юный друг, — сказал он вместо приветствия. — Замечательно. Во имя Меридии, что могло случиться с этой проклятой тварью? — альтмер махнул рукой в сторону своей нервно танцующей лошади.
— Я полагаю, вы имели неосторожность слишком близко подъехать вон к той часовне, — я кивнул на противоположный берег.
— И что в ней такого особенного? — недовольно поинтересовался коллекционер.
— Она осквернена, — пожал плечами я.
— Да? Мой юный друг, неужели вы наивно верите, что имперские боги разгневались и прокляли её? Самолично, так сказать, — альтмер соизволил оторваться от терзания своей мокрой одежды, чтобы смерить меня насмешливым взглядом.
— Нет, конечно, — я не удержался и вернул ему насмешку. — Я не знаю, как там насчёт имперских богов, но вчера вечером у меня была... бурная встреча с трио некромантов. И до моего прихода они времени даром не теряли.
— Некроманты? Да ты крут, красавчик! — раздался новый голос.
Отвернувшись от недовольного Умбакано, я повернулся к выезжающему на берег Клоду Марику, проигнорировавшему откровенно ненадёжный мостик и переправившемуся вброд. Лютер не ошибся — коллекционер решил взять с собой и его. Впрочем, это ещё ничего не значит.
— Не могу сказать, что рад тебя видеть, — дружба мне его без надобности, да и не поймёт он, если я вдруг начну её предлагать.
Бретон спешился и шагнул в мою сторону.
— Я тоже. Ничего личного, но мне из-за тебя придётся набирать новую команду. А это не так-то просто, красавчик.
— Ждёшь от меня сочувствия? — ответил я резче, чем собирался — слишком уж это его "красавчик" резало по ушам.
— Нет. Но хочу напомнить, что сейчас мы на одной стороне. Надеюсь, это для тебя не трагедия? А, крас-са-авчик? — лицо под действием заклятия плыло, и мимику Марика я не мог рассмотреть, но насмешливый тон слышал отлично — моё раздражение явно не осталось незамеченным.
— Ни в коей мере, — оскалился я в подчёркнуто доброжелательной улыбке. — Просто учти, что ты там не был. А я — был. Так что если я прикажу тебе уткнуться мордой в пол и жопой кверху — придётся выполнять. Быстро и молча.
Бретон застыл — моё ответное оскорбление достигло цели.
— Не заносись, мальчик, — процедил он. — Здесь не ты главный.
— И не думал, — прошипел я.
Уцепив его за загривок и продолжая сушить зубы в оскале, притянул его физиономию к своей:
— Просто я намерен выполнить свою часть договора. А потом вернуться. Сюда, на воздух. Живым. А ты? — и я оскалился еще шире.
Иногда хорошо быть данмером, особенно из Вварденфелла — все подсознательно убеждены, что ты кровожадный псих, так что, даже имея маленький рост и "кукольную" физиономию, можно научиться пугать людей. Вот и сейчас Марик выпрямился и отступил на шаг только после того, как я выпустил из кулака его ворот. Даром, что ростом выше меня на голову и в плечах в полтора раза шире.
