"Черт", — мысленно простонала я, — "я оказывается еще и косвенно причастна ко всему этому бедламу. Не жизнь, а сплошные именины сердца!"
Я не раздумывая, начала одеваться.
-Том, ты куда? — испугалась она, с подозрением смотря на мои лихорадочные сборы.
-В аптеку, — нервно хохотнула я. — Устроим себе сегодня парад полосок. Ненавижу подвешенное состояние неопределенности. Жди здесь, я скоро вернусь.
Разыскав круглосуточную аптеку, я одним махом купила сразу семь тестов разных марок, пять Машке и два на всякий случай себе, ну мало ли что. Хотя мысль об этом "ну мало ли" сразу ледяной волной прокатилась у меня по позвоночнику и скрутила внутренности в тугой комок страха и неуверенности. Машка глянула на мое раскрасневшееся от мороза и быстрого бега лицо с тихой обреченностью посаженного в клетку лесного зверя. Высыпав, перед ней содержимое пакета, я сунула ей в руки сразу три коробочки.
-Маш, все равно знание в данном случае лучше, чем неопределенность, — убежденно проговорила я. — Мне с тобой пойти или сама справишься?
-Может еще подождать пару дней? — с надеждой произнесла она.
-Чего? У моря погоды?! Машка, ну сделай это для меня, пожалуйста, — умоляюще посмотрела я на нее.
Подруга тяжко вздохнула и выскользнула за дверь. Я от нетерпения, как будто решалась моя собственная судьба, начала бегать по кругу, потому как сидеть я точно уже не могла. В голове была полная неразбериха и мысли, проносящиеся со сверхсветовой скоростью, никоим образом не давали мне возможности прийти к какому-либо определенному решению. Глянув на часы, я поняла, что подруги нет уже более двадцати минут, и решила отправиться на ее поиски. Впрочем, нашлась она довольно быстро. Машка сидела на подоконнике в конце нашего полутемного коридора, уткнувшись лбом в стекло.
-Маш, — тихонько притронулась я к ее руке. — Ну что?
Она молчаливо протянула мне все три белые полоски картона.
-Великие Магистры! Машка, твою мать! — воскликнула я, непроизвольно улыбаясь до ушей. — Ой, прости.
-Что мне теперь делать? — тихо проговорила она. — Том, у тебя деньги есть?
-А ну не смей! Даже думать так нельзя! Пойдем, — стащила я ее с подоконника, — у нас вся ночь впереди на обдумывание планов.
-Сама не пойдешь? — тихо поинтересовалась она.
-Да говорю ж, мне пока без толку, даже если и есть что, — вздохнула я. — Но ради тебя и чистоты эксперимента, можно, пожалуй.
Как и следовало ожидать, мои полосочки от Машкиных отличались, как конь от зебры — не смотря на схожесть форм, чего-то явно не хватало. Машка увидев результаты моих тестов и вовсе сникла.
Поняв, что самое лучшее лекарство для нее сейчас это объятия Морфея, я напоила ее чаем с медом и уложила в кровать. Мне же, спать не хотелось совершенно, потому забравшись с ногами на подоконник, я стала смотреть на огни ночного города, раздумывая надо всем произошедшим в последние пару дней. Посмотрев на мирно спящую Машку, я поняла, что, пожалуй, у меня с моим демоном схожая проблема. Мы обе с моей подругой не могли полностью доверять своим партнерам, и от этого мне стало грустно. Любовь, возможно, это и была та самая движущая сила, заставляющая совершать наши необдуманные действия и поступки, но без доверия и открытости, это была неуправляемая сила, не дающая успокоения и уверенности в завтрашнем дне.
Полоснув фарами по стене соседнего дома, под окном замерла до боли знакомая машина, и я неосознанно тут же отгородилась от мира "стеной". Мой демон вышел на улицу, и, прислонившись к черному боку своего железного коня, посмотрел на мое окно. Я знала, что он видит меня и скорее всего, пытается мне что-то сказать, но я просто смотрела во двор, на него и молчала. Во мне вновь зашевелились прошлые обиды, вызванные его словами и на время отступившие под натиском последних грандиозных новостей, и я не могла просто взять и оставить все как есть, без решения и осознания наших отношений. Время, мне требовалось время. Боль притупилась, но еще не прошла, потому я лишь медленно покачав головой, сползла с подоконника и отправилась спать. Тем не менее, ледяной комок в груди начал потихоньку таять, от осознания того, что он находился рядом и что он все же пока не отказался от нас.
-Том, это опять тебе, — кинула мне Машка на кровать очередную открытку.
С трудом разлепив глаза, я протянула руку и, на ощупь, ухватив кусочек картона пальцами, поднесла его к лицу. Как и в прошлых четырех открытках на этой красивым почерком черной пастой было выведено только одно слово: "Прости". Неизменные три крестика в конце заставили меня улыбнуться, и я сладко потянулась.
-Томка, может, этот ботанический сад все же к себе в комнату затащим? — спросила Машка, усаживаясь мне на кровать. — Ты ж уже простила его, я по глазам вижу.
Каждое утро, начиная с момента, как я вернулась в общежитие и Машка узнала о своем положении у нас под дверью появлялись корзины цветов. Когда я говорю "корзина" я имею это в буквальном смысле слова. Каждый раз это были мои любимые чайные розы, нежно-желтые с розовой каемкой по краю лепестков. Как он узнал, я не имела ни малейшего понятия, хотя с его-то способностями. Но не это приводило меня в душевный трепет и заставило разрыдаться в первое утро, когда я, к слову сказать, себе чуть шею не свернула, споткнувшись спросонья об этот кустик. Больше всего меня тронула простая открытка с одним словом надписанная его рукой. Ни единого лишнего слова. Все вложено в одно, скрывающее, безусловно, намного больше дум и желаний, чем кажется на первый взгляд.
В итоге сейчас у нас в коридоре на каждом окне стояло по огромному букету, а в воздухе витал аромат цветочного магазина.
-Простила, конечно, — усевшись на кровати, ответила я. — Но скажи я ему об этом так скоро, он решит, что со мной и дальше можно творить, что ему вздумается и сообщать об очередных событиях постфактум. Меня больше интересует, как ты себя чувствуешь?
-Да нормально я себя чувствую, — рассмеялась Машка. — Ты теперь каждое утро будешь меня об этом спрашивать? Врач же сказал, все нормально.
Три дня назад я, прихватив кредитную карточку Влада, попутно угомонив свою совесть, что это, в конце концов, их родная кровь, затолкала Машку в частную клинику, где ей за полдня провели все возможные анализы и обследования. Общим вердиктом было, что у нее срок пять с половиной недель и по всем анализам мама и ребенок здоровы. Радостное событие по их подсчетам намечалось на первую половину сентября. Машка сидела и улыбалась сквозь слезы. На все мои попытки и откровенные подначки сообщить ей обо всем Алеку, она неизменно мотала головой, списывая все на желание осознать все самой и для начала подготовиться к самому худшему.
-В конечном итоге ничего уже изменить нельзя, — на что я мысленно фыркнула, припомнив причину нашей с Владом ссоры, — так что неделей раньше, неделей позже — это уже не имеет никакого значения.
В итоге, мы начали вести образ жизни двух затворниц, избегающих общения со своими потенциальными половинками. Причем ни одна из нас так и не смогла четко сформулировать, чем именно вызвано наше желание уйти в подполье. На ум приходило только страх, в Машкином случае, и упрямство в моем.
-Однако, каникулы замечательная вещь, — сладко потянулась я и свесила ноги с кровати. — Куда сегодня пойдем? — я бросила взгляд в окно. — Судя по Солнышку, на улице страшный дубак. Может, пойдем в музей какой погреемся? Сто лет не была у импрессионистов. И потом, будущим мамам полезно смотреть на прекрасное, чтобы ребенок правильно развивался, — ухмыльнулась я.
Машка кинула в меня подушкой.
-Ты смотрю, быстро вошла в роль заботливой тетушки, — вернула она мне улыбку. — Эрмитаж так Эрмитаж. Мне, в общем-то, все равно и потом сидеть в четырех стенах уже тяжко, — добавила она, выуживая из стопки на столе очередную книжку по азам для беременных.
Мы с ней в день визита к врачу скупили, чуть ли не половину в соответствующей секции книжного магазина. Чем вызвали сочувствующий взгляд молодого парня на кассе, не преминувшего скользнуть взглядом по правой руке Машки, расплачивающейся с ним в тот момент и позволившим себе так же удовлетворить свое любопытство и по отношению к моей скромной персоне. Не будь я все же так рада за подругу и, не желая вызывать в ней очередную волну неуверенности и страха, я бы точно что-нибудь выдала этому "сочувствующему" о смысле жизни и его манерах.
Дома подруга обложившись книгами, немедленно углубилась в изучение нового для нее знания. Самое ужасное во всем этом стало то, что она начала делиться им со мной. Я ради интереса, пролистав пару книг с картинками, и уткнувшись в фото с довольно откровенной сценой родов, с трудом затолкала свой мгновенно взбунтовавшийся желудок обратно на место, решила к этой литературе пока больше не притрагиваться. Но к сожалению уши я заткнуть не могла.
Вот и сейчас, покусывая крекер, Машка уселась на кровать и тут же углубилась в чтение. Видимо завтрак сегодня я опять буду готовить только на свою голодную персону.
-Ой, Том, представляешь, к концу беременности количество крови в организме женщины увеличивается почти в полтора раза, — произнесла Маша, не отрываясь от книги, пока я переодевалась в домашний костюм. Я скрипнула зубами.
"Началось!", — мысленно простонала я. — "Еще пара дней и я сама все Алеку расскажу. Пусть она его мучает этими знаниями, мне и без них хватает ужасов в своей жизни."
Я поставила чайник и в раздумье стояла у раскрытого холодильника, прикидывая, что именно составит мой сегодняшний завтрак, когда в дверь коротко стукнули, и я почти благодарно крикнула:
-Войдите.
В дверях замер необычайно бледный Алек и, судя по его горящему взгляду, я поняла, что Машке уже ничего говорить не придется. Даже не поздоровавшись со мной, он быстрым шагом прошел в комнату и присев на корточки перед вмиг побелевшей Машкой, спешно прикрывшей книгу подушкой, взял ее за руку и произнес:
-Почему ты мне не сказала?
-Не... не сказала что? — заикаясь, произнесла подруга. В ее взгляде явственно читался испуг.
-Машуль, родная моя, почему ты сразу не позвонила мне и не сказала, что ждешь ребенка?
Машка вырвав свою руку из его ладони, прикрыла рот руками.
-Но... но как ты... Тома, — посмотрел она на меня с упреком, — я же просила, — в ее глазах заблестели слезы.
-Я тут ни при чем! — сердито выдала я.
-Мне Влад сказал, — бросил он короткий взгляд в мою сторону.
-Я так и знала, — заключила я. — Больше некому. То-то его машина каждый вечер под окнами стоит.
-Из-за тебя, между прочим, — бросил он.
-Это наши с ним дела, — огрызнулась я.
-Я и не лезу. Тем более, что догадываюсь в чем проблема, хоть он и не говорит.
В ответ я только всплеснула руками.
-Всезнающий ты наш, а тебе не кажется, что и ей кое-что тоже пора бы узнать о вашей дружной семейке, — не удержалась я, указывая рукой на Машу. — Если ты, конечно, не пришел сказать, что она тебя недостойна и ты в очередной раз струсил, — скрестила я руки на груди.
-Никогда! — убежденно произнес он. — Я не бегаю от трудностей.
-Это ты Владу будешь рассказывать. Вы два сапога пара. Ты уже один раз отказался от своей судьбы, кажется, у вас это так называется, — сердито произнесла я.
-Я пытался избежать...
-Чего? Неизбежного? — не унималась я, сама не до конца понимая, с чего я взъелась на него. Глянув на испуганную Машку, молчаливо взирающую на нас, я утешила себя тем, что всего лишь пытаюсь защитить ее от того же незнания и манипулирования, которому подверглась я сама со стороны Гардинеров. Мне хотелось, чтобы моя подруга узнала, наконец, с кем ей предстоит связывать или не связывать свою дальнейшую жизнь, чтобы потом ее не настигло разочарование и неуверенность, захлестнувшие меня в тот момент, когда передо мной открылась вся правда моей собственной жизни. К тому же, скорее всего, ее ребенок унаследует все гены его отца. И это тоже может стать проблемой, не обладай она необходимым знанием.
-Ты себе даже не представляешь во что..., — его голос сорвался.
-Раньше нужно было об этом думать! — жестко сказала я. — Ты уже выбрал этот путь, так будь добр следовать по нему до конца, но учти Машку я в обиду не дам. Надо будет, бабулю позову, если сама не справлюсь. Чувствую, если она уже смогла навести у вас шороху в свое время, повторить этот подвиг в отношении тебя ей не составит особого труда.
-О, пошли угрозы, — встал он на ноги, сверкнув глазами. — А с чего ты вообще взяла, что я способен причинить ей вред?
-Потому что вы привыкли распоряжаться чужими судьбами, а Маша мягкий и ранимый человек и я не хочу, чтобы она стала вашим очередным подопытным кроликом. Я всего лишь предупреждаю, что за нее я и тебе по шее надаю и кому бы то ни было, если он посмеет ее обидеть.
-Я понял, — произнес он и неожиданно широко и искренне улыбнулся, чем в мгновение ока лишил меня дара речи и желания продолжать эту глупую перебранку. — Я чувствую, мы с тобой найдем общий язык, хоть и не сразу.
Он вновь присел на корточки и, повернувшись к ничего не понимающей Машке, безмолвно переводящей взгляд с меня на него, вновь взял ее за руку и произнес:
— Машенька, как ты себя чувствуешь?
Я, не удержавшись, хохотнула и подруга непроизвольно улыбнулась.
-Нормально, — произнесла она. Отодвинув подушку, она пролистнула книгу и протянула ему фото с ее последнего УЗИ. — Маленькая черная точка, — пояснила она.
Алек сел на кровать рядом с ней и, притянув ее к себе, поцеловал в макушку.
-Почему ты сомневалась во мне?
-Не знаю, — неуверенно начала она. — Ты слишком таинственный и немного нереальный, а это, — она указала на фото, — самая настоящая жизнь. Со всеми ее плюсами и минусами. Я испугалась того, как ты это воспримешь. Мне казалось это не для тебя.
-Ты знаешь, после свадьбы Влада, это пожалуй самая важная вещь, которая имеет огромное влияние на мою жизнь и делает меня просто бесконечно счастливым, — ответил, улыбнувшись он. — Хотя, нет, это во сто крат важнее.
-Правда? — с надеждой произнесла она.
-Конечно, да, родная моя, — отозвался он, нежно поцеловав в губы. Я почувствовала себя лишней на этом празднике жизни и, повернулась, чтобы уйти, когда до меня донесся машин голос:
-Какой свадьбы Влада? — и я вернулась на место.
-Сам рассказывай, — бросила я в ответ на взгляд Алека. — Тут я тебе не помощник.
-Н-да, не завидую я братцу, — ухмыльнулся он. — Он с тобой еще наплачется!
-Ой, ли! — фыркнула я. — Такое чувство, что это все моих рук дело. У тебя, к слову сказать, такая же проблема, что и у него — всю информацию клещами вытягивать надо!
-А ты язва, — заметил он.
-Ха, родственничек, скажешь не права?! Да, — припомнила я, — и еще раз бросишь трубку и я за себя не отвечаю. Я не Машка, молчать не буду!
-И слава Великим Магистрам, — рассмеялся он и поцеловал подругу в висок.
-И все же, — вклинилась Маша, — что за свадьба? Ты поэтому с ним поссорилась? И почему я ни сном, ни духом, — посмотрела она на меня.
