К.С.В...

КСВ...

Посвящается Хранителю моего сердца — моему мужу Сергею.

Пролог.

Сон. Что он есть для меня. Маленькая смерть или надежда на изменение. На прощение и понимание. Может именно в нем и есть моя жизнь. Мой ключ к разгадке — зачем я здесь.

— Ты пришла...

Вновь этот голос. И тень за спиной. Всегда только тень. Безликая, но так жаждущая узнавания.

— Кто ты? — тянусь к ней рукой. И вновь пальцы сжимают лишь тающую дымку. Тело не слушается. Нет возможности повернуться, успеть, поймать. Душа рвется из тела, но цепи слишком сильны. Слишком тяжелы.

— Не плачь, я рядом...

— Где ты? Я не могу так больше.

— Я здесь. Я всегда буду рядом. Тебе надо лишь почувствовать...

— Что почувствовать? Где ты?

Опять одетые в гранит берега и серая питерская осень. Мост, сжимающий в кольце своих чугунных кружев темные воды северной реки.

— Тебе надо лишь вспомнить...

— Помоги, — сжимаю я холодные перила. — Я не помню.

Желтые прямоугольники окон, глядящие в сонное небо, укрытое ворохом облаков.

— Тебе надо лишь решить...

— Что решить?

Пробирающий до костей ветер, гонит по мостовой коконы пожухлых листьев. Природа, замершая в ожидании чуда преображения зимы, мрачно взирает на тонкую девичью фигурку у парапета.

— Ты справишься...

— А если нет?

Невесомое прикосновение ветра к губам. Горячо, как же горячо в груди.

— А нет — значит, так было угодно...

— Кому? — прикасаюсь я кончиками пальцев к губам. Сладко и так знакомо.

— Ей...

— Не уходи, пожалуйста. Не уходи...

Но лишь ветер гонит по пустынной улице ворох шуршащих листьев, сквозь шепот которых мне чудится долгожданное: "Люблю".

Я должна вспомнить. Обязана. И никак иначе, когда ценой воспоминания сна становится сама жизнь.

Глава 1. "Взгляд"

Я с размаху плюхнула свою сумку на стол и села.

-Привет, чего такая мрачная? Опять не выспалась? — вопрошал меня мой друг Гошка.

— Отстань, — промычала я, составляя в стопочку учебники и примащивая на них свою тяжелую голову. Черт, какие острые углы. Ну почему не выпустить хоть один учебник в мягкой вельветовой обложке. Думаю, сотни студентов будут только рады этой находке издателя.

-Опять до ночи всякую муть небось читала? Ты бы лучше сопромат открыла. Видишь, по городу уже елки во всю огнями переливаются, верный признак приближения скорого "конца света". Для тебя просто сессии, — продолжала разглагольствовать моя "Честь и Совесть".

-Гошка, ну что ты от меня хочешь сейчас? Мне прямо тут начать эпюры рисовать?

-Сейчас не надо, нас математичка не поймет. Что на этот раз?

— Не скажу, ты меня и так засмеешь, а если я тебе еще и повод дам, так вообще можно уже в супермаркет ползти.

-В супермаркет то зачем?

-Ну а где я еще в одном месте смогу купить лопату, чтоб выкопать себе уютную могилку и простынь для савана.

Гошка расхохотался.

-Все больше ни слова не скажу, — и выдержав паузу, добавил. — Все равно сама проболтаешься.

Я от возмущения даже голову подняла со своей "подушки". Зыркнув на него глазами, что было бы более впечатляюще, не будь у меня на щеке затекшего следа от учебника по мат анализу. Соорудить сложную словесную конструкцию и ударить ею по мозгам Гошке я не успела. В аудиторию медленно вплыла Нонна Павловна. Конец тихому часу.

До конца дня я мужественно задирала нос и не реагировала на явные попытки лучшего друга спровоцировать меня на откровенность. По огоньку, горящему в его глазах, я поняла, что ему уже до жути интересно чем меня прибабахнуло на этот раз.

Я как девушка увлекающаяся постоянно находила себе хобби на свою.. голову. Но в силу горячего сердца и неразумной головы кидалась во все как в омут. Если меня что-нибудь заинтересовывало то об этом непременно должны были знать все. Так продолжалось от пары недель до нескольких месяцев. А потом у меня, видимо, перегорали предохранители и... я находила себе новое увлечение. Причем под понятие увлечение подпадало абсолютно все — от книг до парней.

-Томка, — окрикнула меня в коридоре после занятий моя соседка по комнате и по совместительству лучшая подруга Машка. — Ты уже видала, кого занесло в нашу гавань?

-Кого? — вяло поинтересовалась я. Сегодня точно лягу спать пораньше.

-Пойдем, покажу.

Она ухватила меня под руку и поволокла в сторону кафетерия. Впрочем, сопротивляться у меня уже не было сил, в мозгу во всю скакали по подушкам и одеялам всех размеров и расцветок разномастные барашки.

Мы умастились за наш любимый столик в углу, у окна.

-Глянь туда, — прошипела мне на ухо Машка. Я проследовала за направлением ее горящего взгляда.

Неподалеку от нас сидела троица — два парня и девушка. Миловидная блондинка изучала какие-то бумаги, коими был завален их столик. Периодически она обращалась к обоим парням с какими-то вопросами и делала пометки. Один из них явно был ее братом, тоже блондин с голубыми глазами. Второй вызвал у меня больший интерес. Брюнет, с тонкими чертами лица и изящными руками. Так, мне нужен кофе иначе я потом не отличу реальность от вымысла.

-Машут, тебе что принести? — спросила я, вставая из-за стола.

-Чаю с "бегемотами" и пирожинко, — застенчиво промолвила она.

-Ты ж на диете? — удивилась я.

-Сегодня день такой, ничего не попишешь. Если я сейчас не сьем что-нибудь сахаросодержащего — взвою. Завтра расплачиваться буду за эти лишние "радости жизни" на моих бедрах, — улыбнулась она.

-Мне бы твою силу воли.

Развернувшись, я медленно побрела за своей дозой кофеина.

"А сзади он тоже очень даже ничего". Размышляла я, украдкой разглядывая темноволосого новенького. "Может на него невзначай кофе перевернуть, чтоб во весь рост полюбоваться. Нет, кофе жалко."

-Что-то они больно бледненькие, — заметила я, расставляя на столике наши "лишние калории".

— Так они только что с севера. У них там сейчас вообще полярная ночь, наверное, — сказала Машка вылизывая ложку от крема.

-А ты откуда знаешь, что они с севера?

-Я Алю встретила, — ответила Машка.

Откуда Аля брала свою информацию, я не имела ни малейшего понятия. Впрочем, на то она и устроилась в студенческую газету, чтоб разносить по умам нарытые за неделю новости.

-Что еще она тебе нашептала? — заитересованней, чем следовало, поинтересовалась я.

Машка усмехнулась, оценив мой окончательно проснувшийся вид и горящий от любопытства взгляд, и продолжила.

— Блондины — брат с сестрой — Алек и Анна Гардинеры. А брюнета зовут Влад. Он их двоюродный брат. Приехали откуда-то с севера. Будут учиться на нашем факультете.

-Машка, говори честно, на кого глаз положила, чтоб мы потом не поссорились.

-На Алека, — краснея прошептала она.

"Вот и чудненько." Не хотелось бы делить территорию с лучшей подругой.

-А он ничего. Хорошо, что блондины не в моем вкусе, — засмеялась я и Машка радостно улыбнулась. Видимо мысли о "дележе" тоже не давали ей покоя.

— А брюнеты значит в твоем? — подколола меня подруга, доедая пироженное и с интересом поглядывая на мое. Чувствую, пора провести курс психотерапии по избавлению ее от комплексов, а то она со своими диетами скоро меня съест в приступе депрессии.

-Он мне для дела нужен. Ничего личного, — усмехнулась я, допивая кофе.

-Томка, ты опять за свое? Что на этот раз свалилось тебе на голову?

Подругу можно понять. Она как никто другой, ну может за исключением Гоши, принимала тяжесть удара моих увлечений на себя. Я показала ей язык и чопорно задрала нос.

В этот момент троица поднялась, собрав бумаги, и направилась к выходу. Это на время избавило меня от дальнейших объяснений. Машка тоскливо смотрела им вслед.

"А фигурка у него ничего так", — подумалось мне, в то время как я пробежалась взглядом по спине Влада, обтянутой темно-синим свитером и задержав взгляд на... хм, брюках. И в этот момент он повернул голову и подмигнул мне.

Следующее утро было ничуть не радостнее предыдущего. Солнца по-прежнему не было и в помине, до конца недели оставалось еще целых два дня. И я опять не выспалась.

-Томка, подъем, — подруга-садистка сдернула с меня одеяло.

-Тебе жить надоело? — прорычала я в подушку. По утрам я больше походила на рассерженного дитёныша льва -такая же лохматая и сердитая. Особенно когда мне приходилось вставать по будильнику.

Умывшись, как-то одевшись и размеренно помешивая ложкой сахар в кружке с чаем я впервые за утро, как следует разглядела свою соседку.

-У нас что сегодня вечеринка вместо лекций? — спросила я, заметив на подруге новые юбку и сапожки. Зная ее характер это было подозрительно. Мы редко могли позволить себе обновки, потому старались придержать их для особо торжественных случаев, как то вечеринка или.. ах, да. Алек!

— Видимо у нас с ними общая лекция сегодня? — покосилась я на подругу.

— С кем с ними? — сделала невинное лицо Машка.

-Машут, кончай придуриваться. Ты эту юбку берегла для нового года и тут вдруг ни с того ни с сего, в середине недели решила ее одеть. Да еще и в дождь. Надеюсь, ты оценила свои возможности на лучший вид, выглянув сегодня в окно, — вредничала я. А не надо было с меня одеяло стаскивать.

-Томка, ты сегодня решила перекрыть все свои рекорды по вредности и ворчанию? Пошли лучше, а то опоздаем, — радужное настроение подруги вселяло в меня опасения.

Из-за машкиных планов мы пришли в аудиторию одними из первых.

-А могла бы еще целых пятнадцать минут наслаждаться страной грез, — пробурчала я. Усаживаясь на свое излюбленное место у окна. — Разбуди когда начнется, — добавила я и уронила голову на руки.

-Что это с ней? Опять не выспалась, — донесся до меня Гошин голос. — Может на нее стакан воды вылить, чтоб она окончательно проснулась.

-Только попробуйте, — предупредила я, не поднимая головы.

Минуту спустя я почувствовала, как мне за шиворот льется тонкой струйкой ледяная вода. Толпы мурашек немедленно оккупировали территорию в районе моей спины и я рефлекторно подняла голову и схватила Гошину руку. Он, не ожидая от меня такой прыти, выпустил стакан из рук, чем бесконечно порадовал моих "оккупантов". Теперь у меня была абсолютно мокрая спина и в довесок к ней сердитое лицо, которое я немедленно обратила в сторону "лучшего" друга.

Увидев зверский огонек в моих глазах, он предпочел ретироваться с "поля боя". Ну уж нет, я этого так не оставлю.

-Томка, ты же сама предложила попробовать, — защищался моим учебником Гоша, отступая к двери. — Помогло ведь. Смотри какая бодрая. Маша, помоги мне.

-Я на нее воду не лила, — улыбаясь, заявила подруга. — И потом я еще жить хочу. Что ей например помешает повторить сей фокус ночью, пока я сплю?

-Ничего, — заявила я . -Потому кара постигнет пока только это неразумное создание с моим учебником по сопромату.

Гоша, осознав безнадежность своей ситуации, бросил свой "щит" и выскочил за дверь. "Попался!" Я набрала полный стакан воды стала ждать, когда у него кончится терпение и он заглянет в аудиторию. В конце концов, до начала лекции осталось десять минут. Остальные с явным интересом ожидали окончания потасовки.

Тут дверь приоткрылась и я в радостном предвкушении мести, не долго думая выплеснула воду из стакана.

"Черт!!! Черт, черт, черт!!!! Гошка, я тебя на ленточки для бескозырок порву... потом".

Я с заметным чувством вины взирала на стекающие с темных волос капли воды. Их след терялся в уже знакомом мне темно-синем свитере. А тем временем на меня в немом удивлении смотрели большие серые глаза.

-Привет! — прошептала я.

— Интересные у вас тут формы приветствия, — донеслось до меня сквозь шум в ушах. — Надеюсь, это относится только к вновь прибывшим, или мне теперь носить в институт с собой зонтик?

"Издевается! Ну, хорошо хоть не злится."

— Извини, пожалуйста. Я не нарочно. Честно-честно, — каялась я, краем глаза следя за перемещениями за его спиной лучшего друга. С ним я потом разберусь. — Могу я как-то загладить свою вину?

Влад поднял руку и потер подбородок, всем своим видом, видимо, изображая задумчивость.

— С тебя экскурсия и все забыто.

-Куда? — опешила я.

-Не куда, а по чему! По университету и живописным окрестностям, — серьезно добавил сероглазый, но под конец не выдержал и усмехнулся.

-Ладно, считай договорились. Когда? — спросила я, заметив, что его родственники наблюдают за нами в некотором замешательстве.

-Сегодня, после занятий подойдет? — улыбнулся он еще шире.

Хватит уже улыбаться. Я же девушка слабая, мало ли что подумать могу?!

-Ладно, — глупо повторила я и пошла к своему месту. На меня в немом молчании взирала половина аудитории, но самыми большими от изумления были глаза Гоши и Машки.

Последняя не преминула напомнить про вчерашнее:

— Смотрю твое "дело" продвигается семимильными шагами!

-Машка, я сейчас не в настроении это обсуждать, — потерла я виски руками и на всякий случай ущипнула себя за ногу под столом. Кажется не сплю! — А тебя, — повернулась я к Гоше, — ждет медленная и мучительная смерть.

Лучший друг встрепенулся при моих словах, как будто я только что вернула его с небес на Землю.

День пролетел незаметно. Странно, но я совсем не волновалась спускаясь в вестибюль, где меня уже ждал Влад.

-Привет, — сказала я. — Прости, если задержалась. Сейчас, только куртку возьму и я вся твоя.

"Что я несу?! Остановите меня кто-нибудь."

-Я не это имела в виду, — закончила я.

— Позволено мне будет сказать здравствуй? — сказал сероглазый, беря из моих рук куртку и помогая мне ее одеть. — Ты всегда так много говоришь?

"Джентльмен? Сомневаюсь..."

-Нет, тариф "разговорный" только для вновь подключившихся. Шучу, — ответила я и он улыбнулся. "Черт, полжизни за такую улыбку!" — Что ты хочешь посмотреть сначала?

-Кофе?

-В смысле?!

-В том, что я приглашаю тебя для начала выпить кофе и поговорить, — закончил он и предложил мне свою руку.

-Лучше чай, — сказала я, колеблясь. Но за руку все же взяла. Уходя, я заметила на балконе две застывшие фигуры моих друзей. И почему у меня возникло вдруг такое чувство, что я делаю что-то неправильно.

Мы с трудом нашли столик в соседнем кафе, где варили замечательный кофе и подавали чай с травками. То, что надо в такую ветреную и слякотную погоду. Таких как мы умников набралось почти целое кафе.

Сев за столик, Влад прищурившись пристально посмотрел мне в глаза.

"Ну кто его этому научил так смотреть на скромных и беззащитных девушек?! Да скромных! Ну а насчет беззащитных — мы еще посмотрим."

-Тебе в дополнение к чаю что принести?

"Мясо", заорало мое сознание, откликнувшись на безмолвную жалобу желудка. С Машкиными диетами я его не видела уже вторую неделю. Еще немного и оно мне сниться начнет, как льву Алексу из популярного мультфильма. Усилием воли, взяв контроль над сознанием, сказала:

-Что тебе больше приглянется! Я всеядная.

-Ты голодна, пойдем перекусим. Я знаю тут неподалеку неплохое кафе с отличным шеф-поваром.

Мне только показалось или это прозвучало как утверждение, а не как вопрос? Каких трудов мне стоило сказать:

— Нет, я только начала согреваться.

Он еще раз пристально посмотрел мне в глаза и пошел за чаем.

Согревая в руки о чашку и пытаясь разгадать глубинный смысл жизни скрытый в темно-коричневом напитке, я боялась поднять взгляд.

"Интересно, что он будет делать дальше? И почему мне так страшно смотреть в его глаза?"

Внезапно я почувствовала, как мои руки накрыло горячей волной и я с изумлением уставилась на его изящные ладони лежащие поверх моих.

"Какой шустрый.."

-Не бойся, — сказал Влад. — Я всего лишь хочу, чтоб ты согрелась.

Мягко высвободившись из его захвата я, наконец, подняла глаза. Он спокойно смотрел на меня. По его лицу невозможно было понять, что именно он думает сейчас. Я решила сделать вид, что ничего не произошло. В конце концов, притворяться невинной овечкой ничего не понимающей в жизни и главное намеков, я умела всегда. Да и два с хвостиком года институтской жизни только отточили данное умение.

-Я так понимаю экскурсия тебе без надобности. Судя по всему, ты в город знаешь не хуже, а может даже лучше меня.

-Откуда такая уверенность?

-По меньшей мере ты знаешь близлежайшие кафе, а это о многом говорит. Я об этом узнала года через пол после приезда сюда, хотя казалось бы, что может быть проще — идти за стайкой голодных и озябших студентов. Тут не то что тропинка, дорога целая протоптана нами подобным.

Чтобы скрыть свою неуверенность, я схватилась за вилку и начала поглощать салат. Видимо заметив голодный блеск моих глаз, сероглазый помимо живительного, особенно в такую погоду, чая "с плюшками" принес мне салатик. С мясом.

Вывернувшись из его захвата я не знала куда деть свои руки, т.к. свои он не подвинул ни на дюйм.

"Ну кто такие маленькие столики ставит?" — безнадежно подумала я.

Почувствовав мою нервозность, Влад небрежно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.

-Да, я довольно часто бываю в этом городе. А сейчас видимо есть шанс и вовсе обосноваться здесь.

-Шанс есть всегда, — не впопад заметила я.

-Ты права. А у меня есть шанс узнать тебя поближе, — вновь гипнотизировал меня сероглазый.

"Как ловко он меняет темы..."

-Да на что я тебе сдалась?! Ты же меня впервые видишь?

"И чего, спрашивается, я сопротивляюсь?!" Я отхлебнула из своей чашки. Чай был вкусный. Терпкий аромат трав ударил в нос и разнес по телу живительное тепло.

Влад ухмыльнулся.

-Во-первых — во второй, первый был вчера, — задумчиво сказал он. — И потом у меня хорошее предчувствие, что ты именно то, что мне нужно.

"Может покраснеть для приличия? Не дождется!"

-Ты так всех девушек охмуряешь? Слушай, я пожалуй пойду, — во мне взыграла гордость. Не хватало еще, чтобы бы он решил, что я поддаюсь его чарам. Да, некто в глубине меня начал сдавать позиции и этот "некто" был очень недоволен моим ответом. Но что я могла поделать, когда мой инстинкт самосохранения, который кстати, меня еще ни разу не подводил, начал орать как пожарная сирена.

Внезапно я почувствовала головокружение и страшную слабость.

"И что за травки они в чай кладут?"

Я покачнулась, но вовремя ухватилась за край стола. Черт, что он сейчас обо мне подумает?

-Тебе плохо? — сквозь шум в ушах услышала я вкрадчивый голос.

"Нет, мне хорошо!"

Странно, но после этих слов пелена рассеялась и я наконец смогла ясно увидеть серые глаза прожигающие меня насквозь.

-Пойдем, провожу тебя до общежития, — сказал Влад.

На этот раз я не сопротивлялась и позволила взять себя за руку. На улице, ветер и дождь окончательно помогли мне принять вертикальное положение и я высвободилась, как можно осторожнее, из захвата сероглазого.

-Что ты делаешь в субботу вечером? — неожиданно спросил он, когда мы остановились перед дверью моего общежития.

-Не помню, — честно ответила.

Хоть бы одна завалящая мысль. Попрятались все как тараканы.

-Тогда могу я надеяться, что ты согласишься провести вечер со мной?

Отчего-то тон, каким это было сказано, подсказал мне, что за этим скрывалось гораздо больше, чем вежливое приглашение на свидание.

"Ни фига себе заявочки..."

Вот и первая мысль прорвалась сквозь толщу моего одурманенного сознания. Прежде чем к ней присоединилась еще одна, я кивнула.

-Отлично. Я зайду за тобой в семь. Не пугайся, мы просто сходим в кино.

-Ладно, — снова кивнула я.

Я чувствовала как мое внутреннее "я" начало внутри меня гражданскую войну и разделилось на два противоборствующих лагеря. Один из которых призывал меня собрать остатки силы воли и сбежать, не оглядываясь. А второй... Второй готов был разбить лагерь и вечно любоваться на яркий свет серых глаз, в данный момент, пытливо пытающихся разгадать тайны моего взбунтовавшегося сознания.

-До встречи, — наклонился вперед Влад и нежно поцеловал мою руку.

Резко повернувшись на каблуках, в следующее мгновение, он просто растворился в серой дымке вечернего города.

Я застала Машку, лежащую на кровати с книгой в руках и меланхолично уничтожающую наш НЗ, в виде плитки шоколада. Скинув ботинки и куртку я повалилась на свою.

— Ты чего такая серая? — заметила она, оторвавшись от книги.

-А что так заметно? — я встала и подошла к зеркалу. На меня оттуда глянуло бледное привидение, с кругами под ярко горящими потемневшими глазами. Идентифицировать незнакомку с собой любимой оказалось делом довольно сомнительным. Я пару минут глупо вглядывалась в свое отражение, пытаясь найти знакомые черты. Попытка улыбнуться вызвал еще больший ужас.

"Ну вылитый вампир. И где же моя жертва?!"

-Машут, как у тебя дела? Я смотрю, ты добралась до нашего НЗ. Неужели все так плохо? — спросила я, присаживаясь к ней на кровать.

Что могло случиться после моего "триумфального" ухода. Меня и не было то не более пары часов.

-Хуже, чем просто плохо, — вздохнула она и откусила очередной кусок от шоколадки.

-Так, а ну рассказывай.

-Да особо нечего, может мне это просто кажется, но мне кажется... он меня ненавидит.

"Опа, любовь и смерть, добро и зло... "

-Ничего не понимаю. Ты же с ним еще даже не разговаривала. С чего ты такие выводы делаешь, — допрашивала я ее.

-Когда ты ушла, я увидела что он стоит рядом с нами. Гошка что-то промычал и сбежал. Ну я решила, что это мой шанс с ним познакомится. Я подошла с ним поздороваться. Хотела спросить откуда он и не нужна ли ему помощь, все же они приехали в середине семестра, а скоро сессия, — сбивчиво говорила она. — И ты знаешь, стоило мне подойти к нему, он на меня так глянул, как зимней стужей обдало. И глаза черные-черные. Мне кажется, как в бездну заглянула. А я ведь даже слова ему не сказала.

На последних словах она не выдержала и разрыдалась.

-Ну за что он так со мной. Он же меня совсем не знает....

-Машуль, ну не плачь, — гладила я ее по плечам и голове. Она рыдала уткнувшись мне в плечо. — Ты самая лучшая, даже не сомневайся.

"И дался ей этот Алек..."

-Ну хочешь я с ним поговорю, узнаю в чем дело? Может он не на тебя смотрел. Может его кто до этого...хм, расстроил. Всякое бывает, — она не отреагировала. — Машута, ну-ка, посмотри на меня. А теперь повторяй за мной — я самая лучшая! Я самая обаятельная и привлекательная!

Эту мантру мы обычно с ней повторяли больше в шутку, вспоминая не безызвестный фильм. Как правило, помогало. Настроение, по меньшей мере, улучшалось. Обычно, но не теперь.

-Я самая лучшая, — прорыдала она.

-Нет, так дело не пойдет. Иди в душ, а я пока чайку заварю.

Практически вытолкав подругу за дверь, предварительно сунув ей в руки ее полотенце и банные принадлежности, я начала собирать на стол. От травок я решила на сегодня воздержаться, хватит с меня моего вечернего "полуобморока".

Попытки перевести разговор на нейтральную тему, ничего не дали. Машка, прямо как мазохистка со стажем, все время так или иначе возвращалась к больной теме. Я попробовала зайти с другой стороны и сунула ей в руки учебники. Не помогло. Если разговоры были способны, хотя бы чисто теоретически, переключить ее внимание на нечто отдаленное от Алека, то "комбинаторика" позволяла полностью сосредоточиться на своем "горе". Скука смертная. Средство от бессонницы.

Я сама, взяв в руки учебник, через полчаса поймала себя на мысли, что вместо красивых греческих буковок, цифр и графиков вижу перед собой пронизывающие серые глаза.

"Ну это уже ни в какие ворота..."

Повернувшись к лучшей подруге, я заметила, что она спит прямо поверх книги. Растолкав ее и направив верным курсом к кровати, я решила, что и мне не помешает в кои-то веки выспаться. Странный сегодня был денек.

"Если не сказать больше."

В эту ночь мне впервые приснился Влад. Он и я стояли в темноте. Не просто темная комната или любое неосвещенное помещение, а нечто вне времени и пространства. У меня была полная уверенность, что бывает только во сне, что этого места нет нигде в реальности. И в то же время это место было нечто гораздо более реальным, чем чашка чая по утрам.

Я видела его с абсолютной ясностью и точностью, как будто он был освещен невидимым источником света. Только там он не пугал меня. Если можно так выразиться, мне было уютно, находясь рядом с ним. Как будто это странное место было моим домом, в который я вернулась после долгого отсутствия, а он просто ждал меня там.

Он нежно взял мои руки в свои и заглянул в глаза. В тот момент они лучились теплотой и... любовью?

И я поняла, что я была здесь раньше... когда я проснулась от вопля моего будильника.

"Так, этого еще не хватало."

Глава 2. "Кто ты?"

Всю пятницу я избегала встречаться с Владом. Не знаю почему, но мне казалось, что суббота будет судьбоносной. И я как последняя трусиха старалась оттянуть время, когда мне придется выбирать. Я была уверена, что нахождение его рядом со мной, непременно поставит меня перед необходимостью, так или иначе делать выбор. Я же ненавидела выбирать, особенно "из двух зол".

Машка тихо вздыхала, но хоть не заговаривала больше на больную тему. Чего она так расстроилась из-за парня, она ведь видит его впервые в жизни и еще ни разу даже не поговорила с ним? Ну кто сейчас верит в любовь с первого взгляда?!

"Только не я."

Сидя радом с ней, на нашей общей лекции с Гардинерами, я то и дело ловила на себе взгляд сероглазого. Алек с сестрой вели себя так, как будто окружающих не существовало. Он ни разу не взглянул на мою подругу. Было такое ощущение, что он вообще не подозревает о ее существовании. А уж тем более, иметь к ней такое сильное чувство как ненависть.

"По-моему Машке все это привиделось."

При первой же возможности мы обе просто сбежали из аудитории, другого слова не подберешь. Две разные причины, заставившие нас поступить так, тем не менее, привели к одному и тому же результату.

-Машуль, ну хочешь я поговорю с ним. Ну так же нельзя, так и будешь бегать от него все оставшееся до конца учебы время, — спросила я у нее, стоя в коридоре, в ожидании начала следующей лекции и убедившись в отсутствии посторонних ушей.

"Эх, на себя лучше посмотри, валькирия."

-Нет, не надо. Думаю, само как-нибудь пройдет... со временем, — печально ответила она.

До конца дня я больше с ней не заговаривала на больную тему, тем не менее, дав себе обещание, выяснить все возможное у Влада завтра. В конце концов, он его брат, хоть и двоюродный, и должен знать его лучше. Гошка весь день не появлялся, потому роль молчаливой поддержки полностью легла на мои плечи.

Я вообще-то любила пятницы, особенно из-за осознания того в субботу у нас нет занятий и можно спокойно выспаться за всю предыдущую неделю. Но сегодня был иной день. Я впервые в жизни не хотела идти спать, опасаясь того что могу увидеть во сне.

Наконец, когда я все же сдалась на милость победителя, проиграв битву со своими отяжелевшими веками, я, как и следовало ожидать, вновь оказалось в уютной темноте. Он вновь держал меня за руки и смотрел в глаза. Только теперь у меня появилось чувство, что он хочет мне что-то сказать. Но говорили только его яркие глаза, так и выворачивающие всю мою душу наизнанку. Попытка прикрыть свои, чтобы отгородиться хоть каким-то барьером от его прожигающего насквозь взгляда, результата не принесла. Видимо это было его царство, где все, или почти все, подчинялось его правилам и законам. А он не хотел, чтобы я закрывалась от него.

Проснулась я так же внезапно и с мокрой от пота спиной. Весь оставшийся до нашей встречи (я упорно не хотела именовать это свиданием) день я проходила, как будто меня, ненароком, огрели пыльным мешком. Но вот назначенный час настал, и я все еще чувствуя себя как в каком-то сюрреалистическом сне, оделась и спустилась вниз.

Он ждал меня при входе в общежитие. Сказать, что он отлично выглядел — не сказать ничего. Я заметила, пару завистливых взглядов скользнувших по его статной фигуре в то время пока я спускалась по лестнице.

-Добрый вечер, Тамара, — сказал он и взяв меня за руку, поцеловал ее.

Никогда не думала я, что я умею так краснеть.

-Привет, — вяло отреагировала я. — Лучше Тома, — и многозначительно посмотрела на него. Я не очень любила свое полное имя. И мне нравилось, когда близкие ко мне люди используют его сокращенный вариант. Полное я оставила для недругов и преподавателей.

-Что сегодня мы играем в молчанку? — хитро улыбнулся он. — Пару дней назад ты была ни в пример разговорчивее.

Неожиданно он поднял левую руку, в которой к моему удивлению оказалась чайная роза.

"Интересно, почему я ее не заметила?"

-У нас что официальное свидание? — удивилась я, изобразив, очень натурально надо отметить, потому как особо стараться не пришлось, на лице испуг.

-Называй это, как тебе заблагорассудится, — вновь улыбнулся сероглазый, протягивая мне цветок. — Как я тебе уже говорил мы просто идем в кино.

-Ну, при наличии этой королевы растительного мира приставка "просто" кажется мне несколько... упрощенной, — съязвила я.

-Ехидство никуда не делось, — усмехнулся он и предложил мне руку. — Идем.

Чтобы вновь не затевать спор и не устраивать сцен на радость замершим на лестнице зевакам, я приняла ее. Выйдя из дверей, я направилась в сторону метро.

-Куда направляешься? — поднял он бровь, останавливаясь.

— В метро. Я пешком не пойду, сегодня погода не располагает, — махнула я рукой на мокрые стены домов и море под нашими ногами. До ближайшего к нам кинотеатра была как минимум пара перегонов.

-А я тебе пешком и не предлагаю идти. Прошу, — и он галантно распахнул дверцу ближайшей припаркованной у тротуара машины. Я в марках разбираюсь довольно посредственно, но вот силуэт машины выдавал в ней наследницу последнего слова инженерной мысли в импортном автомобилестроении. Сверкнув в свете фонаря темным лакированным боком, дверь распахнулась, и я поняла, что не ошиблась в оценочной стоимости этого чуда техники. "Кожаный салон, держите меня семеро. Как же я во все это вляпалась?!"

-Любая другая девушка на твоем месте уже повизгивала бы от удовольствия, а ты выглядишь, так как будто столкнулась с привидением, — заметил Влад, садясь за руль, рядом со мной. Видимо отсутствие реакции с моей стороны его задело.

-Я не "любая" — огрызнулась я.

-Поверь мне, я об этом знаю, — отозвался сероглазый, заглядывая мне в глаза, прежде чем отвернуться к дороге.

"Так, теперь пошли завуалированные комплименты..."

-Куда мы едем, — поинтересовалась я, чтобы сменить тему разговора.

"Интересно, почему я так избегаю его внимания?! Ведь сама пару дней назад была на седьмом небе от счастья от того, что он выделил меня среди всех... Да и Дина на него явно глаз положила."

Бросив короткий взгляд на его профиль, я заметила, как на его лице промелькнула улыбка.

-В кино, я же сказал.

-Это я уже поняла, — закатила я глаза.

-А тебе не все равно? — поддразнил он меня. — Думаю, что название фильма или кинотеатра тебя сейчас волнует меньше всего. Или я не прав?

"Хитрый гад..."

Не придумав ничего остроумного, я решила попросту промолчать. Пусть наслаждается.

-Не волнуйся, до полуночи я верну тебя назад в целости и сохранности, — после продолжительного молчания произнес он.

-Ты меня с кем-то спутал, в противном случае тебе лучше оказаться прекрасным принцем, а не моим кучером. Не думаю, что жизнь крысы столь уж привлекательна, — не удержалась я и рассмеялась. Он рассмеялся в ответ.

-Неужели я не заслуживаю даже звания наследного принца? — в его глазах искрился смех.

-Ты?! Да брось, я уверена, что ты на сто процентов уверен в своей неотразимости и наверняка найдется множество тех, кто подтвердит это своей кровью, — снова съехидничала я.

Посмотрев на своего соседа в неверном свете фонарей, я неожиданно увидела, что он был едва ли не шокирован. Во всяком случае, выражение его лица было столь странным и как будто... испуганным? Это продолжалось всего мгновение, а потом он взял себя в руки, как будто маску одел. Машина остановилась, но я даже не посмотрела в окно, чтобы понять, где оказалась.

Выражение его лица на невинную шутку, почему то так потрясло меня, что я не заметила, как сжала розу, которую все еще держала в руках.

-Ой, вот черт. Я руку уколола, — зашипела я, пытаясь рассмотреть глубину раны.

-Позволь, я посмотрю, — вдруг предложил он и взял мою руку и свои теплые ладони. Склонив голову, он нежно поцеловал ее.

"Так бы и зарылась в эти кудри... Черт, Томка, определись, ты его хочешь или боишься!"

И тут я почувствовала, как он мягко провел языком по моей ладони. От неожиданности я выдернула руку и уставилась на него круглыми от удивления глазами. Его глаза сияли в полутьме кабины.

-Это чтобы грязь в рану не попала, — невинно прокомментировал он. — Ты уколола ладонь до крови. Не болит?

-Нет, — выдавила я.

-Тогда пошли, — продолжил он, как будто ничего не произошло. — Мы приехали.

Двигаясь через стоянку, я краем глаза наблюдала за ним. Красивое лицо, изящная как у эльфа, фигура, темные волосы, в которые так и хотелось зарыться руками.

"И что он во мне нашел? На что я ему сдалась?"

Ну конечно совсем дурнушкой я себя не считала и от недостатка мужского внимания, в общем-то, никогда не страдала. Но я всегда считала себя этаким "вторым эшелоном". Всегда есть на свете кто-то лучше, красивее, сексуальнее, в конце концов, тебя. И я с эти смирилась и никогда об этом особо не жалела. Не то чтоб я совсем не грустила, что я не какая-нибудь Она, но это никогда не мешало мне по жизни. Так, взгрустнется немного, поменяешься с "нею" на миг местами и все. Движемся дальше. И тут тебе на пути встречается явный представитель "премьер-лиги", да не просто встречается и проходит мимо, а еще и назначает свидание, что бы он там по этому поводу не говорил. Это было для меня впервые.

Это радовало и пугало одновременно.

"Второе пожалуй даже более вероятно..."

-Второе? — спросил он с усмешкой. — Ты уверена?

"Он что задал какой-то вопрос, который я прослушала?"

-Я спросил, какой из двух фильмов ты предпочитаешь — боевик или мелодраму?

Оказывается, мы были уже у входа в кинотеатр и сейчас он указывал мне на афиши названных фильмов, вывешенных у касс. — Больше выбирать особо не из чего.

"Мелодрама? С ним? В темном зале? Черт, а боевик я уже видела..."

-Видимо выбор уж больно сложен, — улыбнулся он мне.

-Давай просто выпьем кофе, — предложила я.

-Уверена? Говорят фильм неплохой, — махнул Влад на афишу с мелодрамой, улыбаясь в тридцать два зуба. У меня подкосились ноги и я мысленно попробовала собрать себя в единое целое.

-Да, — убежденно сказала я. Напоследок взглянув на афишу, я почему-то вспомнила о Машке и данном самой себе обещании.

Он вновь, молча, предложил мне свою руку и мы направились в кафе неподалеку. Что бы не ходить вокруг да около, пока не передумала, я резко спросила:

-Твоему брату чем то не понравилась моя подруга? — он коротко глянул на меня. — Я всегда становлюсь несколько резковатой когда нервничаю. А еще я много болтаю, — зачем-то добавила я.

-Это я уже отметил, — спокойно произнес сероглазый. — Ты хочешь услышать правду или что бы я успокоил твою совесть, в качестве ее подруги?

-Правду, — коротко ответила я, в то время как он галантно распахнул передо мной дверь кафе.

"Сейчас мне прочитают лекцию о вреде правды и всезнании. Ну, хоть попыталась..."

-Да, Алеку действительно неуютно, когда рядом находится твоя подруга.

-А ты откровеннее, чем я думала, — заметила я, пока мы лавировали между столиков, выискивая свободный.

-Это хорошо или плохо? — поинтересовался он.

-Еще не разобралась, — задумчиво произнесла я. — И что она такого ему сделала?

-На этот вопрос я пока не могу ответить откровенно. И потом постановка вопроса не совсем верная, — продолжил он, помогая мне сесть за столик.

Мысленно, прокрутив в голове свой последний вопрос, я вопросительно, уставилась ему в глаза.

"Зря я это сделала..."

Сидя напротив него, на меня почему-то вдруг накатило воспоминание о прошедшем сне. Его мерцающий в полутьме кафе взгляд был как две капли воды похож на виденный мною во сне.

-Я так понимаю тебе чаю? — разорвал он контакт, просматривая меню.

-Нет, — через чур быстро ответила я. — Кофе. Латте, пожалуйста. И не меняй тему.

-Я не могу тебе сейчас честно на него ответить, а врать тебе я не хочу, — откровенно сказал он.

Пока он делал заказ, я пыталась осмыслить его слова. И у меня ничего не получалось. Он защищает своего брата и явно любит его. И мне кажется, что у них отношения между собой гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Иначе откуда бы он знал о Машке.

-Давай поговорим о чем-нибудь другом, — предложил он. — Например, почему ты меня боишься?

Такого вопроса я точно не ожидала и закашлялась.

-С чего ты взял? — отдышавшись, спросила я.

-Ты все время пытаешься от меня сбежать. Я что такой страшный? — дьявольски ухмыльнулся он.

-Теперь да, — отшутилась я.

-Я серьезно, — добавил он и его лицо вновь посерьезнело.

-Не пойми меня не правильно, — начала я, — откровенность за откровенность. На что я тебе вообще сдалась? Я уверена, что стоит щелкнуть тебе пальцами и все девушки факультета, да что там факультета, универа, будут твоими.

-Так уж и все? — многозначительно поднял он брови. — И что-то мне подсказывает, что под понятие "все" себя ты не относишь.

Я закатила глаза.

"Мыло мочало, начинай сначала..."

В этот момент нам принесли кофе и пироженные.

-Тама... — я многозначительно на него посмотрела. — Тома, послушай, а может ты мне просто нравишься?

-Если будешь продолжать кормить меня одними сладостями — скоро передумаешь, — попыталась отшутиться я. Разговор начал принимать еще более опасное направление, и я предпочла просто бежать с поля боя.

-Извини, это моя вина, мне следовало узнать у тебя, не голодна ли ты, — извинился он. — Если хочешь пойдем поедим. Тут есть один неплохой ресторанчик неподалеку.

"Дежа вю.."

-Спасибо. Я просто пыталась пошутить, — ответила я. — Судя по выражению твоего лица, не очень удачно.

-Тома, не увиливай от темы, — сказал он и взял меня за руку. Ощущение тепла его ладони, против моей собственной, чрезвычайно мне понравилось. И я мысленно стукнула себя по голове. Я так и не поняла, какую цель он преследует.

-Я и не увиливаю, — я решила честно ответить на его вопрос. — Я правда, не понимаю, что ты во мне нашел. И мое шестое чувство почему-то хочет, чтобы я держалась от тебя подальше.

Он заглянул мне в глаза и я вновь потерялась в его взгляде.

-А что еще говорит тебе твое шестое чувство? — бархатным голосом спросил он.

-Шестое больше ничего, но вот что мне говорят оставшиеся пять, думаю, тебя вряд ли заинтересует, — рассмеялась я.

"И потом сейчас оно почему-то помалкивает..."

Вырвавшись из плена его глаз, я немного осмелела, и облизывая ложку, я многозначительно посмотрела на него.

-Твоя очередь.

-Когда я говорил, что ты необычная девушка, я ничего не придумывал и уж тем более не льстил тебе, — ответил сероглазый. — Ты себе даже не представляешь, насколько ты уникальна!

Интересно, почему после этих слов я залилась краской.

-Давай немного замедлимся и поговорим на общепринятые темы, — сконфуженно начала я. — Например, откуда ты?

-С севера.

-Почему выбрал именно наш универ?

-Понравился.

-Сколько тебе лет?

-Думаю, столько же сколько и тебе,— немедленно отозвался он.

-Это не ответы, — надулась я.

-Других у меня пока нет.

"Черт, сплошные тайны. Ладно, зайдем с другого боку."

-Ты не хочешь отвечать на мои вопросы или не можешь? — настаивала я.

-А какая разница, если на выходе ты все равно имеешь один и тот же результат? — усмехнулся Влад.

"Все, я сдаюсь!"

Дискуссии никогда не были моей сильной стороной. Видимо вытянуть из него более менее стоящую информацию мне все равно сегодня не удастся. Он задумчиво смотрел я как я размышляя, потягиваю кофе через соломинку. О чем говорить дальше, я не имела ни малейшего понятия, а молчание, повисшее между нами, давило как дамоклов меч.

-Не хочешь немного прогуляться, — неожиданно спросил сероглазый. Тарелку я чуть не вылизала, а до дна стакана я все равно своим языком не достану.

-Давай, — ответила я и он помог мне подняться. Расплатившись по счету, мы вышли на улицу.

-Скажи мне, ты никогда не задумывалась о том, почему в этом мире все происходит именно так, а не иначе? — спросил меня Влад, вновь беря меня за руку, в то время пока мы шли вдоль набережной.

-Ты о фатализме Судьбы?

-Не совсем, скорее о предопределенность некоторых событий происходить или, напротив, не происходить, — ответил он.

-А разве это не одно и тоже? — искренне удивилась я.

-Не совсем, — продолжил он. — Вот, например, как отличить предчувствие произошедшего события от сильного желания в его наличии?

Я задумалась.

-Ну, предчувствие, тебе не подвластно, оно просто есть. В отличие от желания, это есть суть порождения тебя самого, твоих стремлений и целей к которым ты идешь, — рассуждала я.

Вечерний ветер холодил кожу и тепло его руки, согревающей мою, дарило неожиданный уют и комфорт. Я поймала себя на мысли, что именно в данный момент он перестал меня пугать и я разговариваю с ним на равных, практически как с другом.

Видимо уловив изменение в моем настроении Влад остановился и развернув меня спиной к реке, взял меня за вторую руку.

-Тогда в чем же состоит отличие цели от желания? — спросил он, задумчиво изучая мои руки.

-Ну, цель, это что-то более весомое, глобальное, неповоротливое и как ни печально, конечное, — вошла в раж я. — А желание, как птица, есть и вот раз ее уже нет, а на ее месте глядь, уже другая. Но если их выстроить клином и назначить вожака, все вместе они могут долететь до цели, — улыбнулась я.

"Ну и бред я несу."

-Ты ошибаешься, — отозвался он.

Уточнить, в чем именно я ошибаюсь, я не успела, потому как он нежно коснулся моих губ своими.

Я часто читала в женских романах такую расхожую фразу, как то — "стоило ему поцеловать меня, как передо мной распахнулись просторы вселенной и перед глазами вспыхнули звезды". "Небо в алмазах" я не увидела, потому как меня посетили совершенно иные видения.

Вот мне пять лет, и я рыдаю над сломанной куклой. Мне шесть и я заворожено, с легким оттенком страха, смотрю в черное окно поезда, за прозрачной сущностью которого на горизонте маячат несколько огоньков, быстро скрывающихся за мохнатой завесой мрачных исполинских сосен. Я с двумя огромными бантами гордо вышагиваю, с портфелем за спиной и букетом гладиолусов на перевес, первый раз в школу. Я с друзьями катаюсь на том же портфеле с горки зимой (ох, и влетело же мне потом дома за это). Мое первое признание в любви, услышанное в первом классе от мальчишки с голубыми глазами и русыми волосами, как же его звали?! Переезд в другой город и слезное расставание с моими друзьями. И прочая лента событий, оставшихся на стволе времени как зарубки, потому хорошо и глубоко впечатавшихся в память. Когда "машина времени моей памяти" приблизилась к старшей школе, меня посетила первая разумная мысль настоящего:

"Я что умерла или меня посетил большой жизнерадостный глюк?"

Разорвав контакт, я вновь смотрела с усмехающиеся серые глаза.

-А ты была очень хорошенькая в детстве. Такие кудряшки, — добил меня он.

"Какого..."

-Что ты сказал? — я в шоке распахнула глаза.

-Прости, я не удержался, — улыбнулся Влад. — Ты себе даже не представляешь, насколько мне это понравилось. Может повторим? — хитро улыбнулся он и потянулся ко мне.

-Нет, — в панике сказала я. — Сначала объясни, что это было, — и вывернулась из его захвата. Руки немедленно лизнул холодный осенний ветер, и я почти пожалела, что сделала это.

-Пойдем к машине, ты замерзла, — ответил он и протянул руку.

-Сначала объясни, — заупрямилась я и скрестила руки на груди. Чистой воды ребячество, но я ничего не могла с собой поделать.

-Хорошо, — сдался он. — Что именно тебя смущает?

"Все!!!" хотелось заорать мне.

-Зачем ты меня поцеловал? — невпопад спросила я.

-Это была практически крайняя мера, — вновь улыбнулся он. — Но мне очень понравилось, — и немного помолчав, добавил, заглядывая мне в глаза. — Все остальное на тебя почему-то не действует.

"Остальное?"

-Да, остальное, — подтвердил он.

"Черт, я что произнесла это вслух?"

-Нет, но я прекрасно тебя слышу, — вновь спокойно произнес он.

Я в шоке сделала два шага назад и, почувствовав что уперлась в гранитный парапет, схватилась за него руками, как за последнюю устойчивую вещь в этом мире. Повернуться к нему спиной у меня не хватило духу.

В голове крутилось множество мыслей, но поймать за хвост и опросить, в чем собственно дело и главное что делать дальше, хотя бы одну из них мне упорно не удавалось. Влад вновь протянул ко мне руку и я дернулась как от удара током.

"Не надо!"

-Не бойся, — произнес он, но руку все же опустил. — Я не причиню тебе вреда, — произнес он показывая мне свои ладони.

Я упорно молчала, глядя на его руки. Смотреть в глаза я опасалась.

-Я всего лишь хочу поговорить.

Сцена все больше стала напоминать мне разговор полицейского с вооруженным бандитом, держащим в своих руках заложника. Вот только распределение ролей, кто из нас бандит, а кто полицейский вызывало во мне сильное сомнение. Я нервно хохотнула.

-Что? — спросил он.

"Странно, он же сказал, что слышит меня."

-Не все, к сожалению, а лишь то, что ты и сама хочешь сказать, просто не произносишь вслух, — задумчиво произнес сероглазый. — Все остальное по-прежнему скрыто от меня, — и помолчав, добавил. — и меня это смущает. Впервые с таким столкнулся. Мне даже толком не удалось проследить твою судьбу. Вот сейчас ты вроде есть, но все твое прошлое и будущее как будто спряталось от меня. Особенно прошлое. Вот я и пошел на крайнюю меру — физический контакт. Ну, почти крайнюю...

"Так вот как это теперь называется.." посетила меня последняя мысль.

Я упорно продолжала хранить молчание, все мои усилия сконцентрировались на поддержании меня в вертикальном положении. Как всегда в стрессовой ситуации я стала замечать ничего не значащие детали, на которые в обычной жизни ни за что не обратила бы внимание. Глядя на его ладони, все еще повернутые ко мне, я увидела, что они буквально испещрены линиями. Такого количества линий жизни я не видела ни у одного человека. Я почувствовала, как меня заволакивает липким туманом, как в ушах начинает биться сердце и мои ноги лишаются последних твердых образующих, а попросту костей. Сознание, от объема нахлынувшей информации, махнув на прощание рукой, решило видимо банально, отключиться.

Очнулась я уже в машине. Открыв глаза, я наткнулась на его обеспокоенный взгляд.

"Как я здесь оказалась?"

-Я тебя донес, — произнес он.

"Всю дорогу... на руках..."

-Ты не тяжелая, — беспечно отозвался сероглазый.

"Кто ты?". Я поймала себя на мысли, что мне такая форма разговора, даже начинает нравиться. Рот не надо открывать, неизвестно что еще я прокаркаю, когда открою его.

-Не волнуйся, я человек, — ответил он. — Ну, в большинстве своем. Все остальные темные или светлые, смотря как расставлять приоритеты, стороны моей натуры, нужны мне, чтобы выполнять свое предназначение.

"Какое?"

-Давай на сегодня прервемся, — попросил меня сероглазый. — Я тебе все расскажу, но позже. Ты сегодня устала и мне не хочется, чтобы меня убили твои друзья, если я привезу тебя в таком виде, — усмехнулся он.

-В каком? — панически спросила я и принялась рыться в сумочке в поисках зеркальца.

Влад молча протянул руку и опустил солнцезащитный козырек с моей стороны, на обратной стороне которого был закреплен интересующий меня предмет женской первостепенной необходимости и самой сильной мотивационная составляющая их поведения. Глянув в зеркало, я ужаснулась.

"Косметика тут бессильна, мне надо для начала успокоиться."

-Верно подмечено, — внезапно произнес он и я вздрогнула. Странно, изучая незнакомку в зеркале, я совершенно забыла, где и с кем нахожусь.

-До полуночи еще уйма времени, поэтому давай прокатимся. Я знаю одно очень красивое место, тебе там непременно понравится, — сказал он и повернул ключ зажигания.

"Хорошо. Хотя сегодня меня удивить сильнее, скорее всего уже просто невозможно."

-А я к этому и не стремлюсь, — произнес он. — Пристегнись, пожалуйста. Мне просто хочется, чтобы ты успокоилась и ничего более. И если тебя это так пугает, сегодня я к тебе больше прикасаться не буду.

-Хорошо, — произнесла я, хотя в моем голосе промелькнула грусть. На самом деле мне очень понравился наш поцелуй. Мне было сладостно и приятно когда он касался моих губ своими. Меня больше напугали его последствия.

Сероглазый включил музыку и я, закрыв глаза, молча, наслаждалась поездкой. Из динамиков полилась незнакомая мне песня, заворожившая меня своей простой и я невольно стала вслушиваться в текст.

Твои ладони... такое странное тепло....

Чаще всего... ты сильно обжигаешь ..

Тех, кого не знаешь.

Другие спорят о том, как мне не повезло

Знать и молчать о том, что ты сжигаешь,

Кровь не согревая...

Сидел без дела,

читал рассказы о тебе,

думал искать,...... а ты была внезапна... -

душу мне согрела,

не захотела — увидеть часть меня в себе ....

и не прощаясь — снова улетела .... [1]

"..не захотела — увидеть часть меня в себе .... и не прощаясь — снова улетела", повторила я.

-Грустная песня, — отозвался вдруг Влад. — Мы приехали.

Оказывается, мы были уже за городом. Он остановил машину у небольшого пляжа и выключил мотор. Выйдя из машины, я огляделась. Вокруг шелестели своими кронами сосны, по песчаному берегу там и тут были разбросаны огромные гранитные валуны и стволы выбеленных морем и солнцем деревьев. Подойдя к воде, я как маленький ребенок на автомате опустила в нее руки.

"Черт, холодно! Ну кто просил нюхать?!" вспомнила я расхожую у нас с Машкой шутку. Мы всегда говорили подобным образом, когда совершали действия с заранее известным отрицательным результатам, как то открыть банку сметаны, случайно найденную в глубине холодильника, во время нашей ежемесячной чистки, точнее его зачистки.

На лице, нагнавшего меня Влада, отразилось недоумение.

"И не подумаю, пускай мучается", подумала я и он рассмеялся.

-Я смотрю тебе лучше, — отметил он, все еще улыбаясь. — Румянец тебе больше к лицу.

-Это потому что я замерзла, — отозвалась я, тем не менее улыбнувшись ему в ответ. -Я вообще хладнокровная, и когда у меня замерзают руки я начинаю мерзнуть сама, хотя могу всю зиму проходить без шапки и ничего.

-Хочешь согрею, — ухмыльнулся он протягивая руки.

"Только без фокусов"

Он вновь рассмеялся и неожиданно обнял меня сзади, взяв за руки. Стоять так, обнявшись, было на удивление уютно и приятно. Мы молча всматривались в светящуюся дымку, плывущую над городом. Отсюда город сверкающий миллионами огней, частично отражающихся в воде залива, казался чем-то нереальным и воздушным, как мираж. Единственной связующей меня с внешним миром нитью оставались его руки, согревающие меня сейчас.

"Мое желание, так бы и осталась тут навсегда. Ой, забыла, прости. Черт, порой это очень не удобно, когда тебя слышат. Даже как-то нечестно, тебя например я не слышу."

Он мягко рассмеялся мне в ухо, но ничего не сказал.

-О чем ты думаешь? — не выдержала я, после продолжительного молчания.

-Обо всем и ни о чем, — ответил он. — Ты знаешь, желая что-либо, человек может столкнуться с неожиданной проблемой.

-Какой? — поинтересовалась я.

-Его желание сбудется,— ответил он.

-Знаю, знаю, слышала. Как там, у Конфуция кажется, или не у него, ну не важно, в общем — "Бойтесь своих желаний ибо они могут исполниться!" — рассмеялась я.

-Совершенно верно, — серьезно ответил он.

Тон каким это было сказано, заставил меня задуматься.

"Что такого может быть в банальном желании? Ну хочет человек купить машину, ну и хорошо. Значит рано или поздно она у него будет. Мир без желаний наверное скушен."

-Смотря какое именно желание, что за человек и насколько сильно он этого хочет, — произнес он. — Порой столько судеб рушится из-за одного банального человеческого желания.

Он вновь помолчал и добавил:

— Самое печальное что те, чья судьба сломана, даже представления не имеют в чем причина их несчастий.

Тут я совершенно перестала что либо понимать.

"Я не понимаю, причем тут...."

-..желание? — закончил он. — Я хочу тебе объяснить, но боюсь без картинки мне все же не обойтись. А ты сейчас еще не готова это принять, — мягко закончил, он разворачивая меня к себе и разглядывая мое лицо. — Согрелась?

"Угу!" подумала я и он рассмеялся.

-Ты даже думаешь, как говоришь, — улыбался он.

Я закусила нижнюю губу и спросила, прежде чем у меня в голове сформировалась мысль:

-А ты у всех мысли читать умеешь?

Влад склонил голову на бок и застенчиво улыбнувшись, ответил:

-Да, у всех, кроме тебя, — я стукнул меня по носу указательным пальцем, — ну кроме твоих самых громких, но они мало чем отличаются от того что ты говоришь вслух.

— А твои брат с сестрой?

-И они тоже. Это что-то вроде встроенного защитного механизма.

Я вздрогнула. Выходит Алек Машку видел как на ладони. Может он из-за этого на нее так разозлился.

-А что еще ты умеешь? — не унималась я.

-Ну, много чего, — замялся он. — Например, могу сканировать судьбу человека и сказать примерно, что у него в было прошлом и что его ждет в будущем. В общих чертах.

-А..

-Нет, я же сказал, — ответил он на мой не высказанный вопрос.

"Черт!"

-Я смотрю любопытство это и еще и твой один из главных пороков, — усмехнулся он и, обняв за плечи, положил голову мне на макушку.

Мы просто стояли вот так, обнявшись, и смотрели на огни города, слушая плеск волн. Я, сложив руки у него на груди и положив на них голову, просто наслаждалась моментом.

-Нам пора возвращаться, — прошептал он мне на ухо. — Уже поздно.

"Хорошо. Надеюсь, мы сюда еще вернемся, мне тут очень понравилось."

-Договорились, — мягко рассмеялся он.

"Ой, надеюсь, я не напросилась на еще одно свидание? Чему меня только мама учила?!"

-Нет, считай я тебя пригласил на него раньше, — улыбнулся сероглазый и, разомкнув объятия, повел к машине.

На обратном пути я опять прикрыла глаза, слушая тихую музыку и, видимо, задремала, потому как, когда я их открыла, оказалось, что мы едем уже в паре кварталов от моего общежития. Влад остановил машину и выключил мотор. Только неверный свет фонаря за окном освещал салон и его задумчивое лицо.

-Ты знаешь, — медленно проговорила я, — когда ты не прожигаешь меня взглядом, мне с тобой очень уютно и спокойно.

-Еще бы, — фыркнул в ответ он, — я же тебя сканировал. К твоей чести, могу сказать, что ты держалась молодцом. Не каждый способен выдержать мое сканирование, тем более практически на пределе моих возможностей.

По спине пробежал холодок и я непроизвольно напряглась.

"Так все мои обмороки твоих рук дело? Или чего там..."

Сероглазый застенчиво улыбнулся.

-В свою защиту могу сказать, что мне было очень-очень любопытно. Во мне все же обитает большинство человеческих пороков, хоть я в отличие от обычных людей, умею их контролировать. В прочем любопытство пока еще никуда так и не делось, — лукаво улыбнулся он, глянув на меня своими глазищами.

"Хватит!"

-Я пошутил, — успокоил меня он. — И потом, как показала практика, это на тебя все равно не действует.

Я облегченно вздохнула.

"И никаких снов!"

-Это уже не честно, — с наигранной обидой произнес он. — Ты там такая забавная.

Я состроила сердитую физиономию. Играть с ним гляделки я не рискнула, потому решила зайти с другого входа, и протянув руку, нежно провела ею по его ладони.

"Ну пожалуйста. Меня после этого как будто из под локомотива достают, причем тянущего за собой еще и полноценный грузовой состав."

-Да, ладно, — наконец согласился он. — Я же обещал. Без твоего согласия больше не буду. Но вот если передумаешь...

-Нет, — почти выкрикнула я и пока он не передумал, добавила, — мне пора, Машка волноваться будет.

-Хорошо, — ответил Влад. Что еще добавить я не знала. Помолчав немного, я уже почти решилась выйти на улицу и взялась за ручку двери, когда он вдруг спросил:

-А можно я еще раз...

Что он имеет в виду, я поняла и без слов.

"Только без фокусов!"

Сероглазый нежно взял мое лицо в свои теплые ладони и поцеловал. Мягко проведя по моей губе языком он, заметив, что я расслабилась и не сопротивляюсь его ласке, он углубил поцелуй. Я же прикрыв глаза, растворилась в своих ощущениях. Мне было на удивление легко и свободно, я как будто закутавшись в теплый плед, любовалась языками пламени, лежа перед камином в доме, окруженном заснеженным лесом. И вдруг я совершенно отчетливо увидела эту картинку, так похожую на рождественскую открытку, только елки еще не хватало в углу. Поцелуй закончился, именно закончился, а не прервался, и я посмотрела ему в глаза.

"Ты опять?"

-Честное слово, это уже ты сама, — улыбнулся он и помолчав добавил. — Хотя очень красиво.

-Мне правда пора, — огорченно сказала я и на этот раз открыла дверь. — Пока и спасибо за вечер.

-Тома, — позвал он меня из глубины салона, — надеюсь, ты понимаешь, что все это большая тайна?

-Поверь мне, — ухмыльнулась я, — рассказывать о нашем вечере, если только я не хочу сойти за сумасшедшую, мне хочется меньше всего.

-Спасибо. И твоим друзьям лучше тоже пока ничего не знать, по меньшей мере, Маше.

-Хорошо, — отозвалась я и направилась к дверям общежития.

"Помни, ты обещал!", — подумала я, даже спиной чувствуя его взгляд.

Глава 3. "Ожидание"

Проснувшись на следующее утро, я чувствовала себя как никогда отдохнувшей. Влад сдержал обещание и больше не гипнотизировал меня во сне. Отбросив в сторону одеяло, я вдруг осознала, что улыбаюсь до ушей.

-Так, киска вернулась с ночной прогулки, — пропел откуда то сбоку Машкин голос. — Как вчера все прошло?

Повернув голову я обнаружила лучшую подругу, сидящую на кровати, полностью одетую, в обнимку с учебником по философии. Я села на кровати, скрестив ноги и обняв свою подушку.

"К допросу с пристрастием третьего уровня готова!"

-Ты что это с утра пораньше за учебники схватилась? — поинтересовалась я, все еще улыбаясь.

-Пока дождешься, что Ваше Величество глаза продерет, и не такое под руку подвернется,— ухмыльнулась она. — И не съезжай с темы! Что вчера было? Ты вернулась в полвторого ночи!

-Что, правда? А я и не заметила, — притворно изумилась я. — И я думала, ты спишь.

Машка фыркнула и состроила страшные глаза..

-Ладно, ладно, — начала я. — Мы посидели с ним в кафе, поболтали, а потом он отвез меня за город, на залив.

-Так сразу, на первом свидании — распахнула в шоке глаза Машка.

Я кинула в нее подушкой.

-С ума сошла, конечно нет, — состроила я из себя саму невинность.

Подруга, обняв мою подушку, упрямо прожигала меня взглядом.

-И что, даже не поцеловал ни разу, — спросила она.

-Ну, почему ни разу, — покраснела я.

-И как он целуется? — не унималась она.

Я покраснела еще больше и почувствовала, как мое лицо помимо моей воли, расползается в блаженной улыбке.

-Ясно, — прокомментировала подруга мою реакцию. — Подожди, ты сказала, отвез на залив. У него что, машина есть?

-Ох, видела бы ты его машину, — фыркнула я. — Я вообще не понимаю, что он забыл в нашем универе.

-Тебя, — подколола Машка и кинула в меня моей же подушкой.

Слава Великим Магистрам, на этом ее любопытство было удовлетворено, и я вздохнула с облегчением. Врать ей или говорить недомолвками, вызывая в ней подозрения и лишние тревоги, сейчас мне хотелось этого меньше всего.

На следующий день мы, придя на лекцию, обнаружили, что Гошка в институте так и не появился. Звонок на его мобильник ничего не дал. "Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети" — прослушав эту стандартную фразу порядка десяти раз за утро, мы отправились на поиски его соседа по комнате, Макса. Допрос с пристрастием Максима ничего не дал.

-Собрал вещи и уехал, — отбивался он от наших с Машкой расспросов.

— Когда? — не унимались мы.

— Еще в четверг. А вы что не знали? — удивился он.

— Нет, — промычала я, чувствуя вину за пренебрежение судьбой лучшего друга. С момента появления Влада в моей жизни, она начала медленно, но верно двигаться под откос. Спасибо Машке она хоть за учебники сумела меня вчера усадить, а не то вслед за моей горемычной жизнью туда бы непременно отправилась и учеба.

-Ну, он же должен был сказать куда едет и когда вернется? — подала голос Маша.

-Да ничего он толком не сказал. Сорвался и уехал. Только бросил под конец, что когда сможет, вернется, — продолжил Максим. — Вот и все.

-Спасибо, Макс,— ответила Машка. — Если или точнее когда он появится, ты нам обязательно скажи, ладно?

-Конечно, девчат. Пока.

Я задумалась, о том, куда мог так внезапно сорваться Гоша, даже не предупредив нас. Может что-то дома случилось? Тем более эта ситуация походила на неординарную. Мы знали друг друга со школьной скамьи и было бы странно если бы он не поставил меня в известность о том, если что-то случилось с его близкими. Его родителей я знала прекрасно, впрочем, так же как и они меня. Звонить ему домой я не рискнула. Решив просто переждать какое-то время, так сказать дать ему время на решение проблемы, какой бы она не была. Я знала, какой он бывает упертый в некоторых вопросах и мою помощь он примет в последнюю очередь.

"Вернется, сам все расскажет."

В понедельник у нас общих лекций с Гардинерами не было, потому я заранее знала, что Влада я не увижу. Хотя в глубине души я рассчитывала встретиться с ним, точнее чтобы он сам нашел меня, хотя спроси меня сейчас об этом напрямую, начала бы яростно открещиваться от этой крамольной мысли.

"И желательно на глазах у всей группы. Дина просто удавится увидев меня с ним", нашептывал мне мерзкий голосок внутри. Да, темная сторона моей натуры была сильна во мне в тот момент, как никогда.

Но мои мечты так и остались неосуществленными.

Вторник подкинул мне очередную порцию причин для размышлений и медитации на лекциях. На этот раз пропали Гардинеры. Причем сразу все.

"Ну а этих куда понесло? Только ведь приехали! Может вещи распаковывают? Или борются с нашими родными университетскими вогонами [2] ?"

Вогонами я "любовно" называла наш ректорат и прочие бумажно-административные органы управления университета.

Среда и четверг никаких новостей не подарили. Машка боялась на меня даже дышать, потому как мои нервы, расшатанные после практически недельного ожидания новостей, были натянуты как струна. Я ненавидела ждать, особенно я ненавидела ждать нечто, на что я ни коим образом не могла повлиять. Кроме того у меня на душе начала грызть себе норку мерзкое существо по имени обида. Я считала Гошку своим лучшим другом, но за все это время он мне так ни разу и не позвонил.

Пятница подарила облегчение моим мукам, но добавила еще сотню вопросов к уже имеющейся у меня тысяче.

На большом перерыве в кафетерии на наткнулась на Влада (по другому и не назовешь, потому как не смотря на недельное ожидание совершенно не рассчитывала увидеть его столь обыденно встретив за обедом). Машка унеслась в библиотеку, а я зашла туда в гордом одиночестве, чтобы закинуть себе в рот что-нибудь съестное. Он сидел один за столиком и задумчиво отщипывал кусочки от булочки, уже реально потрепанной его пальцами к моменту моего появления.

-Ты где был? — вместо приветствия сказала я, усаживаясь рядом.

-Здравствуй, Тома, — произнес он устало.

"Да, видок у него не очень."

Он глянул на меня своими серыми глазами, подведенными сейчас тенью усталости и недосыпа.

-Спасибо, — произнес он.

-Ой, извини. Я опять забыла, — начала тараторить я. — Я тебя почти неделю не видела, вот и отвыкла.

"Надеюсь, это не прозвучало, как соскучилась?! Вот черт..."

Он мимолетно улыбнулся.

-Можем завтра нагнать, — теперь уж он точно улыбался своей неотразимой улыбкой. У меня задрожали руки. Усилием воли, вернув себя в реальный мир, я по привычке съехидничала.

-Я подумаю.

"Главное ни о чем сейчас не думать, не думать, не думать..."

Он, продолжая улыбаться, смотрел на меня.

-Ну как? Помогает? — участливо спросил он. Я тихо зарычала.

-Ты не ответил на мой вопрос! — бросилась я в атаку.

-У меня были неотложные дела, — отозвался он. Улыбка пропала.

-Ты не хочешь мне об этом рассказать, — скорее утвердительно заявила я.

В ответ он лишь помотал головой.

-Извини, это наши семейные проблемы, — ответил он, вернувшись к своему многострадальному рогалику.

"Опять тайны", закатила я глаза.

Влад на это просто промолчал.

-Владюш, — начала я и мысленно приготовилась получить по шее за такое фамильярное обращение, но он в ответ только улыбнулся, и я обнадеженная продолжила, — ты мне не поможешь?

-В чем проблема?

-Гошка пропал, записки не оставил, на звонки не отвечает, — сказала я. — Уже неделя прошла как.

-А от меня ты что хочешь?

"Ну, ты бы не мог мне просто сказать, что с ним все в порядке. Ну, проверить там... Я, правда, очень волнуюсь. Это совсем на него не похоже. Я боюсь звонить ему домой. А вдруг он не там, я же всю семью на уши поставлю. Я просто хочу убедиться, что у него все хорошо."

К концу тирады мне самой уже начало казаться, что мой бессвязный поток мыслей никогда не закончится. Сероглазый задумчиво посмотрел мне в глаза и спросил:

— А с чего ты взяла, что я знаю ответ на этот вопрос?

-Не знаю, — опешила я. Моя убежденность в том, что он способен ответить мне на то, что изводило меня всю неделю, была стопроцентной, пока он не задал свой последний вопрос.

"А действительно, с чего?"

Вопрос повис в воздухе.

Влад внимательно посмотрел на меня и его взгляд вновь полыхнул пламенем. У меня создалось такое чувство, что меня как младенца на крещении раздели до естественного состояния новорожденного. Ощущения были настолько полными, что мне показалось, что еще мгновение и меня окунут в холодную воду купели. Я не мигая смотрела в его глаза и поняла что ко мне начали возвращаться мои давешние страхи. Сердце сжалось и заработало в ускоренном темпе, забившись где-то в районе гортани, а в ушах снова зашумело. Я шумно вздохнула, на что он моргнул и отвел взгляд.

-Прости, привычка, — проговорил он, не поднимая глаз.

"Ладно", выдавила из себя я. Сказать это вслух я не смогла, пытаясь вернуть все свои органы к нормальному функционированию, сосредоточившись на простой и рутинной, а потому успокаивающей работе — дыхании.

"Томка, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох... Раз-два, три-четыре..."

-Еще раз прости, — искренне произнес сероглазый. — Можно я заглажу, свою вину сказав тебе, что с Георгием все в полном порядке?!

Я сбилась со счета.

-Ты это сейчас сказал просто чтобы меня успокоить или ты действительно знаешь, что с ним все хорошо? — наконец, смогла выдавить из себя я.

-Я действительно знаю, что с ним все в порядке, — нехотя произнес он и взял меня за руку. Я подняла на него глаза, в которых закипали слезы.

-Спасибо, — выдохнула я. Видимо я волновалась за Гошку все же гораздо сильнее, чем хотела признаться в этом даже самой себе.

-Не волнуйся, он скоро вернется, — продолжил он, все еще не глядя на меня, а взамен этого изучая линии на моей ладони. — Ему просто нужно время чтобы все обдумать.

Внезапно мысль, как удар теннисного мяча в голову, поразила меня:

-А ты тут случайно не причем?

Он помолчал минуту и ответил:

-Сейчас он просто пытается собраться с мыслями и принять неизбежное, — сказал он.

-Это не ответ, — настаивала я.

Он замялся и, наконец, поднял на меня глаза.

-Мое собственное отсутствие и его никак не связаны между собой, — наконец произнес он.

-Это все еще не ответ, — продолжила я гнуть свое, заметив его заминку.

Влад вздохнул, и вновь опустив глаза, задумчиво провел по моей ладони, все еще лежавшей у него в руке, большим пальцем.

-Тебе обязательно докапываться до самого основания?

-Да, — уверенно произнесла я и меня прорвало. — Я просто хочу знать, что происходит. С того момента как ты ворвался в мою жизнь у меня все идет кувырком. Я всегда считала Гошку, чем-то вроде своей стенки. Ну знаешь, когда обороняешься против всего мира, очень помогает знание того, что у тебя за спиной кто-то есть. Он был чем-то постоянным и неизменным в моей жизни. Константой. И вот, стоило тебе появиться — он вдруг куда-то срывается и пропадает. Это подозрительно. Ты всегда нарушаешь нормальное течение жизни или это правило касается только меня?

-Значит по твоему, это я стихийное бедствие? — ухмыльнулся он. — Ты удивишься, но нечто подобное я могу сказать и о тебе.

Я закусила губу, но ничего не ответила.

-Пойдем, мы опаздываем, — бросил он и, потянув меня за руку, помог подняться. За нашим спором я совершенно забыла о лекции. Да, что там о лекции, вставая, я с интересом оглядываясь медленно понимая, что я все еще нахожусь в нашем кафетерии. В тот момент мне показалось, что я вновь выпала из времени и пространства.

"Интересно так всегда будет, когда я нахожусь с ним рядом?!"

Он коротко глянул на меня, пока мы шли по коридору.

"Черт, я опять забыла", — простонала мысленно я.

Наше появление вызвало неоднозначную реакцию в аудитории. Но в том, что реакция на это была, сомневаться не приходилось. Краем глаза я отметила, что часть девчонок немедленно зашипели что-то на ухо друг дружке, а ребята с подозрением и недоверием смотрят на меня и Влада. Он так и не отпустил мою руку. То о чем я мечтала еще в понедельник, сегодня прошло для меня практически незамеченным. Сейчас меня занимала только одна мысль, о взаимосвязи появления Влада и исчезновения Гошки. Он так и не ответил однозначным отказом на мой вопрос. Значит эти события, все же взаимосвязаны между собой. Но как? Я что-то упустила!

За своими думами я еще и упустила момент, когда сероглазый усадил меня рядом с собой за один стол, таким образом, что я оказалась сидящей между ним и Машкой. Покрутив головой, я обнаружила, что его родственники по прежнему сидят сзади, и по их виду нельзя было сказать, как они относятся к этому перемещению в пространстве их брата. Маша, задумчиво водила ручкой в тетради.

-Здравствуйте, Мария, — как ни в чем, ни бывало, произнес он, улыбаясь. — Меня зовут Владислав. Надеюсь, вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам.

Щеки Машки слегка порозовели и она ответила:

-Конечно нет. И зови меня просто Маша.

-Договорились, — легко улыбнулся он.

"А без этого нельзя было обойтись?", закатила я глаза.

-Законы вежливости еще никто не отменял, — прошептал он мне на ухо, отчего по моему телу прокатилась волна мурашек. — И потом, я уверен, что тебе это нравится, гораздо больше, чем ты хочешь показать.

"Эй, ты же не можешь читать все мои мысли!", возмутилась я.

-Не могу, — вновь прошептал он. — Но вот выражение твоего лица — запросто.

"А что не так с моим лицом?"

-Ты сейчас похожа на чеширского кота, — продолжил он измываться надо мной, вновь послав по моему телу волну дрожи.

"Видала я котов без улыбок, но вот улыбку без кота... И кто бы говорил!..."

Наш спор был прерван появлением преподавателя, но последнюю мысль я все же успела сформулировать, прежде чем переключить свое внимание на лекцию.

"Мы еще не закончили!"

И подкрепила ее пристальным взглядом в его глаза. Он разорвал контакт через мгновение и, склонив голову, начал что-то писать. В свою очередь, опустив глаза, я увидела перед собой листок бумаги, на котором ровным подчерком было выведено:

"Завтра, в 13-00. У входа в общежитие. Оденься потеплее." И номер мобильного телефона.

Глава 4. "Хранитель"

На следующее утро, Машка, смеясь, наблюдала за моими сборами. Я пыталась делать все и сразу, что впрочем, как обычно, не получалось. Мало того что я проспала до полудня (после почти недельной бессонницы это было не удивительно), так я еще и нервничала так, как будто у меня с Владом первое свидание. Да, по правде говоря, перед ним я нервничала меньше. Понять, почему у меня дрожат руки, когда я наносила боевой раскрас на свою физиономию, мне не составило особого труда. Даже глубоко зарываться не пришлось.

"Сегодня все решится!" - орало мое шестое чувство.

Спустившись вниз в вестибюль, всего на десять минут позже назначенного срока (как я свершила это чудо — сама понять не могу) я не нашла знакомую фигуру. Оная нашлась на улице, у входа. Изящно прислонившись к двери своего автомобиля, мой сероглазый демон смотрел на меня и, встретившись со мной взглядом, улыбнулся.

"Привет. Извини, что заставила ждать", — улыбнулась ему я, подходя ближе. Кажется, я начала входить во вкус, разговаривая с ним подобным образом. Осталось научиться сдерживать ненужные мысли и "дело в шляпе".

-Добрый день, — блеснув улыбкой во все тридцать два зуба и распахнул передо мной пассажирскую дверь.

Собрав всю свою смелость в кулак, я нацелилась и собралась поцеловать его в щеку, стараясь сделать это как можно небрежнее. Но он опередил меня и вместо кожи его щеки я ощутила мягкость его губ, против своих собственных. Мягко поцеловав меня, он помог мне сесть на мое место и захлопнул дверь.

-Чем сегодня займемся? — спросила я, стараясь потушить пожар, пожирающий, судя по ощущениям мои щеки и лоб, в то время как он заводил мотор и выруливал со стоянки.

-Ты такая красивая, когда смущаешься, — подкинул он полешко в мои только начавшие затухать уголья. — Румянец тебе определенно к лицу.

"Прекрати! Это не честно!"

-Почему? — искренне удивился он. — Делать комплименты это не честно?! Тем более что сейчас я более чем искренен.

"Ах, как вы добры и умны!" - саркастически подумала я, усилием воли, подавив в себе желание, показать ему язык. Никогда не умела принимать должным образом комплименты и чаще всего в такие моменты, защищаясь, попросту становилась малолетним ребенком. Глупо, не спорю.

-Не искренне говорите, а жаль, — отозвался он и я, удивленно, посмотрела на него. — Ты еще такой ребенок.

Моя дурная привычка говорить цитатами из фильмов, казалось, была только моей дурной привычкой. И потому я не ожидала получить ответную реплику в ее продолжение. А на последнее его замечание я и вовсе не знала, как отреагировать. После секундного замешательства, я пришла к выводу, что обидеться сегодня я еще успею, дело не хитрое, но вот понять куда мы, в конце концов, движемся, хорошо бы уже сейчас.

-Куда мы едем? — как можно нейтральнее спросила я.

-В одно тихое и спокойное место, где нам никто не помешает... — я шумно вдохнула и задержала дыхание, — ...спокойно поговорить, — выдержав паузу, продолжил мой искуситель, как ни в чем не бывало. — Я помню, тебе очень понравилась наша прогулка на залив. Я знаю много красивых мест и это одно из них. К тому же там неподалеку есть ресторан, где потрясающе готовят рыбу. Это на случай если ты проголодаешься.

Я промолчала. Влад, заметив мое замешательство, как и в прошлый раз, включил негромкую музыку и я просто смотрела на пробегающие за окном силуэты зданий и мостов. В машине заметно потеплело и я, стащив с себя куртку, бросила ее на заднее сиденье.

"Гошка...", внезапно вспомнила я и уставилась на него.

-Ты мне так и не ответил, — начала я, — почему ты так уверен, что с ним все в порядке и как ты связан с его внезапным исчезновением. Я чувствую, без вмешательства твоей грозной лапы здесь не обошлось.

-На первую часть вопроса я отвечу тебе несколько позже, — мягко произнес он. — Надеюсь, после моих объяснений надобность в этом вопросе отпадет сама собой. А вот на вторую часть вопроса, я тебе ответить не могу.

-Почему? — настаивала я.

-Это должен быть не мой выбор, — продолжил он. — Точнее не только мой. Если он захочет — он сам тебе все расскажет. Это не только моя тайна и я хочу оставить Георгию право выбора, посвящать тебя в нее или оставить все как есть. Я могу тебе обещать только одно, все, что он не сможет тебе объяснить, я тебе обязательно расскажу. Но не сейчас.

"Гошка мне все расскажет!" - надулась я. Хотя в душе у меня серой тенью уже нависло сомнение в этом. В конце концов, он за прошедшую неделю мне так и не позвонил. У меня на душе поселилось какое-то неведомое мне ранее чувство, медленно грызущее меня изнутри. Начиная разбирать себя и ситуацию на составные, я с ужасом для себя, поняла, что этот грызлодер поселившийся у меня в душе носит банальное имя — ревность. Парень, рядом с которым я сейчас сидела, с которым знакома без году неделю, знает о моем лучшем друге нечто, о чем я и понятия не имела, хотя знаю Гошу уже целых девять лет.

"Не честно!"

-Ребенок, а сейчас то, что не так? — улыбался сероглазый.

-Я не ребенок, — вспылила я, припомнив еще и его недавнее подобное обращение ко мне, и решила на этот раз обидеться.

-Если тебе от этого станет легче, то чисто с визуальной точки зрения, я тебя таковой не считаю, — произнес он и буквально прошелся взглядом по всему моему телу. Слава Великим Магистрам, я была в брюках. Будь на мне юбка, я, наверное, уже бы могла работать вместо прикуривателя, так пылали мои щеки. Ни один парень в мире за столь короткий промежуток времени еще ни разу не доводил меня, трижды, до томатообразного состояния.

"И зачем только я сняла куртку?!"

-А мне нравится, — улыбался мой искуситель, бросив взгляд куда-то пониже моего подбородка. — Белый тебе определенно к лицу, — продолжил он, и я опустила глаза на свою водолазку.

"Ах, так! Ладно..."

В конце концов, в эту игру можно играть вдвоем. И я, переместившись, повернулась к нему в пол оборота, и вытянувшись ровно на столько на сколько позволил ремень безопасности, протянула правую руку и провела ею вдоль его бедра, снизу вверх. В свою очередь, опершись левой рукой на спинку его сиденья и подавшись вперед, я нежно подула ему в район выемки у мочки правого уха. По тому, как при этом он вцепился в руль, я поняла, что я достигла желаемого результата и довольная собой откинулась на спинку сиденья. Вот только последствия своего поступка я не рассчитала. Оказалось, что мы были уже за городом и буквально несколько мгновений спустя, я обнаружила, что машина только что несшаяся по дороге с запредельной скоростью, стоит у обочины и губы Влада настойчиво целуют мои собственные.

-Но больше никогда так не делай, — произнес он, отдышавшись. — Не хотелось бы потом вытаскивать машину из кювета.

-А мне понравилось, — улыбалась до ушей я. — Мы, что уже приехали?

-Нет, — отозвался он, выруливая обратно на дорогу. — Но уже недалеко.

И действительно, спустя несколько минут он, свернув на почти неприметную лесную дорогу и проехав по ней немного, остановился и вышел и машины. Я последовала его примеру, предварительно натянув куртку и проверив, наличие перчаток в кармане.

-Это ты и хотел мне показать? — поинтересовалась я, оглядываясь по сторонам. Вокруг тихо перешептываясь, шелестели кронами сосны, и стояла практически оглушающая тишина, изредка нарушаемая одинокой машиной проносящейся по дороге, недавно покинутой нами.

-Нет, — ответил мой экскурсовод, внезапно оказавшийся позади меня, — это место находится немного в стороне от дороги и чтобы туда дойти, нам придется немного пройтись пешком.

"Ладно, идем", — отозвалась я.

-Какая-то ты стала покладистая, — произнес он. — Ты часом ничего не задумала?

-Нет, а надо?

Он помотал головой и, усмехнувшись, повел меня за руку в сторону противоположную от дороги, аккурат туда, где елки погуще и пострашнее.

-Чувствую себя Красной Шапочкой, которую тащит в лес серый волк, — рассмеялась я.

-Значит теперь я серый волк? — уточнил он.

-Уж извини, на зайчика ты не сильно смахиваешь. Разве что у зайчика внезапно проснутся плотоядные инстинкты охотника, жаждущего выпить кровушки несчастной девочки заблудившейся в лесу.

Сероглазый бросил на меня задумчивый взгляд.

-Ты знаешь, у меня порой возникает такое чувство, что не я тебе должен рассказывать о тайной стороне своей жизни, а ты сама исповедоваться предо мной. А, вот и просвет показался.

Через минуту он вывел меня на берег лесного озера. Это было сказочное место, в том плане, что его покатому берегу не хватало только печальной Аленушки для полного соблюдения антуража. А если серьезно, то это действительно было очень красивое место. Озеро походило на зеркало и окруженное мохнатыми елями, оно было подобно оку леса, казалось, заглянешь в него и увидишь его душу.

-Как красиво, — выдохнула я.

-Тебе правда нравится или ты пытаешься оправдать свой длинный путь сюда?

-Тебе не идет сарказм.

-Приму к сведению, — легко поклонившись, отозвался сероглазый и потянул меня к стволу поваленного дерева неподалеку.

-Как ты нашел это место? — поинтересовалась я, примащиваясь на стволе.

-Это длинная история, — ответил задумчиво Влад. Он стоял в пол оборота ко мне, засунув руки в карманы куртки, и смотрел на зеркальную гладь озера.

-А я люблю длинные истории, — настаивала я.

-Не сейчас, — произнес он и посмотрел на меня. — У меня на сегодня приготовлены другие страшилки для тебя и эта пока в их число не входит.

Я напряглась.

-Хорошо, — сказал он, заметив мою реакцию, — поместим слово страшилки в кавычки. Тебе не холодно?

-Нет, — сказала я и немедленно почувствовала, как по моей спине пронеслось стадо мурашек.

-А так? — спросил он, усаживаясь рядом и обнимая меня за плечи.

-Так слово "нет" будет более похоже на правду, чем это было в первоначальном варианте, — отозвалась я и он рассмеялся.

-Ты такая забавная, — сказал он и неожиданно вновь поцеловал меня. Нежно и как то немного печально, что ли. Я подняла руку и зарылась в его волосы. Отстранившись, он взял мою руку в свою и нежно поцеловал ладонь, зарывшись в нее носом.

-Спасибо, — неожиданно произнес он.

-За что? — удивилась в ответ я.

-Удивительно, но рядом с тобой сейчас мне спокойно, как не было уже давно. Я бы даже рискнул, использовать в данный момент, слово умиротворен. Как будто ты своими губами каждый раз, понемногу отпиваешь мое несчастье и неудовлетворенность этим миром.

Я слегка покраснела.

"Ну, уж если даже он неудовлетворен этим миром, то что еще можно говорить обо мне?!"

Влад на это просто промолчал, задумчиво рисуя узоры на моей ладони своим пальцем.

-Ты знаешь, по началу, ты меня очень пугал. Не знаю даже чем, это что-то на уровне инстинктов. Но именно сейчас, — продолжила я, стараясь унять дрожь в своем голосе, — у меня такое чувство как будто я уже давно-давно тебя знаю. Мне кажется, что я могу поговорить с тобой на абсолютно любую тему и ты поймешь меня. Даже тогда, когда ты почему-то называешь меня ребенком.

На последней фразе я не удержалась и состроила обиженную физиономию. Он улыбнулся и поцеловал меня в висок.

-А ты порой ведешь себя как ребенок. Но мне это даже нравится. Мне почему-то хочется оберегать и заботиться о тебе.

-Так о чем ты хотел со мной поговорить? — решила сменить я тему, потому как она все более и более скатывалась в опасное для меня направление. И в конце, зачем то добавила, — Еще.

-Мы с тобой уже начинали говорить на эту тему, просто я ее не развил. Помнишь, мы говорили с тобой о желании и его силе?

У меня перед глазами вновь проплыл призрачный город и его теплое объятие. Впрочем, второе я имела и сейчас.

-Да, — отозвалась я.

-А теперь представь, что все в этом мире, скажем так, не материальное, имеет свое конкретное место существования и соответственно поддается исправлению и воздействию. Практически овеществляется, переходя из чего-то эмпирического в нечто совершенно материальное.

-Ты о чем сейчас говоришь? О желании?

-И о нем тоже. Больше о стиле жизни и силе человека прожить эту жизнь вопреки всему, либо, напротив, плывя по течению.

-О, философия, — протянула я. — Это не самый мой любимый предмет, — И немедленно вспомнила почему-то свою преподавательницу по практическим заданиям и семинарам. Жуткая грымза!

-Не совсем, скорее практическая сторона жизни.

-Не смейся, но я по-прежнему ничего не понимаю.

-Просто представь, что существует некое место, где наглядно видно, что все в этом мире гораздо более тесно взаимосвязано друг с другом, чем кажется на первый взгляд. И что на самом деле человек своими желаниями или отсутствием таковых вершит свою собственную судьбу и влияет на соседствующие с ним.

-Желанием?! — удивилась я. — А ты тут при чем?

-А я в некоторой степени могу этим управлять.

-Чем управлять?

-Пойдем я тебе покажу кое-что. Но для этого нам придется вернуться к машине.

Я удивленно приподняла брови, но ничего не сказала.

-Ладно, — ответила я и он помог мне подняться. И я, бросив прощальный взгляд на сказочное озеро, последовала за ним.

Меня раздирало любопытство. Что это за место такое. С виду лес как лес. Мягкий пружинящий мох под ногами и никаких следов присутствия человека. Даже мусора нет.

"Может тут неподалеку есть какой секретный объект, а все остальное так, для отвода глаз. Может он агент какой, типа Малдера, секретные материалы и все дела..."

Неожиданно мой проводник расхохотался. Видимо, я опять задумавшись, слишком громко размышляла о возможных вариантах. Иногда, все же это очень не удобно, когда читают твои мысли. Я хмуро глянула на его сияющее лицо.

-Не сердись, Солнышко, но это и правда очень забавно. Никогда еще не отожествлял себя с агентом спецслужб, — и внезапно помрачнев, добавил, — боюсь мое положение не столь овеяно романтикой и уж тем более от завидного довольно далеко.

Вернувшись к машине, Влад открыл ее и неожиданно поинтересовался:

-Ты где предпочитаешь лежать на переднем сидении или на заднем?

Я от возмущения только и смогла глубоко вздохнуть и распахнуть глаза пошире. Мой искуситель, оценив в полной мере мой внешний облик, вновь расхохотался.

-Томка, да не буду я с тобой ничего делать, честное пионерское.

-Можно подумать ты был пионером?

Он, проигнорировав мой сарказм, произнес:

-И все же что ты предпочитаешь? Лучше если ты будешь лежать, не хочу что бы потом ты возмущалась по поводу своего внешнего вида.

-На переднем, — произнесла я. Любопытство было все же гораздо сильнее страха.

"И потом на переднем меньше места для маневра. Черт..."

-Слушай, а у тебя твой радар хоть иногда нельзя выключать, а?

-Неа, да даже если бы и можно было, я бы ни за что не отказался от такого удовольствия, хитро произнес он, и я показала ему язык.

-Ребенок, залезай, — сказал он, указывая на пассажирское сиденье, в данный момент, с опущенной спинкой.

Я медленно и основательно умастилась на нем, но куртку предпочла не снимать. Скрестив на груди руки, я уставилась на него, ожидая продолжения.

Сероглазый склонился надо мной и тихо проговорил:

-Закрой глаза, пожалуйста.

Я недоверчиво подняла вверх бровь.

-Ничего не бойся, я не причиню тебе вреда. Мне просто хочется тебе кое-что показать, — проговорил он. — И пожалуйста, не сопротивляйся.

"Ладно, но лучше бы тебе сдержать свое слово", подумала я, закрывая глаза.

-Спасибо, — услышала я его голос и моих век коснулись его холодные пальцы. — Спи.

"Что..."

Мысль осталась незаконченной, потому как я внезапно вновь оказалась с знакомой пустоте. Одна. Странно, но мне не было страшно. Проведя рукой по воздуху и сделав пару шагов вперед, я поняла бесполезность своих изысканий.

-Ау! — позвала я. — Мне уже начать волноваться?

-Еще рано, — произнес позади меня Влад.

-Что это за место? — поинтересовалась я, оборачиваясь.

-Именно это сейчас не более чем моя иллюзия, — произнес он. Вся его поза, с небрежно засунутыми в карман брюк руками, буквально излучала спокойствие и безмятежность.

-Это твой мир? — поинтересовалась я.

-Это еще не он, — ответил он и взял меня за руку. — Это только вход.

И внезапно мир вокруг меня взорвался миллионами красок. Яркие пятна всех цветов и оттенков окружили нас. В этом не было четкого рисунка или определенного изображения, но тем не менее я уловила некую закономерность. Это были линии, переплетающиеся, запутанные, сжатые, завязанные узлом, оборванные, закрученные в спираль и просто внезапно обрывающиеся.

-Что это? — вновь повторила я.

-А это поле моей деятельности, — ухмыльнулся он. — Поле Судьбы. Это изнанка твоего мира. Здесь видна судьба каждого человека, его прошлое, настоящее и будущее. Видишь эти линии? Каждая из них и есть Судьба человека. А я их Хранитель.

-Хранитель...ммм, Судьбы? — глупо повторила я.

-Можно и так назвать, но лучше просто Хранитель.

-И что ты делаешь? Наверняка к такому грозному названию должна прилагаться папка с кучей инструкций и обязанностей, — поинтересовалась я.

-Ты права, обязанностей у меня хоть отбавляй. В основном я должен следить за тем, чтобы мир, грубо говоря, находился в равновесии.

Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, горящие любопытством, но так же в них по-видимому отражалось еще и мое недоумение, потому как он продолжил:

-Существует легенда, что когда наш Мир был еще очень молод и люди были юны и невинны, он даровал им множество богатств. Они не знали голода и холода, т.к. климат был мягким, а живность и пища были в изобилии. Они обладали крепким здоровьем и жили долго, не зная горестей. Смерть приходила к ним во сне и была скорее доброй подругой, дарующей им новый мир, нежели старой каргой отнимающей последнее. Они умели разговаривать с животными и слышали шепот леса и трав. Они жили в гармонии с окружающим миром и им нечего было желать. Так продолжалось довольно долго, пока рядом с ними не поселилось неизвестное им племя. Чужестранцы пришли с севера, где климат и природа, не были столь милостивы к ним. Они были сильны физически, но духовно они были не мудрее новорожденного младенца. Увидев, как хорошо живется их соплеменникам, они приревновали и пожелали их судьбы. Им более не хотелось добывать пищу тяжелым трудом. Им также хотелось получать дары от природы и долгой жизни. Но они не умели жить в гармонии с миром, потому как они привыкли брать желаемое, не отдавая ничего в замен. Сколько они не пытались, их соседи по прежнему жили лучше их. И это только усиливало их ревность, особенно страдал от этого их вождь. Его желание и ненависть были столь сильны, что постепенно люди из обоих племен стали болеть и умирать. Земля более не плодоносила, а вместо мягкого климата, вокруг воцарилась зима. И вот из соседнего с северянами племени в живых остался только один знахарь, лучше всех умевший разговаривать с животными и знающий все деревья и травы в окружающем их Мире. Он позвал к себе вождя племени северян и сказал:

-Оглянись вокруг. Посмотри что происходит. Земля больше не столь плодородна как раньше. Солнце покинуло наш край. Звери умерли или ушли в другие края. Люди стали болеть и умирать в мучениях. Но я знаю, как все изменить. Я поговорил с нашим Миром и он согласился стать таким как прежде, если ты изгонишь из своего сердца гнев и ненависть. Ты должен полюбить наш мир и научиться отдавать что-то взамен, за его щедроты. Твое желание было не верным. Ты не должен был хотеть быть на нашем месте, ты должен был хотеть научиться жить, так как мы. Если ты поселишь в своем сердце любовь, то я смогу научить тебя как жить в гармонии с нашим Миром.

Но вождь северян ответил ему:

-Нет, знахарь. Любовь не важна в этом мире. В этом мире важна только сила. Я сильнее тебя, потому что из твоего племени остался только ты один и когда ты умрешь, я приду в твой дом и буду жить так же хорошо как ты. А о тебе даже памяти не останется. И я не буду спрашивать у мира позволения взять то, что мне нужно, потому что это принадлежит мне по праву. Потому что я сильнее.

-В таком случае ты не оставляешь мне выбора, — произнес знахарь. — Наш мир очень хрупок и молод. И твоя ненависть разрушает его.

И он усыпил вождя, после чего сварил особый отвар из трав и влил в него. После этого он навсегда покинул свой дом и отправился в неизвестном направлении.

Очнувшись на следующий день, вождь не мог вспомнить ни где он находится, ни кто он такой. Оглядев себя со всех сторон, он понял, что его мучает единственное желание — голод и еще жажда. Насытившись, он почувствовал, что ужасно устал. И его немедленно сморил сон. Проснувшись, он понял, что опять голоден.

Так в его жизни осталось только два желания, удовлетворяя которые он и окончил свой земной век. До конца жизни он так и не вспомнил о странном племени и знахаре. И ненависти не осталось в его сердце, потому как он не мог более думать ни о чем другом, кроме как о своих двух первостепенных желаниях.

-Какая грустная легенда, — произнесла я. — А она говорит о том, что стало с тем знахарем?

-Согласно ей, он явился основоположником нашего рода. Он нашел себе учеников и воссоздал племя. Но после этого он стал присматриваться к своим соседям и научил других своих соплеменников, как вмешиваться в судьбу мира, чтобы поддерживать его равновесие. Смотри, — сказал Влад и указал на одну из переливающихся линий. — Видишь, если присмотреться, то видно ее начало и конец. Но она не движется по прямой, я все время изгибается и переплетается с соседними линиями.

Я проследила за его рукой и увидела, как красиво она вьется. Это было похоже на красивый переливающийся луч света, умей он огибать препятствия и переплетаться с другими лучами, как шелковая нить.

-А почему он не равномерный по всей длине?

-Умничка! Заметила? Это потому что это в каком-то роде энергия самого человека. Чем он толще, тем более силен человек. Тем сложнее воздействовать на него, свернув с его пути. Тем ему проще заимствовать эту энергию у более слабых. Вот посмотри, видишь, он тут сворачивает. Это значит, человек изменил свое желание, а может даже цель. Если проследить это дальше, то можно увидеть наверняка.

Я присмотрелась и увидела, что вскоре линия вернулась к своему первоначальному направлению, а потом и вовсе сменила угол движения.

-Как интересно. Так просто! И что ты можешь распутать весь этот клубок?

-Это через чур хлопотно, да и зачем. Каждый человек имеет право на свою собственную судьбу. Мы вмешиваемся только в крайних случаях.

-Мы? — посмотрела на него я. И тут до меня дошло. — Ах, мы! Алек и Анна тоже такие как ты.

Последнее я произнесла утвердительно и он кивнул в ответ. Точно, он же говорил о роде.

-А почему некоторые закручены в спираль? — решила сменить я тему.

-Это потому, что они заблудились в собственных желаниях. Как правило, это те, кто толком не знают чего хотят от жизни. Вещь в себе.

Мне почему то стало жалко обладателя такой судьбы, кто бы это ни был.

-Но ведь ты можешь ему помочь. Ты же сказал, что можешь влиять на судьбы, значит если ты исправишь все тут, у нас, в смысле в нашем мире, тоже изменится что-то?

-Для начала все не так просто, желания человека все же довольно сильны и если ему нравится скатываться по спирали, сколько бы я ни старался, он все равно своего добьется, — произнес он. — И потом как я уже сказал, мы вмешиваемся только в крайних случаях.

-А как вы узнаете крайний случай или нет? — упорствовала я.

-У нас тоже есть центральный орган управления. Что-то вроде совета старейшин. Они и принимают решения.

Я сложила губы уточкой и, прищурив глаза, поинтересовалась:

-Хорошо, а я тут есть?

-Нет, в этом то и странность, — печально произнес он.

После его слов я сначала почувствовала гордость, но после меня накрыло разочарование. Гордость от того, что я не такая как все. И разочарование... по той же причине.

-Я не такая как все? — я даже не пыталась скрыть своих чувств. — Я что... брак?

-Ну что ты, милая. Ты Чудо, с большой буквы "Т".

-Опять издеваешься?— хмуро посмотрела на него я.

-Ни капли. Разгадывая твою загадку, я чуть умом не тронулся. Впервые столкнулся с подобным, — задумчиво произнес он.

Я улыбнулась. Значит гордость все же более правильное чувство.

-Солнышко, давай-ка просыпаться, нам еще назад ехать, — произнес он и подойдя ко мне вплотную, взял за руки и поцеловал мои глаза. Открыв их вновь, я поняла, что вокруг стемнело, это раз. Я по-прежнему нахожусь в машине, это два. И у меня ужасно затекла спина и ноги, это три.

"Сколько же прошло времени?"

-Всего пара часов, — отозвался рядом Влад. — Ты не замерзла?

С учетом того, что на дворе стоял декабрь, вопрос был своевременным. Даже не смотря на то, что зима более походила на осень, чем на саму себя, я была рада, когда он завел двигатель и включил печку. Я тем временем пыталась разогнуть свои затекшие члены.

"Хорошо куртку не сняла!"

Влад тихо рассмеялся, но к счастью промолчал.

-Я тебя не сильно напугал? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

-Нет, — после минутной паузы и сканирования своего внутреннего "я", отозвалось нечто именуемое ранее Тамарой Хоминой. — Я больше испугалась, когда поняла, что я теперь для тебя нечто вроде библиотечной книги. Хорошо хоть часть страниц слиплась, и ты не можешь прочитать все от корки до корки или банально заглянуть в конец.

Сероглазый расхохотался.

-Ну и фантазия у тебя, — и нежно взяв мои руки в свои теплые ладони, поднес их к лицу и поцеловал. — Согрелась?

Постепенно, с вновь бегущей по моим венам, в нормальном направлении, кровью ко мне пришло и чувство зверского голода.

-Кто-то что-то говорил про рыбу, — хитро произнесла я.

-Есть, миледи, — улыбнулся он и, включив фары, медленно начал выбираться обратно в цивилизованный мир.

Я с грустью глянула на стену деревьев, скрывающую от меня берег сказочного озера.

-Мы еще сюда вернемся, тебе стоит только попросить — вдруг произнес Влад и я непроизвольно вздрогнула, выпадая из своих мыслей. — Ты ведь об этом сейчас думала?

Я молча кивнула и вновь вернулась к своим думам. Проанализировав свое внутренне "я" еще раз, я убедилась, что об испуге не может быть и речи. Скорее я была растеряна. Я не понимала что происходит, видимо осознание происходящего догонит меня позже, как это обычно бывает в моменты больших эмоциональных нагрузок. Но даже с учетом отключения головного мозга отвечающего за эмоции, аналитический центр, кажется, не пострадал. И включив все системы, я пыталась ответить на один простой вопрос — зачем? Для чего он рассказал все это мне. Не думаю, что он ставит в известность о тайной стороне жизни всякого встречного и поперечного. Также вряд ли его родственники будут в восторге от того что я проникла на тайную сторону их жизни. К тому же скорее всего они знают. Значит он преследует какую-то цель. Но какую?

-Ты всю дорогу молчишь, — произнес Влад, припарковываясь у маленького ресторанчика. — Я что-то не так сделал или все же напугал тебя?

-Нет, что ты, — уверила его я. -Просто я пытаюсь переварить информацию и у меня пока нет ответов на некоторые вопросы.

-Спрашивай, — просто произнес он.

-Давай я сначала поем, а то голодная я обычно думаю только о еде, — улыбнулась я.

-Договорились, ребенок, — и на его лице засияла ответная улыбка.

Зал ресторана был небольшой, но очень уютный. Мы заняли небольшой столик у окна. Влад помог мне сесть и сделал заказ, сославшись на то, что он лучше знает, что именно мне нужно попробовать. Я не возражала. Когда официантка ушла, он взял мою руку в свои ладони и спросил:

-Я точно не напугал тебя?

-А что у меня глаза уже по размеру сравнялись с глазами собаки из третьей комнаты? — попыталась сострить я. Сероглазый приподнял бровь. — Мой ответ — нет, честное пионерское.

-Ты не была пионером, — уверенно произнес он.

-Можно подумать ты был, — фыркнула я, а он промолчал. — Или был? — недоверчиво протянула я.

-Все может быть, — хитро улыбаясь, произнес сероглазый.

Я закатила глаза.

-И сколько же тебе тогда лет? — спросила я.

-Немного больше чем тебе, но не существенно, — ответил он.

-На сколько не существенно? — не отставала я. Странно, он выглядел как мой одногодка.

-Тогда встречный вопрос — ухмыльнулся он и я состроила из себя оскорбленную невинность.

"Леди на такие вопросы не отвечают, потому что джентльмены их не задают!", подумала я, на что он просто приподнял бровь.

-Ладно-ладно, — отозвалась я, — девятнадцать.

О том, что до начала отсчета моего третьего десятка оставалась пара недель, я решила пока умолчать. Девятнадцать все же лучше чем двадцать.

-В таком случае, я всего в полтора раза старше тебя, — ухмыльнулся он. — Мне двадцать девять.

"Опа, а не скажешь!", непроизвольно вырвалось у меня. Я рассчитывала на разницу максимум в пару лет. "Еще немного и понятие "удивилась" мне придется расшифровывать по словарю."

Нам принесли салаты и свежевыпеченный хлеб. И я, мягко высвободившись из его рук, не удержавшись, немедленно схватила одну булочку и впилась с наслаждением в ее хрустящую корочку. Когда от нее почти ничего не осталось, я поймала насмешливый взгляд серых глаз и сдержала свой порыв, прикончить заодно еще и ее соседку по корзинке.

-Ты что-то хотела спросить? — напомнил мне о моей дилемме Влад, по-прежнему улыбаясь.

-Зачем ты мне все это рассказал? Зачем я тебе? — начала я с самого главного, как обычно в периоды наибольшего волнения и одновременно схватилась за вилку. — Не подумай, конечно, что мне это не интересно. Но я все еще не понимаю, почему ты мне показал все это?

-Ну, первая и немаловажная причина — это мое любопытство. Это один из моих основных пороков, впрочем, порой эта черта характера бывает весьма полезной в жизни. Не будь я столь любопытен, я бы упустил очень много деталей, в последствии, принесших бы мне и остальным много проблем.

-И причем тут опять я?

-Я думаю, что если я расскажу тебе обо всем, это поможет мне понять тебя. Кроме того я уверен в тебе.

-А вторая, — допытывалась я, не зная как отреагировать на его последнее замечание. — Раз есть номер "один", должен быть и номер "два".

Сероглазый ухмыльнулся.

-Два тоже есть. И два, пожалуй, даже важнее чем раз, — произнес он и печально глянул на меня из под ресниц и вновь взял меня за руку. — Я довольно долго был один. Не то что бы я не мог найти себе девушку. Знакомство никогда не доставляло мне особых хлопот. — Я фыркнула и он улыбнулся. — Но это было не честно по отношению к ней, потому как я не мог быть полностью откровенен. Чаще всего я просто оставлял ее и находил новое увлечение. Веришь или нет, но по прошествии определенного промежутка времени, это начинает сильно утомлять.

-И много у тебя было девушек? — поинтересовалась я, ковыряя вилкой в остатках салата.

-Достаточно, — просто ответил он. — Для тебя это важно?

-Ну не то что бы... Просто мне все еще не понятно, что ты во мне нашел, — замялась я. — Я же этакая серая мышка и мне все время кажется, что ты играешь со мной. Но, тем не менее, не могу противиться этому в полной мере. Знаю, это глупо...

-Мне хочется, чтобы ты поверила, что я не хочу причинить тебе вред и, уж тем более, что бы ты считала что я играю с тобой, — уверил меня он, заглядывая в глаза. — И для серой мышки у тебя уж больно необычный раскрас.

И я, в который уж раз за день, покраснела.

-Мне очень хочется, чтобы ты поверила мне и перестала бояться, — продолжил он.

От ответа ему меня спасла очередная смена блюд. Рыба действительно была очень вкусной.

-А вот вино мне ты зря заказал, — улыбаясь, произнесла я, в то время как передо мной поставили уже второй бокал вина. И когда я успела вылакать первый?! — Я когда пьяная, ужасно буйная и говорливая. А чтобы достичь этого чудного состояния мне, как правило, достаточно и одного бокала.

-Еще более говорливая?! — в притворном ужасе произнес он, состроив испуганную физиономию, и я рассмеялась. Отпив из бокала, я наклонилась к нему поближе и заговорщицки прошептала:

-Алкоголь для меня еще и страшный афродизиак и сыворотка правды в одном флаконе.

-Учту на будущее, — отозвался он, улыбаясь и не отрывая от меня взгляда.

"Я что сказала это вслух?! Вот черт... А теперь еще и подумала вслух..."

И вновь почувствовала, как мои щеки заливает румянец.

-Не волнуйся, твоя тайна под надежной защитой, — также заговорщицки произнес он. Я в ответ только застонала. — Тома, если ты думаешь, что я способен использовать это в своих собственных целях, то ты слишком плохо обо мне думаешь, — уже более серьезным тоном произнес он.

-Я не в тебе сомневаюсь, а в себе, — ответила я. — Видишь, выпила всего ничего, а уже несу всякую околесицу. О чем мы говорили до этого?

-О том, что ты мне очень нравишься и что мне бы хотелось, что бы ты считала меня своим парнем, — улыбаясь, произнес он.

Вот он и произнес эти страшные для меня слова.

-А ты не слишком торопишь события? — начала юлить я.

-Ты знаешь, с самого первого момента, как я увидел тебя, я понял, что ты нечто особенное, ничем не похожее на остальных чудо. Я не смог проследить тебя, не смог понять о чем ты думаешь и самое главное ты сама во сне привела меня ко входу в наш мир.

Сказать, что я опешила, не сказать ничего.

— Как... В смысле это разве не ты?

-Нет, я всего лишь хотел подсмотреть, что тебе снится, чтобы по-лучше узнать и понять тебя.

Я бы возмутилась, но сил на это уже не осталось. Для меня сновидения были чем-то личным и закрытым, вроде дневника в которые записываешь все глупости мира, приходящие тебе в голову, но показывать который постороннему я бы не согласилась даже под страхом смертной казни. Я просто молчаливо ждала, когда он продолжит, но он так и не произнес ни звука.

-Помогло? — только это и смогла выдавить я по прошествии какого-то периода времени, откидываясь на спинку стула и обнимая себя за плечи.

-Тебе холодно? — участливо поинтересовался он.

Я впилась в него взглядом, но серые глаза по-прежнему спокойно вглядывались в мои и он тихо произнес:

-Не очень, — и более убежденно добавил, — но в одном я уверен абсолютно точно — я хочу быть рядом с тобой, я хочу заботиться о тебе и, если это поможет мне понять тебя, я буду просто счастлив. Ты моя судьба, я уверен в этом!

Из уст Хранителя это заявление прозвучало более чем убедительным аргументом. Тогда я попыталась понять саму себя. Он определенно еще не все мне рассказал, но это вопрос времени. Нравился ли он мне? Определенно да. Я просто млела, когда он прикасался ко мне. Мне было уютно и спокойно с ним, ну за исключением тех случаев, когда он становился всемогущим чародеем, Гудвином — великим и ужасным.

-Солнышко, поговори со мной, — прорвался сквозь пелену моих дум его бархатный голос. — Я чем-то опять напугал тебя?

-Подожди, я пытаюсь понять, когда мир вывернулся на изнанку и главное, почему это прошло мимо моего внимания, — ответила я, и его взволнованный взгляд заискрился лучиками смеха.

-Что именно тебя смущает? — по-прежнему улыбаясь, произнес он.

-Обещай мне кое-что, — сказала я.

-Что именно? — спросил он.

-Во-первых ты мне все расскажешь, конечно из того что ты можешь рассказать, я не настолько любопытна и кровожадна. Во-вторых, и самое главное, никаких чудес без моего согласия. Я непременно разберусь во всем, просто дай мне время. Хорошо?

— Обещаю, — широко улыбаясь произнес он, и, взяв меня за руку, поднес ее к губам, по-прежнему не спуская с меня взгляда. — Это значит да?

"Я же не замуж выхожу... оооох..."

-Да, — закончила я. — Это значит да.

И Влад нежно поцеловал мою руку. На этот раз в его прикосновении чувствовалось не просто желание отдать дань галантности. Он столь мягко и я бы даже интимно прикасался к ней своими губами, что я в очередной раз вспыхнула и почувствовала, как мое тело непроизвольно отреагировало на его ласку. Я мысленно простонала в ответ и он, наконец, поднял на меня глаза.

-Что ты хочешь на десерт? — улыбаясь, поинтересовался он.

"Тебя... Нет, то есть что ты посоветуешь? Черт, я так не играю, это не честно! "

Мой искуситель лишь улыбнулся еще шире, но к счастью ничего не сказал.

-Латте и тирамису, — наконец выдавила я.

Пока мы приканчивали десерт, он, пользуясь своим новым статусом, засыпал меня вопросами, выведывая у меня все мои предпочтения и наиболее существенные вехи моей недолгой жизни. Уже возвращаясь к машине, на стоянке, он, воспользовавшись окружающей нас темнотой, привлек меня к себе и, обняв за талию, поцеловал. Я ответила на его ласку, зарывшись руками в его волосы.

-Ты знаешь, — задумчиво поглаживая ладонями мое лицо, произнес он, отстранившись, — мы можем существенно сократить время проливания света на твое темное прошлое.

-Даже и не думай, — в ужасе произнесла я. — И потом ты обещал!

-Ну, пожалуйста, — протянул он. — Мне так понравилось любоваться твоей мордашкой. Ты была удивительно хорошенькая в детстве.

-Значит, сейчас этого обо мне уже не скажешь?! — обиженно начала я и попыталась вырваться из его стального захвата. — Кроме того это не честно, потому как это получается односторонний взгляд. С тобой, я так понимаю, подобный фокус не удастся.

-Скорее всего нет, хотя я никогда не пробовал, — протянул задумчиво он, по-прежнему сжимая меня в своих объятьях. — И прекрати вырываться, все равно не получится.

Я в бессилии уткнулась лбом в его плечо.

-И еще, я считаю, что ты очень красивая и обаятельная, — прошептал он мне на ухо. — Настолько, что сейчас держа тебя в своих объятьях, я считаю себя самым счастливым человеком на земле.

"Ущипните меня кто-нибудь..."

-Не думаю, что тебе это будет приятно и прекрати занижать свою самооценку, ребенок, — произнес он. И в доказательство своих слов, он вновь поцеловал меня, на этот раз несколько более напористо и глубоко, чем прежде.

Наконец, выпустив меня из своих рук, он помог мне сесть в машину и мы направились обратно в город. Всю дорогу я молча смотрела на его профиль, но так и не произнесла ни слова, не смотря на огромное количество вопросов все еще остающихся без ответа.

-Когда ты так на меня смотришь, ты начинаешь меня пугать, — наконец произнес он, когда мы практически уже были на месте.

-Почему? — искренне удивилась я.

-Ты на себя не похожа когда вот так молчишь, — ответил Влад.

Не зная, что на это ответить, я вновь промолчала.

-Планы на завтра? — вновь подал он голос.

-Учеба, — тяжко вздохнув, протянула я. — Скоро сессия, а у меня как обычно, конь не валялся.

-Хочешь помогу? — участливо произнес он.

-Нет, я с тобой точно не смогу сосредоточиться.

-Точно, не передумаешь?

-Точно, не передумаю. Я себя знаю, меня надо запереть с учебниками на недельку в желательно пустой комнате, тогда я от безделья начну их читать. А иначе я найду уйму причин, чтобы увильнуть от неприятной обязанности.

-Наше дело предложить, ваше дело отказаться, — улыбнулся он, паркуясь неподалеку от моего общежития. — Передумаешь — мой номер у тебя есть!

-А ты что сам заниматься не будешь? — удивилась я.

-Мне это проще дается и потому занимает меньше времени,— улыбнулся он.

-Счастливый, — протянула я.

-До свидания, Солнышко, — прошептал он, прикасаясь своими губами к моим. — Тогда увидимся в понедельник.

-Ладно, — глупо улыбаясь, отозвалась я.

Я уже было собралась уйти, когда он внезапно взяв меня за руку, произнес:

-Тома, когда увидишь Георгия, извинись перед ним от моего имени, пожалуйста. И передай, если он решит, я могу все изменить, вернув все как было прежде. На этот раз осечки быть не должно. Ну и конечно я готов поговорить с ним в любое удобное для него время.

"Ты по-прежнему не хочешь мне ничего рассказывать, что там у вас с ним произошло?"

-Нет, прости, — печально улыбнулся он и поцеловал меня в лоб.

"Ладно, я терпеливая", подумала я и выскользнула из машины. Мне следовало переварить весь тот поток информации, что он обрушил на меня сегодня и самое главное, раз уж я по уши увязла во всем этом, мне теперь необходимо понять для себя какое место в этой жизни теперь занимает моя маленькая несмышленая персона и куда ей дальше двигаться. Видимо пути назад уже нет, но что там впереди — время покажет.

Глава 5. "Откровения"

Придя в комнату, я застала сонную Машку над нашим ноутбуком.

-И много тебе удалось наваять в таком состоянии? — поинтересовалась я с порога, чувствуя, что глупая улыбка все никак не желает сходить с моей физиономии.

-Томка, у нас ЧП, — подавив зевок, произнесла она, — наш ноут накрылся медным тазом.

Вообще то это был мой ноутбук, но я как настоящий друг, а точнее подруга, честно делила его с Машкой. И потом он был настолько древним, что эти новости меня не сильно удивили.

-Да, ладно, — отозвалась я, — все равно его на том свете с фонарями уже года два как ищут. -Жаль только, что он не мог подождать с отходом в иной мир еще месяцок, пока сессия не кончится. Теперь придется ползать в компьютерный класс или слезно умолять соседей одолжить нам это чудо техники на пару часов.

Подумав немного, добавила:

-Хотя, с учетом приближающегося всеобщего конца света под грозным названием сессия, фиг кто нам его даст даже на пятнадцать минут. И хорошо я что я такая домовитая и успела все слить себе на флешку, — закончила я и мысленно погладила себя по голове.

"Иначе бы у меня уже сейчас была истерика!"

-Может у Гошки попросить? — подала идею моя соседка.

-Когда еще он вернется? — отозвалась я.

"Да и вернется ли вообще?", но эту мысль я незамедлительно вымела из своей головы. И напоследок еще прикрикнула ей вослед "Кыш!".

Проведя поминальную службу по почившему в бозе ноуту мы заели свое горе вафельным тортиком и решили, что думать, что делать дальше будем завтра и умывшись, разбрелись по своим кроватям.

Уже укладывась спать меня посетило безотчетное желание написать что-нибудь моему сероглазому демону. Проворочавшись минут пять в постели и поняв, что пока я не осуществлю задуманное, все равно не усну, я откинула одеяло и поплелась искать мобильник.

-Ты куда? — раздался сонный голос Машки.

-Спи, — ответила я. — Отправлю пару слов и тоже буду спать.

-Кому? — резко сев в кровати поинтересовалась моя подруга. — Ему? Ты на часы смотрела? Ночь на дворе.

Почему то я была уверена, что он еще не спит. Секундное сомнение, все же посетившее меня, было отметено и я поддавшись безотчетному желанию, все же набила на экране: "Покойной ночи, Гудвин!" и пока не вернулась моя неуверенность в правильности моего поступка, нажала "отправить".

Внимательно наблюдая за моими манипуляциями и особенно за выражением моего лица, с в данный момент с закушенной нижней губой, Машка наконец не выдержала и спросила:

-Что, все настолько серьезно?! Ты еще никому ни разу не слала смс-ки по ночам.

-Машут, ты не поверишь, но он сегодня предложил мне быть его девушкой.

-И ты молчала?! — воскликнула она. — Это же здорово! Или нет?!

-Ты знаешь, я пока сама не пойму, — честно ответила я. — Все как-то слишком быстро. Мой мозг не поспевает за этим.

Окончание фразы было поглощено писком пришедшего сообщения. Открыв которое, я прочла "Покойной ночи, Солнышко! Сладких тебе снов." и три крестика в конце. Улыбка кажется превысила все допустимые пределы. Не успела я захлопнуть мобильник, как он пискнул во второй раз. "Хочешь, я могу тебя навестить? Тебе стоит только попросить...". Схватившись за телефон, так как будто он был виновником всех бед, я почти яростно отбарабанила на его клавишах — "Нет! И я не передумаю!".

,Ответ пришел незамедлительно — "Спи спокойно, ребенок. Я пошутил.", и вновь три крестика в конце. Я снова улыбнулась.

-Ты знаешь, с тебя только картины писать, — донесся до меня Машкин голос. — Глядя на тебя, у меня такое чувство, как будто я наблюдаю за спором двух глухонемых. Гамма эмоций и ничегошеньки не понято.

Я подняла на лучшую подругу сияющий глаза.

-А с чего ты взяла, что мы спорим? — не подумав, ляпнула я.

-Видела бы ты свое выражение лица минуту назад, — ответила Машка. — Ты знаешь, а я тебе даже немного завидую. Как все же приятно, что хоть у тебя все хорошо, — произнесла она, но на последнем слове ее голос сорвался.

-Машуль, — соскочив с кровати, я бросилась обнимать подругу, — ты чего? Ты все еще о нем думаешь?

-Нет, это так вырвалось. Не обращай внимания, — сказала она, глядя на меня грустными глазами. — Давай лучше спать укладываться. Все в порядке.

-Точно? — не поверила ей я.

-Точно, капитан, — отсалютовала она мне и печально улыбнулась. — И брысь с моей кровати. Нам завтра еще целый день гранит науки грызть и я хочу выспаться.

Чмокнув ее в щеку, я перебралось в свою колыбель снов, но глаз так и не сомкнула. Проворочавшись не меньше часа, меня наконец сморил сон.

Все воскресенье прошло довольно бесцельно и глупо, если выкинуть из него все то время, что мы убили на пару с Машутой на расчет своих курсовых. К концу дня у меня перед глазами стояли исключительно буквы греческого алфавита и кучи всевозможных графиков. На следующий день была запланирована "мартышкина работа" по переводу всего этого творения в электронный вид в ближайшем из компьютерных классов и частично удовлетворенная собой я отправилась на боковую.

В понедельник, мы стояли перед кабинетом философии и ожидали экзекуции в виде практической по этому нудному предмету. В виду сложности предстоящей пытки, многие сидели в обнимку с учебниками и конспектами, пропустив обед.

Подняв голову от конспекта, я увидела в коридоре знакомую фигуру.

-Гошка, — крикнула я, соскакивая с подоконника и бросилась лучшему другу на шею. — Ты где был? Я так волновалась!

И в качестве весомого аргумента своих слов стукнула его в плечо. Он рассеяно потер ушибленное место.

-Почему не позвонил? Что случилось? — продолжила я допрос. — И когда ты приехал?

-Только что, — наконец подал он голос.

-Где ты был? — настаивала я.

-Дома я был, дома. Не волнуйся, — ответил он отстранившись. Я продолжала прожигать его глазами.

-Дома?! — опешила я. — А почему тогда не позвонил?

-Я не мог, — глухо произнес он. — Мне нужно было подумать и прийти в себя.

-Все нормально?

-Более или менее, — вновь, нехотя ответил он.

-Ты тоже ничего рассказывать мне не будешь, — подвела я итог.

-Почему тоже? — начал он, но внезапно, его лицо побелело, и он сделал шаг назад. Только я собралась поинтересоваться, что случилось, как почувствовала на своей талии пару теплых ладоней, и Влад нежно поцеловал меня в щеку. Я улыбнулась ему в ответ.

-Здравствуй, Солнышко, — произнес сероглазый и посмотрел на моего лучшего друга.

Оба парня буквально впились друг в друга глазами. Смотреть на их игру в гляделки, мне отчего-то было больно и неприятно. Как будто передо мной сейчас разыгрывалось безмолвное сражение, и я осознавала, что не желаю проигрыша ни одной из противоборствующих сторон. Первым отвел взгляд Гошка.

-Мне пора, — скороговоркой выговорил он и развернувшись, зашагал прочь.

"Прости, я должна с ним поговорить", подумала я, заглядывая в глаза Владу, и получив в ответ его легкий кивок, бросилась вслед лучшему другу.

Догнать его оказалось проблемой. Гошка, как обладатель длинных ног ушел от меня на достаточно приличное расстояние.

-Гошка, подожди, — крикнула я. Но он как будто не слыша меня, продолжил идти вперед, сгорбившись и не замечая ничего вокруг.

-Георгий Сергеевич Турбин, мне нужно с вами поговорить, — властно крикнула я и он замер на месте. И надо отметить не только он один.

"Вот что значит применить командный голос!"

Я подошла вплотную к нему и тронула за руку.

-Чего тебе? — устало произнес он.

Взяв его за руку я потянула его в сторону от оживленной студенческой магистрали, к окну. Нас с ним и так пол коридора провожали любопытными взглядами.

-Гошка, — начала я, заглядывая ему в глаза, — что происходит? Почему ты не хочешь поговорить со мной?

Он рассеянно запустил руку в свои волосы и отвернувшись от меня, уперся лбом в оконное стекло.

-Эй, поговори со мной, — уговаривала его я. — Я постараюсь понять.

-Понять? — отозвался он. — Я и сам понять ничего не могу, а уж тем более объяснить тебе.

-Что случилось? — спросила я поглаживая его по руке.

-Ничего.

-Гоша! — начала я.

-Сейчас ничего не случилось, это дела прошлого. О котором я, оказывается, ни черта не знал, — закончил он и стукнулся лбом о стекло, так что оно жалобно звякнуло.

-Ничего не понимаю.

-Ты удивишься, но я тоже.

-Это как то связано с Владом?

Он неожиданно зло посмотрел на меня, так что я отпрянула от него.

-Ты с ним встречаешься?

-Да, но это тебя не касается, — защищаясь, почти прокричала я. Я и сама не могла понять, отчего начала злиться на лучшего друга.

-Как ты можешь? Он... он...

-Что? — с вызовом спросила я.

-Он не человек, — наконец выдавил Гошка.

-Я знаю!

-Ты знаешь?! Знаешь? — в удивлении спросил он. — И продолжаешь с ним видеться?!

-Да, продолжаю, — вспылила я. — Тебе то какое до этого дело? Он между прочим искренне жалел тебя и просил извиниться. И еще он предлагает тебе свою помощь!

Гошка зловеще рассмеялся, так что от его смеха у меня по спине побежали мурашки.

-Ах, он извиняется! — саркастически проговорил он. — Помощь? От него?! Да ни за что! Тома, — внезапно схватив меня за плечи, так что скорее всего вечером мне придется любоваться голубоватыми разводами на своем хрупком теле, и как следует встряхнул, — держись от него подальше. Это очень опасное... существо.

Чувствуя себя тряпичной куклой в его руках, я в шоке уставилась на лучшего друга.

-Как ты его назвал?

-Если тебе так будет проще и удобнее, назовем его... вампиром! Никогда не думал, что когда-нибудь скажу это всерьез, — закончил он и передернул плечами.

-Ты что с дуба рухнул? — сказала я и сама же рассмеялась. Правда, это вышло как то натянуто и неправдоподобно.

"Я что правда так сказала?! Да, я ребенок! Да и черт с этим..."

-А как мне еще назвать... человека, пьющего кровь другого человека?

"Я схожу с ума или мне все это снится!"

-Откуда ты взял этот бред, — медленно выговорила я.

-Это не бред, — упрямо проговорил он и схватив меня за запястья, проговорил мне как маленькому ребенку, — Тома, послушай меня, не надо с ним общаться и даже подходить к нему. Он опасен.

-За то время что я с ним общаюсь, он меня ни разу не укусил, — решила сострить я. В данный момент, мой разум ничего лучшего выдать не смог. Я все больше и больше начинала чувствовать себя пациенткой милого заведения на набережной реки Пряжки. Хотя оставалась последняя надежда на возможность нахождения меня в моем предрассветном кошмаре. Мало ли чего может присниться бедной студентке, проведшей весь предыдущий день за расчетом никому не нужных кривых. — Да и клыков у него я тоже не нашла. Может он по ночам в летучую мышь превращается, так это мне пока выяснить не удалось...

-Прекрати шутить, — взорвался он, выпуская мои руки и в отчаянии закрывая ладонями лицо. Помолчав минуту, я нервно потирала свои запястья. Боль в сценарий моего сна явно не входила.

"И тут видимо будут синяки. И в кого у меня такая нежная кожа?! И о чем я вообще сейчас думаю?!"

-Гошенька, по-моему ты немного устал,— начала я ласковым голосом, поглаживая его по руке. — Иди лучше выспись, небось всю ночь в поезде не спал, вон синяки какие под глазами.

Лучший друг глянул на меня измученным взглядом и произнес:

-А если я скажу тебе, что он пил мою кровь, ты мне поверишь? — моя рука замерла на его предплечье. Доверие к моему другу у меня перекрывало все допустимые пределы и не поверить в искренность его слов, я была просто не в состоянии. Он ни разу в жизни не обманул меня.

"Тем более так жестоко!"

Но мой мозг сработал вопреки моей старой дружбе и логике и я, отшатнувшись он него, произнесла:

-Я тебе не верю!

-Тогда спроси у него сама, — зло выкрикнул он. — Я смотрю у вас с ним прямо идиллия.

И развернувшись, умчался прочь. Я была не в силах последовать за ним. Я на автомате залезла на подоконник и уткнулась лбом в холодное стекло. В ушах привычно шумело. Я сидела так и размышляла, о том что мы впервые вот так разругались с лучшим другом. Что он впервые в жизни наорал на меня. На душе заскребли своими мелкими, но чрезвычайно болезненными коготками пушистые создания. Подбадривая их начинание (как истинная мазохистка), я пыталась понять, почему я так яростно и самозабвенно начала защищать своего сероглазого демона. Плюс ко всему, мне почему-то вспомнились грустные глаза Машки, когда она смотрела в сторону Гардинеров, и на душе стало еще тоскливее. Какие-то две недели и весь мир встал с ног на голову.

О последних словах Гоши я старалась вообще не думать. Это в моем израненном мозгу вообще не укладывалось ни на одну из полок, как бы я не пыталась пристроить Это в своем хранилище бесценной информации.

"Реальность и вымысел смешивать нельзя, иначе крыша поедет. Хотя я и о таинственных хранителях раньше ничего не знала. Хотя это как то более легко уместилось в мою систему ценностей этого мира. Но вампиры..."

-Я смотрю, он тебе все таки все рассказал, — услышала я за спиной бархатный голос и буквально подпрыгнула на подоконнике от неожиданности. Обернувшись, я увидела Влада стоящего за моей спиной, на его плече висела моя объемная сумка.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что оглушающая тишина была связана с отсутствием в коридоре студентов. За своими думами я даже не услышала звонка.

-Пара уже началась и я решил принести тебе твои вещи, — вновь подал он голос, проследив за направлением моего взгляда. Я неосознанно протянула руку и он передал мне мою сумку, за которую я схватилась как утопающий за спасательный круг и тесно прижала оную к груди.

-Тома, с тобой все в порядке, Солнышко? — проговорил он и протянул ко мне руку. Я, вздрогнув как от удара током, отстранилась. Влад, правильно истолковав мою реакцию, засунул руки в карманы брюк. — Мы можем хотя бы поговорить?

-Говори, — тихо, но на удивление, в первую очередь для себя самой, спокойно произнесла я.

-Что именно он успел тебе рассказать?

-Немного, — тихо произнесла я, — но мне и этого достаточно. Это правда? — спросила я и, наконец, посмотрела ему в глаза.

-Что именно?

-Ты... ты... ва... вамп..., — я так и не смогла произнести вслух это слово. — Ты пил его кровь?

-И да и нет, — просто произнес он. — Мне действительно пришлось пить кровь твоего друга, но это было давно. И честно говоря, я надеялся, что он этого никогда не узнает.

Сказать, что я была шокирована, значит не сказать ровным счетом ничего.

-Но я не вампир! — четко и даже как-то яростно произнес он.

Пара заблудших студентов повернули головы в нашу сторону.

-Мы можем поговорить где-нибудь в более уединенном месте? — уже более спокойно спросил Влад. — Здесь не самое подходящее место чтобы выяснить отношения.

-А мы что, уже выясняем отношения? — тупо спросила я.

-По тому, как ты от меня опять шарахаешься, я бы сказал да, — произнес он и печально улыбнулся.

-Ладно, пошли в кафешку, — кивнула я.

-Нет, у меня есть идея получше, — ответил он. — Тома, ты мне еще хоть немного доверяешь?

Я замолкла, сканируя свое внутреннее состояние, пытаясь дать ответ на этот простой, в сущности, вопрос.

"Скорее да, чем нет", наконец отозвалось мое сознание.

-Хорошо, — произнес он и, мне показалось, что он еле слышно облегченно выдохнул. — Тогда поедем ко мне.

Я заколебалась на мгновение и произнесла, пытливо вглядываясь в его лицо:

-Но обещай мне, что ответишь на все мои вопросы, — сделав особое ударение на слове "все".

-Обещаю, — ответил он и, протянув руки, снял за талию меня с подоконника.

"Вот черт, я же прогуляла философию", внезапно вспомнила я, пока мы шли к его машине. "Да ну и черт с ней. Все равно я ее не переношу. А дальше то у нас что? Лекция по вышке. У Машки спишу."

Успокоив свою совесть, я заметила легкую улыбку блуждающую на губах сероглазого и не удержавшись показала ему язык. В ответ он улыбнулся еще шире.

-А ты разве ничего не прогуливаешь? — не выдержала я.

-Я нагоню, — ответил он, все также широко улыбаясь, я в ответ только фыркнула.

Ехали мы недолго, оказалось что Влад живет в сущности в десяти минутах езды от института.

-Да от тебя до универа минут за двадцать пешком можно дойти, — заметила я.

-Можно, — улыбнулся он, помогая мне выйти из машины, — но не хочется.

Я закатила глаза.

"О, Великие Магистры! Окна с видом на воду. Мечта всей моей жизни", не удержавшись, подумала я, зайдя в квартиру. Помимо комнаты с "видом всей моей жизни" в квартире оказалось еще два подобных помещения, не уступающих по габаритам и открывающимся заманчивым видам из окон, по заверениям хозяина.

"Ого", только и смогла подумать я, осматриваясь. Часть мебели была закрыта чехлами, и в углу стояли коробки, но в целом квартира выглядела довольно опрятно и уютно.

-Извини за беспорядок, я все никак не устроюсь здесь толком, — произнес за моей спиной Влад, пока я, прижавшись носом к стеклу, разглядывала заманчивый вид за окном.

-Ты еще не знаешь что такое настоящий беспорядок, — отозвалась я, поворачиваясь спиной к окну. — Видел бы ты, что устраивает моя младшая сестренка дома за полчаса, играя с подружками, ты бы пересмотрел свой взгляд на эту проблему, — и прежде чем я успела прикусить себе язык, произнесла, — могу помочь разобраться.

-Не откажусь, — хитро улыбаясь, ответил сероглазый, и обнял меня за талию.

-Ты хотел мне что-то рассказать, — из последних сил борясь со своим телом, тающим под лучами его обаяния, напомнила я. Это было тем сложнее, что он, притянув меня поближе к себе, явно задумал окончательно сломить мое слабое сопротивление и наклонил голову к моему лицу. — Пожалуйста, — умоляюще прошептала я, уклоняясь от его лица.

Влад, слегка нахмурившись, отстранился.

-Пойдем, сварю тебе кофе, — произнес он нейтральным голосом. — Или ты предпочитаешь чай?

-А ты умеешь варить кофе? — удивилась я, делая вид, что ничего не произошло.

-Я много чего умею. Твой выбор?

-Кофе, — определилась я и пошла за ним на кухню. Там, забравшись с ногами на диванчик, я молча наблюдала за его манипуляциями у плиты.

-Давно ты здесь живешь? — решила нарушить я гнетущую, по крайней мере для меня, тишину.

-С рождения, — просто ответил он, разливая кофе по чашкам и доставая печенье.

-А где сейчас твои родители? — поинтересовалась я.

-Мои родители умерли, — ответил он. По тому, как при этом он сжал свои губы и нахмурил лоб, я решила эту тему больше трогать не стоит.

-Прости ради бога, я не знала, — начала извиняться я. — Мне очень жаль, — закончила я и взяла его за руку.

-Все в порядке, ты правда не знала, — ответил он, но руку свою убрал. Меня захлестнула волна жалости, и у меня так сжался желудок, что я почувствовала, как заныло солнечное сплетение. Опустив взгляд, я заметила, что его рука сжалась в кулак. Не зная, что еще сказать я просто подумала:

"Прости ради бога, пожалуйста. Я не хотела..." что именно я не хотела я так и не смогла сформулировать.

-Все в порядке, — вновь повторил он и отпил из чашки. — Что ты хотела узнать?

Понимая, что второго такого шанса может и не быть я как обычно, когда нервничаю, выпалила, особо не раздумывая:

— Ты правда пил кровь Гоши? Зачем?

-Я тебе кое, что не рассказал про хранителей, — начал он, вновь внимательно всматриваясь в мое лицо. — У нас есть, к сожалению, одна очень неприятная, по крайней мере для меня, особенность. Чтобы вмешаться в судьбу определенного человека, для ее изменения, прежде всего нам необходимо выпить его крови. Это как бы дает нам возможности идентифицировать его на поле судьбы. Мы можем изменить за раз только одну судьбу и только одного конкретного человека. Видимо это какой-то защитный механизм этого мира, я не задумывался.

Пока его слова доходили до моего сознания, у меня перед глазами почему-то нарисовалась картинка в красках — бездыханный Гошка, лежащий на земле, а над ним склонился с мертвенно бледным лицом и алыми губами, в костюме а ля Влад Дракула, мой сероглазый демон.

"И имя подходит..."

-Тебе надо меньше смотреть телевизор, — внезапно сказал он и видение исчезло.

-Прости, я не нарочно, — виновато проговорила я. -А зачем ты вмешивался в судьбу Гоши?

— Была причина, — ответил он.

-Ты обещал ответить на все мои вопросы, — напомнила ему я, наконец, вспомнив о кофе. — Ой, как вкусно.

-Подлизываешься?

-Ни капли, — ответила я, улыбаясь во всю ширину своих ротовых возможностей.

-Ох, что то я не верю этой хитрой моське, — вернул он улыбку. — Но мне все равно приятно.

-Так что там с Гошей? — упрямо продолжила я.

-Понимаешь, — начал он. — Кровь человека дает и еще одно преимущество. Она, как бы усиливает наши способности и дает дополнительную физическую силу.

-Какие именно способности? Я так до конца и не понимаю, что именно ты со мной... вытворял, — проговорила я и почему-то покраснела.

-Да ничего особенного, — ответил он и, заметив мое смущение, продолжил, — хотя у меня есть на тебя далеко идущие планы.

Я покраснела еще больше.

-Судя по твоему лицу, мы с тобой имеем в виду разные вещи, ребенок — продолжил он издеваться надо мной, и я показала ему язык. — Я всего лишь имел в виду, что мне все еще безумно любопытно, почему я на тебя никак не действую. Странно, что мне тебя вообще усыпить удалось.

Мне вспомнилось чудесное озеро.

-И все же, что именно внесено в твой арсенал великого и ужасного волшебника, — не унималась я, положив голову на руки, и выжидающе уставилась ему в глаза.

-Прекрати называть меня Гудвином и, для справки, я больше люблю, когда меня называют по имени, — сделал он страшные глаза.

-Какой именно вариант последнего тебя больше всего устроит? — начала ерничать я.

-Сначала выслушаю все предложенные тобою, а потом выберу, — ответил он и я закатила глаза.

-А все время переводить тему на несущественные вопросы тоже относится к числу твоих врожденных талантов? — не удержалась я.

-Нет, это приобретенное.

Я глубоко вздохнула.

"Так мы ни до чего не договоримся или мне придется пытать тебя всю ночь на пролет."

-Хотелось бы это увидеть, — улыбнулся он. — Я только за!

В бессилии я стукнулась головой об стол.

-Ты можешь поговорить со мной серьезно? — спросила я.

-Ладно-ладно, — начал он и пересев ко мне на диван, легко прикоснувшись к моему лицу, провел по нему кончиками пальцев и заправил за ухо непослушную прядь волос. — Я уже говорил тебе, что умею отслеживать судьбы, но в реальности я могу делать это только с теми, кого вижу воочию, и еще желателен зрительный контакт — глаза в глаза.

-И что вот так посмотрел на человека и прямо можешь выдать, когда он родился, женился, умер?

-Почти, но не совсем. Прошлое, как свершившийся факт вообще не вызывает проблем, — и глянув на меня, добавил, — обычно. А в будущем я могу увидеть только некие узловые точки. Это такие моменты, которые в любом случае должны будут случиться у этого человека. Рано или поздно, но будут обязательно. Большее меня, как правило, не сильно интересует. Я до конца обычно не отслеживаю. Какая мне разница как именно душа покинет бренное тело этого бедняги. Пара-тройка лет, возможно десяток-другой для меня вполне достаточно.

-С этим мне пока не все ясно, но я не буду дальше лезть в дебри. Я не для этого сегодня философию прогуляла, — сказала я и он улыбнулся. -Ну, с чтением мыслей тоже вроде все ясно. А обратный процесс работает?

Влад нахмурился.

-Ну телекинез там, — пояснила я.

-Ах, это, — отозвался он. — Не знаю, не пробовал.

-В смысле?

-В смысле не пробовал. Мне без надобности пока это было. Те кому я что-то хочу сказать без слов и так меня прекрасно слышат, а остальные меня пока мало волновали. Не думаю, что обычному человеку понравится, когда ему в голове начнут мерещиться разные посторонние голоса.

-Наверное, ты прав, — протянула я.

-Хотя, — дьявольски усмехнулся он, — можем попробовать.

-Нет, — резко сказала я. Мне все еще было не по себе от осознания его способностей и потому мысль о том, чтоб испытать это на себе мне совсем не нравилась.

-Как хочешь, — нарочито нейтральным голосом сказал он, но под конец все же улыбнулся.

-И все же вернемся к нашим баранам, — напомнила ему я.

Влад глубоко вздохнул и продолжил.

-Так вот, как я уже говорил, энергия крови человека усиливает наши способности, — я открыла было рот, — об остальных я тебе позже расскажу. Оставь что-нибудь на сладкое. И иногда случается так что один из... бывших хранителей, поддавшись зову крови забывает о своих обязанностях и скажем так, меняет свою диету. Если он станет слишком часто злоупотреблять этим, то постепенно кровь превратится для него в наркотик. Он уже не сможет существовать без нее. Так рождается вампир.

Звенящая тишина повисшая после его последних слов, буквально оглушила меня.

"То есть на Гошу напал один из ваших бывших? "

-Нет, — после паузы произнес Влад. — На него никто не нападал. Вампир напал на его отца.

Я в шоке прижала руки ко рту, как будто пытаясь остановить свой крик. Какой может быть крик, я сейчас даже "мяу" не смогла бы прокаркать. Я знала что у Гоши не было отца и я старалась никогда не трогать эту тему, потому как даже то немногое что он о нем рассказывал, говорило о том, что отец для Гошки был если не центром вселенной, то чем то безусловно близким к ней.

-Его мать и бабушка попросили изменить его судьбу, безусловно понимая, что это очень сильно повлияет на него в дальнейшем, — тихо закончил он. И в конце, добавил, — его отца убили на его глазах.

"Но он даже ни разу не упомянул об этом."

-А он и не знал, — печально улыбнулся он. — Точнее не помнил, до того момента, как не появился я. Это уже моя вина. Я сам случайно снял свою же защиту. Его лицо показалось мне знакомым и я по привычке его просканировал. Так проще, чем мучиться и вспоминать.

Я все еще потрясенно смотрела перед собой, пытаясь переварить полученную информацию. -К тому же, когда мы виделись с ним в последний раз, ему было всего одиннадцать, — продолжил Влад.

"Гошка никогда не говорил как погиб его отец, потому что и сам не знал. Скорее всего, легенду об автокатастрофе сочинили его родные. Но если теперь он все знает... Боже, как же ему сейчас наверное хреново! А еще и я накричала на него, молодец нечего сказать. Друг называется. Что же теперь делать?"

-Лучше всего если он согласится для начала прийти ко мне. И просто поговорить. Я знаю, что сейчас я последний человек на Земле с кем бы он хотел разговаривать, но все же постарайся убедить его. Я предоставляю ему выбор. Я могу вернуть все как прежде. Хотя сомневаюсь, что он пойдет на это. Но, для его же пользы, было бы лучше, если бы он пошел на этот шаг и согласился с моими доводами, — продолжил он.

-Я постараюсь, — произнесла я. — Но где мне его искать?

"Сомневаюсь, что он пошел в общагу."

-Дай ему время, я думаю, он сам придет к тебе.

-Откуда такая уверенность?

-Потому что он любит тебя и тоже переживает из-за вашей ссоры, — просто сказал Влад, легко улыбаясь кончиками губ.

-Конечно, я же его лучший друг, — сказала я, на что сероглазый еще шире усмехнулся, и покачал головой.

-Он вкладывает в эти слова несколько иной смысл, — мягко произнес он и поцеловал меня в висок.

"Нет, но он же... но ведь мы.. он никогда даже..."

-Верь мне, я знаю, о чем говорю, — по-прежнему улыбаясь, сказал мой демон и заглянул мне в глаза. — Неужели ты не знала этого?

-Нет, — медленно выговорила я.

-Ребенок, признавайся, сколько еще у тебя поклонников, чтобы мне трезво оценивать свои шансы?

-Не смешно, — нахмурилась я.

Он обнял меня и, зарывшись носом в мои волосы, поцеловал в макушку. В ответ, я просто обхватила его руками и положила голову ему на грудь. Кажется, водяное перемирие было вновь установлено.

Глава 6. "Знак"

-Владюш, ответь мне на один вопрос? — нарушила я нашу уютную тишину.

-Всего на один? — скептически начал он.

-Зачем ты вообще пошел учиться в наш институт? — проигнорировала я его сарказм.

Помолчав немного, он наконец ответил:

-Понимаешь, желанием моих родителей всегда было, чтобы я рос и жил как все обычные люди. Они даже специально для этого отдали меня в обычную школу, — и я почувствовала, что он улыбается. -По началу я даже пытался спекулировать тем, что я не такой как все остальные, но папа быстро меня вычислял. Он и мама всегда хотели, чтобы я получил какую-нибудь специальность и зажил обычной жизнью. Завел семью... — После этих слов на кухне повисла тишина, казалось меня как муху в варенье затягивает в водоворот прошлого, когда я попыталась представить его с его близкими. Я не решилась попросить его продолжить, но по прошествии нескольких минут он наконец заговорил. — Они даже пытались подавать прошение в совет, чтобы меня не посвящали в хранители. Но совет настоял на своем и вот теперь я то, что я есть.

Грусть и любовь, вот что я слышала в его словах. Без сомнения его любовь к родителям была безгранична. Хотелось бы мне, чтобы мои собственные дети, ну конечно когда это время придет, говорили обо мне хоть в половину, так же уважительно и главное с любовью, как это сейчас делал он.

-Мое обучение, можно сказать, таким образом, я пытаюсь исполнить последнюю волю своих родителей, — глухо закончил он.

Тут я не выдержала и извернувшись в его руках, посмотрела ему в глаза. В них было еще больше грусти и тоски, чем в его голосе. Эти два чувства буквально плескались в этих серых озерах, так что можно было черпать большущей кружкой, но так и не узнать есть ли у них дно. Поддавшись порыву, я прикоснулась к его губам своими и он немедленно отозвался, прижав меня еще ближе к своему сердцу.

-Спасибо, — прошептал он. — Это именно то чего мне сейчас не хватало. Ты снова меня не боишься?

-Посмотрим, на долго ли, — пошутила я. — С учетом твоей ауры, я бы не стала делать ставку на длительный срок.

Он усмехнулся и спросил:

-Ребенок, ты не голоден?

-А вот это ты зря спросил, — ответила я, потому как стоило материализоваться этому вопросу, как мой желудок немедленно напомнил о себе утробным урчанием.

"В конце концов, я еще и обед сегодня прогуляла."

-Сейчас приготовлю, — ответил он, улыбаясь.

-Ну, все! Теперь моя самооценка достигла отрицательной величины, — вздохнула я. — Впрочем, как обычно, когда ты рядом.

-Не говори глупостей. Я не единственный мужчина на Земле, умеющий готовить, — произнес он, раскусив причину моей тайной зависти.

-Зато я видимо единственная женская особь на вышеназванной планете, которая не умеет это делать, — смущенно произнесла я. У нас кухней заведовала Машка. Она взвалила на себя это неблагодарное занятие, после того как на заре нашего обучения я порадовала ее своим кулинарным экспериментом. После этого она, сказав, что ей не хочется умирать в рассвете сил, доверила мне единственное, что у меня получалось отлично — заваривание чая.

-Договорились, как-нибудь научу, — вновь улыбнувшись, закончил он. — Будет лишний повод заманить тебя к себе в гости.

-А вот если у тебя еще и компьютер есть, тебе меня отсюда еще и выманивать придется, — хитро улыбаясь, подлизывалась я. Все это конечно хорошо, но курсовой в идеале мне нужно сдавать уже на следующей неделе.

-Сейчас принесу, — сказал он и чмокнув меня в нос, вышел из кухни.

Я последовала за ним, намереваясь взять мобильник из куртки и позвонить Машуте, чтобы она не волновалась. Занятия судя по всему уже закончились, к тому же мне хотелось предупредить ее насчет Гошки если он внезапно объявится во время моего отсутствия.

Роясь в карманах своей куртки, я внезапно оказалась в кольце горячих рук и шелковый голос пропел мне на ухо:

-Улизнуть собралась? Хитро! Выманила меня и бежать.

"Убежишь от тебя!"

-Я всего лишь искала свой мобильник, хотела позвонить Машке, чтобы она не волновалась, — закончила я уже лицом к нему.

-Уверен, если бы существовал орден "Самый преданный и заботливый друг" ты была бы в числе тех, кому его вручили бы в первую очередь.

-Я уже говорила, что сарказм тебе не идет?

-Кажется, что-то такое было.

-Ну, так свое мнение еще не поменяла.

-А я совершенно искренне. Ты очень преданно и заботливо относишься к своим друзьям.

-А это плохо?! И потом их у меня не так уж много. Целых два.

"Причем один из них сейчас под сомнением?"

-А я? — надулся сероглазый.

"Театр потерял своего великого актера."

-Ты вроде на дружбу никогда и не претендовал?! — удивилась я.

"И актрису заодно."

-Тоже верно, — улыбнулся он. — И актриса из тебя никакая, притворяться и врать ты все равно не умеешь.

"Против правды не попрешь..."

-Ну, раз я тебе не просто друг, а все же надеюсь нечто большее, то я пожалуй воспользуюсь своим статусом.

И он без предупреждения, впрочем как обычно, притянул меня к себе ближе и поцеловал. От нежного поцелуя, который я инициировала у него на кухне, этот отличался как кипящий чайник от гейзера.

"Вот черт, никогда не думала, что это может быть настолько приятно..."

-Рад слышать, — ухмылялся мой демон, поглаживая руками мои волосы и целуя скулы. В ответ я привычно, застонала смирившись с неизбежным. Оглядевшись по сторонам на полутемный коридор и пытаясь поймать ускользающую мысль, я силилась вспомнить, что я должна была сделать или найти. С учетом того что он меня так и не выпустил из объятий это было практически невозможно.

"Но ведь зачем-то я сюда пришла?"

-Ты хотела позвонить, — прошептал он уже откуда-то из района моей шеи. От удовольствия я запрокинула голову и подумала:

"Точно... позвонить... через пару минут... обязательно... "

И почувствовала как он улыбается, тем не менее не отрывая губ от моей сонной артерии.

"Только не кусаться..."

-Не смешно, — произнес он и посмотрел мне в глаза. Я, выдержав его взгляд, хоть душа по привычке и приземлилась где-то в районе пяток, ответила:

-Еще как смешно и ты сам об этом знаешь. Я, кажется, еще не критиковала твое чувство юмора. Так я могу начать прямо сейчас, — улыбаясь, закончила я.

Он закатил глаза, но все же улыбнулся.

Наконец, я смогла дотянуться до карманов своей куртки и с недоумением перерыв их все обнаружила отсутствие своего сотового.

"Видимо я его оставила в машине. Точно помню как доставала его, чтобы посмотреть время, а потом... Нет, скорее всего он где-то там."

-Спуститься посмотреть? — подал голос Влад.

-А знаешь, когда люди начинают понимать друг друга с полуслова — это и называется духовное родство, — глубокомысленно произнесла я.

-Я слышу твои мысли, — скептически начал он, — но мне все равно приятно это слышать.

-Не надо идти, — улыбнулась я, — если ты мне разрешишь сделать звонок с твоего телефона.

И жалобно заглянула ему в глаза.

-Да кто ж тебе откажет, ребенок?! — вздохнул он и протянул мне свой сотовый.

-Слушай, как ты не боишься с такой штуковиной по институту ходить, — сказала я вертя в руках телефон который я пока только в рекламе и видела. — Сопрут, как пить дать.

Он приподнял бровь.

-Молчу, молчу, — прошелестела я и начала набирать номер машкиного телефона. Счастье, что я его помнила наизусть. Чаще всего моя память страдала "аллергией" на телефонные номера, но ее номер, как и Гошкин я помнила назубок. Странно, но номер Влада я и вовсе запомнила с первого раза. Небось опять его штучки.

-Алло, — услышала я нейтрально-удивленный голос Маши.

-Машуль, это я. Извини что пропала, мне надо было срочно кое с кем поговорить. В общем беседа затянулась, — до меня донесся смешок сероглазого.

"Укушу..."

-Я так и поняла, что тебя Влад похитил, — рассмеялась Машка. — Ты с Гошей успела поговорить?

-Ага, именно поэтому я тебе и звоню. Пожалуйста, если он появится, дай мне знать, ладно?

-Что-то случилось?

-Да нет, ничего серьезного, просто мы с ним повздорили, хм, слегка и мне очень нужно с ним поговорить. Если он появится, позвони мне и постарайся удержать его любым путем. Я тут же примчусь.

-Как ты умудрилась с Гошкой поссориться?! На моей памяти этого еще ни разу не было, — насмехалась Машка. — Обычно он сразу дает тебе все, что ты не пожелаешь. Ладно, ладно. А куда звонить то? Видимо свой телефон ты опять где-то посеяла.

"Можно?", я посмотрела на Влада и он коротко кивнул.

-Звони по этому номеру, — ответила я ей.

-Я так понимаю ты сегодня не скоро вернешься, — уже в открытую хохотала Машка. — Ужинать без тебя?

-Да, — коротко ответила я, почему-то опять почувствовав, как горят мои щеки. — Спасибо. Пока.

Захлопнув телефон, я вернула его владельцу. Влад небрежно засунул его в карман джинсов и вновь притянул меня к себе.

-А тебе значит кусаться можно?!

Я покраснела еще больше.

"Хорошо что здесь такой полумрак..."

-Хорошо для чего? — не унимался мой искуситель.

-Так, все! Мне еще курсовую делать надо, — решительно вывернулась я из его рук и потопала обратно на кухню. Краем глаза, посмотрев на его лицо, и убедившись, что он улыбается, я вновь с ногами забралась на диванчик и начала рыться в своей сумке, в поисках нужных бумаг. Влад, молча, но все так же улыбаясь, включил ноут и развернул его ко мне экраном. Глянув на эту игрушку, я лишь глубоко вздохнула и подумала:

"Даже комментировать не буду. Но если ненароком его сломаю, знай, что я буду ежемесячно выплачивать тебе по десять долларов, зато до конца жизни!"

Сероглазый расхохотался и потрепал меня по волосам.

-Тома, прости заранее за бестактный вопрос, но как ты живешь без компьютера? — спросил Влад, начав доставать что-то из холодильника. С учетом того, что у нас обязательным требованием преподавателей было презентабельный, читай печатный, вид сдаваемых курсовых и рефератов, его вопрос был мне как соль на свежий порез.

-А я так живу с позавчерашнего дня, когда мой родной ноутбук "приказал долго жить". Так что узнать, что значит "жизнь без компьютера" мне еще только предстоит, — вздохнула я. — Сомневаюсь, что в ближайшем будущем мои родители одарят меня этим чудом техники. Выживу как-нибудь. Например, буду почаще к тебе в гости напрашиваться, — хитро улыбаясь, закончила я.

-В таком случае, я даже рад, что твой ноут обрел новую жизнь в ином мире, — рассмеялся он.

-Ты что готовишь еду из сырых продуктов? — в притворном ужасе воскликнула я, наблюдая за тем, как он выложил чуть ли не полхолодильника на кухонный стол. Он рассмеялся в ответ.

-Ребенок, ты вроде хотела позаниматься?

-А ты не чувствуешь не справедливость? Мне называть тебя Гудвином нельзя, а тебе меня ребенком можно, — надулась я.

-Потому что в твоем варианте, это чистая правда, — отозвался он. Я надулась еще больше. Нет, мне нравилось, когда он заботился обо мне. В этом было что-то трогательное и чрезвычайно приятное. И все же...

-Томка, ты чего?! Обиделась? — подошел он ко мне и присел рядом на диван.

-Я же ребенок! Мне можно, — не меняя выражения лица, проговорила я.

-Я, кажется, еще не критиковал твое чувство юмора. Так я могу начать прямо сейчас, — процитировал он мне меня же саму.

-Ах, так. Я мстю...

-... и мстя моя страшна, — ухмыляясь, закончил он. — Мир?

"Я отомщу" — зловредно ухмыляясь, подумала я. Тогда он применил свое последнее бронебойное оружие и поцеловал меня. Ну какая речь может быть о сопротивлении после этого?! Я улыбнулась.

-Смотри, как бы тебя не привлекли за растление малолетних, — не удержавшись, пошутила я и он рассмеялся, возвращаясь к своему занятию. Я попыталась вернуться мыслями к своей курсовой, но время от времени ловила на себе его взгляды, непременно теряла мысль и мучительно возвращалась на исходную позицию. После того как я получила третий вариант решения на одну и ту же формулу и мысленно чертыхнулась, Влад сказал:

-Иди как ты в гостиную. Мне конечно безумно приятно твое общество, но видимо оно не идет на пользу твоей учебе, — и помог мне перенести мои бумаги и ноутбук в соседнюю комнату. — Я позову, когда будет готово.

И напоследок поцеловав меня в лоб, удалился. В отсутствие его ауры в прямой зоне моей видимости работа пошла быстрее. Полчаса спустя, я решила прерваться и начала осматриваться. Одну из стен комнаты полностью занимал книжный шкаф. Я подошла поближе и провела кончиками пальцев по корешкам книг. Многие были довольно старые, в красивых тесненных золотом переплетах. Судя по виду им было не менее ста лет. Я уже хотела взять какую-нибудь из них и полистать, когда я увидела фотографию. Она была небольшая, в темной простой рамке и мои руки сами потянулись к ней. На фото была улыбающаяся, молодая пара — кареглазая женщина с длинными каштановыми волосами в широкополой шляпе и белом с красными маками сарафане и так же радостно улыбающийся ей в ответ мужчина, с темными волосами и серыми глазами, почти абсолютная копия Влада. Это были его родители.

-Этот снимок сделан за месяц до их смерти, — услышала я позади голос их сына.

-Прости, мне не следовало..., — начала я и поставила фото на место.

-Мне их не хватает, — печально произнес он и провел пальцами по стеклу. Не зная, что обычно люди делают в таких случаях, я просто прикоснулась к его руке.

-Если хочешь, расскажи мне о них, — произнесла я. — Я хорошо умею слушать, если надо.

-Прости, просто взгрустнулось — смущенно улыбнулся он. — Ты странно на меня влияешь. Мне действительно хочется разделить это с тобой, уж не знаю почему. Просто, давай не сегодня. У тебя и так проблем хватает.

Я печально улыбнулась.

-Пойдем, покормлю тебя. Стол накрыт, щи дымятся, — вновь улыбался он.

-Ну значит я, как последний русский, просто обязана все это съесть, — отозвалась я, подмигивая.

"Гардемарины не только твой любимый фильм."

Он рассмеялся и сел напротив меня. Сказать, что он умеет готовить, это не сказать ничего. Я чуть не вылизала тарелку подъедая остатки соуса, но сдержалась, понимая, что со стороны это возможно будет выглядеть не столь аппетитно, как может показаться в начале.

-Завидую твоей будущей жене, — не сдержавшись, сказала я и он широко улыбнулся.

-В чем это? — невинно поинтересовался он.

-Для меня умеющий готовить мужчина, столь же неординарная личность, как Эйнштейн в науке. Мой папа даже пельмени варит по инструкции, что ему оставляет мама. Этим, видимо, я пошла в него, — нахмурилась я.

-Не переживай, я же обещал тебя научить, — подмигнул он мне. — Должно же быть во мне что-то хорошее?!

"Что-то?! Ты что издеваешься?"

-О, ты еще не знаешь какая у меня жуткая темная сторона натуры, — ужасным голосом проговорил он.

"Ой, боюсь, боюсь... "

-Назови хоть одну свою отрицательную черту характера, — саркастически начала я.

-Да, запросто, — принял он правила игры. — Я ужасно ревнивый.

-Ммм... собственник?! Не имею ничего против — сама такая же.

-Я упрямый.

-Туда же.

-Максималист.

-Мы сейчас обо мне говорим?!

-Ужасно любопытный и люблю совать нос в чужие дела.

-Хватит описывать мой характер, — хохотала я.

-Ладно, пока больше ничего в голову не идет. Но я запомнил на чем мы остановились.

-Хорошо, — все еще улыбаясь сказала я.

-Кофе еще хочешь? — спросил он.

-Лучше чаю. Я заварю, только покажи мне, где у тебя что.

-Решила внести свой вклад? — хитро улыбаясь, поинтересовался он, включая чайник.

-Это практически единственное, что я умею делать очень хорошо. Надеюсь, я все же не самая безнадежная личность в этом мире.

-Никогда даже не думай так, — произнес он и обнял меня сзади, пока я вынюхивала содержимое его баночек с чаем. — И как я уже тебе говорил, хватит занижать свою самооценку.

-Ладно, заварю со смородиновым листом и мятой. Чабрец я у тебя не нашла. Но и так должно быть неплохо, — смущенно проговорила я.

Пока я самозабвенно возилась с чайником, вызывая к жизни духов этого божественного, по моему мнению, напитка, Влад достал чашки и сел на диванчик, наблюдая за мной.

Разлив, дымящийся напиток богов по чашкам, я скользнула к нему в распахнутые объятья и начала медленно потягивать полученную ароматную смесь.

-Владюш, а можно я тебя еще кое-что спрошу? — начала я издалека. — О хранителях.

-В следующий раз просто спрашивай, ладно, — подмигнул он мне.

-Ладно, — согласилась я. — Как стать хранителем?

Он помолчал мгновение и, кашлянув, ответил:

-Есть всего два пути. Первый — это мой вариант. Им просто надо родиться. Гены передаются по наследству.

-А второй?

-Второй сложнее, но вполне осуществим. Я сам не видел ни одной церемонии посвящения в хранители обычного человека, но читал об этом в книгах.

-И в чем же заключается церемония, — спросила я, испытывая почти благоговейный трепет перед словом "церемония". В моем представлении это должно быть какой-то крайне запутанный и торжественный ритуал, происходящий непременно в полутемном помещении с множеством арок при большом числе народа в разномастных балахонах.

-Все очень просто — человек должен выпить кровь хранителя.

-И все? Так просто, — неверующе переспросила я.

-Технически да, но вот на деле все несколько сложнее. Во-первых, еще неизвестно как организм воспримет это вмешательство. В книге описываются даже случаи смерти людей желающих стать хранителями. Во-вторых, все это возможно лишь с разрешения совета, а для этого требуется как минимум поручительство за тебя двоих хранителей. Письменное. И их обязательное присутствие в твоей жизни на протяжении последующих как минимум пяти лет. Все это время ты будешь, выражаясь языком "Звездных войн", простым падаваном.

-А потом что? — скисла я. Влад усмехнулся.

-А потом экзамен и получение знака, — торжественно закончил он.

-Какого знака? — в недоумении уставилась на него я. — Про знак ты мне еще ничего не говорил.

-Есть особый знак, что-то вроде ключа, для входа на поле судьбы. Без этого вход туда заказан.

-Татуировка? — загорелись у меня глаза. — Покажешь?

Сероглазый расхохотался.

-Сейчас мне даже жаль, что у меня нет никакой татуировки. Я бы с удовольствием посмотрел, как бы ты ее искала.

Я покраснела.

-Нет, знак, это что-то вроде ментальной отметины у тебя в голове. Я, например, его просто представляю себе, когда вхожу на поле судьбы и все.

-Ну так его же наверное может кто-нибудь запомнить и все, хана вашей конспирации, — скептически предположила я.

-Его не запомнить, поверь мне. Не потому что он такой сложный. Просто не получится. Знак можно только передать, от учителя ученику.

-Как все сложно, — вздохнула я.

-Значит без знака и крови хранителя на поле судьбы никак не попасть? — вздохнула я наконец выдавая истинную цель своих расспросов.

-Так вот, что тебя интересует на самом деле, — удивился он. — Любопытство оказывается не только моя слабая черта. Ну, есть еще один вариант, — медленно произнес он и улыбнулся так, что у меня заболели глаза, смотреть на это великолепие. — Можно попасть туда, если тебя проведет хранитель. Только надо, ненадолго, стать с ним единым целым.

Я не понимающе уставилась на него.

-Это способ больше подходит для разнополых пар, — намекнул он и я почувствовала как мои щеки стремительно наливаются румянцем.

"Так, забыли!", подумала я.

-Я мог бы провести тебя туда хоть сейчас, — не унимался мой демон, чертя пальцами узоры на моей руке.

-Тебе явно понравилась эта идея, — саркастически заявила я, глядя в его глаза, в данный момент буквально прожигающие меня насквозь.

-Главное что она исходила от тебя, — продолжил он. — Тебе же любопытно?!

"Никакое любопытство в мире не стоит моей девственности", пронеслось у меня в голове. "Зря я это подумала, ох, зря..."

Не зная, куда мне деться от стыда, я вскочила и практически выбежала из кухни. Усевшись на подоконник в гостиной, я всматривалась в огни вечернего города и думала, что я делаю. Я понимала, что он зрелый мужчина со своими потребностями. А кто я такая? Что я могу ему дать? Для меня это был достаточно принципиальный вопрос, из-за которого я даже рассталась с парой парней в свое время. Я чувствовала в душе, что это значит гораздо больше, чем просто физическое воздействие. Мне хотелось быть полностью уверенной в том, что я делаю правильный шаг, и что этот человек станет в будущем для меня гораздо больше, чем просто парень или, что еще хуже, партнер. Мне хотелось разделить свою боль и наслаждение с тем, кто станет моим смыслом жизни, но никак не меньше. Глупо, не спорю.

-Прости меня, пожалуйста, — услышала я позади себя его мягкий голос. — Я не серьезно.

-Это еще кто должен извиняться, — грустно произнесла я. Он подошел ближе и попытался заглянуть мне в глаза, но я смущенно опустила голову вниз, пряча взгляд.

-Солнышко, посмотри на меня, пожалуйста, — сказал он и мягко приподнял мое лицо за подбородок. Я повиновалась. — Никогда, слышишь никогда не смей больше стыдиться того, что ты ни разу не спала ни с одним из мужчин.

Я чувствовала себя в каком-то сюрреалистическом сне, не до конца веря, что он говорит со мной о таких вещах в реальности.

-Прости меня ради бога, если я невольно задел твои чувства. Меньше всего на свете мне хотелось обидеть тебя. И если ты все еще думаешь, что я с тобой только по этой причине, прости еще раз, если я чем-то ввел тебя в это заблуждение. Ты мне правда очень нравишься и как бы я не желал перевести наши отношения на новый уровень, не буду скрывать, такие мысли у меня есть, тем не менее, я ни в коей мере не собираюсь давить на тебя. И больше не слушай мои глупые шутки. У меня было достаточно женщин и уверяю тебя, секс это далеко не главное в отношениях между мужчиной и женщиной. Точнее девушкой, — улыбнулся он.

-И ты все еще хочешь со мной встречаться? — я чувствовала, как предательская слезинка скатилась у меня по щеке. — Даже зная, что я тебе пообещать то ничего не смогу?

-Ребенок, конечно, хочу, — нежно провел он пальцами по моей щеке, стирая след моей сентиментальности. И я потерлась щекой о его ладонь. Воспользовавшись этим, он приподнял мое лицо и нежно прижался своими губами к моим глазам, потом ко лбу, щекам и наконец к губам. Меня переполняли чувства и мне хотелось доказать что он тоже стал много для меня значить, что он стал тем к кому мои мысли возвращались беспрестанно и что одно его присутствие стало дарить мне мир и покой, причем как во внешнем мире, так и в моем сумбурном внутреннем. Мне хотелось подарить ему надежду и поверить в нее самой. Не размыкая губ, я развернулась и по-прежнему сидя на подоконнике, обхватила его ногами, притянув ближе, одновременно зарываясь руками в его волосы. Я попыталась вложить в наш поцелуй всю нежность, что сейчас испытывало мое сердце по отношению к нему. И тут зазвонил его телефон.

"Как не вовремя..."

-И не говори, — улыбаясь, отозвался он и потянулся за ним к карману джинсов. — Это тебя.

Глава 7. "Шрам"

Отнимать у других, то чего желаешь, разве не в этом суть вампира?

Хино Мацури "Рыцарь-вампир"

Конечно, это звонила Машка. Как можно быстрее, но не настолько чтобы обидеть хозяина дома своим поспешным бегством, я собрала вещи, не забыв на прощанье еще раз поцеловать его и убедившись в том, что прощена, ушла. Все попытки уговорить довезти меня до места назначения, я пресекла на корню. Когда я хочу, я бываю на удивление упряма. А именно сейчас мне просто необходимо было пройтись и подумать. Быстрая доставка с ветерком, учитывая манеру езды Влада, лишала меня дополнительной форы во времени для придумывания дополнительных оправданий и бронебойных аргументов, которые я в скором будущем я собиралась обрушить на голову лучшего друга.

Пока я добиралась до общежития, я, как и положено, соорудила в своем мозгу довольно внушительную словесную конструкцию, рассыпавшуюся как карточный домик, едва я открыла дверь в нашу комнату и натолкнулась на печальный взгляд Гошки. Они с Машкой сидели за столом и пили чай. Все это было бы таким привычным или даже обыденным, не будь атмосфера настолько пронизана статическим электричеством, что, казалось, еще мгновение и меня шибанет током. Да так что мало не покажется.

-Привет, — подчеркнуто спокойно произнес он.

Я тут же узнала эту его манеру говорить тихими, короткими фразами.

"Грядет шторм."

-Привет, — мягко проговорила я, присаживаясь напротив него. — Как видишь, я пока жива.

"Зря я это сказала..", подумала я, потому, как его глаза тут же полыхнули огнем.

-Я, пожалуй, пойду, — выдавил он, скорее обращаясь к Машке, чем ко мне и встал.

-Ребят, вы чего? — подала голос Машута, бросая на нас взволнованный взгляд. — Правда что ли поссорились? Я думала вы так, языки размяли, как обычно. Гош, ты же дольше пяти минут на эту лисицу никогда не дулся?!

Лучший друг промолчал.

"Ну хоть не ушел... пока. И то хорошо."

Я впилась в него взглядом и получила в ответ не менее яростную вспышку карих глаз.

-Гоша, — бодро начала я, — ну давай поговорим как воспитанные люди. Нельзя все это держать в себе. Все равно кроме как со мной ты об этом поговорить ни с кем не сможешь. Я правда-правда хочу помочь тебе. Я полностью тебя поддерживаю и хочу только чтобы тебе стало легче. Ну что ты хочешь, чтобы я сделала?

-Я уже сказал, что я хочу, чтобы ты сделала, — тихо проговорил он и с грустью добавил, — Так ты меня и послушала!

В свете того что мне недавно сказал Влад о чувствах моего лучшего друга ко мне, я увидела в его прошлых словах, несколько иной оттенок. Хотя до конца я так и не поверила, что это может быть правдой.

"Да какая к чертовой бабушке любовь?! Просто он волнуется за меня вот и все. И потом он же не знает всей правды о нем. Мне нужно во чтобы то ни стало убедить его выслушать меня."

-Я, пожалуй, пойду к Игорю с Андреем. Они мне обещали предоставить в безвозмездное пользование свой комп на часик другой, — донесся до меня голос моей соседки. Видимо она решила ретироваться с поля боя. — Надеюсь, к моему возвращению вы друг друга не испепелите своими взглядами.

Я натянуто улыбнулась Машке и как только за ней захлопнулась дверь, вновь повернулась к Гоше и сказала:

-Это мой выбор и я полностью ему доверяю. Ты ошибаешься. Он мне все объяснил.

-Вот видишь. Ты считаешь, что он прав во всем, это я не так все понял, — саркастически сказал он и я вскочила.

-У тебя однобокий взгляд на эту проблему. Ты не знаешь всей правды, — начала заводиться я. — Он хочет с тобой поговорить. Почему ты так яростно отказываешься. Ну не покусает же он тебя в самом деле. Ой...

Гошка побелел так, что цветом лица стал не отличим от своего свитера.

-Гоша, ну пожалуйста. Поговори с ним. Ну, хочешь я буду вашим посредником? — подойдя поближе к нему, я неуверенно прикоснулась к его руке.

"Да, дипломат из меня как из зайца балерина."

-Что он тебе рассказал? — после паузы вдруг спросил он.

Я вздохнула, взвешивая все за и против. В конце концов, прямого запрета не было. И потом даже после того что Гоша невольно стал вовлечен в тайную жизнь Влада, он до сих пор ни кому не сказал ни единого слова. Напротив, попытался сохранить все это втайне.

-Я расскажу тебе все, но...

-О, как всегда. Пошли условия, — горько произнес он.

-Я расскажу тебе все, — с нажимом на последнем слове повторила я, — но в ответ ты должен рассказать мне все, что знаешь ты.

-Договорились, — неожиданно жестко произнес он. Я уселась обратно за стол и стиснула перед собой руки.

"И чего мне вдруг стало так страшно..."

Он медленно отодвинул стул напротив меня и сел, полностью копируя мою собственную позу.

-Сначала ты, — твердо проговорила я и он приподнял бровь, но тем не менее начал рассказывать.

-Мне было одиннадцать, когда это случилось, — с деланным спокойствием проговорил он. — Летом, когда мы с родителями выехали на дачу. Мы тогда жили в другом городе, это уже после этого случая моя мама решила переехать. А я еще все думал, почему мы так поспешно уехали. Ничего удивительного...

Помолчав мгновение и схватив в руки салфетку, он начал медленно и методично отрывать от нее маленькие кусочки. Я предпочла промолчать, давая ему возможность собраться с мыслями.

-Мы с отцом были на озере. Ловили рыбу. Он очень любил рыбалку, — грустно улыбнулся мой лучший друг. — И вдруг к нам подходит этот... человек. Я не помню, что он спросил, кажется как пройти к станции. Да в общем неважно это. А отцу он понравился и они разговорились. Я отвлекся, потому как у меня начало клевать и пропустил тот момент когда он бросился на него. Просто поднял глаза и увидел его жуткие глаза. До сих пор вижу их во сне. Они мне всю жизнь снятся, просто я не знал с чем это связано, считал это обычными детскими кошмарами. Ну как обычно — зеленая рука, желтые шторы, красные глаза...

Гоша вновь замолчал, а я не отрываясь вглядывалась в его лицо. Мне в этот момент хотелось только одного, помочь ему справиться с этим и желательно забыть. Навсегда.

-Мой отец лежал на земле, рука была вывернута под неестественным углом, а эта тварь стояла над ним, присосавшись к его шее. На его губах и подбородке была кровь моего отца.

Я вздрогнула.

-Потом я, кажется, что-то кричал. Не помню, — он нахмурил лоб. — Все как в тумане. И затем отключился, потому как, когда я снова открыл глаза, было уже темно и рядом никого не было. Я был в лесу. Как я там оказался, я тоже не помню. Отца рядом уже не было. Помню, сидел на земле и пытался понять, что мне теперь делать и куда идти. И тут я увидел свет фонариков. Это были мои мама и бабушка. А следом за ними пришел он.

Кто такой этот он, мне даже уточнять не понадобилось. Итак было понятно, что он имеет в виду вовсе не жуткое существо напавшее на его отца.

-Ты знаешь, — неожиданно усмехнулся Гоша и задумчиво произнес, — а ведь он совсем не изменился. Ну просто не капельки. Точь-в-точь, такой же, каким я его увидел тогда в лесу. Даже взгляд один в один такой же. Так как будто на тебя ушат холодной воды за шиворот вылили. Или нет, точнее как будто тебя топят головой вниз в фонтане в мороз.

-А у меня уши ватой закладывает и сердце бьется в районе горла, — дополнила я его ассоциативный ряд. Гошка посмотрел на меня в недоумении, и я смущенно добавила. — Это его штучки, просто они видимо на всех немного по-разному действуют. Ну да ладно, ты не закончил, — вернула я его на путь истинный.

Лучший друг моргнул и, взяв очередную салфетку, начал ее потрошить. Я лишь молчаливо взирала на растущую кучку ее останков перед ним на столе.

-Дальнейшие события настолько глубоко впечатались в мой мозг, что я помню все до последней детали. Мама бросилась ко мне, обнимая и не переставая плача. Бабушка стояла чуть поодаль и говорила с ним, все время погладывая на меня. А потом, представляешь, они взяли и ушли. Оставив меня наедине с ним. Поначалу я ничего не понял. Он просто подошел ко мне и дотронулся рукой до лба. Я помню, еще поинтересовался, какого черта он творит, где мой отец и где эта тварь. Он почему-то усмехнулся, мрачно так и спросил:

-Интересно, у вас в роду все такие упрямые?! Ладно, придется ломиться через главный вход.

"Узнаю Влада. Нет, чтоб посочувствовать, он еще и издевается", — подумала я, закатив мысленно глаза.

-А потом он повалил меня на землю и, вывернув руку, неожиданно, полоснул по ней ножом, и впился в нее ртом, — продолжил Гоша. — Рука аж заледенела. Все попытки вырваться ни к чему не привели. Да и что я мог сделать, мальчишка против взрослого?! Я почувствовал, как возвращается мой кошмар, думая, что сейчас умру, так же как и мой отец. Отчего-то я был уверен, уже тогда, что мой отец мертв и моя собственная жизнь отсчитывает последние мгновения. Я вновь почувствовал, как сознание покидает меня и отключился. Последнее что я помню, это его смех.

Я нервно поерзала на стуле.

"Ну, это я ему еще припомню", — злорадно думала я.

Гошка молчал, задумчиво приговаривая к мучительной смерти последнюю салфетку. Я протянула руку и попыталась взять его ладонь в свою. Он вздрогнул от моего прикосновения и отстранился.

-А потом? — как будто ничего не произошло, поинтересовалась я.

-Я как всегда очнулся, уже на даче в своей кровати. Как я там оказался, я естественно не помнил. С этого момента начинались мои воспоминания, не измененные или точнее не скрытые. По словам мамы, папа ехал со мной на машине и попал в аварию. Он погиб. А мне повезло, дескать, только руку поцарапал.

И тут он перевернул руку и продемонстрировал мне свой шрам. Я прекрасно помнила его. Небольшой полупрозрачный штрих на правой руке, чуть повыше запястья. На все мои расспросы о том, откуда он у него, Гошка всегда неизменно отвечал, что попал в аварию в детстве. Мурашки пронеслись стадом по моей спине. Это реальное доказательство случившегося, подействовали на меня, как контрастный душ. Одно дело думать и представлять себе события давно минувших дней облаченные в слова, но совершенно другое иметь вот такое вещественное доказательство случившегося. Да еще и в виде отметины на собственном теле. Я передернула плечами и боязливо медленно провела пальцем по его шраму. Гошка вздрогнул от моего прикосновения. По его виду можно было сказать, что он все еще не вернулся в настоящее.

-Почему ты сразу все не рассказал мне? — как я не старалась, что чтобы это прозвучало как можно участливее, нотка обиды все же проскользнула в моем голосе.

-А когда? На меня это все обрушилось внезапно, как снег на голову, — глухо произнес он. — И потом, в тот момент ты уже во всю строила ему глазки. Не думаю, что расскажи я тебе это все тогда, ты бы поверила хоть единому моему слову.

Мне стало стыдно. Мой друг все же неплохо изучил все темные стороны моей натуры.

-Поэтому я и поехал домой, — продолжил он. — Думал, может у меня бред начинается. Знаешь ли, тяжело жить всю жизнь с осознанием одного, а потом в определенный момент понять, что все это ложь. Даже лучшие друзья, которых вроде бы знаешь лучше, чем самое себя, порой ведут себя как незнакомцы.

"Видимо это камень в мой огород."

Я молча, вновь стиснула перед собой руки и самозабвенно предалась самобичеванию.

-Правда дома мне стало еще "лучше", — с сарказмом произнес он. — Они даже ничего не отрицали. Все говорили, что так было лучше для меня. Что они всего лишь хотели помочь. А когда я ненароком заикнулся, что Этот вновь появился в поле моего зрения, мама и вовсе сказала мне, что мне надо с ним поговорить. Типа может он мне снова поможет все забыть. Да как они вообще могут такое предлагать?!

Последние слова он практически прокричал, уже стоя на ногах и яростно сверкая глазами.

-Со мной никто, совершенно никто еще не пытался поговорить просто по душам. Я уже не маленький ребенок и могу понять если не все, то хотя бы многое, — уже более спокойным голосом закончил он. — Забыть...

Глубоко вздохнув он отвернулся от меня и, опершись руками на холодильник, положил на них голову. Неуклюже поднявшись, я лихорадочно подыскивала слова. Голова была пустая и гудела, как колокол, которому только что вырвали язык. Подойдя к нему сзади, я положила руку ему на плечо.

-Гошенька, — мягко начала я. — Мне очень жаль, что подобное случилось с тобой. Я не знаю чем и как тебе помочь, но мне правда очень-очень хочется. Только не рычи и не ругайся, но Влад и правда единственный кто может тебе все объяснить и помочь. И совершенно уверенно могу сказать тебе, что без твоего согласия он тебя и пальцем не тронет. Он не плохой. Просто совершил ошибку, вот и все.

Гоша оторвал взгляд от созерцания холодильника и зло уставился на меня.

-Ну, называй это как тебе больше нравится, — продолжила я. — Но одно я знаю совершенно точно, он не вампир. Он их сам презирает. И считает их позором своего рода.

В глазах лучшего друга промелькнул огонек недоумения, а следом за ним и любопытства.

-Рода? И кто же тогда он такой? — ехидно поинтересовался он.

Я замешкалась на мгновение, но, наконец, выдавила:

-Хранитель.

-А это еще что за зверь? — казалось, брови Гошки никогда больше не вернутся на прежнее место своего обитания.

— А вот сам у него и спросишь, — неожиданно даже для себя, свредничала я. — Уверена он тебе много чего интересного порасскажет.

-А где гарантия, что он не хуже той твари? — спросил он, явно имея в виду вампира убившего его отца.

-Я гарантия, — просто сказала я. — И потом, ты же все еще жив. Хочешь верь, хочешь не верь, но поговорить тебе с ним все равно придется.

Решив, что на уговоры лучший друг все равно не поддастся, я пошла напролом.

-Гоша, я правда хочу тебе помочь, но к сожалению в данном случае — "спасение утопающего, дело рук самого утопающего". Если ты не решишься на это, я и никто другой не сможет тебе помочь. Ты так и будешь мучиться кошмарами и запасаться ненавистью впрок. Сначала для него, а уж потом для меня. Это устраивает меня еще меньше. Я люблю тебя и хочу чтобы у тебя все наладилось.

На последних словах моей пламенно-сумбурной речи Гошка вздрогнул и в упор посмотрел на меня. В его глазах появился какой-то новый, неведомый мне ранее огонек, название которому я пока так и не смогла дать.

"Что я только что сказала, что он так на меня смотрит? Отмотайте мне кто-нибудь назад..."

-Если я сделаю то, что ты хочешь, ты перестанешь с ним встречаться? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

-Нет, — тихо произнесла я.

Он помотал головой, взгляд снова потух.

-Ну что ж..., — четко произнес он и стиснул зубы. — Мне жаль, что и ты не хочешь меня понять. Мне неприятен этот... человек. Кем бы он ни был. Хоть папой римским. Он опасен и я по-прежнему считаю, что он может причинить тебе боль. Меня ты слушать не хочешь. Что ж..., — Гоша глубоко вздохнул и еле слышно закончил, — значит, таков твой выбор.

-Гошка, пожалуйста, не надо так себя вести. Это глупо, — говорила я стараясь заглянуть ему в глаза. Но он лишь молча, взял свою сумку и открыл дверь. На пороге он на миг задержался и бросил через плечо, слегка повернув голову в мою сторону:

-Прости, — и ушел. Это уже второй раз за день. И третий за все время как я его знаю.

"Рекорд!", грустно подумала я.

Сняв, наконец, куртку (оказывается я так и просидела в ней весь наш разговор, не удивительно что у меня вся спина мокрая) и, скинув ботинки, я погасила свет и забралась на подоконник с ногами. Меня душила грусть и горечь. Молча уставившись в окно, я думала о том, как все было намного проще, когда единственной заботой были курсовые и приближающиеся экзамены. Как тяжело делать выбор, между тем кто возможно будет в твоем будущем и тем, кто владеет всеми ключами и ключиками от твоего прошлого. Прошлое и будущее.

"А вот что делать мне сейчас в моем сером настоящем?"

Скрипнула дверь и зажегся свет.

-Ты чего тут в темноте сидишь? — спросила Машка. -Я думала ты у Гошки. Ну как зарыли топор войны?

-Неа, — как можно беспечнее отозвалась я. — Второй выкопали.

-Из-за чего хоть весь сыр бор? — глаза лучшей подруги так и горели любопытством.

-Из-за Влада и еще кое-чего, но в основном из-за него, — вздохнула я.

-Никак Гошка наконец-то признался тебе в любви и поставил тебя перед выбором — либо я, либо он, — картинно выдала Машка и я даже подпрыгнула от неожиданности.

-Ты это о чем? — как можно спокойнее поинтересовалась я.

-Да ну тебя. Ни за что не поверю, что ты даже не догадывалась, — закатила она глаза.

-Догадывалась о чем? — начала я валять дурака.

-Томка, ты, что действительно думала, что каждый парень будет делать для девушки все то, что делал для тебя Гошка, лишь потому что он ее друг?!

-Да, — продолжала строить я из себя идиотку. Но вот то, что два человека, одновременно заявившие мне сегодня, что чувства Гоши ко мне довольно далеки от дружеских, развеяли мои последние сомнения. Но вот что делать со всем этим даром, я не имела ни малейшего понятия.

-Любовь слепа, — усмехаясь, выдала она. — Хотя Гошку жалко. У него изначально не было никаких шансов.

-С чего такие выводы?

-Я еще на первом курсе, когда мы только познакомились, заметила, что он неровно к тебе дышит. Но решила, что это не мое дело и вы сами разберетесь, — рассуждала Машка. — И потом, с твоей стороны я этой ауры как-то не особо разглядела. Потому и не говорила. Видимо Влад показался ему гораздо более опасным соперником, раз он сорвался. Над твоими предыдущими ухажерами он вон только посмеивался, — задумчиво продолжила она, пока я, неверующе, смотрела на нее во все глаза.

-И что мне теперь делать? — задала я наиболее сильно мучающий меня в настоящий момент вопрос.

-Не знаю, — ответила подруга, пожимая плечами, — наверное, лучше пока просто переждать и посмотреть, что дальше будет.

Ждать я ненавидела. Мне всегда хотелось влезть в самую гущу событий, навести там полный бедлам и потом с чувством выполненного долга быстренько сбежать.

-Нет, ждать я не могу, — задумчиво произнесла я. — Завтра с Владом поговорю.

"По голове настучу, если уж точнее."

-Может он как-то сможет сам повлиять на него, — закончила я.

-А он то тут причем? — недоумевала подруга. — Его дело наблюдать.

-Долго объяснять, — глубокомысленно произнесла я, но потом, немного подумав, добавила, — оказалось, что они встречались раньше, при довольно мрачных обстоятельствах. И теперь Гошка на него сердится за те дела давно минувших дней. Вот пускай сами и разбираются.

-Хочешь выступить в роли умной обезьяны и посмотреть, как дерутся два тигра? Не советую, — поучала Машута.

-Да не хочу я, чтобы они дрались, скорее уж ожидаю обратного эффекта, — фыркнула я. — Я напротив, хочу и впредь иметь парня и лучшего друга, которые смогут находиться рядом на расстоянии менее десятка метров один от другого и при этом не испепелять друг друга взглядами.

-В таком случае будет тем более глупо сталкивать их лбами, — продолжила она гнуть свое.

-И что же мне делать?

-Я тебе уже сказала — подожди. Надо посмотреть за развитием событий, может все еще утрясется.

Я насупилась, признавая, что в ее словах присутствует толика смысла.

-Что тебе все же Гошка сказал? — не унималась подруга. — Страсть как люблю такие душещипательные сцены.

-Ага, особенно когда не ты ее главная героиня, — мрачно буркнула я. — И потом Гоша мне ни слова не сказал о своих чувствах, это вы так мило приписали их ему и уверили в них меня, повергая мою бедную голову в еще больший хаос и растерянность.

-Кто это мы? — поинтересовалась она.

-Не далее как несколько часов назад, мне примерно тоже самое, выдал Влад. Ему, наверное, со стороны виднее, но мне все еще не по себе.

-Оу, значит он тоже в курсе. Слушай, с тобой никакие сериалы не нужны. Прям мексиканские страсти и все это не выходя из дому, — улыбалась она.

-Не смешно, — буркнула я.

-Ты мне вот что скажи, — начала Машута, меняя к моему облегчению тему разговора, — как мы твой день рождения справлять будем? Говорю сразу, только не так как в прошлом году.

-Да, уж. Странно, что после прошлогоднего празднования нас из общежития не поперли, — улыбнулась я.

-Ну, так какие планы на этот год?

-Никаких. Будем сидеть здесь и заливать горе мартини с тоником. Никого видеть не хочу и дата дурацкая, — нахмурилась я.

На самом деле я не очень любила свой день рождения и праздновала его скорее по привычке.

Видимо, решив, что ничего путного она от меня больше не добьется Машка занялась своими делами и я вздохнула с облегчением.

"Ну и денек, даром что понедельник!"

На следующее утро я проснулась с головной болью и ощущением, что у меня не осталось в организме ни одной мышцы, которая бы не отдавала мучительной болью стоило ей прийти в движение. Даже моргать было неприятно. Собравшись и влив в себя чашку крепкого чаю, я пошла грызть гранит науки.

Гошка, как я и ожидала держался отчужденно, но хотя бы поздоровался. Правда, его взгляд мне так и не удалось поймать. В середине дня, стоя в коридоре и ожидая начала нашей общей с Владом лекции, я чувствовала, что еще немного и моя голова просто развалится на мелкие кусочки. Проглоченная с утра таблетка перестала действовать еще час назад, а другую я с собой захватить не догадалась.

Вдруг, меня у талии, как всегда неожиданно, коснулись мягкие ладони и шелковый голос пропел на ухо:

-Привет, Солнышко.

-Привет, — улыбнулась я, подставляя лицо для поцелуя. — Обязательно всегда так подкрадываться?

-Я не виноват, что ты всегда ко мне спиной стоишь. — улыбаясь произнес он. — У тебя все в порядке? — спросил он, слегка нахмурившись, и прикоснулся прохладной ладонью к моему лбу.

-Так и стой, — блаженно проговорила я, прикрывая глаза.

-Доброе утро, Маша, — донесся до меня звук его голоса и я, приоткрыв один глаз, увидела усмехающееся лицо подруги.

-Привет, — отозвалась она. — Влад, а ты в курсе, что у Томки скоро день рождения?

"Предательница. Я же сказала, что не хочу никого видеть", подумала я.

Сероглазый наклонился ко мне и прошептал на ухо:

-Даже меня?

По спине проторенным маршрутом пронеслись мурашки. Влад, выпрямился и ответил, повернувшись в Машке:

-Нет, но теперь я это так не оставлю.

Глянув еще раз на лучшую подругу, улыбающуюся в данный момент до ушей, я стряхнула со лба его руку и сердито проговорила:

-Все равно ты даты не знаешь, а я не скажу.

-Теперь знаю, — вновь прошептал он мне на ухо. — У твоей подруги очень красочные мысли.

Я мысленно зарычала и посмотрела на Машку, которая как ни в чем ни бывало, улыбаясь смотрела мне в глаза.

-Да ладно тебе, Том. Дай нам повеселиться.

-Да ну вас, — прошелестела я, мучаясь от очередного болта вворачивающегося в мою черепную коробку, — делайте что хотите.

Машка победно улыбнулась и отошла поговорить с нашей старостой. Я уже сожалела, что сбросила со лба его руку, потому как голова вновь отозвалась мучительной болью в висках.

-Солнышко, у тебя точно все в порядке, — нахмурившись, поинтересовался мой демон, заглядывая мне в глаза.

-Голова с утра раскалывается, а так ничего, — солгала я, но все же покосилась в сторону Гошки, который с безразличным видом стоял поодаль и разговаривал с ребятами из нашей группы.

-Все будет хорошо, — перехватил он мой взгляд, — вы помиритесь. А сейчас закрой глаза, — я в ответ приподняла бровь, — пожалуйста.

"Ладно. Доброе слово и кошке приятно.", зачем-то подумала я. Он обхватил мою голову своими прохладными ладонями и я чуть не отключилась, почувствовав как теплой волной смыло мою боль и в голове, да что там в голове, во всем теле поселилась звенящая тишина и легкость. Упасть я не упала, но заметно покачнулась. Влад в последний момент подхватил меня за талию и прижал к себе.

"На нас наверное половина группы сейчас таращится", промелькнула мысль.

-Да, почти вся, — прошептал он, — и, кажется, я немного переборщил, потому как твой друг меня уже мысленно четвертовал.

Я приоткрыла глаза и посмотрела в его усмехающееся лицо.

-Тебе лучше? — поинтересовался он. Я в ответ медленно покрутила головой, потом закинула ее назад и улыбнулась.

"Без дрели в голове значительно легче воспринимать окружающий мир в красках. "

-Я рад. Да, ты забыла свой телефон, — произнес он, выуживая из кармана джинсов мой многострадальный сотовый.

-И где я его только не теряла. А он как бумеранг, всегда возвращается. Может он у меня заколдован?! — улыбаясь, проговорила я и протянула к нему руку.

-А где спасибо? — насмехался сероглазый, отодвигая руку с зажатым в ней телефоном от меня подальше. — Я всю машину перерыл, прежде чем нашел его, почему-то под ковриком.

"Что ты хочешь вместо спасибо?"

Я и так знала, что он ответит, потому как все уже было написано у него на лбу. Приподнявшись на цыпочки я прикоснулась к его губам, рассчитывая на легкий поцелуй, но он быстро перехватил инициативу и прижав меня к себе, углубил его. Ну, кто я такая чтобы сопротивляться?!

-Теперь мои бренные останки сожгли, а пепел развеяли над городом, — произнес он, улыбаясь во все тридцать три зуба. Мой взгляд метнулся к лучшему другу и я, наконец, поняла ради чего был весь этот цирк.

"Как ты мог?" мысленно проорала я.

-А я говорил что я собственник, — как ни в чем ни бывало, прокомментировал он свое поведение. — И потом, будь он на моем месте, а он очень этого хочет, поверь мне, он бы поступил абсолютно так же.

"Ты самоуверенный...", начала я пытаясь вырваться.

-Кто? — хитро улыбаясь, проговорил он, но хватку не ослабил.

"Сказала бы я... " и он рассмеялся. И тут до меня дошло, что за нашим представлением, помимо одинокого зрителя, для которого оно собственно и было в итоге разыграно, взирает еще две группы. Кто совершенно открыто, а кто старательно делая вид что его это не касается, но тем не менее взирая с не меньшим любопытством, и бросая время от времени косые взгляды.

"Ты всегда привлекаешь столько внимания к своей скромной персоне?"

-Обычно зрителей меньше. Сегодня практически аншлаг, — отшутился он. Я предприняла очередную попытку вырваться из его стального захвата, неудачную. И тут к моему облегчению появился преподаватель. Влад разомкнул объятия, но тут же крепко ухватил меня за руку.

-Я хотела с тобой поговорить, — зашипела я ему на ухо, стоило нам сесть на свои места.

-О чем? — поинтересовался он.

-О Гошке, — ответила я.

-Сейчас? — прошептал он.

"Да. Потом у меня злости на тебя не хватит. Как ты мог так с ним поступить? Он же был совсем еще ребенок! А ты вместо того чтобы его успокоить, утешить, еще и посмеялся над ним. Половины проблем сейчас бы не существовало, объясни ты ему все спокойно. Не удивительно, что он тебя не любит", — фыркнула я под конец.

-Во-первых, он меня не любит не только, точнее не столько поэтому, во-вторых, он вообще не должен был этого помнить, а в-третьих, я спешил.

-Куда ты спешил?

-Ребенок, ты выбрала крайне неудачное время и место для выяснения отношений, — прошептал он, показывая мне глазами на преподавателя, в данный момент испепеляющего нас обоих взглядом. Потому, как он прекратил из-за нас лекцию, рядом заблестели любопытные взгляды наших одногрупников.

"После пары поговорим?" и он кивнул в ответ.

Всю лекцию я просидела как на иголках и не услышала и половины из того что по идее должна буду вскоре четко и ясно излагать на экзамене. Звонок был избавлением от моих мук. Оттащив его в укромны уголок я снова его спросила:

-Куда ты спешил?

Влад неторопливо положил свою сумку на подоконник, стащил мою с плеча и примостил рядом со своей. Затем так же медленно притянул меня к себе и поцеловал в лоб.

-А теперь скажи мне, ребенок, что именно тебя так возмутило во всем этом?

Я опешила, не ожидая такого вопроса.

-Не знаю, мне не понравилось твое отношение к Гоше. Я была возмущена до глубины души твоим поведением. Ты обидел и напугал его.

-А теперь послушай меня, я действительно очень спешил. Мне необходимо было поймать убийцу его отца, прежде чем он заметет следы. Я и так потерял много времени, блокируя его воспоминания и перевязывая его судьбу. Последнее я вообще не должен был делать. И если бы я начал еще и психологический тренинг, то это затянулось бы до утра. Но не в этом суть. Я просто хотел сказать тебе одну простую вещь, что я не шутил когда говорил, что я чрезвычайно ревнив. Я чту и очень ценю в тебе твое желание помогать и защищать своих друзей, но в данном случае я склонен видеть в твоем беспокойстве о Гоше нечто большее. И уж прости меня, но мне это не нравится.

Я открыла было рот чтобы вставить слово, но он прервал меня.

-Позволь я закончу. Я не хочу ставить тебя перед выбором, который я уверен, он уже предъявил тебе, я всего лишь высказываю тебе свою точку зрения. Просто постарайся понять меня и не осуждать раньше времени. И еще в свое оправдание могу добавить, что все события происходили всего месяц спустя с момента передачи мне знака. Можно сказать, это был один из первых моих самостоятельных опытов. Каждый имеет право на ошибку.

Я согласно кивнула.

-Меня он слушать не хочет, — проговорила я. — Машка думает, что ему нужно время.

-Возможно, она права. Но, если он все же надумает, я могу гарантировать, что все пройдет как по маслу. Я в этом довольно поднаторел за последние годы, — закончил он, усмехаясь, и у меня по спине пробежал холодок.

-На кроликах тренировался? — не удержалась я.

-Почти, — улыбался он. — Скорее на своих бывших.

Я раскрыла рот в немом изумлении. Так вот почему под его окнами не дежурят толпы поклонниц, и никто не льет безутешных слез под его дверями. Они его попросту не помнят.

-Видимо, мне уготована в будущем такая же судьба? — печально произнесла я.

-Ребенок, а зачем я вообще тогда тебе все это рассказываю?! — улыбнулся он и я оттаяла. — Или ты думаешь, я всех своих подружек с ходу посвящал в тайные стороны своей жизни?

На это я улыбнулась еще шире.

-Правда? — отчего-то застенчиво спросила я.

-Конечно, правда, — улыбнулся он и поцеловал меня в висок.

"Как приятно..."

-Ты его поймал? — вдруг спросила я.

-Кого?

-Ну, того... вампира, — шепотом произнесла я.

-Нет, — глухо закончил он. — Он умеет ловко заметать следы. Он очень обаятелен, легко входит в доверие и его очень сложно отследить. Можно сказать это мастер маскировки.

-Так ты знаешь его?

-Конечно. На его счету еще несколько жизней и я давно за ним гоняюсь, но пока безуспешно, — грустно закончил он. — У меня с Томасом личные счеты. Он убил моих родителей.

Глава 8. "Архив"

Даже при сумрачном свете вечно сизого питерского неба, льющемся из окна, я заметила, как в его глазах полыхнуло пламя. На всякий случай, памятуя свои прошлые полуобмороки, я решила не встречаться с ним глазами и посмотрела в окно.

-Рассказывать мне ты, конечно, сейчас ничего не будешь, — предположила я и он было открыл рот, но я прикоснулась пальцами к его губам. — Я не настаиваю. Я подожду.

В ответ он легко поцеловал их и улыбнулся.

-Ты на пару опаздываешь, — мягко проговорил он, и я тяжко вздохнула.

-Иду, иду, — произнесла я и взяла свою сумку.

-Спасибо, — внезапно сказал он и нежно поцеловал меня. — Я тебе позвоню.

В ответ я улыбнулась и поплелась на очередную лекцию. Сидя там и медленно вливая в свой разум новые познания, оседающие где-то в пыльных развалах памяти, минуя основную операционную систему мозга, я думала о том, что день без сероглазого почему-то удлиняется, по меньшей мере, раза в два. В то время как, стоит ему оказаться рядом, оно начинает нестись галопом. Ломая голову над загадкой непостоянства времени, я внезапно заметила, что ребята с нашей группы стали с интересом поглядывать в мою сторону.

"Видимо, оценили утреннее шоу", — злорадно подумала я.

Заметив очередной, брошенный на меня украдкой, взгляд парня, который раньше со мной даже никогда не здоровался, я решила обсудить сей загадочный феномен с Машкой. Но, глянув на подругу, увидела, что пользуясь безразличием преподавателя, особо не следящего за дисциплиной, она увлеченно строчит что-то на своем сотовом. Выражение ее лица еще более раздуло мое, и без того по жизни обычно немаленькое, любопытство и я, напрочь забыв о лекции, наклонилась к ней и прошептала:

-С кем трещим? — в ответ она вздрогнула и инстинктивно захлопнула телефон.

-Ни с кем, — слишком поспешно отозвалась она. Это раззадорило меня еще больше. В ее глазах светились искорками смешинки и почему-то смущение.

-Машунь, я же все равно узнаю, — прошептала я.

-Я не сомневаюсь. Но сейчас я все равно тебе ничего не скажу, — и показала мне язык.

"Да ну вас всех", — обиделась я и демонстративно отвернувшись, начала с усиленным рвением следить за мыслью профессора.

Звонок прозвучал, как спасительный гонг, для моей отяжелевшей головы. Машка немедленно вскочила, побросала свои вещи в сумку и, кинув на прощание "Пока, увидимся дома", направилась к выходу. Мое любопытство грозило придавить силой своего авторитета мой, довольно слабенький в данный момент, здравый смысл и подначивало проследить за подругой. Взвесив все за и против, победило, как всегда, время. Пока я думала, ее и след простыл. Плюнув про себя, я поплелась в общагу.

Машка появилась спустя пару часов, сияющая, как начищенный медный таз. Этого выражения лица я не видела у нее уже довольно давно, потому решила не портить ей хорошее настроение своими расспросами. Захочет — сама расскажет.

Оставшиеся дни недели пролетели незаметно. Гоша со мной по-прежнему только здоровался и полностью игнорировал Влада, если тот оказывался рядом, несмотря на его безупречно вежливое обращение с моим лучшим другом. В такие моменты я чувствовала себя лучиной, зажатой в светец, казалось, еще мгновение — и я вспыхну от напряжения, проскальзывающего между этими двумя. Машка периодически куда-то пропадала после занятий, но я уже смирилась с этим фактом, радуясь, что наконец-то у нее появилась хоть какая-то причина избавиться от своей хандры и печали. Хотя я то и дело замечала, что она все еще бросает украдкой взгляды на светловолосого Гардинера. Кто бы ни был ее новый таинственный телефонный собеседник, он так и не смог до конца занять место голубоглазого хранителя в ее мыслях.

Я сидела в кафетерии во время большого перерыва и тихо про себя радовалась наступлению пятницы, предвкушая, как я проваляюсь в постели все следующее утро. Мои взгляд перехватил вспышку серых глаз и я улыбнулась еще шире.

-Привет, Солнышко, — произнес мой демон и, наклонившись, поцеловал. — Чему ты так загадочно улыбалась?

-Пятнице, — мечтательно ответила я, и он рассмеялся, усаживаясь рядом.

-Рассчитываешь завтра выспаться? — усмехался он.

-Ага, — не меняя выражение лица, произнесла я.

-А кто обещал помочь мне разобраться с коробками?

-Понятия не имею! — воскликнула я.

-Ну, насколько я помню, что это был некто с прекрасными карими глазами, длинными блестящими волосами, соблазнительной фигурой и непомерным аппетитом, — широко улыбаясь, проговорил сероглазый, и я порозовела.

-Ну если ты так ставишь вопрос, то я, пожалуй, свободна сегодня после обеда. Хотя, какой это обед? — хитро улыбаясь, заметила я.

-Намек понял, — произнес он. — Только надо будет по пути в магазин заехать, раз ко мне в гости собрался заглянуть один маленький, но очень прожорливый зверек.

Я собралась, уже было, обидеться, но он притянул меня поближе и поцеловал.

"Так нечестно!"

-Что именно? — поинтересовался он, привычно выводя узоры на моей ладони своими пальцами.

-Ты прекрасно знаешь — мое хрупкое девичье сознание против твоих чар, как ежик против танка, — он рассмеялся. — И постоянно этим пользуешься.

-Ох, ребенок, ты себе даже не представляешь, что твой хрупкий девичий образ вытворяет с моим циничным мужеским сознанием, и это притом, что ты этим особо еще и не пользовалась, — и я покраснела еще больше.

"Тебе нравится все время вгонять меня в краску?"

Он широко улыбнулся и встал, подавая мне руку.

-Идем, Тома, — и я приняла ее. — Пятница еще в самом разгаре.

Остаток занятий пролетел незаметно, и спустя пару часов, одного магазина и визита в мое общежитие (раз все складывалось так удачно, я рассчитывала заодно пообщаться еще и с его ноутбуком) я сидела на кухне и, подперев руками голову, наблюдала, как он готовит кофе.

-Если включить еще воду, — подала голос я, — будет идеальное сочетание элементов, смотреть на которое можно бесконечно.

-Подхалимка,— ответил он и поставил на стол чашки.

-С чего начнем? — поинтересовалась я, когда он разлив по ним кофе, присел рядом.

-С кабинета. Там довольно много документов из моего архива, которые я возил с собой, мне их необходимо распаковать и разложить по полочкам. Справишься?

-Секретные? — загорелись у меня глаза.

-А то, — усмехнулся он. — Других не держим.

-А полистать можно?

-Ребенок, ты правда думаешь, что у меня там скрыты все тайны мироздания, и я по вредности характера ни с кем ими не делюсь?! — поинтересовался он.

-Не разрушай мою иллюзию, — произнесла я. — У столь загадочной личности просто обязано где-то быть зарыто "яйцо кощеево". И потом, я видела твои книги в гостиной. В букинистическом магазине нет столько древностей.

-Библиотеку еще родители собирать начали, — просто произнес он. — Папа очень любил книги.

Прочитав по его глазам, что эта тема пока все еще закрыта для обсуждения, я предпочла допить кофе, в то время, как сероглазый, обняв меня, задумчиво поглаживал мою руку своими пальцами.

-Давай начнем, а то мне у тебя ночевать придется, — улыбнулась я. — Мне бы еще твой ноут сегодня успеть помучить немного.

-Кто б возражал, — ухмыльнувшись, отозвался он, явно отвечая на мое первое предположение, я в ответ закатила глаза.

-И этой темы ты мне тоже обещал не касаться, — хмуро произнесла я. Он в ответ поцеловал меня в висок и произнес:

-Когда нельзя, но уж больно хочется — то можно, — подмигнул он мне, вставая.

Довольно просторный кабинет, с большим эркерным окном, являл собой филиал библиотеки имени Маяковского.

-Теперь понятно, почему у тебя в гостиной столько книг, — произнесла я, оглядывая стеллажи, занимавшие все четыре стены комнаты от пола до потолка. Лишь некоторые из полок были свободными, большинство же из них было занято книгами, альбомами и папками всевозможных размеров и оттенков. У окна стоял большой письменный стол с удобным кожаным креслом, а посреди комнаты были сложены коробки с книгами и документами. — Такой объем ни одна комната вместить не в состоянии.

Смахнув пыль, я взялась расставлять книги и папки по полкам. Часть из них была на иностранных языках.

-Ты что, умеешь читать на итальянском? — удивилась я, выуживая очередной трактат из коробки и показывая его владельцу.

-Весьма посредственно, — спокойно отозвался Влад. — Английский и немецкий мне ближе.

В ответ я завистливо вздохнула. Мне один-единственный английский давался с огромным трудом. Глянув на меня, сероглазый беспечно заметил:

-Тут все дело в практике. Покаталась бы с мое по миру и на суахили бы заговорила.

-А ты что, и в Африке жил?

-Нет, это я к примеру, — усмехался он.

Затолкав свою зависть обратно в глубокую нору своего подсознания, я вернулась к своему занятию. И тут мне на глаза попалась необычная книга. Она была упакована тщательнее остальных и, судя по ее внешнему облику, была гораздо старше ее соседок по коробке. Ее обложка была из потемневшей и потертой от времени кожи с витиеватыми металлическими украшениями по углам. Автоматически открыв книгу, я наткнулась на первой же странице на замысловатый символ, нарисованный, судя по всему, чернилами от руки. Пролистав пару страниц, я поняла, что ни слова не понимаю. Символы не походили ни на один из известных мне языков. Хотя мои познания в этой сфере были весьма и весьма ограничены.

-А это что за язык? — поинтересовалась я, демонстрируя ее Владу.

-А вот это я сам уберу, — ответил он и взял у меня из рук книгу. — Я нашел ее, когда перебирал библиотеку после смерти родителей. И, скорее всего, это не какой-то язык, а шифр. Судя по всему, это чей-то дневник. Но вот чей, и что в нем написано, я пока могу только предполагать. Единственное, что я знаю наверняка, что это книга о хранителях. Видишь символ? — и он вновь, открыв книгу на первой странице, продемонстрировал мне замысловатый иероглиф... — Это знак хранителя.

"Так вот, как выглядит этот пресловутый знак. Жаль, что это все же не татуировка.", — подумала я, и он усмехнулся. — "Ничего сложного. Хотя красиво."

-А я вот посмотрю на тебя, когда ты попробуешь его воспроизвести по памяти, — продолжал улыбаться он.

-Поверю на слово, — отозвалась я и увидела, как сероглазый запер дневник в ящике стола.

-А ты не думал, что там может быть что-то такое, о чем ты еще не знаешь? — не удержалась я.

-А то! Я почти уверен, что там есть много чего такого, о чем я и понятия не имею. Но вот ключ я пока так и не нашел.

-Ну а автор-то хоть тебе известен?

-Как я уже сказал, мне остается только предполагать, — он подошел ближе и, заглянув в глаза, произнес, — насколько я помню историю, жил в средние века один человек, который попытался систематизировать знания о хранителях. До него, в большинстве своем, это просто передавалось от учителя к ученику, из уст в уста, так сказать. Он был одним из первых, кто начал излагать свои познания в этом вопросе на бумаге, систематизируя все легенды и учения о хранителях. Звали его Генри Ризли. Я склонен думать, что это его дневник. Либо, как минимум, одного из его учеников.

-Судя по имени, он — англичанин, — предположила я. — И как его дневник попал к твоим родителям?

-Это еще один вопрос, на который у меня нет ответа, — пожал он плечами и вернулся к своему прерванному занятию.

Стараясь не подать виду, что я была чрезвычайно заинтересована этой находкой, я предпочла продолжить начатое. Мое любопытство все на нервы изошло, скребясь у меня внутри, подначивая продолжить исследование загадочной книги, но я, игнорируя его, попыталась сосредоточиться на следующей коробке. И как только я ее открыла, то практически сразу позабыла о дневнике.

"О, фотоальбомы!"

Влад немедленно поднял голову и посмотрел на меня.

-А тут есть ты в детстве? — злорадно ухмыляясь, поинтересовалась я.

-К моему несчастью, да, — ответил он, улыбаясь. — Хочешь посмотреть?

-Ты еще спрашиваешь?! Конечно, хочу, — немедленно отозвалась я и схватила один, самый большой, лежащий сверху. — Этот?

-Кажется, в этом тоже есть, — улыбаясь, заметил он и что-то промелькнуло в его взгляде.

"Неужели смущение?! Отольются кошке мышкины слезы. Хоть так смогу оценить твои кудряшки."

-У меня не было кудряшек, — ответил он, закатывая глаза.

-А это мы сейчас проверим, — победоносно отозвалась я и уселась в мягкое кресло у стола. Сероглазый без особого усилия приподнял меня на руки и усадил себе на колени. Я даже пискнуть не успела. Он в ответ лишь невинно посмотрел мне в глаза и произнес:

-Тебе же нужны будут пояснения.

В ответ я покачала головой и открыла альбом. При взгляде на первую же фотографию у меня перехватило дыхание. На ней была та же молодая пара, что на фотографии, стоящей в гостиной, только выглядели они здесь немного моложе. Но что меня больше всего потрясло, так это само фото. Родители Влада были облачены в наряды начала двадцатого века, и если бы не качество самой фотографии и не подпись в углу, я бы решила что это просто костюмированная инсценировка.

"1905 год?"

Перевернув страницу, я обнаружила еще серию таких же фотографий. Сомнений в том, что это именно те же люди, что и на фото в гостиной, у меня не осталось. Влад был почти точной копией своего отца. Подняв глаза, я натолкнулась на сероглазый взгляд, судя по всему, внимательно наблюдавший за всей гаммой эмоций на моем, в данный момент перепуганном, лице.

-Это все настоящее? — только и смогла спросить я.

-Да, — просто ответил он, по-прежнему не спуская с меня взгляда.

-И когда ты хотел мне об этом рассказать? — как бы невзначай, поинтересовалась я.

-Видимо, прямо сейчас, — невинно отозвался он.

-Так сколько тебе на самом деле лет?

-Столько, сколько я и говорил ранее — двадцать девять.

-А твоим родителям?

-На этой фотографии им около двадцати пяти, — я, опустив взгляд, посмотрела на дату — 14 августа 1909 года.

Если бы в этот момент его руки не обнимали меня, я бы уже давно потеряла равновесие и упала.

-Ты у нас получается бессмертный, — как всегда не вовремя, проснулся мой сарказм.

-О, нет. Мне до этого далеко, — как ни в чем не бывало, ухмылялся он. — Мы, конечно, живем гораздо дольше простых людей, но далеко не бессмертны.

-И сколько же вы живете? — не удержалась и спросила я.

-Если не вмешивается провидение, то, в среднем, лет триста.

Я непроизвольно раскрыла рот, и Влад мягко взяв меня за подбородок, закрыл его.

-Извини, — смутившись, произнесла я. — Наверное, это очень больно.

-Больно? — изумился он.

-Я не так выразилась, — пытаясь сформулировать свою мысль, я лихорадочно подыскивала нужные слова. — Просто для меня бессмертие, как и долгая жизнь, всегда представлялись в некотором роде проклятьем. Больно наблюдать, как уходят из жизни те, кого ты любишь, а ты продолжаешь жить.

-Если смотреть с этой точки зрения, то ты, наверное, права, — согласился он. — Но ведь у нас у всех достаточно продолжительная жизнь. Потому мы редко намного переживаем своего родного человека.

-Неужели у вас нет смешанных браков, — он нахмурился, а я продолжила. — Ну, между человеком и хранителем.

-Нет, все браки одобряет совет.

-Все? — шокировано спросила я. — У вас прямо тоталитарная система, как я погляжу.

-Положение обязывает, — просто ответил он. — Это сложно. После их согласия, как правило, следует посвящение в хранители, и далее — "жили они долго и счастливо".

-И что, простой смертный, становясь одним из вас, получает в виде бонуса дополнительную сотню-другую лет?

-Да, — просто ответил он. У меня против моей воли загорелись глаза.

— А все ваши способности тоже прилагаются к основному пакету?

-Думаю, да, — вновь отозвался он.

"Это меняет дело."

-Тебе так хочется читать мысли других? — удивился он. — Поверь мне, это забавно только поначалу. Порой, это очень утомляет.

"Что-то по отношению к себе я такого не заметила",— ухмыльнулась я.

-Ну, тебя я могу слушать часами, — отозвался он. — И судя по блеску твоих глаз, могу предположить, что тебя это очень заинтересовало, — я смутилась. -Могу добавить, что, помимо основных, у каждого хранителя, как правило, есть еще своя индивидуальная способность. Как награда за все неудобства, связанные со своими обязанностями, — улыбнулся он. — Алек, к примеру, умеет глушить мысли и чувства других людей, а порой даже хранителей, и замещать их своими собственными. Не советую попадаться ему на глаза, когда он в плохом настроении, — улыбался он. Я похолодела и не ответила на его улыбку. — Все не так страшно, как кажется. Он не использует это направо и налево. Только при необходимости.

-А у тебя какая? — поборов свой страх, поинтересовалась я.

-О, это словами не описать, — улыбаясь до ушей, ответил он и чмокнул меня в нос. — Будет возможность, как-нибудь продемонстрирую. Правда, чтобы ими воспользоваться, есть одно не примерное условие — для их реализации необходима человеческая кровь, — он нахмурился. — Без нее эффективность наших способностей снижается, а порой и вовсе пропадает. Во всем есть свои минусы и плюсы.

"Опять тайны. Ты мне никогда ничего не договариваешь до конца", — надулась я.

-Я не договариваю?! Ты еще не общалась с этими двумя, — усмехнулся он, имея в виду своих брата и сестру. — Вот уж интриганы. Никогда ничего не говорят напрямую.

-Владюш, а они, правда, твои брат и сестра, или у вас просто так принято называть друг друга?

-Да нет, они действительно мои родственники. Мой отец был родным братом их отца.

-А обо мне они что говорят? — смущенно проговорила я, автоматически начав перелистывать страницы альбома, который все еще держала в руках.

-А что они должны о тебе говорить?

-Ну, там "она тебе не пара" или "что ты в ней нашел".

Сероглазый расхохотался.

-Ребенок, мы уже достаточно взрослые люди, чтобы отвечать за последствия своих поступков и принимать выбор друг друга, — улыбнулся он и, стукнув меня пальцем по носу, продолжил, — и у тебя, по-моему, снова приступ неполноценности.

Я, смутившись, стала с особым интересом разглядывать фотографии, почувствовав, как опять заалели мои щеки. Он нежно провел рукой по лицу и, отодвинув непослушную прядь волос, прижался губами к виску.

-Ой, это ты? — воскликнула я, увидев, наконец, розовощекого темноволосого мальчугана лет двух с кристально чистыми серыми глазами. — А говорил — кудряшек нет.

-Это просто ракурс такой, — глухо проговорил он и закусил губу.

-Ракурс?! — поддразнила я и перевернула страницу. На последующих за ней листах я, как в ускоренном темпе, проследила его взросление. Краткое содержание, так сказать, его детства и отрочества. Видимо, я выбрала альбом, куда в его семье складывали самые-самые любимые фотографии. Глядя на его фото со школьного выпускного, я поймала себя на мысли, что он, в действительности, практически не изменился за прошедшие с того дня годы.

"Это же целых двенадцать лет", — подумала я, высчитав разницу между датой на фото и сегодняшним моментом.

-Мы растем и развиваемся, как обычные люди. Наше взросление приостанавливается с момента посвящения, — ответил Влад на мой невысказанный вопрос. Я уставилась на него широко распахнутыми глазами. — С нашей первой крови, — добавил он, и я непроизвольно вздрогнула.

-А сколько лет Алеку с Аней? — поинтересовалась я, даже боясь сделать предположения.

-Алек младше меня на три года, — улыбнувшись, ответил он. — А Анюта, и вовсе, твоя ровесница.

Отчего-то мне это было приятно слышать.

"Выходит ты над ними вроде старшего наставника?", улыбнулась я и, переложив альбом на стол, провела рукой по его волосам. В ответ он перехватил мою руку и поцеловал в ладонь. У меня по телу пробежала волна дрожи.

-Скорее, у нас что-то вроде семейного подряда, — ответил он, ухмыляясь. — Анюта совсем еще новичок, мы ее особо и не дергаем пока, а Алек со своим даром бывает очень полезен. И потом, на пару легче работать. Больше шансов на успешное окончание миссии.

Упоминание об Алеке автоматически вызвало к жизни мой, давно высказанный, вопрос, на который я так и не получила ответа, лишь туманные намеки. Потому сейчас, я, немедленно воспользовавшись случаем, его повторила:

-Так почему все же Алек избегает общения с Машей? Она ему настолько не понравилась?

"Так сразу бы и сказал, чего глазами прожигать-то?"

Он глянул на меня и, передвинувшись в кресле, ответил:

-Тут несколько иного плана проблема, чем просто понравилась — не понравилась. Скажу тебе, по большущему секрету, она ему все же скорее понравилась, — улыбнувшись, сказал он. — В этом-то вся и трудность.

Я нахмурилась, и он в ответ потерся носом о мою шею.

-Не вижу логики.

-У нас не принято знать собственную судьбу, — начал издалека Влад, пока я, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Между его бровей залегла морщинка, и он автоматически запустив пальцы в свои волосы, провел по ним ладонью и продолжил, — так проще. Знание, что ты умрешь именно в тот или иной момент, очень усложняет нашу работу. Получается что-то вроде "сапожника без сапог", — грустно улыбнулся он и замолчал.

-Я все еще не улавливаю связи, — медленно произнесла я. Сероглазый внимательно посмотрел мне в глаза и продолжил.

-Дело в том что, когда Алек просканировал твою подругу, он увидел, что ее линия судьбы пересекается с его собственной, и они обе... пропадают.

-И что это значит? — спросила я, хотя догадаться было несложно.

-Ну, судьба не может существовать без человека, — нейтральным голосом произнес он.

-И Машкина тоже? — тихо переспросила я.

-Да.

-Но ведь это ничего еще не значит. Может, еще все можно изменить. Может, он ошибся, — начала тараторить я, оборвав себя на полуслове в конце. — Он что, знает, как это произойдет? — глухо закончила я.

-Нет, он не стал вдаваться в подробности. Но теперь он старается поменьше сталкиваться с ней взглядом. Пытается уйти от неизбежного, — хмыкнул он.

-Тебе что-то известно, ведь так? — в моем голосе появилась надежда.

-Ничего обнадеживающего, — предупредил он меня и, улыбнувшись, легко прикоснулся своими губами к моим. — Если тебе станет от этого хоть немного легче, никуда он от нее не денется. Примерно так же, как и я от тебя.

Я порозовела.

-Откуда такая уверенность. Ты же меня не видишь?

-Зато отлично чувствую, — вновь улыбнулся он, и на этот раз его поцелуй был более настойчивым и глубоким.

Уткнувшись лбом в изгиб его шеи, я спросила:

-Что, совсем никакой надежды?

-Надежда есть всегда, — просто ответил он. — Даже мы не можем с абсолютной точностью утверждать, что все будет именно так, а не иначе. Все поддается изменению, было бы желание.

-А ты можешь это изменить?

-Нет, — категорично произнес он. — Это недостаточная причина для вмешательства. На этот счет тоже существуют свои правила и ограничения. Я просто не имею права этого делать. Мне жаль.

-Но .. но..

-Тома, пойми, каждый имеет право на свою собственную судьбу. Человек в состоянии управлять ею самостоятельно, каждый получает именно то, что заслуживает он сам. Даже если отмести все наши правила и ограничения, это, по меньшей мере, нечестно по отношению к ней. Не факт, что после моего вмешательства, у нее жизнь сложится лучше, чем сейчас. Я не царь и не бог и не вправе лишать ее всего того, что она имеет на данный момент.

Я нахмурилась.

-А когда это произойдет, это-то ты хотя бы знаешь?

-Знаю, — мягко произнес он. — Но тебе не скажу.

-Почему? — удивилась я.

-Чтоб лишить тебя еще одного повода для беспокойства. Неведение иногда бывает благом, — он мягко провел рукой по моим волосам. — И ты ни слова не скажешь Маше, ни одного намека. Обещай мне!

-Почему?

-Обещай, — с силой произнес он. — Я знаю твой упрямый характер, но нарушить данное слово ты не сможешь, в этом я тоже уверен.

Я засомневалась. Мне ужасно захотелось поговорить с Машкой. Предупредить ее. Намекнуть. Но, в то же время, я понимала, что, возможно, лишу ее этим душевного покоя и, скорее всего, счастья.

— Тамара, я не шучу! — голос сероглазого прервал мои размышления. Видимо, пауза затянулась. — Я ведь могу и передумать.

— О чем передумать? — очнулась я от своих раздумий.

-Сама знаешь, — произнес он, и в серых глазах сверкнуло пламя. Холод проник мне под кожу и сдавил стальными тисками сердце. Но просто так я сдаваться не собиралась.

-Ты мне угрожаешь? — сдавленным голосом спросила я.

-Нет, — более спокойно произнес он. — Всего лишь предупреждаю. Я не менее тебя упрям. И в данном случае, весь наш спор и выеденного яйца не стоит.

Я была готова согласиться с его доводами, но его угроза вывела меня из равновесия, и я начала злиться. Соскочив с его коленей, я отошла к окну и скрестила на груди руки.

-Сначала извинись, — упрямо произнесла я.

-За что? — удивленно спросил он.

-Я не признаю, когда на меня давят, и зачастую поступаю с точностью до наоборот, лишь только потому, что мне не предоставляют право выбора, навязывая свое мнение, — сердито глядя на него, произнесла я. — И ты обещал не пользоваться своим преимуществом передо мной.

Я упрямо сжала губы и сердито уставилась на него. Он легко поднялся и подошел ко мне вплотную. Протянув руки, он взял меня за талию, но я даже не шелохнулась.

-Упрямая, — широко улыбаясь, произнес он. Как же я любила эту его улыбку. — Извини, я не должен был давить на тебя. Я был не прав.

Мое сердце освободилось от стального гнета страха и растаяло под теплом его взгляда.

"Ну как после такого еще сопротивляться?!"

-Обещаю, — просто произнесла я.

-Спасибо, — улыбнулся он и, разжав мои руки, мягко завел их себе за спину и поцеловал, чем окончательно сломил мое сопротивление и растопил мою злость. Я отдалась на волю инстинктам и обвила руками его шею. В следующий момент я уже сидела на столе, обвив ногами его талию и запустив пальцы в его волосы. Его ладони жгли меня даже сквозь тонкий материал моего свитера. И в тот момент, когда я почувствовала их жар на своей обнаженной коже спины, я судорожно вздохнула и отстранилась. Сероглазый же, лукаво ухмыльнувшись, лишь еще крепче прижал меня к себе и втянул меня в очередной водоворот чувств, неизменно засасывающий меня на дно, стоило ему коснуться моих губ своими.

Спустя пару минут, отдышавшись и все еще чувствуя эйфорию от количества поглощенного мною кислорода, я как бы невзначай поинтересовалась:

-А в этом доме принято кормить волонтеров? Или это были только обещания, чтобы заманить меня сюда?

Сероглазый рассмеялся и, помогая мне спрыгнуть со стола, произнес:

-А волонтер согласен закончить начатую работу, пока я буду готовить для него что-нибудь съестное?

-Есть, сэр, — отрапортовала я и отдала ему честь в стиле американского киношного вояки.

-Тогда я ушел на кухню, — ответил он и мягко поцеловал меня в губы. — Будут трудности — зови.

-Мне кричать или достаточно подумать, — поинтересовалась я. — Я так и не знаю, на каком расстоянии ты способен меня "услышать".

-Подумать будет вполне достаточно, — ответил он. — Скажем так, как минимум в пределах института, я всегда могу тебя "услышать".

Я вновь почувствовала, как мои щеки наливаются румянцем. Сколько всего интересного он уже узнал, пока я думала, что он меня не слышит?

"Так, надо будет на лекциях поменьше распускать свои мысли".

-Почему? — поддразнил меня он. — Так забавно, порой, узнавать о себе новое.

Я застонала в ответ.

"И с чего, спрашивается, я не узнала об этом раньше?! Я думала, это действует только в пределах видимости".

-Жаль разочаровывать тебя, но нет, — ухмыляясь, заметил он и, проведя ладонью по моей щеке, добавил, — Я слышу тебя далеко за ее пределами.

Развернувшись и, по-прежнему, улыбаясь, он ушел. На оставшиеся коробки у меня ушло порядка получаса. Мельком пролистав остальные альбомы, я сложила их на указанную хозяином полку. Смотреть их без пояснений сероглазого было неинтересно. Напоследок я огляделась и подумала:

"Кажется, здесь все!"

Спустя минуту я увидела улыбающееся во весь рот лицо Влада, вернувшегося в кабинет.

-Ну что, на этом моя миссия может считаться законченной? — поинтересовалась я.

-Да, спасибо за помощь, Солнышко, — проговорил он и, обняв, поцеловал в лоб.

-А что, в остальных комнатах моя помощь уже не требуется? — ухмыляясь, проговорила я и положила ладони ему на грудь. — В гостиной, я смотрю, ты и без меня справился, но вот одну комнату я, определенно, пропустила.

Влад изогнул в ответ бровь.

-Не в твоих интересах ступать на этот скользкий путь, радость моя.

-Уж и пошалить немножко нельзя, — стушевалась я.

-Хочешь пошалить? — наклонился он к моему лицу.

-Так все, пошутила я. Пошутила, — вывернулась я из его рук и начала свое бесславное отступление спиной к столу.

-Точно? — не унимался мой демон, наступая на меня.

Я покачнулась, наткнувшись, хм... спиной на твердую поверхность стола, и инстинктивно схватилась за его свитер.

-У тебя там ничего не сгорит? — ухватилась я за последнюю соломинку, увидев его горящий взгляд.

-У меня все под контролем, — проговорил он и прикоснулся ладонями к моему лицу.

"Кто б сомневался", — подумала я и закрыла глаза. Я ощутила его дыхание на своих губах, но и только. Распахнув глаза, я недоуменно посмотрела на него.

-Ты так сжалась вся, как будто я тебя сейчас пытать буду, — обиженно проговорил он.

-Ты себе даже не представляешь насколько ты прав, — заявила я. — Ты все время испытываешь меня на прочность.

-Кто бы говорил, — усмехнулся он, и, выпустив меня из своих объятий, нейтрально заметил, — я так понимаю, ты изнываешь от необходимости повидаться с моим ноутбуком.

-Ну, не то чтобы совсем изнываю, — отозвалась я, — просто есть такое противное слово — "надо".

Я, как и раньше, уселась на диване в гостиной, в то время как он вновь скрылся на кухне. Через какой-то промежуток времени я поняла, что пытаясь вникнуть в смысл того, что мне необходимо было сделать, я никак не могла настроиться на нужную волну. Мысли разбрелись по темным уголкам моего сознания и, похоже, совершенно не собирались выстраиваться в ровную линию рассуждений. Отложив компьютер, я прикрыла глаза и откинула голову на спинку дивана. Казалось, прошло всего мгновение, как я отгородилась от мира своими веками, как вдруг я почувствовала, что чьи-то руки расстегнули мою заколку, мои волосы рассыпались по плечам. Я открыла глаза и подняла голову.

-Расслабься, ты совсем вымоталась, — прошелестел мне в ухо Влад. — Закрой глаза.

"С учетом того, как у меня началась эта неделя,— ничего удивительного",— с грустью подумала я.

-Думать сейчас тоже необязательно, — прошептал он.

На спор совершенно не осталось сил, и я облегченно откинула голову на спинку дивана. Он, запустив пальцы в мои волосы, мягко помассировал кожу головы, а затем подул мне на макушку. Странно, но голова тут же прояснилась. Хотя, чему я удивляюсь?!

-Ребенок, ты есть-то еще хочешь? — спросил он, присаживаясь рядом.

-И откуда у тебя столько сил? — искренне удивилась я, в ответ он только пожал плечами. Я положила голову ему на грудь, обвив его руками. — Владюш, ты заглянешь к нам с Машкой на мой день рождения? Ничего грандиозного не обещаю, но тортик будет.

-А я все ждал, когда ты меня пригласишь, — съехидничал он, и я надавила ему на ребра. -Не надо, я щекотки боюсь, — попытался он вывернуться из моего захвата.

"Правда?! Какая неприятность..." и я усилила свою атаку.

-Томка, перестань, — уже смеялся он. — Иначе я за себя не отвечаю.

"Боюсь, боюсь...", — но свое занятие не прекратила.

-Ну все, — и он перехватив мои руки, ловким движением закинул их мне за голову. И вот я уже лежу на диване, а он, удерживая одной рукой мои запястья, нависает надо мной, сидя на моих ногах. — Я предупреждал.

Мгновение он вглядывался мне в глаза, а затем впился в губы поцелуем. Я непроизвольно выгнулась дугой, прижимаясь к нему. Мои запястья он так и не выпустил, но отчего-то это только еще больше распалило меня. Я прикусила в его нижнюю губу и поняла, что еще немного — и я окончательно потеряю контроль над своим ускользающим сознанием. Скорее почувствовав, чем ощутив своими обычными органами чувств, я уловила момент, когда он обрел контроль над своими эмоциями и вскоре отстранился.

-Тебе больше идут распущенные волосы, — прошептал он, почти касаясь меня губами, и я в ответ смогла только улыбнуться.

Глава 9. "Пламя"

Последующая неделя прошла у меня под девизом: "No news — good news!". Воспользовавшись затишьем, я усиленно углубилась в учебу, лихорадочно замаливая все свои грехи и пытаясь нанести превентивные удары по отращиванию у меня, аккурат к окончанию сессии, по некоторым особо "любимым" мною дисциплинам, "пушистой пятой оконечности".

С утра пораньше, в субботу, накануне дня рождения вашей покорной слуги, моя неугомонная соседка по комнате ни свет ни заря растолкала мое сонное тело.

-Какого черта? — промычала я, с трудом пытаясь сфокусировать взгляд на часах. — Полдевятого. Ты с ума сошла?! Я же тебе сегодня жизни не дам. Ты забыла, что будить меня в такую рань в субботу — равнозначно смертному приговору? — проговорила я, тем временем зарываясь носом в подушку и натягивая одеяло повыше на голову.

-Сегодня так надо. Подъем, — сказала Машка и сдернула с меня одеяло. — У нас насыщенный день, надо все успеть.

Я застонала в ответ и сердито посмотрела на нее.

-Не встанешь через пять минут, я на тебя ковшик воды вылью, — грозно уперев руки в бедра, проговорила она. — Или, — хитро улыбаясь и задумчиво постукивая указательным пальцем по щеке, пропела она, — я сейчас же беру телефон — и твоя сонная моська через мгновение будет у Влада. Не забывай, у меня есть его номер, — закончила она и потянулась к сотовому.

-Ты не посмеешь! — вскочив с подушкой наперевес, предупредила я.

-О, гляди-ка, как быстро вскочила! Надо запомнить, действенное средство, — рассмеялась Машка.

-Ха-ха-ха, — передразнила ее я и поплелась умываться. Все равно проснулась уже.

Освежив лицо и, попутно, голову, я приступила к расспросу лучшей подруги:

-Так, пока я не до конца еще проснулась и не начала на тебя рычать, объясни мне, в чем дело?

-Не скажу. Сама увидишь, — лучилась счастьем Машка.

-Я с места не сдвинусь, пока не узнаю причину, заставившую тебя рисковать попасть мне сегодня под горячую руку.

-Не скажу, — стояла на своем Машка. — И потом, я рассчитываю, что сегодня на моей стороне будет твое неуемное любопытство, которое порой столь сильно, что способно победить даже твою лень.

"Это уже удар ниже пояса!"

Поворчав о вредных подругах, не желающих рассказывать все и сразу, несправедливости мира, в котором по чьей-то божественной прихоти, было всего двадцать четыре часа, не позабыв, напоследок, о своей горемычной личности, вынужденной существовать в таких бесчеловечных условиях, я начала одеваться. Машка, в свою очередь, даже не пыталась уменьшить мои муки, а лишь загадочно улыбаясь, что-то насвистывала себе под нос.

К моменту, когда мы покидали нашу комнату, я была бодра, как молодой олень, удирающий от гепарда. Дополнительные подначивания соседки ни к чему не привели, а ее туманные намеки заставили мое любопытство стонать от бессилия и истекать кровью, без особой надежды на скорое облегчение его от страданий.

-Куда мы идем? — в сто двадцать первый раз спросила я у нее, в то время как мы подходили к торговому центру.

-Сюда, — неожиданно ответила она и направилась к входным дверям.

Не скрывая недоумения, я последовала за ней.

-Машут, только не говори мне, что ты подняла меня в такую рань только для того, чтобы полюбоваться на витрины магазинов, — проговорила я, скептически рассматривая улыбающееся лицо Машки. Финансовые вливания ожидались лишь на следующей неделе, потому надеяться на приобретение обновки пока не приходилось.

-Ну почему только полюбоваться?! — ответила она.

"Не нравится мне ее улыбка", — подумала я. — "Что-то здесь не чисто!"

-Ты что, банк ограбила и, по забывчивости, не поставила меня в известность? — поинтересовалась я. — Может пора меня пароли, адреса и явки?!

-Да ничего я не грабила. Это и есть твой сюрприз! — улыбка, видимо, была намертво приклеена к лицу лучшей подруги.

-Мой? — скептически начала я.

-Твой, твой! У кого завтра день рождения?

-Так-то ж завтра. Все еще не понимаю, для чего понадобилось волочить меня сегодня, с утра пораньше, по магазинам!

-Потому что на завтра намечена официальная часть мероприятия, к которой мы и будем сейчас готовиться!

-Машка, если ты сейчас же не скажешь мне все простым человеческим языком, клянусь, я тебя стукну, — зарычала я. В конце концов, сколько можно измываться и ходить вокруг да около!

-И я стану фиолетовой в крапинку! — рассмеялась она. — И, учти, тебе придется с такой красавицей ходить по улицам весь день.

"Совсем на Машку не похоже! Уж я и не помню, когда в последнее время, она была такой довольной жизнью. И, как правило, мне удавалось все вытрясти из нее еще до наступления означенных событий. Без вмешательства третьей силы явно не обошлось. Узнаю, чьи это шутки... "

И тут меня накрыло понимание.

-Машуль, — вкрадчиво начала я, — дай мне свой мобильный на минуточку!

-Зачем? — в ее глазах тенью промелькнул испуг.

-Позвонить надо,— мило улыбаясь, ответила я.

-А твой опять где? — неверующе спросила она.

-Дома забыла, — ни моргнув глазом, соврала я.

"И пусть меня сию минуту покусает бешеный вампир, если я не права!"

Машка достала из сумочки телефон, но в момент, когда она уже хотела отдать его мне, он зазвонил. Машка ответила на звонок и, как мне показалось, облегченно выдохнула.

-Привет! — поприветствовала она своего собеседника. — Да! А я сразу говорила, что так и будет! Нет! Мы только вошли. Боюсь, это уже невозможно. Думаю да!

-Дай сюда, — сказала я и протянула руку к телефону.

-У меня сейчас телефон отберут и, судя по блеску ее глаз, силой, — вновь улыбалась она. Я рыкнула в ответ. — Хорошо. Удачи! — рассмеялась Машка и протянула мне сотовый.

-Доброе утро, Солнышко! — пропел мне в ухо знакомый голос.

-Я так и знала, что это твоих рук дело! — вместо приветствия начала я. — Сговор, за моей спиной?! Тебя ждет ужасная и мучительная смерть. Что вы двое удумали?

-Томка, неужели, хотя бы один день в году, нельзя побыть хоть немного поуступчивее? — спросил Влад. — Я же не прошу тебя прыгать с парашютом.

-А ты меня вообще ни о чем и не просил, — сердилась я. — Меня поставили перед фактом. Мне казалось, мы недавно выясняли, что бывает, когда мне не предоставляют выбора.

-Вообще-то, понятие "сюрприз" подразумевает некий элемент неожиданности, — съязвил он.

-Забыла предупредить — я не люблю сюрпризы! — в тон ему ответила я.

-Неприятные — поддерживаю на все сто. Этот же должен был быть довольно привлекательным, по моему мнению, — продолжил он.

"Интересно, а как он распознает с первого взгляда, приятный это будет сюрприз или не очень?! Вот я ему в следующий раз в виде сюрприза змею принесу. Пусть порадуется!"

-Змею не надо, я их не люблю. Лучше ежика, — рассмеялся он, — буду смотреть на него и вспоминать о тебе.

Я немедленно развернулась вокруг своей оси и завертела головой.

"А ну иди сюда", — подумала я. — "Я знаю ты неподалеку!"

-Дай хоть машину припаркую, — отозвался он.

-Я жду в кафе, — проговорила я в трубку и отключилась.

"А каком не скажу!"

Взяв Машку за руку, я потащила ее в одну из кофеен, благо их тут было с избытком, и уселась за самый дальний от входа столик. Мы быстро сделали заказ, потому как таких "ранних пташек", как мы, в кафе было немного, и официантка появилась перед нами практически мгновенно.

"Прямо, как Сивка-бурка какая-то...", — подумала я, разглядывая ее удаляющуюся точеную фигурку. А еще через минуту появился улыбающийся своей фирменной улыбкой сероглазый.

"Черт, я думала, ты нас дольше искать будешь!"

-Я тебя разочаровал? — он наклонился ко мне и чмокнул в губы. После усевшись рядом на диванчик, взял меня за руку.

-Нет, — вслух произнесла я и улыбнулась. — И как ты нас нашел?

-По запаху, — подмигнул он мне.

-Это такая аллегория или ты серьезно? Мне правда интересно, — не унималась я.

-Все-то тебе интересно! — закатил он глаза. — А мне ты ничего заказать не догадалась, — проигнорировал он мой вопрос.

-Я думала, пока ты нас искать будешь, мы уже по чашечке успеем выпить, — отозвалась я, и он рассмеялся.

-Так на чем мы остановились? — спросил он, поворачиваясь к Маше, которая смотрела на нас, как кошка, только что обнаружившая в кладовой непочатую крынку со сметаной.

-Все, чего я смогла добиться — это затащить ее сюда, а дальше она начала упираться. Вот, собственно, и все, — развела руками подруга.

В этот момент принесли наш кофе, и официантка немедленно переключилась на нового клиента. Судя по блеску ее глаз, она явно увидела в нем нечто большее, чем просто хорошие чаевые.

-А вам что принести? — широко улыбалась она, обращаясь к Владу, и я почувствовала, как мне в желудок посыпались острые ледышки.

-Эспрессо и круасанны, — вернул он улыбку. Я почувствовала, как от рук отхлынула кровь и в голове зашумело.

-Может, еще что-нибудь желаете? — не унималась она. — Нам только что привезли свежие тортики. Очень вкусные. Вы любите сладкое?

Внезапно, мне захотелось сделать какую-нибудь вопиющую глупость, вроде того, как смахнуть со стола чашку или просто банально наступить на ногу это "сивке".

-Нет, благодарю, — по-прежнему улыбаясь, проговорил он, и она, одарив его напоследок чарующей улыбкой, наконец, удалилась за стойку.

"Какое необычное чувство. Неужели это ревность?!"

Тут я почувствовала, как Влад тихонько под столом сжал мою руку, и я посмотрела в его усмехающиеся глаза.

"Хоть слово скажешь — уйду!", подумала я, и он улыбнулся еще шире. Я в сердцах выдернула свою руку из его ладони и, чтоб найти хоть какое-то применение своей верхней конечности, схватилась за чашку. Не самая лучшая идея с моей стороны. Я так и не успокоилась, потому руки слегка подрагивали от напряжения. Плюнув про себя, я подняла взгляд и увидела, что в нашу сторону движется, изящно лавируя между столиками, улыбающаяся официантка с заказом сероглазого. Во мне закипел гнев, в первую очередь на саму себя, и я, во избежание эксцессов, предпочла... сбежать.

-Я скоро приду, — бросила я, вскакивая на ноги, и не оглядываясь, вышла из кафе.

Практически залетев в комнату отдыха, я немедленно включила кран с горячей водой и сунула под него ладони. Шум воды и ее обжигающее тепло сделали свое дело, и я немного успокоилась. Глядя на свое отражение в зеркале, я размышляла над простой мыслью:

"И чего, собственно, я так психанула?! Глупее ситуации не придумаешь!"

Глубоко вздохнув и напоследок состроив себе страшную моську в зеркале, я, наконец, нашла в себе силы вернуться назад и вышла в вестибюль. И тут же влетела в знакомые объятия.

-Ребенок, ты чего сбежала? — попытался он заглянуть мне в глаза.

Все мои чувства вновь вернулись на исходную позицию. Я разозлилась. На себя. Странно, но так стало даже проще.

-Мне уже и отлучиться нельзя, по личной надобности? — съязвила я. — И потом, не хотела мешать.

-Томка, ты что, серьезно? — усмехался Влад. — Это, безусловно, тешит мое эго, но ведь это глупости все. Что тебя так расстроило?

-Ты с ней флиртовал, — попыталась спокойно сказать я.

-Я?! — удивился сероглазый.

-Ну, хорошо — она, — все еще злясь на себя, ответила я. — Но ты не особо был против.

-Солнышко, если б я захотел, ее телефон был бы уже у меня в кармане, а она уже договаривалась бы о том, как сбежать с работы на пару часиков, — ухмылялся он. — Тем более, что в ее случае мне даже особо и напрягаться-то не пришлось бы.

Это окончательно нарушило мое душевное равновесие, и я, в сердцах оттолкнув его, отошла на пару шагов назад и скрестила руки на груди.

"Хвастаешься своей неотразимостью. Тогда какого черта тебе нужна я? Как замысловатая игрушка?!"

-Томка, успокойся, — протянул он ко мне руку. — Я совсем не это имел в виду.

"Не трогай меня!"

Мне стало стыдно за свое поведение, но остановиться я уже не могла. Мне захотелось отгородиться от всего мира стеной. Я размышляла о том, что все время чувствую себя этаким гадким утенком рядом с ним. Наедине все иначе, но стоит нам выйти в свет, как оживают все мои застарелые комплексы. Взглянув на себя со стороны, я понимала, что веду себя глупо и нелогично, но я всегда считала, что нападение — это лучшая защита.

-Тома, — начал он, и я сердито глянула на него.

"Стукнуть бы его чем-нибудь! Авось, полегчает!"

Вдруг он побледнел, а следом за этим улыбнулся и в его глазах зажегся лукавый огонек.

-Что ты только что сделала? — спросил он, а я непонимающе уставилась на него.

-Ничего, — ответила я. — Но минуту назад я хотела тебя чем-нибудь стукнуть.

-А еще раз так можешь? — не унимался он, и я в ответ снова с недоверием посмотрела в его глаза.

-Стукнуть? — удивилась я.

"Это я такая глупая, или он опять говорит загадками?"

-Нет, снова, как и прежде, — задумчиво проговорил он. — Но ведь я явственно почувствовал это.

-Почувствовал что? — не выдержала я.

"Разговор слепого с глухим."

-Томка, ты прикидываешься, или правда ничего не понимаешь? — недоверчиво переспросил он.

-Да я понятия не имею, о чем идет речь, — не выдержала я. — И твоя манера говорить, никогда ничего не договаривая до конца, иногда просто выводит меня из себя, — добавила я и для пущей убедительности рыкнула.

-То есть, сам факт того, что ты меня сейчас блокировала, остался для тебя самой незамеченным?

Я недоверчиво посмотрела на него.

"Что я сделала?"

-Очень интересно, — задумчиво произнес он.

-Что я сделала? — повторила я попытку разобраться в происходящем. Судя по всему, ответы на все вопросы по-прежнему были доступны только одному из присутствующих.

-Но ведь это значит... хотя бывали случаи, что и обычные люди были способны... но почему она тогда раньше не ...

-Что я сделала? — проорала я, прерывая его диалог с "собой любимым" и прожигая его взглядом.

-Идем, — бросил он и, схватив меня за руку, потащил в сторону, подальше от оживленного вестибюля. Остановившись и развернув меня к себе лицом, он пристально посмотрел мне в глаза. В ушах привычно зашумело.

-Прекрати сейчас же, или я за себя не отвечаю! — рыкнула я, хотя на самом деле, в тот момент единственное, чего мне хотелось — это закрыть глаза и сжаться в комок. Осознание того, что именно он делал сейчас, не примирило меня с этим и, уж тем более, не позволило мне относиться к происходящему просто и беспечно.

-Перестань, — прошелестела я, пытаясь отвести взгляд, на что он просто обхватил мое лицо своими горячими ладонями. Я чувствовала, что реальность начала постепенно ускользать от меня. Все, что мне осталось из ощущений этого мира — это его горячие ладони на моем лице.

Я почувствовала, как от его пылающих рук у меня по коже расползается волнами огонь. В момент, когда они достигли моего солнечного сплетения, я увидела себя со стороны, как бы стоящей в очерченном невидимой рукой круге, и пламя, играючи, описывало его вокруг меня, постепенно разгораясь и тем самым отгораживая меня от внешнего мира.

-Ай, больно, черт возьми, — сквозь пелену огня донесся до меня его голос. Зрительный контакт был прерван, и на меня смотрел, как и прежде ухмыляющийся, мой сероглазый демон. Но на этот раз его глаза, помимо смешинок, лучились радостью и... гордостью?!

-Солнышко, что ты себе сейчас представила? — поинтересовался он.

-Огонь, — просто ответила я, постепенно выравнивая свое дыхание и начиная воспринимать окружающее в нормальном цвете.

-Тогда ничего удивительного, — еще шире улыбнулся он.

-Ну а теперь, когда ты закончил измываться над моей бедной беззащитной натурой, может все же, объяснишь мне простым человеческим языком, что тут происходит? — сердито проговорила я.

Влад хмыкнул в ответ на мою тираду и произнес:

-Беззащитной, говоришь! А кто мне сейчас чуть мозги не испек?!

-А нечего было нарываться, — улыбнулась я. Внезапно мир вокруг покрылся пеленой и я покачнулась. Влад привычным движением подхватил меня за талию и прошептал:

-Идем назад, а то твоя подруга уже невесть что успела нафантазировать в наше отсутствие.

-Я, по-прежнему, хочу разобраться в происходящем, — проговорила я, когда его лицо, наконец-то, приобрело четкость.

-Предлагаю сделку. Ты безропотно сделаешь все, о чем я тебя попрошу сегодня, тогда завтра я отвечу на все твои вопросы, — и, помолчав, добавил, — на те, на которые у меня, конечно, есть ответы.

-Договорились, — кивнула я. — Один вопрос — а что у нас завтра?

-Ну, если этого еще никто не сделал до меня, то я хотел пригласить тебя на день рождения одной замечательной девушки, — ухмыльнулся он, и я закатила глаза.

-Очень смешно! Я серьезно, что вы там с Машкой напланировали за моей спиной?

-Ты любишь джаз? — неожиданно поинтересовался он.

-Скорее да, чем нет.

-Тогда, я приглашаю тебя в ресторан, где играют настоящий, живой джаз.

Я опешила.

"В ресторан?! Но мне совершенно нечего надеть!"

-Вот для этого, ребенок, ты берешь руки в ноги и со своей дорогой соседкой наслаждаетесь походом по магазинам сегодня.

-Но у меня нет на это денег, — отнекивалась я.

-Все уже решено, не волнуйся. У Маши моя кредитка. Это мой подарок тебе, если тебе будет от этого легче.

-Ты что, даришь мне на день рождения поход по магазинам? — опешила я.

-Да, — просто ответил он.

-Ты с ума сошел?! Откуда ты знаешь, может я страшная транжирка и мотовка? — все еще потрясенно отозвалась я.

-Я уже достаточно узнал тебя, чтобы ответить отрицательно на твое предыдущее предположение, — ответил он. — К тому же, настоящая транжирка, никогда вслух в этом не признается. Скажу больше, после такого предложения, что я только что тебе сделал, она вообще постарается не проронить ни единого слова.

-А ты откуда это знаешь?

-Знаю, — загадочно произнес он, и я закатила глаза. — Итак, каков будет ваш положительный ответ?

-Разве после такого можно сказать "нет"?! — улыбнулась я, и он вместо ответа привлек меня к себе и поцеловал.

Пока мы шли назад в кафе, меня посетила одна шальная мысль. Машка, глядя на мое сияющее лицо, (а какое оно еще может быть после его поцелуев?!) произнесла:

-Я пока вас дожидалась, все кофе выпила. И булочки тоже кончились. Где вас носило столько времени?

"Судя по блеску ее глаз, у нее есть своя собственная версия произошедшего", — подумала я. Взглянув на Влада, я заметила, как он, пытаясь скрыть смех, прокашлялся и едва заметно кивнул. Я слегка покраснела, и сероглазый положил на стол наши руки, переплетя свои пальцы с моими.

-Владюш, — как всегда издалека начала я, — это мой день рождения?

-Да, — спокойно произнес он и, отхлебнув из своей чашки, поморщился и махнул рукой официантке.

-И на нем будем только мы с тобой? — продолжила я.

-Тома, а можно сразу спросить именно о том, о чем именно ты хочешь узнать? — не вытерпел он. И быстро проговорил новый заказ огорченной официантке, от чьего внимания явно не ускользнуло то, как он держал меня за руку, привычно поглаживая мою ладонь своим большим пальцем.

-Могу я пригласить, помимо Маши, Гошку и твоих брата с сестрой? — прямо спросила я. Краем глаза я заметила, как на этот раз порозовела моя соседка.

-А ты, правда, этого хочешь? — уточнил он.

-Хочу чего? — не поняла я, его смущения.

-Видеть моих родственников на своем празднике. Ну, в отношении Георгия я ожидал подобного вопроса, но ты не обязана приглашать Анюту с Алеком, только потому, что они мои брат с сестрой, — проговорил он, и я тихонько, пнула его под столом.

"Ты на Машку посмотри! Еще есть вопросы?"

В глазах подруги читалась такая неприкрытая надежда, что я просто не могла не улыбнуться.

-Я хочу с ними поближе познакомиться, а это проще сделать в неформальной обстановке, — вместо этого произнесла я.

Влад наклонился ко мне и прошептал на ухо:

-Ты очень коварный человек, ты знаешь об этом?

Я широко ухмыльнулась и, заметив очередной маневр в нашу сторону уже примелькавшейся мне за утро "сивки", широко ухмыльнулась и, подумав напоследок, — "Да! Я это знаю!", страстно его поцеловала.

К тому же, у меня оставался еще один "не пристреленный заяц", и я намеревалась припереть его к стенке завтра, в прямом и переносном смысле, во время праздновании своего двадцатого дня рождения.

-Девчата, — произнес спустя некоторое время сероглазый, — хорошо с вами, но у меня еще остались кое-какие дела. Маша, я на тебя надеюсь,— и, повернувшись ко мне, добавил, — увидимся завтра, Солнышко. Я за тобой заеду.

Напоследок, мягко поцеловал меня в губы и ушел.

А мы отправились по магазинам. Машка сразу заявила, что на брюки я могу даже не смотреть, и что для такого выдающегося случая я просто обязана купить себе платье. Это сразу же сделало нашу задачу практически невыполнимой. Платья и юбки я одевала лишь в исключительных случаях, считая их непрактичными и редко окупающимися элементами роскоши своего гардероба. Процесс убеждения одевания этих элементов одежды на меня дома, со стороны мамы и бабушки, порой проходил под угрозой моральной расправы над моей личностью. По-прошествии нескольких часов и десятка магазинов, Машка пригрозила запереть меня в первой же попавшейся примерочной и не выпускать до тех пор, пока я не выйду оттуда в платье, которое мы, наконец, купим. Мне же решительно ничего не нравилось. Осознание того факта, что я просто обязана сразить завтра Влада наповал, и никак не меньше, никоим образом не способствовало уменьшению моих самокритичных взглядов на собственную фигуру и имеющийся выбор готовой одежды.

-Машуль, кажется, это оно, — наконец сказала я, выходя из кабинки в очередном небольшом магазинчике.

-Черное? — недоумевала подруга. — У тебя же завтра не похороны, а день рождения. И потом, ты хочешь сказать, что это лучшее из того, что ты мерила сегодня?!

-Да, — уверенно произнесла я, еще раз глянув на себя в зеркало. Платье сидело как влитое. Простой покрой, длинный рукав, открытые плечи, минимум украшений.

"Все же маленькое черное платье — это гениальное изобретение моды".

Машка все еще хмуро разглядывала меня со своего места.

-Может, все же вернемся за тем, темно-синим? — скептически произнесла она. — Все не черное.

-Машуль, это оно. Я точно знаю, — настаивала я на своем. — И потом, у темно-синего была абсолютно голая спина. Я замерзну.

"К тому же придется идти без верхней составляющей нижнего белья, а он это вряд ли пропустит мимо своего внимания".

-Тебя согреют, — рассмеялась Машка, и я показала ей язык.

Тут подоспела продавщица и, критически осмотрев нашу композицию, решила добавить свое мнение, приняв сторону Машки.

-Ой, девочки, у вас завтра день рождения! Хотите, я вам предложу просто потрясающее платье? — и сняла я вешалки нечто неприлично красное и с рюшами. Машка всем своим видом изобразила задумчивость, но ее с головой выдали глаза.

"Решила, наверное, отыграться за те несколько часов мучений, что она провела со мной, выбирая это злосчастное платье".

-Том, может быть, примеришь? — из последних сил скрывая улыбку, выдавила она. Я сделала страшные глаза.

-Или вот еще потрясающая вещь, — не унималась продавщица. На этот раз это было нечто с ужасающими алыми цветами на юбке, да еще и включающее в себя подъюбник.

"Красный явно ее любимый цвет", — обреченно подумала я, еще раз посмотрев на себя в зеркало и окончательно решив, что лучшего варианта я сегодня уже не найду. Мое платье стало еще более привлекательным в сравнении с теми монстрами, что держала сейчас в руках неугомонная продавщица.

-Ну, а уж против этого вы точно не устоите, — сделала она третью попытку привлечь наше внимание, в то время как я, переодевшись в свою одежду, вышла из кабинки. Только чтобы она не вывернула перед нами весь имеющийся товар, я подошла и вяло поинтересовалась, чем меня хотят "сразить" на этот раз. Как и следовало ожидать, эта, опять же, красная тряпочка, стоила в два раза дороже того платья, что было у меня в руках.

-Спасибо большое, но я уже определилась, — сказала я и направилась к кассе. И тут я почувствовала, как земля уходит у меня из под ног, а окружающий мир, напоследок сделав какой-то невероятный кульбит, померк у меня перед глазами.

Очнулась я, лежа головой на коленях у Машки.

-Томка, я так испугалась, — немедленно заговорила подруга. Лицо, и правда, было у нее бледнее обычного.

"Представляю себе, как это выглядело со стороны".

-Все нормально, устала, наверное, — прокаркала я, поднимаясь, — и душно здесь, пойдем на улицу.

Расплатившись, я практически вылетела на морозный воздух. Глубоко вздохнув и опалив себе горло, я с наслаждением подставила лицо морозному Солнцу.

"Что-то я часто стала в обмороки падать. Завтра, пока не получу ответы на все свои вопросы, не отстану".

-Том, тебе домой надо пойти, — участливо заметила Машка. — В конце концов, платье мы все-таки выбрали.

-Да нет, все нормально, — отозвалась я. — Пойдем, съедим что-нибудь. Я голодная, как волк.

Перекусив, я почувствовала прилив сил, которого хватило аккурат на выбор бижутерии и нижнего белья. Гулять — так гулять. Парикмахерскую мы отложили на следующее утро и, довольные собой, направились в общагу.

Любовно разложив платье на кровати, я поняла, что на сегодня у меня осталась еще одна сложно осуществимая, но не менее важная задача — убедить Гошку прийти завтра на мой день рождения. Когда я так самонадеянно просила об одолжении иметь возможность прийти Гоше в ресторан, я до конца не отдавала себе отчет в том, насколько сложно будет убедить лучшего друга в необходимости присутствия его на моем празднике.

А мне позарез нужно было убедить его появиться там именно завтра. Моя логическая цепочка рассуждения казалась мне верхом гениальности и простоты. Гошке нужно поговорить с кем-нибудь. С кем-нибудь, кто сможет его понять и поддержать. Желательно, еще чтобы этот кто-то владел информацией и был в курсе дела. А еще лучше, чтобы этот кто-то смог убедить его, что новая картина мира, включающая в себя таких странных существ, как хранители, не так уж и плоха, как кажется на первый взгляд. Влад отпал сразу же, по причине несовместимости вкусов. Или все же совместимости?! Как бы то ни было, помимо него это могли сделать еще и его родственники. Дело осталось за малым — убедить лучшего друга на время зарыть "топор войны" и каким-то образом донести мою просьбу до Гардинеров. Но начинать все равно надо было с самого сложно осуществимого.

Моя соседка, скептически оглядев мою скорбную фигуру, стоящую в дверях, заметила:

-К Гошке?

"Теперь все мысли читать научились, или это просто я такая предсказуемая?!"

-Да, — коротко ответила я и направилась к другу детства.

Подойдя к двери его комнаты, я постучала, и оттуда немедленно послышался знакомый голос:

-Открыто.

Я вошла и замерла у двери. С чего начинать разговор, я не имела ни малейшего понятия.

-Тома? — вскочил со своего места у стола Гошка. — Что-то случилось?

"Да! Ты случился!"

-Нет, все в порядке, — начала я. — А Макс где?

-На свидании, — ухмыльнулся он.

-Ясно, — еле заметно улыбнулась я.

-Ты что-то хотела? — Гошка скрестил руки на груди.

"Закрывается! Надо срочно что-то сказать!"

-Да, я хотела тебя кое о чем попросить. Это очень важно и, пожалуйста, не отказывай мне сразу, — сделала я жалостливые глаза.

-В чем дело? — по-прежнему нейтрально попытался произнести он, но на последнем слове голос дрогнул. — Садись.

"Еще не все потеряно!"

Вместо того, чтобы сесть на указанное место, я вплотную подошла к нему и взяла за руки. Гошка вздрогнул.

-Гош, ты еще считаешь меня своим другом?

-Конечно, — недоуменно произнес он, посмотрев на свои запястья, которые я с силой сжимала в тот момент своими ладонями.

-Я понимаю, что в последнее время все идет наперекосяк, и я, возможно, веду себя не должным образом, — Гошка хмыкнул. — Но пожалуйста, не бросай меня, а!

-Тома, что ты хочешь? — печально вздохнул он.

-Обещай, что не откажешь! — с силой произнесла я. По лицу Гошки пробежала тень сомнения. — Пожаааалуйста! — пропела я и сделала самые печальные глаза, на которые только была способна. Обычно, такое затравленное выражение лица я практикую на любимых профессорах во время экзамена, когда понимаю, что знаю ровно половину билета. Но никогда бы не подумала, что мне придется использовать это оружие против лучшего друга.

-Ладно, — сдался он и слегка улыбнулся. — Кто ж тебе откажет, когда ты вот так просишь. Надеюсь, завтра не наступит конец света, и ты не обязана кончать жизнь самоубийством, прихватив за компанию парочку добровольцев в качестве обязательного требования попадания на тот берег реки Стикс.

"Узнаю лучшего друга!"

-Нет, — улыбнулась я, — все гораздо страшнее. Я приглашаю тебя на свой день рождения!

Гошка помрачнел.

-Ты обещал, — вновь заныла я.

-Не самая лучшая идея с твоей стороны, — проговорил он.

-Это мне решать, кого я хочу видеть на собственных похоронах, — промычала я.

-Смотрю, ты так и не изменила свое отношение к этому "празднику", — ухмыльнулся он.

-А с чего вдруг я должна измениться?! — начала я и поняла, что разговор принимает совершенно ненужное мне направление. И пока он не передумал и не отказался от своих слов, я решила подвести итог. — Итак, завтра в пять. Машка тебя подхватит по дороге.

-Хорошо, но только ради тебя, — проговорил он.

-Спасибо, — широко улыбнулась я и на прощанье, крепко обняв и поцеловав в щеку, быстренько улизнула, пока он не изменил свое решение.

На следующее утро, в воскресенье, я проснулась от мерзкого верещания своего мобильника.

-Алло, — прохрипела я в телефон, поняв, что из лап Морфея на этот раз меня вырывают мои дражайшие родители.

-Томочка, доченька, мы поздравляем тебя с днем рождения, — пропел в трубку мамин голос. — Боже мой, двадцать лет. Моя девочка выросла. Пусть у тебя все будет хорошо и знай, что мы с папой тебя очень любим.

-Мам, спасибо, — попыталась я быть вежливой, но глаза предпочла не открывать.

-Как у тебя дела? Почему ты не звонишь? У тебя все нормально? — взволнованно заговорила мама.

-Да, мам, у меня все отлично.

-У тебя уставший голос, — не унималась она.

-У меня сессия на носу, естественно, что я не высыпаюсь, — проворчала я.

"А дали б мне еще полчасика поспать, голос был бы ни в пример бодрее!"

-Томочка, мы очень сожалеем, что не смогли в этом году приехать поздравить тебя лично, — сокрушалась мама.

-Все в порядке, мам. Я буду праздновать с друзьями, — ответила я.

-С Машей и Гошей?

-Да, и с ними тоже, — туманно отозвалась я.

-А еще кто придет? — мама явно почувствовала запах добычи. Она еще со школьной скамьи пытается меня сосватать всем окрестным знакомым, у кого есть сыновья приблизительно моего возраста. Зная свою маму, которая если ей очень что-то понадобится, душу вытряхнет, а после с лупой изучит каждый ее уголок, я предпочла сразу капитулировать.

-Да, мам. У меня появился парень. Его зовут Влад, — тяжко вздохнув, я села на кровати.

"Сейчас будет допрос!"

-Давно?

-Где-то с месяц.

-А где ты с ним познакомилась?

-Он учится вместе с нами. Мам, у меня встречное предложение, может, вы под Новый год приедете, и я вас познакомлю? Тогда у тебя будет прекрасная возможность допросить его лично.

-Доченька, забыла сказать — дедушка заболел. На Новый год, скорее всего, приехать у нас тоже не получится. Врачи говорят, что возможно, ему придется ложиться в больницу на операцию, — ответила мама. — Может, в этом году ты сама к нам приедешь?

-Мам, у меня экзамен 4-го числа. Я к вам лучше на каникулы приеду, — ответила я.

-Хорошо, родная. Мы тебя любим и крепко целуем.

-Спасибо, мам. Я вас тоже очень люблю.

-Том, подожди, тебе что-то еще бабушка сказать хочет, — и я услышала, как мама передала телефон своей свекрови.

-Привет, бабуль.

-Омичка, у тебя все в порядке? — как всегда спокойно спросила меня бабушка.

-Да, бабуль, все просто отлично, — немного недоуменно ответила я. Мы с бабушкой были очень близки. Фактически, она занималась моим воспитанием с пеленок. Более спокойного и уравновешенного человека я в своей жизни никогда больше не встречала. Не в ее характере задавать пустые, ничего не значащие вопросы. Потому я насторожилась. — А почему ты спрашиваешь? И что там с дедушкой?

-Время берет свое, никто не вечен, — ответила она. — Дай знать, если у тебя что-нибудь случится, хорошо? Что угодно! Знай, я на твоей стороне.

-Хорошо, бабуль.

-Береги себя, Омичка. Целую тебя, — ответила бабушка и повесила трубку.

Странный разговор с бабушкой окончательно вывел меня из анабиоза, и я поплелась умываться, на ходу размышляя над тем, что она хотела мне сказать. Вернувшись в комнату, я нашла входящее сообщение на своем сотовом.

"С днем рождения, Солнышко! Не хотел тебя будить. Все пожелания вечером. В." и три неизменных крестика в конце. На сердце стало сразу тепло и радостно.

"К чему бы это?", - промелькнула неясная мысль, но я отмахнулась от нее, занявшись более насущными делами. Попутно, стащив с подруги одеяло, с криком "Подъем!", тем самым отыгравшись за вчерашнее, я отправилась заваривать чай.

До предполагаемого времени появления Влада оставалось еще около пятнадцати минут, и я, стоя перед зеркалом, натягивала на себя новое платье. Машка уже ушла, сославшись на какое-то дело и пообещав по дороге перехватить Гошу. Я была ей безмерно благодарна за то, что она вчера предложила составить ему компанию и проводить до ресторана. В тот момент, когда я осознала, что без ее помощи мне придется изворачиваться змеей в попытке застегнуть молнию на спине, раздался короткий удар в дверь.

-Открыто, — крикнула я, решив, что это опять вернулись наши соседи, за очередным недостающим пищевым ингредиентом. Они весь день что-то готовили, и, судя по запаху, заполонившему коридор, я бы не хотела оказаться на месте того, кому первому придется снимать пробу.

"Может, попросить о помощи этих кулинаров?", — подумала я, в очередной тщетной попытке дотянутся до молнии. - "Они же не оставят деву в беде. И ради разнообразия, молнию на женском платье можно хоть раз и застегнуть."

-Чего вам на этот раз не хватило для вашего кулинарного шедевра? — спросила я, по-прежнему не выглядывая из-за шкафа.

-Тебя, — донесся до меня голос Влада, и мгновение спустя я увидела его отражение в зеркале.

-Ой, я думала это кто-то из наших, — смутившись, повернулась я к нему лицом. — Я тебя позже ждала.

-Должен же я был вручить тебе подарок, — проговорил он, не двигаясь с места и осматривая меня с головы до пят. Что-то в его взгляде заставило меня покраснеть.

"Нравится подарок?", — смущенно подумала я.

-Еще как, — сделал он шаг ко мне навстречу. — Особенно, если под этим понятием ты подразумеваешь себя.

-Не сейчас, — отступила я на шаг назад, — я полдня провела в салоне красоты, чтобы выглядеть хоть немного привлекательнее, чем обычно.

-Ты потрудилась на славу, — прошептал он, подходя ко мне вплотную, — у меня даже слов нет, чтобы описать, насколько ты сейчас красива. Но я могу передать все, что думаю сейчас, не прибегая к магии слов, — склонился он ко мне.

"Если мы опоздаем — это будет полностью твоя вина!"

-Я и не спорю, — прошептал он, — и обязуюсь восстановить весь принесенный тебе ущерб.

Я закатила глаза, и его руки скользнули по моей обнаженной спине. Молнию я так и не застегнула, а ладони у него были прохладней, чем обычно, потому я вздрогнула от его прикосновения.

-И согрею, — закончил он, прикасаясь своими губами к моему обнаженному плечу. По моему телу пробежала очередная волна дрожи. Губы у него были ни на градус теплее ладоней.

"А говорил — согрею! Ты сейчас скорее похож на Кая, вернувшегося из дворца Снежной Королевы. Холодный....брррр.."

-Ну, все, ребенок, сейчас я тебе покажу холодный.

Подхватив одной рукой меня под коленки, он резко поднял меня на руки и закружил. Из моей груди непроизвольно вырвался смех, и я закинула голову.

"Перестань, у меня уже голова кружится."

-Это хорошо, — прошептал он и поцеловал меня в шею. Но на этом он решил не останавливаться и продолжил свое исследование моей нежной кожи ключиц, постепенно спускаясь все ниже.

"О, Великие Магистры!", простонала мысленно я.

-Мне платье начинает нравиться все больше, — между поцелуями прошептал он и, подойдя к моей кровати, уложил меня на нее, присев рядом.

Он медленно склонился надо мной. С учетом того, что платье он так и не застегнул, то его вырез, и без того полностью оголяющий мои плечи, сейчас предоставлял ему полную свободу действий. Жар начал охватывать все мое тело, лишь от того, как он смотрел на меня.

"Сравняем шансы", — ухмыльнулась я и стащила с него пиджак.

-А вот это ты зря сделала, — пропел он мне в ухо, и тут же я почувствовала его горячую ладонь у себя на спине. Дрожь от его теплого прикосновения к моей обнаженной коже не укрылась от его внимания, и он начал покрывать меня легкими, почти невесомыми поцелуями. Я прикрыла глаза от удовольствия, рассеянно водя руками по его плечам и спине. В момент, когда его губы коснулись моего солнечного сплетения, я обнаружила, что поглаживаю уже его обнаженную грудь, а сероглазый, практически нависая надо мной, довольно существенно приспустил с правого плеча мое праздничное одеяние.

"Упс... и когда я успела это все сделать?"

-Ну и кто тут Кай?! — улыбнулся он своей широкой улыбкой и вовлек меня в очередной глубокий поцелуй.

Спустя несколько минут, восстанавливая дыхание и спокойный ритм сердца, я стояла перед зеркалом и исправляла весь "понесенный урон". Хотя жаловаться в тот момент я стала бы в последнюю очередь.

-Может, все же поможешь застегнуть молнию или мне пойти соседей попросить? — спросила я, не поворачиваясь к нему.

-Ни в коем случае. Это теперь моя личная привилегия, — улыбался он за моей спиной. -Хотя будь моя воля...

-... мы бы вообще никуда не пошли, — закончила я за него, и он лукаво улыбнулся мне в ответ.

-Лисица! Тебе самой это нравится, но так уж и быть, будем и дальше играть по твоим правилам. Так даже интереснее, — произнес он и ловким движением его пальцев мой "наряд принцессы", наконец, приобрел законченный вид.

Довершив свой образ браслетом и колье, я повернулась к нему лицом и тут же шокировано уперлась взглядом в коробку с огромным бантом, лежащую на столе.

"И как я это раньше не заметила?!"

Он невозмутимо стоял в стороне и, засунув руки в карманы брюк, внимательно наблюдал за выражением моего лица.

-Ты что, с ума сошел? Я не могу это принять.

-Почему? — недоумевал он. — Тебе же нужен новый ноутбук для учебы, так что подарок помимо "красивый", будет обладать еще и понятием "полезный".

-Издеваешься? Я и не оспариваю его полезность, я просто не могу его принять. Это все, — я непроизвольно развела руки в широком жесте, — понимаешь, все — слишком много для меня.

-Что именно? — заинтересованно спросил он.

Я прикусила губу, пытаясь выразить словами то, что чувствовала.

-Понимаешь, — начала я, стараясь тщательно подбирать слова, чтобы ненароком его не обидеть, — я воспитана немного иначе. Я привыкла к равноправным взаимоотношениям. То есть, если я что-то получаю, то я должна рассчитывать, что я непременно смогу потом отдать нечто равное этому по значению. И тут появляешься ты, со своим сияющим автомобилем и, безусловно, очень красивыми жестами, если говорить о вчерашнем, но это сразу же ставит меня в заведомо более невыгодное положение, потому как я не обладаю твоими возможностями и не смогу вернуть тебе даже половины...

Он прервал меня, неожиданно нежно поцеловав в губы и зарывшись ладонями в мои волосы.

-Ребенок, тебе надо научиться принимать подарки, — тихо проговорил он, прижимая меня к себе. — Не все в этом мире измеряется материальными ценностями.

-Но ты так потратишь на меня все свое наследство, — смущенно проговорила я. — А я не могу этого допустить!

-Наследство? — удивленно спросил он и посмотрел мне в лицо. — Все мое наследство -это квартира, дача и папина библиотека.

-А откуда тогда у тебя деньги? — все же спросила я.

-Ты правда считаешь меня таким, всем из себя альтруистом? — поинтересовался Влад.

-Неужели да? — улыбнулась я.

Он состроил страшное лицо.

-Не смеши меня, в наше время деньги умеют создать очень хорошее первое впечатление, а для меня это, порой, решающий фактор.

-Все равно не понимаю, откуда у тебя их столько. Ты же не работаешь, — и после паузы и его взгляда из-под приподнятых бровей, добавила, — ну, в общепринятом в этом мире смысле.

-Для девушки со столь развитым шестым чувством ты бываешь на редкость недальновидна, — издевался он надо мной. — Неужели, имея доступ к полю Судьбы, я не смогу ее уговорить немного поработать на меня?!

-Но это же нечестно! — возмутилась я.

-А кто говорит, что Судьба всегда и во всем справедлива? — парировал он.

Я закатила глаза.

-Идем, мы уже опаздываем, — произнес он, одевая пиджак, и подавая мне шубку.

"И все же я думаю, мы вернемся к этому разговору!"

Он ухмыльнулся и добавил:

-Обязательно, но я уверен, что мне удастся тебя переубедить, — и, склонившись, поцеловал меня за ушком.

Дорога, с его манерой передвижения, не заняла много времени и мы прибыли на место с опозданием всего в десять минут.

-А где все? — поинтересовалась я, когда Влад помогал мне снять верхнюю одежду.

-Алек и Аня уже ждут внутри, а Гоша с Машей скоро будут, — ответил он, улыбаясь. — Так что, мы не самые последние.

В ответ я покраснела и, взяв его под руку, вошла внутрь.

-Надеюсь, ты помнишь о своем обещании, — начала я, пытаясь скрыть свою нервозность. — Моя часть сделки, ты должен это признать, выполнена безупречно.

-Даже больше, — оживился он. — Такого эффекта я, признаться, не ожидал.

Я осознала, что вновь стремительно краснею. В этот момент нас подвели к нашему столику, и тут же навстречу мне грациозно поднялся Алек, а следом за ним — его сестра. Даже если я немного и нервничала перед встречей с ними, то в тот момент, когда наши взгляды пересеклись, я поняла, что меня наполняет безмерное спокойствие.

-Несмотря на то, что заочно все уже друг друга знают, — начал Влад, становясь чуть позади меня и кладя свои ладони мне на талию, — я считаю своим долгом представить тебе своего двоюродного брата Александра и его сестру Анну.

-Приятно познакомиться, — улыбнувшись, проговорила я и, чувствуя себя, как на великосветском приеме, протянула руку для рукопожатия, но вместо этого Алек взял ее и поцеловал. Я смутилась.

-Взаимно, Тамара, — ответил он, улыбаясь.

-Тома, — в один голос сказали мы с Владом и я рассмеялась.

-Теперь я вижу, что вы два сапога пара, — улыбаясь, сказала Аня, подходя ко мне ближе и легко обнимая меня. С ней, я чувствую, мы быстро найдем общий язык. — Владюш, мне помнится, ты говорил, что нас будет больше, — ухмыляясь, добавила она и я, не сдержавшись, глянула на Алека. Мне показалось, что по его лицу пробежала тень обреченности.

-Да, Маша и Георгий скоро будут, — хихикнув, сказал сероглазый. Я попыталась заглянуть ему в лицо, но по тому, как он все еще удерживал меня за талию, мне это удалось с трудом. Зато я уловила всплеск эмоций на лице его брата. Он буквально впился взглядом в своего родственника, но, заметив мой интерес к своей персоне, переключил внимание на меня.

"Ого, вот это глазищи! А Машка не преувеличивала. Может я не того брата выбрала?", — подумала я и немедленно ощутила немного болезненное сжатие в районе своих ребер. — "Шучу я, шучу!"

Аня, судя по ее лицу, с трудом сдерживала смех, и я подмигнула ей. Пока мы рассаживались и делали заказ, появились Машка с Гошей. Прошла волна очередного приветствия и я, улыбаясь до ушей, наслаждалась розовым оттенком щек подруги, естественно, усаженной между Алеком и моим лучшим другом. Единственное, что меня огорчало — это выражение лица последнего. Не надо было обладать даром семьи Гардинеров, чтобы понять, что ему было неуютно присутствовать здесь.

"Зря я настояла на своем! Теперь он со мной даже здороваться перестанет."

-Георгий, — внезапно сказала Аня, — а откуда ты родом?

Гошка встрепенулся и посмотрел на нее.

-Я родился в Хабаровске, — медленно проговорил он, — но прожил там меньше двух лет, потому ничего не помню. И можно просто Гоша.

-Ого, — улыбнулась она, — занесло же тебя. А в Питер какими судьбами?

Недоумение в его взгляде сменилось нежностью.

-У меня тут родители учились, вот я и пошел по проторенной дорожке.

-Так ты продолжаешь семейную традицию? — продолжила допрос Аня.

"О, Великие Магистры! Если ей это удастся, я буду перед ней в неоплатном долгу".

Переведя взгляд на свою соседку, заметила, как Машка что-то смущенно нашептывает на ухо Алеку.

"Здесь тоже вроде все под контролем!"

-Пойдем, выйдем, — в свою очередь склонилась я к уху своего демона. В ответ он ухмыльнулся, и я заметила, как на него смотрит с немым укором брат. Влад, как ни в чем ни бывало, помог мне подняться и четыре пары глаз одновременно уставились на нас. На что мы с ним, переглянувшись, одновременно произнесли:

-Мы скоро придем, — и рассмеялись.

По дороге к бару я поинтересовалась:

-И что он тебе сказал?

-Тебе лучше этого не знать, — широко улыбнулся сероглазый. — Итак, зачем ты меня вытащила из-за стола?

-Сам догадаешься, или подсказать? — состроила я невинное выражение лица.

-Ладно-ладно, но напомни мне впредь не заключать с тобой никаких сделок, — ухмыльнулся он. — Ты же всю душу вытрясешь, но своего добьешься.

Я предпочла пропустить это замечание мимо ушей и молчаливо уставилась на него.

-Ну, ладно, вымогательница, — начал он. — Что именно ты хочешь узнать?

-Ты сказал вчера, что я тебя блокировала? Что это значит?

-Это значит, что выставила ментальный щит и закрылась от меня, так что в тот момент я не смог услышать даже те немногие мысли, что были доступны мне ранее.

-И как я это сделала?

-Это к тебе вопрос, Солнышко, — ухмыльнулся он и, подозвав бармена, заказал мне коктейль с каким-то вычурным названием, а себе взял яблочный сок.

-А ты так умеешь? — заинтересованно спросила я.

-Да, — просто ответил он. — И упреждая твой следующий вопрос, Алек и Аня тоже.

У меня заныла голова.

-Но как у меня это получилось? И главное, почему я это смогла сделать?

-Ты не поверишь, но над этими вопросами я сам размышляю со вчерашнего дня, — ответил он.

-И каков твой вывод?

-Есть всего два варианта. Первый — существует такой тип людей, которые способны отбивать небольшие ментальные атаки. Это достаточно сильные личности, как правило, имеющие свое собственное мнение по любому вопросу и не сильно подверженные чужому влиянию. Живой представитель этого вида сидит сейчас за столом и мило беседует с Анютой.

Я повернула голову и увидела, что сестре моего демона удалось вовлечь лучшего друга в оживленную дискуссию.

"По меньшей мере, он больше не прожигает меня укоризненным взглядом".

-Он тебя и раньше не особо винил, — заметил Влад. — Просто у тебя склонность принимать все "шишки" на себя.

-Сейчас речь не об этом, — попробовала я вернуться к первоначальной теме разговора.

-Разве не в этом состоял твой гениальный план, — ухмыльнулся он, — заманить его сюда и показать какие все хранители "белые и пушистые"?

-А ты откуда знаешь?

-Это был вполне предсказуемо, — невинно отозвался он. Я в ответ помотала головой и закатила глаза. — Ты бы видела себя со стороны, когда появился Георгий. Потому я счел для себя возможным попросить Аню об одном маленьком одолжении.

"Тебя прямо здесь поцеловать или подождешь до дома и получишь с процентами?", — улыбнулась я.

-Звучит многообещающе, — ухмыльнулся он. — В таком случае, я лучше подожду.

-Итак, а какой второй вариант? — вернулась я к своему первоначальному интересу и присосалась к соломинке, решив попробовать коктейль.

-Ты уверена, что у тебя в роду не было хранителей? — неожиданно спросил Влад.

В ответ я подавилась и сильно закашлялась, на что он участливо постучал меня по спине.

-Может, есть еще и третий вариант? — с надеждой произнесла я, отдышавшись.

-Что тебя так смутило? — с наигранным удивлением поинтересовался он. — Разве ты сама не хотела совсем недавно читать мысли и вершить чужие судьбы?

-Чем больше я узнаю о тебе, тем больше сомневаюсь, что это является мечтой всей моей жизни, — сказала я и заметила, как он нахмурился на мгновение.

-Это тебя ни к чему не обязывает, — серьезно произнес он. — И вчерашнее происшествие может оказаться всего лишь маленьким случайным эпизодом. Но на твоем месте, я бы получше изучила семейные архивы. Вполне может статься, что какая-нибудь твоя прапрабабка имела темное прошлое.

-Интересно, почему мужчины все грехи списывают сразу на женскую половину человечества, — невпопад заметила я.

-А ты библию почитай, — ухмыльнулся он. — Была там одна замечательная девушка, кажется, ее звали Ева.

-Ладно, это все равно пустой разговор, — рассердилась я. — Но объясни мне тогда, почему вчера ты жаловался на то, что выражаясь твоими же словами — "я тебе чуть мозги не испекла"?

Влад задумался на мгновение.

-Не поверишь, не знаю, — наконец произнес он. — Это нелогично. Обладай ты в достаточной мере потенциалом хранителя, я бы это узнал сразу, у нас довольно специфическая аура сознания. А защита обычных людей действует несколько иначе. Она, скажем так, довольно стационарна, т.е. щит нельзя снять и поставить. Если он есть — он есть всегда.

-Но как же тогда это получилось? — не унималась я.

-Возможно, просто я, когда пытался добиться от тебя повторения блокировки, перестарался и передал часть своей энергии тебе, — рассуждал он. — Но в таком случае, я тем более ничего не понимаю. Каким образом ты сумела воспользоваться и направить ее против меня самого? В общем, у меня вопросов не меньше, чем у тебя.

-Хорошо, — подвела я итог. — Мне по-прежнему ничего не понятно, в прочем так же как и тебе, судя по всему. В таком случае — ну и черт с ним. Пока! Меня больше интересует сейчас другое. Как часто я теперь буду в обмороки падать? До знакомства с тобой я вообще об этом только в книжках читала про рафинированных барышень, а сейчас с завидной регулярностью — чуть ли не раз в неделю, как по расписанию.

-Отсюда поподробнее, — нахмурился он.

-Куда уж подробнее, — съязвила я. — Я по твоей милости вчера опять сознание потеряла. Хорошо Машка рядом была.

-Когда? — серьезно спросил он.

-Через пару часов после того, как мы с тобой расстались.

-Где?

-В магазине, — хмыкнула я. — Нам попалась настырная продавщица, видимо, решившая за наш счет немного увеличить свою выручку за день.

-Покажешь ее? — неожиданно спросил Влад.

-Зачем? — недоумевала я и обиженно добавила, — я ему жалуюсь, пытаясь понять, как он довел меня до жизни такой, а он просит меня показать ему тетку с ужасным вкусом и не менее вызывающими манерами.

-Надо кое-что проверить, — сказал он. — И пойдем уже обратно, а то мне мои брат с сестрой сейчас целую лекцию прочитают о наших с тобой манерах и культурном поведении.

"Даже не посочувствовал!",- обиженно подумала я.

-Ну, что ты, Солнышко, конечно, я переживаю за тебя. Именно поэтому и прошу показать мне этого человека, — проговорил сероглазый, заглядывая мне в лицо. — А сейчас идем.

Он, взяв меня за талию, спустил с табурета и нежно поцеловал в шею.

-Я уже говорил, что ты сегодня потрясающе выглядишь? — спросил он.

-Да, но я не прочь услышать это еще пару десятков раз, — мурлыкнула я и позволила увести себя обратно к нашим гостям.

Вернувшись за стол, я заметила, как изменилась атмосфера за время нашего отсутствия. Гошка спокойно разговаривал с Аней, а Машута смущенно выводила вилкой на тарелке какие-то замысловатые символы, слушая Алека, довольно-таки близко склонившегося к ее голове.

Заметив наше возвращение, все заметно оживились и разговор потек в неизменном русле дружеского застолья. Было немного странно рассказывать о наших с Гошкой детских шалостях Алеку и Ане, но я чувствовала их искренний интерес к своей персоне, потому рот у меня в тот вечер не закрывался. Но больше всего я радовалась тому, что лучший друг стал едва заметно, но все же с большим уважением, прислушиваться к словам моего демона. Мне показалось, что он решил дать ему шанс и то, что по прошествии часа, в разговоре он начал обращаться непосредственно к нему, наполнило меня надеждой на счастливое разрешение конфликта.

Наблюдая за подругой, я поняла, что и здесь не прогадала. Хотя Алек по-прежнему иногда кидал хмурые взгляды на своих родственников, в числе коих к моему удивлению оказалась и Аня, и вел себя немного сдержанно, но я видела, что и он стал сдавать позиции перед машкиным обаянием.

В середине праздника, Влад неожиданно вспомнил о подарках и я немедленно порозовела.

"Я думала, с меня и твоих хватит с лихвой, на весь ближайший год!"

Аня с Алеком с интересом глянули на брата и, судя по выражениям их лиц, провели беззвучную беседу, итогом которой были смешанное выражение лица Влада и ухмыляющиеся его родственников. Я же сконцентрировалась на том, чтобы в моем мозгу не проскочила ни одна шальная мысль по данному вопросу.

Машкин подарок я получила еще утром, потому мне достались всего две красивые коробочки.

"А можно я их дома посмотрю?" без особой надежды подумала я и смущенно улыбнулась. Влад притянул меня к себе и поцеловал в висок.

-Тогда немедленно изобрази на лице радость, и мы не будем тебя мучить.

-Договорились, — широко улыбнулась я и получила ответные улыбки со стороны его брата с сестрой. Только на меня несколько озадаченно смотрели мои друзья, потому как начало диалога ускользнуло от их внимания.

"Поживешь с вами — позеленеешь...", подумала я и в ответ, Влад тихо хихикнул у меня над ухом.

-Гош, я твой подарок дома посмотрю. Хорошо? — озвучила я невысказанную мысль. — Ты же знаешь мое отношение к этому вопросу.

-Знаю, — улыбнулся он. — Я и не рассчитывал, что ты его сейчас откроешь.

Я обрадовано выдохнула и улыбнулась всем. Вдруг, я почувствовала, как Влад чуть сильнее, чем обычно сжал меня за талию, и, автоматически поцеловав в висок, поднялся. А следом за ним, к моему немалому удивлению и Гошка. Я недоуменно посмотрела на них.

-Мы скоро придем, — прошептал мне на ухо мой демон, и я кивнула ему в ответ.

Меня раздирало любопытство и беспокойство, но по тому, как спокойно проводила их взглядом Аня, а следом за ней и Алек, я успокоилась. Я решила в их отсутствие отлучиться на минутку по личной надобности, а вернувшись, обнаружила за столом одну Аню.

-А где все? — подсела я к ней поближе.

Она посмотрела куда-то в сторону и я, проследив за направлением ее взгляда, натолкнулась на прелестную пару танцоров — Машку и Алека. Улыбнувшись этому факту, я повернулась к своей соседке, решив воспользоваться случаем, и поблагодарить ее за помощь.

-Анют, спасибо тебе большое за то, что поговорила с Гошей. Тебе, кажется, удалось воссоздать то, что разрушила я.

-Не говори глупостей, — улыбнулась она. — Ничего ты не разрушила. Просто он относится к тебе несколько иначе, чем к остальным, вот и переживает.

Я воздела глаза к небу.

"Неужели это все настолько очевидно?!"

-Для нас — да, — ответила она.

-Ой, прости. К Владу я уже худо-бедно привыкла, но вот о том, что вы собственно тоже так можете, все время забываю, — смущенно проговорила я.

-А знаешь, ты ему очень-очень нравишься. Правда, он боится в этом признаться, даже самому себе, — сказала она, широко улыбаясь. — Я надеюсь, что все у вас будет хорошо.

-Я тоже надеюсь, — задумчиво проговорила я. — Не люблю быть в ссоре с кем бы то ни было.

-Я не про Гошу, — хихикнула Аня.

"Ой... "

-Не обижай его, ладно? — внезапно предостерегла она.

"Кто кого еще первым обидеть может?!"

-Он гораздо беззащитней, чем кажется на первый взгляд. Это сейчас он стал немного более жестким, чем раньше, но с учетом всего произошедшего, это вполне логично, — проговорила она.

-А что произошло тогда на самом деле? — спросила я. — Он, как устрица, каждый раз захлопывается при упоминании его родителей, а я не хочу на него давить. Но мне кажется, выговорись он, ему стало бы легче.

-Я так не считаю, — печально улыбнулась она. — Зная его характер, думаю, пока он не доведет начатое до конца, не успокоится. Но именно этого мы с Алеком и опасаемся больше всего.

-Почему? — удивилась я.

-Понимаешь, когда погибли его родители, Алек говорил, он совсем сам не свой стал. Срывается с места при любой возможности, если есть хоть малейший намек на деятельность вампиров. Месть стала для него синонимом понятия "дышать". С учетом его целеустремленности, я думаю, что рано или поздно он добьется своего, — сказала Аня и вдруг взяла меня за руку. — Но вот что будет после?

-После, — эхом повторила я.

-Такая личность, как Влад, не сможет существовать без цели, — закончила она. — И как бы мне не хотелось, чтобы он, наконец, успокоился, в глубине души я надеюсь, что ему никогда не удастся, довести начатое до конца.

Мы обе замолчали. Я задумалась над сказанным и не смогла не признать ее правоту.

-А кто такой этот Томас? — поинтересовалась я.

-О, это грустная история, — начала она.

"Еще более грустная?! Куда уж больше?"

Аня печально улыбнулась и продолжила.

-Если ты видела фотографии его родителей, то ты, наверное, уже поняла, что Влад достаточно поздний ребенок.

-Я постеснялась спросить его об этом, хотя не скрою, вопрос просто напрашивался, — смущенно проговорила я.

-А зря, он практически гордится этим, как будто это его личное достижение, — рассмеялась она. — Он, выражаясь патетическим языком, "дитя передовой науки". Влад один из первых детей в мире, зачатых методом искусственного оплодотворения. Дядя и тетя очень долго не могли иметь детей, моя мама рассказывала, каких трудов им стоило выехать в те годы в Англию, на обследование. Он там и родился.

-Ничего себе! — только и смогла произнести я. — А причем тут Томас?

-Томас, до рождения Влада, был практически приемным сыном его родителей, — тихо произнесла она, и я в шоке распахнула глаза.

"А я уж думала, что глубже копать просто некуда!"

-Он не из потомственных хранителей, — продолжила она. — Томас — обращенный, и они в свое время взяли его под свой надзор, поручившись за него.

"И он их предал!"

-Можно и так сказать, — ответила Аня. — Ладно, потом поговорим, они возвращаются.

Я повернула голову в сторону входа, но никого не увидела. Влад и Гошка появились спустя пару минут. Видимо она уловила изменение их мыслей на расстоянии.

"И как вы со всем этим справляетесь? Это ж с ума так сойти можно!"

-Привычка! — рассмеялась Аня, поняв, что это замечание было адресовано ей.

Гоша смущенно улыбнулся мне и сел рядом с Аней. Сероглазый же умостился рядом со мной и, взяв за руку, произнес:

-Вот, оставь вас на минутку, тут же начинаете ворошить прошлое, — стрельнул он глазами в сторону сестры.

-Мне было интересно, — попыталась я отвлечь его внимание на себя.

-Ребенок, тебе всегда все интересно, — улыбнулся он. — Я не сержусь. Просто предполагалось, что сегодня твой праздник, а ты сидишь, как на похоронах. Я чувствую себя обязанным исправить ситуацию.

Рядом послышалось хихиканье Гоши. Легко поднявшись, сероглазый потянул меня за собой.

-Куда ты меня тащишь? — испугалась я, осознав, что мы приближаемся к танцполу. — Я не танцую!

-Еще есть идеи? — не останавливался он. Я по-настоящему испугалась.

"Ну, кто виноват, что у меня обе ноги левые?!", — безнадежно подумала я.

-Просто смотри на меня и все, — прошептал он мне на ухо, обнимая за талию. — Никто не требует от тебя умения танцевать танго. Слушай музыку, она сама выведет.

Танцевать в его объятиях оказалось совсем не страшно. Оркестр наигрывал что-то безмерно красивое и немного грустное, но именно эта мелодия, как никакая другая, в данный момент отвечала моему настроению. Я и не заметила, как положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, практически растворившись в прекрасном соло сакса.

-Томка, ты что уснула? — рассмеялся мне в ухо Влад.

-Тшшш... — прошептала я. — Дай послушать.

Он молчаливо погладил меня рукой по спине. Мелодия закончилась и я, открыв глаза, заглянула в лицо своему демону. В его взгляде я увидела нечто такое, отчего мое сердце пропустило удар.

-Видишь, все не так страшно, — проговорил он, улыбаясь. — Идем, нас все уже заждались, хотят выпить за твое здоровье.

И по-прежнему чувствуя его горячую ладонь на своей талии, мы вернулись за наш столик. Скользнув взглядом по лицам своих друзей и его родных я поняла, что просто безмерно, непростительно и немного банально, счастлива.

Глава 10. "Ящерка"

Понуро бредя по коридору после занятий в направлении общежития, я размышляла на нелицеприятную тему о несправедливости мира. Почему, стоит тебе самой признать себя чуть счастливее остальных, как этот мир непременно постарается доказать тебе обратное? Как в уплату веселых выходных, понедельник выдался наредкость мерзопакостным. Видимо, таким образом выстраивалось природное равновесие. Получила свою ложку счастья — на тебе, дорогая, бочку обыденности и несправедливости в нагрузку.

-Солнышко, ты чего такая печальная? — как всегда со спины услышала я знакомую мелодию бархатистого голоса и повернула к нему голову.

-Эх, — тяжко вздохнула я. — Искренне и самоотверженно пытаюсь полюбить себя.

-И как успехи?

-Сегодня не очень. День какой-то неуклюжий. С одной стороны, внутри, я все такая же белая и пушистая, но взглянув на себя со стороны, я понимаю, что я вся та же старая и больная жаба.

-Ясно, — прокашлялся он, пытаясь скрыть смех, и я сердито глянула на него.

"Вот только засмейся..."

— Я могу чем-нибудь помочь? — предательская улыбка все же поселилась в уголках его губ.

-Неее, это моя собственная гражданская война, иноземные захватчики подождут своей очереди.

-Договорились, — рассмеялся он и, приобняв за плечи, чмокнул меня в нос. — А я могу на пару часов отвлечь тебя от своего мирового побоища и исполнить таки свою вчерашнюю просьбу?

-Которую? — испугалась я, вспомнив про наобещанные мною вчера "проценты". Не то чтобы я совсем была против, но он каким-то немыслимым способом раз от раза сломлял мое сопротивление, и я боялась, что в один прекрасный момент я все же потеряю голову и поддамся его чарам. Это пока не входило в мои планы, потому как я так и не дала себе однозначного ответа о том, как я в конечном итоге к нему отношусь. И неплохо бы было все же понять и его мысли по этому поводу.

"Но дождешься от него, пожалуй."

Влад удивленно поднял вверх бровь.

"Видимо, последнее я подумала уж очень громко. И фраза-то какая дурацкая..."

Теперь он с еще большим интересом смотрел на меня, и в его взгляде отчетливо читалось любопытство. В ответ я показала ему язык и пошла дальше. Легко догнав меня, он как ни в чем не бывало, продолжил:

-Поехали, покажешь мне свою агрессоршу.

Теперь настала моя очередь бросать недоуменные взгляды.

-Продавщицу, — добавил он, и я согласно кивнула в ответ.

Магазинчик мы нашли быстро. Первой в него зашла я, чтобы удостовериться, что за прилавком стоит уже знакомая мне навязчивая особа. Увидев меня, она натянула на лицо улыбку, означающую, видимо, доброжелательность, но по мне, так она больше напоминала оскал. Не нравилась она мне и все тут.

-Здравствуйте, — еще шире улыбнулась продавщица, распознав во мне знакомое лицо. — Вы вернулись. Я так и знала, что вам понравятся наши вещи. Что именно запало вам в душу?

"Запало, так запало!", — фыркнула мысленно я.

И тут я с удовлетворением, гораздо большим, чем я ожидала от себя, увидела, как она побледнела и отступила на шаг назад.

-Добрый день, Марта,— пропел у меня над ухом сероглазый. — Не чаял увидеть тебя... вновь.

Марта сделала еще шаг назад и уперлась в стену позади себя.

-О да, Совет бывает на удивление милосерден, — скрестил он руки на груди. — Это ты так считаешь. Я могу помочь изменить тебе эту точку зрения. Судя по всему, ты прекрасно отдашь себе отчет в этом. Уже хорошо!

Я словно приросла к полу. Наблюдая за лицом этой женщины, я вдруг поняла, что в ее глазах читался неподдельный, всепоглощающий страх. Методом исключения, потому как в зале кроме нас никого не было, я пришла к выводу, что это чувство в ней вызвано отнюдь не моей тщедушной персоной.

-Только попробуй еще раз это сделать, и наша предыдущая встреча покажется тебе романтическим свиданием, — неожиданно холодно произнес Влад. — Нет! Но я могу и передумать!

Такое чувство, что у меня из органов чувств остались только зрение и слух. Я впитывала каждое слово стоящего рядом со мной Влада, понимая, что самое большее, на что я могу рассчитывать из их наполовину бессловесного диалога — это его реплики.

-Меня больше интересует, когда ты в последний раз видела своего дружка. Да, этого.

Тут я увидела, как на губах Марты заиграла легкая полуулыбка, и скорее ощутила кожей, чем оценила остальными органами чувств, как воздух вокруг нас задрожал от статического электричества и напряжения разыгрываемой передо мной сцены. Неожиданно, ко мне прикоснулась горячая ладонь сероглазого, так что от неожиданности я вздрогнула (я и не заметила, с какой силой сжимала свою сумку, так что ногти впились в кожу) и бархатный голос рывком вернул меня в реальный мир.

-Тома, подожди меня, пожалуйста, в машине, — его глаза пытались внушить мне, что в данный момент лучше не вступать с ним в противоречие.

Как в тумане, у меня включился автопилот, и я, взяв у него из рук ключи, вышла на улицу.

"Чтоб я еще раз сюда вернулась, да ни в жизнь!", размышляла я, вдыхая полной грудью морозный воздух. Голова постепенно забирала управление непослушным телом на себя, и в момент, когда я, плюхнувшись на сиденье его машины, включала радио, автопилот, моргнув напоследок предупредительной лампочкой, отключился.

Какое-то время спустя водительская дверь распахнулась и в машину сел сероглазый. Лицо у него было сосредоточенное, и залегшая между бровей складочка говорила о том, что до принятия им решения мне рот лучше не открывать.

"И думать, видимо, тоже не стоит...черт..."

Тут он повернулся ко мне и спокойным голосом произнес:

-Извини, Солнышко.

"За что?" — тут же отреагировала я.

-Я не хотел тебя напугать.

Наверное, глаза у меня были несколько большего размера, чем обычно, потому как его взгляд был полон беспокойства и искреннего раскаяния. Но не это сейчас интересовало меня больше всего.

-Кто это? — выпалила я.

-Это Марта.

-Я догадалась, — скривилась, не сдержавшись, я.

-Она вампир, — просто ответил он и добавил с полуулыбкой, — в завязке.

"Оу...", - только и смогла подумать я. — "И такие бывают?!"

-Я дал ей шанс, в свое время, — его брови на мгновение сошлись на переносице. — Видимо, зря.

-Почему? — автоматически поинтересовалась я.

-Почему в завязке или почему дал шанс? — улыбнулся он.

-И то, и другое, — немедленно выдала я. — И как это связано со мной? Поэтому ты потащил меня сюда? Она могла повлиять на меня? Это из-за нее я грохнулась в обморок? А на Машку почему не подействовало?

-Не тараторь, — поднял он руки в притворном жесте капитуляции, сдаваясь под моим напором.

"Чтобы получить ответ хотя бы на один из вопросов, я лучше задам их сразу все!"

-Ребенок, ты меня просто завалила вопросами. Будем решать их по мере поступления, ладно?!

И я немедленно кивнула в ответ. Влад нетерпеливым жестом глянул на часы и произнес:

-Только давай по дороге поговорим, — и завел двигатель.

Автомобиль, ловко маневрируя по запруженным транспортом улицам, поехал, судя по всему, к моему общежитию.

"Значит, сегодня кофе угощать не будут?" — промелькнувшая у меня мысль отчего-то носила оттенок грусти.

-Извини, Солнышко, у меня появились неотложные дела, — ответил Влад и продолжил, — Марта — вампир, обращенная моим старым приятелем, — в его голосе звякнула сталь. — Но она сумела убедить меня и, судя по всему, еще и совет в том, что она способна управлять своими желаниями. К тому же, знака у нее нет, так что особой опасности она не представляет. Правда, как сегодня оказалось, на досуге она развлекается тем, что влияет на доверчивых покупателей, внушая им практически экстренную необходимость в покупке того или иного товара из ассортимента ее магазинчика.

Я недоуменно глянула на него.

"Ее магазинчика? Я думала она там просто работает".

-Она и работает, на себя. Увеличивает, так сказать, выручку своими "талантами". Ей это неплохо, надо сказать, удавалось, до последнего времени. Вот только ты оказалась ей не по зубам, — машина, остановившись, замерла неподалеку от моей общаги, и он широко мне улыбнулся.

-Почему? — глупо улыбаясь ему, поинтересовалась я.

-Ребенок, ты меня позавчера отшила так, что мама не горюй, а уж ее-то способностей на твою "слабую" натуру, точно никогда не хватит.

"Опять издеваешься?"

-Ни капельки, — улыбнулся он и поцеловал мое запястье.

-Значит, ты ее сильнее? А насколько? — отчего-то эта мысль заставила меня сиять от гордости. Понять бы еще, почему.

-Достаточно, — усмехнулся он. — Чистокровные, как правило, всегда сильнее обращенных. А у меня за спиной не одно поколение Хранителей с их многовековым опытом и знаниями. Гены — сильная вещь! Даже у Алека с Анютой родословная послабее моей будет.

-Так ты, выходит, самый большой медведь в нашем болоте? — издевалась я, тем не менее, улыбаясь до ушей.

-А вот медведя я тебе еще припомню, — притянул он меня к себе и зарылся носом и губами мне в шею.

"Скажи спасибо, что я еще о медведе вспомнила, а то к болоту кое-кто другой по логике вещей просится".

Он рыкнул мне в шею. Я же, перебирая руками его волосы, добавила:

"И все же, почему я грохнулась в обморок?"

-Это моя вина, — на меня смотрели полные раскаяния серые глаза. — Я тебя укатал еще днем и, видимо, подорвал твои защитные силы так, что даже ее слабая атака на твое сознание закончилась для тебя обмороком.

И он вернулся к своему прерванному занятию. Ну как в таком состоянии можно на него сердиться?

"А говорил — дела..." — подумала я, чувствуя, как закололо кончики пальцев, и сердце начало отбивать какой-то рваный ритм.

-Золотце, — вновь поднял он голову и заглянул мне в глаза, — мне нужно будет уехать на пару дней.

-Что-то случилось? — перепугалась я.

-Нет, не волнуйся. Просто мне надо проверить кое-какую информацию, — поцеловал он меня в лоб. — Если что, обращайся к Алеку или Анюте, они знают, как меня найти в случае крайней необходимости.

-Ты едешь один?! — сердце внезапно сжалось от страха.

-Все будет хорошо, со мной ничего не случится, — уверял меня он, вновь взяв за руки и прижимаясь губами к запястьям. — Хотя не скрою, твои испуганные глаза в данный момент греют мне душу и дарят надежду, — хитро улыбнулся он и поцеловал в висок.

Я немедленно смутилась.

-Ты хотя бы знаешь, когда вернешься? — пискнула я.

-Нет пока, но я тебе обязательно позвоню, когда появится хоть какая-то ясность, — и он вновь зарылся лицом в мою шею.

Я непроизвольно вцепилась в его плечи и прижала к себе. Он мягко отстранил меня от себя и, взяв мое лицо в свои ладони, заглянул в глаза. Уж не знаю, что он там увидел, но взгляд его внезапно потеплел, и он начал покрывать все мое лицо легкими поцелуями. Все, кроме губ. Я нахмурилась. И решилась сама проявить инициативу. Он вздрогнул, но поддавшись моему напору, ответил.

-Томка, мне правда пора, — мягко произнес он по прошествии некоторого промежутка времени. — Я тебе позвоню, Золотце.

Я в ответ слабо улыбнулась и вышла из машины. Взвизгнув напоследок шинами, он умчался. Стоя там и глядя ему вслед, я почему-то думала о том, что что-то было не так. Я ощутила какую-то неясную тупую боль под ребрами, когда его машина скрылась из виду. Я волновалась за него! Это было необычное чувство. Оно было подобно ледяному стержню, застрявшему в желудке. Но было что-то еще, что меня беспокоило в тот момент, и я, вспомнив о его бессловесном прощании, неосознанно прикоснулась пальцами к своим губам. Поцелуй. Я все еще как будто чувствовала его мягкие теплые губы на своих, но вот вкус его, в отличие от прошлых, был каким-то сладковато-горьким, я бы даже сказала солоноватым, с привкусом металла.

"Металла?! О нет!"

Понимание холодной волной растеклось у меня по позвоночнику.

"Он... он... пил..."

Дрожащими руками я вытащила из кармана шубки жвачку и, борясь с тошнотой, запихала себе в рот чуть ли не половину пачки. Глаза заволокло пеленой, и в ушах зашумело. Мысленно дав себе пощечину, я поглубже вздохнула пару раз и направилась к двери общежития.

"Ну, кто просил нюхать?! И зачем я об этом вообще начала думать?! Неведение — благо! Неведение — благо!", — размышляла я, поднимаясь наверх. Чеканя шаг о каждую ступеньку, я вновь и вновь повторяла себе эту нехитрую истину.

Открыв дверь в комнату, я тут же уперлась взглядом в коробку с подарком Влада, и меня, помимо грусти, одолела еще и тоска. Машку где-то носило, и я, стянув с себя верхнюю одежду, поставила кипятиться чайник. Когда я потягивала горячий чай, до меня донесся писк моего телефона, сообщающего о приходе короткого сообщения.

"Интересно, кто это вспомнил о моей скорбной натуре?" — размышляла я, роясь в сумке в поисках сотового.

"Томка, извини, что не предупредил. Но ты была на редкость убедительна, и я не смог тебе отказать. ХХХ"

Я широко улыбнулась, и тут же телефон пискнул во второй раз.

"И перестань хандрить, иначе я сейчас же вернусь и покажу тебе, где раки зимуют! ХХХ"

"А где они зимуют?!" — подумала я, уверенная в том, что он меня услышит. "Вот вернешься — покажешь! Я пока твой подарок поизучаю. Но если ты не вернешься до праздников, учти, я найду себе в интернете первого попавшегося симпатичного брюнета и буду встречать Новый год с ним".

На этот раз телефон зазвонил. Ухмыляясь, я сняла трубку.

-Солнышко, смею надеяться, что до сего момента ты планировала встретить его со мной? — пропел мне в ухо мой демон.

Я закатила глаза.

-Это было не более, чем предположение, — выдала я. — Ты ничего не говорил о своих планах на эту ночь.

-Ты разве не поедешь к родителям? — уточнил он.

-В этом году нет. Ты не рад?

-Очень, — промурлыкал он мне в ухо. — Ограничения по планам или какие-либо пожелания?

-Неа. Удиви меня!

-Ох, ребенок, зря ты это сказала, — отозвался он. — Ловлю на слове. Я скоро приеду, и перестань хандрить.

-Ладно, — улыбаясь до ушей, ответила я.

-Ах, да, небольшое уточнение — кредитка была приложением к подарку. Пока, Солнышко.

И он отключился. Мысли забегали, как тараканы по кухне от включенного света. Что это было, как не намек на покупку очередного наряда?! Его действия носили оттенок легкого издевательства над моей слабой натурой.

"Хорошо. Сыграем, ради разнообразия, по твоим правилам, но со своими поправками", — ухмыльнулась я и в надежде, что он еще в состоянии услышать мои мысли, припомнила во всех красках себя, любимую, в момент, когда я по настоянию Машки, примеряла комплект потрясающего черно-красного нижнего белья при последнем нашем рейде по магазинам. Тогда я его отвергла за ненадобностью, потому как он не подходил к платью. — "Завтра же пойду и куплю! Сойдет за наряд Снегурочки?"

Спустя пару минут раздался писк моего сотового.

"Томка, я из-за тебя чуть в аварию не попал! Сделаю все невозможное, чтобы вернуться как можно скорее, моя Снегурочка! ХХХ"

Счастливо улыбаясь во весь рот, я решила распаковать свои подарки и начала с подарка Гардинеров-младших. Содрав упаковку, я обнаружила под ней довольно миленький фотоаппарат последнего поколения. Тяжко вздохнув над мыслью — "и у этих куры денег не клюют", потянулась за гошкиным презентом. Коробочка была небольшой и довольно легкой. И заглянуть в нее мне хотелось ровно настолько же, насколько я желала вообще забыть о ней и далее оставаться в блаженном неведении относительно дара лучшего друга. Закусив губу и покопавшись в себе, я поняла, что в этой неравной борьбе, как всегда, победило любопытство, и я сняла упаковку. И в тот же миг села там же, где и стояла — прямо на пол.

С подушечки черного бархата во все свои зеленые глазки на меня смотрела юркая серебряная ящерка. Память в мгновение ока, на скорости 88 миль в час*, швырнула меня назад, в прошедший июль.

-Томка, ну на хрена ты туда полезла? — пропыхтел Гошка, поддерживая меня под руки. А если быть точными до конца, то я держалась всеми своими верхними конечностями за него, пока он тащил мою израненную тушку по знойной дороге по направлению к станции. Мы с ним напару вышагивали, глотая придорожную пыль, в арьергарде нашей группы, километра этак за два от остальных. В то время мы проходили геологическую практику на просторах родной области. Обшаривали все мало-мальски живописные обнажения, реки, болота, водопады и прочие панорамные виды геологических красот нашего края. Чаще всего, нас заносило на места прохождения "боевой славы" давно почившего в бозе ледника, растаявшего черт знает сколько сотен лет назад, но успевшего наворотить достаточно живописных пейзажей, с довольно обманчивой видимой крепостью стенок откосов обнажений в ближайшем пригороде. Как и все студенты, перемещались мы исключительно на "своих двоих". День клонился к вечеру, а до станции было еще довольно далеко.

-За ящеркой, — пискнула я. — Красивая, зараза была. Хорошо, хоть сфотографировать ее успела.

-За чем? — ошалело переспросил Гошка, останавливаясь. — Ты хочешь сказать, что свалилась в эту яму, подвернула ногу, ободрала себе всю физиономию и чуть не свернула шею из-за какой-то зеленой хвостатой холоднокровной?

-Где ободрала? — немедленно среагировала я, выдергивая свои руки из его захвата и начиная рыться в рюкзаке в поисках зеркальца.

Гошка в ответ закатил глаза и сел у обочины на огромный валун.

-Вот черт, — выдохнула я, изучая длинный красный след у себя на лбу. Скулы выглядели не лучше, но хуже всего смотрелся начавший уже проявляться во всей своей красе большущий синяк под правым глазом. Расстроено, я потеснила лучшего друга на его троне. — И как я завтра пойду с такой красотой на свидание с Лешкой? Он же меня испугается. Решит, наверное, что я с кем-то подралась на досуге.

Лучший друг хмыкнул.

-Эврика! — ухмыльнулась я. — Скажу, что ты меня обидел и посмотрю на его реакцию. Настоящий джентльмен должен вступиться за честь дамы.

-Это будет последний раз, когда ты увидишь своего "настоящего джентльмена", — съязвил он, и я показала ему язык.

-Какие вы все мужчины..., — Гошка приподнял одну бровь и я закончила, — ненадежные.

-Чья бы корова мычала, — хмыкнул он. — Что-то я не слышал ноток протеста относительно нашей природы, когда вытаскивал тебя из той ямы и тянул на своем горбу всю дорогу до дома.

-А мы еще и не дома, — вставила я.

-Значит, у меня есть шанс оправдать твое суждение о мужской половине человечества и бросить тебя здесь.

-Нееет, — заныла я, — ты на такое не способен. Ты такой хороший-хороший, положительный-положительный!

И для убедительности поморгала ресницами.

-Подхалимка, — выдал он. — Ну что, пошли дальше, дама?

-Сейчас, — выдавила я, в тот момент с наслаждением стянувшая кроссовок и растиравшая рукой больную голень.

Гошка присел на корточки и взял ее в свои руки.

-Распухла, — констатировал он. — Похоже, это все же растяжение.

С горем пополам я вернула обувь на место, но первая же попытка встать на обе ноги закончилась для меня плачевно — я упала обратно на теплый гранит. Села я, определенно, зря — стоило мне встать на ногу, как она сразу же начала немилосердно ныть и, на все мои попытки заставить ее двигаться, отзывалась резкой болью в голени.

-И что теперь делать? Я на нее теперь даже ступить не могу, — чуть не плача, произнесла я, заглядывая в лицо лучшему другу.

-Я тебя не потащу, — предупредил он, и я состроила скорбную физиономию...

Где-то час спустя мы сидели на скамейке на платформе в ожидании прибытия следующего поезда и самозабвенно поедали мороженное. Солнце все еще припекало, но я с наслаждением подставляла его лучам свою бледную кожу.

-За услуги извозчика — с тебя фотография твоей ящерки, — выдал Гошка, не открывая глаз, так же, как и я, млея под лучами летнего северного солнышка.

-Заметано! — улыбнулась я.

Гошка приоткрыл один глаз.

-И как ты завтра собираешься идти на свидание с такой ногой? Или тебя твоя физиономия больше беспокоит?

-В твоем голосе слышится сарказм и какая-то нездоровая радость. Смотри, как бы я сейчас не уровняла наши с тобой шансы.

-И кто тебя тогда до дому дотащит?

-Ладно, подожду до дому, — констатировала я. — И потом, я могу сейчас позвонить Лешке — он мне поможет! — пришла мне в голову гениальная идея.

-Долго ждать придется! — хмыкнул Гошка, не открывая глаз. — Скорее сейчас снег пойдет, чем он потащится по этой жаре ради тебя на другой конец города, чтобы предложить тебе свою помощь. Ни один спор не стоит таких морально-физических затрат.

-Что ты сказал? — сердито рыкнула я.

-Ой, — отодвинулся от меня. — Я не это имел в виду!

-О каком споре идет речь? — пододвинулась я к нему ближе.

-Ни о каком. Тебе все послышалось, — отводил он взгляд.

-Гошка! — в притворно-миролюбивом жесте я обняла его за шею. — Я же все равно не отстану!

-Ладно, раз уж ляпнул, — застенчиво проговорил он. — Ребята с нашей группы поспорили, насколько быстро он сможет...

-Что? — продолжала давить я.

-... затащить тебя в постель, — отчеканил он. И я покраснела. Не зная, куда деть руки, я сцепила их в замок перед собой.

-И давно ты... знаешь? — тихо проговорила я.

-Не очень. Случайно услышал, — ответил он. — Не хотел тебя расстраивать, — и, помолчав немного, добавил, — если тебе от этого будет легче, он считал что целуешься ты очень даже неплохо, и был буквально весь в предвкушении от того момента, когда он сможет свершить задуманное.

-Гошка, пожалей мои уши, а! Я и так сквозь землю провалиться готова. И все же почему вы, мужчины, все такие... такие..., — мысль так и не нашла своего логического завершения.

-Ты опять обобщаешь, — обиженно проговорил Гошка.

-Извини. Просто я расстроена.

-Зря я сказал, — вздохнул он.

-Да нет. Так даже лучше, — размышляя о том, в какой именно форме я завтра выдам "на пряники" бывшему бойфренду.

-Я бы на твоем месте попробовал взглянуть на это с другой стороны, — прервал мои размышления лучший друг. — Раз на тебя уже пари заключают, значит, ты заработала определенную репутацию в их кругах.

"Ага, вечной девственницы!"

-Не вижу ничего хорошего в этой "репутации", — скривилась я. — Да, и почему ты мне раньше об этом не сказал? А если б он добился своего, как бы я тогда выглядела?

-У него не было никаких шансов, — улыбнулся Гошка, и я фыркнула в ответ. — Я тебя дольше знаю и намного лучше, чем он. Уверен, ты бы не повелась на его смазливую мордашку, расставшись со своей....

-Стоп! — вскрикнула я, стремительно краснея. — Мне кажется, или мы с тобой разговариваем о моей "чести и достоинстве", как о разменном товаре?

"И почему я вообще говорю об этом с Гошкой!"

Покопавшись в себе, я поняла, что немного смущена неожиданным поворотом нашей беседы, но не более того. Мне не было неловко, когда он был рядом. Видимо, я давно стала воспринимать его как нечто родное и постоянное в своей жизни.

-А если я никогда так и не смогу найти такого человека, с кем бы я могла быть уверена, что это и есть то самое, мое? — озвучила я неожиданно посетившую меня мысль и тут же ужаснулась ей.

-Томка, ты, как всегда, все драматизируешь, — закатил он глаза. — Все не настолько ужасно. Ты обязательно встретишь свою вторую половинку, а нет — могу предложить свои услуги, — ухмыльнулся он.

-Да ну тебя, я с ним о сокровенном, а он все шутит! — стукнула я его по руке. — И куда ты денешь свою Юльку? Ты что, с ней поссорился?

-Разве со мной можно поссориться?! — блеснул он радужной улыбкой. — И я серьезно! — улыбка, как по мановению волшебной палочки, исчезла с его лица. — Предлагаю заключить пакт, как в американских фильмах — если никто из нас не женится/выйдет замуж, скажем, до тридцати лет, то мы можем рассчитывать, что у нас двоих получится сделать это вместе лучше, чем поодиночке.

Я с сомнением глянула на Гошку.

-Ты что, правда, говоришь серьезно или это такой извращенный юмор? Если второе — то, на всякий случай, скажу, что мне не смешно.

-Я серьезен как никогда, — ответил он, и я призадумалась.

-А, ладно, все равно ничем не рискую, — выдала, наконец, я. — Так даже забавнее будет!

-Ну что, скрепим договор поцелуем? — улыбнулся он.

-Гошка, ты часом не перегрелся сегодня на солнце, а?

-А что я такого сказал?! — смущенно добавил он, я закатила глаза и чмокнула его в щеку.

Дальнейшее продолжение беседы было прервано гудком прибывающей электрички.

Больше мы с ним на эту тему не заговаривали, и я, признаться, решила, что это было просто дурачество с его стороны, и выкинула из головы. Разглядывая сейчас ящерку, я поняла, что у меня по щекам катятся слезы. Видимо, этот разговор значил для Гоши гораздо больше, чем я думала.

"Why does my heart feel so bad?", вспомнились мне слова известной песни.

В таком состоянии меня и застала Машка — сидящей на полу, с брошкой в руке и размазанной по лицу косметикой. После моего сбивчивого рассказа она задумчиво выдала:

-Странно, а я где была в это время?

-По-моему, ты в тот день валялась с температурой, потому что накануне попала под страшный ливень, — задумчиво проговорила я.

-А я видела у Гошки эту фотку, — внезапно добавила она. — Я еще тогда подумала, что странно держать в рамочке фотографию какой-то ящерицы. Но у всех свои причуды!

Я почувствовала, как новый комок подкатывает к моему горлу.

-Маш, ну вот скажи мне, неразумной, чего он хотел этим добиться? Что я должна была понять, увидев это? — я начала злиться и помахала ящерицей в воздухе, беспощадно ухватив ее за хвост. Злиться на кого-то, тем самым перекладывая свою вину на него, когда сама не видишь выхода из сложившейся ситуации, всегда для меня было самым простым выходом из положения. Злость помогала успокоить мою совесть, но не давала готового решения. — И самое главное, как мне теперь вести себя с ним?

-Том, может, ты сама у него об этом спросишь?

-Думаешь, я смогу? Одно дело — слушать ваши домыслы и догадки, и совершенно другое — получить живое доказательство этого от самого "виновника торжества".

-И может, это ничего не значит. Просто красивая брошь, не более того, — добавила подруга.

-Ага, за такие-то деньги!

Вскочив, я начала бегать по комнате.

"Однако, насколько же он меня хорошо знает. А что было бы, открой я его подарок при Владе? А может он на это и рассчитывал? Черт! "

-Томка, уймись, сейчас все соседи сбегутся, решат, что у нас табун лошадей завелся, — спокойно сказала Машка.

Я встала как вкопанная. Злиться оказалось проще, чем грустить. Я решила, что пока я не вернулась в желеобразное состояние, надо пойти и поговорить с лучшим другом. Но в последний момент меня тормознула Машута.

-Ты вроде только-только с ним помирилась, — резонно заметила она, — и дня не прошло, решила снова воткнуть между вами клин?! Предлагаю на сегодня забить на все разборки и надраться.

-Надраться? — задумчиво проговорила я. — Идея неплоха. Особенно с учетом завтрашнего зачета по вычислительным системам.

-Ну, не надраться, а просто выпить! — резонно заметила она. — После поворочаешься ночку в постели, а завтра с утра пойдешь перекладывать с больной головы на здоровую. А потом тебя Влад утешит, — рассмеялась она.

-Влад уехал, — вздохнула я.

-Ясно, — просто добавила она. — Тогда подожди, когда он вернется, и после этого устраивай разбор полетов. Заодно остынешь.

-А он-то мне для этого зачем?

-Я же сказала — утешить! — расхохоталась Машка.

"Что-то Машка сегодня находится в подозрительно радужном настроении!"

-Машунь, как у вас дела с Алеком? — хитро прищурившись, вопрошала я.

-Я бы хотела сказать "превосходно", но пока скажу, что просто здорово.

-А что так? — удивилась я. — Он тебя еще не поцеловал?

"Ни за что не поверю, что нет"

-Не в этом дело!

"Значит, все-таки да. Видимо, скорость, с которой все Гардинеры переводят отношения с уровня на уровень — это их врожденная черта!"

-А в чем тогда?

-Он очень милый и внимательный. Мне легко и уютно с ним. Но в тоже время, я все время наталкиваюсь на какую-то невидимую стену. Как будто у него есть какая-то тайна или он просто не хочет подпускать меня ближе.

"Или и то, и другое!"

-И ты знаешь, Том, он иногда меня пугает, как тогда в первый день. Бывает, посмотрит так, что по спине аж мурашки бегают.

"И все?! Счастливая! Что ж меня-то все время в обморок клонит свалиться?"

-Может тебе это опять кажется? Ведь сейчас он тебя не ненавидит, как тебе показалось поначалу. Рискну предположить, что скорее наоборот, ты ему очень нравишься! — убеждала я. Все же, подруга была достаточно проницательна, и мне было неудобно обманывать ее чувства. Но мне казалось правильным не развивать в ней свое недоверие к Алеку. Каким-то шестым чувством я поняла, что в отличие от Влада, его брат не намерен посвящать Машку в тайную сторону своей жизни.

-Наверное, ты права, — вновь счастливо и немного мечтательно улыбнулась она. — Так-с, что у нас осталось еще из старых запасов в нашем винном погребке?! — произнесла она и направилась на ревизию нашего шкафчика с продуктами.

Все последующие дни мы с Машкой были поглощены сдачей зачетов, потому все мрачные мысли посещали меня, как правило, перед отходом ко сну. Пару раз Влад выходил на связь, говорил какие-то милые глупости, но так и не сказал, чем именно он занят и, главное — сколько еще времени это у него займет.

Самым сложным в эту пору для меня оказалось утро вторника, когда я, встретившись глазами с Гошкой, и, смущенно ему улыбнувшись, сделала вид, что ничего сверхъестественного не произошло и что мы по-прежнему находимся в той же отправной точке, что и ранее. Конечно, это была ложь, от начала и до конца. Я не могла ему сказать, как минут десять перед встречей с ним вертела в руках его подарок, так и не решившись надеть. А он, в свою очередь, делал вид, что это было ничего не значащее для него подношение, просто красивая вещь, не более того. Ни слова, ни намека на прошлое. Даже не поинтересовался, понравился ли мне его подарок. А может, так оно и было на самом деле, и я все себе вообразила? Раздула из мухи слона и наслаждаюсь творением рук своих, мучаясь и таская его везде за собой.

А еще меня с завидной регулярностью начали посещать кошмары. Каждую ночь. Ложась спать, к концу недели я уже со смирением истинного праведника ожидала очередной порции потока туманных образов и неожиданных мест, куда меня на этот раз занесет волшебник Оле-Лукойе. Мне снились какие-то непонятные, совершенно незнакомые мне уголки Земли и люди. Они все время что-то говорили, куда-то шли и в чем-то меня убеждали. Все это я помнила первые секунд десять с момента моего пробуждения, а после мне оставалось довольствоваться лишь мрачным послевкусием из коктейля чувств неопределенности и страха.

Неделю спустя с момента отъезда моего демона, я всю ночь ворочалась в постели, потому как меня, как обычно, мучили тяжелые сны. Но в этот раз все было как-то иначе, и под утро я внезапно проснулась с мокрой спиной и тяжелой головой. В памяти все еще мелькали какие-то обрывки сновидений, но ни один из них я так и не смогла воспроизвести в своем мозгу со стопроцентной ясностью. Под окном неожиданно призывно завыла сиреной машина, и я вспомнила старую шутку о плачущих от потери хозяина машинках, воющих от страха по ночам. После мысль каким-то неведомым образом перескочила на сероглазого и... я вспомнила картинку, заставившую меня подскочить на кровати в четыре утра.

"Влад..."

Разрываясь между страхом и приличиями, я все же взяла телефон и набрала его номер.

Холодный металлический голос, со своей дежурной фразой про недоступного абонента, отчего-то меня совсем не успокоил. Повторив попытку еще пару раз, я поняла, что у меня начинается паника. Если б я имела такую пакостную привычку, как курение, в тот момент я, скорее всего, дымила бы уже как паровоз.

"Мало ли, может он просто его выключил! Дождусь нормального утра и позвоню еще раз!"

Но тревога отчего-то не спешила покидать меня и ни в какую не поддавалась моим уговорам о забывчивости сероглазого зарядить мобильник или банальном случае кражи дорогой игрушки. Поскрипев пружинами какое-то время в попытке заснуть и пару раз выглянув в окно, я, наконец, приняла решение и, подойдя к Машке, тихонько потрясла ее за плечо.

-Машуль, — прошептала я ей на ухо, в ответ на ее невнятное бормотание, — где твой телефон?

-В сумке, кажется, — сонно потирая глаза, ответила соседка. — А тебе зачем?

Я, ни слова не говоря, порылась в названном предмете кожгалантереи и, найдя интересующую меня вещь, открыла последние входящие звонки.

"В следующий раз подготовлюсь заранее и сама возьму у него телефон!", — подумала я и нажала кнопку вызова.

-Томка, — более ясным голосом воскликнула Машка, — ты кому звонишь в..., — она отвернулась к будильнику, — ... пять утра!

Я проигнорировала ее вопрос и почти облегченно услышала длинные гудки вызова абонента.

-Маша, что случилось? — раздался на том конце провода голос Алека, в котором не было даже тени намека на сон.

-Это Тома, — быстро поправила я, — от Влада вестей не было?

Повисла пауза.

-Алек, что-то случилось? Я чувствую! Ответь мне, пожалуйста, — почти умоляла я.

"Ох, не нравится мне его реакция!"

-Влад попал в автомобильную аварию, час назад!

Глава 11. "Компромисс".

-Алек, что произошло? — испуганно проговорила я.

-Ничего страшного. Думаю, что с ним все хорошо.

-Думаю?

-Тома, я не могу сейчас разговаривать. Я тебе перезвоню, — и, не дав мне вставить даже слово, он отключился.

-Алек, Алек..., — безуспешно кричала я в телефон.

Я нажала повтор номера, но на этот раз мне отозвался только бездушный металлический женский голос. Зарычав от бессилия, я с силой сжала сотовый в руке и забегала по комнате.

"Что мне делать? Что мне делать?"

-Тома, — донесся до меня голос Маши, — что случилось? На тебе лица нет.

В изнеможении, я села на собственную кровать и, отбросив в сторону бесполезный телефон, закрыла лицо руками. Я чувствовала, как у меня скрутило живот, и в горле застрял комок сконцентрированного страха и беспокойства перед неизвестностью. И я ничего, абсолютно ничего не могла сделать. Перед глазами стоял обрывок сна, так внезапно перевернувший мои внутренности и внесший хаос в мою душу. Я видела, как наяву, ослепляюще-яркий свет мчащегося мне навстречу грузовика, и за рулем была не я. Мне хотелось завыть от бессилия, и я с силой прикусила нижнюю губу, стараясь не выпустить рвущийся наружу рык.

Моего плеча коснулась мягкая рука подруги, и она тихо проговорила:

-Том, расскажи мне, что случилось? Что-то с Владом?

-Да, — выдохнула я, понимая, что его имя, произнесенное вслух, вызволило наружу часть моего ужаса, и я расплакалась. Подруга молчаливо поглаживала меня по руке, не решаясь далее задавать вопросы.

-Маш, набери, пожалуйста, еще раз его номер, — всхлипывая, попросила я после продолжительного молчания. — Боюсь, у меня духу не хватит еще раз услышать ответ на свой вопрос.

Машка погладила меня по спине и, потянувшись к моему телефону, нажала кнопку вызова. Я с надеждой вглядывалась в ее глаза, но она лишь печально покачала головой. Я слабо улыбнулась ей и легла, отвернувшись к стенке лицом.

"Кто он мне, в сущности?" — размышляла я. — "Просто парень. Ну, симпатичный, умный, обаятельный, немного саркастичный, сексуальный, в конце концов. И чего я с ним не переспала, спрашивается. Уверена, он очень хорош в постели. И о чем я только думаю! Возможно, его уже нет в живых. Возможно, тогда я видела его в последний раз в своей жизни. И что я ему сказала напоследок? Что-то про дурацкий наряд Снегурочки. И все же, почему я с ним не переспала? Так все, это надо прекращать. Еще ничего не известно. Может это просто сон. Это просто сон! Дурацкий сон. Со-о-о-он! СОН, я сказала!!! Ни черта не получается! И почему мне кажется, что это не просто сон?! И почему Алек не стал со мной разговаривать? И телефон он явно выключил после моего звонка. И как я теперь могу выяснить, что же произошло на самом деле?... Аня!"

Я вскочила на кровати так резко, что Машка даже подпрыгнула от неожиданности. Она по-прежнему сидела рядом со мной и все это время молчаливо перебирала мои волосы.

-Сколько времени? — хрипло спросила я.

-Шесть пятнадцать, — немедленно ответила она.

-Хорошо, пойду освежусь, — соскочила я с кровати и помчалась умываться.

Выяснив расписание занятий Гардинеров, я, как часовой на посту, замерла под дверью их аудитории. Институт был полупустой, и в столь ранний час мимо меня прошмыгнула лишь пара студентов с безумными глазами и головами, явно наполненными мыслями о вселенской несправедливости мира. Я задумчиво пролистывала конспекты с лекциями по философии, зачет по которой мне предстояло сдавать завтра во второй половине дня. Уходя из общежития, я кожей чувствовала направленные на меня глаза Машки, но я так и не нашла в себе силы выложить ей все как на духу, от начала и до конца. Максимум, на что меня хватило, это сказать ей напоследок:

-Машунь, не сердись на меня. Я тебе потом все расскажу, ладно? Мне сейчас просто необходимо поговорить кое с кем другим, иначе я точно свихнусь от неизвестности.

Приближалось время начала занятий и, несмотря на появление в окружении меня ребят из группы, где числились Гардинеры, ни одного тех, кого я жаждала увидеть в тот момент, так и не узрела. Чего я только ни передумала за все это время, но за пару минут до начала занятий я, наконец, смирилась с эфемерностью моих надежд и, здраво рассудив, что раз меня отбрил Алек, то Аня, скорее всего, тоже постарается меня избегать как можно дольше. И я побрела по направлению к своей аудитории.

"Можно считать, ты все-таки получила ответ на свой вопрос! С чего им прятаться, если б все было в порядке?! Надежда - глупое чувство!", — сердилась я на свою наивность и доверчивость, практически бегом спеша на свою пару.

Сюрприз, но рядом с аудиторией меня дожидалась одинокая фигура Гошки. Увидев его, я была готова снова разрыдаться, но, вместо этого, просто повисла у него на шее и закусила губу от отчаяния так, что во рту тут же появился противный привкус металла. Он, не говоря ни слова, погладил меня по спине и, мягко отстранив от себя, поцеловал в лоб.

-Идем, — просто сказал он и потянул меня за руку внутрь.

Протаскав меня, подобно слону на веревочке, по всем нашим занятиям, он неизменно что-то говорил, обращаясь ко мне, только я не сильно вникала, пытаясь понять, что мне делать дальше и как мне добыть интересующую меня информацию. Аня в институте так и не появилась, и что делать дальше, я так и не решила. Мое настроение скользило как по синусоиде. Вверх: "вернется - зацелую до смерти". Полчаса спустя — вниз: "вот пусть только вернется, я ему сама покажу, где раки зимуют!" Но одна мысль была неизменна — "вернись!"

К концу дня я осознала, что мой лучший друг напару с Машкой все время пытаются внушить мне что-то важное. Из всего набора слов, издаваемых ими, я уловила только "хорошо" и "не расстраивайся". Сидя на подоконнике после последней на сегодня пары (на которой я каким-то чудом умудрилась получить еще и зачет) и безучастно глядя перед собой, воображала в своей голове картины одна ужаснее другой. Идти домой я не хотела, и отсутствие мало-мальски приемлемого решения проблемы выводило меня из себя.

Донесшаяся до моего сознания стандартная фраза "все будет хорошо" внезапно переполнила чашу моего терпения, и я поняла, что сейчас банально заору. И не на кого-нибудь, а на Машку. Я уже было открыла рот и, набрав побольше воздуха в легкие, собралась вылить хоть каплю своего беспокойства и безумного волнения, выразив все это в оглушительном крике, как мои глаза уперлись в до боли знакомый, внимательный взгляд. Я немедленно выдохнула так, как будто меня со всей мочи ударили тараном в солнечное сплетение и, соскочив с подоконника, в два прыжка преодолела разделявшее нас расстояние и буквально запрыгнула в его распахнутые объятия. Он даже покачнулся под моим весом, но устоял. Зарывшись носом в его шею, я с наслаждением вдыхала такой знакомый мне запах, его запах. Мгновение спустя, когда мое сознание догнала запоздалая мысль, что это все происходит в реальности, а не в моем воспаленном мозгу, безо всякого предупреждения и гораздо раньше, чем я смогла бы подумать о разумности своего поступка, я залепила ему пощечину.

-Ты..., — прошипела я. — Я тебя ненавижу!

Вся боль и злость за причиненные мне неизвестностью муки сконцентрировались в моей правой руке, и я уже было занесла ее для очередного удара. Но на полпути к цели я была захвачена в стальные тиски, сжавшие мои запястья, подобно струбцине, и не без труда (к моему вящему удовлетворению) заведшие мои руки за спину.

-Что происходит? — холодно поинтересовался Влад.

Я сердито посмотрела в его потемневшие глаза и, безуспешно дернувшись в его стальном обхвате, зарычала.

-Ты... ты... почему... я... не-на-ви-жу..., — только и смогла выдавить я, потому как на смену злости пришло отчаяние, и я разрыдалась.

Сколько прошло времени, пока я стояла вот так, уткнувшись в его грудь — мгновение, а может, вечность, я бы не смогла сказать с полной уверенностью. Я чувствовала, как адреналин, совсем недавно заставлявший бурлить мою кровь, уходит, и его место занимает безмерная усталость. У меня подогнулись ноги и, если бы не пара сильных рук, немедленно подхвативших меня за талию, я бы, скорее всего, рухнула на пол. Голова гудела, как колокол после набата.

Усадив меня на подоконник, Влад обхватил руками мое лицо и внимательно посмотрел мне в глаза. Я безучастно всматривалась в него, отметив, как данность, залегшую между бровей складочку и все еще темные от волнения глаза.

-Алек, — внезапно тихим голосом произнес он, — попробуй ты. Меня она не пускает.

Столь же безучастно я заглянула в серо-голубую прозрачную гладь взгляда его брата и отметила точно такую же задумчивую складочку, залегшую между бровей младшего Гардинера.

-А ты, — полным безучастного спокойствия голосом произнесла я, обращаясь к последнему, — у меня следующий на очереди.

Тут же оба брата посмотрели друг на друга, и в ответ на пожатие плеч Алека, Влад наградил его сердитым взглядом.

-Солнышко, голова не болит? — участливо поинтересовался сероглазый, склонившись обратно ко мне.

В ответ я повела плечами и подумала:

"Чуть-чуть, но больше почему-то хочется спать!"

-Золотце, либо сними блок, либо скажи вслух, — усмехался он.

-Ой, — выдохнула я, растерянно глядя на него. — А как?

Он закатил глаза и, нежно прикоснувшись к моей щеке теплой ладонью, поцеловал.

"Определенно, начинать надо было именно с этого!", — подумала я какое-то время спустя.

-Полностью согласен, — отозвался он и весьма комично потер ладонью свою левую щеку.

-Я сердилась, — оправдывалась я.

-Я заметил, — ухмыльнулся он в ответ. — Боюсь даже предположить, что будет, когда ты будешь в гневе.

Я сморщила нос и, показав ему язык, тут же широко зевнула. Волнения сегодняшнего дня довольно существенно подорвали мои силы, и я чувствовала, как закрывались мои глаза.

— Отвезти тебя домой?

"Ну, уж нет! Так просто ты от меня теперь не отделаешься!", — зыркнула я на него.

-Ладно, тогда поедем ко мне, — заключил он и, обхватив за талию, снял меня с подоконника.

-А где все? — неожиданно спросила я, внезапно осознав, что кроме нас в коридоре никого нет.

-Разбежались, убоявшись тебя в гневе! — улыбался он.

-Ха-ха-ха, — передразнила его я.

-Полчаса назад мне было совсем не до смеха, — внезапно посерьезнев, добавил он.

Не зная как отреагировать на это замечание, я просто пожала плечами и подумала:

"Значит, нам есть о чем поговорить!"

Выйдя на улицу, я пару раз недоверчиво обошла вокруг его машины.

"Надо же, ни единой царапинки! Но я готова голову... нет лучше руку, отдать на отсечение, что это был не сон!"

Открыв для меня пассажирскую дверь и помогая сесть в машину, сероглазый одарил меня более чем странным взглядом.

Приехав к нему домой, я, по привычке, расселась на его диванчике на кухне и, подперев голову руками, следила за тем, как он колдует над джезвой. Процесс был настолько успокаивающим, что для начала я сложила руки перед собой, а потом и вовсе умостила на них свою потяжелевшую голову. Дальнейшие события каким-то невообразимым образом стерлись у меня из памяти, поэтому, открыв глаза в полной темноте, я была нимало удивлена, тому, что я нахожусь в горизонтальном положении, да еще и, судя по мягкости и теплу, обволакивающему все мои конечности, лежу под одеялом.

"Где это я?", — тут же подумала я, приподнявшись на локтях и изо всех сил всматриваясь в окутывающую меня тьму. Окружающее меня пространство, совершенно определенно, было мне незнакомо. Лучше всего просматривался бледный прямоугольник окна, в которое лился вечерний свет фонарей. Внезапно на его фоне промелькнула фигура, и я почти заорала от ужаса, когда моего рта коснулись прохладные пальцы, и знакомый голос прошептал:

-Не кричи, это я. Сейчас я включу свет, если не хочешь ослепнуть — зажмурься.

Для верности я предпочла даже закрыть глаза руками. По тому, как порозовели мои пальцы, я поняла, что он выполнил свою "угрозу", и, аккуратно выглянув из-под ладоней, начала оценивать обстановку. Ничего удивительного, что я не смогла распознать, где я нахожусь. Здесь, в прямом и переносном смысле этого слова, я с ним еще точно не была — в его кровати. Полностью открыв глаза, я с интересом начала осматриваться по сторонам.

-Нравится? — прошептал он.

-Черт, Владька, даже сейчас ты умудрился подкрасться ко мне со спины, — вздрогнула я от прикосновения его пальцев к своей шее и плечам.

"Забавно, надевая поутру этот свитер, я даже не планировала облегчать твою теперешнюю задачу формой его выреза."

-Ммм.... — донеслось до моего слуха, одновременно с ощущением его губ, аккурат в тех же местах, которые мгновение назад ласкали его руки. Следом за этим его ладони переместились ко мне на талию и, проникнув под свитер, притянули меня поближе к его груди.

-Выспалась? — вновь прошептал он мне на ухо.

-Ну не то что бы, — протянула я, осознавая, что мой организм не отказался бы от парочки-другой часиков валяния в такой постели, — но твое поведение тебе еще зачтется в будущем.

-Что именно? — судя по тому, как напряглись его губы, вернувшиеся к моей шее, он улыбался.

-То, что не разбудил меня, — ухмыльнулась я. — Этот смертный грех пока умудрялась брать на себя только Машка, но потому как она меня иногда кормит... ну ладно, почти всегда, я выдала ей индульгенцию на ближайшие три года.

-Это намек? — по моей спине немедленно табунами забегали мурашки, потревоженные его смешком.

Я тут же попыталась припомнить, что я ела в последний раз. Память меня подвела. Тогда переформулировав вопрос на "когда" я поняла, что это знаменательное событие в моей жизни происходило, как минимум, вчера.

-С учетом всего — это уже не намек, — проговорила я, откинув голову и поцеловав его в шею, — это, наверное, уже требование первостепенной жизненной важности. Я, кажется, забыла сегодня поесть.

-Что значит, забыла поесть? — более серьезным, чем минуту назад, голосом спросил он, одновременно разворачивая меня к себе лицом.

-Из-за тебя, между прочим, — проворчала я. — Я так волновалась, что с утра кусок в горло не полез, а потом просто забыла.

-Так, — протянул он. — А теперь все с самого начала, что я упустил. Во-первых, за что ты меня сегодня... стукнула? Я выслушаю твою версию.

На всякий случай, я отползла от него подальше, к противоположному краю кровати.

"Все еще сердишься?"

-Я не сержусь, — дернул он меня к себе обратно за руку. — Просто, мягко говоря, не ожидал такого приема. Алек сказал, что ты звонила с утра по поводу... хм, инцидента. Он чувствует себя виноватым, за то, что потом не перезвонил тебе, но с учетом того, что, как минимум с полудня, твой телефон был выключен, добиться положительного результата ему было бы весьма проблематично.

-Как выключен? — соскочила я с кровати и бросилась в коридор, где оставила свою сумку.

Переворошив ее всю, я, наконец, вытащила свой многострадальный сотовый и уперлась взглядом в пустой дисплей. В тот момент я готова была разрыдаться от отчаяния. В первой половине дня я, видимо, настолько часто набирала номера Влада и Алека, что посадила свою, и без того довольно слабенькую, батарею. А на ее заряд с утра я даже не взглянула. Ну а позже, днем, меня взяла такая злость, что я после очередного неудачного вызова просто затолкала его поглубже в сумку и больше не доставала. Я осела бы на пол, не подхвати меня, в очередной раз за этот день, руки моего демона.

-Томка, ты чего?! Опять плачешь? Да что с тобой сегодня? — улыбался он, стирая поцелуями слезы с моих щек.

-Я думала ты умер, — прорыдала я. — Мне было так страшно! И никого... никого не найти, чтоб узнать правда это или нет. Ани нет, Алек и ты не отзываетесь. Что мне было думать?! У кого еще спрашивать?

Влад, подхватив меня под коленки легко подняв на руки, отнес в гостиную, где сел на диван и, усадив меня к себе на колени, начал задумчиво поглаживать по спине. После продолжительного молчания, когда слезы, наконец, закончились, и я затихла в его руках, до меня донеслось его негромкое:

-А я и умер... где-то.

Я аж подпрыгнула от неожиданности и уставилась на него во все глаза. А он вдруг хохотнул в ответ.

-Солнышко, не сочти за грубость, ты мне очень нравишься в любом виде, особенно спросонок в моей кровати, — усмехнулся он, — но в данный момент я бы предпочел отправить тебя в ванную, умыться.

"Да, зрелище не для слабонервных!", — подумала я, разглядывая свое отражение в зеркале. Тени и тушь потекли, оставив высокохудожественные разводы на щеках и подбородке. Глазами же я сейчас напоминала актрис немого кино, играющих исключительно вампирш и потусторонних дев. Смыв всю косметику, я почувствовала себя лучше. Настолько лучше, что после минутного раздумья, взвесив все "за" и "против", подумала:

"А можно я у тебя заодно и душ приму? У нас в общаге горячей воды третий день нет".

Выражение его лица, когда он принес мне полотенце, было непередаваемо. Я показала ему язык и быстро, пока он не успел что-либо сказать, захлопнула дверь у него перед носом. Горячая вода, казалось, расслабила каждую клеточку моего тела. Я чувствовала себя, будто родилась заново. И мне тут же захотелось есть.

Замотавшись в большое махровое полотенце, я задумчиво смотрела в зеркало и решала очередную моральную дилемму. С мокрыми волосами я тут же намочу свой свитер, а рыться в его шкафчике в поисках фена, я лично считала себя неспособной. Закатив глаза, я подумала:

"А, может, у тебя еще и фен есть?"

-Я могу зайти? — донеслось до меня минутой спустя из-за двери. На что я, закусив губу, чтобы не рассмеяться, подумала:

"Рискни!"

Замершая на пороге фигура с потемневшими от желания (во всяком случае, я на это очень надеялась) глазами сторицей возместила мне все волнения и тревоги прошедшего дня. Потому как он не сдвинулся с места, я сделала пару неуверенных шагов к нему навстречу и вытянула из его практически безвольных в данный момент рук фен.

-Спасибо, — промурлыкала я и вернулась обратно к зеркалу, в надежде что полотенце, доходившее мне едва до середины бедра, все же скрывает все, что я показывать пока не собиралась.

-Томка, — на моей талии сомкнулись железные тиски его рук, а губы горячо прошлись от предплечья к основанию шеи, — еще один такой фортель, и я снимаю с себя всякие обязательства перед тобой.

И он ушел. А жаль... Я огорченно выпятила своему отражению в зеркале нижнюю губу и нахмурилась. А ведь был такой прекрасный вариант списать все на "смятение чувств" и "треволнения минувшего дня".

"Черт..."

Чего же я хотела больше — чтобы это случилось как можно скорее, и я, наконец-то, смогла расслабиться, или чтобы этого не произошло, как минимум, в ближайшую пятилетку, и он по-прежнему считал меня своим недоступным плодом? Понять бы самой. С одной стороны, видеть его реакцию на мои "невинные" шуточки и заигрывания, было высшей степенью награды моему самолюбию, но с другой — мне было страшно. Не знаю почему, но я с ужасом ждала момента когда (забавно, раньше я в этом месте всегда вставляла "если") это произойдет. Я боялась. Боялась боли. Боялась показаться ему неопытной дурочкой. Но больше всего я боялась, что после этого все закончится. А еще я боялась спросить его об этом...

Высушив волосы и переодевшись в свою обычную одежду, я бочком проникла на кухню и, усевшись, как мышка, на диванчике, виноватым взглядом посмотрела на него.

-Прости..., — прошептала я. — Я больше не буду, честно-честно.

Целую минуту, которая показалась лично мне вечностью, он с серьезным видом смотрел мне в глаза, а потом не выдержал и совершенно искренне улыбнулся.

-Я тебе дам, "больше не буду", — протянув руку, он переплел свои пальцы с моими. — Просто ты застала меня врасплох, впрочем, уже не в первый раз. Ребенок, хочешь смейся, хочешь нет, но еще ни одну женщину, прости — девушку, в мире я не хотел так же сильно, как тебя. Извини, Солнышко, но я не могу понять, чего ты добиваешься? Сначала ты заводишь меня, а мгновение спустя — отталкиваешь. Скажи мне, я постараюсь понять.

-Я и сама не знаю, чего хочу, — чувствуя, как щеки наливаются румянцем, прошептала я. — Не сердись, но когда я думаю об этом, одно чувство во мне остается неизменным — это страх. Мне страшно, но от чего, я пока не знаю. Помнишь, как я чуть не грохнулась в обморок, тогда, в ноябре? — он нахмурился. — Ну, в тот день, когда я окатила тебя водой вместо Гошки? — в его глазах загорелся огонек понимания. — Мне тогда было тоже почему-то очень страшно, и получается, мое шестое чувство все же меня не подвело — ты довольно опасный человек, хотя и кажешься порой таким мягким и пушистым.

-Но...

-Подожди, дай мне закончить, пожалуйста, — слабо улыбнулась я. — Ты знаешь, я раньше не отдавала себе отчета в этом, но с твоим появлением в моей жизни, помимо хаоса ты привнес в нее еще и какое-то безумное счастье.

Он вновь открыл рот, но я прервала его.

-Нет, огорчу тебя, это не то, о чем ты, скорее всего, сейчас подумал. Мне кажется, я смогу понять, когда это будет именно любовь, — он печально улыбнулся. — Но все же, это что-то очень ей родственное. И мне почему-то все время кажется, что стоит мне уступить тебе, и все это закончится.

У меня вспотели ладони, уверена, он это заметил, но я нашла в себе силы закончить.

-Ты себе даже не представляешь, что со мной творилось, когда я увидела тот сон. От меня как будто отрезали кусок живого мяса, причем без наркоза. А неизвестность — это как соляная кислота прямо на открытую рану. Я металась, как ошпаренная кошка, и, самое смешное, что я даже сама себе не могла внятно сформулировать, почему меня это так взволновало.

Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза, и между бровей залегла уже знакомая мне складочка.

-Когда тебе приснился этот... "сон"? — спокойно поинтересовался он.

-Сегодня, около четырех утра, кажется, — растерявшись, ответила я, заметив его явный акцент на последнем слове.

-И что ты там увидела?

-Грузовик, несшийся мне на встречу. Забавно, я была в твоей машине, причем за рулем, но отчего-то знала, что это не я, а ты.

-Не может быть, — прошептал он так тихо, что я засомневалась в правильности услышанного. — А дальше что было?

-Ничего. Мокрая спина, беготня по комнате, звонок сначала тебе, потом Алеку, его отбривание меня с кратким — "он попал в автомобильную аварию, но думаю", — тут я не сдержалась и скривила моську, — "с ним все будет в порядке" и очень-очень длинный день, на протяжении которого я мысленно перебирала способы, каким именно образом я тебе отомщу, если ты вернешься — привяжу к кровати и зацелую до смерти или просто придушу своими руками, чтобы быть уверенной на сто процентов в твоей смерти и больше никогда не дергаться по этому поводу, когда ты, в очередной раз, сорвешься с места и пропадешь неизвестно куда и неизвестно на сколько.

Последние слова я практически проорала. Видимо, злость не поддалась на уговоры тела, ублаженного сладким сном и горячим душем, и пробилась-таки, из своего мрачного подземелья, сметая все вокруг и вызывая очередную волну слез и обиды.

Молчание, повисшее на кухне после моего заявления, было просто оглушающим.

-Меня спасет от твоего гнева, — мягко начал он, — тот факт, что я, в какой-то степени, все же умер сегодня.

-Не смешно, — вырвала я свои руки из его захвата и начала вытирать тыльной стороной ладоней слезы, вновь струящиеся у меня по лицу.

"Если так пойдет и дальше, я скоро превращусь в Царевну-Несмеяну и затоплю весь дом своими слезами!"

Влад легко улыбнулся уголками губ.

-А я и не шучу, — просто сказал он.

Настала моя очередь делать большие глаза.

-Помнишь, я когда-то говорил тебе, что почти у всех Хранителей есть некая дополнительная способность, помимо "основного пакета"? — ухмыльнулся он. Я навострила уши и кивнула в ответ, принуждая его продолжать. — Так вот, я в некоторой степени умею завязывать узлом время.

Судя по тому, как он посмотрел на меня, на моем лице было отображено не больше понимания, чем в моем мозгу.

-Я действительно попал в аварию, с практически гарантированным летальным исходом, потому как до этого не спал почти двое суток и очень устал.

Теперь, помимо разумного восприятия, у меня отнялась еще и способность к издаванию членораздельных звуков.

-Я научился делать это сравнительно недавно, и у меня получается проделывать это пока только с собственной линией судьбы и только до ближайшего "узелка".

Путь в мир "разумного, доброго, вечного" был мне теперь, определенно, точно заказан.

-В тот момент, когда я понял, что столкновения не избежать, я "сделал" обратную во времени петлю на своей линии судьбы и вернулся на день назад в свое прошлое и изменил свое решение, относительно поездки, немного скорректировав маршрут.

Забавно, если сейчас позвонят в дверь милые люди в белых халатах с чудными рубашками с рукавами до колен и предложат мне прокатиться с ними, я без колебаний сяду в их машину.

-Судя по... хм, глубине твоего взгляда и тому факту, что ты уже минут пять сидишь, уставившись в одну точку, я делаю вывод, что ты меня немного недопоняла.

Не меняя выражения лица, я пустыми глазами посмотрела на него и хрипло произнесла:

-Вот... кхм... вот так и сходят с ума. Я знала, что у меня буйная фантазия, но чтоб до такой степени! Если я еще буду помнить этот сон, когда проснусь — обязательно напишу книгу о том, как сходят с ума студенты в период надвигающейся сессии, и что именно надо пить перед сном, чтобы словить такой смачный глюк.

Влад закатил глаза и, поднявшись, пересел ко мне на диванчик и прижал к себе. Забавно, но тепло его тела рядом немного примирило меня с действительностью.

-Так, начнем сначала. Ты видела фильм "День сурка"?

Вопрос, на первый взгляд, был простой, и я кивнула в ответ.

-В чем именно был сюжет, ты помнишь?

-Героя Мюррея заставили проживать один и тот же день бесчисленное количество раз, до тех пор, пока он не изменился внутренне, — прокаркала я, все еще не понимая цели этого интереса.

-Я слышал определенное мнение на этот счет. Говорят, что это была реальная история, произошедшая с одним парнем, которого таким образом решил наказать Хранитель. Чем он насолил последнему — понятия не имею. Он замкнул его линию судьбы саму на себя, сделав круг, вот так, — и он описал в воздухе петлю. — Таким образом, жертва переживала свой единственный день бесчисленное количество раз, до тех пор, пока Хранитель не счел нужным вернуть все в обычное русло. Сразу говорю — мне до такого мастерства еще очень и очень далеко, примерно как младенцу до получения диплома университета. Я еще ни разу не пробовал делать это по отношению к чужим линиям, экспериментируя пока на себе.

-И как это выгладит со стороны?

-Ты заметила какое-нибудь изменение?

-Нет.

-И не заметишь. Время изменилось только для меня, для всех остальных оно как текло от прошлого к будущему, так и продолжает течь.

-А с твоей точки зрения, как это выглядит?

-Как непрекращающееся дежа вю, — рассмеялся он. — Только я не просто догадываюсь о том, что "я где-то это уже видел", а знаю об этом наверняка.

-И какова плата за этот "билет в прошлое"?

-Дороговато конечно, но в тот момент мне было "не до грибов".

-В чем именно она заключается?

-Это высасывает практически всю энергию, и, как ни прискорбно это звучит, чем быстрее удается ее восполнить, тем проще последствия.

-А какие могут быть последствия? — не унималась я.

-Мы, по сути, живем на границе двух миров, платой за вход и выход в каждый из которых является наша энергия. И если ее недостаточно, можно застрять где-нибудь на входе навсегда.

Мне тут же вспомнилась обволакивающая темнота и то, как мне было страшно, пока не появился Влад. А ведь это была всего лишь его иллюзия!

-И как вы восполняете эту свою энергию?

Он замолчал, и я посмотрела на его лицо. Закусив губу, он виновато (?) смотрел мне в глаза.

"Ой...", только и смогла подумать я.

-Мне это неприятно, — оправдывался он. — Но, к сожалению, без этого не обойтись.

-Я тебя ни в чем и не обвиняю, — проговорила я.

-И, тем не менее, я бы с удовольствием воспользовался любым другим способом, но нам доступен только этот.

На этот раз мысли забегали как тараканы.

-И... Нет, я, наверное, даже не хочу знать подробностей. Главное, что с тобой все в порядке, а остальное меня пока не волнует.

-Спасибо, — улыбнулся он и поцеловал меня в висок. — Я опасался, что ты начнешь презирать меня за это.

-Почему? — искренне удивилась я.

-Ну, в этот момент мы мало чем отличаемся от вампиров.

Задумавшись на мгновение, я ответила:

-А знаешь, мне все равно. Действительно, все равно. И я, правда, очень-очень рада, что с тобой все хорошо. Но если ты еще раз заставишь меня так волноваться я... уйду от тебя.

В ответ он притянул меня к себе и поцеловал. Да еще как! Казалось, я пила с его губ коктейль из чувств, смешанных, но не взболтанных, так что можно было ощутить, одновременно просмаковав каждое и вкусив все одновременно — его нежность, боль, благодарность, неуверенность, теплоту, страх, счастье и ... любовь? Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я смогла вздохнуть и вернуть миру четкие очертания. Все еще ощущая сладковато-горький привкус его поцелуя на своих губах, я почувствовала, как взвыл от голода мой желудок.

-Владь, если ты меня сейчас же чем-нибудь не покормишь, то в этой комнате, определенно точно, появится еще один вампир, и я даже знаю, кто будет его первой жертвой.

"Будущая жертва" рассмеялась и, ссадив меня со своих коленей (и когда успела?), направилась к плите.

-Извини, Золотце, кроме полуфабрикатов ничего нет, — сказал он, доставая из шкафа тарелки. Вскочив, я начала ему помогать накрывать на стол.

-Смотрю, ты уже начинаешь осваиваться, — пошутил он на то, как я порывшись у него ящиках, выудила из одного из них столовые приборы, а из другого — салфетки.

-Тебя это пугает? — решила подколоть его я.

-Не дождешься! — улыбнулся он, раскладывая еду по тарелкам.

-Мммм...пахнет вкусно, — принюхалась я через его плечо. — Хотя я сейчас готова жареную подметку от сапога съесть.

Он рассмеялся и всучил мне в руки тарелки.

-Вино будешь? — склонился он над своим мини-баром.

-А кто меня домой повезет? — пробормотала я с набитым ртом. Мой несчастный желудок исчерпал свой лимит терпения еще с час назад.

-Прожуй, а то подавишься, — ухмыльнулся он. — А надо?

-Что "надо"? — на этот раз кусок грозил перекрыть мне доступ кислорода, и я закашлялась.

-Куда-то тебя везти, на ночь глядя? — поинтересовался он, приподняв бровь и ставя на стол бутылку красного вина. — Ты на часы смотрела?! Двенадцатый час.

-Ого, так много! — подскочила я. — Меня Машка, наверное, уже похоронила заочно.

-Не бойся, я ей позвонил. Хотя она интересовалась, какой у нас счет, — ухмылялся он, разливая вино по бокалам.

-В каком смысле?

-В прямом! Они с Георгием поспорили, на сколько тебя хватит и сколько раз за сегодня ты еще умудришься, не сдержавшись, выместить свою злость на мне.

Я порозовела.

-И какой у нас счет? — стараясь говорить, спокойно поинтересовалась я, отпивая из бокала.

-Солнышко, я вообще по нулям сегодня. Хотя, с учетом твоего темперамента, я чувствую, мне не скоро удастся склонить чашу весов свою пользу.

"Приду домой — скажу пару ласковых этим спорщикам!"

-Не сердись на них, они были рады, что ты успокоилась, — улыбнулся он. — К тому же, они с огромной радостью сбагрили тебя мне на руки.

Я нахмурилась.

"Я что действительно такая невыносимая?!"

-Томка, да шучу я,— потрепал он меня по голове. — Просто я рад тому факту, что сегодня мне удастся оставить тебя ночевать у себя. Тебе завтра к которому часу в институт?

-Первые две пары я могу прогулять с чистой совестью — по этим предметам я уже все сдала. Но вот на третьей и пятой надо быть обязательно, иначе проблем потом не оберешься, — ответила я, вспомнив о завтрашнем зачете по философии.

-Договорились, я тебя разбужу часиков в восемь.

-Тебя ждет большой сюрприз, — проворчала я.

-Не сомневаюсь, — улыбнулся он. — Чай будешь?

-А что кофе закончился?

-Ты свою порцию проспала, — рассмеялся он на мое выражение лица. — Шучу. А ты разве спать не собираешься?

-А ты? — решила ответить я вопросом на вопрос.

-Я вообще сплю мало, пары-тройки часов в сутки мне вполне достаточно.

"Мне бы так...", — завистливо подумала я.

-То, что ты мышь-Соня, это я уже понял, потому налью-ка я тебе лучше чаю.

Убрав со стола и вымыв посуду, несмотря на неоднократные попытки хозяина дома уговорить меня отказаться от этой затеи, я неожиданно осознала, что в квартире только одна кровать, хоть и двуспальная.

-Владюш, а где ты меня положишь? — робко поинтересовалась я.

-Там же, где и раньше, конечно, — отозвался он. — А почему ты спрашиваешь?

-А ты... где будешь спать? — еле выдавила я.

Я могу рассуждать с ним о своих страхах и чувствах, высказывать свои потаенные мысли, но вот простое решение относительно того, на каком расстоянии он будет находиться от меня в момент, когда я нахожусь в стране грез, почему-то вызвало во мне волну дрожи и смущения.

-Томка, ты опять все усложняешь. Где скажешь, там и буду. Хочешь — в гостиной на диване, хочешь — с тобой.

Я прикинула в голове оба варианта и поняла, что второй мне, определенно, нравится больше первого, и улыбнулась.

"Второе. Но если ты будешь стонать, храпеть или отбирать у меня одеяло, я тебя скину на пол".

Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

-А у меня даже зубной щетки нет! — вспомнила я.

-Завтра же куплю тебе парочку про запас, — и критически окинув взглядом с ног до головы, добавил,— и пижаму вдобавок.

Неожиданно он вышел из комнаты и вернулся с какими-то вещами в руках.

-Надеюсь, на сегодня тебя вполне устроит это, а там видно будет.

Переодевшись в его футболку и шорты, я почувствовала, что никогда в жизни не чувствовала себя лучше, чем сейчас, когда на мне были вещи с его запахом.

В тот момент, когда я появилась перед ним, в его глазах помимо смешинок появилось что-то еще. Я вспомнила, что уже видела этот взгляд. Именно такими глазами он смотрел на меня, когда пришел в общагу в день моего рождения. Казалось, тайный свет этих серых глаз не покинет меня никогда.

-Забирайся, — немного хрипло отозвался, наконец, он, откидывая одеяло.

Я с чувством, толком и расстановкой устроилась на мягких подушках и глянула на него.

-Мне кажется, еще немного — и ты замяукаешь, — улыбнулся он, но с места не сдвинулся.

-А ты? — невинно поинтересовалась я.

-У меня есть кое-какие дела, — голос подвел его вновь.

-Ну, хоть посиди со мной немножко, ну пожалуйста, — заныла я, осознав, что засыпать в одиночку в его кровати будет для меня весьма проблематично.

Я заметила, как он прикрыл на мгновение глаза и глубоко вздохнул, прежде чем сесть рядом со мной, облокотившись на спинку кровати и вытянув ноги. Я немедленно подползла к нему поближе и положила голову ему на грудь, обхватив рукой поперек талии.

-Прекрати ерзать, — донесся до меня его смех. — А то я могу понять тебя неправильно.

-У тебя свитер колючий, — пожаловалась я, потирая щеку.

Он тяжко вздохнул и вышел из комнаты. Когда он вернулся несколько минут спустя, я поняла, что с трудом сдерживаю смех. На нем красовалась черная футболка с ярким рисунком аниме-персонажа во всю ширину. Он занял свою первоначальную позицию, но на этот раз выключил свет.

-А теперь спи, — произнес он, поцеловав меня в макушку, после того как я наконец свернувшись калачиком у него под боком, примостила свою голову ему на грудь. Темнота скрыла мою улыбку, но не умерила любопытство. Пять минут спустя, понимая, что у меня сна ни в одном глазу я, наконец, не выдержала и спросила:

-А откуда у тебя эта футболка? — несмотря на все усилия, смешок все-таки сорвался с моих губ.

-Анюта подарила. А что?

-Ничего, — еле сдерживая смех, ответила я.

-Так, — поднял он до уровня своих глаз мою голову за подбородок. — Что смешного?

-Ничего, — вновь повторила я и, не выдержав, расхохоталась. — Тогда все понятно.

В ответ он без предупреждения включил свет, отчего у меня в глазах заплясали разноцветные искорки, и резко сел на кровати.

-Что понятно?

-Ты знаешь, кто это? — отсмеявшись, указала я на рисованного персонажа на его футболке.

-Понятия не имею. Я телевизор не смотрю.

-А это по телевизору и не показывают. Это один из персонажей манги, по которой снят сериал, и по сюжету этот очаровательный мужчина, между прочим, чистокровный вампир-аристократ. А похож, — протянула я напоследок и широко улыбнулась.

-Ладно, Анюта вернется, я ей выскажу свои мысли по этому поводу, — спокойно произнес он.

-Не надо, мне, например, он очень нравится. Чем-то на тебя похож — такой загадочный, такой сексуальный, — пропела я и провела кончиками пальцев по рисунку.

-Ну все..., — сердито выдал он и, неожиданно стянув через голову футболку, отбросил ее в сторону. — Мне здесь еще только вымышленных персонажей не хватает.

Зря он это сделал. Я, распахнув глаза, немигающим взглядом уставилась на его обнаженную грудь. У меня тут же вспотели ладони и заныл низ живота. Поддавшись порыву, я повторила свое недавнее действие и легко провела ладонью от ключицы до его солнечного сплетения. Он вздрогнул и хрипло предостерег:

-Тома...

Но я поняла, что остановиться уже не в состоянии, и переместила свою руку ему на живот.

"О, Великие Магистры..."

Там, где моя рука касалась его кожи, я почувствовала, как меня пронзают миллионы крошечных иголочек, как будто между нашими покровами пробегали молнии.

-Тома..., — повторил он еще более глухо.

Странно, но его голос произвел на меня, вопреки ожидаемому, совершенно обратный эффект, и я прикоснулась к его предплечью уже второй рукой. Ощущение тепла его кожи под всеми моими десятью пальцами окончательно снесло у меня крышу и я, помахав ей напоследок, потянулась к нему губами. Но он опередил меня и, мгновение спустя, яростно целуя меня, обхватил руками за талию и усадил к себе на колени.

Я выгнулась дугой в его ладонях, когда он не менее страстно начал целовать мою шею и ключицы. Я чувствовала, как стучит его сердце под моими ладонями, и подозревала, что мое собственное может посоревноваться с ним в скорости гона крови по венам. На мгновение, вернувшись к моим губам, он одним резким движением, от которого я и вовсе забыла, как дышать, сдернул с меня футболку.

"Хорошо, что там у меня лифчик...", — промелькнула мысль, прежде чем я успела ее остановить.

-Ненадолго, — прорычал он, и я тут же почувствовала, как моя грудь лишилась привычной поддержки.

Я чувствовала, как плавилась, подобно мягкому мороженному, под его прикосновениями. Мне совершенно точно не хватало кислорода, а еще мне не хватало сил на то, чтобы остановить себя. Ощущения от касания его горячих ладоней и еще более обжигающих губ практически на всем моем теле ничуть не помогали мне вернуть самообладание. Мое тело, вопреки сознанию, приветствовало каждое его действие, и разрастающийся узелок внизу моего живота окончательно лишил мою голову всех регалий власти, и с упоением впервые вышедшего из под родительского контроля подростка, пустилось во все тяжкие. Мое бренное вместилище души, позволив этому демону-искусителю лишить меня предпоследней части одежды, отозвавшись на это покалыванием кончиков пальцев, стоном и едва слышным выдохом "да".

Он давно опрокинул меня на кровать, нависнув надо мной. Одновременное ощущение от прохлады простыней и жара его тела, окончательно уверили меня в том, что он именно тот, кто способен, наконец, разбудить мое спящее тело, взбунтовавшееся против сознания, и что самое главное, я мысленно уже не только приветствовала эту революцию, но и с нетерпением и легким трепетом ждала своей капитуляции. Но в тот момент, когда его руки позволили себе более серьезную ласку, в отношении моего вышедшего из под контроля сознания тела, помимо блаженной истомы, поразившей меня подобно молнии, я почувствовала дикий, всепоглощающий, почти звериный страх. Холод сковал все мои внутренности и я ... опять поняла, что плачу. Эйфория пополам с ужасом, как плавящийся в огне лед. Тело скрутило так, как будто его поразила судорога. Я боялась пошевелить даже пальцем.

Он тут же оценил обстановку, и, остановившись, посмотрел мне в глаза. Я же, не зная, что мне делать и куда спрятаться, чувствуя себя зайцем на снежной равнине под пристальным оком ястреба, закрыла глаза руками, пытаясь скрыть свои слезы.

-Тома, — тихо позвал он. — Посмотри на меня, пожалуйста.

И попытался мягко отвести от лица мои руки. Я же в ответ только помотала головой.

"Я чувствую себя ужасно. Я не знаю, что со мной. Прости... прости... прости... И я опять плачу. Не смотри на меня. Не надо. Завтра же начну пить успокоительное. Я сама себе отвратительна".

-Ты прекрасна, — прошептал он мне на ухо и мягко прикоснулся губами к нему, как бы ставя печать под только что сказанным. — Ты красивая, умная, добрая и чертовски темпераментная тигрица. Я восхищаюсь тобой. И я безмерно рад, что ты позволила мне сейчас подсмотреть, буквально краем глаза, какая ты будешь, когда, наконец, перестанешь истязать себя попусту и примешь, как данность, свою женскую суть — такую притягательную и чрезвычайно желанную мною.

"Даже сейчас?", я на несколько сантиметров раздвинула руки.

-Тем более сейчас. Видела бы ты себя со стороны..., — вздохнул он. — Ложись спать, Солнышко. Ты устала, тебе просто нужно отдохнуть.

Поднявшись, он протянул мне мою футболку, и после того, как я натянула ее на себя, накрыл одеялом.

-А ты? — сонно пробормотала я, увидев, как он встает и, выключив свет, направляется к выходу.

-Если хочешь, я приду, но позже.

-Хочу, — упрямо проговорила я и тут же зевнула.

-Тогда я приду, — он мягко поцеловал меня в губы и добавил, — сладких снов, родная.

И я провалилась в сон.

Проснулась я, как от легкого толчка. Вокруг все еще царила тьма, и понять, который час было невозможно. И я, по-прежнему, была одна. Мне стало одиноко и грустно. Идти искать его или звать мне не хотелось. Я чувствовала его присутствие неподалеку и пока была рада и этому. Я в очередной раз обидела его, сыграв на его чувствах, его инстинктах. Последнее было, пожалуй, еще хуже... для меня. Но почему? Что произошло? Я не находила прямого и однозначного ответа.

Мысли, как призрачный туман, тут же заполонили мою голову, и я, как обычно, когда не могла понять происходящего, начала раскладывать ситуацию на составные части. Я припомнила самый первый момент, когда меня покинули все мысли, и осталось только одно — желание. Желание прикоснуться к нему, почувствовать каково это, касаться мужчины которого вожделеешь. Вожделеешь? Да, я вожделела его, хотела, желала, жаждала. Тогда в чем же дело? В его действиях? Нет, в чем угодно, только не в нем! От одной мысли о том, как именно он касался меня, даже сейчас бросило в жар, и в животе привычно свернулась узлом озорная змейка. Тогда, видимо, дело во мне? Так, с желаниями мы разобрались, тут все в полном ажуре, но тогда откуда взялась эта всепоглощающая волна страха, сковавшая все мои члены и вызвавшая очередной приступ истерики?

Я вновь и вновь пыталась припомнить детали произошедшего, но этому ни мало не способствовало то, что мою голову вновь наводнили воспоминания о том, как он плавил мое тело в своих руках, и как мне хотелось испытать это вновь. Тупик. Я хочу его, но боюсь. Мне хотелось рвать и метать. Откуда этот страх? До момента, пока он не проник в меня, его не было, припомнила я. Такое чувство, что это было подобно внешнему воздействию, как сигнализация от проникновения нежелательных элементов. Нежелательных? Ерунда какая! Что же делать? Проверить это предположение можно было только практическим путем.

Закусив губу, я встала с кровати и отправилась на его поиски. Мой демон обнаружился в гостиной на диване, в обнимку с ноутбуком.

-А я все ждал, придешь ты или дальше будешь разбирать себя по косточкам? — произнес он, не отрывая взгляда от экрана.

-Ты все слышал? — возмутилась я.

-Не все, но достаточно, чтобы понять, что ты занялась разбором полетов, и решил тебе пока не мешать, — поднял он на меня взгляд и захлопнул ноут.

-И что ты думаешь по этому поводу?

Он задумался на мгновение и, улыбнувшись, ответил:

-Ничего.

-Совсем ничего?

-Ну не то что бы совсем, — протянул он, откидываясь на спинку дивана и закидывая руки за голову — но это столь несущественно, что я пока просто скажу "ничего".

-А вот у меня родилась одна мысль, — хитро улыбаясь, произнесла я и опустилась перед ним на колени. Ноги меня все равно держали слабо, и надеюсь, он не заметил, как дрожат у меня руки?! Я медленно провела ладонями по его бедрам, снизу вверх.

-Тома, это очень плохая мысль. Я же не железный, — улыбаясь, накрыл он мои руки своими. — Я так и сломаться могу.

-Я починю, — прошептала я, глядя ему в глаза, как мне казалось, взглядом, способным уговорить его пойти мне на уступку. Мне и без его сопротивления было тяжело решиться на следующий шаг, но я, упрямо закусив губу, выдернула свои ладони из-под его рук и потянулась к пряжке ремня на его брюках.

-Тома, прекрати, — вновь поймал он меня за руки. — Я серьезно — это уже не смешно.

-И я серьезно, — твердо проговорила я. — Я хочу тебя, но почему-то не могу... принять тебя.

Я чувствовала, как мои щеки стремительно заливает румянец. Слава Великим Магистрам, он пока молчал и я, сглотнув, продолжила.

-Я хочу... понять, это действует только в отношении меня, или в обратном случае это тоже табу. И потом, я хочу, что бы тебе тоже было хорошо, а я в последнее время причиняю всем только боль.

По тому, как путались у меня мысли, было бы удивительно, если бы я смогла выдать что-то более вразумительное. И будет большим чудом, если он сможет понять, что именно я хотела донести до его сознания.

-Томка, ты такая..., — прошептал он и, настойчиво потянув меня на себя, обнял. Я по-прежнему стоя на коленях, обхватила его обеими руками и уткнулась носом ему в шею. — Я могу сказать тебе то же самое. Мне тоже хочется, чтобы тебе было хорошо. Я хочу, чтобы нам обоим, и желательно одновременно, было хорошо, и даже лучше. Так что, я не позволю сейчас ставить на себе бесчеловечные эксперименты и отправлю тебя обратно в постель, спать.

Он определенно издевался.

-А чтоб тебе в голову перестали лезть глупые мысли, я пойду с тобой и проконтролирую процесс. А не поможет — усыплю силой.

-Но почему?

-Потому что на дворе всего четыре утра и у тебя завтра сложный день.

-Но..., — приподняла я голову и была немедленно возвращена на исходную позицию.

-И я клятвенно обещаю, что мы решим твою очередную загадку, но позже.

-Обещаешь?

-Обещаю! — поцеловал он меня в макушку.

На следующий день, я, заскочив на минутку в общежитие и схватив необходимые вещи, отправилась, как зверь на заклание — на философию. Забавно, но навалившиеся проблемы, скажем так, личного характера, немного притупили мой страх перед этим предметом вообще, и преподавателем в частности. В тот момент, это стало казаться мне наименьшей из существующих проблем. Оказывается, чтобы решить сложную задачу, порой достаточно добавить к ней еще одну — практически невыполнимую. И тогда первая немедленно покажется детским ребусом, и страх, мешавший найти ее решение, уйдет.

-Ты чего такая взъерошенная? — поинтересовалась у меня Машка, едва я уселась рядом с ней. Все вокруг лихорадочно листали конспекты, и шорох страниц, раздающийся в пропитанном неуверенностью воздухе аудитории, держал мои нервы в натянутом состоянии.

-А что, так заметно? — ответила я вопросом на вопрос. Отвечать мне ей пока не хотелось, но и грубить было бы неблагоразумно.

-Ну не то что бы, но взгляд у тебя какой-то кровожадный. Опять поцапались?

-Нет, — возмущенно прошипела я. — Ничего подобного, скорее наоборот.

Машка в шоке прикрыла руками рот.

-Вы что...

-Шшш, — зашипела на нее я. — Давай потом поговорим, а то с нас обеих сейчас подковы сдерут и отправят на живодерню.

На нас с Машкой опустился тяжелый взгляд преподавательницы, и по тому, как от ее внимания не ускользнула наша с ней короткая дискуссия, я поняла, что и открывать бал, в итоге, предстояло нам. Я была этому даже рада. К неудовольствию последней, я ответила на все ее вопросы и, гордо покинув аудиторию, оставила за дверью свой страх перед этим предметом.

Потому как передо мной нарисовался практически целый час с хвостиком свободного времени, я решила убить его с толком и отправилась в кафетерий. Но долго скучать в одиночестве мне не пришлось, так как вскоре, меня там отыскала Машка и, судя по блеску ее глаз, с живой меня она сегодня не слезет, пока не выведает всю историю, до последней запятой.

-Сдала? — нейтрально поинтересовалась я.

-Ага, — кивнула она в ответ.

-Сложное что-нибудь попалось?

-Не увиливай, — пресекла мои попытки Машка. — Что у вас было?

-Да ничего у нас не было, ничего, — рыкнула я на нее.

-И ты именно по этому сейчас бесишься? Или есть еще и другая причина бросаться на меня?

-Машунь, прости. Мне сейчас и так хреново. Не наезжай на меня, ладно?

-Томка, ты же знаешь, я всегда готова тебе помочь. Может, расскажешь — и тебе полегчает?

-Да и рассказывать-то особо нечего. Как говорится, попытка — не в счет.

-Томка, если ты и дальше продолжишь посылать всех парней — до добра это не доведет.

Я нервно хохотнула.

"Забавно, его она даже не подозревает! И потом, понять бы, кто еще кого куда послал. У меня такое чувство, что послали вчера меня. Причем дважды. Причем, первый раз — неизвестно кто. Вот черт! А впрочем, мне все равно, слушай, если интересно. Я бы тебе и язык показала, но боюсь, ты этого сейчас не оценишь".

-Маш, я серьезно, давай свернем тему.

-Как скажешь, — улыбнулась она, но в глазах промелькнула тень разочарования. — А что у тебя с планами на Новый год?

-Новый год, — протянула я.

"Я про него и забыла совсем ", — подумала я и тут же поняла, что после вчерашнего (или сегодняшнего) он еще десять раз подумает, прежде чем связываться со мной. И мне стало грустно.

-Понятия не имею, — честно ответила я. — Я с ним еще на эту тему не говорила.

-Твои-то не сильно расстроились, что ты домой не едешь в этом году?

-Да нет, вроде. Я им наобещала на каникулы приехать. А что у тебя намечается на праздники?

-Алек не говорит, — мечтательно проговорила подруга, — но просил оставить этот вечер за ним.

Глядя в счастливое лицо Машки, я решила вернуть ей ее же вопрос.

-А как у вас продвигаются дела? — как змей-искуситель сложила я лапки перед собой и, положив на них подбородок, выжидательно уставилась на нее.

Машка покраснела.

-Ого, — только и смогла выдавить я.

-Нет, нет, нет, — тут же замахала она руками. — Но мне с ним так хорошо рядом, Томка, ты себе даже не представляешь. Мне приходится сдерживать себя, чтобы он не подумал обо мне ничего дурного. Он всегда угадывает все мои желания. Это просто сказка. Он такой, такой...

"О, Великие Магистры! Я себе даже представить боюсь, чего он о себе уже наслушался! И зная бурную фантазию Машуты, могу представить его муки, когда она мысленно его раздевает".

Моя память тут же услужливо подсунула мне картинку с полуобнаженным Владом, и я немедленно почувствовала, как низ моего живота заполнила приятная тяжесть.

"Я решу эту проблему, даже если за помощью мне придется обратиться к Гошке!", — твердо решила я.

И практически сразу у меня в сумке пискнул телефон.

"А вот это мне уже совсем не нравится!", — гласило краткое послание от моего демона. На что я, не выдержав, мысленно возмутилась:

"Я так и знала, что ты подслушиваешь!"

"А я никогда и не отрицал, что любопытен, как дитя!", — незамедлительно пришло следующее послание.

"У тебя пальцы еще не устали все это набирать?! Иди уж сюда, шпион", — улыбнулась я.

Подняв глаза от телефона, я заметила, что Машка с интересом наблюдает за моим лицом.

-Ты знаешь, Том, по-моему, ты в него влюбилась, — неожиданно выдала она, и я потеряла дар речи.

-Ничего подобного, — начала защищаться я. — Он мне просто нравится, и все. Ну, может, чуть больше, чем просто нравится, — признала я после непродолжительного молчания. — Но это не любовь, — напоследок прошипела я, заметив приближение объекта разговора.

-Как знаешь, тебе виднее, — повела плечами она.

-Добрый день, Машенька. Привет, родная, — наклонился он ко мне с поцелуем. Поставив сумку, он пошел за кофе.

-И он в тебя тоже, — добавила Машка, когда он ушел на достаточное расстояние. Я только рот распахнула в ответ на ее заявление. — Ладно, увидимся.

-Ты куда? — спохватилась я.

-По делам, — ухмыльнулась она, доставая из сумочки телефон.

-Знаю я твои дела, — хихикнула я. — Пока.

И Машка, помахав напоследок Владу, испарилась с телефоном у уха и блаженной улыбкой на лице.

-Чему ты улыбаешься, Солнышко? — спросил сероглазый, усаживаясь рядом.

-Машке, она вроде счастлива, — улыбнулась я в ответ.

-А ты? — хитро подмигнул он мне.

Я замешкалась. Такое чувство, что они все сегодня сговорились и решили свести меня с ума.

-И я, — смущенно проговорила я. — А с чего мне ею не быть?

-Мне просто показалось, что ты была немного расстроена, и я хотел убедиться, что ты не злишься на меня.

-На тебя? За что? — воскликнула я и ту же добавила. — Не отвечай.

-Ладно, — улыбнулся он своей фирменной улыбкой и отпил кофе. — Так ты еще не передумала насчет Нового года?

-Все зависит от того, что ты мне можешь предложить, а то у меня в запасе есть еще пара дней, за которые мне все еще могут внести встречное предложение какие-нибудь красавчики из интернета, — ответила я и, стащив кусочек от его пирожного, медленно слизала с верхушки крем.

-Перебьются, — рыкнул он, не отрывая от меня взгляда. — В таком случае я заеду за тобой 31-го числа с утра пораньше.

-Пораньше? Это во сколько? — испугалась я.

-В восемь, — и я уже было открыла рот, чтобы возмутиться, как он добавил. — Поспишь в машине. Все равно нам до места назначения добираться пару часов точно.

-А зачем так рано? — все же не удержалась я и состроила жалостливое лицо.

-На месте поймешь. Да, и возьми с собой теплых вещей на пару дней.

-Ого, — удивилась я. — Ты меня похищаешь?

-Да, — сверкнув улыбкой, ответил он и поцеловал. — Надеюсь, ты не против?

-Ну, после такого аргумента, пожалуй, я отключу свой интернет и дам шанс тебе.

-Спасибо, родная. И я его не упущу, — прошептал он мне на ухо, так что у меня по спине табунами забегали мурашки. — Увидимся, мне тоже, к сожалению, пора бежать.

-Пока, — глухо произнесла я.

-До встречи, Солнышко, — прошептал он мне на ухо и, поцеловав напоследок, ушел.

Я же гладя ему в след, чувствовала себя ребенком, которому досталось нежданное чудо "пригласительный на елку" с огромной размашистой пометкой "подарок" вдоль всего счастливого билетика.

Новый год, отмечаемый в общежитии — это всегда событие. Этого праздника ждут весь год, как будто это единственный праздник в году и все остальные 364 дня нас ждет изнуряющая работа на гранитных приисках во благо родной "Alma Mater". Впрочем, это было не так уж далеко от истины. Даже сессия не способна была нарушить праздничное беззаботно-благодушное ожидание чуда, так и сходящее от каждого его обитателя в последние дни уходящего года.

"Как дети малые..."

-Как ты думаешь, сказать им, что Деда Мороза не существует, или это нанесет им непоправимую душевную травму, и мы до конца жизни будем носить им апельсины на Пряжку? — спросила я у Машки, наблюдая за тем, как наши соседи, Игорь и Андрей, прибивают к двери "носок". Столь несовместимого по форме (и видимо содержанию) с новогодними яркими предметами декора еще поискать надо. Это "нечто" больше напоминало вещь, сшитую девочками четвероклассницами на уроке труда, по чертежам передника, с небольшими доработками автора.

-Что это за чудо художественной мысли? — не удержалась и спросила я, подойдя вплотную к ребятам. — И почему эта радость украшает вашу дверь снаружи, а не изнутри?

-Томка, ты что ли?! Напугала, — ответил Андрей, слегка повернув голову в мою сторону. В этот момент он двумя руками держал этот экземпляр дизайнерского искусства, а его сосед примеривался, как бы половчее забить гвоздь при этом не покалечив соседа по комнате. С учетом их неудобного положения, задача казалась практически невыполнимой.

-Это мне моя младшая сестренка подарила, — просветил меня Андрей. — Она еще только учится держать иголку с ниткой, и порой вещи у нее выходят несколько...

-...странные, — закончила я.

-Да, пожалуй. Игорь наотрез отказался вешать это в нашей комнате, а меня сегодня родственники должны зайти поздравить всем составом, мне не хотелось ее огорчать. Вот мы и нашли компромисс, — закончил Андрей.

-А об остальных вы подумали? — в притворном ужасе закатила я глаза. — Шучу, конечно. А вот мои в этом году не приедут, дедушка заболел.

Мы оставили ребят и направились к своей комнате.

"Компромисс..."

Все мои мысли немедленно переключились на Влада.

Я весь оставшийся вечер раздумывала о достоинствах и недостатках этой мысли. Судя по всему, как минимум два дня, я буду с ним наедине, и за это время мне нужно будет уломать его на кое-какую уступку с его стороны. Мысль пришла ко мне внезапно, сегодня утром, и весь день не выходила у меня из головы. Я чувствовала, что приняла верное решение, но пока не знала, как мне это осуществить. Я хотела, чтобы он обратил меня и стал моим наставником! В таком случае, я сама смогла бы понять, кто я есть на самом деле. Почему он не может до конца видеть мои мысли, почему он не видит мою судьбу, почему я смогла отбить его атаку, но упала в обморок после визита в магазин. Как он остался жив, и смогу ли я в дальнейшем делать подобное. И многие-многие "почему". Но самое главное, я хотела стать равной ему, я хотела стать такой, как он и... быть с ним рядом? Слова Машки все же дали свои плоды и посеяли сомнения в моем сердце. Хочу ли я, чтобы он был рядом со мной? Определенно, ДА! Люблю ли я его? НЕТ! Или, все же, НЕ ЗНАЮ?! Какой простой и одновременно сложный вопрос.

И наконец, мне казалось, что это поможет мне избавиться от страха перед ним. Интересно, а что взамен попросит от меня он?

До Нового года оставались сутки с хвостиком и я, Влад и Машка сидели в нашем институтском кафетерии и праздновали сдачу нашего с подругой последнего зачета кофе и булочками, которые поглощала даже она — Алек, определенно, положительно повлиял на ее самооценку. Машка радовалась, как дитя, скорейшему наступлению праздника.

"Видимо, он все же поделился с ней планами на Новый год, иначе с чего она сияет, как начищенный самовар?!", — рассуждала я, следя за улыбающейся Машкой, в данный момент разглагольствующей о предстоящих экзаменах. — "Если уж ее даже экзамены радуют, тогда точно — без Алека не обошлось!"

Рядом со мной кашлянул Влад, и я заметила, как на его губах промелькнула улыбка.

"Что? Скажешь я не права?!", — подумала я, в ответ на это он мне подмигнул.

Машка задала ему какой-то вопрос, и я вернулась мыслями к своей основной дилемме. Я чувствовала, что нервничаю от того, что никак не могу собраться с силами и спросить его об этом. Но мысли не выходили у меня из головы. Как мне уговорить его сделать меня равной себе? Но оставалась еще одна маленькая проблема, деталь, так сказать, которую я упустила из своего первоначального плана: как я могла быть уверена на сто процентов, что, в конечном итоге, я не стану жертвой для него и его родных? А что, если я не смогу контролировать себя, и им придется меня... убить? Как стать хранителем и не стать вампиром? Формулировка напомнила мне нашу старую с Машкой фразу, навеявшую море нежных воспоминаний, и я мечтательно улыбнулась.

-Эй, Земля вызывает Томку! Ау, отзовись, подруга! О чем задумалась? — вернула меня в настоящее моя соседка.

-КСВ! — таинственно произнесла я, и Машка закатила глаза.

-О, нет. Ты опять? — воскликнула она.

-А что? Теперь это даже реальнее, чем все остальное вместе взятое в этом мире, — убежденно защищалась я.

-Тома, может, ты все же мне пояснишь, что значит эта загадочная аббревиатура? — не выдержал Влад, наблюдая за нашей с Машкой игрой в гляделки.

-Как стать вампиром! — гордо произнесла я, и он подавился кофе, который, по неосмотрительности, отпил в этот момент.

Глядя на его побелевшее лицо, я наслаждалась моментом.

-Вообще-то, — начала Маша, косясь на Влада, — в первоначальном варианте это значило "как стать волшебником". Просто в то время, когда это вошло в наш с Томкой обиход, мы обе были слегка сошедшими с ума фанатками Гарри Поттера.

-И мы придумали, что-то вроде ролевой игры, что было бы, если б тот мир существовал в реальности, — продолжила я.

К моему демону постепенно возвращался его первоначальный цвет лица.

-Ты себе не представляешь, как мы умирали со смеху с Гошкой, когда волокли на первом курсе под Новый год ее практически бездыханное тело, с передозировкой текилы в ее слабом организме. В тот момент, когда она увидала автоматические двери в комплексе, через которые нам, к несчастью, надо было выйти на улицу, я думала, лопну от смеха, — улыбалась до ушей Машка. — Потому как было уже достаточно поздно, они попросту были выключены и...

-Да, точно, — хмуро продолжила я. — Они мне потом рассказывали, как я раз десять пыталась открыть их заклятием "алохомора", пока не пришел охранник, и они не выволокли-таки меня на улицу.

-Да, ты тогда еще упиралась и кричала, что это потому, что злобный Снейп испортил тебе твою волшебную палочку, — умирала со смеху "лучшая" подруга.

-Этого я уж точно не помню, — мрачно произнесла я. — Зато помню, как мне было плохо на следующее утро. Это был первый и последний раз, когда я пила эту мексиканскую гадость.

-А в вампира — это уже Томка перевернула, когда ее придавило книжками на вампирскую тематику, — продолжила Машка. — А вот аббревиатура прижилась. Мы теперь так иногда говорим....

-...когда окружающее пространство становится не вполне уютным местом обитания, и хочется надвинуть на глаза розовые очки пусть и выдуманного мира.

Сама не ожидая от себя такого красноречия, я молчаливо посмотрела на своих сотрапезников. Влад, совсем отошедший от моих заявлений, смотрел прямо на меня, и его глаза поблескивали маленькими лучиками смеха. А Машка отчего-то впала в задумчивость, из которой ее вывело появление Алека. Она тут же улыбнулась ему и ответила на его вербальное приветствие.

-Привет, ребята и пока, — улыбнулся он нам с сероглазым, и потянул за собой Машку. — И на всякий случай, с Новым годом!

Братья обменялись красноречивыми взглядами и оба синхронно улыбнулись друг другу. Когда Алек с сияющей, подобно солнцу, Машутой ушли, я, сгорая от любопытства, тут же бросила на Влада красноречивый взгляд. Он в ответ отрицательно помотал головой, и я насупилась.

"Еще пара месяцев с вами, и я, видимо, вообще разговаривать разучусь", — обиженно подумала я.

Он в ответ улыбнулся и, посмотрев на меня, вдруг спросил:

-Ты что-то хотела мне сказать?

-Я?

-Ты большую часть времени просидела задумчивая, что на тебя совсем не похоже. Когда ты такая, я начинаю подозревать, что ты что-то затеваешь. А сейчас ты еще и щитом закрылась, что меня беспокоит еще больше, потому как это значит, что ты нервничаешь, обдумывая свой замысел, отсюда вывод — это что-то, скорее всего, опасно, причем опасно, в первую очередь, для тебя. И самое скверное в этом то, что, судя по выражению твоего лица в данный момент, ты боишься сказать мне об этом, что полностью оправдывает мои рассуждения и не добавляет мне спокойствия. Итак, вернемся к началу — ты ничего не хочешь мне сказать?

-Я... черт, как сложно... я рассчитывала отложить этот разговор до Нового года. Но раз ты сам начал, ладно. Я хотела тебя спросить... Нет, скорее предложить. Хотя, наверное, все же спросить...

-Томка!

-Сделай меня, такой, как ты, — выпалила я.

Он молчаливо посмотрел на меня, и по выражению его глаз я так и не смогла определить, какая будет его дальнейшая реакция — он рассердится на меня и скажет, чтобы я все выкинула из головы, или обрадуется, и я стану его хвостиком, как минимум, на ближайшие пять лет. Последнее меня прельщало гораздо больше. Пауза затягивалась, и я, переплетя перед собой руки, с усилием сжала их.

-Ладно, глупая мысль, — не выдержав этой пытки тишиной, начала я, истолковав его молчание, как отказ, — проехали.

-Солнышко, это не глупая мысль, и ты удивишься, но я просто счастлив, что она пришла в твою очаровательную головку, — начал он.

-Вот сейчас появится вездесущее "но", — насупившись, вставила я, и он улыбнулся.

-Но мне нужно сначала кое-что проверить, — закончил он.

-Что проверить? — удивилась я.

-Сейчас пока я ничего тебе не скажу, пожалуй, — хитро улыбнулся он.

-Но..., — с надеждой протянула я.

-Но позже я обязательно отвечу тебе на этот вопрос.

-А взамен? — тут же спросила я, и он нахмурился.

-Что "взамен"?

-Ну, если ты согласишься, что ты хочешь взамен, за то, что тебе достанется в нагрузку такой нерадивый ученик, как я?

-Ребенок, ты, видимо, не до конца осознаешь всей глубины этого шага. Когда я соглашусь сделать это, я же еще и останусь должен тебе.

Я в удивлении распахнула глаза.

-Родная, за то, что ты хочешь быть со мною рядом, несмотря на все, что ты знаешь обо мне и нашем мире, я готов отдать все, что угодно. Возможно, даже собственную жизнь.

И склонившись ко мне, поцеловал. И у меня в голове молнией промелькнула мысль, заставившая запеть мое сердце:

"А, может, Машка не так уж и далека от истины!"

Глава 12. "Счастье"

Проснулась я на удивление быстро и, что еще более невероятно, сама. Соскочив с кровати и напевая себе под нос какую-то песенку, я начала собирать сумку. Машка, подперев рукой голову, но по-прежнему из горизонтального положения, прокомментировала:

-Кто-то что-то задумал!

-Ничего подобного, — возмутилась я, но улыбаться не перестала.

-Куда вы хоть едете-то, ты знаешь?

-Понятия не имею.

-Мне помнится, ты раньше не любила сюрпризы.

-Люди меняются, — мечтательно протянула я

-Ну-ну, — протянула она и откинулась обратно на подушку. — И после этого ты будешь утверждать, что не влюблена в него?!

-Рррр... на себя бы посмотрела. Как Алек появляется, тобой полгорода осветить можно. Сосново-борская АЭС против тебя — это просто допотопный дизель-генератор.

-А я ничего и не отрицаю, в отличие от некоторых, — мечтательно проговорила она, глядя в потолок.

Я подсела к ней на край кровати.

-Маш, — потрясенно проговорила я, — ты что, и ему об этом уже сказала?

-Неа, — улыбнулась она.

-А думала при нем об этом? — спросила я, прежде чем, успела себя остановить.

"Ну, кто тебя за язык тянул?!", — обреченно подумала я, глядя в удивленное лицо подруги.

-Конечно, — протянула она, бросив на меня недоуменный взгляд, и я закатила глаза. — Хотя, каждый раз, когда я его вижу меня так и тянет за язык выложить ему все как на духу. Мне пока хватает и того, что я это знаю, но ведь это не тоже самое, что сказать вслух, так что....

Потому как путались мысли Машки, я заключила, что в ее голове сейчас не меньший бардак, чем у меня.

"Можешь уже не выкладывать", — подумала я, — "он и так в курсе. И почему он ей просто все не расскажет? Как бы мне было проще."

Тут у меня зазвонил телефон и я, сорвавшись с места, под хохот соседки, ответила на зов моего демона.

-Доброе утро, Солнышко. Не разбудил?

-Нет, — пропела я в трубку. — Я сегодня встала пораньше, к тому же мне обещали мягкую подушку и классного водителя в нагрузку.

-Ну, раз обещали, — судя по голосу, он улыбался, — жду тебя внизу через десять минут. Будет тебе и подушка и все остальное.

-Через двадцать, — уточнила я и он рассмеялся.

-До встречи и наилучшие пожелания Маше. И для сведения, Алек гораздо больший джентльмен, чем я. Пока, Солнышко.

Закончив сборы и поцеловав на прощание подругу, я практически скатилась с лестницы в его объятия. Я чувствовала себя маленькой девочкой и тот факт, что стоял канун нового года, только усугублял это.

-Куда мы едем? — немедленно поинтересовалась я, стоило мне защелкнуть ремень безопасности.

-В одно место, — ухмыльнулся он.

-Потрясающий по своей информационности ответ, — состроила я моську.

-У меня есть маленькая избушка за городом, — ответил он, заводя двигатель, — но туда несколько далековато добираться. Так что у тебя есть время поспать, если хочешь.

Он склонился ко мне и легко поцеловав, начал выезжать со стоянки.

-Насколько далеко?

-Пара часов пути, на север.

-С учетом твоего скоростного режима, мы так можем оказаться за полярным кругом.

-Тебе не нравятся белые медведи?

-Предпочитаю диких кошек.

-Ничего удивительного, — ухмыльнулся он.

-Почему? — удивилась я.

-Ты с ними родственная душа. У меня на спине до сих пор, наверное, можно найти следы твоих когтей.

Я почувствовала, как у меня наливаются жаром щеки, и я непроизвольно схватилась за них ладонями. Влад бросил на меня короткий взгляд и, ухмыльнувшись, сказал:

-Я ж не против. Готов предоставить в твое распоряжение свою спину и все остальные части тела по первому твоему запросу.

Я застонала.

-Тебе нравится меня дразнить и вгонять в краску.

-Ждешь отрицательный ответ?

-А что он возможен?

-Ребенок, не сердись, но на саму невинность, которой ты все время хочешь показаться, ты не тянешь. С твоим-то темпераментом, я вообще, честно говоря, удивлен, каким чудом мне достался такой подарок.

-Какой подарок? — недоуменно посмотрела я на него.

-Подарок — заполучить тебя всю целиком, ни с кем не деля.

-Я всегда считала это своим недостатком, — задумчиво произнесла я. — Я уже несколько раз была готова перейти черту, но меня все время что-то останавливало. Наверное, я слишком много думаю об этом и немножко идеалистка. И мне все время было немного страшно, не знаю отчего. Забавно, все мои страхи ничто, по сравнению с тем ужасом, что охватил меня тогда с тобой. И самое смешное, что именно в тот раз, мне казалось, что боялось именно мое тело. Разум был не против.

"Или это было сердце?"

Он бросил на меня короткий, но очень глубокий взгляд. Что именно скрывалось за ним, я так и не смогла распознать, так как сама была погружена в себя. Мне казалось, что еще немного, и я смогу нащупать причину своего страха. Довольно неприятное ощущение, когда чувствуешь, что разгадка стоит за тонкой дверью, а ты все никак не можешь подобрать ключ к ее замку.

-Все будет хорошо, родная, — неожиданно произнес он и я вздрогнула.

-Почему ты так в этом уверен? Может у меня на тебя аллергия?

-Не думаю, — рассмеялся он. — И потом у меня хорошее предчувствие.

-Предчувствие, — протянула я и саркастически добавила, — тогда это серьезно!

-Ты по-прежнему не веришь в это, хотя ежедневно прибегаешь к помощи своего шестого чувства. Ты уж определись, ребенок. Нельзя отрицать и не верить одно временно.

-Я верю своему шестому чувству. С чего ты взял, что нет?

-Ты с ним все время споришь и зачем-то пытаешься убедить силой разума. Пойми, ему все равно, что ты решишь. Это всего лишь информация, не более того. И от тебя зависит, воспринимать ее или нет.

-Ты так говоришь, как будто даже лично знаком с тем, кто ее поставляет.

-Я знаю, — просто сказал он, и я распахнула рот в удивлении.

-И кто этот нежданный благодетель?

-Ничего нового — сам человек. Его окружение, место, где он живет. Мир.

Я фыркнула в ответ.

"И это твое объяснение?! Дальше кто нас по иерархии? Ангелы, демоны, Великие Магистры, Господь Бог?!"

-Ребенок, вся информация содержится в нас самих и мы сами того не подозревая ежечасно, ежеминутно обмениваемся ею с окружающими. Наши желания, мечты, цели, жажда жизни — все это влияет на окружающий нас мир и людей живущих в нем. Это подобно эффекту бабочки, меняешь что-то одно — меняется окружающее пространство. То, что ты этого не видишь, не значит, что этого нет. Я вижу, потому знаю, о чем говорю.

-И как ты это видишь? — скептически начала я.

-На изнанке этого мира — на поле Судьбы. Каждый человек, вольно или невольно обменивается своей энергией с другими и только от самого человека зависит, сможет он уловить эту волну или нет. Она и есть информация, которую нам доносит шестое чувство.

Я почувствовала, как у меня заныла голова, когда я попыталась представить себе все это в красках.

-Ох, ну и фантазия у тебя, — рассмеялся он. — Все намного проще, Солнышко. Я тебе покажу при случае. Как только разберемся с твоей очередной загадкой.

Я почувствовала, как у меня внутри свою голову подняло любопытство и, взяв мою нежную натуру за грудки, пообещало мне любой ценой удовлетворить свой аппетит, попутно избавив меня от "аллергии" на моего демона. И я ухмыльнулась в предвкушении победы разума над чувствами. Или все же чувств над разумом?

-Солнышко, ты вроде хотела поспать? — прервал он мои самокопания, видимо заметив мой подавленный зевок. — Хочешь, перебирайся назад. Там есть обещанная подушка.

Я крутанула головой и, увидев вышеназванный предмет, немедленно улыбнулась.

-Тоже Аня подарила?

-Да, — сердито ответил он.

"Я чувствую, мы найдем с ней общий язык", — ухмыльнулась я про себя.

-Рад за вас, — не меняя тона, отозвался он. — Я бы ее перевернул, но тут рисунок с двух сторон, к тому же, выбирая наименьшее из двух зол, я предпочел видеть это в машине, а не у себя дома.

-А мне нравится, — улыбнулась я. — Я, пожалуй, не прочь вздремнуть на такой подушке. Нам долго еще ехать? — выглянув в окно, за которым уже шумел лес.

-Чуть больше часа, — ответил он, останавливая машину.

-А почему ты остановился?

-Потому что на ходу это делать неудобно и небезопасно, — ответил он и, отстегнув наши ремни безопасности, притянул меня к себе и поцеловал.

"Ох, мне нравится, когда ты ревнуешь!", — подумала я, прикусив напоследок его мочку уха.

Перебравшись назад, я на удивление быстро отключилась и открыла глаза, оттого что машина остановилась. Приподнявшись на руках, я увидела, что мы стоим у ажурных металлических ворот, в прямом смысле посреди леса.

"Куда ты меня завез?", — ухмыльнулась я. — "Чтобы избавиться от трупа, вовсе не обязательно было забираться в такую глушь".

-Просто обхохочешься, — отозвался он. — Это и есть моя избушка. Мы тут обычно бываем летом, но в принципе дом достаточно теплый и способен принять гостей в любое время года.

Натянув куртку и выйдя из машины, я только присвистнула.

-Если это избушка, то я гномик.

На довольно большой территории, границ которой я с первого раза не увидела, стоял двух этажный деревянный дом в финском стиле, с террасой и балконом. Вокруг дома царила настоящая зимняя сказка. Сосны и ели, разбросанные по участку, просто утопали в снегу, а судя по просвету между деревьями, справа от дома было озеро.

"Обалдеть... Как красиво! Даже дух захватывает."

-Я знал, что тебе здесь понравится, — прошептал он мне на ухо, подходя сзади и обнимая за талию.

-А почему так далеко? — поинтересовалась я.

-Мы любим уединение и обычно выбираемся сюда сразу на несколько дней или даже недель. И потом, главное место.

-Да, место просто потрясающее, — сказала я, поворачиваясь к нему лицом. — Впрочем, как и все что связанно с тобой.

-Правда?! — ухмыльнулся он. — Неужели это был комплимент.

-Скорее правда, — прошептала я.

Он склонился ко мне и вовлек меня в очередной поцелуй, от которого я опять почувствовала, как земля уходит у меня из под ног. Или она и правда куда-то ускользает?

"Ай..." — только и успела подумать я, когда мы с ним оба упали в живописный сугроб у дорожки. — "Зато я сверху."

-Я не против, — улыбался он своей сияющей улыбкой. Однако в его взгляде угадывался совершенно иной смысл этой фразы. И мгновение спустя добавил, — хотя сейчас я бы поменялся с тобой местами.

И недолго думая, подмял меня под себя.

-Я же так замерзну.

-В этом смысл. У меня будет повод тебя согреть.

-Я ничего не хочу сказать о твоем согревающем таланте, но мне, правда, холодно. И я не вполне уверена, что за дверью нас ждет горячая печка и бокал глинтвена.

-Ух, какой ты прагматик. Ладно, пошли греться, Снегурочка.

Внутри нашелся живописный камин, который Влад тут же затопил и я, усевшись в кресло перед огнем, отогревала свои руки.

"Шкуры к нему не хватает...", — посетила меня шальная мысль, пока я осматривалась.

-А шкура-то зачем? — спросил Влад. Оказывается, пока я тут нежилась у огня, он принес из машины какие-то пакеты и, сложив их у входа, подошел ко мне.

-Вот появится — покажу, — отозвалась я и показала ему язык.

Кинув напоследок на меня задумчивый взгляд, он вновь вышел на улицу.

-Что это? — не удержалась я и заглянула в один из пакетов.

-Ты есть не будешь? — ухмыльнулся он, снимая куртку.

-Еда — это здорово. А сейчас есть что-нибудь перекусить, — застенчиво проговорила я.

-Проглотик, — ухмыльнулся он и поставил на огонь чайник. — Я тебя покормлю, если ты сегодня поможешь мне приготовить наш праздничный ужин.

-Не боишься за свой желудок? — ухмыльнулась я.

-Я рискну, — подошел он ко мне и, стянув с меня куртку, неожиданно обхватил за талию и подняв в воздух, закружил.

-Владька, пусти, — хохотала я. — Что ты творишь?

-Просто радуюсь, — ответил он и, поставив меня на пол, легко поцеловал в губы. — И за тобой еще елка.

-Какая елка? — недоумевала я.

-Какая больше понравится. Сейчас я тебя так и быть покормлю, а потом мы пойдем в лес и найдем зеленую красавицу помохнатей и ты ее украсишь. Праздник все же.

-Ты ради этого меня сегодня поднял в такую рань? — улыбалась я. — Чтоб использовать как раб силу со стороны.

-Нет, просто я помню, когда я поцеловал тебя в первый, ну ладно, во второй раз, какая у тебя была красочная картинка встречи праздника и, знаешь, мне ужасно захотелось воплотить это в жизнь.

Я тут же вспомнила наше первое свидание и момент, когда я впервые ощутила горьковатую сладость его поцелуя. Неужели это было всего лишь чуть больше месяца назад? Как будто минула целая вечность.

"Напомни мне", — подумала я и заглянула в его глаза. В этот момент в них можно было утонуть безвозвратно. И, кажется, я этим занималась все прошедшее с нашей первой встречи время. Он нежно привлек меня к себе и в тот момент, когда я коснулась его губ своими, мою голову вновь наполнили зрительные образы. Но на этот раз в них неизменным спутником был он. Я почувствовала, как мое сердце в короткий миг накрыло, подобно приливной волне, всеми эмоциями разом — от страха до всепоглощающего желания. За это мгновение я проделала весь путь, пройденный моим сердцем от самого первого мига, как я увидела его и до последнего, когда осталась у него ночевать.

"О, Великие Магистры!", — только и смогла подумать я, уткнувшись ему в плечо. Он молчаливо поглаживал меня по спине, но так и не проронил ни слова. От свистка кипящего чайника вздрогнули мы оба.

-Так, день короткий, а у нас много дел, — хрипло проговорил он и отправился заваривать чай.

Прогулка по лесу была волшебной. Мы нашли чудесную елочку, попутно от души изваляв друг друга в снегу. Мне даже удалось затолкать ему за шиворот изрядную ледяную порцию белого чуда, в ответ на его желание сделать из меня сугроб, стряхнув на меня, казалось весь снег с огромной разлапистой ели.

За окном незаметно стемнело и я, справившись со своим "пионерским" заданием, конечно не без его помощи, ухмыляясь повязала фартук и спросила:

-Так, что именно из продуктов тебе не жалко перевести?

Выдав мне нож и доску, он доверил мне самое сложное — нарезать овощи для салата. Сам же со словами — мясо женских рук не любит — взялся за его нарезку.

-Том, — вдруг спросил он, — я все забываю спросить, а кто у тебя родители?

-Родители как родители, ничего сверх выдающегося. Мама врач, а папа бывший военный строитель. А что?

-Да нет, просто интересно. А с кем из них ты более близка?

Я задумалась ненадолго.

-Наверное, все же с мамой, хотя я не могу выделить кого-то конкретно, они для меня всегда воспринимались как единое целое. И потом моим воспитанием больше занималась бабушка, потому можно сказать, что она знает меня лучше, чем родители. Она мне за последний месяц даже звонила в два раза чаще, чем мама с папой.

"К чему бы это?", — тут же подумала я. Раньше я об этом как-то не задумывалась, но сейчас меня этот факт весьма заинтересовал. Оказывается, некоторые вещи становятся понятнее, стоит их всего лишь произнести вслух. — "В следующий раз придется бабулю немного попытать..."

Влад усмехнулся и я показала ему язык.

-А с какой стороны она тебе приходится — с отцовской или материнской?

-Бабуля? С папиной. Она нас к себе в свое время перетянула. Сказала, что хватит нам по стране мотаться. Папа был не против, а вот мама сначала упиралась, но потом притерлись. Я же всегда была ее любимицей, она даже Таньке, моей младшей сестре, меньше внимания уделяет. Говорит, она вся в мать, не то, что я — вылитая она в молодости.

-А сколько лет твоей сестре?

-Таньке? Скоро одиннадцать, — и я повернулась к нему. — Могу я поинтересоваться к чему такой неожиданный интерес?

-А что? Мне о тебе по-прежнему почти ничего не известно, а порой в прошлом скрыто гораздо больше ключей к настоящему, чем кажется на первый взгляд.

Я закатила глаза.

"Кто бы говорил?!"

-Любопытство тебя погубит.

-Я не сомневаюсь. И просто ради интереса, а как фамилия твоей бабушки?

-Ты что до сих пор моей фамилии не знаешь? — подтолкнула я его плечом и рассмеялась.

В ответ он скептически приподнял вверх одну бровь и сказал:

-Тамара Михайловна Хомина, я спрашивал о девичьей фамилии твоей бабушки!

-Забыла, — нахмурилась я. — Что-то такое польское... Сейчас вспомню.

Я лихорадочно начала перетряхивать свои архивы, скрытые в памяти моей беспорядочной головы.

-Кажется на "Д", Дар, Дор.. нет... Двор.. Дворжекова, нет... О, вспомнила — Дворжецкая!

-Черт, — зашипел Влад и, отбросив нож, схватился за левую руку.

-Дай посмотреть, — подскочила к нему я, схватив его за ладонь, потащила к крану с водой. -Глубокий порез, надо промыть. У тебя есть перекись?

-Не помню, кажется, нет.

Я сунула его руку под кран с холодной водой и она немедленно окрасилась в розовый цвет.

-Черт, так кровь не остановить, — и я не долго думая, подняла его ладонь в своему рту и обхватила ранку губами.

"Пластырь или бинты то у тебя есть?", — подумала я.

Влад ошарашено смотрел на меня, казалось, что он потерял дар речи.

"Что?", — не выпуская его руки изо рта, спросила мысленно я. — "У тебя и этого нет?"

-Надо посмотреть в машине, в аптечке, — медленно растягивая слова, выдавил он.

-Я сбегаю, — крикнула я, обмотав его руку полотенцем и схватив ключи, выбежала на улицу.

Слава Великим Магистрам, там нашлось все необходимое. Я даже обнаружила там какой-то странный пакетик с надписью "для остановки кровотечений" и недолго думая применила его на практике. Пять минут спустя, я с облегчением констатировала, что кровь остановилась и рана была не так уж глубока, как мне показалось поначалу, видимо лезвие ножа просто попало по капилляру, отсюда столько крови. Напоследок я от души замотала порез пластырем.

-Зачем ты это сделала? — поинтересовался он, заглядывая мне в глаза.

-Что сделала? Замотала тебе руку или не оставила тебя истекать кровью? — недоумевала я над его реакцией.

-Мне казалось, ты боишься крови, — произнес он, не меняя выражения глаз.

-Забавно, я тоже всегда так считала, — протянула я и, пожав плечами, добавила, — но сейчас я почему-то об этом даже не вспомнила.

Прищелкнув языком, я поняла, что даже не осознала, что только что слизала с ладони его кровь. Во рту не было даже намека на противный металлический привкус, напротив, я ощущала горьковатую-сладость, как тогда, когда он целовал меня. У его крови был вкус его поцелуев. Я улыбнулась этой мысли, а потом внезапно вспомнила:

"Ой, а что ты там говорил про то как стать Хранителем?"

-Не делай такие круглые глаза, это ничего не значит. Все равно этого объема недостаточно и кроме того сначала я сам должен выпить у тебя кровь.

Я вся даже потускнела от огорчения.

-Тебе что ни капельки не было противно? — удивился он.

-Нет, — спокойно произнесла я. — Ты на вкус такой же, как и всегда.

-А какой я всегда? — ухмыльнулся он.

-Такой, — произнесла я и, обняв его за шею, поцеловала.

Он обхватил меня руками и, подсадив на стол, начал поглаживать мою спину под свитером. Я чувствовала, что начала распаляться, и, оторвавшись от его губ, прошептала:

-Я хочу попробовать еще раз, прямо сейчас, пожалуйста.

Ни слова не говоря, он вновь поднял меня, и я обвила ноги вокруг его талии.

Усадив меня на середину кровати, он присел рядом, и нежно взяв мое лицо в свои теплые ладони, спросил:

-Не передумала?

В ответ я лишь яростно мотнула головой.

-Все будет хорошо, моя родная. Доверься мне и ничего не бойся.

Понимая, что слова мне сейчас не дадутся, даже в мысленной форме я вновь кивнула ему в ответ. Сняв с меня свитер, он опрокинул меня на кровать и, следом за ним стянув с меня брюки, пробежался взглядом по всему моему телу.

-Я смотрю, ты все таки купила свой "наряд Снегурочки", — заметил он, и я почувствовала, как у меня загорелись щеки.

-Нравится?

-Очень! — промурлыкал он и начал расстегивать свою рубашку. Я как кролик за удавом, заворожено следила за его действиями. Неожиданно мне в голову пришла одна мысль, которую я не преминула озвучить, пока не поздно.

-А ты можешь провести меня сейчас на поле Судьбы. Ну, если конечно, все удастся, — и в конце я не сдержавшись, покраснела еще больше.

Замерев на мгновение, он посмотрел на меня и, улыбнувшись, ответил:

-Хорошо, но ты будешь делать все, что я не попрошу!

-Ладно, — радостно сверкнула я улыбкой, и в ответ он... перевернул меня на живот.

-Что ты делаешь? — не выдержала я, заметив, как он отбросил в сторону свою рубашку, и уселся на меня сверху.

-Я хочу, чтобы ты расслабилась. Я всего лишь сделаю тебе массаж.

После нескольких минут его манипуляций с моим телом, я поняла, что такое эйфория.

-Если ты продолжишь в том же духе — я усну, — пробормотала я.

-Не уснешь, — прошептал он мне на ухо и тут же его руки на моей спине заменили его губы. Я вздрогнула всем телом и застонала. Он медленно, но верно исследовал каждый уголок, каждую впадинку моего тела и взамен расслабляющей неге пришел огонь.

В тот момент, когда он перевернул меня на спину, лицом к себе я поняла, что теперь я чувствую его тело каждым миллиметром своей обнаженной кожи. Я боялась и страстно желала оценить глазами все то, чего касались мои руки, но не могла оторвать взгляда от его лица.

Его губы исследовали мою шею и ключицы, постепенно спускаясь все ниже, я же чувствовала как огонь, медленно тлевший на всей поверхности моей кожи, как ртутные шарики сползается куда-то вниз, попутно разжигая настоящий пожар у меня в груди и скручивая во все более тугой узелок низ моего живота. Я выгнулась дугой на его мягкое, пробное проникновение в меня, но страха на этот раз я не почувствовала. Он замер на миг, безотрывно следя за моей реакцией, и я практически выдохнула ему в ухо:

-Еще...

Тогда он яростно впился мне в губы, и мгновение спустя я почувствовала, как острая боль пронзила меня от макушки до самых пяток и я от неожиданности прикусила ему губу. Он вновь замер и мягко проведя губами у меня по лбу, щекам, глазам и вновь вернувшись к моим губам, нежно поцеловал меня. Он давал мне время на то, чтобы свыкнуться и принять его. Я чувствовала, что опять вот-вот расплачусь, настолько были натянуты мои нервы, но я ответила на его ласку и растворилась в его поцелуе. И тут же безо всякого перехода и предупреждения, боль сменилась чувством какого-то неземного наслаждения.

Каждое его движение, понемногу подвигало меня к краю. Я не знала, что меня ждет за ним, но даже скажи мне тогда, что там только верная остановка сердца и смерть, я ни за что бы не смогла остановить свое тело и душу, так рвущихся спрыгнуть с этого обрыва и познать свободное падение.

"О, Великие Магистры! О, боже! О, боже, боже, бооожееее...."

-Дааааааааааа!

Эхо моего крика, казалось, теперь никогда не покинет стены этого дома и будет жить здесь вечно, пугая всех, подобно духу, не упокоившегося привидения. Я же впившись ногтями ему в спину, пыталась удержать себя в сознании. Я чувствовала, как у меня по лицу струятся слезы, но я даже не пыталась их сдержать. Мое тело, парило в облаках, но в тоже время я каждой клеточкой своей обнаженной кожи чувствовала его восхитительное тепло и тяжесть, поверх меня.

В этот миг, я внезапно осознала, что чувство удовольствия бывает разным, бывает едва заметным, как любимая помадка на не слишком любимом песочном пирожном, а бывает всепоглощающим, заполняющим каждую клеточку твоего тела, включая подрагивающие ресницы и покалывающие кончики пальцев ног. Так вот последнее, испытанное мною несколько минут назад, даже с учетом боли от первого контакта, которая была вполне разумной платой за это всепоглощающее чувство эйфории, сейчас в моем личном рейтинге находилось где-то на границе с облаками. Мой мозг был перенасыщен кислородом, и я потеряла, где проходит грань между реальностью и вымыслом. Меня буквально захлестнуло от ощущения полноты и завершенности картины мира. Если бы это мгновение можно было удержать, я бы осталась в нем навечно.

Медленно возвращаясь в свое земное "нечто", я распахнула глаза и наткнулась на сияющий сероглазый взгляд.

"А почему мы все еще здесь?" внезапно вспомнила я.

-Прости, я забыл, — его глаза заволокло дымкой раскаяния. — Но это лишь потому, что ты меня отвлекла.

-Решил всю вину свалить на меня? — улыбаясь так, что я стала подозревать у себя скорейший вывих челюсти, поинтересовалась я.

-Мне простительно, потому как я впервые занимался этим с любимым человеком, — нежно стирая у меня с лица слезы, произнес он, и я задержала дыхание.

-Что ты сказал? — спросила я и, перекатившись, уселась на него сверху, опершись руками в грудь.

-Я сказал, что люблю тебя, — мягко произнес он и, преодолев слабое сопротивление моих верхних конечностей, приподнялся и поцеловал меня.

"Я... Ты же не... Но я..."

-Ничего не говори, просто прими это, — прервал он мой хаотический поток мыслей. — Я не требую от тебя ничего взамен, — и, помолчав, хитро добавил, — пока.

Не зная, что сказать или хотя бы подумать, я уткнулась в его плечо лбом и обвила руками его спину. В таком уютном молчании мы провели несколько минут. Я рисовала пальцами узоры на его спине, в то время как он мягко перебирал мои волосы.

"Надо сварить кофе", — донеслось до моего сознания.

-Да, кофе бы сейчас определенно бы не помешал, — отозвалась я.

-Что ты только что сказала? — спросил он, отстраняясь и заглядывая мне в глаза.

-От чашечки кофе я бы сейчас не отказалась, — медленно растягивая слова, произнесла я, пытаясь понять, что именно вызвало в нем такое удивление и недоумение, в данный момент отражающееся на его лице.

-Как тебе это удалось? — спросил он.

-Удалось что? — все еще не до конца понимая, что такого необычного в моем желании.

-Я ни слова не сказал о кофе, — медленно произнес он и добавил после короткой паузы, — вслух.

"Но я же совершенно определенно услышала — надо сварить кофе. Или это была моя мысль? Нет, об этом я даже и не думала, пока не услышала о твоем предложении. Что происходит?"

"Не может быть!"

"Но... но ведь ты говорил... да! ДА! ДА!!!"— закричала мысленно я.

Влад в бессилии откинулся на спину и закрыл глаза ладонями. Я радостная легла на подушки рядом с ним и, прижавшись носом к его шее, подумала:

"Теперь я верю, что в этом мире существует справедливость!"

"Ты еще будешь сожалеть о том, что твое желание осуществилось!"

Я недоверчиво подняла голову и посмотрела на него.

"Что?" — молчаливо поинтересовался он, глядя на меня.

"Никогда", — убежденно подумала я и, ухмыльнувшись, добавила, — "теперь ты тоже сможешь мне отвечать. А я смогу подслушивать вашу болтовню?"

"Не уверен", — нахмурился он.

И тут до меня дошло:

"А почему это вообще стало возможно? Ты же говорил что того объема крови недостаточно!"

"Это что-то другое..." — протянул он и я улыбнулась. Впервые видела его таким растерянным.

"Что?" — вновь нахмурился он.

-Ты даже думаешь, как говоришь, — произнесла я.

-Форма мысли мало, чем отличается от речи. Порой она немного красочнее, потому что наделена помимо чувств еще и мысленными образами, — произнес он, задумчиво.

-Однако, почему я все же стала слышать тебя, ты мне так и не ответил, — я села на него сверху и уперлась руками ему в грудь.

-Не поверишь, пока не знаю, — ответил он и его взгляд метнулся вниз от моего лица.

Я почувствовала, как стремительно краснею, когда услышала ход его новых мыслей и простонала в ответ:

-О, черт! Так теперь всегда будет?

В ответ он плотоядно мне ухмыльнулся.

-Ты сама этого хотела, — улыбался он, поглаживая меня ладонями. — Как насчет повторить?

-Закрепить результат, — склонилась я к нему.

-Улучшить, — прошептал он, почти касаясь моих губ своими...

-О, смотри-ка, мы все успели еще до наступления нового года. У нас еще целых двадцать минут в запасе, — улыбаясь, сказала я, нанося последний штрих к нашему новогоднему ужину — зажигая свечи.

-Уж точно все, — промурлыкал он мне в шею, обнимая за талию.

"Перестань", — подумала я, — "или нам придется пропустить бой курантов."

"Кто бы был против?!"

-Я есть хочу, — пожаловалась я, тем не менее, широко улыбаясь ему в ответ.

-Ладно, у тебя полчаса, — резюмировал он, отодвигая для меня стул.

"Я связалась с животным!"

"Кто бы говорил! Хорошо тут в округе из живых обитателей только звери, а то к нам бы уже кто-нибудь ломился, с желанием узнать, кого тут убивают", — обворожительно улыбаясь, подумал он и нежно прикоснулся губами к моему обнаженному плечу. Я решила не мудрствовать лукаво и одела платье со своего дня рождения. Тем более, что судя по периодически останавливающемуся на мне сероглазому взгляду, тому ради кого я его собственно и покупала оно еще не разонравилось.

"Я бы покраснела, но, по-моему, ты меня испортил."

"Улучшил!", — подмигнул он мне, разливая шампанское по бокалам.

"А как не назови — я не против!", — ухмыльнулась я, беря в руки бокал. — "За что пьем?"

-За тебя! Ты лучший подарок, преподнесенный мне уходящим годом!

-Давай лучше за нас. За тебя и меня, — поправила его я и в его глазах заплясали озорные лучики смеха.

"Это вселяет надежду!"

-Не дави, — и он ухмыльнулся мне в ответ.

-Том, ты не о чем не жалеешь? — неожиданно серьезно поинтересовался он.

-Нет, — удивилась я. — А должна?

-Нет, наверное. Просто мне все время казалось, что ты сомневаешься в том, стоит ли тебе быть рядом со мной. Не пойми меня не правильно, я безмерно рад, что ты все таки склонила чашу весов в мою пользу, но, и все же, я хотел быть уверен, что ты счастлива.

-Глупый, — отставила я свой бокал и, подойдя к нему, обняла сзади за плечи, положив свой подбородок у изгиба его шеи. — Ты себе даже не представляешь как мне хорошо с тобой. Особенно сегодня, — и я потерлась носом о его ароматную кожу.

"Вот это я точно отрицать не буду!"

"И не надо!", — и он в ответ отодвинувшись от стола, усадил меня на колени лицом к себе.

-Но тем не менее, ты еще в чем-то сомневаешься? — резюмировал он.

-В данный момент я больше сомневаюсь в том, что у меня хватит силы воли встретить новый год в подобающем виде, — отшутилась я, чувствуя, как его ладони буквально прожигали меня насквозь и тонкая ткань платья, была слабой преградой этому жару.

-Расскажи мне, — заглянул он мне в глаза.

-Сейчас? — глянула я на настенные часы.

-Хорошо, — проследил он направление моего взгляда, — начнем с этого наш новый год.

Потянувшись вперед, он взял в руку мой бокал и после того как передал его мне, потянулся за своим. После того как две стеклянные поверхности встретились на полпути, издав мелодичный звук, он сделал глоток из своего бокала и тут же накрыл мои губы своими. Где-то за спиной ударили куранты и эхо гимна потонуло у меня в ушах, потому как в тот миг единственно важным для меня было ощущение горьковато-сладкого вкуса поцелуя моего демона с привкусом шампанского.

-С новым годом, любимая, — прошептал он мне в губы.

-С новым годом..., — запнулась я. Влад сделал вид, что не заметил моей заминки и начал медленно водить губами у меня по плечу, спускаясь все ниже.

"Перестань", — ухмыльнулась я, чувствуя, что еще немного, и я сама сдеру с него одежду. — "О чем мы говорили до этого?"

"О тебе", — оторвался он от своего занятия и посмотрел мне в глаза. — "Чего ты боишься?"

"А с чего ты вообще взял что я чего-то боюсь?" — защищалась я, тем не менее осознавая, что он читал меня, как открытую книгу.

-Тома, я чувствую, что тебя все еще что-то беспокоит. Позволь мне узнать причину этого.

"Ну ладно. Сам напросился", — передернула я плечами и, соскочив с его колен, под его горестный вздох, уселась на свое место. — "Сам хотел поговорить серьезно, а так мне будет проще сосредоточиться. Я рядом с тобой даже пары слов связать не смогу."

Он выжидающе уставился мне в глаза, и я, тяжко вздохнув, произнесла:

-Я знаю, что это глупо, но я по прежнему считаю, что я тебя недостойна и боюсь, что в один прекрасный момент ты это, наконец, признаешь и бросишь меня, тем самым причинив мне боль. Я боюсь прирости к тебе всей кожей с мясом, потому как потом будет очень больно отдирать тебя от меня.

В его взгляде промелькнула тень какого-то неясного мне чувства и между бровей залегла знакомая задумчивая складочка. Я опустила глаза и стала вяло ковыряться вилкой в тарелке.

"Потому не торопи меня, пожалуйста", — продолжила я мысленно, так как он по-прежнему молчал. — "Я должна сначала разобраться в себе и своих ощущениях, прежде чем сжигать все мосты за собой, а по-другому я просто не умею. Либо все, либо ничего!"

"А если я скажу тебе, что отныне никогда не смогу бросить тебя и даже причинить тебе боль?", — донеслось до меня. — "Что я действительно люблю тебя и что ты для меня теперь единственный человек на всем белом свете, ради которого я готов пожертвовать даже собственной жизнью?"

Я подняла на него глаза и меня буквально перехватило дыхание от чувств, горящих в его взгляде — любовь, нежность, страсть, надежда, ... боль. Не поверить его словам в тот момент было просто невозможно.

"Любовь тоже причиняет боль", — зачем-то подумала я. — "Мне кажется, я пока еще не готова к этому. Мне сейчас хорошо с тобой, так как есть. Давай оставим чувства и решения на откуп времени."

На одно мгновение, у него между бровей вновь легла задумчивая складочка, но тут же его лицо прояснилось и он, широко улыбнувшись, поднялся и подошел ко мне.

-Хорошо, время так время. В конце концов, оно не самый худший врачеватель в этом мире, к тому же оно довольно не глупый советчик. Тогда вернемся к нашим баранам. Ты наелась?

-Почти, — ухмыльнулась я, радуясь, что он закрыл сложную для меня тему. — Я видела, у тебя в холодильнике был припрятан тортик. Хочу десерт.

-Десерт, говоришь, — протянул он и, неожиданно подхватив меня под руки, закинул к себе на плечо. — Любишь сладкое значит. Отлично.

Видимо так же чувствовали себя женщины каменного века, когда их волокли к себе в пещеру сильные мужские особи в шкурах, чтобы показать свой животный нрав и темперамент. На моем демоне шкуры не было, да и ложе у нас было не в пример мягче и комфортабельнее каменного лежбища, но вот в существенном качественном отличии всего остального я уже начала сомневаться. Потому, как он рыкнул на мою шутливую попытку сбежать и рывком вернул меня на место, я поняла, что пещерным женщинам было не в пример проще — таких диких зверей в их времена еще не водилось. И я предпочла сдаться на милость победителя.

Глава 13. "Игра"

Это было лучшее утро в моей жизни. Солнца, как и положено, за окном не было. Тучи привычно скрывали его лик от простых смертных. Да и зачем оно мне, когда мои руки и ноги обнимали обнаженное, горячее тело моего любовника. Я даже покраснела от осознания того, каким словом мое сознание окрестило моего демона.

"С добрым утром, красавица", — донеслось до меня, и я положила подбородок ему на грудь.

"Привет...", — смущенно подумала я.

"Забавные у тебя мысли по утрам, но мне нравится".

"Эй, ты же говорил, что слышишь не все, о чем я думаю!"

"А эта мысль была довольно громкой", — ухмыльнулся он и поцеловал меня в нос.

-Какие планы на сегодня? — поинтересовалась я, пока наш диалог вновь не вогнал меня в состояние свежевыжатого томатного сока.

-Никаких, — блестнул он улыбкой и погладил меня ладонями по спине и бокам.

-Знаю я твои "никаких", — и, медленно проведя языком у него по груди, прежде чем он опомнился, вырвалась из его рук и сбежала в ванную.

Завтрак прошел на удивление спокойно и я, вспомнив о том, что сессия по сути уже началась, вытащила из сумки конспекты, и, усевшись у огня, попыталась вникнуть в суть.

-Ну, ты нахалка, — улыбнулся он мне и без труда приподняв меня на руки, привычно усадил на место, но уже поверх себя. — Бросила меня одного на кухне, только ради того, чтобы занять мое любимое место, — прокомментировал он свои действия.

-Я могу пересесть, — рыптулась я, но была немедленно поймана и водружена на место. — Твое место теперь здесь, — и я, поднеся к губам его ладонь, прикоснулась ими к самой ее середине. Сероглазый шумно выдохнул мне в волосы.

-Владюш, давно хотела спросить, а когда у тебя день рождения? — как ни в чем не бывало поинтересовалась я.

-А что?

-Ну, вдруг он у тебя завтра, а у меня подарка нет.

-До августа у тебя уйма времени, — рассмеялся он мне в шею.

-Выходит, лев, — констатировала я.

-А может, дева?

-Нее, на деву ты не тянешь. Ты, кстати, в курсе, что два огненных знака в семье не к добру — конфликтов не избежать?

Он вздрогнул, и я тут же воспроизвела в памяти свою фразу.

"Ой, прости. Я совсем не это имела в виду. Надеюсь, ты не успел подумать ничего такого?! Это просто фигура речи. Черт."

-Ничего я не подумал, — тихо проговорил он. Мне, к сожалению, не удалось увидеть его лицо, потому как он снова зарылся носом в мои волосы. Но мне показалось, что он умолчал о чем-то важном.

-Надеюсь, ты не против нежданных гостей? — внезапно спросил он, и я, извернувшись, все-таки посмотрела на него. Он улыбался.

-Смотря, каких, конечно, — протянула я, откладывая тетрадь в сторону, — но судя по выражению твоего лица, с чего бы мне быть против.

Сероглазый усмехнулся и, чмокнув в нос, поставил меня на ноги.

-Тогда пошли встречать этих интервентов, — его улыбка была искренней и настолько красила его, что я, не сдержавшись, склонилась к нему обратно и поцеловала. Он немедленно откликнулся и, усадив меня на колени, но на этот раз лицом к себе, углубил поцелуй. Я, забравшись руками ему под свитер, поглаживала его грудь, мысленно постанывая про себя, потому как его руки в точности повторяли мои действия, но только по отношению к моему распаляющемуся с каждой минутой телу.

-Спрашивается, и зачем я кого-то предупреждал?! — внезапно донесся до меня голос Алека, и я немедленно соскочила с коленей Влада, покраснев, как рак.

-Мы же одеты, — возразил сероглазый, улыбаясь во все тридцать два зуба. В его взгляде не было даже намека на смущение. Когда до меня дошел смысл сказанного, я почувствовала, как краснею еще больше, хотя минуту назад мне казалось, что мною уже достигнут мировой максимум.

Влад, поднявшись с кресла, подошел к Алеку и, обняв его, спросил:

-А Маша где?

-Я здесь, — донесся от двери голос моей подруги и я, взвизгнув, повисла у нее на шее.

-С минуты на минуту еще и Анюта появится, — донеслось до меня замечание Алека, в то время как я накинулась на Машку с расспросами.

-Да, такого отборного набора ругательств я давно от нее не слышал, — ухмылялся Влад.

Пока мы с ним натягивали куртки, на улице раздался нетерпеливый сигнал автомобильного клаксона. Спустившись по ступенькам, я увидела перед домом красный спортивный автомобиль, откуда немедленно вышел, к моему вящему удивлению, Гошка и, обойдя вокруг машины, открыл дверь с водительской стороны. Оттуда тут же выпорхнула в не менее ярком наряде Аня и сердито зыркнула на усмехающихся парней.

-Владюш, когда ты, наконец, построишь нормальную дорогу к своей избушке? Я минимум пару раз чуть на брюхо не села, пока мы сюда добирались, — пожаловалась она.

-Никогда. Мне так больше нравится. И я тебя предупреждал, — назидательным тоном ответил ее брат. — Но разве ж ты меня послушала?! Сама машину выбирала — теперь мучайся.

-Пока я сюда не поехала, никаких проблем не было, — надулась она. — Ну, где это видано, чтоб к дому вела грунтовая дорога? Все равно, что по пересеченной местности ехать.

-Алек, вроде, не жалуется, — продолжал гнуть свое Влад.

Я крутанула головой и увидела черный внедорожник, замерший у ворот.

-Еще бы он жаловался, — проворчала Аня. — Нет, чтоб угодить сестре и построить нормальную дорогу. Тем более, что все проблемы начинаются именно от поворота с основной трассы, а тут, кроме нас, никто и не ездит.

-Купить тебе новую машину мне дешевле обойдется, — рассмеялся Влад.

-Ловлю на слове, — улыбнулась она.

Ухмыляясь, хозяин "избушки" поинтересовался у вновь прибывших:

-Я искренне надеюсь, что вы захватили с собой что-нибудь съестное, потому как на такую ораву мы уж точно не рассчитывали.

-Обижаешь, братишка, — хитро улыбнулась Аня и выразительно посмотрела на Гошку. Лучший друг, мастерски ей отсалютовав, открыл багажник и начал доставать оттуда пакеты с провизией. Когда к их горке присоединилась скала из внедорожника Алека, Влад, улыбаясь, поинтересовался:

-Ребят, судя по всему, вы здесь собираетесь переждать конец света. Когда он у нас, кстати? Лет через сто?

-Владь, мне кажется, или ты не сильно рад нас видеть?! Надеюсь, мы ничего не прервали? — вмешалась Аня и бросила красноречивый взгляд на меня. Судя по всему, она в полной мере оценила то, как он прижимал меня к себе, и я почувствовала, как краснею.

"Вот только пошути! Я тебе еще за твои подарки в полной мере спасибо не сказал", — донесся до меня мысленный голос Влада, и Анюта высунула ему в ответ свой острый розовый язычок.

"Еще как!", — усмехнулся он, и я поняла, что мне по-прежнему доступны для восприятия только его мысли.

"Томка просветила!", — вновь ответил он на ее безмолвную реплику, и я перехватила улыбающийся взгляд Анюты, направленный на меня.

"Не поверишь, но ты в точности повторила ее собственные слова", — подумал он и поцеловал меня в висок.

Улыбка Ани стала еще шире.

-Мы так и будем стоять здесь на морозе, или ты думаешь, что мы заехали только поздороваться? — подал голос Алек. Видимо, ему надоело выслушивать эту безмолвную семейную перепалку. И в ответ, в него немедленно полетел снежок. Влад расхохотался и тут же получил по заслугам. Но в отличие от брата, ему повезло меньше — Анюта угодила ему в голову, потому как он в последний момент отвернулся, загораживая меня от "вражеского огня". Снег немедленно обжег своим ледяным прикосновением мою шею, и я, недолго думая, втянулась в эту "белоснежную баталию".

Позже, вытряхивая снег из самых неожиданных мест, я, войдя в дом, направилась, в отличие от остальных, усевшихся у камина, отогревать свои замершие руки на кухню и с наслаждением немедленно присосалась к стакану с соком.

-Эй, красавица, а можно мне глоточек? — поймал меня за талию Влад, и я немедленно захлебнулась. Закашлявшись, я шутливо ударила его в плечо и отдала стакан с остатками сока.

"Вообще-то, я имел в виду несколько иное", — подумал он, отставляя стакан в сторону, и накрыл мои губы своими. В ответ я оплела его шею руками и, подтолкнув к столу, прижалась к нему всем телом. — "Если б я знал, что тебя так возбуждает детская игра в снежки, я бы давно уже извалял тебя в снегу".

"Когда матч-реванш?", — поинтересовалась я, прикусив его мочку уха и одновременно засовывая свои ладони в задние карманы его джинсов. Ответом мне послужил его мысленный стон.

В итоге "снежная война" превратилась в дружеское побоище трое на трое — Гардинеры-младшие с Машутой против нас с Владом и Гошкой. Противники разделали нас под орех, что неудивительно, потому как на их стороне оказался дьяволенок по имени Аня. Для своего хрупкого телосложения, била она довольно-таки пристрельно. Для меня же, помимо всего прочего, еще было немного странно видеть лучшего друга на стороне моего демона, но огорчаться по этому поводу я стала бы в последнюю очередь.

-Наши гости довольно прозрачно намекнули на желание перекусить, потому мы решили отложить следующий раунд на послеобеденное время.

Забавно, но от простого слова "наши" я почувствовала, как расползаюсь в блаженной улыбке.

-Это вселяет надежду, — отозвалась я. — Может, если закормить их до состояния Винни-Пуха, у нас появится шанс на победу. Я хочу отыграться.

-А ты азартный, Парамон! — ухмыльнулся он. — Хорошо, тогда мы идем разогревать гриль, а на тебе — гарнир.

В ответ я уткнулась ему в плечо лбом.

"Их смерть будет на твоих руках".

-Я попрошу Анюту и Машу тебе помочь, — ухмыльнулся он и, поцеловав в нос, ушел.

-Так, что тут у нас? — минуту спустя раздался воодушевленный голос Анюты, а следом за ней в кухню вошла улыбающаяся Маша. — Предлагаю отделаться салатами.

И она с энтузиазмом начала рыться по шкафам, доставая посуду и необходимые инструменты. Я же, заметив зевок Машки, поняла, что она еле стоит на ногах от усталости и прежде чем сумела себя остановить, подумала:

"О, Великие Магистры! Неужели и этот такое же животное в постели? Видимо, сексуальный темперамент передается на генном уровне".

Рядом со мной расхохоталась Анюта, а следом за этим до меня донесся веселый голос Влада:

"Я тебе ночью все объясню, что я думаю по этому поводу!"

"Люди, я с вами так не играю!!! Уже и прокомментировать ничего нельзя, чтобы это тут же не стало достоянием общественности", — подумала я.

"Ты еще Алека сейчас не видишь", — продолжал веселиться Влад. — "Да, Ань! Ты себе даже не представляешь, насколько."

"Что ты его спросила?", — повернулась я к его сестре.

-Счастлив ли он, — просто сказала она, и я смущенно улыбнулась ей в ответ.

"Так, милые родственнички, а сейчас рекомендую заткнуть всем уши. Мне, в общем-то все равно, но вам потом с этим жить".

Рядом со мной хохотнула Аня, и я, покраснев, посмотрела в окно, где ребята развернули бурную деятельность по розжигу гриля.

"Родной мой ребенок, перестань смущать Алека своими догадками. Как я уже говорил, он гораздо больший джентльмен, чем я, потому можешь Машу даже не пытать. И если тебе это так важно знать, то отвечаю — ничего не было. А вот насчет животного, я тебе сегодня покажу, где раки зимуют. Надеюсь, ты еще не передумала относительно маленькой экскурсии на поле Судьбы?"

"А не дождешься!", — ухмыльнулась я. — "А ничего, что у нас полный дом народу?"

"Переживут, не маленькие. И потом, у нас все равно отдельная комната".

Еще раз бросив взгляд в окно, я увидела, как мой демон послал мне воздушный поцелуй, и я почувствовала себя так, будто у меня за спиной раскрылись огромные крылья. Один взмах — и я уже парю над крышами.

Из этого состояния меня вывел толчок под ребра Анюты.

-Смотри, — мотнула она головой, и я, оглянувшись, рассмеялась в голос.

"Владь, скажи Алеку, что если он сейчас же не уложит Машу спать, то отлеплять огурцы от ее лица он потом сам будет".

Минуту спустя вошел розовый от морозного воздуха Алек (а может, вовсе и не от него) и, склонившись к моей подруге, что-то нежно прошептал ей на ухо. Машута пошевелилась и неосознанно, обвив его шею руками, поцеловала.

-Я тоже так хочу, — проворчала рядом со мной Аня. — Смотреть на вас четверых -это просто испытание для моей психики.

-А как же Гоша? — недоуменно поинтересовалась я, подмигивая ей и в тоже время краем глаза наблюдая за тем, как Алек, без особого труда подняв Машу на руки, направился с ней к выходу из кухни.

-Гошка прикольный, — ухмыльнулась она, — но мы с ним просто друзья.

"Я тоже так долгое время думала", — печально подумала я.

-Том, ты правда думаешь, что он вот так сразу взял и передумал насчет тебя? Ему все еще тяжело видеть тебя с моим братом, но он смирился, потому как считает, что Влад делает тебя счастливой.

На душе немедленно заскребли кошки.

-А зачем же он тогда приехал сегодня? — недоумевала я, осознав, что за последние сутки мое поведение в глазах лучшего друга должно было поменяться довольно кардинально.

-Я его попросила. Ему нужно просто принять это, а не сбегать. Кроме того, он хотел переговорить с Владом и Алеком, а на природе это сделать проще всего, — более серьезным тоном проговорила она. — И потом, мне нужна была компания, — ухмыльнулась под конец она. — Вы четверо, кроме друг друга, все равно никого не видите. А мне скучно.

-Ань, а разве у тебя нет парня? — недоумевала я. Глядя на ее улыбающееся, прекрасное лицо, поверить в это было довольно проблематично.

-Да, был где-то, но мне тяжело с кем-либо серьезно сойтись. Мне моя карма мешает. Чтение их мыслей не всегда способствует хорошему дальнейшему к ним отношению. В большинстве своем, я уже после первого получаса знакомства с очередным кандидатом даю отворот поворот. Бывают и исключения, конечно, но редко. В нашей семье и одного идеалиста хватит. Я в этом вопросе — сухой прагматик.

-И кто это?

-Алек, конечно. Он всегда стремится видеть в людях только хорошее, и, что самое удивительное, зачастую ему это удается. Наверное, потому, что он старается как можно реже слушать то, что думают о нем окружающие. А мы с Владькой любопытные донельзя, потому и циники в душе.

После ее слов я в полной мере осознала, каково это знать о человеке практически все с первой минуты разговора. При таком раскладе это все равно, что искать жемчужное зерно в куче навоза. Я и без чтения мыслей порой нарывалась на довольно уникальных персонажей, а уж каково хранителю с их способностями найти свою вторую половинку, я себе даже и не представляла.

И тут же, вслед за этим, как ложка дегтя поверх тягучей массы меда, в виде наших с Владом отношений, меня прошибла мысль:

"А может, он со мной только потому, что слышит не все, что я думаю?! А вдруг настанет тот день, когда он сможет вскрыть этот барьер, что тогда?"

"Тогда я, наконец, смогу понять, откуда ты вбила в свою очаровательную головку этот бред!", — донесся до меня голос моего демона. Мне показалось, или он и правда сердится?!

"Ну, все! Если мне в ближайшее время кто-нибудь не объяснит, как заставить тебя затыкать уши, когда этого требуют обстоятельства, то я буду вынуждена научиться этому сама. И я это сделаю!"

"Ни капли не сомневаюсь",— на этот раз в его мысленном голосе проскользнула усмешка.

"Тогда упростим задачу — ты и будешь тем, кто мне все объяснит!"

"Неа, тогда я лишусь самого сладкого".

"Тогда я буду сегодня спать одна!"

"Так нечестно. Это уже удар ниже пояса", — заныл сероглазый, и я, поняв, что выиграла этот сет, усмехнулась.

-Ой, ребят, с вами стало еще веселее, чем раньше, — рассмеялась рядом Анюта, и я вновь с удивлением осознала, что наша перепалка является таким же достоянием общественности, как и публичное ораторское выступление перед всенародным собранием акционеров, и мысленно застонала:

"О, Великие Магистры! Как вы с этим живете?"

"А я тебя предупреждал", — донеслось до меня, и я мысленно рыкнула.

-Да мы привыкли, что у нас нет друг от друга секретов, — произнесла задумчиво Аня. — Ты знаешь, Том, открою тебе страшную тайну. Когда мне было тринадцать лет, я по уши втрескалась во Владьку. Можно сказать, это была моя первая серьезная влюбленность.

Я почувствовала, как у меня по спине пробежал холодок.

-Не волнуйся, — коротко глянув на меня, опровергла она мои страхи, — это все давно в прошлом. Он меня довольно быстро раскусил и промыл мозги. Сказалось, видимо, то, что он меня всегда больше опекал, чем Алек. Я настолько привыкла к тому, что он где-то рядом и всегда придет на помощь, что сама не заметила, как размечталась. Мне кажется, что ему всегда не хватало сестры для полного счастья, вот он на мне и отрывался. Хотя порой я была готова удушить его голыми руками за его чрезмерную заботу и бесцеремонное вмешательство в мои дела, но в целом я ему благодарна. Ненавижу, когда он оказывается прав, что, впрочем, к моему вящему неудовольствию, бывает довольно часто. Тем не менее, он помог избежать мне многих глупостей, — задумчиво закончила она.

Несмотря на ее заверения относительно подернутости пылью веков вышеназванных событий, ледяная рука ревности, тем не менее, не спешила выпускать мой желудок из своих цепких объятий.

-Как хорошо, что сейчас он нашел себе новый объект для заботы, — рассмеялась она. — Может, теперь он перестанет сдерживать мои порывы и даст мне набить свои собственные шишки о все близлежащие грабли.

-Кого он нашел? — недоуменно переспросила я, все еще погруженная в свои мысли.

-Тебя, — расхохоталась она, и я порозовела.

-Анют, а можно у тебя кое-что узнать?

-Что? — повернулась она ко мне, с интересом заглядывая в глаза.

-Почему тебя не было в институте, когда Влад... — я запнулась, не зная как подобрать слова, — ну, в общем, после того как он... попал в аварию?

-Ах, это, — облегченно выдохнула она, — это потому, что Алек послал меня за "индульгенцией".

-За чем? — недоумевала я.

-Влад тебе не рассказывал? Мы так за глаза называем разрешение на использование "донорской крови", — скривилась она.

-Разрешение на использование чего? — по-прежнему удивленно, переспросила я.

-Ой, Том, спросили лучше у него. Я тебе сейчас такого нанесу, что еще больше запутаю.

-А я хочу узнать у тебя, — не отставала я.

-Ох, ну ладно, сейчас попробую, — и, подняв голову вверх, она выдохнула и, склонив ее набок, посмотрела на меня. — Влад, наверное, говорил, что мы живем как бы на границе двух миров — собственно нашего и его изнанки. Для входа и выхода, и прочих радостей для этого образа жизни требуется энергия, наша энергия. По большому счету ее, как правило, вполне достаточно, но вот для всяких дополнительных возможностей, вроде Владькиных, ее требуется целая прорва. Потому Алек, как только понял, в чем дело, быстренько спровадил меня за разрешением в Совет, то есть за "индульгенцией". Это такой специальный документ на использование "донорской крови", откуда можно пополнить наши резервы. Звучит туманно, да?! В общем, по сути это не более, чем разрешение на... охоту.

Я вздрогнула.

-Ничего сверхвыдающегося, просто это тот случай, когда мы пьем кровь человека не в целях изменения его судьбы, а просто потому, что это надо нам самим. Звучит не очень, но ничего особо страшного в этом нет. В отличие от тех же вампиров, во-первых — мы используем это только в экстренных случаях, стараясь не злоупотреблять, во-вторых — это всегда контролируется Советом, и что самое важное — мы используем только часть энергии, никогда не забирая ее всю.

-Под словом "энергия" мне следует понимать слово "кровь"? — отстраненно поинтересовалась я.

-И это тоже, — скривилась она, — для нас это порой, по сути, одно и тоже.

-И что, вы так каждый раз бегаете за этим разрешением к Совету? Я так поняла, что это была экстренная ситуация. Хорошо, ты смогла сократить время для его получения, но мне кажется нелогичным не иметь это заранее.

-Да, у нас она обычно и есть, по умолчанию, и обновляется в среднем раз в полгода. Просто у меня брат неугомонный, и мы с Алеком знали, что на тот момент действующей "индульгенции" у него не было. — Я, было открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но она меня тут же прервала. — А вот куда он ее дел, это ты уже сама у него выспрашивай, — рассмеялась она.

"Так он мне все и рассказал!" — сердито подумала я.

"Все зависит от того, как именно ты будешь меня спрашивать!" — тут же отозвался Влад, и я рыкнула на него.

"Ты опять подслушивал?!"

"Буквально краем уха", — веселился он, и я мысленно застонала.

-Ань, а о чем вы говорили с ним, когда ты приехала? — внезапно вспомнила я.

-О моих подарках, — рассмеялась она. — Я как-то лазила по нету и нашла очаровательные сувениры, не смогла удержаться, чтоб не подколоть Владьку, а эта собака серая даже не поняла прикола.

-Ты про Канамэ[3] что ли?

-Про него, родимого. Я как мульт посмотрела — решила — ну точно, копия он. Интриган, каких свет не видывал, вот и решила поиздеваться немного. Да мимо все. А сейчас, я смотрю, до него, наконец, дошло, в чем соль, и судя по его словам — благодаря тебе. Так что, мое тебе с кисточкой. Жаль, меня рядом не было, когда он, наконец, все понял.

"Зато я была...", — простонала мысленно я, припомнив, какой неожиданный резонанс вызвала в нас эта невинная шутка Анюты.

-Так что, мы с тобой общий язык найдем, определенно, — закончила она, усмехаясь. — И просто ради интереса, ты за кого болела — за Зеро или Канамэ?

-Без вариантов! — рассмеялась я. — И кому, спрашивается, нужен вечно сомневающийся Зэро[3], когда есть такие интриганы, как Канамэ?

Аня присоединилась к моему радостному смеху, и мы, подняв вверх ладони, шутливо ударили друг друга по рукам.

-Так, я смотрю вам весело. Мне кости все перемыли?! — неожиданно, впрочем, как всегда, на мою талию легла прохладная рука моего демона, и он нежно поцеловал меня в шею. Повернув голову в его сторону, я чмокнула его в щеку. — Девчат, у нас десятиминутная готовность. Как ваши дела?

-Лучше всех, — отозвалась Анюта, вываливая очередную порцию нарезанных ингредиентов в салатник. Мы между делом нашинковали с нею довольно внушительные тазики, и я пыталась припомнить, когда именно я это сделала. Мой мозг в этом явно не участвовал. Может, оно и к лучшему — меньше жертв.

-Я серьезно, — спросил он, выуживая из салатника помидорину. — Помощь нужна?

-Неа, — отозвалась я, — обойдемся.

-Хорошо, — улыбнулся он и, поцеловав меня в щеку, сказал, — Анют, тогда скажи Алеку, чтоб он разбудил нашу спящую красавицу, и можно садиться за стол.

"А я думала, что это Я твоя спящая красавица?" — ухмыльнулась я.

-Ты моя просто Красавица, а я твое Чудовище, — прошептал он мне на ухо, легко прикусив его напоследок, и я непроизвольно расплылась в улыбке.

-Когда ж ты успел так до невозможности огорчить добрую волшебницу, что она обратила тебя в чудовище?! — усмехнулась я. — В таком случае, мне придется тебя поцеловать, чтоб ты не распугивал окружающих своим грозным видом.

И извернувшись в его руках, я поднялась на цыпочки и потянулась к его губам. Усмехнувшись, он поцеловал меня в лоб, потом проложил легкую дорожку из поцелуев по глазам, щекам и скулам и, наконец, накрыл мои губы. Я прижалась к нему всем телом, горячо отзываясь на каждую его просьбу и желание доставить нам удовольствие от "разговора" наших губ и языков, чувствуя, что еще немного — и нам понадобится отдельная комната.

-Эй, эй, эй! Ребята, вы тут не одни, — донесся до меня веселый голос Ани.

"Не одни" — это еще мягко сказано! В кухне собрались буквально все, и, судя по их лицам, они не пропустили ни одного горячего момента нашего "разговора". Я немедленно залилась краской и спрятала лицо на груди у своего демона. Влад рассмеялся и поцеловал меня в макушку.

-Так, кто тут у нас самый голодный — быстро накрывать на стол! — хлопнула в ладоши Аня, давая мне возможность перевести дыхание.

Общими усилиями, накрыв стол, мы расселись и с наслаждением принялись за уничтожение сочного мяса, и я с удивлением поняла, что зверски проголодалась. Судя по сосредоточенности, с которой все поглощали еду, я была не одинока в этом первобытном чувстве.

-Как там родители? — неожиданно для меня, потому как в этот момент я с наслаждением потягивала глинтвейн, поинтересовался у сестры Алек.

-Как всегда — читают нотации, можно подумать, я от Влада их еще не наслушалась! — сердито отозвалась его сестра, и я с интересом посмотрела на сероглазого.

-Аня, ты прекрасно знаешь мое мнение по этому вопросу, и я его не изменю, — невозмутимо вставил свое слово последний.

-Навалились со всех сторон, — проворчала она. — Только вы забываете, что я совершеннолетняя и могу сама принимать подобные решения.

-Нет, не можешь, — по-прежнему спокойно отозвался Влад.

-Ань, может, они и правы, — вставил свои "пять копеек" Гошка.

-Значит, тебе и Томке можно, а мне нельзя?!

-Аня, — предупредил ее Алек. — Тут еще ничего не решено!

-Что "можно" и что "не решено"? — неожиданно спросила Маша, и мы все впятером посмотрели на нее, а я, после непродолжительной паузы, уставилась во все глаза на лучшего друга. Он же смотрел на Влада и, судя по всему, что-то ему говорил, потому как сероглазый сначала отрицательно помотал головой из стороны в сторону, а после небольшой паузы склонил ее в знак согласия. Маша же переводила заинтересованный взгляд с меня на Гошку, в то время пока я придумывала, что бы такого ответить ей, чтобы вызвать поменьше подозрений.

-Прыгать с парашютом, — как ни в чем не бывало, внезапно заявила Аня, разорвав гнетущую тишину.

-Том, ты что, серьезно? — удивленно поинтересовалась Машка. — Ты же высоты боишься.

-Вот именно поэтому, мне просто необходимо почувствовать себя камикадзе, — излишнее воодушевленно заявила я, нехотя переводя взгляд с Гошки на лучшую подругу. Судя по ее лицу, я ее не сильно убедила. — Машут, ну посуди сама, как проще всего избавляться от своих страхов, как не идти им навстречу. Как мы говаривали на практике: колышек — колышком, вешку — вешкой.

-Влад на тебя плохо влияет, — рассмеялась она. — Если ты уже через месяц готова на такой подвиг, что с тобой будет через год?! Боюсь даже представить.

Я в ответ только закатила глаза и загадочно улыбнулась.

"Вот черт, Машка, ты себе даже не представляешь, насколько ты сейчас права", — подумала я.

"Значит, я на тебя плохо влияю?!" — послышался насмешливый "голос" моего демона, и я ткнула его локтем под ребра. — "Ау! За что?"

"Было бы за что — убила бы!" — усмехнулась я, глядя на него. По его лицу пробежала тень сомнения.

"Не бойся, я тебя не больно зарежу. Чик — и все!", — веселилась я. Он улыбнулся мне в ответ, но как-то странно — одними губами. Во взгляде поселилась какая-то обреченность и страх. — "Эй, я же шучу!", — насторожилась я, не понимая, чем вызвано внезапно посетившее меня чувство страха и неуверенности перед будущим.

-Вы двое, может, оторветесь ненадолго друг от друга? Вы не забыли, что вы не одни?! — прервал мои размышления звонкий голосок Анюты, и я, в смущении, посмотрела на улыбающиеся лица наших друзей.

"Черт, Ань, я знаю это! Да, ты права, но я пока не готов к этому. Может, позже", — отозвался Влад, переводя взгляд на свою сестру. — "И в этом тоже я поддерживаю тебя на сто процентов. Но это уже не мой выбор, сама говори с Алеком насчет Маши."

"Что там насчет Маши? И что ты сделал с Гошкой, интриган? На что он уже готов, в чем, судя по всему, и я каким-то местом пришита? И я хочу знать, каким! Как пить дать, это опять ваши хранительские штучки", — уставилась я на него горящим взором.

-Ребенок, давай потом поговорим, а? — прошептал он мне на ухо. — Маша, некоторым образом, не в курсе происходящего у нас, потому не хотелось бы нарушать данное Алеку слово и посвящать ее в наши "секреты Полишинеля", тем более, таким образом.

"Опять тайны и недомолвки..."

-Хорошо, — склонила я голову в знак согласия. — Но ты знаешь — я не отстану.

-Ох, знаю, знаю! — поцеловал он меня в висок.

Ухмыльнувшись ему напоследок, я перевела взгляд на Гошку. Судя по его виду, он был целиком и полностью в своем собственном мире, и, казалось, даже выстрел полуденной пушки рядом с его ухом, не способен был выудить его оттуда. Перехватив мой взгляд, он печально улыбнулся и тут же нахмурился.

-Том, можно тебя на два слова? — неожиданно сказал он, и я, кивнув в знак согласия, поднялась из-за стола. — Пойдем, прогуляемся.

Зная его привычку решать сложные вопросы "ногами", я приготовилась к очередной промывке мозгов под маркой "я твой друг, желающий тебе добра, какого черта ты опять творишь". Ухмыляясь до ушей и натягивая куртку, я внезапно поняла, как соскучилась по нашим душевным разговорам. Когда я совершаю глупости, а он рассказывает мне, как это выглядит со стороны. Потом я горячо заверяю его, что это было в "последний-препоследний" раз, что я поумнею, вот прям завтра и поумнею и... снова лезу, куда меня никто не звал. Мне не хватало его стороннего взгляда на мою жизнь. Судя по всему, я опять по уши в чем-то увязла. И это "что-то" на этот раз даже имело имя — Влад.

-Что он тебе наобещал? — с ходу начал он, стоило нам отойти на некоторое расстояние от дома по дороге, ведущей к шоссе.

-Ого, вот так сразу — с места в карьер! А как же усыпить мое чувство справедливости и желание лезть "в бутылку" по любому поводу увещеваниями в вечной дружбе и пожеланиями добра?! Нет?! — ухмыльнулась я, подмигивая ему.

-Тома, прекрати веселиться — это более, чем серьезно.

-Вообще, вся жизнь — довольно серьезная вещь. Что именно ты хочешь знать? — спрятала я улыбку.

-Он пообещал обратить тебя.

Забавно, но вопросом тут и не пахло. Видимо именно об этом он спрашивал моего демона за столом.

-Да, — решила не юлить я. — Это так плохо, по-твоему?

-Нет, наверное. Не мне судить.

-Кто ты, и куда ты дел Гошку? — в притворном ужасе спросила я, ударяя его в плечо.

-Томка, прекрати. Я с ней о серьезных вещах говорю, а она все веселится. Просто ответь мне на один вопрос — зачем тебе это надо?

-А черт его знает, — ухмыльнулась я. — Я сама еще не дала себе однозначного ответа на этот вопрос. Знаю только, что хочу этого, и все. И еще надоело быть слабой.

-Ты в курсе хотя бы, что он тебя таковой не считает.

-Это он так говорит, чтоб меня не обижать.

-Ты удивишься, но я более, чем уверен, в том, что он искренне так считает. Во всяком случае, на твоем дне рождения он показался мне довольно искренним, когда опасался тебя.

-Он?! Опасался?! Гош, ты вроде выпил-то за столом всего-ничего, а у тебя уже галлюцинации, — рассмеялась я.

-Ладно. Не об этом сейчас речь, — он внезапно остановился и в упор посмотрел мне в глаза. — Извини, но я хочу знать — ты любишь его?

-О, Великие Магистры! И ты туда же! Мне Машута уже все мозги прополоскала на эту тему. И я отвечу тебе так же, как и ей — не знаю я. Не давите на меня, ладно? У меня за последнее время и вовсе сложилось такое впечатление, что от ответа на этот вопрос зависит, по меньшей мере, судьба нашей вселенной. Мне хорошо с ним, но я бы не стала бросаться такими словами после одного месяца знакомства.

-Однако же, это не помешало тебе переспать с ним, несмотря на все твои предыдущие убеждения, — жестко сказал он, и я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

-Это не твое дело, — чеканя каждое слово, произнесла я и, резко развернувшись, зашагала обратно к дому. Черт, даже если б он меня ударил, было бы не так больно.

-Том, извини, я не это имел в виду, — догнав меня в мгновение ока и схватив за руку, он попытался развернуть меня к себе лицом.

-Нет, именно это ты и имел в виду. Чего ты хочешь от меня, Гош? Я ценю тебя, ценю нашу дружбу, ты важен для меня, потому что ты занимаешь довольно большое место в моей жизни, и я не хочу потерять тебя, но черт, я не могу ответить на твои чувства. Я всеми силами старалась избежать этого разговора, но, видимо, не судьба, — я почувствовала, как в глазах закипают предательские слезы, еще немного — я и разрыдаюсь, как белуга.

-Томка, прости меня, я сам не знаю, зачем сказал это, — по-прежнему не выпуская меня, с жаром произнес он. — Я превратился в мазохиста. Я не могу видеть тебя с ним, но быть вдали от тебя еще больнее. Единственное, что утешает меня — это то, что ты счастлива. Аня говорила, чтобы я смирился и дал времени шанс исправить ситуацию, но у нее свой интерес, она печется о брате. О боже, я не знаю, что мне делать! — отчаяние, сквозившее в его голосе, было столь осязаемо, что я невольно содрогнулась от волны, прошедшей сквозь меня, подобно потоку электронов, и заставившей сжаться мое сердце. Он выпустил меня и, внезапно развернувшись, сделал пару шагов в лес, где сел на поваленное дерево. Я последовала за ним.

-Гош! — прикоснулась я к его плечу.

-Томка, иди в дом, простудишься. Я скоро приду, — произнес он, опустив глаза в землю. — Прости, это больше не повторится.

-Гош, а зачем тебе это надо?

-Что это? — спросил он, поднимая на меня печальный взгляд.

-Становиться одним из них.

-С чего ты взяла, что это — моя цель? — удивился он.

-Я не настолько глупа, как кажется. Ты, несмотря на все произошедшее в прошлом, довольно быстро нашел общий язык с Владом, кроме того, Аня говорила, что ты приехал переговорить с ним и Алеком. И я сильно сомневаюсь, что объектом разговора является цена моей души, иначе ты бы говорил только с ним, но тебе нужен он, причем в паре с Алеком, значит, ты хочешь уговорить их стать твоими наставниками. А это значит, ты ждешь, что он обратит тебя.

-У меня свои причины, Шерлок, — туманно ответил он.

-Какие? — не унималась я. — Ты хотя бы в курсе, что это может быть опасно.

-Он сказал, что в моем случае опасность снижена до минимума.

-Интересно, с чего он это взял?! — проворчала я.

-Он уже вмешивался в мою жизнь, поэтому лишнее воздействие с его стороны не должно нести фатальных последствий.

-Звучит обнадеживающе, — закатила я глаза, — а на деле?

-А на деле — выясним, как только их Совет даст согласие на это.

-Вы что, уже и запрос отправили? — в шоке спросила я.

-Да, — просто ответил он. — Анюта, правда, бесится, боится, что Влад из-за этого будет откладывать ее посвящение до бесконечности.

-Посвящение?

-Знак, — ухмыльнулся он. — Она жаждет самостоятельности, а Влад ее тормозит.

-У нее нет знака? — в шоке спросила я.

-Нет, — просто сказал он. — Она на их попечении. Обучение закончено, но на самостоятельную деятельность требуется рекомендация обоих наставников. Аня говорит, Влад уперся и не дает ее, а Алек во всем его поддерживает.

-А родители?

-Родители могут сейчас только высказывать свое мнение, которое, к слову сказать, ничем не отличается от взглядов Влада. Все равно последнее слово перед Советом у него.

-А он говорит, почему?

-Нет, но Анюта роняла какие-то туманные намеки на свои способности, которые очень заинтересуют Совет.

-Какие?

-Понятия не имею. Она все время отшучивается, а я не настаиваю.

Забавно, обсуждать других с Гошкой оказалось не так уж и мучительно. Как все же лиха на поворотах жизнь. Еще пару недель назад Гошка и слышать не хотел о Владе, а сейчас он готов на целых пять лет стать его "падаваном". А еще пару месяцев назад он и понятия не имел об их существовании. И о вампирах. О, Великие Магистры!

-Гош, только не говори мне, что ты тоже поддался темному чувству под названием "месть", — закатила я глаза. В ответ он повел плечами и смущенно улыбнулся.

-Вы все с ума посходили! — вскочила я на ноги. — И чего вам двоим неймется? В этом причина твоего решения так круто изменить собственную жизнь?

-Одна из... — туманно проговорил он.

-А еще? — скрестила я руки на груди и посмотрела на него сверху вниз.

-А еще, — поднялся он и сразу стал почти на голову выше меня, — я надеялся, что так я смогу всегда защитить тебя, когда его не будет рядом.

Я почувствовала, как мои щеки наливаются жаром, и мороз тут был совершенно непричем.

-Гош, это утопия. Кроме того, я этого не заслуживаю.

-Позволь мне самому судить об этом, — мягко проговорил он и поцеловал меня в лоб.

-Черт, рядом с вами двумя я чувствую себя ничтожеством, — проворчала я.

-Никогда, — убежденно сказал он, — никогда больше не говори подобного. Мир? — ухмыльнулся он напоследок.

-Мир, — широко улыбнулась я, и он, обняв меня, положил голову мне на макушку.

Вернувшись в дом, мы застали всю дружную компанию у камина за игрой в...

-... шахматы?! Да кто в своем уме сядет с вами за одну доску, — не удержалась я, глядя, как Машка мучительно обдумывает следующий ход. Анюта же, ухмыляясь, смотрела за игрой языков пламени.

-А я так надеялся, что ты составишь мне компанию, — поймал меня за талию Влад.

-Ну, уж нет. Я и так могу сказать, кто выиграет, без дополнительного мучительного обдумывания, каким именно способом ты загонишь моего бедного короля в угол.

-Обещаю не жульничать, — не унимался он.

-О, это уже ближе к телу. Тогда давай на интерес, — предложила я.

-Что ты хочешь? — улыбнулся он.

-Если выиграешь ты, — я задумчиво постучала пальцами по подбородку, — я выполню любое твое желание сегодня.

Влад судорожно вздохнул, его рот тут же расплылся в хищной ухмылке, и он немедленно поволок меня на кухню.

-Любое? — повторил он, усаживая меня на стол и немедленно забираясь руками под свитер.

-Любое, — со значением произнесла я, оплетая его ногами, вынуждая прижаться ко мне как можно теснее. Сероглазый застонал и немедленно накрыл мои губы своими.

-Видимо, сейчас ты в противовес этому, чтоб не занижать ставку, потребуешь как минимум чью-нибудь душу, — наконец, выдохнул он.

-Угадал! — ухмыльнулась я, и он вмиг посерьезнел. — Откажись от соглашения с Гошкой.

-Я не могу, — глухо проговорил он.

-Не можешь или не хочешь? Ни за что не поверю, что всемогущий Владислав Гардинер не в состоянии решить столь пустяковую проблему, как отказ от обращения, — и я нежно забравшись ему под свитер, провела руками у него по груди, как бы невзначай задев ноготками соски. Судорожный вздох, послуживший мне ответом на мои действия, укрепил меня в вере, что я способна его переубедить.

-Бумаги уже на рассмотрении в Совете, — стоял он на своем, но уверенности в его голосе прозвучало определенно меньше. — И, кроме того, мне эта идея тоже нравится. Будет, кому еще за тобой приглядывать, когда меня не будет поблизости.

Я задохнулась от возмущения и, оттолкнув его, немедленно скрестила руки на груди.

-Я думала, Гошка — вроде как, твой конкурент. Не боишься, что я поссорюсь с тобой и побегу к нему за утешением?

-Я рискну, — ухмыльнулся он, прижимая меня к себе, несмотря на мое сопротивление. — Кроме того, в этом есть своя прелесть — это будет вынуждать меня ни в коем случае не ссориться с тобой, — поцеловал он меня в нос.

-Я не ребенок, — не унималась я, — и мне не нужна ничья опека.

-Ни в коем случае, это просто для подстраховки, — ухмылялся он. — Но ведь это не только мое решение.

-Убедить его в ложности своих выводов я как-нибудь сумею, и, кроме того, мне будет не в пример проще это сделать, если ты откажешься от этой идеи.

-Я не могу ставить это на кон, — отрезал он. — Выбери другое желание.

-Ты же уверен, что выиграешь?

-А если нет?! Я никогда не рискую чужими судьбами, даже если есть хоть малая вероятность того, что мне придется платить по счетам.

-Ах, так, — рассердилась я и, спрыгнув со стола, громко крикнула, — Гош, подойди сюда, пожалуйста.

-Что ты делаешь? — спросил сероглазый.

-Добиваюсь своего, — ухмыльнулась я и повернулась к неуверенно вошедшему на кухню лучшему другу. — Гош, скажи мне, я хорошо играю в шахматы?

-Я тебя обставлю в два счета, — улыбнулся он.

-Я в этом и не сомневаюсь, мистер Великий Госсмейстер. Сколько лет ты в секцию ходил?!

-Всего-то три года, — и я закатила глаза.

-Это был риторический вопрос. Тем не менее, вопрос звучал иначе?

-Неплохо, но не более того, — согласился он. В другой ситуации я бы еще повозмущалась, но сейчас его ответ был мне только на руку.

-Вот видишь, — повернулась я к Владу, — ты ничем не рискуешь.

-Тогда зачем весь это сыр-бор? Из одного лишь голого упрямства или желания добиться своего любой ценой? Давай сразу примем твой проигрыш и разойдемся.

-Ну, уж нет, — ухмыльнулась я. — Это будет слишком просто. Я хочу поиграть с судьбой в прятки. А там, чем черт не шутит, вдруг она встанет на мою сторону.

-О чем речь? — внезапно спросил Гошка и, обращаясь к Владу, добавил, — учти, я уже видел у нее такой взгляд и знаю, что когда она так настроена, ей даже летящий на всех парах локомотив не помеха.

-Речь, в общем-то, о тебе, — нехотя произнес мой демон. — Она решила оставить за собой, прости, за судьбой, — и он картинно поклонился в мою сторону, — решение относительно твоего обращения, разыграв эту возможность партией в шахматы.

-Том, ты что, серьезно? — посмотрел на меня лучший друг. — Зачем?

-Потому что мне не нравится эта идея, — уперлась я.

-С чего вдруг? — недоумевал Гошка.

-С того, что у меня плохое предчувствие. Добром это не кончится.

-Томка, прекрати нагнетать обстановку, ничего со мной не случится.

-Откуда такая уверенность?

-У меня тоже есть предчувствие, и оно мне говорит, что все будет хорошо. И ты действительно думаешь, что ты его обыграешь?

-Тогда тем более не понимаю, с чего вы оба дергаетесь?! Соглашайтесь, будет весело!

Парни с сомнением посмотрели друг на друга, но я поняла, что на этот раз последнее слово осталось за мной.

Увидев мои горящие глаза и сосредоточенные лица Влада и Гошки, шедших за мною подобно королевским телохранителям, Маша тут же выдала:

-Ого, Томка опять что-то задумала! Надеюсь, что на этот раз до взрывчатки дело все же не дойдет.

-Шшш..., тогда было исключение и не надо сразу выдавать все мои тайны, — рассмеялась я. — Нет, мне всего лишь нужно согнать вас с Анютой с насиженных мест, — махнула я рукой в сторону шахматной доски.

-Ты же сто лет не играла? С чего вдруг решилась сейчас изменить своему табу?

-Какому табу? — с интересом спросил Влад, переводя взгляд с меня на Машку.

-О, это занимательная история, — начала Машута, косясь на меня, но, не заметив явных признаков сопротивления с моей стороны, продолжила. — Это было в конце первого месяца нашей учебы в универе. Помню, мы тогда праздновали Гошин день рождения, еще без должного размаха, потому как еще не до конца освоились в общежитском сообществе, когда эта...

-Но, но, — ухмыляясь во весь рот, возмутилась я, — попрошу не переходить на личности.

-... эта тогда еще зеленая первокурсница, выйдя всего-то на пару минут из поля нашего с Гошкой зрения, умудрилась наступить на хвост нашему местному ловеласу Никите Шадрину.

-О боже, нашли что вспоминать, — закатил глаза Гошка.

-Тшшш, — шикнула я на него, забравшись в кресло с ногами и положив подбородок на одно приподнятое колено, — я сама заслушалась, всегда интересно узнать, как это выглядело со стороны, а ты мне тогда даже мозги не промыл, потому у меня только моя версия произошедшего, довольно обрывочная к слову сказать. Не хмурься, там потом и про тебя будет.

Гошка тяжко выдохнул и демонстративно отвернулся к огню.

-Давай, Машут. Это ему крылья за спиной слушать мешают. Ну, так пусть зажмет ими свои уши и даст мне насладиться твоим талантом рассказчика.

Машка широко улыбнулась, в то время как Влад с каким-то непонятным чувством в глазах глянул на меня, а после на Гошку и присел на подлокотник моего кресла.

-Итак, — продолжила моя соседка, — уж не знаю, что она ему выдала, ты мне так и не рассказала, кстати, — и она многозначительно посмотрела на меня.

-Во-первых, в свое оправдание могу сказать, что я к тому моменту была уже пьяная и виноваты в этом вы сами. Ну, тебе ладно, простительно, но вот Гошка знал, что меня обычно уносит после первого же стакана. Ну я отлучилась по надобности, — ухмыльнулась я, — открываю дверь, а там, мама моя... другого места не нашли, что ли? Ну, я пару минут побыла в шкуре вуайериста, но вскоре мне это надоело, и я высказала свое личное мнение по поводу увиденного, попутно выдав пожелание, удовлетворить свои низменные животные потребности в отсутствие свидетелей, и особенно, уповала на отсутствие звукового сопровождения к фильму о дикой природе. Девчонка сбежала тут же, кажется это была Ритка из параллельной группы, а этот вдруг решил, что я решила занять ее место, потому и прервала их взаимное облизывание друг дружки. Ну, я ему по мордасам и надавала сгоряча. Дожидаться пока он очухается, я не стала и тут же слиняла на всякий случай от греха подальше.

-Ни чего себе! Я этого не знала, — выдохнула Машка. — Тогда понятно чего он такой сердитый вломился к нам тогда. Видимо его гордость, не выдержала этого испытания. Как бы то ни было, этот павлин, пришел к нам в комнату требовать сатисфакции.

Я не выдержала и расхохоталась.

-Точно, павлин! А я все думала, кого он мне напоминает?! — и, заметив предупреждающий взгляд Машки, прикрыла рот руками.

-Итак, — продолжила она, — он заявился к нам, а потому как это был вечер пятницы, народу в общаге была полна коробочка. Томка, выволокла его в коридор, сказав что в комнате он ее по тихому прибьет, а так при свидетелях наверное постесняется, потому что кишка тонка и он де только по темным углам способен обделывать свои грязные делишки. Никита побагровел и сказал, что нам не жить и что он тут самый главный павлин на всю общагу и что, такие малявки, как мы вообще должны сидеть тише воды, ниже травы и во всем слушать старших.

-И еще он пытался с грацией бегемота в посудной лавке, внушить мне держать язык за зубами о произошедшем, — вставила я.— Я его прекрасно понимаю — по нему пол универа сохло, а я такая, мышь в сарафане, его послала в известном направлении. Вообще не понимаю, что все девчонки в нем находили?! Моль бледная. У меня от него мурашки по коже бегали от отвращения.

-А по мне так он был очень даже симпатичный, — вставила Машка и я с недоверием посмотрела на подругу.

-Ладно, о вкусах не спорят, — заметила я.

-Помню, как я испугалась,— продолжила она, — а эта мелочь, — я рыкнула, — а что, он же тебя как минимум на голову выше был. В общем, она прошлась по его внешности, чертам характера и завершила все это вишенкой — описанием его умственных способностей. Не лестных конечно. Вообще не понимаю, что на нее тогда нашло, но пол коридора, собравшиеся вокруг нас послушать их перебранку, стояли разинув рты.

-Я ж говорю — пьяная была и не нравился он мне. У меня вообще очень обрывочные воспоминания об этом вечере. Помню, только в самый разгар спора появился Гошка и попытался утащить меня в комнату.

-Утащишь тебя, когда ты в таком запале, — подал голос лучший друг. — Ты мне тогда самому чуть мозг не проела.

-В общем, так просто это кончиться уже не могло. При таком стечении народа, Шадрин не мог просто повернуться и уйти. Ему необходимо было поставить Томку на место и поддержать свой авторитет.

-И я предложил завершить все без кровопролития, проверив умственные способности каждой из противоборствующих сторон, раз уж они на оценку последних так упорно скатывались, посредством шахматной партии, — добавил Гошка.

-Ты думал, что он откажется и не станет с нами возится, — вставила я.

-Честно говоря, да! Я все еще надеялся, что у него хватит ума отойти в сторону и завязать конфликт взаимными извинениями. Я был почти уверен, что он был готов так и поступить, если бы не одно "но", — мне показалось, или в голосе лучшего друга послышался упрек и он в упор посмотрел на меня.

-А почему чуть что, так сразу косой? — возмутилась я.

-Скажешь нет? Кто начал орать на весь коридор что это блестящая идея и что у тебя наконец-то появился шанс доказать что у всех смазливых нахалов в голове ума не больше, чем в красивой коробке из которой проворные тараканы уже выели все конфеты.

-Этого я не помню, — нахмурилась я.

-А я помню, — расхохоталась Машка. — Дальнейшие события напоминали лично мне сеанс одновременной игры в стиле Остапа Бендера. Эти двое не столько играли, сколько продолжали словесную перебранку.

-А это место для меня вообще все как в тумане. Ничегошеньки не помню. В ушах стоял какой-то не прекращаемый гул. Он меня так взбесил, что я уже мало что соображала.

-И кто победил? — поинтересовалась Аня.

-Самое странное во всем этом, но это была Томка, — ответила Машка. — У Шадрина в тот момент чуть дым из ушей не повалил. Он на нас за это потом отыгрался по-другому. В первый год чего мы только о себе не наслушались. Но хуже всего Томке пришлось. Он о ней таких гадостей наговорил, что уши в трубочку сворачивались только от того, что дошло до меня. А это была только вершина айсберга. На наше счастье, Шадрин учился на последнем курсе и через год, когда он покинул стены родной "alma mater" все само собой сошло на нет.

-А ладно, что было то прошло, — взгрустнулось мне.

-Вот с тех пор, она и сказала, что играть в шахматы сядет, только если сама судьба вложит их ей в руки, — закончила Машка.

-А может так оно и есть, — отогнала я мрачные воспоминания и улыбнулась. — Зато будет, что вспомнить на пенсии. — И глянув на Гошку, перевела взгляд на Влада. Странно, но я почему-то не увидела в его глазах даже намека на смех. Скорее наоборот, он был... напуган?

"Эй", — легонько прикоснулась я к нему рукой, — "это хорошая сказка. Все же хорошо кончилось. Я победила."

"Я знаю, просто мне кажется, что ты порой ведешь себя через чур безрассудно, особенно учитывая твое везение."

"О чем речь?"

"Ты хотя бы в курсе, что являешься приманкой для вампиров всех мастей и окрасов, какие только могут быть в радиусе полутора сотен километров от тебя?! "

"В каком плане?"

"Тебе в красках описать? В плане потенциального источника еды, конечно."

"И где сейчас хоть один вампир?"

"Сейчас, слава Великим Магистрам, я с тобой рядом, это с лихвой должно компенсировать их отсутствие. Но вот то о чем сейчас рассказала Маша... Черт возьми, как ты вообще дожила до этого возраста целой и невредимой? Ты в курсе, что спровоцировала вампира своим бездумными замечаниями?"

"Кого? Эту бледную немочь, что ли? Шадрина? Ты видимо шутишь!"

Влад пристально посмотрел мне в глаза и почти жестко произнес:

"На эту тему я вообще никогда не шучу!"

"Шадрин — вампир? А ты откуда знаешь?"

"Встречались", — усмехнулся он.

"А почему тогда он меня не... сьел?"

Сероглазый закатил глаза и взлохматил волосы у меня на голове.

"Он же не людоед, а вампир. Судя по всему, его в тебе заинтересовало именно отсутствие реакции на его воздействие. Впрочем, так же как и меня по началу. "

"А чего ж он на меня потом не напал?"

"Скандал получился через чур громогласным и он первым бы попал под подозрение, потому он предпочел наказать тебя иным способом. И по правде говоря, я рад, что все закончилось так, а не иначе. Ты хотя бы осознаешь то, что он мог тебя убить?"

"Сейчас, после твоих слов, возможно, я даже в какой-то степени напугана, но ведь это все дела прошлого. "

"А сейчас ты что творишь?"

"Ты меня съешь за это?" — ухмыльнулась я.

"Если я выиграю, живой тебе точно от меня не уйти", — улыбнулся он и в доказательство своих слов провел ладонью у меня по спине, довольно ощутимо сжав ее в конце своего пути, закончившегося аккурат на той части тела, которую я в тот момент использовала как основную точку опоры.

-Эй, голубки, вы играть будете или нет? — ураганом реальности ворвался в мои фантазии на предложенную сероглазым демоном тему голос Анюты. — Мне уже до жути интересно, чем все закончится!

-Будем, будем, — улыбнулась я и подумала, — "Ставки больно привлекательные!" И еще один момент. Алек, можно тебя на минуточку?

-Да, что ты хочешь? — обеспокоенно глянул он на меня, а после на Влада. Последний, тихо вздохнул и, закатив глаза, сказал:

-Я не собираюсь жульничать!

-Я знаю, это для подстраховки, — и я повернулась к его брату. — Ты мне должен один телефонный звонок.

-А ты злопамятная, — заметил он.

-Нет, я просто иногда злая и память у меня хорошая, — огрызнулась я.— "Но я прощу тебя, если ты заблокируешь мысли Влада. Не хочу чтоб он копался у меня в голове пока. Впрочем, а можешь сделать это для нас двоих?"

Он кивнул мне в знак согласия.

"Вот и чудненько! И ничего не внушать!" — зыркнула я на него глазами, — "Только блокировать и все!"

Алек улыбнулся и вновь согласно кивнул головой.

-Так, кому еще глинтвейна, — вошла в комнату улыбающаяся Машута с подносом. Забавно, я даже не заметила когда она ушла.

"И еще, давно хотела сказать", — для пущего эффекта, заглянула я в глаза Алека, — "если ты ее обидишь — я лично тебе сердце выцарапаю!"

Не дожидаясь ответа от потрясенно замершего Гардинера-младшего, я направилась к Машке, когда меня нагнал "голос" сероглазого:

"Не сомневайся, она может!" — и я, не удержавшись, подмигнула Алеку.

-О, лишний градус мне не помешает, — ухмыльнулась я, беря бокал горячительного напитка, и немедленно присосалась к нему как умирающий от жажды в пустыне.

-А у меня появился шанс реализовать свою угрозу, — прошептал сероглазый мне на ухо, подходя ближе и обжигая меня своим горячим дыханием. — Может просто напоить тебя и все? Думаю, что ты, когда назначала ставки, еще не до конца определилась с тем, что именно тебе хочется — выиграть или проиграть.

Я шумно выдохнула, и, мысленно простонав, на его едва заметное поглаживание моей спины под свитером, собрала всю свою волю и выскользнула из кокона его укутывающих чар, отойдя на пару шагов к Гошке.

-Гош, на тебе судейство, — все еще розовая от волнения и выпитого вина, пояснила я и тут же стушевалась под пристальным взглядом лучшего друга.

-Что? — приложила я руки к щекам.

-Ничего, — нейтрально заметил он. — Хорошо.

-Итак, дамы и господа! Мы начинаем! — потерла я лапки, усаживаясь прямо на пол у камина, перед журнальным столиком, на котором Гошка уже выстроил мои деревянные полки своей судьбы.

-Вот неугомонная, — проворчал Влад, пряча две пешки в руках.

-Зато я буду уверена, что сделала все, что могла и все действительно идет так, как написано в сценарии, — шепотом огрызнулась я и стукнула по его левой руке. — О, мне еще везет. Мои белые!

-Е2-Е4, какой неожиданный ход, — прокомментировал он, ставя перед моей пешкой свою.

-Не язви, — отозвалась я, берясь за коня. — Поясни мне, что именно тебя так раздражает в этом?

-Твоя самоуверенность и непогрешимость в своей правоте, — он вновь повторил в зеркальном отражении мой собственный ход, поставив коня на с6, — и неспособность принять чужое мнение, если оно не совпадает с твоим собственным.

-О, пошли упреки, — ухмыльнулась я и выдвинула на передовые позиции своего "белопольного" слона. — Может быть, я просто пытаюсь защитить его от тебя. Это он сейчас вбил себе в голову, что стоит ему измениться и мир вокруг него тоже поменяется, станет лучше или что он будет в состоянии его изменить, но это не так. Уверена, он потом мне еще спасибо скажет.

-Тогда, чем ты сама отличаешься от него? — ухмыльнулся он, двигая навстречу мне своего "чернопольного" слона. — Ты сделала тот же выбор что и он, но, тем не менее, когда я предложил тебе подождать немного, ты расстроилась.

-Прекрати повторять мои ходы, — в голос возмутилась я и выдвинула вперед свою пешку, угрожая его слону.

-Гамбит Эванса, — подал голос Гошка. — Чего ты возмущаешься? У тебя пока более выгодная позиция, относительно него. Что-то ты все-таки вынесла с наших игр, хоть и не осознано.

Я только отмахнулась от его слов. Никогда не понимала, как можно заучивать чьи-то давным-давно сыгранные партии. Для меня игра в шахматы была таким же стихийным явлением, как игра в городки или гольф. Да, можно поставить удар и высчитать все природные факторы, но не факт, что в итоге мячик таки укатится в вожделенную тобой лунку, а не попадет в песчаную яму. Один неверный ход — и ты в проигрыше. Любая мелочь способна привести как к блестящей победе, так и к бесславному поражению. Как на войне. Да, в общем-то, шахматы это та же война, только разыгрываемая в умах игроков-полководцев, а треск пламени в очаге вполне может заменить канонаду боевых орудий. И не маловажный факт: сейчас, даже цена победы в этой "войне" была заранее определена — вполне реальная человеческая судьба.

-Таким образом, ты хочешь распоряжаться не только своей собственной судьбой, но и его? — продолжил Влад, как ни в чем не бывало. Он проговорил это так тихо, что я едва расслышала его. — Это эгоизм чистой воды, моя дорогая. Ты решаешь, замечу, не спросив его, что для него будет лучше, а что хуже. Пойми, это чрезвычайно тяжелое бремя решать за другого, тем более, когда твоя ошибка будет стоить человеку если не жизни, то возможно счастья, — и с этими словами он сожрал мою первую пешку. Я даже задохнулась от неожиданности. — Таким образом ты ничем не отличаешься от меня, хотя порой и попрекаешь в том, что я лишаю людей выбора.

-Но ты же проделываешь это, с твоих слов чуть ли не каждый день и ничего, совесть тебя не мучит, — сердито парировала я.

-Каждый день — это ты загнула. И насчет "не мучит", это ты тоже преувеличиваешь, — пристально посмотрев мне в глаза, ответил он. — Я исправляю определенные события, которые в будущем могут привести к непоправимым последствиям, но что я получаю на выходе, после своего воздействия, порой даже я не могу предсказать. Вся наша жизнь стоит из выбора, ежеминутного, ежесекундного и поверь мне, делать его за других, очень большая ответственность, даже с учетом возможности подсмотреть к чему это приведет в будущем.

-Только не говори мне, что ты готов отказаться от всего, чем обладаешь сейчас, чтобы больше никогда не брать на себя эту ответственность, — ухмыльнулась я, — ни в жизнь не поверю.

-Не стану отрицать, я уже настолько привык быть не таким как все остальные, что обыденность меня погубит, — прожигал он меня взглядом. — Но порой мне ужасно не хочется быть на своем месте. Особенно когда знаешь заранее, что возможно своим бездействием обрекаешь кого-то на скорую гибель, но сделать по-прежнему ничего не можешь, потому как связан по рукам и ногам.

Я вздрогнула.

-Это ты сейчас о ком? — спросила я.

-Сама знаешь, — бросил он взгляд на Машку с Алеком, уютно устроившихся на некотором отдалении от нас на диване. Подруга сидела в кольце его рук, а Алек мечтательно перебирал ее пальцы, что-то шепча ей на ухо. Судя по всему, блокировать нас обоих ему не составляло никакого труда.

-Эй, вы играть то будете или вы сейчас пытаетесь силой мысли двигать фигуры, — рассмеялась Анюта. — Кончайте сверлить друг друга возмущенными взглядами, роль вуайеристки мне больше по нутру.

В пылу спора, я напрочь забыла о шахматах и даже толком не подумав, схватилась за первую попавшуюся мне на глаза фигуру — пешку. Напоминание о Машке выбило меня из колеи и я больше не могла полностью сосредоточиться на игре, потому действовала скорее инстинктивно, нежели под воздействием силы разума. Если Влад добивался возможности вывести меня из игры, сыграв на моих чувствах, то это ему удалось блестяще. Я больше рта не раскрыла, стараясь выкинуть из головы печальные мысли и попутно пытаясь понять свои ощущения, по отношению к тому, почему именно мне не хотелось видеть Гошку таким же, как он.

Но каждый раз, когда я мысленно возвращалась к этой дилемме, меня только подобно пугливой пассажирке при разбеге по ВПП придавливало куда-то к земле и желудок скручивало от неосознанного страха. Я боялась потерять его, внезапно поняла я. Все изменится после этого. Все. Я стану иной, так же как и он. Возможно, мы даже не сможем общаться друг с другом. Это вход в другой мир и он непременно изменит наше отношение к этому, нынешнему, подарив новый взгляд на привычные вещи, на наших близких, на нас самих. Но что еще больше напугало меня, так это то, что я рассуждала об этом, уже как о свершившемся факте.

-Том, — внезапно ворвался в мое сознание голос Гошки, и я усилием воли вернулась к настоящему, — еще одно повторение хода с твоей стороны и я буду вынужден констатировать ничью.

-Что? Что ты сказал? — переспросила я, с интересом глядя на доску.

-Я говорю, кончай гонять его короля. Еще раз дернешь ферзя, вернув его на исходную, как ты проделала это уже дважды и я объявляю ничью, на основании "троекратного повторения".

-Ничья?! — удивилась я. — Как ничья?

Гошка закатил глаза.

-В шахматах, помимо побед, Солнц, бывает еще и ничья. Это когда два генерала признают силовое равенство своих армий и пожимают друг другу руки в знак примирения. Как тебе такой исход?

-Вот, черт, я и забыла. Точнее не думала, что такое возможно.

-Итак, родная, твой выбор, — усмехнулся сероглазый, и я бросила на него возмущенный взгляд. Я еще раз глянула на доску, оценивая свои возможности. Не слишком радужные, к слову сказать.

-И что в нашем случае, будет означать ничья? — поинтересовалась я.

-То, что все остается, как и было, без изменений, — заметил он и, наклонившись ко мне поближе, прошептал, — а я остаюсь без сладкого, — и под конец состроил такое жалостливое лицо, что я непроизвольно, потянулась к нему с утешительным поцелуем.

-Гош, — повернулась я к лучшему другу, — ты полностью уверен, в правильности своего выбора?

В ответ он глянул на меня своими темными глазами, как будто дыру прожег в душе и медленно, но уверенно кивнул.

-Да!

-О, Великие Магистры! — выдохнула я. — Да ну вас всех. Я сдаюсь!

И я щелчком уложила своего короля ничком на доску. Влад, улыбнувшись во все тридцать два зуба, поднял вверх руку и, прищелкнув пальцами, выкрикнул:

-Алек!

На что последний, улыбнулся и, подняв вверх большой палец, тут же вернулся обратно к Машкиным волосам.

"Родной мой ребенок", — тут же донеслось до меня, — "я люблю тебя. Но раз уж ты сама сдалась, то я смею надеяться, что ты все же ждала своего проигрыша не меньше меня и учти я не примену воспользоваться сложившейся ситуацией по полной".

И напоследок, он привлек меня к своей груди и нежно поцеловал в висок. И тут же безо всякого перехода, подумал:

"Аня, прекрати ржать" — и я бросила взгляд на предмет его возмущения. Аня смотрела на нас с неподдельным интересом лисы, планирующей набег на курятник, закусив зубами нижнюю губу. — "Алек, угомони свою сестру или я за себя не ручаюсь. Вот только попробуй, останешься без подарка ко дню рождения. Сама знаешь какого!"

После столь категорично заявления Влада, его сестра показала ему язык и тяжко вздохнула. Алек даже бровью не повел.

"Что она задумала?" — не выдержала я.

"Хочешь, чтобы я вогнал тебя в краску?! Я не прочь! Она всего лишь довольно лихо прокомментировала твой проигрыш и ставку, которую ты так неосмотрительно поставила на кон!"

"В вашей семье вообще возможно сохранить хоть что-нибудь в тайне?! Как насчет не вмешательства в личную жизнь?!" - судя по жару щек, я действительно пошла красными пятнами.

"Это риторический вопрос! Ничего, привыкнешь", — мягко рассмеялся он мне в шею. — "У тебя в запасе лет триста на это..."

Глава 14. "Линии"

-Что ты только что сказал? — извернулась я в его руках и в шоке уставилась ему в глаза.

-Ничего, — спокойно произнес он, но, не выдержав моего взгляда, все же отвел глаза в сторону. У меня в груди поселилось легкое эхо грусти и сожаления. Забавно, откуда это у меня?

-Я слышала, — не унималась я. — Что это значит?

-Ты же хочешь стать такой как мы?! — более уверенно произнес он. — Это будет твоим бонусом.

-Аааа.., — протянула я. — Я и не подумала.

Я вновь уперлась затылком ему в плечо, но печаль так и не пропала. Откуда она все же?

-Пойдем спать, родная? — прошептал он мне на ухо, пару минут спустя, видимо стараясь вывести из задумчивости. — Сегодня был насыщенный день.

-Скажи лучше, решил потребовать свой выигрыш, — усмехнулась я, откидывая голову назад и разглядывая его профиль.

-И это тоже, — усмехнулся он.

-А как же остальные? Еще же рано, — замялась я, представив, как это будет выглядеть со стороны, покинь мы всех сейчас, когда на часах нет еще даже девяти.

-Думаю, они найдут, чем себя занять, — рассмеялся он мне в ухо. — Перемыть нам косточки, к примеру.

-Может, хоть чаю выпьем, — с надеждой протянула я. — Ты, например, лишил меня вчера сладкого!

-Ты уверена, что лишил? — прошелся он у меня по запястью губами, и я блаженно прикрыла глаза.

-Одна чашка чая и делай со мной что хочешь! — сдалась я.

-Хорошо, сластена. Но после, ты уже не отвертишься, никто тебя за язык не тянул, — он прикусил мочку моего уха.

-Сама знаю. Язык мой — враг мой! И куда ж я денусь с этой подводной лодки?! — картинно вздохнула я, хотя мое тело напряглось как струна в предвкушении "требования своего выигрыша".

-Том, — внезапно серьезно произнес он, — а что бы ты сказала, на мое предложение, перебраться ко мне?

-На время сессии?

-Насовсем.

-Сказала бы, что соседка из меня никудышная, — попыталась отшутиться я, хотя его слова меня напугали. Я не могла понять он правда этого хочет или просто прощупывает почву. — Столь длительное время рядом с собой меня только Машута и может выносить, — и более серьезно добавила, — к тому же я уверена ты это не в серьез, едва месяц прошел с момента нашего знакомства, а это слишком ответственный шаг. Я пока не готова к этому.

Он промолчал, но эта тишина была красноречивее всех слов. Кажется, я опять сказала что-то не то.

-Ладно, пойдем напою тебя чаем, — разорвал он тишину и посадил меня вертикально.

-Ладь, я опять что-то не то сказала? — не вынесла я перемены в его настроении.

-Нет, родная, все в порядке. Это я так просто спросил. Подумал, может тебе будет со мной уютнее, чем в общаге.

-Вот глупый, — стукнула я его в плечо. — Конечно мне с тобой лучше, чем в любой общаге, а тем более нашей, — и я тут же припомнила частые отключения горячей воды, — но откуда ты знаешь, что ты сам не совершаешь ошибку, торопя события. Обычные парни оттягивают это решение до последнего, — усмехнулась я.

-Во-первых, я — "не обычные парни", — вставил он.

-Кто б сомневался, — закатила я глаза.

-А во вторых, — как ни в чем ни бывало, продолжил он, — я всегда точно знаю чего именно хочу, потому если я что-то предлагаю, значит я уже принял решение и отказываться от своих слов в будущем не намерен.

-Звучит грозно, — не удержалась я и усмехнулась.

-Я не шучу, — все так же серьезно произнес он.

-Я знаю, — беспечно отозвалась я. — Ладь, но пойми меня — мне элементарно страшно так кардинально менять свою жизнь, в то время пока я сама себе не дала еще ответа на самый главный вопрос. Давай оставим все как есть, может, ты сам через месяц передумаешь, а так не придется вещи лишний раз таскать с места на место.

Что-то очень больно кольнуло в сердце. Я прикусила губу, стараясь всем видом показать, что я не опечалена такой возможностью, или, что упаси боже, я дрожу от ужаса, представив себе такой безрадостный финал наших отношений. Видимо все же не смотря на все мои усилия, я уже успела изрядно прирасти к нему кожей и кажется даже кусочком жабров, потому как дышать становилось все сложнее и сложнее в его отсутствие, так что уже сейчас отдирать себя от него будет весьма мучительно.

-Не говори ерунды. Я никогда, слышишь — ни-ког-да теперь тебя не оставлю! Ты моя судьба, моя вторая половинка! — я открыла рот, но он тут же накрыл его своими тонкими пальцами, не давая мне возможности произнести ни слова. — В этом ты можешь быть спокойна, я не изменю свое решение, что бы ни произошло. Человеческие законы у нас не действуют, потому как сказывается многовековая привычка, следовать выбранному решению до конца. У нас пары создаются с расчетом на долгую совместную жизнь, потому каждый, как правило, заранее, практически с первой встречи, знает, кто именно уготован ему в спутники жизни. Другое дело, что порой на поиск уходит довольно продолжительное время, но мне несказанно повезло, найти тебя так быстро. Можешь называть это предчувствием, я называю это уверенностью. Я с первого взгляда, понял, что ты создана для меня и учти, я не отступлюсь от своего.

Если он хотел меня утешить, то своими словами он добился ровно противоположного эффекта. Я в шоке распахнула глаза, не зная, что мне сказать. То, что он меня напугал — это еще мягко сказано. И я внезапно осознала, насколько мало я знаю о мире, куда так отчаянно рвалась попасть в последние дни.

Что бы сказать хоть что-то я тихо произнесла:

-Расскажи мне о нем, о мире хранителей.

-Хорошо, но чуть позже. Сначала я тебе его покажу, — ухмыльнулся он, и я почувствовала, как плавлюсь под его взглядом, представив, как именно он собрался мне его демонстрировать.

-Пойдем, ребенок, налью тебе чаю, — ухмыльнулся он. Мне только показалось или в его голосе действительно промелькнула грусть?

На кухне, подперев руками голову, Анюта гипнотизировала свои довольно потрепанные Гошкой шахматные полки. Завидев нас, она всплеснула руками и возмущенно проговорила:

-Я с ним больше играть не буду. Из трех партий продула все три под чистую. И эта, чувствую, не так уж далека от моего позорного проигрыша.

Гоша лукаво улыбнулся и спросил:

-Ты же мысли читаешь. Чего ж ты еще возмущаешься?! Я вообще играю в открытую.

-Ты думаешь одно, а ходишь совсем иначе. Так не честно! — надулась она.

-Стратег, — выдала я, и лучший друг блеснул улыбкой, поворачиваясь ко мне.

-А то! Правда с тобой все равно играть невозможно. Ты вообще всегда играешь против логики, по наитию.

-Что никогда не мешало тебе у меня выигрывать, — и я показала ему язык. — Анют, не расстраивайся. У него выиграть можно, только если он поддастся.

-Все равно не честно, — сердито проговорила она и тяжко вздохнув, опрокинула своего короля.

-Гош, ну дай ты ей выиграть разок, — усмехнулась я, подходя к нему ближе и облокачивась на стол рядом с ним, — видишь, она сейчас расплачется от огорчения.

-И что я получу взамен? — лукаво ухмыльнулся он, глядя на меня в упор.

-Хорошее настроение и сияющую улыбку красивой девушки, — обворожительно улыбаясь, выдала я.

-И все? — Гошка не отпускал мой взгляд.

-А тебе мало?

-Мне только кажется или все вокруг стали торговаться по любому поводу, — внезапно произнес Влад. — Может это какой вирус.

Я немедленно ткнула его под ребра.

"Да ну тебя! Ради тебя же стараюсь."

"Какая забота!", — сарказм был буквально осязаем. — "Они сами разберутся!"

Я надулась и почувствовала, как нечто холодными пальцами схватилось за мой желудок, а горле застрял противный комок.

"Ты что опять ревнуешь?", — внезапно догадалась я.

"Нет", — сердито ответил он, ставя чайник на огонь.

-А по-моему да, — звонко рассмеялась Аня и брат бросил на нее уничижающий взгляд.

"Ань, а по-моему это не твое дело!"

-Ой, Владь, ты такой зануда бываешь порой, — глядя ему в глаза сказала она.

"Нет. Нет! Я же сказал нет! Сам знаю. Аня отстань, а!"

В ответ его сестра хмуро посмотрела на него, а после на меня и, пожав плечами, всем своим видом видимо показывая безразличие, не выдай ее лукаво поблескивающие глаза и нетерпеливое постукивание кончиков пальцев по столешнице.

-Ладно, — ворвалась я в их семейный спор, — давайте пить чай и я иду спать. — При этих словах Анюта не удержавшись фыркнула, Гошка нахмурился, а Влад широко улыбнулся. — У кого как, а у меня уже через два дня экзамен. А если у кого-то есть по этому поводу замечания, — я зыркнула глазами на своего демона, — так те будут спать на коврике у огня. В гордом одиночестве!

-Пойду-ка я позову эту сладкую парочку, — усмехаясь, произнесла Анюта и выскользнула с кухни. Гошка прожег меня взглядом и последовал за ней. Я же подошла вплотную к сероглазому, задумчиво смотрящему перед собой и, отведя в стороны его скрещенные руки, притерлась к нему своим телом.

"Ладь, ты что, правда ревнуешь?", — заглянула я ему в глаза.

"Нет", — я скептически приподняла одну бровь. — "Чуть-чуть", — смягчились уголки его губ.

-Забавно, но мне это нравится, — ухмыльнулась я. — Меня еще никто никогда не ревновал.

-Это ты так думаешь! — прижал он меня к себе покрепче. — Ох, ребенок! Нравится тебе дразнить меня. Ну, так что ж, я все равно люблю тебя! Вот доешь свое сладкое и я тебе за это отомщу, — широко улыбнулся он.

-Я прям дрожу от страха, — повела я бедрами и как бы ненароком просунула одну свою ногу между его, усилив тесный контакт наших тел. Он даже охнул от неожиданности моей атаки.

-Ах, ты лисица, — неожиданно развернул меня он вокруг оси, одновременно подсаживая на стол. Я даже вдохнуть не успела, как его губы уже накрыли мои собственные, а его руки прочертили пытающий след на коже моей спины, боков и груди. Всю сладость момента разрушил противный телефонный звонок, раздавшийся из кармана моего демона.

-Том, подожди минуту, — выдохнул он, пытаясь вернуть себе нормальное дыхание и удерживая на расстоянии вытянутой руки, — это важно.

-Да, — ответил он невидимому собеседнику и внимательно, слегка нахмурив брови, стал вслушиваться в то, что он говорил ему. Я спрыгнула со стола, по выражению его лица пытаясь понять, насколько плохие новости он выслушивал в данный момент. — Отлично. Когда? Нет, это я просил об отсрочке до конца января. Каков состав? Хорошо. Спасибо, Радомир. До встречи! И тебе того же.

Отложив телефон в сторону, Влад задумчиво притянул меня к себе и начал поглаживать мою спину. Спросить, кто это был, я не решилась, хотя до жути было интересно. Что-то подсказывало мне, что таинственный собеседник со столь звучным именем, имел непосредственное отношение к тайной стороне жизни моего демона и, судя по всему, сейчас происходило что-то чрезвычайно важное. Нутром чую!

"Ань, позови Георгия и Алека!" — внезапно мысленно позвал он, так что я даже вздрогнула. — "Да, я буду тебе весьма признателен. Прекрати ворчать и поговори с ним наконец. Ты не хуже меня знаешь Алека!"

Я посмотрела на него и внезапно вздрогнула от свистка всеми позабытого чайника. Влад ловким движением выключил очередной источник раздражения и вновь привлек меня к себе.

-Все в порядке, родная, — улыбнулся он, целуя меня в лоб. — Ничего страшного не происходит. Все идет, как и было спланировано.

Видимо мои глаза были немного больше обычного, потому как вошедшие Гошка и Алек с интересом посмотрели в первую очередь на меня, а уж после на Влада.

-Мне только что отзвонился Радомир.

-Каков вердикт? — поинтересовался Алек.

-30 января нас ждут в Совете.

Я переводила взгляд с одного на другого, пока не заметила, как прикрыл глаза Гошка и как будто облегченно выдохнул.

-Что это значит? — не выдержала я.

-Это значит, что моя просьба удовлетворена и что скоро Георгия ждет процедура обращения, ответил Влад.

Я вздрогнула.

-Так быстро?!

-Еще целый месяц впереди, — улыбался Гошка.

-Чему ты улыбаешься, не понимаю. Неужели тебе ни капельки не страшно? — возмутилась я, чувствуя, как мелко дрожат мои руки.

-Нет, — еще шире улыбнулся он. — Мне вообще сейчас кажется, что я шел к этому моменту всю свою жизнь.

-Ненормальный, — проворчала я.

Алек ухмыльнулся и посмотрел на Влада.

"Нет, их не будет", — ответил он, судя по всему на вопрос брата. — "Да, наверное, это и к лучшему. Радомир и Велимир, Дмитрий, Олег, Марк, Полина, Рада, Майя и Квета. Ты, прав, моя Судьба определенно не лишена иронии. Не думаю. Надеюсь, что нет. Увидим."

Алек кивнул в знак согласия, а я заинтересованно посмотрела на сероглазого, на что он в ответ, лишь ухмыльнулся мне и подмигнул.

-Георгий, а с тобой я еще переговорю, поближе к назначенной дате, — добавил Влад, более серьезно, — и искренне надеюсь, что за оставшийся срок ты не передумаешь.

-А если все же да? — с надеждой переспросила я.

-В принципе, это большей частью его выбор, и если он все же с чего-нибудь пойдет на попятную, — и сероглазый щелкнул меня по носу, — я настаивать не буду, — и напоследок добавил, глядя на Гошку в упор. — Учти, потом назад пути не будет!

-Я не передумаю, — твердо сказал он, и я тяжко вздохнула.

"Меня окружают одни упрямцы."

"Короля делает его свита. На себя посмотри, ребенок!"

"И все равно мне страшно", — не унималась я.

-Все будет хорошо, — произнес Гошка. Ему чтение моих мыслей не требовалось, он и так их читал, как в открытой книге по моему испуганному лицу. — Не нервничай, Том. Как ты там говорила недавно: "Соглашайся, будет весело!"

-Да ну вас всех, — махнула я рукой и чтоб заняться хоть чем-нибудь, полезла в шкаф за чайником. Пока я заваривала чай, полностью сосредоточившись на этом процессе, что на какое-то мгновение даже позабыла обо всех неприятностях и недомолвках прошедших дней. Я порой, да нет, не порой, а почти всегда, особенно в последнее время не понимала Влада, его поступков и еще меня медленно но верно стало раздражать то, что я слышала только половину из его разговоров с родственниками. Когда я не слышала вообще ничего, было проще, потому как я об их разговорах зачастую даже не знала, потому мое любопытство сидело себе в тихой норке, а не лезло из кожи вон, как сейчас. Заваривание чая, для меня всегда было сродни какому-то таинству, помогающему отвлечься от этого мира и обратиться к миру духов, где все предопределенно и узнаваемо. Жаль, мгновения неуловимы и быстротечны как песок и задержаться в наиболее понравившихся, нам никогда не дано. Потому я в прямом смысле подпрыгнула, когда моего плеча коснулась чья то рука.

-Черт, Гош,— повернулась я к лучшему другу, — и ты научился подкрадываться незаметно. Меня чуть удар не хватил.

-Извини. Я просто хотел попросить тебя кое о чем, — смущенно проговорил он и я тут же обратилась в одно большое ухо. Давно он меня ни о чем не просил.

-О чем именно? — румянец на его щеках не предвещал ничего хорошего. По правде говоря, я впервые видела своего друга столь нежно-розового оттенка.

-Я спросил у Влада, он говорит, что это возможно, — смущенно проговорил он. — В общем, я бы хотел, что бы и ты тоже была там. Для поддержки так сказать.

-Где? — не поняла я.

-На Совете, — ответил он и до меня, наконец, дошел смысл его просьбы. Я вся похолодела внутри, представив себе эту картину. — Мне будут проще, если ты будешь рядом, пожалуйста.

-Хорошо, — ну как я могла отказать, когда он вот так умоляюще смотрел мне в глаза. Хотя у самой внутри кошки драли последние клочки моей истерзанной души из-за неотвратимости воздействия на его судьбу столь мощного, нового, непознанного мира. — Я буду там, если тебе будет от этого легче.

-Спасибо, — он отрывисто, но довольно крепко прижал меня к себе и поцеловал в щеку.

"И почему я не умею отказывать людям?!" — безнадежно подумала я, разглядывая распустившиеся чаинки в чайнике. Присутствовать при этой процедуре мне определенно хотелось меньше всего в жизни. Во всяком случае, в качестве свидетеля.

-Потому что ты знаешь, что своим отказом ты можешь ранить его, а ты ненавидишь причинять другим боль, — прошептал мне на ухо Влад и я в очередной раз вздрогнула. — Что, тем не менее, не мешает тебе делать это неосознанно.

-Это упрек? — усмехнулась я.

-Да, — ответил он. — Еще немного и я просто уволоку тебя наверх силой, подальше ото всех, чтоб наконец в одиночестве насладиться твоим прекрасным телом и ни с кем больше не делить сегодня твое внимание.

Я порозовела.

-Опять ревнуешь?

-Как Отелло, — выдохнул он мне в ухо, проведя по нему языком напоследок.

-Чай готов, — выдохнула я. — Еще полчаса и все. Обещаю.

Сероглазый губами провел по моей шее, оставляя раскаленные следы своих поцелуев на моей коже.

"Двадцать минут."

Тогда он не останавливаясь, развернул меня к себе и накрыл мои губы своими, одновременно зарываясь руками мне в волосы.

"Демон! Пятнадцать..."

И я почувствовала, как он улыбается.

-Десять! — констатировал он и тут же выпустил меня из своих объятий.

"Черт...", простонала я, лишившись его поддержки. Как будто выбежала в морозную ночь в одной легкой рубашке. Холодно и одиноко. — Где все? — сердито спросила я. — Иначе, я опять останусь без своей дозы глюкозы.

Я села рядом с Машкой, которая определенно витала где-то в облаках.

-Машут, извини, я с тобой сегодня и парой слов не перекинулась, — проговорила я, склоняясь к ней. — Как твои дела?

-Лучше не бывает, — отозвалась она, смущенно улыбаясь.

-Как новый год?

-Мы всю ночь прогуляли по улицам, — ответила она, посмотрев на Алека. — Я спала всего пару часов в машине, пока ехали к вам сюда. Кстати, для меня это стало полной неожиданностью. Алека Аня видимо подбила, а мне в общем-то все равно было. Главное с ним рядом.

-Машут, — осторожно начала я, — как ты думаешь, он искренне... в общем он действительно говорит то, что думает?

-Ты о чем? — недоуменно спросила она.

-Ну, тебе не кажется, что он ну... чего-то не договаривает?

Я знала, что ступаю на скользкий путь, но мне была непонятна позиция Алека. Отчего бы просто взять и не рассказать ей все, как Влад мне. Если уж я не могла повлиять на него, то зародить сомнения в душе Машки мне никто помешать не мог. А там глядишь, и она сама догадается его об этом порасспросить.

-Да знаю я, что у вас какие-то секреты. С того момента как мы сюда приехали, вы все время как будто пытаетесь внушить друг другу что-то важное посредством взгляда. Как дырку друг на друге еще не протерли, не понимаю. Особенно забавно наблюдать за тобой, — хихикнула она. — Ты никогда толком не умела скрывать свои эмоции, а сейчас тем более.

Я в ответ скривилась.

-И тебя это ни капельки не волнует? — неверующе переспросила я. Я и забыла, как на удивление проницательна бывала Машка.

-Нет, — улыбнулась она. — Ты знаешь, я отчего-то полностью доверяю ему. Раз он считает нужным не говорить мне что-то, значит так надо. Видимо не настал еще подходящий момент, а может быть, это меня не касается, потому тем более не вижу смысла настаивать.

"А я нет!", — сердито подумала я.

-Чувствую, пора мне вмешаться, — прошелестел мне на ухо Влад. Я даже не успела заметить, когда он оказался позади меня, мягко сдавив ладоням мои плечи. — Ребенок, ты можешь не влезать во все более-менее темные с твоей точки зрения кроличьи норы и позволить им самим разобраться с этим?! К тому же — твое время вышло.

Следующим движением, не давая мне вставить слово, даже в мысленной форме, он неожиданно отодвинул мой стул, и, как ни в чем не бывало, взвалил мою насытившуюся тушку себе на плечо, бросив напоследок, оторопело наблюдающим за этим оставшимся за столом "Доброй ночи!" и уволок меня наверх.

-А без этого нельзя было обойтись? — поинтересовалась я, скрещивая на груди руки, что в прочем выглядело бы не в пример более грозно не лежи я в этот момент на спине посреди огромной кровати, куда он не особо заботясь о моих пожеланиях мгновение назад практически сгрузил меня, а сам же замер в ногах памятником самому себе с загадочным выражением лица.

-Нет, — улыбнулся он. — Так веселее. Будем считать, что я тебя похитил, потому уйти отсюда ты сможешь, только когда я скажу.

-Ах, так, — приняла я его правила игры. — Тогда я, как невинная жертва твоего произвола, буду отбиваться изо всех сил, царапаться и кусаться.

-Тигрица! — мне показалось или в его голосе действительно послышалось раскатистое рычание хищника?! — Мне нравится. Хотя на невинную, — он сделал акцент на этом слове и подмигнул, — жертву, благодаря мне, ты уже не тянешь, но, тем не менее..., — и стянул через голову свой свитер, отчего я вновь забыла, как дышать, глядя на него немигающим загипнотизированным взглядом, — я бы хотел узнать, что за огонь тлеет в этом очаровательном теле.

Сероглазый склонился надо мной, обволакивая своим запахом и лишая остатков разума.

-А как же экскурсия? — вякнула я, понимая что на длительную осаду я сейчас попросту не способна и того и гляди выкину белый флаг, в радостном предвкушении от результатов его интервенции.

-Ммм... может позже, — прошелся он губами у меня по животу, одновременно расстегивая мои брюки.

-Но ты же обещал, — заныла я, ощущая, как вслед за покинувшей мои ноги грубой джинсовой тканью, моя кожа подверглась мягкому, почти невесомому прикосновению кончиков пальцев, выводящих на ней замысловатые узоры, отчего по всему телу забегали электрические импульсы. Сердцу внезапно стало тесно в груди и оно переместившись куда-то в район горла, отзываясь гулкими ударами пульсирующей крови в ушах.

-А я и не отказываюсь от своих слов, — выдохнул он мне в шею и, лизнув ее напоследок, сдернул с меня свитер. — Я всего лишь прошу о небольшой отсрочке, — теперь его почти невесомые прикосновения вгоняли в дрожь мою верхнюю часть тела, млеющую от ощущения того, как рождаются невидимые узоры на моих плечах и груди. Я блаженно прикрыла глаза.

-Ты опять,... о, черт... забудешь.

И когда он успел снять с меня лифчик? Слова давались мне все с большим трудом, по мере того, как он заменил воздействие своих рук на мое тело, губами.

-Не забуду, — прошептал он, обдавая мое лицо своим дыханием. Я чувствовала его жар, вдыхала его аромат, губы саднило как от укусов, а руки казалось, зажили своей собственной жизнью, наслаждаясь каждым прикосновением к его коже. — Просто у меня есть к тебе одна неожиданная просьба, — переместился он чуть ниже, одновременно поглаживая руками внутреннюю поверхность моих бедер, но так и не давая мне того, что уже буквально требовало мое тело. Мне захотелось взвыть от завладевшего мною желания и я, простонав его имя, отчаянно схватилась за пряжку его ремня. Неожиданное осознание того, что я была практически, а нет, уже полностью обнажена, в то время как мой демон искуситель лишился только своего свитера, подействовало на меня, как доза сильнейшего афродизиака. Я выгнулась дугой на его проверку моей готовности принять его и с трудом произнесла:

-О, Великие Магистры! Я сделаю... все... что ты... хочешь, — я задыхалась, не в силах больше выносить его дразнящих воздействий на мое тело и, обхватив руками его лицо, впилась ему в губы. Он не менее страстно ответил на мой поцелуй, в то время как я отчаянно пыталась уровнять наши шансы, ломая ногти об остатки его одежды. Я всегда невольно любовалась тем, как джинсы обтягивают его очаровательную пятую точку, соблазнительно подчеркивая все изгибы его тела, но в данный момент это стало настоящей проблемой.

-Черт, если ты мне сейчас... о, боже... не поможешь, — простонала я, потому как он видимо решил добиться остановки моего сердца своими все более откровенными ласками, — подо мной сгорит... ох... кровать.

Он рассмеялся мне в живот, и как большое, но невероятно грациозное кошкообразное, в мгновение ока стянул с себя остатки одежды. Я закусила губу, всеми силами стараясь смотреть ему в глаза, что было весьма проблематично, с учетом того, что я по прежнему лежала навзничь на кровати, в то время как он стоял надо мной и улыбался своей фирменной улыбкой.

-Томка, ты что, опять краснеешь? — издевался он, даже не пытаясь изменить положение своего тела в пространстве.

-Нет, — соврала я, тем не менее, чувствуя, как огонь заливает мои щеки и лоб, наверняка окрашивая их в во все оттенки алого. Его собственный взгляд, ничуть не смущавшийся исследовать мое собственное телесное "я", безусловно "помог" мне преодолеть себя и перестать краснеть.

-А мне нравится, — его лицо, наконец, оказалось в паре сантиметров от моего, избавив тем самым меня от дополнительного внутреннего конфликта. — Ты от этого кажешь более нежной и ранимой, — прошептал он мне в губы. — Я люблю тебя, моя дорогая девочка. И я просто счастлив, что сейчас ты принадлежишь мне.

Он впился поцелуем мне в губы и вновь, резко, без предупреждения вошел в меня.

— О, боже! Что ты со мной творишь! — прошептала я и сжала руками подушки рядом с моей головой. Отдавшись его напору, в то время как он, не переставая покрывал поцелуями мое лицо, шею и плечи, я поняла, что пропала. Я чувствовала, что при том ритме, что он выбрал, мне долго не продержаться. Он выворачивал мою душу и тело наизнанку, играючи меняя их местами. Моя бренная оболочка, казалось, сейчас находилась в другом мире, где нет гравитации, боли и разочарования, а лишь чувство полета и наслаждения. Как говорится — секс это не игра, это лишь способ быть счастливым. Я не знала, как я смогу жить после этого, если вдруг мне придется отказаться от ощущения, когда даже моя душа способна прикоснуться к его сердцу и услышать его мерный стук, почувствовать его ритм и тепло исходящее из его недр. Кульминация обрушилась на меня столь же неожиданно и лавинообразно, как и его появление в моей жизни. Смогу ли я жить как прежде, если он пропадет из нее так же внезапно, как и появился? Однозначно — "нет"! Так может это и есть любовь?! В таком случае, может быть стоит просто сказать ему...

-Я люблю тебя, — прикусил он мочку моего уха, — ты моя судьба! И знай, что отныне я тебя никому не отдам.

Сердце работало, как паровой двигатель, я же впившись пальцами ему в спину, чуть не до крови прикусила ему плечо, стараясь сдержать рвущийся наружу крик наслаждения. Мысли путались и с трудом складывались в предложения. Момент был упущен и в душу вновь вползли отравляющие мозг сомнения и я предпочла сказать о том, что было правдиво и однозначно.

-Боже, я как будто умерла и родилась вновь, — наконец пробормотала я ему в шею, справившись немного со своим дыханием. — У меня такое чувство, что я с каждым разом мои чувства обостряются все больше и больше. Как будто раньше я черпала их из ванной, а сейчас добралась до целого пруда.

Он мягко рассмеялся и легко коснувшись моих губ, прошептал:

-Так и должно быть и это только начало.

-А что ты чувствуешь? — смущенно поинтересовалась я.

-Как будто мне подарили новое сердце, способное вместить в себя весь мир и легкие, заодно, так что теперь я могу вдохнуть его воздух полной грудью. С тобой я чувствую себя как бы целым, так как будто бы раньше я жил без, скажем, руки или ноги и даже не догадывался об этом, а сейчас внезапно, вдруг обнаружил, что оказывается, что раньше я был калекой. Ты даришь мне себя, совершенно не рассчитывая на ответный жест с моей стороны, но на самом деле больше всего мне хочется, что бы ты забрала себе часть меня. Просто знай, что эта часть только и ждет, когда ты придешь и присвоишь ее себе, навсегда.

И он взял мою руку и положил себе на грудь, накрыв своей ладонью. Я почувствовала, как слеза скатилась у меня с уголка глаза и я прикрыла веки, стараясь скрыться от его пылающего взгляда. Сейчас он был абсолютно нереален и его слова доносились до меня как из потустороннего мира. Мне стало тяжело дышать, я чувствовала, как внутри меня тлеет обжигающий огонь, а сердце внезапно превратилось в раздуваемый ветром ало-черный уголек, но я так и не смогла произнести ожидаемые моим демоном три самых важных слова. Я открыла глаза, виновато посмотрела в его серые омуты и вместо этого произнесла:

-Прости... Я...

-Шшш... — накрыл он мой рот своей ладонью. — Ты спросила, что я чувствую, я тебе ответил. Хорошо?!

Я кивнула и потому, как он все еще касался моих губ своей ладонью, я поцеловала ее и он улыбнулся.

-Ты хотел меня о чем-то попросить, — припомнила внезапно я. — О чем-то неожиданном.

Смешинки вмиг испарились из его глаз и он смущенно (?) произнес:

-Только не подумай ничего плохого, я не настаиваю, и упаси Великие Магистры, — легко усмехнулся он, — не хочу на тебя давить. Скажешь "нет", я больше никогда не буду задавать тебе этот вопрос, до тех пор, пока ты сама не предложишь мне это, — его ухмылка стала шире. — Но сейчас мне очень хочется кое что попробовать и мне нужно знать твое мнение по этому вопросу, пожалуйста. Это ничего не значит, причина — всего лишь мое неуемное любопытство и конечно, я сделаю все, что бы ты ничего не почувствовала.

Такой длинной речи ни о чем, я от него еще не слышала, потому распахнула глаза, и вся обратилась в слух, ожидая продолжения. Поняв, что я внимательно его слушаю, он коротко выдохнул, чем только усилил мою нервозность, потому как столь неуверенно-сосредоточенный взгляд ничуть не умерил мое любопытство и так, казалось, достигшее апогея после его вступительной речи. Он по прежнему нависал надо мной, но мне показалось, что в данный момент это я смотрю на него сверху вниз, давлея над ним.

-Том, могу я, прежде чем вести тебя на поле Судьбы, выпить... твоей крови?

Я пару раз моргнула, ненадолго прикрыла глаза, сосчитала до десяти и, убедившись что правильно все расслышала, вновь посмотрела на него.

-Что? — хрипло проговорила я, так как услышанное меня немного обескуражило. Да нет, не немного! А весьма серьезно удивило! — В смысле зачем?

-Я хочу понять, почему ты, не смотря ни на что, все так же не видима, для моего восприятия. Руководствуясь зовом твоей крови, мне кажется, я смогу найти тебя там, на изнанке мира и прочитать тебя.

-Зачем? — все так же непонимающе спросила я.

-Основная причина конечно, в том, что ты по-прежнему остаешься для меня чем-то непознанным, как неразрешенная загадка. Не люблю не разгаданных загадок и незавершенных дел. Так что ты для меня два в одном.

-И что потом? — настаивала я.

-В каком плане? — нахмурился он.

-Потом, когда ты все таки добьешься своего, в чем я, кстати, ни капельки не сомневаюсь. Что будет потом? — какая-то неясная тупая боль поселилась в солнечном сплетении и я непроизвольно села на кровати, подтянув простынь, чуть ли не до самого подбородка.

-Потом, — эхом повторил он, садясь напротив меня, — ничего. А что должно быть?

-Не знаю, потому и спрашиваю.

Влад нахмурился.

-Том, я не настаиваю, скажешь нет — я пойму, но поясни, что именно сейчас тебя так испугало.

Меня испугало?! Да, наверное, именно это чувство сейчас охватило меня и не дает вдохнуть полной грудью.

-Я... я боюсь... тебя..., — слова давались с неимоверным трудом, как будто мне вкололи огромную дозу новокаина и язык перестал слушаться нервных импульсов мозга.

-Меня? Боишься?! — неверующе переспросил он, и я отрицательно замотала головой.

-Я боюсь тебя... потерять после этого. А что если это самообман и ты все же хочешь быть со мной, только потому, что я вся такая необычная и загадочная для тебя, — плотину прорвало и слова полились нескончаемым потоком. — Возможно, я поверю тебе, что я действительно такая неординарная и что ты действительно любишь меня, — он было открыл рот, но я повторила его недавний жест, закрыв его своей ладонью. — Прости, но мне все еще очень сложно поверить в то, что ТЫ способен полюбить такую как Я, — он попытался стряхнуть мою руку, но я оказалась изворотливее. — Дай мне закончить, — и он молчаливо впился в меня глазами. — Черт, мысль потеряла! Ах, да! Насчет потом. Зачем я буду нужна тебе потом, когда я внезапно стану такая как все — разрешенная загадка с посредственной внешностью и без особых талантов?! Что если тебя действительно во мне привлекло именно это ощущение тайны?! Ты не можешь знать об этом на сто процентов, но я уверена, что ты вновь сумеешь убедить меня в обратном. Потому, не взирая ни на что, я согласна на твое предложение, но у меня к тебе будет одна просьба, даже скорее требование — если я все же окажусь права, скажи мне об этом сразу же, как только поймешь это. Не мучь меня, ладно! Я верю тебе, целиком и полностью, потому ничего больше не говори, просто пообещай, что сделаешь это для меня.

Он резким движением отдернул мою руку от своего рта и тут же обхватил меня ладонями, не давая возможности отвести глаза в сторону, потому я их просто прикрыла, чтобы не видеть его сердитого выражения лица.

-Открой глаза, ребенок.

Я отрицательно помотала головой и привычно возмутилась:

-Я не ребенок.

-Тогда прекрати вести себя, как он, — все еще сердито проговорил он и я приоткрыла глаза. — Я так и не пойму, с какого дерева ты сняла этот бред, но я надеюсь, что со временем я все же смогу переубедить тебя в искренности своих чувств. К сожалению, кроме времени мне, чувствую, никто не поможет в решении этого вопроса. И прекрати закрываться от меня — это действует на нервы.

-Я не закрывалась, — по-прежнему возмущенно проговорила я.

-Ты хоть слово услышала из того, что я минуту назад пытался тебе сказать?

-Нет, — неуверенно проговорила я.

-Кто б сомневался, — проворчал он и привлек меня к своей груди. — Ребенок, я не знаю, как еще внушить тебе, что я не просто так бросаю слова на ветер, — мягко поглаживая мои волосы начал он, — но, пожалуйста, поверь мне, просто поверь, что я искренен с тобой, как никогда и ни с кем. И я действительно верю в то, что говорю. Вопрос в другом — ты веришь мне?

-Да, — выдохнула я, прижимаясь к нему покрепче.

-Тогда, родная, дай мне свою лапку, конечно, если ты не передумала.

Я сердито глянула на него снизу вверх. Что бы там ни было впереди, но я всегда предпочитала сразу расставлять все точки над "i", не дожидаясь неотвратимого конца. Если уж он написан на роду, то чем скорее он наступит, тем проще будет пережить и излечиться от него. В противном случае просто сгинуть в нем, тоже ничего так перспективка. Лучше сожалеть о совершенных ошибках, чем об упущенных возможностях. Потому, я не колеблясь, протянула ему левую руку, и практически тут же уловила краем глаза в его руке отблеск металла.

-Это не больно, — прошептал он, прежде чем поцеловать меня в губы. — Закрой глаза, родная.

Я еще раз напоследок глянула в такие притягательные, но, безусловно роковые для меня, два серых омута и закрыла глаза. Потому как из ощущений способных принести более менее ценную в данный момент информацию, мне осталось только осязание, обоняние и слух, я проанализировав ситуацию отбросила последние два и сосредоточилась на том, как он касался меня и в каких именно местах.

-Пожалуйста, не подглядывай. Я скажу, когда будет можно открыть глаза.

"Ладно."

Я почувствовала, как он провел кончиками пальцев у меня по щекам и глазам, потом переместился на затылок, зарывшись в мои волосы и, кажется, поцеловал их. В слепую оставалось только гадать. Мне показалось, что он медлит, как будто раздумывая о чем-то, когда вдруг почувствовала, как он склонился еще ближе ко мне и прижался губами к моему запястью. Это было приятно и с моих губ сорвался вздох удовлетворения. Я почувствовала, как его губы покинули мою руку, но лишь на мгновение, спустя которое он вновь припал к ней, и с удвоенным жаром начал мягко всасывать мою кожу, слегка покусывая ее зубами.

По моему телу внезапно прошла волна подобная удару тока, или нет, скорее молнии, кажется, даже сердце сбилось с ритма, и я потрясенно распахнула глаза.

"О, боже... я был прав...", — донеслось до меня.

"Что... что это было?", — посмотрела я в его потрясенное лицо, чувствуя, как мое тело, обмякло в его руках и наотрез отказалось совершать даже простейшую операцию по малейшему изменению его местоположения в пространстве, даже такое элементарное, как поднятие вверх руки. — "В чем ты был прав?"

-В том, что ты на вкус ты настолько восхитительна, что я с трудом оторвался от тебя, любовь моя, — приподнял он мою руку и медленно провел языком у меня по запястью. — Сейчас я как никто другой в этом мире способен понять вампиров.

Присмотревшись я увидела, как пара капель крови выделились с того места которого только что касались его губы. Забавно, я даже не почувствовала когда он сделал надрез.

-А как же клыки? — усмехнулась я.

-Фу, как не эстетично, — скривился он и слизал языком красные пятнышки. — Или ты предпочитаешь ходить со следами укуса на своей шелковистой коже? Аккуратный порез от ножа заживет быстрее, чем рваная рана от зубов. К тому же он у меня специальный, острый, как скальпель хирурга.

-Ой, ради бога! Избавь меня от подробностей, — рассмеялась я.

Он вновь, провел языком у меня по внутренней стороне руки, от локтевого сгиба до кончиков пальцев и я почувствовала, что это простое действие заставило напрячься низ моего живота.

-И что теперь? — попыталась я сосредоточиться на главном вопросе, утихомиривая попутно свои разыгравшиеся гормоны. — Ты уже выяснил что хотел?

-Нет, — переместился он рядом со мной, — но сейчас я приступлю к самой приятной части исследования.

-А моя слабость в твой план входила? — поинтересовалась я, понимая, что по-прежнему не могу в полной мере владеть собственным телом, ставшим подобно желе безхребетным и на удивление расслабленным.

-Прости, Солнышко. Я должен был предупредить тебя, что такое возможно, — нежно улыбнулся он. — Понимаешь, я как представитель особого отряда "homo sapiens" попутно выкачал у тебя немного твоей энергии, потому как кровь — это наш хлеб и вино одновременно. Все придет в норму, спустя какое-то время, не волнуйся. Я бы вернул тебе украденное хоть сейчас, но боюсь, ты не пока не примешь этот способ восполнения своего энергетического потенциала.

Я почему-то тут же представила себя в облике огромного комара пьющего кровь своего демона и меня передернуло от отвращения.

-Я же говорил, что ты пока еще не готова к этому, — рассмеялся он, явно по достоинству оценив мою буйную фантазию.

-И что теперь? — вновь поинтересовалась я.

-А теперь, Солнышко, расслабься, — я закатила глаза, потому как дальше продвигаться в отношении этого процесса, казалось просто физически невозможным. Я и так чувствовала себя медузой, вытащенной на морской берег. — И закрой глаза.

На этот раз я одарила его скептическим взглядом.

-Мне так проще будет сосредоточиться, — пояснил он. — Иначе, я опять забуду, ради чего все это затевается.

Блеск его глаз в купе с широкой улыбкой довольно красноречиво поведали мне о настоящих его желаниях и я покорно опустила веки. Он тут же воспользовался ситуацией и вновь лизнул мое запястье.

"Не хулигань", — ухмыльнулась я.

-Ты себе даже не представляешь всей глубины желания и одновременно отчаяния от соблазна, владеющего сейчас мною. Все равно, что голодному ребенку из хорошей семьи попасть ночью в кондитерскую лавку, — прошептал он мне в шею, попутно покрывая ее невесомыми поцелуями. Мне нравилась эта его манера начинать заводить мое тело и кажется, он был об этом прекрасно осведомлен. — Хочется попробовать все и сразу, но совесть не позволяет. Надеюсь, ты еще не передумала?

-Не дождешься, — хрипло выдохнула я, потому как он сместился с моей шеи на грудь и судя по направлению его воздействий на мое уже и без того натянутое как струна тело, ждать долгой развязки в отношении моего скрученного в тугой узелок живота не придется.

Дышать становилось все сложнее, сердце, кажется, переселилось поближе к голове, окончательно вытеснив все мысли и заметив их равномерным ритмом струящейся по венам, подобно горной реке, крови. От одной из его самых смелых ласк, я судорожно вздохнула и тут же уперлась взглядом в темные балки деревянного потолка нависающего над нами. Видимо теперь все балочные конструкции темно-коричневого цвета на фоне теплого желтого древесного потолка будут вызывать во мне только грешные мысли. Как бы нам не хотелось, самые первые яркие впечатления нашей жизни, к тому же обернутые в броскую оболочку эмоций складываются нашей памятью в особые папки и до конца наших дней служат нам незабываемыми, глубокими метками на древе нашего жизненного опыта.

-Непослушная девчонка, — проворчал он, затмевая собой весь остальной мир.

-Ладно, ладно, — и вновь избавила его от созерцания моего зеркала души, в то время как он вернулся к прерванному занятию. Внезапно, я почувствовала, как окружающий мир вновь обрел резкость и глубину, а легким стало не хватать воздуха и одновременно с этим меня как пылинку начало затягивать в какой-то водоворот, похожий на черную дыру. Я в страхе распахнула глаза и вновь ощутила на себе внимательный сероглазый взгляд.

"Готова?"

"Нет."

"Тем не менее, у меня получилось!"

Я, наконец, смогла отвести от него взгляд и тут же поняла, что он прав. Еще как прав! Это было невообразимо...

".. прекрасно. Я ничего не хочу сказать о твоем таланте создавать иллюзии, но это... это в тысячу раз... черт, слова закончились. Это завораживает."

Меня окружало пространство вне времени и привычных ориентиров верха и низа, права и лева, хорошо уже было то, что мне оставили привычное трехмерное пространство, да и то вглядываясь в окружающий меня пейзаж я скорее отнесла бы это к математической модели нашего мира, причем в полярной системе координат. Сплошные углы и направления со множеством точек начала отсчета в теряющимися в неизвестности конечными результатами направлений кривых. Я чувствовала себя маленькой песчинкой, застрявшей в хаотическом переплетении нитей яркого ковра. Во истину — изнанка мира!

"Что это?" — прикоснулась я к ближайшей ко мне нити, серебристо-белого оттенка, сияющей как перламутровая раковина в полуденный зной. Рука прошла сквозь нее, как через теплый луч солнца и отчего-то на душе стало светло и радостно, я даже зажмурилась от удовольствия, почувствовав себя пригревшейся на окне кошкой, которую заботливая хозяйка чешет за ушком. На какой-то миг она поддалась вихревому потоку вызванному движением моей руки и изогнулась в моем направлении. Мне понравилось и я повторила свой опыт. Еще и еще раз, доведя это до состояния закона в квадрате.

"Не хулигань", — рассмеялся Влад и я повернула к нему улыбающееся лицо. Он стоял, если конечно данное слово можно было применить к этому месту, чуть расставив ноги и засунув руки в карманы. Расслабленная поза хищника уверенного в своем превосходстве и том, что он находится на своей территории.

"Как приятно", — заметила я. — "Как будто в теплый плед заворачивают и целуют нежно-нежно, прямо как ты в начале. Даже мурашки по коже."

"Нравится?" — сделал он шаг по направлению ко мне и протянул руку к той же нити. Забавно, но в отличие от меня его рука не прошла сквозь нее, а как бы приклеилась к его раскрытой ладони. Он повел рукой вверх-вниз и она послушно повторила все его действия. Легко щелкнув пальцами, он вернул ее в первоначальное положение. Мой демон вновь засунув руки в карманы и чуть склонив голову вбок, тепло улыбнулся мне.

"Ой", — закрыла я рот руками и в неверии уставилась на него. — "Но ты же говорил, что для вмешательства... но как... ведь тогда...", — и я перевела взгляд с нити на него, а потом обратно и вновь вернулась к его лицу.

"Догадливая", — рассмеялся он, — "Это хорошо, меньше объяснять придется."

"Я же ничего не сделала ведь так?! Я же не знала! Тебе не больно?" — участливо спросила я.

Сероглазый расхохотался так, что чуть слезы из глаз не потекли.

"Ой, Томка, ты такая забавная. Нет, конечно, мне не больно, скорее даже приятно. Твое воздействие для меня сейчас все равно, что твоя ласка — нежная и немного неуверенная, но от этого не менее желанная."

Я смутилась.

"А я тогда где?" — огляделась вокруг и в конце вопросительно посмотрела на него.

"Понятия не имею!" — в сердцах воскликнул он. — "Самое необычное во всем этом, что сейчас я чувствую тебя, мне даже кажется, что я даже могу повлиять на тебя так же как только что сделал по отношению к своей линии, но тем не менее я по прежнему не вижу тебя."

"Конечно чувствуешь", — фыркнула я. — "Я же здесь сейчас!"

"Солнышко, я о другом. Сейчас попробую объяснить. Это все", — он обвел рукой окружающее нас великолепие, — "грубо говоря, человеческие судьбы. Судя по твоему выражению лица, ты это и так поняла. Так вот, каждая из них отражает его цели, устремления, желания, боль, счастье, гнев, любовь, ненависть, ошибки, разочарования, победы, неуверенность, в общем, все с чем каждый из нас сталкивается ежегодно, ежедневно, ежечасно. Каждое наше свершение, как правило, окрашено в цвета наших эмоций. Человеку свойственно воспринимать окружающий мир сквозь призму своих ощущений, поставляемых в его мозг органами чувств. Потому мы неосознанно всегда даем ту или иную оценку каждому своему действию или желанию. Впрочем, это дает нам особое видение мира и возможность смириться с его жестокостью, а по мнению некоторых — несправедливостью. "

"А при чем тут чувства?"

"С помощью чувств мы воспринимаем окружающий мир и обмениваемся информацией друг с другом. Помнишь, я тебе говорил о так называемом шестом чувстве. Смотри, видишь, что все окружающее пространство находится в некоем легком тумане. А теперь присмотрись, к каждой конкретной линии, ее края размыты, как будто она испускает световые волны. Это наши желания, эмоции, стремления, которыми мы тянемся поделиться с другими. И не важно имеют они положительный или отрицательный заряд. Будем рассматривать их как абсолютную величину, модуль так сказать. Именно это дает нам первоначальную информацию о человеке. Первое впечатление о совершенно незнакомом человеке порой создается раз и навсегда в первые 30 секунд общения. Мы неосознанно раздаем друг другу ярлычки, даже не задумываясь порой откуда в нас такая тяга или отторжение к совершенно незнакомому человеку. Мы улавливаем его энергию, его мысли, его желания, его мысли, хоть и не можем понять и расшифровать их. Все непознанное отходит на откуп нашему подсознанию и пресловутому шестому чувству. Это же всего лишь информация, которую при желании можно научиться считывать, как новости в утренней газете. Все дело, как это не глупо звучит, в желании это делать. Многие так называемые экстрасенсы попросту научились улавливать энергетические потоки и приблизительно толковать их значение. Энергия человека — это та же информация, как цвет его волос или нейронное хранилище его памяти. Это поддается анализу и так же воспринимается нашими органами чувств. Другое дело, что здесь на изнанке мира, каждый человек имеет еще и визуальную составляющую его энергии судьбы. Мы называем ее просто линия или нить судьбы. Это помогает нам ориентироваться в отношении нужного человека, постепенно прослеживая его судьбу, как бы прослеживая ее от начала до конца. Ориентируясь по виду, мы узнаем чувства и энергию, прошлое и будущее каждого человека. С тобой же все с самого начал было все шиворот навыворот — я чувствовал твою энергию с самого первого дня, так что у меня крышу сносило от ее мощи, но как я не пытался проследить тебя, или хотя бы примитивно просканировать — я неизменно наталкивался на невидимую стену. Похоже на взаимодействие двух магнитов с одинаковой полярностью."

"Ты хочешь сказать, что чувствуешь мою энергию, но попросту не видишь моей линии судьбы", — радостно выдохнула я.

"Родная, твою энергию я уловил с первого дня и она меня невозможно привлекла и заинтриговала, но как я уже сказал, все мои попытки пробиться сквозь твою защиту ни к чему не привели. Физический контакт позволяет максимально сблизиться с источником своего исследования и, образно выражаясь, как бы заглянуть в глаза его судьбе, но максимум чего я добился — это чуть было не истратил всю свою энергию на твое сканирование, но большего чем отрыть воспоминания в толще твоей памяти у меня не получилось. Я помню, что в первые дни из кожи вон лез, пытаясь понять, кто ты такая на самом деле. Но и мои возможности не безграничны и я решил на время смириться с этим и пошел простым путем — просто решил быть рядом с тобой, понимая, что если я буду с тобой откровенен, возможно со временем ты сама сможешь подсказать мне ответ на мучающий меня вопрос. "

"Я?!" — удивилась я. — "Каким это образом, интересно знать. Я о таких, как ты узнала месяц назад. Кажется кто-то мне рассказывал занимательные сказки и одновременно проводил оздоровительную прогулку по лесу". — Я изобразила на своем лице задумчивое выражение лица и радостно улыбнувшись, закончила. — Черт, это же был ты! Как я могла забыть?!

"Ха-ха-ха", — передразнил меня он. — "Как бы то ни было, даже тяга твоей крови не помогла мне добраться до решения этой загадки. Но я почти уверен, что ответ лежит где-то рядом, просто я не могу его пока нащупать."

"И что из этого следует?" — замялась я.

"В смысле?" — недоумевал он.

"Значит ты не успокоишься пока не добьешься своего! А нельзя ли все просто оставить как есть. Ну не видно меня, ну и черт с этим. Я же по прежнему хожу, дышу, значит это никак не влияет на мою жизнь. Так может просто принять все это так как есть и перестать ломать копья?!"

Влад замялся и мне совершенно не понравилось то, что он отвел глаза.

"Я чего-то не знаю?" — попыталась я поймать его взгляд.

"Дело в том, что рано или поздно придется появиться в нашем Совете и, боюсь, эта твоя особенность вызовет довольно большой интерес у его членов. Мне не хочется, чтобы ты была для них подопытным кроликом."

"Так давай я просто не пойду туда и все."

"И откажешься от своего слова данного Георгию?"

"Ой, черт, Гошка. Я забыла! Обложили, как волка на охоте."

"Ты можешь просто отказаться", — как бы невзначай заметил он. — "Это даст нам немного времени."

"Я не могу", — печально произнесла я. — "Я обещала, он надеется на меня."

"Тогда у нас осталось чуть меньше месяца."

"Ладно, месяц так месяц", — отмахнулась я от не радужных мыслей. Раз задача не решается с наскоку, может ей просто недостает необходимых и достаточных условий. Для начала надо понять вообще, что мы имеем в наличии, а потом будем строить свою картину мира, исходя из имеющегося материала. Тем более, что я по-прежнему очень смутно представляла чем именно занимается мой демон. Выведем все "дано", а там глядишь — и задачка решится. -"Потом разберемся что у меня за тараканы, ты мне лучше скажи, в чем состоит твоя миссия."

"Спасение мира, конечно", — рассмеялся он.

"Очень смешно", — саркастически заметила я. — "Я серьезно!"

"Что именно ты хочешь узнать? Ваше интервью, мадам!" — вернул он себе сосредоточенное выражение лица, но в глазах переливались смешинки.

"Для начала — почему мы одеты?" — смущенно проговорила я. Этот вопрос возник у меня практически мгновенно, едва я отвлеклась от созерцания окружающих красот и оглядела с ног до головы своего демона. Сероглазый вновь расхохотался.

"Ты бы предпочла предстать передо мною в костюме Евы? Черт, а мне нравится. Может так и сделаешь?"

"Сделаю что?" — сердилась я, потому как понимания от его слов во мне не прибавилось на унцию. И судя по всему его выражение моего лица, изрядно веселило.

"Солнышко, ты что правда веришь, что в данный момент находишься здесь? Это всего лишь твоя проекция, твое внутреннее "я", не более того. Как во сне — вроде осознаешь себя тем же, что и в жизни, но в то же время способен, принимать любое обличие и форму. Просто видеть себя таким же каким и твое отражение в зеркале привычнее и проще."

Я даже моргнуть не успела, как он сменил свой обычный наряд мгновение назад, состоящий из черных шерстяных брюк и темно-синего свитера на черный смокинг с накинутым поверх него развевающимся плащом с кроваво-алой подбивкой.

"Прическу изменить?" — широко ухмыльнулся он и блеснул заметно удлиненными клыками.

"Очень смешно, мистер Влад Дракула!" — обиженно проговорила я. Как он это сделал я не имела ни малейшего понятия. Еще один неуловимый миг — и он стал как прежде.

"Еще вопросы."

"Ты раньше говорил про какие-то узелки. О чем речь?"

"Важный вопрос. Идем покажу на наглядном примере."

Он развернулся и отошел на некоторое расстояние. Забавно, я проходила сквозь лучи как через световые пучки невидимого проектора, его же нити как будто огибали. Со стороны казалось, будто он находится в некоем невидимом коконе. Он остановился у ничем не примечательно линии, бледно зеленого оттенка и медленно погрузил в нее ладонь — на этот раз луч света не изменил своего направления, а прошел насквозь, так как будто никакой преграды и не было на пути. Влад усмехнулся и произнес:

"Мне бы твои проблемы парень", — он вынул руку из луча и вновь засунул ее в карман брюк. — "Это мужчина, на данный момент времени ему 32 года и он раздумывает над тем какую именно машину ему подарить своей любовнице."

Я невольно распахнула рот в изумлении.

"На первый взгляд — проблема пустяковая, но..." — он вновь неуловимо переместился у указал на соседнюю с ним бледно-желтую линию, идущую с ним параллельно, а потом внезапно сворачивающая резко в сторону и вниз. — "Это результат его выбора, повлекший за собой изменение чужой судьбы."

Влад провел ладонью вдоль желтой линии и сказал:

"Во время аварии она будет за рулем. Он попадет в больницу. Далее все как у всех — развод, депрессия, жалость к себе и еще более мешающая всем участникам драмы — к нему. Пару лет можно выкинуть смело, а потом очередной выбор, перекресток так сказать." Он вновь провел рукой по зеленой линии и улыбнулся.

"Новая жизнь! Бог в помощь."

"Так! И это твой ответ на мой вопрос?" — не выдержала я. — "Если ты считаешь, что я поняла хоть что-то из твоих рассуждений вслух, то ты глубоко ошибаешься. История безусловно душещипательная, но при чем тут узелок."

"Его выбор, приведший к изменению чужой судьбы, в частности это выбор машины, а еще точнее его выбор — "да, дарить" или "нет, не дарить". Это что-то вроде развилки-перекрестка его судьбы, именно здесь его судьба способна измениться и именно этот момент удерживает его на материи изнанки мира. Это что-то вроде места прикрепления его линии судьбы к окружающему миру. Мы всегда движемся к цели, до определенного момента — пока не сталкиваемся с определенной дилеммой. Так уж получается, что чаще всего наш выбор состоит из двух составляющих, а это всегда очень сложно — выбирать из двух зол, и мы как бы ненадолго останавливаемся, обдумывая свое решение. А что будет, если поступить так, а не иначе? И именно эти моменты мы всегда избираем для изменения судьбы человека. Меняя решение человека в узловой точке, повлекшей за собой определенные изменения в его собственной судьбе и судьбах близких, а порой и не очень завязанных на него людей, мы немного перерисовываем картину мира. Это в свою очередь приводит к некоторому изменению изнанки мира, но не сразу, а по прошествии некоторого периода времени. Всякое изменение несет в себе временную составляющую."

"А как вы определяете, когда требуется ваше вмешательство, а когда нет?"

"Для этого существует Совет. Есть определенная проблема, для большинства хранителей — мы можем увидеть и проанализировать лишь относительно небольшой участок поля судьбы, что лишает нас возможности в какой-то мере оценивать ситуацию в целом. А лавинообразные обрушения видны, как правило именно сверху, со стороны так сказать. Это качество, к сожалению, дано не каждому хранителю, потому как все кто им обладает — прямиком попадают в Совет, точнее в его особую группу. Там тоже своя иерархия."

"Теперь ты меня запутал окончательно. И честно говоря — я вообще понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь! Что еще за "лавинообразные обрушения"?"

"Ребенок, ты все тут рассмотрела или еще есть что-то что тебе хочется пощупать и рассмотреть в деталях?"

"А что пора уходить?"

"Ну не то что бы, но это длинный разговор и я бы предпочел вести его в обычном мире привычных тебе вещей."

"А мы сюда еще вернемся?"

"Когда пожелаешь?" — улыбнулся он, подходя ближе. — "А сейчас я бы закончил начатое, потому закрой глаза, ребенок."

Я послушно выполнила его просьбу, попутно раздумывая над значением его последних слов. В момент, когда меня посетило понимание его тайного подтекста, я поняла, что мне вернулись все ощущения реального мира, как он там говорил? Ах, да! Лавинообразно! От учащенного сердцебиения до полного и всеобъемлющего чувства наполненности этого мира смыслом и любовью.

-Сколько нас не было? — выдохнула я, когда он поцеловав меня напоследок откинулся на спину рядом со мной.

-Пару секунд, думаю, — повернул он голову в мою сторону. — Мне сложно еще возвращаться в тот же миг, что и ушел, так что пара-тройка секунд всегда теряется по дороге.

Я повернулась на бок и положив подбородок ему на грудь, неверующе переспросила:

-Пара секунд? Ты верно шутишь. По моим внутренним часам прошло никак не меньше получаса.

-На изнанке мира вообще довольно своеобразное восприятие времени и пространства, как такового, — он притянул меня поближе и начал поглаживать мою спину ладонями. — Считается, что все увиденное тобой, все поддается изменению и способно настроиться под пожелания самого хранителя. Пока же я знаю лишь о некоторых представителях нашей братии, способных оценивать поле в более менее целом объеме, относительно всех остальных. Я на такое не способен, у нас так только Анюта может подняться надо всем и оценить обстановку в целом.

-Ты поэтому не даешь ей зажить самостоятельной жизнью?

-Отчасти да. Ее приберут тут же в отряд смотрителей в Совете, а у нее еще ветер в голове. Пусть поживет немного не завися ни от кого и без кучи обязанностей на своей шее. Ей еще доучиться надо, устроиться в этом мире. Пусть хоть у нее будет выбор.

Последняя фраза была произнесена так печально, что я невольно подняла голову и посмотрела в его глаза.

-А у тебя его не было.

-Это не вопрос, — грустно усмехнулся он. — Но да, ты угадала. Меня особо не спрашивали о том, чего я хочу, впрочем, так же как и Алека. Ему вообще тяжко было поначалу, у меня хотя бы был некий стимул. Он и сейчас убивает только в крайнем случае, все время веря в то, что в людях сильна добрая сторона натуры, а все плохое, то что делается со звериным оскалом на лице, не более чем слабость, которую можно перебороть. Достаточно дать им шанс и все будет как и прежде. Это когда-то нас было меньше и большинство действительно занималось тем, что удерживало человечество от необдуманных поступков. Сейчас, когда людей на планете даже не в десятки, а в сотни раз больше, чем ранее, благодаря так называемому техническому прогрессу, сфера нашей деятельности все больше скатывается к борьбе с внутренним врагом — бывшими людьми, почувствовавшими вкус крови и силы, в прямом и переносном смыслах.

Из все его речи, меня ножом по сердцу полоснуло только одно слово — "убивает". Я постаралась скрыть чувства овладевшие мною, стоило мне представить моего демона в роли безжалостного палача. Я не могла представить как эти ладони, столь нежно поглаживающие сейчас мою кожу способны лишить кого-то жизни.

Внезапно он прекратил свои успокаивающие действия, слегка напрягся и мягко приподнял мою голову за подбородок.

-Солнышко, я тебя чем-то напугал?

-Ничего подобного, — тут же соврала я, на что он скептически приподнял одну бровь. — Чуть-чуть.

-Чем именно?

Я замялась, пытаясь облечь слова в более мягкую форму, стараясь избежать обвинения или упрека, потому попросту облекла их в форму вопроса.

-Это страшно... убивать?

-Вот что тебя напугало, — поцеловал он меня в лоб и я вновь положила голову ему на грудь. — Мерный стук его сердца успокаивал и казалось что все слова произнесенные до этого не более чем пустой звук, колебание волн, тень настоящего, доступная только для восприятия нашими ушами. — Только в первый раз, — неожиданно произнес он после продолжительной паузы и мираж рассеялся, уступая место неизбежности реальности. Меня пробила легкая дрожь и я приподнявшись на руках потянулась за одеялом.

-Замерзла?! — и я предпочла просто кивнуть в ответ, стараясь не смотреть ему в глаза. Меня раздирали противоречивые чувства и понять, что именно входило в коктейль страстей скрутивших мой желудок, я сейчас не смогла бы при всем желании. Он имел непонятную власть надо мной, и мне даже показалось, что я уже сейчас была способна простить ему любой поступок, сколь бы ужасен он не был бы в глазах всего остального мира. Как то незаметно для меня, он постепенно становился неотъемлемой частью моего внутреннего мира, моего я. А порой мне казалось, что он и есть тот самый мир, а все остальное лишь приложение к нему. Я пыталась понять, в какой именно момент произошла эта перемена в моей переоценке ценностей, но меня отвлекла более насущная мысль — неужели это и есть любовь? И самое главное — и что теперь?

-Прости..., — прошептал он мне в макушку, стоило мне вновь улечься на старое место, и порывисто обнял меня, прижимая к себе покрепче. Мне показалось, что в это простое слово он вложил что-то большее, чем просто желание успокоить меня и просьбу принять его таким, каков он есть на самом деле. — Ты намного светлее и чище меня. Мне кажется, я не заслужил этого счастья, и я боюсь тебя потерять. Ты лучшее из того, что было в моей жизни в последние годы. Просто знай, что я люблю тебя, и что бы ни случилось, я всегда буду защищать и заботиться о тебе. Ты больше чем моя судьба, чем моя вторая половинка. Теперь ты моя жизнь.

Я прикусила губу, стараясь сдержать слезы. Слова комом встали в горле, не давая возможности вздохнуть. Потому я в ответ на его слова лишь молчаливо поцеловала его солнечное сплетение, а после чуть левее туда, где стучало его сердце. Положив голову на место, где я только, что оставила свою безмолвную печать, я прикрыла глаза и стала вслушиваться в мерный звук отданного в мое полное владение его органа чувств и атрибута самой жизни.

-Спи, моя родная. Я рядом, — донеслось до меня, сквозь пелену постепенно бравшего надо мной верх сладкого сна, какой бывает только в нежных объятиях любимого человека.

Глава 15. "Тени прошлого"

Дни полетели нескончаемым потоком. Я жила как во сне и это был тот самый сон, который не хотелось прерывать и за который цепляешься изо всех сил, даже понимая, что реальность уже начала отвоевывать свое право обладание владения твоим разумом. А я боялась проснуться. Раньше я боялась самого страха, теперь я поняла, что это ничто перед осознанием того, что это все может закончиться. Я радовалась как дитя каждой минуте, каждой секунде проведенной наедине с ним, потому что никак не могла отделаться от мысли, что наше время истекает.

Не знаю откуда у меня появились это чувство, но с того момента как мы стали близки, я как будто перевернула некие песочные часы и прямо таки ощущала, как время подобно песку струится сквозь мои пальцы.

Я чувствовала настроение своего демона, даже не глядя на него. От него все время исходило какую-то уютное тепло и "обволакивающая нежность", как я назвала сама для себя те чувства, что охватывали меня, стоило ему появиться рядом. Меня как будто заворачивали в теплый кокон и я готова была провести так ... остаток жизни?

Никаких явных предпосылок или знаков к этому не было, но страх перед будущим не отпускал меня. Моему спокойствию нимало не способствовало то, что порой, когда он думал, что я занята другими делами, я внезапно ловила на себе его взгляд, в котором улавливались едва заметные чувства вины и отчаяния. Он тоже боялся чего-то, но все мои попытки выведать истину, сводил к ничего незначащему разговору или и вовсе обращал в шутку.

Сессия была в самом разгаре, и я периодически запиралась с Машкой в нашей комнате, отгораживаясь в первую очередь от него, горой конспектов. Готовиться к экзамену с ним было весело, но совершенно не продуктивно. По крайней мере для меня. Он сердился, хотя и старался не подавать виду, что расстроен моим решением, когда меня посещали мои свободолюбивые порывы. Мне порой даже казалось, что он не хочет меня вообще отпускать от себя даже на миг и страшно ревновал, когда я готовилась к экзаменам в компании Гошки. Хотя на прямой вопрос об этом он, конечно, все отрицал.

После одного из моих экзаменов он с загадочным видом подошел ко мне и протянул маленькую коробочку. Я с интересом глянула на него и, запрыгнув на подоконник, прямо у аудитории из которой только что выползла уставшая, но ужасно довольная собой, подняла крышку.

-Не отказывайся, — улыбнулся он. — Мне просто хочется, чтобы это было у тебя.

-Ты всем девушкам даришь ключи от собственной квартиры за удачно сданные экзамены? — не удержалась я, с интересом разглядывая связку со смешным брелком в виде спящего льва.

-Ты первая, — легко поцеловал он меня.

-И что это значит? — чуть обеспокоенно поинтересовалась я.

-Это значит, что теперь ты можешь завалиться ко мне среди ночи и разбудить меня поцелуем, — веселился он. — Это намек.

-Разбудишь тебя, — проворчала я. — Я вообще не знаю, спишь ли ты когда-нибудь. На моей памяти я еще ни разу не видела тебя в этом состоянии. Ты либо еще не спишь, либо уже.

-Это потому, что мне нравится смотреть на то, как спишь ты, — улыбнулся он и притянул меня к себе поближе.

-Черт, когда ты вот так сморишь на меня, я вообще не в состоянии отказать тебе, — смутилась я.

-Так не отказывайся, — прошептал он мне в ухо и провел за ним своим языком. Я тут же почувствовала, как мое тело напряглось от желания.

-Но это ничего не значит, ведь так? — выдавила я из себя.

-Это значит лишь то, что я доверяю тебе и намекаю на то, что хочу видеть тебя почаще, — прошептал он мне в шею.

"Чееееерт..."

-Уговорил, — прошелестела я, чувствуя, как остальной мир постепенно становится чем-то нереальным и малозначительным.

-Ты проголодалась? — оторвался он от меня.

"О, да!", — рассмеялась я и он одарил меня взглядом черных глаз.

-Идем, покормлю тебя, Солнышко. Заодно проверишь свои новые ключи, — ухмыльнулся он, снимая меня с подоконника.

-Пойдем лучше прогуляемся, — предложила я, уже идя по коридору. — Надо голову проветрить.

-Уверен, что ты уже сейчас ни на один вопрос билета не ответишь, — рассмеялся он.

-Нет, конечно, — согласилась я. — Голова пустеет в миг, стоит преподавателю поставить свою подпись в зачетке. Но прогуляться определенно стоит, а то она гудит как колокол, после всех этих верхних и нижних индексов и греческих букв.

-Болит? — участливо поинтересовался он. — Хочешь вылечу?

-Да нет, не болит, — улыбнулась я. — Просто прогуляться охота. Где мы с тобой еще не шастали?

-Поехали на Петроградку, — согласился он. — Но сначала перекусим.

-Так бы и сказал, что сам голодный, — рассмеялась я. — А то покормлю...

-А я всегда голодный, — притянул он меня к себе и прямо посреди коридора страстно поцеловал.

-Хорошо, что сегодня суббота и институт полупустой, — смутилась я.

-Думаешь меня это остановит? — грешно улыбнулся он мне.

-Поехали, демон, — с трудом взяв себя в руки, произнесла я.

-Демон? Ммм... А мне нравится, — улыбнулся он и я закатила глаза.

Пару часов спустя мы шли по одной из живописных улочек затерянных в старой части города, вдали от оживленных дорог. Мне нравилось быть среди этих серо-коричневых камней повидавших несколько десятилетий дождей и человеческих страстей. Мне всегда казалось, что именно в таких улочках и живет душа города. Они как никто другой впитали в себя прошлое своих истинных жителей, которые в первую очередь и создают неповторимую ауру и колорит каждого города.

Дворцы и парадные холлы особняков были временным пристанищем Великих, кто вершил историю своими яркими и зачастую трагическими судьбами. Эти же ничем не примечательные с первого взгляда дома, повидали и впитали в себя гораздо больше человеческих жизней, и потому были не в пример старше и мудрее в плане духа истории, по отношению к своим гораздо более часто посещаемым пышным собратьям.

Влад поддерживал мою тягу к этим порой довольно хаотическим прогулкам. Я любила бродить по городу в прямом смысле выражения "куда глаза глядят". Тем более что с моей способностью заблудиться в трех соснах, как он часто любил повторять, был необходим мне как GPS-приемник, потому как в противном случае мне со своей везучестью в жизни не найти обратной дороги домой и ему придется разыскивать меня потом где-нибудь на границе с Финляндией. Неожиданно позади нас раздался громкий женский возглас:

-Владя, стой! Стой, я сказала! Владя!

Я автоматически повернулась, прямо следом за моим демоном, сделавшим это судя по всему просто инстинктивно.

-Стой, несносный ребенок, — вновь воскликнула молодая женщина в черно-белом пальто с ярко-алым шарфом на шее.

И действительно практически наперерез нам неслось маленькое чудо, которое видимо еще не успело утолить всю свою жажду жизни и находилось в данный момент в самом начале своего исследовательского пути. Влад недолго думая подхватил его на руки и развернулся к его матери.

-Спасибо вам большое, — слегка задыхаясь, произнесла она, подходя к нам в плотную и, наконец, перевела взгляд с ребенка на его ловца. — Боже мой, Владька. Сколько лет?! Вот это встреча!

-Варенька, здравствуй, — он спустил с рук неугомонного мальчишку, умудрившегося за пару минут чуть ли не вывернуться в руках сероглазого подобно ужу и со страхом тут же прижаться в ноге молодой женщины стоило ему вновь почувствовать твердую почву под ногами.

Влад подошел поближе и нежно обнял ее, отчего у меня в груди тут же поселилось противное существо, довольно больно цапнувшее меня за сердце и начавшее лить яд мне прямиком в уши. Видимо вспомнив о моем присутствии Влад, наконец, выпустил объект моей душевной боли из объятий и, положив руку мне на талию, немедленно привлек меня к себе. — Познакомься, Варюш, это Тома. Солнышко, — уже обращаясь ко мне, — это мой давний друг — Варя.

На слове "друг" он сделал особый акцент, но мои чувства мне подсказывали, что простыми дружескими объятиями в прошлом эти двое вряд ли обходились.

-Ой, Владька, ты, наконец, угомонился. Не может быть! — рассмеялась наша новая знакомая. Нет, точнее моя новая, а сероглазого судя по всему довольно старая, потому как они мило друг другу улыбались. — А ты изменился. Неужели это она, та самая?

-Да, — просто сказал он, прижимая меня поближе к своему телу и целуя в лоб.

-Тогда поздравляю от всей души, — вновь улыбнулась она и, повернувшись ко мне, произнесла, — Тома, могу я обращаться к тебе на ты? — я кивнула в знак согласия. — Не подумай ничего плохого, мы были знакомы несколько лет назад и Влад мне очень помог в свое время. Он действительно только мой друг, — сероглазый расхохотался, — и я рада, что он нашел тебя.

Я чувствовала себя как человек, внезапно вошедший в комнату в самый разгар беседы двух закадычных друзей. Но определенно после этих слов она стала мне нравиться немного больше.

В этот момент маленькое неугомонное создание видимо окончательно уверившись, что новые знакомые его мамы не представляют для него особой опасности и ловко вывернув свою руку из ладони Вари, отправилось дальше исследовать окружающее его пространство.

-Ой, ребят, вы не против, сместиться немного дальше в сторону ближайшей детской площадки, иначе это шило в одном месте и слова не даст сказать?

Влад коротко глянул на меня и я пожала плечами.

"Я не против, если тебя интересует мое мнение."

"Спасибо", — подумал он и согласно кивнул матери маленького "шила".

-Ладюша идем, покачаемся на качелях, — пропела Варя и пытаясь ухватить за руку сына.

-Тезка значит, — усмехнулся сероглазый и присев на корточки протянул ему свою ладонь. — Привет, я Влад.

-Дадика В, — немедленно выдало маленькое создание, задорно скорчив мордочку, но руку послушно протянул. Видимо мужское приветствие это что-то передающееся на уровне Y-хромосом от отца к сыну.

-Ох, — вздохнула его мать, — это нас бабушка Макса пыталась научить выговаривать собственное имя, но перестаралась с правильным произношением буквы "В". Так что он теперь отзывается и на это смешное прозвище.

-Мама, качели, — напомнил ребенок, и нам ничего не осталось, как подчиниться требованию этого маленького человечка.

-А его с пути не собьешь! — улыбаясь, заметил Влад с каким-то неясным чувством следя за перемещением своего тезки, довольно резво двигающегося в направлении судя по всему уже попавшего в зону его видимости объекта интереса всех детских сердец.

-Упрямый и неугомонный, в общем весь в отца, — вновь рассмеялась Варя и сероглазый задорно ей подмигнул.

После этих слов я вновь посмотрела на ребенка, но уже более внимательно. Ох, не понравилось мне то, как эти двое обменивались взглядами. Чувство ревности вернулось с лихвой, да еще и притащило с собой в наперсницы обиду.

Из под шапочки выбивались черные вихры, а цвет глаз сейчас определить было все равно невозможно, в виду удаленности объекта. Но мне показалось, что когда я минуту назад смотрела в маленькое личико, они отливали сталью. Тогда я прикинув на вскидку возраст, явно не более трех-четырех лет, подумала:

"Я чего-то не знаю из того что мне знать наверное все же необходимо?"

Влад недоуменно посмотрел на меня, но последив направление моего взгляда, широко улыбнулся.

"Это совсем не то, что ты сейчас подумала."

"А что я подумала?" — саркастически отозвалась я.

"Явно что-то из области мексиканских сериалов", — усмехнулся он, наблюдая за ребенком, штурмующим с разгона детскую горку.

-Том, — внезапно произнесла Варя, — надеюсь, ты ничего такого не подумала. Я имела в виду своего мужа. Владька для меня действительно только друг.

Я на секунду задумалась — обидеться мне или улыбнуться. И почему все читают меня как открытую книгу? Неужели я настолько предсказуема? Но видя искреннее веселье в глазах своего демона, я поняла, что в данный момент он откровенно потешается надо мной. Видимо его от души забавляло мое чувство ревности, вызванное его темным прошлым.

"Я тебе потом все скажу, поближе к ночи, что я чувствую по этому поводу", — злорадно ухмыльнулась я.

"Ох, ребенок. Жду с нетерпением!" — и, прижав меня к себе, нежно поцеловал в щеку.

-Как Макс поживает? — поинтересовался Влад, обращаясь к Варе.

-Неплохо. Недавно получил повышение. И, кстати, большое спасибо за подарок на день свадьбы. Я так и не смогла тебя отблагодарить — ты не оставил обратного адреса, — в ее голосе прозвучал упрек. — Но как ты узнал?

-У меня свои источники информации, — загадочно произнес он и я мысленно фыркнула.

"Ребенок, ты еще что-то хочешь добавить?"

Я обворожительно улыбнулась ему в ответ и он нехотя повернулся к своей собеседнице.

-Владюш, ты давно вернулся? — вновь поинтересовалась Варя.

-Да нет, чуть меньше, чем пару месяцев назад.

-А почему в гости не зашел? Думаю, даже Макс был бы рад тебя видеть, — на что сероглазый вновь усмехнулся и, комично потерев левую скулу, ответил:

-Уверен, что так оно и есть!

-Да ладно тебе. Столько лет прошло. Он же не со зла и потом ты сам виноват.

-Не отрицаю, — улыбнулся он.

-Почему он не с вами сейчас?

-На работу вызвали, а мы пока наслаждаемся свободой. Целую вечность в центр не выбиралась. Он встретит нас через, — она глянула на часы, — 26 минут.

"Надо же какая точность", — не удержалась я.

"Прекрати завидовать, ребенок."

"И чему тут я интересно должна завидовать?" — во мне опять заговорила обида.

"Они женаты уже почти пять лет, а Варя до сих пор считает время до встречи с ним. Хотя с учетом того, как он ее добивался, более чем уверен, что он сейчас делает тоже самое."

"Уверена без твоей грозной лапы в этом процессе не обошлось."

"О, да! Впрочем, это было взаимовыгодное сотрудничество!" — и я с интересом посмотрела на него.

"Расскажешь?"

"Потом."

"У тебя все потом..."

-Ой, Владька, а ты здорово изменился, — внезапно заметила Варя, о существовании которой я уже успела немного позабыть, потому как она на время нашего диалога отвлеклась и пошла снимать свое чадо с какой-то очередной железки. Как он туда забрался — уму не постижимо!

-Нет, внешне ты совершенно не изменился, но вот взгляд определенно посветлел. Тома, уверена — это твоя заслуга, — улыбнулась она мне. — Видимо твоя теория относительно судеб и половинок не так уж и плоха. Хотя, бедная Квета. Как она сейчас, кстати?

Влад дернулся и бросил на нее упреждающий взгляд, но было поздно — мною уже овладело безудержное любопытство, и я подняла на него заинтересованный взгляд. Я может быть и пропустила бы это мимо ушей, не удиви меня его реакция и не всколыхни это имя во мне смутное ощущение, что я не так давно его уже слышала.

"Кто это?"

"Потом!" — сердито отозвался он.

"Я не отстану."

"Я знаю!"

Меня отвлек звонок мобильного Вари. Она потянулась к карману и радостно улыбаясь, ответила на вызов.

-Привет, Зай! Да, мы тут неподалеку, на..., — она завертела головой в поисках опознавательных знаков и, посмотрев на Влада, спросила, — Ладюш, ты всегда город лучше меня знал, что это за улица?

-Введенская, — задумчиво отозвался он, по-прежнему не глядя на меня.

-Макс, мы на Введенской, на детской площадке. Нет, думаю ты не промахнешься, она тут одна на всю округу. Ой, Зай, ты себе не представляешь, кого я сейчас встретила. Да, его родимого. И как ты догадался, уму не постижимо! — рассмеялась она. — Да ничего со мной не случится. Ждем тебя тут. Целую.

-Макс подъедет через десять минут. Просил задержать тебя любым способом, — задорно улыбнулась она и тут же всплеснула руками. — Ну, что за несносный ребенок. Владя, слезай оттуда, иначе придется вызывать пожарных и они будут ловить тебя большим-пребольшим мешком.

-Мам, — пропело маленькое неспокойное создание с макушки лестницы, — сними! Не качу позаных!

-Давай я, — сказал Влад, — тебе не стоит напрягаться и поднимать руки.

Варя покачала головой и вслух произнесла:

-Глазастый. Впрочем, чему я удивляюсь?! Всегда все наперед знает. Что-то в этом мире никогда не меняется, хотя может это и к лучшему.

Я ни слова не поняла из ее монолога, но времени выяснять, что именно она имеет в виду, не было. Меня сейчас гораздо больше занимало, что такого было в его прошлом, что знает она и не знаю я.

-А кто такая Квета? — не выдержала я, пока сероглазый помогал спускаться своему тезке на твердую землю.

-Он тебе не рассказывал? — удивилась она. — Наверное, это не мое дело и тебе лучше спросить у него.

-Пожалуйста, из него вечно все клещами вытягивать приходится.

Варя заколебалась и смущенно улыбнувшись, произнесла:

-Хоть немного зная его, могу сказать, что он рано или поздно тебе все равно расскажет, потому как ты действительно для него особенная. Уж поверь мне, я за те несколько месяцев, за которые он ураганом пронесся по моей жизни, насмотрелась на его отношения с женщинами. Мы правда друзья, — улыбнулась она мне и вновь вернулась к созерцанию того как Влад-маленький тащит безропотно следующего за ним Влада-большого к качелям. — С первого взгляда видно, что ты для него та самая. А Квета... она в общем, думаю ты слышала про его теорию, относительно половинок и судьбы в выборе своей спутницы жизни.

-Про судьбу я наслушалась уже достаточно, но вот насчет половинок — это что-то новенькое, — заинтересованно отозвалась я.

-Понимаешь, в первый же день нашего знакомства, — она ухмыльнулась, видимо живо представляя себе сцену из прошлого, и я чуть не схватила ее за руку от нетерпения, так мне хотелось узнать хоть что-то о жизни моего демона до встречи со мной, — в общем, он меня чуть не задавил, но это мелочи. Он заявил, что у него своя теория относительно того, кто ему подходит в спутники жизни. Дескать, он с первого взгляда узнает свою половинку, а все остальные что-то вроде промежуточных станций между перегонами, по пути следования к основной цели. Он был уверен в том, что когда встретит такую девушку, то обязательно узнает ее с первого взгляда. На тот момент времени я была далека от понятия любовь и привязанность, потому приняла это как данность. Мало ли у людей какие приоритеты. Но потом появилась Квета. С такой же теорией. Вот только Влад категорически не принял ее мнение относительно того, кто является чьей судьбой. Короче, мне тогда самой мозги спасать надо было, и разбираться со своим любовным треугольником, потому я особо не лезла к нему с расспросами, но скандал судя по всему у них был жуткий. Я его потом полночи коньяком отпаивала. А утром явился мой Макс с извинениями, но это тоже долгая история, — Варя рассмеялась. — В общем, весело было. Как вспомню, так вздрогну.

-А Квета?

-Не знаю, — пожала она плечами. — Влад сорвался через несколько дней и уехал. Думала ненадолго, он и раньше пропадал на какое-то время, но на этот раз "некоторое время" растянулось на 5 лет.

Я, молча, наблюдала за тем, как мой демон возится с сыном Вари и понимала, что чем дольше я нахожусь рядом с ним, тем больше понимаю, что я совершенно не знаю о нем. Кто он на самом деле? Кто я для него? И почему он все еще со мной?

Из задумчивости меня вывело появление нового персонажа на нашей авансцене. Это был черноволосый мужчина, с темно-серыми улыбчивыми глазами в золотистую крапинку и спокойным располагающим к себе с первого взгляда лицом. Он подошел к нам и приобняв Варю за талию нежно поцеловал ее в губы. Глянув на меня, он тепло улыбнулся и в его взгляде зажглись маленькие искорки, как будто два маленьких солнышка и мне тут же захотелось выложить как на духу все, что я знаю и что не знаю тоже, просто чтобы он выслушал.

-Макс, познакомься. Это Тома. А этого ты, думаю, и так знаешь, — широко улыбнулась она, подошедшему к нам Владу с мальчиком на руках.

Макс улыбнулся и, приняв из рук Влада своего сына, и пересадив его поудобнее на левую, протянул ему свободную руку для рукопожатия.

-Привет, Макс. Рад тебя видеть, — искренне улыбнулся мой сероглазый демон и, встав чуть позади, обхватил руками, и крепко прижал меня к себе.

-Не скажу, что счастлив тебя видеть, ибо это будет правдой только на половину, но судя по всему, — и он перевел улыбающийся взгляд на меня, — на этот раз у меня к тебе претензий не будет.

Влад расхохотался.

-Ты же никогда не был злопамятным, Макс.

-До того момента, пока ты не перешел мне дорогу, — он по прежнему улыбался, но глаза стали похожи на серо-желтые камушки.

-Я был не одинок в своих предпочтениях, — заметил Влад.

-Но соперником для меня был только ты, — парировал он. — Я знал, что Варя не настолько глупа, чтобы наступать на одни и те же грабли дважды.

-Помнится у самих "граблей" было свое мнение на этот счет.

-Так, а ну хватит вам, — рассердилась Варя. — Как дети малые, честное слово. Сколько лет прошло! Влад прекрати задирать Макса. Я же знаю, что он тебе нравится.

-Нравится, — рассмеялся тот. — Я просто все еще из образа не вышел.

-Ты никогда не изменишься, — рассмеялась она.

Я с интересом наблюдала за их разговором, все еще не до конца понимая, как мне к этому относиться. Ревновать сейчас, наверное, это самая глупая вещь в мире, на которую я могла бы пойти. Судя по всему это одни из немногих людей из прошлого моего демона, которые вызывали у него на лице искреннюю улыбку. Он мало рассказывал о себе, о своем прошлом, своих родных. У меня порой создавалось впечатление, что Алек и Аня его единственные близкие люди в этом мире. И может теперь еще и я. Во всяком случае я надеялась на это.

-Ребят, может в гости к нам заглянете, — вывел меня из задумчивости голос Вари. Макс был к тому моменту утянут сыном обратно на детскую площадку и мы остались втроем.

"Хочешь?", — поинтересовался у меня Влад.

"Не знаю", — протянула я.

-Варенька, давай в следующий раз. У нас сейчас сессия в разгаре и свободного времени не так много, — ответил он.

-У тебя сессия? Владюш, ты что опять учиться пошел? Зачем? — удивилась она.

-Это весело, — отозвался он.

-И что на этот раз — гуманитария или точные науки?

-Точные, — рассмеялся он. — Я буду чередовать.

-Мне бы твою тягу к знаниям, — вздохнула она. — Третье или уже четвертое?

-Ты меня переоцениваешь, — отозвался он. — Пока только третье.

— Пока?! Неугомонный! Ладно, но потом уж не отвертитесь, — она достала из сумочки блокнот и что-то написав на его вырванной странице, протянула мне листок. Я удивленно взяла его в руки, на котором ровным подчерком был написан адрес и номера телефонов. — Влад все равно забудет или сделает вид что забудет, если ты будешь против. Я же хотела сказать, что рада буду видеть у себя вас обоих, — и она подмигнула мне.

Этим неожиданным жестом она окончательно вернула мне моего демона в личное владение и я искренне ей улыбнулась.

-Спасибо, Варя, — ответила я.

-Да, раз сегодня не получилось, давайте созвонимся через пару недель. Я с понедельника в больнице, — она нахмурилась, а я обеспокоенно глянула на нее, — но вот когда выйду — никакие оправдания не принимаются, так и знайте.

Неожиданно Влад взял ее за руку и заглянул в глаза. Пара секунд — и он, улыбнувшись, произнес:

-Варюш, все будет в порядке. Поменьше слушай врачей и побольше отдыхай.

-Макс тоже все время это говорит, — улыбнулась она.

-А в чем дело? — не вытерпела я. — Что-то серьезное?

-О, да, — рассмеялась она. — Надеюсь, это "серьезное" и у вас когда-нибудь будет. Уж больно интересно посмотреть на результат.

-Варя ждет ребенка, — пояснил мне сероглазый. — Девочку.

Судя по всему, утверждение в его голосе уловила только я.

-Ох, хотелось бы, — вздохнула она. — Второго такого неугомонного мальчишки я уже не вынесу. Простите.

Варя отошла в сторону к своему мужу и сыну, судя по всему наткнувшихся на какую-то проблему, в разрешении которой потребовалась мамино вмешательство. Я же смутилась после ее последних слов. Интересно, а как часто подобные мысли посещают голову моего демона?

"Не так уж часто", — внезапно отозвался он. — "Но отрицать не буду, пару раз я допускал подобную возможность."

Я почувствовала, как от страха у меня сжался желудок. Мы, конечно, соблюдали все предосторожности, но ведь статистика вещь неумолимая. Я и дети — эти два понятия никак не хотели умещаться в существующую у меня на тот момент времени систему ценностей и жизненных приоритетов.

"Ребенок, успокойся. Я говорил о возможности, а никак не о вероятности или, не приведи Великие Магистры, определенности."

Я облегченно выдохнула, но тут же припомнила, как быстро он нашел общий язык с сыном Вари. Либо он занимался самообманом, что вряд ли, либо просто решил не пугать меня раньше времени. Как бы то ни было, эту тему нам еще предстояло обсудить.

Тут вернулось все семейство в полном составе и бесконечно обиженным ребенком на руках у Макса.

-Владюш, Тома, простите, но мы вынуждены вас покинуть. Возникли непредвиденные обстоятельства, подробности которых, думаю, будут вам мало интересны, — рассмеялась Варя. — Но я надеюсь на скорую встречу.

-Правда, приезжайте, — улыбаясь, добавил Макс и весело подмигнув Владу, добавил. — Будет что вспомнить, — и напоследок склонившись к нам тихо проговорил. — Варя давно не была так рада кому-либо. Но тем не менее, — посмотрел он ему в глаза, — я с тебя глаз не спущу.

Сероглазый рассмеялся и мы, помахав им на прощание рукой, отправились каждый в свою сторону.

В этот вечер он был как-то особенно нежен и внимателен. Я не могла понять, что у него на уме. Судя по его мысленному молчанию, он был поглощен какими-то думами, посвящать в которые он меня сейчас не собирался. Меня кольнула обида, но я решила не давить пока на него. Но тем не менее один вопрос меня все же интересовал весьма и весьма сильно.

-Кто такая Квета? — внезапно спросила, я пока он целовал мои пальцы. Я полулежала отперевшись спиной на его грудь и нежилась под его ласками.

Он замер на некоторое время, после чего переплетя свои пальцы с моими, скрестил руки перед моей грудью и как плюшевого медвежонка притянул к себе.

-Владюш...

-Ммм...

-Ответь пожалуйста, — настаивала я.

-Я не знаю, как тебе это объяснить, что бы ты не считала, будто бы я стараюсь оправдаться.

-Скажи как есть.

-Как есть, — протянул он. — Как есть все довольно неприглядно. — Он глубоко вздохнул и я чуть повернув голову попыталась посмотреть ему в лицо. — Ладно.

Он вновь замолчал на некоторое время и глубоко вздохнув, заговорил.

-Она дочь старых друзей моих родителей. Мы когда то давно в детстве играли вместе, но потом ее родители уехали за рубеж и я потерял ее из виду. Я не знал что с нею, до того самого момента, когда примерно пять лет назад нам с Алеком не пришлось везти Аню в Совет для того, чтобы нас с ним признали ее наставниками. Бумажная волокита, не более того. Это была простая формальность. Плюс ко всему я практически случайно был приглашен в качестве свидетеля на процедуру присвоения знака. Как оказалось — это была она. Слово за слово, мы припомнили, что когда-то были знакомы и разговорились. Она просила поддержать ее советом, потому как я, не смотря на молодость, заработал себе к тому моменту довольно грозную репутацию и был на хорошем счету.

Он тяжело вздохнул и, высвободив правую руку, начал теребить мой локон.

-Ну, поначалу она действительно прибегала только за советом, мы несколько раз встречались, но я воспринимал ее исключительно как коллегу и друга. Пару раз она полушутливо предлагала встречаться, но я знал, чем чреват переход на личные отношения с хранителем, не являющимся твоей потенциальной судьбой, и я как можно вежливее отказал ей. Но потом однажды вечером она пришла ко мне расстроенная. Пока я выяснял в чем суть дело, сам не заметил как... — он тяжело вздохнул и притянул меня поближе. — В общем, на следующее утро, она мне заявила, что любит меня и я и есть ее судьба, что типа жить без меня не может. Я по привычке честно ответил, что она ошибается. Что я более чем уверен в том, что моя судьба уж точно не она и что все произошедшее между нами ошибка. Она психанула, перебила мне всю посуду, наговорила черт знает что, бросив напоследок, что я об этом пожалею и ушла.

Какое-то время ее не было видно, и я облегченно вздохнул. Но пару месяцев спустя она вновь объявляется, тихая и спокойная, как будто ничего и не было. Я как идиот поверил ее заверениям о том, что она де поняла свою ошибку и просто хочет вернуть все на круги своя и вновь хочет видеть во мне друга. Я согласился. Напрасно. После этого начали происходить довольно странные вещи — я порой забывал, где бывал накануне вечером или где проводил ночь. Ну пару раз — можно списать на случай или веселые выходные, но после третьего я насторожился и попросил помощи у Алека.

Влад замолчал. Я почувствовала тупую боль в района желудка и сожаление приливной волной затопило мое сознание.

-И что он обнаружил? — не выдержала я затянувшегося молчания и, вывернувшись в его руках, села поверх его, опершись руками на его грудь. Он смотрел на меня своими бездонными глазами и в них плескались боль и сожаление.

-Она нашла себе учителя — вампира, который научил ее паре нехитрых фокусов по блокировке и подчинению сознания хранителя, попутно чуть не превратив ее в себе подобного. Она так хотела добиться своего, что сама не заметила как перешла определенную грань. Я выследил ее во время охоты и прежде, чем вести в Совет, своя как никак, да еще и потомственный хранитель из древнего рода, притащил ее к себе, чтобы она дала более внятное объяснение зачем ей все это было нужно. Я думал, что смогу убедить ее вернуться на путь истинный и тем самым избежать позора для ее семьи. Но она заявила, что ничуть не раскаивается, что будь у нее второй шанс, она бы сделала тоже самое и что она практически добилась того чего хотела — она была беременна, от меня и я обязан был жениться на ней. Я проверил — она говорила правду.

Я судорожно вздохнула и прикрыла рот руками. Влад не смотрел на меня, уставившись в одну точку, куда-то в район моего плеча и глухо продолжил.

-Я разозлился. Очень разозлился. Даже не знаю чему больше — тому, что она использовала меня или тому, на что она меня сподвигла в конечном итоге. На тот момент я относительно недавно, всего с год, начал экспериментировать с петлей времени. Благо моя судьба позволила мне сделать так, чтобы это дитя нелюбви никогда не появилось на свет, нанеся превентивный удар.

Он судорожно вздохнул.

-Ее я сдал на руки родителям и написал рекомендацию в Совет о лишении ее знака. Дело спешно замяли, знак ей оставили — вмешались родители, но по моей настоятельной рекомендации приставили к ней наставника для наблюдения. Она слишком близко подошла к грани и не измени я часть событий... чистокровный вампир... нонсенс! Скандал! В общем, я разругался с ее родителями, посчитавших виноватым во всем естественно меня, да и Совет, довольно криво начал погладывать в мою сторону из-за этого инцидента. Потому я, чтобы никому больше не мозолить глаза, просто уехал.

Я потрясенно смотрела на него. Его боль и сожаление поселились в моем сердце и я, наклонившись к нему, как можно мягче попыталась отвлечь его от мрачных дум поцелуем. Он ответил мне на него, но через короткий миг, отстранившись, спросил:

-Ты не презираешь меня за это?

-За что именно? — удивилась я.

-Я мог все это предотвратить. Я видел, что она неровно дышит ко мне, но считал это глупостью и чем-то несерьезным, проходящим. Я сам позволил зайти этому так далеко и искалечил ей жизнь.

-А по мне, так на ней не меньше вины, — ответила я. — Как можно обманом заставлять жениться на себе кого-либо. Разве она не понимала, что через пару лет ты все равно бы ее бросил? К тому же ты для меня всегда идеальный, чтобы ты не совершил.

Влад поднял на меня взгляд, и мне показалось, что он что-то хотел сказать, но в последний момент передумал. Вместо этого он притянул меня поближе к себе и зарылся руками ко мне в волосы, уткнувшись носом в шею.

-Ты себе не представляешь, на сколько я люблю тебя, — прошептал он. — И женился бы я только на тебе.

-Ой, да ну тебя, — рассмеялась я. — Ты меня совсем не знаешь, а брак это слишком серьезно, чтобы вот так после пары месяцев знакомства строить планы на всю оставшуюся жизнь. Я же идеалистка и замуж выйду только так, чтоб "пока смерть не разлучит вас".

Он промолчал, но мне показалось, что я чем-то обидела его.

-Эй, — позвала я, отстраняясь, — я тебя задела? Прости, но если это тебя утешит — ты первый в моем списке, — рассмеялась я.

-А что есть и второй? — ухмыльнулся он, но глаза сверкнули как-то не по-доброму и я спешно добавила.

-Ну мало ли у меня под дверью завтра выстроиться очередь из прекрасных принцев желающих сразиться за мою руку и сердце. Это же так романтично, — веселилась я и он тихо зарычал. -Владь, ты что правда думаешь, что сейчас мне кто-то нужен кроме тебя?!

-Рад это слышать, — неожиданно серьезно произнес он и неожиданно опрокинув меня на спину так, что я только охнуть успела, он впился мне поцелуем в губы. — Я тебе сейчас покажу прекрасных принцев, — прошептал он мне в ухо.

На этом связным мыслям пришел конец, потому как разум безоговорочно капитулировал под натиском чувств и эмоций.

Примерно неделю спустя я практически насильно утащенная к нему домой, под предлогом "я соскучился", сидела в его кабинете и занималась "обезьяньей работой" — готовила "бомбочки". Последний экзамен, назначенный на завтра, был до такой степени неудобоваримым в плане запоминания огромного количества формул, не всегда вытекающих одна из другой, что я, плюнув, решила попросту смухлевать.

"Томка, прекрати петь!", — донесся до меня его мысленный зов.

И я поймала себя на мысли, что уже в который раз действительно напеваю про себя одну и ту же песню, про любовь естественно*. У Влада на завтра тоже был запланирован последний экзамен, но он сказал, что все уже выучил (когда он умудрился это сделать — я не имела, ни малейшего понятия) и нашел себе дело — в очередной раз пытался прочитать свой таинственный дневник. Сероглазого с его "делом" я выгнала на кухню, чтобы не было соблазна увильнуть от неприятной обязанности.

"Мне скучно! Я уже третий час переписываю эту бредятину", — отозвалась я.

-Если ты думаешь, что я могу сосредоточиться в седьмой раз, слушая одну и ту же песню, то ты глубоко заблуждаешься! — проговорил он, появляясь рядом со мной.

-А мне она нравится, — улыбнулась я, откладывая в сторону конспекты.

-Я это уже понял, — закатил он глаза. — Смотри, как бы я это не принял ее на собственный счет, тогда ты точно не допишешь свои бумажки и завалишь экзамен, — сверкнул он улыбкой.

"А что такого в этой песне?", — подумала я. Не моя вина, что она засела у меня с утра в голове и крутилась, там как заезженная пластинка.

-Сама догадаешься или подсказать?

-Подсказать, — лукаво улыбнулась я и он привлек меня к себе.

Я и так поняла, что он имеет в виду. Просто до его слов, предположение, что возможно, эта мелодия не просто так играла в моей голове, а имела какой-то глубинный смысл, как-то не приходило мне в голову. Подсознание странная штука. Вечно вытаскивает на поверхность наши истинные страхи и чувства, но никогда не дает прямого ответа на мучающие нас вопросы, предпочитая общаться с основными отделами мозга по средствам подсказок и ребусов.

После признания моего демона в любви мне, я всеми силами пыталась понять, как именно я к нему отношусь и почему сразу не смогла произнести эти три, в сущности, простые слова. Осознание того, что между нами, в общем-то, не осталось ни одного барьера, которому я бы еще могла ранее приписать свою неуверенность или нерешительность, ничуть не облегчали мою задачу. И я никак не могла избавиться от чувства, что мне до полного счастья, не достает какого-то маленького кусочка, который подобно пазлу, никак не желает вставать на свое законное место. И еще неплохо было бы выяснить, как именно выглядит этот самый кусочек и вся картина в целом.

Пока я отвлекалась на философские вопросы мироздания, мой демон умудрился, подсадив меня на стол, раскидать все мои бумаги и частично даже одежду. И как положено по закону жанра в один из самых захватывающих моментов зазвонил телефон. На этот раз вспомнили о моем существовании. Я чертыхнулась и полезла искать источник моей ненависти в данный момент.

-Омичка, — донесся до меня спокойный голос моей бабушки, — здравствуй, дорогая. — Я в ответ буркнула что-то более менее похожее на человеческое приветствие, что весьма осложнялось тем, что, не смотря ни на что, Влад решил не останавливаться в своих притязаниях на мое тело.

— Ты здорова? — в голосе бабушки прозвучало беспокойство и я, выхлестав вперед левую руку, накрыла ладонью лицо своего демона, удерживая его на более менее приемлемом расстоянии от меня.

-Да, бабуль, — прокашлялась я. — Просто еще не проснулась видимо, — рядом хрюкнул сероглазый и попытался вывернуться из моего блока.

-Омичка, мы завтра приедем с дедушкой и твоей мамой, утренним поездом, — и я тут же обратилась в слух. Заметив перемену в моем настроении, Влад прекратил свои захватнические попытки и сел рядом со мной на крышку стола.

-Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я.

-Пока ничего страшного, не пугайся. Дедушке должны сделать операцию на следующей неделе. Мы его сопровождаем, — пояснила она.

-Ему хуже? — спросила я, чувствуя угрызения совести из-за того, что совершенно забыла о нем, окунувшись с головой в свои собственные жизненные переживания.

-Нет, — ответила бабушка и, упреждая мой следующий ответ, добавила, — но и не лучше. Мы заедем к тебе, скорее всего ближе к вечеру, когда разберемся со всеми делами.

-Хорошо, бабуль. У меня утром последний экзамен, но думаю во второй половине дня, я буду у себя дома.

Краем глаза я уловила ухмылку сероглазого с задумчивым видом листающего мой конспект. Я действительно стала так часто бывать у него, что, порой, не задумываясь стала называть домом его квартиру.

"Я про общагу!"

"Я ничего не говорю..."

-До встречи, дорогая, — произнесла она.

-Пока, бабуль, — ответила я и она повесила трубку.

-Видимо на завтра все отменяется, — заметил он. Мы планировали отметить окончание сессии, ну конечно при благоприятном исходе сдачи наших последних экзаменов.

-Я не знаю еще, — пожала я плечами. У меня в мозгу зашевелился маленький вредный червячок по имени "совесть".

-Хочешь, я узнаю про твоего дедушку? — правильно истолковал мое молчание сероглазый.

-Нет, — твердо ответила я. — Этот тот случай, когда незнание скорее благо, оно помогает сохранять надежду.

Влад притянул меня к себе и, обняв, прижался губами к виску.

-Просто думай о хорошем и так оно и будет.

Я рассеянно кивнула и чтобы сменить тему разговора, поинтересовалась:

-Ну как твои успехи, великий дешифратор?

-Да пока похвастаться нечем, — задумчиво произнес он. — Не буду больше тебя отвлекать, ребенок.

Я обиженно выпятила вперед нижнюю губу и состроила жалостливое лицо — ну точно как пятилетний дитенок у витрины с игрушкой, которую родители отказываются ему купить. Сероглазый улыбнулся и страстно меня поцеловал.

"Так лучше?"

"Намного!" — улыбнулась я и натянула обратно его футболку, в которой любила ходить, когда оставалась ночевать у него дома. Ту самую, с анимэ-персонажем. Влад в свое время сказал, что так я лишена возможности любоваться на его смазливое личико. Хотя по его глазам я прочла, что он счастлив, видеть меня в чем-то, что принадлежало ему, как некий знак его права обладания мною.

Я ранее пригрозила ему бойкотом если он купит мне что-нибудь дороже авторучки, после того как он умудрился на глазах у всей группы нацепить мне на шею кулон стоимостью в целое состояние. Нет, само украшение было прекрасно, но я почему-то сразу почувствовала себя куклой — пустой и имеющей свою конечную цену. Он поначалу был настроен категорически, не понимая моего упертого взгляда и неприятия такого образа жизни, но ему пришлось сдаться, поняв, что я претворю в жизнь свою угрозу. Правда, он взял с меня обещание, что в случае если мне что-то понадобится, я тут же ему об этом скажу. Желая пошутить, я предположила, что предметом первой необходимости для меня может стать автомобиль. Я ожидала чего угодно, но не деловитого списка вопросов, заданных на полном серьезе — "Марка? Тип кузова? Цвет?". Его остановило только отсутствие у меня прав, и кажется только на время, но с того момента я стала аккуратнее высказывать свои пожелания.

Видимо поэтому он всяческими способами пытался одарить меня всеми благами цивилизации, просто теперь это перешло в разряд скрытых мотивов. К примеру, он "случайно" угробил мой многострадальный телефон, и мне ничего не осталось в итоге, как согласиться на покупку нового. Я к нему даже прикасаться опасалась лишний раз, чтобы не сломать ненароком это чудо техники. Именно поэтому, я отказалась скупать полмагазина одежды, куда он пытался меня затащить под предлогом "тебе же надо будет что-то одеть в конечном итоге, когда ты остаешься у меня". В ответ на это я заявила, что "если мне понадобится все же одеться, то у него дома я буду носить его вещи, но если он против этого, то я вообще могу позабыть, что на свете существует такое понятие, как одежда". Надо было видеть его лицо, когда он выбирал из двух "зол".

Следующий день у меня начался на удивление радужно и гладко. Преподаватель был настроен миролюбиво, мне попался, чуть ли не единственный выученный мною билет и мои "домашние заготовки" не понадобились. Зная по собственной шкурке, что когда все изначально идет слишком гладко — добром обычно это не заканчивается и я приготовилась к худшему. Судя по всему, моя судьба решила не томить меня ожиданием "конца света" — окончание того дня я буду вспоминать даже сто лет спустя.

Влад с самого утра вел себя несколько странно — необычайно тихо. Он был слегка рассеян и задумчив. Мне даже показалось, что он все время пытается принять какое-то решение, но никак не может прийти к окончательному варианту сценария.

Поздравив меня с окончанием сессии, он, вдруг, поцеловав меня в щеку сказал, что у него дела и он заедет за мной в общежитие к вечеру. Мы планировали провести вечер вдвоем и тихо отметить наступление короткой передышки в учебе. Я удивленно посмотрела на него, потому как в тайне надеялась познакомить маму и бабушку со своим парнем, но говорить ничего не стала и только кивнула в ответ.

Родственники появились ближе к вечеру, как и обещали. Мама выглядела очень уставшей, но тем не менее она улыбалась. Тут же начала расспрашивать нас с Машкой о нашей учебе и самое пугающее меня — личной жизни. Машута смущенно улыбаясь, рассказывала об Алеке и с первого взгляда было видно, что она счастливо влюблена в него. Мама только подтвердила мою истину на этот счет, бросив на меня довольно красноречивый взгляд.

Внезапно, все это время молчаливо выслушивавшая наши излияния бабушка подала голос и спросила:

-Омичка, где сейчас твой парень? Смею я надеяться познакомиться с ним сегодня?

Я посмотрела на нее и меня тут же сбил с мысли ее взгляд — сосредоточенный и необычайно холодный. Я видимо настолько привыкла быть ее любимицей, что тут же как в далеком детстве начала перебирать в голове все свои прегрешения — мнимые и действительные. Я много рассказывала бабушке о нем, потому как она всегда любила быть в курсе моих дел, но в отличие от мамы она делала это ненавязчиво и без поучения, потому я всегда с радостью делилась с нею всеми своими новостями. Мне порой казалось, что она не моя бабушка, а давнишняя школьная подружка.

-Он уехал по делам, но обещал заехать за мной попозже вечером. Мы, честно говоря хотели немного отпраздновать окончание сессии, но можем сделать это и в другой день, — по прежнему смущенно произнесла. Меня сильно дезориентировала ее прохлада и отчужденность.

-Омичка, — тут же почувствовав мою нервозность, улыбнулась она, — я не сержусь на тебя. Мне просто хотелось с ним познакомиться. — Сейчас она была само очарование. — Ты мне столько о нем рассказывала, что мне очень интересно посмотреть на него во плоти.

-Я могу ему позвонить, — предложила я и мама тут же подала голос.

-Тамара, неужели ты, наконец, познакомишь нас со своим мифическим парнем, — Машка прыснула.

-Ну, почему сразу мифическим?! — обиделась я. — Он вполне реальный.

-Значит у нас есть шанс увидеть его сегодня?

-Да, — в сомнении протянула я и, поняв, что раз этого все равно не избежать, проще разделаться с этим поскорее. И тут до моего сознания донесся мысленный голос моего демона.

"Тома, я приехал."

"Ох, слава Великим Магистрам! Ты вовремя! Ладь, тебе придется подняться. У меня родственники прямо жаждут увидеть тебя воочию."

"Иду", — просто отозвался он и я напряглась.

Спустя пару минут я услышала короткий стук в дверь и поплелась открывать.

-Привет, — сказала я, заглянув ему в глаза.

-Привет, Солнышко, — ответил он и прикоснулся к моим губам своими.

Схватив его за руку, я как приговоренная к смерти я повела его к маме и бабушке.

-Добрый день, — начал Влад. — Я Владислав Гардинер.

-Добрый день, Владислав, — ответила мама. Судя по ее взгляду, она в полной мере оценила мой выбор. — Приятно познакомиться.

-Взаимно, Ольга Анатольевна, — ответил он и тут же перевел взгляд на мою бабушку.

"Ты даже имя запомнил!", — удивленно подумала я.

"Ты меня недооцениваешь", — уголки его губ предательски подрагивали.

-Владислав,— подала голос бабушка, — а как звали твоих родителей?

-Александр и Варвара, — ответил он и я, посмотрев на нее поняла, что она буквально прожигает глазами Влада. И что самое удивительное — он отвечал ей тем же.

-Владислав, — продолжила она. — Искренне надеюсь, они в добром здравии?

-Они умерли, — спокойно произнес он, но я заметила, как на миг потемнели его глаза.

-Прими мои искренние соболезнования, — произнесла бабушка.

-Благодарю, Софья Константиновна, — серьезно ответил он. — Вы были с ними знакомы?

-Нет, — после короткой заминки ответила она. Интересно, только мне показалось, что она чего-то не договаривает?! — Приятно было познакомится с тобой, Владислав. Если ты не против, мне бы хотелось поговорить с тобой чуть позже, — Влад склонил голову в знак согласия. Мне даже показалось, что его ответный жест носил толику обреченности. — Омичка, можно тебя на два слова? — сказала моя бабушка уже обращаясь ко мне. Я порозовела, не веря в то, что она назвала меня моим домашним именем да еще в присутствии сероглазого.

"Омичка?!" — услышала я его вопрос. Еще бы он это пропустил!

"Потом объясню", - сердито подумала я и вышла следом за бабушкой в коридор.

Она отошла к самому дальнему окну и, резко развернувшись, глядя мне прямо в глаза сходу спросила:

-Омичка, прости за резкость, но я должна это знать. Ты уже спала с ним?

Я в миг порозовела и возмущенно засопев, выдавила:

-Мне кажется это мое личное дело.

-Родная, я не сержусь или упаси боже, собираюсь читать тебе нотации. Ты взрослая девушка и я все прекрасно понимаю, что такое молодая кровь и гормоны — как можно ласковее начала она. — Но я должна знать — он прикасался к тебе?

Желая провалиться сквозь землю, я медленно кивнула. Но если я думала что на этом апогей шокового состояния был достигнут, то я глубоко заблуждалась. Следующий вопрос вывел меня из рядов здравомыслящих людей на пару минут.

-Еще раз прости, родная, но он был твоим первым парнем? Если да, то можешь ты мне сказать позволил ли он себе самые смелые ласки, в результате которых он мог отведать твоей крови? И пила ли ты его кровь сама?

Я стала похожа на соляной столб. Спина покрылась испариной, ладони вспотели, а щеки, напротив, вспыхнули. В голове немедленно всплыла сцена нашего первого раза и я вспомнила, как он прикасался ко мне, как нежно он водил своими руками, пробуждая мое тело, как я откликалась на его ласки, как я чуть не потеряла рассудок, когда он впервые прикоснулся своим языком к моему самому чувствительному месту, ощущая одновременно смущение и первобытное, почти звериное наслаждение от его воздействия. Вспомнила о том, как я боялась вновь его разочаровать, и насколько я была умиротворена, когда между нами пал последний барьер, позволивший мне в полной мере сказать, что я была счастлива тогда, абсолютно и безоговорочно.

И тут мое сознание резануло одно из ее слов. Она что-то спросила про кровь. Кровь? Причем тут кровь? Я так и не нашла потом ни одного следа от проявления того, что я перешла на новый эмоциональный, жизненный уровень, а банально перестала быть просто девушкой. К чему все эти вопросы? Мое сознание запоздало начало анализировать то, что сейчас я стояла у окна в полутемном коридоре нашего общежития и разговаривала о самом интимном со своей бабушкой! Внезапно меня посетило откровение, от которого я чуть не задохнулась:

-Что тебе известно о хранителях?

Бабушка выдержала мой взгляд и вновь с силой произнесла:

-Тамара, мне нужно знать! Ответь на вопрос!

Давно она не называла меня моим полным именем. Так давно, что в тот момент я даже не смогла припомнить, за прахом лет имел ли этот факт вообще наличие в моей жизненной практике. Это говорило о том, что эта тема ее действительно взволновало не на шутку. Впрочем, так откровенно давить на меня, она тоже отваживалась довольно редко, зная мой непреклонный и противоречивый характер.

-Я ни слова не скажу, пока ты мне не ответишь на МОЙ вопрос! — уперлась я.

Она нахмурилась.

-Кое что, — ушла она от ответа.

-Это не ответ!

-Тома, — послышался позади меня голос Влада и его рука легла на мою талию.

-Что ты с ней сделал? — яростно сверкнув взглядом в его направлении, спросила бабушка.

-То, что было предначертано!

-Несносный мальчишка! Связь! По мне, так это уже слишком!

-Это случайность, но я ни капли не жалею об этом!

-Ты, ты... — я впервые в жизни видела бабушку неспособную сложить слова в связную человеческую речь. В нашей семье она всегда была не в пример рассудительнее и хладнокровнее каждого из нас. Я не узнавала ее. Эмоции переполняли ее и мне на краткий миг даже показалось, что сейчас она схватит Влада за одежду и как следует встряхнет. — Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что совершил? Ты уничтожил все ее надежды на будущее!

-Я люблю ее, — в его голосе прозвучала сила.

-Эгоист. А она? Она ответила тебе тем же?

Влад промолчал и я почувствовала, как что-то больно кольнуло в сердце.

-Я так понимаю, твои бабка с дедом теперь просто счастливы. Они таки добились своего, пусть и таким способом!

-Я с ними не общаюсь!— холодно ответил он. — Это их не касается!

-Более чем странно слышать такое заявление от тебя.

-О чем вообще речь? — встряла я. У меня создавалось впечатление, что я присутствую на важных переговорах одной иностранной делегации с другой, вот только переводчика я с собой не прихватила — море эмоций и ничегошеньки не понятно.

-Ты ей даже не потрудился ничего рассказать? — потрясенно спросила она.

-Не рассказал о чем? — посмотрела я на бабушку, а потом на сероглазого. Он ответил мне смущенным и немного виноватым взглядом. Виноватым? — Что тут происходит? — начала заводиться я. — Почему вы говорите обо мне так, как будто меня здесь нет?!

На меня никто не обратил ни малейшего внимания. Эти двое продолжали прожигать друг друга взглядами.

-Я здесь не единственный имеющий личные тайны и уверен, вам определенно найдется, что порассказать своей внучке, пани Софья! — твердо произнес он.

-Не смей угрожать мне, мальчишка! — от ее взгляда я вся сжалась в комочек и вцепилась в руку Влада.

-Это не подходящее место для разговора, — выдержал он ее взгляд. — Предлагаю сейчас поехать ко мне домой и там спокойно поговорить.

-Что происходит? — уже испуганно спросила я.

-Омичка, прости меня родная. Видимо, я должна была рассказать тебе все намного раньше, но сейчас у меня просто не осталось выбора, — вновь, вернув себе привычно-уравновешенное выражение лица, проговорила моя бабушка, обращаясь ко мне. — Он, — она бросила короткий, но довольно весомый взгляд на Влада, — втянул тебя во все это и боюсь, у тебя теперь просто нет иного пути, кроме как следовать по нему. Я так старалась оградить тебя от того жуткого мира, что бы у тебя была спокойная, человеческая жизнь и все напрасно.

-О чем ты говоришь? — дрожащим голосом произнесла я, отчаянно ища ответ в лице своих собеседников.

-Омичка, родная моя, ты такая же, как и он, — глядя мне в глаза, произнесла моя бабушка, — и даже немного сильнее.

-Такая же, — глупо повторила я.

-Ты потомственный Хранитель, родная, так же как и я в прошлом.

"Вот так начнешь изучать семейные портреты и уверуешь в переселение душ!" - бессмысленно глядя перед собой, подумала я. После чего не до конца осознавая, что именно делаю, я развернулась, зашла в комнату и, опершись на дверь спиной, сползла до полу, где и осела, закрыв руками уши.

Глава 16. "Связь"

-Тома, — дверь попытались открыть, но я служила живым барьером этому намерению. Правда шишку на затылке, я, кажется, себе все же заработала.

"Тома, открой! Нам надо поговорить!"

"Никого нет дома! Оставьте сообщение после сигнала!"

"Тома, это не смешно!"

"А кто тут смеется?"

-Томка, ты чего? — подошла ко мне Машка и, судя по ее недоуменному лицу, она тоже не одобряла мою сидячую забастовку.

-Бастую, — глупо улыбаясь, выдала я. Кажется, у меня поехала крыша.

-Против чего, можно поинтересоваться? — подошла к нам уже моя мама с не менее обеспокоенным взглядом.

-Да мало ли причин на свете, — подняв руки вверх, выдала я. — Голод, война, смерть, ложь, секс и видео.

"Томка, кончай валять дурака — открой дверь!"

-Томочка, ты по-моему перезанималась, — заметила мама.

-Ты вроде не пила сегодня ничего, — добавила Машка.

-Жизнь такая сложная и противоречивая штука, что порой никаких дополнительных анестетиков в виде алкоголя и не требуется. Вот так живешь на свете, рисуешь для себя красивую картинку окружающего мира, сначала радужную и яркую в детстве, с годами добавляя к цветам радуги все больше серого и черного, а потом в один прекрасный момент — хрясь, — я неожиданно стукнула раскрытой ладонью по полу, так что Машка вздрогнула. — Приходит добрый человек и говорит тебе, что можешь снести все это в утиль, потому что все совсем не так. Ну, или на худой конец, можешь развернуть свою картину вверх тормашками и получишь приблизительно верный вариант структуры своего обожаемого мира.

"Ребенок, перестань, пожалуйста! Все не так плохо!"

"Шшш... я еще не закончила!"

-На чем я остановилась? Ах, да! На живописи, — Машка с мамой обменялись встревоженными взглядами и, уверена, хотя бы одна из них уже думала, каким врачам нужно звонить в первую очередь. — Итак, этот умный человек, назовем его живописец, читает умную лекцию о том, как правильно держать кисточку и наносить красивые мазки на холст. Ты уже прыгаешь от нетерпения в предвкушении научиться, так же красиво разрисовывать окружающее пространство и радуешься — твоему миру вернули краски! Серость отступает, надежда на спасение есть.

-Том, ты что опять с Владом поцапалась? Скоро Алек придет, ну хочешь он с ним поговорит? — осторожно начала Маша.

-Шшш..., — вновь шикнула я, — мысль спугнешь. Итак, о чем я хотела сказать?! Ах, да! И что вы все меня сбиваете, — рыкнула я. — О наших баранах. В итоге, в тот самый миг, когда весь мир для тебя переливается как новогодняя елка с кучей подарков для бедного сироты, приходит некто и вновь переворачивает мольберт, со словами — ты такой же поганый художник как тот, кто создал этот мир! — Я тяжело вздохнула и медленно, потому как в ноги от неудобной позы стали похожи на ватные мешки, начала подниматься. — Мне хотелось, чтобы ты и дальше рисовала фломастерами в своей тетрадочке и не лезла в этот мир высокого искусства, потому что... — я распахнула дверь и уперлась в две пары широко распахнутых глаз — серые, потемневшие сейчас, как воды бескрайнего моря в шторм и карие, цвета горького шоколада, настолько темные, что казалось будто бы они абсолютно лишены зрачков, — ... ты просто недостойна быть живописцем.

"Тома, все совсем не так!", — нахмурился Влад.

"Да? А как? Просвети меня!"

-Омичка, нам надо поговорить, — начала моя бабушка.

-О чем? — я демонстративно уселась за наш с Машкой обеденный стол и закинула ногу на ногу. — Все и так ясно! Но вас, я ни коим образом не сдерживаю, — я сделала театральный жест, широко махнув в сторону всех присутствующих персонажей нашей небольшой семейной постановки.

"Тома, прекрати! Поехали ко мне — поговорим спокойно!"

"Нет."

"Что именно тебя так расстроило?"

"Расстроило? Меня расстроило? Да я сама радость и беспечность."

Неожиданно Влад присел передо мной на корточки и, заглянув мне в глаза, попросил:

"Пожалуйста, родная, поехали. Клянусь — я расскажу тебе обо всем, о чем только ты не спросишь и даже больше!"

-Это не только моя вина, пани Софья, — чуть повернув голову в сторону бабушки, еле слышно проговорил он. Я не удержавшись, громко фыркнула.

"Так, достаточно!"

Влад встал и, повернувшись к моей маме и Машке, наблюдавшие за всем этим в легком шоке, судя по величине их глаз, произнес:

-Простите, Ольга Анатольевна, Маша, но мне сейчас очень нужно поговорить с Томой с глазу на глаз, потому я ее забираю.

И прежде чем кто-либо отреагировал на его слова, Влад нагнулся ко мне и привычным жестом закинул меня к себе на плечо.

"Оу," — протянула мысленно я, — "когда ты говорил "забираю" ты имел это в буквальном смысле!"

"Ребенок, ты меня сама вынудила!"

В дверях мы натолкнулись на сияющего Алека.

"Алек, привет!"- подумала я, пытаясь из своего положения рассмотреть выражение его лица. Я вяло махнула рукой и он автоматически ответил мне тем же. Оценив обстановку, его взгляд через мгновение стал точной копией машкиного.

"Извини, Алек, сегодня не получится! Цунами называется пани Софья! Да, та самая. Спасибо, она мне сегодня понадобится."

Я вновь возмущенно подняла голову, и посмотрела на уже задумчивого Алека, непроизвольно прижимающего к себе Машу.

"Тааааак! И он в курсе!", — возмутилась я. — А ну пусти!

И я насколько хватало сил, начала бить его по спине и всему до чего дотягивалась руками.

"Томка, прекрати, я тебя уроню!"

-Поставь меня немедленно, — гаркнула я. Рядом приоткрылась соседская дверь и оттуда высунулась любопытная мордочка Андрея. — А ну, кыш! — дверь захлопнулась.

Мне только дополнительных свидетелей еще не хватало, и так в шоу участвовали почти все мои родные и друзья. На этот раз Влад послушно опустил меня, поставив на слегка подогнувшиеся ноги.

-Сама пойдешь?

Я яростно мотнула головой. Мы стояли посреди полутемного коридора, друг напротив друга и сверлили друг друга взглядами.

-Омичка, — я вздрогнула от этого тихого и спокойного голоса раздавшегося совсем рядом со мною, потому как совершенно позабыла о ее присутствии. — Пожалуйста, не устраивай сцен. Все совсем не так.

Я нахмурила брови и сердито посмотрела на нее.

-Пани Софья, позвольте, сначала я поговорю с ней. Алек скажет вам куда приехать, когда она будет готова вас выслушать. Я вам позвоню.

Бабушка с сомнением посмотрела на Влада и как бы нехотя кивнула.

-Я никуда не поеду, — подала я голос. — Нас и здесь неплохо кормят!

"Ну все, ребенок, иду на крайнюю меру!"

Неожиданно он захватил мое лицо своими горячими ладонями и впился в меня поцелуем. Я попыталась взбрыкнуть и уперлась ему в грудь своими руками, изо всех сил отталкивая его, но силы были не равны, кроме того, это было чертовски приятно, я на мгновение поддалась искушению и ответила на его пусть и яростную, но все же ласку, и тут же в награду за слабость погрузилась во тьму.

Очнулась я от жуткого шума. Открыв глаза, я обнаружила, что полулежу на переднем сидении его автомобиля, а рядом со мной поблескивая глазами в свете приборной панели, сидит Влад. Он нежно провел пальцами у меня по лицу, убирая непослушную прядь волос со лба, и мягко улыбнулся.

-Голова не болит?

-Нет, — сердито ответила я.

-Том, что тебя так расстроило?

-Как давно ты в курсе? — ответила я вопросом на вопрос.

Он отвел взгляд.

-Подозрения у меня зародились еще накануне твоего дня рождения, когда ты меня так ловко отбрила, буквально как выпускник первоклашку, — смущенно проговорил он. — А полная уверенность появилась в новый год, когда ты не почувствовала вкуса моей крови. Точнее почувствовала, но не как обычный человек. Только хранители способны ощущать настоящий вкус крови человека, который напрямую связан с его энергией. Ты удивишься, но каждый человек индивидуален, скажем так на вкус. А ты для меня вообще что-то запредельное, потому что ты моя вторая половинка, моя судьба.

Он взял мою руку в свои и перевернув ее вверх ладонью прижался губами к самой ее середине. Я вздрогнула.

Тут послышался жуткий рев, заставивший меня выдернуть руку из его ладоней и с ужасом посмотреть в окно.

-Что это?

-Самолет, — как ни в чем не бывало, ответил он.

Я повнимательнее присмотрелась к окружающему нас пейзажу. Мы стояли на пустыре, в окружении редкого подлеска, а справа от меня сияло электрическое марево тысяч огней ВПП аэропорта. Над нами ослепляя посадочными огнями и с оглушительным ревом, чуть не цепляя шасси, пронесся пассажирский лайнер. Мне показалось, что отсюда я могу рассмотреть каждую заклепку на его фюзеляже и если присмотреться, то даже увидеть сосредоточенные лица пилотов и молящиеся пассажиров. Замечательные декорации к решению наших проблем, особенно принимая во внимание звуковое сопровождение.

-И зачем ты привез меня сюда? — как можно спокойнее поинтересовалась я.

-Ты была несколько... странная, — он хохотнул, — и я решил, что привези я тебя домой, ты можешь попросту сбежать, хлопнув дверью, а тут у меня есть шанс, что ты выслушаешь меня до конца, потому как не знаешь обратной дороги.

Я скрестила на груди руки.

-Говори.

-Тома, это не вариант. Я понимаю, что ты немного расстроена, — он бросил на меня взгляд, — ладно, ты сильно расстроена, но пойми, я не хотел тебе говорить, потому что не знал, как ты на это отреагируешь. И судя по всему, я был не так уж далек от истины.

-О, нет, я не расстроена, — тихо начала я, — я просто в бешенстве. — Я чувствовала, как во мне закипает злость. — А как бы ты чувствовал себя, если бы узнал, что оказывается ты не тот, кем считал себя всю сознательную жизнь и что еще хуже, окружающие тебя люди были прекрасно об этом осведомлены, просто решили пока не говорить тебе об этом. Какая меня должна была посетить первая мысль в ответ на вопрос "почему?".

-Видимо для начала обрадоваться, ты же сама этого хотела. И потом, узнать о причинах побудивших близких тебе людей, — он сделал акцент на последнем слове, — не говорить тебе об этом.

-И каковы же эти причины, позвольте осведомиться? Или мне все же не положено это знать, как говорится для моего же блага.

-Том, прекрати ерничать. Я... я не знаю, что побудило меня не говорить тебе сразу о том, кто ты есть, а потом я посмотрел, как ты яростно отстаиваешь тот факт, чтобы Георгий остался необращенным, и подумал, что ты сомневаешься в себе и в своем желании попасть в наш мир.

-Но я же пошла с тобой на Поле Судьбы?

-Простое любопытство никогда не мешало людям изменять свои решения относительно своих основных целей. И потом, ты больше не просила меня провести тебя туда, я и решил, что тебя это перестало интересовать или попросту испугало.

-Это отговорки, — внезапно, даже для самой себя выдала я. Откуда я это взяла, я не смогла понять, но как только слова обрели свою материальную волновую составляющую, я поняла что права. На лбу у Влада появилась знакомая задумчивая складочка. — Ты чего-то боялся, но чего?

-Да, — тихо произнес он, — ты права. Была и еще одна причина. Это глупо и со стороны кажется, наверное, проявлением слабости, но я боялся потерять тебя.

-С чего вдруг такие мысли? — искренне удивилась я.

-Ты знаешь кто твоя бабушка?

-Я так понимаю, вопрос лежит не в сфере ее профессиональных интересов. Или врачи у вас являются особой кастой?

-Она Эрго, — пояснил Влад, не обращая внимания на мои подначки, — так мы называем хранителей, которым для пополнения своей энергии вовсе не обязательно пить кровь обычных людей. Они способны "питаться", прости за грубость формулировки, непосредственно энергией любого человека, для этого им порой даже не обязательно покидать этот мир и уходить на его изнанку. Вполне достаточно тесного общения в течение какого-то периода времени со своим источником. Этот в какой-то мере энергетический вампиризм, помогает им поддерживать свою собственную энергию на достаточно высоком уровне и даже управлять ею, по мере необходимости.

Кажется мои глаза стали сравнимы с ослепительными прожекторами приближающейся к нам очередной стальной птицы, желающей коснуться своими шасси бетонного покрытия порта прибытия. Я же чувствовала, как земля, в виде твердой образующей и необходимой мне точки опоры, покидает меня и я проваливаюсь в какую-то черную бездну. Для верности я даже вцепилась в сидение кресла обеими руками. Помогло, но не сильно. Рев двигателей лишь немного заглушил мой собственный шум в ушах, но он не вернул мою реальность в нормальное состояние.

-И что это значит? — спросила я деревянным голосом.

-Ребенок, — усмехнулся он, но как-то грустно — одними губами, — ты всегда была смышленым маленьким человечком. Это значит, что ты сильнее меня. Впрочем, твоя бабушка так и сказала. И я могу это подтвердить собственным опытом, — взяв мою руку в свои, он нежно провел губами у меня по запястью. — Вспомнить хотя бы как быстро ты восстановилась, после того, как я выкачал из тебя часть твоей энергии. В тот момент я, честно говоря, надеялся, что ты не унаследовала от нее все это умение в полной мере, а случай в торговом комплексе был просто исключением. Но как гласит истина — надежда, глупое чувство, — он с грустью глянул на меня. — Меня тогда, как молнией ударило, настолько сильный был заряд, хранящийся в твоей крови.

-Забавно, но в этом наши ощущения совпадают, — заметила я. — А откуда ты ее знаешь? Вы уже встречались?

-Лично с нею я встретился сегодня впервые. Ты не поверишь, но о ней у нас разве что легенды не ходят. Она в свое время весь Совет "на уши" поставила, хлопнула дверью и пропала.

-Как пропала? — удивилась я.

-Не знаю, в какой мере я могу рассказывать тебе об этом, думаю, тебе лучше самой у нее порасспросить о прошлом. Тем более мне и самому интересно, как ей это удалось, — и внимательно посмотрев на меня, добавил, — чувствую, в ее ответах и будет скрыта загадка твоей непроницаемости для меня.

Я задумалась. Бабка почетный хранитель с каким-то вычурным названием, собственный парень недалеко от нее ушел, лучший друг — тоже, что и выше названные, хоть и в недалеком будущем. Оказывается, я увязла в этом мире по самые ушки и сама не заметила как. Но кто я? И самое главное...

-И что теперь?

-В смысле? — недоуменно переспросил он.

-Мне то, что теперь делать со всем этим?

-Прости, родная, но боюсь у тебя просто не осталось выбора, — он бросил на меня виноватый взгляд. — Обратной дороги нет.

-Что еще я не знаю? — напряглась я.

Над нами с шумом вновь пронесся очередной лайнер и я задумчиво проводила его взглядом. Для людей находящихся на его борту путешествие уже закончилось, а у меня, судя по всему, оно только начинается.

Влад взял меня за руку и, пытаясь удержать мой взгляд своим, произнес:

-Том, только не психуй раньше времени и знай, что я не хотел вот так вовлекать тебя во все это. Это правда случайность, но я ни капли не жалею о свершившемся. Я до сих пор не до конца понимаю, как это получилось, но просто я хочу, чтобы ты знала — я люблю тебя и всегда буду любить.

-Если ты хотел меня успокоить, — в сомнении посмотрела я на него, — то ты добился ровно противоположного эффекта. Ты что бросаешь меня?

На последних словах мой голос дрогнул. Влад печально улыбнулся и мягко погладив мою ладонь большим пальцем, вдруг склонился к ней и поцеловал.

-Никуда я от тебя не денусь, родная. Ты теперь моя жена перед богом и людьми.

Кажется у меня от воя турбин заложило уши.

-Что ты сказал? С этого места поподробнее, пожалуйста, — излишне спокойно начала я. — Я что, проспала собственную свадьбу?

-Ну не то чтобы проспала, — усмехнулся он, — но да, что-то определенно родственное к истинной причине свершившегося, в этом слове есть.

-Владь, у меня сейчас совсем нет настроения разгадывать твои шарады. Скажи прямо — о чем речь?

-Понимаешь, — медленно начал он, — у нас, у хранителей, несколько иное отношение к браку и своим вторым половинкам. Как правило, выбор делается один раз, но надолго, если не навсегда. В этом нам, безусловно, помогает уверенность, что когда встречаешь близкого тебе по духу человека, ты знаешь об этом наверняка. Как у меня, когда встретил тебя. Именно потому, общечеловеческие понятии брака для нас слишком ничтожны и не приемлемы. Два человека, решивших идти вместе по жизни рука об руку, совершают что-то вроде ритуала, как бы связывая свои судьбы друг с дружкой. С того момента они неразрывны друг с другом и способны ощущать, слышать, понимать своего партнера, как самого себя. Чувства и мысли становятся неотличимы от собственных. Духовная близость в максимальном ее проявлении. Связь судеб — это и есть наш брак. Единственный момент, совершить этот скажем так, ритуал между собой могут лишь два хранителя наделенных знаками.

-А я то тут причем? — непонимающе спросила я.

-Это то, что не дает мне покоя, но факт остается фактом, и против него не попрешь, — он мягко провел рукой у меня по щеке и поцеловал. — Ты моя жена и сейчас ты неразрывно связана со мной... навсегда.

Кажется, мое сознание начало работать со сбоями от такого количества информации вываленной на мою бедную голову в столь короткий промежуток времени. Я — хранитель! Не просто хранитель, а еще какое-то там эрго! И в добавок ко всему, еще и замужний хранитель-эрго. Ничего себе формулировочка! И самое главное, я почему-то узнаю об этом самая последняя.

Мне отчаянно стало не хватать кислорода и я, выдернув руки из захвата сероглазого, с пятой попытки нащупала рычажок и, наконец, распахнула дверь. Я практически выпала из машины на свежий морозный воздух, который немедленно обхватил мои плечи, облаченные лишь в легкий кашемировый свитер, своими ледяными руками и меня пробила дрожь. Мои легкие разрывало от ледяного ветра ворвавшегося в них, но был и положительный эффект — голова начала работать с поразительной четкостью.

Они все мне лгали. Да не просто лгали, а прикрывались при этом высокими мотивами. Так вот о чем спорили все время Аня и Влад с новогодних праздников. Она тоже сразу поняла в чем дело, но умолчала. Так же как и Алек. Так вот в чем причина постоянных расспросов Влада о моей семье и бабушке в частности. Бабушка! Ее ложь мне была отчего-то самой болезненной. Интересно, он поэтому предлагал переехать к нему — из чувства вины?

-Тома, пожалуйста, вернись в машину, ты простудишься, — появился рядом со мной мой... муж?! Судьба определенно издевается надо мной сегодня. Или не только сегодня. Да уж, автор сценария моей никчемной жизни явно был какой-нибудь оскаровский лауреат, а то и вовсе обладатель пулитцеровской премии, так ловко перевести любовный роман в драму. Хотя если вдуматься, этого добра в каждом завалящем женском романе пруд пруди, еще только ребенка не хватает для полного счастья. Интересно, а я случайно не беременна? Вот это был бы номер! Я хохотнула над этим сравнением себя любимой, с какой-нибудь грудастой Зельдой, живущей под мягким переплетом вечного женского наркотического дурмана, поглощаемого тоннами несчастными домохозяйками и неискушенными в любви юными девами. Представив себя в красках на обложке подобного литературного опуса, естественно с полуголой грудью, томно прижимающейся к не более одетому виновнику своего нынешнего полусумашедшего состояния, я начала истерично хохотать.

Влад довольно болезненно схватил меня за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу.

-Тома, прекрати.

Я не останавливалась, и не потому что не хотела, а потому что уже просто не могла. В голове поселилась какая-то звенящая легкость и пустота и я, запрокинув вверх голову, громко проорала что-то вслед очередному летающему топливному баку, пронесшемуся над нами. Я как ребенок распахнула рот и начала ловить редкие снежинки, кружащиеся в воздухе. Было так приятно ощущать их обжигающий холод на моем разгоряченном лице. Влад крепко прижал меня к себе, обхватив руками, как стальными обручами и я уткнулась носом ему в грудь.

-Томочка, родная моя, любимая, пожалуйста, успокойся. Все хорошо.

Он гладил меня как ребенка по плечам и голове, что-то шептал на ухо, а я плакала. И плакала я как ребенок, с обидой на весь окружающий, несправедливый мир, с искренней верой, что слезы способны что-то изменить и что завтра будет лучше, чем вчера, просто потому, что вчера уже было и там все известно и неинтересно, а завтра... оно и есть завтра. В завтра всегда живет надежда на лучшее, то чего всегда лишено вчера и порой даже сегодня.

Истерика сменилась безмерной усталостью и он, подхватив меня на руки, бережно усадил в машину и мягко захлопнул за мной дверь.

-Отвези меня домой, — тихо проговорила я. Учитывая общий звуковой фон, было бы странно, если бы он меня расслышал, но Влад молчаливо кивнул и медленно тронулся с места.

На обратном пути меня видимо сморило, потому как, открыв глаза я обнаружила, что мы стоим на стоянке у его дома и он молчаливо всматривается в мое лицо.

-Под домом я подразумевала свой, — спокойно заметила я, безучастно глядя в окно. Происходящее воспринималось мною как бы со стороны, и я отдала себе отчет в том, что окружающий мир стал для меня не более чем экраном кинотеатра, где крутят душещипательную, но как будто чужую историю жизни.

-Это и твой дом тоже, — как можно спокойнее заметил он.

-Это твой выбор, не мой, — отозвалась я, и тут же сердце сжалось от болезненного импульса.

-Тома, пожалуйста, — начал он.

-Пожалуйста, что? — вяло уточнила я и посмотрела на него.

Он на минуту прикрыл глаза, справляясь с эмоциями. Меня накрыло волной сожаления, грусти и боли. Кажется, я начинала понимать, что это такое — наша связь. Слов не требовалось, за них все сказали чувства.

-Останься хотя бы на сегодня. Утром придет твоя бабушка, я ей уже позвонил, — я хотела возразить, но он меня опередил, — вам все равно нужно поговорить, а в общежитии сделать это спокойно вам не удастся. Пожалуйста.

-Я так понимаю, ты и сам хочешь присутствовать при этом разговоре, — заметила я.

-Если ты против, я могу уйти.

-Да, нет, отчего же. И потом мне уже все равно.

-Тома, — в его голосе проскользнул упрек.

-Что? — немедленно отреагировала я. — Что Тома?! Вы все за меня уже все решили, так чего еще вы хотите от меня. Радости? Счастья? Ты прекрасно знаешь, как я не люблю это и, тем не менее, ни слова мне не сказал за целый месяц. Даже намека не было. Сплошной обман и ложь.

-Я не лгал,— возразил он.

-Твои недомолвки относятся к той же категории, — парировала я. — Полуправда — это та же ложь.

Я прикрыла глаза, справляясь с очередной волной боли поселившейся подобно острозубому зверьку у меня в солнечном сплетении.

-Хорошо, — наконец произнесла я, прислушавшись к собственному "я", и начала выбираться из машины. — Но только на сегодня.

Зверек на время разжал свои челюсти, и я полной грудью вдохнула морозный воздух.

Поднявшись в квартиру, он тут же поинтересовался:

-Есть хочешь?

-Нет, просто чаю. Я сама заварю.

Пока я занималась делом, он стоял рядом и не спускал с меня взгляда.

-Ты на мне дыру скоро прожжешь, — заметила я, расставляя на столе чашки, не оборачиваясь.

-Том, не надо. Не отгораживайся, — попросил он. — Я осознаю, что был не прав, но ведь каждый имеет право на ошибку.

-Дай мне время осмыслить все это, ладно? — глянула я на него и он кивнул в ответ.

Мы сели за стол, друг против друга. Так далеко от своего демона у него дома я еще ни разу не сидела.

-Осталось еще что-то чего я не знаю? — поинтересовалась я.

-Из глобального — нет, — задумчиво отозвался он.

-А не из глобального, — вновь напряглась я.

-Я боюсь рано или поздно тебе придется пройти процедуру регистрации в Совете. Я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы максимально оттянуть во времени этот момент, но я сам должен появляться там довольно регулярно и лишних вопросов мне все равно не избежать.

-Почему? — поинтересовалась я.

-В нашем случае с тобой случае разрешение на брак не требуется, потому как ты не простой человек и обращение тебе не нужно, — безликим голосом произнес он, — но, тем не менее, и у нас есть своя бюрократия, которая требует официальной записи о регистрации нашего брака.

Брак! Дикость какая. Мне с детства представлялось это чем-то сказочным и немного эфемерным. Ну, какая разница, есть у людей документ, что они имеют право быть вместе каждую минуту своей жизни или нет? На отношение друг к другу это никак не влияет. Печать в паспорте это суть символ материального мира, не имеющего к миру чувств и эмоций никакого отношения. Забавно, что хотела то и получила. Печати нет, зато есть связь. И еще неизвестно, что из этого хуже.

Пока я раздумывала надо всем этим, Влад не отрываясь следил за моим лицом, но поймав мой взгляд, тут же отвел глаза.

-Я иду спать, — заявила я. — Во сколько вы договорились встретиться завтра?

-В полдень, — отозвался он, сразу поняв, что речь идет о моей бабушке.

-Хорошо, — заметила я. — Не люблю рано вставать.

-Я знаю, — легкая улыбка коснулась его губ, как лучик Солнца промелькнула и тут же исчезла.

Я поднялась из-за стола и вопросительно посмотрела на него, потому как он не сдвинулся с места.

-Ты идешь?

Удивление на его лице было столь очевидным, что я невольно усмехнулась.

-Хочешь спать на диване? — теперь улыбка коснулась и его глаз. Сероглазый отрицательно покачал головой и тут же поднялся из-за стола.

Я приняла душ, переоделась в свою любимую футболку и с наслаждением вытянулась на кровати. Денек выдался еще тот и я чувствовала, как усталость берет свое. Завтрашний день должен расставить все по своим местам, а сегодня я оставлю все как есть. Ну, почти все.

Влад присел на край кровати, по-прежнему полностью одетый и с сомнением посмотрел на меня.

-Что-то не так? — поинтересовалась я, осознавая, что спать сейчас мне все же хочется больше, чем продолжать выяснять отношения.

-Ты больше не сердишься? — спросил он и мягко коснулся моих волос ладонью.

-Еще как сержусь, — сладко зевнула я, что, впрочем, тут же опровергло мое утверждение, и он усмехнулся. — Владь, не начинай, ладно. Не хочешь ложиться, не надо. Я не настаиваю. Но я, правда, очень устала и, думаю, что принимать какие-либо решения я буду уже завтра.

-Ты все еще хочешь быть рядом со мной сегодня? — в ответ я только закатила глаза.

-Я же осталась, — заметила я. — Не хотела бы, ушла уже давно.

Он тут же ослепил меня своей фирменной улыбкой и мгновение спустя уже обнимал меня лежа рядом. Я тут же привычно пристроила свою голову у него на плече и, прижавшись к теплому боку, обхватила его поперек груди правой рукой. Меня как будто завернули в теплый кокон, в котором я так привыкла нежиться в последний месяц, просто раньше я не знала, что это исходит от него, принимая это за свои собственные ощущения. Он прижал меня покрепче к себе и поцеловал в макушку. Уже на границе сна и реальности до меня донесся его шепот:

-Спи, родная моя. Я никому тебя не отдам.

Спала я беспокойно. Во сне я все время от кого-то убегала, чувствуя каждый момент неумолимое приближение своего невидимого врага и его прерывистое дыхание на своем затылке. Казалось, что стоит мне повернуть за угол и окажусь с ним лицом к лицу. Но вот очередной мрачный город, дорога, пустырь, ледяные пальцы ужаса привычно тискают мою слабую душу, такую беззащитную в этом царстве страха и кошмаров, а я так и не смогла рассмотреть лицо своего преследователя.

Проснулась я резко, судорожно вздохнула и попыталась прогнать остатки липкого страха, который как инверсионный след от турбины самолета проник из мира сна в мир реальный и цепко удерживал меня на границе двух реальностей. Мне понадобилась добрых пара минут и размеренное дыхание лежащего рядом со мной Влада, чтобы понять, что это всего лишь сон. Аккуратно, стараясь не побеспокоить его, я приподнялась на руках и заглянула в лицо своему демону. На моей памяти это было впервые, когда я видела его таким беззащитным. Да что уж там говорить, я впервые видела его спящим.

Темнота и уличный свет фонарей смягчили черты его лица, но так и не смогли скрыть то, что даже во сне он не позволял себе расслабиться. Изгиб губ, едва заметная складочка между бровей, подрагивающие ресницы и срывающееся порой с ритма дыхание говорили мне, что даже там, в стране грез, он ведет невидимую борьбу. Ему явно что-то снилось и, судя по всему, это нечто было наполнено светом и радостью не более, чем мой недавний кошмар.

Я осторожно, стараясь не коснуться их ненароком, провела над его губами подушечками пальцев, после чего прочертила невидимую линию по его скуле, и едва задев лоб, мягко пригладила его волосы.

-Тома, — мгновение и я уже смотрела в два темных омута, — что ты делаешь?

-Смотрю, как ты спишь, — тут же ответила я. — Это такая редкость, что я не удержалась.

Он приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на меня.

-А сама почему не спишь?

-Мне приснился кошмар, — ответила я. — Не смогла уснуть.

-А я там был? — ухмыльнулся он.

-Нет, обычная белиберда нагнетания страха перед неизвестностью.

-Почему меня не разбудила?

-Владь, перестань. Это просто кошмар, как у всех.

-Ты не все и я могу помочь, — навис он надо мной, так что мне пришлось откинуться на спину.

-Каким образом? Налить мне теплого молока с медом и спеть колыбельную?

-И это тоже, если хочешь, — пригладил он мои волосы. — А могу просто усыпить без снов или побыть там рядом с тобой.

-Где там? — не поняла я.

-Во сне, — улыбнулся он и я тут же припомнила первые дни со дня нашего знакомства. То как я просыпалась в холодном поту, после того как он по ночам наведывался ко мне в мою страну грез.

-Лучше просто молока, — слегка испуганно заметила я.

-Есть еще один вариант, после которого ты обычно спишь, как младенец, — ухмыльнулся он и склонившись ко мне, поцеловал. Я ответила на его ласку, но когда его ладонь прочертила огненную линию по коже моих бедер и живота, я замерла и, отстранившись, подумала:

"Не надо. Не сегодня, ладно."

Он коротко глянул на меня и поднялся.

-Ты куда? — удивилась я. Сразу стало как-то холодно и одиноко на душе.

-Сделаю тебе молока, — печально улыбнулся он и вышел из комнаты.

"Раз все остальные способы ты отвергла!", — подумал он и мне стало еще хуже.

Я свернулась калачиком и закрыла глаза. Я слышала, как он вернулся в комнату. Чуть позже до меня донесся звук звякнувшего о деревянную поверхность стекла и я почувствовала как кровать продавилась от его веса за моей спиной и меня коснулась его рука. Я так и не повернулась и даже не открыла глаз.

"Я знаю, что ты не спишь, ребенок! Может поговорим?"

"Нет!"

"Молоко будешь?"

"Нет!"

"Том, это уже совсем детский сад! Сейчас-то, что не так?"

"Все так! Я сплю!"

Меня развернули на спину, усевшись сверху и завели руки за голову.

"Открой глаза, ребенок."

Я мотнула головой и зажмурилась еще больше.

"Том, я не сержусь, мне просто грустно. Я знаю, что ты злишься, наверное, даже более чем заслуженно, но мне показалось пару часов назад, что ты решила дать мне шанс, а сейчас опять пошла на попятную. Что я сделал не так? Помоги мне, родная. Я не понимаю тебя."

"Я не знаю, что со мной. Во мне, наверное, все еще говорит обида."

"Обида — это очень подлое чувство. Оно способно только забирать, ничего не давая взамен. Ни знаний, ни ответов, ни душевного покоя. Могу я как-то помочь и избавить тебя от него?"

"Не дави на меня. Мне просто нужно время на осмысление всего. И...", — я запнулась, — "не бросай меня вот так. Мне плохо, когда ты уходишь."

Прозвучало это как-то жалостливо, но я поняла, что это правда. Возможно, это была наша пресловутая связь, а может это была обычный человеческий эгоизм, но как бы то ни было, положение дел это никак не меняло. Я, наконец, открыла глаза и посмотрела на него. На меня смотрели задумчивые, немного печальные глаза.

"У меня руки затекли", — пожаловалась я, и он немедленно выпустил меня из своего захвата, опершись ладонями по обе стороны от моей головы.

"Прости, родная. Слова тут бессильны. Я могу показать тебе, насколько сильно мы связаны с тобой на простейшем примере", — и он плотоядно ухмыльнулся. — "Сейчас, когда у тебя появилось знание происходящего с тобой в эмоциональном плане, ты сможешь отделить собственные чувства от моих."

-Интересно, а как я отличу, что это не просто физическая реакция моего тела на твое воздействие, а нечто большее? — скривилась я.

-А давай попробуем, и ты мне сама об этом расскажешь, — склонился он ко мне, широко улыбаясь.

-Ты все свои проблемы с девушками решал подобным способом? — не удержалась я.

-Не все, хотя этот способ мне всегда нравился не в пример больше всех остальных. Человек в такие минуты наиболее раскрепощен и искренен, хотя бы по отношению к самому себе.

-Что-то этот способ решения проблем не сильно помог тебе с Кветой, — сказала я и немедленно прикусила себе язык. Улыбка пропала.

"Это было грубо!" — холодно заметил он, отстраняясь и садясь на край кровати.

"Прости, прости, прости! Я просто так ляпнула, не подумав! Я знаю, как это неприятно для тебя. Прости. Больше ни слова не скажу."

Я подползла к нему поближе и как кошка просунула голову ему под руку. Он непроизвольно зарылся ладонью ко мне в волосы и начал задумчиво перебирать их.

"Ничья?" — кое-как вывернувшись, я улеглась головой ему на колени и посмотрела в его лицо, снизу вверх.

-Что ж с тобой сделаешь, ребенок, — произнес он, поглаживая мой лоб и перебирая волосы. — Ты знаешь, никто на свете еще не дарил мне столько радости и боли одновременно. Мир?

-Мяу, — ответила я, млея под его руками. — В смысле перемирие.

-Почему перемирие? — удивился он.

-Потому что точка еще не поставлена, — заметила я. — Мне уже интересно, что будет завтра, а точнее уже сегодня, когда на божий свет выползет еще пара томов "страшной" тайны имени меня. Владь, не сердись, но мне, правда, нужно еще немного времени теперь, наверное, уже на осознание самое-себя.

-Ладно, ребенок, — склонился он ко мне и поцеловал в лоб. — Пей свое молоко и ложись спать.

-А ты? — непроизвольно вырвалось у меня.

-И я, — вздохнул он. — Куда ж я от тебя теперь денусь!

На этот раз, когда я свернулась калачиком, и ко мне сзади прижалось теплое тело моего демона, обнимающего меня подобно плюшевой игрушке, и я спокойно закрыла глаза, поняв, что кошмары сегодня меня больше не побеспокоят. Будущее все еще пугало меня своей неотвратимостью и мрачным предчувствием, но теперь у меня появилась надежда на то, что чтобы не ждало нас там с ним, мы все сумеем преодолеть, потому что искренне хотим этого, не смотря на все подначки наших неугомонных и неистощимых на фантазию судеб.

Глава 17. "Печати"

-Тома, открой, пожалуйста, — крикнул Влад вслед за раздавшейся короткой трелью его дверного звонка. Я и так знала, кто стоит там за дверью, потому без колебаний распахнула ее.

-Привет, бабуль, — немного настороженно произнесла я. — Как дедушка?

-Здравствуй, Омичка, — проговорила она и поцеловала меня в щеку. — С ним все будет нормально. Меня в данный момент больше заботишь ты. Тебе лучше?

-Более или менее, — пожала я плечами.

-Добрый день, пани Софья, — раздался позади меня голос сероглазого, и Влад положил руки мне на плечи. — Хотите чаю или, может, вы предпочитаете кофе?

-Кофе, пожалуйста, — ответила она. Влад помог снять ей верхнюю одежду и ушел на кухню.

-Омичка, прости меня, пожалуйста, — начала моя бабушка, — мне правда не хотелось, чтобы ты узнала все это вот так.

-Я подразумеваю, в ваши планы входило, чтобы я вообще ничего не узнала, так или иначе, — не удержалась я и, развернувшись, пошла на кухню. Во мне новой ядовитой волной растекалась обида.

Усевшись на диванчик, подогнув одну ногу под себя и положив подбородок на вторую, согнутую в колене, я невидящим взглядом уставилась перед собой.

-Тома, — подал голос Влад. — Ты обещала, что для начала выслушаешь все стороны, а уж потом будешь делать выводы. Не надо возвращаться во вчера, пожалуйста.

-Ладно, я вас слушаю, — скрестила я руки на груди.

Бабушка села напротив меня и, бросив задумчивый взгляд на сероглазого, глубоко вздохнула и произнесла:

-Ничего не поделаешь, видимо, мне придется смириться с твоим наличием в жизни Тамары, но знай, теперь я с тебя глаз не спущу. И если я узнаю, что ты причинил ей боль, — она одарила его яростным взглядом, — лучше тебе не знать, на что я способна. Учти, я в любой момент могу насовсем вернуться в ваш мир, и Совет меня не остановит. Впрочем, он и раньше не особо мог мне помешать.

Я заинтересованно посмотрела на двоих самых близких, на данный момент времени, людей и поняла, что оказалась меж двух огней. Не надо быть гением, чтобы понять, что моя бабушка Влада, мягко говоря, недолюбливала.

-Я люблю ее, пани Софья, и сам кому угодно укажу на его место, если он обидит ее, — ответил он.

-Да, но только ты способен ранить ее в самое сердце, — парировала она. — Я предупредила.

-Может, хватит, — устало произнесла я. — Никто никого ни за что не бьет и, вроде, пока даже не посылает. Меня сейчас больше интересуют детали моей собственной биографии. Буду задавать вопросы в порядке их важности, по меньшей мере, для меня. Итак, — я посмотрела на двоих хранителей, в данном случае, моих секретов. — Во-первых, почему от меня столько лет скрывалась моя причастность к вашему миру, и почему, в конце концов, я не имела о них никакого понятия. Во-вторых, почему меня никоим образом не видно на изнанке мира, и если я все же такая крутая, как вы оба утверждаете, я не могу делать даже такие элементарные вещи, как чтение ваших мыслей. Судя по твоим словам, — я посмотрела на Влада, — этой простейшей способностью обладают даже младенцы. И, наконец, в-третьих, хотя, наверное, это надо поставить на второе место, а возможно, даже на первое — какого хрена получилось так, что ни сном не духом не знавшая о том, что я хранитель, умудрилась заполучить вашу мифическую связь, для которой, судя по всему, помимо чтения мыслей, требуется еще и ваш дурацкий мифический знак. И объясните мне, в конце концов, в деталях, что это такое и с чем ее едят. Пока все! Остальное по ходу!

Как я ни старалась держать себя под контролем, последние слова я произнесла все же несколько более эмоционально, чем планировала.

-Омичка, успокойся, — мягко проговорила бабушка.

-Я спокойна, как дохлый слон, — огрызнулась я. Вчерашние обиды вернулись с лихвой.

Влад отвернулся к плите и начал готовить кофе. Его кажущаяся невозмутимость могла провести кого угодно, но не меня. От него буквально волнами исходило сомнение, вина и... неуемное любопытство. Я с интересом глянула на него, и он, поняв, что я раскусила его, усмехнулся и пожал плечами. Хотя я и так знала, что это одна из его самых странных положительно-отрицательных, в зависимости от конкретной ситуации, черт характера, потому в ответ только покачала головой.

-Я смотрю, ты не менее Тамары заинтересован в получении ответов на эти вопросы, — усмехнулась моя бабушка, тоже посмотрев на него, и на этот раз он просто развел руками.

-Я могу уйти, — отозвался он.

-А смысл? — усмехнулась она. — Она все равно тебе все выложит потом, — и бабушка улыбнулась мне и задумчиво произнесла: — Все твои вопросы, Омичка, на самом деле, есть суть одного и того же и тесно взаимосвязаны друг с другом. Так с чего же начать?

-Почему вы ушли? — неожиданно спросил Влад. — Тогда, девяносто лет назад.

Цифра невольно резанула мой слух, и я с интересом посмотрела на родную бабку. Может, я приемная? Или Влад ошибся. Столько не живут! Во всяком случае, на столетнюю она уж точно не тянула, я ей с большим сомнением дала бы даже половину этой цифры. Забавно, я только сейчас подумала, что не знаю, сколько лет на самом деле моей бабушке.

-Омичка, не смотри на меня такими большими глазами. Да, я несколько старше, чем ты думала, но, с учетом сложившейся ситуации, тебя впереди ждет еще более продолжительная жизнь, — немного печально произнесла она. — А ушла я потому, что устала. Тот мир отнял у меня кое-что, что было мне дороже жизни, и я так и не смогла смириться с этой потерей. Лишать себя жизни, на мой, даже теперешний взгляд — это самая большая глупость, на которую только способна человеческая особь. Хотя, тогда, девяносто лет назад, не скрою, меня посещали подобные мысли. Неужели так много времени прошло? А ведь оно не лечит, вопреки всем утверждениям. Время всего лишь создает легкую пленку на твоей душевной боли, что-то вроде патины, не более того. Вся боль все равно навечно остается с тобой, особенно, когда неосторожно касаешься этого места, невольно обращаясь к воспоминаниям. Тогда выжить мне помогла именно вера в то, что дальше будет легче. Ерунда это все.

Мы оба с моим демоном молчали, ожидая продолжения, когда Влад вдруг чертыхнулся и схватился за тряпку. По кухне распространился прогорклый запах сбежавшего кофе.

-Простите, — сказал он и аккуратно, стараясь не обжечься, начал вытирать блестящую поверхность плиты. Я вскочила и начала помогать ему убирать последствия его разрушений. Вымыв джезву и подавая ее Владу, я заметила на себе заинтересованный взгляд своей бабушки.

-Спасибо, — внезапно произнес сероглазый, и я с не меньшим любопытством уставилась уже на него. Неожиданно он усмехнулся и показал мне язык. Я надулась.

"Опять тайны мадридского двора."

В ответ он притянул меня к себе и поцеловал в лоб.

-Я, пожалуй, начну сначала, — произнес он и вновь включил плиту.

"Что она тебе сказала?" — подумала я, вновь усаживаясь за стол и с любопытством наблюдая за обоими своими собеседниками.

-Что я даю ему шанс, — ответила за него бабушка, — потому как, возможно, он и есть то самое, что способно спасти тебя от себя самой. Ты ведь это хотела узнать?

-Бабуль, только не говори мне, что и ты умеешь читать мысли, — обиженно проговорила я.

-Нет, этого я сейчас, — она сделала акцент на этом слове, — не могу делать. Но многих людей можно прочитать и без способностей хранителей, а твое поведение я, и вовсе, почти всегда могла предсказать на пару ходов вперед.

-Почему "почти"? — тут же уточнила я.

-Потому, что я ошиблась в тебе всего один раз, зато глобально.

-В чем это? — не отставала я.

-В нем, — кивнула она на изо всех сил старающегося не улыбаться Влада. Это ему удавалось, надо заметить, с большим трудом. — По твоим рассказам о нем я понимала, что у тебя появился очередной парень, но даже предположить не могла, что ты в него влюбишься. Как ни жестоко это звучит, я рассчитывала на то, что это твой очередной роман, после которого ты опять перегоришь через пару месяцев и ринешься на поиски нового приключения.

Я шокировано посмотрела на бабушку, а потом на не менее удивленного Влада. Приехали! И бабуля туда же.

-Сейчас ты начнешь все отрицать, — опередила она меня, — но я все равно останусь при своем мнении. Итак, на чем мы остановились?

-Кого ты потеряла? — спросила я, радуясь, что она не стала развивать эту тему.

-Твоего деда, — просто ответила она.

-Но ведь...

-Омичка, Герман не твой родной дед. Его я встретила много позже, уже после второй мировой, и вышла я за него, потому что устала быть одна.

Кажется, я потеряла дар речи.

-Упреждая твой следующий вопрос, — продолжила она. — Нет, Михаил действительно твой отец и мой родной сын. Только он не Германович, как записано в паспорте, а...Вацлавович.

-И сейчас ты скажешь, что ему тоже сотня лет, так же как и моей маме, а сестренка и вовсе эльф. И знаешь, я ничуть не удивлюсь, — заметила я. Влад поставил передо мной чашку горячего кофе, и я чуть не обожгла себе язык и горло, автоматически отхлебнув из нее.

-Ну, почти, — ответила она. — Твоему отцу, на самом деле, чуть больше девяноста, а вот насчет своей мамы и Тани можешь не волноваться — они самые обычные люди. Генетика — странная вещь, — продолжила она, — такое ощущение, что ты забрала себе целиком и полностью гены нашей семьи, так что Тане не досталось даже крошек. Твоя мать — обычный человек. Я в свое время даже размышляла, стоит ли мне обращать их обоих и прятать их линии или оставить все, как есть. И решила, что, пожалуй, своими обычными человеческими судьбами они привлекут к себе меньше внимания хранителей, чем наши — твоя, моя и твоего отца — спрятанные.

Я даже вперед подалась, стараясь не пропустить ни одного слова.

-Отсюда поподробнее, — не удержалась я. — Что значит "спрятанные"?

-Судя по всему, ты знаешь, что у всех хранителей есть так называемый знак, помогающий им попадать на изнанку мира, — я нетерпеливо кивнула в ответ. Она лишь слегка усмехнулась и перевела взгляд на Влада. Последовав ее примеру, я разглядела в его глазах охотничий огонек, и вся его поза так же говорила о том, что он находится в не меньшем нетерпении от предвкушения получения ответа на так сильно волнующий его вопрос. — Чувствую себя феей, заглянувшей на огонек, прочитать паре неугомонных детей сказку на ночь.

-Бабуль, — заныла я.

-Ладно, ладно. Итак. Мало кто знает, но помимо основного знака существует и его антипод, будем называть его "антизнак". Если первый позволяет хранителю попадать на изнанку мира, то второй, при правильном наложении на первый, делает это действие невозможным.

-Но зачем он нужен? — не удержалась я. — Если можно попросту лишить хранителя знака и все.

-Лишение хранителя знака не сделает его менее хранителем, чем он есть на самом деле. Он просто не сможет самостоятельно попадать туда, куда ему хочется, и только, — объяснила бабушка. — Антизнак обладает большим эффектом — он превращает хранителя в обычного человека.

На кухне повисла оглушающая тишина.

-Это невозможно, — подал голос Влад. — Обратного пути нет, даже для обращенных, не говоря уже о потомственных.

-Живой пример сидит перед тобой, — парировала бабушка, — даже в двух экземплярах.

Удивленно-недоверчивое выражение не сходило с лица сероглазого, и он не спускал с меня взгляда.

-Я уверена, — обратилась бабушка к нему, — что ты не единожды уже сканировал Тамару, но так и не получил никакого результата.

-Не то слово, никакого, — проворчал он.

-Это потому, что помимо скрытия ауры хранителя, точнее она становится неотличима от обычной человеческой, антизнак в качестве "побочного" эффекта дает и... — бабушка вновь замолкла на мгновение, и внимательно посмотрев в лицо Владу, произнесла, — полное скрытие линий судьбы хранителя. Она попросту становится невидима для других, во всех смыслах этого слова. Линия будет обозрима только для того, кто наложил на нее этот самый антизнак. То есть, в случае с Томой, на изнанке мира ее смогу увидеть только я.

-То есть, — попыталась подвести я итог, — если с меня снять эту...ммм... печать, прости бабуль, слово "антизнак" мне не нравится — есть в нем что-то мрачное, — повела я плечами, — то я стану, как он.

Я кивнула головой в сторону задумчивого Влада, и он, будто очнувшись, с интересом посмотрел на меня.

-В общих чертах, да.

-Круто, — ухмыльнулась я. — И я смогу прочитать его?

-Во-первых, тебе этому все равно надо сначала научиться, ребенок, — заметил он. — Это не так просто, как кажется, а во-вторых...

-А во-вторых, — добавила моя бабушка, — супруги не могут читать судьбы друг друга, так же как и свою собственную. Ты ей вообще хоть что-нибудь рассказал? — повернулась она к Владу.

-Не успел, — отозвался он. — С ней вчера вообще сложно было разговаривать, да вы и сами видели.

Я нахмурилась.

-Интересно, а кто в этом виноват? — не выдержала я, чувствуя, что опять начинаю заводиться.

-Том, ты мне это теперь до конца жизни припоминать будешь? Откуда я мог знать, что у тебя есть знак? Я сам понял, что произошло, далеко не сразу, — ухмыльнулся он. — Но другого объяснения, почему ты стала слышать меня, я больше не нашел, и приехавшие тогда Аня с Алеком только утвердили меня в моих подозрениях на сей счет. Кстати, Аня настаивала, на том, чтобы я все тебе рассказал, — заметил он, — но мне кажется, что ты тогда бы точно куда-нибудь сбежала, учитывая твой категоричный настрой по отношению к вопросам брака как такового.

-Интересно, и чего же ты ждал, на что надеялся? — возмутилась я. — Что я изменюсь?

-Нет, что ты изменишь свое отношение ко мне, — ответил он. — Я до сих пор не понимаю, почему ты то боишься меня, то никуда не отпускаешь, то безумно ревнуешь по любому поводу, то видеть не хочешь.

-А ты думаешь, что твое нынешнее поведение мне сильно в этом помогает? С чего ты начал нашу совместную семейную жизнь, черт, неужели я это произнесла вслух?! — я тяжело вздохнула и продолжила. — В общем, возможность жить вместе с того, что тут же взял и все рассказал мне? Нет! Ты, как всегда, все тайны оставил при себе. Так с чего я теперь должна тебе доверять? Ты, вообще, никогда ничего не рассказываешь просто так.

-Я всегда отвечал на все твои вопросы, — парировал он.

-Да, точно, — саркастически заметила я, — после того, как я к тебе чуть не с ножом к горлу пристану. Владь, ты привык, что все решения принимаешь ты и исключительно ты. Это, по меньшей мере, не честно по отношению ко мне. Я привыкла доверять близким мне людям и делиться с ними всем. Понимаешь?! Всем! Мне порой так сложно понять тебя и, тем более, предугадать твое поведение в той или иной ситуации, что я просто не знаю, что ты выкинешь завтра.

-Я выкину?! — воскликнул он. — Из нас двоих ты более всего подвержена чувствам и неожиданным, даже для меня, порывам и, как следствие — необдуманным поступкам. Да с тебя глаз спускать нельзя, потому как, стоит мне отвернуться, ты ту же найдешь приключения на собственную голову. Мало мне того, что ты служишь приманкой чуть ли не для всех окрестных вампиров, которые слетаются к тебе, как мотыльки на свет, так ты еще обладаешь непревзойденным талантом провоцировать их с первого взгляда. Мне порой кажется, что стоит всего лишь вывести тебя на Невский, и я за день выполню свой годовой план.

-Я подвержена чувствам? А кто, ни с того ни с сего, решил обратить Гошку? То он с тобой знаться не хочет, то прямо не отодрать, друзья не разлей вода! Что ты ему наплел, что он так резко изменил свое мнение на твой счет?

-Ты же сама хотела, чтобы мы перестали конфликтовать, — заметил он.

-Я хотела, чтобы вы подружились, на худой конец, начали вести себя, как цивилизованные люди, а не бросать друг на друга возмущенно-выноватые взгляды. Но тащить его в тот мир — это выше моего понимания.

-Еще раз говорю — это его решение, и оно мне на руку.

-Еще одну няньку нашел?! Это, по-твоему, позволит мне лучше относиться к тебе? Ты считаешь, это и есть доверие? Кроме того, это жестоко по отношению к нему, ты прекрасно знаешь, как он относится ко мне.

-Любовь сэра Генри грозит бедой только сэру Генри, — ответил он. — А так, я более чем уверен, что он не предаст тебя.

-Владь, это все проходящее, и из всего, что вечно, у любви самый краткий век. Откуда ты знаешь, что через пару лет он меня не возненавидит, как косвенный или прямой источник своих бед? Ты слишком самонадеян, распоряжаясь чужими судьбами.

-Это моя жизнь и твоя, кстати, теперь тоже. Привыкай.

-А я не хочу, — уперлась я. — Я не хочу жить в таком мире, где ты превращаешься в расчетливого, холодного робота, которому наплевать на чувства других людей.

-Мне не плевать на чувства других людей, но, порой, их приходится отметать, следуя холодной логике, потому как иначе ты никогда не выполнишь свое предназначение.

-В таком случае скажи, в чем состоит мое?

-Я смею надеяться, быть рядом со мной, — ответил он и легко улыбнулся. — Том, перестань, ты судишь обо всем с позиции сердца, это прекрасно, но не всегда правильно.

-Да? А ты в курсе, что, суди я с позиции головы, я вообще бы не стала бы с тобой встречаться? Ты хотя бы знаешь, насколько я боялась тебя, особенно поначалу, особенно тогда, в первый раз? Ты можешь себе представить, как сложно мне было перебарывать себя, свой страх? Это было почти физически больно, не говоря уже о том, как я себя чувствовала при этом!

-Дети, перестаньте, — неожиданно вмешалась в разговор бабушка, о которой в пылу спора, надо отметить, судя по немного испуганному взгляду сероглазого, позабыли мы оба. — А насчет твоих страхов, Омичка, я могу только пораженно констатировать, что ты победила не только себя, чему я невольно восхищаюсь, но и, что еще более невероятно, меня. Я могу с полным основанием говорить, что ты утерла нос своей старой бабке.

Я недоуменно уставилась на нее.

-Прости, родная, но это тоже моих рук дело.

-Это — что? — переспросила я.

-Я понимала, что отпускаю тебя в этот мир совершенно незащищенной, потому как, в отличие от твоего отца, которому я худо-бедно что-то рассказала и научила паре несложных приемов, ты, по нашему совместному решению, должна была оставаться в стороне от нашего мира как можно более продолжительное время. Нам хотелось, чтобы ты вела обычную человеческую жизнь и была независима от их Советов и правил, — она кивнула головой в сторону растерянного Влада, — Потому я наложила на тебя пару печатей, которые помогали бы тебе избегать нежелательных контактов с представителями того мира. Одна — от вампиров, она включала твои защитные силы, в первую очередь ментальный щит, в случае их воздействия на тебя. А вторая — она вновь коротко глянула на Влада, — должна была предохранять тебя от подобных ему.

-Каким образом? — поинтересовалась я, хотя у меня уже и так зародились нехорошие подозрения на этот счет.

-Скажем так, она воздействовала на твои животные инстинкты, немедленно вызывая их к жизни, стоило тебе войти в более-менее тесный контакт с любым представителем из клана хранителей, — смущенно проговорила она.

-И какие именно, можно поинтересоваться? — спросила я, хотя и так уже знала ответ.

-В первую очередь, самый естественный для любого человека, сталкивающегося с неизвестным — страх.

Я вцепилась руками в столешницу, так что пальцы побелели, и с силой сжала челюсти, чтобы не закричать. Так вот почему я так боялась его первое время. Вот почему он пугал меня до потери сознания, стоило ему прикоснуться ко мне. Так вот в чем причина наших первых неудачных попыток быть вместе.

-Омичка, — донеслось до меня как из потустороннего мира, потому как в ушах шумела кровь, и я почувствовала, как занемели мои пальцы, сжимающие стол. В тот момент мне казалось, что через мгновение я услышу хруст ломающегося дерева и звон битого стекла, так сильна была во мне тогда энергия разрушения.

"Томочка, успокойся!", — на меня смотрели обеспокоенные глаза Влада. Он поднялся со своего места и, сев рядом со мной, медленно разжал мои руки, взяв их в свои ладони. Я недоуменно посмотрела на переплетение его пальцев с моими и сердито посмотрела на него.

-Успокойся?! Еще хотя бы один раз я услышу это слово от вас двоих, клянусь, я встану и уйду, — прорычала я, выдергивая свои руки из его захвата. — Прожить двадцать лет в полном неведении относительно того, что, оказывается, за меня все давно уже решено, только я одна, глупая, не в курсе происходящего, потом в течение суток вывалить на меня полный шкаф скелетов, и вы хотите, чтобы я оставалась спокойна?! Вы оба меня переоцениваете или держите за кого-то другого, — я повернулась к бабушке. — Что с ними сейчас? Я про печати.

-Ты их спалила, родная, — отозвалась она. — Не знаю, как тебе это удалось, но факт налицо.

-Именно поэтому он смог связать меня с собой? — вернулась я к теме своего наибольшего интереса.

-Отчасти да, но это скорее было чем-то вроде сигнализации — громкой, но совершенно не мешающей в проведении ритуала. Его суть совершенно в другом, и эти два понятия взаимосвязаны только твоим желанием быть с ним.

-Не поняла, — нахмурилась я. — Судя по его словам, это была случайность. Как я во всем этом поучаствовала, кроме того, что сама не знаю, как избавила себя, любимую, от твоих печатей, к слову сказать, весьма действенных, учитывая мои частые обмороки? — скривилась я.

Бабушка посмотрела на Влада, и он, склонив голову, произнес:

-Хорошо, я сам ей все объясню, — Влад вновь взял меня за руку и посмотрел в глаза. — Том, дело в том, что для ритуала связи достаточно двоим хранителям выпить крови друг друга и... — он запнулся, и я отчетливо увидела румянец на его щеках.

-И что? — я просто сгорала от любопытства, видя его реакцию.

"И провести ночь вместе", — ответил он и бросил смущенный взгляд на мою ухмыляющуюся бабку.

-И все? — потрясенно переспросила я.

-И все! — ответил он.

-И как вы все после этого не переженились там у себя, с такой, мягко говоря, упрощенной схемой вступления в брак?! — не удержалась я.

"Во-первых, для этого обычно есть какое-то предварительное решение обоих сторон, во-вторых, ты часто пьешь кровь своих любовников?"

-Начнем с того, что ты, вообще, у меня первый с подобным статусом, если вдруг ты позабыл, — вновь завелась я. — И кроме того, даже если отвлечься от того факта, что я не припомню, как пила твою кровь, мою уж точно ты пил уже после того, как я тебя "услышала". Что-то у вас не стыкуется! Может, вы оба ошибаетесь на мой счет? — с надеждой спросила я. — И вообще, черт возьми, откуда вы взяли, что у меня с тобой есть эта связь? Может, это просто твоя нереализованная, больная фантазия! — уперлась я взглядом в серые глаза, смотрящие на меня с немым укором.

"Не знаю, как тебе, но мне неприятно слышать подобное", — заметил он. — "Я вот только не пойму, в тебе по-прежнему говорит обида за то, что я скрыл от тебя часть правды, и ты, таким образом, пытаешься мне отомстить, стараясь уколоть посильнее, или ты и правда так думаешь. Прости, Том, но второе, не в пример, больнее. Я, вроде, не настолько плох, чтоб считать меня кем-то, с кем нельзя связать свою жизнь".

Неожиданно он встал и, отойдя к окну, замер там, скрестив руки на груди. Меня запоздало накрыло чувство вины и какого-то тихого отчаяния. Я всем своим существом ощущала его обиду и боль, которую сама же и нанесла ему своими словами.

-Омичка, ты не права, — как бы между прочим заметила моя бабушка. — Какие же вы оба еще дети! Вместо того, чтобы решить, что вам делать дальше, лезете в дебри своих прошлых обид, — она бросила взгляд на Влада, но он даже не повернулся в ее сторону, и меня настигла очередная волна его чувств, от которых в желудке как будто появилась острая ледяная иголка. — Омичка, ты ведешь себя подобно ребенку, которому родители на день рождения подарили вожделенный паровоз, а он дуется на них за то, что они купили игрушку без него. А тебе, Влад, я бы посоветовала почаще разговаривать с нею. Омичка — довольно открытый человек, и способна снести многое, но не предательство.

Влад резко повернулся и, скользнув по мне взглядом, пристально посмотрел в глаза моей бабке.

-Что вы хотите этим сказать?

-Это всего лишь совет, — ответила она, не сводя с него глаз, — так сказать на будущее.

Сероглазый, некоторое время еще всматривался ей в лицо, после чего склонил голову и вновь отвернулся к окну.

-Ну, что — тупик? — спросила я. — Бабуль, расскажи ты тогда, откуда ты узнала о нашей связи.

-По цвету его ауры, — ответила она, кивнув на Влада. — Все связанные хранители, чем-то похожи друг на друга, как братья-близнецы. Кроме того, линия судьбы меняет свой цвет, становясь изумительного серебристого оттенка, ни с чем не спутаешь.

Я тут же припомнила, как переливалась его линия на изнанке мира и как послушно она следовала за моей рукой. Неужели все дело в связи?

-Подожди, — вдруг воскликнула я, — а ты-то откуда это можешь знать?

Бабуля ухмыльнулась.

-А я не упоминала? — невинно приподняла она брови. — В моем случае, я сама на себя накладывала антизнак, потому мне ничего не мешает его самой снять, а потом вернуть на место, по-моему усмотрению.

Сероглазый на миг оторвался от созерцания улицы, но встретившись взглядом с моей бабушкой, вновь занял прежнюю позицию.

"Так и будешь дуться?" — не выдержала я. — "Ну, извини, я не это хотела сказать. Конечно, ты для меня самый лучший, самый белый и пушистый, но Владь, ты мне соврал, и я все еще не могу до конца простить тебе этого. Вот во мне иногда и говорит обида, а она у меня девушка неразумная, ляпает, что ни попади. Мир?"

Он повернулся и, опершись спиной на подоконник, посмотрел на меня.

"В том то все и дело, что помимо нее у тебя есть еще причины, чтобы вот так кидаться словами. Ты ведь и, правда думаешь, что я тебя сковал по рукам и ногам и бесишься, думаю именно поэтому. Видимо свобода для тебя гораздо более значима, чем кажется на первый взгляд, только ты сама себе в этом никогда не признаешься."

"О, я смотрю, ты в очередной раз все за меня решил", — нахмурилась я. — "Я не знаю! Готова повторять это по десять раз на дню — я не знаю, как мне относиться ко всему этому. Ты слишком многого требуешь от меня за столь короткий промежуток времени. Может, решим эту проблему позже, когда меня перестанет сверлить взглядом моя бабка? У нас было водяное перемирие или ты его отменил? Ну, хочешь, я стукнусь головой об стол, чтоб загладить свою вину?"

"А смысл?"

"Тогда у нас будут одинаковые шишки — у меня снаружи, а у тебя внутри головы."

Влад хохотнул и, оторвавшись от подоконника, подошел ко мне и сел рядом.

"Не хочу, иначе меня твоя бабка убьет на месте, за нанесение телесных повреждений ее любимой внучке", — поцеловал он меня в лоб.

"Теперь я знаю, чем тебя шантажировать", — улыбнулась я и переплела свои пальцы с его.

-Помирились?! Что ж, тогда мы можем продолжить, — подала голос моя бабушка. — Владислав, не сочти за грубость, но могу я попросить сварить для меня еще одну чашку твоего замечательного, без всякого преувеличения, кофе.

-О, да конечно, — встал он на ноги, — простите, что не догадался предложить сам.

-Итак, на чем мы остановились? — спросила она.

-Не помню,— пожала я плечами. — Вы меня все время сбиваете.

-Я помню, — отозвался Влад. — И меня этот вопрос тоже волнует. Я действительно пробовал кровь Томы уже после того, как она начала меня "слышать", — я рассеянно почесала свое левое запястье и бабушка скользнув по мне взглядом, посмотрела на сероглазого.

-А ты, Омичка, значит не отрицаешь, что таки отведала его крови непосредственно перед... хм, ритуалом, — усмехнулась она и я покраснела в ответ. Я все еще не могла поверить, что разговариваю об этом со своей бабкой.

-Он порезался, и я непроизвольно слизала пару капель, — выдавила я, — если вы про это.

"Ну, пару капель, это ты преуменьшаешь, порез был все же довольно глубоким. К тому же помимо всего прочего, ты еще мне и губу прикусила до крови", — ухмылялся сероглазый, — "меня потом Алек с Анютой чуть не задразнили. Сказали, что моей репутации грозы вампиров конец, если кто узнает. Покусала собственная девушка."

"Я не помню", — нахмурилась я.

"Еще бы", — веселился он. — "Даже с учетом моей довольно высокой регенерации к их приезду следы все же остались, что говорит о том, что с тобой даже тигр не справится, не приведи Великие Магистры, он вдруг решит напасть на тебя — загрызешь!"

-Обхохочешься! — надулась я, пытаясь в деталях припомнить наши новогодние праздники, но это мне удавалось с большим трудом. Все было покрыто какой-то розовой пленкой бесшабашенного счастья и все прочие мелочи попросту утонули в полном и безграничном наслаждении нашей духовной и телесной близостью. Во всяком случае, на тот момент я думала именно так.

-Ой, дети и как вы жить дальше будете, не представляю, — улыбалась бабушка. — Вам еще расти и расти. Итак, ты, Влад, судя по всему, так и не понял всей жертвы Тамары. И могу вас обоих поздравить из всех видов ритуала связи — вы выбрали самый действенный.

Я удивленно посмотрела сначала на бабку, а после на своего демона. Он ответил мне не менее понимающим взглядом.

-Я что-то пропустила? Меня что успели распять и воскресить? — попробовала пошутить я.

-Омичка, — все еще улыбаясь, произнесла моя бабушка, заглядывая мне в глаза, — только не отнекивайся, я все равно знаю, что этот так, но он ведь был для тебя первым мужчиной?

"Так, приплыли."

Я вновь почувствовала, что стремительно краснею и, судя потому, как Влад резко отвернулся к плите, он тоже был далек от своего обычного невозмутимого состояния.

-Бабуль, даже не начинай! — приложила я ладони к своим пылающим щекам.

"Вот, черт. И как я об этом не подумал?! Это действительно все объясняет!"

-Не подумал о чем? — не сдержалась я.

-А ты смышленей, чем я думала, — повернулась к нему моя бабушка. — Люди все же немного обесценили, особенно в последние годы эту жертву. Многие и вовсе считают позорным сохранять это продолжительное время в своей недолгой биографии, стремясь перевести это как можно скорее в разряд прошлого и как не всегда приятное воспоминание сложить на полку в закромах своей памяти. Забавно, что генетика относительно недавно доказала некую целесообразность прошлых предрассудков. Да, простыни сейчас никто не вывешивает, но поверьте мне, первая кровь имеет довольно сильное действие на изнанку мира и в частности на связь двух людей. Такое никогда не забывается, ни телом, ни душой, и вы, сами того не осознавая, выбрали для себя самый старый из возможных, и одновременно самый сильный по своему воздействию, ритуал связи.

-Ты хочешь сказать, что..., — начала я, -... из-за этого?! Но... Но этого же так мало. И вообще я не понимаю когда... Но это же бред. Это все средневековые глупости. Владь, помоги мне. Скажи что это не правда. Должна же быть другая причина. Может ты меня куснул тогда, а я просто не заметила.

Сероглазый рассеянно посмотрел на меня и я почувствовала его смятение и сожаление. Сожаление?

"Ну вот и дождалась! Вот оно самое верное чувство реакции на все происходящее."

Мне снова стало обидно. Две случайности, сложившиеся вместе, помноженные на желание в квадрате в конечном итоге привели к необратимым последствиям. Уверена, он рано или поздно разочаруется во мне и, вспомнив обстоятельства "вступления в брак", не преминет укорить меня этим. И это как яд, всосется в мозг и, отравляя день за днем наше существование, в конце концов, встанет между нами, став началом конца. Видимо в этом и была его истинная причина не говорить мне о нашей связи. Он сожалел и надеялся избежать этого. Вполне вероятно, что он хотел найти пути для ее разрыва. А что до меня: "Меньше знаешь — крепче спишь!"

-Это можно как-то отменить? — медленно проговорила я и Влад немедленно бросил на меня тяжелый взгляд.

-Нет, — безучастно отозвался он и отвернулся к столу, опершись на него руками. Судя по выключенной плите и уже остывшему кофе, он совершенно забыл о том, что делал до сего момента.

-Омичка, можно тебя на два слова, — обратилась ко мне моя бабушка и я, рассеянно кивнув, вновь бросила обеспокоенный взгляд на Влада. Он не повернулся и я, поднявшись, последовала за своей бабкой.

-Она без колебаний толкнула дверь кабинета и, остановившись на его середине, повернулась ко мне и сказала:

-Прикрой дверь, — я послушно выполнила ее просьбу. — Теперь посмотри мне в глаза, глубоко вдохни и медленно выдохни.

Я по-прежнему, ничего не понимая, выполнила ее пожелание.

-Так, а теперь, вновь вдохни и медленно выдыхая, сосчитай до десяти. Хорошо. А теперь представь, мысленно, что тебя окружает стена. Из чего угодно, хоть из воды, главное чтобы ты знала, что ты внутри нее под защитой, а весь окружающий мир остался за ее пределами. Есть только ты и стена.

Я прикрыла глаза и представила себе наглядную картинку. Правда, вместо воды у меня получился воздух, этакое терпкое марево, поднимающееся от дороги в жаркий июльский полдень и делающее все окружающие предметы размытыми и как бы подрагивающими от невидимого ветерка.

-Хорошо, — донесся до меня голос бабушки. — А теперь, скажи мне родная, почему именно ты выступаешь против того, чтобы быть связанной с ним.

-Я не против, — возмутилась я, но натолкнувшись на ее взгляд, добавила, — ну почти, не против. Мне просто обидно, что это, в сущности немаловажное событие моей жизни, прошло как бы без моего участия. Но я бы и с этим смирилась, узнай я это все вовремя и не при столь неоднозначной ситуации. Мне вообще кажется, что если бы не стечение обстоятельств, я бы еще пару лет пребывала в счастливом неведении относительно всего происходящего.

-Ты хочешь быть с ним?

-Да, — немедленно отозвалась я.

-Ты любишь его.

-Нет! Не знаю, — я забегала по комнате. — Бабуль, я, правда, не знаю. Он порой очень пугает меня тем, что всегда знает, что мне нужно тогда, когда я сама об этом еще даже не подозреваю.

-Ты любишь его и поэтому сердишься. Если бы ты и правда не знала этого или тебе было все равно, то ты никогда бы не отреагировала так бурно на последние события, — мягко проговорила она.

-Бабуль, — задумчиво произнесла я, остановившись напротив нее, — а почему ты сама мне ничего не сказала?

Она посмотрела мне в глаза и взяв за руку медленно проговорила:

-Я боялась, что ты, бросив все, начнешь искать пути и возможности попасть в мир хранителей и попробовать его, как ты говоришь, на собственной шкурке, чтоб испытать себя. Я, знаю, что возможно поступила неправильно, скрывая это знание от тебя, но ты слишком безрассудна, в этом я полностью согласна с Владом, и зачастую действуешь поддавшись порыву своего сердца, игнорируя явные предупреждения разума. Впрочем, моя ложь мне не помогла. Ты и без меня нашла пути, как попасть туда, куда я хотела, чтобы ты попала в последнюю очередь. Хотя, твой выбор не так уж плох и скорее всего вы будете счастливы, но мне от этого все равно грустно, потому как я потеряла тебя.

-Почему потеряла?

-Омичка, я не вернусь. Во всяком случае, по своей воле.

-Но ты же сама сказала...

-Если понадобится моя помощь и то, в крайнем случае. Я слишком много оставила позади и я прекрасно знаю, что пути назад нет. Да я и не хочу возвращаться. Мне нравится моя спокойная жизнь. Знать то, что моя семья рядом — это сейчас для меня самое главное.

-Но... Но я думала, что ты мне поможешь, — тихо произнесла я.

-Конечно, родная. Я всегда помогу тебе всем, чем смогу, но я сейчас для тебя кто-то кто остался в прошлом, а тебе надо думать о будущем. И как не жестоко это звучит, отныне там есть только твой муж. И не надо строить такие моськи, — потрепала она меня по щеке. — Это более чем серьезно и со временем ты поймешь это. Но у меня есть еще один вопрос — скажи мне, что там с Гошей?

-В каком смысле? — удивилась я, столь резкой смене разговора.

-Он готовится к обращению? Когда? Кто второй наставник?

-Да, — протянула я, — церемония через неделю. Второй Алек.

-Ты тоже туда идешь?

-Да, — так же неуверенно проговорила я.

-Не ходи! — неожиданно резко проговорила она. — Это дорого тебе дастся.

-Я не могу, я уже обещала.

-Кому?

-Гоше. Ему нужна моя поддержка.

-Его цель не в этом. Рискну предположить, что он хочет, чтобы ты своими глазами увидела темную сторону своего Влада. Поверь мне — зрелище не из приятных. Все мужчины немножко эгоисты.

-И все же я обещала, — непроизвольно вздрогнув, произнесла я. — Я не люблю нарушать данное слово.

Бабушка закатила глаза.

-Ты слишком правильная для них двоих, — вздохнула она. — Омичка, это их дела, их решения и их планы. Ни один из них не посвящает тебя в них, значит это что-то что связывает их вместе, но не ты, в противном случае Влад бы на это не пошел. Риск уж больно велик, и он знает, что ты его можешь и не простить причини он хоть малейший вред твоему другу, — рассуждала она. — Не давай им втянуть тебя во все это. Я не хочу давить, но твое появление в совете поставит под удар нашу с тобой семью. В первую очередь твоего отца и меня.

-Бабуль, прости, я не могу. Я должна поступать так, как говорит мне мое сердце.

-И что говорит тебе твое сердце? — спросила она.

-Что Гоша совершает большую ошибку и позже он пожалеет о своем решении, но сейчас я просто не могу предать его.

-Омичка, ты даешь ему ложные надежды и поэтому он, помимо всего прочего, продолжает бороться за тебя. В нынешней ситуации — это более чем глупо. Связь — это не штамп в паспорте, это нечто гораздо более сложное и более вечное, если можно так выразиться. Он упустил свой шанс.

-Бабуль, только не говори мне, что и ты знала о том, что он влюблен в меня.

-Конечно, — недоуменно произнесла она. — Одна ты видимо была не в курсе. С чего еще нормальному парню ни на шаг не отходить от симпатичной девушки.

Я тяжко вздохнула.

-Дружба, — уже с большей долей сомнения, чем ранее протянула я.

-Омичка, я тебя избаловала. Скажу тебе по большому секрету, его мама очень надеялась на то, что он все же начнет с тобой встречаться уже не в качестве твоего друга. Да что далеко ходить — я сама на это рассчитывала.

-Бабуль, — потрясенно проговорила я.

-Омичка, ты знаешь, что я люблю тебя и я, правда, считала, что Гоша подходит тебе больше, — я шокировано, смотрела на нее, не зная как прокомментировать это заявление. — С ним ты была бы спокойна и уверена в завтрашнем дне, как за каменной стеной. Влад еще причинит тебе боль, он слишком своенравен и независим. Кажется, он и правда любит тебя, но он еще не определился со своей собственной жизнью, потому тебе придется с ним тяжело. У тебя тоже характер не подарок, потому, родная моя, я могу тебя лишь предостеречь и дать ненужный совет — терпение и еще раз терпение. Доверие и любовь — с ними можно победить все трудности, но вам еще придется доказать, что вы оба в полной мере обладаете этими дарами. Вы еще слишком молоды, но у вас все еще впереди. Ваши судьбы теперь связаны навсегда.

-А связь точно никак нельзя разорвать?

-Нет, родная, — печально улыбаясь, произнесла она. — Бывали единичные случаи, когда оба человека желали этого столь сильно, что связь разрывалась, но цена этого была слишком высока. Не думаю, что вы с ним способны возненавидеть друг друга до такой степени. Ненависть — ужасное чувство. Это как яд выжигающий тебя изнутри. После остается лишь пустота. Боль сравнима разве что с разрывом связи в результате гибели одного из партнеров.

Ее голос дрогнул и она отвернулась от меня посмотрев в окно.

-Ты прошла через это, да? — прикоснулась я к ее руке.

-Не будем о грустном, — отозвалась она и мягко улыбнулась мне. — Пойдем, думаю, тебе самое время поговорить с твоим мужем, — меня опять передернуло, но бабушка лишь усмехнулась. — Ничего, привыкнешь. Если хочешь вновь устраивать с ним мысленные перебранки, снова глубоко вдохни и, считая до десяти на выдохе, представь, как ты рушишь свою стену.

Я последовала ее совету и мысленно сдула ее. Правда, удалось мне это только с третьей попытки, выстроить ее было, не в пример проще.

-Молодец, — похвалила она меня. — Видимо ты уже делала это, хоть и неосознанно. И судя по заминке с ее разрушением, снимать защиту тебе всегда помогали. Хотя, могу предположить, ты не особо сопротивлялась.

Я нахмурилась.

-Не понимаю, о чем ты.

-Скажешь, ты его еще ни разу не блокировала? Ни разу не бывало так, что он переставал "слышать" от тебя даже то немногое, что мог?

Я начала припоминать все те случаи, когда он жаловался, что я закрываюсь от него. Действительно, если сопоставить то, чему сейчас научила меня бабушка с тем состоянием, когда я, отгораживаясь от всего мира, погружалась в свои мысли, то определенное сходство принципов действия нельзя было отрицать. А еще я припомнила, чем обычно заканчивались его жалобы. Он просто целовал меня, так что я забывала о своих думах, остальном мире и полностью растворялась в своих чувствах и ощущениях. Я почувствовала, что краснею.

-Видимо это "да", — улыбнулась она. — В таком случае, я могу посоветовать тебе, ответить ему сейчас той же монетой.

Мы вернулись на кухню, где застали моего сероглазого демона стоящего лицом к окну в своей излюбленной позе, с засунутыми в карманы брюк руками и медленно перекатывающегося с пятки на носок. Судя по всему, он еще и нервничал. Это было что-то новенькое.

-Итак, думаю на сегодня достаточно, — внезапно заявила моя бабушка, когда я уселась за стол и посмотрела на нее. — У меня тоже остались невыполненными несколько неотложных дел и далее вы и сами разберетесь.

-Но бабуль, — начала я, внезапно осознав, что боюсь оставаться один на один с Владом. Страх пробрался ко мне в душу после того, как войдя на кухню, он скользнул по мне взглядом и вновь отвернулся к окну. Он опять сердился. На меня. И почему я не умею обходить острые углы?!

-Омичка, меня ждет дедушка. Если что-то надо — позвони мне. Я пока не могу точно сказать, сколько мы еще пробудем в городе, но операция назначена на завтра и если все пройдет благополучно, думаю, через неделю мы уедем. Владислав, — повернулась она к нему, — не смотря ни на что, приятно было познакомиться с тобой. И я надеюсь, что наши дальнейшие встречи будут не в пример радостнее.

Он развернулся и, сделав пару шагов по направлению к двери, произнес:

-Взаимно, пани Софья. Я провожу вас.

Бабушка обняла и поцеловала меня в щеку, шепнув на прощание:

-Действуй его же монетой, — и, улыбнувшись, ушла.

Я слышала, как хлопнула входная дверь, но прошла одна минута, потом другая, но Влад на кухню так и не вернулся. Дуется! Ну ладно. И я отправилась на его поиски. Странно, но обойдя всю квартиру, я его так и не нашла. Зато обнаружилась пропажа его сумки с документами и пальто в прихожей. Меня ледяной волной затопило отчаяние, и в груди немедленно поселилась тупая боль. Он ушел и не попрощался, оставив меня одну в его квартире. Как он мог?

Я почувствовала себя сиротливой хворостинкой на огромном скошенном поле. И негде спрятаться от пронизывающего ледяного ветра, изо всех сил старающегося пригнуть мою голову в земле. Холодно и одиноко. Горло непроизвольно сжалось, и я прикусила губу, чтоб не заплакать. Недолго думая, я собрала свои вещи и не оставив даже записки, выскользнула за дверь.

Глава 18. "Лента Мебиуса"

Прошло четыре дня с момента, как я ушла от Влада. Нет, не правильно — как я ушла из квартиры Влада. Похандрить и разложить себя на составляющие, обложившись книжками и забыв обо всем окружающем мире, мне, правда, не позволили.

После того, как он оставил меня одну, не сказав ни слова, я сумела понять или как минимум убедить себя, что мир в перевернутом состоянии не так уж и плох. И только я начала радоваться и строить планы на будущее, как пришел мой демон и в очередной раз, образно выражаясь, ударил меня битой по голове, да так что слезы из глаз покатились градом. Он решил изменить нашу историю, вот так вот просто, "вернув все как было до нового года", по его же словам. Я была раздавлена и практически унижена его решением, потому как восприняла это не иначе как признание им его же ошибки в нашей с ним связи. И его пожелание поучаствовать в этом фарсе, поделившись с ним "энергией" я и вовсе восприняла как пощечину. Именно поэтому, зная свою горячность, я прикусила язык и пока не наговорила чего-то такого, о чем буду сильно сожалеть впоследствии, я решила на время уйти из его жизни и забаррикадироваться в общежитии.

Но в тот вечер, вернувшись в нашу с Машкой комнату, я просто и откровенно дала волю слезам. Подруга, увидев меня в тот момент, когда я практически ввалилась в дверь, испугалась, решив видимо, что у меня умер дедушка или случилось что-то ужасное и непоправимое. Четверги никогда мне не удавались. Я прорыдала, чуть ли не пару часов к ряду, а она все время пыталась понять, что произошло и, мне кажется, даже немного была обижена моим молчанием. Но я не могла ей ничего рассказать, тогда пришлось бы выкладывать и все остальное, а втягивать в эту круговерть еще и ее мне с каждым днем хотелось все меньше и меньше.

Поняв, что она и слова из меня не вытянет, она решила позвонить Алеку и, судя по всему получив столь же невразумительный ответ, решила отказаться от своей поездки с ним в Хибины. Тут во мне проснулись остатки разума и я, вынырнув из глубин своего отчаяния, выхватила у нее трубку и сказала, что она шутит. Я помнила, как она мечтала об этой поездке.

-Представляешь, Том, целых пять дней только вдвоем с Алеком, — вздыхала она последние две недели.

И тут она отказывается от своей мечты, только потому, что кто-то наступил мне на сердце, во всех смыслах этого выражения. Я разозлилась на себя, на Влада, да и моя бабушка попала в тот момент под мою мысленную раздачу. Уж, не помню, что именно я наговорила Алеку, но судя по глазам смотрящей на меня Машки, видимо я все же сболтнула что-то лишнее. Последнее, что я помню, это то, что младший Гардинер обещал переговорить с Владом. Прежде чем я вставила хоть слово, он повесил трубку.

"Это становится у него уже дурной привычкой или это я на него так действую?!", — подумала я напоследок, задумчиво рассматривая Машкин телефон в своей руке.

Я поняла, что сердиться мне не в пример проще, чем рыдать и я, умывшись, попутно спугнув своим видом парочку своих соседей, деловито уселась за стол и начала расписывать на бумаге все недостатки Влада. Я всегда так делала, когда мне приходилось расставаться с очередной пассией. Холодная логика зачастую помогала справиться с эмоциями и оставить прошлое позади. Для чистоты эксперимента я взяла и второй листок, на котором начала записывать его достоинства. К моему великому неудовольствию в тот момент он заполнялся гораздо быстрее.

-Том, ты, что Влада решила бросить? — поинтересовалась подруга, протягивая мне чашку горячего чая и подвигая ко мне шоколадку. Я благодарно посмотрела ей в глаза и пожала плечами. Машка уже не раз наблюдала мою экзекуцию над достоинствами и недостатками моих ухажеров и знала, что если уж я села "за перо и чернильницу", как говорила она, значит, я опять готовлюсь сжигать мосты.

-Не знаю. Почему-то с ним у меня этот фокус не проходит, — махнула я рукой на свои каракули.

-Потому что его ты любишь, — ухмыльнулась она, и я легонько стукнула ее в плечо.

-Ты знаешь, Маш, я иногда в это тоже начинаю уже верить. И верю аккурат до того момента как он вновь что-нибудь не выкинет. Веришь — нет, я порой придушить его готова.

-Это только подтверждает мои слова — на своих "прежних" ты так эмоционально не реагировала. — Что на этот раз? — вновь попробовала она выведать у меня причину моих слез.

-Маш, не могу я тебе сейчас ничего рассказать, — печально произнесла я, уловив в ее глазах тень обиды. — Разберись с Алеком и его тараканами, и я тебе все-все выложу, как на духу. Ну, вот честное пионерское! Хотя, Машуль, положа руку на сердце, я уже не хочу, чтобы ты влезала во все это. Мне и Гошки хватит, за глаза и за уши.

-А что там с Гошкой? — поинтересовалась она. — Я смотрю, они с твоим Владом все же нашли общий язык.

"Не то слово нашли!"

Грудь опять заныла и я на этот раз не смогла понять, это произошло от упоминания имени сероглазого или из-за волнения за судьбу лучшего друга. Я, было открыла рот чтоб ляпнуть очередную глупость или отшутиться, но она уже прервала меня:

-И это тоже относиться к вашей великой тайне, — ухмыльнулась она и глубоко вздохнув, добавила, — ох, и хочется и колется. Ладно, давай спать ложиться, утро вечера мудренее, — сладко зевнула она.

-Маш, езжай с Алеком, а! Ты же меня знаешь, ну, повою пару дней на луну и все опять вернется на круги своя. Не умею я долго дуться, хотя в этот раз уж больно хочется изменить своим принципам, — рыкнула я напоследок, вновь вспомнив равнодушие Влада и его холодный расчет в решении нашей "проблемы" со связью.

-Вот именно поэтому я лучше останусь с тобой, а ноги переломать я себе всегда успею, — мягко улыбнулась она и я почувствовала, как у меня в горле встал комок, а к глазам вновь подкатывают слезы.

-Машка, — порывисто обняла ее я, — и откуда ты взялась в моей жизни и, главное, кого я должна благодарить за то, что ты такая, какая есть. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю?!

-Знаю, знаю. Ты всегда так говоришь, когда шоколадку слопаешь, — рассмеялась она. — Последнюю, как всегда, к слову сказать.

-Н-да, что то они у нас в последнее время не залеживаются, — протянула я, изучая фантик от женских гормонов счастья. — От этих парней одни расстройства. Надо завязывать!

-С чем, — усмехнулась она, — с парнями или со сладким?

-Да с обоими, — улыбнулась я. — И то и другое плохо сказывается на фигуре.

-В каком смысле? — настороженно поинтересовалась она.

Мысленно повторив наш последний диалог, я не выдержала и совершенно искренне расхохоталась, поняв двусмысленность последней фразы.

-Машут, это не то, что ты подумала. Я всего лишь имела в виду, что с тех пор, как появился Влад, я пешком вообще ходить разучилась и как следствие — моська по циркулю, — надула я щеки.

-Да все ты опять выдумываешь, — облегченно выдохнула она. — Уф, а я уж подумала, вы из-за этого поссорились, хотя, честно говоря, не думаю, что Влад способен бросить беременную его ребенком любимую женщину, — задумчиво закончила она.

-Туфу-тьфу-тьфу, — постучала я по столу и по лбу для надежности, — накаркаешь еще. И с чего вы все решили, что я беременна?!

-Все? — скептически приподняла подруга бровь.

-Да, я сегодня Лешку встретила, он тоже решил что я, выражаясь его языком — "залетела".

-Может, для надежности, завтра тест купишь, — осторожно начала она.

-И что он покажет в середине цикла? — скривилась я. — Да нет, Машуль, мне кажется, я сразу почувствую, если что-то не так.

"Или мне бабуля скажет", — добавила я про себя.

-Ну-ну, — ухмыльнулась Машка и, вздохнув, добавила, — мне бы твою уверенность.

-Так, — протянула я, почувствовав нерешительность в голосе подруги и как гончая почувствовавшая запах крови своей жертвы, пристально посмотрела ей в глаза, — Машка колись.

-В чем? — недоумевала она, отводя взгляд.

-Машута, — ласково начала я, взяв ее за руку, — что есть сомнения? Я ничего никому не скажу.

"И даже не подумаю если надо", — добавила я про себя.

-Том, может это просто из-за сессии и волнений, у меня бывает, — начала юлить она.

-Сколько? — выдохнула я.

-Неделя уже, — прикусила она губу.

-Неделя! — воскликнула, вскакивая я. — И ты молчишь? Когда? Как? Почему? Машка! Ты что с ума сошла? Алек знает?

-Нет, конечно, ты что. Может и обойдется еще, я ж говорю, у меня бывает, что цикл сбивается.

-Когда? — потрясенно спросила я, все еще не до конца осознавая случившееся. Мои разногласия с Владом как-то сразу померкли в свете открывающихся событий.

-В новый год, — смущенно проговорила она, — после того как тебя Влад наверх уволок я как-то сразу поняла, что больше сдерживать себя не в состоянии. Это было просто... волшебно, и это был единственный раз, когда мы забыли об осторожности.

"Черт", — мысленно простонала я, — "я оказывается еще и косвенно причастна ко всему этому бедламу. Не жизнь, а сплошные именины сердца!"

Я не раздумывая, начала одеваться.

-Том, ты куда? — испугалась она, с подозрением смотря на мои лихорадочные сборы.

-В аптеку, — нервно хохотнула я. — Устроим себе сегодня парад полосок. Ненавижу подвешенное состояние неопределенности. Жди здесь, я скоро вернусь.

Разыскав круглосуточную аптеку, я одним махом купила сразу семь тестов разных марок, пять Машке и два на всякий случай себе, ну мало ли что. Хотя мысль об этом "ну мало ли" сразу ледяной волной прокатилась у меня по позвоночнику и скрутила внутренности в тугой комок страха и неуверенности. Машка глянула на мое раскрасневшееся от мороза и быстрого бега лицо с тихой обреченностью посаженного в клетку лесного зверя. Высыпав, перед ней содержимое пакета, я сунула ей в руки сразу три коробочки.

-Маш, все равно знание в данном случае лучше, чем неопределенность, — убежденно проговорила я. — Мне с тобой пойти или сама справишься?

-Может еще подождать пару дней? — с надеждой произнесла она.

-Чего? У моря погоды?! Машка, ну сделай это для меня, пожалуйста, — умоляюще посмотрела я на нее.

Подруга тяжко вздохнула и выскользнула за дверь. Я от нетерпения, как будто решалась моя собственная судьба, начала бегать по кругу, потому как сидеть я точно уже не могла. В голове была полная неразбериха и мысли, проносящиеся со сверхсветовой скоростью, никоим образом не давали мне возможности прийти к какому-либо определенному решению. Глянув на часы, я поняла, что подруги нет уже более двадцати минут, и решила отправиться на ее поиски. Впрочем, нашлась она довольно быстро. Машка сидела на подоконнике в конце нашего полутемного коридора, уткнувшись лбом в стекло.

-Маш, — тихонько притронулась я к ее руке. — Ну что?

Она молчаливо протянула мне все три белые полоски картона.

-Великие Магистры! Машка, твою мать! — воскликнула я, непроизвольно улыбаясь до ушей. — Ой, прости.

-Что мне теперь делать? — тихо проговорила она. — Том, у тебя деньги есть?

-А ну не смей! Даже думать так нельзя! Пойдем, — стащила я ее с подоконника, — у нас вся ночь впереди на обдумывание планов.

-Сама не пойдешь? — тихо поинтересовалась она.

-Да говорю ж, мне пока без толку, даже если и есть что, — вздохнула я. — Но ради тебя и чистоты эксперимента, можно, пожалуй.

Как и следовало ожидать, мои полосочки от Машкиных отличались, как конь от зебры — не смотря на схожесть форм, чего-то явно не хватало. Машка увидев результаты моих тестов и вовсе сникла.

Поняв, что самое лучшее лекарство для нее сейчас это объятия Морфея, я напоила ее чаем с медом и уложила в кровать. Мне же, спать не хотелось совершенно, потому забравшись с ногами на подоконник, я стала смотреть на огни ночного города, раздумывая надо всем произошедшим в последние пару дней. Посмотрев на мирно спящую Машку, я поняла, что, пожалуй, у меня с моим демоном схожая проблема. Мы обе с моей подругой не могли полностью доверять своим партнерам, и от этого мне стало грустно. Любовь, возможно, это и была та самая движущая сила, заставляющая совершать наши необдуманные действия и поступки, но без доверия и открытости, это была неуправляемая сила, не дающая успокоения и уверенности в завтрашнем дне.

Полоснув фарами по стене соседнего дома, под окном замерла до боли знакомая машина, и я неосознанно тут же отгородилась от мира "стеной". Мой демон вышел на улицу, и, прислонившись к черному боку своего железного коня, посмотрел на мое окно. Я знала, что он видит меня и скорее всего, пытается мне что-то сказать, но я просто смотрела во двор, на него и молчала. Во мне вновь зашевелились прошлые обиды, вызванные его словами и на время отступившие под натиском последних грандиозных новостей, и я не могла просто взять и оставить все как есть, без решения и осознания наших отношений. Время, мне требовалось время. Боль притупилась, но еще не прошла, потому я лишь медленно покачав головой, сползла с подоконника и отправилась спать. Тем не менее, ледяной комок в груди начал потихоньку таять, от осознания того, что он находился рядом и что он все же пока не отказался от нас.

-Том, это опять тебе, — кинула мне Машка на кровать очередную открытку.

С трудом разлепив глаза, я протянула руку и, на ощупь, ухватив кусочек картона пальцами, поднесла его к лицу. Как и в прошлых четырех открытках на этой красивым почерком черной пастой было выведено только одно слово: "Прости". Неизменные три крестика в конце заставили меня улыбнуться, и я сладко потянулась.

-Томка, может, этот ботанический сад все же к себе в комнату затащим? — спросила Машка, усаживаясь мне на кровать. — Ты ж уже простила его, я по глазам вижу.

Каждое утро, начиная с момента, как я вернулась в общежитие и Машка узнала о своем положении у нас под дверью появлялись корзины цветов. Когда я говорю "корзина" я имею это в буквальном смысле слова. Каждый раз это были мои любимые чайные розы, нежно-желтые с розовой каемкой по краю лепестков. Как он узнал, я не имела ни малейшего понятия, хотя с его-то способностями. Но не это приводило меня в душевный трепет и заставило разрыдаться в первое утро, когда я, к слову сказать, себе чуть шею не свернула, споткнувшись спросонья об этот кустик. Больше всего меня тронула простая открытка с одним словом надписанная его рукой. Ни единого лишнего слова. Все вложено в одно, скрывающее, безусловно, намного больше дум и желаний, чем кажется на первый взгляд.

В итоге сейчас у нас в коридоре на каждом окне стояло по огромному букету, а в воздухе витал аромат цветочного магазина.

-Простила, конечно, — усевшись на кровати, ответила я. — Но скажи я ему об этом так скоро, он решит, что со мной и дальше можно творить, что ему вздумается и сообщать об очередных событиях постфактум. Меня больше интересует, как ты себя чувствуешь?

-Да нормально я себя чувствую, — рассмеялась Машка. — Ты теперь каждое утро будешь меня об этом спрашивать? Врач же сказал, все нормально.

Три дня назад я, прихватив кредитную карточку Влада, попутно угомонив свою совесть, что это, в конце концов, их родная кровь, затолкала Машку в частную клинику, где ей за полдня провели все возможные анализы и обследования. Общим вердиктом было, что у нее срок пять с половиной недель и по всем анализам мама и ребенок здоровы. Радостное событие по их подсчетам намечалось на первую половину сентября. Машка сидела и улыбалась сквозь слезы. На все мои попытки и откровенные подначки сообщить ей обо всем Алеку, она неизменно мотала головой, списывая все на желание осознать все самой и для начала подготовиться к самому худшему.

-В конечном итоге ничего уже изменить нельзя, — на что я мысленно фыркнула, припомнив причину нашей с Владом ссоры, — так что неделей раньше, неделей позже — это уже не имеет никакого значения.

В итоге, мы начали вести образ жизни двух затворниц, избегающих общения со своими потенциальными половинками. Причем ни одна из нас так и не смогла четко сформулировать, чем именно вызвано наше желание уйти в подполье. На ум приходило только страх, в Машкином случае, и упрямство в моем.

-Однако, каникулы замечательная вещь, — сладко потянулась я и свесила ноги с кровати. — Куда сегодня пойдем? — я бросила взгляд в окно. — Судя по Солнышку, на улице страшный дубак. Может, пойдем в музей какой погреемся? Сто лет не была у импрессионистов. И потом, будущим мамам полезно смотреть на прекрасное, чтобы ребенок правильно развивался, — ухмыльнулась я.

Машка кинула в меня подушкой.

-Ты смотрю, быстро вошла в роль заботливой тетушки, — вернула она мне улыбку. — Эрмитаж так Эрмитаж. Мне, в общем-то, все равно и потом сидеть в четырех стенах уже тяжко, — добавила она, выуживая из стопки на столе очередную книжку по азам для беременных.

Мы с ней в день визита к врачу скупили, чуть ли не половину в соответствующей секции книжного магазина. Чем вызвали сочувствующий взгляд молодого парня на кассе, не преминувшего скользнуть взглядом по правой руке Машки, расплачивающейся с ним в тот момент и позволившим себе так же удовлетворить свое любопытство и по отношению к моей скромной персоне. Не будь я все же так рада за подругу и, не желая вызывать в ней очередную волну неуверенности и страха, я бы точно что-нибудь выдала этому "сочувствующему" о смысле жизни и его манерах.

Дома подруга обложившись книгами, немедленно углубилась в изучение нового для нее знания. Самое ужасное во всем этом стало то, что она начала делиться им со мной. Я ради интереса, пролистав пару книг с картинками, и уткнувшись в фото с довольно откровенной сценой родов, с трудом затолкала свой мгновенно взбунтовавшийся желудок обратно на место, решила к этой литературе пока больше не притрагиваться. Но к сожалению уши я заткнуть не могла.

Вот и сейчас, покусывая крекер, Машка уселась на кровать и тут же углубилась в чтение. Видимо завтрак сегодня я опять буду готовить только на свою голодную персону.

-Ой, Том, представляешь, к концу беременности количество крови в организме женщины увеличивается почти в полтора раза, — произнесла Маша, не отрываясь от книги, пока я переодевалась в домашний костюм. Я скрипнула зубами.

"Началось!", — мысленно простонала я. — "Еще пара дней и я сама все Алеку расскажу. Пусть она его мучает этими знаниями, мне и без них хватает ужасов в своей жизни."

Я поставила чайник и в раздумье стояла у раскрытого холодильника, прикидывая, что именно составит мой сегодняшний завтрак, когда в дверь коротко стукнули, и я почти благодарно крикнула:

-Войдите.

В дверях замер необычайно бледный Алек и, судя по его горящему взгляду, я поняла, что Машке уже ничего говорить не придется. Даже не поздоровавшись со мной, он быстрым шагом прошел в комнату и присев на корточки перед вмиг побелевшей Машкой, спешно прикрывшей книгу подушкой, взял ее за руку и произнес:

-Почему ты мне не сказала?

-Не... не сказала что? — заикаясь, произнесла подруга. В ее взгляде явственно читался испуг.

-Машуль, родная моя, почему ты сразу не позвонила мне и не сказала, что ждешь ребенка?

Машка вырвав свою руку из его ладони, прикрыла рот руками.

-Но... но как ты... Тома, — посмотрел она на меня с упреком, — я же просила, — в ее глазах заблестели слезы.

-Я тут ни при чем! — сердито выдала я.

-Мне Влад сказал, — бросил он короткий взгляд в мою сторону.

-Я так и знала, — заключила я. — Больше некому. То-то его машина каждый вечер под окнами стоит.

-Из-за тебя, между прочим, — бросил он.

-Это наши с ним дела, — огрызнулась я.

-Я и не лезу. Тем более, что догадываюсь в чем проблема, хоть он и не говорит.

В ответ я только всплеснула руками.

-Всезнающий ты наш, а тебе не кажется, что и ей кое-что тоже пора бы узнать о вашей дружной семейке, — не удержалась я, указывая рукой на Машу. — Если ты, конечно, не пришел сказать, что она тебя недостойна и ты в очередной раз струсил, — скрестила я руки на груди.

-Никогда! — убежденно произнес он. — Я не бегаю от трудностей.

-Это ты Владу будешь рассказывать. Вы два сапога пара. Ты уже один раз отказался от своей судьбы, кажется, у вас это так называется, — сердито произнесла я.

-Я пытался избежать...

-Чего? Неизбежного? — не унималась я, сама не до конца понимая, с чего я взъелась на него. Глянув на испуганную Машку, молчаливо взирающую на нас, я утешила себя тем, что всего лишь пытаюсь защитить ее от того же незнания и манипулирования, которому подверглась я сама со стороны Гардинеров. Мне хотелось, чтобы моя подруга узнала, наконец, с кем ей предстоит связывать или не связывать свою дальнейшую жизнь, чтобы потом ее не настигло разочарование и неуверенность, захлестнувшие меня в тот момент, когда передо мной открылась вся правда моей собственной жизни. К тому же, скорее всего, ее ребенок унаследует все гены его отца. И это тоже может стать проблемой, не обладай она необходимым знанием.

-Ты себе даже не представляешь во что..., — его голос сорвался.

-Раньше нужно было об этом думать! — жестко сказала я. — Ты уже выбрал этот путь, так будь добр следовать по нему до конца, но учти Машку я в обиду не дам. Надо будет, бабулю позову, если сама не справлюсь. Чувствую, если она уже смогла навести у вас шороху в свое время, повторить этот подвиг в отношении тебя ей не составит особого труда.

-О, пошли угрозы, — встал он на ноги, сверкнув глазами. — А с чего ты вообще взяла, что я способен причинить ей вред?

-Потому что вы привыкли распоряжаться чужими судьбами, а Маша мягкий и ранимый человек и я не хочу, чтобы она стала вашим очередным подопытным кроликом. Я всего лишь предупреждаю, что за нее я и тебе по шее надаю и кому бы то ни было, если он посмеет ее обидеть.

-Я понял, — произнес он и неожиданно широко и искренне улыбнулся, чем в мгновение ока лишил меня дара речи и желания продолжать эту глупую перебранку. — Я чувствую, мы с тобой найдем общий язык, хоть и не сразу.

Он вновь присел на корточки и, повернувшись к ничего не понимающей Машке, безмолвно переводящей взгляд с меня на него, вновь взял ее за руку и произнес:

— Машенька, как ты себя чувствуешь?

Я, не удержавшись, хохотнула и подруга непроизвольно улыбнулась.

-Нормально, — произнесла она. Отодвинув подушку, она пролистнула книгу и протянула ему фото с ее последнего УЗИ. — Маленькая черная точка, — пояснила она.

Алек сел на кровать рядом с ней и, притянув ее к себе, поцеловал в макушку.

-Почему ты сомневалась во мне?

-Не знаю, — неуверенно начала она. — Ты слишком таинственный и немного нереальный, а это, — она указала на фото, — самая настоящая жизнь. Со всеми ее плюсами и минусами. Я испугалась того, как ты это воспримешь. Мне казалось это не для тебя.

-Ты знаешь, после свадьбы Влада, это пожалуй самая важная вещь, которая имеет огромное влияние на мою жизнь и делает меня просто бесконечно счастливым, — ответил, улыбнувшись он. — Хотя, нет, это во сто крат важнее.

-Правда? — с надеждой произнесла она.

-Конечно, да, родная моя, — отозвался он, нежно поцеловав в губы. Я почувствовала себя лишней на этом празднике жизни и, повернулась, чтобы уйти, когда до меня донесся машин голос:

-Какой свадьбы Влада? — и я вернулась на место.

-Сам рассказывай, — бросила я в ответ на взгляд Алека. — Тут я тебе не помощник.

-Н-да, не завидую я братцу, — ухмыльнулся он. — Он с тобой еще наплачется!

-Ой, ли! — фыркнула я. — Такое чувство, что это все моих рук дело. У тебя, к слову сказать, такая же проблема, что и у него — всю информацию клещами вытягивать надо!

-А ты язва, — заметил он.

-Ха, родственничек, скажешь не права?! Да, — припомнила я, — и еще раз бросишь трубку и я за себя не отвечаю. Я не Машка, молчать не буду!

-И слава Великим Магистрам, — рассмеялся он и поцеловал подругу в висок.

-И все же, — вклинилась Маша, — что за свадьба? Ты поэтому с ним поссорилась? И почему я ни сном, ни духом, — посмотрела она на меня.

-Долго рассказывать. Отчасти, да поэтому, — протянула я. — Скорее из-за того, что он опять все решил за меня. Где он кстати? — обратилась я к Алеку.

-А сама не знаешь?! — ухмыльнулся он.

Я прислушалась к своему сердцу и поняла, что такое тепло и умиротворенность может быть только когда он неподалеку. Проверяя свою догадку, я подошла к окну и выглянула на улицу.

-Блок сними, — подал голос Алек.

Проворчав что-то о всезнающих белобрысых родственниках и упрямых сероглазых демонах, я прикрыла глаза и повторила все то, чему меня учила бабушка.

"Поднимайся, преследователь", — весело пропела мысленно я. — "Будем Машке мозги мыть и решать, что делать дальше."

"Я прощен?" — немедленно донеслось до меня.

"А сам-то как думаешь?! Уже пару дней как", — улыбнулась я, глядя на парочку в нашей комнате.

"А почему ты говоришь мне об этом только сейчас?"

"Потому что именно сейчас я счастлива!"

"И что именно послужило причиной?"

"Да все в купе, но больше всего то, что теперь обо всех тонкостях и медицинских аспектах вынашивания ребенка будет узнавать его папаша, а не бедная, боящаяся этого до ужаса, соседка по комнате!"

Алек хохотнул и я кинула в него книжкой со стола. Он ловко одной рукой поймал мой снаряд и, улыбаясь, посмотрел на меня.

"Я с тобой через пару дней об этом поговорю и посмотрю, как ты запоешь, когда узнаешь во всех подробностях процедуру наложения щипцов или о способах пеленания младенцев."

"А со мной, ты об этом поговорить не хочешь?" — материализовался в дверях Влад.

"Только не говори мне, что ты ему завидуешь", — подошла я к нему на расстояние вытянутой руки и, приподняв бровь, скептически посмотрела ему в лицо.

Боже, как я соскучилась по нему. Его аромат, немедленно вскружил голову и я с немым, еле сдерживаемым восторгом, посмотрела ему в глаза. Как я прожила эти дни без его сияющих глаз, сейчас, когда он неуверенно протянув ко мне руки, привлек к своей груди, я уже не могла себе ответить.

"И все же я ему завидую", — ответил он, вновь заглядывая мне в глаза.

"Даже не думай! Я еще от нашей... хм, свадьбы не отошла!"

"Кстати о свадьбе", — произнес Влад, — Алек, держи! — и он кинул какой-то небольшой предмет ему точно в руку, мгновение назад извлеченный из кармана пальто.

"Мы в коридоре", — добавил он и потянул меня за дверь.

-Что ты ему дал? — не удержалась я, примащиваясь на подоконник, рядом с одной из своих корзинок с цветами.

-Почему ты отказалась он всех цветов? — вместо ответа поинтересовался он.

-Потому что самое дорогое я забрала себе, а упаковку оставила на радость остальным, — достала я из кармана его открытки.

-Ты меня опять удивляешь, — протянул он. — Я думал, все девушки любят цветы.

-Сам же говорил, что я не все, — ухмыльнулась я.

-Mia Culpa, — произнес он, слегка улыбаясь и склоняя голову. — Итак, что ты для меня приготовила?

-А что я для тебя должна была приготовить? — непонимающим взглядом посмотрела я на него.

-Том, зная тебя, я ожидаю списка условий на минимум двадцати листах, при которых я смогу беспрепятственно делать, скажем так, — и он без предупреждения впился мне в губы.

"Хитрюга", — по-прежнему не открывая глаз, и, упершись лбом в его плечо, подумала я. Сладость его губ и дыхания, тепло его рук окончательно сломили мое сопротивление. Если пару минут назад я и хотела выдать ему что-нибудь на этих самых двадцати листах, то сейчас я только и могла думать о том, как я прожила почти неделю без его объятий.

-Ты передумал? Почему? — все же спросила я самый главный вопрос, причиняющий больше всего душевных страданий и наполнявший меня страхом перед будущим. Я боялась проснуться с мире где мы возможно будем друг для друга чужими людьми.

-На самом деле я этого и не хотел, — задумчиво произнес он, теребя мой локон.

-Но тогда...

-Зачем? — закончил он за меня и я лишь молчаливо кивнула. — Потому что я хотел дать тебе то, что ты хочешь. Я всегда старался дать тебе то, что ты хочешь, просто это порой больше походило на то, что хотел я. На самом деле мы с тобой похожи, я понял это за прошедшие несколько дней с особой ясностью. Мы с тобой оба не терпим, когда за нас делают выбор и тем не менее все время поступаем так в отношении окружающих.

-Владь, и что нам тогда делать? Это же тупик.

-Нет, родная, это лента Мебиуса. Трехмерная модель бесконечности.

-Да знаю я, что это такое, — нетерпеливо отмахнулась я.

-При движении вперед, кажется, что ты перешел на новую плоскость, но на самом деле, сделав очередной виток, ты понимаешь, что вновь вернулся к началу. Вот только понять где начало и где конец, становится все сложнее с каждым новым витком. Вспомни, с чего мы с тобой начали.

-Не знаю как ты, но я определенно со страха и неопределенности.

-И я про то же. Преодолеть все свои страхи, чтобы в новом статусе вновь вернуться к ним же.

-Под статусом я так понимаю, ты имеешь в виду брак, — неуверенно произнесла я. Я начинала нервничать, потому, как не догадывалась, к чему он клонит. Вытянув из корзинки одну из роз, я медленно начала ее ощипывать.

-Том, я говорю о том, что ты не хочешь продолжить движение вперед, все время чего-то опасаясь. Мне казалось, что ты преодолела это. Ранее это можно было списать на защиту твоей бабушки, но ведь ты и сейчас боишься переселяться ко мне.

Я хотела было протестовать, но потом поняла что он прав.

-Я не знаю, — неуверенно произнесла я. — Я боюсь всего того что именуют браком. Я всегда считала, что у меня будет время на раздумье, подготовку, медовый месяц, в конце концов, прежде чем тебя не засосет в болото единообразия и повторяемости. Я поняла, что этот необходимый ритуал помогает понять человека, с которым тебе предстоит провести, возможно, всю жизнь и в случае чего дернуть за рычаг "катапультирование". А у нас с тобой все наоборот. Как в "Алисе в зазеркалье" — сначала хлещет кровь, а потом мы уже колем себе палец.

-А если провести весь необходимый ритуал, от начала до конца, ты примешь ситуацию такой, какая она есть и начнешь двигаться дальше? — отобрал он у меня общипанную мною розу и притянул к себе. Я обвила его ногами и положила руки ему на грудь.

-Один ритуал, мы я так понимаю, уже провели, — хохотнула я. — Владь, скажи прямо, к чему ты клонишь?

-Выходи за меня, — заглянул он мне в глаза.

-Ничего глупее в своей жизни не слышала, — не удержалась я и он нахмурился. — Владь, прости, но зачем тебе это сейчас, когда у нас есть эта ваша связь.

-Ну, во-первых, не "ваша", а "наша", — как можно спокойнее попытался ответить он, но я уловила смену его настроения и невольно сжалась. — А во-вторых, у меня осталась последняя надежда убедить тебя в серьезности своих намерений в отношении тебя, как моей судьбы — это добавить чего-то материального в наш с тобой брак. Я понимаю, почему тебе так трудно принять его. Ты не впитывала все это с молоком матери, не воспринимала это как само собой разумеющееся, потому что ты не росла с этим знанием и уверенностью, что тот другой мир рядом с тобой и что ты способна протянуть руку, чтобы пощупать и понять, хотя бы отчасти, через него тот, что находится у тебя перед глазами. Для тебя связь по прежнему лишь звук, возможно неприятный, но, тем не менее, не несущий особой смысловой нагрузки. И меня ты по прежнему воспринимаешь как очередного своего ухажера и все время ждешь подвоха с моей стороны. Не отрицай, по глазам вижу.

-Но ты и правда иногда делаешь мне больно, — заметила я.

-Я знаю, что это самонадеянно, но я попытаюсь измениться.

-Ладь, это утопия, — ухмыльнулась я. — И ты знаешь об этом.

-Уже хорошо, что и ты понимаешь это, — рассмеялся он. — Что ты хочешь?

-В каком плане?

-Что ты хочешь, что бы я сделал, чтобы ты смогла, наконец, принять нас.

-Мне нужно доверие и вера в то, что завтра будет так же как вчера.

-Ой, ребенок, ты оставляешь слишком тонкую грань, по которой можно пройти, не свалившись в пропасть. Ты хочешь одновременно и разнообразия и стабильности. Что ж, уговор дороже денег. Итак, ты выйдешь за меня?

Я склонила голову набок и улыбнулась.

-И ты будешь делиться со мной всем-всем?

-Обещаю, — вернул он улыбку.

-Тогда договорились, — еще шире улыбнулась я.

-В переводе это видимо значит "Да".

-Да, — легко прикоснулась я к его губам, но прежде чем я отстранилась, он перехватил инициативу и зарывшись ладонями мне в волосы, углубил поцелуй.

Отступив на шаг назад, он стянул меня с подоконника и неожиданно для меня, опустился на колено.

-Ты что с ума сошел?! — не удержалась я. — Тут полы дай бог раз в неделю моют.

-Шшш... Я хочу, чтоб все было красиво, — посмотрел он на меня снизу вверх.

-Красиво?! В общаге?! Ладь, встань немедленно или я передумаю, — припугнула его я, тем не менее, улыбаясь до ушей.

-Дольше разговариваем, — по-прежнему не поднимаясь на ноги, отозвался он, и я закатила глаза. Я возблагодарила всех святых за то, что сейчас были каникулы и коридор был пуст, потому как щеки у меня медленно, но верно начали наливаться румянцем от абсурдности этой сцены.

-Тамара, я обещаю, что буду любить и заботиться о тебе столько, сколько судьба отмерит нам времени на наш земной век. Наши судьбы отныне связаны на изнанке мира и я хочу, чтобы это кольцо отныне связывало нас и в мире реальном.

Откуда он его извлек, не имею ни малейшего понятия, но я даже глазом не успела моргнуть, как что-то скользнуло мне на безымянный палец правой руки, которую он все это время держал в своей ладони.

-Боже мой, какая красота, — не удержалась я, изучая хитросплетение линий и узоров из двух разных металлов, соединенных в одну паутину подобную вологодскому кружеву и скрученному, по замыслу ювелира в кольцо.

-Это обручальное кольцо моей матери, — донесся до меня тихий голос Влада.

-Ладь, — потрясенно проговорила я, поднимая на него глаза, — но ведь... я не...

-Можешь, — твердо произнес он. — Оно твое.

Я глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь не заплакать, но пара слезинок все же скатилась у меня по щекам, и я неосознанно вытерла их тыльной стороной руки.

Влад поцеловал мои глаза, сначала правый, а потом левый и прошептал:

-А сейчас-то ты почему плачешь?

-Потому что так не бывает, — грустно улыбнулась я. — Мне кажется еще немного и я проснусь у себя в кровати, за окном будет моросить осенний дождь, а ты окажешься всего лишь персонажем моего сна.

-Пойдем, я тебе докажу что это не сон, — ухмыльнулся он.

-А завтраком покормишь? — не удержалась я. — Машка по утрам теперь вообще мало ест и как следствие совершенно забывает о том, что я по утрам ем как раз довольно много.

-Идем, бедный, голодный ребенок, — шутливым голосом произнес он и чмокнул меня в нос.

-Мне бы переодеться, — заметила я, показывая на свои любимые спортивные брючки и футболку с длинным рукавом.

-Зачем? — дьявольски ухмыльнулся он. — В ближайшие сутки одежда тебе все равно не понадобится, — и, наклонившись к моему уху, горячо прошептал, — Я очень соскучился.

Я почувствовала, как мое тело непроизвольно задрожало от этих слов и я, глубоко вздохнув, ухватила его за воротник пальто и притянула к себе.

-Давай выгоним Алека с Машкой на прогулку, им будет полезно, — прошептала я ему в губы. — Все что смогли они уже сделали, — ухмыльнулась я и провела большими пальцами по внутреннему краю пояса его брюк, слегка процарапав ногтями кожу его живота и спины, — и потом я тоже соскучилась.

Влад мысленно простонал.

-Иди, переодевайся, соблазнительница, — подтолкнул он меня к двери нашей с Машкой комнаты, напоследок прихлопнув ладонью по моей пятой точке.

Зайдя внутрь, я невольно замерла, залюбовавшись, открывшейся моему взгляду картиной. Машка по прежнему сидела на кровати, в своей излюбленной позе — сложив ноги по-турецки, а Алек, стоя перед ней на коленях и приподняв вверх ее футболку, прижался лбом к ее животу, удерживая своими руками ее запястья.

-Ну, что, — подал голос, позади меня мой демон и, Машка инстинктивно тут же дернулась, стараясь вырваться из захвата Алека, — каков вердикт?

-Влад, у тебя просто талант прерывать меня на самом интересном, — повернулся к нам Алек, присаживаясь на кровать, справа от Маши. — Определенно девочка, — нахмурившись, произнес он, — но...

-Дальше я сам, — неожиданно серьезно произнес Влад, и присев на кровать слева от Маши взял ее за руку, спросил, — ты позволишь?

Подруга автоматически мотнула головой и, Влад вторую свою руку положил ей на живот, а у меня от нахмуренного взгляда Алека и сосредоточенного сероглазого по спине пробежал озноб.

"Нет. Это не может быть так скоро. Владь, скажи мне, что это не так, ну пожалуйста."

Сероглазый пару раз моргнул и печально заглянул мне в глаза.

"Прости, но я тоже не вижу ее рождение."

-Нет, нет, это не правда! Она должна родиться! Просто ... должна, — крикнула я и, чувствуя, как в глазах закипают предательские слезы, выбежала обратно в коридор.

-Тома, — нагнал меня там Влад и развернул к себе, — я знаю это жестоко, но постарайся держать себя в руках. Ты до полусмерти напугала Машу, и теперь она воображает себе не весть что.

-Я... я не могу. Ты же говорил, что у них есть время! Ты... Я поверила... Я не могу так. Это нечестно! Они же счастливы! Это жестоко! — плакала я, вцепившись ему в свитер. — Скажи, что ты ошибся! Скажи, что все можно изменить. Я поверю тебе! Ну, пожалуйста. У тебя же есть время.

-Я ничего не могу сделать, — глухо произнес он. — Ничего.

-Но, Алек, может он... Но ведь должен быть выход. Так нельзя! Не сдавайся! Нет! — стучала я по его груди кулачками, а он только теснее прижимал меня к себе.

-Том, успокойся. Мы найдем выход, найдем, не плачь. Судьба изменчива, все может быть. Не плачь, пожалуйста, — он приподнял мое лицо, взяв его в ладони и большими пальцами начал стирать со щек мои слезы. — Надежда, хоть и глупое чувство, но кроме него у нас ничего не осталось. Иди умойся, и постарайся держать себя в руках, иначе и я не шучу, мне придется стереть тебе память. Маше совершенно не за чем знать об этом, ей и так надо как можно меньше волноваться, но обещаю, мы с нее глаз не спустим.

Умывшись, я отправилась обратно в комнату, на ходу прикидывая, чтобы такого сказать Машке в оправдание своей истерики. Влад был абсолютно прав, ей и, правда, не следовало знать, что ждало ее впереди. У самой двери меня перехватил сероглазый и, прижав к себе страстно поцеловал.

Как бы мне ни было плохо, я на целое мгновение позабыла о том, что ждало меня за дверью, я знала, что стоит мне заглянуть в глаза моей подруге и понять, что этот год, возможно, станет для нее последним и я снова расплачусь. Руки Влада пробрались мне под футболку и уже довольно откровенно поглаживали мою грудь и спину, пробежались вдоль пояса моих брюк и в конце, проведя ладонью у меня по бедру, закинул одну из моих ног себе на талию. Он не отпускал меня, целуя все с большей и большей страстью. Он со всей силы прижал меня своим телом к стене, с крепко сцепив мои запястья над моей головой, и, покрывал все мое тело, до чего мог дотянуться своими горячими поцелуями. У меня закружилась голова и я совершенно позабыв о том, где мы находимся стоном и разгоряченным дыханием отвечала на все его действия. В тот момент, когда я уже было подумала, что он возьмет меня прямо здесь, посреди коридора, он глубоко вздохнул и отстранился.

-О, боже, — только и смогла выдохнуть я.

-Поехали ко мне, — прошептал он мне на ухо. — Сейчас же.

-Хорошо, — немедленно согласилась я.

Вернувшись в комнату, мы застали, как ни в чем не бывало накрывающую на стол Машку и задумчивого Алека, сидящего рядом на стуле и намазывающего хлеб маслом.

-Ребят, чаю не хотите? — спокойно поинтересовалась подруга, широко нам улыбнувшись и я немного недоуменно посмотрела на Алека. В его взгляде сквозила боль и вина, но стоило ему встретиться глазами с Машей, он тепло улыбнулся, и встал нам навстречу.

Влад неожиданно обнял его и улыбнулся.

-Спасибо, Машенька, но мы, пожалуй, пойдем. Том, иди переодевайся, — пожег он меня взглядом и я автоматически подчинилась и уже было сделал пару шагов по направлению к шкафу, когда бросив напоследок взгляд на Машку заметила пластырь на ее запястье.

Резко развернувшись, я вперилась глазами в Алека, и сердито подумала:

"Успокоил?! Другого метода не нашел? Ты ей хоть что-нибудь рассказал? Я же тебя предупреждала, я не позволю издеваться над ней! Кем бы ты ей ни был!"

Алек ясным взглядом ответил на мою безмолвную тираду.

"Томка, уймись. Так надо", — ответил за брата Влад.

"Сговорились?"

-Маш, — начала я, по-прежнему сердито поглядывая на Алека. — Откуда у тебя пластырь на руке?

-Я ж такая неуклюжая. Порезалась. Ничего до свадьбы заживет, — весело рассмеялась она и неожиданно помахала мне правой рукой. И тут я заметила то, что ускользнуло от моего внимания из-за пластыря. Кольцо.

-Машка, — выдохнула я и растерянно посмотрела на нее, а после вновь на ее потенциальную половинку.

"Алек спрашивает, моську будешь бить или обойдемся удушением в родственных объятиях?" — весело спросил Влад.

Но я уже повисла на шее у радостно хохочущей подруги. С трудом разомкнув объятие, я схватила ее за руку и начала изучать кольцо. Определенно сходство с моим имелось, но у Маши оно явно было новее и было выполнено полностью из одного серебристого металла.

"Ты это бросил Алеку, да?" — посмотрела я на Влада и он кивнул.

-Обниматься будем, — услышала я над ухом голос его брата, — или ты твердо решила меня сегодня побить?

Развернувшись, я широко улыбнулась и, легонько толкнув его в плечо, порывисто обняла.

-Поздравляю. Родственники значит. Теперь я с тебя точно взгляд не спущу.

"И все равно это не правильно, как ты с нею поступил", — добавила мысленно я, выпуская его из объятий, и он немедленно прижал к себе улыбающуюся Машку.

"Алек говорит, что возможно это и неправильно, но так будет спокойнее, ей в первую очередь. Маше нельзя волноваться, потому пусть уж лучше она об этом не помнит, чем все время возвращается к этому и переживает, теряясь в догадках. И добавил, что панику все равно посеяла ты", — ухмыляясь мне в шею "перевел" Влад.

"Слушай, посредник, так ты только из-за этого меня в коридоре... держал?"

"Обижаешь", — лизнул он меня в шею, и я вздрогнула, — "мы куда-нибудь идем?"

-Да, точно, — вспомнила я. — Я буду готова через минуту.

Выскользнув из его объятий, я сделала очередную попытку завершить начатое, и, наконец, пошла переодеваться. Пока я выбирала, чтобы мне такое натянуть на себя, прекрасно отдавая себе отчет в том, что это что-то на мне надолго все равно сегодня не задержится, и остановила выбор на белой водолазке и черных брюках, ко мне подошла Маша.

-Том, — серьезно произнесла она, пока я стягивала с себя футболку, — когда вернешься, я бы хотела с тобой поговорить. Ладно?

Тянущаяся к свитеру рука замерла на полпути и я заглянула ей в глаза.

-Много он тебе успел рассказать? — вместо ответа спросила я.

-Не очень много, что бы понять все и вся, но достаточно что бы испугаться, — слабо улыбнулась она.

-И, тем не менее, ты сказала "да", — заметила я, натягивая водолазку и вновь поворачиваясь к ней.

-Я люблю его, Том. Кем бы он ни был, но мне... страшно. Я не знаю почему, — она глубоко вздохнула и добавила. — Он сказал, что ты такая же как они. Это правда?

Я невесело улыбнулась.

-А он сказал тебе, что я сама узнала об этом не месяц назад как они, а всего неделю назад?!

-Ты поэтому себя так странно вела тогда, когда твои пришли к нам? — спросила она.

-В общем да, — пожала плечами я.

"Я сейчас начну назначать штрафные санкции на каждые пять минут задержки", — донесся до меня "голос" моего демона. — "Что ты предпочитаешь — быть связанной или вымазанной взбитыми сливками?"

-Иду я, иду, — рассмеялась я. — Машуль, меня сейчас съедят, если я не потороплюсь, причем видимо прямо здесь и сейчас, — сказала я чуть громче и Влад рассмеялся.— Но, правда, все не так уж страшно, — взяла я ее за руку. — Я была там, на изнанке. Там очень красиво и я, правда, счастлива, что у вас все так хорошо получается.

Из последних сил, я заставила себя произнести последние слова твердым голосом.

-Значит, у нас будет общая свадьба, — улыбнулась она, показывая на мою руку. — Хотя, судя по туманным рассказам Алека, тебе она уже без надобности.

-Я все равно это еще так и не осознала, потому гулять будем по полной. Правда, мальчики?! — выглянула я из-за шкафа и подмигнула нашим потенциально-настоящим мужьям. Оба одновременно закатили глаза. — Командовать парадом будем мы! — широко улыбнулась я, обнимая подругу за плечи.

-Сбежим, пока не поздно? — ухмыльнулся Влад, глядя на Алека и тот рассмеявшись, отрицательно покачал головой, и подошел к Машке.

-Ах, ты так?! — возмутилась я, усаживаясь ему на колени и беззастенчиво целуя в губы. — Еще есть предложения?

-Сдаюсь, — притянул он меня к себе покрепче. — Ты никак готова?

-Да, только сумочку возьму, — улыбнулась я и чмокнула его в нос.

Попрощавшись с Машей и Алеком, мы, наконец, добрались до квартиры Влада. Целовать меня он начал еще в машине и продолжил усиливать темп на лестнице и в прихожей. С трудом открыв дверь, он немедленно прижал меня своим телом к ее поверхности по ее закрытии, и я почувствовала, что разлука с ним была гораздо болезненнее всех наших разногласий. Сердце и тело буквально пели от радости, соприкасаясь, растворяясь, плавясь в нем и его руках. Устилая пол коридора ведущего в спальню нашими вещами, я чувствовала что уже начала задыхаться от того напора, с каким он ласкал мое тело. Впервые мы оба не смогли преодолеть несколько метров отделяющие нас от кровати — он взял меня прямо там, в коридоре. Такого экстаза и ярких ощущений я не испытывала с ним еще ни разу, ну если не брать в расчет наш первый опыт. Вздрагивая всем своим существом и, изо всех сил цепляясь за его плечи, я поняла что, пожалуй, наша ссора стоила такого вот примирения.

Глава 19. "Канун"

День, проведенный с моим демоном, не отличался большим разнообразием по части зрительных новшеств, что, впрочем, с лихвой компенсировалось утолением эмоционального голода, испытываемого мною последние несколько дней. Мы как два диких зверька дорвавшиеся до кормушки после недельного голодания, наедались друг другом и все никак не могли насытиться. К вечеру, окончательно одурев от счастья и свободы, мы "вышли в люди", как выразился Влад, потому как к тому моменту, наши тела напомнили нам своим утробным урчанием, что хорошо бы еще и поесть что-нибудь более материальное, чем взгляд и более калорийное, чем вкус любимых губ. Кроме того, свежий воздух должен был помочь выветрить часть гормонов, а остатки воспитания — держать руки при себе.

Однако, стоило погасить красную лампочку в мозгу с надписью "голод" как он (мозг) тут же благодарно отключился и я в краткий миг озарения, вновь обнаружила себя с распахнутой шубкой и горячими ладонями под нею в одном из маленьких живописных двориков центра города, куда минуту назад, сама же и затащила своего демона-искусителя, под предлогом поиска, так и не найденной в прошлом году, одной из статуй городского бронзового зоопарка. Пересчитав всех кошек на карнизах, я решила найти собаку, чем ни мало порадовала свои гормоны, вновь вырвавшиеся из-под контроля в этом маленьком пространстве, с граффити на стенах и небом над головой, какое бывает только в питерских дворах-колодцах. И как положено по сценарию в самый неожиданный момент вновь зазвонил телефон. Я чувствовала, как во мне зарождается новое чувство, называемое тихой ненавистью, по отношению к этому средству технического прогресса человечества.

"Не отвечай", — подумала я, — "хотя бы не сегодня."

"Солнышко, я не могу. Пойми, пожалуйста", — отозвался он, отстраняясь, и потянулся к карману пальто. Мороз немедленно прочертил своими пальцами ледяной узор на моей коже, и я огорченно запахнула полы своей шубки, печально глянув на сероглазого из под ресниц.

-Да, — ответил Влад в трубку, и в то же время, нахмурил брови, — и тебе, Радомир.

Я навострила ушки, тут же припомнив, что человек со столь звучным именем, звонил сероглазому в новогодние праздники, по поводу Совета и...

"Гошка! Как я могла забыть?! Он же возвращается завтра с утра."

Влад бросил на меня рассеянный взгляд и вновь ответил своему собеседнику:

-В чем причина переноса времени? Мне казалось, этот вопрос был решен еще тогда, когда я отсылал запрос? Хорошо. Да ты прав, пара дней ничего не решают! Мне нужно присутствовать? Ах, даже так, — ухмыльнулся он, но как-то странно, одними губами, — я скоро буду. Спасибо, Радомир. Я твой должник. До встречи.

-Что случилось, — прикоснулась я к его руке.

Влад задумчиво посмотрел сквозь меня, его лоб прочертила знакомая складочка, и, наконец, после непродолжительного молчания, произнес:

-Солнышко, у тебя ключи с собой?

-Да, — протянула я, — кажется с собой.

-Езжай домой, я отлучусь на пару часов и вернусь, — прикоснулся он ко мне губами.

-А мне с тобой нельзя? — неожиданно, даже для себя самой выпалила я.

-Нет, родная. Пока еще нет.

-Ты мне скажешь, что происходит, когда вернешься? — многозначительно посмотрела я на него и он, глубоко вздохнув, закатил глаза и, как будто обреченно, кивнул. — Тогда, ладно, — улыбнулась я в ответ. — Буду ждать тебя дома.

-Дома?! — промурлыкал он, вновь прижимая меня к себе. — Мне нравится, как это звучит из твоих уст, как нечто сладкое и многообещающее. Трудно сдержаться, чтобы не слизать капельку прямо сейчас.

Он вновь вовлек меня в головокружительный поцелуй, а после, проводив меня до метро, ушел.

К нему домой я пошла, но не сразу, и для начала заглянула в общежитие. Как и следовало ожидать, я никого там не застала, потому просто забрала пару своих вещей и любимый ноутбук. Уже уходя, я заметила на столе исчезновение большей части книг по беременности и злорадно ухмыльнулась, представив, как Машка на ночь глядя потчует этими знаниями новоявленного будущего папашу. Самым неожиданным для меня поворотом в моем мышлении стало внезапное замещение видения моей подруги и ее половинки на меня и Влада и что еще более пугающе, на какой-то миг я восприняла это как данность. Помотав головой, я прогнала видение Влада прижавшегося к моему круглому животику и с усилием закрыла дверь.

"Этого еще не хватало!"

Резкий звук захлопнувшейся двери прогнал видение, но не избавил от лишних мыслей. Утром, когда я пребывала в том своем счастливом состоянии, когда соглашалась на все не глядя, потому как была во хмелю от его присутствия, меня эти мысли пугали не столь сильно как сейчас, когда я шла по темной улице к нему домой и кольцо непривычной твердостью металла врезалось в палец руки, удерживающей сумку с ноутбуком.

Влад прав, я не могла почувствовать нашу связь в полной мере, разве что в те моменты, когда до меня доносились наиболее сильные из его чувств и ощущений. К слову сказать, во время занятий любовью эффект от связи был просто потрясающий. Двойной объем чувств и эмоций сбивал с ног и буквально затапливал своим шквалом ощущений. Слов не требовалось, за нас говорили наши сердца. Сердца...

"Я люблю тебя!", — просмаковала я эту фразу.

И почему сейчас это так просто?! Но рядом с ним у меня как будто язык отнимается, стоит мне подумать о том, как он, наверное, хочет услышать эти три в сущности простых слова от меня.

Зайдя в квартиру, я бросила вещи на диван в гостиной, и, немного задумчиво побродив по квартире, в конечном итоге переоделась в любимую футболку и уселась на кровати, рассчитывая дождаться своего демона, коротая время за чтением книги. День был изматывающим и длинным, полным на эмоции и впечатления, потому пять минут спустя я уже сладко спала. Проснулась я от мягкого прикосновения прохладных губ к моему животу.

"Щекотно", — тут же попыталась вывернуться я.

-Соня, не дождалась, легла спать, — прошептал он мне уже в шею. — Впрочем, так даже лучше, — вновь вернулся он к животу.

-Ладь, подожди, — сжав губы, чтобы не рассмеяться, обхватила я ладонями его лицо и попыталась притянуть поближе к своему. — Правда, щекотно.

-Этого и ждем, — вернулся он к своему занятию в третий раз, но уже с удвоенным рвением и я, хохоча, извиваясь всем телом, попыталась вывернуться из его объятий и в итоге свалилась на пол, увлекая его за собой.

-Чеееерт, — простонала я, все еще улыбаясь. — Мой копчик. Тебе это дорого будет стоить.

-Тебе кровати уже мало?! — ухмылялся он мне в губы.

Я только простонала в ответ.

-Прости, родная, — приподнялся он надо мной и, протянув руки, как пушинку поставил на ноги. — Просто согласно моему сценарию, на данный момент ты уже должна была быть в моих объятиях и полностью обнажена.

-Неугомонный! Ты спать, что сегодня вообще не собираешься? — повалила я его обратно на кровать и уселась сверху.

-Нет, — ухмылялся он, поглаживая мою спину и живот. — А надо?

-Судя по всему нет, — начав расстегивать его рубашку, на что в награду получила широкую улыбку, от которой всегда начинала таять, как мороженное на солнце я, как бы между прочим, заметила, — Владь, ты обещал.

Ответом мне послужил протяжный вздох.

-Хорошо, памятливая ты моя. Все дело в том, что обращение твоего друга отложили. Радомир, счел своим долгом поведать мне об этом, к слову сказать, он был да и, в общем-то, остается моим наставником, лучшим советчиком и просто хорошим другом. Именно поэтому, он вопреки остальным, решил поставить меня в известность, что сегодня было решено произвести дополнительное заседание относительно возможной вероятности отказа Георгию в обращении.

-И что? — с надеждой спросила я, замерев на мгновение и затаив дыхание.

-Мне удалось отстоять свою точку зрения и уверить их в его надежности.

Я огорченно скатилась с него, улегшись на спину, и уставилась в потолок.

-Том, ты что расстроилась?

-Нет, — буркнула я, но после добавила. — Зачем? Почему? Нет, все же зачем ты это сделал? — приподнялась я на локте, всматриваясь в его лицо.

-Том, мы это уже обсуждали, — серьезно произнес он, повернув голову в мою сторону. — Давай не будем начинать сначала. Это того не стоит, поверь мне.

-Хорошо, оставим "зачем". Ответь тогда на "почему", — заглянула я ему в глаза, так призывно поблескивающие в полутьме комнаты.

-Кое-кто решил усомниться в его надежности, припомнив его прошлую встречу с вампиром и посчитав, что возможно желание отомстить может поставить его на грань, когда он не сможет удержаться от соблазна стать таким же как они.

Я вздрогнула. Гошка пьющий, чью либо кровь?! Нонсенс! Хотя, если подумать, он ее отныне и так будет хлестать если не ведрами, то уж стаканами то точно. Впрочем, так же как и Влад. И почему я все время рядом с ним забываю, что он, в сущности, весьма и весьма опасный человек.

-Томка, ты чего? — навис он надо мной, заставив меня вновь откинуться на спину, и прикоснулся к моему лицу своими тонкими пальцами. Я снова вздрогнула.

-А почему... Нет, точнее по какой причине человек, в смысле хранитель, может стать вампиром?

Влад вновь лег на спину рядом со мной.

-Множество причин, но в первую очередь, это конечно соблазн. Очень сложно удержаться, попробовав однажды добраться до стержня человеческой энергии, не повторить этот опыт, — проговорил он в потолок. — Понимаешь, в каждом человеке, есть его собственная энергия, помогающая ему, грубо говоря, жить. Львиная ее часть содержится в его крови. Ты думаю, помнишь, как это выглядит на изнанке. Так вот, не знаю заметила ли ты, но у каждой линии есть как бы небольшой сердечник, тонкая нить, находящая внутри самой линии, идентичная ей по цвету, просто немного чуть более плотная и яркая. Впрочем, разница почти не заметна, потому на первый взгляд и не отличима. На самом деле это и есть та самая твердая, условно выражаясь, образующая помогающая человеку оставаться сами собой. В ней содержится больше половины энергии человека и вампиры в первую очередь добираются до нее, как наиболее энергоемкого источника пополнения своих сил.

Я повернула голову и смотрела на его профиль, пока он говорил об этом. Помолчав немного, он продолжил.

-Мы, как правило, "снимаем сливки", забирая часть энергии вокруг этого стержня, этакую защитную оболочку, никогда не соприкасаясь и не трогая его самого. Ты знаешь, есть такое выражение, адресованное людям утратившим жажду жизни — "в нем как будто что-то надломилось". Так вот, это так и есть на самом деле. Это что-то вроде хребта, позвоночника энергетического потенциала человека. И если вампир выпивает ее всю — человек, как правило, погибает, потому, как более не способен восполнять ее. Это очень сильное ощущение, по слухам, потому вкусившие один раз, в большинстве случаев, редко удерживаются от соблазна попробовать еще раз и повторить этот опыт. Это становится для них как наркотик.

-Но ведь ты же так не делаешь, правда?! — не удержалась я.

-А мне не зачем, — отозвался он, слегка улыбаясь, — мне и так энергии хватает. Мы копим ее, если можно так выразиться веками, передавая из поколения в поколение, сохраняя ее в нашей крови. Чистокровные хранители всегда были более сильны в этом плане, относительно таких же не чистокровных. Другое дело обращенный хранитель, у которого за спиной энергетический потенциал обычного человека. Некоторые из них видя это, стараются найти пути как им уравнять свои шансы с нами, скажем так.

-Прямо арийское общество, — фыркнула я. — Чистокровные, не чистокровные, небось еще и полукровки есть.

-Ты будешь смеяться, но как-то так оно и есть на самом деле. Особенно сильны эти идеи были, как ни странно в начале прошлого века, это если говорить о новейшей истории. Хотя, в силу того, что мы все же обычные люди хоть и с немного большими способностями в нас живы все пороки присущие обычным "homo sapiens". И в нашей истории существует спираль развития, может чуть более пологая, чем у обычных людей, в силу большей продолжительности жизни, но тем не менее есть.

-Владь, по твоим словам, выходит я полукровка? И что, меня теперь не примут в вашем высшем обществе?

-Не говори ерунды, — повернулся он ко мне всем телом и мягко прикоснулся пальцами к щеке. — Неравные браки по расчету ушли в прошлое и сейчас Совет все более лояльно смотрит на такие вещи, как заключение союза между потомственным хранителем и обычным человеком. А скептики и противники будут во все времена. Чтобы там ни было, это наша с тобой история, и мы будем писать ее так, как удобно нам с тобой, не взирая ни на какие табу.

-Ой, отчего-то мне сейчас кажется, что ты мне опять что-то не договариваешь, — в сомнении протянула я и, недолго думая уселась поверх него, попутно развернув его обратно на спину и упершись руками ему в грудь.

-Солнышко, ты меня в чем-то подозреваешь? — ухмыльнулся он.

-Всегда, — склонилась я к нему и медленно лизнула его грудь, столь соблазнительно выглядывающую сейчас из-под расстегнутой рубашки. Прочертив языком линию от ее центра к его соску, прикусив напоследок последний, я удовлетворенно поймала его глубокий вздох на мои манипуляции и тут же почувствовала, как его ладони вернулись к коже моей спины, живота и груди. Я продолжила свои действия.

-Не отрицаю, что кое-какая проблема у нас осталась, но я надеюсь решить ее во время обращения Георгия. Единственное, мне понадобится, — еще один протяжный вздох, когда я захватила губами его второй сосок, — твое присутствие на Совете.

В ответ, я замерла, приостановив свое воздействие на его грудь, и тихо произнесла:

-Владь, а можно я не пойду туда?

-Ты изменила свое решение? Почему? — более серьезным тоном поинтересовался он.

-Бабушка сказала, что смотреть нам особо не на что в плане эстетики и потом, мне отчего-то страшно.

-Том, ты опять меня боишься? — обхватил он мое лицо ладонями.

-Я не тебя боюсь, а того что за этим последует. Я знаю, что это трусость с моей стороны, а я привыкла бороться со всеми трудностями с открытым забралом, но Владь, я чувствую, что мне не надо там быть. Надеюсь, Гошка поймет меня и не обидится.

Он помолчал какое-то время и, наконец, произнес.

-Томочка, не считай меня эгоистом или еще кем похуже, но новости в нашем мире распространяются довольно быстро, и боюсь, мне не удастся долго удерживать тебя в секрете, — он поднес мою правую руку к своим губам и поцеловал раскрытую ладонь. — Прости, но мне просто необходимо зарегистрировать тебя и наши отношения. Я и так уже больше месяца не появлялся в Совете лично, во избежание ненужных расспросов. Но есть одна проблема, состоящая в том, что для регистрации требуются свидетели, как и при процедуре обычного человеческого брака. Я не думаю, что ты на данный момент жаждешь примкнуть к стройным рядам хранителей, рьяно гоняющих вампиров и исправляющих чужие ошибки. Потому обращение Гоши практически идеальный вариант явления тебя нашему миру, когда все внимание будет отвлечено от тебя на него, я смогу провести все необходимые в этом случае процедуры.

-Но... но разве нельзя взять эту пару свидетелей и прийти в другой день, когда там не будет такого количества народа.

-Родная, ты еще не вполне знаешь наши законы. Дело в том, что свидетелем может выступить только сторонний наблюдатель, не родственник, а это автоматически ставит нас перед выбором кого придется посвящать в твою тайну.

-А так ты посвящать никого не будешь?

-Нет, так я зарегистрирую тебя, как говорится под шумок, как свою потенциальную половинку.

-Потенциальную? — переспросила я.

-Я не могу регистрировать тебя, как хранителя наделенного знаком, возникнут ненужные вопросы и как следствие, желание познакомиться с твоими близкими. Отчего-то мне кажется, что именно этого ты и хочешь избежать всеми силами.

Я рассеянно кивнула в ответ.

-Но как тебе удастся обмануть твоих свидетелей? Они наверняка будут меня, как ты говоришь, сканировать. А что если они тоже не смогут увидеть мою линию судьбы? Думаешь, их это меньше заинтересует, чем имеющийся у меня знак? И к тому же бабуля говорила, что твоя собственная линия должна выдать тебя с головой.

-И тут у меня есть план, — усмехнулся он.

-Кто б сомневался, — фыркнула я, и, скатившись с него, притянула к себе одно колено, положив на него подбородок.

-Том, ты как-то больно скептически настроена, — не удержался он, усаживаясь напротив меня, и я уловила в его голосе нотки обиды.

-Я просто не понимаю, зачем такие трудности. Я не люблю обманывать, для меня это всегда плохо заканчивалось. И потом, не понимаю, ты что, собираешься шифроваться теперь при каждом визите в ваш Совет?

-Нет, только в первый раз. Тебе там больше будет делать пока нечего, если только ты сама не решишь, что созрела для этой работы, а касательно моей ауры и линии судьбы, так я смогу списать это потом на то, что я обратил тебя и провел ритуал связи, с наложением знака. Как твой официально зарегистрированный муж, — при этих словах я непроизвольно снова вздрогнула, — я смогу это сделать потом уже самостоятельно, как говорится под свою ответственность. Так же как и постфактум указать тебя как обращенного хранителя, находящегося под моим контролем, Алек мне в этом поможет. Для супругов, к счастью правила обращения немного упрощены, потому как здесь регулятором в большей мере является их связь.

-Но разве в таком случае, мне не нужно разрешение, как скажем Гоше?

-Я это тоже уже продумал. Радомир мне поможет.

-Значит он тоже теперь в курсе всего? — поинтересовалась я.

-Он мой наставник и друг, — убежденно произнес он, и я закатила глаза.

-А тогда почему ты сегодня сорвался с места, как гоночный автомобиль, едва появились сомнения в целесообразности обращения Гошки?

-Это другое, — чуть более сердито произнес он. — У меня с ним не заключение брака, а что-то вроде временного договора на обучение, по окончании которого он станет свободным ото всех обязательств хранителем, если конечно я дам ему необходимую рекомендацию на получение знака, и на этом наши пути разойдутся. Никакого дальнейшего влияния на него я больше не буду иметь, кроме возможно чувства благодарности.

-Или неблагодарности, — буркнула я.

-Тома, не буди во мне зверя, — рыкнул он, рывком укладывая меня на обе лопатки и усаживаясь сверху. Как он это проделал, я при всем желании не смогла бы объяснить. — Все что я прощу от тебя, это слушаться меня во всем и все будет хорошо. Поверь мне.

Отчего-то у меня от страха вновь сжался желудок и я испуганно посмотрел на него, снизу вверх.

-Так, — глубоко вздохнул он, — как ты говоришь — приплыли. Сейчас чего ты боишься?

-Вот именно сейчас, определенно только тебя, — выдавила я. — ты знаешь, Ладь, так мы с тобой ни к чему не придем. Ты опять вместо того, чтобы убедить меня в своей правоте, давишь на меня. На данный момент, в прямом и переносном смысле этого слова.

Он тут же освободил мои руки и колени от воздействия своего веса и сел рядом.

-Прости, — искренне проговорил он. — Мне сложно вот так вот сразу поменяться. Я помню, что обещал тебе, но Солнышко мое, — склонился он вновь ко мне, проведя ладонью по щеке и зарывшись в волосы, — я делаю это для нас двоих. Может это немного грубо, но иначе нельзя.

-Уверена что можно, — заупрямилась я. — Сказать правду, например.

-Ты хочешь ловить вампиров?

-Нет, — тут же ответила я. — Но ведь не всех же хранителей сразу отправляют на передовую, — хохотнула я, но он лишь сурово глянул на меня.

-Ты плохо знаешь Совет. И поверь мне, именно тебя в твоем варианте развития событий припахают по полной.

-Почему именно меня? — удивилась я.

-Потому что ты способна менять изнанку мира, подстраивая ее под себя, а это дано далеко не каждому хранителю. Я, например, этого не умею.

-Откуда такая уверенность? — распахнула я рот в изумлении.

-Все Эрго обладают этим качеством. Не веришь, спроси у бабушки. Думаю, это одна из причин ее столь удачного бегства из нашего мира.

-А что я еще должна уметь? — хитро улыбнулась я, вновь подползая к нему поближе и усаживаясь поверх его.

-Судя по всему, — рассеянно провел он у меня по рукам своими ладонями, — ты способна обращать направленную против тебя энергию в сторону атакующего. Как ты это сделала, я так и не понял окончательно, но эффект был потрясающий.

-Ты мне еще долго тот случай в торговом центре будешь припоминать?! — приподнявшись на коленях, я вытянула полы его рубашки из брюк и блаженно провела ладонями по коже его живота и груди.

-До конца наших дней, — выдохнул он, приподнимая край моей футболки и ловким движением стягивая ее с меня.

— Кроме того, ты сам в этом виноват, — лукаво ухмыльнулась я, покрывая его грудь легкими поцелуями.

-Любопытство — это мой пророк, — провел он руками у меня по бедрам и, притянув поближе, так что наши тела соприкоснулись, кожа к коже, сердце к сердцу, глубоко и вдумчиво поцеловал меня.

-А еще что? — выдохнула я, наконец, и нетерпеливо потянулась я к дужке его ремня, предварительно слегка процарапав ногтями чувствительное местечко в низу его живота. Потому как замерли его руки, ласкающие мою грудь, я поняла, что отчасти достигла желаемого результата.

-А тебе мало? — усмехнулся он, неожиданно опрокидывая меня на спину и доканчивая начатое мною избавление его от остатков одежды. Впрочем, я тоже недолго после этого сохраняла на себе элементы своего домашнего костюма, довольно быстро представ пред его горящим взором в "его любимом наряде, когда либо носимым мною", по его же словам — костюме Евы. — Думаю, ты еще покажешь мне, на что способна и, возможно, я даже потом пожалею, что разбудил в тебе эту дремавшую так долго, таинственную сторону твоей натуры, но сейчас, — провел он языком у меня от шеи до самого низа живота, отчего последний, тут же напрягся, в предвкушении его сладкой интервенции, — я пожалуй исследую то, что еще не успел открыть в твоей женской сути. Мне кажется, что в этой области знания я до дна еще не скоро доберусь, — я судорожно выдохнула и подалась к нему на встречу всем своим телом, в ответ на его очередную ласку, — если оно вообще существует.

И этот Змей-искуситель в полной мере осуществил свою "угрозу", впрочем, я была только счастлива, отдаться ему и его неутомимой жажде знания в этом вопросе.

Солнце беззастенчиво прорвавшись сквозь тонкое кружево штор, скользнуло по подушке и окрасило розовым цветом мои веки. Недовольно хмурясь, я попыталась скрыться, зарывшись головой под подушку от этого бесцеремонного дневного ярила, но тут же уткнулась в теплое плечо со знакомым головокружительным ароматом и неосознанно потерлась об него носом.

-С добрым утром, Соня, — донеслось до меня, и его рука потрепала меня по затылку. — Ну, ты и спать?! Решила побить все рекорды пожарных?

Лениво приоткрыв один глаз, я поняла, что Солнце действительно сияет не по-утреннему ярко. Влад, полулежал на кровати, обнимая меня одной рукой поверх головы, а в другой держал какую-то книгу в ярком желтом переплете.

-Который час? — хрипло произнесла я.

-Не поверишь, но уже первый, — отложил он книгу в сторону и притянул к себе поближе, обняв обеими руками. Я привычно положила голову ему на грудь, слушая мерный стук его сердца.

-У меня каааа..., — я сладко зевнула, чем вызвала смешок со стороны сероглазого, — каникулы. Отсыпаюсь за все что позади и на всякий случай наперед. Кроме того, я даже не знаю, во сколько мы вчера угомонились, — высунула я язычок и смачно его лизнула.

-Кажется часа в четыре утра, — притянул он меня к себе поближе и, уложив поверх, поцеловал в губы.

-И почему ты такой бодрый по утрам?! — уткнулась я носом ему в шею. — Да и не по утрам тоже. Где ты столько сил берешь, ума не приложу, — положив подбородок ему на грудь, я попыталась заглянуть в глаза. — И что ты читал?

Прежде чем он успел меня опередить, я схватила лежащую рядом книгу и посмотрела на обложку.

-Шекспир?! — недоуменно посмотрела я на него, ответом мне был ясный, согревающий своим теплом и глубиной взгляд серых глаз. — Я его последний раз в школе открывала и закрыла сразу же после того, как сдала сочинение на заданную тему.

Я развернулась в его руках и, опершись спиной на его грудь, стала задумчиво перелистывать страницы небольшого томика, который оказался сборником сонетов гениального англичанина.

-Видишь, что ты со мной творишь, — прошелестел он мне в ухо, — уже и любовная лирика не миновала моего внимания.

В ответ я тихо фыркнула и открыла страницу с самым популярным его сонетом и прочитала вслух:

"Уж если ты разлюбишь — так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре,

Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя! "

-У него и повеселее есть, — попытался он отобрать у меня книгу.

-Шшш..., — отодвинула я ее на максимальную дальность от его цепких рук, — у меня родилась мысль. Давай я тебе погадаю.

-Том, ты, это всерьез?!

-Что это? — недоумевая, переспросила я.

-Мне казалось, что после всего, что ты знаешь о нашем, — я явственно услышала его акцент на этом слове, — мире, ты должна перестать заниматься подобной чепухой.

-Это не чепуха, — обиженно произнесла я. — Я в это верю. Боишься, так и скажи.

-Я?! — голос был буквально пропитан сарказмом и возмущением. — Давай! Что нужно делать.

-Ты что по книгам никогда не гадал?! — попыталась я посмотреть ему в лицо и тут же, на его возмущенный выдох, добавила. — Видимо это "нет". ОК, в общем, просто наугад открой страницу и все.

-Ладно, — еще одно возмущенное сопение, — но тогда и ты присоединяйся.

-А давай! В таком случае, мы сейчас оба сначала выберем, что уготовила нам судьба в будущем, а потом вместе прочитаем? Договорились? Так сказать для чистоты эксперимента.

-Дамы вперед, — издевался он.

Я захлопнула книгу и, проведя пальцем по ее корешку, резко распахнула ее посередине.

-Номер сорок семь. Твоя очередь, — передала я ему предмет спора.

Влад немедленно, одной рукой практически встряхнул ее и, удерживая пальцами за ее открывшуюся половинку, не глядя, протянул мне.

-Сорок девять, — констатировала я. — Кучно пошло. Прочитаешь? — ухмыльнулась я.

-Если ты хотела услышать, как я читаю вслух стихи, надо было просто об этом сказать, — по-прежнему недовольно произнес он. — Я бы это и так сделал и без этого цирка на колесах.

-Если это такие глупости и неправда, почему ты сердишься? — не удержалась я. — Прими это как игру.

-Потому что в эти глупости, судя по всему, веришь ты, и мне это не нравится, — пролистал он книгу до нужной страницы.

"...Мой взор тебя рисует и во сне

И будит сердце спящее во мне."

Я непроизвольно судорожно вдохнула и задержала дыхание. Стараясь унять дрожь, вызванную последними строчками, я вновь выхватила у него книгу и прежде чем он что-нибудь сказал, открыла страничку с "его" сонетом и прочла:

"...Меня оставить вправе ты, мой друг,

А у меня для счастья нет заслуг."

-Ого, — выдохнула я. — Что бы это значило?!

-Глупости, — немного напряженно произнес он, окончательно отбирая у меня книгу и отбрасывая ее в сторону, — и более ничего. Наигралась?! Моя очередь, — он сдернул с меня одеяло, одновременно опрокидывая на спину, которое я так старательно мгновение назад обмотала вокруг своего вечно мерзнущего тела.

-Неугомонный, — хохотала я, уворачиваясь от его губ. — Пощады! Я сейчас умру... ох, от этого..

-От этого не умирают, — произнес он мне в живот. — Нам с тобой еще работать и работать над этим. Вон Алек меня например уже обскакал.

-В чем это? — не сразу сообразила я. — Ладь, Ладь, подожди, — глубокий вздох. — Я об этом еще хотела поговорить. Ладь...

-О чем именно? — не прерывая своего занятия, поинтересовался он.

-Ладь, я серьезно. Ох...

-И я серьезно, — ухмылялся он мне в шею.

-Я не об этом "серьезно", — обхватила я его лицо руками, не давая вывернуться и тут же утонула в темноте его глаз. — Нам надо обсудить то, что каждый ждет в будущем от нас. Вдруг мы все же совершаем ошибку.

-О чем именно речь? — он вновь откинулся на спинку кровати и скрестил руки на груди. Закрывается. Но мне нужно выяснить кое-что сейчас, иначе потом будет поздно.

Укутавшись в одеяло, я села рядом с ним. Если мне хотелось сохранить трезвость рассудка, нужно учиться держать себя в руках, даже когда солнце так соблазнительно играет с цветом его глаз и его грудь мерно вздымается, так и маня, прижаться к ней своими губами. Гормоны явно еще не выветрились.

-Начну с самого сложного, для меня, по меньшей мере. Я знаю, что вы живете долго...

-Не вы, а мы, — поправил он меня. — Я понимаю, что тебе пока сложно принять себя, как часть нашего мира, но чем раньше начнем, тем короче будет дорога.

-Ладно, мы, — скривилась я, — не цепляйся к словам. Но я видела, как ты вчера смотрел на Машку с Алеком и честно говоря, этот взгляд меня немного пугает, — он открыл рот, но я прервала его. — Дай мне закончить. Я еще молодая и глупая. Машка в этом плане более ответственная, потому для нее это наверное не будет таким уж большим стрессом, тем более рядом с Алеком. Но вот для меня будет, это я так на всякий случай предупреждаю. Так вот, я просто хочу знать, насколько остро стоит эта проблема у нас и будешь ли ты на меня дуться и давить, если я скажу тебе, что даже не планирую этого в ближайшие как минимум лет пять.

-Том, ты опять все усложняешь, до невозможности, — ухмыльнулся он, но руки не разжал. — Скажи прямо, чего ты от меня хочешь?

-Я хочу понять, чего ты хочешь, — нахмурилась я. — Я не хочу диктовать условия, но, Ладь, я боюсь этого всего до жути. Ты меня так ловко спеленал за последние пару дней, что я опасаюсь, что если динамика событий не замедлится, я стану похожа на классическую домохозяйку из мыльного сериала, больше походящую на белку в колесе, чем на живого человека.

-Ты меня совсем запутала теперь. Ты сейчас о чем именно говоришь? Скажи прямо и прекрати создавать ребусы на пустом месте.

-Я не хочу иметь детей, — выпалила я и чтобы хоть как-то смягчить формулировку, добавила, — не сейчас, по меньшей мере.

Влад задумчиво потер переносицу и приложив руку ко лбу, посмотрел на меня.

-С чего такие радикальные выводы?

-Мне страшно, — отозвалась я. — Я по-прежнему ничего не знаю о нашем мире. Не знаю, чем помимо... ловли вампиров ты занимаешься. Понятия не имею, что можно, а чего нельзя делать и главное, как долго я смогу быть рядом с тобой без угрозы... потерять тебя.

Последние слова я произнесла еле слышно, опустив голову.

-Тома, ты снова сомневаешься во мне? — приподнял он меня за подбородок, заглядывая в глаза.

-Не в тебе, точнее не совсем в тебе. Машке проще, она вдолбила себе в голову, что любовь способна победить все что угодно и идет как слепой котенок на звук. Я так не могу. Я хочу знать, что меня ждет впереди, чтобы я могла подготовиться к самому худшему.

-А что тогда ведет тебя? — задумчиво спросил он.

Я растерялась. Вот он этот момент, когда нужно сказать эти три самые важные слова. И они будут правдой на все сто процентов, тут же спросила я себя. Да, наверное, будут. Он лучшее, что было в моей жизни и он обещал измениться. Момент истины. Вот сейчас, когда я смотрю в его глаза, когда он, слегка нахмурив лоб, так старательно ищет ответ в глубине моей собственной души. Отведя глаза, я сделала глубокий вдох и открыла рот.

-Я...

-Я сварю нам кофе, — резко соскочив с кровати произнес он и, не говоря ни слова, скрылся за дверью.

Одевшись, я последовала за ним.

-Я тебя чем-то обидела? — произнесла я, внимательно наблюдая за его отточенными движениями, но чуть более резкими, по сравнению с его обычным невозмутимым состоянием.

-Ты хочешь услышать правду? — спросил он, не поворачиваясь.

-Да, — не раздумывая, выдохнула я.

-Том, ты все время меня ранишь, — наконец посмотрел он на меня. — Просто сейчас ты сделал это чуть более явно, чем ранее. Не волнуйся, — жестом остановил он мои оправдания, полностью поворачиваясь в мою сторону и прислоняясь спиной к столу, — я переживу это, потому как пока моей любви хватит на нас двоих, и я все же надеюсь, что все, сказанное тобою ранее было не всерьез. Я не утверждаю, что хочу видеть тебя матерью своего ребенка прямо сейчас и ни минутой позже, но и говорить, что я не думал об этом, желая этого, будет несколько нечестно по отношению к тебе и к самому себе. Может быть, по меркам нашего общества я еще довольно молод, но по общечеловеческим меркам вполне логично, что я уже обрел определенный опыт и потребности. Том, я не давлю на тебя и не пытаюсь навязать свою точку зрения, но я надеюсь на перспективы или по меньшей мере на то, что я могу это делать, не опасаясь повторения сегодняшнего разговора, — я вновь попыталась вставить слово, но он мне этого не позволил. — Солнышко, на этом тему я пока закрываю, и не возражай, но обещаю вернуться к ней после свадьбы, договорились?

Я рассеянно кивнула в ответ.

-А теперь, что конкретно ты хотела узнать о хранителях?

-Все, — ту же выпалила я и Влад усмехнулся.

-Ребенок, все даже я не знаю. Давай пройдемся по тому, что тебя интересует.

Я глубоко вдохнула.

-Что такое лавинообразные обрушения или как ты там их назвал? Почему ты не можешь изменить судьбу собственного брата? В виду того, что я поняла из твоих прежних рассказов, вампиры, судя по всему, скорее побочный продукт вашей деятельности, потому в первую очередь, мне бы очень хотелось понять, а в чем именно состоит... твоя работа. И наконец, насколько могут быть преувеличены мои страхи относительно обращения Гоши.

-Н-да, — усмехнулся он, вернув свое внимание к плите и поставленной на нее джезве. — Начала с макушки айсберга. Ладно, в конце концов, тебе все равно придется проходить обучение. Да, кстати, пока не забыл, сегодня вечером к нам придут Алек с Георгием и у меня к тебе будет одна просьба.

-Какая? — немедленно отозвалась я, видя его все еще нахмуренный взгляд.

-Ты помнишь наш вчерашний разговор?

-Более или менее, — усмехнулась я, — смотря о какой именно части ты говоришь. Тактильную — я запомнила очень даже неплохо, хотя с тобой эту часть "разговора" мне кажется и вовсе забыть невозможно.

-Не подлизывайся, — ответил он на улыбку, наливая мне кофе в чашку. — Я про Совет и твое присутствие на нем.

-Аааа, — несколько сконфуженно протянула я. — помню. И что?

-Для осуществления моего плана мне нужен Алек и..., — он сел рядом и взял мою руку в свои ладони, — Томка, мне нужно, чтобы ты...

-Хорошо, — прервала его я. Видимо угрызения совести вызванные печалью все еще плескавшейся в его глазах от моего последнего через чур категоричного заявления все же не прошли даром.

-Я не договорил.

-Я и так знаю, что вам нужно. Раз ты упомянул Алека, значит он нужен тебе не просто как твой брат, а как хранитель, а вы как я начинаю понимать, весьма и весьма завязаны на ваши энергетические потребности. А не будь у тебя на лице в данный момент, такого виновато-просящего выражения я бы подумала, что мне всего лишь нужно его поцеловать.

-Всего лишь?! — приподнял он бровь.

-А что он очень даже симпатичный, настолько, что я даже готова пересмотреть свои взгляды относительно блондинов, — Влад сильнее сжал мою руку. — К тому же вдруг я как истинная спящая принцесса, превращу его обратно в жабу и мы перестанем ссориться по мелочам, а ты перестанешь так ревновать.

-Тебе это, смотрю, нравится, — прищурив глаза, произнес он, выпуская мою руку из своих стальных тисков, и я неосознанно начала растирать свою поврежденную конечность. — Но я знаю, как тебя наказать, — ухмыльнулся он и легко поднявшись, вытащил из духовки...

— Круассаны, — простонала я.

Невозмутимо сложив все в корзинку, он поставил мое любимое лакомство на стол на максимально возможном удалении от меня и тут же смачно надкусил кончик одного из них.

-Вредина, — надулась я. — И когда ты успел за ними сходить?

-Ты спи еще побольше, и я их из Парижа успею привезти, а не из ближайшей французской пекарни, — издевался он, откусывая очередной кусочек булочки. — Сегодня они особенно удались. Вкуснятина.

И этот гад смачно облизал губы. Я протянула руку к корзинке в результате чего немедленно по ней получила. Я надулась и попыталась сделать вид, что меня это не волнует.

-А твоя потребность во сне это твоя индивидуальная особенность? — продолжила я, тем не менее не спуская жадного взгляда с его рта, в котором исчез очередной кусочек круассана.

-Нет, это скорее наш общий стиль жизни, — ответил он, потянувшись к своей чашке с кофе.

-А почему тогда я сплю как медведь в берлоге в зимнюю стужу, — как бы невзначай пододвинулась я к нему поближе, и он тут же переставил корзинку на другой край стола.

-Потому что сейчас ты, скорее потенциальный хранитель, хоть и со знаком на своей ауре, — медленно один за другим облизал он свои пальцы. У меня заныл низ живота. — Который, к слову сказать, никому пока не виден.

-А что мне нужно сделать, чтобы стать таким как ты? — не выдержав пытки, я уселась ему на колени и в награду получила широкую ухмылку.

-А сама не догадаешься? — улыбался он, выловив из корзинки очередную булочку.

-Я ж уже пила твою кровь.

-А моя тебе теперь без надобности, только если ты меня отключить захочешь, отсосав всю мою энергию, — извернувшись, он откусил еще один кусочек, который я в очередной раз проводила горящим взглядом. — Тебе нужна кровь простого человека. Только после этого произойдет некая инициализация тебя как хранителя. Ну и конечно анти-знак придется снять.

-И все?

-Теоретически да, — он вновь попытался откусить кусочек, но на этот раз я его опередила. — Ай, пальцы не откуси, лисица, — рассмеялся он. — Я пока не знаю, как это все будет выглядеть с твоей позиции, больно уж ситуация нестандартная. Понимаешь, у нас, как правило, обучение идет с рождения. Родители готовят ребенка теоретически, скорее даже морально к тому моменту, когда подростком их ребенок передается в руки наставников, которые занимаются уже практической стороной вопроса. А после уж следует присвоение собственного знака.

-А почему этого не делают сами родители? Я так понимаю, сейчас речь идет исключительно о потомственных хранителях, — набитым ртом проговорила я. Мне удалось отобрать у него вторую половинку булочки и его же рукой запихать ее всю разом себе в рот.

-Прожуй, иначе подавишься, — улыбался он. — Так проще, потому как своего собственного ребенка зачастую жалеешь и оберегаешь именно тогда, когда этого делать категорически нельзя. Обучение под час довольно жестоко, потому хороший наставник, с которым ты проходишь все круги ада, порой становится ближе и роднее твоей семьи, — сероглазый глубоко вдохнул и задержал дыхание в ответ на мои манипуляции с его ладонью, которую я в благодарность за подношение решила облизать, не пропустив ни единого пальчика.

-Ты поэтому безоговорочно веришь Радомиру? — заглянула я ему в глаза.

-Да, — просто ответил он. — Он практически заменил мне семью в последние годы.

-Владь, — неожиданно посерьезнев, заметила я, — ты мне ничего не хочешь рассказать?

-Прости, родная, — прикрыл он глаза на мгновение, — я... я не могу. Не сейчас. Может чуть позже. Пойми, пожалуйста.

-Ладно, проехали, — заметила я и, стараясь скрыть свою обиду, извернулась и выловила очередную булочку из корзинки.

-На чем мы остановились? Ах, да. На наставниках. А кто был твоим вторым наставником?

-Его нет, — все так же глухо произнес Влад и я поняла, что и эта тема имеет пометку "табу". Черт, куда не сунься сплошная завеса тайны. И я собираюсь жить с этим человеком всю свою оставшуюся жизнь?! Ладно, лет триста у меня в запасе есть. Осталось усмирить свой темперамент и набраться терпения.

-Том, это грустная история, не надо ее ворошить, — попытался заглянуть он мне в глаза, но я упорно смотрела ему в район солнечного сплетения. — Это все в прошлом. Давай лучше поговорим о будущем. На какую дату назначим свадьбу?

Я вздрогнула всем телом. Слово "свадьба" моментально вернуло меня с моих внутренних просторов необъятной вселенной обратно в реальный мир.

-Черт, я не знаю. Надо с Машкой посоветоваться. Уж она то от этого процесса получит максимальное удовольствие, — хмуро произнесла я.

-А ты? — приподнял он мое лицо за подбородок и я немедленно утонула в его глазах.

-Не знаю, — протянула я. — С одной стороны хочется сказки, а с другой...

-Чтобы об этой сказке никто кроме тебя не узнал, — закончил он.

-Что-то вроде того, — криво ухмыльнулась я.

-Ладно, я подумаю, как это организовать, — заметил он, откусывая от моего позабытого круассана. — Поговорю с Алеком, что он думает по этому поводу.

-Ладь, — начала я, — ты снова уходишь от заданной темы. Чем же все же вы занимаетесь, когда не гоняете своих вампиров.

-У меня есть идея, — улыбнулся он и в его глазах зажегся знакомый мне огонек, от которого у меня вновь заныл низ живота. — Ты поела?

-Почти, — потянулась я к своей чашке кофе.

-Он уже остыл. Идем, я тебе потом свежий сварю, — и он в наглую, обхватив мою ладонь губами и вытянул у меня из пальцев последний кусочек моей булочки. Я огорченно посмотрела на свою пустую руку, но он, не давая мне опомниться, подхватив меня за пятую точку, поднялся на ноги и унес обратно в спальню.

-Раздевайся, — коротко произнес он, уложив меня на кровать.

-Ого, супружеский произвол в действии, — ухмыльнулась я, перекатываясь на бок и подпирая рукой голову. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как грациозно он избавляется от своей одежды. Тем более это зрелище было сродни пиршеству для моих глаз, когда его гардероб составляли всего лишь легкие спортивные штаны, как сейчас. Рубашки всегда были для меня наибольшей проблемой, когда дело касалось динамики событий. Разглядывая его грудь я подумала, что все же предпочитаю видеть на нем кашемировый свитер тонкой вязки, а не безусловно идущие ему рубашки, но имеющие такое количество маленьких пуговок, что я пару раз просто выдирала их с корнем. Беззастенчиво разглядывая его тело, я пыталась мысленно найти хоть что-то, что не подошло бы его изящной фигуре, но потерпела неудачу. Определенно чувство вкуса было у него врожденным, впрочем, с таким телом...

-Ладно, сам раздену, — донеслось до меня. Пока я мысленно рассуждала о его достоинствах, сероглазый покончил со своим гардеробом и принялся за мой. — Не скажу, что мне это неприятно слышать, но давай о вкусах поговорим попозже, — сдернул он с меня футболку и мои спортивные брючки.

-Что ты задумал? — улыбалась я в его губы, в то время как он навис надо мной всем своим телом.

-Увидишь, — лизнул он меня в шею и начал постепенно разогревать меня своими поцелуями. Я завелась с пол-оборота, еще когда просто наблюдала за его действиями, потому в ответ на его проверку моей готовности лишь выдохнула:

-Я уже умираю... о, Великие Магистры... от любопытства.

-Закрой глаза, — прошептал он мне в ухо и я послушно последовала его совету. Все равно переубедит.

И когда мне это надоест?! Неужели возможно, чтобы ощущения и чувства, стали чуть менее яркими и такими полными, не такими всепоглощающими, острыми, захватывающими, не такими цельными и необходимыми, как воздух, лишающими сил и дарующими небывалую свободу и чувство полета одновременно. Неужели, такое возможно забыть, притупив, стерев, спрятав, украв часть этого эмоционального пиршества, всего лишь наполнив это временем и приправив опытом. Невозможно. Нереально. Немыслимо. Я хочу иметь это всегда. Оно будет со мною всегда, потому что иначе я просто не выживу. Это то, что живет во мне, то что живет в нем и это просто нужно сохранить, потому что это... невообразимо прекрасно.

"Солнышко, что ты чувствуешь?" — донеслось до меня.

"О, боже", — выдохнула я, открыв глаза. — "Это стало еще красивее и... необычнее. И почему у меня такое чувство, что я как пылинка запутавшаяся в нитях ковра?! Причем пылинка наэлектролизованная."

"Видимо потому, что это изнанка большого города. В Москве энергетика еще круче. "

"Вот черт, да тут вздохнуть нельзя, что бы кому-нибудь на хвост не наступить."

"Не бойся, они тебя сами боятся не меньше, потому скорее уступят свое место, чем ты решишь их подвинуть."

"Ой, и правда", — потянулась я к одной из нитей, но она как однополярный магнит отодвинулась от моей руки. — "А почему я раньше так не могла?"

"Потому что раньше на тебе был антизнак", — ухмыльнулся он.

"А сейчас что?" - нахмурилась я.

"А сейчас у тебя его нет", — просто ответил он.

"Не понимаю", — протянула я. — "Бабуля его сняла? Когда?"

"Пару дней назад", — ухмылялся он.

"А почему я тогда не слышу мыслей всех и вся", — недоуменно смотрела на него я.

"Потому что я вернул его на место", — как ни в чем не бывало произнес он.

"Таааак", — протянула я. — "Владь, ты опять нарываешься?"

"Я бы "нарывался", по твоим же словам, не скажи я тебе об этом сейчас и узнай ты об этом от своей многоуважаемой бабушки. Это кстати было одним из ее условий — выложить тебе все как на духу, при первой же возможности. Посему — выкладываю", — отсалютовав мне как бравый вояка и улыбаясь так, что у меня начали болеть глаза, — "теперь хранителем твоей тайны являюсь я."

Судя по его сияющему взгляду, он был безмерно рад этому факту.

"Ах, ты...", — начала я.

"Кто?" — по-прежнему улыбаясь, спросил сероглазый.

"Жулик", — надулась я. — "Почему опять молчал?"

"Я не молчал, я же говорю. Я твой муж и, приглядывать за тобой, моя прямая обязанность."

Я показала ему язык.

"Ребенок, у меня такое чувство, что тебе просто нравится со мной ссориться, иначе ну какая тебе разница кто именно владеет твоей тайной."

В ответ я хитро улыбнулась.

"Не сориться, а мириться, но что я поделаю, если одно без другого невозможно", — в ответ на это Влад лишь закатил глаза. — "И потом, мне не все равно. Ты будешь мною манипулировать."

"Да не буду я ничего делать без твоего ведома. Себе же дороже. Ладно, вернемся к нашим баранам. Можешь заставить их сместиться?" — махнул он рукой в сторону тесного переплетения нитей передо мной.

"А как?" — я сделала шаг вперед.

"Нет, стой на месте. Постарайся сместить их мысленно."

Я начала сверлить их взглядом, но как я не старалась у меня ничего не вышло.

"Видимо тут нужна какая-то особая техника. Жаль, мне это знание тоже не доступно", — рассуждал он. — "А попробуй довериться интуиции", — пытливо посмотрел он на меня.

"Я тебе не Лея Органа[4]", — сердито подумала я. — "Ты уверен, что я вообще на это способна?"

"Уверен!" — убежденность прозвучавшая в его голосе сдвинула бы и скалу.

"Ладно", — нехотя протянула я. — "Сейчас попробую еще раз."

"Не получается", — расстроено выдала я после очередной попытки скрутить линии в красивый такой канатик и в довершение топнула ногой. В голову больше ничего не шло, а с бантиком я побоялась связываться, а вдруг не развяжу потом в случае удачи.

"Солнышко, не огорчайся", — спокойно произнес Влад. — "Я бы удивился, получись у тебя сейчас это сделать, но попытаться стоило."

Я насупилась.

"Опять испытываешь?"

"Нет, всего лишь проверяю свои предположения."

"А разве это не одно и то же?!"

" Нет", — издевательская усмешка просто не покидала его губ. — "Жаль, что не получилось, я надеялся показать тебе то, ради чего собственно эволюция и породила наш с тобой род."

"И для чего же?" — тут же с любопытством глянула я на него.

"Помнишь, я давно рассказывал тебе легенду возникновения хранителей?"

Задумавшись на мгновение, я тут же кивнула в ответ в знак согласия.

"Так вот, это можно сказать и не легенда вовсе, а эпизод из жизни одного из основателей нашего рода. Желания людей и вправду способны влиять на окружающий мир. Но вся проблема в том, что будь мы идеальны и миролюбивы, как того хочется в глубине души каждому из нас, наш мир бы погиб. Жестокость людей, их злоба, ненависть, страх, как все наиболее сильные чувства есть обратная сторона медали столь же сильных эмоций как любовь, сострадание и забота о наших близких. Это как невозможно оценить всю прелесть майского ветерка, без контраста с иссушающей, продувающей до костей январской метелью."

"Красиво, но я пока не понимаю, к чему ты клонишь", — начала я, но он прервал меня, махнув рукой в направлении ничем не примечательного клубочка нитей.

"Вот посмотри, как тесно их судьбы переплетены друг с другом. Рискну предположить, что это одна семья, довольно продолжительное время живущая вместе. Деды с внуками и даже правнуками. Они знают все и вся друг о друге и это не показное, а самое что ни наесть настоящее, судя по тому, как они влияют друг на друга. Порви одну нить, это окажет влияние на всех в целом. И вот представь себе, что это не отдельная группа, а целое сообщество, город, мир. Это только кажется, что мы живем каждый сам по себе, для себя и никто кроме нас не повинен в наших взлетах и падениях. Порой желания или нежелания людей, которых мы даже не знаем способны повлиять на нашу жизнь, хотим мы того или нет", — коротко глянув на мое явно скептическое в тот момент лицо, он продолжил. — "Возьмем опять же простой пример. Полеты на самолетах. Многие откровенно боятся летать и их страх, страх их близких способен повлиять на ситуацию, таким образом, что их опасения оправдаются и это приведет к вполне закономерному финалу — самолет разобьется. Но не это самое страшное. Самое интересное, если можно так выразиться начнется потом, когда страх станет почти осязаем, и передастся уже как вполне физическая величина энергии другим людям, хоть они и не ощутят этого в полной мере и к очевидному развитию событий кроме разве что новостей их ничего не может привести. Но страх, как энергия, довольно силен и вот им как болезнью заражена уже какая-то часть судеб, скажем так. И в итоге мы имеем очередную катастрофу. Никогда не обращала внимание, что большинство крупных трагедий имеют определенную синусоидообразную составляющую. Затишье перемежающееся с практически обвальной полосой катастроф и что не маловажно, однотипных катастроф. Либо падают самолеты, либо взрывается газ, пожары, землятресения и прочее и прочее. Мысль материальна. Она обладает энергией, а все обладающее энергией способно к обмену и взаимозамещению."

"Хорошо, допустим, мысль материальна", — начала я и поймала сердитый взгляд прищуренных серых глаз. — "Хорошо, она просто — материальна. Но ведь их каждую минуту рождается и умирает десятки миллионов, как возможно отследить все это и главное повлиять? "

"Отследить все", — начал он, задумчиво водя рукой вдоль серебристо-золотой линии, — "невозможно да и не нужно. Здесь уже действует правило как у врачей — не навреди. Лишнее вмешательство порой несет больше бед и неожиданностей, чем простое бездействие и наблюдение со стороны. А изменить мысль, можно посредством влияния на ее источник или точнее ее носителя, то есть человека. Мы вмешиваемся в случаях, так называемых лавинообразных обрушений, когда уровень влияния одного человека на все сообщество становится сродни вирусу. На мир в целом, так же как и на организм человека в частности, плохо влияет отдельно взятая утопия. "

"И эти лавинообразные обрушения..."

"Отслеживает Совет, точнее некоторые из его членов, называемые у нас смотрителями."

"А ты можешь их отследить?"

"Нет", — последовал немедленный ответ. — "У меня очень ограниченное видение общей картины в целом. К тому же тут вступает в силу непостоянство поля судьбы, его изменяемость и в какой-то мере масштабность. Поле не статично, оно изменяется практически каждый момент."

"Но...", — начала я.

"Как же мы умудряемся читать судьбы?", — я кивнула в ответ. — "Они тоже изменяемы. Не все и не слишком сильно, но изменяемы. В большинстве своем человек идет по накатанной, потому чаще всего мы можем со стопроцентной уверенностью сказать, что прочитанное нами сегодня ничем не будет отличаться от тоже го видения его судьбы, скажем через год. Но на судьбу человека влияет слишком много факторов, в число которых входит и наш с тобой мир. Вампиры вносят свои коррективы в хитросплетение линий и, как правило, их вмешательство остается мало замеченным, но, тем не менее, это все же вмешательство."

"А что вмешательство вампиров не всегда оканчиваются смертью?", — уточнила я.

"Изредка, но бывает, что жертва остается жива. К сожалению, как правило у нее изменена память. Вампиры более сильно воздействуют на простых людей в этом плане, потому как они влияют непосредственно на саму суть человека."

"А как вы поступаете с ними когда, ну, ловите их на горячем?"

"Скорее ты хочешь узнать как я ними поступаю я", — слегка нахмурился он и я медленно кивнула. — "Не волнуйся, чаще всего я просто отключаю его сознание и тепленького передаю в руки скажем так правосудия нашего Совета. Мало просто найти вампира, вычислить его в реальном мире и поймать. Чаще всего к такой глупости, как неумение маскироваться от нас, склонны совсем молодые и неразумные особи. Как правило, это чей-то вышедший из под контроля ученик, который и должен привести нас к своему учителю или точнее создателю. Потом если нарушитель не выказывает особого сопротивления, он порой получает шанс на скажем так переобучение, или точнее просто обучение или на худой конец, возможность вернуться к своим корням. Их учат обуздывать свою жажду и конечно держат под определенным контролем, чтоб не шалили больше. Второго шанса им могут и не предоставить, потому большинство старается соблюдать наши правила."

"А как же Марта?", — тут же припомнила я противную продавщицу.

"О, Марта — это особый случай. У нее был уж больно талантливый учитель, который мало того что умудрился стереть всю мало-мальски важную о себе информацию из ее памяти, так еще и научил ее как сделать так, чтоб ее не ловили на горячем, когда она использовала свой талант вампира в целях пополнения своего бюджета. Если б она не нарвалась на тебя, ребенок, она бы и дальше продолжала дурить головы своим покупателям."

"Хочешь сказать не нарвалась на тебя", — пробормотала я. — "Я вообще только и успела, что в обморок грохнуться."

"Это тебе так кажется", — заметил он. — "Еще ты успела ее блокировать и спасти от несчастной участи пару молоденьких девушек работающих на нее. Убивать она их не убивала, но сливки слизать — всегда любила. Да ей много и не надо было."

Меня передернуло.

"А где она сейчас?", — зачем-то спросила я и тут же подумала, что я не хочу знать ответ на этот вопрос.

"Не стоит ее жалеть", — добавил Влад, глядя на меня в упор. — "Не волнуйся, она изолирована. Пока на время, а там видно будет."

Он подошел ближе и как бы невзначай провел рукой сквозь зеленую линию.

"Ой, а как ты так сумел?", — тут же оживилась я и попробовала повторить его маневр. — "Н-да",- протянула я, наблюдая как линия змейкой извивается в пространстве упорно удирая от меня, как от прокаженной.

"А я уж думал тебе совсем не интересно учиться", — широко улыбнулся он.

"Если не будешь издеваться, всезнайка, я была бы не прочь выучить пару твоих фокусов."

Влад немедленно нахмурился и произнес:

"Будь добра больше никогда не называть это "фокусами". Все здесь более чем серьезно и довольно далеко от простого развлечения скуки ради. Для начала, пойми что всякое действие ведет к ответному противодействию. И если в чем-то сомневаешься, лучше просто не делай этого, чем делай кое как. Пойми, что за все ошибки придется платить, вот только плата здесь может оказаться в разы выше, чем в реальном мире, потому как заранее просчитать результат никогда невозможно."

"И как же вы живете с этим?", — испуганно произнесла я и немедленно убрала руки за спину.

"У каждого своя судьба", — легко улыбнулся он, — "и эта ничуть не хуже любой другой."

Я задумчиво кивнула в ответ.

"Ну что, будешь пробовать?", — вновь погрузил он руку в светящийся луч.

"Делай или не делай! Пробовать не надо", — как говорил Магистр Йода", — отозвалась я. — "Тащи сюда свою колбасу жаренную! Поживешь с вами, научишься есть всякую гадость."

Влад расхохотался.

"А говорила не джедай", — искренне веселился он. — "Хорошо, выбрать тебе объект интереса по симпатичнее?"

"Вон ту можно?!", — тут же показала я желтую канареечную линию, за спиной у сероглазого.

Развернувшись всем корпусом он легонько, одними пальцами провел вдоль ее сияющего контура и произнес, — "Ребенок еще совсем, но занятный. Хорошо. Иди сюда, тебе она понравится."

"Она?", - улыбнулась я и немедленно поймала его ответную улыбку.

"Так, вытяни над ней руку и представь себе, что ты стоишь на берегу ручейка. Его вода тихо и медленно протекает по руслу и вот ты залюбовавшись его бликами пускаешь руку в его струю. Не спеши. Медленно. Так, еще медленнее. Хорошо. Не распугай рыбок, что живут в нем. Спокойно, аккуратно. Отлично. "

Я даже боялась смотреть на то, что делает моя рука, не отрываясь, смотря в глаза Влада. Страха, как такового не было, но теперь я опасалась что-нибудь сломать ненароком, навредить, изменить, сама того не ведая. У меня даже спина вспотела от усилия.

"Ребенок, расслабься. Это не экзамен и навредить ты ей особо не сможешь."

"Особо?", — тут же уточнила я. Рука дрогнула и луч уже было начавший обволакивать мои пальцы незамедлительно шарахнулся в сторону.

Влад закатил глаза.

"Голова поболит и все и не делай такие страшные глаза. Сосредоточься. Давай еще раз."

Я встряхнула кистями рук перед собой, потерла ладошки и вновь занесла правую руку над лучом.

"Ладь, а если нас тут как бы нет, зачем весь этот цирк с руками?", — внезапно спросила я.

"Мозгу всегда проще когда есть визуальная составляющая каких-либо действий. Но да, ты права, это все видимость и делать такие отчаянные пасы руками вовсе не обязательно. Так проще, но не обязательно. Не отвлекайся. Закрой глаза если я тебе мешаю."

Я последовала его совету.

"Так, медленно. Нет лучше открой. Смотри на свои пальцы. Есть вода, мягкое течение и как бы рыбки, которых тебе надо поймать в ручье. Аккуратно, без резких движений."

Рука от чрезмерного усилия немедленно начала затекать. Хотя, если вдуматься, чему тут затекать, раз меня тут и нет. Или есть?

"Томка, ты не о том думаешь! Ну, смотри, она опять от тебя сбежала."

"Черт", — расстроено протянула я, глядя как линия изящной дугой обогнула мою кисть в ответ на очередную попытку ухватить ее. — "У меня никогда не получится."

"Получится. Обязательно получится. Сосредоточься и выкини из головы все лишнее. Давай еще раз."

Я закусила губу и не глядя на него вновь подошла к линии и начала думать о реке, о рыбках, о солнечных бликах играющих на поверхности воды, о зеленых водорослях, вальяжно вьющихся по течению и мягко обволакивающих мои пальцы своими мягкими щупальцами. Ласкаясь, ко мне подплыла любопытствующая рыбка. Как ярко сияет ее чешуя на спинке под лучами полуденного солнца. Хлоп. Она в моих пальцах. И в тот момент, когда я уже почти почувствовала ее прохладный, скользкий бок кожей своей руки на меня водопадом обрушились картинки. Как будто на меня со спины вылили ушат ледяной воды, даже дыхание перехватило. Обволакивающее тепло, сменившаяся без предупреждения внезапной болью, слепящий свет, холод, страх, но вот часть прежнего тепла вернулась и вновь слышен приглушенный мерный стук, успокаивающий дарящий покой. Снова боль, перемежающая со спокойствием и уютом. Образы незнакомых людей, сначала перевернутые, потом размытые, но все стремительнее становящиеся яркими и необходимыми как воздух. Страх и любопытство движут мною. Боль, счастье, тепло, уют, страх, свет, темнота, нежность, любовь. Как в калейдоскопе картинки наполненные чувствами и эмоциями, шаг за шагом подобно нити Ариадны ведущей из тьмы на свет, влекут меня сквозь годы взросления малышки. Я это она, она это я.

Ее звали Катя. Котенок, как называли ее родители. Светлые кудряшки со временем превратились в золотистые кудри до талии, серые глаза подчеркнула косметика, а пухлая фигурка с милыми перевязочками на ручках и ножках в мгновение ока сменилась на девичью фигурку, на которой время от времени останавливали свои взгляды мужские глаза.

Детский сад, начальная и средняя школа, со всеми переломными моментами и становлением характера, слезами и радостями подростковой жизни — все это, как пачка рассыпавшихся фотографий единым махом промелькнуло перед моим взором. Но внезапно в картинка школьной жизни подернулась легкой дымкой и дальнейшее изображение жизни Катюши стало видеться как бы в тумане. Выпуск из школы, прогулки по ночам, первая любовь дарящая крылья за спиной и нежелание видеть плохое в будущем, и как гром среди ясного неба — проваленные экзамены в медицинский институт и в противовес — поступление в него своей, как она думала вечной любви. Поиск работы, постепенное отдаление от парня, родителей, учащихся бывших друзей взахлеб пугающих первой сессией, усугубляющееся отчаяние и недовольство собой. Депрессия. Последняя капля — приглашение на свадьбу к лучшей подруге и бывшему центру ее вселенной. Как результат — кардинальное решение — уход из дома и новый парень. Вновь гулянки и непонятно откуда берущаяся, подобно древесному червю неудовлетворенность жизнью и собой в частности. Вновь переполненная чаша терпения и сжигание всех мостов. Возврат к истокам, поступление в институт, новая работа. Жизнь постепенно замедляет ход, входя в русло и как гром среди ясного неба — встреча с первой любовью. Боль сравнима разве что с той, что я испытывала при рождении, когда головка сжимается, а уютное тепло и темнота сменяются резким светом и обжигающим холодом. Безумство и вера в любовь. Глупая. Прошлое должно обитать в прошлом, в будущем ему нет места. Черт, я беременна! Или не я?!

"Стоп", — резкий как выстрел голос подобно лассо выдергивает меня из обволакивающего болота чужой жизни. — "На первый раз хватит. Тома, посмотри на меня."

"Что?!", — я все еще стряхиваю со своего разума остатки чужой жизни и пытаюсь осознать, где я. Нет, даже скорее кто я. Получается с трудом. Серые глаза не отпускают и смотрят немного обеспокоенно. Отведя взгляд в сторону запутываюсь в переплетении светящихся нитей. Как я здесь оказалась?

"Тома, закрой глаза", — какой знакомый голос. Я послушно делаю то, о чем меня просят. В темноте огненным символом вспыхивает замысловатый символ и как только гаснет последняя искра на меня обрушивается гам, людской гам, какой бывает на городском празднике. Каждый пытается докричаться до кого-то и внушить что-то важное. В ушах стоит звон. Где я? Глаза страшно даже приоткрыть. Ладно, есть еще пара чувств в запасе. Попробовала пошевелить рукой и тут же наткнулась на чье-то теплое тело. Сколько же их тут?! И где я все же нахожусь? От неожиданности я распахнула глаза и меня тут же прожег сероглазый взгляд. Гам мгновенно стих, как будто захлопнулось окно, выводящее на площадь. Тишина. Никогда бы не подумала, что тишина способна дарить такое умиротворение. Я протяжно выдохнула и вновь прикрыла глаза.

-Тома, скажи хоть что-нибудь, — донесся до меня обеспокоенный голос.

Я прочистила горло и каркнула:

-Где я?

-Дома, — нотки нервозности никуда не пропали. — Солнышко, открой глаза, пожалуйста.

Я последовала совету голоса.

-Влад? — слегка неуверенно произнесла я, вглядываясь в складочку между бровями.

-Уже неплохо, — попытался улыбнутся сероглазый и присел рядом.

Я уперлась взглядом в голубой потолок и поняла, что лежу навзничь на кровати в его комнате. Привычно звякнули его старинные часы где-то за стенкой и до меня донесся приглушенный шум улицы большого города. Я дома.

-Черт, — простонала я медленно, но верно возвращая себе свои собственные воспоминания. — Предупреждать надо!

-Томка, ты себе не представляешь, как ты меня напугала, — мягкое прикосновение его пальцев к моему лбу и волосам. — Такое чувство, что ты решила прожить ее жизнь. Так нельзя. Благо, что я тебя оттуда выдернул. Тебе надо было всего лишь считать информацию о ее жизни, а не растворяться в ней.

-А как я это сделала? — повернула я голову в его сторону.

-Понятия не имею. Ты с каждым разом умудряешься удивлять меня все больше и больше. В какой-то момент мне показалось, что ты начала изменять ее судьбу.

-Оу, — только и смогла выдавить я и после непродолжительного молчания добавила, — но в одном ты оказался прав — она мне действительно понравилась.

Влад широко улыбнулся и потянул меня за руку, помогая сесть.

-Ладь, но ведь обладая таким знанием можно человека предостеречь. Я знаю где она живет и, думаю, что убеди я ее скажем лучше заниматься, многих ошибок ей можно будет избежать.

-Не имеет смысла, — соскочил он с кровати и начал одеваться. — Во-первых, это ты ее знаешь теперь довольно хорошо, а вот для нее ты будешь совершенно посторонним человеком, лезущим в ее личную жизнь. Кроме того, подростки, каковым она является в настоящее время, море по колено и они стремятся опробовать все и вся на собственной шкурке и любые предостережения или не дай бог, поучения вызовут в лучшем случае отмашку, но вполне возможна и более негативная реакция.

-Но я могу привести некоторые достоверные факты из ее жизни, чтобы убедить ее, — настаивала я.

-Чем вызовешь ее страх, — парировал он. — Люди всегда с опаской относятся к тем, кто знает о них немного или много больше их самих.

-Но..., — не унималась я.

-Но не забывай, что каждому человеку судьба дается как некая школа жизни и все те препятствия, что воздвигает она на пути у каждого человека, есть некий экзамен по сдаче усвоенного материала, либо это очередной урок. А ты хочешь подсунуть ей шпаргалку. Как ты думаешь, что она сделает, попадись ей чуть позже билет с аналогичным вопросом?!

Я насупилась.

-Солнышко, я ценю в тебе желание помочь всем и вся, но пойми, что это физически невозможно. Людей с их ошибками и человеческими слабостями слишком много, а ты у меня одна, — присев рядом со мной он приобнял меня рукой и поцеловал в висок. — И на поле судьбы я тебя теперь поведу только под страхом смертной казни. Для начала, ты у меня научишься выставлять все необходимые блоки и фильтры. И еще, если ты еще хочешь принять душ, то поторопись, потому как в противном случае тебе придется обойтись без оного. Минут через сорок к нам нагрянут гости, боюсь, этого едва хватит чтоб натереть тебе спинку.

Его хищный взгляд скользнул по моей груди и замер где-то в районе живота. Я мигом порозовела, внезапно осознав, что все еще полностью обнажена, в то время как он прихватив футболку уже направился к выходу из комнаты, напоследок, не удержавшись и одарив меня более чем заинтересованным взглядом. Я закатила глаза и улыбнувшись последовала за ним.

Это был сложный день, но грядущий нес еще более глобальные перемены. Сердце все еще непроизвольно сжималось от мысли, через что придется пройти лучшему другу и теперь еще и Маше. Тревога за лучших друзей не желала покидать мое мятежное сердце, но сейчас я верила, что чтобы не случилось мы будем вместе. Всегда. Потому как недавно я нашла для себя более чем утешительный знак в предстоящих переменах — у них, так же как и у меня с Владом будет гораздо более продолжительная относительно остальных жизнь, а значит, нам еще не скоро предстоит узнать боль и отчаяние от потери кого-то из нас. Осталось оградить Машу от туманной дымки грядущего. Главное верить, что все будет хорошо, а там глядишь, и гора придет ко мне на поклон. Уж я-то постараюсь сделать все от меня зависящее, что бы там не говорил Влад про всякие "нельзя".

Глава 20. "Обращение"

Хочешь, я скажу: ничего не было, нет.

Может быть, ты поверишь в это,

Убаюканный музыкой слов.

И в мир неизведанный, новый

Осторожно сделаешь шаг,

Закрывая глаза от страха,

Трепеща и не зная, как.

Fleur "Искупление"

Машина замерла у бледно-зеленого, углового, двухэтажного здания, судя по внешнему виду, повидавшему на своем веку власть не только рабочих и крестьян, но и как минимум парочки царей, ныне причисленной к лику святых, монаршей фамилии. Стены с покрашенной поверх штукатурки невзрачной краской, небольшая арка с кованной решеткой въезда во двор-колодец, пара симметрично расположенных относительно граней-стен балкончиков с типичной для Питера чугунной оградой, минимум декоративных элементов на фасаде и даже цветочные горшки в окнах первого этажа — все это навевало на мысли скорее о богатой коммунальной истории этого дома, нежели о больших тайнах невидимого посторонним мира скрытых за его стенами.

-Здесь? — недоверчиво протянула я, выйдя из машины, и еще раз скептически осмотрев фасад. — Да твой дом выглядит в сто раз торжественнее и загадочнее этого.

-А что ты ожидала? — усмехнулся Влад, запирая машину. — Древний замок со рвами кишащими крокодилами, львами в подземельях и залами с чадящими факелами, сплошь наполненными людьми в темных балахонах?!

Я насупилась. Ну да, я, если честно, ожидала чего-то подобного, и думала, что мы поедем за город где и сможет разместиться все это творение моего воспаленного ума, но никак не в самое сердце города, на ничем не примечательную тихую улочку, с серым котом, сидящим на крышке помойного бака у соседнего здания, гуляющими в ста метрах от нас мамашами с колясками и геранью в окне первого этажа.

-Омичка чем-то недовольна? — донесся до меня насмешливый голос со спины. Повернув голову, я обнаружила рядом с собой Алека, впрочем я могла бы этого не делать. Брат моего демона при ближайшем рассмотрении оказался жуткой занозой во всем, что касалось меня. Его машина возвышалась неподалеку, и рядом с ней обнаружился немного бледный, но явно сосредоточенный, судя по направленному перед собой взгляду, Гошка.

-Ты ему рассказал?! — возмущенно произнесла я, наступая на Влада. Последний беспомощно поднял вверх руки, но глаза ясно говорили о том, что ситуация его откровенно забавляет.

-И в мыслях не было.

-Так я тебе и поверила, — стрельнула я в него еще одним сердитым взглядом. — Именно в мыслях уверена и было, — проворчала я напоследок.

Вчерашняя помывка была ознаменована тем, что сероглазый выманил у меня историю возникновения моего домашнего прозвища и потом без конца потешался надо мной по этому поводу. Ну да, я люблю сладкое! И не моя беда, что в эпоху моего детства, я так любила этот сладкий плавленый сырок. Я уплетала его в таких количествах, что бабушка недолго думая окрестила меня этим именем, утверждая, что количество съеденною мною этого молочного деликатеса давно сравнялась моим собственным весом и объемом. Имя прижилось, но как бы я не любила, когда меня называли этим ласковым прозвищем дома, за его пределами я предпочитала все же слышать сокращенный аналог своего полного имени. Я даже Гошке не позволяла таких вольностей и при первой же его попытке обратиться ко мне подобным образом, тут же вывернула ему руку, и полушутя усевшись сверху, пригрозила держать его в таком положении до тех пор, пока он не выкинет его из головы. Конечно, это было давно, еще в первый месяц нашего знакомства и мы оба были детьми, но я отчего-то так разозлилась, что сама потом не могла понять каким образом мне, щуплой девчонке удалось скрутить более крупного чем я (уже тогда) парня, да еще в придачу и занимающегося в спортивной секции.

Это имя было для меня чем-то родным и можно сказать почти интимным. Странно, но услышав его из уст Влада я не испытала такого явного противления и гнева, какой испытывала сейчас, глядя в усмехающиеся голубые глаза его брата.

-Зря я тебе вчера напиться дала, — прищурилась я. — Решали бы сами свои задачки без моего участия.

-К твоему сведению, это нужно в первую очередь тебе, — парировал Алек, прожигая меня взглядом.

-Опять ошибочка, не мне, а Владу, я вообще была против, появляться сегодня в этом вашем..., — Алек приподнял бровь и я язвительно закончила, — ... логове.

-А что — это большая разница?! Ты повязана с ним, сестричка, — он легко щелкнул меня по носу.

-Ну, все, мое терпение на исходе, — потянулась я к нему, — сейчас я сама кого-то покусаю и узнаю уже вкус его крови.

-Брейк, — схватил меня поперек талии Влад. — А сейчас уймитесь и подумайте, что мы все же на одной стороне. Алек, хватит ее подначивать, ты же знаешь — она еще совсем ребенок и не надо много ума, чтобы затеять с ней перепалку.

-Я не ребенок, — возмущенно засопела я в его руках.

-Ребенок, ребенок, — немного натянуто, но все же, искренне улыбался Гошка, поравнявшись со мной.

-Трое на одного, — нахохлилась я, — не честно.

Гошка закатил глаза и спросил, обращаясь к Владу:

-Мы кого-то еще ждем?

-Да, Радомир должен нас встретить тут, на улице.

-Ясно, — кивнул лучший друг и, судя по взгляду, снова погрузился в себя.

-Алек, — услышала я у себя над ухом голос сероглазого, меня из своих медвежьих объятий он так и не выпустил, — я не чувствую никакого возмущения, но все же — есть подозрения?

-Нет. Все спокойно, — отозвался тот. Они знают, что мы приехали, но особого интереса к ней никто не проявляет.

-Спасибо. Ох, надеюсь все же мне удастся все провернуть и побыстрее отправить ее отсюда.

Это они обо мне что ли? Я скосила глаза в сторону лучшего друга и заметила, как он при последних словах Влада стрельнул в него заинтересованным взглядом, но, тем не менее, вопрос так и не задал.

Когда накануне, зашла речь о том, как лучше осуществить план Влада, по запудриванию мозгов куче хранителей в процессе регистрации его намерения жениться (при этих словах я не выдержала и громко фыркнула), все как-то позабыли о том, что Гошка был как бы не в курсе всего произошедшего у нас за последнюю неделю.

В мозгу немедленно всплыла сцена вчерашнего разговора.

-Влад, ты явно переоцениваешь мои способности, — ну парочка, ну трое, но девять полноправных членов Совета! Я не смогу одновременно следить за ними всеми, у меня просто не хватит энергии, — доказывал Алек брату, глядя тому в глаза.

-С энергией решим позже, — коротко глянул Влад на меня. — Ты скажи, вопрос только в ней или есть еще какие-то трудности. Ты же смог создать иллюзию на предварительном слушании вчера, что тебе мешает повторить это вновь?

-Во-первых, там было в два раза меньше народу и потом завтра мне придется прятать линии вас двоих, а не только твою. С твоей в какой-то мере проще, из-за общности нашей крови, но, Влад, одумайся, Тома не смотря на то, что она твоя жена не столь близка мне по крови. Ты же сам знаешь все законы Риккера. Это практически невозможно. Моя иллюзия будет разрушена через пару минут, начиная с момента, как мы переступим порог Ордена.

-Я-то знаю законы, но она не простой хранитель и сейчас нам это на руку. Подумай, ну, когда еще я смогу, не привлекая ничьего внимания, заявиться в Совет и оставить эту чертову отметку о нашем браке?!

Внезапно, все это время, тихо сидящий на подлокотнике моего кресла Гошка, поднялся и быстрым шагом вышел из комнаты.

"Черт, он же ничего не знал!", — немедленно подумала я и, вскочив на ноги, немедленно бросилась за ним, но на полпути была схвачена за запястье Алеком, сидящим ближе к двери.

-Не надо, — предостерег он меня, и я огорченно плюхнулась обратно на место. Я знала, что оба Гардинера сейчас слышат его мысли и видимо мне действительно не стоит идти сейчас к Гоше.

Поймав задумчивый взгляд Влада, я мгновение спустя проводила глазами его спину и недоуменно уставилась на Алека.

-Так будет проще, — прокомментировал он действия своего брата и с отсутствующим видом начал что-то чертить в блокноте, взятого минуту назад со столика.

Прошло, по меньшей мере, минут двадцать, прежде чем они вернулись обратно. За это время, показавшемуся лично мне бесконечностью, я успела побегать по комнате, полистать пару книг и наконец, усесться в кресле, поджав под себя ноги и закусив губу.

"Скажи мне, что он передумал, ну пожалуйста", — немедленно уставилась я на сероглазого и для верности ухватив его за полу футболки.

"Томка, ты слишком много нервничаешь по пустякам. Рискую тебя рассердить, но он не передумал, впрочем, так же как и я", — мягко вырвав свою футболку из моих цепких пальцев подумал он и устроился на подлокотнике моего кресла, приобняв одной рукой за плечи. — "Более того, у него появился дополнительный стимул пройти обращение!"

"И какой это?"

"Пережить меня", — просто ответил сероглазый и меня передернуло. Алек только задумчиво посмотрел на брата и положил на стол блокнот с моим портретом.

"Меня окружают ненормальные", — резюмировала я и вышла из комнаты.

Глядя сейчас на сосредоточенное лицо Гоши, я внезапно осознала, что сквозь до боли знакомые со школы черты, проглядывают некие мне совершенно незнакомые. И без того темные глаза стали похожи на два черных омута, рядом с которыми не осталось даже намека на так гревшие меня смешинки-морщинки, как называла их я. На лбу же в противовес этому, напротив, появились едва заметные следы от задумчивых складочек, а в уголках губ затаилась печаль. Внезапно, я осознала, что не могу разглядеть в этом незнакомце своего близкого друга и поверенного всех моих радостей и неурядиц. Что же послужило столь явной переменой в его облике? Неужели я все же ответственна за все это? Вот Гошка поднял глаза и, скользнув взглядом по моему лицу, остановил его на чем-то, что находилось выше моей головы и в его глазах тут же промелькнуло нечто, чему я так и не смогла подобрать определение. Пока я хмурила брови, пытаясь ответить себе на вопрос, что это за новое чувство одолевающее моего друга, как внезапно почувствовала, как Влад, до тех пор удерживающий меня в объятиях подарил свободу моим рукам и телу и резко развернувшись, завел меня неуловимым движением за спину.

-Хотел застать в расплох, Радомир? Со мной это у тебя не пройдет, — веселый голос Влада никак не вязался с его практически оборонительной стойкой.

-"Никогда не расслабляйся" — рад, что хотя бы это я смог таки вбить в твою голову, — услышала я спокойный голос, слегка растягивающий гласные и тут же выглянула из-за спины Влада, сгорая от любопытства, с острым желанием оценить внешний облик носителя такого звучного имени и приятного баритона. — Кто это у нас тут? Никак это и есть та самая тихоня, сумевшая усмирить нашего неугомонного Влада?! Позволь представиться — меня зовут Радомир Гершон.

Передо мной стоял мужчина средних лет (по сведению моего радара, который в отношении хранителей всегда давал изрядную погрешность при выдаче итогового результата), едва-едва перешагнувшего тридцатилетний возрастной порог. Каштановые волосы, слегка припорошенные начавшимся легким снегопадом, тонкие прямые губы и выразительные брови, под которыми горели живые черные глаза. Впервые в жизни видела кого-то со столь же темным цветом радужки, что и у моей бабули. Я с детства побаивалась смотреть ей прямо в глаза (в свете последних открывшихся тайн это было и не удивительно), все время, ощущая себя крошечной былинкой на просторах вселенной. У Радомира же оказался на удивление теплый и приветливый взгляд. Впрочем, скорее всего сейчас он хотел, чтобы я думала о нем именно так.

-А ты лисица, — внезапно произнес он.

-С чего вдруг такие выводы? — тут же отозвалась я, мгновенно припомнив, что сероглазый мне все утро диктовал длиннющий список наших действий на совете, постоянно перемежая каждый пункт напоминанием о необходимости мне держать блок от проникновения любого в мою ветреную голову. На пятом повторе я не выдержала и заткнула ему рот единственно известным мне способом, дарящим не столько обиду, сколько удовольствие — поцелуем. — Вы что меня слышите? — беспокойство все же проскользнуло в моем голосе.

-Нет, что ты! — улыбнулся он. — Но от внучки Софочки я иного и не ожидал. Только настоящая Дворжецкая, могла покорить холодное сердце нашего Влада, да еще и заставить его прибежать ко мне с безумным взглядом среди ночи.

-Прямо таки и холодное, — рассмеялся сероглазый и, наконец, вывел меня из-за спины. Радомир тут же взяв меня за руку (к слову сказать, довольно холодную к тому моменту), прижался к ней теплыми губами. Я конечно немедленно покраснела.

-А вы знали мою бабушку? — чтобы скрыть свое смущение и сказать хоть что-то спросила я.

-А она обо мне ничего не рассказывала? — наигранно удивился он.

-Нет, — тут же отозвалась я. — А должна была?

-Если Влад тебя отпустит ко мне на чашку чаю, я тебе, пожалуй, расскажу пару забавных историй из нашего общего, веселого прошлого.

-Отпущу, отпущу, куда ж я денусь, — рассмеялся мой демон. — Все равно ведь сбежит, судя по ее горящему взгляду. Радомир, умеешь ты девушек к себе заманивать. Ума не приложу, как тебе это удается?!

— Ой, ли, — улыбался тот. — Тебе вообще грех жаловаться на отсутствие женского внимания к своей персоне. Я тебе не раз говорил, что женщины — это твоя ахиллесова пята. Надеюсь, что хоть сейчас-то ты угомонишься.

И весело подмигнул мне.

-Добрый день, Алек, — повернулся Радомир к его брату, сделав вид, что не заметил моего замешательства. — Представите меня? — на этот раз это было обращение к обоим братьям.

-Это Георгий Турбин, — произнес Алек, и мужчины обменялись рукопожатиями. — Собственно из-за него мы все здесь сегодня и собрались. Гоша — это Радомир, — указал он на нашего нового знакомца. — Ну, о нем ты, думаю, уже наслышан.

-Приятно познакомиться, — жизнерадостно отозвался последний.

-Взаимно, — чуть более искренне, чем ранее улыбнулся ему лучший друг.

-Еще одна загадка на мою седую голову. Влад, — повернулся он к своему питомцу, — пара месяцев в городе и ты напрочь изменил своим привычкам. Может быть, ты все же когда-нибудь за рюмкой коньяку поведаешь своему старому наставнику, чем тебя встретил город твоего детства в этот раз. Определенно, тебе стоит жить где-нибудь подальше от его холодных берегов, что ни приезд, то новый поворот Судьбы.

-На этот раз эта капризная особа, кажется, все же сжалилась надо мной, и подарила мне пару тузов на игру, — отозвался сероглазый.

-Не переоцени ее доброту, — внезапно серьезно произнес Радомир. — Она любит менять масть в конце раздачи. Ну, да это ты и без меня знаешь. Георгий, — обратился он уже к моему лучшему другу, — тебя мне тоже хотелось предостеречь. Как хранитель — Влад будет, пожалуй, одним из лучших моих учеников, как наставник — он сможет передать тебе все необходимые знания и по возможности уберечь от явных ошибок, если не будешь лезть на рожон, показывая свою горячую кровь, подобно ему, — сероглазый фыркнул, — но искренне не советую тебе иметь его в противниках. Он до зубовного скрежета своих врагов упрям и несговорчив, — Радомир внезапно скользнул взглядом по мне и вновь вернул свое внимание Гошке. — И то, что считает своим по праву, не отдаст даже родному брату на смертном одре.

Алек улыбнулся, Гошка нахмурился, но вот лица сероглазого мне рассмотреть не удалось, потому как он, как и прежде прижимал меня обеими руками в своей груди. Только при последних словах его объятия стали чуть сильнее, а теплое дыхание опалило мое левое ухо чуть более горячо, чем прежде. Почувствовав, как меня разом прожгли три пары мужских глаз, я непроизвольно удержала своим взглядом карие лучшего друга и внезапно поняла, что все что ранее я принимала за налаживание отношений и начало мужской дружбы, было всего лишь ширмой. Вот что меня смущало во всем этом. Вот что мне не давало покоя, когда я узнала об обращении. Вот почему я так яростно сопротивлялась возможности Гошки шагнуть за грань и оказаться в мире Влада. В моем мире. Все их действия, их обоих, были направлены на достижения какой-то цели. И у каждого из них она была своя. Я увидела это в сосредоточенном взгляде Гоши и как в зеркале в слегка потемневших, голубых глазах Алека, направленных на брата. Это с самого начала было соперничество и ничего более. Бой, возможно, на смерть. Но сейчас Влад, как само благородство во плоти, решил уравнять шансы и дать возможность своему изначально более слабому сопернику занять с ним, если не равную позицию, то, по меньшей мере, чуть более приближенную к этому. Неужели все это лишь из-за меня? Верится с трудом! Тут должно быть что-то еще. Вот только что?

Как бы в подтверждение моих мыслей, Гоша посмотрел поверх моей головы на своего будущего наставника, и в его взгляде вновь промелькнула это невиданная никогда ранее у лучшего друга эмоция.

-Алек, вся надежда на тебя, — улыбался Радомир. — Только ты сможешь повлиять на своего брата.

-Так он меня и послушал, — расхохотался Алек. — Радомир, мы ждем что-то или кого-то конкретного или ты просто решил застращать нашего подопечного и тем самым распустить весь Совет по домам?

-Все на месте, кроме одного, точнее одной, — ответил он. — Потому у нас есть еще пара минут в запасе. Распустил я вас всех, совсем на шею сели, братцы-кролики. Вот отправлю вас к своему кузену в Москву, он вам покажет, что такое дисциплина.

-О, да, — хохотнул Влад. — Ярослав умеет привить чувство ритма.

-Вот, не зря я тебя к нему сослал в свое время, — отозвался Радомир.

-Ладь, — как можно тише произнесла я, приподняв голову, — мне, конечно, интересно послушать истории вашей бурной молодости, но нельзя ли это сделать в тепле. Я замерзла, — в доказательство, я прикоснулась своей ледяной ладонью к его запястью.

-Ребенок, подожди еще немного, — склонился он ко мне. — Чем меньше нам придется находиться на виду у всего состава Совета, тем проще будет Алеку. Сейчас они просто знают, что мы здесь, но стоит нам войти, как поверь мне, они все вместе и каждый в отдельности, не откажут себе в удовольствии порыться в хитросплетениях наших судеб. Привычка, понимаешь. Хочешь, посиди в машине.

-А кого нет? — послышался на заднем плане голос Алека.

-Кветы.

Это имя как внезапный звук выстрела в темной подворотне, заставило меня вздрогнуть всем телом. Поглаживающая и согревающая своим теплом ладонь сероглазого, на мгновение замерла на полпути, и я почувствовала, как он прижался губами в моему затылку.

"Квета? Она будет здесь? Сейчас? Но почему Влад не сказал мне об этом? Или сказал?!"

Мои размышления прервал Влад, еле слышно произнеся — "Алек!" и тут же у меня за спиной радостно прозвенел девичий голосок:

-Ой, мальчики, вы не меня случайно ждете?

Я обернулась и тут же буквально столкнулась со взглядом идеально прозрачных серых глаз. Темные, почти черные волосы, пухлые губки, щечки нежно-розового оттенка.

"Скорее всего от мороза", — не впопад подумала я.

Передо мной стояла одна из самых красивых девушек, когда-либо виденных мною в жизни.

-Ой, Владюша, — ее глаза блистали искренней радостью и изумлением, — сколько лет, сколько зим!

-Доброго дня, Квета. Позволь тебе представить мою Тому, — вежливо произнес сероглазый.

На слове "мою" красавица немедленно перевела взгляд с него на меня и, не меняя выражения лица, протянула мне руку в знак приветствия.

-Приятно познакомиться, — пропела она. В тот момент, когда я уже было решила, ответить на ее искреннее замечание, поняла что не могу вырвать ладонь из захвата Влада.

-Не стоит, — все так же спокойно произнес Влад обращаясь к ней, но мне отчего-то в его голосе послышалась скрытая угроза.

-Да, ладно тебе, Владюш, что было, то давно уж прошло, — улыбка не сходила с ее лица, и я невольно залюбовалась ее чертами, столь располагающими к себе окружающих. Мне казалось, что ее все должны любить. Где-то на задворках сознания появилась какая-то неявная мысль, еще не до конца обредшая свой "телесный" облик, но уже тревожащая меня. Я отмахнулась от нее как от назойливой мухи и попыталась в очередной раз выдернуть руку из ладоней сероглазого, но куда уж мне. — Я изменилась.

-Это я уже слышал, — отозвался он и приобняв меня за плечи, как бы между прочим сдавив их руками так чтобы я не могла поднять руки, развернул меня к себе лицом. В его глазах явственно читался вопрос и я, согласно, кивнула ему в ответ.

"Готова", — мысленно ответила я, лишь потом, осознав, что он меня не слышит и встала рядом с ним, подхватив его под предложенную уже руку. Влад явно решил игнорировать ее. Вот только я не могла до конца понять, почему я восприняла этот факт с болью и облегчением одновременно.

-Алек, ужасно рада тебя видеть, — столь же жизнерадостно произнесла Квета, подойдя к брату сероглазого почти вплотную, и попыталась чмокнуть его в щеку. Последний, в свою очередь, не поднимая взгляда, ловко уклонился от ее поцелуя и как будто недовольно нахмурился. Я не видела в тот момент лица Кветы, но мне показалось что это, наконец, немного поуменьшило ее веселость и жизнерадостность.

-Радомир, — более официально кивнула она наставнику Влада и тут она в упор посмотрела на Гошу. У меня непроизвольно сжалось сердце. — Не представите меня?

-Георгий, — протянул он руку в знак приветствия сам, после минутного молчания всех остальных, и неожиданно для меня поднес ее к своим губам. Улыбка, слегка померкшая после, мягко говоря, прохладного приветствия Гардинеров, вновь озарила личико Кветы и она с превосходством глянула на сероглазого.

-Ты видимо и есть новый подопечный Влада. Знала бы, что он выбрал себе в падаваны такого симпатичного парня, обязательно напросилась бы к нему в напарники. Поверь мне, я знаю достаточно много такого, о чем он даже не подозревает, — задушевным голосом произнесла она.

-Квета, даже не начинай, — подал голос Влад. — В твоих же интересах.

-Владюш, ты же не станешь отрицать, что в определенные области знания ты так и не решился заглянуть, — улыбалась она.

-Я искренне надеюсь, что и ты туда больше не всматривалась, — в голосе сероглазого проскользнула угроза.

-Практически нет, — повернулась она к нему всем корпусом, — но теорию у нас еще никто не запрещал, — и бросила короткий взгляд на Радомира.

-Нет, если это служит чисто академическому интересу, — подтвердил он.

-Слышишь, Владюш?! — ухмыльнулась она. — Гоша, я ведь могу тебя так называть? — лучший друг немедленно кивнул в ответ. — Я искренне надеюсь, что мы с тобой станем настоящими друзьями, и не стоит думать, что эта серая мышка сможет таки от тебя убежать. Хочешь, я тебе в этом помогу? — Квета с вызовом глянула на Влада, а после на меня.

"Это она про меня? Это я-то мышь серая?!"

Я дернулась, но раньше, чем я произнесла хоть слово, Влад ... наступил мне на ногу. Боль отрезвила меня подобно ледяному душу в изнуряющий зной. Теперь помимо всего прочего я испытывала еще и физические страдания. Сероглазый виновато посмотрел на меня, и умоляюще помотал головой из стороны в сторону. Он явно призывал меня к молчанию. Но как он сам может молчать, когда у него на глазах унижают меня. Меня! Я беспомощно глянула сначала на Радомира, надвинувшему на лицо маску безразличия (и куда делась его былая веселость и беззаботность?), а после на Алека. Последний и вовсе выглядел, как человек находящийся где угодно, но не в данном конкретном месте. Вполне может статься, что он даже не расслышал последнего замечания Кветы.

-Договорились, — звук голоса лучшего друга, как пощечина ударил меня по лицу, вызывая очередную приливную волну крови к моей изрядно охлажденной коже, и я немедленно почувствовала, как во мне поднимается цунами негодования и обиды.

-Гоша?! — только и смогла прошептать я.

-Томка, от помощи не отказываются, тем более в моем положении, — ничуть не смущаясь отозвался он и лучезарно улыбнулся Квете.

Я со всей силы вцепилась в руку Влада и тут же почувствовала его горячее дыхание у себя на шее.

-Солнышко, умоляю, молчи! — еле слышно прошептал он мне. — Она прощупывает почву, не более того. Потом устроишь разбор полетов, хорошо?

Я рассеянно кивнула и позволила увлечь себя вверх по ступенькам, ведущим к массивной дубовой двери с изящными кованными украшениями по ее периметру.

Едва дверь распахнулась, как на меня обрушилась смесь цветочного аромата и пряного, терпкого запаха сладостей. Я недоуменно оглянулась на своего провожатого и получила в награду широкую улыбку.

-Запах дает нужный настрой, — пояснил он мне на ухо. — Так ты чувствуешь себя как будто пошел на свидание в кондитерскую. Это все Рада шалит. Она любит навевать нам свои любимые ароматы, причем каждый раз приходя сюда, я обнаруживаю новый.

-Интересная мысль, — заметила я и еще раз глубоко вздохнула. — Ты меня с нею познакомишь?

Влад загадочно улыбнулся и помог мне снять мою шубку. После, вновь предложив свою руку, он распахнул передо мной широкие, стеклянные, двустворчатые двери из матового стекла с изящным витиеватым рисунком на каждой из створок и я буквально задохнулась от красоты представшего моему взору зала. Это был просторный атриум с воздушным куполом из голубоватого, тонированного стекла, по периметру которого на первом этаже располагался ряд колонн, а в глубине анфилады скрывались двери, подобные тем через которые мы только что вошли. Выше, на уровне второго этажа, шел ряд обычных окон, а сверху лился свет сизого питерского неба, отчего я немедленно почувствовала себя в уютном, маленьком дворике. Казалось, что сейчас мне навстречу выйдут жильцы этого дома и заведут со мной задушевную беседу или напоят вкусным чаем с вареньем и свежими булочками.

-Ой, Владюш, а действительно работает, — улыбнулась я. — Я даже позабыла зачем мы здесь.

-Вот и хорошо, тебе лучше расслабиться и поменьше нервничать, Алеку и так сложно. Не хватало еще, чтобы он и с тобой боролся, преодолевая твои препоны. Хорошо, Солнышко?!.

Я немедленно бросила взгляд на стоящего рядом со мной брата Влада, его прямую спину, бледное лицо, устремленный перед собой сосредоточенный взгляд и предпочла просто кивнуть.

-Ну, что ж, наконец, все в сборе, за сим — начнем, пожалуй, — голос Радомира звучно разнесся по атриуму и я только в этот момент заметила, что в тени анфилады скрывались еще несколько участников предстоящего действа. Он прошел вперед и занял единственное пустующее кресло с высокой спинкой, расположенное на противоположном краю освещенного мраморного изумрудного прямоугольника, который являл собою пол атриума. — Владислав Гардинер, собрание дает тебе слово.

-Благодарю, Радомир, — приосанился мой демон, и напоследок легко сжав мою руку, вышел на середину атриума, встав точно в его центре, на искусно выложенный мрамором символ их мира. — Да будет славной ваша судьба, благородные властители и слуги ее. Прошу нижайшего благословения на изменение судьбы преданного слуги ее и прошу одобрить мое желание помочь ему найти свой путь в нашем мире.

Я заворожено смотрела на то, как Влад приподнял вверх обе руки, развернул их ладонями вверх. В тот же момент из глубокой тени поднялась одна из фигур и ни слова не говоря, подошла к нему вплотную, вложив что-то в его левую руку. Присмотревшись повнимательнее, я невольно выдохнула:

-Камень?!

Меня прожег взгляд серых глаз и я тут же прикусила губу. Крутанув головой, я только сейчас заметила, что стою в полном одиночестве, правда под прикрытием полумрака рожденного все той же опоясывающей зал анфиладой. Я не видела ни Гошки и Алека, а вид Влада, стоящего в полном одиночестве на ярком освещенном пятне, в то время как все остальные прятались в тени, вызвал у меня какой-то безотчетный страх. Я банально запаниковала. Мне немедленно захотелось сбежать из этого зала, от его приторного (он больше не привлекал меня своей уютной теплотой и сладостью) аромата. Я забыла кто я, где я нахожусь, целиком и полностью сосредоточившись только на своем страхе. Он проник мне под кожу, опоясывая своими липкими, холодными щупальцами, не давая вздохнуть. Мне начало казаться, что это просто сон и люди один за другим безмолвно выходящие на середину и вкладывающие нечто в ладони моего демоне, не более чем плод моего воспаленного воображения. Но я не могла сдвинуться с места. Я лишь смотрела, как к Владу приближается очередная знакомая фигура, которая против обыкновения смотрела вовсе не на него, а на ... меня.

Квета. Имя внезапно всплыло из глубин моего подсознания на поверхность и я, скользнув взглядом по ее красивому личику, вновь уперлась в знакомый, горящий огнем в тот момент, сероглазый взгляд. Меня словно внезапно, толкнули в прорубь, и ледяная вода тысячей иголочек впилась в мою кожу, вызывая спазм сосудов и не давая легким вздохнуть в полную силу. Но, тем не менее, страх тут же отступил. Я прикрыла глаза и тут же мысленно попеняла себе за трусость и несдержанность. Я же и в правду чуть не сбежала оттуда. Размеренное дыхание и счет начали делать свое дело.

-Выбор сделан, — звучно прокатился по залу голос Радомира. — Совет принимает твой выбор. Выйди же на свет, сын человеческого рода и прими судьбу рода последователей Эрго!

Я тут же распахнула глаза и судорожно вздохнула от представшего моему взору зрелища. Гошка, обнаженный по пояс, лежал на спине на ледяном (уверена что так оно и было) полу, а его руки, раскинутые в стороны сжимали Влад и Алек. Это больше походило на распятие, нежели на обычную процедуру переливая крови, как мне шутливо описал вчера сероглазый. Меня начал бить мелкая дрожь, когда одновременно в руке у каждого из Гардинеров мелькнуло стальное лезвие ножа и они одновременно провели ими по запястьям лучшего друга. Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, но я не могла оторвать глаз. Я просто стояла и смотрела, как они оба одновременно склонились к нему и начали пить его кровь. Более ужасного и прекрасного зрелища я и представить себе не могла. Было во всем этом, что-то бесконечно интимное и в то же время, привлекающее к себе взгляды, что-то желающее быть выставленным на показ и спрятанное за семью печатями одновременно.

Я видела как тонкая струйка крови стекла по бледной коже руки Гошки и как Влад спокойно, ничуть не морщась и даже как-то нежно, слизал ее языком. Меня снова замутило. Когда я вновь набралась смелости открыть глаза, мой лучший друг лежал со скрещенными в форме креста руками, прижав запястья одно к другому. Рядом, опершись на одно колено, стоял Влад, на тот момент тоже без рубашки и на этот раз, Алек удерживая в ладонях его руку, проводил по его запястью своим ножом. Я снова зажмурилась.

"О, Великие Магистры! Вот говорила же мне бабушка, нечего мне здесь делать! Так нет же, понесла меня нелегкая на это действо! Черт, когда ж это кончится?!"

-Ты знаешь, а это очень больно.

От тихого задушевного голоса раздавшегося прямо у меня за спиной я вздрогнула всем телом и немедленно распахнула глаза.

-Ты о чем? — недоуменно переспросила я, коротко глянув на Квету. Ее взгляд устремленный на Гардинеров, по-моему мнению, не сулил ничего хорошего, но, тем не менее, я никак не могла избавиться от чувства неосознанной симпатии охватившему все мое существо, стоило ее сладкому голосу разлиться в окружающем меня пространстве.

-Обращение, — пояснила она, по-прежнему не глядя на меня.

-Ты то откуда это знаешь? — вопрос прозвучал грубовато, но я отчаянно не хотела продолжать с ней разговор, особенно тогда когда рядом со мной не было Влада.

-Однажды мне довелось услышать рассказ о том, что именно испытывает человек решивший изменить своему существу и стать одним из нас.

Ее голос звучал ровно и как будто отстраненно, в то время как глаза намертво впились в меня подобно тому, как охотничья собака вцепляется в горло своей жертве.

-Человек фактически теряет свое "я", его подминает наш мир, его изнанка и зачастую ломает. Это не каждому под силу вынести и уж тем более остаться после этого самим собой практически невозможно. Слишком много соблазнов таит оборотная сторона.

-Зачем ты все это мне сейчас говоришь? — спокойно поинтересовалась я, хотя в душе уже во всю хозяйничали смятение и боль, вызванные переживанием за лучшего друга. Церемония, судя по всему, подходила к концу, потому как взглянув снова в центр зала я увидела, что и Гоша и оба Гардинера стоят на ногах, лицом к Радомиру. В этот момент из тени на противоположной стороне зала появилась девушка с ворохом черной ткани в руках. Она подошла к ним в плотную и накинула каждому из участников на плечи по легкой накидке с изящной вышивкой на спине представленной все с тем же пресловутым знаком их мира.

-Теперь они связаны, — проигнорировала она мой вопрос, так же как и я безотрывно следя за происходящим. — Как минимум до тех пор, пока совет не одобрит твоего друга в качестве свободной личности, равной им по статусу, наделив его знаком. А до тех пор Гоша будет падаваном Влада, его слугой, его тенью, потому как без наставника он и шага ступить теперь не смеет. Слишком много ошибок, слишком много разочарований было связано с вновь обращенными в последние годы. Я слышала, Владу с большим трудом удалось отстоять его кандидатуру на совете и если бы не Радомир...

-Зачем ты все это мне говоришь? — в моем голосе прозвучало нетерпение.

-Ты уверена, что хочешь проходить через все это?

-Да, — убежденно произнесла я. Забавно, но до сего момента, я сама была в этом не настолько уверена, насколько я хотела показать это сейчас Квете.

-Я бы на твоем месте десять раз подумала еще. Влад, он ведь ветреный и непостоянный и что ты будешь делать, когда он с тобой наиграется?

-Тебе то, какое до этого дело? — меня буквально раздирали на части противоречивые ощущения, как огонь и лед — симпатия и ненависть.

— Я всего лишь хочу тебя предостеречь, — невинно обронила она. — У твоего друга есть хотя бы стимул проходить через все это, а ты? Что нужно тебе? И кому ты будешь нужна без Влада? Твои родители умрут прежде, чем ты вступишь в полосу нашего среднего возраста, — она злорадно ухмыльнулась, глядя прямо мне в глаза. — Не боишься остаться одна в нашем мире? Ты здесь чужая! Подумай, стоит ли пара ночей отменного секса таких жертв.

И не дав мне даже вставить слово, она с легкой улыбкой развернулась и скрылась в тени анфилады.

Мне захотелось взвыть, показав этой нахалке ее истинное место, в ее же мире, где рядом с нею уж точно не будет Влада, как бы она этого не хотела. Но прежде чем я совершила очередную глупость, я вспомнила об Алеке и тут же бросила взгляд на его бледное лицо.

"Что-то он совсем плохо выглядит! Как бы не случилось чего! Ох, Машка тогда меня никогда не простит."

Заметив, что Алек незаметно отделился от Влада и Гоши, о чем-то беседующих с Радомиром, и скрылся в спасительной тени анфилады, я еще раз взвесив все за и против, бочком начала пробираться к тому месту, где он предположительно должен был находиться.

"Только бы не нарваться на Квету. Она явно на меня зуб заимела."

-Алек, черт возьми, ну нахрена вам понадобилось играть в этих героев? — прошипела я ему на ухо, заметив что единственным твердым предметом помогающим ему сохранять вертикальное положение была стена. — Вот приеду домой, все этому интригану выскажу!

-Не сомневаюсь, — слабо улыбнулся он.

-Тебе помочь? — участливо прикоснулась я к его плечу.

-Влад это не одобрит, — сопротивлялся он. — Вспомни, как тебе плохо вчера было.

-Разберемся, — упорствовала я. — Где твой тесак?

-Фи, как грубо, — вновь слабо улыбнулся он.

-Предпочитаешь старыми дедовскими, дракуловскими методами? — сострила я. — Тебе шейку справа или слева оголить?

-Влад меня убьет, — простонал он, тем не менее, не спуская глаз с моей шеи, которая в тот момент была как никогда доступна его взгляду, благодаря склоненной влево голове.

-А меня потом убьет Машка своей ипохондрией, узнай она, что я могла спасти отца ее ребенка, и не сделала этого, — я сунула ему под нос левую руку, повернув ее запястьем вверх. — Так что прекрати ломаться и пей.

-Черт, я не рассчитывал, что церемония отберет столько сил, — простонал он. — Иди сюда, — потянул он меня к проему, до сего момента не замеченному мною, за которым к моему вящему удивлению скрывалась зеленоватая дверь. Открыв ее, мы попали в весьма и весьма уютный кабинет, с огромными до самого потолка книжными шкафами, и не менее внушительным письменным столом, покрытым зеленым сукном и зеленой же лампой а-ля "Ильич за работой".

-Хозяин кабинета явно очень любит зеленый цвет, — ухмыльнулась я, разглядывая бархатные изумрудные шторы и изящный старинный светильник под потолком такого же лесного оттенка.

-Вот и спроси об этом у Радомира, — произнес он, подходя к столу и отодвигая для меня кресло. — Сядь.

-Ого, — начала я.

-Пожалуйста, — тут же перебил он меня и, взглянув на его белое лицо, я предпочла не вступать сейчас с ним в словесную перепалку. Сделав, так как он сказал, я тут же откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и положила на стол обе руки.

-Только без озорства, — улыбнулась я и немедленно почувствовала, как моего запястья коснулась прохладное, металлическое лезвие.

-Вам надо в больнице работать, — расслабленно произнесла я, чувствуя, как моей кожи коснулись губы Алека, но и только. — Мне в прошлом году, когда кровь пару раз брали из вены, тонюсенькой иголочкой к слову сказать, было не в пример больнее. Я тогда готова была в обморок грохнуться от одного этого процесса. А тут ножом и так приятно, осмелюсь сказать, даже как-то возбуждает.

Тело заметно обмякло и я ощутила, находясь в некой полудреме, что меня больше никто не касается. Глаза упорно не хотели открываться, и я чувствовала, как мой мозг начал наполняться некими сумбурными образами и сюрреалистическими местами. Кабинета, Алека да и вообще никого рядом не было. Была лишь тишина и темнота, подобная пещерной, когда вроде знаешь что видишь, но вот твои собственные глаза говорят тебе об обратном. Когда маячащая на уровне носа ладонь превращается лишь в плод твоего воображения, а из всех органов чувств превалирующими становятся осязание и слух. Меня отчаянно засасывало в темноту, не давая выбраться и понять, что я есть и где нахожусь. Лишь эхо служило мне верным попутчиком и поводырем.

Откуда-то донесся голос, больше похожий на эхо.

-Тома, Тома, открой глаза.

Резкий вскрик рядом и я почувствовала, как падаю в ледяное подземное озеро. Я вскинула в защитном жесте руки и ухватилась за первое попавшееся препятствие.

-Тома, открой глаза, — прошептал кто-то мне на ухо, попутно обдав горячим дыханием. Какой знакомый голос.

-Ладь, еще полчасика, ну, пожалуйста, — попыталась я повернуться на бок, чувствуя под своими ладонями тепло мужского тела.

-Омичка, подъем!

От этого окрика, раздавшегося у меня прямо в голове, я подскочила, как ужаленная и распахнула глаза.

-Что я вижу, — медом поверх битого стекла разлился у двери звонкий голосок. — Интересно, а Влад в курсе?

-Квета, ты что-то хотела? — спокойно поинтересовался Алек, в рубашку которого я вцепилась мертвой хваткой. Вспомнить бы еще, когда это произошло.

-Радомир просил принести книгу, — не сдвинулась она с места. — А ты оказывается хитрее, чем я даже могла предположить.

Меня прошиб озноб.

-Не поможет, — все так же спокойно произнес Алек и я почувствовала, как от его голоса в душе разливается тепло и уют.

-Я так и знала, что что-то здесь не чисто, — нахмурилась она. — Твои штучки?

-Сама-то как думаешь?

-И что вы все в ней нашли?! — чуть более эмоционально, чем ранее произнесла она.

-Это вопрос риторический, а надо — спроси у Влада. Вполне возможно, что он и ответит тебе на него. Прости, но нам пора.

Алек вновь склонился ко мне и едва слышно поинтересовался:

-Идти сможешь?

Я, не отпуская его руку, попробовала встать. Ноги были как после марафонского забега, в голове шумело, а перед глазами мелькали звездочки, но в целом обратно в темноту меня, кажется, больше не затягивало, что я уже посчитала за большую удачу. Алек поддержал меня за талию, потому как стоило мне принять вертикальное положение и сделать пару шагов, как меня немедленно качнуло и я тут же уловила боковым зрением злорадную улыбку моей соперницы.

-Квета, может хватит? — по-прежнему спокойно поинтересовался он, стоило нам поравняться с нею. — Поверь мне на слово — сейчас тебе это просто не по зубам.

Я же, вцепившись в руку Алека, с ужасом наблюдала, как с ее лица слетела маска добродушия и счастья и тут же, моя попытка найти крохи чувства симпатии, и практически любви, к этой женщине, увенчалась полным и безоговорочным провалом.

-Ну что ж, Мышка, — посмотрела она на меня в упор и у меня ойкнуло сердце, — я подожду того момента, когда они не смогут отвечать вместо тебя. Тогда, думаю, нам удастся поговорить более открыто. А уж ждать-то я умею, поверь мне.

С этими словами, она, взяв со стола книгу в коричневом кожаном переплете, более ни слова не произнеся, выскочила за дверь.

-И что я ей сделала? — пожаловалась вслух я.

-Ты лишила ее последней надежды, — просто ответил Алек. — К тому же она не видит всей картины в целом и это ее очень сильно нервирует.

-Ну, вот и цапалась бы с Владом, — проворчала я. — Я то ей на что сдалась?!

-Не переживай, — улыбнулся Алек. Цвет лица стал больше похож на то какой бывает у живого человеческого существа и как следствие, судя по всему, его уверенность в собственных силах заметно подросла. — Ты для нее сейчас слабое звено, как она считает, вот и бьет по нему. Не волнуйся, я же рядом. И потом к Владу у нее другой подход.

-Даже знать не хочу какой, — нахмурилась я. — И с чего ты такой добрый стал?

В ответ на мою приподнятую бровь, он только расхохотался.

-Это во мне твоя кровь говорит.

-Раз так, не могу не воспользоваться ситуацией — ответь мне на один вопрос. Только честно.

-Давай, — по-прежнему улыбаясь, отозвался он.

-Ты правда рад, что у Машки будет ребенок или ты просто не хочешь ее, пока все так неясно, пугать?

Его лицо превратилось в холодную маску безразличия.

-Алек, — начала я, — я это хочу просто понять для себя. Если надо, ей я ничего не скажу, но скажи мне правду. Я должна занать.

-Выходит Влад тебе ничего не рассказал, — отстраненно произнес он.

-Не рассказал что?

-Потом.

Я зарычала.

-У вас на фамильном гербе определенно надо выгравировать это слово.

-Я правда рад, что у нас с ней будет ребенок, — посмотрел он на меня в упор и у меня по спине забегали мурашки. Ну, чего они меня все стращают?! — Это все?

-Все! — надулась я. Видимо продолжения разговора мне сейчас не дождаться.

-Идем, — распахнул он передо мной дверь обратно в зал.

Выйдя в анфиладу, он предложил мне свою руку. Она оказалась как нельзя кстати, потому как стоило вернуться моему волнению — вернулась и общая слабость. Лишь злость добавляла мне силы и я непроизвольно начала искать глазами Квету.

"Держи друзей неподалеку, а врагов еще ближе!"

-Тома, — раздался рядом со мной голос лучшего друга. — Мы можем поговорить?

-Да, конечно, — я легко улыбнулась Алеку и он склонив голову отошел в сторону. Я взяла под руку Гошку и он немедленно потянул меня в скамейке, стоящей у одной из стен. Странно, но кроме нас в коридоре больше никого видно не было. Я по прежнему обеспокоенно оглядывалась в надежде найти хоть кого-то в поле моего зрения, но все куда-то пропали, даже Влад. Особенно Влад.

-Спасибо, — опустив голову и теребя края своей накидки, которая по прежнему была на нем, чуть слышно, но твердо произнес он.

-За что? — на миг опешила я и перестав оглядываться по сторонам, посмотрела в лицо лучшему другу.

-Я знаю, что это было для тебя тяжело, но, тем не менее, спасибо, что ты была сегодня со мною, здесь и сейчас, — легкая улыбка коснулась его глаз и я зачарованно, вновь увидела в утреннем незнакомце, своего близкого друга и наперсника. — Это для меня очень важный этап в жизни и я безмерно рад, что ты поддержала меня сегодня.

-Гоша, я..., — мне стало стыдно, ведь я так отчаянно не хотела сюда приходить. Я не хотела такой судьбы для Гоши. Я вообще не хотела быть в данный момент жизни.

-Я знаю, что ты по-прежнему против моего решения, — начал он.

-Это не твое решение, в том то и дело. Они запудрили тебе мозги, они соблазнили тебя красотой своего мира, но Гош, это судя по всему больно. Действительно больно! Подумай, что тебе придется делать! Кто ты будешь для них?! И что будет с твоими родителями?! И Влад, он, он... Он мне ничего не говорит, а уж тебе тем более. Гош, мне страшно за тебя. Мне страшно за Машку. Ну, зачем я вас всех втянула во все это?!

Я чувствовала, что еще немного и просто разрыдаюсь. То тем более глупо, потому как колеса Судьбы уже начали свое движение, и как ни старайся, повлиять на что-либо я уже не смогу. Выбор сделан! Рубикон перейден!

-Томка, ну ты чего? — улыбался он. Он меня еще и утешает! — Все нормально. Все даже больше, чем просто нормально. Просто превосходно! Я ж не умер.

-Ты еще и шутишь, — печально улыбнулась я.

-Алек говорил, что если бы что-то пошло не так, мы бы узнали это в первые же пол часа. А так, Влад действительно оказался прав — у нас с ним полная совместимость и через пару дней я тоже смогу рыться в его голове.

-Так он тебе это и позволил, — проворчала я. — Тебе правда не страшно?

-Нет, — приобнял он меня одной рукой. — Ты же рядом.

-Гоша, пожалуйста, — предательские слезы все же взяли приступом мое горло, и мне стоило огромного усилия удержать их внутри. — Я уже говорила, что ничего не получится. Уже слишком поздно. Я, я... Черт, как сложно говорить об этом вслух. Я же здесь еще и поэтому. Ты должен понять, что ничего не получится, потому что поздно! Понимаешь?! Все! Я принадлежу ему. Навсегда!

-Ты не вещь, чтобы кому-то принадлежать, — чуть более напряженно произнес он. — И я подожду.

Мне со всей силы захотелось удариться головой о стену.

-Гоша, этого никогда не случится, — отчаянно произнесла я. — Понимаешь — никогда!

-Ты сама еще не знаешь, чего хочешь, — слегка улыбнувшись, произнес он и посмотрел на мое плечо. Там, как будто удерживая своими тонкими лапками края моего шарфа, притаилась маленькая юркая ящерка — его подарок на мой день рождения. — Потому — надежда есть всегда.

-Надежда глупое чувство, — автоматически отозвалась я. — И ты поймешь это, когда я поставлю подпись под их дурацким документом.

-Каким документом? — внезапно спросил он.

-Тома, — от тихого голоса моего демона я подпрыгнула как на электрическом стуле. — Идем, нам пора.

Бросив взгляд полный отчаяния на лучшего друга, я поднялась и слабо улыбнулась, протягивающему мне свою руку, Владу.

-Вот оставь тебя без присмотра на полчаса и ты тут же умудряешься натворить глупостей, — сердито произнес он. — Георгий, прости, я ее у тебя похищаю.

Гошка рассеянно кивнул в ответ.

-Какие глупости? Ты о чем? — возмутилась я, стоило нам отвернуться от него.

-Что ты делала с Алеком в кабинете у Радомира?

Я порозовела.

-Мне Квета только что чуть весь мозг своим ядом не изъела. Она, конечно, та еще штучка, но врать она не будет, тем более зная, что я всегда чувствую ложь.

"Нападение — лучшая защита", — решила я и кинулась в бой.

-О. Великие Магистры! И что она тебе там напела на ушко? Что мы с ним что? Целовались? Ты в своем уме?! Ревновать еще и к нему будешь? Ты его чуть не пригробил! Он еле на ногах стоял и если бы не я, неизвестно чем бы все это закончилось.

Влад схватил меня за запястья и резко перевернул их внутренней стороной вверх.

-Что ты чувствовала? — вопрос прозвучал скорее как приказ и я непроизвольно съежилась.

-Да нормально все! Хожу, дышу и почти что не падаю в обморок. Если еще и ты будешь на меня сегодня нападать, я вообще сейчас развернусь и уйду.

-Еще? — его взгляд определенно не сулил ничего хорошего.

-Твоя драгоценная Квета с меня глаз не спускает. Ходит и шепчет всякие гадости на ушко. И ты знаешь, глядя на тебя сейчас, я уже почти готова с ней согласиться, и послать весь ваш мир, к чертям собачим.

Как положено, злость обернула свое оружие против меня же самой. У меня заныло солнечное сплетение, а легким отчаянно стало не хватать воздуха.

-Я могу помочь? — рядом материализовался Гошка. Вот только его мне сейчас не хватает!

-Спасибо, не стоит, — тихо, но властно произнес Влад. — Мы сами разберемся.

Подхватив меня под локоть, он практически втащил меня в уже знакомый зеленый кабинет и запер дверь.

"За мной пришли. Спасибо за вниманье. Сейчас должно быть будут убивать!", — глупые строчки не шли у меня из головы, в то время пока я стояла, прижавшись спиной в той самой двери, а Влад нарезал круги по комнате.

-Ты хотя бы понимаешь, что ты могла не вернуться оттуда? — внезапно затормозил он передо мной и схватил за руки, в ответ на это я вжалась в деревянную поверхность двери еще сильнее. — О чем ты только думала, предлагая такое!

-Какое "такое"? — тупо переспросила я. — Мне надо было спокойно смотреть на мучения Алека?!

-С ним я потом переговорю, — отозвался он. — Солнышко, — он неожиданно нежно прикоснулся к моей щеке своей теплой ладонью и я вздрогнула, как от пощечины, настолько разителен был переход от гнева к нежности, — твой поступок был, безусловно, благороден, но уж слишком рискован. Я боюсь за тебя, пойми это и пожалуйста, перестань жертвовать собой по пустякам.

-Я ничем не рисковала, — упорствовала я. — Все ж нормально.

-Поверь мне — чудом, — прикоснулся он к моему лбу губами. — Идем, нас уже и так заждались.

Кажется, гроза миновала. Я лукаво глянула на него из под ресниц и потеребила шнурок его плаща, который ему одели во время церемонии и который, судя по всему он попросту забыл снять — уж больно пафосно он в нем выглядел.

-Ладь, а у вас эти плащи на прокат выдаются или насовсем?

Судя по выражению его лица — этот вопрос он уж точно от меня не ожидал услышать.

-Насовсем, — все так же непонимающе отозвался он, — как некая память о церемонии. А что?

-Это хорошо, — хищно улыбнулась я и выскользнула из кольца его рук.

-Томка, я тебя порой совершенно не понимаю. Тебя что из всего увиденного сегодня только плащ заинтересовал? И зачем он тебе сдался, скажи на милость.

-Нет, конечно, — отозвалась я, — просто это единственное что мне понравилось сегодня. Прости если задену вашу хранительскую гордость, но такого количество пафоса, я ни в одном фильме еще не видела.

Влад неожиданно для меня расхохотался в голос.

-Ой, родная, ты себе не представляешь насколько трудно сохранять спокойное и невозмутимое выражение лица на протяжении всего этого фарса, но раз уж так сложилось исторически, то мы просто обязаны хранить наши традиции. Сейчас все вопросы решаются задолго до самой церемонии, однако приходится соблюдать весь порядок действия от начала до конца. И камни решения лишь дань традиции. К тому же, церемония обращения слишком древний обряд, чтобы вот так просто менять правила игры и, ее торжественность или как ты выразилась, пафосность, помогают внушить новичкам каплю уважения к миру, в который они вступают.

Я закатила глаза.

-Идем, ребенок, у нас осталось последнее важное дело на сегодня и мы свободны как ветер.

Он распахнул передо мной дверь, я же все еще раздумывая над его словами и реакцией, и, как водится, не глядя перед собой, тут же умудрилась влететь в чьи-то сильные руки.

-Так, — протянул над моей головой Радомир, — уже из собственного кабинета выживают. Влад, мы уже все заждались. До дому было не дотерпеть?! Хотя, имея такую жену, я бы тоже выжил кого-нибудь из кабинета на пару часиков.

Я немедленно вспыхнула и попыталась высвободиться из рук наставника моего демона.

-Ой, смотри-ка, покраснела, — расхохотался он. — На, держи свою Судьбу, — и он мягко подтолкнул меня по направлению к Владу. — Розовый зал.

Влад взял меня за руку и, проведя через центр атриума, распахнул передо мной очередную дверь и проведя на второй этаж, остановился у очередной преграды, в виде дверного полотна темного дерева с изящной серебристой, матовой ручкой.

-Твой выход, родная, — прошептал он мне на ушко и я глубоко вздохнув, потянула дверь на себя.

На меня одновременно глянули восемь пар глаз. От неожиданности я даже попятилась.

-Пара свидетелей?! — прошипела я сероглазому на ухо, стоило ему поравняться со мной и обхватить меня за талию.

Мне, наконец-то, удалось оценить внешний облик всех присутствующих на церемонии. Четверо мужчин и столько же женщин, производили впечатление людей случайно выбранных на улице шутником-зазывалой, настолько разнились они внешне друг от друга. Только глаза, точнее взгляды с которым они впились в меня, говорили о том, что с этими людьми лучше не затевать опасных игр. Достаточно молодые, красивые лица с глазами старцев. И как я раньше не заметила этого. Глаза, должны были в первую очередь подсказать мне, что и Влад, по прежнему держащий меня за талию, и Алек, с напускным спокойствием рассевшийся в кресле у окна и небрежно покачивающий бокалом красного вина, все они есть существа из другого мира. И Гошка, чью напряженную спину я тоже разглядела среди присутствующих, скоро станет обладателем такого же тяжелого взгляда.

-Спасибо что дождались, — произнес Влад у меня над головой и к нам, отделившись от общей массы соглядатаев, подошла тонкая, высокая девушка с пепельного цвета волосами и голубыми глазами, неся в руках два бокала. Я неосознанно взяла подношение и тут же сделала глоток. Вино. Вкусное.

-Спасибо, Радочка, — отозвался мой демон и тут же, не сделав ни одного глотка, продолжил, в то время, как я с интересом всматривалась в лица окружающих. — Помимо того, что мы отмечаем сегодня принятие в наш орден еще одного члена нашего тесного общества, мне бы хотелось порадовать собравшихся еще одной радостной новостью.

Влад выдержал паузу и чуть более громким голосом произнес:

-Я хочу официально заявить о своей помолвке.

Неуловимо, но атмосфера в комнате тут же изменилась. Спины расслабились, взгляды потеплели, и мне стало как-то даже уютно в компании этих в сущности незнакомых мне людей. Я медленно облегченно выдохнула и расслабилась.

-Поздравляю, Владюш, — к нам подошла та самая пепельная блондинка. — Возьмешь меня в свидетели, по старой дружбе?

-Конечно, Радочка, — рассмеялся сероглазый.

-Ой, простите мне мою бестактность. Я Рада, — она дружелюбно улыбнулась мне и протянула руку в знак приветствия. — Приятно с тобой познакомиться, Тома. Мне кажется или ты не любишь свое полное имя? — и она заговорщицки мне подмигнула.

-Не очень, — вернула я ей улыбку и тут же уперлась взглядом в бледное лицо Кветы. .

-Поздравляю, — тихо, едва не прошипев, произнесла она, глядя мне в глаза и повернувшись к сероглазому, обворожительно улыбнулась. — Владюш, я удивлена.

-Видишь, Кветочка, я тоже не безнадежен, — на его губах играла улыбка, но глаза смотрели холодно и жестко. — Составишь компанию Раде?

Квета дернулась как от удара.

-Конечно, с удовольствием, — как будто через силу произнесла она и ту же отошла в сторону.

Очередная волна поздравлений и восхищения заполонила все мое внимание и окружающее пространство. Лишь одно довольно болезненное по силе и отчаянию объятие я выделила в череде пожеланий счастья и любви. Гошка. Он выглядел не менее ошеломленным, чем Квета. Странно, учитывая его вчерашнюю вспышку гнева. Если только...

-Владь, признавайся, Гошка не знал о помолвке? — прошипела я ему на ухо.

-Нет, — спокойно отозвался он и в упор посмотрел на меня и пока я не открыла рот, добавил. — Так надо было!

-Слушай, ты может и мне память умудрился уже подчистить, да я одна глупая не в курсе, — я с болью глянула на Гошку.

-Нет, — тут же отозвался он.

-Нет? Ты уверен? А я уже в этом сильно сомневаюсь.

-Том, давай дома, а, — чмокнул он меня в висок.

Я снова посмотрела на Гошу мирно беседующего с ... Кветой? Мир катится ко всем чертям!

-Тома, — мое имя, названное как оказалось Радомиром, позволило отвлечься от грустных дум. — Подойди сюда и оставь свой след в этой книге в подтверждение твоего намерения.

Я обеспокоенно глянула на Влада. Слово "след" определенно шло в разрез с моим представлением о заключении брака. Максимум, на что я рассчитывала, это оставить какую-нибудь закорючку в толстенном фолианте. Впрочем, с учетом их ... хм, церемонии связи, мне видимо давно пора привыкнуть к тому, что в этом мире все не так как у людей.

-Твоя капля крови, — пояснил мне сероглазый и я лишь тяжко вздохнув, поплелась в который раз за прошедшие сутки расставаться со своими любимыми эритроцитами.

"И они еще не считают себя вампирами!", — с сарказмом подумала я, подставляя палец под нож Радомира.

Оставив маленькое красное пятнышко под каким-то длиннющим текстом с указанием моего имени и имени моего демона (это все на что мне хватило сил и любопытства — прочесть их на его макушке), и все-таки поставив под ним же свою подпись. После я, согласно их традиции, рассталась с еще одной каплей крови, растворившейся в бокале красного вина, и далее с интересом наблюдала подобную же последовательность действий у Влада, Рады и, наконец, Кветы. Но полной неожиданностью для меня стало завершение этой... хм, церемонии. Когда у меня в руках оказался бокал вина с ДНК всех участников этого шоу, я, сперва, подумала что это шутка.

-Всего один глоток, родная и все, — прошептал он мне на ухо и я, зажмурившись, исполнила его "последнюю" просьбу.

Глава 21. "Боль"

Израненная плачет ночь.

Измены ночь и ночь проклятья.

Из памяти гоню я прочь

Свою любовь, твои объятья.

Холодный ждёт меня рассвет

И утро первое разлуки.

Даю зарок, беру обет

Хранить молчанье горькой муки.

Пропел петух и чад свечи

Смешался с болью резкой вровень.

Всё чудится, что палачи

Стирают с пальцев пятна крови.

Ольга Андрус.

(http://zhurnal.lib.ru/a/andrus_o_f/andrus_o_f0140.shtml)

С церемонии обращения минуло два дня и как ни печально, но до начала учебы осталось всего-ничего. Гошку за это время я видела пару раз, да и то мельком. На мои телефонные звонки он отвечал односложно и при первой же возможности вешал трубку. И еще меня начали мучить кошмары, каждую ночь, причем все исключительно с моим другом и Кветой в главной роли. Периодически в мои сновидения наведывались еще и Машка, Алек, Аня и почему-то Рада, но смерть Гошки стала неизменным хитом и блок-бастером моих ночных кошмаров. Владу я боялась говорить об этом, но и избавиться от них в одиночку мне становилось все сложнее и сложнее.

Я раздумывала над очередным фантасмагорическим кошмаром, посетившим меня сегодня ночью, помешивала кофе и с опаской косилась на Влада, зарывшегося носом в очередную довольно потрепанную на вид книгу. Я была почти уверена, что они не прошли мимо него своим вниманием, но вот его не вмешательство на этот раз меня настораживало. И тут надрывно заверещал мой мобильник, лежащий тут же на столе.

"Какая сволочь ему этот виброзвонок делала?", — привычно вздрогнув всем телом, подумала я. Влад усмехнулся из-за книги, и я показала ему язык.

-Томка, Томка, пожалуйста, скажи, что у тебя сейчас нет никаких дел! — вместо приветствия обрушила на меня лавину слов Машка. — Мне надо тебя увидеть прямо сейчас. Жду тебя в общаге через полчаса. Ну, пожалуйста.

-Шшш... Машуль, что случилось-то? — удалось мне вклиниться в ее монолог.

-Приходи я тебе все расскажу. Томка, так и знай, если ты не придешь, я умру от нервного напряжения. Смерть моего ребенка будет на твоих руках!

-Убедила, уже собираюсь, — изрядно испуганным голосом ответила я.

-Люблю тебя, — протараторила она напоследок и отключилась.

"Что происходит? Алек сбежал? Я его сама убью!", — тут же подумала я.

Подняв глаза, я уперлась в смеющиеся глаза Влада.

-Так! И тебе достанется! Что происходит? Судя по твоему виду, ты как всегда в курсе всех дел.

-Ух, ну и зверское же у тебя было выражение лица минуту назад, — продолжал смеяться он. Книга давно уже лежала в стороне, а он, подперев рукой голову, смотрел на меня. — Я даже успел посочувствовать брату.

-Укушу, — соскочив со своего места, я в момент запрыгнула ему на спину и начала примериваться к его шее, предварительно проведя языком за ушком.

-Продолжай, — запрокинул он голову и, судя по всему, расслабился. Я надулась.

-Не скажешь?

-Ребенок, все просто — Алек сегодня ведет Машу к своим родителям. Знакомиться, так сказать. Судя по всему, он сегодня сообщил об этом твоей подруге.

-Ой, — только и смогла выдавить я.

-Хочешь, тоже пойдем? — лукаво улыбнулся он и усадил меня к себе на колени.

-Зачем? — глупо и немного испуганно переспросила я.

-Хорошо, потом познакомишься, — резюмировал он.

-Я не сказала "нет", сеньор.

-Вы не сказали "да", — парировал он.

В этот момент на меня внезапно снизошло озарение, что в отличие от Маши мне-то через эту процедуру проходить не придется. Что все его родственники — это дядя с тетей, да Алек с Аней. И что на свадьбе его родителей не будет, и всю радость и печаль разделят с нами только мои родители, да бабушка с дедом. Стоп!

-Ладь, прости за бестактный вопрос, но твои бабушки и дедушки разве еще не живы? Ты меня с ними случайно знакомить не будешь?

-Нет, — улыбка в миг пропала из его глаз. — Мы не общаемся.

-Ни с кем? — удивилась я.

-Родителей мамы уже давно нет в живых, а с родителями отца я почти не общаюсь. Это приговор окончательный и обжалованью не подлежит. Все!

Он встал на ноги, предварительно сместив меня с коленей.

-А Алек с Анютой? — не унималась я.

-Это их собственный выбор, — так же отстраненно произнес он, и я поняла, что ему неприятно то, что его брат и сестра не поддерживают его взгляды в этом вопросе.

-А с дядей и тетей ты общаешься?

-Да.

-А с...

-Тома, я уже все сказал. Не хочешь идти — не надо. Я пойму. Но не лезь в это, ладно?!

Я рассердилась.

-Знаешь, дорогой, мне это начинает осточертевать. Туда не лезь, это не спрашивай! Ты обещал, что будешь мне доверять и рассказывать, а сам по-прежнему сидишь в своей раковине и носа не кажешь! Тома — сделай то, Тома — сделай это! Тома перестань! Надоело!

-Тома, перестань, — устало произнес он, и я зло расхохоталась.

-Что перестань?

-Перестань лезть в бутылку по каждому поводу.

-А у нас с тобой повод всегда один и тот же. Ты, — я ткнула в него пальцем, — мне по-прежнему не доверяешь.

-Дело не в этом. Это моя проблема и я сам с нею справлюсь.

-Не выйдет, — уперла я руки в бока, — либо ты мне все рассказываешь, либо я ... я с тобой больше не разговариваю!

-Ребенок, перестань, — легко улыбнулся он. — Прими тот простой факт, что не все проблемы в этом мире решаются твоим вмешательством.

-Дело не в этом, — упорствовала я.

-Нет в этом, — немного резче, чем ранее ответил он. — И ты это прекрасно знаешь. Есть вопросы, которые я хочу оставить только на свое усмотрение, что в этом плохого? От того, что я выскажу тебе свои застарелые комплексы и обиды, лучше не станет ни тебе, ни мне. Еще раз говорю, это моя проблема и ты к ней не имеешь никакого отношения.

Я закусила губу и мысленно досчитала до десяти, прежде чем ответить.

-Ты... ты... ты понимаешь, что этим ты лишний раз показываешь, что не доверяешь мне.

-Это не недоверие, а не желание вешать на тебя ненужные проблемы.

Я зарычала.

-Упрямый, упрямы и... еще раз упрямый! Все! Я сейчас ухожу к Машке, — бросила я в сердцах через плечо, двигаясь к двери кухни. — Будет желание поговорить — позвони.

Уже десять минут спустя, после того как я выскочила, злая и обиженная, за дверь квартиры, я корила себя за несдержанность. Пока я добиралась до общаги, злость немного выветрилась, но осадок все равно остался.

Взлетев по лестнице вверх, у нашей комнаты я притормозила и, глубоко вздохнув, распахнула дверь. Широко улыбнувшись, вздрогнувшей при моем появлении Машке, тут же выдала на гора:

-Психотерапевта вызывали?

-Фух, Томка, ну нельзя же так пугать бедных беременных женщин!

-Ладно, Алеку это еще зачтется, — более искренне улыбнулась я и плюхнулась рядом с ней на стул. — По меньшей мере, в ее образ ты вжилась первоклассно. Ну, что идем по магазинам?

-Почему? — недоумевала она.

-Ну, судя по вывороченному шкафу, — я глянула за спину подруги и в полной мере оценила ее старания, — и твоему обеспокоенному взгляду, ты так и не решила, что именно тебе стоит надеть на встречу с твоими драгоценными, новоявленными родственничками.

-А ты откуда знаешь?

-Привыкай к жизни за решеткой, — ухмыльнулась я. — Они всегда все друг про друга знают.

-Ужас какой, — рассмеялась она. — Но одежда, это только половина проблемы. Томка, скажи, ты сама-то с ними знакома?

-Нет, конечно, — схватила я со стола кусок шоколадки, любовно раскрытый для себя Машутой. — Влад предложил сегодня составить вам компанию, но я что-то сомневаюсь в том, что я там нужна.

-Все шутишь?! Конечно, нужна. Скажу даже — это было бы просто превосходно! — У Машки явно загорелись глаза. — Может, пойдете с нами, а. У меня живот крутить начинает от одной мысли о том, что я пойду туда одна, а с тобой мне будет не так страшно.

-Почему одна? — ту же насторожилась я.

-Алек не в счет, — махнула она рукой. — Он там на своей территории. И потом, после того как они с Владом поспорили, он какой-то тихий стал и задумчивый. А так будет способ их помирить.

-Так-так, притормози. Когда это они с Владом, как ты говоришь, поспорили? — напряглась я.

-А ты что не в курсе? — удивилась она. — Да уж пару дней как. В тот же день когда вы все вместе куда-то ездили, Алек правда не распространялся куда именно. В общем, я уже спать собиралась, когда раздался звонок в дверь — пришел Влад. Сердитый такой. Я им чаю налила, но видимо им не до того было. Они за те пятнадцать минут, что он у нас был так друг другу ни слова и не сказали. А потом Влад вдруг вскочил и ушел не попрощавшись. Алек сказал, что все в порядке, он остынет и вернется. Но как я не спрашивала, больше, я понимаю, они друг с другом не разговаривали.

Я попыталась припомнить события того дня, но у меня в голове все расплывалось, стоило напрячь память. Я даже не могла вспомнить, как добралась до дома, не говоря уж о том, чтобы вспомнить, чем я занималась в тот вечер. Кажется, более-менее ясная картинка, появлялась только с началом следующего дня.

-Видимо я все это банально проспала, — задумчиво протянула я.

-Том, может ты в курсе, что там у них произошло?

-Без понятия, — как можно радостнее воскликнула я, хотя меня не покидало подспудное чувство, что без моей скромной натуры там точно не обошлось. — Раз Алек говорит, что все будет в порядке, значит нечего волноваться, а тебе тем более, — поспешила я усыпить бдительность подруги.

-Странно, но почему-то я тебе не верю, — ухмылялась она. — Томка, колись, твои происки? И может, ты мне расскажешь, куда вы все ездили?

"Я Алека точно убью! Не сегодня так завтра", — подумала я.

-Черт, Машут, я даже не знаю с чего начать, — протянула я. — Так все сложно стало и самое ужасное, что я сама и половины происходящего не понимаю. Кстати, — спохватилась я, — а Гошка к вам не приходил часом?

-Нет, — протянула Маша. — А должен был? Может Алек с ним где-то еще встречался, я не знаю. Он уходил на полдня, говорил дела.

-Ясно, — резюмировала я.

"Ну, Алек, я тебе это еще припомню."

-Машуль, что он вообще рассказал о своем мире?

-Немного, но я отчего-то так разнервничалась в первый раз, сама не помню от чего, что он сказал, что лучше будет, если я буду узнавать все постепенно. Сказал, что они что-то вроде особой расы, называемой хранителями, и заметил, что ты такая же как и они, — подруга коротко глянула на меня и продолжила. — Еще он сказал, что у них есть некоторые способности, выделяющие их из обычных людей, вроде чтения мыслей, гипноза и возможности узнать за пару минут весь жизненный путь любого человека. Еще он сказал, что живут они немного дольше обычных людей и что после рождения ребенка, я должна буду пройти какой-то там обряд обращения, — смутившись, закончила она. — Сейчас это опасно для ребенка. И что после этого, мы сможем пожениться по их правилам.

-А чем они занимаются, он не говорил? — уточнила я.

-Очень смутно, я особо так и не поняла, — отозвалась она и я закатила глаза. — Сказал, что они что-то вроде полиции в этом мире, ловят нехороших людей, шагнувших за край, потому он периодически может отлучаться, но сказал, что с этого дня со мной постоянно кто-нибудь будет из его семьи. Для спокойствия, так сказать.

-Ясно, — резюмировала я.

-Том, ты тоже явно чего-то не договариваешь. Скажи мне — их работа, это очень опасно?

Я глянула в чистые глаза подруги, ждущие ответа и нехотя кивнула.

-Они, — я запнулась, — они ловят... вампиров. Иногда им приходится их убивать, — и тут же добавила, чтобы скрыть неприятный эффект от своих слов. — Но чаще они просто что-то меняют в жизни других людей. К лучшему...

"...я надеюсь", - тут же добавила про себя.

Машка нахмурилась.

-Вампиров? Это те которые бегают по стенам, превращаются в летучих мышей, и боятся осиновой дубинки, натертой чесноком.

-Очень в этом сомневаюсь, что их испугает эта ерунда, — саркастически закончила я. — Помнишь, я в обморок грохнулась в том магазинчике?

-Перед твоим днем рождения?! Помню.

-Вот, та противная тетка была вампиром.

-Странно, но мне она очень даже понравилась,— улыбнулась она. — Она так переживала, когда ты в обморок упала. Бегала вокруг, предлагала свою помощь. Магазин даже закрыла ради нас, чтоб никто не зашел, и ты спокойно смогла прийти в себя. Воды принесла. И очень сокрушалась, что так вышло.

Я фыркнула в ответ.

"Ну, еще бы учитывая последствия ее поступка и скорое возмездие в лице Влада. Черт, ну вот зачем ему надо было ссориться сегодня, да еще из-за такой мелочи?"

-Томка, ты опять куда-то выпала, — заметила Машка. — Опять у вас что-то "не слава богу"? Что ты опять натворила?

-Я натворила?! — возмутилась я. — Маш, ну скажи мне, неужели тебя не задевают эти постоянные недомолвки, молчание о своем прошлом, тайны, интриги за твоей спиной?

-Нет, — легко отозвалась она. — Он же рядом. Я чувствую, хоть это, наверное, глупо звучит, каждую его эмоцию, причем каждую минуту и, потому, просто уверена в том, что он меня любит. И я люблю его, Том. О большем я, пожалуй, мечтать пока не смею. Хотя нет, надеюсь, что с ребенком будет все нормально, а то Алек уж больно сильно переживает по этому поводу. Даже больше меня. Видимо это из-за того случая.

-Какого случая? — навострила я ушки.

-Том, я даже не знаю, имею ли я право рассказывать тебе это, — смутилась она.

-Алек что-то такое говорил и удивился что я еще не в курсе. Перевожу — Влад мне еще не доложился, — отозвалась я. — Он видимо считает, что он со мной делится всегда и всем. Как бы не так. Рак-отшельник, архив КГБ, тайна Волдеморта — вот кто он, — в сердцах высказалась я, и Машка насмешливо посмотрела на меня. — Ладно, не в этом суть.

-Вы опять по этому поводу поцапались, что ли? Том, ну не могут они иначе, — улыбалась она. — Он же тебя любит, вот и оберегает, как может. Прими его наконец таким каков он есть и все наладится, вот увидишь. Ты ведь его тоже любишь, хотя я уверена, что наверняка ни слова ему до сих пор не сказала. Мучаешь парня.

-Так, разговор ушел не в ту плоскость, — нахмурилась я. — Не расскажешь?! А я тебе тогда про Гошку поведаю.

-Шантажистка, — расхохоталась она. — Все равно — нет. Пойдем сегодня с нами к его родителям, сама и спросишь. А про Гошку я, кажется, догадываюсь. Он, наверное, теперь как они стал, потому Алек ему и названивает по нескольку раз на дню.

-Ты ж говорила, что не знаешь, встречались они или нет.

-А я и не знаю про встречи, я говорю только за то, что я вижу. А то, что у них по вечерам бурные обсуждения по телефону — это я могу подтвердить со стопроцентной гарантией.

-И о чем?

-Томка, ты не исправима, — закрыла подруга лицо руками, сотрясаясь от смеха. — Не знаю! Это их дела, надо — сам расскажет.

-Н-да, видимо все твое любопытство при рождении досталось мне, — заметила я. — Ладно, ай да по магазинам, а там разберемся, кто кому еще смотрины устроит.

"Владь."

"Нет."

"Ну, Ладюш."

"Нет, я сказал!"

"Ну, Ладюшечка, Заинька, Котеночек мой, ну..."

-Тома, прекрати паясничать.

Я надулась и скрестила руки на груди.

-Из машины выходить не собираешься?

"Нет!"

"Будешь тут сидеть всю ночь?"

"Да!"

"Ключи оставить, а то ведь замерзнешь?"

Я состроила самую жалостливую моську и попробовала еще раз.

"Ну, Ладюш, ну, пожалуйста, я буду слушаться тебя во всем. Честно-честно!"

-Я сказал нет, — упрямо повторил он, тоном не терпящим возражений. — Это ответ окончательный. Все! Идешь или нет?

"Гардинеееер!", — мысленно заорала я и он схватился руками за голову. — "Я с тобой разведусь. Не знаю как, но учти — я это сделаю, если ты сейчас же не снимешь этот дурацкий знак."

-Нет, — вновь повторил он и я чуть не взвыла во второй раз.

-А с вами весело, — приоткрыл дверь с моей стороны Алек. — Только больше так орать не надо. У меня до сих пор голова гудит.

Я с усилием потянула дверь на себя и захлопнула ее перед удивленным лицом двоюродного брата Влада.

-Мы не договорили! — пояснила я сероглазому свои действия. — Почему ты не хочешь снять с меня всего на один вечер эту.. эту...

Я запнулась.

-Договаривай, — приподнял он бровь.

-... штуку, — вывернулась я. — Я всего лишь хочу слышать вас всех, вот и все.

-И еще полмиллиона тех, кто живет поблизости, — заметил он, судя по тону, каким это было сказано он начал сердиться. — Я сказал "нет". Ты еще не умеешь это контролировать и слушать именно то, что нужно. Я уже через пять минут буду вынужден лечить тебя от головной боли, не говоря уже о риске того, что ты можешь выкинуть что-нибудь такое, о чем и понятия иметь не будешь. А нам потом расхлебывать. Нет!

-Вредина! — надулась я.

-Упрямица! — не остался он в долгу. — Так, мы идем или нет?

Я нахмурилась, осознавая, что и в этот раз последнее слово осталось за ним. Ужасно хотелось просто хлопнуть дверью и уйти. Пускай бы сам разбирался. Но ведь я обещала Машке, что поддержу ее.

-Черт...

-Идем, Солнышко. Нас все ждут, — улыбнулся он мне, тут же поняв, что и этот раунд остался за ним.

-Собака серая, — констатировала я.

-Ночью разберемся, кто серая, кто бурая, а кто серо-буро-малиновая в крапинку. Идем, — одарил он меня моей любимой улыбкой и вышел из машины.

Помогая мне принять вертикальное положение, Влад неожиданно рассмеялся и подумал:

"Зато не скучно! Она еще покажет себя в ответственный момент, вот увидишь!"

"Таааак", — протянула я. — "Вот именно это мне и не нравится. Ну, и черт с вами", — победоносно улыбнулась я и закрыла свое сознание от проникновения всех особей, носящих фамилию Гардинер.

-Тома, сними, — тут же отреагировал Влад, но я лишь показала ему язык и направилась к Машке, только что вышедшей из машины Алека.

-Маш, а почему вы не внутри? — тут же поинтересовалась я, с интересом разглядывая ее немного бледное лицо, на котором явственно читалось волнение.

-Вас ждали. Вместе как-то не так страшно, — слабо улыбнулась она. — Я трусиха, да?

-Нет, конечно, — поспешила уверить ее я. — Просто ты попала в садок с акулами. Вон одна из них уже плывет сюда.

-Победила мудрость, как всегда? — ухмыляясь, поинтересовался Алек и, повернувшись к Маше, добавил. — Они выясняли кто у них в семье главный самец, а кто дите малое, неразумно лезущее на рожон из чистого любопытства.

-Я искренне надеюсь, что ты не станешь развивать эту тему, — огрызнулась я. — Маш, если твой ребенок унаследует хотя бы половину генов его отца, я к вам домой ходить не буду. Два таких монстра в одном замкнутом пространстве мое бедное сердечко уже не выдержит.

-В таком случае я буду на это уповать, потому как, это гарантированно избавит меня от мучений, подобных этому, — парировал Алек.

-Мой вид вызывает у тебя муки? Правда?! — я ухмыльнулась и сделала один шаг по направлению к нему. — В таком случае я весь вечер буду сидеть рядом с тобой. Или наибольшие мучения тебе приносит именно мой внешний облик?! Портрет подарить?

Я подошла к нему в плотную и, коротко глянула на Машу, но заметив, что подруга с трудом скрывает улыбку, положила ладони Алеку на грудь, и добавила.

-И еще у меня появилась идея. Когда родится ребенок, я могу переехать жить к вам, чтобы помочь молодой маме. Ненадолго, годика на два, — заметив промелькнувший в глазах своей жертвы отблеск ужаса, я добавила. — Машуль, ты как, не против?

-Нет, — уже открыто смеялась подруга.

-Я даже могу готовить для тебя. Правда после этого иногда требуется промывание желудка, но это мелочи, — добавила я. — Машута будет заниматься ребенком, ей будет не до того, так что о тебе буду заботиться я. Да, Владь, поможем твоему брату сойти с ума?

-Манюсь, избавь меня от этого кошмара, — отступил на шаг назад Алек, я же безуспешно пыталась найти взглядом рядом с собой своего демона.

Повернув голову, я с изумлением, смешанным с легкой горечью обиды, нашла свою пропажу на том же самом месте, на котором ее и оставила — возле автомобиля. Да еще и невинно треплющегося по сотовому телефону.

-Ну и долго вы еще будете лясы точить? — подоспел новый участник нашей комедийной драмы, с накинутой поверх легкого платья шубкой. — Мама просила вас поторопить, потому как в противном случае, папа объест все закуски. Санька, ну уж ты-то должен знать, что папа долго вокруг накрытого стола просто так ходить не станет.

-Идем, Анют, — улыбнулся Алек.

-И чего вы все "позакрывались"? Я сначала до вас докричаться пыталась. Бесполезно. И где Влад?

-Сейчас с Гошей договорит и придет, — отозвался он.

Я бросила обеспокоенный взгляд за спину, где сероглазый по-прежнему что-то тихо втолковывал своему собеседнику.

"Что-то больно часто они в последнее время общаются. Не случилось ли чего?" — тут же вползла в мое сознание неприятная мысль.

— Мы же пока можем подняться, — закончил свою мысль Алек. — Дамы, — и тут же смешался, оглядев нас троих, одновременно уставившихся на него. Судя по всему он раздумывал кому из нас с Анютой предложить свою руку и в итоге произнес, — Ань, давайте вы с Томой вперед.

-Боишься оставлять меня за своей спиной?! — кровожадно улыбнулась я, и Алек в ответ лишь закатил глаза.

Поднявшись в квартиру вслед за Аней, я привычно обомлела. Такое количество антиквариата я видела разве что в музее. Одно дело видеть каждый день шикарную библиотеку Влада, где некоторые книги я бы даже пальцем трогать поостереглась, но здесь я как будто попала в другой век.

-Обалдеть, — тихо простонала я, изучая картины на стенах и маленький столик приютившейся в углу прихожей, которому на мой непрофессиональный взгляд было ни как не меньше двух веков.

-Мам, пап, я их заманила погреться. Почти всех. Ладька, как всегда, последний, — тут же крикнула она, скидывая шубку с плеч одним резким движением так, что задела вазу с цветами, стоящую на этом самом, примеченном мною столике, последняя заметно покачнулась, но все же устояла. — Черт, все время задеваю, — выругалась она под конец и подмигнув мне, добавила. — Пару ваз я все же расколотила, но мама с завидным упрямством ставит сюда новую жертву моей неуклюжести.

Я последовала ее примеру и избавилась от верхней одежды и обуви. В момент, когда я отвернулась к зеркалу, судя по всему радовавшее ранее своим отражением какую-нибудь титулованную особу прошлого, до меня донесся до меня вкрадчивый мужской баритон и я поспешила повернуться на его звук.

-Ну, и сколько можно ждать?

Моему взору предстал статный мужчина, не старше тридцати пяти лет, со светло русыми волосами и насмешливыми глазами, возле которых собралось великое множество складочек-смешинок.

— У, Сашка, сколько сразу красивых девушек ты привел. Так и быть прощаю. Разрешите представиться, я Милослав Кириллович, — он легко поклонился все еще бледной Машке и, взяв ее за руку, легко поцеловал. — Но для родных я просто Мика или дядя Мика, как больше понравится.

"Интересно, это у них врожденное или все же приобретенное качество, руки целовать при встрече?!" — саркастично подумала я, наблюдая за стремительно наливающейся румянцем, Машкой.

-Я Маша, — негромко, но четко произнесла она, коротко глянув на улыбающегося нежной улыбкой Алека.

-Я так и знал, что ты и есть наша будущая невестка, — добродушно улыбнулся он. — Санька, вот это совсем другое дело, на этот раз вкус тебя не подвел. Не то, что раньше!

-Пап, Маша еще не привыкла к твоим шуточкам. Дай ей немного освоиться, хорошо? — он мягко выдернул ее ладонь из рук своего отца и сам прижался губами к ее внутренней стороне. Тогда отец Алека повернулся ко мне и произнес:

— Судя по хитрому, оценивающему взгляду — ты видимо Тома?

Я, молча кивнула, за что была награждена поцелуем в щеку и крепкий объятием.

-Ну, а с тобой я так понимаю, мы уже родственники, так что могу себе позволить, — расхохотался он, и я тут же сравнялась цветом щек со своим бордовым свитером.

-Пап, ну хватит их смущать, — улыбалась Аня. — Не видишь, что они сейчас квартиру вам подожгут. И потом вспомни, какой Владька ревнивый.

-А его тут и нет, — обнял он меня левой рукой за талию и начал медленно подталкивать ко входу в комнату. — Так что он ничего и не видит.

-Зато хорошо слышу, — раздался за спиной голос моего демона и я едва заметно, облегченно выдохнула. — Дядь Мик, куда это вы потащили мою половинку? Вот так отвернешься и уже лишают последней радости.

-Тебя лишишь, пожалуй, — улыбнулся он и выпустил меня.

-Мика, вы все еще в прихожей топчетесь, — звонкий, высокий голос, раздавшийся от дверей комнаты, возвестил о том, что к нашему сборищу присоединился еще один участник. — Ну, как так можно! Саша, Аня, вы-то куда смотрите. Вашему отцу дай волю, он и вовсе устроит посиделки, не покидая прихожей.

В этот момент Влад сграбастал меня в свои объятия, и я окончательно расслабилась.

-Лиикочка, мы уже идем, честное слово. Мальчишки, хорош обниматься, еще успеете, вечер только начался, — подмигнул мне дядя Влада, и я снова почувствовала, как стремительно краснею.

Он подошел к своей жене, золотоволосой блондинке, с ярко-голубыми глазами и немного пухлыми губами и обнял ее за талию. Глядя на нее, я поняла, что Аня была практически полной ее копией, в то время как Алеку в наследство достались лишь глаза матери. Милослав потерся кончиком своего носа о ее висок, и в ответ она нежно глянула на него, улыбнулась и вокруг ее глаз тоже появились смешинки. Я на миг потерялась во времени и пространстве, невольно залюбовавшись этой парой. Вот оно настоящее, то самое неподдельное счастье. Тридцать лет, хотя я почти уверена, что намного больше, жить с одним человеком и по-прежнему смотреть на него как в первый раз. Вот где таится разгадка формулы любви. У меня дома царила доброжелательная атмосфера, которую тоже наверное можно назвать любовной, но отчего-то при взгляде именно на эту пару меня посетило не самое лучшее человеческое чувство — зависть.

Украдкой глянув на Влада, я немедленно наткнулась на его изучающий взгляд. Судя по всему, он уловил все мои чувства, до последнего вздоха. От этой связи иногда сплошные неудобства. Пока я раздумывала, над тем, что именно сказать ему на его действия он, молча, мягко, но настойчиво потянул меня в сторону комнаты, в которой уже скрылись Аня и Машка с Алеком. Подчинившись его воле, я обнаружила, что мы попали в гостиную, обставленную безусловно с высоким вкусом, но тем не менее не лишившую меня ощущения нахождения в другом временном измерении.

Влад, даже не притормозив, уселся в огромное кресло, стоящее у (о, Великие Магистры!) камина. Настоящий камин в сердце огромного, современного города! Мгновением спустя я уже восседала на его коленях. Судя по всему это было его излюбленное место в этом доме, потому как никто даже не стал оспаривать его выбор. Я во все глаза уставилась на огонь, все еще надеясь, что мне удастся разглядеть в его искрах и пламени признаки высокотехнической инженерной мысли. Судя по жару и мерному, успокаивающему треску поленьев, все было исключительно по старинке — дрова и огненный демон живущий в своем логове, поедающий их с яростным аппетитом изголодавшегося зверя.

-Родная не волнуйся ты так, тебе нельзя, — улыбаясь, неожиданно произнесла мама Алека и я, вздрогнув, тут же перевела взгляд с матери Алека на подругу. — Машенька, тут две самые грозные птицы, которых стоит опасаться, по сути, являются твоими ангелами-хранителями, и поверь мне, они сами готовы обидеть кого угодно за тебя.

Машка сморгнула и затравлено улыбнулась.

-Тома, я в восхищении, — одарила она меня взглядом голубых глаз. — Заставить Влада выставить двойной щит — даже Радомир, ни разу не смог добиться от него такого. А уж он выжимает из своих подопечных все соки, уж я то знаю.

Я нахмурилась и недоуменно посмотрела на своего демона. Он лишь улыбнулся и состроил непонимающее лицо.

-Мам, ты этих двоих еще на вольном выпасе не видела, — ухмыльнулась Анюта, стоя в дверях и надкусила бутерброд, который судя по всему, она стащила где-то по пути сюда.

-Анька, и ты туда же. Отца согнала, так теперь ты повадилась со стола таскать, — всплеснула руками Лиика.

-Я голодная, — с набитым ртом ответила она. — Не знаю как остальные, но я сегодня даже не завтракала. Нет, я не вернусь, мне и так хорошо. А Алеку можно? Ну и что, я тоже взрослая. Мам, давай не сегодня?!

И Анюта сердито уперлась взглядом в мать. Судя по лицам Алека и отца Ани, в споре матери и дочери участвовали уже все. Неожиданно Аня глянула на меня, а после на Влада. Тот хохотнул и ... показал ей язык. Кажется, от неожиданности у меня открылся рот, потому как мгновением спустя, тонкие пальцы сероглазого вернули мою челюсть на место и до меня донесся смех Алека. Машка так же как и я, недоуменно переводила взгляд с одного Гардинера на другого, пока Алек не начал что-то нашептывать ей на ухо.

"Вот именно поэтому я и хотела, чтобы ты снял этот дурацкий знак", — возмутилась я, предварительно сняв блокировку. — "Чувствую себя как слепой в соревнованиях по скоростному чтению."

-Томочка, извини, они больше не будут, — расхохотался дядя Влада. — Это старая песня и они постоянно спорят по этому поводу.

-И все равно он вредина, — ответила я невпопад, и все рассмеялись.

-Вот, а вы говорите. Это ж не прекращаемый бой, кто кого, — улыбался он.

-Значит, это точно то, что тебе нужно, — отозвалась Лиика. — Машенька, я понимаю, что к этому надо привыкнуть, но я думаю, что ты на нас не сердишься.

Машка лучезарно улыбнулась в ответ.

-Вот и я так думаю, дорогая, — ответила Лиика и я вновь мысленно застонала, поддавшись воплю моего неуемного любопытства. А ведь удовлетворить его было так просто, всего-то руку протянуть.

"Хочешь, я дам тебе шанс поиздеваться над Алеком, в компенсацию за понесенный ущерб?", — поцеловал меня в шею Влад и после потерся об нее носом. Я немедленно глянула на свою будущую жертву, взирающую на нас с немым укором.

"Еще как", — оживилась я. — "В чем твой коварный план?"

"Ха, еще как сделаю! Теть Лик, а альбомы у вас далеко? Желательно с детскими фотографиями Саньки."

Я широко улыбнулась и, тут же соскочив с коленей Влада, направилась к диванчику, где умастились моя будущая жертва и лучшая подруга, судя по виду которой свои недавние страхи и переживания от встречи со своими будущими родственниками, она оставила за порогом этого гостеприимного дома.

-Машка, подвинься, — скомандовала я и уселась рядом с Алеком, а после, повернувшись к нему, нежным голосом произнесла, — я же обещала быть к тебе поближе весь вечер. И не смотри на Влада. Он тебя сам сдал.

-А я буду комментировать, — замерла за нашими головами Анюта. — Сто лет его не видела, — воскликнула она, едва моих коленей коснулся огромный альбом в кожаном переплете.

Алек постарался встать, но я его удержала.

-Ну, уж нет. Ты так просто не сбежишь от карающего меча правосудия, — и он обреченно откинулся на спинку дивана.

-Маська, как ты прожила два с половиной года в замкнутом помещении с этим монстром — ума не приложу, — простонал он, а Машка рассмеялась.

-Ты знаешь, я, как правило, находилась по одну сторону баррикад от нее, потому — превосходно.

"Сам поражаюсь!", — присоединился к Ане Влад и прижался к моей голове своим виском.

"Чему?" — немедленно отреагировала я.

"Дядя спрашивает, как мне удалось женить тебя на себе. Ты же дикая кошка! Не поверишь, но вывести Алека из спокойно-флегматического состояния, в котором он находится большую часть своей жизни, очень сложно."

Я взглянула на его дядю, в данный момент сидящего в кресле у камина, стоящего рядом с тем что покинул Влад и обнимающим за талию свою жену, присевшую на подлокотник его кресла. Они оба смотрели на нашу сгрудившуюся над альбомом компанию и я уловила в их взглядах какую-то тихую нежность и счастье. Я чувствовала, как тепло и умиротворенность разливаются жидким медом в ледяной мороз по моим жилам. Как давно я не чувствовала подобного. Каждый их взгляд, жест говорил о любви и доверии друг к другу. Чтобы не случилось там, чтобы не свершал каждый из них в качестве представителя мрачной и таинственной расы хранителей, здесь был их замкнутый, уютный мир. Неужели и я могу быть причастна к этому? Неужели и я смогу стать частью их семьи, их дома, их крови. Или уже стала? Может это именно то, что нужно моему демону, чтобы он перестал манипулировать мною и стал хоть немного больше, но доверять?

-Томка, ты заснула? — подала голос Анюта. — Открывай давай!

-Ах, да сейчас, — очнулась я от наваждения и открыла альбом. — О, Великие Магистры! Алек, тебе придется стереть мне память!

Я отрывалась по полной, комментируя каждую фотографию с пухлолицым, светловолосым малышом. Машка счастливо улыбалась, но судя по глубине ее взгляда, думала она вовсе не о прошлом Алека, а о своем будущем. К концу альбома, Алек уже что-то нашептывал ей на ухо, а Влад задумчиво перебирал пряди моих волос. На те пару раз, что я пыталась его мысленно окликнуть, он никак не среагировал, то есть скорее всего он тоже думал о чем-то своем, вновь отгородившись ото всех. Но судя по чувству тепла и спокойствию все еще укутывающему меня, это были скорее его мечты. Меня поддерживала только Аня, от души сдабривая пояснениями все заинтересовавшие меня фото.

Открыв последнюю страницу, и взглянув, на просто вложенную, против всех остальных тщательно закрепленных на своих местах, фотографию я почувствовала, как сердце пропустило один удар и до меня тут же донесся всплеск боли. Не моей боли.

Неуловимо, окружающая обстановка ту же изменилась. Алек глянул на Влада, впрочем, так же как и его дядя с тетей. Я почувствовала, как он выпрямился у меня за спиной и быстрым шагом вышел из комнаты. Маша оторвав голову от плеча Алека, вопросительно посмотрела на меня, а я же растерянно еще раз глянула на фото и прижала руку к груди, где как раскаленная игла в сердце сидела его боль.

-Он сжег все фотографии с ним, — прорезал гнетущую тишину голос дяди Влада. — Или вырезал. Я не смог. Это единственная уцелевшая, где еще вся семья вместе. Томочка, иди к нему. Нас он все равно уже не слушает.

-Ребята, идемте за стол, — добавила Лиика. — У меня скоро уже мясо будет готово.

Все молча поднялись на ноги и вышли из комнаты вслед за Милославом. Я смотрела им вслед, не зная, что мне делать, куда идти и главное, что сказать своему демону.

-Он на балконе, — напоследок сказала Лиика. — Вторая дверь направо.

Последовав ее совету я толкнула названную дверь и прошла через кабинет хозяина квартиры, но уделила его интерьеру лишь малую толику внимания, необходимую лишь для того, чтобы отыскать среди его обстановки дверь на балкон, за которой темнела напряженная спина Влада уже слегка припорошенная снегом. Глубоко вздохнув, я потянула ее на себя. Он даже не обернулся.

-Ладь, — поежилась я от пронизывающего ветра, немедленно пробравшегося своими ледяными пальцами мне под свитер. — Мы можем поговорить?

-Иди сюда, — слегка обернулся он ко мне и, прижав мою спину к своей груди, показал мне на улицу, где проносились автомобили, и спешили укрыться от непогоды случайные прохожие. Снег валил крупными хлопьями, скрывая большую часть строений на той стороне улицы и канала за своей белой завесой. Лишь фонари лучились желтоватыми солнцами, создавая видимость уюта и сказки в продрогшем, слякотном уголке огромного города.

-Правда красиво? — спросил он меня, и я лишь кивнула. Меня по-прежнему била дрожь и я все еще чувствовала его боль. Она притупилась, но все же, не ушла совсем. — Я хочу, чтобы на тебе было такое же белоснежное платье с самой пышной, какую только сможем найти юбкой. А в волосы мы заплетем тебе живые цветы. Я возьму тебя на руки и буду носить весь день, как большую, невесомую снежинку. А после, глубокой ночью я буду прядь за прядью распускать твою прическу и чуть подвядшие, но все еще прекрасные цветы будут ложиться на твою обнаженную кожу. После чего, я губами буду снимать с тебя каждый лепесток, каждую тычинку, понимая, что в тот момент ты будешь моей всецело.

Теперь мне стало жарко.

-Ладь, — все же робко, чуть охрипшим голосом произнесла я. — Ты...

-Все в порядке, любимая. Думай о том, что нас ждет впереди. Оставь прошлое позади. Оно того не стоит.

-Но, Ладь, я чувствую — тебе все еще больно. Ты не простил его и не простишь. Бегство — это не выход.

-Я не бегу.

-Нет бежишь. Даже твои родные это видят.

-Идем, нас ждут, — прохладно произнес он, явно не желая продолжать разговор.

-Ладь...

-Нет, — его голос дрогнул и чуть тише добавил, — прости.

От отчаяния я прикусила губу.

-Хочешь мне помочь, — я с надеждой попыталась заглянуть ему в лицо, — просто будь рядом и все. Больше ничего.

-Я то, рядом, но вот ты все время удаляешься и при любой удобной для тебя возможности, сбегаешь в свою нору. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, почему ты не можешь принять меня?

-Нет не принимаешь, в этом то и проблема, — печально заметил он. — Ты не можешь смириться с тем, что я таков как есть. Ты все время ждешь подвоха с моей стороны, все еще не веришь, в то, что я действительно люблю тебя. Хотя мне казалось, что я доказал это всеми доступными мне способами. Ты не можешь смириться, даже с тем, что ты такая же как мы. Да, в нас живет часть убийц, но без крови жертв, все равно не обходился ни один период мировой истории и такова уж судьба, что именно нам суждено было стать палачами. Смерть, реальная смерть для тебя все еще лишь что-то невозможное, то что с тобой и в твоем мире не случается никогда. Но к несчастью, она наша если не постоянная спутница, то, по меньшей мере, частая гостья. Ты не смола принять ее как часть этой жизни, потому видимо и не смогла принять меня как часть ее.

Он говорил запальчиво и слова буквально водопадом изливались из него. Я вслушивалась в каждое его слово и осознавала, что, наверное, он прав и меня волной накрыло чувство стыда и недовольства собой. Но последняя фраза меня насторожила.

-Подожди-ка, что значит — "не смогла принять ее как часть этой жизни"? Когда это "я не смогла"?

Я тут же почувствовала, как напряглись его руки, все еще обхватывающие меня за плечи.

-Владь, поясни, — мне совершенно не понравилась его реакция, и я попыталась высвободиться и заглянуть ему в лицо. — Что значит, не смогла?

Ветер холодил спину и руки, минуту назад гревшиеся в его объятиях, но настоящий ледяной вихрь бушевал у меня в груди, стоило мне увидеть его лицо.

-Владь..., — без особой надежды позвала я.

-Прости, — еле слышно вымолвил он. — Ты этого не помнишь.

-Что? Что... я не помню?

Он отвел глаза.

-Прости, но я не мог поступить иначе. Ты была слишком напугана. Этот выход казался наиболее безболезненным и простым. Ты все забыла. Жаль, но чувства твои мне не подвластны. И, к сожалению, у них тоже есть память.

Я зябко поежилась и, обхватив себя руками за плечи, отступила от него на шаг.

-Когда? — дрожащим голосом спросила я.

-Чуть меньше месяца назад. После твоего экзамена по прикладной математике.

Он по-прежнему не смотрел на меня. Я судорожно вдохнула и, нашарив рукой ручку балконной двери, вернулась обратно в комнату. Прикрыв глаза, я села в уютное кресло, расположенное прямо у стола и сжала руки в кулаки. Как я не старалась, память вновь и вновь подводила меня. Я совершенно не помнила тот день, точнее вечер. Я могла назвать вопросы билета того экзамена, но вот кусок дня с того момента, как я запихала счастливая и довольная зачетку себе в сумку и до момента как я проснулась не менее счастливая в его объятиях я вспомнить не могла.

Порыв ветра и я почувствовала как он замер у меня за спиной.

-Что там было?

-Том, не надо, — голос почти умолял.

-Что? — с силой произнесла я.

-Я... я убил человека.

Я с усилием сжала челюсти, так что зубы хрустнули.

-И все?

-Тебе этого мало?! — неподдельное удивление.

-Да, — твердо ответила я и, помолчав, добавила, — сейчас, да!

-Тома...

-Хватит, — стукнула я кулаком по столу. — Я устала. Отвези меня домой и сам извинись перед родней.

Встав на не слишком хотящие слушаться меня ноги, я проследовала в прихожую и молча оделась. Спустившись вниз, я дрожащими пальцами вынула из сумки леденец и положила в рот. Больше занять себя было нечем, Влад все еще не показался, потому я медленно побрела к выходу со двора. Уже на улице, в квартале от дома родни Влада, меня нагнал звук визга тормозов и как следствие возмущенный сигнал автомобильного клаксона. Не обращая внимания на снег и яростное лицо водителя, стоящего следом за ним, Влад в одном тонком свитере вышел из машины, бросив ее посреди улицы, и силой затолкал меня в нее. Впрочем, на тот момент сопротивляться у меня сил уже не было.

-Тома...

-В общагу, — коротко бросила я и отвернулась к окну.

Поднявшись наверх в нашу с Машкой комнату, я с силой захлопнула у него перед носом дверь, и тут же прижавшись к ней спиной, сползла на пол. Слезы остановить я даже не пыталась. Дежа вю.

Через три дня, когда, наконец, закончились мои самые запоминающиеся в жизни каникулы, я наконец, увидела его. Издалека, в коридоре. Он подошел и нежно поцеловал меня в лоб. Я отстранилась.

-Мы можем все же поговорить? — вместо приветствия произнес он.

В груди привычно кольнуло.

-Хорошо, — вяло отозвалась я. — О чем?

-Тома, пожалуйста. Даже я заслуживаю шанса на исправление.

-Ты обещал больше не врать! — прошипела я.

-Это для твоего же блага.

Я нервно расхохоталась и он подтолкнул меня к окну.

-Пожалуйста, приходи сегодня после занятий. Пожалуйста, — он умоляюще посмотрел мне в глаза и я как обычно дрогнула.

-Хорошо, — нехотя произнесла я.

-Хорошо... и... все? — неверующе спросил он.

-А надо что-то еще? — тут же отреагировала я.

-Нет, — тут же ретировался он. — До вечера, родная.

Он поцеловал меня в губы и я непроизвольно вздрогнула. Надо же, уже отвыкла. На меня с немым укором смотрела Машка, наблюдавшая все это издалека. Почему-то именно этот ее взгляд всколыхнул все распиханные за последние дни по темным закоулкам души чувства и эмоции. Мне стало даже немного стыдно, но я быстро подавила в себе этот благородный порыв и поплелась, под пристальным взглядом подруги на пару. С ней на эту тему я тоже не говорила и потому знала, что ее осуждение вызвано не только "жестоким" отношением в Владу.

Я осознавала, что все в наших отношениях шло наперекосяк. Я почти физически ощущала, как между нами вырастает стена недопонимания и недоверия. Еще немного и каждый просто напросто скроется за ее гранитным холодом и твердостью. Он прав — нам нужно было поговорить.

После занятий взяв ключи от его квартиры, я все же направилась к нему. Уже подходя к двери, меня вдруг охватило смутное беспокойство. Ключ почти бесшумно повернулся в замочной скважине, и я вошла. В воздухе витал аромат незнакомых духов. Напрягшись в предчувствии непоправимого я, не раздеваясь, молча прошла в гостиную, но она оказалась пуста. Впрочем, так же как и кухня. Оставались непроверенными лишь две комнаты.

Повинуясь инстинкту, я распахнула дверь кабинета и обомлела. Источник постороннего запаха, всем своим телом прильнув к моему демону, довольно откровенно присосалась к его лицу и, судя по их внешнему облику, приди я на пару минут позже, то стала бы свидетелем гораздо более откровенного и горячего зрелища.

Я почувствовала, как из всех органов чувств в моем распоряжении осталось только зрение. Мозг как ни странно работал с поразительной четкостью, скрупулезно складывая в архивы памяти все до последней детали, открывшейся моему взору сцены.

"Сволочь!", — зло подумала я, не до конца понимая, кому именно я адресую столь не лестный эпитет.

Влад мгновенно оторвался от своей партнерши по разминанию лицевых мускулов и в шоке уставился на меня. Его лицо вмиг побелело, как будто он увидел привидение. И в его роли выступала я. Впрочем, в тот момент, я мало чем отличалась от бестелесного духа.

Я как на автомате подошла к нему вплотную и со всей силы залепила пощечину, вложив в нее всю свою боль, злость, ярость и обиду.

"Он твой! Наслаждайся!" — бросила я усмехающейся Квете и, не желая задерживаться там даже на миг, оглушительно хлопнула дверью. Слезы жгли кожу подобно соляной кислоте. Грудь болела, как будто в нее ударили тараном. В голове был сплошной туман. Единственное, что сейчас работало исправно — это мои ноги. Я шла не разбирая дороги, сквозь дымку слез наблюдая, как сторонились меня случайные прохожие.

В кармане зазвонил мобильный телефон. Я безучастно глянула на экран — Влад. В порыве злости я выкинула его в канал.

"Пошел к черту! Ненавижу!!! Ненавижу! Ненавижу. Ненавижу..."

От боли хотелось броситься с моста в воду, только чтобы, наконец, перестать чувствовать, как сжимается сердце в груди от одной мысли о нем. Заприметив ближайший спуск к воде, я спустилась по ступеням и тихо сползла спиной по гранитной стене, сжавшись в комочек. Плавающий серо-желтый грязный лед перед моими глазами в полной мере отражал все те краски, в которые вмиг обратился для меня весь окружающий мир в этот момент.

Сколько я просидела в этой позе — я не знала. На улице начало уже смеркаться, когда меня коснулась чья-то рука. Я безучастно подняла глаза и увидела лицо незнакомого мужчины.

-Девушка, с вами все в порядке?

-Нет, — каркнула я.

-Я могу чем-нибудь вам помочь?

-Да, — неожиданно произнесла я. — Выпить есть?

Он усмехнулся и достал из пакета литровую бутылку водки.

-Ого, мне вас видимо провидение послало, — прошептала я, внезапно осознав, что я до смерти продрогла. — Кто я такая чтобы противиться его воле.

-В одиночку пить — это не дело, — усмехнулся он. — Я тут живу неподалеку. Могу составить компанию.

-А давайте, — мои мозги видимо окончательно потерялись где-то по дороге между домом Влада к этим гранитным островком отчаяния у воды. Незнакомец подал мне руку и помог подняться. Куда он меня вел и зачем я забыла почти сразу. Стоило мне принять вертикальное положение, как в душу вновь заползли, подло озираясь и предвидя наслаждение от поедания самых лакомых кусочков моей души, извечные подружки — боль, обида и ревность.

-Вы совсем продрогли, — донесся до меня, как из потустороннего мира меня чей-то голос. В краткий миг я осознала, что нахожусь в чьей-то, совершенно незнакомой мне квартире и в зеркало на меня смотрит привидение с размазанной косметикой и огромными черными глазами. И судя по всему это привидение била дрожь. — Вот, выпейте, — у привидения в руках появился стакан с прозрачной жидкостью и оно одним махом осушило его.

Живительная влага обожгла пищевод и, замерев в районе желудка, практически мгновенно отключило остатки сознания.

Открыв глаза, я уперлась взглядом в голубой потолок.

"Странно. У нас в общаге он белый, а у Влада зеленый."

Влад. Сердце сжалось в комок, как испуганный еж и каждый удар стал пыткой, подобно прикосновению к этому потревоженному животному.

"Где я?"

Повернув голову, я поняла, что эту комнату вижу впервые в жизни. Кое-как приняв вертикальное положение, я тут же схватилась за голову. Комната поплыла у меня перед глазами и во избежание усугубления и без того довольно шаткого равновесия установленного между моим желудком и мозгом, я предпочла прикрыть веки. Сделав очередную попытку открыть глаза, я попыталась добыть немного воспоминаний о вчерашнем вечере из своей памяти, но там было одно большое черное пятно. Или белое? Да какая разница! Я вообще ничего не помнила с момента как я выбежала от Влада. Остались какие-то смутные образы. Река, лед, холод, водка. Водка!

Мне, наконец, удалось остановить вращение и осмотреться. Оказывается я сидела на кровати. Кровати? Я тут же начала ощупывать свое тело. Уф, одежда на мне. И все же, что вчера было?

Кое-как приняв вертикальное положение, я побрела на поиски хозяина квартиры. Голова по-прежнему гудела, но это было не самое ужасное. Теперь мой организм требовал жидкости. Любой. Хоть уксус. Только прямо сейчас.

Каким-то шестым чувством, определив где находится кухня, я не раздумывая открыла кран и присосалась к нему.

-Пить водопроводную воду у нас довольно опасное для здоровья занятие, — донеслось до меня, — но в принципе с учетом всего выпитого тобой вчера, это уже сущие пустяки.

Утолив первую жажду, я повернулась на звук мужского голоса и встретилась взглядом со своим вчерашним собутыльником.

-Где я и кто ты? — начала я с самого главного, по моему мнению, смачивая руку под краном с ледяной водой и прикладывая ее ко лбу.

-Повторюсь — я Илья и ты у меня дома, — усмехнулся он. — Ты, правда, ничего не помнишь?

Я отрицательно помотала головой. Зря я это сделала. "Вертолет" вернулся. Устало, я осела на стул, прикрыв глаза.

-Впервые вижу, что бы так убивались из-за парня, — мне показалось или в его голосе прозвучала зависть?

-Я не убивалась, — вяло протестовала я. — Я стирала воспоминания. А это большая разница. Судя по всему, мне это частично удалось. Что вчера было?

-Ничего особенного. Мы пили, ты рассказывала о каком-то Владе, связях, хранителях и еще чем-то таком, чего даже я не помню. Ну и фантазия у тебя. Меня так с простой водки не уносит, — усмехнулся он. — А потом ты вырубилась.

Да, фаза "а поговорить" в процессе накачивания в себя алкогольного дурмана у меня всегда была длиннее и агрессивнее, всех остальных вместе взятых.

-И все? — с сомнением протянула я.

-И все, — картинно вздохнул он. — Признаю, когда я увидел тебя там, у реки, расстроенную с размазанной косметикой и диким взглядом, я подумал что ты довольно легкая добыча для меня. Но ты так живо все описывала, что я прямо заслушался и пропустил момент, когда ты накачалась так, что мне осталось только уложить тебя спать.

Я облегченно выдохнула. Что бы Влад там не сделал, сознательно отвечать ему той же монетой я стала бы в последнюю очередь.

-Илья?!? — с сомнением протянула я и он кивнул в ответ, — Я, пожалуй, пойду. Спасибо за водку. И за компанию.

-Пойдешь мириться? — усмехнулся он.

-Нет, — спокойно проговорила я. — Уеду на время, а потом решу, что делать дальше. Принимать решение сейчас, когда мною владеют скорее чувства, нежели разум, было бы верхом глупости.

-Прости, это, наверное, не мое дело, но мне кажется тебе все же стоит поговорить я ним. Может у него есть своя версия произошедшего.

Вот она мужская солидарность!

-Это не твое дело, — ответила я. — Но спасибо за совет. Наверное, я так и сделаю, когда вернусь. Сейчас я слишком зла на него, чтобы принимать здравые решения.

-Телефончик оставишь? — улыбнулся он. — На случай если ты все же решишь не мириться.

-Я его вчера выкинула в реку, — честно сказала я. — И скорее всего после этого просто заведу себе новый номер.

-Тогда, может, сама мне позвонишь?

-Я подумаю, — отозвалась я. — Но на что я тебе сдалась, трезвая?

-Ты забавная, — улыбнулся он. — И очень нежная. Короче ты мне понравилась.

Я нахмурилась.

-Мы целовались?

Ответом мне послужила широкая улыбка.

-О, черт, — простонала я.

-Совсем немного. Тебя потом на меня чуть не вырвало. Пить ты совершенно не умеешь.

-В этом я никогда не сомневалась, — ответила я. — У тебя таблетки нет какой нужной? Голова прямо раскалывается.

-Сейчас, — сказал он, поднимаясь. Достав из шкафчика стакан, он налил в него воды из чайника и бросил в него какую-то пилюлю. Я залпом осушила его подношение.

-Искренне надеюсь, что это не снотворное, — заявила я, отдавая ему пустой стакан.

-Захочешь еще напиться или просто поговорить — звони, — я вяло кивнула головой.

Кое-как натянув верхнюю одежду, прихватив сумку (как я ее не потеряла вчера не понятно — видимо инстинкт) и напоследок в качестве благодарности все же записав себе в блокнот телефон своего собутыльника, я еще раз поблагодарила его за помощь и вышла на улицу.

Похолодало. С неба сыпался мелкий противный снежок, этакая снежная манка, которую услужливый ветер швырял мне в лицо, каждый раз, стоило мне поднять голову от созерцания своих ног. Все тело ныло, предчувствуя скорое повышение температуры — вчерашние посиделки у реки мне еще аукнутся лихорадкой в ближайшее время. А пока же в голове настойчиво крутилась одна и та же мелодия:

"Домооооой, там так сладко бьется сердце северных гор,

Снова остается бесконечный простор за спиной,

Позади ночная брань чужих городов,

Зной соленых океанов, терпких садов..."

Я чувствовала, как сердце ноет все больше и больше с каждым моим шагом, приближающим меня к общежитию. Значит он там. Сбежать? Нет. Я должна пройти через это. Я смогу. Я смогу? Я смогу! Где там наша счастливая маска? Ну ладно, со счастливой это я, положим, переборщила, пока хватит с него и просто хладнокровной. Каждая ступенька давалась все с большим и большим трудом. Взгляд уперся в печальные серые глаза.

"Я не смогу..."

Прикусив губу до крови, я, не обращая на него внимания, потянула ручку двери на себя, когда мне на плечо легла его рука.

-Тома...

-Не трогая меня, — прошипела я. Рука послушно убралась восвояси.

Я, наконец, справилась с дверью и ввалилась в комнату.

-Томка, где ты была? — подлетела ко мне Машка. — Мы тебя всю ночь искали, — из-за ее спины показалось утомленное лицо Гошки. — Весь телефон тебе оборвали. Думали уже морги и больницы обзванивать. Что у тебя с телефоном?

-Я его выкинула, — спокойно произнесла я.

-Куда? Зачем? — удивилась подруга.

-В реку. Отвечать не хотела. Еще вопросы.

-Где ты была? Ты что... пьяная? — присмотрелась она ко мне повнимательнее.

-Пьяная я была вчера, сейчас у меня просто похмелье, — и меня тут же довольно заметно покачнуло. — Хотя нет, я пьяная.

-Где ты была? — вновь спросила она и я нахмурилась.

-Не помню, — честно призналась я. — Пила с каким-то парнем, кажется, его зовут Илья. Он милый. Черт, адрес не запомнила. Но если поторопитесь, то его еще можно найти, следуя по моему запаху. Заодно расспросите, что вчера было, потому что я ни черта не помню, — нервно хохотнула я и с трудом стянув с себя сапожки повалилась на кровать.

Друзья потрясенно смотрели на меня.

-Что? Никогда не видели меня пьяную?

Машка присела рядом со мной.

-Что у вас вчера произошло? Влад чуть сума не сошел. Всю ночь бегал тебя искал, а под утро сел там, в коридоре, как неживой. И ни звука. Вы поговорили?

Я прикрыла глаза, чувствуя, как разрывается сердце внутри. Каждый удар, каждый вздох давались с неимоверным трудом.

-Гош, когда следующий поезд? — внезапно спросила я.

Гошка внимательно посмотрел на меня и молчаливо кивнув, ответил:

-Сейчас узнаю.

-Спасибо. Закажи мне билет заодно.

-Одна ты не поедешь, — твердо сказал он.

Я хотела было протестовать, но сил не осталось даже на слабое "нет" и я лишь устало кивнула в ответ.

-Машут, помоги мне собраться. Голова совсем не работает.

В глазах у подруги стояли слезы.

-Том, поговори с ним. Я не могу видеть, как он убивается.

-Ты его жалеешь? — во мне начала закипать злость и я резко села на кровати. Голова немедленно отозвалась тупой болью в висках, а желудок оказался в районе горла. — Его? — голос оборвался и я сглотнула. — А меня кто пожалеет? Это он получил все тридцать три удовольствия, когда лизался с этой.. этой... а я ... черт, если б я вчера не напилась, точно бы утопилась.

-Том, — прикоснулась ко мне подруга.

Слезы хлынули из глаз.

-За что? — крикнула я. Рану прорвало и от былого спокойствия не осталось и следа. — Сначала врет, обманывает, не договаривает, считает за круглую дуру, подопытную крысу, а потом... потом...

Меня задушили рыдания и я, уткнувшись носом в подушку, дала волю слезам. Мне хотелось выть от боли и жалости к себе. Я всегда знала, что я серая мышь, но делать из меня подопытную лабораторную красноглазую?! Никогда, никто на свете не делал мне так больно! Он играл со мной. Упивался своим все знанием и могуществом. Подсознание услужливо напомнило о связи. Связь? Скорее всего, он уже жалеет об этом и ищет пути, как избавиться от нее. Как он там сказал? Случайность. Но почему так больно в груди?

Глубоко вздохнув и утерев слезы, я приподнялась на руках и села. У моей кровати сидел он и смотрел на меня глазами побитой собаки. Маша с Гошкой испарились. Предатели!

"Тома..."

"Что? " — сердито отозвалась я.

"Прости меня. Пожалуйста. Умоляю, не бросай меня. Мне плохо без тебя", — он потянулся ко мне рукой, но я, вздрогнув, отстранилась. Рука безвольно упала на его колени.

"Убирайся."

"Дай мне шанс. Только один шанс."

"Я больше не могу. Я не верю тебе. Доверие — это самое главное в отношениях двух близких людей. А сейчас его попросту нет. Ты растоптал его."

"Я ошибся. Ошибся когда посчитал, что могу сохранить все в тайне, дождавшись того момента, когда ты сама полюбишь меня. Ошибся, когда вместо того, чтобы поговорить с тобой, трусливо удалил твои воспоминания о себе. Ошибся, когда поддался на ложный интерес Кветы к моей библиотеке и открыл ей дверь. Но пожалуйста, это слишком большая цена за мои ошибки. Не наказывай меня так. Я готов снести все, что ты не скажешь, но не бросай меня. Умоляю!"

Боль в груди стала невыносимой, я прижала руки к солнечному сплетению. Мое дыхание стало рваным и я распахнула рот, судорожно вдыхая кислород, как астматик.

"Уходи... прошу, уходи... Я .... Я не могу... не сейчас... я... мне больно, очень больно."

"Я знаю, я чувствую тоже самое. Это связь."

"Связь... Зачем она тебе сейчас? Я отпускаю тебя. Делай, что считаешь нужным."

Я протянула ему руку, запястьем вверх и он отшатнулся так, как будто я его ударила.

"Тома, нет... нет... Пожалуйста. Я не хочу этого! Ты моя жизнь! Я люблю тебя."

"Просто слова. Пустые слова. Я не верю тебе. Прости.", — обреченно подумала я.

Он закрыл глаза, и по его щеке скатилась слеза. Он плакал? ОН? Нет. Я не поддамся. Это иллюзия. Он актер, хороший, да нет — первоклассный актер. Но почему же тогда так болит сердце?

-Христом Богом молю — уходи. Ты причиняешь слишком много боли. Ты отнял у меня Гошку, заставив совершить его самую большую ошибку в его жизни. Ты подверг опасности всю мою семью, потащив меня на Совет. Ты чуть не довел до грани истощения Алека. Ты обманул меня. Ты знал, кто я, но ни слова не сказал об этом. Ты связал меня с собою. Ты стер мою память. Но я готова была простить тебе все это и начать все сначала. Не сразу, постепенно, но сначала. Но это оказалось ничем в сравнении с той болью, что я испытала вчера, увидев тебя с НЕЙ. Я напилась, а до этого чуть не замерзла до смерти. В тот момент мне было все равно — жить или умереть. Я чуть было не переспала с незнакомым мне парнем, но я этого даже не помню, потому что, опять же повторюсь — мне было все равно где я и что со мной. Ты слишком опасен для меня. Ты разрушил мою жизнь, внеся в нее только хаос и неразбериху. Я не могу быть с тобой. Ты не доверяешь никому. Ты живешь ради своих собственных целей и мне там нет места. Ты настолько привык принимать решения за других, что разучился слушать, а чего собственно хотят те, чью жизнь ты ломаешь. Ты до сих пор не можешь разделить со мной свое прошлое и рассказать о своих родителях. Даже эту малость, свое застаревшее горе, ты не хочешь доверить мне и разделить напополам. И после этого ты осмеливаешься говорить, что любишь меня? Да что ты знаешь о любви? Это твой очередной самообман. Ты не любишь меня. Все что угодно, только не это. Увлечение, привязанность, интерес, игра, да просто банальное физическое влечение, но не любовь! И после всего этого я должна жить с тобой и разделять с тобой свою собственную душу? Прости... Я... я не могу...

Я била его словами наотмашь и видела, как каждое из них достигало своей цели. С каждым звуком, срывающимся с моих губ, его глаза становились все темнее и глубже. Под конец моей речи я смотрела в два черных омута — пустых и безжизненных, как засохший колодец.

-Ты права, — хрипло проговорил он. — Во всем. Я меньше всего на свете хотел причинить тебе боль. Если ты этого хочешь — я больше не потревожу тебя, чтобы не ранить еще больше. Если можешь — прости. Я не могу просить тебя изменить твое решение, хоть когда-нибудь. Надежда — глупое чувство. Но помешать продолжать любить тебя... даже ты не в состоянии изменить это. Прости, любимая.

Он встал с коленей, на которых сидел все это время и, поцеловав меня в лоб, слегка пошатываясь, ушел. Как только дверь закрылась за ним, сердце, достигнув критической массы — коллапса, в миг схлопнулось до размеров черной дыры, с размером стремящимся к нулю, и единственной характеристикой — болью стремящейся к бесконечности. Душа заледенела и слезы высохли. Остался только холод внутри, едва уловимый аромат в воздухе, его аромат и обжигающий своим теплом след его губ на моем ледяном лбу.

Глава 22. "Кома"

Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась.

Не надо этого, дорогая, хорошая, давай простимся сейчас.

Все равно любовь моя — тяжкая гиря, ведь висит на тебе, куда ни бежала б.

Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб.

В. Маяковский.

Сколько я пролежала на кровати, подтянув ноги до самого подбородка, мне ответить и переубедить в конечности этого отрезка не смогли бы ни одни часы в мире. По мне так прошла целая вечность, холодная и одинокая, как само ее имя, с того момента как ушел он.

Мне на плечо, как перышко, легла чья-то рука, и я автоматически повернулась и тут же столкнулась с печальным взглядом темно-карих глаз Гоши.

-Тома, я...

-Молчи, просто молчи, — отстранено произнесла я.

Он просто кивнул и добавил.

-Есть два поезда — через два часа и ночной. Ты успеешь собраться?

-Давай ночной, — безлико произнесла я. — Я еще чуть-чуть полежу.

-Не надо, — тут же среагировал он. — Я..., — он вновь запнулся, наткнувшись на мой упреждающий взгляд. — Я пойду куплю билеты.

Судя по всему, он совсем не это хотел сказать, но мне сейчас все было безразлично, и я лишь вяло кивнула в ответ и добавила:

-Паспорт и деньги в сумочке возьми.

-У меня есть, — отмахнулся он.

-Нет, — жестко произнесла я. — Тогда я сама дам.

Встав с кровати, и, слегка пошатнувшись, я нашла в себе скрытые резервы, и сделала пару шагов, в конце схватившись за стол, на котором и лежала моя сумочка. Роясь в кошельке, я задумчивым взглядом наткнулась на кредитку. Его кредитку.

"Надо начинать жизнь с начала", — тут же мелькнула мысль и я, вынув ее, бросила вслед за деньгами на билет и своим паспортом на стол. После чего встала и как на автомате выудила из шкатулки у зеркала украшения и разные мелочи — его подарки, сгрузив их все поверх пластиковой карты.

-Тома, не надо, — полный боли голос вернул меня в реальность, где оказывается, я была все еще не одинока.

-Гош, билеты. И еще одно слово и он будет один, — холодно произнесла я.

Он нахмурился, но на этот раз, молча кивнул, и вышел за дверь.

Я не знала почему нагрубила Гошке, но мне и без того было больно расставаться со всем что напоминало о нем. Больше всего почему-то было жалко ноутбук. Я тут же припомнила, как он вручал его мне. Как же я желала его тогда! Не компьютер конечно. И самое ужасное хочу и сейчас. Нельзя, нельзя думать об этом. Все кончено. Кончено...

Я запустила руки в волосы и со всей силы сжала пальцами виски. Даже физическая боль не помогала отвлечься от боли душевной. Резко опустив руки, я почувствовала, как весьма существенно дернула себя за волосы. Кольцо. Запутавшись в пряди моей взлохмаченной шевелюры, оно вырвало пару волосинок и тут же вызвало новый приступ тяжелого дыхания. Снова захотелось сжаться в комок и лежать, ожидая, когда кто-нибудь там наверху, более милосердный, чем он, ниспошлет на мою голову конец света.

Скрипнула дверь и я столкнулась взглядом с Машкой. Судя по ширине ее глаз, выглядела я так себе. К тому же меня снова начало подташнивать.

-Он ушел? — тихо поинтересовалась я.

-Да, — кивнула она в ответ.

-Хорошо, — так же тихо отозвалась я.

"Ни черта не хорошо...", — возопило мое сердце, но я усилием воли затолкала его обратно, придавив холодным камнем отчаяния.

-Том, только не ругайся, ладно? — Машка сделал пару шагов по направлению ко мне. — Он не прав. Я не хочу оправдывать его, но... не уезжай. Пожалуйста.

-Маш, я не могу быть тут. Просто не могу. Пойми. Когда он рядом... Даже если это "рядом" пара километров, я как будто распадаюсь на части. У меня внутри все болит. Не знаю как тебе это объяснить, но... это связь в общем. Их брак. Мне нужно уехать. И даже если мне не поможет бабуля, я надеюсь, что расстояние даст мне возможность пережить все это.

Я говорила и не узнавала свой собственный голос. Как у бесчувственного робота, который должен описать все заложенные в программу человеческие эмоции, не особо имея представление об их настоящей сути.

-Тогда, возьми, пожалуйста, — и она протянула мне пакет с логотипом известной мобильной компании.

-Что это? — а вот и первая настоящая эмоция прорвалась — гнев.

-Я хочу, чтобы ты мне звонила. Хоть изредка, — потупила она взгляд.

-Ты?! Или все же этого хочет он? — гнев придал сил.

-Том, он переживает за тебя. Ну, сделай это небольшое одолжение, ради меня, пожалуйста. Когда еще ты себе купишь новый телефон, а так ты всегда будешь на связи. Хотя бы смс пришлешь, что добралась.

-Со мной едет Гоша. Я позвоню с его телефона, — уперлась я и после минутного молчания добавила, — если сочту нужным.

-Том, а я то, что тебе сделала?! — в глазах подруги отразилась обида и она поспешно отвернулась.

Мысленно досчитав до десяти, попутно прокляв сероглазого, я обреченно выдохнула и взяла пакет.

-Но звонить я буду только тебе, ладно?! И на звонки отвечать все равно не стану.

Машка слабо улыбнулась. Я небрежно бросила его на стол, с которого на пол тут же посыпались украшения.

"Это дело требует завершенности", — сказала я себе, и сердце вновь сжалось от боли.

-Маш, у меня к тебе просьба, — она заинтересованно подняла на меня взгляд. — Мне нужно сейчас сходить к нему, в последний раз...

-Тома...

-Маш, я все решила, — твердо произнесла я. — Даже не начинай. Просто, — мой голос дрогнул, — сходи со мной за компанию. Я... я боюсь, что в одиночку я... я не справлюсь.

-Зачем?

-Надо, — мой взгляд метнулся к его подаркам.

-Том, нет, — ее умоляющий взгляд резал меня без ножа. — Все наладится. Ты сейчас расстроена, вполне заслуженно, но должно пройти время. Нельзя так — рубить с плеча. Ты потом можешь пожалеть об этом.

-Никогда, — хрустнула я зубами.

-Том, тебе больно и ты неосознанно сейчас стараешься причинить боль окружающим, начиная с него и заканчивая мною. Не надо. Все наладится, я верю в это. Должно пройти время, вот и все.

-Ты мне поможешь или нет? — холодно произнесла я.

-Я... я не могу видеть, как он мучается. Том, ты его вчера не видела, когда он прибежал искать тебя. В гроб краше кладут. Что бы он ни совершил, он искренне раскаивается во всем.

-Ладно, сама справлюсь, — упрямо произнесла я и более не слова не говоря, вышла из комнаты. Холодная вода, обильно вылитая мною на мое разгоряченное лицо немного остудила пыл, но не лишила желания, все же довести дело до конца.

Молчаливо сгрузив все в пакет, я переоделась и под немым, укоряющим взглядом подруги, ушла. Уже на полпути я подумала, что проще было написать смс и попросить встретиться где-нибудь в людном месте. Я боялась вновь увидеться с ним с глазу на глаз, боялась, что поддамся слабости и сама же брошусь ему на грудь, ища защиты и избавления от боли, но картинка в кабинете, услужливо подсунутая мне памятью, помогла выцарапать злость из моей обессиленной души и придала сил. И я просто не могла оставить у себя его кольцо, подобно гире оттягивающей мою правую руку. Слишком больно. Я трусливо понадеялась, что его попросту нет дома, и я могла бы оставить все на его столе. Но нет, судьба определенно решила испытать меня по всем статьям — он был там, я чувствовала. И почему эта чертова связь имеет такой сильный эффект именно тогда, когда мне так плохо?!

Заминка у его двери, я раздумывала открыть своим ключом или все же позвонить, привела к тому, что дверь распахнулась, и я столкнулась с печальным взглядом Ани.

-Привет, — как можно жизнерадостнее махнула я рукой. Вышло невразумительно.

-Я его позову, — тут же отреагировала она, но я, схватив ее за руку, тут же яростно замотала головой.

-Ань, не надо. Так даже лучше. Я всего на минутку, — порывшись в сумочке, я выудила из нее пакет и протянула ей. — Передай, пожалуйста.

-Можно? — спросила она и я кивнула.

Заглянув в него, она тут же подняла на меня взволнованное лицо.

-И это... тоже, — через силу произнесла я, стянув с пальца кольцо. — Я не могу... оставить его. Это его матери. Я просто подумала... и я... я не могу.

Я чувствовала, как в горле встал предательский ком, и я уже с трудом сдерживала слезы. Сердце сжалось, а после и вовсе пропустило удар, потому как в этот момент в коридоре появился Влад.

"Зачем ты так?", — кричали его глаза.

"Я... Я... прости..."

Я посмотрела на него на миг, стараясь запомнить каждую его черточку, каждый изгиб тела. Поворот головы, шелковистость волос, сладость губ, аромат, нежность рук, жар тела — все это в купе с темнотой его взгляда, лежало для меня отныне там, за чертой прошлого, куда мне больше нет хода. Положив кольцо на ближайшую ко мне горизонтальную поверхность, я развернулась и тут же сбежала по лестнице вниз. Боль в груди еще усилилась, но я не знала, что мне сделать, чтобы уменьшить ее хотя бы на йоту.

* * *

*

Прихватив сумку, которую мне все же помогла собрать Машута, ни слова не произнесшая с того момента, как я вернулась от Влада (попутно проблуждав еще пару часов по мрачным и холодным улицам), я замерла на пороге. Я чувствовала себя разбитой и неживой, как будто кто-то вынул мою душу, чтобы рассмотреть поближе, но так и не удосужился вернуть на место. На этот раз свежий воздух не помог, а лишь добавил усталости моему телу, на которое, судя по всему моей душе было уже наплевать — ее просто не было.

Написав бумагу в деканат о том, что я буду отсутствовать "по семейным обстоятельствам" (выводя на бумаге эти три простые слова, я хохотала сквозь слезы — точнее и не выразишься), я молчаливо обняла подругу и шепнула напоследок:

-Пусть Алек присмотрит за ним, ладно?

-Том, пожалуйста..., — начала она.

-Нет, — сердито рыкнула я и мягко улыбнувшись, добавила, — увидимся, Маш. Я обещаю, что вернусь, по меньшей мере, на твою свадьбу. Хорошо?!

-Хорошо, — сквозь слезы улыбнулась она и я, порывисто обняв ее, вышла за дверь.

Провожать себя на вокзал я ей категорически запретила. Короткие прощания безболезненнее. Гошка ждал меня внизу, поставив сумку на пол и вновь разговаривая с кем-то по телефону. Стоило мне подойти, как он тут же бросил короткое "хорошо, я перезвоню", и повесил трубку. Я с интересом глянула на него, но спрашивать ничего не стала. Тут всего два варианта, решила я — либо Влад, либо Алек. Незнание благо! По меньшей мере, сейчас. Для меня.

-Идем, — коротко глянув на меня, произнес он и, перехватив левой рукой мою сумку, направился к выходу.

Вокзал произвел на меня тягостное впечатление. Темнота скрасила часть мрачных строений, окружающих его, как неживые исполины, с темными окнами-глазницами, в которых подобно пустым зрачкам отражался оранжевый цвет фонарей, но не лишила его ореола некоей безнадежности и грусти. Суматоха этого места как никогда напомнила мне о тщетности нашей жизни. Цикличность действий ее постоянных обитателей, носильщиков и таксистов, машинистов и проводников, путевых рабочих и уборщиков, как показатель серости и болотной безнадеги существования.

-Держи, — отвлек от мрачных дум меня Гошка, протягивая мой паспорт, с вложенным в него билетом.

Я автоматически протянула его проводнице, женщине средних лет с усталым взглядом, обкусанными ногтями и сияющей чистотой формой. Одно с другим не вязалось и я с чуть более явным, чем ранее интересом посмотрела на нее.

"Интересно, а у нее, что случилось в жизни?"

Предпоследнее купе и отсутствие попутчиков, позволили мне скинуть шубку и забиться в уголок на свое место. Раньше мы бы с Гошкой устроили целую потасовку в борьбе за верхнее место, потому как оба любили ездить именно там, но сейчас мне было все равно. Я лишь молчаливо наблюдала за тем, как лучший друг закинул наверх наши сумки и сел рядом.

-Верх? — спросил он и я отрицательно покачала головой. Он замялся на мгновение и неожиданно произнес:

-Ее зовут Аля и она мать-одиночка. Она переживает за сына. У него, судя по всему переходный период, и он категорически настроен против того, что она, как он считает, променяла его на свою новую пассию — Андрея. Они поссорились как раз перед тем как ей уходить в смену. В очередной раз. И теперь она думает, что Женя, ее сын, сбежит из дома.

-Ты ее слышишь? — удивленно спросила я.

-Да, — просто ответил он.

-А меня? — тут же насторожилась я.

-Нет, только последнюю твою фразу, когда ты заинтересовалась нашей проводницей, — слабо улыбнулся он.

-И давно? — напряглась я.

-Пару дней, — ответил он и, поморщившись, добавил. — Чрезвычайно неприятное ощущение, должен отметить. Люди редко в душе думают и оценивают ближних себе с положительной точки зрения.

-Зачем слушаешь? — немного резче, чем планировала, спросила я.

-Практика, — усмехнулся он. — Алек сказал время от времени снимать блок и пробовать, иначе потом будет сложнее. К этому, говорит, просто надо привыкнуть.

-Ясно, — отвернулась я к окну.

-Тома, перестань, — не выдержал он моего молчания. — Я не хочу лезть во все это, но сейчас ты перегибаешь палку.

Я шокировано уставилась на него.

-ТЫ защищаешь его?

-Том...

-ТЫ?

-Я не защищаю, — смутился он. — Но... я... я... черт, ты не знаешь ее. Она слишком зла на него и все это не более, чем месть. Она рассчитывала на то, что ты поступишь, так как поступила. Ей больно, а отверженная женщина способна пойти и на большие глупости, чем глупая провокация.

Я прикрыла глаза, чувствуя вновь, как от его слов во мне просыпается дикий зверь.

-Причем тут она? Не хотел бы, не целовал. ОН виноват в том, что произошло! Ему плевать на всех кроме себя. Вот пусть и живет дальше, как считает нужным! А с меня хватит.

Сердце снова заныло и я, чтобы снять приступ боли, со всей силы впилась ногтями в руку. В этот момент дверь открылась, и в купе ввалился пожилой мужчина с парой объемных сумок, которые он немедленно начал запихивать под полку. За его спиной я увидела лицо женщины схожей с ним если не лицом, то фигурой и возрастом определенно. Гошка тут же сморщился и прикрыл глаза на мгновение.

"Что так плохо?", — не удержалась я.

Он закатил глаза и незаметно провел рукой по горлу, состроив моську. Я непроизвольно улыбнулась.

Через какое время поезд тронулся. Гошка залез на свою верхнюю полку, а я же отвернувшись к стенке, попыталась заснуть. Из-за наличия лишних ушей прерванный разговор так и не возобновился, к моему вящему удовлетворению, а на общие темы говорить не хотелось. Я лежала и слушала мерный стук колес. С каждым километром, разделяющий меня с моим демоном, я старалась поверить, что мне становится легче. Легче дышать, легче переносить свою боль, легче жить дальше. Но я понимала, что это самообман. Боль не уходила. Даже сон лишил меня своего покровительства, не желая даровать мне хоть краткое, но забвение.

Соседи по купе давно уже похрапывали, и я искренне надеялась, что их примеру последовал и лучший друг. Я тихо встала и на цыпочках выскользнула в коридор.

В тамбуре было приоткрыто окно, совсем щелочка, но этого хватило, чтобы превратить небольшое помещение в настоящий холодильник. Я подошла к окну и, прижавшись к нему ладонями и лбом, попыталась взять контроль над своим телом, и загнать боль в какой-нибудь темный, мало изученный уголок своей души. Получалось плохо. Прикрыв глаза, я вновь и вновь видела Влада с ней.

-Том, — мягкое касание руки к плечу.

-Мне просто не спится, а ты иди, — не отрывая головы от стекла произнесла я.

-Может, поговорим? — осторожно произнес он.

-О чем? — вяло поинтересовалась я.

-Том, так нельзя. Ты же никогда не бегала от проблем, а сейчас...

-А сейчас мне плохо.

-Так сделай так, чтобы вновь стало хорошо, — в голосе лучшего друга прозвучала страсть.

Я с интересом глянула на него.

-Черт, я знаю, что потом все равно пожалею об этом, но ты была счастлива. Я же видел, но..., — он замешкался, — но просто не хотел верить. Сегодня утром, когда я увидел тебя с потухшим взглядом, я отчетливо понял что... что, потерял тебя, — он замолчал на мгновение, вздохнул и, резко вскинув голову, добавил. — Не смей все ломать только из чистого упрямства.

-От тебя я ожидала услышать подобное меньше всего, — напряженно произнесла я. — Я думала, ты обрадуешься.

-Чему? Тому, что тебе плохо?! Ты слишком плохо меня знаешь.

-Ты же так хотел этого, — я начинала сердиться.

-Этого я не хотел, — парировал он. — Я всего лишь надеялся быть рядом, если... если бы что-нибудь... произошло.

-Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, насколько глупо это звучит?

-Я не могу иначе, — печально произнес он и отвел взгляд. — Это сильнее меня.

-Вот поэтому я и не могу понять тебя, — рассердилась я. — Все в жизни поддается изменению. Все! Даже их дурацкий мир это доказывает, а не опровергает вопреки их изнанке. Да же он признает, что судьба изменчива. Нет ничего вечного в этом мире. Нет и быть не может. И я докажу это разорвав нашу связь. Я не буду зависеть от него. Я вытребую у своей судьбы свой выбор, которого лишилась по неосторожности, глупости или потому что так было удобно ему.

-Выбор? И что же ты хочешь выбрать взамен того, что имеешь сейчас? — поинтересовался он.

Я задумалась. Мне было настолько плохо, что единственной надеждой оставалась возможность, что разорвать связь все же реально. Но что делать после этого я не знала, точнее не думала. Любовь такая, какой мне удалось познать ее, слишком сильна для меня, слишком болезненная, слишком обжигающа и разрушительна. Я же хотела спокойствия и доверия, то есть того, чего мне никогда не получить рядом с Владом. Но ведь именно эти два качества всегда в избытке были в наших с Гошкой отношениях друг к другу. Может это и была любовь, просто я называла ее другими словами?

Я сделала шаг по направлению к нему и Гошка попятился. В его взгляде проскользнуло беспокойство.

"Вот сейчас и проверим, что это было", — подумала я и сделала еще один небольшой шаг вперед. Гошка уперся спиной в стену. Какие все же у нас в поездах маленькие тамбуры.

-Что ты задумала? — в голосе прозвучала легкая паника.

"Тебе понравится", — ухмыльнулась я. — "Ты же так давно этого хотел".

-Тома, нет...

"Поздно."

Я схватила руками его футболку, притягивая к себе, и прижалась губами к его губам. Он вздрогнул и тут же обхватил мое лицо своими ладонями. Нежность, с которой он целовал меня, невозможно описать словами. Мягко и аккуратно, как будто я фарфоровая статуэтка. В каждом движении его губ было спокойствие и умиротворение. Это было прекрасно и... болезненно одновременно. В нем не было и капли того адреналина, страсти, огня, эйфории, чувства полета, недостатка кислорода и желания, заставляющее терять голову и вновь и вновь пить яд с любимых губ. В нем было все, чего хотел мой разум, но не было даже тени того, что требовало мое сердце.

Я вырвалась из его рук и выбежала за дверь. В прокуренном, шумном тамбуре, я сжалась в комочек в самом его углу и, прижавшись головой к холодной металлической поверхности стены, заплакала.

-Тома, прости, — меня коснулась его рука.

-За что? — всхлипнула я.

-Я должен был тебя остановить, — сколько боли в голосе.

-Я стерва? — подняла я голову с коленей и глянула в его темные глаза.

-Нет, — слегка улыбнулся он. — Сейчас ты больше похожа на банши. Только не кричи, ладно?!

-Шутишь?

-Конечно, — уже шире улыбнулся он. — Идем спать, нам и так вставать рано утром. Если хочешь, поговорим обо всем завтра. Хорошо?

-Ты не сердишься? — удивилась я.

-На тебя — никогда! — он взял меня за руку и помог встать на ноги. — Иди спать, тебе это сейчас нужно, как никогда.

Я еще раз посмотрела в глаза лучшего друга (я еще надеялась на это) и, получив в ответ лишь легкую улыбку, отправилась исполнять его просьбу. Надеюсь, меня все же ждало темное забвение без сновидений, потому как все кошмары из страны грез, кажется, переселились в мою реальность.

На этот раз я провалилась в сон, как в бездну. Казалось, прошло не более пары минут, прежде чем мягко, но все же довольно ощутимо, меня не встряхнули за плечо.

-Тома, проснись, — выдохнул мне в ухо Гошка.

Дремота не хотела так легко отпускать свою жертву и я сонно проворчала, одновременно пытаясь натянуть на себя одеяло повыше:

-Еще чуть-чуть.

-Тома, нам выходить через двадцать минут. Или ты хочешь оказаться за полярным кругом?

Пришлось подчиниться и открыть глаза.

-Встаю, встаю, — проворчала я, садясь, и тут же поежилась. — И почему тут так холодно?

-Холодно? — уточнил лучший друг, с сомнением глядя на меня. Я стрельнула глазами в наших попутчиков и удивилась их легкой форме одежды. На обоих были видавшие виды футболки, а женщина, сидящая вытянув ноги напротив меня, и вовсе обмахивалась каким-то журналом в яркой обложке. На Гошке была его вчерашняя футболка, без рукавов и, судя по его виду, он не разделял мои взгляды на мое желание закутаться обратно в одеяло. Медленно он приподнял руку к моему лбу и потрогал его тыльной стороной ладони. Видимо, полученный результат его не вполне удовлетворил, потому как он без предупреждения, вновь склонился ко мне и прижался ко лбу губами.

-У тебя жар, — констатировал он. — Иди умойся, я пока вещи наши соберу.

Выполняя его указания, я успела пересчитать все звезды в личной вселенной. Ужасно хотелось пить, зато желудок на безмолвный вопрос о возможности наполнения его любой твердой пищей тут же откликнулся приступом тошноты. Скользнув взглядом по своему отражению в зеркале, я удивилась отсутствию румянца, который по моему разумению должен был сопутствовать жару. Но бледная кожа лица, как выбеленное полотно оттеняла алые, немного припухшие губы. Под глазами залегли тени, делая взгляд еще темнее и пронзительнее.

"Дело хреново!", — отстраненно подумала я.

Вернувшись назад в купе, я как на автомате нацепила на себя еще один свитер, извлеченный для меня Гошкой из моей сумки и тут же поверх него шубку. Стало немного теплее, но не намного. Соседи во все глаза следили за нашими действиями и, судя по нахмуренному взгляду Гошки, их мысли — это было последнее, что бы он хотел слышать в тот момент.

Наконец, поезд начал замедляться и под ногами жалостливо заскрипели стрелки, оповещая о прохождении горловины станции. Я нехотя поднялась и поплелась к выходу.

Напоследок я нашла в себе силы попрощаться с нашей проводницей и отстраненно отметила для себя, что сегодня она выглядит немногим лучше. Ее облик остался прежним. Изменился лишь взгляд — посветлел что ли. Впрочем, может это всего лишь игра моего воспаленного воображения.

Родной город встретил нас ярким Солнцем и хрустящим морозом, от которого тут же перехватило дыхание. Я, немедленно зарывшись носом в шарф, снова почувствовала, как у меня по спине пробежала волна озноба. Ни слова не говоря, Гошка подхватил меня под локоть и поволок к автобусной остановке.

Я безучастно наблюдала за знакомыми с детства заснеженными видами родного городка и безуспешно пыталась найти в себе отголосок хоть какого-нибудь чувства. Но меня сопровождала лишь пустота и холод. Кажется, у меня за ночь в нутрии что-то окончательно перегорело. Сердце отбивало пустой ритм, мозг привычно анализировал мелочи вроде вновь открывшегося магазинчика на углу или скорректированного маршрута автобуса. Я знала, что вернулась домой, что я сейчас должна буду объяснять родным свое внезапное появление на пороге в самом начале семестра, что возможно мне придется выдержать не одну явную битву с мамой и как минимум две не столь красноречивые, но еще более изматывающие с бабушкой и отцом. Что возможно завтра мне предстоит еще одно прощание, на этот раз с Гошкой — он выполнил свою миссию, доставив меня до места назначения, и на его месте я бы тут же сбежала от меня, как от прокаженной. Я бы и сама сбежала от себя сейчас, будь это в моей власти. Я просчитывала варианты, строила предположения, рассуждала о ближайшем будущем и мысленно готовилась к встрече с родными. Но все это делал мой мозг. Чувств не было. Не было ни радости, ни печали, ни грусти, ни счастья, ни сомнений, ни удовлетворения, ни боли. Ничего. Пустота.

Время от времени я ловила на себе обеспокоенный взгляд лучшего друга и понимала, что он пытается понять, что со мной происходит. Я же просто молчала, глядя в окно. Лишь на миг я вздрогнула, ощутив его горячее прикосновение к моей ледяной руке. Тепло его ладони обожгло меня подобно пламени свечи, внезапно пронесенное под раскрытой рукой. Показав жестом, что пора выходить, он напоследок задумчиво притронулся кончиками пальцев к моему лицу и тут же отвернулся, вставая.

Я попробовала вяло возразить, что до собственного дома, находящегося от его, в какой-то паре сотен метров, я уж как-нибудь сама доковыляю, но он упрямо взвалил мою сумку на плечо и пошел вперед. Я не удивилась даже тогда, когда войдя в парадную на втором этаже застала свою бабулю, спокойно смотрящую на нашу скорбную пару, взглядом не поддающимся расшифровке. Она лишь молчаливо открыла дверь в свою квартиру (я с родителями и сестрой жила всего лишь тремя этажами выше) и едва мы сняли верхнюю одежду, по-прежнему не говоря ни слова, подтолкнула Гошку в сторону кухни, а меня — в ванную.

Меня по-прежнему бил озноб, не смотря на то, что я выкрутила кран с горячей водой почти до упора и, судя по всему, скоро должна была превратиться в симпатичного, вареного ракообразного, тепла в моем теле и тем паче душе, не прибавилось ни на унцию. Душ смыл остатки моих сил, потому закутавшись в любимый мною большой и теплый бабушкин халат я, как последнее привидение Соляриса, ввалилась в кухню и уселась рядом с Гошкой за стол. Он немедленно пододвинул ко мне огромную бадью с чаем. Принюхавшись, я узнала фирменный чай бабули с травками и начал отхлебывать маленькими глотками. Я пила его во время простуды, сколько себя помнила, и он неизменно помогал мне.

Лишь через несколько минут, я отстраненно подумала, что не услышала ни от кого из них ни звука, а бабуля не сказала мне даже свое неизменное: "Здравствуй, Омичка.". Безразличие видимо становится моим кредо.

-Как дедушка? — спросила я, желая скорее удостовериться в том, что мир по-прежнему наделен звуками, чем на самом деле желая узнать новости.

-Все идет своим чередом, — отозвалась она.

Отчего-то от этой фразы мне стало немного жутко и я, открыла было рот уточнить, что она имеет в виду, но бабуля меня опередила.

-Омичка, тебе сложно это понять пока, но это можно принять, когда знаешь то, что будет в финале. Это не бесчувственность и не эгоизм. Это всего лишь дань уважения знанию, которое у меня есть. Гоша, — перевела она взгляд на моего друга, — если тебе не сложно, не мог бы ты оставить нас. Я думаю, что мы сможем продолжить наш разговор немного позже, а сейчас мне срочно надо уложить мою взбалмошную внучку в кровать. В противном случае мне придется брать тебя в помощники и тащить ее на себе.

-С чего это вам тащить ме-ня..., — и я тут же перевела взгляд на чашку у себя в руках. — Сговорились. Я-то думала, что дома меня поймут, примут такой, какая я есть, а тут начинается тоже самое. Бабуль, от тебя подобного я не ожи...

"Ой, что-то мне не хорошо", — успела подумать я, прежде, чем окружающий мир уже привычно для меня погрузился во тьму.

Возвращение в реальность было весьма и весьма неприятным и болезненным. Сон, в котором мне снилось, как я беспрерывно падаю в какую-то бездну, безостановочно кружась как осенний лист на ветру, сменился вращающейся комнатой. Мне понадобилась уйма времени, чтобы осознать, что мое бренное тело все еще находится в реальном мире, размеры которого в данный момент были ограничены комнатой в квартире моей бабки.

"Моя голова", — мысленно простонала я. Я пошевелилась и тут же поняла, что помимо моего мыслительного центра болезнью были затронуты и все остальные клетки организма. Мышцы, кости, суставы, казалось, даже ногти на руках и ногах, на невинную попытку сесть, немедленно отозвались далеко не расслабленной негой и спокойствием.

Позади раздался звук, скрипнувшей двери, раскаленной иглой врываясь мне в мозг через уши. Я предпочла снова откинуться на подушки и прикрыла глаза.

-Том, ты как? — рядом раздался обеспокоенный голос Гошки. Скривившись от боли, я повернула на звук его голоса голову и открыла глаза.

-Как старая железная развалина на свалке под дождем, — хрипло произнесла я. — А почему ты еще здесь?

-Здесь?! — переспросил он.

-Ну, в смысле, почему ты не в такой длинной, зеленой штуке, которая везла бы тебя под стук колес о стыки рельсов, на юг, — сострила я. Судя по его нахмуренному взгляду весьма и весьма неудачно.

-Я вернусь назад только с тобой, — тихо, но четко произнес он. Еще один упрямец на мою больную голову. Еще один...

"Еще..."

В груди привычно закололо.

-Где бабуля? И где вообще все? И..., — я глянула на часы, висящие как раз напротив меня. Судя по всему сейчас двенадцать часов все ж таки дня.

"Не так уж и много я была в отключке. Часа три, не больше."

-Ты была без сознания две недели и три дня, — все тем же тихим голосом произнес Гошка. — И три часа, если тебе так спокойнее.

На этот раз я села. От резкой смены положения голова закружилась и мне пришлось ухватиться рукой за его плечо.

-Что ты сказал? — на всякий случай переспросила я, когда зрение немного прояснилось.

-Том, не волнуйся.

-Не волнуйся?! Чем вы меня опоили? — раздраженно бросила я, свешивая ноги с кровати. Гошка примостился рядом.

-Твоя бабушка сказала, что просто дала тебе снотворное. Тебе требовался сон. Но его бы хватило максимум часов на восемь. Все остальное — это ты уже сама. Когда ты не проснулась на следующее утро, я забеспокоился, но она сказала, что это нормально. У тебя был слишком большой стресс, да и болезнь пришлась очень некстати. Я хотел тебя разбудить, но она сказала, что этого делать нельзя, потому что иначе тебе будет еще хуже. Я приходил каждый день, проверить, все ли в порядке, — он смущенно посмотрел на меня. — Если б не олимпийское спокойствие твоей бабки, я бы решил, что ты уже никогда не очнешься.

Слушая его, я медленно пыталась разогнать кровь по одеревеневшим мышцам, осторожно потягиваясь всем, чем могла пошевелить. В левой руке, стоило мне ее согнуть, что-то кольнуло чуть более ощутимо, чем в остальном моем и без того уставшем от боли теле, и я с интересом уставилась на катетер.

-Подожди, — внезапно произнесла я, — а родители вообще в курсе, что я в городе?

-Да, они приходили вечерами, посмотреть как ты. Танька назвала тебя спящей красавицей и приставала ко мне, чтоб я тебя, наконец, поцеловал. Сказала что ты скучная, — легкая улыбка промелькнула на его губах и я, невольно представив себе эту сцену, вернула улыбку.

-А сейчас, где все? — поинтересовалась я.

-На работе, — отозвался он, вставая, и подходя к окну. — Дедушка только пошел куда-то по своим делам, то ли в поликлинику, то ли в магазин. Не знаю.

-А как твои отнеслись к тому, что ты вместо учебы торчишь здесь?

-Это моя жизнь, — в голосе звякнула сталь и я поняла, что здесь без конфликта не обошлось.

-Гош, езжай назад, пожалуйста. Тебе и так кучу всего нагонять теперь придется.

-А тебе можно подумать нет? — стрельнул он в меня взглядом.

-Я существо уже и без того пропащее для общества, потому с меня взятки гладки, — слабо улыбнулась я. Я попыталась встать, но ноги держать меня отказывались наотрез. Пришлось сделать вид, что я просто уселась поудобнее.

-Не вставай, — мгновенно оказался он рядом. — Есть хочешь?

"Еда!", — тут же взвыл мой желудок и Гошка тут же усмехнулся, услышав его отклик на свой вопрос.

-Сейчас принесу.

-Еще скажи, с ложки кормить будешь, — скривилась я.

-Надо — буду, — нахмурился он.

-Не надо. Я сама, — воспротивилась я в ответ. — Лучше помоги встать.

Скептически глянув на меня, он все же присел рядом и, обхватив за талию, поднял на ноги.

-Чудо! Я могу ходить, — пропела я, и он довольно хмыкнул.

-Голова не кружится?

-Неа, — соврала я.

-Врунишка, — отозвался он, конвоируя меня в кухню.

-Стой, — внезапно произнесла я и ухватилась за ручку двери ведущей в ванную. — Тут я тебя покину.

-В душ не лезь, если не хочешь, чтоб мне пришлось тебя оттуда вынимать, — заметил он.

-А если я не против?! — подмигнула ему я.

"Мне показалось или он покраснел?" — подумала я, закрывая дверь

-Не дождешься, — откликнулся он из-за нее и я расхохоталась в ответ.

В волю наплескавшись, состроив страшное лицо своему призрачному, если судить по цвету кожи и кругам под глазами, отражению я, хватаясь за все мало-мальски устойчивые вертикальные поверхности добралась до кухни и немедленно уселась на стул.

-Меня почему не позвала? — тут же отозвался, поворачиваясь на шум со смаком произведенный моим неуклюжим телом, Гошка.

-Я не такая уж и больная, сама справлюсь.

Скептически приподняв бровь, он тут же поставил передо мной тарелку с куриным бульоном и бросил в нее горсть гренок.

Желудок от этого "безобразия", немедленно ударившего мне в нос сногсшибательным ароматом, повторил свой вопль и я плотоядно облизалась.

-А ложку?

-А сама? — ухмылялся он, помахав ею в воздухе над своей головой.

-Ах, так! Издеваться над бедным, больным ребенком? — заныла я, а Гошка лишь шире улыбнулся и повторил свой недавний жест. — Ладно. Сам напросился.

Я, прикусив внутреннюю сторону щек, оперлась на стол и встала. Сделав пару шагов, я уже почти уверилась в своем могуществе и том, что я снова могу владеть и управлять безраздельно своим телом, когда мои ноги решили внезапно отказать мне в своей поддержке. Вожделенная мною ложка тут же полетала на пол, а руки, держащие ее, мгновение спустя уже прижимали меня к себе. Подняв взгляд, я утонула в темных глубинах карих озер и нервно сглотнула.

-Я сморю тебе лучше, — раздался от двери голос моей бабушки, и я тут же непроизвольно отшатнулась от Гошки, вырываясь из его рук.

-Не... немного, — выдавила я и села обратно за стол. Бабушка ухмыльнулась и села напротив меня. Гошка выглядел не лучше и, судя по тому, что он еще как минимум дважды чуть не выронил многострадальную ложку, поднимая ее с пола, его собственное состояние от спокойного было далеко. Наконец, ему удалось справиться со столовым прибором и он, ополоснув его под краном, протянул мне. Неуклюже протянув руку, я кончиками пальцев коснулась его ладони и получила в ответ заряд чистой электрической энергии. Гошка вздрогнул.

-Я, пожалуй, пойду, — глухо произнес он. Я предпочла не поднимать глаз от тарелки.

-Может чаю? — невинно поинтересовалась бабушка. — Или еще лучше налей и себе супа. Поди с утра маковой росинки во рту не было.

Я усердно делала вид, что до последней клетки своего мозга поглощена процессом поглощения еды. Это удавалось настолько удачно, что и мгновения не прошло, как я подавилась. Гошка тяжко вздохнул и начал хлопать меня по спине.

-Садись, Гошенька. Я тебе сама налью, — произнесла бабушка, вставая, и направилась к шкафу.

Гошка аккуратно присел рядом со мной, стараясь не встречаться со мной взглядом.

Поставив перед ним тарелку, бабушка подошла ко мне, потрогала мой лоб и в ответ на мой вопрошающий взгляд, произнесла:

-Жить будешь. Доедай бульон и марш обратно в постель.

-Но...

-Тамара, я не шучу, — уже более серьезно произнесла она. — В твоем положении я бы не стала упорствовать и послушала меня.

-Каком положении? — насторожилась я.

-Не знай, я, что все будет в порядке, я б твоего драгоценного муженька на тот свет уже давно отправила. От него слишком много проблем.

Гошка подавился и сильно закашлялся. Настала моя очередь хлопать его по спине. Я во все глаза смотрела на свою бабушку и не узнавала ее. Столько мощи в простом взгляде, я не видела еще ни у одного знакомого мне человека. Да что там знакомого. Казалось, она будет первой, кому удастся убить не вербально. И я невольно порадовалась, что Влад был далеко отсюда. В противном случае, его родственникам точно пришлось бы заказывать по нему панихиду.

-Мальчишка! — сердилась она. — Я же его предупреждала! Так нет, все равно все сделал по-своему. Ладно, ему еще достанется "на орехи". А сейчас — марш в кровать!

Видя ее в таком состоянии, я предпочла подчиниться и бочком, вдоль стеночки, на всякий случай, страхуя себя руками, уползла обратно в комнату. Подложив подушки под спину, я села в кровати, с наслаждением вытянув ноги. Через несколько минут ко мне присоединился Гошка. Он задумчиво уселся в кресло стоящее неподалеку от моего места дислокации, и я поняла, что именно в нем он проводил все-то время, что я была без сознания.

Через какое время к нам присоединилась моя бабушка.

-Итак, пока все кто мне нужен в сборе и частично в сознании, — прожгла она меня взглядом, — ответьте мне на один вопрос. Откуда у вас это?

Поверх одеяла легла знакомая мне потертая тетрадь в кожаном переплете. Дневник Генри Ризли из библиотеки Влада.

-Но ведь это же..., — начала я.

-Это книга, что-то вроде дневника нашего предка, которого звали...

-Генри Ризли? — вставила я.

-Нет, — медленно произнесла она, — но дневник Ризли действительно существует. Правда его пока никто не нашел, а если и нашел, то помалкивает. Я бы во всяком случае, точно так и поступила. Это дневник твоего предка по имени Аластас Минкевич.

-А откуда ты это знаешь? — тут же поинтересовалась я. — Там же ни слова не понятно.

-Так, судя по всему, как минимум в руках ты его держала, — ушла она от ответа. — Гоша, ты тоже?

-Нет, — недоуменно переводя взгляд с меня на мою бабушку, произнес он, а после с интересом уставился на книгу.

-Где ты его нашла? — напряженно поинтересовалась я.

-В твоей сумке, в пакете с мобильным телефоном.

"Машка!" — тут же подумала я. — "Больше не кому. А я и забыла совсем про нее, а ведь обещала сообщить, как доберусь."

Меня накрыло запоздалое чувство вины.

-Я ей позвонил, сказал, что ты заболела и не можешь сейчас с ней поговорить, — подал голос Гошка.

-Спасибо, — выдавила я.

А я уже терзала себя новыми вопросами. Зачем Влад отдал мне его? Ведь я же ясно дала понять, что хочу разорвать наши отношения. Прощальный подарок? Слишком велико по значимости такое подношение. И почему не отдал лично в руки? Тогда я б его выкинула. Нет, не выкинула бы, но однозначно постаралась бы вернуть. И все же зачем он всучил его мне? Да еще и Машуту впутал. Он столько над ним корпел и тут отдает мне. Я то и подавно ничего в нем не разберу. А может это предназначалось вовсе и не мне? Я подняла глаза от созерцания обложки дневника и тут же уперлась в темные усмехающиеся омуты своей бабули.

-Хитрец, — выдала она. — Видимо о том, что это дневник не Ризли он понял относительно недавно, в противном случае он бы заикнулся о нем еще с месяц назад, при одной из наших встреч.

-Ты уверена, что это именно он? Может это еще чей-то дневник. Судя по всему, ваш род любил изложить свои мысли на бумаге, — не удержалась я от сарказма.

-Ваш?! — усмехнулась бабушка. Гошка кашлянул.

-Черт, "наш", "ваш". Вы все когда-нибудь прекратите цепляться к словам. Где доказательство твоих слов?

Бабуля теперь откровенно усмехалась. Она взяла в руки тетрадь и, пролистав несколько страниц, открыла книгу на символе мира хранителей, развернув его ко мне. Гошка с явным интересом следил за всеми ее действиями и тоже во все глаза уставился на страницы истертого временем дневника.

-Это знак хранителей, — заметила я и на всякий случай уточнила, — ведь так?

-Да, — отозвалась она. — Но это знак именно Аластаса. Его личный, если можно так выразиться.

-Не понимаю, — нахмурилась я.

-Это сейчас, когда хранителей стало существенно больше, чем ранее и когда хранители Эрго уходят в небытие, Совет пошел на упрощение и лишил все семейства индивидуальности, за исключением совсем уж древних и именитых родов. А раньше хранители были в большинстве своем потомственные и обращение, санкционированное советом, конечно, производилось крайне редко. У всех родов из поколения в поколение передавался их особый знак, по которому можно было теоретически вычислить его владельца. Не знаю, рассказывал ли тебе Влад, но некоторое время после входа на поле Судьбы оно способно хранить на себе отпечаток изменения которому подверглось и как следствие след того, кто его произвел. Что-то вроде отпечатка пальцев. Это видно по знаку входящего на него. У твоего Влада он особый, так же как и у... тебя.

-Но... но зачем такие сложности?

-Это всего лишь привилегия, которая есть не у всех. У обращенных хранителей он свой. Правда один на всех. Таким образом Совет показывает их низкое происхождение, — она повернулась к Гоше и добавила, — извини Гошенька, но это так, как оно есть на самом деле. Чистота крови слишком много значила для них.

Гошка выдержал ее взгляд и легко кивнул.

-На первый не искушенный взгляд различия почти незаметны. Лишняя линия, завиток или напротив, отсутствие какого-то элемента. Основа неизменна, остальное все лишь прах.

Бабушка замолчала, я же наткнулась на задумчивый взгляд Гошки.

-Так с принадлежностью разобрались, кажется, — нахмурилась я. — Но какой нам от него прок? Там же нечегошеньки непонятно. Абракадабра сплошная. Нужен ключ.

-Ключ не нужен. Это не шифр. Это просто мертвый язык.

-О, это существенно облегчает нашу задачу, — скривилась я и попыталась скрестить руки на груди и тут же скривилась от боли. — Черт, бабуль, а можно вынуть у меня из руки эту штуку?

И вытянула вперед левую руку, показывая катетер.

-Сейчас, только спирт принесу, — отозвалась она и вышла из комнаты.

-Том, ты как ты себя чувствуешь? — тут же поинтересовался Гошка.

-Нормально, — отозвалась я. — А что?

-Назад поедешь?

-Зачем?

-Для начала просто учиться, — ответил он.

-А потом что?

-А тебе обязательно нужны все ответы сразу?!

-А у тебя они есть?! — скривилась я.

-Скептицизм вернулся, — заметил он, закатывая глаза. — Все в порядке.

-Так, давай сюда свою руку, — вернулась бабуля, скользнув взглядом по Гошке, отчего тот немедленно сжался и отвернулся к окну.

Бабуля аккуратно и ловко вынула катетер и согнула мою руку в локте. Краем глаза я заметила, как напрягся Гошка.

-Терпи, дальше будет хуже, — неожиданно произнесла бабушка.

-Вы о чем? — тут же влезла я.

-Ни о чем, — ответила бабушка. — На чем мы остановились?

-На мертвых языках, — отозвалась я, все еще с интересом переводя взгляд с Гошки на бабулю. — Да, у меня еще вопрос, пока не забыла. Почему я так долго была в отключке? И чем ты меня напоила?

-Снотворным, — как ни в чем не бывало, отозвалась она.

-Теперь все намного яснее, — скривилась я. — Зачем?

-Затем, что так было надо.

-Бабуль, — заныла я.

-Твое восстановление сил и энергии не сильно зависит от твоего желания или не желания пить чужую кровь. Эрго имеют способность восстанавливаться во сне, заимствуя часть энергии поля, порой неосознанно проходя на него за гранью своих снов. Это безусловно занимает больше времени, чем прямое заимствование чужой энергии крови, но как по мне гораздо более комфортно. Судя по всему, после того как тебя начисто лишили твоей собственной энергии, едва не отправив к праотцам к слову сказать, ты не имела возможности восстановиться, потому как и не спала толком.

-Что значит "не отправив к праотцам"? — не унималась я.

-А то и значит, что когда ты появилась тут две с лишним недели назад, я вообще не понимала, в чем дух держался. Видимо на чистом упрямстве.

-Я нормально себя чувствовала.

-Поедая себя поедом, — в голосе зазвучали нотки недовольства. — Мало мне было того, что тебя, грубо говоря, выпили как пустой сосуд, так еще и ты сама занималась самоуничтожением.

-Не правда! — воскликнула я.

-Я же тебе говорила, связь не разорвать. А ты все равно пыталась сделать это и как результат полное энергетическое истощение запасов. Влад тоже молодец, отпускать тебя одну в таком состоянии, и если бы не Гоша, неизвестно чтобы с тобой произошло в дороге.

В голосе бабули вновь зазвучали металлические нотки, я же при упоминании имена моего демона лишь вздрогнула и посильнее стиснула руки.

-Гоша? — тупо переспросила я и уперлась взглядом в его сгорбленную фигуру.

-Он стал твоей батарейкой и резервным генератором и, — она повернулась к нему всем корпусом, — я тебе безмерно благодарна за то, что помог моей внучке дожить до этого дня. Я не шучу и ничуть не преуменьшаю твоих заслуг.

-Я сделал это потому, что считал правильным.

-Гошенька, я сейчас скажу тебе одну вещь, которую ты, думаю, и так уже подозреваешь. Прости, но я вынуждена быть жестокой, потому что в силу своей профессии предпочитаю все же говорить людям правду, не скрывая ее за завесой лжи и самообмана. Последнее убивает все шансы на скорейшее выздоровление, — она присела на краешек кровати и заглянула ему в глаза. — Ты знаешь, как мы любим тебя и знай, что здесь, не смотря ни на что, ты всегда можешь рассчитывать на помощь и поддержку, но Тома... она не твоя судьба. У вас с ней разные пути. Я знаю, как это больно терять надежду, но поверь мне, чем раньше ты осознаешь это, тем проще тебе будет. Я до последнего надеялась, что она изменит свое мнение относительно тебя, но судьба капризная особа. А в отношении хранителей вдвойне. То, что она чувствует сейчас к тебе всего на всего зов крови. Его крови, текущей в твоих венах.

-Неправда, — внезапно, даже для себя самой выкрикнула я. Немедленно, откуда ни возьмись, появились слезы, и снова заныло что-то внутри. На лучшего друга было страшно смотреть. Его глаза стали еще темнее и глубже, чем обычно и своим холодом и отчаянием напомнили мне взгляд других глаз. Глаз, серых как море в шторм, смотревших на меня с немой надеждой и мольбой, когда я, не думая о последствиях, била на поражение.

-Омичка, — начала моя бабушка.

-Неправда, — уже тише повторила я. — Я его ненавижу. Он... он... неправда. Я люблю Гошу.

Взгляд лучшего друга стал еще глубже и печальнее.

-Как друга, брата, близкого родственника — не отрицаю, но...

-Нет, — слезы застилали глаза. — Все изменяемо. И я это докажу.

Злость, как и раньше, придала сил. Я прикрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

-Тома, не стоит этого делать сейчас. Ты еще слишком слаба для подобных экспериментов.

-Как ее разорвать? — сквозь стиснутые зубы произнесла я. — Ты знаешь?

-Я уже говорила..., — начала она.

-А в дневнике есть упоминание об этом? — внезапно вспомнила я о первоначальной цели нашего разговора.

Заминка в ответе бабушки тут же выдала все ее чувства.

-Я хочу знать! — твердо произнесла я. —

-Это путь ненависти и безразличия. Ты не заслуживаешь такой судьбы. Поверь мне.

-Я хочу знать, — четко по слогам произнесла я. — Что это за язык?

Бабушка замолчала на мгновение и, коротко глянув на Гошку, произнесла:

-Это полабский язык. Он был распространен на территории центральной Европы, до определенного времени, века так до восемнадцатого, пока его употребление не стало не угодно властям и всех носителей языка насильно не переучили на немецкий.

-Откуда ты его знаешь? — поинтересовалась я.

-Это язык предков Вацлава, он меня ему и научил. Мы с ним в свое время переписывались таким образом, в тайне ото всех, — грустно улыбнулась она.

-А дневник ты раньше видела?

-Конечно, — усмехнулась она. — Он и хранился в нашей семье, но, к сожалению, из-за неразберихи во время Блокады, я его потеряла.

-Блокады? — у меня отвисла челюсть. Я до сих пор не могла смириться с мыслью, что моя родная бабка видела воочию царя.

-Мы с Мишей жили тогда в Ленинграде, и в наш дом попала бомба. Я думала, что дневник сгорел вместе со всем остальным, но видимо я ошибалась, — задумчиво произнесла она. — Как он попал к Гардинерам?

-Не знаю, — автоматически отозвалась я. — Он сказал, что нашел его в библиотеке отца уже после смерти родителей.

-А он случайно не сказал, не было ли в нем вложенных писем или листков бумаги с заметками на полях? — надежда, проскользнувшая в ее голосе, была почти осязаема.

-Нет, — глухо отозвалась я. — Он говорил только о дневнике и то немного. Да я особо и не интересовалась.

На лице бабушки легкой тенью промелькнуло сожаление, но она тут же взяла себя в руки. Я же старательно избегала называть по имени своего демона, опасаясь новой вспышки боли и неосознанного страха, появившиеся у меня подспудно, стоило бабушке произнести вслух такой родной и привычный совсем недавно набор звуков. Это было сродни борьбе с призраками, если в них не веришь, то кажется, что и не страшно совсем. А в моем случае не больно.

Взглянув на Гошку, я поняла, что он так и не вернулся в реальный мир, думая о чем-то своем, судя по всему тоже не очень приятном. В нашу немую сцену, общую на всех и различную для каждого в отдельности, внезапно ворвался звон дверного звонка, так что я вздрогнула всем телом и ухватилась за край одеяла, неосознанно прижав его к себе.

-Герман вернулся, — спокойно произнесла бабушка, вставая. — Пойду, открою.

-Я, пожалуй, пойду, — тихо произнес Гошка. — Пока, Том. Я завтра еще загляну.

-Гош, — начала я, сама не до конца осознавая, почему я так отчаянно хочу, чтобы он остался.

-Я вернусь, обещаю, — слабо улыбнулся он и, склонившись ко мне, поцеловал в щеку. — Поправляйся. До свидания, Софья Константиновна и ... спасибо.

Бабуля посмотрела на него долгим взглядом и, наконец, произнесла:

-Идем, я тебя провожу.

Уходя Гошка бросил на меня еще один задумчивый взгляд, слабо улыбнулся и ушел. Внезапно мне стало так холодно и одиноко, как... как тогда, когда ушел Он. Я подтянула колени и, уткнувшись в них лбом, прикрыла глаза.

-О, наша спящая красавица очнулась, — услышала я баритон своего деда. — Ну, наконец-то. Ох, и заставила же ты нас поволноваться.

-Привет, дедуль, — слабо улыбнулась я, взглянув на него. — О, какой румянец. Дедом Морозом подрабатываешь?

-Вот сейчас Софочка даст добро, я и тебя выгоню на улицу. А то одна кожа да кости остались. Да и погода просто чудная стоит, а она тут валяется, — усмехался он.

-Герман, не трогай девочку. Дай ей прийти в себя.

-А как мама с папой посмотрели на то, что я приехала так внезапно? — поинтересовалась я.

-Да нормально все, не переживай, — заметил мой дед. — Миша так даже рад был, что ты здесь под нашим присмотром. Стала бы ты там у себя лечиться еще вопрос. Вот упекли бы тебя в больницу, как меня и не известно, чтобы еще накопали. А Софочка тебя в миг на ноги поставит.

Бабушка усмехнулась и вышла из комнаты.

-Дедуль, — понизив голос, произнесла я, — а Гошка, что и правда, все это время тут сидел?

-А то! Переживал парень так, что и словами не передать. На следующий день, после того как вы приехали, прибежал ни свет ни заря, узнать как ты. Увидел, что ты все еще спишь, так побелел аж весь. Софочка его утешила, как смогла. А он рядом с тобой сел, за руку взял, ты и улыбнулась. Он вроде даже успокоился, но тут ты Влада своего позвала во сне и он снова хмурый стал. Ох, Томка, издеваешься над парнем почем зря. Выбери уже кто тебе ближе, да отпусти другого на все четыре стороны.

-Деда и ты туда же, — всплеснула я руками. — Я что ли виновата в том, что они ведут себя как два упрямца?!

-Пока есть надежда, жизнь стоит того, чтобы сложить ее к ногам любимой, — улыбнулся он и потрепал меня по голове.

-Надежда — глупое чувство, — пробурчала я, и дед, улыбнувшись мне еще шире, произнес:

-Глупышка. Надежда дана нам для того, чтобы переждать непогоду и дождаться солнечных дней нашей жизни. Не отказывайся от нее так скоро. Порой это единственное чувство, способное привести нас в завтра. Ну и немного упрямства порой не помешают.

-Ох, деда, мне бы твою уверенность, — вздохнула я.

-А как я по-твоему твою бабку убедил в серьезности своих намерений?! — подмигнул он мне.

-Деда, а как? Ты мне никогда не рассказывал, — загорелись у меня глаза.

-Ты себе не представляешь, какая она была неприступная тогда, но в тоже время такая одинокая, что у меня сердце кровью обливалось. Я к ней почти год пути-подходы искал и как видишь, смог таки найти дорогу к ее сердцу.

-И что же это? — наблюдала я за перемещениями бабули по комнате. Судя по слабой улыбке сияющей на ее лице, она знала, что мы говорим о ней, не смотря на то, что я заговорщицки склонилась почти к самой голове деда.

-Сонь, так что это по-твоему? — чуть громче произнес он, обращаясь к бабушке.

-Герман, отстань. Начал пудрить девочке мозги, вот сам и договаривай. Обед через полчаса, — улыбнулась она и снова ушла. — Да, Омичка, — вернулась она в комнату. — Вечером родители придут, я им уже позвонила. Не сбегай никуда.

Я побелела.

"О, черт, родители!", — вновь вспомнила я об их присутствии в моей жизни. — "Чувствую меня ждет знатная головомойка!"

-Да не бойся, — донесся до меня голос деда, который к этому моменту уже успел скрыться за газетой. — Миша и правда был рад, что ты приехала к нам, особенно учитывая то состояние, в котором ты была все это время.

-А мама?

-А мама тем более, — ухмыльнулся он.

Я едва слышно облегченно выдохнула.

-Деда, — подползла обратно я к нему поближе, в надежде продолжить начатый разговор, — и все же почему она передумала?

-Потому что я умею хранить тайны, — заговорщицки прошептал он мне.

Я прикусила язык, не зная как сформулировать следующий вопрос, но он меня опередил.

-Омичка, не смотри на меня такими большими глазами. Я знаю, что вы все — ты, Софочка и Миша не такие, как я или Оля, твоя мама. Насчет Тани не знаю, вам виднее. Но поверь мне, за все то время, что я знаю твою бабушку и папу, они изменились совсем немного. Признаюсь по секрету, когда она мне сказала, что Миша ее сын я вздохнул с облегчением, потому как я его изначально принял за очередного ее ухажера, да и обращалась она с ним гораздо ласковей всех остальных, — дедуля рассмеялся. — У Софочки за плечами явно было какое-то горе, это было ясно с первого момента, как я увидел ее в нашей заводской поликлинике. И мне кажется, что она мне даже благодарна за то, что я так и не удосужился узнать, в чем именно оно заключается. Я дал ей то, что ей требовалось на тот момент больше всего — тишину, покой и доверие. И ты знаешь, произошло чудо, она выбрала меня. Ты бы видела, какие франты вились возле нее.

-Охотно верю, — на автомате произнесла я. — Деда, но неужели тебя не смущало все это — тайны, недомолвки и прочее. Бабуля же должна была чем-то выдавать себя, выделяясь среди всех.

-Она и выделалась, — улыбался он. — Своим умом и критичностью суждений, так уж точно. Но еще больше она меня удивила, когда решилась на переезд в эту глушь, да еще из Ленинграда, из отдельной квартиры. Тут и города то толком не было тогда. Страна в руинах, за что не возьмись, везде дефицит и нищета, жили и вовсе поначалу в общежитии, а она явно привыкла не к этому. Но знаешь, я за все время не услышал от нее ни одной жалобы. Все наше общежитие знало, что можно постучаться хоть в три ночи к нам в комнату и она поможет. Прямо дар целителя. Всех всегда видела насквозь. Но я знал, что если она что-то решила, то от своего не отступится. У нее поначалу и здесь была куча поклонников, я ревновал страшно. Но проходили годы, а она по-прежнему оставалась все той же Софочкой, в которую я влюбился как мальчишка с первого взгляда. Да я и сейчас ее люблю. Пускай это далеко от вашей юношеской любви, от которой ты сбежала к нам зализывать раны, но поверь мне разница не так уж и велика.

-Деда, — обиженно выпалила я.

-Да знаю я из-за чего весь сыр бор, — лукаво подмигнул он мне. — Стала бы ты срываться с места, не разругайся ты со своим Владом. Что он натворил-то? И Гошка вон какой-то не такой сейчас бродит. Тебя что ли не поделили?

-Деда, хоть ты не начинай, — у меня в глазах заблестели предательские слезы. Его имя как лезвие ножа полоснуло по сердцу и я вновь вернулась к своей боли.

-Да ладно, ладно уж, — махнул он рукой и засмеялся своим хрипловатым смехом. — Все наладится, время лечит.

-Герман, довел таки девочку до слез, — вернулась в комнату моя бабушка, скользнув по мне взглядом. — Тебе таблетки пить пора, не забыл?! И обед на столе.

-Иду, Сонечка, иду, — тяжело поднялся он с кресла и вышел из комнаты.

-Омичка, идем, я тебя покормлю. Поди, суп уж и затерялся давно где-то в необъятных глубинах твоего желудка.

-Я не хочу, — выдавила я. Завершение разговора с дедом неожиданно привело меня назад к моим страхам и размышлениям.

-А я не спрашивала, хочешь ты или нет. Идем. Я как твой лечащий врач настаиваю на том, что тебе сейчас первую очередь необходимо обычное, горячее питание. Гоша не для того рисковал своей энергией крови, чтобы ты сейчас падала в голодные обмороки.

-Чем рисковал? — тут же подняла я на нее взгляд.

-Он, конечно, просил не говорить тебе, но как по мне, так ты должна это знать. Не напои он тебя в поезде своей кровью, ты могла бы и не проснуться по утру.

-Он что сделал? — выкрикнула я, соскакивая с кровати и немедленно падая на нее обратно. Слабость все еще давала знать о себе.

-Не надо так бурно реагировать. Это чудо, что он догадался сделать это. По его же словам, он тебя еле добудился, и отреагировала ты только после того, как он влил в тебя свою энергию, которой после обращения у него и так весьма и весьма не много. Так что прекрати сходить с ума и отдай должное хоть в какой-то мере его жертве — сейчас же за стол!

У меня смешались все чувства и эмоции, переплетясь в один замысловатый клубок. Гоша. Кровь. Поезд. Когда? Когда он успел это сделать? И почему я ничего не помню?

Предпочтя больше не провоцировать свою бабку, я подчинилась ее очередному требованию и поковыляла обратно на кухню. Под ее пристальным взором и рассеянным деда, уткнувшегося в свою газету, я вяло начала ковыряться в своей тарелке. Есть совершенно не хотелось потому, как на этот раз у меня из головы не шло последнее известие, повлекшее за собой мое "выздоровление". Чего добивалась бабуля, вываливая передо мной эту информацию? Теперь помимо всего прочего я чувствовала себя еще и этакой неблагодарной сволочью. Я подвергаю риску жизни близких мне людей, но самое ужасное во всем этом, было не то, что это уже произошло, а то, что я так и не видела путей, способных мне помочь избежать повторения этого в будущем. Требовалось что-то новое, кардинально новое. То, что изменит все.

"Прости, Владь. И прощай...".

Глава 23. "Тайна"

Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял,

А мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени.

И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать.

Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.

В. Маяковский.

Остаток дня прошел как в тумане. Я ходила, как запрограммированный на поддержание основных жизненных циклов, робот. Родители довольно бурно отреагировали на мое явление пред их очами в более-менее сознательном состоянии. Мама, казалось, сейчас расплачется прямо у меня на глазах, а объятие, которым одарил меня папа, я последний раз помнила в пятилетнем возрасте. За всей сценой расспросов со стороны близких и односложных ответов с моей стороны, как коршун за добычей следила бабуля. Стоило разговору уйти в ненужном направлении, как она тут же с грацией светской львицы меняла его тему. Я была благодарна ей за то, что до серьезных копаний в моей и без того потрепанной всеми ветрами душе, так и не дошло. Единственным ураганчиком не поддающимся ни на какие провокации оказалась Танька и она то и задала самый главный вопрос, которого все остальные старались избегать по мере сил и возможности. Я, потому как старалась воспитать в себе новое умение — стирание памяти по желанию, а родители, потому как боялись моей реакции.

-Том, — неожиданно встряла в разговор моя сестра, — а ты что, Гошу больше не любишь?

-Почему? — как можно спокойнее поинтересовалась я.

-А почему он тогда тебя не поцеловал? Ну, когда ты спала.

-А почему он должен был меня целовать? — улыбнулась я ей, стараясь не показать, как мне не хочется продолжать этот разговор. Но, я знала свою сестру — просто так она не отстанет. Проще выдержать пытку вопросами до конца и соврать.

-Ну, он же ведь был твой парень и собирался жениться на тебе, — со святой невинностью произнесла она, и все затаили дыхание.

С невинностью ребенка женского пола она перемешала мир своих фантазий с моей прозой жизни.

-Таня, — пришла мне на помощь мама, — Тома сама решает за кого ей выходить замуж. И потом ей еще рано думать об этом, — бросила она напоследок обеспокоенный взгляд в мою сторону.

-А мне Гоша сказал, что самое время, — заявила эта "святая невинность".

У меня отвисла челюсть. Интересно, чего еще я не знаю о своем лучшем друге?!

-Когда это он тебе такое сказал? — не удержалась я.

-Осенью еще, когда один без тебя сюда приезжал, — отозвалась моя мучительница.

-Ну, — пыталась выкрутиться я, — возможно, он просто так говорил и вовсе не обо мне. Или может он вовсе говорил это просто так, о будущем, — но под конец не выдержала и спросила чуть резче, — и откуда ты вообще взяла эту идею, что он собрался на мне жениться?

-Он же мне это сам и сказал, — улыбалась она. — По большому секрету. Я даже кольцо видела.

И этот дьяволенок растянулась в блаженной улыбке. Молчание, установившееся в квартире, по своему апогею, могло соперничать с оглушающей тишиной начала времен, нарушила которое опять же моя сестра, выстрелив контрольным залпом по моему сознанию.

-И твой Влад мне тоже не нравится.

-Тоже? — уже чисто автоматически отозвалась я.

-Ну, да. Гоша сказал, что он плохой человек, и я ему верю, — я только потрясенно молчала, не видящим взором смотря перед собой, пока Таня продолжала свои излияния. — Гоша хороший и красивый. Ты бы видела, как на меня смотрели Маринка и Поля, когда он меня от школы до дома провожал. У нас из девчонок полкласса в него влюблены, потому все мне ужасно завидовали. Они даже поздороваться с ним боялись, а меня он в щеку поцеловал.

-Ты мне об этом не рассказывала, — подала голос мама.

-Это же тайна была, — как ни в чем не бывало, заявила сестра.

-А сейчас уже выходит нет? — заметил, ухмыляясь мой папа. Похоже он был единственным, кого эта ситуация забавляла.

-А сейчас он сказал, что уже не важно, потому что у тебя есть Влад, — ответила Таня и тут же добавила, — Но мне он все равно не нравится. Ты с Гошкой всегда веселая приезжала и не забывала мне привезти что-нибудь вкусненькое, а сейчас ты грустная и все время спишь. Я не хочу Влада, хочу Гошу. Он меня со школы будет встречать. Девчонки обзавидуются.

"Устами младенца...", — почему-то подумала я.

-Таня, — очнулась мама. — Ну что ты такое говоришь! Миша, — повернулась она к мужу, — ну, скажи хоть слово!

-А что я могу сказать, — улыбался папа. — Слоны к тебе так и липнут, доча. Бегемошек, надеюсь у нас еще не предвидится?!

Я покраснела. Из кресла послышалось небольшое покашливание деда, больше похожее на неудачную попытку скрыть смех. Мама, судя по лицу, разрывалась между желанием рассмеяться и поддержать меня, своим подчеркнуто-нейтральным выражением лица. Бабуля же открыто улыбалась.

-Я не хочу говорить на эту тему, — выдавила я, скрещивая руки на груди. Мне стало обидно оттого, что мои родные перевели все это в шутку. Я чувствовала, как рушится моя жизнь, расползаясь по лоскутам, как плохо сшитое одеяло. Жалости и сочувствия я, правда, тоже от них не требовала, но хотелось услышать хоть каплю понимания того, что мне тяжело говорить об этом. — Я устала, может, поговорим обо всем завтра?!

-Когда ты собираешься возвращаться? — уже более деловым тоном спросил отец.

-Как только найду решение своей проблемы, — не отводя взгляда от бабули, ответила я. Та в свою очередь тут же посерьезнела и нахмурилась.

-Какой именно? — уточнила мама.

-Это мое дело! — твердо произнесла я. С меня вполне достаточно на сегодня было советов младшей сестрицы, относительно того, кто станет моей судьбой.

-Вы что и, правда, так сильно поссорились? — сочувственный взгляд мамы, выворачивал мою душу на изнанку.

-Мама, пожалуйста, — выдавила я.

-Томка собралась послать Влада? Круто! — улыбалась Танька.

Дед снова кашлянул, а бабуля с мамой нахмурились. У меня зачесались руки. Чувствую, давно я не колотила собственную сестрицу.

-Что ты задумала? — неожиданно серьезно спросил папа, и я тут же мысленного перестала складывать хворост на кострище для родной сестры, и посмотрела на него.

"Так, по мелочи", — невольно подумала я. — "Узнаю у родных способ решения своей проблемы и сразу назад. Грызть гранит уже, наверное, ненужной мне науки."

Но вместо этого произнесла:

-Ничего такого я не задумала. Может я просто решила побыть немного дома и все. Могу я соскучиться?!

-Тома, что-то ты темнишь, — не унималась мама. — Тебя на новый год кренделем было домой не заманить, а теперь уезжать не хочешь. Доча, мы просто хотим тебе помочь.

Я мысленно закатила глаза. Ну как им объяснить, что от них тут ничего не зависит?! Это моя боль и мне решать, что с нею делать. Папа, слегка прищурившись, смотрел на меня, после бросив короткий взгляд на бабушку, произнес, обращаясь к маме:

-Оленька, поздно уже. Тане завтра в школу. Идите-ка домой, я тоже скоро приду.

-Миша, поговори с ней. Тебя она должна послушать. Ну, нельзя же вот так из-за какого-то парня рушить всю свою жизнь. Ей еще учиться и учиться.

-Мама, — снова попыталась возмутиться я.

-Оля, я поговорю. Идите домой.

Мама нехотя кивнула, но у сестры определенно был свой взгляд на все это.

-А я не хочу! Я хочу послушать, о чем они будут говорить.

-Таня, — чуть повысив голос произнес отец и та тут же сникла. — Домой! Иначе все выходные на улицу носа не кажешь.

Последний довод определенно подействовал. Сестра подскочила и, махнув мне на прощанье, направилась к выходу. За нею встала и мама, коротко обняв меня на прощание. Следом за ними с кресла поднялся дед, о существовании которого я за всеми семейными перебранками успела позабыть.

-Я думаю, что я вам тут тоже ни к чему, потому я лучше пойду спать, — произнес он, и напоследок подмигнул мне. — Доброй ночи.

"Ага, как же доброй. Тяжелая артиллерия в действии — бабка и отец. Как бы мне до утра дожить теперь?!"

-Что ты задумала? — ту же взял быка за рога папа, едва закрылась дверь за дедом.

-Ничего.

-Тома, — сверлил он меня взглядом.

-Ничего, что касается вас, — поправила я себя.

-Нас касается абсолютно все, что касается тебя. Особенно сейчас!

-Сейчас? — невольно вырвалось у меня.

-Омичка, ты сама не знаешь, на что идешь, — подала голос бабушка. — Ты потом будешь жалеть о своем решении, но будет поздно.

-Это будет МОЕ решение, — уперлась я.

-Мама, ты знаешь, что она затеяла? — спросил отец, обращаясь к бабушке.

-Она хочет разорвать связь, — ответила та.

-Нет! — немедленно отреагировал он и с испугом (?) посмотрел на меня.

"Так, судя по всему - папа в курсе...", — нахмурилась я.

-Еще бы я был не в курсе, — тут же отозвался он.

"Чем дальше в лес, тем толще партизаны", — распахнула я рот в неверии. — "И ты тоже можешь читать мысли?! Давно?"

-Всегда мог, но пользоваться начал только, когда стало ясно, что дальше притворяться не имеет никакого смысла.

-Что изменилось? — полюбопытствовала я.

-Она еще спрашивает?! — всплеснул он руками, глядя на бабушку.

-Миша, — предостерегла его она.

-Что, Миша?! Если Гершон еще не примчался сюда, требовать твое сердце на блюде, я ему не нужен и подавно.

-Гершон? — нахмурилась я, пытаясь вспомнить, где я слышала эту фамилию.

-Я думаю имя Радомир для тебя более привычно, — тихо произнесла бабушка, правильно истолковав мой нахмуренный взгляд.

-А он то тут при чем? — недоумевала я.

-При том, — начал отец, — что с того момента, как о нашем местоположении стало известно главе северо-западного управления Совета Хранителей, я вообще не вижу дальнейшего смысла в нашем затворничестве.

-Миша, мы это уже обсуждали, — по прежнему тихо, но твердо произнесла моя бабушка. Я же с интересом глянула на своего отца.

-Мама, посмотри правде в глаза. Тома связана с хранителем и рано или поздно должна будет занять свое место в том мире. Ты сделала все возможное, чтобы уберечь ее от этого, но это был ее выбор и ей теперь нужно идти вперед.

-Это был как раз не мой выбор, — встряла я, но меня как будто не услышали.

-Миша, ее я не уберегла. Это моя вина, я не отрицаю, но нам там по-прежнему не место.

-Этого хочешь ты, но не я. Месть свершена, пора вернуться, — неожиданно резко произнес он, и я распахнула от удивления рот.

-Миша, сейчас не лучшее время ворошить старые раны, — прожигая взглядом моего отца, проговорила бабушка. — И потом исполнители меня волновали мало, а вот главные инициаторы по-прежнему на своих местах, так что говорить о свершении еще рано.

Я превратилась в одно большое ухо. Я боялась даже вздохнуть, чтобы не прерывать их. Сколько еще скелетов спрятано в нашем тихом, примерном на первый взгляд, семействе?!

-Кроме того, речь сейчас не обо мне, — взгляд черных глаз вернулся ко мне.

Папа глубоко вздохнул и тоже посмотрел на меня. Я тут же почувствовала себя так, как будто мне в лицо направили сверхмощный прожектор.

-Что у вас произошло, что ты решилась на такую крайнюю меру? — похоже теперь папа решил отыграться на мне.

-Это мое дело, — немедленно уперлась я.

-Возможно, так и было до момента, пока ты не решила окончательно испортить себе судьбу и лишиться души, — ответил он.

-Души?! — нахмурилась я.

-А как еще назвать изменение твоей сущности, путем замещения твоей судьбы чужой. Ты надеешься подавить в себе свою энергию, заместить ее донорской и после этого сохранить себя? Ты знаешь, что ты навсегда потеряешь возможность, связывать себя с кем бы то ни было? Это все равно как вынуть сердце, а на его место поставить простой насос.

-Это будет мой выбор! — возразила я.

-Я не позволю тебе испортить собственную жизнь, — чуть более яростно отозвался он.

-Я ее УЖЕ испортила, когда пошла на поводу у... Гардинера, — выдавила я. — Сейчас я всего лишь хочу все вернуть на круги своя.

-Ты видимо не до конца осознаешь, во что влезаешь. Это структурное изменение на уровне самого Поля Судьбы, обратной дороги не будет, — продолжал убеждать меня папа.

-Тем лучше, — ответила я.

-Ты до конца жизни будешь невольно зависима от своего донора. Даже не смотря на энергию Эрго, большую часть которой ты растеряешь во время разрыва, ты будешь время от времени подвержена всплескам и провалам энергии, гасить и компенсировать которые сможет только он.

Я призадумалась. В свете этих фактов, пожалуй, к выбору донора, как выразился папа, нужно отнестись посерьезнее.

"Это конечно не связь, но может для него это будет все же лучше, чем ничего..."

-Тамара, не смей впутывать во все это еще и Гошу, — неожиданно холодно произнесла бабушка. Все время нашего разговора с папой она просто сидела в кресле, и, нахмурившись, что-то обдумывала. Судя по всему, моя последняя мысль вывела ее из этого состояния. — Не вешай на него этот груз. Ему и без того хватает несчастий в своей жизни, чтобы помимо всего прочего брать на себя еще и результаты твоих глупости и упрямства.

-Упрямства?! — возмутилась я. — Глупости?!

-А как еще назвать твое упорное нежелание идти на компромисс со своим мужем?

Я задохнулась от возмущения.

-Я должна идти на компромисс? Я? Он врет, стирает мне память, а я должна...

-Я прекрасно осведомлена обо всех его пороках и недочетах, — прервала она меня. — Но ты сама его выбрала, а при первой же трудности просто сбежала.

Я закрыла глаза и постаралась мысленно досчитать до десяти. Меня буквально трясло от возмущения.

-Ты вместо того, чтобы решить проблему, избегаешь ее. Да еще и пытаешься списать часть ее на человека, не имеющего к этому никакого отношения, — доносился до меня голос бабушки. — Ты собираешься разрушить собственную жизнь и жизнь Гоши из-за пустяка.

Я открыла глаза и в упор посмотрела на бабку.

-Пустяка?!

-Вся его вина состоит лишь в том, что он слишком самоуверен, вплоть до самонадеянности, и излишне горд, чтобы в этом сознаться, — выдержала она мой взгляд. — А потому очень болезненно переживает собственные ошибки.

-А тот факт, что с ним близко знакома, ближе, наверное, некуда, большая половина Питера, ну я конечно говорю о ее женской составляющей, хотя я уже и в этом сомневаюсь, — чувствую сарказм вырвался на свободу, — конечно не имеет никакого значения. Ведь даже если он потом решит продолжить свои.. хм, знакомства, это конечно будет не его вина, а целиком и полностью моя, как человека не желающего идти на компромисс.

Скрестив на груди руки, я насуплено глянула на бабку, а после на отца. Если первая смотрела на меня слегка прищурившись, как обычно бывало, когда она что-то обдумывала, то папа меня тут же обескуражил. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и со спокойным выражением лица, наблюдал за носком своей мерно раскачивающейся ноги. Как будто не было его яростной речи всего несколько минут назад. Да какое там, он наблюдал за всем так, как будто его это все внезапно перестало интересовать.

-Папа, — удивленно добавила я, — тебя больше не волнует, что я думаю, или, что буду делать в дальнейшем?!

-Ты злишься, — поднял он на меня взгляд и слегка улыбнулся, — а это говорит о том, что ты еще не приняла окончательное решение. Из всех грехов своего избранника ты на первый план вынесла то, что является всего лишь следствием, в то время как сама причина, названная твоей бабушкой не вызвала в тебе такого явного протеста и негодования. Таким образом с этой стороной его натуры ты уже смирилась, приняв ее такой, какова она есть.

Я открыла рот, снова его закрыла, и вновь распахнула. Нужные слова отчаянно не хотели ложиться на язык.

-Не протестуй, все твои чувства сказали уже все за тебя, — продолжил он. — Доча, не знаю, насколько уместно именно мне будет говорить об этом, но если ты хочешь прожить с любимым человеком долгую, счастливую жизнь, то главным слово для тебя должно стать — компромисс. В этом твоя бабушка права. И еще умение разговаривать, прямо и открыто.

"И отчего мои родные приняли мой собственный факт брака так легко?! И где возмущение? Где — что ты задумала?! Ты еще маленькая! Тебе еще учиться и учиться!"

-Вот за этим всем можешь обратиться к маме, — уже открыто улыбался папа. — Уверен, она прочтет тебе целую лекцию, на сей счет. Кстати — она еще ни сном, ни духом. Моя же задача уберечь тебя от по-настоящему серьезных ошибок.

-Как, например, разрыв связи? — продолжала я давить на свое. Мне не хватало деталей, и я намеревалась выудить эти знания из своих родственников.

-Омичка, я не думаю, что это все же твой вариант решения проблемы, — произнесла бабушка.

-Почему? — изобразила я на лице самое простодушное на какое была способна выражение.

-Доча, что ты опять задумала? — склонив голову на бок, поинтересовался папа. — Тебя наши с бабушкой слова все еще не отвратили от этой идеи?

-Для начала я бы все же предпочла услышать подробности ритуала разрыва, а уж после, когда я буду владеть всем объемом информации я сама, — сделала я акцент на этом слове, — решу, что мне делать дальше.

Бабуля с отцом переглянулись.

-Мам, расскажи ей, все равно ведь докопается, — произнес папа. — И потом, если она узнает все это от нас — большая вероятность того, что эта информация будет максимально близка к истине. И без того, знание мира становится все более и более субъективным. Столько ошибок из-за незнания...

Бабушка нахмурилась и, неодобрительно поджав губы, наконец, заговорила.

-Связь между двумя устанавливается на уровне их энергетического стержня. Происходит что-то вроде обмена — ты отдаешь часть себя, получая взамен часть партнера. Лишиться этого просто вернув все как есть назад нельзя, потому как это одно из вмешательств на уровне самого поля. Лишиться этого можно посредством донора, который должен забрать эту часть уже твоей энергии и частично заменить своей. Но новой связью это уже не будет. Скорее установится что-то вроде отношений, что бывают между наставником и учеником. И еще из-за столь грубого вмешательства в свое "я" в дальнейшем возможны всплески и провалы энергии, компенсировать которые опять же сможет только донор. Двойная зависимость. Ты будешь чувствовать его, но уже никогда не сможешь установить полноценную связь. Искалеченная душа не способна на это.

Взгляд бабули направленный на меня без слов говорил о том, что она обо всем этом думает.

-И еще одно, не каждый хранитель способен пережить такой спад собственной энергии, — продолжил папа, после затянувшейся паузы. Бабушка по-прежнему смотрела на меня с осуждением. — У тебя как Эрго шансов конечно поболе будет, но Тома, подумай на что ты обрекаешь того, кто все же решится помочь тебе в этом безумии. Ты практически превратишь его в вампира. И ты уверена, что Гоша выдержит столь серьезное испытание, как искушение твоей кровью?!

Последние слова зародили сомнение во мне. Вампира? Гоша?

-Почему? — автоматически спросила я.

-Потому что прежде чем добраться до стержня, ему придется сначала выпить достаточно приличный объем твоей крови и энергии, — продолжила бабушка. — А потом все время бороться с собой. Он и сейчас борется, когда чувствует аромат твоей крови, но одно дело смотреть на витрину с пирожными, предполагая в уме какие они вкусные, и совсем другое знать наверняка.

-Доча, не надо этого делать, — мягко добавил отец. — Твои сомнения не беспочвенны. Прислушайся к своему сердцу. Поверь, оно все уже решило за тебя.

Я нахмурилась.

-Бабуль, а почему ранее ты говорила, что разорвать связь невозможно и что это путь ненависти?

-Потому что я слышала, что бывали прецеденты, когда оба партнера в силу недопонимания или других причин ступали на путь взаимной ненависти. Ведь это всего-навсего другая сторона любви, — печально проговорила она. — Они сами вырывали из себя часть партнера, но поверь мне, долго прожить без части себя невозможно. Ненависть, конечно, сильное чувство, но оно питается твоей же энергией, ничего не давая взамен. Жить с таким чувством внутри невозможно.

-Это вариант без донора? — уточнила я.

-Что-то вроде, — кивнула она, — скорее тут была замкнутая сама на себя система. Каждый из них выступал в это роли для своего партнера. Ненависть, как и любовь, порой бывает взаимна.

"Это точно не мой вариант. Хотя...", — подумала я.

-Не думаю, что Влад настолько глуп, чтобы скатиться до такого, — заметила бабушка. — Эта связь ему будет стоить дороже, чем он думает.

Мне стало обидно.

"Ну, да, конечно. Давайте его все теперь еще и пожалеем. Ой, Влад...", — сердце уже привычно кольнуло.

-А..., — нервно начала я. — А что будет со вторым... партнером? Ну, после... разрыва?

Я смотрела на лица бабушки и отца, но те как по команде отвели глаза.

-Для него в эмоциональном плане ты..., — медленно начала бабушка.

-... умрешь, — жестко закончил папа. — Смерть партнера — это второй способ разрыва связи. Его ты, надеюсь, не хочешь опробовать?!

Теперь мне было стыдно.

"Может проще попробовать с петлей времени?", — мелькнула, непрошенная мысль.

-Не поможет, — тут же отозвался папа. — Я уже говорил — связь, это вмешательство на уровне структуры самого поля. Его действие распространяется как на будущее, так и на прошлое.

"Он что-то такое и подозревал, потому и сомневался, стоит ли..."

-Думаю, он сомневался не поэтому, — мягко заметила бабушка.

"Я вообще не знаю и знать не хочу, почему он сомневался", — подумала я. — "Все равно он виноват."

-Он виноват, — заметила она, — но, опять же, не в том, что ты думаешь. Это наименьший из его грехов и как уже сказал Миша, всего-навсего следствие, а не причина.

-Доча, подумай, на что ты обрекаешь их двоих, я уж не говорю о тебе, — подал голос папа. — Не спеши. Все наладится.

"Наладится...", — протянула я. — "Я уже и не верю в это. Раз от раза все только хуже и хуже."

-Все будет хорошо, — легко улыбнулась бабушка. — Верь в это и так и будет.

"Где-то я это уже слышала", — нахмурилась я.

-Потому что это правда, — улыбка потеплела. — А сейчас — спать! Это я говорю тебе уже как твой врач.

При упоминании о сне мой организм тут же выдал смачный зевок, так что даже челюсть хрустнула. Папа встал на ноги и, поцеловав меня в лоб, пожелал спокойной ночи, и ушел. Бабуля накрыла меня одеялом, благо с кровати я так и не сходила и положила руку мне на лоб.

-Спи, Омичка. Утром снова взойдет солнышко и все будет казаться чуточку светлее, чем сейчас.

И я провалилась в сон, как в бездну. Впрочем, длилось это недолго. Проснувшись среди ночи, сама не зная почему, ее остаток я провела ворочаясь, поймав лишь под утро мимолетную дымку неглубоких, наполненных кошмарами снов. Сомнение, зарожденное моим отцом и бабкой давало о себе знать, и я решила, что лучше всего переговорить на эту тему с Гошкой. Мне нужно было услышать еще одно мнение, пусть и субъективное, но мнение.

Поутру завтракая под орлиным взором бабули, я все думала о том, как мне лучше связаться с лучшим другом. Звонить ему домой я побаивалась, а сидеть и ждать когда он это сделает он сам, я не могла. Вполне вероятно, что он вообще теперь будет избегать моего общества и... уедет. Хотя нет, не попрощаться со мной он не может. Или все же может?! Мне внезапно стало страшно. А что если он и правда прислушается к совету моей бабули и постарается забыть меня?

Я внезапно со всей кристально чистой и холодной ясностью осознала, что кроме Гоши в моем мире никого не осталось. Машке скоро определенно будет не до меня, она и сейчас уже растворилась в Алеке, а что будет, когда у нее появится его точная маленькая копия?! Больше друзей у меня не было. Были знакомые, хорошие и не очень, иногда попадались даже чуть лучше чем просто хорошие или чуть хуже чем отличные, но, тем не менее, друзей в полном смысле этого слова я себе больше не завела. Лишь Гоша и Машка имели безраздельный допуск в мой мир, потому как я чувствовала себя уютно и тепло с теми, кто у меня был. И наивно думая, что это обстоятельство будет неизменно, постоянно, вечно. Как же я ошибалась. Да, были еще родные, включая родную сестру, которую после вчерашнего, мне хотелось придушить, ну или как минимум выпороть. Вот и все. А еще был Влад.

"Вот именно, что "был", — грустно подумала я. Сердце привычно дернулось, с неистовством мяча для сквоша, врезаясь в ребра, но странно, через мгновение оно затихло и вернулось к своему спокойному ритму.

-Позвони ему и перестань изводить себя по мелочам, — прозвучал спокойный голос моей бабки.

-Кому? — встрепенулась я. — Ему? С какой стати?! Все кончено.

-Ох, глупая, — легкая улыбка коснулась ее губ. — Ничего, все образуется, но вообще-то я говорила про Гошу.

-Я боюсь..., — я запнулась, подбирая нужные слова, — нарваться на его родных. Мне показалось, что он из-за меня с ними поругался.

-Тогда, позвони просто ему, — подмигнула она мне. Я неосознанно растянулась в улыбке. Такой мне моя бабуля нравилась гораздо больше, чем в роли грозной хранительницы-эрго.

-Точно, — осенило меня, — мобильник!

И я тут же сорвалась с места и убежала в комнату. Долго искать это чудо техники не пришлось. Коробка с телефоном по-прежнему лежала в пакете с кричащим логотипом мобильной компании, прямо поверх моей сумки. Короткий взгляд на модель и я мысленно закатила глаза. Чувствуется рука Влада. Извлеченной следом за телефоном инструкцией можно было, наверное, убить мышь среднего размера, причем всего лишь нечаянно уронив сей толмут на голову несчастного животного.

"Вот интересно, люди, покупающие такие игрушки, собираются банально использовать его как телефон? Или — ух ты, эта штука еще и звонит! Клево!", - саркастически подумала я и нажала на кнопку питания.

Как и следовало ожидать — показания на шкале заряда были близки к значению абсолютного аккумуляторного нуля.

"Любопытно, как скоро у нас введут это понятие — абсолютный аккумуляторный ноль?! А.А.Н. Круто звучит! И чему он будет равен?! Минус двести семьдесят три и одна десятая минуты разговора с подругой или минус два умноженное на десять в n-нной степени отправлено-полученных смс в процессе выяснения за кем останется последнее слово в прощальном пожелании спокойной ночи любимому. Ну и бредни! Кажется, голову мне тоже потом лечить придется."

Выждав пару минут, после подключения его к сети питания, я вновь сделала попытку оживить мобильный. Заставка, приветствие и ... серия писков извещающих о приходе смс. Пропущенные звонки? Неожиданно у меня вспотели ладони и я, вытерев их пару раз о футболку, нажала на кнопку. Более тридцати сообщений и все от Машки. От него всего одно, судя по дате отправленное в день моего приезда сюда.

"Этот дневник принадлежал вашей семье, потому я посчитал должным передать его законному владельцу. Надеюсь, этот поступок в глазах пани Софьи хоть отчасти уменьшит мою вину перед вашей семьей. С любовью, Влад. Прости меня..."

Слезы горошинами вновь покатились у меня из глаз, падая прямо на телефон. Слова на экране слились в размытое пятно, но, тем не менее, я по-прежнему видела их с особой ясностью и каллиграфической четкостью. Они, подобно водопаду вгрызающегося каждой каплей воды в каменную, гранитную толщу земли отпечатались у меня в голове, и стоило мне прикрыть на мгновение глаза, как передо мной явился его образ, говорящий эти самые слова. Все было настолько правдоподобно, что я даже протянула руку ему навстречу, стараясь удостовериться в его реальности.

-Омичка, — вернул меня в реальность голос бабули.

Я открыла глаза и сквозь завесу слез увидела ее склоненное ко мне лицо. Не говоря ни слова, я протянула ей телефон.

-Тебе надо вернуться, — мягко начала она, коротко глянув на экран. — Все что могла, я сделала. Я помогла твоему телу побороть болезнь, и вернуть твою энергию почти в полном объеме, но вот твое сердце мне не подвластно. Здесь я бессильна, впрочем, так же как и все остальные. Это дело касается только вас двоих и никого более. Поезжай назад, родная. Здесь, с нами тебе хуже конечно не будет, но и лучше тоже, уверяю тебя.

Я закрыла глаза и удрученно помотала головой. Вновь вернулась картинка из кабинета Влада и я от злости прикусила губу. Боль отрезвила, но не намного.

-Не думай об этом. Когда любишь, надо учиться прощать, — погладила она меня по голове.

-Я... не могу, — выдавила я. — И не хочу.

Попытка разозлиться ни к чему не привела. Тело по-прежнему меня слушалось слабо, а сердце после этого материального напоминания о существовании источника моей боли в реальном мире, вновь сжалось в груди подобно испуганному зверьку замершего под пластинами электродов.

-И все же подумай о том, что если бы ты действительно не хотела прощать, то кусала бы сейчас губы до крови, а просто вернулась бы назад и прямо ему так и сказала.

Она ласково погладила меня по голове и добавила:

-Мне пора на работу. Позвони Гоше, а лучше прогуляйся с ним. Тебе нужен свежий воздух, а ему возможность быть полезным, — улыбнулась она. — И вот еще что, он боится, что сделал неверный выбор, хотя, думаю, он в этом не сознается даже самому себе. Не дави на него. Ему тоже нужна поддержка и к тому же на таком расстоянии от своих наставников он очень уязвим.

После этих слов бабушка ушла. Дед, судя по всему, покинул квартиру еще раньше ее. Они оба были жаворонками и всегда потешались над моей любовью понежиться в постели лишний часок. Одна, в пустой квартире я почувствовала себя свободной и покинутой одновременно. Взгляд непроизвольно вернулся к телефону, все еще зажатому у меня в руке.

Дрожащими пальцами я набрала номер телефона лучшего друга. На мой зов он отозвался едва ли не после первого звонка.

-Тома, ты как? — донесся до меня его взволнованный голос.

-Доброе утро, — неожиданно для себя, смутившись, произнесла я. — Гош, ты сейчас не занят?

-Нет, — отозвался он. — Что-то случилось?

-Нет, — прокашлялась я. — Прости, нет, — уже более отчетливо произнесла я. — Ты не мог бы составить мне компанию и немного прогуляться. Мне бабуля разрешила.

-Хорошо, — коротко произнес он. — Зайти за тобой?

Этот простой, в сущности, вопрос вызвал во мне бурю неведомых ранее чувств.

"Да что это со мной?! Как девица на первом свидании. Это же Гошка!", — мысленно отругала я себя, но все же ответила:

-Нет, не надо. Давай встретимся через пятнадцать минут на нашей площадке.

-Договорились, — отчего-то мне показалось, что в этот момент он улыбнулся.

Я спешно натянула на себя пару теплых свитеров, благо зима в нашем городке была похожа сама на себя, со снегом и морозами, а не на переходящее состояние неведомого времени года, из осени в весну, как мне это всегда казалось в Питере.

Не смотря на то, что я пришла на наше старое место на пару минут раньше, Гошка уже был там и нахохлившись как воробей на морозе стоял спиной ко мне, прислонившись в лестнице плечом. Я поддавшись ребяческому порыву, подкралась к нему и закрыла глаза ладошками.

-Даже не надейся, — отозвался он, не шелохнувшись. — Тебя за пару километров учуять можно, что уж говорить о паре десятков метров.

Я надулась.

-Выходит, раньше ты мне все время подыгрывал? — и обошла вокруг него, заглядывая в лицо.

-Нет, раньше я настолько тебя не чувствовал, — тут же отозвался он и, как мне показалось, смутился.

Повисла неловкая пауза.

"Черт, ну почему так все... неуклюже. "

-Гош, — заглянула я ему в глаза, — а мы можем выкинуть, хотя бы сейчас последние пару-тройку месяцев, за которые мир свихнулся, и стать как прежде?

-Как прежде?! — протянул он.

-Ох, ну хорошо, положим, с "как прежде" я видимо перегнула, но просто поговорить-то мы можем, без ваших хранительских штучек?!

-Ты хочешь о чем-то поговорить?

Я замялась. Вот так — с места в карьер, я начинать не хотела, потому просто спросила:

-А выход на нашу крышу еще не закрыли, не знаешь?

-Потянуло на старые подвиги, кошка? — слегка улыбнулся он.

-Да, я все еще боюсь высоты. Ты вон, тараканов с крысами недолюбливаешь и ничего, — показала я ему язык. — Моя фобия интеллигентнее.

Гошка закатил глаза.

-Вот я тебе бы ночью подкинул крысу с ее лысым хвостом, а потом бы посмотрел, как бы ты к ним относилась!

-Гош, ты все еще тот случай забыть не можешь?! Она ж домашняя была!

-Все равно мерзость, — передернул он плечами, и я не выдержав, расхохоталась. Настолько забавно было наблюдать на лице взрослого парня, который был выше меня почти на полголовы, это брезгливо-испуганное выражение.

-А ты змей боишься, — широко улыбнулся он, и, предложив руку, повел, судя по всему, по направлению к "нашей" крыше. Я в ответ лишь состроила мордочку.

Это убежище ото всех мы нашли еще в первый год нашего знакомства, когда играли с соседним двором в "Казаки разбойники". Это была многоэтажка, неподалеку от нас с плоской крышей и очень красивым видом на близлежащие окрестности. Я зачастую пряталась здесь от своих проблем и невзгод. Когда над тобою бескрайнее небо, а впереди зацепившись за край земли висит огненный шар солнца, многие проблемы кажутся ничтожными и легко разрешимыми, падая ниц пред могуществом и красотою нашего видимого мира. Гошка, когда я пропадала, всегда находил меня здесь и что самое главное, никто так и не узнал, где я скрывалась порой часами. Хотя, учитывая последние новости из нашего семейного сообщества, бабуля и папа, наверное, все же были в курсе.

Гошка помог мне переступить высокий порог двери, выходящей на крышу, и у меня на мгновение остановилось дыхание. Ветра не было, вокруг царило снежное безмолвие, настолько яркое и чистое под лучами зимнего солнца, что у меня защипало глаза от слез. Вдохновенно красиво.

-Томка, ты чего? — глянул на меня лучший друг и, стянув с руки перчатку, нежно провел пальцами по моей щеке, стирая слезинки. Я непроизвольно прикрыла глаза под его лаской и немного склонила голову в сторону его ладони.

-Это все... солнце. У меня от него глаза слезятся, — смутилась я, внезапно осознав, как это выглядит со стороны. Открыв глаза, я посмотрела на нашу улицу, едва видимую за высоким парапетом.

-Ты хотела о чем-то поговорить, — после непродолжительного молчания произнес он.

-Сейчас, — хрипло произнесла я. — С мыслями соберусь.

-Том, что случилось? — попытался заглянуть он мне в лицо. — Ты побледнела. У тебя снова жар?

Он прикоснулся своей теплой рукой к моему лбу, а после, склонившись, прижался к нему губами. И я снова расслабилась.

"Как домой вернуться...", — промелькнула мысль, прежде чем я успела ее остановить.

-Температуры нет, — задумчиво протянул он. — Может у тебя что-то болит? Может бабушке твоей позвонить. Ты уверена, что тебе можно выходить на столь продолжительное время на улицу?

-Гош, — решилась я, видя, что он начал нервничать, — со мной все в порядке. Правда. Я просто хотела...

"Черт, с чего бы начать?! Как все сложно..."

-Начни с начала, — слегка нахмурился он.

— С начала?! Ладно, хорошо, — потирая руки от мороза, я забегала по крыше, стараясь не глядеть ему в лицо. — Я вчера говорила с бабкой и папой. Они мне кое-что рассказали и я хотела... нет, это не то. Ну, ты знаешь, что у меня произошло, и я бы хотела изменить кое-что в своей жизни, но для этого... Чееееерт..., — и внезапно замерев напротив него, я, глядя ему в глаза, выпалила, — Гош, а за что ты меня любишь?

Он коротко вздохнул и отвел взгляд.

-Любят не за что-то, а просто потому что... любят, — глухо закончил он.

-А как ты это... понял? — медленно произнесла я. — Когда?

-В школе, в выпускном классе, на новый год, — слова давались ему с явным трудом. Я же нахмурила лоб, пытаясь припомнить период времени о котором он говорил. — Мы тогда его справляли у Кольки Проскурина.

Он отвернулся, подошел к парапету и, опершись на него боком, скрестил руки на груди и стал смотреть на улицу. Подойдя к нему, я встала рядом, но спиной к ограждению крыши и , заложив руки за спину.

-Я помню, но не все, — нахмурившись, произнесла я.

-Не удивительно, — слегка улыбнувшись, произнес он. — Я же тебя потом домой и принес.

-Зато я узнала, что пить я совершенно не умею, — попыталась отшутиться я.

-А я понял, что пьяная ты совершенно не управляема.

-Я буянила? — уже шире улыбнулась я. Гошка вернул мне улыбку.

-Не то слово! Под утро хорошо затихла, а то я уж начал опасаться, что придется идти на крайние меры и протрезвлять тебя драконовскими методами.

-Это как? — заинтересовалась я.

-Надеюсь, что ты все же никогда не узнаешь это "как", — сделал он страшные глаза.

-И что я делала? — развернулась я к нему лицом, Гошка закатил глаза.

-Много чего, — ушел он от ответа.

-Ну, Гош, — заныла я и сделала шаг по направлению к нему. — Я, правда, ничегошеньки не помню, — подойдя к нему вплотную, я положила руки ему на грудь, и заглянув в глаза, добавила, — расскажи тогда только то, что запомнилось именно тебе.

Тяжкий вздох и его взгляд скользнул куда-то поверх моего плеча. Я молчала, ожидая продолжения, боясь даже пошевелиться.

-В общем, мы тогда если помнишь хоть что-то, встречали новый год на квартире у Кольки. Его родителей не было в городе, потому у него собралась едва ли большая половина класса. Я всех и не упомню уже, — медленно начал говорить он. — Сначала все было чинно и спокойно, по сем законам праздника. Куранты, салют, снеговики, снежки и шампанское. Потом все замерзли и пошли греться, большей частью изнутри.

-Это я смутно, но еще помню, — нахмурилась я.

Гошка, коротко глянул мне в глаза, и мгновение спустя вновь отведя их, продолжил.

-Я, честно говоря, упустил тот момент, когда ты из легкого "навеселе" дошла до кондиции "выносливая".

-О, помню эту шутку. Застенчивые, выносливые и малопьющие, — улыбнулась я.

-В общем, была уже середина ночи и часть просто ушла спать, в том плане, что упала там, где стояла. Самые стойкие, по чьему-то предложению, уселись играть в карты, — он остановился и я отчетливо увидела не смотря на мороз на его лице румянец смущения.

-Ну и что? — не выдержала я его молчания и добавила. — Этого я уже не помню.

-Еще бы, — тяжко выдохнул он. — Идея "повысить ставки" была твоей. Не думаю, что в нормальном состоянии ты бы согласилась на такое.

-И..., — протянула я.

-Игра была на раздевание и тебе, скажем так, в карты в тот вечер не очень то везло, — глядя мне прямо глаза, закончил он.

-О..., — только и смогла протянуть я, но все же уточнила. — Насколько сильно не везло?

-Я, как проигравший рубашку, чувствовал себя одетым, как на северный полюс, в сравнении с тобой, — слабо улыбнулся он.

-Ужасно, что я этого всего не помню, — нахмурилась я.

-Наверное, это все же благо, — произнес он.

-И... что? — все же спросила я.

-Что "что"? — уточнил он.

-Почему тебе запомнился именно этот... момент? — я не сводила взгляда с его лица.

-Потому что, чтобы спасти себя от полного... банкротства, ты же сама предложила последнюю ставку, — он снова замолчал.

-Гоооош, — заныла я, — договаривай. Ну, пожалуйста. Что хуже того, что было, я могла еще предложить?

-Хуже?! — как эхо повторил он. — Да, пожалуй, хуже.

Я в бессилии уткнулась лбом ему в куртку. По установившемуся молчанию, я поняла, что он опять ушел в свои воспоминания. Наконец, он снова заговорил:

-По чести, это было не совсем твое предложение. Вовка Панамарев предложил тебе отыграться, я же настоял, на том, чтобы остановиться на достигнутом. Тогда ты предложила в случае проигрыша поцеловать, по-настоящему и не одеваясь, любого из игроков на которого он укажет. И он выбрал меня.

Я шокировано уставилась в черные глаза лучшего друга.

-А на утро ты ничего из этого не помнила, — закончил он. — И, как и прежде, видела во мне только друга.

Он мягко высвободился из моего захвата и отошел к противоположному краю крыши, встав спиной ко мне.

"Ух ты! И почему у меня на все самые веселые моменты моей жизни отшибает память?! Пить надо меньше..."

-Гош, — подошла я вплотную к нему, — посмотри на меня, пожалуйста.

Он в ответ медленно повернулся и произнес:

-Прости, это была минутная слабость. Я впредь постараюсь держать себя в руках. Это только мои воспоминания и моя вина, что я придал им слишком большое значение. Все наладится и я, как и прежде буду тебе другом. Хорошо?

Я нахмурилась, потому как слов для того, чтобы выразить все, что я сейчас чувствовала, у меня не было. И я просто поднялась на цыпочки и поцеловала его.

На обволакивающем мое тело холоде, тепло его губ стало для меня обжигающим прикосновением огня родного очага. Как и в прошлый раз в первое мгновение он замер, не отвечая мне, но видя мою решимость, подчинился и, притянув меня к себе поближе одной рукой, другой же прикоснулся к моему лицу и углубил поцелуй. Вкус его губ был сладким, как мой любимый белый шоколад, в то время как Влад ассоциировался у меня всегда с его горьким, темным аналогом. Даже сейчас, утопая в нежности гошиных губ, я продолжала их сравнивать. И мне вновь, как и ранее в этом водовороте чувств и ощущений отчаянно не хватало горечи. Сладковатой горечи вкуса губ моего демона. Не хватало его руки на моем лице, жара его тела против моего собственного. Отчаянно не хватало его самого. В груди снова заболело и стало трудно дышать. И тут же я ощутила, как тепло губ Гоши заменило обжигающее прикосновение морозного воздуха. Я тут же судорожно вдохнула и задержала дыхание.

Открыв глаза, я виновато взглянула в темные глаза лучшего друга и увидела печальную улыбку на его лице.

-Ты хотя бы понимаешь, что занимаешься самообманом?

В ответ я лишь еще раз коротко и глубоко вздохнула.

-Том, я знаю, что ты чувствуешь и еще то, что сейчас думаешь ты совсем не обо мне.

-Гош, прости меня, я такая слабая, — уткнулась я лбом ему в плечо. — Мне нужно победить это чувство иначе я сойду с ума. Это так больно.

-Зачем?

-Что зачем? — подняла я взгляд.

-Зачем ты делаешь это? — в его голосе прозвучала боль и мне стало не по себе.

-Я..., — запинаясь начала я, — хочу начать все с начала... с тобой.

-Зачем? — тот же требовательный тон.

-Потому что одной мне с этим не справиться.

-Тебе и со мной с этим не справиться. Я знаю о чем говорю, потому как, не смотря ни на что, я сейчас как никто в этом мире способен понять ... его. Он может закрываться сколько угодно, но зов его крови к твоей, все равно все скажет без слов. Мало мне было моих собственных желаний, так теперь приходится еще и сдерживать ту часть его, что сейчас живет во мне. И поверь мне, большим благоразумием она тоже не отличается. В противном случае, я не допустил бы этой глупости. Надеждой тоже можно убивать.

-Гош, прости меня, — выдавила я. — Но я сейчас и правда верю, что это можно изменить, все зависит только от тебя.

Он нахмурился.

-Рассказывай.

-Думаю, про связь ты уже кое-что слышал, — он медленно кивнул, я же отвела взгляд и продолжила. — Есть способ ее... разорвать. Самостоятельно мне этого не сделать, но если ты согласишься выступить в качестве... донора, забрав ту часть моей крови, что связывает меня с ним и, заместив ее отчасти своей, то я стану свободна от него и ... зависима от тебя.

Вскинув голову, я вновь посмотрела ему в глаза, и сумела уловить в их глубине, как мне показалось, искру надежды.

-Это единственный способ разрыва?

-В общем да, если не брать в расчет смерть партнера, — глухо произнесла я.

-Звучит как что-то очень опасное, — наконец произнес он.

-Определенный риск, конечно, есть, — решила я не пугать его с ходу, — но, я думаю, с тобой может получиться.

-Я так понимаю, твои родные тебя не одобряют, — заключил он.

Я смутилась.

-Я хочу самостоятельно решать свою собственную судьбу, — прикусила я губу.

-И зачем тебе это надо? — спросил он.

-Что надо? — переспросила я.

-Твоя истинная цель не в том, чтобы разорвав связь вновь быть свободной, сам способ ее достижения, судя по всему, исключает эту вероятность и хотя ты опять не договариваешь, но моя роль видимо должна быть несколько большей, чем ты пытаешься мне внушить.

-Гош, — начала я.

-Подожди, позволь я договорю. Не скрою, я наблюдал за тобой последние пару месяцев, и видел, пусть со стороны, как ты менялась. Как ты была поглощена происходящими с тобой изменениями. А твое лицо, когда ты думала, что потеряла его, мне не забыть кажется до конца жизни. И это все еще тогда, когда связи не было. Я помню как ты буквально светилась изнутри в новый год и как решительно была настроена на совете, хотя и растеряла часть того праздничного сияния. Я не знаю, что именно произошло между вами, — я вновь открыла рот, но он продолжил, — и знать не хочу. Я достаточно давно и как мне кажется, хорошо тебя знаю, чтобы утверждать, что именно сейчас в тебе говорит боль и жажда мести, а не благоразумие.

-Неправда, — обиженно воскликнула.

-Но, — вновь прервал он меня, — если уж я чему и научился за последнее время, так это тому, что судьба, обрушивая на твою голову очередное испытание, вместе с ним зачастую заворачивает и шанс в нагрузку, чтоб было не так противно следовать ее прихотям. И возможно я идиот, но я склоняюсь к тому, чтобы, — он замолчал на мгновение, для того чтобы легко провести кончиками пальцев у меня по лицу и прижавшись щекой к моему лбу, обнять еще сильнее, — воспользоваться ситуацией и сделать то о чем ты просишь.

-Правда? — смаргивая слезы, посмотрела я на него.

-Правда! — улыбнулся он. — Но...

-Так и знала, — улыбнувшись сквозь слезы и легонько ударив его в плечо, воскликнула я.

-Но лишь после того, как ты сама будешь уверена в том, что хочешь этого на все сто процентов, — закончил он.

-Я уверена, — возмутилась я.

-Том, — снисходительная улыбка.

-Ну, почти уверена, — смутилась я под его взглядом.

-Итак, договорились? — улыбался он.

-Черт, все знают меня лучше меня самой, — я театрально вздохнула и уткнулась лбом ему в плечо. — Хорошо, убедил!

-Вот и славно...

-Трам-пам-пам, — закончила я за него нашу любимую с ним присказку. — Но теперь у меня есть твое слово, учти.

-Учту, — еще шире улыбнулся он. — Ты не замерзла? Может, пойдем, погреемся?

-Можно, — легко согласилась я.

Отчего-то осознание того, что Гоша встал на мою сторону, уменьшило мою душевную боль и впустило немного света в мое сердце. Он, возможно сам того не ведая, подарил мне надежду и веру в будущее без страха и боли. И ведь я и вправду верила в это тогда.

-Чаю? — спросил он.

-Кофе и плюшку, — отозвалась я, на что он на мгновение нахмурился и тут же улыбнулся. — До ста процентов тебе еще далековато. Пойдем, сластена.

-Гош, — замялась я, — пока мы еще здесь, ты не хочешь поцеловать меня... сам.

Он нахмурился и вновь пробежался кончиками пальцев по моему лицу. Я блаженно закрыла глаза, прижимаясь щекой к его ладони. Но мгновение спустя я ощутила лишь прикосновение его губ к моему лбу, а мне на губы легла его ладонь. Я обиженно глянула на него.

-И не искушай меня, пожалуйста, мне и без этого тяжело сказать себе "нет", — в его взгляде не было даже намека на иронию, и, видя мою нахмуренную физиономию, добавил, — друзья?

-Друзья, — театрально вздохнув, согласилась я и приняла его, предложенную мне для поддержки, руку.

Сон все не шел и не шел. Я лежала и слушала сонное сопение своего деда за стенкой, то как шумит за окном ветер и тихонько постукивает в окно ветка дерева, как бы просящего о ночлеге в эту неспокойную ночь. Не хватало только шуршания мышки за печкой, и я бы окончательно уверилась, что нахожусь где-нибудь в лесной глуши, в избушке укрытой ото всего огромного мира толстым слоем снега.

Закрыв глаза, я начала пересчитывать слонов, потом баранов и зачем-то кроликов. Когда количество животных превысило все допустимые размеры обычного зоопарка, я встала и, закутавшись в одеяло, подошла к окну. Темнота дарила успокоение и будила фантазию. Забравшись на подоконник с ногами, я прижалась головой к оконному стеклу и стала смотреть на улицу, на желтый свет фонаря, темные силуэты припаркованных машин, качающиеся ветви деревьев. И думала о нем. Каждый раз ловя себя на мысли, что я представляю себе его лицо, я зажмуривала глаза и жестоко гнала прочь его образ из своего сознания. Но проходила минута, другая и я каким-то немыслимым образом вновь и вновь возвращалась к нему. Борьба была бессмысленной и заранее обречена на провал, но, тем не менее, я продолжала вести эту игру со своей памятью.

В какой-то момент я поняла что уснула, прямо там, на подоконнике. Забавно, но даже во сне я отдавала себе отчет в том, что сплю. Я стояла на набережной напротив его дома и пересчитывала окна. Раз, два, три... Темно. Его нет или уже спит. Впрочем, это же мой сон, видимо я хочу именно этого — мрака его окон. И почему тогда я не ухожу? В надежде на то, что окна озарятся светом, и я узнаю, что все как и прежде хорошо?! С ним хорошо, поправила я себя.

Набережная была абсолютно пустынна, но походила скорее на сонный город, чем на элемент моего кошмара. На перекрестке подмигивали желтым глазом светофоры, легко качались ветви деревьев в ближайшем сквере, мне даже показалось, что я видела тень промелькнувшего вдоль тротуара уличного кота. Все было так, как в жизни, кроме того, что на улицах не было ни единой, живой человеческой души и я отчетливо осознавала, что это сон.

Сквозь пелену снега, взявшегося из ниоткуда, я услышала знакомый голос.

-Ты звала меня?

Повернувшись, я столкнулась нос к носу со своим демоном.

"В одной рубашке. И как ему не холодно?" — тут же подумала я.

-Это же твой сон, — легко улыбнулся он.

-Ты мне таким просто больше всего нравился, — зачем-то ответила я.

-Значит мне не холодно, — ответил он.

-Это точно сон? — уточнила я.

-Да, — печально улыбнулся он.

-Тогда обними меня. Мне холодно, — протянула я к нему руку.

Мгновение и я уже нежусь в его объятиях.

-Мне плохо, — пожаловалась я.

-Я знаю, — ответил он. — Возвращайся.

-Не могу, — всхлипнула я. — Будет еще хуже.

-Я скучаю.

-Я тоже, но мне все еще больно.

-Прости меня.

-Я не могу. Хочу и... не могу.

-Что мне сделать, что бы ты вернулась?

-Я не знаю, — и, помолчав, спросила, — зачем ты это сделал?

-Я и не делал, мне внушили, что я хочу именно этого, а я поддался так, как и раньше. Дважды на одни и те же грабли.

Я посмотрела на его лицо. Печаль, вина и сожаление, приправленные болью.

-Но ты же знал, кто это.

-Знал.

Молчание.

-Хотел что-то доказать?

-Нет.

-Тогда зачем?

-Не знаю.

-Ты любишь ее?

-Нет.

Руки обхватывают чуть сильнее, причиняя боль.

-Но все еще веришь ей.

-Нет, — более тихое и неуверенное.

-Ты жалеешь ее.

-Да, — боль и сожаление.

-Почему?

-Я это сделал с ней. Она заслуживает лучшего.

-А я?

-А я не заслуживаю тебя. "Меня оставить вправе ты, мой друг, А у меня для счастья нет заслуг."

-Шекспир.

-И он тоже оказался прав, — печаль.

-Не надо, больше не будем об этом, — сжимаю пальцами его рубашку. — Мне сейчас просто хорошо. Поцелуй меня, пока я не проснулась.

Мягкое прикосновение, как перышко, к векам, одному, а потом второму, и я закрываю блаженно глаза. Лоб, щеки, шея, левое ушко, скулы, губы. Привычно вжимаюсь в его тело, обхватывая за шею. Нежность влечет за собой неуемное желание. Это же сон. Здесь все легко и просто.

-Я хочу тебя, только тебя, и всегда хотел только тебя, — горячее дыхание на моей шее и груди. — Вернись...

-Нет. Не сейчас. Больно, — я уже вздрагиваю от электрических импульсов сотрясающих меня, плавясь под его ласками.

-Тогда зачем ты позвала меня? — взгляд выворачивает душу.

-Потому что это сон и во сне мне хочется быть с тобой.

Тянусь к нему, но он уворачивается от моих губ.

-А в жизни нет?

-А в жизни — не знаю. В жизни мне проще быть с Гошей.

-Гошей? — как эхо.

-Он дарит мне спокойствие, хотя никогда не будет целовать, так как ты, но я буду по-своему счастлива. Он не обидит меня. Никогда. Я знаю...

-Ты хочешь разорвать связь? — тихий, яростный голос.

-Да.

-С его помощью?

-Да.

-А я?

-А ты найдешь еще свое счастье!

Холод. Он стоит в нескольких метрах от меня, сжимая чугунную решетку ограды реки, так что побелели суставы. Я вздрагиваю от озноба. Этого в моих желаниях и мечтах не было.

-Это... не... сон?

-Почти, — выдавливает он. — Для тебя это сон, для меня — реальность. Холодная и жестокая.

Злость в его глазах накрывает меня одеялом из тысячи игл.

-Уходи! — сквозь зубы выдыхаю я.

-Нет, — решимость в его голосе на мгновение подчиняет меня его воле. Еще миг и он сжимает меня в объятиях.

-Пожалуйста, — снова боль. — Не делай этого.

Я как художник держу в своих руках палитру с тысячей оттенков боли. От легкого обжигающего касания до всепоглощающего крика израненной души. Вся моя реальность окрашена в эти цвета, теперь даже по ту ее сторону, где правит властитель сна Гипнос.

-Уходи...

-Нет!

Он хватает меня за предплечья и встряхивает, вынуждая закинуть голову и посмотреть ему в глаза. Злость и боль пополам с печалью.

-Дай мне еще время.

-Зачем? — слезы струятся по щекам, замерзая на холодном ветру.

-Пожалуйста, — хватка ослабевает. — Не... надо... так... разрывать...

-Ты тоже знал о том, что я могу это сделать! — понимание горькой волной заползает в сердце и душит меня как удавка. Я начинаю задыхаться.

-Пожалуйста, — повторяет он. — Я... я не смогу это... исправить.

-Это будет уже мой выбор.

-Пожалуйста, — еле слышно выдыхает он.

-Уходи..., — отзываюсь я.

Он легонько, как бабочка крылом, проводит кончиками пальцев у меня по лицу, напоследок касаясь губ и прикрыв глаза, резко разворачивается и уходит. Стена снега в мгновение ока скрывает его силуэт. Я сжимаюсь в комочек, и даю волю слезам. Холод поглощает меня, разливаясь от сердца по венам, по всем самым потаенным уголкам тела и души, мешая дышать полной грудью. Мешая жить. Я отворачиваюсь от дороги, от его дома, вглядываясь в темную, холодную гладь канала. Она как бездна манит меня.

-Омичка, родная, проснись. Омичка... Омичка...

Меня как слепого котенка выдергивают за шиворот в реальность. Холодно. Я обхватываю себя руками и, тут же покачнувшись, чуть не падаю с подоконника. В полумраке прямо напротив меня чуть бледнее обычного я вижу лицо бабули. Она мертвой хваткой держит меня за левое запястье, одновременно придерживая рукой у плеча. Мне потребовалась целая минута, чтобы окончательно осознать, что я по-прежнему нахожусь у себя дома, и что все увиденное мною во сне, не более чем игра моего воображения. Или все же это был не просто сон?!

-Что случилось? — хрипло произнесла я.

-Ты плакала во сне, — прикоснулась она к моей щеке, нежно проведя пальцами по коже. Я повторила ее жест и с удивлением поняла, что моя ладонь вся мокрая от слез.

-Я... все нормально, — всхлипнула я. — Нормально.

-Омичка, возвращайся, — провела она рукой у меня по волосам. — Здесь ты себя совсем изведешь. И его издергаешь.

-Кого его? — сделала я каменное лицо.

-Родная, негоже по любому поводу на изнанку шастать, особенно когда ты там еще так плохо ориентируешься. Я не смогу все время тебя оттуда выдергивать. Тоже мне нашла убежище! Пойми это опасно, бывали случаи, когда оттуда не возвращались, и зачастую происходило это по собственной глупости.

-Изнанку? — нахмурилась я. — Я думала это сон.

-Это и был сон, что впрочем не отменяет того факта, что снилась тебе изнанка, что в общем-то по сути одно и тоже.

-Не понимаю, — нахмурилась я, и вытерла тыльной стороной ладони подсыхающие глаза.

-Сон — это удивительное состояние, когда любой человек способен прикоснуться к нашему миру, когда два мира сливаются, прикасаясь друг к другу. Для нас же состояние сна практически тоже самое, что обычный уход на изнанку, порой правда не осознанный. Изнанка это не только поле судьбы. Это место где любой человек получает то, что хочет и теряет то, чем не дорожит. Изнанка — это сам наш мир, то место где живут все наши мысли, чувства, сны, страхи. Где живут наши души. Где живет каждый из нас, где есть ответы на все вопросы, где живет надежда и боль, любовь и ненависть, вера и отчаяние. Это как огромная пещера в чреве земли с множеством боковых ответвлений тоннелей и целыми залами. Хранители просто имеют ключи от нескольких, заметь всего лишь нескольких ее закрытых залов, не более того. Сам же этот мир доступен каждому и, не имея головы на плечах, в этом мире тоже можно пропасть. Прости, что говорю так туманно и путано, но я не могу объяснить тебе это иначе. Боюсь, чтобы осознать все это, тебе придется пройти по пути познания всего нашего мира самой. Просто знай, что не все в этом мире поддается исправлению и что мир людей и хранителей есть суть одно и тоже.

-Бабуль, — сосредоточенно слушая ее объяснение, я в итоге поняла только одно — что я не поняла ничего. — Ты меня совсем запутала, если честно.

Она тихо рассмеялась.

-На то и расчет. Зато заинтересовала, — подмигнула она мне. — Может это заставит тебя вернуться. Уверена, Влад расскажет тебе об этом намного лучше и красочнее меня.

При звуке его имени я тут же вспомнила свой сон и отвернулась к окну.

-Зачем он так со мной?! — вырвалось у меня. — Даже сейчас мог бы сразу сказать, что это не сон. Нет, вновь игра. Вновь обман.

-Родная, ты не оставляешь ему никаких шансов, так тоже нельзя. У каждого человека, когда он совершает промах, должна быть возможность поправить все или что-то что поможет ему перешагнуть и пойти дальше. Ты же одновременно не отпускаешь его и отталкиваешь.

-Я его не держу, — сердито выдала я, на что бабушка отрицательно покачала головой.

-Ты сама связала себя с ним, так пройди же этот путь до конца. Я не говорю, что это будет легко, особенно учитывая ваши характеры, но вам двоим выпал отличный шанс прожить всю жизнь бок о бок с кем-то, кто будет лишен шлейфа болезненных разочарований прошлого и ошибок, навязанных другими. Не упускай его.

-Я не связывала, — привычно буркнула я. — Это был его выбор. Случайность.

Бабуля закатила глаза.

-Какая ж ты упрямая. Ну, да. Он провел весь ритуал связи, причем, судя по всему, не до конца отдавая себе отчет в том, что он получит в конечном итоге. Но, Омичка, ритуал связи на то и существует, чтоб в нем участвовали двое. Или ты и, правда, думаешь, что он прошел бы настолько успешно, не желай ты этого сама?!

-Что? — потрясенно спросила я. — Я? Я?! Я этого не хотела! Я вообще не нужна эта... связь. Мне и так было неплохо.

Бабуля нахмурилась.

-Подожди, — медленно произнесла она. — Ты хочешь сказать, что убеждена в том, что связь установилась только потому, что этого хотел Влад, и потому что ты переспала с ним?

-Бабуль, — приложив руки к щекам, я ощутила, как те горят от смущения. — А можно без подробностей?! Но в общем да.

-Боже мой, ребенок, — рассмеялась она. — Большей глупости от тебя, пожалуй, и ожидать было нельзя.

-Опять ребенок, — буркнула я.

-Родная, — в неверном свете уличного фонаря ее глаза поблескивали, как два оникса и она практически по слогам произнесла, — связь никогда не установится, если ОБА участника ритуала не желают этого. Выражаясь простым человеческим языком — хоть упейся кровью по самое не могу, но без взаимной любви отдать часть своей души взамен на ту же часть партнера, не удастся никогда. Обмен попросту не состоится и все.

Видимо вот так и чувствуют себя рыбы, вытащенные из воды. Судорожно вздохнув, я поняла, что сейчас начну задыхаться. Воздух входил и выходил в легкие, но вот жаждущий кислорода мозг чувствовал себя безнадежно обманутым. Вся моя вера в случайность, в мгновение ока разлетелась в прах и осыпавшись к моим ногам мелкими частицами, подобно пеплу от сгоревшей книги с историей моей жизни, и лишила возможности адекватно ответить на вопрос, ответ на который я как мне казалось нашла совсем недавно: "И что дальше?"

-Омичка, ты что так до сих пор и не поняла что любишь его? — мягко произнесла бабушка и я почувствовала, что снова плачу.

-Я... я не знаю. Я несколько раз пыталась произнести эти слова вслух, но меня все время что-то сдерживало. Я решила, что раз не могу, значит — сомневаюсь, а значит — это неправда. Точнее это не истинно, а потому и неважно.

-Согласна, ужасно сложно сказать вслух три простые в сущности слова, тем паче глядя в глаза тому, кто так жаждет их услышать, но неужели само твое сердце не шепнуло тебе об этом много дней назад? — прикоснулась она к моей щеке, стирая слезинку.

Я прикрыла глаза, пытаясь припомнить, что я чувствовала каждый раз, когда я видела его. Припомнить каждое его прикосновение, его взгляд, его улыбку, его запах. Сердце тут же начало отбивать учащенный ритм, и я поняла...

-Какая я глупая, — всхлипнула я.

-Родная, то как ты чувствовала себя, как вела себя рядом с ним, все это говорило о том, что ты влюблена в него и я, честно говоря, думала, что ты просто искала подходящего случая, чтобы сказать ему об этом, но никак не то, что ты сама не подозревала об этом чувстве.

-Но почему тогда, когда мы встретились впервые, ты так яростно набросилась на него из-за связи? Если ты знала, все это, почему ты обвинила во всем его, его одного?

-Прости меня, Омичка, но постарайся понять, — слабо улыбнулась она. — Я, как могла, оберегала тебя от всего этого, думая, что обычный мир подарит тебе спокойствие и избавит от необходимости принимать на себя груз чужих ошибок. Я не хотела такой судьбы для тебя, потому в первый момент, когда я осознала, что ты не только узнала о существовании хранителей, но и по сути прочно связала себя с одним из них, мягко скажем, расстроило меня. И я невольно выместила все, что чувствовала в тот момент на Владе, увидев в нем первопричину всех своих недочетов и душевной боли. Кроме того первой моей мыслью было то, что он понял кто ты есть на самом деле, потому и захотел связать тебя с собою. Но после я увидела по характеру связи, что он любит, но сомневается в тебе и в силу старой привычки ударила по самому болезненному — его неуверенности. Ты же слишком дорога мне, — мягко провела она ладонью у меня по щеке, — но именно в тот момент я осознала, что потеряла тебя безвозвратно. Не смотря на все свои потери прошлого, я все еще умудряюсь переживать каждую последующую, так же остро и болезненно, как будто это происходит со мною впервые.

-Но ведь я же здесь и никуда не собираюсь, — произнесла я в ответ.

-О, нет, родная. Отпускать любимых тоже надо уметь, потому как мое вмешательство в твою жизнь отныне будет сродни якорю для отплывающего корабля. Я видела в тебе себя в молодости и невольно жила через тебя. Очень самонадеянно с моей стороны, но как бы то ни было, именно ты возродила во мне жажду жизни. С момента смерти Вацлава, лишь с твоим рождением я поняла, что жизнь еще имеет смысл.

-А папа? — удивилась я.

-Ну, Миша..., — бабушка отвела взгляд, — Миша слишком напоминает мне своего отца, чтобы я могла спокойно, без замирания сердца смотреть ему в глаза, не думая о прошлом и двигаться вперед.

-Бабуль, расскажи мне о... моем дедушке, — обхватила я руками колени.

-Они очень похожи с твоим отцом, — глядя перед собой произнесла она. — Оба идеалисты и неисправимые оптимисты. Мы познакомились с Вацлавом случайно, когда я уже была помолвлена, на каком-то очередном светском рауте устраиваемом родителями моего будущего мужа. Вацлав только-только приехал к нам в страну и еще плохо говорил по-русски. Я как дочь поляков, хоть и осевших в России уже пару поколений как, все же неплохо знала польский и вызвалась быть ему переводчиком на первое время, пока он не освоится как следует. Алекс, мой жених, воспринял все это как очень добросердечный жест с моей стороны, но реальность была намного мрачнее и, в тоже время, гораздо более захватывающа и привлекательна, моего показного радушия. Я влюбилась, с первого взгляда, едва он заговорил. Это было как наваждение. Мне было двадцать, как тебе сейчас и я всю жизнь, до того момента считала себя чрезвычайно разумной и можно сказать даже расчетливой юной леди. Мой жених относился к одной из самых древних и родовитых фамилий среди хранителей и его родители, уже тогда были близки к самым верхним постам в иерархии нашего ордена. Он был красив, обаятелен и на тот момент мне даже казалось, что он действительно любит меня. В общем, передо мною открывались блестящие перспективы, даже учитывая тот факт, что по большому счету это был брак по расчету. Не смотря на бедность и некоторые темные пятна в биографии моей фамилии, я была потомственный Эрго, а родителям Алекса уж больно хотелось заполучить к себе в род, хоть одного потомка с подобным набором генов. Их не останавливало даже осознание того факта, что без полноценной связи, ребенок от нашего союза мог и вовсе не унаследовать ни одного из генов родителей и попросту стать обычным человеком.

-Полноценной связи? — уточнила я.

-Прости, родная, но для меня полноценной является лишь та связь, которую способны установить между собой два любящих человека. В мире хранителей, для этого порой используется особый, посвященный в эти вещи член ордена, выполняющий что-то вроде роли священника. Он в нужный момент на изнанке мира практически в буквальном смысле слова связывает судьбы двоих. По-моему мнению, к счастью, это искусство дано далеко не каждому, потому хранители обладающие подобным даром всегда были на особом счету у элиты нашего рода. В жизни это больше походит на чуть более глубокую связь, которая устанавливается между наставником и его учеником, но кого волнует глубина и сила чувств двоих людей, когда на кону стоит чистота и выживание целого рода?!

Я потрясенно молчала.

-Тебя ждало что-то подобное этому ужасу? — я не смогла подобрать другого слова тому чувству, что вызвали во мне слова бабули. Как разительно отличалось это от рассказов самого Влада о связи и того, что было связано с самим процессом.

-Это еще что, — ухмыльнулась она. — Как ты уже поняла, не все в этом мире делается так, как хочется только тебе и, в силу того, что наш род имеет наибольший потенциал внутренней энергии лишь наследуя его от своих родителей, таких же потомственных хранителей как и он сам, при таком взгляде на вещи неизменно должно было появиться мнение, а после и желание ограничить круг избранных. Потому браки среди потомственных хранителей оговаривались, как и у простых людей, относящих себя к аристократии, скажем так сильно заранее. Чистота крови имела огромное значение. Потому был еще один вариант обойтись, собственными силами, не прибегая ни к чьей помощи, и в целях упрощения процесса, договор о заключении брака подписывался родителями детей, потенциальных жениха и невесты, с момента начала их полового созревания, т.е. приблизительно лет с десяти-одиннадцати. И после этого обычной практикой было забрать родителям жениха на воспитание к себе в семью девочку, потенциальную невесту. Взрослея вместе, тем не менее, но все время осознавая, что рядом с тобою находится твоя будущая половинка, в конечном итоге связь в нужный момент времени, хоть зачастую и не с первой попытки, устанавливалась. Цель была достигнута.

-И ты знала такие пары? — не удержалась я от вопроса.

-Сплошь и рядом, — улыбнулась она. — Взять хотя бы родителей моего жениха. Убежденные аристократы, прошедшие через все это и считающие это нормой. Хотя, по молодости лет я не осознавала этого, как ты говоришь, ужаса своего положения и со спокойной душой готовилась пройти свой жизненный путь рядом с Алексом. Гораздо хуже стало, когда я встретила Вацлава. Вот когда понятие любовь обрело для меня практически материальный смысл и цель в жизни. Полетели дни и недели наших тайных встреч и сдерживаемых эмоций. Алекс понял все довольно быстро и к моему немалому удивлению поддержал меня. Он случайно нашел мое письмо к Вацлаву и, не смотря на то, что написано оно было на полабском, понял о чем в нем шла речь и предпочел сразу расставить все точки над "i". Он благородно отпустил меня, но предложил еще немного потянуть время и, как он выразился, сделать хорошую мину, при плохой игре. Пару лет спустя, я поняла, его мотивы, но была не в обиде на него и по-прежнему с благодарностью вспоминаю о нем. Его причины, подыграть мне были еще более безнадежны, даже в сравнении с моими. Если моим избранником был хоть и не слишком родовитый поляк, но все же хранитель, то его выбор пал и вовсе на простого человека, не имеющего к нашему миру никакого отношения. Обращенная, замужем за потомственным хранителем. Как его родителей не хватил удар при этом известии, я до сих пор теряюсь в догадках. Вместо Эрго получить в свой род полукровку, — на губах бабули сияла улыбка.

-Неужели чистота крови настолько важна? Кому какое дело, кто были твои предки? Разве ж не важен сам человек и его потенциал?

-Ты рассуждаешь с позиции современности, — заметила она. — Но и сейчас в нашем мире царит преклонение перед чистотой крови. Можешь спросить у Влада, есть ли в правлении, особенно на верхних его ярусах, хоть один обращенный. Уверена, он не сможет назвать тебе ни одной фамилии.

-И что потом? Ну, когда все вышло наружу?

-Ну, скажем так, практически я стала персоной нон-грата, на пару с Вацлавом. Меня мягко, но настойчиво подвинули в совете, переведя на более низкую должность. Вацлав довольно часто бывал в разъездах, думаю по той же причине и видела я его редко. Хуже было, пожалуй, только Алексу. Его родители, кажется, так до конца и не приняли его выбор. Однажды они даже осмелились предложить мне разорвать связь или на худой конец выносить ребенка Алекса и передать на воспитание в их семью, — я шокировано уставилась на лицо бабули. — Конечно, в том случае, если бы он родился Эрго. Думаю, обычного, они отдали бы в приют. На беду Алекса его избранница никак не могла забеременеть и скорее всего, виновато в этом было ее обращение. Не знаю отчего, но у непотомственных хранителей редко рождались дети. Шанс рождения потомственного хранителя от связи простого человека и хранителя гораздо выше. Нонсенс, но так оно и есть.

Я нахмурилась и отчего-то подумала о Машке.

-Предложение я, конечно, отвергла, за что Алекс был мне чрезвычайно благодарен. Я видела, насколько он был влюблен и как бы то ни было, но пойди он на поводу у родителей, это разрушило бы его жизнь и надежду на счастье с любимым человеком. Тем же просто хотелось иметь Эрго в роду, благополучие родного сына их волновало слабо. Впрочем, так же как и мою собственную мать. Она не разговаривала со мной из-за этого до самой смерти. Еще бы, она ж так мечтала породниться с Гардинерами, а тут такой...

-Что? — крикнула я, и едва не свалилась с подоконника. За стенкой всхрапнул дедушка и я чуть тише произнесла, — с кем?

-Ох, прости, забыла предупредить, — лукаво улыбнулась бабуля. — Моего жениха звали Александр Гардинер и, кажется, он является отцом твоего ненаглядного Влада. К слову сказать, они и внешне очень похожи.

-Скажи мне, что ты шутишь, пожалуйста? — выдавила я. Я никак не могла соединить воедино все те жестокости, на которые порой способный родные люди, ради достижения собственных целей, практически в красках описанные только что моей бабушкой и родителей моего демона.

-Омичка, если не все, то определенно очень многое в этом мире делается к лучшему, — погладила она меня по волосам. Я все еще шокировано мысленно пыталась уложить в единую мозаику эти два кусочка прошлого, как оказалось единого для моей семьи и семьи Влада. Выходило откровенно паршиво.

-Подожди, — вдруг вспомнила я, — а как же дядя Мика, то есть Милослав? — смущенно закончила я. — У него какая роль была во всем... этом?

-Милослав? — нахмурилась бабушка.

-Дядя Влада, — ответила я. — Он же брат... Алекса... ндра.

-Ах, Мика, — улыбнулась она. — А он родился через год после всех этих событий, одновременно с моим Мишей. Таким образом, родители Алекса решили проблему с неугодным сыном и наследником заодно, видимо решив, что внуков им все равно не дождаться.

Я распахнула рот в неверии. Неожиданно моя собственная семья показалась мне островком спокойствия и доброжелательности против всего того, через что пришлось пройти моей бабке.

-Бабуль, но ты же не сразу ушла? — решилась задать я вопрос после непродолжительного молчания повисшего между нами. — Что случилось?

-Как ты понимаешь Гардинеры-старшие меня с того периода недолюбливали, а с учетом их статуса порой для меня это превращалось в настоящую проблему. Я так до конца и не знаю степени их участия в том, что из одной из своих поездок Вацлав так и не вернулся, — на последних словах голос ее дрогнул. — Но то, что они к этому причастны так или иначе, я абсолютно уверена. Благодаря связи я поняла мгновенно, что произошло непоправимое, сердце из груди, наверное, вырвать будет более гуманно и безболезненно, чем пережить подобное во второй раз. Детали произошедшего дошли до меня много позже, и тогда я поняла, что просто не могу больше находиться там. Я не хотела, чтобы Мишу в будущем постигло подобное моему разочарование в жизни, потому я просто решила уйти и жить обычной жизнью. Сначала я пыталась уладить все тихо и мирно, без скандала, но меня не желали слушать. При всем моем гоноре я все еще была необходима совету. Радик, бывший в ту пору моим напарником, и который, как мне казалось, терпеть меня не мог, учитывая наши постоянные с ним перебранки, внезапно признался мне в любви.

При этих словах бабуля мечтательно улыбнулась, а я уже более отстранено нежели ранее, потому как вываленная на меня информация, кажется, окончательно притупила мои чувства, поинтересовалась:

-Радик?

-Гершон, — пояснила она. В этот раз я челюсть с пола решила даже не подбирать. Пустое.

"То-то он так широко улыбался, когда речь зашла о бабуле", — подумала я.

-Он что-то говорил обо мне? — блеснула она глазами.

-Вскользь, — замялась я. По чести, я смутно помнила день моего первого и последнего визита в резиденцию ордена Хранителей, потому как мне из без того хватало поводов для волнения. Одна Квета чего стоила! Квета...

"Черт тебя подери, Гардинер! За что?...", — вновь заныло сердце.

-Омичка, родная, я знаю, как это сложно вернуться уйдя, и честно говоря у меня на этот шаг может не хватить силы воли, но ты лучше и сильнее меня. Ты сильнее его и не только как хранитель. Ты еще веришь в людей и умеешь прощать. Это качество очень важно для нашего рода и не все могут похвастаться тем, что способны забыть прошлое и двигаться дальше, не волоча за собой груз прежних ошибок. Ты просто верь в лучшее и оно непременно случится. Избитая истина о том, что человечество страдает от того, что не стремиться сделать себя счастливыми, а лишь преуменьшает количество своих несчастий, к сожалению верна.

-Слушая тебя, можно сказать, что пожелай я мира во всем мире, и это случится, — фыркнула я.

-И что ты будешь делать в таком случае? Война лишь частный случай мира, его оборотная сторона. Как смерть обратная сторона жизни. Они всегда были в паре и этого уже не изменить, ни одной религии мира. Это и есть то самое равновесие нашего мира. Наша задача его удерживать, не давая преимущества ни одной из сторон. Влад рассказывал тебе легенду возникновения нашего рода?

-Да, — нахмурилась я, — что-то про вражду двух племен, знахаря и смерть вождя более воинственного племени.

-Ну хоть что-то он тебе рассказал! — всплеснула она руками и улыбнулась. — А сказал ли он тебе кто был тот вождь и знахарь.

-Нет, — удивилась я. — Это же легенда, то есть просто сказка с предположительным глубоким смыслом. Детей пугать перед сном.

-Ох, Омичка. Для столь наивной души, ты бываешь порой через чур саркастичной, — легонько стукнула она меня по лбу. — История не сохранила нам имен наших предков и как полагается при передаче устного рассказа о былом из уст в уста, в общем в отсутствие письменности, да, она немного приукрашена, — улыбнулась она мне, — но достоверно известно одно, что тот знахарь является прямым предком всех Эрго, а вождь — прародитель рода вампиров.

-Вампиров? — подпрыгнула я. — А я думала они появились относительно недавно.

-О, нет. Это тоже давняя история. Знахарь желая показать нерадивому, по его мнению, вождю, весь Мир, включая его изнанку, обратил последнего. Он отдал часть своей крови тому, взамен как он считал, не в праве брать с бедняги что-либо еще. Знахарь был слишком увлечен светлой стороной мира, не считая темноту тем, что достойно его внимания. Он верил, что сумеет сделать весь мир таким, как он видел его, не желая считаться с равновесием и тем, что свет это всего лишь оборотная сторона полуночи. Так он сам того не ведая создал первого вампира. Вождь, вкусивший его крови, понял в чем сила Знахаря и немедленно постарался овладеть всей ею, банально убив последнего. Равновесие было нарушено, обмен не состоялся. Едва ли не слишком поздно знахарь осознал свою ошибку, но лишить жизни человеческое существо так и не смог. Тогда он просто стер тому память и оставил его в одиночестве, в надежде, что мир сам поглотит свое неразумное дитя, восстановив тем самым утраченное равновесие и вернув свет его Миру.

Я слушала затаив дыхание. Если из уст Влада тогда несколько месяцев назад все это звучало красиво, но как-то далеко от реальности, то сейчас, в свете последних событий я начинала понимать что именно хотела сказать мне бабуля, напомнив мне об этой легенде.

-И что было потом?

-А потом, очнувшийся вождь, хоть и не помнящий ничего из своей прошлой жизни, понял, что его мучит желание, сродни ужасному голоду. Он мог чувствовать этот мир, практически так же как и Знахарь. Видеть его изнанку. Мог ощущать энергию текущую в любом живом существе. Вся энергия Мира была перед ним, как на ладони. И он мог изменять сам Мир. Неумело, действуя лишь из собственных желаний и приоритетов, но мог. Мир, на который так надеялся Знахарь, пожелал оставить его, даровав тому такое же сильное тело, как и его роду, лишив вождя только одного — наследников.

-Вот почему все вампиры обращенные? — уточнила я.

-В общем да. И поэтому же у обращенных редко бывают дети. Это та самая кара, за нарушение равновесия Мира. А потомки того Знахаря с тех пор как бы в наказание за это же вынуждены поддерживать его. Но это по-прежнему всего лишь легенда, — лукаво ухмыльнулась мне напоследок бабуля.

-Бабуль, но это же замкнутый круг. Если вампиры противоположность хранителей, их темная сторона этого Мира, как ты говоришь, то победить их не удастся никогда.

-А никто и не говорит о победе, речь только о равновесии, — снова ухмыльнулась она. — И любая победа, это подчинение или уничтожение одной из сторон. Насилием всегда отвечали на насилие. Нет, тут поможет только обращение тьмы к свету, или напротив света во тьму, только так можно сместить чашу весов в свою сторону.

-О, опять джедайские формулировки, — закатила я глаза и улыбнулась.

-Что ж поделаешь, если хорошие идеи пользуются популярностью. Итак, на этой жизнерадостной ноте, позволь уложить тебя в кровать, — стащила она с меня одеяло, в которое я укуталась непроизвольно по самые ушки, пока слушала жизненную исповедь своей бабули. Я вздрогнула и нехотя сползла с подоконника.

-Я не хочу спать, — произнесла я и тут же зевнула так, что чуть челюсть себе не вывихнула.

-Оно и видно, — уже укрывал меня тем же одеялом бабушка. — И послезавтра ты уезжаешь обратно.

-Но Ба, я еще ничего не решила, — заныла я.

-Зато я решила. Нечего бегать и прятаться от проблем, — я, было, открыла рот, но она прервала меня на полуслове. — И если сумеешь прожить месяц в гордом одиночестве, я лично обязуюсь провести обряд разрыва.

Потрясенно захлопнув все еще открытый рот, я только и смогла выдавить:

-Ловлю на слове.

-Самонадеянная, — ухмыльнулась она напоследок и, поцеловав меня в лоб, ушла к себе.

В последний момент, перед тем как соскользнуть в сладкие объятия Морфея, не даровавшими в этот раз мне даже завалящего обрывка сна, я подумала:

"Ну, раз теперь у меня есть согласие всех кого мне нужно, значит, дело осталось за "малым" — добиться этого же от самой себя."

* * *

*

-Ты какая-то задумчивая и молчаливая сегодня, — донесся издалека, прорвав стену моих безрадостных мыслей, голос лучшего друга. — Вчера ты была более ...

-Какая? — резко прервала его я, стрельнув глазами в его сторону, сама не до конца отдавая себе отчет почему.

-...целеустремленная, — закончил Гошка. — Что-то случилось?

-И да, и нет, — тяжко вздохнув, отозвалась я.

Он не спускал задумчивого взгляда с моего лица. Я чувствовала, как он пытается прочитать меня, и даже не глядя на него, я знала, что сейчас он привычно хмурит брови и щурит глаза. Я знала, что пока я не продолжу, он не проронит ни звука. Знала, что он никак не выдаст внешне свое нетерпение или попытается подогнать меня жестом. Моя фраза была незакончена и он знает, что рано или поздно я не выдержу и первая нарушу наступившее неловкое молчание. Он знал, о моей осведомленности о том, что именно эта манера разговора раздражает его больше всего, но, тем не менее, он продолжит молчать.

Я знала, своего лучшего друга слишком хорошо и слишком долго, чтобы в данный момент попросту всматриваться в панораму родного города раскинувшегося у нас под ногами подобно лоскутному серо-белому одеялу и хранить молчание.

По-истечение какого-то времени, он, по-прежнему не произнеся ни звука, неожиданно резко развернул меня к себе лицом, порывисто обнял, так что я уткнулась носом ему в грудь, и положил голову на мою макушку. Я сложила руки у него на груди, подложив их себе под щеку и порывисто вздохнув, прошептала:

-Я боюсь, Гош.

-Чего именно? — уточнил он, но хватку слегка ослабил.

-Я боюсь... возвращаться... назад.

-Ты же прекрасно знаешь, что это рано или поздно произойдет, — я подняла голову и, посмотрев ему в лицо, закатила глаза. — Есть ли причины способные изменить или уменьшить это чувство, если это событие произойдет все же скорее "поздно", чем "рано"?

-Знала бы, непременно их нашла, — скривилась я.

-Надеешься на счастливую случайность?

-А с чего ты взял, что она произойдет?

-Ты же прекрасно знаешь, что всегда что-нибудь происходит. Единственный способ заставить счастливую случайность случиться, когда она тебе нужна, это сильно нуждаться в том чтобы она случилась.

-С бабулей пообщался? — отстранившись, я внимательнее начала всматриваться в лицо лучшего друга.

-Нет, ожидая пока ты очнешься — книжек начитался. Это Пратчетт, например, — усмехнулся он, и я снова положила голову ему на грудь. — Анекдот хочешь? Почти в тему.

-Давай, — вздохнула я.

-Женщина едет раздражённая в троллейбусе и думает:

"Пассажиры хамы и грубияны. Муж пьяная скотина. Дети садисты и хулиганы. А я такая бедная и несчастная..." За спиной у нее стоит ангел-хранитель с блокнотиком и всё записывает по пунктикам. Первое: пассажиры — хамы и грубияны. Второе: муж — пьяная скотина... и так далее. Потом прочитал и задумался: "Боже, и зачем это ей всё нужно? Но раз нужно, надо исполнять...

Я невесело хохотнула.

-Хочешь стать моим ангелом-хранителем? — поинтересовалась я.

-Ну, хранителем я уже и так почитай стал, а вот в ангелы меня записывать, наверное, все же рановато, — мягко рассмеялся он и я улыбнулась уже более искренне.

-Гош, если там все так сложно, может, стоит остаться здесь? — высказала я свою потаенную надежду.

-Том, рискую повториться, но почему ты не хочешь решить все раз и навсегда, оставив сомнения позади. Ты до конца жизни после этого будешь сомневаться в правильности принятого тобой решения. Я не хочу показаться эгоистом, но и мне придется в таком случае не сладко. Ты сейчас убеждаешь себя в том, что я именно то, что тебе нужно вместо него. Пройдет пара лет, может десяток, и ты в один прекрасный день осознаешь, что ошиблась. Ошиблась во мне. Что тогда?

-Я знаю, что в тебе я не могу ошибиться, — упрямо сжав зубы, произнесла я. Его слова ранили меня, но я пока не могла определить, чем именно.

-Том, ты не знаешь меня. Точнее ты думаешь, что знаешь того, другого Гошку. Пойми, со временем люди меняются и утверждать со сто процентной уверенностью, что тот, кто сейчас рядом с тобой тот же самый человек, что и был три-пять лет назад, нельзя.

-Зачем ты мне это сейчас говоришь? — дрогнул мой голос.

-Я не хочу, чтобы ты слепо верила в меня, как в свою последнюю надежду. Я хочу, чтобы ты вновь смогла поверить в себя и решить, наконец, чего ты хочешь на самом деле. Оставшись здесь, ты никогда этого не добьешься.

-Ты говорил с бабулей! — уже более уверенно произнесла я.

-Нет, — четко произнес он. — С ней я не говорил, с нашего вчерашнего с тобой разговора. Просто я всю ночь думал, о том, что ты сказала мне вчера и понял...

-Ты хочешь отказаться от своего слова? — шокировано произнесла я. Мне даже показалось, что я услышала неподалеку тихий треск — это мой мир дал трещину.

-Нет, — столь же безапелляционно произнес он. — Мое слово по-прежнему остается в силе и отменить его сможешь только ты! Я лишь хочу сказать, что я не тот, кем был прежде... до обращения.

-Гош, я знаю тебя со школьной скамьи, и за все это время ты ни разу не то что не подвел меня, но даже, уж прости, не удивил, — уже более спокойно произнесла я. Его подтверждение того, что он не отказывается от данных мне обещаний, вновь вселило в меня начавшую уже было превращаться в призрачную материю уверенность в завтрашнем дне. — Ты моя скала, мой фундамент. Ты тот единственный островок спокойствия и надежности, что еще остался в моем мире. Машку, к сожалению, я уже потеряла. Гардинеры окончательно похитили ее у меня, ну да я не жалуюсь, главное чтоб она была счастлива. Но ты... ты — это как лучшая, более разумная часть меня. Мне с тобой сейчас так спокойно, что... что... я даже сейчас припомнить не могу, когда еще я чувствовала себя такой умиротворенной и защищенной в последние три месяца.

-Том, не надо...

-Но почему? Я хочу, чтобы между нами не осталось никаких секретов, — при этих словах Гошка закрыл глаза и, зажмурившись, потер пальцами переносицу. — Я хочу, чтобы ты знал, что я... чувствую к тебе.

-Том, ты опять занимаешься самообманом и самовнушением, — хмуро посмотрел он на меня.

-Если это поможет мне поменять мою жизнь к лучшему... что ж, все средства хороши.

-Ты уверена в истинности оценки своего будущего жизненного пути при том раскладе, что был у тебя вчера?

-Он и сейчас никуда не делся, — огрызнулась я, тем не менее, понимая, что это было сказано скорее по привычке. — Я и вправду верю тебе, в тебя, как больше нравится. И я знаю, что ты меня не предашь, никогда. Тем более так, как он..., — стиснула я напоследок зубы, скрывая приступ очередной душевной боли.

-Черт возьми, Том...

-Хоть в этом не спорь со мной, пожалуйста, — отчего-то жалостливо произнесла я.

-Том, именно об этом я и хотел с тобой сегодня поговорить. Я после вчерашнего нашего разговора не мог сомкнуть глаз, — взял он меня ладонями за предплечья и посмотрел в лицо. — Понимаешь, в том, что произошло, виноват не только он.

-Да кто бы спорил! — фыркнула я. — Для измены всегда нужны двое.

-Я не об этом, — прервал он меня. — Точнее не столько об этом, сколько о причинах, приведших к этому...

-Гош, не держи меня за идиотку. Не хотел бы — не пускал на порог!

-Я вообще склонен сейчас думать, что это был уже не его выбор или решение, — отстранился он от меня, скрестив руки на груди.

-Гош, ты меня начинаешь пугать, — зеркально повторив его жест, посмотрела я на него. — Это из-за обращения ты стал таким рьяным его защитником? Он тебе звонил? Что-то обещал? Шантажировал?

-Нет, с ним я не разговаривал с момента нашего отъезда. Да и что бы понять, что он чувствует сейчас мне его даже видеть не надо. Слишком мало времени прошло с момента обращения. Слишком силен еще голос его крови во мне, — отвел он взгляд. — И желание тебя это только вершина айсберга...

-Да не верю я, не верю, не верю, не верю, — закричала я. — Когда любят ТАК не поступают. Хотел — не хотел. Жалел — не жалел. Но целовать... Мозги она ему видите ли задурила. Ему! Не верю... Хранитель чертов.

Меня трясло. От злости. Холода. Боли. Слова срывались с языка помимо моей воли, изливая на свет божий весь мрачный осадок, что я так старательно скрывала в самых темных и малодоступных уголках сердца.

-Том, ты не знаешь ее, — медленно и тихо произнес Гоша. — Она и в правду зла на него. Очень зла и готова на все, чтобы... вернуть.

-Да мне плевать на нее. Пусть подавится, — зло выплюнула я, вытирая тыльной стороной ладони слезы. — Уверена она уже там, продолжает начатое.

-Нет, ты не права. Хоть немного зная его, думаю, она теперь на пушечный выстрел побоится подойти к его дому, — задумчиво произнес он.

-Гош, да мне все равно, что там было или будет.

-Нет не все равно, иначе ты бы так не злилась.

-О, боже! Как мне это надоело. Все, начиная от Машки и заканчивая этим... этим...

-Хранителем, — слегка улыбнулся он.

-... всезнайкой, — закончила я, — уверены, что знают меня лучше меня самой. Даже ты время от времени позволяешь этот покровительственный тон.

-Потому что я действительно знаю тебя лучше, чем ты думаешь, — я надулась. — И все же, ты должна знать, что это не только, точнее не столько его вина.

-Гош, ты опять пытаешься его обелить? Но зачем? Зачем тебе это надо? Тем более сейчас, именно сейчас, пока мы еще здесь, когда я согласна на все... абсолютно все... чтобы ты мне не предложил, — смутившись, закончила я. — Если ты меня действительно так хорошо знаешь, должен понимать, что просто так я слова на ветер не бросаю.

Бросив короткий взгляд на него, я поняла, что он понял о чем шла речь. Он так же как и я избегал моего взгляда и судя по всему пытался найти нужные слова. Вот только они никак не желали находиться.

-Том, не надо, — наконец выдавил он. — Ты потом будешь сильно жалеть...

-О, боже. Нет! Ему его, так называемая любовь, не мешает делать мне больно...

-Том, ты не знаешь всего, даже если не брать во внимание его поступок и его последствия, твои собственные чувства и эмоции тебе потом этого не простят.

— И что значит "не брать во внимание"?! — возмутилась я. — И о каких именно чувствах ты говоришь?

-О тех, что не дают тебе говорить сейчас менее эмоцианально, — попытался вернуться к спокойному разговору Гошка.

-То есть ты имеешь в виду боль, обиду, злость, задетое самолюбие..., — начала повышать я голос.

-Это все следствия, а я все же хотел поговорить о главном, предостеречь тебя..., — пытаясь перекричать меня, в ответ он тоже начал говорить громче, одновременно удерживая руками за предплечья.

-Гош, если уж говорить о главном, то я прекрасно знаю, что..., — чуть спокойнее попыталась произнести я, в полной мере оценив силу его захвата.

-... и хотел сказать, точнее признаться в том, что..., — Гошка прикрыл глаза, но руки не убрал.

-... люблю его, — выпалила я.

-... спал с Кветой, — одновременно со мной произнес Гошка.

-Да, это только все... чт-что? — вздохнув, как после затяжного погружения под воду, недоверчиво переспросила я. — Что... что ты сказал?

-Я не знаю, как это вышло, — печально произнес он, посмотрев на меня своими глубокими темными глазами, и ослабил хватку. — Слово за слово... Она казалась такой милой, такой... внимательной, нежной, красивой... и такой несчастной. Она... она убедила меня, что я ей нравлюсь. Я хотел ей верить. Ей невозможно не поверить. Это ее дар, ее особенность. Все было как во сне, а утром, утром... — Гошка закрыл руками лицо. — В общем, теперь у меня на руке два шрама.

Я медленно, отступая от него шаг за шагом, уперлась в бетонный парапет и нервно ухватилась руками за его шершавую поверхность. Ветер холодил мои ладони, делая пальцы не гнущимися.

-Скажи мне, что ты все выдумал, — медленно произнесла я и жалостливо добавила, — пожалуйста...

В ответ Гошка лишь обреченно покачал головой.

-Но... но... почему? Зачем? Ты... ты... она... Гош, пожалуйста, это неправда, пожалуйста, — умоляла я. — Ты же ее знаешь всего... Гоша... ты никогда бы так не... пожалуйста...

Видение лучшего друга в объятиях так ненавистного на данный момент мне человека обрушилось на меня с силой, которой подвергается внезапно вставший на переезде автомобиль, встретившийся с огромным товарным поездом.

-Ей нужны были мои воспоминания о тебе, о Владе, о вас и еще... моя кровь смешанная с его, — через силу произнес он. — Думаю, последнее было наиболее важно для нее...

-Нет, я тебе не верю, — мотала я головой из стороны в сторону, — не верю. Не верю...

-Он для нее как болезнь, — тихо произнес он. — Она ненавидит его и одновременно хочет до безумия. Надо было ее слышать, когда она утром выложила все карты на стол. Я... был такой идиот... я поверил ей, а она... я был лишь наживкой. Пешка...

У меня в ушах стоял какой-то не прекращаемый гул. Весь мир как будто заволокло туманом, а в уши напихали целый кулек ваты. Перед глазами вновь и вновь всплывала сцена в кабинете Влада и снисходительно-издевательская, с изрядной долей превосходства, улыбка Кветы. Она единым махом лишила меня доверия, к двоим самым дорогим мне людям. Она играючи отняла у меня мой мир, разбив его вдребезги своей улыбкой. С пугающей ясностью я осознала то, что во мне осталось лишь одно чувство — ненависть. Но лишь прикоснувшись к нему краем своей истерзанной души, я осознала насколько пугающе сильно оно, сколь смертельно оно по своей природе, сколь холодно и безжизненно, что я неимоверным усилием со стороны моего измученного сердца, предпочла заменить ненависть на безразличие. Серый, однообразный мир вокруг меня лучше, обжигающего пламени чистой злобы, решила я и ни слова не говоря, ушла собирать вещи в обратную дорогу. Гошка даже не попытался меня остановить.

"Осталась одна Тома...", — вертелась в голове дурацкая фраза, совершенно определенно навеянная дневником девчушки, так и не пережившей ужасов блокады.

"И черт возьми, как же болит сердце..."

Глава 24. "Биение сердца"

Не удержать, не погасить, не разрушить,

Кажется, я нашла все, что мне нужно.

Fleur "Сияние"

Всю ночь в поезде я провела, не сомкнув глаз и большую часть пути прижавшись лбом к оконному стеклу. Каждый раз, когда Гошка пытался заговорить со мной, я выходила в коридор, и после пятой или шестой попытки он сдался и, демонстративно отвернувшись к стенке, уснул. Кажется.

Каждый удар колес, приближающий меня к городу моего демона как бы говорил о безнадежности моего решения жить самостоятельной жизнью. Если мне уже сейчас, в поезде, так плохо от одной мысли, что вскоре мне придется рано или поздно увидеть его, что же будет со мной, когда это случится на самом деле?!

Ничего удивительного, что на вокзал я прибыла в состоянии близком к сомнамбулическому. Я умудрилась напугать своим взглядом пару таксистов привычно встречающих утренние поезда на платформе и, которых к вящему моему неудовольствию всегда приходилось огибать по довольно замысловатой траектории. Хорошо хоть в вагоны еще не лезли.

Дорога до общаги была не в пример многословнее. Единственный звук вытянутый моим другом из меня был ответ "нет" на вопрос о наличии у меня жетона на проход в метро, после чего он молчаливо засунул медный кругляшок мне в ладонь и чуть не силой протолкнул сквозь турникет.

Так дальше продолжаться не могло. Это было невыносимо. Мне казалось, что весь мир единым махом решил отвернуться от меня. У меня болело все, а в середине груди и вовсе образовалась огромная черная дыра. Я почти физически ощущала, как растет она внутри меня, любовно поглощая все мое существо, по мере приближения к городу. Сейчас же, когда я была по сути в зоне пешей досягаемости ядра моей галактики, дыра стала пульсировать, как нейтронная звезда. Без тепла, без света, одно мертвое излучение. И оно убивало меня.

Приехав в общежитие я, естественно, никого там не застала. Машка, судя по всему, проводила у Алека сейчас гораздо больше времени, чем у нас в комнате. Гошка еще раз печально глянул на меня напоследок и, поставив сумку, ушел. Я даже не пыталась его остановить. Разумом я понимала, что я не имела никакого права сердиться на него. Особенно после того, что он уже совершил и, что еще более важно, на что был готов ради меня. Но вот сердце... Оно чувствовало себя преданным. И я не могла убедить его силой слова и логики. Оно просто болело. И эта новая боль всего лишь растворилась в черной бездне, что уже поселилась во мне ранее.

Я же физически замерзала. Без него. Горячий чай и попытка принять решение, что же мне теперь делать дальше не помогли унять мою дрожь. Я приняла душ, но он мало помог согреть мою душу, выморозившую все внутри меня, лишь потому, что его не было рядом. Я не знала, чем мне занять себя, чтобы перестать думать о своей боли. Потому я оделась, накинула шубку и отправилась к нему.

Уже на пороге я столкнулась с Гошкой. Видимо он пришел сделать очередную попытку поговорить со мной, но оценив мои облик, ни слова не говоря, отошел в сторону.

Я направилась домой к Нему, почти на сто процентов уверенная, что Он там. Меня вела моя черная дыра, потому как с каждым шагом боль от ее наличия только усиливалась.

По дороге меня нагнал звонок мобильного телефона. Аня.

-Привет, — вяло отозвалась я.

-Том, если ты идешь к нему чтобы в очередной раз причинить боль, не делай этого, пожалуйста, — сходу начала она. — Ты мне нравишься. Ты для меня почти как сестра, но он мой брат. И его я люблю больше. Не надо! Не мучай его. Ему и так плохо.

-Гоша предатель, — констатировала я.

-Он беспокоится. За тебя!

-Я перезвоню, — бросила я и тут же выключила телефон.

Перед его дверью я замерла, внезапно осознав, что я не знаю, что ему сказать. Мне просто нужно было увидеть его. Вдохнуть его аромат. Убедиться что с ним все в порядке. Слов не было. Я потянулась к звонку, хотя чуть не до крови всю дорогу сюда сжимала в руке ключи с забавным брелком в виде спящего льва. Рука замерла на полпути, потому как дверь распахнулась и я утонула в его глазах.

Он глянул на меня своими черными омутами и молчаливо посторонившись, впустил в квартиру. Я автоматически сняла сапожки и прошла в гостиную, замерев как памятник самой себе на ее середине. Сердце гулко охнуло в груди, и я в очередной раз сжала руки в кулак в кармане шубки, в которую по-прежнему куталась от зимнего ветра, бушевавшего у меня внутри, тем не менее, прекрасно понимая, что она не в состоянии согреть меня. Подняв взгляд, я посмотрела на него, избегая смотреть в глаза. Они резали как нож своей пустотой и потусторонней глубиной. И я внезапно отдала себе отчет в том, что именно в тот момент он впервые выглядел на свой возраст.

Он стоял напротив в своей излюбленной позе — засунув руки в карманы брюк, но помимо глаз еще кое-что изменилось в его облике. Что-то неуловимо незнакомое появилось в нем. Он, воплощение самой элегантности и стиля, и тут у него появилась эта немаркая, но все же небрежность, с долей рассеянности и неряшливости. Отросшие до плеч волосы, слегка вьющиеся на концах, только усиливали этот эффект. И я впервые видела его небритым. Легкая щетина шла ему невероятно, но на моей памяти это было впервые, когда его лицо не сияло первозданной чистотой и шелковистостью.

-Привет, — каркнула я. Молчание было невыносимо. Он никак не отреагировал, только глаза стали еще глубже и темнее. — Я хотела поговорить.

-О чем? — наконец печально спросил он.

-Не знаю, — честно ответила я. — Мне плохо.

-Это нормально, — ответил он. — Это моя боль. Ты чувствуешь ее. Прости, я не знаю, как изменить это.

Он закрыл глаза. Сердце болело так, что в пору вызывать бригаду реанимации. Каждый вздох давался с неимоверным трудом.

-Зачем..., — я прервала себя на полуслове. Это не то. Слова сейчас только ранят. Мы уже достаточно влили этого яда в собственные души. Важно другое — настоящее, то самое что необходимо сейчас как воздух, что не облечь в красивую форму звуков.

— Ты еще любишь меня?

Он открыл глаза и в них промелькнул луч тепла, как воспоминание о былом солнце, сиявшем в них совсем недавно.

-Докажи! — с силой сказала я и резко расстегнув шубку, опустила руки. Она соскользнула на пол, а следом за ней я сбросила и платье. То самое, что я купила на свой день рождения и которое одела сейчас, совершенно не думая о том, что я делаю и зачем. Если уж начинать сначала, то начинать с рая. А какой же рай без Евы?

-О, боже, — очнувшись, выдохнул он и, сделав два неверных шага, упал передо мной на колени. Его руки скользнули по коже моих бедер, а губы прижались к животу. Меня пробила дрожь, а низ живота немедленно заполнила приятная тяжесть. Сердце подскочило вверх, ломая ледяную броню и замерев в районе горла, перекрыло доступ кислорода к легким. Горло судорожно сжалось, но слезы итак уже водопадом струились у меня по щекам, капая ему на плечи и волосы. Я непроизвольно зарылась в них ладонями.

-Я не могу без тебя. Ты моя жизнь. Я умираю без тебя. Прости меня, — его дыхание опалило кожу моего живота и груди, в то время как я сквозь пелену слез пыталась рассмотреть черты его лица. Слов не было, за них все сказали чувства.

Горячими губами, пройдясь от низа моего живота до шеи, он, более не говоря ни слова, подхватил меня на руки, отнес в спальню и уложил на кровать. Она, как лучший друг немедленно напомнила мне, что я теряла, отказываясь от НЕГО. Прохлада простыней, аромат его кожи, его обжигающее дыхание и сила с которой он сжимал мои руки над головой — это все сводило с ума и плавило мое сердце. Холод уходил, уступая место огню.

Он был резок, даже груб, но я не возражала. Я чувствовала каждой клеточкой, что это сейчас самое главное — дать ему возможность утолить свою жажду. Его поцелуи стали неотличимы от укусов, запястья, что он так и не выпустил из своей хватки, ныли и скорее всего завтра будут отливать синевой, но я была счастлива. Счастлива? Да! Именно сейчас, когда он пил мою душу своими поцелуями, когда отчаянно ощупывал каждый уголок моего тела своими руками, как бы проверяя, вся ли я здесь и все ли это способно отозваться на его прикосновения и ласку. И я отзывалась. Всем телом и душой.

Но это было ничто, по сравнению с тем моментом, когда он вошел в меня. Резко, почти болезненно, но так... правильно. Я видела, что сейчас он не в состоянии контролировать себя и позволила ему самому выбирать ритм. Он не переставая целовал мои губы, щеки, глаза, шею, плечи, волосы. Это было как пытка, сладкая и невообразимо прекрасная. Тело болело, но душа пела от счастья, когда он, наконец, выпустил меня из своих объятий и как будто в оправдание своей почти яростной атаки начал покрывать все мое тело своими легкими, почти невесомыми поцелуями.

И я поняла самую главную истину, которая так и просилась на свет божий и не давала дышать в дни нашей разлуки. Обман, боль, недоверие, страх — все сейчас было смыто одним всеобъемлющим чувством, способным стереть мою память и найти в себе силы принять его таким, каков он на самом деле — самоуверенный, но бесконечно одинокий демон. Слова жгли сердце. Они выросли там из крохотного зернышка, впитавшего подобно ростку дерева его ласку и тепло, и сейчас грозили порвать хрупкую оболочку моего моторчика, оставив после себя лишь бренные останки, не произнеси я сейчас самую главную истину, о которой буквально кричала моя душа, но я так долго не хотела слышать ее. Это была не только его боль. Она была у нас одна на двоих, такая общая и такая разная, у каждого своя. Но все покровы были сдернуты мгновения назад его страстью, его огнем, его желанием. Он выжег собою мою боль, позволив взглянуть в лицо правде, которую я так яростно отвергала все это время.

-Я люблю тебя, — прошептала я и он замер.

-Что...? — голос подвел его.

"Что ты сказала?"

"Я люблю тебя, Владислав Гардинер!" — смущенно улыбнулась я, глядя прямо ему в глаза.

Он в шоке уставился на меня.

"О, боже! Чем я заслужил такое счастье?!"

Он вновь резко схватил меня как невесомую плюшевую игрушку и сев на кровати со всей силы стиснул меня у своей груди. Прижавшись губами к моей макушке, он мягко укачивал меня, как маленького ребенка. Я же слушала, как стучит его сердце. Нет, кажется это мое. В прочем, какая теперь разница. У нас с этого момента оно одно на двоих!

"Это точно не сон", — подумала я.

"Не уверен", — склонился он ко мне, одновременно приподнимая мою голову. — Что бы ты точно не стала делать во сне?

Я задумалась, но вместо меня ответил мой желудок.

-Видимо есть, — смущенно улыбнулась я.

-Тогда это точно не сон, — его улыбка стала более искренней. — За этим занятием там я тебя не подловил еще ни разу, хотя в реальности ты всегда уплетаешь за обе щеки.

-Там? — уточнила я.

-Я не мог тебя отпустить так просто, — глаза вновь наполнились грустью. — Не хотел и не мог. И потом это было единственное место, где я был способен узнать, что у тебя все хорошо.

-Подглядывал? — лукаво улыбнулась я.

-Сердишься? — слегка напрягся он.

Я прислушалась к своему внутреннему "я" и совершенно искренне ответила:

-Нет.

Говорить вот так, глядя на него снизу вверх, было ужасно неудобно, потому я смесилась и, приподнявшись, уселась между его ног, лицом к нему. Он поднял руку и мягким жестом пригладил прядь моих волос, отведя их от лица.

-Никуда тебя больше не отпущу, — переплел они свои пальцы с моими, как будто опасаясь, что я сбегу от него прямо сейчас.

-Я здесь, — прошептала я и смущенно добавила, — и, наверное... прости меня...

-За что? — искренне удивился он.

-За связь, — коротко ответила я и он нахмурился. — Мне бабушка все рассказала.

Морщинка между бровей стала глубже.

-Ты не знал? — теперь настала моя очередь удивляться.

-Не знал о чем? — уточнил он.

-Связь не устанавливается, если оба участника... ритуала не любят друг друга, — под конец я отвела глаза и опустила голову, не в силах больше выдерживать его взгляд. — Часть основной жизненной энергии навсегда отдается тому, кого любишь, но взамен ты получаешь часть любимого. Мне поэтому было так плохо без тебя, ведь я отдала тебе часть себя тогда, а после отказалась от нее. Как сердце вырвали из груди. Я думала, это потому, что мне обидно или потому, что ревновала..., но это лишь потому, что уйдя, я потеряла частицу себя, а твой дар мне, спрятала под семью печатями, не веря, что бывает так больно лишь от простого "прощай". Я думала, что разорвав связь, я вздохну свободно, что смогу начать все заново, думала, что лишилась чего-то, обретя ее, как мне казалось против своей воли. Но на самом деле я чуть был не лишилась самого важного — тебя. Ты часть меня, так же как я часть тебя, потому как иначе связь не...

Но договорить он мне не дал. Обхватив мое лицо ладонями, он впился мне в губы поцелуем и отпустил лишь тогда, когда у меня от недостатка кислорода уже кружилась голова. А может она кружилась от его поцелуев. Так что ничего удивительного, что мгновение спустя я вновь лежала навзничь, а он, нависая надо мной, прокладывал дорожку из поцелуев от моих ключиц куда-то вниз.

Я чувствовала его каждой клеточкой тела, каждым вздохом души. От него шла волна счастья и любви такой мощи, что мне казалось, будто следующий удар моего сердца будет последним. А еще нежность и желание. И последнему чувству, я решила отдаться целиком, без остатка, потому как оно вмиг овладело и мною.

* * *

За окном на город темным покрывалом опустились сумерки и я, кажется, не заметила, как задремала, потому как из теплого покрывала сна под мерный стук любимого сердца, меня вырвал мерзкий звук — звонок мобильного телефона.

"Теперь я точно ненавижу эту вещь...", — была моя первая мысль, прежде чем Влад, мягко не переложив меня на подушку рядом с собой, не поднялся и не пошел искать это противное средство связи.

"Прости, но это Аня. Если я не отвечу, она так и будет названивать, и боюсь потом не только по телефону."

-Да, Аня, — ответил он на вызов. — Ты что-то хотела? — он обернулся и, улыбаясь, шагнул обратно ко мне. — Что за вопросы? Нет, сегодня я никуда не пойду. Десять минут на что? — он присел на кровать рядом со мной и, взяв в свою свободную руку, мою ладонь начал мягко перебирать ее пальцами. — Ты знаешь, что ты извращенка, каких свет не видывал?! — неожиданно рассмеялся он. — Нет, Алек не позволял себе подобного. Знаю я твое "случайно". Знаю я твое "одним глазиком". Откупиться хочешь? Поросенок ты. Хорошо, так и быть. Через полчаса. Не твое дело. Да, с грибами и шпинатом. А эту гадость оставь себе. Нет, дома съешь. Я сказал дома! — выпустив мою руку из своего захвата, он потянул на себя одеяло, прикрывавшее мою грудь и живот, после чего потерся о кожу последнего носом. Я задрожала. — Черт, Аня, — выдохнул он мне уже в грудь, и я выгнулась навстречу ему, зарывшись руками в волосы, — скажи еще, что и родители уже тоже в курсе, — он замер, приподнявшись и, улыбаясь, глянул на меня. — Надеюсь, ты шутишь. А у меня есть шанс избежать этого?! Почти убедила. Черт с вами, все равно не отстанешь ведь. Полчаса. Пока, Аня.

И он, тут же выключив, отбросил телефон в сторону, и, опершись руками по обе стороны от моей головы, прошептал:

-На чем я остановился?

-Что она хотела? — улыбаясь поинтересовалась я, уже и без того догадываясь, что о спокойном сне в его объятиях можно позабыть.

-Она переживает, что мы с тобой тут скоро скончаемся от физического истощения и голода заодно. Предложила поработать курьером и одновременно пожирателем пиццы. Простое слово "нет", в ее словарный запас, Матушка Природа видимо вложить позабыла. Уж, прости. Но поверь мне, проще пережить их нашествие сегодня вечером, чем если у нее будет ночь на обдумывание зловещих планов, которые она не преминет воплотить в жизнь в особо зверской форме на следующий день.

-Их? — уточнила я.

-Когда она ограничивалась только своей скромной персоной, при малейшем намеке на вечеринку, я уж и не припомню, — закатил он глаза. — Алек с Машей подъедут чуть позже.

-Ой, Машка, — вырвалось непроизвольно у меня, — я так по ней соскучилась.

-Я так и подумал, — потерся он носом о мою шею. — И все же я по тебе соскучился больше. Слов не хватит, чтоб описать насколько, — и он плотнее прижался ко мне.

-Ненасытный, — рассмеялась я, тут же оценив безмолвный крик его тела взывающего к моему. -Кто там что-то говорил про полчаса?!

-Уже видимо меньше, — лизнул он меня в шею.

-Тогда в конце придется немного ускориться, — блаженно выдохнула я, пока он исследовал губами мои ключицы.

"Колючий какой...", — подумала я прежде, чем смогла остановить себя.

"Извини...", — замер он.

"Нет, мне нравится. Правда. Просто ... непривычно...", — отозвалась я.

-Тогда я еще немного побуду колючим, в виду того, что нас ограничили по времени, — мягко рассмеялся он. — Но за весь причиненный урон ты сможешь выставить мне счет позже.

-Урон и вправду велик, — смеялась я, чувствуя вибрацию от его воздействия на мое тело. — Мне видимо предстоит скоропостижная смерть от щекотки. Ай, Ладь хватит, — уже хохотала я, потому как он провел своим подбородком у меня по самому низу живота, но и этого ему показалось мало и мгновение спустя по моим ребрам как по клавишам рояля пронеслись его пальцы. — Ой, черт, Ладя! Прекрати! Я щекотки боюсь!

-Я знаю, любимая, — атака на мое тело была прекращена столь же молниеносно, как и началась. Он замер вглядываясь в мое лицо и я вновь поразилась силе чувства достигшей моего сердца без сомнения идущего из его собственного.

-Что-то не так? — испугалась я, уловив легкую горчинку, как шлейф от накрывшей меня мгновение назад эмоции.

-Просто я все еще сомневаюсь, что все это реальность, — на миг его лоб пересекла морщинка неуверенности и задумчивости. — Пока ты спала, я боялся даже пошевелиться и отвести взгляд. Мне казалось, что стоит мне отвернуться и ты исчезнешь.

У меня вновь кольнуло сердце.

-Прости меня, — прошептала я. — Я...

-Шшш..., — его пальцы накрыли мои губы и я зажмурившись, поцеловала их. — Прощение просить нужно не тебе, а мне. Я был слишком самоуверен и от этого слеп. Любовь и вправду ослепляет. И обжигает. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким потерянным и одиноким, как в момент когда ушла ты.

-Ладь..., — меня уже во всю терзало чувство, которое, как я знала, властвовало у него в груди. Вот только имя ему я пока не могла подобрать.

-Ты слишком великодушна, честна и светла для меня. Я и правда не знаю, чем заслужил это счастье. Счастье быть рядом с тобой.

-Ладь, не надо, — я чувствовала, как его слова поднимают у меня со дна души что-то что вот-вот вырвется наружу посредством слез. — Я ранила тебя и сбежала. Я...

-Не говори ничего, — он вновь накрыл мои губы своими пальцами. Боже, как же я любила его пальцы. Как же я любила этот глубокий взгляд. Как же я любила его. Но так долго не верила в то, что это возможно.

"Я люблю тебя", — произнесла я. — "Но пожалуйста, больше не делай мне так больно. Ты единственный человек на земле, кто способен ранить меня так глубоко в сердце. Второй раз я этого не переживу."

"Прости меня", — его взгляд добрался, кажется, до самых потаенных уголков моей души. — Я никогда больше...

-Шшш... — прервала я его на полуслове, неловко закрывая рот своей ладонью. — Никогда не говори "Никогда" и "Вечность". Думаю даже для хранителей это слишком неподъемные понятия, особенно когда дело касается человеческих чувств. Просто помни о том, что я тебе сказала, хорошо?

В ответ он накрыл своей ладонью мою, все еще покрывающую его губы, и, поцеловав ее, медленно кивнул.

-И могу я у тебя попросить еще кое-что? — спросил тихо, но твердо он, разглядывая мою правую руку, все еще удерживаемую им.

-Что? — как я не старалась, небольшая нотка страха просочилась у меня в интонации.

-Только если сомневаешься сейчас, не говори сразу "нет", просто подумай, хорошо? Можешь сказать мне завтра утром, если хочешь. Просто именно сейчас мне не хочется разрушать этот прекрасный, сказочный сон, где я пока всей душой верю в "вечность" и осознаю силу "никогда".

-Ладь, ты меня опять пугаешь, — дрогнувшим голосом произнесла я.

Вместо ответа он отодвинулся от меня, вставая, и я по-прежнему испуганно, приняв сидячую позу, стала следить за ним глазами. То как он встал на ноги и, обойдя кровать, приподнял раскрытую книгу в знакомом мне ярко-желтом переплете, беззастенчиво опущенную растрепанными страницами вниз, и в его руке оказалось что-то вроде кулона на длинной, поблескивающей в свете неяркого света фонарей с улицы цепочке. Присев рядом со мной, в пол оборота он расстегнул замок цепочки, взял в свою свободную руку мою правую ладонь и вложил кулон мне прямо в ее середину. После чего мягко, но настойчиво сжал мои пальцы и накрыл мою ладонь с его подношением своей второй рукой.

-А это пускай будет у тебя вне зависимости от твоего ответа. Просто потому, что это твое и потому что я так хочу.

После этого он приподнял мою руку и, поцеловав ее, выпустил из своего захвата. Я заглянула ему в глаза и меня снова, как и ранее пробила дрожь, лишь от того, сколько эмоций скрывалось за этим простым взглядом. А потом раскрыла ладонь...

-О, боже, — только и смогла выдохнуть я. И тут же, не выпуская из своей ладони, безусловно частицы его души, отданной мне сейчас, вот так просто, без лишних слов, я порывисто обняла его за шею и поцеловала.

Он, мгновенно ответил мне, одновременно со всей силы прижимая к себе. Никогда в жизни я не чувствовала себя более наполненной любовью, чем в этот момент, когда мы стоя на коленях на его кровати, все еще обнаженные и чувствующие друг друга каждой клеточкой своих тел, просто целовались. Это было как вернуться куда-то где ты никогда не был, но куда, безусловно, вернутся наши души покинув наши бренные тела, но даже там они будут вспоминать этот краткий миг своего земного существования, с оттенком грусти и сожаления, потому как лишь наши бессмертные души знают, что такое прожить целую жизнь в мгновении вечности.

-Это значит "Да"? — неуверенно спросил он, когда наш поцелуй закончился.

-О, боже. Да. Да! ДА!!! — прокричала я напоследок, уже улыбаясь как ненормальная, пока он целовал мое лицо, шею, руки, грудь, живот. — И не надейся, Гардинер, так просто теперь от меня отделаться. И с тебя теперь самая пышная из всех возможных свадеб. Я хочу всем показать, в этом мире и том, что отныне я тебя не отдам никому! Ты мой! — повалила я его обратно на кровать, усаживаясь сверху, и демонстративно одевая кольцо на свой палец. — Мой..., — прошептала я ему уже в губы.

"Мой", — поцеловала я его в солнечное сплетение, а после, захватив уже отвердевший сосок губами, слегка прикусила его и лизнула языком напоследок.

"Ох, я готов отдать тебе все, что бы ты ни попросила", — поглаживал он руками мои ноги, пока я целовала его грудь и шею. — "А себя я отдал уже давным-давно."

"И все же именно сейчас ты именно мой", — пропела мысленно я, и прежде чем он среагировал, приподнялась и приняла его внутрь себя. Он зашипел от удовольствия и с усилием вцепился мне в бедра, удерживая на месте.

"О, чееерт", — выругался он. — "Томка, дай мне минутку. Я готов был кончить уже от одного твоего "да"."

"Соскучился, любимый?", — слегка склонилась я к нему и повела телом.

"О, боже", — он снова сжал мои ноги, призывая не двигаться.

"Не вынуждай меня применять грубую силу", — лизнула я его в шею и, напоследок, слегка вобрав в рот, прикусила мочку его уха. С его стороны раздался очередной стон и тут же едва заметное движение его бедер мне навстречу. — Именно сейчас я просто хочу доставить тебе удовольствие. Не сопротивляйся.

-Томаааа..., — простонал он в ответ, на мое очередное, поначалу мягкое и неторопливое, но с каждым мгновением все более и более яростное, воздействие на его тело. Я наслаждалась каждым мгновением, чувствуя его удовольствие, непрерывным потоком струящееся сквозь меня. И в момент, когда его дыхание стало рваным, вторя моему собственному, когда он, переплетя свои пальцы с моими сжал их в замок, прижимая их к внутренней стороне моих бедер, у самого их основания, когда я уже откинула голову назад и прикрыла глаза, чувствуя, что еще мгновение и понятие всеобъемлющее удовольствие определенно придется делить на двоих, я поняла, что шла именно к этому моменту все эти недели. К этому пониманию его, того кто он есть на самом деле и кто есть я сама. Мне стоило потерять что-то, чтобы понять, что-то чем я не дорожила или сомневалась, что оно и есть то самое важное и необходимо как... кровь, струящаяся в наших венах.

Внезапно я вспомнила, как меня пронзила молния чистой энергии в момент, когда он впервые отведал моей крови. То, как он провел меня на изнанку, и я почувствовала энергию его самого. Как горячо, сладко и спокойно мне было, когда я прикоснулась к "нему". Мое сердце уже тогда знало, что только он может подарить мне все это — умиротворение и цельность нашего мира, только он был тем, что я разыскивала, когда искала себя в этом мире.

И мне отчаянно захотелось вновь прикоснуться к нему, чтобы понять, нет, скорее вспомнить, что именно я чувствовала тогда и почему я была так слепа. Понять, почему мое сердце смогло сделать свой выбор, но не сказать об этом мне самой. И тут мой тугой комочек страсти, удерживающий меня на грани, в миг растянулся в светящуюся серебристую линию, которая пронзила меня вновь от макушки до самых пяток, как будто я была маленькой бусинкой нанизанной на нить прекрасного ковра, с изумительным рисунком, автором и прялкой которого являлась сама вселенная. Я попыталась представить, каково это быть частью такого величественного творения Природы. Где мое место и насколько прекрасна работа нашего великого непознанного разума в целом. И я увидела, себя, в мириадах звезд нашей вселенной, в атоме пылинки на обочине дороги затерянной в самом сердце огромного материка, а еще в самом сердце, в руках, в глазах, в мыслях, в ядре каждой клеточки во всем том, из чего был слеплен этой вселенной мой демон. Я была везде и нигде. Казалось, я одновременно охватила всю вселенную и сжалась до размеров крохотного атома. Но главное, чувствовала, что он рядом и что он по-прежнему сжимает мои руки, не давая мне раствориться и пропасть от осознания величественности и красоты открывшегося мне мира. И я открыла глаза...

-...Солнышко, открой глаза, — моих век коснулись его пальцы, которые легко пробежавшись по моим скулам и губам, зарылись мне в волосы. Я послушно исполнила его просьбу и вмиг утонула в его взгляде. — Что ты только что сделала?

-Что? — нахмурилась я. Повернув голову, я медленно начала осознавать, что я лежу, причем лежу на спине, а он, по-прежнему не выпуская моей правой руки из своей ладони, сидит рядом со мной. Нахмурившись, я попыталась припомнить, когда я успела сменить позу. Безуспешно. Перед глазами было нечто, напоминающее сияние Солнца, в голове туман, а в теле легкая, звенящая, покалывающая нега и ... слабость.

-Что ты сделала? — улыбнулся он, еще раз легко проведя у меня по волосам свободной рукой.

-Видимо занялась с тобой любовью, — улыбнулась я, и он ответил мне еще более широкой улыбкой.

-Ты знаешь, в следующий раз, когда тебе захочется еще раз сделать это, ты меня предупреди, ладно?! Я тогда завещание, какое составлю, на всякий случай. Сердце так у меня, кажется, уже поседело, — сияние его глаз никак не сочетались с явно саркастическим замечанием по поводу моего ответа ему.

-Я что..., — отчаянно подыскивая нужное слово, я попыталась сесть, чтобы скрыть свою нарастающую нервозность и тревогу, — ... довела тебя до сердечного приступа?

-Ох, Солнышко, не то слово!

Попытка принять вертикальное положение ни к чему не привела, и я в бессилии от элементарной попытки сесть в кровати, скрипнула зубами и откинулась обратно на подушки.

"Что это было?" — занервничала я еще больше.

-Лежи, экспериментатор, — по-прежнему жизнерадостно отозвался он. Я поняла, что я никоим образом не разделяю его радости.

-Ладь, что происходит? И, черт возьми, чему ты улыбаешься? — не выдержала я.

-Так, Аня караулит нас под окнами уже какое-то время и скоро приедут Алек с Машей. Потому выбор у нас с тобой не велик — либо ты делаешь, что я говорю, либо можешь дальше валяться в постели. Могу дать снотворное, если хочешь.

-Я тебя сейчас укушу, — вновь попыталась я приподняться на руках, и снова потерпела оглушительное фиаско.

-Твой выбор? — издевался он.

-Первое, — с сомнением протянула я.

-Я так и знал, — его улыбка начала вселять в меня подозрения относительно его душевного равновесия. — Тогда, родная, закрой глаза.

-Зачем? — не утерпела я.

-Так надо, — ухмыльнулся он еще шире.

-А без этого ты не можешь обойтись? — приподняла я бровь.

-Видеть сейчас твою очаровательную моську в таком смешении, после всего, что ты только что учидила?! Нет уж, позволь мне еще немного посмаковать этот момент. Хотя бы до тех пор, пока ты не наберешь сил, чтоб еще раз устроить мне остановку сердца или как минимум, чтобы добраться до моей шеи своими очаровательнейшими ручками, — и он, приподняв мою правую руку, прижался губами к внутренней стороне моей ладони. И уже более серьезно добавил. — Ты доверяешь мне?

Я медленно, но уверенно кивнула ему в ответ.

-Вот и хорошо, — коснулся он моих губ своими. — Закрой глаза, Солнышко, пожалуйста.

В этот раз я подчинилась без лишних слов. В тот же миг он выпустил мою руку из своей ладони, ненадолго отстранившись, но лишь затем чтобы миг спустя мягко провести большим пальцем у меня по нижней губе и мягко, почти неуловимо поцеловать меня в губы. Я непроизвольно раскрыла их, ожидая продолжения ласки, и он подарил мне ее. Но что-то странное было на это раз во вкусе его губ.

"Это вино?" — удивилась я, почувствовав горьковато-сладкий привкус жидкости проникшей мне в рот вместе с его последним поцелуем.

"Тебе не нравится?" — поинтересовался он.

"О, нет, очень вкусно", — наслаждалась я вкусом, наполнившим мой рот и буквально поглотившим все мои вкусовые рецепторы. — "Прямо как... вот черт!", — закричала мысленно я, и распахнула глаза.

Влад, отстранившись, смотрел мне в глаза, прижав ко рту свою левую руку.

"Ты, ты...", — мне отчаянно не хватало слов.

-Попробуй встать, — мягко произнес он, убирая руку за спину.

В ответ я лишь безнадежно покачала головой и последовала его совету. О, чудо! Мое тело в этот раз меня послушалось. Приняв вертикальное положение, я тут же протянула ладонь по направлению к нему и тихо произнесла:

-Покажи.

Влад легко нахмурился, но руку из-за спины вывел. Обхватив ее своими ладонями, я немедленно развернула ее запястьем вверх и, склонившись к ней, прижалась губами к маленькому порезу, на котором все еще были видны кровоподтеки. Его аромат немедленно вскружил мне голову, и я провела по его руке несколько раз языком, отчего у меня внезапно заныл низ живота, как будто предвкушая очередной раунд любовной игры. Прижавшись напоследок к его запястью губами, я подняла взгляд на своего демона.

-Спасибо, — легко улыбнулась я.

-Ох, родной мой ребенок. Кто еще кому должен это говорить — неизвестно, — задорно улыбнулся он. — А ну, марш в душ! Я сейчас принесу тебе полотенце.

-А ты, — жалобно пискнула я, внезапно осознав, что на нем уже красовались его любимые, домашние, спортивные брюки.

-А я могу полюбоваться на это зрелище с суши, — улыбался он. Я состроила обиженную физиономию. — Ладно, мне нужно впустить Аню, иначе она мне мозг вынесет своим нытьем. Иди уже, — легко коснулся он моих губ своими.

Соскальзывая с кровати, я ногой случайно задела какой-то небольшой металлический предмет и тут же провела ладонью по смятой простыне, нащупав рукой ту самую цепочку, с которой Влад снял кольцо. Пропустив ее через свои пальцы, подобно горсти песка, я подняла на него недоуменный взгляд.

-А почему на цепочке? — не удержалась я от вопроса.

-Я, — смутился он, — всегда носил ее на шее, пока... тебя не было.

-Оу..., — отвела я взгляд и, кажется, слегка покраснела. Все это время он носил кольцо у своего сердца, не смотря на то, как я отдала его ему. О, боже! — Прости..., — только и смогла выдохнуть я.

Он присел передо мной на корточки и, положив палец мне на губы, прошептал:

-Все хорошо, любимая. Сейчас я счастлив и если ты сейчас же не послушаешь меня и не пойдешь одеваться, клянусь, Аня на лоскуты порвет уже нас обоих, потому как смотреть на твое очаровательное тело просто так, не касаясь, для меня задача почти непосильная.

В ответ я лукаво закусила губу и, выпрямившись, так что он невольно остался из своего сидячего положения, смотреть на меня снизу вверх, выскользнула из его рук раньше, чем он опомнился. Но взгляд, даже такой мимолетный как сейчас, передал мне всего его мысли лучше всяких слов. Кажется, этой ночью я усну тоже далеко не сразу.

Душ отвлек меня и вселил еще немного душевного равновесия. Я чувствовала себя отдохнувшей, полной сил и готовой на подвиги. Я ощущала себя живой, как никогда. Улыбаясь, с распущенными волосами, с которых все еще стекала вода и замотанная в одно полотенце, я вышла из ванной и направилась в гардеробную на поиски того, что мне можно было бы одеть на себя, когда раздался звонок в дверь. Чувствуя присутствие Влада и Ани, находящихся на кухне (интересное ощущение, надо будет подумать об этом в следующий раз) я так же каким-то неведомым шестым чувством поняла, что за дверью находится кто-то из своих и прежде чем я осознала, что делаю и зачем — распахнула ее.

-А Влад был прав — мокрая ты еще больше похожа на потерявшегося котенка, — осмотрев меня с ног до головы, выдал Алек. Готова поклясться чем угодно, что на моей груди он задержался больше положенного вежливому любопытству времени.

Я зарычала, но ответить мне не дали крепкие объятия моей лучшей подруги.

-Томка, господи, я так волновалась, но я знала — все будет хорошо, а иначе и быть не может, — плакала она уткнувшись мне в шею. — Даже Влад не верил, а я знала — ты обязательно вернешься. Как же я рада, что ты передумала.

-Машут, — у меня уже самой стоял комок в сердце, — прекрати, я сейчас сама уже разрыдаюсь. Все хорошо. Не плачь. Я здесь и никуда больше не уеду.

-Прости, у меня гормоны буквально с ума посходили, — отстранившись, вытерла она тыльной стороной ладони свои глаза. — Плачу едва ли не каждый день.

Я зыркнула на Алека и тот непроизвольно попятился на шаг назад.

-Могу зеркало принести, чтоб показать виновника, — ответил он мне не менее пристальным взглядом, и мне на мгновение стало неловко от осознания правды вложенной в его слова. Я причинила боль не только Владу и Гоше. И глядя в глаза лучшей подруги все еще затуманенные слезами, я поняла эту нехитрую истину. Каждый наш поступок влечет слишком большие последствия и влияет на гораздо большее число людей, чем нам кажется поначалу. Даже Алек, хоть он и явственно старался скрыть этот факт, был рад видеть меня такой — улыбающейся и в наряде, который все говорил без лишних слов — все будет как прежде. Нет, даже лучше, потому что заново.

-Солнышко, ты одеться не хочешь? Пицца стынет, — раздался позади меня веселый голос моего демона и моего плеча коснулись мягкие губы, а талию согрели его теплые ладони. — Уверен, в гляделки с Алеком ты и в более консервативном, чем это одеянии сможешь поиграть.

"Или я могу придумать, во что сыграть уже нам с тобой, если ты не завершишь начатое", — легонько лизнул он меня в шею и я мысленно застонала. Вот черт, кажется степень того насколько сильно соскучилась по нему я сама была изрядно недооценена.

"Уже ушла", — усилием воли я вырвалась из сладкого плена его объятий и скрылась в гардеробной, успев напоследок поймать на себе помимо так и не спустившей с меня глаз Машуты, еще и взгляд усмехающихся ярко-голубых глаз сестры Алека.

-Владь, — поймала я в зеркале его взгляд, едва натянула на себя футболку, — а что ты делал все это время?

-Ну, с учетом того, что само понятие время для меня стало несколько резиновым, могу сказать только одно — ничего.

Я повернулась к нему, одновременно пытаясь собрать волосы в некое подобие хвоста.

-Тогда почему Машка...

-Шшш, — немедленно мои губы были атакованы его пальцами, — дай мне еще одно обещание сейчас, пожалуйста.

"Еще одно? Тебе моего согласия мало?!" — хитро улыбнулась я под его ладонью и наконец справившись с волосами, притянула его за пояс брюк к себе. — "Что ты хочешь?"

-Давай больше не вспоминать об этом периоде. Будем считать, что с сегодняшнего дня началась наша новая эра и, что все плохое осталось в прошлом. Как в истории, "до нашей эры" и "наша эра". И пусть все скелеты останутся пылиться в шкафу с динозаврами и строителями пирамид. Я хочу сделать все правильно. Я не хочу забывать ошибки, что я совершил по глупости и самоуверенности, но я хочу, чтобы наша с тобой история была написана с чистого листа.

-Хорошо, — улыбнулась я, уже прижимаясь щекой к его груди, а его рука легко как перышко накрыло мою макушку. — Но у меня тоже будет одна просьба, даже скорее желание близкое к требованию.

-Да, — его руки сжали меня едва уловимо сильнее, и подбородок лег на макушку.

-Ты мне расскажешь, что случилось с твоими родителями, — объятие стало сильнее. — Владь, я хочу знать, я хочу разделить это с тобой.

-Хорошо.

-Я хочу, чтобы ты мог рассчитывать на меня... Что? — в запале я едва услышала его голос и, преодолев небольшое, но все же сопротивление его рук, заглянула ему в глаза.

-Я расскажу тебе, — не глядя на меня, повторил он, — когда ребята уйдут.

-Владь, — глядя на его реакцию, меня невольно посетило чувство неправильности происходящего и своей вины, но я поспешно справилась с собой, — я правда хочу, чтобы тебе стало... легче. Я не знаю, как убить в тебе эту боль, но она живет в тебе и живет довольно давно. Я... я люблю тебя, пожалуйста, доверься мне, — и я снова попыталась поймать его взгляд. — Ты доверяешь мне? — дрожащим голосом спросила я, видя, как он снова, когда заходит речь о его прошлом, пытается закрыться.

-Я люблю тебя, родной мой ребенок, — сжал он меня в объятиях, одновременно прижимаясь губами к виску. — И я боюсь лишь одного, вновь потерять твое доверие. Но я в душе гораздо хуже, чем кажется на первый взгляд, и я... боюсь потерять тебя, если тебе удастся заглянуть в самую ее суть.

-Глупый, — вновь посмотрела я на него и легонько провела ладонью по щеке. — Если я сказала, что люблю, значит принимаю тебя таким, какой ты есть на самом деле. Мне не нужен идеал, с ним ужасно скучно. И не забывай, что я видела твою душу, — произнесла я напоследок и мысленно припомнила картинку, которую он сам мне показал, желая доказать свою правоту по части одностороннего решения касательно моих воспоминаний о нем в процессе выполнения своих прямых обязанностей охотника. — И я все равно тебя люблю.

Легкое касание моих губ с его, вновь неуловимо превратилось в нечто такое, отчего у меня заныл низ живота, а одежда стала непреодолимым препятствием на пути к его достижению. Звонкие удары в дверь поумерили наш пыл, но не утолили желание.

-Позже, любимая, — тяжелое, горячее дыхание у меня на шее, — я покажу, что ты значишь для меня.

-Черт возьми, Владь, Тома, дайте и нам порадоваться! — в коридоре, подбоченись стояла Аня и сверлила нас возмущенным взглядом, однако на ее губах сияла широкая улыбка. — А из пиццы в скором времени можно будет подметки для сапог делать.

-Подожди минутку, — чмокнул меня в висок мой демон и выпустил из своих объятий.

Неуловимое для меня движение и вот Аня уже лежит на полу, а поверх нее, выворачивая руку едва не до самой головы, сидит ее брат.

-Давно хотел это сделать, да все подходящего случая не было, — повернулся он ко мне, улыбаясь, и добавил, — Том, будь добра, подай мне мой черный ремень, он висит...

-Влад, ты что рехнулся?! — завизжала под ним Аня, пытаясь вырваться. Я же ни слова не могла вымолвить, потому, как меня душил смех.

-Тома, тот, что с большой матовой пряжкой, — невозмутимо продолжил Влад.

-Ладно, ладно, я все поняла, — пискнула Аня, видимо осознав тщетность своих попыток вырваться на свободу.

-Все? — скептически приподнял бровь сероглазый, склоняя голову так, чтобы его "жертва" могла увидеть его лицо.

-Все, — обреченно подтвердила она, и Влад выпустил ее из своего захвата, легко вставая на ноги.

-Ань, и если ты не уймешься, учти, я, ведь могу провернуть это уже не в тесной домашней обстановке, — припугнул он ее.

-Не бойся, он шутит, — подала я руку своей свояченице, помогая встать на ноги.

-Если бы, — пробурчала она, растирая поврежденную руку. — Я в первый раз тоже так думала, пока он меня, свою сестру, не выставил перед всем советом на "разбор полетов".

-Владь, за что? — потрясенно проговорила я.

-Да, не важно, за что, — ответила за него Аня. — Но учти, эта такая упрямая скотина порой, что я удивляюсь, как его вообще кто-то выносит кроме нас с Алеком.

-Аня, — предупреждающе рыкнул Влад, но та лишь отошла мне за спину и показала своему "обидчику" язык. — А, что, пусть Тома знает, с кем связалась. Я ей про тебя такого расскажу, ммм...

-Аня, ты, кажется, не поняла, что я тебе только что пытался внушить, — сероглазый изо всех сил старался сохранить на лице нейтральное выражение, но я почувствовала, как меня накрыло легкой волной страха и неуверенности, идущих от него. — Чувствую, тебя все же стоит разок в жизни выпороть для профилактики.

Влад сделал шаг по направлению к ней, на что Аня, вцепившись мне в руку, вновь попыталась выставить меня на манер щита.

-Что, боишься, братишка?! Правильно делаешь! Не трожь маленьких и слабых.

-Кто здесь слабый?

-Так, все! — рыкнула я. — Брейк. Хорош с ума сходить. Сейчас я вас сама выпорю. И быстро помирились, пока у меня настроение хорошее, а то сама сейчас за уши обоих оттаскаю. Как дети малые честное слово. Владь?

-Она первая, — стрельнул он глазами в сторону сестры.

-О, Великие Магистры! — закатила я глаза. Кажется, эти двое резко впали в детство. Ну, ладно, от Ани чего-то подобного я могла ожидать, уж больно мы с ней были схожи, но Влад! — Считаю до пяти! Раз...

-Хорошо, — уже лукаво улыбался он, протягивая руку, — Мир?

-Мир! — подтвердила Анюта, выходя из-за моей спины.

-Добро пожаловать в семью, — раздался насмешливый голос Алека из глубины коридора. Я даже вздрогнула от тихого, спокойного тона, каким это было сказано. — Хоть кто-то построил этих двоих.

Нежась в тесном кольце его рук, мне счастливо улыбалась Машка. Видя, что Влад хоть и на первый взгляд весьма по хищному, но в то же время, весьма мягко, учитывая улыбку Ани, обнял ту рукой за шею и притянул к себе, я посчитала "конфликт" исчерпанным и повернулась обратно к лучшей подруге.

-Так, а ну, лапки разожми, — подошла я вплотную к Алеку, — мне нужно похитить Машку на пару слов, и твои ушки при этом процессе совсем нежелательны, — многозначительно посмотрела я на брата Влада.

Тот в свою очередь, тяжко вздохнув, склонился к Машуте и нарочито громко произнес.

-Если она начнет превращаться в свою истинную сущность — дай мне знать! Я рядом!

-Истинную сущность? — уточнила я, мягко вытягивая хихикающую Машку из его захвата. Забавно, коснувшись ее руки меня, как будто пронзил разряд статического электричества. Подруга тоже вздрогнула, но, тем не менее, руки не отвела.

-КСВ если не ошибаюсь? — растянулся в улыбке этот наглец. — Считай это свершившимся фактом! Мне только интересно, к какому типу ты относишься — пассивных или все же ...

"Ну, все! Сейчас и узнаешь, моль крашенная!" — выпустив руку Машки, я уже было потянулась к шее этого шутника, как мгновение спустя оказалась в тесных, родных объятиях пахнущих горьким шоколадом.

"Том, что на тебя нашло?" — поинтересовался мой демон и в его "голосе" сквозила легкая дымка тревоги и беспокойства. — "Алек тебя и раньше донимал, и еще похлеще, чем сейчас, но чтобы ты решилась заменить силу слова на энергию мускулов — это впервые! Солнышко, у тебя все в порядке?"

"Не знаю", — нахмурилась я. Я и сама не понимала, почему я так сделала.

-Том, — аккуратно тронула меня за руку Машка и я отрешенно посмотрела на ее теплую ладошку лежащую поверх моей. Отчего-то тепло ее руки было так притягательно, что мне на мгновение показалось, как я вижу кровь, струящуюся у нее по венам. — Он же шутит.

Подняв взгляд на ее лицо, я поняла, что она нервничает. Я переводила взгляд с одного взволнованного лица на другое и не понимала, почему даже Алек и Аня выглядят такими напуганными.

"Да, я и сам вижу. Подождите! Аня! Помолчи немного, пожалуйста."

-Солнышко, — позвал меня Влад, — посмотри на меня.

Развернувшись, но по-прежнему удерживаемая им за предплечья, я заглянула ему в глаза. При взгляде на меня его зрачки расширились на мгновение и вновь стали прежнего размера. А потом вокруг них появились маленькие так любимые мною морщинки, и я поняла, что он улыбается.

-А пани Софья была права, — произнес он. — Ты сама по себе и есть мое наказание. Вот скажи мне родной мой гений, какого черта тебе понадобилось палить свой собственный антизнак?

-Он мне не нравится, — автоматически ответила я, прежде чем осознала, что именно произнесла.

-Алек, смотри чтоб она в следующий раз в отношении тебя такое не сказала. К слову сказать, к огню у нее особая слабость, — потер он тыльной стороной ладони свой лоб, глядя уже поверх моей головы.

-Значит, к вам в гости отныне буду ходить только с огнетушителем, — заметно более спокойным тоном произнес Алек.

-Так-с, — легонько нахмурился Влад, — с этим надо что-то делать, пока ты чего не натворила. Благо тебя на изнанку больше не тянет.

-Больше? — уточнила я на автомате. До меня медленно, но верно начало доходить, что я каким-то неведомым мне образом умудрилась избавить себя же от бабулиного антизнака, а это значит...

-Стоп, — резкий возглас Влада вывел меня из моих раздумий в реальный мир, — без фокусов. Я уже видел это выражение лица на твоей мордашке, и именно сейчас оно мне нравится меньше всего. Так, а ну марш за мной. Аня, принеси бутылку вина и бокал, пожалуйста. Хотя нет, лучше сразу что покрепче. Кажется, у меня еще оставалось виски в баре. И колы.

-А это зачем? — возмутилась я, безропотно следуя за ним в спальню.

-Чтоб ты сопротивлялась поменьше, — ухмыльнулся он, толкая меня на кровать.

-А у нас в программе уже групповуха намечается? — не удержалась я, подпирая рукой голову. — Против Алека я в общем-то ничего не имею, но Машке вроде как не до того сейчас, а...

-Искренне надеюсь, что если у меня все получится, Изнанка вернет мне мою Тому, — прервал он меня, мягко касаясь моих губ своими. — Потому как от того экземпляра, что лежит сейчас на моей кровати меня уже начинает бросать в дрожь, — в дверь коротко стукнули. — Да, Ань, заходи.

Приняв из ее рук стакан едва ли не доверху наполненный темно-янтарной жидкостью, я непроизвольно вздрогнула.

-Пей, — протянул мне мой демон стакан.

-Я не хочу, — заупрямилась я, села я вертикально. — Я себя отлично чувствую. Мне даже спать больше не хочется.

-Вот это меня и пугает, — серьезно произнес он. — Пей.

Я перевела взгляд на Аню, молчаливо наблюдающую за нами, но я чувствовала, как она волнуется. Пытаясь уловить ее эмоции, я целиком сосредоточилась на его сестре, удерживая ее взгляд своим, и внезапно поняла, что вижу легкую ауру окружающую ее тело. Она подобно фокуснику из воздуха достала невесомое ярко-золотистое одеяние и закуталась в него как в сари с ног до головы. По всему фону разноцветными искрами пробегали всполохи разноцветного огня, и вся она светилась изнутри неярким, но теплым светом. Завораживающе. Нереально. Притягательно. Сладко. Тепло. По родному.

-Аня, выйди, — хлесткий, как удар кнута, в тишине раздался голос Влада, и видение тут же исчезло. Разорвав зрительный контакт, его сестра склонила голову и покинула комнату.

-Выпей, пожалуйста, — вновь протянул он мне стакан.

-Владь, что происходит? И что это только что было с Аней? — вновь проигнорировала я его просьбу.

-Что ты видела? — серьезно спросил он.

-Она как будто светилась, изнутри. И это золотистое сияние, откуда оно? Очень красиво.

-Это ее аура. Ты, судя по всему, видела именно ее. Томочка, пожалуйста, выпей, — его взгляд стал более ласковым и просящим. — Я обещаю, что постепенно буду посвящать тебя в тайные стороны нашего мира, но дай мне сейчас вернуть тебе антизнак на место. Ты многого не знаешь, и мне не хочется думать, где ты можешь оказаться из-за своего неуемного любопытства и свободы действий. Да и совет меня по головке не погладит, случись что.

-Я прекрасно себя чувствую, возможно, впервые за последние несколько месяцев, и я обещаю ничего не делать без твоего ведома. Пожаааалуйста, — заглянула я ему в глаза.

Влад тяжко вздохнул и произнес.

-Том, пойми — это опасно в первую очередь для тебя. Посмотри, у тебя уже проявились инстинкты охотника. Ты сама пока не осознаешь, но ты чувствуешь энергию крови. Ты сама уже умудрилась увидеть ауру, а с учетом того, что ты полностью лишилась энергии, я пока не до конца сам понимаю как, экспериментируя с самой изнанкой, выворачивая ее узлом, да еще и меня прихватив на буксире, неудивительно, что ты, как хранитель в первую очередь, чувствуешь тех, кто может тебя наполнить этой самой энергией. Наполнить быстро! Вот тут Машеньке и Алеку явно не повезло. И поверь мне, смотрела ты на него, ну, чисто как Алиса на окорок.

-Подожди, — нахмурилась я. — Ты хочешь сказать, что я мысленно хотела его...

-О чем именно ты думала, я не успел заметить, но вот твоя аура все сказала за тебя. И прости, Солнышко, но энергия твоего "шутливого объятия" была уж слишком... плотоядной.

-Я что и правда превращаюсь в ... в... вам..., — я так и не смогла произнести это слово. — Как там сказал Алек?!

-О, нет, — слишком поспешно произнес он. — Это видимо опять же моя вина. Я тебя по сути только раздразнил своей собственной кровью, не дав полного насыщения. Благо у нас с тобой связь и меня ты как обед не рассматриваешь.

-Я вампир, — обреченно произнесла я. Мне захотелось заплакать.

-Солнышко, — приподнял он меня за подбородок, присаживаясь рядом. — Нет! Слышишь меня. Ты не они и никогда им не станешь. Я позабочусь об этом. Да, это порой очень сложно, контролировать себя, но это возможно и ничего сверхчеловеческого в этом нет. Ты чувствуешь что-то вроде жажды только сейчас, когда действительно голодна, да и выражается это скорее на подсознательном уровне. Твоему Гоше не в пример сложнее. Ему нужно накопить достаточно энергии для того, чтобы стать для начала простым падаваном. По сути, процесс переходя от простого человека к ученику хранителя заключается именно в порой весьма и весьма непростом процессе накопления энергии и связи с изнанкой. Его обычной человеческой ему уже не достаточно, энергия поля ему пока не подвластна, но при всем при этом он уже чувствует каждое живое существо в этом мире. И знает, что он может взять его энергию, но не имеет права. И он живет с этим каждый миг своей жизни.

Я ужаснулась от его слов.

-И он знал об этом до ... обращения?

-Да, — просто ответил Влад. — Но у него сильная воля. Он справится, я уверен в этом.

-Да, но почему ты или Алек не..., — начала я.

-Поделимся? — ухмыльнулся он, заметив мое замешательство, и я кивнула в ответ.

-Это тоже часть обучения. Он должен пройти этот путь в одиночку. Мы с Алеком снимаем лишь всплески, — я нахмурилась, Влад лишь тяжко вздохнув, продолжил. — У Поля как и у Земли, ведь они тесно взаимосвязаны, есть некие периоды "приливов" и "отливов". Как ни странно это чувствуют все, даже простые люди. В момент "отлива" у многих болит голова, портится настроение и жизнь кажется сплошным серым пятном. И наоборот. И то и другое, как ни странно порой довольно разрушительно, потому, как правило, мы в периоды наиболее явного всплеска просто стараемся ограничить свою активность. Если это замечают даже люди, представь каково энергозависимым хранителям. Большинство из нас умеют в момент всплеска замкнуться на себе и не зависеть от капризов Изнанки мира. Гоше сложнее у него нет для этого ни сил, ни энергии, ни знаний. Потому этим занимаемся мы с Алеком.

Меня начала грызть совесть, болезненно и со всеми причитающимися процессу выворачиваниями души наизнанку. Помимо всего того знания, что открылось сейчас передо мной, говорящее о сложностях пути от человека к хранителю, упоминание о лучшем друге пробудило во мне чувство вины из-за того, что я все же так и не нашла в себе силы поговорить откровенно с ним. А ведь он по сути вернул меня назад Владу, разве что с рук на руки не передал и бантик не повязал, подарочный. А я, что сделала я для него? Бросила, так же как и всех, едва почувствовала, как задели мою гордость. Как же ему было сложно пережить все это. И ведь он мог использовать ситуацию себе во благо, но не стал. И не потому что не хотел. Я чувствовала его боль и желание в тех украденных поцелуях. Зачем я это сделала? Боже мой, Гошенька, прости меня, если сможешь.

-Хочешь, я позвоню ему, — мягко прикоснулся он к моей щеке, и мягко проводя ладонью по ней.

-Он меня ненавидит, — всхлипнула я.

-Он слишком тебя любит, чтобы опуститься до этого низменного чувства, — провел Влад у меня под глазами своим большим пальцем, стирая со щек слезы. — И сила воли у него гораздо мощнее моей. Устоять, даже после твоего поцелуя. Я, к примеру, не смог, — едва заметно улыбнулся сероглазый.

-Ты знал? — потрясенно произнесла я.

-В этом прелесть и беда связи наставника и ученика, — ухмыльнулся он шире. — Конечно, я знал. В противном случае, я бы ни за что не позволил тебе уехать. — И уже серьезнее добавил. — Я благодарен ему за то, что он сделал. Ты вернулась ко мне целая и невредимая во многом благодаря ему. И я хочу, чтобы ты поговорила с ним. Ему и вправду тяжело сейчас и я хочу хоть в какой-то мере вернуть ему свой долг.

-И ты перестанешь ревновать каждый раз, когда я выбираюсь куда-либо с ним на пару? — не удержалась я.

-Ну, сказать, что я полностью избавился от этого чувства — будет неправдой, — ухмыльнулся он, — но доверять ему после всего произошедшего в последнее время, я стал определенно больше. И, тем не менее, на пару с ним ты больше никуда не поедешь!

-Вот какой же ты все таки... невозможный, — улыбнулась я и мягко поцеловала его у губы. — Но я все равно тебя люблю. Ладно, так и быть, давай сюда свое пойло, и делай что хочешь.

-Вот зря ты это сказала, — протянул он мне подзабытый уже стакан. — Я ж опять отвлекусь на то, что не нужно. Залпом, — подбодрил он меня. — Поверить не могу! Я же спаиваю свою жену!

Жидкость опалила мое горло, вызвала море слез и судорожное желание залить чем угодно бушевавший во рту пожар и мешающий дышать иначе, чем изнывающая от жары собака на солнцепеке. Слова не шли, застревая в районе бушевавшего в моей гортани пламени, потому я лишь шутливо ударила его в плечо. Эффект от проделанного мною эксперимента над собственным телом сказался незамедлительно, особенно учитывая тот факт, что я не ела... давно в общем. Мой мозг изначально так и не смог выдать мне дату последнего моего наполнения желудка, а позже это стало не столь уж важно, потому как через короткий промежуток времени, мир стал казаться проще и красивее, и как обычно меня потянуло на подвиги. С учетом того, что Влад все это время так и не выпустил мою руку из своей ладони и внимательно всматривался в мое лицо, с полем деятельности где, я могу снискать славу победителя, я определилась довольно быстро. Кажется, он и сам не ожидал, что я так быстро сумею стащить с него футболку, опрокинуть на кровать и завести до состояния близкого к моменту не возврата, когда проще довести начатое до конца, чем прервать весь процесс.

Лишь прижатые к простыне руки, мои руки, и черные от желания глаза, глаза моего демона, помогли мне на мгновение вернуться в реальный мир.

-Если б я не опасался, что это может перейти в пагубную привычку, я бы спаивал тебя каждый день, — глухим голосом произнес он. — Тома, а сейчас, пожалуйста, расслабься. Мне нужно сделать кое-что, что требует от меня полной концентрации и твои попытки завершить начатое мне в этом ни капли не помогают.

-А потом ты дашь мне то, что я хочу? — из-за невозможности дотянуться до него руками, я согнула ногу в колене, как можно сильнее прижимая ее к его паху.

-О, боже, дай мне силы, — прикрыл он глаза на мгновение. — Тома, пожалуйста, расслабься. Я поил тебя не за этим. Признаться, такого эффекта я не ожидал вовсе. О, боже.

Потому, как моих рук он так и не выпустил, заведя их мне за голову, то я, дотянувшись языком до его предплечий, самозабвенно вылизывала его. Попытка погладить его грудь была пресечена на корню, но вот сил на то, чтобы удержать мои ноги в относительно спокойном состоянии у него явно уже не хватало.

-Я хочу тебя, — простонала я.

-О, черт, я заметил, — не менее радостно произнес он. — Омичка, Солнышко, пожалей меня. Я дам тебе все, что ты хочешь, но дай я завершу начатое. Пожалуйста. Я же не железный.

-Я так хочу тебя, — простонала я. — Я так соскучилась. Возьми меня, пожалуйста. Я хочу чувствовать тебя в себе. Сейчас.

Влад совершенно отчетливо зарычал, закрывая глаза и прижимаясь своим лбом к моему.

-Расслабься, — прошептал он мне на ухо. — Я твой. И всегда им буду. Каждая часть моего тела, начиная с сердца, принадлежит тебе. Ты можешь чувствовать меня, так же как я чувствую тебя. Ты часть меня, а я часть тебя. Наша связь даст тебе возможность узнать, что чувствую сейчас я. Как я люблю тебя. Как я хочу тебя. Всем телом и душой. Ты моя вторая половинка в этом мире. Ты моя изнанка и реальность одновременно. Ты — это все, что я хочу от этого мира. Расслабься...

"Вот ведь хитрец", — была моя последняя мысль, прежде, чем я окончательно не потерялась в звуках и ощущениях и не закрыла глаза, просто наслаждаясь моментом. Внутренние веки на мгновение озарил замысловатый серебристый символ, и меня немедленно потянуло в сон.

-Солнышко, как ты себя чувствуешь? — нежный голос разорвал пуховое одеяло сна, уже начавшее укутывать мое ускользающее сознание.

-Спать хочу, — пожаловалась я и, найдя на ощупь его руку, притянула к себе.

-Вот теперь все в порядке, — донесся до меня его насмешливый голос. — Спи. Давай я тебя укрою.

В результате слабых препираний и моего вялой, но довольно упертой позиции, в последнем вопросе несколько минут спустя, мы все же оказались на кухне в кругу наших близких. Мысль об этом, посетившая меня немедленно, едва я обвела взглядом улыбающиеся лица на кухне, была необычна, но так тепла и привлекательна, что я позволила себе принять ее как данность. Возможно, некоторые вещи мы принимаем по умолчанию, боясь дать им имя, в надежде... уж не знаю какой. Если это что-то хорошее, то видимо боясь спугнуть, плохое — классический вариант — не вижу, значит, его нет. Но сейчас, сидя между Машкой и Владом я понимала, что я нашла свою семью. И эта мысль неожиданно была столь же теплой и дарующей надежду на будущее, как и само по себе осознание того факта, что я принадлежу не только себе.

Я разглядывала фото с последнего УЗИ Машки, слушала ее все более и более изобилующие медицинскими терминами впечатления о том, каково это быть беременной женщиной, улыбалась над очередными подшучиваниями братьев над Аней, ловила на себе мимолетные, насмешливые, но, тем не менее теплые, взгляды Алека, нежилась под случайными ласками Влада и просто радовалась тому, что я есть сейчас в этом мире. Мне было так уютно, спокойно и радостно, что невольно меня посетила мысль о быстротечности этого мгновения жизни. Все наше счастье отчего-то укладывается концентрированной жидкостью в единый миг, тогда как любое страдание отчего-то способно превратить этот самый миг в вечность. И именно это и произошло, когда я, прежде чем сумела остановить себя, спросила:

-И что теперь с Кветой?

-Что именно ты хочешь услышать? — прервал гнетущую тишину Влад. То как напряглись обнимающие меня руки и как у меня кольнуло сердце, я поняла что сморозила страшную глупость. Но я хотела знать.

-Разве у вас не полагается какое-либо наказание за... это? — и поспешно добавила, смутившись еще больше. — Ну, я про Гошку.

По тому, какой недоуменный взгляд бросила на невозмутимого Алека Маша, а вслед за ней и Аня, я поняла, что в курсе того, как все обстояло на самом деле, были далеко не все.

-Гоша просил не ставить в известность Радомира, — через чур спокойно, я бы даже сказала хладнокровно, произнес Алек. — Это наша семейная проблема и мы решим ее собственными силами.

Короткий, но очень тяжелый взгляд, предназначавшийся, судя по всему Владу, послужил точкой в этом вопросе. Аня, переводящая глаза с одного брата на другого, явно пыталась сказать им что-то, но Алек на это лишь категорично помотал головой. Маша задумчиво смотрела на всех присутствующих, но судя по ее лицу, она решила не вмешиваться в разговор.

-Я тоже хочу участвовать! — выпалила я.

-Нет! — категорично произнес Влад и я непроизвольно подскочила, вырываясь из его рук и садясь прямо. — Нет, — уже мягче добавил он, пытаясь вернуть меня на место. — Нас троих хватит с лихвой.

-Троих? — переспросила я и тут же добавила, осененная догадкой. — Ах, троих! А, Гоше не рановато лезть во все эти хранительские штучки?

-Это его идея, — невозмутимо добавил Алек. — И его право!

-Я против! — сопротивлялась я.

-Том, ты опять лезешь в бутылку, — мягко погладил меня по руке Влад. — Все будет хорошо.

-Поздно уже, мы пойдем, — пресек мою тираду в самом ее зародыше Алек, вставая и помогая подняться Маше.

Следом засобиралась и Аня. Обнявшись со всеми, включая и брата Влада, к моему немалому удивлению шепнувшего мне на ухо "спасибо", но произнесено это было так тихо, что я призадумалась, не является ли это моей желаемой галлюцинацией, мы вновь остались с моим демоном наедине.

-Владь, — начала я.

-Эта тема закрыта, — немедленно отозвался он, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь в ванную.

Я скрипнула зубами, но продолжила:

-Ты мне обещал кое-что.

Он замер, повернулся ко мне и засунув руки в карманы брюк, произнес:

-Могу я попросить об отсрочке до завтрашнего дня?

-Ладь, не оттягивай неизбежное. Я хочу знать! — с силой произнесла я. — Я люблю тебя! Я твоя жена! Ближе кажется уже некуда. Не надо, не отгораживайся от меня.

Он подошел ко мне вплотную, и мягко прикоснувшись рукой к волосам, пригладил их и поцеловал в лоб.

-Утром, обещаю.

И не дав мне даже слово вставить, поцеловал. Поцеловал так, как умел только он. Так, что какое-то время спустя я не могла вспомнить ни темы нашего разговора, ни причин приведших к нему, ни того, кто мы есть. Главное он был мужчиной, а я его женщиной и мы любили друг друга. И ничто в этом мире более не могло отвлечь нас от этой нехитрой истины.

Глава 25. "Предательство"

Кто прядет лен, кто прядет шерсть,

Кто прядет страсть, а кто прядет месть,

А я спряду твою смерть...

Мельница "Прялка"

Проснулась я еще засветло, потратив изрядное количество времени на освобождение себя из липких объятий сна. В первое мгновение я не смогла понять, где нахожусь. Сознание привычно подсунуло мне картинку бабушкиной квартиры, где я провела не одно темное утро, мучаясь от последствий горькой сладости, таящих с открытием глаз ночных кошмаров. Сейчас же все вокруг дышало тишиной и спокойствием и, самое главное, поперек талии меня обнимала мягкая рука моего любимого. Я невольно просмаковала это слово, одновременно прислушиваясь к ощущениям своего тела, чувствующего каждой клеточкой тепло и уют лежащего позади меня Влада.

Что-то такое неуловимо прекрасное было в этом моменте, что я невольно страстно захотела сохранить все чувства до последнего, наполнявшие меня сейчас, в самых укромных тайниках своей памяти. Поддавшись порыву, я, аккуратно, стараясь не разбудить, повернулась к нему лицом и невольно залюбовалась. Черты лица разгладились, придав ему легкий налет мальчишескости, беззаботности и умиротворения. И даже во сне на его губах играла эта так любимая мною полуулыбка, которая в сочетании с теплым сиянием его глаз, смотрящих мне в душу, всегда сулила гораздо больше, чем я заслуживала или могла себе вообразить.

Полюбовавшись этим некоторое время, я позволила себе легонько попробовать на вкус его улыбку и счастливая от того, что после этого она стала еще притягательнее и чуть шире, столь же осторожно, как и ранее, выскользнула из кровати и скрылась на кухне. Мне отчаянно захотелось сделать для него хоть что-то материальное и ничего умнее завтрака в мою голову не пришло. Рубашка с его запахом и тихая музыка примирили меня с тем фактом, что я, кажется, до сего момента никогда не задумывалась, а что, собственно, он любит есть по утрам. Причина была банальна и проста — готовил всегда он и почти всегда для меня. Анализ продуктов в холодильнике и собственных весьма ограниченных способностей привел меня к единственно верному решению — тосты, яичница с ветчиной и ... чай. Кофе на его кухне я не стала бы варить даже под страхом смертной казни, посчитав это кощунством. Или все же нашей? Призадумавшись на мгновение над этой мыслью, я не заметила, как оказалась в тесном кольце сильных рук, и сладкий голос прошептал мне на ухо:

— Нашей! — поцелуй в шею. — Сбежала?!

— Ничего подобного, — деланно оскорбилась я. — И ты испортил весь сюрприз.

— Прости, не удержался. Ужасно страшно просыпаться в пустой постели. В первое мгновения я даже решил, что весь вчерашний день не более, чем моя галлюцинация.

Развернувшись в его руках, я поцеловала его и произнесла:

— Тогда это сон на двоих.

— Что ж, меня устроит и этот вариант, главное, что сейчас ты здесь, — углубил он поцелуй. — И это все же не сон, потому что я чувствую запах паленого.

— Вот, черт, — вырвалась я из его объятий и поспешно стащила сковородку с конфорки. — Ну, вот. Все подгорело, — огорченно произнесла я, наблюдая за сизым дымом, поднимающимся от сковородки.

— Начнем сначала, — вновь поймал он меня за талию.

— Я бездарность, — расстроено произнесла я. — Даже завтрак приготовить толком не могу.

— Ну, это как посмотреть. С учетом того, что именно я сейчас хочу на завтрак — ты безупречна в своем вкусе и умении вызывать аппетит, — и он начал расстегивать пуговицы на моей рубашке.

— Ты маньяк, — рассмеялась я. — А есть ты не хочешь?

— Хочу, — поцеловал он мои ключицы. — В холодильнике еще полно пиццы. Ее можно подогреть.

— Пицца, — простонала я. — И как я ее не заметила. Одной паленой сковородкой было бы меньше.

— Купим новую, — справился он с последней преградой, лежащей на пути его рук и губ, распахивая края рубашки.

— Зачем? — таяла я под его прикосновениями. — Ее же можно просто отмыть.

— Как тебе будет угодно, — прижался он губами к моему солнечному сплетению. — "Можешь вообще всю посуду переколотить и купить новую, если хочется. Главное не отвлекай меня. То, что я хочу сейчас съесть, в сервировке не нуждается."

И он, подсадив меня на стол, припал губами к моей груди.

"Ну, это форменное расточительство. Я так не могу."

"Мы так и будем продолжать светскую беседу о кухонной утвари или займемся более интересными вещами?!".

Его желание меня было слишком очевидно, по тому, как он касался меня руками, как нежно проводил носом и губами по коже шеи, рук и груди, по тому, как нетерпеливо отбросил в сторону мой, в общем-то, единственный атрибут одежды. И я знала, что следующая фраза мгновенно увеличит расстояние между нашими телами и меня привычно настигнет легкий шлейф боли и сомнения, но я все же произнесла, как можно более твердым голосом:

— Владь, ты обещал!

Черные, пока еще от желания, глаза укололи взглядом, и, мгновение спустя, он, стиснув меня в объятиях так, что ребра затрещали, зарылся носом в изгиб моей шеи. Как можно аккуратнее я взяла его лицо в свои ладони и поцеловала.

— Пожалуйста, — как можно ласковее произнесла я.

Он прикрыл глаза, и шумно втянув носом воздух, отошел от меня на шаг и, подняв с пола рубашку, протянул мне. Сразу стало холодно и неуютно, но я хотела довести начатое до конца. Я знала, нет, скорее чувствовала, что эти воспоминания и есть один из кирпичиков той самой стены, что все еще стояла между нами. Я чувствовала его притупленные боль, страх и... сожаление. Я больше не могла видеть, как он неуловимым движением, едва дело касалось прошлого, мгновенно отгораживался этой стеной ото всех, выставляя на острие копья этих мрачных стражей. Я вернулась и решила, что чтобы ни случилось, я постараюсь изменить хоть что-то в наших отношениях. Он все равно не изменится, как бы мне этого не хотелось, но ведь я полюбила его именно таким, каков он есть сейчас. Я сказала те самые важные слова в жизни двоих, после которых ничто и никогда не бывает прежним. И раз мы оба не можем измениться, но мы знаем, что любим друг друга, нам остается хотя бы понять друг друга для того, чтобы жить дальше и не повторять прежних ошибок.

— Кофе? — донесся до меня его немного печальный голос.

— Владь..., — начала я, вновь закутываясь в запах и тепло его рубашки.

— Нет, так нет.

— Ладюш, — подошла я к нему со спины и, обвив руками, прижалась щекой к его обнаженной спине. — Я просто хочу понять тебя. Пожалуйста.

— Хорошо, я рассажу тебе, — произнес он, разворачиваясь в моих руках и пристально изучая мое лицо. Вот только взгляд выдавал его с головой. Он уже был в своем прошлом, и даже если бы я не проронила больше ни звука, он бы все равно продолжил.

— Сколько лет тебе было, когда это произошло? — решилась я подтолкнуть его немного, потому как молчание сейчас было невыносимо.

— Но не так, — его взгляд стал колючим и полным решимости. — Слова пусты. Позволь мне показать тебе все.

Я вздрогнула, мгновенно вспомнив предыдущий наш опыт возврата воспоминаний, но, тем не менее, неуверенно кивнула в ответ. Я не могла сейчас отступить, как бы страшно мне ни было.

Вместо ответа он склонил голову и, выведя мои руки из-за своей спины, немедленно припал к моей левой ладони губами. Я чувствовала его страх и неуверенность и целиком и полностью разделяла их. Его губы прижались к пульсирующей жилке на моем запястье, и я почувствовала, как шумно он втянул носом воздух.

"Прости, но мне нужно..."

— Хорошо, — прервала я его на полу слове. — Делай, что должен. Я здесь. С тобой. Сейчас.

Еще один острый взгляд, перевернувший мне душу, и моей руки вновь коснулись его губы. Энергия, чистая и неконтролируемая вновь пронзает мою плоть, как и прежде, когда он пьет мою кровь, но на этот раз в послевкусии, помимо легкого головокружения идет цунами. Еще краткий миг и приливная волна уносит меня, как пушинку, в прошлое, лишая собственной сути, лишая тела, лишая настоящего. Я теперь — это он девять лет назад. И, кажется, он... счастлив?

* * *

Тусклый свет ночника углублял тени, не давая четкости картинки и скрывая за ними эмоции и черты лиц двоих людей, сидящих в его сиянии.

— Зачем ты вернулся? — женщина с болью смотрела на мужчину средних лет. В ее глазах была боль и отчаяние. Не было того, что так хотел увидеть в них ее собеседник.

— Я лишь хотел предупредить тебя. Отдай его, пожалуйста. Он не остановится ни перед чем.

— Я не могу. Это значит уступить, поддаться, признать его силу.

— А разве это не так?

— Нет, — сила, прозвучавшая в ее голосе, была способна смести любое сомнение из сердца каждого, но не его.

— Подумай о сыне! На что ты его обрекаешь?

— Я защищу его! — ее взгляд говорил, что за ее словами стоит, по меньшей мере, ее жизнь.

— Не такой ценой! — боль в голосе мужчины была близка к безграничной. — Я люблю тебя!

Еще одно яростное отрицание и с щеки на мужскую руку, сомкнутую вокруг изящного запястья, падает слеза.

— Я сделаю все, что угодно, чтобы доказать это. Позволь мне...

— Уходи, — шепчет она.

— Он не остановится. Никогда. У него есть цель, и он просто следует согласно ей. Вы не сможете чувствовать себя в безопасности, пока у вас эта вещь. Отдайте ее. Слишком много людей она погубила, чтобы верить в то, что она способна нести благо.

— Дело не в обладании ею нами, а в не владении им. Она не должна попасть ему в руки.

Мужчина прикрыл глаза и выпустил руки своей собеседницы.

— Можешь хотя бы сказать мне, где приблизительно он находится? -настаивал мужчина.

— Нет! Незнание — лучшая защита против разрушения тайны.

— Сын знает?

— Нет. Пусть хотя бы пока он побудет вдалеке от всего этого.

— Потом может быть поздно.

— Возможно, — соглашается она, закрывая глаза. — Но это не то знание, что продлит ему жизнь. Пусть уж лучше оно сократит мою.

— Варя..., — аккуратное прикосновение к ее щеке, но она уворачивается от этой полу-ласки.

— Уходи, пока Алекс не вернулся. Он будет вынужден сдать тебя Ордену.

— Я знаю, — печально выдыхает он. — И не отрицаю своей вины.

— Зачем ты сделал это? — ее голос не обвинял, но и не дарил надежды на прощение.

— Судьба, — слабо улыбается он.

Тишина разрезает сумеречную атмосферу комнаты подобно тонкому лезвию. Есть время до нее и после. "До" сделало свой выбор и тем самым стало предтечей "после".

— Помни, я люблю тебя..., — печально роняет он напоследок и, разворачиваясь, уходит.

Она остается одна, с грустью глядя в спину своему единокровному сыну и брату. Ее близкому человеку, которого она любила всем сердцем, как любят родную кровь, струящуюся в жилах тех, кого любишь, просто потому что они есть на свете. Но ставшему однажды ей врагом. Граница света и тьмы слишком призрачна и неосязаема. Порой, чтобы понять, что ты перешагнул, ее надо обернуться назад. Он и обернулся, но было слишком поздно для возврата, и оставался единственный путь — вперед.

Но ни она, ни он, поглощенные силой эмоций, разрушающих хладный рассудок от силы предчувствия грядущего мрака будущего, не заметили темную фигуру в серой тени арки, которая, используя все свои возможности, старалась слиться с окружающим ее ландшафтом. Едва мужчина выехал со двора, растворившись в серой дымке раннего, августовского, питерского утра, как эта тень, их случайный слушатель, шагнула на свет и с болью, подняв голову вверх, вгляделось в алеющее на востоке небо серыми глазами. Отчего-то болело сердце, а внутри рождалось что-то темное и разрушительное, медленно поглощая властвующее там же всего пару часов назад чувство счастья и влюбленности в этот мир. И еще хотелось выть и рычать одновременно.

* * *

Спертый воздух, тонны пыли и грязи, устилающие воющие свою предсмертную песнь половицы, говорили о медленном, но верном умирании этого дом, вдали от человеческого тепла и заботы. Впрочем, этому умирающему не помогли бы уже полумеры мелкого ремонта, время было упущено. Не нашлось даже желающих проводить его в последний путь, грея косточки о его "погребальный" костер. Проклятое место.

— Странно, — вслух произнес посетитель этого печального склепа, перекрывая голосом скрип половиц, — я был уверен что не ошибся...

— Ты и не ошибся, — раздался из глубины, казалось, самой тьмы мужской голос, сотканный из холода и мрака этого места. — Вот только глупо было проверять свою догадку в одиночку.

— Я пришел поговорить, — обернулся посетитель.

— Ты принес его?

— Нет...

— В таком случае, ты мне не нужен. Да и твоя жена будет более сговорчива, убей я тебя сейчас.

— Он не даст тебе того, что ты хочешь! Одумайся. Это кровная реликвия и откроется она лишь наследнику рода, кому она и должна принадлежать по праву.

— Я знаю, — голос упивался силой и верой в свою правоту. — И у меня есть один на примете.

Гость шокировано умолк.

— Ты удивлен? Думал, что никто не выжил? — "тень" разразилась торжествующим хохотом.

— Это не может быть он, — неверующе произнес мужчина.

— Боюсь, тебе так и не суждено будет узнать, кого именно я имею в виду.

— Эта сила не принесет тебе желаемого счастья. Одумайся, чтобы потом не было поздно.

— Счастье? А кто говорит о счастье. Мне нужна сила и способ добыть ее источник. Счастье и любовь — вся эта мишура для таких глупцов, как ты. Этот мир способен дать мне много больше, он может раскрыть мне свои кладовые, и сейчас ты стоишь между мною и ключом от них. Подумай еще раз, стоит ли твоя жизнь и жизнь твоих близких такой мелочи, как жизнь нескольких сот людишек, которых ты даже не знаешь.

— И я принимал тебя в своем доме, — горестно произнес мужчина, отступая на шаг назад. — Считал своим другом. Как и когда ты стал этим чудовищем?! Человеческая жизнь бесценна. Любая жизнь. Жаль, что ты этого не понимаешь.

— Действительно, жаль, — сочувственно произнес он. — Прощай, Алекс.

Шелест стрелы, разрывающей воздух, а после и сердце, простое человеческое сердце, не потревожили сон старого дома. Лишь облако пыли да всплакнувшие в последний раз половицы, стали единственными откликами внешнего мира на утраченную жизнь. Едва уловимый шорох и слегка посветлевшая тьма в углу комнаты, и вновь тишина привычной вязкой паутиной укутала умирающий дом.

* * *

Это случилось почти обыденно, мгновенно и неотвратимо. Его мама негромко охнула и осела на пол, потеряв сознание. Только что она с тревогой всматривалась в окно, нервно перебирая пальцами фото, зачем-то, по ее прихоти, извлеченные с верхних полок шкафа, куда дневной свет не проникал последние полтора года, и вот она уже разметала по ковру каштановые пряди волос.

Влад растерянно сидел на коленях у ее тела и, едва ли не впервые в жизни, не знал, что ему делать. Сын прибежал, уловив всплеск энергии, и отчего-то защемило сердце, защемило так, что тот почувствовал его как отдельный орган, со своими нервными окончаниями и оболочкой, соприкасающейся с грудной клеткой. Было трудно дышать и еще больше всего на свете хотелось просто расплакаться. Не поможет — и это он тоже знал наперед.

В этот миг Влад почувствовал себя самым одиноким человеком на свете и, глядя на лежащую на его коленях голову матери, чувствовал себя маленьким, потерянным ребенком. Мама, его бесконечно любимая мама, никогда не выказывала ни слабости, ни недомогания. Она всегда была для него неким мерцающим, теплым, манящим огоньком, который служил ему гарантией того, что чтобы не случилось, он найдет то место, которое зовется просто домом, но несет в себе много больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Даже тот факт, что этот огонек слегка померк пару недель назад, подернувшись дымкой лжи и предательства, не уменьшил силу любви, живущей в его сердце, в отношении женщины, пожертвовавшей если не всем, то многим, ради того, чтобы он просто был здесь и сейчас. И был тем, кто он есть.

Веки дрогнули и темно-серые с золотыми вкраплениями глаза пустотой пасмурного неба устремили свой взор вверх, минуя его лицо.

— Мам, — позвал он, осознавая, что даже его голос звучит сейчас, как щенячий писк.

Краткий миг и на ее лицо вернулось прежнее спокойное выражение. Поверить в него было бы не в пример проще, не чувствуй Влад на своей руке пальцев матери, сжимающих ладонь с силой чуть меньшей, чем требовалось для того, чтобы услышать хруст ломаемой кости.

— Езжай к Раду, — произнесла она приглушенно и медленно, как будто каждое движение причиняло ей боль, села.

— Мам, — еще раз чуть более упрямо повторил ее сын. — Что случилось?

— Езжай к Раду! — еще раз повторила она. — И передай ему письмо.

Встав на ноги, и лишь слегка покачнувшись, что вызвало новый приступ паники у сына, она подошла к книжному шкафу и достала оттуда длинный бледно-зеленый конверт с оттиском символа их семьи.

— Это очень важно! Слышишь меня? Сейчас же отдай его Радомиру лично в руки, — тот в ответ лишь покачал головой. — Влад, — мгновенно прорезались в ее голосе командные нотки, — ты должен отвезти его Гершону! Сейчас же! Нет времени на препирательства.

— Мам, — вновь в голосе проскользнули так не свойственные ему оттенки страха и слабости.

— Ладюш, — смягчился ее голос и глаза смотрели с прежней любовью и заботой, — я тебе потом все объясню. Не сейчас! Сейчас у меня нет времени. Мне нужно попытаться спасти того, кого еще возможно. И время работает против меня.

— Я могу помочь! — понемногу начала возвращаться былая уверенность.

— Не сейчас, родной. Не сейчас..., — легко прикоснулась она ладонью к его щеке.

После чего она поспешно отвернулась и вышла из комнаты. Она не хотела, чтобы сын видел ее слезы, но блеснувший на ее щеке луч закатного Солнца сказал все за нее.

Спустя десять минут, после того, как хлопнула входная дверь, Варя появилась в брюках, не стесняющих движения, и темно-синем жилете без рукавов, но с высоким воротом. На запястьях красовалась защита в тон к жилету, а в руках был продолговатый чехол, из прорези которого выглядывал замысловатый эфес.

Она чувствовала направление, идя, как зверь, по кровавому следу своего дитя. Мир был сер и однообразен, но ею двигал страх за жизнь того, кто остался позади нее и еще желание увидеть тело любимого. Надежда покинула ее в тот миг, когда ее пронзила вспышка боли — разрыв связи. Но она так и не смогла сказать об этом сыну. Он был растерян и напуган. И он сомневался в ней. Сомневался в нем. Отчего-то это тоже причиняло боль. Она не смогла сберечь семью. Это ее вина и она сама должна прервать эту череду смертей невинных людей, положенных на алтарь его алчности и страху смерти.

Лесная дорога привела ее к темному силуэту дома, старавшегося затеряться среди сосен, слиться облупившейся зеленой краской стен с мохнатыми елями, как будто он чувствовал на себе грех того, кого скрывал за своими стенами. Тихо. Слишком тихо, чтобы это не настораживало. И ни единой души вокруг. Даже птицы примолкли. Хлопок двери автомобиля известил всех желающих о ее присутствии здесь. Внешне ничего не изменилось, но Варя предпочла расстегнуть сумку и вынуть клинок.

— Fortunae Verbera! — негромко сказала она вместо приветствия.

— Я знал, что ты придешь, — прошелестел голос справа от нее.

— Я имею право на поединок! — повернула она голову в его сторону.

— Ты проиграешь.

— Ты боишься? — развернувшись всем корпусом, произнесла она.

— Я?! — искреннее изумление и смех.

— Даже ты обязан будешь подчиниться его условиям, — Варя надеялась, что ее противник не видит, с каким отчаянием она сжимает эфес.

— Идиотские правила, — прошипел голос. — Устаревшие. Глупые. Архаизм в чистом виде.

— Это значит "нет"? — усмехнулась она, заранее зная следующий ответ.

— Ты не чистокровная! У тебя не хватит энергии на их соблюдение!

— Рискни проверить и удостовериться в своем заблуждении, — ее улыбка, от которой сошла с ума не одна дюжина мужчин из-за невозможности прикоснуться к ней губами, стала напоминать звериный оскал.

— Ты будешь молить о пощаде, но я оставлю тебя жить и смотреть, как погибают все твои родные. Один за одним, если только, — он замолк на мгновение и из тьмы дома, как из тумана, шагнул мужчина с длинным блестящим обнаженным мечом, — ты не отдашь мне его.

— Нет, — усмехнулась она. — Моя смерть не подарит тебе знания, лишь приблизит твою собственную.

— Я могу отказаться от поединка, — разминая кисти, его клинок совершил пару изящных полукружий.

— Уже нет, — зло усмехнулась она и, достав что-то из кармана, бросила точно в его автоматически подставленную ладонь. — Кровь пролита. Изнанка приняла жертву.

— Ах, ты, дрянь, — прошипел он, слизав с женского браслета, оказавшегося в его руке, бурую каплю и тут же отбрасывая украшение в сторону.

— Зуб за зуб! Она же и рассудит, — хранительница подняла оружие острием вверх и отсалютовала своему противнику. — Тебе не следовало обращать ее. Она была слишком слаба, чтобы справиться с искушением вдали от тебя.

— Мразь, — процедил он сквозь стиснутые зубы и шагнул ей навстречу.

— Тяжело терять дорогое?! — сделала она пару шагов назад.

— Твой щенок будет следующим!

— Сначала тебе придется переступить через меня. И раньше он тебе нравился.

— Он упрям и консервативен. В нем слишком много дрянной крови Гардинеров.

— Жаль, Дора не слышит, она была бы польщена, — усмехнулась она. — Она так до сих пор считает его "подкидышем" и "моим срамом, легшим пятном на светлый лик их семьи", не веря, что этот упрямец — ее родной внук.

— Твою руку, — выплюнул он, протягивая вперед левую ладонь, испещренную линиями чужих жизней, смотрящих ей в лицо.

Легкое, ритмичное, одновременное касание отточенных концов стальных лезвий и оба противника чувствуют вкус жизни своего оппонента. Связь установлена. Условия приняты. Плата за одолженную услугу справедливого боя "Fortunae Verbera" у Изнанки одна — жизнь.

Легкое прощупывание, пара ложных ударов. Танец под музыкальное сопровождение поющей стали. Красиво, завораживающе красиво. Обманчивая легкость этой пляски смерти в перемещениях и жестах выдавала в каждом из соперников профессионала. Но все это лишь до первой крови.

— Еще не поздно все исправить, — слегка отвела Варя оружие в сторону, пока ее противник с легким изумлением смотрел на тонкий порез на предплечье.

— Не опускай клинок, — бросил он вместо ответа. — Иначе есть шанс больше никогда не поднять его!

И вновь к тихому шороху леса добавилась хладная песнь целующегося металла. Это не был вихрь или ярость, выказанная через жесты и мастерство. Скорее все происходящее походило на бессловесный разговор, где говорили клинки и глаза. Да и соперники никак внешне не выказывали чувств, обуревающих их. Лишь женщина чуть сильнее при каждом отбитом ударе сжимала эфес, а ее противник чуть яростнее, чем обычно, делал выпады в ее сторону. Разворот, полувзмах и острие жадно впивается в незащищенную кожу предплечья Вари.

— Ничья, — констатирует мужчина. — Может, на этом и закончим?!

На белом рукаве рубашки быстро расползался алый ореол свежей крови.

— Поможешь? — произнесла она, стягивая с шеи белый шелковый шарф, и одновременно с этим опуская меч.

Мужчина усмехнулся и, воткнув в землю свой, подошел к ней вплотную.

— Мне не нужна твоя смерть, — небрежно растягивая слова, произносит он и, взяв шарф из ее рук, резко затягивает узел на ее предплечье. Варя судорожно сжимает бескровные губы и выдыхает. — Скажи мне, где он и клянусь, ты больше никогда меня не увидишь.

— Это сделка вне моего ведения, — смотрит она ему прямо в глаза.

— Отчего же?

— С момента присвоения мне знака моя совесть мне не принадлежит и, боюсь, в данном случае договариваться нужно именно с ней.

— Я считал, что ты умнее, — вернулся он на исходную и вновь взмахнул оружием. — Это был твой последний шанс.

И без предупреждения он сделал выпад так, что Варя едва успела поднять оружие и отбить его. Даже невооруженным взглядом было видно, как изменилось настроение противников. Глухая ярость нападавшего, раз за разом натыкающаяся на стену глухой обороны хранительницы. Возможно, лес смог насладиться еще звонкими голосами их клинков, но раны дали о себе знать. Силы уходили медленно и неотвратимо.

Удар был столь быстр, что не мелькни в свете уходящего на покой ярила, подглядывающего напоследок за играми смертных сквозь кроны деревьев, кровавый бок безликого клинка, не упади на траву тягучим медом алые капли, не будь следующий вздох еще более приближен к невозможности, чем предшествующие ему, раздирающие душу на кусочки и поливающие легкие и сердце кислотой безвременности и неотвратимости потери, Варя бы не поняла, что она все же проиграла эту битву. И победила одновременно.

Удар был рассчитан на мужчину, только это и дало ей возможность все еще видеть лицо уже своего врага, бывшего когда-то ей другом.

— Я сказал — ты проиграешь! — бросил он, глядя сверху вниз на коленопреклоненную хранительницу, поставившую на кон все и потерявшую еще больше. — Даю тебе возможность умереть с надеждой. Скажи мне, где он и я не трону Влада.

— Зачем..., — кровь заполонила рот, мешая говорить, — зачем ты... делаешь... это?

Опершись на эфес вгрызшегося в землю клинка, он вплотную придвинулся к ней и прошептал на ухо:

— Потому что я могу! И ты смогла бы, да страх мешает.

— Он... он все равно ничего... не... знает.

— Это ты так думаешь, — прошептал он. — Дети всегда были скрытными и недоверчивыми, даже с самыми любящими родителями на свете.

— Ты ... не сможешь... убить... его... я... не поз... во... лю...

— Именно поэтому мне и надо торопиться, — провел он пальцем по ее обескровленной щеке и, склонившись к самому лицу, медленно провел языком на кровавым губам. — И я дарую тебе жизнь.

— НЕТ! — отчаянный вскрик отнимает остатки сил.

— Прощай, Варвара Гардинер. Мне, правда, жаль, что все закончилось именно так.

И он уходит. Растворяется, как тень, в дымке вечернего леса, который, казалось, мгновение спустя после этого оживает, нехотя по ноте вспоминая, как это — шелестеть ветвями, перекликиваться утробным эхом кукушечьего мерила времени, поскрипывать сухим стоном старых деревьев и завывать, тихо и протяжно, в старых дуплах вековых дерев.

Варя лишь смотрит в темно-синее небо распахнутыми, затуманенными слезами глазами, и чувствует, как земля под нею медленно, но верно, забирает остатки тепла из ее тела и души. Она проиграла. Она даже не замечает, что рядом с ее машиной, взвизгнув шинами и проехав немного по инерции от резкого торможения, замирает темно-синий автомобиль и оттуда выходит мужчина.

— Варя, — отчаянно вскрикивает он и падает рядом с нею на колени и тут же подхватывает под спину, приподнимая с жаждущей ее тепла земли. — Ответь мне, ради всех Магистров, ответь.

— То... маc, — полувыдыхает она, пытаясь прикоснуться к его лицу, но ее тут же начинает душить кашель.

— Сними щит! — отчаянно проведя рукой ее лицу, он вновь кладет ее на траву и разрывает жилет на груди. — "Тебе надо в больницу. Может еще есть шанс..."

"Нет! Ты должен завершить начатое", — из последних сил, борясь с беспамятством, произносит она. Поединок отнял у нее последнюю энергию и оставшиеся крохи нужны ей для подписи под договором с Изнанкой. Но одна она не справится.

"Нет, я отвезу тебя в больницу. Ты кому-нибудь сказала, куда едешь?"

"Нет..."

"Влад?"

"Нет!"

"Алекс?"

"Нет... его... больше... нет..."

Варя закрыла глаза и по щекам заструились новые потоки слез. Томас глухо простонал и, закинув голову вверх, к небу, попытался сдержать животный рык, рвущийся из горла. Вот что он почувствовал, когда внезапно стало больно в груди. Порвалась еще одна нить, связывающая его с миром веры и любви.

"Можешь взять меня за шею?" — приподнял он голову с рассыпавшимися по земле каштановыми кудрями, подсунув под нее руку. Ее лицо было так близко и, в тоже время, так далеко. Аромат ее крови сводил с ума так, что он сам прикусил губу. Глаз она так и не открыла, лишь качнула головой.

"Помоги мне! Прошу..."

"Что, что ты хочешь?" — немедленно отозвался он.

"Убей меня... пока не стало слишком поздно."

"Нет!"

Она открыла глаза и, вцепившись из последних сил ему в куртку, добавила:

"Я не хочу жить без Алекса! Я не хочу жить, зная, что мой сын мертв. Я не хочу жить, зная, что я могла это исправить, но не сумела победить судьбу! Ты будешь ее оружием. Ты спасешь его! Он не остановится. Я видела это в его глазах. Жизнь Влада — это моя смерть. Сейчас! Завтра! Навсегда! До самого момента его собственной смерти. Ты должен сделать это... Ты мой последний шанс победить судьбу!"

"Нет...", — отчаянно мотал он головой.

"Если ты меня действительно любишь, ты сделаешь то, что я прошу. Нет, не прошу — умоляю! Я не могу сделать это сама. Договор потеряет свою силу. Том... ты должен. Если любишь — убей... прошу..."

Он вскочил на ноги и, подняв голову вверх, закричал в распахнутое небо. Лес лишь сгущал тени, крадя у дня последние краски. Зеленое и алое смешались в единый, безликий, серый тон. Жизнь и смерть — подружки на все времена. Даже сейчас они смотрели на подвластных им людей с долей рассеянного внимания из-за кулис, ожидая момента, когда кого-нибудь из них вызовут на сцену.

"Прошу... защити сына... ты должен его защитить... Томас... пока не поздно... защити..."

"Я люблю тебя", — упав обратно на колени, склонился он к ее лицу и поцеловал впервые в жизни в приоткрытые, манящие губы. Вкус ее крови, ее слабое дыхание, ее аромат. Она! Он слишком сильно любит ее, чтобы... отказать. Один миг, неуловимый для вечности миг, и в его руке сверкнул спрятанный клинок. Миг и сталь с наслаждением впивается в еще горячее сердце. Миг и нож безжалостно отброшен в сторону. Миг и леди Смерть дождалась своего выхода. Миг и Изнанка подтверждает договор "Fortunae Verbera" кровью своей слуги. Жизнь за жизнь! Равновесие восстановлено. Так и должно быть.

Так откуда же этот звериный рык, разрывающий тишину сумеречного леса?!

* * *

Я сидела и смотрела перед собой невидящим взором. Влад не случайно выбрал для меня этот способ "рассказа". Ни одно слово не способно донести всю гамму эмоций, прокатившихся сквозь меня в тот момент, когда я ощутила его одиночество на этой земле.

В моем мозгу еще пульсировала боль от простых слов "PS. Присмотри за ним. С любовью, Варя.". Слов, написанных изящным женским подчерком на бледно-зеленом листе бумаги, извлеченном из конверта с оттиском Ордена Хранителей. Листе, отброшенном в спешке его главой сразу же после прочтения, потому как тот спешил остановить ход событий, неподвластных ему. Листе, в который с жадностью немедленно после этого впились глаза сына той, что написала эти простые и страшные слова. Я все еще видела и чувствовала запах лесной хвои и гниющих листьев, когда он, бросив мотоцикл в их ворох, увидел, что опоздал. Когда узнал клинок, лишивший его веры в любовь и будущее, рядом с телом той, которая у всех всегда лишь одна на всю вселенную. Когда увидел владельца клинка с арбалетом в руке и кровавой стрелой в другой на ступенях мрачного умирающего среди леса стража чужих тайн. Я чувствовала его боль и отчаяние, его бессилие и звериную ярость, его ненависть и страх. Все до последнего всплеска. Все, что обуревало его, в тот миг когда он, не думая, что делает, бросился на брата и друга, которого любил всем сердцем еще до момента, когда природой была дарована ему память и понимание этого мира. Когда очнулся на заднем сидении автомобиля своей матери у дверей своего дома. И когда понял, что его тело все еще живо, не смотря на то, что душа была мертва.

— Тома, — глухо позвал он меня, и я, нехотя, перевела взгляд от созерцания пустоты, наполненной тенями прошлого, упершись в взволнованные серые глаза.

— Поцелуй меня, — прошептала я, больше его ласки желая удостовериться в том, что в нем еще есть то самое теплое, обволакивающее меня теплым коконом, чувство, что еще утром дарило веру в будущее, не убивая надежду отравленным клинком ненависти.

И когда на моей талии с силой сомкнулись его ладони, когда он притянул меня к себе так, что между нашими телами не осталось свободного пространства — кожа к коже, вдох к выдоху, когда меня захватил привычный водоворот горького шоколада, а мое тело зазвенело от желания, лишь тогда я поверила, что еще жива. И почувствовала, что он убрал прошлое обратно в шкатулку памяти, спрятав его под ворохом тех самых чувств, что не давали моему сердцу биться несколько минут назад. И замок на ней может быть только один, но зато самый прочный из всех возможных.

— Я люблю тебя! — выдохнула я в его губы. — Я хочу тебя. Сейчас!

Глубокий взгляд серых глаз, шелест падающей на пол ткани и с тихим щелчком прошлое отгораживается от настоящего, до поры до времени, скрываясь в шкатулке памяти.

Глава 26. "Впервые и вновь"

Больше не будет больно и плохо,

Сегодня не кончится никогда...

Fleur "Сегодня"

Как и говорила мне когда-то Аня (неужели это было не в прошлой жизни?!), вопреки моим надеждам и чаяниям, откровения Влада не принесли облегчения ни ему (на что я уповала больше всего), ни мне. Больше того, меня начали мучить кошмары. Раз за разом во сне я видела темную тень, стоящую в деревьях за спиной Влада, тогда, когда он, поглощенный своим горем, не видел и не слышал ничего вокруг себя. Потом эта тень обретала физическое воплощение человека без лица, но всегда с длинным окровавленным мечом. Я захлебываюсь немым криком, пока острое лезвие, делая серебристо-алый полукруг в воздухе, стремительно начинает обрушиваться на голову моего любимого. Но там, в своем мире, он по-прежнему один, а мне так хочется найти дорогу к нему.

Я помирилась с Гошкой и вернулась к учебе. Поначалу я еще ловила у себя за спиной шепотки и заинтересованные взгляды, но так как мы стали вести еще более замкнутый на нас шестерых образ жизни, вскоре окружающие смирились с отсутствием новых сплетен, и интерес медленно, но верно, начал сходить на нет. Пришлось, правда, отрезать часть прежних связей, но, с учетом всего, это было даже к лучшему. Все, вроде бы, вернулось на круги своя. Вроде бы.

Жизнь слилась в единую линию, состоящую из непрерывной череды дневных забот и горячих ночей. Я перевезла все свои вещи из общаги к Владу, а Машка — к Алеку. Даже Гоша к моей хоть и тщательно скрываемой, но все же неожиданности не остался в нашей "тюрьме народов". Так, окончательно и бесповоротно, и, в какой-то мере, обыденно, прошло всемирное переселение и разделение. И хотя мы по-прежнему виделись в университете и иногда после занятий, я невольно чувствовала, что лишилась чего-то, чем ранее и не думала дорожить.

Первое время было несколько странно день за днем просыпаться рядом с кем-то, зная при этом, что так будет и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. Знать бы еще, когда это самое "после" станет последним. Эта мысль так и не покидала меня, не смотря на все попытки моего демона заглушить мой глас разума, как и ранее, невольно отсчитывающий ускользающие песчинки счастья. Да, к слову сказать, еще этот кто-то по-прежнему имел столь странный режим дня, что предугадать когда он спит, а когда бодрствует, было почти нереально. Первое время я пыталась приноровиться к режиму его дня, но довольно быстро сдалась. Спала я, не смотря на все мои слабые попытки проникнуть на Изнанку и уверения моего наставника (до сих пор улыбаюсь от осознания себя его "падаваном"), что все скоро изменится, по-прежнему много, раза так в три дольше, чем он.

Еще была куча всяких мелочей, осознание которых неожиданно для меня дарили сердцу тепло и спокойствие, и зажигали лучики смеха и любви в серых глазах, когда Влад привычно подслушивал мои внутренние монологи. И я позволяла ему, чувствуя, что это одна из деталей, позволяющих становиться нам ближе друг к другу. Он сам научил меня скрывать свои мысли от посторонних, но не от него. Последнее уже решила за него я.

Были среди всего этого вороха открытий важные или скорее важно-житейские, вроде осознания, почему Влад так спокойно всегда относился к деньгам и всему, что с ними было связанно, до незначительного, но гораздо более ценного для меня — кто он есть на самом деле. Его маска, которую он так привык носить, что уже и сам перестал замечать ее наличие, приоткрылась лишь слегка в тот день, когда он все же решился поведать мне о своей боли и слабости. Но вновь мгновенно приросла на прежнее место, едва прошелестел день и миновала ночь. Ночь, когда он не боялся быть тем, кто он есть. Быть уязвимым и растерянным, нежным, скорбящим, но все еще верящим в любовь. Когда я второй раз за все время, что его знаю, и, скорее всего, последний, видела слезы в его глазах. Отчего-то внутри я была уверена, что такого он не мог позволить себе даже перед лицом своих родных. И не позволил. Ни разу.

А еще я привыкала завтракать не на бегу и ехать по делам, неизменно получая мягкий поцелуй в щеку, но чаще в губы. Посещать магазины, выбирая что-то для нас двоих или просто для него. Ходить в кино и на выставки, но не расставаться потом на пороге. Засыпать, зная, что утром вновь увижу глубокий взгляд серых глаз и услышу "Доброе утро, соня". Рассказывать всякие глупости прошедшего дня из желания не посплетничать, а просто чтобы узнать его мнение. Дурачиться, деля рабочий стол, как первоклашки, в надежде на переход игры в исключительно взрослые забавы. И просто смотреть долгим взглядом на того, чьи черты лица, до мельчайших черточек, я смогла бы воспроизвести даже с закрытыми глазами. Ругаться с ним из-за всякой мелочи, стоя на смерть, но всегда уступать, когда чувствовала, что он прав.

И еще я ужасно тосковать, как сейчас, когда он уезжал.

— Маш, погоди, — спрыгнув с подоконника и догнав подругу, с задумчивым видом шедшую по коридору с органайзером в руках, я, мягко подхватив ее под локоть, потащила в сторону ближайшего кафетерия. — Мне с тобой посоветоваться надо.

За распахнутым настежь окном перешептывались свежей листвой тополя, и студенты, ошалевшие от весеннего теплого солнышка и очередной сессии, как всегда подкравшейся незаметно, как мартовские коты коллективно сходили с ума, добавляя в весеннему гаму шорох страниц и веселые байки о вездесущей "халяве".

— Том, ты чего? Мы же встречаемся с организатором через два часа. Забыла? — ухмылялась она, беря меня под руку.

— Да я не по поводу свадьбы, — отмахнулась я. — Черт, когда мы жили вместе, все же было гораздо проще. Идем, наш столик свободен.

Оттащив подругу в наш укромный уголок, я плюхнулась на стул и после стала наблюдать, как Машка с аккуратностью истинной леди устраивала свой уже немного округлившийся животик за столом рядом со мною.

— Так о чем ты хотела поговорить? — поинтересовалась она, кладя руки поверх органайзера.

— Алека нет в универе? — спросила я на всякий случай, хотя и без того знала, что раз пропал Влад, то, скорее всего, следом за ним испарился и его брат.

— Нет, они завтра возвращаются, — отозвалась подруга. — Томка, да что стряслось то?

Набрав в легкие побольше воздуха, я нагнулась поближе к ее голове и выпалила:

— Маш, у меня задержка.

Я ожидала чего угодно, но только не того, что подруга, закинув голову назад, звонко рассмеется.

— Маш, — с опаской прикоснулась я к ее руке, — я понимаю, что тебе смешно, но мне вот сейчас точно не до смеха. Влада пока нет, и я хотела выяснить все наверняка, но мне ... страшно. Побудешь сегодня со мной, а?

— Ох, Томка, — потянулась она к сумочке в поисках платка, чтобы вытереть невольно выступившие слезы. — С тобой точно не соскучишься.

— Что смешного? — не выдержала я.

— Я Ане проспорила, — отозвалась она из-за зеркальца.

— Вы что, на меня там ставки делаете?! — возмущенно засопела я. — И что за спор?

— Что Влад уломает тебя еще до свадьбы, — улыбалась она.

— Уломает на что? — тупо переспросила я.

— Вот на то самое, отчего у тебя сейчас глаза по пять копеек.

— Маш, это не смешно! — сурово произнесла я. — И ни на что он меня не уламывал.

— Тебе виднее, — в ее глазах все еще яркими лучиками сияли смешинки, когда внезапно ее зрачки расширились, и она положила руку на живот. — Ой, опять!

— Что опять, что опять? — немедленно запаниковала я, уже прикидывая, кому звонить в первую очередь — Алеку, Владу или сразу в неотложку.

— Дай руку, — схватила она мою ладонь и прежде, чем я успела возразить, положила ее себе на живот. — Чувствуешь?

— Что? — паника перешла в разряд недоумения, тем не менее, оставляя мои нервы в натянутом состоянии.

— Вот, вот сейчас, — широко улыбнулась она. — Чувствуешь?

— Ничего я не чувствую. Маш, может врачу позвонить на всякий случай? У тебя что-то болит? Хочешь, я тебя отвезу?

-Да ну тебя, хуже Алека, честное слово, — вновь рассмеялась она, и, неожиданно приподняв свитер, положила мою руку прямо себе на теплый, круглый животик, скрывавшийся под ним. — Посиди спокойно минутку. Сейчас.

Какое-то время ничего не происходило, и я все больше и больше начала склоняться к мысли, что мне надо хватать Машку и тащить к врачу, как вдруг...

— Ой, — поспешно отдернула я руку от ее живота и с недоумением посмотрела на нее. Готова поклясться, что я ощутила в самом центре своей ладони легкий толчок.

— Почувствовала? — Машка прямо лучилась счастьем.

— Можно? — вновь протянула я к ней руку.

Машка, молча, взяла мою руку и водрузила обратно себе на живот. Легкие, едва ощутимые прикосновения к моей ладони малышки Маши внезапно, помимо моей воли, вызвали прилив неконтролируемой нежности, и мне пришлось закусить губу, чтобы не показать ей, как защемило у меня сердце от боли.

— Ты бы видела лицо Алека, когда эта юная мадемуазель вытворяет подобное с его рукой. Еще света белого не видела, а папино сердце уже у нее в кармане, — нежная, мечтательная улыбка не сходила с лица подруги. Сердце пронзил острый приступ боли, и я поспешила отвернуться, чтоб Машка не заметила предательскую слезинку у меня на щеке. — Томка, ты что плачешь? — поймала она меня.

— Нет, — дрожащим голосом выдавила я.

— Так что ты хотела? — невинно произнесла Машута, и я, всхлипнув, легонько ударила ее по руке.

— Давай устроим сегодня внеплановый девичник! У нас и мороженное есть, твое любимое — клубничное.

— Хорошо, я только тетю Лиику предупрежу, что вместо нее ты у нас сегодня дежурная по палате, — потянулась она к телефону.

— Пасет, — закатила я глаза, имея в виду, безусловно, Алека, даже на мой довольно не предвзятый взгляд, иногда перегибающий палку в этом отношении.

-Ха, еще как, — подмигнула мне Машка. — Но знаешь, я не против, даже приятно, когда о тебе так заботятся.

В ответ я лишь неодобрительно покачала головой и встала на ноги.

Полдня спустя, одну практическую, пару лекций и разорительную по части финансов встречу с организатором свадеб, мы с Машкой уселись на нашей с Владом кухне и предались чревоугодию, самозабвенно поедая мороженное.

— Ну, и зачем ты меня сегодня вытащила из дому? — с явным наслаждением облизывала Машка свою ложку. — Ты сама-то уже помнишь?

— Черт, забыла, — нахмурилась я. — И вправду забыла. Ну, вот, мне снова страшно.

— Иди уж, проверяй, — вновь подцепила она себе кусочек сладости и отправила в рот.

— А если "да"? — у меня от страха скрутило внутренности. — Я не готова стать... такой как ты.

— Круглой? — усмехнулась она.

— Нет, ответственной, — еще больше нахмурилась я. — Я ж разгильдяйка и ребенок. Ну, какая из меня мать?!

— Самая лучшая, — мечтательная улыбка тронула губы подруги.

Я вздохнула и поплелась в ванную. Перед глазами невольно встала сцена четырехмесячной давности, когда почти так же на негнущихся ногах я отправляла с подобным аптечным набором пакетиков Машку в общежитский туалет.

"А ведь она и вправду счастлива", — промелькнула мысль, пока я гипнотизировала кусочек белого пластика. — "Может и у меня получится улыбаться так же. Или тут все дело именно в ребенке?"

На этот раз я посмотрела на свою ладонь, вспоминая ощущения от прикосновения крошечного существа, живущего в своем теплом, темном мире, которому возможно никогда не увидеть этот пусть порой жестокий, но такой прекрасный мир, наполненный любовью. Мысль метнулась к воспоминаниям моего тела, уже на клеточном уровне впитавшего запах и тепло моего демона. И в довершение всего мое сознание решило примирить меня с действительностью, напомнив о чувствах, наполнивших меня, когда я сильно ранила Влада своим резким замечание о невозможности, в силу моего крайнего нежелания, иметь детей. От него.

— Том, ты там не уснула? — напомнила о себе Машка коротким ударом в дверь.

— Ах, да! — опомнилась я от своих дум. — Заходи.

— Ну, что? — улыбались ее глаза. — Каков вердикт? Кто из вас с Аней будет крестной?

Я недоуменно посмотрела на подругу.

— Аня сказала, что если Влад уломает тебя еще до свадьбы, то крестной моей Марго станет она.

— Марго? — переспросила я.

— Алек вообще за Злату, — закатила она глаза. — Том, ну что? Мне уже самой любопытно до жути.

— Не знаю, я боюсь, — не глядя, взяла я в руки полосочку с тестом и протянула его подруге. — Посмотри ты.

Машка взяла ее в руки и вперилась в нее взглядом, после чего приложила ко рту правую руку и лукаво глянула на меня из под ресниц.

— Маш! — не выдержала я.

— Поздравляю, — широко улыбнулась она, внимательно вглядываясь в мое лицо.

Сердце немедленно ухнуло в район пяток, а мозг начал сооружать громоздкие конструкции перспектив моего ближайшего будущего. Учеба в универе, возможность закончить обучение хранителя, поездки с Владом. А я так мечтала посмотреть мир! Но все это внезапно перекрыло чувство столь крохотное и нежное, что я боялась даже дать ему название. Чувство... радости, даже счастья, чистого, ничем не разбавленного и чрезвычайно трогательного — Влад будет папой. Мой демон будет папой. Мгновение — и я почти воочию вижу его с маленьким синим свертком на руках, то, как счастливо он улыбается, и как маленькая ручка тянется к его лицу. И нежность, море нежности в его так любимых мною глазах, когда он смотрит... на меня.

— Том, — вернул меня в реальность голос Машки.

— Прости, я что-то много думаю в последнее время не о том, — прокашлялась я, чувствуя, как предательские слезы скапливаются у меня в уголках глаз.

— Ты счастлива? — заглядывая мне в лицо, поинтересовалась подруга.

— Не знаю. Хотя, нет. Знаю! Да, Маш. Я счастлива. Он ведь так хотел этого. Почему бы и нет. В конце концов, у нас впереди не один десяток лет. Все успеется. Главное, что он будет рад.

— А ты? — не отставала Машка.

— И я, — я все же смахнула предательски скатившуюся слезинку. — И я, — уже увереннее повторила я. — И я! Конечно же, и я тоже!

Машка притянув меня к себе, крепко обняла за шею и прошептала на ухо:

— Ты не беременна.

— Что? — отпрянула я от нее, и она протянула мне полоску с тестом. Одна красная линия. — Но зачем ты сказала "поздравляю"? — неожиданно рассердилась я.

— Ты же так не хотела иметь ребенка, — спокойно произнесла она. — А теперь ты знаешь, каково это — знать и чувствовать его присутствие в себе.

— Но я же не беременна! — возмущенно воскликнула я, с раздражением отшвыривая тест.

— Сейчас нет, но признайся, что за те пару минут, что ты верила в то, что тест положителен — ты была счастлива. Томка, ребенок — это как воплощение, реальное, живое воплощение того, что вы двое любите друг друга. И поверь мне, осознание того, что в тебе живет часть любимого тобою человека настолько прекрасно, что мне даже сравнить это не с чем. Словами все не передать. Чтобы понять это — тебе надо испытать это на себе.

Пока она говорила, ее лицо буквально сияло от счастья, потому я, поборов свое негодование, вызванное способом, который избрала для меня подруга, чтобы доказать мою неправоту, за пару секунд, преодолев разделяющее нас расстояние, привлекла Машку к себе и мягко обняла. Ее круглый животик упирался в мой, пока еще плоский, но где-то в глубине души я уже знала, что она целиком и полностью права. И, кажется, я начала понимать, насколько сильно ранила тогда Влада, несколько месяцев назад, своим необдуманным заявлением о своем нежелании иметь эту самую часть моего демона в себе.

— Вы уже закончили ремонт в своей новой квартире? — решила сменить я тему.

Машка улыбнулась своей сияющей, доброй улыбкой и отрицательно покачала головой.

— Вроде еще нет. Представляешь, они меня туда не пускают! Аня так и вовсе ходит с загадочным видом, но при любом удобном случае напоминая мне о ней и разжигая мое любопытство до предела. Иногда мне кажется, что я никогда не доживу до свадьбы.

— Почему? — дрогнувшим голосом спросила я.

-Потому что скончаюсь от любопытства. Алек не говорит даже, куда мы едем в свадебное путешествие. Я, конечно, не такая любопытная, как ты, но у всего есть предел, — расхохоталась она, и я медленно выдохнула, стараясь скрыть свое волнение, вызванное ее последним замечанием.

— Тогда представь мои муки, — закатила я глаза, — потому как я тоже знаю не более твоего. И у меня есть очень нехорошее чувство, что Влад хочет подарить мне машину. Уж больно часто в последнее время он заговаривает о водительских курсах.

— Ох, Томка, — вытирая выступившие от смеха слезы с глаз, произнесла Машка, — могла ли ты даже вообразить подобное еще год назад? Да какой там год?! Полгода!

Я отрицательно покачала головой в ответ, мысленно вновь вернувшись в конец осени прошлого года, и вновь вспомнив мимолетный, пристальный, сероглазый взгляд через все пространство кафетерия, устремленный на меня. О чем он думал тогда? Верил ли он сам в то, что нам суждено быть вместе? Думала ли я сама об этом тогда? Я не могла вспомнить, как ни старалась.

Они вернулись на следующий день. Уставшие, как всегда, но, судя по чувству теплого кокона, привычно окутавшего все мои органы чувств, едва моих губ коснулись его собственные, довольные. Гошка выглядел так, как будто готов был спать как старая, боевая лошадь — стоя. Потому, чмокнув его в щеку, я уже через пару минут сказала ему "пока" и с удобством расположилась на плече моего демона, лениво потягивающего кофе в нашей любимой кофейне. Машка что-то нашептывала на ухо Алеку, и, судя по тому, как он время от времени бросал на меня насмешливые взгляды, в скором времени меня с ним ждала очередная словесная перепалка.

"Как вы тут без нас?" — поинтересовался сероглазый, мягко погладив меня по спине под блузкой. — "Я соскучился!"

Коротко глянув на Алека, все более и более "плотоядно" посматривающего в мою сторону, но при этом не спускавшего руки с животика Маши, я потерлась щекой о плечо Влада и подумала:

"Ладь, я хочу ребенка!"

Тот дернулся, выпуская меня из объятий, одновременно сгибаясь пополам, и до меня донесся звук, с каким обычно изо рта выходит кофе, когда ты пытаешься одновременно проглотить его и прокашляться. Салфетка помогла немного смягчить разрушительную силу его реакции на мои слова, но не решила проблему полностью. Алек с Машей с интересом смотрели в нашу сторону, пока я помогала Владу вытереть стол и руки.

— Нас не было то четыре дня! — наконец выдавил из себя сероглазый и слабо улыбнулся. — Чем вы тут занимались без нас? Гоша был с нами, или я бы уже решил, что дело совсем не чисто, — и он комично почесал макушку, не иначе желая показать мне, что превращается в оленя.

— Ладь, я серьезно, — заглянула я ему в глаза.

В ответ он вновь привлек меня к себе и прижался губами к виску.

"Могу я узнать причину столь резкого изменения твоего мировоззрения?" — поинтересовался он. Я чувствовала тепло его дыхания в своих волосах и молчаливо наблюдала за тем, как Алек кормит с вилочки пирожным Машку.

"Так, просветили", — предпочла уйти я от ответа.

"Ладно, дома договорим", — "произнес" он и поднял вверх свободную руку. Перед нами тут же материализовалась официантка. Как он добивался такого эффекта, я до сих пор не понимала, но он проделывал это раз за разом во всех кафе и ресторанах, где бы мы ни появлялись, тогда как мои вялые попытки привлечь к себе внимание обслуживающего персонала всегда были заранее обречены на провал.

— Тоже самое плюс двойной каппучино, круассаны и еще один чизкейк.

"Два", — подумала я, наблюдая за тем, как Алек отправил в рот Машуте последний кусочек торта и коротко улыбнулся Владу.

— Два, — дополнил сероглазый и официантка ушла.

— А я тебе говорил — давай заедем, — произнес Алек, обращаясь к Владу.

— Он всегда звереет к концу года из-за бумажной волокиты, — невозмутимо отозвался тот и тут же, не меняя интонации, добавил. — Добрый день, Радомир.

— Таааак, вся честная компания в сборе, — раздался сбоку от меня певучий баритон, владельца которого мне загораживал мой демон. — Все, кроме того, кто мне нужен.

— Кофе?! — не меняя своего положения, произнес Влад. — И как ты нас нашел?

— Смени привычки, — сел он напротив нас, и я неуверенно кивнула ему в знак приветствия. Не знаю почему, но наставник Влада вселял в меня какое-то первобытное чувство: нет, не страха, скорее трепета, неосознанно испытываемое чаще всего перед сильными мира сего. И мне было непривычно это общение на равных между моим демоном и Радомиром, особенно учитывая их разницу в возрасте. — Кофе у тебя выпить есть время, а потратить полчаса и занести бумаги ко мне — нет.

— Рад, не ершись. До конца года еще больше месяца.

— Я тебя, Гардинер, сейчас самого за свой стол усажу бумаги перебирать и посмотрю, как ты себя вести будешь! Или еще лучше — поедешь в Москву лично отчитываться перед Артуром за все те случаи, что я прикрывал твою... спину.

Влад хрипло рассмеялся и, подняв верх свободную руку, произнес:

— Убедил! Утром бумаги будут у тебя на столе.

Кажется только я заметила, как немного напрягся он после последних слов своего бывшего наставника.

— Где Турбин? — заметно более спокойным тоном произнес Радомир, отхлебнув только что принесенный ему каппучино.

— Отсыпаться поехал. Этот изверг его загонял до предсмертного состояния усталости, — подал голос Алек. На это я тут же ткнула сероглазого локтем под ребра, и до меня донеслось его флегматичное "ай".

— Что ты с Гошкой опять сделал, садист? — встряла я.

— Алек, как всегда, преувеличивает, — подал голос Влад и его брат закатил глаза. Мы обменялись понимающими взглядами с Машкой, которая все это время лишь молчаливо выслушивала наши перебранки и, судя по выражению ее лица, просто радовалась тому, что она снова рядом с тем, кого любит.

— Зачем он тебе? — вновь поинтересовался Алек.

— Бумаги на него пришли. Мне нужна его подпись, — потянулся Радомир к круассанам. — И чем быстрее, тем лучше.

— Не прошло и полугода, — рассмеялся Влад.

— Ты у меня досмеешься, — вновь сделал попытку вернуть разговору серьезность Радомир. — Вызови его.

— Рад, дай парнишке отоспаться, — вступился за него Алек. — Подождут твои документы до завтра.

— Это в его же интересах, — возразил Радомир. — Я завтра утром курьера отправляю. Могли бы успеть еще до конца этого года.

Влад, вздохнув, лениво потянулся к телефону.

— Выключен, — констатировал он какое-то время спустя, и я заметила легкую улыбку, промелькнувшую на его лице, когда я посмотрела на его профиль.

— Это я и сам знаю, — закатил вверх глаза Радомир. — Вы, смотрю, от своей любви окончательно одурели. Я сказал — вызови его. Позвонить я пока и сам в состоянии.

— Рад, может не стоит так сурово выдергивать Гошу, да еще было бы из-за чего, — добавил Влад. — Деньги, пока слава Великим Магистрам, не самая большая проблема для нас.

— Вот сам и поговори с ним на эту тему, — отозвался его наставник. — Он, как я понял, как раз таки хотел как можно быстрее обрести самостоятельность в этом вопросе.

Влад нахмурился.

— Раде позвони, — неожиданно произнес Алек и широко улыбнулся. — Думаю, она его быстрее разыщет, чем вы оба.

— Алек, — предупреждающе произнес Влад, но было поздно, мое любопытство уже подняло свою голову, и я с интересом посмотрела на блондина.

"Рада? Эта та самая блондинка, что была нашей свидетельницей?"

"Да", — медленно произнес Влад.

"Симпатичная", — заметила я.

"И это все?" — как-то странно поинтересовался он.

"А что я еще должна сказать?!", — хитро улыбнулась я. — "Такое чувство, что ты ждал какой-то иной реакции."

"Ну, в общем да. Мне казалось ты расстроишься."

"Почему?" — уже искренней удивилась я.

"Ну, все же должно быть хоть чуть-чуть жалко терять своего воздыхателя".

"Главное, друг-то у меня все еще есть. И потом, не забывай, я видела и тесно общалась со всеми его девушками. Теперь-то я понимаю, почему они все меня недолюбливали, но думать, что этого никогда не случится — глупо".

"И все же странно", — не унимался он.

"Ладь, ты что хочешь, чтобы я сейчас же надулась и начала сетовать "ах как он мог?!"?".

"Боже упаси."

"И потом, не все настолько ревнивы, как ты".

"Да неужели?! А кто чуть девушку во время тренировки не вырубил месяц назад, лишь потому, что она не так подумала в мой адрес?"

"Она не просто подумала, но и покусилась на самое святое", — я стиснула ладонью его бедро.

"Каждый может оступиться и уронить на случайного посетителя бокал вина. Она хотела извиниться, загладив свою неловкость.".

"И ты в это веришь?!"

"Нет, конечно."

"И то хорошо, а то я уже хотела напомнить тебе, что ждет плохих мальчиков, когда они говорят неправду!"

"Ммм..., а я был плохим мальчиком. Спроси у Алека."

"Просто плохим или из ряда вон?!"

"Из ряда вон!"

"Тогда мне точно придется тебя наказать...", — потянулась я к нему губами.

— И так каждый раз, — ворвался в мое сознание голос Алека.

Я зыркнула на него сердитым взглядом, но под таким же насмешливым черным наставника Влада я стушевалась. Мой демон лишь крепче прижал меня к себе.

— Ничего подобного, — смеялась Машута, — сейчас они еще смирные.

— А что, было хуже? — уточнил Радомир.

— Есть у нас в универе одна библиотека, жутко большая и старая, — начала она. — Студенты давно ее облюбовали для того, чтобы вздремнуть в тишине и спокойствии среди книг и подальше от преподавателей. Ну, кто б мог подумать, что слово "уединение" может включать в себя такое большое количество значений.

— Машка! — возмущенно воскликнула я, одновременно краснея как рак. — Ты же сказала, что ничего не видела!

— Нет конечно, потому что ушла вовремя.

— А я вот нет! — расплылся в улыбке чеширского кота кузен моего демона и обменялся понимающим взглядом с моей подругой.

"Владь, ты знал?" — пряча щеки в ладонях поинтересовалась я. Тот ухмыльнулся, закатил глаза, но в его взгляде не было и капли раскаяния. — "Вот чеееерт..., а говорил никто не придет! Я позабочусь."

"Я отвлекся."

— Вот, вот, Рад, — хохотал Алек. — Я ж даже не маскировался. И это твой лучший охотник?! То-то у нас вампиры пустились во все тяжкие в последнее время.

"Алек!", — без нотки смеха одернул его брат. Мы с Машкой обменялись заинтересованными взглядам. Радомир и бровью не повел.

— Ладно, голубки, — не спуская с меня насмешливого взгляда, произнес он, — так и быть, гоните свою макулатуру, но чтоб завтра были у меня "на ковре". Девушки, до свидания. Влад, на два слова.

"Оставь мне кусочек", — поцеловал он меня в губы и попутно стянул с вилки кусочек торта, который я уже навострилась проглотить. — "Я скоро."

Я с чувством безотчетного страха вглядывалась в спины моего демона и его начальника. Что-то было такое во взгляде Радомира, отчего внутри у меня вновь образовался ледяной комок пустоты и страха перед будущим. Алек усиленно делал вид, что ничего не происходит, но его выдавали глаза.

Миновала очередная неделя, но я никак не могла оправиться от ощущения, что что-то идет не так. Влад из кожи вон лез, стараясь показать мне, что все в порядке, и я пока старалась его не расстраивать своим знанием. Не знаю откуда у меня взялось это умение, возможно в этом "вина" нашей с ним связи, возможно до меня наконец стало доходить то знание, что вкладывал в мою беспутную голову мой демон. Но теперь мне не нужно было даже смотреть на человека, чтобы понять, что он что-то скрывает или недоговаривает, а Влад, не смотря на все его ухищрения в области эмоций, был открыт для меня, как океан с утеса в ясный, солнечный день.

Если пару месяцев назад я чувствовала лишь отклики этого чувства, то теперь казалось каждая уходящая секунда оттягивает какую-то невидимую струну, которая непременно должна порваться, вот только знать, в какой именно миг это произойдет, мне было не дано. И еще одна странность не давала мне покоя: Аня, все время крутившаяся неподалеку, при каждом удобном случае вытаскивающая меня из дому в своих сугубо девичье-кровожадных целях, внезапно стала как будто избегать моего общества. На мой прямой вопрос по этому поводу Влад лишь отшутился, сказав, что я первая, кому это удалось, потому как ранее все было с точностью до наоборот. Но я почувствовала, что ему не понравился мой вопрос, а так же легкую волну облегчения от того, что я больше не развивала эту тему.

И странный разговор, состоявшийся под занавес того же дня, когда они вернулись с очередной своей поездки, только усилил мое беспокойство.

— Владька, подожди, — хохотала я, извиваясь уже всем телом под его руками и губами, пока он стаскивал с меня остатки одежды. — Я, ай! Не кусаться! — очередной приглушенный смешок из района моего живота сигнализировал лишь о преднамеренности его действий. — Я поговорить хотела.

"А потом?", — даже не поднял он на меня взгляд.

— Так я об этом и хотела! — выпалила я, и возле моей головы немедленно образовалось два столпа в виде его рук, и наши лица привычно укутал занавес его волос. Он подстригся, но по моему неявному намеку совсем чуть-чуть. И даже оставил бороду, так что в институте о нем стали судачить и побаиваться еще больше. Знаю, потому как слышала сама, но я была рада уже тому, что перестали считать его кем-то доступным. Он мой! И я готова была пренебречь всеми советами, просьбами и угрозами Влада и вырубить любую, кто считал как-то иначе. Тем более, что именно это у меня получалось лучше всего.

— Кто он? Кому еще мне надо вырвать сердце, чтобы все поняли, наконец, что ты моя! У Гоши алиби! — ухмылялся он, но в глазах промелькнул живой интерес и легкое беспокойство. Мы постепенно, негласно шаг за шагом старались перекрасить все темные странички нашей истории в светлые тона, по возможности обращая их в шутку. Получалось не всегда жизнерадостно, но это же помогало оставить их там, где им и положено находиться — в прошлом.

— Да ну тебя, — улыбалась я, легонько поглаживая кончиками пальцев его обнаженную грудь. — Я серьезно. Ты помнишь, о чем мы начали говорить в кафе?

Смешинки из его глаз испарились так же мгновенно, как и поздний снег под весенним солнышком.

— Ты мне так, кстати, и не рассказала, что послужило причиной перемены, — добавил он. — Что-то случилось? И кто твой просветитель?

— Машка расстаралась, — непроизвольно в моем голосе прозвучала обида на подругу. Метод ее убеждения до сих пор неприятным осадком лежал у меня на сердце, хотя ей я бы ни за что в этом не призналась.

— И..., — протянул мой демон.

— И ничего, — показала я ему язык. — Главное — результат! Я выбросила таблетки.

— Давно? — уточнил он, не спуская с меня требовательного взгляда.

— Больше суток, если тебе это интересно, — смущение невольно все же проскользнуло в моем голосе.

— Ох, ребенок, — мягко провел он кончиками пальцев у меня по скулам и лбу. — Ты все время обвиняешь меня в том, что я принимаю решения в одиночку, хотя сама зачастую грешишь тем же самым.

После этого он неожиданно для меня встал с кровати и присев на корточки склонился над ящиком тумбочки, стоящей в ее изголовье. До меня донесся шелест перебираемых вещей.

— Что ты ищешь? — приподнялась я на локте.

"Эх, всего один. Ну, да ладно, завтра обновим запасы..."

— Ладь, — позвала его я, и он, улыбаясь, снова присел рядом со мной, отложив на расстояние вытянутой руки маленький блестящий квадратик.

— На всю ночь, боюсь, не хватит, но на одно главное "люблю" — определенно, — еще шире улыбнулся он и поцеловал меня в губы. А потом и в шею, и...

"Ладь, Ладь, подожди. Ты не понял! Я хочу этого. Правда, хочу! Я готова! Я..."

— Шшш..., — прикоснулся он кончиками пальцев к моим губам. — Родной мой ребенок, не спеши! Все у нас будет, я обещаю тебе это, но чуть позже.

— Но ты же сам... зимой... а сейчас..., — обиженно произнесла я. — Я не понимаю тебя.

— А я — тебя, — мягко улыбнулся он и вновь поцеловал. — "Но от этого не люблю меньше."

— Скажи хоть, почему? — глянула я на него.

— Сессия, орден, свадьба — это слишком много для тебя, я понимаю, а потому прошу лишь еще раз подумать, хотя бы до медового месяца. Ты устала! И это слишком серьезное решение. Возможно, потом ты будешь жалеть об этом.

— Нет!

— Да! — не отступал он. — Я, правда, очень-очень рад знать, что ты передумала. Возможно, мой котенок взрослеет, но я не хочу, чтобы это произошло сейчас. Ты не готова к этому, и я буду трижды эгоистом, сказав, что мне все равно, что будет впереди, лишь потому как я очень этого хочу.

— Но..., — вновь попыталась возразить я.

— Нет, — мягко произнес он. — Это обоюдное решение и будем считать, что я пока не готов. Хорошо?

Я молчаливо вглядывалась в его лицо, улыбающееся мне нежной, любящей улыбкой. Возможно, он и прав. Возможно, я как всегда поддалась эмоциям, так неожиданно затопившим мое сердце в тот миг, когда я думала что нас уже трое.

Но отчего у меня тогда такое чувство, что он опять что-то недоговаривает?!

В один из дней нам с Машкой нужно было пойти на последнюю китайскую примерку наших платьев, потому вежливо отшив женихов (ужас какой!) в направлении, где они не смогут подглядеть весь процесс со стороны, отправились в салон. Все прошло гладко, в итоге я была почти совсем не исколотая и спокойная, как человек, проведший на жаре душного города пару часов, а после этого не меньшее время втолковывавший мастеру свои пожелания, которые игнорировались в половине случаев. Мне не хватало Влада рядом в тот момент, вот уж кого люди слушались с "полпинка", как говаривали мы с подругой.

— Девушки, вы великолепны, — раздался приятный голос слева от меня в тот самый момент, когда я убеждала швею в том, что корсет на мне сидит может и чудесно, но вот дышать в нем совершенно невозможно. Тогда я полностью сошлась на мысли, что мне глубоко все равно насколько именно соблазнительно выглядит моя грудь, и с радостью променяла бы это сомнительное счастье на пару глубоких вдохов, желательно прохладного воздуха. Мастер что-то проговорила скороговоркой и вышла из зала.

Сделав судорожный вдох, я повернулась на его источник. Прислонившись к колонне, на меня и уже отмучавшуюся Машку, сидящую в кресле, смотрел мужчина средних лет с поразительно-глубокими глазами, светло-каштановыми волосами до плеч и располагающей с первого взгляда улыбкой. Весь сарказм испарился как-то сам собою, и я лишь смущенно улыбнулась в ответ.

— На какое число намечено радостное событие? — еще одна улыбка, обращенная подруге.

— Менее чем через месяц — двадцать первого июня, — отозвалась та и... порозовела. Какой симпатичный мужчина. Последним разом, когда я видела смущающуюся Машку был... даже и не помню уже.

— Красивая дата, — протянул незнакомец. — День летнего солнцестояния . Начало года, начало пути. Пожалуй, лучшей даты и придумать сложно для заключения брака. Самая короткая, белая ночь. Романтика, одним словом.

У меня внезапно засосало под ложечкой. Хотя, учитывая упаковку, в которую эта самая ложечка была завернута, ничего удивительного — я дышала-то через раз.

— О, да, — рассмеялась Машка. — Конец сессии. Начало каникул.

— И все же, мои поздравления вашим избранникам. Им несказанно повезло.

— Я так же думаю на свой счет, — отозвалась мечтательно подруга. .

— Вы что-то хотели? — вклинилась я в их обмен любезностями. Мужчина коротко, но весьма пристально, вгляделся в мои глаза и вслед вновь обворожительно улыбнулся. Неприятное чувство, вкупе с корсетом, никак не хотело покидать мою грудь.

— Я лишь хотел предложить свои услуги. Я фотограф, — сделал он несколько шагов по направлению к Машке, протягивая визитку, которую та взяла с благодарностью.

— У нас уже есть договоренность, — не отступала я.

— Все может случиться накануне свадьбы, — не спускал он с меня взгляда. — Люди непостоянны. — Вновь поворот головы в сторону подруги. — Я определенно буду свободен в этот день, и если вы все же надумаете — звоните, хоть ночью.

Я насторожилась еще больше.

— Отчего же в разгар сезона ты сидите без работы?

— Пару дней назад одна пара расторгла помолвку, — невинно прокомментировал он. — Их свадьба так же была назначена на двадцать первое июня.

"Не многовато ли совпадений?" — подумала я.

— Мы будем иметь вас в виду, — упорствовала я, по, даже для меня, неизвестной причине.

— У меня неподалеку отсюда есть студия. Если будет время или желание — заглядывайте. Покажу свои работы, — как ни в чем ни бывало, улыбнулся фотограф. — Адрес есть в визитке.

— Спасибо, — припечатала я, давая понять, что разговор окончен. Мужчина еще раз лучезарно улыбнулся нам обеим, попрощался и ушел.

— Томка, ну что ты на него взъелась? Человек, может, сидит без работы, вот и ищет ее, где и как только может, — увещевала меня Машка по пути домой. — Мне он, например, даже понравился.

— Тебе все нравятся, — задумчиво проговорила я. Я пыталась понять, что именно так взбудоражило мое внутреннее я, и ответ, как, впрочем, и всегда, ускользал с проворством ужа, смазанного маслом.

— Пойдем, может, и правда, посмотрим его работы? А вдруг они понравятся тебе больше, чем у нашего фотографа.

— Не хочу я его больше видеть, — частично озвучила я свое сомнение. — Сейчас сезон, найдет, где поживиться.

— Вот какая ты времена упрямая, — легонько подтолкнула она меня локтем под ребра. — Он же не сказал, что нам обязательно обращаться к нему. Мы можем просто поглазеть, а уж потом будем сравнивать.

— Машка, не буди во мне зверя, — беззлобно рыкнула я на нее. — Есть в нем что-то не правильное, что именно — не знаю. Но есть.

— Ну, как знаешь, — отмахнулась подруга. — Ты мне лучше вот что скажи, как твои вчера встретились. Нормально?

Все же у Машки был уникальный дар — давить, да еще как бы между прочим, на самое больное.

— Ну, — протянула я. — С учетом того, что мама до сих пор не в курсе половины происходящего, вчера прибыл только авангард, утрясать самые неприятные лично для меня моменты.

— Бабуля?

— Угу, — скривилась я. — И отец.

— И что?

— Да, ничего, — направилась я в сторону торговца живой влагой. — Я когда из института вернулась, с них троих картину маслом можно было писать — у кого фантазия богаче по истреблению друг дружки.

— Неужели все так плохо?

— Да, нет. Улыбались, папа шутить пытался. Даже бабка обошлась без напутствия, но насчет Влада меня все равно теперь не проведешь. Вот чую его недовольство, а подловить никак не могу.

— Весело там у вас, — расхохоталась Машка, и я бросила в ее сторону рассерженный взгляд.

— А у тебя чего? — решила ответить я ей тем же, попутно ткнув пальцем продавцу в прохладную бутылку воды.

— А у меня все по телефону договорились, — присоединилась ко мне подруга, склоняясь над лотком с мороженным. — Моя мама Алека еще с нашей поездки домой в начале весны обожает, а папа все равно сделает так, как хотим мы обе. У нас в семье матриархат силен, как нигде.

Машка вновь звонко рассмеялась, чем вызвала новый приступ моей зависти. И почему мои так не могут?! Я же вижу, как бабуля до сих пор на Влада поглядывает, а тот все видит, но делает вид, что это его совершенно не касается.

— Машуль, — постаралась я прикрыть все еще неприятную для меня тему. — Пойдем я тебя домой провожу и пойду зубрить дальше. Ты сегодня где обитаешь?

— Дома, — рассеянно махнула рукой подруга в сторону канала и вернулась к облизыванию своего мороженого. — Не хочешь — больше не буду, — после паузы добавила она. — Просто мне показалось, ты хочешь поговорить на эту тему.

Я промолчала. Машка, как всегда, была права, мне хотелось пожаловаться ей на свои подозрения и, чего уж греха таить, мечты, что сейчас-то все родные мои и Влада (ну, за исключением его дяди и тети, которые с первой встречи приняли меня, как родную) кинутся друг другу в объятия и разрыдаются от счастья. Такое только в сказках бывает или вон у Машки. Хотя, если вдуматься, сценка тоже выйдет жутковатая — чего рыдать-то, да еще на свадьбе?! Вот Гошкины родичи восприняли все новости с поистине олимпийским спокойствием. Кстати, к чему бы это?! По зиме, когда я ездила с ним домой, так Гошка явно поругался с ними, но стоило Владу появиться у них на пороге — так тишь да благодать. Им зубы сумел заговорить, что ж с бабулей моей все конфликтует тогда?!

— Тоооом, — дернула меня за рукав подруга. — Мы пришли, мыслитель ты мой. Подниматься будешь?

Я тряхнула головой, осознавая, что остаток пути до дома Алека мы с Машкой проделали совершенно без участия моего сознания.

— Нет, не буду, пожалуй. У меня и так конь не валялся, впрочем, как всегда. Уже задумываюсь, может уломать моего домомучителя на маленькое жульство. Знаю, что бесполезно, но хоть попробую.

— Это какое? Мысли преподов читать на экзаменах? Томка, ты как ребенок, чесслово. Думаешь тебе это поможет?!

— Ну..., — протянула я.

— Я более, чем уверена, что на интересующую тебя тему во время сдирания с тебя подков они будут думать в последнюю очередь, — улыбалась Машка.

— Ты откуда знаешь? Ведь никогда же не пробовала?

— Зато видела их лица, — продолжала веселиться подруга. — Им ужасно скучно выслушивать этот бред раз за разом. Вот они и думают о всякой ерунде. Так что чтение чужих мыслей будет тебя лишь отвлекать от своих, правильных.

— Влад на тебя плохо влияет, — констатировала я и, чмокнув ее на прощание в щеку, направилась уже к своему родному дому.

Мужа не было, и я честно начала выполнять свое обещание, разложившись на диване в гостиной. В этом ворохе книго-конспектов меня и нашел Влад.

— Что у тебя на сегодня за лучшее средство от бессонницы?! — потянул он на себя один из листков. — Изыскания. Как все запущено.

— Помог бы лучше, — сладко зевнула я и потянулась. — Я дальше пары вопросов продвинуться никак не могу, в сон клонит. И как ты умудряешь запоминать все с первого раза?!

— Ладно, мышь Соня, пойду, кофе тебе сварю, — краткий поцелуй в губы.

— А...

— А потом так и быть покажу один фокус, — подмигнул он мне, и я расплылась в блаженной улыбке.

Пока я взбрызгивала лицо холодной водой, стряхивая остатки сна, меня внезапно уколола волна открытого беспокойства и страха.

— Том, — позвал меня из-за двери ванной Влад. — Ты давно разговаривала с Машей?

— Днем, — протянула я. — Мы расстались у дверей ее дома часа в четыре, максимум в половине пятого. А что? — распахнула я дверь и немедленно уперлась в потемневшие серые глаза.

— Я сейчас приеду, — бросил Влад своему собеседнику и тут же убрал телефон в карман.

— Владь, что случилось? — нервы немедленно приняли боевую готовность порваться при первой же возможности.

— Алек не может связаться с Машей, — коротко глянув на меня, произнес он. — Никак!

Сердце ухнуло вниз, и по всему телу немедленно расползлась уже знакомая волна липкого страха.

Глава 27. "Зов"

Глазам не видимы, лучи

позволят, Солнцем пламенея,

тем, кто их сможет различить,

мудрей стать и душой сильнее.

Я — не мессия, не пророк.

Я — путник. Не посланник свыше.

Сквозь пустоту чужих дорог

надеюсь зов своей услышать.

Ольга Андрус

(http://zhurnal.lib.ru/a/andrus_o_f/andrus_o_f1763.shtml)

Пауза, повисшая после последних слов мужа, давила на сердце. Мне почему-то подумалось:

"Ну, вот! Дождалась, называется."

— Владь, — голос отчего-то прозвучал жалобно, с надломом. — Скажи мне, все плохо, да?

— Я не знаю пока, — отвернулся он от меня.

— Но ведь чувствуешь!

— Куда вы ходили сегодня? — вместо этого спросил он, входя в гардеробную и расстегивая на ходу рубашку. Странно, он же вроде только что пришел?!

— В салон, — глухо отозвалась я.

— Это понятно, — по-прежнему не глядя на меня, отозвался Влад. — Потом, куда вы пошли?

— Да, в общем-то, никуда, — пожала я плечами, попутно пытаясь припомнить, не следовал ли кто за нами, и что я чувствовала в тот момент. Устремив взгляд перед собой, я уперлась им в металлическую ручку двери и, как это часто бывает у меня в моменты отвлеченной концентрации, стала рассматривать едва заметные штрихи и царапинки на ней. — Прошлись пешком по центру, до дома Алека. Там я попрощалась с Машкой и пошла к метро.

— Это все? Возможно, с вами заговаривал кто-то? Никто странный на глаза не попадался? Том, ты же всегда была проницательна в этих вопросах. Вспомни, пожалуйста. Это очень важно.

— Ты думаешь ее кто-то... кто-то... из ваших, то есть... наших, — голос снова дрогнул, и я обхватила себя руками за плечи, почувствовав веяние холода среди майской жары.

— Я пока лишь пытаюсь воссоздать картину в целом, — отстранено отозвался Влад, и я невольно подняла на него взгляд.

— Ты думаешь, что...

— Том, — резко развернулся он в мою сторону и его пальцы железной хваткой впились мне в предплечья. — Пока ничего не ясно. Вполне возможно, что ей просто стало плохо, и ее отвезли в больницу.

— Просто?! — Я судорожно вздохнула.

— Все возможно, я просто хочу отмести все лишнее, что не связано с миром людей, вот и все, — успокаивающе начал он.

— Владь, а разве Алек не может ее, ну, почувствовать, как ты меня? Если, конечно, ей просто, — с нажимом произнесла я, — стало плохо?

— Может, но не всегда. Если она без сознания или в коме, — я закрыла рот ладонями, — в общем, находится на границе миров, — чуть громче обычного продолжил Влад, — то процесс распознавания ее местоположения усложняется. А посему, еще раз. С кем сегодня вы говорили за все то время, что провели вне института?

Прикрыв глаза, я начала раскручивать в обратном порядке свой сегодняшний день.

— Лоток с мороженым, газетный киоск, книжный, мастер в салоне, какая-то пара спросила у нас дорогу. Кажется все, — открыла я глаза. — Владь, я их лиц даже не могу вспомнить, не думаю, что это как-то может...

— Стоп, — внезапно произнес Влад. — Закрой глаза.

Я послушно выполнила его просьбу. Препираться сейчас мне отчего-то совершенно не хотелось.

— А теперь еще раз, — мягко, почти напевно произнес он, и я ощутила тепло дыхания на своем лице. — Не упирайся! Что вы делали в салоне?

— Что-что?! Платья мерили, — впервые за последние минуты улыбнулась я. — Тебе что, это так любопытно? Ты вообще в курсе, что это плохая примета: подглядывать за невестой до свадьбы.

— Томка, не тарахти, — мне на глаза легла прохладная ладонь. — Кто еще был в салоне, кроме администратора и мастера?

Странное чувство, воспоминания, как песок, просачивались сквозь пальцы. У меня заныла голова от усилия, но голос моего демона неумолимо возвращал меня в событие прошедшего дня, о котором я не могла сказать ничего вразумительного.

— Кто еще говорил с вами? Тома! Сосредоточься!

— Я не..., — начала я.

— Омичка, родная моя! Вспомни! Я знаю, ты сможешь.

Голос убаюкивал. Манил за собой, я уже не разбирала слов, медленно, с трудом следуя туда, куда он звал меня. Стало трудно дышать. Корсет. Черт, как я выживу в этом средстве пытки целый день, если я готова содрать его уже через пять минут от начала примерки?! И еще этот взгляд. "Девушки, вы великолепны!" Это еще кто тут у нас? Ой, ну и глазищи. "Начало года. Начало новой жизни..."

— Владь..., — почти прокричала я, распахивая глаза, — я вспомнила. Понять бы еще, когда я успела забыть?! Владь. Владь! Владь?

Я уже видела этот взгляд на лице моего демона, и он мне совершенно не нравился. Потрясение и растерянность мелькнули на миг, чтобы оставить вместо себя холодную ярость. Так смотрят дикие звери на свою потенциальную жертву.

— Ладь, — без особой надежды на отклик, позвала я мужа.

Я видела, как его глаза с огромным трудом сфокусировались на мне, успев за краткий миг контакта обдать глубиной, силой и тьмой, царившей за их радужкой, так что я невольно сжалась внутри до размеров маленького испуганного зверька, но взгляда не отвела.

— Кто это? Ты его знаешь? — задала я наиболее интересующий меня вопрос. Влад прищурился, и возле губ залегла так не идущая ему злая складка. — Он мне еще там, в салоне не понравился, — начала я, понимая, что тишина давит на уши не хуже крика. — Я просто только сейчас поняла почему. Он сказал — "начало года" на двадцать первое июня, но ведь это только у вас, то есть, нас считается началом, а у остальных — нет, — речь начала терять связность, но, судя по всему, Влад помогать мне совершенно не собирался. — Значит, он имеет какое-то отношение к хранителям. Да?

Внезапно он развернулся и ушел в гардеробную, так и не проронив ни слова. Я с отстраненным недопониманием наблюдала, как он вначале полностью разделся, а после, достав из чехла что-то черное, вновь стал одеваться. Не будь атмосфера столь откровенно предгрозовой, я бы сочла его новый для меня наряд весьма и весьма привлекательным. Привлекательным именно в том смысле, когда любование им занимает промежуток времени равный осознанию того факта, что тело под ним еще более притягательно, чем сама оболочка. И, черт возьми, как же ему шел черный цвет.

— Ладь, — снова позвала его я.

Молчание. Мой демон лишь стянул с самой верхней полки длинную сумку и до меня донесся отчетливый металлический лязг.

— Что там у тебя? — не спуская с сумки заинтересованного взгляда, поинтересовалась я.

От тишины начало закладывать уши. Мягко оттеснив меня в сторону, он вышел в коридор.

"Я что, стала невидимкой?!" — мелькнула невольная мысль.

Последовав за ним, я застала его в кабинете за разбором каких-то бумаг.

— Владь, — снова позвала я его, на этот раз он повернулся и коротко глянул на меня. Ох, лучше б не глядел.

— Ключи от сейфа здесь и в Ордене, — о столешницу негромко звякнула маленькая связка. — Мне стало еще страшнее. — Если что, обращайся напрямую к Радомиру. Его телефоны есть здесь, — поверх ключей легла небольшая записная книжка.

Пока до меня со скоростью улитки доходила тяжеловесность и неотвратимость сказанных им слов, Влад убрал все бумаги обратно в сейф и, закрыв его, вновь оставил меня одну посреди комнаты полной ненужных мне сейчас воспоминаний. Даже за тот короткий срок, когда я поверила, что у нас есть будущее, когда я научилась радоваться каждому мигу, проведенному с ним наедине, я обросла воспоминаниями, увязнув в них, как шерсть кошки, брошенной со всего маху в тину стоячего озера. И они потянули меня куда-то вниз, на глубину, туда, где в будущем нет спасительного дыхания любимого и света его глаз.

Перед глазами встала давно позабытая сцена из, как мне сейчас казалось, жизни совершенно другой пары, хоть и имевшая схожие окружающие их декорации:

"— А когда это произойдет, это-то ты хотя бы знаешь?

— Знаю. Но тебе не скажу.

— Почему?

— Чтоб лишить тебя еще одного повода для беспокойства. Неведение иногда бывает благом. И ты ни слова не скажешь Маше, ни одного намека. Обещай мне!"

— Обещай мне, — эхом повторила я. — Ах, ты...

Выскочив в коридор, я практически влетела в его объятия и за краткий миг, пока он не взял себя в руки, сумела прорваться сквозь толщу его щита и уловить все его эмоции. И преобладали над всеми ними ярость и страх. Невидимыми призраками они вползли в мою душу, потому я, выдернув руки из его захвата, стащила с себя через голову домашнюю футболку и отправилась переодеваться.

— Что ты делаешь? — наконец до меня донесся его голос.

— Одеваюсь, — кратко ответила я, в точности повторяя его недавние жесты и поведение.

— Ты остаешься дома, — в голосе звякнула сталь, впрочем, тут же меня коснулось послевкусие из страха и сомнения, испарившееся миг спустя шлейфом тающего на солнце тумана.

— Ну, так запри меня, — бросив яростный взгляд в его сторону, произнесла я, не прекращая своих действий.

— Тома, — в голосе все еще чувствовалась угроза, хотя видно было, что он старался придать ему мягкость. — Это не разумно. Здесь ты будешь в безопасности.

— Угу, — отозвалась я, запрыгивая в джинсы.

— Тома, сейчас совсем не подходящий момент для упрямства. У меня мало времени.

— Ну, так и не спорь, — натянув на лоб бейсболку, я бочком протиснулась между его каменной статуей и косяком.

— Не принуждай меня применить к тебе силу!

— Хочешь искать потом мою могилку под сосной — рискни!

Ой, зря я это сказала, но у меня просто не было выхода. Еще один тяжелый взгляд глаза в глаза, но на этот раз он сдается первым.

— Если я скажу сидеть в машине, ты даже не пискнешь, — сняв с вешалки мою ветровку, муж без лишних слов бросил ее мне и распахнул входную дверь.

Забросив сумку на заднее сидение, Влад, едва за мною захлопнулась дверь, приглушенно рыкнул мотором и рванул с места. Я молчаливо наблюдала за ним. По тому, как пальцы стискивали руль, как обострилась его манера езды, став еще более резкой, граничащей с лихачеством, как он не отводил взгляда от дороги, и тому хаосу из чувств и эмоций, что нет-нет, но долетали до меня, я поняла, что он сдерживает себя из последних сил.

— Не смотри на меня так, — наконец не выдержал он.

— Почему? — искренне удивилась я. — Как с незнакомцем еду, вот и присматриваюсь.

— Надо было сидеть дома, — коротко глянул он на меня, но машина пошла чуть медленнее.

Я с интересом глянула в окно и поняла, что мы успели забраться далеко на север города в глухие спальные лабиринты из безликого бетона, разбавленного сирыми пятнами еще молодой зелени. Вопрос уже вертелся у меня на языке, когда въехав в очередной двор, я заметила впереди знакомый силуэт, подпирающий капот родного внедорожника в не менее напряженной позе, чем его брат.

— Сиди здесь, — бросил Влад и вышел из машины.

Ничуть не смущенная резкостью его тона, я следом за ним выползла на заметно посвежевший майский ветерок. Подняв глаза к небу, я тут же нашла причину столь резкого изменения — настроение в Небесной канцелярии сменилось с благодушного на откровенно мрачное. Вот только их слез нам не хватало ко всему прочему.

Алек за те несколько часов, что я не видела его, заметно осунулся и побледнел. Взгляд стал таким же цепким и холодным, как и у Влада. Не здоровайся я с ним поутру, решила бы, что с момента исчезновения Машки прошло не менее недели, а то и поболе. Интересно, это я недооцениваю степень опасности, или, напротив, они оба ее переоценивают?!

— Я взял тебя с собой с условием полного и беспрекословного подчинения, — не поворачивая головы, произнес Влад, едва я остановилась в шаге у него за спиной.

— Я не помню, чтобы я соглашалась с ним, — огрызнулась я и, посмотрев на Алека, добавила, — Ты что-нибудь узнал?

Тот в ответ устало помотал головой. Мне было странно и дико видеть это подчинение судьбе, отпечатком стотонного веса легшего ему на плечи. Он сам вблизи выглядел как те, за кем они гонялись на пару с братом — бледный, с темными тенями под внезапно погасшими глазами. Не хватало еще только ярко алых губ и клыков повыразительнее.

— Естественно, администратор слыхом не слыхивала ни о каком фотографе. Думаю, мастера можно не тревожить. Память прополоскана на славу, еле докопался. Но теперь известно хотя бы одно, но наиболее важное — это действительно он, — даже голос у Алека стал бесцветным и шелестящим, как ветер в осиновых листьях. Мне отчего-то захотелось дать ему оплеуху и как следует встряхнуть за грудки. Как он смеет отчаиваться, пока еще не все определено?! Да даже будь оно все очевидно и осязаемо, даже тогда мне казалось, всегда есть выход, пусть неприятный, но выход.

Только я собиралась сказать что-нибудь ободряюще-вызывающее, способное, как мне казалось, прогнать с его лица хоть капельку этой бледности, как вдруг он сам яростно блеснул взглядом и горячо произнес, глядя в упор на брата:

— Я ведь с самого начала знал, что игры с судьбой бесполезны. Я пытался изменить все это или хотя бы отложить. Это все наше вмешательство и твое упрямство! Все равно случилось то, что должно было. А теперь... теперь...

Влад протянул руку и попытался коснуться ею его предплечья.

— Алек, послушай, еще не все определено и, тем более, потеряно. Мы найдем ее. Все еще можно изменить.

— Изменить? Судьбу? — блондин рассмеялся зло и неестественно, отдергивая руку. — Ты знаешь, что бывает за это, на собственной шкуре и, тем не менее, пытаешься убедить меня в том, что все хорошо. Пошел ты..., — и он зло выругался так, что я невольно заинтересовалась источником знаний подобных слов, у, как мне казалось, интеллигента до мозга костей. Про меня эти двое, кажется, позабыли вовсе. — Ты виноват во всем этом! Ты вечно гоняешь за призрачной целью, ставя под удар всех, кто тебя окружает и любит, но ты даже не видишь этого. А когда поймешь, что ошибался — будет поздно.

— Алек, остынь. Ты путаешь причину и следствия, — холодно отозвался Влад.

— Мне плевать, как это все называется сейчас, но ты знал, что все будет так. Ты знал, но не остановился. И не дал остановить все это мне! Так наслаждайся, а я ухожу, пока в моих собственных часах не упали последние песчинки и еще есть хотя бы надежда найти ее живой! Но без тебя!

Алек развернулся и попытался уйти, но был остановлен вцепившейся в его запястье рукой брата. Последовавший вслед за этим глухой удар заставил меня лишь невольно вскрикнув, закрыть рот ладонями.

— Черт, — выругался Влад и осторожно потрогал челюсть, едва черный внедорожник скрылся из виду, полоснув по нам напоследок фарами. — Вот интересно, у меня там мишень нарисована, что ли?! Почему меня всегда бьют именно по лицу?

— Видимо заслужил, — слегка улыбнулась я и кончиками пальцев прикоснулась к его щеке. — Покажи.

— Все в порядке, — увернулся он от моей руки, и в траву полетел темно-красный сгусток слюны. — Побегает, вернется, — его взгляд мне за спину предназначался уже пропавшему из виду брату.

— И все? — невольно опешила я, чувствуя, что все меньше и меньше узнаю человека, стоящего рядом со мной.

— Алек упрямый, но не глупый, — обронил Влад, распахивая дверцу машины. — Садись, время по-прежнему не на нашей стороне. Главное мы здесь выяснили, дальше, надеюсь, будет делом техники.

— Главное? — переспросила я.

— Я знаю, что он в городе, и раз уж он вышел на прямой контакт с вами, прекрасно осознавая, что рано или поздно я об этом узнаю, значит ему что-то нужно. А раз так. Маша ему нужна живой и невредимой.

— Это хорошо, да? — на всякий случай уточнила я, чувствуя себя отчего-то глупо.

— Смотря, с какой стороны смотреть, но на этот момент это должно вселять надежду, — слегка нахмурился он и завел мотор.

— Владь, — тихо начала я, — скажи, ведь тогда, зимой, ты уже знал, что с Машкой что-то случится? Это, — на миг я замолчала, обдумывая про себя, действительно ли хочу я знать ответ на этот вопрос, — то самое или просто так совпало?

— Зимой, — медленно, как будто подбирая слова начал Влад, — я толком не знал, что именно должно произойти. Было просто предчувствие. Порой бывает, что оно так и остается им. И Анюта у нас больший специалист по связям грядущего.

— Но ведь ты говорил, что именно из-за этого Алек и не хотел встречаться с Машей, — не отступала я.

Его губы легли в тонкую, напряженную линию, и я почувствовала, что избранный мною путь столь же болезнен для него, как и тема смерти родителей.

— Алек считал и считает, — он поморщился и непроизвольно повел головой в сторону ушиба, — что невмешательство способно повлиять на Изнанку.

— Невмешательство?

— Прямой контакт отменяет это понятие, — произнес он, окончательно внося сумятицу в мой мозг.

— Ты хочешь сказать, что не встреть Алек Машу, не начни он с ней встречаться, ничего бы этого не было?!

— Вот и я говорю — он не прав, — отрезал Влад.

Тишина, повисшая в салоне после этих слов своей холодностью и ощутимой отстраненностью напомнила мне начало наших отношений, потому, по прошествии некоторого времени, я снова подала голос:

— Куда мы едем сейчас?

— В Орден, — последовал короткий ответ, и я вздрогнула. Впечатлений от моего первого и последнего знакомства с их (или все же нашей?!) святая святых мне хватило за глаза и за уши, потому воскрешать былое повторным визитом туда мне не хотелось совершенно. — Может домой? — В его голосе промелькнула надежда. Ну, уж нет, теперь, тем более, не отлеплюсь, пока не сожму в объятиях подругу. Сам же сказал — надежда есть, и я в ответ отчаянно замотала головой.

— Упрямица, — едва слышно пробормотал он, и вновь нашим третьим спутником, с изяществом нимфы усевшейся между нами, стала тишина.

Машина остановилась под оглушительный визг тормозов в паре сантиметров от ограды газона, и Влад тут же выскочил из салона. Я едва поспевала за ним. Где-то за спиной пискнула сигнализация, а он уже, распахнув дверь, ждал, когда я поднимусь по ступеням к нему. Пролетев в том же темпе всю анфиладу, он, даже не постучав, распахнул знакомую мне зеленую дверь и с порога начал:

— Радомир, у меня мало времени и мне очень нужна твоя помощь,— я встала рядом с ним и коротко кивнула сидящему в кресле за своим столом Гершону. — Мне необходим один, а лучше двое охотников в полное мое подчинение и еще...

Внезапно он замолк, обхватил меня одной рукой, завел за спину и так тихо, что мне показалось, как будто это был лишь порыв ветра, шепнул:

— Щит. Немедленно.

Не вдаваясь в подробности, я сделала то, что он сказал, и чуть не вскрикнула от неожиданности. Прямо напротив меня в креслах, приставленных к столу Радомира, как мираж в пустыне, появились два человека. Я со всей силы вцепилась в рукав Влада и проверила свой щит.

— Распустил ты своих сотрудников, Радомир, — почти пожурил того мужчина с копной черных с проседью волос. Скользнув по мне взглядом, как будто ножом полоснул, он в упор посмотрел на Влада. — Где соблюдение субординации, да что там субординации, простое приветствие видимо теперь тоже доживает свой век.

— Приветствую вас, Светлейший, — склонил голову в знак приветствия Влад, но я чувствовала, как внутри у него все рокотало от гнева. — Миледи и вам светлой судьбы.

— Ну-ну, Влад, к чему такой официоз, — послышался мелодичный голос, и я перевела взгляд на миловидную блондинку с золотистыми волосами, уложенными в сложную прическу. Оба этих, как я все еще надеялась, человека, совершенно не поддавались диагностике относительно их возрастного диапазона. Я в равной степени могла дать им как 35, так и 60 лет. Сероглазый промолчал, он стоял, по-прежнему склонив голову, и, как мне показалось, чего-то ждал. Радомир хранил молчание и так же, как и все, смотрел на своего ученика.

— Ты ничуть не изменился, — заметил мужчина. — Те же вызывающие манеры и непокорность.

— Ты женился? — неожиданно поинтересовалась женщина. На ее лице явственно читалось удивление. — Давно? Я знаю ее родителей?

— Не думаю, что вам доводилось встречаться с ее родителями, миледи, — ответил Влад. Мне совершенно не понравилось, как прозвучал его голос — холодно и язвительно.

— Обращенная! — произнес мужчина. В его голосе прозвучало презрение. — Впрочем, чего еще можно было ожидать от сына простолюдинки. Дурная кровь дает о себе знать даже в этом вопросе.

Мне явственно послышалось, как Влад хрустнул зубами, но к моему вящему удивлению вновь промолчал. Я знала, насколько он боготворил свою мать, и видеть, как топчут его семью, смешивая с грязью, я не могла.

— Не смейте, — воскликнула я, выходя из-за спины Влада.

— Том, молчи, — предупредил меня он.

— А это у нас кто тут? — женщина пробежалась взглядом по мне от макушки до самых пят и в конечном итоге впилась глазами в лицо. — Еще одна простолюдинка? Радомир, что у тебя здесь происходит? — повернулась она к Гершону. — Орден превращается в проходной двор.

— Миледи, это не..., — начал тот, но Влад прервал его.

— Миледи, позвольте представить вам мою жену, Тамару Хомину, ныне Гардинер, согласно записи книги связи Ордена Хранителей от 30 января сего года.

От меня не укрылось то, как он буквально выплюнув свою фамилию, презрительно скривил губы и яростно сверкнул взглядом в сторону визитеров Радомира.

— Ты пренебрег предложением рода Килар, чтобы взять в жены... ее?! — воскликнул мужчина и, сжав губы в тонкую линию, прикрыл глаза.

— Влад, скажи, что это шутка, — произнесла женщина и еще раз холодно глянула на меня. — Она не может быть твоей женой, она ведь даже не хранитель. Хотя и не простой человек. По чести, я не могу сказать, кто она.

И она бросила в мою сторону уже более заинтересованный взгляд.

— Дора, тебе интересно, кто это? Он в очередной раз показал, как виртуозно можно сровнять фамилию Гардинер с грязью, а ты пытаешься узнать, насколько низко он пал в этот раз?!

Во мне все буквально бурлило от сдерживаемого гнева и обиды. Вырвав свою руку из захвата мужа, в последний момент попытавшегося удержать меня, я в сердцах произнесла:

— Кто дал вам право говорить о нас в таком уничижительном тоне? Вы совершенно не знаете меня и, тем не менее, позволяете говорить в мой адрес так, как будто меня здесь нет. Да еще и умудряетесь попрекать Влада его происхождением, то есть тем, что от него никоим образом не зависит. Для интеллигентных людей, коими вы, безусловно, себя считаете, это недопустимо и недостойно.

— Тома, — мягко произнес Влад.

— Оу, у мышки есть зубки?! — заметил мужчина, на что его собеседница только хмыкнула.

— Что? — сердито отозвалась я. — И почему ТЫ все это терпишь?

— Том, позволь представить тебе Артура и Дору Гардинер, — от улыбки, играющей на его лице, мне на мгновение стало жутко. — Твоих нынешних родственников. Кажется, несколько месяцев назад ты жаждала познакомиться с моими..., — он перевел взгляд на седовласого, — дедом и бабкой. И вот твое желание осуществилось.

Я заметила, как недовольно повела плечами женщина, стоило Владу произнести эти слова, но что именно вызвало в ней такое противление, я не поняла: то ли это было фамильярное "бабка", то ли сам факт родства с моим демоном, но одно я знала точно — эти двое мне очень и очень не нравились.

— Так это вы убили моего деда? — неожиданно для всех, включая меня саму, ляпнула я.

Радомир закашлялся и, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. Взгляды пары, сидящей напротив, сменились с пренебрежительно-брезгливого на любопытствующие, но, миг спустя, вновь были поглощены дымкой высокомерия. Мне же тогда показалось, что пол под их ногами должен раскалиться до состояния озера кипящей в кратере лавы. Я сумела выдержать прямой взгляд, все еще чуть прищуренных от интереса глаз блондинки, когда вокруг моей талии сомкнулось стальное кольцо рук.

— Достойный выбор, Влад, — язвительное замечание успело просочиться мне в уши, прежде, чем мои легкие вновь вдохнули еще более посвежевший майский воздух.

Пелена бушующего перед глазами огня начала спадать, и я, наконец, осознала, что вновь нахожусь в машине, а рядом со мной с еще более каменным лицом сидит мой демон.

— Ну, и какая муха тебя укусила? — ровно поинтересовался он, едва мы отъехали на более менее приличное расстояние.

— А как ты вообще это все терпишь? Да еще и от родни! — кровь все еще бурлила от сдерживаемой обиды.

— Ты не знаешь, насколько они опасны и кровная связь скорее помеха, чем повод что-то изменить, — таким же спокойным голосом произнес он.

Я только несогласно фыркнула в ответ. Моя бабка тоже, как оказалось, далеко не божий одуванчик, ну так и что же, мне и ее теперь бояться?!

— Не опаснее тебя, — вместо этого проворчала я в ответ и только в это момент заметила легкую полуулыбку, блуждающую на губах моего демона. — Ты улыбаешься?! — у меня в голосе прозвучала нотка обвинения.

— Ты знаешь, — улыбка стала еще немного шире, — я едва не поддался искушению увидеть их лица в момент, когда они бы поняли, что ты Эрго, да еще и Дворжецкая. Они так кичатся своей чистой кровью и недолюбливают обращенных, что думаю, там было бы на что посмотреть. Но это было бы слишком рискованно в отношении твоей семьи, потому я сейчас лишь рад тому, что ты смогла сделать то, на что у меня никогда не хватало смелости.

— И что же это? — глядя на его лицо, у меня самой невольно поползли вверх кончики губ. Вроде и правда не сердится.

— Сказать им в лицо, что они снобы.

В ответ лишь фыркнула.

— И все равно, я не понимаю.

— Чего?

— Они же твои родственники!

— Ну и что?!

— Ну, почти единственные, кровные родственники. Неужели им все равно? Неужели дела Ордена для них важнее счастья близкого им человека?!

— Для тебя это странно, но да, — слегка нахмурился Влад. — Орден для них дороже семьи. А иначе для Великих Магистров этого самого Ордена и быть не может. Их мир там, на Изнанке, а здесь лишь недоразумения вроде меня и еще, пожалуй, Алека. Впрочем, у них здесь тоже есть свой интерес — Анюта. Только в ней они сейчас видят достойное, по их мнению, продолжение рода. Один сын предал, другой оказался слабаком, не желающим делать карьеру в ущерб семье. Оба внука вышли с дефектом, слишком человеколюбивые. А вот у внучки есть все задатки, чтобы сберечь те жалкие остатки истинно-чистой крови хранителей, которыми они так дорожат. Главное, чтобы и она не стала путаться с этим грязными обращенными. Поиграться можно, но главное помнить, что это всего-навсего игра.

— Владь, хватит. Не надо, — не выдержала я его тона. Желчь и обида, сквозившие в его последних словах, отравляли меня. Мне хотелось утешить и помочь ему справиться с ними, но вся беда заключалась в том, что я сама чувствовала то же самое по отношению к его родственникам. А значит, толку от меня было чуть. Помолчав какое-то время, взвешивая тяжесть каждой падающей между нами секунды тишины и недопонимания, я все же спросила. — Ты поэтому не хочешь давать ей свободу выбора?

— Дело не только в свободе как таковой, — слегка нахмурился он. — Я больше боюсь, что я не смогу вовремя прикрыть ее спину. Она маленькая еще, как и ты, — я лишь фыркнула в ответ, — и не понимает, во что может вылиться ее любопытство и желание испробовать все в этом мире на собственной шкурке. Рано или поздно получит свой урок, это неизбежно, но я знаю, что это ранит ее больше, чем ей кажется. И мне хочется удержать ее от этого знания хоть немного подольше.

— Ты так ее любишь? — осколок льда кольнувшего мое сердце невольно вырвался на волю. Влад коротко гляну на меня и вместо ответа высвободил мою левую руку, зажатую, как оказалось, плотным замком коленей, для того, чтобы через мгновение прижаться к ней губами.

— Ревность не самое светлое чувство на свете, но именно оно подсказало мне, что я не безнадежен.

— Ты о чем?

— Не важно, — ушел он от ответа и отпустил мою руку.

— Куда мы едем? — отметила я для себя очередную нишу в его душе, куда мне безумно захотелось посветить фонариком. Позже.

— Ну, поскольку ты устроила маленькое представление для моих дорогих родственников, — сарказм никуда не делся, — придется импровизировать, а, точнее, искать помощь на стороне.

— Я что-то не то опять сделала? — нахмурилась я.

— Ну, — протянул Влад и вновь лукаво улыбнулся, — ты едва не атаковала пару Великих Магистров, попутно обвинив их в убийстве, которого они не совершали. Кроме того, усомнилась в их интеллигентности, другими словами указала им на их недостатки, в наличии которых они никогда не признаются даже самим себе. И да, едва не выдала себя и своих родных с головой, точнее, нитями, до которых Дора, ох как хотела бы дотянуться.

— И что теперь будет? — поморщилась я, представив себе отчего-то лицо бабули.

— А ничего, — улыбка незаметно перетекла в оскал. — Они решили, что ты внучка вампира. Я подумал, что пока не буду разубеждать их в этой очередной иллюзии. — Краткий взгляд на меня. — Я слишком привык в шкурке "позора семьи", чтобы так быстро менять свои привычки.

Слова, как горошины, разбежались по моей головушке и забились в темные полости подсознания. Я, выходит, могла изменить его отношения с родными, а вместо этого все только усугубила. Думаю, бабуля не одобрила бы мой порыв впоследствии, но мне отчаянно захотелось вернуться назад и попросить прощения у его родных... за себя. Хотя бы ради него. Что бы я чувствовала, откажись вот так же от меня бабка?! Или дед?

— Давай вернемся, — тихо произнесла я.

— Это еще зачем? — посмотрел он на меня искренним удивленным взглядом вскоре после того, как машина замерла у очередного жилого с виду строения.

— Извиниться, — еще тише произнесла я.

Влад нахмурился, и мгновение спустя в его глазах зажглись так любимые мною огоньки нежности и любви. Радужка растворилась в черноте зрачка, и я поняла, что вновь прощена, пусть даже не до конца осознавая глубины вины лежащей на мне. Да и была ли она — не важно.

Поцелуй закончился для меня привычным уже шумом в ушах и полным выпадением за грань реального мира. То ли чувства были столь обострены, то ли я сама не желала возвращаться туда, где было столько боли и неопределенности, но глаза я открыла уже на Изнанке. Входить на нее для меня становилось все проще и проще раз от раза. Ох, и влетело же в свое время этому сероглазому обманщику, когда я поняла, что с нашей с ним связью физический контакт для этого вовсе не обязателен.

"Котенок, посмотри на меня", — оторвал меня родной голос от созерцания серебристой нити, ластящейся к моим рукам подобно намагниченной шерсти этого самого домашнего питомца, коим так любил называть меня мой демон в минуты нежности. — "Я не знаю, что будет дальше, и не знаю насколько верно то, что я делаю, но, пожалуйста, будь осторожна. Я знаю, что должен был рассказать тебе больше, но время все решило за нас."

Оценив еще раз свои чувства и восприятие Изнанки, пальцы легко скользнули в холод и одиночество ближайшей ко мне изумрудной нити. Неужели когда-то я испытывала сложности с этим простым, как само дыхание процессом.

"Ты снял знак?! Почему?"

"Не хочу оставлять тебя без защиты", — провел он рукой в миллиметре от моего лица, так что я вновь ощутила тепло и любовь моего кокона, так непростительно долго (?) защищавшего меня от опасностей обоих миров. — "Идем!"

Серебристый символ, как тающее световое пятно, отразившееся одновременно в моем сознании и темноте зрачка, затопившего радужку моего демона, полумраке весеннего вечера, залившего салон машины и окружающее, насколько хватало глаз, пространство. Несмелый свет разгорающегося фонаря как будто знал, что ему никогда не соперничать на равных с тем сиянием, что окружало нас мгновение назад на Изнанке, а потому не спешил разгонять тени, уже затаившиеся в ожидании своей очередной жертвы, к которой так интересно тянуть щупальца несуществующего в реальности страха. Страх всегда и во все привносят люди, и сейчас я понимала, что сама не чужда этому липкому и хладному, как лед, соседству в своей душе.

— Владь, — произнесла я так тихо, что даже мое сознание усомнилось в том, что способно расслышать этот зов.

— Идем, — заглушил он мотор и, не глядя на меня, вышел из машины.

"Знакомое место", — краем сознания подумала я, все еще мысленно находясь за гранью этой сумеречной реальности.

— Влад, думаю, ты в курсе, что худшего времени ты просто не мог выбрать, — платиновая блондинка на пороге огромной, если судить по холлу за ее спиной, квартиры скользнула по мне взглядом и, более ни слова не говоря, раскрыла дверь на всю ширину.

"Ничего, ничего, ему полезно... для практики. В этой сфере, я чувствую, он нашел достойного учителя. Прости, но переэкзаменовка отодвигается на неопределенное время", — хохотнул рядом Влад, отрывая меня от созерцания нового для меня места. А посмотреть было на что, поверьте мне. И почему все хранители, которых я знаю, так любят превращать свою квартиру в музей. Это ж сколько пыли! Ну, почти все...

— Вот какой ты все таки..., — как мило оказывается, краснеют блондинки, да еще и платиновые от природы. Это ж любой персик умрет от зависти прямо на ветке от такой красоты. О, а вот и ценитель нарисовался. Никогда в жизни не видела такого умильного, другого слова и не подберешь, выражения лица у лучшего друга. Как будто, я его на чем горячем застукала. Ой, или так оно и есть?!

— Кхм... , — напомнил о себе мой демон, стоило мне чуть внимательнее присмотреться к капелькам воды, каплющим со слегка отросших черных волос, которые вскоре после падения проторили себе замысловатые дорожки по обнаженной коже груди моего объекта наблюдения. Поднять взгляд на лицо Гошки у меня не хватало ни силы воли, ни, как ни странно звучит, желания.

"Омичка, смею напомнить, что такая темная сторона моей натуры, как ревность, по-прежнему со мной, и не думаю, что тебе понравится крайняя степень ее воплощения".

Теперь уже я соревновалась с Радой у кого румянец правдоподобнее.

— Ну, и кой упырь занес тебя в мою скромную обитель? — хозяйка дома демонстративно села в кресло напротив нас, умостившихся на диванчике, и закинула ногу на ногу. — Зная тебя, могу предположить, что дело более, чем хреново. И поверь мне, только поэтому ты все еще здесь.

Слышать угрозу от столь тонкокостного, изящного существа (это я не могла не признать даже при нашей первой, хоть и смазанной, встрече) было бы странно, не посмотри я в тот миг в ее глаза. В них было все, что угодно, кроме той самой мнимой слабости. Гошка присел на подлокотник кресла, в котором в обманчиво расслабленной позе замерла Рада. Вот только его взгляд, не смотря на непостоянство в выборе цели, все время возвращался ко мне, и от этого было немного неуютно.

— Верю! Потому, если вкратце, то Кантария в городе, — произнес мой демон и перевел взгляд с Рады на своего "падавана". Гошка видимо на одном инстинкте вскочил на ноги, но мгновение спустя сел обратно, как будто придавленный взглядом своего наставника. — И это еще не все. Есть все основания полагать, что Маша сейчас у него.

— Где Алек? — немедленно уточнил Гошка, вновь оказавшийся на ногах.

— Ну, раз и ты интересуешься этим вопросом, то скажу просто — понятия не имею.

— Рад в курсе? — поинтересовалась блондинка, пока Гошка, слегка сощурив глаза, как у него всегда бывает, когда ситуация требовала от него максимальной концентрации, всматривался в экран сотового.

— Частично, — ушел от ответа Влад и криво усмехнулся, заметив безуспешные попытки Гошки противопоставить видение хранителей техническим достижениям реального мира.

— Как всегда, — всплеснула руками Рада, — то есть "нет". — Ладно, черт с вами, все равно не переубедишь, а времени, понимаю, и так прошло порядочно, — тон тут же стал деловым. — Кто видел его последним?

— Дусь, я твой должник, — поцеловал кончики пальцев блондинки Влад. Я же попыталась придавить внутри себя змею, выползающую раз от раза все чаще и все более настойчиво, стоило увидеть тепло во взгляде моего демона, обращенного на противоположный ему пол.

— Еще раз меня так назовешь — зубов точно не досчитаешься, — вырвала Рада свою ладошку из его захвата. — Итак...

— Тома, — посмотрел он на меня в упор, и я отчего-то вздрогнула. Холод глубины его глаз в единый миг пробрал до костей, лишая уверенности и силы.

— Ты... уверен? — отчего-то слегка дрогнувшим голосом поинтересовалась Рада.

— Нет, — как выстрел в сердце. И отчего у меня так дрожат руки?!

— Влад, не надо, — неуверенность лучшего друга внесла в мою душу и без того не отличавшуюся олимпийским спокойствием новую порция страха и сомнений. — Я думаю, через Алека будет проще найти ...

— Алек сам виноват и знает это, — прервал его сероглазый. — Не стоит дуть на воду, обжегшись на молоке. Рада, еще раз — ты мне поможешь или...

— ... или? — приподняла она вверх бровь.

— Или ты мне поможешь! — как ни в чем ни бывало продолжил он буравить ее взглядом, и Рада, сдавшись, опустила свой.

— С этого и надо было начинать, — одним плавным движением пересела она к нам на диван, и меня немедленно окутал сладковатый аромат, исходящий от ее волос и кожи. Персик, одним словом. Гошка хмыкнул, Рада едва слышно зарычала. — Вон! Оба!

— Но...

— Теряем время, — слегка сузив глаза, блондинка взяла мою руку в свои теплые ладони и пристально посмотрела мне в лицо. Тихий щелчок двери возвестил о том, что мы остались с ней наедине.

— А ты и вправду светлая, — внезапно заметила она, изучая в этот раз мою ладонь. Я ощущала себя этаким кроликом в гостях у сытого удава. Не знаю откуда взялось это чувство, но есть меня, определенно, сегодня не собирались и я слегка расслабилась, тем не менее, состроив непонимающую мордочку. — Владу повезло, хотя он и не до конца осознает, с кем связался, — тонкий пальчик прошелся вдоль моей яремной впадины, сверху вниз, затем, чтобы, слегка надавив на слегка выпирающую кость грудины, замереть там. Ладонь веером накрыла солнечное сплетение, обозначая вторую точку давления. — И что бы ты ни решила, знай, он правда любит тебя и пойдет на все. Даже если это "все" единственное, что у него останется. А сейчас расслабься, будет немножко больно.

Я даже вздохнуть не успела, не то чтобы спросить о том, что значат ее слова, как мое тело насквозь от основания черепа до седалищного нерва прошила раскаленная игла боли. Позвоночник как будто обдало пламенем, попутно вывернув наизнанку, и, мгновение спустя, мир слабовольно погрузился во тьму.

Как болит голова...

Сознание возвращалось приливными волнами, нехотя, как бы издалека. Прежде, чем я поняла взаимосвязь между "вертолетом" в моей голове и беспокойным метанием ее же по подушке, меня успела посетить вереница тающих образов, лиц и картин, совершенно точно не относящихся к кладовым моей памяти. Очередной кошмар? И почему так дико болит голова?

Сквозь веки пробился золотой отблеск света, и я рискнула приоткрыть глаза. Боль усилилась. Еще пара минут ушла на восстановление зрения и осознание того, что поднять в вертикальное положение меня сможет разве что подъемный кран. Оставив попытку использовать руки как домкрат для поднятия моего неожиданно тяжелого тела, я с легким отстранением уставилась на свои ладони. Изящное кольцо на пальце правой руки вызвало очередной виток, казалось уже навечно поселившейся у меня внутри машинки для вворачивания болтов в кости черепа и объявило новую проблему — я совершенно не могла вспомнить откуда оно у меня. Приплыли!

Худо-бедно вспомнив, как меня зовут, я повернула голову, чтобы понять, где я собственно нахожусь. Комната выглядела уютно, довольно таки чисто и была мне совершенно не знакома. Придавив усилием воли первую волну нарождающейся паники, я почти нечеловеческим усилием сумела-таки принять вертикальное положение и уже с радостью коснулась обнаженной ступней прохладного пола. Возможно, я оставила бы свои попытки, во чтобы то ни стало превозмочь свою непонятную слабость, не будь у меня в груди трепещущей нити, понукающей двигаться вперед, медленно, но неотвратимо, за неосознанным зовом липкого страха и беспокойства, так чуждо вплетенных в атмосферу комнаты, буквально источающей тепло и уют.

Еще один беглый взгляд на окружающую меня действительность ничего нового в плане утешения не привнес, позволив лишь осознать, что за окном вовсю сияло солнышко, а значит...

"Интересно, ведь это что-то значит, раз я так подумала", — досадливо произнесла я про себя и тут же дверь напротив меня распахнулась.

— Фух, Томка, я уж думала, ты так и будешь спать до вечера, — рядом со мной на кровать плюхнулась золотоволосая блондинка. — Есть хочешь?

Прислушавшись к своему нутру, пекущемуся исключительно о материальных ценностях этого мира, я неуверенно кивнула.

— Сейчас что-нибудь сварганю. Или заказать на дом? — задумалась на миг девушка, мило сморщив носик. — Хотя моя стряпня после Владькиной — это скорее возможность окончательно не откинуть концы от голода, ждать мне сейчас совершенно неохота. Пойдем, — по-свойски хлопнула она меня по плечу, отчего я едва снова не оказалась в горизонтальном положении. Ну и рука! — Может на пару мы сообразим что-нибудь умеренно съедобное.

— Эм..., — неуверенно начала я, осознавая всю бредовость этой ситуации, но в тот момент мне было не до сантиментов. Мне уже хотелось кричать от осознания собственной беспомощности. — Ты кто?

Ответом мне был протяжный свист и замершая на полпути к двери девичья фигурка.

— Ты что, меня не помнишь? — забавно так, по-птичьи, склонила она голову набок, пристально вглядываясь в мое лицо.

— Нет.

— Подожди-ка, — снова со всего маху села она рядом со мной на кровать. — Посмотри на меня.

Я послушно растворилась в серовато-голубых глазах блондинки, в миг контакта ставших бездонно черными.

— Вот сволочь, — протянула девушка какое-то время спустя, отводя взгляд. Соскочив с кровати она, заламывая руки, забегала по комнате. — В благородство решил сыграть! Значит, ты так решил! Ну, все! Найду первая — сама прикопаю под ближайшим кустом!

— Эм..., — неуверенно напомнила я о своем существовании. — Ты что-то ... знаешь?

— Я кого-то знаю и этого вполне достаточно! — раздосадовано произнесла она, опускаясь у моих ног. — Том, я чувствую тебя, а значит, знак он снял. Я не очень хорошо умею копаться в чужих головах, пока, — мстительно произнесла девушка, — и, боюсь, снять эту печать может только тот, кто ее поставил. И тут уже только два пути развития событий.

Глядя на нее сверху вниз, я почему-то подумала, что ни тот ни другой вариант не будет устлан розами.

— Какие? — подала я голос, все еще борясь с волнами нет-нет, да накатывающей боли. Слова девушки лишь вызвали очередной ее приступ, потому половину я банально пропустила мимо ушей.

— Первое, я пробую снять блок с твоей памяти. Сразу оговорюсь, мне до мастерства того, кто его поставил, еще очень далеко, потому за последствия не ручаюсь.

— А второй? — слегка поморщилась я. Выяснение личности этого загадочного "он" и почему, собственно, я вообще оказалась в этой ситуации, я решила отложить на более поздний срок. С каждой минутой во мне все громче и отчетливее орало чувство паники и беспокойства, объективную причину которых я понять не могла. Хотелось куда-то бежать и что-то делать. Только прямо сейчас, без промедления. Добавить к этому еще свинцовый болт в затылке и "картина маслом" будет довершена.

— Найти того, кто тебе его поставил, — пожала плечами блондинка.

— Хорошо, — тут же кивнула я. Ой, зря! В тот же миг голова отозвалась церковным набатом. — Только найди что-нибудь от головной боли. А то мысль о гильотине с каждой минутой кажется мне все более привлекательной.

— Голова болит? Давно? — Голубые глаза девушки немедленно оказались на одном уровне с моими.

— Как очнулась, — выдавила я, потерев виски пальцами.

— А так? — моя голова немедленно оказалась зажатой в ее теплых ладошках.

— Так немного лучше, — согласилась я, почувствовав, как боль подобно дикому зверю неохотно отползла в дальний угол сознания и приглушенно ощерилась уже из его темноты. Уйти совсем она и не подумала, но хоть позволила более-менее трезво взглянуть на окружающий меня мир.

— Немного? — уточнила девушка.

Я лишь кивнула в ответ.

— Ладно, потом разберемся, — задумчиво прикусив губу, отозвалась блондинка. — Пойдем все же перекусим и по ходу решим, что делать дальше.

Не знаю почему, но даже исходя из того, что я не понимала и половины, что говорила Аня (она все же представилась, снова выругавшись в адрес собственного брата, судя по ее словам занимавшего не последнее место в моей жизни — ну-ну...) я подсознательно верила каждому ее слову. Ее "План" отдавал, мягко говоря, недосказанностью и, если уж начистоту, кретинизмом. Но крючок, вгрызшийся в мое солнечное сплетение и тянувший меня в неизведанном направлении, не давал времени на поиск его разумного аналога, а потому я мысленно махнула на все рукой и положилась на волю провидения. Все же до сего дня судьба худо-бедно оберегала меня и верить в то, что она дописывает последнюю главу в моей книге жизни, мне не хотелось категорически. Кроме того, больше смерти я боялась только неизвестности, поглотившей меня сейчас так внезапно и безжалостно.

— Так, Рад говорит, что видел его вчера с тобой, кстати, — усмехнулась Анюта, задумчиво раскачивая в руке мобильный телефон на манер метронома, — но куда он направился в последствии, выяснить он не успел. Родственнички, чтоб им, пожаловали, — губы сжались в узкую полоску, и телефон, наконец, вернулся в сумочку, избавив меня от необходимости и дальше следить за его мерным покачиванием, настойчиво зовущим меня в страну Морфея. — Может к Раду съездим, — тут же без перехода выдала она, прожигая меня взглядом. — Он попробует снять блок, и ты вспомнишь, что вчера было. И куда он делся. Да и Гошка. И Алек. Черт, вот чую, прям чую одним местом, что-то стряслось. Все же с его стороны было очень не гуманно бросать меня с тобой... такой..., — извиняющийся взгляд в обмен на мою красноречиво приподнятую бровь, — без единой зацепки.

Лаконичное сообщение от ее брата "Стереги Томку. Она дома и раньше утра не проснется. За мной не ходить!!!" с телефона раздосадованной блондинки, полученное ею уже на въезде в город, не давало ни единой возможности понять, в каком направлении двигаться дальше. Предостережение мы дружно, не сговариваясь, решили "не заметить".

— А этот Рад может это сделать? — все же уточнила я.

— Ну..., — протянула девушка, и я жестом показала, что решила не вдаваться в подробности этого самого "ну". Чуть ранее в ответ на мой, как мне показалось, простой вопрос: что она имеет в виду под словосочетанием "иллюзия второго порядка", меня накрыла волна еще более запутанных формулировок и сказочных картин окружающего мира, что я и этот "пробел" в своем сознании решила оставить на откуп времени.

— Тогда не будем терять время. Итак, что у нас остается... — подвела я итог, и в этот миг мою голову насквозь, как спица клубок ниток, пронзила новая вспышка боли. Миг спустя мне показалось, что мозг благополучно ретировался, покинув костяные объятия черепа через уши. На этот раз пальцы Ани не спешили покидать мои виски, а взгляд, устремленный на меня, стал еще более глубоким и тревожным.

— Том, скажи, у тебя раньше когда-нибудь так болела голова?

— В каком смысле? Думаю, у каждого человека хотя бы раз в жизни болела голова, — потерла я виски пальцами.

— Боль приходит и уходит?

— Нет, она усиливается и ослабевает, — поправила я.

— Она приходит извне, так, как будто ты приемник, а боль — лишь сигнал из другого передатчика?

— Что?

— Хорошо, спрошу иначе, — Аня протягивает в моем направлении раскрытую ладонь с растопыренными пальцами. — Дотронься. — Я неуверенно подчиняюсь, в точности повторяя ее жест. — Так, а теперь представь, что между нами тонкая-тонкая прозрачная пленка. Прочная пленка, порвать которую не может ничто в мире. Нет, не отнимай руку. Ты должна чувствовать наш контакт, но не давать мне вторгнуться в твое пространство. Никому не дать вторгнуться. Даже пушинке. Внутри только ты. Никто не войдет, а вот выйти запросто. Чувствуй ладонь и то, что за ней, но не давай проникнуть ничему внутрь. Ничему! Только ты внутри!

Ей бы гипнотизером работать, честное слово. У меня снова стали закрываться глаза, а в мышцах поселилась былая слабость. Хорошо еще, что я сидела.

— Я не понимаю...

— Понимаешь, — усмехнулась Аня, — просто не осознаешь. Голова прошла? — внезапно отняла она свою руку от моей ладони.

— Да, — протянула я, прислушиваясь к своему нутру. — Спасибо, так намного лучше. — Я покрутила головой, разминая шею. Сначала осторожно, но, не заметив явных признаков возврата боли, уже более уверенно.

— Плохо, — обронила она, вставая. — Собирайся.

— И куда мы едем в конечном итоге? — уточнила я, с интересом разглядывая внутренности шкафа, в который ввела меня Аня. Первый же свитер, попавшийся мне под руку, сел как влитой. Да и фасон явно был в моем вкусе, вот только все, что меня окружало, было по-прежнему мне незнакомо, а потому немного нервировало. — И хозяйка не рассердится, что мы роемся у нее в шкафу?

Аня захихикала.

— Вот вернемся, у нее и спросишь, — подмигнула она мне, вставая на маленькую стремянку и с интересом роясь на верхней полке огромного шкафа. — Нет, ну горбатого точно только могила исправит. Но Алек... Ну, где же ты когда ты так нужен?! Убью обоих... если успею.

Блондинка мягко по-кошачьи соскочила на пол и, игнорируя мой вопросительный взгляд, потащила меня в коридор. Видимо она устала отвечать на мои вопросы не меньше, чем я их задавать, потому я лишь вновь поинтересовалась:

— Так куда же мы едем?

— Вот ты мне это сейчас и скажешь.

— Я? — мой искренний порыв полный недоумения был приглушен брошенной в меня курткой.

— От меня проку сейчас, как от слепо-глухо-немого в кинотеатре. Если уж ты не задашь нам направление, то этого не сделает уже никто. Идем, — повторила она и настойчиво потянула меня к выходу из квартиры.

Выскочив на улицу под хмурое, едва-едва не плачущее небо, блондинка вдруг резко затормозила, и до меня донеслось отчетливое шипение, едва не перешедшее в звериный рык. Еще одно невидимое для меня движение и я оказываюсь у нее за спиной, а в ее правой руке к моему вящему удивлению уже блестит холодным жалом замысловатый кинжал. Интересно, где она его прятала?

— Аня, я хочу поговорить. И не заставляй меня сожалеть о том, что я делать совершенно не хочу.

Мужчина средних лет, почти лениво опирающийся о водительскую дверь красной спортивной иномарки, даже не подумал сменить позу, видя далеко не дружелюбную стойку моей спутницы.

— Где мой брат? — голосом, едва не сорвавшимся на крик, спросила она.

— Этот вопрос меня как раз сейчас волнует больше всего, — тембр незнакомца не выдал в нем даже доли волнения. Впрочем, темные глаза были сосредоточены и направлены на... меня?

— Ты лжешь, — мгновенно преодолев разделявшее их расстояние, блондинка приставила свое оружие к шее незнакомца. Тот и бровью не повел, лишь голова вздернулась чуть выше. — Что ты с ним сделал? Говори!

— Аня, предлагаю сначала, — акцент на этом слове не услышать было невозможно, — поговорить, а потом уже пускать в ход Шрей.

— Тома, — блондинка бросила на меня короткий взгляд, вслед за которым в меня полетели уже ключи, которые я естественно успела проводить лишь глазами, прежде чем они упали у моих ног. — В багажнике, в сумке...

Что именно от меня хотела девушка, я так и не узнала, потому как в момент, когда я выпрямилась с поднятой связкой, мужчина уже подхватил мою спутницу на руки. Признаков присутствия в ее теле сознания я с первого взгляда не обнаружила.

— Открой дверь, — коротко указал он на машину. Я предпочла подчиниться. Пока.

В то время как очередной персонаж из моего сюрреалистического сна устраивал тело Ани на заднем сидении автомобиля, я подняла с земли оброненный девушкой кинжал. Красивый, я бы даже сказала по-женски изящный, он приятно оттянул кисть руки, и прежде чем я осознала разумность своих действий, приблизила его к лицу и слизала капельку крови с кромки его лезвия. Взгляд же поверх него заставил растянуться мои губы в усмешке. Мужчина вздрогнул и повернулся ко мне лицом.

— Тома, — протянул он руку раскрытой ладонью ко мне, — отдай мне, пожалуйста, Шрей.

Я усмехнулась еще шире и продолжила безотрывно следить за его приближением ко мне. Внезапно мир посерел, стал размытым, нечетким, как бы ушел на второй план. Все что я видела перед собой — это голубовато-желтый силуэт, на котором в районе шеи, будто бы проведенный алым маркером, светился косой росчерк, под которым струилась теплая, манящая к себе кровь.

— Тома! Посмотри на меня.

Тишину разорвал неясный звук, похожий на звериный рокот, рождающийся в горле большого дикого кота при виде своей жертвы.

— Тома, позволь мне помочь тебе. В одиночку найти Влада тебе будет сложнее. Пожалуйста.

Имя резануло слух, и я отвлеклась на миг от созерцания так привлекающего меня необычного образа. И тут же вернулась боль. Дикая, не контролируемая, застилающая глаза. Я уже чисто автоматически закрыла уши ладонями и зажмурила глаза. Боль не поддалась на эту обманку, но это же позволило выбить незнакомцу кинжал из моей ладони и завести руки за спину, так что теперь я и дышала-то с трудом. А еще миг спустя я почувствовала, как к коже моего запястья прижалось холодное как лед лезвие.

— Так, начнем сначала, — судя по голосу, удержание меня в позе жгута давалось моему новому знакомцу без особого труда. — Я не причиню тебе вреда, и хочу помочь. Влад в опасности, я чувствую это, но где он - определить не могу. Но это можешь сделать ты. И ты мне поможешь найти его.

— Кто... вы? — прохрипела я.

— Меня зовут Томас. Я его крестный. Ну, так каков будет твой положительный ответ?!

— Отпусти, — выдохнула я.

— Больше шалить не будешь?

Я слабо помотала головой в знак согласия. Последние силы ушли на борьбу с болью, потому стоило ему немного ослабить хватку, как я тут же начала оседать на землю. Следующие несколько минут привычно выпали из моего собственного летоисчисления — очнулась я уже в машине.

— Куда мы едем? — выпрямилась я на сидении и начала крутить головой по сторонам.

— Голова болит? — не отрывая взгляда от дороги, поинтересовался мой новый спутник.

— Нет... пока.

— Хорошо, — кивнул тот в ответ.

— А теперь еще раз: куда мы едем?

— А ты упрямая, — заметил он, слегка улыбаясь. — Ты слишком слаба сейчас, чтобы двигаться дальше, а времени у нас немного. Нужно найти донора.

— Кого?

— Донора, — спокойно "уточнил" Томас.

— Это чья-то кличка? Или пока я была в отключке, успела потерять пару литров крови?!

— Второе, — вновь "доходчиво" пояснил он мне, и я лишь закатила глаза в ответ, но на всякий случай ощупала запястья и сгибы локтей.

— Хорошо, видимо ответ на "зачем" можно принять засчитанным. Может ответите на вопрос "куда"?!

— В одно проверенное место.

— Еще один потрясающий по информативности ответ, — проворчала я и, завозившись, решила оглядеться. На заднем сидении обнаружилась как будто спокойно спящая Аня. По меньшей мере, она дышала. — Что вы с ней сделали?

— Она просто крепко спит. Не волнуйся.

— А я могу получить хоть один полный ответ на заданный вопрос?! — вспылила я.

— Спрашивай! — легко кивнул тот. Судя по всему, сложившаяся ситуация моего спутника откровенно забавляла.

— Что вы с ней сделали?

Мужчина криво усмехнулся и вокруг глаз лучиками легли морщинки.

— Усыпил. Этот ответ устроит тебя больше предыдущего?

— Нет, но я пока не буду уточнять, как вы это сделали, — в его коротком взгляде на меня плескалось уже ничем не скрываемое веселье. — Откуда вы меня знаете? — еще больше нахмурилась я.

— Ты, наверное, хочешь узнать, что я знаю о тебе.

— Если это включает в себя мой уже озвученный вопрос, — не удержалась я от колкости.

— Держу пари, что перед твоим упорством добиваться своего спасовал даже мой крестник. Интересно, как долго он держался.

Мне ужасно захотелось рассердиться, глядя в сияющие от смеха глаза Томаса, но у меня этого не получилось. Что-то было в его взгляде. Нечто располагающее, теплое и дарующее надежду.

— Не помню, — хмуро отозвалась я. — А то непременно бы просветила.

В глазах отчего-то защипало и сердце, вторя этой неясно откуда пришедшей волне жалости к самой себе, сжалось маленьким зверьком в комочек боли и страха.

— Не плачь, — прикоснулся он ладонью к моему лицу, когда машина замерла у красного сигнала светофора. — Мы его найдем. Обязательно. А уж после этого ты сама решишь, сколько именно конечностей ему пригодится для дальнейшей жизни в этом мире.

И меня прорвало. Это был просто неконтролируемый соленый поток памяти тела. Оно помнило нечто скрытое от меня за завесой воспоминаний, не принадлежащих мне сейчас. Помнило и рвало сердце на части от невозможности сказать во всеуслышание о своем горе.

— Не надо, — сжал он мою руку. — Не плачь по тому, что тебе неподвластно. Нам еще пригодится твоя энергия и не стоит расходовать ее по пустякам.

Его рука, сжимающая мою ладонь, дарила чувство спокойствия и наполняла тело неведомым теплом. Я вздохнула медленно и глубоко, так что на миг закружилась голова. Жар медленно и неуклонно струился по моим венам. Казалось, я чувствую каждую артерию, каждый капилляр, в который он проникал. Еще чуть-чуть и он достигнет сердца.

— Тома, я же просил без озорства, — донеся до меня мягкий голос, в котором, тем не менее, я сумела уловить намек на угрозу. — Отпусти мою руку, пожалуйста. Мы почти приехали. Думаю, с твоими талантами там мы найдем тебе не менее сладкий кусочек десерта.

Я открыла глаза (интересно, когда я успела их закрыть?) и с удивлением воззрилась на бледнеющие на глазах полукружья от моих ногтей на наружной стороне ладони Томаса.

— Так, урок на будущее, — как ни в чем ни бывало произнес мой спутник, пока я неловко растирала ладони, банально не зная, куда их деть. — Прежде, чем набивать желудок, позаботься о защите.

— Что? — глупо переспросила я.

— Ты когда-нибудь видела жирафа, пришедшего на водопой? — я неуверенно кивнула в знак согласия. — Так вот, ты и есть тот самый жираф! Копытца в сторону, голова и шея на уровне этих самых копыт, но ты с наслаждением лакаешь вожделенную влагу. А ну как крокодила какая вынырнет, да зубами по этой самой шейке?! Клац! И жирафа замкнула цикл жизни.

— Что? — еще раз повторила я, решив, что эта тирада мне послышалась.

— Щит. Щит и еще раз щит! Самое беззащитное животное — это животное, пришедшее на водопой. И ты не исключение, потому что по твоим шакальим замашкам — отщипнуть кусок мяса и сбежать, до понятия столовых приборов тебе так же далеко, как обезьяне до Циолковского.

На этот раз я просто посмотрела на мужчину, максимально вложив во взгляд все свое "понимание" происходящего.

— Я знаю, что Аня тебе пыталась показать его действие, потому сотри это недоуменное выражение со своего прелестного личика и попытайся вернуть то самое ощущение мыльного пузыря вокруг твоей бренной оболочки.

За всеми этими разговорами я не заметила, что машина давно стоит у ограды какого-то парка.

— Если тебе так проще, давай попробуем еще раз с рукой. — Томас поднял открытую ладонь вверх. — Не касаться, оголодавшая ты моя!

Через пять минут безуспешных попыток я явственно поняла, что разозлиться на этого человека все же в моих силах. Но стоило мне осознать это, как мой спутник радостно улыбнулся и, коротко потрепав меня по волосам, вышел из машины. Осознать, что это была похвала, я успела за миг до того, как дверь уже с моей стороны распахнулась, и Томас протянул мне руку в помощь.

— Закрепи это чувство кокона вокруг себя и постарайся удерживать как можно дольше. Со временем ты будешь делать это автоматически, а пока придется время от времени проверять щит.

— Куда мы идем? — все же вклинилась я в его монолог, видя, что мы все больше удаляемся от машины вглубь парка.

— Мой крестник, судя по всему, решил не рисковать прежде времени, а может просто ревность замучила, но он так и не дал тебе возможность отведать настоящей человеческой крови, а потому это сейчас тебе предоставлю я.

— Отведать чего? Какую возможность? Я не хочу! — я попыталась вырвать свою руку, до этого момента покоящуюся на его локте. Куда там!

— Тихо, отставить панику! Это совсем не страшно, потому что я скажу, как это надо делать правильно.

— Отпустите меня, — предприняла я очередную безрезультатную попытку вырваться. — Я никуда не пойду! Я не хочу. Нет!

— Тома, я знаю, что ты ничего не помнишь и энергии у тебя крайне мало. Я знаю, что связь с Владом говорит тебе, что он в опасности и что найти его сейчас можешь только ты. Все остальные нити обрублены. Очень умело, к слову сказать. Ты его последняя надежда! Он влез в игру, которая ему не по зубам. Я, наверное, смогу вычислить со временем, где он может быть, но именно его, времени, у нас сейчас меньше всего. Прошу тебя, сделай это ради него! Ради меня! Не вынуждай меня применять к тебе силу, и, поверь мне, я ее применю, потому, как я не могу нарушить клятву, отменить которую не в силах никто по обе стороны от границы этих миров. Сейчас ты должна сделать то, что я тебе говорю! И не потому, что я это исходит от меня, а потому что ты не должна узнать, что значит потерять смысл самой жизни, пусть даже сейчас неосознанный.

Не знаю, что произвело на меня большее впечатление: сами слова или интонация, с которой они были сказаны, но я поверила каждому из них.

— Это очень... противно? — лишь смогла прошептать я какое-то время спустя.

— Ну, что ты, Солнышко. Уверяю тебя, после тебя за уши придется оттаскивать от этого наркотика. И я больше всего на свете желаю сейчас, чтобы за эти самые уши тебя держал дальше уже мой крестник.

— Судя по всему, вы много знаете о нем и обо мне, — задумчиво произнесла я, продолжив путь по дорожке парка. — Томас, а как мы раньше, ну, до того как... у меня пропала память, ладили с вами?

— Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? — ушел он от ответа, и я кожей почувствовала, как мой спутник подобрался и занял глухую оборону.

— Потому что я не могу отделаться от чувства, что сейчас я вижу вас впервые в жизни. И еще, мне интересно, почему, не смотря на сложность ситуации, вы не привлекли к помощи Аню? Ведь, по сути, у вас с ней одна цель — найти этого мифического Влада.

— Ее пришлось бы убеждать несколько дольше, да, и, судя по всему, она тоже сейчас помочь нам не в силах, — последовал еще один туманный ответ.

— Вы не ладите, — как утверждение произнесла я. — Мне показалось, что она считает вас повинным в том, что он попал в беду. Почему?

Томас замешкался.

— Видишь ли, Томочка... все очень сложно и запутанно...

— Правду! Я хочу услышать правду, какой бы она ни была.

— Давай отложим этот разговор на более позднее время, когда оно у нас будет.

— Правду! Здесь! Сейчас! Иначе я больше и шагу не сделаю! — остановившись, я скрестила руки на груди.

— Тома, не стоит затевать этот разговор именно сейчас, я обещаю...

— Моя память похожа на решето, — прервала я его жестом. — Я не знаю толком, кто вы и Аня. Я не понимаю, что это за мир, в котором вы и, судя по всему, я живем. Кто я есть, в конце концов. Мне хочется рыдать по непонятной для меня причине, потому что нечто в моей груди рвет сердце на части, заставляя двигаться вперед, даже не до конца понимая, куда ведет дорога, лежащая передо мной. Я как будто начала жизнь с чистого листа, но я не изменилась. И я не смогу доверять человеку, уверяющему, что ему нужна моя помощь, впрочем, так же как и мне его, который не может ответить на простой вопрос — почему мы не встречались ранее, хотя ему известно обо мне если не все, то довольно многое?

— Хорошо, я расскажу тебе, но...

— О, условия пошли!

— ...но, — как, ни в чем, ни бывало, продолжил Томас, — сразу после того, как ты пополнишь свою энергию до состояния, когда перестанешь тянуть ее из меня, — я нахмурилась. — И второе, самое главное, ты скажешь мне, где сейчас Влад.

— Хорошо, — подумав мгновение, решила я. — Правда я понятия не имею, с чего вы оба с Аней взяли, что я знаю о том, где он находится, учитывая тот факт, что я даже лица его помню.

— Я подскажу, как это сделать. А сейчас, — и он вытянул правую руку в приглашающем жесте, — прошу.

— Клуб "Яблочное зернышко"?! — перевела я с английского слова горящие неоном над входом в небольшой флигель. — Странное название для клуба, даже находящего среди диких зарослей парка.

— Тебе понравится, — галантно распахнул он дверь передо мной.

Я нашла в себе силы ответить слабой улыбкой на ободряющее пожатие моего запястья. Выражение его глаз, еще мгновение назад горевших каким-то внутренним огнем, в этот миг было столь непроницаемо, что я невольно подумала: "Что чувствовала Алиса, проваливаясь в кроличью нору, мы знаем (спасибо Льюису), но вот интересно, о чем думал сам кролик?! И не может так статься, что он был столь же напуган, что и та, что следовала за его белым, пушистым, очаровательным хвостиком?! Что ж, в любом случае — герцогиня нас рассудит!"

И шагнула за порог.

Глава 28. "Искупление"

Мы так стремительно падаем вверх,

Как будто притяжения нет,

И нет ни законов, ни правил.

Мы ничего не знаем о них

Как будто в детстве не было книг,

И учиться никто не заставил.

Fleur "Искупление"

Едва дверь захлопнулась за нами, в нос ударил терпкий аромат пряностей восточного ресторана. Яркость красок, перемежающаяся с темными драпировками мебели, освещаемой лишь множеством матово-желтых светильников, расположенных на всем пространстве, куда хватало глаз, создавали атмосферу легкости и уединенности, драпируя ощущения в вуаль сказки и недосказанности.

— А почему мы приехали именно сюда? — уточнила я, все еще оглядываясь. — Это какое-то особое место для этих... вас в общем.

— Хранителей, — улыбнулся Томас. — Нет, просто мне нравится это место. Изнанка тут своеобразная. Сама поймешь, чуть позже.

— И? — еще раз крутанула я головой, видя, что наше появление не вызвало ровным счетом никакого интереса со стороны ни обслуживающего персонала, ни гостей клуба. Пара мимолетных взглядов, скорее угадывающихся в полутьме задрапированных окон, не в счет.

— Столик в углу будет наиболее удобен, — взял меня под локоть мой спутник.

Чувствуя себя, как случайный гость на чужом пиру, я присела на краешек диванчика, полукругом опоясывающего небольшой столик. Томас же с удобством едва не разлегся на нем, закинув ногу на ногу, и с прищуром посмотрел на меня.

— Кофе или чего покрепче? Впрочем, думаю, после сегодняшнего ни одно вино мира не сможет в полной мере завоевать твою благосклонность. Черный, без сахара по-турецки с лимоном и латте. — Обернулся он в сторону юноши, замершего подобно джину, у нашего столика. Странно, я даже не заметила, как он появился.

— Потому что много отвлекаешься по пустякам, — как, будто в пустоту произнес Томас.

— Ты это мне?! — с запозданием осознала я адресата его высказывания.

— Ну, раз уж ты услышала, то тебе, — улыбнулся он. — Ты так вздрогнула при виде этого мальчишки, что несложно догадаться — его появление ты пропустила. Хотя, казалось бы, чего проще засечь энергию живого человека. Вот сколько человек сейчас в зале?

— Минуту, — завертела я головой и даже слегка прищурилась. — Шесть, нет, семь.

— Девять! А всего их в здании семнадцать — восемь посетителей, три официанта, один менеджер, три повара и владелец клуба с новой любовницей.

— Почему новой? — автоматически спросила я, прежде, чем успела остановить себя.

— Потому что старая ему наскучила и жениться на ней он все равно не собирался. Так, все сказки отложим на более благоприятное для этого время, а сейчас вернемся к нашим насущным делам. Кто тебе тут больше нравится?

— В каком смысле? — недоуменно переспросила я.

— Кто из находящихся в зале, оставим остальных пока там, где они есть, вызывает в тебе, скажем так, наибольшую симпатию и интерес.

И мне снова пришлось вернуться к наблюдению.

— Не стесняйся, — приободрил он меня. — Главное не ври сама себе, сейчас это важно. Итак, кто больше остальных заслужил твое внимание? Важно первое впечатление.

— Брюнет, через три столика от нас. Сидит спиной, — смущенно произнесла я какое-то время спустя. Было в силуэте, небрежно облокотившемся на низкую спинку дивана, что-то притягательное, если не сказать желанное. Два других парня, сидящие напротив него и хорошо видимые в мягком свете лампы, стоящей на их столе, были довольно привлекательны, не красивы в моем понимании, скорее обаятельны, но только вид их спутника всколыхнул во мне нечто и завоевал внимание.

— Ммм... отличный выбор. Хорошо, что мужчина, с ним тебе будет проще. С противоположным полом вообще всегда проще. Влад вот предпочитал блондинок, впрочем, с его всеядностью соревноваться мало кто смог бы. И ведь совершенно не знал границ, паршивец. Особенно поначалу, — улыбнулся мой спутник мечтательной улыбкой. И в его взгляде, направленном вовнутрь, отчетливо промелькнула ностальгия и нежность. — Ладно, это все лирика. Начнем.

— Что начнем? — тут же испугалась я.

— Позови его, — невинным голосом произнес Томас.

— В каком смысле?!

— Волю каждого человека можно частично подчинить, позвав того по имени, — ровным голосом маститого профессора произнес мой спутник, — усилив это воздействие силой внушения хранителя, настроенного на линию судьбы объекта, можно увеличить время, когда его собственное "я" будет заменено твоим собственным. Эффект недолговременный и частично отбирающий энергию у объекта, но он необходим на начальном этапе, до полного захвата линии. После которого остается лишь воспользоваться энергией объекта.

Первая осмысленная мысль, пришедшая мне в голову, была о том, что Томас сумел как-то изъясниться на суахили, не забывая использовать при этом силу "великого и могучего" в качестве элементарных частиц своей речи.

— Скажу проще. Отбрось все лишнее и сосредоточься на объекте.

— Может, не будем так о живом человеке.

— Идеалистка. Это неплохо, особенно по неопытности, — ухмыльнулся он. — Ладно, для начала я тебе помогу. Парня зовут Егор.

— Егор, — отчего-то вновь кольнуло сердце. — Это иначе Гоша?! — хранитель кивнул.

— Лучше Егор. Это имя он слышит чаще всего, а потому программа имени в данном варианте более устойчивая. — Я бросила на мужчину новый вопросительный взгляд, который он вновь проигнорировал. — Сосредоточься на нем. Блок на окружающее пространство, смотрю, Влад худо-бедно научил тебя выставлять на уровне инстинктов. Сейчас тебе нужно лишь выделить из всех его одного. Представь, что настраиваешь приемник. Как поймаешь нужную волну, главное, не сомневаясь, четко и осознанно про себя позови его по имени.

— А как я узнаю, что поймаю нужную волну, а не какую-нибудь соседнюю?

— Узнаешь, если перестанешь сомневаться. Вперед!

— Я не знаю...

— Ты меня не слушаешь! Сомневаться в себе будешь позже. Сейчас для этого нет времени. Знай, от тебя зависят жизни минимум двоих человек! От того, насколько мало жалости отмеришь ты себе сейчас, зависит, успеем ли мы застать их в живых. Четко и уверенно. Все получится, главное знать свою цель и видеть путь ее достижения.

Сознание уцепило лишь одну фразу — "застать в живых".

"Живых?" — мысленно повторила я, глядя в серо-зеленые глаза своего собеседника.

Хранитель обхватил мое лицо ладонями, не давая возможности пошевелиться, и, глядя в глаза, произнес:

— У тебя все получится. Просто знай это, — и тут же отпустил.

Кивок с моей стороны, как мне показалось, вполне мог бы сойти за нервный тик.

— И еще, все, что я буду говорить тебе дальше, ты делаешь без лишних вопросов и главное — промедления. Договорились?!

Я вновь склонила голову в знак согласия, даже не представляя, на что именно сейчас подписалась.

От сосредоточенности, с которой я всматривалась "объект", заныла шея, а глаза и вовсе казалось так и останутся остекленевшими до конца жизни. Вокруг все плыло, четким оставался лишь силуэт напротив меня, в розово-голубоватой дымке. Зал клуба как бы вытянулся и одновременно отошел на второй план. Я чувствовала, что еще немного, и я расплачусь, потому что внутри по-прежнему сияла пустота. А еще вновь появилась головная боль. Она как бы нехотя, издалека приближалась с задворок сознания, будто вор, проверяя, не забыли ли хозяева о ее существовании. Попытка ухватить и затолкать обратно незваную гостью, завалив кирпичами и блоками еще свободного от нее сознания, была убита на корню бескомпромиссным:

— Не трать энергию. Это сейчас не важно. Она уйдет, позже. Сосредоточься на главном. И не забудь про блок.

Я сморгнула слезы, невольно выступившие на глазах от напряжения и, закусив губу, вновь вперилась взглядом в брюнета. Я не знала, чего хочу, в чем состоит моя конечная цель, в голове крутилось лишь одно имя — Влад. Тонким лезвием пульсирующей боли оно вновь и вновь всплывало в растерянном сознании, но, как я не старалась, не могла присовокупить к нему еще и зрительный образ. Память была неумолима и надежно хранила свои секреты. Все, что я могла, это смотреть расфокусированным взглядом впереди себя, улавливая цветные всполохи в сером пространстве, и желать, чтобы тот, другой, наконец повернулся и откликнулся на мой зов. И тут он повернулся. Не знаю, произошло ли это оттого, что я так этого хотела, а может банально кто-то из его друзей заметил мой интерес к его персоне, однако это мимолетное скольжение взглядом, с улыбкой, подаренной только что друзьям и частично доставшейся мне, подобно следу от случайного поцелуя, буквально пригвоздили меня к месту. Это было словно внезапно выехать из темного туннеля на залитую солнцем дорогу. Короткий непроизвольный вздох и я автоматически произношу про себя его имя. Улыбка парня становится шире. Я как во сне вижу, что он встает и направляется в мою сторону. Изумрудные искры, мельтешащие у меня перед глазами, окутывают его фигуру и окружающее меня пространство. Я чувствую как в мое солнечное сплетение мягко, как будто кто-то кончиком пальца рисует там круг, упирается что-то теплое и ужасно притягательное. Подушечки пальцев начинает покалывать от напряжения и в момент, когда темно-серые глаза оказываются на одном уровне с моими, для меня самым естественным действием становится, приподнявшись, встать на колени, обхватить его лицо своими ладонями и поцеловать.

Теплый поток, струящийся сквозь меня, усилился, окончательно лишив возможности осознания себя и окружающего пространства. Сладкий привкус губ незнакомца, безусловно знающего как именно вынудить девушку потерять голову, дарил тепло и пробуждал желание. Это был уровень неподвластный моему разуму. Это что-то будило нечто спящее в моем теле годами, столетиями, веками, потому как это было то самое непознанное, живущее во мне на клеточном уровне. Голые инстинкты — неуправляемые, чистые, всепоглощающие.

Что-то больно кольнуло в груди и рывком вернуло в настоящее. Сероглазое чудо, неожиданно для меня, разумной, оказалось надо мной, в то время как он сидел у едва ли не у меня на коленях. Короткий, шумный вдох сквозь зубы с его стороны и я окончательно возвращаюсь в реальность.

— Пей, сластена, — тут же слышу я уже подзабытый голос, и мне требуется несколько ударов сердца на вспоминание. — Сейчас, пока он твой.

"Что пей?" — автоматически думаю я, осознавая лишь то, что потеряла очередной кусочек своей жизни, забыв записать его в архивы памяти. Да и какая память у инстинктов?!

Но тут я вижу, как мой очередной новый "знакомый" поднимает вверх левую руку, запястьем вверх и с интересом начинает на нее смотреть. И тут же моей щеки касается что-то теплое. Я неосознанно провожу по ней ладонью и стираю каплю теплой жидкости в неярком свете настольной лампы, окрашивающей пальцы в алый цвет. И почти физически ощущаю, как сознание вновь отдает тело во власть инстинктов, потому как разумно поднимать пальцы к лицу, чтобы слизать еще теплые капли с их кончиков, будь это не так, я бы никогда в жизни не стала. А прежней жизни...

А дальше был шторм. Шторм из эмоций, ощущений, вкуса и чувства, что теперь я знаю жизнь в ее первозданном, чистом виде. Была ослепляющая темнота, незабываемая красота серебряной змейки, обвившей меня подобно ласковой домашней питомице и полумрак света. Зеленое сияние, в котором я утопала, обжигало и манило одновременно. Кровь в моих сосудах превратилась в лаву, которая двигалась медленно и неотвратимо к самому центру — сердцу. И жажда, непреодолимая жажда узнать, есть ли предел этому чувству и что ждет за его гранью... во тьме?! НЕТ! Только свет и жар. Манящий, сладкий, всепоглощающий. Сама суть жизни в моих руках, венах, сердце. Не отпускать. Заполнить себя им...

"Хватит", — как удар огненного хлыста для моего невменяемого сознания раздается тихий вкрадчивый голос. Это как шепот в оглушающем своей пустотой пространстве. Я вздрагиваю и невольно фокусирую взгляд на близжайщих... предметах? Линии?! Свет?! Много света в непроглядной тьме. Где я? КТО Я?

"Возвращайся", — вновь этот голос. Но я не могу... или все же не хочу?!

"Можешь! Возвращайся! Не вынуждай меня причинять тебе боль."

"Боль?!"

И меня настигает свет. Ярче полуденного солнца, если смотреть на него открытым взглядом. Холодный как искрящийся под ним снег. Колючий, выворачивающий кости жгутом и сводящий мышцы судорогой, обездвиживающий, сковывающий ледяным страхом бессилия из-за невозможности подчинить его себе. Свет в обличии боли, заполняющей все существо без остатка. Холодный и безразличный. Чужой. Нет сил сдвинуться с места. Но есть желание на грани падения в бездну, что, во чтобы то ни стало, нужно идти вперед. На свет. Туда, где за всем холодом и болью есть нечто необходимое мне, жизненно важное как воздух, как сама жизнь. Грудь разрывает от желания вдохнуть и... проснуться.

— Тихо, девочка, тихо. Все хорошо.

"Хорошо?!" — цепляется мысль за желаемое.

— Дыши. Просто дыши, — уговаривает голос. — Уже неплохо. А сейчас открой глаза.

"А они закрыты?!" — непроизвольно удивляюсь я. Сознание все еще наполнено яркими всполохами света.

— На раз, два, три. Давай!

И тело вновь сводит судорогой света и боли.

— Еще раз, — голос неумолим.

Яркое пятно постепенно формируется в шар матового стекла, излучающего неяркое сияние электрической лампы, заодно выхватывая из окружающего пространства две пары взволнованных глаз.

— Я что, опять вырубилась? — кашлянув, произношу я, с трудом, но опознав в одном из мужчин Томаса.

— Мягко говоря, — в уголке его губ появляется слабая улыбка. — Говорил же — блок! Ты меня не слушаешь! Что ты видела? — в серо-желтых глазах на смену улыбке приходит сосредоточенность.

— Свет! — вяло пытаюсь отодвинуться от третьего участника нашей беседы, пока лишь молча поглощающего меня глазами и держащего мою руку в заложниках. Сознание медленно, но верно восстанавливает хронологию последних событий, и помимо прочего меня поглощает еще и чувство стыда. Одна надежда, что это либо мне привиделось, либо...

— Не волнуйся так, ничего такого, чего я не видел уже за свою относительно долгую жизнь, ты не успела вытворить. Для новичка ты была на удивление ... сдержанна, — вновь возвращает себе внимание Томас. А потом, озорно сверкая взглядом, склоняется ко мне, к самому уху, и загадочно произносит:

— Забыл предупредить, в семи случаях из десяти у донора и хранителя устанавливается эмоциональная связь. Односторонняя, как правило, уж что поделаешь, они все же слабее нас, зато устойчивая до безобразия. Чем сильнее хранитель, тем устойчивее связь. Кажется, у людей это зовется влюбленностью.

— Что? Какая связь? — отпрянула я в сторону, чем непроизвольно усилила телесный контакт между мною и Егором.

"Вот дьявол!" — выругалась я в адрес широко улыбающегося Томаса и заодно тому факту, что пара сильных мужских рук обвивала уже мою талию, безапелляционно прижимая к себе.

— Не волнуйся, я помогу ему все забыть. А сейчас просто скажи мне — что это был за свет? Это была линия? Или это был какой-то автономный источник? Ты чувствовала его как... — Томас бросил короткий взгляд поверх моей головы, — того, кто был рядом в тот миг с тобой?

— Нет, это не была линия, — слабо трепыхнулась я в удерживающих мертвой хваткой меня руках. — Скорее нечто похожее на черную дыру. Много света и холода. И еще боль. Она как будто пронизывала все вокруг. И из всех чувств остался, кажется только страх. Не знаю, как объяснить, — тяжко вздохнула я.

— Если мы, — сакцентировал на этом слове мое внимание Томас, — вернемся туда, ты сможешь указать, откуда он шел?

— Не знаю, наверное. Мне казалось, что он был везде!

— Уверен, что это только казалось, — задумчиво произнес он. — Скажи, а раньше ты чувствовала нечто похожее по влиянию на это?

Я потянулась к своему бокалу с кофе, попутно использовав жажду, как предлог освободиться от объятий своего нового знакомого. Странно, но не скажу, что его прикосновения были совсем уж неприятны, скорее они рождали пока неопределенное чувство внутренней дрожи и легкого налета неправильности происходящего. Уже поверх бокала я как могла красноречивее посмотрела на Томаса.

— Я знаю, что ты ничего не помнишь, — тут же отозвался тот. — Можно заблокировать память, но не эмоции. Подумай, знакомо ли тебе чувство, что тебе довелось испытать на Изнанке.

— Нет, — отчего-то уверенно произнесла я, наблюдая, как у меня из рук молчаливо вытянули бокал и столь же немногословно, вернули, предварительно сделав глоток.

"Наглец, однако. Определенно, мой тип."

— Странно, но в принципе объяснимо. Ладно, как ты себя чувствуешь? — уже откровенно улыбался Томас, глядя на меня.

— Нормально, — пожала я плечами.

— Тогда вперед.

— Ааа, — протянула я, скосив глаза в сторону Егора.

— Ах, да, — на миг, изобразив на лице крайнюю степень задумчивости, Томас внезапно (для меня, по крайней мере) выбрасывает вперед свою руку, захватывая запястье мужчины, и как мне показалось, нежно, едва ли не любяще прижимается к нему губами. Пока сознание обрабатывало очередную несуразицу, любезно предоставленную ему моими органами чувств ("Может, я потому и не могу воспринять его как мужчину, потому что он девушками и не интересуется?!"), Егор безвольной куклой оседает на диван. Вздрогнув, я посмотрела на Томаса и тут же получила в ответ насмешливый взгляд серо-зеленых глаз. Удостовериться в том, что "жертва уже моей любвеобильности", все еще пребывает в мире живых, мне не удалось, потому как мгновение спустя я безжалостно была схвачена за руку и отконвоирована в направлении выхода. Хранитель даже не обернулся, я же успела в последний момент, прежде чем весь обзор мне загородила входная дверь, заметить слабое движения за нашим столиком.

Заметно посвежевший майский воздух, вновь наполнен озоном и электричеством, и не предвещает ничего хорошего в плане благосклонности к нам Небесной Канцелярии. Я лишь зябко повожу плечами, осознавая, что одета явно не по нашей изменчивой погоде.

— Нуте-с, поглядим, что отвалилось нашему золотому мальчику от драгоценного родителя, — произносит Томас и тут же неподалеку от входа подмигивает желтыми фонарями белоснежная иномарка. — Неплохо. Бывало и получше, но нас сейчас вполне устроит и это.

— Томас, вы что, украли у него еще и ключи от машины? И куда делась та, на которой мы приехали?

— Во-первых, не "вы", а "мы". И машина, вместе с Аней, сейчас несколько дальше, чем мы ее оставили, — "пояснил" мужчина. — Впрочем, может это и к лучшему. Гершону будет полезно вспомнить молодость.

— Томас! — рыкнула я. Его любовь к полунамекам начала меня выводить из себя. — Как кстати ваша фамилия? — поинтересовалась я, осознав, что обращение по имени звучит недостаточно грозно.

— Кантария, — улыбнулся тот, как ни в чем ни бывало, открывая водительскую дверь. — А тебе зачем?

— Для меню! — огрызнулась я, скрестив руки на груди, и постаралась всем своим видом передать свое отношение к происходящему.

— Ты едешь или мне затолкать тебя в автомобиль силой? — уже из салона интересуется Томас. — Теряем время! А ты мне пока так и не сказала, в какую сторону нам двигаться.

Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти.

— Хорошо, если я все же скажу то, что вы хотите — вы меня отпустите?

— Ты хочешь услышать правду?!

— Это значит "нет"?

— Это значит, что я неуверен, что отпусти я тебя сейчас, ты, мягко говоря, не наделаешь глупостей. Мне пока одного подопечного без царя в голове хватало, а ловить потом вас обоих, боюсь, мне будет уже не по силам. Одно могу обещать точно — твоя жизнь вне опасности рядом со мной. Да и в том состоянии, в котором ты находишься сейчас, идти тебе кроме как со мной, больше некуда.

Минутное раздумье, ушедшее большей частью на подавление своей гордости, и я открываю пассажирскую дверь белоснежного купе.

— Будь добра, дай мне карту, — подал голос Томас как ни в чем ни бывало, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Судя по всему у него GPS, — указала я рукой на встроенный в торпеду автомобиля компьютер.

— Ох, уж мне эта техника. Никакой души. Что ж, тогда придется по старинке. Идем, — протянул он мне руку.

Вставить свое ехидное замечание по этому поводу я не успела, потому как меня вновь поглотил мрак. Впрочем, продолжалось это всего мгновение, потому как далее вновь была пытка светом. И болью.

"БЛОК! Черт возьми, сколько еще раз тебя надо ударить током, чтобы ты наконец перестала совать пальцы в розетку?!"

Еще какое-то бесконечное мгновение борьбы с собой и картинка приобрела четкость.

"Красиво...", — протянула я, осматриваясь. — "А мы где?"

Кажется, за сегодняшний день я окончательно утратила способность удивляться, осталось лишь легкое чувство любопытства с привкусом подзабытого детского восторга.

"На изнанке", — пояснил Томас. Взглянув в его лицо, я с удивлением поняла, что часть морщин разгладилась, волосы стали чуть длиннее, но главное изменились глаза. Здесь в них не было того темного света, пугающего своей бездонностью, что нет-нет да проглядывал в реальном мире. Именно этот мрак его глаз в тот миг, когда я увидела его впервые, сказал мне, что передо мной не простой человек. И этот же мрак заставил меня остаться.

"Чувствуешь что-нибудь?"

"Холодно", — поежилась я.

"Таааак, а еще? Вспомни, что было перед тем, как я выдернул тебя отсюда чуть ранее. Свет! Ты говорила, что видела его. Найди его!"

"Я не..."

"Тома, мы это уже обсуждали! Ты все можешь! ГДЕ. ОН?"

"Я не могу...", — дернулась я в сторону. Линии света, окружающие меня сменили местоположение, окружив, подобно кокону.

"Позови его! Он откликнется. Только на твой зов он и откликнется."

"Мне больно и холодно", — обхватив руками плечи, я с силой сжала их.

"Это не твоя боль! Пойми это и прими. НЕ. ТВОЯ. Найди его. Почувствуй его. Позови его. Я знаю, ты любишь его, и ваша с ним связь сейчас звенит в вас как струна. Струна боли и предчувствия неизбежного. Он знает это и потому боится. Но одному ему не справиться. Это знаю уже я. Поверь мне, будет только хуже, если мы опоздаем. Это никогда не отпустит. Ничто в этом мире не может быть хуже, чем разрыв связи. Осознанный или нет. Позови его! Он не может умереть, иначе..."

И это самое "иначе", пусть не озвученное, пусть оно так и осталось лишь словом с многоточием в конце, но именно оно заставило взглянуть на Томаса новыми глазами и понять, что та тьма, что мне померещилась в его глазах там, в реальном мире, здесь, на изнанке, так же была с ним. Она стояла размытой тенью за его спиной. Изящной тенью женщины. Не знаю как у меня хватило сил не вскрикнуть.

"Влад...", — вместо этого неуверенно произнесла я, и меня вновь прошиб озноб.

Еще пара неуверенных и пустых попыток, прежде чем я вновь не посмотрела на Томаса. И тут мне стало по-настоящему страшно. В этот миг я кажется всем своим разумом осознала, во что именно вляпалась. Поняла, что мир, состоящий из двух половин — реальности и своей же изнанки — это все есть на самом деле. Что я действительно вижу и главное чувствую эту самую изнанку. И что она чувствует меня. Иначе как еще объяснить то, что бессловесная тень за спиной у Томаса внезапно приобрела очертания женщины средних лет и мягко, даже любяще, улыбнулась мне.

"Не бойся, Омичка", — раздался мелодичный голос. — "Я помогу. Дай мне руку."

Я неуверенно протянула ей свою правую ладонь. И почти сразу же вслед за этим холод ушел.

"А теперь позови его еще раз", — мягко произнесла она. — "Но на этот раз скажи то, что он хочет услышать от тебя."

И я, поддавшись необъяснимому порыву, глядя в глаза этой странно притягательной женщины, произнесла:

"Я люблю тебя..."

Мир тут же вокруг меня распался на тысячи осколков, подобно разбитому зеркалу, вновь окружив тьмой. Сделав пару неуверенных шагов, я поняла, что у тьмы есть край. Еще шаг и я оказываюсь в доме. Странном доме. Все предметы на своих местах, но видно, что в нем давно никто не живет. Сыростью и пылью пропитан каждый квадратный миллиметр. Старинные часы в углу. Буфет с приоткрытой дверцей. Большая зала со сдвинутой к стенам мебелью. Древний как сама история шкаф с посудой у дальней стены стоит подобно исполину, взирая на окружающий его хаос и тлен. Круглый стол с резными ножками, задвинутый в угол, поверх него грудой навалены стулья. Зеркало на противоположной стене на миг отражает взгляд черных глаз. Но я не успеваю разглядеть лица, потому как все мое внимание уже поглощено фигурой, растянутой у моих ног во весь свой рост. Руки, скрещенные над головой, с неестественно вывернутыми запястьями прикованы толстой цепью к кольцу, закрепленному прямо в полу. Не менее впечатляющая по своим размерам цепь удерживает босые ноги мужчины. На глаза невольно наворачиваются слезы, когда взгляд упирается в полускрытое черными волосами лицо. Его глаза закрыты. В уголке губ запекшаяся кровь. Хочется прикоснуться, отвести непослушные пряди и поцеловать. Но вот ресницы вздрагивают, приоткрывая темный омут под ними, и меня вновь обжигает болью.

"Не смей...", — срывается с истерзанных губ, прежде чем я проваливаюсь обратно в бездну тьмы. И лишь смех, торжествующий смех вторит этому эху в моей голове...

...— Тома, — я чувствую, как меня касаются прохладные пальцы.

Открыв глаза, я обнаруживаю, что лежу на сиденье автомобиля под тяжелым взглядом своего напарника.

— Что ты видела? — Томас меня едва не трясет за плечи.

Перед глазами встает образ потерянного, старинного дома, фигура на грязном полу, пугающий взгляд в зеркале.

— Дьявол! Мог бы догадаться, — наконец разжимает он пальцы, одновременно разрывая наш зрительный контакт. Я лишь неосознанно потираю поврежденное плечо.

Машина буквально срывается с места, я же безразличным взглядом скольжу по проносящимся за окном пейзажам. После буйства красок Изнанки зелень парка, свинцовая тяжесть неба, полумрак парадных и арок, даже неон рекламы кажутся мне блеклыми и невыразительными. Не настоящими. Пустыми.

— Кто была та женщина? — после продолжительного молчания наконец произношу я, переводя взгляд на мужчину рядом со мной.

— Какая женщина? — интересуется Томас, не глядя на меня.

— Та, что была там, на изнанке.

— Там не было никого кроме нас, — заметно вздрагивает он.

— У меня и без того крыша похоже уехала — на болиде не догонишь, так что можете отнекиваться сколько угодно, но я уверена, что там была женщина. Чуть выше меня, каштановые волосы средней длины, серые глаза, руки с тонкими длинными пальцами и необычное кольцо на правой руке. Стояла у вас за спиной. Кто она? Вы ее знаете?

Машина ощутимо вильнула в сторону, и тут же в ответ послышался возмущенный звук автомобильного клаксона.

— Там никого не было! — вновь произносит хранитель, но по тому, как побелели суставы пальцев, вцепившихся в руль, я понимаю, что это видимое спокойствие дается сейчас ему с огромным трудом.

— Вам виднее, — вновь отворачиваюсь я к окну и считаю до десяти. На счете восемь до меня доносится:

— Она что-нибудь говорила?

— Очень немного. Сказала лишь, что поможет мне найти того, кого я искала.

— Помогла?

— Да.

— Ясно, — отрешенно произносит Томас.

— Ну, хоть кому-то из нас двоих что-то ясно, — не удерживаюсь я от замечания. Хранитель коротко смотрит в мою сторону, но вслух ничего не произносит.

— Томас, вы мне обещали рассказать, что произошло между вами и Аней, — вновь нарушаю я тягостную тишину.

— Тебе никто не говорил, что с тобой сложно договариваться о чем бы то ни было?!

— Не помню, — парирую я.

— Ладно, — вздыхает он. — Семь бед... С чего начать?

— Да с чего угодно, я все равно большей частью ничегошеньки не понимаю. Но проще будет с самого начала.

— С начала?! — задумчиво произносит мужчина. — Неплохая мысль. Знать бы только откуда именно пошло это самое начало.

Я терпеливо выжидаю, пока он принимает решение.

— Что ж, думаю, рождение меня как человека тебя навряд ли заинтересует, потому начну с вампиров.

— А оборотни будут? Я так, на всякий случай поинтересоваться. Чтобы знать, что еще кроме осиновых кольев и рубашки с длинными рукавами может мне пригодиться рядом с вами.

— А ты ехидина.

— Итак, что там было про вампиров, которых, конечно же, не существует.

— Так же, как и Изнанки, хранителей и собственно тебя.

— И вас.

— И меня.

В машине повисает пауза.

— Ну, хорошо, — вновь не выдерживаю я этой напряженной тишины. — Я обещаю, что буду держать рот на замке.

— Голодная ты мне нравилась больше, — замечает он. — Итак, началось все с вампиров, точнее одного вампира, на которого я имел несчастье нарваться в один из тихих осенних вечеров. На тот момент я не знал, что это не человек. Время было послевоенное, смутное. Вокруг нищета и разруха.

— Послевоенное? — все же не удержалась я от вопроса. — И речь идет, конечно, о той самой войне?

— Той самой и да, я старше, чем кажусь, — пресек он мои математические вычисления на корню. — Как я позже понял, это было тяжелое время не только для простых людей, но и для хранителей. Такого разгула вампирьей братии, что было на тот момент, история давно не знала. Кровь лилась рекой и без их участия, и было бы странно, не воспользуйся их вид такими явными преимуществами перед своими извечными противниками.

— Оборотнями?

— Тома!

— Все, молчу!

— Хранителями-охотниками! Мне в тот день повезло, если можно так сказать, родиться во второй раз. Не знаю, что углядела тогда во мне Варя, но без нее я бы так и остался в том грязном переулке навсегда.

Я прикусила губу, боясь задать новый вопрос, но что-то в его интонации, с которой он произнес это имя, сдержало меня.

— Она не только спасла меня, она сделал меня подобным себе. Я был мальчишкой, которому едва исполнилось четырнадцать. Родители погибли в блокаду. Я привык жить своим умом, но то, что я увидел тогда, испугало меня, и я сбежал в тот же вечер при первой же возможности.

Что было дальше, я до сих пор вспоминаю с трудом. Инстинкты брали верх над моим и без того еще неокрепшим разумом. Сколько прошло времени — неделя, месяц или больше, я затрудняюсь ответить, когда я уже думал, что так и буду жить подобно дикому зверю, она вновь встретилась на моем пути. И на этот раз не отпустила. Обращение слишком сложный процесс. Там нужно умереть, оставив все человеческое позади, и родиться заново. Новый мир как бы испытывает тебя на крепость, и не приведи Великие магистры, ты покажешь ему свою слабость. Она уже во второй раз спасла меня, взяв под свою защиту. Скорее всего, без этого меня убили бы уже свои.

— Вампиры?

— И они тоже.

Какое-то время в машине вновь установилась тишина, но в этот раз это была скорее передышка, нежели противостояние.

— И что же стало с вами дальше? — все же не выдержала я. — И главное, причем тут Аня?

— Дойдем и до этого, — коротко глянул он на меня. — И потом ты же сама просила начать сначала.

Я закусила зубами внутреннюю сторону щеки, чтобы не ляпнуть:

"Ну, не с ледникового же периода?!"

Томас усмехнулся.

— Мне понадобилось немало времени, чтобы принять тот мир, в котором я оказался, и еще больше, чтобы научиться жить в нем. Но в одном я уверен: без Вари я бы сдался намного раньше. Она усыновила меня. На тот момент своих детей у нее не было и, не смотря на то, что она никак не показывала окружающим, что это как-то задевает ее, я-то знаю, насколько сильна была ее боль по этому поводу.

Она до умопомрачения любила собственного мужа. Впрочем, не меньше, чем он ее. Они оба слишком многим пожертвовали ради того, чтобы быть вместе, и судьба просто не могла не дать им второго шанса. Я любил их обоих, Алекс был для меня примером для подражания и, что уж греха таить, тем самым отцом, которым хотелось гордиться. И я гордился. Но все же Варя была дорога мне чуточку больше.

А потом у нее родился сын. Не буду рассказывать, чего ей это стоило, но само его появление на свет довольно странно повлияло на меня. Я любил его, как брата. Он вырос на моих глазах. Казалось, не было более привязанных друг другу людей, чем мы с ним. Я видел и чувствовал на уровне инстинктов, как сильна была его привязанность ко мне. Но так же было нечто между нами, что мешало мне целиком и полностью отдаться этому чувству.

Я долго не мог понять, что происходит, пока в один "прекрасный" момент, не осознал с особой кристальной четкостью, что я просто люблю Варю. Не как сын мать, а именно как мужчина женщину. Это было настолько странно и ... неправильно, что я ... в общем свершил одну глупость. Катастрофическую, учитывая, что с того самого момента я больше не мог быть рядом с той, которую любил. И чтобы не подвергать их семью опасности, скрылся. Возможно, всем было бы проще, явись я сразу с повинной, но я достаточно хорошо изучил законы того мира, в котором жил уже не один десяток лет, и знал, что за мой проступок самое меньшее, что мне светило — лишение знака. Я слишком сильно привык жить в новом когда-то для меня мире, чтобы добровольно пойти на это.

Я разбил ей сердце этим. Она все же любила меня, пусть как сына, но любила. Ну, а Влад меня попросту не понял.

— Влад? — удивленно переспросила я. Я слушала его, по сути, исповедь, и все никак не могла связать одно с другим, но теперь все встало на свои места. — Так вы были влюблены в его мать?

— Почему был?!

Я глянула на его профиль, на тонкую линию сжатых губ, взгляд, устремленный на дорогу, и поняла, что мне ужасно жаль этого человека. В нем проскальзывали нотки ожесточения, грубости, безразличия, скрытые за ширмой сарказма и некоей самовлюбленности. Но, оказывается, все это было его маской: маской, скрывающей боль, под которой так удобно было прятать отсутствие смысла собственной жизни.

— Так именно за это он и его родные вас так и не простили?

— О нет, он так и не простил меня за то, что я ее убил.

Я думала, мне послышалось.

— Что?

— Я тот, кто вонзил этот проклятый "Шрей" в ее грудь, после чего ее сердце остановилось навсегда.

Как по мановению волшебной палочки на мгновение в его ладони вновь блеснул стальным лезвием тот самый замысловатый кинжал, который несколько часов назад он выбил из руки Ани. Не знаю, как мне достало силы воли усидеть на месте, а не выпрыгнуть из машины на полном ходу.

— Зачем? — выдохнула я. Это было большее, на что меня хватило в ту минуту.

— Орден хранителей, как и все ордены в истории человечества за время своего существования, помимо полезных вещей умудряются обрасти огромным числом немыслимых обрядов и правил, — кинжал вновь пропал из поля зрения и я непроизвольно вздохнула чуть свободнее. — Как правило, чем древнее считает себя то или иное сборище людей в смешной одежде, тем более обрывочны у них знания о том, откуда и что пошло. — Томас кинул на мою вжавшуюся едва ли не в стойку машины скорбную фигуру внимательный взгляд и продолжил. — Так было и с "Fortunae Verbera".

— Что это значит? — медленно, но верно я начала возвращать свой рассудок в рабочее состояние. И решила, что чтобы там ни было, убивать он меня пока все же не собирается, в противном случае давно бы уже добился желаемого, а потому нужно понять, что именно движет им сейчас. И как итог неутешительная, но, безусловно, уже хоть как-то смахивающая на логику, мысль — тянем время.

— Кажется, в переводе это означает "Удары судьбы", — как ни в чем, ни бывало, продолжил Томас. — Старый обряд, когда холодное оружие еще и, правда, могло создать видимость отстаивания чести и, что еще более немаловажно, жизни. Но в отличие от простой человеческой дуэли, тут секундантом и судьей выступает сама Ее Величество Изнанка. Когда противникам нечего терять, другими словами за спиной у каждого из них есть свое право на лишение жизни своего оппонента, с Изнанкой можно подписать контакт. На крови. Каждый из участников дает клятву, замешанную на ней, и выходит на бой не на жизнь, а на смерть. Роль Изнанки тут проста и неотвратима — в случае смерти одной из сторон, вторая пожизненно, под страхом собственной смерти, лишается возможности, как угодно вредить всем имеющим кровную защиту павшего противника.

— То есть, — протянула я.

— После дуэли все, у кого есть хоть капля крови умершего, будут пожизненно иметь защиту от посягательств на свою жизнь победителя и всей его родни. В случае нарушения этого правила, даже за попытку обойти контакт — смерть.

— Все равно не...

— ...понимаешь?! — я в ответ мотнула головой в знак согласия. — Варя вызвала на "Fortunae Verbera" своего врага, но тот обманул ее. Он ранил ее, сильно ранил, но не убил. А это значило, что бой не был окончен. Изнанка тогда была не более, чем наблюдатель. Варя не могла победить его, и с учетом разрыва связи это вообще с самого начала походило на суицид. Я слишком поздно нашел ее и не успел остановить. Она была истощена энергетически настолько, что было чудом ее нахождение в реальном мире, а не за его гранью. Все, что я мог сделать тогда для нее — это выполнить ее последнюю просьбу.

— Какую? — автоматически произнесла я, заранее зная ответ.

— Убить ее...

Я почувствовала боль в ладонях и с удивлением поняла, что сжала кулаки с такой силой, что они оставили белые полукружья от ногтей на их внутренней стороне. Я вновь чувствовала жалость к этому человеку. Это был скверный знак. Невозможно поднять руку на того, к кому испытываешь хоть каплю жалости. Но в тоже время, если все, что он рассказал чуть ранее, правда... как же ему было больно, невозможно больно сделать то, за что его теперь ненавидят.

— Обряд был завершен. Ее сын, который опоздал всего ничего, чтобы уловить ее последнее люблю, адресованное исключительно ему, был с того момента в безопасности. Что, впрочем, не мешает ему уже добрый десяток лет меня счастливо ненавидеть и гоняться за мной, сломя голову, по всему свету.

— Если это правда, почему тогда вы ничего не рассказали ему? — не спуская внимательного взгляда с Томаса, спросила я.

— Он бы мне не поверил — это раз. Он ни за что бы мне не поверил, зная, как именно я любил его мать, и что, опять же, по его мнению, я из-за этого убил еще и его отца, — это два.

— Так вы и его отца..., — меня вновь прошиб озноб.

— Нет! — гневно глянул он на меня. — И это уже три! Я сам хотел найти и ... наказать убийцу Вари и Алекса. Влад и все хранители Ордена не могли помочь мне в этом. Это была уже моя "Fortunae Verbera"!

— Так вы знаете того, настоящего... убийцу?

— Да! И Влад теперь тоже, — но чуть тише добавил, — к его несчастью.

Что-то не сходилось. Но мой разум отказывался сейчас находить слабое звено, потому я поинтересовалась:

— А возможен бескровный вариант отказа от контракта?

— Нет.

— То есть один из противников обязан умереть?

— Да!

— Ну и зачем нужен такой ритуал?! — невольно всплеснула я руками.

— Просто бывают случаи, когда кроме собственной жизни ты больше ничем не можешь откупиться от судьбы.

— Вы хотите сказать, что смерть Вари была оправданна?

— Да, — несколько мгновений спустя и как бы через силу произнес Томас.

— Можно высказать мнение? — склонила я голову вбок, задумчиво глядя на своего собеседника.

— Хуже не будет, — как мне показалось, с деланным безразличием отозвался он.

— Вы оправдываете ее, потому что любили, но как по мне — это довольно жестоко: обрекать другого человека, да еще и фактически сына, на ту жизнь, что вы имеете сейчас. Уверена, она предвидела, чем все это может закончится для вас и, тем не менее, поставила вас перед выбором, которого в действительности и не было вовсе.

— Тома, ты не права.

— Я не права?! Возможно. Но я считаю, что жертвовать собой ради кого-то глупо, хотя не буду отрицать — со стороны, наверное, смотрится — просто глаз не оторвешь. Но вот жертвовать одним сыном ради другого — родительский эгоизм в чистом виде. И как бы умопомрачительно, я бы даже сказала душераздирающе красиво, не смотрелся ее поступок со стороны, я бы не стала воздвигать ее на пьедестал. Это была слабость, а не подвиг! И вы это должны понимать, как никто другой. Она бросила вас и его, потому что была слабой.

Потому как в машине вновь установилась тишина, я поняла, что в очередной раз перегнула палку. Лицо мужчины стало похоже на восковую маску с горящими угольями глаз, смотрящими прямо перед собой. Меня кольнуло легкое чувство вины.

— Томас, — прикоснулась я к его ледяной руке. — Простите, я не хотела...

— Скажи это Владу, — не глядя на меня, произнес он. — Если сможешь, конечно.

Мою грудь придавило чем-то безмерно тяжелым, мешающим сделать так необходимый в тот момент вздох, но я все же сумела выдавить из себя:

— Еще раз простите. Я уверена она... была замечательным человеком, но... мне жаль вас. — И тут же добавила. — Если конечно, хотя бы часть из рассказанного вами — правда!

Короткая пауза и салон наполняется... смехом?!

— Ты самое изощренное наказание, какое только могла послать судьба Владу, ты знаешь это?!

Попытка обидеться наложилась на остаточное чувство вины за резкость, помножилось на ноль, и я нашла в себе силы улыбнуться в ответ.

— Томас, не сочтите за назойливость, но нам еще далеко ехать? Город кончился уже часа пол как назад и что-то мне подсказывает, что еще столько же, и то же произойдет и с обитаемым загородом.

— Уже недалеко. Но куда мы едем, действительно нельзя назвать густонаселенным местом.

— И куда же мы едем? — тут же уточнила я.

— Ты уже видела это место изнутри.

— Та развалюха?

— О, уверен, она еще нас с тобой переживет.

— Ладно, оставим вечность сквознякам и пыли, спрошу о более важном — что нас там ждет? Судя по всему с гостями там особое обращение. Не то чтобы я против наручников, но предпочитаю сама выбирать партнеров для подобных игрищ.

— Интересно, ты ехидная от природы или это все же побочный эффект твоего недавнего обеда?!

— Вам виднее, — отмахнулась я.

Внутри я то знала, что, как правило, чем в более экстремальной ситуации я оказывалась, тем замкнутее и циничнее становилась. Без эмоций, как правило, по жизни бивших у меня через край, я быстрее находила верное решение. А то, что это решение влекло за собой чью-то боль... так по этому поводу никто не мешал мне поубиваться позднее.

— Томас, итак, вы сказали, что знаете, кто именно стоит за смертью Вари, и, судя по вашим туманным намекам, этот кто-то сейчас похитил и Влада. Что-то мне подсказывает, что вежливого приглашения на чай в его адрес тоже не было.

— Том, время для паники у тебя еще будет, — как бы между прочим заметил хранитель. — И поверь мне, оно еще не наступило. И да, я знаю, кто стоит за всем этим. Его имя тебе ничего все равно не скажет, но я все же назову его — Мечеслав. Он Эрго, как и ты. И то, что ранее он был одним из наставников Влада, не делает положение его бывшего ученика более комфортным. Ну, это ты и сама видела.

— Но если вы знаете, что именно он виновник всех ваших и не только бед, почему до сих пор не сдали его и не оправдали, хоть частично, себя? — наконец поймала я ускользнувшую ранее мысль, не дававшую мне покоя во время рассказа Томаса.

— Потому что я, как и все, кто его знал, считал все эти годы его мертвым.

Я обернулась и внимательно посмотрела назад.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Томас, видя, как я попыталась вывернуть шею исследуя пространство автомобиля находящееся за моим креслом.

— Пытаюсь убедиться, что я все же сплю, и вы мне снитесь. Интересно, если умереть во сне — я проснусь?

— Во сне умереть невозможно по одной простой причине — сон это и есть смерть.

— Ага, слышала. Маленькая такая смерть. Но как по мне — это очередной набор звуков для внушаемых людей.

— А ты не такая?

— Такая, — кивнула я. — Потому и не верю во все это всеми фибрами души.

— Хорошо, давай отложим этот разговор на более позднее время. Я вижу, что сейчас ты просто не сможешь понять, что есть смерть для этого мира.

— Я вообще не люблю подобные разговоры, потому думаю на этом мы его и закончим, — отрезала я. — Лучше объясните, кто такой этот ваш Мечеслав и какого гхыра ему понадобилось от вашего Влада?

Томас едва заметно улыбнулся, но как-то странно — одними губами.

— Тут все до банального просто — ему нужен дневник.

— Дневник? Какой еще дневник?

— Аластаса конечно.

"Ну, конечно! Что же еще?! Укусила бы, честное слово", — зло подумала я. Какое время назад я заметила, что у меня в солнечном сплетении появилась тупая боль. И мои инстинкты, обострившиеся до невозможности (черт бы их побрал!) после посещения этого самого "Яблочного зернышка", говорили мне, что что-то происходит и происходит опять же не со мной. И это беспокоило. Да еще как!

— Не злись. Тебе это не идет, — как ни в чем не бывало, заметил Томас. — Из-за этого дневника и убили родителей Влада. В нем есть некий ключ, так необходимый Виллайнеру.

— Кому?

— Мечеславу.

— И где этот самый дневник и почему его нельзя ему отдавать?

— Догадливая, молодец, — усмехнулся Томас.

"Возьми с полки пирожок", — мысленно проворчала я и неосознанно потерла солнечное сплетение большим пальцем правой руки.

— Болит? Давно? — из его голоса мгновенно испарились смешинки, оставив взамен лишь каплю волнения и что-то еще, чему я пока не нашла определение.

— Нет, — надавив на эпицентр боли уже ребром ладони, скривилась я, но туту же уточнила. — В смысле недавно болит. Это плохо?

— Тебе правду?!

— Можете не продолжать, — сжала я зубы так, что челюсти только хрустнули. Глубокий вздох и я выдавливаю: — Так что такого примечательного в этом дневнике и где он сейчас?

— Где он — я не знаю, но вот зачем он ему нужен, могу лишь догадываться.

— Просто прелестно! — шумно выдохнула я, откидываясь на сидении. — Что-то мне подсказывает, что дальше чем "Откройте, милиция!" наш план тоже не простирается.

— Так сильно болит? — проигнорировал он мою шпильку мимо ушей.

— Как! Черт! Знает! Что! — просипела я между рваными вдохами. — Была бы хоть беременная, знала бы, что меня ждет впереди, а ... так... черт! — закусила я губу и, закрыв глаза, попыталась отгородиться от окружающего мира. Но куда там. Мне и дышать уже удавалось с большим трудом. Думать о том, что же происходит с тем, от кого собственно и приходят эти волны, рвущие нервные волокна в мочало, прошивающие низ живота огнем и останавливающие сердце, я откровенно боялась.

— Мы близко, — спокойно произнес Томас рядом со мной. Сил на то, чтобы открыть глаза и увидеть его выражение лица у меня уже не хватило. Боль штормовыми волнами накрывала мое сознание, где каждая последующая была сильнее и мощнее предыдущей. — И почему ты так уверена, что не беременна?

На этот раз у меня хватило сил на то, чтобы принять резко вертикальное положение и поднять непослушные веки.

— Так, отсюда поподробнее, пожалуйста, — прошипела я. Боль, заточенная в корсет страха, слабо трепыхнулась, но, встретив достойного соперника, на время отступила.

— Ты же не помнишь ничего из того, что было с тобой в последние полгода, если не ошибаюсь. За это время много чего можно было...

— Так, да или нет? — прервала я его.

Томас в ответ лишь широко ухмыльнулся.

— А какой из вариантов тебя устроит больше всего?

— Томас, — глухо произнесла я. — Это не смешно! Вы что-то знаете?

— Что-то я определенно знаю, но думаю, что наши понятия в отношении этого самого загадочного "что-то" немного отличаются. И кроме того...

— КАНТАРИЯ! — рявкнула я. Перед глазами уже плясали огненные демонята. — Считаю до трех. Раз...

— Что, больше ничего не болит? — участливо поинтересовалось это "чудовище", сидящее рядом со мной.

— Нет! — на полтона ниже, но как я надеялась все же грозно, отозвалась я.

— Интересная особенность, — как будто в никуда произнес Томас.

Я приглушенно прорычала.

— Побереги энергию, — спокойно произнес мужчина. — Ты не беременна и не скоро будешь. В отличие от своей подружки, ты еще не готова к этому шагу.

Нахлынувшее было облегчение, тут же на корню было убито осознанием с привкусом обиды (чего это не готова?), но после меня догнала новая тревожная мысль.

— Маша? Я про нее как-то позабыла. — Нахмурив лоб, я попыталась вспомнить, когда видела подругу в последний раз. Судя по абсолютной темноте в сознании, нежелательные воспоминания включили и ее в черный список с надписью "доступ закрыт". Пошарив рукой по сиденью, я внезапно осознала, что сумочка и ее содержимое, включая телефон, остались в другой машине. — Томас, могу я позвонить?

— Нет, — последовал короткий ответ.

— Почему? — как можно спокойнее произнесла я.

— Потому что, во-первых, у меня нет телефона...

— Я вам не верю! — прервала я его.

— И, тем не менее, это так, — не дал он мне продолжить мысль. — И, во-вторых, с ней все в порядке.

Ох, как же мне не понравилось его последнее замечание.

— Остановите машину.

— Зачем?

— Мне плохо.

— Еще немного, и мы на будем на месте.

— Остановите машину.

— Когда будет нужно, я это сделаю, — невозмутимо произнес он и ... прибавил скорости.

"Зараза!" — меня медленно, но неотвратимо стала душить злость. Забавно, но боль пока так и не вернулась в полной мере.

— С твоей подругой все должно быть нормально, — произнес он. — С Алеком будет сложнее, но думаю, она сумеет его переубедить.

"Алек? Это тот о котором говорила Аня? Ее брат? Черт, как же ужасно, когда твоя память похожа на решето. И некоторые этим безбожно пользуются!", — подумала я, но вслух не произнесла ни слова.

— Ей угрожала опасность, — вновь подал голос мой собеседник, не найдя во мне должного отклика. — Я счел оправданным риск и увел ее в безопасное место. К несчастью я вновь не оценил целеустремленности Влада. Признаться, я не думал, что он пойдет на такой риск, как ритуал распознавания.

Я коротко глянула на Томаса, но, как и прежде, не произнесла, ни слова. Я чувствовала себя в ловушке. Ловушке собственного страха, неопределенности рожденной как прошлым так и будущим, и боли. Не моей боли, но живущей во мне подобно вирусу и пожирающей меня изнутри. Причем инстинкт самосохранения и здравый смысл были сожраны первыми.

— Я наблюдал за ним, — продолжил Томас, видя мое упрямое выражение лица и сжатые в тонкую полоску губы. — Время от времени наведывался в город, проверяя все ли у него в порядке. Я видел, что ты стала много для него значить. Мне даже показалось, что он успокоился и, наконец, нашел новую цель в своей жизни. Но я недооценил его упрямства. А я так надеялся, что обретя тебя, он изменится. Я видел, что с ним было зимой, когда он думал что теряет тебя. И тем более болезненен для него должен был быть его выбор сейчас. Но он сделал его и... прости, девочка, он не в твою пользу.

Я прикусила язык, чтобы сдержать рвущийся на волю вопрос.

— Я могу снять блок с твоих воспоминаний, но я не хочу этого делать.

— Почему? — все же не выдержала я, поняв, что вновь оказалась для этого странного человека открытой книгой.

— Потому что за все ошибки в этом мире нужно платить. Я хочу, чтобы это сделал он сам.

В машине вновь повисла задумчивая тишина.

— Томас, что за обряд распознавания? — поинтересовалась я. Любопытство оказалось все же сильнее меня.

— Сложная вещь, — в брошенном на меня взгляде, отразилось сочувствие. — Не каждый хранитель способен довести его до конца. Да и не каждый способен на него в принципе. Как бы тебе объяснить, попроще?! Понимаешь, Изнанка она не спроста так называется. На ней видны все те линии связи, что как нам кажется в реальности попросту не существуют. Но каждый человек, живя в этом мире, связан с ним этими самыми невидимыми связями. Мы обмениваемся через них своей энергией и порой получаем в обмен часть такой же другой. Эта энергия, она часть нас самих, если хочешь, нашей души. Она не маленький комочек, скрытый где-то глубоко в сердце, как кажется. Она и есть мы. Мы соприкасаемся ею с миром вокруг нас. И мир, его часть и весь в целом оставляет на ней свой отпечаток. Явный или не очень.

Ты знаешь, что первое впечатление о незнакомом человеке формируется у нас в первые тридцать секунд знакомства? Кто-то нам нравится, кого-то мы искренне ненавидим. Но мало кто знает, что за это время на Изнанке происходит тот самый обмен энергией, установление и разрыв связей. И это не остается без следа. Это как отпечаток пальца на полированной столешнице — видно только под определенным углом. Я хотел вас предостеречь, поговорив, но ты не поддалась моим командам. Тогда понимая, что Влад все равно контролирует тебя больше, чем ты ему позволяешь, я решил что простого блока на твои воспоминания будет для начала достаточно. Меня вновь подвело время. Точнее его нехватка. Машу мне удалось спрятать, но в твоем варианте Влад меня опередил.

— Я все же не понимаю, при чем тут обряд, — напомнила я, понимая из его слов хорошо если половину. Слишком много информации для одной меня.

— Влад не мог меня найти с наскоку, скажем так, хотя и очень хотел. Потому он пошел на крайнюю меру — забрал почти всю твою энергию, чтобы найти в ней след оставленный мною. Тот самый отпечаток пальца.

Я попыталась отключиться от поднимающегося во мне чувства пока лишенного названия, но уже душившего мое горло и заставляющее сжиматься в тонкую полоску губы.

— Но зачем он ему? Он же знает вас и без него?

— Он знал меня, — сделал акцент на прошедшем времени Томас. — Алек у нас конечно первоклассный мастер маскировки, но и ему не под силу то, что могу я.

— И что же это?

— Смена ипостаси.

— Что?

— Я могу менять собственную линию судьбы.

— Это может каждый, — фыркнула я.

— Но не каждый сможет произвести обмен — своей судьбы на чью-то другую.

Кажется, я окончательно перестала что либо понимать.

— Вы говорите о той самой судьбе, что есть у каждого человека от рождения?

— И да, и нет. Сейчас не время и не место объяснять тебе столь сложные вещи. Я и без того, как мне кажется, сказал более чем достаточно, даже слишком. Потому не забивай пока себе голову и ответь мне на один вопрос.

— Какой? — все еще обдумывая его последние слова, поинтересовалась я.

— Ты машину водить умеешь?

— Нет, — выпала я из своих дум. — А что?

— Плохо, — цыкнул он зубом. — Ничего, захочешь вернуться назад — научишься!

— Что? — немедленно округлила я глаза, глядя на мрачный лес за окном. Дорога приобрела окончательно уединенный характер, украсив обочины светло-коричневыми смоляными стволами прямых как жерди сосен. И тот факт, что Томас коротко мигнув левым указателем поворота начал углубляться в эту мрачную чащу вечнозеленых исполинов по грунтовой дороге, почти сразу же вильнувшей куда-то вправо и скрыв от меня последний оплот цивилизации — асфальт, оптимизма мне определенно не добавил.

— Где это мы? — тихим едва не дрожащим голосом поинтересовалась я. Сказать, что мне стало страшно — это не сказать ничего. У меня похолодели руки, а сердце забилось где-то в районе горла.

"Поздравляю тебя, Шапка! На этот раз у тебя будет шанс узнать, чем пахнет из пасти серого волка. Ромашками может его накормить перед этим?! Ой, так я букет еще и не собрала. Ну, все, придется откупаться как всегда пирожками. О чем я вообще думаю?!"

Улыбка Томаса никак не вязалась с моим внутренним состоянием, потому я далеко не дружелюбно гавкнула:

— Что смешного?

— Ты умничка, — улыбнулся он еще шире. — Не давай страху завладеть твоим сознанием. Страх порождает слабость. У тебя все будет хорошо. Просто всегда верь в то, что делаешь. И не делай, если сомневаешься. Так, а теперь посмотри на меня, — взял он меня за руку.

" Ой, машина то оказывается уже стоит. Что ж так мрачно-то всегда в лесу?! Нет, чтоб в поле остановиться."

— Ты смелая, искренняя душа, — продолжил он, стирая улыбку в губ, но свет сияющий в его глазах как-то незаметно согревал меня. — И я хочу, чтобы все у вас было хорошо. Потому, пожалуйста, обещай мне, что сделаешь все, чтобы я тебе не сказал тебе после. Без промедления и пререканий.

Я неуверенно кивнула в ответ. Чтобы там ни было явных причин не доверять этому странному человеку, сумевшему вызвать во мне за столь короткий промежуток времени всю гамму чувств от страха и жалости до симпатии и веры, не было.

— Хорошо. Ты дала слово! Потому вспомни, что я тебе говорил уже ни один раз за сегодня.

— О том, что я упрямая и злопамятная?

— Почти, — левый уголок губ пополз вверх. — Блок. Всегда! Помни об этом. Можешь начинать прямо сейчас.

Я фыркнула, но подчинилась. Странно, но страх начал отступать. Тепло ли его ладони, все еще удерживающей мои руки, теплый взгляд серо-зеленых глаз или просто я начала смиряться с неизбежным, не знаю, что именно повлияло на это, но на этот раз блок "встал" как влитой и с первой же попытки.

— Мне жаль, что мы познакомились лишь сейчас. Вполне возможно, что случись это ранее, многих ошибок можно было бы избежать. Но судьбу не обманешь. Она тебя — сколько угодно, но только не наоборот, — несильно сжал он мою ладонь, и я неожиданно почувствовала в ней холод металла. — Думаю, Влад не будет против.

Опустив глаза, я увидела отражение своих глаз в изменчивой подобно ртуть, поверхности лезвия того самого замысловатого кинжала.

— "Шрей" наделен богатой памятью. Он всегда стоял на грани между светом и тьмой, удерживая на своей отточенной грани хрупкое равновесие этого мира. И если у вещей может быть душа, думаю, этот кинжал наделен ею в полной мере. Береги его и, кто знает, возможно, он сохранит тебе жизнь. А сейчас — идем.

Я оторопело смотрела на серый стальной блеск отполированного временем металла и отчетливо понимала, что я совершенно не понимаю этого человека. Хлопнула входная дверь и я очнулась лишь когда в салон заползла прохлада и аромат соснового леса.

"Куртка тоже канула в небытие", — безнадежно подумала я, зябко поведя плечами.

— Сзади есть одна, хозяйская, — будничным тоном заметил Томас. — Рекомендую взять ее и не привередничать. Не думаю, что внутри нас ожидает теплый прием.

Обернув кинжал нашейным платком, найденным в одном из карманов светло-коричневой кожаной куртки, я сунула его в ее внутренний карман. С чувством подозрительно похожим на наслаждение, а не на ожидаемые разумом муки совести, я вдела руки в свободные, еще хранящие тепло салона, рукава. Видок у меня чувствую еще тот. Впрочем, красота сейчас определенно не в числе моих приоритетов.

— И куда нам идти? — крутанула я головой, понимая, что машина стоит практически посреди леса на едва различимой тропке, принятой мною первоначально за лесную дорогу.

— Недалеко, — отозвался Томас уже откуда-то сбоку.

"Тут могут водиться тигры...", — лишь подумала я и свернула следом за ним под своды шелестящих крон.

— Томас, — уперев руки в колени, я попыталась вернуть дыханию размеренность и спокойствие. Для столь среднего телосложения двигался он на удивление споро, и это учитывая тот факт, что шли мы по лесной тропке, вихляющей среди ковра из кустов черники и брусники. — Так у вас есть план? Или мы как добропорядочные идиоты, что никогда не идут в обход, как всегда надеемся на удачу?

Короткий, глубокий взгляд и я на миг сбиваюсь с едва-едва пришедшего в норму дыхания.

"Что это только что было?!" — брови сами собой сходятся на переносице.

Еще один неподдающийся расшифровке взгляд и я в ответ лишь шумно втягиваю носом воздух.

— Вы мне, правда, нравитесь, Томас, — тихо произношу я. — Но я не понимаю вас, а потому мне сложно предугадать ваши дальнейшие действия.

— В этом и есть наша главная надежда, — произносит он и я окончательно перестаю понимать этого человека.

Он вновь поворачивается ко мне спиной и не оглядываясь уходит в чащу леса.

"И что я тут делаю, спрашивается?!" — безнадежно думаю я, едва не падая, споткнувшись об очередную корягу. — "Эх, а в тюрьме сейчас ужин — макароны... Сидела бы дома. Знать бы где еще мой дом. И ведь он прав, без ответа и памяти мне все равно податься некуда. Ведь знаю же себя, все равно захочу его узнать во чтобы то ни стало, а это нас опять возвращает к началу, то есть к тому куда я иду. Видимо вперед к началу. Ох, надеюсь все же не конца..."

— Томас! — окрикиваю его я, он резко останавливается и я, не рассчитав, врезаюсь ему в спину. Хорошо под моей многострадальной пятой точкой вечно находящей себе приключения оказывается влажный мох и вереск. Он помогает мне встать, ощутимо дергая за руку, но на этот раз сохранить равновесие мне помогает его кашемировый свитер. В оттянутом вороте на миг мелькает необычное украшение.

— Ой, а что это у вас? — рука непроизвольно тянется к цепочке, все еще видимой у основания шеи. Любопытство меня когда-нибудь доконает! Или я его. Мужчина успевает перехватить мою руку всего мгновением позже, после того как я с азартом рыбака, просидевшего на морозе ни один час, вытаскиваю на свет божий мелкую, но такую желанную рыбешку. — Дракон? Ой, нет. Птица. Или дракон? Или цветок? А вы уверены, что это мужское украшение?

Кажется, инстинкт самосохранения, подхватив под руку разум, растворился в дымке моего не самого светлого прошлого. Я поднимаю взгляд от интересующей меня вещицы и с удивлением осознаю, что стою в непосредственной близости, буквально нос к носу, от его владельца. Вот это глаза!

— Идем, — сквозь стиснутые зубы произносит он, далеко не нежно выдергивая у меня из ладони украшение и вновь скрывая его под тканью свитера.

— Томас, — вновь обретя возможность говорить, произношу я ему в спину, рассеянно потирая поврежденное плечо. Он даже не оборачивается.

"Что я сделала то?"

— Ну, простите, — с трудом нагоняю его я. — Я не знала, что это закрытая тема для шуток. Это ведь ее вещь, да?

На этот раз его молчание и сжатые в полоску губы все говорят без слов. Но его реакция на невинный с моей точки зрения интерес вводят меня в состояние легкой прострации и недоумения. Шестое чувство внутри меня буквально вопило от осознания своей значимости. Что-то стояло за этим, и, учитывая реакцию его носителя это что-то было очень и очень важным. Зайдем с другого боку.

— Ладно, не хотите рассказывать не надо. Просто скажите — Влад знает?

— Нет.

"Все чудесатей и чудесатей. Тайна на тайне сидит и тайной погоняет. Я точно умру от любопытства. Интересно, а кто-нибудь вообще знает все от начала до конца или Шапка так и не узнает, за что сожрали ее родную бабку. Эх, бабуля бы точно все выведала у этого хранителя секретов полишинеля, даже то, что он и не знал бы до того момента о себе. Бабуля, как мне тебя сейчас не хватает. Ой, а вот и избушка. А ножки где?"

— Какие ножки? — глянул на меня Томас недоуменным взглядом.

— Я что — сказала это вслух?

В серо-зеленых глазах на миг промелькнула улыбка, вернув им то самое тепло и свет, что так и притягивали меня к этому загадочному человеку.

— Ну, — протянула я, — лес дремучий? Дремучий. Леший тоже имеется, — Томас кашлянул. — Значит это по всем канонам должна быть избушка Бабы Яги. А у нее в комплекте согласно инструкции из русских сказок шли ножки, куриные. Так, где ножки?

— Съели, — все же улыбнулся он.

— Я передумала, — развернулась я на сто восемьдесят градусов.

— Том, — меня перехватывает его рука чуть повыше локтя. — Ты уверена, что не хочешь пройти этот путь до конца?

— Какой путь? — склонив голову на бок, недоверчиво интересуюсь я, впрочем, вырываться я тоже не спешила.

— Путь, на который тебя вывело твое сердце.

Не будь в его взгляде отблеска той самой тьмы, что стояла за его спиной на Изнанке, я бы лишь фыркнула в ответ.

— Будем считать, что мое любопытство на вашей стороне. Но я иду туда исключительно из-за себя.

— Как скажешь, — ухмыльнулся хранитель и развернувшись пошагал к дому.

Вот ведь невозможный человек.

Снаружи дом выглядел ничуть не привлекательнее того, что отразило мое сознание несколько часов назад. Облезлая светло-лимонная краска, сохранившая воспоминание о цвете в полутенях крыши, пустые глазницы грязных окон, за которыми взглядом слепца виднелись остатки былой роскоши в виде кружева штор и гардин. Второй этаж забит наглухо решеткой досок и мое и без того не бедное воображение, напитанное затаенным страхом, скрученным в пружину, тут же нарисовало красочную картинку висящих гроздьев летучих мышей в пыльной паутине кровельных балок. Ветхое крыльцо и когда-то великолепная веранда являли не менее радостную картину. И лишь исполинская ель, время от времени скребущая своей мохнатой лапой по кровле обитой железом вторила эхом тому безмолвному крику, что не смолкал у меня внутри практически с момента, как я покинула автомобиль.

— Томас, — окрикнула я мужчину, уже взявшемуся за перила крыльца, некогда выкрашенного в теплый цвет солнечного заката. — Я просто хотела сказать, что верю вам. Хоть вы и странный.

— Я искренне надеюсь, что тебе удастся сохранить это чувство в ближайшее время, — слегка опустив голову и так и не посмотрев на меня, произнес он и шагнул к двери.

Невозможный человек.

"Жуть! Соседей точно разбудили!" — невольно подумала я, услышав приветственный скрип открывающейся двери, по силе раздражения немедленно занявший свое место в моем личном рейтинге где-то между "перфоратором ранним субботним утром у соседей за стенкой" и традиционными "когтями по стеклу". — "А кстати, чего это она открыта? Чаю хоть предложат или как обычно?"

— Кантария, не ожидал, что ты вернешься.

Спокойный голос, раздавшийся откуда-то справа и отчего-то сверху, заставил меня вцепиться всеми десятью пальцами в свитер своего спутника.

— Вил, — повернулся Томас на звук, — отпусти мальчишку.

Пространство наполнил звук, который я в обычной жизни приняла бы за смех. Сейчас же для меня он стал схож с лязганьем скальпеля упавшего на металлический стол патологоанатома. Нервы ни к черту, определенно. Потому как еще определить тот факт, что я закричала, увидев, как на меня надвигается ... голова. Сильное, я бы даже сказала болезненное, сжатие моего предплечья ненадолго вернуло остатки разума и я смогла распознать, что к голове прилагалось еще и тело.

— Неужели ты и, правда, думаешь, что вы двое сильнее меня?!

На меня смотрели холодные стальные глаза мужчины, чьи волосы были белы настолько, что наводили скорее мысль о полном отсутствии в их структуре меланина, чем на неудачный поход стилисту. Именно из-за его шевелюры, в полумраке внутренностей дома, мне и показалось, что передо мной призрак.

"Уж лучше б он им и оставался", — мелькнула, непрошенная мысль.

— Нет, Вил. Я скажу лишь одно — отпусти его, — Томас заставил "хозяина дома" вернуть себе толику внимания.

— А иначе? — кривая усмешка исказила и без того мрачные черты лица блондина.

— А иначе не будет, Вил. Предлагаю — Эрго в обмен на Влада. Ты ведь этого хотел, неправда ли?!

К тому моменту когда осознание происходящего дошло до моего и без того измученного сегодняшним днем сознания, сил на достойный удар у меня уже не осталось. Впрочем, ногти как всегда немного компенсировали мое неудовлетворение этим фактом.

Глава 29. "Шепот сердца"

Время не лечит, Оно оглушает....

<a href="http://zhurnal.lib.ru/a/andrus_o_f/andrus_o_f0486.shtm"l>Ольга Андрус</a>

Прежде чем мои колени касаются пола, а руки находят точку соприкосновения с чем-то теплым и умеренно мягким, до меня доносится приглушенное ругательство.

Чертыхнувшись, попутно вспоминая всю родню недоделанного привидения, пару минут назад втолкнувшего меня в этот чумной подвал, без единого источника света, я пытаюсь вернуть себе вертикальное положение используя исключительно вестибулярный аппарат. Одна надежда, что хруст под всеми моими четырьмя конечностями в данный момент не является продуктом обращения в прах останков чего-то, что бегало, прыгало или, не приведи Великие Магистры, ползало. Весь процесс относительной вертикализации себя любимой в кромешной тьме я сопровождала красочными описаниями того, что я думаю о картине окружающей меня действительности, и тех кто явился непосредственным ее участником и автором, местами частично переходя на личности и детали.

— Том, прежде чем претворять свои гуманные планы из области камасутры в жизнь, ты не могла бы для начала слезть с меня.

— Гоша? — останавливаю я свой поток приятных озвученных дум о том, куда и что именно я засуну, когда выберусь отсюда, но лишь для того, чтобы потянуться к предполагаемому источнику звука, предварительно опершись левой рукой об очередную невидимую точку опоры.

— Том, — еще более приглушенно, с уклоном на стон, выдыхает объект моего исследования.

— Прости, — нервно хихикаю я. — Я не нарочно. Больно?

— Нет, — не совсем искренне, учитывая то, что голос моего лучшего друга (его интонацию и манеру речи я узнаю из тысячи) звучит по-прежнему приглушенно.

— Прости, я ничего не вижу, — как бы в оправдание говорю я, отползая в сторону и на ощупь пытаясь найти точку опоры для моей части тела, судя по окружающей обстановке и совершенно четкому осознанию того, что я все же не сплю, вляпавшейся по самое не могу.

— Охотно верю, — в голосе проскальзывает усмешка, — а иначе ты бы не была сейчас там, где находишься.

— Ой, — хорошо темнота скрыла выражение моего лица, потому как я, наконец, по далеко не деликатной разведке своих верхних конечностей поняла, что, по меньшей мере, одна из воображаемых минуту назад поз "Камасутры" мною уже была частично освоена.

— А что ты тут делаешь? — выпалила я, отползая в сторону и умащиваясь на чем-то относительно мягком и вроде бы не живущем своей собственной жизнью.

— Ты удивишься, но я сам хотел задать тебе этот же вопрос. Хотя, рискну предположить, что ты здесь определенно не из-за моей скромной персоны.

Как же неудобно, когда не видно лица. Мне показалось или в голосе лучшего друга промелькнула злость.

— Даже если б знала, что я тут делаю, все равно не смогла бы внятно ответить на этот вопрос. Потому как я даже самой себе не могу ответить на него.

— Почему? — тихий вопрос заданный человеком, который действительно хотел услышать на него ответ. И меня понесло.

— Потому что, черт возьми, понять, что происходит вокруг тебя тогда, когда ты нихрена не помнишь, весьма и весьма сложно. Очнулась утром, а полгода жизни как корова языком слизала. Весьма и весьма неприятное чувство, надо отметить. Тут помню, тут не помню! С лестницы вроде не спускали. Но я не могу вспомнить даже, что со мной было неделю назад, не говоря уже о зиме. Но есть еще добрые люди на этом свете — подогрели, обобрали... Во всех смыслах. Убью, когда доберусь! И будь что будет! А ведь я ему почти поверила. Сволочь! Чувствую себя сейчас как слепой котенок, которого за веру и доверчивость окунули с головой в ведерко с водой. Впрочем, туда мне и дорога. В этом мире будет на одну дуру меньше.

Кажется, я вновь начинала злиться. Впрочем, это даже к лучшему, злость сдерживала слезы отчаяния, так и рвущиеся наружу. Зачем я здесь? И ведь так хотелось верить...

— Если выберемся целыми и невредимыми я его сам покалечу.

— Кого? — повернула я голову на источник звука, в котором помимо злости прозвучала уверенность. — Томаса?

— Кантария свое тоже получит, — голос друга звучал приглушено и до нервной дрожи спокойно, я бы даже сказала слишком спокойно и тихо. — Влад перешел грань и этого я ему уже не прощу.

Какое чужое и в то же время вызывающее бурю эмоций имя. Имя, от которого каждый раз внутри что-то обрывалось и терялось во тьме провала в памяти. Вот и сейчас, вдруг стало трудно дышать. В центре груди стальными тисками сдавило нечто жизненно необходимое для организма, привыкшего выживать, не смотря ни на что, но слов, простых или сложных, ложных или истинных, любых, из тех, что способны нести в себе смысл, чтобы сказать в ответ, хоть что-то отличимое от стона на одной ноте, у меня не нашлось. И на полу в чем-то даже удобно сидеть, настолько, что утыкаясь головой в колени, на краткий миг кажется, будто ты защищен от всех и вся, и все происходящее лишь сон. И желательно чужой.

— Том, — кажется, пауза в моем исполнении вновь вышла на славу, — могу я попросить тебя об одолжении?

— Конечно, — подняла я голову.

— Прямо перед тобой, у противоположной стены должна быть девушка. Я не чувствую ее. Посмотри, пожалуйста..., — конец фразы был безжалостно обрублен лезвием упавшей тишины. Недосказанность вопила, кичась своей приверженностью к истине. А я то, наивная, думала, что к страху нельзя привыкнуть.

Глаза, немного привыкшие к царившему вокруг мраку, как будто угадывали неясные силуэты стоящих у меня на пути вещей. Однако, пару синяков я себе все же заработала, прежде чем рука коснулась чего-то прохладного и шершавого на ощупь. Движение вдоль — я касаюсь волос и чего-то холодного. От неожиданности отшатываюсь, прикусывая губу, но затылком чувствуя устремленный на меня взгляд Гоши, беру себя в руки и заставляю себя вновь прикоснуться ... к телу? Ой, нет! С меня на целый год вперед хватит впечатлений от этого одного дня.

— Том?! — голос друга едва ли не звенит от напряжения.

Еще один глубокий вздох и я касаюсь кожи. Теплая. Слава Великим Магистрам! Склонившись ниже, я слышу едва различимое дыхание, но на мою весьма ощутимую встряску девушка не реагирует.

— Жива, — бросаю я через плечо и почти воочию вижу, как Гоша прикрывает глаза и облегченно выдыхает. Я же тем временем, опять же пользуясь исключительно тактильным зрением, отвожу с лица девушки волосы, и пытаюсь понять какая именно рана, могла вызвать такой глубокий обморок. Странно, но на первый "взгляд" на ней нет ни царапинки, за исключением шероховатости, очень походящей на шрам, на левом запястье.

— Гош, помоги мне ее перевернуть, — прошу я, приподнимая голову девушки и укладывая на нечто чуть более мягкое чем пол на котором лежало ее тело. — Так и шею свернуть недолго.

— Если б мог, давно бы сам это сделал, — доносится до меня смешок лучшего друга, которому вторит какой-то металлический лязг. Но уж больно невесело он прозвучал. И тут до меня, наконец, доходит.

— Гош, ты, что тоже связан? — поворачиваюсь я всем корпусом в его сторону и естественно тут же влетаю виском в какую-то железку.

— Тоже? — уточняет он.

— Ну, — внезапно охрипшим голосом говорю я, вспомнив свои ощущения, вызвавшие во мне бурю эмоций от взгляда на темноволосую фигуру молодого мужчины, скованную по ногам и рукам. То как мне хотелось прикоснуться к нему, почувствовать его тепло, чтобы увериться, что он реален. И проснуться.

— Что ж, — подводит он итог, поняв что продолжать я не собираюсь, — раз ты здесь, а мы все еще живы, рискну предположить, что Кантария еще кого-то ждет на огонек.

— Томас? — выпадаю я из своих дум. — А причем тут он?

— Как причем? Это ведь из-за него мы тут все... собрались, — хмыкает Гоша. — Что ты делаешь?

— Пытаюсь понять, насколько крепко тебя... приковали, — пальцы скользят по холодному металлу, вдоль запястий друга. Спускаются ниже, по плечам, к шее и я, не удержавшись, осторожно касаюсь лица. Его дыхание согревает мне кожу. Нечаянное прикосновение к губам и, кажется, Гоша пропускает вдох.

— У Виллайнера явно нереализованное желание почувствовать себя палачом средневековой инквизиции, — отвожу я взгляд в сторону, чувствуя, как неожиданно сердце начинает отбивать тамтамы. Хотя могла бы и не напрягаться, все равно ни черта не видно. — Кому еще может прийти в голову идея приковывать в наш пресвященный век людей цепями к стене или полу. Варвар, прямо слово.

— Сомневаюсь, что варвары использовали кандалы, да и инквизиция — изобретение более позднего периода истории Европы.

— Гоооош, — я едва не плакала, уткнувшись ему в плечо, — ты неисправим!

И именно в этот момент, я поняла, что мне уже не важно, что именно привело меня сюда, главное, что теперь я знаю, зачем я здесь.

— Томка, не плачь. Все будет хорошо. Слышишь?! Я с тобой.

— Я не плачу, — вытерла я тыльной стороной соленую влагу со своих щек. — Я впадаю в истерику.

— Только не слишком впадай, хорошо, — чувствую я его улыбку, обращенную ко мне. — А то мне потом тебя оттуда выпадать придется, а у меня руки заняты.

— Гош, — вновь прикасаюсь я к его лицу, — а как ты тут оказался? Или скорее даже "вы", — киваю головой за спину.

— Что ты помнишь? — отвечает он вопросом на вопрос. И голос у него как-то нехорошо дрогнул.

— Самое ранее из моих воспоминаний относится к осени, точнее утру, когда я..., — я запинаюсь, потому, как внезапно у меня в голове неоном вспыхивают слова Томаса: "Сон это и есть смерть". Сны. Их то я как раз помню. Вот почему мужчина на полу казался знакомым. Он был там, в моих снах и моих воспоминаниях о них. Знакомый незнакомец.

— Том, — напомнил о себе Гоша. — Ты что-то вспомнила?

— Нет. Так ерунда, — помотала я головой из стороны в сторону. — О чем мы говорили? Ах, да! Так как ты сюда попал?

— Ты что-то вспомнила! — в голове друга прозвучала уверенность. Перед глазами на миг промелькнул образ ночного города и одинокой фигурки девушки сидящей на парапете.

— Потом разберемся, — отмахнулась я от картинки в моей голове. — Гош, не уходи от ответа?

Я физически чувствовала, как он бурит во мне взглядом дырку.

— О том, что привело нас сюда, говорить не буду. Думаю, в большей своей части этот ответ должен дать тебе Влад. — Ох, уж мне это имя. Опять, как лезвием по сердечной мышце, да без наркоза. Я лишь плотнее сжала губы. — А технически все просто до гениального — мы пришли сюда сами. Жаль, но то, что это довушка мы поняли, лишь попав в нее.

— Мы это...? — уточнила я.

— Я, Рада и Влад.

— Девушку зовут Рада? — оглянулась я в темноту за своей спиной, попутно коротко прикусив внутреннюю сторону щек. Боль немного отрезвила. — А она тоже хранитель? Охотник? Поэтому она здесь?

— Да, — мне показалось, что в его голосе прозвучала неуверенность. — А ее ты тоже не помнишь?

— Нет. А должна?

— Наверное, нет. — И тут же без перехода. — Том, не в службу, а в дружбу. Почеши мне левое ухо. Свербит неимоверно.

— Что, кошак, вспомнил былые привычки?! Ладно уж, но это в последний раз! — улыбнулась я, выполняя его просьбу, после чего вновь потянулась к металлическим украшениям его запястий.

— Н-да. На ощупь металл то в возрасте, но голыми руками его все равно не победить. Посветить бы еще, чтоб рассмотреть крепеж. На ощупь там есть что открутить, — я сердито подергала за браслеты. Турбин зашипел.

— Томка, крутилка ты неугомонная, — приглушенно произнес он и я почувствовала его дыхание на своей шее, — прекрати, а не то я подумаю, что ты перешла в стан нашего врага и решила доконать меня раньше, чем Томас решит, что именно он от нас хочет.

— Прости. Больно дернула? — кончиками пальцев я погладила его по шее. — Хочешь, еще что-нибудь почешу?

Гошка хрюкнул и, миг спустя, я почувствовала его теплое дыхание на коже своей шеи и прядки его волос мягко прошлись по скуле. Меня бросило в жар.

— Что смешного? — не выдержала я его единоличного веселья, попутно дуя на внезапно вспотевшие ладони.

— Том, только не ругайся, но если ты не прекратишь свои эксперименты с наручниками или, по крайней мере, не сменишь свое местоположение, то боюсь, когда за нами придут, мне двигаться придется с большими предосторожностями. И не факт, что мне не понадобится твоя помощь в одном щекотливом вопросе, — Гошка уткнулся головой мне в плечо и подозрительно медленно выдохнул, на что мою спину тут же атаковало стадо мурашек.

— Ох, ты ж ежик! — непроизвольно вырвалось у меня в миг, когда до меня дошел смысл его слов, и я как могла поспешнее сползла с его коленей. — Прости...

В довершение всего я повторила его упражнение с дыханием и помотала головой, от другой, не менее революционной для меня мысли: "Мне кажется или я хочу лучшего друга?! Убью Кантарию! И ложкой выковыряю сердце!"

— Томка, я ж пошутил, — подал голос Турбин, разрывая очередную затянувшуюся паузу.

"А я кажется нет!" — подумала я в ответ и прежде чем сознание включило аварийную систему блокировки коснулась его губ своими. Голова тут же поплыла, и мне на миг показалось, что я вновь чувствую запах кофе с привкусом чего-то невообразимо сладкого. Жаль что недолго.

— Том, не надо, — голос прозвучал глухо, частично из-за того, что к моему вящему неудовлетворению объект моего экспериментального подхода к осознанию собственного "я", отвернувшись, уткнулся в собственной плечо. Ну, да! Руки то заняты. Будь они свободны, уверена, меня бы уже держали с плотном захвате, лишающем возможности двигаться.

— Почему? — требовательно спросила я. Слегка удивилась собственному тону, но так и не услышав ответа повторила вопрос.

— Сейчас не лучшее время вновь поднимать эту тему, поверь мне, — произнес он в ответ. И тон-то какой отстраненный. Та-а-а-ак!

— Что еще я успела натворить? — глупо переспросила я и тут же пояснила. — Прости, если забыл — "моя тут помню, тут не помню".

— Тебе сейчас больно и так уж повелось, что свою душевную боль ты всегда снимаешь посредством меня. Я не жалуюсь. Я привык. — Сколько горечи в голосе! — Но, Том, я так больше не могу. Я и так себя после зимы едва ли не по частям собирал. Просто не надо, ладно.

"А что, черт возьми, было зимой? И что конкретно не надо?" — мысли роились как недовольные голодные медоносы и жалили, своей недосказанностью и отсутствием возможности на получение ответа. Но еще больше пугало то, что не смотря на очевидную боль звучавшую в голосе Гоши я чувствовала, что расстроена отсутствием продолжения. Я совершенно определенно хотела лучшего друга. Это пугало. И это же злило.

— Расскажешь? — немного резче, чем рассчитывала, поинтересовалась я.

— Нет, — после короткой заминки. — Просто не надо.

Вновь стало холодно и страшно. Я вновь оказалась посреди леса, в одиноком старом доме в холодном темном подвале. Одна.

"Так дело не пойдет", — одернула я сама себя, чувствуя, как к глазам привычным маршрутом вновь устремляются слезы. — "Так я никогда не выберусь отсюда и не узнаю... что все это значит."

— Надо что-то делать, а то точно крыша съедет, так что по черепушкам не соберу, — проговорила я сама себе. Шмыгнула носом, напоследок пообещав тому слабому существу, что сидело у меня внутри, отдать ему в распоряжение свое тело на самоистязание слезами и истериками чуть позже, и полезла в карман за платком. Пару раз смачно высморкалась, прикрыла глаза и шумно выдохнула. Ну все. Санитары меня дождутся, а пока...

— Том, — позвал меня Гоша. Уж не знаю, что я там выкинула зимой, но слушать его печальный голос было для меня равносильно возвращению анархии чувств и эмоций в отдельно взятом теле — моем. И та сила, что побеждала во мне разум пугала своей мощью и непримиримостью. Тело побеждало разум, не давая возможности последнему понять причины пробудившие данные изменения.

"Стоп! А откуда у меня платок?" — с тяжестью кирпича подающего на хрупкий лед, прорвалась в мое сознание, ведущее борьбу с так не вовремя взбунтовавшимся телом, запоздалая мысль — "Ох, ты... А куртку то с меня это привидение так и не сняло. Ну-ка, ну-ка..."

— Круть! Да будет свет! — чиркнула я колесиком зажигалки и тут же зажмурилась, настолько ярким показался мне трепещущий желтый огонек в окружающей тьме.

И тут же выругалась, не успев прикусить язык. Виртуозно и с упоминанием матерей, отцов, бабушек, дедушек, сестер, братьев, любимых хомячков и аквариумных рыбок Виллайнера. Потому как от взгляда на лучшего друга и окружающее пространство, мне захотелось перевести свои угрозы в жизнь. Гошка не просто плохо выглядел. Говоря мягко, он выглядел ужасно. Его внешний вид с налету наводил на мысли о зомби, жаль только без электропил.

— А это мысль! — произнесла я вслух и черные глаза лучшего друга, настороженно глянула на меня через пламя зажигалки. — Бинго! — Победно вскрикнула я, выуживая левой рукой из внутреннего кармана Шрей. Во взгляде Гоши (судя по которому я тоже выглядела не абы как) промелькнула надежда.

— Руки мне отпиливать не обязательно, — заметил он, когда после очередной попытки раскрутить слабо поддающийся винт сдерживающий браслеты на его руках в закрытом состоянии, я своим дыханием погасила зажигалку и случайно слегка провела лезвием вдоль кожи его запястья.

— Извини, — вернула я свет в наш мрачный подвал. — Это не я, это Шрей. Ты ему пришелся по вкусу.

Гоша хмыкнул.

— "Шрей" или иначе — "Крик". Кто ж ему такое имя дал?

— Понятия не имею, — сдула я с лица мешающую челку. — Он старше меня, — произнесла я и поняла что это правда.

Следующий отрезок времени, для меня лично не поддающийся никакому исчислению, даже относительному, прошел под эгидой моего высунутого языка, почти непрекращающегося потока непечатных букв, сосредоточенного молчания объекта истязания и глубокого взгляда черных глаз, наблюдавших за процессом моих мучений.

— Спасибо, — наконец обронил он. Мне показалось, что стоило упасть его оковам, как меж нами выросла иная преграда. Та, которой я всегда боялась, но знала что она неизменно когда-нибудь появится — отчуждение.

— Не за что, — столь же безразлично ответила ему я и, бросив последний взгляд на его лицо, погасила трепещущий огонек. В темноте так уютно прятаться. Странно, раньше я ее всегда боялась.

— Можно, — осторожно коснулся он моей руки и я вздрогнула от этого в общем-то знакомого жеста. И лишь покрепче сжала в руке кинжал, который так и не выпустила из дрожащих пальцев. — Том, дай пожалуйста зажигалку.

Пока Гоша осматривался, и проверяя углы и разгоняя тени по стенам, я уткнулась головой в колени и попыталась вернуть себе хоть каплю того пусть сумасшедшего, но в чем-то гораздо более разумного с точки зрения выживания состояния, что было в момент когда я оказалась в этой темноте. По-прежнему было холодно и пусто. Странно, но во мне что-то сломалось внутри в тот миг, когда он отвернулся.

— Том, подержи, пожалуйста, зажигалку, — вновь вернул меня в реальность голос Турбина. Как в прорубь нырять, право слово.

Послушно подойдя к Раде, оказавшейся платиновой блондинкой и коленопреклоненному Гошке, я столь же безразлично взяла из его рук зажигалку и невидящим взглядом вперилась в ее тонкую фигурку. Красивая. Нежная кожа, которую не портили даже грязные разводы по щекам и лбу, мягкие черты лица, длинные шелковистые волосы. Приоткрытые, хоть и обескровленные, едва розоватые губы, к которым так и тянуло прикоснуться. И ко всему этому великолепию фигура, с "выпуклостями" и "впуклостями" в исключительно в нужных местах и в нужном объеме. Короткий взгляд на сосредоточенное лицо лучшего друга, склонившегося над девушкой, и я понимаю, как жалко я выглядела в его глазах со своими так не вовремя давшими о себе знать гормонами. Трижды дура!

"Что я здесь делаю?" — во мне проснулось самолюбие. И где оно было раньше, чтоб его!

— Дай, пожалуйста, нож, — попросил Гоша, и я непонимающе глянула на него.

— Что? Зачем? — прижала я руку к карману, в котором лежал Шрей.

— Том, мне нужно, ненадолго, — протянул он руку ко мне. Прямой взгляд в глаза и я нехотя отдаю ему кинжал. И отстраненно наблюдаю, как мой лучший друг, невозмутимо, как будто делает это десять раз на дню, проводит лезвием по своему и без того исцарапанному мною запястью, ненадолго прижимает его к своим губам, чтобы в довершение всего поцеловать ... свою девушку. Он же мой друг. Просто друг! Ведь, правда?! Но почему мне тогда так неприятно видеть, как его губы касаются губ другой?! Ревность? Откуда? Где тот мир, в котором я сотни раз видела Гошу с другими девушками, с его теплом глаз направленных на них, с его нежностью рук, обнимающих их. Где я, что всегда искренне верила, что мой лучший друг нашел свое счастье и подтрунивающая над очередной его пассией, оказавшейся "не той". Где мы оба, что были друг у друга, не смотря на всех, кто были между нами. Кажется, там во тьме потерянной памяти осталось и кое-что еще, чем начинаешь дорожить, лишь потеряв безвозвратно.

— Гош, ты... она... поправится? — спросила я совсем не то, что хотела.

— Не знаю, — в его голосе прозвучало неприкрытое, искреннее отчаяние. — Она сильная, но у Изнанки свои законы. И, к сожалению, против некоторых из них я сейчас бессилен.

— Ты... ты... любишь ее? — выдавила я, наконец.

— Да, — не глядя на меня, произнес Гоша.

Что-то болезненно сжалось в груди. Что ж вполне закономерный, и не сказать, чтоб не ожидаемый итог. И я погасила огонек зажигалки.

— Том, как ты попала сюда? — не давая мне замкнуться на себе, спросил Гоша.

— На машине, — буркнула я.

— Том, не надо. Не закрывайся. Мы обязательно выберемся, и все будет как прежде.

— Ты сам-то в это веришь? — огрызнулась я. Меня вновь начала одолевать злость. Злость на Томаса, что притащил меня сюда. На привидение, втолкнувшее меня в этот подвал. На мифического Влада, за то, что рвал мою душу на части одним своим упоминанием. Аню, за то что бросила меня, так ничего и не объяснив толком. На Гошку, за то что позволил увидеть истинного себя так поздно. Но больше всего меня злила я сама, за то что меня злило все вышеперечисленное и я не знала как отстраниться от всех этих эмоций и начать, наконец, думать, что делать дальше.

— Нет, но иначе мы точно останемся в этом душном и мрачном подвале, — убежденно произнес Турбин. — Итак, начнем сначала — как ты сюда попала?

— Ух, ты! А ты точно Гоша?

— Укушу! — притянул он меня к себе, обхватив руками, отчего я непроизвольно вздрогнула. Моему телу только этого и не хватало, чтоб окончательно размякнуть и разнежено прижаться спиной к его подставленной груди.

— Меня Томас привез, — нехотя произнесла я. Все же как я не обманывала и не накручивала себя, именно этого пусть простого, но искреннего объятия мне и не хватало сейчас.

— А Аня? — не отступал он.

— Что Аня? Аня пала жертвой обаяния этого лицедея секунды через две после знакомства этого вот кинжальчика с его шей. Знала бы куда меня все это приведет, сама бы не прочь повторить ее фокус, но в законченном варианте.

— А потом?

— Потом мы ездили в какое-то "Яблочное зернышко". Там мы выпили кофе и..., — я порозовела, не зная как облечь в слова, не отдающие крайней степенью сумасшествия, то что я там вытворяла. — В общем был там один парень. Егором звали. Я его позвала и ... Томас сказал, что иначе я Влада его не найду. И что от этого зависят жизни нескольких человек. И... кажется я пила его кровь. И меня не вырвало. Я бы даже сказала наоборот... А потом я видела линии, много линий. И этот дом. И мурло это привиденистое. И кажется этого самого Влада, в кандалах и без сознания. И женщину, кажется его мать. Томас сказал, что убил ее, но потому что так требовал какой-то там обряд, что-то там с фортуной связано. И я поверила ему, а он... лишь хотел обменять меня на него. Он его брат! Он его любит, я видела. А кто я такая?! Пешка. Какая-то там эрго, знать бы еще, что за ругательство такое. Я так поняла это какой-то вид этих самых хранителей. Но я никакой не хранитель. Я никто. Я даже не знаю кто я. И никому теперь не нужна. Я даже тебе теперь не нужна...

Я все же разрыдалась, хотя держалась до последнего. Нервы ни к черту! То злюсь, то плачу.

— Ну что ты, Том. Ну не плачь. Том! Ну не надо, — развернул меня в руках, лицом к себе Гошка. — Все будет хорошо. Слышишь! Ты мне нужна! Всегда была нужна и будешь. Никто не отберет тебя от меня. Не плачь, пожалуйста. Не надо, малыш. Не плачь. Я здесь с тобой...

Он что-то еще шептал, гладил меня по спине и волосам, пока я, уткнувшись носом ему в ключицу, всхлипывала и отчаянно хватала ртом воздух. Я хотела успокоиться и взять себя в руки, но у меня не осталось, ни сил ни желания быть или даже просто казаться сильной. Я поняла, что мне не хватало в последние часы именно этого — возможности уткнуться в родное плечо и разделить все свои страхи и сомнения с родным человеком. С тем, с кем можно позволить себе эту слабость — быть той, кем я и была на самом деле — слабой девушкой и обычным человеком.

И растворившись всецело в этой, пусть осознаваемо минутной, но позволительной слабости, я вернулась в свое "я" лишь в момент, когда почувствовала, как нечто горячее и сладкое как патока вливается в меня, даруя тот самый вкус и ощущение полета и безграничного счастья, какое я чувствовала там, на Изнанке. Но теперь свет, окутывающий меня, был нежным, манящим и как бы ласкающим. Я отдалась всецело этому ощущению и... едва не ослепла, раскрыв глаза и не увидев ничего кроме непроглядной тьмы.

И лишь дыхание, все еще касающееся моего лица, жар кожи ото лба, прижимающего к моему собственному и рука, запутавшаяся в моих волосах, говорили мне, что я еще жива.

— Ого..., — как выдох.

— Да не то слово, — шепчу я, даже не пытаясь отстраниться.

— Ну, что, голубки, наворковались, — раздается от двери ехидный женский голос и я дернувшись от неожиданности, ударяюсь лбом о все еще склоненную ко мне голову Гошки. — Прошу на выход! И без глупостей. Я не Вил, церемониться не буду.

Разогнав звездочки перед глазами и выпрямившись, я замечаю в ярком прямоугольнике света, с непривычки режущим глаза, стройную фигуру очередного участника нашего шоу без конца. С мечом в руке.

— Великие Магистры, и куда делся наш привычный двадцать первый век?! — едва слышно произношу я, поднимаясь на ноги, опираясь на Гошину руку. — Средневековые нравы вкупе с не менее "просвещенными" носителями — видела бы меня бабуля, обзавидовалась бы. А она еще говорила, что у нас провинция, лишенная благ цивилизации. Одни дикари вокруг — на лицо ужасные, "добрые" внутри.

— Смотри, дотявкаяешься, такса, — поддела девица острием меча мой подбородок. — Твоя жизнь меня интересует меньше всего. А вот смерть очень даже.

— Квета, прекрати, — отвел рукой стальное лезвие от моего горла Турбин, встав передо мной. — Не думаю, что Кантария тебя по головке за это погладит.

Девица хмыкнула и махнула мечом в сторону выхода.

День для меня окончательно потерял пределы и надежду на окончание. Поднимаясь по грязным ступеням, я поймала себя на мысли, что не могу адекватно оценить, сколько прошло времени с момента, как я открыла глаза сегодня утром. Неделя? Месяц? Год? Сколько нужно времени, чтобы окончательно потерять свое я?! Оказывается для этого достаточно и суток.

За окном царил полумрак молодой питерской белой ночи, но и она казалась мраком поляной ночи в свете потолочного светильника со старомодной бахромой по краю, выхватывавшей край огромного круглого стола с... ох, ты ж ежик. Как же есть охота.

— Присоединитесь? — вяло махнул рукой на яства, коими был завален стол наш "гостеприимный" хозяин. В ответ я недоуменно похлопала ресницами и начала оглядываться. Неподалеку, спиной ко мне сложив руки за спину, стоял Томас. Я бы приняла его позу за расслабленную, не будь я внутри абсолютно уверенной в том, что у него под контролем каждый мускул. Понять бы еще его жертва. Больше никого в комнате я не заметила, но приметила дверь напротив и, судя по скользящему лучу света по полу, вела она определенно не на улицу.

— Что, трупы из подвала тащить неудобно? Решили тут травануть? Так вы этой своей востроносой поручите. Говорят, труд из обезьяны человека сделал, может, и ей чем поможет, — все же ляпнула я, и тут же получила тычок чем-то твердым под ребра. — Слыш, ты, валькирия недоделанная, больно между прочим.

— Квета, сядь, — коротко приказал хозяин дома.

Потерев рукой поврежденный бок, я глянула в глаза нашей сопровождающей, обошедшей меня по большой дуге и занявшей место у стола. Ух, хорошо, что взглядом еще не убивают, а не то лежать бы мне уже сейчас обугленной мумией. Девице я определенно не нравилась. И Гоша на ее взгляды, далеко не праздно-любопытные никак не реагировал. Даже в сторону ее не смотрел. А по имени знал. А вот это уже любопытно.

— Итак, — прервал поток моих не самых разумных мыслей блондин, поднялся на ноги и направился ко мне. — Я смотрю, ты зря времени не теряла. Значит, я все же не ошибся в выборе.

Остановившись в шаге от меня, Виллайнер приподнял кончиками пальцев мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.

"А ведь красивый зараза...", — мелькнула непрошенная мысль. Четкие, симметричные черты лица, потрясающей глубины и чистоты серые глаза в обрамлении черных ресниц. В них можно было потеряться. И замерзнуть. Пустота, царящая там, завораживала, затягивая как в омут, и будила желание познать "насколько глубока кроличья нора". Не особо портили облик даже пара старых шрамов над правой бровью и как будто в продолжение на щеке, чуть ниже глаза. Напротив, было в них что-то притягательное, придающее законченность образу.

— Не трогай ее, — тихо, но четко произнес Гоша, заставляя меня отвлечься от созерцания своего палача.

— А не то что? — усмехнулся тот, к кому была обращена угроза, по-прежнему не выпуская моей скулы из своих пальцев. — Что ты сделаешь поступи я, скажем, так?!

И совершенно неожиданно для меня блондин склонился ко мне и хищно, по-звериному, впился в губы. Я остолбенела, почувствовав, как в мой рот, властно проник язык человека, к которому я опасалась даже прикасаться. Но поразило меня больше всего не сам факт проникновения в мое личное пространство, а то, что мое тело отреагировало на это, практически столь же бурно, как и всего несколько минут назад на поцелуй с Гошей. И тепло, разливающаяся по венам, говорило в пользу того, что я окончательно и бесповоротно сошла с ума. Я так бы и стояла, опустив руки с распахнутыми от шока глазами, не вмещайся со своей буйной головой во весь этот процесс Турбин.

Неуловимое для моего глаза движение, и Гоша лежит на полу, а на его спине, придавливая голову коленом к облупившимся доскам, с невозмутимым видом восседает Виллайнер. Из угла послышался презрительный смешок Кветы. Не знаю, что я ей сделала в своей прошлой жизни, но в этой я уже готова была удавить ее голыми руками.

— И больше не лезь, куда не следует, — произнес хранитель, склонившись к уху парня, и столь же неожиданно отпустил его.

— Гошенька, не надо, — тут же повисла я на руке лучшего друга, едва тот обрел свободу и поднял взгляд на своего обидчика.

— Что вы хотите? — вытер кровь с уголка рта Гоша, не глядя на меня, но хотя бы не делая попыток вновь приблизиться к Мечеславу.

— И под "вы", готов спорить, ты имеешь в виду не только меня.

Я глянула на Томаса, и едва успела поймать короткий взгляд, направленный на меня и готова поспорить на что угодно, его губы шепнули "Блок". Забавно, неужели совесть проснулась?! Я проверила свою хлипкую защиту, и, одарив Квету очередной зверской физиономией, вернула свое внимание блондину.

Тем временем, налив в два бокала темно-красной жидкости из кувшина, последний, как ни в чем, ни бывало, подошел к нам и протянул один из них мне, а второй Гоше. Тот смерил его тяжелым взглядом и остался безучастен к подношению. Я же замешкалась. Одно дело рисковать собственной жизнью, и совершенно другое — близкого тебе человека. И тот факт, что нас еще не убили, учитывая манеры нашего "гостеприимного" хозяина, ни о чем не говорил. Я с опаской взяла бокал.

— Итак, — Мечеслав, медленно покачал бокалом в воздухе, глядя в упор на Турбина, — чувствую, кружево предыстории тебя волнует мало, потому перейду сразу к будущему. Точнее той части, что касается тебя. Я как человек гуманный, предлагаю выбор каждому из вас. Сейчас. Один шанс и повторного предложения не последует. Выбор, но прямо здесь и сейчас.

— О, ну это все меняет. Я ждала этого момента всю свою жизнь, — проворчала я, не поднимая взгляда от жидкости кровавого оттенка.

— В твоем случае, возможно все, — проигнорировал тот мой сарказм. — Итак. Турбин Георгий Сергеевич, я знаю, зачем ты здесь и, боюсь, твое желание так и останется неосуществленным. Но взамен, я хочу предложить тебе нечто иное. То, что изменит твою жизнь и даст тебе то, что ты хочешь не меньше, я бы даже сказал гораздо больше, чем банальная смерть. Я предлагаю тебе обмен — месть на любовь.

Гоша нахмурился и бросил в мою сторону короткий взгляд. Виллайнер ухмыльнулся. Мне бы насторожиться, но у меня в голове билась одна единственная мысль: "Сколько пафоса! Да тут собрались одни сумасшедшие! Хочу домой, пока сама не свихнулась!"

— Итак, я готов здесь и сейчас связать тебя с Хоминой Тамарой Михайловной, — вот тут я уже серьезно напряглась, и уставилась в бесцветные глаза говорящего, — предварительно разорвав на Изнанке ее соглашение связи с Гардинером Владиславом Александровичем. — Замолкнув на миг, видимо для пущего эффекта он продолжил. — С некоторыми условиями, конечно. Но они не столь значительны для тебя и твоего будущего, потому будем считать их несущественными. И да, в случае согласия, ты сейчас же волен увести ее в любом понравившемся направлении, но, — вновь пауза, — только ее.

— Стоп, стоп, стоп... Что за связь? — не удержавшись, влезла я. — Вас прошлое не интересует, а меня очень даже. Влад это тот самый Влад, на которого обменяли меня, как барана из стада.

— Овцу, — подала голос брюнетка. — Если уж вспоминать про половые отличия.

Я дернулась, но тут же была поймана Гошей за запястье.

— Не надо. Она тебя провоцирует.

— Конечно, — девица встала и направилась в нашу сторону. — А ты Гошенька, подумай, как следует, подумай, чтобы потом не было желания изображать из себя тряпку перед малознакомыми людьми и заедать горечь поражения чужой энергией. Тем более что гордиться тебе особо нечем, поверь моему опыту.

— Какая же ты все-таки мразь, — выплюнул Турбин. Квета заливисто расхохоталась и я, коротко глянув на побелевшие скулы лучшего друга, сделал короткое движение кистью, мгновение назад удерживавшей полный бокал.

— Ах ты, сучка! — взвизгнула брюнетка, глядя на расползающиеся на глазах алые пятна, от стекающих с ее лица на белоснежную тончайшую ткань блузы, не скрытую кожаным корсетом. Ее ногти не достали до моего лица, кажется, чудом и еще благодаря скорости реакции Гоши, успевшего прикрыть меня собой. — Я тебя сама убью! Лично! — выплюнула она, безуспешно пытаясь выпутаться из хватки лучшего друга.

— Квета, я просил тебя не вмешиваться, — подал голос Виллайнер. Даже у меня похолодело все внутри от тона, которым это было произнесено, что уж говорить о той, к которой это было обращено. — Еще одна выходка и я изменю решение.

— Отпусти меня, ты, — в последний раз слабо трепыхнувшись, Квета посмотрела на Турбина и тот коротко кивнув, выпустил ее запястья. Девица, потирая руки, вернулась на свое место за столом и старательно стала наводить марафет. Я же невольно перевела взгляд на Томаса, все так же стоящего на отдалении от нашей скульптурной группы, хоть и на данный момент и лицом к нам. Было что-то такое в его взгляде, что насторожило меня. Видя, что я не спускаю с него взгляда, он не спеша подошел к столу и, взяв с него яблоко, и все так же небрежно начал его есть, отрезая небольшие кусочки перочинным ножом.

— Что ж, вернемся к нашим баранам, — широко ухмыльнулся Мечеслав, глядя на меня в упор. Я кажется даже зашипела. — Твое слово, Турбин.

— Чем это грозит ей? — спросил Гоша и как-то очень странно посмотрел в мою сторону.

— По правде говоря, не знаю, — театрально развел руками блондин. — Связь подобного толка была большой редкостью для Изнанки во все времена, а в последнее — в особенности. Ты и сам думаю, отдаешь себе отчет, что Эрго в принципе с большим трудом поддаются каким бы то ни было ритуалам. Они по природе своей одиночки. И скорее всего со временем она даже не вспомнит, что связь вообще имела место быть в ее жизни.

— Откуда ты знаешь это? Ты уже делал нечто подобное? — все же уточнил Гоша, но я видела в его лице сомнение и это мне отчего-то очень и очень не нравилось.

— Я пережил разрыв связи, — просто сказал Мечеслав, и я невольно попятилась под его взглядом, после этих слов. — Итак. Твое слово, Варун.

Гоша дернулся и совершенно явно побледнел. Хотя он и до сего момента не отличался здоровым румянцем, сейчас его легко можно было укладывать на носилки и отвозить в морг. С таким цветом кожи не живут.

— Откуда вы..., — выдавил он.

— О, я много чего знаю, гораздо больше, чем многим из вас хотелось бы. Но на данный момент, напоминаю еще раз, речь не о прошлом. А о будущем, причем твоем. Итак, ты отказываешься от мести в обмен на нее. Да или нет?

Я переводила взгляд с лучшего друга, ставшего едва ли не копией недоделанного привидения, смотрящего на него в упор, и чувствовала, как сознание по-тихому уплывает от меня. Мне вдруг резко захотелось зажать уши, желательно коленками и оказаться где угодно, но не здесь. Вся комната погрузилась в подобие полумрака и казалась чем-то нематериальным, серым, плоским, похожим на дешевые декорации в провинциальном театре. Вновь заныло солнечное сплетение. Из ниоткуда стали появляться светящиеся пятна разных оттенков и яркости. Они как полупрозрачный экран со светящимся узором заслонили от меня весь окружающий мир, в то же время как по лекалу продублировав его. На этом фоне выделялись лишь несколько фигур, как отпечаток тени в негативе. Я невольно подняла руку, чтобы прикоснуться к ближайшей из них и поняла, что не вижу собственной кисти. Мне захотелось закричать, но горло свело судорогой, и в этот момент я почувствовала, как мою щеку опалило болью. Открыв глаза (Я что уснула? Стоя?) я притронулась к лицу, и поняла, что боль вполне материальна. Кожа под пальцами горела, а на меня смотрели холодные, как снежная равнина в лунную ночь, глаза.

— Еще раз так сделаешь и пощечиной уже не обойдешься.

Глаза неожиданно защипало и заволокло дымкой обиды, с привкусом детства, когда у тебя отбирают нечто, что было дороже всего на свете и ломают у тебя на глазах в воспитательных целях. Едва сдерживаемые слезы рвались наружу, но тут я почувствовала чей-то взгляд, упирающийся подобно пике мне между лопаток и подняла голову. Солнечное сплетение, болевшее совсем недавно, заполнило тепло, как если бы я прижала к груди большую и мягкую грелку. Томас смотрел мимо меня, куда-то за спину и хмурился. Квета брезгливо морщила нос, а Виллайнер... Он просто смотрел туда же куда и Кантария, но в отличие от того откровенно ухмылялся. На миг мне показалось даже, что в его взгляде проскользнуло ликование. Что бы то ни было, мне нужно было обернуться. Никогда в жизни, в реальной жизни мне так тяжело не давалось это отточенное до автоматизма движение тела.

Волосы до плеч, родинка под правым глазом, потрескавшиеся губы с запекшейся в уголке кровью и практически черные глаза, смотрящие в упор. Все сны в одночасье ставшие явью. И явь, обратившаяся в сон. Я знала этого знакомого незнакомца, но отчего-то именно в этот момент никак не могла вспомнить имени. Сознание отказывалось отвечать на мои вопросы и я просто смотрела, позабыв о том, где я и что я. Кажется, мир вновь начал терять былую четкость, взамен приобретая сюрреалистическую яркость неона.

Сморгнув застилающую взгляд слезу, я невольно разорвала зрительный контакт и тут же почувствовала, как чья-то рука скользнула мне на талию. Мир вновь сделал сальто мортале, но я вцепившись мертвой хваткой в свитер того, кто держал меня подобно стальному тросу пролет моста, нависшего над пропастью, просто смотрела на его лицо. Полуулыбка лучшего друга, дарящая поддержку и нежность, хоть и с привкусом грусти, внезапно одарила меня убийственной, но совершенно четкой и ясной мыслью — я смогу принять его выбор, ответь он сейчас же "да" Мечеславу. И еще я чувствовала, что устала. Смертельно устала и силы, еще несколько часов назад бурлящие во мне в предчувствии решающей битвы, оказались лишь иллюзией. Кажется, я боролась с призраками и сама не заметила, как стала превращаться в одного из них.

— Что ж, выбор сделан, — Мечеслав наливал в бокал очередную порцию бордового напитка. — Умница девочка.

Я растерянно обвела глазами всех присутствующих и порезалась о взгляд незнакомца. Он был мною разочарован? Но почему? Какое ему дело до меня?

Ой-ой! Солнечное сплетение обожгло пламенем и раскаленная игла боли направила свое острие вниз живота. Меня сложило практически пополам и, автоматически спасаясь от этой боли, присела на корточки. Перед глазами висела белая пелена.

— Не надо, Вил! Пожалуйста, — едва различимый голос незнакомца вернул меня в действительность. — Ты получил что хотел. Не трогай ее больше.

— Она только что отказалась от тебя! Ты сам видел это! Ты потерял последнее, что держало тебя в этом мире. Не сопротивляйся, и я обещаю — забвение будет легким.

Я? Отказалась? От кого? Когда? Я что опять уснула?

— Том, как ты? — присел рядом со мной Гоша, я же едва вновь смогла отличать предметы мебели от живых людей, повернула голову и скользнула взглядом по незнакомцу. Теперь он смотрел на меня с печальной улыбкой, едва уловимо хмурясь. Было что-то такое в его взгляде, что вызвало во мне необъяснимую волну волнения и трепета. Предчувствие беды, что приходит всегда неожиданно из ниоткуда и в миг замораживая внутренности, лишает разума и наделяя липкими объятиями страха.

— Увези ее, — произнес брюнет и я успела поймать ответный кивок со стороны лучшего друга.

— Что ж, думаю, мы все выяснили, — хлопнул позади меня в ладоши Мечеслав, и я непроизвольно вздрогнула от этого чуждого звука заполнившего ватную тишину внутри меня. — С минуты на минуту здесь будет мой гонец с интересующей меня вещью, и мы сможем приступить. Кстати, Том, — я непроизвольно оглянулась и уперлась в тяжелый взгляд Кантарии, — думаю, сделка все же состоится.

Я лишь скрипнула зубами успев перехватить взгляд, брошенный моим провожатым в этот "гостеприимный" дом в сторону сводного брата. Ладно. Поживем, покажу, что значит связываться с вредными девицами с отменной памятью. Лишь одно меня смущало в поведении Томаса — зачем он оставил мне кинжал?! Не космы же этой мымре с зеркальцем пилить. Там я и голыми руками обойдусь. И интересно, чем я ей так насолила?

— Вина, — как всегда без предупреждения вырвал меня из моих раздумий хозяин дома. — Или может сока?

-Первое, — посмотрела я на него снизу вверх. Я, учитывая свои переживания за прошедшие часы, решила, что моим ногам не помещает небольшая передышка и просто села на пол, там же где стояла, раз уж стул мне никто так и не предложил. Да и красавчик за моей спиной вроде не жалуется.

— Не пей вина, Гертруда, козленочком станешь, — заливисто расхохоталась Квета из своего угла. Н-да, с чувством юмора у девушки так же плохо, как с головой и нервами.

— Очень надеюсь, то вино не с твоих слюнных желез, гадюка, — смех прекратился. — Сколько бутылок уже накапала за сегодня, м? На оптовую партию хватит?

— Том, — прошептал Гошка, не иначе чем в знак солидарности усевшийся рядом со мной. Квета лишь немного подалась вперед, зыркнула глазами, но промолчала. Смотрите-ка, а она обучаема!

И я залпом выпила бокал вина, протянутый мне Виллайнером, проигнорировав упреждающий взгляд лучшего друга.

В голове тут же поселилась звенящая пустота. В душе безразличие. А сердце... оно молчало. Я внезапно подумала, что чтобы ни случилось, я сделала все, что смогла. У меня была тихая мирная жизнь, ну, та, что я помнила. И сожалеть мне, по сути, не о чем. Ну, кроме того, что я так никогда и не полетала на самолете. Не прыгнула из него же с парашютом. Не побывала в Лондоне, и Токио. Не попробовала, клубничную Маргариту и тот самый десерт с вишенками и шариками мороженного. А еще не сказала "люблю", действительно веря в это и чувствуя это, каждой клеточкой своего не самого разумного и не самого старого организма. Не проснулась по утру, в объятиях того самого, единственного после ночи любви. И так, по сути, и не познала, есть ли она, Любовь, на свете или она появилась на свете лишь потому, что не будь ее на самом деле, ее определенно следовало бы выдумать.

— Отлично, — голос донесся до меня глухим раскатом. — Варун, твоя очередь.

Я зашипела от боли в левой руке, куда пришелся основной удар от хватки Гоши.

— Мы уже выяснили, что это ничего не изменит, а вот если ты хочешь проснуться завтра с чувством вины за смерть близкого тебе человека — организую прямо сейчас. Квета.

Да что ж такое?! Не вечер, а сплошное "dИjЮ vu".

— Мы вроде бы уже обсуждали вопрос ее умственного развития, и мне казалось, что таким как она оружие не выдают, — отвела я от своего лица клинок брюнетки, глядя в упор на Виллайнера. — Как бы себя не покалечила что ли, — острие уперлось мне в яремную впадину, и я с неудовольствием почувствовала, как по коже потекла небольшая струйка крови. Меня охватила абсолютная, чистая, безликая, и от этого не менее убийственная, апатия. Мои эмоции утонули в том самом бокале вина, потому я лишь подумала, что надави она чуть сильнее и я, наконец, избавлю себя от участия в этом театре абсурда.

— Твой выбор, Варун!

Гоша судорожно вздохнул и одним глотком осушил протянутый бокал. Лезвие напоследок как бы невзначай скользнуло у меня по ключице, но боль, как и ранее так и не настигла моего сознания. Мне бы удивиться, но меня уже занимало другое. Я вновь начала выпадать из мира реального, чувствуя, как меня вновь заворачивает в кокон из света. Света несущего холод. И я падала в эту бездну, лишенную теней. Я хотела остановиться. Я хотела вернуться. Я искала опору, любую хотя бы отчасти способную приостановить мой полет, но рядом был лишь свет, бесцветный и убивающий меня изнутри. Я растворялась в его сиянии и никого, никого рядом, чтобы напомнить мне кто я есть на самом деле.

"Так вот как выглядит одиночество!" — внезапно пришла мысль. — "Это когда некуда спрятаться от самого себя. Кому нужен свет без тьмы?"

"Многим", — прошелестело рядом со мной. Попытка обернуться ни к чему не привела.

"Кто здесь?" — усилием воли выдавила я, и до меня донеслось негромкий звук, который не будь я вне своего сознания в реальном мире, можно было бы принять за смех.

"Рано, еще слишком рано..."

"Рано что?" — еще одна отчаянная попытка оглянуться.

"ВОЗВРАЩАЙСЯ!" — громогласное и я, распахнув глаза, понимаю, что лежу навзничь, глядя в потолок и меня прожигают обеспокоенные глаза лучшего друга. О, а вот и боль вернулась. И почему сразу в голову?! Почувствовав движение справа от меня, я повернула голову и увидела серое лицо своего знакомого незнакомца. Плечи у него были едва не вывернуты назад, и я запоздало поняла, чем вызвано все неудобство его позы. Инквизитор, хренов! Привидение недоделанное! Ему бы этими кандалами да по ...

— Твоя точка зрения мне предельно ясна, — мурлыкнул откуда-то из угла Виллайнер, благо хоть не попадая в поле моего зрения.

"Ой, он, что меня слышит?"

— И видит! — еще больше развеселился этот гад так, что мне от души захотелось дать ему чем-нибудь тяжелым, чтобы и у него так же голова зазвенела, как и у меня сейчас.

С трудом, не без помощи Гошки, я смогла сесть и тут же ощутила на себе тяжелый взгляд Томаса. Никогда не думала, что от того, что кто-то на тебя просто смотрит можно настолько плохо ощущать себя физически. Затылок буравили глаза "незнакомца" и время от времени по мне лезвием прохаживался взгляд Кветы, со скучающим видом пощипывающей какие-то ягоды с тарелки на столе. "Идиллия" одним словом.

"Литературные чтения в кругу семьи прям! И чего мы опять ждем? Когда я копыта откину? Так отключили бы этой, острозубой блохастой остатки интеллекта, перекатывающийся у нее в голове, которой она исключительно ест, на манер одинокой горошины в трехлитровой банке, и все в ажуре."

Брюнетка перестала жевать и взялась за нож, который извлекла из изящных ножен на лодыжке и начала выводить его кончиком нечто на крышке стола. У нее видимо на холодном оружии сдвиг. Хотя ножны мне понравились. Сама такие же себе заведу... если выживу. Девица хмыкнула, но вновь промолчала. Меня же отвлек взгляд Томаса, ставший не просто тяжелым, он стал... печальным, сравнимым со вселенской скорбью. Я что-то опять не то сделала?

Додумать перемену в его настроении я не успела, потому как Мечеслав, на губах которого последние минуты и так гуляла гаденькая улыбочка, внезапно встал на ноги, и радостно хлопнув в ладоши, произнес:

— А вот, наконец, и мой гонец!

"И настал всему конец", — успела дорифмовать я, прежде чем дверь распахнулась и неясная шкафообразная тень за ее пределами отступила, выпуская из своих объятий тонкую, в сравнении со своими габаритами, фигуру мужчины, или скорее даже парня со светло-русыми до плеч волосами и взглядом, в котором жизни было не больше, чем в бочке с радиоактивными отходами.

— Алек... — лишь выдохнул Гошка рядом со мной и зачем-то стиснул мою ладонь, так что кости захрустели.

— О, а это имя я уже сегодня слышала, — зачем-то ляпнула я. Блондин скользнул по нашей живописной группке, а-ля "охотники на привале" безучастным взглядом, чуть дольше задержался на брюнете позади нас и медленно, как будто нехотя, достал из-за пазухи книгу в темно-коричневом переплете с металлическими уголками из желтого металла.

— Она жива, — глухо произнес "незнакомец" за моей спиной и я непроизвольно оглянувшись, посмотрела ему в глаза. И от огня, горящего в них, мне отчего-то срочно захотелось зарыться куда подальше, и желательно поглубже. И судя по заинтересованному взгляду одной женской особи, находящейся в это комнате, в этом процессе, по крайней мере, на первой ее стадии мне помогут куда как охотно. Что же я такого ей сделала то в своей "прошлой жизни"?!

— Молодец, мальчик. Ты сделал верный выбор, — почти нехотя принял из рук блондина Мечеслав его дар. И я бы поверила в намеренно ленивые движения хозяина дома, не дрогни в последний момент перед касанием с книгой его рука и не вспыхни глаза столь алчно. И вдруг стало холодно и страшно от чего-то. Внутри поселилась звенящая пустота, та которая ощущается как хрупкий сосуд, полый изнутри и сохранивший в себе лишь воспоминания о когда-то наполнявшем его до краев содержимом. Как едва уловимый ускользающий аромат. И еще желание вновь почувствовать эту самую наполненность и целостность. Обернувшись, я не удивилась, увидев устремленные на меня по-прежнему черные как смоль глаза. Черт возьми, как же его зовут?!

— Вил, — взвизгнула Квета.

— Что, уже пожалел о сделанном выборе? Поздновато спохватился! Процесс уже начался, — переключила свое внимание с книги на "незнакомца" привиденистая морда.

"Настроение у него явно улучшилось. Щаз последует какая-нибудь пакость, не иначе", — подумала я и льдистые глаза переключились уже на меня.

— Ну почему же сразу пакость, — и Виллайнер натурально улыбнулся во всю пасть и подмигнул мне.

"Если он мне еще и язык покажет, я его уже сама поцелую... Отравлюсь его слюной и, надеюсь, после этого проснусь. Всего этого не может быть, потому что не может быть никогда!"

— Том, прекрати, — начал было в полголоса Гоша, сжимая мою ладонь так, как будто она и была истинной виновницей нашего нынешнего положения.

— Ну почему же, я могу и удовлетворить столь скромное желание девушки перед ... началом, — и я опомниться не успела, как альбинос продемонстрировал мне свой язык.

"Жаль что он не синий", — отметила я и увидела как Томас за его спиной мало того что закатил глаза, но еще и погрозил мне кулаком, да еще и ударив его для пущего эффекта о свою же ладонь.

"Будут бить и возможно ногами!"

— Эй, — хихикнула отчего-то я, — у вас вино точно было без галлюциногенов? Или эта змеюка туда все же плюнуть успела?!

"Змеюка" качественно зашипела. Единственный, кто для меня все еще сохранял относительно логичное для данной обстановки, то есть близкое по цвету к предсмертному, был Алек. Он смотрел на меня с откровенным ужасом. С учетом того, что Гоша уже массировал лоб свободной рукой, что в его варианте означало степень крайнего недовольства происходящим, а брюнет в цепях едва заметно, но все же улыбался, взгляд блондина отчасти отрезвлял.

— И где же обещанный поцелуй? — навис надо мной Виллайнер. Я взвизгнула, не заметив, как он оказался так близко от меня. Лучший друг встрепенулся и попытался спрятать меня за спину.

— Какой еще..., — начала я, судорожно пытаясь припомнить, о чем вообще шла речь до сего момента.

— Вот как мы поступим, — щелкнул пальцами Мечеслав и в дверях тут же показались два амбала, — ты отдашь обещанное тому, на кого я укажу. Я слишком долго ждал всего этого — могу я под конец немного повеселиться, так сказать на дорожку.

— Вы вообще о чем? — пару раз для острастки хлопнула я ресницами, не без опасения косясь уже на вошедших. В сравнении с ними их хозяин выглядел как младший ребенок в деревенской семье, да еще и уроненный из люльки в младенчестве.

— Я хочу, чтобы ты поцеловала... его, — тонкий аристократический палец указывал на...

"Черт тебя побери, как же тебя зовут?" — с раздражением на лице я всматривалась в избранника не доигравшего в "бутылочку" иезуита.

— Совсем с катушек съехал? Вил, какого "гхыра" (уверяю вас, там было другое слово, я бы даже целая цепочка других слов, повторить которые я не осмелюсь, тем более в печатном виде) ты творишь?— снова подала голос Квета, вскакивая на ноги.

— Ого, — только и присвистнула я. — А повторить сможешь?

— Килар, не забывайся! — выбивая неуловимым моему глазу движением из ее руки "позабытый" кинжал. — Он и так будет в твоем полном распоряжении до конца твоих дней. Не понимаю, зачем тебе это надо, потому как убить после разрыва связи милосерднее, но это не мой выбор. Для меня лучшей мести сыну Алекса и представить сложно. Но я слишком любопытен, чтобы не дать им поглядеть в глаза друг другу так сказать открыто.

— Ты уверен, что после этого сможешь разорвать связь? Что у тебя хватит на это сил? — раздувая ноздри произнесла Квета.

— Хватит, об этом можешь не беспокоиться. В конечном итоге у нас есть еще маленькая мисс Егорова.

Рядом кто-то зарычал. Низко, раскатисто, по-горловому. У меня же все заледенело внутри. Машка...

— Ты клялся, что не тронешь ее, если я привезу тебе дневник! — с глухой и вполне ощутимой угрозой произнес Алек.

— А я и не говорил о твоей... невесте, — усмехнулся Виллайнер. — Я говорил о ее дочери. И относительно ее у нас как раз уговора не было.

Никогда ранее я не видела, чтобы человек бледнел настолько быстро до состояния цвета волос недоделанного привидения.

— Не смей! — еще более глухо произнес Алек. — Я тебя из лимба достану, разделю на атомы и отправлю обратно.

— Ммм, угрозы! Ты не можешь мне указывать. Все что мне было нужно, благодаря не в малой степени тебе — у меня уже есть, — Мечеслав покачал в пространстве книгой, на, что Алек качнулся так, как будто намеревался его ударить. — И на твоем месте, я был бы поосторожнее в своих желаниях... в будущем. Минг, Ронд, снимите с него наручники, а эту дикую кошку поставьте на ноги.

Пока от меня одна хозяйская горилла отдирала Гошу и легко, как пушинку возвращала в нежеланное мною полностью горизонтальное положение, вторая занялась кандалами (учитывая размер цепи идущей от них к крюку в полу, наручниками их назвать я не могла ни под каким углом рассмотрения) "незнакомца". Гошин порыв остановить это безобразие был на корню пресечен Томасом, неожиданно бодро переместившемуся к нашей скульптурной группке и блокировавшему все его передвижения весьма красноречиво приложенным к шее лучшего друга лезвием меча Кветы.

— Что ж, — елейным голосом произнес Мечеслав, когда меня сломавшую пару ногтей о непробиваемую даже лазером кожу кажется Ронда, придерживая за обе руки, заведенные за спину и шею подвели к брюнету, на диво спокойно стоящему перед говорящим. Священник у алтаря ни дать не взять. Даже лапки сложил в смиренном жесте, зараза.

— Дети мои, я знаю, что вскоре должна была состояться ваша свадьба. Безмерно жаль лишать вас этого незабываемого удовольствия. Длинных речей я произносить не буду, но вот на последний штрих, самый романтичный и запоминающийся, любой свадебной церемонии я, пожалуй, полюбуюсь. Итак, Тамара Михайловна Хомина-Дворжецкая, согласна ли ты в последний раз, в присутствии свидетелей и родственников поцеловать своего мужа, Гардинера Владислава Александровича и да Изнанка разлучит вас?!

— Вы все психи озабоченные, — вырывалась я из железных тисков гориллы Мечеслава. — А просто поговорить нельзя уже что ли?!

"Омичка, не сопротивляйся... пожалуйста", — услышала я в своей голове бархатный голос и замерла в растерянности.

"Так, уже звуковые галлюцинации пошли. Вино точно было отравлено", — смотрела я во все глаза на печальное лицо с определенно сомкнутыми губами, в обрамлении длинных, чуть вьющихся волос.

Глаза, вблизи оказавшиеся темно-серыми с черной радужкой по периметру притягивали, не позволяя даже ничтожной мысли просочиться в миг опустевшую голову. Лишь уже подзабытая боль в груди всколыхнула нечто таящееся за ее покровом, стоило Мечеславу произнести вслух имя. Вкупе с прикосновением, усилившим боль, но в тоже время привнесшим чувство особого рода наслаждения моментом, я смогла лишь прошептать: "Влад", — и потеряться в ощущениях и очередных потерях себя за гранью чувств, захлестнувших меня едва (в который раз уже за день?!) моих губ коснулись мужские.

Глава 30. "Пробуждение"

Прощай! Тебя удерживать не смею.

Я дорого ценю любовь твою.

Мне не по -средствам то, чем я владею,

И я залог покорно отдаю.

Я, как подарком, пользуюсь любовью.

Заслугами не куплена она.

И значит, добровольное условье

По прихоти нарушить ты вольна.

Дарила ты, цены не зная кладу

Или не зная, может быть, меня.

И не по праву взятую награду

Я сохранял до нынешнего дня.

Был королем я только в сновиденье.

Меня лишило трона пробужденье.

Уильям Шекспир. Сонет 87

(Перевод С. Я. Маршака)

Звон бьющегося бокала. Ночной город за окном машины. Смятые простыни. Кровь круглым шариком падающая с руки на белоснежный пол. Грязный снег с алыми пятнами. Черные глаза, убивающие ненавистью. И следом сияющий город в дымке тумана, белоснежные хлопья снега, ложащиеся на плечи и волосы, в которые сама по себе зарывается рука. Жажда прикосновения и одиночество, ощутимое, вымораживающее от осознания близости конца. Осень. Зима. Весна. Немое кино моей жизни. И лишь нарастающий гул в голове, чьим лейтмотивом стали картинки прошедших суток, вырвал меня подобно задыхающейся рыбе, выброшенной на берег, из плена ранящих душу событий потерянной жизни.

Я потеряла себя там в прошлом. Или сейчас, когда на меня смотрели, увлекая в омут небытия и невозможности, нереальности и счастья, черные глаза знакомые до боли в груди и слабости каждой клеточки тела?! Глаза способные даровать любовь и столь же виртуозно оттачивать это чувство, до состояния обоюдоострого клинка лишь для того, чтобы миг спустя вновь войти в сердце и разделить его на две не равные половины. Ни одна из них не может существовать без другой, но лишь часть способна оставаться у меня в полноправном владении после этого сладкого убийства, этой горькой нежности, коим было отравлено в данный момент все мое существо.

Эти глаза, силой своего взгляда доставшие до тьмы и хаоса моей растерзанной ими же души сейчас были наполнены тьмой, до самого края радужки. И еще вопросом, ответ на который я не могла дать. Слишком многое я потеряла в миг, когда ко мне вернулась моя собственная жизнь, отнятая столь "великодушно" человеком, без которого я не вижу смысла в существовании на этом свете.

Это было слишком внезапно, велико и непонятно. Сознание не поспевало за чувствами, уже бушевавшими внутри.

"Чувства невозможно подделать! Или стереть. Они или есть или их нет. Третьего не дано. Именно поэтому связь невозможно установить разумом. А вот разорвать ее с его помощью к несчастью вполне реально, потому как только он умеет ранить так сильно сердце самым совершенным своим орудием — словом..."

Как же ты была права, бабуль! Больно, как же больно.

И я опустила веки, закусила губу, и, сжав правую руку в кулак, отдала часть терзающей меня боли одним молниеносным движением. Удар был довольно ощутимым, потому как я даже не попыталась сдержать ту силу, что направляла его. Глаза, выжигающие во мне клеймо жаром реальных воспоминаний, скрылись за зажмуренными веками, губы превратились в бескровную линию, сквозь которые в короткий миг сквозь стиснутые зубы прорвался выдох, доказывая, что боль достигла цели. На ногах Влад устоял благодаря исключительно упрямству.

"ЗАЧЕМ?" — только и смогла подумать я, глядя на его изможденное лицо.

"Я хотел оставить тебе шанс начать новую жизнь... без меня".

"ЖИЗНЬ? БЕЗ ТЕБЯ? Ты, правда,... верил... в то, что это... возможно?" — я чувствовала, что вновь начала задыхаться.

"Да".

А еще говорят, что словами нельзя убить.

"Еще немного и ты будешь свободна от меня, ты ведь хотела этого... когда-то."

Бросив взгляд через плечо, и поймав обеспокоенный взгляд Гоши и (убейте меня на месте) сочувствующий Томаса и Виллайнера (?), я лишь бросила в ответ:

"Зачем?... Зачем сейчас?"

Взгляд серых глаз прожигал мне плечо.

— Потому что играть в жертву и принимать ее от любимого тобою человека вовсе не одно и тоже, — раздался у меня над ухом вкрадчивый голос Мечеслава. — Не так ли, Влад?!

— Замолчи! — сквозь зубы.

— О какой жертве идет речь? — безлико поинтересовалась я. Шоковое состояние, от осознания того, что тот, чья жизнь была для меня дороже моей собственной, отказался от меня ради призрачной цели, не желало отпускать меня. Эмоции покинули меня одномоментно, и теперь мне хотелось лишь понять.

"Зачем он так?..."

— Он собирался вызвать своего главного, как он думал врага на дуэль и умереть, как говорится "Во имя". Но вот неувязочка — тот кто находится под защитой незавершенного "Fortunae Verbera" не может заключить новый договор с Изнанкой против того, — Мечеслав сделал паузу, откровенно наслаждаясь смятением отобразившимся на лице своего противника, — кто и был его изначальным инициатором.

— Т... ты? — потрясенно прошептал Гардинер и невольно сделал шаг вперед. Ему в грудь немедленно уткнулось лезвие меча одной из громил блондина.

— А ты и, правда, думал, что Кантария смог бы поднять руку на твою мать... не будь это ее предсмертной просьбой?!

Влад заметно вздрогнул, и перевел взгляд на Томаса. Тот, стоя к нему боком с мечом у горла Турбина, даже не пошевелился. Но я заметила, как побелели костяшки пальцев, сжимающие эфес.

— Бедняжка, — протянул Мечеслав. — Она в отличие от тебя лучше справилась с ролью жертвы, изящно подставив под удар своего собственного приемного сына, да еще и влюбленного в нее самые гланды. Чтобы там не говорили, но она была истинная Гардинер — променять жизнь одного сына на другого и ради чего?! Вот этого? — мне на плечо легла рука, сжимающая темно-коричневый кожаный переплет. — Дневник все равно у меня. Она мертва. И кто из нас в итоге проиграл?!

Меч еще более ощутимо впился в грудь Гардинера. Я же попытавшись отстраниться, добилась лишь того, что мне на шею легла уже вторая рука Виллайнера. Надо отметить, по температурным показателям он от привидения ушел тоже не то чтобы очень уж далеко.

— Один из ее сыновей до конца своей жизни вынужден, благодаря ей, жить жизнью отверженного, а второй — будет зависим от человека, которого ненавидит и жалеет одновременно. Два чувства, которые просто не способны породить любовь, даже ущербную. А я же вскоре буду там, где не ступала нога ни одного Гардинера, не смотря на все их рвение и желание победить смерть. Так чей выбор был правильнее?! Побеждает всегда тот, кто умеет ждать.

Пальцы с силой впились мне в шею, вынуждая следовать их воле, коей в данный момент было заставить меня смотреть в практически неузнаваемое лицо самого близкого мне человека.

С каждым словом, произнесенным Мечеславом, я чувствовала, как внутри меня ширится и растет холод и нечто безликое, но от этого не менее разрушительное в своем роде. Чувства, которые я точно знала не могут принадлежать мне, сменяли друг друга как в детском калейдоскопе. Неверие, отрицание, наконец, осознание и разочарование, под соусом гнева, боли и едва ощутимой веры и надежды. Смотреть на Влада мне в тот миг было откровенно страшно. Радужку глаз как будто заволокло поволокой, и лишь в глубине горел огонь. Теперь я знала, что означает такой взгляд, и я понимала, что ни место, ни время не были на моей стороне. Все чувства перекрыло одно. Это была чистая ничем не прикрытая ярость. Ярость, рожденная страхом и еще большей болью. Это был взгляд убийцы, и я знала, что остановить его сейчас подвластно только мне.

Я смотрела на все еще любимого всем сердцем человека и не могла произнести ни слова. Я не заметила даже, как меня выпустил из своей хватки блондин. Меня парализовало. Я не могла видеть эту боль сломленной души, но и не смотреть было выше моих сил. Протянув руку, я, не обращая внимания на опасную близость все еще упиравшегося ему в грудь стального лезвия, прикоснулась к его лицу. Я видела, какого труда ему стоило вынырнуть из собственных дум и вспомнить о месте, что я занимала в его жизни. Какое-то время спустя, когда взгляд обрел некое подобие осмысленности, я ошарашено увидела, как он отшатнулся от меня. Движение было инстинктивным и столь красноречивым, что я невольно опустила руку и тут же сжала ее в кулак, так что ногти впились в кожу. Сколько еще боли я смогу вынести, прежде чем окончательно сойду с ума в этом чертовом доме?!

Не обратив внимания на очередную колкость, сорвавшуюся с губ Кветы, стоило мне пересечь комнату и сесть за стол напротив нее, я подтянула к себе ближайшую тарелку с чем-то съестным и начала молча поглощать ее содержимое. В тот миг мне стало безразлично мое будущее. И я больше не могла смотреть ни на одного из участников этой драмы провинциального театра. Где-то в глубине души хотелось кричать и плакать одновременно, но и эти чувства были столь слабы и несостоятельны в моих глазах, что я попросту проигнорировала их.

Руки невольно подрагивали, но странно — слез не было. Была лишь пустота внутри. Я коротко посмотрела на Алека и успела перехватить направленный на меня взгляд. И тут меня осенило. Теперь понятно откуда у меня это свербящее чувство в затылке и ощущение вакуума внутри. Эмпат чертов! Закатив глаза и показав для надежности кулак, я криво усмехнулась и посмотрела в упор на Томаса. Миг спустя мой щит вернулся на место. Для надежности я подперла его парой "вспомненных" блочков. Странно, но чувства вернулись лишь частично, как бы нехотя и скорее как воспоминания о них самих. Кажется, я их все же потеряла там, в прошлом.

— Что-то потеряла?! — участливо склонился ко мне Виллайнер и к моему пока не до конца осознанному, но уже проявившемуся ужасу, положил на стол Шрей. Я тут же хлопнула себя ладонью по внутреннему карману куртки — он был пуст. Я была готова поклясться, что еще десять минут назад он был на месте.

Размышляя об этом, я отметила, как алчно сверкнули глаза Кветы. Еще одна фетишистка! Забавно, а ведь она и в самом деле красивая женщина, гораздо красивее меня, но это не помогло ей получить желаемое. А чего хочу я теперь? Я легонько прикоснулась кончиками пальцев к рукояти кинжала и почувствовала ее тепло. Странно, но это придало мне сил.

Внезапный укол чужих эмоций (быстро же я стала их различать) состоящих из боли, сомнения и паники заставил меня поднять взгляд, чтобы успеть перехватить короткий кивок со стороны Томаса, смотрящего в упор на Влада.

— Жива твоя сестрица, жива, — лениво протянул Мечеслав, устраиваясь рядом со мной за пресловутым столом и вытягивая ноги перед собой и тем самым блокируя все мои потенциальные передвижения. — Мне, правда, жаль, что Кантария не смог прихватить еще и ее в довесок к твоей женушке, но уж больно дикие женщины в твоем окружении, Влад. Транспортировать можно только поодиночке и желательно сразу в наручниках.

Мечеслав расхохотался во весь голос, от души радуясь собственной шутке. Судя по взгляду тот кому она предназначалась оценивать ее качество не собирался даже из вежливости.

— Псих, — буркнула я, скрещивая руки на груди.

— Да, я возможно несколько отличаюсь от твоего представления о настоящих мужчинах, — к моему неудовольствию он начал склоняться в мою сторону, — но поверь мне, ты изменишь свое мнение относительно меня. Со временем.

В доказательство своих слов он поймал мой подбородок и с довольно ощутимым давлением повернул к свету.

— Очень жаль, что кровь Дворжецких разбавлена плебейской, но с другой стороны, как показала история, без человеческой крови род обречен на вымирание и твое рождение, и рождение моего бывшего ученика прямое тому доказательство.

— Руки убери, — напомнил о себе Гоша. Я же, безуспешно пытаясь вырваться из захвата Мечеслава, внутри чувствовала вновь поднимающуюся волну неприсущих мне эмоций. Влад молчал, но отгородить меня от его эмоций не мог ни один заслон, тем более сейчас, когда я знала, что он со своей стороны вместе с памятью исподволь усилил нашу с ним связь, сняв все ранее возведенные им же самим блоки.

— Скажи мне, Варун, — наконец даровав свободу моему лицу, Виллайнер повернулся в сторону своего собеседника. — Ты никогда не думал, что все твои чувства к определенному человеку вызваны не только твоим собственным желанием?

Гоша, по-прежнему сидящий на полу, со скрещенными на груди руками, исподлобья смотрел в нашу сторону. Томас же подпирал плечом косяк неподалеку, лениво поигрывая мечом, всем своим видом демонстрируя утрату всяческого интереса к моему другу. Не заметь я на шее последнего легкого пореза, я бы решила, что выпад Кантарии в его сторону мне привиделся.

— Глупый маленький щенок. Ты ведь и, правда, веришь в то, что твои чувства искренни. Но что если я задам тебе один вопрос, ответ на который проигнорировать не сможешь даже ты.

У Гоши не изменилось даже выражение лица и не впейся он так яростно взглядом в лицо говорившего, я бы решила, что он и далее будет его игнорировать до поры до времени.

— Скажи мне, Варун, — Мечеслав изящно скинул ноги на пол и склонив голову набок усилил зрительный контакт с собеседником, — каков для тебя вкус крови Эрго в сравнении с кровью простых людей?

Турбин вздрогнул. Молчание, повисшее в комнате, не нарушаемое кажется даже дыханием людей находящихся в ней, оглушало. Я чувствовала кожей, как все без исключения взгляды, направленные на коленопреклоненную фигуру на полу, пытаются прорвать ее телесную оболочку за которой скрывается тот самый ответ.

— Нет, — отчего-то вслух произнес Влад, устало потирая рукой переносицу. — Не может быть. Нет...

— Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Да, Влад?

Виллайнер откровенно улыбался, глядя на смешение в рядах своих оппонентов. Судя по потрясенным лицам Алека и Томаса, и презрительному взгляду Кветы, в неведении по части происходящего оставалась, как и ранее одна я.

— Что это значит? — не выдержала я.

— Молчание твоего друга, — Мечеслав красноречиво изобразил в воздухе руками кавычки, — лишь подтверждает мои выкладки. Скажу честно, бил наугад, — Гоша немедленно вскинул голову, — но предчувствие меня не обмануло и в этом вопросе. Что ж, это все упрощает.

— Что все? И что упрощает? — я растерянно переводила взгляд с одного лица на другое.

— То, что, овечка ты наша недалекая, твой друг будет, есть и всегда был вампиром, — прошипела Квета. Забавно, не воспринимай я ее столь отрицательно, я, возможно, поверила бы, что на мгновение в ее голосе прозвучал страх и ... уважение.

— Гоша он не может... он же их...

— ... ненавидит? Так одно другому не помеха. Да, Варун? Ты ничего не хочешь рассказать своей подруге?! Нет? Ну так я расскажу, хорошо. А то я же вижу — девочка нервничает. А мне ее эмоции сейчас ни к чему. И так кучу энергии трачу на их съем. Непростительное разбазаривание энергии, на мой субъективный взгляд. Никакого самоконтроля. Ну, ничего. Я думаю, на это и все остальное у нас теперь будет времени более чем достаточно, да Омичка.

Я рассеянно посмотрела в льдисто-серые глаза говорившего. В них по-прежнему царил холод и пустота, но теперь к ним добавилось кое-что еще. Огонь. Еле тлеющий уголек азарта. Едва уловимого, но столь же яркого и обжигающего, как и мой собственный.

— Хочешь, я расскажу тебе сказку, пока у меня еще есть время, — с губ Мечеслава не сходила усмешка. — Часть ее ты, безусловно, уже выслушала, и возможно даже и в разных интерпретациях. Но я, пожалуй, начну заново. Уверен, что многое тебе рассказать "позабыли", а точнее не сочли нужным.

Перейдя по взгляду Виллайнера, я успела перехватить короткое общение глаза в глаза обоих братьев Гардинер.

— Как и положено начну с сакраментального. Давным-давно в одном очень молодом мире жили-были два брата. Частично по крови, но больше по духу. И были они столь близки меж собой, что когда настал час влюбиться их выбор пал на одну и ту же девушку.

Голос странным образом убаюкивал, завораживал, усыплял. Поборовшись, какое-то время, я сочла нужным покориться воле рассказчика. Тем более, что для меня слова несли помимо информации еще и красочные зрительные образы. Сказочно красивые и почти реально осязаемые.

— Все бы ничего, — голос Виллайнера уже звучал откуда-то издалека, — со временем разобрались бы как-нибудь наверное, но так уж повелось, что девушка та была из рода их не то что недруга, скорее противоположного клана. Это было сродни, если бы море влюбилось в сушу, а небо в землю. Одно без другого существовать не сможет, но и быть вместе им никогда не суждено.

Старший брат, горячая голова, ни слова не сказав отцу, решил действовать на свой страх и риск. Он знал, что самою Судьбой ему было отказано в этой любви, но он свершил невозможное и пошел наперекор ей. Напрасны были увещевания младшего брата, взывавшего к его разуму. Не услышало разгоряченное тело грозного гласа за его мольбами. Обманом завладел он сначала телом, а после и духом девицы. Очаровал ее своими иллюзиями, упрятал от всего мира и в первую очередь от глаз отца и брата. Но недооценил он духа кровного родственника. Отыскав беглецов, тот потребовал вернуть девушку в родное лоно семьи. Тяжело далось ему то решение, ведь и он любил ее больше жизни. Но в отличие от старшего брата не рискнул нарушать законы первозданного мира. И услышав из уст родственника категоричный отказ, понял, что нет у него другого выхода, кроме как поднять руку сжимающую оружие, на того, кто был его вторым я.

Бой меж ними первоначально походящий на тренировочный, добавлю к слову, что оба брата были искусными воинами, С каждой минутой все менее походил на таковой. И неизвестно чем бы завершилось это открытое противостояние братьев, но едва первая капля крови похитителя девушки коснулась земли, пленница очнулась от дремы, так искусно навеянная ее любовником. Тяжело было ее пробуждение от дурмана. Осознала она, что нарушена клятва, данная ее отцом на заре ее жизни. И не будет ей покоя до скончания дней. Но всю тяжесть решения Судьбы она постигла, лишь в тот миг, когда всмотрелась в лица обоих братьев. Оба они были дороги ей. Потому склонилась она к единственно возможному способу избавить обоих братьев от проклятья, что, как она считала, несла в себе с рождения, и из-за которого до конца дней своих должна была оставаться непорочной девой и принадлежать безраздельно одной лишь богине Судьбе, навечно став ее жрицею и которое теперь настигло и юношей. В то время судьбы каждого человека определялись с рождения и до конца его жизненного пути силой неподвластной простому смертному. Никто на земле не мог менять ее по собственному почину и желанию, ибо грозило это гибелью всему миру. Равновесие, столь хрупкое, что даже незначительное изменение могло пошатнуть его, было отдано самой Судьбою в руки двух волхвов. Лишь они имели право объявлять волю судьбы и ни одна живая душа не мгла противится их гласу. Залогом существования мира было умение этих двух магических родов проходить по тонкой грани, удерживающей мир от полного и безоговорочного хаоса. И так уж случилось, что была девушка дочерью одного их этих волхвов. Все называли его просто Знахарь, за его созидательную любовь к миру. А братья же, принадлежали роду Шамана, бывшего прямой противоположностью рода Знахаря. Оба рода и были призваны Судьбой для удержания равновесия мира. Аккурат до того момента, пока один из братьев не нарушил Табу — не изменил судьбу, предначертанную ему свыше и неизменную по сути. Именно потому, девушка, звали ее, кстати, Улисса, на глазах обоих братьев шагнула в пропасть.

Это не могло не отразиться на противостоянии отцов. Знахарь, потерявший единственную дочь, но слишком любящий окружавший его мир сумел перебороть свое я и попытаться восстановить пошатнувшееся равновесие. И выбор Судьбы был однозначен и неумолим. Нарушивший Табу должен был умереть. Но Шаман, обладавший теми же знаниями, что и Знахарь, опередил его и отослал виновника предстоящего хаоса далеко-далеко от родного дома, искусно скрыв от глаз противоборствующего клана. Шаман одним словом. Минул ни один десяток лет и мир, где ранее царил порядок и спокойствие начал разрушаться. Равновесие было нарушено. Легенда об Улиссе сложилась в песнь и смертные, на крыльях слухов разнесли ее по всему Миру. Следствием этого, стало их знание, что Судьба изменяема. С каждым годом се сложнее и сложнее стало сохранять былое спокойствие Мира. Знахарь, как волхв созидания Мира не мог более на равных противостоять Шаману и его силе Разрушения. И уже предчувствуя миг, когда ему нечего будет противопоставить Шаману Знахарь, выторговал у Судьбы три последних желания в обмен на остаток своей еще очень долгой жизни. И когда уже мнящий себя победителем еще молодой Шаман пришел к ложу умирающего старца, дабы насладиться своим величием, он услышал от немощного старика слова пророчества, ставшего для него проклятием. Посмертные слова имеют слишком большую власть там, на Изнанке. А уж слова произнесенные Знахарем на пороге смерти будут тяготеть над всеми живущими ныне людьми до конца рода человеческого. И мы не исключение, а скорее первопричина этого. Знаешь, принцесса, что это были за желания?

Я настолько погрузилась в воображаемый мир, пусть даже нарисованный для меня сейчас человеком, внушающим неподвластный разуму ужас, что не сразу сообразила, что этот вопрос Мечеслав адресовал мне. Не желая так сразу возвращаться в реальность, я лишь медленно покачала головой. Виллайнер улыбнулся.

— Так вот. Знахарь выторговал у Судьбы три желания. Первое из них касалось его дочери, жрицы Судьбы. С того момента все из его рода обладают особым даром — они могут возрождаться через какое угодно количество поколений со всей своей прошлой памятью и навыками. А так же управлять Изнанкой Мира, пополнять свою энергию непосредственно с Поля судьбы, черпая ее ведрами, если потребуется и что немало важно, наделять ею всех кого тот сочтет нужным. Но главное, они и есть те самые контроллеры, не позволяющие Изнанке каждый раз, когда мир вновь неотвратимо стремится к своему неизбежному концу— Безграничному Хаосу, начинать заново историю человечества. Другими словами — прямыми потомками Знахаря являются Эрго, стоящие непосредственно у самых корней Мирового Древа.

— А два других? — растерянно произнесла я, пытаясь поймать ускользающий от меня взгляд Влада. Гоша, сгорбившийся на полу с момента как Виллайнер начал свой рассказ, изучал свои колени.

— Ну, там все было намного проще, — ухмыльнулся Виллайнер. — Свершившаяся месть — слишком сильный наркотик, чтобы так просто менять его на сомнительное удовольствие от прощения своего врага. Да, Влад?

Гардинер промолчал. Лишь новая вспышка ярости вмиг поглотила мое сердце, заставив пропустить удар. На этот раз найти в себе силы и посмотреть в серые глаза, затуманенные кровавыми отблесками долетавших до меня эмоций, я не смогла.

— Оставшиеся же желания Знахаря породили на свет всего-навсего хранителей и вампиров. Младший сын Шамана, как сумевший перебороть в себе зверя и, не смотря на любовь к Улиссе и к родному брату, поставивший интересы Мира превыше своих собственных, удостоился чести стать Хранителем Судьбы. В то время, как его старший брат оказался по другую сторону баррикад и стал Вампиром. Но Знахарь был добросердечен, потому оба рода — и Хранителей и Вампиров — должны были быть суть единым целым. Они оба должны были восстановить нарушенное равновесие Мира и хранить его, по средством последующих за ними поколений потомственных Хранителей и Вампиров во веки веков. Вечно!

Впервые с начала рассказа я почувствовала, что Гоша смотрит на меня. Почувствовала, но все же не смогла посмотреть ему в глаза.

— Вечно, — просмаковал слово Мечеслав, и я невольно мысленно сама перекатила пару раз его на языке. Звучало и в самом деле отчего-то безрадостно. — Это слишком долго, как по мне, чтобы Время не внесло в это свои коррективы. Все было именно так, как и предрек Знахарь. Равновесие, не без помощи братьев было восстановлено. Хранители наполняли мир энергией, изредка корректируя линии жизни смертных, получивших в дар с тех самых событий возможность самостоятельно менять свою судьбу. Вампиры же, как их противоположности, напротив убирали излишки, по сути избавляясь от всего лишнего, что по версии хранителей и Судьбы могло нарушить едва не погребенное под развалинами Равновесие Мира. Две противоположности — созидатели и палачи Мира.

— А что стало с Шаманом? — вопрос вырвался прежде, чем я успела себя остановить. Под откровенно веселящимся взглядом Мечеслава, я предпочла тут же прикусить себе до боли язык.

— А ты не догадываешься, принцесса? Он был обречен за свою гордыню. Причем, тот факт, что после приведения озвученного Изнанкой приговора его младший сын сжалился над ним и забрал его память, принес ему мало утешения. Он так и прожил, до конца своих дней не зная, кто он такой и что его палачами выступили собственные дети, хоть они и были лишь орудиями в руках Судьбы и Знахаря. Еще вопросы.

— Но вы не закончили, — произнесла я.

Виллайнер открыто расхохотался.

— Что ж, ты права. Я не закончил. Я не рассказал самое для тебя на данный момент интересное, а именно, как мне стало понятно, что твой друг не может принадлежать к роду простых смертных. Угадал?!

Я чувствовала на себе уже более настойчивый взгляд Гоши, но все равно не давала ему возможности узнать, что именно сейчас скрывалось в моей душе. Странно, как я раньше не задумывалась отчего он всегда мог прочитать меня как открытую книгу лишь взглянув мне в глаза. Именно поэтому сейчас я отрешенно уставилась на Шрей, как ни странно все еще лежащий передо мной на столе.

— Вижу, крайняя степень заинтересованности достигнута, потому продолжу, — почти лениво проговорил хозяин дама. — Уверена, ты уже слышала, что потомственный хранитель сильнее обращенного вампира. Потому как в первом случае действует подсознательная память всех предшествующих поколений, а вампир... Он обречен на память и умения смертного, коим он и был до обращения. То ли дело потомственный вампир, разбуженный кровью истинной Эрго! Да, Варун?! Может, дальше ты расскажешь?

Продолжение следует...

Заметки на полях.

[1] Песня группы После11 "Ладони".

[2] Вогоны — один из народов, населяющих Галактику, в мире придуманном Дугласом Адамсом в книге "Автостопом по Галактике". Предоставим слово самому автору:

"Вогоны — один из самых неприятных народов в Галактике: вспыльчивые, надменные, грубые и к тому же прирожденные бюрократы. Даже спасения родной бабушки от Кровожадного Звережука с Трааля они и пальцем не пошевелят прежде получения специального приказа в трех экземплярах."

[3] Персонажи японской манги "Рыцарь-вампир" Хино Мацури.

[4] — персонаж трилогии Джоржа Лукаса "Звездные войны". Джедай.

323