"Боже упаси."
"И потом, не все настолько ревнивы, как ты".
"Да неужели?! А кто чуть девушку во время тренировки не вырубил месяц назад, лишь потому, что она не так подумала в мой адрес?"
"Она не просто подумала, но и покусилась на самое святое", — я стиснула ладонью его бедро.
"Каждый может оступиться и уронить на случайного посетителя бокал вина. Она хотела извиниться, загладив свою неловкость.".
"И ты в это веришь?!"
"Нет, конечно."
"И то хорошо, а то я уже хотела напомнить тебе, что ждет плохих мальчиков, когда они говорят неправду!"
"Ммм..., а я был плохим мальчиком. Спроси у Алека."
"Просто плохим или из ряда вон?!"
"Из ряда вон!"
"Тогда мне точно придется тебя наказать...", — потянулась я к нему губами.
— И так каждый раз, — ворвался в мое сознание голос Алека.
Я зыркнула на него сердитым взглядом, но под таким же насмешливым черным наставника Влада я стушевалась. Мой демон лишь крепче прижал меня к себе.
— Ничего подобного, — смеялась Машута, — сейчас они еще смирные.
— А что, было хуже? — уточнил Радомир.
— Есть у нас в универе одна библиотека, жутко большая и старая, — начала она. — Студенты давно ее облюбовали для того, чтобы вздремнуть в тишине и спокойствии среди книг и подальше от преподавателей. Ну, кто б мог подумать, что слово "уединение" может включать в себя такое большое количество значений.
— Машка! — возмущенно воскликнула я, одновременно краснея как рак. — Ты же сказала, что ничего не видела!
— Нет конечно, потому что ушла вовремя.
— А я вот нет! — расплылся в улыбке чеширского кота кузен моего демона и обменялся понимающим взглядом с моей подругой.
"Владь, ты знал?" — пряча щеки в ладонях поинтересовалась я. Тот ухмыльнулся, закатил глаза, но в его взгляде не было и капли раскаяния. — "Вот чеееерт..., а говорил никто не придет! Я позабочусь."
"Я отвлекся."
— Вот, вот, Рад, — хохотал Алек. — Я ж даже не маскировался. И это твой лучший охотник?! То-то у нас вампиры пустились во все тяжкие в последнее время.
"Алек!", — без нотки смеха одернул его брат. Мы с Машкой обменялись заинтересованными взглядам. Радомир и бровью не повел.
— Ладно, голубки, — не спуская с меня насмешливого взгляда, произнес он, — так и быть, гоните свою макулатуру, но чтоб завтра были у меня "на ковре". Девушки, до свидания. Влад, на два слова.
"Оставь мне кусочек", — поцеловал он меня в губы и попутно стянул с вилки кусочек торта, который я уже навострилась проглотить. — "Я скоро."
Я с чувством безотчетного страха вглядывалась в спины моего демона и его начальника. Что-то было такое во взгляде Радомира, отчего внутри у меня вновь образовался ледяной комок пустоты и страха перед будущим. Алек усиленно делал вид, что ничего не происходит, но его выдавали глаза.
Миновала очередная неделя, но я никак не могла оправиться от ощущения, что что-то идет не так. Влад из кожи вон лез, стараясь показать мне, что все в порядке, и я пока старалась его не расстраивать своим знанием. Не знаю откуда у меня взялось это умение, возможно в этом "вина" нашей с ним связи, возможно до меня наконец стало доходить то знание, что вкладывал в мою беспутную голову мой демон. Но теперь мне не нужно было даже смотреть на человека, чтобы понять, что он что-то скрывает или недоговаривает, а Влад, не смотря на все его ухищрения в области эмоций, был открыт для меня, как океан с утеса в ясный, солнечный день.
Если пару месяцев назад я чувствовала лишь отклики этого чувства, то теперь казалось каждая уходящая секунда оттягивает какую-то невидимую струну, которая непременно должна порваться, вот только знать, в какой именно миг это произойдет, мне было не дано. И еще одна странность не давала мне покоя: Аня, все время крутившаяся неподалеку, при каждом удобном случае вытаскивающая меня из дому в своих сугубо девичье-кровожадных целях, внезапно стала как будто избегать моего общества. На мой прямой вопрос по этому поводу Влад лишь отшутился, сказав, что я первая, кому это удалось, потому как ранее все было с точностью до наоборот. Но я почувствовала, что ему не понравился мой вопрос, а так же легкую волну облегчения от того, что я больше не развивала эту тему.
И странный разговор, состоявшийся под занавес того же дня, когда они вернулись с очередной своей поездки, только усилил мое беспокойство.
— Владька, подожди, — хохотала я, извиваясь уже всем телом под его руками и губами, пока он стаскивал с меня остатки одежды. — Я, ай! Не кусаться! — очередной приглушенный смешок из района моего живота сигнализировал лишь о преднамеренности его действий. — Я поговорить хотела.
"А потом?", — даже не поднял он на меня взгляд.
— Так я об этом и хотела! — выпалила я, и возле моей головы немедленно образовалось два столпа в виде его рук, и наши лица привычно укутал занавес его волос. Он подстригся, но по моему неявному намеку совсем чуть-чуть. И даже оставил бороду, так что в институте о нем стали судачить и побаиваться еще больше. Знаю, потому как слышала сама, но я была рада уже тому, что перестали считать его кем-то доступным. Он мой! И я готова была пренебречь всеми советами, просьбами и угрозами Влада и вырубить любую, кто считал как-то иначе. Тем более, что именно это у меня получалось лучше всего.
— Кто он? Кому еще мне надо вырвать сердце, чтобы все поняли, наконец, что ты моя! У Гоши алиби! — ухмылялся он, но в глазах промелькнул живой интерес и легкое беспокойство. Мы постепенно, негласно шаг за шагом старались перекрасить все темные странички нашей истории в светлые тона, по возможности обращая их в шутку. Получалось не всегда жизнерадостно, но это же помогало оставить их там, где им и положено находиться — в прошлом.
— Да ну тебя, — улыбалась я, легонько поглаживая кончиками пальцев его обнаженную грудь. — Я серьезно. Ты помнишь, о чем мы начали говорить в кафе?
Смешинки из его глаз испарились так же мгновенно, как и поздний снег под весенним солнышком.
— Ты мне так, кстати, и не рассказала, что послужило причиной перемены, — добавил он. — Что-то случилось? И кто твой просветитель?
— Машка расстаралась, — непроизвольно в моем голосе прозвучала обида на подругу. Метод ее убеждения до сих пор неприятным осадком лежал у меня на сердце, хотя ей я бы ни за что в этом не призналась.
— И..., — протянул мой демон.
— И ничего, — показала я ему язык. — Главное — результат! Я выбросила таблетки.
— Давно? — уточнил он, не спуская с меня требовательного взгляда.
— Больше суток, если тебе это интересно, — смущение невольно все же проскользнуло в моем голосе.
— Ох, ребенок, — мягко провел он кончиками пальцев у меня по скулам и лбу. — Ты все время обвиняешь меня в том, что я принимаю решения в одиночку, хотя сама зачастую грешишь тем же самым.
После этого он неожиданно для меня встал с кровати и присев на корточки склонился над ящиком тумбочки, стоящей в ее изголовье. До меня донесся шелест перебираемых вещей.
— Что ты ищешь? — приподнялась я на локте.
"Эх, всего один. Ну, да ладно, завтра обновим запасы..."
— Ладь, — позвала его я, и он, улыбаясь, снова присел рядом со мной, отложив на расстояние вытянутой руки маленький блестящий квадратик.
— На всю ночь, боюсь, не хватит, но на одно главное "люблю" — определенно, — еще шире улыбнулся он и поцеловал меня в губы. А потом и в шею, и...
"Ладь, Ладь, подожди. Ты не понял! Я хочу этого. Правда, хочу! Я готова! Я..."
— Шшш..., — прикоснулся он кончиками пальцев к моим губам. — Родной мой ребенок, не спеши! Все у нас будет, я обещаю тебе это, но чуть позже.
— Но ты же сам... зимой... а сейчас..., — обиженно произнесла я. — Я не понимаю тебя.
— А я — тебя, — мягко улыбнулся он и вновь поцеловал. — "Но от этого не люблю меньше."
— Скажи хоть, почему? — глянула я на него.
— Сессия, орден, свадьба — это слишком много для тебя, я понимаю, а потому прошу лишь еще раз подумать, хотя бы до медового месяца. Ты устала! И это слишком серьезное решение. Возможно, потом ты будешь жалеть об этом.
— Нет!
— Да! — не отступал он. — Я, правда, очень-очень рад знать, что ты передумала. Возможно, мой котенок взрослеет, но я не хочу, чтобы это произошло сейчас. Ты не готова к этому, и я буду трижды эгоистом, сказав, что мне все равно, что будет впереди, лишь потому как я очень этого хочу.
— Но..., — вновь попыталась возразить я.
— Нет, — мягко произнес он. — Это обоюдное решение и будем считать, что я пока не готов. Хорошо?
Я молчаливо вглядывалась в его лицо, улыбающееся мне нежной, любящей улыбкой. Возможно, он и прав. Возможно, я как всегда поддалась эмоциям, так неожиданно затопившим мое сердце в тот миг, когда я думала что нас уже трое.
Но отчего у меня тогда такое чувство, что он опять что-то недоговаривает?!
В один из дней нам с Машкой нужно было пойти на последнюю китайскую примерку наших платьев, потому вежливо отшив женихов (ужас какой!) в направлении, где они не смогут подглядеть весь процесс со стороны, отправились в салон. Все прошло гладко, в итоге я была почти совсем не исколотая и спокойная, как человек, проведший на жаре душного города пару часов, а после этого не меньшее время втолковывавший мастеру свои пожелания, которые игнорировались в половине случаев. Мне не хватало Влада рядом в тот момент, вот уж кого люди слушались с "полпинка", как говаривали мы с подругой.
— Девушки, вы великолепны, — раздался приятный голос слева от меня в тот самый момент, когда я убеждала швею в том, что корсет на мне сидит может и чудесно, но вот дышать в нем совершенно невозможно. Тогда я полностью сошлась на мысли, что мне глубоко все равно насколько именно соблазнительно выглядит моя грудь, и с радостью променяла бы это сомнительное счастье на пару глубоких вдохов, желательно прохладного воздуха. Мастер что-то проговорила скороговоркой и вышла из зала.
Сделав судорожный вдох, я повернулась на его источник. Прислонившись к колонне, на меня и уже отмучавшуюся Машку, сидящую в кресле, смотрел мужчина средних лет с поразительно-глубокими глазами, светло-каштановыми волосами до плеч и располагающей с первого взгляда улыбкой. Весь сарказм испарился как-то сам собою, и я лишь смущенно улыбнулась в ответ.
— На какое число намечено радостное событие? — еще одна улыбка, обращенная подруге.
— Менее чем через месяц — двадцать первого июня, — отозвалась та и... порозовела. Какой симпатичный мужчина. Последним разом, когда я видела смущающуюся Машку был... даже и не помню уже.
— Красивая дата, — протянул незнакомец. — День летнего солнцестояния . Начало года, начало пути. Пожалуй, лучшей даты и придумать сложно для заключения брака. Самая короткая, белая ночь. Романтика, одним словом.
У меня внезапно засосало под ложечкой. Хотя, учитывая упаковку, в которую эта самая ложечка была завернута, ничего удивительного — я дышала-то через раз.
— О, да, — рассмеялась Машка. — Конец сессии. Начало каникул.
— И все же, мои поздравления вашим избранникам. Им несказанно повезло.
— Я так же думаю на свой счет, — отозвалась мечтательно подруга. .
— Вы что-то хотели? — вклинилась я в их обмен любезностями. Мужчина коротко, но весьма пристально, вгляделся в мои глаза и вслед вновь обворожительно улыбнулся. Неприятное чувство, вкупе с корсетом, никак не хотело покидать мою грудь.
— Я лишь хотел предложить свои услуги. Я фотограф, — сделал он несколько шагов по направлению к Машке, протягивая визитку, которую та взяла с благодарностью.
— У нас уже есть договоренность, — не отступала я.
— Все может случиться накануне свадьбы, — не спускал он с меня взгляда. — Люди непостоянны. — Вновь поворот головы в сторону подруги. — Я определенно буду свободен в этот день, и если вы все же надумаете — звоните, хоть ночью.
Я насторожилась еще больше.
— Отчего же в разгар сезона ты сидите без работы?
— Пару дней назад одна пара расторгла помолвку, — невинно прокомментировал он. — Их свадьба так же была назначена на двадцать первое июня.
"Не многовато ли совпадений?" — подумала я.
— Мы будем иметь вас в виду, — упорствовала я, по, даже для меня, неизвестной причине.
— У меня неподалеку отсюда есть студия. Если будет время или желание — заглядывайте. Покажу свои работы, — как ни в чем ни бывало, улыбнулся фотограф. — Адрес есть в визитке.
— Спасибо, — припечатала я, давая понять, что разговор окончен. Мужчина еще раз лучезарно улыбнулся нам обеим, попрощался и ушел.
— Томка, ну что ты на него взъелась? Человек, может, сидит без работы, вот и ищет ее, где и как только может, — увещевала меня Машка по пути домой. — Мне он, например, даже понравился.
— Тебе все нравятся, — задумчиво проговорила я. Я пыталась понять, что именно так взбудоражило мое внутреннее я, и ответ, как, впрочем, и всегда, ускользал с проворством ужа, смазанного маслом.
— Пойдем, может, и правда, посмотрим его работы? А вдруг они понравятся тебе больше, чем у нашего фотографа.
— Не хочу я его больше видеть, — частично озвучила я свое сомнение. — Сейчас сезон, найдет, где поживиться.
— Вот какая ты времена упрямая, — легонько подтолкнула она меня локтем под ребра. — Он же не сказал, что нам обязательно обращаться к нему. Мы можем просто поглазеть, а уж потом будем сравнивать.
— Машка, не буди во мне зверя, — беззлобно рыкнула я на нее. — Есть в нем что-то не правильное, что именно — не знаю. Но есть.
— Ну, как знаешь, — отмахнулась подруга. — Ты мне лучше вот что скажи, как твои вчера встретились. Нормально?
Все же у Машки был уникальный дар — давить, да еще как бы между прочим, на самое больное.
— Ну, — протянула я. — С учетом того, что мама до сих пор не в курсе половины происходящего, вчера прибыл только авангард, утрясать самые неприятные лично для меня моменты.
— Бабуля?
— Угу, — скривилась я. — И отец.
— И что?
— Да, ничего, — направилась я в сторону торговца живой влагой. — Я когда из института вернулась, с них троих картину маслом можно было писать — у кого фантазия богаче по истреблению друг дружки.
— Неужели все так плохо?
— Да, нет. Улыбались, папа шутить пытался. Даже бабка обошлась без напутствия, но насчет Влада меня все равно теперь не проведешь. Вот чую его недовольство, а подловить никак не могу.
— Весело там у вас, — расхохоталась Машка, и я бросила в ее сторону рассерженный взгляд.
— А у тебя чего? — решила ответить я ей тем же, попутно ткнув пальцем продавцу в прохладную бутылку воды.
— А у меня все по телефону договорились, — присоединилась ко мне подруга, склоняясь над лотком с мороженным. — Моя мама Алека еще с нашей поездки домой в начале весны обожает, а папа все равно сделает так, как хотим мы обе. У нас в семье матриархат силен, как нигде.
Машка вновь звонко рассмеялась, чем вызвала новый приступ моей зависти. И почему мои так не могут?! Я же вижу, как бабуля до сих пор на Влада поглядывает, а тот все видит, но делает вид, что это его совершенно не касается.
