Пульсация нарастала. И при этом становилась все громче. И это начинало серьезно беспокоить Большакова. Очень уж она была похожа на сигнал тревоги.
Или на неумолимый отсчет запущенного таймера...
При мысли о таймере вспомнились последние, так и не досказанные слова Раски: помни о времени! Что именно она имела в виду?
Тим мысленно ускорился. Медленно проплывавшая со всех сторон шершавая структура камня слилась в гладкий монолит, отчего стала напоминать внутреннюю стенку тонкой трубки. А скорость все увеличивалась по мере ускорения все сильнее раздражавшей пульсации. Вот уже стенки канала раскалились, а он все никак не заканчивался.
Тим понятия не имел, что могло — или должно — было случиться, но предчувствие было нехорошее. Ничуть не меньше напрягало и пройденное им за это время расстояние. Это же как далеко от входа могла находиться Сокровищница? Большаков мысленно посочувствовал тем, кто однажды пройдет первую дверь и попытается подручными средствами пробить дыру во второй, мнимой. Удачи неведомому Претенденту!
Это какой же извращенной фантазией нужно обладать, чтобы придумать такую задачку? Ай да Доброжелатель, ай да сукин сын!
Посторонние мысли помогали Тиму отвлечься от все сильнее накатывавшей тревоги. Звуки пульсации уже слились в монотонный гул, столь громкий и неприятный, что, будь у Тима голова, она бы взорвалась от внутреннего напряжения. Что-то должно было произойти, с секунды на секунду.
Три... два... один...
Трубка лопнула, Тим вылетел на открытое пространство, сила гравитации увлекла его вниз, тело покатилось по жесткому шершавому полу и замерло. Вдохнув пыли, Большаков натужно закашлял, приподнялся, встав на колени и упершись руками в пол. Он снова был самим собой, прежним, с телом и всеми к нему прилагающимися ощущениями. К счастью, он отделался лишь легкими ушибами да разодранными при падении ладонями.
Окружавшая его темнота взорвалась ослепительной вспышкой. Тим зажмурился, а когда открыл глаза, первым делом осмотрелся.
Он находился в просторном зале округлой формы. Позади — сплошная стена с крошечным отверстием, похожим на замочную скважину. Тим нервно поежился, представив, что случилось бы, задержись он хотя бы на секунду в приведшем его сюда канале. Впереди три прохода, над которыми время от времени вспыхивали ничего не говорящие загадочные символы. Причем не одни и те же, а меняющиеся с каждым разом. Вдоль стены стояли чаши, в которых горел зеленоватый огонь, похожий на тот, которым пользовались сектанты на болотах.
Если это была Сокровищница, то самого сокровища в ней не было от слова совсем. Но скорее всего, путь еще не закончился, и впереди Тима ждало новое испытание.
А иначе никак. Вернуться назад было невозможно. Замочная скважина имелась. Но как в нее забраться без ведьминого зелья?
Так что вперед, только вперед, до победного конца... или чего-то менее приятного.
Итак, три прохода... Интуиция подсказывала, что только один из них — путь к Сокровищнице. Куда вели два других, можно было гадать до бесконечности.
Какой из трех правильный?
Левый? Правый? Посередине?
И что значат эти символы над проходами? Почему они постоянно меняются?
Соваться в проход наобум было опасно. Тим огляделся в поисках чего-нибудь, что можно было бросить в надежде, что потенциальная ловушка сработает. Увы, ни камня, ни ветки, ничего. Как бы это ни было удивительно, но сквозь замочную скважину его протянуло в полной экипировке. Как такое было возможно в принципе? Иначе как чудом и не назовешь. И лук был при нем, и колчан со стрелами, и кинжал с мачете. Но бросать в темноту прохода ни один из предметов не хотелось. Кто знает, удастся ли его потом вернуть?
Большаков решил снова прибегнуть к Таланту По Наитию. До сих пор это срабатывало. Он мысленно шагнул в проход слева, сделал пару шагов и...
...стало темно.
Иными словами, сунься он в проход во плоти, смерти не миновать. И можно было даже не гадать, что именно поджидало его в темноте.
Итак, это проход не подходит. Может быть, следующий?
Мысленный призыв к Таланту, шаг в темноту. Смерть.
Оставался один проход и, казалось бы, логично предположить, что он и есть ТОТ САМЫЙ. Но Сердце Тима было не на месте. Поэтому он и в третий раз воспользовался Талантом и...
...умер.
Вернее, умер бы, если бы поддался спешке.
И что теперь? Три прохода, и в каждом притаилась смерть. И вернуться нельзя.
Большаков снова посмотрел на меняющиеся символы. Они имели какое-то значение, определенно. И что-то подсказывало Тиму, что нужно только выбрать правильный. Но какой именно?
И в этот момент над левым проходом появился символ, похожий на каплю. Именно такой был вырезан над одним из замков самой первой двери.
Пока Тим размышлял, знакомый символ сменился другим. А Большаков стоял в раздумье, пытаясь ухватиться за мелькнувшую и снова исчезнувшую мысль. Он решил не спешить. И минут через семь его надежды оправдались: над центральным проходом вспыхнул символ молнии — такой был над третьим замком.
Тим живо активировал По Наитию и мысленно рванул в проход. Через три секунды его поглотила темнота и уныние.
Неужели он ошибся?
Его идея заключалась в том, что своеобразным пропуском в Сокровищницу служил один из уже использованных им символов. Возможно, он ошибся и поставил не на тот?
У Большакова было еще две попытки.
Следующей пришлось ждать с полчаса. Когда над проходом справа появился пугающий череп, Тим воспользовался Талантом. И на этот раз его мысленный аватар беспрепятственно углубился в проход.
Тим не стал медлить. Символы появлялись секунд на пятнадцать. Пять из них уже были израсходованы. Большаков бросился в проход, подозревая, что второй такой возможности может и не представиться.
Темнота поглотила его практически сразу, как будто сзади погасли горевшие в чашах огни. Тут же накатила паника. И лишь мысль о том, что промедление смерти подобно, заставляла двигаться вперед. Тим считал убегающие секунды, а проход все не заканчивался. И если вначале он шел, шаря перед собой руками, то, досчитав до шести, сорвался в бег, как будто от этого зависела его жизнь.
Впрочем, он был недалек от истины. Огонь вспыхнул неожиданно, заполнив весь проход позади Большакова. Но это было еще не все: пламя, подобно стремительно несущемуся по трубе водяному потоку, ринулось следом за Тимом, подстегивая его и без того безумный бег. Жар обжигал спину, пожирал так необходимый для дыхания кислород и при этом освещал проход не только позади Большакова, но и далеко впереди. Именно благодаря этому Тима увидел выход и снова ускорился, хотя, казалось бы, куда еще? Из прохода он выскочил, как пробка из бутылки, в отчаянном прыжке. Не удержался на ногах, растянулся на полу, получив новые ссадины и ушибы. Обжигающе ухнув, пламя пролетело над ним и погасло. Но темно в помещении не стало, так как вспыхнули огни в чашах.
Осмотревшись, Тим удивленно пробормотал:
— Какого черта?
Создавалось такое впечатление, будто он снова оказался в том же самом зале, где был только что: перед ним снова зияли чернотой три прохода, над которыми вспыхивали символы, а у стен в чашах горели зеленоватые огни.
Оборачивался Большаков медленно, боялся окончательно разочароваться, увидев в стене крохотное отверстие замочной скважины . Но нет, позади него находился проход, из которого все еще тянуло жаром.
А значит, испытания не начинались, а продолжались. И ему опять предстоит проскочить через проход под правильный символ?
Что-то грохнуло над головой, посыпалась крошка. Тим испуганно задрал голову и увидел, что потолок начал опускаться. То есть, на этот раз создатель Сокровищницы решил поторопить Претендента. Относительно хорошей новостью было то, что символы над проходами в этом зале менялись гораздо быстрее — секунд за пять. Относительно же — потому что, если нужный проход окажется той же протяженности, что и предыдущий, Тим просто не успеет из него выскочить.
Когда появился знакомый знак — капля — Тим не решился ринуться в проход без проверки. И не прогадал: впереди его подстерегала смерть. Следующий знак появился уже через полминуты. Череп. Потолок опускался медленно, время у Тима еще было, поэтому он снова устроил проверку и опять его решение оказалось верным. Третьего знака пришлось ждать около минуты. Молния.
С одной стороны, проверка отнимала время, необходимое на преодоление неизвестного расстояния. С другой же... Тим и сам толком не знал, почему он не бросился в проход, а снова использовал Талант По Наитию. И снова его аватар умер на третьем шаге.
Большаков замер в растерянности. И что это значит? Неужели выход из этого зала открывали какие-то другие символы. Но какие? Помимо капли, черепа и молнии их было не меньше трех десятков. А выбрать предстояло один единственный, правильный, причем появившийся над единственно правильным проходом.
А потолок продолжал опускаться.
Оставаться на месте нельзя, еще пара минут, и его начнет давить плитой в несколько тонн. Есть четыре выхода — выбирай! Вот только в каждом из них подстерегала не менее жуткая смерть.
Тим смотрел на менявшиеся символы, пытаясь понять логику головоломки. Заметил лишь разницу: в предыдущем зале они менялись по очереди, слева направо, а в этом — одновременно, синхронно.
И что с того?
Ничего.
А еще он понял, что через несколько секунд потолок закроет собой символы, и выбирать придется наугад.
Ошибся.
Так и не достигнув верхней отметки знаков, потолок замер.
На сердце у Тима отлегло. Похоже, создатель ловушки пытался взять претендента на испуг. Вот не выдержали бы у него нервы, и он бы ринулся в первый попавшийся проход, на верную погибель. Но Тим оказался крепким орешком. А значит, время у него еще было.
И снова ошибся.
Из потолка, и без того нависавшего над головой, с противным скрипом полезли металлические шипы. Казалось бы, какая разница, как умереть? Но нет. Пока опускался потолок, Тим сохранял хладнокровие. Но с появлением шипов его проняло, и он чуть было не бросился в проход. Остановился на самом пороге, после чего, пригнувшись, вернулся назад, чтобы видеть продолжавшие безучастно вспыхивать символы.
Должна быть какая-то логика. Но какая?
Вибрируя и скрипя, шипы опускались быстрее, чем потолок. Сначала Тим втянул голову в плечи. Потом пригнулся, искоса глядя на символы.
Должна быть какая-то...
Три знакомых символа вспыхнули одновременно: Череп, Капля, Молния. Большаков впервые видел такую комбинацию. И ему казалось, что она не могла быть случайной. Первой мыслью было запустить По Наитию. Но время... У него было не больше пяти секунд на все про все. И он, заорав во все горло, бросился в проход. Уже на бегу подумал — может, нужно было выбрать другой? — но останавливаться не стал, припустил еще быстрее. Он бежал, петляя из стороны в сторону сообразно изгибам коридора, и каждое мгновение ожидал срабатывания ловушки. Совсем муторно стало, когда истекли отведенные пять секунд. Ну... вот... сейчас...
В очередной зал он выскочил, продолжая орать и остановился, лишь упершись в край вытянутого каменного параллелепипеда. На этот раз обошлось без спецэффектов. Хотя... Обернувшись, он увидел сплошную стену, без малейшего намека на проход, из которого он только что выскочил. И вообще в этом зале не было ни одного прохода, отчего он напоминал замурованную каменную цистерну. Ни дырочки, ни трещинки. Правда, на стене напротив была вырезана дверь, похожая на ту, через которую Большаков вошел в предбанник Сокровищницы. Но в ней не было даже намека на замочную скважину . А еще в центре зала располагался параллелепипед, похожий на каменный стол. На нем стояли сундуки — наверное, то самое сокровище, добраться до которого пока что никто не смог.
Никто, кроме Тима.
Было чем гордиться. Теперь бы еще выбраться отсюда. Мысль об этом занимала Большакова даже больше, чем обладание идентификатором. Хотя...
Осмотрев фальшивую дверь, он вернулся к столу. Интересно все же, какова была награда за самую сложную загадку Полигона? Судя по количеству сундуков, это должен быть не только идентификатор.
Тим открыл крышку самого большого. В него могло поместиться столько золота, что его хватило бы на безбедную жизнь не одного поколения Большаковых. Правда, в другом мире. А на Полигоне все золото мира не стоило ничего. Впрочем, его и не было в сундуке. Награда за труды была более практичной — полная экипировка, отдаленно похожая на легкие рыцарские доспехи, изготовленные из современных материалов. Тим так и не понял, из чего именно — то ли пластик, то ли какая-то композитная хрень. Даже основа, на вид тряпичная, была прочной и при этом мягкой и податливой. Тим заинтересованно перебирал вещи, а потом не удержался, решил примерить обновы. Из той одежды, в которой он попал на Полигон, у него осталось только изрядно потрепанные джинсы и разбитые кроссовки. Он вдумчиво надевал на себя один предмет за другим, подгонял их при помощи удобных застежек и с удовлетворением отмечал, что более удобной экипировки он до сих пор не встречал. Больше всего ему понравилось термобелье. Оно одинаково хорошо защищало как от жары, так и от холода и ощущалось как вторая кожа. Обувь оказалась прочной и при этом легкой, с размером Доброжелатель вполне угадал. Штаны и куртка были усилены теми самыми композитными вставками, ничуть не стеснявшими движений. Помимо этого в комплект входили наколенники и налокотники, а так же удобный литой шлем с герметичным солнцезащитным забралом, непроницаемый снаружи и не стесняющий обзора изнутри. Примерив его, Тим все же решил пока обойтись без головного убора.
Последним предметом, перешедшим в его пользование, стал удобный рюкзак, которому, судя по материалу, не было сносу. После чего Тим перешел к соседнему сундуку.
Этот был плоский и вытянутый, слегка изогнутый, как футляр для музыкального инструмента. Но и его содержимое было вполне улитарного характера, наиболее подходящее для человека, борющегося за свое существование. В футляре хранился полный набор лучника. В комплект входил собственно сам лук — такой же навороченный, как и прочая экипировка. Это было настоящее произведение искусства, состоящее из блоков, тросиков, еще чего-то, названия чему Тим не знал. Даже прицел был! Кроме лука в футляре имелся колчан с дюжиной стрел, изготовленных из невероятно прочного и при этом легкого материала, приблуда, с помощью которой можно было натягивать тетиву и удобные перчатки.
Этот лук был куда круче того, которым Тим пользовался до сих пор. Но и старый он пока решил не выбрасывать. Пригодится.
Отложив лук в сторону Большаков задумался: почему именно лук? Был ли это стандарт за неимением огнестрела, и в таком случае он достался бы любому, кто проник в Сокровищницу, или же Доброжелатель приготовил подарок исключительно для Тима, зная его специализацию? И как не невероятно было второе предположение, отчего-то Тим решил, что, скорее всего, так оно и было. Возможно, Доброжелатель не был всемогущим, но его могущество было велико — это однозначно.
