Вместо ответа я метнул яблоко в землю. Бумкнуло, нас засыпало землей.
— А ЭТО, я категорически не советую тебе есть, — и поглядев на проникшуюся ведьмочку добавил: — Если ты конечно не хочешь что-бы у тебя расстояние между ушами составляло десяток метров...
— Зачем держать здесь подобные опасные вещи? — спустя несколько секунд выдохнула она, круглыми глазами глядя на оставшуюся от взрыва яму.
— Этот сад выращивают кицунэ... — иронично пояснил я — Как думаешь, зачем им яблочки с огоньком?
Разумеется для проказ, но пока никто в моих деревнях на подобную шутку не попадался, а вот Куо партию взяла. И зачем они ей?!
Следующие десять минут прошли в молчании. Мы молча грызли яблоки, а я ждал вопросов. И Куэс не замедлила их задать.
— Не понимаю, — медленно начала она рассматривая очередное яблочко — почему ты так просто общаешься с аякаси? Они ведь наши враги, мы — охотники на демонов, наши кланы входят в Круг, так почему?
— Ты глупо разделяешь желаемое и действительность. Аякаси враги Круга — но не мои. Я общаюсь с ними, дружу, люблю их... и иначе быть не может. Это — моя жизнь.
— Но ведь ты охотник?! Как же ты собираешься жить дальше? Как же твой клан? Что скажут они?
Одобрят и поддержат. Ну, может дед еще поворчит.
— Меня вырастила и воспитала аякаси, у меня фамильяр аякаси и среди людей у меня нет друзей, так какова должна быть моя жизнь? Что до деда, он не одобряет моих увлечений, но считает что счастье важнее глупых устаревших традиций...
— Но так ведь нельзя!
— Можно... Знаю сейчас ты не поверишь мне на слово, но я могу показать тебе истину. Скажи, Куэс Джингуджи ты готова узнать мир иного лучше чем кто-либо из людей? Ты в самом деле хочешь узнать какими иногда бывают люди... и аякаси?
Колебалась Куэс недолго.
— Да.
— Тогда, тебе повезло, — поднявшись, я отряхнул плащ и протянул ей руку. — У меня как раз есть одно дело, и касается оно обеих сторон...
Расставим все точки над "и", а там быть тому что будет.
Глава 34. Истинное обличье монстра.
Зеркало портала привело нас в высокую, извилистую пещеру. Шагнув первым я придержал оступившуюся Куэс и осмотрелся. Высокие стены с капельками влаги на них, многочисленные сталактиты и сталагмиты, узкая тропка между ними. Пахло сыростью, свежей проточной водой, грибами... и смертью. Тем самым сладковатым запахом тлена витавшим в старых, запечатанных гробницах.
— Плохое место.
— Где? Я ничего не вижу, — пожаловалась Куэс слепо глядя во тьму. Я лишь сейчас сообразил что здесь нет ни одного источника освещения и для нее темень кромешная.
— Сейчас помогу.
Впечатать чуть измененную структуру способности в ее тонкие оболочки души было проще простого. Куэс несколько раз моргнула, и посмотрела прямо на меня.
— О! Вижу, — обрадовалась она оглядываясь, — что ты сделал?
— Наделил тебя способностью ночного зрения. Ничего особенного.
— Не знала что Амакава так умеют...
— Я полон сюрпризов, — хмыкнул я, проходя по вздымавшемуся над небольшим подземным ручьем каменному мостику. Кладка и еще различимые на ней узоры подсказывали что мостик дело человеческих рук. Пройдя по мостику мы очутились на берегу бурной речушки, весело текущей по стиснутому стенами руслу. С нашей стороны у самого русла, одним краем упираясь в стены пещеры вилась отмеченная старыми каменными столбиками тропа. Довольно широкая и удобная, она явно относилась к тому-же времени что и мост над речушкой и явно была создана теми же руками. По ней мы и последовали. От воды несло промозглым холодом, а запах тлена усиливался с каждым шагом, пока не стал настолько силен что его почувствовала Куэс.
— Где-то кто-то умер...
Я промолчал.
Пещера начала постепенно расширяться, стены расходились в стороны, а свод — вверх, пока наконец не завис высоко над головой. Стены еще некоторое время расширялись, а затем, безо всякого перехода резко оборвались выводя нас в просторную, заполненную озером пещеру. Здесь был свет — тонкий лучик далеко вдали, а тленом пахло еще сильнее, практически забивая все остальные запахи. Но кое-что я смог учуять.
Пахло кровью. Человеческой.
Вода в озере была чистой настолько, что казалась абсолютно черной, дно располагалось неглубоко — мне по щиколотку, а на нем лежали кости. Старые человеческие кости. Много костей, целые горы. Вначале целые, затем все более поврежденные.
Создавалось впечатление что их кто-то грыз.
Общее настроение от такой картины было гнетущим, Куэс до боли вцепилась мне в руку, закрыв глаза и прижимаясь в тщетной попытке не видеть того ужаса вокруг. Я вел ее стараясь не наступать на останки, но это не всегда получалось и от влажного хруста прогнивших костей девочка вздрагивала, сильнее прижимаясь.
Чем ближе мы приближались к лучу света, тем отчетливее виднелся небольшой островок посреди пещеры, и застывшая в одиноком столбе света изломанная коленопреклоненная фигурка.
Остановившись, я осторожно высвободил руку. Куэс, открыв глаза и стараясь не смотреть на кости перевела взгляд на фигурку, несколько секунд приглядывалась, а затем в ужасе закрыла рот руками.
— Я все гадал: почему ты не преследовала Арго... — восемь шагов и под ногами захрустела влажная галька берега — а ответ оказался очень прост: твоя магия сильна, но тело человеческое — ты слишком сильно пострадала от обвала.
С тихим хрустом переломанных ребер аякаси развернулась ко мне. Улыбнулась искривленными в судороге боли губами, покрытыми коркой запекшейся крови.
— Твой слуга был силен, у меня не было шансов.
— Я считал что ты Воплощение Предвечной, одна из ее аватар что бродит по земле воплощенная в теле смертной... а все оказалось куда прозаичнее. Ты — аякаси. — Она промолчала. Незрячий взор слепых глаз был направлен в сторону, на самую большую груду костей. Уловив направление я тихо сказал: — Они выжгли твои глаза дабы ты не могла найти своих убийц, и закололи на алтаре, как жертвенную деву.
— Стоял голод, жители умирали один за другим... они считали что другого выхода не было... — в ее голосе звучала застарелая горечь и обида, обида обреченного на страшную смерть, и еще более страшную участь ребенка, принесенного в жертву богам. — Они молили богов принять жертву, спасти их детей взяв лишь одну меня... но они ошибались.
— И ты убила их.
Она кивнула.
— Не было рядом ни одного онмедзи, и я уничтожила их. Это — место моего второго рождения. Здесь я умерла, и здесь я родилась.
— И сюда пришла умирать... чего ты хочешь?
Аякаси долго молчала, а затем тихо выдохнула:
— Покоя.
— Хорошо, — кивнул я. Присел рядом и безо всякой брезгливости положил руку на окровавленный лоб. — Я дам его тебе.
— Я ведь твой враг, — слабо улыбнулась аякаси, — так почему ты помогаешь мне?
— Ты мне не враг, ты лишь заблуждавшаяся глупая девочка что слишком много страдала.
Она долго сидела повернув лицо в мою сторону, а затем, тихо прошептала откидываясь на спину:
— Спасибо.
Я постарался улыбнуться.
— Спи, засыпай не думая ни о чем.
— Скажи, там очень... страшно?
— Там темно, уютно и тепло. Мягкая Тьма что окутывает тебя уютным покрывалом небытия. Там покой.
— Покой, как давно я о нем мечтала, — она откинулась затылком на землю, устремив взор слепых глазниц в темный небосвод. — Он не оставит тебя в покое, Амакава его личные враги, а ты слишком часто переходил ему дорогу, он будет мстить.
— Пускай приходит. Я с радостью определю ему место в мироздании.
— Спасибо... выслушаешь меня в последний раз?
— Разумеется.
— Меня зовут... — она прошептала мне на ухо свое имя, и умерла. Умиротворенная улыбка осветила изуродованное обвалом лицо. На один миг, ее лицо стало красивым умиротворенным лицом обычной девочки которой она некогда была... а затем осыпалась прахом. Плоть столетиями скованная сутью рассыпалась обнажая хрупкие белоснежные кости.
Я протянул подошедшей Куэс окровавленную ладонь.
— Вот она, суть аякаси. Красная, как и наша, и такая же горькая как ее судьба. А ведь она была всего на год старше тебя.
Она села рядом на колени, с сочувствием глядя на останки усопшей.
— Бедная... Что с ней случилось?
Я поднялся и посмотрел на девочку сверху вниз.
— Надо ее похоронить.
Я создал могилу в месте освещаемом одиноким лучом солнца. Бережно уложил останки в могилу и сомкнул землю, возводя высокий тонкий шпиль алмазного надгробья. Его поверхность искрилась на свету разбрасывая лучики сияющим ореолом солнечной короны.
— ...Раньше, в онмедо, существовал ритуал, страшный, кровавый, но практикуемый. Ритуал создания "оберега" — стража что оберегал поселения от любых невзгод, будь то мор, голод или стихия. Выбирали жертву — обычно ребенка лет десяти-одиннадцати — и приносили его в жертву, отводя рок от поселения. Жертве выжигали глаза, особым образом подготавливали и умерщвляли в месте богатом природной силой... таком как это. Ты не видишь того, но на месте ее могилы раньше располагался алтарь, именно на нем ее и убили.
— Это ужасно!
— Увы, но это — реальность! Люди сами навлекают на себя беды влезая в дела в коих не смыслят ничего. Скажи, ты понимаешь зачем ты здесь?
Она неуверенно кивнула:
— Ты хотел чтобы я ее увидела. Увидела не екая, но человека.
— Верно. Я хотел дабы ты увидела к чему приводит человеческая жестокость и глупость. Я хотел дабы ты осознала одну простую вещь: мы и аякаси — два мира со своим правилами и законами. Мы сосуществуем вместе бесчисленные тысячелетия и связаны узами крепче стали. Взаимососуществование наших миров возможно и реально, но нарушение законов одного другим — приводит к большим проблемам. Ты спрашивала как я могу жить с аякаси, потому я хочу дабы ты осознала одну простую мысль: уничтожать кого-то лишь за его принадлежность к иному виду — мерзко и глупо. Круг занимается именно этим, и потому я ненавижу их, но ты еще можешь измениться... если захочешь и осознаешь что наша история куда запутаннее и не включает в себя вечную войну духов и людей. И я очень надеюсь что ты осознаешь эту простую на словах, но очень сложную в реальности истину.
— Я... я постараюсь понять.
— Постарайся, — кивнул я и развернулся к озеру. Прокусил запястье и показал Куэс свою сверкавшую расплавленным серебром кровь: — А вот это — моя суть. Суть ханъе.
Сияющие капли звездочкам рассыпались в воде. Вспыхнули серебристым огнем, затанцевали на поверхности воды. Пламя взмыло стеной, охватило кости очищающим саваном, разогнало тьму и мрак пещеры пожрало всю энергию смерти и боли под сводами, очистило великое множество прикованных к останкам душ, отправило их в круг реинкарнации и заплясало в воде, поглощая кости и оставляя после себя лишь чистую черную воду.
Куэс вначале отшатнулась от пелены огня, затем, осознав что пламя не источает жара с любопытством протянула руку, и языки обвили ее кисть ласковым прохладным саваном силы. Стерли синяки и ссадины полученные в пути, и погасли. Девочка перевела на меня взгляд.
— Это не способность Амакава.
— Нет, это — именно она. Истинная способность утраченная моими предками под гнетом тысячелетий и восстановленная во мне.
— Кто же ты такой, Юто Амакава?
— Со временем, ты узнаешь правду. Когда будешь достойна.
— И кто это определит?
— Я.
Открыв зеркало портала, я протянул ей руку.
После пещеры мы вернулись в Сад. Уже начинало смеркаться, но возвращаться домой мы не спешили. Происшествие в пещере, будто сломало некую стену между нами, нашлись темы для общения, исчезло напряжение в поведении.
— Скажи, что ты знаешь о Симабаре? — втихомолку заведя руку за спину, я щелкнул по носу высунувшуюся из кустов мордочку белой кошки. Негодующе фыркнув, нэко вновь исчезла в кустах, переместилась на несколько метров назад, и, судя по ощущениям, залезла на дерево, где и залегла тщательно прислушиваясь и приглядываясь.
Химари как всегда не оставляла меня наедине...
— Симабаре? — переспросила Куэс и в замешательстве повертела яблоко. — Ничего. А что это?
— Хм... ладно, а что ты знаешь о истории аякаси и людей?
— Тоже не особо много, — стыдливо покраснев, призналась она, — меня готовили к поступлению в Британскую школу Колдовства, а вот историю преподавали слабо.
— Ах, да! Авада Кедавра и все такое прочее?! — я помахал рукой в воздухе изображая колдование с палочкой, и тут-же пригнулся, пропуская над собой яблоко.
— И ты туда же?!
— Что, уже успели достать? — сочувственно спросил я.
Куэс подозрительно покосилась на меня, но не увидев насмешки пожаловалась:
— Угу, с выходом этой книги все так и пытаются подколоть, постоянно спрашивают на какой факультет поступлю... нет там никаких факультетов! То что Роулинг выпускница той школы, не означает что она передала в точности ее обстановку.
— Иди на Слизарен, — с ухмылкой посоветовал я, и рассмеялся пропуская очередное яблоко над головой. Куэс надулась. Я примирительно поднял ладони вверх.
— Ладно, не обижайся. Я что хочу сказать — в твоем образовании существует пробел...
— Ну?..
Я без тени усмешки посмотрел на резко побледневшую и инстинктивно вытянувшуюся по швам девочку.
— Сегодня уже поздно, потому завтра, мы пойдем к тем кто помнит истинную историю мира. К тем кто жил во времена зарождения мира. У них ты и узнаешь о истинном положении дел. Надеюсь тебе понравится.
— А это не опасно?
— Пока я рядом, ни одно существо в этом мире не причинит тебе вреда.
Я был достаточно убедителен дабы она поверила мне.
Глава 35. Мудрый Ух и холм Шепчущих духов.
Уговорить ее следующим утром выйти на поверхность озера, было делом нелегким, — Куэс никак не могла поверить что по воде можно ходит аки посуху. Прошлось доказывать делом. Поверила, но все равно вцепилась в локоть как клещ.
— Итак, что ты видишь?
Она послушно огляделась, с недоверием косясь на неверную водную гладь под ногами.
— Озеро, туман, беседку, водопад, скалы, деревья, карпов... камни и песок, а так же солнце... все?
Я таинственно улыбнулся:
— Не совсем. Скажи что из этого всего реально?
— Ммм... не знаю.
— Пустота, в данном случае нереальна пустота! — С этими словами я показушным взмахом руки сорвал покрывало иллюзии, обнажая застывшее на самом верху скалы, склонившее ветви над водопадом дерево. Его листья в свете восходящего светила пылали огнем, ствол серыми разводами чистого агата с прожилками сияющего янтаря, а ветви были увешаны необычными плодами. С гордостью представил: — Рудничное древо, что носит на своих ветвях все богатство земных недр.
Однажды, Химари спросила меня почему я всегда выбираю деревья в качестве основного элемента. В тот миг я ответил что просто слишком люблю природу, и это было правдой. Но правдой также было и то, что мне просто нравился этот образ. Образ древа ставшего чем-то большим чем обычное растение. И когда пришла пора очередной Грёзы, я не слишком задумывался над ее формой. Хотя, по правде говоря, и думать особо не пришлось. Образ дерева растущего на краю пропасти, и укрывающего ветвями озеро с водопадом внизу, пришел сам собой. И очень напоминал иной — более древний — образ старой сакуры, растущей на краю бездны и окруженной реками лавы.
