— Кх! — поперхнулась моя собеседница.
— Так как? — всe так же улыбаясь, поторопил я еe, видя, что леди как-то замешкалась с ответом.
— Вы так плохо относитесь только к ним или ко всем варгам? — наконец спросила Вилента, так и не ответив на вопрос.
— Ладно. Коль у нас с вами пошeл такой разговор, давайте тогда раз и навсегда расставим все точки над и, чтобы больше не возвращаться к этой теме... Взгляните сюда...
Я оттянул левый рукав вниз, обнажая отпечаток Динкиных зубов.
— Вы видите этот замечательный укус? Видите?
Вилента, подтверждая, что видит, кивнула.
— Так вот. Всякий раз, когда я его вижу, а это происходит как минимум два раза в день, утром и вечером, то я вспоминаю, что... — я чуть отодвинулся от края и пригнулся, ставя перед собой магический щит, — что вы все... просто животные, лишь похожие снаружи на людей. И ничего более. Надеюсь, вам всe понятно, леди?
К моему удивлению, бросаться она на меня не стала, хотя я был уверен, что без драки разговор не обойдeтся. И эти пять кобр в углу... Даже не зашипели. Вилента только сморщилась, как будто укусила что-то кислое-кислое, но промолчала, смотря мне в лицо.
— Ты просто не понимаешь, от чего отказываешься... — наконец, после длинной паузы, сказала она и гибким движением поднялась из-за стола.
— Идиот... — долетело до моего слуха из-за еe удаляющейся спины.
Сама дура! Ладно. Вас слишком нынче много на одного меня... Сделаю вид, что не услышал...
Варги исчезли, оставив меня наедине с пирожками. И с мыслями на тему — а что это было? Получается, что взгляды, которые я ощущал на своей спине, оказывается, принадлежат не только службе безопасности, но ещe и этим зубастым! И в момент, когда я занимался призывом, они тоже следили за мной. Тогда и соглядателя из СБ — это они грохнули! Больше некому... Если, конечно, за мной кто-то ещe не следит... Но судя по случайно оставленному отпечатку сапога, это их лап дело. Хм... Убили, чтобы никто, кроме них, не знал про мои художества... С целью, чтобы у меня не было неприятностей... И про детектор демонов у ордена предупредили... Тоже чтобы защитить меня... То есть они заинтересованы, чтобы я был жив и здоров. Интересно — зачем? Снова напрашивается единственный вывод — я им нужен. Для чего-то нужен... Настолько, что они организовали за мной слежку, предлагают нешуточные деньги и рискуют, вступая в прямую конфронтацию с империей. Да ещe и молча, проглатывают оскорбления. Это вообще уже... никуда не лезет... Но что с меня взять? Даже не представляю... Ничего такого у меня нет... Может, они знают то, что я ещe не знаю? Может, я кем-то стану? Прорицательница какая-нибудь чего-то брякнула, а они и поверили... Но это вообще уже из области фантазий. Не могли же все варги разом заболеть головой? Сихот... Ладно. Подождeм развития событий. Однако, благодаря любезно предоставленной ими информации о детекторе, получается, что я могу спалиться с призывом в любой момент. Это весьма неприятно. Придется, похоже, от призывов отказаться... По крайней мере, до тех пор пока я не узнаю подробностей про орденский девайс... Да и колечки, пожалуй... Пусть пока полежат. Деньги есть, займусь строительством кареты...
Короче, за прошедшее с новогоднего бала время, наверное, это были самые значимые события, достойные особого упоминания. Конечно, происходило и ещe много чего, но это было уже так... мелочи.
Эрт Бастиан взялся учить первый курс владению оружием и езде на лошадях. Точнее — переучивать, так как этими навыками так или иначе владели все студенты. На первом занятии он привлeк меня для показательных выступлений. Мы продемонстрировали бой на шестах, наглядно иллюстрируя слова мастера: "Даже палка может быть оружием"! Ничего так... получилось. Зрители прониклись, и последующие занятия студентов у Бастиана проходили с энтузиазмом в глазах. Николас учил Стефи контролировать еe силу. Получалось у неe плохо. Похоже, что после известных событий возник некий психомоторный зажим, и Стефании удавалось пользоваться магией только в режиме "взрыв". Бац! И всe вылетает в одном импульсе. Но пeрло из неe... Не зря, видать, Хель ей цветок презентовала. Николас принялся было обучать нас поднятию мертвецов, но после первого же разлетевшегося во все стороны кусками трупа, поюзанного Стефанией, изучение данного раздела магии он притормозил. Тогда, пока Стефи блевала, согнувшись в три погибели, я сказал магистру, что это всe, конечно, офигительно интересно, но совершенно неэстетично. И если прозорливо поставленный щит уберeг меня от летающих кусков дерьма, то от запахов он не спасает. И мне совсем не хочется, ходить по университету, распространяя впитавшуюся в одежду вонь полуразложившейся плоти и блевни. Николас покосился на упавшие перед его щитом куски "практического пособия", на согнувшуюся Стефанию и, подумав, решил с еe обучением не спешить. Тем более что у меня всe было нормально. Мой мертвяк в ответ на заклинание бодро пошевелился и сел, уронив на землю отгнившее ухо с куском щеки. Стефи, увидев сие, принялась, как обычно освобождать желудок... Чересчур изящная у неe внутренняя организация... Чуть что — сразу выворачивает. Не... Из неe, не некромант, а так, сплошное недоразумение. На практические занятия ходит вся зелeная, есть пирожки рядом с трупами — не может, дышать рядом с трупами — не может, посмотреть, что у них внутри — не может, сразу блюeт. Короче, для неe, еe профессия, не профессия, а катастрофа... В процесс овладения Стефании магией я не вмешивался, хотя мог бы помочь. Меня устраивало такое времяпровождение. Пока Николас возился с ней, я был так, на втором плане, более свободный...
Из дворца нас выперли. Сначала меня, сразу после награждения, потом месяца через полтора — Стефи. Уж не знаю за что, может, за компанию со мной, может, чашку не ту разбила, но приглашения ей приносить прекратили. И принц пропал. Ни ответа, ни привета. Даже писем нет. Искрящаяся до этого энергией и радовавшаяся жизни Стефания резко сдала, посерев лицом и обзаведясь тeмными мешками под глазами. Сами же глаза приобрели выражение, как в глазах несчастного бездомного спаниеля, разом лишившегося всего — коврика, миски, хозяина и ещe сотни всяких вещей, являвшихся его жизнью. Аура еe выглядела вообще потрясающе — сплошной свинцовый цвет, из-под которого в какие-то дырки пробивается золотое сияние. Есть почти перестала, ноги еле таскала, по ночам, похоже, не спала, из учeбы выпала и являла собой живую иллюстрацию полнейшей апатии. Посмотрел я, посмотрел, на эти ужасы любви и как-то внезапно подумалось мне, что нужно с ней что-то делать. Похоже, что сама она из этого "пике" не выйдет. По крайней мере, таких попыток я у неe не замечал. Нужно было еe как-то встряхнуть. Для начала я решил просто поговорить.
— А скажи мне, красавица, — спросил я, вытащив вяло упирающуюся девушку "погулять" на перемене и уведя еe подальше от посторонних глаз, — ты чего квeлая такая? Болит чего?
— Уку, — сделала отрицательную гримаску Стефи, пассивно пожав плечом, — ничего не болит.
— Брешешь, — уверенно ответил я. — Болит!
— Что?
— Сердце. И душа.
Стефи опустила голову и принялась, молча, на каждом шаге поддавать ногой попадающиеся прошлогодние листья.
— Ну и что? — наконец тихо сказала она, не поднимая головы. — Кому это интересно?
— Ну, интересного в этом действительно ничего нет. Ходишь — глаза ввалились, серая вся и ноги еле таскаешь. Совершенно ничего интересного! Мочалка мочалкой.
— Как хочу, так и хожу.
— Н-да? Слушай, когда ты в принца влюблялась, ты что, на такой вариант не рассчитывала?
— Не твоe дело!
— Ой, глядите! Мочалка ожила! Стоило только её ненаглядного вспомнить!
— Не смей! Не смей так говорить! Слышишь, ты!
Стефи резко развернулась ко мне, сжав кулачки.
— Кто? Ну, кто?
— Чурбан бесчувственный! Сюзанна вся испереживалась, а ему все равно! Эгоист!
— Лучше быть бесчувственным, чем ползать по университету на полусогнутых, как ты! Посмотри, в кого ты превратилась! В гроб краше кладут!
— А ну пусти!
Стефи попыталась прорваться мимо меня назад, к корпусам, но это ей не удалось. Я сгрeб еe в охапку и крепко прижал к себе.
— Пууусти! — забилась в моих руках Стефания, что есть силы упираясь мне в грудь ладонями.
— Куда же ты собралась от своего единственного друга?
— Ты мне не друг! — запальчиво произнесла Стефи, продолжая безуспешно бороться со мной.
— С чего это вдруг я им перестал быть?
— Ты бесчувственный, эгоистичный, самовлюблeнный! Ты любишь только себя! Ты ничего не понимаешь! Пусссти, я сказала!
Стефания закусила удила и боролась со мной так, словно я был главным препятствием между ней и еe любовью. Поняв, что у неe истерика, я, не задумываясь, вмазал ей "шок любви".
— Ай! — тонко вскрикнула она, и, обмякнув в моих руках, начала падать на дорожку.
Я подхватил на руки отключившуюся девушку и потащил до ближайшей скамейки. А что было делать? На Земле я читал статью — отчет одного из исследований головного мозга низших. В ней трактовались полученные результаты зафиксированных излучений коры при различных эмоциональных состояниях. Депрессия, радость, влюблeнность... Короче, вся суть явления в различной степени возбуждения разных участков. Оказалось, для того, что бы перебить депрессию, нужно сильнее возбудить какой-нибудь другой участок мозга, и его владелец будет мучиться уже не от неe, а от чего-нибудь другого...
Исследователи даже провели несколько экспериментов для подтверждения сделанных ими выводов. Они внезапно пугали испытуемых, надеясь сильной эмоцией переключить их в другое состояние. Ну, у них так себе получалось... не очень. Кому помогало, кому нет. Страх это, конечно, хорошо, но их "страх", против моего "шока", он так... Грелка против Тузика. Так что истерика должна была наверняка прекратиться. И я не ошибся. Через пару минут, когда усаженная ко мне на колени Стефи медленно подняла трепещущие веки, от истерики не осталось и следа.
— Привет, — тихо сказал я, близко глядя в еe затянутые поволокой глаза.
— Что... это было? — слабым голосом пролепетала она, лeжа головой на моeм плече и, похоже, не понимая, где и что она.
— Суперуспокоялка. Но давай об этом после. А сейчас, красавица, когда ты успокоилась, я хочу, чтобы ты рассказала мне, что с тобой случилось. Я готов выслушать тебя самым внимательным образом. Поведай мне свои печали... друг мой...
Секунду она молча смотрела в мои глаза. Внезапно еe подбородок задрожал, а глаза разом заполнились слезами.
— Он меня... не любит... — кривя губы, прошептала Стефи и, рывком повернув голову, уткнулась в меня лицом, отчаянно зарыдав.
Блиииин! Картина маслом — повелительница Тьмы рыдает на груди своего темного товарища! Ужас. Просто ужас. Кто увидит — глазам не поверит. Но славу Сихоту, рядом никого вроде нет...
Подождав, пока у Стефании кончатся слезы, и она прекратит окроплять ими мою грудь, я приступил к расспросам. Оказалось, что Диний внезапно перестал приглашать еe во дворец и вообще перестал выходить на связь. Стефания попыталась объяснить себе причину, но из всего многообразия разумных объяснений выбрала самый худший вариант — он еe бросил.
— А скажи мне, о мокроглазая, ты уже спала с ним?
— Ты что! Как ты можешь так думать! — возмущeнно выпрямила она спину. — Да ты...
— Всe, я понял! — перебил еe я, поднеся свои пальцы почти к еe губам, прерывая поток слов. — Без подробностей. Целовались?
— Два раза... — смутилась Стефи и потупилась.
Хм... Ну, принц на Казонову не тянет. Тем более что дальше поцелуев он не продвинулся. Рано ещe линять. Наверное, у него проблемы с СБ и с родителями... И я, кажется, даже знаю, с кого эти проблемы начались... М-да. Но виноватым отнюдь себя не считаю. Если они дураки, то я-то тут причем? Щас, эту немного в себя приведу, и пусть дальше идут своей судьбой сами, без меня...
— Я думаю, что в действительности всe дело в том, что ты следуешь неверному посылу, — сказал я.
— В смысле? — подняла она лицо.
— Ты исходишь из того, что в ваших отношениях двое. Ты и он. Но это неправильно. В ваших отношениях всегда будет третья...
— Кто? — прищурила промокшие ресницы Стефи, уставясь мне в глаза.
— Империя. Диний — принц. И что бы ты там себе ни воображала, вас всегда будет у него двое — ты и империя. Он связан долгом. С чего ты взяла, что он тебя бросил? Он тебе это сказал? Нет. Ну а чe ты тогда рыдаешь? Наверняка, он решает сейчас государственные проблемы... Связалась с императорской семьeй — терпи!
— Но разве он не мог мне сообщить?
— А если его государственные проблемы — это мама и папа, которые не желают видеть при дворе одну тeмную магичку?
Стефи сникла, опустив плечи.
— Я знаю, что они не захотят меня видеть... — тихо сказала она. — Я для них никто. Бесприданница... Я видела в зеркале, какие взгляды бросала на меня императрица... Она думала, что я не вижу, а она отражалась...
— Ну а если видела, чего плачешь? Радуйся тому, что было, и иди вперед! Вполне возможно, что всe ещe изменится к лучшему и жизнь припасла для тебя ещe немало удивительных сюрпризов.
— Ничего она мне не припасла... — вздохнула Стефи. — Лучшего быть просто уже не может...
— Да ладно. Вспомни. Еще совсем недавно тебе было за счастье поступить, потом за счастье завести друзей, потом за счастье попасть на бал.... Ну, и? Все сбылось, а ты сидишь и ноешь. Чего?
— Ты не понимаешь. Любовь, это такое чувство...
— Так. Не надо мне про чувства! Это все где-то там, за горизонтом. А в реальности, здесь, если вдруг завтра Диний решит свои государственные проблемы и примчится, то Стефании он тут не найдeт! А найдет он какую-то серую тень, в которую она превратилась. И что ему тогда делать? А? Нет, ты скажи, скажи!
— А если не приедет? — прикусила нижнюю губу Стефи.
— А тогда, несомненно, жизнь кончится! Солнце погаснет, "Стекляшка" закроется и все умрут! И лекции отменят. Слушай, но у тебя же были планы, ты хотела помогать людям... И что? Всe? Конец всему? Пусть они умирают, лишь потому что Стефания Терская не смогла совладать со своими чувствами? У тебя совесть есть? Хочешь дать любви растоптать себя? Да? Ты этого хочешь?
— Нет... но...
— Никаких "но"! То, что нас не убивает, делает нас сильнее. Ты либо выкарабкаешься, либо сдохнешь. И во втором случае, твоя жизнь закончилась уже сейчас. Потому что назвать жизнью то состояние, в котором ты находишься, нельзя.
Стефания глубоко задумалась, смотря в землю и болтая левой ногой. Ещe она при этом периодически шмыгала носом. Я не мешал движению ее мыслей и сидел молча.
— Ты прав, — наконец тихо сказала она, всe так же опустив голову. — Действительно, ну и что? Жизнь ведь на этом не кончилась? Правда. Я и так получила всe, о чeм мечтала, когда ехала сюда... Ну почти всe... Грех жаловаться. И правда — ещe ничего не случилось. Случится, когда он мне сам скажет. Когда я с ним поговорю... Спасибо тебе, — подняла она на меня свои блестящие от недавних слeз глаза, — ты настоящий друг. Прости меня... пожалуйста...
