— Как красиво! А что там, на ветвях?
— Подойди, посмотри, — с улыбкой посоветовал я, и придержал за локоть рванувшую было девочку. — Осторожно, иногда оно роняет со своих ветвей богатства, — в этот самый миг древо издало тихий звон, и с его ветвей сорвалась алая звездочка. Мелькнула в воздухе, блеснув напоследок алым краем и исчезла в воде. — Примерно так.
Подбежав к месту падения девочка издала восхищенный вздох и достала из воды крупный, в кулак размером рубин.
— Нравится? — Все дно вокруг водопада было усеяно мерцавшими в пробивавшихся сквозь водную гладь сокровищами: золото, серебро и драгоценные камни лежали рядом с самородками железа, меди, олова и полудрагоценными камнями. Древо доставало из недр не только то что иные назвали бы величайшей ценностью или кровью цивилизаций — но даже то что ценилось лишь мастерами ремесел.
— Сколько он стоит?
— Не дороже денег, — я внимательно присмотрелся к девочке, но того чего опасался — алчности — не увидел. И решив подтвердить свои подозрения предложил: — если хочешь, возьми себе.
— Мне от него никакого толку, пусть лежит, может понадобиться кому-то еще. — С легкой тенью сожаления выронив камень, ведьмочка вопросительно посмотрела наверх. — Как мы доберемся наверх?
— Легко! — Миг краткой дезориентации и мы стоим на краю пропасти. Смотрим в долину, на окутывающую горы и холмы зеленую фату лесов. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь разрывы туч столбами сияющего злата, спускались к земле развеивая флер туманов, вызолачивая кроны деревьев, верхушки гор и отбиваясь от зеркальной глади озера.
Оторвав взгляд от прекрасной картины жизни, я подошел к дереву. На одной из нижних ветвей в компании пары бледно-голубых сапфиров и прозрачного как слеза хрусталя, висел небольшой аметист насыщенно-сиреневого цвета.
— Вот, возьми. Он отлично подходит к твоим глазам.
— Спасибо! — меня быстро, неумело и краснея поцеловали в щеку. — Вот только мне некуда его деть, — Куэс с огорчением осмотрела свое легкое платьице. Карманов на нем действительно не наблюдалось, потому я спрятал камень в карман и вновь вернулся на край, давая ей возможность без стеснения оглядеть висящие сокровища. Природа просыпалась, стряхивали утреннюю росу с ветвей деревья, пробуждались и начинали свой извечный хоровод дневные духи природы и стихий, щебетали птицы и устраивались на ночлег ночные звери — уступая место зверям дневным. Все это составляло ту самую столь любимую мною картину живого, пробуждающегося мира...
Тихий хруст за спиной отвлек меня. Обернувшись, я смерил взглядом невинно водящую ногой по земле потупившуюся Куэс, источающий янтарные капли сока обломок на стволе, опять Куэс, подошел к обрыву и выудил телекинезом застрявший в камнях чуть ниже обломок ветви. Показал кулак ведьмочке и полез приращивать ветку на место. Прирастив, придирчиво оглядел место стыка, не нашел, и повел Куэс вверх по руслу реки.
Пройдя несколько десятков шагов оглянулся, и древо исчезло из виду.
* * *
Место куда я в привел ведьмочку спустя некоторое время, представляло собою небольшую, зажатую кольцом скал долину. На первый взгляд в ней не было ничего необычного. Два холма в центре, один густо порос лесом, множество старых кряжистых деревьев по краям, и просторная проплешина вокруг холмов. Но все это было лишь одной — видимой стороной это необычного места. Если посмотреть так как умеют немногие, способные видеть истинный облик мира то открывалась совсем другая картина. Мощнейший магический фон, завеса божественной силы, абсолютно чистый астрал.
И два могучих источника магии. Один в центре, другой в роще слева. Туда мы и направились.
Уже при приближении мы услышали мощный басовитый храп, а когда приблизились к центру рощи — гигантскому дуплистому дубу, — храп стал совсем невыносим. Усмехаясь я подобрал длинную ветку приложил палец к губам, призывая ведьмочку к молчанию и полез наверх. Заглянув внутрь дупла полюбовался на источник храпа — громадный клубок перьев — и с воплем "Просыпайся!" ткнул его палкой. Ткнул и спрятался.
С оханьем клубок пошевелился и разогнулся превращаясь в громадного филина. Он суетливо поводил крылом по мшистому подножию дупла, нашел свои очки в золотой оправе, нацепил их на клюв и выглянул наружу, — тут-же наткнувшись взглядом на мою ухмыляющуюся физиономию
— Ну конечно, кто еще мог разбудить меня как не ты?
— Не ворчи, — забравшись в дупло я пожал в приветствии теплое пушистое перо и присел на краешек выдолбленного в стволе стула. — Я разбудил тебя не просто так. Мне нужны твои истории.
— Неужели кто-то еще хочет выслушать меня? — с недоверием спросил филин. Его можно было понять, истосковавшись за много лет по общению он обожал поболтать, но выслушать его желали немногие — уж больно многословным был мудрец.
— Моя... невеста, имеет досадный пробел в образовании, и я бы хотел чтобы ты исправил это упущение, поведав ей истинную историю взаимоотношений екаев и людей. Включая и историю Симабара.
— С радостью! — мигом отозвался оживившийся мудрец и нетерпеливо заерзал: — Ну же, веди ее сюда!
Высунувшись наружу я позвал Куэс к себе, помог забраться на дерево и представил их друг другу.
— Куэс — это Ух, он расскажет тебе истинную историю нашего мира. Ух — это Куэс, моя невеста и та кто желает узнать истину.
— Приятно познакомиться, — сделала вежливый книксен девочка.
Филин завозился подслеповато присматриваясь к ней. Ласково улыбнулся совершенно невозможным для обычного животного образом и поманил громадным крылом.
— Подойди дитя, не бойся, я не причиню тебе вреда, — сграбастав подошедшую девочку усадил ее на сгиб крыла, окутал пуховой мантией. — Удобно?
— Да.
— Вот и хорошо, вот и отлично. Ты хочешь чтобы я рассказал тебе историю мира... ты не представляешь как я рад поделиться накипевшим хоть с кем-то. Со мной мало кто общается...
Он продолжал жаловаться найдя себе благодарного слушателя, но я его уже не слушал; спрыгнув с дуба, медленно побрел в сторону центра долины. Я нашел это место несколько лет назад — когда заинтересовавшись источником силы за водопадом, однажды все-таки дошел сюда. И здесь я нашел их — осколки цивилизации Симабара, двух древних существ. Мудрого болтливого Уха — филина-духа что знал казалось все на свете, и старого ленивого Беорго — медвежьего зверобога что застал времена зарождения мира. Они жили здесь с незапамятных времен, закрытые от всего мира могущественными скрывающим чарами. До тех времен пока их не нашел я...
В роще, центр долины казался проплешиной на которой не росло ничего — лишь красноватый цвет показывал что это не так, а вблизи, становилось ясно что все пространство густо заросло хиганбаной — цветком смерти, цветом упокоищ что символизирует мир ушедших по колесу инкарнаций. Символично, особенно если вспомнить что тысячелетия назад здесь гремели сотрясающие само мироздание битвы.
Дойдя до холма побольше, я сел на валун на самом краю холма и похлопал по камню ладонью.
— Привет, Беорго, давно не виделись. Как ты?
Холм, а точнее выглядевший как холм медвежий зверобог отозвался низким, приветственным гудением. Беорго не мог говорить на языках людей, но очень хорошо общался на языках духов.
— Рад что ты в порядке. Скучал?
В ответе переплелись согласие, сонная медлительность и мягкая насмешка древнего, привыкшего к тишине и покою существа. Он дремал здесь десятки тысяч лет, и будет дремать еще столько-же, постепенно срастаясь с землей, и становясь неотличимым от окружающих его гор. Что ему заботы смертных?
— Вот как...
Утратив интерес к разговору, я принялся рассматривать соседний холм. При некотором напряжении в нем все еще можно было разглядеть остатки циклопического сооружения — сторожевой башни Симабара. Остатки высоких стрельчатых окон, обломки серого камня стен и огрызки колонн смешались в куче, затянулись землей, заросли травой и кустарником, немногочисленными деревьями и лозой. В центре холма у самого подножия башни, все еще сохранялись останки башенного источника — сложнейшей конструкции из металла и эфира, питавшей все сооружение и наложенные на него чары. Я пытался восстановить его, это было возможно, но очень сложно и затратно. Куда легче было создать несколько куда более мощных природных источников, и связать их между собой, чем возиться с реанимирующими чарами, сложного механизма рискуя в конце получить все тот-же результат.
— Вот так всегда, — с грустью промолвил я, наблюдая как стремительно затягивают тучи небо сплошной серой пеленой — ты стараешься, трудишься, а в конце-концов, через столетия после твоей смерти тебя забывают, следы твоего пребывания стираются и уже ничто более не говорит о том что когда-то существовал кто-то подобный.
Гудение приняло вопросительный тон. Задрожала земля когда холм начал подниматься — принимая форму громадного медведя сотканного из почвы, камней и лозы; Беорго начал просыпаться более основательно, и заинтересовался происходящим. Осыпая комья земли надо мной навис огромный каменный нос, шумно втянул воздух, и с чудовищным грохотом туша зверобога плюхнулась на землю. Горы сотряслись казалось что до самого основания, зашумели кронами деревья: с них стаями взлетали всполошенные птицы.
Смахнув крошки земли с макушки я вновь забрался на валун с которого свалился и недовольно заглянул в уставившийся прямо на меня, удивительно маленький для такой туши янтарный глаз. В зрачке размером с тележное колесо отразилась мое недовольное лицо.
— Это было неприлично!
Веселое фырканье в ответ взъерошило волосы. Беорго показалось забавным что я способен испытывать неудобства от простого падения на землю.
— Гад ты! Эх... о чем я там говорил?
"Память. Воспоминания."
— А... Да. Недавно прибыл мой брат... ты его помнишь, дракон Мирин — собеседник согласно прикрыл глаза. — Оказывается со времени нашего... ухода, прошла тысяча лет. Нас уже большинство забыли, для остальных мы стали древней страшной легендой — страшилкой для детей. Нас забыли! Мы столько приложили усилий дабы нас помнили... а стали лишь воспоминанием.
Было обидно. Обидно и горько. Мы столько старались, вписывали себя в истории миров. Мы посетили сотни их, в одних нас почитали как богов, в других ненавидели... но нас помнили!
Нас забыли, выбросили на обочину истории как истлевшие страницы летописей.
"Все. Проходит. Время. Идет. Меняется. Память. Слаба. Не. Грусти. Творец. Придет. Твой. Час."
— Да когда он еще будет, — отмахнулся, я и подпер ладонью подбородок, наблюдая как медленно текут искристые реки зелени в глубине зрачков медведя. — Если даже приведенный Миром демон нас не... — тут я осекся сообразив что глодало мне разум последние две недели. — Дьявол! Я же совсем забыл про него!!!
— Я уж думал что про меня забыли — насмешливо поприветствовал меня сидевший в камере демон.
— Ты недалек от истины, — ответил я, распахивая дверь темницы. Закрыв ее за собою, сел и внимательно осмотрел сидящего напротив. Толстая плотная шкура насыщенно-багрового оттенка, в энергетическом плане напоминавшая кожу Таму, — только менее прочную, короткие толстые и витые рога — пара, могучие, но аккуратно подстриженные когти, удивительно приятные для демона черты морды, и комплекция колобка. Хотя двигался он совсем не грузно: движения выдавали опытного, закаленного в битвах бойца. Все это прикрывала одежда трактирщика из плотной кожи демонического зверя — судя по структуре, мархуна. — Я действительно позабыл про тебя. Думаю, нужно познакомиться. Твое имя я уже знаю, — Мир меня уже просветил на твой счет, что же до меня, то меня зовут Амакава Юто.
— Мир? — удивленно приподнял брови собеседник. — Мне он представился как Маркус, — наемник из воплощенных миров разыскивающий трактирщика для подданных своего брата. Он соврал?
— Разве что в имени. Он действительно мой брат, и мне действительно нужен трактирщик, и я готов подумать над твоей кандидатурой. Если ты конечно сможешь доказать что адекватен... для демона.
— За доказательствами дело не постоит. Я готов доказать что способен сдерживаться при любых обстоятельствах, и кроме того готов подтвердить и свою профессиональную квалификацию, если вы конечно сомневаетесь.
Речь у него была удивительно приятной, и связной. Да и душа была интересной. У него небыло стихийного элемента — ни одного! Зато было очень много вплетенных в эфирные оболочки Ме. Очень много! В основном не боевых и связанных с его профессией, но были и весьма опасные.
Любопытный экземпляр.
— За тебя поручился Мир — этого достаточно. Перейдем непосредственно к контракту.
— Могу я узнать полное имя приведшего меня к вам? Неприятно осознавать что меня могли обмануть.
Я пожал плечами и назвал полное имя брата:
— Миринастерионтарос — таково его имя. — Точнее, первое из пятидесяти четырех имен данных ему при рождении. Но все запомнить я не смог даже в самые лучшие свои годы. Да и не было у меня такого желания, — запоминать всякую глупость. Все равно он пользуется уменьшенным вариантом первого.
В этот момент я смог увидеть давно позабытое мною зрелище — чернеющего от даже не страха, несоизмеримого всепоглощающего ужаса демона.
Уставившись на меня круглыми глазами, он несколько раз открыл и закрыл рот не в силах вымолвить ни слова, а затем выдохнул:
— Проклятый хаосит?! Побратим того самого ублюдочного Грешника?! — и тут до него дошло. — Брата...
Не сдержавшись, я облизнулся и многозначительно заметил, пощупав его за бочок:
— А ты такой пухлый... Аппетитный...
Я считал что до этого он был в ужасе? Пфе! Я ошибался. Упасть в обморок от страха — вот что такое ужас!
Потыкав ногой в бок лежащего я откинулся на спинку стула, и хмыкнул. Не шевелится...
Страшная сказка для детей, да, Мир?
— Нефрити!!!
— Да господин? — мигом явилась в камеру демонесса.
— Принеси разделочные инструменты.
Не очнется, так хоть ингредиентов соберу.
Как ни странно, но договориться удалось. Я взял его на работу в качестве владельца таверны "Нервардский очаг" с испытательным сроком в тысячу лет, обязал набрать персонал из адекватных суккуб, и следить за качеством пищи. А если учитывать что подобное заведение будет... не совсем нормальным, и грань миров в нем будет истончена, то можно ожидать и гостей из иных миров — от духов до темных рас. А это новости, известия, всякие полезности, услуги и новые лица, часть из которых даже возможно перейдет ко мне на службу. Надо будет только ограничить им выход наружу, и скрыть координаты таверны, дабы никто не мог проникнуть в нее извне, минуя дверь.
Ну, можно сказать успешно.
Так-с, а куда меня занесли ноги?
Оглядевшись, я понял что по привычке пришел к меллорну, и свернул на ближайшую тропинку. Здесь находилось немало мест для отдыха, в одном из них я и застрял привлеченный стуком фигурок для сёги. Играла одна очень знакомая мне нэкомата и Юки-тян. Появился я вовремя, в миг когда нэко в пух и прах разгромила соперницу. Торжествующе приняла поражение и, заметив меня, предложила присоединиться. Отказываться не стал, сел напротив и принялся ждать когда нэко разложит фигурки.
