На меня глазели совершенно не стесняясь, угнетая. Эдакий смесок, без седла и вожжей сидящий на шикарном коте. Дорогая ткань простого покроя, украшенная тонким едва заметным четырехцветным повторяющимся узором. Вокруг пояса, кистей и на пальцах в магическом зрении сияла мощная аура сокрытых амулетов — от умеющих смотреть не спасет, но единственный промчался мимо. На шее тонкая разноцветная нить с прозрачно-зеркальными узелками, на груди натурально пылает бусина с ноготь, висящая на хитро сплетенной тонкой цепочке червонного золота. Волосы заплетены в сложную косу чуть ниже плеч. Я вернулся к облику люфа-Ариэля.
С северо-запада повеяло родственным ароматом. Знакомый запах. Дубы. Роща. Пристанище. На границе с Ремпту. Здорово! Мысленно поблагодарил Лара — явно не обошлось без него. Остался пустяк — добраться. Предвосхищая просьбу, Аня в режиме скольжения устремилась в ту сторону. Через десяток минут, оставив назойливого купца с носом, исчез в фиолетовом облаке, чтобы появиться за несколько километров от караванной трассы.
Березы, тополя, пихты, ели, ивы. Бор с густым подлеском и полными дождевыми оврагами. Пение птиц, игривый шелест собрата-ветра. Спокойная тишина леса.
Не даром говорят: в березовом лесу — веселиться, в сосновом — молиться, в еловом — удавиться. Березняк пулей проскочил — навеянное настроение усилило страх. Еловый не встретился, а вот в сосновом Интеграл вышагивал чинно, позволяя надышаться его воздухом, сгладившим режущую остроту.
Раэкапу сам выбирал дорогу, избегая поселений. Шагал он редко, тонко чувствуя настроение наездника, безсознательно играющегося с его нежнейшей шерстью под цвет зеленого ковра, по которому он трусил. Крупных животных Интеграл Перешагивал, а мелкие чаще пугались, разбегаясь.
К вечеру мы отмахали больше ста километров, достигнув желанного островка. Дубрава показалась ухоженной и... незыблемой, что ли. Твердыня. И не роща замшелая, а настоящий солидный дубняк, простирающийся на сколько хватает глаз.
Кощунственно сюда въезжать. Интеграл согласно обратился. Вступив под огромную крону первого дуба, вздохнул полной грудью. Меня охарактеризовали своим. Страж-Альба вернулся ко сну.
Лес поражал — Ра скоро начнет садиться, а здесь светло. Сразу встретилась встречающая гостей компания — зубчатый дуб, а за ним каменный. За ними три Фрайнетто, два каштанолистных шатра — не удержался и погладил ветвь, прежде чем нагнуться. Тихи скрип — и ветви добродушно улыбнувшегося в ответ на ласку дерева приподнимаются, открывая комфортный проход.
Молодые и старые, тонкие и матерые. Россыпи клубники и земляники, шляпки боровиков — в основном белых грибов и дубовиков крапчатых. Клены, ясени, малина, брусника, яркие шапки звездоподобных рододендронов и других вересковых. Радующее глаз и грющее душу многообразие.
Час прогулки поднял настроение, успокоил, вселил уверенность в своих силах и в будущем. Остановился у жизнерадостного дедка — огромадного дуба с мощными выступающими из земли корнями, торжественно согласившегося приютить в ногах путника. И больше не кидаться желудями. Совсем. Вообще.
Интеграл убежал то ли вслед за ушастиком, то ли за ярким тетеревом. А я, удобно устроившись в корнях, облокотившись после сытного ужина, вызвал брата.
— Вечер добрый, брат.
— Здравствуй. Чего нос повесил? — мгновенно раскусил меня гном, одетый в изысканный костюм.
— Я не сильно тебя отвлекаю?
— Не юли. Что опять случилось?
— Эх... — на глаза сами стали наворачиваться слезы. И довод о том, что опять распутстил бабские нюни, бесславно стек в урну. — Мне страшно, Вась, — вздрогнув. — Я сам себя боюсь! Год вытворял такое! Во что я превращаюсь?!.. — хнык. Гном молчит, внимая повышенным тонам. — Монстр, рядом с которым сметрельно опасно!.. Дед! — Шмыгнув, ткнул локтем по корню метко сбросившего на макушку очередной желудь дедка. Аргумент про смертельную опасность высмеял упавший плод. — Извини, я не в духе, — подтянув коленки.
Пространственный ветер — сильные руки брата, оказавшегося рядом, прижали к себе.
— И не стыдно? — некоторое время спустя тихо спросил брят. — Такой большой, а ревешь навзрыд в жилетку такому маленькому, и похлеще многих прапраправнуков...
— Перед дубом что ль? — буркнул я, размазывая сопли. "Тело люфа что ли так влияет на эмофон?" — промелькнула мысль, отложившись в верхий ящик.
— Спасибо что не перед дедом...
— Ты же понял все!
— А ты сам?
Вторая волна была короче.
— Все страхи от незнания. Познай себя. И не бойся совершенства — его не достичь никогда(!!!).
— В том и суть, что я слишком хорошо себя знаю...
— Но не тех, чью память присвоил, верно?
— Да...
— Чужие мечты, желания и... страхи довлеют над тобой. Избавься от привнесенного.
— Отказаться от всего?
— От личностных слоев. Преврати воспоминания в безликую книгу и поставь на полку. Вспомни! Братья-альфары ничего не боялись — это они своими именами наводили ужас. Ты прочитал сотни книг до злополучной практики, на которую пошел уверенным в себе люфом, готовым горы сворачивать. А что я вижу теперь? Жалкого хлюпика! Когда это началось? С тана Сабира? Конечно же!..
— Я не могу, брат. Действительно не могу — все уже переварилось, просеялось через ассоциативное сито.
— Вот. Ты сам все сказал.
— Что?
— Думай.
— Ну что?..
— Переварилось? Выводи отходы. Просеялось? Выброси мусор из сита.
— Кхм!.. Ты не понимаешь...
— Молчи, — накрыла губы его ладонь. — Достань массажный набор. Молодец. Я буду с тобой сколь потребуется. Не бойся заглянуть в себя, в ту кучу-малу, в которую превратилась твоя память. Та, что за фасадом, на заднем дворе, — его горячие пальцы ласково прошлись вдоль позвоночного столба. — Я с тобой. Брат рядом. Вася защитит. Вместе мы сдюжим. Вместе с Зефиром, освещабщим полняку. Вместе с Интегралом, свернувшимся в корнях. Вместе с участливым Дубом-Дедком, распростершимся сверху. Вместе с Нордассилом, поверившим в тебя. Вместе с фамильяром, помогающим массажировать. Вместе с Арьяной, переставшей спокойно спать. Вместе с Чако и Нимусом, охраняющими беспокойные сны девочки. Вместе с Лейо, подчиняющимся долгу. Вместе с Йомиэлем, могущим опоздать к воскрешению. Вместе с Леонардо Тарасовым, потерявшимся за чужими масками. Отбрось шелуху чужих лиц! Люби свое. Люби себя. Познай себя.
И я без сожаления расстался с выдуманным лицом, ныряя в заболоченный илом омут кристального озера памяти.
— Ты воссоздал их подобия в себе. Ты связал себя с ними! Сжигай тени! Найди и оборви нити! Разгневанные барон и баронесса тянутся к тебе, хотят наложить свои лапы! Борись. Рви связи. Твое тело — яйцо, найди иглы, не бойся уколоться — вытолкни их, выплюнь впрыснутую отраву. Будь чистым, Эль!
Кто говорил? Вася? Лар? Аня? Зефир? Лейо? Йом? Арьяна? Дедок? Лео? Да!!!
— Привет, — отбросили мою челку небольшие гномские пальцы, молчащие о дикой усталости.
— Вася... — глупо улыбнулся я.
Тепло, сильные лучи катящегося к полудню Ра, пастораль вокруг, игривое касание упавшим желудем кончика уха, горячие бедра брата, на которых покоилась моя голова, урчащий ком на моих собственных бедрах, ласковый ветер-собрат, нежно обнявший нагое тело, лежащее на растеленном плаще, щекочущая стопы кора корней старого дуба. И лицо брата, лучащееся участливой братской любовью и заботой, на фоне безгранично голубого неба, перечеркнутого перистым облаком и маленькой белой кучерявой тучкой, напоминающей сердце, в обрамлении беспечно волнующейся листвы, сдерживающей лучи светила.
— Люблю, — озвучил я свое отношение ко всему этому. И счастливо зажмурился, сладко потянувшись.
— Выпей, — поддержал мою голову брат, предварительно сорвав с забавного кустика, растущего прямо из воздуха, желудь, наполненный мистико-астральной эссенцией жизни(!!!), созданной — точно знал — Ларом, а в конце капнув на Аню, Зефира, Интеграла, корень дедка, а потом лично выпив последний глоток и съев тару.
Холодный огонь, обжигающий лед, острый воздух, каменная вода, жидкий камень. Или острый огонь, жидкий лед, обжигающая вода, холодный камень? Взрыв ощущений, все перемешавший и активировавший вершины звезды, притянувшие родное. В центре осталась горстка пепла, рассеявшаяся золотой пыльцой, вычертившей линии пентаграммы. Пропало ощущение тугих струй, чувство привязки, окружающее раскрасилось напоенными жизню красками. Завершающий аккорд в симфонии установления независимости.
— Опять слезы? — с напускной разочарованностью.
— Думал, что свободен от долгов, а сам всюду их плодил, — мыслилось споро. Я был свеж, бодр и жизнерадостен. — А слезы... от полноты чувств, брат. Ох! Ты прекрасен!..
— Ммм? — поведя бровями и тааак улыбнувшись... Я выпучил глаза, а он задорно рассмеялся, вовлекая и меня. — Лар`соуруф-дьяар подарил нам с тобой поистине чудесный нектар, закрепивший твой успех.
— Уйё! Три дня... Брат!..
— Спокойнее. На то и братья, чтобы в трудную минуту...
Теперь я накрыл его рот, крепко обняв.
— Поздравляю с магматиком, — торжественно пожал ему руку, оторвавшись.
— Поздравляю со стихиалом, — в ответ.
Оба тепло улыбнулись и похлопали по плечам. Хмыкнув на аккуратно составленные баночки и прочее из банного набора и на кучу тряпья, в которое превратился дорогущий костюм, лукаво покосился на брата. Вася не смутился, наоборот — показал язык. Издав смешок, картинно хлопнул в ладоши — оба в момент оказались одетыми. Естественное, все чистое и "отутюженное", пахнущее зимней свежестью. Аккуратно составленное исчезло в закромах. В радость сообразил на двоих столик с креслами, графин с соком и парой бокалов, вазочка фруктов и десертные порции лакомств. И довольный угаданным блаженно развалился, растягивая подаренные дубраве минуты.
— Хвалю, Леон. Вот теперь я спокоен за тебя.
— Давай не обо мне — так неохота анализироваться...
— Хех, слово-то подобрал. Тогда деловые новости, их вагон и малая тележка.
— А надо?
— Ты всю кашу заварил, имей совесть со всеми откушать.
— Глянь, какая пастораль вокруг. Ну какие тут акции, дивиденды и налоги?
— У Арьяны очередной зубик прорезался, и она опять укусила Нимуса, — деловым тоном и бизнес-мордой.
— Аха-ха!
— А у того еще нет, чем ответить.
— Уморил! Сдаюсь...
— Хех. Но шутки в сторону. Мастера и состав твоей бывшей группы найти не удалось. Признаться, был поуши завален, не до АЗУ. Они пропали в день официального траура... по тебе.
— Упс...
— Вот те и "упс". Тогда ты даже не вспомнил о бывших согрупниках, а я не... компьютер.
— Не надейся пробить на слезы и самобичевание. И да... я сгораю от стыда перед отцом. Знаю, принципы и доказы так по-детски!.. Хех, тебе удалось поколебать. Обещаю подумать и все взвесить, но... не гарантирую, что решусь на поиск и встречу.
— И то ладно. С Груздем мы полностью распрощались. Через час после твоего звонка Ламбада телепортировалась — замковый холм точно в центре треугольника, а речушку мы скоро начнем расширять до судоходного канала.
— Не ожидал от Лара...
— Склады я успел буквально накануне забить подзавязку — о готовящейся акции герцога никто в точности не знал. Он перекрыл Восточный Тракт по всему герцогству в ночь на семнадцатое, мотивируя это финальной стадией военных учений, как всегда. Не предупрежденные купцы с радостью избавлялись от товара, заключая с нами выгодные контракты на прямые поставки с Раженя. А редкоземельные металлы и руды я стал перекупать еще пятнадцатого.
— Значит, примерился уже тогда?
— Мэллорн — уже слишком большой куш. Да и кутерьма с наемниками помогла Дому лучше подготовиться к переброске. Кстати, эжи теперь ценятся лишь по весу металла.
— Даже так!?
— Ага, — весело кивнув. Гном был горд и жаждал похвастаться. Кому как не мне? — За три недели арота процент груздевских подделок поднялся до четверти. Эжзасзаский Бэж и груздевский Груц всегда конкурировали, оперируя в эжами, однако право штамповки было за мэтратом Эжсасза. А теперь представь, что мы не только перевели все свои расчетные счета в Груц, но и расплатились с мэрией всеми собранными подделками. Благодаря организации хранилища в Ламбаде, мы смогли его оперативно опустошить, неожиданно рассчитавшись предусмотренной в договорах суммой вместо товара. И на прощанье громко хлопнули дверью.
— Ну изменить время поддерживающих своды плетений с недели до суток...
— Нет. Здесь мы оставили три живых кристалла, честно передав все данные.
— Неужели растрезвонили про подделки?!
— Именно что растрезвонили! И про мэтра Серпо не забыли. Я как раз со встречи с ним. Племянник подменил меня. Кстати, апплодирую за показательную казнь Сливара.
— Эгркхм! Что?.. — прокашлялся я. — Ах, это. Аня приняла решение самостоятельно, я был в некондиции.
— Она не могла знать, граф — лично! — прибыл в Груздь рано утром с несколькими сотнями исторгнутых на продажу в рабство. Неисковерканные переходом тела впечатлили, поднялся ажиотаж. Сам Сливар с обеда не выходил из своих покоев, аукцион проводили его сын с наследником. А когда граф почтил своим присутствием организованный банкет, в его тварное тело через астрал спустилась яркая звезда. Парализовавший всех Крик был страшен. Подсвеченная изнутри оболочка менее чем за минуту осыпалась белым пеплом, прямо указывая на астральное воздействие с полным уничтожением души.
— Дух остался.
— В тот момент никому не было дела до столь тонких философских вопросов. Подобным образом карают божества и священники Араса.
— Рабов освободили?
— Они все уже в Соуруфе. Наследник Абрикар на приеме во дворе Хофоха, спешно приняв титул, подтвердил передачу всех Фосливских владений. Королевство в лице короля признало суверенитет Соуруфа в обозначенных границах, войска из бывшей Гибелки, превратившейся в наиплодороднейшую область, выведены, семья нит-Миттар лишилась в пользу короны всего оставшегося иммущества, а четыре ее колена сосланы в захолустье, какую-то деревню Таппельцы на границе с Ремпту. Что?
— Хех, ты уже видел ее на фото, что я порой сбрасываю на Ламб.
— Та самая? Ну кор Нарравар, ну хитер бобер!
— Аха-ха! Брат, я рад решению нитох-Астара. Каторга или казнь легли бы на мою совесть.
— Абрикар в приватной беседе поведал историю с подставой. Мне пришлось состряпать правдивую байку про карательную миссию с наемниками. Разведка и удар, но на все воля Араса. А вот, к сожалению, Сливар урока не понял, да еще и сбил герцога Дикугогуо с пути праведного, предложив организовать пан-терральное инфэо над Гибелкой, за что сам поплатился, и нас заставил обращаться к Моара Крон-Ра, по прихоти заодно взявшего да раньше времени полностью пробудившего Нордрассил.
— Это ты столько успел за половину дня!? Кошмар... А...
— Тихо. Все в порядке.
— Эссенция. Невероятно — синтезировать всего за три дня!..
— Нордрассил гибнет вместе с Хранителем.
— Ешкин кот! Йейль... Ну удружил ты мне Лар...
— Не обольщайся! — звонко рассмеялся золотой кустик, вдруг выросший на гребне ближайшего корня. — Сам же мне и подарил еще целых трех Хранителей, забыл? И целую пушистую Гвардию. Пробудил, понимаешь, вдали от эльфов, да еще и бросил.
