Но Вилли вошел в раж, размахивая кулаками перед лицом Джоша.
— Я дал тебе снимок Джентайла, когда он входил туда вместе с другим парнем, — крикнул он. — Что ты с ним сделал, продал им?
Очевидно Вилли спутал Сондерса с Джентайлом.
— Кому это продал? — безнадежно спросил Джош.
— Джентайлу и его банде, — орал Вилли. Неожиданно он выхватил из плаща тяжелый молоток и с горящими глазами двинулся на Джоша.
Я застыл, мои ноги, ставшие свинцовыми, увязли в грязи на дорожке. Не знаю как, но мне удалось выговорить, заставив свой голос звучать, как обычно:
— Поэтому мы и здесь, Вилли. Мы хотим, чтоб ты дал нам материалы на Джентайла.
Вилли медленно повернулся ко мне, казалось, ему было трудно сфокусироваться на мне взгляд.
— Что ты здесь делаешь, старик? — с удивлением спросил он.
— Я говорил Джошу, нам что-нибудь нужно на Джентайла. Вилли, ты же знаешь, фотография Джентайла, что ты дал нам, входящего в заведение Эвы, была слишком размытой. Ее нельзя представить комитету, никто не сможет разглядеть лицо Джентайла.
Вилли нахмурился.
— Я же говорил этому тупому ублюдку пользоваться японской камерой, а не этой Большой Бертой...
Краем глаза я мог видеть Джоша, его лицо было напряженным и бледным, он рассматривал Вилли.
— Нам нужен Джентайл, Вилли. Джентайл! — он почти кричал. — Джентайл!
Вилли долго смотрел на нас. Мое сердце сжималось от холода, когда я глядел в его безумные глаза. Что бы ни делал Джош, я надеялся, это сработает, и быстро.
Постепенно имя Джентайла, кажется, проникло в мрачное, измученное сознание Вилли. Он кивал и облизывал губы.
— Да, Джентайл, — бормотал он. — Надо достать этого ублюдка.
Неожиданно он поднял кулак и неистово потряс его в направлении Сити-Холла.
— Вы, сводники и распутники! — кричал он. — Вас мы тоже достанем!
Единственным ответом был шум дождя и бульканье крошечного ручейка, струящегося по дорожке.
Он несколько раз тряхнул головой, как борец, приходящий в себя после ошеломляющего удара, потом протер глаза. Теперь он стал оживленным и обрел деловитость.
— Пошли. Я кое-что для вас раздобыл, — и он пошел в дождь.
Джош скривил губы и легонько свистнул.
— Иисус Христос, еще немного и...
Гуськом мы последовали за высокой промокшей фигурой, бредущей через колышащиеся нити дождя.
* * *
Чуть ли не весь оставшейся день мы ездили в вонючем автобусе Вилли, и он болтал, как заведенный — коммунисты, воры на всех постах, бесчестные политиканы. Гитлер был прав: ниггеры, евреи и католики (не обижайся, старик) должны быть поставлены на место, Сити-Холл и бродяги с протянутыми руками, проститутки, которым следовало бы выбрить головы и пнуть под зад, чтоб они летели из Бронкса до самого Кони-Айленда...
Он болтал и болтал, пока правил машиной по дождливым улицам Куинза. Джош уснул, его голова свесилась на бок, а тело качалось при каждом резком повороте автобуса Вилли. Я тоже уснул, но только для того, чтобы проснуться, когда Вилли толкнул меня и протянул клейкий кусок пиццы.
Я ненавижу этот идиотский символ сегодняшней молодежи, но, не желая испытывать прикосновение этого маньяка вторично, я взял пиццу, сложил ее наилучшим возможным способом и съел. Джош сделал то же самое. Я взглянул на часы. Было почти восемь. Мы ездили несколько часов.
— Теперь мы закончим путешествие, Вилли? — спросил Джош.
— Теперь мы вернемся на стоянку, — ответил тот. — А потом я все вам покажу.
— Что?
— Увидишь. Увидишь.
По-прежнему лил дождь, движение поредело, когда мы прибыли на Манхэттен, чтобы припарковаться на Ист-Сорок девятой улице. Как и раньше, Вилли прошел через узкую решетчатую дверь. На этот раз теплота полумрака была приятной после долгих часов холода в тесном автобусе.
Мы спускались вниз на разные этажи, и я замирал каждый раз, когда с ревом проносился проклятый экспресс подземки.
— Вилли, неужели за тобой никто никогда не увязывался? — спросил Джош.
— Никогда, — решительно ответил тот. — Я могу оторваться от них в десять минут.
— Почему же эксперты не могут тебя найти, Вилли? — продолжал расспрашивать Джош.
— Потому, что я знаю это место как свои пять пальцев, — ответил Вилли. — В тридцатые годы, когда я был мальчишкой, я частенько приходил сюда. Когда к власти пришел этот чертов коммунист Рузвельт, я провел здесь целую зиму в тепле и уюте, как блоха в собачьей подстилке. Утром я выходил и доставал пару булок и молоко. Потом я проводил весь день в изучении проходов. Эксперты! Черт, да они тут заблудятся в десять минут... Ты готов, старик?
— Готов, насколько это возможно, — ответил я, и мы двинулись дальше.
Наконец мы достигли его штаб-квартиры, как он ее называл. Я схватил деревянный ящик и уселся, мои ноги дрожали, как будто я несколько часов танцевал джигу. Вилли захохотал, но принес бутылку и дал нам выпить чего-то крепкого. Жидкость шла, как огонь, но стало приятно.
— Сегодня вы не вернетесь в Вашингтон, — неожиданно заявил Вилли. — Ты и старик отправитесь в Голливуд, где полно хорошеньких девушек.
— В Голливуд?! — воскликнул я. — Чего ради?
Но Вилли теперь был очень серьезен, в голове у него прояснилось. Он подошел к стене, осторожно убрал несколько старых красных кирпичей, которые в Вест-Сайде мы называли "Мэрфи", протянул руку внутрь и вытащил конверт.
— Здесь досье на Джентайла, — сказал он. — Я проделал работу для одного из парней, это его плата.
Это была черная папка, и на ней красовалась надпись: "Джентайл, Феликс Дюрант. Заместитель госсекретаря по делам Азии. Госдепартамент, Вашингтон. Округ Колумбия".
В центре папки стоял красный штамп "ДЛЯ ОГРАНИЧЕННОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ".
Из другого конверта он вытащил два моментальных снимка, на одном была красивая китаянка, на другом привлекательный крепкий молодой человек лет тридцати, одетый в спортивную рубашку. Когда я рассмотрел его лицо поближе, я обнаружил азиатские черты.
— Девушка — Сюзи Чу, она актриса и выступает под именем Сюзи Лейк, — сообщил он. — В браке Форест. Собственно говоря, она родственница Джентайла.
— Родственница?!
— Подожди-ка, Финн, — спокойно произнес Джош. — Продолжай, Вилли.
— Во время второй мировой войны Джентайл сначала наблюдателем у националистов*, потом был за линией фронта в Восточном Китае, где организовал подпольную железную дорогу для спасения личного состава союзников.
* Национальная партия Китая (Гоминьдан)
Рассказ о Джентайле, похоже, помог Вилли успокоиться. За исключением периодических проклятий и рычания, его голос почти контролировался, когда он продолжал:
— Он командовал первой операцией, чтобы достичь Шанхая, где сдавались япошки. Он получил огромную известность, когда "Лайф" поместил его фотографию на обложке, первым входящим в большую японскую тюрьму в Шанхае. Он остался в Китае и познакомился со многими шишками в правительстве. Одним из них был генерал Чу, у которого были дочери-двойняшки, Сюзи и Нина, и сын Чинг, который учился в Гарварде или другом подобном месте. Потом генерала послали в Вашингтон, и Сюзи, Нина и Чинг согласились на поездку. К этому времени Джентайл был в госдепе и имел кучу друзей. Этот ублюдок умел заводить приятелей. Когда приехала Нина, они начали развлекаться. Потом, когда пришли комми, старик был отозван, а Нина осталась. Как я узнал, она поругалась со старым генералом, но его успокоили, потому что тогда еще не хотели неприятностей с Вашингтоном. Сюзи вернулась, а Нина и Чинг остались. Чинг стал работать на телевидении, которое только-только появилось, и стал продюсером.
Он взял фотографию Чинга и передал мне.
— Он стал сводничать для людей из Вашингтона и ООН. Мог достать любую девчонку — белую, черную или желтую.
Вилли указал на папку:
— Прочитайте и узнайте, как действовал этот китаеза. У него было уйма работы, а клиенты все большие шишки — действительно большие: госдепартамент, делегаты ООН, и даже черные обезьяны.
Но тут Джентайл стал отказываться от китайской дамы. А потом у нее появился ребенок, и это сыграло свою роль. Джентайл сбежал. Как я понял, девушка вцепилась в него, но проиграла — этот напыщенный мерзавец просто отмахнулся от нее. Однажды она открыла газ. Полиция нашла ее и ребенка.
— Самоубийство?
Вилли покачал головой:
— Не было никакой предсмертной записки, так что копы решили, что это несчастный случай. Помогло и то, кем она была, потому что госдеп прислал своего человека поговорить с полицейскими.
— Может быть, это действительно был несчастный случай, — заметил я.
Вилли взглянул на меня с отвращением.
— Ты же должен понимать, старик. Кроме того, ради этого вы и поедете в Голливуд...
— Да почему, Вилли? — спросил Джош.
— Сюзи вышла замуж за актеришку по имени Форест. Как я слышал, он просто бездарь. Зациклился на идеи шпионских фильмов и создании совместной компании с Гонконгом. Ему нужны деньжата, чтобы снять пробный фильм, и, думаю, письмо, это единственное, что может продать Сюзи. Она хочет пять кусков.
— Предсмертная записка ее сестры! — я с отвращением посмотрел на Джоша. — Ради бога, разве мы стервятники?
— За такую мелочь пять тысяч! — произнес Джош. — К тому же, использование подобного письма скорее повредит нам, чем поможет. И ты это знаешь, Вилли.
— Но письмо только часть дела. — Вилли бросил на нас дикий взгляд. — Вы могли бы намекнуть ему, что у вас есть записка, и если он не отступит, вы ее опубликуете. Держу пари, вы бы смогли ее где-нибудь поместить.
Я только что-то промычал. Говорить я не мог.
Вилли расхохотался, это был громкий, неистовый гогот.
— Посмотри-ка на старика. Ему очень не нравится грязь, Джош.
Потом, став серьезным, Вилли указал на фотографию молодого человека.
— Вот он очень важен.
— Что может быть важного в телепродюсере?
— Я же сказал, он был сводником. И он долго работал для обезьян из ООН. Потом он приехал в Вашингтон и работал на местных ребят. Однажды его сцапало ФБР, и ему были предъявлены обвинения. Залог — 50000 долларов. Кто-то снизил его до десяти тысяч, и он удрал в Москву. Сюзи скажет вам, где он теперь.
— Где?
— В Пекине. Он только что закончил документальный фильм о Чжоу Энь-Лае. Каждые шесть месяцев ездит в Москву. Когда китайцы стали завоевывать позиции в новых африканских странах, Чинг был тут, поставляя оружие. Он самый настоящий китайский коммунист, а причина, по которой он в Пекине, а не в тюрьме, это Джентайл.
Вилли стукнул кулаком по ладони.
— Джентайл надавил на министра юстиции и заставил его снизить залог. Потом он постарался, чтобы бюро не следило за ним, и он смог удрать. Как вам это нравится?
— Минуточку, Вилли, это же надо доказать, — заявил Джош.
Вилли кивнул.
— Знаю, — он указал на досье. — Все здесь, а Сюзи продаст письма своих друзей из Китая, которые контрабандой доставлялись через Гонконг, и которые могут рассказать о деятельности Чинга.
— Как можно доказать, что Джентайл оказал давление, чтобы освободить этого парня от обвинения? — спросил я.
Он сурово посмотрел на меня:
— Для человека, уже давно занимающегося этим делом, ты на редкость глуп, старик! Первое, сходи в канцелярию министра юстиции и попытайся отыскать дело Чинга — не найдешь, кто-то его изъял. Даже обвинительное заключение исчезло. Потом прочитай досье, которое я вам оставлю, и увидишь, кто-то заставил министра юстиции сделать заявление о деятельности Джентайла. Он его даже цитирует. Полагаю, ему не хотелось отвечать за Джентайла, если дело всплывет. Потом Сюзи даст под присягой заявление, что ее брат говорил, что именно Джентайл организовал его бегство, и что Чинг хотел вернуться в Китай, потому что теперь это новый Китай, и когда-нибудь он будет править всем миром. Он даже старался уговорить ее вернуться вместе с ним, но она отказалась.
Он продолжал сурово смотреть на меня.
— Что еще ты хочешь, старик? Чтобы я отправился в Пекин и притащил этого китайца?
Джош вытянул руку.
— Полегче, Вилли, не кипятись. Когда мы сможем увидеть эту девушку?
— Завтра днем.
Он полез в карман плаща и вытащил смятый листок бумаги.
— Вот ее адрес. Это за Каньоном Бенедикт. Я позвоню Форесту и скажу, что вы едете.
— Так значит, ты ее видел? — спросил я.
Он бросил на меня хитрый взгляд.
— Да, видел, и, между нами, ее ничтожный муженек позволит вам выставить ее в витрине за сотню долларов.
— Она показывала тебе письма сестры? — поинтересовался я.
— Все еще сомневаешься во мне, старик?
— Не хотелось бы покупать кота в мешке, Вилли, — заявил Джош.
— Кота в мешке! — воскликнул Вилли. — Само собой, я видел письма. За кого ты меня держишь — за новичка?!
— Вилли, — резко произнес я, — ты был недавно в Вестчестерском графстве?
Глаза безумца сузились и стали холодными.
— А что тебе надо?
— Кто-то сжег дом подруги Бенни Джелло.
Джош бросил на меня быстрый, умоляющий взгляд, но я проигнорировал его.
— Кто-то подпалил ей хвост, да?
— Это не ты?
— Предположим, и что тогда?
— Да зачем Вилли это делать? — быстро заговорил Джош. — Брось, Финн.
"Зачем? — хотелось заорать мне. — Да затем, что он чертов сумасшедший..."
— Вилли, это ты звонил Бесту? — спросил я.
Он улыбнулся мне улыбкой сумасшедшего, казалось, он получал удовольствие от происходящего. Джош был встревожен.
— Что? Кто-то звонил?
— Кто-то звонил Роджеру Бесту, владельцу фирмы по связям с общественностью, и запугивал его...
— Значит кто-то заставил эту "шестерку" сменить штаны. Ну и что?
— Бенни Джелло еле ходит. Он был испуган до смерти.
Он наклонился, чтобы хлопнуть меня по спине.
— Так значит, эти ничтожества напугались. И кому какое дело?
— Они важные свидетели, Вилли...
Но Вилли опять завелся.
— Важные! Дерьмо они! Джентайл — вот кто важен!
Он обратился к Джошу.
— Это о нем должна беспокоиться страна, а не о ничтожестве с Мэдисон авеню и мошеннике!
— Ты прав, Вилли, — успокаивающе произнес Джош. — До чего же ты прав.
Он так это произнес, что Вилли расцвел и ткнул Джоша коротким грязным пальцем.
— Ты знаешь, что я прав! Но вы, парни, не заботитесь об этом — хотите отделаться от меня!
— Вилли, мы беспокоимся о слушаниях, — отчаянно сказал Джош.
Но ничто не могло остановить Вилли.
— Конечно, я знаю все о слушаниях, — продолжал он, — но я также знаю, что от меня хотят отделаться.
Он погрозил Джошу пальцем.
— Вот этого не надо, Джош! Не надо! Для страны это слишком важно. Ты теперь имеешь дело не просто со шлюхами и ворами — теперь мы нашли красного китайца! Ублюдки вроде Джентайла позволяют им захватывать страну!
Он вновь стукнул кулаком по открытой ладони.
