1894 часть 5

— Теперь, когда к генералу приехала жена с дочерью, ваше положение, Филип, не столь опасно. Принцесса перестала играть первую скрипку.

— У Гусева в семье идут крупномасштабные бои. Индира и Девика устраивают такие баталии, что генерал постоянно раздражен. Нет, я не советую вам лезть в это змеиное логово.

— Строительство каждого порта в Капской колонии стоило бюджету больше десяти миллионов фунтов. Если порты отойдут бурам, то у Великобритании останется маломощный порт в колонии Наталь. Родезия будет обречена на упадок. Я должен сделать попытку уговорить генерала.

* * *

Дворец представлял собой обычный большой деревянный двухэтажный дом. Все было сделано крайне просто. Исключение составлял зал приема делегаций — самая красивая часть всего комплекса дворца. Окна в зале из цветного стекла, интерьер зала всегда остается прохладным, но немного темным. Особое внимание Черчиль обратил на тонкую и красивую решетчатую конструкцию. Паркет в зале выложен различными сортами дерева, чтобы создавать великолепный рисунок.

Гусев ждал британцев за небольшим столом, вдали от трона. Он дал Черчилю время осмотреть зал, и только потом приступил к беседе.

— Что-то я не слышал, что в Индии планируется чемпионат по поло, — пошутил Гусев по поводу увлечения Черчиля.

— Я в Индии по заданию премьер министра, — не поддался на провокацию британец.

— Ваше бегство из бурского плена, сэр — это несомненно подвиг. Я слышал, буры назначили тогда двадцать пять фунтов за вашу поимку.

— Хотя враждебные газеты пытались представить меня трусом, побег помог мне на выборах в палату представителей.

— Странно. Я не помню вас в Лондоне среди членов парламента, обсуждавших со мной суммы выкупа.

— Я был в своем округе.

— Удача была на вашей стороне. Тем более, поговаривают, будто вы активный сторонник войны с бурами, — зловеще улыбнулся Гусев.

— Немного не так! Я противник заключения мира на унизительно отвратительных условиях, — гордо выпрямился Черчиль.

— Вам известно, на каких условиях действует нынешнее перемирие?

— Да. Полностью.

— Я выполняю свои обязательства так, чтобы вы не могли предъявить мне ни малейшего упрека, ни по духу, ни по форме. Вы тянете время. Вы желаете разорвать перемирие??? — Гусев зло выплюнул в лицо британцу последнюю фразу.

— Нет! Я надеюсь договориться с вами, генерал, о взаимовыгодном варианте мира.

— Хорошо. Что вы хотите получить, и что готовы отдать взамен? Возможно, я напрасно сержусь. Попробуем. Пункт за пунктом. Прошу вас.

— Мы предлагаем исключить из мирного договора передачу вам Капской колонии.

Гусев долго ждал, потом не выдержал и спросил.

— Что взамен?

— Десять миллионов фунтов.

— Каждый год на протяжении ста лет?

— Нет. Один раз.

— Прекратим это абсурдное обсуждение. В Кению, это бывшая ваша Восточная Африка, прибыло сто тысяч семей казаков. Это примерно сто восемьдесят тысяч солдат. Мне необходимо проверить их боеспособность. Ничего личного, только бизнес. Если мы завершили наши трудные переговоры, то приглашаю вас на обед.

* * *

Черчиль знал, что Гусев не любит роскошь. Это было сразу заметно по его выцветшей форме, вроде как цвета хаки. Однако столовый сервиз и напитки поразили обоих британцев.

Гусев представил Черчиля своим дамам, при этом не пожалел похвал в адрес британца. Затем посмотрел на темнокожую красавицу жену.

— Своевольничаешь?

— Мы вместе так решили, — гордо заявила худосочная блондинка с короной на голове, принцесса Индира.

— А мне это нравится!

Глава 6

Братья по пьяне

— Слуг у нас за обедом не будет, — предупредил Гусев.

— Я поухаживаю за мистером Четвудом, — вызвалась Индира.

— Принцесса!!! Что я слышу? Как это возможно? Мы все должны умолять вас разрешить нам быть вашими слугами, — сделал страшное лицо Гусев.

— Это дружеский обед. Я сняла корону, — объяснила свою женскую логику Индира.

— Тогда, конечно, да!

— Володя, если я сниму обручальное кольцо, то мне будет дозволено поухаживать за сэром Черчилем? — состроила глупое лицо Девика.

Гусев не выдержал и заржал, как конь.

— У меня всего шесть сортов коньяка. Для такого знатока, как вы, сэр, они все могут быть недостаточно хороши. Прошу меня великодушно простить, — заявил Володя, — Девика, снимай кольцо, превращайся в служанку, и неси из бара оставшиеся пять бутылок.

Девика сняла свой роскошный перстень, продемонстрировала его Черчилю, с трудом натянула на мизинец Гусеву, и набросила на себя маску униженной и оскорбленной невинности.

— Женщины, мой милый враг, создают множество хлопот. Не торопитесь со свадьбой, не пожалеете. Хотя, поговаривают, Клементина невероятно умна и красива.

— Кто такая Клементина?

— Нет? Простим моим информаторам эту оплошность? — вывернулся Гусев, — Эй, служанка, мы заждались. Где обещанный коньяк?

Девика поставила на стол бутылки с коньяком и забрала себе своё обручальное кольцо.

* * *

Наутро у Гусева раскалывалась голова, а во рту был стойкий запах помойки.

«Как же брешет гнусная реклама! От коньяка наутро не болит голова! Хрен!»

В комнату ворвалась Индира и громко заплакала, картинно заламывая руки.

— Что случилось???

— Четвуд — негодяй!

— Успокойся, я сейчас же прикажу его наказать. Что он себе позволил?

— Ничего! Меня никто не любит! Никто!

— А он был обязан тебя соблазнить? — искренне удивился Гусев.

— Конечно, нет!!! Вы все упились «в зюзю».

— Я — это точно! Судя по жуткому похмелью.

— Я решила помочь Четвуду добраться до диванчика. Он мог бы по дороге потискать меня, я была так беззащитна. Трус! Импотент! Вот скажи мне Володя, неужели я настолько безобразна, что пьяный «в зюзю» самец не хочет меня потискать???

Индира снова стала размазывать слезы и сопли по своей худой мордашке.

— Ты невероятно красива! Восхитительна! Ты самая привлекательная женщина!

— Лучше Девики? — задала крайне опасный вопрос Индира, и уставилась на Володю пристальным взглядом.

— Как можно сравнивать белизну снега со вкусом лучшего шоколада, элегантность прирожденной принцессы с запахом превосходного кофе, блестящую непосредственность чувств с глубоким умом и знаниями опытной женщины?

— Опытная женщина? Не смеши меня. Я давно изучила все её позы. Ха! Сегодня подошла к ней, предложила устроить групповушку. Так она напряглась! Вспомни, когда мы это делали с Сарой, тебе было весело!

— Я сегодня не в форме, прости.

— Значит, завтра?

— Завтра и обсудим, — ушел от ответа Гусев.

В дверях появилась скучная Девика.

— Индира уламывает тебя на групповушку?

— Но тебя тревожит что-то еще?

— Да. Вы теперь с Черчилем братья.

— Выпили на брудершафт?

— Безусловно. Но!!!

— Что-то ещё?

— Ты обещал пойти на уступки своему брату «брату». Обещал ему компенсацию тридцать миллионов.

— Надо меньше пить.

— Не грусти! Он был так пьян, что, думаю, ничего не помнит. А поначалу произвел на меня впечатление. Красавец, умница, храбрец, спортсмен, любитель живописи. И … алкоголик! — гневно высказалась Девика, и добавила еле слышно, — Видимо, это ты в молодости.

* * *

Весь день Володя «лечился». Британцы тоже пытались стать похожими на людей. На следующий день Гусев пришел в себя и решил поговорить с Черчилем один на один. «Братья» долго рассыпались в комплиментах друг другу, ходили вокруг да около.

— Недавно приезжали португальцы из Гоа. Намекали на участие провинции Бомбей в войне с бурами. Думают, если Бомбей будет разрушен, то торговля через Гоа возрастет.

— Это крайне недружественный шаг. Сиюминутная выгода может обернуться для Португалии стратегическими потерями.

— Прямых доказательств нет.

— В любом случае, это недружественная конкуренция.

— Вот, что интересно, через некоторое время в Бомбее арестовывают купцов из Тривандрама.

— Возможно, португальцы подкупили полицейских?

— Но, в любом случае, губернатор проявил некомпетентность. Если бы португальцы не полоскали мне мозги Бомбеем, я вполне мог дать ему «неудержимый пинок».

— Неприятно было осознать, что вас используют?

— Да. Но, согласитесь, моё бездействие в войне — это грубая тактическая ошибка, — заявил Гусев, — согласно договоренности о перемирии я имел право захватить Наталь, полностью очистить его от ваших граждан, затем уничтожить все ваши войска на территории буров. Мое промедление было воспринято, как слабость. Премьер не торопится с подписанием мирного договора.

— Он рассчитывает на ваши уступки, поэтому я здесь.

— Какие именно?

— Все пять портов и весь золотоносный район Капской колонии, тот, что вы включили в договор с бурами.

— Вы вынуждаете меня вернуться к силовым методам. Я введу войска в Капскую колонию и начну уничтожать британские войска.

— Нет, мой дорогой генерал. Перемирие между Бурскими республиками и Великобританией запрещает ведение военных действий на всей территории воюющих сторон. Вы даже Австралию больше не имеете права грабить. Формально, даже нападение на Бомбей было бы незаконным, — Черчиль решил обострить разговор.

— Мой дорогой друг, если внимательно прочитать текст перемирия, то никто не запрещает мне ввести войска в Капскую колонию. Напротив, британские войска должны быть отведены в район портов, — Гусев как бы не заметил ни выпада в сторону грабежей в Австралии, ни возможного нападения на Бомбей.

— В перемирии бурские республики подтверждают все права собственности, существовавшие до войны. Этот пункт войдет в договор о мире. Вы, генерал, не сможете ни отнять права на добычу золота у нынешних владельцев, ни изменить условия аренды, — Черчиль попытался опустить на грешную землю Гусева.

Володя надолго задумался. Решение проблемы было у него давно, но договор о мире не был заключен, поэтому он не хотел давать лишнюю информацию противнику.

— Хорошо. Я пойду вам навстречу. Снижу сумму контрибуции на тридцать миллионов рублей. Как обещал позавчера. Это три миллиона фунтов.

— Я думаю это слишком маленькая уступка.

— Свяжитесь по телеграфу с Лондоном. Жду вашего ответа до конца недели.

— Хорошо.

— Чтобы премьер избежал соблазна тянуть время дальше, в превентивных, так сказать целях, я сделаю то, что обещал. Я введу свою армию в Капскую колонию.

— Все войска сосредоточены в портах, а вы не имеете права их захватывать.

— Захватывать? Конечно, нет. Но очистить Кейптаун от британских войск имею полное право.

— В Кейптауне сосредоточено девяносто тысяч британских солдат. Одного случайного выстрела достаточно, чтобы началась бойня, — ужаснулся Черчиль.

— Одного случайного выстрела достаточно, чтобы началась бойня, — поддакнул Гусев, — у вас есть месяц, чтобы вывезти войска. Или устроить им марш бросок за пределы моей экономической зоны.

— Я срочно информирую премьера.

— Пока вы не получите указаний из Лондона, у нас есть время немного развлечься. Приглашаю вас на торжественный обед. Казачий хор исполнит песню, а местные танцовщицы развлекут нас грациозными телодвижениями. Вы сможете выбрать любую из нимф для совместного отдыха.

* * *

Казачий хор исполнил песню «Ойся, ты ойся, ты меня не бойся, я тебя не трону, ты не беспокойся». Гусев перевел Черчилю припев. Тот поморщился.

— Почему «не бойся»? — спросил британец.

— Потому что настроение у казаков хорошее, — объяснил Гусев. Улыбнулся и вроде как пошутил, — Кто над нашим миролюбием посмеётся, то кровавыми слезами обольётся.

Черчиля всего перекорежило от такой непосредственности Гусева.

Принцесса сидела во главе стола. На ней была корона.

— Никто не боится казаков, даже служанки. Уверяю вас, сэр, у них крайне жесткая дисциплина, — заметила Индира.

— Я понимаю желание служанок, чтобы их кто-то «потискал», — со значение в голосе заметил Гусев, — но стоит дать слабину и служанок начнут «тискать» по всем углам. Пятая часть казаков до сих пор не жената.

— Давно пора провести войсковые «учения» в Австралии. Молодежь бы подтянула навыки и сбросила напряжение, — заметила принцесса.

— Мы договаривались…

— Молчу!

* * *

На следующий день Черчиль поехал в Тривандрам, и неожиданно появился Флегонт Силыч. Гусев обнял старого друга.

— Заждался тебя, хотел сам к тебе ехать в Кению, но боялся, что разминемся в дороге.

— Три раза откладывал отъезд. Столько всего нужно сделать. Даже оружия с боеприпасами не хватает, не говоря уже про коров, лошадей, еду и семена. Восемьсот тысяч человек!!!

— Я еще два месяца назад заказал оружие с боеприпасами и зерно на еду. Согласно графика поставок ты должен был получить минимум четверть потребности, — удивился Гусев.

— В Кении отвратительная логистика, — возмутился атаман.

— Что меня всегда в тебе удивляет — это глубокое знание древних философов, и постоянное применение научных терминов, — заметил Володя.

— Что меня удивляет — это где находится такое военное училище, в котором учатся пять лет, — отрезал атаман.

— Хорошо. Ты меня уел. Ты же не ради списка поставки приехал?!

— Поговаривают, что в Капской колонии очень много лошадей, коров, а все британские войска собрались в портах.

— Ты абсолютно прав. Продолжай.

— А по-моему всё ясно. Сто тысяч казаков высаживаются в порту Дурбан. Занимают Наталь, перевозят миллион лошадей и коров в Кению. Затем оккупируют Капскую колонию и конфискуют пять миллионов лошадей и коров. Британскую армию уничтожают.

— Увы, мой друг. Поздно. Буры заключили перемирие. Мы не имеем право никого грабить и убивать. Даже в Австралию нельзя наведаться, пошалить, — грустно развел руками Гусев.

Атаман расстроился и выпил бокал вина двумя глотками.

— К нам завербовалась самая беднота, — сообщил Флегонт известную Гусеву истину.

— Поработать молодежь не желает? Я плачу по двадцать долларов в месяц.

— В шахту вместо негров?

— Нет. Я не могу отнять прииски у старых хозяев.

— Что за работа? Как долго? — заинтересовался атаман.

— Месяц на выдавливание британцев из Кейптауна. Затем год, чтобы очистить Капскую колонию от незаконных эмигрантов.

— Там так много незаконных эмигрантов? — удивился атаман.

— Ты не поверишь! Практически все, кроме буров, работают нелегально. Нет визы, нет разрешения на работу, — засмеялся Гусев.

* * *

К концу недели Матвейка попался на Саре. То есть зловредная интриганка Индира в тайне от Девики провела операцию по исключению Сары из состава наложниц. Сара и так была была лишена доступа в спальню Гусева, а тут её должны были забить кнутом до смерти. Индира допустила единственную ошибку, она сразу побежала доносить Гусеву на «гнусную измену» Сары. Володя пил вино с атаманом и был крайне недоволен. Слуг не было, и Гусев позвал жену.

— Приведи сюда Сару и Матвейку. А ты Индира посиди, успокойся, обдумай то, что видела.