Мысленно испросив у предков защиты, в надежде, что они не отвернутся от просьбы изгнанника на чужой стороне, я двинулся вперёд. Шагом. Рвануть вперёд во все лопатки я ещё успею. По крайней мере, я на это надеялся. Эх, будь у меня лошадь...
Не вышло.
Стоило мне, миновав вторую арку полуразрушенной башни, с облегчением выдохнуть — повезло — как сзади хриплый голос рявкнул:
— Стоять!
Резко развернувшись на голос, я немедленно зацепился пяткой за торчащий то ли камень, то ли корень и, предсказуемо, тут же оказался сидящим на истёртой брусчатке. Ушибленный неудачным приземлением копчик взорвался болью, отчего я взвыл, поминая недобрым словом чью-то мать, и зажмурился, сдерживая выступившие слёзы. Тот самый редкий случай, когда ухоженность дороги, на которой ты оказался, не приносит радости.
Грабитель, как, проморгавшись, обнаружил я, был всего один — рослый, почти как норд, тощий каджит в облезлых меховых доспехах. Впрочем, его собственная шкура была как бы не ещё более облезлой. Дэйдров кошак устроился не возле самой крепости, где путешественники невольно ждут нападения, а чуть поодаль. Как раз там, где путник, наконец, немного расслабится. Как я. И, по-видимому, с успехом пользовался этим трюком не один раз. Вот они, плоды имперского сюсюканья со зверолюдьми...
— Погоди плакать, ушастый, — глумливо осклабился кот, медленно направившись ко мне, — я пока ничего тебе не сделал. Хотя... может быть, ещё сделаю. Если ты не будешь послушным мальчиком.
Я промолчал, оценивая свои шансы. Грабитель всего один. Это внушает надежду. Будь у меня на поясе кинжал вместо меча, снятого с тела капитана Рено, каджит даже не успел бы дотянуться до двуручной секиры, рукоять которой торчит у него над плечом. Но — увы, почти все, чем я разжился в подземельях под городом, осело у Дженсин. В том числе и пара железных кинжалов, проржавевших едва не насквозь — несмотря на свои предпочтения в выборе вооружения, доверять свою жизнь столь откровенно ненадёжному оружию я не решился. Беда в том, что с имперским прямым мечом я тоже чувствовал себя не слишком уверенно. Впрочем, это не повод сдаваться заранее.
— Значит так, ушастый, — каджит остановился в нескольких шагах от меня. — Гони сотню золотых и можешь проваливать, пока я добрый.
Если бы я все ещё стоял, то точно бы сел.
— Ты не озверел, киса? — аппетиты кошака меня настолько возмутили, что я на какое-то мгновение даже забыл, что меня вообще-то грабят. — Где я тебе столько золота возьму?
Благодаря продаже гоблинского посоха деньги у меня были. Утром. Потому что большую их часть я тут же потратил в магазине Дженсин, купив новый лук и снаряжение взамен того убожества, в котором выбрался из канализации. Ещё карта... и еда в дорогу. В общем, на данный момент в моем кошеле денег, можно сказать, не было. Так что я даже не врал. Но даже если бы у меня они были — отдавать плешивому кошаку сто золотых за здорово живёшь? Ни за что! К тому же, где гарантия, что он действительно ограничился бы сотней монет и не пожелал загрести остальное?..
— Так-так... не хочешь платить, — каджит нехорошо сощурился и прижал уши, потянувшись к оружию, а глумливая ухмылка перетекла в оскал. — Ну, ладно...
— Да нет у меня денег! — завопил я. — Понимаешь — нет!
Хотя дэйдров кот, похоже, все равно не отвяжется...
— Значит, придётся убить тебя бесплатно, — подтверждая мою последнюю мысль, взревел разбойник, прыгнув вперёд и занося секиру для удара.
Вот только я не собирался покорно ждать, пока меня зарубят. Откатившись влево, я вскочил на ноги и выхватил меч. Неужели я не справлюсь с каким-то разбойником?
Издав яростный мряв, когда секира с лязгом высекла искры из брусчатки, каджит развернулся ко мне.
— Страшно, малыш? — оскалился он. — Ну, беги, пожалуйся мамочке!
Я промолчал, чтобы не сбивать дыхание, медленно смещаясь влево, так чтобы лучи зависшего в зените Магнуса били в глаза противнику. Нападать я пока не спешил — больший, чем у кинжала, вес и непривычный баланс имперского меча вынуждали меня быть значительно более осмотрительным, чем обычно.
ДЗАННГ! Огромная секира с рёвом рассекла воздух и лязгнула по камням как раз там, где только что была моя левая нога. Каджит разгадал мой несложный план и не замедлил своей догадкой воспользоваться.
Проклятье! Меня не учили сражаться в открытую, натаскивая в технике — подкрался-ударил... Правда, как показало моё путешествие через населённое гоблинами имперское подземелье, после года благополучной жизни в Балморе с "подкрался" появились некоторые трудности... но это вполне можно поправить. Вот только для этого надо избавиться от дэйдрова каджита, а я, дремора меня поцелуй, совершенно не представляю, как это сделать!
Но даже так я намного превосходил противника в скорости, за время замаха успев сместиться в сторону, противоположную направлению, в котором все это время двигался, на достаточное расстояние. Испуг не в счёт. К тому же секира — отнюдь не то оружие, которым можно размахивать сколько-нибудь долгое время. А значит, каджит быстро выдохнется. Главное, чтобы до этого момента он не успел достать меня.
— Что такое? — глумливо-участливым тоном осведомился кошак. — Ты хочешь поплакать?
Дышал он по-прежнему легко и ровно. Словно и не размахивал только что тяжеленной секирой. Плохо. Я могу и не дождаться, пока он устанет. К тому же каджит тоже не дурак. Тем более что, в отличие от меня, он наверняка знает, когда и как часто проезжают имперские патрули. И долго топтаться посреди дороги не в его интересах.
"Ты слишком долго думаешь, — вспомнились мне слова моего наставника, произнесённые им, когда он счёл, что больше ничему не сможет меня научить. — Ты привык наносить один точный удар из тени и у тебя это хорошо выходит. Но в жизни у тебя не всегда будет возможность действовать именно так. Однажды тебе придётся вступить в открытую схватку. И если ты не будешь готов действовать быстро — проиграешь".
Тогда я благополучно пропустил его слова мимо ушей. К тому же позднее, в Балморе, его уроки мне пригодились лишь однажды — когда перед порогом в "Восемь тарелок", где меня в тот вечер угораздило задержаться допоздна, на меня напал вдребезги пьяный каммоновец(3), а стражники Хлаалу, как это у них обычно бывает, патрулировали кварталы на другом берегу реки Одай. В тот раз я в своей излюбленной манере укрылся в тенях, а когда напавший, потеряв меня из виду, растерялся, ударил из темноты...
А вот сейчас мне нужно действовать быстро. Хуже того — учиться действовать быстро.
Прыжок... каджит на какую-то долю мгновения растерялся, но все же успел подставить на пути летящего ему в морду клинка окованную стальными кольцами рукоять. Я тут же отскочил обратно, попутно полоснув кота мечом по ноге.
Истёртый мех поножей окрасился кровью.
— Ха! — прокомментировал полученную рану кот. — Царапина!
Я снова промолчал, приседая, чтобы пропустить просвистевшее над головой лезвие секиры, и ударил каджита по голени, надеясь подрубить сухожилия. Не вышло — кошак тоже не дремал, в момент удара высоко подпрыгнув в воздух и попытавшись пнуть меня в лицо. Влекомый силой своего же замаха, приземлился он довольно неловко, но желаемого преимущества мне это не дало — спасаясь от его пинка, я откатился слишком далеко, чтобы успешно атаковать.
— Ты дерёшься, как девчонка! — взревел разбойник, получив третий порез. — Стой на месте и прими смерть, как мужчина!
Как же, уже стою и смиренно жду. Держи карман шире, киса!
Я в ответ презрительно фыркнул, попутно сдувая волосы, выбившиеся из-под шнурка в процессе моих прыжков и катаний по брусчатке, чтобы не мешали видеть. А посмотреть было на что — мой противник заметно устал, облезлый мех доспехов — и не только их — в нескольких местах окрасился кровью. Впрочем, думаю, сам я со стороны выглядел немногим лучше.
И где, дремора их залюби, шляются эти дэйдровы легионеры, когда они так нужны?
Со стороны крепости вдруг раздался короткий визг и следом — какой-то звук, похожий на шлепок. Я невольно покосился в ту сторону, отвлёкшись буквально на миг... и это едва не стоило мне жизни. Измотанный, казалось бы, каджит взревел так, что у меня заложило уши, и мгновенно атаковал. От неожиданности я заорал в ответ и слепо, не видя ничего, кроме стремительно опускающейся на меня секиры, рубанул мечом перед собой... и попал... куда-то.
Тяжёлая рукоять секиры ударила меня по плечу, едва не переломав кости и заставив выпустить застрявший в теле разбойника меч. А следом за ней завалился и её владелец, сбив меня с ног и почти вколотив в брусчатку дороги. Во всяком случае, дух из меня он вышиб очень даже качественно.
Следующие несколько минут я ожесточённо барахтался под покойником, пытаясь выкарабкаться — придавивший меня всей своей немалой тушей кошак оказался весьма... нечистоплотен. Да к тому же напоследок обделался. Не то чтобы последнее стало для меня неожиданностью — такое бывает — но повода для радости я не видел. Можно подумать, я без этого недостаточно грязен... Так что, когда я, наконец, выбрался, протекающий неподалёку ручей оказался очень даже кстати.
Что же до трофеев, то тут брезгливость оказалась все-таки сильнее жадности — из всего того, что имелось у каджита при себе, я взял только золото. Секиру, поразмыслив, решил не брать — вес у неё немалый, но больших денег за неё выручить не удастся. Доспехи и до схватки-то доброго слова не стоили, а уж теперь...
Но у разбойника наверняка имелся какой-то схрон... не мог не быть, слишком уж уютно кошак здесь устроился. Стоит поискать.
Перекошенная, висящая на одной проржавевшей петле рассохшаяся дверь привлекла моё внимание сразу же, но, подойдя ближе, я заметил по обеим сторонам от неё несколько черепов, насаженных на воткнутые в щели между камнями палки. Такое я уже недавно видел. Да и сами черепа — небольшие, похожие на детские, но какой-то неправильной формы и с огромными для их размеров мощными челюстями, из которых торчали нешуточные клыки — недвусмысленно сообщали, кем были их владельцы при жизни. Развалины форта облюбовали гоблины, следовательно, лезть в подземелья форта было бы... неразумно. Да и ни к чему — все, имеющее маломальскую ценность, наверняка растащено задолго до появления зеленошкурых. К тому же каджит вряд ли стал бы прятаться под землёй. На верхних этажах гораздо вероятнее...
Однако разбойничьего логова я там не обнаружил. Зато нашёл двух гоблинов. Изломанное тело одного из них висело на остатках пилона, некогда поддерживавшего площадку верхнего этажа. Скорее всего, именно его визг едва не стал причиной моей безвременной гибели. Второго я обнаружил наверху — он сидел у стены в луже крови, держась обеими лапами за отвислое брюхо, в котором красовался здоровенный разрез, и бормоча какие-то нечленораздельные жалобы. Причину драки между зеленошкурыми я нашёл сразу — гоблин пожирал глазами кучку самоцветов, разложенных на камне так, что они отражали лучи Магнуса.
Красиво...
Добив зелёного — он был настолько плох и до того увлёкся созерцанием камушков, что моё присутствие так и не осознал — я собрал самоцветы и ссыпал их в кошель. Не разбойничья заначка, однако тоже неплохо. Камни были мелкие и опять оказались не лучшего качества, но меня это мало волновало. Имперские катакомбы научили меня быть практичным.
А каджитский тайник я все-таки нашёл...
Первым, кого я встретил в дворике приората, был эшлендер(4) средних лет, одетый, как пастух. На вопрос о Джоффри, он показал на окна двухэтажного здания, возле входа в которое мы разговаривали, сказав, что мастер, скорее всего, ещё не ложился, и, сославшись на срочные дела, ушёл.
Внутри меня встретили неожиданно тепло, отчего я даже растерялся. Пожилой человек, представившийся настоятелем приората, услышав имя Джоффри, внимательно оглядел меня ещё раз и с прорезавшейся в голосе лёгкой ехидцей, объяснил, как найти нужного мне человека. Наверное, я сам виноват — не нужно было изображать героического разведчика во вражеской допросной. Но за время пути я столько раз так и этак обдумывал, что расскажу грандмастеру Клинков, что оказался совершенно не готов отвечать на похожие вопросы другого человека.
Сам Джоффри на первый взгляд показался обычным пожилым, но не старым монахом с мягкой доброжелательной улыбкой, обращённой к неурочному посетителю. Но этот образ разбился вдребезги, как только я встретился с ним глазами. Врать человеку с таким взглядом я, пожалуй, не рискну даже в мелочах. Потому что он с вот этой доброжелательной улыбкой выслушает все, что я наплету, а потом негромко так скажет:
"Хорошо, мальчик. А теперь я хочу слышать правду". И тогда — все...
Что буду делать, я продумал ещё во время пути. Мне нужно было пристанище, по крайней мере, на первое время, а Орден Клинков, будучи в каком-то смысле военизированной организацией, должен быть достаточно похож на привычное для меня окружение. С чего-то ведь надо начинать. Так почему бы нет? Правда, меня беспокоили обвинения, по которым меня упрятали в тюрьму... Прислушиваясь к разговорам на улицах Имперского города, я узнал из них, что Гильдия Бойцов опять набирает рекрутов, но, по здравом размышлении, задался вопросом — а куда девались предыдущие? На всякий случай запомнив услышанное — все-таки дома, в Ресдайне, у Дома Редоран с Гильдией Бойцов хорошие отношения — я все-таки решил попробовать вариант показавшийся мне более приемлемым, ведь рассчитывать на особое отношение не приходится — это Сиродиил, тут мое положение племянника главы одного из Великих Домов ничего не значит. Тем более, что из Дома меня изгнали. Жаль только что не в пример хитрожопым торгашам... то есть, дипломатичным Хлаалу, особым красноречием я не отличаюсь. И вообще, пожалуй, поостерегусь раскрывать рот — вежливость мне пока не очень-то удается.
Поэтому я просто обошёл его письменный стол и, стараясь не обращать внимания на напряжённо сузившиеся глаза грандмастера, достал Амулет Королей и аккуратно положил перед ним.
Последняя просьба Уриэля Септима выполнена.
— Боги...
Жёсткие пальцы вцепились мне в плечи не хуже каджитских когтей.
— Откуда у тебя эта вещь? — страшным свистящим шёпотом просипел Джоффри. — Кто ты такой? Немедленно говори, откуда у тебя Амулет Королей?!
— Мне... мне отдал его Император Уриэль, — замерев от непритворного страха, отчаянно выдохнул я — такую реакцию я как-то не предусмотрел. — Перед смертью...
Пальцы медленно разжались.
— Объяснись, — Джоффри сел обратно, не сводя с меня пронизывающего взгляда.
Я помолчал, собираясь с мыслями... А потом рассказал все. Без утайки. Начиная с того, почему меня изгнали из Дома и вплоть до момента, когда сцепился с последним из убийц.
— ...Он умер у меня на руках. А через минуту пришёл Баурус. Я рассказал ему, что произошло. От него и узнал, где вас искать.
— Ясно, — устало произнёс глава ордена Клинков. — Почему ты оказался в тюрьме, ты не помнишь...
— Нет. Я вообще не знаю, как из Балморы попал в Имперский город. После скуумы мне было паршиво, но тяги к ней у меня не появилось.
