| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ничего удивительного для легилимента, — пробурчал я себе под нос и увидел, как поражённо Малфой уставился на меня. — А вы не знали?
— Даже не подозревал, — сказал он, оправившись от шока. — Что ж, это многое проясняет. Теперь о блокноте... Белла сказала, что эта вещь проклята и что безопасно держать её в руках может только человек с меткой Лорда. Я не раз держал этот блокнот в руках и даже предпринимал попытки разгадать его тайну — и ничего плохого со мной не случилось, несмотря на то, что моя метка уже не работала. Но в своих экспериментах я был сдержан, потому что боялся повредить вещь, и в конце концов убрал её подальше. Посмотрите на неё, мистер Поттер, возможно, она наведёт вас на какую-либо догадку.
Не выпуская блокнот из рук, Малфой повернул его ко мне и раскрыл на первой странице. Это был ежедневник с датами пятидесятилетней давности, на первой странице которого было написано слегка расплывшимися чернилами: 'Т.М.Риддл'. Дальше следовали только чистые страницы.
— И никакого текста? — спросил я.
— Никакого. Я испытывал на первых страницах кое-какие известные средства для проявления тайнописи и ничего не выявил. Пробовал также провести чёрточку с краю на уголке, чтобы потом было незаметно — чернила не оставляют следов. Вернее, держатся недолго, а затем исчезают.
Я обнаружил, что с блокнотом меня связывает невидимая нить наподобие той, которая связывала меня с Квиррелом. Значит, эта вещь имела отношение ко мне.
— И Беллатрикс утверждала, что этот блокнот очень важен? Можно, я возьму его в руки?
— Мистер Поттер, если у вас нет метки, может сработать проклятие.
— Лорд Малфой, я тоже был отмечен Волдемортом, хоть и не так, как его Упивающиеся. Если я по каким-то причинам могу противостоять ему, мне всё равно когда-нибудь придётся это сделать — так почему бы не сейчас? Если начнётся что-то подозрительное, оглушите меня и отнимите блокнот.
— Вы слишком рискуете, мистер Поттер.
— Не думаю, вряд ли оно убивает. Если этот блокнот так важен лично для Волдеморта, проклятие предназначено не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы отдавать блокнот в правильные руки. Причём время на это не должно быть ограничено, а там уж найдётся кому убить, — я усмехнулся. — Я, например, так бы и сделал.
— В ваших рассуждениях что-то есть... — Малфой положил блокнот на круглый столик, у которого мы сидели, и вынул из чехла на поясе свою волшебную палочку. — Что ж, попытаемся — берите.
Я взял блокнот в обе руки и, не раскрывая, попытался прочувствовать его. Лорд Малфой с минуту настороженно наблюдал за мной, держа палочку наготове.
— Ну что, мистер Поттер? — спросил он наконец. — Есть что-нибудь особенное?
— Ничего, что внушало бы опасения. Если что-то и ощущается — нечто вроде лёгкого дружелюбия к вещи. Если бы я не знал, что это такое, и задал бы себе вопрос, нужен ли мне этот хлам, я скорее всего не выбросил бы его.
Малфой облегчённо вздохнул и опустил палочку.
— То же самое чувствую и я. Именно необъяснимое опасение повредить блокнот не давало мне слишком настойчиво исследовать его.
— Возможно, со смертью Тёмного Лорда проклятие уснуло. Эта вещь должна сохранять себя, а не губить.
— Будем надеяться, мистер Поттер.
Я в который раз вспомнил Тома, лежащего в подземельях Хогвартса. Неужели это тот самый Тёмный Лорд? Если да, без содействия Дамблдора он не проснётся. Интересно, что нужно, чтобы пробудить его? Ему нужна эта вещь? Не хватало еще случайно... хотя... Дамблдор уверен, что Тёмный Лорд вернётся, а этой вещи у него нет. Значит, роль будильника предназначена не ей. Мерлин, надо побольше узнать о ритуалах...
Я вертел в руках блокнот и рассеянно смотрел на него. Лорд Малфой смотрел на меня, и внимательно.
— Вы что-то придумали, мистер Поттер?
— Вы собираетесь и дальше хранить эту вещь?
— Это какой-никакой, но залог безопасности моей семьи. У вас появились какие-то планы на него?
— Было бы неплохо, если бы он был у меня в Хогвартсе.
Малфой задумался, затем начал размышлять вслух.
— Одиннадцать лет прошло... Если Волдеморт до сих пор не вернулся, вряд ли он вернётся вообще. А если всё-таки вернётся... он всё равно погубит мою семью, с блокнотом или без него. Он не знает, что такое благодарность, так что отсрочка за блокнот будет невелика. Сейчас мне нечем от него откупаться, значит, придётся делать то же, что и все, и обходиться со мной он будет так же, как и со всеми. Цисси уберечь уже не получится. Да и Драко... Мистер Поттер, поклянитесь, что поможете Драко выжить и остаться независимым от Волдеморта, если тот всё-таки вернётся, и вы получите блокнот.
Я призадумался. Хорошие отношения с Малфоями были мне нужны — в сущности, сейчас мне было не на кого опереться из взрослых, кроме Малфоя-старшего. С Драко у нас заявленные дружественные отношения, поэтому всё равно придётся присматривать, чтобы он не слишком портил свою репутацию, а вместе с ней и мою. Даже если блокнот не понадобится, связанную со мной вещь лучше держать при себе. Взвесив все за и против, я утвердительно кивнул Малфою и заговорил:
— Я, тот, кто я есть, Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттеров, клянусь родом Поттеров, что помогу Драко...
— Люциусу, — подсказал мне Малфой.
— ...Драко Люциусу Малфою избежать подчинения Тёмному Лорду Волдеморту и гибели от руки Волдеморта или его приспешников, если тот возродится. Пусть магия подтвердит мою клятву.
Теперь настала очередь Малфоя принимать мою клятву.
— Я, лорд Люциус Абраксас Малфой, принимаю клятву Гарри Джеймса Поттера. Пусть магия подтвердит его клятву.
Вот так, неожиданно для себя, я оказался связан родовой клятвой и получил на шею присмотр за Драко в случае возрождения Волдеморта. Лицо Малфоя как-то сразу смягчилось, глаза засветились изнутри — он так надеется на меня? Он считает этот обмен выгодным?
— Забирайте, — кивнул он на блокнот.
5.
Мы шли по платформе девять и три четверти с аппарационной площадки в начале платформы. Я и Драко катили перед собой тележки с вещами, Малфой-старший шёл за нами налегке и раскланивался со знакомыми. По пути мы заглядывали в окна Хогвартс-экспресса, разыскивая своих друзей или свободное купе. Поскольку прибыли мы рано, поезд был полупустой. Мы с Драко заняли одно из купе в третьем вагоне, Драко обнялся напоследок с отцом, и мы распрощались.
Сундучки мы засунули под лавки, клетки с совами повесили на специальные крючки под потолком и уселись на лучшие места у окна. Драко предвкушающе уставился в окно, но поезд не двигался, поэтому парень, поёрзав на лавке и поболтав ногами, стал глядеть в открытую дверь купе, за которой виднелось окно на платформу.
— Ну и где Крэбб с Гойлом? — заныл он. — Я тут со скуки погибаю, а их всё нет. Они вообще едут в Хогвартс или передумали? Поттер, смотри, а вон Уизли!
— Что я, Уизли, что ли, не видел? — я лениво повернул голову к окну, мимо которого проходило семейство рыжих. — Что-то их маловато сегодня.
— Точно, Рональда нет и двух одинаковых придурков. Зато рыжая-бесстыжая тут.
— Не напоминай мне об этой кикиморе, она всё время тычет в меня пальцем.
Уизли скрылись из вида, вскоре за ними показались Крэбб и Гойл с родителями. Похоже, они встретились на платформе и теперь искали Драко. Тот выскочил в коридор и застучал в окно.
— Грег! Винс! Давайте сюда!
Парни заметили нас, замахали нам руками и пошли к нам в вагон, по пути помахав ещё кому-то впереди. Это оказался Нотт со своей сухопарой родственницей, явившийся к нам в купе вскоре после них. Все взрослые знали друг друга, поэтому знакомили с ними только меня. Я был представлен мистеру Крэббу-старшему, такому же крупному, румяному и жизнерадостному, как Винс, и миссис Гойл — высокой, строго одетой даме с тяжёлым пучком тёмных волос под летней шляпкой. Родственница Теда оказалась его незамужней тёткой, представленной мне как мисс Нотт.
Родственники ушли, и мы остались одни. За три дня мы успели соскучиться друг по другу и стали обмениваться новостями, но не успел Винс рассказать, как они с отцом изгоняли глумошмелей из дуплистого дерева у них в старом лесу, как дверь приоткрылась, и в купе просунулась лохматая голова Гермионы.
— Вот вы где! — раздался её обрадованный голос. Дверь открылась полностью, и к нам в купе влезла вся Грейнджер с тележкой. — А я вас искала!
Тед, сидевший рядом со мной, поднялся, усадил Гермиону на своё место, а сам засунул её тележку под лавку и сел на свободное место у двери. Гермиона, радостная, поздоровалась со всеми, парни ответили ей более-менее дружелюбно, даже Драко. За лето они привыкли к тому, что Грейнджер не просто грязнокровка, а принятая грязнокровка Поттера с Ноттом, которые были их лучшими друзьями. Самое большее, что они себе позволяли — шутить на тему, что Нотт с Грейнджер совсем загоняли своих сов, которые летали с письмами чуть ли не каждый день.
— Ну как у вас каникулы? — спросила она, оживлённо поблёскивая светло-карими глазами.
— Всё отлично, — ответил я за всех. — А ты их как провела?
Этого оказалось достаточно, чтобы перевести стрелки, и Гермиона стала с энтузиазмом рассказывать о своей двухнедельной поездке во Францию с родителями. Расказывать у неё получалось, всем было интересно. Драко даже позавидовал.
— Подумаешь, Франция! — пренебрежительно фыркнул он. — Если я скажу отцу, он меня и не туда свозит!
Зависть Малфоя надо было гасить в зародыше, потому что её последствия могли оказаться непредсказуемыми.
— Драко, Франция от нас не убежит, — сказал я. — Туда мы всегда успеем, когда вырастем, а пока мы учимся, у нас есть дела поважнее. Сам знаешь, есть вещи, которым нужно учиться вовремя.
'Сам знаешь' Драко понравилось, он важно кивнул и подтвердил:
— Вот именно. Грейнджер, нам некогда заниматься такими глупостями, как поездки за границу.
— А чем же вы занимались? — мгновенно заинтересовалась Гермиона.
Все четверо парней дружно взглянули на меня, предоставив мне право задавать уровень секретности.
— Мы всё лето тренировались в квиддич, — многозначительным тоном сообщил я. — Теперь у нас в Слизерине будет лучший ловец Хогвартса.
— И кто это?
— Малфой, разумеется.
— Малфой, это правда? — Гермиона с простодушным восторгом уставилась на него.
— А ты, Грейнджер, сомневаешься? — раздулся от гордости Драко.
— Подумаешь, квиддич... — спохватилась она и изрекла назидательным тоном: — Всё равно учёба важнее.
— Это потому что ты на метле сидишь как корова, — категорически не согласился с ней Драко. — А обзоры я всё равно у Поттера спишу.
— Поттер, ты даёшь ему списывать? — возмущённый взгляд Гермионы упёрся в меня.
Винс и Грег загоготали — они тоже у меня списывали.
— Грейнджер, он творчески списывает, — ответил я.
— Творчески — это как?
— А так, что видно, у кого списано, но если не придираться, то сойдёт.
Списывал Малфой виртуозно. Он задавал самопишущему перу максимальную скорость, брал мой обзор и быстро-быстро просматривал абзац за абзацем, мысленно переделывая на ходу формулировки предложений и надиктовывая их перу. Десять минут — и полуторачасовой обзор был переписан в виде, пригодном для показа преподавателю. Самое интересное, что во время этого беглого просмотра Малфой умудрялся запомнить достаточно, чтобы потом ответить на любые вопросы по тексту. Миллисент постоянно удивлялась, как это у него получается, а он удивлялся её удивлению: 'Милли, что тут такого? Если я увидел — я запомнил.'
Дверь нерешительно открылась, и к нам в купе заглянул Невилл Лонгботтом. Сначала он растерялся, увидев Слизерин в полном составе, но заметил Гермиону и приободрился:
— Вы не видели мою жабу?
— Нет, не видели, — сказал Тед.
— Я тоже сбежал бы, если бы меня всё время роняли, — добавил Драко.
— Малфой, какой ты бесчувственный! — возмутилась Гермиона. — Нет бы помочь человеку!
— Я бесчувственный?! — возмутился в ответ Драко. — Может, мне как раз жабу жалко! От хорошей жизни не убегают! Это ей надо помогать, а не Лонгботтому!
Гермиона раскрыла рот и снова закрыла — возразить было нечем. Но гриффиндорская солидарность взяла верх, и девчонка встала с места:
— Идём, Невилл, я тебе помогу.
Вернулась она через полчаса и сообщила прямо от дверей:
— Нашли!
— Поторопились, — сказал я. — Жаба ещё раз убежать успеет.
Общий хохот чуть не вынес Гермиону в коридор. Пока она собиралась обидеться, Тед потянул её за рукав и сказал:
— Садись, Поттер шутит.
Гермиона села и обиженно сказала, увеличив общее веселье:
— Поттер, шуточки у тебя слизеринские...
В это время по вагону покатила тележка со сладостями. Я вышел в коридор и накупил лакомств сразу на всех, передавая кульки и пакеты Теду. Он передавал их дальше, по пути подсовывая вкусненькое Гермионе, парни тоже похватали кое-что, а остальное горкой высыпали на стол. Пора было обедать, и я достал из сундучка свёртки с едой, которые перед отъездом насовали услужливые домовики. Готовили у Малфоев вкусно, купе пропиталось одуряющими запахами. Мы вскрыли пакеты с соком, развернули промасленную бумагу с сочной, еще не остывшей жареной дичью со специями и стали есть.
На сытый желудок и разговоры душевные получаются. Парни притерпелись к Гермионе и временно признали её за свою. Все свободно болтали, не делая скидок на присутствие девчонки, и даже Драко перестал поддевать её. За окном проносились холмы, рощи и овраги. Вечерело.
Раздался нерешительный стук в дверь, и в купе снова заглянул Невилл Лонгботтом.
— Вы не видели мою жабу? — спросил он и непонимающе уставился на нашу ржущую компанию. Смеялась даже Гермиона.
— Вот видишь, Грейнджер, — сказал я. — Не слизеринские шуточки, а слизеринская проницательность.
Искать жабу Гермиона всё-таки пошла. В чём-то я понимал её — она считала, что Невилл входит в сферу её ответственности. Будь на его месте Драко, я бы пошёл.
Распределяющая Шляпа направила к нам на Слизерин семерых первокурсников — трёх мальчиков и четырёх девочек. Щупленькие, с тонкими шейками, с подчёркнуто ровной осанкой и настороженными глазами, они сидели на ближнем конце нашего стола и старательно вели себя за ужином 'как взрослые'. Для своего возраста новички весьма неплохо владели собой и контролировали свой страх — это были не овечки и не кролики, а настоящие маленькие хищники. Особенно мне запомнились близнецы Гленн, мальчик и девочка, они еще до распределения держались рядом, как пришитые, и озирали окружающее одинаковыми взглядами.
Вместо ушедшего Джейка факультетским старостой был назначен Морис Стаффорд, пятикурсник. Настала его очередь объявлять распоряжения преподавателей, проводить воскресные посиделки и опекать малышню. Новеньких отвели в общежитие, распределили по спальням и сообщили первое, что им следовало знать: Слизерин — семья.
На следующее утро мы получили от старосты расписание и пошли на завтрак. Когда мы сели есть, к гриффиндорскому столу подлетела туча сов с утренней почтой. Зал наполнился пронзительными совиными голосами, в воздухе закружился пух, плавно опускающийся в еду и на пол. Гермиона подскочила и стала торопливо вытирать свою книжку, облитую молоком из кувшина, куда упало что-то большое и растрёпанное.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
