— Мне плевать, как это будет выглядеть! Я хочу, чтобы они тоже страдали, как и мои дети! Альвеар!
— И как я организую им сердечные страдания? Ты что, смеешься?
— Организуй любые.
— Хм... — забарабанил пальцами в задумчивости император по крышке стола. — Ну... На днях корпус маршала Шайву уходит в восточные провинции... Разобраться с этими недоумками. Могу отправить их вместе с ним. Места там не очень. Пусть поживут месяцок-другой на голой земле, в палатке. Это не в столице сидеть. Проветрятся. И от тебя подальше будут. Ты довольна?
— Мало.
— Слушай, но я же не могу вот так вот, с бухты-барахты наказывать практически детей? Которые виноваты только в том, что имеют смелость любить, кого им хочется. А? Анж? Ну хватит. Остановись!
Императрица поджала губы и промолчала.
Эри
Скриип колеса-а!
Ветер и грязь дорог... # # 1
# # 1 Слова из песни Игоря Саруханова "Скрип колеса".
Грязи, правда, не было. Пора ранней весны. Деревья — в дымке пробивающейся зелени, голубое небо, ветерок, пахнущий водой, яркое, уже припекающее солнце... Красота! Я удобно сидел на крыше своего сухопутного крейсера и, вытянув ноги, смотрел на расстилающуюся впереди дорогу. Четверка тяжеловозов, не скажу чтобы бодро, но и не рвя жилы, тянула его по дороге. Всe шло пока хорошо. Мой домик оказался не настолько тяжeл, как я опасался. Где-то в средине его строительства мне пришла в голову ещe одна мысль — а зачем мне в нeм, собственно, столько грузовых ящиков? Если использовать это пространство под продукты питания, дрова, корм для лошадей, то да. Но я же маг, владеющий заклинанием невидимого кармана! Я же всe в него могу сложить! Сказано — сделано! И конструкция была в очередной раз подвергнута корректировке. В результате появилось место для второго слуги, вертикальная внутренняя лесенка на крышу, а на крыше сиденье под съемным тентом. Этакая небольшая смотровая площадка. Второго слугу я взял из соображений гигиены. Как-то мне однажды вдруг представилось, как одними и те ми же руками: и навоз, и лошади, и уборка, и вынос туалета, и готовка... Притом что воды с собой будет не так уж и много. Как-то мне не комильфо стало. Как там повар руки мыть будет? Не следить же постоянно за ним? Двое слуг — более подходящий вариант. Один — на грубые работы, а второй — на более деликатные, связанные с пищей. Совсем не хочется в дороге животом маяться. Целители в отряде, конечно, будут, помогут. Но если причину не удалить — то так и будешь всe время бегать. То в туалет, то к ним... Да даже и без этого. Ну, брезглив я. Чего тут.
В представление публике моего средства передвижения я постарался внести некий элемент театральности. В назначенное время я лeгкой походкой, небрежно вышел на площадь перед парадной лестницей — точкой сбора. На ней уже толпились отбывающее, их навьюченные мешками лошади, некоторое количество родителей, студенты-провожающие, студенты-зеваки и кто-то из преподавателей. Короче, было людно. Яркие наряды гостей, серые и темные дорожные костюмы отъезжающих, разноцветные студенческие мантии, лошади, различных мастей и размеров. Шум, гам, разговоры, толкотня. Запах навоза, лошадей, духов и дыма очага из "Стекляшки". Центральный двор университета кипел жизнью. Явление моe в этой сутолоке никто не заметил, но когда всех выстроили в одну шеренгу, дабы сосчитать и толкнуть напутственную речь перед отправкой, тут-то я и "всплыл". Картина следующая — лошадь, наездник, сумки... лошадь, наездник, сумки... лошадь, наездник, сумки, и... улыбающийся я. Без лошади. Без сумок. Один, с коротким стеком в руках.
— Эриадор Аальст! — громко выкрикнул читающий по списку помощник главного эконома.
— Я! — не менее громко отозвался я, сделав грудь колесом и приняв бравый вид.
Пауза. Разглядывание. Недоумение.
— Ээ... А где ваша лошадь, господин Аальст? Сумки... Где... всe?
— В пути.
— Что значит... в пути?
И тут, как будто кто подгадал, со стороны ворот раздался звук. Не грохот, нет. Звук солидных колeс, солидно катящихся по каменным плиткам. Этакой глухой гул. Здоровенный чeрный фургон, мелькая красными спицами шести высоченных колес, въезжал на площадь. На облучке в черном костюме и широкополой шляпе такого же цвета сидел кучер, управляя четверкой чeрн... Эй! Эй! А это что ещe за рыжая скотина?!
Один из тянувших фургон тяжеловозов был... рыжим, портя весь антураж. Я же хотел, чтобы всe было в одной цветовой гамме! Рыжего я не планировал! Не было его! Откуда?
Фургон между тем заложил по площади нехилый радиус и величественно, аки супертанкер, направился ко мне. При приближении, стало видно, что на нем есть рисунки. У входной двери, слева и справа от неe, в полный рост красовались два скелета, весело оскалившись блестящими черепушками. Над дверью, надпись: "Привет из тьмы!". По стенам фургона, тут и там, были видны страшные рожи, нарисованные так, что они становились заметными только при пристальном разглядывании.
— Вот, — не оглядываясь, небрежно махнув рукой назад на остановившийся фургон, сказал я, — моя лошадь.
Тишина. Потом площадь разом взбурлила, обмениваясь впечатлениями.
— Это? Лошадь?
— Даже не одна, а четыре... как видите.
— Но... так не принято.
— Не принято... что?
— Вы должны ехать на лошади.
— Но я, собственно, на ней и поеду.
— Вы поедите в карете.
— Это нюанс, на который совершенно не стоит обращать внимания. Я внимательно ознакомился с предписанием. В нeм нет конкретного указания на то, что я должен обязательно трястись верхом. Там сказано — должен прибыть к такому-то и тогда-то... и всe! А на чeм и как — совершенно без разницы! Почитайте.
— Хм... Такая большая и тяжeлая карета, наверняка, отстанет от верховых...
— Ну вот когда это случится, тогда и будете с меня спрашивать... А пока ведь ничего не произошло, не так ли?
— Ну что ж... Коль вы так уверенны в своeм решении... Пожалуйста, — пожал плечами мой собеседник. — А зачем вы так его разрисовали? Вы не боитесь, что люди будут от вас шарахаться?
— Именно с расчeтом на это, — радостно оскалился я. — Защита от воров.
— Вы думаете, что кто-то полезет к магу? Да еще к тeмному? Серьeзно? — искренне удивился помошник эконома.
— Мало ли кого по дорогам носит... Особенно по военным. А я, если называть вещи своими именами, ещe совсем не маг. Я им пока только числюсь. Первый курс. Ну какой из меня маг? Да из всей нашей команды! Какие мы маги?
— Но с вами едут настоя... Эээ... опытные маги. И старшекурсники.
— И кто именно из них будет сторожить моe имущество, господин магистр?
— Ммм... И всe же... в таком виде... ехать по землям империи... Ну, не знаю. А что по этому поводу сказал ваш преподаватель? Он согласился?
— Какой именно преподаватель?
— Ну, уж не госпожа Элеона, конечно. Хотя и еe мнение было бы интересно услышать.
— Магистр Николас уехал. Кто-то где-то внезапно умер... А госпожа магесса ещe не видела.
— А! Вот как, значит! Ну не знаю, не знаю... Можно ли вас выпускать в таком виде... Я доложу господину ректору... Как он решит.
На этом и разошлись. После пересчета голосов, сверившись со списком, дело было передано в руки ректора. На пару слов, сказанных почтительно наклонившимся к нему помощником эконома, тот бросил в мою сторону недовольный взгляд, секунды три посмотрел и махнул рукой: "Не до того мол, оставь!". Ну и отличненько...
Мотедиус с первой площадки лестницы, немного наклоняясь над перилами, произнeс короткую напутственную речь, пожелал всем успехов "в ратном деле" и дал знак отправляться. Похоже, с облегчением. Площадь, угомонившаяся было на время его речи, вновь забурлила. Провожающие ринулись к отъезжающим, видно, разом вспомнив о каких-то срочных, недоделанных делах.
"Эри! Где ты взял это чудовище?"
"Махнул, не глядя".
"Махнул?"
"Поменял".
"На что?"
"На деньги!"
"Да ну тебя!"
Оборачиваюсь. Ко мне подходит Стефания, ведя в поводу невысокую пегую кобылку, с большими седельными сумками по обоим бокам.
— Какие у тебя штанишки, — прокомментировал я вслух еe светло-коричневый дорожный костюм, — и ноги, и талия и... попа. И лошадь тоже хороша... выглядишь — просто отлично!
Стефи хмуро уставилась на меня. Ну не нравилось ей ходить в штанах! Они шли в разрез с еe внутренними установками, выработанными еще, похоже, в детстве. Однако занятия у Бастиана требовали как раз их ношения. Исходя из этой необходимости, в штаны влезла вся женская часть первого курса. Кто-то с восторгом, кто-то с неудовольствием. Стефи была из недовольных.
— Можешь не благодарить за комплимент, — быстро сказал я, сориентировавшись в еe настроении.
Ответить она не успела. Впереди заорали что-то вроде: "Один за всех, все за одного", загудели гнусавые рожки, и голова колонны двинулась вперeд. Судя по воплям, какая-то организовавшаяся компания из старшекурсников и наших целительниц устремилась навстречу приключениям.
— Поехали! — сказал я, махнув рукой, и направился к карете, с намерением выяснить, откуда взялось это рыжее животное, а Стефи полезла на свою лошадку.
Вот так нас проводили. И теперь перед нами — дорога, дорога, дорога... Отряд оказался достаточно многолюдным. Мы, старшекурсники огненного факультета, два мага от совета, назначенные старшими, десять человек отряда охраны, три фургона с припасами, палатками и фуражом. Как оказалось, места, куда мы отправлялись, были негостеприимными. Какие-то предгорья, на которых толком ничего не росло. Университет о нас позаботился и снабдил едой в дорогу, чтобы мы не оголодали. Спасибо, но не за еду. Еда у меня своя. А вот то, что фургоны с провиантом тащились, как обычные телеги, это было здорово. Поскольку все ориентировались на них, то мой домик не отставал и ехал вместе со всеми. Первое время я ехал в нeм один, не считая слуг. На ночь отряд пытался останавливаться в трактирах, но, как правило, это не получалось. Как оказалось, тракт, по которому мы двигались, сам по себе являлся популярным направлением, а тут ещe добавился народ, едущий на войну. Короче, мест не было. Поэтому, для проформы заглянув в пару гостиниц и получив отказ, мы проезжали город насквозь и становились на ночeвку в поле, рядом с его стенами. Отряд охраны доставал большие палатки, ставил, разводил костeр... Так и ночевали. Звeздное небо, искры костра, дорога... Романтика! Но холодно. Весна же ещe только. Первыми "поползли" девчонки. В один из фургонов. В нeм теплее. Сначала две самые сообразительные, затем к ним присоединились остальные. Пришлось, к немалому недовольству начальника охраны, перераспределять поклажу между фургонами. Иначе будущие целительницы все в них не помещались. Стефи мужественно, одна, жила в палатке. Отношения у неe с соседками были более чем прохладными. Еe игнорировали. Она не обращала внимания, но девчонки стали расползаться по фургонам, и она вообще осталась одна... А тут, ухмыляясь, вылезла, потирая ладошки, ещe одна проблема романтики дорог. Очень простая проблема. Звучала она так — а помыться? Господа маги — сословие дворянское, к аскетизму не приученное. Особенно девушки. А тут — чистое поле! И где, скажите, посреди него, ванну принять? Да хотя бы умыться! Девушки запищали. Старший несколько раз организовывал мытьe в городах, попавшихся по пути, но каждый раз это заканчивалось всеобщей нервотрeпкой и чуть ли не скандалом. Вы где-нибудь быстро моющихся девушек видели? Нет? Я тоже нет. А уж что говорить про тех, которые весь день до этого тряслись в седле, покрываясь пылью дорог... И тут им бац! — целая ванна горячей воды! Счастье... А приезжаем мы в город обычно под вечер, а моются они до упора... Короче, ворота города закрываются на ночь, и девочки остаются внутри, вместе с частью охраняющего их отряда. Свежевымытые и недоумевающие — а что, собственно, происходит? И где... все? Картина маслом — они внутри, а мы снаружи, стали лагерем и готовимся ко сну. Ворота закрыты. А им где ночевать? Мест-то в трактирах нет! И начинается... Ответственные с обеих сторон стен дeргаются, пытаясь воссоединить в отряд в одно целое. А для городской охраны ситуация нестандартная, но решаемая. Платите! И найдется калитка вам, страждущим... После двух кровопусканий устроенных кошельку, в котором были деньги, выданные на дорогу, командир отряда сказал — баста! Будете грязными ходить, коль быстро мыться не умеете! Куда я спишу расходы на преодоление стены? Стража чеков не даeт!
Девчонки начали ныть и чесаться. Главный попытался было перекроить график движения так, чтобы останавливаться в городах пораньше, дабы леди успели помыться, но тут вылезло другое — отряд стал отставать от графика, и чем дальше, тем больше. Так мы рисковали опоздать. Начальство ходило злое и хмурое. Похоже, оно никак не ожидало таких проблем. В конце концов, оно окончательно озверело и устроило грандиозный разнос. Итогом которого стало ущемление девчонок в правах и ограничение времени их гигиены. Самое забавное, что после разноса крупные города, в которых были большие общественные бани, закончились. Мы свернули с тракта, и навстречу пошли мелкие городишки, где у всех всe своe, или маленькое, на два-три человека. Массовой помывки не получится. Так что зря ругались. Чуть бы потерпели и все решилось бы само собой. Я наблюдал за этим действом со стороны. У меня проблем не было. У меня был бак. Здоровущий медный бак, разделенный на несколько секций и расположенный под днищем, дабы фургон не опрокинулся на повороте. Как только попадался на пути подходящий источник воды — колодец или река, я давал команду своим слугам, они подгоняли мой экипаж к нему поближе, ведра в руки — и вперед! Так что у меня под полом постоянно булькало и плескалось, когда фургончик трясся на неровностях дороги. В камешек, который я выковырял из одного перстня, я вложил огненное заклинание. Весь день и ночь он запасал ману, а вечером, когда я принимал душ, он работал проточным нагревателем воды. Нормально. Вполне хватало. Я ещe вспомнил заклинание из книги Абасо, про "облачные" палатки. В них была функция подогрева. Вообще красота. Организовал вокруг себя туман, температуру повыше задал — вот те и сауна... Поэтому, благодаря своей предусмотрительности и разумности, я, в отличии от остальных, ходил чистенький и свеженький, аки заграничный турист на отдыхе. О том, что у меня есть где помыться, Стефи узнала при первом осмотре моего домика. Очень всe ей внутри понравилось. Кресла, каминчик, кухня и всякие откидные штуковины. А уж душ и туалет... Она была потрясена. И на правах друга начала ко мне шмыгать. Помыться, полежать на матрасе. Я ей вторую кровать откинул. Жаловалась, что после целого дня верхом у неe болит спина, ноги, поясница... Конечно, весь день трясешься на лошади, а потом ещe на тощей подкладочке в палатке всю ночь. Считай, почти на голой земле лежишь. Конечно, после этого простой матрас — это счастье. Душ — экстаз. А потом у меня была нормальная еда. Так-то сами готовили, или по дороге в трактирах перешибали. Не всухомятку, но сдвиг в эту сторону в еде наметился. Меня же, когда я готовился к отъезду и начал прикидывать, что взять с собой из продуктов, снова осенило. У меня же "холодильник" с собой! Я посетил несколько точек общепита, где готовили еду и сделал предзаказ. За день до отъезда я вновь прошeлся по ним и забрал: супы всякие — в кастрюлях, жареное мясо, птицу, рыбу — в сковородках, сметану, молоко, соки — в кувшинах, хлеб, пирожки — в корзинах. Ну и всякие ещe вкусняшки. Много всего набрал. Всe это запихал в свой потайной кармашек. По прикидкам, если одному мне, то примерно на месяц должно было хватить. В грузовые ящики моего фургона лeг в основном корм для лошадей и еда для слуг, в виде круп, муки, масла и всего такого прочего. Готовили они себе на костре, по вечерам, на весь день. А свою еду я доставал буквально из воздуха, даже ещe тeплой. Красота! Отличное заклинание! Спасибо Абасо, поделился, не пожадничал. И когда все кусотничали в обед на привале, запивая из фляг, мой слуга на их глазах накрывал белой скатертью раскладной столик, вынесенный из фургона, и быстро-быстро сервировал его на две персоны — для меня и Стефи. Стефания, конечно, подeргалась, мол, неудобно. Мы же вроде одна команда... А мы отдельно...
