— Вроде той, которую вы привезли и собрали? — речь шла о собранной нами для полива влаголюбивой растительности небольшой дождевальной установке, — Так это же трубы на них нужны, и где я их столько возьму?
— Так ведь их же у тебя уже полно, — я указал ему на заросли бамбука, — Вон же растут почти готовые. Сам же говоришь, что только этого у тебя как раз и хватает. А вот как ты думаешь, для чего мы тебе длинные свёрла привезли? Высверлишь ими перемычки между коленцами, и чем это тебе тогда не труба?
Откровенно говоря, не об озеленении Горгад мы думали, когда дождевальной установкой заморочились, а о горючем для будущего полудизельного флота. В Испании, на Азорах и на Мадейре эти потребности закроет оливковое масло. Приживётся олива и на субтропическом юге Африки, но вот тропические широты — не для неё. Там пальмовому маслу реальной альтернативы не просматривается, но масличная пальма капризна — любит регулярные дожди. Из-за этого-то мы и высаживать её начали возле водопадов, влажная взвесь от которых вполне те дожди заменяет, но много ли таких мест? Хороших больших плантаций масличной пальмы так не разведёшь, а посему для климата с сухим сезоном искусственные дожди на этот сезон напрашиваются, а значит — дождевальные установки. А таковы у нас и большая часть Кубы, и Бразил, но прежде всего — вот эти самые Горгады. И хотя думали мы в первую очередь о масличной плантации на Сант-Антане, религия не запрещает и шире эту задумку применить. Есть обильные осадки в дождливый сезон, есть и высоты, где водохранилища дадут хороший напор воды и в обыкновенный водопровод, и в дождевальные установки. Ну так и кем надо быть, чтобы не воспользоваться этим?
— Да сколько вы той зелени перевезёте за один рейс раз в год? Это же всё равно десятки лет пройдут, пока всё засадим!
— Ты водосбор на высотах первым делом озелени, чтоб вода в ручьях подольше держалась, потом вдоль их русел в долинах. Тогда из водохранилищ в сухой сезон меньше расходовать будешь. Больше воды в них сохранишь — плантации расширить сможешь, а это твоя кормовая база. Больше людей сможешь кормить — больше и рук для всех ваших здешних надобностей. Как только сможешь кормить моряков и содержать флотилию — и с ней тебе поможем, а на ней ты уже и без нашей помощи сам привезёшь себе с материка столько зелени, сколько в состоянии будет прижиться на подготовленных тобой хорошо обводнённых площадях. За пару-тройку лет, если лениться не будешь, то как раз к этому этапу и подойдёшь. У тебя и этот-то остров не так хорошо обводнён, как следовало бы, а тот с углём — вообще пустыня пустыней. Как обводнишь и озеленишь его — представь себе только, как свои полезные угодья этим расширишь. А ведь у тебя и ещё острова не так уж и далеко есть, и я бы на твоём месте, как своя флотилия появится, сразу все бы озеленять потихоньку и начал. Понятно, что это курам на смех, но за те годы, пока у тебя руки до них всерьёз дойдут, там уже и своё что-то приживётся и разрастётся — всяко легче будет...
Как я уже упоминал, Горгады, то бишь Острова Зелёного Мыса — эдакие своего рода куски Сахары посреди океана. Причём, современной Сахары, а не античной. Пассат дует со сплошного материка, над которым ему негде набрать достаточно влаги, а океана между между материком и островами с гулькин хрен, и над ним он увлажниться банально не успевает. С запада, со стороны открытого океана, суточные морские бризы ещё кое-как компенсируют сезонную засуху, как и на берегу материка, тоже вовсе не пустынном. Но материк равнинный, и морской бриз увлажняет на нём достаточно широкую полосу вдоль побережья, а острова — вулканические, горные, узенькую полоску до ближайших вершин бриз только и увлажнит, а вся остальная суша островов так и остаётся весь сезон во власти сухого пассата. На беду как раз в этой зоне самая пологая и практически равнинная часть даже благополучного Сант-Антана, включая и гавань Порту-Нову, расположенную прямо напротив Сан-Висенти с его превосходнейшей гаванью Минделу и угольным карьером, и это здорово затрудняет снабжение деревни на нём. С юго-запада-то и на Сан-Висенти есть маленькие долинки с какой-никакой зеленью, но ни площади их, ни рельеф непригодны для их обживания, а вся остальная часть острова, как и самая ценная, где гавань и карьер — каменистая пустыня. Ну, в Минделу-то уже, как я и сказал, результаты окультуривания заметны — и травы больше, и сама она зеленее за счёт орошения, и кустики, намекающие на будущие заросли, но всё это пока только вблизи деревни, где успели уже мелиорацию до ума довести, несколько дальше в той или иной стадии строительства водосберегающие сооружения, но весь остальной остров как был, так и остаётся пустынным.
Вот скажи генерал-гауляйтеру — ну, если бы он был с той "формой допуска" — что в нашем современном мире население Кабо-Верде сотни тысяч народу составляет, так ведь хрен поверит. Тут и одной-то тысячи нет ещё ни хрена, потому как нечем её кормить. По идее, острова Браво и Фогу в южной группе должны быть по растительности подобны Сант-Антану, особенно Фогу, который покрупнее и пологим склоном обращён как раз к морским бризам, и там, я вполне допускаю, и Серёга в этом со мной согласен, могут быть вполне и леса — кустарниковые в основном, но для Горгад и это леса. Возможно, и ручьи какие-то в их тени не пересыхают в сухой сезон, служа источниками воды в течение всего года. Но там другая беда — с топливом. На пустынном Сан-Висенти есть уголь, который можно жечь вместо дров, и это позволяет не сводить леса расположенного напротив него Сант-Антана на топливо. Санта-Лузия ещё интерес представляет в плане доведения её до ума параллельно с Сан-Винсенти, потому как тоже рядом, и уголь на неё доставлять тоже не проблема, а на её юго-западной стороне, рыбаки говорят, тоже немало зарослей видели. Но островок уж больно невелик, тринадцать километров длиной и не более пяти шириной — пара деревень от силы, и это ни разу не в ближайшее время, а только после нормальной полноценной мелиорации — хрен разгонишься. Побольше и даже, кажется, с постоянными источниками собственной воды остров Сан-Николау, так что и растительность должен бы иметь по местным меркам неплохую, но он уже от Сан-Висенти с его углём далековат для рыбацких лодок, и это делает его столь же малоценным в оборзимом будущем, как и все остальные острова архипелага. Топливо, всё упирается в топливо! Даже не под плантации с пастбищами, а в основном тупо на дрова посводят колонисты тутошние леса в реале, где они были-то, чем подорвут экологию, и в нашем современном мире сельское хозяйство Кабо-Верде будет давать не более пятнадцати процентов всей потребляемой населением жратвы — занавес, млять, кто понимает. Нам оно надо, такое счастье, спрашивается? Вот и нехрен, стало быть, леса на дрова сводить, а значит, где для поставок угля с Сан-Висенти далеко, там бамбук будут на топливо выращивать, и на сколько колонистов его прироста будет хватать, столько их на каждом острове и будет. В общем, чисто теоретически у нас тут Кабо-Верде, а практически получается Кабо-Хренерде, и иное при наших античных технологиях попросту нереально.
Но с другой стороны, стоит ли по этому поводу переживать? В реале основную массу населения архипелага составили негры и мулаты, потомки тех африканских рабов, которых привозили с материка как для нужд местных плантаторов, так и для перепродажи в Новый Свет, так что везли их реально до хрена, накапливая до хороших оптовых партий. Потом рабство отменили, рабов освободили, гражданские права им дали, так они и рады стараться — как на материке привыкли размножаться кроличьими темпами, так и тут в том же духе продолжили. За океаном точно такие же олухи куда более благополучный в плане климата Гаити до ручки довели, выжрав его подчистую, а уж засушливым и гораздо более уязвимым к перенаселению Островам Зелёного Мыса много ли надо? И если мы никакой работорговли черномазыми не планируем, то и спрашивается, нахрена нам тут сдались те черномазые в товарных количествах? Живут они в Африке напротив, вот и пущай, значит, там и живут как могут и умеют, и если там размножатся до полного выжирания ресурсов, то и сами себе, стало быть, злобные буратины. Лишние сдохнут или выпилят друг друга, что ещё вероятнее — ага, примерно как те хуту с тутсями, да и хрен с ними, раз у них иначе не получается, то уже их дела, внутриафриканские, нас тут никаким боком не колышащие. Отдельные аномальные экземпляры, каковых на сотню хоть пара-тройка, да найдётся — это уже другое дело. Мы ж разве зоологические расисты? Мы просто обезьян бестолковых не любим, к какой бы расе те ни относились. Найдётся сколько-то подходящих для нас по своим индивидуальным качествам негров — таких примем с удовольствием, и похрен, что черномазые. Ни хлоркой отбеливать не будем, ни медным купоросом — и такими сойдут, гы-гы! А вот основная среднестатистическая масса — марш обратно, вас не приглашали.
Я ведь уже говорил о постепенно чернеющей Керне? Очень удобна она, кстати говоря, для выявления и отбора немногих подходящих для нас негроидов. В любом городе социум поатомизированнее традиционного родоплеменного, и менталитет у его жителей соответствующий — не столько традициями предков городской житель руководствуется, сколько нормальным житейским здравым смыслом. Ну, пытается во всяком случае, в меру своего понимания означенного здравого смысла, и при этом каждый из них вольно или невольно проявляет собственную индивидуальность. Правильно проявит — значит, наш человек, и такому, если и жена с детьми не подкачали, в грин-карте хрен откажем. Ну а не нашим, как говорится, просьба не беспокоиться понапрасну и дружеский — ага, на первый раз ещё дружеский — совет при отказе в грин-карте не буянить и прав не качать, потому как с нами хрен прокатит. Вы ничем не хуже отобранных нами? А это не вам решать. Вы самые правильные в силу того, что "как все"? А это для нас не показатель. И количеством своим нас пугать не надо — нас оно не впечатляет. Копья со щитами и у нас есть, да ешё и получше ваших, и мечи у нас получше ваших мачете, и шлемы с кольчугами — сделано в Испании, гарантия качества. И луки у нас получше, чем даже у местных фиников, толк в них понимающих, а кроме луков есть ещё и вот эти железные трубки на деревяшках. Не знаете, что это такое? Лучше бы вам и не знать, ребята — спокойнее спаться будет. А то Испания, знаете ли, много чем богата. Её серебряные рудники, например, дают не только серебро, но и прорву свинца, а медные — не только медь, но и серу, а за проливом, уже в Мавритании, вполне хватает аммиачной селитры, а уж золы и древесного угля мы и прямо на Горгадах при необходимости наскребём достаточно. К чему всё это? А вот как раз к этим трубкам, действие которых проверять на своей шкуре мы вам дружески — пока ещё дружески — не рекомендуем. Чревато это для неокрепшей психики, а особо невезучим или не в меру героическим — и для целостности тушки. Ага, вплоть до летального исхода.
Не далее, как в пятнадцатом веке нашего реала, когда принц-инфант Энрике, прозванный Мореплавателем, загнал наконец-то своих боязливых мореманов сперва за мыс Нун, а затем и за мыс Бохадор, и те уверовали наконец, что не только не сгорят от нестерпимого солнечного жара вблизи экватора, но даже и в кипящем море не сварятся, и началась португальская колониальная экспансия в Западную Африку, то сколько их там было-то, участников этих плаваний в Сенегал и на берега Гвинейского залива? И сколько там они могли оставить солдат в гарнизонах своих колониальных фортов? Ведь горстку же по сравнению с толпами местных черномазых! А огнестрел ручной там был и вовсе у единиц, но и эти единицы, мечущие гром и молнию, повергали в ужас те толпы, убивая, а то и просто раня одного или двух, но разгоняя десятки и сотни. А ведь что у них был за огнестрел? Аркебузы, даже не мушкеты! Самопал гладкоствольный и дульнозарядный по сути дела с фитильным рычажным серпентином, и это ещё в лучшем случае, потому как не вышли тогда ещё из употребления и примитивные ручные кулеврины, к полке которых тлеющий фитиль подносился вообще рукой. Не был ещё изобретён и бумажный дульный патрон, так что и перезарядка такого агрегата не особенно-то отличалась от перезарядки бомбард и фальконетов. И ничего, против обосравшихся от рукотворных грома и молнии черномазых этого хватало. Мы же здесь, благодаря послезнанию, проскочили этап этих гладкоствольных дульнозарядок на единичных экземплярах, а в серию у нас пошла уже хоть и кремнёвая, но казнозарядная винтовка, и сразу с означенным бумажным патроном, которая и точнее, и дальнобойнее, и во много раз скорострельнее тех фитильных аркебуз. Самый весомый аргумент в любой конфликтной ситуёвине с любым количеством точно таких же африканских негров, только ещё более замшелых античных времён...
— Они что, прямо на самом деле падают на землю? — усомнилась гетера, когда ей рассказали о парочке случаев, — Разве не просто убегают?
— Да ведь ты же сама только что видела, — напомнил ей спецназер.
— Ну, женщины обычно пугливее мужчин.
Мы как раз постреляли из наших винтовок, что и привело невольно к наглядной демонстрации этого эффекта. В принципе-то выстрелы из огнестрела на всех в античном мире впечатление производят. Привычки-то ведь к их грохоту нет ни у кого, так что все за гром с молнией принимают. И шугаются, конечно, все, но негры — в особенности. И наши испанцы, и финики, и берберы — кто вздрогнет, кто замрёт, кто и пригнётся или присядет, кто сиганёт в кусты, дабы заныкаться, но черномазые — это что-то с чем-то. Мы очередной залп по мишеням дали, а тут как раз идёт одна из кернских "тоже типа финикиянок", но негритоска негритоской — чёрная, кучерявая, на башке корзина со стиранными тряпками, и если бы не финикийская туника, так раздень её, и от обычной негритянки хрен её тогда отличишь. Мы бы дали ей пройти, но она со спины приближалась, а мы целимся уже по мишеням, и вся окружающая обстановка нам уже параллельна — есть ты, есть мишень, ну и мушка с целиком, и даже спуск, свободный ход которого ты выбираешь пальцем, уже где-то на периферии сознания, сконцентрированного на удержании прицельной линии... Шмаляем, короче, так эта дурында как шла, так и распласталась прямо на тропе, вжимаясь в землю. Даже не взвизгнула, кажется. Оглядываемся, наблюдаем эту картину маслом — "гречанка" наша аж испугалась, не отбросила ли черномазая коньки, а та глаза открывает, едва башку приподняв, видит, что мы нормально стоим, медленно и опасливо подымается сама, затем хвать свои тряпки, хвать корзину — и бегом от нас. Можно, конечно, и тунику финикийскую надеть, и язык вызубрить, и манерам научиться, но гены-то ведь никуда не делись. Умора, млять!
— У них и мужики такие, — заверил её Володя, — Лесные — и те пригибаются все, а кто-то и заляжет за корягой, а уж степные — все валятся ничком без звука, редко кто самый храбрый только на четвереньки...
— Но почему?
— Они все родом из открытой засушливой саванны, — пояснил Серёга, — А там и в сухой сезон бывают грозы — облаков нет, дождя нет, только ветер и молнии с громом. А молния — она же, где повыше, туда и бьёт. Если есть скала — ударит в скалу, есть дерево — ударит в дерево, а если поблизости нет ничего выше стоящего человека, так кто не успел упасть ничком, того она и поразит, и чаще всего насмерть. Хочешь жить — скорее падай при громовых раскатах на землю, вжимайся в неё поплотнее, ну и молись духам племени, чтобы какой-нибудь замешкавшийся раззява не оказался рядом. Вот кто научился падать, не рассуждая, те только и оставили там после себя потомков. За поколения закрепилось.
