— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — закричала Панси, когда ее начали пытать.
Она корчилась от боли, выгибалась дугой и кричала во все горло.
— Не тронь ее! — бросилась на него Генни не в силах смотреть на все это.
Как бы Панси ни была виновата, но Генни не тот человек, что сможет спокойно смотреть на пытки.
Она тут же выдохнула огонь в сторону одержимого, но тот вовремя среагировал и отразил атаку.
— Хо, у тебя еще есть козыри в рукаве, — рассмеялся блондин. — Ха-ха-ха! А значит, — он направил палочку на Паркинсон. — Еще раз дернешься — и ее голова взорвется.
Генни ничего не смогла сказать, а лишь заскрежетала зубами от бессилия.
— То-то же, людьми так легко управлять, если знать, на что давить, — издевался этот ублюдок в теле Драко. Затем он посмотрел на хнычущую от боли Панси. — Ничтожество. Ты — жалкое ничтожество, Диадема. Взяла и влюбилась в такого же неудачника. Если бы ты надела меня на него, то, может, сама бы и не пострадала. Сразу. Я бы легко подкрался к девчонке, оглушил ее, а затем свершил свой ритуал. Может, даже оставил Эванса жить и сделал твоей игрушкой, но тебе надо было взбрыкнуться и спутать мне все планы. Ничего, как только я обзаведусь полноценным телом, первым делом запытаю тебя до состояния овоща. Сначала на твоих глазах расчленю Эванса. А лучше накину на вас обоих Империо и заставлю резать друг друга или даже есть. Умрете оба как влюбленные голубки! Ха-ха-ха-ха!
Он поставил ногу на ее голову и вдавил в пол прямо в лужу крови и слез.
— Не рыпайся.
— Ты поплатишься за это, — зарычала Поттер. — У тебя ничего не получится!
— А кто меня остановит? — смеялся он. — Это место изолировано от остального мира. Даже если каким-то чудом Дамблдор сумеет отследить, где ты спрятана, сюда он не войдет. Этот барьер Жертвы сможет выдержать даже буйство Оригинала. А к моменту, когда кто-то сможет войти, будет уже поздно.
Генни ничего не могла сказать.
У нее еще есть шанс.
Она еще может применить драконью силу, но бить нужно только в момент, когда он будет не готов. Конечно, пострадает Драко, но иного выхода нет. Ей придется собрать все оставшиеся силы, чтобы выжить.
Одержимый ушел чертить круг и готовить ритуал, оставив их одних.
- 'Озахар, ты можешь что-нибудь сделать?'
= 'Увы, нет, — ответил дроу. — Мои возможности ограничены. Я могу попытаться снять оковы, но они магические, а в таком состоянии от меня мало толку'.
— 'Он сможет провернуть со мной все, что сказал?'
= 'Не знаю. Я в магии не разбираюсь. Ты дракон, а потому, убив твою личность, останутся инстинкты, и вот что ты сделаешь в таком состоянии, сказать сложно. Может, сама убьешь его, съешь живьем, а затем и всех, кто в этом особняке есть. Но если все же сольется, то может и сам пострадать, оказавшись в теле дракона. Ты поглотишь его, а вот личность может существенно пострадать'.
— 'Черт! Нужно что-то делать!'
= 'Делай. Мне будет интересно узнать, как ты выкрутишься'.
Темный эльф затих, оставив ее одну.
— Кхы-хы... — скулила Панси, лежа в луже своей крови и слез. — Прости меня... Гарри... прости... Я... просто хотела... чтобы хоть кто-нибудь полюбил меня... был со мной... защитил меня... Прости... прости... прости...
— Панси, — прошептала Генриетта.
— Прости... я... не хотела этого...
— Ты же... как он?
— Нет, я полностью слилась с крестражем... Долгое время... убеждала себя в том, что я не... Жалкая Панси... бежала от себя... не хотела быть... неудачницей... — с трудом говорила она. — Но... врать самой себе глупо... Прости... прости, Гарри... прости меня...
Генни закусила губу, не зная, что ей делать. Она хотела помочь ей, но просто не знала, что ей делать и как быть. Она чувствовала себя полностью беспомощной и слабой. Все ее тренировки, учеба, труды — все сейчас было бесполезным. Она была полностью беспомощна.
— О, кстати, — неожиданно отвлекся от своего дела одержимый. — Хотите послушать музыку?
Он взмахнул палочкой.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-Р-Г-Р! Гха-а-а-а! — прозвучали на весь зал крики Гарри.
Он кричал от боли во все горло, мучался и испытывал ужасную боль.
— Ха-ха-ха-ха! Как визжит! Визжи как поросеночек! — смеялась девушка.
— Лови еще! Круцио! Круцио!
— Ну, когда уже можно ему пальчики отрезать?! Хочу резать! Хочу резать!
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Грха...!
— О, кровью плюется! Давай еще!
Удар! Удар! Удар!
Его избивали там, истязали и пытали.
На глаза Генни навернулись слезы, и она задрожала от злости и бессилия.
— Хех, красота, — сказал Медальон, отключая звук. — Думаю, к концу допроса он превратится в овощ без мозгов. Какое расточительство... В мое время мы не доводили до такого... Из подобных пыток можно получить немало силы, но, пытая овощ, ты не получишь ничего. Совсем не думают о будущем, — он мерзко ухмыльнулся. — Впрочем, в будущем у нас будут и другие жертвы... Привыкай, Поттер. В твоем теле первым делом я замучаю ее!
Он выглядел полностью невменяемым. Тогда в Хогвартсе, он держал маску хоть и безумно жестокого, но разумного человека, каким является настоящий Воландеморт, но сейчас... Сейчас перед ней было всего лишь упивающееся чужой болью чудовище.
Генни опустила голову, роняя слезы:
— 'Кто-нибудь... умоляю... спасите...'
Глава 70. Карнавал теней. Часть 4. Трещина во тьме.
— Кричи! Ну же кричи! Круцио!
— Кхы-ы-ы-ы... — лишь стонал я уже не в силах произнести ни слова.
Больно... ужасно... больно...
Все тело горит... не могу ясно мыслить...
Удар!
Снова бьют... снова избивают...
Я уже не в силах даже кричать, так как сорвал себе голос...
Они смеются надо мной. Насмехаются над моим положением, над моей беспомощностью, над моей слабостью. Они хохочут и издеваются, отпускают мерзкие и обидные шутки и бьют.
Снова...
Я снова переживаю это...
Все вернулось к тому, с чего начиналось.
— Что хнычешь, неудачник?
— Давай, плачь, Эванс! Хнычь как побитая девочка!
— Неудачник! Неудачник! Неудачник!
Перед глазами те картины. Те образы. Те самые плохие моменты в моей жизни.
— 'Я умру тут?'
Не раньше, чем они закончат со мной.
Как только узнают то, что им нужно, я буду уже бесполезен для них. От меня избавятся.
— 'Ничтожество...'
Я так жалок...
Так много тренировался. Так старался и трудился — и все было зря.
Меня повязали как ребенка, обездвижили, связали и использовали как заложника.
Какой позор...
Неудачник...
Ничтожество...
— Круцио!
Больно... но уже нет сил реагировать...
В глазах темнеет...
Слышу... треск...
Тьма... она вокруг меня...
Она везде и нигде... все вокруг во тьме...
Бесконечный океан тьмы...
Я погружаюсь в него. Все глубже и глубже к самому дну.
И там внизу, будто кто-то есть. Они рыщут во тьме, они ждут, они...
Кто они?
— Долго ты еще будешь лежать? — прозвучал знакомый холодный голос.
Открыв глаза, я тут же поднимаюсь.
Передо мной все так же, как и раньше, сидит тот тип. Тень. Друг. Тот, кто знает обо мне больше, чем говорит.
— Что происходит? — спросил я.
— Ты провалился сюда, — ответил он. — Вот и все.
В следующий миг я вспомнил, что случилось. Меня пытали, избивали, издевались. Боль. Она вернулась. Ее так много. Ужасно много.
Тяжело дышать... Не могу дышать...
— Жалкое зрелище, — произнес Тень. — И долго ты еще будешь заниматься этим?
— Я ничего не мог сделать!
— Да? Не надо было тратить свое время на бесполезные вещи.
— Заткнись! — разозлился я. — Я делал все, что мог...
— Но этого было не достаточно. Все это было бесполезным. Ты потратил все свое время на бессмысленные вещи.
— Заткнись! — зарычал я и кинулся на него.
Однако передо мной вновь возник тот барьер. То стекло, что отделяло меня и его.
— Заткни свою пасть! Я делал все, что мог! Я старался, как мог! — кричал я. — Я тренировался, учился, пытался освоить эту силу! Но что я вообще мог один?!
— Ты не был один...
— Почему тогда ты мне не помог?!
— А я и не обязан тебе помогать, — фыркнул он.
— Тогда что тебе от меня нужно?! Зачем ты сделал все это?! Что это за сила, что ты мне дал? Как она работает? Почему я не могу использовать ее всю?! Что я делаю не так?!
— Ты просто не понимаешь.
— Чего я не понимаю?
— Что твоих усилий недостаточно. Это было бесполезно.
— Заткнись! — вновь взбесился я и со всей силы ударил кулаком по этому барьеру. — Это было не бесполезно!
Барьер даже не заметил моих действий, но я все равно продолжил бить.
— Это тоже бесполезно.
— Нет!
Удар! Удар! Удар!
— Я там умираю, а ты сидишь тут и бездельничаешь!
— Так нужно. Если умрешь от такого, то ты бесполезен.
— Мне нужны ответы!
— Ты все узнаешь, когда придет время.
— НЕТ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Удар! Удар! Удар!
— Зачем тебе нужна сила?
Удар! Удар! Удар!
— Чтобы жить! — прорычал я. — Чтобы выжить! Чтобы... защитить их!
— Бессмыслиц...
Удар! Уда... Треск!
Неожиданно прозрачная стена, что разделяла нас, обзавелась трещиной.
— Ха! Получилось! — обрадовался я и приступил с еще большей силой. — Сейчас, ублюдок! Я пробьюсь к тебе! Доберусь и выбью из тебя все ответы! Я и так там уже труп, а потому мне нечего терять!
Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Треск! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Треск! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Треск! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Треск! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Треск! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Треск! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар!
Мои кулаки стучали по стеклу, били его, разбивались в кровь, но я не останавливался. Боли не было, она была ничем по сравнению с тем, что осталась с моим телом. Окровавленные руки ничто по сравнению с тем, что мне пришлось пережить. Избиения, круциатусы, издевательства. То, что было, тут просто пустяки.
— Сейчас ты получишь у меня!
— Бессмысленное дело, — все с тем же спокойствием и равнодушием ответил он.
— Нет! Это не бессмыслица! В этом есть смысл! Есть цель...!
Удар!
Мой кулак пробивает стекло насквозь!
— ДА! Вот и все! — рассмеялся я как сумасшедший.
Схватившись за края проломленный дырки, я начал отламывать куски и бросать прямо на пол. Еще, еще, еще! Сейчас я доберусь до него, сейчас я получу все ответы!
Заглядываю в дырку и кричу ему:
— Вот и я, ублю...
Я резко затих, увидев это...
Я посмотрел в дыру в этой прозрачной стене между нами. Ту дырку, что я с таким трудом и болью пробивал. Я посмотрел в нее и...
— Ничего? — прошептал я.
Там же... должен быть он...
Но там никого нет.
Поднимаю голову и вижу Тень, но стоит посмотреть через дыру — и ничего.
— Как это... что... происходит...? — не понимал я.
Тень поднялся с пола и медленно подошел к разделяющей нас преграде, став напротив меня. Фигура, закутанная в черный плащ, под капюшоном которой клубилась темнота, просто стоял и смотрел на меня.
— Ты еще не понял? — спросил он.
Из-под плаща поднялась рука, облаченная в когтистую перчатку, и острый палец указал на меня.
— Это... не барьер, это не стена, и не стекло...
У меня перехватило дыхание.
— Это зеркало...
В следующий миг... я увидел собственную руку...
Моя рука была поднята и указывала на него... моя рука... облаченная в такую же когтистую перчатку...
— Что? — едва слышным голосом произнес я, смотря на себя.
Опустив голову... я увидел, черную чешуйчатую куртку, широкий пояс с белым змеем, ножны с кинжалом, серые штаны и... багрово-красные сапоги... на мне...
Поднимаю руки — и Тень делает все синхронно мне...
Я касаюсь краев капюшона и скидываю его...
И тьма рассеивается... чтобы открыть мне... мое же лицо...
— Хех, вот ты и понял истину, — усмехнулся он.
— Как же... так...
За его спиной загорелись огромные красные... нет, рубиновые глаза.
— ПРОБУДИЛСЯ!
Голова начала гореть — и все поплыло. В черепе зазвучали голоса. Много голосов, десятки голосов, такие разные, такие страшные и жуткие, но почему-то знакомые.
— Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился! Пробудился!
Они звучали в моей голове, и перед глазами возникали лица и образы. Какие-то личности, чудовища, духи и многое другое. Все это крутилось в моей голове, а затем резко пропало. Остался лишь я, мое отражение и то, что было за его спиной.
— Ну конечно... — пришло мне озарение. — Все было так просто...
Глава 71. Карнавал теней. Часть 5. Начало Кошмара.
Открыв дверь, Френсис вошел в пыточную и тут же увидел своих подчиненных и младших, стоящих вокруг бессознательного тела мальчишки. Увидев это, он едва не забыл, как дышать.
— Недоумки! — закричал он. — Я же велел ничего не делать, пока меня нет!
Стоило ему выйти на пять минут проверить странный шум на улице, как эти устроили тут. Шумом оказалась просто какая-то птица, ничего особенного, но проверить стоило.
— Чуть-чуть увлеклись, — хихикнула Оллисия.
— Да ладно, братец, — махнул рукой Ленни. — Мы просто немного...
— Заткнись! — закричал он.
Удар!
Он разбил ему нос и отшвырнул брата в стену.
— Тупые идиоты! — взбесился обычно спокойный старший Милтон. — Если господин Долохов не сможет его допросить, то следующими, кого запытают, будем мы!
Он просто не мог поверить, что вокруг него такие кретины. Все же он слишком много позволял своим младшим вместо того, чтобы позволить им хоть раз ответить за свои глупые выходки. Он слишком баловал их, беря всю ответственность и наказание на себя, а они даже не осознавали, в какое дерьмо они влипают. Френсис не святой, он жил на улице и научился быть жестоким, но жестокость должна соседствовать с хладнокровием, а не кровожадностью. Если бы он не любил свою семью, то давно бы сам их поубивал.
— Идиоты несчастные! — бесился он. — Быстро приведите пацана в чувства! Он должен дать ответы! Господин Долохов может прийти с минуты на минуту!
Все они молчали, осознавая, в какие неприятности влипли, но их раскаяние делу не поможет.
Нужно что-то делать, и срочно. Если господин не получит то что хочет, то они все покойники.
— 'Может, надо влезть к нему в голову? — начал он перебирать варианты. — Черт, я не менталист! Мы пропали!'
Он лихорадочно думал, как им теперь поступить.
Бежать нет смысла, покинуть менор, не выйдя или не разрушив антиаппарационный барьер, невозможно. Но бездействовать нельзя иначе...
— В... тени... дракона... — неожиданно прозвучало снизу.
Френсис медленно повернул голову и посмотрел на валяющегося в крови подростка.
