"А как же Марта?", — тут же припомнила я противную продавщицу.
"О, Марта — это особый случай. У нее был уж больно талантливый учитель, который мало того что умудрился стереть всю мало-мальски важную о себе информацию из ее памяти, так еще и научил ее как сделать так, чтоб ее не ловили на горячем, когда она использовала свой талант вампира в целях пополнения своего бюджета. Если б она не нарвалась на тебя, ребенок, она бы и дальше продолжала дурить головы своим покупателям."
"Хочешь сказать не нарвалась на тебя", — пробормотала я. — "Я вообще только и успела, что в обморок грохнуться."
"Это тебе так кажется", — заметил он. — "Еще ты успела ее блокировать и спасти от несчастной участи пару молоденьких девушек работающих на нее. Убивать она их не убивала, но сливки слизать — всегда любила. Да ей много и не надо было."
Меня передернуло.
"А где она сейчас?", — зачем-то спросила я и тут же подумала, что я не хочу знать ответ на этот вопрос.
"Не стоит ее жалеть", — добавил Влад, глядя на меня в упор. — "Не волнуйся, она изолирована. Пока на время, а там видно будет."
Он подошел ближе и как бы невзначай провел рукой сквозь зеленую линию.
"Ой, а как ты так сумел?", — тут же оживилась я и попробовала повторить его маневр. — "Н-да",- протянула я, наблюдая как линия змейкой извивается в пространстве упорно удирая от меня, как от прокаженной.
"А я уж думал тебе совсем не интересно учиться", — широко улыбнулся он.
"Если не будешь издеваться, всезнайка, я была бы не прочь выучить пару твоих фокусов."
Влад немедленно нахмурился и произнес:
"Будь добра больше никогда не называть это "фокусами". Все здесь более чем серьезно и довольно далеко от простого развлечения скуки ради. Для начала, пойми что всякое действие ведет к ответному противодействию. И если в чем-то сомневаешься, лучше просто не делай этого, чем делай кое как. Пойми, что за все ошибки придется платить, вот только плата здесь может оказаться в разы выше, чем в реальном мире, потому как заранее просчитать результат никогда невозможно."
"И как же вы живете с этим?", — испуганно произнесла я и немедленно убрала руки за спину.
"У каждого своя судьба", — легко улыбнулся он, — "и эта ничуть не хуже любой другой."
Я задумчиво кивнула в ответ.
"Ну что, будешь пробовать?", — вновь погрузил он руку в светящийся луч.
"Делай или не делай! Пробовать не надо", — как говорил Магистр Йода", — отозвалась я. — "Тащи сюда свою колбасу жаренную! Поживешь с вами, научишься есть всякую гадость."
Влад расхохотался.
"А говорила не джедай", — искренне веселился он. — "Хорошо, выбрать тебе объект интереса по симпатичнее?"
"Вон ту можно?!", — тут же показала я желтую канареечную линию, за спиной у сероглазого.
Развернувшись всем корпусом он легонько, одними пальцами провел вдоль ее сияющего контура и произнес, — "Ребенок еще совсем, но занятный. Хорошо. Иди сюда, тебе она понравится."
"Она?", - улыбнулась я и немедленно поймала его ответную улыбку.
"Так, вытяни над ней руку и представь себе, что ты стоишь на берегу ручейка. Его вода тихо и медленно протекает по руслу и вот ты залюбовавшись его бликами пускаешь руку в его струю. Не спеши. Медленно. Так, еще медленнее. Хорошо. Не распугай рыбок, что живут в нем. Спокойно, аккуратно. Отлично. "
Я даже боялась смотреть на то, что делает моя рука, не отрываясь, смотря в глаза Влада. Страха, как такового не было, но теперь я опасалась что-нибудь сломать ненароком, навредить, изменить, сама того не ведая. У меня даже спина вспотела от усилия.
"Ребенок, расслабься. Это не экзамен и навредить ты ей особо не сможешь."
"Особо?", — тут же уточнила я. Рука дрогнула и луч уже было начавший обволакивать мои пальцы незамедлительно шарахнулся в сторону.
Влад закатил глаза.
"Голова поболит и все и не делай такие страшные глаза. Сосредоточься. Давай еще раз."
Я встряхнула кистями рук перед собой, потерла ладошки и вновь занесла правую руку над лучом.
"Ладь, а если нас тут как бы нет, зачем весь этот цирк с руками?", — внезапно спросила я.
"Мозгу всегда проще когда есть визуальная составляющая каких-либо действий. Но да, ты права, это все видимость и делать такие отчаянные пасы руками вовсе не обязательно. Так проще, но не обязательно. Не отвлекайся. Закрой глаза если я тебе мешаю."
Я последовала его совету.
"Так, медленно. Нет лучше открой. Смотри на свои пальцы. Есть вода, мягкое течение и как бы рыбки, которых тебе надо поймать в ручье. Аккуратно, без резких движений."
Рука от чрезмерного усилия немедленно начала затекать. Хотя, если вдуматься, чему тут затекать, раз меня тут и нет. Или есть?
"Томка, ты не о том думаешь! Ну, смотри, она опять от тебя сбежала."
"Черт", — расстроено протянула я, глядя как линия изящной дугой обогнула мою кисть в ответ на очередную попытку ухватить ее. — "У меня никогда не получится."
"Получится. Обязательно получится. Сосредоточься и выкини из головы все лишнее. Давай еще раз."
Я закусила губу и не глядя на него вновь подошла к линии и начала думать о реке, о рыбках, о солнечных бликах играющих на поверхности воды, о зеленых водорослях, вальяжно вьющихся по течению и мягко обволакивающих мои пальцы своими мягкими щупальцами. Ласкаясь, ко мне подплыла любопытствующая рыбка. Как ярко сияет ее чешуя на спинке под лучами полуденного солнца. Хлоп. Она в моих пальцах. И в тот момент, когда я уже почти почувствовала ее прохладный, скользкий бок кожей своей руки на меня водопадом обрушились картинки. Как будто на меня со спины вылили ушат ледяной воды, даже дыхание перехватило. Обволакивающее тепло, сменившаяся без предупреждения внезапной болью, слепящий свет, холод, страх, но вот часть прежнего тепла вернулась и вновь слышен приглушенный мерный стук, успокаивающий дарящий покой. Снова боль, перемежающая со спокойствием и уютом. Образы незнакомых людей, сначала перевернутые, потом размытые, но все стремительнее становящиеся яркими и необходимыми как воздух. Страх и любопытство движут мною. Боль, счастье, тепло, уют, страх, свет, темнота, нежность, любовь. Как в калейдоскопе картинки наполненные чувствами и эмоциями, шаг за шагом подобно нити Ариадны ведущей из тьмы на свет, влекут меня сквозь годы взросления малышки. Я это она, она это я.
Ее звали Катя. Котенок, как называли ее родители. Светлые кудряшки со временем превратились в золотистые кудри до талии, серые глаза подчеркнула косметика, а пухлая фигурка с милыми перевязочками на ручках и ножках в мгновение ока сменилась на девичью фигурку, на которой время от времени останавливали свои взгляды мужские глаза.
Детский сад, начальная и средняя школа, со всеми переломными моментами и становлением характера, слезами и радостями подростковой жизни — все это, как пачка рассыпавшихся фотографий единым махом промелькнуло перед моим взором. Но внезапно в картинка школьной жизни подернулась легкой дымкой и дальнейшее изображение жизни Катюши стало видеться как бы в тумане. Выпуск из школы, прогулки по ночам, первая любовь дарящая крылья за спиной и нежелание видеть плохое в будущем, и как гром среди ясного неба — проваленные экзамены в медицинский институт и в противовес — поступление в него своей, как она думала вечной любви. Поиск работы, постепенное отдаление от парня, родителей, учащихся бывших друзей взахлеб пугающих первой сессией, усугубляющееся отчаяние и недовольство собой. Депрессия. Последняя капля — приглашение на свадьбу к лучшей подруге и бывшему центру ее вселенной. Как результат — кардинальное решение — уход из дома и новый парень. Вновь гулянки и непонятно откуда берущаяся, подобно древесному червю неудовлетворенность жизнью и собой в частности. Вновь переполненная чаша терпения и сжигание всех мостов. Возврат к истокам, поступление в институт, новая работа. Жизнь постепенно замедляет ход, входя в русло и как гром среди ясного неба — встреча с первой любовью. Боль сравнима разве что с той, что я испытывала при рождении, когда головка сжимается, а уютное тепло и темнота сменяются резким светом и обжигающим холодом. Безумство и вера в любовь. Глупая. Прошлое должно обитать в прошлом, в будущем ему нет места. Черт, я беременна! Или не я?!
"Стоп", — резкий как выстрел голос подобно лассо выдергивает меня из обволакивающего болота чужой жизни. — "На первый раз хватит. Тома, посмотри на меня."
"Что?!", — я все еще стряхиваю со своего разума остатки чужой жизни и пытаюсь осознать, где я. Нет, даже скорее кто я. Получается с трудом. Серые глаза не отпускают и смотрят немного обеспокоенно. Отведя взгляд в сторону запутываюсь в переплетении светящихся нитей. Как я здесь оказалась?
"Тома, закрой глаза", — какой знакомый голос. Я послушно делаю то, о чем меня просят. В темноте огненным символом вспыхивает замысловатый символ и как только гаснет последняя искра на меня обрушивается гам, людской гам, какой бывает на городском празднике. Каждый пытается докричаться до кого-то и внушить что-то важное. В ушах стоит звон. Где я? Глаза страшно даже приоткрыть. Ладно, есть еще пара чувств в запасе. Попробовала пошевелить рукой и тут же наткнулась на чье-то теплое тело. Сколько же их тут?! И где я все же нахожусь? От неожиданности я распахнула глаза и меня тут же прожег сероглазый взгляд. Гам мгновенно стих, как будто захлопнулось окно, выводящее на площадь. Тишина. Никогда бы не подумала, что тишина способна дарить такое умиротворение. Я протяжно выдохнула и вновь прикрыла глаза.
-Тома, скажи хоть что-нибудь, — донесся до меня обеспокоенный голос.
Я прочистила горло и каркнула:
-Где я?
-Дома, — нотки нервозности никуда не пропали. — Солнышко, открой глаза, пожалуйста.
Я последовала совету голоса.
-Влад? — слегка неуверенно произнесла я, вглядываясь в складочку между бровями.
-Уже неплохо, — попытался улыбнутся сероглазый и присел рядом.
Я уперлась взглядом в голубой потолок и поняла, что лежу навзничь на кровати в его комнате. Привычно звякнули его старинные часы где-то за стенкой и до меня донесся приглушенный шум улицы большого города. Я дома.
-Черт, — простонала я медленно, но верно возвращая себе свои собственные воспоминания. — Предупреждать надо!
-Томка, ты себе не представляешь, как ты меня напугала, — мягкое прикосновение его пальцев к моему лбу и волосам. — Такое чувство, что ты решила прожить ее жизнь. Так нельзя. Благо, что я тебя оттуда выдернул. Тебе надо было всего лишь считать информацию о ее жизни, а не растворяться в ней.
-А как я это сделала? — повернула я голову в его сторону.
-Понятия не имею. Ты с каждым разом умудряешься удивлять меня все больше и больше. В какой-то момент мне показалось, что ты начала изменять ее судьбу.
-Оу, — только и смогла выдавить я и после непродолжительного молчания добавила, — но в одном ты оказался прав — она мне действительно понравилась.
Влад широко улыбнулся и потянул меня за руку, помогая сесть.
-Ладь, но ведь обладая таким знанием можно человека предостеречь. Я знаю где она живет и, думаю, что убеди я ее скажем лучше заниматься, многих ошибок ей можно будет избежать.
-Не имеет смысла, — соскочил он с кровати и начал одеваться. — Во-первых, это ты ее знаешь теперь довольно хорошо, а вот для нее ты будешь совершенно посторонним человеком, лезущим в ее личную жизнь. Кроме того, подростки, каковым она является в настоящее время, море по колено и они стремятся опробовать все и вся на собственной шкурке и любые предостережения или не дай бог, поучения вызовут в лучшем случае отмашку, но вполне возможна и более негативная реакция.
-Но я могу привести некоторые достоверные факты из ее жизни, чтобы убедить ее, — настаивала я.
-Чем вызовешь ее страх, — парировал он. — Люди всегда с опаской относятся к тем, кто знает о них немного или много больше их самих.
-Но..., — не унималась я.
-Но не забывай, что каждому человеку судьба дается как некая школа жизни и все те препятствия, что воздвигает она на пути у каждого человека, есть некий экзамен по сдаче усвоенного материала, либо это очередной урок. А ты хочешь подсунуть ей шпаргалку. Как ты думаешь, что она сделает, попадись ей чуть позже билет с аналогичным вопросом?!
Я насупилась.
-Солнышко, я ценю в тебе желание помочь всем и вся, но пойми, что это физически невозможно. Людей с их ошибками и человеческими слабостями слишком много, а ты у меня одна, — присев рядом со мной он приобнял меня рукой и поцеловал в висок. — И на поле судьбы я тебя теперь поведу только под страхом смертной казни. Для начала, ты у меня научишься выставлять все необходимые блоки и фильтры. И еще, если ты еще хочешь принять душ, то поторопись, потому как в противном случае тебе придется обойтись без оного. Минут через сорок к нам нагрянут гости, боюсь, этого едва хватит чтоб натереть тебе спинку.
Его хищный взгляд скользнул по моей груди и замер где-то в районе живота. Я мигом порозовела, внезапно осознав, что все еще полностью обнажена, в то время как он прихватив футболку уже направился к выходу из комнаты, напоследок, не удержавшись и одарив меня более чем заинтересованным взглядом. Я закатила глаза и улыбнувшись последовала за ним.
Это был сложный день, но грядущий нес еще более глобальные перемены. Сердце все еще непроизвольно сжималось от мысли, через что придется пройти лучшему другу и теперь еще и Маше. Тревога за лучших друзей не желала покидать мое мятежное сердце, но сейчас я верила, что чтобы не случилось мы будем вместе. Всегда. Потому как недавно я нашла для себя более чем утешительный знак в предстоящих переменах — у них, так же как и у меня с Владом будет гораздо более продолжительная относительно остальных жизнь, а значит, нам еще не скоро предстоит узнать боль и отчаяние от потери кого-то из нас. Осталось оградить Машу от туманной дымки грядущего. Главное верить, что все будет хорошо, а там глядишь, и гора придет ко мне на поклон. Уж я-то постараюсь сделать все от меня зависящее, что бы там не говорил Влад про всякие "нельзя".
Глава 20. "Обращение"
Хочешь, я скажу: ничего не было, нет.
Может быть, ты поверишь в это,
Убаюканный музыкой слов.
И в мир неизведанный, новый
Осторожно сделаешь шаг,
Закрывая глаза от страха,
Трепеща и не зная, как.
Fleur "Искупление"
Машина замерла у бледно-зеленого, углового, двухэтажного здания, судя по внешнему виду, повидавшему на своем веку власть не только рабочих и крестьян, но и как минимум парочки царей, ныне причисленной к лику святых, монаршей фамилии. Стены с покрашенной поверх штукатурки невзрачной краской, небольшая арка с кованной решеткой въезда во двор-колодец, пара симметрично расположенных относительно граней-стен балкончиков с типичной для Питера чугунной оградой, минимум декоративных элементов на фасаде и даже цветочные горшки в окнах первого этажа — все это навевало на мысли скорее о богатой коммунальной истории этого дома, нежели о больших тайнах невидимого посторонним мира скрытых за его стенами.
